Гарантия на любовь

Глава 1

Юлия

Деньги, как ни посмотри, очень странная вещь. Вопреки всем законам вселенной и по моим личным наблюдениям, сколько бы ты их ни зарабатывал, к концу месяца их все равно не будет. Именно такой урок я вынесла из детства. Но, увы, в школе жизни я безнадежный ученик, которому сколько ни повторяли простые истины, выучить я их не удосужилась. Да и сколько бы мама ни пыталась научить меня экономии, все было впустую.

Мой девиз: «всех денег не заработаешь, а потратить запросто» стал для мамы великим разочарованием, а моя страсть запросто потратить все, что было в моем распоряжении до последней копейки, приводила ее в ужас.

Но такая уж я, и будь у меня в кармане сто рублей, что в нынешнем эквиваленте цен хватит лишь на кофе в Макдональдсе, или же десять тысяч, что, если признаться честно, немногим больше с нынешней экономикой — потрачу все и даже не задумаюсь. А потом уже буду придумывать, как жить дальше.

За такую философию, естественно, получала в детстве, и в магазин без сопровождения и с деньгами меня не отпускали. Карманные деньги выдавались строго дозировано, при этом на проезд покупался проездной, а в столовой обеды были оплачены родителями на месяц вперед. Маме так было спокойнее, и обходилось без детективной истории, куда исчезли все деньги в первый же день.

Просьба записывать все расходы тоже ни к чему не приводила, я уже к вечеру не помнила, что купила или куда отдала. А дыры в таком финансовом отчете выводили маму еще больше. А я так и не понимала, как вообще можно уследить за всем?

В итоге мама окрестила меня транжирой и отчитывала при каждой возможности, не забывая при этом подбрасывать книжки по «домашней» экономике или как это называется? Я, как примерная дочь, честно читала, но ничего не понимала. Последней попыткой совладать со мной было поступление в институт на странную специальность «бухгалтерский учет».

Обхохочешься.

Зато тут к лекциям о том, что я транжира, добавились еще и лекции о том, что я неправильно живу. Прогулянные пары, постоянные тусовки, пара драк и почти заваленная сессия.

Скандалы, ругань, претензии и полное непонимание друг друга. Я не то, что не хотела быть бухгалтером, я просто не годилась на эту роль. Зачем вот было настаивать, чтоб я поступала и училась на этой специальности? Понятно же — это не мое, к чему было это упрямство?

Не понимаю. Не понимала как тогда, так и сейчас, но мама хотела, и я как-то позволила себя уговорить. Мама же лучше знает, но после первого года этих издевательств я поняла безнадежность всей затеи, когда один знакомый предложил махнуть с ним в Питер. Я сбежала.

Собрала вещи, купила билет, и вот я тут. Вполне самостоятельная и способная себя обеспечить личность, ну почти…

— Вот ты где, мой хороший, — я извлекла из-под дивана рюкзак и потрясла в надежде услышать звук монет. Сейчас буду рада даже завалявшемуся рублю, не до капризов. Видавший лучшие годы рюкзак не разочаровал, откликнувшись звоном металла.

— Есть, — я только в ладоши не захлопала от счастья и высыпала содержимое на кровать. Улов явно небогатый, но хоть что-то, с голодухи, как говорится, и жук мясо.

Еще девятнадцать рублей и тридцать шесть копеек перекочевали к остальным найденным по карманам деньгам. Покрутив в руках завалявшуюся копейку, кинула к остальным. Не думала, что ими еще расплачиваются, ну да ладно, если есть, значит, в ходу.

— Не густо, — разочарованно вздохнула и потянулась к другим сумкам, курткам и всему, где хоть как-то могли заваляться деньги. Должно же быть хоть что-то. Ну не могла я потратить все!

До следующей зарплаты почти две недели. Весь аванс я отдала за комнату, и теперь надо придумать, как выжить.

Не очень-то хотелось брать дополнительные смены или в долг. Я ведь откладывала, точно помню, откладывала пять тысяч, чтоб хватило до конца месяца, ну и вот где они теперь?

Еще полчаса поисков и раскопок, и передо мной горкой лежало ни много ни мало — тысяча сто тридцать три рубля и все те же тридцать шесть копеек.

— Мда, печально, — я вздохнула и посмотрела в окно. Дождя не было, и последние теплые денечки еще радовали солнцем. Ну, хоть можно на самокате до работы добраться, уже экономия.

Только время дороги увеличивается, значит, чтоб не опоздать, надо бы поторопиться, сегодня смена в кафе. Оплата в час неплохая, чаевые хорошие чаще всего, так что есть шанс разжиться деньгами. Как бы ни возражала мама по поводу такой работы, мне нравилось. А сколько трудов мне стоило, чтоб руководство меня пригласило именно в это кафе! Три смены в неделю, и я свободна. Рай, а не работа! Нет. Была еще работа курьером, выгул собак и раздача листовок. Без дела я не сидела.

Но самое замечательное во всем этом было то, что все работы временные и ни к чему не обязывали, что меня несказанно радовало, я могла в любой момент свалить и не париться. Не люблю обязательств.

— Юль, ты не спишь? — постучала в дверь соседка, и я поторопилась впустить ее в комнату.

— Привет, проходи, — я отступила, пнув в сторону упавшую с вешалки куртку, впуская подругу в свое жилище.

— Хм, раскопки? — нахмурилась Наташа, поднимая с пола куртку и возвращая на место. Мы были из одного города, она — дочь маминых коллег, что заботливо взяла меня под свою опеку. Естественно, по настоятельной просьбе моей мамы и, конечно же, с отчетами о моем поведении.

— Да так, опять куда-то убрала заначку и не могу вспомнить, — я постаралась улыбнуться.

— А не ту ли заначку, что ты еще на прошлой неделе отдала своему, как там его… а, Леше, кажется, на ремонт машины, — напомнила Натка, принимаясь разгребать гору из наваленных сумок и курток на диване.

— Черт! — вспомнила я, о чем она говорит, и готова была взвыть, да мы же расстались позавчера, так и не начав встречаться-то нормально! Теперь точно не увижу своих денег.

— Значит, права. Ладно, тебе одолжить? — без просьб поинтересовалась подруга. Ну а что, зарабатывала она больше, была более состоятельна, более взрослая и более ответственная, чего не скажешь обо мне. Мама не упускала случая мне об этом напомнить.

— Не надо, сегодня постараюсь чаевыми добить, а завтра с утра курьером поработаю, прорвусь, — как можно веселее заверила я. Еще донесут, что я побираюсь, опять наслушаюсь.

— Ну, смотри, — Наташа уселась на диван и серьезно на меня посмотрела, естественно, не поверив моим заверениям. Точно доложит.

— Что? Правда, доживу, что ты так, — мне стало стыдно, что почти чужой человек так обо мне печется. Пусть и с матушкиной подачи.

— Юлька, Юлька, — улыбнулась подруга, показывая жестом сесть рядом. — У меня для тебя новости не самые хорошие.

— Что такое? — я послушно опустилась рядом. Что так могло расстроить Наташу? Я что-то натворила?

— Мне предложили работу в штатах.

— Это же круто! — я даже захлопала в ладоши от радости и подскочила с места.

— Сядь, — менторским тоном приказала старшая подруга, и я повиновалась, она радоваться должна, а сама вон какая серьезная.

— Юль, как бы мне не хотелось тебе это говорить, но тебе придется съехать. Одна ты эту квартиру не потянешь, да и реальную стоимость этой комнаты никак.

— А если попытаюсь? — переезжать не хотелось, как и признавать, что Натка права.

— Юль, не смеши, ты, можно сказать, подарила одному идиоту пять тысяч, сама осталась без денег. И это не первый раз, когда ты с трудом наскребаешь на жизнь при твоей-то стоимости комнаты. Ты думаешь, что-то поменяется? Не думаю.

— Я буду больше работать, — я обиделась. Почему меня считают никчемной? Ну, одолжила деньги, ну бывает, тоже мне преступление.

— Куда больше? Юля, тут не больше работать надо, тут работу нормальную не помешает найти и начать зарабатывать.

— А у меня плохая? — я снова подскочила на ноги, готовая отстаивать свое право работать, где хочу. — Официанты тоже люди, а на многие места, вон, еще конкурс бешеный и зарплата ого-го.

— Для работы с зарплатой ого-го кто-то сильно безответственный, даже нет гарантии, что ты не бросишь такую работу через три дня, ибо надоело. Вот скажи, где хоть какая-то гарантия?

— Да в нашей жизни ни на что нет гарантии! А вдруг завтра кризис, банкротство или, вообще, наводнение, и вот какие тогда гарантии?

— О, наводнение — это довод, весомый довод, чтоб уволиться через день. Ладно, все, Юль, у тебя месяц на то, чтоб начать исправляться. Не увижу изменений, извини, придется тебе искать более доступный вариант. Ты меня поняла?

— Да, — спорить не было никакого смысла. Надо просто искать пути к отступлению. Но сначала неплохо бы не опоздать на работу, чтоб не давать Наташе еще больший повод считать меня несамостоятельной. И сообщать об этом маме. Я им еще докажу, что не безнадежная!

Николай

Я проспал! Твою ж мать! Проспал! Пока метался в одних трусах по незнакомой комнате, я пытался успокоиться. Надо же было так попасть!

Проклиная себя отборным матом за очередное легкомыслие, старался как можно тише найти свои вещи, разбросанные по комнате, по всей видимости, в порыве страсти. Теперь главное — не разбудить девушку, что этой страсти была удостоена, мать вашу.

Миловидная блондинка спала на разобранном диване, скинув с себя одеяло, тем самым отвлекая меня от сборов. Нагота ее явно не смущала и не вызывала дискомфорт, хотя в комнате было не жарко. Я бы сказал, очень холодно, а ей ничего, горячая штучка, как погляжу.

Внимательно осмотрел женское тело и чуть не заскулил от досады: огромная грудь и следы от свежих засосов, что явно были оставлены мной. Да и упаковки от презервативов. Догадаться, что было вчера, не сложно, одна проблема — я ничего не помнил.

Как зовут? Не знаю. Как и где познакомились? Тоже пусто, а как вообще я оказался здесь и сколько шума мы наделали — опять нет. Тем более не помнил, где это здесь, и как далеко брошена моя машина, что мне сейчас позарез нужна, встреча должна начаться была десять минут назад… Проклятье!

Натянув джинсы и футболку (совсем неподходящий вид для юриста), столкнулся с еще более страшной проблемой: не мог никак найти свои носки, вернее, один видел, второй нет. Явиться без носков — преступление еще хуже, чем надеть вместо рубашки футболку. Даже думать не хочу, куда я мог их деть! Телефон издал булькающий звук, извещая о сообщении, отчего я замер. Всегда думал, что выбрал безобидное тихое оповещение, но сейчас оно мне показалось гонгом. И эффект, к сожалению, имел тот же, разбудив хозяйку комнаты. Блондинка заворочалась и села.

Черт, вот только разборок мне сейчас не хватало! И ведь не объясню этой грудастой, что понятия не имею, кто она и как я сам тут оказался.

— Коля, ты уже уходишь? — девушка потянулась, выпячивая свою грудь на обозрение еще больше, отчего я невольно залип. Буфера так буфера. Какой размер, интересно, пятый или четвертый? Невольно проскочила гордость за свой вкус, я даже на пьяную голову не изменяю себе.

— Мне на работу, — с трудом отвел взгляд от объекта повышенного желания, и как, твою мать, я могу ничего не помнить? Но, к очередному сожалению, про работу я не врал, и если верить часам на стене, я уже безбожно опоздал, и по головке батя меня не погладит. К тому же машина неизвестно где, да и появление в джинсах и футболке на встрече с клиентом… Мать вашу. С меня потом семь шкур спустит, если и вовсе не уволит.

— Жаль, — зевнула безымянная блондинка и легла обратно, поворачиваясь ко мне спиной и демонстрируя не менее соблазнительную задницу. — Ну, ты звони, если что, — почти тоном того волка из мультфильма выдала женщина.

— Угу, — я сглотнул и, наконец, заметил свой носок под бельем прекрасной дамы. Телефон издал свой проклятый «буль» второй раз, и я поторопился ретироваться с любовного фронта.

Упущенная девица ничто по сравнению с гневом отца, что ненавидит ждать и тем более когда его подводят. Коридор встретил меня запахом подгоревшей колбасы, стирального порошка и недовольной гримасой соседки.

— Зрасти, — выдавил я из себя, под пристальным взглядом натягивая кроссовки, успевая проверять наличие портмоне в кармане куртки.

— Зрасти, — передразнила женщина таким тоном, что мне стало не по себе. Шаг назад, не показывая врагу спину, и одной рукой нашарил засов и отодвинул, чуть поморщившись от скрипа, успевая порадоваться, что меня никто не собирается задерживать.

— Хорошего дня, — распахнув дверь, почти бегом пустился наутек. Звук закрывшейся за мной двери, неразборчивые крики, из которых я смог разобрать только «проститутка» и, кажется, имя «Маша» или «Даша», тут гарантировать не могу.

Неудобно как-то получилось, но попадать под раздачу не хотелось, особенно если учесть, что девицу я не знаю. Ну, а то, что было… Девушка на монашку не походила, значит, и обвинения могут быть вполне обоснованными.

Телефон снова издал «буль», и я поспешил открыть сообщение от отца, чтоб понять, имею ли я еще шанс выжить сегодня, или можно сразу писать завещание и присматривать место на кладбище.

«Надеюсь, ты не намерен опоздать?» — значилось в первом сообщении около тридцати минут назад, которое как раз и пробилось сквозь мой сон и разбудило.

Второе было более лаконичное: «Ты где?»

Третье во всей красе показывало, что родитель начал терять терпение: «Очень хочу верить, что у тебя есть уважительная причина».

Я издал нервный смешок и выбежал из парадной, обнаружив себя в районе Восстания и радуясь такому раскладу, как ребенок. До офиса пять минут, я имею все шансы выжить, хотя после четвертого сообщения шансы малы как никогда.

«У тебя пять минут, иначе пожалеешь», — если отец сказал пять минут, значит, у меня максимум три.

— Черт, — я бросился бежать, стараясь не налететь ни на кого из прохожих и не попасть под машину.

Когда я влетел в кабинет отца, на исходе была последняя минута отведенного мне времени.

— Я тут… — выдал я и тут же осекся под взглядом растерянного моим появлением и внешним видом клиента. Моего потенциального клиента, про которого я успел забыть.

— Прошу прощения, — нарочито мягко заговорил отец, смерив меня таким взглядом, что мне можно было смело идти рыть себе могилу, о кладбище можно не мечтать, скорее, это будет безымянная где-то в лесу. — Это мой сын.

В последних словах затаилась такая угроза, что я невольно сглотнул. Кажется, у меня неприятности. Серьезные неприятности.