Его Величество Змеёныш

1. Утро недоброе

Омерзительно.

Первая мысль, что этим утром пришла Илье в голову, поражала своей ясностью.

Огромные тёсаные полубрёвна над его головой тускло поблёскивали закопчёнными пятнами масляной краски и давно потеряли свой истинный цвет.

Наверное, потолок.

Мучительно перевёл взгляд левее, уткнувшись в чёрную стену. Её крутые бревенчатые бока пахли грязью и пылью. В углу рыхло свисала пыльная паутина, ловившая в свои сети весёлые яркие блики утреннего солнца. Часы на стене громко тикали, издевательски демонстрируя половину десятого.

Свет падал из окон? А где они? Пришлось напрячь разум, скрипевший похуже вчерашней телеги. Или саней?

Телега? Сознание прояснялось, но неохотно и вяло. Он что же, в деревне? Вот оно, кстати, окно. Похожее на покрытую инеем заледеневшую прорубь в бетоне февральского льда. Его серые орнаменты почему-то сползали на грязные подоконники и казались ему чем-то сказочным совершенно. И чистым.

Холод.

За единственным этим окном ярко сияло утреннее солнце, висевшее по-зимнему низко и игравшее искрами озорства на тоненьких льдинках узоров.

Гадость какая.

Как он тут оказался? Где-то рядом хлопнула дверь, раздались стальной громкий звон и всплеск воды. Ещё более громкий.

Пить хотелось мучительно.

Илья сел, покачнувшись. Обнаружил себя на высокой кровати, обложенным сплошь перьевыми подушками. Голым.

Отвратительно.

Где-то поблизости коротко замычало что-то живое. Корова? Он видел этих чудовищ только по телевизору и познакомиться ближе не спешил.Яркие, густые запахи свежего хлеба, снега и берёзовых дров вызвали приступ головокружения и похмельной тошноты.Паскудно-то как…

Собака залаяла звонко, звуки ударили по голове чугунными молотками. Хочется сдохнуть.

Оглянувшись вокруг и одежды своей не найдя, он прошлёпал босыми ногами по незатейливым половицам, открыл тяжёлую дверь и застыл на пороге.

Красиво.

Сени (он слыхал, это так называется) тоже открыты, и сразу за ними яростно и жестоко расцветало январское утро. Густые клубы влажного домового тепла вырвались из-за его быстро остывшей спины и белыми облаками закрыли и солнце, и ослепительное сияние белых сугробов.

И ту, что замерла, стоя строго напротив.

— А трусы носить вас в столицах не учат, — тихо хмыкнула снежная невидимка.

От неожиданности отступив, Илья поскользнулся на льдистом пороге, попытался поймать онемевшими пальцами отчего-то сопротивляющийся косяк, потерял равновесие и, взмахнув, словно птица, руками, громко грохнулся строго вперёд, прямо под ноги девице.

Дверь в сени закрылась.

◇◆❖♛❖◆◇

©Нани Кроноцкая 2024 специально для litnet.com

2. Кто его только не путал

«Две кошки в мешке дружбы не заведут». В. И. Даль «Пословицы русского народа»

— Бес попутал!

Голос, старческий и неприятный, резал сознание, словно ржавый нож. Где Илья слышал этот противный голосок?

— В случайности я не верю, — намного приятнее прозвучало, но лучше бы всё же молчало. — Лучше ты мне, бабуля, скажи, что теперь будем делать с вот этим?

Рёбра неприятно заныли, но сомнения не исчезали: собеседница бабушки говорила об Илье. Тёплая и мягкая опора под боком свидетельствовала о том, что на полу его не оставили. Правда, пахло всё так же. Точнее, воняло.

— Знамо что! — старуха воодушевилась, и её голос возник где-то рядом. — В хозяйстве тебе пригодится! Эвона, вьюнош щекастый, упитанный…

— Как мясную скотину ты мне его втюхиваешь! — ей весьма справедливо заметила красна девица.

Или не красна. А может, вообще не девица. Тьфу ты…

Открывать глаза он не решался. В прошлый раз попытка увидеть реальность, которая наступила в его жизни, закончилась катастрофой.

А тут хоть тепло.

— Так ить, видано дело, — бабкин голос бесил просто неимоверно, хотелось нажатием клавиши перевести его в вечный беззвучный режим, можно даже с вибрацией. — Земные поклоны он клал? — В тоне старухи послышалась зловредная нотка протеста.

И торжества?

— Всего один раз! Да и то: носом вниз, жопкой вверх… — девушка не сдавалась, — поскользнулся, бедняга.

— Матушкой величал тебя? — бабка хихикнула мерзко.

Да она издевалась! И девица с Ильёй согласилась:

— Да такие, как он, матушкой каждую кочку в лесу величают, помилуй! — с очевидным трудом себя сдерживая, прошипела молодка. — Особенно, если споткнутся или поскользнутся.

— А кто его целовал?!

Илюша почувствовал, как напряглось все тело. Как не вовремя он потерял сознание! Какой же он идиот. Пока он лежал без чувств, его красны девицы целовали.

И наплевать, даже если не красные.

— Это было искусственное дыхание! — рявкнула неизвестная так, что глаза Ильи сами открылись.

Как и следовало ожидать… Нужно было продолжать изображать безвременно ушедшего.

От этих ясных глаз никуда не деться. Один взгляд — и всё, пропал. Либо умереть, либо влюбиться с первого взгляда. А это, пожалуй, ещё хуже.

Она сидела на краю матраса, пристально глядя на Илью своими зелёными, как горошек, глазами. Её яркие коралловые губы были недовольно поджаты, что выдавало явное неодобрение происходящего.

Странно. Обычно при виде Илюши девчонки вели себя совершенно не так.

— Ну, здравствуй, мой новый домашний питомец… — бархатным голосом проговорила прекрасная незнакомка.

И что-то мелькнуло в её мягком тоне. Неужели сарказм?

— Помогите мне добраться до дома, — Илья без предисловий сразу озвучил свою просьбу. — Я готов заплатить.

— Это даже не сумлевайся, Илюша, — старческий голос опять резал слух, — заплатишь за всё, обязательно, и по тройному тарифу и…

— Бабушка! — процедила сквозь зубы незнакомка. Она может и так. В суде таким тоном оглашают приговоры. — Пожалуйста, успокойтесь!

Высокие отношения.

— Как вызвать такси? — Илья привык настаивать на своём с детства.

— Выйди во двор и покричи, — в голосе девушки вновь зазвенел морозный холодок. — Вдруг кто-то услышит. Попробуй, хуже не будет.

— Телефон! — парень резко попытался встать, но не смог. Голова снова закружилась. Закопчённые стены вокруг замелькали, как в калейдоскопе. Он рухнул на пол и застонал от отчаяния.

У девушки необычные волосы — разноцветные. Светлые и тёмные пряди переплетаются, создавая шелковистую текстуру. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Мелирование, кажется, давно вышло из моды. Но кто знает, что носят те, кто предпочитает жизнь в лесу? Её пёстрые волосы были заплетены в густую, длинную и тугую косу, добавляя образу строгости.

Девушка медленно опустила голову, внимательно изучая Илью с холодным интересом, как патологоанатом. Её коса скользнула с плеча, словно живая змея. Илья вздрогнул.

— Разрядился. — В её взгляде мелькнуло что-то отстранённое, словно она наблюдала за глупой рыбкой в аквариуме. Такая красавица могла свернуть ему шею и даже не моргнуть. — И света здесь нет. — Она изящно подняла светлую бровь. — Будут ещё предложения?

— Воды мне налейте… Я…

— Заплатишь, заплатишь, — она и не думала возражать. — Почку собрался продать или какую другую натуру?

— Я богат! — сказал он с наигранной уверенностью. Голос звучал настолько фальшиво, что парень смутился. Он лежал голый и замерзший на грязных матрасах в простой деревянной избе и пытался убедить всех в своем богатстве.

— А где мои штаны?

— В бане сохнут! — снова скрипнула бабка.

Да они издеваются!

Ева с неприязнью разглядывала своего нового знакомого. Ей снова «повезло». Если собрать все её немногочисленные предпочтения в отношении мужчин и вывернуть их наизнанку, получится именно это.

Антимечта или антигерой ее антиромана.

«Вьюнош»? Да какой там! Высокий, нескладный парень с крупными руками. Голенастый и худощавый, он напоминал щенка крупной породы. Такой же восторженный и неуклюжий. Волосы цвета созревшей пшеницы, тяжелая нижняя челюсть, которая странно контрастировала с его милым лицом. Мать явно была моделью. Пухлые губы, ровный нос, высокий лоб. Красивый разрез светлых глаз. Если побрить его щеки, покрытые светлым пушком, и спрятать нижнюю челюсть, можно было бы подумать, что это девушка. Брать и жениться. Красавица получилась бы.

Он пил воду, купленную у ведьмы, жадно, но аккуратно, как человек, привыкший соблюдать правила приличия. Однако это не помешало ему напиться до беспамятства и навлечь неприятности на свою тощую задницу.

— Теперь твоя очередь говорить, — тихо произнесла девушка.

Парень вздрогнул, и ледяные капли воды упали на его обнаженную грудь.

— Что тебе нужно? — Он отполз к краю кровати, скромно укрывшись старым лоскутным одеялом, которое едва прикрывало его выступающие рёбра.

3. Попытка посвящения

«Гусь свинье не товарищ». В. И. Даль, «Пословицы русского народа».

Вязкая каша воспоминаний и кошмаров тянула обратно в сон. Илья хотел очнуться, но не мог. Его сознание утопало в тумане между сном и явью. Казалось, это состояние будет вечным. Неожиданно в тумане появился яркий свет.

Илья заметил стройную девичью фигуру в центре туманного ужаса. Она кого-то звала, взволнованно взмахивая рукой. Может, его? Девушка напоминала золотую статуэтку, манящую сильнее всех «Оскаров».

Илье нужно было добраться туда любой ценой. Он полз в сторону света, как ночной мотылёк к свече. Преодолевал болотную тину, грязь, переплывал огромные лужи. С каждым рывком и пройденным метром ощущал, как становится легче.

Он подошел к девушке, шатаясь, словно старая шлюпка в бурю. Встал на ноги, чтобы почувствовать себя увереннее. На двух ногах он ощущал себя человеком, несмотря на очевидное.

Ухватился за девичью руку. Тонкая и хрупкая на вид, она оказалась неожиданно сильной. Резкий рывок.

Илья внезапно вернулся в оглушающую реальность, как будто пробку выбили из мутной бутылки.

Чпок!

Он резко сел, задыхаясь, как рыба на берегу. Жмурился, будто преступник, пойманный прожектором.

— Куда же ты, моя милая, свалила так быстро и так далеко? — золотая рука не исчезла.

Илья посмотрел на девушку, увидел её встревоженный взгляд и закушенную губу. Внезапно почувствовав вину, он разжал онемевшие пальцы и с трудом отцепился.

— Я не… — он хотел было возмутиться, но вспомнил произошедшее… и отвернулся. — Одеться мне дайте.

— Держи, — в него полетела грубая серая рубаха, остро пахнущая стиранной тканью, и такого же рода штаны. Сверху упали толстые вязаные шерстяные носки, неожиданно-тёплые и пушистые. — Носи пока это.

Илья бросил взгляд на бабку. Она суетилась у массивного круглого стола, нарезая огромный каравай золотистого хлеба толстыми ломтями. На столе рядом с доской стояли глубокие тарелки с керамическими боками, которые сверкали на свету. В стороне возвышался закопчённый чугунок с румяной лепёшкой сверху. Воздух наполнялся восхитительными ароматами: разваристой белой картошки, тушёного мяса и пряностей. Илье вдруг показалось, что он может захлебнуться от нахлынувшего голода.

Илья мучительно одевался, громко урча животом и кусая себя за губу от голода. Жесткие складки одежды цеплялись за руки, а он пытался прикрыть себя тонким одеялом, старательно игнорируя насмешливый взгляд наглой девицы, которая продолжала сидеть на кровати. Пальцами выгреб из вставших дыбом немытых волос несколько перьев и длинную толстую стружку.

Он замер, смущенно разглядывая свои длинные ноги. Светлые волоски на них нервно топорщились. Лодыжки выделялись между явно короткими штанами и толстыми носками.

— Давай-ка, соколик, поешь. Тебе это надобно… — бабка пробормотала вполне добродушно. Потом бросила быстрый взгляд на девицу и тихо добавила: — после такого.

— Какого… такого? — Илья тут же вычленил главное. — Что вы тут со мной сделали?

В его хриплом голосе звучала паника, и это было заметно. Парень смутился. Его уши, плотно прижатые к голове, вспыхнули, а на впалых щеках появились яркие пятна. Он быстро взглянул на девушку из-под светлых пушистых ресниц и убедился, что она всё заметила. Это заставило его покраснеть ещё сильнее.

Совсем ещё мальчик, хоть и пытается выглядеть старше.

— Ты влип в магический ритуал, — громко хмыкнула зеленоглазка. — Как муха в варенье. — Она медленно поднялась с кровати и, как сонная кошка, вытянулась плавным и грациозным движением. — Испортил мне всё настроение, — девушка легонько толкнула в спину обомлевшего Илью. — Иди уже, не тормози.

Парень замер и с тревогой посмотрел на девушку. Она что, серьезно?

— Присаживайся, Змеёныш, — его вдруг силой швырнуло на грубо сколоченный стул, вероломно шагнувший из тени и врезавшийся под колени. — А то свалишься снова в обморок, головушку расшибёшь. Главное — не волнуйся.

— Я — Змеев! — распрямил тощие плечи и снова сжал дрогнувшие было губы. — А обморок… с кем не бывает?

— Это конечно, — покладисто согласилась его собеседница, — особенно, если нажраться до чёртиков воркутинских.

— Ева! — бабка строго нахмурилась. — Я же просила.

Ева. Красивое имя и очень подходит девице. Та самая Ева, что замутила аферу со змеем и запудрила мозги первому человеку-разумному.

Илья вцепился в сиденье старого стула и недоверчиво посмотрел на девушку. Сочувствия он не увидел. Человеку же плохо. Стены больше не падают на голову, но стулья всё ещё прыгают под ногами.

Девушка небрежно пожала плечами и отвернулась.

Ну и пожалуйста.

— Куда там я… влип? — подозрительно посмотрел на придвинутую бабкой тарелку, взял деревянную ложку, потрогал кончик её двумя пальцами и скривился. — А можно салфетку?

Парень ловко поймал рулон туалетной бумаги, летевший прямо в его голову. Это было удивительно, особенно для человека, который только что проснулся после попойки. Нервно облизнувшись, он аккуратно оторвал край бумаги и, брезгливо морщась, протёр свою ложку.

— Тебе всё ещё его жалко? — фыркнула громко девица. — Таких надо прикапывать на подходе к избушке. Исключительно из любви к человечеству.

— Болезный… Это же ж всё с голодухи. Посмотри, как морили мальца.

— Ничего, что я с вами сижу? — полным ярости голосом спросил бабку Змеёныш.

Тихо, но внятно.

— А куды ты теперича деешься? — вдруг развеселилась она, внезапно обнажив ряд белейших и ровных зубов. — Год службы тебе обеспечен. Не армия, чай, не отмажешься.

— У меня порок сердца, — автоматически бросил Илья, всё ещё полируя проклятую ложку.

Бабка молча посмотрела на девицу, и та кивнула в ответ. Она ловко поддела вилкой румяную лепёшку вместо крышки и выпустила облако пряного пара. Аромат еды ударил Илью, как кирпич с крыши. Он вздрогнул, судорожно сглотнул и едва удержался, чтобы не схватить чугунок целиком.

4. Вагоноужаватый

«Как в руках разбойник — он всегда тебе друг, а как отпустишь — снова с ним наплачешься». Русские народные сказки.

Дядя Слава-таксист всегда приходил вовремя. Ева знала его много лет, и молчаливые поездки от поезда до лесной избушки и обратно стали их традицией. Старый оборотень пристально посмотрел на Змеёныша и поморщился. Мальчишка презрительно отвернулся, но, выйдя из старого, как мамонт, УАЗа, долго отряхивал пуховик от невидимой грязи и корчил недовольные гримасы.

Засранец.

Они приехали на вокзал станции Княжпогост за два часа до отправления поезда «Воркута — Санкт-Петербург». Вокзал расположен рядом с северным городком Емва, известным своим звучным названием.

Ева купила обратный билет по пути сюда, и неожиданно поезд оказался почти пустым. Они без труда нашли свободные места в одном купе, хотя она даже не поняла, как этот человек узнал номер её вагона. Зачем ему ехать с ней рядом? Так получилось.

Илья пропустил мимо ушей её рассказ о ритуале. Он решил, что косплейщица, увлечённая ролевыми играми, пытается привлечь его, богатого парня, к своей компании.

Она действительно старалась. В общих чертах объяснила ему основные принципы всех ритуалов. Ну, те, о которых сама имела представление. Ритуалы служения никогда не были её страстью. Слуги, оруженосцы, рабы — всё это казалось ей скучным. Теперь Ева может быть спокойна. И руки её чисты.

Они ехали в поезде чуть больше суток. Всё это время Змеёныш хмурился. Он читал входящие сообщения и с каждой минутой становился всё мрачнее. Даже бабушкины пирожки, маленькие, ароматные и удивительно вкусные, не радовали его. Они словно сами выныривали из берестяного короба.Чай в гранёных стаканах с фирменными подстаканниками тоже не приносил ему удовольствия.

— Дома отшлёпают? — прозвучало с сарказмом.

— Хорошо, если голову не оторвут… — чувство юмора подводило Змеёныша.

Он взлохматил остатки некогда модной причёски, натянул на лоб тонкий стальной ободок, купленный в станционном киоске, и снова погрузился в уныние.

— Конечно, — Ева не любила унывать. — Если бы мой сын напился и вдруг поехал в какой-нибудь захолустный городок, я бы его точно выпорола. Честно.

— Ты сначала роди сына, женщина, — огрызнулся вяло Илья. — А потом ещё вырасти.

Они ехали вдвоём в пустом вагоне, но почему-то оказались в одном купе. Вагоновожатая понимающе кивнула, предложила презервативы и долго стояла у двери их купе, прислушиваясь.

Вот что людям неймётся?

Змеёныш её неожиданно удивил. Его умение молчать было поразительным. Это безмолвие не раздражало, а наоборот, успокаивало. Уже под конец их совместного пути Ева почувствовала неожиданный прилив благодарности. В дороге она хорошо выспалась, набралась сил и была полна энергии. Илья даже чай приносил вовремя и ненавязчиво.

Как у него получалось быть одновременно надменным придурком и совершенно её не стесняющим, комфортным соседом?

Проснувшись от долгого вздоха поезда на промежуточной станции, Ева долго смотрела на спящего крепко Змеёныша.

Он странный. Очень запоминающийся. Во сне снова хмурился, тихо постанывал, закусив пухлую губу.

Ева отстранённо подумала, что Илья, наверное, уже много раз целовался. Он явно знает в этом толк. От этой неуместно глупой мысли она вдруг разозлилась. Пусть он наслаждается этим умением. Она фыркнула и отвернулась к проходу, закрыв глаза.

Ничего. Скоро ему поплохеет и крепко.

Большинство людей редко сталкиваются с магией, тем более с такими неудачными ритуалами. В академии Ева не была прилежной студенткой, но основные принципы магии прочно усваивались всеми.

Один из главных принципов гласил: в ритуалах важны все мелочи. Каждое слово, каждый вздох, фаза луны, направление ветра или астральное время имели значение. Даже расцветка и возраст мышей, шуршавших под полом во время заклинания, играли свою роль.

Ева же с трудом могла вспомнить произошедшее. В её сознании всплывала только фигура Змеёныша. Его силуэт был ярко освещён безжалостным январским солнцем и окружён клубами белого пара.

А она лишь успела заметить, что парень не так уж и страшен, несмотря на свою мальчишескую неуклюжесть.

Атлетическое телосложение. Широкие плечи, узлы сухих мышц, характерные для легкоатлетов. Узкие рельефные бёдра, длинные мускулистые ноги. Гладкая кожа и… всё остальное. Ева никогда раньше не видела обнажённых мужчин. Грех было не взглянуть. Теперь бы только вытравить эту картину из мыслей.

Даже падал он гибко. Красиво. Только орал очень громко и неприлично. Змеёныш бы не попал в эту ситуацию, если бы промолчал! Как же противно звучит это слово: «вляпался». Оно будто намекает на нечто постыдное. И правда, ведь так оно и есть. Древние обряды никогда не приносили ничего хорошего.

Особенно проведённые так безобразно. Уж Ева-то знала.

Перевернулась на спину и тяжело вздохнула. Яркие вспышки света от станционных фонарей озаряли стены и полки. Пахло поездом, шумело дыхание локомотива, стучали железные колёса. За годы вынужденных путешествий Ева привыкла к ночёвкам в жёстких купе. К шерстяным одеялам, твёрдым подушкам и полосатым матрасам.

Когда это закончится? Протянув руку, из косметички под боком вытащила крохотное круглое зеркальце.

Тонкий орнамент серебряной оправы артефакта местами давно стёрся. Поначалу тёмное стёклышко зеркала отражало лишь глухую вагонную темноту. Затем там мелькнуло скуластое, но довольно симпатичное девичье лицо. Ева никогда не считала себя красавицей, но её внешность не мешала личной жизни.

Если бы не та история, из-за которой она тратила столько времени на поездки в заброшенную избушку в лесу... Да уж. В освоении древних ритуалов с наскоку Ева может дать фору Илье Змееву. Его приключение продлится всего год, а вот ей...

Отражение в зеркале потемнело. По тонкой рамке пробежали белые искры, напоминающие иней. Девушка вздрогнула. Сколько бы лет ни прошло, она всё равно не могла к этому привыкнуть. В центре зеркального круга зажглась крошечная звезда. Она была невероятно далёкой и не особенно яркой, но её льдистый свет завораживал. Значит, он всё ещё жив. Пусть ничего не изменилось, лучше ей не тешить себя надеждами. Ну что же… Ева Дивина не отступит.

5. Впустишь?

«А я, – упрямо сказал Страшила, – всё-таки предпочитаю мозги: когда нет мозгов, сердце ни к чему». Н. Волков, «Волшебник Изумрудного города».

Прощание на вокзале вышло скомканным и неловким. Ева испытала целый спектр неприятных эмоций, но всё же заставила Змеева записать её адрес и номер телефона. Он морщился так выразительно, словно к нему приставала надоедливая поклонница. Или, что ещё хуже, родственница, которая выглядела как драцена в магической лаборатории.

Зато теперь Евина совесть спокойна. Почти.

Этот ребёнок ей всё-таки не поверил, и укорять его было трудно. Ева проводила Илью долгим взглядом. Он уверенно шагал к выходу на привокзальную площадь, словно деревенский петух. Она пожала плечами. Он был просто обычный. Когда-то Ева сама не верила… Но не всем можно привить свою точку зрения.

Она взяла тяжелую сумку, закинула её на плечо и направилась к входу в метро. Простые люди не разъезжают на такси, а пользуются общественным транспортом.

Вечером ей нужно было заскочить на кафедру, чтобы забрать тезисы конференции. Пашка упорно не присылал их ей на электронную почту. Этот ортодокс, ретроград и всесильный начальник был неуловим, как кафедральное привидение. Если ей повезёт, она сможет поймать его и вымолить тезисы. Ева тогда прижмёт его к стенке и заставит почувствовать всю силу своих эмоций. Канин-младший не носил жилетов и других влагоприёмников, к большому сожалению лаборанток, обожавших заведующего кафедрой.

Но Ева не все. Она исключительно жалкое исключение. У неё накопилось достаточно поводов для сочувствия со стороны начальства. Она снова отправилась в глушь, далёкую, как сибирские горизонты, но безрезультатно и бессмысленно. Поиски не принесли ей даже морального удовлетворения. Легендарную Трою найти было проще. Ещё и в подоле Змеёныша притащила…

Жуть, кошмар и могила.

Факультет встретил её гулкими сумерками пустых коридоров, заспанным охранником и пугающей тишиной.

Ева вошла в кафедральный коридор. Было темно, но она уверенно шла вперёд, направляясь к главной лаборатории кафедры Исследования естественной магической среды. Ключ привычно висел в кармане, но, когда она потянулась за ним, её словно что-то остановило. Невидимая сила будто придержала её. Она замерла, затаила дыхание и прислушалась. Затем осторожно коснулась высокой двери. Белая краска, нанесённая многими поколениями маляров, отозвалась мягкой вибрацией, как натянутая мембрана.

В лаборатории кто-то был. И этот загадочный некто весьма вот прямо сейчас темпераментно выяснял отношения с не менее громким своим собеседником.

За завесой магического безмолвия кипела бурная сцена. Оппоненты, охваченные пылом и увлечённые магией, не замечали ничего вокруг.

До слуха Евы доносились отдельные громкие звуки, вылетающие, как мелкие мошки сквозь крупную антимоскитную сетку.

— В…. о …. ого…. ы… е… и… вос…ать, ы… …осто Спрятался! — орал явно Канин.

Ева вздрогнула. Она никогда не слышала, чтобы Паша кричал. Великий ведун, орущий, как мартовский кот? Это стоило услышать.

— А … о…. ать…. е…. она… мертная! — голосом низким и бархатным рычал на него наглый некто.

Наглый настолько, что позволял себе неуважительно возражать самому Павлу Канину-младшему.

— …ы….ешь…я…. трус! — Пашка не унимался.

— Эт… …ация… е… может …о …мать! — его собеседник отчаянно не соглашался.

— … ы… ..осто… …ссыкло! — свято соблюдая кодекс Света, её сиятельное начальство не позволяло себе нецензурную лексику никогда.

— Снял бы ты, Паша, пальто своё белое и вокруг оглянулся! Глядишь, и помягче людей бы судил, - раздалось вдруг усталое рядом.

Ева резко огляделась и поспешно скрылась в тени поворота. Ну их, эти тезисы. Завтра она снова заглянет сюда, благо, идти всего двадцать минут от дома до кафедры. Внезапно ручка двери дернулась, и, пригнувшись, Ева стремглав бросилась направо по коридору, не оглядываясь.

Иногда любопытство — смертельно-опасная опция. Что-то в этом загадочном разговоре её тревожило. Как и в присутствии невидимого гостя в лаборатории. Даже через дверь чувствовалась его мощь. Так ощущают присутствие бессмертных, от которых всегда лучше держаться подальше. Лучше вообще их не знать. Многие знания — многие беды.

Ева медленно прошла мимо охраны к двери факультета. Внезапно она вспомнила, что холодильник пуст. Даже мыши больше не заглядывали туда. Дома наверняка холодно: старые чугунные батареи едва грели, а за время её отсутствия квартира остыла без электрического обогревателя.

Перед отъездом слив стиральной машины забился, но она не успела его почистить. Теперь он засох, превратившись в плотный ком, напоминающий гудрон.

Кофе был посредственным: комковатым, с неприятным запахом жареных желудей. Зато он был растворимым. Если пить его без молока и сахара, утром может появиться изжога.

По дороге домой Ева зашла в зоомагазин. Она купила корм для рыбок. Затем заглянула в булочную. Там взяла подсохшие утренние круассаны по скидке и просроченные сливки.

Поездки в сторону Воркуты подтачивали её скромные аспирантские сбережения и всерьёз, и надолго.

До зарплаты ещё далеко, но праздники скоро закончатся, а подарки Еве не нужно покупать. Завтра утром она пойдёт на рынок и купит несколько килограммов замороженных фрикаделек по скидке. Этих запасов ей хватит на месяц, а на работе её кормят за счёт университета. Да и Пашка не даст сдохнуть с голоду, он, как все ведуны, очень запасливый.

Ева достигла своей цели и вошла в тёмный подъезд. В узком пространстве между лестничными пролётами старого дома едва помещался маленький лифт для двух человек. Пять минут он натужно скрипел, прежде чем Ева оказалась перед чёрной дверью, покрытой потрескавшимся дерматином.

Глазок тускло щурился, а замочная скважина, внушительная и глубокая, напоминала приоткрытый от удивления рот. В такие подглядывать очень удобно. И очень опасно. Получить спицей в глаз можно запросто.

6. Ночной гость

«Не подстрелив ясного сокола, рано перья щипать. Не узнав доброго молодца, нечего бранить его». Русская народная пословица.

— Ты? — поперхнувшись остатками чая, Ева громко закашлялась.

На пороге стоял Змеёныш, его лицо выражало глубокую мрачность. Он упирался ладонью в косяк.

— Пустишь?

— В двадцать два часа ночи? — справедливо она возмутилась. — Ты городом не ошибся случайно? А то… кто тебя знает.

— Нет! — он прислонился плечом к чёрной от времени раме и устало потёр переносицу. — Я с отцом поругался, и… кажется, оно всё же работает, это ваше… — вяло поморщился, словно само слово «заклятие» вызывало оскомину. — А вы, как известно, в ответе за тех, кого приложили.

— Мы же косплейщицы ненормальные? — Ева зло усмехнулась.

Вдруг послышались шаги. Соседка с собачкой поднималась по лестнице. Зачем она вышла в такой час? Ева увидела её пристальный взгляд и заметила сжатые губы. Молча втащила Змеёныша в коридор и закрыла дверь.

Век двадцать первый, начало. Всё те же и лица, и нравы. Тяжёлый снаряд общественного порицания просвистел на Евиной головой.

— Мне надо было позвать всех соседей? — ухмыльнулся Змеёныш. — А ты у нас впечатлительная…

— Мне здесь ещё жить, — девушка огрызнулась. — Разувайся, метро начнет работать в пять тридцать. У тебя будет время сделать чай, вздремнуть на коврике у двери и поразмышлять о жизни. На разговор по душам не рассчитывай. Я прямо сейчас ложусь спать. Утром приличные люди топают на работу.

Какая работа? Все гуляют, Рождественские каникулы. Судя по мине мальчишки, он ей не поверил, но рассудительно промолчал.

Ева наблюдала, как он снимает пуховик и ловко скидывает высокие берцы. Позади него стояли старые тапочки, которые девушка забрала, с мстительным удовлетворением разглядывая светлые Змеевские носки. Он успел переодеться и принес с собой тяжелый рюкзак, который аккуратно поставил под вешалку в темном пустом коридоре.

В её доме были не только женские тапочки, но и мужские, купленные специально для визитов начальства. Однако Ева пока не спешила помогать Илье с бытом. Пусть мажорчик пострадает. Паркет облез от времени и превратился в старые доски, которые царапали ноги и оставляли занозы. Грязь, накопившаяся за годы, выползала из щелей и липла к обуви.

Она молча проводила его на кухню, затем, с высокомерным и значимым видом, указала на чайник. Из шкафчика она достала старую треснутую чашку. Поделилась пакетиком чая и решительно удалилась.

Спать… Заявление прозвучало оптимистично. Реализация подкачала. Чуткое эхо квартиры сторожило незваного гостя и подробно рассказывало хозяйке о каждом проделанном шаге.

Он помыл руки, не сломав кран, но долго искал полотенце. Не найдя его, зашёл в туалет, громко вздохнул и попытался запереться. Однако щеколда, не выдержав грубого обращения, с громким скрежетом выпала из двери. К чести Змеёныша надо сказать, что ругался он молча. Потом следовала попытка поладить с древним, как весь этот мир, унитазом. Провальная, как и предполагалось.

Змеёныш не отступил после получасовой борьбы. Выйдя из туалета, он направился на кухню. Зачем? Ответ на вопрос прозвучал очень скоро и нецензурно. Ведро он нашёл. И не только пустое. Вонючка помойная произвела неизгладимое впечатление на сублимированного горожанина. Не выдержал Змеев, слабак.

Ведро, которое искал парень, нашлось позже. Он даже успел наполнить его водой, но в самый ответственный момент ведро сбросило ручку, как ящерица сбрасывает хвост в минуту опасности.

Прозвучал тихий мат, громкий всплеск массы воды, и на этом терпение Евы закончилось.

Спать ей не дадут. Теперь предстояло убрать мокрых жертв с поля боя. Она натянула футболку, но, вспомнив цепкий взгляд Змеёныша, сняла её снова. Нащупала лифчик на кресле, с трудом вспомнила, как его надевать, и, скрипя зубами, застегнула крючки. Услышав сопение у двери, она ускорилась. Не хватало ещё его радовать неглиже.

Обойдётся.

Ноги ныряют в ледяные штанины, толстый свитер укутывает тело, а тёплые бабушкины носки обнимают стопы. В квартире почти не топили, а с бытовой магией у Евы не ладилось, поэтому лучше было одеться потеплее.

Шагнула к выходу, потянула дверную панель на себя и столкнулась нос к носу с Ильёй.

Мокрым, как дохлая выхухоль. Жалким и злым одновременно.

— Я тебя не звала к себе в дом! — вперёд выставив обе ладони, девушка сразу же отмела все его аргументы.

— Ты меня околдовала! — он хотел закричать, но лишь рыкнул устало.

— Я виски тебя не поила. И в поезд на Воркуту не запихивала, и… — она наступала, решительно выпятив грудь.

— Понял я, понял, — парень тоже поднял обе ладони, словно сдаваясь. — У тебя тряпка есть?

Они застыли в полумраке коридора, подняв руки. Вглядывались друг другу в глаза, будто собирались сыграть в ладушки и ждали сигнала.

Первым очнулся Илья. Отступив на шаг к стенке, он смущённо скривился и спрятал ладони в карманы.

Он ведь что-то почувствовал. Конфликт ритуалов? Глупость какая! Хотя… кто его знает. Ева завтра как раз собиралась заглянуть на кафедру архаичников, сделать запрос по привязке слуги ритуалом. Эти маньяки не ведали праздников и выходных.

— Дай мне тряпку, пожалуйста, — странно слышать волшебное слово в исполнении Змеева. — И нам надо поговорить.

Прозвучало вполне угрожающе. Но Ева его не боялась. В конце концов, сам виноват.

Ритуальный откат — это очень неприятно. Ни микстура от кашля, ни виски не помогут. Илья ощутил это на себе, как только Ева оказалась за пределами магического поводка.

— Паршивое ощущение, — тихо признался Змеёныш и, с подозрением осмотрев покосившуюся табуретку, осторожно присел, рассматривая яркий аквариум, светящийся в сумраке кухни.

Ева тяжело вздохнула. Зачем ей такой слуга? Да ещё и совершенно бесполезный. Прожорливый, вероятно. Он уже дважды заглядывал в холодильник. Можно подумать, что от его горящих взглядов ряженка вдруг оживёт и начнёт делиться.

7. Подружба

«Не приестся хороший кусок, не прискучит хороший дружок». Русская народная пословица.

Утро снова не задалось. Это просто проклятье какое-то. Уже в шесть часов пополуночи Евин старенький телефон зазвонил так отчаянно, как будто бы от грохочущего звонка зависело всё будущее человечества.

— А? — она хрипло спросила, поймав судорожно бившийся в приступах адской вибрации телефон и нажав чёрную клавишу.

— С праздником, дура убогая! — жизнерадостно ей проорали в динамик. Девушка медленно открыла глаза, ощущая себя разбитой. Сколько времени она проспала? Вероятно, не больше минуты, судя по неприятным ощущениям. Хотелось бы ещё немного поваляться в тёплой постели, но судьба распорядилась иначе.— Ты ещё там не сдохла от скуки в своей холодрыге?

Светка. Чтоб её, лучшую Евы подругу.

Она села, мучительно просыпаясь. Сколько она проспала? Судя по пакостным ощущениям, на минуту прикрыла глаза. И с удовольствием бы поскучала во сне, да у судьбы на неё были планы другие.

— С каким ещё праздником? — Ева бросила взгляд на потрёпанный календарь и удивилась.

— Э? — озадачилась Светка. — Рождество?

— Послезавтра, — холодно прошипела подруге, нащупывая голыми ногами холодные тапочки. — Завтра — сочельник. Я и так счёт дням потеряла, не путай меня.

— Что, вообще нет ничего? — возмутительница утреннего спокойствия разочарованно пробормотала. — Посмотри календарь повнимательнее!

Спорить с ней бесполезно. Ева знакома со Светланой с детского сада. Дочь легкомысленного лесного народа, настоящая нимфа. Не тощая водяница, жалостливая и тупая, как домашняя курица. Нет, Света была колоритной личностью. Во всех своих проявлениях.

— Международный разгрузочный день… — Ева смирилась, включила громкую связь и открыла ноутбук на старом письменном столе.

— Не подходит! — излишне поспешно ей возразила подруга.

Хотя ей вот не помешало бы. Разгрузиться. И Еву оставить в покое.

— Федулов день по православному календарю, — вздохнула, открыв первую календарную ссылку. — На Федулов день крестьяне особо щедро давали корм птице и скотине, чистили хлев, обихаживали всю домашнюю живность. Это им помогало не только прогнать злых духов, но и приманить добрых… — она громко зевнула. — Свет, уж прости, но на духа ты явно не тянешь.

— Что-то произошло? — неожиданно прозвучал мужской голос за спиной.

Ева подскочила в старом офисном кресле, которое кафедра списала два года назад. Телефон спрыгнул на пол. Ягов Змеёныш. Она и забыла о нём!

— Ты что ли духа себе приманила? — раздался испуганный голос Светланы.

— Это живность домашняя… — стрельнув недовольно глазами на Змеева, рявкнула Ева. — Вламывается без стука и ходит без тапочек!

Илья совершенно бесстрашно стоял на холодном полу босиком и вид имел озадаченный. В руке он держал старую, застиранную до дыр простыню в мелкий жёлтый цветочек. Влажные светлые волосы прилипали ко лбу. Новый жилец дома был одет только в чёрные джинсы. Ремня на них не было, и висели штаны на Илье, цепляясь за косточки бёдер, исключительно из соображений стыдливости.

Потный, раскрасневшийся, с взмокшими волосами. Полуголый Змеёныш выглядел так, будто всё утро тренировался в своём зале на вилле у горного озера.

— Ты чего там затихла? — тихонько спросила Светлана. — Мужик ещё жив?

— Зачем ты меня разбудила? — недовольно взглянула на Илью Ева, стараясь не показывать глубокий вырез своей тёплой пижамы. Она присела на корточки у стола и достала телефон.

Честно говоря, пуговиц на рубашке не хватало. Пропали пять из семи. Змеёныш стоял напротив стола и нагло смотрел на Еву.

— Нам встретиться надо, — пробормотала миролюбиво Светлана.

— Нам? — ехидно переспросила подругу, отворачиваясь к входу спиной. — Я собиралась поспать.

— Мне очень надо, — вздохнула несчастная нимфа¹. — У меня снова личная катастрофа. Трагедия, пепел и мясо. Душевные муки и физические терзания. Столик в «Сундуке» на сегодня уже забронирован.

— Нет, — сделав поспешную попытку отказаться, Ева бросила взгляд за плечо.

Змеёныш бесшумно исчез.

— Я угощаю!

Светлана никогда не испытывала проблем с деньгами и мужчинами, которые могли их обеспечить. В отличие от своей подруги, она не терзалась комплексами и не страдала от гордости.

— Тогда с тебя ещё вызов такси, — Ева вдруг внезапно обнаглела. — Не хочу ехать через полгорода ночью на транспорте.

— Умничка! — восхитилась наяда.

И бросила трубку.

Ева вздохнула. «Трагедия, пепел и мясо» для Светки давно уже стали привычными…

Чутких ноздрей вдруг коснулся весьма странный запах.

Блины? Невозможно. Обонятельные галлюцинации? Вполне в духе Евы. В последнее время её тело будто взбунтовалось, и она чувствовала себя ужасно. А Паша её предупреждал… Канин вообще гуру верных прогнозов.

Половина десятого. Пора в жизнь выползать.Ева вспомнила горячего и недавно вымытого гостя. Она решила следовать модным тенденциям в квартире и выглядеть максимально расслабленной и свободной.

В старом шкафу, среди скрипучих полок, она обнаружила чистую фуфайку с поблёкшими драконами на груди. Сменив пижаму, надела полинявшие и растянутые штаны. Натянула носки, влезла в любимые тапочки и отправилась на кухню для инспекции.

— Сначала умыться! — встретило её громкое и решительное. — Можешь вообще не причёсываться, ты лохматая симпатичнее. Не такая сосредоточенно-злобная.

Ева обиженно фыркнула. Илья был одет в чёрные джинсы и белую футболку, издевательски чистую, как хирургический халат. На узких, словно у танцора, бёдрах висел обрывок очередной простыни в мелкий фиолетовый горошек. В руках у парня была чугунная сковородка и блестящая поварёшка. Он ловко жонглировал кухонной утварью, словно профессиональный фокусник. На столе рядом с плитой возвышалась стопка блинов. Пока ещё скромная, но вполне реальная и аппетитная.— Это что?! — Ева, стоя н.а пороге кухни, указала на тарелку с блинами. — Откуда взял продукты?

8. Йо хо-хо и бутылка рома

«Святые угодники на пьяниц угодливы: что ни день, то праздник». В. И. Даль, «Пословицы русского народа».

— Ну что скажешь? — Ева нетерпеливо заглядывала за широченные плечи начальника, облачённые в белый халат, и подпрыгивала от возбуждения.

Она позорно сбежала из дома на кафедру, оставив Илье свой единственный ключ. Взамен он торжественно пообещал впустить её этим вечером. Змеёныш торжественно поклялся ей в верности, положив руку на пухлый конспект с впечатляющей надписью: «Международная финансовая инфраструктура».

— Что зря я к нам в лабораторию взял эту девицу, — Паша скосил взгляд на девушку и ухмыльнулся. — Я студентку имею в виду. Снова мне сроки все запорола и дефицитные реактивы, а нам с тобой ещё предстоит…

— Восемнадцать этапов эксперимента. Из тридцати. Паш, ну прекращай уже! — она шлёпнула нетерпеливо начальство по холке и фыркнула громко: — Не нервируй меня! Я и так стала психованной. Что там со Змеёвым?

Симпатичный мужчина, могущественный ведьмак и наследник крупной корпорации артефакторов медленно к ней развернулся. Его офисное кресло жалобно скрипнуло.

— Скажи мне, красивая, ты как часто заглядываешь в реальную жизнь?

Ева не поняла намёка и вопросительно подняла светлые брови.

— Новости там… сплетни, события, хроники… — он опять ухмыльнулся, сложив мускулистые руки на широкой ведунской груди.

— Ну… — Ева потупилась. Кончик носа задумчиво почесала. — Фамилию президента я помню.

— Не безнадёжна! — ведьмак широко улыбнулся. — Но то, что мальчишка твой — Змеев, тебя не смутило.

Паша не спрашивал, утверждал.

— Смешная фамилия, — Ева почувствовала подвох. — Говорящая.

— Ты даже не можешь себе представить, насколько! — ведьмак развернул монитор к Еве и жестом пригласил её прочитать текст.

Пяти минут ей хватило, чтобы устало опуститься в кресло и обхватить голову руками.

Единственный сын нового губернатора, протеже президента, Змеев-младший. Старший Змеев был талантливым и принципиальным лидером. Ева вспомнила слова младшего Змеева о вкусах отца. Интересно, он все кадровые вопросы решал столь… кардинально? Хотя… даже если так.

При нём экономика и социальная сфера города быстро развивались. СМИ отмечали его решительность и безупречную репутацию. Вдовец. Любопытно. А что же одноклассница Илюшина? Туше, журналисты. Ева всего за неделю узнала куда больше вас. Ничегошеньки вы не умеете, профи. Или боитесь уметь? Аскет, спортсмен, меценат.

В краткой выписке, озаглавленной «Инквизиция», старший Змеев обозначен как боковой представитель почти исчезнувшего древнего рода Полозовичей. Это ещё интереснее. Теперь ей становится ясно, откуда у его сына такие способности. Этот парень точно не пропадёт.

— Драные яги, во что я с ним вляпалась? — прошептала несчастная Ева.

— А вот тут начинаются сюрпризы, — Канин, казалось, испытывал настоящее, чисто исследовательское удовольствие.

Ева с Павлом связались, когда поезд ещё не прибыл. Она коротко рассказала о неудачной поездке и ритуале. Также она подготовила для него список вопросов. Всё, как любил Паша Канин.

Он осторожно щёлкнул мышью, и на экране появились отсканированные страницы магического трактата. В углу документа виднелся инвентарный номер, который указывал на его принадлежность Инквизиции. Интересно, откуда у него такие глубокие связи в одной из самых закрытых организаций иных?

— Да, похоже… — пробежав взглядом по фигурно выписанным знакам латыни, Ева с ним согласилась. — Юраментум… погоди, клятва слуги? Это что же…

— Virginem innocentem videns, Matrem Dei voca¹! — усмехнулся ведун. — Спасибо, Создатель, что девственные русалки не поджидают нас на каждом шагу.

— Э-м-м-м… Ну извините, начальник, у всех есть свои недостатки. — Ева вдруг почему-то смутилась.

— В нашей работе, скорее достоинство, — похоже, начальство всё знало давно. — Но я не об этом. Как твой слуга себя чувствует?

— Почему ты спросил? — Ева не поняла и предсказуемо напряглась.

— Жуть, кошмар и могила. Дивина, дорогая, когда мы начнём читать документы внимательно?

— Никогда? — и ресницами хлопнула.

— Не трать свои чары, дорогая, — спокойно улыбнулся ведьмак. — У меня иммунитет к вашим женским штучкам.

— Я не… ладно, опустим, — Ева тяжко вздохнула. Спорить с начальством бессмысленно. — Так почему ты спросил?

— Ритуал Юраментум — это не просто связь двух магически одарённых людей, — сказал Павел с серьёзным видом. — Чаще всего его использовали, чтобы ввести младшего в старую магическую семью или помочь ему обрести сущность. Младшего, ты поняла? Вероятно, ты его инициировала. Но если вдруг вы с ним родились в один день…

— Вообще невозможно! — Ева поспешно его прервала, снова хватаясь за голову. — Не бывает таких совпадений!

— Тебе не нужны совпадения, — мрачно прервал её Павел. — Ты их сама генерируешь с эффективностью и упорством достойным электростанции. Хочешь попасть в неприятности? Постой рядом с Евой. Я экспериментирую с масштабами возможных магических рецессий, депрессий и стагнаций. Ты помогаешь нам понять, что такое дно. И знаешь почему?

Ева снова вздохнула. Она знала, что Павел скажет. Невозможно бесконечно сопротивляться своему предназначению. Это как родиться голубоглазым светловолосым норвежцем и упорно красить глаза сажей, завивать волосы в спирали и носить чёрные линзы.Негром не станешь, зато заработаешь справку из психдиспансера.

— Красивая, ты сейчас выглядишь так, как будто забыла в этом Княжекладбищенске пунктов сто из IQ, — произнёс мягко Павел, девушку привлекая к себе и вполне целомудренно гладя упрямую голову. — Научись, наконец, с собой жить. Очень, знаешь ли, навык полезный.

В этот момент раздался громкий звонок телефона.

Ева нащупала в кармане телефон и, взглянув на экран, закатила глаза. Канин отпустил её, фыркнул и вернулся к старинным документам на большом мониторе.

— Ты где там, придурошная?

9. Интоксикация

«Тот здоровья не знает, кто болен не бывает». В. И. Даль, «Пословицы русского народа».

— А ты не алкоголичка случайно? — стоявший впотьмах коридора Змеёныш выглядел странно.

В одних спортивных штанах, сиротливо повисших на острых косточках тощих бёдер, босиком и всклокоченный так, как будто его буйной головушкой мыли площадку в подъезде.

Ева вдруг рассмеялась так громко, что Змеёныш отпрыгнул, как от страшного приведения. Тут же ударился плечом о косяк и громко зашипел от боли.

Ева от души рассмеялась, затем медленно выпрямилась. Внезапно к горлу подкатила волна горечи и тошноты. Видимо, блинчики с мясом были плохой идеей. Коньяк после зелья был ни при чём. Или наоборот? Она уже точно не помнила.

— А ты что тут делаешь? — спросила сурово, как ей показалось.

Язык еле ворочался.

— Прячусь от правосудия в доме преступной сообщницы… — он усмехнулся невесело, глядя ей прямо в глаза. — Женщина, а давай-ка я донесу тебя до кровати. Боюсь, что…

Она не дала ему договорить, махнув пёстрым платком, который стащила с головы. Зачем ему вмешиваться? Она и сама справится. Нужно лишь поймать стену, куда-то убегающую. И вешалку у двери.

Сбросив сапоги, Ева сделала шаг вперёд. Ноги вдруг ослабли, колени подогнулись, и она обнаружила, что её ладони уже поддерживают обшарпанный серый паркет.

— Говорю же! — сильные жёсткие руки её подхватили, не дав полу встретиться с носом. — Ну отчего ты такая упрямая?

— Жизнь закалила… — тошнота подступала всё выше. — Отнеси меня в туалет.

— Твою бабушку санитаркой в педиатрию… — прошипел мрачно Змеёныш и не послушался.

Легко, словно бездомную кошку, он пронёс её по тёмному коридору и уложил на скрипучий диван в её комнате. Затем на мгновение исчез, но быстро вернулся с ведром, тазиком, банкой воды и полотенцем. Ева уже собиралась подшутить над ним, обсудить этот странный набор предметов, но не успела. Её накрыло.

Острая боль в висках и глухие удары по затылку, словно кто-то хотел проломить её тонкий череп. Руки предательски дрожали. Спазм выворачивал душу, раздирал желудок на липкие части. Сознание окутывала пьяная дымка, как серый туман, не давая вырваться. Приступы рвоты приносили короткие облегчения, а в промежутках в окнах мелькало встревоженное лицо Змеёныша. Тазик, ведро, унитаз. Снова тазик. Стакан ледяной минералки. Ева мысленно удивилась ему. Откуда в её холодильнике минералка?

Снова тазик. Опять унитаз. Сильные руки уверенно обтирали её, удерживали от падения и подхватывали на лету. Сколько это длилось? Она потеряла счёт времени, погружаясь между припадками в вязкий туман снов. Там снилось ей зеркало, тёмное, мутное. Почему-то покрытое инеем. И никаких больше звёзд…

— Тебе нужно поесть. — пелену сна разорвал тихий голос, и перед глазами явился маленький стаканчик йогурта с торчащей в нём чайной ложкой. — Я покормлю, только рот открывай.

Открыла глаза окончательно. Ночь. Ева лежит на диване. На ней чёрная футболка с яркими надписями и черепами. Лампа на столе горит мягким светом, старое кресло стоит у изголовья. В нём сидит Змеёныш, мрачный и задумчивый, и протягивает ей стаканчик.

— Какой теперь день? — прохрипела, пытаясь подняться и сесть. Голова снова предательски закружилась.

— Третий. Если ты не о сотворении мира, конечно.

Отступать Илья не собирался, упорно настаивая на идее её покормить.

— Линялый песец… — Ева выдохнула, натурально хватаясь за голову.

— Я на твою кафедру позвонил, — Змеёныш зачерпнул ложку йогурта и настойчиво протянул её Еве.

Та рвано вздохнула, брезгливо понюхала подношение, но рот послушно открыла.

— Ты сдурел, — прошептала устало, глотая кислятину. — Я бы сама разобралась.

— Всё нормально, — вторая ложка тут же возникла у губ. — Ты на официальном больничном до понедельника. С врачом я связался. Завтра бумаги все привезут.

— А? Фигня какая-то… — вяло пожаловалась ему Ева.

— Это да… — Змеёныш покладисто с ней согласился. — Ты, главное, не вибрируй. Мне может счета все и заблокировали, да только страховки остались. И прочие льготы. Как ни крути, но я всё-таки Змеев.

— Ваше высочество, ничего что я вами так запросто? — после четвёртой ложки йогурта Ева нащупала свой сарказм.

— Что вы, сиятельная. Не после того, как вас стошнило мне на тапочки, и вы спите теперь в моей старой футболке и новых трусах. Какие между нами условности?

Илья абсолютно беззвучно смеялся. А Ева судорожно подняла край футболки, обнаружила весь масштаб собственного падения и мучительно покраснела. Рука с ложечкой замерла. Змеёныш окаменел в своём кресле.— Ев… ты это в голову не бери, — он тихо выдавил, нервно вдруг облизнувшись и ставя стаканчик на подлокотник. — Ничего же ведь не было, — снова гулко сглотнул. — Алкогольное отравление, интоксикация. С кем не бывает.Ева молча упала на твёрдую перьевую подушку. Потянула на себя одеяло. Память услужливо подкидывала чудовищные подробности «отравления»…— Зачем? — она тихо спросила.— На кафедру позвонил? — он не понял вопроса и разом поднял обе светлые брови. — Ну… Я же помню, как ты волновалась, как…— Зачем ты со мной возился? — Ева к нему повернулась, пытливо рассматривая мальчишку. — Скорую вызвал бы и не марался.— Ты что, с ума сошла? — Он подскочил, его глаза вспыхнули негодованием. — Я никогда не бросаю своих в беде.Обиделся. Надо же… Ева закрыла глаза. Никто с ней так не носился. Магические одарённые не имеют права на слабость. Оступился, расхлёбывай сам…— Спасибо, Илья, — тихо она прошептала. — Я — твой должник…

Он громко фыркнул, поднялся и вышел, унося с собой йогурт. Ева перевернулась на спину и крепко задумалась. Что ему может быть нужно? Не просто же так он сидел с ней трое суток подряд? И счёт выставить не спешит. Неужели работает ритуал?

В том, что Змеёныш не человек, Ева больше не сомневалась.

Руки. За прошедшие дни русалка подробнейшее их изучила, пусть даже в сознание не приходя. Магия ярко искрилась на кончиках длинных пальцев Змеёныша, готовая с них сорваться звонкой россыпью искр. Мальчишка был дик, не обучен, но одарён, несомненно.

10. Подкидыши

«Отца нет — полсироты, матери нет — круглый сирота». Народная мудрость.

— Ах! — с огромным трудом выдавила нечто членораздельное. — Мы все в чем-то родственники, Змеёныш. От Адама и… кхм, да. Евы.

— Снова бабы во всём виноваты… — он пытался в ответ ухмыльнуться, получилось и жалко, и криво. — Может… Всё-таки объяснишь?

Пришлось… начать почти с Адама, если можно так выразиться. Через полчаса Ева с удивлением заметила, что Илья слушает её внимательно. Он оказался умным, серьёзным и тактичным. Вопросы задавал только по делу, без лишних уточнений. Она так увлеклась своим рассказом, что принесла из комнаты конспекты по расоведению.

В старой потрёпанной тетради, похожей на большого плюшевого мишку, прятались листочки с набросками и эскизами. Они были сделаны во время практики в музее Этнографии, в легендарной Кунсткамере. Да, именно там, в закрытой части экспозиции, куда обычному человеку не попасть.

Змеёныш поверил ей? Он нервно почесывал ладонь и с явным сомнением смотрел на крохотную пентаграмму. Этот символ стал для него знаком новых неприятностей.

— Понимаешь… — Ева осторожно вернулась к началу беседы, решив, что Змеёныш уже подготовлен к её продолжению. — Есть нежить, которой нельзя размножаться обычным путём. Потому и зовёмся мы нежитью. Так нам говорили.

— Мы? — он очень правильно вычленил нужное слово.

— У меня нет родителей, — Ева вздохнула. — Скажем так: я их не знаю.

Она не хотела поднимать эту тему. Разговор по душам со странным мальчишкой? Нет уж, спасибо. Но… Этот год им придется провести вместе, бок о бок. И в ее интересах… Да что уж там. За последнее время этот парень стал ей ближе всех друзей и подруг. Пашка и Света не в счет. Просто так вышло.

Ева разговаривала с Змеёнышем, незаметно изучая его. Он хмурился и тихо шипел, длинные пальцы сосредоточенно убирали со лба светлые пряди. Пора бы подарить ему ободок: свой Змеёныш куда-то задевал. Он волновался, нервно облизывал губы и щурился, бросая быстрые взгляды из-под длинных, пушистых ресниц.

Илья двигался плавно и неторопливо, как будто лениво. Но в его обманчиво грациозных движениях скрывалась грозная, хищная сила. Он медленно потянулся за страницей, выпавшей из тетради, и молниеносно поймал её на лету. Наклонил голову, сдержанно улыбнулся и быстро облизнул яркие губы.

Илье было приятно рассказывать. Он внимательно слушал и, самое главное, слышал.

— Поделишься? — попросил очень тихо. — Я хотел бы узнать. Но… если тебе это больно, не надо.

Ева кивнула, задумавшись. Тихо вздохнула. Боль? Конечно. Но она давно стала частью её. Как длинные волосы, как светлая кожа.

— Такие… случайные связи раньше случались очень редко, — пряча глаза, Ева голову наклонила. Ловить на себе пристальный и понимающий взгляд Змеёныша было неловко. Как будто она виновата во всех его бедах… — Законы чистоты крови соблюдались веками, тысячелетиями. Нарушать их себе позволяли лишь высшие и бессмертные. И не кривись так, нет в этом никакого расизма и дискриминации населения, брось. Вопрос выживания вида.

Илья послушно нарисовал на лице вежливую улыбку. Придурок.

— В этом был смысл! — продолжила Ева сердито. — Мы не бессмертны. И те, кто ходит по самому краю между Сумерками и реальностью, между явью и навью, между жизнью и смертью, не могут потомству дать настоящую, чистую жизнь. Их детишки рождались уже мертвецами. А если нет…

— То новорождённых подбрасывали простым смертным, — еле слышно добавил Змеёныш. — Я это где-то читал. В детской сказке.

Он смутился, зачем-то добавив: «Конечно, разве могу я, Илья Змеев, читать детские сказки?» Эти слова окончательно разозлили Еву.

— Ну да! А теперь все берега потеряли и трахаются как попало, — она словно выпустила колючки, и взгляд стал холодным и голос. — Что с нас взять, мы же — нежить.

Илья был удивлен. Он не хотел обидеть девушку, ведь обоим и так нелегко.

— Прости! — у него само собой вырвалось. — Если обидел. — И, промолчав, тихо добавил: — Меня так и подкинули. В саквояже, прикинь? Бросили на заднее сидение машины. Отец был, конечно же, в ярости, хотел меня сдать в детский дом, но в записке написано было, что я — его сын. — Тут голос Змеёныша дрогнул. — Он проверил, конечно. Оказалось, реальный наследник. Хотя он клянётся, что был всегда осторожен. Вот так… Он, может, и рад бы избавиться от меня, да других Змеевых на его улицу не подвезли.

Ева мысленно чертыхнулась. Скажите, нечистые предки, почему старший Змеев переложил всю ответственность на своего сына? В каких воспитательных целях? Сказал бы, что матушка — героический лётчик, погибший во льдах Антарктиды. Или любовь всей долгой и праведной змеевской жизни, сложившая голову на полях сражений с чумой где-то там, в Аргентине с Бразилией. Не понимает она этих глупых мужчин… За что он так с Ильёй?

— Знаешь… — произнесла она тихо, вдруг сразу расслабившись. — Если ребёнку родиться суждено, то осторожности не помогут. Мы же иные. Сейчас есть масса способов избежать появления незапланированных наследников. Нам они не помогают. Я тебе больше скажу: прогресс шагнул далеко вперёд, и стихийных младенцев подкидывать уже очень давно перестали. Как только подобное происходит, появляются служители специального департамента, их забирают, подбирают кураторов, и те воспитывают малышей как родных.

— Как тебя?

Излишне он всё-таки умный.

— Как меня, — Ева легко согласилась. — Только моя мать действительно погибла. У меня есть свидетельство о смерти. А отца не нашли. Знаешь… Я в детстве придумала себе целую сказку о нём. Мне почему-то казалось, что, когда они встретились, он был уже очень немолод. — Зачем она это рассказывает Змеёнышу? Видимо, накопилось. — Всё это богатство, — Ева обвела выразительным взглядом полупустую квартиру, — мне досталось от родственников с его стороны. По документам — от бабушки.

Прозвучало так глупо, что Ева вдруг покраснела и отвернулась.

— Ева… — произнёс вдруг Илья неожиданно-низким голосом. — А я ещё плюшек купил. И чай заварил, не в пакетиках. И…

11. Весна

«Весною день упустишь — годом не вернёшь». Русская народная пословица.

Весна этого года решила случиться стремительно и вероломно, вдруг изменив всем привычный порядок вещей. В гордом северном городе март — месяц зимний. И к этой суровой реальности все горожане морально готовы.

Теперешний март вдруг решительно сбрендил, нахлынув высокой волной, накрыв Питер весной, словно морским бурным приливом. Первый месяц весны в одночасье принёс с собой аномальное, жаркое солнце и сухой тёплый ветер. Из южной Европы его принесло совершенно случайно забредшим циклоном, и он зацепился, решив поселиться на улицах Санкт-Петербурга.

Вот уже третью неделю ветер традиционно дул сразу со всех сторон, путаясь в лабиринтах быстросохнущих переулков, шевеля ласково арматуру и игриво швыряя в глаза горожан смесью песка, реагентов и соли. Снег на стремительно оголяющихся газонах даже не таял, он на глазах испарялся.

Март смеялся. Он праздновал сокрушительную победу над унылой и вязкой серостью петербургской зимы. Высовывал в узкие щели между поребриками и тротуарами длинные белые языки сумеречных туманов, замерзающих по утрам в коварные полосы гололедицы. Он выбрасывал яркие солнышки мать-и-мачехи, ошалевшие от собственной наглости и удивлённо взирающие с газонов на прохожих, вдруг скинувших зимние шубы и толстые пуховики.

Март плакал тёплыми проливными дождями, нещадно смывающими с города серость и грязь. Капризный первенец долгожданной весны, он раскидывал крохотные меховые комочки по веникам ив, надувал толстые круглые почки на липах, вытаскивал из чёрного дёрна робкие светлые нити травы.

Всеобщее северное сумасшествие. И прогнозы погоды твердили: весна не отступит. Она твёрдо решила влезть в узкую дверь гранитного замка суровой северной столицы и распахнуть его окна навстречу зелёному лету.

⊶Ꮬ⊷

Ева сидела на кухне, потягивала утренний кофе и слушала, как воробьи на помойке поют гимн мартовскому безумию.

Зима завершилась. Она пролетела со скоростью мысли. Вчера они с Ильёй вернулись из Княжпогоста. Сегодня уже предпоследний четверг месяца, который обещает быть насыщенным. И в ближайшие выходные им предстоит новый выезд. Снова. Опять.

Заветное зеркальце снова лежало на блюдце. Тёмное стёклышко и горящая в глубине его звёздочка. Ева угрюмо смотрела на артефакт, надеясь, что знак приворота исчезнет. Но он продолжал гореть, мягко пульсируя в такт с её сердцем. Только чьего?

Какой он, её суженый-приворожённый?

Илья однажды спросил ее, когда она наконец расскажет все о ритуале. Ева не нашла, что сказать. Она помнила только одно: в глазах того незнакомого ей мужчины не было и тени любопытства. Он смотрел так, будто барышни постоянно падали на его светлую голову.

Действительно светлую. Длинные белые волосы мягко спадали на мускулистые плечи, обтянутые тонкой шёлковой рубашкой. Мужественное лицо с тёмными бровями и пухлыми капризными губами. Длинные красивые пальцы. Улыбка, почти ласковая, снисходительно-прощающая. Голубые глаза смотрели спокойно и внимательно. Понимающий, завораживающий. Так смотрят священнослужители и проповедники всех конфессий на свою бестолковую паству. Так птицеловы, удовлетворённые своим мастерством, с улыбкой наблюдают за редкой птицей, попавшей в их искусно расставленную ловушку.

Ева осознала: ритуал был спланирован. Её, девушку сдержанную и благоразумную, лучшую выпускницу математического интерната аккуратненько подвели к тонкой грани. К поворотной точке, воздействие на которую меняет реальность.

Ничего не предвещало беды! Обычный выпускной вечер, радостный и немного хмельной. Школяры, опьянённые перспективами, чувствуют лёгкость и возбуждение. Тёплый ветер свободы дует из распахнутых дверей новой жизни.

Дышать полной грудью, покорять мир, окунаться в него с головой... И ещё кружить головы всем мужчинам. Это удовольствие было запрещено прежде. На этом она и погорела — сама, по своей воле. Подруга Светлана впервые попыталась её остановить, удивив до глубины души.

В памяти всплыл бар в Петергофе. Там были пьяные люди, которые показались мне симпатичными. Они медленно танцевали, обнявшись с мужчиной, целовались, а потом пели в караоке.

И призыв. Среди молодых найдется ли смелый человек, который сможет провести ритуал приворота для драгоценного гостя? Почему нет? Еве эта идея тогда показалась весёлой. Мёд, уксус и соль. Свеча, зеркало, парные кольца. Как они там оказались? Она уже даже не помнила. Слова заговора, что в памяти сами всплывали, произнесённые нараспев. Эти слова врезались в память навсегда, как клеймо, как неизгладимый след её ошибки…

— Опять ты психуешь? — заспанный Змеев бесцеремонно потрепал её по макушке, бросил взгляд на мерцающий артефакт и нахмурился.

Потом подмигнул рыбке Серёжа, который радостно суетился над корягой. Его светлые Змеева были влажными и вились упругими непослушными кольцами. Он успел приготовить завтрак, пробежаться, вернуться и переделать кучу дел, пока Ева страдала.

Всю зиму они вместе рядом прожили, как… брат и сестра? Что-то вроде того. Илья пару раз пытался ухаживать за ней. Случайные прикосновения обжигали её, а столкновения в ванной казались невыносимыми. Это ужасно нервировало Еву. Пришлось всё ему рассказать: и про зеркало, и про вынужденную девственность.

— Ничего у меня снова не выйдет! — девушка громко вздохнула, лбом уткнувшись в тут же окаменевшее змеевское бедро. — Я чувствую, знаю!

Змеев молча взял со стола зеркало и внимательно посмотрел в него. Тёмное стекло, зажатое в его сильной руке, уже не казалось Еве таким пугающим. Только не зеркало это. Нет больше в нём отражения. Лишь звезда одиноко горит, сияя загадочным огоньком. Значит, жив ещё суженный. И ждёт исполнения клятвы.

— «Зовом сердца в круг полуночной луны обернись, звёздным светом в зеркале отразись. Крепче нет той клятвы, что мёдом накормлена, кислым ядом отравлена, солью горькою похоронена да девичьей кровью воскрешена. Ворожба моя крепкими кольцами окольцована, ярким огнём запечатана. До доски гробовой останься со мной, тайный суженый мой.»

12. Такая русалка

«Час в добре пробудешь — всё горе забудешь». Русская народная пословица.

— Ты просто не понимаешь!

Змеёныш свистел, как заправский удав, и возбуждённо размахивал руками. Стоящие в тамбуре пассажиры разглядывали эту парочку с любопытством голодных ворон.

— Кто вообще едет в Павловск весной? — тихо фыркнула русалка, украдкой поглядывая на соседей.

— Весенние парки прекрасны! — Илья даже подпрыгнул от возмущения. — Павловск в марте похож на любимую женщину, открывающую глаза после бурной ночи в постели возлюбленного! Да, засосы, да, опухшие губы и растрёпанные волосы, но как же она хороша в беззащитном своём откровении! Никакого тебе макияжа, никаких новомодных причёсок, только чистый хардкор!

Змеев выдохнул, с негодованием глядя на Еву. Зрители в тамбуре смотрели на неё с явной завистью. Русалка мучительно покраснела.

— Я и осенью там не увидела ничего интересного, — пробурчала в ответ. — В тот единственный раз, что нас в школе возили.

Выражением лица Змеева можно было пугать тех немногих туристов, что рискнули пройтись по подсохшим дорожкам Павловского вокзала.

Выйдя из электрички, они продолжили путь в тишине. Но девушка не обольщалась. За эту зиму Ева хорошо усвоила привычки младшего Змеева. Он всегда оставлял за собой последнее слово. Чем дольше молчал, тем весомее оно становилось. Иногда это давило.

— Женщина, ты не очень обиделась? — Резко остановился впереди идущий Илья. Ева врезалась в его спину.

Неожиданный поворот.

— На то, что ты щеголял своими любовными похождениями? — она вцепилась пальцами в светлый мужской жилет, забралась на поребрик и осторожно балансировала, продолжая путь. — И какое мне дело до них?

В голос она постаралась вложить целую тонну язвительного сарказма, но получилось вдруг сипло и жалко. Врать Змеёнышу не выходило. Ева, считавшая себя искусной лгуньей и мастером блефа, почему-то ощущала неуверенность рядом с ним. Как будто надышалась паров зелья правды.

— И за это прости, — Илья нежно взял её за руку и бережно повёл, словно маленького ребёнка, делающего первые шаги. — Я… не подумал. И о том, что тебе было не до экскурсий по паркам.

— Брось, Змеёныш, проехали, — девушка неожиданно поскользнулась и сорвалась с высокой гранитной ступени. Сильные руки мгновенно её подхватили.

Они так и замерли у входа в Павловский парк, глядя друг другу в глаза.

— Мир? — Илья неожиданно охрип. Ева медленно освободилась, поправляя свою длинную тёмную куртку.

— Мир… И куда ты привёл меня, Змеев-Сусанин?

Девушка огляделась. Они миновали главный вход и остановились перед массивными каменными воротами с выгравированной надписью «года».

— Пойдём, сегодня последний четверг месяца — время свободного входа студентов! — Илья вдруг широко улыбнулся, показав ямочки на щеках. — Это так называемые Театральные ворота. Я хочу показать тебе именно парк, дворец лучше смотреть поздней осенью.

Ева не стала с ним спорить. И не забрала руку, которую снова взял Змеёв. Они шли, как дети, держась за руки по гравийным дорожкам парка. Ева вдыхала тревожные ароматы пробуждающейся природы.

Змеёныш вновь оказался прав. Ранняя весна очаровывала своей акварельной красотой. Угольные линии веток спящих деревьев, идеальные тёмно-жёлтые газоны и зеркальная темнота парковых водоёмов кружили голову и будоражили Евину потаённую сущность.

— Уважаемые туристы и гости Павловского парка, — тоном опытного экскурсовода вещал Илья Змеев. — Мы с вами пересекаем Парадное поле на территории одноимённого государственного музея-заповедника и, попирая гранитную крошку одиннадцатой Парадной аллеи, приближаемся к перекинутому через протоку от Центрального к Среднему Розовопавильонному пруду пешеходному арочному мосту. Сооружён сей необычный мост был во второй половине XIX века. Является памятником архитектуры федерального значения. Обратите внимание…

Ева отдёрнула руку и быстро отступила к тёмной воде.

— Почему она чёрная? — спросила она, не отрывая взгляда от гладкой поверхности.

— Летом будет зелёная… — Змеев растерянно наблюдал за девушкой, которая вдруг скатилась вниз по крутому газону. — Эй, женщина, туда нельзя! Ева!

Она не слышала его. Чёрное зеркало воды манило её, завораживало, громко звало. Девушка не могла сопротивляться этому древнему зову. Прочь все сомнения. Она сделала шаг, другой, и её старые демисезонные сапоги коснулись студёной воды. Весенний всплеск, шаг вперёд — и она нежно обняла колени.

— Там глубоко, женщина, ты решила мне тут утопиться? — цепкие пальцы вцепились ей в куртку.

Одним гибким движением плеч девушка скинула давно надоевшую одежду и назойливого человечка за ней. Рывок, и родная стихия приняла русалку в свои ледяные объятья. Всплеск! Илья застыл, когда девушка прыгнула в пруд и скрылась под водой, оставив только круги, закрученные воронкой.

Через несколько долгих секунд на поверхность медленно всплыла одежда. Она походила на останки странных, невиданных существ. Белый лифчик покачивал длинными мёртвыми лентами лямок. Трусики-боксеры безжизненной рыбкой гребли к линии берега. Джинсы и свитер неподвижным дуэтом покойников раскинули рукава и штанины по чёрной воде.

Илья замер, не в силах поверить своим глазам. Вода пугала его, и он не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться. Мысли скакали, как котировки малоликвидных акций на фондовом рынке. Что ему делать? И вокруг, как назло, никого. А может, и к счастью. Так. Надо взять себя в руки, и… Что? Как дозваться рехнувшуюся вдруг русалку?

Он присел у воды и зачерпнул её ладонью. Вода была ледяной и явно не самой чистой. Избалованная горожанка, скорее всего, заболеет: простынет или отравится. Что же теперь делать? Он плеснул ледяной водой себе в лицо, стиснул зубы и снова позвал, пристально глядя на поверхность пруда.

— Женщина, покажись! — прозвучало отчаянно. — Там же мокро и холодно!

Илья сидел на корточках у воды и пытался вспомнить всё, что читал в конспектах по расоведению. Память служить не желала, панически перескакивая с пункта на пункт. Кентавры, вампиры, кошмарные оборотни. Русалки… С хвостами и грудью. Картинка была ещё там, Илья её долго разглядывал. На Еву вообще не похожа. Он не мог ничего вспомнить, поэтому трясущимися руками вытащил телефон. Мысленно поблагодарив себя за предусмотрительность, он открыл отсканированные документы. Нашёл. Прочитал. Не нашёл ничего вдохновляющего.

13. Гори огнем

«Беды все пропадут, коли в воду уйдут.» Русская народная пословица.

В первый раз Ева очнулась в машине. Стоял оглушительный грохот, воняло бензином и грязью, за стёклами кожаного салона мерцали опасные, тёмные тени. Девушка застонала. Лютый холод выламывал кости, натягивал кожу на острые иглы пронзительной боли. Её не грели ни плотное одеяло, в которое заботливо укутали, ни тёплые руки, что крепко обнимали. Дрожь била перфоратором, зубы стучали, из глаз лились крупные слёзы.

— Т-ш-ш! Женщина, не скули, — прямо над головой раздался тихий голос. — Уже скоро приедем. Ох, и дала ты нам всем прикурить.

С трудом подняв голову, Ева в темноте увидела профиль Змеёныша, резко очерченный, будто светящийся изнутри. Держа её на руках, Илья неудобно скрючился на заднем пассажирском сиденье. И покачивал, как младенца.

— Куда мы? — она прохрипела с огромным трудом.

— Домой уже, слава Создателю, — он ухмыльнулся. — прости, но твой хвост я оставил в пруду.

Мысли, как осенние листья, тихо шелестели в голове Евы. Они медленно перекатывались, словно гонимые слабым ветром. Вспомнилась мгла долгожданной воды, в себе растворившая Еву. Уютное мягкое ложе из тины и грязи, шёпот проснувшихся раков и рыб, песня растений, подгнивших за зиму.

— Теперь я настоящая русалка… — она тихо пожаловалась Илье.

— Хорошо, что не ёжик, — фыркнул этот негодник в ответ. — Я о чешую твою весь исцарапался!

Тёплые губы мягко коснулись лба девушки, и она вздрогнула.

— Ледяная.

Вздохнул и в одеяло плотнее укутал, обняв ещё крепче. Ева хотела задать ему множество вопросов: откуда у него машина? Как Змеёныш умудрился достать её из воды? Где он взял одеяло? Куда делась одежда? Но язык вдруг стал тяжёлым, веки налились свинцом, и русалка мгновенно уснула.

Чтобы проснуться от громкого звука собственного голоса. Горячее влажное прикосновение испугало её до крика, до дрожи. Она судорожно вцепилась пальцами в знакомую крепкую руку, распахнула глаза и забилась, как рыба в сетях.

— Тих-х-хо, женщ-щ-ина, ти-х-х-хо, ч-ч-ч-его ты кричиш-ш-ш-шь? — Еву тут же поймали и настойчиво усадили обратно в горячую воду. Голос Змеёныша, тихий и низкий, её успокаивал лучше всяких пустырников. Шипящие звуки ласкали слух, мягко и бережно обволакивали сознание. — Это всего ли-ш-ш-шь корыто. Твой Канин сказал, что тебя обязательно нужно согреть. Да не дёргайся так! Я даже хвост твой уже видел, подумаеш-ш-ш-шь. Хочеш-ш-шь, закрою глаза?

Ева глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. Она опустила взгляд на свои худые колени, едва видные из воды. С трудом отпустила неожиданно крепкое и надежное мужское предплечье, покрытое напряженными тёмными венами.

— Как… тебе удалось? — прошептала, снова поймав Илью взглядом.

Вид у Змеёныша был… жизнью потрёпанный. Бледный и грязный. Криво ей улыбнулся, нервно и быстро облизываясь.

— Ну… сначала я до тебя докричался, ты вынырнула. Хвост показала и с-с-с-ись. кхм… чешую, — он улыбнулся опять, но во взгляде Змеёныша Ева видела нечто... сложное, тёмное. Такое, отчего нервно поёжилась, погружаясь в горячую воду. — Потом позвонил начальнику твоему. Нервный тип. Он долго и громко орал, наш-ш-шёл там какого-то мутабора, они с-с-с-нова вместе кричали.

Да уж… Ева в красках представила себе невозмутимого высшего ведуна, громко орущего в трубку, и готова была утопиться. Прямо вот здесь, в мыльной горячей воде, на глазах у единственного свидетеля.

— Машина приехала с мужиком. Ты его утопить захотела, мы с трудом с ним отбилис-с-с-ь. Потом ты нырнула опять, я орал минут сорок, обещал даже жениться.

— Сработало? — слушая весь этот ужас, девушка погрузилась в горячую пенную воду по подбородок.

— Не вздумай нырнуть! Я туда горчицы насыпал и каких-то волшебных снадобий, водитель привёз. Весьма подозрительных, кстати. Нет, не сработало. Пришлось пообещать кое-что посущественней. Ты там как, рыбонька, не сварилас-с-с-ь?

— Скажи мне, Змеёныш… — Ева вдруг резко села, снова ловя на себе его пристальный взгляд. — Почему ты меня там не бросил?

— Ты рехнулас-с-с-ь, селёдка? — прозвучало устало. — Не самое лучшее время для выяснения отнош-ш-ш-шений.

— Ритуал принятия в услужение провела не русалка, — Ева вздохнула. — Я бы осталась в том чёрном пруду, ты бы ушёл. Свободен. Ты знал это. Мы не раз обсуждали эту тему. Тогда почему?

Илья медленно протянул руку и аккуратно убрал влажные пряди разноцветных волос с её лба.

— А с-с-сама ты как думаеш-ш-ш-ь? — хрипло и тихо спросил.

— Просто ответь.

— Женщ-щ-щина, я же не каменный… — гибко к ней наклоняясь, он выдохнул быстро.

В происходящее Ева не верила до последнего. Прикосновение сухих тёплых губ заставило её резко вздохнуть и широко распахнуть глаза. Потом быстро зажмурилась, вдруг испугавшись. Проклятие приворота должно жестоко наказать за нарушение древней клятвы. Быстро и неминуемо. Так с ней случалось всегда.

Но проходила секунда, другая… и ничего не случилось. Почему он ничего не боится? Тепло губ Змеёныша неуклонно и нежно затягивало в сладкую бездну их первого поцелуя. Крепкие пальцы на подбородке, ладонь на затылке, и вот уже они оба нырнули в него с головой. Кажется, Ева вцепилась в мужскую футболку.

Судя по громкому всплеску воды, в корыте их стало вдруг двое. Совершенно неважно. Она не хотела выныривать. Даже когда воздух закончился в лёгких. И когда в её дверь вдруг раздался звонок. Канин, наверное. Или снизу соседи.

Да гори оно всё ярким пламенем!

◇◆※◆◇

Павел смотрел на двух мокрых, смущённых детей и мысленно благодарил Создателя. Эти двое действительно идеально подходили друг другу. Он даже почувствовал лёгкую зависть. Наконец-то им повезло. Какое редкое и точное совпадение!

Тусклая лампочка под потолком едва освещала умиротворяющую картину:

Илья с мрачной решимостью вытирал светлую гриву русалки стареньким полотенцем. Ева же смирно сидела на отремонтированной табуретке в центре кухни, опустив взгляд.