Французская палатка, или Целые сутки счастья

Вставая на цыпочки и вытягивая шею, Юля всматривалась в сутолоку железнодорожных путей.

Поезд приходит без опоздания: они как раз успевают перескочить на ближайшую электричку, а потом – у Юли перехватило дыхание – целые сутки счастья!

Почти три недели врозь – это ж с ума сойти. Ни звонка, ни весточки…

Сутки на турбазе «Хрустальная» они спланировали заранее, как только был окончательно решён вопрос с командировкой – так решили отпраздновать встречу…

Поезд, отрывисто шипя, остановился. Из окон вагона выглядывали нетерпеливые пассажиры.

– Юлька! – Стас скатился со ступенек и, бросив сумку на асфальт, раскинул руки. Он был радостно возбужден, небрит и слегка пьян.

Юля прижалась к колючей щеке, уткнувшись носом ему куда-то в шею, под воротник рубашки, и, зажмурившись, вдыхала такой родной, такой любимый запах…

– Ладно, пошли, а то опоздаем, – Стас подхватил сумку. – Ещё наобнимаемся, – он шепнул ей это на ухо так, что мурашки поползли от уха на шею и ещё ниже. – Дома-то всё в порядке? – она кивнула. – На работе ничего не слышно?

– Да, вроде, всё спокойно. Нам на шестой путь…

* * *

Всю дорогу до турбазы Стас балагурил. Рассказывал о попутчиках: классные ребята, хорошо посидели…

– А по пути в Ленинград, представляешь, парень, который со мной ехал, слопал всё, что ты наготовила в дорогу, и сказал, что у меня классная жена, – Стас довольно захохотал и боком притиснул Юльку к окну.

Она принуждённо улыбнулась в ответ и вспомнила, как бегала за дорогущим рыночным мясом, мастерила сложносочинённые рулетики, начинённые грибами, пекла по новому рецепту печенье – готовила и предвкушала, как в поезде он будет с аппетитом есть с такой любовью приготовленную вкуснятину и вспоминать о ней с удовольствием и гордостью. А потом, проводив взглядом последний вагон, двое суток тряслась от страха, в красках представляя: Стас пробует её стряпню, травится (почему? – непонятно!), его ссаживают с поезда и увозят в больницу, он опаздывает на самолёт до Парижа…

А, оказывается, все старания и страдания – для неведомого попутчика, которого Юлька и видела-то всего пару минут…

– Ну, а ты сам-то хоть попробовал? – спросила она, старательно глядя прямо перед собой.

– Да не пришлось, – веселился Стас, не чувствуя Юлькиного напряжённого внимания. – Он ещё спросил: «А ты что – не будешь?» А я смотрю: парень лупит – как с голодного острова. Ну и сказал, что не хочу…

Потом он рассказывал про поездку, про Питер и Париж, в котором пробыл ровно две недели. Это тоже решали вместе: раз уж ехать, то на семь дней и смысла нет, тем более что все они под завязку будут забиты экскурсиями, мероприятиями и бизнес-тренингами. А ведь хочется просто посмотреть город – символ несбыточных мечтаний миллионов бывших советских граждан.

– Юлька! Без тебя больше ни за что не поеду! Первую неделю – ещё туда-сюда – постоянно был занят, к вечеру еле до кровати доползал, а вот вторую – тоска! Пожалел, что остался. И идти никуда не хотелось. Знаешь, там на каждом углу арабы продают ананасы. Не такие, как у нас, а режешь – сок течёт сла-а-адкий. Вот я вечером покупал ананас, бутылку вина, и сидел – думал о тебе. Всё! Теперь – только вместе!