Хозяйка поместья проклятого Дознавателя

Глава 1. Неудавшийся брак.

м

– Дорогая, ты все не так поняла! – муж сидел напротив, чуть наклонившись ко мне, и пытался поймать мои ладони.

Я знала все, что он скажет, ведь не раз уже слышала это, и до сегодняшнего дня верила. Да и как не поверить, когда твой мужчина, проникновенно глядя в глаза, мягким бархатным голосом говорит то, что ты сама от него ждешь?

Что осталось совсем недолго, буквально чуть-чуть и все будет хорошо. Что скоро он получит гражданство и все изменится. Что Великая Мечта Всей Жизни не стоит мелочных скандалов. И что Кэт как раз та, кто нам поможет. Ну, подумаешь живет у нас в доме, так это даже лучше, не так много за жилье платить. А что я буду делать на родине, снова пойду в школу работать за три копейки? Все равно ведь больше ничего не умею! А тут живу на всем готовом, как у Христа за пазухой.

Но на этот раз я прятала сцепленные ладони между колен и сжимала их с такой силой, что казалось, еще чуть-чуть и ногти проткнут кожу.

– Макс, я знаю, что ты хочешь на ней жениться, зачем ты мне врешь? – устало спросила я.

Как же надоело вранье, хочу, чтобы все закончилось здесь и сейчас!

– Да, хочу! – не стал на этот раз спорить супруг. – Это мой шанс получить гражданство и остаться в Германии, как мы этого хотели! – он снова проникновенно заглянул в глаза и попытался поймать ладони.

– Ты хотел. Я не хотела сюда ехать, у меня здесь нет ничего, ни друзей, ни родных, ни работы. Да и муж, как оказалось, подал на развод и не стал сообщать мне об этом. Отдай мои документы, Макс, я возвращаюсь домой.

– Домой? Ну уж нет! – Маска милого и обходительного мужчины слетела с него, и он продолжил со злостью. – Я потратил кучу денег, сил и времени, чтобы перевезти тебя сюда, и не собираюсь ничего менять.

“То есть уходить придется с боем”, – поняла я и принялась озираться в поисках того, что поможет мне прорваться к дверям. Макс, кажется, уловил ход моих мыслей и тут же сменил тональность:

– Ну, Сонечка, мы же говорили с тобой об этом тысячу раз. Неужели тебе так трудно потерпеть небольшие неудобства? Живешь на всем готовом, всех забот готовить и поддерживать порядок в доме, ты и на родине это делала. Я женюсь, потом разведусь и все будет как прежде. Ну что ты, Сонь, а? Ну, потерпи еще годик, я ведь так люблю тебя!

Я бы поверила. Всегда ведь верила. Но сил слушать его вранье просто не осталось. Макс, мой муж, айтишник и неплохой. Мы женаты три года и поначалу все было хорошо. Мы жили в небольшом городке в Подмосковье, я работала в школе, а Макс в столице в крупной IТ-компании. Все говорили, что он перспективный, и однажды ему предложили поехать за границу, в Германию.

Он прожил там полгода, мы списывались, созванивались и он все время говорил, что обязательно заберет меня. И вот наконец пришло приглашение. Но не от мужа, а от какой-то Кэт Кауфман, но Макс сказал, что он сам тут на птичьих правах, а это его коллега, с которой они работают над одним проектом, что она согласилась нам помочь, и чтобы я спокойно приезжала.

В школе я как раз выпустила свой четвертый класс, а набор первого меня скорее пугал, чем вдохновлял. То ли руководство на меня обиделось, что я отказалась брать две смены, то ли просто так сложилось, что русскоговорящих детей мне не досталось. На английском и немецком, которые я выучила с подачи мужа, общаться с подопечными тоже было невозможно, руководство к моим воззваниям осталось глухо, поэтому, подумав, я, уволилась и поехала к мужу.

По приезду он забрал все документы и сказал, что у меня временная гостевая виза, но это ничего не значит, он оформит все так, чтобы я могла жить здесь с ним сколько захочу. Меня смутило, что Кэт Кауфман, пригласившая меня коллега мужа, живет с нами в одном доме, но Макс заверил, что это временно, пока они работают над одним проектом и им так удобнее.

Поскольку я не работала, то вскоре на меня легли все дела по дому. Я готовила, стирала, убирала, ходила в магазины. В супермаркеты Макс обычно ездил закупаться с Кэт, но повседневку я покупала сама.

Первые подозрения возникли, когда я обнаружила, что работая муж и Кэт закрывают дверь на замок. Но он сказал, что проект требует полного погружения, и они не хотят, чтобы я их отвлекала. То, что одежда Макса пахнет духами его коллеги, я тоже приняла, ведь муж сказал: “А как же иначе, ведь мы столько времени проводим вместе”. Напрягало то, что ко мне муж проявлял интерес все реже и как-то очень уж скупо, второпях, но он и дома темпераментом не отличался, и я решила, что это от того, что он устает.

Когда я о чем-то начинала спрашивать, то Макс садился напротив, брал мои ладони в свои руки и начинал рассказывать, что он делает то-то и то-то, но не все пока получается и надо подождать. Ведь он неустанно работает над тем, чтобы у нас все было, а неудобства временные. Так однажды он сказал, что для того, чтобы мы могли остаться тут, ему нужен фиктивный брак с гражданкой Германии. Я не знаю, так это или он соврал, но я ответила, что не против, только при этом не вижу смысла своего пребывания здесь и мне лучше уехать. Макс обиделся и заявил, что я эгоистка, думаю только о себе и совсем его не поддерживаю. И забрал банковскую карточку.

Потом отдал, конечно, вести хозяйство совсем без денег не получалось, а Кэт этим заниматься наотрез отказалась. Так и жили втроем в одном доме.

Сегодня с утра было все как обычно, мы позавтракали все вместе, только Кэт была уж очень игрива. Если до этого при мне она держалась хоть сколько-нибудь в рамках приличий, то сегодня девушка откровенно заигрывала с моим мужем и строила ему глазки. Макс спросил меня о планах, я сказала, что пойду забирать их одежду из химчистки. На дворе была середина осени, накануне я разбирала теплые вещи и оказалось, что пальто Кэт нуждается в чистке. Макс попросил заодно отнести и его костюмы. Я отдала, а сегодня надо было забрать. Поскольку ехать далеко, спросила, отвезет ли меня кто-нибудь. Макс сказал, что мне будет полезно прогуляться пешком или проехаться на трамвае. Но на обратном пути, так и быть, я могу взять такси или позвонить ему, и тогда он, если будет возможность, приедет. Добавил, что будет работать, и чтобы бы я обязательно сказала, когда буду выходить из дома. Я так и поступила. Убрала после завтрака, вымыла посуду, быстро собралась и постучала к ним сказать, что ухожу. Муж рассеянно оглядел меня, попросил быть аккуратной и уткнулся в ноутбук.

Глава 2. Побег

Когда Макс начал кричать, что потратил на мой переезд деньги и теперь никуда меня не отпустит, я банально растерялась. Поняла, что не знаю, чего ждать от своего почти бывшего мужа и его подельницы-любовницы. Неужели действительно попытаются удержать силой? Не получиться, я все равно уйду.

Хотя куда я денусь в чужой стране без денег, документов и даже теплых вещей? Присоединюсь к бомжам под мостом, или где они тут обитают? Или, скорее, замерзну в первой же подворотне.

Правильнее всего обратиться к властям, в полицию или консульство, только для этого надо сначала выбраться из дома. Или решить все миром, чего я сразу самое плохое предполагаю?

– Макс, – начала я. – Ты хочешь жить в этой стране, я – нет. Тебе для этого нужен брак с Кэт, я не против. На развод ты уже подал, с моей стороны препятствий не будет. Удерживать меня здесь против воли ты не имеешь права, в конце концов, меня будут искать, а скандал тебе ни к чему.

Мне казалось, что он понял и готов отпустить меня, но тут в разговор вмешалась та, которую не ждали и не звали.

– Макс, – протянула она нежным голосочком, обращаясь к любовнику, и прокаркала дальше. – Выйди, мы поговорим, как девочка с девочкой.

– Сонечка, послушай Кэт, она плохого не посоветует, – сказал этот урод, уходя.

– Послушай меня, крошка, – вторила любовница моего мужа, приближаясь и нависая надо мной. – Будешь рыпаться, у нас тут недалеко арабы живут. Знаешь, что они делают с таким маленькими, хорошенькими, светленькими девочками?

Я невольно отшатнулась, настолько близко она склонилась надо мной. И духи у нее… Фу, короче. Она же решила, что напугала меня и довольно скалясь, продолжила рассказывать, что ждет такую как я, если попаду в руки таким, как они. Закончила кратко:

– Ты живешь в моем доме, по моим правилам и делаешь, что я скажу. Я тебя кормлю и даю крышу над головой. Все довольны. К Максу не лезешь. Выйдешь из дома без разрешения, знаешь что будет. Все поняла?

Я кивнула. Чего не понять-то? Фройлен возомнила, что она высшая каста и будет рабовладельцем, видать, историю тут в школах плохо учат. Вот с такого желания некоторых лиц обрести господство уже начинались проблемы. Жаль, что их арабы еще целиком не захватили, может мозгов добавилось бы. Но мне на них срать. Сама уволилась, когда попытались всучить класс, к котором не было русскоговорящих, так что, как говорится, чья бы корова мычала…

– Я могу идти? – спросила вежливо. Устала я что-то, перенервничала, до сих пор озноб бьет, да и замерзла. Вообще в кроватку бы, да там эти были… Вот, еще белье за ними менять и стирать...

Немка высокомерно кивнула. Я вернулась в спальню, и попыталась сообразить, что делать дальше. Так, поиск документов откладывается. Надеюсь, почти бывший сегодня спать уйдет в комнату своей немки, попробую поискать их ночью. Хотя кабинет Макс, скорее всего, запрет.

Пока меняла белье и загружала его в стирку, никто ко мне не лез, и я спокойно думала. Входную дверь тоже ожидаемо заперли. Хотела остаться в комнате и никуда не выходить, но сочла это глупым. Пусть думают, что все в порядке, и я смирилась с уготованной мне ролью бесплатной обслуги, может быть, расслабятся.

Преодолевая нахлынувшую слабость (не иначе как стресс), приготовила, как водится, обед и ужин, и заодно отложила часть продуктов в отдельный пакет. Мало ли, может реально с бомжами тусить под мостом придется, так хоть не с пустыми руками к ним приду. Монетки на трамвай вроде еще были, да и вряд ли Макс опустится до того, чтобы из карманов мелочь выгребать, так что до куда-то доехать я точно смогу. Но не ночью.

Значит, сейчас надо притупить бдительность, сделав вид, что я смирилась, а бежать завтра днем. Не будут же они вечно дверь запирать, а ключи прятать. Да и окна есть… Жаль, обшарить кабинет не получится, его точно запрут, а выжидать и ловить случай смысла нет. В угрозу с арабами я поверила, была в любовнице Макса какая-то гнильца, если можно так выразиться. По ней чувствовалось, что от того, чтобы сделать гадость она не удержится, еще и кайфовать будет, очень уж смачно она живописала, что со мной мигранты их немчурные сделают. Так что, возможно, что за домом действительно будут приглядывать. Ладно, придумаю что-нибудь.

– Макс, съезди в химчистку, забери одежду, – сказала, убирая посуду после обеда. – Я должна была это сегодня сделать, они ругаются, когда у них вещи долго лежат, говорят, что место занимают. Квитанции я тебе отдам, поднимись наверх.

Ждать его не стала, ушла в спальню, ломота в теле мне совсем не нравилась, еще и голова кружилась. Ладно, ужин готов, разогреют потом сами, можно и полежать, зря что ли постель меняла?

Почти бывший пришел пристыженный.

– Сонечка, ты же понимаешь, что я хотел, как лучше. Это же то, о чем я всегда мечтал. А у Кэт и дом, и спец она неплохой. И ты, что тебе делать в России? Там скоро все загнется, а тут процветающая страна, Европа, куча возможностей. И это твой долг, между прочим – во всем помогать мужу! А я, как только все образуется, тебе даже платить буду, честно! Ты мне веришь?

– Конечно, Максим. Вот квитанция. Не забудь получить завтра, там пальто Кэт, а на улице очень холодно. И извини, я хочу одна побыть. У меня голова болит, я легко одетая бегала сегодня, наверное, простыла. Не знаешь, кстати, у хозяйки есть аспирин?

Макс кивнул, взял квитанцию и быстро сбежал, болезни его всегда пугали. А голова действительно болела все сильнее и, кажется, к щекам жар прилил, я не стала испытывать судьбу и забралась в постель. Говорят, что сон – лучшее лекарство. Уснуть не успела, вернулся Макс с аптечкой и градусником.

– Вот, – сказал он, – все, что есть.

И быстро ретировался обратно, когда я громко чихнула. Ну да, сопли, спасайся, кто может. Но болеть и правда нельзя, так что подвинула аптечку поближе. Вот же гадство, ни черта не понятно! Нашла аспирин, спустилась набрать воды. Супруг на кухне о чем-то спорил с хозяйкой дома, не стала вникать, побрела наверх, на вопрос бывшего о том, как я, только махнула рукой. Надо же, заботу решил проявить, похвально. Лучше бы не заливал мне, что этот дом он снимает. Да и я могла бы сама догадаться, слишком здесь много женских вещей.

Глава 3. Приют

– Не-а, нету документов, – услышала я голос, когда выплыла из внезапного забытья. Русский голос, что примечательно, с характерной южной тягучестью. – Только мелочь.

Чьи-то руки обшаривали мои карманы, не стесняясь щупать все остальное, что попадалось им на пути. Сначала я обрадовалась, но потом подумала, а не муженек ли меня нашел, и решила выждать, что будет дальше.

– Одета стремно, но хорошенькая. В сумке трусы и еда, странно. А, лекарства еще. – Продолжал обладатель голоса под шуршание пакетов в моем стареньком рюкзаке, куда я спихала все стратегические запасы.

– Давай забираем ее тогда, – второй голос был грубее и увереннее, но с тем же южным выговором. – Как раз десятой будет.

– Дохлая какая-то, за больную может и не заплатят, – усомнился первый.

– За всех платят, и врач у них тама есть, давай приводи ее в чувство, не охота тащить, может сама пойдет.

Врач это хорошо, но вот куда они меня тащить собрались? На пересадку органов? Понимая, что сбежать в таком состоянии все равно не смогу, решила притвориться, что ничего не видела, ничего не слышала и тем более не поняла.

– Эй, фройляйн, – стал осторожно хлопать меня по щекам первый. – Очнитесь, фройляйн, – продолжил он на ломаном немецком.

Открыла глаза.

– Кто вы? Где я? – спросила я на английском. Играть дурочку, так до конца.

– Слушай, кажись, это туристка, – сказал первый, помогая мне встать.

Голова буквально взорвалась болью, и я пошатнулась. Мой “спаситель” поддержал меня. С трудом подняла руку, чтоб ощупать затылок. Скривилась и застонала. Черт, нехило я приложилась.

– Что со мной? – почти прошипела.

Парень, довольно молодой, круглощекий, голубоглазый и с щербатой улыбкой, в трениках, расстегнутом пуховике и вязанной зеленой шапке с помпоном тоже полез к моему затылку.

– Слышь, кажись туристку по башке приложили, – вынес он вердикт. – Вот ис ю нейм? – проговорил по слогам.

Говорить, нет? Может помогут иностранной туристке, все-таки не бомжичка?

– I'm Sophie Humphrey, good to see you. (Я Софи Хамфри, рада вас видеть), – сказала, надеясь, что поймут, но не обратят внимания на мой “славянский” акцент. Фамилию придумала на ходу, но вряд ли они проверять будут.

Второй, который был постарше и суровей, нахмурился и у меня под ложечкой засосало. А первый сочувствующе посмотрел, закинул мою руку себе на плечи, обнял за талию и сказал на русском:

– Ну что, пошли, медвежонок Софи, – и добавил, чтобы я точно поняла, – гоу, гоу. (Хамфри в переводе “мирный медвежонок”, связано с немецким Humfrid, состоящим из ”hūn“, что означает ”медвежонок“, и ”frithu", что означает ”мир".) – Витек, че стоишь помогай, вишь, ледя на голову ушибленная, на ногах едва держится, сама не дойдет, – обратился он к соратнику.

Вдвоем они довели и усадили меня в старую, местами помятую развалюху лохматого года, которая непонятно, каким чудом не откинула по дороге колеса, и привезли на самую окраину.

“Цивилизованная страна, – думала я, мысленно передразнивая Макса, пока ковыляла до крыльца невыразительного серого дома, окруженного плотным забором, – Европа, блин, мать ее!”

Под ноги попалась пустая банка и я чуть не споткнулась. По окружающему виду я бы подумала, что меня привезли в трущобы. На улицах валялся мусор, из окон кто-то истошно орал на смеси, кажется, украинского и польского, и плохо пахло, точнее отвратительно воняло.

“Кризисный центр”, – прочитала я надпись на вывеске, что была прибита к дверям. Она была написана на русском и немецком.

– Куда вы меня привели? – спросила на инглише, поскольку отступать от роли туристки было поздно.

– Хелп, – пояснил мой спутник в зеленой шапочке и ткнул в дверь, – тута хелп.

Что-то сильно сомневаюсь я, что “тута хелп”, (help, англ, – помощь), но выбора мне никто не дал, просто втащили внутрь.

– Это десятая, – сообщил женщине за конторкой наш суровый и молчаливый спутник. – Ей нужна помощь. Она говорит по-английски. Рассчитайтесь.

– Милая, тебе нужна помощь? – ласково спросила женщина красивым грудным голосом на наиправильнейшем, как мне показалось, английском. Я такого ни разу в жизни не слышала, хоть и смотрела постоянно фильмы без перевода и по скайпу с носителями из разных стран общалась.

Кивнула. А что сказать, – “Нет, не нуждаюсь”? Так это неправда, у меня башка разбита, а солгать я почему-то не смогла. К тому же внутри мрачного здания было тепло, чисто и даже уютно, и остаться здесь показалось вполне себе отличной идеей. Уж точно лучше, чем ночевать на вокзале, еще неизвестно пустят ли меня туда без билета.

Женщина улыбнулась и тронула звонок на стойке, как в отелях.

– Проводите нашу гостью, – сказала она подошедшей девушке.

– Ей нужен врач, – напомнил наш более общительный спутник и протянул девице мою рюкзак со сменным бельем, аптечкой и запасами провианта.

Меня проводили в скромную, но чистую комнатку. Там помещались только кровать, узкий шкаф, стол со стулом и полка для книг, но зато был собственный небольшой сан.узел.

Это мне девушка-горничная сообщила. Тоже на прекрасном английском, что было странно и подозрительно. Но голова при каждом движении дергала за все нервы разом, что отдавалось острой болью, меня подташнивало, поэтому кое-как стянув вещи и кроссовки, я опустилась на кровать.

Несмотря на аскетичность обстановки, в комнате было вполне себе уютно, на полке над столом даже стояли книги, я так поняла фантастика, что-то про мир Киурон, а на столе лежали писчие принадлежности, тетради и листы бумаги. На то, чтоб заглянуть еще куда-то, сил не осталось. Я легла и отключилась практически сразу, не успев додумать мысль, что где-то в аптечке должно быть обезболивающее.

Потом пришел врач. Его привела женщина с ресепшн, и он, как положено, проверил горло, послушал, осмотрел и обработал голову. Правда, делал все как-то медленно, подолгу зависая на одном действии, или это мне так казалось сквозь полусон-полуявь. В итоге он попросил лечь на живот и заголить ягодицы. Что-то еще говорил или спрашивал, но я его не понимала, поэтому повторяла только, что меня тошнит и болит голова.

Глава 4. Хозяйка приюта

Мне снилось, что я дома, в нашей Подмосковной однушке, где пьяные соседи горланят свои песни, а под окнами кто-то от души ругается и орет друг на друга. Хотела постучать в стену и даже подняла руку, но не донесла, снова провалилась в сон.

Утром проснулась относительно бодрой, руки-ноги не тряслись, голова еще гудела, но вполне терпимо, в вот с глазами была беда-беда. Кроме того, что я еле разлепила слипшиеся веки, оказалось что глаза жжет, будто в них песка насыпали, и перед ними плавают то черные круги, то цветные пятна.

“Так-с, Сонечка, похоже, у кого-то сотрясение и коньюктивит, – думала я, тихонько бредя в ванную. – Хорошо что меня вчера соотечественники подобрали, не бросили, я хотя бы не на улице ночевала, а во вполне себе комфортных условиях. Еще и врач осмотрел. Надо про глаза еще сказать, может, капли или мазь даст”.

Заботливые хозяева приготовили своим постояльцам не только свежие полотенца, но и халат с одноразовыми тапочками, что казалось очень щедрым для такого странного места в не самом благополучном районе.

“А еще мои спасители говорили, что я десятая и за меня должны заплатить, – вспоминала я вчерашнее. – Подозрительно, но объяснимо. Наверное, у них недобор, а финансирование, как у нас в школах, подушевое, идет от бюджета. Но мне-то что делать дальше? До родного консульства пешком не добраться, а Макс мог в полицию заявить. Приду, и они муженька моего вызовут. А к нему в комплекте идет Кэт и афро-арабы или кем она меня там запугивала”.

В ванной обнаружились одноразовые зубные щетки и все остальное мыльно-рыльное, и я привела себя в божеский вид под невеселые мысли.

Мда, зря я о Европе плохо думала. Этот кризисный центр при ближайшем рассмотрении оказался весьма недурен. И парни с женщиной по-русски говорили вроде, может она поможет, как соотечественнице? А то я пути бегства совсем не продумала…

Но сначала в любом случае вылечиться, где-то была аптечка, надо изучить ее содержимое. И начать с глаз, жжется все, спасу нет, прохладная вода облегчения почти не принесла. Полезла в рюкзак – так, что тут у них может оказаться альбуцидом?

Стоило подумать о лечении, как в дверь вежливо стукнули и вошла вчерашняя девушка с подносом.

– Мисс, вам надо выпить лекарства и поесть, – с улыбкой сказала она на превосходном английском и чуть присела.

Охренеть, можно подумать, я не в Германии, а в старой доброй Англии оказалась! Это из-за того, что я англоязычной туристской прикинулась? Ага, с трусами и тушенкой в рюкзаке… Интересно, когда они узнают, что это не так, меня вышвырнут? Или поселят в каморке под лестницей?

Я молчала, а девушка-горничная поставила на стол тарелки и отдельно небольшой вытянутый деревянный ящичек с флакончиками. Что-то развела в стакане и дала мне.

Я выпила опять что-то шипучее, потом что-то горькое и еще противное липко-сладкое. Запила всю эту гадость чаем и промычала благодарность.

– Мисс, я оставлю лекарства здесь и напомню, когда надо будет их принимать. Когда поедите, позвоните, – она показала на шнурок в изголовье.

Обалдеть, шнурок! Как в фильмах! Ох, зря я о кино подумала, сразу вчерашнее вспомнилось. Гад все-таки Макс оказался, Кривушкин, он и есть Кривушкин. Разведусь и возьму себе девичью фамилию, я же когда-то Медведева была. Такую красоту на Кривушкину променяла, вот дура-то!

Девушке кивнула, что поняла. Лекарства это хорошо, пусть оставляет. На них у меня денег нет, да в аптеке тут без рецепта мало что продадут, а на одном аспирине далеко не уедешь.

– У меня болят глаза, – все-таки решилась и сказала я. Стеснялась я своего выговора, боялась, что сразу догадаются, что я самозванка.

– Это пройдет, но я принесу примочки, чтобы облегчить боль. Еще после завтрака вас желает видеть мистрисс.

Девушка-горничная выпорхнула, а я подобралась к оставленному ящичку. Надо глянуть, что тут. Читала я конечно, посредственно, но основные названия препаратов должны совпадать, я надеюсь. В любом случае, буду уходить, все с собой заберу.

Нет, ну что за люди? Трудно оставить лекарства в коробочках с инструкциями, что за дурацкие пузырьки? И на каком языке у них этикетки? Арабская вязь, что ли? Нет, ну надо же до такого абсурда дойти – мы в Германии, можем говорить на русском, но общаемся на английском, а лекарства вообще непонятно на чем! Вот до чего излишняя толерантность доводит.

Под мысли о судьбах Родины и человечества поела и дернула шнурок. Где-то раздался переливчатый звон.

“Живут же люди”, – подумала с легкой завистью, когда горничная пришла, чтобы проводить меня к хозяйке. Девушка дала мне примочки, больше похожие на гелевые патчи, от них довольно быстро прошли резь и жжение, но вот круги, пятна и разводы продолжали плавать перед глазами. Чтобы прогнать их, я все время моргала, и от этого глаза начинали слезиться. Но оценить обстановку я все же попыталась. Все было на редкость прилично, мягкие тона, ковры на полу, картины на стенах… Совсем не похоже на муниципальное учреждение. Хотя что я знаю о правилах чужой страны?

Мне съемная однушка милее, так что надеюсь, что скоро скажу всем “auf Wiedersehen”. Надо только придумать, как денег раздобыть, чтоб до консульства добраться. Можно, конечно, и автостопом попытаться, но боязно, если честно. Спрошу, может работницы нужны, я так-то по хозяйству все умею. Я потому вторую ставку в школе и не брала, Максу нравилось, что я полдня дома и вокруг него пчелкой вьюсь. Но теперь он другую опыляет… Ну да и Бог с ним, главное, чтобы меня ему не сдали, эта его сучка по-любому найдет как отомстить.

Хозяйкой, “мистрисс”, как назвала ее горничная, оказалась вчерашняя женщина. Уже немолодая, явно за полтинник, судя по морщинкам, но очень ухоженная, с зачесанными назад и скрученными в пучок волосами и прямой спиной, вид она имела уверенный и величественный. Сегодня она сидела в деловом костюме за столом в кабинете и пристально рассматривала меня.

– Присаживайся, Софи. Скажи, какая помощь тебе нужна. Как получилось, что ты оказалась здесь? – спросила она необыкновенно мягким, грудным и завораживающим голосом и затейливо прищелкнула пальцами.

Глава 5. Похищение

Вернувшись в комнату, я легла на кровать, положила на глаза примочки и принялась думать.

Итак, что мы имеем? Я нахожусь в очень приятном и комфортном, но немного странном месте, хозяйка которого на полном серьезе втюхивает, что я должна отправиться куда-то, чтобы начать все сначала. Как же она сказала? Киурон? Что-то знакомое, где-то я уже это слышала…

А, это, наверное, секта какая-нибудь! Типа, откажись от мирской жизни, создай новую реальность, начни с нуля, преодолей себя и прочая фигня, что пропагандируют сторонники саморазвития.

Вполне логично, если у человека жизнь в говно, то его в таком центре тепленьким возьмут. А куда бедолаге деваться, если он, как я, без всего остался? Но у меня хоть надежда есть, что свои не бросят, приютят, обогреют, на Родину отправят… А кто-то может совсем в плачевном положении оказался, так он и на Киурон согласится.

И все-таки, где же я это слово слышала? И мне кажется, что это не секта. Тогда что, мир?

Сняла примочки и села на кровати.

“Мир Киурон”. Книга. На полке.

Да нет, серьезно?

Меня пытались убедить отправиться в вымышленный мир?

Или?.. А! Проверяли! На что, интересно? Блин, можно подумать, хоть один человек в здравом рассудке поверит в эту чушь. Но выглядела Ираида Рахимовна, (не имячко, а подарок логопеду) очень убедительно, и я поверила, что она меня вербует куда-то. Надо же, актриса какая! Вот только зачем ей это? Ладно, потом спрошу.

Разобравшись со своими сомнениями, встала и сняла с полки книгу. Заняться все равно нечем, так хоть глянуть, что за мир такой. Я фантастику не очень люблю, но после примочек мушек с кругами перед глазами меньше стало, так что отчего бы не почитать.

Устроилась обратно на кровати, открыла с некоторым даже азартом и предвкушением книгу… И разочарованно выдохнула. И тут эта непонятная то ли вязь, то ли иероглифы. Обидно, знаете ли, три языка знаю, а читать не могу. Картинки хоть поискать…

Принялась перелистывать страницы и ойкнула, порезавшись о край листа. Вот же гадство, эти мелкие царапинки от бумаги всегда такие болючие! И страничку испачкала. Надо найти перекись или зеленку и обработать, иначе царапина непременно воспалитья, у меня всегда так, иммунитета никакого. До остановки прогулялась – простудилась, в пыли полежала – коньюктивит…

Взяла рюкзак и только начала рыться, как постучали в дверь. Сама не знаю зачем сунула книгу в рюкзак, а его под подушку, села и выпрямилась, можно подумать меня на горячем чем-то застукали.

Вошла давешняя горничная.

– Мисс, лекарства, – напомнила она.

Снова что-то развела в стакане и подала мне. На этот раз был травяной вкус, гадкий, как в спиртовых настойках, но я проглотила и его. Поблагодарила.

– Спите, мисс, – сказала горничная, и мне показалось что от нее будто какое-то зеленоватое сияние идет.

Попыталась проморгаться, но не смогла – закрыть глаза закрыла, а открыть уже не сумела.

***

Снилась мне опять ерунда. На этот раз никто не орал, наоборот, все было слишком тихо. Настолько, что тишина пугала своей неестественностью и казалась зловещей. Какие-то люди в темных накидках с капюшонами помогами напуганной группе лиц подняться на корабль. Те жались друг к дружке, озирались, что-то спрашивали, беззвучно открывая рты. Я с интересом вглядывалась в их лица, пока не встретилась глазами с красивой эффектной брюнеткой. Она, в отличие от других не суетилась, лишь внимательно и быстро оглядывалась вокруг, стараясь не поднимать головы. Встретившись со мной глазами чуть кивнула головой в сторону.

Я проследила за ее взглядом, пытаясь понять, что она хочет мне сказать. Все происходило в порту, невдалеке, освещенный фонарями, грузился еще один корабль, чуть поодаль стояли какие-то ящики, мешки, бочки. Ко второму кораблю подъехала карета, из нее вышли важные дядечки, разряженные в камзолы, и переговорив с капитаном, стали подниматься на борт, а кучер с снял с запяток вместительные дорожные саквояжи и потащил следом.

Но что же привлекло внимание девушки? Посмотрела снова на нее и поняла, что она чуть щурится, глядя не на меня, а куда-то сквозь. Попробовала так же и заметила, что вокруг сияет купол из цветных пятен, а в том месте, куда смотрит девушка, пятна как будто чуть раздвинулись. Почему-то подумалась, что она хочет сделать проход и сбежать отсюда.

Сбежать, это ко мне, да! Захотелось ей помочь, и я, возомнив себя волшебницей, сосредоточенно и аккуратно начала расширять прореху, представляя, как от меня тянуться прозрачные ленты и растворяют краешки пятен. Как будто это грязные разводы на очень деликатной поверхности, и я осторожно стираю их, едва-едва касаясь. Действие меня так увлекло, что я перестала замечать, что происходит вокруг. Мне казалось еще чуть-чуть, еще немного и дыра будет достаточная, чтобы… Что бы что?

Додумать не успела, раздался взрыв, я подскочила на кровати, схватила и в панике прижала к себе рюкзак.

***

“Что это? Теракт? – мысли метались испуганными птицами. – Бежать!”

Принялась быстро одеваться, напяливая на себя все сразу, и спихивая в рюкзак остальное. Благо вещей особо у меня и не было, так что заняло все меньше минуты.

Я бросилась к двери, открыла ее и тут же упала в объятия здоровенного мужика со зверской миной на лице. Рядом с ним даже тот хмурый парень, что притащил меня сюда, казался милой лапочкой.

– Бл@дь! – с чувством выругался он. – Ху@ли не спишь? Заорешь, вырублю, поняла?

Ответа, впрочем, дожидаться не стал, просто сгрузил меня на плечо и понес на выход.

А я… опять растерялась и только крепче сжимала рюкзак. Да и что я могла? Террористам нельзя сопротивляться, нам так говорили. Не привлекать внимания, не раздражать и выполнять требования. И я послушно висела на плече странного типа и думала.

Он сказал, что я должна была спать? Я и спала, просто за мгновение до пробуждения что-то случилось в моем сне, из-за чего я проснулась. Или взрыв прогремел там, а я ощутила его раньше, во сне ведь так бывает? Но сейчас важно не это.

Глава 6. Цыганка Ксана

Мне кажется, что в какой-то момент я окончательно задремала, потому что новое пробуждение было весьма обыденным. Проснулась я от холода на кровати. Узкой и твердой, без подушки и одеяла и полностью одетая. Голова, зараза, опять гудела и перед глазами снова все плавало. Проморгалась, разгоняя пятна, и огляделась.

Мать моя женщина! Это где это я, в сарае? Из щелей в деревянных стенах дуло, сквозь прорехи в крыше заглядывало солнце, в лучах которого ленивым облаком висела пыль. А на земляном полу стояли не кровати, а низкие топчаны, на которых лежали люди.

Это что, сон продолжается? Какой-то очень уж реальный он получается, а холод в нем так и вовсе собачий. Толкнула рукой в плечо, а потом потрясла девушку на соседнем топчане. Теплая. Уф, хорошо, а то я уж подумала…

Просто все лежат как-то очень неподвижно, никто не ворочается, не храпит, не вздрагивает даже.

Снова пошевелила девушку, но она не проснулась. Да что с ней? Но теплая же! Не успела остыть? Трупы же не мгновенно остывают, им несколько часов надо для того, чтоб окоченеть.

Пригляделась, и даже положила руку ей на грудь, дышит нет? Непонятно. Касаться девушки, чтоб нащупать пульс, не хотелось, очень страшно стало, вдруг не найду.

Черт! Не похоже это на сон, совсем не похоже! Я своим чувствам доверяю и не могу все время обманывать сама себя, хватит уже, выяснили к чему это приводит.

Тогда где мы и почему все вокруг колодами лежат?

Закусила губу и в слабом свете, льющемся сквозь дыры в крыше, вгляделась в лицо соседки.

Отшатнулась.

Ее я тоже видела во сне, это она показала мне прореху в куполе из пятен.

Ладно, что бы это не значило, надо понять, жива ли девушка.

Придвинулась ближе. Зеркало бы мне, чтоб узнать, дышит или нет. Перед глазами замаячила какая-то темная дымка, мешающаая уловить хоть какие-нибудь признаки жизни, и я раздраженно смахнула ее.

Быть одной здесь было даже не страшно, а жутко до безумия. Меня колотило от этого дичайшего страха, что все здесь… мертвые.

Всхлипнула. Страшно не умереть, страшно остаться единственной выжившей и потом все время думать, почему так получилось и не могла ли ты что-то изменить, спасти еще хоть кого-то…

“Ну же, дыши! Пожалуйста!” – мысленно взмолилась я.

Девушка вздрогнула, резко вздохнула и открыла глаза.

– С@а! Че так холодно-то? – сказала она, а у меня слезы потекли от облегчения.

– Э-э, ты! Я не покойница, не надо меня слезами заливать, – она оттолкнула меня и кряхтя села. – Не поняла, куда эти уроды нас притащили? И че с остальными, спят? В такой холодрыге? Простынут же. Ладно, выбираться надо. Давай будить их.

Мы принялись вдвоем расталкивать соседей, но те не просыпались.

– Пульс есть, но будто не дышат даже, – сказала девушка. – Ни хера не понимаю. Это как вообще?– она требовательно уставилась на меня.

– Я Соня, – представилась. – Когда я проснулась, все уже так было, – обвела рукой сарай. – Я только тебя успела разбудить.

– Я Ксана. Ага, ага. Давай соображать, – соседка придвинулась ко мне ближе и прижалась, нырнув под руку. Я сняла и отдала ей куртку Кэт. Ксана тут же надела ее. – Я помню, как два придурка с бандитскими рожами вломились в комнату и потащили меня на улицу. Я орала, а потом меня вырубило. Суки! – припечатала она, – они людей похищают. Там во дворе уже куча трупаков лежала. Или?..

Она покосилась на лежащих на топчанах. Я кивнула.

– Да, это мы лежали в той куче. Я помню вон того и ту тоже, – некрасиво ткнула пальцами в тех, кого опознала. – И те рожи их на улицу уже спящими вытащили. И еще там все так странно было… – я замялась, не зная, рассказывать ли Ксане свои выводы.

Просто пока девушка шумела, возмущалась и ругалась, я думала. Версия была настолько невероятной, что Ксана оказалась бы права, приняв меня за сумасшедшую. Но придется рассказать, потому что другой версии у меня просто нет.

– Я говорила с Ираидой, хозяйкой центра, и поначалу решила, что она неудачно пошутила. Она предлагала забыть все, начать жить с чистого лица в другом мире. На Киуроне. Это книга такая оказалась, типа фантастики, я ее в комнате нашла на полке…

– Да, у меня тоже такая была, но там непонятно ни хрена, – перебила меня Ксана. – И мне хозяйка тоже про другой мир заливала. Я вообще подумала, что это секта, а она меня гипнотизирует.

– И что? – заинтересовалась я. – Не загипнотизировала?

– Кого, меня? – девушка фыркнула. – У меня отец цыган, я сама, кого хочешь одурачу.

Я прониклась. Цыгане, они мне всегда особенными казались. Будто есть в них какая-то тайна, которую они сами знают, но от других хранят. И это позволяет им быть бесшабашными и свободными внутри. Когда родители развелись и начали делить меня, у меня даже мечта такая была – с табором уйти. Но я поделилась с подругами, и меня живо переубедили. Рассказали всякого, начиная с “цыгане детей продают!”, что мне кажется, что моя фобия оказаться разобранной на органы с тех пор проросла.

– Это еще не все, Ксана, – вздохнула я. Что сказать, почти сбылась мечта и страх детства, ушла я вслед за табором… – После того, как нас во двор вынесли, там мужчины были, они говорили странные вещи на счет того, что готов портал и нас будут перемещать. Я очень хотела верить, что это все сон, и уснула в итоге. Но только помню, что наши тела по воздуху в этот самый портал плыли, я его сияние даже сквозь закрытые веки ощущала.

Ксана хотела меня перебить, но передумала и замолчала.

– И самое главное, Ксан. Эти мужчины на неизвестном мне языке говорили, и я его понимала. Я и сейчас на него перешла, прислушайся, пожалуйста. Мы уже минут пять не по-русски говорим.

Ксана замерла.

– Как не по-русски? Точно… Бл@ть! О, а это на могучем.

Она сказала еще что-то, но, наверное, на своем, потому что я не поняла. Снова выругалась на “великом и могучем”.

– Ага-ага, ладно, пошли, проверим, где мы, – она решительно поднялась.

Глава 7. Маги

“Если это и правда другой мир, то я, наверное, в нем оборотень”, – думала я, лежа на топчане и прислушиваясь.

И слышала! Не знаю чем, но слышала, что к дверям подходят трое, что они торопятся и нервничают. Открытие так ошарашило меня, что я даже забыла, что только что тряслась в ужасе. Но вот пришедшие замерли у входа, и я притаилась, стараясь не дышать вовсе.

Возня у двери и скрип, торопливые шаги. Пыльная взвесь дрожит в воздухе, и мне кажется, что я кожей ощущаю недовольство застоявшихся запахов, что потревожил сквозняк, ворвавшийся с пришедшими.

А потом воздух как будто сгустился, сжав меня со всех сторон и с беззвучным хлопком отступил. И пространство наполнилось звуками. Чей-то шумный вздох, чей-то стон, кто-то ворочается, кто-то кашляет…

– Где мы? – раздался женский голос, полный паники.

Тут же поднялся встревоженный гул, я переглянулась с Ксаной и села, сонно хлопая глазами и тоже озирась вокруг.

“Колдовство, как есть колдовство”, – думала я. Хотелось ощутить его, почувствовать, понять, как оно работает, но сколько я не прислушивалась к себе и окружающему, ничего не выходило. Страх, паника, злость, раздражение и нетерпение окружающих убойный коктейлем ударило в мозг, и я схватилась за виски. “Черт, как же болит голова, а я так и не выпила этот проклятый аспирин”, – морщилась я.

Пока вокруг творился бардак, стянула рюкзак и полезла искать лекарство. “Мне надо что-то, чтобы это прекратить, хотя бы на время. “Шипучка” не подойдет, воды нет”.

– Ты чего? – Ксана подсела ближе, взяв меня под руку. – Тебе нехорошо? Это все магия, да? – возбужденно шептала она.

Я кивнула, а пальцы тем временем нащупали книгу. Она была теплой! И тепло от нее шло такое волшебно успокаивающее, что в голове тут же все утихло, и даже страх, сковывающий меня по рукам и ногам, разжал свою хватку. Погладила нежно корешок, спасибо моя хорошая!

– Почему вместе? – над нами остановился один из мужчин.

Они, разбудив всех, не спеша двинулись вдоль недовольных и испуганных людей, останавливались над каждым на пару секунд, водили над головой руками и двигались дальше. Мне было любопытно, но проявлять этого я не рискнула, внутри что-настойчиво твердило, что стоит затаиться.

– У меня подруга болеет, хотела помочь ей, – сказала Ксана, нырнула рукой ко мне в рюкзак, выхватила пузырек с лекарством и показала его мужчине. – Вот, лекарство искали.

Мужчина взял пузырек, открыл его, не сводя с нас глаз. Мы замерли, прижавшись друг к другу, и я еще крепче вцепилась в книгу. Мужчина принюхался, капнул и растер каплю в пальцах, лизнул и, кивнув, протянул пузырек обратно. Ксана выхватила его и прижала к себе.

Тут проверяющего, что задержался около нас, окликнули. Он быстро поводил руками сразу над нами обеими и пошел обратно.

– Успокаивающие чары, – шепнула Ксана, по-прежнему прижимаясь ко мне. – Сиди тихо.

Да я и так сидела не двигаясь, даже руку из рюкзака не вынула, цепляясь за томик “Мира Киурон”, как за спасательный круг.

В наступившей тишине один из мужчин хлопнул в ладоши, и все уставились с ожиданием на него. Он заговорил на немецком, как и тот, что подходил к нам:

– Меня зовут господин Ватерлейн и я объясню, что сейчас происходит. Вы все искали помощи, поэтому вселенная откликнулась на вашу просьбу и дала шанс начать все с нуля. Упорным трудом и верной службой вы сможете добиться, чего пожелаете. Здесь вас никто не знает, никто не будет искать и все зависит только от вас самих. Это экспериментальная программа по…, – мужчина на миг задумался, а внутри меня такое противное чувство возникло, будто на меня невидимую патоку льют. Хотела скинуть, но следующие слова заставили задуматься, – …адаптации переселенцев. Вас разделят на группы и назначат кураторов. Вы будете слушаться их во всем.

“Ложь, все ложь”, – думала я, еще крепче прижимаясь к Ксане. Разделяться совсем не хотелось. И ей, скорее всего тоже, потому что она вцепилась в меня мертвой хваткой.

Но удивляло не это, в этом сарае навскидку нас было десятка два, и все безропотно слушали и кивали.

Я закивала тоже, едва заметно дернув соседку. “Притворись мертвой” и “Будь как все” – вот два принципа, которые пока не подводили.

Мужчина продолжал говорить, как все прекрасно у нас сложилось, и что мы должны быть этому несказанно рады. Особый упор он делала на том, что нужно отринуть и забыть прошлое, и чтобы начать все заново надо проявить послушание и добровольно подчиниться. И не разу не обмолвился, что мы в другом мире!

Воспринимать все это на немецком было сложно, и в какой-то момент я просто перестала его слушать, все равно подчиняться я никому не собиралась. Мало мне было Кэт, рабовладелицы недоделанной, так тут еще такой же сыскался! Так что, однозначно – как только представится случай, валим.

А еще меня не покидало чувство, что он окутывает нас своей ложью, как паутиной, очень хотелось встряхнуться и сбросить с себя наваждение, но боялась пошевелиться и выдать себя.

Пока мужик вещал, два других стали под руки брать некоторых и выводить прочь из сарая. Это напрягало, и в душе я молилась, чтобы мужчины, которые выглядывали и уводили людей, прошли мимо.

Чуть выдохнула только когда вернувшийся в сарай один из них доложил вещателю:

– Все, проявленных магов больше нет. Этих можно отправлять.

Они перешли на местный язык, и я опустила глаза, чтобы не выдать любопытства.

– Корабль в Каминире, я сообщу, чтоб готовили маскировочный купол и настрою переход. Раздайте им что-то из вещей, чтоб не привлекали внимания. А так будут думать, что мы о них заботимся и хлопот не доставят, – вполголоса распоряжался спикер, который только что мастерски вешал нам лапшу на уши.

– Разве ты не зачаровал их? – спросил тот, кто колдовал над нами, доставая откуда-то из угла мешки.

– Зачаровал, но такое чувство, что чары криво легли. Плевать, потом разберемся, сейчас и так задерживаемся.

Глава 8. Побег №2

Фрейд уверял, что сны – дорога в бессознательное. Ни хрена не туда!

Я отказываюсь верить, что я сейчас без сознания, я очень даже в здравом уме и твердой памяти, пусть и вижу перед собой тот самый корабль.

Похитители вывели нас из сарая прямиком в сияющую дыру в пространстве. Если они думали, что мы, как послушные овечки, взойдем на корабль и отправимся к черту на кулички, то они ошибались.

Кроме того, что на пароход уже шла посадка, и нашей группе “туристов” пришлось ждать, так еще и народ после перехода проснулся и принялся задавать вопросы друг другу и похитителям. Те растерялись и вместо того, чтоб снова приложить всех успокоительным, только ругались сквозь зубы на своем. Наверное, по немецки гутарил только главный вещатель, который почему-то сюда не пришел.

Женщина, которую я запомнила, начала причитать, и напряжение стало набирать обороты. На нее недовольно косились не только хмурый мужик, но и остальные. Люди были испуганы, но и злы не меньше. Тогда, во сне я этого не разглядела, а сейчас, будучи в гуще событий, понимала, что грядет мордобой.

Мужик не просто прятал руки в карманах, он разминал кулаки. А все потому что, выйдя из портала сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Э, а я не понял, мы это где?

Говорил мужик на русском, и остальные стали с интересом прислушиваться.

– Разве вы не слышали, нам же все объяснили, – вежливо ответила ему Ксана.

– Да я не понял ни хрена, че он там лопотал, я немецкий плохо знаю.

– Ну, он сказал, что раз мы все оказались в приюте, но на хрен никому не нужны. Поэтому они нас украли и собираются продать в рабство. А еще он гипнотизер и пытался внушить, что это хорошо и правильно и хотел заставить вас забыть прошлое, – с самым невинным видом, продолжая незаметно оглядываться, сообщила заинтересованным слушателям Ксана.

На миг все замолчали, а потом принялись ругаться и кричать. Кто-то даже бросился с кулаками на сопровождающих, но отлетел обратно. Кто-то пытался сбежать, но купол же! Та самая хрень из цветных пятен! Один из магов сделал какие-то пассы, и все мы оказались скованы в движениях, не так, что прям парализованы, но разбежаться или замахнуться не могли, а вот ругаться – очень даже. Я заслушалась, столько разнообразных выражений, да на нескольких языках я в жизни не слышала!

Идиоты-похитители, как я поняла, решили сэкономить на артефактах-переводчиках, рассчитывая зачаровать всех на послушание на месте. Но их “гипнотизер” вещал на немецком, а в кризисном центре, откуда нас умыкнули, оказались русские, украинцы и поляки. Просто благопристойные немцы ночами сидят дома, и в район, где общежития заселены беженцами, не ездят. Скорее всего Ираида попросила парней помочь ей найти тех, кто нуждается в помощи, чтобы заполнить центр. Не знаю, зачем ей это надо было, возможно у него действительно гос.финансирование, но мои соотечественники отнеслись к заданию со свойственной им фантазией. Не удивлюсь, если с большинством из тех, кто сейчас здесь, они просто или поделились доходом, или еще и деньги с них срубили за возможность пожить с удобствами “как приличные европейцы”.

Это я уже из ругани окружающих поняла. И поскольку немецкий в толпе большинству был неродным, то увещевания мага-гипнотезера прошли всуе. Я постаралась отрешиться от набирающего обороты скандала, тем более что Ксана смотрела куда-то за мою спину. Развернулась и попыталась увидеть, что привлекло ее внимание.

Брешь! В куполе была брешь. Внутри поднялись азарт и волнение.

Так, спокойно, Софи, ты уже делала это. Главное действовать аккуратно, чтобы никто ничего не заметил. Я глубоко вдохнула и начала проделывать все то же самое, что во сне – представила, что мысленно беру тряпочку и чищу деликатный купол. И у меня получалось!

От стирания пятен отвлек стук колес по мостовой. “Точно, сейчас карета приедет и там дядечки такие смешные выйдут, – подумала я. – Интересно, если на облучке пристроится, то сумею удрать? Или в ящиках спрятаться? И как добраться до бреши в куполе?”

Краем глаза я проследила, как дядечки важно выходят из кареты и направляются к сходням, а кучер кряхтя, снимает саквояжи. Моя дыра почти достигла нужных размеров, и я думала, как сделать так, чтобы наши надзиратели отвлеклись. Я была уверена, что Ксана точно знает, что я задумала, и надеялась, что остальные тоже сообразят, куда бежать.

Плохо, что свободно двигаться что-то мешало, я ощущала это будто на меня невидимую сетку накинули. Попыталась представить ее на себе и увидела! Темно-серые поблескивающие нити опутывали меня с плеч до колен, сковывая движения и мешая поднять руки. Но ячейки на сетке были довольно крупные, поэтому я просунула туда руки и, наклонившись стала собирать сетку снизу, задирая ее, как подол неудобного платья.

– Что ты делаешь? – шепотом спросила Ксана.

– Сетку задираю, там дыра готова уже.

– Какая дыра? Какая сетка?

– Нас заклинанием окутали, оно как сетка, надо приподнять и ноги свободны будут. А дыра, разве ты не на нее смотрела?

Девушка помотала головой:

– Нет, там ящики, думала, если добежать, можно спрятаться.

Оглянулась. Точно, куча ящиков.

– Там брешь в куполе, только ее надо еще немного больше сделать и можно будет попробовать сбежать.

Мы обе уставились в дыру и я принялась снова размывать края. Сейчас произойдет то, из-за чего я проснулась, и тогда надо быть готовой. Напряжение висящее в воздухе, звоном отдавалось в ушах.

Сейчас, вот сейчас…

И тут это случилось. Наверное потому что я ждала чего-то такого, я видела все, как в замедленной съемке. Вот кучер спотыкается у сходней и роняет один саквояж. Тот падает на землю, с пламенем разлетается на куски, и через долю секунды все вокруг сносит взрывной волной. Наверное, нас защитил купол или взрыв был локальный и направленный, но мы только попадали на землю, сбитые с ног и оглушенные. Первым вскочил мужик, что недовольно кривился на истерящую тетку и сжимал кулаки, он бросился на одного из магов, пиная его и не давая подняться.

Глава 9. В тюремной карете

Я хотела удрать, пристроившись на запятках кареты, но она лежала на боку, поэтому я просто засела за ящиками, надеясь что за дымом и копотью побег не сразу заметят.

Вообще, странно, что от взрыва почти никто не пострадал, только вещи и тот самый кучер c саквояжами. Даже корабль, рядом с которым все произошло, стоял целехонький.

– Надо пробраться на судно, – сказала Ксана. – Оно отчалит, и нас уже никто не поймает.

Я была с ней согласна, и пока наша “группа иномирных туристов” с криками разбегалась кто куда, мы короткими перебежками двинулись к кораблю.

– Всем стоять на месте! – раздался чей-то громкий и такой властный голос, что не подчиниться ему было немыслимо.

– Суки! Что они своей гребаной магией опять со мной сделали? – возмущенно заорала Ксана, дергаясь в неудобной позе. Она как раз бросилась в финальный рывок, но попала под заклинание и свалилась обратно. – Ненавижу! Чтоб вам пусто было! – кричала она в сторону прибывших людей, горохом рассыпавшихся по площади и хватающих всех подряд – и магов, которые просто так не сдавались и сопротивлялись захвату, и беззащитных “туристов”, которые хоть и лежали на земле, но рьяно отпинывались от преследователей.

Я же втянула девушку под прикрытие кареты и постаралась увидеть, что за магия на Ксане.

У меня получилось разглядеть, что с головы до пят ее окутывает плотная сеть, прямо таки серый мерцающий паучий кокон. Дотрагиваться было боязно, но не помочь подруге я не могла. Подцепила краешек и потянула. Сетка стала рваться.

Обрадованная я освободила Ксану, она села и тут же высунулась, чтоб осмотреться.

– Вот же, чума на оба твоих дома, приперся, – со злостью прошипела она сквозь зубы, смотря куда-то. – Софи, отвлеки его!

– Кого? – спросила я.

– Вон там мужик пришел, – девушка ткнула пальцем в сторону корабля.

Подниматься во весь рост, как Ксана, я не стала, но сместилась вбок, чтоб посмотреть на происходящее из-под прикрытия колес.

У сходней стоял мужчина, он одновременно расспрашивал о чем-то несостоявшихся пассажиров и капитана, командовал своими людьми и с интересом поглядывал на наше укрытие. Я даже успела полюбоваться им, как-то сразу определив в нем главного здесь. Уверенный и собранный, с мужественным лицом и умными глазами он представлялся мне оплотом справедливости и порядка. Ровно до того момента, как толчок в спину заставил меня выкатится чуть ли не под ноги мужчине, который как раз направился в нашу сторону.

Мгновение, я и оказалась спеленута чем-то невидимым.

– Отлично, еще одна, – он без церемоний вздернул меня на ноги. – Извольте отправиться в темницу, леди, – сказал он, лично сопроводив меня до кареты с решетками и передав охранникам, которые помогли мне, связанной магическими путами, забраться внутрь.

Пока мы ехали, я думала. Сначала я была уверена, что вскоре стражи порядка во всем разберутся и помогут вернуться нам всем домой. Потом я начала в этом сомневаться. Просто когда кто-то из таких же несчастных и безвинно пострадавших пассажиров, как я, о чем-то спросил, на польском вроде-бы, охранник просто вырубил его, отправив в беспамятство.

В карету нас набилось шесть арестантов и два охранника и при желании мы могли бы сбежать, вот только с нами была та истеричная тетка, которая опять начала рыдать и умолять отпустить ее, тоже полька, как я поняла. Ее бить не стали, но что-то сделали, что она только беззвучно открывала рот и пучила глаза.

Смотрелось это жутко, если честно. Немое кино хорошо, только если там играет Чарли Чаплин. Ну, или если это порнушка.

“Если я начну снимать путы, они наверняка заметят это, – размышляла я, – и вполне возможно, что у них есть какие-нибудь антимагические наручники.”

После “любезности” стражей вера в справедливость тихо скончалась, и я начала разрабатывать план побега. Тащить кого-то за собой не буду, такой подставы, как от Ксаны, я больше не хочу. Увы, но то, что только она могла толкнуть меня в спину, было очевидно.

Тюрьма не карета, там должно и охраны быть побольше и решетки покрепче, значит надо бежать сейчас. Посмотрела на дверь, и она показалась мне окутанной паутиной. “Наверное охранка какая-нибудь, можно попробовать сорвать, но надо освободить руку” – думала я.

Плана не было. Расчет был на то, что когда я вывалюсь из кареты, она не успеет сразу остановиться, все же большая, тяжелая, и я успею сбежать. Да и конвой вряд ли бросит остальных пленников и станет гоняться за мной. Надо лишь задрать сетку, чтобы освободить ноги. Будь я в куртке, было бы проще, но на мне сверху еще накидка-плащ с капюшоном, который выдал маг в сарае. Пусть он старый и местами с прорехами, но в нем у меня будет шанс за сойти за местную. Если, конечно, сразу не убьюсь. Но я очень на это надеялась, ведь карета, из-за того, что тяжелая, то и идет не быстро, так что если еще дождаться момента, когда она замедлится где-нибудь на повороте…

Пока ждала момента и надеялась, что он наступит раньше, чем мы доедем до темницы, сумела освободить только кисть. Какая плотная и упругая сеть, и не порвать ее сразу!

Поймав взгляд стражников, сделала вид, что чешусь. Мужчины брезгливо сморщились и попытались отодвинуться, насколько это было возможно. Потом что-то сделали и вокруг них тоже замерцали коконы, только светлые. Ох, уж я отвела душу, почесываясь! Просто так, чтоб понервничали. Заодно и снизу сетку присобрала, и руку освободила. К тому же глядя на меня, ерзать принялись все остальные, почесушки это же как зевота, стоит подумать, как непременно что-нибудь начнет зудеть. Зато наши стражники прямо с лица спали, когда шевеление арестантов приняло массовый характер, в коконе-то не больно развернешься, так что уж кто как мог, тот так и извращался.

В разгар Великого Почесуна карета замедлилась и начала подпрыгивать сильнее, видимо сменилось покрытие дороги.

“Ну что же, вот он, мой шанс!”, – решила я и сиганула прочь.

Идиоты! Мосты надо с ограждением строить! Эта мысль пронеслась в моей голове, пока я летела в воду.

Глава 10. Спасительница

Иногда понимание, что надо думать в позитивном ключе приходит очень не вовремя. Сколько раз, пока я обдумывала побег от мужа и его любовницы, в моих мыслях появлялись бездомные, которые обитают под мостом?

И вот я с ними встретилась! Добро пожаловать в новый мир, Софи!

Вода была холодной до умопомрачения, плащ, рюкзак и ботинки тянули вниз, но бросить их было жалко. Хорошо было только то, что упала я не так далеко от берега и сумела выгрести и выбраться на твердую почву. Пусть зуб на зуб не попадал, и поджилки тряслись от страха, но гордость переполняла меня. Я снова смогла удрала!

Я радовалась, пока не услышала стук колес и к мосту не подкатила еще одна повозка.

Черт! Как же я забыла, что она приехала за второй партией арестантов, когда меня усаживали в первую. А если в ней тот маг, то шанса сбежать у меня точно не будет. Наброшенная им сеть для меня была именно сетью, я ощущала ее вполне материальной и довольно прочной. Пока я летела вниз, я разодрала ее, насколько могла, а выбравшись на берег, стащила окончательно и так и держала в руках, собираясь, если что ей отбиваться.

Вот только от кого? Передо мной стояла старуха. Невысокая, тощая, но не сгорбленная. Вид у нее был потрепанный, но все лучше, чем у меня, ее драные лохмотья хотя бы были сухими.

– И кто тут у нас, магичка? – она оглядела меня без какого либо дружелюбия. – И чего надо?

– Не-а, – помотала я головой, – п-поп-паданка. Ук-крытия, п-пожалуйста.

Тут вторая карета над нами стала замедляться, и я бросилась в кусты.

– Дура! Не туда, за мной иди! – скомандовала старуха сильным и четким голосом.

А я что? Я пошла! Практически побежала.

Под мостом был забранный ржавой решеткой выход какого-то древнего коллектора. Старуха сноровисто отдвинула решетку и протиснулась внутрь, а я наверное, первый раз возблагодарила Бога, что не обладаю пышными телесами, и впихнула свои пятьдесят кило живого веса следом. Но плащом все равно зацепилась, дернула и порвала.

– Подбери лоскут, а то выследят, – скомандовала старушенция и замахала руками на решетку. Что она сделала, я разглядеть не успела, спасительница подтолкнула меня вперед. – Шагай, а то замерзнешь. Коли магичка, то чего не высушишься?

– Не магичка я, попаданка. Не умею, – плащ я все-таки сняла и оказалось, что под ним я не так уж сильно и промокла.

Ботинки, да чавкают, штаны мокрые, а куртка местами даже сухая, а рюкзаку вообще хоть бы хны. Но пока я двигаюсь, хоть не так мерзну.

– Переодеться тебе надо, – недовольно сказала старуха. – Но за тобой след тянется, поймут, куда пошла. И нас найдут. Уходить придется. Жаль, не вовремя.

Тоннель вывел нас рядом с другим мостом, только тут река была не в пример больше и шире. И выходов коллекторов и туннелей сюда вело несколько, тот по которому мы шли, был, можно сказать, небольшим, а остальные мне показались просто огромными. Из одного даже вытекала вода, в которой одна из женщин что-то мыла.

Вообще народу здесь было человек пять. Они оглядели меня такими же неприветливыми взглядами и равнодушно отвернулись, занимаясь своими делами.

В общем, здравствуйте, местные асоциальные элементы.

– Мы уходим, – бросила старуха. – Нас искать будут, поэтому не скажу куда.

Элементы сделали вид, что их это не касается.

Моя спутница зашла в один из проходов, руками опять что-то покрутила в воздухе, но у меня не было сил приглядываться и шагнула внутрь отнорка. Я бы с удовольствием осталась снаружи, там и костерок пылал и едой пахло, но старуха поманила меня пальцем, и я шагнула за ней. Тупик в тоннеле это был или что, не знаю. Только там на лежанке сидел мальчишка, худой, бледный, на лице только глаза и остались. Возраст я определить не сумела, очень уж болезным пацанчик выглядел, но на вид не больше семи лет.

– Привет, – поздоровалась я, а он в ответ только кивнул.

– Он не говорит, – сказала старуха, ставя передо мной обувку. Сапоги были сильно ношеные, но целые, и я начала стягивать свои.

– Да погодь ты, штаны еще, – она выдала мне комплект старенькой, но сухой одежды.

– Я переоденусь там, – показала на выход из отнорка.

Старуха молча кивнула и принялась перебирать вещи.

Надела сухое и сразу стало лучше. Здесь, в тоннеле было прохладно, но не задувал ветер, а в самом отнорке так и восвсе тепло. А теперь получается, спасительница должна из-за меня срываться с места? Плохо, мне с ней даже расплатиться за услугу нечем.

Зашла обратно.

– Спасибо вам, – сказала. – Я могу чем-то помочь?

– Силой поделишься? – старуха пристально посмотрела на меня. – Мне не хватит твой плащ высушить.

– А как?

– Руку дай.

Я протянула, она вцепилась в предплечье так цепко и с такой силой, что я бы при всем желании вырвать руку обратно не смогла. И через секунду я почувствовала, что из меня как-будто что-то тянут. Мне как-то зуб лечили и нерв удаляли, вот такое же ощущение было, что это огромный нерв, его вытаскивают, а он за каждую клеточку цепляется. Неприятно, но не скажу, что больно.

– Ай! – я все-таки одернула руку. – Что ты творишь?

– Тебе же надо, – она поводила руками над моим плащом и он высок. – Это мага вещь, старая, но рабочая. Там обогрев есть, я тебе его активировала. Бери, надевай.

Так и поступила.

– Спасибо, и правда греет, – сказала. – Извините, я не знала, что вы так силу берете.

– Возьми вон узлы, поможешь нести. Не знаю, сколько Арик сам пройдет.

Она присела рядом с мальчишкой и взяла его за руку, посидела так несколько секунд и принялась его одевать.

– Меня Софи зовут, – я стала помогать старухе, благо вещи тут же рядом лежали.

– Ратола, – назвала себя старуха, бросив на меня быстрый внимательный взгляд.

– А вы только из человека силу взять можете или из заклинания тоже? – поинтересовалась между делом. Я так и таскалась с этой обездвиживающей сеткой, и бросить жалко и тащу непонятно зачем.

Глава 11. Новый дом

Ехали мы прилично, а потом еще и пешком шли, и я так подозреваю, что старуха специально не туда нас привезла, чтоб следы запутать. А может из-за рынка, на который она ушла, оставив нас с мальчишкой сидеть на скамейке.

– У меня скоплено немного, надо было еду купить, – пояснила она, возвращаясь.

Дальше мы плутали переулками, и я повторяла себе, что зарядка – вот чем нельзя пренебрегать ни в коем случае. Дома я в спортзал ходила, но как к Максу переехала, только по хозяйству крутилась, а это хоть сил и отнимает порядком, но не то. С такой физ.подготовкой мне повезло просто, что выплыть сумела…

Ну что сказать, домик реально был развалюхой. Покосившийся, с поехавшей крышей и прогнившим крыльцом, он стоял среди такого же унылого сада за ветхим забором, который ничего не скрывал.

Бомжи и доисторический коллектор показались мне весьма симпатичным местом и подходящей компанией. Там хотя бы можно быть уверенной, что крыша в один прекрасный день не рухнет тебе на голову.

Бабка достала из-за доски над дверью ключ, отомкнула замок и бодро ввинтилась внутрь дома.

Вздохнув, последовала за ней.

Я ожидала увидеть что угодно, все же дом нежилой и простоял так неизвестно сколько времени. Но все оказалось не так плохо. Грязно, всюду запах мышей и затхлости, но окна целы, полы не прогнившие, даже печь есть, что-то среднее между каменкой и буржуйкой. И мебель, и посуда тоже оказались на местах. А еще сундуки с бельем и вещами. Единственное, что бросалось в глаза – абсолютно все было в густой серой паутине, которая покрывала каждый предмет, включая те, что убраны в настенные шкафы. Будто мы в покинутое логово гигантской паучихи зашли. Ну, то есть я надеюсь,что покинутое.

Посадила ребенка на стул и решительно сгребла постельное и матрас с кровати.

– Так, сейчас устроим Арика во дворе и все здесь приберем. Он не замерзнет в плаще, обогрева хватит? – строго спросила бабку.

Старуха хмыкнула и кивнула.

– А это безопасно? Если вещи на улице оставим, не тронут?

– Не тронут, побоятся. У меня слава нехорошая, – ответила Ратола.

– Воду есть где взять? – продолжила я расспросы, – веники, тряпки, золу, песок или моющее?

– Найдется за домом. Пойдем, заодно и Арика там устроим, все подальше от чужих глаз.

Матрас постелили на широкую лавку под навесом, туда же посадили мальчишку. Он сверкал любопытными глазенками из-под капюшона, но я строгим голосом велела ждать здесь, и попросила бабку дать ему еды, а мне показать где взять воду.

Колодец тоже оказался затянут паутиной, очень липкой и неприятной. Я ее веником-голяком смахнула, но все равно вляпалась.

– Надо печь затопить, – сказала, обозревая окрестности на предмет того, из чего еще веников наломать. Перчаток у меня тут резиновых нет, как и губок и прочих привычных средств уборки, так что все, что в паутине уделаю, проще сжечь. К тому же дом надо проветрить, а на улице осень. Хотя и довольно мягкая, но кто знает, какие тут ночи?

В том сарае, где я очнулась, помнится, очень даже холодно было, так что протопить дом надо, тем более, что у нас ребенок больной. Узнать бы, что с ним, у меня аптечка с собой, может что и подойдет. Но это потом, сначала – порядок, от плесени здоровья точно не прибавится, а то, что она в доме есть, я не сомневалась.

Оглядывая “угодья” заметила, что тут когда-то даже были грядки, да и на деревьях фрукты обнаружились.

– У вас тут огород был? – спросила. – Там что-то съестное можно найти?

– Был, по весне могла пока, сажала. Не знаю, выросло что-то или нет, – ответила старуха.

О, да мы живем! Пусть урожай будет скудным, но хоть что-то соберем. А потом посмотрим, что продать можно. У меня книга есть, вдруг они в этом мире ценятся. И аптечка. Прокладки опять же, может их запатентовать получиться?

По одному дому, тем более частному, уровень жизни понять было сложно. Привычных пятиэтажек здесь нет, но дома в городе и в два-три этажа, стоят плотно друг к дружке в центре, а чем дальше, там они пониже, но зато с участками. Мостовые мощенные каменные, чистые, фонари стоят, но это опять же в центре, здесь ничего такого нет, все как в обычной деревне, вроде даже петуха слышала, пока ехали.

В общем, будем считать, что я приехала в гости к бабушке помочь по хозяйству. А если это деревня, то должно же у кого-то и молоко быть, а молоко – это куча всего. Вдруг тут сыра не знают, так я научу за регулярные поставки продуктов к нашему столу. Главное, быть дружелюбной и не теряться, а это я могу.

Принесла воды и заставила всех вымыть руки, старуха все косилась, но молчала. Понимаю, что холодная, но пока так, Арика покормить надо, да и я бы перекусила, а ждать, пока согреется, долго.

– Арик, мы сейчас в доме приберем и туда тебя отведем, а пока поешь и побудь тут, – велела я ребенку. – Если что, мы рядом, не бойся. Будем часто выходить, так что один ты не останешься.

Я бы ему еще игрушек дала, да где бы их взять?

– На вот, поешь тоже, – бабка сунула мне в руки кусок хлеба с сыром и луковицу. Я пойду тряпки вынесу, тут переберем.

Она ушла в дом, а я принялась есть и думать о том, что сыр тут делать умеют, а жаль. Но ничего, я еще что-нибудь обязательно вспомню. Сгущенку, во! А интересно, тут сахар-то есть?

Ратола принесла кучу тряпья и предложила принести и посуду, чтобы мыть ее тут, а не таскать воду в дом и обратно.

В принципе навес, под которым мы обосновались для этого дела показался вполне подходящим. Вплотную к одной его стене была приколочена лавка, куда мы и посадили Арика, рядом стоял огромный деревянный стол и еще одна лавка.

И правда, так и ребенку не страшно будет одному и на улице удобнее помывку устраивать, а дом проветрится пока.

Велев тащить сюда всю посуду, пошла бороться с паутиной и пылью.

Старушка очень шустро и, как мне показалось, с каким-то даже азартом принялась за дело, и вскоре стаскала все, что было в доме, на улицу. Я же протерла шкафчики, предварительно убрав пучками трав с них эту липкую гадость, стол и окна. Потом оценила потолки и углы, поняла, что скакать со стула на пол не хочется и решила соорудить швабру-щетку, чтоб дотягиваться ей до потолка.

Глава 12. Планы и открытия

До темноты мы отмывали кухню. Во-первых, из нее все равно вынесли всю утварь и она была пустая, во-вторых, там печка, а значит, тепло, и, в третьих, она относительно небольшая по размеру, и убраться в ней проще. Дом с вида бы неказист, но внутри оказался довольно просторным, была в нем и кухня, и пара спален, и гостиная-прихожая. В общем, легко и с комфортом можно разместиться втроем, но и уборки немало потребуется.

Я отскребала со стен и потолка паутину, которая оказалась вреднее, чем я думала, и на швабру не цеплялась. Для этого пришлось залезать на табуретку и действовать ручками, собирая липкую дрянь на пучки трав. Бабка в это время перетаскала на улицу матрасы и белье, чтобы они проветрились и вязала мне удобных травяных пучков.

– Вот же как оказалось-то, а, – бормотала она, раскладывая их на столе. – Кто ж знал, что от полыни такая польза будет? А мы ведь все выдергивали ее.

– Всякая трава в природе нужна, главное знать, что у нее за свойства и как ее правильно собирать и применять, – поддерживала я ни к чему не обязывающий разговор.

– Неужто ты и свойства трав знаешь, знахарка что-ли? – спросила бабка.

– Не, бабуль, я учительница. Но в моем мире, мы примерно на одной ступени эволюции стоим. Вроде без нас не обойтись, но заслуги наши никто не ценит. У нас каждый считает, что лучше знает, как учить и как лечить надо. Кстати, не знаешь, смогу я тут работу по специальности найти?

– В пансионе что ли? Можно попробовать, ты же грамоту разумеешь?

Какой хороший вопрос, однако! Актуальный и своевременный. Слезла и села на табурет, с которого чистила потолок.

– А я не знаю, – призналась.

– Как так? – удивилась старуха. – Вас же специально учат всему – и как мир устроен, и истории, и законам. Неужели про грамоту забыли?

– Ой, да ладно тебе, бабуль, ты будто не поняла, что я не совсем нормальная попаданка. Сама же меня из реки вылавливала. Скажи еще, что случайно там оказалась?

– Ну видела, как кто-то из кареты в воду шлепнулся, вот и подошла глянуть. Вдруг за помощь и информацию удалось бы монеткой разжиться, – призналась старуха.

– То есть сдать меня хотела? А чего помогла тогда?

Обиды на старуху не было, понять её можно. Я бы и сама, наверное, так же поступила. Кто я ей – чужачка, а лишняя монетка всегда нужна, если на тебе ответственность за ребенка лежит.

– Дак ты ж сказала, что переселенка, – пояснила бабка так, будто это должно все объяснить.

Ладно, это тоже потом выясним, что у них тут за выверты логики. Вдруг окажется, что каждый обязан попаданке помогать? Тогда можно на грудь повесить плакат “помогите переселенке” и на рынке встать. Шучу, конечно. Но объясниться придется, чтоб старушка иллюзий не питала.

– Меня из моего мира украли, никто нас ничему не учил и не объяснял. На пристани хотели меня и других куда-то на корабле отправить, но потом там взорвалось что-то, приехали стражники, посадили всех в кареты и повезли в тюрьму. А я сбежала и упала в воду. Так что если ты рассчитывала на какую-то выгоду, то зря. Взять с меня нечего.

– Нет, – покачала головой бабка. – Не в тюрьму, ты скорее всего не так поняла. В управление стражей, наверное, повезли или в Надзор, вас в тюрьму просто так никто не посадит, закон такой есть. А что со стражей, так переселенцев охраняют, чтобы никто их не обидел, и они не натворили чего по незнанию.

Черт, а почему я решила, что в тюрьму? Потому что мужик тот что-то такое сказал! Хотя я ведь действительно могла не так понять, все-таки язык чужой, и за точность перевода не ручаюсь, я после месяца жизни в Германии начала на двух языках думать.

– Ладно, завтра тогда узнаем, что мне полагается, как переселенке. Но…, – я замялась, не зная, как перейти к тому, что я для себя решила, но с Ратолой обсудить как-то не додумалась. – Если вдруг завтра окажется, что никто меня задерживать не будет, и я вольна идти на все четыре стороны, можно я у вас останусь, а? Не прогонишь?

– Деточка! – всплеснула старуха руками. – Да я в ноги тебе падать хотела и уговаривать хоть иногда к нам ты заглядывать! Ты же нам с Ариком надежду подарила. Ты не видишь, но ты проклятую магию убрать сумела, вон в доме-то и светло и сухо стало!

Опять она про магию, которую я убей, но в упор не вижу, хоть и так и этак пыталась. Купол я разглядела на пристани, значит, могу магию видеть. Правда, там это могло получиться, потому что я во сне это уже делала, размывала пятна, а тут ничего такого я не нашла.

Так что дело, думаю, не в магии, а просто дом надо было отмыть, протопить и проветрить, вот и все чудеса. Еще потом крышу перекроем, крылечко поправим, стены заново побелим… Ой, сколько дел-то! И на все ведь деньги нужны. Но ничего, я завтра обязательно придумаю, как заработать. Тем более, если меня не гонят, так у меня и стимул есть, жилище удобным и теплым сделать. А сейчас спать!

Затащили, предварительно выбив на улице, матрасы, постелили их прямо на вымытом полу, в закутке за печкой помыли Арика, сами ополоснулись, как могли. Точно, идею с баней обдумать надо! И записать, чтоб не забыть.

– Баба Тола, А нет ли у тебя чем и на чем писать? – спросила, переодеваясь в ночнушку, которая щедрая бабка нашла в сундуке.

– Перо что ли? А, все-таки разумеешь грамоту-то? А то я уж думала учить тебя. Хотя завтра в Надзоре поди и учителя приставят.

Вот уж не знаю почему, но не хотелось мне, чтобы меня какой-то посторонний тип опекал, учитель там, не учитель… И вообще разве хорошее дело Надзором назовут? Мне нравилось быть с бабуськой и Ариком, и не надо мне больше никого.

Но это все завтра, а пока, уложив отмытого мальчишку и бабку на матрасы, я пристроилась на той же табуретке и принялась записывать вопросы, которые у меня возникли, и идеи. Идеи обсудим с Ратолой, а ответы на вопросы пусть тоже она узнает в Надзоре, потому что самой идти мне туда категорически не хотелось.

А все из-за того типа!

Мог бы по нормальному все объяснить, а не связывать заклинанием. И других, кстати, тоже. Сначала везут, как преступников, а потом еще на какую-то свежую струю рассчитывают… А вот фигушки им! Опекуна они, видите ли, назначают. А он поди потом и сливочки снимает, поэтому никто никаких попаданцев в глаза не видит. Вроде и есть они, а по факту сидят где-то и на чужого дядю батрачат.

Глава 13. Начать с нуля

Мир назывался Киурон, а страна, в которой я оказалась, – Нибилуния. Правил ей король, а при нем, как положено был двор и Совет. Королевство делилось на герцогства, те на графства, а последние – на баронства. За каждую административную единицу, соответственно, отвечал герцог, граф или барон.

Королевский Совет имел совещательный голос и мог предлагать законы и принимать отдельные подзаконные акты. Туда входили авторитетные личности из разных сфер, и те, кто отвечал за территории – герцоги и графы. Последние, к слову, были обязаны не только управлять наделами, но и состоять на государственной службе в одном из ведомств, подчиненных королю. Например, в том же департаменте Надзора за попаданцами или в одном из отделов Тайной Канцелярии. Все, кто входил в Совет носили титул “лорд”, к остальным обращение было простое – “господин” или “госпожа”. Впрочем, к женщине можно было обратиться и “леди”, но это не было официальным именованием, слово использовалось, чтоб подчеркнуть уважительное отношение.

К попаданцам здесь относились лояльно, но только к официальным переселенцам. Вплоть до того, что если они совершали правонарушение, их не могли посадить в общую камеру, только задержать не более чем на сутки, предложив апартаменты для аристократов. Да-да, в тюрьмах тут и такие были! Отвечать за деяния переселенцев в течение первого года должен был чиновник-опекун из Надзора или тот, кого это ведомство назначит.

В плане работы переселенцев никто не ограничивал, занимайся чем хочешь в рамках закона. Но фактически большинство попаданок оказывались замужем за своими опекунами или приближенными к ним. Мужчинам было проще, но и они не избегали брачных уз.

Вот кому тут не повезло, так это детям. С семи лет они обязаны были находиться в пансионах, а если ребенок был переселенцем, то с трех. И все бы ничего, вот только “пансион” – это у них такой школа-сад-интернат! То есть дети там круглосуточно находятся. А когда у них магия раскрывается, то стройными рядами переходят учиться дальше в Академии и прочие учреждения.

Короче, варвары эти киуронцы! Но придется смириться – я по специальности учитель начальных классов, так что работу планирую поискать в пансионе. Я бы конечно, гувернанткой предпочла, чтоб не в большом коллективе быть, мало ли выдам себя, но их тут нет! Даже няни не особо распространены, если только к грудничку кто возьмет, мамаши стараются хотя бы до семи лет с ребенком побыть.

Ну что сказать, дурочки! Давно могли бы объединиться и потребовать нормальные школы и садики им открыть. Я бы ввязалась, честно, работать с детьми мне всегда нравилось, и быть учительницей в нормальной школе я была бы только рада. Но я вне закона. Вот ведь как все обернулось – дома я, как и многие, на гастарбайтеров недобро косилась и ругалась на засилие мигрантов в нашем городке, а сейчас сама нелегал. Карма, однако!

Но работа нужна даже тем, кто вне закона, и на следующий день с утра я отправилась на ее поиски. Ратола придумала мне легенду, мол, я сестра ее пропавшей снохи из графства Лоттертаун, приехала по просьбе бабки помочь поставить на ноги больного племянника.

Одежду подобрали из оставшихся вещей, волосы в косу заплели на местный манер простых горожанок, (я порадовалась, что не стала никаких модных стрижек дома делать), манюкюр соскребли остатки, (вот спасибо бывшем мужу, благодаря ему стойкий гель-лак был мне недоступен), бабка выделила мне монетку на извозчика и на всякий случай написала адрес на бумажке.

Факт, что я умею читать мы выяснили вчера, после того, как отошли от плохих новостей и сели думать, как жить дальше. И для начала решили припрятать мои вещи, а для этого принялись потрошить рюкзак.

Вот тогда-то изумительная книжка, прихваченная мною из кризисного центра в Ганновере и прояснила кое-что. Оказалось, это не просто томик фантастического романа, это обучающий артефакт, разработанный специально для будущих переселенцев! Суть – обучение языку и передача содержащихся в нем знаний. Я его случайно активировала, когда листала и о страничку порезалась. Там под корешком иголка и место определенное, куда палец прикладывать. Но у меня не по правилам все произошло, а потому язык я знаю и читать могу, но вот усваивать знания, что в книге содержатся, придется по старинке, читая ее самостоятельно. Зато артефакт со мной то ли магией поделился, то ли щит создает надо мной из-за неправильной привязки, в общем, мы теперь с ним связаны, но как именно непонятно. Старуха его в руки брать отказалась, побоялась нарушить что-нибудь из плетений. Сказала, вдруг я говорить и читать разучусь, и что тогда делать будем?

До конца дня мы ныкали все вещи, что могли выдать мою иномироность. Единственное, что удалось отстоять – йогурты и книгу. Жила во мне надежда оживить бактерии в молочном лакомстве, поэтому старуха поворчала, но обновила стазис. А книгу Ратола велела взять с собой и для этого соорудила в платье специальный карман. Потому что выяснилось, что когда я томика касаюсь, то он магию мою то ли прячет, то ли поглощает, но мага во мне не видно. Тонкостей старуха не поняла, но мы дружно решили, что свойство это полезное и как раз нужное для того, чтобы не опасаться Надзора.

Сметану мы растворили в прикупленном Ратолой молоке, вроде так закваска получается и домашний кефир. Потом еще яйца добавим и сыр домашний сварим, посмотрим, что получится, может удастся его выменять на что-нибудь. А остальные продукты пришлось пустить в расход, то есть съесть.

Что пригодилось, так это зелья, но не земные, а те, что мне доктор в приюте оставил. Старуха опознала их как местные, но сказала, что Арику они не подходят. Жалко, конечно, очень мальчишке помочь хотелось, но может при нормальном питании и крыше над головой ему получше будет?

Неизвестные зелья Ратола снесла в лавку аптекаря и с этих денег купила продуктов на первое время, пальто и обувь для меня.

В общем, экипировала меня самым тщательным образом и отправила искать работу.

Глава 14. Очередной бизнес-план, или афера века

Домой я вернулась растревоженная. Насколько большой Зарильск, повезет ли мне в следующий раз разминуться с мужчиной? Чем крупнее город, тем проще в нем затеряться, может лучше уехать в столицу?

“Нет, – останавливала себя я, – одна я бы еще могла устроиться в другом месте, но не оставлять же старуху и ребенка. Просто надо быть вдвойне аккуратнее и осмотрительнее. И научиться вести себя как местные девушки”.

Бабка по моему виду сразу все поняла.

– Ничего-ничего, девонька. Не переживай. Давай-ка сундуки перетряхннем, да посмотрим, что продать можно, – утешала она меня.

– Там еще есть, что продавать? Я думала, раз вы на улице жили, то у вас ничего нет, – усомнилась я.

– На улице мы не так давно, кабы дом Арика не пил, не ушли бы. А под мостом проще, когда у тебя ничего нет. Я продавала потихоньку, что могла, но у меня неохотно берут, боятся, что прокляну. Так что давай посмотрим и выберем, что куда сгодится.

До вечера мы перебирали сундуки, точнее, лари. Хитрая бабка, оказывается, большую часть вещей спрятала в подпол. Зря, конечно, потому что это не самое подходящее место для хранения. Пришлось развешивать и раскладывать вещи на улице для просушки и проветривания, выбивать его и всячески очищать от вездесущей паутины. Успели разобрать только один ларь с домашним текстилем. Несмотря на сырость, все сохранилось неплохо, даже мыши ничего не погрызли, хотя я была уверена, что именно а подполе они и притаились.

– Баб Тола, так мы будем долго возиться, да и забор у нах хлипкий, на ночь боязно оставлять, утащат еще, не посмотрят, что у тебя слава местной ведьмы. Можешь меня хоть каким-то приемам научить, мне кажется, что у меня получится хоть пыль-то убирать. А то сил никаких нет уже, – сказала я, опустив палку, которой выбивала небольшой коврик, и присела под навесом оглядеть плоды наших усилий.

И поняла, что я хомяк! Самый злобный и жадный хомяк на свете! Куркуль просто напросто. Мне было жаль продавать весь этот скарб. Представила, каким стал бы дом, расстели мы все эти коврики и занавески, и скатерти…

Дом, милый дом! Как же я хотела, чтобы у меня было свое уютное гнездышко. Увы, не сложилось, но разорять чужое рука не поднималась.

– Завтра возьмем только две скатерти, сходим, приценимся. Если за них ничего не дадут, то не станем ничего продавать. Придумаем что-нибудь другое! В конце концов, это наследство Арика, его родители вернутся, а тут дом пустой. Нельзя так, не по-людски, – решила я и озвучила свои мысли бабке.

Она зарыдала. Тихо, практически беззвучно, но от того ее горе становилось только больше.

– Так, баб Тола, ну-ка, тормози, моя дорогая. Ребенка напугаешь! Ну что ты, – неловко утешала я ее. – Крыша над головой есть, урожай опять же какой-никакой. И не безрукие обе, проживем как-нибудь. А что до родителей Арика, так ведь их трупы не видел никто?

Старуха помотала головой, и я воодушевленно продолжила:

– Значит, есть надежда, что они живы. Помнишь, я тебе говорила, как меня в тюрьму отправили? Так вот, нас на пристани взяли, когда таких же бедолаг, как я, на корабль грузили. А если это не первый такой рейс? И сейчас стражи начнут расследование и найдут украденных людей?

Сама я в не особо верила, что стражи, которые моих безвинных соотечественников в казематы упекли, будут кого-то искать. Но вдруг? Тем более, что Ратола после этих слов успокоилась, задумалась, и вид у нее стал деловой и сосредоточенный.

– Спасибо, тебе, Софи. Снова ты старухе надежду подарила. Я узнаю, девонька. Завтра на рынок пойдем, сможешь там одна ненадолго остаться, пока я сплетни собираю?

Заверила бабку, что со мной точно ничего не случится, и все будет отлично. Тем более, вспомнила, что когда меня мужик тот спеленывал, я в плаще была с глубоким капюшоном, так что он лица моего, скорее всего, не видел, потому и сегодня не узнал. Да и что человеку такого положения на рынке делать, так ведь? Когда он мне упасть не дал, я и едва уловимый аромат его парфюма заценила, и перчатки из кожи тонкой выделки, и что пальто на нем как влитое сидело, явно на заказ шилось. И целая стопка книг, перевязанных бечевкой, о многом сказала. Здесь книги – удовольствие не для простых смертных. Так что преследователь мой явно статусный служака и на рынке ему делать нечего!

***

В том, что на базаре с подозрительным мужчиной я не встречусь, я не ошиблась. А вот насчет того, что все пройдет нормально…

Но давайте по порядку.

С утра взяли мы с бабкой пару скатертей самых нарядных и двинулись на рынок. На месте решили разделиться. Я по рядам пошла пристраивать скатерку на реализацию, а бабка у входа встала. Это я ей предложила. Ну не знала я, что на торговлю тут надо разрешение получать, и бабка, видать, не в курсе была. В итоге, пока я по рынку ходила, присматривалась, приценивалась и наполнялась впечатлениями, бабку мою “замели”.

Два стражника докопались до старушки, что дескать нет разрешения, так плати штраф. Ратола без боя сдаваться не собиралась, и к тому времени, когда я подошла, вокруг них уже собралась толпа, которая с интересом наблюдала и комментировала происходящее.

Вымогатели убогие! Меня такое зло взяло, что я, забыв об осторожности, ляпнула:

– Ты глянь, какие смелые! Вдвоем на старушку напали, деньги клянчут. Скоро у детей леденцы отбирать начнут!

–А так ей и надо, ведьме! – взвизгнула рядом со мной какая-то девица, что стояла и сосала этот самый леденец, глядя, как два мужика пристают к пожилой леди.

– Ну ведьма, и что? – тут же окрысилась я. – А ты не была бы дурой, так давно бы уже прибежала, да у ведьмы зелье от прыщей попросила. А то такая рябая, что без слез не взглянешь.

Лицо девицы действительно было в оспинах, и я невольно подумала, что в аптечке, прихваченной при побеге, что-то такое было.

“Красавица” надулась, как рыба фугу, и я подумала, что если она сейчас не иглы в меня запустит, то уж точно в волосы вцепится. Обрадовалась даже. Тогда бы стражники, по идее, должны были оставить свою добычу и переключиться на нас с девахой. Но молодку удержала дородная тетка, сильной и властной рукой перехватив дурочку и задвинув ее себе за спину.