Его дерзкая девочка

Глава 29. Дамир

День, наконец, подошел к концу. Поглядываю на наручные часы, которые показывают уже шесть вечера. Пришлось задержаться. Так бы был уже дома как пару часов и кайфовал бы от общества своих любимых девочек. Но работу никто не отменял.

Спускаюсь вниз, у входа уже ждет машина. Я люблю ездить сам, не пользуясь услугами водителя. Но в последнее время такой загруз, что часто приходится отвлекаться и на мысли, и на телефонные звонки. Поэтому мой железный конь стоит у дома.

— Дамир Таирович, домой? — интересуется водитель.

Я, сев назад, хлопнул его по плечу.

— Домой, — и снова заглядываю в гаджет, изучая расписание своих дел на ближайшие пару дней.

Вздыхаю.

Полнейший загруз. Придется Еве сказать, чтобы на намечающийся ужин с семьей на ближайших выходных меня не ждали слишком рано. Моя малышка снова расстроится, но, видит бог, стараюсь ради нее и нашей семьи, которая вот-вот пополнится.

Как обычно, мысли о жене увлекают подальше от рабочих, и желание оказаться дома как можно быстрее буквально подгорает, бередит внутри погребенное под чувством ответственности такое простое и теплое: соскучился. И дня без них не могу. Кто бы однажды мне сказал, что вот так оно будет — не поверил, но факт остается фактом. Дышу ради них.

Отрываю взгляд от телефона, откинув голову на подголовник, и тут в поле зрения попадает цветочный ларек. Мысль пронзает мгновенно, а на губы наползает улыбка:

— Останови у цветочного, — тут же оживился я. — Порадую своих девочек, — для чего-то пояснил.

Водитель находит карман у тротуара и паркует машину.

— Вам для кого? — пока я теряюсь в этом разнообразии благоухающей красоты, интересуется девушка.

— Для жены и дочки. Пионы нужны. Есть?

— Да, конечно. Думаю, вам такие понравятся, — берет в руки стебли с невероятно пышными цветами белого цвета с розовой сердцевиной. — Нежные.

— Подходят, — довольно улыбнулся. — И что-нибудь яркое, для маленькой девочки.

Девушка тут же находит вазу с яркими цветами и интересуется:

— Герберы, чудо как красивы. Как вам?

— Отлично, дочурка будет рада. Упакуем?

Так я приобретаю два букета для своих любимых.

К дому подъезжаем спустя минут тридцать. Володя — водитель умелый, благодаря его мастерству нам удалось кое-где объехать вечерние пробки и не попасть в серьезные заторы.

Бросаю взгляд на особняк, наконец-то выдыхая впервые за этот длинный и тяжелый день. Старею, однако. Или как иначе объяснить накрывающую с головой эйфорию от одного простого слова: дома. Сотня метров, и я наконец-то обниму свою снежинку и зацелую дочурку, которые, уверен, уже ждут, не дождутся меня.

На улице уже сгущаются сумерки, в доме в большой гостиной горит свет, а вдоль дорожки небольшие, причудливых форм фонарики, которые оказались здесь с легкой руки снежинки. Вообще все, что есть и наполняет этот огромный дом, все заслуга Евы. Начиная уютными мелочами и заканчивая ощущением безграничного счастья. Даже спустя три года не перестаю удивляться, как, однако, мне однажды повезло.

— Прибыли, Дамир Таирович.

— Спасибо, Володь. Завтра, как всегда.

— Как скажите, ваши, наверное, уже заждались вас, — по-доброму улыбнулся водитель, бросая на меня взгляд в зеркало заднего вида.

— Скорее всего. Давай тоже не задерживайся, твои уже тоже ждут, не дождутся! — хлопаю Владимира по плечу и выбираюсь, услышав вслед:

— Хорошего вечера! — пожелание, и машина тут же уезжает. А я довольный, с двумя букетами иду домой.

— Девочки, я дома! — говорю с порога, как это делаю обычно, кидая ключи на тумбу и прислушиваясь.

Из глубины дома тут же послышался детский писк и топот босых ножек. Сердце замерло. Тоже как обычно. На губы наползла довольная, как у сытого кота, улыбка, когда увидел выруливающую из-за угла свою маленькую принцессу в платье в горошек и смешным хвостом на макушке, который при каждом шаге так забавно пружинит.

— Пуля! Пуля! — радостно крича, бежит ко мне мое чадо.

Я чуть приседаю и ловлю свою егозу в руки. Детские пухлые ручонки тут же обвивают меня за шею, и я получаю смачный чмок в заросшую щеку.

— Привет, солнышко, — целую темную макушку. — Где наша мамуля? — замечаю, как у дочки загораются глазки при виде цветов.

— Муля… там, — тычет пальчиком в сторону кухни, с которой доносятся убийственно вкусные ароматы. Готовит. Как всегда, меня дома ждет горячий и сытный ужин.

Я перехватываю Ари на руках, смещая на бок. Беру букетик, предназначенный для нее, кручу забавные разноцветные герберы, с наслаждением услышав восхищенный вздох.

— Касиии…во!

— Нравится?

— Да…да, — кивает дочурка, округляя и без того большие чарующие глазки, восторженно складывая перед собой ладошки. — Мае?

— Твое, — дочка радостно взвизгнула и тут же запросилась вниз. Стоило только коснуться ножками пола, как тут же она помчалась в сторону кухни показывать маме свой подарок.

Стянул пиджак с плеч, подхватил букет пионов и, по пути кинув вещь на спинку дивана, направился за дочерью.

— Какая красота! — доносится голос жены.

Ох, блин, столько лет, а этот голосок с придыханием до сих пор до костей прошибает.

Моя.

Обе мои.

Я застываю с глупой улыбкой на губах в дверях кухни, прислоняюсь плечом к стене и наблюдаю за своими девочками. Ари довольно что-то лопочет Еве, а та одобрительно ее подбадривает, восхищаясь красотой пестрых цветов. Суетится в поисках вазочки и терпеливо помогает дочурке налить в нее воду.

Истинная женщина, настоящая и любящая мать, просто идеальная моя снежинка. Я говорил, что я чертовски везучий?

— Ты почему не заходишь? Притаился? — вырывает из мыслей голос жены. На лице Евы появляется нежная улыбка, когда она замечает меня и тянет в мою сторону руки. И правда, на месте дальше стоять сил нет. Прохожу.

Беременность ее невозможно красит. Ее тело округлилось в самых правильных местах. И она прекрасно знает, как мне нравится это ее состояние. И я готов повторить его еще раз, сделав детям еще одну сестренку или братика, но для начала как следует утолю свой голод по ее телу, по ней самой. А уже потом, может, и о третьем подумаем.

— Любуюсь вами, — целую в губы жену, которая прильнула ко мне, подняв голову, ловя мой взгляд. В этой нежности можно утонуть. А ради этих глаз умереть.

— У нас какой-то праздник? Я забыла про годовщину? — улыбается, принимая от меня букет, тут же вдыхая запах цветов. — М-м-м, ты же знаешь, я беременная стала ужасно рассеянная!

— Нет, ничего ты не забыла. Я же могу просто подарить цветы? — вскидываю бровь в удивлении, перевожу свой взгляд на ее полную грудь, которая стала очень чувствительной. Как бы невзначай пробегаю ладонями по фигурке, совсем осторожно касаясь груди, и поднимаю взгляд, встречаясь с Евиным. С удовольствием замечаю, как раскраснелись ее щеки.

Боже, моя жена все еще смущается и так забавно краснеет? Даже спустя несколько лет брака и в ожидании уже второго ребенка? Удивительная.

— Можешь, — тут же понижает голос до шепота Ева, — и ты совсем меня разбаловал.

— Ничего не могу поделать. Просто безумно вас люблю, снежинка.

Как всегда, мы все вместе ужинаем. При этом Ева пытается накормить неугомонную Ари, которая есть не настроена. Макароны, что лежат в ее тарелке как еда ее совершенно не привлекают. Она ими попросту играет.

После мы вместе убираем со стола, перекидываясь шуточками. Я освобождаю Еву и занимаюсь Ари. Перед сном купаю ее в ванной с уточками, которых она очень любит, и укладываю спать.

— Как прошел твой день? — Ева подходит со спины, обнимая меня за талию, утыкаясь носом между лопаток, целует.

— Как обычно. Плодотворно, — разворачиваюсь в ее руках, подхватываю за подбородок двумя пальцами и заставляю посмотреть на меня. — У вас как? Вижу, сказать что-то хочешь.

— Хочу. И у меня к тебе очень и очень серьезный разговор, Дам.

— Валяй, снежинка.

Ловлю теплую улыбку и срываю быстрый поцелуй с желанных губ.

— Сегодня в гостях была Злата, — начинает жена, отступая от меня. Подхватывает из моих рук футболку, которую я только что снял, и аккуратно сложив ее, вешает на спинку стула.

— Ари привезла кучу подарков, — улыбается Ева, бросая взгляд через плечо, и нет! Все-таки не могу я смотреть спокойно, как она разгуливает в легком спортивном топе, который приподнимает и соблазнительно обхватывает ее увеличившуюся грудь, и в шортиках, больше смахивающих на трусы. И хотя я понимаю, что с животиком пижамы и сорочки крайне неудобны, но я точно скоро сорвусь. Несмотря ни на что Ева все-таки же оставалась до невозможности идеальной в моих глазах и до одури желанной.

Не сдержавшись, прижимаю снежинку к себе, целуя в щечку и осторожно сжимая ладошкой попку, показывая, как максимально быстро внутри все завелось и вскипело, заработав в ответ смех и выданное на выдохе предельно возмущенное:

— Ну, Дам! — а у самой голосок просел до хриплого шепота, а дыхание участилось.

Приятно, черт возьми!

— Я соскучился, снежинка…

— Сначала очень серьезный разговор, а потом все остальное.

— М-м-м… — выдаю стон полный мольбы, но жену не проняло. Маленькая, хрупкая, но такая упрямая, что, сколько не пытался, понял: фиг переспоришь! Поэтому приходится смириться и убрать руки.

Ева садится на постель, а я сажусь в ее ногах, укладываю руки на ее живот, чувствую, как наша малышка там ведет бурную деятельность. Пинает мои ладони и кажется, уже готова выпрыгнуть на волю.

— Вот непоседа, — усмехаюсь, поглаживая живот жены. Меня и с Ари безумно торкало в такие моменты, когда ты чувствуешь, как внутри любимой женщины растет и крепнет новая жизнь, а с нашей второй дочуркой я, похоже, стал еще чуть старее и сентиментальней. Прошибает по самое не хочу!

— Это она сейчас тебя почувствовала, — ерошит ладошкой мои волосы Ева, — решила поздороваться и, видимо, очень соскучилась. А так тише воды ниже травы сидела, — улыбнулась снежинка.

— Ну, так что там со Златкой? Как провели время? Давно она у тебя не была. Почему меня не дождалась?

— Угу, все не получалось у нас встретиться. Да нормально, поболтали, тебя не стала дожидаться, потому что устала, вымоталась и… — чувствую, что Ева что-то хочет сказать. Но не тороплю, поглаживаю ее живот, целую.

— Кхм… Дам…

— М-м?

— Она беременна.

— Ух ты, неожиданно, — усмехаюсь. Прекрасно зная ее подругу, не думал, что та так скоро решится на такое.

— Да-да, но это еще не самое неожиданное.

— Правда?

— Ага. Она беременна… от Тимура.

— Угу.

— Дам, ты меня слышишь? — удивленно переспросила жена, замирая.

— Слышу. Злата беременна, — повторил, — от Тимура… — а вот тут запнулся, поднимая взгляд на любимую. Секунда. Вторая. — От Тимура?! — переспросил, чуть повысив голос. — Какого Тимура?! — подскочил на ноги, не веря в услышанное. — От моего Тимура?

Вот это новости, в голове никак не желало укладываться, что мой сынок, максимально презирающий какое-либо постоянство и семейные ценности, вдруг решил обзавестись семьей. Или… не решил? Нет, серьезно? Тимур станет отцом?

— Да ладно, снежинка, ты шутишь?

Ева все это время молча наблюдала за мной, кусая губы. Опровергать свои слова она не стала и, похоже, не собиралась.

— Ева, они же ненавидят друг друга! — провел пятерней по волосам, прошелся по комнате. Нервно меряя шагами нашу спальню. Нет, не может этого быть.

— Ну… от ненависти до любви… старо, как мир. У них вот… так вот сложилось.

— Да, вот только мой сын, тебе ли не знать, вряд ли способен на ответственный шаг. Он хоть знает, что станет отцом?

— Знает. И у них все серьезно, поверь, — заставляет меня усомниться в сказанных словах уверенный голос жены. — Он очень изменился, Дам. Правда! И тебе стоит с ним поговорить. Сейчас у него сложный период, ты же понимаешь? Он… ну… скоро станет первый раз папой, и ему точно нужна твоя поддержка. Это мне с тобой повезло, ты уже взрослый опытный мужчина, который знает, что к чему, а у Тима такое впервые.

— Ты говоришь про моего сына, не забывай. Я прекрасно понимаю, что он из себя представляет, и я сильно сомневаюсь, что ему нужна моя поддержка, снежинка! — сел рядом с ней на постель, ероша ладонью волосы на затылке. — С ума, блин, сойти.

— Вы давно не общались. Оба упертые, как бараны. А ты, между прочим, скоро станешь дедушкой! — ловлю ее насмешливый взгляд.

— Мне еще рано быть дедушкой. Я вон, скоро еще раз папой стану. Может, еще и не раз, — специально ее дразню.

— Одно другому не мешает, — хитро улыбается Ева. — И все же, без шуток, Дам, вам нужно поговорить.

— Нет.

— Да! Потому что ты как отец, взрослый и мудрый мужчина, должен помочь ему. Он, ты же знаешь, не придет к тебе плакаться о том, что у него серьезные проблемы.

— У него проблемы? А когда их не было?

— Там все очень серьезно. Поверь. Из-за ерунды Злата бы не стала просить меня поговорить с тобой. Потому что Тим показывает свой Абашевский гонор, заверяя ее, что все сделает и решит сам. Но нет, Дам, боюсь, не в этот раз и не в их ситуации. Там нужна твоя помощь.

— Так, снежинка, давай конкретней, ты что-то знаешь? — хмурюсь, поймав не на шутку обеспокоенный взгляд любимой.

— Знаю… — и она начинает мне рассказывать про какой-то долг, про Кучера, который угрожает уже им обоим: и Злате, и сыну. Гонки…

Ева встревожена, и невольно такое ее состояние передается и мне, вот только как и в любом деле, тут никогда нельзя рубить с плеча — опыт, пришедший с годами. Поэтому эмоции здесь точно лишние. Нужно пораскинуть мозгами и понять: что к чему и с какой стороны к этой информации вообще подступиться.

Я почесываю подбородок, а Ева, вздохнув, подводит итог, сказав:

— … в общем, Злата не знает, погасил ли Тим этот долг и очень за него переживает. И я, мне неспокойно Дам. И ты, знаю, тоже переживаешь, как бы там ни было, но Тим — твой сын, и я вижу, что тебя ваше молчание гложет.

— Ева…

— Вот даже не спорь, Дамир Таирович!

— Ладно. Не буду, — бурчу. Толку спорить. Как ни крути, а она права. Ева слишком хорошо меня знает, чтобы пытаться ей сейчас соврать.

— Вот и сделаешь первый шаг к вашему примирению, — говорит, обнимая меня за плечи. — Ты же поможешь ему? Им? Златке, Тиму и твоему пока не родившемуся внуку? — недоверчиво переспрашивает, хитро стреляя глазками.

Эх, она всегда знала, на что давить. Лиса.

— Помогу. Постараюсь, по крайней мере, разузнать, что да как, думаю, подключу к этому делу Громова. Его ребята быстро пробьют этого… Кучера, ты сказала?

Кивок.

— О, тяжелая артиллерия пойдет в ход? Денис, кстати, уже давно у нас не был в гостях.

— Я ему скажу, — улыбаюсь, целуя жену в макушку. — Я сделаю все, что от меня потребуется, малышка. Лишь бы ты не волновалась, — притягиваю к себе.

Дедуля, — шепчет вдруг задира и начинает смеяться. — Ты только подумай. Дедушка. Дам… ты станешь дедушкой!

— А ты значит, бабулей будешь, — подхватываю ее смех. — Ты будешь самой сексуальной бабулей на свете…

— Н-да?

— Даже не сомневайся, — обнимаю любимую женушку, увлекая за собой на кровать. Разговоры подождут, проблемы решать будем завтра, сейчас наступает время для нас двоих.

Утром, как всегда, позавтракав, целую своих и выхожу из дома. Меня уже ждет водитель, а меньше чем через полчаса назначена встреча с акционерами.

— Доброе утро, Дамир Таирович, — здоровается водитель, — вы, как всегда, сама бодрость.

— Доброе, Володь. Приходится, — ухмыляюсь, забираясь в салон авто, — помчали в офис, — командую, и тот, понятливо кивнув, выезжает за территорию дома, выворачивая на дорогу.

Я тем временем набираю Громова, как выразилась Ева, свою тяжелую артиллерию. Памятуя, как быстро и максимально профессионально Денисыч — мой старый армейский друг — в свое время нашел мне мою снежинку, так же и здесь, в таком личном, даже слегка щекотливом вопросе, уверен, что только он сможет мне помочь. Тем более с Тимуром моим он знаком отлично и долго ходить вокруг да около, думаю, не станет.

— Какие люди! — не успевает пройти гудок, как слышится смешок друга на том конце провода. — Здорово, Таирыч! По делу или по доброте душевной?

— Приветствую! Хотел бы сказать, что второе, но нет. Не буду душой кривить, о природе-погоде потрещим, когда приедешь к нам в гости. Сейчас звоню сказать, что, Гром, мне снова нужна твоя помощь. Исключительно как профессионала своего дела. Ну, и друга, разумеется.

Вот это завернул. Хотя уверен, если даже начни я сходу и в лоб, Денис бы не стушевался и не растерялся. Обиженную барышню строить — это вообще не про него.

— Без проблем. Для тебя, ты же знаешь, в любое время дня и ночи.

— Знаю, — улыбаюсь, машинально кивая, — тем более повелось у нас так, что только ты меня выручаешь в семейных вопросах.

— Я же говорю, вопросов нет, дружище. Что стряслось?

— Давай в офисе у меня? — бросаю взгляд на наручные часы, — к обеду сможешь подскочить?

— Думаю, да, сейчас своим охламонам раздам «бонусы» за косяки, и весь твой.

— Тогда отлично. Жду.

— Принято, Таирыч. До встречи, — бросает строго по-армейски Ден и отключается.

Отлично. Начало положено, дальше дело будет.

Утро в офисе, который последние месяцы буквально стоит на ушах из-за расширения, проходит в сплошной беготне. Встреча с акционерами, совещание, разбор полетов, сюда же до кучи вписался созвон с Градиенко, замещающим мою Еву на посту управляющего отелем в Сочи, и почти часовой разговор с моими девочками по телефону. Единственное, что я успел закинуть в себя, это чашку кофе, который остыл.

А к обеду — точный, как часы — в кабинет заглядывает Денис.

— Свободен? — ухмыляется и заходит в кабинет, закрыв за собой дверь.

Окидываю друга взглядом, констатируя, что он совершенно не изменился. Все тот же заядлый холостяк, волк одиночка, пребывающий в полной уверенности, что любовь и семья — истории не из его «пьесы». Что ж… все мы до поры до времени так себя успокаиваем. Я ему периодически не забываю напоминать, что однажды шарахнет. Он, как обычно, просто отмахивается и отшучивается, уверяя, что его каменное сердце уже не растопить.

Ну-ну.

— Привет, как раз появилось окошко. Спасибо, что нашел для меня время, — поднимаюсь ему навстречу, пожимая другу руку, похлопывая по плечу.

— Как жена? Как дочурка?

— Прекрасно, ждут тебя в гости. Настойчиво рекомендовали притащить, даже если будешь сопротивляться.

— Им тоже пламенный привет. Рад, что у вас все отлично.

— У нас-то да, а вот охламон мой снова куда-то и во что-то влип, — развожу руками, усаживаясь в свое кресло.

— Тимур?

— Ну, а кто ж еще, — тяну, откидываясь на спинку стула, — Ари у меня пока не доросла, чтобы так по-крупному косячить, чтобы я к лучшему в городе безопаснику обращался.

— И будем надеяться, что по стопам старшего братца не пойдет, — улыбнулся Денис. — Ну так, чего выкинул наш пацан снова? Давай сразу к делу, — тут же делается серьезным друг.

— В общем, в долг Тимур влип, говорят. Серьезный. Ты же знаешь, что я эти пару лет с ним не контачу, но мои ребята нет-нет, да за ним присматривают. Тут, видать, не доглядели, и влип сынок на бабки. Задолжал некому Кучеру, уж не знаю, что это, фамилия или погоняло, но мне нужна вся информация на этого отморозка. Чем занимается, чем зарабатывает, под кем ходит, если не одиночка. Но думаю, он всего лишь шестерка. Вроде как каким-то боком связан с гонками и тачками. В общем, хочется больше конкретики, Гром.

— Кучер? Что-то до боли знакомое, кажется, моя фирма уже где-то его ловила, — протянул задумчиво собеседник.

— Не исключено. Еще было бы неплохо узнать, какая сумма этого самого долга и каким образом она нарисовалась. Тимуру, полагаю, таких денег взять попросту негде, а эта сволочь просто так не слезет.

— Такие точно на полпути не останавливаются. Но я тебя понял, Дамир, к вечеру нарисую тебе всю информацию. Если долг не закрыт…

— А я больше чем уверен, что он не закрыт. Я спонсировать Тимура перестал уже года три как, а Ольга просто его запросы бы не потянула, — перебиваю, Гром кивает.

— Что делать планируешь?

— Для начала узнаем все про этого Кучера, а потом уже будем действовать по ситуации. Деньги отдать никогда не поздно, но чую, там все не так прозрачно. Злата, подруга жены, вкратце рассказала, с чего вся эта заварушка началась, но что-то тут не так. Ты же знаешь, чуйка меня пока не подводила.

— Думаешь, его подставили? — подается вперед Денис, упирая локти в колени.

— Предполагаю.

— Да тебя добраться хотели?

— И такие мысли тоже были. Мало кто знает, что мы с сыном, мягко говоря, не в хороших взаимоотношениях, и он самая доступная мишень. К Еве не подступиться, а вот Тим… — поджимаю губы, чувствуя, как изнутри начало подзуживать дерьмовое предчувствие. — Но для начала давай узнаем, что это за птица и как высоко сидит.

— Разберемся, не переживай, — кивает Гром, поднимаясь с места. — Ладно, я полетел тогда. На связи? Загляну вечером.

— Бывай.

Остатки дня пробегают незаметно. Бумаги-люди-бумаги-звонки, и вся эта катавасия не имеет ни конца ни края. До самого вечера ни минуты покоя, а кабинет, словно проходной двор. Только и слышу:

— Дамир Таирович, то…

— Дамир Таирович, се…

И так по кругу.

В районе четырех на работу ко мне заскакивает Ева, снова сетуя на то, что я не нашел время пообедать, практически насильно заставляет съесть приготовленный ею обед и тут же убегает, торопясь к врачу, а потом за дочуркой к моим родителям.

А уже ближе к концу рабочего дня, когда офис начал потихоньку пустеть, Громов скинул СМС, сообщив, что нарыл инфу и скоро будет. Просит дождаться.

Тут же звоню Еве и предупреждаю, что задержусь. Не хочу нести это домой. Разберемся тут, на месте, а дальше уже будет видно: что, куда и как. В суете дел утренний разговор подзабылся, но вот с этого момента меня начинает чуть ли не потряхивать от нетерпения и распирать любопытство.

Не проходит и получаса, как раздается стук в дверь и она тут же распахивается. В кабинет входит предельно собранный Громов. Скидывает пиджак и усаживается в кресло напротив моего рабочего стола.

— Ну и дельце ты мне подкинул, Дамирыч.

— Мне уже начинать напрягаться?

Передо мной на столе появляется папка.

— Глянь для начала, там есть над чем подумать. Я даже знаю, кого можно подтянуть по этому вопросу.

— Все настолько серьезно? — беру папку в руки.

— Более чем, — следует ответ.

Я открываю принесенные документы, которых в папке хватит на полноценное досье, и начинаю перебирать, вчитываться, где-то пробегать глазами — в общем, знакомиться с бумагами. Выписки, фотографии, сводки, пара статей, пара заяв… От увиденного мягко говоря коробит.

То, что в наше время выживает сильнейший, известно всем. Каждый крутится, как может, и не всегда в рамках закона, тем более в таких «кругах», где ошивается этот Кучеренко, более известный как Кучер. Но какой-то же должен быть предел.

Я поднимаю взгляд на Дениса, тот ухмыляется:

— Ну как? Впечатляет?

— Более чем. Так же, как и сумма долга, которую Тимур выплатил.

Не могу не сказать, что в груди что-то болезненным уколом екнуло. Совесть, может? Кто ее знает. Похоже, сын и правда решил взяться за ум и отнесся к беременности Златы более чем серьезно, раз решил распрощаться со своим первым и весьма удачным стартапом, только чтобы не рисковать жизнью девушки и будущего ребенка. Неожиданно даже прострелила гордость за сына.

— Зря ты в нем сомневался, — машет головой Гром. — Парень выкрутился и без тебя, Абашев. Не все-то там потеряно.

Я пожимаю плечами, почесывая щетинистый подбородок, растирая лицо и пытаясь сообразить, что вообще к чему ведет.

— Значит, у Тимура была доля в каком-то клубе.

— Не в каком-то, а в очень даже неплохо поднявшемся. Прибыльном. Причем про него я слышал пару-тройку раз, говорят, приличное место, очереди километровые и запись на закрытые вечеринки чуть ли не на год вперед. Никакой наркоты, малолеток и прочего, все чисто и прозрачно, максимально законно. Элитный, если можно так выразиться.

— И очевидно, ему с этой долей пришлось расстаться.

— Пришлось. Сейчас там полноправный владелец — его друг, с которым они его поднимали.

— Тимур снова гол как сокол, — вздыхаю, ослабляя галстук на шее, а потом вообще его снимая.

— Но самое-то херовое, ты ведь понимаешь, что он просто оказался подставной фигурой? — разводит руками Гром.

Понимаю. Как тут не понимать, если все на бумагах разложено буквально по полочкам. И от этого внутренности аж переворачивает, млять! От понимания того, что Тимур хоть и просчитался, когда повелся на быстрые деньги и тачку этого гниды Кучеренко, но в этом был его единственный косяк. По сути, он оказался просто пешкой в чужой игре против семьи, к которой мой пацан и толком отношения-то пока не имеет.

— Не кипятись ты так, Таирыч, — видимо, заметив, как меня передернуло, сказал Денис, — раскрутим мы это дело, вот только надо бы подключать Золотарева, там явно идет замес против него.

— Значит, этот Кучер работает на Олега Мартынцева. Он просто его шестерка, выполняющая всю грязную работенку? — переспрашиваю я, поднимаясь с места и прохаживаясь вдоль рабочего стола.

— Именно. А этот Олег Мартынцев, в свою очередь, — биологический папашка Златы Романовны Золотаревой, — подхватил Громов.

— Интересно, сама девчонка об этом в курсе?

— Этого я тебе не скажу, но, судя по всему, Мартынцев никогда и никаким боком к дочери отношения не имел. С детства ее воспитывал и воспитывает Роман. Да и вообще этот бандюган только пару месяцев, как замаячил на горизонте. Видать, решил, что пора потрясти деньжат с приемного отца своей дочери. Тебе ли не знать, как бы оно ни было, но в наших кругах за своих детей и ради своих детей на что только не пойдут богатые родители.

— Тварь просто этот Мартынцев! Собственную дочь поставить под удар. Еще и беременную! Удавил бы, гниду.

— Тут уже очевидно, что эти двое метят на Золотарева старшего и его капиталы,

— Вот только единственного не пойму, при чем тут мой Тимур? Где Золотарев и где Тим?

— Этого я тебе тоже не скажу.

— Может, Золотарев сам понимает, что происходит? Он прояснит ситуацию. Или, если нет, то ему определенно пора включаться.

— Ты Тимуру не звонил?

— Нет.

— А мог бы узнать, что да как, — качает головой Громов. Он прекрасно знает, что у нас с сыном происходит, и регулярно пытается, как и Ева, завести со мной об этом разговор. Но если быть совсем откровенным, я в какой-то степени даже рад тому, что сегодня услышал. По крайней мере, оставшись без моего спонсирования и поддержки, парень начал сам шевелить мозгами и вполне удачно. Начал бизнес, обзавелся девушкой, теперь вот ребенком… почти. Если бы не влезший со своими грязными делами Мартынцев, то пара лет — и Тимур бы стоял на ногах так же прочно, как если бы мы с Ольгой продолжали его содержать.

Горжусь? Определенно.

А еще хочу удавить ту тварь, что посмела замахнуться на моих родных.

— Мог бы, да не могу, — отвечаю запоздало. — Ладно. Понятно, что ни черта не понятно. Номер этого Золотарева, — смотрю в бумаги, — Романа Георгиевича есть. Пересекались мы с ним пару раз по работе, вроде неплохой мужик. Значит, будем звонить и договариваться о встрече. Надо прояснять ситуацию. Мне категорически не нравится, что сейчас поставлен под удар мой сын и будущий внук с невесткой.

— Ох, ты ж, да ладно?! Тимурчик наш скоро станет счастливым папочкой?

— Станет, — киваю, ухмыляясь в ответ на улыбку Громова, и пожимаю протянутую руку друга.

— Поздравляю, Таирыч, скоро станешь дедулей.

— И ты туда же?

— Да брось!

— Вот уже и до внуков дожил, хотя у самого дочь через пару месяцев родится.

— Затянуло тебя в воронку семейного счастья.

Еще как затянуло.

Гром одобрительно кивает головой, а я набираю номер Романа. Гудок… два… три.

— Алло. Слушаю.

— Золотарев Роман Георгиевчи?

— Он самый.

— Вас беспокоит Абашев Дамир. Не знаю, помните ли вы меня, но думаю, у нас с вами есть тема для разговора.

— Абашев? Тимур — ваш сын? — с сомнением звучит голос мужчины.

— Да, вы правы.

— Что-то стряслось? — тут же напрягся собеседник.

— Можно и так сказать. Разговор касается и вас, и вашей дочери, — устало потираю переносицу, снова смотрю на Громова, — и думаю, чем быстрее мы встретимся, тем всем будет лучше.

— Конечно. До завтра подождет? — задумавшись ненадолго, произносит тот, хотя думаю, если бы я сказал, прямо сейчас, он бы не сопротивлялся. — Сегодня уже поздно, а у меня еще пара встреч.

— Конечно, такие вопросы решать лучше днем и на трезвую голову.

— Тогда завтра, в любое время, как вам удобно будет, Дамир…

— Просто Дамир, давай без официоза.

В конце концов, мы вот-вот породнимся. Вот только знает ли об этом сам Золотарев, непонятно.

Я назначаю время и место встречи и отключаюсь.

— Ну, что ж, скоро более-менее все проясним. А теперь по домам. Ева уже заждалась, наверное. Может, к нам на ужин? — предлагаю Денису.

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, воздержусь. Твоя жена слишком вкусно готовит. Я вот до сих пор удивляюсь, как тебе удается держать форму, — усмехается он.

— Все просто, — усмехаюсь. — Маленький ребенок, молодая и красивая любящая жена… и все.

— Да?

— Именно. Советую воспользоваться подобной жизненной позицией.

— Да я и так неплохо справляюсь, — усмехается.

Ну-ну…

Вернулся домой я, уже когда Ева принялась укладывать малышку спать. Я быстро переоделся и вошел в детскую.

— Ева, отдохни. Мы справимся без тебя, да, егоза? — целую жену и тут же присаживаюсь у детской кроватки рядом с дочкой.

— Мы бы и сами… — нехотя запротестовала Ева. — Ты же устал, только приехал.

— Муль, ди, — проговорила дочь, заставив нас рассмеяться.

Это уже наш с ней личный ритуал. Я всегда старался успеть домой к ее сну, чтобы уложить спать свою маленькую принцессу и пожелать ей ярких и сказочных снов. Поэтому Ева уже не сопротивляется, хотя первое время очень хотела присутствовать рядом.

— Глазки закрывай, как мы с тобой договариваемся? — укрываю одеялком Ариану.

— Газки… кать и… пать. А ты каску кажи, — залепетала нежным голоском.

— Кажу. А ты слушай…

— Никогда бы не подумала, что ты можешь рассказывать такие чудесные сказки, — нахожу Еву на кухне, сажусь рядом за стол, где меня ждет чашка ароматного чая.

— Подслушивать нехорошо, — усмехаюсь и щелкаю ее по кончику носа.

— Кто бы мог подумать, что господин Абашев — такой огромный плюшевый мишка, — улыбается она.

— Но об этом не должны знать мои партнеры, — говорю как можно строже. — Это тайна. Иначе что они обо мне могут подумать?

Ева встала со стула и подошла ко мне, обняв со спины.

— Что ты потрясающий семьянин, любящий муж и отец?

Ева уже сопит под боком, закинув на меня свою стройную ножку, а я все кручу в голове события последних двух дней. Информацию, что нашел Гром. Вопросы одни. Как Тимур вообще оказался во всем этом замешан? Хотя нет, там все как раз-таки и ясно. Как вдруг решили, что Тимур связан с дочерью Золотарева? А если она беременная, значит, где-то эти двое уже пересекались. Поговорить бы с сыном, чтобы прояснил всю ситуацию. Но эту идею я отметаю мгновенно. И не из-за того, что сам не хочу, нет. Знаю его, он попросту откажется от помощи. А ведь влип. И клуб этот. Не думал, что он способен на что-то самостоятельное. Но, видимо, я в нем ошибся. А тут еще и дедом стану. Золотарев в курсе? Не ляпнуть бы завтра чего лишнего. Одно точно знаю, не буду лезть вперед паровоза. Заикнется об этом, поздравлю будущего родственника, нет, так придет еще время.

Засыпаю я буквально под утро. Слышу, как завозилась Ева, скользнула пальчиками по моей груди, затем чуть ниже. Знаю, что хочет моя малышка. Но мне каждый раз интересно, как далеко она может зайти. А она может. Еще как может! И это доставляет невероятное наслаждение, зная, что она вся моя.

Ева действует на меня похлеще всякого афродизиака. Стоит только почувствовать ее запах, сбившееся дыхание, и все, я готов к бою. Только вот осторожность теперь на первом месте, как и с первой беременностью, когда я боялся к ней подойти, когда она самым натуральным образом требовала от меня близости. Ненасытная моя девочка. А я, как малолетка, боялся, что не смогу сдержать своего внутреннего зверя. Но Ева была настроена решительно. И вот сейчас она уже добралась до стратегически важного объекта и тихонько посмеивается, вызывая и у меня еле сдерживаемую улыбку, когда… ее планам не суждено сбыться.

В спальню открывается дверь, и в комнату влетает наш маленький ураганчик Ари.

Слышу, как Ева недовольно пыхтит, сдвигаясь в сторону, потому что Ари налетает первым делом на меня, весело смеясь.

— Пулиська, — обнимает меня.

— Вот спелись-то, а? — возмущается Ева. — Иди ко мне, малышка, — тянет руки к Ари.

— Пулиська, — коварно улыбается моя принцесса и прижимается сильней.

— Ну вас, пойду завтрак готовить, — надула щечки Ева и встала с постели.

— Ди-ди-ди, — смеется дочь.

— Вот и пойду.

Когда за Евой закрывается дверь, я тут же заговариваю с дочерью:

— Нельзя маму обижать.

— Низя, — кивает одобрительно.

— Маму нужно любить.

— Юбить, — снова кивает, с самым серьезным видом нахмурив бровки.

— Мы же любим мамулю?

— Да, — довольно улыбается.

— Пошли тогда помогать ей.

— Дем…дем…дем, — спрыгивает с моих рук и мчится следом за женой, а я спокойно потягиваюсь в постели, балдея от происходящего в моей жизни.

Ладно, нужно заняться важным делом. Сыну нужна помощь.

Встреча назначена на десять утра в небольшом ресторанчике, в закрытом вип-зале. Нам нужно было место для серьезной беседы, где никто не будет мешать.

Подъехав к месту, выяснили, что Роман Георгиевич уже ждет нас.

— Приветствую, — протягивает он первый руку.

— Здравствуйте, Роман Геор…

— Просто Роман, как ты сказал, давай без официоза. Дела серьезные, личные.

— Добро. Это мой друг и хороший безопасник, человек надежный. Громов Денис, — Дэн протягивает руку.

— Наслышан, — кивает Роман.

Так мы втроем и направляемся в отведенное для нас тихое и скрытое от чужих глаз место. Усаживаемся за столик, нам приносят кофе.

Перекинувшись буквально парой-тройкой фраз на отвлеченные темы, я достаю ту самую папку, что вчера притащил мне Гром, и передаю в руки Роману.

— Даже не знаю с чего начать. Вопросов много, ответов не особо.

— С главного.

— Где дети наши, не в курсе?

— За городом, они в полной безопасности.

Я киваю, делая глоток кофе.

— Вернутся к концу недели, не раньше, — добавил Роман, открывая папку. — Так…

— Это хорошо, что у нас в запасе почти неделя, — встревает Ден, — думаю, нам хватит времени, чтобы разобраться с этими тварями так, чтобы не зацепить молодежь, — бросает на меня взгляд. — Дошел до меня слушок, что Мартынцев собирается новое дельце провернуть на днях, если отреагируем быстро по всем фронтам, то возьмем с поличным, и тогда срок ему обеспечен.

— Мартынцев? — аж заскрежетал зубами Золотарев, подаваясь вперед и сцепляя руки в замок. — Что эта мразь выкинула на этот раз? Давайте по порядку, мужики, что происходит?