Жена для вождя-дракона

Глава 4

– Стойте! – вдруг крикнула она, не до конца веря, что осмелилась сопротивляться ему. Подняла руку, выставляя стену в пространстве между ними. – Я… я не хочу сейчас! Я… не хочу вас!

И осеклась, понимая, что отталкивает мужчину, от которого зависит ее жизнь. Он ведь может разозлиться, и отдать ее своим людям. Или приказать высечь ее. Может, стать особенно грубым и сделать ей невыносимо больно.

Может просто убить ее за дерзость и оскорбление. Уверена – он справится одним ударом.

Он все может, она – ничего.

От ее слов, его глаза и верно гневно сверкнули, но он не ударил ее, не кинулся на нее, лишь остановился, там, где, как препятствие между ними, была выставлена ее рука. Встал так, чтобы ее ладонь легла ему чуть ниже груди.

И накрыл ее своей рукой, не давая ей отстраниться. И…. Алира в который уже раз за этот день ощутила, что просто теряет силы. Ее рука оказалась в горячем плену между его бурно вздымающейся грудью и его сильной ладонью. Он смотрел ей в глаза, и в них Алира видела не злость… только удивление и горячее желание. Он провел ее ладонью выше по своей груди, и Алиру подтянуло ближе к нему.

Она ощутила жар, исходящий от его тела. Атмосфера мужественности, силы, что она чувствовала в его присутствии с самого начала, сейчас просто оглушили. Ноги почти подогнулись от внезапно нахлынувшего контраста, что она впервые ощутила в момент «дарения».

Он – мужчина. Она – женщина… Он хочет ее. И она…

Он не обнял ее, словно давал ей время осознать ощущения, осознать собственные порывы. Лишь свободной рукой провел по ее щеке, большим пальцем коснулся ее губы, чуть приоткрыл ее и провел пальцем глубже. Это… не было неприятно, как-то по-другому…

Ошеломляюще.

Она внезапно ощутила еще один контраст – между своими нежными влажными губами и его твердым пальцем. Захотелось скользящим движение коснуться его языком, чтобы глубже прочувствовать этот контраст.

Он скользнул ладонью на ее трепещущую шею и задержался там.

Алира понимала, что еще мгновение – и эта рука окажется у нее на груди и тогда… она просто умрет от противоречивых ощущений.

– Уверена, что не хочешь? – хрипло произнес он, поглаживая ее кожу, вновь прикасаясь к уголку ее рта. – Ты уже трепещешь в моих руках, как юная лань. В тебе живет страсть, упрямая Алира.

– Прошу! – почти простонала Алира. Она понимала, что теперь может только умолять. Хотя бы потому что от его близости она теряет силы, ноги слабеют, голова кружится и необычное тепло рождается в теле от каждого его касания. Ей уже хотелось, чтобы он притянул ее еще ближе, обнял, чтобы это страшное, твердое, возбужденное у него между ног уперлось в нее, ощутить его силу и крепость… Но она не сможет уважать ни себя, ни его, если сейчас это случится. Он останется для нее насильником, а сама она… станет настоящей рабыней-наложницей. – Прошу! Я… я не могу. Я не смогу так сразу… Это позор, вы ведь знаете! Позвольте мне быть вашей… служанкой!

Несколько мгновений он удивленно смотрел на нее. Потом вожделение вдруг начало таять в его глазах, подчиняясь усилиям воли. Он резко отпустил ее, словно откинул.

– Что же, хорошо, – бросил он. – Не хочешь чести делить со мной ложе – будешь служанкой. Будешь мыть мне ноги, – усмехнулся и искоса посмотрел на нее.

«Мыть ноги…» – растерялась Алира.

– Ах, нет, – вдруг добавил он. – Городская принцесса может счесть это слишком унизительным. Будешь мыть меня. Целиком.

– Что? – переспросила Алира. – Но ведь вы… будете обнажены…

– Разумеется, – усмехнулся он. – Лишь глупец будет мыться в одежде. Однажды ты захочешь присоединиться ко мне. А пока… мне будет приятно, если именно ты будешь делать это для меня.

– Может быть, я могу выполнять другую работу? – спросила Алира.

– Нет, зачем, – пожал плечами он. Прошелся полукругом по шатру, поглядывая на нее. Руки сложены на груди, в глазах – огонь и лукавство. – У меня хватает слуг. Мне нужно именно это. Кстати, кем ты была у себя в городе Гортаме?

– Мой отец был торговцем. Он содержал две лавки. Когда он умер я осталась сиротой и стала вести дела. Мне нужно было кормить себя и брата.

– Купчиха, значит? Сама вела дела? – сделав еще один круг по шатру, произнес он. Алира следила за ним глазами и чувствовала себя, словно вокруг нее ходит хищник, раздумывая напасть ли.

– Да, сама, – ответила Алира. Она гордилась этим и ощутила, как ее плечи распрямляются. В глазах Гора появился еще более сильный интерес. Он обвел ее взглядом с ног до головы, словно показывая – удивительно, что ты, маленькая женщина, могла сама делать что-то сложное.

– У тебя были слуги?

– Была одна служанка, она следила за домом, когда я занималась делами. Почему вы спрашиваете?

– Я должен понять, в каком статусе ты была. Умеешь ли ухаживать за собой. Ты умеешь. Это хорошо. У нас не приняты слуги для одевания, расчесывания и прочего…для женщин. Каждая живет, как может. Значит, мне не придется приставлять к тебе камеристок.

– Да, я могу ухаживать за собой сама. Где я буду жить?

Он, наконец, остановился, и насмешливо смотрел на нее, чуть искоса. Руки по-прежнему были сложены на груди – словно он пытался держать себя в руках в прямом смысле.

– Стоило бы проучить тебя и поселить в одном из шатров младших слуг, раз уж ты предпочитаешь роль служанки-рабыни роли моей наложницы. Но, пожалуй, нет. У тебя будет отдельный шатер. И одна женщина, что будет давать тебе еду и заботиться о шатре и вещах в нем.

– Благодарю! – искренне произнесла Алира. О такой милости она и не мечтала…

Он помолчал, потом с интересом спросил:

– Как ты оказалась у племени Гран? Не похоже, чтобы ты бедствовала и продала себя степнякам, чтобы спастись от голода.

– Нет, конечно! – возмутилась Алира. Опустила взгляд. Вспоминать о том, что сделало ее рабыней было очень неприятно и обидно. Это рождало в сердце острую боль предательства. Ведь она чувствовала, что родной город, родная земля – предали ее. Вернее, ее предали соотечественники.

– Гортам – небольшой город. Нам не выдержать осады многочисленного племени, – произнесла Алира. И неожиданно ощутила, насколько она устала. Все пережитое неподъемным грузом навалилось на плечи, придавливая к земле. Хотелось опустить на ковер, устилавший пол.

Вдруг Гор оказался рядом и мягко надавил на ее плечи, заставив вздрогнуть. Искристые мурашки волной пробежали по телу от его прикосновения.

– Сядь, – приказал он, и придержал ее за локоть, когда она с облегчением опустилась на пол. Сел напротив: – Продолжай.

Алира вздохнула.

– Племя Гран подошло к городским воротам. Они отправили послов, что готовы уйти с миром, если город откупится щедрыми дарами. Среди даров значилась красивая… девушка… Невинная, – Алира опустила глаза. – В городском совете знали, что я сирота, и сама веду дела. За меня некому заступиться, у меня нет семьи. И я считалась красивой. Меня арестовали власти нашего города и… откупились мной.

Алира вздрогнула, вспомнив, как жена главы совета самолично проверяла, невинна ли она, а двое стражников при этом держали ее за локти.

Забыть этого Алира никогда не сможет.

Гор пристально взглянул на нее.

– Это в прошлом, – вдруг сказал он. – Теперь все будет по-другому. Поверь.

Алира не знала, как понимать его слова.

Вождя бросало из одной крайности в другую. Он то давал ей надежду, то отнимал ее. То готов был наброситься на нее, то вдруг отстранялся и давал ей то, о чем она мечтала – отсрочку, период покоя, даже отдельное жилище.

Сейчас вот ей почудилось, что он понял ее чувства и хотел поддержать.

– Ты устала. Совсем, – произнес он, вставая. – Сиди здесь. Можешь лечь на ложе. Я не трону тебя. За тобой придут, и ты примешь ванную в другом шатре. Потом будешь спать.

И направился к выходу.

Алира не веря своим глазам, не до конца осознавая, что на сегодня, похоже, все закончилось, смотрела, как он удаляется.

– Подожди, господин Гор, позволь… спросить! – встрепенулась она вдруг, вспомнив кое-что важное.

– Что? – с интересом спросил он, оглянувшись.

– Простите. Мне нужна другая одежда. Я не могу все время ходить в этом… наряде.

– Разумеется. Тебе дадут одежду, – коротко кивнул он. – Что еще?

– Благодарю. Это все.

Он снова кивнул и вышел. А Алира заплакала, наконец выпуская из себя остатки напряжения, потом легла на пол – просто упала. И заснула, не дождавшись, когда за ней придут и отведут помыться.

Бэрд был сильным воином, поэтому женщин у него всегда было сколько угодно.

Его жена умерла несколько лет назад, рожая ему сына. Мальчик тоже умер при рождении. С тех пор Бэрд не женился и не заводил постоянных наложниц.

Но вовсе не потому что сильно переживал смерть жены и ребенка. По большому счету ему было наплевать.

Жизнью Бэрда были война, власть и статус. Его давно признали третьим воинов племени. Первым был вождь. Вторым – «великий Сэд», которого даже Бэрд никогда не мог победить на поединке – седина в бороде не сделала этого степняка слабее. Женщины же… Женщины для Бэрда были способом снять напряжение да лишний раз показать свою мужскую силу, подтвердить статус.

Женщина, если ты взял ее во время одного из поединков, где решилось, кому будет она принадлежать становилась знаком, что ты сильнейший, что именно ты заслуживаешь обладать красотой и испытывать наслаждение. Бэрд побеждал почти во всех таких схватках, имел женщину сколько хотел, потом отдавал младшим воинам, которые снова устраивали поединок…

Ни одну Бэрд не держал возле себя достаточно долго.

Любая – даже бывшая жена когда-то – была ему практически безразлична. Женщины лишь подтверждали его статус да удовлетворяли похоть, не более того. К тому же, зачем ему наложница на долгое время, если почти любая женщина в племени будет рада посетить его шатер. Если она хорошо услаждала его, то Бэрд даже давал ей какой-нибудь ценный подарок. Например, браслет, и красавица носила его, демонстрируя всем, что смогла понравиться третьему воину.

Иногда – после больших драк, например, Бэрд бывал груб, а его безразличие обижало женщин. Тогда он делал подарок побогаче и словно невзначай предупреждал, чтобы не смела никому жаловаться, иначе он может быть еще грубее. Женщины должны знать свое место, считал Бэрд. Скот, созданный, чтобы услаждать воинов и рожать им детей, не должен жаловаться, если его немного помяли.

Поэтому, из-за этого своего безразличия, Бэрд и не понимал, что с ним творится сейчас.

Он почти сошел с ума с тех пор, как племя взяло щедрые «подарки» из города Гортам, и среди них была эта голубоглазая девчонка.

Вождь велел Бэрду позаботиться о ней, проследить, чтобы никто из воинов не тронул девчонку, пока ее судьба не решится. К тому же, вождь знал, что Бэрд может говорить на городском языке, а, значит, сможет отдавать девчонке приказы.

Бэрд и позаботился: засунул ее в шатер, поставил надёжную охрану из своих подчиненных, притащил старую ведьму Мэб, чтобы следила за рабыней.

Беда была в том, что он не мог отвести от нее глаз с тех пор, как ее, маленькую, как игрушечную посадили на кобылу и увезли из города. А когда не видел ее – то она стояла у него перед глазами. Это бесило страшно, раздражало.

Хотелось избавить от ее образа. А чтобы избавиться… для этого хотелось сжать ее покрепче, присвоить, почти раздавить, брать ее, каждым движением доказывая, что она его. Его маленькая вещь, только его! Маленькая зверюшка из города… То сжавшаяся кульком, как испуганная птичка. То стоящая, пытаясь распрямить спину и не показать страх, то отшатывающаяся от него, как он степного волка…

Заходя в шатер к ней, Бэрд ощущал, как йокало сердце и сосало под ложечкой при одной мысли, что сейчас он увидит ее. Он не мог устоять и щипал, трогал ее при каждой возможности. Делал ей больно – чтобы отомстить за то, что она еще не принадлежит ему. Что ему нельзя взять ее без оглядки на волю вождя.

Ведь ощущая все эти необычные мучительные чувства, Бэрд понял одно – она будет ему принадлежать. В противном случае, он просто рехнется. Его разорвет. А разорвать должно ее, когда он проникнет в нее! Не его.

… У нее были такие крошечные ручки и ножки. Не как у степнячек, коренастых и сильных. Такие малюсенькие. Казалось, возьмешь такую ручку в ладонь и обязательно сломаешь тоненькие пальчики. Такая округлая грудь, спрятанная под идиотским закрытым городским платьем. Бэрду хотелось и мять, и оглаживать ее, и терзать и ласкать.

И эта смесь ужаса, испуга и… упрямства в ней. Она вздергивала подбородок, и Бэрду хотелось уцепить этот подбородок зубами, потом рыча, облизывать стройную шею, сорвать с девчонки одежду, подмять под себя, спрятать от всех, оставив себе одному.

Самое смешное, что он даже не спросил, как ее зовут. Ему было наплевать. Этим своим наваждением он овладеет – и станет свободен. Какая разница, как ее зовут?

А потом вождь решил сделать ее подарком. Чего стоило Бэрду не ускакать в даль с девчонкой на коне! Впрочем, слишком много воинов было вокруг, его догнали бы если не люди Гран, то люди Мэй… Казнили бы за нарушение приказа вождя. Этого Бэрду не нужно.

Но, когда Истинный принял подарок… У Бэрда помутилось в глазах. В тот момент он понял, что один раз овладеть девчонкой не поможет. Он жить не сможет, если она не достанется ему! Надолго, в личную собственность – может быть, даже навсегда. Слишком велика его жажда, его странная одержимая потребность. Словно весь мир померк, и даже упоение битвы потеряло свою прелесть, когда ее унесли в чужой шатер.

И тогда у Бэрда в голове вспыхнула молния.

Был лишь один способ не потерять девчонку, не оказаться слишком далеко от нее.

Да. Этот способ.

Став воином племени Мэй, он рано или поздно доберется до нее.

Самое просто – это вождь натешится с ней и отдаст своим воином. И тогда Бэрд, как всегда победит всех. Получит ее на законных основаниях. Если же нет…

Если нет, то Бэрд найдет способ похитить ее. Ради обладания ею он готов был попробовать одинокую жизнь изгоя.

Да и не один он будет. У него будет его сокровище, вот это – мелкое, упрямое и вожделенное.