Э, господа, хоть и не велик град Калуга да все же случаются в нем иногда происшествия далеко выходящие за ряд обычных событий.
Знаменита на весть свет стала Калуга не своими пирогами, красивыми девками, дублеными кожами и яблоками, и не проворством хитрых купцов, которые стремятся объегорить каждого. И не своими битюгами и военными песнями. А известною она стала происшествием губернского и московского масштаба. Хотя следы этого события и не разглядишь на различных топографических и военных картах, но все же о нем мне пришлось услышать немало рассказов в смоленских, орловских, московских и курских домах.
Вспоминаются мне зеленые и синие занавесочки с красными и белыми цветочками, полдни, и девочки все в запахе весенней пыльцы. Кособокие деревянные домишки с верандами и резными наличниками, все в три окна, стоящие вкривь и вкось вдоль по нашей улице. И за каждой калиткой и за каждым окошком ждет счастье! И тяжелые чугунные утюги на печке, и лупленные куриные яйцы. И запах свежих горелых углей из дыры самовара на которую хозяйка еще не засунула свой чайник, и вкус анисовки, и блюдцы с жарким чаем и сиропным вареньем и с вечными мухами, и сараи с сеном в каждом дворе. И ночные эфиры и звезды и запахи. И не мешал мне даже тяжелый дух калужской природы: свинарен и конского навоза. Ах, моя молодость! Ах, моя смелость!.. В те-то годы и поры все звенело вокруг меня кругом радостным звоном.
А выйду я на речку Оку: как просторно, как радостно, как хорошо, и ласточки, ласточки.
А сколько разнообразия и сколько новостей получал я от знакомых и от многих разных умных разговоров. То купца Кувырина ямщики побили на большой дороге, то Мишка Беликов опять подрался с соседями на лугу. Интересно черт возьми жить среди разнообразия мнений! Летом можно пойти куда угодно. Гуляй целыми днями. Как хорошо! Давно ли я в молодые юные годы с господами Гоголем и Попрыщиным сидел на лавочке и рассуждал о конезаводских лошадях да бориловских девках? Могли ли мы подумать тогда что впоследствии случится с господином Попрыщиным такая история?...
Глава 1.
Из двухэтажного дома что близ храма Покрова Богородицы на рву вышел чиновник. То что он был чиновником средней или мелкой руки было тотчас хорошо видать по его светскому платью. Да и где еще может квартировать наш брат мелкий чиновник вместе с своею кухаркою Марфою как не в двух комнатах по двенадцать аршин каждая на втором этаже на верху холодной деревянной никогда не крашенной лестницы обитой с двух сторон черными досками со щелями, - где в другой такой же половине в трех таких же комнатах обитает экзекутор с немногочисленным семейством или учитель арифметики, или торговец скотом, гоняющий его гуртом из Самары? Эт не каждому чиновнику повезет иметь свой хотя бы и небольшой домишко в Калуге, - и не мечтает он тогда о переводе в казенную палату или старшим по чину в Вологду, и не нужны ему вензеля, титулы, звания и экивоки, а нужно ему получить свое двадцати двух рублевое жалованье, да и к Миланье Анисимовне под бок на печку.
Двухэтажный дом, из которого вышел чиновник, был обыкновенным домом с красным кирпичным низом какие обыкновенно ставят себе купцы по провинциальным городам. Где на первом этаже наполовину опущенным в землю у купца склады, лавки и мастерские а наверху живут они сами, "ихнии величества". И этот дом тоже был купеческим домом, собственностью Шебалдина, купца третьей гильдии, или попросту сказать "китайца".
У купца Шебалдина народилось семеро детей и все его дети как и сам Шебалдин были неграмотны. Несмотря на свою неграмотность, которую Шебалдин не сумел утерять даже живя вблизи церкви и ведя близкое знакомство с двумя учеными грамотными дьячками, Шебалдин стал в какие-то времена сказочно богат, вертел тысячами, а вот теперь обеднел и разорился из-за падения торговли и промышленности в Калуге. Сейчас он жил в первом этаже своего дома с многочисленным неграмотным семейством на своей правой половине, и хотя и не ходил по улице, смазывая рот большим куском сала, показывая всему народу какой он богатый человек, но и незаметно было чтобы он хорошо жировал или ел досыта. Катайцем купца Шебалдина прозвали из-за того что его дед был китайцем насильно забритым на Амуре в русскую армию и привезенным с армиею в Россию. Хоть в самом Шебалдине не было ничего китайского и он не знал китайской грамоты и даже не знал где и как живут китайцы, и несмотря также на то что своего деда-китайца он никогда не видел потому что тот уже давно умер от хронической русской болезни алкоголизма, самого Шебалдина и всех его детей Калуга знала только как китайцев и другого имени у них никогда не было. Из-за этого прозвища с детьми Шебалдина соседские дети не хотели дружить и они целыми днями сидели за забором на своем дворе, а когда выходили на улицу или выглядывали из-за забора то мальчишки со всех сторон им кричали:
- У китайца красные яйца!
Хорошо хотя бы что купец Шебалдин был мирный человек и никогда не устраивал рукопашную битву и никогда не было случая чтобы он закричал на кого-то или спустил собаку на охульников. Поэтому мальчишки могли кричать на его детей из-за забора всякой ругни сколько им хотелось.
Этот дом, стоящий за церковью Богородицы на рву был не единственным двухэтажным купеческим домом на улице: в недалеком ее конце на углу стоял еще такой же почерневший красно-кирпичный деревянный дом с лавкою.
Господин вышедший из дома между тем подошел к этой лавке и сказал зябнущему и скучающему в ней мальчику:
- А насыпь ка ты мне конфект полфунта из этой банки.
- Сей момент, господин Попрыщин! - отозвался мальчик сворачивая кулек из половинки листа от старого пожелтевшего журнала.
- Свечей у вас нету?
- Никак нет, господин Попрыщин. У нас есть только сальные свечки.
- Ну хорошо, скажу Марфе чтобы она сходила за свечами в город.
- Ваша Марфа у нас наши сальные свечки тоже покупает.
- Это она для себя их покупает, на кухню.
Уже не первые морозные ветра просвистели над зябнущей Калугою стуча по железным крышам и сосулькам холодами и буранами когда господин Попрыщин вышел из дома. Уже позднею обветшалою зимою дышало все вокруг. Все собаки в этот день попрятались в свои будки от холода и лежали под крыльцами и под полами повизгивая от мороза и ожидая и мечтая об близкой весне.
Засовывая в губы новую сладкую красно-малиновую сосульку Попрыщин поневоле ускорял свой бег спеша мелкой и частой рысью в присутствие. Как не скучна, как не неприятна, как не противна, как не мелка была для него его служба, но поневоле поспешишь и в неприятное для тебя место когда на дворе стоят такие холода что заиндевеет и нос от мороза .
Арсеньтий Арсеньевич в это утро отвлекся от своего любимого занятия. Он покинул теплую комнату где с большим удовольствием проводил время. Дома ожидала его старая амбарная книга с траекториями и полетами мух. На четырех дощатых полках приколоченных к стене в его комнате лежали заветные тетради, книга по географии, книга по математике, звездный атлас, грамматики и сочинения Гельмгольца. Тщательно взвесив крупную муху и расправив ее крылья Арсений Арсеньевич внимательно рассматривал строение ее крыл.
- Так, - говорил он, приникнув к микроскопу и положив под него двух крупных майских жуков, - почему они летают? Они не могут летать. Они тяжелей чем муха и гораздо реже машут своими крылышками. Может быть причина в том что у них два крылышка с каждой стороны: верхнее и нижнее?
Как приятно было проводить время за хорошими домашними занятиями в интересных мыслях и мечтах. Но!.. Достатков нет, достатков нет, господа, приходится спешить на службу. Скользя по заледенелым тротуарам а то и утопая сразу двумя ногами в сугробе Арсений Арсентьевич про себя негромко ругал проклятого Борея и дворников никогда не убиравших снег на улице. Потому что дворники прочистят проход к своим воротам, лишь бы им только свои ворота открыть, а больше им ничего и не нужно.
Резвые сытые лошади бодро бежали посредине улицы задирая набок головы, фыркая паром и позвякивая попонами.
"Хорошо быть купцом первой гильдии, - думал Попрыщин, - навесил шариков-колокольчиков на вышитую бархатную попону, напился горячего чаю, залег в медведя в теплых болховских сапожках и кати в город по торговым делам. Не жизнь, а малина. Где уж нам, мелкому чиновному брату, разъезжать на рысаках."
Попрыщин немолодой чиновник, а был он все еще не женат.
Хотя, казалось бы: как ему не жениться?
Только помани, только присвистни: десять кумушек и вдовушек тут же сбегутся со всей округи.
В том и причина, господа, что был Попрыщин не просто мелкий чиновник, а человек с принципами.
Внешности Попрыщин был самой неказистой. Это был невысокий черноволосый, чернобровый человек по незаметной наружности как раз подходящий к своей незначительной и ничтожной должности. Не наградил его Бог не красотой, ни капиталом, не наследственным имением, ни такими большими талантами чтобы они были видны каждому и сразу бросались в глаза. Однако же нельзя сказать чтобы при своей невидной наружности Попрыщин не нравился дамам и отроковицам Калуги. Напротив, при его живости и разнообразии мыслей он производил на некоторых из них хорошее впечатление. Бедность несчастного Попрыщина убивала в нем все его надежды. Так что Попрыщин хоть и был был дворянин но принадлежал к тому многочисленному классу людей которых в наши дни становится все больше что должны добиваться в этой жизни всего сами энергично пробиваясь к цели и расталкивая других людей локтями. Не скажу что у Попрыщина это хорошо получалось.
Мелкий наш брат чиновник по незначительности своего жалованья вынужден селиться с семейством на самой немощеной и богом забытой окраине. Слава Богу что у Попрыщина пока еще не было семейства и ума не приложу что бы он делал что если бы у него было семейство и как бы он тогда сводил концы с концами.
Ну разве что ходил бы тогда Попрыщин все годы на службу в единственном поношенном сюртуке а свои сапоги нес бы в руке до самого губернского правления чтобы они по дороге не сносились. Так что, господа, Попрыщин оставался чиновником четырнадцатого разряда, колежским регистратором, и как видите даже после двенадцати с половиной лет службы не вышел в люди. Он сидел в темном углу губернского правления очиняя перья для его превосходительства, передавая записочки, подшивая бумаги и занося в журнал номера и краткое содержание поступающих жалоб. Его место располагалось возле комнат губернатора и около самой губернаторской служебной квартиры, но это обстоятельство никак не отражалось на продвижении Попрыщина по службе. Сначала и сам Попрыщин удивлялся своему незначительному и не изменяющемуся положению. Его в первый же год обошли по службе. И на четвертый год случилось то же самое. Но потом он, как казалось, привык к своему положению, стал незаметен и не виден. Как будто он навсегда соединился с темным углом и со своей незначительной должностью, как будто бы все начальство про Попрыщина забыло, как будто кто-то указал перстом на него и сказал про него: тут ему и место, и иначе быть не может, и так было всегда. Значит были у Попрыщина враги. Можно было сказать про его стол в темном углу и про самого Попрыщина: начальством и Богом забытый уголок.
Иногда он вынимал из стола дело о взыскании средств по заемным письмам помещика Худякова где на последних листах хранились его заветные страницы.
Там незаметно от начальства он занимался своими любимыми занятиями. Арсений Арсеньевич оттачивал тонкое воронье перо и склонялся над листами бумаги, отдавая служебное время научным упражнениям и разнообразным идеям. В его некрасивом но живом и сообразительном лице зажигалась бойкая мысль, а под черными пушистыми веками сверкал оживленный зрачок. Представлялось Арсению Арсеньевичу что он сейчас сидит не в губернском правлении, или в своей квартире в пятьдесят первом квартале в доме купца Шебалдина, а в роскошном княжеском дворце или ведет долгую и умную беседу с Гельмгольцем.
Жизнь не баловала Арсения Арсеньевича, но он не отчаивался. При всех неурядицах жизни, при тяжелом подневольном труде, он оставался веселым и покладистым человеком.
- Вот, - тихонько говорил он обмакивая в чернильницу перо, - когда господин сочинитель, к примеру, хочет сочинить хорошие стихи, он их пишет лебединым пером. Деловые бумаги хорошо писать гусиными перьями. А ученые сочинения и мысли нужно записывать вороньими перьями, с крыла большого черного ворона, они лучше всего подходят для этих занятий.
И все же при его умных занятиях и при ученом развитии его мыслей на прикладных науках никак не востребованных жизнью, - не шла у Попрыщина служба, не шла.
Да ведь и не бегают чиновники губернского правления по базарной площади и по берегам реки Оки с мальчишками и с девчонками взапуски с воздушными змеями. Не должен чиновник этого делать. Не должен чиновник гулять по базару в воскресные дни с железной палкой и в красной рубахе и в шляпе какую носят молдаване распевая песни вместе с медведями, мужиками и цыганами. Ну разве что если когда напьется водки, разухабится и отправится с товарищами в праздничный день погулять. Но не на трезвую же голову! И какой после этого из Попрыщина столоначальник? Как после этого ему можно доверить серьезное дело и как его может оценить начальство? А как можно додуматься до того чтобы уснувшему экзекутору Тараканову намазавши медом наклеить одиннадцать тараканов и мух на лысую голову?!.. Ну как после этого Попрыщина поощрить?.. Оказавшись на месте начальства и встав в задумчивую позу поневоле почешешь недоумевающую репу.
Многое в службе зависит от самого человека. Конечно, уж как не старайся а все равно останешься в нашей провинциальной среде на небольших местах и доходах. Но чтобы за двенадцать с половиною лет не дослужиться до титулярного советника когда в России почти нет чиновников умеющих хотя бы связно писать и не получать годового дохода в 210 рублей, как это случилось с Попрыщиным, оставшись на хлебах коллежского регистратора, на десяти рублях жалованья в месяц, до этого нужно уметь дослужиться.
Вот почему Попрыщину пришлось компенсировать нехватку средств занятиями перепиской у купца за шесть рублей пятьдесят копеек. Благо еще что кухарка Марфа была не привередлива и выполняла обязанности прачки и прислуги за три рубли. Так что, господа, приходилось Попрыщину приобретать себе подержанное готовое платье на базаре а то и сосать лапу. Где уж тут посещать театр или прикупить себе новые меховые кожаные боты с войлочною прокладкою.
Но он еще не до того погряз в серости нашей бедной убогой провинциальной чиновничьей жизни чтобы плюнуть на себя и совсем уже больше не думать об изменении своего обетования на земле, и чтобы среди улиц, лавок и разнобоких домишек не разглядеть живую симпатичную девчонку Таньку. Эта Танька была дочерью чернобородого чернолицего кожевенника Галкина.
Долгое время Арсений Арсеньевич не знал чья эта Танька, а узнать сразу было нельзя потому что у нас в Калуге как только где скажи так сразу на другом конце города и откликнется.
Сколько радостных минут и волнений доставила ему эта Танька и сколько милых надежд пробудила она в обманутом сердце, то этого не возьмется описать даже наш экзекутор Тараканов сочиняющий и подающий реляции по начальству.
Ну как было не подумать о женитьбе на этой Таньке как посмотришь на речке на ее извилистые ножки. Глаза у Таньки раскосые и серые, необыкновенные глаза, - таких не у кого не было. Когда она смотрела на человека то казалось что она этими глазами как будто звала человека в лучшие миры и в лучшие надежды или приглашала с собою куда то.
Арсений Арсеньевич страдал, и переживал и ходил из-за Таньки по городу все надеясь ее встретить и как нибудь заговорить с нею.
На Петров день когда караулили солнце и от солнца полетели синие ленты и цветные шары, она ловила их на лугу расставив руки и бегая за ними вместе с другими ребятами. Как он радовался вместе с ней и другими жителями такому чудному явлению природы. Но как проникнуть к ней и приблизиться в ее веселую компанию?..
"Пусть она и не ровня мне, пусть не дворянка, но дети в случае женитьбы все равно будут дворянами," - думал Попрыщин.
В черте города по всей реке среди барок и лодок купцы-кожевенники ставят большие плоты чтобы на них мочить, дубить и обрабатывать кожи. Все отходы и нечистоты после обработки кож сваливаются в реку и не убираются сутками. Одним своим концом такой плот упирается в берег а другим выходит в реку. На плотах стоят правила и козлы на которые натягивают кожи. На эти плоты приходят бабы для полоскания белья. К плотам прикреплены и плавают плетушки с вымачиваемыми кожами и для поимки рыбы. Рабочие кожевенники натягивающие размоченные кожи на правила и очищающие их железными скребками от мездры имеют очень сильные руки. Они, как и сами купцы-кожевенники, как на подбор здоровенные и крепкие люди. Они все чернобровы, чернобороды, имеют грубые голоса и все похожи на цыган. Дикий народ.
Проходя по берегу по улице мимо завода Галкина Арсений Арсеньевич заглянул во двор чтобы увидеть там Таньку.
Войдя в двор купца Галкина он очутился перед братьями Галкиными которые со своими рабочими с черными бородами и мрачными лицами сидели на телеге. Галкиных было два брата: Савва и Владимир. Старший Галкин Савва был громила огромного роста а младший был низенький крепыш с прямоугольными плечами, очень похожий на старшего брата. Про младшего Галкина говорили что в драке он даже крепче своего старшего брата.
Танька стояла у двери конюшни. Она увидела Попрыщина и крикнула ему:
- Еще раз на меня так посмотришь я тебе весь еба*ьник разобью!
Сначала ему показалось... нет, точно .. младший Галкин пошел вслед за ним...
Невозможно описать с какой быстрой скоростью несчастный вздыхатель побежал к своей квартире. Только через два часа он пришел в себя отогрев сердце горячим чаем и водкою.
Вот так устроено все в нашей жизни: что люди не понимают друг друга. И не нужно, господа, ждать от некоторых женщин высоких понятий.
Попрыщин между тем пока я веду о нем рассказ уже приблизился к зданию присутственных мест выкрашенному как обычно у нас водится в России в облезлый желтый цвет.
Глава 2.
Войдя в здание господин Попрыщин остановился перед высокою деревянною лестницею. В самом ее начале лежала сильно выцветшая дорожка сделанная из толстых белых нитей в перемешку с льняной и пеньковой веревками крашенными в синий и красный цвет из тех что кладут в сенцах и в залах в своих домах калужские жители. Эта дорожка напоминала свернутую дерюгу или несколько сложенных вместе пеньковых мешков. Тут господин Попрыщин остановился и взяв из угла веник стал обметывать им свои сапоги.
Поднявшись на второй этаж и войдя в гардеробную он посмотрел на лакея Прошку который , взглянув на него, продолжал чистить сушеную воблу не обращая на него внимания и не удосужившись при его приближении подняться чтобы принять его шинель.
Сняв шинель и повесив ее в дальний угол господин Попрыщин прошел по коридору и не не заходя в канцелярию сел на свое место. Он прошел незаметно потихоньку мимо канцелярии потому что сегодня он несколько опоздал. Запах канцелярского клея, горелого сургуча, просителей, чиновничьих сапог и чиновничьих мундиров, несколько напоминающий запах казармы, уже не так сильно доносился в его коридор. На его столе уже лежало несколько конвертов.
- Ну вот, вы и явились!
Въедливый, придирчивый, жесткий, худой и твердый как согнутый гвоздь советник губернского правления Павел Иванович Мамаев согнулся еще сильней и зашептал:
- Попрыщин, что это у тебя, братец, в голове всегда ералаш такой? Ты иной раз метаешься как угорелый, то такую рожу скорчишь, что как будто кошку драную съел, - то дело подчас так спутаешь, что сам сатана не разберет, в титуле поставишь маленькую букву, не выставишь ни числа, ни номера. Часто невозможно с тобой разговаривать, перескакиваешь с пятого на десятое. И в волосах у тебя такой же бардак. Какие-то бумажки у тебя в волосах, еще куриные перья. Ты где сегодня, Попрышин, ночевал? С курами?.. Неужели перед тем как идти в присутствие трудно умыться и причесаться?.. Почему ты опять опоздал на целый час?.. Почему я должен тебя целый час дожидаться?... Попрыщин! Что же ты молчишь?..
- Обращайтесь ко мне по простому.
- Как?..
- Арсений Арсеньевич.
- Вот как! Вы стало быть Арсений Арсеньевич, а не Попрыщин! Хорошо же! Вы стало быть не Попрыщин, а колежский регистратор, что соответствует вашему званию. Хорошо же! Ну хорошо же! Ну, размыслите хорошенько! ведь вам уже за сорок лет - пора бы ума набраться. Что вы воображаете себе? Вы думаете, я не знаю всех ваших проказ? Ведь Вы волочитесь за губернаторскою дочерью! Ты посмотри на себя, подумай только, Попрыщин, что ты? ведь ты нуль, более ничего. Ведь у тебя нет ни гроша за душою. Взгляни хоть в зеркало на свое лицо, куды тебе думать о том!
- Жалкая, ничтожная личность!..
- Вот как! Я значит жалкая личность. А Вы, Попрыщин, очевидно воображаете из себя Александра Великого? А между тем Вас здесь терпят на службе из жалости, помня Ваши немолодые лета. Ведь вы еще не выслужили себе пенсию?
- Нет. Мне до выслуги осталось два года.
- Вот видите, Попрыщин! А вы, вместо того чтобы выслужить милости у начальства и быть благодарным ему за его к вам доброту, манкируете обязанностями и волочитесь за губернаторскою дочкою! Да можно ли себе такое представить? Подумайте: кто Вы и кто она?
- Дубина ! - пробормотал Попрыщин посмотрев на спину удаляющегося начальника, - Мамаев меня не любит. Вот уж невзлюбил! Так и ищет где и как меня уколоть.
Арсений Арсеньевич остро отточенным ножичком с костяной ручкою очинил большое гусиное перо и вывел загогулистый номер на титульном листе жалобы. Теперь эта жалоба от обывателей уездного Мещовска должна пройти двадцать шесть инстанций и согласований. Но подпись Попрыщина всегда будет стоять на ней первой. Когда Арсений Арсеньевич выводил росчерки в верхнем левом углу бумаги конец гусиного пера своим верхним пушистым концом слегка касался его щеки, правой брови и глаза. Попрыщин жмурился от удовольствия. Он склонил голову, высунул конец языка и завалился на бок.
Из губернаторской квартиры открылась дверь и из нее выглянула девушка или верней сказать еще почти девочка.
На взгляд ей было не больше 16 или 17 лет. Она была симпатична. Даже можно сказать что она была очень хорошенькая: черноволосая, чернобровая, с пушистыми ресницами и большими глазами. Она спросила:
- Папа здесь не было?..
- Никак нет-с! Еще не появлялись.
Девушка замерла в двери продолжая внимательно рассматривать помещение и Попрыщина.
- Вы папашу ждете?
- Да, он мне нужен.
- А я вот здесь сижу.
- Да?
- Да. Меня зовут Арсений Арсеньевич.
- Я замечала вас: вы все время сидите в углу.
- Это я раньше сидел в углу но теперь мое место и мой стол передвинули и может быть я скоро стану столоначальником.
- Вот как?
- Да.
Попрыщин недовольно поморщил лоб и продолжал:
- Разбесил меня начальник канцелярии. Он как только увидит меня всегда заранее кислую мину делает. Уже издалека от меня свое кислое лицо воротит и как будто меня не замечает. Он всегда норовит пройти мимо меня не поздоровавшись. Так и думает как бы устроить мне какие козни. Я бы сегодня совсем не пошел в канцелярию зная заранее какую кислую мину он сделает.
- Он вредный?
- Он фон-барон! Он пытается мною помыкать, считая себя великим начальником и забывая что я дворянин. А на самом деле дома кухарка Пелагея бьет его по щекам . Это всем известно. Я не такой! Я не позволю чтобы мною помыкали! Я разве из каких-нибудь разночинцев, из портных или из унтер-офицерских детей? Я дворянин. Да я плюю на него! Велика важность колежский советник! А на самом деле: лакей, лакей! Я терпеть не могу их лакейского круга.
Попрыщин поманкировал пустой табакеркою и сказал:
- Я совсем не курю табак и не нюхаю табаку. А табакерку имею для случая что если в приятной беседе кому одолжиться табачком. Я вчера видел как вы подъехали в карете к магазину мимо которого я проходил. Вы выпорхнули из кареты как птичка. И зачем Вам выезжать в такую холодную погоду? Я стоял у стены и вы меня не узнали. Ваша собачка Меджи осталась на улице, она меня тоже не узнала и стала на меня гавкать. Она на меня бросалась как лев!
- Она всегда так делает! Она меня защищала!
- У меня в детстве тоже была любимая собака. Ее звали Мохнаторылый. Ее взяли даром на рынке у ямщиков а мне сказали что для меня купили волкодава. Но он оказался не волкодав, а Мохнаторылый. Дворняжка. Но я его все равно очень любил. Один раз он забрался в комнаты и разорвал все платья и мундир моего отца. Когда его застали, он доедал последние папины панталоны и рычал от удовольствия.
Девушка засмеялась.
- За это его хотели прогнать из дому, но я устроил такой рев что его отправили в дворницкую. Если бы я мог то завел бы теперь себе собаку на своей квартире.
- Арсений Арсеньевич! У моей собачки Меджи есть подружка, ее зовут Фидель. За ними обоими приударяет огромный пес Полкан. Этот Полкан мою Меджи замучил! Так и норовит к Межди подлезть! Из-за этого Полкана я иногда даже не выхожу погулять с Меджи на улицу. И этот Полкан очень умный: так и караулит нас, ждет, когда мы с Меджи выйдем. Мне кажется что этот Полкан умней нашего дворника.
- Встречаются умные животные. В газетах писали что две коровы пришли однажды в лавку и попросили себе чаю.
- Моя Миджи точно очень умная! Она умней многих людей! Когда ей хочется что-нибудь вкусненькое она так и ластится, и ее глаза выдают все ее мысли.
- Мохнаторылый тоже был очень умный. Когда мы жили на Нижней Монастырской улице он бегал на разведку в соседский сад. А после этого мы ходили с ним собирать яблоки в этом соседском саду когда там никого не было. Мой дядя Михаил был большой охотник. Он застрелил немало медведей и выращивал медвежат на дому. Для охоты на барсуков он завел пару породистых такс, которых раздобыл у Сперанского. От этих Альмочки и Пеки и Мохнаторылого произошло многочисленное потомство. Мохнаторылый бегал вместе с Пеки и Альмочкой на охоту и стал настоящей охотничьей собакой! За обедом я совал Мохнаторылому тихонько под стол вкусные кусочки, за чаем намазывал ему маслом сухарики. Ночью ему разрешалось спать у меня в ногах, но к утру его хвост и задние лапы всегда находились у меня на подушке, а когда он располагался у стенки, то под утро выталкивал меня совсем из постели. Своей наружностью, привязанностью, лаской и понятливостью он совершенно покорил мое сердце. Он был спутником всего моего детства. Он был такой умный! Поэтому его у меня и украли два армянина: Шаум и Вачик. Эти армяне тащили все подряд, если только увидят что где плохо лежит. А если днем чего не смогут унести, то по ночам воровали.
Попрыщин встал со стула, защелкал пальцами и запел:
- Я грузин, армянин, без гроша как медный.
Я мало пью, мало ем потому что бедный.
Я придумал один штук как мне стать богатый
И поехал в Еревань я на свою хату.
На пригорок выхожу, вижу: мадмузель-мадам.
Я к ней быстро подошел
И как опытный мужчина начал разговор:
"Разрешите, мад-мадам, можно в вас влюбиться?
И на толстый ваш карман можно положиться?"
Я ее обнимал, целовал немножко.
Из кармана доставал золотая брошка.
Девушка пошла домой бедный как сметана
Лишь по ветру развевались два пустых кармана.
Софья засмеялась, шутливо поклонилась и развела руки в стороны:
- До свидания, Арсений Арсеньевич!
- До свидания, Софья Николаевна!
Из раскрывшихся половинок дверей коридора канцелярии в пыли взлетевших солнечных блесток выбежал маленький быстрый человек. Это был чиновник канцелярии титулярный советник Гедеонов.
- Его превосходительство еще не появлялись?
- Никак нет!
- А я вижу ваш стол на новое место поставили.
- Да, мой стол поставили уже на новое место. Я, признаться, очень рад. Очень уж в углу было темно. И не разглядишь что в бумагах написано и где нужно какую запятую поставить.
- Поэтому вы в бумагах в разных местах закорючки и ставите, что вам ничего не видно?.. Иной раз такую загогулину нарисуете, что ни поймешь что там такое стоит: то ли гоголь, то ли новая буква алфавита?
- Я стараюсь. И у меня есть надежда что может быть я скоро стану столоначальником. Тогда мое положение переменится. А так, признаться, и самому неудобно: я уже 12 лет на службе и все еще не получил повышения. Да, признаюсь, если бы не благородство службы я бы уже давно оставил губернское правление. Я дворянин. Что ж, и я могу еще дослужиться. Мне еще сорок два года - время такое в которое по-настоящему только что начинается служба. Одна беда: достатков нет.
- Нужно уметь держать себя с достоинством. Это уж не мое дело, Арсений Арсеньевич, но замечу между нами: посмотрите, как вы ведете себя с начальством?! Посмотрите на себя со стороны. Так и бегаете перед ним как и перед губернаторской дочкой. Ну что ты, Попрыщин, разве можно так излишне? Нужно с достоинством. Вот как.
Гедеонов отошел к окну и встав в позу показал как нужно держать себя перед начальством с достоинством. Его маленькая фигурка выпрямилась, лицо приняло строгое выражение и он стал похож на статуэтку Наполеона выполненную в миниатюре.
- А так всю жизнь будешь на побегушках. Всю жизнь будешь только носить записочки к начальству.
- Вам, Попрыщин, нужно устроить Вашу личную жизнь, - сказал вошедший Мамаев, - Вы уже немолодой человек, можно сказать мужчина в годах, а все еще не создали семейного очага. А вот как женитесь, остепенитесь, глядишь, начальство увидит что вы серьезный положительный человек и даст вам повышение. Может быть окончите службу колежским асессором.
- Меня уже трижды обходили в чинах.
- Вот видите! А как женитесь, начальство увидит что Вам нужно кормить семью, что вы остепенились и даст Вам повышение. Начальство тоже имеет сердце. И я в таком случае могу замолвить о вас слово перед его превосходительством.
- Очень трудно найти среди женщин тонкую благородную возвышенную душу. Барышень много а жениться не на ком. Да и достатков не хватает.
- А вы и не забирайтесь высоко! К чему Вам высоко забираться? Ежели Вы женитесь на высокоблагородной девушке, то как же вам ее содержать?.. Ведь девушка из благородной семьи привыкла к обеспеченной жизни, привыкла себе ни в чем не отказывать. Вы, Попрыщин, найдите себе партию попроще, женитесь на вдове, глядишь и остепенитесь.
Прочтя нотацию Мамаев покинул помещение. "Так и норовит сказать какую нибудь неприятность, - подумал Попрыщин, - он даже не думает о том что дает поучения дворянину."
- Я вижу что мой начальник меня не любит и даже ненавидит, - сказал он, - Он не упустит случай чтобы задеть меня или как нибудь уколоть. Ему мешает только благорасположение ко мне его превосходительства: я часто сижу в кабинете его превосходительства и очиняю ему перья. Так же я все время ношу почту и записки к его превосходительству. Если бы не благорасположение его превосходительства давно бы уже я вылетел со службы благодаря проискам врагов. Отчего я коллежский регистратор и с какой стати я коллежский регистратор? Может быть, я какой-нибудь граф или генерал, а только так кажусь коллежским регистратором? Может быть, я сам не знаю, кто я таков. Ведь сколько примеров по истории: какой-нибудь простой, не то уже чтобы дворянин, а просто какой-нибудь мещанин или даже крестьянин, - и вдруг открывается, что он какой-нибудь вельможа, а иногда даже и государь. Когда из мужика да иногда выходит эдакое, что же из дворянина может выйти? Может быть мне завтра уже откроют большое наследство? У нас, Попрыщиных, старая дворянская фамилия.
" Попрыщин ожидает наследство?.. Это интересно. - подумал Гедеонов. - Это очень интересно. Надо бы всем рассказать."
Глава 3.
Попрыщин шел к себе на квартиру не замечая ни сугробов ни обочин ни наледи. Радостью было освещено все вокруг него: дома, прохожие, улицы. Каждая минута воспоминания о произошедшем доставляла радость. Весь день сидя за своим столом в присутствии он вспоминал о том что произошло.
"Сегодняшний день есть счастливейший день в моей жизни! Да возможно ли это?.. Свершилось! О чем я только мог мечтать, нет, о чем я даже боялся мечтать!.. Я разговаривал с ней, и она была так близко от меня, совсем рядом, и она много рассказывала мне про себя, так много! - и говорила со мной как с человеком! Как она была проста. Да возможно ли такое?!.. Да может ли это быть!?.. "
Он снова и снова вспоминал о том что СЛУЧИЛОСЬ сегодня. Мог ли он с утра предполагать что в сегодняшний день произойдет ЭТО?.. Боже мой, как она хороша. Какое у нее юное, чистое, нежное, как будто эмалированное лицо. Как она красива!
Он вспоминал ее, какой он видел ее сегодня вблизи, ее прямой как бы немножко кавказский нос,- она напоминала южанку, но она была русская, русская девочка, и это тотчас сразу было видно как только она начинала говорить.
Как весенние ветры пробуждают природу так и любовь пробудила все силы и все лучшее что было в сердце страдальца. Попрыщин пришел в квартиру чувствуя в себе необычайный подъем.
Поздно вечером, высушив сапоги, он вышел прогуляться к губернаторскому дому. На втором этаже дома, в верхней половине губернатора была освещена большая зала.
Снежные пушинки скользили в безмолвном вечернем синем воздухе одна за одной ровно вниз словно по правильно натянутым ниткам.
Все пространство улицы и прилегающей к ней площади было заполнено вертикально падающими белыми пушинками.
Попрыщин стоял на краю площади и глядел в освещенные окна губернаторской квартиры
В эту минуту за окнами квартиры губернатор Николай Михайлович Смирнов, немного обрюзгший но представительный, высокий черноволосый и чернобровый мужчина, сидел на синем тульском диване и беседовал с племянницей Верой и Софьей. Титулярный советник Сергей Ильич Гедеонов, приняв картинную позу, стоял около камина старинной готической моды опершись о него локтем и заложив ногу за ногу.
- И что же вы, мои красавицы мне сегодня расскажите новенького? - спросил губернатор, - Чем вы сегодня занимались?
- Папа, в давешнюю субботу мы ходили с Верой и нашею Глашею на ярмарку и там к нам приставал цыган.
- И что же он вам говорил?
- Наверное он хотел нам продать свою лошадь!
- Цыгане очень ушлый народ. Могут и мертвую лошадь продать как живую. Хитры и настоящие разбойники. Но цыганки верные и преданные жены. А некоторые из цыганок очень красивы. Попадаются среди цыганок такие штучки, просто кровь с огнем! Я и сам когда был ротмистром влюбился в цыганку из табора, да так крепко влюбился что хотел на ней жениться. Но в это время, Софья, я встретил твою мать и сделал ей предложение. Среди цыганок редко попадаются вертихвостки.
- А что такое вертихвостки?
- Тебе, племянница, уже тринадцать лет и ты все еще не знаешь что такое вертихвостки? Ну хорошо, я тебе сейчас разъясню. Есть такие женщины, которые используют внимание мужчин для собственного удовольствия. Так и вертят ими как своим хвостом. Так и крутятся перед мужчинами. Поэтому их и называют вертихвостки.
Губернатор пожевал губами как будто вспоминая что-то и произнес:
- Софья, пойдем, мне нужно тебе что то сказать.
В комнате остались Гедеонов и Вера.
- Сергей Ильич! - крикнула Вера - Подойдите сюда!
- Да, - сказал Гедеонов, подходя, - Что изволите?
- Что это Вы стоите в стороне? Мне скучно так сидеть одной. Идите ко мне. Мне хочется с кем-нибудь поговорить. Сергей Ильич, вы помните как на именины вы подарили мне коробку пастилок с шоколадной глазурью?
- Да, я их покупаю у купца Иванова в Торговых рядах. Купец Иванов во время Французской компании с моим дедушкой служил в одном взводе. Он специально заказывает эти шоколадные пастилки в Санкт-Петербурге. Мои маман и сестра их очень любят. У нас всегда есть коробка этих конфект.
- Они такие вкусные! Не могли бы Вы принести мне таких пастилок еще раз?
- Конечно! Нет слов!.. Сию минуту!.. Через десять минут я буду у Ваших ног! Вы знаете как это близко!..
Оставшись одна Вера встала, сделала с улыбкой в пространство легкий книксен, развела руки и довольная опять присела на диван.
Глава 4.
Губернатор и колллежский советник Мамаев вели приватную беседу тет-а-тет.
- Я стоял за шторою и незаметно подслушивал как Попрыщин разговаривает с Софьей, - сказал Мамаев.
Губернатор отодвинул кресло, встал из-за стола и подворачивая ступни ног шаркающею походкой подошел к коллежскому советнику.
- Я признаться подглядываний и доносительства не люблю, но Вас Павел Иванович лично специально попросил подсмотреть за Попрыщиным и Софьей, - сказал он, - Так как дело такое что между нами, можно сказать семейное. Может мне только так показалось или сплетни такие ходят про Попрыщина, но надо же все таки и удостовериться: мало ли что. Я за свою Софью совсем спокоен, потому что Попрыщин ей не пара, да и куда ему.
- В его то годы и с его рожей!
- Поэтому я и доверил Вас за ними подсмотреть между нами по простому и по семейному, так как Вы Павел Иванович часто бываете в моей квартире, часто в нее заглядываете и сможете незаметно их застать.
- Да куды уж ему! Иногда, как зайду, он такую рожу состроит, как будто кошку ободранную съел. Некрасивый, плюгавый и волосы торчат во все стороны. Я думаю что Софи смотрит на Попрыщина просто как на свою собачку. Давеча, как я их подслушивал Попрыщин ей сказал что если бы сделать такую ракету то он бы улетел на этой ракете от нас на луну. Так же он Софье сказал что Бога на небе может быть и нет потому что он, Попрыщин, смотрел ночью на небо в большую подзорную трубу и никого там не увидел. Он так же рассказывал что некоторые другие люди смотрели в такую трубу с воздушного шара и тоже ничего не увидели.
- Вот как. Понятно! Значит наверное ничего серьезного тут и нет.
- И не может быть. Подумайте: кто он и кто она. Ну как Софи, с ее партиями, может заинтересоваться этим дураком, прямо сказать чучелом? Она такая красавица. А он!.. А он...
- Не скажите. Такая же вертихвостка как и ее мамаша. Все женщины одинаковы. Но Вы Павел Иванович все таки за ними поглядывайте. Узнайте, где у Попрыщина квартира, с кем от там живет, или может быть живет один. Узнайте, чем он занимается дома. Узнайте. Может быть он пишет прожекты, может быть он даже социалист, сочиняет стихи.
- Стихи? Попрыщин? Да он даже писать не умеет.
- Как же не умеет? Он же ходит на службу. Да все время как я проходил по присутствию Попрыщин сидел у углу с большим пером, что-то пишет.
- Да он эти перья только очиняет.
- Нет, Павел Иванович, не очиняет. Он читал Софье стихи про звезды и про деревню. Так что стихи он знает и может оказаться образованный человек. Я, признаться, слежки не люблю, и не люблю доносительства, и не люблю подглядывать и поджуживать исподтишка, но один раз случайно подслушал как они разговаривали.
- Вы скажите Попрыщину чтобы он больше не заходил на вашу половину, - сказал Мамаев.
- А кто же тогда из присутствия мне записки будет приносить?
- Другой чиновник.
- Да ведь другой чиновник начнет в записки заглядывать.
- А мы подберем такого, который не станет в записки заглядывать.
В это время из губернаторской квартиры из-за двери послышался смех Софьи. Открылась дверь и вышел Попрыщин. Его голова была взъерошена, волосы торчали в разные стороны. Глаза часто моргали.
Мамаев, удивленный, смотрел на него.
- Попрыщин! Где Вы были?
- Относил его сиятельству записки на стол в домашний кабинет: из казначейского присутствия и от купца Епиходова.
Попрыщин повернулся к губернатору и передал ему сложенный самолетом листок:
- Ваше превосходительство, купец Епиходов просили передать Вам лично в собственные руки.
- Ох, уж это купеческое сословие, - сказал губернатор, принимая записку, - никому не доверяют. Нужно им чтобы было обязательно лично в руки. Еще купец Епиходов ничего не просил передать?
- Мне лично сунули один рубль в панталоны и сказали что в другой раз дюже сильно отблагодарят ежели буду усердствовать.
- Вот вам, Павел Иванович, купеческая порода, купеческое скупердяйство!.. Одни рубль!.. И кому!.. Чиновнику губернского правления. Пришел в присутствие с одним рублем!.. А ведь он миллионщик!.. Вот оно, купеческое скупердяйство! А!?.. А?!.. Вы что-то сказали?
- Ухожу, - произнес Попрыщин, - Ваше превосходительство, я сказал: аданте-с!..
- Посмотрите, какой оболтус, - проговорил Мамаев, - Разве можно доверить ему какое серьезное дело?
В еще не успевшую закрыться за Попрыщиным дверь вошел запыхавшийся чиновник Муханов.
- Меня спрашивали?
- Да, - ответил губернатор, - Полиция.
-: Как?.. Зачем?.. Почему?
- Тут у просительницы Авдотьи Никитичны радикюльчик в присутствии украли. С восемью рублями. Говорит, только расплатилась я с извозчиком, и еще, говорит, у меня оставалось восемь рублей и одиннадцать копеек. Положила Авдотья Никитична восемь рублей себе в карман, потолкалась в присутствии, и вот теперь радикюльчика у нее и нету!
- Как?...
- А я сразу сказал полицейскому приставу Дубине что вы тут не при чем.
Губернатор, довольный, захохотал. Титулярный советник Муханов, польщенный, улыбался.
Забрав завизированные бумаги Муханов покинул кабинет.
- Павел Иванович, перейдем теперь к серьезным делам, - сказал губернатор. - К нам приезжает генерал-губернатор! Я ожидал его на святки, уж сведения у меня были. Но он подзадержался в Петербурге. Накануне был царский объезд. Теперь генерал-губернатор приезжает к нам и будет раздавать чины и отличия. Между нами говоря мне уже кое-что известно и я надеюсь получить Владимира. У меня есть кое-какая бумага, я ее вчера получил. Я Павел Иванович оставлю ее вам чтобы Вы посмотрели какие наших чиновников ожидают отличия и повышения. Там, правда, ничего не написано про моего Владимира, но я крепко надеюсь.
Губернатор обошел свой большой канцелярский стол резной доморощенной работы выкрашенный морилкой и коричневою краскою в дубовый цвет и присев перед тумбою вынул ключ из маленького брючного кармана. После долгого препирательства тумба поддалась и Николай Михайлович достал бумагу. Передав ее Мамаеву он вышел такой же шаркающей неторопливою походкою из кабинета. "Ох, грехи наши тяжкие," , - проговорил он с трудом закрывая дверь.
Схватив бумагу и оставшись один Мамаев в списке чиновников представленных к повышениям и отличиям лихорадочно искал свою фамилию.
- Есть! Орден Святой Анны третьей степени!.. А теперь посмотрим других чиновников.... Извенков.. так.. Начихайло.. Пупуасов Миклухо-Маклай.. Рылеев.. А теперь посмотрю я Попрыщина... Может быть его ожидает колежский секретарь или даже титулярный советник. Нет... Ничего нет. Попрыщина опять обошли. А он ждет, надеется.
Прочитав бумагу, Мамаев расхаживал по кабинету.
- Какой же Попрыщин зловредный человек! Странный человек. Полнейший нуль, ничего собой не представляющий, а при этом еще и с претензиями. Только и умеет что запускать с мальчишками змеев да еще поет с мужиками песни на Одерской и Дровяной площадях в базарные дни. Ходит там в красной кумачевой рубахе с железной тростью и в соломенной шляпе как какой-нибудь цыган! Ну что это такое! Ну куды это годится! И при этом еще!.. Ну и балда Попрыщин... Ну и балда!..
Взмахнув несколько раз бумагой Мамаев ушел.
Глава 5.
Как вам описать черную худую кухню Попрыщина размером не более пяти аршин где над рукомойником представляющим из себя сосуд с двумя отверстиями прикреплено прямоугольное древнее зеркало с потускневшим слабым исчезающим серебром со многими потеками как после дождя где однако еще можно без труда разглядеть свою физиономию. Главной ценностью в этой кухне является медная посуда, десять ганзейских тарелок с ложками и вилками и маленький самовар.
Как описать комнату с синим шкафом со стеклом с стоящим в нем чайным набором доставаемым вместе с медным чайником только к приходу гостей? Как описать сундук в проходе на котором спит Марфа, отделенная только одной занавесью от покоев хозяина? Как описать тонкие кисейные занавески на окнах и глазированные глиняные горшки с геранями? Немало вы видели таких жилищ и немало вы в них побывали.
Хозяин квартиры лежал на кушетке и читал газету.
- Странные дела творятся в Испании. Газеты пишут что престол упразднен и никак не могут отыскать короля. Чины находятся в затруднительном положении о избрании наследника. Да, нет короля. Марфа, как такое может быть? Во первых, Англия не позволит. Во вторых и политические дела всей Европы: австрийский император, наш государь.. В третьих, расположение светил.
Попрыщин лежал на кушетке и рассуждал сам с собой крутя перед глазами пальцами.
- Марфа, в Испании нашелся король! Сегодняшний день - есть день величайшего торжества! В Испании есть король! Этот король я!
- Господь с тобой, батюшка!
- Что, чуть не умерла от страха? Так знай же что в Испании отыскался король: это я. Сейчас я сделаю себе испанский вицмундир-мантию, а ты будешь оказывать мне знаки внимания. Поняла?
- Так точно, ваше высокопревосходительство!
Марфа взяла швабру на караул и начала ходить перед Попрыщиным взад-вперед как это делают на площади солдаты.
- Ты, глупая, еще, видно, никогда не видала испанского короля?
- Никак нет, Ваше превосходительство!
- Марфа, неси обед, да доставай ножницы, я из своего вицмундира буду себе мантию делать. Надену мантию и пойду гулять инкогнито по Дворянской. Ведь никто не знает что я Фердинанд Восьмой!
- Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! Стало быть, вы уже больше не хотите быть австрийским императором или Александром Македонским?
- Нет, я теперь испанский король.
Пока хозяин ел обед состоящий из картофеля сваренного с мясом и засыпанного резанным луком, Марфа принесла большие ножницы с зелеными ручками и начала кроить материю.
- Ваше Величество, разрешите доложить?
- Разрешаю.
- Мантия уже почти готова!
- Я решился сделать мантию из нового вицмундира, потому что надевал его всего только один раз.
- А правда, господин Попрыщин, что Вы были королем нубийским негусом?
- Да, я тогда себе всю рожу жженой пробкой вымазал. Мне было 18 лет и я с мамашею жил в тот год в Петербурге. Когда я инкогнито вышел гулять по Невскому проспекту, от меня прохожие шарахались и все собаки и уличные девки убегали, а один солдат отдал мне честь. Но я сказал:" Не нужно оказывать мне знаки подданничества!".
- Ваше превосходительство, разрешите доложить: мантия уже готова!
Попрыщин не стесняясь Марфою разделся до подштанников и остался в одних кальсонах с завязочками. Он закутался в мантию, как Нерон, и встал на табурет.
Марфа схватила швабру на караул и начала маршировать вокруг своего командира.
- Марфа, если узнаете что где есть заговор против меня или что донну хотят сделать королевою, сразу мне докладывайте!
- Слушаюсь, ваше превосходительство!
- Марфа, если против меня образуется заговор и на меня будут нападать мои недруги, я их побью английским боксом, а сам выпрыгну в окно, а вы тогда защищайтесь и зовите стражу!
- Слушаюсь, ваше превосходительство!
Сняв мантию и оказавшись в одних подштанниках Попрыщин подошел к тряпичной кукле висящей в углу и начал бить куклу английским боксом.
- Господин Попрыщин, разрешите спросить.
- Разрешаю.
- Вы когда-нибудь били своих врагов английским боксом?
- Нет, не было пока еще такого случая, но я надеюсь что еще будет. Недаром я занимаюсь английским боксом уже четыре года. Так что моим врагам, случись что, не сдобровать!
- А что бы Вам лучше не жениться на какой нибудь вдовушке? А то все Вы наровите воевать и воевать. Ведь так и ушибиться можно. Уж Вы были и Суворовым, и графом Монтекристо, и падишахом, и царем Македонским. И с саблей картонной уж сколько раз вы на меня нападали. Ужо иногда страшно делается. Уж лучше бы жениться чем такие метания.
- Вот и ты тоже про вдовушку. Может тебя, Марфа, кто этому подучил?
- Сваха к нам ужо приходила. Не нужно ли, спрашивает, твоему барину невесту сыскать? У меня, говорит, всякого калибра есть: и дворянки, и купчихи, и всякого другого звания. Одна есть зазноба - красивая высокая девушка, дворянка двадцати девяти лет. Правда очень худая. Фамилия ее Перепелицина. Говорит, длинная прямо как жердь и без двух передних зубов. Передние зубы у нее выпали, когда она с лестницы свалилась. Так что вы не подумайте чего. Дворянка она, бедная как и Вы, и хочет выйти замуж за благородного. Среди купеческих дочек, господин Попрыщин, с кошельком найдутся. Тем более что Вы человек служащий, положительный, присутственный. За Вас хорошую купеческую дочь отдадут. Как хорошо вам тогда будет! Будете лежать в собственном дому и кушать чай с варениками.
Арсений Арсеньевич задумался. Он перестал бить куклу, обтер тело полотенцем и, медленно одеваясь, сел на кушетку.
- Это когда же сваха была?
- Да нынче и приходила. Подарила мне кусок сахару к чаю и красивый ситцевый платок.
- Покажи платок.
Марфа надела красивый белый платок в красный горошек и принялась разгуливать как пава.
- Многие купцы, господин Попрыщин, желают с Вами породниться и познакомиться. Заведете себе домину, наденете желтый халат с кисеями и забудете эту службу. Даст вам, господин Попрыщин, купец за женою капиталу. Вот тогда Вы из мелких сиганете сразу в господа. Хватит уж воевать-то. Дюже пора и остепениться.
Попрыщин лег на кушетку, закинув за голову руки.
- В следующий раз, как придет сваха, скажи ей, чтобы прямо шла сватать за меня губернаторскую дочку, - сказал он.
- Ха-ха-ха-ха!
Сидя на табуретке Марфа покачивалась от смеха глядя на Попрыщина.
В небе была видна луна. Она закатилась в окошко и повисла там в тонких кисейных занавесках.
- А и вправду не влюбился ли я?!.. Сегодня, ввечеру, закутавшись в шинель, ходил к подъезду ее превосходительства и поджидал долго, не выйдет ли сесть в карету, чтобы посмотреть на нее еще разик, - но нет, не выходила. О,Боже ты мой! Господи! А ведь недавно мне казалось что и жизнь моя уже вся кончилась и хотел я даже от тоски и от безысходности жизни уехать и стать путешественником Прижевальским или революционером в Италии. О, какие же это были глупые мысли! А еще раньше я хотел стать актером и странствовать по театрам. Нет, это о чем говорят поэты?.. Это о чем они говорят?.. А ведь совсем еще недавно бродил я по нашим улицам и только собаки на меня гавкали да пьяный дворник Дрыня стучал везде своей колотушкой. А теперь! А теперь совсем другое дело! И не может же быть, чтобы Софья Николаевна совсем ничего не замечала... Ничего, ничего, молчание... Любит ли она меня?!.. Ничего, ничего, молчание.. И может ли она полюбить такого человека как я? Ах, как же она так богата и как прекрасна! Какие зеркала у них и фарфоры! А я.. А я.. Боже мой, какая пропасть между нами, как задумаешься об этом, просто между нами бездны египетские! Она первая невеста губернии, ей 17 лет. Она первая в губернии красавица, а я.. а я... Но отчего же я чувствую в себе такую уверенность, такие большие мужественные силы, как будто со дна моря волны огромные поднимаются когда на миг посмотрю в ее ясные глазки? Ай!..ай!..
Взгляд один черноглазой дикарки,
Взгляд один, поражающий кровь
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.
- Как же вы хорошо поете, Арсений Арсеньевич!
- Да?... О, Господи!.. И ведь не знал же я что так любят! Что бывает такая сильная любовь. И не ведал даже, что оно так бывает и случается с людьми!.. Я раньше все время думал что господа Пушкин и господин Жуковский сочиняют когда описывают такие сильные и высокие страдания от любви, а теперь оказалось что все это правда и что такая сильная любовь бывает на свете. И даже еще сильнее! И как неожиданно случилось это со мною! Какая тишина стоит кругом... Вот ангел полуночи пролетел. Как бы я хотел оказаться сейчас в том месте где спит моя Софи в ее спальне и посмотреть на ее кроватку, как она мирно спит в своей комнате около окна... Ничего!.. ничего!.. молчание.. Если бы хоть раз мне войти в ее дом как равным, своим человеком!.. Как бы я тогда раскланялся со всеми, совсем по другому! - не то что теперь... И зачем только люди разделены на вельмож и бедных? Как было бы хорошо если бы я был генералом или камер-юнкером, или артиллерийским полковником... И разве луна светит одинаково не для всех людей на земле? Почему люди не равны и почти ничего в нашей жизни не зависит от самого человека? Почему для счастия нужно быть камер-юнкером или генералом?.. При чем тут все это?.. Как все это мелко! Софья! Милые твои глазки! Кажется, во все лучшее я поверил, как только взглянул на тебя, как только увидел тебя в первый раз. Неужели нынче я тебя снова увижу?.. Вот мы и проболтали с тобой, Марфа до утра. Смотри, Марфа, уже рассветает..
Уже луна выкатилась из угла комнаты пронизав все окно.
Уже погасла свеча вздохнув последним лучиком дыма. В синих сумерках было видно как Марфа сидит на табуретке и слушает.
- Слышь, барин, мой брат Ваня в деревне тоже влюбился в Машу. Уж так то он переживал.. Мучился, ходил под луной как помешанный. Сначала мы подумали что у него все деньги украли, а оказалось вон оно что... Просватали девушку, и поженили. Уж как Маша убивалась: "Ни за что, - кричит - , я не пойду замуж за этого дурака! Он по лесу весь день один ходит, мухоморы собирает а потом их ест. Я еще не нагулялась с девушками. Лучше, - кричит, - я сейчас пойду на улицу на качели! Уберите от меня этого дурака!" А сейчас у Маши ребеночек родился, и довольна она теперь и счастливая. Живут они отдельно. Мы у них были в гостях. Маша нас потчивала, вся радостью светится, чаем угощала. "Садитесь, у нас, говорит, без церемониев". Все у них есть. И буфет и самовар и стульи. Вот только церемонинкой так и не угостила.
- Вот как?.. Марфа, а что такое по твоему церемонинка?
- Конфетки такие.
- Марфа, ты видела мою Софью?
- Губернаторскую дочку? Видела один раз.
- Как она тебе? Что ты про нее думаешь?
- Хорошенькая барышня.
- То-то что хорошенькая.
- А ты попробуй к ней посвататься.
- Что ты, Марфа, они меня с порога выгонят.
- А ты попробуй. Попытка не пытка. Пойду-ка я спать.
- А и правда! А что, если мне посвататься к губернаторской дочке!.. Чем я хуже других?.. Чем я хуже камер-юнкера?..
Попрыщин вскочил с кровати и стал ходить по комнате закинув руки за голову.
- Но это только мечты.. Мечты..
Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви, желанная
Ты у меня такая странная:
Другой не будет никогда.
- Хорошо ты поешь, барин.
Глава 6.
Ах, господа, тоска зеленая.
Глава 7.
- Здравствуйте, Софья Николаевна! Вот опять принес письма и записки для вашего батюшки. Сейчас положу их ему на стол. Наверное, дела все очень срочные и важные. Так и пышет от всех этих бумаг генеральством. Одни печати только чего стоят: и сургучные и наши синие канцелярские. Как бы я хотел заглянуть в эти бумаги и почувствовать себя хоть раз губернатором или генералом! Ваш папа должен быть очень умный человек. Весь кабинет его уставлен шкафами с книгами. Я читал название некоторых: все ученость, такая ученость, что нашему брату и приступа нет: все или на французском, или на немецком языке. Государственный человек. Я замечаю, однако же, что он меня особенно любит. Если бы и Вы... эх, канальство!.. Ничего, ничего, молчание!..
- Какой Вы, однако, женоугодник. Так наверное и сыплете комплиментами направо и налево женскому обществу.
- Как Вы могли такое про меня подумать, Софья Николаевна, разве же я давал когда таких поводов? Я в женском обществе почти не бываю. Да и где я мог научиться чтобы стать женским угодником? Жили мы с мамашей на самой окраине города, воспитание и образование я получил самое домашнее, но однако же многому учился и многое познавал самостоятельно. И неизвестно кем бы я еще был, если бы не стал чиновником.
Попрыщин вытащил небольшой медальон и открыв его показал изображение Софье.
- Ой, что это?.. Обезьянка? Арсений Арсеньевич! Вот хорошо что вы мне показали такую смешную обезьянку! А где у нее хвост?
- Это моя мама! Смотрите, как она похожа на вас. Вы просто ее копия.
- Ой, извините!.. А как Вы стали чиновником, Арсений Арсеньевич?
- Мне шел двадцать девятый год год и мы жили вдвоем с мамашей на Нижней Монастырской улице . Я занимался наукою аэродинамикою. Я брал карандаш и зарисовывал на листе бумаги полет каждой пролетающей мухи. Почему муха не падает, а летает? Мухи такие интересные создания: у каждой есть крылышки. Каждая из них имеет свой ум, соображает что ей нужно сделать. Я изготовлял модели мух и их крылышков и смотрел как они работают. Так же я изготовлял модели крыльев голубей. Но к несчастию в это время моя мамаша умерла и мне больше не пришлось заниматься наукою. Так я сидел дома и уже три дня голодал. В конце концов я понял что нужно искать место. Мы с моей мамашею жили на небольшую пенсию. Но тут я догадался что нужно как то добывать деньги самому. Позднею ночью я лежал на нашем старом диване, оставшемся от родителя, соображал и удивлялся: как это раньше мне не пришла в голову такая простая мысль что нужно найти доходов. Я лежал на диване и передо мной на серо-голубом ночном потолке в слабом свете качающегося за окном уличного фонаря среди хитросплетений разлапистых листьев разных деревьев вырисовалась на потолке кредитная бумажка в двадцать пять рублей. Заметьте! Не пять, а именно двадцать пять рублей! И так я догадался что нужно найти постоянный источник доходов. Влиятельных родственников у меня нет, протекцию оказать мне некому. Так что пришлось мне искать место самому. Как я узнал у прохожих, на работу принимают в мясные лавки и в присутственные места, в учреждения. Меня как штабс-капитанского сына взяли в канцелярию губернского правления. Когда я в первый раз шел на службу в губернское правление у меня от страха каждая нога дрожала и сама собой подпрыгивала. Я пришел в губернское правление и сел на свое место в углу со страхом оглядываясь. Вокруг сидели канцелярские, ими были заполнены все столы, они обращались друг к другу: "Разрешите номер в углу поставить, Фома Платонович?" Вдруг пролетела большая черная муха. Я наклонился к столу и зарисовал траекторию ее полета. Голова заработала. А вокруг меня были жалкие людишки даже и не мечтающие о полетах к звездам! Никто из них даже не знает что есть наука аэродинамика.
Попрыщин замолчал и грустно посмотрел в окно.
- Софья, - сказал он, - когда-нибудь люди будут летать на Луну и к соседним звездам где теперь живут только одни мартышки. Так же я часто представляю себе что я какой-нибудь древний жрец или полководец, и передо мной склоняются цари египетские. Или же я могу себе еще представить что я Александр Македонский или знаменитый артист Санкт-Петербургского театра. Я много, много в губернском правлении пострадал за правду. Я каждого из них могу вывести на чистую воду. Поэтому мне не дают повышения. Поэтому мои начальники заставляют меня носить записки и доклады, используя в качестве курьера и пытаясь использовать меня чуть ли не в качестве слуги. Они знают что я могу их всех вывести на чистую воду! Велика важность коллежский советник! вывесил золотую цепочку к часам, заказывает сапоги по двадцати рублей - да черт его побери! Велика важность!..
Попрыщин наклонился и быстро перебирая ногами юмористически показал согнутого как гвоздь спешащего куда-то советника Мамаева.
- Вот так ходит наш губернский советник Мамаев..
- А вот как ходит надутый поляк! - крикнула Софья и показала надутого поляка.
- Проше пани!.. А вот как ходит надутый немец! Guten Morgen! - показывая какие у немца усы, подбоченясь и опершись на невидимую шашку Софья показала надутого немца.
- А вот какой надутый австрияк! - тут же закричала она.
Показывая австрияка, который ходит во фронте, Софья отсчитывала:
- Айн! Цвайн! Драйн!
- О, Господи! О, Боже ты мой! Софья Николаевна, как же Вы меня радуете своими фокусами!
- Арсений Арсеньевич, мы с Верой и с Глашей были на ярмарке.Там на ярмарке я слышала песню. Хотите спою?
Софья разыгралась. Она быстро встала к бюро, потом перебежала к роялю, потом просто встала к столу. Она взмахнула руками и запела:
- Я маленькая девочка, я в школу не хожу! Купите мне ботиночки..
Боже мой, что тут случилось с Попрыщиным!..
Когда он услышал знакомую песню, что с ним случилось! Он не раз слышал ее в кабаках, во дворах и на улицах. Но тогда ее пели или гулящие девки или мальчишки и девчонки с замызганными носами. А сейчас Софья!.. Боже мой!.. Как только она взмахнула ручками и спела несколько первых слов Попрыщин сорвался к ней, бросился перед ней на колени и стал целовать ее ножки и туфельки.
- Я не за этим сюда зашла, Арсений Арсеньевич! Арсений Арсеньевич!
Попрыщин очнулся.
Софья погрозила ему пальцем:
- Чтобы больше Вы так никогда не поступали!
- Вот так я и живу, не зная любви, не зная Вашей привязанности, - сказал Попрыщин, - Я поутру сегодня шел и все думал: увижу Вас нынче или нет? Загадал желание: и вот оно сбылось! Какая это радость: увидеть Вас хоть на минуточку, хоть один только раз.
Софья слушала так как будто она не слышала. И он не мог понять воспринимает ли она его слова и слышит ли она их вообще. Нет, она их конечно слышала, - но он не знал как она к ним относится и ему казалось что она тут же забывает все что он произносит, не замечает, не слышит или не обращает на его слова никакого внимания.
Он не знал как передать ей все то что было в нем и какая неправда в том каким его принимают и выставляют окружающие его люди. Ему было непонятно почему Софья, ставшая родной, воспринимает его как чужого человека, и это было самое тяжелое: что он для нее совсем чужой человек.
Раньше Софья казалась ему идеальной, недоступной, а теперь стала казаться совсем родной. Ему казалось странным что эту девочку в детстве воспитывали вдали от него, и, когда она была совсем маленькая, и ходила по снегу в маленьких валенках, такая же хорошенькая как сейчас, ему казалось что уже тогда ее воспитывали специально только для него, и ему казалось что она росла где-то рядом с ним, близко, потому что она была теперь вся понятна ему как была бы понятна родная сестра. Он уже не стеснялся и не боялся ее и не смущался перед ней как это было раньше, потому что он знал что она хорошая, хорошая девочка. Совсем родная. Совсем. Совсем.
Вошла Глаша: черноволосая двадцатидвухлетняя девушка в льняном домотканом платье перевязанном под грудью широкою синею лентой.
- Софья Николаевна, - сказала она, - пришел мальчик Сережа, веселит нас на кухне и поет нам свои песни.
Софья молчала и Попрыщин понял что она поражена происшедшим и еще не может говорить, не может сразу придти в себя.
Софья стояла сосредоточенная, серьезная, строгая, и лишь изредка делала легкие недовольные движения головой. Попрыщин понял что в эту минуту она его терпит только потому что до этого у них были доверчивые отношения.
Она сказала:
- Приведи Сережу.
Если бы не вошла прислуга и не привела Сережу неизвестно чем и как закончился бы их разговор. В зал входил мальчик Сережа. "Слава Богу. Хорошо что пришла Глаша, - подумал Попрыщин, - Слава Богу."
Софья спросила Сережу:
- Ты откуда?
- С Хомутов. Мы с дядей Митяней по всем ярмонкам поем.
- А где дядя Митяня?
- На дворе водку пьет.
- Угостили? - спросил Попрыщин.
- Знамо, угостили. Он на балалайке играет и кренделями танцует.
- А ты кренделями умеешь?
- Я кренделями не умею. Кроме дяди Митяни кренделями танцевать никто не умеет.
- Что ты умеешь?
- Я песни пою.
- Какую ты поешь песню?
Сережа подбоченился, притопнул ногой, встряхнул головой как он это делал всякий раз раз как выступал перед публикой, и запел:
- Я любила и люблю солдатика военного
Никогда не изменю свово словечка верного!
Распевая он приплясывал и разводил руки.
- Эх, как хотел бы я стать актером, вольной птицей! - сказал Попрыщин, - Я в театр попал впервые на ярмарке. В балагане. Играли русского дурака Филатку. Очень смеялся. И в каких театрах я потом не был не пришлось мне еще раз так сильно смеяться.
Софья подошла к мальчику, присела перед ним, погладила его по голове и спросила:
- Тебе нравится такая жизнь?
- Знамо, нравится. Мы с дядей Митяней вольные птицы. Куда хотим, туда ходим. Хотим поем, хотим чай пьем.
- Ты маленький. Не трудно тебе ходить?
- Нет.
- А зимой?
- А зимой мы у Хомутах. На масленицу или в воскресенье мы на базарах, на свадьбах поем.
- Глаша, дай Сереже пятак, - сказала Софья.
- Нет вы меня еще отведите на кухню, там ваша кухарка сегодня сахар варит. Я хочу сахарных шкварок. Они по краям противня бывают.
- Да? Пойдем на кухню.
Софья взяла Сережу за руку и вышла. Попрыщин остался один.
Он возвращался домой в смятении. "Так все хорошо начиналось, и вот!.. и вот!.. Как же так могло получиться?.. Как я мог совершить такую оплошность?..."
Он вспомнил ставшее строгим, серьезным, недоступным лицо Софьи, и оно оставалось таким все время пока она разговаривала с Сережей.
"Что-то теперь будет? - думал Попрыщин - Смогу ли я теперь ее видеть?"
Глава 8.
- Попрыщин злобный!
- Он хороший.
Николай Михайлович большими шагами измерял комнату подворачивая ступни. Этот разговор раздражал его и казался ему мелок. Ему было неприятно что из-за такой ерунды приходится разговаривать с дочерью. Как она этого не понимает? Попрыщин ей не ровня и ей незачем с ним разговаривать
- Ну скажи мне пожалуйста, о чем тебе с ним разговаривать? Он ни на что ни годный мелкая пиявка! Ты с ним связалась как твоя мать с подпоручиком. Что у тебя общего может быть с Попрыщиным? Посмотри: кто ты и кто он!
- Мне с Попрыщиным весело. Я хочу общаться с тем с кем мне интересно.
- Если бы наша квартира не выходила прямо в присутствие ты бы с ним не разговаривала и тут не бегала. И Попрыщина здесь бы не было. Лучше бы ты, Софья, полюбезничала с генералом, камер юнкером или с полковником Бородиным. Он часто у нас бывает. У нас чай много знакомых и тебе есть с кем полюбезничать. Если тебе, положим, скучно и тебе хочется поговорить, поговори с кем-нибудь другим, а не с Попрыщиным. Например поговори о чем нибудь с нашим чиновником коллежским асессором Шумякиным. Он человек положительный, семейный, серьезный.
- О чем я буду с ним разговаривать?
- О состоянии шоссейных дорог губернии, например.
- О, господи! Папаша!..
- Я это к тому что Попрыщин тебе не пара. О чем тебе с ним разговаривать?..
- Мне просто с ним интересно.
- Ну ежели только просто интересно..
Николай Михайлович прохаживался по комнате. Он подходил к креслу с подушкой, разворачивался и опять уходил в дальний угол комнаты. Софья, хорошо знакомая с его манерой ждала когда он закончит разговор.
- Софья, что это ты грызешь?
- Сахарные шкварки. Сегодня наша кухарка Пелагея варила сахар.
- Дай кусочек.
Софья протянула отцу молочно-коричневый кусок сахара и, улыбнувшись, ушла.
Губернатор грызя сахарные шкварки все так же расхаживал по комнате. Глубокая мысль пришла ему в голову.
- Позвать сюда Пелагею! - крикнул он.
Вошла Пелагея. Она встала в дверях опустив большие белые руки на передник.
- Принеси мне сахарных шкварок.
- Ну уж нет.
- Почему нет?
- Ну уж нет, Николай Михайлович! Мои дети целый год ждут этих шкварок, это для них праздник!
Губернатор размышлял, бродя по комнате.
- Ничего не осталось?
- Сегодня Сережа с вашей Софьей прибегали, много шкварок погрызли.
- Да?
- Да уж.
Губернатор продолжал ходить.
- Совсем ничего не осталось?..
- Ни одного кусочка.
- Да?..
- Да.
- Так значит ничего ни осталось?..
- Нет.
- Ну ладно. Иди.
Глава 9.
Пошел месяц. Софья не разговаривала с Попрыщиным и не хотела его видеть.
Когда Попрыщин попытался с ней заговорить она быстро ответила:
- Нет! Нет! - было ясно что она не хочет с ним разговаривать. И было неизвестно как долго она не будет с ним разговаривать, и может быть не будет с ним разговаривать уже никогда.
Арсений Арсеньевич тяжело переживал ее отвращение и не знал как преодолеть его. Сколько он не размышлял и как не кидался в разные стороны в своих чувствах - ничего не приходило на ум.
Как часто раньше зимними вечерами он подходил к ее дому и мечтал о ней, и думал о ней: что вот сейчас за этими стеклами Софья спит положив голову на белую подушку, - рядом, совсем недалеко от него. И чувство радости и тихого удовлетворения охватывало все его существо как в те редкие минуты когда он стоял в церкви и знал что соединяется в своих чувствах c Богом и с лучшими людьми которые есть на земле. Какой веселой девочкой она становилась как разыграется! Как кошечка. Какая резвость и нежность в ней проявлялась, как сверкали ее глазки! Как ему хотелось защитить ее от всех бед и какие мужественные силы он чувствовал в себе в эти минуты. И какие надежды тогда пробуждались.. Как хотелось заботиться о ней и возиться с нею. Это было самое главное в жизни, и это всегда было недостижимо.
Когда Попрыщин думал о том что она может принадлежать другому человеку, быть чьей-то собственностью, что кто то другой будет целовать ее глаза, каждый день видеть ее, каждую минуту когда захочет, и жить с ней, а главное что каждая часть ее существа, каждая точка на ее лице и каждый ее волосок будут принадлежать кому-то другому, чужому, о, как это казалось страшно и невозможно. Когда он думал что ее черная тонкая бровь, вот когда смотришь на ее лицо и голову чуть-чуть сбоку, и ее маленькая чуть заметная родинка видная рядом справа будут принадлежать другому человеку, о, как ему становилось страшно, больно. Казалось что потерять ее, все это, было самое страшное и тяжелое что может случится в жизни. "Я не могу жить без нее!" - чуть слышно бормотал он бредя по холодной дождливой вечерней улице. И хотя Софья казалось ему идеальной, исключительной девочкой, но смотрел он при этом на нее всегда так как смотрит крестьянин на свою корову, которая нужна ему для того чтобы она давала молока и рожала телят. Да, вот так прежде всего смотрел Попрыщин на Софью которая нужна была ему как нужна крестьянину в доме корова: для тепла, для семьи, для рождения детей.
Холодный дождь ударял по лицу Арсения Арсеньевича в эту тяжелую минуту его жизни а сломавшийся зонтик не защищал от дождя. Мартовские лужи уже везде потопили снега и лишь тротуары с поднятой над дорогой землей и с прогнившими досками спасали сапоги от полного потопления. Редкие фонари горящие кое где на пространствах и краях утопающих в грязи улиц не давали заблудиться и окончательно погибнуть в грязи.
- А поди-ка ты сюда!
Чья-то крепкая рука ухватила Арсения Арсеньевича за плечо и изменила его движение.
- Вот где ты шатаешься! А я все никак не мог тебя найти.
Через минуту Арсений Арсеньевич сидел на стуле перед бутылкой водки и перед двумя блюдцами: с холодцом и с шанежками еще называемыми "чибриками" сделанными из черной муки и тертой картошки.
- Где я? - спросил он оторопев от неожиданности.
- На Ямской. Это ж не Тобольская губерния. Что, брат?.. Где ты так загулял?.. Да ты никак и не пьян? - прямо перед собою Попрыщин увидел лицо старого приятеля Александра Ханыкина медынского мелкопоместного помещика.
- А я захожу к нему нынче: нет его, еще не пришел со службы, - говорил Ханыкин обращаясь ко всему народу потчующемуся в кабаке, - Мне ждать некогда, думаю: зайду потом еще раз. Прихожу: опять его нет! Где же ты шатаешься, ваше величество? Выпей горячую, выпей чарочку, выпей. Ты чай совсем с такого холода задубел. Да ты промок насквозь! Где это тебя так шатало? - говорил Ханыкин снимая с Попрыщина шинель и отдавая ее подбежавшему мальчику.
- Не хочу я, не буду, - сказал Попрыщин отодвигая стопку, - не до этого мне сейчас.
- Выпивай коли налили, никак еще заболеешь! Подай ка нам горячего чаю! - закричал Ханыкин половому.
- Тяжело мне, Ханыкин, тяжело.
- А кому сейчас легко? Ты мне найди хоть одного человека.. Выпей, Арсений! Выпей!
Чокнулись. Выпили.
- А налью ка я тебе горячего чаю, - говорил Ханыкин, прислуживая приятелю, - А то и правда захвораешь.
В гвалте кабака, в тепле, в дыму, в красном свете и треске четырех горящих сальных свечей, Арсений Арсеньевич согрелся но не повеселел. Грусть, глубокая тоска сковала его сердце. Ни на минуту и в этом дыму кабака он не мог забыть про потерю Софьи. Милая Софья!..
- Все-то тоска у тебя. И откуда тоске взяться? Не понимаю я таких людей, убей меня брат Арсений, не понимаю.
В деревеньке из шестнадцати домишек где жил помещиком Ханыкин один только его дом выделялся большими размерами: он был из восьми комнат половина из которых не отапливались зимой и до лета стояли холодными. Несмотря на такое малолюдье и малоземелье, и несмотря на то что вся его прислуга состояла из трех человек включая сюда дворника его же конюха, горничную его же кухарку, помощницу девчонку-сиротку и француженку-гувернантку жил помещик Ханыкин с женой, двумя дочерьми и мамашею пан-паном, настоящим помещиком, хотя нигде и не служил. Не судейский, не губернский чиновник из него не получился. Хоть ему и приходилось по нуждам отправляться в поездки одному, самолично управлять повозкой и самому заниматься лошадью, это его нимало не смущало. В городах и в сельских поместьях у него было много родственников и знакомых так что всегда было где переночевать и остановиться.
Жил Ханыкин по своим средствам никогда не влезая в долги и не давая никому взаймы ни копейки. Он был рыболов и пропадал на речке целыми днями. На реке Шаня и на пруду в недалеком от него селе Гребнево он налавливал такое большое количество рыбы что ее хватало на год. Очищая от кожуры засушенных карасиков еще летом освобожденных от брюха и отрезая кривым черным ножом их головы он рассуждал:
- Вот говорят: сорная рыба. У меня летом мужики спрашивали: куды ты ее ловишь, эту рыбу? Для курей? Или свиньям? Нет брат, я для себя ловлю! А как почистишь ее, потушишь с картошкою, да потом бросишь туда порезанные сушеные карасиные спинки, нет для меня лучше еды: красота! Недаром гребневский поп Сорока любит сушеных карасей, недаром!
Мамаша помещика Ханыкина Любовь Васильевна верующая и добрая женщина бывшая раньше старостой церкви Казанской иконы Божией Матери в Медыни, рассуждала:
- И с чего это у некоторых людей в нашей России бывает скука?.. Говорит: вот тоска у меня... С чего это тоска?.. Откуда ей взяться? .. И почему ему скучать?.. Зимою, в глухую пору еще можно и усомниться под зимними метелями и стужами, и пожалеть о ком то далеком. О каком близком человеке кто уехал далеко или умер можно вспомнить тогда и погрустить. Или к примеру осенью когда идет холодный дождь, а на кирпичном заводе братьев Кутылиных пускают вонючий противный дым, как будто они там порох жгут, помнишь, когда мы жили в Медыни?. Какой горький дым шел от ихнего завода, так было противно! Но не летом же тосковать, не летом, когда радуются и поют все птицы и все божьи твари.
- Это все от свободомыслия. Заняться им нечем, надзора нет, вот и распустились, - скажет священник Сорока, наливая в стакан домашнего смородинного вина.
- Ага!.. Ага!.. - поддержит разговор пришедшая из Медыни старушка-странница и продолжает свой рассказ:
- Свинья с горки бежит и обернулась клубочком. Как под Сергиевскую горку закатилась, а клубочек так и катится, так и катится!.. Сама я все это видела, истинный крест, видела в Болхове, а нонче ночью мне это все и приснилось!
И все они трое, и священник Сорока, и старушка и Любовь Васильевна истово крестятся.
- Слыхали: черти напали на Козельск.
- А когда?..
- На Святки.
И опять они трое истово крестятся.
- Вот пишет он мне из Калуги, - продолжал Ханыкин, оборачиваясь опять к ближним посетителям кабачка как бы приглашая их к разговору и указывая на приятеля, - вот пишет он мне из Калуги письмецо что тяжело мне и тоска меня замучила, жизнь трудна, сижу один в четырех стенах, поговорить не с кем, и на службе мне ходу не дают, начальство меня не любит. Заезжаю я к нему на Пасху. Подхожу к его квартире. Что такое? Слышу за дверью стуки, крики, вопли. И что же я вижу?.. Открываю дверь, - по комнате бегают и прыгают на кровати три девчонки и мальчишки, визжат, кричат, веселятся. Тут же с ними собачка Жучка носится и прыгает до потолка.
Ханыкин выпил стопочку и закусил холодцом с чибриком.
- Эх, хороша! - крякнул он, - Чистая водочка! Ну и как ты, все так же влачишь свой жребий в губернском правлении?..
Между тем веселье в кабаке продолжалось. Уже двое мужиков встали с лавки и вышли на середину выставив вперед один сапог а другой лапоть обутый в резиновую калошу. Уже все зашумели и заходили кто во что горазд. После четвертой чарочки Арсений Арсеньевич поник головой и лишь изредка кивал в ответ своему приятелю. Из гула и дыма кабака до него доносились только отдельные слова:
- Маруська Танцуй и Шурка Змейка а вот и их подруга.
Он слышал как за соседним столом ехавшие из деревни полицейский пристав и врач негромко обсуждали свое дело.
- Вскрытие и вывернутые карманы показали что доходы покойника были равны нулю.
Выпив водочки и закусив холодцом пристав и врач уехали.
Маруська Танцуй уселась пьяная на лавку и затянула свою песню:
- Я маленькая девочка, я в школу не хожу,
Купите мне ботиночки на кожаном ходу.
Попрыщин вконец опьянел. В дымном тумане горелых свечей и пьяного угара он видел перед собой только лишь лицо своего приятеля Ханыкина.
- Я хочу жениться на губернаторской дочери, - говорил он.
- Ты благородный человек, - сказал Ханыкин привстав с места и прямо посмотрев в его глаза - Это благородно! Это благородно!
Арсений Арсеньевич поник головой. Горе сжало его сердце. Так сильно он воспринимал свое несчастие. Если бы только знал Ханыкин как беспочвенны эти надежды.
- Ты должен спросить у любезной: что я сделал не так? Скажи мне это пожалуйста. Пусть она тебе об этом скажет, и ты узнаешь.Ты должен у нее просить прощения, - говорил Ханыкин.
Но вот кончилась водка и во втором графинчике. Уже были съедены все чибрики, соленые огурцы и холодец. Половой принес им счет на подносе (как господам) подсвечивая себе свечкой.
Глава 10.
Была середина недели, среда. Конец марта. Солнце светило в высокие окна кабинета губернатора сильными и уже жаркими лучами. Зеленое сукно на столе губернатора нагрелось и было горячим. Попрыщин ощущал это своей правой рукой и локтем.
Порыщин сидел в кабинете его превосходительства и очинял ему перья. Он очинил двадцать три пера для его превосходительства и три для Софьи.
Открылась дверь и вошла Софья.
Софья! Она была одна.
Она заметила Попрыщина, взглянула на него и легкая гримаска чуть исказила ее лицо. Ее черные брови недовольно наморщились. Боже мой! Как знакомо было ее лицо, родное, единственное, и вот оно так близко, совсем рядом!
Софья повернулась, закрыла дверь и исчезла в квартире.
Попрыщин бросил очинять перья и побежал за ней. "Будь что будет! - думал он." Сколько мужества, сколько решимости потребовалось чтобы пойти за ней. Но он уже твердо решил что будет теперь всегда самим собой до конца.
Он застал ее как она шла в зале и была посередине зала.
- Ваше превосходительство, не велите казнить а велите миловать вашею генеральскую ручкой!
Попрыщин сжал ее руку.
- Это что же такое? - недовольно спросила она остановившись.
Он увидел вблизи ее чуть повернутое знакомое лицо с маленькой родинкой около брови.
Она выдернула руку и сделала движение уйти.
- Софья Николаевна, но ведь нельзя же так!
- ТАК нельзя. - сказала она делая ударение на первом слове.
- Софья Николаевна, скажите мне что вы обо мне сейчас думаете?
- Я не так воспитана своей матерью чтобы сказать вам это.
Видя что она уходит и уже скрывается за следующею дверью Попрыщин сказал:
- То что Вы делаете это бесчеловечно кем бы я ни был.
Глядя на нее он чувствовал боль от бессилия оттого что он не может выразить и доказать ей и всему окружающему его миру что стал жертвой безнадежных и тяжелых для него обстоятельств.
Попрыщин чувствовал потрясение всех своих нравственных сил, всех душевных глубин после этого разговора.
Вечером закутавшись в шинель он ходил около ее дома: не выйдет ли она чтобы сесть в карету, но нет, не выходила.
В утро прощеного воскресенья гуляя возле губернаторского дома он вдруг увидел как вышла Софья. Она шла одна. Она опять отказалась разговаривать с ним , и только около дома Дружининых взявшись тонкой маленькой рукой в перчатке за калитку уже уходя сказала :
- Кем бы Вы ни были! Кем бы Вы ни были!
" Ага! Значит у нее есть гений в голове раз она сказала так, она понимает это. Значит ей доступны идеалы господина Пушкина." - подумал Попрыщин. "Она эти три дня думала обо мне. Она думала об ЭТОМ!"
Он продолжал ходить около ее дома пока не увидел как она вышла с своей сестрой Верой Дружининой и с ее родными. Они сели в карету и поехали в церковь.
Около церкви и в самой церкви было много народу. Софья стояла внутри церкви. Арсений Арсеньевич встал в двух шагах от Софьи. Арсений Арсеньевич стоял чуть сзади и смотрел на ее милое лицо. Она его словно не замечала. Дождавшись минуты он подошел к ней и попросил прощения. И она его простила! Ну конечно, она его простила в прощеное воскресенье!
Радостно светило солнце в этот мартовский день. Его лучи прогнали воду и снег и сухая земля царила на городских улицах. Только кое-где в подворотнях и около тумб еще лежал снег.
Запах конского навоза с весною и по большому торговому дню был очень силен. Везде лежали конские кучи.
Попрыщин приближался к торговому месту, к рынку что в воскресенья бывает на Дровяной площади. Дровяная площадь, в нее входят улицы: Широкая, Теренинская, Садовая, Выгонная. По воскресеньям на этой площади идет торговля дранкой, досками, возами, телегами, лошадьми и дровами. Издалека видны торчащие вверх оглобли от распряженных телег. Оглобли стоят вертикально чтобы телега не занимала много места и не мешала проезду. Поэтому издалека площадь похожа на лес или пристать с густо стоящими лодками и судами и торчащими вверх мачтами. Вокруг площади и по ней расположены лавки, киоски, гостиницы и постоялые дворы.
Когда Попрыщин шел вдоль лавок перед ним из цирюльни выскочили два человека: парикмахер и его клиент. Парикмахер был в белом переднике с бритвою торчащей из его руки набок, а клиент с заткнутой за воротник простынею и с намыленной бородой и щеками. Несмотря на такой наряд они дрались между собою во всю силу, и драка началась еще в цирюльне. Хотя цирюльник был ниже ростом и щуплый, и хотя крепко бить по морде ему мешала торчащая в его кулаке сдвинутая набок бритва, он явно побеждал и в конце концов набил морду клиенту, на чем драка и закончилась.
Мартовская свинья пригретая солнцем разлеглась у входа в гостиницу. Ее нос на четверть аршина высунулся на улицу. Хоть она и понимала что лежать ей тут не полагается но слишком уж теплое и хорошее было место. Пятна солнца лежали в коридоре на земле и на ее довольной физиономии согревая ее.
Лощеный ротмистр в высоких кавалерийских сапогах со стеком и с ротвейлером на поводке стоял напротив свиньи и ждал когда же она уступит ему путь. Увидев что она и не думает это делать, он наклонился к ротвейлеру, похлопал собаку по короткой гладкой шее и отстегнул поводок спустив ее на свинью.
Как только свинья завидела врага она тут же кинулась на ротвейлера и загнала его сначала на угол улиц а потом на противоположную сторону тротуара. Совершив этот подвиг она с довольной рожей опять улеглась на свое место.
Офицер не знал как пройти в гостиницу, он боялся что хряк его убьет. У кожевенника Шестакова однажды сбежала свинья да такая огромная что когда ее на коне хотели загнать то она так дала этому коню что коню тут и пришел конец. Собаки и мужики от этой свиньи удирали в разные стороны. Когда офицер взглянул на лежащего хряка, огромного, с черными пятнами на ушах и около морды, на его мощные клыки как у кабана он не решился его прогнать и войти в гостиницу. Он долго стоял перед входом и не знал что ему делать. Он хотел позвать мужиков чтобы они отогнали эту свинью, но стеснялся: как это так, он ротмистр, офицер и не может справиться со свиньею? Потом он увидел как через свинью перешагивают постояльцы. Тогда, привязав ротвейлера к железному крюку у соседней лавки, он вошел сам.
Глава 11.
- Я, Софья Николаевна все время о вас думаю. Думаю: вот вы встали утром, вот умылись, вот пошли к мама... А больше всего я волнуюсь вечером: все кажется мне что вы танцуете на балу или уехали с мама в общество где много молодых людей.
- Не нужно думать обо мне.
- Почему?
- Я, кажется, скоро выхожу замуж.
- За кого?
- Если бы Вы только знали, Попрыщин, кто это: брюнет, камер-юнкер, а глаза какие! черные и светлые, как огонь!
- Не может быть. Враки! Свадьбе не бывать! Что же из того, что он камер-юнкер. Ведь это больше ничего, кроме достоинство; не какая-нибудь вещь видимая, которую бы можно взять в руки. Ведь через то, что камер-юнкер, не прибавится третий глаз на лбу. Ведь у него же нос не из золота сделан, а так же, как и у меня, как и у всякого; ведь он им нюхает, а не ест, чихает, а не кашляет. Ну и что же что он камер-юнкер?!.. что он еще и молодой человек с достоинствами!.. Ведь человека любят не за красоту и не за молодость а за что-то совсем другое... Свадьбе не бывать! Ну и чем я хуже его? Вдруг, например, представьте себе, я вхожу в генеральском мундире: у меня и на правом плече эполета, и на левом плече эполета, через плечо голубая лента - что? как тогда запоет чиновничья камарилья?.. что скажет и сам Ваш папа? О, это большой честолюбец! это масон, непременно масон, хотя он и прикидывается таким и эдаким, но я тотчас заметил, что он масон: он если даст кому руку, то высовывает только два пальца. Да разве я не могу быть сию же минуту пожалован генерал-губернатором, или интендантом, или там другим каким-нибудь? Меня может быть завтра же выберут в Президиум Верховного Совета сразу от двух или нескольких округов. Мне бы хотелось знать, отчего я коллежский регистратор? Почему именно коллежский регистратор?.. Нет! Свадьбе не бывать! Я пришел сегодня к Вам Софья Николаевна, чтобы Вам сказать: счастие нас ожидает такое, какого Вы и вообразить себе не можете. И, несмотря на козни неприятелей, мы будем вместе. Я теперь только постигнул, что такое женщина. Если бы Вы только знали, Софья, какую радость я всегда испытывал, когда видел Вас. Какое это было счастье увидеть Вас хоть на одну минутку! Как часто я мечтал о Вас, как я хотел посмотреть бы ту скамеечку, на которую вы становите, вставая с постели, свою ножку, как надевается на эту ножку белый, как снег, чулочек... ай! ай! ай! ничего, ничего... молчание... Как часто ночью лежа на кровати и глядя на ночную звезду Венеру я думал и мечтал о Вас, и не решался Вам сказать!.. Никогда не решался!..
- Арсентий Арсеньевич! Да ведь о свадьбе уже сговорились.
- Нет! Свадьбе не бывать! Ну и что же, что я не блещу красотой и разными экивоками. Разве в человеке, Софья Николаевна, это главное? Вот Вы смотрите на меня и всегда усмехаетесь своими сахарными губками, а ведь рядом с Вами преданное сердце и если бы вы только знали как оно трепещет и страдает от боли и счастья! Как часто я не решался Вам сказать!.. Конечно, я не вхож в ваш круг, но тоже из дворян и мои предки породовитей многих знатных. Да дай мне фрак и пару пристяжных и буду я выглядеть не хуже многих знатных. Посмотрел бы я тогда как бы все передо мной забегали! Да разве же в этом счастье? В знатности да в богатстве?.. Как я был счастлив, когда увидел Вас в первый раз! Святители, как Вы были одеты! платье на Вас было белое, как лебедь: фу, какое пышное! а как глянули: солнце, ей-богу солнце! Ай, ай! какой голос! Канарейка, право, канарейка! "Ваше превосходительство, - хотел я было сказать, - не прикажите казнить, а если уже хотите казнить, то казните вашею ручкою!".
- Какой Вы Дон Жуан!
- Нет, Софья Николаевна, я не Дон Жуан, а только этот разговор самый главный разговор в моей жизни. Потому что такую радость как Вы и такое счастье можно увидеть и получить только один раз в жизни. И никогда я не думал что снизойдет ко мне такое счастье. И какое мне дело: богаты Вы или бедны. Так бы взял Вас и унес в самую бедную избушку чтобы мы были там счастливы. Потому что такого человека как я, с такой любовью к Вам, Вы Софья Николаевна не увидите. Главное в жизни любовь и поддержка друг друга. А где есть любовь и надежда то все трудности преодолеть можно. Я, Софья Николаевна, готов за Вас жизнь отдать не задумываясь ни на минуту, и чувствую что я готов и способен на все, на великие для Вас поступки и подвиги. Когда Вы рядом я чувствую себя Софоклом и Александром Македонским!
- Какой Вы обожатель!
- Софья Николаевна, как больно Вы раните мое сердце, как больно... Как мне обидны Ваши усмешки! Камер-юнкер теперь у Вас каждый день. Вы влюблены в него до безумия!.. Я обращусь к вашему батюшке и сделаю Вам предложение, я решился! Он не сможет мне отказать!
- Но ведь я уже ответила согласием!
- Нет, свадьбе не бывать! Этого не может быть, это слишком страшно чтобы быть правдой. Как же без Вас?.. Как же я больше не увижу Ваши милые глазки?.. Как же я больше не услышу и не увижу Вас?.. О, я знаю Вас, Софи, лучше Вас самой. Вы вкладываете в этого камер-юнкера все то что принадлежит только мне. Вам хочется чтобы мне было 25 лет и чтобы я был молод и красив и похож на камер-юнкера и богат. Вы, Софья Николаевна, любите не его, а свои представления о нем. Я разбудил в Вас все ваши чувства но Вы тратите их на другого. Потому что Вам кажется что я в любую минуту всегда доступен вам, бегаю за Вами как хвостик, и что Вам достаточно только поманить меня пальчиком и я буду у Ваших ног. Вы не цените самое главное во мне. Вы, Софи, не понимаете того, что если я так бегаю за вами, и хожу вечерами мимо окон Вашего дома и мимо Вашего подъезда, что Вы так часто из Вашего окна замечаете, то это только потому я так делаю что Вы представляете для меня самую главную ценность в жизни. Разве Ваш камер-юнкер будет ходить ночью и вечером круг Вашего дома, позорясь встретиться опять с каким-нибудь догадливым человеком, только потому что там, в этом доме Вы. Разве камер-юнкер не будет из-за Вас не спать по ночам? Вы интересуете его прежде всего как выгодная партия. Конечно, кто же от Вас откажется... Вы не понимаете, Софья, что если я так бегаю за Вами то не потому что я Ваш хвостик а потому что я не могу без Вас. И как только будут преданы и обмануты эти надежды все рухнет в одну минуту. Господи! Да какое имеют значение все эти чины, богатства и звания. Только бы мне получить Вас в свои руки. Какое счастье иметь от Вас дочку... такую же как Вы... Как я часто лежал ночью и мечтал об этом. Мечтал как мы пойдем на речку и Вы будете качать и купать нашего малыша окуная его и приговаривая: "Баба сеяла горох, ох!". Какие чины и причем тут чины.. Как-нибудь я Вас прокормлю и без всяких чинов. Ведь Вы же самое дорогое. И при чем тут звания?.. Я не понимаю... Я тоже дворянин... Что же из того что меня обошли протекцией и чинами.. Нужно чтобы случилась война или великое народное бедствие чтобы такие люди как я показали себя и выдвинулись на первое место. Но в этой лакейской среде уж если поставили тебе на лоб печать так и будешь с ней ходить по гроб жизни. Господи, Софья, мучение ты мое! Так бы и утащил Вас в свой домик.
Появление Анны Ивановны, матери Софьи, было неожиданно для обоих. Как только Анна Ивановна вошла в комнату она тут же обратила внимание на Софью.
- О чем вы секретничаете?.. Софи, почему ты так покраснела?
- Ничего, мама.. Ничего..
Но Анна Ивановна заметила что поведение Софьи необычно.
- Какие у вас могут быть секреты? Господин Попрыщин, признавайтесь чем вы так сильно смутили мою дочь?
Попрыщин и Софья молчали, растерянные.
- Господин Попрыщин, вы должны помнить что моя дочь невинная девушка. Пойдем, Софи. Я зашла напомнить тебе что мы едем на бал и уже пора готовиться. Иначе опять будешь собираться в большой суматохе. Тебе, бедняжке, весь вечер там буквально не дадут сесть.
Еле кивнув Попрыщину Анна Ивановна взяла под руку дочь и вышла.
Гаснет фон истории и счастливой жизни! Все проходит! Все остается позади как будто ничего не было. И сцены ушедшей жизни освещаются сумеречным голубым светом. Ничего не осталось, ничего не остается,ничего.
Только в этот час несчастный Попрыщин понял, наконец, как безнадежны и призрачны были его надежды, какая пропасть и бездна отделяет его от Софьи, от высокого, недоступного мира в котором она живет.
Вот сейчас Софья идет об руку с молодым красавцем камер-юнкером, танцует вальс.
А он, один, маленький, незаметный никому ненужный и презираемый чиновник бредет к себе на квартиру по грязным улицам.
- На что же теперь мне надеяться?..
Он твердо решил покончить со всем этим и уехать в Петербург или на Кавказ.
Глава 12.
Анна Ивановна зашла в кабинет губернатора чтобы поговорить с ним. Она знала что Николай Михайлович не любит таких разговоров и избегает их, поскольку считает что женщина вообще не может ни о чем судить здраво и серьезно. Тем более ему не могло понравится что такой разговор происходит в его кабинете, что жена отвлекает его от занятий. Но Анна Ивановна хорошо знала характер своего мужа и на его недовольство не обращала внимания.
- Я, признаться, удивлена, застав Софи на твоей половине с этим Попрыщиным. Софи была очень взволнована. Я не знаю что Попрыщин ей сказал, но Софи была очень растеряна. Она была так сильно растеряна что не нашлась что мне ответить. Зачем пускать этого Попрыщина? Он мужлан и может сказать Софи какие-то скабрезности принятые в среде грубых мужчин.
Высказав главное Анна Ивановна поправила прическу стоя перед зеркалом.
- Сейчас мы с Софи едем на бал. Не едешь ли ты с нами?
- О, нет! Я сегодня был слишком занят по службе чтобы еще и не спать за картами до утра. Во всяком случае Софья скоро выходит замуж так что о ней можно быть спокойным. Пусть еще попляшет, она всегда чрезвычайно рада ехать на бал. И у тебя будет время поговорить там с кумушками.
- Хоть мне и не 17 лет как Софи, но я тоже чрезвычайно рада ехать на бал. А как это хорошо для Софи, когда она входит в сияющее огнями общество где все рады ее видеть. И я всегда рада за нее. Когда же и веселиться как не в молодые годы? Это ты у нас бирюк и мало бываешь в обществе.
- Мое общество: чиновники и дела губернии. Разные виды рыб плавают в наших водах. Только и приходится надзирать и следить за порядком и за делами земскими и городскими. Когда уж тут раскланиваться и расшаркиваться в обществе. Когда уж тут тратить время на балы да на карты.
- Хорошо, мы поедем вдвоем с Софи, - сказала, уходя, Анна Ивановна, - но лучше если бы ты был с нами.
Глава 13.
Клетчатый платок архивариуса Акакия Акакиевича хорошо знаком всей Калуге. Закутавшись в платок как базарная баба в морозный день Акакий Акакиевич бредет с Ямской окраины на службу. Раньше Акакий Акакиеивич был акцизным чиновником но вот уже десять лет как поселился в архиве и превратился в канцелярскую крысу. Акакий Акакиевич худенький старичок с остреньким носиком и голос у него тонкий и резкий. И с чем еще можно сравнить Акакия Акакиевича как только с канцелярскою крысою?
Не знают жители Калуги что Акакий Акакиевич кутается в свой платок от недостатка денежных средств. Да и кому нужен маленький чиновник бредущий на далекую окраину?..
Сегодня в архив пришел лакей и позвал Акакия Акакиевича к губернатору. Дождавшись трех часов по пополудни и очистив мундир и начистив пуговицы Акакий Акакиевич поднялся на второй этаж. Его ноги были тонки как у кузнечика, мундир на его спине топорщился горбом а на коленях виднелись пузыри. Однако Акакий Акакиевич был старый чиновник, глубоко пожилой человек, старичок, и поэтому на его внешность никто не обращал внимания. Входя к губернатору Акакий Акакиевич засеменил ножками, согнулся, и его взгляд и фигура изобразили вопросительный знак. В правой руке Акакий Акакиевич держал толстый канцелярский журнал.
Губернатор только что получил орден Святого Владимира второй степени и еще не избавился от аромата парадных духов.
- Я пригласил вас Акакий Акакиевич чтобы посоветоваться по одному спец.. кому делу, - сказал он.
- По какому?
- По спец.. кому делу.
- По какому?
Губернатор достал из кармана бумажку и прочитал:
- По специфическому делу. Но это дело строго между нами, - засовывая бумажку обратно в карман продолжал он, - можно сказать такое, семейное дело. Вы Акакий Акакиевич служите архивариусом, человек поживший, заслуженный, серьезный, имеете дело с архивами, много читаете. Я хотел бы с Вами посоветоваться между нами. Представьте такую картину: в юную прекрасную девушку из благородной семьи, почти ребенка, влюбился мелкий никчемный чиновник. И ее отец не может из жалости прогнать этого никчемного человечка со службы потому что тому и кормиться нечем, да он уже и в годах. Поставьте себя на место отца этой юной девушки. Как бы вы поступили?..
- У меня зимой при выезде на Никитскую улицу на Дре грабители-воры шинель украли, которую мне сшил портной бывший дворовый человек Петрович, - сказал Акакий Акакиевич, - Шинель была черного сукна и очень хорошего качества. И хотя сейчас уже первое апреля и весна но ветра дуют такие промозглые что я в своей старой дырявой шинели мерзну так что от холода дрожу как агнец божий и еле дохожу до дому. Прикажите, ваше сиятельство, сшить мне новую шинель на средства губернского казначейства. Шинелью же я и укрываюсь чтобы не мерзнуть по ночам.
- Я поговорю с председателем казенной палаты Евгением Юрьевичем и может быть он сможет найти возможности для выискивания губернским казначейством вам этих средств. Представьте такую картину: в юную прекрасную девушку из благородной семьи, почти ребенка влюбился мелкий никчемный чиновник. И ее отец не может из жалости прогнать этого никчемного человечка со службы потому что тому и кормиться нечем, да он уже и в годах. Поставьте себя на место отца этой юной девушки. Как бы вы поступили?..
- Шинель же эта которую с меня сняли грабители на Одерской площади была с бобровым воротником и с хорошей подкладкою.
Губернатор пожевал губами.
- Да слышите ли вы меня, Акакий Акакиевич?
- Хорошо слышу.
- Представьте такую картину: в юную прекрасную девушку из благородной семьи, почти ребенка влюбился мелкий никчемный чиновник. И ее отец не может из жалости прогнать этого никчемного человечка со службы потому что тому и кормиться нечем, да он и в годах. Поставьте себя на место отца этой юной девушки. Как бы вы поступили?..
- Вопрос о любви это чрезвычайно сложный вопрос. Дело в том что он до предела запутан не только французскими но и нашими писателями, например господами Ломоносовым и Державиным. Между тем вопрос о любви это такой вопрос в котором должен глубоко разобраться каждый молодой человек нашего духовно богатого щедрого века. Например, древнейшие писатели Еврепид и Софокл..
Губернатор замахал руками и вышел. Ушел и Акакий Акакиевич. Но из-за двери соседнего кабинета вышел начальник отделения Павел Иванович Мамаев.
- Я все подслушал, - сказал он, - Теперь мне все понятно. Губернатор хочет от Попрыщина избавиться. Ну уж теперь Попрыщину я не спущу! Попрыщин думает что я позабыл как он называл меня жалкой личностью. Он думает, что я позабыл его зловредства. Жалко что я не служу по третьему отделению. Когда же в России наступит такое время, когда такие люди как я соберутся в одну организацию чтобы предавать своих сограждан? В такой Комитет или в такую Службу, в тайную политическую полицию? Вот я бы и я там послужил. Вот бы где было бы мое место.
Глава 14.
Все. Пришел конец надеждам. Софья выходит замуж за другого.
Порыщин знал что Софья не будет счастлива. Может быть она привыкнет к этому человеку, но настоящего счастья у Софьи не будет. Потому что все это случилось с ней из-за него. Благодаря ему в ней пробудились первые сильные чувства а Софья как юная наивная девушка истратила их на другого. Софье кажется что все молодые красивые люди из ее окружения и умны и порядочны, и добры а это далеко не так.. Но поздно уже говорить об этом!.
Попрыщин впал в уныние и в тоску. Его жилище было погружена в сумрак. Только из кухни светил слабый огонек: там Марфа готовила ужин и зажгла свечку.
Вдруг раздались резкие удары в дверь. Через минуту они повторились.
- К Вам! - крикнула испуганная Марфа.
Марфу тут же отодвинули входящие люди. Их было много.
- Что вам нужно? - спросил Попрыщин. Он ничего не понимал.
- Полицейский пристав Дубина! А это ваши сослуживцы по губернскому управлению: Скороходов, Чучупайло и Окмянский, которых вы хорошо знаете, пришли удостовериться в вашей умственной способности. И с ними доктор Ипатов и сторож психиатрической больницы Степан. А так же священник Семеон и дьяк Вениамин пришли Вас спасти от лукавого. Вот доктор с вами поговорит.
Только сейчас Арсений Арсеньевич рассмотрел вошедших. Пристав Дубина был ему хорошо знаком. Это был невысокий плотный человек с руками-обрубками. Такими же короткими и толстыми были его ноги. Его заплывшее жиром лицо и щелки-глаза выражали привычное безразличие к обычному и скучному для него делу. Еще один полицейский встал вместе со сторожем Степаном сбоку от Попрыщина готовый в любую минуту кинуться на него и скрутить.
В эту минуту Попрыщин почувствовал в себе величайшее спокойствие как это всегда случалось с ним в минуты опасности.
Врач Ипатов, в очках, с крючковатым как будто картонным и приклеенным носом, в белом грязном халате и с тонкой березовой дубиной в руке заговорил:
- Скажите Попрыщин, признавайтесь! Отвечайте! Вы заявляли в губернском правлении вашему начальнику Мамаеву, а так же своей кухарке Аксинье говорили, что вы испанский король, что на носу у алжирского бея выросла шишка, а также еще что вы дурак и идиот. Отвечайте!
Арсений Арсеньевич в упор смотрел на своих сослуживцев по губернскому правлению. Ему казалось диким что эти хорошо знавшие его люди могли поверить во всю эту чушь и прийти сюда. Однако они не только пришли но и не отводили взгляда когда он смотрел им в лицо.
- Да как вы смеете! Я дворянин! Что ж, если у меня мелкая должность, и нет у меня ручевского фрака, сшитого по последней моде, да на меня наклеветали, да некому еще из имущих и властных лиц меня защитить, так стало быть меня можно уже и оскорблять, - так стало быть я уже вам и в подметки не гожусь? И стало быть я уже и не человек? - крикнул Попрыщин.
- Клеветать на высшее начальство?! Хватайте его! Тащите в психическую лечебницу! - закричал пристав Дубина.
- Ах, так! Тогда я буду зищищаться! - крикнул Попрыщин. Двумя быстрыми точными ударами он сбил стоящих напротив него полицейского и сторожа Степана, а привычному к таким оборотам полицейскому приставу Дубине, который опустив голову принял привычную стойку и загородив выход приготовился выставить в нужный момент кулак, с разбега ударил в живот ногой. После этого он выпрыгнул в окно.
Некоторое время в комнате царили хаос и суета. На сундук посадили трясущегося от страха врача Ипатова. Чиновники стояли в стороне. Они начали делать вид что они тут не при чем, что они зашли сюда просто так, посмотреть. В этот момент чиновник Чучупайло сказал:
- А это что такое?.. Кошелек.
Посередине комнаты, на полу, около кровати лежал кошелек. Он был большой, раздутый, мягкой кожи, из тех что носят богатые купцы и барышники. Казалось что он немного шевелится как будто его кто-то дергает за нитку.
- Кошелек!
- Попрыщин оставил кошелек.
- Попрыщин получил наследство!
Чиновник Чучупайло вытянув руки подошел к кошельку. Когда он наклонился чтобы поднять кошелек чиновник Скороходов за ноги оттащил его от кошелька. Тогда канцелярист Окмянский устремился к кошельку но Скороходов рукою ухватил его сзади за подтяжки и в последний момент как на пружине отбросил обратно. Началась борьба за кошелек. Победителем вышел полицейский пристав Дубина. Когда встав на колени он взял кошелек в руки кухарка Марфа раскрыла большие ножницы с зелеными ручками, подбежала к нему сзади и с криком:
- А ты кто такой? - вколола ему ножницы в задницу. Марфа сверху прыгнула на кошелек. На минуту она овладела кошельком. Марфа спрятала кошелек на груди. Однако ж наброслись и на нее. Марфа орала изо всей силы:
- Спасите невинную девушку!
Увидев такую непристойную картину священник Семеон обратился ко всем с увещеванием. На минуту все успокоились. Однако ж началась борьба за кошелек между двумя служителями культа, попом и дьяком. Поняв что происходит на служителей культа набросились со всех сторон. Наконец кошельком овладели полицейские.
В момент когда пристав Дубина начал быстро пересчитывать деньги к нему с криком "А ты кто такой?" подбежал чиновник Окмянский. Дубина ткнул ему в нос кулаком и Окмянский отлетел в сторону.
Полицейские сидя на полу делили рубли между собой. Из из-за занавески вышел доктор Ипатов и сказал:
- А кто мне заплатит за визит?
Дубина протянул ему казначейский билет.
Квартира Попрыщина опустела. Господа ушли.
Канцелярист Окмянский говорил канцелярскому чиновнику Скороходову:
- Да, не знал я что ты за подтяжки способен оттянуть меня от моего счастья. Не знал я, Петр Леонидович, что ты ко мне так плохо относишься. Я думал ты более порядочный человек. И в канцелярии сидели мы с тобой за одними столами, можно сказать однокашники. Не ожидал я от тебя такой подлости. А ведь я хотел с тобой поделиться... потом.. не иначе.. Да и не в подтяжках дело а дело в том что принародно ты плюнул мне можно сказать в душу.
Мавра осталась одна. Она вытащила из груди пятирублевую кредитную бумажку, села посредине комнаты на стул и заплакала.
- Да и кто же теперь позаботится обо мне, девушке? - спросила она.
Глава 15.
Суматоха царила в губернском правлении. Чиновники оставили работу и обсуждали новость.
- Этого не может быть! Невозможно! Не может такого быть!
- Что случилось?
- Сбежала губернаторская дочка!
- С кем?
- С Попрыщиным!
- Невозможно!
Разгоряченная Анна Ивановна ходила по кабинету губернатора и бросала ему в лицо резкие слова. Она считала Николая Михайловича виновником всего происшедшего.
- Ну и что ты на это скажешь?.. Ну и что же ты скажешь теперь об этом?..
Губернатор сидел в унынии и молчал.
- О, неужели все это правда? Глаза бы мои тебя не видели! Зачем я только за тебя вышла замуж? Зачем мы растили дочь?.. Мало мы с Аксиньей таскали тебя за волосы!.. Какой нам с тобой теперь будет позор от всей губернии! И все из-за тебя! Как ты мог не выгнать этого жалкого Попрыщина? Как ты мог допустить чтобы этот мелкий интриган, этот хитроумный злодей сидел и бывал в твоем кабинете и был вхож в квартиру! Пригрел ты змею на своей груди!
Губернатор набычился и покраснел. Его веки мелко дрожали.
- Попрыщин! Попрыщин! Подлец! - злобно сказал он.
- Так что же ты сидишь?! - закричала в раздражении Анна Ивановна, - Что же ты ничего не далаешь!
Губернатор резко встал как будто собравшись куда то идти. Но он не знал что нужно делать в этой ситуации.
Анна Ивановна подбежала к нему, сняла туфлю и отхлестала туфлею его по щекам:
- Балбес! Балбес! И все теперь узнают про наш позор! Все! Вся губерния узнает! И Арбенины! И Хомутовы! Что наша дочь загуляла с Попрыщиным! И с кем! С Попрыщиным! Какой позор!..
- Я застрелюсь! - закричал губернатор.
Он схватил два длинных пистолета и выбежал из комнаты.
И не успела ничего сказать Анна Ивановна как схватив два длинных пистолета губернатор выбежал за дверь. Раздалось два громких выстрела.
Анна Ивановна стояла парализованная, растерянная.
Открылась дверь и вошел губернатор:
- Я промахнулся! - сказал он.
Глава 16.
Летом пустеют улицы губернского города Калуги. Сначала солнышко золотит купола церквей, потом золотит головки детей купающихся на речке а потом жаркими лучами выгоняет всех с улицы.
Лишь иногда пройдет мастеровой неся доску или пыльный мешок на плече и изредка проедет телега. Или пройдут два офицера спеша в городские казармы где размещается военный лазарет негромко разговаривая между собой:
- В этом году Сумской гусарский полк проведет лето в Чугуеве, а Чугуевский гусарский полк - в Сумах.
Беспокойно только на сердце у Анны Ивановны. Все не может успокоиться материнское сердце. Анна Ивановна уже давно примирилась с Николаем Михайловичем и ждала вместе с ним известий о Софье.
Вот и сейчас она зашла к Николаю Михайловичу в комнату.
- Где же ты была, кумушка?
- Гуляла по набережной реки Яченки, заходила в Гостиные ряды. Все думала о нашей Софье.
Губернатор лежал на диване читая газету. Когда вошла Анна Ивановна он положил ее на колени.
- Уже три месяца как Софья уехала с Поприщиным, - сказал он, - Нет от нее никакой весточки. Одумается, да еще сама будет просить прощения. Сама назад прибежит как придется ей похлебать горьких щей с этим Попрыщиным!
Гордость уже оставила Анну Ивановну и она только ждала хоть каких-то известий о дочери.
Раздался стук и вошел лакей.
- Вам письмо.
Николай Михайлович кивнул головой и взял конверт. Вскрыв его он воскрикнул:
- Она мне прислала письмо!
- Читай же скорее.
Губернатор надел очки и поднес письмо к лицу. Его руки дрожали.
" Здравствуйте, дорогие папенька и маменька! - прочитал он, - Я вас часто вспоминаю. Мы с Арсением Арсеньевичем теперь живем в деревне господина Пальчикова в Орловской губернии и деревня тоже так называется: Пальчиково. Рядом за речкой на горке есть другая деревня, Красногорье. Около деревни Красногорье пристань которая больше похожа на лавы и оттуда часто отправляют плоты и лодки. Сегодня поплывет плот с кожами которые привезли болховские купцы. Эти купцы крепко ругаются не обращая на нас никакого внимания. Господин Пальчиков Евгений Тимофеевич очень хорошо нас принял, приютил и передает вам свои наилучшие пожелания. Он хочет написать Вам, папа, но зная ваш чин не решается не будучи лично знакомым и представленным. Господин Пальчиков очень положительный человек. Он так умирал от скуки в своей деревенской затворнической глуши что даже расплакался от радости когда узнал что я с господином Попрыщиным убежала от родителей."
Губернатор отстранил письмо и проговорил, прослезившись:
- Вот вертихвостка! Вся в мамашу. Вся в мамашу!
" Господин Пальчиков с Арсением Арсеньевичем часто беседуют о звездах, рыбных промыслах и о исследовании небесных сфер при помощи воздушных змеев и воздушных шаров, а так же о Божьем Суде, где все равно нам придется всем отвечать, и о наших чиновниках которые забыли гнев Божий. Господин Пальчиков часто говорит: " Я и раньше хорошо знал что все наши чиновники жулики, а теперь окончательно в этом убедился." Это я не для того вам, папаша, пишу чтобы вас обидеть, не для того чтобы вы на меня обиделись и сердились, а просто я рисую вам в красках картины нашего деревенского быта. Часто господин Пальчиков и Арсентий Арсеньевич, взяв друг друга под руки ходят по аллеям старого сада и горячо спорят о самых разных предметах. И хотя я убежала из дому против вашей родительской воли, но теперь нисколько не жалею об этом, и случись такое опять поступила бы так же, папаша, радуйтесь! Все о чем вы мечтали, сбылось. У меня будет ребеночек! Когда я думаю что мой ребеночек будет глядеть на мир и видеть всю божью красоту мира то я часто думаю что я родилась только для этого, только для своего ребеночка. Арсений Арсеньевич в Калуге один раз мне говорил как он мечтает о той минуте когда я стоя в речке буду купать, окунать в речку нашего первенца, приговаривая, - Баба сеяла горох, ох! - И вот это сбылось! Мы обвенчаемся в Красногорской церкви у священника Алексея."
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги