Хозяин женского общежития

Глава 1

Самый красивый мужчина нашего студенческого городка выглядит так:

Голубые глаза. Короткая стильная стрижка. Прямой нос, волевой подбородок. Рост выше среднего. Широкие плечи. Пресс кубиками. Надувшиеся вены на руках и ногах от постоянных тренировок. Мощные грудные мышцы, способные самостоятельно отбивать мячи. Властный характер. Дерзкий язык. И деньги. Много папочкиных денег.

Будто его не родили, а создали нейросетью по запросу – идеальный мужик.

Таких, как Он, называют альфами или завидными партиями. За Ним охотятся все студентки нашего колледжа, обладающие достаточно завышенной самооценкой. Они из кожи вон лезут, чтобы пробраться к Нему в постель, в личную жизнь, в кошелек. Обзаводятся наборами цветных булавок для выведения средств контрацепции из строя и планируют в ежедневниках свадьбу еще до того, как успевают заставить Его посмотреть в свою сторону хотя бы разок.

Дамы с адекватной самооценкой и не думают, что такой мужчина может посмотреть в их сторону с более глубокой целью, чем развлечение на одну ночь. Они понимают, где Он и где они. Бог и жалкие, копошащиеся под Его ногами черви, знающие свое место.

«Ах… пройди своими ногами по моему грешному телу, я тоже готова на все», - думаю я порой, глядя на его затылок, когда наше расписание занятий совпадает. Стыдно признаться, но я поддалась порыву, как и все остальные женщины кампуса, и так же, как и они, тайно мечтаю, что Он пройдет мимо и случайно заденет меня своим плечом. Тогда я уроню сумку, тетради и прочие письменные принадлежности вывалятся из нее на пол, Он нагнется, чтобы поднять их и…

Ради этого я и подала заявку в Омега Сигма Тау. Потому что именно в этом сестринстве всем руководит главная претендентка на его сердце - неподражаемая Кэндис Эпплкрон. Девчонка на миллион долларов. И Он иногда заходит к ней в гости.

Но Он слишком хорош для нее. И слишком своеволен. У него в руках мир. Он настоящий хозяин в этой жизни. Он красив, как Аполлон и так же силен физически. Ему ни к чему вторая половинка, Он целостен и самодостаточен. Любая женщина рядом с Ним всего лишь прихлебала или побрякушка, а не полноправный партнер.

Кэндис понимает это и потому стоит на весах и отчаянно пытается впихнуть свою жопу в джинсы четвертого размера. Полчаса назад почти такая же идеальная женщина, как Он, расплылась лицом и теперь ревет и хрюкает, как свинья:

- Я толстая!

- Ты не толстая, - говорю я, - у тебя просто широкие бедра. Это от природы. Ничего не поделаешь.

Она кидает на меня ядовитый взгляд, тычет пальцем в пол и рявкает:

- Лестница!

Это значит, что сейчас я должна отчистить от жвачки ковровую дорожку, покрывшую путь на второй этаж. Другие кандидатки пидорят кухню. Пидорить – значит, мыть до тех пор, пока не заболят руки, и не вывалится из мозга все самоуважение. А мне сегодня повезло, я получила самую непыльную работу.

- Простите, моя госпожа, я уже почти закончила, - говорю я.

Н-да… жвачка и ковер с длинным ворсом – вещи крайне несовместимые. Я приподнимаю пакетик со льдом и проверяю, достаточно ли она затвердела, чтобы отпустить из своих липких объятий ковровые ворсинки. Осторожно подцепляю край клубничного камешка длинными налакированными ногтями и отрываю ее от шерстяной поверхности. Готово. Задача оказалась настолько простой, что даже разочаровывает.

Девки вертятся вокруг королевы. Хватают джинсы с двух сторон и приподнимают свою госпожу над весами. Цифра на них моментально понижается до четверти фунта, но жопа королевы по-прежнему не входит в узкие джинсы.

- Просто это не тот размер, - говорю я.

- Заткнись, это стреч. Они тянутся.

«Но не до бесконечности же», - мысленно добавляю я, а потом озвучиваю:

- Не до бесконечности.

Королева испепеляет меня взглядом. К проблеме размера жопы бедняжки Кэнди Эпплкрон примешивается еще и необходимость выдумывать мне наказание.

- Я могу их расшить, - предлагаю я. – Нужно всего на размер побольше.

- Слушай сюда, - по слогам проговаривает Кэнди и в бешенстве сходит с весов. Приближается ко мне, грозя пальцем, - я купила четвертый размер не для того, чтобы превращать его в шестой. Четвертый размер – это и так слишком много. Верно я говорю? – она обращается к другим девочкам. Те кивают синхронно, будто полночи репетировали. – Ты какой размер носишь?

Я пожимаю плечами.

- Верх четвертый, а низ шестой.

- И как ты посмела подать заявку в Омега Сигма Тау с такой огромной… - она замолкает на полу слове и в бешенстве бьет руками воздух, будто пытается взлететь под потолок. Но толстая жопа шестого размера прибила ее к земле. – С сегодняшнего дня мы все сидим на диете! Ты, - она тычет пальцем в меня. – Иди на кухню и готовь салат.

- Время уже девять вечера, может лучше вообще сегодня не есть? – предлагаю я. – Раз уж мы на диете.

Королева поджимает губы, обводит взглядом собравшихся и снова шмыгает носом, а потом падает на диван. От резкого движения узкие джинсы рвутся на ее жопе, и треск ткани заполняет всю комнату.

- Я обжора! – воет королева. А за окном занимается закат. Я с печалью смотрю на ее распухшие черные глаза, растрепанные нежно-медового цвета волосы, искусанные пухлые губы и нервно подергивающийся аккуратный красный нос. Она хрупкая, как птичка, и красивая, как топ-модель. Но у нее, как и у меня, широкие тазовые кости. Бедняжка.

Глава 2

Мы выстроились в ряд, расправили плечи и выставили вперед руки, как зайчики. Демонстрируем улыбки. Через два часа вечеринка по случаю благотворительного сбора. Все самые богатые студенты колледжа будут приглашены. Средства пойдут в поддержку жертв неудачных пластических операций. Интересно, на что именно будут потрачены деньги? Варианта у меня три: адвокат, психолог и новая операция.

Я спросила об этом Кэндис, а она:

- Боже, новенькая, ты так меня бесишь!

- Спасибо, - ответила я и не придала этому большого значения. Королеву Кэнди бесят абсолютно все. Она так напряжена из-за постоянной занятости в сестринстве и учебы, что почти не ест и не спит. А ведь ей еще и Дрейка надо впечатлять. Фишка с четвертым размером не прокатила, и теперь она решила носить исключительно юбки.

Кэндис проходит мимо нас и внимательно оглядывает свежий маникюр. Всего нас четыре претендентки, а места два. Было шестнадцать, но остальных уже отсеяли. Ума не приложу, как мне удалось пройти на последний этап отбора. Везение, не иначе. Я всегда считала себя везучей.

Кэндис с умным видом проверяет маникюр. Всего восемь рук на одну комнату. То есть, четыре дополнительных влюбленных сердца на одного мужчину. Мы – конкурентки. Опасные сучки, которые должны дрожать в страхе перед королевой Омега Сигма Тау. Поэтому Кэнди такая строгая, и мы все ее бесим.

- Переделай, это криво и цвет не трендовый. Ты из какого века? – говорит она Рине, склонившей голову так низко, что за черной челкой скрылось лицо. Она – единственная, кому позволяется челка. И то только потому, что она азиатка. Черные прямые волосы и челка у них всегда в тренде. А вот мне за мою все время достается.

Рина убегает в подвал, туда, где расставлены солдатские двухъярусные койки претенденток, переделывать маникюр. Глаза у нее на мокром месте. Эти тайки такие нежные. Ну, или наша тайка нежная. Не хочу показаться расисткой, но такой неженки в наших рядах больше нет.

Кэнди проходит мимо Милли, окидывает ее взглядом, останавливается на ее крутых бедрах явно не шестого размера, поджимает губы и идет дальше.

- У нас это считается крутым, сестренка, - говорит ей Милли вслед. – Чем больше прицеп, тем счастливее мужик.

- Ты тоже меня бесишь, - под нос бурчит себе Кэнди, но больше ничего ей не говорит. Да, маникюр у нее идеальный.

Следующая на очереди Хлои, ей достается за тощую задницу. Дело в том, что при узеньких бедрах второго размера, у нее почти не выделяется талия, а вот грудь огромная и плечи широкие. Ей нужна юбка-колокольчик, чтобы хоть как-то уравновесить пропорции. Но она тоже не стесняется и облепила себя эластичной розовой тканью. С зачесанными назад волосами она выглядит просто мега сексуально. Должно быть, именно это и бесит Кэндис.

- Переодень юбку, ты выглядишь, как мужик, - фырчит на нее Кэнди и останавливается возле меня. Сморщивает нос, будто ей фекалиями в лицо ткнули и изрекает вердикт:

- Фу, убери с лица эту дрянь.

Да-да, это она про мою непослушную волнистую челку.

Кэнди опускает взгляд на мои ногти и поджимает губы.

- Френч с синим платьем. Ну, нормально. Хотя могла бы и постараться.

Прием проходит в здании Омега Сигма Тау. Кэндис заранее распечатала билеты, разнесла их по самым приличным братствам и теперь поставила меня с дыроколом в руках на вход. Мы сегодня не веселимся. Наше дело – всех обслужить. Как только гости по списку соберутся, я отправлюсь в бар разносить напитки. Алкоголь по правилам университета запрещен, так что мне придется наливать избранным из-под полы. Я заведую контрабандой.

- Попадешься – вылетишь! – рявкнула на меня Кэндис и руками вытолкала на улицу. И вот я стою с дыроколом в руках и маюсь от скуки. Богатые студенты не приезжают вовремя. Они забегают на пару минут в разгар вечеринки. И если им нравится, остаются.

На мне синее платье на тонких бретельках, светло-розовые босоножки на высоченной шпильке и цветочек в волосах. Я прикидываюсь высокой милашкой, хотя на деле еле-еле дотянула до пяти футов и двух дюймов ростом. Да-да, и при этом у меня задница шестого размера. Кэнди считает это природным провалом, а мне нравится моя фигура. Мне нравится, как платье висит на моей маленькой груди аккуратными полукруглыми складочками, нравится, как оно свободно струится по талии и прилипает к моей большой круглое жопе. Парни обожают ее щипать и шлепать. Даже незнакомые прямо на улице. Это бесит, но дает четко понять, что большая попа вполне себе хороша такая, какая есть. Кэнди этого не понять, она закомплексованная. И Дрейк это чувствует. Поэтому, обнимая ее, он пялится на других большепопых девиц, блуждающих вокруг.

Гости начинают собираться только спустя полчаса после начала вечеринки. Я шлепаю их билеты дыроколом и говорю, что с ним они могут прийти, уйти и снова прийти сколько их душе будет угодно. Акция действует до полуночи. Девочки внутри изо всех сил развлекают редких гостей. Главное, заставить их досидеть до прихода Дрейка. Без него вечер не начнется. Без него все затухнет еще до того, как мы, Золушки, превратимся в пьяных разнузданных выдр. И ушлым парням не удастся растащить нас по углам.

Мне скучно до умопомрачения. Я слежу через окно за тем, как Кэндис пытается всех подбить на игру в шарады, чтобы хоть как-то раззадорить гостей. А я гадаю, полезет ли кто-то из наших сестер на стол танцевать стриптиз. Срываю с клумбы цветочек и принимаюсь отрывать по лепестку, поочередно приговаривая:

Глава 3

Все гости в сборе, веселье в полном разгаре, и Кэндис даже не пришлось забираться на стол и показывать сиськи. Вечеринка официально удалась. А все потому, что наш Бог с нами.

Он сидит в кресле, потягивает коктейль и откровенно скучает, рассматривая суетящихся вокруг него дам. Я кидаю на него разочарованный взгляд и иду на кухню. Надо бы сменить белье. Между ног мокро, сердце скачет в груди, а проклятое воображение рисует мне его обнаженным. Это плохо. Наверное, я нимфоманка, раз рассматриваю его исключительно, как сексуальный объект. Но это, по крайней мере, честно. Ведь он смотрел на меня так же. А раз ушел, значит, ничего так и не разглядел.

На кухне Милли вручает мне поднос с двумя чайными кружками и говорит:

- Космо для Кэнди, виски для Бога. Я бы сама отнесла, но у меня от него все тело дрожит.

И она закатывает глаза и машет на себя рукой.

- Он горяч, - пищит Рина из угла и тут же прижимает руки к лицу, стыдясь своей откровенности.

- Хочешь сама отнести? – спрашиваю я. Но Рина от одного предложения едва не падает в обморок.

Я пожимаю плечами и выхожу обратно в зал. Дрейк тут же обращает на меня взгляд и манит пальцем. Хочет пить, наверное. Сладкий коктейль ему надоел, и он решил попробовать что-нибудь покрепче. Стараясь не предавать этому значения, я расправляю плечи и делаю максимально равнодушное лицо, но внутри с каждым шагом становится все горячее. Вот засранец! Одним видом умудряется выбивать из колеи всех дам вокруг. А мы и рады. Пускаем на него слюни и друг друга подстегиваем.

- Ваш Джек, сир, - говорю я, чуть кланяясь.

Он берет с подноса стакан и подносит к губам. Не отпивает, просто смачивает губы. Это значит, что он хочет остаться трезвым. Кому-то ночью перепадет. От этой мысли внутри поднимается буря. Я хватаю с подноса космополитен и пихаю в руки Кэндис. Выдаю вежливую улыбку. Она ошарашенно моргает, а Бог говорит:

- Мне больше нравилось, когда ты звала меня господином.

Глаза Кэнди еще больше расширяются. Она раскрывает рот и переводит взгляд с меня на него. А я приседаю, как маленькая девочка после выступления на табуретке под Рождество, и говорю:

- Да, мой господин. Еще что-нибудь желаете?

Он приманивает меня пальцем. Я нагибаюсь к нему ближе и слышу громкое недовольное сопение Кэндис. Я кидаю на нее взгляд и замираю.

- Давай еще, - командует Дрейк.

Секунду я думаю, кто из них в моей жизни главнее. От Кэнди зависит, останусь ли я в Омега Сигма Тау, а от Харви Дрейка вообще ничего не зависит. Но логика – это не для женщин, и я нагибаюсь к самому его лицу. Надо бы ухо подставить, ведь он наверняка хочет что-то сказать мне по секрету, но я не могу от него отвернуться, нависаю над его лицом и таращусь в его светящиеся голубые глаза, приоткрыв рот, как птенец перед кормлением.

- Я хочу твои трусики, - говорит он, не удосужившись понизить голос до шепота.

- Хорошо, - киваю я. – Я сейчас спущусь в комнату и что-нибудь для тебя подберу.

И вдруг Кэндис начинает истерично ржать, невольно похрюкивая.

- Да он шутит, - говорит она и шлепает его рукой по плечу, - верно, Харви?

Он не обращает на нее внимания.

- Нет, я хочу те, что на тебе сейчас.

Внутри вспыхивает пожар. Я невольно облизываю губы и судорожно выдыхаю:

- Боюсь, они насквозь промокли, - говорю, и внутри все вспыхивает от стыда. Да как вообще у меня язык повернулся? Но слово – не воробей. От такого уже не отвертишься. Придется принять на себя удар последствий.

- Поэтому я их и хочу, - выдает Дрейк, и Кэнди окончательно сходит с ума, хватает меня за волосы и волоком тащит на кухню. Я даже сообразить не успеваю, как оказываюсь прижатой к холодильнику, а мне в нос тычет ее длинный алый коготь:

- Слушай сюда, сучка! – взвизгивает она. – Даже не думай о нем, поняла? Он – мой мужик, и ни тебе, - она обводит когтем собравшихся на кухне кандидаток, - ни кому-то из вас я его не отдам. Усекли? Если попытаетесь залезть к нему в трусы, я вас отсюда вышвырну до того, как успеете сказать Омега Сигма Тау. Усекли?

Повторяется. Совсем ума лишилась. Я кидаю взгляд на Харви через приоткрытую дверь кухни. Он склонил голову на бок и наблюдает за нами с неподдельным интересом. Будто смотрит передачу про дикий животный мир.

«А сейчас вы наблюдаете, как две самки дерутся за самца в разгар брачного периода», - звучит в моей голове монотонный голос диктора. Я едва сдерживаю смех.

- Да, мэм, - говорю я, глядя на ее раскрасневшееся лицо. Выглядит она как ведьма. Миниатюрная закомплексованная ведьма с огромной жирной жопой. Она так переживает, что мне невольно становится ее жалко, и я решаю ее немного подбодрить и добавляю:

- Кстати, Дрейку нравятся большие жопы.

В тот же миг мне прилетает звонкая пощечина. Вот дрянь! Я же хотела, как лучше. Чтобы она не комплексовала и выкинула из головы свои дурацкие диеты. А она в драку полезла! Сучка!

Внутри разгорается дикая ярость. Я опускаю взгляд в пол, прикидываясь послушной и говорю:

- Прости.

Глава 4

- Я все расскажу Кэндис, - говорит Хлоя, когда я после быстрого душа забираюсь на свою подвальную койку.

- Валяй, - отвечаю я. – Тебе, как шпионке, точно перепадет постоянное место.

- Ты собираешься еще с ним встречаться? – спрашивает Милли. – Он тебе свидание назначил?

- Что? Ты за кого его держишь? За приличного парня? – фыркаю я. – Он просто развлекся и все. Конечно, он не назначал никаких свиданий. И не назначит.

Рина свешивается с верхней койки, ее длинные волосы завешивают мне обзор, и тонкий голос едва складывается в слова на ломанном английском:

- Ты, правда, отдала ему свои трусики?

- Да, - говорю я. – Но вряд ли они ему понравились. На брендовое белье у меня не хватает денег. Поди лежат уже в мусорке.

- Это так пошло, - выдыхает она, и я никак не могу разобрать в ее писке верную интонацию. Восхищается она мной или презирает?

Да без разницы.

- Все, девочки, я спать. У меня завтра зачет, - говорю я и забираюсь под одеяло. Отворачиваюсь к стене. Но сон не идет. Я вспоминаю сильную руку Дрейка на своей заднице, представляю, как он сидит в комнате в обители короля Альфа Эта Альфа и вертит в руках мои вульгарные трусы, состоящие из цветочного гипюра и сетки.

Я, когда их только купила, решила, что ни за что не надену, и надела при первой возможности. Люблю пошлые откровенные вещи. Все то, что приличная женщина ни за что не наденет – мой постыдный тайный фетиш. У меня даже есть кожаные брюки с замком от лобка до задницы. Они спрятаны в чемодан на самом дне и никогда не доставались оттуда, как и меховые наручники, и кожаная плеть. Просто сувениры, чтобы временами держать их в руках, сидя в гордом одиночестве в кладовке, и представлять, что есть на свете парень, который не постесняется ими воспользоваться.

Пару лет назад на последнем году обучения в старшей школе я познакомилась с парнем по именем Стэнли. Стэн был новеньким в нашем классе. Перевелся под самый конец года и положил на меня глаз.

Он мне сразу понравился. И внешне хорош собой, и характер сдержанный и обходительный. А еще он милый и уверенный в себе. Мы встречались почти четыре месяца, вместе сходили на выпускной и съездили в отпуск на побережье после окончания школы. А когда вернулись в родной городок, я пригласила его переночевать у меня.

Мама в тот день работала в ночную смену, и мы были предоставлены самим себе. Интим между нами уже был, и я подумала, а почему бы не раскрыть ему свой маленький секрет? Многие забавляются в постели с различными игрушками и не стыдятся хвастаться этим в интернете. Почему бы и нам не попробовать что-нибудь эдакое? Не такое уж это и извращение. Да и на дворе не средневековье. Сексуальная революция прошла лет сто назад.

И хоть мне было жутко неловко, я пересилила скромность и достала пушистые, купленные накануне в секс шопе наручники. Положила перед ним на кровать.

Стэнли смотрел на них минут десять, не отрываясь, да еще и с таким выражением лица, словно это ядовитый паук. А потом:

- От тебя я такого не ожидал. Я думал, ты приличная девушка.

В голове у меня побежала строка с надписью «error». А я думала, мужчинам нравятся подобные штучки. А оказалось, нет. Я – неприличная девушка.

После того случая Стэн меня бросил, и мне пришлось жить с осознанием, что я извращенка.

Но ничего. Я поступила в колледж, уехала из родного города и теперь постигаю азы сестринской жизни. Жизнь у них довольно скучная. Но вот Дрейк… с ним скучать не приходится. И я понимаю, что финт с трусами – это одноразовая акция, но мне так хочется верить, что однажды я достану при нем наручники из чемодана, и он не сбежит.

Будильник всех нас застает врасплох. Я разлепляю один глаз и вижу у ванной толкучку. Девки срутся между собой из-за того, что кто-то не закрыл зубную пасту, и теперь она засохла.

- Сама суй себе в рот эту дрянь! – орет Милли. Хлои хватает ее за волосы, и Рина от страха взвизгивает.

- Ой, да заткнитесь вы, - кричу я из-под подушки. – За зеркалом есть еще тюбик, достаньте его, а старый выбросьте!

Но на меня никто не реагирует. Тем не менее, потаскав друг друга за волосы пару минут, они сами успокаиваются. Милли и Хлои очень схожи по темпераменту и все время сцепляются по мелочам, но в то же время хорошо дружат против меня, когда я где-то косячу. Я даже удивилась, как это мой финт с трусами не вышел мне боком. Я была уверена, что проснусь от воя пожарной сигнализации в пылающей кровати. А девки будут вокруг меня с крестами стоять и орать: Сгинь, ведьма!

Но нет. Драться между собой им интереснее. И слава Богу!

От дома Омега Сигма Тау мы добираемся до колледжа на машине Рины. У нее самые богатые родители и самая крутая тачка. Потому девки побросали свои старенькие вольво и тайоты на стоянке и ездят на ее розовом ломбаргини. Рядом с ней даже Тесла Кэндис смотрится не очень солидно, но Кэнди всем рассказывает про безопасность и автопилот, оправдывая тачку из более дешевого сегмента. А мы не спорим. Вот отсеет она пару девушек при окончательном отборе и будет использовать Рину, как личного водителя. То, что она останется в Омега Сигма Тау, никто не сомневается. Она – абсолютная фаворитка. Никогда не спорит, всегда слушается и не дает Харви Дрейку свои трусы. Идеальная кандидатка.

Глава 5

Это похоже на сон. Что я творю? Какой-то, извините меня, мужик подходит ко мне и командует идти за ним в неизвестном направлении, и я иду. Не задавая вопросов, не споря, вообще никак не выражая недовольства, переставляю ноги и цокаю каблуками в указанном направлении. Голова, словно в тумане, не соображает. Тело горит, мысли путаются.

Я следую за ним по пятам, и почти все студентки в коридоре провожают нас взглядом. Слухи о том, что у лидера Альфа Эта Альфа появилась девка в тайне от королевы Омега Сигма Тау, расползутся по универу быстрее, чем я успею придумать оправдание. Постоянное место в сестринстве мне точно не светит. Я вылечу из их общежития пулей, а в обычной общаге уже нет мест. И снимать квартиру в городе мне не хватит денег. Мама и так на двух работах работает, чтобы оплатить мне колледж. Я – единственная Омега вообще без машины. Придется познавать таинство работы в ресторане быстрого питания. Все внутри кричит: остановись! Он не стоит риска! Развлеклась и хватит. Но ноги идут вперед, любопытство и дикое возбуждение магией завлекает меня на лестничную клетку. Я знаю, чем рискую. Но также до безумия сильно хочу узнать, ради чего.

Харви Дрейк закрывает двери эвакуационного выхода, хватает меня за талию и усаживает на широкие перила лестницы. Обычно, этим входом никто не пользуется, но двери не запирают по правилам техники безопасности. Дверь спрятана за углом, и рядом с ней поставили коморку для швабр, чтобы сделать лестницу еще более непривлекательной. Но еще хуже то, что ведет она в крыло с преподавателями и прочим персоналом колледжа.

Я сижу на перилах и с опаской оглядываюсь. Прислушиваюсь, нет ли шагов наверху. Пока все тихо. Не хватает мне еще из колледжа вылететь за распутное поведение.

- Отличные трусики, - усмехается он. – Я оценил.

- Удобные? – говорю я. – Ты сейчас в них?

Он прыскает со смеху. Это странно, но выглядит он смущенным. А я думала Харви Эйдена Дрейка ничто не может смутить.

- А ты с юмором, - говорит он и неловко прокашливается. – За мной теперь должок.

- Должок? – удивляюсь я. – Какой должок?

- Ну как же? Послушная девочка должна получить свой приз.

- Так я заслужила… - начинаю я, но Харви заставляет меня замолчать. Прижимает палец к моему рту и медленно проводит по нижней губе. Дыхание сбивается. По спине пробегает волна дрожи, и я невольно плотнее сдвигаю ноги.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спрашивает он.

Я сглатываю и ничего не могу ответить. Видя мое смущение, он снова приобретает невиданную уверенность, кладет руку на мое колено и медленно ведет вверх по внутренней стороне бедра. Я опять схлопываю ноги.

- Расслабься, - велит он. – Тебе понравится.

Голос звучит одновременно и властно, и мягко. По телу бегут мурашки, а низ живота обдает жаром. Он притягивает меня ближе и осторожно прикусывает за ухо. Сознание медленно ускользает. Что-то тут не так. Да не может быть, чтобы такой парень посмотрел в мою сторону. Он, значит, сейчас воспользуется своим превосходством, а я лишусь жилья и еще и из университета вылечу? Нет, так не пойдет! Пусть сначала озвучит свои намерения.

- Ты чего хочешь от меня? – спрашиваю я. – Курсовую тебе написать надо? Или что?

Он отрывается от моего уха, резко просовывает руку между моей юбкой и задом и сжимает, надавливая большим пальцем на самые чувствительные места.

- Ох… - невольно выдыхаю я. Жар внутри разгорается с новой силой. От болезненного возбуждения дыхание сбивается. Сопротивляться невозможно да и не хочется.

- Я хочу, чтобы ты слушалась, - говорит он мне на ухо. Его дыхание обжигает. И мое тело его слушается. Разум кричит, что так нельзя, но бедра сами двигаются, и я трусь промежностью о его руку, требуя ласки. Он впивается губами в мою шею и смачно причмокивает. Черт, теперь еще и засос оставит. Но мысль о последствиях кажется неуместной и лишней. Слишком он хорош. Слишком горяч. И слишком близко.

Совесть и разум выскальзывают из головы, и я двигаю бедрами еще быстрее, чувствуя, как нарастает наслаждение. Он отодвигает в сторону мои трусики и проникает внутрь сразу двумя пальцами. Шепчет на ухо:

- Ты чувствуешь меня внутри?

- Да, - со стоном отвечаю я.

- Да, мой господин, - поправляет он, и я повторяю слово в слово. Хватаю его за плечи, впиваюсь в них ногтями и изо всех сил давлю стон в момент кульминации. Взрыв дикого наслаждения охватывает все тело. Голова слегка кружится, и фиолетовые звезды сверкают под закрытыми веками. Вот, что имеют в виду женщины, говоря о фейерверке. Или о раздобытой на небе звезда.

Бедра подергиваются в оргазменной судороге. Харви выскальзывает из меня и прижимается губами к моим губам, но поцелуй оказывается разочаровывающе не продолжительным. Я тянусь вслед за ним, но он останавливает меня хамской и жестокой фразой:

- На сегодня все.

Внутри все переворачивается. Я прижимаю колени друг к другу, давя новую волну возбуждения. Боже, это так стыдно. Он просто взял и забрал у меня контроль над моим же телом. Точно ведьмак-ворожитель. И как мне теперь снять с себя это сводящее с ума заклятье?

Это было лучше, чем все три месяца отношений со Стенли. Дыхание сбилось, моя волнистая челка, которая так неимоверно бесит Кэндис, вылезла из-под заколки-невидимки и упала на лоб. Я отстраняюсь, трогаю свеженький засос на шее, хлопаю Дрейка по плечу и говорю:

Глава 6

Не поймите меня неправильно! Я всегда считала себя уверенной в себе девушкой. Спокойно общалась с парнями, заводила друзей и не стеснялась тусоваться с большими компаниями. Парень у меня, правда, был всего один – Стэнли. И встречались мы недолго. Да и опытной в сексе меня не назовешь. Но дело ведь не в этом.

Я росла без отца. Мама всегда меня во всем поддерживала и изо всех сил старалась достойно обеспечить. В целом я не нуждалась, но и богатой никогда не была. И я прекрасно понимаю разницу между мной и Риной, разъезжающей на ламборгини в свои двадцать лет.

Всю свою жизнь я была уверена, что встречу парня из своей социальной группы, выйду за него замуж, рожу детей, и, если повезет, отправляя отпрысков к бабушке, мы с ним будем немного шалить, выходя за рамки традиционной миссионерской позы. Но оргазм на лестничной клетке, да еще и с сыном миллиардера – это немного не вписывается в рамки моего представления о себе. А полноценное свидание – тем более.

Система сломалась. Но удержаться невозможно. В груди тяжело от сомнений, но я все равно знаю, что рискну и приду на назначенное свидание. Просто, потому что хочу узнать, каково это встречаться с Богом. А еще потому, что я студентка. И именно этот период в жизни считается временем разврата и экспериментов. Почему бы и нет? Только вот, что делать с Кэндис? Своей подругой я ее не считаю, но и соперницей тоже. Если во внешности и размерах пятой точки мы с ней приблизительно равны, то в размере банковского счета и социальном статусе я ей безнадежно проигрываю.

С последней пары я сбегаю, постыдно поджав хвост. Все мои мысли сосредоточились на Харви, и я просто не могу внимать голосу преподавателя, снова и снова переживая оргазм на лестничной клетке в своем воображении. Господи, он такой засранец. Ощущение, что у меня нет выбора, и я должна рискнуть всем и прийти на свидание не оставляет. Это приказ моего господина. Ослушаться его страшнее, чем ослушаться королеву Омега Сигма Тау.

Как только я думаю об этом, внутри снова разгорается пожар, как по неведомой команде. Да, идя у него на поводу, я рискую местом в доме сестринства. Но если не сделаю, как он сказал, мне кажется, я потеряю куда больше. Все его проклятые чары. Его умопомрачительная сексуальность, мужественный аромат его дорогого парфюма, сильные руки, бархатный баритон и возмутительная наглость. Настоящий альфа.

По телу пробегает дрожь, я глубоко вздыхаю, силясь вернуть тело в исходное холодное состояние. Я, вообще-то, на улице. Люди вокруг. А от разгоряченных фантазий, я будто голая. Так и кажется, что каждый мимо проходящий человек точно знает, что за грязные мыслишки вертятся в моей голове.

А в голове у меня вот что: Харви перехватывает меня по дороге в дом Омега Сигма Тау и приказывает встать перед ним на колени. Я даже не задумываюсь, стоит ли. Колени подгибаются сами. И в реальности мне приходится на минуту присесть на скамью, чтобы прийти в себя. Эх, если бы Стенли мог читать мысли, он бросил бы меня намного-намного раньше.

До дома Омеги я добираюсь пешком. Хочется проветрить голову, да и студенческий городок не такой большой, чтобы каждый раз разъезжать на ломбаргини, и туфли на мне удобные. Надеюсь, это поможет хоть немного развеять магию Харви Дрейка и посмотреть на ситуацию объективно. Да о какой объективности вообще здесь может идти речь?! Думать о Дрейке, все равно, что думать о какой-нибудь рок-звезде или актере. Мне кажется, между нами искра, а на самом деле я просто поддалась общей волне фанатизма. Ну, серьезно! Я понятия не имею, что он за человек. Его магия построена вокруг известности, денег и всеобщей любви. Все хотят, и я хочу. Как с тортом на день рождения. Ты тянешься за куском даже если не очень-то и хочешь. Просто так принято, вот и вся магия. Но она работает. Безотказно. Настолько затмевает разум, что я уже рисую в воображении, как он встает передо мной на одно колени и протягивает кольцо.

- Ты выйдешь за меня? – звучит в ушах его нежный баритон. И все внутри подскакивает от радости.

А потом мне хочется врезать себе пощечину. Надеюсь, когда я доберусь до дома, Кэндис сделает это за меня.

Я захожу в дом, и с порога меня тут же встречает она. Тоже сбежала с пар? Вид у нее бешеный, похоже, слухи о том, что я ходила с Харви на лестницу, уже дошли до ее ушей. Что ж, ладно. Драться так драться. Это мне уже приходилось делать в школе во время игры в баскетбол на уроке физкультуры. Я тогда споткнулась о мяч и налетела на Кли Ларсен. Она решила, что я специально, и оттаскала меня за волосы. Я вырвалась и дала сдачи. В итоге нас разнимал тренер. Веселые были деньки.

- Ах ты дрянь! – с порога выпаливает Кэндис и прищуривается. – Ты что о себе возомнила?

- Я самая крутая девка универа, - говорю я без выражения, - богиня и королева мира. А что? Ты о себе не так думаешь?

Ее глаза становятся еще уже и загораются диким черным огнем. Их блеск ослепляет. Я невольно отвожу взгляд, и она тут же становится увереннее. Напрасно она решила, что я сдалась. Наоборот, ее наезд невольно подогрел во мне интерес к битве. А ведь я себя уже почти вразумила!

- Думаешь, сможешь составить мне конкуренцию? – спрашивает она. – Да я тебя насквозь вижу.

- Странно, я вроде не прозрачная, - пожимаю я плечами, и мое спокойствие еще больше выводит ее из себя.

- Ты – шлюха. Грязная шалава и дешевая подстилка – вот ты кто, поняла? Думаешь Харви нужна такая, как ты? Да он просто поимеет тебя, вытрет ноги и уйдет к настоящей женщине. Ты и пальца его не стоишь, тупая попрошайка! – сочится она ядом. – Уже попросила у него денег взаймы? Прихлебала! Ты всего лишь жалкая бедная тупая сучка, вот ты кто!

Глава 7

Подобные оскорбления никогда меня не задевали. В прошлом мне уже приходилось слышать нечто подобное от лучшей подруги, когда я подружилась с ее парнем Бобби и помогла ему сделать лабораторную по химии. Училась я всегда хорошо, и помочь ближнему мне нетрудно. Но Джули моего доброго сердца не оценила и несмотря на то, что ни я, ни Бобби во время работы не выходили за рамки дружеских отношений, решила, что я пыталась его совратить. Ну, конечно! Мужчина и женщина дружить не могут! Но, как в итоге оказалось, женщина и женщина тоже не всегда сходятся характерами. Джули меня бросила, облила словесными помоями и каждый раз хватала своего бойфренда за руку, когда я оказывалась поблизости. Еще бы пометила его, психованная.

Я представляю, как Джули садится на колени к Бобби и ходит на него по-маленькому, чтобы своим запахом сообщить окружающим девушка, что он – ее личная территория, и невольно прыскаю со смеху.

- Тебе смешно? – срывается Кэндис. – Вали и собирай вещи, раз такая веселая!

- Ты не можешь меня выгнать раньше церемонии голосования. Это не твой дом, а дом Омеги, и все должно быть по правилам, - заявляю я, не дрогнув и глазом. Последний отбор уже назначен на конец недели, а я тут стою и рою себе могилу ради призрачного принца. Да уж, завела меня нелегкая. Вечно я влипаю в неприятности из-за своего дерзкого характера.

- По правилам Омеги нельзя дарить мужикам свои трусы, - парирует Кэндис.

- Нет такого правила.

О, так Хлои все-таки сдала меня!

- Омега должна вести себя прилично! – кричит Кэндис. – Ты видишь, чтобы тут было написано «дом проституток»?!

- Нет, - отвечаю я. – А еще Омега не должна поднимать руку на сестер. Не знаю, как насчет правил университета, но Американское законодательство такое точно не одобряет.

- Ты угрожаешь мне? Ты хоть представляешь, какие у моего отца адвокаты? Твоя мамка-барменша в жизни не сможет позволить себе суд со мной.

- Не беда, попрошу помощи у Харви, - говорю я и, устав от спора, прохожу мимо нее к лестнице в подвал. – Я же прихлебала, чего мне терять? К тому же, сегодня у меня как раз с ним свидание.

Кэндис кидается вслед за мной, хватает меня за руку и разворачивает к себе.

- Врешь!

- Прости, но он сказал, что ты ему не подружка. Так что без обид? – говорю я.

Она отпускает меня, делает шаг назад и вдруг взрывается слезами. Делает еще шаг назад, спотыкается о ковер и падает на свою гигантскую жопу. Слезы брызжут из глаз, будто ей не двадцать два, а четыре года. Маленькая капризная папина дочка.

- Грязная… лгунья!

Даже жаль ее. Такая красавица и милашка, избалованная маленькая девочка, у которой я взяла и отобрала любимую игрушку. Я подхожу к ней, присаживаюсь на корточки и говорю:

- Да брось, ты же его не любишь, у тебя полно поклонников. Выбирай любого.

- Заткнись! – рычит Кэндис. – Ты не понимаешь. Он – это статус! Королева должна встречаться с королем. Это закон жизни. И не смотри на меня с осуждением, будто ты его любишь!

- Ну, встречайся, - пожимаю я плечами и честно говорю, - о какой любви может идти речь, я его даже не знаю.

- Так ты не пойдешь на свидание? – хлюпает она носом. На жалость давит, зараза. Угрозы не сработали, вот и заходит с другой стороны. А это катит. Я с детства жалостливая. Помню, лет в двенадцать я притащила домой бомжа. Мама была в диком шоке и едва не вызвала полицию. Но мистер Уиллис – так звали бомжа – оказался человеком нормальным. Помылся, поел и отправился восвояси, а на следующий день притащил маме букет цветов, стыренных из сада нашей соседки. Соседка так истерила, прям как Кэндис сейчас.

- А ты не выгонишь меня из Омеги? – спрашиваю я. Надо же хоть что-то выудить у нее в обратку. Лишится свидания с Богом и не получить ничего взамен вдвойне обидно. Я, конечно, понимаю, что это не очень хорошо с моей стороны, но давайте на чистоту, Харви не многого лишается, оставшись без пары на один вечер. Я вполне себе заменима, это Он особенный.

- Если обещаешь, что отстанешь от него, возьму в основной состав вместо Хлои, клянусь святой честью Омега Сигма Тау, - отчеканивает Кэнди, и из ее уст эти слова звучат заклинанием.

- Хлоя обидится, - говорю я.

- Она тебя сдала, какое тебе дело до нее?

- И то верно, - соглашаюсь я. – По рукам?

Она недоверчиво прищуривается и с минуту изучает меня на предмет лжи. Нет, я не лгу. Встречаться официально с Харви Эйденом Дрейком для меня чересчур дерзкая фантазия. На свидание, конечно, хочется. Но не напрягать маму необходимостью платить за мою съемную квартиру в довесок к кредиту на обучение хочется больше.

Да и Кэндис права. Я для Дрейка просто развлечение, как и он для меня. Мы сошлись, пошалили, пора и честь знать. После пяти минут на лестнице и подаренного нижнего белья, моя репутация и так изрядно подмочилась. Как же я теперь принца на белом искать буду?

- По рукам, - в конце концов, отвечает она, и мы жмем друг другу руки.

Вот и все, точка в моем мимолетном увлечении поставлена. И слава богу это произошло до того, как я поверила, что действительно нравлюсь Харви. Надо бы сказать Кэнди спасибо. Я смотрю на ее расплывшийся макияж, резко контрастирующий с милой натянутой улыбкой, и решаю, что сделаю это как-нибудь потом. А она говорит:

Глава 8

Часы показывают семь, и внутренности делают сальто. Я так и не пошла на свидание, и теперь сижу и представляю, как мой господин бедный и несчастный страдает в одиночестве в библиотеке. Но спустя секунду воображение рисует толпу поклонниц рядом, и я успокаиваюсь. Все с ним в порядке. Уж что-что, а один он точно не останется.

Перечитываю конспекты. Скоро зачет по истории искусства. Надо подготовиться. Какие бы страсти ни разгорелись у нас в кампусе, учебу никто не отменял.

Мы с Риной сидим за одним столом и грызем печенье из пакета. Она со мной на одном факультете, как и я, возомнила себя художницей. И зачет нам сдавать одновременно. Сейчас закончим с теорией и перейдем на практику. Надо нарисовать три десятка зарисовок на тему «простые вещи в новом свете». За последние пару дней я не нарисовала ни одного. Так и придется в последний момент нагонять.

Я кидаю взгляд в конспект Рины. Она пишет, как учительница английского несмотря на то, что наш язык ей не родной. Выводит каждую буковку, старается, и по ее заметкам я расшифровываю свой собственный корявый почерк. Рисовать я умею хорошо, а вот с быстрым письмом у меня проблемы. Помню, как-то оставила парню номер в кафе, а он через пару дней нашел меня в школе, подошел и спросил:

- Это девять или восемь, а это один или семь? Ну и как я должен тебе звонить?

Упс…

Ближе к восьми мой смартфон неожиданно оживает. На дисплее отображается незнакомый номер. Минуту я вспоминаю, не собиралась ли на днях от кого-нибудь скрываться. Вроде все в порядке. Кредит в банке на мамино имя, из бывших у меня только Стэн, но он сам меня бросил. Должно быть, кто-то ошибся номером.

Я принимаю звонок и говорю:

- Алле?

- Лея? – уточняет до ужаса знакомый бархатный баритон. Сердце тут же проваливается в желудок, и я сбрасываю звонок.

Лея – это я. Если точнее Лея Бернадетта Дюваль. Не спрашивайте. По маминым версиям, мой отец один раз был французом, один раз канадцем, один – бельгийцем и целых три раза немцем. Но скорее всего он просто дурак.

Проходит три секунды, и мой телефон снова тренькает. Номер тот же. Я обращаю взгляд вверх, то ли безмолвно взываю к Богу, то ли выслушиваю, не шпионит ли за мной Кэнди. Затем смотрю на Рину.

- Это Он? – спрашивает она, делая акцент на последнем слове. Даже не Он, а ОН.

- О ком ты? – переспрашиваю я, стараясь выглядеть максимально расслабленно.

- О НЕМ, - говорит она, расширяя раскосые глаза так сильно, что весь ее азиатский шарм разом куда-то испаряется.

- Неа, - говорю я и принимаю звонок.

- Не бросай трубку! – строго велит мне господин.

Я молчу, слушаю внимательно.

- Почему ты не пришла? – требовательно спрашивает он. – Я велел тебе в семь быть в библиотеке.

- Прости, повелитель… - начинаю я, но он перебивает:

- Господин.

- Прости, господин, я вела себя плохо, - говорю я. – Я приму любое наказание.

Глаза Рины расширяются еще больше, и я боюсь, что они вот-вот выскочат из орбит, а потому закрываю их своей рукой. Рина в недоумении отшатывается.

- Ты чего?

Я отмахиваюсь от нее и слышу в трубке:

- Завтра в шесть мы играем с командой другого университета. Я хочу, чтобы ты пришла. Если не придешь сама, я притащу тебя туда насильно и привяжу к сидению веревкой. Ты меня поняла?

От его слов все тело покрывается мурашками. Я краснею и с трудом дышу. Воображение дает мне в полной мере прочувствовать, как веревки впиваются в тело, и низ живота слегка потягивает. Так, ну-ка хватит! Мы не настолько близки, чтобы позволять ему подобное.

- Я приду, мой господин, - обещаю я.

- Смотри у меня, - заканчивает он разговор угрозой и сам сбрасывает звонок.

Черт! Как это было волнующе.

- Кэндис тебя убьет, - разделяя слова пищит милашка Рина.

- Эй, - одергиваю я ее. – Он мне угрожал, ты же слышала! У меня нет другого выбора.

Однако выбор есть: пойти добровольно или быть насильно привязанной к месту на трибуне. И я даже не знаю, чего хочу больше. Но договор с Кэндис никто не отменял. Потому на следующий же день я ловлю ее в университетской столовой и заявляю, что хочу посмотреть матч.

- Вперед, - пожимает она плечами. – От меня-то тебе чего надо?

Я забираю с ее подноса пироженку и перекладываю к себе.

- Ты худеешь, - напоминаю я. – Там будет Дрейк. Разве ты не хочешь за ним присмотреть, а то мало ли что.

- Наезжаешь на меня? – спрашивает Кэндис, тыча себе пальцем в грудь. – Я говорила, ты мне не соперница. К тому же, он будет на поле, и я тоже там буду. А где будешь ты?

«Привязанной к трибуне» - проносится в голове, но эту мысль я не озвучиваю.

- Значит, ко мне претензий нет? – уточняю я.

Кэнди берет ложку, запускает ее в пироженку на моем подносе.

- Кэнди, диета.

Глава 9

Сражаясь за сердце альфа-самца всея университета искусств, главное не воспринимать все слишком близко к сердцу.

Ежу понятно, среди всех основных претенденток я нахожусь в наименее выгодном положении. А уж мое сверхдоступное поведение и вовсе нельзя назвать достойным. Но что я могу с собой поделать? На меня обратил внимание действительно очень крутой парень. Так сказать, недостижимый идеал.

Да, он ведет себя со мной, как с игрушкой, а я подыгрываю. Быть недоступной не прокатит. Он просто потеряет интерес и опять начнет окучивать Кэнди или других претенденток, или вообще секретаршу своего отца. А быть доступной, значит согласиться на временную интрижку. То, что он на мне ни за что не женится, и так ясно. И, будь я хорошей девочкой, просто отказала бы ему.

А еще, будь я хорошей девчонкой, не попала бы в Омега Сигма Тау. К черту, давайте честно. Кэндис собрала вокруг себя худшее, что есть в университете. Настоящих исчадий ада. Хищниц, гоняющихся за самой сочной добычей. И черт возьми, я одна из них. Мы похожи, а значит, попроси Дрейк трусы Милли, Хлои или Кэндис, они бы тоже дали их ему. На счет Рины я все еще сомневаюсь. На вид она солнышко, но положение у нее самое выгодное.

Друг семьи, да? Звучит как домашний крокодил. Первое слово как бы намекает на безопасность, но это, мать вашу, все равно крокодил!

И теперь мы сидим, пялимся друг на друга, и во взглядах читается жажда убийства. На ум мне приходит странная фантазия, как мы втроем: я, Хлои, Милли и Кэндис – закапываем в лесу бездыханное тело Рины. Я прыскаю со смеху. Нет, главное, не принимать все слишком близко к сердцу. И не залететь. А то и мне придется врать своей дочери или сыну про французов, канадцев и бельгийцев. А этого я хочу меньше всего.

На стадион мы приходим все вместе. Спортсмены уже в раздевалках, диктор у микрофона, преподавательская ложа забита под завязку. Команда противника сильна. Они – наши главные конкуренты. Если Харви выиграет матч, университет получит дополнительное финансирование. А еще рядом с преподавателями заседают агенты американских футбольных клубов, и возможно, кто-то из наших футболистов завтра проснется знаменитым. И если на Харви Дрейка положит глаз НФЛ, все мы жестоко обломаемся. И ладно. Это будет очень хорошо для меня и моей психики.

Я сижу на жестком пластиковом стульчике красного цвета и размахиваю флагом нашего университета. Мы заняли места в первых рядах, любезно придержанные для нас старшими сестрами. На сиденьях так и было написано: места кандидаток Омега Сигма Тау. Расположены они перед выходом наших спортсменов. Интересно, увидит ли меня капитан, когда поведет за собой своих подданных?

Или мне лучше сказать «Господин»?

Диктор объявляет начало сбора. Игроки выбегают из своих укрытий. Первым выходит Дрейк, и внутренности у меня моментально вскипают. Секунду я сдерживаюсь, считаю про себя до десяти, как в детстве меня учил психолог после того, как я зарядила рюкзаком по голове нашему школьному хулигану за то, что он задрал мне юбку. Не помогает. Дрейк пробегает мимо меня, держа в руках шлем, поворачивается, озаряет меня улыбкой, и я вскакиваю с места.

- Надери им задницы! – ору я.

Он улыбается еще шире, засовывает в рот каппы и нахлобучивает шлем на голову. Из-за экипировки плечи его стали еще шире, да и ростом он кажется выше. Я опускаюсь обратно на место и вдруг ловлю на себе гневный взгляд Кэндис. Она стоит на поле, сжимает в руках помпоны и пытается испепелить меня взглядом с расстояния десяти метров.

- Нарываешься? – говорит Хлои, сидящая справа от меня.

- Что? Я люблю футбол, - отнекиваюсь я.

Кэндис демонстративно подбегает к Харви и целует его в шлем. Диктор орет на весь зал:

- А вот и поцелуй на удачу от королевы нашего кампуса! Теперь мы обязаны одержать победу! Посмотрим, что еще могут эти девочки, и какое представление они нам приготовили!

Чирлидерши собираются стайкой в центре поля, диктор запускает музыку, и под контролем Кэндис начинается агрессивная пляска основного состава Омега Сигма Тау. Танцуют они круто, и на шпагаты садятся, и колеса крутят, и даже выполняют сальто. В конце все по классике заканчивается пирамидой.

Наши спортсмены хлопают поддерживающей их команде. Все, кроме Дрейка, он оборачивается ко мне и на протяжении всего танца не сводит с меня глаз.

- На Рину пялится? – спрашивает Милли у Хлои.

- Не похоже, - Хлои поворачивается ко мне. – На тебя?

- Нееет, - тяну я. – С чего бы?

Но звучу я не очень убедительно, и они тоже принимаются испепелять меня взглядом. Будь они некромантками, убивали и воскрешали бы меня до бесконечности. Мое воображение рисует меня, лежащую на дне импровизированной могилы в лесу, и все члены и кандидатки в Омега Сигма Тау засыпают меня землей.

- Гори в аду, мразь! – шипит на меня Кэндис, и я опять невольно прыскаю со смеху.

Харви удивляется, не понимает, что меня так рассмешило. Но если я ему расскажу, он решит, что я чокнутая. Бедный парень оглядывает себя со всех сторон и разводит руками в стороны, давая понять, что не видит проблемы. Я в ответ пожимаю плечами, и девки тут же обращают на меня взгляды.

Черт возьми, как же трудно флиртовать под пристальным наблюдением сестринства. Ну и зачем я вообще сюда подалась? Ах, да. Чтобы получить шанс встретиться с Харви Дрейком лицом к лицу. Просто подойти и заговорить с таким парнем нельзя. Каждый день к нему подходит полсотни девушек просто поболтать. Что бы он заметил меня, встреча должна быть особенной.

Глава 10

Игроки выстраиваются на поле, звучит свисток и начинается битва. Иначе не назовешь. Мальчишки с широченными плечами гоняются за мячом, сбивают друг друга с ног и наваливаются на сбитых кучей-малой. Снова звучит свисток, тренер орет, как бешеный, брызгая слюной и обдавая наших ребят потоками нецензурного неуважения к их хрупким душевным организациям.

С другого конца поля парнишка из чужой команды что-то кричит про зуб, и в тот же миг ему в руки прилетает мяч, а вслед за мячом крупный чернокожий парень со смешным именем Джон Бонн из нашей команды. Беззубый уворачивается, несется на нашу сторону поля и попадает под точный удар Харви Дрейка. Мяч у нас. Оставшиеся зубы несчастного противника на поле. Тренера в предынфарктном состоянии, а толпа в экстазе.

Супер! Прям как у нас в сестринстве. Бесконечная битва, ярость, драки и унижения. А главный приз – Харви Дрейк.

- Беги, Харви, беги! – ору я, снова вскочив с места, и размахиваю флагом школы с одержимостью бешеной собаки. – Давай! Вперед! Харви! Харви!

Я скандирую, сестры-кандидатки тоже вскакивают на ноги и подхватывают кричалку. Потом еще пара человек сзади нас. К тому времени, как Харви уворачивается от последнего защитника и, красиво развернувшись в воздухе, приземляется за последнюю черту, его имя орет уже весь стадион.

- Тачдаун! – кричит диктор, и его голос громом проносится по полю. Все кидаются вперед обнимать и подкидывать в облака самого лучшего капитана, а мы с девками уже скачем на стульях, стараясь обратить на себя его внимание.

- Я здесь, Харви! – вдруг слышится за нашими спинами надрывный женский голос. – Я хочу от тебя ребенка!

Мы оборачиваемся, а там какая-то бабенка в форме нашего колледжа показывает миру свои голые сиськи. Тут даже у меня челюсть отваливается. Одно дело втихаря мужику трусы в карман сунуть, и совсем другое – светить прелестями на всеобщее обозрение.

- Свали дура! – рычу я и толкаю ее обеими руками. Она падает на стоящего за ней парня, и ему выпадает бесценный шанс потрогать близняшек.

Я снова поворачиваюсь к полю и вижу, что Харви опять на меня смотрит. Мне неловко. Я только что чуть не устроила драку. Приличные девочки себя так не ведут. Я выдаю максимально очаровательную улыбку и пожимаю плечами. Мол, случайно получилось. Она упала сама. Я ни при чем.

Харви снимает с головы шлем и с укором и одновременно с улыбкой качает головой. Звучит свисток на перерыв. Он бежит ко мне через все поле, на ходу сплевывает каппы в руку и останавливается у бортика, отделяющего нас простых смертных от богов Американского Футбола.

Девки вокруг, разгоряченные игрой, визжат, как сумасшедшие, и тянут к нему руку. Одна дама, сидящая рядом с Риной умудряется схватить его за волосы и выдрать клок, а потом принимается восторженно верещать:

- Это волосы Харви! Волосы Харви!

Еще пара таких же спятивших сучек набрасываются на нее, чтобы отобрать трофей. Харви потирает макушку и морщится от боли, а потом я слышу его досадное:

- Совсем с ума сошли.

И до умопомрачения несчастный вздох. Как, должно быть, мы его достали.

- Привет, Рина, - говорит он моей скромной сестре, всю игру просидевшей на своем месте, и я невольно опускаюсь на задницу рядом с ней.

- Привет, Харви, - мурлычет она своим секси-тайским акцентом.

Мне теперь совсем стремно за свое поведение. Ведь это с меня началась массовая истерия. До моей кричалки все дамы сидели на своих местах и не жужжали. Ведь никому из них нахрен не сдался чертов футбол. Да я даже правил не знаю.

- Вылазь, - вдруг командует мне Харви.

- Извини? – переспрашиваю я и на всякий случай тычу в себя пальцем, чтобы убедиться, что он это мне говорит.

Харви протягивает ко мне руки и повторяет:

- Вылезай же, ну?

Несколько десятков глаз, полных ненависти, обращается в мою сторону. Сильнее всех жжет взгляд Кэнди. Она вскакивает со скамьи запасных и, игриво взмахнув помпоном, спрашивает:

- Харви, что ты делаешь?

Он не реагирует, снова отдает мне приказ, на этот раз молчаливым повелительным взглядом. Я хватаюсь за его плечи и позволяю вытянуть себя с трибуны. Он берет меня за руку и быстрым шагом уводит по направлению к раздевалке. Проходя мимо Кэнди, я растеряно пожимаю плечами. Типа извиняюсь. Я вовсе не хотела кадрить Харви снова, он сам ко мне пристал.

Кэнди не верит и провожает нас свирепым взглядом. По глазам видно, что она готова рвануть вслед за нами, но диктор объявляет выход группы поддержки. Чирлидерши противников занимают позицию на своей половине поля и ждут, когда наша отважная капитанша выведет своих, чтобы устроить танцевальную битву на потеху толпы. У нее просто нет выбора.

Высокий Харви Дрейк шагает своими широкими шагами, таща меня за собой так быстро, что мне приходится бежать. Его рука крепко сжимается на моем запястья, от давления фантазия разыгрывается. Мы только до раздевалки добрались, а он меня уже и связал, и отшлепал в моем воображении. Я краснею от этих мыслей и дышу тяжелее, чем от беготни.

Харви захлопывает дверь раздевалки и прижимает меня к ней спиной.

- Почему ты не пришла? – сразу выпаливает он.

Глава 11

«Какая искусная манипуляция» - думаю я, фыркаю и мысленно посылаю его к черту. Раз так хочет особенную, пусть слепит ее сам из глины. А я какой уродилась, такой и останусь. Соблазнить мужика – это я могу, а вот под него подстроиться…

Но внутри скребут кошки, и я с ужасом обнаруживаю, что разочарована в самой себе. Струсила, да?

Я плетусь на свое место, усаживаюсь между Хлоей и Риной и скрещиваю на груди руки, желая отгородиться от внешнего мира. Надо было наплевать на все и пойти на свидание в библиотеку. Но я профукала свой единственный шанс в погоне за безопасностью. Из таких, как я, хорошие художники не получаются.

- Отсосала ему? – спрашивает Милли, перегнувшись через Хлои.

В ответ я только глаза закатываю.

- Судя по его лицу, не очень удачно, - злорадствует Хлои.

Девки на поле все еще задирают ноги, отплясывая в танцевальной битве. Харви смотрит на них без интереса, мрачный, будто ребенок, у которого игрушку отобрали. Я опять закатываю глаза, а мои любимые сестры продолжают сочиться ядом.

- Минус одна конкурентка, - весело говорит Милли.

- Осталось избавиться от тебя, и он точно мой, - заявляет ей Хлои.

- Оу, спасибо! – Милли прижимает руку к сиськам и корчит мину умиления.

Да, против меня они замечательно дружат. Я считаю до десяти, жду, когда обида и ярость пройдет, попутно отыскивая коморку диктора. Он сидит и восторженно комментирует танцы чирлидерш в пяти метрах от меня в специально отведенной зоне на третьем ряду. В руках у него микрофон. Рядом еще один портативный лежит на столе возле звукового пульта и экрана, показывающего то, что происходит на поле. От толпы он отделен прозрачной пластиковой перегородкой, но дверь приоткрыта.

На всякий случай я считаю до десяти еще раз. Нет, ярость и решимость не отпускают. Эта методика никогда мне не помогала.

Хлои говорит:

- Ну и как его член? В рот поместился?

Внутри все тут же взрывается, но драться на нее я не полезу. Нет. Настоящая месть должна быть слаще сиюминутной победы. Я встаю с места и иду в каморку диктора, бесцеремонно захожу внутрь, хватаю портативный микрофон и кланяюсь. Он только рот успевает раскрыть. А я уже бегу по лестнице вниз к футбольному полю, перескакиваю через невысокое ограждение и бегом несусь на поле.

- Стойте! – ору я в микрофон. Меня не слышно, только диктор сверху комментирует:

- Кажется, эта дамочка сошла с ума! Что она задумала?

С трибун слышаться неодобрительные крики, но я не обращаю на них внимания, забегаю между двумя командами чирлидерш, ловко уворачиваясь от Кэндис и щелкаю выключателем на микрофоне. Прокашливаюсь.

Вот теперь меня слышно. Микрофон подключен к колонкам, и мой кашель разносится по всему стадиону.

- У меня экстренное объявление, - говорю я, уперев одну руку в бок. – У нашего капитана сегодня день рождения. Поаплодируйте!

Это не правда. Все знают, что Харви Эйден Дрейк, как и положено альфа-самцу родился летом под знаком льва. Потому хлопки с трибун редкие. Больше гневного свиста со стороны мужчин не досмотревших танец полуголых женщин. Я их понимаю. Если бы Дрейк тут отплясывал, и какая-то сучка попыталась ему помешать, я бы ее убила.

- Какого хрена, Лея! – орет на меня Кэндис. Взгляд у нее такой, что просто кошмар. Любая дама на моем месте уже испепелилась бы на месте, но меня защищает дикий щенячий восторг, излучаемый наблюдающим за мной Харви Дрейком.

- Это не простой день рождения. Все знают, Харви родился летом, - говорю я в микрофон, тайком показывая Кэндис средний палец. – Но мы сейчас находимся на территории лучшего университета искусств страны. И каждый, кто здесь учится, однажды переродился.

После этих слов трибуна разом притихла. Я сглатываю. Быть освистанной как-то проще, чем быть услышанной. Слишком много ответственности для меня одной. Ну, ладно. Придется импровизировать.

- Именно в этот день двенадцать лет назад Харви Дрейк впервые попал в Лувр и повесил там свою первую картину. Это стало вдохновением всей его жизни. Давайте поаплодируем Харви и пожелаем ему успехов в творчестве и футболе! – кричу я в микрофон. Волнение достигло пика. Я чувствую, как взмокла спина, и голубая блузка прилипла к телу. Но, слава богу, это все.

Я хлопаю вместе со зрителями и уже собираюсь уйти, как вдруг Кэндис подлетает ко мне одним прыжком, выхватывает микрофон и говорит:

- И в честь этого события Лея нам сейчас споет!

Микрофон тут же снова оказывается у меня в руках, а все внутренности делают сальто.

- Не умею я петь, - шепчу я Кэндис.

Она разводит руками в стороны и искренне желает мне:

- Тогда облажайся.

Ну, ладно! Петь так петь. В конце концов, Харви велел мне остановить скачущих сучек, а не выигрывать музыкальный конкурс. О том, чтобы всем понравиться, речи не шло.

Я подношу микрофон к рукам и запеваю старинную песню известной рок-группы, написанную задолго до моего рождения. Красивая рок-баллада в исполнении Стива пробирает до костей, но в моем исполнении заставляет всех корежиться и ржать.

Глава 12

- Это случилось в июле, - говорит он.

- Что? – теряюсь я.

- Мой детский рисунок повесили в коридоре Лувра на два часа в середине июля, - говорит он. – И это обошлось моему отцу в очень солидную сумму. Разве сейчас июль?

- Нет, - мотаю я головой. – Прости, мой господин, я снова облажалась.

Он усмехается.

- О, нет. Ты все сделала, как надо.

Восторг в глазах подтверждает его слова. Он провожает меня обратно на трибуну и усаживает на место. Звучит свисток. Начинается второй период, но я уже не слежу за игрой. Внутри все горит. Сегодняшнюю дозу адреналина я получила. Теперь же мне хочется покоя.

Сестры-Омеги сверлят меня злобными взглядами, но ничего не говорят. Это значит только одно. Я вышла в лидеры. Теперь я серьезная соперница.

Историю про Лувр я вычитала в соцсети Харви еще год назад, когда только поступила в университет после двухгодичного колледжа общего образования и увидела его в маленьком парке кампуса на скамье, окруженного поклонницами. Тогда я еще ни с кем не общалась и не думала о заявке в сестринство. В моей голове была только учеба и редкие вечеринки отщепенцев, не взятых ни в какие университетские организации. Я смотрела на него и видела грубого засранца, настолько уставшего от женского внимания, что его поведение граничило с откровенным издевательством. Это меня и зацепило. Приятно, когда парень обходителен и нежен, но по какой-то неведомой причине куда приятнее, когда он козел.

Я залезла в его соцсети и стала одной из трех миллионов подписчиц, внимательно следящих за его судьбой. Постов он всегда выкладывал много. В основном там были фотографии его повседневной жизни, его одноразовых подружек, коротких путешествий и творчества. Последнее зацепило меня особенно сильно. Своим направлением он выбрал откровенный эротический жанр. Обнаженные женщины, связанные, обвитые змеями, обращенные в диких зверей или мифических существ, молящие о любви, испепеленные ею, заполнили целый альбом. Я смотрела на его искусные творения и представляла себя одной из этих женщин. Чокнутой фанаткой парня с большим будущим. Но пост о Лувре мне запомнился больше всего. Эдакий маленький кусочек настоящего в безупречной стратегии бренда. Прочитав его, я даже возомнила, что знаю Харви Дрейка. По-настоящему понимаю его. А теперь оказалось, что рисунок висел в коридоре всего пару часов, и не благодаря его таланту, а за папочкины деньги.

Невольно на ум приходит вопрос: Так ли он хорош, как мне кажется?

- Собирай вещи, - велит мне Кэндис, как только я вхожу в дом Омеги. – Ты здесь больше не живешь.

Я вздергиваю брови и снова пытаюсь напомнить про правила, но даже рот раскрыть не успеваю.

- Даже не думай, - тычет она в меня пальцем. – Уговору конец. Ты лицемерная дрянь!

Глаза Кэндис наполняются искренними чистыми слезами. Она всхлипывает, смотрит на потолок и осторожно вытирает их, стараясь сохранить макияж. Только сейчас я понимаю, что все остальные истерики были всего лишь постановками. Но теперь ей действительно больно.

- Харви меня бросил, - говорит она. – Сказал, у него есть девушка. Он никогда такого не говорил. У него было полно шлюх, но девушка… Иди к нему, пусть подыщет тебе жилье. Здесь ты не останешься.

Внутри все сжимается от негодования. Это он меня своей девушкой назвал?

Девчонки смотрят на меня волком, будто я какое-то чудовище. Но, я честно, думала, что война только начинается, и в конечном итоге Харви Дрейк не достанется никому. А тут вдруг я его девушка.

- Я сказала, что ты придешь сегодня к нему ночевать. Он ждет, - добавляет Кэндис. Я прикрываю за собой дверь подвала и спускаюсь вниз. А там ужас.

Все мои вещи разорваны и валяются по комнате в беспорядке. Кисти сломаны, краски разлиты на обрывки тряпок. Учебники, конспекты и подаренный мне мамой на день рождения ноутбук безнадежно испорчен. Рина выдавливает на него последний тюбик масляной краски и забирается на свою кровать. Милли и Хлои сидят на моей койке. У Хлои в руках мой постыдный секрет – пушистые черные наручники. На Милли мои кожаные штаны с молнией в промежности. Она говорит:

- Убери этот бардак.

Голос звучит, как у надменной богачки, разговаривающей со служанкой. Я вздыхаю. Надо бы послать их к черту и уйти, хлопнув дверью, но мне ни капельки не обидно. Я опускаюсь на колени и принимаюсь складывать вещи в разорванные чемоданы. В ответ ничего не говорю.

- Презервативов нет, - говорит Рина на удивление твердым и злым голосом. – Ты залетела, да?

- Нет, я с ним еще не спала, - отвечаю я.

- Врешь! – взвизгивает Рина и тычет в меня пальцем. – Ты самая худшая из всех! Наверняка что-то с ним сделала! Ты его не знаешь! Он хороший. Он не такой, как ты думаешь, как вы все…

Вдруг и она разражается слезами. Омега Сигма Тау внезапно погрузилась в траур. Девочки слишком привыкли к тому, что Харви Дрейк принадлежит всем по чуть-чуть и никому конкретно. Но теперь привычное положение дел внезапно умерло страшной смертью. Харви клеймил меня статусом «девушка». Обалдеть. Я смотрю, как Хлои вытягивает наручники так, чтобы они попали в кадр вместе со мной, и делает снимок на телефон.

- Красавчик Харви Дрейк связался с извращенной шлюхой, - читает она вслух то, что набирает в посте. – Сегодня в пять часов вечера самый завидный холостяк университета официально назвал своей девушкой Лею Дюваль. Как жаль, что он не знает всех ее постыдных секретов. При тщательном расследовании нам удалось выяснить, насколько неприлична и черна ее жалкая душонка. Наручники и кожаное белье – это только то, что она не успела спрятать. Каковы на самом деле ее тайные запасы, страшно представить. Опасайся за свою задницу, Харви, мало ли чем еще она увлекается. И за свое наследство, ведь у этой бляди за душой ни гроша. Отправить.

Глава 13

Первое, что приходит в голову, забраться под куст и прореветь всю ночь на пролет. Но бомжевать я не привыкла. Да, девочка я бедная, но не настолько, чтобы ночевать на улице. К тому же, у меня теперь есть парень. Он сам так себя назвал, вот пусть теперь и объясняется.

Ярость моментально приходит на смену обиде, и я широким размашистым шагом направляюсь в дом братства Альфа Эта Альфа. Стучу в двери и скрещиваю руки на груди, готовая в любой момент взорваться криками на тему «предупреждать надо, прежде чем в подружки меня записывать». Но как только дверь открывается, меня с головой накрывает ужас. Какой кошмар! Наверняка все братья Альфы уже оценили пост Хлои, и теперь меня ждет очередная порция унижения. Но поздно.

- Миледи, - растягивает рот в улыбке брат Брэндон – нападающий университетского футбольного клуба. – Король ждет.

И кланяется мне. Я растерянно хлопаю глазами.

- Ты еще не видел пост?

Он выдает совершенно неопределенную реакцию. Сморщивает нос и пожимает плечами. Я не знаю, как это расценить, и осторожно вхожу в дом, оглядываясь вокруг. Возле электрического камина в большом зале первого этажа сидят почти все члены клуба. В руках у них пивные бутылки, парочка парней держит джойстики и рубятся в компьютерный файтинг на большом экране. На низком журнальном столике чипсы, орешки, начос. В общем, типичный мальчишеский вечер.

Брэндон указывает пальцем на лестницу.

- Третий этаж, последняя дверь.

Я киваю в благодарность и поднимаюсь по лестнице. Отыскиваю нужную дверь. Стучу.

Харви открывает сразу. В руке у него смартфон, и я догадываюсь, какой именно пост он читает.

- Наручники? – спрашивает он.

Я отвожу взгляд в сторону. Да-да, я извращенка. Стыд мне и позор.

Харви берет меня двумя пальцами за подбородок и заставляет посмотреть на него. Я подчиняюсь.

- А что еще тебе нравится? – спрашивает он.

- Не знаю, - отвечаю я. – Я ничего не пробовала. Просто пофантазировала немного.

- А зачем купила?

- Для моего парня, думала, мы поэкспериментируем.

- У тебя есть парень?

- Был. Он меня бросил. Из-за них.

Харви прыскает со смеху, но быстро берет себя в руки и продолжает допрос:

- Давно?

- Еще до колледжа, три года назад.

- Зачем же ты их с собой в универ привезла?

- А ты как думаешь? Чтобы мама не нашла, пока я здесь. Мы так и будем на пороге разговаривать или ты меня впустишь?

- Попроси нормально, - говорит он, и его голос моментально меняется с мягкой вежливости на строгую повелительность.

Внутри тут же все вскипает. По спине волной пробегают мурашки. Обожаю, когда он такой.

- Впусти меня, пожалуйста, – прошу я.

- Нет, - говорит он и захлопывает передо мной дверь так резко, что я невольно вздрагиваю.

В голове все перемешивается. Вот вам и девушка. Несколько секунд я стою под дверью, затем разворачиваюсь и иду по коридору к лестнице. Мир вокруг изменяется, краски становятся ярче. Я понятия не имею, что сейчас произошло, и что делать дальше. Мозг в ступоре, и я все больше с каждым шагом хочу попасть в его комнату.

Дойдя до лестницы, я замираю. Нет, так просто я уйти не могу. Не потому что идти мне некуда, а потому что я больше никуда не хочу сейчас идти. Я возвращаюсь к двери Харви, стучу снова и сразу опускаюсь на колени. От этого простого действия внутри разгорается дикий пожар. Дыхание перехватывает.

Харви открывает дверь, смотрит на меня сверху вниз, и его губы трогает легкая усмешка. Боже, какой он невероятный с того ракурса. Я не ожидала, что он может быть еще сексуальнее. Но он может. Еще как.

- Умоляю, впусти меня, мой господин, - прошу я. Дыхание учащается. Пульс вырастает до предела, и мне кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. – Мне некуда идти. Я сделаю все, что ты захочешь.

- Я хочу тебя, - говорит Харви Дрейк.

Я сглатываю. Расстегиваю пару верхних пуговиц блузки и стягиваю ее через голову. Харви продолжает стоять в дверях и не думает меня приглашать войти. Вместо этого он говорит:

- Продолжай.

Я покорно расстегиваю молнию на юбке и тоже снимаю ее через голову, продолжая стоять на коленях. Комплект белья на мне прозрачный. Редкие узоры почти ничего не прикрывают, а чулки держаться на подвязках, самых дешевых из тех, что мне удалось найти. Я выгляжу, как проститутка. Харви сверлит на меня хищным взглядом, полным вожделения, но все еще держит на пороге.

Я его не тороплю. Пусть насмотрится. Мне нравится чувствовать этот взгляд. Одного его хватает, чтобы оказаться на предоргазменной грани. Меня даже не волнует, если кто-нибудь сейчас поднимется на третий этаж. Харви не позволит кому-то другому смотреть на меня. Сама не знаю почему, но я уверена в этом.

Наконец, он отходит в сторону и жестом приглашает меня войти. Я начинаю подниматься, но велит:

- На коленях.