Жизнь на кончиках пальцев

Часть первая. Глава первая

В полупустом зале ожидания пригородного железнодорожного вокзала на деревянной скамье с покатой спинкой поздним вечером тихо о чём-то разговаривали две женщины средних лет.

Вот-вот должна была подойти пригородная электричка. Одна из женщин, взглянув на часы, поторопила товарку:

- Вставай! Пора на перрон выходить. А то будем бежать за паровозом, как в прошлый раз!

Женщины, подхватив тяжелые сумки, направились к выходу из зала ожидания.

- Эй, бабоньки, свёрток забыли! – молоденький сержант милиции, совершая ежевечерний обход подведомственной территории, каковой являлось здание железнодорожного вокзала и прилегающие к нему пути, догнал спешащих женщин и ткнул пальцем в одну из скамеек.

- Отстань, Мишка, - отмахнулась от внимательного милиционера одна из женщин, - вон уже гудит электричка! Опоздаем – будешь на бобике нас в город везти!

Сержант был её соседом. Жил с матерью вверх по улице через два дома, а потому особых расшаркиваний ему не полагалось.

- Баб Нюр, ты, что ли, - заулыбался милиционер, - не признал в темноте.

- А нечего на лампочках экономить! – огрызнулась баба Нюра.

- Ага, - согласился милиционер, - темновато будет. Вот вы свой свёрток не углядели.

- Да не наш это! – замахала руками вторая женщина.

- Не ваш? А чей же? – милиционер подошел уже вплотную. - Может, видели, кто забыл?

- Не видели! – баба Нюра завертела головой, словно тот, кто оставил свёрток мог спрятаться в углу вокзала. - Ни свёртка, ни того, кто подкинул! – поперла пышной грудью на сержанта, загородившего узкий проход. - Отойди в сторону, ирод окаянный, дай пройти!

Милиционер покраснел. Его никто не имеет права называть иродом! Особенно, при исполнении!

- Вы задержаны, гражданочки! – Мишка набычился, и баба Нюра поняла, что погорячилась, обозвав его иродом. - Будете свидетелями. Пока, - добавил сержант, - сейчас вместе посмотрим, что за свёрток, что в нём. Опись составим, как положено. Возьмём с вас показания, и, если вы ни в чем не виноваты, отпустим.

Милиционер нерушимо стоял, заложив руки за спину, как памятник у сельсовета. Увидев в щель между его телом и дверью отходящую от перрона электричку, баба Нюра со злость плюнула на грязный пол, грохнула себе под ноги сумки, в которых что-то подозрительно зазвенело:

- Где ж ты взялся на наши головы! - махнула рукой, словно смирившись с неизбежным. - Пошли, что ль! – и зашагала к скамейке, на которой все так же белел забытый кем-то свёрток.

Женщины и милиционер замерли. Прислушались. Из свёртка доносилось подозрительное попискивание.

При ближайшем рассмотрении, свёрток оказался белым марселевым одеяльцем, перевязанным широкой бледно-розовой лентой.

- Батюшки-святы! Да это, никак, ребятёнок! – баба Нюра схватилсь руками за пухлое лицо. Посмотрела на милиционера. Потом на попутчицу:

- И чего теперь делать будем?!

- Так это, - почесал лоб сержант, - распеленать бы надо.

- Вот ты нашел, тебе и распелёнывать! – ехидно обрисовала предстоящую процедуру баба Нюра, - а наше дело телячье.

- Ладно тебе, Нюрка, - вторая женщина, не принимавшая до этого времени участия в перепалке, решила взять инициативу в свои руки, - не видишь, что ль, пацан он еще! Куда ему с детьми управляться?!

Краска залила не только щеки, но и лоб, и шею сержанта. Вот уж выдался вечерок! И иродом обозвали, и пацаном! А ведь он при исполнении! Но отстаивать право на уважение к должности и погонам Мишка не стал. Поди знай, что взбредет на ум этим тёткам! Вот развернутся сейчас и уйдут, оставив его с «этим»! А потому милиционер только кивнул в ответ, словно давая разрешение развернуть чёртов свёрток.

- Глянь-ка, - баба Нюра уставилась на содержимое свёртка, - девчоночка! Махонькая совсем.

- И какая же тварюка её одну на вокзале оставила?! – всхлипнула от жалости к крошке подруга бабы Нюры.

- Берите девочку и идём в опрепункт! – принял решение Мишка. - Там будем разбираться!

***

«Разбирание» не имело никакого успеха. Никто не видел, как и когда свёрток с девочкой оказался на вокзале. А если кто и заметил что-то подозрительное, то вероятнее всего уже давно уехал в неизвестном направлении. Из окошка пригородной кассы зал просматривался плохо, да и кассирша, ровесница бабы Нюры, не обязана была следить, что там и как происходит за её стеклянным окошком.

- И куда её теперь? – пробурчал Мишка.

- А себе забирай, - хихикнула баба Нюра, - вырастишь – женишься!

- У меня уже есть невеста, - отказался от выгодного предложения Мишка, - да и мамка не позволит!

Женщины, уже не боясь строгого милиционера, расхохотались в голос.

- Нужно в город звонить, - рассуждал Мишка, - вызывать опергруппу! Они знают, чего надо делать в таких случаях.

- Ты звони, - баба Нюра встала со стула, - а мы пойдём.

- Куда пойдёте? – розовощекое лицо сержанта побелело от испуга. - Не, я с ней один не останусь! Лучше посидите здесь, а потом вас те, кто приедет за девчонкой, в город завезут.

Девочка с каждой минутой становилась все беспокойнее. Вскоре, похныкивание сменилось громким рёвом.

- Голодная она, - баба Нюра взяла девочку на руки, - покормить бы.

- Да чем её покормишь? – пожала плечами подруга. - Ей титьку надо! Совсем еще кроха, месяца три, не больше.

- Давай, звони, ирод! – заорала на Мишку баба Нюра. - Чего стоишь, зенки вылупил? И скажи, чтобы питание детское взяли с собой!

***

Опергруппа из города прибыла только через час. Но зато её сопровождала карета скорой помощи! Молодая фельдшерица, бегло осмотрев девочку, подхватила её на руки вместе с одеяльцем, обернулась к тем, кто приехал с нею:

- Оформите все, как положено, и завезёте в детскую областную!

- Нас завезите в город! – напомнила о своём существовании баба Нюра. Ткнула пальцем в Мишку. - Вот он обещал!

- Вам, гражданочки, нужно задержаться, - лейтенант, возглавлявший опергруппу, строго посмотрел на женщин.

Глава вторая

Деревянный допотопный двухэтажный дом, выстроенный в форме буквы П, раним утром был разбужен громкими криками. Впрочем, жильцы дома давно привыкли к тому, что раз в месяц, в аккурат после получки, живший на первом этаже левого флигеля дворник «учил уму-разуму» свою жену, которая мела и двор, и соседние улицы на пару с мужем.

Каждый раз после очередного «концерта» жильцы возмущались, грозили написать заявление участковому, но уже на следующее утро, видя довольно улыбающуюся невысокую дворничиху, весело выгребающую мусор из углов, что-то мурлыкающую себе под нос и сверкающую свежим синяком под глазом, махали рукой на буйную семейку, оставляя их жить так, как им нравится.

Женщины дворничиху жалели. Качали головами, советовали:

- Да написала бы ты на него заявление! Пусть упекут на пятнадцать суток! Будет знать, как руки распускать!

Дворничиха отнекивалась:

- Не, я не могу. Он знаете, как меня любит! – хихикала. - Особливо после того, как поколотит.

Женщины пожимали плечами и расходились по своим квартирам. Ну а что? Чужая душа – потёмки. Пусть терпит, если нравится синяками сверкать!

Мужчины подходили к дворнику, работой которого было приведение в чистоту и порядок улиц у дома:

- Ты бы поаккуратней там, - советовали, прикуривая. - Баба твоя – от горшка три вершка. Такую и соплёй перешибить недолго. А ты – вон чего!

Дворник смущенно опускал голову:

- А а я чё? Не каждый же день! А только если выпимши. В народе как говорят? Бьет – значит любит!

- Ну люби, - усмехался очередной советчик, бросая окурок прямо под ноги дворнику, - только насмерть не «залюби»!

Утром, перед тем как начинать работу, дворничиха выносила свою дочь Леночку и усаживала на бортик песочницы:

- Сиди тихо! Сейчас набегут ребятишки, будет тебе с кем поиграть.

Леночка мамин приказ выполняла. Безмолвно и недвижимо сидела в ожидании тех, кто выйдет во двор намного позже её. Кто принесёт куклу или машинку. Как жаль, что мама не покупает ей таких игрушек. Вот только формочки для песка да пирамидку, у которой соседский мальчишка украл два самых красивых колёсика, купила.

Раз в месяц дворничиха отводила Леночку к сердобольной соседке, одинокой пенсионерке, жалеющей «непутёвую бабу» и её дочурку:

- Пусть малАя у вас заночует, - просила дворничиха. - Мой сегодня зарплату получит, шуметь будем! – и улыбалась, предвкушая то, чем обычно заканчивался «шум».

- Ты бы о дочке подумала! – возмущалась соседка. - Давно этот изверг тебе рёбра ломал?!

- Да ничего он не ломал, - оправдывала мужа дворничиха, - просто прижал покрепче, а я виш какая неженка оказалась.

- Ну смотри, тебе жить, - соседка брала Леночку за руку и уводила в свою квартиру. - Идём, моя хорошая, сейчас чаю с печенюшками попьем.

***

Жильцы дома, знающие о том, когда дворникам выдают зарплату лучше, чем о дне своей собственной получки, однажды утром проснулись в непривычной тишине.

Соседка-пенсионерка, к которой как всегда привела на ночлег Леночку её мать, разбудив девочку и, на всякий случай, накормив её завтраком, взяла малышку за ручку и спустилась по внешней лестнице во двор:

- Пошли, глянем, чего там твои родители приумолкли?

Дверь в квартиру дворников была слегка приоткрыта.

Соседка, не выпуская руки Леночки, шагнула в полутёмную комнату.

В углу у печки сидел дворник. Он держал на коленях голову своей жены и, раскачиваясь со стороны в строну, тихо выл, как потерявшийся щенок.

- Что ж ты наделал, ирод окаянный! – воскликнула соседка, увидев следы крови на металлическом уголке плиты.

Ответа женщина так и не дождалась, но, заметив, что Леночка не сводит глаз с родителей, подхватила девочку на руки и выбежала во двор.

- Люди! Вызывайте милицию! – кричала пенсионерка, стоя посреди двора. - Там этот алкаш бабу свою таки угробил!

В окнах показались любопытные лица соседей:

- Как угробил?! Что случилось?!

- А как можно угробить?! – злилась женщина, - Спускайтесь да сами посмотрите!

***

«Труповозка» увезла дворничку в морг. Следом за нею увезли в КПЗ отца Леночки. Девочка пробыла у соседки еще два дня. А на третий за нею приехали.

Две незнакомые женщины разговаривали с пенсионеркой так, словно девочки не было рядом.

- И куда вы её теперь? – интересовалась соседка.

- Куда-куда, - вздохнула одна из женщин, - сначала в детприёмник. Попробуем родственников отыскать. Кстати, вы не знаете, есть ли у этих, дворников ваших, какая-нибудь родня?

- Не знаю, - пожала плечами пенсионерка, - как-то не интересовались мы.

- А могли бы и поинтересоваться, - пожурила соседку вторая женщина.

- Нам без надобности, - соседка обижено поджала губы. - Вам нужно – вот и ищите!

- Поищем, - заверила первая из пришедших.

- Ну а как не найдёте? – пенсионерку явно интересовала дальнейшая судьба Леночки.

- Тогда – в детдом! – считая разговор законченным, женщины встали, прихватив со стола пакет с вещами Леночки и её метричку, взяли с двух сторон девочку за руки:

- Ну пошли, что ли.

Леночка замотала головой, отказываясь покидать родной двор. Попыталась вырваться. Но женщины только крепче сжали её маленькие ручки.

- Ты смотри, - усмехнулась одна, - какая бедовая! От горшка три вершка, а туда же!

- В папашу уродилась, наверное, - усмехнулась вторая.

***

Поиски родни Леночки не увенчались успехом. А если кого-то и удалось найти, то брать на себя «обузу и лишний рот» никто не захотел.

Через месяц воспитательница ввела девочку в младшую группу детского дома.

Леночка испугано озиралась. В просторной залитой осеним солнцем комнате, стояло около двух десятков кроватей, к одной из которых воспитательница и подвела девочку:

- Это твоё спальное место. Ложи свои вещички в тумбочку, и пошли в столовую. Сейчас дети вернутся с прогулки, и тогда со всеми познакомишься.

Глава третья

«Какие же непонятливые эти взрослые», – думала Леночка. - «Решили отчего-то, будто Диана не умеет разговаривать. А она умеет! Просто говорит на другом языке».

Каком? Леночка не знала. Но вот то, что «чу-пи» означает не просьба в туалет, а то, что Диана хочет пить, поняла сразу!

Вскоре Леночка выучила, что означает то или иное сочетание звуков и стала говорить так же. Девочки прекрасно понимали друг друга.

Воспитатели обратили внимание на то, что речь Леночки стала что называется «портиться» очень не скоро.

- Нормально говорила, когда попала к нам, - жаловалась воспитательница младшей группы детдомовскому врачу, - а сейчас чирикает что-то непонятное, как и её подружка.

О проблеме с речью у Дианы врач знала давно. Она даже подумала о том, что девочку было бы неплохо показать логопеду. Но что толку от этого «показывания»? С логопедом нужно заниматься! А такая штатная единица в детдоме не предусмотрена. Так что пусть все будет так, как есть! У многих детдомовских деток проблемы посерьёзнее.

- Приведи ко мне завтра эту новенькую, хорошо? – попросила врач.

- Да какая она новенькая, - усмехнулась воспитательница, - скоро уж полгода, как к нам поступила.

***

- Расскажи мне о чём-нибудь, - попросила Леночку врач, когда на следующий день воспитательница привела девочку в её кабинет.

Леночка молчала, не понимая чего от неё добивается эта пахнущая свежестью женщина в накрахмаленном белом халате и такой же шапочке.

- Хорошо, - вздохнула врач, - стишок расскажи! Ты же учил стишок к новому году? – Леночка кивнула, - Вот его и расскажи. Я слушаю.

«Ну стишок, так стишок», - подумала девочка и оттарабанила требуемое без единой запинки.

- Вот видишь, ты прекрасно умеешь говорить на нормальном языке! – констатировала очевидное врач, - Так почему же ты стала «чирикать» как твоя подружка? Вам так проще общаться?

Леночка снова кивнула. А что тут скажешь? Ведь и так все понятно.

- Ты понимаешь, что оказываешь своей подружке «медвежью услугу»? – начала говорить врач, но тут же сообразила, что девочка не имеет представления о том, что за такая услуга медвежья, и перефразировала:

- То, что вы с Дианой сдружились – это очень хорошо! И пока нет никакого значения, как она говорит. Здесь, в детском доме, её никто не даст в обиду. Но вы через три года покинете эти стены. Вас переведут в интернат! И к этому времени Диана должна говорить, как все. Речевой аппарат, - врач снова подумала, что применяет мудрёные для четырёхлетнего ребенка слова, но «переговаривать» не стала, повторив, - речевой аппарат Дианы в полном порядке! Нужно только чтобы ты обращалась к ней на «нормальном языке» и она мало-помалу станет говорить так же. Иначе, в чужом коллективе интерната у Дианы могут возникнуть проблемы.

- Какие? – поинтересовалась Леночка.

- Её станут обижать и дразнить, - развил мысль врач.

- Не станут, - насупилась Леночка.

- Это еще почему? – удивилась врач.

- Если только попробуют, я их всех убью!

Врач едва не «подавилась» следующей, приготовленной фразой.

Воспитательница испуганно охнула.

Женщины решили не заострять внимание ребенка на только что сказанном, и врач, сглотнув комок, застрявший в горле, переспросила:

- Так ты обещаешь, что будешь учить Диану говорить нормально?

- Обещаю, - Леночка вложила ладошку в руку воспитательнице. Пора было возвращаться в группу. Диана, наверное, заждалась её.

***

Обещание, данное врачу, Леночка сдержала. Правда, прошел не один месяц, прежде чем Диана начала говорить более-менее членораздельно и понятно для окружающих.

К пяти годам Диана уже болтала вовсю! Никто и никогда не мог бы даже предположить, что чуть больше года тому назад её считали если и не немой, то с явной задержкой речевого развития. Впрочем, не исключено, что так и было.

***

Дети играли на поляне позади детского дома, когда однажды, прохладным майским утром, к главному входу в здание, по широкой асфальтированной аллее, подъехал роскошный чёрный автомобиль.

Из машины, дождавшись пока водитель распахнет дверцу, выпорхнула дама.

Она была в узком чёрном, как и машина, платье. В шляпе и кружевных перчатках. Солнцезащитных очках, закрывающих пол-лица. Туфли на шпильке такой высоты, что было непонятно, как дама вообще может в них просто стоять, завершали образ.

Дама высокомерно поджала губы, ярко накрашенные красной помадой, оглянулась, явно недовольная тем, что её не встречают с оркестром.

Но из детского дома уже бежал навстречу даме пухленький немолодой директор.

- Вы собрали детей, как я просила? – поинтересовалась дама.

- Да-да! – закивал директор, - Старшая группа на прогулке позади здания!

- Идёмте, - дама, не дожидаясь пока за ней последует директор, зашагала вперед. Было ясно, что здесь она не впервые.

- Дети, встаньте! – дама протянула вперед руки, повёрнутые ладонями верх, и сделала движение, словно приподнимала невидимое облако.

Ребятишки, еще недавно играющие кто во что горазд, словно завороженные подчинились приказу.

- Постройте их по росту! – отдала следующую команду дама воспитательнице, и повернулась к полянке спиной, не желая смотреть на то, как перепуганные непонятностью происходящего дети, станут «сортироваться» согласно чужому велению.

Выждав несколько минут, будучи полностью уверенной, что её команда выполнена, дама обернулась и уставилась на шеренгу ребятишек, на которых были надеты только трусики, не смотря на довольно прохладное майское утро.

Дама трижды прошла вдоль шеренги, не говоря ни слова. Потом остановилась. Ткнула пальцем:

- Ты, ты и ты! Подойдите ко мне!

… каждый ребенок, живущий в детском доме, мечтает о том, что однажды найдутся его мама и папа. Ну а если нет, то обязательно приедет тот, кто захочет усыновить его! Каждый ребенок живёт этим ожиданием и не теряет надежды! А потому, девочка и мальчик, двое из троих на кого указала дама, радостно бросились к ней, замерли рядом, заглядывая в очки, под чернотой которых глаз было не видно.

Глава четвертая

Дети жестоки. Они не любят, если кто-то, живущий рядом, чем-то выделяется.

Дети детдомовские жестоки вдвойне. Жестоки и завистливы.

Почему каждую неделю любимая воспитательница куда-то увозит вон тех, невзрачных пигалиц, а не их, красивых и пухленьких, розовощеких и весёлых?! Отчего в жизни такая несправедливость?!

Почему эти две тощие коротышки каждый день, взявшись за низко растущую ветку яблони, скачут, вывернув ноги, как идиотки?! И почему воспитательница им этого не запретит?! Ведь можно играть, как все нормальные дети, сидя на разостланном в траве одеяле. Можно сесть в кружок у ног все той же воспитательницы и тихо слушать сказку, а не выгибаться, как червяк на раскалённом асфальте!

Нет! Так быть не должно! И так не будет! Нужно проучить этих подружек! Наподдавать им так, чтобы не захотелось выделяться! Чтобы стали такими, как все!

Правда, из затеи «наподдавать» ничего хорошего не вышло. Для тех, у кого подружки засели бельмом в глазу.

Дети не понимают последствий своих поступков, считая их обычными шалостями.

Детдомовские дети, которых воспитывают, а скорее – просто присматривают за ними, чужие тётеньки, имеющие свои семьи и своих детей, до определённого возраста считают проделку, несущую угрозу жизни, простым выяснением отношений.

Поздней ночью к спящим подружкам, тихо прокрались три девочки.

Одна, опасливо оглядываясь по сторонам, замерла у изголовья Леночки, вторая – у ног Дианы, третья, рослая румянолицая девочка, тихо подойдя к одной из подружек, опустила подушку ей на лицо. То, что выбор жертвы пал на Диану, было полной случайностью. Ну вот так вышло. Но именно это спасло обеим девочкам жизнь.

Пока первая из «экзекуторш» душила Диану, вторая схватила её за ноги, чтобы не брыкалась, третья навалилась всем телом на Леночку, пытаясь удержать девочку в постели.

Тело Леночки, скорее от страха и неожиданности, чем от желания постоять за себя и помочь подружке, сжалось, как пружина. Она с силой оттолкнула не ожидавшую такого отпора девчонку, грохнувшуюся на пол, и, повернувшись, увидела, как выгибается дугой задыхающаяся Диана.

Леночка закричала во всю мощь лёгких. И бросилась на румяную толстуху, вцепившись зубами ей в щеку.

В спальню вбежали дежурный воспитатель и нянечка.

Воспитатель попыталась отодрать Леночку от своей жертвы, которая уже сама орала во всю глотку, истекая кровью из прокушенной щеки.

Нянечка подбежала к Диане, которая хватала ртом воздух, пытаясь отдышаться.

Одна из девочек сидела на попе на полу и размазывала кулаком по лицу слёзы. Еще одна, открыв рот и радуясь тому, что не отстояла у заводилы право на подушку, так и стояла у изножья кроватки Дианы.

- Беи звони директору! Вызывай врача! У нас ЧП! – кричала воспитательница нянечке, держа в руках все еще брыкающуюся Леночку, которая все-таки разжала зубы и выпустила свою жертву.

Дети, еще недавно мирно посапывающие в своих кроватках, проснулись и наблюдали за происходящим.

***

Диана и Леночка сидели в кабинете директора. Заводилу с прокушенной насквозь щекой, увели в лазарет.

- Как могло случиться подобное?! – негодовал директор, гневно глядя на воспитательницу. - Вы куда смотрели?!

- Да разве же кто-то знал, что вот эта, - воспитатель ткнула пальцем, указывая на Леночку, - припадочной окажется! Это же надо такое учудить!

- Почему ты укусила подружку? – директор смотрел на Леночку.

- Она мне не подружка! И она первая начала, - бурчала себе под нос Леночка, - она хотела убить Диану!

- Да что вы её слушаете?! – возмутилась воспитатель. - Это же дети! Они просто решили устроить Диане «тёмную»! Ну, вы знаете, как это бывает.

- Не знаю! – огрызнулся директор. - Зато очень хорошо представляю себе, чем могут закончиться подобные шалости! И, слава Богу, что мы имеем на сегодня только одну прокушенную щеку, а не один труп!

- Что же мы будем теперь делать? – лопотала воспитатель, - нужно доложить о происшествии куда следует!

- Никто никуда ни о чём докладывать не будет! – принял решение директор. - Спустим все на тормозах. Отведите девочек в спальню и успокойте детей. А я – в лазарет. Посмотрю, как там наша «укушенная».

***

- Я никому и никогда не дам тебя в обиду! – Леночка обнимала подружку, крепко прижавшись к Диане и укрывшись одним на двоих одеялом.

Нянечка, заглянувшая в спальню через полчаса, увидела, что девочки спят в одной кровати. Покачав головой, будить и «разводить» их по своим местам не стала, подумав: «Пусть себе. Сегодня вместе поспят, а завтра заступит другая смена, вот им и придётся объяснять, как положено, и воспитывать».

***

Заводила, которой наложили два шва на щеку, оставалась в лазарете.

Лицо нестерпимо болело. Маленький мозг вынашивал планы мести. Этой коротышке-пигалице она еще покажет! Даром с рук ей это не сойдёт! Вот только выпустят из лазарета! Вот только вернётся она обратно в группу! И уж там! Она придумает, как наказать и Ленку и её подружку! Мало им точно не покажется!

***

Через два дня Диану и Леночку снова повезли на занятия в танцкласс при хореографическом училище.

Воспитательница, как всегда, тихо сидела в коридоре на стульчике у окна рядом с другими мамашами, в ожидании, пока закончится урок.

Из зала слышался голос Милочки, проводившей очередное занятие.

Под монотонный наигрыш фортепиано, девочки сегодня изучали ритмику. Каждое движение, каждое упражнение должно в точности соответствовать звукам, полностью попадать в такт музыке.

- Да что с вами сегодня?! – слышался недовольный голос Людмилы Марковны. - Руки-ноги деревянные! Скачете, как козы на лугу, кто во что горазд! И остальных девочек с толку сбиваете! Лена! Диана! Выйдите в коридор и подождите!

Называть девочек «никакачками» Мила не хотела. Она сама воспитывалась в детдоме. Её, как Леночку и Диану тоже «заметила» педагог хореографического училища и привела в танцкласс. Мила хорошо помнила, как завидовала «домашним» девочкам в первые годы обучения. Впрочем, завидовать вскоре начали ей.

Глава пятая

Какой восхитительный вид открывается из окон комнаты, в которой поселили Диану и Леночку! И ничего что спальный корпус хореографического училища стыдливо спрятался в глубине двора, прикрыв своё убожество и ветхость беломраморным графским особняком, в котором, собственно, жили и страдали юные служительницы Терпсихоры.

Да-да, мой читатель, тебя не подвели глаза, а я не допустила ошибки. Служение музе танца, величавой Терпсихоре, всегда происходит под аккомпанемент рыданий, стонов и криков боли.

Воспитатель детского дома сдала девочек с рук на руки пожилой комендантше общежития, а сама заспешила в крыло, где были кабинеты педагогов и администрации. Вскоре, к замершим в коридоре Диане, Леночке и комендантше ненадолго выбежала Людмила Марковна и велела отвести девочек в одну из комнат, номер которой ни Диане, ни Леночке ни о чем не говорил.

Девочки, держащие в руках полиэтиленовые пакеты с личными вещами, ахнули, едва переступили порог.

За настежь распахнутым окном сияло, сверкало, переливалось и благоухало июньское горячее Море.

Правда, комендантша, с обычным и непритязательным именем Мария Петровна, которое она успела сразу же сообщить девочкам, окно закрыла, едва вся троица вошла в узкую, не больше полутора метров в ширину, комнату.

- Не хватало мне еще выволочки от Мстиславы, если вы, не дай Бог, простудитесь! – ворчала Мария Петровна, плотно закрывая створки окна. Узкого, словно бойница, но высокого, почти в пол, и с огромной форточкой вверху, которую комендантша милостиво приоткрыла.

Комендантша с трудом протиснулась между двумя кроватями, стоявшими одна за другой, и стеной комнаты, подошла к девочкам, все не решавшимися пройти дальше порога:

- Что замерли, дрыгоножки? – усмехнулась комендантша. - Не бойтесь, я вас не съем. Усаживайтесь на кровати, кто какую выберет. Да не смотрите, что комнатёнка узкая, как прямая кишка. Долго вам здесь находиться не придётся в любом случае.

Леночка, взяв за руку Диану, подвела подружку к кровати, стоявшей поближе к окну, пошептала:

- Садись, - сама посмотрела на Марью Петровну. - А почему нам не придётся находиться здесь долго?

- Через четыре дня начнется отбор, - объясняла словоохотливая комендантша, - и если вы его не пройдёте – путь вам один, - Марья Петровна ткнула пухлым пальцем в дверь, - на выход!

- Мы пройдём! – Леночка упрямо сжала губы.

- Ну а если пройдёте, - в глазах комендантши мелькнуло что-то похожее на жалость, - то тем более, здесь, в этой келье, вам доведётся только спать.

Комендантша взялась за ручку в двери комнаты:

- Сидите пока. Сейчас Милочка придёт, - женщина тут же поправила саму себя, - Людмила Марковна. Она вам всё расскажет. А мне пора, - и вышла, захлопнув за собой дверь.

Девочки тут же, не сговариваясь, подбежали к окну и «прилипли» к стеклу.

За оком открывался вид… нет-нет! Не на роскошную Аркадию, обожаемую не только жителями города, но и теми, кто приехал отдохнуть в Город у Моря. Не на парк, высаженный на склоне вдоль всемирно известной лестницы, ведущей к морвокзалу. И даже не на спуск к самому грязному и необустроенному пляжу, расположенному в центре Города, а от того, не смотря на все недостатки, постоянно забитому отдыхающими.

Окна комнаты девочек выходили на судоремонтный завод. Чуть правее виднелась Карантинная Гавань. А влево – до самой нефтегавани, стояли на приколе суда и судёнышки, ожидавшие своей очереди на докование или постановку к причалу под ремонт.

Но все это были мелочи! На ржавые пароходики можно не обращать внимания! Потому что догадаться об их существовании можно было разве что по запаху разогретого металла и машинного масла, который примешивался к аромату Моря.

Зато, само Море тянулось, сверкая слепящей лазурью, до самого горизонта!

- Любуетесь? – на плечи девочек опустились чьи-то руки.

- Ага, - Диана подняла голову и встретилась взглядом со стоявшей за их спинами Людмилой, - красиво как.

- Красиво, - согласилась Милочка, - если пройдёте отбор, любоваться вам этой красотой предстоит целых восемь лет!

- Какой отбор, Людмила Марковна? – в голосе Леночки не было ни нотки страха, только заинтересованность.

- Вы же не думали, что одного того, что вас заприметила Мстислава Борисовна будет достаточно для поступления в училище?

Девочки испуганно молчали, и Людмила поняла, что они думали именно так.

- Через четыре дня начнётся конкурсный отбор, - вздохнув, продолжила Людмила Марковна, - сюда съедутся сотни девочек и мальчиков со всех уголков нашей страны! Конкурс на одно место огромный, до ста человек ежегодно, и пройти его очень непросто. А вам будет труднее вдвойне.

- Почему труднее? – прошептала Диана.

- Потому что в первый класс училища принимают обычно с девяти лет! А вам склолько? Семь? Может, чуть больше? – девочки кивнули, - вынуждена вас огорчить, - усмехнулась как-то непонятно Милочка, - только благодаря тому, что кто-то позволил себе усомниться в «гениальном предвидении» Мстиславы Борисовны, чем сподвиг её «встать в позу», вы допущены к отбору! А это значит, что требования к вам будут едва ли не более суровыми, чем к остальным претенденткам! Вы меня понимаете?

Девочки не понимали. Это было совершенно ясно по их перепуганным личикам.

- Хорошо, - снова вздохнула Милочка, - объяснять вам – только время тратить понапрасну. Готовьтесь!

- Как? – удивлённо спросила Леночка.

- Да в принципе – никак, - пожала плечами Людмила Марковна, - не волнуйтесь, отдыхайте, и помните, что не всем суждено стать балеринами! В жизни полным-полно всевозможных профессий.

Милочка поняла, что своими словами она не только не успокоила девочек, а наоборот – нагнала страху еще больше:

- Сейчас я принесу вам обед и ужин на сегодня.

Через несколько минут Людмила вернулась, неся в руках две алюминиевые кружки с чем-то парующим внутри, во что были воткнуты такие же алюминиевые ложки.

Глава шестая

Весь оставшийся день и вечер Диана и Леночка провели в своей комнате.

Подружки сидели, обнявшись, на подоконнике, расположенном так близко от пола, что было непонятно зачем он, в принципе, нужен. Девочки слегка подрагивали от пережитого волнения и почти не говорили, а только смотрели на сверкающее вдали море.

Да и о чём было говорить? Строить какие-то планы? Глупо. Потому что впереди еще четыре этапа отбора и неизвестно, пройдут ли они эти неведомые им тесты? Или отправятся на детдомовскую дачу, где их ждут насмешки и подколки. Уж лучше довериться тому, что их ожидает. Не заглядывать вперед. Не пытаться даже задумываться о завтрашнем дне, а просто плыть по волнам судьбы.

***

На следующий день, рано утром, в комнату пришла Людмила. Увидев подружек, занявших становящееся уже привычным место у окна, усмехнулась:

- Кукуете-скучаете?

Девочки робко заулыбались в ответ. Никаких слов не требовалось, все было и так понятно с первого взгляда.

- Пойдём на море! – объявила Милочка. - Нужно же вашей коже придать хоть какой-то более-менее приличный оттенок!

Девочки обрадовались, решив, что проведут на пляже если не весь день, то хотя бы смогут поваляться на песочке до обеда. Но надежды подружек не оправдались. Разрешив им окунуться буквально на несколько минут, Людмила, не отходившая от Дианы и Леночки ни на шаг, скомандовала:

- На берег! Быстро!

Никакой подстилки у Милочки с собой не было. Она встала лицом к утреннему солнцу, развела в стороны руки и замерла, прикрыв глаза. Девочки тут же повторили её позу.

Людмила, слегка приоткрыв один глаз, увидев малышек в точности собезьянничавших её движения, усмехнулась одними кончиками губ. Подумала:

«Уж чему-чему, а послушанию в детдоме их научили! И это очень хорошо! Потому как без беспрекословного послушания в балетной школе делать нечего!»

Едва девочки успели обсохнуть, как раздалась следующая команда:

- Одеваемся и возвращаемся!

Все трое начали подниматься вверх по стёртым ступеням старинной лестницы, о существовании которой знали только местные жители.

- Я хочу немного позаниматься, - сообщила Людмила Марковна, отведя девочек в их комнату, - если хотите, можете пойти со мной.

Подружки переглянулись. На часах была уже половина одиннадцатого. Купание в море, прогулка вниз и верх по лестнице, в общей сложности, составившая как минимум два с половиной, а то и три километра, вполне поспособствовали тому, чтобы девочки проголодались. Но просить о еде у Милочки они не отважились, а только кивнули в ответ.

- Тогда, надеваем форму – и за мной! – весело резюмировала Людмила.

Диана и Леночка в стареньких купальниках и чешках непонятно какого цвета, смотрели на то, как Милочка, совершенно не обращая на них внимания, натягивает лосины, поверх них вязаные гетры, черный купальник, запахивает кофточку с длинным рукавом, дважды обматывает завязки кофточки вокруг тонкой талии, и, включив принесенный крохотный магнитофон, подходит к станку:

- Я буду разогревать мышцы, а вы не вздумайте повторять за мной! Просто делайте упражнения, которым научились на предыдущих занятиях!

Девочки кивнули, и, вслед за Людмилой, положили левую руку на палку станка, став в исходную позицию.

Вскоре, разминка у станка для Людмилы была закончена. Её лоб покрылся испариной, но балерина даже не подумала снять кофточку или хотя бы приспустить гетры. Мышцы всегда должны быть разогреты!

Людмила, все еще положив кончики пальцев на палку станка, замерла в изящной арабеске, опираясь на стопу левой ноги и высоко подняв назад правую. Девочки даже не заметили, когда и как Милочка, словно спружинив стопой, вспорхнула на носок пуанта. Казалось, что еще мгновение и стройная фигура балерины взлетит над паркетом танцкласса.

Левая нога опустилась на носок пуанта, рука, еще секунду назад опиравшаяся на станок, округлилась, кисти с вывернутыми навстречу друг другу пальчиками словно затрепетали, и балерина взмыла вверх в великолепном легчайшем антраша.

Забыв о своих детских упражнениях, девочки, как завороженные наблюдали за каждым движением Людмилы Марковны. Неужели и они когда-нибудь смогут вот так?! Неужели и их стройные тела будут словно взлетать над паркетом?! Неужели?!

Милочка, словно по воздуху, перепорхнула на середину зала, замерла на секунды, и закружилась в восхитительном фуэте.

Дверь танцкласса скрипнула, и в приоткрывшуюся щель заглянула Мстислава Борисовна:

- Ну и долго ты будешь над собой издеваться?! – она строго смотрела на Милочку, - пора бы уже смириться! Вон их учи! Больше толку будет!

Людмила, враз остановившись, словно сникла. Вытерла тыльной стороной ладони бисеринки пота со лба:

- Ну что ты, Славочка, я не издеваюсь и уже смирилась.

- Сядь на пол! – велела Мстислава. - Выпрями спину! – Милочка, словно завороженная подчинилась приказу.

Мстислава, подойдя к ней со спины, присев на корточки, уперлась коленом в поясницу, и резко дёрнула Милочку за плечи, словно пытаясь свести лопатки вместе.

Милочка откинула голову и вскрикнула от боли.

- Вот видишь! – гневно воскликнула Мстислава. - Каждый год одно и то же! Насмотришься на этих «личинок» и думаешь, что можешь все начать с начала вместе с ними?!

- Ничего я не думаю, - бормотала Людмила.

- Вот и не думай! – Мстислава Борисовна легко выпрямилась, словно не была обута в туфли на высоченной шпильке, - и с этими нянчиться прекращай!

- Но они ведь совсем одни, - еле слышно шептала Милочка.

- Можно подумать, что в детдоме они с кем-то были! Вон, комендантше делать нехрен, скажу, чтобы присматривала за девчонками! – Мстислава направилась к выходу из танцкласса.

- Ну что, пошли? – Людмила едва заметно улыбнулась девочкам.

- Куда? – Леночка озадачилась возможным маршрутом.

- В столовую. Самое время перекусить, да и мышцы как раз остынут, - Милочка, вслед за Мстиславой, покинула зал. Девочки семенили вслед за нею.

Часть вторая. Глава первая

Дверь в комнату распахнулась, словно от порыва ветра.

У окна, опершись локтями о низкий подоконник, свесившись наружу и согнувшись так, что в комнате оставалась только попка в коротких шортиках, подпираемая тонкими стройными ножками, курила сигарету Леночка.

- Ты опять?! – возмущенное шипение Дианы вовсе не заставило подружку выбросить сигарету.

Она спокойно докурила почти до фильтра и привычным щелчком отбросила остаток сигареты подальше от окна.

Распрямилась и повернулась спиной к окну:

- Чего кричишь? – недовольно поморщилась. – Сама знаешь, что с моей генетикой, о которой я, кстати, имею весьма смутное представление, если не буду курить, то разнесет меня вширь в считанные недели!

- Да с чего ты взяла?! – Диана смотрела на подружку. Такую же невысокую и худенькую, как и она сама. – Кто тебе сказал, что курение поможет сдерживать вес?

- С чего, с чего? – бормотала Леночка. – Все девчонки в старших классах курят! И не скрывают этого! Я хочу еще водку пить попробовать, - задумчиво уставилась в окно. – Нужно только правильно это делать.

- А если Милочка узнает? – сомневалась Диана. – Или еще хуже того, Мстя пронюхает? Не боишься, что попрут из училища за милую душу?

- Не боюсь, - усмехнулась подружка. – Уже не попрут. Нам два года до выпуска осталось! Как там Мстя говорит? «Не забывайте, что страна в вас вкладывает огромные деньги! И не подведите ни меня, ни губернатора, ни родину!»

- А при чем тут высказывания Славочки? – не поняла Диана.

- При том, что для того, чтобы нас выгнали из училища, нужно такооое учудить! Вымахать ростом с каланчу! Или разожраться до слоновьих размеров! – Леночка, приподнявшись на кончиках пальцев, завела руки за голову и потянулась всем телом. Короткий топик на узеньких лямках задрался едва ли не до крохотной груди, обнажив выпирающие ребра и впалый живот.

***

- Сиськи? – удивилась Мстислава Борисовна, заметив намек на выпулости под купальником. – В тринадцать-то лет? Не рановато? – и погнала Леночку на весы.

К счастью, вес оставался в норме, да и расти юная балерина явно не торопилась, а потому старший преподаватель классического танца еще раз подозрительно осмотрев воспитанницу, как пони на базаре, удовлетворенно хмыкнула, не забыв подпустить шпильку напоследок:

- Не вздумай мне еще разменструировать!

Девочки, замершие у станка и с любопытством наблюдающие за принародной экзекуцией, давно знакомые с физиологией если не по учебникам, то по разговорам старших учениц, угодливо захихикали.

«Можно подумать, это от меня зависит», - подумала Леночка. Но вслух произнесла:

- Ни в коем случае! – и присела в книксене.

По дороге в школу подружек догнала одна из учениц выпускного класса. Семнадцатилетняя девушка в этом году заканчивала обучение в училище и среднюю школу, и была несказанно рада тому, что её сразу же после возвращения с гастролей местной труппы зачислят в штат и позволят танцевать в третьем ряду кордебалета.

- У меня в тринадцать тоже были подобные проблемы, - выпускница шагала рядом с подружками. Откуда она узнала о произошедшем в танцклассе – девочки хорошо знали. Сохранить что-либо в тайне было практически невозможно. Разве что наглухо закрыв дверь в свою комнату.

- Да? – Диана искоса посмотрела на довольно-таки высокую по балетным меркам девушку. – И как же ты проблему эту решила?

- Курить начала! – открыла великую тайну выпускница. – Есть у нас в группе идиотки, которые подсаживаются на слабительное. Или бегут в сортир после каждого приема пищи, чтобы выблевать съеденное. Так вот. Не вздумайте последовать их примеру! Лучше – курить! Никотин меньше вреда принесет, а лёгкие у нас у всех здоровые.

- Сигареты денег стоят, - пробормотала Леночка.

- А ты, когда в следующий раз поедем на приватное выступление, попроси у какого-то дядечки пару сигареток, - усмехнулась выпускница. – Когда протянет пачку – так ненавязчиво заграбастай всю!

- Ты уже пробовала? – недовольно проговорила Диана.

Выпускница только презрительно хмыкнула в ответ. Пусть эта мелюзга будет счастлива, что она, уже почти состоявшаяся балерина, делится с ними «секретами профессии»! Напоследок бросила через плечо:

- А чтобы менстра попозже началась – нужно водку пить! – и заспешила к зданию школы, обогнав подружек.

***

Диана подскочила к подруге. Двумя пальцами попробовала ухватить кожу на животе и ущипнуть. Леночка завизжала. Скорее весело, чем испуганно, не размыкая сцепленных рук, обхватила за плечи Диану, прижала к себе и, хохоча, упала вместе с подружкой на кровать, стоявшую так близко, что промахнуться не удалось бы, даже имея желание.

- Ну все, - вздохнула Диана, освобождаясь из рук Леночки, - подурачились и хватит. Давай переодеваться и пора в школу.

- Кому нужна эта школа? – Леночка и не собиралась вставать. – Тебе теорема Пифагора поможет освоить вертикальный шпагат? Или научит вертеть фуэте лучше, чем Уланова?

- При чем тут одно к другому? – закусила губу Диана. – Если честно, то мне нравится учиться!

- Если нравится – иди и учись! – Леночка повернулась лицом к стене, демонстрируя явное нежелание идти в школу. – А мне эти уроки и даром не нать!

- Ну потерпи, - Диана села рядом с подругой на краешек кровати. – Ради меня потерпи! Еще два каких-то года осталось!

- Ага, два года, - ворчать Леночка не перестала, но уговорам вняла и начала вытаскивать из шкафа вещи, выбирая, что надеть в школу. – Не еще, а целых! И это при условии, что ты ограничишься восьмилеткой, а не потащишь меня получать средне образование!

Диана не хотела развивать тему учёбы дальше. Разговор, подобный этому, происходил с завидным постоянством. С интервалом максимум в неделю. Она знала, что Леночка все равно поступит так, как скажет Диана, но заставлять и уговаривать подружку ох как не хотелось.

***

В эту весну девочки отметили тринадцатилетие.

Конечно, за точку отсчета был взят день рождения Леночки, в свидетельстве о рождении которой стояла определенная дата. Диане день рождения «назначили» произвольно. Прибавив три месяца к тому дню, когда её нашли на железнодорожном вокзале две сельские бабы и молоденький милиционер.

Глава вторая

Милочка возвращалась домой поздним вечером.

Она получила однокомнатную хрущевку на окраине города, когда ей исполнилось восемнадцать лет.

Это не было исключением из правил. Все дети, оставшиеся сиротами, обеспечивались жильем по достижению совершеннолетия, а Людмила была сиротой.

Её родители погибли в автомобильной аварии, когда возвращались поздним октябрьским вечером в город из поездки на дачу. Простуженную Милочку оставили дома с бабушкой, да и незачем было везти с собой пятилетнюю малышку на дачу, где планировалось затариться на зиму картофелем и свёклой.

Грузовик, выехавший на встречную полосу, сплющил в гармошку переднюю часть «копейки», тем самым лишив водителя и пассажирку эфемерной надежды на спасение.

Через полгода не стало бабушки, а пробивная дальня родня сделала все возможное, чтобы сбагрить сироту в детдом и завладеть неплохой трехкомнатной квартирой в центре города.

С четырех лет мама водила Милочку в Дом детского творчества, где была секция художественной гимнастики. Бабушка, чтобы девочка не зацикливалась на смерти родителей, постаралась не нарушать заведенный в доме порядок, и внучка продолжала трижды в неделю посещать занятия.

Ровно до того дня, пока не стало и бабушки.

Так Милочка оказалась в детском доме, где её, гибкую, невысокую, худенькую, с хорошими данными заприметила тогдашний преподаватель хореографического училища.

Отбор сирот для учебы в балетной школе проводился ежегодно. Правда, не всегда он был успешным. Но когда удавалось заметить вовремя перспективную девочку или мальчика, на них обращали внимание и из рук не выпускали.

Самые лучшие, самые дисциплинированные, самые исполнительные и безотказные танцовщики получались из сирот!

С ранних лет, отработав положенные часы в танцзале, они безропотно ехали на все праздники, приемы, вечера и прочие увеселительные мероприятия, куда их приглашал меценат, возомнивший себя любителем балета и покровителем юных балерин.

Если «домашняя» девочка, даже живущая в интернате при училище весь учебный год, могла рассказать родителям, где ей пришлось радовать скучающих разожравшихся тётенек и дяденек танцем в то время, когда одиннадцатилетнему ребенку давно пора спать, то сироте жаловаться некому! А новоявленный магнат, разомлевший от созерцания хрупких балерин, и пухлый конверт вручит по окончанию праздника, да и с «шефской помощью» не задержится.

Людмила была знакома с этими благотворительными мероприятиями не понаслышке. Но если во время её учебы все ограничивалось утренниками и концертами к праздникам, которых в стране, переставшей существовать с недавних пор, было немало, то сейчас, творилось что-то непонятное.

Директор училища мог в любой день велеть ехать на «закрытое мероприятие», где девочкам приходилось танцевать не на сцене, а на неприспособленной для этого эстраде, рискуя повредить ноги.

Отказаться было нельзя. Не могли себе этого позволить ни сами юные балерины, ни их педагоги. Впрочем, муштра и диктат, царившие в училище, исключали саму возможность отказа. Девочки беспрекословно подчинялись педагогу, который, в свою очередь, что называется «ел из рук» директора, будучи полностью зависимым от него в плане оклада и всевозможных бонусов к нему.

Буфером между руководством и педагогами являлась Мстислава Звездинская. Именно через неё раздавались «руководящие указания». Все знали обо всем, но никто не возражал и не протестовал, принимая сложившуюся ситуацию, как должное.

Людмила была осведомлена о том, что все закрытые мероприятия, на которых выступают юные балерины, хорошо оплачиваются. Но суммы эти оседали в карманах директора училища и её «старшей подруги», как иногда называла себя Мстислава.

«Нужно будет завтра же поговорить с Мстёй!» - думала Милочка, открывая дверь своей пустой квартиры. – «Как бы то ни было, а девочки уже год как выступают наравне с ученицами выпускного класса! И уж на более-менее приличную одежонку себе заработали!»

***

- О чем ты говоришь? – Мстислава Звездинская курила длинную коричневую сигарету, вставленную в мундштук из черного дерева. – Какие могут быть претензии у этих оборванок?!

- Вот именно, что оборванок, - кивнула Милочка. – А ведь девочки уже год работают! Тебе ли не знать, как тяжек труд балерины? А они еще и не сформировались окончательно! Лишние стрессы им совершенно не нужны! В двенадцать лет психика крайне неустойчива и нет нужды нагружать её сверх меры. Попроси директора выделить хоть какую-то сумму на покупку одежды для девчонок.

- И как ты себе это представляешь? – не сдавалась Мстислава. – Сейчас у нас в училище девять сирот разного возраста. Купишь вещи этим, а как другие? Выделять кого-то нам не с руки!

- Значит, нужно приодеть всех, - вздохнула Людмила. – Купить необходимое для девятерых детей - не так-то уж и дорого!

- Необходимое им государство выдает, - пробурчала Мстислава, гася окурок в огромной хрустальной пепельнице. – Я поговорю с директором, и мы подумаем, что можно сделать. Но благоприятный ответ не гарантирую.

***

Через два дня Мстислава перехватила Милочку по дороге в танцкласс:

- После утренних занятий собери наших сиротинушек, - усмехнулась, - вместо школы их ждет поездка в бутик!

Людмила едва не споткнулась на ровном полу коридора.

Что такое бутик она прекрасно знала. Три магазина с подобным статусом появились в Южной Пальмире в течение последних лет и цены в них были запредельные.

- Какой бутик? – прошептала растерянно. – О чем ты говоришь?

- Вот уж не думала, что тебя так просто одурачить! – расхохоталась Мстислава. – Гуманитарку из Германии привезли на склад одного из наших спонсоров. Он разрешил взять все, что деткам приглянется! Так что сообщи радостную новость и посоветуй выбирать тщательнее, а не хватать всякое блестяще дерьмо!

- Я с ними поеду, - решила Милочка.

- Да? – удивилась Мстислава. – Я хотела кастеляншу отправить. Но если тебе все вот это нужно – поезжай. Вечером у тебя сегодня, как мне помнится, урока нет. Но детей привези обратно вовремя! Для них занятия никто не отменял.

Глава третья

По шестой класс включительно девочки и мальчики, будущие балерины и танцовщики, занимались хореографией отдельно. К подобному разделению принуждали совершенно разные требования к подготовке танцора и балерины перед тем, как ему и ей наконец-то будет позволено стать в пару. И происходило это в седьмом, предшествовавшем выпускному, классе.

К этому возрасту юноши были на голову выше сверстниц, ну а уж в том, что весили они едва ли не в два раза больше девушек, никто и не сомневался. Для того чтобы партнер мог удержать балерину, выполняя поддержку и не упал на сцене вместе с нею, нужны сильные накачанные руки, ноги и спина. А это значит, что кроме физических нагрузок нужно питание, богатое протеинами. Мышцы не берутся из ниоткуда. О том, сколькими травмами «обязаны» балерины своему партнеру, страшно даже сказать.

***

Первый день занятий после летнего отдыха всегда посещала Мстислава Борисовна Звездинская.

Заходя в танцкласс, презрительно оглядывая юных балерин, успевших посвежеть и загореть, останавливалась в центре помещения, складывала руки на груди и отдавала команду:

- На весы!

И упаси Бог, если девушка умудрялась за лето набрать больше килограмма! Или, еще хуже, подрасти больше чем на два сантиметра!

- Корова! Дылда! Лошадь! – комментировала Мстя увиденные показатели. – Только и умеете, что жрать! – и делала пометки в блокнотике.

Девушки прекрасно знали, что пишет в своем талмуде Мстя. Понимали, что отныне им придется сидеть, что называется, на воде и яичном белке. Потому как хлеб исключен из рациона навсегда еще при поступлении в училище. Разве что ржаной сухарик толщиной в спичку трижды в неделю на завтрак.

Будущие балерины улыбались педагогу сквозь еле сдерживаемые слёзы. Плакать – нельзя! Проявлять негативные эмоции – ни в коем случае! Они должны быть благодарны за заботу! Ведь все, что ни делается – только ради их же блага!

Словно желая еще больше унизить «толстух и дылд», в которых и росту то было от силы полтора метра, да и вес оставался в пределах нормы, то есть не превышал тридцати килограмм, Мсислава указывала наманикюреным пальчиком на Диану и Леночку, которые всегда старались быть поближе друг к другу:

- Вот с кого нужно брать пример! Учитесь, как нужно уметь совладать с порочными страстями и желаниями! – под порочными страстями и желаниями, Мстя, конечно, имела в виду … нет, не желание налопаться сладостей «от пуза», с мечтами о конфете девушки простились без сожаления еще в детстве, а обычную потребность в хотя бы тщательно отмеренной для балерины порции. Нежелание оставить на тарелке яичный желток или половину сухарика.

Девушки, продолжая улыбаться Мсиславе, метали наполненные злобой взгляды на тех, кого им ставили в пример. И вовсю злословили о подружках за закрытыми дверями комнат.

Основной обсуждаемой темой было то, что Диана и Леночка были младше остальных учениц. А вот то, что в своем возрасте они справлялись с нагрузкой, рассчитанной на всех – не имело никакого значения!

- Вот доживут до наших лет, - шипела на ухо подружке пятнадцатилетняя балерина, - посмотрим, что с ними станет!

- Ага, - соглашалась наперсница, - стоя срать будут!

В принципе, Мстислава оказала Диане и Леночке «медвежью услугу», настояв на их зачислении в училище раньше положенного возраста. В классе они были самыми младшими, самыми маленькими по росту и, соответственно, по весу, находясь при этом в обычном для балетных индексе: показатель роста минус сто двадцать.

Но как же удобно держать в узде тех, кто «разожрался» постоянно тыкая носом в тех, кто ниже и легче!

- Как бы девочкам пакостить не начали, - Людмила покачала головой, обсуждая с Мстиславой сегодняшнее занятие.

- Ничего, - усмехнулась Мстя. – Пусть учатся стоять за себя и свои интересы! Все, что нас не убивает – делает сильнее!

- Или ломает хребет, - пробормотала Милочка. – И никто не думает о том, каково это, жить тебе, сильной, с исковерканным не только телом, но и душой.

- Слабачкам и неженкам в балете места нет! – провозгласила Мстя тоном, не терпящим возражений. – Пусть привыкают! Тем более что им проще.

- Это почему? – Людмила не могла взять в толк, в чем Мстислава увидела «простоту».

- Потому что их двое! – Звездинская улыбнулась, поражаясь недогадливости коллеги. – Всегда есть рядом та, на кого можно опереться! Понаблюдай за ними! Ведь им даже слов не нужно, чтобы понимать друг друга! Неужели ты не заметила?

- Отчего же? – Милочка поняла, что Мстя как всегда хочет ткнуть её носом в кажущуюся невнимательность и недальновидность. – Конечно, заметила. И надеюсь, что они сумеют пронести эту детскую дружбу сквозь житейские коллизии.

- А сейчас ты вот о чем? – Мстислава удивлено вскинула брови.

- Да так, - отмахнулась Людмила. – Ни о чем. Просто мысли вслух.

Выпытывать, что за мысли в голове у коллеги было явно ниже достоинства Звездинской. Захочет – сама скажет. Ну а нет – так тому и быть. Не слишком уж и умна её «младшая подруга».

***

С того дня, как в танцкласс на послеобеденное занятие ввели смущенных новизной обучения пятнадцатилетних юношей, прошла неделя.

Мстислава лично наблюдала за тем, как Милочка ставила учеников в пары. Не преминула поделиться особо ценным указанием, заключавшимся в том, что вот этот мальчишка будет смотреться в паре более гармонично с вот этой девушкой.

Людмила пожимала плечами, понимая, что пары окончательно сформируются разве что к концу полугодия. А до этого дня балерин и танцовщиков будут тасовать, словно карты в колоде, переставляя и наблюдая за тем, как они смогут взаимодействовать. Личная симпатия здесь не имела абсолютно никакого значения! В театре не придется выбирать, с кем танцевать! Но на первом этапе нужно добиться хотя бы физической совместимости. Крохотные балерины и так выглядели смешно и нелепо рядом с мускулистыми танцовщиками.

От начала урока прошел час, когда в дверь класса постучали.

Глава четвертая

Людмила шагнула в кабинет и замерла от удивления.

Справа от стола Мстиславы, стояли двое мужчин. Точнее, мужчина и юноша, при взгляде на которых ни у кого не возникло бы сомнения в том, что перед ним отец и сын.

Высокий, статный, синеглазый брюнет, в волосах которого серебрились нити седины, взирал на окружающих высокомерно, слегка прищурив глаза и искривив рот в снисходительной усмешке. Тонкий нос, высокий лоб и хорошо вылепленный подбородок вызывали в памяти сходство с античной скульптурой. От ноздрей к кончику рта пролегли хорошо заметные морщины. Казалось, что мужчина недоволен всем и всеми, кто оказался в поле его зрения.

Юноша, стоявший рядом с отцом, был его точной копией. Только более стройной, молодой и еще не заимевшей в чертах лица признаков порока и высокомерия.

У окна вполоборота к присутствующим, стояла невысокая хрупкая женщина, обернувшаяся сразу, едва Милочка вошла в кабинет.

Людмила едва не охнула, увидев посетительницу, настолько та была красива. Подумала, что у такого мужчины не могло в принципе быть другой жены! Впрочем, долго предаваться молчаливому восторгу, Людмиле Марковне не пришлось, потому как Мстислава поспешила представить находившихся в кабинете:

- Познакомьтесь! Это наш новый ученик, Сергей Истомин, и его родители.

Перевела взгляд на мужчину:

- А это будущий педагог вашего сына! Прошу любить и жаловать! Людмила Марковна преподает основы классического танца. С балетмейстером, который занимается с мальчиками отдельно, я познакомлю вас завтра. Сегодня у него репетиция в театре.

Женщина только кивнула в ответ.

Мужчина, склонившись над протянутой Милочки, коснулся губами её пальцев.

- Все организационные вопросы мы обсудили, - продолжила Мстислава, - друг другу я вас представила. Думаю, на сегодня можем попрощаться, - перевела взгляд на юношу:

- Серёжа, - в голосе Мстиславы послышалось какое-то кошачье урчание, когда она произносила имя юноши, - утренний урок начинается в семь часов. Прошу не опаздывать. Завтра ты можешь позавтракать дома, ну а дальнейшее содержание, питание и обучение берет на себя наше училище.

- Мы можем идти? – уточнил юноше хорошо поставленным баритоном, не оставляющим сомнения в том, что с возрастом его голос станет немного грубее.

- Конечно, - кивнула Мстислава, - перевела взгляд на директора. – Или у вас еще остались вопросы?

- Никаких! – усмехнулся директор.

Семья, а вслед за ними и директор, покинули кабинет Мстиславы, которая поспешила вынуть из ящика стола пачку сигарет и вставить одну в мундштук.

- Хорош, - промурлыкала довольно Мстислава. – Какие стати! А какое лицо! Ты обратила внимание?

- Да, трудно было не заметить, - ответила Милочка. – Хорошо, что в папу пошел. Мама у них совсем уж крохотная. Ты не узнала, она, случайно, не из балетных?

- Домокозявка! – Мстислава презрительно усмехнулась. – Ублажает муженька и радует его гостей мордашкой на приемах!

- Откуда они? – Людмила решила выяснить о новом ученике побольше.

- Переехали из Северной Пальмиры! – хохотнула Мстислава. Добавила: - Вот такая «шутка богов». Из Северной в Южную.

- Почему переехали? – продолжала расспрашивать Милочка.

- Да кто его знает? – Мстислава поморщилась, явно не желая признаваться в неосведомлённости. – Бизнес у него какой-то в нашем городе наклёвывается, что ли? Или уже наклюнулся. Вобщем, слишком любопытствовать было неприлично. Думаю, что через недельку мы и так обо все узнаем.

- Узнаем, - кивнула Людмила Марковна. – Так или иначе, о чем-то он мальчикам да расскажет.

- А мальчики – своему педагогу, - расхохоталась Мстя. – А он – нам! И все тайное станет явным!

Мстислава докурила сигарету. Загасила её в пепельнице. О чем-то задумалась, спросила, как показалось Милочке, совершенно некстати:

- А ты заметила, как она похожа?

- Кто она? – Людмила не поняла о ком говорит подруга. – И на кого похожа?

- Как кто?! – Мстя едва не подпрыгнула на месте. – Мамашка эта! Кто же еще?!

- А, ты о ней? – Милочка вспомнила красавицу мать Сергея. – Да, заметила. Она точь-в-точь такая же, как девушка на портрете, что у меня дома. – Добавила, видя недоумение во взгляде собеседницы: - Ну, помнишь, я купила в музе репродукцию? Ты видела, когда была у меня в гостях.

- А, - протянула Мстислава, - ты о том портрете?

- Ну да, - кинула Людмила. – А ты о ком говорила?

- Да так, - отмахнулась Мстя. – Не важно, - потянулась за следующей сигаретой. – Завтра приду к вам на урок! Хочу увидеть этот образчик мужской красоты в трико и майке!

- И надышаться запахом его пота! – расхохоталась Милочка.

- И это тоже, - пробормотала Мстислава еле слышно.

***

Сергей Истомин не был в восторге от того, что родители решили переехать в другой город за год до окончания балетного училища в Северной Пальмире.

Свое будущее он видел на сцене Мариинки, а не в провинциальной труппе, какой он считал коллектив Оперного театра Южной Пальмиры.

Но спорить с отцом юноша и не подумал. Он даже не стал настаивать на том, чтобы ему сняли жилье и позволили закончить обучение в училище, после которого перед ним откроется головокружительная карьера!

Если отец сказал, что нужно переезжать всей семьей, то так тому и быть! Спорить с папой в семье было не принято.

«Ну что же», - думал Сергей, - «один год – это всего-лишь один год! Через год я получу диплом и нафиг мне не нужный аттестат и вернусь обратно! Остается только надеяться, что в Северной Пальмире не забудут меня за столь короткий срок. И не подыщут мне замену», - последняя мысль сопровождалась горестным вздохом.

Мама хлопотала, укладывая вещи в сумку. Возмущалась, тихо бормоча, словно разговаривая сама с собой:

- Что за порядки идиотские в этом училище?! Мы живем в двух кварталах от него! Мальчик спокойно мог бы ходить на занятия и при этом учиться в нормальной школе!

Глава пятая

В комнатах общежития уже неделю только и было разговоров, что о новеньком.

Его появление в училище обсуждали даже «писюшки» начальных классов. А что уж говорить о «взрослых балеринах», которыми считали себя те, кому через год-другой предстоит вписаться в труппу, коль скоро их присутствие на сцене Театра Оперы и Балета будет одобрено главным балетмейстером.

Девочки отчаянно делали вид, что чем-то заняты по пути в школу, лишь бы только еще раз встретиться с новеньким. Завидовали тем, чьи столы в столовой оказывались в непосредственной близости со столиком Сергея.

И ненавидели учениц выпускного класса, которым выпало счастье не только лицезреть юношу на занятиях, но и даже танцевать с ним в паре.

График занятий был таким, что полюбоваться на дамского любимца можно было лишь во время приема пищи или по дороге в школу.

***

- Куда летишь? – Леночка придержала подругу за рукав курточки. – Притормози, у меня, кажется, шнурок на ботинке развязался!

- Так развязался или кажется? – Диана остановилась и уставилась на ноги подружки. – Вроде, все в порядке.

- В порядке, - прошипела Леночка, но, присев на корточки, принялась возиться со шнурком, который и не думал развызываться. – Сейчас выйдут! Хочу его увидеть поближе!

Диана уже давно поняла, как нравятся подруге совместные с юношами занятия. Пары еще не были сформированы, и Леночке, как и другим девушкам, доводилось разучивать партии то с одним, то с другим партнером. Даже в выпускном классе, когда пары успевали состояться и притереться, балеринам приходилось заниматься разными юношами. Зацикливаться на одном партнере нельзя! Мало ли какую партию и с кем придется исполнять в театре? Только у Примы есть постоянный партнер! А до звания Первой на сцене им еще как до столицы на карачках!

После каждой «перетасовки» Леночка жарко шептала на ухо подружке, что вот этот мальчик и есть «тот самый»! Тот, с кем она хочет не только танцевать всю оставшуюся жизнь, но и заиметь отношения.

В первый раз после такого признания, Диана испугалась. Им еще нет четырнадцати! Какие могут быть отношения?!

Но за первым признанием последовало второе, и там – и третье.

- Ты у меня вертихвостка и ветреница! – смеялась Диана, слушая очередное откровение.

- Нет-нет! - возражала Леночка. – В тот раз мне показалось! А сейчас – это точно он!

Но проходила неделя и звания «точно он» удостаивался следующий юноша. Диана успокоилась, поняв, что вот такой склад характера у подруги. И если её саму не интересует ничего, кроме учебы и занятий в танцклассе, то это вовсе не означает, что и Леночка должна быть такой же.

Леночка закончила возню с ботинком. Она незаметно посматривала на дверь левого крыла общежития, отведенного для проживания танцовщиков, и, конечно, не пропустила момент, когда из неё вышли юноши-старшеклассники.

- Что замерла? – изящная головка с копной каштановых кудрей, собранных в хвост, повернулась к подруге. – Вечно с тобой одни проблемы.

Диана приоткрыла рот от изумления. Она стояла спиной к общежитию, а потому новость о «выходе кумира» осознала не сразу.

Пятеро юношей, торопящихся в школу, обогнали девчонок. Двое из них, услышав пассаж Леночки, громко расхохотались.

Леночка шествовала грациозно и неторопливо, а потому все пять мужских лиц повернулись, чтобы рассмотреть «пигалиц».

Диана, смущенная тем, что подруга её же и обвинила в задержке, шла рядом, опустив голову. Смех юношей задел и обидел. Глупышка не понимала, что в шестнадцать лет многим мужчинам свойственно именно таким способом обозначивать свою заинтересованность. Что в смехе мальчишек нет ничего для неё унизительного.

Юноши обогнали подруг и поспешили дальше.

- Кто такие? – Сергею, как новенькому, было позволительно задавать подобные вопросы.

- Да так, - отмахнулся один из юношей, - нашей Мсти выкормыши.

- Что ты имеешь в виду? – не понял Сергей. – Что значит – выкормыши?

- Откопала Мстя в детдоме двух сироток, вот и лепит из них будущих Прим, - расхохотался второй юноша.

- Судя по возрасту им до выпуска еще долго танцкласс топтать, - усмехнулся Сергей. – О том, что Примой может и не стать ни одна из них – даже говорить не нужно.

- Еще годик, и выпустятся - подержал беседу третий юноша. – Они в семь были зачислены.

- Да ты откуда знаешь? – удивился Истомин.

- Об этом все знают, - соглашаясь с товарищем, кивнул первый юноша. – А что, ты у нас педофил?! На мелюзгу засматриваешься?! – все пятеро, включая Сергея, громко расхохотались, чем вызвали недоумение у Леночки и еще больше смутили Диану.

- Вот гады! – Леночка закусила губу. – Стану Примой – напьюсь их кровушки вдоволь! Уж заставлю скакать вокруг меня мелким бесом!

В том, что подруга заставит скакать вокруг неё любого – Диана не сомневалась. Вот только не торопится ли она самопровозгласить себя Примой? Впрочем, амбициозность для балерины качество не только не лишне, а даже похвальное.

- Ты такая, - улыбнулась, - ты заставишь! – и прижалась к Леночке, обхватив подругу за плечи.

***

К балетным в общеобразовательной школе были «особые» требования.

Правда, особость эта заключалась в том, что требований этих не было вовсе. Нет, их, конечно и к доске вызывали, и пытались следить за выполнением домашних заданий, но если юная балерина, отвечая урок, не могла связать двух слов, внимания на это старались не обращать и ставили привычный средний балл.

Педагогов очень удивил тот факт, что Диана стала исключением из общего правила. Казалось, что девочка схватывает на лету подаваемый материал. Зная о том, какие нагрузки у учащихся хореографического училища, сколько часов им приходится проводить в танцклассе ежедневно, сама мысль, что девочка интенсивно занимается самостоятельно, казалась нелепой и глупой.

Для самостоятельных занятий у неё не было и не могло быть времени.

- А сейчас мы послушаем очень хороший ответ, - учитель истории водил тупым концом карандаша снизу верх по журналу. – И ответ это нам даст, - ненадолго замолчал, обводя взглядом класс, - Диана Малышкина! – улыбнулся, глядя на свою любимицу.

Глава шестая

Из планов Леночки по завоеванию Сергея не получалось ровным счетом ничего.

Если вначале девушка, поняв, что её появление рядом юноша словно не замечает, отделывается малозначащим «привет» и спешит мимо, попробовала отыскать причину подобного невнимания к собственной персоне самостоятельно, то вскоре, зная, что помощи в столь щекотливом деле у Дианы искать бесполезно, попыталась сблизиться с одной из учениц выпускного класса. Той самой, что когда-то посоветовала девочкам начать курить, чтобы замедлить рост и обще развитие.

***

Общежитие хореографического училище разделено на два крыла.

В одном живут девушки, в другом – юноши.

В вестибюле денно и нощно восседает вахтерша, так же исполняющая обязанности уборщицы в то время, когда учащиеся были на занятиях.

В начальных классах дружба между мальчиками и девочками не только не приветствовалась, но и всячески порицалась и предотвращалась любым способом.

Но дети росли, вступали в подростковый период. Мальчики и девочки становились юношами и девушками. Да и совместные занятия в танцклассе определенным образом подстёгивали заинтересованность в противоположном поле. А потому, если на «мужскую» половину вечером, опустив глазки в пол, мимо пробегали ученицы старших классов, вахтерша, «балетный цербер» только бросала им вслед:

- До одиннадцати! Я проверю!

***

Подростковый гормональный взрыв – страшная штука! Его не заглушишь никакими диетами, не перебьёшь изматывающими занятиями. В училище давно поняли простую истину: «если не можешь запретить – возглавь!»

Конечно, никто не провозглашал вслух, что отныне учащимся разрешены посещения комнат противоположного пола. Но в этом не было надобности.

Новость о том, что «уже можно» передавалась из уст в уста и сопровождалась перемигиваниями и хихиканьем.

Мстислава Борисовна, наблюдая за реакцией учащихся, на одном из первых после каникул занятий, выстроив балерин и танцовщиков в шеренгу и медленно шествуя вдоль неё, привселюдно раздала презервативы. Сопроводила свой «дар» комментарием:

- Если какая-то дура «залетит», то вылетит из училища, как пробка!

Девушки краснели, юноши смущались, но презервативы брали и быстро прятали кто в лиф купальника, кто под обшлаг гетр.

Диана со страхом ждала момента, когда и ей вручат этот шелестящий пакетик. Глаза Леночки весело блестели.

Но и испуг первой, и радость второй оказались преждевременными.

Дойдя до подружек, Мстя хмыкнула:

- Вам еще рано! Не достигли «возраста согласия»! – и вручила презерватив стоявшей следующей в ряду девушке.

Закончив раздачу, встала перед учениками:

- Вы можете посещать комнаты друг друга после занятий! – и, считая, что уже все сказано, развернулась и вышла из класса.

- И мы?! – вслед педагогу раздался вопрос Леночки.

- Только после того, как сопли под носом высохнут! – Мстислава захлопнула дверь.

***

- Вот ведь гадина! – жаловалась Леночка подруге поздним вечером. – И эти сучки, ржали, как кобылы!

- Ты сама виновата, - Диана попробовала вразумить подружку. – Знаешь, какая Мстя. Не может жить без того, чтобы кого-то не унизить.

- Но тебя-то она не унижала! – хлюпнула носом готовая разреветься Леночка.

- Так я её и не провоцировала, - Диана обняла подругу. – Разрешения на посещение комнат мальчишек не спрашивала, - рассмеялась, потормошила сидевшую рядом. – Ну все! Успокойся! Никто не станет над тобой смеяться. Да и к тому же, завтра все обо всём забудут.

- Пусть только попробуют смеяться! – хорохорилась Леночка. – Я им такое устрою!

Что и кому собирается устраивать воинственная подруга, Диана выяснять не стала. Зачем сыпать соль на ранку? Их, этих ранок, моральных и физических, в жизни балерины и без того предостаточно.

***

Леночка прихорашивалась перед зеркалом.

Задавать вопрос, куда она собралась – не было нужды.

Через несколько дней после неудачной попытки завладеть презервативом, намереваясь сходить в гости к мальчишкам вопреки запрету Мстиславы и будучи развернутой вахтершей на полдороге, юная затейница быстро нашла выход из положения.

Окна в комнатах, достигающие пола, если смотреть на них изнутри, располагались достаточно высоко над землёй. Но разве может что-то остановить ту, кто желает покинуть «темницу» любым способом?!

Конечно, можно выйти на улицу через дверь. Но путь пролегал мимо вахтерши! Которая не может не заметить, что одна из учениц собирается вечером покинуть здание общежития. И конечно, обязательно полюбопытствует, куда собралась юная дева на ночь глядя? И, получив ответ, все в точности задокументирует в общей тертради, лежащей в ящике стола. А потом, спустя несколько часов, не забудет сделать пометочку о том, в котором часу возвращается ученица и на несколько метров от неё разит вином и табачищем.

Оставался единственный путь на свободу – через окно!

Выбраться наружу поможет Диана! Она удержит подругу, ухватив за запястья, и опустит Леночку как можно ниже. Прыжок на землю с высоты полуметра – для балерины детская забава!

Кто-то из мальчишек, провожая юную гостью, поднимет лёгкое тело до уровня подоконника. Ну а там, верная Диана снова поспособствует перемещению подруги в родные пенаты.

***

- Так нормально? – Леночка повернулась лицом к Диане. – Я сексуально выгляжу?

- Не торопилась бы ты с этим секесом, - Диана критически рассматривала подругу. Вынесла вердикт: – Выглядишь нормально.

- А я и не тороплюсь! – рассмеялась Леночка. – Первым у меня все равно Серега будет! Вот только не знаю, когда все случится. Заторможенный он какой-то.

- Ты была в гостях у старшеклассников?! – ахнула Диана. – Успела с ним познакомиться поближе?! То-то я смотрю, что перестала ботинки перешнуровывать по дороге в школу! – усмехнулась.

- Конечно была! – Леночка обижено надула губы. – Уже не один раз! Я ведь тебе рассказывала!

- Нет, - Диана покачала головой. – Не рассказывала. Уж о таком событии я бы точно не забыла.

Глава седьмая

- Что там произошло? – Диана, понимая, что находиться в обществе Сергея ей придется как минимум еще полчаса, решила с толком использовать время.

- Если честно, то я и сам не понял с какого перепугу взбеленилась твоя соседка, - пожал плечами Сергей.

- Не соседка, а подружка, - пробормотала Диана.

- Да какая разница?! – Истомин начал злиться на эту девчонку, которая все время норовит его поправить, а то и поставить в неловкое положение.

- Рассказывай, - девушка понимала, что Сергей чем-то недоволен. Впрочем, что значит – чем-то?! Тащить Леночку на своем горбу, а потом, в качестве «благодарности» быть ею же облеванным?! Это разозлит кого угодно!

Диана, как примерная ученица, сложила руки на коленях и всем своим видом постаралась дать понять, что готова слушать…

***

Когда Леночку ставшим уже привычным способом, переместили в комнату юношей, «сабантуй» если и не был в разгаре, то явно свидетельствовал о своем начале расставленными на столе стаканами, на дне которых плескались остатки вина и пепельницей, полной окурков.

- А вот и мы! Я и шампусик! – радостно провозгласила Леночка и, в ожидании приветственно-радостных возгласов, замерла в центре комнаты.

Ожидаемого ажиотажа её появление не произвело.

На «почетном месте», в обшарпанном кресле у стены, восседал Сергей Истомин и о чем-то весело рассказывал собравшимся около него.

Если с тем, что вокруг её кумира толпятся юноши, Леночка еще как-то могла смириться, то две ученицы выпускного класса, усевшиеся на подлокотники кресла, вызвали во влюбленном сердечке бурю негодования.

Не дожидаясь, пока её заметят и обслужат, Леночка подскочила к столу, ухватила бутылку шампанского и свинтила мюзле. Пробка с грохотом покинула узкое горлышко. Напиток с шипением полился на стол. Леночка направила струю в стакан. Наполнила его и выпила залпом.

- Кому сидим?! – весело спросила ошарашенных её бурной деятельностью умолкших хозяев комнаты и их гостей. – Прислуга у нас не предусмотрена и я, уж точно, в неё не нанималась! Подползай, кто шампусика хочет!

Шампанского хотели все. И все понимали, что эта пигалица, приглашенная только ради принесенного ею «бухлишка» запросто устроит «показательное выступление» и если не выхлебает все сама, то уж точно выльет на стол.

Юноши подошли к столу, кто-то разлил остаток в бутылке по стаканам. Прихватив ёмкости, направились к своим подружкам на сегодняшний вечер. Девушки, сидевшие на подлокотниках кресла Сергея, свои места покидать были не намерены.

Зато встал сам Истомин. Ждать, пока ему «подадут» было как-то неприлично.

В освободившееся кресло тотчас плюхнулась Леночка, успевшая прихватить еще полную нераскупоренную бутылку.

- Что-то скучно у вас, - сообщила присутствующим свое мнение об их сабантуе. – Знала бы, что здесь такая тоска зеленая – не пришла бы вовсе!

- А тебя никто и не звал, - пробормотала одна из сидевших на подлокотнике девиц и встала с насиженного места. Она смотрела на Леночку, готовясь объяснить «на пальцах» и роль девочки на этой вечеринке, и то, кем она является в глазах присутствующих.

Сергей о чем-то говорил собравшимся вокруг него юношам. Вся компания весело смеялась, посматривая на кресло, в котором сидела Леночка. Над кем они смеялись? Над нею? Или над малявкой-недомерком? Выпускница выяснять не стала. Но дабы отгородить себя от возможных насмешек, находиться рядом «с этой» посчитала ниже своего достоинства.

Остаток шампанского, который не успела разлить Леночка, был выпит очень быстро. Все считали, что неплохо бы и добавить, но «владелица бухлишка» не торопилась с ним расставаться. Она словно ждала, что кто-то попросит пожертвовать шампанским ради всеобщего увеселения. И дождалась.

- Иди, - один из юношей подтолкнул в спину Истомина.

Все понимали, что пришла в эту комнату Леночка только ради него.

- Не желает ли будущая Прима угостить свой кордебалет? – ерничал Сергей, низко наклонившись над девушкой и дыша ей прямо в ухо.

От шепота кумира и его горячего дыхания по телу Леночки побежали мурашки. Казалось, нагнись он чуть-чуть ниже, приблизься хоть на пару сантиметров, и коснется её щеки губами.

Ждать милости от природы Леночка не собиралась! Она едва заметно качнула головой, и все присутствующие радостно загоготали:

- Привселюдный поцелуйчик! За это грех не выпить!

Со стороны действительно могло показаться, что Сергей поцеловал девушку. Не просто чмокнул в щечку, а одарил интимным поцелуем куда-то в область между ушком и шеей.

- Ради тебя – что угодно! – Леночка не собиралась понижать голос. – Держи! – протянула бутылку.

Сергей не то чтобы смутился. Особого повода для смущения не было. Ведь не в постели его застукали с этой малявкой!

Он разозлился.

Потому как прекрасно понимал, что теперь ему не избежать сальных шуточек соучеников, которые и так не могут взять в толк, чем вызвано полное отсутствие интереса к девушкам. Снова поползут сплетни о его нетрадиционной ориентации на этот раз сдобренные подозрениями в любви к малолеткам.

- Шампанское – девушкам! – поставил «заработанную» бутылку на стол. – А сильный пол выпьет чего-то покрепче. – Криво усмехнулся и достал из стоявшего на полу своего портфеля бутылку водки «Абсолют».

Гости довольно зашумели:

- Вот это да! Вот это правильно! – поинтересовались, - Откуда бабло на такой напиток?

- Из кармана! – объяснять, откуда у него деньги на дорогую водку Сергей и не собирался.

- Я тоже буду водку! – все уже успели забыть об одиноко сидевшей в кресле у стены Леночке, когда она напомнила о своем существовании.

Девушка подошла к столу, поставила пустой стакан, посмотрела на Сергея:

- Наливай!

- Еще чего, - Истомин все еще злился на эту пигалицу, выставившую его на посмешище. – Каждый пьет то, что принес. Вот и хлебай свой шампусик.

Леночка была готова разреветься от обиды. Но дать возможность кому-либо увидеть её слёзы?! Ну уж нет!

Глава восьмая

Леночка солгала, сказав Диане о том, что не помнит о событиях прошлого вечера.

Она все прекрасно помнила!
И ей было так стыдно! Она готова была отдать все на свете, чтобы вычеркнуть этот сабантуй не только из своего сознания, но и из памяти тех, кто стал свидетелем её позора.

Девушка натянула на голову одеяло и протяжно застонала. То ли от разрывающей голову похмельной боли, то ли от разрывающего душу стыда за свое поведение.

Она думала, что бы такого сотворить, что учудить, дабы вчерашние собутыльники пожалели о том, что обидели и унизили её?! Незаслуженно, заметьте, унизили!

Вот заболеть бы! Тяжело и надолго! Слечь с воспалением лёгких! А еще лучше – загреметь в больницу! Чтобы приходили, проведывали. А она такая лежит себе в постели с лихорадочным румянцем на щеках, и шепчет едва слышно: «Я не сержусь на вас. И всех прощаю». А потом, взять и умереть!

Леночка тотчас одернула саму себя. Нет! Умирать она вовсе не хотела! Задумалась.

Что там говорила Мстя о первых месячных? Что они вызывают в организме девушки гормональный взрыв, чреватый не только изменениями в весе и росте, но и перестройкой психики!

Вот оно, оправдание! Обрадовалась, но ненадолго.

Ведь не станешь ходить по коридорам училища и рассказывать каждому встречному-поперечному что разменстуировалась в столь юном возрасте. Нужно придумать что-то другое!

Мысли клубились и спутывались. Леночка и сама не поняла, когда снова уснула.

***

Ученицы седьмого класса уже разминались и разогревались у станка, когда в класс вошла Людмила Марковна.

Диана тотчас бросилась к педагогу, не обращая внимания на сопровождающие смешки и перешептывания. Произнесла, едва слышно:

- У Леночки месячные начались. Она сегодня на занятия не придёт.

- Вот как?! – брови Людмилы удивленно взлетели верх. – А у меня несколько иные сведения о причине недомогания твоей подруги!

Диана покраснела до корней волос. Она, конечно, понимала, что о вчерашнем пришествии доложат обязательно! Но не думала, что это случится так быстро!

- Вы можете пойти в нашу комнату и убедиться сами, - прошептала, сквозь плотно сжатые зубы.

- Зачем? - Милочка не отводила глаз от лица ученицы. – Я тебе верю. К вам зайду обязательно, но только после вечерних занятий. – Диана кивнула, принимая сказанное к сведению. – Иди на место! – велела Людмила.

Диана подошла к станку, положила руку на планку, собралась, намереваясь приступить к занятиям.

Людмила Марковна вышла на середину танцкласса:

- Начнем! – она старалась вести урок, как обычно, но то и дело отвлекалась, вспоминая утренний разговор с Мстиславой.

***

- Дрянь! Дрянь! Дрянь! – Звездинская не собиралась ни сдерживать эмоции, ни подбирать слова. – Нажралась, как свинья! Выставила себя на посмешище! Де еще и Сереженьке на шею вешалась!

- Откуда информация? – Милочка прекрасно знала о способности соперниц-соучениц делать из мухи слона. – Нужно поговорить с девочкой.

- Поговорю! – тон Мсти не сулил ничего хорошего для проштрафившейся ученицы. – Притащишь её ко мне за патлы после урока! И пусть только попробует не явиться на занятия сегодня!

- Приведу, - кивнула Людмила. Добавила: - И ты бы поаккуратнее была с этим Сереженькой.

- Не твоего ума дело! – взвизгнула Мстя.

- Не моего, - согласилась Милочка. – Но сама станешь локти кусать, если кто-то вас застукает, и по училищу поползут слухи.

Мстислава отвернулась к окну. Она понимала, что Людмила права. Что если прознают о её связи с семнадцатилетним мальчишкой, то скандала не избежать! Но ничего не могла с собой поделать.

Едва Мстислава вспоминала лицо юноши, едва слышала его голос, едва до её ноздрей долетал запах молодого мужского тела, как шла кругом голова, исчезали все табу и запреты.

***

Сергей Истомин в семнадцать лет давно понял силу своей притягательности для женского пола. И уже давно успел познать плотские радости.

Его первой женщиной стала одна из балерин Мариинского театра, где юный танцовщик, которому на тот момент едва исполнилось шестнадцать, принимал участие в новогоднем спектакле.

Балерина не была Примой, но и от подтанцовки в кордебалете давно ушла. Исполняла второстепенные, но значимые партии, а потому от недостатка поклонников, дарящих огромные букеты, не страдала.

Она попросила юного Сереженьку помочь добраться до дома с вот этим ворохом «силоса», как сама назвала трепетно вручаемые цветы.

Северную Пальмиру занесло снегом. Поймать или вызвать машину в такую непогоду было проблематично, балерина жила недалеко от театра, а потому Сергей с радостью согласился.

Сказать о том, что он сразу и не понял, что от него требуется после быстро выпитой чашки горячего чаю – значит соврать.

Да и что тут непонятного, если дамочка, ловко освободив юношу от свитера и рубашки, так же ловко начала стаскивать с него брюки.

Первый опыт обладания женским телом если и не поверг в неописуемый восторг, то и равнодушным юного любовника не оставил. Секс, под руководством опытной партнерши, ввиду полного отсутствия времени, обусловленного коротким перерывом между дневным и вечерним спектаклями, был быстрым и не обремененным прелюдиями.

- Беги домой, - усмехнулась балерина, выпроваживая Сереженьку. – Мне нужно немного отдохнуть. Вечерний спектакль – это тебе не утренник, где и пофилонить можно. – Добавила: - Не вздумай болтать в театре! Я найду, как выкрутиться, а тебе небо в овчинку покажется!

- Я и не собирался! – обиделся Сергей, глядя на захлопнувшуюся дверь.

Он ужасно расстроился, увидев, что через пару дней честь «нести силос» предложена совсем другому.

Правда, балерина умудрилась изыскать момент и шепнуть ему на ухо:

- Не сердись. Тебе нельзя так часто!

- Это почему же? – удивился.

- Потому что женщин секс бодрит, а мужчин истощает! А кому нужен танцовщик, еле передвигающийся по сцене? – и выпорхнула на улицу следом за провожатым.

Часть третья. Глава первая

Звездинская увидела Сергея, переминавшегося с ноги на ногу и чуть ли не пританцовывавшего под порывами ледяного февральского ветра, едва вышла из машины своего «официального» любовника, доставившего пассию к месту работы.

Сергей бросился наперерез Мстиславе, явно намереваясь перехватить её до входа в училище.

- Ты что творишь?! – сквозь зубы прошептала Мстислава. – Я ведь велела ждать, пока сама не позову!

- Не волнуйся ты так, - Сергей криво усмехнулся. – Я сегодня не за этим. – И, уже громко продолжил: - Мстислава Борисовна, вчера в моей комнате произошел некий инцидент, который нужно обговорить немедленно!

В дверь училища мимо Звездинской и Истомина прошмыгнул балетмейстер, преподающий хореографию мальчикам младших классов. Услышал обрывок фразы. Задумался о том, что же могло случиться в комнате вот этого красавчика. Ухмыльнулся. Ведь не станет ученик жаловаться педагогу на то, что к нему приставала девушка? Впрочем, обо всем станет известно буквально через пару часов.

Танцовщик свернул влево по коридору и зашагал к своему классу.

Следом за ним в здание училища вошли Сергей и Мстислава.

- Пройдем в мой кабинет, - велела Мстя. – Там и продолжим беседу.

Едва за ними захлопнулась дверь, Звездинская, развернувшись и не собираясь даже снимать роскошную шубку из меха шиншиллы, уставилась на своего юного любовника:

- Что у тебя случилось?! – зеленые глаза Мсти сузились и недобро блеснули. – Только не говори, что тебя изнасиловала какая-то из выпускниц!

- Не пори чушь, - Сергей уже давно привык к тому, что любовница иногда пытается оттачивать привычку все держать в руках и всем командовать и на нем тоже, и перестал обращать внимание на строгий тон. – Давай помогу раздеться.

Мстислава повернулась спиной, позволила Сергею снять с себя шубку, улыбнулась, глядя как он бережно повесил в шкаф дорогой мех.

- Рассказывай, что произошло? – села за стол. – Что заставило моего мальчика выбежать на улицу в такую непогоду?

***

- Понимаешь, - Сергей почти закончил излагать рассказ о событиях вчерашнего вечера, - она ведь еще ребенок совсем. Ну как ей объяснить, что мне она и даром не нужна?! Ни сейчас, ни в будущем! Но девочка поняла, что ухаживать за нею я не собираюсь, вот и сделала пару лишних глотков шампанского.

- И зачем ты мне об этом рассказываешь? – поинтересовалась Мстислава.

- Затем, что наших девочек-змеючек я хорошо знаю! Они сумеют все исказить, перекрутить к своей выгоде. Умудрятся настроить тебя против этой глупой козявки! – не задержался с ответом Сергей. – А ты, моя красавица, страшна в гневе! – сел на край стола. Улыбнулся Звездинской.

- Иди в класс, - поморщилась Мстислава, отстраняясь от потянувшегося к ней с поцелуем Сергея. – Я тебя услышала. Но решение как поступить, приму только после того, как выслушаю и вторую сторону конфликта.

- Ты об этой Лене сейчас говоришь? – Сергей не понимал какую «вторую сторону» имеет виду Мстислава.

- И о ней тоже! – недобро усмехнулась любовница.

***

Звездинская сжала пальцы рук так, что побелели костяшки.

Первым желанием было побежать в жилой корпус, вытащить из кровати за волосы эту маленькую дрянь и отхлестать по смазливой мордашке!

Но она давно привыкла, что называется, загребать жар чужими руками. Девчонка никуда не денется, а сейчас нужно выпустить пар так, чтобы никто не понял причину её злости. Мстислава распахнула дверь кабинета и увидела Милочку.

- Опаздываешь, голубушка! – рявкнула так, что Людмила, не ожидавшая окрика, вздрогнула. – Зайди ко мне! – добавила, поняв, что ей собираются возразить, сославшись на урок. – Немедленно!

Милочка стояла перед Мстиславой чуть ли не навытяжку.

Умела подруга нагнать страху на всех, кто в момент её гнева или дурного настроения оказывался поблизости.

- Дрянь! Дрань! Дрянь! – бушевала Мстя, расхаживая по кабинету. – Что она о себе возомнила?! Шампанским заливается! И это в тринадцать лет-то!

- Ей в следующем месяце четырнадцать исполнится, - лепетала Милочка, найдя нелепое оправдание поступку ученицы.

- Ты считаешь, что в этом возрасте позволено бухать и на шею мужикам вешаться?! – Мстя не желала слышать никого, кроме себя. – Притащи её сюда! Немедленно! За патлы выволоки из класса!

- Хорошо, - Людмила вздохнула, поняв, что никакие доводы в ослепленный ревностью и негодованием мозг подруги сейчас не проникнут. – После урока приведу.

- Я сказала – сейчас! – Звездинская хлопнула ладонью по столу. – Иди!

Людмила покинула кабинет в раздумьях.

От немедленной встречи Мстиславы с Леночкой не получится ничего хорошего. Подруга не потерпит того, что кто-то посмел посягнуть на её собственность, а именно таким для неё был Сергей Истомин.

У Леночки характер еще тот. Коль скоро найдет коса на камень, терпеть унижения и оскорбления она не станет. И все закончится тем, что девчонку вышвырнут из училища, как нашкодившего котенка. Уж Мстя найдет к чему придраться.

Сообщение Дианы о причине отсутствия подруги на утреннем занятии давало отсрочку, но не боле того.

При этом у Мстиславы появлялся дополнительный козырь. Девочек, слишком рано перешедших порог взросления и ставших девушками в столь юном возрасте, гнобили и унижали все, кому не лень, под попустительством со стороны Звездинской, с улыбкой взирающей на «детские шалости» подопечных балерин.

Милочка прекрасно помнила случай двухлетней давности, когда одна из учениц не выдержав постоянных насмешек, находясь под прессингом угрозы исключения, покончила с собой.

Конечно, не с характером Лены бросаться с пирса в зимнее море! Но как поведет себя ученица, предсказать не возьмется никто.

- Диана, - Людмила Марковна задержала ученицу в танцклассе, - передай Лене, что её вызывает Мстислава Борисовна. И не ходи сегодня в школу. Было бы лучше, чтобы твоя подружка могла с кем-то поговорить по окончании беседы с педагогом.

Глава вторая

Мстислава немного успокоилась за прошедшие три часа, а именно столько времени миновало от того момента, как Сергей доложил ей о вчерашнем происшествии.

Она вовсе не собиралась спустить на тормозах выходку Леночки. Девчонку нужно проучить и наказать! Да так, чтобы и другим неповадно было! Так, чтобы слухи о Мсте пополнились еще одним эпизодом, только подтверждающим, что лучше не попадаться ей под руку!

Безуспешно прождав в кабинете полчаса, не теряя надежды на то, что Людмила бросится немедленно выполнять её приказ, поняв, что это не так и Милочка отправилась на урок, Звездинская села за стол и начала записывать на листке чистой бумаги все возможные причины для исключения Леночки из училища.

Если честно, ей было совершенно наплевать на то, что ученица намедни перекушала шампусика! Мстислава прекрасно знала о своеобразной «диете» подопечных, включающей в себя кроме дешевых сигарет алкоголь!

Это только тот, кто, выпив пару рюмок, привык плотно закусывать, считает, будто алкоголь способствует набору веса. Это вовсе не так! Попробуй на голодный желудок опрокинуть в себя полстакана водки! А потом ничего не есть весь день! Кроме приобретенного на следующее утро отвратительного самочувствия, обязательно потеряешь минимум килограмм, а то и два, веса! Главное – ничего не жрать! И балерины, стремившиеся сохранить формы, прекрасно об этом знали. Способом нестандартным злоупотреблять категорически не советовали, но пару раз в месяц – почему бы и нет?

Конечно, тринадцать лет – рановато для пития алкоголя, но взбесило Мстиславу не то, что Леночка пренебрегла возрастными ограничениями, а попытка пигалицы посягнуть на её Сереженьку! Которого Мстя считала своей собственностью и делить ни с кем не собиралась!

На сегодняшний день Леночка, как и любая из учениц, угрозы для Мстиславы не представляла.

Но Звездинская отдавала себе отчет в том, что девчонка талантлива! Пожалуй, даже больше, чем её подружка, благодаря которой попала в училище. Ну а если к таланту приплюсовать особый характер, которым Леночку родители не обделили, считай, что тебе открыт путь на вершину балетного Олимпа!

Мстислава понимала, что спустя какое-то время Леночка станет если и не Примой, то одной ведущих балерин труппы. И отчего-то была уверена, что девчонка вряд ли покинет родной город. Откуда взялась такая уверенность? Мстислава и сама толком объяснить не могла. Все складывалось в единое целое из маленьких штрихов. Из её дружбы с Дианой, к которой теперь добавилось увлечение Сергеем. Сказать самой себе, что девочка влюблена, Мстислава не хотела. Какая, к черту, любовь в тринадцать лет?!

И что будет после того, как Леночка и Сергей окажутся на одной сцене?

А она, Мстислава, успеет постареть на несколько лет?!

Звездинская знала о том, что Сергей намерен после училища вернуться в Северную Пальмиру, но собралась приложить максимум усилий для того, чтобы этому помешать.

Однажды у себя дома, Звездинская ненавязчиво завела разговор о том, что было бы неплохо, если бы Серёженька отказался от бредовой идеи делать карьеру на сцене Мариинки. Говорила о том, что здесь, в городе, где она имеет связи, власть и влияние, ей будет проще помочь ему с продвижением. Мурлыкала под нос песенку: «Оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем!»

Впрочем, перспектива того, что Истомин станет ведущим танцовщиком, её привлекала не так, как показалось бы на первый взгляд.

Её планы заключались в другом! Основные планы.

Спустя какое-то время, Мстислава поняла, что Сереженька привлекает её не только как временный любовник. Что она хотела бы оставить юношу при себя навсегда!

И как подобное можно провернуть? Ну, конечно же, сочетавшись с Истоминым законным браком!

Мстислава не видела для этого преград!

Тот, кто уже много лет был её официальным любовником, возражать не станет! Он и сам неоднократно повторял:

- Замуж тебе, Славочка, давно пора. В стране такое творится, что того и гляди пододвинут меня в должности. А то и вовсе турнут, если не завалят по-тихому. И как ты тут одна будешь? Без меня?

От том, как она будет одна – Мстя и думать не собиралась! На нагретое любовником место в её гостеприимной постельке всегда найдется желающий. Но зачем кому-то знать об этом? А потому, Мстислава, потупив оченьки долу, вздыхала:

- Не вижу достойной кандидатуры. С тобой никто не сравнится.

Любовник, занимающий пост заместителя губернатора области, довольно усмехался, будучи уверенным, что достоинства его заключаются только в личных качествах. Разубеждать его Мстя не спешила.

Разница в возрасте?

Да что это, вообще, такое?!

В свои сорок с небольшим Звездинская выглядела, пожалуй, даже лучше, чем выпускницы училища!

Сойдя со сцены, она перестала вымучивать свое тело жесточайшими диетами, а потому вскоре у неё появилась грудь, а не намек на её существование. Округлились бедра и ягодицы. На щеках заиграл румянец. Или это было достигнуто умелым макияжем? Да какая разница?!

Привычка к ежедневным нагрузкам, которыми Мстислава себя не изнуряла, но и не отлынивала, помогла сохранить талию тонкой, а тело – гибким.

О таких, как она, говорят бейби-вумен. Женщина-ребенок. Черты лица, привлекательного и миловидного, полностью соответствовали определению.

Глядя на Звездинскую ни один из тех, кому на своей шкуре не пришлось испытать «своеобразие» её характера даже не подумал бы, что перед ним законченная колированная стерва.

И конечно, Мстислава приложила максимум усилий для того, чтобы дать понять Сереженьке, что стерва она для всех, кроме него. Но до той поры, пока она его любит, опекает и готова ради своего мальчика поступиться даже собственными интересами.

Дело было за малым: уговорить Сереженьку остаться в театре Южной Пальмиры, влюбить его в себя, ну и, конечно, дождаться, пока ему исполнится восемнадцать. В стране проживания Мсти брачный возраст наступал в семнадцать только для особ женского пола.

Глава третья

Диана сидела в комнате и ждала подружку.

Она догадывалась о том, что Мстя не спустит на тормозах вчерашнее происшествие. Но почему Леночки нет так долго?!

За окном уже сгустились февральские сумерки, а подруги все нет!

Диана вздохнула, поняв, что пора отправляться на вечерние занятия в танцкласс. Наверное, когда она вернется, Леночка уже будет в комнате и обо всем расскажет.

В этот вечер Людмила Марковна была какой-то несобранной и даже растерянной. Конечно, в отличие от Мстиславы, педагог не позволяла себе оскорблять и унижать учениц, но от этого её требования к уроку не становились менее жесткими.

- На сегодня все! – закончила урок Милочка. Добавила, увидев недоумение в глазах учениц. – Завтра планируется парное занятие. Хорошенько отдохните и постарайтесь выспаться! – посмотрела на Диану: - Малышкина, задержись!

Девушки, недоуменно перешептываясь, покидали танцкласс. Они знали, что если какую-то из них оставляют после урока, значит, последует разнос! Значит, ученица выполняла элементы из рук вон плохо! Тихо злословили, радуясь тому, что сейчас достанется «этой выскочке».

- Я переживаю за Леночку, - начала оправдываться Диана, не дожидаясь пока Людмила начнет разбирать каждое неверное движение. – От того так плохо сегодня занималась.

- Нет-нет, - успокоила педагог, - все было как обычно, - замялась. – Просто я должна тебе сказать, что Лену увез отец.

- Какой отец? – не понимала Диана. – Куда увез?!

Милочка, которой Звездинская подробно и в красках описала все случившееся нынче днем, посвятила девочку в подробности, свидетелем которым не была, а только знала со слов Мстиславы.

- И она уехала? – все еще не верила собственным ушам Диана.

- Да, - вздохнула Людмила.

- И даже не зашла, чтобы попрощаться? – продолжала сомневаться юная балерина.

- Выходит, что так, - кивнула хореограф.

- Можно я пойду? – вопрос Дианы застал Милочку врасплох. Она ожидала чего угодно! Слёз, негодования, вопросов! Но не вот этого, отстраненного: «можно я пойду».

- Конечно, - внимательно посмотрела на ученицу. - Хочешь, я побуду с тобой в вашей комнате?

- Спасибо – нет, - Диана выскользнула из танцкласса, забыв об обязательном книксене педагогу.

***

Людмила Марковна проворочалась в постели всю ночь.

Конечно, она волновалась за Диану!

Конечно, если бы девочка захотела, провела бы в её комнате сколько угодно времени!

Конечно, постаралась бы успокоить. Найти слова утешения.

Но этим холодным: «можно я пойду»; - Диана словно воздвигла стену между собой и всем остальным миром.

На следующее утро, придя в танцкласс, Людмила Марковна первым делом увидела Диану, разогревающую мышцы у станка.

О том, что у девочки была непростая ночь, свидетельствовали только покрасневшие глаза и осунувшееся, если это в принципе возможно для балерины, личико.

- Ты и ты! – Людмила указывала на девушку и юношу. – В пару! – посмотрела на Диану, сообщила: - Сегодня твоим партнером будет вот этот юноша.

- Хорошо, - кивнула девушка.

После утренних занятий в танцклассе Диана, собрав сумку, заспешила в школу.

Первым уроком была обожаемая ею история.

- Сегодня мы послушаем прекрасный ответ от Дианы Малышкиной! – радостно провозгласил педагог, улыбнувшись девочке: - Прошу к доске.

- Я не готова, - Диана смотрела на стол, не в силах поднять глаза на педагога.

- Что-то случилось? – обеспокоился историк. – Ты неважно выглядишь.

- А её подружка бросила, - хихикнула одна из учениц. Девочка была одногодкой Дианы, а потому занималась двумя классами ниже в хореографическом училище. Но о том, что Ленку Халфину вчера забрал отец, уже знали все от мала до велика! Подобные известия разлетаются молниеносно, обрастая подробностями, зачастую выдуманными, как снежный ком, катящийся с горы.

Еще несколько секунд педагог внимательно смотрел на ученицу, в лице которой не дрогнул ни один мускул.

- Садись, - разрешил, - ответишь в следующий раз. – И вызвал к доске другого ученика.

***

После отъезда Леночки прошло три дня.

На занятиях в танцклассе и на уроках в школе Диана вела себя, как обычно.

Что происходило в стенах её комнаты – никто не знал.

Несколько раз соседки замирали у двери, прикладывали ушки к замочной скважине, пытаясь услышать что-то. Что именно? Да хотя бы рыдания! Но в комнате стояла гробовая тишина. Словно там никого не было. Но ведь девочки сами видели, как Диана вошла несколько минут назад! И никуда не выходила!

Устав торчать в полутёмном коридоре, ученицы расходились по своим комнатам, пожимая плечами. Удивляясь черствости и жестокосердию Дианы, которая даже не всплакнула после того, как её бросила, словно ненужную вещь, лучшая и единственная подруга.

***

Утром четвертого дня без Леночки, Диана, уже умывшись, надев купальник и шопенку, натянув поверх гетр разношенные сапоги, завязав на талии шерстяную тонкую кофточку, укладывала в пакет пуанты, в которые переобуется уже в танцклассе. Тёплая вязаная шапка и куртка лежали на кровати, приготовленные для одевания.

Дверь в комнату распахнулась.

Диана, занятая размышлениями над тем, что в пакете для пуантов прорвалась дыра, пыталась как-то её заделать, завязав узлом уголок.

Услышав стук открывшейся двери, распрямилась и тут же оказалась в объятиях подруги.

- Соскучилась?! – весело поинтересовалась Леночка. – Сильно?!

- Почему ты уехала, не сказав мне ни слова? – Диана не собиралась обсуждать вопрос о том, как сильно она скучала и скучала ли вообще. Она внимательно рассматривала подругу.

Леночка быстро сняла короткий песцовый полушубок, плюхнулась на кровать и стащила нововмодные сапожки-казаки. Высвободилась из узкого стрейчевого платья-джерси, цвета индиго:

- Брось мне робу! – обратилась к Диане, - А то на урок опоздаем!

- Ты ведь ушла из училища, - растерялась Диана.

Глава четвертая

- Совсем немногого! – улыбка на лице Тимура стала лучистой и радостной, что еще больше разозлило Мстю. – Моя дочь остается в училище на тех же условиях, как и прежде. Вы ничем не выделяете её, но и не ущемляете.

- С чего вы взяли, будто я кого-то ущемляю?! – взвизгнула Мстислава. – Что вы себе позволяете?! Что за бред?!

- Я не закончил. – Тимур ни на йоту не повысил голос. Продолжил, как ни в чем не бывало: - Нарушать заведенные в вашем училище порядки я не стану, но на время каникул моя дочь и её подруга отправятся на отдых вместе со мною.

- Конечно-конечно! – Мстислава уже знала, где и как уест этого наглеца! Где и как поставит на место! – Для Лены вы ближайший родственник! А вот Диана – она вам чужой человек! И девочка уже в том возрасте, когда доверить её незнакомцу - осуждается не только законом, но и социумом!

- Я собираюсь оформить опеку над Дианой Малышкиной, - сообщил Халфин. – Конечно, это займет какое-то время, но к концу мая намереваюсь успеть.

- В данном случае от вас зависит не все, - лучисто улыбалась собеседнику Мстя. – Девочки только празднуют день рождения одновременно! На самом деле, Диане Малышкиной по документам уже четырнадцать! И она вполне может отказаться от вашей опеки.

- Не откажется, - казалось, что Тимур Айдарович уверен в каждом произносимом им слове.

- Ну что же, - Мстя притворно вздохнула. – Посмотрим, что из этого получится.

Про себя же подумала: – «Ни хрена у тебя не выйдет! И уж я приложу к этому все усилия!»

Звездинская сложила в стол вынутые незадолго до разговора документы Леночки:

- Думаю, мы на этом можем закончить беседу, - встала, показывая всем своим видом, что у неё уйма дел и тратить драгоценное время на разговоры она не намерена.

- Думаю – да, - согласно кивнул Тимур. – До скорой встречи, госпожа Звездинская. – Кивнул, прощаясь, и неторопливо направился к выходу из кабинета.

Как и в прошлый раз, Мстислава наблюдала из окна за тем, как отъезжает авто Халфина. Еще раз удивленно пожала плечами, не понимая, как удалось этому вчерашнему зэчаре обзавестись собственной машиной, да еще и с личным водителем.

Впрочем, засорять голову вопросами, на которые нет ответа, Мстя не привыкла.

Она взглянула на крохотные часики, усыпанные бриллиантами (подарок любовника), убедилась в том, что до конца утреннего урока осталось каких-то сорок минут, и немного приоткрыла дверь кабинета.

Когда Милочка будет идти к себе, Мстя её непременно увидит.

***

- Как прошел урок? – поинтересовалась Звездинская, указав Людмиле на место напротив себя.

- Как всегда, - ответила Милочка, усаживаясь и понимая, что подругу интересует вовсе не ход занятий, но решив не торопить Мстиславу.

- Эта потаскушка присутствовала? – Звездинская уже поняла, что Людмила вовсе не собирается «вываливать кулём» свои впечатления.

- Конечно, - кивнула Людмила, - и ты прекрасно об этом знаешь.

- Откуда?! – Мстя округлила глаза, изображая полное неведение.

- Оттуда, - усмехнулась краешком рта, - что с отцом Лены я встретилась раньше тебя. Он и сообщил, что девочка намерена продолжить обучение в училище. А учитывая тот факт, что приехал он для встречи и разговора с тобой – сделать выводы о твоей осведомлённости в происходящем не так-то и трудно.

- Что-то ты слишком разговорчивая сегодня! – Мстислава повысила голос. – Не понимаю только с какого перепугу?!

- Славочка, - Людмила устало вздохнула, - давай не будем ссориться. Ты ведь знаешь, что я этого не люблю, да и не умею. Лучше расскажи о своем впечатлении об отце Лены. Как он тебе показался? Правда, такой мужик- мужик?

- Жлоб он, а не мужик! – взвизгнула Мстя. – Жлоб и хам!

- Почему ты сделала такой вывод? – удивилась Людмила. – Неужели он тебя как-то оскорбил?

- Пусть бы только попробовал! – Звездинская даже покраснела от возмущения. Но найти достаточного объяснения для подтверждения своего мнения, так и не смогла. Добавила: - Я чувствую! А у меня, как ты знаешь, нюх на мужиков!

- Знаю, - улыбнулась подруге Милочка, - и надеюсь, что встречаться с отцом Леночки тебе придётся не часто. Условия обучения в нашем училище вовсе не обязывают педагога к ежедневным встречам и беседам с родителями. А Лена, как я понимаю, остается?

- Остается, - пробормотала Мстислава. Добавила: - До первого нарушения режима! Если еще раз повториться то, что случилось четыре дня назад – путь на свежий воздух ей обеспечен! Я ни для кого не собираюсь делать исключений!

- Правильно, – согласилась Людмила. – Но мне отчего-то кажется, что Лена сделает надлежащие выводы и впредь не станет злоупотреблять спиртным, - про себя же подумала: - «И вешаться на шею твоему Сереженьке».

Поболтав еще несколько минут на темы касательства к Халфиным не имеющие, Мстя и Милочка распрощались.

***

Диана и Леночка сидели в столовой за своим столиком не рядом, как всегда, а друг напротив друга.

Когда Леночка влетела в столовую, оба места рядом с Дианой были заняты другими девушками.

Леночка пожалела о том, что решила вернуться в жилой корпус и переодеться. Обычно, юные балерины завтракали в той же одежде, в которой присутствовали на уроке. Это потом будет душ и переодевание для школы, а для утреннего поедания йогурта и гренка наряжаться вовсе ни к чему.

Но Леночка, вернувшаяся из трехдневного гостевания в доме отца с сумкой, набитой новыми нарядами, хотела похвастать ими немедленно!

Она не подумала о том, что среди девушек в купальниках и кофточках и юношей в трико и майках будет выглядеть нелепо в своем новомодном платье. Смешно и чужеродно.

Да и за потраченные на переодевание несколько минут место за столом рядом с Дианой уже было занято.

Леночка сердито вычерпывала из стаканчика остатки йогурта. Не заметила, как с ложечки сорвалась капля и упала ей на грудь. Увидев некрасивое расплывающееся пятно, схватила салфетку и попыталась вытереть, чем только усугубила ситуацию. Вскочила из-за стола и, не глядя по сторонам, словно не слыша сопровождающее её бегство хихиканье, бросилась вон из столовой.

Глава пятая

Уже вечером, как всегда лёжа перед сном в одной кровати с Леночкой, Диана пыталась разобраться в себе. Понять, что она чувствует.

И не смогла.

Диана усмехнулась, подумав, что сейчас её душа, словно вымороженная пустошь. Что возможно когда-то она и оттает, обретет способность чувствовать хоть что-то, а не быть безразличной ледышкой. Но вот когда это случится? На этот вопрос ответа не было.

- Что ты смеешься? – раздался обиженный голос подруги. – Я ничего не выдумываю! Все чистая правда!

- Я не над тобой смеюсь, - успокоила Диана. – И, конечно, верю тебе. – Добавила: - Рассказывай дальше.

Леночка уже полчаса взахлеб повествовала о событиях, произошедших после того, как она уселась в машину отца:

- Мы сразу поехали по магазинам! – поставила в известность. – Знаешь, как это здорово, когда вокруг тебя бегают взрослые тётки и стараются принести то, во что ты ткнула пальчиком! А как они засматривались на папку! Я хотела поубивать их всех!

- За что? – удивилась Диана.

- А потому что нечего! Он мой! И только мой!

***

Во время вояжа по магазинам и бутикам Леночка едва ли не ежесекундно повторяла: «Папа, папа, папа!», - словно хотела поставить весь мир в известность, что рядом с нею отец!

Барышни-консультанты мило улыбались. Им были совершенно безразличны родственные связи покупателей. Платят деньги – вот и славно. Но девушка этого не понимала и не замечала, и продолжала повторять, где нужно и где не очень: «Папа, папа, папа!»

На сохранявшем спокойствие лице Тимура нет-нет, да и проскальзывала улыбка.

Подождав пока дочь переоденется в одной из примерочных, снисходительно глядя на привыкших ко всему продавцов, Тимур оплатил выбранные наряды, велел сложить все, кроме уже надетого, в роскошную кожаную дорожную сумку, которую приметил сам. Сообщил Лене, уже покинув магазин и направляясь к ожидавшему авто:

- Сегодняшний день я хотел бы провести с тобой в моем доме. Для тебя уже приготовили комнату, и нас ждёт обед.

- Ой, - воскликнула Леночка, - но ведь мне нельзя кушать то, что едят простые люди!

Тимура позабавило вот это: «простые люди», но он поспешил успокоить дочь:

- Не волнуйся. У меня прекрасный повар. Каллораж твоего обеда подсчитан, меню сбалансировано. Ты не переешь.

***

Конечно, Леночка переела!

Да и как можно было оторваться от нежно-кремовой осетрины, приготовленной на пару со спаржей?!

Как можно не попросить еще оду порцию салата из королевских креветок и авокадо, выложенного в бокал на тонкой ножке?!

Как не возжелать еще пару ложечек мангового мусса украшенного задорно торчащей по центру веточкой мяты?!

Это же вам не отварной хек-кормилец! Не осточертевший яичный белок! Не безвкусный йогурт! Не сморщенное от длительной и тягостной жизни яблочко!

Леночка, поняв, что желудок набит до предела, что еще немного еды и её попросту стошнит, с явным сожалением на раскрасневшемся личике, отодвинула тарелку.

- Хочешь отдохнуть? – полюбопытствовал Тимур.

- Даже не знаю, пожала плечами дочь. – Вообще-то спать еще рано. У нас в это время вечерние занятия в танцклассе.

- Я не говорю о сне, - объяснил отец. – Сейчас тебя проводят в твою комнату. Можешь переодеться. Примешь душ. Если хочешь, ляжешь в постель. Я приду чуть позже, и мы поговорим.

- Кто проведет? – удивилась Леночка.

Тимур усмехнулся. Взял со стола непонятно зачем стоявший на нем фарфоровый колокольчик.

- Отведи Лену в её комнату и помоги разобраться, где там что, - велел возникшей на пороге после мелодичного перезвона девушке. – И можешь быть свободна.

- Кто это?! – недовольно прошептала Леночка.

- Ну, - усмехнулся Тимур, - скажем так – горничная. – Добавил, глядя на насупившуюся дочь: - Должен же кто-то убирать.

Идя по лестнице на третий этаж отцовского дома, Леночка думала о том, что эту домину действительно нужно кому-то содержать в чистоте и порядке. Не станет же её папка сам заниматься уборкой?!

Девушка открыла дверь одной из комнат, и Леночка ахнула, застыв на пороге.

- Вот ваша спальня, - оповестила горничная, отступив на шаг и пропуская вперед Леночку, которая изо всех сил старалась не показать, что в подобной комнате ей пришлось оказаться впервые в жизни.

Огромная кровать, стоявшая посередине, накрытая бледно-розовым шелковым одеялом не имела ничего общего с узкой кроваткой в общежитии. Вертикально поставленные в изголовье подушки, мягкие даже на вид, заставили горько усмехнуться при воспоминании о крохотной подушечке, набитой лежалым пером и пропитанной слезами не одного поколения учениц.

У небольшого столика, стоявшего возле стены, располагались два кресла, обитые гобеленом.

Леночка вздохнула, словно позавидовав самой себе, когда увидела на столике вазу с букетом неизвестных цветов.

Конечно, сказать, что она видела цветы впервые – было бы глупо.

Каждую весну служба благоустройства города высаживала в парках и скверах множество цветов. Территория у стен училища была заполнена кустами роз. Весной склон, ведущий к порту, благоухал распустившейся сиренью.

Даже после утренних спектаклей, в которых воспитанницы училища принимали участие, начиная с четвертого класса, исполнительницам главных партий преподносили цветы. Обычно, в соответствии с сезоном. Розы – летом, георгины – осенью, хризантемы – в начале зимы. В дневных спектаклях танцевал второй состав. Тратиться на экзотику, преподносимую Приме и ведущим танцорам вечером, зрители, пришедшие на «утренник», конечно, не станут.

- Это орхидеи, - горничная кивнула на огромные, словно блюдца, белоснежные цветы.

- Я знаю! – закусила губу Леночка. Признаваться в том, что орхидеи такого размера, да еще и в букетной срезке ей довелось увидеть впервые, девушка не стала бы ни за что на свете!

- Ваши вещи я повесила в шкаф, - сообщила горничная, указав на зеркало во всю стену. Не желая больше ставить девочку в неловкое положение и нарваться на очередную грубость, подошла к «зеркалу» и легко отодвинула в сторону раздвижную панель. Добавила: - Ночные сорочки и пижамы на полочке слева.

Глава шестая

- Господа! Позвольте представить вам мою дочь! – Тимур стоял на пороге зала о существовании которого Леночка и не подозревала. – Халфина Елена Тимуровна!

Леночка переводила взгляд с одной группы гостей на другую и удивлялась обстановке зала. Точнее – полному отсутствию оной.

Не было ни стульев, ни кресел, ни диванов! Не был даже стола, накрытого к ужину, о котором упомянул отец!

Гости стояли, держа в руках бокалы или стаканы, и о чем-то разговаривали, как будто это было для них привычно и естественно!

Впрочем, сразу после того, как Тимур представил дочь, разговоры прекратились и все лица повернулись к девушке.

Отец, подводя Леночку то к одной группе, то к другой, представляя гостей. Ни имен, ни, тем более, фамилий девушка не запомнила, хотя в зале присутствовало всего пятнадцать человек. Пять пар взрослых и пятеро подростков. Как поняла Леночка, отпрысков тех, кто был сегодня приглашен.

- С моими гостями ты познакомлена, ну а ровесникам представишься сама, - Тимур подвел дочь к стоявшим в углу юношам и девушкам и удалился.

- Что за идиотская мода пошла на эти фуршеты, - бормотала одна из девушек, словно продолжая начатый разговор.

- Привыкай, - усмехнулся стоявший рядом юноша, - такова наша тяжкая доля.

Леночка словно ждала, пока на неё обратят внимание и при этом не могла оторвать глаз от недовольной.

На девушке, по виду на пару лет старше Леночки, было точь-в-точь такое же платье! Правда, размеров на пять больше.

Заметив пристальное внимание дочери владельца дома, толстушка усмехнулась:

- Кажется, у моей мамочки и твоего папочки совпадают вкусы.

- Почему ты решила, что платье выбрал мой отец? – Леночку отчего-то покоробило сравнение её отца и какой-то чужой тётки.

- Не хочешь ведь ты, Лена, сказать, будто сама выбрала это убожество? – рассмеялась вторая девушка, одетая в непонятную плиссированную юбку длиной до колена и полуприталенный жакет, единственным украшением которого была вышитая золотыми нитями на нагрудном кармане то ли эмблема, то ли какой-то герб.

- Твой прикид тоже далёк от идеала! – Леночка была готова броситься на защиту вкуса отца.

- Мой, как ты выразилась, прикид – форма школы, в которой мне выпала честь учиться! – окрысилась «плиссированная юбка».

- Что ты несешь?! – Леночка только не покрутила пальцем у виска. – Уже несколько лет, как отменили обязательное ношение формы!

- В школах для плебса – да, - усмехнулась «плиссированная», - но я учусь в закрытой школе, - и отвернулась к юноше, стоявшему рядом.

- Тимур Айдарович сказал, что Лена тоже обучалась в закрытой школе, - пришел на помощь дочери владельца дома второй юноша.

- Интересно, где? – в глазах «плиссированной» зажглось любопытство. – В Англии, как я? Или в Швейцарии, как Маша? – указала кивком на толстушку.

- Света, оставь девочку в покое! – рассмеялся третий юноша. – Она совсем смутилась! Разве ты не видишь?

- Я только поинтересовалась, где она учится! – оправдывалась «плиссированная» Света. – Что в этом такого?!

- Я учусь в этом городе, - процедила сквозь зубы Леночка. – Надеюсь, уточнять в какой стране он расположен не нужно?

- Странно, - удивился юноша, не принимавший до этого момента участия в беседе. – Я и не подозревал, что в нашей стране есть закрытые школы.

- Хорошо уже то, что эту страну ты считаешь своей, - ухмыльнулся первый юноша. – Плебс, которым нам предстоит руководить в будущем, должен считать нас согражданами! На этом зиждется политическая карьера.

- На-ча-лось, - пробормотала Маша. Посмотрела на Леночку: - Надеюсь, ты не фанат этого словоблудия? – предложила, увидев, как девушка покачала головой. – Тогда пойдем, возьмем чего-то пожрать и выпить.

- Где возьмем? – растерялась Леночка.

- А вон у них, - усмехнулась толстушка и, отойдя от группы подростков на несколько шагов, вскинула вверх руку, сжатую в кулак. Тотчас выпрямила два пальца – указательный и средний.

Только сейчас Леночка заметила, что между группами гостей снуют официанты с подносами, уставленными бокалами и тарелками с какой-то снедью. Два официанта устремились к девушкам, словно скользя по натертому паркету.

Маша уставилась на поднос с едой.

- Я буду вот это, это и это, - тыкала пухлым пальчиком в какие-то тарталетки и бутербродики микроскопических размеров. Взяла с края подноса полупрозрачную крохотную тарелочку, в которую официант серебряными щипчиками ловко переложил выбранное.

- А ты что хочешь? – посмотрела на Леночку, не имевшую ни малейшего понятия, какую начинку прячут тарталетки.

Юная балерина ткнула пальчиком в бутерброд с икрой. Тост был толщиной в слой икры, и, вероятнее всего, смазан маслом, но девушка решила, что от одного бутерброда не растолстеет, и, следуя Машиному примеру, взяла тарелочку.

- Вот теперь я понимаю, почему ты такая худая! – усмехнулась Маша, отправляя в рот одну тарталетку за другой. Посмотрела на официантов:

- Ты, - кивнула на того, что принес еду, - можешь идти. А ты, - перевела взгляд на второго, стоявшего с подносом заполненным фужерами с напитками, - постой здесь.

Едва девушки закончили есть, рядом с ними возник следующий официант, на пустой поднос которого были отправлены тарелочки.

Леночка видела, что покинутая ими группа подростков тоже подозвала официанта и выбирает закуски.

- И что ты принес? – Маша грозно хмурилась.

- Шампанское! – отчитался официант. Усмехнулся едва заметно: - Безалкогольное!

- Сам пей свое безалкогольное! – продолжала возмущаться толстушка. – Нам принеси обычное! Абрау-Дюрсо, хотя бы! Или Кристалл!

Леночка ждала, что официант опрометью бросится выполнять распоряжение толстушки, но он даже не шелохнулся. Стоял, как истукан, держа перед собой в одной руке поднос, другую заложив за спину, и глядя куда-то мимо Маши.

- Вот так всегда, - вздохнула девушка. – Скорее бы уже исполнилось восемнадцать! Выйду замуж за Юрку и буду делать, что захочу!

Глава седьмая

Леночка совсем потеряла надежду на встречу с отцом сегодня, когда в дверь постучали. Еле слышно. Так, чтобы не разбудить, если она уже уснула.

- Я не сплю! – сообщила Леночка позднему гостю, подумав, что это может быть либо отец, либо Наташа.

- Я знаю, - Тимур Айдарович направился к креслу, стоявшему с другой стороны столика.

- Откуда? – удивилась дочь. – Снова что-то типа «внутреннего хронометра»?

- До такого уровня я еще не поднялся, - рассмеялся Тимур, указывая куда-то в угол спальни, где Леночка только теперь увидела едва заметную мигающую бледно-зеленую точку. Объяснил: - Весть дом оснащен видеонаблюдением.

- Как весь дом?! – взвизгнула девушка. – И ванная тоже?!

- Весь дом, - подтвердил Тимур. – Каждое помещение. Правда, никто не станет наблюдать за тобой, когда ты приводишь себя в порядок. Каждая камера подсоединена к отдельному экрану, отключить который не составит труда.

- Но зачем? – пролепетала девушка.

- Для удобства и для безопасности, - пожал плечами отец. – Мне достаточно было посмотреть на экран, чтобы узнать о том, что ты бодрствуешь, - усмехнулся, - и по выражению лица понять, что спать не намерена.

Леночка молчала, переваривая только что полученную информацию. Через пару минут Тимур прервал звенящую тишину:

- Тебе понравились новые друзья?

- Нет! – резко ответила девушка. – Никакие они мне не друзья! У меня уже есть подружка! И это Диана! Других друзей мне не нужно!

- Но Диана осталась в училище, а ты теперь будешь жить здесь, - Тимур наблюдал за реакцией дочери.

- Папка! Ну ты что? Совсем ничего не помнишь?! – Леночка удивлённо распахнула глаза. – Я ведь тебе уже говорила, какие порядки в училище! Никто из нас не живет дома! Да и не получится жить где-то, а на занятия ездить в центр города! – Леночка дважды моргнула, словно о чем-то задумалась. – Отвези меня завтра в училище, - заморгала чаще, словно сдерживая слёзы. Добавила: - Я за Дианой соскучилась.

- Лена, у тебя теперь будет совсем другая жизнь! – Тимур смотрел на дочь. – С тобой будут заниматься репетиторы. Ты сдашь экзамен за седьмой класс экстерном, а в следующем году поедешь продолжать образование за границу.

- Никуда я не поеду! – Леночка вскочила на ноги. – Не нужна мне никакая заграница! Ты хочешь, чтобы я стала такой, как Машка? Или такой, как Светка?!

- А чего хочешь ты? – осторожно спросил отец.

- Я хочу быть балериной! – лицо девушки словно озарилось, словно вспыхнуло. – Я хочу и буду величайшей из балерин! Я буду танцевать Аврору и Жизель! Кармен и Китри! Я стану Примой! И для этого ты должен отвезти меня обратно в училище! Именно там я закончу обучение, а не в какой-то твоей дурацкой загранице! – Леночка насупилась и плюхнулась обратно в кресло.

- Но ведь я мог сделать вывод, что тебе совсем не сладко жилось в училище, - Тимур не сводил с дочери глаз. – Одна Звездинская чего стоит, - усмехнулся.

- Ну и что?! – рассвирепела дочь. – Мстя – она, конечно, тварь еще та! Но ведь есть и Милочка! И другие педагоги! И потом, что мне сделает Звездинская?! Пусть бесится, сколько хочет! – сникла, словно вспомнив о чем-то. – Правда, она может меня отчислить за прогул.

- Звездинская позволила тебе отлучиться, - возразил отец.

- Ой, папка, ты её не знаешь, - Личико Леночки становилось печальнее с каждым словом.

- А она не знает меня, - Тимур протянул руку и потрепал дочь по щеке.

- Так ты меня отвезешь?! – девушка хотела получить согласие отца здесь и сейчас.

- Я отвечу тебе завтра утром, - Халфин не спешил давать обещания. – Мне нужно кое с кем переговорить. В любом случае, завтра ты еще останешься здесь.

Леночка не понимала ничего!

С какого перепугу её отец должен с кем-то разговаривать?! Ему что, нужно разрешение на то, чтобы отвезти дочку обратно в училище?! Она совсем уж было открыла рот, чтобы задать вопросы, но Тимур продолжать беседу не счел нужным. Он встал, взглянул на Леночку:

- Ложись спать. Остальные разговоры отложим на завтра, - и вышел из комнаты.

***

Тимур Айдарович Халфин, проводивший гостей через час после того, как уехали «дети», успевший поговорить с дочерью, сидел в своем кабинете и о чем-то думал.

Прошло не менее получаса, прежде чем он вынул из ящика стола телефон и нажал кнопку быстрого набора номера.

- Елена хочет продолжить обучение здесь, - помолчал несколько секунд. – Она хочет вернуться в хореографическое училище.

- Ты восстановлен в родительских правах, - ответил голос в трубке. – И ты сам вправе решать дальнейшую судьбу дочери.

- Если я стану действовать в приказном порядке, - продолжил Тимур, - то, боюсь, это принесет больше вреда, чем пользы.

- Объясни, - односложно попросил голос.

- Моя дочь целеустремленная и амбициозная, - растолковывал Халфин, - при этом она совершенно не образована и не воспитана. Это упущение вполне можно исправить за три месяца летних каникул. Я намерен вывезти её на отдых в Европу. Но сейчас, насильно выдернув Елену из привычной среды, став на пути к осуществлению её мечты, я могу причинить непоправимый вред не только нашим отношениям, но и общему делу. – Тимур ждал ответа, который не спешил следовать.

- Я знаю о детях всего лишь две вещи, - наконец-то прервал молчание собеседник. – Они мелкие циничные ублюдки. Но при этом – они наше будущее. Думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы сориентироваться в ситуации и принять верное решение.

- Спасибо, - Халфин нажал кнопку отбоя и положил телефон в ящик стола, который запер на ключ.

***

Завтрак подходил к концу, когда Тимур Айдарович, допив кофе и поставив чашку на стол, сообщил дочери:

- Завтра я тебя отвезу в училище.

- Почему завра?! – возмутилась Леночка. – Поехали сейчас!

- Завтра, - односложно ответил отец. – Сегодня мне нужно уладить кое-какие дела.

- Когда ты вернешься? – Леночка поняла, что Тимур собирается куда-то и брать её с собой явно не намерен.

Глава восьмая

Диана поняла, что Леночка вот-вот уснет. Подружка начала повторяться, рассказывая об одном и том же, в незнамо какой раз.

С самой Дианы сон слетел уже давно. Она потормошила Леночку:

- Не спи!

- Я не сплю! – наиграно-бодро ответила подруга.

- Я все поняла и про магазины, и про дом с охраной, и про гостей и их детей! Но ты совершенно ничего не рассказала об отце!

- Как это не рассказала?! – Леночка села в кровати, обернулась к Диане. – Все я тебе рассказала!

- Ни-че-го! – Диана сожалела о том, что вынуждена сообщить подруге. – Ты не знаешь ни о том, кто твой отец, ни чем он занимается, где работает, если работает вообще, откуда у него этот дом? Не знаешь о том, когда он вышел из тюрьмы, как прошли его годы в заключении! И почему он сказал: «после гибели твоей матери?!»

- А как он должен был сказать?! – Леночка толкнула Диану. – После того, как я убил маму?! Ты в своем уме?!

- Надеюсь, что в своем, - вздохнула Диана. – Просто беспокоюсь о тебе.

- Значит, мы уже совсем-совсем помирились?! – возрадовалась Леночка, добавив, - Ну, если ты беспокоишься?

Диана вздохнула. Если еще утром она злилась на подружку, думала, что никогда в жизни и словом с нею без нужды не перемолвится, то поняла во время рассказа Леночки, что понемногу оттаивает. Что куда-то исчезают злость и обида.

«Люди разные», - думала Диана. – «Они и чувствуют, и действуют по-разному. И это вовсе не значит, что человек плохой. Просто для Леночки поступить так, как она поступила – естественно. Да, она безалаберная, ветреная, влюбчивая, эгоистичная. Может, взросление скорректирует эти нелицеприятные черты характера. А на сегодняшний день её нужно воспринимать такой, как она есть. Или не воспринимать вовсе и не подпускать к себе. Но я не могу так поступить! Не могу бросить Леночку одну! Ведь здесь, в училище, кроме меня у неё никого нет!» - Диана выбралась из кровати подружки:

- Все, давай спать. Я устала, да и тебе нужно выспаться. Помянешь моё слово, завтра к первому уроку Мстя обязательно припрет в класс!

- Зачем? – сквозь сон пробормотала Леночка.

- Затем, - Диана натянула на голову одеяло.

***

Мстислава Звездинская любила выставить напоказ свою идеальную стройную фигуру. Продемонстрировать всем наглядно, как должна выглядеть та, что уйдя со сцены, не перестала тщательно следить за собой.

А потому, не каждый день, но довольно-таки часто, Мстислава, отправляясь на урок в класс, надевала балетную форму, как нельзя лучше подчеркивающую каждую мышцу и каждый изгиб тела.

На учениц начальных классов визит Мсти производил неизгладимое впечатление! Лицезреть старшего педагога в плотном лайкровом купальнике, почти таком же, как и на них, но намного лучшего качества, в тонкой шопенке, почти такой же, как и на них, но из натурального шелка, в гетрах до середины бедра, почти таких же, как и на них, но связанных вручную из шерсти викуньи, мягких и теплых даже по внешнему виду – для юных балерин не было счастья выше!

Но перед ученицами старших классов, для которых шик формы уже давно перестал существовать, сменившись функциональностью, щеголять в белоснежных совершенно новых пуантах и купальнике было неразумно. За годы, проведенные в стенах училища, повзрослевшие ученицы, более стройные и гибкие, чем Звездинская, могли заметить изъяны в фигуре, недопустимые для балетных.

Черно-белый костюм от Шанель, юбка-карандаш которого выгодно подчеркивала стройные бедра и тонкую талию, черные туфли на высоченном каблуке от Валентино Гаравани, дымчато-серые шелковые чулки со швом, заканчивающимся на пяточном мыске крохотным бантиком - для сегодняшнего визита на утренний урок в класс, где учились Диана и Леночка подходили как нельзя лучше.

Мстислава Борисовна Звездинская знала в каком виде перед кем нужно предстать!

Ученицы, уже успевшие разогреть и растянуть мышцы, увидев распахнувшуюся дверь, отошли на два шага от станка, и присели в книксене, склонив в приветствии головы с аккуратными балетными гульками ровно на три сантиметра.

Мстя пожалела о том, что сегодня не совместный урок. Но упускать возможность было нельзя! А потому, пройдя на середину класса, рявкнула:

- На весы!

Милочка прекрасно понимала, что прерывать урок подобным образом недопустимо, но спорить со Звездинской, выражение лица которой не сулило ничего хорошего, не стала.

- Нормально! Допустимо! Сойдет! – комментировала Мстя увиденные цифры. Милочка тотчас записывала сегодняшние показатели веса в журнал.

Мстислава выпучила глаза и приоткрыла рот, уставившись на табло весов, когда на них встала Леночка:

- Это что такое?! – заорала так, словно увидела, как минимум, центнер. – За три дня в больнице, в которую ты, якобы попала, разожраться на шестьсот грамм?! Свинья! Корова! Мамонтиха! – выплёвывала оскорбления в лицо девушке. – Даю тебе три дня! Если показатель веса не придут в норму – вылетишь из училища, как не соответствующая балетным нормам!

- Славочка, - попробовала утихомирить подругу Людмила, - её вес даже сейчас не превышает норму.

- Не смей мне указывать! – Мстислава, в отличие от Милочки, на шепот не перешла, а продолжала орать, как торговка на базаре. – Разбаловала этих шалашовок! Худшего класса не было за все годы моего преподавания!

Соученицы Леночки, начавшие было тихонько хихикать в начале «разноса», испуганно замерли и умолкли, поняв, что гнев Мсти сейчас обрушится на всех.

- Балерины, мать вашу! – продолжала неистовствовать Звездинская. – Опцы-дрыцы вам выплясывать на сельской гулянке, а не на сцене танцевать! Деревяшки толстомясые! – перевела взгляд на Людмилу: - Когда, говоришь, у вас парное занятие?! Послезавтра?! Готовьтесь! Приду, проверю, смогут ли вас танцовщики в руках удержать?! Или грохнутся на паркет под тяжестью слонообразных?! – и удалилась, хлопнув на прощанье дверью.

- Ну всё, девочки, - вздохнула Людмила. – Все к станку! Продолжим занятие!