Хотели принца? Нате - получите, распишитесь! /книга 2/

***1

Мы стоим на поляне, разглядывая раскинувшийся перед нами лес.

— Ну вот и он, лес, — говорит дед. — Вот тут я вышел. Значит, тут и будем заходить.
— А другого пути нет? — спрашивает Светка.
— Не знаю, — дед вздыхает. — Может, и есть. Но я этим шел.
— А Мастодонт нас не может перенести прямо... — начала Светка снова.
— Куда, Света? Мы же не знаем, где именно нас черный вихрь выкинул. Нам еще потом от этого места надо дорогу искать до империи Аррилусов. К тому же, где черная сила, он безвластен.
— Но Мастодонт...
— Кто меня звал? — раздается знакомый скрипучий голос.
— О! Мастодонтушка! — Светка кидается к нему. — Можешь нам помочь?
— А плата?
— Э-э-э... — Светка моргает.
— Ну что? Помог он тебе? — спрашиваю я, улыбаясь.
— Так нечестно! — вскрикивает Светка.
— Света, ты можешь остаться. Если хочешь! — говорит мама.
— Я! Остаться! И бросить вас одних! Нет! — и она устремилась вперед раздвигая кусты.
— Я это самое, — дергает меня за рукав гоблин, — помогу, конечно. Но вы меня потом не бросите?
— В смысле? — удивляюсь я.
— Тише ты! — шепчет он. — Просто нравитесь вы мне. Имя вот подарили.
— Да я тебе и фамилию подарю! Если ты рядом будешь и помогать станешь! — отвечаю тоже шёпотом ему.
— Это как? — а глаза, смотрю, загорелись.
— Узнаешь!
— Но я не всегда могу-то помочь-то...
— Ты идешь, Элька! — слышится впереди.
— Иду! — кричу.
— Пошли, — говорю, — а то самые последние тут. Потеряемся еще.

Да, просека после Малыша, как при вырубке леса получается.

— А слушай, Мастодонт, — я шепчу ему, — а почему тут все кусты какого-то малинового окраса?
— Я смутно подозреваю, что на них заклятие лежит!
— Вы что там шепчетесь? — оборачивается Светка. — И что, он с нами?
— Ага! — отвечает довольный Мастодонт. — Только я не всегда с вами буду. Ну, в том плане, что не всегда идти буду.
— Ну понятно! Куда как лучше оказаться сразу на месте, чем плутать по лесу! — возмущается Светка.
— Так! Всё! Тихо, — говорит дед. — Идем тихо-тихо. По сторонам смотрим. Не отставать. Потеряетесь — не найти будет.


И дед первым шагает под тень больших деревьев. Мы все устремились за ним. Пробирались через лес цепочкой. Дед шел первым с Гриней. Потом шла Принцесса, мама, Светка и я. Замыкал наше шествие Малыш. Мы шли молча, лишь изредка переговариваясь вполголоса. Когда на пути встречались поваленные деревья, дед указывал, с какой стороны лучше обойти препятствие или можно ли так перелезть через него.
Вот так, не успев обрести новый дом, я уже покинула его, спеша к Эвену. И я очень надеялась, что теперь, когда вся моя семья в сборе, мы все вместе обязательно сможем спасем его из лап черной силы.
Мы долго шли, не останавливаясь, устремляясь все дальше и дальше в лес. И вот вдруг дед встал.

— Тихо. Быстро все в кучу к Малышу двигаемся.
— Зачем? — тихо спрашиваю я.
— Тцц.

Дед же встал, вытянув вперед руки. От них шло неяркое свечение, расплываясь над нами куполом. И только купол закрыл нас, как между деревьями выскочили огромные волки. Вернее, они только походили на волков. Это были огромные волкоподобные звери с огромными клыкастыми мордами и очень длинной шерстью. Они стали принюхиваться и продвигаться в нашем направлении. Светка сглотнула. Я стояла ни жива ни мертва. Мурашки от страха бежали по спине. Зверюги были размером с хорошего медведя. Они покрутили носами буквально перед самым куполом, но где-то вдалеке видимо раздался какой-то звук, и они убежали прочь. Дед пошатнулся, оперевшись о морду Малыша. Купол дрогнул и пропал.

— Кто это были? — дрожащим голосом спрашиваю я.
— Оборотни. Купол скрыл нас. Но сил я потратил очень много. Если снова наткнемся на них, уже не смогу долго удерживать купол.
— Может, надо сделать привал? — тихо спросила мама.
— Нет. Лучше уйди отсюда поскорей, — возразил дед.

И мы снова двинулись в путь, стараясь как можно тише ступать по земле. Даже наши драконы Малыш с Принцессой и то старались передвигаться бесшумно.

***2

Мне казалось, что мы идем целую вечность. Но вот мы добрели до какой-то поляны и сделали привал.

— Надо было Малышу из шкур накидку сшить, — говорю я.
— Да, что-то не подумали, что шкуру может поцарапать, — вздыхает мама.
— Да вроде кусты-то и деревья все как облиты чем-то. Гладкие должны быть.
— Ну что уж теперь говорить, — Светка вертит в руках какую-то сухую травинку. — Вот если сплести из травы бы...
— Но с травой проблема, — говорю я.
— Да, — подтверждает дед, — траву и так очищать Гри приходится.

И он берет горсть травы и накрывает рукой. Рука немного светится. Из-под пальцев стекают красноватые капли. И вот травка уже не покрыта красным желе, а нормальная живая трава. Гриня ее тут же схватил и проглотил.

— А вот погодите-ка, — я беру тоже пучок, — а если ее так плести?

Плету косичку, и трава гнется и плетется, несмотря на то, что она покрыта не то жидким воском, не то правда желе каким.

— А что, и правда плетется! — радуется Светка. — Значит, можно попробовать и ему маску сплести!
— На фига ему маска, Света! Ему попона быстрей нужна. Или как там ее, накидка, одним словом.

Пока мама раскладывала ужин, мы со Светкой собирали траву и плели косички из нее.

— А че потом, как косички соединять будем? — Светка шепчет мне.
— Как ковры ткут, по такому же принципу, — отвечаю тоже шепотом.
— Девочки, идите есть, — тихо зовет мама.

Мы откладываем траву и присаживаемся к общему столу на раскинутом покрывальце у корней какого-то большого дерева. Малыш с Принцессой урчат над кролекрысами. Лимиус грызет краюху хлеба.

— Ну ты чего пустой хлеб грызёшь, возьми хоть мяса копчёного. — Мама даёт ему кусок мяса.
— А нас по запаху не выследят? — Лимиус всё ж взял мясо.

Мы все так и застыли с кусками в руках.

— Э... Деда, а могут? — спрашиваю я.
— Могут. Но вы разве запах чувствуете? — спрашивает дед.
— Э... Нет, — мы переглядываемся.
— А как хоть так возможно-то? — Светка хлопает глазами.

И дед демонстрирует нам сумку, не сумку, короб, не короб. Что-то среднее между коробом и сумкой, от которого идет слабое сияние.

— Вот. Запирает запах внутри. На вкус, надеюсь, не повлияло.
— А надолго нам его хватит? — спрашиваю я.
— Если мы не будем ходить кругами, как я, то на весь путь.
— Класс! — выдала Светка.
— Ладно, ложитесь отдыхать. Я пока посторожу. Останемся тут до утра.
— Хорошо, я тебя потом сменю, — говорит мама. — Буди меня, как почувствуешь, что засыпаешь.
— Хорошо, — отвечает дед.

Мы расположились тут же, где и ели. Малыш с одной стороны, Принцесса с другой, а остальные все в серединке.

— Маски-то, маски! — дед одел свою.
— О, как в них спать-то, — ворчит Светка.
— Ничего, как-нибудь. Вот уже и день пути пройден! — говорю.
И мысленно добавляю: «Мы идем к тебе, Эвен!»

***3

— Эвелина! — слышу сквозь сон.

Открываю глаза и чуть не заорала от испуга. Мама снимает маску.

— Это я, не пугайся!
— Ух! — выдыхаю я. — Да уж. Сейчас бы точно заорала, разбудив всех.

Мама снова надела маску. Присела рядом.

— Глаза закрываются, боюсь, усну, — признается она.
— Правильно, что меня разбудила, — говорю. — Ложись, спи. Я покараулю. Деду надо силы восстанавливать.

Мама укладывается на мое место, а я встаю и обхожу поляну по кругу.

«Вот интересно все-таки, ночь ведь глубокая, а я все вижу. Странно как-то. В деревне вот когда жили, я в ночи не видела ничего».

И тут замечаю слабое свечение из-за ворота рубахи.

«Ой, это кулон! Вот, наверное, почему я все вижу. Кулон снова активировался».

Раздается какой-то звук. Я замерла. Кто-то явно пробирается по лесу.

«Будить всех? А вдруг просто мимо идут? А вдруг опять оборотни?»

И только хотела уже бежать толкать всех, как на поляну выскочил зверек. Маленький, похожий на белку. Что, тут белки водятся? Пока я соображала, опасный ли зверь или нет, этот зверек подкрался к Принцессе. И только я хотела его оттащить, как Принцесса фыркнула. То ли во сне, то ли от того, что зверек к ее морде близко подобрался. Но струйка холода вырвалась наружу, окутав зверька. Тот отпрянул и смылся в темноту.

— Фу, — вздыхаю с облегчением.

А Принцесса опять фыркнула, и в струйке холода заискрились снежинки.

«Интересно как! В темноте, а сейчас явно темень, хоть глаз выколи, снежинки искрятся!»

Подхожу тихонько ближе.

«Только бы меня холодом не обдала», — мелькает мысль.

Подхожу, разглядываю Принцессу.

«Ба! Да узор-то на ней мерцает в темноте-то! Вот почему зверек прямиком к ее морде прискакал. Мерцает, конечно, слабенько, но, видать, зверьку ярко показалось, или он, наверное, просто в темноте хорошо видит».

Снова какой-то шорох раздается. Я оборачиваюсь. Никого. Прислушиваюсь. Звук снова повторяется, но уже дальше.

«Интересно, а ночь еще долго будет длиться?»

И не успела я только так подумать, как рассвело.

«Да, блин, наверное, здесь надо родиться, чтоб привыкнуть к таким рассветам. Раз — и светло уже!»

***4

Первым проснулся дед. Затем драконы и все, кроме Светки. Ее пришлось будить.

— Светка. — Толкаю ее тихонько. — Просыпайся. Утро уже.

И запоздало соображаю, что в маске. Светка, видимо, проснувшись, с перепугу отпрянула назад от меня. Я тут же стаскиваю маску.

— Да я это, я!
— Фу-ты... — Светка выдыхает. — Напугала. Чуть не заорала ведь.
— Да пора бы привыкнуть уже к нашим рогатым, лохматым маскам! — Говорю.
— Да? — мама тоже уже без маски и смотрит на меня, улыбаясь.
— Да, — говорю, — а то так и будем пугаться друг друга.
— Ладно, давайте едим и дальше в путь.

Дед снимает тоже маску и достает припасы.

— Ночью ничего не случилось? — спрашивает у мамы.
— В мое дежурство — нет! — отвечает она.

Дед удивленно брови вскидывает.

— А еще кто-то дежурствовал?
— Дежурил! — улыбаюсь я. — Я дежурила!
— И как? Всё хорошо было?
— Ага! Иначе б тебя первым разбудила!
— А я?
— А я?

Это Светка и Лимиус, сразу почти в один голос спрашивают.

— Что вы? — дед снова бровь приподнимает.
— Ну дежурить! — Светка аж жевать перестала. — Нас почему не будили?
— Это только первая ночь! ИХ еще много будет. И вам хватит.
— Давайте так, — говорю, — друг за другом по порядку. Сначала дед, потом мама, потом я, затем ты — Светка, после тебя Лимиус.

«А нас что, не включаете?» — слышу Малыша.

— Э-э...
— Что? — Светка улыбается. — Драконы тоже хотят?!

Видно, Принцесса ей такое же выдала.

— Ну вы следующие будете. Гриня, Малыш и Принцесса, — отвечаю я.

И добавляю: «А потом всё сначала».

— Главное, когда будете чувствовать, что в сон клонит, ни в коем случае не сидеть, сразу будить! — дед обводит всех взглядом. — Иначе все можем пострадать.

— Да ладно, поняли. Светка машет рукой.
— Я один раз так же рукой махнул, посижу еще. И чуть оборотня не проспал! — говорит дед. — Хорошо, Гри проснулся.
— Хорошо, будить сразу! — сразу выдала Светка.
— Все, собираемся. Маски надеваем и в путь.

И мы снова влезли в маски после того, как собрали свои нехитрые пожитки. И продолжили путь. Несмотря на то, что большую часть поклажи несли драконы, наши мешки изрядно давили плечи. Да и изрядно мешали нам срывать траву по дороге. Но мы продолжали идти и не жаловались. За день делали еще пару привалов. Малыш с Гриней немного даже умудрились полетать, разведать обстановку, так сказать. Благо нашлась большая поляна, на которой Малыш мог взлететь и сесть, не задевая деревья.

Так прошел второй день нашего пути. Наступившую ночь мы встретили на небольшой полянке с двумя одиноко растущими на ней деревцами. Этой ночью меня не будили, и я спала до самого рассвета.

— С добрым утром! — раздалось тихое, как только я села.
— Светка! Ты чего не спишь-то? — удивляюсь.
— Дежурила! — важно отвечает она. — Всё спокойно.
— Ты? Всю ночь? — Брови у меня делают излюбленный маршрут дедовых бровей.
— Нет, почему?! Наставник меня разбудил.
— Как ты его назвала? — удивляется мама.
— Это я ей так сказал. — Дед подходит к нам. — Мне так привычнее.
— А что это у тебя? — Лимиус водит носом, принюхиваясь.

И я только сейчас замечаю, что дед держит плетеную миску с какими-то красными ягодами.

— Это ягоды, — отвечает дед.
— Ягоды? — мы хором в один голос спрашиваем.
— Да, — дед присаживается и ставит миску на колени.

Накрывает руками, и от рук идет сияние. Дед трясет миску, и из нее, как из дуршлага, вытекает красная жижа.

— Вот теперь можно есть, — и он протягивает нам миску.
— Это что? Черника! — не верю своим глазам.
— Как ты назвала? — спрашивает дед.
— Черника. В нашем мире такие ягоды растут.

И мы пробуем.

— Ой, а че кислая-то какая? — Светка аж лицо перекосила.
— Да уж... — я тоже аж глаза сощурила.
— Да, у нас она гораздо вкуснее, — отзывается мама.
— А мне нравится, — говорит дед.

Так как мы втроем есть больше не стали, перепало и драконам. Хотя чувствую, что там даже на один зуб и то не хватило. Они просто слизали с ладошки у деда. А Лимиус вообще не стал даже пробовать.

Гриня тем временем поднимется в воздух.

— А он куда, есть-то не будет, что ли? Светка провожает его взглядом.
— Да он уж умял всё. — Кивает мама на остаток травки под деревом.
— Фига такую кучу? — Удивляется Светка.
— Пока мы едим, он на разведку. — Говорит дед.

***

— Ну где Гриня-то? — спрашиваю я. — Мы уж идти готовы.

Дед тихонько свистит. И вдалеке раздается ответный такой же свист.

— Летит уже, — говорит дед.
— А ничего, что ты свистел? — спрашивает Светка, расстилая косички из травы. — Нас не услышат? — Могут. Но будем надеяться, что нет, — отвечает дед.
— А ты чего разложилась-то? — возмущаюсь я. — Нам идти, а она...
— Так Грини ж нет еще!

И Гриня как раз нарисовался в воздухе.

— Да есть уже! — говорю.

Гриня как-то сопит, приземлившись. Дед призадумался.

— Стоим пока тут. И тихо. И маски!

Мы закивали все. Светка продолжает раскладывать косички. Машет мне рукой. И мы молча собираем из косичек полотно. Ниче, вроде получается. Вроде держится.

‍❤️‍ Если вам нравится книга, поддержите ее, пожалуйста, лайком и комментарием. ‍❤️‍

***5

Дед махнул нам рукой. Мы все быстро скрутили и замерли. А дед обходит нас по периметру.

— Че это он? — спрашивает Светка.
— Не знаю, — пожимаю я плечами.
— Ближе к деревьям, — говорит дед.

И мы встаем под деревья. Принцесса ложится перед нами. Малыш примостился за деревьями и как будто обнимает нас всех вместе с деревьями. Лимиус вообще на дерево залез. Гриня прижался к Принцессе. Дед еще раз обошел вокруг всех нас и замер перед Принцессой.

Странно. Ничего не слыхать. Но мы стоим тихонько, не разговариваем. Долго ли так стояли, не знаю. Но вот на поляне показалось животное. Размером с теленка, наверное. И так аккуратненько лапками ступает. А лап-то шесть штук. Толстые, мохнатые. Хотя сам он и не мохнатый вовсе. Морда странная. Как у муравьеда. Правда, очень похоже. А хвост — тонкая ниточка болтается. Он останавливается напротив нас и принюхивается. Потом фыркает или чихает — не разберешь. И уходит с поляны. Но на самом краю вдруг останавливается. Обнюхивает деревце и вдруг резко хвостом-нитью бьет по стволу. Ствол срезает, как острой саблей! Вот тебе и ниточка! А этот зверь, припав всеми шестью лапами к остатку ствола, длинной мордой в середину ствола лезет. И начинает ухать, булькать, хрюкать, чавкать... Короче, мой желудок от услышанного дернулся кверху. Стою, зажав рот руками. Только б завтрак не выплюнуть! Смотрю, Светка тоже рот руками зажала. Мама сглатывает, стоит. Да если он сейчас же не уйдет, мы точно свой завтрак не удержим никто. Наружу выскочит. А этот троглодит всё от обрубка ствола оторваться не может. И вдруг Лимиус на дереве как закричит. И не просто закричит — он орет дурным голосом. О-о! Я не знаю, что зажимать — рот или уши! В Гриня вдруг тоже свою высокую ноту вывел! Да что же вы?! Но вдруг смотрю, зверюга шестилапая от ствола дерева отвалилась. Прям вот раз — и все лапы сразу разжались. От испуга, наверное. Упал на спину и замер. Наши мальчики перестали орать. Зверюга подпрыгнул тут же и убежал стремглав. Вот только что тут валялся — и вот его уже нет. Только где-то вдалеке слышно, кусты трещат.

— Уф... — dыдыхает Светка. — Слава богу, смылся. Я уж думала, с завтраком распрощаюсь.
— Не ты одна! — замечаю я.— Уходим отсюда. Быстро, — командует дед. И мы покидаем быстро поляну и устремляемся в лес. Гриня опять в воздухе выясняет обстановку.

Вроде всё спокойно, и мы продолжаем путь.

— А кто это был? — спрашивает мама у деда.
​​​​​​​— Не знаю. Мне такой зверь не встречался. Но надо отойти на приличное расстояние и уж потом сделать привал.

— Тебе плохо? — спрашиваю я.
— Да не, нормально всё.
— Да не думаю. Я же видела, как ты купол вокруг нас всех ставил. Тебе отдых нужен.
— Нам надо отсюда как можно дальше убраться! — отвечает дед.

И тут Малыш поддел его мордой и, прихватив за шиворот, понес.

— Э-э... Отпусти, — дед пытается высвободиться.
— Ничего, повиси, отдохни, — говорю. — Молодец, Малыш.
— Лучше бы его сверху посадить, — говорит мама.
— Да ладно, и так нормально, — это Малыш мне говорит.

Дед прикрыл глаза, сложил руки на груди и замер. Только покачивался в такт шагам дракона. Шли мы так, пока не вышли на большую поляну.

— Ну вот спасибо, — дед похлопал Малыша по морде, когда тот его отпустил.
— Наверное, можно перекусить и отдохнуть немного. Гриня, проверь территорию.
— А можно я? — спрашивает Малыш.
— Деда! А можно Малыш посмотрит? А Гриня отдохнет?
— Ладно, — отвечает дед.

И Малыш поднимается в воздух.

— А ты заметила, он его тоже Гриней назвал, — шепчет мне на ухо Светка.
— Да? — удивляюсь.
— Ага! Он сам тоже не понял! — хихикает она.
— Вы чего? — спрашивает мама.
— Да дед своего Гри тоже как мы, Гриней назвал, — говорю ей тихонько.

Мама улыбается. А дед тем временем достает опять сумку, забирающую запах.

***6

— Да не больно день с утра начался, — вздыхаю я, когда мы поели.
— Да ладно тебе, нормально же всё, — отвечает Светка.

«Малыш! Ну наконец-то! Чего так долго-то? Я уж беспокоиться начала», — вскакиваю.
«Мы же всегда можем общаться! На расстоянии даже!» — удивленно наклоняет морду, подходя ко мне.
— Тьфу ты! — взмахиваю рукой. — Забыла совсем про мысленную связь.
— А то-то ты все время, пока ели, молчала, — улыбается Светка.
— И ничего смешного! — возмущаюсь я.
— Ну что? — дед остановил нашу со Светкой словесную перепалку, обращаясь к Малышу.

Я смотрю на Малыша.

«Ничего подозрительного не увидел», — отозвался он.

— Ничего подозрительного он не увидел, — говорю.
— Это хорошо, — отзывается дед.
— Девочки, а накидку Малышу, может, уже примерить можно? — спрашивает нас мама.
— Ну, — мы расправляем наше плетеное творение, — можно прикинуть. Но, наверное, коротковато получилось. Травы маловато собираем.
— Так ее тут и правда мало, — вздыхает мама.
— Малыш, ну-ка повернись боком, мы прикинем, — говорю я.

Приставляем к нему помереть. Малыш морду загибает.

— Да убери ты мосю! — хлопаю по морде. — Дай прикинуть, сколько еще добавить надо.
— Ну что, коротковато. Говорю ж, еще надо, —вздыхаю.
— А вы пока эту наденьте, потом приделаете еще, — вставил Лимиус.

Мы так и сделали. И тащить не надо ее с собой.

— А ты смотри-ка! Прям в цвет его шкуре! — говорит Светка.
— Ну понятное дело, если тут всё каким-то красным желе покрыто.
— Девочки, потише, пожалуйста, — просит мама. — Папа заснул. Пусть отдохнет.


Гриня начал мотать мордой.

— Чего это он? — спрашивает тихонько Светка.
— Не знаю, — отвечаю.
— Это он говорит, чтоб и мы отдыхали, он посмотрит за всем, — выдал нам Лимиус.
— Ты его понимаешь? — удивляемся мы.
— Ну, наверное... — отвечает тот, указывая на Гриню, который кивает согласно.

***7

Видно, мы и правда задремали. Потому как нас дед будит.

— Вставайте. Дальше идти надо. Скоро ночь будет, а мы мало прошли совсем за день, — сетует он.
— Мы тебе отдохнуть хотели дать, — виновато улыбается мама.
— Ладно, чего уж теперь — вздыхает дед. — Пошли уже.

И мы выдвигаемся дальше. Стараемся идти быстро и тихо. Хотя тихо не очень получается. Малыш крупногабаритный у нас всё ж. Поэтому иногда тоненькие деревца не гнутся, а ломаются, когда он пролезает между ними. Наверное, лес стал чаще. В самом начале нашего пути Малыш шел свободнее.

— Может, ему лучше лететь? — спрашиваю у деда.
— Да, а то как-то мы шумно пробираемся, — соглашается со мной мама.
— Гриня, э-э... Гри, может, посмотришь? — спрашивает дед.
— Да зовите его уже Гриня! — восклицает Светка. — Он уже привык.

Гриня согласно кивнул мордой и взлетел. Мы продолжили идти дальше. И вдруг услыхали свист.

— Че это? — Светка на меня налетела, ибо я застыла на месте.
— Да тихо ты! — шикаю на нее.
— Стоим, — тихо говорит дед.

Мы задрали головы кверху, выглядывая Гриню.

«И почему тут деревья такие высоченные? — думаю я. — Так бы Малыш сам всё видел впереди, вытянув шею».
«Ну, если на задних ногах, как мы, пойдет, может, и увидит», — слышу Лимиуса.
«Мне так неудобно ходить! — обиделся Малыш. — И все равно не увижу».
«Подслушиваете», — возмущаюсь, улыбаясь при этом.

И вот Гриня приземляется. И неудачно. Запутался в ветках дерева.

— Ну Гриня, ты чего ж! — Светка сразу.

Малыш дернулся к Грине и стянул его на землю.

— Ты его не повредил? — мама сразу принялась осматривать его.

Дед подошёл, гладит по морде. И видно — переговариваются.

— Так давайте влево завернем. Там полянка небольшая. Должны убраться. Ночь скоро, — командует дед.

Гриня взлетел снова.

— Малыш, может, воздухом!

Малыш сразу пятиться назад по проторенной дороге и прыгает высоко и уже потом крыльями машет. Посшибал при этом верхушки у деревьев.

«Ой! Не поранился?!» — спрашиваю я у него мысленно.
«Нормальнооо»...

А мы продолжаем идти в том направлении, где Гриня увидел поляну. Забираем немного влево, и вскоре и правда выходим на полянку. Малыш и Гриня уже тут. Нас ждут.

— Ну вот остановимся здесь на ночь, — говорит дед.

Поев, мы размещаемся на полянке. Малыш ложится полукругом по краю поляны, а мы у него на лапах.
Принцесса размещается рядом. Мордой в противоположную сторону морде Малыша.

— А че как легла-то? — Светка вскидывает брови.
— Все правильно легла, — говорит дед. — Поляна маленькая очень. Мало ли что, сразу двое в разные стороны и увидят.
— Все. Отдыхайте. Я сторожу, — и он надевает маску.

Мы тоже натягиваем маски.

— Да блин, — только во время еды и снимаем, — вздыхает Светка.
— Спите уже! — шикает мама.

*** 8

Этой ночью я плохо спала. Мне снилось, что Малыш летает, и потом падает на деревья и ранит крыло. От этого я проснулась. Ощупываю вокруг себя.

— Фу. Приснилось.

Все на своих местах. Все тихо. Разглядываю в темноте, как дед неслышно ходит вокруг. Лимиус потянулся и обнял меня.

«Ну вот. Только хотела деда сменить. Ладно, пусть еще маленько подежурит. Лимиус сейчас уснет покрепче, и я вылезу».
«Эвен, Эвен, как ты там, — думаю, — один-то с дядей справляешься. Хоть дед и успокоил, что сила в тебе проснулась, но уж больно мала она. Мышь — разве это большой зверь? А дядя, поди, в какого-нибудь огромного может обернуться. И раздавит тебя... Нет, — одергиваю себя, — не раздавит! Мы успеем вовремя. Хотя... Столько времени уже прошло. Я уж и дворец-то ваш, как сон, вспоминаю. Так давно, кажется, все было». С этими мыслями я не заметила, как уснула. И снится мне огромный зверь с горящими глазами и черной шерстью. Огромный черный хвост ходит из стороны в сторону. Зверь рычит, обнажая клыки. И уже припал на передние лапы, готовясь к прыжку.

— Мама! — ору я и... просыпаюсь.
— Ты чего? — подскакивает Светка.

Да и все остальные сразу проснулись. Еще темно. Лимиус подскакивает ко мне: «Что случилось, мама?»

— Приснилось... — виновато говорю я. — Извините, я всех разбудила.

И наступило утро.

— Ну почти вовремя, — говорит дед, поднимаясь и снимая маску.
— О, э-э... Лимиус, ты что ли дежурил?
— Ага! Я! — кивает он. — Деда меня разбудил.
— А, кстати, деда! А ты почему всегда первый дежуришь, каждый раз? А мы-то каждый раз меняемся! — спрашиваю я.
— А потому что не все сразу засыпают! Кто-то ночлег мог не сразу найти, кто-то еще спать не хочет... Да мало ли что. А под утро редко что бывает, — отвечает он.
— Ну, давайте завтракать, — мама достает припасы.
— А вот мы столько дней, и ведь пить совсем не хочется, — выдала Светка. — А почему?

Я пожимаю плечами. Мама тоже вопросительно смотрит.

— А вы каждый раз вот эти фрукты ели, — и дед указывает на маленькие зеленые фруктики, которыми нас в большом количестве снабдили в деревне.
— Ну, мы их и в деревне часто ели. Их в салаты добавляют, — отвечаю.
— А масло кладут или соус? — спрашивает дед.
— Нет. А что?
— Без них, — он подкидывает один на ладони, — салаты будут сухими, и надо добавлять соус.
— Точно, мне Жива говорила, если положить хотя бы одну в салат, то заправки не надо. Но то и другое вместе не кладут, иначе будет очень жидко, — говорит мама.
— Эти фрукты содержат очень много влаги. Поэтому нам пить не хочется.
— Недаром, когда вы из леса вышли, Гриню от пруда не оторвать было, — фыркает Светка.
— Так он с перепугу! — Лимиус кивает на Малыша.
— Да нет, — говорит дед. — У нас таких запасов воды с собой не было. Приходилось из травы и деревьев добывать. А это не всегда было возможно.
— А неужели здесь рек нет или озер каких? — удивляюсь я.
— Может, и есть, да нам не попадались, — отвечает дед. — Ладно, едим и в путь.

***9

День прошел спокойно. Мы быстро двигались по лесу без каких-либо происшествий. В этой части леса деревья встречались мало. Было множество кустов и большие поляны с редкими высокими деревьями и большим количеством травы. Поэтому накидку Малышу к вечеру уже довязали окончательно. Малыш с Гриней часто взлетали, проверяя окрестности. Благодаря большим полянам для Малыша это не составляло проблемы. К ночи мы и расположились на одной из таких полян.

— Вон на такой поляне Мастодонт застрял меж веткой и стволом дерева, — говорю, указывая на стоящее неподалеку дерево с толстой веткой у основания дерева.
— Ну застрял я тут, и что? — раздается рядом.

Я аж подпрыгнула. Светка тоже.

— Ты совсем что ли того? Пугать так нас! — возмущается Светка.
— Так ты хочешь сказать, что ты именно в этом дереве и застрял? — удивляюсь.
— Ага. И что? — гоблин чешет ухо.
— Так значит, мы недалеко от замка! — я аж маску выронила из рук.
— С чего вдруг? — гоблин округлил глаза.
— Да с чего ты так решила? — дед тоже удивляется.
— Ну... Не знаю. — отвечаю. — Просто меня сюда выкинуло. Из вихря-то. Выходит, мы тут с Лимиусом и приземлились.
— Да не-е, — Светка машет рукой. — Наставник тогда бы к нам столько не добирался. Мы же шли-то и дней, то всего...
— Так неизвестно, где деда вообще выкинуло! — возмущаюсь я. — И потом, он, может, правда кругами ходил всё время. И потом, он же еще меня искал.
— Да ладно тебе, что сразу так на меня? — надула губы Светка.
— Так, все девочки, не ссорьтесь, — мама расстилает покрывало. — Давайте уже спать. Ночь сейчас настанет.

И точно — ночь настала. Наши драконы располагаются по краям поляны, Лимиус ложится рядом со мной.

— Лимиус, ты же вроде обычно с Малышом... Ой, Мастодонт? — я удивляюсь.
— Я, — шепчет гоблин. — Боюсь, мне теперь топать с вами лапами.
— Вы че там?! — Светка шикает. — Спите уже.
— Ну что же. Я рада видеть тебя в нашей компании, — шепчу я гоблину.



— Вставай, — будит меня дед.
— А что, утро уже? — я поднимаюсь.
— Нет. Ночь еще. Сменишь меня?
— А, да. Конечно, — я я чуть не падаю носом в землю, запнувшись за гоблина.
— Ой, блин! — шепчу я себе под нос.
— Чего? — дед наклоняется ко мне.
— Да гоблин тут. Не споткнись об него, — отвечаю шепотом.
— Да я уж заметил, — отвечает дед.

«Ну вот, снова мое дежурство. А я ведь сначала и правда обрадовалась, что мы уже рядом с замком. А выходит... Ну что ж, только бы не опоздать, только бы успеть»...


Кто-то фыркнул. Я замерла, прислушиваюсь. Это наши драконы. Кто-то из них.

«Ну ладно. Несем вахту дальше. А все-таки Эвен вспоминал ли обо мне?»

— Можно подумать, ты сама о нем каждый миг помнила!
— Э-э... Кто это? — удивляюсь я. — Все же спят!
— Кто тут? — тихонько спрашиваю я.
— Никого!— Как никого? А кто тогда со мной разговаривает? — удивляюсь я.
— Никто!
— Твою дивизию! — И я быстро шагаю к спящему деду.
— Не буди его! Пусть отдыхает!

Мурашки побежали у меня по спине. Он меня не только слышит, но и видит.

«Что же мне делать?»

— Ничего! Успокойся!
— Хорошо сказать! — думаю про себя снова.

И тут соображаю, что я мысленно и общалась с кем-то невидимым.

«Мы не причиним тебе вреда», — думаю я.
«Знаю», — приходит ответ.
«Ну, вроде не злой», — думаю.

— Лесной дух не может быть злым!
— Так ты лесной дух?! — удивляюсь.
— Да!
— Я тебя не вижу, просто слышу?

Тишина.

— Ау, — зову я.
— Я здесь.

И передо мной возникает прозрачная фигурка.

«Ой, у нас такими лесных фей в мультиках рисовали».

Я улыбаюсь.

— Я не фея, а дух этого леса.
— А че прозрачный какой?
— Скоро вообще исчезну...
— Ой, прости, — думаю про себя, — я не хотела обидеть.
— Не ты обидела. Злая сила обидела. Как мог, лес берег. Теперь твоя очередь, — и фигурка пропала.
— Эй! — я оглядываюсь по сторонам. — Ты куда? Ты что? Какая очередь?

Я начинаю обходить поляну, оглядывая каждый кустик по краю поляны. Будто хочу снова найти этот дух. Но напрасно. Пропал и не говорит даже больше со мной. Вдруг замечаю у дерева, в котором гоблин тогда застрял, вроде мелькнула призрачная фигурка. Я иду туда. Мой кулон начинает нагреваться. Что бы это значило. Подхожу к дереву и вдруг вижу, что на меня уставились две точки. Глаза! — мелькает мысль. И я уже готова сорваться с места и бежать, как вдруг опять появилась прозрачная фигурка.

— Фу, ты! — выдыхаю я.
— Я! — фигурка вскидывает голову.
— Ты че, спрятался-то? Я тебя обидела?
— Нет, злая сила обидела...
— Да поняла я уже! Ты мне про очередь лучше поведай. И почему ты скоро исчезнуть должен.
— Дух не может долго один без его леса находиться. Я уже еле виден. Скоро совсем исчезну.
— Ну а я-то почему следующая в очереди на охрану леса?! — не понимаю я.
— Твоя сила, — и его призрачная рука касается моей груди, там, где под платьем нагрелся кулон. — Она, родная, сила этого леса.
— Значит, я была права, когда говорила, что, возможно, это родовые земли моей бабушки, — вскрикиваю я и зажимаю себе рот ладошками.

Прислушиваюсь. Всё тихо.

«Значит, я смогу снять проклятие с этого леса», — мелькает шальная мысль.

— Если уничтожишь зло, — и призрачная фигурка растаяла в воздухе.
— Эй, подожди, а как тебе помочь? Чтобы не пропал-то...
— Поможешь лесу, поможешь мне...
— М-да.

И я продолжаю расхаживать тихонько по поляне. Уснуть я точно после такого не усну.

***10

Настал день, и я бужу всех.

— Я, я, короче, я уверена, что это земли империи моей бабушки! — выдаю я всем.
— С чего вдруг? — дед смотрит на меня внимательно.
— Со мной ночью лесной дух говорил! — говорю.
— Кто? — Светка делает большие глаза.
— Уверена? — это гоблин спрашивает.
— Уверена. Я его ночью видела.​​​​​​​
— Тебе случаем не приснилось? Светка ухмыляется.
— За всю жизнь свою ни разу духа не видел, — выдал гоблин.
— Ты точно духа видела. Может, показалось? — это мама.

Остальные просто фыркнули. Ну звери, что с них взять.

— Вы мне не верите? — удивляюсь.
— Не знаю, — отвечает дед, — я никогда их не встречал.​​​​​​​
— Э-э...
— Вот и э-э-э, ​​​​​​​— Светка тянется спросонья, скидывая маску.
— Ну не приснилось же мне в самом деле!
— А вдруг. Гоблин подсаживается к сумке с продуктами.
— Э-э-э... Нам и тебя кормить теперь, что ли? — Светка возмущается.
— Ничего, Света, всем хватит, — останавливает ее мама.

День прошел спокойно. Мы двигались вперед. Гриня проверял с воздуха дорогу. Малыш пару раз тоже в воздух поднялся. На ночь опять выбрали большую поляну. Я долго не могла уснуть.

«Ну не приснилось же мне. Почему они сомневаются в моих словах? Дух просто на кулон отреагировал. А так и у мамы со Светкой такие же. И сила у нас с мамой одна. По крайней мере, должна быть одинакова. Хотя и у Светки не слабее, по-моему».

Так за этими мыслями я и уснула. Успев только отметить, что ни Малыш, ни Лимиус на мои мысли никак не отреагировали. Словно не слышали ничего.

***11

Дни сменялись один за другим. Сколько прошло, не знаю. Главное, что мы двигаемся вперед и без особых приключений. Так, мелкие неприятности в виде мелких зверушек, что я тогда видела ночью, которые на белочку смахивали. Светка однажды попыталась такую погладить. На очередном привале такая вот зверушка припрыгала к нам на полянку. Мы уже собирались уходить и были в масках. Зверек с интересом нас разглядывал, но близко не подходил. Драконов вообще по кругу обошел и оказался рядом со Светкой. Та со словами: «Ой, какая миленькая белочка» потянула к ней руку.

— Не трогала бы лучше, — говорю я.

Но Светка уже нагибалась к зверьку с протянутой рукой. Дед чудом успел схватить Светку за руку и оттащить подальше. Ибо этот милый на вид зверек клацнул огромными зубищами в сантиметре от Сеткиной руки. Зубки такие, что любая акула бы позавидовала.

— Никогда не смей трогать в лесу животных. Даже таких симпатичных на вид, — произнес дед. — Уходим. Быстро. А то их сейчас еще набежит.

Дед отпустил растерянную и испуганную Светку.

— Они что, стаями собираются что ли? — спрашиваю на ходу у деда.
— Звук защелкнутой пасти вполне мог привлечь сородичей. Они обычно недалеко друг от друга прыгают. И точно, в подтверждении его слов нам навстречу прыгнул еще такой же зверек. Мы его обходим и припускаемся дальше. Принцесса протискивается меж деревьев и оставляет там накидку. Мы ей сплели такую же, как у Малыша. Я шагаю было за ней, но на нее прыгает еще такой же зверек.

«Оставь. Пошли. Еще сплетете» — слышу Лимиуса.

— Так она ж поранится! — вскрикиваю тихонько.

И тут гоблин прыгает на накидку и тоже щелкает зубами. Маленький, а звук издает — будто дракон пастью клацнул. Звереныш отскакивает в сторону. Гоблин хватает накидку и догоняет нас.

— Спасибо. Огромное спасибо, — говорю ему, запыхавшись от быстрого шага.

Высоко в небе слышится свист Грини. Мы замираем. Потом слышу Малыша: «Сворачивайте налево».

— Налево велят, — говорю.

И мы забираем в левую сторону. Долго ли, коротко ли бежали — не знаю. Но в результате выходим на полянку. Светка рухнула под ближайший куст со словами: «Никогда больше вообще зверей никаких гладить не буду!» Принцесса поддела ее мордой.

— Да что ты, моя хорошая. Это к тебе не относится, — и, глядя на Лимиуса. — И к тебе тоже.
— Урок тебе на будущее, Светлана, — говорит мама.
— Да уж, — отдышавшись, говорю. — Всем нам урок.

Малыш приземляется с Гриней на поляну.

***12

Дальше наш путь в этот день шел без приключений. На следующий день ближе к вечеру Гриня предупредил, как всегда, свистом об опасности. А Малыш, вернувшись и подхватив Принцессу, взмыл в небо. Так, ясно, значит, оборотень. Мы отбегаем с поляны обратно в лес и вжимаемся в деревья. Дед ставит защиту. И точно, на поляну выходит оборотень. И не один. За ним появляются еще два. Смотрю, дед напрягся. Так ему купол, возможно, против троих оборотней не выдержать. Шагаю к нему и... наступаю на ветку. Она хрустит. Оборотни сразу свои страшные морды в нашем направлении повернули. Дед качает головой, глядя на меня. Ну, хотела, как лучше, получилось, как всегда. Встаю рядом с дедом и протягиваю руку. Чувствую, сразу как мурашки по руке побежали.

«Пожалуйста, пожалуйста, только держись, купол. Не знаю, как, но держись».

Оборотни принюхиваются. Обходят полянку и снова в нашем направлении смотрят. Один, самый крупный, подходит к дереву, за которым стоим мы. Принюхивается. И вдруг глаза как-то недобро так блеснули. И он начинает нас обходить по кромке нашего купола. Прошелся туда-сюда и отходит.

«Ну, слава богу, — думаю, — уйдут сейчас».

Но не тут-то было! Оборотень отошел и бросился на нас. Светка непроизвольно вскрикнула. Чтоб тебя! Оборотень врезался в купол. Отлетел. Но и другие два, смотрю, к прыжку приготовились.

«Черт, теперь точно не уйдут долго. Если вообще уйдут».

Один прыгнул. Отлетел. По куполу пошли волны. Чувствую, меня за руку берут. Это мама. Светка в шоке, видать. Застыла изваянием. Лимиус тоже ко мне прижался. Даже гоблин к деду жмется. В это время прыгает другой зверюга. Купол держит пока. Самый крупный принюхивается и снова прыгает. Вместе с ним прыгает еще один. Купол еще держит. Рябь идет по воздуху.

«Боже, — думаю, — мы же так стоять будем, пока им не надоест».

И вдруг один взвыл! От его воя не то что мурашки, мороз по коже побежал!

— Мама, они подмогу зовут? — это Лимиус спрашивает.

«Нет, только не это!» — мелькает мысль.
«Я Принцессу долго не удержу», — слышу я Малыша.

И вдруг Светка отмирает. Толкает меня в бок и шепчет на ухо: «Малыш, пусть принцессу пониже опустит!»

— Да он ее вообще еле держит уже! Чуть не ору я.
— Быстрее и мордой к нам развернет.
— Тихо, — это дед уже.

«Малыш, можешь Принцессу опустить пониже, мордой в нашу сторону?»
«Зачем?» — хором спрашивают Малыш и Лимиус.
«Да я почём знаю! Делай, что говорят» — рявкнула я на него, а сама не понимаю, что девчонки задумали.

Малыш опускается ниже.

— Еще ниже, — шепчет Светка.

«Ниже», — говорю я Малышу.

Тот опускается еще ниже.

— А-а-а...

Сильный удар сотрясает наш купол. Сразу три оборотня врезались в него. Руки уже ломит. Но мы держим купол. Не знаю, как, но держим.

— Левее чуть-чуть, — Светка снова.

«Левее! Господи, сломанный телефон какой-то!»
«Чего?»
«Не отвлекайся, Малыш!»

И тут Принцесса выдала струю холодного воздуха! Иней охватил наш купол, расползаясь по нему и закрывая от нас всё, что творилось на поляне.

***13

— О нет! Принцесса, что же ты делаешь!

Мы все обратились в слух.

«Так их!» — слышу Малыша.
«Что там? Малыш!» — спрашиваю.
«Она их заморозила».
—??

У Деда, смотрю, пальцы засветились, и купол немного стал прозрачнее в одном месте. Мы все приросли к этому полупрозрачному оконцу.

Оборотни скалятся. Дрыгают лапами. Что это они? Ой, изморозь бежит по поляне, замораживая траву и покрывая ее инеем. Оборотни отступают. Но самый большой все ж прыгает на купол. Мы отпрянули от оконца. Оборотень взвыл. Морда у него обледенела. Принцесса выдала по полной. Он покрылся весь инеем, пытается стряхнуть с себя, но безрезультатно. Принцесса окатывает его, еще и шерсть на нем встает ледяными иглами. Двое других крутятся рядом, поскуливая.

«Так их, родная, так!»

И вот обледеневший с диким воем бросается прочь, другие за ним. Слава богу, всё позади.

— Фу… — слышится Светкин выдох.

А купол вдруг раз — и осыпался снежной крошкой. Меня словно подкосило. Ноги ватные — стоять не могу. Я рухнула на траву. На малиновую частично, частично на заиндевелую. Руку обожгло холодом. Малыш камнем почти падает на землю. Принцесса растопыривает крылья, видимо, чтобы смягчить приземление. Снежный вихрь взметнулся над поляной, закрыв всё на свете. И сразу осел и начал таять. Оборачиваюсь на всех. Дед сидит, привалившись к дереву. Мама склонилась над ним. Лимиус сидит с вздыбленной шерстью. Гоблин, как вцепился в дедову ногу, так и не отцепляется. Слышен сверху свист Грини. Я пытаюсь вскочить.

«Неужели снова оборотни?! Те, которых на подмогу звали!»

Но дед останавливает меня взмахом руки.

— Не спеши. Это сигнал, что всё в порядке. Нас обходят стороной.
— И как вы различаете только его свистульки? Они же все на один манер! — Светка, как всегда, в своем репертуаре.

— Девочка моя, — наглаживает она Принцессу. — Натерпелась бедная. Отдохни.

Принцесса устало прикрывает глаза. Малыш тоже лежит, шумно дышит. Крылья даже не сложил. Лимиус мурлыкает вокруг него. Слышится шум хлопанья крыльями. Это Гриня приземляется.

— Да уж... Хороший вечерок выдался, — говорю я.
— Ночуем здесь, — говорит дед.
— Ну понятное дело, вы не в состоянии просто куда-либо идти. Никто, — выдал гоблин.
— О! А вот ты-то и будешь сегодня дежурить, — выдала ему Светка.
— А че сразу я-то? — округляет глаза гоблин.
— Мы же никто не в состоянии. А ты вон в состоянии. И отпусти ты уже наставника.

Гоблин отцепился от дедовой ноги.
— Ладно, — ворчит он, — что ради вас не сделаешь...
— ?
— Буди сразу, если что, — говорит дед.

«Я пригляжу за ним», — говорит Лимиус.

Мне, мысленно, естественно. Я улыбаюсь. Ночь наступила, как всегда, разом. И мы, нацепив маски, улеглись спать.

***14

— Мама, — слышу сквозь сон.
— А? Что? — Подымаю голову. — Лимиус, что случилось?

Еще ночь. Лимиус сидит передо мной.

— Спит этот гоблин. Давно уже. Я дежурил. Боюсь уснуть. Деда не стал будить... — И он виновато опускает мордочку.
— Правильно, — говорю. — Деду надо сил набраться и восстановиться. А лучшее лекарство — это что?
— Что? — спрашивает Лимиус.
— Это сон! — отвечаю. — Иди спи. Моя очередь теперь.

И я выползаю на середину поляны. Ноги еще плохо слушаются.

«Странно. Вроде вот и не ощущала ничего такого, когда купол держали. Так, мурашки по руке бежали, и всё. А поди ж ты. Силы даже идти нет. Хорошо, что всё восстанавливается быстро. Сон действительно лучшее лекарство. Ну, по крайней мере, для восстановления силы магии. Вот кто бы сказал — обхожу полянку, — что я магией владеть буду, никогда бы не поверила. Да что там! Я и сейчас до конца не верю!»

Привалилась спиной к дереву.

«Сколько же со мной всего произошло за это время! Время... Сколько его прошло... Как там Эвен? Что с ним? Боже, когда же мы до замка-то доберемся уже?»

Шорох в кустах. Я напряглась. Это малыш хвостом во сне дергает.

«Какой он большой уже вырос. А был-то размером с котенка. Сразу вспомнился Барски. Ладно хоть его в деревне оставили. А то бы точно тут удрал бы куда-нибудь и пропал бы. Так, надо от дерева отлепляться, а то усну сейчас на фиг».

И я побрела опять по поляне.

«Да спать-то хочется. А может, еще покараулить? Нет, не стоит рисковать. Лучше маму разбужу», — и я толкаю... Светку.

— Че? — вскидывается та.
— Ой! Свет, извини, я маму хотела разбудить.
— Ну какая разница, — отвечает она. — И я покараулю немного.

Я зеваю и ложусь.

***15

Утро наступило, как всегда, раз — и утро. «Блин, а я спать еще хочу. Совсем что-то не выспалась». Пытаюсь потереть кулаком глаза и натыкаюсь на маску. «Фу-ты ну-ты, маска. Когда же мы их снимем уже?»

«Когда придем»! — слышу Лимиуса.
«И тебе доброе утро, малыш», — так же мысленно отвечаю.
«А почему это «Малыш? Это вообще-то я был. Малыш вообще еще дрыхнет!» — надулся сразу Лимиус.
«Да блин! Я имела в виду, что ты мой малыш. Ребенок — другим словом. А у нашего дракона имя просто тоже Малыш! Но в данный момент я к тебе обращалась. Вспомни, я же тебя часто маленьким малышом называла».
«А так тогда Малыша не было, и я уже не маленький».
«Для каждой мама ее ребенок все равно малыш, несмотря на возраст», — отвечаю.
«И ты для бабушки тоже малыш?» — не верит Лимиус.
«Конечно».
И уже вслух говорю: «Да спроси сам, если не веришь!»

— Это вы о чем? — Мама раскладывает уже давно подсохшие хлебные лепешки.
— Бабушка! А моя мама для тебя тоже малыш и сейчас? — спрашивает Лимиус.
— Конечно! Она всегда будет для меня моей малышкой. А почему ты вдруг спрашиваешь? — спрашивает она.
— Да я ему «доброе утро, малыш» сказала. А он думал, не ему, а дракону, — объясняю я.
— Да и дракон ваш все равно малышом будет для тебя, даже если б у него кличка другая была, — махнула на это рукой мама.
— Ладно вам, разболтались, — дед уже мясо всем разложил. — Давайте едим и идем.

Принцесса растолкала мордочкой Малыша. Гриня уминал траву, что дед уже очистил для него. Ну надо же, как быстро дед восстановился. Не зря мы ему всю ночь спать дали. А мы все как разбитые корыта.

— Я, блин, как разбитое корыто, — говорит Светка.

Я хихикаю.

— И ничего смешного, между прочим! — обижается она.
— Да я тоже как разбитое корыто. Просто я только об этом подумала, а ты и говоришь как раз.
— А разбитое корыто — это как отбросить копыта? — спрашивает гоблин.
— Господь с тобой! — мама аж перекрестилась. — Только нам еще копыта отбросить не хватало!
— А это ты что сейчас сделала? — дед удивленно смотрит на маму.— Э... Чего? Перекрестилась, что ли? — спрашивает она.
— Ну вот так руками, — дед пытается повторить и не знает, как.

И показывает сразу двумя руками.

— Православие тут еще не проходили, — выдала Светка.
— Так давайте-ка лучше есть, — говорит мама и наклоняется к деду. — Я тебе потом как-нибудь расскажу.

День прошел без всяких неприятностей. Мы шли довольно редким лесом. Малыш с Гриней, как всегда, летали и дорогу осматривали, и крылья разминали. К вечеру мы вышли на большую поляну. На ней и решено было ночевать.

***16

Утро началось с того, что меня пытался облизать Малыш.

— Эй, ты чего? — я вскакиваю. — Хорошо, маска на мне. Сейчас бы кожу живьем снял.

«Ты плакала», — слышу.

— Чего я?.. — я стаскиваю маску, провожу ладошкой по лицу. — Блин, и правда.

Малыш ткнулся мордой мне в лицо. Выпустил из ноздрей струйки дыма.

— Вот только сушить меня не надо! — отодвигаю руками его морду. — А то спалишь вообще всю.
— Зачем тебя сушить? — Светка сняла маску и зевает, сидит. — Что-то я не выспалась как-то. Всегда не высыпаюсь, когда очередь на дежурство выпадает.
— Ну что ж делать. Не можем же мы все спать. Кто-то должен охранять.
— Да! — поддакнул гоблин.
— А ты вообще мог бы нам охранную сигнализацию давно уже сделать! — восклицает Светка.
— Я что? — гоблин округлил глаза. — А с какой такой стати?
— А мы тебя кормим, поим — мог бы и раздобриться.
— Тихо! — дед привстал.
— Что?!

Слышен свист Грини. Малыш взмыл в небо.

— Быстро собрали всё и в лес! — дед подхватывает сумки и котомки.
— А есть? — удивляется гоблин.
— А вот сейчас и позавтракают. Тобой! Если не поторопишься, — отвечает ему Светка.

А мы, подхватив свои пожитки, бежим к краю поляны и вжимаемся в стволы деревьев. Дед ставит опять купол. А в лесу тем временем раздается треск, хруст. Такое чувство, что стадо мамонтов несется. И звук все ближе и ближе. И вот на поляну вылетает огромный, больше нашего Малыша даже, черный лохматый зверь. Медведь гризли по сравнению с ним — милая зверушка.

А этот гризли-переросток с огромными когтями и горящими глазами. Огромные клыки торчат в разные стороны. Он рычит так, что стволы деревьев дрожат. Из пасти капает слюна. И он с разбегу прыгает на наш купол. Купол дрогнул, но выдержал. Я бросаюсь помогать деду. А этот лохматый черный зверюга разворачивается и делает круг по поляне, и сразу образуется черная воронка в середине.

«Черный вихрь!» — мелькает мысль. — «Черная сила»...

А зверь снова рычит, роет землю, готовясь к прыжку. И прыгает. Но его снова отбрасывает. Он издает еще более громкий и зловещий звук. Мурашки прошлись по всему телу. Но мы все пытаемся держать купол, по которому идет рябь.

«Мы так долго не выдержим», — думаю я.

Зверь ревёт так, что мы оглохли даже под куполом. И... по куполу идет трещина.

— О нет!

А зверь роет землю и готовится к прыжку. Рычит, и... купол прорывается.

— А как так? Что это?!

Это Принцесса прорвала купол и бросилась на поляну, обдав зверя холодом. Тот замер на секунду и бросается на нее.

— Не-е-ет! — мы хором кричим.

Принцесса отскакивает и уворачивается от его длиннущих когтей. Зверь ревет еще громче. Принцесса снова обдала его холодом. Но зверь стряхивает с себя иней. Ей уже не заморозить. У нее только иней получается. Она еще не восстановилась. Светка плачет. И тут раздается хлопанье крыльев. Малыш с Гриней налетают на зверя. Он отмахивается от них и чуть не сбивает Гриню.

— О нет. Он нас сожрёт! Нет, сначала он их сожрёт, потом нас сожрёт, — голосит гоблин.
— Заткнись! — рявкаю я на него. — Подавится!

И я раскрываю на ладошке шарик — маленькое солнышко. Сосредотачиваюсь, и солнышко увеличивается в размере. И я запускаю его в зверя. Дед снова пытается поставить купол. Мой снаряд достиг цели. Зверь взревел, как от укуса. Солнышко прожгло в его шкуре, видать, дырку. Запахло паленой шерстью. Зверюга прыгает в нашу сторону. Но дед уже востановил купол. От удара купол дрогнул, пошел рябью, но выстоял.

— Господи, помоги нам, — слышу причитания мамы.
— Сами мы себе только поможем, — бормочу и снова пытаюсь вызвать солнышко на ладошку.

Зверюга снова роет землю. Сейчас прыгнет. Но он не успел прыгнуть, перед его оскаленной мордой пронесся Гриня. Зверюга кинулся за ним.

— Гриня, нет! — ору я и кидаюсь следом.

И натыкаюсь на востановленный дедом купол!
Принцессу чуть черный вихрь не засосал, когда она отпрянула от зверя, который кинулся за улетающим Гриней. Принцесса обдала его снова холодом. В этот раз его шкура покрылась льдом, и зверь поскользнулся на замёрзшей траве. Но все равно успел зацепить Гриню за хвост. Гриня дернулся, и громкий свист накрыл поляну.

— Гриня, Гриня. Ну зачем же ты...

Малыш налетел на зверя сзади, и тот разжал когти, и Гриня взмыл в воздух. С хвоста капала кровь.

— У него кровь! — воскликнул гоблин и свалился в обморок.

Зверь взбешенный уже не на шутку страшно взвыл и зло блеснул глазами. И смотрю, черный вихрь с середины поляны к его лапам ползет, и он вроде как в размере увеличиваться стал.

— Ну нет! Мы тебе так просто не дадимся, — восклицаю я.

«Малыш! Хватит его лапами хватать. А ну плюнь в него!»
«Как плюнь?! Я ж подожгу», — слышу в ответ.
«Вот именно! Жги его! Давай, Малыш, как ты можешь!»

Малыш мешкает.

— Да плюнь в него! — ору я и запускаю в него своим солнышком.

Оно проходит купол и летит к зверю. А зверюга-то уворачивается.

— Деда, — кричу, — бросай купол! Поливай его огнем!

Купол рассыпался. Дед свой снаряд готовит. Малыш дым из ноздрей выпустил и опалил ему шкуру с боку огнем. Мы с дедом тоже со своего края. А принцесса, плюнув, повесила ему сосульки на морду. Пока зверь тряс мордой, сбивая сосульки, мы все разом его прижгли. Он взвыл опять так, что деревья задрожали.

— Давай, малыш! Давай, выдай ему по полной!

И Малыш выдал. Такую мощную струю огня, что мы аж лица руками прикрыли. Запахло не просто паленой шерстью, запахло жареным. А Малыш все поливает огнем. И вот вой прекратился. Малыш прекратил поливать огнем и... Он падает, распластав крылья. А на поляне обломанное дерево рядом с обгорелой тушей. И я кидаюсь со всех ног на обломанное дерево. Боль обжигает грудь. И крыло Малыша накрывает меня.

***17

Мир возвращался медленно. Сначала голоса послышались, потом стали появляться неясные очертания. Я моргаю, и вот картинка полностью восстановилась.

— Ну ты и напугала нас, — говорит склонившаяся надо мной мама.
— Всё нормально, — и я пытаюсь подняться.

Боль пронзает грудь.

— Лежи. Лежи, — мама останавливает меня рукой.

Дед подходит ко мне и кладёт руку мне на грудь. Я чувствую, как по телу разливается тепло. Дед качает головой. Я перехватываю его руку.

— Деда, не надо, всё в порядке. Это не смертельно. Береги силы. Нам еще...
— Нам уже ничего не угрожает, — отвечает он.

Но я все равно отнимаю его руку от своей груди.

— Ты все равно слаб. Побереги силы. Должен же хоть кто-то быть в форме.
— В чем? — брови деда бегут привычным моему глазу маршрутом.
— В порядке, — исправляюсь я. — Малыш как? Как Принцесса? И Греня как? Живой?
— Живой. Что ему будет?! Подумаешь, хвост поцарапали! — улыбается дед.

Светка кладет мне на грудь небольшой лист, в который завернут лед.

— На вот. Подержи холод. Лучше станет.
— Мама! — Лимиус, мурлыча, трётся мне об руку. — Я так испугался, когда тебя накрыло. И потом, потом, когда ты... Я звал, звал, а ты молчала...

И он ткнулся мордой мне в щеку.

— Ну что ты, малышка, всё хорошо, — обнимаю его.
— Ой, а чем это жареным пахнет? — очнулся вдруг гоблин.
— А этому только б пожрать! — возмущается Светка.

Я хихикаю. Мама тоже. И вот уже мы все смеемся. Гоблин, не понимая, моргает.

— Вон, дарю, — сквозь смех говорю ему. — Целую тушу свежеподжаренную. Перенеси нас поближе к замку только.
— Хотине ближе? Пожалуйста! — и он пропадает.

В воздухе кружится листок и плавно опускается рядом со мной.

— Э... Что это?

Все удивляются глядя на листок.

— Не может быть! — выдыхаю я, перестав смеяться.

И, превозмогая боль, я наклоняюсь к листку и прижимаю к нему палец. О, вот на листе появляется светлое пятно, которое превращается в завитки и быстро распространяется по всему листу.

— Но как? — удивляется дед.

***18

— А где гоблин-то? — удивляется Светка. — И туша?

Мы переводим взгляд на то место на поляне, где только что недавно лежала туша поджаренного зверя. Ее там нет!

— Это что, нас правда перенесут? — моргает Светка.
— Ну, по идее, должно бы, — отвечаю.
— Но он же говорил, что не может помогать из-за черной силы? — удивляется дед.
— Ну да, — отвечаю.

И вдруг слышу: «Спасибо». И эхо разносит дальше: спасибо, спасибо, спасибо... Всё тише и тише...

— Что это? — Светка так и застыла изваянием.
— За что это? — это уже Лимиус.
— Вы тоже слышали? — удивленно спрашиваю.
— Да, а что это? — Светка опять моргает.
— Это дух! Лесной дух! — отвечаю. —А вы мне не верили.
— Дух? — дедовы брови отправляются привычным маршрутом — кверху.
— Ну я же говорила! Помните?

И мир схлопнулся. Я отключилась.

***19

Реальность возвращалась не торопясь. Все тело ломило. Голова кружилась. Потому я не спешила открывать глаза. Чувствую, меня кто-то облизывает. Открываю через силу глаза. Прямо передо мной серый котенок.

— О нет! — простонала я. — Лимиус, малыш, прости! — и я прижимаю к груди маленького котенка.
— За что, мама? — слышу голос Лимиуса.
— Не понял? Ты же еще говорить не умеешь! Только мяукаешь...

Я уставилась на котенка в своих руках. Какой-то он не такой. Лимиус вроде серебристого окраса весь. А тут под шеей еще и белое пятнышко.

— Лимиус, сынок, ты где? — я вскакиваю.

Боль резанула по ногам. Голова закружилась. И я начинаю падать. Меня подхватывают лохматые лапы.

— Мама!
— Лимиус! — утыкаюсь лбом в его плечо. — Сынок.
— А это кто? — спрашивает Лимиус, обнюхивая котенка у меня на руках.
— Не поверишь, но я думала, что это ты! — поднимаю повыше котенка.
— Да это вообще она! — возмутился Лимиус.
— Э-э... Да-а?
— Да!
— А где все? — спрашиваю, опуская котенка.
— Не знаю. Никого нет. Вот тебя только нашел. И эту. — Он указал на котейку, что терлась о мои ноги.
— А Малыша звал?
— Ага, не отзывается...
— Давай еще попробуем.
— Малыш! Малыш! — кричим мы и в голос, и мысленно.

Ответа нет.

— Ну что ж. Пойдем хоть куда-нибудь. Может, куда и выйдем.
— Может, Мастодонта кликнуть? — спрашивает Лимиус.
— Мастодонт! — зову.

Никакой реакции. Тишина. Пожимаю плечами, разводя руки в стороны. Ну что тут скажешь?

— Ладно, Малыш, пойдем.

Я опираюсь на локоть Лимиуса. Но не успели отойти и на пару шагов, как раздалось мяуканье.

— Чего, может, возьмем с собой? — Лимиус встал. — Ну не бросать же ее тут одну!

Лимиус подхватывает котейку. Мы выходим с поляны, на которой были, в лес. Лес не густой, но тоже какой-то малиновый.

— Господи, мы все еще в проклятом лесу, что ли? — удивляюсь я.
— Навеное, не знаю.
— Ладно, идем тихо...

Мы идем меж деревьев и прислушиваемся, вокруг тишина. Долго ли шли, не знаю. Ноги стали вообще заплетаться.

— Мама, тебе надо отдохнуть, — говорит Лимиус.
— Надо поляну поискать, а то вдруг ночь уже скоро наступит. Нам ночлег нужен.

Поплутав еще немного по лесу, вышли на небольшую полянку.

— Вот тут и остановимся. Есть, правда, у нас нечего, все сумки потеряны, — вздыхаю я.

***20

Котейка мяукала жалобно. Я ее гладила, уговаривая: «Ну не надо плакать. Маленькая, успокойся уже».

— Мам, а как ты вот такие огненные шарики кидаешь? Ты же не как наш Малыш огнедышащая! — вдруг спрашивает Лимиус.

— Не знаю, Лимиус, само как-то получается. Просто думаю об этом, и всё. Вроде как мурашки по рукам бегут, вот как сейчас. И ладошки начинают светиться, вот как сейчас...

— Ой! — я уже в голос вскрикиваю. — Что это?

Мои ладошки светятся, правда, тускловато, но всё же! По рукам пробегают мурашки. И котейка на моих руках перестает мяукать и, смотря на меня, вдруг мысленно говорит: «Мама!»
Я ее чуть из рук не выронила.

— Она что, говорит?! — Лимиус сделал большие глаза. — И почему она тебе тоже «мама» сказала?

Это, хороший вопрос, конечно. Но я сама не знала на него ответа. Вернее, почему она стала говорить, я еще догадывалась, но почему она меня мамой вдруг посчитала — нет.

— Смотри, — поднимаю руку, показывая еле-еле светящуюся ладонь, — вот, видимо, поэтому она и заговорила. Ты-то сам в силу роста и развития говорить начал. А тут, видимо, моя магия подтолкнула.
— Да, но почему мама-то?
— Ну... — Я вздыхаю. — Наверное, я ей понравилась. И к тому же она здесь совсем одна.

И вдруг раздается какой-то треск. Он проходит по всему лесу. Кто-то ломится через лес и явно в нашу сторону.

— Или не одна! — подвел итог Лимиус.

Мы вскакиваем и бежим к краю поляны, прячась за деревья.

«Господи, только бы не упасть, успеть добежать», — мелькает мысль.

Лимиус меня сразу под руку подхватывает и тянет за ближайшее дерево. Я пытаюсь поставить такой же щит, как ставил дед. Воздух немного дернулся перед нами. Получилось или нет, не пойму. И вдруг на поляну вылетает кот. Огромный такой коричневый котище. Правда, Лимиус крупнее по сравнению с ним.

«Ой, а это не кот — коточеловек! О! Лимиус — твой родственник», — я улыбаюсь.

Лимиус, смотрю, напрягся, шерсть дыбом. А эта мелкая, что была у меня на руках, вдруг спрыгнула и поковыляла на задних лапах, неуклюже так, к этому коточеловеку.
— Куда! — я дергаюсь за ней. — Щит же... Ясно, нету!
«Погоди», — останавливает меня Лимиус.
«А если он ее сожрет!» — спрашиваю, а сама радуюсь, что мы мысленно общаемся и он нас не слышит.
«Не, они явно родственники».

И точно, она прямиком к нему. Он подхватил ее на руки и, прижав к себе, плюхнулся на зад. Потом обнюхал ее и вдруг как заорет!

— Мя-а-уу! — разносится над лесом.

Я аж вздрогнула. И слышу, мелкая тоже мяукает. Тихонечко так. Потом вообще мурлыкать начала. Этот шоколадный, смотрю, как-то насупился, потом уши навострил, принюхивается. И Лимиус делает шаг из-за дерева на поляну.

«Куда?!» — я смотрю растерянно.

Шоколадный сразу вскочил, мелкую собой закрыл. Шипит! Лимиус подходит крадучись. Фыркнул. Шоколадный клыки уже показывает, рыча.

«Да он же сейчас бросится на моего мальчика!» — и я выскакиваю на поляну.

Откуда и силы взялись.

— Нет! — вскрикиваю и развожу непроизвольно руки в стороны, как бы пытаясь разделить их друг от друга.

А выскочила я аккурат между ними. И с моих рук срывается сияние! Слабое совсем, но достаточное, чтоб их немного... Как ветерком обдуло. Лимиус встряхнул плечами. А шоколадный, обалдев от такого, плюхнулся опять на задницу. Мелкая тут же забралась к нему на руки. И мурлыкает, потираясь о его морду.

— Мама! — слышу. — Мама!

И мир снова схлопнулся. Я потеряла сознание.

***21

— Мама, — слышу голос.

С трудом разлепляю глаза.

— Лимиус, малыш, — улыбаюсь.

Пытаюсь подняться. Меня подхватывают сразу с двух сторон.

«Мы нашли своих?» — думаю.
«Э-э, не совсем», — слышу ответ и вижу шоколадного кота, что поддерживает меня с другой стороны.

О! Я вспоминаю, что только что произошло.

«С добрым утром!» — слышу тем временем.

«Это шоколадный мне говорит?! Ну надо же, они тоже разговаривают!»

— А почему доброе утро? — удивляюсь. — Вечер сейчас, наверное, уже будет.
— Не, мам, не будет! Ты его проспала! — выдал Лимиус.
— Проспала? — снова удивляюсь я.
— Ага! Ты к вечеру в обморок упала и только сейчас в себя пришла.

«Не мудрено, — думаю, — после всех приключений».

— А вы, значит, познакомились, да?
— Ага, — твечает Лимиус. — Только они говорить могут только как Малыш. А вслух только мяукать, как я маленький.
— Ну, может, со временем научатся, — отвечаю я.
— Ладно, котятки мои, нам надо как-то своих искать, — я поднимаюсь.

Голова вроде не кружится, ноги тоже вполне держат.

— Как звать-то, кстати, моих новых котяток? — спрашиваю.
— Не знаю, — отвечает Лимиус.
— А говоришь, познакомились? — вскидываю брови.
— Да, но у них нет имени.
— Как так? Я аж встала. У каждого человека должно быть имя. У гоблина вон и то есть!

«Мы просто сестра и брат», — выдает обиженно шоколадный.

— Ну иметь собственное имя — это ж так здорово, — говорю. — Я вот Эля, Эвелина, то есть.
— А это, — указываю на Лимиуса, — Лимиус.
— Надо им тоже подарить! — говорил Лимиус.
— Конечно! — соглашаюсь.
— Вот ты, например, — поворачиваюсь к Шоколадному, — вполне можешь быть Шоколадкой. Ой, нет, Шоколадка — это больше девочке.
— Шоколадик! — выдал Лимиус.
— Вот, Шоколадик, — говорю. — Нравится?

«Не знаю», — отвечает тот.

— Ну, мы попробуем тебя так называть. Давай? Или Шоко, более сокращенный вариант, — говорю.

«Хорошо, — соглашается он. — А ей?»

И он поднимает в воздухе мелкую, которая смешно болтает задними лапами.

— Э-э-э...

Моя фантазия почему-то сравнивает ее с мышонком. Может, в силу окраса. Не знаю. И я вспоминаю мультик про мышонка Джерри...

— Может, Джерри? — неуверенно говорю я.

«Да!» — это уже сама мелкая говорит.

— Ну вот и познакомились! — улыбаюсь.

Котики мои вдруг замерли. Прислушиваются.

— Там кто-то есть!

Мы прячемся за широкими кустами. Хочу поставить купол, но вспоминаю, что давеча мне это совсем не удалось. Только сил лишилась. Лучше уж, если что, буду стрелять шариками огненными. Эти у меня лучше получаются. И не прошло и пяти минут, слышится треск сучьев, и меж деревьев показался птеродактиль.

«Гриня», — я кидаюсь было к нему.
«Стой, — останавливает меня Лимиус. — Это не он».

Слава богу, что я вслух не вскрикнула, обрадовавшись-то. Смотрю на него. Точно не Гриня. Похож просто. У Грини глаза умные и походка величественная. А у этого взгляд бегает и походняк какой-то вразвалочку, что ли. Может, мы на границе малиновых лесов, где летуны водятся? И еще какие-то там, дед говорил кто, но я, естественно, забыла уже.

***22

Летун походил, носом поводил и ушел дальше в лес. Выждав некоторое время, мы тоже, покинув поляну, входим в лес.

«А вы, — спрашиваю у Шоколадика, — почему одни-то? Где ваши родные?»
«Нету у нас никого, — отвечает он мне. — Одни мы остались. Погибли все. Если б мелкая не убежала и я бы ее искать не ушел, то и мы бы погибли тоже».
«Значит, опасно в этом лесу. Да, не есть хорошо».
«Да мы раньше жили, ничего было. Потом Черный появился, плохо стало. Он всех и сожрал».
«Черный?! — я так и застыла. — Огромный, лохматый и с огромным хвостом?»
«Да».

Шоколадик ушами передернул, видимо, от воспоминания.

«Вы тоже его видели»? — спрашивает у нас.
«Ага, — Лимиус говорит. — Мы его поджарили».
«Чего сделали?» — Шоколадик округляет глаза.
«Видимо, вы с огнем не сталкивались еще», — говорю я.
«С кем?!»
«Но все равно, Лимиус, мало ли, вдруг тут такой зверь не один водится. Надо быть начеку».

—??
— А ладно, — махнула я рукой.

«Странно твоя мама говорит», — слышу Шоколадика.

Это он Лимиусу явно говорит. Не в курсе, видимо, что и я могу слышать. Лимиус только плечами, смотрю, пожимает в ответ.
Долго ли мы шли, не знаю. Вышли на небольшую полянку, на которой растет ягода, та, что дед собирал тогда. Насколько я помню, она кислая очень. Но выбора-то нет. Собираю разрозненные ягодки. Да, у нас она на кустике большим количеством растет. Не как тут, чуть ли не по ягодке на кусте. Теперь понятно, почему дед тогда так мало принес. Кустов хоть и много, а ягод мало. Собрав горсть, поворачиваюсь к своим ребятам-котятам. А они и сами уже уплетают эти ягоды. Даже Лимиус и тот ест. А ведь их еще очистить надо!! И вдруг соображаю, что ягоды-то не покрыты малиновым ничем. Они синие! Мы что, уже не в проклятом лесу?!

—Ребята! Мы, кажется, из проклятого леса вышли уже.
— Куда?

" Мы же в лесу всё еще!"

— Ну да, точно! — смехаюсь. — В лесу. Но это уже обычный лес.
— А мы найдем своих? — Лимиус подходит ко мне.
— Мы постараемся, — глажу его по голове. — Мы постараемся...

Джерри подползает ко мне. Я беру ее на руки.

— Малышка, ну как ты?
— Мур! — выдает она и трется об мою руку.
— Ладно, червячка заморили, пойдемте дальше, — говорю я.

И, видя непонимающие взгляды, обращенные ко мне, соображаю, что опять употребляю выражения, им совсем непонятные.

— Поели совсем немного, — исправляюсь я.

И вдруг раздается свист.

— Господи, что это? Кто это? Прячемся! — кричу и вжимаюсь в ствол дерева, прижав к груди малышку.

Мальчишки тоже прилипли к соседним стволам. Сверху слышен снова свист и хлопанье крыльев. Кто-то явно кружит над деревьями, под которые мы спрятались. И вдруг, смотрю, Лимиус на дерево влезает.

«Ты куда?! Зачем?»

Но Лимиус ловко так, недаром что кот, по сучьям полез и пропал в кроне. И снова свист сверху и треск веток.

«О нет! Его заметили и пытаются поймать!»
«Да не мама! Всё хорошо! Это Гриня!»
«Кто? Гриня?» — я отлипаю от ствола и выбегаю на просвет между деревьями.

Гряня пытался приземлиться. Но места сесть маловато и он запутался в ветвях дерева. Лимиус ему помогает выпутаться.

— Аккуратнее, — говорю, — крылья не порань. Они нам еще пригодятся.

Лимиус помогая сам не удержался и свалился с дерева. Приземлился на все четыре лапы. Слава богу! А Гриня? А Гриня одним крылом махая, второе запуталось в ветках, падает тоже.

— Гриня! - я непроизвольно вскидываю руку в его сторону.

В другой руке у меня Джерри. Свет окутал вытянутую руку, и к летуну устремилась тоненькая светящаяся полоска. Лимиус выхватывает у меня Джерри, и я вытягиваю и вторую руку. Свет окутывает их, и светлая полоса, став толще, устремившись к летуну, окутывает его. И Гриню опускает плавно на землю.

— Фу-у, — выдыхаю.

Гриня крутит непонимающе мордой и посвистывает тихонько. Лимиус его обнимать кинулся. Ну, значит, всё в порядке. А у Шоколадика шерсть, смотрю, дыбом. Глаза бешеные стали.

— Успокойся, — говорю. — Это наш летун. Он ручной, не дикий. Он нам поможет.

Шоколадик вроде успокаивается. А Джерри, она всё еще на руках у Лимиуса, обнюхивает Гриню. Гриня, в свою очередь, косится на нее. И с недоверием поглядывает на Шоколадика.

— Всё хорошо, — подхожу к Грине, обнимаю его. — Это свои. Как же я рада тебя видеть!

Гриня посвистывает тихо.

— Малыш, — говорю, — я не понимаю, что ты мне хочешь сказать.
— Наверное, что деда и всё рядом. — Говорит Лимиус.
— Очень на это надеюсь...

Джерри в это время лизнула Гриню. Тот оторопел и сел на зад от неожиданности. Мы с Лимиусом хихикаем.

— Гриня — это Джерри! Познакомься. А это, — указываю на Шоколадика, — Шоколадик. Они теперь с нами.