Жестокий роман. После

1

Я выхожу на порог дома и оглядываюсь в поисках детей. Обычно они играют на площадке, которую муж сделал во дворе пару месяцев назад. Тут есть и горка, и качели, и даже карусель. У нас просторный участок, места хватает. Мы часто зовем гостей.

– Мама! Мамочка! – раздается звонкий голос, дочка подбегает, хватает за руку. – Тебя ищет какой-то дядя.

Я смотрю на огромный черный внедорожник, припаркованный перед домом, и мое сердце пропускает удар. Откуда здесь такая машина? Мрачная, угрожающая.

Это спокойный район. Семейный. Авто все как на подбор классические, комфортные, никому не нужен бандитский танк.

– Где этот дядя, милая? – спрашиваю у дочери.

– За домом, – она тянет меня в сторону. – Пойдем, покажу. Он сейчас играет с братиком.

Здесь все друг друга знают. Незнакомцев не бывает. Поэтому мои дети не чувствуют угрозы. За три года я сама забываю, как это, жить в страхе, вздрагивать от каждого шороха. Но теперь все мои инстинкты обостряются и бьют тревогу.

– Мам, смотри, вот дядя, – заявляет дочь и радостно прибавляет: – Он супергерой? Такой высокий и большой. Он больше папы. И даже больше Скалы. Круто, да?

Дети обожают комиксы и мультики про супергероев. Скала – один из самых популярных персонажей. Я стараюсь увлечь малышей активными играми на воздухе, но местная культура все равно влияет.

– Мама… мамочка…

Кровь бьет по вискам настолько сильно, что я едва различаю голос дочери. На улице тепло и солнечно, а я замерзаю изнутри. Взгляд прикован к огромной темной фигуре. Мужчина в элегантном черном костюме возвышается над моим сыном. Мой мальчик улыбается, смотрит на него с интересом и протягивает ручки вперед.

– Большой дядя, – вдруг говорит малыш и оборачивается ко мне. – Кто этот дядя? Мама. Кто он? Герой?

– Нет, родной, – стараюсь, чтобы голос не дрогнул. – Иди в дом. Обед готов. Я чуть позже приду.

– Но мама… – начинает вдруг дочь.

– В дом, – повторяю громче. – Забери братика.

Ноги предательски слабеют, но я делаю несколько шагов вперед. Нужно защитить детей. Оградить. От него. Я отлично знаю этого человека. Он кто угодно, только не супергерой. Черт, как он нас нашел? В другом городе. Под новыми документами.

Мужчина оскаливается, глядя на меня. Кровожадный хищник. Дикарь. Его дорогой костюм не скрывает звериную природу. Развитые мускулы прорисовываются через темный пиджак, четко проступают сквозь плотную ткань. Настоящий варвар. Его черные глаза жадно впиваются в мое лицо, прожигают насквозь.

– Ну здравствуй, Царица, – говорит он.

– Марат, – только это и получается выдать, все остальные слова забиваются комом в горле.

– Пришло время отдать долг, – произносит хрипло.

– Нет никакого долга, – судорожно сглатываю. – Уходи, иначе я вызову полицию. Это частная территория. Убирайся.

– Заставь меня, – усмехается.

Ему плевать на мои слова. Плевать на угрозы. Марат привык брать все, чего захочет, и ничто на свете его не остановит.

Мужчина переводит взгляд на малыша, который смотрит на него с явным восторгом, ловит каждый жест и продолжается улыбаться.

– Это мой сын? – спрашивает отрывисто.

Подхватывает моего мальчика на руки, вглядывается в крошечное личико.

– Нет, – отвечаю твердо, пытаюсь забрать малыша. – Отдай моего ребенка. Ты его напугал.

– Он похож на меня, – чеканит Марат. – Что за бред ты несешь?

– Тебе кажется, – отрезаю. – Он совсем маленький.

Сыночек не плачет и не пугается. Обычно не любит, когда кто-то кроме нас с мужем вот так его подхватывает на руки, но тут вдруг совсем не возражает. Он как будто под впечатлением от сокрушительного вида мужчины.

– Мам, а что это за язык? – спрашивает дочь. – Я не понимаю, о чем вы говорите. Это не английский.

– Мы говорим по-русски.

Я наконец забираю сына.

– Все, идите обедать, – отправляю малышей отсюда. – Живо в дом.

Выдыхаю, только когда дети скрываются из вида.

Я оборачиваюсь и опять встречаюсь лицом к лицу с ночным кошмаром.

Мужчина из моего прошлого вернулся. Тот, кого я любила и ненавидела одинаково сильно. Марат оставил шрамы в моей душе и на теле, сделал со мной то, что нельзя прощать.

– Убирайся, – бросаю холодно.

– А ты изменилась, Царица, – заявляет с издевкой и прищуривается, окидывает взглядом с головы до пят: – Борзая стала.

– Не смей называть меня так.

– Ты моя, – заключает невозмутимо. – Буду называть, как захочу. И никакой муженек тебя не спасет. Никто не спасет.

– Я больше не твоя собственность, Марат.

Он мрачнеет, желваки четче проступают под смуглой кожей. За три года нашей разлуки мужчина стал еще жестче и агрессивнее.

Три года. Только три чертовых года. Как Марат умудрился вырваться? После моих показаний его отправили в тюрьму на пожизненный срок. Что изменилось?

Не важно. Я предала его, отобрала все, что у него было, а он вернулся, решил превратить мою жизнь в настоящий ад.

– Ты реально надеялась сбежать? – усмехается Марат. – Еще и с моим наследником? Твоя свободная жизнь закончилась. Я никогда не отпускаю свое.

– Забудь обо мне, – смело встречаю его горящий взгляд, невольно сжимаю кулаки. – Я больше не твоя игрушка.

Мужчина хватает меня за талию, притягивает вплотную, буквально вбивает в свитое из железных мускулов тело.

– Повторишь это, когда я насажу тебя на член.

– Я лучше сдохну!

– Сдохнешь, – порочная ухмылка играет на его губах. – И не раз. Ты будешь подыхать подо мной каждую ночь. Будешь орать. Дрожать. Умолять, чтобы засадил хер глубже.

– Какой же ты ублюдок, – кривлюсь.

– Даю тебе день на раздумья, – говорит он. – Ночью либо сама придешь, либо я заберу. Выбирай.

2

– Ты кто? – спрашивает пацан.

Смотрит на меня. Долго. Внимательно так.

– Ты высокий, – прибавляет он. – Как мой папа.

Пиздец, блять. Ебаный ад.

– А нет, – мотает головой и подходит все ближе и ближе, не отводит взгляд. – Ты еще выше. Так кто ты? Герой?

Охуеть. Мой сын понятия не имеет, кто я.

– Да, вроде того, – отвечаю и подхватываю его на руки. – Герой. Но плохой. Такой, который разбирается с теми, кто еще хуже.

Ну и бред. Что я, черт раздери, несу?

Я не знаю, как общаться с детьми. Не умею. В моей семье были особые порядки. Здесь это не прокатит. А вообще, я и забыл, когда возился с младшими братьями. Теперь прошлое кажется другой реальность. Тут все иначе.

– Как тебя зовут? – пацан смотрит прямо в глаза.

– Марат.

– Как?

Приходится повторить.

– Ма-рат, – выдает он и хмурится. – Не слышал про такого героя.

– Я это исправлю, – обещаю.

Эта сука скрыла моего сына. Пацан похож на меня как две капли воды. Тут никакие ДНК-тесты не нужны. Все сразу видно. Глаза. Лицо. Волосы. Он точно моя копия. Мелкий совсем. Ну так ему даже трех лет не исполнилось.

Взгляд держит. Не боится. Сам ко мне подошел знакомиться. Потянулся. Родную кровь почувствовал. Кровь сильнее всего на свете. Тяга эта живет внутри. Рефлексы не обманешь.

– А что вы здесь делаете?

Звонкий голос заставляет обернуться.

– Вы наш новый сосед?

Светловолосая девчонка. Черт знает, откуда она вообще взялась. Видно, дочь того уебка, за которого моя Вика замуж выскочила.

– Или вас папа прислал?

Она никак не хочет замолчать.

– Я в гости заехал.

– Папы нет.

– А мать где?

– Сейчас позову.

Девчонка убегает.

Блять. Быстро моя Царица справилась. Ловко. Меня не успели доставить в тюремную камеру, а эта сучка уже запрыгнула на новый хуй. Развод оформила, переехала в другой штат. Реально думала, это спасет? Забуду? Не стану искать?

Вика-Виктория. Зря ты так.

Я до сих пор помню тот день в суде. Помню каждое гребное слово. Всего одно выступление, которое меня закопало.

– Вы уверены, что стрелял именно ваш муж? – спрашивает прокурор.

– Конечно, – легкий кивок. – Это произошло на моих глазах.

– Вы сообщили в полицию, что нашли пистолет.

– Я не могла больше молчать.

– Были еще документы в сейфе.

– Я все передала в полицию.

– Предлагаю воссоздать картину того дня. В деталях. Пожалуйста, расскажите все, что вы помните.

И она говорит. Много. Долго. В подробностях. Ровный голос ни разу не срывается. Разве только под конец.

– Вы очень смелая женщина, Вика, – хвалит ее прокурор. – Решились дать показания против опасного преступника. И вас не остановило то, что он ваш муж.

– Я жила с ним долгое время, – она прочищает горло. – И я совсем не знала его. Не замечала тревожных знаков. Когда всплыла правда, у меня был шок. Мой муж… он столько лет скрывался под маской.

Замолкает. Ее глаза наполняются слезами. Она зажмуривается, чуть запрокидывает голову назад. Даже на расстоянии могу разглядеть нервно бьющуюся вену между ключицами. Я накрывал эту вену ртом каждый раз, когда натягивал эту гребаную суку на свой член.

– Он больной человек, – выдает она сквозь сдавленный всхлип. – Убийца. Я видела, как он стрелял в мистера Андерсона. Легко. Раз – и все. Будто это вообще ничего не значит. Он совсем не раскаивался.

Я сжимаю прутья решетки. А хотел бы сжать ее горло.

– Бешеный зверь, – шумно втягивает воздух, от чего грудь тяжело вздымается и пуговицы на ее блузке натягиваются. – Он должен сидеть в тюрьме.

Сука. Сука. Сука.

Я блять поверить не мог, что это реально. Когда меня взяли под стражу, она рыдала, обещала быть со мной до конца. А потом сдала по всем гребаным фронтам.

Моя женщина. Моя Царица.

Я наблюдал за ней в зале суда. Молчал. Просто смотрел и скалился. Ярость внутри подавлял как мог. Выжидал.

Когда ее мимо вели – резко вперед подался. Рука как молот между прутьями решетки прошла. Жаль, не дотянулся. Даже пальцами по волосам ее не прошелся. Но я знал шансов мало, просто не удержался.

Она задрожала. Отшатнулась.

Потом охранники ее закрыли собой, увели прочь. Я тогда так и ничего ей не сказал. Просто глазами пообещал. Найду. Где угодно найду чертову сучку.

Я до тебя доберусь.

И вот я здесь.

Пожизненный срок. Я вообще никогда не должен был выйти. Но повезло, обстоятельства удачно сложились.

– Мама… мамочка…

Ее дочка опять здесь. И не одна.

Вика видит меня и застывает на месте. Глаза огромные. Губы дрожат. Лицо белее снега. По ходу сюрприз заценила. Содрогается вся. Струной натягивается.

– Ну здравствуй, Царица, – усмехаюсь я.

Три года прошло, а она совсем не изменилась. Хотя нет. Круче стала. Мои пальцы печет от желания заценить каждый изгиб. Ее грудь тяжело вздымается. Так и манит накрыть ладонью. А потом ниже скользнуть. По талии, по бедрам. Каждую гребаную линию обвести. Оставить печать везде. Содрать с нее все эти тряпки. Ощутить ее голую кожу. Аж челюсти ноют. Во рту слюна копится. Будто дикий зверь на чертову ведьму делаю стойку. В момент.

Хочу ее. Всегда хотел. И сейчас тоже ни хрена не поменялось. Плевать, что было. Ничего мне теперь не важно.

Моя она. Моя! Просто еще сама не поняла.

Я и раньше на ней залипал. Сейчас вообще ведет. Я точно под самой забористой наркотой. Под безумной дозой алкоголя. Взглядом ее лапаю.

Сам не представляю, как еще держусь. И зачем? Тут не надо аппетит нагуливать. Проклятая девка зажигает с одного взгляда. Так у нас давно повелось, с первой встречи.

Я только раз на нее глянул и увяз. Залип крепко. Сам не заметил, как жизнь стала вращаться вокруг этой стервы.

И правда – чего я жду?

Так забавно наблюдать, как она прячет от меня детей. Забирает сына, говорит той светловолосой девчонке, чтобы отвела пацана в дом. Как будто я могу навредить мелкоте.

3

Я наблюдаю за удаляющейся фигурой Марата. Сейчас даже шевельнуться трудно. Застываю на месте. Пульс бьет по вискам, отдается тугой болью в затылке. Вдоль позвоночника струится ледяной пот.

Почему именно сейчас?

Этого вообще не должно было произойти. Он не должен был вернуться. Мне обещали. Четко. Пожизненный срок.

Как он оказался на свободе? Еще и так спокойно разгуливает. Хотя не важно, сейчас нужно думать о другом.

Я возвращаюсь в дом.

– Мам, – дочь тут же подбегает ко мне. – Тот дядя… он плохой?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты расстроилась, – хмурится моя девочка. – Я вижу. Он тебе совсем не нравится. Ты так смотрела на него, когда он взял Микки на руки.

– Я просто поняла, что нужно еще раз вам объяснить главное, – улыбаюсь. – Не надо общаться с незнакомцами.

– Я подумала, он твой друг, – вздыхает малышка.

– Нет, знакомый из прошлого.

– И нам лучше держаться от него подальше?

– Он больше здесь не появится.

Говорю это и понимаю, что совсем не уверена в собственных словах. Конечно, я сделаю все, только бы защитить детей. Их общение с Маратом вообще не вижу.

Но кто знает, как он умудрился вырваться из-за решетки? Какие у него теперь возможности?

– Пойдем, посмотрим, что делает Микки, – предлагаю дочери.

– Лопает хлопья с молоком.

– А как же обед?

– Микки нашел новую пачку.

Сын рассыпал хлопья в виде шоколадных мишек по столу. Кажется, вся пачка вывернута.

– Это не обед, Майкл, – говорю ровно и стараюсь поскорее разобраться с беспорядком.

– Ну мам, я хотел карточку.

Внутрь пачки вкладывают картинку с мишкой. Всякий раз там что-то новое. Понимаю, это интересно, только хлопья нельзя есть постоянно.

– Майкл, – выразительно смотрю на сына.

Он вздыхает и отодвигает тарелку, в которую успел насыпать то, что еще не разлетелось по столу.

– Я больше не буду, – вздыхает малыш.

Он понимает, дело серьезное, ведь я обращаюсь к нему, используя полную форму имени.

– Майкл, нельзя разговаривать с незнакомцами, – говорит дочка, запрыгивая на соседний стул.

– Так я его узнал, – малыш смотрит на меня.

И мое сердце сжимается.

– Супергерой, – улыбается Микки. – Ма-рат.

Отлично. Он запомнил это проклятое имя.

– Он обычный человек, Майкл, – говорю я. – И твоя сестра права. Не надо общаться с незнакомцами.

– Но ты его знаешь, – Микки постукивает ложкой по столу.

– Знаю, Майкл, но ты об этом не знал.

Я и раньше объясняла детям эти правила. В благополучной Америке случается много темных историй. Каждый день пропадает множество людей, и никто их потом не находит. Просто цифры в статистике. Но за каждой цифрой реальная жизнь.

Тихий район не гарантия абсолютной безопасности.

– Хорошо, мама, – кивает Микки. – Я просто думал, он хороший. Ма-рат. Большой и добрый. Как папа.

Кажется, мое сердце вообще не бьется в этот момент.

Я улыбаюсь и перевожу разговор на другую тему. Ставлю перед сыном тарелку с нормальной едой. Дочка взахлеб рассказывает про школу.

Ребекке исполнилось пять лет. Она уже ходит в подготовительный класс. Ее очень радует тема года – “Пираты”. Все это навеяно популярным сериалом. Детям дают тетради, карандаши, ручки и каждый предмет оформлен в стиле этой темы.

Интересная традиция. Причем разные темы есть и в старших классах.

Но сейчас я ловлю себя на том, что едва слушаю, едва могу отвечать детям. Нервы на пределе, а показать это ни в коем случае нельзя. Кажется, они и так чувствуют мое настроение.

Приходит няня, и теперь я могу отойти. Мои малыши под присмотром.

Я поднимаюсь наверх, в свой кабинет. Набираю мужа.

– Привет, Ви, – радостно заявляет Бьорн. – Как дела? Надеюсь, ты их дожала и вашу заявку приняли?

Черт, я и забыла, даже почту не проверила. Еще утром ничего не казалось важнее, чем заявка на участие в форуме. Но сейчас мне стало абсолютно наплевать.

– Марат вернулся.

Молчание в трубке затягивается.

– Бьорн, ты слышишь меня?

– Конечно, Ви, – его голос пронизан напряжением. – Пытаюсь, понять, как это могло произойти.

– Значит, для тебя это тоже сюрприз?

– А ты думала нет?

– Я не знаю, – нервно посмеиваюсь. – Теперь я уже ничего не знаю и не понимаю.

– Расскажи, как это произошло, – говорит Бьорн. – Может он сбежал из тюрьмы?

– На беглеца он явно не похож, – бросаю с горечью, память живо подбрасывает детали. – Он хорошо одет. Дорогой костюм. И он приехал на крутой машине.

– Мне ничего не сообщали, но…

Муж замолкает.

– Что? – не выдерживаю. – Ладно, сегодня ты вернешься, и мы все обсудим. Когда твой рейс? Через пару часов?

– Мою командировку в Мексике продлили.

– Когда? Почему ты сразу не сказал?

– Я узнал об этом только час назад.

Ощущаю себя так, будто клетка захлопывается.

Час назад я встретилась с Маратом. Слишком много совпадений. И то, о чем шепчет моя интуиция мне совсем не нравится.

– Я все отменю, – говорит Бьорн. – Я попробую вернуться раньше.

– Попробуй.

Я понимаю, что вряд ли у него это получится.

– Ви, клянусь, я сам…

– Я верю, ты ничего не знал.

– Если бы знал, я бы не уехал. Я бы никогда не оставил тебя с этим бешеным животным.

Прикрываю глаза. Остаток его слов пролетает мимо. Волнение захлестывает до такой степени, что я едва соображаю.

– Давай созвонимся позже, – роняю наконец и отключаюсь.

Бьорн хороший человек. Мне хочется в это верить. Мы прожили вместе три года, и хоть наш брак фиктивный, мы сблизились. Не физически. Просто стали друзьями.

Или я в нем ошиблась? Нет, не думаю, что Бьорн мог мне лгать. Он патологически честен, и это слабость с учетом его профессии.

Я сжимаю телефон. Медленно веду пальцем по экрану, прокручивая список контактов. Есть только один человек, которому я теперь могу задать вопрос.

4

Я откладываю телефон в сторону. Перевожу взгляд на сейф. Понимаю, это плохая идея, но других пока нет. В голове отбиваются фразы недавнего разговора. Каждое слово звучит до боли логично, только я уже понимаю, что “простое” решение будет чертовски сложно выполнить.

Ладно, думать некогда.

– Все получится, – шепчу я.

Открываю сейф, достаю документы. Там несколько комплектов. Каждый из них рассчитан на четверых: мужчина, женщина, двое детей. Там паспорта, страховка, кредитки. Все, что может потребоваться. Имена абсолютно липовые, фотографии настоящие, наши. Бьорн пытался быть готовым ко всему.

Хотя сомневаюсь, что мой муж ожидал такой поворот.

Я выбираю комплект наугад. Документы на Бьорна на беру. Нам нужно скрываться втроем. Прямо сейчас. Ждать некогда.

Но как объяснить отъезд детям?

Я складываю все в сумку.

Сегодня пятница. Впереди выходные. Можно что-нибудь придумать. Например, поездку. Буду просто действовать по ситуации.

Забираю все наличные. Замираю. Мои пальцы нервно подрагивают от напряжения. Помедлив, подаюсь вперед и достаю пистолет. Сжимаю стальную рукоять так сильно, что белеют костяшки.

Бьорн научил меня стрелять. Если бы я умела обращаться с оружием раньше, моя жизнь могла сложиться иначе. Или нет?

Я не уверена, что хочу знать ответ.

Пистолет отправляется в сумку следом за наличкой и поддельными документами.

Подхожу к стене и смотрю на фотографии в деревянных рамках, которые развешены повсюду. Тут и Гавайи, и Большой каньон. Прошлогодний Хэллоуин. Рождество. Тут столько счастливых и ярких моментов, что у меня сжимается сердце. Слишком много раз моя жизнь обнулялась.

Хватит. Я не позволю это забрать. Никому. Ни Марату, ни любому другому человеку. Я буду защищать свое.

Спускаюсь вниз по лестнице.

– Мам, а мы поедем в аквариум? – спрашивает Бекки, подбегая ко мне.

– Аквариум? – невольно приподнимаю бровь.

– Да, – кивает малышка. – Ты говорила, папа приедет, и потом мы поедем в аквариум. В тот новый центр.

Точно. Я совсем об этом забыла. Мы и правда собирались отправиться в новый парк развлечений. Он недавно открылся, пользуется бешеной популярностью, поэтому необходимо покупать билеты заранее. Иначе не пройти.

– Бекки, папа задерживается, – говорю я. – Похоже, ему придется поработать в Мексике еще несколько дней.

– Выходные? – глаза моей девочки тут же наполняются слезами.

Она безумно скучает по Бьорну. Майкл реагирует гораздо спокойнее. Но он вообще не такой активный как Ребекка.

– Да, – киваю и обнимаю дочь. – Но мы все равно поедем в аквариум. Сейчас. А на выходные у меня есть особенная идея.

– Но это будет без папы, – вздыхает.

– У него сложная работа. Иногда не получается все быстро закончить. Но папа жутко по вам скучает.

– Знаю, – Бекки чуть шмыгает носом, а потом улыбается. – Можно надеть голубое платье?

– Конечно.

Я собираю детей, отпускаю няню. Поездка в парк развлечений не должна вызвать подозрений, ведь билеты бронировали заранее.

Мы выезжаем.

Включаю музыку, стараюсь отвлечься. Пара секунды – и мы уже все вместе поем детские песенки. Малыши смеются.

Дорога до центра пролетает быстро. Или я просто перестаю ощущать время?

Паркуюсь, помогаю детям выбраться из авто. Мы быстро проходим контроль и оказываемся внутри.

Людей здесь множество. Вот и отлично. Легче будет потеряться.

Огромная территория. Несколько комплексов. Часть под открытым небом, часть в зданиях. Тут и целая сеть аквариумов, и аттракционы для любого возраста. А еще невероятное количество сладостей.

Малыши уже тянут меня в разные стороны.

– Аквариум, – требует Бекки.

– Шарики, – бормочет Микки и показывает пальчиком туда, где продавец оформляет десерт, украшенный яркими неоновыми шариками.

– Так, – я присаживаюсь перед ними и улыбаюсь. – У меня есть идея получше. Сейчас мы купим каждому из нас эти шарики, потом сходим в аквариум. А дальше начнется самое интересное.

– Ты не разрешишь нам горки? – хмурится Бекки.

– Не сегодня, – чмокаю ее в щеку, притягиваю Микки поближе и тоже целую. – Но вам понравится. Обещаю.

Никогда не думала, что придется лгать своим детям. Только другого выхода не вижу. Я представляю все как игру. После прогулки по парку развлечений, говорю им, что теперь будут приключения.

Нам всем нужно переодеться. Потом нужно сесть на автобус и добраться до машины, на которой мы дальше поедем.

Я представляю все как квест. По пути бронирую билеты на самолет. Ближайший рейс до Лос-Анджелеса.

Бьорн готовил пути отступления. Помимо фальшивых документов у него припрятано несколько автомобилей в разных частях города.

Конечно, нас могут вычислить так. Но это тоже займет время.

– Да, интересно, – кивает Бекки, когда самолет взлетает. – Почему мы раньше так не играли? Прямо как в “Малыши-шпионы”.

– Буду чаще такое придумывать.

– Круто, мам, – говорит Микки. – А папа будет там? Папа будет нас ждать?

– Пока нет, – качаю головой. – Но мы постараемся вас вместе забрать.

– Откуда забрать? – тут же спрашивает дочка.

– Это еще один сюрприз.

– Мы едем отдыхать?

– Вы едете, – улыбаюсь. – Взрослых туда не пускают. Отдых только для детей. Очень интересное место.

Я отправляю малышей в детский лагерь. Не могу рисковать и подвергать их опасности сейчас. В Калифорнии полно разных вариантов, выбираю лучший.

– Мам, – Ребекка хмурится. – Что-то не то. Да?

– Все хорошо, моя родная.

Обнимаю ее. Крепко-крепко.

Микки уже убегает к другим малышам. Дочку ждет группа постарше. Тут принимают до четырнадцати лет.

– Когда ты приедешь?

– Через неделю.

Мое сердце разрывается на части. Но я даю дочери твердое обещание. Теперь нет других вариантов. Только выполнить. За неделю нужно все решить.

Направляюсь в отель и ощущаю жуткую пустоту внутри.