Хрустальный дом

Глава 1. Линда. Командировка в Эллиндж

Спайд-Корпарейшен располагался в огромном двадцатиэтажном здании, словно вылепленном из металла и стекла. Сверкающая, напоминающая ледяную вершину, глыба.

Зеркала отразили Линду в полный рост сразу же, как только она вышла из лифта – точенная фигурка, красивое личико. Классическая серая юбка-карандаш, белоснежная блузка – ничего лишнего.

Перед кабинетом с надписью: «Клод Клайд» дожидалось очереди с десяток соискателей.

Опытный взгляд Линды определил, что на большинстве из них часы дороже, чем весь её гардероб. Но, упрямо сжимая зубы, она направилась к секретарю за стойкой:

– Добрый день. У меня назначена встреча с мистером Клайдом в половину девятого.

– Вашу визитку, пожалуйста? Одну минутку, мисс.

Секретарша, стуча каблуками, прошлась по скользким плитам и исчезла за дверью.

Вернувшись, с приветливой улыбкой сообщила:

– Мистер Клайд ожидает вас.

Распрямив спину, старательно игнорируя косые взгляды, Линда последовала за своей проводницей.

– Мисс Филт? – приветствовал её Клод Клайд. – Садитесь, – кивком указал он на стул.

Всё в кабинете выглядело холодным и чистым, даже стерильным, включая хозяина.

– Как оговорено в условиях приёма, я принесла портфолио, – дрогнувшей рукой протянула папку Линда.

Собственные достижения, казавшиеся до сего момента вполне внушительными, при взгляде на мистера Клайда съёживались до мизера.

Босс даже не стал делать вид, будто документы Линды его чем-то заинтересовали.

– Филт – это ваша первая фамилия? – неожиданно спросил он.

– И пока единственная.

Линда не понимала, куда он клонит.

– Кем вам приходился Теодор Филт? – последовал новый ошеломляющий вопрос.

– Отцом.

– В своё время, если не ошибаюсь, он работал на Фабиана Сангрэ? Бывшего мэра Эллинджа?

– Многие из тех, кто жил в Эллиндже, работал на Фабиана Сангрэ.

Только кому-то повезло остаться в живых, а отцу Линды – нет.

Об этом говорить она точно не хотела.

Со дня смерти родителей прошло двенадцать лет, но старая рана в сердце так и не затянулась. Слишком резко из любимых папиных дочек они с Меридит превратились в никому не нужных бедных сироток.

Стоило органом опеки выяснить, что отцовская страховка не покрывает оставленных им долгов, участь сестёр Филт оказалась предрешена и незавидна.

– Я не понимаю, какое отношение мой отец имеет к сегодняшнему соисканию? – сдавленно выдохнула Линда, судорожно сжимая пальцы.

– Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо: мне вас рекомендовала Серена Фальконе. Она сказала, что обязана Теодору Филту и хочет позаботиться о будущем его дочери. Я не могу отказать её просьбе. Но если вы получите работу, вам придётся вернуться в Эллиндж. Вы к этому готовы?

– Почему нет?

Мистер Клайд недовольно вздохнул:

– Мне велено нанять вас, мисс Филт. Но не стану скрывать – я считаю, что ваш возраст и, как следствие, отсутствие должностных компетенций, делает вас неподходящей для этого дела кандидатурой.

– Что за дело?

– О вступлении в наследство.

Линда расслабилась.

Уж что-что, а помочь принять кому-то наследство навыков у неё хватит!

– Напрасно вы так улыбаетесь, мисс Филт. Вы ведь понимаете, что нашими клиентами являются непростые люди? Речь идёт о колоссальных суммах. Вы когда-нибудь слышали об Элледжайтах?

Вопрос мистера Клайда, в который раз, заставил Линду растеряться:

– Я мало интересуюсь фольклором и легендами, сэр.

– Легендами? Фольклором?! – фыркнул мистер Клайд. – Вы знаете, что более тридцати процентов акций в этой самой компании, где мы сейчас с вами сидим и разговариваем, принадлежит Элледжайтам? И земля под этим зданием – тоже. Да если изъять суммы, которыми владеют эти мифические миллионеры, самолёты перестанут летать, строительные фирмы – строить, кинокомпании – выпускать фильмы. А вы говорите – легенды? Иногда род пресекается по мужской линии, фамилия принимает иное звучание. Всё это создаёт честным юристам головную боль. Словом, мисс Филт, вам предстоит поехать в Эллиндж и разобраться со всем этим. Если, конечно, вы хотите работать в Спайд-Корпарейшен?

– Можете в этом не сомневаться, – отрезала Линда.

***

Рейс № 5, обслуживающий маршрут Дэвисьон – Эллиндж, должен был взлететь примерно через пятнадцать минут.

Пассажиры занимали места, протискиваясь друг за другом по проходу между рядами кресел.

Линда дисциплинированно пристегнула ремень безопасности.

Симпатичная стюардесса обратилась к ней с вежливой улыбкой, предлагая чем-нибудь скрасить полёт:

– Не желаете ли кофе или апельсиновый сок?

– Ничего не надо.

Как всегда, перед полётом Линда нервничала.

Она не любила терять контроль над ситуацией, а самолёт контролировать не могла.

– Тогда, может быть, желаете полистать журнал? – не унималась стюардесса.

– Оставьте, пожалуйста. Спасибо.

С первого же разворота глянца сверкала улыбкой Серена Фальконе – жена министра внутренних дел, занимающаяся благотворительностью, ежегодно делающая внушительные пожертвования приюту для бедных, ведущая патронат Закрытой Школы для девочек, да и просто удивительная красавица.

Линда взирала на неё со смесью восхищения и неприязни.

В какой-то мере Серена воплощала в себе всё то, чего она хотела для себя.

Вот только мало кто знает, что добродетельная супруга Андреа Фальконе и единственная дочь Фабиана Сангрэ, в узких кругах известного как Кровавый Барон, одно и то же лицо.

Линды помнила, как Серена приходила в день похорон отца.

Её сопровождал названный брат, Рэй Кинг.

Молодые люди были в почти одинаковых чёрных брючных костюмах и непроницаемых солнцезащитных очках.

В памяти Линды сохранился звук, который издавали при ходьбе высокие, острые каблуки Серены – чёткий, холодный, слишком звонкий в глухом царстве мёртвых, звук.

Свет, ворвавшийся в распахнутые двери вслед за Рэем и Сереной, не смог проникнуть далеко, и остался лежать у входа жёлтой заплаткой.

Серена и своему спутнику сделала знак отстать.

Она шла вдоль ряда скамеек, держа узкую спину очень прямо. Белое, как у вампира, лицо резко контрастировало с тёмными локонами и солнцезащитными очками.

Серена положила на крышку гроба алые гвоздики.

Юная Линда тогда ещё подумала, что цветы похожи на саму незнакомку – такие же прямые, хрупкие, сдержанные и привлекающие внимание.

Оказывается, через столько лет эта странная особа не забыла о них с сестрой? Оставила негласную рекомендацию в Корпорации Спайд?

– Извините, мисс?

Линда открыла глаза, выныривая из тёмного облака воспоминаний.

Взгляд остановился на по-прежнему улыбчивом лице стюардессы в зелёной униформе:

– Не желаете ли более крепких напитков?

– Нет, благодарю. Хотя… принесите, пожалуйста, чашечку кофе.

Шёпот реактивных двигателей внушал уверенность – ровный, размеренный.

На коленях лежал журнал, с разворота которого продолжала спокойно и уверено улыбаться Серена Фальконе.

Линда вздохнула и перевернула страницу.

– Ваш кофе, мисс, – осторожно протянула стюардесса чашку с бодрящим напитком.

Линда обожала кофе.

Тонкий аромат молотых кофейных зёрен всегда прояснял сознание.

Не позволяя себе иметь дурных привычек вроде курения или увлечения спиртным, она баловала организм кофеином, временами поглощая его в больших количествах.

Попивая напиток мелкими глотками, Линда вновь задумалась.

Эллиндж – незабываемый город.

Перед внутренним взором встал их белоснежный дом на Второй Линии – дом, где у каждого члена семьи, даже у шестилетней Мередит, была отдельная комната.

Дом, окружённый газоном и аккуратным белым штакетником.

В рождественскую неделю вся округа светилась яркими огоньками, становясь похожей на Сказочную улочку с пряничными домиками.

Весной в распахнутые окна вливался бодрящий ветер, напоённый запахом сирени.

Мать Линды обожала сирень. И отец был рад рассадить кусты вокруг дома.

Всегда улыбчивый, жизнерадостный, он махал на прощание рукой перед тем, как сесть в свой спортивный порше.

Машина отца выглядела слишком агрессивно на уютной, белой кукольной улице. А мамин респектабельный белоснежный мерседес вписывался в неё идеально.

Страсть к однотонным цветам Линда унаследовала именно от матери-кореянки – Лиен Ким.

От неё же сестрам Филт достались узкие кукольные личики с высокими, мягко очерченными скулами, нежными тонкими чертами и словно светящейся, фарфоровой кожей.

«Мой нежный Лотос», – обращался отец к матери.

Он не переставал её любить даже после пятнадцати лет брака.

Любил до самой смерти.

Линде казалось, что её родители представляют собой идеальную пару: нежная, игривая, как кошка, Лиен, натура артистичная и творческая – художница, музыкантша, писательница (ей легко удавалось совмещать в себе все дары Психеи) – и мужественный, трезво мыслящий Теодор Филт, надежный, как скала, ни разу не нарушивший обещания. Прекрасный отец, муж, семьянин.

Они дополняли друг друга, как черная и белая половина инь-янь, как вода и пламя.

Когда всплыла правда о том, кем её отец был на самом деле, в душе Линды словно что-то надломилось. Для четырнадцатилетнего подростка, склонного к максимализму, оказалось невозможным совместить два образа: светлый – отца и черный – головореза Кровавого Барона.

После смерти родителей, когда выяснилось, что за девочками нет ни гроша, Мередит определили в приёмную семью, а Линду – в приют.

Жизнь превратилась в ад. Вспоминать об этом не хотелось.

Линда не сломалась только из-за Мередит. Она жила мыслью о том, что сделает всё, но не позволит сестрёнке очутиться в этом рассаднике зла.

Жизнью Линды стала её работа и однажды дела пошли в гору.

Может быть этим она обязана Серене Фальконе?

***

Не прошло двух часов, как длинный белый пассажирский авиалайнер начал снижаться.

Стоило выглянуть в иллюминатор и можно было увидеть передвигающиеся автомобили и вспыхивающие в сумерках огни.

Справа от самолёта промелькнула группа мотелей аэропорта, слева – монумент с рестораном в центре.

– Всего доброго, – пожелала Линде на прощание улыбчивая стюардесса.

– И вам того же, – кивнула Линда.

Заходящее солнце слепило глаза.

Обоняние раздражало сотни запахов, приятных и не очень: духи, лосьоны, табачный дым, мыло, химчистка, бензин.

Следуя за потоком пассажиров Линда прошла в огромный зал с длинными, сплошными окнами и проходами прибытия и посадки.

Ряды кресел в большинстве своём пустовали, лишь некоторые из них были заняты пассажирами, дожидающимися рейса.

С потолка ярко светили флуоресцентные лампы.

Рекламные щиты приветствовали вновь прибывших слоганами: «Смотрите Индастрисс-канал», «Курите Мальборо», «Пейте Кока-колу».

Стоило ступить в вестибюль с вывесками ПРИБЫТИЕ и ОТЛЁТ, как из багажного отсека поспешили вывести сданные пассажирами вещи.

– Простите, – нахмурился проводник на вопрос Линды, – но вещи мисс Флинт уже отправлены согласно полученному распоряжению.

– Но я не давала никаких указаний!

– Распоряжения отдал я.

Театральность появления незнакомца усиливалась его обликом – брюки, свитер с высоким воротом, модно состриженные волосы – всё чёрного цвета.

– Мисс Филт, если не ошибаюсь?

– Верно, – кивнула Линда. – С кем имею дело?

– Мистер Калхаун, поверенный Синтии Элленджайт.

Линда по инерции пожала протянутую руку.

– Я не предполагала встретить сопроводительный эскорт.

Мистер Калхаун не пожелал ответить на улыбку.

– Мы ждали, что вы прилетите утренним рейсом.

– Необходимо было закончить кое-какие дела. Сожалею, если доставила вам беспокойство.

– Госпожа Элленджайт не любит ждать.

Как только они подошли к светлой Тайоте Хайлендер Калхаун распахнул перед Линдой дверцу.

Садиться на ночь глядя к незнакомому мужчине, пусть и презентабельного вида?

Уловив колебания Линды, он процедил сквозь зубы:

– Хотите, чтобы я предоставил вам рекомендательные бумаги, мисс Филт?

Проклиная себя и сложившуюся ситуацию, Линда нырнула в бело-кожаное нутро автомобиля.

– Здесь рано темнеет, – зябко повела она плечами.

– В это время года не раньше девяти. Просто сейчас надвигается буря, поэтому небо такое чёрное.

Линда не была суеверна, но приближение грозы показалось ей плохим предзнаменованием.

– Надеюсь, мы успеем быстро добраться до места? Судя по перепаду давления заваруха будет серьёзной.

Калхаун не ответил, следя за дорогой.

Вдалеке уже посверкивали молнии, но в городской суете они выглядели не слишком пугающе.

Однако, когда, обогнув основной въезд, они двинулись по шоссе на север, Линда снова ощутила волнение.

Калхаун вёл машину аккуратно, не превышая скорости.

По соседней полосе со свистом проскочил мощный мотоцикл фирмы «Харлей Дэвисон».

Удар грома прогремел раскатисто и словно совсем рядом.

– Что б тебя! – выругался Калхаун, рефлекторно ударяя по тормозам, когда мотоцикл вильнув, подрезал их. – Недоумки! Уши бы им оторвать!

Следом за громом разразился ливень.

– Далеко ещё? – встревоженно спросила Линда, мимолётно подумав о том, что мотоциклисту сейчас уж точно приходится несладко.

– Обычно около получаса езды. Но из-за погоды добираться придётся дольше.

Дождь лил как из ведра, темнота сгущалась.

Снова сверкнула молния, на этот раз совсем близко. Оглушительно прогремело.

Линда непроизвольно дернулась.

– Это всего лишь гром, мисс Филт. Что же будет, когда…

– Когда – что?!

– Вижу, вас не слишком хорошо проинструктировали?

– Если вас интересует, меня просветили, что речь идёт о…

Машину круто занесло.

– Что вы делаете?! – вскричала Линда. – Мы вот-вот перевернёмся!

– Дорога плохо держит. Практически никто ею уже и не пользуется.

– Так чёрта лысого было нужно по ней ехать, раз это опасно?!

– Синтия Элленджайт хочет встретиться с вами немедленно, а другого пути к её дому нет.

– Слушайте! – раздраженная до потери самообладания, сказала Линда. – Может быть лучше остановиться? Переждать, пока буря стихнет?

– Хорошо если она к утру уляжется.

Через четверть часа они прибыли на место.

Дождь продолжал лить с такой силой, что дом казался размытым потоками воды.

К главному входу вела вереница невысоких ступеней.

– Сюда, мисс Филт.

За порогом их дожидалась новая лестница. Покрытая узорчатым ковром, она поднималась вдоль правой стены. За тяжелыми, коричневыми шторами, закрывавшими окна, продолжал громыхать гром. Всё вокруг казалось декорацией к фильму ужасов.

– Сюда, прошу вас, – снова распахнул Калхаун очередную дверь, и Линда вошла в комнату.

Первое, на чём задержался взгляд, был овальной формы стол со свечами в канделябрах.

Пляшущие язычки пламени позволяли рассмотреть внутреннее убранство – расписанные под старину стены, потёртые портьеры на окнах, истлевший ковёр.

От матерчатой обивки стульев исходил застарелый запах плесени.

– Вот, наконец, и вы, мисс Филт.

– Миссис Элленджайт?

Женщина стояла в густой тени. Разглядеть какие-либо детали в её облике было невозможно.

– Миссис? Увы, нет. Я не дожила до этого почтенного звания. Хотя и «мисс» мне тоже вроде как не подойдёт?

Фигура выдвинулась вперёд, вступая в дрожащий круг света.

Линде показалось, что для женщины госпожа Элленджайт слишком высока ростом – почти на голову выше неё самой.

Лицо красивое. Изящно очерченные скулы, аккуратный носик, глаза, походившие на кошачьи – овальные, узкие, чуть-чуть загнутые вверх с внешних уголков.

«Она совсем молодая!», – с удивлением подумала Линда.

Волосы и кожа у хозяйки дома были не просто светлые – белоснежные.

Чёрное платье средней длины выглядело целомудренно, но при этом облегало фигуру с вызывающей откровенностью перчатки.

Украшением служили длинные нити чёрного жемчуга и белые кружева.

Синтия улыбнулась.

Охваченная сиянием, распространяющимся от свечей, она выглядела одновременно и безумной и похожей на ангела.

– Вам нравится моя внешность, мисс Филт?

Линду удивил вопрос.

– Красота – моё наследие. Как и порфирия. Благодаря моему заболеванию я не переношу свет ярче, чем этот. Межродственные браки, бывшие в ходу у моих бабушек и дедушек, дали такой вот замечательный результат. Видите, – развела руками Синтия, – моя необычность объяснима. Болезнь не слишком распространена, но достаточно хорошо известна, чтобы вы больше меня не боялись.

Глаза Синтии насмешливо блеснули:

– С чего начнём? Пожалуй, с того, что приглашу вас со мной разделить ужин. Вы ведь наверняка успели проголодаться?

– Час поздний. А мне нужно успеть вернуться в город.

– Ещё нет и десяти. Эту ночь вы переночуете у меня. Неразумно покидать надёжное укрытие в такую бурю.

Спустившись по всё то же изогнутой лестнице вниз, они оказались в пыльном царстве столовой.

Фрески на стенах здесь давно потускнели, но, вглядевшись, можно было увидеть изображение огромного дома, скорее даже прекрасного замка, под куполом хрустальной крыши.

– Я не держу прислугу в доме, – поведала Синтия. – К этому часу горничные уже расходятся, так что обслуживать будем себя сами. Вы не против?

– Нисколько.

От стола распространялся чудесный запах, сразу заставивший Линду вспомнить о том, что она не ела последние восемь часов.

Неровный свет высвечивал белоснежную скатерть. На равном расстоянии друг от друга стояли большие белые тарелки.

– Добро пожаловать, – сказала Синтия, занимая пустующее кресло.

Линда последовала её примеру и погрузила ложку в тарелку с супом.

На вкус тот был приятным, но напоминал концентрат.

– Вы знаете, Элленджайты очень древний род? – заговорила Синтия. – Преемственность поколений в моей семье насчитывает, как минимум, пять веков. Но мы закончили бесславным вырождением. Возможно всё дело в моём богатом воображении, мисс Филт, но я думаю, что мы прокляты. Знаете, что такое проклятие?

– Словесная форма, содержащая пожелание бед и несчастий? – предположила Линда. – Вербальный ритуал, имеющий целью магической силой слова нанести обиду недругу, наслав на него злой рок?

Синтия рассмеялась:

– Проклятие – это возмездие за вполне заслуженную ненависть, вызванную палачом у жертвы. А Элленджайтов слишком многие ненавидели.

Молния на этот раз сверкнула будто прямо в комнате.

От удара грома задрожали тарелки на столе, заметались язычки пламени на свечах.

Линда вздрогнула, хоть никогда не считала себя впечатлительной особой.

– Да, мой род древний, – вещала Синтия как ни в чём небывало. – Теперь никто уже не сможет даже просто назвать имена всех его представителей, изображенных на фамильных портретах Кристалл-холла.

Да и сам Кристтал-холл давно уже словно усыпальница. А когда-то он походил на жилище богов.

Дом и по сей день полон реликвий. И пусть замок не охраняется, вот уже больше ста лет не находится храбрецов, отважившихся мародерствовать там, где некогда ходили мы. Славное было прошлое. Но вы, мисс, судя по всему, никогда не слышали легенду об Элленджайтах?

– Не слышала.

– Счастливица. Вы можете жить сегодняшним днём, не оглядываясь. А я, признаться, иногда чувствую себя улиткой, вынужденной тащить на себе груз былого великолепия фамилии и её дурной славы. Эйлленджайты обладали таинственной властью над окружающими. Они умели читать мысли. Любые раны на их телах закрывались в считанные минуты. Они видели во мраке как кошки и никогда ничего не боялись.

В истории моей семьи найдётся всё: победы над теми, кто осмеливался нам перечить. Жестокость до бессердечия не только с врагами, но и с теми, кто считал нас за друзей. Бесчисленные обольщения мужчин и женщин.

Честолюбие и амбиции Эллейнджайтов не знали границ. Их вожделения не под силу удовлетворить ни раю, ни аду. Соблазнять, сбивать в пути, подчинять – единственное, что доставляло радость их тёмным душам.

Листая семейные реликвии и предания, я иногда думала, что мои предки не люди, а истинное порождение ада.

Что иное, как не зло, владеющее ими, могло заставить совокупляться брата с сестрой, дядю совращать племянника, сына – насиловать родную мать?

Инцест, моя дорогая, у нас в обычае. Во время расцвета династии он очищал кровь, умножая силу рода, обостряя метафизические способности. Но в конце концов мы выродились до таких, как я – последних ростков, не способных дать новых побегов. Теней, прячущихся по запылённым углам как мокрицы, потому что солнечный свет уродует наши совершенные лица, оставляя на них клеймо в виде солнечных ожогов. Свет убийственен для порождений тьмы.

Синтия выдержала паузу, какое-то время безмолвно наблюдая за мечущемся языком пламени на фитиле свечи.

– Я владею несметным богатством. Состоянием, величину которого большинство людей не в силах себе представить. Словно старая дракониха из древних сказок храню его для истинного владельца. Ты нужна мне, чтобы его отыскать.

– Простите?..

– Согласно древнему завещанию только мужчины могут наследовать легат целиком. Женщинам дозволено выступать в качестве временного распорядителя. Ну, а поскольку у меня, в следствии моей болезни, никогда не может быть детей, а сама я уже успешно разменяла четвёртый десяток, думаю, пришла пора искать следующего хранителя.

– Вы хотите, чтобы я помогла вам найти наследников?

– Наследник давно уже найден. Все, что тебе нужно – связаться с ним. Убедить вернуться в Эллинж. Одним из главных условий наследия является проживание наследников в Кристалл-холле – родовой резиденции Элленджайтов.

– Вы тоже живёте там?

– Там никто не живёт уже более ста лет. Потребуется немалое вливание денежных средств, чтобы вернуть Кристалл-холлу если не было величие, так хотя бы приличный вид. То, что когда-то было жемчужиной края, теперь почти руины. Если вы согласитесь заняться ещё и восстановлением Кристалл-холла, я готова щедро заплатить. Подумайте над этим.

Синтия прищурилась:

– Вы, Линда, станете связующим звеном, мостом между прошлым и будущим. Конечно же и речи быть не может о вашем возвращении в Дэвисьон. Я слышала, у вас там осталась сестра?

– Мередит учится в медицинском колледже Дэвисьона.

– А в Эллинже есть медицинский институт. Поскольку вам необходимо где-то жить, я сняла в аренду дом ваших родителей. Если успешно сработаемся (в чём я не сомневаюсь) получите родовое гнёздышко в личную собственность. Скажем, это станет частью нашего с вами расчёта. Ну, и наконец, с учетом того, что придётся покрывать большие расстояния в короткое время… у вас есть водительские права, мисс Филт? Вот ключи. Автомобиль у ворот. Можете пользоваться услугами моего водителя, а если пожелаете, садитесь за руль сами. И последнее – кредитная карта. В начале месяца, до десятого числа, я буду перечислять денежные средства. Если их окажется недостаточно, свяжетесь со мной по номерам, указанным в папке. На этом, если у вас нет ко мне вопросов, я предпочла бы закончить нашу занимательную беседу, мисс Филт.