Хозяйка дома с призраками

Глава 1

Все персонажи и события в книге

являются вымышленными,

любые совпадения — случайны!

Россия, наши дни

— Мне надоели твои сцены ревности! Сколько можно?! — Костя оборачивается и грубо толкает меня в плечо. В руках у меня сумка, ключи от квартиры, мобильный и пакет с едой. Мне попросту нечем ухватиться за перила. Я теряю равновесие на ступенях и заваливаюсь назад.

— А-а-а-а-а!

Приземляюсь на спину со всего маху. Слышу хруст собственных позвонков, а вот боли практически нет. Только шок. Муж скатывается по ступеням, падает рядом со мной на колени.

— Машенька! Машка! Господи, где болит?! Прости, я не специально!

Хватается за мобильный, звонит в скорую. А я вижу, как над моей головой все темнеет. Будто грозовые тучи сходятся. И ногам почему-то так холодно! И руками не пошевелить. Я их просто не чувствую. В уголках глаз собираются скупые слезы: похоже, это конец!

Идэнейские земли. Параллельная вселенная

— Скорее! Доставайте ее! Режьте шнуровку!

— Но как же… Леди…

— Глупости! Режьте, или она задохнется!

Голоса звучат громко, бьют по ушам. Я хочу отмахнуться от всех разом. Оставьте меня, мне и так хорошо.

— Она умирает! Ну что же вы, Розалинда. Помогите мне! — мужской голос сердится, женский — всхлипывает.

— Ой, матушки мои! Леди Изольда! Что ж делается-то!

И вдруг волна воздуха прорывается в легкие, и я дышу, наслаждаюсь им. И пускай пахнет болотом и сыростью, но кажется, что нет ничего слаще этого глотка! Вместе со вздохом приходит и кашель. Изо рта и носа льется вода, а я все никак не могу ее выплюнуть. С чего бы вдруг мне тонуть? Я же вроде шею сломала?!

— Дышите, моя хорошая! Дышите! — женский голос радуется вперемешку со слезами.

— Ну вот, жить будет, — резюмирует мужской. И я опять куда-то уплываю. Сил на то, чтобы открыть глаза, не остается.

***

— Леди Изольда! Леди Изольда! Откройте рот, надо выпить лекарство! — кто-то настойчиво теребит меня за плечо.

А я не хочу просыпаться. Тяжелое марево без сновидений крепко держит сознание, и я в нем плыву, как в киселе. Никаких забот, боли, предательства… Да, Костик нашел себе другую, что бы он там ни утверждал. И вот эта мысль больно бьет по самолюбию. Мне нашли замену!

— Я вижу, что вы уже не спите, леди Изольда! Ну-ка, давайте, а то возьму хворостинку и, как в детстве, по панталончикам-то и отхожу! — женский голос хоть и строг, но так говорят, когда не сердятся на самом деле. И против воли я улыбаюсь. Какие такие панталончики? Какая хворостинка?

— Давайте, моя хорошая! — мою голову приподнимают, и я послушно проглатываю какой-то травяной настой. На языке оседает горечь.

— Умница! — меня целуют в лоб. — Ох, и напугали вы меня, леди Изольда! И зачем подались на это гиблое место?

— Пить… — едва шепчу. После настойки больше прежнего хочется воды.

— Конечно-конечно! — тарахтит женщина, и меня снова приподнимают. Вода льется мимо, попадает на шею. Но именно эти ощущения придают реальности происходящему и приводят меня в чувство.

Где я?

После нескольких неудачных попыток мне все же удается разлепить веки. Сначала ничего не вижу, только хлопаю бестолково глазами, пытаясь разогнать темноту. Через время зрение возвращается ко мне, и я уже могу различить силуэты и очертания какой-то мебели.

— Ну вот, леди Изольда, все самое страшное позади! А там, даст Светлый, и на ноги встанете!

— Кто вы? — шепчу, так как голос меня не слушается. Горло изранено, и каждое слово дается с трудом.

— Как же это… — растерянно говорит женщина. По голосу немолодая, скорее преклонных лет. — Это же я, ваша нянюшка, Розалинда!

— Спасибо вам, Розалинда, — киваю, пытаясь переварить услышанное.

Никаких нянюшек отродясь у меня не было. Как и панталон. Черт, все очень плохо! У меня галлюцинации? Воспаление мозга? Или действие наркоза? Никогда не слышала о таких побочных эффектах, но кто знает. Я четко помню, как упала с лестницы, и мне было холодно. А потом вот это все. Похоже на навязчивый бред!

— Да что это делается-то?! — от моих слов «нянюшка» еще больше расстроилась. И что я не так сказала?

— Розалинда… — зову ее.

— Да, леди Изольда! — она все еще всхлипывает.

— Помогите мне сесть повыше. И умыться бы.

Мне кажется, что все мое лицо в болотной ряске. По крайней мере, я слышу отчетливый болотный запах от себя.

— Сейчас-сейчас. Оттолкнитесь ножками, леди Изольда, а я вас усажу! — Розалинда стала тянуть меня вверх, обхватив обеими руками. Вот только «оттолкнуться ножками» никак не получается. Не слушаются они меня и все. Едва шевелятся. Изрядно измучившись, Розалинда сумела меня усадить.

Глава 2

Розалинда все не шла, и я стала засыпать, утомленная новыми обстоятельствами. Да и тело мне досталось хрупкое и слабое. Но отдохнуть мне не дали, так как дверь в комнату буквально выбили, с такой силой кто-то ее пихнул.

— Где эта болезная? — совсем рядом раздался стук каблучков. Женский раздраженный голос полоснул по чувствительному слуху и немного по нервам. И кто это к нам пожаловал?

— Не притворяйся, что спишь, Изольда! — женщина бесцеремонно уселась рядом, придавив мою ногу. Я дернулась освобождаясь.

— Как жаль, что ты там не утонула! — с неприкрытой злобой прошипела мачеха. Это наверняка она, больше некому.

— Ты бы тогда прибрала к рукам и мое наследство, не так ли? — просипела ей в ответ. Уставившись туда, где должно быть лицо моей собеседницы.

— Ты такая никчемная неумеха, что не представляю, зачем тебе целый особняк?! — все никак не унимается эта тетка.

— А тебе два зачем? — не осталась в долгу. Больше всего на свете ненавижу таких наглых, беспринципных стерв.

— Ты еще и рот свой поганый открываешь! Не смей мне тыкать! Теперь только я имею право носить титул виконтессы! — фыркает самоуверенно. А я спешно пытаюсь вспомнить все, что слышала когда-то о титулах. Пускай мир чужой, но раз есть виконты и виконтессы, значит, что-то общее должно быть.

— А разве наши титулы что-то значат? — хмыкаю скептически. — Для нас обеих это скорее титул учтивости, не более.

Бью наугад и, судя по ерзанию собеседницы, попадаю точно в цель.

— Для тебя — может быть, — поспешно вставляет она, — но я в положении, и даст Светлый, это будет мальчик! Так что сильно не приживайся в особняке. Едва мой сын родится на свет, как все эти земли перейдут к нему, несмотря на завещание. Мальчик наследует все! — в ее голосе слышно ликование.

— Допустим. Но кто даст гарантию, что это не нагулянный на стороне ребенок? Еще и мальчик! А если родится дочь? — я забавляюсь, прислушиваясь к реакции. Наверное, если бы могла, она бы ударила меня. Но воспитание не позволяет.

— Не надейся! — брызжет ядом, заводясь еще больше. — Доктор уже засвидетельствовал мою беременность, и это обязательно будет мальчик! Будущий виконт!

Я бы могла еще долго развеивать ее надежды, но тут вернулась Розалинда.

— Леди Вильерс, — она замирает у порога, склонив голову.

— Ты не вовремя, Розалинда! — рычит грымза.

— Заходи, Розалинда, леди уже уходит, — и плевать мне на ее титулы и высокое происхождение. Мы с ней в данной ситуации на равных правах. Родит, тогда и посмотрим.

Слышу зубовный скрежет, похоже, я ее достала.

— У тебя есть сутки, чтобы собраться и прийти в себя. Если не будешь в состоянии передвигаться, я позову слуг, и тебя выбросят за порог. Так и знай!

Кровать выравнивается, и моя нежданная посетительница уплывает в закат, унося с собой резкий аромат цветочных масел.

— Вот же дрянь! — роняю, едва за ней закрывается дверь.

Это какой сволочью надо быть, чтобы припереться к больной падчерице, которая вчера одной ногой на том свете побывала?

— Вы как, леди Изольда? — добрая Розалинда касается моего лба. — Что ей надо было?

— Позлорадствовать пришла. Жалеет, что я не утонула вчера.

— Светлый! — в ужасе восклицает нянька и шепчет какие-то молитвы.

— Розалинда, мне нужно самым срочным образом прийти в себя и понять, как нам быть дальше. Поэтому я сейчас посплю, а ты разбуди меня через пару часов. Там и обсудим все.

Не знаю, откуда берется эта уверенность, но чувствую, что со всем справлюсь. Где наше не пропадало!

Добросердечная Розалинда будит меня под самый вечер, лишая нас возможности собрать все необходимое сегодня.

— Не серчайте, леди Изольда! — оправдывается нянька после моей отповеди. — Вы такая слабенькая, вам отдыхать надо!

— Отдохну, Розалинда, на том свете, — привычно шучу, а женщина тут же вскрикивает.

— Не приведи, Светлый! Не говорите так! Уж не бросайте меня одну! — и тут же заходится в слезах. Вот тебе и пошутила!

— Розалинда, я не всерьез. Вытирай слезы. Давай подумаем, что у нас есть и на чем поедем в наш новый дом.

Женщина вздыхает, расставляет тарелки, собираясь кормить меня с ложечки.

— У меня есть немного личных денег. С них я расплатилась с доктором. Но их хватит… где-то на месяц житья нам двоим, — отвечает, прикинув в голове. — А вы ешьте, леди Изольда!

Я послушно открываю рот, заглатывая овсянку с солью. С детства ненавижу эту кашу, но сейчас не до разносолов.

— А у меня что есть? — спрашиваю, проглотив очередную порцию склизкого овсяного нечто.

— А у вас в ридикюле пяток золотых. Я их не трогала и менять не стала. Да где-то вы положили то, что душеприказчик вручил. Тридцать монет золотом. Украшения вашей матушки и ваши личные. Если их оценить, там прилично будет. Но нельзя ведь продавать их! Это ваше приданное!

Киваю, прикидывая общее имущество. Не густо, конечно, но и не с голой попой.

Глава 3

Утром яркое солнышко разбудило меня теплыми лучами. Глаза видели в разы лучше. Может, и прав был доктор, что во всем нервы виноваты. Наконец-то я могла осмотреться.

Некогда со вкусом обставленная комната выглядела плачевно: прорехи на тяжелых портьерах пускали солнечных зайчиков на стенах. А те, в свою очередь, «радовали» глаз облупившейся краской и побелкой, обрывками тонких бумажных обоев.

Большой громоздкий комод перекосился на один бок, так как передняя ножка надломилась, а починить ее было некому. Золоченые ручки давно утратили свой блеск и теперь казались почти черными.

В комнате оказалось не убрано. Всюду пыль и комки скатавшейся шерсти или волос. На двух видавших виды креслах валяется мятая одежда.

— Розалинда, а чего у нас так грязно? — спрашиваю у няньки.

— Так вы ж не велели убираться! Все боялись, что слуги вынесут ваши вещи по приказу леди Вильерс.

— И то верно, с этой станется, — хмыкнула. — Но на новом месте мы такого себе позволять не будем! Ненавижу пыль! — и в доказательство своих слов звонко чихнула. Голос понемногу возвращается, и я уже могу не шептать, а тихо разговаривать.

Чудно слышать не свой голос, когда говоришь! Будто кто-то озвучивает мои мысли. Но в целом начинаю привыкать и к быту, и к своему вынужденному попаданству. Все лучше, чем в гробу лежать!

Едва успели мы позавтракать подсохшим хлебом с ягодным джемом и чаем без сахара, как заявилась злобная мачеха. Да не одна, а с мужичком плюгавеньким.

— Ну что ж, Изольда, — голос змеюки сочится медом, но я-то уже знаю, что к чему, — вот и пришла пора нам прощаться! Мистер Крамст принес документы на дом, но я хочу предупредить: обращайся с вверенным тебе имуществом аккуратно. Едва появится на свет истинный наследник всего, тебе придется подыскать другое место! Так что сильно там не рассиживайся.

— Леди Вильерс, там не очень-то и разгуляешься, — тихо произносит Крамст и бросает на меня сочувствующий взгляд. — По-хорошему, леди Изольде бы найти работников, кто крышу подправит, ступени. Да много чего! Уж десять лет прошло, как там никто не живет.

— Это уже не наши заботы, мистер Крамст, — перебивает его мачеха. — Имущество должно остаться ровно в том состоянии, в котором переходит в руки Изольде! Чтобы ни одной доски не сломала!

Мое терпение, видят боги этого мира, не железное, и меня так и подмывает послать эту козу брянскую лесом. Но я сдерживаюсь, памятую о правилах приличия, которых все придерживаются. Особенно, если в дом зашел чужой человек.

— Так и будет, леди Вильерс. А теперь мы хотели бы собраться с Розалиндой, с вашего позволения, — забираю бумаги у мистера Крамста и жду, пока все выйдут.

— Розалинда, давай-ка побыстрее уедем отсюда. Кажется, будто и сам воздух отравлен этой женщиной! Вот будет смешно, если она все же дочь родит.

— Ох, леди Изольда! Дай-то Светлый! Тогда этот проклятый дом останется вам. Хотя я бы предпочла крохотную коморку в ветхом домишке, чем заезжать туда!

Я отмахиваюсь от ее слов, некогда рассуждать над суевериями. Приедем и все увидим своими глазами.

Споро складываем наш нехитрый скарб в два объемных сундука. Розалинда порывается меня уложить в постель, но не время отдыхать. За вещами приходит черед одеял и подушек. Скручиваем все это в один объемный рулон и перевязываем бечевкой. Я планирую забрать из комнаты все, что смогу унести. Вот даже эту милую картинку!

В пустую наволочку складываю разные женские мелочи: расчески, искусственные цветы для волос, ленты, немного местной косметики — белила и румяна.

Окидываю взглядом комнату. Еще осталось сложить с десяток книг. Их оставить так точно не могу.

Розалинда зовет слуг, и они выносят наше барахло на улицу под моим пристальным надзором. Вдалеке маячит мачеха, но хоть не вмешивается.

У входа нас ждет повозка. Не карета и не какой-нибудь вычурный экипаж, а телега с соломой, запряженная старой клячей. Смотрю на все это, и на душе становится тоскливо: что нас ждет там, на новом месте?

Оглаживаю руками симпатичное темно-синее платье, что выдала мне Розалинда для поездки. Знала бы, что поедем в соломе и с «открытым верхом», одела бы что попроще.

Мы устраиваемся рядом с сундуками, откинувшись на свернутое одеяло, как на спинку.

— Можем ехать, — говорю Розалинде, а она передает нашему извозчику, или как его там называть. Мужчина издает гундосое: «Пошла!». И повозка трогается с места.

Прощаюсь с местом, что так и не стало мне домом, как и самой Изольде. Почему-то мне кажется, что была она глубоко несчастна здесь.

Розалинда сопит, смахивая слезы. Немолодой женщине сложнее в этом плане. Если она провела здесь значительную часть свое жизни, выхаживая Изольду, ей наверняка нелегко покидать насиженные места.

На улице стоит теплая погода. Похоже на конец весны, начало лета, если я ничего не путаю. Деревья красуются молодой зеленой листвой, пахнет свежестью и весенними травами. С широкой накатанной дороги мы сворачиваем на менее заметную, что ведет в лес.

— А как долго нам ехать? — интересуюсь у Розалинды.

— Путь неблизкий, леди Изольда, — грустно отвечает нянька. — Вы бы прикорнули, пока едем.

Глава 4

— Не бойся, это просто пустой и заброшенный особняк! — подбадриваю ее дрожащим голосом. Тут хочешь не хочешь, а поверишь во всякую нечисть. Еще и атмосфера располагает.

Из приоткрытой двери на нас пахнуло затхлостью и прохладой. Обычный запах, как для нежилого дома. Только вот о чем мы совершенно не подумали, так это об освещении. Ни свечей с собой, ни лампы керосиновой! Свои мысли озвучила Розалинде.

— У меня где-то огниво было, — она с облегчением отходит подальше от входа и принимается копаться в наших котомках. — А вот и оно!

На свет выуживает камешек-кремень и причудливую железку, еще и кусочек опаленной холстины. И что с этим делать?

— Надо бы, леди Изольда, найти лампу иль свечу. А я попробую зажечь, — говорит Розалинда. Сказать легко, а как искать в незнакомом огромном особняке, где я ни разу не была, и все это в кромешной тьме?

Просить няньку идти туда — бессмысленно. Она и так трусится как осенний лист на ветру. Поэтому подбираю юбку, чтобы не вытирать пол красивой тканью, и смело шагаю внутрь.

В особняке очень темно, но все же сквозь неплотно занавешенные окна пробивается сумеречный свет. Иду осторожно, выверяя каждый новый шажок. Не хватало еще сломать ногу или споткнуться обо что-нибудь.

Планировки особняка не знаю, но приблизительно представляю, что вот это все — один большой холл, вон и лесенки по бокам идут на второй этаж. Где-то здесь должна быть гостиная комната. И наверняка там остались огарки свечей. По крайней мере, я на это надеюсь.

Очень не хватает смартфона, в котором всегда под рукой есть фонарик. И вообще, я скучаю по некоторым благам цивилизации: по горячей воде, канализации, удобным джинсовым брюкам и кроссовкам. А еще по кофеварке. Пожалуй, она на втором месте после душа.

Мои размышления прерывает протяжный скрип несмазанных петель.

— Это просто сквозняк гуляет! — шепчу под нос. А самой так и хочется обернуться и посмотреть: нет ли кого за спиной? Мои поиски оканчиваются успехом. Я нахожу не только подсвечник, в котором остались три наполовину сгоревшие свечки, но и масляную лампу. Забираю добро с собой и почти бегом вылетаю на улицу.

— Ах, леди Изольда! — мне навстречу бросается Розалинда. — Я уж подумала, что призраки вас утащили!

— Не говори глупостей, что со мной станется! — отмахиваюсь, а у самой сердце готово выпрыгнуть из груди. — Поджигай и пойдем на разведку. Не оставаться же на улице ночевать.

Розалинда умело чиркает огнивом, и через пару мгновений мы благополучно поджигаем и свечу, и старенькую медную лампу.

— Помогай нам, Светлый! — выдыхает нянька и на этот раз первой шагает в темный проход.

При свете все кажется другим, и я посмеиваюсь над собственными страхами. Особняк в довольно хорошем состоянии, если судить по внутреннему убранству. Теперь понимаю, отчего мачеха так не хотела отдавать мне его. Холл поражает воображение: должно быть, тут было очень красиво раньше, когда горели десятки светильников. Это центральное место в доме, и оно производит впечатление. К лестницам ведут некогда красочные ковровые дорожки, а сейчас они припорошены десятилетней пылью. Большой камин посередине вполне способен прогреть такое просторное помещение, настолько он велик.

Но мы не задерживаемся здесь надолго и идем дальше. Даже Розалинда перестала труситься. Нам нужно разобраться, в каком состоянии кухня, откуда берется вода и где сегодня мы будем спать.

Едва стоило ступить на порог предполагаемой кухни, как вокруг задрожали, задребезжали медные кастрюльки, крышки, котелки и поварешки.

— Это оно! — стонет Розалинда, отступая обратно. — Проклятый дом не пускает нас дальше!

— Это свинство! — упираю руки в бок. — Кто бы тут ни жил, вам придется смириться! Отныне этот особняк мой!

Не знаю, что на меня нашло, может, сказалась усталость и страх перед неизвестным, но я всерьез разозлилась. И мне стало плевать: призраки тут или собака Баскервилей затерялась!

— Слышите? — топаю ногами и кричу: — Это мой дом! И деваться мне некуда! Завтра с вами разберусь! — и пригрозила кухонной темноте кулаком.

Розалинда же стоит ни жива ни мертва. Благо, что все посторонние шумы на этом закончились. Я буквально на себе оттаскиваю ее обратно в холл и усаживаю на ступенях.

— Все хорошо, дорогая, все закончилось! — прикасаюсь к ее бледной щеке.

— Нет, леди Изольда! Боюсь, я не такая храбрая, как вы, и эту ночь мне не пережить!

— Предлагаю найти место для ночлега и лечь пораньше. А завтра с дневным светом станет в разы легче, и мы поймем, кто тут шумит и нас пугает.

— Боюсь, я не сомкну глаз! — Розалинда шумно сморкается в платок. — Я и не замечала за вами раньше такой отчаянной решимости, милая. Но вы должны признать, этот дом — зло во плоти.

— Нет, Розалинда. Я не верю, — качаю головой. — Встаем, ну же!

Я помогаю подняться нянюшке на ноги, и вместе мы преодолеваем лестничный пролет. На втором этаже ожидаемо располагаются спальные комнаты. Толкаю первую попавшуюся дверь и захожу внутрь, подсвечивая себе пляшущими от движения огоньками свечи. Передо мной большая «хозяйская» спальня. Огромная кровать с балдахином занимает основную ее часть, еще есть комод и узкий платяной шкаф. Большие мягкие кресла у камина. И напольное зеркало в углу у окна.

Глава 5

— Вы… Вы тот самый проклятый граф? — спрашиваю почему-то шепотом.

— Да, леди, к великому сожалению.

Я открываю рот, чтобы задать новый вопрос, но граф весьма невежливо меня перебивает:

— Только не кричите, леди Вильерс, умоляю вас! Сейчас набегут остальные и начнется светопреставление!

— Вообще-то и не собиралась, — захлопываю рот. Вот и поговорили.

— Правда? Так это же замечательно! — восклицает приятным баритоном граф. — Тогда не откажите в беседе, леди Вильерс. Так давно не участвовал в светском разговоре, что боюсь показаться неучтивым и негостеприимным.

— Дайте мне минуточку, — отступаю ближе к камину. Его тепло успокаивающе действует на взбудораженные нервы.

— Я все же пугаю вас, леди. Простите. Я могу уйти. Вы, судя по всему, облюбовали эту комнату для ночлега, а я мешаю вашему отдыху.

— Нет-нет, постойте! — странно обращаться к невидимому мужчине, я все время верчу головой, пытаясь ориентироваться на слух. Со стороны, должно быть, это выглядит ужасно глупо.

— Это ваша спальня, милорд? Я не сильна в титулах… Я могу к вам так обращаться? — задаю вопрос, прислушиваясь к дуновению ветерка. Граф сейчас где-то слева от меня.

— Конечно, милая леди. Вы можете обращаться ко мне как вам удобно! Я был лишен какого-либо общества долгие…

— Десять лет, — подсказываю.

— Благодарю, десять лет. Можете представить, как я рад вашей компании! И, конечно же, вы можете занять любую из комнат. Мне сон не светит в моем заточении.

— Спасибо, но мне, право, неудобно занимать ваше место. Думаю, мы с Розалиндой переберемся в соседние покои. Здесь же есть гостевая комната?

— Конечно, и не одна. Но я настаиваю, чтобы вы остались здесь. На правах нынешней хозяйки дома. Мне будет приятно, если вы выберете именно эти покои, — голос графа очень эмоционален. Он то взлетает до звонких и высоких нот, то опускается до низкого бархатного шепота. Как сейчас, например. Слушать его — одно удовольствие.

— Благодарю вас, — пытаюсь изобразить некое подобие реверанса. Неудачно, разумеется.

— Леди Вильерс, предлагаю отбросить все условности и общаться более свободно. Тем более что вы меня не видите, — предлагает граф.

— Да, пожалуй, это упростило бы несколько задачу, — улыбаюсь. Все-таки граф — замечательный собеседник, хоть и невидимый.

— Отдыхайте с дороги. Я распоряжусь, чтобы вас не беспокоили до утра. Вам некого бояться. Я, как и мои люди, всего лишь жертвы неизвестных нам обстоятельств, и мы постараемся вам сильно не докучать, — приоткрывается дверь. Судя по всему, граф уходит.

— Спасибо. Думаю, что завтра мы еще пообщаемся, и вы окажете мне честь, если самолично покажете дом.

— Конечно, леди Вильерс. С удовольствием, — отвечает он.

— Зовите меня леди Изольда, Ваша Светлость!

— Тогда и вы, пожалуйста, просто лорд Джеймс, как называли меня друзья. Доброй ночи!

— Доброй!

Дверь закрывается, и я опускаюсь на пыльное кресло, наплевав на грязь. Такого уж я точно предположить не могла: дружеская беседа с призраком! Да еще и каким! С благородным и вежливым лордом-призраком. Кому рассказать — не поверят!

А ранним утром я просыпаюсь от истошного крика. Розалинда так кричит, что кровь в жилах стынет. Ее не оказывается в кресле по соседству. И куда ее понесло?

Бегу на крик, костеря про себя на чем свет стоит любопытство няньки. И почему меня не разбудила?

— Леди Изольда! — всхлипывает она, завидев меня. Розалинду поймали портьеры и не желают отпускать. И смех и грех, ей-богу!

— Розалинда, зачем ты вышла их комнаты? — спрашиваю, а сама стараюсь не расхохотаться. Ох уж эти призраки!

— Мне нужно было… — замялась нянька, пунцовея. — В дамскую комнату!

Ааа, в туалет, значит, приспичило. Это я могу понять, самой бы куда приткнуться... вот только не знаю куда.

— И что нам теперь делать? — спрашиваю вслух. Остальные призраки себя не проявляют, но и Розалинду не торопятся отпускать. Надо как-то с ними договариваться.

— Придется жаловаться лорду Джеймсу, — громко вздыхаю, — на то, какие негостеприимные слуги в этом доме.

Трюк срабатывает, и портьера разматывается, выпуская свою жертву на волю. Полуживая Розалинда прячется за меня, озираясь по сторонам.

— Леди Изольда, надо уезжать отсюда! Сгинем тут! — шепчет мне на ухо.

— Увы, Розалинда, но нам с тобой попросту некуда идти. Поэтому придется уживаться с ними, — говорю о призраках. – Да и не все так враждебно к нам настроены. Вчера вечером я познакомилась с хозяином особняка.

— С кем? — недоумевает нянька.

— С графом Коулом, конечно.

— Но он ведь… призрак! — восклицает она.

— Да, и очень приятный в общении. У него замечательные манеры и очень красивый голос.

— Он еще и разговаривает?! — Розалинда в ужасе распахивает глаза шире.

Глава 6

— На первом этаже располагается большая столовая, холл с лестницами и кухня. Начнем с первой названой комнаты.

Граф ведет нас налево от входа, где мне еще не доводилось бывать. Легкий воздух касается штор, кисточек на креслах, украшений на канделябрах, и я четко представляю, как впереди нас шагает высокий мужчина.

— Здесь я принимал гостей, устраивал званые обеды. Когда дом пустовал, завтраки и обеды накрывали в покоях.

Голос графа чуть отстраненный, с легкой ноткой грусти. Должно быть, очень непросто жить воспоминаниями и не иметь возможность воплотить в жизнь простые желания: посидеть с чашкой чая у камина, позвать в гости друзей.

— В буфете хранятся остатки праздничной посуды. К превеликому сожалению, некоторые предметы безвозвратно утрачены: их стащили воришки, прежде чем мы успели их отпугнуть.

Я подхожу ближе, заглядывая за мутное и пыльное стекло. На полках красуются несколько больших блюд, расписанных вручную. Очень красиво и, должно быть, стоит немалых денег в этом мире.

— Буду рад, если в будущем вы сможете воспользоваться всем этим. Мне это добро, увы, ни к чему.

— Спасибо, лорд Джеймс, это очень щедро с вашей стороны, — бормочу в смущении. А что еще я могу сказать? Неловко перед графом, но и в его проклятии я не виновата, так что это добро по праву теперь мое.

Мы возвращаемся в холл, а оттуда граф ведет нас на кухню.

— Клара, Софи, Аннет! — громко зовет он.

— Да, господин! — раздаются сразу три голоса в ответ. Розалинда дергается и прячется за мою спину.

— Перед вами новая хозяйка особняка, леди Изольда Вильерс. Прошу любить и жаловать. И, дамы, давайте без шуток, — мягко добавляет граф.

Я киваю, не видя перед собой ничего, кроме очень пыльного помещения.

— Добро пожаловать, леди Вильерс. Я повариха, Клара. Со мной работали Софи, первая горничная, и Аннет, наша посудомойка. В праздники брали больше людей, но из постоянных только мы. Была бы я в теле, уж угостила бы вас рябчиками в сливочном соусе или домашним суфле, — женщина тяжело завздыхала, и мне стало искренне ее жаль. Впрочем, как и остальных. Должно быть, непросто чувствовать себя заточенными в этом доме и влачить столь никчемное существование долгие десять лет.

— Спасибо, Клара. Буду рада, если ты расскажешь мне, как тут все устроено. Кроме меня и Розалинды здесь никого больше нет. Придется нам научиться пользоваться кухней самостоятельно.

— Как же это, леди Вильерс? Видано ли, чтобы леди своими руками в золе ковырялась или посуду мыла? — удивление Клары вызывает у меня печальную улыбку.

— Моя жизнь сложилась таким образом, что позаботиться обо мне некому. Так что буду рада любой науке.

За плечом вздыхает граф. Ему тоже стало жаль меня? Не стоит. Мои трудности — ничто по сравнению с его заточением.

Чтобы отвлечься, я прохожу вперед, останавливаясь у плиты.

— Клара, это то, о чем я думаю? — прикасаюсь к отлитому из чугуна очагу. Это же настоящая открытая плита! Сама возможность иметь в доме духовку — революционная для этих времен. А граф, выходит, любил новинки и старался облегчить жизнь простым работникам. Это достойно уважения.

— Ох, да! Наш дорогой хозяин приобрел незадолго до… Я даже и насладиться-то не успела энтой штуковиной, леди Вильерс! — Клара позвякивает рядом половником, чтобы я видела, где она находится.

— Надо же, как все продумано! — тяну, рассматривая устройство. С одной стороны от очага находится небольшая цистерна для воды, а с другой — духовка. Конструкция далека от совершенства: наверняка жар распределяется неравномерно, и еда в духовке неизменно подгорает со стороны, находившейся ближе к очагу. Но все же это прорыв!

— Клара, а как всем этим пользоваться? — задаю вопрос. В общих чертах я представляю, но хотелось бы послушать опытного человека.

— Леди Вильерс, я-то расскажу, но как вы будете делать-то, ума не приложу. Раз в неделю Софи и Аннет прочищали дымоходы, так как засорялось-то все внутри. И каждое утро надобно было вымести пепел, отобрать золу — не попали ли в мусорное ведро кусочки угля, да начернить плиту. Это-то больше для красоты, конечно, делается. А после в алькове под очагом разжечь огонь: рядышком с печью всегда дрова держали и уголь. А их нам мужики таскали с улицы. За особняком сараюшка есть да дровяной склад. Ох, леди Виьерс, как вы сами-то будете это носить?

Розалинда слушает причитания Клары с таким же скорбным лицом, как та вещала. А я мотаю на ус и понимаю, что парадные платья надо бы припрятать. После растапливания печей от них ничего не останется.

— А вот это для чего? — я пнула носком туфель дощатый настил, который явно был отдельно от основного пола.

— Так это ж, леди Вильерс, ноги стынут, коли долго стоишь на одном месте. Пол-то каменный!

— И то правда, — я уже стала подмерзать. Действительно, по полу гуляли сквозняки, и от самого камня тянуло холодом. Из приятных открытий — грамотная планировка и наличие инвентаря. Разделочный и моечный столы отдельно. Возле плиты достаточно места, чтобы могли развернуться две кухарки при необходимости. Я и медные кастрюльки увидела, и кофейный сервиз из фарфора, и чугунные сковородки.

Глава 7

И пока я сердитым шагом обхожу имение, на подъездной аллее показывается знакомая телега. Меняю траекторию и напролом через кусты выхожу к извозчику, что остановил лошадь поодаль от входа.

— Светлый! Праведный Бог! — извозчик со страху скатывается под колеса телеги.

— Милейший! И долго ты там будешь отлеживаться? — настроение у меня и так подпортилось, поэтому я слегка на взводе.

— Леди Вильерс! — показывается голова. — Не гневайтесь! Принял вас, стало быть, за призрака. Как хорошо, что это только вы!

— Действительно. Вставай, дело есть.

— Какое? — бледнеет мужичек.

— Не бойся, в дом заходить нет надобности. Колодец отыскать да почистить, если сор налетел.

— Ааа, это я могу, — кивает.

Мы вместе обходим дом, приближаясь к строениям поменьше. Очевидно, это сараюшки для инвентаря, дровник или что там еще должно быть?

— А вот и колодезь, любезная леди, — извозчик оттаскивает большую ветку, что отломилась с увядающего дерева и упала сверху на крышу колодца.

Передо мной самый обычный, привычный всем жителям российской глубинки колодец с воротом. Трогаю ручку — никакого движения. То ли дерево размокло-рассохлось от времени, то ли еще что. Извозчик тоже пробует, и под его напором все-таки маховик приходит в движение.

— Это-то надо бы мастера сюда, подправить-то, — вздыхает.

— А есть где найти такого? — спрашиваю не из праздного любопытства. Так как нам грозит медленная и мучительная смерть от обезвоживания.

— Деревенька-то неподалеку имеется. Талые Воды называется. Вот там-то и можно справиться о рукастых мужиках. Может, кто и подсобит.

— Тогда будет тебе еще одно задание. Только скажи мне, как тебя зовут, — в голове потихонечку выстраивается схема действий.

— Томас, леди, — он кланяется в пояс.

— Хорошо, Томас. Окажи мне еще одну услугу. Отправляйся в Талые Воды и привези оттуда умельца да с инструментом, как полагается. А после отпущу тебя и отблагодарю.

— Энто я могу, леди, могу, — Томас отвешивает очередной поклон и спешит к своей лошадке, что неспешно жует молодую траву.

Я возвращаюсь в дом и не застаю Розалинду на месте. Надеюсь, что за это время она не успела влипнуть в неприятности, а занялась делом. К моему облегчению, так и есть.

Нянюшка отыскала где-то метелку и теперь вовсю орудует ею в большой спальне лорда Джеймса. Пыль стоит столбом, и я даже усомнилась в эффективности такой уборки. Спускаюсь обратно в холл, где остались не разобранными наши котомки, и отыскиваю среди общей кучи простое домашнее платье. И хотя то синее, что было на мне, уже слегка запылилось и помялось, портить его и дальше не входит в мои планы.

А вот где мне переодеться — оказалось тем еще вопросом. Почему-то мне стало неловко, что меня могут увидеть призраки. И ладно бы слуги, но ведь где-то здесь бродит невидимый граф.

— Лорд Джеймс? — спрашиваю тихо у пустоты. В ответ ни звука. Поэтому подхватываю платье и захожу за широкую пыльную портьеру. Быстро снимаю один наряд и натягиваю новый. На волосы накидываю чистый отрез ткани. Теперь я похожа на средневековую домработницу.

Присоединяюсь к уборке, несмотря на возмущенное пыхтение Розалинды. Кому и что там не по статусу — десятое дело, а жить в такой грязи просто физически не смогу, меня убьет аллергия.

Первым делом я распахиваю все окна. Сделать это оказалось не так-то и просто. Старое дерево не хочет поддаваться, и по итогу я разбиваю два стекла. Они еще держатся в раме, но тонкие паутинки-трещинки наметились. Со стеклами в целом беда: только в этой комнате я насчитала с пяток под замену. А еще окна на кухне, в столовой, в холле… И это не говоря про остальные комнаты.

Зарождающуюся в душе панику задавила на корню. Впереди лето, теплая пора. Не должны замерзнуть, а к зиме надеюсь исправить львиную долю косяков и поломок.

Моя борьба с грязью началась с того, что я сняла все гардины, балдахин над кроватью и вытащила ковер во двор. После этого меня было хоть выжимай, пот лился градом. Один ковер чего стоил! Но зато его теперь можно было выбить и почистить на свежем воздухе.

Косынка съехала на одно ухо, и я устала ее возвращать на место, да и в целом стало не до этого. На мне оказались паутина, пыль, засушенные насекомые… Бррр, гадость! Но я продолжала упорно свою работу. Как могла, сухой тряпкой убирала сор с подоконника, мебели, картин. Розалинда сметала мусор в кучки, а потом мы это сгружали в ведро, позаимствованное на кухне, и выносили во двор.

Через час комната приобрела вполне приемлемый вид, если не считать «голых» окон и пыльных разводов. Вопрос с водой как никогда встал остро.

Где-то около двенадцати Томас привез двух молодых мужчин, что согласились за небольшую плату посмотреть колодец и прочее. То ли жажда наживы, то ли любопытство их толкало, но они даже зашли в дом. Я провела мужчин на кухню, надеясь, что призраки не станут шуметь и дадут проверить кухонное оборудование.

Едва они приступили работе и принялись вычищать золу из печи, как началось светопреставление. С ума посходили ложки, крышки для соусников и кастрюль. Окна и двери рандомно принялись открываться и закрываться, «случайно» прищемляя убегающих работяг.

Глава 8

Розалинда тем временем набрала два полных ведра воды. Я не удержалась и зачерпнула пригоршней немного. Мммм, восторг! Вода оказалась вкусной, чистой и холодной. Она немного привела в порядок мои расклеившиеся мозги. И я отправилась на кухню доделывать начатое.

Снова повязала косынку, закатала повыше рукава и полезла рукой в дымоход, соскребая специальной палкой со стен копоть. Черные хлопья сыпались мне на плечи, лицо, забивались в нос. Слава богу, что внутри оказалось не все так плохо, как я себе представляла. Действительно, работники кухни следили за состоянием дымохода, и копоти было совсем немного. Но этого хватило, чтобы я испачкалась. И раз уж руки все равно были черными, взяла лопатку и вычистила зольник. В целом печь была готова к использованию, и это радовало. Оставалось отмыть рабочие поверхности, перетереть посуду, вымести сор.

На полках в смежной с кухней комнате, за посеревшими от пыли шторками я обнаружила тазы и мисочки, разные по величине емкости. В основном из меди. Подхватила самый большой таз и с его помощью перемыла все, до чего сумела дотянуться.

По итогу сегодняшнего дня у нас имелась практически готовая кухня, чистое спальное место, источник с водой и дармовой ящик с инструментами. Что-то мне подсказывало, что работяги не вернутся за ним.

В этом же тазу пришлось и самой умываться. Искать другие подходящие предметы быта не осталось сил. Зато я сразу почувствовала себя лучше, стоило освежиться. Розалинда тоже напросилась на помывку, и мы по очереди бегали к колодцу и обратно, таская воду. Ни греть, ни готовить сегодня что-либо не стали. Пожевали сушеных ягод да орехов из запасов нянюшки и отправились почивать.

Я думала, что едва коснусь подушки головой, тут же усну. Но где там! Мысли кружили, давили, вынуждая ворочаться на новом месте. Потом я плюнула на все и встала с постели. Прихватила томик романа, который заприметила накануне в столовой комнате. Не похоже, что это чтиво предназначалось для графа. Должно быть, книгу забыл кто-то из гостей или даже слуг.

Под незамысловатый слог и любовную линию глаза стали сами закрываться, и я практически уснула, как почувствовала какое-то движение. Меня кто-то укрывал покрывалом.

— Лорд Джеймс? — пробормотала сонно, немного смущаясь подобной заботы.

— Спите, леди Изольда. Я уже исчезаю.

Не успела додумать мысль: почему же граф заглядывал к нам в столь поздний час, как провалилась в глубокий сон.

***

На следующий день проснулась очень поздно. Даже сама не ожидала от себя подобного. Еще и Розалинда переделала за это время кучу работы: перемыла все тарелки, стаканы, бокалы и навела порядок в буфетах столовой. Она выкинула весь битый фарфор, полочки, благодаря ее стараниям, сверкали чистотой и красовались свежевымытыми блюдами.

— Розалинда! — я обняла оробевшую разом нянюшку и чмокнула ее в щеку. — Ты почему меня не позвала на трудовой подвиг?

Когда она так мило смущается, мне все время хочется шутить. Да и в целом сегодняшнее настроение в разы лучше вчерашнего. Может, все дело в полноценном отдыхе?

— Вы так намаялись, леди Изольда! Да и где видано, чтобы виконтесса ручки гробила в студеной воде!

— А твои, значит, можно? — поймала ее за пальцы. Руки Розалинды покраснели и чуть припухли. Нет, так дело не пойдет! — Все, бросай тряпку, идем топить печь!

Уверено захожу на кухню, не до конца понимая, с чего же стоит начать. Нужны дрова, и это как минимум. Ну и еще удачи немножко.

— Доброе утро, леди Вильерс! — доносятся стройным хором голоса кухонных работниц. Вчера они молчали, не мешали. Видно, чувствовали, что сержусь за проделки. Только вздыхали тихонько, поглядывая из своих углов на мои метания и попытки все вымыть.

— Доброе! — отвечаю бодро и упираю руки в бока. — А ну-ка, девицы-красавицы, подскажите мне: что делать, чтобы печь растопить?

— Надобно крупные чурбачки нарубить помельче да потоньше. Токмо как вы енто-то делать будете, леди Вильерс? Завсегда у нас этим занимались мужики. А уж после — сложить горочкой да поджечь. А уж после того, как огонь хорошенько займется, положить дровишки покрупнее, а сверху угольком присыпать. И вся наука!

— Спасибо, Клара. Я тебя поняла. Ну что, Розалинда? Пойдем искать топор!

Нянюшка тяжело вздыхает и шепчет какие-то молитвы своему создателю. А мне молиться-то и некогда, нужно действовать.

Иду на выход, намереваясь самым серьезным образом устроить ревизию инвентаря в дровяном сарае.

— Леди Изольда! — где-то слева появляется граф. Его сопровождает легкое дуновение, как и всегда.

— Доброе утро, лорд Джеймс! — не сбавляю шаг, так как дел невпроворот.

— Постойте же!.. Вот неугомонная леди! — буквально шепчет последние слова себе под нос, но я все равно слышу. И никак не понять по его реакции: сердится граф или смеется?

— Столько дел, столько дел. Надо печку растопить! — повторяю с улыбкой, больше для себя, чем для остальных. Розалинда хмурится, а граф… Кто его знает!

— Леди Изольда, вы же несерьезно? — граф продолжает нас преследовать даже на улице. А я и забыла, что он может везде гулять.

— Серьезнее некуда. Мы умрем с голоду, замерзнем и не сможем по-человечески обмыться, если не решим вопрос с печкой.

Глава 9

Ах, ну что за мужчина! В моей жизни еще не встречались такие чудесные собеседники и столь изысканно воспитанные! Комплименты принимать оказалось очень приятно, и я улыбнулась шире.

— Спасибо, — киваю ему. — Вы чем-то огорчены, лорд Джеймс? Ваш голос полон печали.

— Не берите в голову, леди Изольда. Ваша жизнь и без меня очень и очень непроста!

— А если я хочу вам помочь? — спрашиваю с вызовом. Коварный напиток сделал свое дело, и я почувствовала себя необычайно смелой, и умной, и привлекательной. И все благодаря графу. В его присутствии хотелось расправить плечи и показать себя с наилучшей стороны.

— Если бы вы могли… — шепчет еле слышно в ответ. Нет, с этим упадническим настроением что-то нужно делать.

— Так, лорд Джеймс, проведите-ка мне другого рода экскурсию. Я хочу увидеть портреты ваших родителей и вас самого. Должно же было что-то сохраниться? Как я могу с вами разговаривать, даже не имея в голове образа? Женщины, знаете ли, весьма любопытны по своей природе!

Я кокетливо рассмеялась. По крайней мере, мне хотелось, чтобы это так выглядело со стороны. А граф оказался слишком хорошо воспитан, чтобы указывать на мое слишком фривольное поведение.

— Где-то остались семейные портреты. Вам действительно это интересно? — чуть оживился.

— Конечно-конечно, идемте! — я резво вскакиваю на ноги, но крепкий напиток некстати ударяет в голову, и меня слегка заносит.

— Осторожнее! — моей талии касается плотный прохладный воздух, удерживая от падения.

— Упс! Стою! — глупо хихикаю, позволяя лорду-призраку еще секундочку побыть так близко.

— Здесь довольно темно, да и старые ковры под ногами… немудрено, что вы едва не упали, — бормочет граф. Легкое дуновение ветерка касается прядей волос у виска. Мне кажется, или он смущен сложившейся ситуацией?

— Так что там с портретами? — напоминаю, и прохлада на талии тут же пропадает.

— Придется залезть на чердак. Кажется, именно туда сложили некоторые вещи новые владельцы. Сложить сложили, а вот пожить не успели, — шутит граф. Его настроение чуть улучшилось, а я продолжаю поддерживать игривый тон.

— Вы их всех распугали, да? Как это нелюбезно с вашей стороны, лорд Джеймс!

Мы смеемся, продвигаясь по лестнице наверх. На втором этаже граф уходит направо. В конце коридора виднеется дверь.

— Мы пришли. Не боитесь запачкаться? — переспрашивает и исчезает.

Поворачиваю ключ в замочной скважине, и дверь поддается.

— Я жду вас здесь, — доносится приятный баритон Джеймса откуда-то сверху. Удобно, должно быть, уметь проходить сквозь стены!

— Иду-иду, — поднимаюсь по скрипучей лестнице. Даже странно, что ступени не рассохлись окончательно от времени. Умеют же люди строить!

Темный и очень-очень паутинистый чердак предстает передо мной во всем великолепии. Здесь сложено много хлама, причем побросали его как попало. Сундуки, ковры, вещи, утварь — все свалено в одну большую кучу. Кто-то очень хотел поскорее избавиться от вещей прежнего хозяина и не особо заботился о сохранности имущества.

— Лорд Джеймс, вы где? — спрашиваю, выставив руку со свечей.

— Ищу портреты, — доносится ответ где-то слева. — О! А вот и они!

Я подхожу ближе, ориентируясь на слух и колышущуюся паутину.

Ткань взмывает вверх, а я подсвечиваю изображение. С полотна на меня смотрит молодой мужчина. Едва ли ему исполнилось тридцать лет. Темные густые волосы собраны в небрежный хвост на затылке. Несколько прядей свисают у лба. Глаза смотрят с усмешкой и легким прищуром. Четко очерченные губы чуть улыбаются, и кажется, что человек на портрете сейчас скажет что-то вроде: «Здравствуй, дружище! Сколько лет, сколько зим!».

— Это я, — нарушает тишину граф, смущенно покашливая, — впрочем, ничего интересного. Сейчас покажу вам своих родителей. Мама славилась утонченной красотой, а отец — рассудительностью и честностью.

— Очень даже интересно, постойте! — не даю графу закрыть портрет тряпкой. Я только стала рассматривать, а он… — Вы такой красавчик, граф!

Выдаю фамильярно нетрезвым голосом. И только потом до меня доходит, что ляпнула.

— Ой! Простите.

Рядом что-то грюкает и падает. Не граф ли это в обморок упал от моего бесстыдства?

— Спасибо, леди Изольда, за столь высокую оценку моей внешности. Думаю, сейчас в вас говорит напиток.

Ага, все-таки понял, что я наклюкалась. Стыдобища! Но это не отменяет того факта, что граф очень хорош собой. И мне бы промолчать дальше. Но язык будто взбесился и живет своей отдельной жизнью.

— Удивляюсь, как это вы не женились? Надо же, пропадает такой чудесный образчик настоящего мужчины!

— Изольда! — от шока граф забыл добавить «леди».

— Нет, ну а что? Вот я вас, мужчин, не понимаю! Все ищите кого-то, ждете… А рядом ходят нормальные женщины!

Между нами повисает тишина. Граф переваривает информацию, а может, просто пребывает в прострации от моих слов.

— Ладно, давайте следующий портрет, а этот я повешу у себя, — перехватываю тяжеленную раму, а в голове всплывает мысль: а лорд Джеймс-то становится сильнее и материальнее! И что-то еще ускользает от моего внимания. Но додумать некогда. В неярком свете свечей появляется следующее полотно.

Глава 10

После того как были устранены последствия нападения, я задумалась всерьез: что же делать с окном? Где найти стекольщика и как заманить его в особняк? А пока весенне-летний ветерок беспрепятственно разгуливал по первому этажу, размахивая кисточками на портьерах.

До заката оставалось часа четыре, и я предложила Розалинде пройтись до ближайшей деревушки. Судя по разговорам, она находилась не так уж и далеко. Час пути, если двигаться пешком.

— Как мы покажемся там, леди Изольда? — заохала нянюшка. — А вдруг эти разбойники оттуда родом? Как бы беды не случилось!

Розалинда была права. Нападавшие вполне могут оказаться местными жителями, и тогда наша миссия по закупке окажется под ударом.

— А что, если мы переоденемся? — возникает гениальная идея. — Платья попроще, волосы под косынку. По рукам и не понять, что я голубых кровей. Сойду за горничную или простую девушку из другой деревушки, которая сопровождает матушку, — я подмигнула няне.

— Что вы, леди Изольда! — ужаснулась она. — Прикидываться горничной? Вам? Виконтессе?!

С каждым новым вопросом она все повышает голос. А во мне просыпается дух авантюризма. Это может оказаться забавно!

— Решено, мы идем за покупками!

Пока Розалинда охает и причитает, я подхожу к зеркалу. Наряд на мне, вполне подходящий случаю. Старое домашнее платье, что изрядно замусолилось за последние два дня. На рукавах видны следы от сажи, воротничок тоже не первой свежести. Юбка чуть примята. А если сменить обувь и покрыть голову… чем не помощница кухарки?

Через пятнадцать минут мы выходим на порог. Розалинда держит в руках объемную корзину для продуктов. На ней, как и на мне, старый скромный наряд и головной убор.

— Ох, и не нравится мне ваша затея, леди Изольда! — поджимает недовольно губы.

— Никаких леди! Я теперь… Ирма! — идея с именем рождается от перестановки букв: Мария — Мари — Ирма. Боже, как же я соскучилась по своему родному имени! Кто бы знал!

— Ирма… — бурчит недовольно Розалинда, но не решается спорить.

— Леди Изольда, если позволите замечание, — раздается голос экономки Матильды. Очевидно, она все это время незримо присутствовала и подслушивала. Единственная радость у призраков, так что не приходится на это сердиться.

— Говори, Матильда, — киваю.

— Вы глазки опускайте в пол, разговаривайте тихо и с почтением в голосе. И тогда в вас будет сложнее разглядеть высокородную леди. И пусть ваша матушка, — на этих словах Матильда хмыкает, — говорит за вас. Негоже юной девице лезть вперед родительницы.

И действительно, об этом я не подумала.

— Спасибо, Матильда! Так и сделаем. Вернемся через пару-тройку часов.

— В добрый путь, леди Изольда!

Послеобеденный воздух кажется теплее обычного, и мы шагаем легко и с удовольствием. По крайней мере, я так уж точно. Приятно пройтись, побыть на свежем воздухе, а не драить полы в стылом и сыром особняке.

Розалинда все еще сердится на меня за мою идею с переодеванием, но деваться нам действительно некуда. Проходя мимо незасеянных полей и все разрастающихся участков с деревьями, я осознаю масштаб заброшенности графства. Без толкового хозяина и дорога скоро зарастет окончательно.

Небольшая деревушка показывается на горизонте минут через сорок после того, как мы вышли. К тому моменту, как мы оказываемся на месте, наш образ простушек дополняется дорожной пылью и потными лицами.

— И куда нам дальше? — шепчет Розалинда, бредя со мной вдоль небольших домиков.

— Не знаю. Надо спросить, — в тон отвечаю.

У одного из домов трудятся мужики, чинят забор.

— Спроси у них, — пихаю Розалинду. Кривится, но делает, как сказала.

— Светлый вам в помощь! — кивает нянюшка мужикам. Они тоже отвечают дружным хором, чуть притормозив с работой. Отмечаю, с каким интересом рассматривают меня парни помоложе.

— Издалека путь держите? — вежливо интересуется крепкий мужчина с густой бородой.

— Пару часов пути, — кивает Розалинда, чуть приукрасив правду. — А мы с дочкой по делу: ищем, у кого еды можно купить.

— У нас хозяйство имеется свое: куры, утки, кролей держим, — поглаживая бороду, отвечает мужчина. — Да вы заходите, жена яиц продаст и подскажет, что к чему.

— А у моих родителей мельничка небольшая, — обращает внимание на себя молодой русоволосый парень, — через три дома живу. Заглядывайте! — и подмигивает мне. Я прячу улыбку, так как в моих глазах парнишка слишком юн, чтобы воспринимать его всерьез. Мужчины принимаются подшучивать над ним, называя меня при этом «милой девой».

А мы тем временем проходим вглубь двора. Тут же заливается лаем беспородная собака, что охраняет участок. На шум выглядывает моложавая женщина в чепце.

— Цыц, блоховоз! Ишь, надрывается! Вы ко мне? — вытирает руки о полотенце, что заткнуто за пояс ее юбки.

— Добрый день! — снова кланяемся, улыбаемся. Розалинда в двух словах рассказывает, с чем пожаловали.

— Далече вы забрались, — подозрительно щурит глаза. — Неужто в вашем поселении не нашлось с кем обменяться?

Глава 11

После помывки и всех сборов выгляжу иначе. Сейчас я гораздо больше похожа на леди, чем раньше.

— Уложу вам волосы в высокую ракушку, леди Изольда. Так шея будет выглядеть длиннее. Надеюсь, граф Коул оценит по достоинству наши усилия! — восклицает Розалинда.

— Не забывай, что он всего лишь призрак, — напоминаю скорее себе, чем ей.

— Ну да, ну да, — улыбается многозначительно, — именно поэтому вы так нервничаете! Уж я-то все вижу. Да и призрак наш оживает потихонечку. А там, глядишь, и вовсе станет нормальным.

— Розалинда, тебе эти метаморфозы не кажутся странными? Стоило нам объявиться, как все стало меняться. Да и само проклятие… Не знаю, смущает меня оно. Тем более что лорд Джеймс не торопится с рассказом, как так вышло.

— Леди Изольда! Куда уж тут страннее! Мы живем с призраками, общаемся, реверансы отвешиваем… Так что странность — это теперь вся наша жизнь. Никогда бы не подумала раньше, что смогу к такому привыкнуть.

Розалинда ловко подкалывает последний локон.

— Готово, леди Изольда! Украшение?

— Да, пожалуйста.

Нитка жемчуга ложится на шею и чуть холодит кожу. Бросаю последний взгляд в зеркало. Неплохо. Молочно-белая кожа Изольды контрастирует с нарядом, и в целом образ получился уточненным и воздушным.

— Пусть Светлый вам помогает, моя милая! — нянюшка смахивает скупую слезинку. — Вы такая красавица у меня, леди Изольда, аж в груди тесно!

— Ну что ты, Розалинда! — обнимаю добрую женщину за плечи. — Спасибо тебе за все. Одна я бы не справилась со всем этим.

Имею в виду дом и свое попаданство, и историю, в которую влипла с графом.

— Идите, леди Изольда, негоже графа заставлять ждать! — спроваживает меня растроганная нянюшка. А я думаю, что надо бы устроить Розалинде выходной. Женщина она немолодая, а тут нагрузки такие!

Спускаюсь по лестнице, стараясь держать осанку и успокоить разошедшееся сердечко. И чего так разволновалась? Это же наш граф!

Вкусные ароматы заполняют холл и прилегающие комнаты. В столовой сервирован по всем правилам стол. Осталось не оконфузиться и соответствовать окружающей обстановке.

— Вы очаровательны, леди Изольда! — доносится справа голос графа. Я чуть вздрагиваю от неожиданности, за что он тут же извиняется.

— Спасибо, лорд Джеймс. И не извиняйтесь, пора б мне уже привыкнуть к вашему появлению.

— Надеюсь, что это когда-то закончится, и тогда я перестану вас пугать. А пока примите эту розу от меня в качестве извинения и моего восхищения вашей красотой! — от графа ко мне подплывает по воздуху цветок. И где только раздобыл его?

— Благодарю вас! — прячу глаза в смущении и украдкой нюхаю розу. Сладковатый и нежный аромат заполняет легкие.

— Прошу, присаживайтесь! — передо мной галантно отодвигают стул. Граф просто душка! Красиво присаживаюсь на краешек, сложив руки на коленях. Роза покоится рядом на столе.

— Сегодня кухня впервые работает с момента нашего заточения, — лорд Джеймс опускается на стул напротив. Как жаль, что я его не вижу! Могу лишь догадываться о местоположении графа, ориентируясь на слух и как двигается мебель.

— Удивительно! Клара снова может готовить? И делает это для меня? — немного теряюсь от такой информации. Призрак-то кушать не будет, значит, прислуга трудится для меня и Розалинды.

— Конечно, а для кого еще? Отныне вы полноправная хозяйка всего особняка и земель вокруг. Все, кто проживают здесь, подчиняются вам. Пусть и в призрачном виде, — хмыкает лорд Джеймс.

— Но как же?.. Настоящий хозяин — именно вы. А я так, проживаю здесь, покуда это возможно. Если вы обретете прежнее обличие, нам с Розалиндой придется искать другое место для жизни, — заканчиваю грустно. Было бы жаль расставаться с этим местом и его обитателями.

— Нет! — поспешно возражает граф. И тут раздается громкий стук в дверь. От неожиданности смахиваю пустой бокал со стола.

— Вы кого-то ждете, леди Изольда? — в мгновение ока граф оказывается у меня за спиной.

— Нет, — испуганно цепляюсь за столешницу. Что это еще за новости? За окном стемнело, кроме меня и Розалинды здесь никого нет. Призраки не в счет.

Стук повторяется, и к нему добавляется мужской голос.

— Я знаю, что у особняка появилась новая хозяйка! Прошу вас, леди, не пугайтесь! Я старинный друг бывшего владельца этих земель!

На шум прибегает Розалинда. Мы вдвоем подкрадываемся к двери. Но нас опережает граф. Он успевает «выглянуть» наружу и тут же возвращается с ругательствами.

— Леди Изольда, гоните его в шею. Никакой он мне не друг! — раздается его раздраженный голос.

— Кто это? — шепчу в ответ. Но поздний гость опережает графа.

— Я барон Рональд Краувиц. Возможно, вы слышали мое имя от местных.

— Не открывайте, — шипит на меня граф. Но не думаю, что старая дверь и наполовину выбитые окна удержат вполне материального барона от визита, если он надумает забраться внутрь.

— Открывай, Розалинда, — киваю нянюшке, а сама отхожу ближе к лестнице.