Хочу тебя напрокат

Глава 3

– Куда мы едем? – интересуюсь у Темирхана.

– Разве это имеет значение?

– Имеет. Для меня имеет.

Темирхан никак не реагирует на мои слова, изучая что-то на экране смартфона. Я дико злюсь и почти не контролирую себя, вырывая телефон из его пальцев.

– Куда мы едем, Хан?

На лбу мужчины надувается синеватая вена, пульсируя. Единственный признак того, что ему не плевать.

– Верни телефон.

Я нажимаю на кнопку, опускающую стекло, и высовываю руку с телефоном.

– Куда мы едем?

– Выбросишь мой телефон, тебе не поздоровится. Ты не в том положении, чтобы истерить и фокусы устраивать. Веди себя прилично или придётся разбираться с проблемами своими силами, Самарская.

Мы застываем без единого движения. Смотрим друг другу в глаза, не в силах оторваться.

Напряжение растёт с каждой секундой. Ещё немного – и будет взрыв.

Я отвожу взгляд первой. Закрываю окно. Пальцы успели заледенеть за несколько секунд.

Разглядываю экран смартфона. Там фото: Хан и его сынишка. Темирхан на нём выглядит, как примерный семьянин, держа на руках светловолосого и голубоглазого мальчугана.

– Сын твой или от соседа? – язвлю, возвращаю дорогой аппарат владельцу. – Не похоже, что сыну перешли твои черты. Восточная кровь обычно доминирует, а здесь… прямо снежный мальчик!

– Сын пошёл в мать.

– Люська всё же? Как она поживает?! До сих пор так же предпочитает платья в крупный чёрный горох?

– Можешь спросить у неё сама. За ужином.

Отшатываюсь от Темирхана. Если бы не ограниченное пространство салона машины…

– Нет! Я не поеду в твой дом!

– Ты не в том положении, чтобы ставить СВОИ условия.

– Зачем тащить меня на семейный ужин?!

– Тебе грозит опасность. Разумнее будет, если ты проведёшь пару дней под присмотром.

– В твоём доме?!

– Лучше и безопаснее места тебе не найти. Будешь там. Пока я не решу твой вопрос.

– Я могу находиться под присмотром в любом другом месте. Только не у тебя дома!

Темирхан сидит с невозмутимым видом. Ему словно плевать.

– Как ты объяснишь мой визит своей жене?! – продолжаю кипеть от злости.

– Не твои заботы. Поживёшь у меня.

– У меня есть дом, оставшийся от отца. Я могу позвонить в агентство, которое присматривает за домом…

– Нет.

Темирхан взмахивает правой рукой, приказывает мне замолчать. Он рубит воздух резким жестом и отгораживается от меня телефонными звонками.

Мне остаётся только забиться в угол и смотреть на знакомо-незнакомые пейзажи, проплывающие за окном.

Многое изменилось за три года, что мы не виделись.

Темирхана словно подменили. Раньше я считала его солдафоном и мужланом, но в нём было много тепла и искренней заботы.

Сейчас их место заняло жестокое равнодушие и холодная, вежливая отстраненность дельца с большими связями и тугим кошельком.

Темирхан привозит меня в свой дом или лучше сказать – дворец.

Трёхэтажный особняк впечатляет размахом. На въезде дежурит охрана, вооружённая не бутафорским оружием.

Проклинаю себя за робость, с которой вышагиваю по дорожкам, выложенным цветным камнем.

В Мюнхене мы с отцом снимали дом ничуть не хуже того, что сейчас есть у Темирхана.

Папа никогда ни в чём мне не отказывал. В особенности, после болезненного расставания с Ханом в прошлом. Я бы даже сказала, что папа начал баловать меня больше прежнего!

Я привыкла к роскошной жизни с большим ценником, сейчас мне не стоит зажиматься.

Но это лишь бравада. Правда в том, что я до сих пор робею перед другом отца и не знаю, как правильно вести себя.

Словно вернулась на три с лишним года назад, когда впервые увидела Темирхана, будучи уже взрослой, и разглядела в старом друге отца мужчину, привлекательного и опасного.

Запретного.

– Сара покажет тебе комнату. Сара!

Темирхан зовёт негромко, но в просторном холле почти мгновенно появляется женщина средних лет, не примечательной внешности. Она вежливо улыбается хозяину дома.

– Комната готова?

– Да. Вещи уже привезли. Я разложила их по полкам. Могу проводить гостью в её комнату.

– Привезли мои вещи? – удивляюсь вслух. – Но как такое возможно?! Я же только сегодня пришла к тебе с просьбой и не слышала, чтобы ты давал такие распоряжения.

– Я знал, что ты обратишься ко мне за помощью. Больше не к кому. Не к фиктивному же жениху бежать, – язвит Темирхан неожиданно сильно.

Оказывается, Темирхану известно многое, в том числе и мой блеф с женихом, которого я представила папе, чтобы он не думал, будто я скучаю по Темирхану.

Отношения с Алексом, даже фиктивные, распались сразу же, как у меня возникли реальные проблемы – умер отец.

Мне нужна была поддержка, не только словом, но и делом, я обещала Алексу даже заплатить, лишь бы не быть одной в это время. Напоказ.

Но парень заявил, что на такое он не подписывался и разорвал нашу связь, вывесив пост о расставании в инстаграм и рассказав о том, что отношения были не настоящими.

Я так не хотела показывать, что скучаю по Хану. Никому на свете. Ни одной живой душе. Я и себе запрещала думать…

На самом деле я скучала безумно и промочила слезами насквозь не одну подушку. Мне не хотелось показывать свои истинные чувства, и я считала, что мне достоверно удаётся играть в равнодушие.

– Ты следил за мной! – признаю очевидное и едва не сгораю от стыда.

– Наблюдал за твоей жизнью, поддерживал связь с Климом, – соглашается Темирхан, не отрицая. – То, что твой женишок – из заднеприводных, я понял почти сразу же. Как и то, что ваша любовь – это игра напоказ для отвода глаз, чтобы Клим не температурил. Но сейчас я не хочу это обсуждать. Нет времени. Нужно сделать несколько важных звонков по твоей проблеме и переговорить с нужными людьми. Сара проводит тебя в комнату. Отдыхай, Диана. Встретимся за ужином.

Темирхан уходит.

Уходит… Уходит… Уходит…

Его шаги звучат как выстрелы в моей голове.

– Хан! – зову, не выдержав молчания. – Мне страшно. Коваль – опасный человек?

– Очень опасный, Ди. Поэтому ты будешь в безопасности только здесь. Рядом со мной.

Между нами расстояние в несколько метров. Хочется, чтобы Хан обнял меня, успокоил, отругал немного, пряча за грубостью настоящую заботу, как это было раньше. Но сейчас он лишь кивает мне, смотря куда-то сквозь моё лицо.

Меня словно нет. Так больно…

– Всё будет хорошо, Ди.

Мне кажется или его голос немного потеплел?

– Мне нужно идти, – и уходит.