Гроза Островского

Глава 1

– Мама, я не выйду за него, последний раз тебе говорю!

– Как не стыдно, ты же понимаешь, что от этого вся наша семья зависит! Как можно быть такой эгоисткой, Кира! Твой отчим уже полгода не может устроиться на работу! Да и у меня полно сложностей, ты ведь знаешь… А сейчас у нашей семьи появился шанс! Впервые в жизни вылезти из этого болота, нищеты. Знаешь ведь как я об этом мечтала… И сейчас обрубаешь мечты матери на корню…

– Нам не хватает денег, потому что в этой семье никто не хочет работать, – отрезаю. – Выдавать дочь замуж ради обогащения – это средневековье, тебе не кажется? А ты всегда хвасталась что имеешь современные взгляды на жизнь. Может достанешь их из своего запылившегося сундука воспоминаний? И отправишь мужа на работу. Он добытчиком должен быть, а не лежать сутки напролет на диване!

– У Николая радикулит! – возмущенно кричит мама. – А я, сама знаешь, с ног сбилась в поисках достойной работы! И девочки, Стеша с Витой – тоже. Но ничего найти не можем, кризис повсюду… И тебе должно быть стыдно, ведь ты получаешь сущие копейки в своей автомастерской! А могла бы и поприличнее что-то найти, помогать семье. Да в том же Макдональдсе наверняка платят больше! Но ты так любишь свои железки, ни на что не променяешь. И кто тут эгоист, а? Да тебе Дмитрий Павлович сотню мотоциклов купит. Он влюблен, дуреха, пойми. Будешь умной девочкой – сможешь крутить им как хочешь.

– Не хочу я старпером крутить. И никогда за такого не выйду.

– Ему всего-то тридцать пять.

– А мне всего двадцать!

– Он богат и влиятелен. Как сыр в масле кататься будешь. Все мы! Ты только подумай!

– Ты только о себе и думаешь! Я не выйду за старика!

– А за кого выйдешь? За молокососа Валерку, у которого дыра в кармане да вошь на аркане?

– Мам, я не понимаю о чем ты.

– Поговорка такая, деточка. Твоя бабушка любит ее повторять.

– О, ну так мне не понятно, потому что я не знаю своей бабушки. Точнее, не общаюсь с ней.

– Поверь, детка, это к лучшему. У твоей бабушки сложный характер. Но на свадьбу она приедет.

– Что? Ты уже на свадьбу ее пригласила? Я не выйду…

– Выйдешь, потому что выбора нет. Николай заложил дом.

– Наш дом?? Боже, мама!!

– Это Его дом.

– Но мы продали свой, чтобы он… Ох, нет, мне дурно. И я не выйду…

***

Иногда мне кажется что моя жизнь – перевернутая вверх тормашками сказка о Золушке. Вместо злой мачехи – тупой отчим, две сестры мегеры – точно по канону, полный короче комплект. Вот только за принца, появившегося на горизонте, богатого, и в общем надо признать, довольно симпатичного, меня, Золушку, заставляют выйти буквально силой. Это же бред! Почему богатый и вполне себе симпатичный сорокалетний мужчина не может найти себе невесту добровольно? Почему надо заставлять меня, я ведь совершенно не хочу замуж. Не хочу денег, да просто не хочу незнакомого мужика!!!

– Познакомитесь, – сухо отрезает моя мать.

Ну, по мне так с этого надо было начинать. А сейчас, извините, осадочек остался. Предложите мужику на крайняк одну из моих сводных сестер. Почему нет? Думаю, они будут счастливы.

Вообще-то, если кто-то рискнет назвать меня Золушкой – могу и в морду дать. Я девушка боевая и спортивная. С двенадцати лет меня накрыла любовь к любым проявлениям скорости и экстрима. Я обожала качели, тарзанки, самокаты, ролики, ну и разумеется самые жуткие аттракционы в парке. Мать не знала что со мной делать. Ужасно переживала, что дочь ведет себя как мальчишка. Не желает отращивать волосы и носить платья. Николетта всегда говорила, что это от отсутствия сильного плеча и твердой руки в нашей семье. Ведь она растила меня без мужа – папа погиб на буровой вышке где-то далеко, в Америке. Какого его понесло работать в такую даль мама не могла объяснить внятно. Став взрослее я начала подозревать, что все это сказка, которую придумала родительница. Она вообще часто лгала, придумывала несуразные истории, иногда совершенно неправдоподобные, даже немного безумные. Поругалась из-за этого с лучшей подругой Ириной – единственным разумным человеком в нашем окружении. Мне тогда было десять лет, и стало для меня настоящей трагедией. Ирина была не просто подругой, а моей крестной. Очень доброй, заботливой. Мама часто просила ее посидеть со мной в детстве. Для меня Ира была второй мамой. Делала со мной уроки, покупала вещи, которые не разрешала мама. Ролики, самокат. Николетта категорически была против подобных вещей. А я – обожала.

Ирина с матерью учились вместе в школе. Крестная говорит, что моя мать всегда была такая. Немного не от мира сего. Вечно какие-то фантазии, вымышленные герои бесконечных романов. Ну и в реальности мужчин было слишком много – родительница вечно за кем-то увивалась, с кем-то флиртовала и переживала бурные отношения. Даже внешне мы с Нико – так близкие подруги, ну и я заодно, зовут мою родительницу, так вот, мы полные противоположности. Она – пышногрудая блондинка, ростом всего сто шестьдесят пять сантиметров, всегда вызывающая у мужчин инстинкт защитника и самца. Я же – довольно высокая, худющая брюнетка, почти весь подростковый возраст проносившая на голове мальчишеский ежик.

Вообще-то Николетта должна бы понимать и принимать мою необычность, ведь сама считалась женщиной креативной, относила себя к богеме – была неплохой художницей-портретисткой, вращалась в светских кругах нашего города, и, надо сказать, неплохо зарабатывала на своей мазне, которая мне не нравилась, если честно. Но толстосумы пищали от восторга. Но видимо нашей семье на роду было написано переживать остро конфликт отцов и детей –потому что своих бабушку и дедушку я видела крайне редко. Бабуля тоже была художницей, жила в далекой деревушке под Калугой, практически затворницей. Тоже с десятым, наверное, по счету мужем. И с нами связь практически не поддерживала. Насколько я смогла вытянуть из матери – причиной была давняя ссора. Обидно конечно, когда нет бабули. Дедушка, родной отец моей мамы, умер пять лет назад – говорят пил сильно. С бабушкой он давно был в разводе, и пить начал именно когда она его бросила. В общем, мы даже на похороны не поехали… Я тогда только школу заканчивала.

С родителями моего отца отношения тоже не поддерживаем. Вроде как они терпеть маму не могут. Так что по сути мама единственный близкий мне человек. С отчимом у меня с не сложилось. Он считал меня слишком упертой и дерзкой. Пытался воспитывать, давить авторитетом. Короче вместо поддержки обрела еще одну головную боль. Со сводными сестрами поначалу мечтала найти общий язык… Но их двое, а я одна. Детям часто интересно дружит против кого-то. Наверное, это придает остроту пресной повседневности… Стыдно конечно, что ни единый человек в семье мне не близок… Возможно, поэтому я так переживала потерю крестной. Когда Ирина перестала приезжать к нам – мы жили в разных концах города, я засыпала маму вопросами, что случилось. Очень скучала. Но мама как всегда отмалчивалась. Эта потеря оставила в моей душе незаживающую рану. И сейчас, в момент, когда решалась моя судьба, когда все семейство ополчилось против меня, решив насильно выдать замуж, я как никогда остро тосковала по Ире. Сейчас мне как нельзя кстати пригодилась бы фея-крестная.

Но продолжу воспоминания по порядку. В год, когда мне исполнилось двенадцать, случилось событие навсегда перевернувшее мою жизнь – мама собралась замуж. Причем избранник ее был очень богат, влиятелен. Представительный вдовец, владелец нескольких гостиниц и торговых центров в городе, депутат… перечислять его регалии можно долго. Но самое интересное – он имел двух дочерей-погодок двенадцати и тринадцати лет, которым, по большому счету, уже не нужна была маменька. Тем более сестра-подросток с замашками дворового хулигана.

Но маму мало заботили желания падчериц. Она влюбилась по уши. А может видела толстый кошелек. И вот незадача – когда свадьба случилась, а для этого родительнице пришлось ого-го как попрыгать вокруг богача, соблазняя всеми возможными способами… выяснилось, что Николай Антонович не так уж богат. Наверное, мама стала для него роковым талисманом. Почему талисманом – Николай сам ее так называл. «Мой маленький белокурый талисманчик» – тьфу, противно слушать.

Поначалу семейная жизнь шла прекрасно. Мы действительно переехали в шикарный особняк. Мне, как Золушке выделили место под крышей. Но я только рада была – с первого взгляда до дрожи влюбилась в эту мансарду. Пусть обои тут были старые – зато можно облепить все постерами с изображением любимых рок-групп. Можно громко слушать музыку – внизу не слышно. Можно перелезать по крыше на соседнюю – а оттуда на сарай, и огородами сбегать на гулянку с компанией байкеров. С ними я познакомилась, когда мне исполнилось шестнадцать. До этой эпохальной встречи я была одиноким нелюдимым подростком, и от скуки ошивалась в автомастерской неподалеку. Ею владели бездетная пара, им нравилось болтать со мной, а позже они обучили меня и взяли на подработку.

Только не подумайте, что я тусовалась с бородатыми потными мужиками. Нет. Парни из моей школы. Кто-то постарше, кто-то ровесник, и младше тоже ребята были. Мы гоняли, соревновались и просто тусили. Общество фанатов байков. Девчонок в этой компании никогда не жаловали. Но меня приняли – во-первых из-за работы – могла достать по блату любую деталь и хорошо разбиралась в устройстве железных коней. Мне льстило, что я единственная девушка среди большой мужской компании. К тому же чувствовала себя уютно – с девчонками ладить у меня выходило куда хуже.

Когда закончила школу, поступила в институт на экономический, заочно. Потому что работать надо было… Но я снова перескакиваю.

Через год после свадьбы Николая Антоновича уволили из депутатов. Потом бизнес посыпался, кризис, не смог раздать долги. Впал в депрессию, месяцами лежал на диване и ничего не хотел. Оказалось, что никогда толком и не умел работать – весь бизнес достался по наследству от родителей. Которые три года назад умерли. Вот и решил жениться в надежде что рулить всем будет жена. Но мама не из таких – она сама как ребенок. Вся в искусстве, своих портретах. Короче, через полтора года мы стали нищими. Не в прямом смысле конечно, но иногда даже с продуктами случались перебои. Жить скромно ни мать ни отчим не умели. Стали часто ссориться. Масло в огонь подливали сводные сестры, которые каждые полгода привыкли полностью менять гардероб. И даже не из прихоти – они все время поправлялись. Мы даже с возрастом так и не подружились – обе противные заносчивые толстухи, к тому же ябеды, были совершенно не близки мне.

Мы конечно не голодали и оставалось роскошное жилье. Мне кроме мансарды и постели ничего не было от предков надо. Я работала, училась и обеспечивала себя. Остальные жили на копейки от сдачи внаем пары каких-то помещений, которые еще остались у бывшего бизнесмена и депутата. И ни сестры, ни сам Николай не желали пойти поискать работу. Мама рисовала портреты. Но только по вдохновению.

К слову о моей способности ладить с женским полом – со сводными сестрами последнее время дело обстояло совсем плохо. Самовлюбленные и капризные, они с самого начала возомнили, что раз я младше, пусть и совсем не на много – значит мной можно помыкать, шпынять, нагружать работой и использовать как бесплатную прислугу. Поначалу я выполняла их приказы – мама давила, умоляла наладить с сестрами отношения. Но на днях одна из сводных окончательно зарвалась, начала обзывать меня тупой никчемной нищенкой – я забыла забрать из химчистки ее платье. В результате у нее на голове оказалась тарелка с геркулесовой кашей – я как раз «подавала» завтрак сестре номер один – Виталии. Каша успела остыть, не волнуйтесь. Витка даже съесть успела половину. Но тут вспомнила про платье, и понеслось. К слову, я не особо спешила за этой шмоткой потому что она все равно ни на одну из сестер не лезла. Отсюда и геркулес на утро, вместо сырокопченой колбасы. За окошком царил апрель – одуряюще пряный, зеленый, пахнущий ливнем и обещанием скорой жары. И девули решили, что к лету надо обрести форму.

Короче, все закончилось скандалом. Витка визжала на весь дом, Стешка начала ее утешать. Стефания была спокойнее по характеру, а точнее – конкретным тормозом. Она прыгала вокруг сестры, пытаясь успокоить и вытереть полотенцем. Я же гордо удалилась, понимая, что огребу от матери.

Но родственников не выбирают – я всегда твердила себе эту прописную истину. Пока в один прекрасный день они не решили продать меня. В смысле замуж выдать… но для меня по сути это одно и то же. Мое замужество с совершенно незнакомым мужиком должно спасти семью и помочь вылезти из бедственного положения. Что это, как не продажа?

***

В компании байкеров меня прозвали Грозой. Потому что хоть и была девчонкой, с самого начала делала все, чтобы ни в чем не уступать парням. Не спускала насмешек, если что-то не выходило с байком. Не показывала, как тяжел для меня железный конь, как непросто управлять им. Что руки болят, саднят натертые волдыри… А еще я никогда не позволяла парням в нашей компании смотреть на себя как на девушку. Давать поблажки во время гонок, флиртовать… Я хотела быть на равных. Наверное, мне нужно было родиться мальчишкой – раз такой задиристый и непокорный характер… Вот только мне нравилось и другое. Платья, макияж. Я редко это использовала, но если пробовала – результат был неплох. С удовлетворением отмечала в таких случаях, что хоть и люблю мужские развлечения, но я не мужеподобная бой-баба, а вполне себе симпатичная девчонка. И платья мне очень даже идут…

Так почему я отрицала женственность? Наверное, из-за чересчур кокетливой и помешанной на мужиках матери. Меня просто наизнанку выворачивал ее образ жизни, ее одержимость мужским полом. И ведь даже после замужества это не прошло! Особенно когда Николай Антонович перестал быть депутатом и зарабатывать кучу денег. Мамина любовь уменьшалась пропорционально статусу мужа.

***

Почему я не сняла себе отдельное жилье, не сбежала от этого дурдомного семейства, скажете вы. Наверное, многим это покажется странным. Но я любила маму. Очень, не смотря на все наши различия. Она для меня была ребенком, непутевым и капризным. Мы редко были на одной волне, никогда не понимали характер друг друга, но это не мешало глубокой любви и преданности. Мне не слишком нравился Николай Антонович, я считала он слишком капризный и ленивый, и скорее использует маму, нежели любит. Стоило им пожениться, сразу обеднел и стал плакаться, что вошел в черную полосу, кризис, завистники, полная невезуха. Заставил маму продать нашу квартиру, якобы для погашения кабального кредита, иначе дом потеряет. Правда я заставила маму потребовать оформить часть дома на нас. А то бы и бомжами могли остаться.

Мама плохо соображала в таких делах. Художница, что с нее взять… немного не от мира сего.

Но как бы я не защищала маму, она была далеко не святой. Скорее, наоборот. Последнее время брак с Николаем Антоновичем начал трещать по швам, а Николетта – заглядываться на других мужчин. Позволять себе флирт, а потом и короткие романчики в своем богемном кругу. Об одном таком романе я узнала, буквально застукав маму, что было невероятно противно… Как можно быть замужем и строить глазки другим мужчинам. Отвратительно. Пыталась поговорить с родительницей, но увы, безуспешно. Нико разозлилась и надулась на меня, заявив, что это не мое дело и не имею права учить ее жить. Она моя мать, а не наоборот, и еще всякого наслушалась. Как же хотелось в тот момент хлопнуть дверью и уйти из дома. Места, где никто меня не понимает, и такое ощущение, что даже матери мешаю. Более того, мама нажаловалась отчиму! Который обожал «наезжать» на меня, называя это воспитанием. Будучи невысоким пузатым коротышкой он скорее забавлял меня своими лекциями, нежели пугал или вызывал уважение. Я отлично знала, что в душе Николай был тюфяком и трусом. Однажды к нему пристала местная шпана – всего-то трое пацанов лет по семнадцать. Так он все им отдал – часы дорогие, подарок матери, кошелек…

Понимаю, что выгляжу некрасиво и даже тупо. Девушка по кличке Гроза не может справиться со своими родственниками, отстоять свою позицию. Уступает отчиму-размазне – но простите, кто еще этому дураку самооценку поднимет? Пасует перед матерью – тут мне даже оправдываться не надо, Нико умела как никто давить на жалость и вызывать во мне чувство вины.

Вот так, постепенно, надавливая на нужные точки, меня подвели к замужеству.

Только не подумайте, что я как какая-нибудь героиня любовно-исторического романа вот прям так взяла, и под давлением родственников согласилась выйти замуж за незнакомого мне мужчину! Разумеется нет, не было силы или способа убедить меня и заставить пойти на такой шаг. Мы же не в средние века живем. Я сразу расставила все точки над «i» в разговоре с матерью. Ну а мнение отчима и вовсе не учитывала.

Но я согласилась на ужин в ресторане. Тоже значительная уступка, и даже проявление слабости. Но мама так долго ныла, нудила и умоляла меня – я подумала, почему нет. Познакомлюсь, поем на халяву, а заодно расставлю приоритеты. Объясню жениху на нейтральной территории, что мне его предложение руки и сердца не интересно.

***

Ресторан был выбран один из самых дорогих в городе. Жених не поскупился, но почему-то опаздывал. Наши же уже были в сборе. Лучшая подруга матери, тоже художница, по имени Люся, точнее Люсьен – все ее так называли, осмотрела меня с ног до головы и подняла два больших пальца вверх.

– Шикарно. Просто шикарно, Нико. Твоя дочь – красавица.

– Ох, и не говори, – расплывается в улыбке мама. – Я так счастлива, что этот день наступил…

– Ну-ну, не распускай нюни. А то и Кира сейчас разнервничается, да, малышка? – подмигивает мне Люсьен.

Я не понимаю, о чем они говорят. Точнее, напрягает замечание мамы о наступившем дне… И только сейчас задумываюсь – почему столько внимания сегодня уделено моему наряду. Меня запихнули в розовое непонятное нечто – буквально облако из кусочков шифона, расшитое стразами. Я чувствовала себя Мальвиной, так и хотелось сложить руки в боки и спросить: Буратино, ты выучил уроки?

Платье было моей последней уступкой матери. И я настолько была разозлена своим видом в этом шифоновом недоразумении, что даже не заподозрила, что дело нечисто.

И только в ресторане, когда жених появился в компании родителей, о присутствии которых не было сказано ни слова, я поняла, что мне подстроили ловушку! Только моя не в меру эксцентричная мать могла пойти на такое!

Отчим побежал обниматься с отцом жениха, а я затащила маму в туалет и устроила допрос с пристрастием.

– Это что такое, мама? Ты говорила он один будет, и просто неформальная встреча. А тут куча гостей, его родители и все причитают какая я красивая невеста!

– Ты его разглядела? – причитает в ответ Нико. – Он такой симпатичный! Да за него любая счастлива будет выйти.

– Вот и отлично! Зачем ему жениться на мне?

– Ты ему очень по фото понравилась!

– А зачем ему показали мое фото?

– Ну-у… понимаешь, Николай… он очень много отцу Димочки должен.

– А я что? Эквивалент возврату долга? – вскипаю.

– Кира, как ты не понимаешь… это отличная партия. Да за ним все бабы с детства бегают!

– А я – не хочу.

– Как капризная принцесса, ей Богу. Кирочка, солнышко…

Но мои нервы лопнули. Когда мама раскололась и призналась, что это не простой ужин, а помолвка, и мой злополучный жених прибыл сюда с кольцом… Меня накрыло волной неконтролируемого гнева. Я прямо в туалете устроила скандал, крича, что сейчас невест не продают. Не те времена. Мама в ответ орала, как повезло вообще с женихом и все такое. Которого я и разглядеть толком не успела – не до того было. Да, вроде вполне симпатичен, не урод. Высокий, миловидный блондин. Все что успела отметить для себя. И тридцать пять – отличный возраст, даже спорить не буду. Но это не отменяет того, что браки не заключают таким странным способом. Почему парень не может найти себе невесту, познакомившись, скажем, в кино? Ночном клубе? Да в общей компании! Если он симпатичен и небеден – то полюбому, в каких бы кругах он не общался – претенденток должен быть вагон.

– Дима очень серьезный и занятой бизнесмен. Ему некогда размениваться на романы. Сначала он учился… Потом отец его заболел и Дима погрузился в бизнес. Кстати, его папа – лучший друг с Николаем. Вот они еще по молодости и решили деток поженить.

– Но я не «детка» Николая! У него две дочери! Почему я?

– Это очень острый вопрос, милая. Диме ты глянулась. И девочкам конечно обидно…

Вот оно что! А я думаю – почему в последнее время сводные буквально люто ненавидят меня. Прям ни взгляда спокойно бросить не могут…

– Мам, это самая жесткая подстава, какую только можно себе представить. Мне жаль, что придется краснеть перед гостями и Димиными родителями… Но никаких помолвок, и кольцо я не приму.

Нико в ответ закатывает глаза, прижимается спиной к стене и сползает по ней – имитируя обморок.

– Ма-ам, я серьезно. Хватит твоих штучек с меня. И знаешь что, достало. Я съезжаю. Нам давно надо было жить отдельно. Ира давно говорила…

– Что? Это она тебя надоумила матери перечить! Клинья между нами вбивает! Детка, умоляю, сделай лицо повеселее и не капризничай. Ты же замуж идешь, а не на каторгу. Ну правда, не дуйся, Кира! Димочка прекрасный парень и я уверена, вы двое будете очень счастливы.

– Нет, мама, ни за что! И не приплетай Иру, она тут ни при чем. Крестная всегда дает мне дельные советы.

– Ты не можешь жить с женщиной, с которой я в ссоре! – с горьким пафосом кидает мать, а я едва удерживаюсь, чтобы не фыркнуть от смеха.

– Ладно, не буду жить у нее. Сниму квартиру с подружками по институту. Они как раз ищут вариант на троих, чтоб недорого…

– Ни за что! Я тебя не отпущу.

Понимая, что спорить бессмысленно, да и в туалете стало тесновато, все время кто-то заходит, заглядывает – наш скандал привлекает внимание, прекращаю спор и выхожу в зал. Нико же остается, чтобы умыться и привести себя в порядок.

Меня немного колотит от происходящего – гостей и правда много и хоть я заявила, что не приму кольцо и вообще в фарсе не участвую, понимаю, что это будет жутко неловко и вообще… Может лучше свалить по-тихому? Я так нервничаю, что начинаю думать о сигарете. Хотя не курю, так, балуюсь очень редко в компании. Но сейчас мне прямо-таки необходимо успокоить расшатанные нервы.

Ресторан, в котором происходит мероприятие, находится в крупном торгово-развлекательном центре. Захожу в лифт и спускаюсь на первый этаж, выхожу на крытую парковку. Может здесь у кого стрельну сигаретку. Оглядываюсь по сторонам. Довольно прохладно для апреля. Короткий пиджак-пальто я оставила в гардеробной. И сейчас дрожу от холода в дурацком розовом платье. И тут замечаю, что следом за мной, из тех же дверей выходит мой жених! Он пока не видит меня – я отошла на несколько метров и сейчас стою за колонной. А увидев Диму так и вовсе пячусь назад, все дальше. Он явно меня ищет – может по приказу матери, может из своих соображений. Но мне сейчас вообще никак не улыбается разговаривать с ним. Я хочу успокоиться, быть собранной и хладнокровной. Уверена, что не получится разговора, одни визги, да мордобитие. Я слишком на взводе после разговора с мамой. Но Дмитрий упорно двигается в мою сторону, и тут, не знаю, что со мной происходит. Я конечно девушка отчаянная и боевая, но таких штучек еще ни разу не выкидывала… Жених все приближается, и я дергаю ручку пассажирской двери огромного джипа. Не знаю, почему выбрала эту машину… и не знаю почему владелец столь дорогой тачки беспечно не поставил свое авто на сигнализацию. Все произошло в одно мгновение! Дергаю ручку, без особой надежды что дверь откроется, просто машинальное движение. Думаю в этот момент о том, что сейчас нырну под джип и плевать на платье – больше вариантов нет… но дверь поддается и я ныряю на заднее сидение дорогущего салона. Сжимаюсь в комок, даже глаза зажмурила, что вообще глупо и никак не поможет спрятаться. Но видимо я совершенно невменяема в этот момент. Замерев на полу между передним водительским и задним креслом, нащупываю какой-то плед или покрывало… накрываюсь им. Сижу как мышка, отсчитывая минуты… И не замечаю как отрубаюсь.