Грифоны. История леди Ровены

Глава первая

- Что? – я застыла, надеясь, что ослышалась.

Синди стояла с видом победительницы, гордо глядя на меня - настоящая хозяйка поместья. Глупая, избалованная девчонка.

С другой стороны – я ей кто? Злая мачеха, которая не пустила бедняжку на бал.

Хотелось завизжать. Потрясти за плечи, ткнуть в нос наивному ребёнку счета. Заказы на корма. На морковку, которая в этом году не уродилась – пусть цены посмотрит, попробует посчитать, ведь умеет! Бросить бумаги в лицо, завизжать, что есть силы (кажется, я это уже говорила…).

Я вспомнила маму. Её укоризненный взгляд и тихий, полный достоинства голос, напоминающий о том, что благородной даме положено говорить спокойно. Я ведь в своё время чудила не меньше.

Падчерица, что собирается выставить меня вон из поместья – не повод терять самообладание. Да, мама. Ты права. А только поднимала это самое поместье я одна, на собственное приданое.

- Синди. Объясни, будь добра, в чём дело. Что произошло?

Я смогла не повысить голос. Мама бы мной гордилась. Наверное.

- Я выхожу замуж. А ты… Уезжай, Ровена.

Глаза защипало. В глубине души я всегда ждала чего-то подобного, но, если капнуть ещё глубже - надеялась, что это невозможно. И только что эта надежда рассыпалась в прах.

Как же так… Мы вместе переживали холодные зимы. Денег не было даже на дрова. Малышка Сидни забиралась под одеяло, недовольно смотрела на Агату, мою дочь и требовала сказку. А теперь… Теперь моя вторая дочь (я никогда не показывала, что между ними есть какая-то разница, любила одинаково обеих) просит меня уйти из дома. Нашего дома.

Где был ее отец, когда мы, оставшись втроем в холодном поместье, прижимались друг к другу? Метался по своим землям, пытаясь их отстоять. Сражался за короля Альфреда, и не прогадал, между прочим.

Я кивнула, не споря. Девчонка смутилась (или мне показалось?).

- Твой жених согласен подписать брачный контракт? Он видел документы по поместью?

- Зачем?

Какая восхитительная наивность...

- Это он отправил тебя ко мне?

- Что ты! Он хотел известить тебя обо всём… уже после. После свадьбы.

Я рассмеялась. В голос. Мама, прости! Мой хохот был явно далек от сдержанного проявления веселья благородной дамы в приличном обществе. Приблизительно так же, как мои руки в мозолях и заусенцах от нежных, ухоженных пальчиков.

- Добрый совет. Иди прямиком к нотариусу своего отца - узнать, как выйти замуж, чтобы не потерять приданое.

- Я так и знала, что ты что-то натворила, чтобы я осталась без дома!

Что тут скажешь?

Собрать документы на столе. Убрать в сейф. Не реветь! Счет на морковку. Цена расползается сквозь каплю, ползущую по ресницам. Сумма и так огромная, ещё и ползёт. Растекается…

Надо менять поставщика. Я захлопнула дверцу сейфа и направилась к двери.

Синди отпрянула, поймав мой взгляд, и мне показалось, что в её глазах появилось что-то… На мгновение я даже поверила, что она расплачется. Бросится мне на шею. Очнётся от морока, как зачарованная принцесса из сказки. Мы забудем эти её слова как страшный сон, а потом вместе решим, что делать с ее внезапной любовью, которой еще дней десять назад и в помине не было.

Десять дней... До бала. До бала?

- Ты была на балу, девочка моя? – Я развернулась.

- Да! – Она крикнула, но глаз так и не подняла. – Ты не похоронишь меня в этой дыре! Я танцевала, и это был лучший день в моей жизни, который ты хотела отнять, потому что…

- Ты знаешь, почему, - ответила я почти шёпотом – ком стоял в горле.

- Всего лишь предлог!

- Смелокрыл заболел. Я не могла уехать.

- Деньги тебе дороже всего на свете.

- Вы. Вы с Агатой дороже всего на свете. И грифоны. Это правда, и оправдываться я не буду. Я не давала повода думать иначе. Никогда.

- Верю. Агата. Грифоны. Вот только меня в этом списке никогда не было!

- Синди!

- Хватит! Я больше не могу тут находиться!

- Ты сама отказалась поехать в столицу. В Академию. Как сделала...

Имя дочери я проглотила, но было уже поздно. Синди всегда ревновала меня к дочери, особенно в год её отъезда, и лучший способ разругаться...

- Агата, Агата! Всегда она. А я... А меня как будто и нет.

Я даже спорить не стала. Бесполезно доказывать что-то тому, кто не хочет слышать. Не желает верить в то, что его любят. Страдать от неразделённой любви и вселенской несправедливости – слаще, и уж если начистоту – проще, чем отвечать любимым людям, всем сердцем беспокоясь о них.

Хотя… в том, что происходит, есть и моя вина. Я не умею много говорить, часто обнимать, гладить по голове. Лучшее доказательство моей любви – сытый, теплый дом, лучшие учителя и готовность порвать за своих.

- Я сообщу, куда прислать вещи, - улыбнулась я новой хозяйке. - Слуги соберут, а ты, будь добра, проконтролируй, чтобы лишнего не положили.

Глава вторая

В распадках ещё прятался снег, а на пригорках уже распускались крокусы, янтарными капельками медовых лепестков соперничая с солнцем. Для гадюк еще рано, можно гулять, задрав голову в ярко-бирюзовое небо.

Высокое. Далёкое. Прозрачное, чистое, обещающее свободу небо!

На сердце печаль, но к вечеру я сумею взять себя в руки, а сейчас хорошо бы расслабиться. Сгорбиться, поникнуть головой, даже закричать! Вот только ничего у меня, скорее всего, не выйдет. Спину держать научили гувернантки с детства (зря, что ли, с книжкой на голове ходил несчастный ребёнок?), а кричать в горах опасно. Не дай Спасительница!

Наверное, поэтому я молча сидела, привалившись спиной к высохшей сосне, что изо всех сил цеплялась корнями за край обрыва. Совсем как… я. Цепляюсь. За поместье. За возможность выжить и вырастить дочерей. За то, чтобы не выдать себя…

Но теперь – всё. Сосна останется на месте (сохрани её, Спасительница - отрадно встречать её каждый раз в этом месте), а мне придётся сродниться с другим растением. С сегодняшнего дня я – перекати-поле.

Что делать, я знаю. Готовилась.

Задумавшись, не заметила, насколько продрогла. Плащ все-таки надо было взять. Глоток укрепляющего зелья придал сил, но сейчас бы больше пригодилось противопростудное – жаль, не взяла с собой.

Узкая расщелина усыпана мелкими камушками. Они скользили под ногами, норовя потащить вниз, но я крепко держалась за высохшие за зиму, намертво вросшие в ещё твёрдую землю травы.

Преодолев спуск, вышла к морю. Пахнуло солью, под ногами зашипела волна, ластясь к пыльным башмакам.

- Ух! Фррр… Хо-ро-шо!

Чайки взвились, истошно крича и бросившись врассыпную от брызг, что фонтаном били в небо за камнем. Я подскочила, едва не упав, поскользнувшись на мокром песке.

Это ещё что такое?

Любопытство взяло верх (сколько себя помню, никогда не могла бороться с этим чувством, а ведь в большинстве случаев оно до добра не доводит), и я пошла на голос, словно поддавшись чарам.

Странные звуки, слишком громкие для этих мест. Горы шума не любят, это и малому ребёнку ясно, как день. Значит, это кто-то не здешний. Чужак. Зайдя за скалу, осторожно выглянула из-за камня.

В бухте резвился… человек. Сильное, мускулистое, блестящее от воды тело то выскакивало высоко из воды, то, нырнув, пропадало… Да так надолго, что сердце замирало от страха. Или от восторга?

Так и стояла, на цыпочках, уперев ладони об острые края камня, не в силах отвести глаз.

Что я делала? Бессовестно подглядывала. Неприлично? Знаю. Зато красиво!

Мужчина дельфином вылетел из волны. Без поддержки магии такое невозможно. Скорее всего, он использовал заклинание левитации вместе с…

В этот момент коварная волна подкараулила, гадюкой скользнув в ботинки. Визг на всю округу из собственного блестящего укрытия испортил всё дело, но как тут сдержаться, когда вода просто ледяная!

А этот… Знай себе фыркает от удовольствия!

Сумасшедший.

- Госпоже понравилось зрелище? – низкий голос раздался прямо над головой.

Мурашки метались по телу, пока я, раздумывая, что ответить, смотрела, как бегут по загорелой коже красавца капли, пересекая уродливый шрам. Извиваясь, рубец полз по ключице, спускаясь вниз, к животу.

- Вы так смотрите, – протянул мужчина.

Уши незнакомца порозовели от смущения, и это несмотря на то, что выглядел он вполне битым жизнью.

Сообразив, наконец, что именно он сказал, отпрянула, не удержалась, и…

- Поймал! – Гордо объявил мужчина, стараясь не рассмеяться. – Женщина, что разглядывает мою скромную персону с таким интересом, не должна пострадать.

Если бы я в этот момент смотрела на угли, они бы вспыхнули – так пылало мое лицо.

- Вам… не холодно? – запинаясь, пробормотала я.

- Да что вы. Как можно! – отозвался мужчина, продолжая нежно прижимать меня к себе.

Вдруг его лицо показалось мне знакомым. Мальчишеская усмешка в зелёных глазах, прославляющая жизнь во всех её проявлениях здесь и сейчас… Всё это я уже видела!

- Робин?

Я знала, что не ошибаюсь, как знала и то, что этого не может быть!

- Ровена, – кивнул, закатив глаза, показывая, что с первой минуты ждал, когда же я догадаюсь. - Ты совершенно не изменилась.

- Робин, – один шаг назад, два, и так до тех пор, пока не уперлась в камень, на который и опустилась без сил. – Ты…

- Постой, – он нахмурился, не обращая внимания на то, что не одет и бос, подхватил плащ и бросил его на камень: – Теперь садись.

От худого, длинноволосого, нескладного и вечно голодного сына конюха ничего не осталось. Кроме глаз. Такой взгляд был только у моего старинного приятеля из отцовского поместья.

- Роб... – повторила я имя человека, которому сломала жизнь.

Жизнь вообще странная штука. Ну почему именно сегодня?

- Что ты тут делаешь? – спросила я, прежде чем успела подумать о том, что лучшим выходом из сложившейся ситуации было бы встать и уйти.

2-2

- Ты искал меня? Поэтому приехал?

Он грустно покачал головой:

- Нет. Ты ясно дала понять в прошлый раз, что между нами ничего нет и быть не может.

- Зачем ты приехал?

- В отпуск, – рассмеялся он. – По прямому приказу. Что-то там с нервным и магическим истощением. Я сперва обрадовался, честное слово! А потом понял – мне некуда идти. Меня никто не ждет. И потянуло домой. Туда, где меня не ждут. Люди. Но я подумал – дом есть дом. Горы. Небо. Море… Они ждут, потому что помнят. И вот я здесь.

Лирическое отступление по поводу одиночества я пропустила мимо ушей, а вот забота глав преступного мира о ценных сотрудниках действительно впечатляла! Диагностика, отпуска. Забота. У меня вот отпуска не было за последние семь лет.

Да и не заботился обо мне никто. Нет, я не жалуюсь. Наоборот. Хвала Милосердной, что дала силы на заботу о других. И тут мне стало стыдно за собственные мысли. Я совсем забыла про покойного мужа. Когда началась заваруха с заговором, переворотом, войной, он, рискуя жизнью, отправился за мной в столицу. Спас меня и дочь, дав своё имя и защиту.

Петер…

Вот только полюбить его я так и не смогла.

- Не ожидал встретить тебя здесь, – мужчина в очередной раз попытался привлечь к себе внимание, но я так ушла в воспоминания, что даже не поняла, что он говорит.

- Что?

- Ты ведь должна быть с детьми в поместье герцога Абикорна?

Я вздрогнула. Абикорны. Проклятие нашей семьи.

- С чего ты взял?

- Жену старшего сына Абикорна зовут Ровена. Точнее, вдову. Я был уверен, что это ты.

- Я не вышла замуж за этого мерзавца!

Глубоко дышать. Сжать кулаки. Сколько лет прошло… Моего несостоявшегося мужа, старшего сына мятежного герцога, давно казнили. А моя ненависть так и не утихла.

- Я думал, ты решила воспользоваться шансом стать королевой, вошла в их род. Абикорны были близки к тому, чтобы уничтожить короля.

- Замолчи!

Гнев полыхнул в моих венах. Никогда. Ни за что. Я сбежала из дома. Я не общалась с отцом, отказавшись от всего, лишь бы не допустить этого брака.

- Ровена, перестань!

У береговой линии уже резвился небольшой смерч, готовый обрушится на голову обидчика.

- Прости, я не думал, что ты так это воспримешь.

- Как есть, - прошипела сквозь зубы, беря магию под контроль.

- Сильна, - Роб улыбнулся, и я снова увидела в нём того самого, отчаянного мальчишку. – Прости меня, Рави.

Он взял мою руку и поцеловал, освободив запястье от перчатки.

Надо же, какие… изящные манеры.

- Так как насчет дня в подарок?

- У тебя день рождения нескоро, – проворчала я, отнимая руку и не желая признавать, что во мне что-то отозвалось на его прикосновения.

- Ровена?

- Уговорил.

Роб всё равно не отстанет – люди не меняются. В конце концов никто не помешает мне исчезнуть утром, на рассвете. Сдавать меня службе безопасности короны Роб не станет - зачем ему, каторжнику и преступнику, с ними связываться? Разве что за мою голову назначена большая награда?

Единственное о чём я жалела по-настоящему, так это о несостоявшейся авантюре. Очень уж хотелось выбраться в столицу и попробовать выиграть со своими грифонами конкурс на лучшую выучку. Посмотреть на Альфреда, увидеть Ролана. Интересно, очень они изменились за это время?

Грифоны… Люди, что поверили и пошли за мной, мечтая о конкурсе. А сколько на всё это ушло сил! Бессонных ночей. Нет. Лучше об этом не думать.

Меня аккуратно сняли с камня. Милосердная, какое у него довольное лицо! Роб закутал меня в плащ. Ткань, пролежав всё это время на мокром камне, осталась сухой и тёплой - артефакторы за эти несколько лет шагнули далеко вперёд.

- Позвольте пригласить вас, моя госпожа, в мой лагерь, – склонился мужчина на придворный манер.

Рассмеявшись, я подала ему руку.

Глава третья

Мы шли берегом к уничтоженному несколько лет назад городку, тому самому, что ближе всего располагался к поместью отца. Робин то и дело порывался подать руку беспомощной хрупкой барышне, и это было… приятно. Отвыкла я от подобного за последнее время. Самое теплое, самое трогательное проявление внимания к собственной персоне я получала разве что от грифонов. Магические твари не умеют лгать, притворяться и манипулировать, в отличии от мужчин, а потому быть начеку и относиться к поведению противоположного пола критически я, увы, тоже отвыкла…

Неприметная тропка змеилась вверх, то и дело пропадая из виду – заклинание отвода глаз встроено мастерски, сразу видно, здесь поработали маги прошлого.

Любопытно… Я и не знала, что в моих землях…Стоп, Ровена. Какие «твои земли»? Это земли покойного лорда Юга, впоследствии отошедшие короне, и ты, жена помещика средней руки, не имеешь к ним никакого отношения!

- Пещера? – я собственным глазам не поверила. – Здесь… есть пещеры?

- Представь себе, – рассмеялся Робин. – Скрытые от чужих глаз, с запасом провизии и лекарств. Тех, кто о них знает, практически не осталось

Я огляделась. Умиротворяющий гул моря вторил звенящим в глубине пещеры каплям воды, что время от времени срывались с мерцающих сводов.

- Прошу, – Роб вновь поклонился – легко, а главное, привычно, что никак не вязалось со всем тем, что жило в моей памяти об этом человеке.

Где ж он такому выучился? И… зачем?

В естественной нише одной из стен трещал магический огонь (настоящий здесь бы сразу потух – слишком сыро). Из кипящего котелка шёл такой аромат, что в животе заурчало.

Столько всего произошло в это утро! Наверное, поэтому так сильно хотелось есть.

- Пойдём. Покажу тебе кое-что.

Роб взял меня за плечи и повёл подземными коридорами. Всего на пару мгновений сердце дрогнуло (вдруг это все-таки ловушка, мы столько лет не виделись, и Роб вполне мог быть зол на меня, что, если решил отомстить?). Но когда я увидела то, что он хотел мне показать… Застыла, не в силах пошевелиться.

- Роб… Но… Как?

Прямо из стены самой дальней пещеры бил хрустально чистый, искрящийся радужными переливами ключ. Воды Спасительницы, сокровище этих мест – вода, обладающая магической силой. Ключ появляется в сказках и легендах на пути измученного, попавшего в тяжёлую ситуацию, но чистого душой, трудолюбивого героя, чтобы придать сил в минуты отчаяния.

- Хозяин земли, ты это видишь? – Шепчу я, затаив дыхание. – Спасибо, Спасительница…

Робин, подмигнув, оставил меня одну. Ушёл, намекая, что неплохо бы восстановить силы - встать под струи волшебного источника.

Возвращалась я уже с улыбкой, чувствуя прилив сил и… зверский голод! Роб мариновал мясо. Привычно, на манер заправского повара, смешивал приправы, мурлыча себе под нос что-то из походных баллад прошлого.

- Роб, – прикрыв глаза от восторга, набрасываюсь на еду. – Это… Офень фкуфно!

Я так увлеклась, что не сразу сообразила, что ем в одиночестве – Роб просто сидит рядом, смотрит на меня и улыбается.

- Ложка одна, – рассмеялся он. – Я не думал, что у меня будет компания…

- Прости, – смущённо улыбаюсь, убирая тарелку. – Я сейчас помою, ты поешь.

- Ешь, – смеется он, и с восторгом добавляет: - Ровена? Ты… умеешь мыть посуду?

Знал бы ты, сын конюха, как лихо твоя госпожа чистит стойла и объезжает грифонов! Как торгуется, закупая корма. Особенно морковку, её Грифоны уж очень уважают как лакомство.

А посуда… Ты прав, жизнь меня к этому не готовила. «Свет Спасительницы падает и в овраги» - так у нас говорят, когда продуманный, намеченный жизненный путь уходит в сторону.

- Ты не обиделась?

- Нет.

- Жизнь – штука странная, - кивает Роб, став вдруг серьёзным.

- Прости, – я поставила перед ним чистую тарелку.

- За что?

Молчание. Что сказать? Он и сам всё прекрасно понимает. В любом случае, я благодарна судьбе за то, что позволила мне ему это сказать.

Вдруг он начинает смеяться - весело, бесшабашно, запрокинув назад голову, совсем как мальчишка из далёкого детства.

- Рави… Ты думаешь, что в чем-то виновата передо мной?

- «В чем-то»? Да я тебе жизнь сломала!

- Ты сделала мою жизнь светлее. К тебе я сбегал от вечно пьяного отца и ненавидящей всех матери. С тобой я смеялся, фехтовал, играл в прятки, читал книги… Ты относилась к сыну конюха как к равному. Как… к человеку, достойному уважения, сочувствия, тепла. Любви. С тобой я жил! Целовался, - его лицо стало таким мечтательным…

Ну, что за дурак!

- Тебя избили и приказали арестовать. Из-за меня!

- Ровена. Я полез целоваться, нас застукали. И хотя я бы все повторил, вернись время вспять, но если бы у меня была дочь, и кто-то так же беспардонно… Убил бы!

Я не выдержала, рассмеялась.

- Значит, тебе можно, а другим нельзя?