Жена на выход

Выход первый

Вторая книга дилогии. Первая часть "Невеста на выход" (ищите в профиле автора). Цикл "Лже-Невесты"

Глава 1

Три месяца спустя. Англия

Карина

Лазурное море играет волнами, облизывая раскаленный песок. Солнечные лучи нещадно поджаривают моё тело, и я чувствую себя, как курица-гриль в духовке. Хочу перевернуться, но силы покидают меня. Слышу над ухом противный крик чайки, который каким-то чудным образом превращается в монотонное пиликанье будильника. Отмахиваюсь от назойливой птицы – и та отлетает в сторону, но почему-то со звяканьем металла. Удивление длится секунду, так как моё внимание опять переключается на невыносимую жару.

Чайка возвращается и нагло трясет меня за плечо. Что?

– Просыпайся, спящая красавица! – говорит по-английски. – Ты опаздываешь.

Пытаюсь рассмотреть очертания птицы, но они расплываются, постепенно трансформируясь в красивое мужское лицо. Голубые глаза, вздернутый нос, пухлые губы. Волосы отливают рыжиной.

– Стив? – наконец выдаю я тоже по-английски, просыпаясь. – Мне какой-то бред снился.

Пытаюсь встать, но сил почему-то нет и наяву. Стивен хмурится.

– Ты в порядке? – участливо спрашивает и берет меня за руку, помогая встать. Тут же меняется в лице и кладет ладонь мне на лоб. – Ты вся горишь, Кэр! Заболела? Следует показаться доктору.

– Думаешь? – неуверенно говорю я, всё ещё находясь в какой-то прострации. – Ой, у меня же пары! Ты почему меня раньше не разбудил? – спохватываюсь и резко встаю.

– Я пытался, но ты сначала скинула будильник, а потом била меня руками, – обиженно произносит Стив, надув губы. В такие моменты хочется его расцеловать: слишком мило он выглядит.

– Я думала, ты – чайка, – забываясь, говорю по–русски, потому что низ живота простреливает мерзкая боль, и меня это безумно пугает.

– Что? – переспрашивает мужчина.

Я медленно возвращаюсь в кровать, чувствуя на себе его обеспокоенный взгляд. Подумав, Стив убегает на кухню и через минуту уже несет мне жаропонижающее и воду. Беру стакан, но отказываюсь от таблеток.

Делаю глоток, однако в этот момент боль возвращается, заставив меня согнуться. Вода льётся на пол, а я хриплю:

– Стив, вызови скорую! – и отключаюсь.

***

Открываю глаза, но вокруг всё плывет. От запаха лекарств к горлу подкатывает тошнота. Часто моргаю, пытаясь восстановить зрение, осматриваюсь вокруг. Бежевые стены, огромное, на полстены окно, белоснежное постельное бельё, тумбочка у кровати и кнопка для вызова медперсонала. О, нет! Неужели я в больнице. Сердце бешено стучит, я пытаюсь приподняться, но вовремя замечаю иглу в своей вене на сгибе локтя. Обречённый стон вырывается из моей груди и разносится по палате.

Через некоторое время появляется Стив и склоняется надо мной. Встревоженно смотрю на него, ожидая, что он скажет.

– Не волнуйся, с малышом всё в порядке, – видя мой страх, быстро сообщает мужчина, и я облегченно прикрываю глаза. – Доктор что-то говорил о гриппе и нервном перенапряжении, но я не очень понял... Главное, вас подлечат немножко, всё будет хорошо, – успокаивает меня, улыбаясь.

– Ой, ты же из-за меня учебу пропустил! – вздрагиваю я, зная, как важно для него образование.

Стив учится со мной в одном университете, но на два курса старше. Он такой же «грызун гранита науки», как и я. Только я это делаю, потому что обещала отцу, а Стив получает удовольствие от выбранной специальности. Как я когда-то... В другой жизни...

– Я же старшекурсник, в отличие от некоторых, – слегка щелкает меня по носу, – мне можно и прогулять... Кэр? – зовет неуверенно. – Я очень испугался за тебя и... позвонил твоей маме...

– Ты... что? – вскрикиваю на всю палату. – Что ты ей сказал?

Стив виновато опускает голову, и я всё понимаю без слов. Теперь Амелия знает о моей беременности и наверняка уже летит в Англию. Я скрывала от нее свое «интересное положение», зная, как она относится к незапланированным детям. Вроде меня... Не хотела тратить силы и нервы на споры с ней, ведь была уверена, что мама станет уговаривать меня избавиться от ребенка и «не ломать себе жизнь».

В Англию я переехала три месяца назад, сразу же после решающего разговора с папой. Константин договорился со своим старым добрым другом и партнером по бизнесу Уильямом Гудманом, чтобы тот приютил меня на время обучения. В большом уютном особняке я познакомилась и очень сблизилась с его дочерью Бетти и сыном Стивеном. С ними я встретила свой первый Новый год вдали от дома, а уже в январе была принята на архитектурный факультет на второй семестр.

За короткие три месяца у Гудманов Стивен стал для меня чем-то большим, нежели просто другом, – тем, кого принято называть «родственной душой». Мы могли часами разговаривать и смеяться. Правда, с юмором были проблемы: чопорный англичанин упорно не понимал ни одной моей шутки. Может, трудности перевода? Тем не менее, Стив стал единственным, кого я посвятила в свой секрет...

Сама я о беременности узнала уже в Англии банально: задержка – и тест сразу показал положительный результат. Не скажу, что это стало для меня неожиданностью... Но была искренне счастлива. Меня не мучила тошнота, не было каких-то особых пристрастий в еде, не изводили резкие перепады настроения. Да и чувствовала себя прекрасно... до настоящего дня. Сегодня я безумно испугалась, что потеряю ребенка, который стал для меня тонкой, но такой ценной нитью, связывающей с той жизнью, которую оставила в России.

Глава 2

На следующий день Амелия уже была у меня в больнице. Она неуверенно вошла в палату и, не обронив ни слова, села на самый край кровати. Молчала и я, опустив взгляд на свои руки. Мама глубоко вдохнула, будто готовясь сказать нечто важное, но вместо этого погладила меня по голове.

Я опешила от такого аттракциона невиданной ласки. Что? Да она всегда держала меня на расстоянии. Её родительский максимум – это изобразить объятия или коснуться дыханием (даже не губами) моей щеки. Я смотрела в грустные и виноватые глаза Амелии, и мне казалось, что это какая-то параллельная реальность.

– Прости меня, доченька, – тихо произнесла она, окончательно ломая программу в моём сознании. – Я испортила тебе жизнь!

Из её небесно-голубых глаз потекли слёзы, капая на мою руку. Я отдернула кисть и с подозрением взглянула на маму.

– Если ты имеешь ввиду мою беременность, то уже слишком поздно, чтобы делать аборт. В любом случае, я никогда бы не пошла на это. Придется тебе смириться, – строго и холодно проговорила я. – И не смей меня жалеть! Я хочу этого ребенка.

– Нет, дорогая, нет, – Амелия активно замахала головой. – Ты вправе сама решать, что тебе делать. Больше никогда не буду лезть в твою жизнь, обещаю, – заботливо провела рукой по моей щеке и лбу, убирая растрепавшиеся локоны.

Я затаила дыхание, боясь спугнуть момент. Какой же долгий путь пришлось пройти Амелии, чтобы перестать воспринимать меня как забавную игрушку, а наконец-то признать во мне личность.

– И я даже могу вернуться в Россию, если захочу? – осторожно спросила я. Попытка не пытка!

Амелия испуганно заморгала, но, заметив мою настороженность, взяла себя в руки и произнесла как можно спокойнее:

– Да, но не сейчас, – сглотнула и притихла задумчиво.

– Амелия! – строго сказала я, будто это она – моя дочь, а не наоборот. – Что ты от меня скрываешь? Что там происходит?

Сердце умоляло меня спросить о Максе и тоскливо сжималось. Но я боялась, что если ещё хоть раз произнесу это имя вслух, то воскрешу ту невыносимую боль, что похоронила глубоко в душе. Мотнула головой, отгоняя от себя грустные мысли, и вопросительно посмотрела на мать. Она усиленно прятала взгляд.

– Ты можешь взять академотпуск или вообще бросить учебу, я постараюсь уговорить отца, – шепнула Амелия, всё ещё глядя в пол, а я округлила глаза от шока. – Но тебе всё равно придется пожить некоторое время в Англии, да и малышу здесь будет лучше, – вымученно улыбнулась.

– Нет, – твердо ответила я. – Давала папе слово, поэтому обязательно выучусь. Тем более я только недавно была зачислена, и уже брать академ? Ничего, справлюсь. У меня есть Стив, в конце концов! Уверена, Гудманы меня поддержат... Спасибо, что приехала. Извини, не могла встретить тебя с хлебом-солью и прочими почестями, – я театрально развела руками. – Можешь возвращаться домой. Как видишь, у меня всё прекрасно. Ложная тревога, – и подмигнула ей.

Но Амелия не спешила уходить. С нежной улыбкой она опять слегка поправила мои волосы и тихонько пролепетала:

– Я остаюсь, – видя моё удивление, добавила. – Поговорила с отцом, и мы решили, что так будет лучше. Буду жить с вами у Гудманов первое время, а потом снимем отдельную квартиру. И с малышом помогу, – положила ладонь на мой ещё не оформившийся живот.

– Амелия, я... – запинаясь от нахлынувших чувств, произнесла я.

– Мама, – поправила меня ласково и, заметив моё недоумение, повторила. – Называй меня мамой...

Я сморгнула выступившие слезы и обняла Амелию. Наверное, стоило всё это пережить, чтобы обрести маму.

Глава 3

Россия. Максимилиан

Зал заседаний суда встретил меня спертым воздухом и какофонией запахов. Здесь только закончилось предыдущее слушание, и помещение, кажется, не успели проветрить. Я занял своё место. Нервно постукивая пальцами о деревянную поверхность стола, не отводя взгляда с входной двери, терпеливо дожидался начала заседания.

В зал степенно вплыл Василий Кобылин. Это был толстый боров невысокого роста, весь потный, с растрепанными каштановыми волосами и раскрасневшимся лицом. Костюм еле сидел на его грузном теле, грозясь лопнуть по швам и разлететься на лоскутки. Кобылин быстро зыркнул в мою сторону. Направляясь к своему столу вместе с адвокатом, хрюкнул что-то неразборчивое. Нервничаешь, свинья? Правильно делаешь!

Я откинулся на спинку стула и с ухмылкой испепелял его взглядом. «Ты был смелее, когда слал мне анонимные угрозы», – мысленно обратился к нему. Василий не решался даже посмотреть в мою сторону, хотя мы сидели напротив.

Будешь знать, как Стравинских трогать!

Сегодня должно было состояться первое слушание по делу отца. Это лишь маленький шаг на пути к справедливости, но начало положено.

Минувшие три месяца были для меня адом. Дом и издательство опечатали до выяснения обстоятельств. Мне пришлось переехать в свою квартирку на окраине города. Но в первые дни больше всего напрягала неизвестность.

Игорь передал мне всё, что смог нарыть. Этого было достаточно, чтобы аннулировать договор купли-продажи и закрыть Кобылина. Одно но: прикрытие Емельяненко. У меня на тот момент не было ни денег, ни влияния, чтобы идти против члена правительства.

Звонок Ключевого стал для меня соломинкой, за которую я схватился, как утопающий.

– Да, Максимилиан, – коротко отрезал Валерий. – Я тебе помогу. Ради памяти Александры.

Не хотелось думать о том, насколько Ключевой был близок с моей матерью, что ради неё он решил пойти на такой риск...

Валерий нанял мне грамотного юриста и пообещал подтянуть своих влиятельных друзей, однако сам предпочел оставаться в тени. И я прекрасно его понимал. Как отреагирует на мой вызов Емельяненко и насколько далеко решит зайти – одному черту известно.

За эти три месяца я обезопасил всех близких мне людей. Виола после совершенной ею глупости сразу уехала в Германию. После сложнейшей операции к ней был отправлен и отец. Я решил: пусть мачеха присматривает за своим мужем, так у неё меньше времени останется на всякую ерунду.

К счастью, операция прошла успешно, и папа быстро восстанавливался. Всё благодаря дьяволенку. Неужели она думала, что я не догадаюсь, откуда деньги? Маленький конспиратор. Следует признать, её прощальный подарок был лучше, чем мой...

Раз за разом прокручивал в голове события тех злополучных дней и убеждал себя, что всё сделал правильно. Я должен был защитить Карину. Но как, если у меня не было ничего, кроме проблем? И прекрасно понимал, что когда заведусь с Емельяненко, дьяволёнок может оказаться под угрозой.

Мне было нелегко, но я твердо решил расстаться с Кариной ещё до того, как мне позвонил её отец. Наш с ним разговор отпечатался в памяти. Он и стал последним гвоздем в крышку моего гроба.

– Да, Константин, я Вас слушаю...

– Максимилиан, ходят слухи, что... – начал Огнев издалека, но я не хотел растягивать «удовольствие».

– Это правда. У меня на руках документы, согласно которым всё наше имущество якобы продано, – быстро сообщил я, не вдаваясь в подробности.

– Сожалею, – тихо произнес он. – Что собираешься делать?

– Судиться, – хмыкнул в ответ.

– Максимилиан, пойми меня правильно, – аккуратно начал Константин, но я уже предвкушал тяжелый разговор. – Ничего не имею против тебя, но вся эта ситуация, мягко говоря, неприглядная. Дело не в том, что ты остался без денег, а...

– А в том, что мой отец проигрался в казино, я понял. Не тяните, Константин. Говорите уже, что планировали.

– Предлагаю такой вариант. Карина уедет учиться в Англию, а ты тем временем приведешь в порядок свои дела. А там видно будет... – неопределенно заключил Огнев.

– Это неплохая идея, – задумчиво протянул я, понимая, что в Англии дьяволёнок будет в безопасности, правда, возненавидит нас всех за это. – Но вы же понимаете, что Карина сама не уедет? Она будет упираться до последнего...

– Понимаю. И знаю, что только ты сможешь её убедить, – отключил телефон.

Константин оказался прав: я смог. Хотя сердце разрывалось на части, когда я вглядывался в её испуганные и разочарованные глаза.

Карина пришла ко мне, полная решимости, смелая, уверенная. Маленький боевой котенок. Она готова была остаться со мной. Наверное, и в Сибирь бы со мной рванула, как жена декабриста.

Хотелось сжать её в объятиях и никогда не отпускать. Но вместо этого я наговорил Карине гадостей, наорал на неё и вышвырнул за дверь. Миссия выполнена, вот только на душе так плохо, будто кошки нагадили.

Сможет ли дьяволёнок простить меня когда-нибудь? Нет, не за то, что накричал, – к этому ей не привыкать. За то, что не позволил ей помочь мне, не разрешил быть рядом в трудную минуту, не доверился...

Впрочем, верну издательство, а потом заберу Карину, как бы она ни сопротивлялась. Это решено!

Выход второй

Глава 1

Полгода спустя. Англия

Карина                 

Август выдался на редкость жарким, или это я таким его воспринимала? Мне постоянно не хватало воздуха, так ещё и по легким все время весело барабанила моя малышка. Да, у меня будет девочка. Я даже придумала ей имя – Александра, в честь мамы Макса...

Честно говоря, уже не могла дождаться, когда она появится на свет. Я переходила все возможные «предполагаемые даты родов», но Алекса не торопилась знакомиться с мамочкой. Для моего срока у меня был маленький и аккуратный животик, даже слишком, однако неудобств он приносил достаточно. Я не могла долго сидеть, мне было тяжело ходить, даже поспать нормально не было возможности! Алекса каждый раз заявляла о себе ощутимыми пинками: девочка явно с характером, есть в кого... Но больше всего мы ненавидели узи.

Вот и сегодня я еле выдержала томительные минуты лежания на твердой кушетке. Вставая, чуть не грохнулась в обморок от резкого перепада давления – и была в итоге передана врачом в заботливые руки Стива. С глаз долой, как говорится.

– Что сказал доктор? – поинтересовался мужчина, придерживая меня за то место, где когда-то у меня была талия, и осторожно провожая к выходу.

– Сказал, что рожать давно пора, – вздохнула я.

– Есть больше он тебе не рекомендовал? – сурово произнес Стив, и я невольно улыбнулась. – От тебя не осталось ничего, кроме живота, и тот маленький.

– Да удаленький, – выпалила я по-русски, почувствовав резкий пинок в желудок. Вот и как тут есть больше, если все обратно вытолкают!

Стив промолчал. Он всегда так делал, когда я говорила что-то на родном языке. Наверное, боялся, что матерюсь.

– Может, к нам заедешь ненадолго? – спросил, усаживая меня в свою машину.

– Нет, отвези меня домой, сил нет ни на что, – устало пролепетала я и, заметив надутый вид мужчины, добавила. – Уж лучше ты к нам. Мама тебе чаю сделает. Кажется, она что-то готовит.

Вспомнив, какой «искусный» Амелия кулинар, мы вдвоем засмеялись.

Как и обещала, мама осталась со мной в Англии. Мы быстро подыскали уютную квартирку в тихом районе и съехали от Гудманов, чтобы не обременять их. Стив и Бетти часто бывали у нас, помогали и просто развлекали, скрашивая мои «дни сурка».

Я успешно окончила семестр в университете и с чистой совестью ушла на летние каникулы. Что делать после родов, я пока не знала. Буду решать проблемы по мере их поступления.

Мы подъехали к высотке, в которой находились наши с Амелией апартаменты. Благо, мама догадалась снять квартиру на первом этаже. Иначе я редко выходила бы из дома, не в состоянии трястись в лифте и тем более ходить по лестнице. В целом, в этой многоэтажке я чувствовала себя комфортно. Но Стив все равно настаивал, что в их особняке нам было бы лучше...

Не дожидаясь англичанина, я самостоятельно вылезла из машины и облокотилась на дверь, пытаясь отдышаться. Внезапно почувствовала на себе чей-то взгляд. В этот же момент Алекса пнула меня с такой силой, что я тяжело выдохнула.

Ощущение, что за мной наблюдают, не прошло, наоборот, нарастало. Осмотрелась по сторонам, задержавшись взглядом на черном автомобиле. Мотор работал, значит, водитель внутри, но кто он – рассмотреть через тонированные стекла было нереально.

Постояв так пару секунд, я сделала шаг, намереваясь зачем-то подойти поближе к подозрительной машине, но тут меня слегка приобнял Стив.

– Куда ты торопишься! Я бы помог, – недовольно пробубнил он, заставив перевести на него взгляд.

– Я беременна, а не больна! – рассмеялась в ответ, все же принимая помощь Стива и опираясь на его руку.

В этот же миг услышала рев двигателя, и мимо нас на полной скорости пронесся тот самый таинственный автомобиль. Я даже испугаться не успела. Недоуменно пожала плечами и пошла со Стивом домой.

Амелия встретила нас в фартуке и с немного растрепанными волосами. За эти полгода я её не узнавала! Из холодной чужой мне женщины она превратилась в заботливую мамочку. Это будущая внучка ее так меняет? Алекса ещё не успела родиться, а уже всех подстраивает под себя. Кого она мне напоминает...

– Привет, Стив! – улыбнулась Амелия. – Сейчас вас накормлю, – обратилась к нам обоим.

Стив с сомнением покосился на меня, а я хихикнула и подтолкнула его к кухне. На этот раз мама колдовала над блинами. Кажется, у неё неплохо получилось. Но стоило мне откусить кусочек, как живот скрутило, отдавая дикой болью в поясницу. Я поморщилась.

– Я не настолько плохо готовлю, – обиженно пробубнила Амелия.

Только хотела ей ответить, как по низу живота прокатилась болезненная волна. Неужели началось?

– Кажется, это схватки, – неуверенно прохрипела я.

– Тренировочные? – выпалила мама.

Я смогла лишь отрицательно махнуть головой, и опять скрючилась от очередного приступа. Стив побледнел, а Амелия со словами: «Наконец-то, дождались!» – побежала вызывать скорую.

В больнице мучилась до глубокой ночи. Алекса все никак не хотела появляться на свет. Я чувствовала только невыносимую боль и страх за мою малышку.

Глава 2

Ранее. Максимилиан

Минувшие полгода были настолько насыщены событиями, что мне, кажется, на всю жизнь хватит. Дело отца растянулось на нереальное число слушаний. Каждый раз суд находил причину не выносить вердикт. Емельяненко через подставных людей активно помогал Кобылину, стараясь защитить свой сомнительный бизнес. Ведь вместе с боровом суд закрыл бы и само казино.

Через связи Ключевого пытался мирно договориться с упертым Емельяненко, но тщетно. Когда мне надоели эти игрища, я, отчаявшись, рискнул дать интервью независимой прессе. Конечно, без упоминания фамилии «уважаемого» члена правительства, но с жирным намеком.

Узнав о моей выходке, Ключевой взбесился и ругал меня на все лады русского матерного. Однако моя опасная авантюра возымела эффект: Емельяненко притаился. Зато от брошенного покровителем Кобылина посыпались не только угрозы, но и реальные действия.

Это было больше похоже на конвульсии перед смертью. Правда, мне и от них досталось с лихвой. Апофеозом безумия стал нанесенный мне удар ножом от незнакомца в темном переулке и послание «выйти из игры». Просто банальщина! Каким-то чудом я успел увернуться – и нож прошел по касательной, не задев жизненно важных органов. Уже находясь у врача, мысленно похвалил себя за то, что вовремя спрятал отца и дьяволенка за границей. Одному легче бултыхаться во всей этой грязи.

После «нападения», в перерывах между слушаниями мне приходилось отсиживаться у папы и Виолы в Германии. В России Ключевой нанял для меня телохранителя, хотя я и был категорически против. Честно говоря, не уставал удивляться поступкам Валерия, однако не очень верил в его «доброту душевную».

В какой-то момент осознал, что с меня хватит загадок – и решился на откровенный разговор. Мы встретились в захудалом кафе на окраине города. Сказать, что Ключевой был удивлен моему приглашению, – ничего не сказать.

Перекинулись парой завуалированных фраз касательно дела, потом я опять выслушал его упреки по поводу моего «безбашенного» поступка с прессой – и, наконец, решился задать главный вопрос:

– Валерий, почему Вы мне помогаете, – подался ближе, положив руки на стол и сцепив в замок. – Сказали, ради мамы, но...

– Я понял, – он поднял ладонь вверх, прерывая меня. – Не продолжай, пока не наговорил глупостей. Мы были знакомы с Александрой задолго до того, как она встретила твоего отца. Не беспокойся, у нас с ней ничего не было. Просто я – герой не её романа, к сожалению. Александра выбрала Анатолия, уважаю её решение. Но это не помешало мне любить её. Помогаю тебе сейчас, потому что она хотела бы этого... – Ключевой вздохнул, а я удивленно приподнял бровь. – Надеюсь, для тебя это исчерпывающий ответ.

– Как можно всю жизнь любить женщину, которая принадлежит другому? – ошеломленно произнес я.

– Полюбишь – поймешь, – горько усмехнулся Валерий, поднимаясь со стула и тем самым показывая, что разговор окончен.

Я так и остался сидеть за столом, озадаченный словами Ключевого.

***

В августе должно было всё решиться, буквально со дня на день. Емельяненко окончательно ушел в тень, не забыв якобы «обанкротить» и опечатать клуб «77», а вместе с ним и казино. Но если учесть, что у него целая сеть, то невелика потеря. Кобылина он подставил под удар, отдав в полное распоряжение правосудия. Мне через людей Ключевого передал пламенный привет и обещание следить, чтобы я «не выкинул ещё чего-нибудь» против «его величества». В ответ мне оставалось лишь усмехнуться: плевать на его грязные дела, я только хотел вернуть своё.

По сложившейся системе, опять отправился в Германию, дожидаясь, пока следствие вынесет решение по Кобылину. В положительном результате я ни капли не сомневался.

Отец и Виола жили у её сестры в Нюрнберге, в двухэтажном особняке. Уверен, что родственники мачехи испытывали некоторые неудобства в связи с этим вынужденным соседством, однако ни разу не попрекнули нас, за что я был им безмерно благодарен.

Сейчас сестра и вовсе уехала с мужем в отпуск, оставив дом в нашем полном распоряжении. Я толкнул плечом массивную деревянную дверь и не спеша вошел в просторный холл. Преодолев арку, направился в комнату отца. Он полулежал на кожаном диване и листал какую-то немецкую газету.

– Язык учишь или просто картинки смотришь? – выдал я издевку вместо приветствия и рассмеялся.

Губы папы тронула добрая улыбка. Он осторожно встал и подошел ко мне, чтобы обнять. Да, чувство вины творило с ним чудеса.

– Привет, сынок, как там дела? – не церемонясь, спросил о главном.

– Неплохо, – неопределенно начал я, сохраняя интригу, но быстро сдался. – Кобылин под следствием. Думаю, скоро его закроют, а нам вернут имущество.

– Отличная новость, – вымученно улыбнулся отец и пролепетал шепотом. – Прости меня, сынок.

Он просил прощения каждую нашу встречу, и мне это порядком надоело.

– Если ещё раз скажешь это, и сдам тебя в дом престарелых, – усмехнулся я и похлопал отца по плечу. Добавил уже серьезно. – Твой поступок чуть не разрушил всю нашу жизнь, и я надеюсь, что ты никогда больше не повторишь ничего подобного...

Анатолий кивнул и хотел сказать что-то ещё, как в комнату нерешительно вплыла Виола, замерев на пороге. После того случая с поцелуем мы с ней не общались. Я воспринимал её исключительно как сиделку для папы и целенаправленно избегал. Она тоже не обременяла своим долгим присутствием. Однако сейчас Виола была настроена решительно, устремив на меня свои голубые глаза и легко кивнув головой, приглашая на разговор.

– Чего ты хотела? – хмуро спросил я, когда мы оказались вдвоем в кабинете.

– Хотела извиниться, – начала Виола.

– Извинения не приняты, – холодно отрезал я и собрался уходить.

– Подожди, пожалуйста! – коснулась мачеха моего предплечья. Я тут же отскочил от неё, как от прокажённой. – Мне было так тяжело, отчаялась, и...

– Мне это неинтересно, – грубо перебил её. – Я ценю то, что ты приняла моего отца и ухаживаешь за ним сейчас. В данный момент мы зависим от тебя и твоей сестры, так уж получилось. В противном случае нас давно не было бы рядом. Как только я верну имущество, мы с отцом уедем. Оплачу твоей сестре все издержки, но тебя не больше видеть не хочу.

Глава 3

Первым порывом было поехать к Карине в Англию. И я поддался.

Знал, в каком университете она учится, но летние каникулы сразу перечеркнули подобный вариант. До сентября ждать не хотелось: каждый новый день только отдалял нас друг от друга, а этого я допустить никак не мог.

У меня остался только один источник информации и единственный союзник – Мари, которая каким-то непонятным образом всегда оказывалась на моей стороне. Пальцы набрали нужный номер.

– Максимилиан, я даже не знаю, – замялась Марина, услышав мою просьбу. – Вы с Кариной так некрасиво расстались, что...

– Ты же знаешь, что произошло и чем я занимался всё это время...

– Да, но...

– Я люблю Карину, – выпалил, не задумываясь. – Помоги мне вернуть её, пожалуйста.

– Там ещё такая ситуация, – вздохнула она, размышляя, стоит ли мне говорить. – Впрочем, сам все увидишь. Пиши адрес.

В Англии я был уже на следующий день. Припарковался возле многоэтажки, в которой, судя по словам Мари, жила сейчас Карина. У меня и номер квартиры был, но я все не решался пойти к ней. Что и как сказать дьяволенку? Простит ли она меня?

Так, Макс, соберись, в конце концов! Пришёл, увидел и забрал!

Потянулся к ручке водительской двери, бросив мимолетный взгляд в сторону высотки, и замер. Из красного форда медленно вышла моя рыжеволосая чертовка. Я узнал её сразу, ещё до того, как она повернулась и оперлась рукой о дверцу.

Карина взволнованно осмотрелась вокруг, задержав свой взор на моей машине. Увидеть меня через тонированные стекла она не могла. Но у меня было чувство, что её янтарные глаза направлены прямо на меня.

Вгляделся в её бледное, уставшее лицо, скользнул взглядом по фигуре и остановился на животе, который недвусмысленно выпирал из расклешенного летнего платья кофейного цвета. В сердце что-то оборвалось. Дьяволёнок беременна?

Мысленно посчитал, сколько времени прошло с тех пор, как мы были вместе. Если этот ребенок мой, то Карина уже должна была родить. А у нее живот размером месяцев на шесть, не больше. Или ошибаюсь?

Так, хватит строить догадки! Нужно поговорить с дьяволенком, и всё выяснить.

Но мой запал одним махом убивает высокий рыжеволосый мужчина, который подходит к Карине, аккуратно обнимает за талию, словно хрустальную вазу. Это и есть отец её будущего ребенка? Все сомнения развеиваются, надежды окончательно рушатся, когда дьяволёнок поворачивается к нему со счастливой улыбкой и, что-то нежно щебеча, принимает поданную руку.

Я опоздал... И причем опоздал ещё полгода назад. Время и расстояние оказались слишком тяжелым испытанием для нашей любви. Хотя, может, и не было её вовсе?

В этот момент что-то внутри меня надломилось. Я не чувствовал больше ничего, кроме боли.

«Будь счастлива, дьяволёнок!» – горько шепнул я и, до упора вжав педаль газа, умчался прочь.

В новую жизнь... Без неё...