Где-то в другом мире. Идеальный выбор

Родовые земли герцога де Баргардена простирались вдоль прибрежной западной части острова Тарсенье в королевстве Даони. Дальше был океан. На этих песчано-глинистых почвах хорошо плодоносили виноградники, близость океана придавала вину, сделанному из этого винограда, цветочно-фруктовый характер с интересными оттенками. Выращивали тут и овощи, пользующиеся спросом как в своем королевстве, так и за его пределами. Росли здесь и сады, как же без них, возле каждого небольшого уютного домика в селах и небольших хуторах в обязательном порядке раскинулись фруктовые деревья, плодоносящие два раза в год. На благословенном острове зимы не было. Хозяин всех этих земель Эрнест О'ретерен де Баргарден вот уже 14 лет не покидал свой маленький, уютный, но уже обветшалый замок. И не было у него желания наводить в нем порядок. Кому и зачем? Он последний из славного рода, известного еще со времен ОТДЕЛЕНИЯ. И держит его на этом свете чувство долга, забота о людях, благодаря трудолюбию и любви которых цветет, плодоносит и хорошеет этот край… Некому передавать бразды правления, не было надежного и близкого человека у герцога. Он был один. Многие друзья и знакомые его погибли 20 лет назад. Остальные предано служили королю в столице. И в этом была его беда. Он стал виновником и заложником своих же поступков.

Двадцать лет назад он со всей своей семьей: тремя сыновьями, невестками и внуками, был на празднике 10-летнего юбилея младшего сына короля — Редорика. Эрнест был горд такой большой семьей, поскольку сам был единственным сыном своих родителей, а те в свою очередь — тоже. Гуляния, длившиеся почти неделю, закончились. Город, казалось полностью опьянел и не скоро протрезвеет. Вчера, в предпоследний день всеобщего веселья, младший принц прошел Посвящение в Храме Спасения на мысе Ревентар… Теперь он полноправный владетель проснувшейся крови Спасителей, как и его двое старших братьев и отец. В нем начала просыпаться и родовая магия. К 16 годам, при интенсивных занятиях с лучшими наставниками, он станет сильным, волевым, так необходимым этой стране магом. И только пятилучевая звезда Храма Спасения после смерти нынешнего монарха, выберет следующего, только она определит, кто многие годы своей силой будет ее подпитывать, что бы барьер, отделяющий этот прекрасный остров от ужасного мира, погрязнувшего в давние времена в страшной войне, стоял незыблемо и нерушимо.

В этот последний счастливый день для королевства Даони герцог, проводив свою семью до ворот загородной усадьбы, и из далека удостоверившись, что они вошли в дом, вернулся к королю, другом и советником которого он был. В стране что-то назревало. Об этом не говорилось, но общая тревога висела в воздухе. Мир и спокойствие, которые длились вот уже более 500 лет, могли быть нарушены. Некоторые, достаточно богатые, имеющие большой вес при дворе, семьи начали роптать. Они хотели разрушить эту стену. Ведь там, за ней, судя по книгам и записям предков, лежит огромный, неизвестный, загадочный и привлекательный мир. Не одна война не может длиться столько лет! Судя по записям, она была жестокой и кровопролитной, разрушительной и самое страшное — магической. После тех ужасов и потерь, мир не мог быстро прийти в себя, значит влачит жалкое существование. Многие тайком говорили:

— Хватит жить в изоляции! Там, скорее всего разруха и упадок. Ведь по книгам война уничтожала все живое, но все — то она уничтожить не могла! На этом острове — пять королевств, огромное количество магов, год за годом увеличивающих свою силу и умения. А какие устойчивые и быстроходные суда в их распоряжении! Если убрать барьер, этот еле дышащий мир можно быстро прибрать к рукам. Еще несколько столетий и на этом острове негде будет развернуться!

Но короли пяти стран острова были против. Без исследований, без разведки отвергнутого мира, как бы желанны не были те территории, снимать блокаду было нельзя. Каждые пять лет, посещая мыс Ревентар, становясь в углах пятилучевой звезды, короли отдавали все силы, скопленные за это время, для поддержания мира и стабильности. Но очевидно, заговорщики не хотели больше ждать, особенно выискивать среди магов способных преодолеть магическую преграду. И вот, именно тогда, когда столица полностью расслабилась, они начали мятеж. Убийство королевской семьи делало невозможным ритуал Спасения, а на луч звезды в главном зале больше никто не мог взойти. Любой другой житель острова мгновенно сгорал в магическом потоке.

Но тогда Эрнест так и не попал к королю. Вернувшись не через главный вход, а через незаметную маленькую дверцу для кухонных работников и, пробираясь по дворцу так, что бы не встретить никого из знакомых, он заметил странное шевеление в коридорах. Там, ни чуть не прячась, хозяйничали люди, которые не при каких обстоятельствах не могли здесь оказаться. Неожиданно герцог услышал топот, раздающийся с двух сторон, проскользнув за тяжелую портьеру, он затаился. Небольшой отряд, бряцая оружием, остановился как раз возле его тайного укрытия. Вскоре сюда же подошел и второй отряд. В говоривших он с ужасом узнал первого министра и начальника тайной стражи.

— И так, господа, можете себя поздравить, мы победили — король мертв, двое его сыновей, так же. Но ни как не можем найти этого гадкого Редорика, как сквозь землю провалился! — Голос начальника стражи резал уши, убивая последнюю надежду. Но слова первого министра заставили встрепенуться.

— Я знаю, где этот выкормыш! Ему подарили новых зверей, скорее всего он в зверинце, устраивает их. Это ведь его любимое место!

Оба отряда развернулись и почти бегом отправились в одном направлении — к выходу из дворца в сад.

— А вот и нет, — с сильнейшей надеждой прошептал герцог. — Если мне память не отказывает, принц, когда ему все надоедало, прятался вместе с Гарди (внук герцога — авт) в одной укромной комнатке позади библиотеки.

Де Баргартен, обо всем забыв, ринулся к спасительному убежищу и не обманулся! Редорик, разглядывая подаренный фолиант, уснул прямо в кресле. Его камердинер — старик Греби сегодня был выходной, а молодой, только недавно начавший работать парень, о причудах принца ничего не знал. Это его и спасло. Разбудив, крепко спящего мальчишку, герцог тайными коридорами, не используя ни капли магии, выбрался вместе с наследником из дворца. Им удалось, пробравшись в конюшню, воспользоваться тайным лазом для конюхов. За лошадьми следили, да и человек верхом на лошади всегда привлечет внимание, а все выезды из дворца, скорее всего, контролировались мятежниками. Принц был смышленный и не по летам развитый, постоянные занятия спортом позволили ему долгое время бежать рядом с герцогом по темным улочкам, не хныча и не уставая. А сам де Баргарден не был такой развалиной, как сейчас. Выбравшись из города, они пробрались в тайное убежище, о котором знали только король и герцог. И только достигнув его, Эрнест подал сигнал тревоги родным, не догадываясь, что они уже все мертвы. Убийцы семьи герцога были в доме задолго до момента возвращения с праздника.

Через некоторое время преданным престолу людям удалось вывезти и спрятать принца в соседнем королевстве Озари. Рядом с ним, все это время, как и время изгнания, находился де Баргартен. Через два года наступило время Великого таинства — поддержки барьера. Звезда приняла подростка и вновь засверкала так же ярко, как сияла до этого более 500 лет. А еще через год остальные страны помогли молодому королю занять свой трон. Еще три года герцог следил за успехами Редорика, помогая ему во всем и находясь рядом Но придворная жизнь угнетала, напоминала о счастливых годах, о семье, о детях и однажды Эрнест решил удалиться в свой родовой замок, пообещав поддержку и помощь королю по первой его просьбе.

Почти 14 лет прошло с того момента и теперь в низком, но удобном кресле возле камина сидел седовласый старец. То ли годы взяли свое, то ли постоянная тоска по родным, подточила его силы, но выглядел он обессиленным и изнеможденным. Неожиданный визит молодого придворного без предварительного уведомления, его поспешное появление в большом зале пред очи герцога изменили жизнь замка, как и жизнь самого де Бергартена.

Двадцатисемилетние близнецы Зореан и Фабиан О'ридо де Шаверни, вместе с тремя сопровождающими слугами, скакали вдоль кромки обрыва, любуясь на океан. Сейчас он был особенно красивый — первозданный, с высокими волнами от начинающего шторма. Сливающийся с темным предгрозовым небом, он был полон могущества и подавляющей мощности. Крики мечущихся чаек вдалеке, рев волн внизу, заставляли мужчин переглядываться и торопить коней. Но ничего не могло испортить ни настроения, ни безумно счастливых и радостных лиц братьев. Они свободны! Еще несколько дней назад их невесты, с которыми они были давно помолвлены, вместе с их родственниками, стали настаивать на выполнении обязательств. Да, девушкам уже исполнилось по 17 лет, тянуть дальше было просто неприлично, но жизнь холостяка была более притягательна, чем жизнь женатого, тем более зная, кто родители прилестниц. С такими не загуляешь и не забалуешь, они имеют рычаги давления даже на короля, не говоря уже о каких- то там графах. Переговорив с Родериком, являющегося, к счастью, другом еще со времен изгнания, молодые люди задумали и совершили небольшую каверзу, с такими последствиями, что король вынужден был удалить их со двора и отправить в ссылку на два года. Мужчины, конечно предложили девушкам, заключив брак, последовать за ними, но, зная заранее их реакцию, не ошиблись. Не разу не выезжавшие за пределы столицы, девушки, обожавшие к тому же балы и придворную жизнь, веселое времяпрепровождение, толпы поклонников вокруг, были даже оскорблены и сразу же разорвали помолвки. Претендентов на такие выгодные ручки в пределах королевского окружения, хватало. А близнецы именно этого и добивались. Девушки были уже опробованы и не раз, каждым из них, и уже порядком надоели. Если честно говорить, вряд ли в пределах дворца осталась хоть одна девушка, старше 16 лет, не продегустированная ими, не говоря уже о молодых и самых привлекательных модистках и купчихах. столицы В соблазнениях и последующих приключениях они были профессионалы, пользуясь поразительным сходством, проворачивали такие интриги, какие другим были не под силу.

Неожиданно один из слуг вскрикнул и указал вниз. Там были видны остатки кареты. Мужчины спешились и, выискивая подходящие места, спустились вниз. Разбитая и полусгоревшая карета, мертвые лошади, производили удручающее впечатление. Раскидав остатки досок, мужчины обнаружили два, обгоревших до неузнаваемости тела. Что здесь произошло? Магический фон зашкаливал и это было коронное преступление. Поблизости был замок сеньора этих мест — герцога де Баргардена. Надо было обязательно его уведомить. Прошедший дальше по камням слуга с намерением отлить, закричал пронзительно и тревожно. Все бросились к нему… Между камней, странно зажатая двумя огромными диванными подушками, лежала молодая девушка. Она была необычайно хороша. Порванное, чуть обгоревшее платье, обнажало стройные ножки, одна из соблазнительных грудей, вырвавшись из оков корсажа, притягивала взгляд и радовала нежным персиковым цветом, обольстительно закинутая вверх рука, не закрывала совершенных черт лица, а создавала впечатление глубокого сна. Так же как и закрытые веки с длинными ресницами и коралловые пухлые губки, сомкнутые плотно. Темно-пепельные волосы, разбросанные в беспорядке, оттеняли бледность прекрасного лица. Может быть она не погибла? Крови нигде нет! Может она просто без сознания? Мужчины с сожалением вздохнули — эту бы красотку да в спальню каждого. Может быть ей надо помочь? Но мужчины стояли, как завороженные, боясь спугнуть видение. Что-то между грудей девушки сверкнуло в лучах уходящего солнца. Фабиан нагнулся и выругался. Это был медальон — ограничитель магии для отступников, некогда участвующих в перевороте. Но почему он одет на такую милую и юную девушку? Не удержавшись мужчина провел рукой по столь зовущей красоте, оценив фигуру и лебединую шею. Он просто не мог отказать себе в этом. Но почему сон сморил красавицу в таком неподобающем ей месте? Заправив грудь обратно в корсаж, он опустив руку ниже, ощутил чуть слышимые удары сердца, а применив магию, понял, что девушка находится без сознания, в навеянном кем-то магическом сне. Надо было немедленно звать на помощь. За ней поскакали Фабиан со слугой, а его близнец, подойдя к кромке прибоя, тревожно вглядывался в океан. Девушку было необходимо срочно поднимать на верх… Это он и сделал, бережно и заботливо, применив магию. Укрыв потерпевшую своим плащом, он уселся в ожидании. В воздухе пахло скорым дождем.

К месту падения просторная карета, запряженная четверкой лошадей, подъехала когда уже начинал накрапывать дождик. Такая карета еще называлась «Пармаза» — за одно спальное место внутри За ней скакало несколько слуг, один из которых вел за поводья лошадь Фабиана. Сам же граф, лихо спрыгнув из полуоткрытой дверцы и откинув подножку, помог спуститься седовласому старику. В первый момент Зореан не узнал герцога, ему с братом в детстве частенько доставалось от него за проказы. Как помнил молодой повеса, герцог всегда отличался подтянутой, худощавой фигурой и моложавым видом. Он не давал спуску ни королю, ни его друзьям, наравне с ними бегал и занимался на снарядах, фектовал на шпагах и скакал на лошади. Сейчас от того царедворца остался только цепкий, умный и, пронзающий на сквозь, взгляд серых глаз. Фигура была чуть сгорблена и как будто высушена, словно тяжесть годов и бремя жизни согнуло некогда бравого воина и мага, и высосало все силы.

Де Баргартен опустился на одно колено и осмотрел девушку. Зореан растянул над ней магический воздушный навес от дождя.

— Мда, действительно, ограничитель, но не настоящий. — герцог повертев медальон в руках, подтвердил предположения братьев. Потом торжественно оглядел притихших мужчин. — Потому что ограничение магии это не главная его функция! Основная функция — защитная! Когда они падали, именно этот медальон помог ей не разбиться и сохранил жизнь, правда не смог защитить от навеянного сна. В его изготовление были вложены большие силы, но не все сразу, а постепенно, что бы никто не заметил. — Он распорядился не мешкая поместить девушку в карету, а сам поспешил осмотреть место падения и трупы потерпевших, мотивируя тем, что надо успеть до ливня. Герцог шел легко по чуть заметной тропе, очевидно используя магию. Потом неожиданно остановился, не доходя до места гибели, и посмотрел на небо.

— Нам надо торопиться, скоро гроза и буря дойдут до этого места. Это не простой шторм, как и все здесь произошедшее. Я не погрешу против истины, если скажу, что через некоторое время молнии будут бить именно в эти места, как раз в медальоны, что бы раз и навсегда скрыть истинную правду произошедшего. Даже вы, повесы и бездельники, заметили постороннее вмешательство в магический фон этого места, очень сильное вмешательство, которое вступив во взаимодействие с ограничивающими медальонами, умертвило их владельцев. А вот после шторма и грозы, после неоднократного попадания молний в тела и медальоны, сила, собранная в них активирует медальоны на уничтожение. Будет взрыв и очень большой, а главное — никаких следов посторонней магии. Простое происшествие со смертельным исходом. И потерпевших вряд ли кто то в скором времени будет искать.

— Так вы знаете кто это? — не удержался Фабиан. Герцог спешно подошел к одному из трупов и, повертев медальон и рассмотрев обе стороны, увидел и показал сопровождающим на одной стороне оттиск королевской печати, а на другой имя владельца — Фаризен де Ворбильт.

— Вы так просто трогаете эти ограничители! — заметил Зореан — А нам говорили, что это очень опасно. Или после смерти владельцев их можно трогать?

— В свое время это я их изготовил, а король одел и опечатал. Так, что для меня нет в прикосновении к ним ничего страшного. Как только я взглянул на эту крошку там на верху, сразу вспомнил прелестную жену графа Фаризена. Вряд ли она сохранила бы до сих пор девственную свежесть, родив семнадцать лет назад дочь Но остается загадкой что погнало их в это время из дома..

— Но тот медальон на верху, это же не ваше изделие! — не унимался один из братьев. — А потом, может медальоны сами умертвили владельцев, раз они покинули место ссылки.? Это ведь, одна из его обязательных функций! — Фабиан решил продемонстрировать свои знания, задумав доказать бывшему наставнику, что он не так безнадежен и еще помнит многое. Герцог же в это время, сняв с погибших медальоны, тщательно их рассматривал.

— Медальон девушки в этом смысле не опасен. Его функции — это в основном охранять владелицу и ограничивать ее способности, правда пока не знаю зачем. На счет же всего остального… Они мои вассалы. И пока находились на моей земле — медальоны должны были находится в ожидающем режиме. Поселились они в поместье, доставшемся Жорджетте от родителей, так звали жену графа Ворбильта, сразу же после приговора, и с тех пор ни разу не покидали его. — Зореан, внимательно смотревший за манипуляциями графа с ограничителями, очнувшись, возмутился:

— Так это и есть убийца короля Левенса? Всем известный ренегат Ворбильт! Но почему его не казнили?

— Эту лекцию по истории родного государства вы с единокровным братом успешно прогуляли, а от изучения всего материала, как и от зачета, вас тогда спас папенька, задумавший прогуляться в соседнее государство вместе с вами. Но я рад, что вы хотя бы это помните… Граф Фаризен в этой ужасной истории пострадал безвинно. С детства ему пророчили прекрасное будущее, по силе магии ему не должно было быть равных, в конце концов, так и получилось. Но с одним громадным «но». Его волю и силу подчинила себе старшая, на целых 15 лет, сестра, проведя еще в детстве древний ритуал. Тогда еще было в моде домашнее обучение, вот окружающие и не заметили, да и ритуал этот на столько древний и входит в раздел «запретные знания», что многие о нем даже не догадываются. Просто все считали, что они с сестрой очень любят друг друга и предано заботятся. Родители же все свое время отдавали поискам единомышленников и подготовкой переворота. Только после того, как его сестру удалось обезвредить, лишив силы, и убить, память и осознание сделанного, свалились на его плечи. Он хотел покончить собой, но жена, бесконечно его любившая, не допустила этого. Она как раз носила под сердцем это прелестное дитя, которое спит магическим сном там, наверху. Именно граф Фаризен придумал эти ограничители, а я изготовил — Решительно кинув медальоны на трупы, герцог скомандовал:

— Поехали. Буря уже на подходе. Мы же не хотим быть в ее эпицентре!.

Инга, по новому мужу Савельева, с интересом поглядывала на пьющих и жующих гостей. Самой ей, последнюю неделю проведшей в бегах и в подготовке этого праздника, в подгонке всех дел на работе, хотелось только одного — скорее уехать в свадебное путешествие. Там, на Мальдивах, они с Игорем и выспятся и отдохнут. Игорь…. Их взгляды пересеклись. В его глазах было нескончаемое обожание, любовь и восхищение. В ее же… Она надеялась, что тоже. Нет, Игорь ей нравился, очень нравился. Она с удовольствием засыпала в его объятиях и просыпалась, ей нравились его поцелуи и смелые ласки. Он умело каждый раз доводил ее до умопомрачительного по силе и ощущению оргазма. И она точно знала, что это не потому, что она владелица этой огромной махины, носящей название «Концерн Омега», а он всего лишь ведущий юрист юридического отдела, а от того, что он ее любит. И любил бы, даже если бы у нее ничего не было. В свои 35 это она хорошо понимала. А то, что он на 7 лет ее младше, не знающий, не заметит. Благодаря первому мужу, Денису, от которого ей все это богатство и досталось, она хорошо сохранилась.

Денис, он всегда в ее сердце, был и будет. Единственная любовь всей жизни. А Игорь? Он будет отличным отцом и мужем. Первый муж научил ее очень хорошо разбираться в людях. Это именно он в последние часы жизни долго уговаривал ее обратить внимание именно на Игоря, убеждая, что выбрал того из множества претендентов на должность юриста в расчете, что после его смерти, тот займет в жизни Инги одно из ведущих мест. Денис нянчился с Игорем, стараясь нагружать его по-больше работой и помогал во всем этом разобраться. Все думали, что он готовит себе заместителя в концерне, а он готовил его для жены.

Они поженились почти сразу после окончания школы, когда Инге исполнилось 18.. На тот момент Денису было 42, два неудавшихся брака, отсутствие детей из-за редкой патологии, он даже и не помышлял о семейной жизни, разуверившись в настоящих чувствах. Но встретившись на праздновании Нового года с Ингой, понял, что не все еще потеряно. Они оба сразу же осознали, что не проживут по отдельности. Родители сходили с ума, хотели устроить скандал за развращение малолетней, но всего лишь один откровенный разговор Дениса с родителями, и они поняли все и не стали строить козни. И все эти годы рядом с ним, живя его интересами, поддерживая в делах и начинаниях, Инга была безумно счастлива. Но счастье никогда не длиться вечно. Погибли в автомобильной аварии родители, а через год ушел и Денис. Саркома.

Наконец, долгожданный перерыв. Рванув вместе со свидетельницей в туалет, потому что терпеть больше не было сил, а без свидетельницы было вроде как не положено, женщина ворвавшись в кабинку, с удовольствием, освободившись от белья присела на унитаз. Кайф! Взгляд ее упал на пол. В самом углу, на специальной подставке, лежал предмет, напоминающий смартфон новейшего поколения, и записка.

Женщина пожала плечами. Очередной сюрприз для невесты? Интересно, от кого? Может нажмем и узнаем?

И только она нажала на указанную кнопку, как зеленая, яркая вспышка поглотила ее.

Все вокруг было зеленым. Просто зеленый цвет и ты внутри него. И долгое время я не понимала где я и кто я. Начала собирать мысли, как осколки, и вспомнила все и сразу. Неужели в смартфоне было взрывное устройство? И я умерла? Значит это правда про тот свет? Да нет, вроде бы умирающие говорили о каком — то темном туннеле и ярком свете в конце его, к которому они шли. А здесь все цвета весенней травы и ни какого туннеля. Мне показалось, что от куда-то впереди доносятся не понятные звуки, прислушалась. Похоже на всхлипы.

Я пожелала найти источник этого звука и поплыла по этому зеленому нечто, раздвигая его руками. Чьи-то рыдания становились все слышнее. Впереди неожиданно возникла фигурка — маленькая девочка, сидящая на корточках и обхватившая себя руками за плечи. Она была где то внизу.

— Ты кто? — строгим, требующим немедленного ответа, голосом спросила я. Девочка подняла голову и я поразилась ее совершенным чертам, как будто она была создана талантливым скульптором с любовью и поразительной филигранностью. Но сейчас она была напугана и растеряна.

— Гвендолин, меня зовут Гвендолин. Я не знаю, что происходит Я не хочу выходить. А они зовут и зовут, а я не хочу! — При последних словах она сорвалась на крик и опять заскулила, как маленький щенок, жалобно и с надрывом. Потом неожиданно остановилась и посмотрела на меня — А вы кто? И почему у меня в голове?

— Где? Где? — оторопела я.

— В голове! Я от всех сюда спряталась, от мамы и папы. От моего, как папа сказал, ДОЛГА перед королевством. Я же не мужчина!

Я представила, что села рядом с этой девочкой, обняла ее. И вдруг увидела свою руку у нее на плече, маникюр, который сделала в элитном салоне перед свадьбой, и даже золотое обручальное кольцо на безымянном пальце. Чудеса!

— Рассказывай! — как можно сердечней сказала я.

— Все, все? — не веря и в тоже самое время надеясь на помощь, прошептала она.

— Сначала — как ты дошла до жизни такой, что захотела спрятаться.

— А, вы мне поможете? — все еще не в силах поверить, перестав всхлипывать, спросила зеленоглазка Ее огромные, наивные и вопрошающие глаза заставили мою руку непроизвольно погладить ее темно-пепельные волосы и тихо, но с очень убедительной интонацией произнести:

— Конечно, я здесь для этого и нахожусь! — тогда милое дитя, а дать ей можно было лет 6–7, тяжело вздохнув, скороговоркой начало выкладывать все, что ее мучает, ошеломив меня окончательно.

— Мой отец когда-то был самым сильным магом во всем королевстве, этим воспользовалась его сестра, подчинив себе и заставив делать ужасные вещи. Она даже заставила его убить короля. Представляете, какая она была злая? Самого короля! А он был нашим спасением. — Потом она плела что-то про пятилучевую звезду и магические ритуалы, великую стену, барьер, остров, отделение. В конце я совсем запуталась! Я, что, в психиатрической больнице, среди наркоманов или алкоголиков? Но я никогда в жизни не употребляла ни тяжелых, не легких, даже антидепрессантов. Пью, конечно, но умеренно, а на свадьбе за весь вечер — бокал шампанского. А девочка опять заговорила о магии и королевстве. Тогда я ее, перебив, спросила:

— А что тебя пугает больше всего?

— Больше всего? — переспросил перепуганный ребенок и задумался. — Отец сказал, что я родилась, что бы искупить его грехи. Мне дана очень большая магическая сила. Именно поэтому он повесил на меня ограничитель, ведь я ни как не могла с ней справиться. А он сердился. Папа меня постоянно ругал, а мама его поддерживала.

Она было, опять собралась плакать, но я, погладив ее по плечу и поцеловав в висок, тихо сказала, что понимаю ее. Девочка от этой невинной ласки покраснела и растерялась, но потом мужественно продолжала:

— А два месяца назад мне начали сниться сны… Страшные исполины со множеством блестящих глаз окружали меня, заслоняли небо и солнце. Ужасные огромные звери, с прозрачными желудками, в которых было видно съеденных людей, меня преследовали. Я убежала от них и оказалась на прекрасной площади, окруженной красивыми зданиями, здесь было множество птиц, они садились мне на плечи и голову, совсем меня не боясь. А вокруг ни одного человека. Этот сон повторялся несколько раз, пока я не рассказала о нем отцу. Он поставил щит от сновидений, но потом, через некоторое время сказал, что мне на роду написано путешествие за стену. Что мне дана сила преодолеть барьер, который ограждает наш остров от остального мира. А я не хочу! Я боюсь! Я вообще не хочу быть магом! — она опять сорвалась на крик.

— Хорошо, хорошо! Ты этого не хочешь. Успокойся — тихим, проникновенным голосом я постаралась ее успокоить. — Но. что-то же тебя интересует? Ведь, не может быть, что бы тебе ничего не нравилось.

— Я очень люблю рисовать. Я просто хочу сидеть и рисовать, что бы меня никто не трогал, никто не указывал, что мне делать. Но папа сказал, что это баловство. Мое предназначение в другом.

Вдруг зеленый мир вокруг стал меняться на красный, потом желтый. В моих ушах сначала раздавалась какая-то какофония, но постепенно я начала отчетливо различать слова.

Кто-то кого-то призывал и эти призывы так были похожи на заклинания то ли из сериала «Все женщины — ведьмы», то ли из еще какой-то сверхъестественной фигни.

— Ой, это меня, — запричитала девочка рядом со мной. — Ну, сделайте же что-нибудь! — потребовала она.

— Что сделать? — недоумевала я.

— НУ, вы же сама сказали, что для этого здесь и находитесь! — Да, вспомнила я, чего не скажешь, когда желаешь утешить ребенка.

— А сколько тебе лет? — спросила, решив перевести стрелки.

— 17 недавно исполнилось.

— А почему тогда я вижу тебя в теле 6–7 ребенка?

— Вы видите меня такой? — ее заплаканные глаза с восхищением уставились на меня. Я кивнула головой. — Значит мы точно у меня в голове! Я не хочу быть взрослой. Каждый день я мечтала об этом возрасте. Ведь тогда сила еще не проснулась во мне, папа и мама меня любили и баловали, и никогда, никогда меня не наказывали.

Я вздохнула. Как могли родители этого ребенка свои проблемы перенести на хрупкие детские плечи?… Господи, я, что, поверила в этот весь бред!? И кто мне ответит, где и почему я нахожусь?

— Знаешь, — начала я осторожно, — я никак не могу понять: где я нахожусь и как отсюда выбраться.

— Вы действительно ничего не понимаете? — ее слезы высохли, она вся подобралась.

— Увы, да!.- мне нечего было скрывать. И в конце концов, хотелось домой.

— А что вы последнее помните? — Я, злая на себя, не понимая почему верю в ее галиматью, начала коротко излагать последние часы жизни. Ребенок задумчиво уставился на меня:

— Значит вы попали ко мне в голову прямо со свадебного торжества. А то, что мы у меня в голове, я знаю точно! Все-так — магиня! Значит, своего тела вы лишились. Скорее всего вас убили, но ваша жизненная сила очень упрямая. Папа мне как-то говорил, что так бывает. Она вырвалась и нашла первое попавшееся свободное тело, а я как раз спряталась, а она его заняла — Странно, но девочка воодушевилась и очень обрадовалась. — Я не знаю как вас зовут, но очень прошу — побудьте мной! Я здесь спрячусь! Честное слово, я вам не буду мешать. Я буду вам помогать, подсказывать, если что. Вы же слышите, они опять зовут и не успокоятся, пока я не открою глаза и им не отвечу. А если вдруг появится отец? Он вас прогонит. А если ваше тело погибло, то вы исчезнете навсегда. Соглашайтесь, я вас очень прошу! — Она сложила ладошки вместе и жалостливо посмотрела на меня.

Действительно, уже пора было кончать эту комедию и разобраться с людьми, устроившими это шоу.

— Что надо делать? — деловым тоном начала я.

— Просто очень пожелайте проснуться, я вас вытолкну. А вы идите на голоса мужчин. Это нам повезло, что папы до сих пор нет, а то бы он вмешался. Папа не любит терпеть и ждать.

Я попробовала идти навстречу голосам, хорошо ощущая, что кто-то меня сзади подталкивает. Желтый цвет становился не таким интенсивным, он выцветал. Яркий, резкий свет рванулся в глаза, я зажмурилась. А когда распахнула веки, увидела мужское лицо, склонившееся надо мной. Горящие фанатизмом глаза принадлежали настоящему Кощею Бессмертному. Именно таким я его представляла, читая детские сказки.

Уняв сердцебиение, заставила себя трезво взглянуть на окружающую действительность. Но действительность ли? Может это продолжение моих галлюцинаций? Мужчина был одет в чуть поношенный темно синий камзол и странные бархатные бриджи, из под которых выглядывали белые то ли гольфы, то ли чулки. Когда я чуть-чуть пришла в себя, мне уже его внешность начала напоминать нашего профессора Федорова из университета. У того был точно такой же фанатичный блеск в глазах, когда он рассказывал о функции Лагранжа, о численных методах и теории оптимизации. Да и сухопаростью он напоминал его же. Наташка, моя подруга еще шутила, что профессор не ест, он сыт математикой. Погружение в свои личные воспоминания меня отвлекло от созерцания окружающего. И только странные покашливания за спиной так поразившего меня мужчины, заставили обратить внимание на объект шума. Сначала я подумала, что у меня двоится в глазах, но абсолютно разная их одежда, соответствующая той, в которую был одет тощий, только в другой цветовой гамме, позволила сделать вывод, что с глазами у меня все в порядке, а их действительно двое. Двое потрясающе красивых мужчин, лица которых словно отражение в зеркале, были идентичны. Темные, с коричневым отливом, чуть волнистые волосы до плеч, обрамляли немного продолговатые лица, ярко-синие огромные глаза, с интересом глядящие из под черных ресниц, казалось нарисованы талантливым художником, бледность лиц еще больше подчеркивали алые губы. Бал — маскарад? Послушаем, что они наплетут, а пока рассмотрю и сориентируюсь.

Мужчина что-то говорил, но меня больше интересовала обстановка помещения. Высокий потолок над головой- сплошные темные деревянные балки и огромная, словно парящая в пространстве люстра. Прямо передо мной, если смотреть на пальцы ног, яркий огонь в огромном камине, как в замке людоеда, черный, какой-то вычурный камень в обрамлении этого камина, и огромный знак, похожий на герб на стене. Я лежу на каком-то старинном диване, укрытая длинныи тяжелым плащом темно-коричневого цвета.

— Гвендолин, вы меня слышите? Гвендолин! — Это он ко мне обращается? Судя по взгляду, да. Ну, что же, будем отвечать за Гвендолин, главное очутиться по-скорее в отдельной комнате, оглядеться и понять — где я нахожусь.

— Я вас слушаю. — как можно спокойнее ответила я.

— Как вы оказались на дороге, ведущей к моему замку? Что последнее вы помните? — Я попыталась изобразить интенсивный мыслительный процесс, раньше, на больших совещаниях, когда несли откровенную пургу, мне это удавалось. Сама же в это время лихорадочно взывала к ребенку — Гвендолин за ответом.

— Последнее, что я помню, — услышала я ее тонкий голосок, — это как мы выезжаем со двора и отец набрасывает на меня какое-то заклинание, что бы я не сопротивлялась. Больше я ничего не видела и не слышала.

Я слово в слово пересказала эти слова мужчинам. Но старичок не унимался.

— Может быть вы догадываетесь для чего ваш отец спешил ко мне. О чем он хотел со мной поговорить. — А вот это засть. Сами догадывайтесь! Лично я хочу отдохнуть и понять куда я попала.

— Нет, они с матушкой никогда со мной ни чем не делились. — Кротко ответила я, спрятав глаза под сенью ресниц. И чего эти мужланы так на меня пялятся?

— Гвендолин, вас сейчас отнесут в ваши покои. Вы отдохните, поспите, может быть и вспомните что-то. А завтра утром поговорим. — Тут я услышала в голове отчаянный крик девочки:

— А где мои родители? Что с ними случилось? Они не могли оставить меня здесь! — Если бы не ее замечания, я бы точно не вспомнила, что она путешествовала не одна. Подыграем? Я запричитала теми же словами, с той же интонацией, что и Гвендолин. Странно, но все присутствующие, спрятав глаза, промолчали, лишь Кощей Бессмертный, тяжело вздохнув, сочувственно погладил меня по голове и сказал, что обо всем мы поговорим завтра. Я сразу же поняла, что родители бедного ребенка, скорее всего, погибли. Но ни стала заострять внимание, только согласно кивнула головой. Один из красавчиков, взял меня на руки, абсолютно неприлично прижав меня к себе, понес по длинным, извилистым, полутемным коридорам, стены которых были обложены простым камнем. Там и тут из стен торчали факелы, присмотревшись к ним я заметила застывший, как нарисованный огонь. Он не шевелился, но в тоже самое время освещал. Странно. Но декорации меня впечатляли. Мы поднялись по длинной, узкой, витой, каменной лестнице, с двух сторон ее были все те же стены, что и в коридоре. Следом за нами топал второй красавчик. На его поясе я заметила шпагу. Точно карнавал! И они, мужчинки, что, ходят только в паре? Несший меня ногой открыл большие двери темного дерева и мы очутились в небольшой гостиной, полной старинной выцветшей мебели и гобеленов. Здесь нас встретила колоритная старушка в юбке до пят и темной блузке, украшенной всевозможными рюшами и темном платке, завязанном сзади. Она, ничуть не стесняясь моих провожатых, выгнала их из комнаты, при чем, когда они пожелав снять с меня плащ, потянули за него, смело начала тарабанить по мужским плечам и спине, приговаривая.

— Пошли прочь, охальники. Знаем мы ваши «чуточку поможем».

Женщина вернулась ко мне и сдернула плащ. Я чуть не закричала. Одежда на мне была порвана и обгорела, я взглянула на руки. Ни следа маникюра, на правой руке какое-то милое колечко, ничего не имеющее общего с моим обручальным. И вообще, руки и ноги были не мои. Я попробовала встать, но как мне не помогала женщина, не смогла. Ноги не держали, руки трусились. Пока лежала, ничего странного не чувствовала, как только приподняла голову, сразу почувствовала тошноту и головокружение. Сотрясение мозга? Что же все таки произошло? Не принимать же за истину, утверждение ребенка?

В горле пересохло, я попросила воды. Все та же женщина вскоре принесла красивый стакан. Высокий, темно-красный, с золотыми листочками, я ни как не ожидала увидеть здесь такое чудо, очень похожее на богемское стекло. А вода какая вкусная! Наверное, артезианская скважина. В комнате было немного прохладно, я поежилась. Женщина всплеснув руками, начала ругать какого-то Таргу, который совсем не хочет помочь бедной молодой девочке, отняв родителей, еще и здоровье хочет отнять. Я подумала, что потом расспрошу ее, что это у них за Таргу такой. Подойдя к дверям, она подергала за красочную веревочку, присоединенную к цветку в форме лотоса. При чем проделала это несколько раз. Вскоре в комнату вбежала молодая женщина. Старушка ее услала за теплой одеждой, а сама засеменила в соседнюю. Через несколько минут я услышала звук льющийся воды… Ванна? Это хорошо! Только вот как я туда попаду, если ноги меня не держат? Все решилось очень просто. Молодая женщина, принесшая одежду, привела еще одну и они, достаточно легко, отнесли меня в небольшую ванную., предварительно сняв обгорелые тряпки. По среди комнаты стояла старинная, чугунная, круглая посудина, опирающаяся об пол ножками в виде львиных лап. Кран над ванной тоже выглядел достаточно затейливо. Огромная бронзовая голова льва, из рта которого извергается вода. Ни ручек, ни вентилей. Странно, а как же тогда воду включать и выключать? Воды уже было достаточно, и старушка просто два раза нажала на глаза. Вода прекратила литься. Душа не было. Меня начали мыть в четыре руки. Было неудобно, но приятно. Волосы на голове подверглись самому тщательному уходу, и только тогда я обратила внимание на их цвет — темно-пепельный, такой цвет я видела только на картинках в парикмахерских. И сколько не пыталась, сколько не красилась, ни разу не могла добиться такого результата. Поэтому ходила с простыми каштановыми волосами и короткой стрижкой. А сейчас, судя по манипуляциям женщин, их длина не менее чем до середины бедра. И как голова может выдержать такое великолепие? Наконец, банные процедуры закончились, и меня облачили в просторную, до пят, рубаху. Я помяла материал. Похоже на сатин, достаточно плотный. Сверху, на плечи, набросили теплый стеганный халат из какой то мягкой ткани. В ванной была еще одна дверь, поодаль от той, через которую мы сюда попали. Теперь мы проследовали через нее и оказались в спальне. Слева, вдоль стены были расположены шкафы, далее были видны теплые плотные шторы, очевидно закрывающие окно. У противоположной от нас стены, изголовьем к окну, стояла громадная кровать с деревянными столбиками. Справа, у стены, огромный стол — трельяж с зеркалом. Вычурные ножки, завитушки, ни одной прямой линии. Что сказать? Старинный стиль выдержан безукоризненно. Правда, выглядит слишком старым, как будто вынутым из древней кладовки. Так, спать, и еще раз спать Может на утро, что проясниться?.

На утро все запуталось еще больше. Я проснулась сама, по простой и тривиальной причине — захотела в туалет. Возле постели стояли теплые комнатные тапочки без пяток. Ночник возле дверей в ванную меня заинтересовал. Действительно, огонь в небольшом факеле был как нарисованный. Но трогать его я остереглась. Унитаз был похож на огромный цельный трон, рядом с которым сидела зеленая бронзовая жаба. Вместо туалетной бумаги на низеньком столике лежали мягкие тканевые салфетки, а под столом стояла большая пустая квадратная коробка. Я всего раз нажала на глаза и вода смыла все достаточно быстро. Вернувшись в спальню, решила выглянуть в окно. Отодвинув тяжелые портьеры увидела узкие, шириной в 30 см и высотой в два локтя окна, изнутри украшенные решеткой. Через мутное стекло было видно алеющее небо и перистые облака. Внизу, куда достигал мой взгляд, росли деревья, на которых были видны плоды. Только вот какие, этого я понять не могла. Пройдясь несколько раз по комнате, ощутила, что вчерашнее недомогание прошло. Я чувствовала тело, а оно мне повиновалось. Подойдя к шкафам и распахнув их, увидела ряд старинных платьев из парчи и бархата, некоторые с длинными шлейфами. Надеюсь, меня это не заставят носить! На внутренней стороне двери шкафа висело зеркало. Я невольно посмотрела на себя и замерла. В зеркале отражалась вчерашняя девочка, только взрослее. Не удержавшись, потрогала зеркало, закрыла и открыла дверь. За ней никого не было. Я была в комнате одна и судя по изображению, от меня — Инги остались только воспоминания и внутреннее восприятие. Тело было чужое. До кончиков пальцев чужое. Если бы зеркало висело на стене, еще можно было подумать, что за стеклом находится другой человек. А так, даже ощупав себя, я понимала, что от меня той, женщины с собственной свадьбы ничего не осталось. На ватных ногах я прошла к кровати и легла. Потом срочно начало звать Гвендолин. Она отозвалась и до прихода вчерашней старушки я слушала нехитрую, очень короткую историю девочки, которая решила спрятаться в собственной голове.

Но ничего нового она мне не сказала. Все то же. Долг, магия, пять стран на острове и это весь особый мир, который охраняет пятилучевая звезда в храме Спасения, что там за стеной никто не знает. И почти в каждой фразе — «как сказал отец», «отец этого не одобрит», «спросишь у папы, как он скажет, так и будет.» Но только я нажимала на нее, что бы больше узнать о магии и ее использовании, она замыкалась, замолкала и не отвечала на вопросы. Потом вообще расплакалась и сказала, что магию она ненавидит и не хочет о ней слышать. А если я так заинтересовалась ей, то она меня опять отправила к отцу. Как я поняла, они жили достаточно замкнуто. Никого не принимали, никуда сами не ездили — это было им запрещено. И хотя, я так странно общалась с кем то в моей голове, конечно пока слабо в это веря, но все же, стоит признать факт моего нахождения не понятно где. Я каждую минуту ждала, что откроется дверь, войдет Игорь и скажет, что это розыгрыш, что это подарок ко дню свадьбы. Только дверь открылась… и вошла вчерашняя пожилая женщина в темной блузке с рюшечками. И я поняла, что прежняя моя жизнь закончилась, а началось что-то неизведанное и странное.

Она представилась — Карлитта, служанка. — Как меня зовут, она уже знала. Очень нахваливала герцога, потому что выросла в этом замке и помнит даже его детей. Помогая мне с утренним моционом, очень радовалась нашему присутствию в замке — герцог ожил. Даже сегодня ругался на кухне, проверяя готовность к завтраку. А ведь уже как полгода ко всему был равнодушен. Словоохотливая служанка говорила очень много, но очень деликатно обходила стороной все вопросы связанные с моим прибыванием в этом замке. А когда она открыла шкаф, я закрыла глаза и сцепила зубы. Неужели мне это предстоит надеть? Но когда она меня позвала и я все таки посмотрела на нее, оказалось, что на постели лежат в поле моего взора несколько платьев из легкой набивной ткани, нежного персикового и голубого цвета. Где она их нашла? Они были тоже длинные и старинные, но смотрелись намного лучше, чем те, претензионные парчовые и блестящие. Я примерила. А ничего, мне даже идет, что первое, что второе. Выбрала персиковое, оно немного темнее и хорошо подчеркивает мои зеленые глаза. И вообще — мне этот цвет всегда нравился.

Братья, проследовав в свои покои, не сразу угомонились, а решили обменяться мнениями. Герцог уже предложил им остаться на несколько дней, что бы разобраться с создавшейся ситуацией. Как только девушка была доставлена в свою комнату, он отослал королю специального магического вестника, изложив в нем факты и предположения. Особо де Баргартен оговорил обязательное присутствие в его замке братьев де Шаверни, которых он решил наставить на путь истинный. А братья как никогда обрадовались новому приключению. В родовом замке было скучно. Что за интерес приударить за селяночками? Когда здесь в замке можно помочь утешиться молоденькой сиротке, столь очаровательной и невинной. Бросив монетку, они решили кто из них удостоится чести первым провести с ней ночь и обучить всем прелестям любви. Участь девушки уже была решена, а престарелый герцог в расчет не принимался, слишком уж вид его был удручающим.

Закрыв глаза, позвала хозяйку тела, и строго наказала — за завтраком сидеть тихо и помалкивать, не отвлекая меня, что бы она не услышала. Надо было разобраться в ситуации, больше слушать. а где надо соврать. Чувствую, в скором времени врать мне придется достаточно много. На ее «Почему?» я предложила поменяться местами. Она, очевидно испугавшись, согласилась говорить только тогда, когда я ее буду о чем-то спрашивать.

Карлитта уложила волосы на моей (уже на моей! — надо привыкать) голове в замысловатую прическу. И как это ей удалось? Но спрашивать не стала, а только попросила проводить меня к завтраку. И вновь крутая каменная лестница. Вчера она мне казалась короче. Столовая была расположена рядом с гостиной, на старинном диване которой я пришла в себя… Такой же потолок — сплошные темные деревянные балки, камин в углу немного по-меньше, очевидно соизмеримо с размерами помещения, ведь столовая была явно раза в два меньше. Большой длинный стол и всего четыре, сидящих друг против друга, мужчины с левой стороны стола. Я поздоровалась, вскочивший незнакомый мужчина ранее двух братьев, отодвинул стул и предложил сеть между герцогом и ним. Когда я уселась, сидящие напротив братья мне так искренно улыбнулись, что захотелось проверить, кто у меня находится за спиной. Мы едва знакомы, а они скалятся совсем как девчушке, полностью в них влюбленной. Снисходительно, приторно и оценивающе. Герцог представил мне моего соседа — управляющего барона Ворджака. Суровый мужчина в летах, кряжистый и основательный, без тени улыбки коротко выдохнул:

— Очень рад знакомству. — и заинтересовался куриными окорочками, запеченными в тесте. Вообще в течении всего завтрака я от него услышала едва ли пару слов. Он воодушевлялся только тогда, когда разговор касался хозяйства или урожая.

Я переживала на счет столовых приборов. Но возле моей тарелки лежали только две вилки с одной стороны и два ножа с другой. Столовый и десертный наборы. Обслуживали нас двое слуг с каждой стороны стола. Ни каких вступлений, молитв и благодарений, да и когда я пришла мужчины уже начали трапезу. Все чинно и с достоинством употребляли пищу. Я же, попробовав некоторые, наиболее привлекательные блюда, сделала вывод, что еда здесь не очень отлична от нашей, вкус у некоторых блюд был немного странный, придется привыкать, но в общем-то голод мне не грозит. Когда все перешли к десерту, завязалась живая, бойкая беседа. Герцог, как бы мимоходом, заметил, что утром он получил депешу от короля. Братьям де Шаверни вменяется изменить место ссылки на замок герцога де Баргартена. При чем как увеличение времени ссылки, так и ее уменьшение в целом во власти хозяина замка. Любое взыскание и нарекание вновь назначенного наставника автоматически увеличивает срок наказания. Ребятки сначала сникли, но потом переглянувшись, восели на стульях торжественно и собрано, заявив, что только об этом и мечтали. Но в глазах у них бегали такие чертики, что в их показное смирение верилось с трудом.

Указом короля герцог назначен моим опекуном, в результате отъезда родителей по делам за границу. Мне разрешалось, сняв ограничитель магии, начать изучение магического искусства под чутким руководством де Баргардена. Через два года нам всем вменялось, прибыв ко двору, ознакомить его величество с нашими достижениями. Но это лишь в том случае, если поведение братьев де Шаверни будет соответствовать определенным нормам, которые установит все тот же де Баргартен.

Братья не унывали. В процессе поедания десерта они осыпали меня массой комплиментов, напевая их столь слажено и изыскано, столь цветисто и вычурно, но и столь же двухсмысленно, что не понять это я не могла. Мой опекун, сидящий рядом, улыбался только уголками рта, с интересом поглядывая в мою сторону. Ну, а я разыгрывала недалекое, простодушное дитя. Чуть краснеющее от всех комплиментов и в то же самое время комментирующая их прямолинейно, восторженно и с полным не понятием намеков на мужское и женское начало. Потом они решили меня расшевелить и забросали вопросами о моей жизни в поместье. И каждый раз, когда мне задавали вопросы, так сказать в лоб, я отвечала — «Это мог решать только батюшка, магией мне не разрешал заниматься батюшка, поэтому и повесил ограничитель, батюшка ничего не говорил о том, что мне надо выходить за муж, поэтому я, очевидно, не просватана.» Этот поток словесного состязания остановил герцог, наказав мне вернуться в отведенные покои для отдыха. Вчерашнее происшествие было обременительным для молодого, неокрепшего организма. А сам он пригласил гарцующих молодых людей в кабинет для разговора.

Там он объяснил братьям, что королевские маги засекли сильнейшее магическое воздействие на эту часть острова, исходящее из одного замка в королевстве Тамер. Замок, после сильнейшей грозы на месте преступления, взлетел на воздух, этим уничтожив все ниточки заговора. Поэтому по королевству распространяется слух, что Фаризен де Ворбильт, вместе с супругой, уничтожив ограничительные медальоны, бежал в неизвестном направлении, оставив дочь на произвол судьбы. Они о многом разговаривали, составив план занятий.

Чуть позже, уже в своих комнатах, молодые мужчины вспоминая обстоятельства завтрака, обмениваясь впечатлениями о молодой неискушенной особе, сделали вывод:

— Может быть от того, что она не догадывается для чего существуют мужчины и женщины, она столь прямолинейна и непосредственна?

— Скорее всего ни отец, ни мать не объяснили ей суть взаимоотношений между этими разными созданиями. Ведь ей даже магией запрещали заниматься! — А Фабиан со странным выражением лица, недоумевая и возмущаясь, заявил брату:

— Так, я не понял, она, что совершенно не знает, что происходит между мужчиной и женщиной в постели? — Смеясь Зореан несколько раз кивнул головой.

— Скорее всего, тем забавнее будет ее туда завлечь!

Я же, вернувшись в свою гостиную, была атакована Гвен.

— Вы зачем дурочкой прикидывались? Что такие достойные мужчины обо мне подумают? А если они расскажут отцу, какая я бестолочь, то отец очень рассердится и накажет, а страдать будем мы обе!

Она говорила много, а я слушала и понимала, где бы она не находилась, она продолжала по инерции бояться отца. А вот с моим присутствием, она полностью согласилась и принимает все, как должное.

— Гвен, — прервала я ее эмоциональную речь. — Отец и мать погибли. Ты одна спаслась.

— Неправда, — закричала она. — Вы же слышали, что сказал его светлость…

— Гвен, научись смотреть правде в глаза. Родители тебя бы просто так не покинули. По крайней мере, хотя бы попрощались.

Я легла на диван и, попробовав «нырнуть» в собственное подсознание, встретилась с девочкой. Она по прежнему была в образе 7-летнего ребенка.

— Девочка, — я обняла ее за плечи, — к сожалению это правда. Но мы теперь вдвоем и мы все выдержим. Вот ты хотела рисовать. А почему не рисуешь?

Я огляделась вокруг. Зеленый туман был повсюду. Но вспомнив, как я, представив свои руки, увидела их, увидела свой новый искусный маникюр и кольцо, попыталась воссоздать мольберт и кисти, карандаши и бумагу. Вообщем, все принадлежности художника, какие могла вспомнить зрительно. Потом провела краткий ликбез, рассказав о Клоде Моне и, опять-таки, представив зрительно его картины, которые помнила до мельчайших деталей — «Тополя», «Осенняя река», «Садовая дорожка» и некоторые другие, ведь это был любимый художник Дениса. Огромные фолианты с репродукциями картин всегда лежали на видном месте дома и в офисе. Супруг любил, разглядывая чудесные изображения природы, думать о делах. Самые удачные решения приходили в его голову, когда он рассматривал Моне, Айвазовского, Куинджи.

Гвен восторгалась, глаза ее загорелись, она забыла обо всем вокруг и начала рисовать.

Когда я очнулась, возле меня тихо на стуле сидела Карлитта.

— Барышня отдохнули? Значит, будем обедать! Его светлость уехали по делам вместе с бароном Ворджаком, а обедать в одной комнате с этими невоспитанными проходимцами порядочной девушке нельзя. — Она жалостливо погладила меня по голове и продолжила:

— Я их подлую мужскую натуру знаю. Я только этим де Шаверни посмотрела в их бесстыжие глаза, все поняла. Они же вас на ходу раздевали.

Я не стала перечить этой доброй женщине, а с удовольствием отобедала в своих покоях. Герцог вернулся уже перед ужином и навестил меня.

Прежде всего его интересовало мое состояние здоровья. А на ответ — «Все хорошо», немного замявшись, начал говорить, что в жизни многое надо принимать стойко, а родители не вечны. Перебив его, я ответила, что знаю, что родители погибли. Они бы никогда не оставили меня саму, тем более не поговорив и не попрощавшись. Но отец давно готовил меня к тому, что придется расстаться. Он приучил меня к этой мысли. Потом честно ответила, что знаю что такое магия, но никогда ею не занималась. Герцог, произведя какие-то манипуляции, удивленно уставился на меня. Судя по виду, он ни как не мог поверить, что кто-то, обладая большими возможностями, мог отказаться от изучения и освоения магии, тем более запретить это своему ребенку. Но, очевидно, оставив на потом выяснение этого вопроса, задал следующий — «Желаю ли я освоить магию под его руководством?». Я же, целый день ждавшая этого разговора и предложения, с радостью согласилась. Завтра, с утра де Баргартен пообещал освободить мой медальон от функции ограничителя, и тогда же предоставит мне график занятий.

Как то незаметно разговор перешел на братьев де Шаверни. Очень мило улыбнувшись, герцог заметил, что мне удалось убедить братьев в своей «невинной, бесхитростной целомудренности» и полном неведении о многих вещах, которые девицы, окружавшие их ранее, знали с детства.

— Вскоре вам предстоит осада и соблазнение. Справитесь ли вы сами? — Да, я и не сомневалась, что его светлость меня раскусил. Это было ясно по тому, что он не мешал братьям, «распушив хвосты», старательно меня смущать. Только мило молчал, сдерживая улыбку.

— Не надо. Я сама. Вы же видели, как в них сыграло чувство собственного превосходства после моих нескольких бесхитростных фраз. Будем считать, что у меня есть противоядие против их мужской привлекательности и нахрапистого поведения.

— Меня король предупредил, что эти субъекты «перепортили весь цветник столицы», как он выразился. И попросил изолировать вас от их влияния. Но теперь мне кажется, что мы с вами дадим прекрасный урок этим невеждам. А они в свою очередь помогут мне обучить вас магии. В этом они тоже преуспели, на удивление.

Мы еще поболтали с его сиятельством о предстоящих занятиях и распорядке дня и он, попрощавшись, заметил, что сегодня мне лучше поужинать у себя и по-раньше лечь спать. Процедура возврата к полному владению магическими потоками трудоемкая и немного болезненная. Я последовала его советам.

Уже засыпая, я подумала, что совершенно расслабилась. В том мире в обязательном порядке утром была пробежка вокруг дома, потом час занятий на тренажерах. А это тело такое стройное и прекрасное не может похвастаться ни силой, ни прессом, только молодостью. Поднимаясь быстро по крутым ступеням с первого этажа на второй, я устала и запыхалась, чувствовалось, что прежняя владелица любила сидяче-лежачий способ жизни. Неужели владение магией означает пренебрежение к культуре тела? Да нет, вроде бы и герцог, и двое де Шаверни, судя по их фигурам, достаточно физически развиты, бархатные костюмы хорошо облегали тренированные тела. Значит мне надо срочно заняться спортом. А в чем я буду бегать? Представив себя на утренней разминке в длинном парчовом платье со шлейфом, чуть не сорвалась на гомерический хохот. Нужна одежда! Не может быть чтобы здесь никто не шил. Неужели они все одеваются с помощью магии? Значит моя первая задача завтра утром выяснить у Карлитты кто бы смог перешить мне те платья в шкафу, бархатные естественно. Вижу этот материал здесь достаточно моден.

Потом мысли неожиданно перетекли к другому, более важному вопросу. А почему я здесь? Не может быть, что просто так! Знание языка, такая быстрая адаптация к телу. Это было возможно только при условии постороннего вмешательства. Для чего? Настоящая Гвендолин говорила что-то о Долге, который вроде бы не исполнил отец, поэтому теперь эта миссия будет возложена на его дочь. Ведь именно из-за этого она спряталась. Какой-то великий поход за стену. В ближайшее время надо подробно разобраться с этим Долгом. Кому, зачем, почему! Сочиняя план дальнейшей жизни незаметно уснула.

Завтрак ничем не отличался от вчерашнего, разве только отсутствием фривольных разговоров. Близнецы были деловиты и серьезны. Потом мы проследовали в пустой и огромный зал, где меня усадили в большое и удобное кресло. Процедура снятия ограничивающей функции с медальона началась. Я ожидала чего-то страшного, в действительности все оказалось значительно проще. Посещение зубного врача в моем прежнем мире намного страшнее и болезненнее, особенно если сравнивать с воздействием бормашины. В процессе всего действа очень сильно покалывало в висках. Флориан и Зореан не только с интересом наблюдали за действиями герцога, перенимая опыт, но, судя по репликам, делились с ним магической силой. Когда все закончилось, я не почувствовала никаких изменений, но по настоянию герцога, отправилась обратно в свои комнаты.

Здесь я быстро решила некоторые запланированные на сегодня дела. Карлитта согласилась со мной, что бегать и скакать на лошади (а это оказалось обязательным для девушек семьи де Баргартен, ведь герцог теперь официально мой опекун до замужества) в платьях, находящихся в шкафах довольно затруднительно. Все это дамское изобилие ранее принадлежало невесткам его светлости, а благодаря магическому заклятию, сохранилось до сих пор. Большинство из них новые, ни разу не использованные. Я могу делать с ними, что угодно, герцог уже распорядился. Ехать за одним материалом в город никто не будет. Ближайшая поездка на ярмарку запланирована только через два месяца. А поможет мне преобразовать платья в то, что я хочу, жена барона Ворджака — для этого она владела магией в необходимом объеме. Вскоре платья для переделки были отобраны, мерки сняты, а я была приглашена вниз, для участия в обеде.

Что молодые люди, что герцог молча косились в мою сторону пока не закончилось поглощение еды. Уже после чаепития, герцог, немного поколебавшись, осведомился о моем здоровье. Я честно призналась, что чувствую себя хорошо и ни как не могу понять что же во мне изменилось. Улыбнувшись, хозяин замка заметил, что сила будет возвращаться ко мне постепенно, но скачками и следует приготовиться к неприятным ощущениям, а вот паниковать не рекомендуется. Я мысленно пожала плечами — чему, чему, а вот панике подвержена никогда не была. Потом меня поставили перед фактом — все женщины семьи де Баргартен были прекрасными наездницами, поэтому мне выделяется лошадь по имени — Звездочка, а братья де Шаверни любезно обучат меня умению ездить верхом. Я не стала возражать. Машин и велосипедов здесь не было, единственное средство передвижения — лошадь. В своей жизни я всего лишь несколько раз имела честь оседлать это прекрасное животное и то в гостях. Сделав несколько кругов, я неизменно соскальзывала в объятья мужа, мы опять куда-то торопились.

Оба графа, как только услышали о перспективах моего обучения ездить верхом, загорелись этой идеей и потребовали начать прямо сегодня. Я, решив остудить их пыл, объяснила, что для этого необходима специальная одежда и она будет готова только через несколько дней. Но тут вмешался герцог, он вспомнил, что где-то в шкафу было одно платье светло — голубое с белым, специально для верховой езды. Пошитое, но так и не использованное. Пришлось, вернувшись в свою спальню, заняться розысками. Платье нашлось. Очень длинное, с несколькими нижними юбками и фигурной шляпкой, перчатками и красивейшим узорчатым поясом, подчеркивающем тонкую талию. Увидев себя в зеркале, вспомнила почему-то картину Карла Брюлова «Всадница», теперь бы только вороного коня. Не прошло и 2 часов, как меня повели знакомится со Звездочкой. Но перед этим, проскользнув на кухню, я выпросила у девочек две морковки. Они были как раз кстати и пришлись по вкусу смирной лошадке. Подсаживая меня в женское седло, которое я видела первый раз в жизни, Зореан умудрился хорошо исследовать двумя руками, как мою талию, ягодицы, так и ножки, от колен до щиколоток. Причем по ехидному лицу Фабиана можно было прочитать, что этот «экспромт» они проделывали достаточно часто. А сам участник соблазнения, нежно улыбаясь и смотря прямо в глаза, норовил как можно дальше проникнуть под юбки. Я не отводила от его лица спокойного взгляда, вплоть до минуты прочного восседания в седле, потом, изменившись в лице, сделала вид, что не могу удержаться. Махнув ногой и хорошо, с размаха попав наглецу между ног, прямо в причинное место, сползла с лошади с возгласом: «Ах, какая я неловкая. Простите меня».

Сам виновник, а теперь и потерпевший, не мог сказать ни слова. Прочно сцепив зубы и прикрыв глаза, из которых показалась нежданная влага, сжав ноги, что-то бормотал, забыв обо всем. Я думала он ругается, но когда буквально через несколько секунд он спокойно выпрямился, я вспомнила о магии. Магия, не магия, но эффект был и действенный. Не знаю понял ли он, что я это сделала преднамеренно, но подсаживая меня чуть позже, он вел себя прилично, стараясь не дотрагиваться до меня лишний раз в неподобающем месте.

Небольшая конная прогулка вокруг цветников дома, по изумрудной зеленой поляне чуть в стороне, и мы уже возле конюшни. На первый день — хватит. Помог мне спешиться Фабиан. Торжественно, с очень серьезным лицом, он держал меня, почти как фарфоровую статуэтку, отстраненно и уважительно. Неужели пример брата так на него подействовал? Или они решили действовать на контрасте?

Неожиданно сильнейший жар, охвативший все тело, ударил в голову, земля ушла их под ног, я пошатнулась и, уцепившись в руку мужчины, чуть охрипшим голосом попросила помочь мне дойти до гостиной. Мне казалось, что по венам течет расплавленный металл. Очевидно, я действительно производила не лучшее впечатление, потому что Фабиан, только мельком взглянув в лицо, схватил мое бренное тело на руки и бегом донес до кушетки в моих апартаментах. И только завидев быстро входящего герцога, я потеряла сознание.

Открыв глаза, я увидела Зореана, увлеченно читающего книгу рядом в кресле. Попробовав тихо вздохнуть и выдохнуть, поняла — трудно, чувство было такое, как-будто меня жевали, жевали и не дожевав, выплюнули. Потянувшись, застонала. Мужчина с тревогой посмотрел на меня:

— Как вы себя чувствуете? — В его глазах были неподдельное сочувствие и понимание.

— Дышу, вижу вас, значит не умерла! — Я решила пошутить, но слова получались скомканными, хриплыми, словно что-то застряло в горле.

— Ну, на тот свет я за вами и не последовал бы. Мы слишком мало знакомы — Его лицо было предельно серьезным, ни один мускул не дернулся, но в глазах сверкали веселые лучики, говоря о том. что он понимает мою шутку и отвечает тем-же.

— А за теми, с кем вы хорошо знакомы, вы шастаете повсюду? — Я сделала попытку улыбнуться, но получилась не улыбка, а какой-то судорожный оскал.

Но граф на этот вопрос ничего не ответил, а только схватив красивую фарфоровую кружку, напоил вкуснейшей жидкостью, похожей на морс, заботливо поддерживая мою голову.

— Что со мной? — Наконец удалось вымолвить эти слова без хрипов и осознания, что я их выдавливаю из горла, как краску из тюбика.

— Его светлость ошибся. Величина вашей силы настолько велика, что ни о каком «постепенно» речь уже не идет. Скачки будут следовать один за другим и принесут незабываемые болевые ощущения. К сожалению, я это по себе знаю. Вот Фабиану все досталось значительно легче. Может быть потому я и намного его сильнее? — Он горделиво улыбнулся и, заметив, что я силюсь что-то сказать, морщась от непонятных ощущений, посоветовал:

— И не пытайтесь разговаривать, берегите силы. Они вам, ой, как понадобятся! — Заботливо поправив одеяло, сел обратно в кресло.

— Вы знаете, Гвендолин, я вам лучше почитаю. — И он начал читать о развитии источников магии, о способах медитации и концентрации внимания. Многое из этого мне было известно еще на Земле. Одно время, когда я училась в университете, супруга обуяли переживания о безопасности в студенческой среде, и он обязал меня посещать курсы самообороны. У нас был очень интересный преподаватель, увлекающийся йогой. Он заставлял часть занятия медитировать и искать свою «высшую интуицию сверхлогики», оттачивать свой разум и уметь им пользоваться, учил понимать свое внутренне я и, сливаясь с ним, стремиться к познанию нового и созидать. Правда, параллельно с этим он учил девушек жестко, а порой и очень жестко блокировать нападающих, помогая им на долгое время удалится в лечебное учреждение. Тихий, спокойный голос Зореана убаюкивал, я и не заметила, как уснула.

Следующие дни и ночи были заполнены нескончаемыми приливами огненной лавы в венах и странными галлюцинациями, в которых я путешествовала по огромным городам техногенного мира. Небоскребы, друхэтажные автобусы, спешащие куда-то машины. Привычный, но не знакомый мир. В этих местах я никогда не была. Почему-то ни в одной галлюцинации я не узнавала родных, известных до мельчайших подробностей мест, даже тех, где мне удалось побывать на экскурсиях или в деловых поездках. В те редкие минуты, когда я, выныривая из очередного приключения, жадно глотая вкусный напиток, умудрялась как-то пошутить и поинтересоваться: «Когда все это закончится?», меня всегда ждали то сочувствующие и веселые глаза Зореана, то внимательные и понимающие Фабиана.

Как-то, в очередной раз, убегая от нахлынувшей всепоглощающей боли, спрятавшись в зеленом нечто, вспомнила о настоящей Гвендолин и решила ее найти. Все это время ее не было слышно. Куда она делась? Я шла и шла, словно в мареве или плотном тумане, и когда я уже отчаявшись, решила возвращаться и искать выход, услышала тихое, мелодичное пение. Идя на него, вскоре увидела маленькую девочку, отрешенно рисующую красные пионы и поющую веселую детскую песенку. Я ее окликнула, она, оглянувшись, радостно подбежала и прислонилась ко мне, обняв за талию. Но глаза у нее были растерянные и испуганные.

— Что случилось малышка? Я еле тебя нашла и то по пению. — Она тяжело вздохнула в, взяв меня за руку, поволокла далее. Немного погодя увидела целый зал с чудесными картинами. Природа во всем ее великолепии. Цветы и деревья, рощи и поляны, неимоверное море с чайками над волнами. Я никогда в жизни не умела рисовать. И сейчас завидовала этому ребенку, от всей души завидовала, ее таланту, ее золотым рукам и виденью мира. И такое чудо спрятано здесь? Почему? Когда я задала этот вопрос, она, опять прижавшись, подняв вдруг ставшее взрослым лицо, почти прокричала:

— Неужели ты так и не поняла? Тебе же тоже видятся эти ужасные исполины, с множеством блестящих, прозрачных, страшных глаз, огромные животные, которые съев множество людей, бегут, не обращая на тебя внимания. Но ты видишь, как люди сжатые в их желудках, кричат и пытаются выбраться наружу!

Сначала я не поняла, что она имеет в виду. Но потом до меня начал доходить смысл этих посланий. Возможно она видела во сне все то, что лежит за стеной. Техногенный мир. Поэтому ее отец и говорил о Долге, о предназначении. Перенесите обыкновенного жителя маленького городка ХVIII века в Нью-Йорк ХХ, посредине Медисон Авеню в часы пик, он же сойдет с ума! Если какому-то идиоту придет в голову устранить барьер, эти земли сразу же станут добычей, лакомой добычей. Я представила маленький благодатный остров по среди океана на Земле Первая же страна завоюет их в два счета. Магия? А она рассеется, по всему шару рассеется и как тогда здешние маги будут ее извлекать? Крошка говорила что то о безумной войне, от которой они убежали, возможно она и уничтожила всю магию там и мир пошел по другому пути развития.

Как только приду в себя, займусь экскурсом в историю. Жалко этот чудесный мир, хотя я его еще и не видела. Тот мир, из которого я сюда попала очень жесток и не думаю, что этим мирам по силам тягаться. По крайней мере — план на будущее у меня уже есть!

Герцог, спустившись в давно не посещаемую часть замка, открыл огромные металлические двери и снял все охранные заклинания. Это была сокровищница семьи де Бергартен — огромный зал, заполненный не только старинными картинами, всевозможными давно не нужными вещами, но дорогими сердцу, как воспоминание об огромном мире, утраченном во время войны, секретерами с драгоценностями и большими, очень внушительных размеров шкафами. Здесь находились не только древние книги и фолианты по истории, мировые атласы, но и летописи семьи. Никто не знал, что перед загадочной смертью отца близнецов, тот, весь семейный архив, все реликвии рода, привез сюда. К одному из тех не многих людей, которому всецело доверял. Ведь именно Ренольд де Шаверни вместе со своим двоюродным братом Таргосом вывез тогда из тайного убежища в соседнюю страну будущего короля, в сопровождении герцога. Там принц Редорик три года изгнания спал в одной спальне с двумя сыновьями Ренольда — Зореаном и Фабианом, и еще несколькими детьми изгнанников. Вместе они учились и играли, но это была не прихоть, а мера строжайшей безопасности — пока дети все вместе, они живы и требуется минимальное количество людей их охраняющих.

Близнецы и Редорик подружились и уже, очутившись на Родине, в тронном зале тайно произнесли старинную клятву преданности и содружества. Будущий правитель, конечно, возглавлял этот триумвират, но мозговым центром всех проделок всегда оставался Зореан. И что правду таить, он же и стал самым сильными магом в последствии. Сейчас, перебирая все то, что привез тогда Ренольд, включив интуицию и магическое предвидение, Эрнест О'ретерен не только пытался отыскать хоть какие то указания на то, что же все таки интересует нынешних заговорщиков, но и вспоминал все, что ему известно о виновниках этой метушни, находящихся сейчас на верху в замке.

Братьям всегда был присущ родовой природный магнетизм, а с повзрослением и приворотный. Ни одна женщина не могла устоять пред ними, кинь они на нее оком. Кроме, разве что, нынешней королевы, и то, благодаря старинному артефакту, всегда находящемуся на ней. А когда де Баргартен заметил спокойное простое любопытство малышки Гвендолин, ни какого кокетства, ни какого желания обратить на себя внимание молодых людей, когда он разгадал ее игру, то понял что ее магический потенциал будет огромен. Он пока не знал на сколько, но мог уже с уверенностью сказать, что вскоре в замке появится достойный конкурент Зореану.

Почему же, зная все о братьях, он доверил им быть сиделками возле постели девушки? Природа магических приливов такова, что рядом, особенно со взрослым организмом, очень необходим зрелый, сильный маг, что бы «излишки» лавины исходящей в определенные моменты, он мог нейтрализовать. Иначе новый маг не родится, он сожжет сам себя, не совладав с потоком. Конечно, это не касается слабых магов. Но в данном случае рождается очень сильная магиня, тем более в таком зрелом возрасте, что вообще очень опасно, прежде всего для нее.

Так и не поняв, что из всех вещей может оказаться необходимым, герцог, взяв мемуары деда близнецов, поднялся к себе в кабинет, предварительно тщательно уничтожив все следы этого тайника.

— И так, вы узнали что либо новое о графе Фаризене де Ворбильте? — Черные, подчиняющие своей мощью глаза на бесстрастном лице, смотрели сердито на высокую, сжавшуюся фигурку мужчины, стоявшего на одном колене перед своим сеньором, сидевшем в высоком резном кресле.

— Только то, что покинув свою дочь на герцога де Баргардена, он вместе с супругой бросился в бега. — Мужчина, проговаривая последние слова, сжался еще более, желая не только стать меньше ростом, но и вообще исчезнуть подальше от владельца этих странных и страшных глаз.

— Ну, что же барон де Карсане, вы в который раз доказали свою беспомощность и полную бестолковость, а в следствии этого и ненужность. — Может быть испуганный барон и хотел сказать что-то в свое оправдание, но действия хозяина этого замка и этих земель навсегда закрыли его уста. Один лишь взмах руки и одно заклинание, и небольшая кучка пепла, бывшая несколько секунд назад человеком, изуродовала прекраснейший наборный паркет из редких пород деревьев. Мужчина поморщился:

— Убрать это безобразие! Вы граф хотели дополнить этого недоумка? — Маленький, розовощекий и кругленький старичок застыл в изящном поклоне.

— Ваша светлость, заклинание мага Лаверти сработали совсем не так, как мы ожидали… Вместо того, что бы подчинить Ворбильта, они его умертвили. Нам пришлось, создав бурю стереть все следы воздействия. При этом замок барона взлетел на воздух вместе с магом Лаверти. После некоторых исследований мы выяснили, что дочь графа — Гвендолин, абсолютно нам не подходит. Она очень слабый маг, даже отец отказался с ней заниматься, признав бесполезность своих усилий. По агентурным данным по силе магии нам бы подошел Зореан де Шаверни, но древнее заклятие содружества, которое он прочел вместе с их королем, не позволит нам подчинить его волю. Мы конечно, могли бы воспользоваться маркизой де Паритьи, но приворотный потенциал этого графа значительно выше, чем упомянутой маркизы. Только вчера мои люди получили сведения, что в королевстве Мерчи известный нам граф Бартолиньи на спор воспользовался несколькими запрещенными заклинаниями и не только выжил, но и увеличил свой магический потенциал почти вдвое. — Нетерпеливый Хозяин, топнув ногой, почти прокричал:

— Тогда доставить немедленно! Или мне надо указывать вам каждую мелочь? — Толстячок угодливо поклонился и спиной, довольно резво, попятился к выходу.

И ни кто в этом зале не узнал, что всего несколько слов, которые Хозяин так и не дал сказать уничтоженному барону, могли изменить многое.

— Судя по рассказам нескольких слуг герцога де Баргартена на дочери графа де Ворбильта был специальный ограничитель. После того, как его сняли, она свалилась в сильной магической коме. Братья де Шаверни между собой предрекают ей обладание большой магической силой, которую они еле сдерживают. — Возможно барону следовало начать именно с этой фразы и тогда он бы остался в живых?

Герцог де Баргартен, перевернув очередную страницу, задумался. Тогда на месте гибели Фаризена де Ворбильта и его жены он явно чувствовал остатки заклинания подчинения, древнего, для кого — то забытого, но не для участников тех ужасных событий, что закончились смертью большей части королевской семьи. Графа де Ворбильта опять пытались подчинить тем же самым способом, что и сестра, ведь это было очень коварная магия. Человек, однажды попавший под ее воздействие, освободившись, очень быстро снова становится марионеткой даже слабого мага. Но Фаризен, очевидно, наученный горьким опытом, больше не захотел становиться игрушкой в чьих-то руках и встроил в свой медальон и медальон жены уничтожитель, срабатывающий при первых же признаках подчинения. Он пожалел только дочь. Но для чего он кому-то был нужен, ссыльный, наказанный и давно забытый сильный волшебник?

Герцог подошел к книжному шкафу и выудил каталог всех магических семей острова. Листая его, он обнаружил, что предком матери Фаризена, Серениты, был один из десяти участников ритуала Отделения, так же как и дед близнецов. Сиренита, очень сильная магиня, выйдя замуж, полностью попала под влияние своего супруга и его семьи. Может быть именно он первым использовал подчинение? Но это было в прошлом и это уже не проверишь. Братьев де Шаверни никто ни каким заклятьем подчинить уже не сможет, они принесли клятву содружества королю. Их можно только либо устранить, либо увлечь какой-либо авантюрой, взяв клятву рода. А кто остальные наследники магии создателей стены?

Граф Бартолиньи из королевства Мерчи, графиня Кормальон из королевства Гарси и братья — погодки герцог де Партинор и граф де Партинор из королевства Тамер. Было еще несколько отпрысков, но все они столь слабые маги, что едва ли смогли бы заинтересовать кого бы то ни было.

Де Баргартен послал сообщение королю с просьбой узнать местонахождение всех особ, состоянием которых он заинтересовался, пояснив важность и значимость их для безопасности острова.

Я не привыкла болеть и это состояние беспомощности было для меня хуже всего. Наверное, это от отца, он когда болел, считал себя чуть ли не предателем, работая бригадиром на нашем авторемонтном заводе, и все мысли его были о деле… Во время болезни характер его портился и мы с мамой мечтали, что бы отец поскорее выздоровел, а он и старался изо всех сил. Более 3–4 дней дома его нельзя было удержать. Как же там на заводе без него? Родители приучили меня к любому делу подходить ответственно, нравится, не нравится — к делу не относится, если тебе поручено — ты должна его сделать безукоризненно.

Вот и сейчас в горячечном бреду, из которого старалась выбраться как можно скорее, я мечтала о покорении магии. Это было что-то новое, не изведанное, но когда-то желанное. Как «Колдовской мир» Эндрю Нортон. Эти книги я обожала и перечитывала бесконечное число раз. А теперь и мне выпали приключения в мире колдовства. Сейчас мои желания совпали с тем, что мне могли предложить и я, прямо изо всех сил, пыталась поскорее приступить к занятиям, а для этого старалась поскорее принять всю магию, соединившись с ней.

Вынырнув в очередной раз из забытья, где с удовольствием общалась с ребенком- Гвен, почувствовала сильнейший прилив сил, восторженного настроения и любви к жизни и всему окружающему, даже к невыносимым братьям де Шаверни, весело переговаривающимся рядом. Это было похоже на опьянение шампанским, когда ноги уже не держат, а веселье брызжет через край. Сейчас я чувствовала, что могу перевернуть горы. Попробовать? Но насмешливые и ехидные ярко-синие глаза близнецов, как холодный душ, остудили меня.

— Ее сиятельство пришли в себя? Мы вас теперь так боимся!

— Вам кажется, что вы сильнее всех на свете? Не хотите замагичить? — Они откровенно издевались, переглядываясь и подмигивая друг другу. Но я, пересилив в себе желание ответить им в том же духе, решила поинтересоваться другим. Но перед этим несколько раз глубоко вздохнула, чтобы выравнять дыхание.

— Спасибо, ваши сиятельства, что помогли мне выкарабкаться из этого состояния. Но сейчас я бы очень хотела переговорить с герцогом де Баргартеном. Если вам не трудно, пригласите его сюда, пожалуйста. — Недоуменные глаза близнецов были мне наградой. Фабиан поторопился выполнить мое поручение и послал герцогу вестника. Я невольно вздрогнула, потому что отчетливо увидела, как от тела молодого мужчины отделяется небольшое желто-зеленое облачко неправильной конфигурации и исчезает в стене. Пристальные глаза Зореана заметили мою реакцию.

— Гвендолин, вы это видели? — Очень тихим, но взволнованным голосом произнес он — Магического вестника?

— Да. — Не понимая предмета волнения, ответила я. — А что, я теперь всегда буду видеть воздействие магии? — Братья переглянулись, пожали плечами… и остались молча стоять, чуть посмеиваясь. Мне, честно говоря, уже надоели эти гляделки и пришлось немного повысить голос.

— Молодые люди, вы когда нибудь научитесь отвечать на поставленные вопросы? Я, понимаю, вы уже профессионалы, давно всему научились и такие дилетанты, как я, вам кажутся смешными, но мне, все же очень хочется, получить вменяемый ответ.

— Видите ли, Гвендолин, — заунывным голосом начал Зореан, одновременно показывая что-то пальцами брату, — вы теперь Видящая и сможете видеть насквозь всех магов. И они все будут вас бояться. — Но его «познавательную» речь перебил приход хозяина замка.

Он поспешил поздороваться, я тихо ответила и, скосив глаза на близнецов, сжала губы в недовольной гримасе и вздохнула. Герцог все понял правильно и попросил их покинуть комнату. Баламуты нехотя подчинились. После их ухода мы немного поговорили о моем здоровье, но меня сейчас беспокоило не это Я честно рассказала о своих бесконечных видениях другого мира, о небоскребах и странных прозрачных повозках для множества людей. Очень осторожно, подыскивая понятные для мужчины слова, ассоциируя виденное мной с тем, что должен был знать он. Де Баргартен быстро понял о чем идет речь, а потом задумавшись на долго, переспросил:

— А ранее вам такие сны снились? — Вспомнив, что говорила мне Гвен, ответила:

— Очень давно, как только магия начала во мне просыпаться, но тогда я не понимала. что вижу. Отец, решив меня уберечь, повесил ограничитель, с тех пор я больше не помнила ни один сон. Он только сказал, что возможно я вижу то, что спрятано за Великой стеной и этот мир очень для нас опасен.

Я понимала, что задала герцогу очень трудную загадку, но разгадав ее, он сможет спасти этот магический мир. Опекун задумчиво кивнул головой и повернулся к двери:

— Простите, Гвендолин, но мне необходимо подумать. — Когда его рука легла на ручку двери, на моем языке заплясал так и не выясненный вопрос:

— Извините, ваша светлость, когда Фабиан посылал вам сообщение, я неожиданно увидела непонятное желто-зеленое облачко. А когда поинтересовалась этим событием близнецы удивились. Вы не объясните мне эту ситуацию? — Де Баргартен, повернувшись всем корпусом ко мне, слегка улыбнулся.

— Что бы видеть магические потоки, многим начинающим приходится долго учиться, вам же удача подарила это умение в самом начале освоения магии. Возможно, что величина вашей силы намного больше той, на что я надеялся. Уповаю на то, что вы все равно будете постигать мудрость отцов с достойным прилежанием.

Спускаясь снова по крутой лестнице в сокровищницу, герцог настолько погрузился в свои мысли, что пропустил необходимый поворот и был вынужден вернуться обратно. Столько головоломок и тайн в одно и тоже время свалилось на голову де Баргартена, что в пору было завопить от безысходности, вот когда он изо всех сил пожалел, что обрек себя 14 лет назад на одинокую жизнь, отгородившись от всех и став отшельником. Он был занят только благосостоянием своих вассалов. Да, добротные каменные дома, даже крестьян, впечатляли всех заезжих, ухоженная земля, приносящая урожаи, прославившие эти места на весь остров, стали предметом зависти многих. Но вот заехать и поинтересоваться как живет Фаризен де Ворбильт он не удосужился. Тот исправно платил налоги, его управляющий привозил честные и обширные отчеты, а вот как живется бывшему когда-то сильнейшему магу, лишенному в одночасье и силы, и положения, герцога не интересовало. А оказалось зря. Возникшая не на пустом месте мечта воссоединиться с остальным миром, даже с гибелью основных заговорщиков, не исчезла, она просто затаилась и возродилась, скорее всего, в другом королевстве. Уже нет в живых людей, которые помнят ужасы той войны, все прежнее кажется просто плохим сном и люди элементарно не представляют всей величины угрозы. Им хочется простора и новых впечатлений. Высшая знать жаждет приключений. Крестьяне, занятые каждодневным трудом, как то мало задумываются над этим.

Последние 400 лет прогресс на острове Тарсенье застыл. Может быть поменялась лишь только мода, особенно женская, платья стали более откровенными и чуть — чуть короче, а во всем остальном все было как и прежде. Даже фасад домов стал только немного ярче, да убранство более изящным и богатым. Законы — те же, средство передвижения — лошадь, изредка магия. Это только кажется, что магов много, но те, кто владеет информацией, истинной информацией, знают, что до Великой войны магов на острове было очень много, значительно больше, чем сейчас. А уж по силе и сравнивать нечего, погибли то самые лучшие и сильные. Не крестьянина же, пусть даже и одаренного, посылать для участия в магической войне? Сейчас сильных магов единицы во всех пяти королевствах и их имена на слуху. А если появляется кто-то одаренный, вокруг него, как вокруг какой-нибудь редкой птички, начинают кружится множество опекунов и доброжелателей, желающих погреть руки на таланте. Ведь благосклонность королей не за горами.

Даже защитный медальон он не может вернуть девочке, потому что его тщательно изучает. Несколько звеньев цепочки обладают незнакомыми заклинаниями. Какую функцию они выполняют? И как его мог изготовить человек, лишенный практически магии? А сегодняшний ее рассказ? Он заинтересовал герцога больше всего и лишний раз подтвердил — де Баргартен на верном пути. Вот только странно — как спокойно, со знанием дела, тщательно подыскивая слова, этот ребенок рассказывал о другом мире. Ни какой истерики и паники. Она давно уже это обсудила с отцом и не удивлена увиденным ни капли? И зачем Фаризен ее полностью изолировал от магических потоков? Какую тайну хранит эта девочка? Ох, не проста она, не проста. Тело ребенка, а восприятие и поведение зрелой, умной женщины. Неужели все это дело рук ее отца? Для чего он ее готовил и что сделать не успел? Значит надо попросить близнецов понаблюдать за ней.

Последние события говорят о том, что кто — то в королевстве Тамер собирается послать гонцов за занавес, то ли разведать обстановку, то ли заручится поддержкой с той стороны, а потом путем переворота, придя к власти, воссоединиться и остаться единовластным хозяином этих земель.

Что то в прошлое посещение сокровищницы резануло глаза герцога, но он не обратил на это внимания, вот теперь после получения новой информации и приходится возвращаться. Возможно это то, что поможет в разгадке хоть одной тайны.

В тайном зале пахло, как всегда пылью и древностью, хотя только недавно заклинания чистоты и свежести были возобновлены. Де Баргартен подошел к шкафу с реликвиями семьи де Шаверни и нашел большую коробку от женских шляпок, на которой было написано почерком Ренольда «Последний аргумент в споре». Открыв ее, обнаружил тетрадь, на которой стоял росчерк графа, множество до военных магических артефактов и красивейших драгоценностей, обладающих свойством накапливать магическую энергию в огромном количестве, что было чрезвычайной редкостью. Сев в здесь же стоящее кресло и открыв тетрадь, полностью погрузился в чтение

Там было еще очень много добрых, ласковых и хороших слов, адресованных сыновьям. Но читать их герцог не стал. Это было что-то личное, слишком сокровенное, пусть мальчики сами почитают. Может, действительно, станут более ответственными? И пусть им нет еще 30, надо опередить королевство Тамер.

Самое ужасное для меня — когда знаешь, что должно получится, имеешь силы для этого, но в конечном счете, получается «пшик».

В школе я очень сильно увлекалась книгами-фэнтази о магических мирах, потом самым главным волшебником для меня стал Денис и уже было не до книг. Главным стал он и работа по освоению новых направлений в бизнесе. А вот сейчас, когда вернулась юность вместе с воплощением детской мечты — миром магии, у меня ничего не получалось. И если бы это было только день или два, уже десяток дней подряд! Отчаянье, как снежный ком, становилось все больше и больше. Но зато получалось прямо противоположное — я мгновенно могла блокировать любую магию, ведь ее малейшие признаки были хорошо видны. Одно движение ресниц — и щиты близнецов улетучивались в никуда. В один из дней особое внимание опекун решил обратить на мое физическое развитие, заметив как я усердно каждое утро бегаю в саду и выполняю странные упражнения. Он пожелал, чтобы братья де Шаверни обучили меня фехтованию. Герцог по-прежнему большую часть времени был занят хозяйством и какими-то розысками, лишь изредка появляясь на наших занятиях. Де Баргартен никак не реагировал на мои неудачи и не комментировал мои потуги, стало казаться, что все эти занятия организованы лишь для того, что бы как можно больше задействовать близнецов, отвлекая их внимание от чего то другого. Зато мальчики развлекались с удовольствием! И судя по последним их проделкам, память у них была девичьей и короткой. Больше, чем боем, они были заняты постановкой моего корпуса, расположением рук и ног. А для этого все мои части тела необходимо было погладить и под аккомпанемент инструкции, которую читал кто-то из них, правильно расположить, нежно ощупывая. Действия их были отработаны, профессиональны и приятны, но делалось все похотя, для развлечения, просто для получения очередного «постельного» трофея. И это больше всего меня возмущало. На занятиях часто присутствовали слуги, но это слабо сдерживало соблазнителей. Специально, на время тренировок, волосы мои убирались в очень высокую прическу и плотно закреплялись, блузка с открытым воротом и бархатные бриджи с белыми гольфами, были удобны и рациональны, туфли на небольшом, плотном и твердом каблучке, делали меня выше, но все равно «учителя» возвышались надо мной почти на целую голову. И вот однажды я не выдержала. Зореан, подойдя слишком близко со спины, вдруг наклонился и провел кончиком языка по незащищенной коже шеи, руки его начали что-то усердно искать на моих бедрах. Его горячее дыхание опалило, сердце, почему то забилось сильнее, но я не разрешила себе расслабиться. Вспомнив занятия по самообороне, немного отклонилась, замахнулась и локтем левой руки со всей силы ударила в солнечное сплетение наглеца, подняв ногу припечатала каблуком носок его мягких, тканевых щегольских туфель, и, наконец, развернувшись, от всей души врезала ребром ладони по шее. Он потерял сознание. Фабиан опешил, они по привычке полностью положились на свои щиты, а потом бросился к брату, направив в мою сторону уничтожающий взгляд. Я с удовольствием уселась на стоящий у стены стул и стала наблюдать за действиями графа.

Магия творила чудеса и вскоре Зореан, как ни в чем не бывало прохаживался по залу.

— Гвендолин, неужели вам не приятны знаки нашего внимания? Множество женщин мечтают оказаться на вашем месте и делают все для этого! — Фабиан с любопытством уставился прямо мне в глаза. Но я не собиралась отводить взгляд.

— Я знаю, что каждое утро удовлетворенные служанки покидают ваши спальни в самом радужном настроении. Это их выбор. Меня поражает ваша всеядность и я ни как не жажду оказаться следующей, между горничной Винеей и кухаркой Раней, согревая вашу постель. Я общаюсь с вами только ради новых знаний в области магии и, в данном случае, умения владеть шпагой. Вас попросили быть моими учителями, а не обольстителями. Поэтому очень прошу вас держать дистанцию, как вы уже поняли, ваши щиты для меня препятствием не являются. А в моем арсенале достаточно приемов для своей защиты. — Голос мой звучал резко и уверенно, я все еще не отводила взгляда от лица Фабиана.

Братья переглянулись и бросив: «Занятие окончено!», демонстративно вышли из зала.

«Странно, — подумала я, — мальчики, что, никогда не получали „от ворот поворот“?» Но один только взгляд на служанку, которая меня сегодня сопровождала, и я все поняла. Она смотрела вслед близнецам с таким обожанием, что меня прямо передернуло. Только вчера я читала об этом феномене в книге, которую дал опекун. Поголовная влюбленность и обожание это воздействие на женский пол «приворотной крови», которой обладают очень редкие индивидуумы и результат подарка их верховного божества за какие-то заслуги. Интересно, а почему на меня и на Карлитту эти привороты не действуют? Надо будет еще почитать. Последние дни были полностью посвящены учебникам, но дело так и не сдвинулось с места. У меня по-прежнему ничего не получалось. А вечером всех нас ждал королевский приговор.

Герцог собрал нашу троицу и торжественно зачитал выдержки из послания короля, касающиеся необходимости срочного заключения брака, без объяснений причин, и постановление архиепископа. Братья застыли, осмысливая сообщение, а меня понесло:

— Пока я полностью не освою магию, я не собираюсь замуж. Тем более за графов де Шаверни, обоих сразу! Тогда уж лучше в острог или казнь, в крайнем случае монастырь! — Интересно, почему при слове монастырь, близнецы переглянулись и весело заржали, не в силах успокоится? Наставник, тоже снисходительно улыбнулся и пояснил:

— Гвендолин, вы видно забыли, что у нас на острове всего два монастыря, и те мужские. Неужели орда изголодавшихся по женской ласке мужчин вас привлекают больше, чем эти юноши, известные как древностью рода, так и близкой дружбой с королем? — Но я не собиралась сдаваться.

— Я так поняла, что данные господа, увлекшись, наделали кучу детей, а теперь, пользуясь поддержкой короля, хотят избежать расплаты? Понимаю что то, что я сирота, дает им большее пространство для маневров. Гуляй сколько хочешь? Нет, и еще раз нет! Я не собираюсь покрывать их грешки!

Де Баргарден посуровел.

— Дело не в их грешках. Я думаю, что дальше тянуть с этим разговором не имею право. — Голос его изменился, стал более торжественным, как на большом собрании акционеров при оглашении доходной части.

Вот тут герцог и подтвердил мои предположения. Я действительно здесь для путешествия за Великую стену. Но его могут совершить только трое, тесно связанные особым ритуалом. А в результате того, что братья уже были участниками ритуала «содружества,» искать другой, такой же действенный, нет времени. Королевство Тамер готовит свою тройку, а возможно уже и отправило. Братьев де Шаверни хотят, связав брачным договором, либо устранить от участия, либо под каким-то предлогом обязать выполнение определенных условий.

Наш брак это всего лишь фикция и необходим для успешного выполнения миссии. После обряда, я смогу спокойно и быстро делиться своим магическим потенциалом с мужьями, наше общение, при желании, будет происходить на не слышимом для окружающих уровне, в общем брак дает массу дивидентов, особенно в магическом диапазоне. А после возвращения я имею право, обратившись к архиепископу и пообщавшись с верховным божеством, расторгнуть брак.

Интересно, что означает — «пообщавшись с верховным божеством?». Но спрашивать пока было неудобно. И так один раз уже прокололась, лучше книжечки почитаю. Как я поняла отвертеться не удастся, тогда я потребовала от близнецов клятву о договоре сотрудничества и отказе от принуждения выполнения супружеских обязанностей. Эту клятву они и произнесли в маленькой часовне вскоре после нашего совещания.

Спасибо Игорю, руку по написанию всякого рода соглашений о сотрудничестве я набила хорошо. Именно такой контракт и был подсунут близнецам. Они просмотрели его, поулыбались по своей каждодневной привычке, и, подписав и приложив фамильный перстень, прочитали его, по моей настойчивой просьбе, в маленькой часовне перед странной статуей какого-то в меру упитанного мужичонки, внешностью смахивающего на Карлсона в исполнении Михаила Галустяна. Больше всего меня поразил конец данной клятвы. Фигурка Тарго, а это была именно она, засветилась, словно новогодняя гирлянда, послышался хлопок, подобный звуку лопнувшего пакета с воздухом, бумага с договором засветилась и… исчезла. Все облегченно вздохнули, но остались стоять у алтаря. Хорошо с магией! Если, действительно здесь так скрупулезно придерживаются клятв, то после выполнения миссии, я буду самая богатая невеста на острове. Мальчики попали конкретно! Игорь мне лично некоторые формулировки втолковывал пол года, а они имеют такой двойной смысл! Мы на Земле, благодаря этому 4 раза суды выигрывали, при чем на конкретные суммы. Договора надо читать очень внимательно!

Через несколько минут к ногам близнецов спикировали листики щедро украшенные какими-то вензелями. Все зашумели и обрадовались — Верховное божество не только благословило наш союз, именно как деловое содружество равных субъектов, не только лично его приветствовало, что как высказался герцог, «Произошло впервые за несколько сотню лет!», но и высказало желание встретится с нами тремя после завершения миссии, что оказалось огромнейшим и щедрейшим подарком к будущему бракосочетанию и означало, что мы точно вернемся с Победой.

Свадьба меня, честно говоря, после двух, пусть даже и в прошлом, гуляний с размахом, как таковая не интересовала. На первой я еще веселилась от души — 200 гостей, лимузин, 3-х дневное празднество со всевозможными фейерверками и салютами, вторая же, пусть и не до конца отпразднованная, но к моменту моего исчезновения-гибели, уже надоевшая до ужаса. Вот развод устрою с помпой — хоть какое-то развлечение!

Я недоумевала от другого. разговаривая с опекуном о предстоящей миссии, поняла, что он всерьез обеспокоен магической мощью нашей троицы. На первом месте в подготовке — магия и еще раз магия, у них у всех в голове не укладывается мысль, что мир может существовать без магических законов и проявлений. Для них это все — как воздух, которым мы дышим. Если, то, что я видела в видениях, правда, то какой же шок они должны будут испытать при столкновении с тем миром? Герцог уверен, что по молодости лет я поняла что-то неправильно. Что-то не разглядела, не досказала, вот отец и сделал не верные выводы. Де Баргартену невдомек, что эти выводы сделала я, основываясь на собственном опыте. Меня во многом не принимают всерьез, благодаря возрасту и затворнической жизни семьи настоящей Гвендолин.

Пусть с освоением магии у меня ничего не получается, на данном этапе это не так уж и важно. Чем скорее мы окажемся за стеной, тем скорее к ним придет прозрение. Единственно, что действительно важно — это изучение географии утраченного мира. Не думаю, что количество материков, их расположение и конфигурация, достопримечательности и водопады, озера, реки, горы, так уж сильно изменились. И если нам придется путешествовать в скором времени, то уже сейчас надо придумать легенду и имена.

Интересно, чем еще, кроме соблазнений, развлечений с женщинами и фехтованием, заняты близнецы? В принципе они не плохие ребята, не высокомерные, ни спесивые, ведь все-таки близкие друзья короля, не злопамятные, не мстительные, ведь я для них — тупая девочка — провинциалка, а они блистательная молодежь из столицы. Невольно вспомнились их доброжелательные и заботливые отношения во время болезни. Чувствую — из них еще можно воспитать нормальных мужчин, а погибелью женщин они и так являются.

Подготавливая меня к свадебному ритуалу, Карлитта и несколько девушек «трещали» во всю, а я только помалкивала и слушала.

Слуги заключили пари — через сколько дней я окажусь в спальнях близнецов, причем сразу в двух. Никто не сомневался, что я там окажусь, только сроки все указывали разные.

После рассказа служанок о моем строгом отношении к мужчинам, почти членовредительстве (о как я могла!), они сделали вывод, что я, скорее всего, принесла обед Таргу и боюсь его нарушить, что бы удача от меня не отвернулась. Правда, вот на счет моей клятвы мнения разделились. Одни говорили, что я поклялась до свадьбы хранить целомудрие, другие, что так я угождаю Верховное божество, желая все таки овладеть магией, третьи вообще обрекли меня на вечную девственность, в следствии искупления грехов отца. А о братьях де Шаверни все девушки говорили с придыханием в голосе, с закатыванием глаз и с таким мечтательным выражением лица, что часто мне приходилось, закашлявшись, жадно пить воду, что бы не расхохотаться неприлично громко.

Поздно вечером в той же часовеньке, где мои женихи произнесли клятву, прошел и свадебный ритуал. Капелан скороговоркой прочел длинную молитву, обрызгал нас какими-то благовониями, одел на нас браслеты рода де Шаверни и активировал их. Руке стало горячо и браслеты вросли в кожу, став ее частью. Миленько. Но узор действительно был прекрасен, а металл похож на платину. После небольшого праздничного застолья, все разошлись. И ни каких «горько!», ни каких похищений невесты и других атрибутов наших гуляний. Может на настоящей свадьбе у них по другому?