Где ты встречаешь рассветы?

Глава 1

– Самое замечательное и правильное, что я сделала в этом году, – лениво думала она, раскинув руки в сторону и зажмурившись, – это то, что приехала сюда. Вот уж воистину, не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь…

Вечернее солнце ласкало прелестное светлое лицо, касаясь тёплыми лучами гладкого лба и закрытых глаз, спускалось по округлым скулам к чуть подрагивающим губам и маленькому твёрдому подбородку. Порывистый ветерок-забавник путал густые кучерявые волосы цвета патоки, волнами льющиеся ей за спину.

– Оу! Это есть чудесно!

Громкий мужской голос, приправленный чужестранными интонациями, вывел её из неги. Она нехотя разжала ресницы.

– Это есть чудесно! – восторженно повторил обладатель акцента и длинных сиреневых шорт, уморительно смотрящихся на человеке столь почтенного возраста. «Лет семьдесят, не меньше», – отметила она про себя. Водянистые глаза незнакомца с восхищённым удивлением перебегали то на неё, то на фигуру, темнеющую рядом с ней.

Она пожала плечами, не совсем понимая, чем вызван такая эмоциональная реакция. Впрочем, эти иностранцы вообще странные ребята…

– Galatea1? – старик ей подмигнул.

– Простите? – не поняла она.

– Living statue2! Оу, как ето есть русский… Живой… статуя…

– А! – взгляд её скользнул вправо. – Ожившая статуя! Боюсь, эта история не про меня…

– Сорри? Как то есть? She and you3…

– Простите… – Она подтянула к себе сумочку с намерением встать. – Вы, наверное, сфотографировать её хотите? Я уже ухожу.

– No, нет! – Он остановил её движение уверенным жестом и потряс массивным фотоаппаратом, обязательным атрибутом человека в таком одеянии. – Both!

– Бос? – переспросила она непонимающе. Что поделать, если ещё в школе её выбор пал на французский язык, который, кстати, серьёзно потом пригодился в жизни. – Извините, я не понимаю по-английски…

– Оба! Ты and she! Ты и он.

– Она…

Она опять бросила взгляд на неподвижную фигуру справа.

– Она! – радостно согласился странный старик. – Я делать фото… ты и она! For memory4.

– Что вы, зачем!

– For memory! – твёрдо повторил иностранец, решительно отходя от неё на несколько шагов назад и вскидывая фотоаппарат.

– Окей, мемори так мемори, – вздохнула она, смирившись. И пробормотала совсем тихо: – Весь настрой сбил, варвар…

Но слух иностранца оказался так же силён, как и его настойчивость.

– Оу, Варвара! So beautiful name5! My grandma… бабьюшка… есть Барбара too6!

Её щёки окрасились румянцем неловкости. Переубеждать незнакомца она, конечно, не стала, только напряжённо пожала плечами и повернула голову вбок, к той, что сидела рядом.

«Хорошо тебе, – подумала она. – Сидишь себе, молчишь, и никто от тебя ничего не требует…»

Старик между тем перебегал с места на место, меняя ракурс, и щёлкал своей автоматикой не переставая.

У неё затекла шея и вконец испортилось настроение.

«Действительно, варвар. Пришёл, увидел и… разрушил. Такое состояние было зачётное, как сказала бы Глашка, и тьфу, ничего от него не осталось. Варвар-разрушитель. Хотя нет, там был, кажется, Конан… Впрочем, всё равно не смотрела, это Севка у нас спец по таким фильмам. Севка, кстати, не стал бы такую наглость терпеть, отшил бы назойливого типа в два счёта. У него и с английским полный ажур…»

Задумавшись, она не обратила внимания, что незнакомец уже некоторое время чего-то от неё добивается, эмоционально размахивая фотоаппаратом.

– Что? – наконец, пришла в себя она.

– Mail! I'll send your photos7!

– Фото? – переспросила она.

– Yes, yes! Your photos! Твой фото… дать… email… post… Почта!

– А, электронный ящик? – дошло до неё. – Чтобы фотки отправить?

– Да, да! Отправить!

– Да зачем! Не надо мне ничего отправлять!

– Отправить! – безапелляционным тоном произнёс иностранец. – Так надо!

– Боже, – вздохнула она. – Кому надо, зачем… Мне-то уж точно ни к чему. Ну, хорошо, хорошо…

Она нехотя чиркнула адрес на листке; настойчивый старик, тут же проделав какие-то манипуляции со своим огромным смартфоном, расплылся в довольной улыбке, и спустя несколько секунд она услышала знакомый писк из своей сумочки.

– О, уже пришло… – удивилась она.

– Да, да! Пришло! Good luck, my beautiful Galatea8!

Докучливый тип наконец оставил её в покое, и она какое-то время наблюдала, как он размашисто и энергично удаляется от неё по мосту, время от времени останавливаясь и вскидывая блестящий аппарат к глазам. Один раз он обернулся и радостно помахал ей рукой, на что она вяло взмахнула своей.

– Адью, месье… Надеюсь, больше мы никогда не встретимся…

Она добралась до гостиницы, когда на улицах уже вовсю сияли ночные фонари. Ноги гудели, желудок сводило от голода, а глаза слипались, отказываясь реагировать на окружающий мир.

Достав из маленького холодильника всё своё богатство – ледяную минералку, сыр с колбасой и пакет с соком, – она разлеглась на диване, удобно устроив ноги на подлокотнике. Хорошо!

По экрану телевизора, подёрнутые рябью, бегали какие-то фигуры. Звук с пульта не включался, а вставать было лень.

Когда позвонила Глафира, она доедала уже третий бутерброд и нацеливалась на четвёртый.

– Рожа твоя бессовестная, и не стыдно тебе? – в Глашкином голосе звучала обида.

– Здравствуй, сестрёнка, я тоже рада тебя слышать.

– Первый раз, значит? А я, кретинка, поверила…

– Ты о чём, Глаш? – она замерла с куском колбасы во рту.

– А то ты не понимаешь! Поздравляю вас, гражданка, соврамши! И главное, я ж ничего не заподозрила, тетеря наивная! Теперь вот уши отмываю…

– От чего? – не поняла она.

– От лапши, которую мне понавешали! И кто! Человек, которому я готова была отдать самое дорогое, что у меня есть!

– Серьёзно? Так значит, я могу рассчитывать на ту брошку, которую ты из Риги привезла?

– Дура! Ты зачем мне соврала, что никогда в своём Арбузове не была?

– Я? – она быстро проглотила колбасу и поморщилась. – Не была. Честное слово! И он вовсе не мой! Хотя городок милый, не спорю…

– Как же, не была! Факты на лицо, как говорится!

– Какие… факты?

– Фотографии!

– Фотографии? – удивилась она. – Которые я тебе отправила? И что в них такого, из чего ты сделала вывод, что я тут уже бывала? А, поняла! Ты где-то на заборе увидала надпись: здесь был Вася?

– Очень смешно, Васька! – голос Глаши понизился. – Колись, откуда ты его знаешь?

– Кого?!

– Скульптора этого!

– Какого ещё скульптора, балда? – у неё отчего-то нервно заколотилось сердечко.

– Такого! Который с тебя статую слепил! Девушка, освещённая солнцем, или как там она называется…

– Уставшая путница… – Она почувствовала, как лёгкий холодок прошёлся по её затылку. – С чего ты взяла, что она на меня похожа?

– Думаешь, я слепая? И вообще, ты забыла, что я у нас художник?

– Как художник, ты тем более должна была заметить, что никакого сходства между мной и той мраморной девицей нет!

– А она разве мраморная? – с сомнением протянула Глафира.

– Мраморная, чугунная, резиновая – откуда я знаю?! Я знаю только одно: к этой девчонке я не имею никакого отношения, как бы вы меня ни уверяли в обратном!

– А что, кто-то ещё тебя уверял?

– Да этот, фотограф в розовых шортах! Тоже головой крутил и восхищённо присвистывал!

– Я не кручу и не присвистываю, но точно тебе говорю, Васька: ты и она как две капли воды!

– Заливаешь!

– Говорю же, точно!

– Перезвоню через пять минут!

Она нажала на кнопку отбоя и принялась лихорадочно перелистывать картинки в телефоне. Сегодняшний день оказался плодовит на фотовпечатления. Прежде чем она нашла нужное, её взгляд натыкался то на причудливое отражение в воде одной из башен крепостной стены, то на улыбку хозяйки маленького магазинчика сувениров, то на закатное солнце, запутавшееся в куполах.

Сидящая на парапете над рекой молчаливая девушка, которую она сфотографировала ещё до появления настырного старика, промелькнула так быстро, что пальцы не успели сориентироваться. Пришлось возвращаться назад.

Ну да, вот она, та девица, во всей красе. Поза утомлённой от ходьбы странницы, которая присела отдохнуть. Длинные волнистые волосы, застывшая кудряшка на лбу, взгляд, обращённый к небу и в себя. Трогательные босые ноги девушки и пристроенные ею – точнее скульптором – туфли рядом.

Она вглядывалась в миловидное лицо, то увеличивая фотографию, то отодвигая. Если рассматривать каждую деталь отдельно, то вовсе никакого сходства не найти. Нос у неё не такой широкий, как у этой девчонки, да и щёки, пожалуй, покруглее будут. Но в целом… Признаться, что-то неуловимо общее есть. Наклон головы, быть может? Или выражение лица?

На фотографиях, сделанных иностранцем, схожесть угадывалась яснее. Почему она сразу этого не заметила?

– Возможно, просто свет так падает, – растерянно пробормотала она, не желая верить странному совпадению. – Или ещё какая шалость мироздания…

Услышав вновь в трубке голос сестры, она ещё какое-то время молчала, собираясь с мыслями.

– Убедилась? – в Глашином голосе слышалось торжество.

– Это ещё ни о чём не говорит! Мало ли, кто на кого похож! Помнишь, мы как-то встретили Севкиного двойника…

– Который в итоге оказался его родственником? – ядовито протянула Глафира. – Нет, подруга, в такие совпадения я не верю! Что-то тут нечисто, нюхом чую! То ли ты мне чего-то не договариваешь…

– Да честное слово, Глашка, я никогда раньше в Арбузове не была! Хочешь, поклянусь самым дорогим, что у тебя есть?

– Васька! – голос Глаши понизился. – Я готова даже отдать тебе эту брошь, лишь бы только узнать правду!

– Серьёзно, что ли? – недоверчиво протянула она.

– Ага.

– Это сильный довод… чтобы провести расследование.

– Вот и проведи! В конце концов, кто у нас мастер искать истину?

– Если ты имеешь в виду, что истина в вине, то таки да, я мастер!

– Дурёха! Помнишь, как ты Севкины ключи нашла? А платок мой, который я из Индии тащила, помнишь?

– Жаль, что восстановить его не удалось, да, Глаш? И как он вообще в будке у Боньки оказался…

– Тяга к прекрасному, сестрёнка, свойственна даже собакам! Ладно, возвращаюсь к своим шедеврам, а ты помни, что мне пообещала!

– Вообще-то я ничего не обещала… – пробормотала она.

– Завтра позвоню! Спокойной ночи, Васька!

– Да уж, спокойной…

Она нажала отбой, но долго ещё сидела с прижатой к груди трубкой. На экране телевизора прочно и надолго обосновались фигуры каких-то деятелей, видимо политиков, – они отчаянно жестикулировали, пытаясь уверить друг друга и себя в собственной правоте и непогрешимости.

– Надо спать, – вслух сказала она и решительно обесточила телевизор. – Завтра. Я подумаю обо всём завтра.

Спустя несколько минут она крепко спала, положив левую ладошку под щёку. За окном тусклым светом улыбалась луна.