Герой ее романа

1

«Что же сделал Том?»

Покусывая кончик пера, Клэр Монтегю уставилась на лист бумаги, лежащий перед ней на письменном столе. Перечитав написанное, она поняла, что допустила оплошность: как могут пули «рассекать прохладный утренний воздух», если все события происходят в полдень?

— Мисс Монтегю!

Клэр вздрогнула от неожиданности, выронила перо, и оно со стуком покатилось по столешнице. Она не слышала, как открылась дверь. Да и разве услышишь? Вот уже десять лет каждый понедельник она собственноручно смазывает маслом петли этой самой двери.

— Силы небесные! Скраггс, вы меня до смерти перепугали!

Скорбная физиономия дворецкого вытянулась.

— Прошу прощения, мисс Монтегю. Но он здесь, — торжественно возвестил Скраггс, словно сообщал о наступлении Судного дня. — Его экипаж уже у парадного входа.

Рука Клэр метнулась к горлу. Ей не нужно было объяснять, кто такой он. Ее сердце так сильно забилось, что Клэр на мгновение испугалась, как бы не потерять сознание, но быстро взяла себя в руки. Она прекрасно понимала, что подобная реакция совешенно абсурдна.

— Спасибо, Скраггс. Я немедленно спущусь вниз.

— Хорошо, мэм. Миссис Филпотт уже готовит закуски.

Скраггс исчез, а у Клэр мелькнула мысль о том, что его лицо сейчас очень напоминает печальную морду лося.

Клэр подозревала, что миссис Филпотт, кухарка, в данный момент занята совсем не приготовлением закусок, а скорее всего льет слезы в заварочный чайник. Вздохнув, она встала из-за письменного стола, сунула неоконченную рукопись в потайной ящик и заперла его на ключ, который носила на цепочке на шее.

Для того чтобы успокоиться окончательно, ей пришлось приложить немало усилий — в конце концов, ведь не каждый день встречаешься с мужчиной своей мечты, мужчиной, мысли о котором не дают покоя днем, а ночью вызывают полет обольстительных фантазий. Взглянув на себя в зеркало, Клэр в стотысячный раз пожалела о тех лишних сантиметрах, что превышали средний женский рост. Но ничего не поделаешь! Пригладив еще раз прическу и удостоверившись, что не выбилось ни одной непослушной пряди, Клэр приняла строгий вид, надлежащий домоправительнице.

Затем, сделав для пущей храбрости глубокий вдох, она вышла из комнаты, готовая к встрече со своим новым хозяином.

Подъехав к дому, Том Партингтон пожалел о том, что уже так темно: ему хотелось как следует рассмотреть свои новые владения. Но когда его наемный экипаж быстро катил через Мэрисвилль, начало смеркаться, теперь же наступила кромешная тьма, да к тому же полил дождь. Подходящая ночка для убийства! Многочисленные старые раны Тома принялись ныть еще до дождя, а теперь разболелись не на шутку. Однако к боли Том был привычен. А кроме того, в этот вечер ничто не могло испортить ему настроения.

Том Партингтон всегда считал, что человек — кузнец своего счастья. И конечно же, никак не ожидал, что это счастье кто-то поднесет ему на тарелочке. Таким образом, исходя из своего богатого жизненного опыта, Том решил, что ему невероятно повезло.

Всю дорогу его не покидало странное волнение. Было в этих местах нечто, навевающее мечты, какие-то смутные предчувствия. Это была земля не то чтобы не возделанная, а скорее еще не прирученная человеком. Плоды цивилизации еще не задушили Калифорнию, и все вокруг так и пульсировало от неизведанных возможностей.

Как только его корабль пришвартовался в доке Сан-Франциско, Тому показалось, что он вдохнул в себя свежую жизненную струю. Даже воздух здесь был совсем иной, не такой, как на его родине: спертый, душный и безжизненный. Здесь свежий ветер приносил надежду на осуществление самых сокровенных желаний. В нем содержалось некое смутное обещание, которое уверило Тома, что, даже если он и не сможет воплотить свои мечты в жизнь, они стоят того, чтобы как следует постараться. Никогда еще Том не чувствовал такого оптимизма!

Вглядываясь в беспросветную тьму, он не мог удержаться от улыбки. Впрочем, эта улыбка не сходила с его лица с того самого момента, как он прочел условия завещания своего дядюшки Гордона. Том до сих пор не мог поверить, что этот старый глупец завещал все свое состояние ему.

Экипаж сбавил скорость, но Том, не дожидаясь, пока лошади остановятся, распахнул дверцу и выпрыгнул на ходу. Приземлившись на посыпанную гравием подъездную дорожку, он почувствовал в раненой ноге короткий острый укол боли, но решил не обращать на это внимания и поднялся по ступенькам к огромной двустворчатой двери своего нового дома.

«Дома? Черт побери, да это настоящий замок!» — подумал он и радостно дернул звонок.

Давно Том Партингтон не испытывал подобной жизнерадостности.

Прошло несколько минут, и Том уже было собрался потянуть за шнурок звонка еще раз, как дверь открылась. На него смотрел человек, словно сошедший со страниц рассказов Эдгара По. Том решил, что это дворецкий, который, однако, не сделал поползновений выяснить, кто перед ним. Когда молчание чересчур затянулось, Том понял, что ему придется представиться самому.

— Здравствуйте, — сказал он с улыбкой. — Я — Том Партингтон.

Стоящий в дверях вампир попятился и распахнул дверные створки пошире.

— Входите, пожалуйста, сэр.

Том так и сделал. Несмотря на мрачное выражение лица дворецкого, солнечное настроение Тома не испортилось.

— Спасибо. На улице чертовски холодно!

Клэр стояла на верхней площадке широкой лестницы. Голос, который она услышала у парадной двери, поразил ее. Лучшего невозможно было бы себе представить. Глубокий и звучный, с чуть заметным алабамским акцентом, этот голос проникал прямо в душу Клэр. Она молилась про себя, чтобы лицо, фигура и характер владельца этого голоса ее не разочаровали.

Обычно, когда Клэр твердили, что нельзя судить о человеке только по фотографической карточке, она смеялась и говорила, что у нее достаточно богатое воображение. Но сегодня все было по-другому. Ей вдруг стало страшно, что генерал Томас Гордон Партингтон не оправдает ее надежды. Талант писательницы, к сожалению, не избавлял Клэр от ошибок и разочарований. Приятная внешность и благородное происхождение человека нередко не оправдывали ее ожиданий.

— Мисс Монтегю спустится к вам через минуту, генерал Партингтон, — меланхолично возвестил дворецкий. — Она проводит вас в вашу комнату.

— Меня устроит обращение «мистер Партингтон», — заметил Том, стараясь, чтобы в его тоне не было заметно ехидства.

Он оглядел прихожую своего нового дома и чуть было не рассмеялся от радости, увидев роскошный восточный ковер, полированную мебель и мрамор.

«Боже правый! Глазам своим не верю!»

Вот уже пятнадцать лет Том откладывал каждый цент, копил, экономил в надежде, что в один прекрасный день сможет позволить себе приобрести небольшой домик. А теперь одним росчерком пера покойного дядюшки все это богатство принадлежит ему.

— Хорошо, сэр.

Том подумал, что дворецкий согласился величать его «мистером» с такой неохотой, словно его вынуждали пойти на убийство.

— А как мне вас называть?

— Скраггс, сэр.

— Просто Скраггс? — удивился он, а потом решил — в конце концов, какая разница? Этот Скраггс теперь его дворецкий. Его собственный дворецкий! Ну и ну!

— Хорошо, Скраггс. Не пристроите ли куда-нибудь мой плащ и шляпу? С них капает на ковер.

Боже, что это был за ковер! Том совершенно не разбирался в коврах, но ему нечасто доводилось стоять на таком пушистом и толстом.

«Подумать только, эта роскошь принадлежит мне!» — Том с трудом подавил торжествующий смешок.

— Конечно, сэр.

Скраггс понес его плащ и шляпу так, словно они весили по крайней мере тысячу фунтов, и Том неодобрительно покачал головой.

«С ума сойти, ну и слуг нанимал дядюшка Гордон! С другой стороны, мне-то какое до всего этого дело? В конце концов, ведь только благодаря дядюшке я теперь богат как Крез».

Поскольку Том всю свою жизнь был беден словно церковная мышь, несмотря на свой старинный дворянский род, подобная перемена доставляла ему истинное удовольствие. Так что даже этот дворецкий с лицом мертвеца не мог омрачить его радости.

Между тем Клэр решила, что пора наконец познакомиться с новым хозяином. Сделав еще один глубокий вдох и медленно выдохнув, Клэр положила руку на полированные перила и начала спускаться по лестнице. Том услышал, как скрипнула ступенька, быстро поднял голову и увидел высокую, элегантную, но строгую особу.

«Ага, домоправительница пожаловала», — подумал он. О ней Том был наслышан. Из писем дяди Гордона к своей матери он знал, что жители Пайрайт-Спрингса сперва были шокированы отношениями старика с его экономкой, мисс Монтегю. Однако сплетни в скором времени прекратились.

Внимательно разглядывая молодую женщину, спускающуюся к нему, Том старался определить, насколько велика была в этих слухах доля истины. Если вкус дядюшки Горди не изменился, с тех пор как он потерял голову от матери Тома, едва ли он мог бы увлечься мисс Монтегю. Кроме того, эта женщина вообще не относится к той категории дамочек, о которых распускают двусмысленные сплетни.

Том подумал, что у жителей Пайрайт-Спрингса, вероятно, очень живое воображение. Подобная особа вряд ли может стать героиней какой-нибудь романтической истории. Конечно, черты ее лица точеные: нос небольшой и прямой, а губы красивой формы. И все-таки вид у нее сокрушающе неприступный. На носу — очки, блестящие при свете лампы, а прическа просто ужасная: прямой пробор и две заплетенных косы, туго скрученных над ушами.

Такая прическа напомнила Тому пару свернувшихся кольцом гремучих змей, приготовившихся ужалить. Очевидно, это сравнение пришло ему в голову вследствие долгой жизни в приграничной полосе.

Хотя со времен его цветущей юности прошло уже немало лет, воспитание в духе почтения к дамам, вне зависимости от степени их неприступности, все еще давало свои плоды. Том подошел к нижней ступеньке и приветливо улыбнулся.

— Мисс Монтегю?

— Да, — выдохнула Клэр. — Это я.

«Боже правый! — добавила она про себя. — Этот мужчина — само совершенство!»

Его едва заметная хромота свидетельствовала о доблестных подвигах и страданиях. Светлые волосы, отливающие золотом при свете свечей, были чуть длиннее, чем полагается по моде, но такая прическа, безусловно, шла ему. Ну а его знаменитые усы просто не поддавались никакому описанию, хотя Клэр неоднократно пыталась сделать это.

«И глаза у него синие, словно васильки, — машинально думала она. — Такие большие, глубокие и блестящие… А улыбка! Да этой улыбкой он мог бы растопить целую глыбу льда!»

Короче говоря, перед ней стоял Таскалусец, Том Парди собственной персоной — южанин, бесстрашный солдат, храбрый первопроходец, молодой генерал. Клэр чуть было не упала в обморок. Но, вовремя сделав несколько глубоких вдохов, она была избавлена от позора скатиться по лестнице к его ногам и сумела все-таки сделать несколько завершающих шагов, не потеряв при этом своего достоинства.

Правда, рука ее слегка дрожала, когда она протянула ее, чтобы опереться на протянутую руку Тома. А еще ей в голову внезапно пришла неожиданная мысль: «Дайана! Я должна познакомить его с Дайаной. Они просто созданы друг для друга!»

— Так, значит, вы и есть Клэр Монтегю? Экономка моего дяди?

— Совершенно верно, экономка — это я, — ответила Клэр, едва переводя дыхание.

— Прекрасно. Очень рад с вами познакомиться. Мистер… э-э-э… Скраггс сказал, что вы покажете мне мой новый дом.

Клэр мысленно приказала себе не поддаваться волнению, хотя в эту минуту у нее возникло такое ощущение, словно в животе порхает небольшая стайка бабочек. Но ей все-таки удалось выдавить из себя улыбку.

— С превеликим удовольствием, сэр. Но, может быть, вы сначала выпьете чаю в гостиной? Вечер сегодня такой холодный и дождливый… Полагаю, у миссис Филпотт, кухарки, уже готово для вас угощение. Я с радостью расскажу вам о вашем новом доме за чашечкой чая, прежде чем мы приступим к его основательному осмотру.

«Если, конечно, я не потеряю сознание и не захлебнусь чаем», — добавила она про себя.

Клэр частенько думала, что судьба поступила с ней довольно несправедливо, наделив экзальтированной натурой при удручающе невзрачной внешности. Однако сейчас она прилагала все усилия, чтобы казаться спокойной, хотя, по правде говоря, никогда еще не была так взволнована.

— Благодарю вас, мисс Монтегю. Непременно воспользуюсь возможностью погреться у камина и перекусить.

— Да, пожалуйста. Следуйте за мной, генерал.

Клэр быстро отвернулась и пошла вперед, чувствуя, что сердце бьется где-то в горле, а щеки пылают.

— В дальнейшем с меня достаточно обращения «мистер», мисс Монтегю. — Том помолчал. — Или вы миссис Монтегю?

Взволнованная тем, что его это заинтересовало, Клэр невнятно пробормотала:

— Нет, я не замужем. — А потом импульсивно добавила: — Видите ли, мистер Партингтон, ваш дядя так восторженно о вас отзывался, что мы, жители усадьбы, привыкли называть вас не иначе как «молодой генерал».

— Боюсь, что мой дядюшка был склонен к преувеличениям, мисс Монтегю.

Удивленная его тоном, который ей показался преувеличенно сухим, Клэр предпочла промолчать, чтобы не ляпнуть что-нибудь неуместное. Открыв дверь в гостиную, она отступила в сторону, пропуская своего нового хозяина.

Клэр от души надеялась, что Том сумеет оценить, в каком порядке она содержит дом. Несмотря на то что ее обязательства перед издателем и читателями отнимали у нее достаточно много времени, Клэр всегда ставила свои обязанности домоправительницы над всем остальным и очень надеялась сохранить эту работу за собой. Поместье Партингтонов стало ей домом. А кроме того, Клэр была горда своим умением вести хозяйство и считала, что достаточно преуспела в этом.

Том оглядел комнату с видимым интересом. Клэр надеялась, что он не будет иметь ничего против букета засушенных цветов, который она поставила на столике у стены. Покойный мистер Партингтон одобрял ее попытки приобщиться к искусству составления букетов, но она не представляла, как отнесется к этому настоящий мужчина. Ведь единственными мужчинами, с которыми ей пришлось сталкиваться в своей жизни, пока мистер Партингтон не нанял ее экономкой, были ее отец и брат, но они не в счет.

Клэр так сильно нервничала, что ей с трудом удавалось держать руки скромно сложенными перед собой. Она еле сдерживалась, чтобы не сжимать их от волнения.

— Эта комната просто очаровательна, мисс Монтегю! — заметил Том, и Клэр вздохнула с облегчением. — Полагаю, вся усадьба благодаря вам выглядит не хуже. Никогда бы не подумал, что у дядюшки Гордона был такой хороший вкус.

Клэр заморгала от удивления, а потом выдавила из себя:

— О нет, генерал… то есть мистер Партингтон! У покойного хозяина был очень тонкий вкус. Он ценил красоту.

— Неужели? — Том одарил ее такой неотразимой улыбкой, что руки Клэр сами собой нервно сжались.

Еще раз вздохнув, она сказала:

— Уверяю вас, так и было. Он мог себе это позволить.

Раздался стук в дверь. Клэр возблагодарила бога за то, что их прервали, и бросилась открывать. Конечно же, это была миссис Филпотт. Клэр заметила, что веки старой кухарки покраснели и опухли, и ободряюще ей улыбнулась, принимая из ее рук поднос с чайными принадлежностями.

Клэр уже пообещала кухарке, что повременит представлять ее новому хозяину до завтра. «А к тому времени, — убеждала ее миссис Филпотт, — я уж определенно перестану лить слезы».

Клэр надеялась на это, хотя и не проявляла особого оптимизма на сей счет. Миссис Филпотт шла по жизни, словно за ней по пятам следовала ее персональная грозовая туча. При любых обстоятельствах миссис Филпотт всегда находила повод для огорчения и беспокойства.

— Вот и ваш чай, мистер Партингтон. Как насчет сливок и сахара?

Довольная, что голос не выдал ее волнения, Клэр осмелилась улыбнуться этому невероятно привлекательному мужчине, рассматривающему портрет своего дядюшки, висящий над каминной полкой. Но когда Том повернулся и улыбнулся ей в ответ, у Клэр перехватило дыхание, и она сосредоточила все свое внимание на чайном сервизе.

— Спасибо, мисс Монтегю. Я пью и со сливками, и с сахаром. Один кусочек, пожалуйста. Теперь я понимаю, почему мой дядя так высоко ценил вас. Вы поистине образцовая домоправительница!

Клэр пробормотала слова благодарности, протянула ему чашку и была очень довольна, что не расплескала ни капли чая.

— Скажите-ка мне, мисс Монтегю, — сказал Том, отхлебнув из чашки, — вы знали, что мой дядя оставляет усадьбу мне в наследство?

— Он ничего не говорил мне, сэр, — испуганно ответила Клэр, — но я восприняла это как само собой разумеющееся, поскольку вы его единственный племянник.

— Гм-м-м. Да нет, есть и другие.

— Вот как? Я об этом не знала. Должна сказать, покойный не посвящал меня в свои личные дела, особенно в те, что касались его состояния.

— Нет? — переспросил Том с ухмылкой. — А впрочем, это неважно.

— Однако мне известно, что он относился к вам с величайшим уважением, — смущенно произнесла Клэр, поскольку сочла просто необходимым подчеркнуть это.

— Неужели?

— Так и есть. Ведь мы читали каждое упоминание о вас в газетах. — Клэр внезапно замолчала, словно почувствовала, что сказала лишнее.

— Ох уж эти репортеры! — сухо бросил Том. — Сколько раз я пытался спасти какого-нибудь газетчика от его собственной глупости! — Он сделал еще один глоток чая. — Послушайте, мисс Монтегю, мне известно, что к усадьбе прилегают довольно обширные земли. Интересно было бы знать площадь этой земли в акрах. Вы случайно не в курсе?

Том поставил свою чашу на угол стола, сунул руку во внутренний карман сюртука и точным элегантным жестом достал тонкую сигару. Клэр, широко раскрыв глаза, наблюдала за ним. Вот оно!

— Мисс Монтегю?

Вздрогнув, Клэр поняла, что Том обратился к ней с каким-то вопросом.

— О, простите, сэр! Я на мгновение отвлеклась.

«Боже правый, если так будет продолжаться и дальше, он может подумать, что у меня не все в порядке с головой». Клэр отчаянно пыталась собраться с мыслями и взять себя в руки.

Том наблюдал внутреннюю борьбу Клэр, отражавшуюся на ее выразительном лице, и думал о своем впечатлении о ней.

Мисс Монтегю, пожалуй, чересчур серьезна, у нее ужасная прическа и унылый наряд, но с ней определенно не соскучишься. Ему редко удавалось видеть такое выразительное лицо. А при ближайшем рассмотрении она оказалась вовсе не такой чопорной, как он решил с первого взгляда.

Том жестом указал ей на кресло, а сам уселся на диване, стараясь не слишком разваливаться.

— Я хотел узнать, имеете ли вы представление о площади поместья Партингтонов, мисс Монтегю, — тихо повторил он свой вопрос.

— Боюсь, что нет. Но думаю, мистер Сильвер, поверенный в делах покойного мистера Партингтона, с радостью посвятит вас в эти подробности. Кстати, он любезно согласился нанести вам визит завтра утром, если вас это устроит.

— Замечательно! Большое спасибо.

Клэр поставила чашку на столик, но рука ее дрогнула, и чашка чуть не опрокинулась. «Что с ней такое, черт побери? — подумал Том, и тут до него наконец-то дошло, почему она так нервничает. — Конечно же! Какой же я осел! Черт побери, я совсем не привык иметь дело со слугами!»

— Мисс Монтегю, хочу вас заверить, что я не планирую в ближайшее время производить никаких изменений, касающихся обслуживающего персонала. Мой дядюшка, судя по всему, был вполне доволен вами, Скраггсом, кухаркой и остальными слугами в усадьбе. Уверен, что и я последую его примеру.

На лице Клэр отразилось явное облегчение, и Том с удовлетворением отметил это.

— Спасибо, мистер Партингтон. Боюсь, миссис Филпотт очень боится потерять место. Она очень умелая кухарка, но, к несчастью, не имеет достаточного опыта в обслуживании больших приемов.

— Больших приемов? — удивился Том.

— Ну, если вы пожелаете пригласить своих друзей на званый вечер, устроить бал или еще какое-нибудь мероприятие подобного рода… Видите ли, миссис Филпотт беспокоится, что не справится. Я пыталась убедить ее в том, что ни одна кухарка, привыкшая готовить для одинокого джентльмена, при подобных обстоятельствах не сможет обойтись без посторонней помощи. Я напоминала ей, что покойный мистер Партингтон обычно нанимал для приемов людей в соседней деревне. Однако миссис Филпотт, кажется, действительно считает, что ей придется каждый день готовить для вас изысканнейшие блюда и накрывать стол на двадцать человек.

— Господи помилуй!

— Я понимаю, что такой джентльмен, как вы, привык к приемам на широкую ногу. Но уверяю вас, миссис Филпотт вполне сможет справиться с этим, правда, с некоторой помощью.

— Да с чего вы взяли, что я привык давать грандиозные приемы, черт возьми? — воскликнул Том с искренним недоумением. — Последние пятнадцать лет я жил в приграничной полосе.

— О…

Клэр была явно шокирована его резкостью, и Том пожалел, что не выразился поделикатнее. Он сознавал, что это — следствие его жизни среди грубых необразованных людей, и поклялся постараться вести себя более подобающим его новому положению в обществе образом.

— Прошу прощения, мисс Монтегю. Я не хотел вам нагрубить. Но уверяю вас, а также и миссис Филпотт, что не имею привычки задавать приемы — ни большие, ни маленькие. И у меня нет кучи друзей, которые ожидают этого от меня.

Видит бог, те охотники на бизонов и погонщики мулов, с которыми он общался последние несколько лет, скорее всего упадут замертво, оказавшись в этом поместье. А мисс Клэр Монтегю непременно последует их примеру, стоит ей только вдохнуть исходящий от них запах. Том с трудом подавил смешок, представив себе эту картину.

— Ну что ж, тогда все отлично, — пробормотала Клэр, бросив на Тома недоверчивый взгляд.

Очки придавали ей такой грустный и серьезный вид, что Том ощутил внезапное желание развеселить ее.

— Вы, кажется, удивлены, мисс Монтегю?

— Признаться, да. — Ее лицо приобрело еще более серьезное выражение. — Видите ли, ваш дядя очень любил рассказывать о вашей отчаянной храбрости на грани безрассудства и суровой жизни в походных условиях. Но он всегда подчеркивал, что, когда вы вернетесь из диких мест назад к цивилизации, вам захочется наверстать упущенное… В смысле развлечений.

Том нахмурился и недовольно покачал головой:

— Как я уже говорил, мисс Монтегю, мой дядюшка был склонен к преувеличениям. В особенности — когда дело касалось меня.

— Неужели?

Она посмотрела на него своими большими глазами так, словно Том только что усомнился в существовании бога. Том был в полнейшем недоумении.

— Интересно, что же мой дядюшка понарассказывал вам обо мне? — полюбопытствовал он.

— Мистер Партингтон, ваш дядя так вами гордился! Он пристально следил за вашей карьерой, вырезал каждую газетную или журнальную статью, где говорилось о вас, а также зачитывал письма от… О господи!

— От моей матери? — Том ободряюще улыбнулся ей. — Все в порядке, мисс Монтегю. Неумирающая любовь дядюшки Гордона, несомненно, была самым светлым пятном в жизни моей матери. Я знаю, что они вели регулярную переписку.

По глубокому вздоху Клэр Том понял, что у нее камень с души свалился, и вид девушки стал гораздо менее строгий, нежели раньше.

— Я так рада! Я не хотела… делать никаких нескромных замечаний.

Явно смущенная, Клэр снова уткнулась в свою чашку, а Том усмехнулся.

— Если дядюшка читал вам ее письма, не удивлюсь, что вы считаете меня героем.

Клэр открыла было рот, собираясь что-то сказать, но решила вместо этого сделать еще один глоток чаю.

— Во всяком случае, мистер Партингтон, ваш дядя обычно рассказывал о вас с удовольствием. Он был к вам очень привязан.

— Признаться, я не в восторге от подобного проявления привязанности, — кисло заметил Том.

Тут он вспомнил, чте сидит в гостиной собственной роскошной усадьбы исключительно из-за щедрости дядюшки Горди, а скорее — из-за его чувства вины, и вздохнул.

— Прошу прощения. Не хотел показаться неблагодарным. Догадываюсь, вы с моим дядюшкой были большими друзьями.

— Да, конечно. Покойный мистер Партингтон был ко мне очень добр. Он взял меня… то есть, я хотела сказать, нанял на работу десять лет назад, прекрасно зная, что я не имела ни малейшего опыта ведения хозяйства. Полагаю, наши отношения были больше всего похожи на отношения отца и дочери. — Клэр тихонько вздохнула. — Он был добрым человеком, и мне его так не хватает! А уж как интересно он рассказывал мне о ваших замечательных приключениях… — Клэр бросила на Тома застенчивый взгляд, и он даже растрогался. — Я обычно пересказывала все это на кухне и развлекала миссис Филпотт и Скраггса. Они были очарованы вашими приключениями не меньше меня.

«Боже правый! Это еще хуже, чем я думал, — размышлял Том, снова оглядываясь вокруг. — Но делать нечего, придется с этим смириться».

— Понимаю, — буркнул он, и несколько минут они пили чай в полном молчании. Потом Том спросил: — Кроме вас, Скраггса и миссис Филпотт в усадьбе больше нет… э-э-э… работников, мисс Монтегю?

Не привыкший иметь зависимых от него людей, Том не был вполне уверен в том, как их называть.

— Господи боже мой, разумеется, есть, мистер Партингтон! Две служанки, Салли и Долорес — мы называем ее Долли; главный садовник, мистер Ходжес, два его помощника, Карлос и Родриго, а кроме того, много народу работает на ферме. Полагаю, мистер Сильвер сможет объяснить вам все о работе фермы. Мои обязанности ограничиваются только домом. — Глядя в чашку, Клэр застенчиво добавила: — И садом.

— Понимаю. Ну, мисс Монтегю, если вы закончили чаепитие, не покажете ли вы мне теперь мой новый дом?

Клэр звякнула чашкой о блюдце, когда ставила их на стол, и поспешно вскочила с кресла.

— Конечно, мистер Партингтон! С превеликим удовольствием!

«Бедная девушка, — подумал Том. — Очевидно, она ведет тут исключительно скучную жизнь, если ей это доставит удовольствие. А впрочем, она, наверное, сказала это просто из вежливости, не стоит принимать ее слова всерьез».

Решив, что ему следует сперва немного привыкнуть к здешней жизни, прежде чем предпринимать попытку начать новую, Том вслед за Клэр Монтегю покинул гостиную дядюшки Гордона.

«Нет, мою собственную гостиную!» — удовлетворенно подумал он.

Показав Тому Партингтону дом, Клэр, воспользовавшись первым же благовидным предлогом, ускользнула в свою комнату. И не потому, что она не сочла его общество очаровательным. Том, по ее представлениям, был даже более чем очарователен. Просто тот факт, что она находится рядом с живым Томом Парди из Таскалусы, вдохновил ее на стремительный полет литературной фантазии.

С чувством, граничащим с экстазом, она уселась за письменный стол и отперла потайной ящик. Вытащив рукопись своего последнего приключенческого романа, Клэр прилежно принялась за работу и засиделась далеко за полночь. И даже когда наконец заставила себя улечься спать и натянула одеяло до подбородка, еще долго смотрела в потолок, слишком взволнованная, чтобы заснуть.

«Наконец-то он приехал! И оправдал все мои надежды. Вежливый, красивый, воспитанный, элегантный — просто само совершенство!»

Том заглянул в каждый ящик и перерыл все шкафы в кладовке, пока не нашел бутылку со спиртным. Он прихватил ее с собой в библиотеку, несколько секунд озадаченно разглядывал этикетку, но все-таки налил себе в стакан и не стал ничем разбавлять.

Приветственно приподняв стакан перед портретом дяди, Том произнес тост:

— За тебя, дядюшка Горди, чтоб тебя черти взяли! — Сделав большой глоток и передернувшись, он добавил: — Господи помилуй! И чего ради ты предпочитал пить коньяк?!

Его экскурсия по дому оказалась ничем не примечательной, если не считать того, что время от времени Тому хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться: это не сон, навеянный годами изнурительной работы и отчаянных мечтаний.

Кроме того, общество мисс Клэр Монтегю ему было приятно. Да, конечно, она держалась чопорно, строго и величественно, зато оказалось, что она обладает исключительными деловыми качествами. А кроме того, Клэр не показывала виду, что обижается на его неуместные замечания, которые он время от времени отпускал. Например, когда назвал свой будуар раздевалкой или когда изумился, что его дядюшка не держал в доме настоящей выпивки.

Что и говорить, ему еще долго нужно будет привыкать к утонченному обращению… Но ничего, он справится.

Глубоко вздохнув, Том опустился в одно из кресел, все еще не сводя взгляда с портрета своего дядюшки. После следующего глотка отменного, выдержанного коньяка сосредоточенное выражение его лица сменилось хмурой ухмылкой.

Тому было известно семейное предание о том, как Гордон Партингтон ухаживал за светской красавицей Мелиндой Хартуэлл и как накануне помолвки удалой старший братец Гордона, Грант, внезапно покорил сердце Мелинды. Том часто думал, что, выйдя замуж за его отца, мать совершила не самый разумный поступок в жизни. И конечно же, со своей стороны отец тоже сделал большую глупость, женившись на его матери. Только богу известно, каких трудов стоило Тому стать практичным человеком, будучи сыном таких родителей!

Однако дядя Гордон, несмотря на пылкую любовь к матери Тома, тоже не был лишен практической жилки и вел размеренную жизнь. Том снова обвел взглядом комнату. Одна мебель стоит гораздо больше, чем вся усадьба его родителей в Алабаме! Том мог бы поспорить на что угодно, хотя пари никогда не заключал, поскольку был, как известно, человеком практичным.

Вероятно, не что иное, как практицизм, привел его в свое время в армию, несмотря на то что он прекрасно понимал: Конфедерация обречена. Ему просто нужно было уехать из дома, не разбивая бы сердца родителям, а армия в этом смысле была наилучшим выходом. Они же, прекраснодушные глупцы, вообразили, что их сын совершил благородный поступок.

Том откинул голову на подголовник кресла и с угрюмым видом уставился в потолок.

«Благородный поступок! Господи!»

Он, конечно, догадывался, что и дядюшка Горди тоже считал его чрезвычайно благородным человеком. А с чего бы еще ему оставлять Тому эту великолепную усадьбу?

Теперь Тому нужно было придумать, как помочь родителям, не давая им денег в руки. Если он просто вручит им некоторую сумму, они тут же пустят ее на ветер — в этом у Тома не было ни малейших сомнений. С тяжелым вздохом он решил подумать над этой проблемой потом. А пока он будет наслаждаться отменным коньяком и купаться в полученном богатстве.

Том улыбнулся при мысли о том, что завтра его ждет встреча с Джедидайей Сильвером. Возможно, Сильвер сможет сказать, обречена его мечта на провал, или же Том, по крайней мере, сможет сделать попытку осуществить свое заветное желание.

«Добрый старый дядюшка Гордон!»

Несмотря на то что он до некоторой степени отравил Тому существование, старикан уж точно искупил свою вину тем, что оставил ему свое поместье и состояние. Возможно, невостребованная любовь дядюшки к его матери, при одной мысли о которой прагматичная душа Тома наполнялась недоумением, не оказалась в конце концов напрасной тратой сил и времени. По крайней мере Том Партингтон оказался в выигрыше — это факт!

Том вытащил еще одну тонкую манильскую сигару[2], отхлебнул из стакана коньяка и сморщил нос. Нет, наслаждаться этим благородным напитком он был пока не способен.

«А ведь эта бурда, вероятно, стоит целое состояние», — подумал Том и решил, что ему придется привыкнуть и к коньяку.