Хозяин Драконьей гряды

Пролог

Аннотация: 

Бросил жених? Не отчаивайся!
Занесло в другой мир? Обживайся!
И не важно, что к новому телу прилагается муж-дракон и куча детей. А еще древний замок, проклятье, довлеющее над родом, и множество испытаний. 
Главное, взять судьбу в свои руки. Стать единственной и незаменимой. И тогда, непременно, сердце нелюдимого дракона оттает, а ты найдешь свое женское счастье!

ПРОЛОГ

Если твоя жизнь катится ко всем чертям, единственное, что ты можешь сделать, это занять место в первых рядах и насладиться финалом.

Именно этим я собиралась заняться в тот памятный день.

Злость, обида, непонимание захлестывали меня изнутри. Я бежала по улицам города, глотая соленые слезы. В голове стучала единственная мысль, выгрызая мне мозг: как он мог?!

Сволочь!

Пронзительный визг тормозов и яростный звук клаксона обрушились так внезапно, что я на мгновение растерялась и потерялась в пространстве. Кто-то схватил меня за локоть, грубо дернув назад.

- Дура! – заорал в ухо незнакомый мужской голос. – Жить надоело?!

Дыхание сбилось. Я едва удержала равновесие и подняла ошалевший взгляд.

Перекресток. Четырехполосное движение. Бесконечный поток машин. А я лезу, ничего не видя из-за обиды и слез.

Точно жить надоело…

- Девушка, с вами все в порядке? – тот же голос, только теперь смущенный, участливый.

Я повернулась к его обладателю. Лет двадцать пять, симпатичный, подтянутый. Заглянул мне в лицо, улыбнулся.

- Такая хорошенькая и в слезах. Кто вас обидел?

От улыбки на щеках парня появились милые ямочки.

У Артема такие же…

В сердце вспыхнула жгучая боль.

Зачем только вспомнила!

Взгляд машинально упал вниз, на руку парня, сжимавшую мой локоть. Отметил полосу, предательски белеющую на безымянном пальце. И боль перешла в глухую ненависть.

Мужчины! Все одинаковы! И этот туда же! Кольцо обручальное снял, небось, чтобы знакомиться не мешало. А дома жена ждет…

Беременная…

Горло сжалось от подступивших рыданий.

Ненавижу! Ненавижу их всех!

Дернулась, вырывая руку из пальцев незнакомца.

- Со мной все отлично, - буркнула грубо и пошла, не оглядываясь, вдоль тротуара.

Шла, натыкаясь на толпу, почти не видя, не понимая, куда иду и зачем…

Начался дождь. Холодные струи били меня по лицу, по спине, но я их не замечала. Все, чего мне хотелось - это убежать, спрятаться, стать как можно дальше от дома, который мог стать нашим семейным гнездом. А стал моей кровоточащей раной.

Вчера я хотела сделать любимому сюрприз. Наивная дура! Приготовила романтический ужин, свечи. Ему поставила бокал вина, себе налила газированной воды, надеясь, что он заметит намек. А чтобы уж точно заметил, положила рядом с его бокалом тест, перевязанный ленточкой. Две полоски на белом фоне. Любовь и вера.

А он не пришел.

Ни вечером, ни ночью, ни утром.

И не отвечал на звонки. 

Он и раньше задерживался, говорил, что работа… Я верила. Наверное, потому что хотела верить ему. Но когда рассвело, не выдержала. Беспокойство заставило набрать номер его матери.

Ольга Леонидовна всегда смотрела на меня свысока. Я знала, что не нравлюсь этой чопорной даме с вечно поджатыми губами и застывшим на лице брезгливо-недовольным выражением. Порой она вообще не реагировала на звонки с моего номера. Но в этот раз вопреки обычаю взяла трубку после второго сигнала.

Приторный голос потек мне в уши медовым сиропом:

- Нет, Темочки у меня нет. Он в Прилесном. Как с кем, с Викторией. Отмечают помолвку. А ты что, не знала? Вика беременна, уже третий месяц.

Сотовый выпал из моих рук. Ослепшая и оглохшая, я опустилась на пол.

Беременна? Вика?

Как же так?

Они работают вместе, в одном офисе, и встречались еще до меня, целых полтора года, но что-то у них не заладилось. Они расстались, решив остаться коллегами и друзьями.

Всякое в жизни бывает, люди встречаются и расходятся. Я не ханжа. Я знала о Вике, мы даже виделись пару раз в общей компании, и она была с другим мужчиной! Они с Артемом почти не общались или…

Или я просто ослепла от любви? И не хотела замечать очевидные вещи…

Три месяца…

Факты сопоставились сами собой.

Три месяца назад Артем ездил в командировку по делам фирмы. И да, он говорил, что едет с сотрудником. Вот, значит, кем был этот сотрудник…

Виктория. Победа.

Что ж, она победила.

Я не стану мешать их счастью. Не стану унижаться, закатывать сцены сопернице, вымаливать крохи любви.

Пусть катятся ко всем чертям.

А я…

Я почти не помнила, как поднялась, как шла к выходу на непослушных ногах, цепляясь за стены. Как дрожащими руками пыталась вставить ключ в замочную скважину. Глаза застилали слезы. В горле горело от тошноты. Едкий привкус желудочных соков разливался во рту.

Дальше все как в тумане. Я просто бежала куда-то, пока чуть не попала под машину.

А теперь стою под дождем в малознакомой части города, не понимая, как меня сюда занесло.

Наверное, я должна испытывать благодарность за свое спасение? Но его нет, одна пустота. Вообще никаких эмоций. Словно в моей душе образовалась сквозная дыра. Огромная, размером с Вселенную.

Я обвела улицу равнодушным взглядом.

Домашнее платье намокло - я не переоделась, когда уходила. С волос, прямо за шиворот, стекала вода. Но это меня совершенно не трогало. Мне казалось, что я уже умерла и лишь по какой-то нелепой случайности мое сердце по-прежнему бьется, и я все еще стою на ногах.

Глава 1

Меня разбудили звуки.

Не привычный шум машин или дикие вопли Тиля Линдеманна, которого преданно и беззаветно любит сосед.

Нет, это было что-то другое, непривычное слуху и от того странное.

Шум ветра, шелест листвы, переливы жаворонков…

Жаворонки?! Откуда жаворонки в сентябре?

От удивления я открыла глаза и уставилась в потолок.

Красивый такой. Высокий, сводчатый, украшенный искусной лепниной, подчеркнутой золотыми мазками. В центре – огромная люстра, вся из прозрачных голубоватых кристаллов. А между узоров лепнины, прямо вокруг основания люстры, расположились картины.

Я приподнялась на локте, машинально прищурилась, пытаясь рассмотреть, что там нарисовано. И удивилась еще больше. Кажется, у меня еще и со зрением что-то не то…

Куда делись мои «минус два»? Я из принципа очки не ношу, да и привыкла уже жить немного в тумане. А тут такое…

Удивление сменилось тревогой, когда взгляд скользнул ниже.

Странная комната. Слишком большая и помпезная, чтобы находиться в стандартной квартире. На стенах панели, отделанные золотым орнаментом, между панелей – пилястры, украшенные псевдо-капителью со сложным узором. Одна стена от пола до потолка вообще закрыта плотными шторами, подозрительно напоминающими портьеры в театре. Пол выстелен гладкими плитами. Мрамор? Очень похоже…

Мебель тоже причудливая. Вся деревянная, с тонкой резьбой, украшенная эмалью и разноцветными камешками.

Дальний угол отделен ширмой, и везде, куда ни глянь, повторяется один и тот же рисунок. Драконы. Сотни крылатых ящеров в разных позах.

Куда я попала?
События вчерашнего дня навалились так резко, что я со стоном рухнула обратно в кровать.

А вчерашего ли?

И что за бред мне приснился, что я родила?

Откинув плотное стеганое одеяло, быстро ощупала живот.

Черт! Он как сдувшийся шарик.

Уже следом за этим пришло понимание, что между ног у меня что-то лежит.

Сдерживая страх, села и задрала подол рубашки, больше похожей на саван. Так и есть, кто-то поскупился мне на прокладки. Зато на тряпки расщедрился, запихнул под меня полпростыни!

А еще я поправилась и обзавелась ямочками на бедрах. И кожа стала намного белее. Куда делся мой черноморский загар?!

Ситуация казалась настолько абсурдной, что я не сдержалась и хихикнула. И тут же поняла, что меня начинает трясти. Наверное, шок…

Скрипнула дверь между пилястрами.

Я вздрогнула, быстро одергивая подол. Вцепилась руками в одеяло и натянула до самого подбородка. Ошарашенным взглядом уставилась на ту, что вошла.

- Ваша Светлость, вам еще рано вставать. Роды были трудными, вы потеряли много крови! – закудахтала женщина, приближаясь ко мне.

На вид ей лет сорок. Пышная, круглолицая, в длинном коричневом платье с передником. Волосы убраны под белоснежный чепец с острыми ушками.

Чепец?!

- Что… происходит? – я судорожно сжала край одеяла. – Где я?!

Хотела сказать это громко и четко, но голос подвел, так что вышло довольно жалко.

- Как где? – удивилась незнакомка, разворачивая рядом со мной бурную деятельность. – Конечно же у себя в покоях! Ох, и напугали же вы нас, госпожа. Мы за душеньку вашу всем замком молились! Боялись, что вы тоже того… как другие…

Другие?

Это слово отдалось в душе холодком.

Женщина подозрительно шмыгнула носом и быстро утерлась. Затем направилась в противоположную от кровати сторону, где стояла пресловутая ширма. Дернула какой-то шнурок, ширма собралась в гармошку, и за ней открылся вид на огромную ванну. Белоснежную, стоящую на бронзовых ножках в виде львиных лап. В мраморной стене над ванной тускло поблескивали знакомые вентили. Я такие видела в квартире у бабушки. То ли бронзовые, то ли латунные.

А еще там было зеркало. Овальное, в тяжелой раме с завитушками. И такое старое, что поверхность его покрылась патиной.

Мне до ужаса захотелось глянуть в него. Словно там меня ждало что-то важное.

Женщина покрутила вентили, и из толстого короткого крана в ванну хлынула вода.

- Вот так, - пробормотала незнакомка, пробуя воду, - сейчас я вас хорошенько помою. Как раз вчера Эйран вернулся, привез с собой целителя из столицы. Тот младенчика осмотрел, прописал какие-то травки и к вам заглянул. Сказал, что вам нужно беречься от этих, как их… - она на минуту задумалась, потом радостно заулыбалась, вспомнив сложное столичное слово. – Стрессов! Вот! Свежий воздух, прогулки, покой. И ванны расслабляющие посоветовал. Ну, этого добра у нас навалом, а ванну с лавандой и мятой я вам сейчас устрою!

Пока она говорила, мои глаза становились все шире и шире. А в душе росло понимание, что нет, я не сплю и не брежу. И все это происходит в реальности.

Кажется, меня перепутали с кем-то. Или, как вариант, я сильно ударилась головой и забыла часть минувших событий.

Еще теплилась надежда, что все это розыгрыш. Но она быстро слабела.

Женщина поставила в ванну маленькую табуретку и направилась ко мне.

- Поднимайтесь, госпожа. Давайте-ка я вам помогу.

Я безропотно подчинилась. Помыться и в самом деле очень хотелось. Тело плохо слушалось, а кожа была влажной и липкой. К тому же я решила пока помолчать и осмотреться. Нужно выяснить, куда меня занесло.

А еще в голове назойливой мухой жужжала мысль, от которой я не могла отмахнуться.

У меня есть ребенок. Я мать…

И я не знаю, как к этому относиться.

***

Мытье сидя на табуретке было совсем не тем, что я представляла при слове «ванна». Словоохотливая незнакомка, которая, как оказалась, была моей нянькой и приехала со мной сюда из отчего дома – чего я, хоть убейте, не помню! – осторожно поливала меня из кувшина теплой водичкой.

Глава 2

Незваный гость остановился в дверях. Причем так, что тень почти скрыла его фигуру. Но высокий рост и военную выправку скрыть не смогла, как и гордо откинутую голову. А еще пронзительный и совсем не ласковый взгляд, которым он наградил меня.

«Так-так, - стукнуло в голове, - похоже, с муженьком у нас что-то не ладно».

Повисло молчание.

Он просто стоял и смотрел на меня, пока из спальни торопливо выбирались горничные и нянька. Последняя шарахнулась он него, как черт от ладана, продолжая бормотать под нос то ли проклятья, то ли молитвы.

Я же все это время сидела в постели, точно курица на гнезде. Нянька успела прикрыть меня по пояс одеялом, расправить кружева на груди и под спину подсунуть подушки. Но, несмотря на все ее ухищрения, я чувствовала себя по-дурацки. И совершенно не знала, как начать разговор.

Впрочем, он же сам пришел ко мне? Вот пусть первым и начинает!

Когда служанки вышли, он шагнул в комнату, на освещенное место.

Первое, что бросилось в глаза, это его походка. Мой супруг был хром на левую ногу! В руках он держал трость из темного дерева и с силой опирался на нее при каждом шаге.

Справившись с первым шоком, я оторвала взгляд от его ног в начищенных сапогах и подняла глаза выше.

Мужчина, стоящий передо мной, словно сошел с картины восемнадцатого века. На эту мысль навел длиннополый камзол, черный, мрачный, тщательно застегнутый на два ряда тусклых пуговиц. И без единого украшения, если не считать таковым тоненькое белоснежное кружево на запястьях и вокруг воротника-стойки.

Испытывая все нарастающую тревогу, я заглянула ему в лицо.

И растерялась.

Да, он красив. Красив той холодной, нечеловеческой красотой, которую в природе не встретишь. Будто статуя, вырезанная умелым резцом из глыбы холодного льда.

Надменное лицо с правильными, но резкими чертами, волосы непривычного серо-стального цвета, заплетенные в длинную косу, изящные дуги бровей, прямой нос, твердо очерченный подбородок. На чуть запавших щеках – серые тени, и неожиданно длинные густые ресницы, которым позавидует любая красотка.

Он качнулся вперед, переступив с ноги на ногу, и воздух застрял у меня в груди.

Не веря тому, что вижу, я мысленно перекрестилась и ущипнула себя за руку. Но нет, мужчина никуда не исчез. И его пугающие глаза цвета расплавленного металла – тоже.

Но таких глаз у людей не бывает! Тем более с вертикальными зрачками.

Мелькнула мысль, что это линзы, но тут же ее перебила другая: кем бы ни был мой муж, он не похож на человека, который станет заниматься такой ерундой. И…

Он вообще мало похож на человека.

- Вы так разглядываете меня, льера, словно впервые увидели, - раздался хрипловатый голос с ироничными нотками.

Я сглотнула, сцепила пальцы и опустила глаза.

- Простите…

Эм, а почему мы на «вы»?

Его взгляд ощупал мое лицо. Так настойчиво и откровенно, что мне захотелось провалиться сквозь землю.

Умом я понимала: это мой муж. И судя по всему, мы женаты не первый день. У нас отношения, какие-то чувства… Надеюсь.

Но меня не покидало ощущение, что этого мужчину я вижу впервые в жизни, и что он абсолютно чужой для меня. А смотрит так, будто хочет найти в моем лице что-то особенное, известное лишь ему одному.

Видимо, не нашел.

Выпрямился, убирая с лица жадное, ищущее выражение. Холодно произнес:

- Я рад, что вы в добром здравии.

А уж как я этому рада!

- У нас с вами осталось незаконченное дело, дорогая супруга.

А вот это «дорогая» царапнуло.

- Ваша семья оценила вас очень недешево, - продолжил он, не скрывая сарказма, - но я свою часть контракта выполнил. Теперь, когда наследник родился, вы получите оставшуюся часть золота и драгоценных камней. Грамота о присвоении восточной части Эссеорских земель уже отправлена вашему отцу с магическим вестником. Думаю, дней через пять ваши родственники прибудут за вами. До того момента вы можете оставаться в своих покоях. И… - его голос внезапно смягчился, а глаза на мгновение вспыхнули красным золотом, - благодарю за сына.

Решив, что разговор окончен, он развернулся к дверям.

Но я так не считала.

- Что, простите? – от удивления даже привстала, забыв про сползающее одеяло. – Вы меня выгоняете, я правильно поняла? А ребенка хотите оставить себе?

Мелькнула мысль: а почему бы и нет? На черта мне этот мужик, хоть и красивый? Ну не почувствовала я к нему никакого сердечного трепета.

Хотя нет, вру, что-то ёкнуло, когда он смотрел на меня.

И ребенок, которого я не хотела, не видела и не помню, как родила. Он казался мне чем-то абстрактным, какой-то величиной, что присутствовала в уравнении, но ни на что не влияла.

Чужой мужчина, чужой ребенок.

- Выгоняю? – изящная бровь супруга выразительно приподнялась. – Разве это не то, чего вы хотели?

- Я хотела? – от удивления растерялась.

Разве мать может такое хотеть?

- Если мне не изменяет память, то брачный контракт был составлен с учетом ваших желаний. Вы и ваши родители настаивали на вполне определенной сумме за ваши… - он скривился, - услуги. И особым пунктом стояло возвращение в Эссеор.

- Ерунда какая-то, - пробормотала, чувствуя, как внутри разливается горечь. – Ничего не понимаю…

Мне стало холодно и одиноко. Так холодно, что я машинально обняла себя за плечи, и так одиноко, что к глазам подступили слезы.

Снова одна. Снова никому не нужна. Снова мужчина выбрасывает меня, как ненужную тряпку…

Будто я только что сама не подумывала, что лучше уйти.

Что-то дернуло поднять глаза. Я наткнулась на взгляд супруга, сухой и внимательный. И словно со стороны услышала собственный голос:

Глава 3

Ага, сказать-то - раз плюнуть. А вот с реализацией громких планов вышла неувязочка.

При помощи няньки, которую, кстати, звали Гелла, что выяснилось в процессе, я доковыляла до высоких двустворчатых дверей, украшенных витиеватым орнаментом. Но то ли двери были очень тяжелыми, то ли сил у меня маловато, только открыть я их не смогла.

Подергала ручку, потом постучала.

- Не поможешь? – буркнула Гелле.

Та смотрела на меня с жалостливым выражением на лице.

- Госпожа, лаэрд не велел…

- Открывай!

С обреченным вздохом она толкнула дверь.

Чертова штуковина распахнулась наружу! Но я же помню, что когда в мою комнату кто-то входил, она всегда открывалась вовнутрь! Видимо, все зависит от того, с какой стороны находишься. Нужно запомнить.

Едва я выползла на порог, как словно из-под земли передо мной вырос блондинистый парень в милом костюмчике с серебряными галунами. Двубортный голубой китель спереди обрезан по пояс, а сзади спускается двумя фалдами, кокетливо прикрывая подтянутый зад. Узкие синие бриджи заправлены в сапоги, на груди широкая перевязь, будто лента выпускника, в руках – увесистый клинок длиной с мою руку, не меньше.

А сам блондинчик серьезный до крика. Насупился, бровки сдвинул. Сверлит меня подозрительным взглядом.

И пока он рот не открыл, я решила первой пойти в наступление.

- Где мой сын? – вскинула подбородок. – Я хочу его видеть.

Как чуяла, что мямлить и показывать слабость нельзя. Раз мой муж тут самый главный, значит, я тоже. И нужно вести себя соответственно. Тем более, если верить Гелле, моя предшественница так себя и вела. Заносчиво и надменно. Видно, брак с даргом и резкий взлет ударили ей в голову.

Да только как не показывать слабость, если ноги не держат, а в голове шумит все сильнее?

- Простите, светлейшая льера, вам запрещено покидать эти покои.

Лицо блондина даже не изменилось. Только меч опустил.

- Кем запрещено?

- Его Светлостью.

Это начинало уже раздражать.

- Со своим мужем я сама разберусь, - процедила, пытаясь сохранить внешнее спокойствие. – Проводи меня к сыну.

- Вам запрещено…

- Я пленница? – перебила его. – Под арестом?

- Нет, но…

- Вот и чудесно!

Не церемонясь, двинулась на таран. Расчет был оправдан: парень вынужденно отступил, избегая физического контакта со мной. А я удовлетворенно заковыляла вперед. Интуиция подсказывала, что стратегия правильная. Каким бы суровым не выглядел этот блондинчик, он не посмеет прикоснуться ко мне.

Я успела сделать пару шагов на голом энтузиазме, когда поняла, что мир вокруг закружился. Притихшая Гелла подхватила меня под локоть, не давая упасть. И слава богу, что не стала ничего говорить. Только сопела неодобрительно.

Охранник с минуту смотрел нам вслед. Потом молча пристроился с другой стороны, осторожно, избегая прикасаться к моей голой коже, подставил плечо. Я благодарно оперлась.

- Наследника лаэрд разместил у себя, - пробормотал парень, и на его бледных щеках проступили пятна румянца.

Меня застеснялся?

- Далеко идти?

- Покои лаэрда на той стороне.

Я проследила за его взглядом. Перед нами лежал широкий коридор, больше похожий на картинную галерею. Мозаичный пол, на стенах панели из красного дерева. Между панелей то картины, то статуи разнообразных существ. С потолка через равные расстояния спускаются трехъярусные люстры. Везде барельефы, позолота, драгоценные камни и завитушки. Нарочитая, кричащая пышность.

А противоположный конец коридора тонет во мраке. Словно там кто-то выключил свет. И до него шагов пятьдесят, а может и больше.

- Что ж, пора заглянуть к нему в гости, - пробормотала, делая первый шаг.

Камешек на моем запястье немного нагрелся. Я почувствовала тепло, когда до границы тени оставалось метров пять. Но не придала этому значения. Гораздо больше тревожило странное ощущение, что наполняло меня изнутри холодком. Предчувствие. Я не знала, хорошее или дурное, но оно отвлекало меня.

- Что с этим местом не так?

Мы вошли в темную зону. Здесь не было люстр, не было красивых панелей на стенах, статуй и картин. Пол из серых каменных плит, такие же стены. С потолка на тусклых цепях свисают светильники, но они не горят. И вообще вид у коридора мрачный, заброшенный, словно мы из пышного дворца перенеслись в суровую крепость.

- Вы не помните? – вздохнула Гелла. – Лаэрд позволил вам отделать ваши покои, как вы пожелали. Это было свадебным подарком. Но свои и остальную часть замка трогать запретил.

- Замечательно…

Из тени выступил страж. Такой же, как мой блондинчик, только постарше и посуровее на вид. А еще у него на перевязи виднелся отличительный знак.

За спиной стража виднелась дверь, и стоило мне увидеть ее, как сердце затрепетало. Меня потянуло туда, но мужчина молча преградил путь мечом.

Они с моим блондинчиком обменялись особыми взглядами.

А я поняла, что на обратную дорогу сил уже нет. Я должна войти в эти двери! И если меня не пропустят, я просто свалюсь.

- Я пришла увидеть сына. И не уйду, пока не увижу его.

Надеюсь, мой голос не выдал волнения.

- Его Светлость не принимает, - кончик меча замер в десяти сантиметрах от моей груди.

Я скосила глаза на лезвие. Неужели ударит, если я двинусь вперед?

Можно, конечно, проверить. Но что-то подсказывает: моя жизнь не имеет никакого значения.

- А я к его светлости и не прошусь! – фыркнула как можно безразличнее, хотя все внутри замирало. – Уберите ваш ножик, пока никого не порезали.

Страж даже не двинулся, но в его глазах что-то мелькнуло.

- Льера, вам лучше уйти, - пробормотал мой блондинчик.

Глава 4

На ужин подали мясные кексы в сливочном соусе и несколько персиков. Я тоскливо взглянула на них и отвернулась.

Есть очень хотелось, но пища меня смущала. В подсознании отложилось, как подругам в роддом мужья таскали кефирчики и галеты.

Гелла сжалилась над моим голодным лицом. Притащила кувшин простокваши и целую связку бубликов. Я даже спрашивать не стала, где она их взяла. Просто вгрызлась всеми зубами.

- Вот зачем мучаете себя, госпожа? – неодобрительно вздыхала нянька, наблюдая за мной. – Ведь не даст же этот изверг ребеночка! Вон, у вас даже молока нет. Целитель постарался.

- Целитель? Зачем?!

Я посмотрела на грудь и с трудом сдержала ругательство.

Как сразу-то не заметила? А вот так. Мне и в голову не пришло удивиться, что со мной что-то не так. Некогда было, да и не задумывалась я над этим!

- Так вы же сами просили! – удивилась Гелла. – Чтобы грудь не испортить.

- Что за бред? – пробормотала себе под нос, но нянька услышала.

- Так порядок такой у господ. Эрлы из благородных семей сами не кормят. Няньки для этого есть. Кормилицы.

Такого я конечно не ожидала. Но когда первый шок сошел, вспомнила, что читала об этом, в тех же романах, и успокоилась.

- Гелла, а как вернуть молоко? – у меня появилась новая мысль.

- Да зачем это вам?

- Надо. Ты знаешь, как?

- Так оберег снять – и всего делов-то.

Оберег? У меня был только один оберег, надетый целителем.

Я поймала себя на том, что машинально кручу камешек на запястье. Он опять разогрелся, начал пульсировать. И очень мешал. Так и хотелось его оторвать.

Крутила-крутила, а потом шнурок взял и порвался. Неожиданно так, что я на секунду застыла в растерянности.

Камешек упал мне в ладонь и потух. Я машинально сжала пальцы, оглянулась воровато на Геллу, но та ничего не заметила. А я зачем-то сунула его под подушку. Молча. Натянула пышные рукава, чтобы пропажи не было видно, и постаралась придать лицу безмятежный вид.

Ночью проснулась от боли. Болели груди. Ныли соски, кожа натянулась, стала горячей и очень чувствительной, так что малейшее прикосновение вызывало дискомфорт.

Влажная ткань холодила кожу. Я оттянула ворот сорочки и уставилась на набухшую грудь.

Первый страх сменился пониманием. Молоко. Значит, и правда, все дело в камешке.

Заснуть снова не получалось. Я долго ворочалась, прислушиваясь к тишине за стеной. Массировала груди, неумело пытаясь сцедить молоко в забытую Геллой чашку. Но то ли неправильно что-то делала, то ли дело было в другом, только легче не становилось.

Потом и вовсе стало казаться, что я слышу какой-то плач.

Плач младенца.

Он раздавался в моей голове. Я закрыла глаза и зарылась лицом в подушку. Но это не помогло. Он становился все громче, назойливее, и в ответ на него моя грудь заныла еще сильнее.

Не выдержав, я вскочила с постели.

Ну как вскочила – сползла, кряхтя и постанывая.

Теперь младенец кричал где-то за стенкой. Очень близко. Громко, надрывно, как кричат только от боли. Он заходился криком, резко замолкал, и в этот момент мое сердце сжималось так, что я не могла дышать.

В одной сорочке, левой рукой придерживая горячие и твердые груди, а второй цепляясь за стены, поползла к выходу.

Почему ребенок так истошно кричит? Это мой сын? Почему к нему никто не подходит?

Куда все подевались? Там же охрана должна стоять. Дарги эти, чтоб им всем провалиться!

Все это пролетело в голове за секунду. Мозг зацепился за одну фразу: это мой сын! И она осталась пульсировать аварийным сигналом. Как мигалка на «скорой помощи».

За спиной, из глубины комнаты, взметнулся порыв ветра.

Странное дело, окна закрыты, я могла в этом поклясться. Но холодок, пронесшийся по ногам, был вполне ощутимым.

Он скользнул у меня между ног, холодя ступни и икры, а затем пробрался под рубашку и пополз по спине, заставляя все волоски подняться дыбом.

Громко сглотнув, я оглянулась.

У кровати на столике слабо мерцал светильник. В его свете виднелись шторы, уложенные красивыми фалдами. Ткань не шевелилась, а между тем я продолжала ощущать слабый сквозняк.

Пока неожиданный звук не нарушил тишину.

Скрип, заставивший меня вздрогнуть.

Вслед за холодом пришел страх. Борясь с желанием зажмуриться и юркнуть в постель, я обернулась к дверям. И удивленно застыла.

Кто-то открыл их. Совсем немного, всего на ширину ладони. Этот жест невозможно понять превратно. Меня приглашали.

В щель заглядывал слабый свет. Он манил, очаровывал.

Завороженная, я шагнула к нему, почти не чувствуя боли, забыв про слабость и дискомфорт. Ноги сами несли меня.

Коридор. Люстры потушены, только на стенах слабо теплятся бра.

Охрана. Я насчитала пять мужских фигур. Дарги не двигались. Двое застыли возле двери, еще двое у противоположной стены. Пятый стоял в стороне с удивленным лицом. Но никто не сказал ни слова, ни сделал попытки мне помешать!

- Эй! – хрипло выдохнула я. – Слышите, ребенок плачет?!

Мне никто не ответил.

- Вы что, оглохли?

Заглянула в глаза тому, что стоял ближе всех. Его лицо походило на застывшую маску, взгляд остекленел.

- Эй?.. – повторила, чувствуя себя идиоткой. – Ты меня видишь?

Помахала рукой у него перед глазами, коснулась его щеки.

Дарг не шевелился.

А плач немного отдалился. Теперь он раздавался со стороны Габриэля. Я оглянулась на свою комнату, в которой ждала безопасность и теплая кровать, на окаменевших даргов и, тряхнув головой, направилась на зов малыша.

***

Не помню, как добралась до заветной двери. Никто меня не окликнул, никто не остановил. Толкнула массивную дверь, и та легко поддалась.

Глава 5

Полчаса спустя я сидела в кабинете Габриэля, машинально баюкая малыша, и едва не клевала носом. Хронометр на каминной полке показывал два часа ночи, а мой супруг все не мог прийти в себя после увиденного.

Уж не знаю, что больше его поразило. То ли вид меня кормящей, то ли сын на моих руках, то ли странное оцепенение, которое накрыло весь наш этаж. Уже после я узнала, что даже любимые гончие Габа, облюбовавшие изножье его кровати – и те впали в транс.

Он же спокойно читал, сидя в кресле перед камином, пока из-за стенки не раздалось мое пение.

Именно пение, а не крики ребенка, которые слышала я.

Я не знала, как объяснить случившееся. Поэтому на все вопросы флегматично пожимала плечами:

- Это ваш замок, лаэрд. Почем мне знать, что тут творится? Ребенок плакал голодный. Я пришла его накормить. Это преступление?

- Он не мог быть голодным! – злился дарг, нервно барабаня пальцами по каминной доске. – У него есть кормилица!

- Это та, которая дрыхла без задних ног, когда я вошла? – не сдержав сарказма, ухмыльнулась.

Габриэль смутился. Отвел пылающий гневом взгляд:

- С этим я разберусь. Сейчас речь о вас, а не о ней. Вы… - он запнулся, подыскивая слова, - вы ведете себя очень странно последнее время. Аврора, что вы задумали?

Последнюю фразу дарг произнес другим тоном. Усталым, измученным.

А я поняла, что совсем ничего не знаю о нем. Какой он, мой нежданный супруг? Чем живет? О чем волнуется, что его беспокоит? Почему не спал в эту ночь, а сидел в кабинете? О чем размышлял?

Он отвечает за целый клан, за земли, за людей. А еще этот Разлом, о котором рассказывала Гелла. Чудовища, с которыми нужно бороться…

Это его мир и его ответственность. Мне же все это чуждо.

Нет, Авроре было чуждым.

А у меня есть шанс все изменить.

Габриэль смотрел на меня, ожидая ответа.

- Ничего, - пробормотала тихо и, нагнувшись, прижалась губами к лобику малыша.

- Ничего? Уверены?

- Да.

Хмыкнув, он подошел ко мне.

Я невольно напряглась, не зная, чего ожидать, Но Габ только стоял надо мной и смотрел на нас с сыном.

Его взгляд скользил по моей склоненной макушке, по шее, трогал завитки волос, прилипшие к коже, потом ниже – на ворот сорочки, сейчас надежно затянутый лентой, на грудь.

От этого взгляда мне стало жарко.

Я проследила за ним и поняла, что краснею.

Спереди ткань стала мокрой от молока и под ней бесстыдно проступили соски.

Мечтая провалиться сквозь землю, я закрыла глаза. И почувствовала прикосновение.

Габриэль коснулся моей руки. Очень легко, двумя пальцами откинул пышное кружево, прикрывающее запястье. А я замерла, понимая, что он сейчас скажет.

- Вы сняли оберег. Зачем?

Его пальцы погладили мою кожу там, где недавно висел шнурок, и целый батальон мурашек радостно промаршировал вслед за ними.

Я закусила губу.

Что происходит? Почему я так откровенно реагирую на него?

Приоткрыв один глаз, скосила взгляд вниз. Тонкие сильные пальцы Габриэля продолжали поглаживать мою кисть так, словно он о чем-то задумался и забылся.

- Я… он сам оторвался…

Голос прозвучал неубедительно. Но он нарушил очарование момента.

Габриэль вздохнул и отступил. И вместо тепла, которое окутывало меня, пока он стоял рядом, я почувствовала холод.

Не сдержавшись, поежилась.

От Габриэля мой жест не укрылся. Никак не комментируя, он вернулся к камину. Взял кочергу, пошевелил затухающие угли, так что взметнулся сноп искр, потом запустил пальцы в волосы и взъерошил их нервным жестом. И только потом, глядя не на меня, а на сына, глухо проговорил:

- Вы нарушили наш договор.

Я ждала, когда он об этом заговорит. И заранее приготовила фразу:

- Так давайте заключим новый.

- Новый? – в его глазах мелькнуло замешательство.

Но это длилось лишь долю мгновения.

- Почему бы и нет?

- И что вы хотите?

Теперь он смотрел с подозрением, точно ждал от меня подвоха.

А я не знала, как доказать, что не собираюсь разыгрывать никаких хитроумных комбинаций и не держу камня за пазухой.

Что бы я ни сказала, что бы ни сделала, Габриэль мне не поверит. Видимо, обжегся уже не раз. Только время покажет, хватит ли мне сил пробить скорлупу, в которую он себя заточил.

Но уже сейчас можно сделать один крошечный шаг на пути к этой цели.

Подняв голову, я заставила себя открыто смотреть ему в глаза.

- Позволь остаться здесь, рядом с сыном. Не отправляй меня в… - Черт, забыла название. Память тут же услужливо подкинула нужную информацию: - В Эссеор.

Он поймал мой взгляд, прищурился, и я оказалась в плену его глаз. Невозможных, завораживающих и непроницаемых глаз, в которых плескалась бескрайняя золотая пустыня.

этого взгляда у меня внутри что-то сжалось. Тело наполнилось вязким теплом, и оно разлилось по венам. А взгляд Габриэля неспешно заскользил вниз, пока не замер на моих губах.

- Вы нарушили собственное правило, дорогая супруга, - выдохнул дарг.

- Какое? – прошептала в тон ему.

- Не входить на мою половину.

- Я забыла о нем.

- Похоже, вы о многом забыли.

- Значит, оно стало не важным.

- А что же важно для вас?

Сердце подсказало ответ:

- Наш сын.

Габриэль усмехнулся:

- Прежде вы были другого мнения.

- Оно изменилось. Я изменилась.

Черт! Почему он упорно обращается ко мне на «вы»? Даже после того, как я сделала первый шаг? Почему с таким маниакальным упрямством выстраивает барьер между нами?

Столько вопросов – и где взять ответы?

Габриэль качнулся, напоминая о своей хромоте. Странное дело, чем медленнее он двигался, тем сильнее она проявлялась. Но стоило ему “включить особый режим”, как походка совершенно менялась. Движения становились плавными, наполненными хищной мощью и грацией. В такие минуты он не шел, а скользил, как бесшумная тень.

Глава 6

Завтрак подали в спальню.

После вчерашних волнений и почти бессонной ночи я чувствовала себя очень слабой, но мое сознание обуяла жажда деятельности. Не желая терять драгоценное время, отправила Геллу за целителем. А сама обратила все внимание на девочек.

Гелла называла вчера их имена и немного рассказала о каждой, так что сейчас я была избавлена от угрозы попасть в неловкую ситуацию.

Дочери Габриэля походили друг на друга чертами лица, а вот масти и характеры у них отличались.

Старшей, Лин, недавно исполнилось пятнадцать.

Серьезная, стеснительная девочка, не знающая, куда деть неожиданно вытянувшиеся руки и ноги. Волосы каштановые, с красноватым отливом, на скулах веснушки, глаза цвета гречишного меда.

Лин постоянно краснела и смотрела на мир так, словно каждую минуту ожидала предательства. Недоверчивый, замкнутый, неуверенный в себе подросток.

Под ее взглядом мне стало неуютно, но не потому, что она мне не нравилась. А потому, что с удивлением и тревогой я узнала в ней себя.

Вторая по старшинству – Иви. Десять лет.

Егоза с острым носом и двумя жиденькими косичками, придающим ей сходство с Пеппи Длинныйчулок. Резкая, угловатая, с дерзким взглядом и языком. Комок сплошных противоречий, затевающий спор из-за любой ерунды.

Она смотрела на меня исподлобья, как дикий зверек, и сопела, готовая в любой момент броситься в бой.

Третья – Мэй. Восемь лет. С таким же остреньким носом. Сразу видно, мать у этих двоих одна. От нее им достались темные волосы, темные и блестящие как маслины глаза и смуглая кожа.

Самой младшей, Би – почти четыре.

Живая, непоседливая и непосредственная девчушка, с пепельными кудряшками и золотыми глазами. Единственная, кто захлопал в ладоши и радостно запищал, когда я предложила разделить со мной завтрак.

Ей не пришлось предлагать дважды. Горничная принесла фарфоровый чайник и тарелочки с фруктами и медовыми плюшками. Би тут же схватила самую большую плюшку и засунула в рот.

Ее сестры чинно присели за чайный столик. Спины прямые, как палки, локти прижаты к бокам. Взгляды напряженные, настороженные. Ощущение, что они здесь только потому, что восприняли мое предложение как приказ и боятся ослушаться.

Только Мэй тихонько вздыхает, поглядывая на плюшки.
Ждет, пока я разрешу?

Я мысленно пнула себя. Если продолжу глазеть на них, никакого контакта не получится.

- Угощайтесь, - кивнула, стараясь не показать, что нервничаю не меньше, чем они. – Лин, будь добра, налей сестрам чаю. И если не трудно, подай чашечку мне.

Старшая вздрогнула, оторвала взгляд от тарелки с персиками и перевела на меня. В ее глазах плескалась растерянность.

Я поспешно добавила:

- Если не хочешь – не нужно. Я сама встану.

- Простите, льера, - прошептала девочка, пристыженно розовея. – Я немного задумалась.

Двигаясь скованно и неловко, она поднялась, разлила по фарфоровым чашкам золотистую ароматную жидкость. Взяла одну из них вместе с блюдцем и подошла ко мне. Личико у нее при этом было крайне сосредоточенным, даже губу закусила.

- Спасибо, - я улыбнулась, беря чашку из ее рук.

Случайно коснулась пальцев, и Лин дернулась. Горячий напиток выплеснулся на покрывало, прикрывающее мои ноги. На светло-зеленом атласе образовалось пятно.

В глазах девочки всколыхнулся испуг.

- Простите… простите меня, - зашептала она, отступая. – Я нечаянно...

Да что такое с этим ребенком? Почему она так боится меня? То есть Аврору?

В голову закралась страшная мысль: что, если моя предшественница издевалась над ней? Старшая дочь нелюбимого супруга, рано потерявшая мать, пережившая двух мачех, которые тоже неизвестно как относились к ней. Да и отец, судя по тому, что я узнала, вниманием дочек не балует.

Остальные трое притихли, глядя на меня затравленно, будто мышки перед котом. Даже малышка Би, и та жевать перестала, застыла с таким видом, будто вот-вот расплачется.

- Ничего, - я выдавила улыбку. - Все в порядке. Покрывало толстое, ты меня не обожгла, а пятно отстирается.

И, показывая, что не сержусь, поднесла чашку к губам.

На самом деле, это был не тот чай, к которому я привыкла, а отвар каких-то трав. Мне удалось различить только ромашку и липу.

В полной тишине я успела сделать несколько маленьких глотков, когда раздался удивленный и несколько разочарованный голосок Мэй:

- Вы не будете наказывать Лин?

- А должна? - я перевела взгляд на нее.

- Ну… - девочка задумалась. – Да. Вы же всегда кричите, когда мы делаем что-то не так. И требуете, чтобы нас наказали.

А вот это уже интересно.

Я кивнула Лин, а сама обратилась к ее сестре:

- И как же я должна наказать твою сестру за пролитый чай? Поставить в угол? Или запереть в чулане?

- Нет, - Мэй говорила абсолютно серьезно, - в прошлый раз вы сказали, что она уже взрослая для чулана. Это нас с Би можно закрыть.

- Вот как… А в чем она провинилась?

Лин помрачнела еще больше и уткнулась глазами в чашку, а Мэй с готовностью заявила:

- Не дала убить Звездочку. Вы с папой страшно ругались, мы спрятались в беседке, но слышали крики.

Час от часу не легче. Теперь еще какая-то Звездочка на мою голову. И расспрашивать детей – это верный способ выдать себя и привлечь ненужное внимание. Нет, тут нужно действовать обходным маневром.

- Знаешь, я рада, что Звездочка осталась жива и здорова, – я ласково посмотрела на Лин.

- Спасибо, - еле слышно ответила девочка.

- Но летать она все равно никогда не будет! – встряла Иви. – У нее крылья сломаны!

И в ее тоне прозвучала мстительная прямолинейность.

Я решила, что Звездочка - это какая-то птица. Дети часто тащат в дом бездомных животных. Тех же ворон с подбитым крылом. Сама грешила таким в младших классах, и каждый раз мать с брезгливой миной на лице выбрасывала за дверь моих неприглядных питомцев. Я плакала, а она отчитывала меня:

Глава 7

- Хочешь сказать, что похоронил свое сердце вместе с женами? – начала я, ведомая извечным женским желанием доказать свою правоту. – Хочешь сказать, что тебе тяжелее, чем твоим детям? А от меня ты хочешь избавиться по той же причине?!

- Ты сама настояла на этом условии! – прорычал дарг, сминая пальцы в кулак.

И снова, как в прошлый раз, его лицо подернулось рябью чешуи. Только сейчас намного сильнее.

Я увидела, как поплыли черты, принимая иную форму. Потекли, словно теплый воск. Сквозь лицо Габриэля проступило что-то чужое. Нечеловеческое.

И я потеряла дар речи. Застыла, прикипев взглядом к невероятной картине, показавшейся лишь на миг.

Один мой вздох, один удар сердца – и видение исчезло, оставив меня растерянную и задыхающуюся, точно от быстрого бега.

Я даже не сразу осознала, что Габ впервые обратился ко мне на «ты». А когда осознала – едва скрыла радость. Неужели мне удалось пробить трещину в его холодной броне?

- Это было до того, как я стала матерью! До того, как родился Тэй.

- А что изменилось? – процедил он свистящим шепотом.

- Я изменилась, - мой голос дрогнул от волнения. Подчиняясь порыву, я протянула ребенка его отцу.

- Взгляни на сына. Разве он не заслужил любовь обоих родителей? Твою и мою. Разве твои дочки виноваты в том, что ты не хочешь их знать? Тебе известно, в чем состоят наказания эрлы Леврон? Хоть раз задумывался над этим? Дети не виноваты в том, что случилось. Не виноваты в том, что у взрослых проблемы. Ты нужен им, Габриэль!

Габриэль стоял очень близко. Его тело нависало надо мной, заставляя чувствовать себя хрупкой и слабой. От него исходила скрытая мощь. Он мог бы одним ударом свалить меня с ног, и никто не посмел бы осудить своего господина.

Но он даже не пытался коснуться ребенка или меня. Просто смотрел, и эмоции на его лице сменяли друг друга.

Я видела эту внутреннюю борьбу. Габриэль мучительно разрывался между тем, что считал правильным, и тем, что ему хотелось. И первое, судя по всему, побеждало.

- Я дал им все, - прохрипел он, наконец, принимая решение. – Они ни в чем не нуждаются.

И отвернулся.

А мне стало обидно. И за девочек, и за него. Но главное – за себя. Мой отец обо мне думал так же: я ни в чем не нуждаюсь. И ни разу не спросил, что мне нужнее: его денежные подачки или просто любовь.

- Ты сам веришь в то, что говоришь? – усмехнулась ему в спину. – Думаешь, нянька может заменить мать, а гувернантка – родного отца? Если так, то мне жалко тебя, Габриэль Дэверон.

- Свою жалость оставьте себе, Аврора. Я в ней не нуждаюсь.

Больше не глядя в мою сторону, подошел к столу, занял кресло и уткнулся в бумаги. Лицо дарга вновь превратилось в бесстрастную маску. Только глубокая складка между бровей говорила, что его спокойствие – фарс.

А я осознала: это конец. Аудиенция закончена, мне вежливо указали на дверь.

- Жаль, что ты меня не услышал, - прошептала с горечью. – Быть хорошим отцом так легко.

Гораздо проще, чем хорошей матерью. Достаточно просто любить детей и дарить им внимание.

Все это было уже в моей жизни. И вечно занятая мать, у которой никогда не находилось времени для меня. И отец, который решил, что его присутствие в моей жизни можно ограничить ежемесячной суммой. Ненавидимые мною детский сад и младшая школа. И слезы по ночам, когда я мечтала, что проснусь утром, а рядом – мама. Но работа была для мамы дороже, чем я…

Скрывая подкатившие слезы, я вышла за дверь. Но прийти в себя мне не дали.

В коридоре на страже стоял Кайден. Он встретил меня внимательным взглядом. Таким пристальным, что мне стало не по себе.

Желая скрыться от лишних глаз и успокоиться, я молча прошла мимо. И только дойдя до своих апартаментов, поняла, что все это время нервно качала спящего Тэя.

- Госпожа, да на вас лица нет! – Гелла тут же бросилась ко мне, взяла малыша, уложила его в колыбельку. – Совсем себя не бережете! Да разве можно так нервничать? А ну как молоко пропадет?

- Вчера это тебя не заботило, - бросила я, падая в кресло.

На душе было паскудно.

Гелла тут же подала мне теплое варево, от которого шел аромат меда и душицы, и протянула:

- Так то вчера было! А сегодня-то ребеночек мамкино молочко распробовал. Грех теперь отнимать.

Я отпила немного и задумалась, забыв поставить чашку на стол. Так и сидела, грея об нее пальцы и размышляя.

Похоже, будет куда труднее, чем рассчитывала. Настоящая Аврора оставила мне в наследство одни проблемы. И неизвестно, хватит ли моих сил и желания, чтобы справиться с ними.

Ради Тэя я готова на многое. Но пять дней это слишком мало. Нужно придумать что-то, что встряхнет Габриэля и заставит его услышать меня.

Как назло, ничего подходящего на ум не приходило. Только голова разболелась от унылых мыслей.

Наверное, нужно было сказать ему прямым текстом, что гувернантка бьет детей…

А если для них это норма? Ведь даже у нас в свое время телесные наказания были узаконены. В тех же школах! Вспомнить хотя бы «Черную курицу» и бедного мальчика Алешу!

Начни мама Алеши возмущаться и ругаться с учителем, ее бы не поняли.

И самое странное: неужели дети ни разу не жаловались?

Нет, я должна сама во всем разобраться.

Отставив чашку, я поднялась. Накинула шаль на плечи.

- Присмотри за ребенком, - произнесла, направляясь к двери.

Гелла что-то сказала мне вслед, но я не услышала.

В коридоре наткнулась на охранников-даргов. Они тут же вытянулись, подобрались, перехватывая поудобнее рукоятки мечей.

Видно, хозяин сделал внушение после моего триумфального появления на его половине.

Глава 8

Мэй что-то тараторила, приплясывая вокруг меня. Иви сохраняла независимый вид, но, нет-нет, и вставляла короткие реплики. А я не могла перестать думать о том, что случилось.

Я улыбалась, всеми силами пряча панику. Но сердце колотилось испуганным зайцем. А перед глазами так и стояло видение монстра, что на секунду проглянул сквозь бесстрастные черты Леврон.

Кто эта женщина? Что знает о ней Габриэль? Почему дети молчат?

Неужели я схожу с ума?

И это странное чувство, что возникало уже не раз. Когда Леврон меня оттолкнула, я должна была упасть, но не упала. Отлетела и уперлась спиной в невидимую подушку, которая мягко спружинила, останавливая падение. Только благодаря этому смогла устоять на ногах. И готова поклясться, что мне это не привиделось и не приснилось!

Вспомнился сразу и «стазис» охранников, и странный взгляд Габриэля. Он разозлился, но не стал меня расспрашивать. Будто знал, что происходит, и это ему очень не нравилось.

Пойти к нему и потребовать объяснений?

Ох, почему я сразу не призналась, что никакая не Аврора?!

Признаться сейчас?

Боязно…

Погруженная в свои мысли, я почти не слушала девочек. Только кивала, пропуская их слова мимо ушей.

Вскоре к нам присоединились остальные сестры и Гелла с Тэем. Мы постелили плед на лужайке возле беседки. Разжились хлебом, копченым окороком, вареными яйцами, фруктами и овощами. Все это вместе с бутылью яблочного сока и бокалами, что принесла Райна – нянька Би.

Эрла Леврон и охранники тоже никуда не исчезли. Первая ушла в беседку с книгой, хотя я уверена, что не читать, а следить за нами. Вторые разбились на две тройки и бдели оба входа во двор.

Девочки ели, искоса поглядывая на меня. Мэй и Би тихо сопели, Иви ковыряла окорок пальцем, за что получила тычок от Лин. Я же крутила в руках бокал с соком и никак не могла расслабиться. Затылком чувствовала сверлящий взгляд Леврон. Холодный такой, изучающий.

Взгляд вивисектора, решающего, с какой стороны сделать первый надрез.

С этой женщиной у нас точно дружбы не будет. Но я выведу ее на чистую воду. Нужно только придумать – как!

Вздохнув, опустила глаза и наткнулась на футляр из черного бархата. Он лежал на коленях у Лин, и та любовно придерживала его рукой.

- Что это?

Девочка смущенно порозовела:

- Моя кифара.

- Ты играешь?

Я вспомнила услышанную мелодию.

- Только учусь.

- Она учится уже третий год! – тут же фыркнула Иви.

Ну да, куда ж без нее.

Наградив девочку выразительным взглядом, я повернулась к Лин:

- Слышала, как ты играешь. Мне очень понравилось. Это что-то известное?

Лин из розовой стала пунцовой. Опустила глаза и прижала футляр плотнее.

- Нет… - пролепетала еле слышно. – Я сама… сочиняю…

Неожиданно…

В первый момент я не нашлась, что сказать, но потом, подчиняясь внезапному порыву, положила ладонь поверх руки девочки:

- Это же замечательно! Можешь сыграть сейчас? – и, заглядывая ей в глаза, добавила: - Пожалуйста! Мне очень понравилось!

Ее кисть напряглась под моими пальцами. Казалось, Лин вот-вот отдернет руку, но нет. В глазах девочки вспыхнуло недоумение, перешедшее в робкую радость. Кисть расслабилась, и я едва сдержала облегченный вздох.
 

Я не лгала. И то ли почувствовав мою искренность, то ли по какой-то другой причине, но Лин согласилась.

Тонкие пальцы девочки пробежались по струнам. Зазвучали первые аккорды. Неловкие, такие же застенчивые, как сама исполнительница. Но постепенно мелодия набрала силу, стала увереннее. И Лин изменилась. Расправила плечи, приосанилась, ее глаза засверкали, а лицо стало одухотворенным. Иначе не назовешь. С него исчезла невнятная робость, открывая истинную красоту души.

Нехитрая музыка лилась прохладной струей, передавая то журчание ручья, то соловьиные трели, то шум дождя. То затихала, словно ветер в ветвях деревьев, то взлетала ввысь невероятным крещендо. Пока не оборвалась на самой высокой ноте.

Эхо заключительного аккорда замерло в воздухе.

Я потрясенно молчала. И, похоже, не только я. Все молчали, глядя на Лин. А та, пряча взгляд, наклонилась, чтобы убрать кифару.

- Это… великолепно, - выдохнула я, наконец.

И захлопала.

Девочки тут же подхватили аплодисменты. Тэй, проснувшись от шума, поддержал нас пронзительным воплем. Голос у сыночка был что надо, если кричал, то так, что уши закладывало.

- Кто-то проголодался, - подытожила я, беря его на руки. – Придется возвращаться.

С сожалением поднялась. Несмотря ни на что, здесь мне было уютно, но кормить малыша я предпочитала в одиночестве, в своих покоях и подальше от чужих глаз.

Особенно от чужих глаз.

Лин тоже поднялась. Порывисто, словно собираясь что-то сказать. Даже шагнула ко мне, но в последний момент передумала.

Замерла, нервно теребя кружева на рукавах. Потом все же решилась:

- Светлейшая льера, вам правда… правда понравилось?

На миг я задумалась, что ей ответить. Потом решительно улыбнулась:

- Меня зовут Аврора. И да, мне очень понравилось.

Меня никто не задерживал. Охранники молча двигались следом. Они не очень-то изъявляли желание познакомиться ближе. Просто маячили рядом как безмолвные тени. Кроме них, Габриэля и Кайдена я пока не видела ни одного дарга. Хотя нет, был еще один. Кажется, Эйран. Его имя как-то называла Гелла.

Проходя через кованую калитку, соединяющую две части двора, мазнула взглядом по башне, что высилась по ту сторону Западного крыла. Отсюда виднелись только три верхних этажа, увенчанные колокольней, и плоская крыша, огороженная низким бортом.

Но мое внимание привлекла не она, а окна. Если зрение меня не обманывало, то они были наглухо заложены серыми кирпичами. Только под самой кровлей горел огонек.

Глава 9

Время, отведенное Габриэлем, утекало сквозь пальцы. А я не могла придумать, как его остановить.

Обедал он у себя, а дети – в своем крыле под надзором Райны и эрлы Леврон. Ужинать тоже собирались каждый в своей норе. Похоже, хозяин замка не приветствовал семейных застолий. Что ж, попробуем это исправить.

Лин рассказала, что на первом этаже, справа от холла, есть большая трапезная. Когда-то там звучала музыка трубадуров. Шуты разыгрывали пьесы на глазах восторженной публики. Дед Габриэля, а потом и отец, восседал в кресле с резной золоченой спинкой, а над его головой на стене висел герб Дэверонов – серебряный дракон с распростертыми крыльями. Дракон, держащий в пасти зеленую сферу – символ этого мира.

Но с приходом к власти самого Габриэля все изменилось. Замок погрузился в странную спячку, а его хозяин больше интересовался алхимией, чем своими детьми.

- Мне нужно наладить отношения с ним, но я не знаю, как это сделать…

Тэй спал, а я стояла у окна, завороженная, не в силах оторвать взгляд от таинственной башни.

- Сдался вам лиходей этот, – проворчала Гелла. – Только себя погубите, если останетесь здесь.

- Иначе не выйдет. Ты не понимаешь.

- Что мне не понимать? Что сердечко ваше глупое к нему прикипело? Да я уж жизнь пожила, всякого навидалась. Только дарги – не мы. У них сердце железное, а не из плоти и крови. Оно откликается только на зов шиами. А мы для них так, грязь под ногтями.

Горечь в ее словах заставила меня обернуться.

- Гелла, за что ты не любишь его?

- А за что мне его любить?

- Он мой муж.

Нянька фыркнула:

- И хорошо заплатил за это.

- Разве я сама не хотела этих денег?

- Так то на благо семьи! И уговор каков был? Что ребенок родится, и вы вернетесь домой. А теперь что удумали? Оставаться здесь!

- Это мое решение. Лучше помоги мне. Я не понимаю, за что Габриэль меня ненавидит.

- И не подумаю!

Швырнув какую-то тряпку на стол, она в сердцах хлопнула дверью. Заперлась в своей клетушке и через пару минут я услышала тихое бормотание: Гелла молилась своим богам.

Я постояла немного, растерянно глядя на закрытую дверь.

Потом взгляд привлекли золоченые корешки на одном из стеллажей. И меня посетила идея.

Еще изучая свои апартаменты, я наткнулась на книги и, конечно же, с любопытством их пролистала.

К моему разочарованию, это были романы. Сентиментальные сказки про наивных барышень, влюбленных в жестоких и властных даргов. Одни псевдонимы авторов чего стоили: Златокудрая Эзериэль, Нежноголосая Амарея, ну и прочие в том же духе. Неизвестные мне дамы с упоением и экзальтацией повествовали о приключениях своих героинь.

Картинки там были красивые, да. Красочные гравюры, такие яркие и детальные, что вызывали невольное восхищение мастерством неизвестного художника. Но никакой толковой информации в этих книжонках я не нашла.

Кроме одного.

У каждого замка есть своя летопись. У каждого лаэрда есть ньорд – верный соратник, что кропотливо и достоверно записывает историю его правления.

Летописи хранятся в библиотеке. И, пока Тэй спит, мне стоит туда наведаться.

Уже не колеблясь, я поцеловала сына в тугую щечку и покинула комнату.

- Мне нужно в библиотеку, - заявила охранникам.

Глянула в сторону комнат Габриэля, где царил вечный полумрак. А потом уверенно двинулась к лестнице.

Как прежде, четверо даргов остались у двери, а двое пошли за мной, держась на расстоянии в пару шагов.

У меня же появилось стойкое чувство, что знаю, куда идти. Будто включился внутренний компас. Будто я уже не раз была там, куда иду, но по какой-то причине забыла об этом.

Спустилась на этаж ниже, вошла под арочный свод, украшенный сложным орнаментом. Здесь начиналась широкая галерея. Заброшенная и унылая. Она проходила как раз под моими комнатами.

С одной стороны вдоль стены светлели высокие окна. Запыленное стекло плохо пропускало солнечный свет. Слой пыли лежал на мраморных плитах пола, на бронзовых статуях, на рамах картин…

Грязная паутина трепетала на выступах барельефа. Ни один из светильников не горел. Кристаллы в них потускнели, приобрели черный цвет.

Я прошла мимо напольной вазы, высокой, мне по пояс. Из нее торчал полуистлевший букет, покрытый серым налетом.

Казалось, сюда никто не входил уже много месяцев. Но дарги меня не остановили, значит, мне не запрещено здесь находиться.

А вот и двери. Огромные, под потолок, из двух створок, украшенных филигранной резьбой. Вместо ручки – голова дракона, держащая в пальце позолоченное кольцо. Глаза у дракона из красного камня – то ли рубин, то ли гранат. Они сверкнули, будто живые, когда я взялась за кольцо.

Подчиняясь внезапной тяге, скользнула подушечкой пальца по выступам над глазами дракончика. Они оказались теплыми, словно нагретыми солнцем. И я ощутила, как под твердой внешней скорлупой что-то дрогнуло.

Дракончик оскалился, щеря зубы в лукавой улыбке. Дверь заскрипела.

Я поспешно отдернула руку.

Или у меня действительно галлюцинации, или вся эта чертовщина должна иметь объяснения! Надеюсь, я их найду.

***

В библиотеке царили полумрак, тишина и едва уловимый запах старой бумаги. Вдоль стен темнели громады стеллажей. Их полки занимали книги в кожаных обложках с золотым и серебряным тиснением. Такие древние, что страницы в них давно пожелтели.

Потолка в библиотеке не оказалось. Его заменял высокий прозрачный купол, сквозь который, прямо в центр, падал столб света. И в этом рассеянном свете кружили пылинки.

Прямо под куполом стоял аналой. Кто знает, зачем его оставили в библиотеке? Но сейчас на нем лежал фолиант в кожаном переплете, скрепленном массивным замком. Я таких огромных книг в жизни не видела, и меня неудержимо тянуло к ней.

Глава 10

Извинения?

Извинения?!!

Я смотрела, как он уходит, а внутри все бурлило от желания догнать и вцепиться в его шевелюру. Оттаскать хорошенько за волосы, визжа и царапаясь. Оставить на его благородном лице багровые отметины моих ногтей. Да так, чтобы месяц там красовались!

- Ну и сволочь же ты, муженек! - пробормотала, когда шаги Габриэля затихли где-то в глубине библиотеки и до меня донесся звук закрытой двери.

Что на этот раз ему не понравилось?!

Как я целуюсь?

Зуд в раздразненных сосках заставил опустить взгляд.

Ткань на груди натянулась, и сейчас на ней предательски темнели два мокрых пятна.

Молоко…

Выругалась вполголоса.

Неужели это причина такого поспешного бегства? Может, для даргов или конкретно для Габриэля кормящая женщина – это что-то отталкивающее? Недаром же они нанимают кормилиц. Гелла предупреждала, что льеры сами не кормят…

Впрочем, какая мне разница?

Я все равно неудовлетворенная и злая! А все та чертова книга! Она во всем виновата!

Развернувшись к аналою, схватила тяжелую обложку и в сердцах захлопнула фолиант. В воздух поднялся столб пыли.

Чихнула.

- Будь здорова! – откликнулся тоненький голосок. Таким голоском говорят персонажи в мультиках.

Я вскинула голову:

- Кто здесь?

- Я не здесь, я там.

Прищурилась, обводя вокруг подозрительным взглядом. Страха не было, только настороженность, смешанная с любопытством.

- Там – это где?

- Хих! В твоей голове!

Невидимка довольно хихикнул. Похоже, мое поведение его забавляло.

А вот мне не смешно ни разу. Только голоса в голове не хватало. Первый признак шизофрении.

Наверно, на меня так действует здешняя обстановка и нервные всплески. Последнее время они случаются слишком часто. Лучше пойду отсюда, пока еще чего не случилось. От греха подальше.

Игнорируя затихающий смешок, я вышла за двери. И почувствовала, как между ног, щекоча лодыжки, проскользнул какой-то теплый и мохнатый комок.

От неожиданности едва не запуталась в юбках. Схватилась рукой за стену, устояла. Потом подняла растерянный взгляд на охрану.

Дарги стояли с бесстрастными лицами.

- В замке есть мыши? – я обратилась к Нуэру. Он выглядел самым лояльным.

- Есть, Ваша Светлость. Мы боремся с ними.

- И, судя по всему, безуспешно, - мрачно подытожила я.

Значит, тень, мелькнувшая и библиотеке, и то, что сейчас проскользнуло у меня между ног – банальная мышь? Вся надежда на это. Уж лучше мыши, чем потусторонние сущности.

- Это не наша вина, - все так же бесстрастно заметил Нуэр. – Без магии мы бессильны. А ловушки и яды людей очень несовершенны.

- Разве у даргов нет магии? Но…

Я же своими глазами видела все эти странности, которые ничем, кроме магии не объяснишь! Даже оберег на моем запястье – не что иное, как магический амулет.

- Посмотрите вокруг, льера, - дарг махнул рукой, привлекая мое внимание к запыленным, облупившимся фрескам на стенах. - Нарг-та-Рин – это спящий замок. Его дух спит, и магия тоже. А мы обычные дарги. Умеем сражаться и выживать немного лучше, чем люди. Но только самые сильные из нас обладают магией.

- Габриэль обладает?

- Простите, светлейшая льера, но я не вправе обсуждать лаэрда.

Кажется, я нечаянно задела важную струнку. Теперь бы узнать, куда эта струнка ведет.

- А разбудить магию не пытались?

Волоча подол по грязному полу, я подошла к противоположной стене, колупнула ногтем гипсовый барельеф. Когда-то он был частью орнамента, шедшего узкой полосой вдоль всего коридора. Но давно отсырел, стал рыхлым и хрупким. Мой ноготь оставил на нем вмятину.

- Пытались, - с мрачным спокойствием подтвердил второй дарг. – Три раза. Только истинная Хозяйка сможет разбудить Шеннасайн. Но замок не принял ни одну из жен лаэрда. Мы надеялись, что вы станете нашим спасением, и ошиблись.

- Эм…

Я не знала, что на это ответить.

Охранник, заговоривший со мной, выглядел самым старшим и самым опытным из всей моей охраны. Все это время он молчал, но я нет-нет, да и чувствовала на себе его взгляд. Он словно присматривался ко мне. Исподволь изучал. Но не вмешивался, предпочитая оставаться в тени.

И вот теперь вдруг заговорил.

- Могу я узнать твое имя? – послала ему самую дружелюбную из своих улыбок.

На душе скребануло подозрение: ох, недаром этот тип ошивается возле меня! Недаром именно его Габ приставил ко мне в соглядатаи!

- Эйран, светлейшая льера, - он поклонился, не меняя выражения лица.

А в моей голове что-то щелкнуло: не тот ли Эйран, которого Гелла упоминала? Ньорд Габриэля – ближайший друг и соратник, боевой побратим, готовый в любую секунду отдать жизнь за лаэрда.

И что он делает здесь, в числе моей охраны? Следит? Или Габриэль настолько дорожит моей скромной жизнью, что приставил ко мне лучшего воина?

- Значит, я тоже не оправдала ваших надежд? – хмыкнула, переваривая последние мысли.

- Да, Ваша Светлость.

- Но почему? Я сделала то, чего не смогли другие: выносила и родила Габриэлю сына.

- Не имеет значения, – Эйран покачал головой. – Колокол не зазвонил. А младенец… он просто младенец, слабый и беспомощный.

В словах Эйрана мне почудился тайный смысл. Будто дарг хотел предупредить о чем-то, предостеречь, но не мог сказать прямо.

- Пора возвращаться, - пробормотала, делая вид, что ничего не заметила, и направилась к лестнице.

Но поставила себе галочку: Эйран знает больше, чем говорит. Стоит к нему присмотреться.

Сколько мы здесь провели? Часа два, не меньше. Наверняка Тэй проснулся и требует маму. Да и у меня созрели кое-какие планы. Особенно в свете последних событий!