Жемчужное сердце

От истинного почитателя таланта Р. Говарда, с уважением.

Жемчужное сердце.

Глава 1. Встреча.

Магараджа Вейнджана, красивый, еще нестарый мужчина, с горечью во взгляде, взирал на белое пламя высокого, погребального костра.

Тело его жены, прекрасной и горячо им любимой, пожирал огонь, а он стоял рядом, жалкий и беспомощный в своих роскошных одеждах и ничего не мог сделать для нее.

Раджассу, умершую на рассвете, облачили в прекрасное платье, заплели ее густые, черные волосы в две толстые косы, обвили их золотом и жемчугами, умастили ее кожу благовониями и отдали огню.

Безжалостные боги отобрали у магараджы ту единственную женщину, которую он любил всю свою жизнь, которую боготворил, считая божеством, сошедшим на грешную землю.

Отчаянью его не было предела.

Девять детей, благословенное число, рожденных его женой, самой лучшей из всех жен и матерей на земле, стояли рядом, поддерживая отца.

Самый старший из них, юный князь Вортан, наследник трона и гордость родителей, с тревогой и любовью наблюдал за отцом, сломленным смертью матери.

Сегодня утром он узнал, что магараджа готов отречься от престола в пользу своего старшего сына.

Владыка Вейнджана больше не желал править княжеством и намеревался удалиться в далекую обитель, храм Асуры и начать другую жизнь. Жизнь отшельника-аскета, а он, Вортан сменит его на троне Лотоса.

Его сестры и братья подчинились воле отца и теперь медленно уходили прочь, повинуясь строгому приказу и, лишь он, Вортан, первенец и наследный князь, все еще медлил.

Тревога сжимала его любящее сердце, ибо во взгляде отца он читал отчаянье и решимость.

Слишком велика была любовь магараджи, к сошедшей в могилу раджассе, слишком полным было его горе.

Оставшись в скорбном одиночестве, магараджа торопливо подошел к кострищу, путаясь в подоле роскошного одеяния и, обжигая пальцы, руками, разворошил белый пепел. Слезы текли по его лицу, оставляя влажные дорожки на смуглой коже.

В горячей золе, оставшейся от тела той, кого он любил больше жизни, магараджа отыскал хрупкий, темный комок спекшегося пепла, похожий формой на сердце.

Осторожно, правитель завернул его в алый шелк и ушел, не оглядываясь. Его не волновали людские пересуды и сплетни, хотя кто осмелился бы обсуждать поступки повелителя?, но, все же, магараджа торопился.

Люди, хорошо знавшие его, могли догадаться и помешать правителю, свершить задуманное.

Сидя на троне в Зале аудиенций, магараджа ласково поцеловал каждого своего ребенка и попрощался с ними, отослав от себя даже князя Вортана, своего любимого старшего сына.

Все во дворце знали, что вечером, на закате, магараджа простится со своим городом и отправится далеко-далеко, в храм Асуры, расположенный в сердце девственных джунглей. Страна плакала и скорбела вместе с ним, потеряв не только правительницу, но и добрую мать, оберегавшую княжество и хранившую его от бед в течение многих лет.

Сопровождать повелителя в этом последнем странствии будет лишь старый жрец, когда-то бывший Верховным дайомом княжества, не вендиец по происхождению, Вайомидис.

Уже давно никто не произносил его чуждого имени, все позабыли о нем. Новый Верховный жрец проводил в народ волю божества, но стоило случиться несчастью, как дряхлый отшельник, чужеземец и, когда-то в прошлом, самое влиятельное лицо в княжестве, вернулся во дворец, разделить горе своего повелителя.

Магараджа медлил.

Он знал, что там, за резными дверями, в прохладном полумраке дворцовых покоев, ожидает его выхода вся семья – дети, любимые им, названная сестра покойной раджассы, княгиня Зиратта и старый друг, все тот же Вайомидис, несгибаемый жрец Асуры.

Среди преданных и скорбящих, особо выделялась рослая женщина-воин, одетая с вызывающей ропот знати, небрежностью. Но не было у семьи магараджи сторонника более храброго и верного, чем Рамасанти, Львица Вейнджана, опора трона.

Седеющие волосы, все еще густые и пышные венчал высокий плюмаж из белых страусиных перьев, а на груди, по девичьи, упругой, роняя золотые блики, играло лучами, тяжелое ожерелье

из красного золота – символ особых заслуг перед царственной семьей.

В княжестве только сама раджасса, почившая с миром, имела право украшать себя подобной драгоценностью. Рамасанти, Главный страж княжества и глава всей армии, терпеливо ждала своего владыку, пребывая в печали, ибо она, рожденная свободной и ставшая рабыней, а затем вновь вернувшая себе честь и имя, знала, что от принятого магараджей решения зависила судьба ее второй родины.

Но не было сил у магараджи для того, чтобы сойти с трона и сделать несколько шагов по гладким плитам пола.

Багровым пламенем полыхали закатные небеса, сильный ветер клонил деревья к земле. Казалось, природа рыдает вместе с ним, оплакивая потерю.

Магараджа налил вина в высокий бокал и осторожно развернул алый шелк, еще хранящий жар погребального костра.

Комок темного пепла, спаянный огнем в плотный шарик, тем не менее, казался удивительно хрупким и … опасным.

Магараджа горько усмехнулся – кому, как ни ему знать о том, как безобидные с виду предметы, неожиданно становятся смертельными и несут гибель неосторожному, дерзнувшему открыть их тайны.

Магараджа глубоко вздохнул и разжал тонкие пальцы.

Черный комок праха рассыпался пылью, и вино в бокале забурлило, растворив отраву, мгновенно превратив благородный напиток в смертельный яд.

Решительно магараджа поднес бокал к своим губами и сделал несколько глотков.

Старик жрец закричал громким голосом, почуяв страшное и, спотыкаясь, побежал в тронный зал, размахивая посохом и путаясь в широком одеянии. Его темные одежды развевались точно крылья ворона-горевестника.

Красивая женщина, высокая и печальная, вздрогнула, качнув длинными серьгами и, пошатнувшись, оперлась о руку своего спутника, который с почтением склонился перед своей женой, княгиней Зираттой. Названная сестра раджассы и тетка наследника трона смертельно побледнела и по ее гладким щекам ручьем потекли слезы.

Молодой князь Вортан распахнул резные двери, оттесняя охрану и замер на пороге, внезапно ощутив тяжесть княжеской короны на своей голове.

На троне, уронив руки, бессильной куклой лежал труп магараджи. Княжеская корона, усыпанная алмазами, валялась у его ног, словно позабытая игрушка.

Вино, разлившись на его одежды, запятнало их точно кровь.

Старый жрец тяжелыми шагами обогнул застывшего князя Вортана и приблизился к мертвецу.

Коричневой, шершавой ладонью, Вайомидис закрыл глаза бывшему правителю Вейнджана и заплакал, нисколько не стыдясь своих слез, старческих и бессильных.

- Прощай, верный друг - горько прошептал старик – Месть Сигтоны настигла тебя через столько лет, но ты прожил жизнь достойно и не отступил перед древним злом. Покойся в мире.

И решительными шагами, старый служитель Асуры покинул Тронный зал, оставив позади свою долгую жизнь и свои надежды.

Зиратта, мгновенно постаревшая на несколько лет, рукой, холеной и тонкой, потянулась за

короной и, преклонив колени, почтительно протянула ее дрожащему от ужаса наследнику.

Изысканный обруч из белого, стигийского золота, усыпанный крупными алмазами, лег на голову юноши и лишь в самом сердце короны, на самом длинном ее луче, темной впадиной зияло пустое место, нарушая строгую красоту самой главной ценности княжеской сокровищницы.

Корона Сигтоны обрела нового владельца.

**

Усатый, носатый хозяин затрапезного трактира с завлекательным и многообещающим

названием « Бычья ляжка », почесывая волосатую грудь толстыми, похожими на зингарские колбаски, пальцами унылым взглядом обводил дымное помещение, принадлежащего ему заведения, битком набитого самой разношерстной публикой.

Его бугристый нос, сломанный в давней трактирной драке, с торчащими из ноздрей пучками жестких волос, нервно подергивался - долгий опыт, приобретенный Салимом за многие годы жизни в Аграпуре не мог не подсказать ему - беда, беда!

Беда ворвалась в неприглядное, не блещущее чистотой заведение, распахнув в него

дверь пинком здоровенной ноги, от чего та, жалобно пискнув, скособочилась, выдержала и замерла,

точно пришитая.

Огромный детина, самое место которому где-нибудь на галерах или рудниках, ибо вид у

него был самый что ни на есть разбойничий, уверенно протиснулся через беспорядочное

нагромождение столов и лавок, отыскал свободное место и уронил свое большое тело на отполированную до блеска скамью.

Толстый хозяин трактира, приткнувшегося на самых задворках блистательного Аграпура-

столицы Туранской империи, не рискнул выставить вон этого грозного, пахнущего неприятностями человека, ведь даже при одном взгляде на него у Салим-аля начинался нервный тик.

«Если бы мерзавец Абадул добросовестно выполнял свою работу-трактирщик зло скосил

глаза в дальний угол, где усердно лакали вино личности с самыми отвратными физиономиями - то мне не пришлось бы теперь страдать от головной боли!»

Выпроваживать нежеланного гостя все равно было уже слишком поздно, даже в том случае, если бы, случилось чудо и вышибала, призванный охранять покой посетителей трактира, вспомнил о своих обязанностях, поэтому толстый туранец расслабленно опустил свой массивный зад на колченогий табурет и прикрыл глаза, мысленно взывая к Тариму -

«Чему быть, того не миновать»!

Человеку, столь непочтительно обошедшемуся с трактирной дверью, по всей видимости, было глубоко наплевать на Тарима, Митру и прочих светлых богов, равно как и на темных.

Был он могуч, крепок, широк в плечах и внушал уважение даже видавшей виды шпане, обычно кучковавшейся в душном заведении Салим-аля.

Длинные, темные волосы свободно рассыпались по могучим плечам синеглазого громилы, тяжелые кулаки уверенно уперлись в заляпанную жиром столешницу, а хмурый взгляд не останавливаясь блуждал по неприветливым лицам постоянных завсегдатаев.

- Северянин! - злился трактирщик, искоса наблюдая за ним - Скорей всего наемник, дикий и безобразный. Без денег, ишь как зыркает по сторонам, так и щупает бесстыжими зеньками

карманы почтенных горожан. Эх…да где ж их взять, почтенных-то! В нашем квартале все больше ворье процветает, не хуже этого громилы! Приснится ночью подобная рожа - топором не отмахаешься! Накажи Тарим тех, кто позволяет чужеземным безбожникам свободно шляться по улицам благословенного Аграпура!

Сам Салим-аля, хозяин самого захудалого трактира, расположенного неподалеку от ворот, именуемых Северным оплотом, чужеземцев не жаловал с тех самых пор, как его молодая супруга, крутобедрая и чернобровая красавица Косуна, сбежала с заезжим торговцем из Заморры..

Заморанец, по глубокому убеждению туранца, был больше похож на худую, облезлую крысу, чем на почтенного купца. И чем только могла эта бледная немочь завлечь пышную и сдобную, точно туранский пирог с медом, супругу трактирщика,было непонятно не только Салим-аля, внезапно ставшему соломенным вдовцом, но и авсей округе, жители которой втихомолку посмеивались над незадачливым рогоносцем . Салим-аля люто возненавидел представителей всех иных племен и народов, признавая достойными уважения только соотечественников, а всем прочим норовил нагадить, правда не в убыток себе. Напрягая слух и напрягаясь сам, трактирщик почти слышал, как за соседним от неприятного северного урода, столом зреет заговор. И не мудрено - синеглазый варвар, а то, что он именно варвар, решил бы каждый на месте Салим-аля (не могут быть у уважаемого человека столь бесстыжие глаза,синие и блудливые, как у распутной наложницы) заказал жареное на вертеле мясо и целый кувшин сладкого пуантенского вина,очень даже недешевого в далеком от Аквилонии Туране.

Трактир хоть и назывался « Бычья ляжка », но больше для красного словца. Путешественников, прибывших в славную столицу Туранской империи, отнюдь не прельщал неказистый вид заведения, аграпурцы предпочитали заведения почище, где и вино было полаще, да и девицы посмазливей. Здешний же люд, обитавший на задворках Нищего города, очень редко мог позволить себе полакомиться настоящим, приготовленным со специями и травами,мясом,перебиваясь требухой и дешевой рыбой, а уж о сладком пуантенском вине им не приходилось и мечтать.

Жующие пресные лепешки с жареной рыбой - еда бедняков, завсегдатаи трактира жадно втягивали ноздрями чудесные ароматы жаркого, перца и лука и с завистью, а кто и с неприязнью поглядывали на северянина. Тот, безмятежно позевывая, ожидал свой ужин, совершенно не подозревая о том, что кое-кто, готовый убить за пару медных монет уже принюхивается к его еде, мечтая о набитом мясом желудке. И даже внушительных размеров меч, равно как и тяжелые кулаки синеглазого наемника, вряд ли могли отпугнуть здешний сброд, страшный своей подлостью и многочисленностью.

«Принесла же нелегкая! - трактирщик продолжал уныло вздыхать и подсчитывать предстоящие убытки - столы побьют, как пить дать, лавки тоже, а, ведь совсем недавно я только прикупил пару новых, посуда, естественно, тоже не уцелеет. Кровью и блевотиной зальют полы и стены. Варвару пробьют голову или перережут горло, но перед этим он кого-нибудь покалечит. Набежит стража, пару оборванцев схватят, посадят в тюрьму, может быть отправят на галеры. Мне же прийдется поить вином ун-баши, будь проклят этот сын павиана и гиены, что бы, он не потащил меня к судье за нарушение тишины и покоя, а, бедняжечке Мааре прийдется вспомнить свое прежнее ремесло и ублажать этого похотливого солдафона».

При этой мысле трактирщик скривился точно от зубной боли - разбитная, улыбчивая Маара, раньше-веселая девчонка в одном из борделей Аграпура, а ныне подавальщица, кухарка, а временами, по настроению и любовница Салим-аля, неожиданно прихворнула и прислала вместо себя нечто невообразимое, лишив хозяина единственного утешения.

В этом месте Салим-аля вздохнул даже глубже, чем примысле о разбитых столах и лавках. Новая девчонка только что пронесла мимо, заказанное северянином мясо, обдав пригорюнившегося туранца ароматом душистых трав.

- Вот дура-то, прости меня Тарим за грешные мысли! - сокрушался трактирщик, широко раздувая ноздри в праведном гневе - На открытом блюде несет, убогая, а вино ведь в чеканном кувшине! С чего бы такая честь оборванцу с севера, все богатство которого составляют драный плащ, да меч за спиной? Еще неизвестно - есть ли у этого дикаря деньги за такой дорогой ужин.

Едва переступив порог дрянного трактира, жалкой лачуги в сравнении с некоторыми, знакомыми ему ранее подобными заведениями, Конан сразу почуствовал, что ждут его неприятности. Закопченые стены, смрад и гарь из кухни, да и сам хозяин, похожий на жирного паука, не внушали ему доверия. Не то, чтобы он избегал шумных ссор и потасовок или трусил при виде шайки гнусных проходимцев, голодных и опасных, а от того более подлых и безжалостных…Просто он устал - переход через пустыню оказался куда длинее чем он рассчитывал, солнце жарче, а дичь пугливей. Путешествовал он налегке и в одиночку, накануне не выспался, от голода подводило брюхо, в карманах свистел ветер. Лишь перед самым Аграпуром северянину повезло - он разжился парой золотых монет, слямзив кошелек у подгулявшего купчика, заснувшего в пыли, прямо у своей повозки. Впрочем, одного золотого Конан лишился сразу же, положив деньги в карман некогда синих шелковых шаровар, он совершенно позабыл о том, что он дырявый и теперь был просто счастлив обнаружив, что одна из веселых монет уцелела и для того, чтобы поесть и промочить горло ему не прийдется ломать кому-то шею и крушить челюсти.

Конану, варвару и бродяге, мечталось о тишине и покое, поэтому он и переступил порог первого же, попавшегося на пути, трактира и только после этого понял, как ошибся. Ему, ранее неоднократно бывавшему в Аграпуре и даже весело проводившему время в столице, редко когда приходилось бывать в подобной дыре, разве что во времена буйной молодости.

«Поделом же - нечего было спешить! - подумал северянин, наткнувшись на отнюдь не дружелюбные взгляды, ведущие его от самых дверей. Черные точки глаз нацелились на него, точно злые стрелы.

Киммериец,стряхнув с некогда приличной одежды частицы пыли и песка, уселся на ближайшую свободную скамью. Ноги приятно заныли - они устали от ходьбы и требовали отдыха, рубаху не мешало бы постирать, а волосы вымыть. Впрочем, настоящий мужчина не обращает внимания на подобные мелочи, но почему-то Конан догадывался, что даже съеденный второпях ужин,

будет этим вечером неслыханной роскошью

- Сам виноват! - демонстративно высморкавшись прямо в сочившиеся неприязнью лица, размышлял киммериец, понимая, что небольшой потасовки избежать не удасться - Всего-навсего требовалось пройти пару кварталов вверх, подальше от здешней клоаки, ближе к Верхнему городу, туда, где и запахи приятней и жители приличней. Так нет же, лень-матушка подвела. Вот выпутывайся теперь, а все по собственной дури. Правда - варвар почесал затылок - там, в Аграпуре, кое кто мог вспомнить синеглазого северянина, наемника из армии короля Илдиза, вора, конокрада, забияку и бузотера.И не все воспоминания были бы приятными - кое какие обещали каторгу, галеры, дыбу или плаху.

- Красавчик, да и только! - еле слышно,себе под нос, бурчала новая девка Салим-аля, похожая на недокормленного цыпленка, разглядывая слишком крупного для небольшого зальчика трак тира, северянина - Рожа-то, рожа какая, так на виселицу и просится! Видом постоялец настоящий головорез, а сапоги добротные, из хорошей кожи. Небось, ограбил кого ненароком. Глазами водит, точно бешенный бык - не нравится ему наше общество. А, деньжата наверня-ка есть, иначе с чего бы выпендриваться, обошелся бы рыбой, как и все! - девка вытянула шею и посмотрела в угол трактирного зала, туда, где во всю веселилась пьяная компания подозрительных, с виду личностей -Абадал совсем обнаглел, хозяин уже весь на говно изошел, пену пускает, а тому хоть бы хны! Но недолго осталось дожидаться - скоро они заметят друг друга, и пойдет потеха!

Радха презрительно сплюнула,смачно и совершенно по мужски и пригладила рукой жесткие, коротко стриженные волосы. Из-за этих волос, вернее из-за их длины у нее постоянно возникали неприятности. Даже Салим-аля, не смотря на рекомендации Маары, долго шлепал губами, прежде чем допустить Радху до работы. В Аграпуре стригли, а то бывало и брили налысо шлюх, болевших дурной болезнью. Спасало Радху только то, что она в своем замызганном платье, тяжелом и жестком, мало походила на жрицу любви, а тощий зад и полное отсутствие приятных округлостей в верхней части тела, начисто отшибали аппетит даже у неприхотливых посетителей трактира.

Подав большой кувшин, затребаванного варваром пуантенского вина, Радха шагнула прямо в зал, покинув полную дыма и чада кухню, спеша отнести еду синеглазому громиле, который от нетерпения, казалось, был готов грызть неказистую мебель. Подхватив поднос с жареным мясом и захватив свободной рукой куски серого хлеба, черствого и липкого от мух, она поспешила прочь.

- Ваш ужин, господин! - пропищала она самым мерзким из своих голосов, уронив перед северянином поднос с едой - Получите!

Конан поднял голову и с любопытством посмотрел на стриженную девку, притащившую ему еду из воняющей гарью кухни. Юркая и наглая, она бесстыжими глазами уставилась ему прямо в лицо.

Мясо на подносе выглядело ничуть не лучше особы, его доставившей.

- Да,девочка - крепкие зубы киммерийца с хрустом впились в жесткий,жилистый кусок жаркого и усердно задвигались,пережевывая пищу - не всякому удается так испортить мясо! Ты просто редкий умелец. За такую готовку тебя нужно хорошенько выдрать ремнем и никогда больше не подпускать к плите!

Радха едва не задохнулась от возмущения, а наглый варвар, да пусть боги лишат его мужского достоинства, весело забулькал вином, опрокидывая кувшин прямо в глотку, поистине бездонную.-

-Тебя, видать в детстве недокармливали, милашка или ты от рождения худосочна? - ласково поинтересовался киммериец, с интересом наблюдая, как быстро лицо девушки заливает багровый румянец - ну да ладно - смилостивился он - Вино совсем неплохо, так что, получи!

На усыпанный крошками и залитый жиром стол, весело звякая и лучась в неверном свете чадящих светильников, упала золотая монета, конечно не полновесный туранский империал, а всего лишь

заморанский малый золотой, весело хлопнулась и покатилась прямо в руки Радхе.

- Иди, девушка, иди - неопределенно махнул рукой варвар, продолжая тщательно перемалывать зубами мясо - Я уже и так заплатил тебе целое состояние. На эту монету можно купить всю вашу забегаловку, вместе с хозяином, чьи жирные телеса трясутся от жадности .Эта бедная скотина, видать сдохла от старости, прежде чем попасть в мой желудок. Ваше счастье, что настроен я сегодня миролюбиво и не…

Северянина грубо прервали. Несколько негодяев, до этого момента, тихо шушукающихся поблизости, решились пристать к неприятному посетителю. Быть может их храбрость несколько подстегнул вид золотой монетки, столь небрежно брошенной на пол иноземцем.

К тому же, чужак пришелся им не по нраву, о чем они не приминули сообщить будущей жертве нападения.

Самый здоровый из наглой троицы, поскреб грязными пальцами поросший густой щетиной подбородок и, точно скала, навис над спокойно жующим варваром.

Изо рта громилы неприятно воняло, слюна летела в разные стороны, а по сальным волосам ползали насекомые.

- Сидит в нашем трактире, развалясь, точно хозяин!- взревел забияка, жаждующий неприятностей, - весь такой синеглазый и длинноволосый, точно девка из борделя. К тому же вино ты пьешь не из дешевых, точно благородный господин, а не грязная варварская свинья, позорящая честных людей. Тарим велел делиться, варвар, а заветы пророка нужно выполнять, даже такой обезьяне, как ты!

Двое подручных пьяного негодяя, уже зашли из-за спины и Конан слышал их шумное дыхание.

- Пощупаем ливер у чужестранца! - прохрипел один из негодяев, носатый и неприятный. Второй, росточком поменьше и не такой храбрый, лишь негромко пискнул, выхватывая нож из-за голенища драных сапог.

- Ага, как же!- буркнул северянин, тычком отправляя обладателя щетинистого подбородка в блаженное небытие – Спешу и падаю!

Скорая расправа с воинственным забиякой, бывшим у них заводилой, несколько охладила пыл его приятелей и они, подхватив впавшего в забытье товарища, оттащили его в сторону, опасливо косясь на тяжелые кулаки северянина и на его длинный меч, орчащий из-за спины.

Но на этом неприятности Конана не закончились.

Салим-аля обреченно вздохнул - нет, не зря он опасался за сохранность собственного заведения. Несносный Абадал, тупоумный племянник его двоюродной сестры, да накажет ее Тарим за то,что она призвела на свет этого недостойного ублюдка, вместо того,чтобы сходить к бабке и избавиться от плода, приносящего столько огорчений всей своей родне, покинул веселую компанию проходимцев, обмывавших невесть какой барыш в трактире Салим-аля и, воинственно поблескивая глазками, быстро двигался в сторону варвара,чьи массивные плечи угрожающе возвышались над

столом. Абадал спешил на помощь отнюдь не северянину, а обиженныи им негодяям, считая, что никто в трактире, а уж тем более непонятные чужаки, не смеют бить его друзей.

- Может, прирежут, ублюдка - с надеждой подумал Салим-аля, который, слегка побаивался своего ненормального родственничка – Нет, навряд ли, мне так повезет…

В отличае от завсегдатаев трактира, жадно пялившихся на него и с завистью вдыхавших ароматы жесткого мяса, Конан прекрасно знал, что золотом в его карманах и не пахнет. Отдав единственную монету за еду и питье, он надеялся также получить и ночлег. Значительно поиздержавшись в дороге, он, прибыв в город, решил, что подумает о своем плачевном положении завтра, на свежую голову. Деньги не являлись для него единственной в жизни целью - они уходили так же легко, как и появлялись. Впрочем, их всегда можно было украсть.

Радха, куснув золотой и убедившись, что он настоящий, шустро упрятала монету за щеку, зная о способностях некоторых посетителей извлекать деньги из карманов, совершенно незаметно для их владельцев и, бочком-бочком, опасаясь, что варвар передумает и, решив, что проявил неслыханную щедрость, отберет деньги,скакнула к хозяину. Столь редкое в данном заведении золото переместилось из ее узкой ладошки в пухлые пальцы трактирщика, когда неприятности уже настигли Конана и стояли перед ним в полный рост

Он, конечно же, краем глаза заметил, как громила, до этого самого момента пьянствовавший в дальнем углу трактира, подав знак парочке оборванцев, быстро пробирается к нему, ловко лавируя между тесно стоящими столами и поэтому, когда огромный кулак со всей дури шарахнул по столешнице, шустро успел выхватить из улетевшего в неизвестность подноса, остатки своего ужина, съеденного едва ли наполовину. Душистая подлива, жирная и липкая, залила всю одежду нападавшего и большую часть и до того не блиставшего чистотой стола.

Синие глаза северянина, бесстыдно продолжавшего жевать жесткое мясо,окончательно разозлили громилу. Он ощерил рот в недоброй ухмылке, громко рыгнул,дыхнув прямо в лицо киммерийцу прогорклым перегаром и,вытянув длинные руки, уперся ими в стол.

- Ну и рожа! - жалобно пискнула Радха, неожиданно почуствовав себя очень неудобно в казавшемся столь безопасном трактире - Мухи дохнут от одного вида!

Абадал еще утром заметивший Радху, отнесся к девице с обидным пренебрежением, обзывая ее «грязным заморышем и обсосанной кочерыжкой», от чего Радха не воспылала к племяннику хозяина большой любовью. К тому же, последний повадился распускать руки и больно шипать девушку за худой зад.

- Мы здесь не очень любим чужаков - проревел туранец, хриплым с перепоя голосом, заставив Конана слегка поморщиться и отклониться от капель зловонной слюны, веером летящей ему прямо в лицо.

Салим-аля, вжавший голову в плечи при первых же звуках зарождающего скандала, моргнул. Здоровенный туранец молотил руками воздух, надеясь отыскать и схватить северянина, а тот, сверкая синим льдом своих, вмиг ставших колючими и неприветливыми, глаз ловко уклонялся от длинных, цепких лап и при этом! - Салим не верил собственным глазам - ухитрялся отхлебывать из кувшина вино и жевать свой подстывший ужин, ни разу не подавившись. Двигаясь по кругу, они пару раз миновали хозяина, нелепо вращавшего выпученными глазами, разбили напольную вазу с цветами,умершими, вероятно еще до рождения Радхи,перевернули бочонок с липким,точно патока,вином и нанесли еще немало урону имуществу достопочтенного Салим-аля.

Убытки заставили того очнуться

- А х ты, сын вислозадой шлюхи и ублюдочного папаши! - визгливо взвыл трактирщик, выхватывая из сваленной в углу рухляди увесистую дубинку - Моему терпению, Абадал наступил конец! Сестре прийдется смириться с мыслью, что дни свои ты закончишь в придорожной канаве с распоротым брюхом и вываленными в пыль кишками!

Абадал, краснорожий и потный, в этот миг почти настиг варвара, загнав того в угол и, продолжая наступать, сжал в пальцах массивный кастет. Двое его приятелей, любителей побуянить, уже отдыхали поодаль - одного, желавшего «пощупать ливер» киммерийцу, Абадал, походя, зацепил сам, от чего тот улетел в угол и, ударившись о стену затылком, затих. Второго достал северянин, дотянувшись и пнув причинное место, одинаково болезненное для всех особей мужского пола.

Симпатии Радхи были на стороне светлокожего чужака. Не то, чтобы она так любила чужеземцев,но звероподобный Абадал, залив глаза дешевым пойлом, пребольно ущипнул Радху за ляжку и смачно дыша в ее, скривившееся от брезгливости лицо,прошептал столь омерзительные обещания на счет предстоящей ночи,что она, побросав на поднос грязную посуду, поспешила убраться прочь, под глумливый хохот его приятелей,целый вечер заседавших в трактире. Теперь они уже не смеялись - один замолчал навеки, а второй захлебывался криком и пучил глаза, держась за отбитое мужское достоинство и Радха,совершенно не ожидая от себя подобной прыти,подскочив поближе,пинком отправила Абадала вместе с его тяжелым кастетом прямо в недружелюбные объятия киммерийца.

Обалдевший от столь подлого нападения с тыла,туранец потерял равновесие и сам наскочил на кулак черноволосого чужеземца,выбивший из его глаз целый звездопад и погрузился в спасительную тьму забвения.

- Благодарю тебя, пигалица - Конан учтиво поклонился оцепеневшей от собственной наглости, Радхе - Я и сам бы справился, но так получилось чуть быстрее, хотя на твоем месте я не стал бы задерживаться в этой дыре. Красномордый боров рано или поздно очнется и не будет признателен тебе, как я. Так что сматывайся, да пошустрей - я не всегда буду рядом. В приличный бордель тебя, конечно, не возьмут, но вот пристроиться где-нибудь рядом с казармой попытаться можно..

-Да пошел ты…советчик…- Радха зло сверкнула глазами - Сама не знаю, что это на меня нашло.Этот ублюдок меня уроет,когда очнется.

- Что произойдет весьма скоро - подтвердил киммериец - Череп у него крепкий, так что советую меня послушать.

Хозяин трактира, давно прекративший визжать и трясти дубиной, схватил девушку за тонкую руку

- Немедленно на кухню, Радха! – взревел он, голосом похожим на звук хриплых труб туранской стражи он - Люди хотят есть и пить. Я плачу тебе не за то, что бы ты помогала всяким язычникам бить честных туранцев. Знаешь, мне придется очень хорошо подумать над твоим поведением….. ..Визгливый голос трактирщика внезапно был перекрыт мощным рыком, раздавшимся вслед за грохотом слетевшей с петель двери.

Трактирщик сделал страшное лицо и, со скоростью,удивительной для такого жирдяя,развернулся на подозрительный звук.

- Кого еще там ифрит принес на мою голову? - взвопил он не своим голосом - Вы что себе позволяете?

Темные тени сгрудившиеся у самого входа в трактир, раздались и в полосу неверного света шагнула мощная фигура, облаченная в форму городской стражи Аграпура.

-Что-то неладно в твоем заведении? - кривя губы в презрительной усмешке, оинтересовался хорошо знакомый трактирщику человек.

Салим-аля выругался так тихо, что его смогла услышать только Радха. Она подняла голову и прислушалась - в трактире стояла глухая тишина. Обитатели трущоб не привыкли к посещениям городской стражи - слишком опасны были кривые улочки Нищего города для солдат короля Илдиза. Длинные кинжалы бродяг, их острые заточки и крепкие удавки одинаково хорошо отправляли на Серые равнины и зажиточных горожан,и подгулявших иноземцев,на свою беду забредших в подозрительный район,и туранцев,носивших армейскую форму. Ун-баши, в сопровождении своих стражников, появлялся в «Бычьей ляжке» раз в месяц, получал положенную мзду и благополучно исчезал еще на такой же срок. Должно было случиться нечто неординарное, чтобы осторожный десятник нарушил договор и приперся в неурочное время.

Десяток солдат с саблями наголо уже рассыпались подле стен, отрезая посетителям трактира дорогу к бегству.

Отпихнув с дороги оцепеневшую Радху,Салим-ай,низко кланяясь и беспрестанно шаркая ногами,засеменил к грозному стражнику.Процветание его торговли напрямую зависело от расположения этого отнюдь не благодушного ун-баши.Десятник мог наводнить район своими солдатами и порушить хорошо отлаженную систему выкачивания денег,устроить «веселую»жизнь проституткам и уменьшить доходы сутенеров,а также помешать очень прибыльной контрабанде и торговле лотосом.Подолом собственного халата Салим-аля вытер стол, попутно оттеснив пару оборванцев, сбросив на пол их нехитрый ужин. Десятник лишь хмыкал, наблюдая за суетливой угодливостью трактирщика.

- Ах, уважаемый Аннамурад-готур, как трудно стало жить бедному Салиму. - толстяк подкатил глаза и как бы невзначай протиснулся между ун-баши и его солдатами - Стоит только на мгновение расслабиться и вот,пожалуйста-убытки неисчислимы..Я почти разорен..Я немощный старик, помочь мне некому.. - Салим-аля обхватил руками голову,прикрыл глаза и запричитал тонким,бабьим голосом- Ах, я несчастный,обездоленный,что буду есть я,моя бедная жена, мои голодные дети…

- Брось жаловаться на жизнь, Салим-аля! - ун-баши раздраженно взмахнул рукой - У тебя нет жены, да и детей тоже нет..- ухмыльнувшись, десятник весело взглянул на дородного трактирщика - И смерть от голода тебе не грозит, во всяком случае в ближайшее время. Ишь, какую мамону отрастил. Притихшие было посетители трактира, робко заулыбались. Тишину заполнили смешки, шопот, шарканье ног. Жители трущобы слегка осмелели - стражники не обращали на оборванцев никакого внимания, а это значило,что пришли они исключительно к Салим-аля.

Десятник зорким взглядом окинул повеселевший трактир и уперся глазами в рослую фигуру северянина. Тот, спокойно выдержав пристальный взгляд,уселся на лавку и поставил перед собой недопитый кувшин с пуантенским вином.

- Личность темная, мутная,подозрительная!-угодливо зашептал трактирщик прямо в ухо стражнику-Появился невесть откуда,нрав имеет буйный..Сразу же затеял драку,покрушил мебель и не заплатил за ужин.

Десятник снова хмыкнул и еще внимательнее посмотрел на киммерийца-тот невозмутимо,с видом честного человека,продолжал потягивать вино из кувшина.

Повсюду валялись битые черепки и остатки столов и лавок.Конан и Абадал не заботились о имуществе трактирщика,танцуя смертельно опасный танец по всему помещению.

Салим любовно погладил языком золотую монету, зажатую между щекой и зубами и

щелчком пухлых пальцев подозвал Радху, сжавшуюся в темном углу.

- Вина господину десятнику и его доблестным воинам!-скомандовал он и щуплая девушка прытко кинулась исполнять приказание - Ах,Аннамурад-готур, я готов рассказать вам об этом досадном происшествии, но может этот чужестранец,очень, кстати,подозрительный, добровольно согласится заплатить за нанесенные мне убытки. К тому же он страшно избил и искалечил моего горячо любимого племянника, единственного сына моей единственной сестры! Бедный мальчик сильно ударился головой, до сих пор не очнулся.. Мне прийдется потратиться на лекаря, а ведь вы знаете как это дорого. Подобные расходы не по карману бедному трактирщику.

Аннамурад-готур весело оскалился, чуствуя, что трактирщик лжет.

-Что? - киммериец расплескал жалкие остатки вина из кувшина - Оплатить убытки? Эта длиннорукая обезьяна напала на меня в твоем трактире, испоганила ужин, пролила вино, испортила настроение, а ведь я даже не сломал ему шею и лишь просто слегка погладил против шерстки.

Ун-баши взглянул на «слегка поглаженного» киммерийцем громилу.

- Клянусь Эрликом! - десятник аж подскочил со стула,услужливо подставленного ему трактирщиком - Абадал! Сколько зим,сколько лет! Это и есть тот самый, обиженный варваром молодой человек? -поинтересовался Аннамурад-готур у мгновенно насупившегося трактирщика - Помнится,городской судья собирался издать приказ о розыске этого достойного жителя столицы, да почему-то передумал. Палач на площади Правосудия давно поджидает твоего племянника, уважаемый Салим-аля.

- Ошибки молодости - трактирщик угодливо склонился перед главой стражей - С кем не бывает! Мальчик горяч, нездержен.. Он повзрослеет, остепенится.. Судья, кстати, тоже так подумал и отозвал приказ об аресте.

-Поди недешево тебе это обошлось! - заулыбался ун-баши,постепенно возвращаясь в хорошее расположение духа - Проще было бы нанять людей и прибить племянничка.. Ну да ладно, пусть ведет себя прилично и я о нем и не вспомню.

Трактирщик мелко затряс головой и с тревогой взглянул на уже начинавшего приходить в себя племянника. Голова у того, видать и на самом деле была крепкая - движения Абадала становились живее, а взгляд осмысленнее.

- А, вот тебя, варвар я уже где-то видел - задумчиво произнес ун-баши, глаза которого слегка заблестели от выпитого вина. Он вяло взмахнул рукой, успокаивая насторожившихся было стражников - Не помню где.., но приказа насчет тебя не было, так что пока живи.

- Спасибо! - язвительно ответил киммериец - Ты так великодушен.

Ун-баши не заметил иронии в словах чужестранца - Абадал известный забияка - продолжил он -Когда-нибудь он плохо кончит, но, сейчас я здесь по другому делу.

Трактирщик насторожился,а ун-баши спокойно продолжил:

- Разыскивается опасный преступник, вор, разбойник, клятвопреступник – аграпурец Рахмат. Его сообщники уже схвачены и казнены. Убежать удалось только этому ублюдку, да покарает его Эрлик.

- Не слышал, не знаю - трактирщик говорил правду - Наверняка не из наших.

Ун-баши говорил тихо, его слова предназначались только для любопытных ушей трактирщика:

- Рахмат, сообщник чернокнижника-колдуна, да проклянет его имя пресветлый Тарим, возымели немыслимую дерзость и ограбили Двор Пророков. Мерзкого чернокнижника сварили в кипящем масле прямо на площади. Уж он визжал, визжал, да все равно сдох и никакие заклинания не помогли!

Трактирщик всплеснул руками, пораженный услышанным : маги и чародеи, состоящие на службе у повелителя могущественной Туранской империи создали этот самый Двор пророков и если какой-то воришка смог ограбить волшебников, то таланты его были поистине достойны уважения.

- Тому кто видел вора Рахмата или может предоставить сведения о его месторасположении обещана награда - пятьсот полновесных туранских империалов.., золотом! - десятник поднял вверх палец - А я, знаешь ли, очень хочу получить эти пятьсот золотых монет.

Радха, притихшая за спиной толстого трактирщика испуганно пискнула - никем не замеченный, Абадал, пришедший в себя после трепки, заданной ему киммерийцем, заметил виновника своего плачевного положения. Глаза огромного туранца налились кровью, в груди зародился звериный рык и он, широко расставив руки , целеустремленно двинулся к северянину, намереваясь взять реванш .

Салим-аля беспомощно наблюдал за тем, как его непутевый племянник набросился на киммерийца, ничуть не обеспокоенного этим обстоятельством. В руках у забияки была сломанная ранее лавка, которой он вращал над головой безо всяких усилий. Северянин сделал незаметный шаг навстречу, впавшему в ярость туранцу, извернулся ,с быстротой изумительной для человека его комплекции и вновь, как и некоторое время назад его кулак, столкнувшись с головой Абадала, отправил последнего в долгий сон без сновидений.

-Достал! - раздражаясь, бурчал варвар - Меня уже несколько утомило местное гостеприимство. - И самое интересное, что меня заставляют за него платить дважды.

- Взять его - десятник властно взмахнул рукой и Конан мгновенно стал в защитную стойку, но стражники бодро прошагали мимо него и, ухватив беспомощного Абадала, шустро потащили его к выходу.

- Пусть проспится-Аннамурад-готур весело скалил зубы-его забавляла растерянная физиономия трактирщика - Посидит в холодной пару дней,может поумнеет.

- По мне, так случай безнадежный-киммериец сплюнул-Вот гад, губу разбил.

- Тебя тоже следовало бы заковать в железо и хорошенько допросить. Там быстро разобрались бы,что ты за птица-ун-баши задумчиво посматривал на варвара - и все-таки я где-то тебя видел. Уж больно рожа знакомая.

- Мир большой - киммериец, узнавший десятника не спешил признаваться в этом – Может, где и встречались.

- Ну – ну - Аннамурад –готур разгладил пышные усы –Я даже прощу тебе убытки, причиненные уважаемому Салим-аля. Кстати - теперь стражник обращался уже к трактирщику - Помнится,условием освобождения данного юноши было никогда не появляться в Аграпуре и не задирать честных граждан.

У трактирщика от возмущения перехватило дыхание и толстый живот пошел волнами

- С каких это пор поганые чужаки считаются добропорядочными гражданами? - прошипел он сиплым голосом - Да он даже не туранец. Гнать его из города поганой метлой и все дела.

- Не тебе решать – сказал, как отрезал ун-баши – Человек заплатил пошлину, дабы полюбоваться красотами нашего города. Может быть - стражник снова оживился, одновременно показывая трактирщику на то, что его кувшин пуст - Может он пожелает вступить в ряды доблестных защитников империи? Государю Илдизу нужны бравые молодцы вроде тебя.

Конан был по горло сыт службой в туранской армии, да и десятника помнил еще совсем молодым солдатом. Видать солдат оказался неплох, раз так продвинулся по службе.

- Нет-варвар отрицательно потряс головой - Не могу, страдаю падучей,в любой момент может начаться приступ. Зачем Илдизу такой солдат? - Врешь и не краснеешь - хохотнул ун-баши - И все-таки где-то я тебя видел…Учти, я ж тебе добра желаю Здесь, в Нищем городе не очень то любят чужаков-стражник искоса взглянул на багрового от злости трактирщика – Всяко может произойти с неосторожным и любопытным, не имеющим нужных знакомств - то горло перережут и кошелек отберут, то, наоборот -сначала кошелек, а уж потом горло. Конечно, бывают исключения, но я сильно сомневаюсь в том, что ты станешь искать чьей -то протекции.Так что очень советую подумать о солдатских сапогах

Десятнику подали новый кувшин вина и он, взмахом руки разрешил стражникам расслабиться.Бравые служаки повеселели и убрали оружие.

- Кстати, Салим - спохватился Аннамурад-готур - прикажи принести вина и для моих людей - они целый вечер трудились, защищая порядок в твоем заведении, устали и в глотках у них пересохло. Даже у такого скупердяя как ты для истинных вояк всегда должен быть полный кувшин вина.Да и любезной Маары что-то не видать. Скучно..

Трактирщик печально оглядел полуразгромленное заведение и проклял то мгновение,когда поддавшись на слезные уговоры сестры, согласился приютить у себя ее неразумного сына, но тут же в глазах толстяка зажегся мстительный огонек.

-Радха! - визгливый голос хозяина перекрыл негромкий гул,стоящий в трактире - Где тебя носит несносная девка?

Радха совершенно не стремилась попадаться на глаза городской страже, но противиться приказу хозяина не осмелилась и она, потупив взгляд, низко опустив голову, потащила тяжелый кувшин, изнывающим от жажды солдатам.Лица мужчин, ожидавших увидеть хорошо знакомую им женщину слегка вытянулись при взгляде на худосочную замарашку.По всей видимости пышнотелая и сговорчивая Маара нравилась им куда больше.

Взгляд десятника похотливо скользнул по узкой спине девушки и его губы плотоядно сжались.Аннамурад-готур предпочитал мальчиков.Он тщательно скрывал свою тайную страсть от окружающих, не желая давать повода недругам подсидеть его на теплом местечке. Эта Радха, тощая и неуклюжая, столь похожая на юношу, неожиданно возбудила его и вполне могла притушить огонь, сжигающей его похоти.

-Гмм - вино, поданное десятнику было гораздо лучше обычного, но куда хуже того, что пил киммериец -У тебя новая девка, Салим. И какова она? - Аннамурад-готур блудливо усмехнулся, глазами уже раздев девушку.

Трактирщик, почуявший откуда ветер дует, быстро быстро закивал головой, сладко причмокивая губами.

-А, где же Маара? Мои люди слегка расстроены.

- Приболела господин ун-баши, прислала вот вместо себя дуру стриженную..

- Стриженную? - десятник нахмурился, в досаде покусывая усы -Чего ж так?

- Волосы она опалила, косорукая.- трактирщик спешил успокоить стражника, успешно делая вид, что не замечает округлившихся девичьих глаз - Маара говорит,что едва не сгорела во время пожара.

- Смотри мне, Салим - десятник отодвинул полупустой кувшин - вина ему больше не хотелось, появился иной интерес.- Возьми свечу, девка, уже темно. Нужно посмотреть в других комнатах.Этот негодяй Рахмат жуткий хитрец,а награда за него обещана большая.

Крепкие пальцы ухватили Радху за плечи и она, сдавленно всхлипнув, торопливо схватила подсвечник, услужливо поданный Салим-аля. Хозяин никак не мог простить служанке ее

вмешательство в драку между Конаном и Абадалом. Десятник, прошедший было вперед и, волочащий за собой упирающуюся Радху, неожиданно обернулся - Принесешь кувшин вина …попозже.. Поиски негодяя могут слегка затянуться. Если девка мне понравится, то сможешь забрать своего племянника завтра же..За умеренное вознаграждение, конечно.

Радха, не желавшая никуда идти вместе с похотливым ублюдком, попыталась вырваться и ускользнуть в спасительную темноту, но десятник лишь сильнее сжал пальцы.

- Строптивая кобылка - прошептал он прямо в ухо девушке, свободной рукой ущипнув за ягодицу -Недавно этим занимаешься? Люблю когда сопротивляются.. Может ты еще и девица? - на его круглом лице расплывалась сладострастная улыбка - Что,вполне может быть - не так уж и много желающих платить за обтянутые кожей кости…А, по мне так в самый раз..

Девушка затравленно оглянулась - большинство посетителей, недовольных неожиданным приходом стражи, покинули трактир - им было что скрывать от блюстителей порядка, у Аннамурад готура был зоркий глаз, длинные руки и бездонные карманы. Стражники, дорвавшиеся до дармового вина и не думали замечать маленькие слабости своего командира, а трактирщик, совершенно позабывший о Радхе, достал кости, в надежде отыграть хоть малую толику денег.

Лишь синеглазый чужестранец,поджав губы, недобрым взглядом проводил похотливого ун-баши, тащившего за собой, беспомощную в его руках девчонку.

Провожаемые смешками и весьма недвусмысленными замечаниями, они скрылись в темноте, и Конан услышал как заскрепела лестница под тяжестью стражника. Остальные продолжали веселиться, пить вино и бросать кости. Да и кто она такая эта несчастная девка? Радоваться должна тому, что ей выпала подобная честь-обслужить стражника самого короля.

……..Конан чертыхнулся - ему не нравился затравленный взгляд девчонки и равнодушная спина трактирщика. Это, конечно не его дело, девка, скорей всего, шлюха и помимо основной работы в трактире, вероятно имеет побочный заработок, развлекая клиентов.

Но, она помогла ему, рискнула навлечь на себя гнев хозяина и его полудурочного племянника и она не хотела развлекать этого смуглолицего ун-баши. К тому же казалась она Конану совсем юной, почти ребенком, трогательной в затертом до дыр, убогом одеянии и стриженными волосами.

Насилия над юными, почти детьми, девушками варвар не терпел.

Трактир опустел - большинство посетителей покинули его еще раньше - наступала глубокая ночь, самое удобное время для грабителей и воров, нищие расползлись по своим норам, сутенеры проверяли шлюх, а оставшиеся,самые стойкие, уже придремывали, уронив головы на столы. Воспользовавшись тем, что внимание стражников целиком и полностью было отдано толстопузому хозяину Радхи, успешно освобождавшему их карманы при помощи игральных костей,

Конан неслышной тенью скользнул в темный дверной проем,где так недавно скрылись бравый десятник и Радха. Он, никем не замеченный, шагнул не в душную кухню, откуда доносился мощный храп кухарки - толстой, усатой, старухи , и ловко перебирая ногами,заскользил по лестнице вверх, туда,где находились гостевые комнаты, в одной из которых он собирался спать сразу же после ужина.

Шум и пьяные выкрики стражников отдалились и затихли.

Северянин осторожно крался вдоль закрытых дверей, тщательно прислушиваясь,ожидая услышать сдавленный плач девушки и похотливый хохоток туранца.

«Надеюсь,что еще не слишком поздно - зло размышлял киммериец - Что-то слишком тихо. Не мог ли этот вонючий козел прирезать девчонку? Может ему все равно - было бы только тело теплым?

И тут слабый шорох за плотно прикрытыми дверями, заставил его насторожиться. Конан обрадовался, выхватил меч и могучим пинком распахнул дверь. Ворвавшись в комнату,северянин остолбенел от удивления.

…..- Вот мы и совершенно одни, цыпленочек! - втащив упирающуюся девушку в пустующую спальню и пяткой захлопнув двери, десятник едва не урчал от удовольствия. Его рука смачно хлопнула Радху по упругой ягодице - Слегка поломалась и ладно. Такой вшивой шлюшке за честь поиметь столь завидного клиента, как я. Может это войдет у тебя в привычку. А, что-ун-баши подмигнул Радхе – Заберу -ка я тебя в казармы. Будешь убираться, ну и еще кое что делать…Все лучше, чем в этой дыре.Только ты должна очень постараться, девочка.Я требовательный мужчина.

И даже не отстегнув от пояса кривую саблю, сгоравший от похоти туранец увлек девушку на жесткую кровать, выхватив подсвечник из ослабевших рук и ставя его на стол.

- Никто нам не помешает, цыпленочек - бормотал он, шаря под юбкой - Надо же, какая худышечка!Да я тебя насквозь проткну своим копьем. - голос туранца зазвучал совсем неразборчиво, дыхание участилось - Пожалуй мы станем очень близкими друзьями…

Его рука наконец то нащупала тесемки на убогом одеянии и, сорвав одежонку, десятник навалился на Радху, придавливая ее своей тяжестью. Неожиданно его рука ощутила нечто необычное, совсем неженское, твердое и упругое и глаза туранца слегка округлились. Он отстранился,однако не выпустив из рук тщедушное тело своей жертвы - Так вот даже как! - голос Аннамурад-готура задрожал от предвкушения - Ты куда, мой сладкий персик, не так быстро - он почти захлебывался от удовольствия, глядя в широко распахнутые глаза своей жертвы - Так даже лучше. Я и не надеялся на подобную удачу. Что ж, дружочек, мы слегка позабавимся и ты унесешь свою тайну в могилу.Сдается, Салим-аля и понятия не имеет о том, кого взял на работу вместо этой толстухи Маары. Скажем, что ты была сообщницей этого негодяя Рахмата или что ты покушалась на жизнь стражника короля Илдиза…разбираться все равно мне…

Его руки уже без всякой жалости сдавили тело несчастной Радхи,совершенно неожиданно для десятника оказавшейся щуплым пареньком. Теперь, лишившись всей своей одежды,он не мог скрыть этого.

Парнишка всхлипнул и слегка отполз от своего мучителя.

- Куда же это мы спешим - облизнув усы, поинтересовался ун-баши, играя со своей жертвой, как кошка с мышкой - Все интересное только начинается…

Неожиданный грохот за спиной заставил стражника отвлечься, а так называемую Радху взвизгнуть от неожиданности.

- Слезь с девчонки, мерзкая свинья - свистящий шепот, равно, как и холодное лезвие у шеи, мигом согнали похотливую дурь с Аннамурад-готура. Нежданный спаситель был полон мрачной решительности и поторопил стражника, слегка пощекотав ему шею кинжалом - Твое общество ей не по душе, ублюдок – и, обернувшись к несостоявшейся жертве, неизвестный резко бросил - Одевайся!

Туранец замер, узнав говорившего, а северянин, слегка оцарапав ему шею, поторопил - Оглох, скотина? Натягивай штаны и руки за голову.

Скося глаза на темноволосого вырвара, униженный ун-баши начал медленно сползать на пол, одной рукой придерживая штаны, а другой цепляясь за дрожавшего от отвращения паренька. Носком сапога Конан придал ему ускорение - Живее, похотливая тварь. Еще недавно ты извивался куда шустрей.

Парнишка приподнялся на жестком ложе, в которое его буквально вдавил распаленный страстью стражник и во все глаза уставился на нечаянного избавителя, позабыв даже прикрыть собственную наготу.

Северянин перевел взгляд с оцепеневшего, как ему казалось туранца, на голозадую жертву и его нижняя челюсть отвисла от удивления.

-Чего уставился? - неожиданно грубым голосом поинтересовался стриженный - Не от хорошей жизни, заметь, я влез в это дерьмо.

-Тьфу ты, - зло сплюнул парнишка, прыгая с топчана и пиная десятника в бок. Его худое тело с выступающими на спине позвонками казалось гибким и юрким, совершенно не женственным. Бегая по комнате взад вперед, на глазах у ошеломленного Конана, он вытащил из какой-то щели тюк с одеждой и начал торопливо одеваться, преображаясь на глазах. От тихой и забитой замарашки не осталось и следа. Конану, равно как и туранцу-стражнику, оставалось только наблюдать за поразительной метаморфозой и хлопать ресницами.

-Такую легенду загубил! - сокрушенно вздыхал парнишка, натягивая штаны и рубаху и прилаживая к поясу ножны с длинным кинжалом - Да я еще год мог никого не опасаться, отсиживаясь в здешнем клоповнике.

Ладный паренек, черноглазый и белозубый, тряхнув стриженными волосами, вдел в ухо серьгу с большим прозрачным камнем и уставился на Конана весело и бесшабашно.

-Я, Рахмат! – и, ухмыльнувшись, добавил - Спасибо, что сохранил мою невинность, хотя с этим мерзким отродьем Нергала я бы управился и сам.

Десятник обрел голос и завопил:

- Ты…ты…собака..Ты и есть вор Рахмат, искомый преступник, убийца и негодяй!Да я тебя…

-Тише! - узкое лезвие прочертило тонкую линию на щеке туранца - не тебе, похотливый боров обвинять меня в преступлениях. Да, я честный вор, а не растлитель малолетних , и не насильник. Да, убийца, но убивал я только защищаясь, а не для того, чтобы удовлетворить свои мерзкие страсти - и резко ударив стражника в лицо, брезгливо вытер руки.

-Нужно делать ноги, северянин и побыстрее. Скоро в Аграпуре поднимется переполох, которого этот город не знал со времен Конана. Бежим!

Ошарашенный тем, что затюканная служанка в засаленном платье, превратилась в весьма шустрого, уверенного в себе воришку, Конан слегка замешкался, но тем не менее ничуть не отстал от быстро шагающего Рахмата.

- Пусть живет! - пренебрежительно махнул рукой юный туранец, выбрасывая из головы ун-баши - Жаль руки марать.

И, покинув комнат, они уже не слышали, как, бешено вращавший глазами десятник, наконец-то вспомнил:

- Конан! Это был Конан, покарай его Тарим…

….- Ускользнем от этих лопухов играючи - Рахмат бесцеремонно ухватил северянина за рукав - Ух и здоров же ты,варвар!Я то думал,что все россказни про твои подвиги чистой воды брехня,а нет, теперь верю, что большинство из слышанного мной правда. Этот ишачий сын, видать тебя узнал, хоть и с опозданием.Встречались? - в голосе молодого туранца слышался неподдельный интерес, хотя он старался говорить очень тихо.Беглецы уже ступили на скрипучие ступени и опасались, что их заметят.

Конан и сам не мог уразуметь почему слушается верткого поганца, но шел за ним, как привязанный.

- Выйдем по-наглому - деловито объяснял Рахмат - Если заметят - хана, а может и нет.За меня обещана большая награда, все равно - за живого или мертвого, да и за тебя, варвар, некогда сулили неплохие деньги.Так что попадаться мне нельзя - не желаю, чтобы меня сварили в кипящем масле. Весь двор Пророков на ноги подняли, городскую стражу и гвардейцев Илдиза гоняют, почем зря, а я как сквозь землю провалился. Так бы и отсиделся, если бы не этот любитель мальчиков.- В темных глазах Рахмата загорелся недобрый огонек, а в голосе зазвучала сталь. Киммериец только диву давался тому, что все, да и он в том числе,принимали этого волчонка за беззащитную жертву.

Рахмат осторожно выглянул из-за стены, кинув беглый взгляд в грязный зал - трактирщик по -прежнему бросал кости, стражники внимательно следили за игрой, опасаясь обмана со стороны пронырливого хозяина, а кое кто из них сидел за столом с отсутствующим видом.

- Салим, змея двуличная, подмешал в вино желтый лотос - авторитетно заявил маленький туранец - Не весть знает что, но реакцию они потеряли. Вояки! - в голосе беглого воришки послышалось нескрываемое пренебрежение - Им только мух ловить, да толстых баб валять. Пока их командир развлекается, они тоже слепы и глухи. Тебя - он неодобрительно плсмотрел на рослого варвара - не спрячешь за чужими спинами, но да пребудет с нами милость богов, проскочим! Вот только те, что остались снаружи будут посвежей и поопасней. Как думаешь, управимся?

Киммериец мрачно кивнул - его слегка раздражал настырный воришка, болтавший слишком много и возомнивший о себе невесть что.

«Отдохнул с дороги, называется -с тоской подумал северянин - Никогда больше не полезу в чужие дела».

День давно угас, да и ночь клонилась к середине. Выпитое вино, щедро разбавленное настойкой лотоса, приятно шумело в головах осоловелых стражей порядка. Трактирщик, как липку, ободравший своих незваных гостей, невольно сам того не зная, помог беглецам. Его жирное лицо лучилось довольством - недельное жалованье бравых служак короля осело в его бездонных карманах. Но он, хоть и продажная душа, нет - нет да поглядывал в сторону лестницы.

«Не зашиб бы девчонку, грязный развратник - обеспокоенно размышлял трактирщик - Не то, чтобы особо жалко было, но все же человек как-никак, хоть и никудышный»

Северный варвар, из-за которого, собственно и завязалась вся заварушка в трактире, возник в поле зрения Салим-аля совершенно неожиданно, точно соткался из воздуха.Трактирщик, не замечавший его ранее в зале, счел, что неугомонный синеглазый урод убрался куда подальше, решив не мозолить глаза честным гражданам и завалился спать в каком-нибудь темном углу, так нет же, вот он вылез и опять ищет неприятностей. Мощный варвар, несокрушимым тараном, двигался к выходу, по пути бесцеремонно опрокидывая захмелевших стражников, обалдевших от подобного обращения.Видать, он вдосталь насытился гостеприимством данного заведения и был рад поскорее с ним распрощаться.

Рядом с северянином маячила незнакомая трактирщику фигура щуплого юноши, почти подростка,чернявого и темноглазого.На смуглом лице глаза горели, точно драгоценные агаты, а тонкие губы кривила недобрая усмешка.Пальцы нервного молодого человека поигрывали на рукояти длинного кинжала, заткнутого за толстый кожаный пояс, а ноги ступали по грязному полу легко и изящно, точно в танце.

Что-то крутилось в заплывшей жиром голове Салим-ая, какая то мысль не давала ему покоя.Глаза трактирщика так и вцепились в худощавую фигуру юноши.

Рахмат и Конан почти достигли двери, не причинив пьянствующим стражникам особого для здоровья, урона. Воспрянувший духом Рахмат совсем уже было собрался расслабиться, как раздался крик.

-Держите, держите негодяев!-цепляясь для устойчивости за дверной косяк, хрипел десятник - И одного и второго, уроды несчастные. Бросайте пьянствовать и хватайте их. Пятьсот монет золотом на дороге не валяются.

Размазывая кровь по разбитым губам, Аннамурад-готур зловеще ухмылялся, осознавая численный перевес городской стражи - Еще никто не смел нанести оскорбление мне, ун-баши и остаться целым!

-И не таких обламывали! - пробурчал Конан, переглядываясь с Рахматом и выхватывая из-за спины свой тяжелый меч - Подумаешь, ун-баши занюханный.

Однако Конан и Рахмат слегка поторопились. Уразумевшие что к чему стражники кинулись было вслед, но стальной молнией блеснул меч киммерийца, вмиг отрезвив самых проворных.., да и до заветной двери было недалеко.

Выскочив вслед за северянином из душного трактира на свежий воздух, Рахмат споро

подпер дверь, жалко взвизгнувшую несмазанными петлями, так кстати подвернувшимся под руку бревном и одобрительно зацокал языком - пока он возился с дверями, Конан успел

отправить в беспамятство парочку стражников, оставленных осторожным ун-баши снаружи.Но силу кулаков синеглазого варвара предусмотреть глава десятка аграпурских стражей, не мог.

Северянин,понимая,что хлипкая преграда надолго не удержит противника внутри трактира, бежал к конюшне, где во всю уже хозяйничал пронырливый туранский воришка.

Из трактира неслись вопли и полные ярости крики - пятьсот золотых монет кого угодно могли вдохновить на подвиги, но обитая железом ( не поскупился всегда прижимистый трактирщик) и укрепленная толстым бревном, дверь пока держалась.

Рахмат очень довольный тем, что обрел прежний, привычный облик, вытащил из кармана аккуратную квадратную шапочку и нацепил ее на свои стриженные волосы, а, Конан, которому не требовалось приводить себя в божеский вид, уже выводил из конюшни пару лошадей, прибавляя ко всем прочим преступлениям Рахмата еще и конокрадство, в котором ранее тот уличен не был.

Ночь обещала быть долгой и оживленной, ибо разгоряченные и обозленные стражи порядка, во главе с Аннамурад-готуром, несомненно бросятся в погоню, а городские власти,прослышав о том, что аграпурский вор Рахмат имел наглость скрываться под самым носом у государственных ищеек и морочить им головы, перевернут с ног на голову кварталы бедноты. В общем, климат Аграпура в ближайшее время был резко противопоказан молодому туранцу и его невольному сообщнику.

- Несчастный Салим - прокричал Рахмат, подгоняя своего коня - Прийдется ему расстаться со своим золотом. Аннамурад-готур крыса злопамятная и так просто не выпустит беднягу Абадала… Киммериец весело хмыкнул, представив толстую рожу трактирщика, которому так не повезло в этот злосчастный вечер с беспокойными гостями.

- Надеюсь толстокожий варвар хорошо разбирается в лошадях - Рахмат вцепился в свою лошадь, точно в последнюю надежду - Ехать нам прийдется быстро и долго.

…..Стражники у городских ворот Аграпура, а, назывались они Южный оплот и были самыми захудалыми, выскочив на шум и крики, не успели опомниться, как в глаза им полетела мелкая, едкая пыль, а страшный всадник, огромный, точно демон ночи, разметав тех, кто имел несчастье попасться под копыта его лошади, мощным движением распахнул городские ворота и был таков. Вслед за ним вылетел еще один конник и растворился в ночной тьме.

******.Глава 2. Уговор.

- Знаешь, Конан - Рахмат сноровисто сдирал нежное птичье мясо, зарумяненное до хрустящей корочки, крепкими белыми зубами с обугленного прута, зменившего беглецам вертел - Сами боги свели нас с тобой до пары, северянин.

Туранец с аппетитом поедал свою порцию жаркого, с жадностью слизывая жир, текущий по рукам - Я умелый вор, вор удачливый, но, воин - никакой. Прирезать пьяного урода, похотливого и мерзкого-это пожалуста, а вот дальше…Моя же затея требует не только хитрости, но и сильных мускулов - он одобрительно хлопнул своего спутника по мощной руке - и умения махать мечом.

Конан, слегка мрачный от того, что случай порушил его планы, связанные с пребыванием в столице Турана, но, одновременно сытый и ленивый (северянин умял большую часть мяса, хотя птица это и не еда вовсе, а, так, закуска для настоящего мужчины), благосклонно внимал речам своего невольного товарища. Его даже слегка клонило в дрему, но острый локоток назойливого туранца подпихивал Конана в бок всякий раз, как его голова начинала падать на грудь.

- Экий увалень - неодобрительно бурчал Рахмат, обтирая жирные пальцы об одежду - Я о деле толкую, да о таком, что тебе, неотесанная деревенщина из северной глухомани, и не снилось. Очнись и послушай меня, дубина!

- Я, вообще, не понимаю, с какой такой радости, я сижу с тобой в степи, давлюсь сухим мясом, вместо того, чтобы отдыхать в лучшем борделе Аграпура. У меня там море знакомых…- киммериец слегка разозлился на докучливого приставалу - И что это еще за дела могут быть у меня с такой прыткой блохой, как ты?

Вытянув ноги, варвар подтащил поближе седло и лег по удобней:

- Удачливый вор - пробормотал он,скаля зубы - Когда я тебя встретил,ты пускал сопли и отсвечивал задом в грязном трактире и грозила тебе смертная казнь, жутко жестокая, судя по твоим словам.

Туранец слегка надулся - сравнение с блохой, насекомым мерзким и надоедливым, ему не польстило.Но, решив,что обижаться на грубияна варвара - себе дороже, оттаял и заметив,что пронзительно-синие глаза спутника смотрят совсем не сонно, а даже с хорошо читаемым интересом взбодрился и продолжил говорить, предварительно смочив горло глотком воды из фляги.

- Деревенщина! - пренебрежительно махнул рукой Рахмат и даже икнул от удовольствия - Ты посмотри, как ты ходишь, как одеваешься, да и прическа у тебя дикая - патлы висят до плеч, точно у последнего кочевника, морда такая, что хоть сейчас хватай за разбой, а, уж оружие…

Конан хмыкнул - вначале он решил слегка отшлепать наглого не по годам щенка,

но передумав,лишь окинул его взглядом прищуренных глаз.

Разительно преобразилась бывшая трактирная служка.Северянин теперь только диву давался,как мог он, Конан,так лопухнуться.

- Мы составим отличную пару - голос Рахмата зазвучал тише, хотя на много лиг вокруг не наблюдалось ни одного человека, способного подслушать его слова.

- Ты говорил о прибыльном дельце,помнится - голос северянина по-прежнему ленивый, но не равнодушный, внушил туранцу надежду в то, что, задуманная им затея, выгорит.- Что-то болтал о риске, золоте и дальних дорогах.

- Дорога дальняя, лентяй, можешь поверить! - горячо зашептал Рахмат, озираясь по сторонам и наклоняясь прямо к уху северянина - Есть местечко, не слишком близко к Турану, называется Вейнджан, княжество, богами забытое. Живут там язычники, в Тарима неверующие - Конан пренебрежительно сплюнул, показывая,что язычники ему не в диковинку, а, о Вейнджане он и знать не знает - Страна мелкая, не чета Турану - Рахмат продолжал говорить, все больше и больше воодушевляясь от собственных слов - но богатая, до жути. Знать ходит в золотых доспехах, драгоценными камнями, вымощены дорожки в садах богатеев, но, это не самое главное..

- Что может быть лучше золота и драгоценных камней для такого

деревенщины, как я? - Конана уже начинал забавлять алчный огонек, разгорающийся в глазах юноши - Остепенюсь, куплю дом, стану толстым и ленивым, заведу себе жену, тоже толстую и ленивую…

- Жемчужина,варвар.., жемчужина !- туранец шептал все тише и тише и северянину приходилось наклоняться, чтобы услышать хоть слово - Черная жемчужина проклятых богов этих далеких земель. Говорят, она способна творить чудеса - возвращать здоровье больным, богатство бедным и даже -голос Рахмата шелестел,точно сухие листья под ногами - даже может вернуть мертвого из царства Нергала…

- Брехня!-Конан медленно накручивал темные пряди волос себе на палец, но синие глаза его в упор смотрели на туранца - этого не могут делать даже жрецы всемогущего Митры. Никому, кроме богов, не дана власть возвращать мертвых в мир живых, разве что - он зло хмыкнул - в виде безмозглых зомби или черных убийц, творящих зло, пьющих кровь, от которой зависит их полуществование..

- Жемчужина может это! - в глазах Рахмата появился фанатичный блеск и киммериец устыдился своих сомнений - Ваши западные боги слишком молоды и неопытны, а, боги Востока, могущественны и всесильны.Камень, жемчужина, принадлежала какому-то восточному божеству, любившему шляться по миру людей, развлекаться и творить чудеса. Отсюда её удивительная сила.

- Предположим - северянин легко согласился со словами Рахмата - Зачем тебе это чудо вор? Собираешься излечиться от неуемной тяги к чужим вещам? Не зря ведь тебя разыскивают по всей империи..

-У меня особые счеты и с империей, и с ее королем, да накажет его Эрлик половым бессилием, да завянут все цветы в его жизни! - туранец с ненавистью выплюнул последние слова и уставился на Конана невидящими, абсолютно пустыми глазами - Мои друзья мертвы и никакая жемчужина не возродит их, но, любой владыка - западный или восточный, король или хан, с радостью отдадут за подобную безделушку добрую половину своих владений.Мы сможем выбирать из множества предложений.Я не хочу всю жизнь быть вором, хотя,клянусь Белом, я достиг совершенства в своем ремесле. Мне не улыбается быть живьем сваренным в кипящем масле на главной площади Аграпура..

- Постой..постой..- темные брови Конана взлетели и, нахмурясь,сошлись у переносицы - Что-то я слышал совсем недавно о котлах, изменниках и кипящем масле..Уж не твой ли, достопочтимый отец,туранец, был казнен пару месяцев назад подобным способом за измену?

- Все это грязная клевета и наветы!- плечи Рахмата опустились от горя - Досужая болтовня, пересуды недостойных людишек!Мой отец и учитель был честным вором, а не изменником.Его подставили, подло и недостойно самые близкие ему люди, предали и отдали в руки палача, а меня теперь разыскивают по всей империи.Даже у стражника, стерегущего ворота в захудалой деревеньке, есть мое описание.

-Занятная история-Конан покачал головой и сладко потянулся, зевая во весь рот - Много брехни, не без этого, но что-то в твоей истории есть. Так где, говоришь,находится твой Вайнджан?Небось у Нергала на куличках?

- В Вендии,северянин, Вейнджан находится в Вендии - спокойно,словно речь шла о трактире на соседней улице,ответил Рахмат - В Вендии…в какой-то ее части.Точнее не скажу, но можно посмотреть карту.

- Заняться все равно нечем - Конан заинтересованно вглядывался в пестро раскрашенный свиток тонкого пергамента – Я, правда, строил кое-какие планы, связанные с Аграпуром..Но, раз уж так случилось, что я вместе с тобой объявлен вне закона, то выбирать особо не из чего..

-Ты был объявлен вне закона еще тогда,когда я под стол пешком ходил - рассудительно ответил юноша - Причем,не только в Туране. Представь, Конан, мы отправляемся в страну шестируких богов, томных женщин и проклятых джунглей..

- Это уж точно! - буркнул Конан, вспоминая кое-какие свои приключения - Слишком молод ты для такого похода…и для томных шестируких женщин тоже, кстати..

- Скажешь тоже - обиженно протянул Рахмат - Они без меня просто жить не могут и самое главное - туранец весело подмигнул киммерийцу - Чем старше они становятся, тем больше золота они отсыпают бедняге Рахмату.

Киммериец ничего не ответил юноше - он уже спал крепко и беспробудно, сочтя, что если основное решение принято, то об остальном можно позаботиться утром, а, Рахмат еще долго пялился в ночное небо, шевеля губами и шепча, дорогие для себя, имена…Сон пришел к нему почти перед рассветом.

**

Марджена, высокородная раджасса из Лунного дворца, великолепная супруга Джафай-ирра, божественного магараджи Вейнджана, в безумной тревоге металась по своим роскошным покоям.Прислужницы блистательной дамы, услужливые и миловидные девушки всячески избегали попадаться на глаза своей повелительнице, ибо, уже достаточно долгое время раджасса пребывала в скверном расположении духа.Она то рыдала и рвала свои длинные волосы, то разъяренной тигрицей набрасывалась на ни в чем не повинных девушек и хлестала их плетью за малейшую провинность, а долгими, темными ночами, прийдя в себя после вспышек агрессии, спешила в святилище Асуры, где, окутанная густыми парами благовоний, покорно склоняла свою красивую голову у алтаря безмолвного божества и босиком, как самая последняя храмовая девка,в иссуплении разрывала тонкие одежды и размазывала краску по лицу.

На рассвете, прислужницы Марджены и ее личные стражи,чернокожие девы из Кешана,словно бесплотные тени проскальзывали в храм и,подняв с каменного пола,обессиленную рыданиями и молитвами,госпожу, на руках уносили ее во дворец.

Там она, изнуренная и беспомощная, точно потерявшийся ребенок, ложилась в свою

огромную постель, застланную мягчайшими покрывалами и забывалась тяжелым,беспокойным сном.Однако,сон ее был недолог, а сновиденья ужасны и нес он ей не успокоение и радость,а страх и отчаянье, ибо сердце повелительницы Лунного дворца было разбито, а душу терзала печаль.

Три месяца назад, ее супруг, горячо любимый и почитаемый Джафар-ирр, отправился на охоту в сопровождении небольшой свиты преданных ему друзей и своей новой фаворитки,черноглазой и полногрудой вендийки по имени Тайше.Охота ожидалась недолгой, ведь был ее супруг большим любителем роскоши, комфорта и утонченных удовольствий и решился покинуть покои Лунного дворца лишь поддавшись настойчивым уговорам своей горячо любимой наложницы Тайше.Она, искусная и норовистая, еще не прискучила стареющему владыке, вот он и решил тряхнуть стариной,охотясь в девственных джунглях на диких зверей.

С грустью и неясной тревогой в прекрасных глазах, провожала Марджена своего Джафай-ирра, ведь не смотря на то, что близость их прошла и годы притушили пожар любви, между супругами сохранилась нежная дружба и искренняя привязанность. Была Марджена, как и положено хорошей жене, воспитана и покорна, а воля супруга была для нее законом. Некоторая холодность Марджены в постели, ее угасший с рождением дочери.интерес к близости, слегка разочаровал магараджу, но, видя преданность в ее огромных глазах и рвение во всем остальном, Джафай-ирр отступился, перенеся свои плотские страсти на других женщин. Поэтому Марджена, свято исполняя свой долг и чувствуя вину перед мужем за рождение наследницы вместо долгожданного сына, с радостью выбирала для своего господина наложниц, самых лучших и самых прекраных девушек, привозимых в Вайнджан со всех концов света. Были здесь и шафрановокожие кхитаянки, таинственные, точно тонкий серп луны, нежные, златокосые дочери суровой Бритунии, большая редкость и безумно дорогая роскошь для далеких восточных владык, ведь платили за красивую бритунку золотом, в полный вес девушки, смуглоликие шемитки и пышнозадые туранки, с выкрашенными хной волосами, а, так же дочери загадочной страны Кеш, чья кожа черна, а зубы белее самого редкого жемчуга.

И всеми ими оставался доволен ее супруг,могущественный магараджа, и хвалил он ее выбор и был благодарен ей за заботу и любовь к его драгоценной персоне. Но ни одна из наложниц,страстных подругДжафай-ирра не заменила в его сердце Марджену, так как по древним законам княжества Вайнджан, лишь законная супруга магараджи, истинная вайнджанка имела право дать жизнь отпрыску королевской крови.И, если наложница рожала ребенка магарадже, ослушавшись приказа и переставая пить особое питье, препятствующее зачатию, надеясь упрочить свое положение по глупости или невежеству, то такой ребенок объявлялся незаконным, рождение его - государственной изменой.

Дитя безжалостно отбирали у матери и умервщляли без всякого милосердия, не взирая, на вопли и стоны несчастной женщины.

Иногда, прочем, магараджа дарил наскучивших ему женщин кому-либо из особо приближенных и те даже брали их вторыми или третьими женами, позволяя им рожать детей и кроме того,позволяя детям жить.

Но, подобные послабления были неприемлимы для семьи магараджи.Единственно возможной и желанной повелительницей княжества Вейнджан и властительницей Лунного дворца в недалеком будущем должна была стать Гури, прелестная девушка, тринадцати лет от роду, любимица Джафай-ирра.

День сменялся ночью,а ночь днем и в сердце Марджены проник страх. Много лет провела она подле своего супруга и досконально изучила его привычки и желания. Повинуясь приказу госпожи, поскакали всадники по всем дорогам, разыскивая пропавшего магараджу. Однако летели дни, полные печали и тревоги, а вестей о супруге Марджена так и не дождалась. Джафай-ирр изчез вместе со своей свитой и даже следов его путешествия найти не удалось. Джунгли словно поглотили повелителя Вайнджана и крепко хранили свои секреты.

В один из черных дней раджассе принесли простой деревянный ларец,оставленный неизвестно кем на ступенях дворца.И вновь билась в руках прислужниц Марджена, захлебываясь рыданиями и раздирая в кровь лицо - в ларце оказалась окровавленная тряпка,в которой раджасса без труда опознала некогда роскошное одеяние своего супруга,а, так же толстый скрученный шнур, алого цвета.

Все в княжестве знали,что означает подобный знак и подобное послание.Магараджа был мертв, мертвее чем камни в ограде дворца и ничто на свете не могло изменить это обстоятельство.

По настоянию жречества, Марджена, опираясьна своих верных кшатриев, ибо, сама она происходила из семьи знатной и доблестной, временно объявила себя правительницей княжества и регентшей при своей несовершеннолетней дочери Гури. Разумеется временно, до тех пор пока княжне, юной и прекрасной, не прийдет пора самой занять отцовский престол.

Служители Асуры, рьяные сторонники правительницы, жрецы-дайомиты, только приветствовали приход к власти благочестивой Марджены, не совершившей за всю свою жизнь ни одного постыдного поступка, а, она в свою очередь, продолжала осыпать их своими милостями, точно так же,как это делали до нее другие правители.

Спокойствие и умиротворенность в государстве поддерживали кшатрии, представители лучших семей княжества.Именно из них набирались воины в личную гвардию магараджи, элитные отряды Копьеносцев.Они же и охраняли юную княжну Гури, свою будущую госпожу.

Черные стражи во главе со своим капитаном,темнокожей кешанкой Рамой, не принадлежали и не подчинялись никому, кроме раджассы и еще, может быть, в особых случаях - Верховному дайому, главе культа Асуры.

Наследница Вайнджанского престола, княжна Гури, была той дочерью, о которой родители могут только мечтать. Тонкая, как тростинка, с волосами цвета вороньего крыла, вполне оформившаяся в свои пятнадцать лет(ведь под щедрым вендийским солнцем девушки созревают рано), она была самым нежным цветком,самой изысканной драгоценностью в пардхане ,затмевая красотой и изяществом, как наложниц своего отца, так и юных дочерей его подданных.

Благочестивая Марджена,заботясь о благе своей единственной дочери, повелела придворным занять досуг высокородной девы различными полезными занятиями - уроками танцев и пения, математики и литературы, Гури с радостью шла навстречу желаниям своей матери, отрываясь от опостылевших ей занятий домашним хозяйством и отличалась большой ловкостью в искусстве поддержания беседы на любую тему, сочиняла недурные стихи и устраивала забавные проказы вместе с подругами. Нередко своими проделками девушка доставляли неприятности матери, так как объектами ее шуток, как правило, становились толстые и важные чиновники, над которыми потом долго потешался весь двор.

Но, с возрастом княжна становилась все серьезней и задумчивей, уже больше времени уделяя тем предметам, которые ранее казались ей скучными и неинтересными.

После столь неожиданного и зловещего изчезновения магараджи, Марджена, ощутив на своих хрупких плечах тяжкий груз государственных забот, приняла единственно верное, с ее точки зрения, решение - поскорее выдать дочь замуж, тем более,что Гури уже установила свою ежемесячную связь с Луной, достигнув нужного возраста. Мать, позабыв о прочих делах , принялась деятельно подыскивать достойного жениха для своей совсем юной дочери, едва успевшей сменить детские одежды на взрослое сари, но воспоминания о ларце с его зловещим содержимым, заставили ее ожесточиться и проявить непреклонность.

Желания или нежелания Гури не имели значения.Претендентов на руку прекрасной княжны было более чем достаточно, ведь во всех слоях общества девушка пользовалась огромным успехом - ее не просто любили, а боготворили. Любой подданный Марджены был готов целовать землю, по которой ступала нога княжны.И все – о т несчастного раба, до чванливого придворного желали ее скорейшего замужества.

И вот, среди многих претендентов, раджасса выбрала одного,по ее мнению наиболее подходящего на звание князя-сопровителя. Им оказался восемнадцатилетний юноша из богатой и знатной семьи кшатриев, служивших владыкам Лунного дворца с незапамятных времен, стольже пылкий и восторженный, как и сама княжна.Кроме того, юноша был хорош собой, прилично владел тувларом и копьем и посвящал своей избраннице бесчисленные стихотворные строки, воспевающие ее неземную красоту, которые Гури воспринимала не более чем с холодной вежливостью.Семья пригожего Фаллаха,кстати, состоящая в отдаленной родстве с самой правительницей Вендии, Деви Юасминой, весьма гордилась предстоящим союзом с домом магараджи и предпологаемой выгодой от этого брака (родовитая знать зачастую бывает совсем небогата),чего нельзя было сказать о самой Гури.

Юный возраст и отсутствие опыта в любовных делах, не мешали Гурии быть весьма требовательной к претендентам на свою руку и сердце и ей было явно недостаточно длинного генеалогического древа, смазливого личика и учтивых речей.

Княжна заупрямилась и проявила твердость. Однако после особо длительной и тайной беседы с матерью и старшим жрецом Асуры, после которой глаза девушки казались заплаканными и припухшими, Гури согласилась стать женой юного кшатрия с условием,что после рождения наследника или наследницы, тот перенесет свое назойливое внимание на пардхану,оставив таким образом в покое саму княжну.

Она даже не возражала, если в ее состав войдут наложницы ее отца, несчастные девушки, чья красота бесцельно увядала в одиноких стенах дворца.

Фаллах недоуменно пожал плечами на столь странное требование юной невесты, но, особо не сопротивлялся ее капризу, что еще больше укрепило мнение княжны о выборе Марджены.

Юный кшатрий, родовитый, но небогатый, в самых честолюбивых мечтах и помыслить не мог, что станет следующим магараджей Вайнджана и отцом будущих правителей княжества.Вскоре было объявлено о помолвке. Гури молча негодовала, наблюдая с какой поспешностью идет подготовка к ее с вадьбе, но раджасса могла вздохнуть спокойно и возрадоваться предстоящим свадебным хлопотам.

Однако, несчастья продолжали преследовать княжеский дом. Вскоре новое страшное потрясение обрушилось на Марджену,еще даже не оплакавшую своего трагически погибшего мужа.

Семь дней назад, за одну ночь до празднества, княжна Гури отправилась в храм Асуры в сопровождении маленькой свиты юных девушек, своих ближайших подруг. Она, не будучи особо суеверной, в отличае от своей матери,все же пошла в святилище для того, чтобы испросить благословения на предстоящий брак у бога своего народа и набраться храбрости перед брачной церемонией.

Закончив молитву и принеся богатые дары, наследница магараджи простилась с жрецами и отправилась во дворец в роскошном паланкине, набросив на голову алый шарф невесты.

Но, ни княжна, ни ее свита во дворец не попали. Наследница престола, невинная девственница и пятнадцать ее столь же юных подруг, бесследно изчезли в самом сердце княжества. Копьеносцы из

Лунного дворца,личная гвардия магараджи отыскали лишь трупы рабов, да разбитые носилки. Стражницы, охранявшие княжну так же были мертвы.

Похищение юной Гури прошло без сучка и задоринки. Розыски наследницы престола велись по всему княжеству,но они оказались безрезультатными.

Вот по этой самой причине высокородная Марджена была безутешна, поэтому она проводила все ночи без сна,в молитвах, умоляя всесильного Асуру вернуть ей дочь, а народу надежду. Но боги были глухи к ее молитвам, напрасно она проливала слезы и ждала хороших вестей.

Похищение наследницы, девушки-девственницы грозило бедами всему княжеству. В народе шептали о том,что древнее зло проснулось и своим проклятьем преследует дом магараджи, припоминали таинственные смерти,случавшиеся ранее с другими правителями.Глухой ропот недовольства грозил перерасти в грозное восстание и Марджена была вынуждена прервать свое затворничество и заняться государственными делами.

Молчаливые рослые девушки из отряда Черных стражей сопроводили тщательно наряженную в пурпурное, с золотой каймой сари раджассу в роскошный покой, изукрашенный лазуритом и слоновой костью,с пестрыми мраморными полами и нежными желтоватыми занавесями на высоких окнах.По сути дела этот покой и являлся тронной залой Лунного дворца.

В глубокой задумчивости смотрела высокородная женщина на собравшихся вельмож.Сегодня она пригласила во дворец лишь немногих представителей знатных семей своей страны,избранных,которым могла всецело доверять…, хотя о каком доверии может идти речь в смутное время. Ей было о чем поговорить с этими людьми. По крайней мере она могла рассчитывать на поддержку влиятельной, хотя и обедневшей семьи юного Фаллаха, имевшей обширные связи за пределами Вейнджана.

Пока была жива надежда отыскать Гури и породниться с семьей магараджи посредством брачного договора, ее представители будут поддерживать Марджену.

Марджена отчетливо понимала,что если в ближайшее время княжна не найдется, то ей самой, как это ни прискорбно, прийдется вступить в новый брак с каким-либо знатным вейнджанцем и подарить княжеству еще одного наледника трона в Лунном дворце.Княжеская кровь будет сильно разбавлена, но приличия будут соблюдены.Подобного шага требовали интересы государства и волей-неволей, раджасса должна была блюсти их.

Марджене сама мысль о возможности нового брака была ненавистна.Будучи рождена в роскоши и богатстве, она набросила на плечи царственный пурпур лишь выйдя замуж за Джафай-ирра, хотя, будучи не столь дальней родственницей своего мужа, она так же принадлежала по крови к древнему княжескому роду.Став первой дамой княжества, благодаря браку, она лишь теперь, в тревожное и смутное время , поняла, что бремя власти слишком тяжело для ее хрупких плеч.

Тридцатилетняя Марджена была все еще прекрасна, соперничая красотой и обаянием с собственной дочерью.И если Гурии, была лишь бутоном, которому предстояло превратиться в чудесный цветок, то зрелая и чуственная Марджена находиласьв самом расцвете своей красоты.

«Луноликая дева, подобная благоуханному цветку в саду Асуры» - именно так называли ее поклонники в дни далекой юности.Но и теперь,спустя годы,она была на диво хороша, по девичьи стройна, а кожа ее, умащенная редкостными благовониями, благоухала, точно лепесток жасмина.На гладком лице, свежем и румяном, не было заметно ни единой морщинки.Раджасса находилась в том самом периоде, когда женщина достигает пика своей красоты и не смотря на то, что она уже стала матерью пятнадцать лет тому назад, Марджена вполне могла подарить стране еще одного царственного ребенка.

Вероятно, ей будет предложено стать невестой жениха своей собственной дочери.Ах, не об этом думала она, подготавливая союз со знатным кшатрием!

От грустных мыслей правительницу отвлек звучный голос церемониймейстера, торжественно возвестивший о прибытии человека, которым раджасса особо дорожила и перед которым склоняла свою гордую голову,хотя и не так низко, как перед священным изображением Асуры.

В залу незаметно скользнул скромно одетый старец, высокий и костлявый, с простым деревянным посохом в руках, еще один чужеземец, не считая Рамасанты, совсем затерявшийся среди пестрых, усыпанных драгоценностями,нарядов знати, приглашенной Мардженой на тайный совет.

Старец низко поклонился правительнице, развел руками, словно за что-то извиняясь и занял место по правую руку раджассы, место,которое по мнению многих присутствующих, должно было бы принадлежать чистокровному вендийцу, а не имеющему какие-то мифические заслуги перед орденом, чужаку, поддержку которому гарантировал сам Верховный жрец Асуры в Айодии - столице Вендии..

С любезной улыбкой на устах, раджасса слегка склонила голову, приветствуя своего запоздавшего подданого. Золотые браслеты на тонких запястьях звучно звякнули, странно нарушив глухую тишину, наступившую в зале с приходом жреца-дайомита. С высоты трона, еще раз окинув взглядом малочисленную толпу придворных, раджасса милостливо взмахнула рукой.

- Господа! - звучный голос раджассы достиг всех и каждого в тронной зале - Все вы ведаете о горе, постигшем наш дом. Говорят, что боги отвернули от нас свои лица и отринули от Вайнджана свою милостливую длань. Мы крайне обеспокоены и огорчены. В народе волнения,в княжестве зреет бунт. Поспешно уезжают торговцы, бегут в Вендию,под крылышко Юасмины даже представители знатных домов,призрев данные в этом зале клятвы верности .Этого только и дожидаются наши враги,алчущие захватить наш чудесный край. Туранские шакалы, иранистанские стеревятники и даже, дружественная ранее Вендия – все вознамерились урвать кусок пожирнее.А есть еще враги на востоке - Камбуя, Уттар, Кхитай…Всех и не упомнишь.

Деви Вендии Юасмина,не раз предлагала нам свою защиту и покровительство. Но, как и раньше, мы не видим в том нужды.Вайнджар всегда был независимым государством, со своей религией, обычаями и законами, а не чьей-то сатрапией. Кризис власти, вызванный попыткой государственного переворота, а именно так мы расцениваем покушение на жизнь нашего дорогого супруга и вашего магараджи, а также похищение нашей дочери Гури, предпринимались и раньше.Но теперь дела обстоят..

Марджена слегка запнулась и смертельная бледность залила ее прекрасное лицо -Теперь не осталось ни одного прямого потомка древнего рода князей-магараджей Вайнджана.Как всем вам известно - голос Марджены звучал глухо - линия крови не может прерваться.Если же подобное случится, горе и смерть обрушатся на наш цветущий край. Княжну и наследницу необходимо отыскать. Она единственная представительница семьи, прямой потомок первого магараджи Вайнджана, сумевшегообъединить эти земли и избавить их от черных жрецов-файнагов, проводников древнего зла.

Никто из присутствующих не издал ни единого звука,опасаясь прервать речь правительницы, а раджасса продолжала говорить и в голосе ее звучала надежда и смертельная усталость..

- Лишь старшие дети в наиболее знатных семьях княжества знают страшную тайну этих, благословенных и одновременно проклятых богами земель. Проклятие Вайнджана - величайшее бедствие, способное обратить в руины целый мир..

Она ненадолго замолчала, с удивлением читая по лицам придворных,что многие из них впервые слышат о страшных тайнах и древних проклятиях или,что еще хуже, относятся к ним, как к сказкам, ничего не имеющим общего с реальностью. И лишь одно могло испугать и насторожить их - жрецы-файнаги, убивавшие свои жертвы самым ужасным способом, дабы умилостивить свою кровавую богиню.

-Теперь же - раджасса продолжала говорить, словно не замечая недоумения и недоверия на смуглых лицах своих подданных, властительница Венджипуна, - наша сестра,прослышав о несчастьях, постигших нашу семью, изволила принести свои соболезнования. В своем же личном послании, Деви Юасмина, любезно предлагает нам нового мужа, своего ближайшего родственника, единственного из ее ныне здраствующих двоюродных братьев,Ченгир-хана. Мы обещали обсудить это предложение, но сослались на то,что законная наследница трона и титула, княжна Гури,вероятно жива, поскольку мы не имеем никаких известий о ее гибели. Наше поспешное вступление в новый брак с вендийцем и провозглашение Ченгир-хана магараджей Вайнджана будет считаться изменой. А мы не желаем тревожить и шокировать наших подданных..

Капитан гвардейцев-копьеносцев, кшатрий до мозга костей, Ади-басс,большой любимец покойного магараджи Джафай-ирра,почтительно склонил голову, извиняясь за свои слова.

- Госпожа!-обратился он к раджассе – А, если княжна Гури не найдется, ведь прошло уже много времени с момента ее похищения, никаких требований о выкупе мы так и не получили…Неужели вы примете предложение вендийца и осчастливите брата Деви Юасмины своей божественной милостью. Не лучше ли избрать мужа из знатной семьи княжества, ведь много достойных мужей…

- Не знаю - на числом лбе Марджены залегла первая морщинка - Гури пропала, трон пустует, в народе волнения. Жрецы Асуры - дайомит важно кивнул - денно и нощно молятся о благополучии нашей дочери.Они утверждают, что она жива.Ежели чуда не случится…, то, если Деви Юасмина гарантирует нам свое покровительство и помощь, мы..

-То через год Вайнджан станет сатрапией Вендии!Люди будут стонать под игом чужеземцев и вспыхнет костер народной войны.- горячо возразил старец в широком,запыленном с дороги одеянии.Он довольно успешно делал вид,что слова капитана о «старых дурнях» и «чужеземных болванах» не достигли его ушей.Однако, Вайомидис, Верховный жрец княжества все слышал и никогда ничего не забывал.

Никто, видя впервые этого человека, не смог бы признать в нем главу дайомов, личного духовника раджассы - Ченгир-хан, а все мы наслышаны об этом вельможе - продолжил он свою пылкую речь-привезет из Айодии своих сторонников, столь же буйных и развратных,как и он сам, приблизит их к трону, подвергнув жестокой опале верных вам кшатриев. Это настроит против него знать и опять таки приведет к кровавой междуусобице.Терпению Деви очень быстро прийдет конец, она пришлет сюда войска, сместит Ченгир-хана и наше княжество станет придатком империи и хозяйничать здесь будут алчные вендийцы!

Суровый влиятельный дайомит был ярым поборником независимости и фанатично преданным слугой магараджи.

Великолепная чернокожая женщина, почти такая же высокая и мускулистая, как капитан Копьеносцев, чужестранка, но, чуствовавшая себя весьма уверенно даже среди кшатриев, которые, хоть и не признавали ее равной себе, но опасались ее влияния на раджассу, до сих пор державшаяся в тени и не открывавшая рот, блеснув безукоризненно белыми зубами,проговорила:

- Мы не предоставим ему возможности навредить княжеству. Ченгир-хан будет всего лишь консортом при…

- Я не принцесса крови! - Марджена прервала речь темнокожей главы стражей - Ты, Рамасанти, хороший боец,сильный и верный, но ты не знаешь, что лишь истинный магараджа может повелевать и править.Я не смогу взять в руки камень и творить чудеса А, именно этого потребует народ на площади Звезды, едва лишь я приму предложение Ченгир-хана.Моя кровь не такая древняя.Я всего лишь дальняя родственница и магия камня не откликнется на мой зов..

- Юная княжна должна быть найдена! - дайомит воспользовался своим правом духовника и перебил раджассу,тем самым вызвав гул недовольства среди чистокровных кшатриев - В тавернах и на постоялых дворах уже шепчутся о проклятии предков,о страшных демонах и черных душах. Участились изчезновения людей, особенно юных девушек.

- Дурацкие россказни! - воскликнул Ади-басс, с неприязнью взирая на жреца и вспыхнув от злости, заметив насмешливый взгляд воина-кешанки,чужестранки на службе у раджассы - Чернь глупа и невежественна,полна предрассудков. Демоны им мерещатся!И, если Княжна Гури, да хранит ее Асура, безнадежно потеряна для страны, то пусть наша госпожа остановит свой выбор не на чужестранце, а выберет супруга из числа своих подданных!

- Столько сил мы потратили на ее поиски - горько прошептала раджасса, не обращая внимание на настойчивое стремление одного из своих кшатриев навязать ей мужья чистокровного Вайнджанца - Вначале наш супруг покинул нас, оставив меня безутешной, а, теперь и наша дочь Гури, прелестный цветок, услада разбитого сердца…

Придворные понимающе переглянулись, сохраняя на лицах скорбные выражения-разумеется, раджасса любила своего мужа и скорбила о нем, но, после свадьбы дочери она намеревалась осчтавить дворец и отправиться в длительное паломничество, собираясь посетить отдаленный храм Асуры, ибо, только по жестокой необходимости благочестивая госпожа Марджена вела светскую жизнь. После смерти магараджи сердце и душа раджассы принадлежали богу.

Глава 3. Длань Сигтоны.

Внезапно тишину прекрасного теплого дня нарушил душераздирающий вопль, донессшийдя до благородных ушей, собравшихся в тронном зале, лиц даже сквозь плотно закрытые двери.

Ошеломленная Марджена, бледная от волнения, шатаясь от страха, спустилась по ступеням вниз,опираясь на железную руку капитана Копьеносцев и покинула тронный зал своего дворца в постыдной для знатной госпожи спешке.

Старец в простом.грубом одеянии странствующего жреца, слегка замешкавшись, властным движением руки отослал немногочисленных представителей знати прочь и поспешил вдогонку за раджассой и ее свитой.

Крики и вопли неслись со стороны Малого княжеского дворца. Именно там находились покои, отведенные наложницам пропавшего магараджи.

Девушки-рабыни проводили свои дни в холе и неге. Марджена продолжала заботиться о них так же, как и в минувшие времена, когда ее супруг еще посещал этот райский уголок, населенный сказочными гуриями.

Пройдя по широкой алебастровой лестнице, застланной ярким туранским ковром и соединяющей Зал Аудиенций с длинным коридором, ведущем прямо в преддверие Малого дворца, Марджена вступила в женскую половину дома, ранее недоступную для посторонних.

Сколько раз она сама осторожно ступала по мраморным полам, наслаждаясь ароматами дивных цветов, посаженных в большие глиняные горшки, специально для того, чтобы украсить путь магараджи, ведущий в дом наслаждений. Она незримой тенью скользила среди всей этой роскоши и никто из высших сановников княжества не знал о том, что любознательная Марджена присутствует на важных заседаниях, скромно спрятавшись за кхитайской ширмой - подарком одного из купцов, искавшего покровителя в лице магараджи.

Насколько было известно Марджене, ни одна из наложниц не воспользовалась предоставленной им возможностью, ведь женщины в Вайнджаре находились куда в более свободном положении, чем их товарки в остальной части Вендии и не проявили интереса к государственным делам. Только,может быть наложница Тайше - последнее увлечение магараджи, появлялась в длинных коридорах, ведущих к залу аудиенций и занимала тайное место за расписной кхитайской ширмой. Пару раз Марджена встречала здесь высокую темноволосую девушку, дерзкую и порывистую и даже поощряла ее любезной улыбкой, считая что женщинам в пардхане нужно интересоваться чем-нибудь полезным, а не только сластями, роскошными нарядами, драгоценностями и сплетнями о мужчинах.

…… На встречу раджассе неорганизованной толпой бежали евнухи, хранители прелестных девушек, живущих в этих покоях. Привезенные из Зембабве, чернокожие великаны, лишенные мужской силы, они считалисьотличными сторожами любимых жемчужин блистательного Джафай-ирра.Теперь же на их лицах, серых от страха, проступил пот и они, падая на колени перед своей госпожой, умоляли ее о милости и наперебой уверяли в своей невиновности.

Раджасса,каждое мгновение ожидавшая ,что ей вручат деревянный ларец со зловещими доказательствами гибели ее дочери, задышала спокойней и перестала сжимать тонкими пальцами руку своего капитана Копьеносцев, не замечая, что ее острые ногти до крови расцарапали кожу верного кшатрия.

Словно влекомая неведомой силой, Марджена поспешила вперед, сквозь толпу рыдающих евнухов,оставив позади не только их, но и свою охрану. Лишь жрец Асуры, суровый и благочестивый старец, с необычайными для здешних краев внешностью и именем - его звали Вайомидис и родом он был из далекой Немедии, широким шагом поспевал за своей госпожой

туда, куда вход остальным полноценным мужчинам был заказан. Его ничуть не смущала нагота наложниц, падающих ниц при виде самой раджассы.

В некотором отдалении от раджассы и служителя Асуры шли Черные стражи во главе со своим капитаном . Лицо Рамасанты, женщины-воина оставалось бесстрастным.

Жена магараджи миновала обитательниц пардханы, жалко жавшихся к стенам комнаты и судя по их бледному виду - жутко перепуганных и ее ноги ступили на мягкий ковер в комнате отдыха, где женщины собирались вместе для того, что бы посплетничать, поиграть в мяч или похвалиться друг перед другом новыми нарядами и украшениями.

Теперь же роскошные покои, насыщенные пряными ароматами восточных трав,были абсолютно пусты. Их покинули даже многочисленные туранские кошки, обольстительно пушистые и курносые, точно кхитайские собачки - живые игрушки скучающих девушек пардханы. Несчастные животные забились под ноги к своим перепуганным хозяйкам, и ни за какие сладости мира не желали покидать безопасные уголки.

Неподвижное женское тело распростерлось на пушистом ковре, рядом с мраморной купальней, где безмятежно плавали, далекие от ужаса и потрясения внешнего мира, редкостные золотые рыбки, еще один привет из далекого Кхитая, страны невообразимых чудес и сокровищ.

Воздух в просторной комнате буквально сочился муками и страданьем.

Едва лишь взглянев на труп наложницы, раджасса Вайнджара без чуств упала на руки, боязливо жмущихся рядом евнухов. Она потеряла сознание, точно простолюдинка, а не потомок древнего воинского рода кшатриев.

Молодая кхитаянка была безнадежно мертва. Ее лицо, искаженное предсмертной мукой, жутко изуродовали. У девушки, вероятно еще живой, отрезали нос и уши, а на месте глаз зияли провалы в черных сгустках крови. Но самым страшным оказалось то, что у несчастной жертвы не было сердца и белые кости ребер торчали из кровавого месива,оставшегося на месте ее груди.

Шафрановая кожа девушки была вся перепачкана ее собственной кровью, а богатый ковер под ней был безнадежно испорчен.

Ужасало и то, что у нападавшего, человека или безрассудно смелого, или просто везучего глупца, хватило времени для того, что бы соорудить для раджассы особый сувенир - на длинной стреле, со страшной силой воткнувшейся в стену, обтянутую сатином, висело зловещее ожерелье из ушей и носа убитой кхитаянки.

Словно по мановению волшебной палочки появились нюхательные соли и уксус, но заплаканным наложницам, чьи зубы стучали, а руки дрожали от ужаса, с трудом удалось привести в сознание свою госпожу. Грозные кешанки из числа Черных стражей, с обнаженными тувларами - кривыми восточными саблями, гневно сверкали белками глаз, обступив правительницу со всех сторон и не подпуская к ней никого из придворных,сбежавшихся на поднятый евнухами шум и толпящихся в коридоре, ведущим в Малый дворец.

- Жертвоприношение.. жертвоприношение..- перешептывались перепуганные обитатели пардханы, заламывая руки и поминутно взвизгивая от страха. Словно мрачные плакальщицы на погребении, вторили им евнухи, своими тонкими, пронзительными голосами.

Придворные, в неуместно ярких одеяниях, толпились поодаль - их сдерживали решительно настроенные кешанки, но из их шумной толпы неслись охи и ахи, а многие скрещивали пальцы и плевали через плечо, стараясь отвести от себя беду.

Лишь один человек стоял спокойно, сохраняя невозмутимый вид. Капитан копьеносцев Ади-басс, с плохо скрываемой неприязнью, смотрел на обеспокоенного жреца-дайомита и его тонкие пальцы ласково поглаживали гладкую рукоять тувлара.

- Кровавая богиня требует жертву от дома магараджей! - шептал кое кто из суеверной знати, еще так недавно посмеивавшейся над опасениями Вайомидиса и хватались за охранные амулеты.

Марджена приподняла голову - боль отступила и она вновь могла двигаться. Оглядевшись вокруг, раджасса заметила только слезы, страх и отчаянье. Ей снова стало не по себе.

Коленопреклоненные наложницы рыдали в три ручья, кривя красивые губы и размазывая слезы по искусно раскрашенным лицам. Ни одна из них, даже под страхом бастинады не желала оставаться в этой зловещей комнате.

-Успокойтесь! - гневно воскликнул жрец Асуры, убедившись, что с раджассой все благополучно. Он обвел присутствующих огненным взглядом своих серо-голубых глаз и пересуды мгновенно смолкли. Жрец гневно взмахнул рукой, от чего его нелепый плащ слегка распахнулся и все увидели, спрятанную под ним кольчугу, из тонких, переплетенных между собой железных колец.

-Унесите тело - коротко приказал он - Позже мы позаботимся о несчастной.

Пересуды вспыхнули с новой силой - даже во дворце магараджей, главной твердыне княжества, Верховный жрец Асуры, известный своей праведностью, не снимает кольчуги. Значит он, не очень надеясь на защиту Асуры, позаботился о собственной безопасности. Поистинне настали смутные времена!

Многие из знатных лиц, тут же вспомнили о срочных, неотложных делах, требующих немедленного разрешения. Толпа стенающих и всхлипывающих распалась на несколько частей.Очнувшиеся и вспомнившие о своих обязанностях евнухи собрали рыдающих, изнемогающих от страха наложниц и, укрывая их отпосторонних взглядов своими широкими спинами, погнали прекрасное имущество прочь, подальше от раджассы, Черных стражей и Верховного жреца.

Глава Вайнджарских дайомитов был рассержен. Окружающие с почтительным страхом внимали его словам. Судьба немногих, посмевших восстать против его влияния, была достойна сожаления.

- Это измена!- гремел голос Вайомидиса - Черная злоба темных сил проникла даже сюда, в Лунный дворец и клянусь могучей десницей Асуры, мы сурово покараем преступников. Культ кровавой богини запрещен и преследуется в нашем княжестве, ее алтари разбиты и храмы разрушены уже сотни лет! Всякий, кто осмелится открыто или тайно приносить жертвы этому чудовищному божеству, будет объявлен вне закона, имущество конфискованни, а родственники - проданы в рабство! Теперь - жрец почти кричал, потрясая тяжелым посохом - пошли прочь и запечатайте свои уста, если не хотите попасть в подземелье .

Ади-Басс, капитан дворцовой гвардии и Рамасанти, глава Черных стражей увели поникшую, дрожащую, точно в лихорадке, Марджену в ее покои.

Обезображенное тело наложницы зашили в холстину и передали в руки младших служителей Асуры, полы вымыли и ковер заменили. В женской части дворца внешне все стало, как прежде.

Казалось, все забыли о погибшей наложнице - невозмутимыми, черными изваяниями стояли у главных дверей темнокожие стражницы, сжимая в крепких руках оружие, дозором обходили посты Копьеносцы вельможного Ади-Басса, повара готовили изысканные яства для прожорливых придворных, девушки-рабыни натирали полы и прислуживали своим господам, благоухали цветы в саду раджассы и громко рычали звери в дворцовом зверинце..

Однако, в роскошных покоях, за плотно запахнутыми занавесями, всю ночь курили благовония и их обитатели, от могущественной госпожи, до низкорожденной рабыни молились богам, умоляя их о спасении своих ничтожных душ и прощении многочисленных грехов.

Под утро Вайомидис и Ади-Басс собрали военный совет. Опасность, угрожающая государству стала очевидной. Против этого не осмелился возражать даже скептически настроенный кшатрий, не верящий во всякие потусторонние страхи.

Жрецы-файнаги, последователи кровавой богини Сигтоны, изгнанные с приходом к власти дайомитов и утверждением культа Асуры, вернулись и молодая кхитаянка

стала первой, но к сожалению, не последней жертвой.

Глава3. « Последний приют».

В любом, уважающем себя поселении, будь то пышная столица или убогий провинциальный городишко,есть такое местечко, район,где селятся низшие классы: убогие и нищие,воры и убийцы, беглые рабы, конокрады и прочие представители преступных элементов. Здесь же находятся лавчонки менял и скупщиков краденого, сомнительныезабегаловки, где вам с радушной улыбкой подадут кружку дешевого вина и сунут нож в брюхо, если будут уверены,что получат от этого какую-нибудь выгоду; квартал,где девицы подсыпают своим кавалерам в напитки сонное зелье и без зазрения совести очищают карманы, освобождая их хозяев от находящихся в них ценностей, а иногда и от самой жизни; где маленький мальчик,с жалкой улыбкой тянущий грязную ладошку за подаянием в одну медную монетку, другой рукой срезает тугой кошелек с вашего пояса; где громилы,чьи лица внушают ужас, готовы выскочить из любой темной подворотни и обобрать неосторожного путника до нитки…

В Вайнджаре не каждый достойный горожанин рискнет сунуть нос в клоаку, именуемую кварталом Висельников. На самом деле это был целый бандитский город, пропитанный запахом нечистот, вонью тухлой рыбы и смрадом свалки. Город Висельников служил отличным прибежищем для низких негодяев, прибывающих в княжество со всего побережья.

Изредка, вероятно в поисках острых ощущений, в местечко заглядывали пресыщенные богатством юнцы из знатных семей. Веселые девицы, не церемонясь тащили выгодных клиентов в свои вертепы, а крепкие кулаки обитателей трущоб надолго отбивали у них охоту к посещению подобных мест. Нередко для многих щеголей подобные прогулки заканчивались весьма печально и отряды городской стражи переворачивали вверх дном вонючий городок в поисках загулявшего дитяти какой-нибудь известной семьи, зачастую находя отдельные куски тела в сточных канавах, опознать которые родственники могли лишь по особым родовым знакам.