И ниёр вурту (Я найду тебя)

Valery Frost И ниёр вурту (Я найду тебя)

Говорят, понедельник — день тяжелый. Я же вам скажу, понедельник — день невыносимо тяжелый. Начальник — зверюга. Прикидывается белым и пушистым, а на самом деле — слизняк. Но злобный. Как личинка колорадского жука. Противная и вредоносная.

Поэтому и пришлось задержаться допоздна. Это при том, что и на работу приехала раньше всех. Переделала кучу заданий, подтянула хвосты перед новогодними каникулами. А он все равно недоволен. Урод! Уволюсь к лешему!

Господи, как же спать хочется! Спасибо, тетенька! Вы выходите и мне место уступаете?

Спасибо, тетенька! Кивай, кивай, все равно в наушниках ничего не услышу. Пятнадцать минут… пятнадцать минут есть, чтобы вздремнуть…

Кресло неудобное, но если съехать чуть-чуть вниз по сиденью, то можно голову немного откинуть на спинку… ах, ты ж, блин! Толпа ноги топчет. Придется сидеть прямо, пока не рассосется.

Темнота накрыла мгновенно. Показалось, что тело втянуло в черную дыру. Как в пылесос.

Фьюить!

Я открыла глаза. Впереди дорога, по бокам — луг и лес. Дорога — грунтовка обычная. Пыль грязно оранжевого цвета и полуметровая полоса травы меж двух колей. И тишина…

Благодать. Лето. Птички поют. Не чирикают, а поют! Решила осмотреться. Оппа, ходить неудобно. Фу, длинная юбка. Нет, не юбка, а платье. И рукава длинные. И ткань тяжелая.

Это вам не велюрчик искусственный. Тут парчой пахнет. И кайма, словно золотой нитью вышитая. Вот это сон! Отдохну душой и телом.

Я вот тут прилягу. На травку. На чистую. Гадов ползучих нет? Ой, не кстати помянула начальника!

Огляделась с опаской — нет. Тишина. И расслабилась. Завалилась на спину, руки раскинула — ляпота! Солнышко с тучками в догонялки играют, птицы носятся, как угорелые. Из звуков — только шелест высокой травы да уханье совы вдалеке. А, еще дятловый отбойный молоток слышен. И мажорные переливы певчей птички — от высокой «до» до низкой «ми».

Букашки-таракашки жужжат. Красота.

Носом потянула — ни вони угарной, ни газов выхлопных, ни чебуреков с хачапури, ни макдональдсов с кофеями мобильными.

О, точно! И звонков не слышно! И машины не шумят! Пятнадцать минут в раю — это так мало!

Ну, что такое? Какого лешего портить мою идиллию? Это ведь мой сон! Только мой рай! А вы тут со своими криками!

Лениво повернув голову в сторону обнаружившихся за линией моего горизонта звуков, прислушалась. Топот копыт, крики людей… Ругаются, что ли?

Наверное, пастухи стадо гонят куда-то… О, а может, я тут на их выпасе развалилась?

Подскочила, как ужаленная, принялась осматривать место лежки еще раз, но, не обнаружив злополучных лепешек, успокоилась. Да и пастухи уже приблизились. Не хочу пастухов в своем сне! Идите лесом!

— Вот как! — пропел противный гнусавый голос, заставляя обернуться. — Сама нашлась!

Это ты ко мне обращаешься, гундосик? Это я сама нашлась? Да не терялась я! Мать моя женщина!

— Вы кто? — само по себе вырвалось.

Я ошалело смотрела на кучку потрепанных всадников. На пастухов они были похожи лишь трехдневной щетиной да прическами «под горшок».

— Да, действительно, Окта, ты кто такой, чтобы к ее сиятельству на «ты» обращаться? — вроде как вступился за меня широкоплечий всадник.

За меня? Как это — за меня? Какое еще сиятельство?!

— Ах, простите, ваше сиятельство, — спрыгнув с коня, залебезил гундос, — мы вас не хотели обидеть. Мы просто хотели вас найти, чтобы отдать подарок.

Я отказывалась понимать хоть что-то из этой комедии. Пытаясь сообразить, зачем в обычный приятный сон мне влили ложку дегтя, рассматривала небольшой отряд.

Практически все всадники спешились, и, обнажив холодное оружие, стали обходить меня, забирая по дуге. Меч в одной руке и нож в другой. У каждого. Неужели я такая страшная?

— Ну, так что, ваше сиятельство, подарочек вручать вам? — снова подал гнусавый голос Окта и, не дождавшись ответа, дернул за веревку — в дорожную пыль упал грязный тюк, до сего момента прикрытый крупами лошадей.

Грохнувшийся на землю мешок застонал, а я с ужасом обнаружила, что вовсе это не тюк, а человек. Дернулась было на помощь, но синхронно вскинутые в воздух мечи остановили на полушаге.

— Не стоит, — посоветовал оставшийся в седле всадник, обращая на себя мое внимание. — Ты абсолютно пуста. А против мечников… сама понимаешь.

Конечно, понимаю! Нет, я ничего не понимаю! Зачем они человека мучают? Руки связали, лицо изуродовали, избили, покалечили, не умыли, раны не залечили. Ему, наверное, больно!

На глаза набежали слезы. Я вновь глянула на сидящего в седле. Красавчик, ничего скажешь.

Или урод? Моральный.

— Отпустите его, — не попросила, а приказала я.

— Ты знаешь условие, — всадник прищурил глаза.

— Вы над человеком издеваетесь! Какие еще условия?!

— Он уже не человек, — кивнул красавчик в сторону пленника.

Гундос тут же дернул за длинные космы стоящего на коленях пленного, запрокидывая ему голову.

Я охнула и пошатнулась. Кроме того, что лицо мужчины было похоже на кровавую маску, так еще и на шее виднелись порезы и раны от веревки, от ошейника или поводка. Тоже мне собачку нашли… Глаз пленника не было видно вовсе, но жар, в который бросило меня от его еле уловимого взгляда, опалил кожу лица. Кончики пальцев закололо иголками.

— Отпустите его, — уже не столь твердо произнесла я.

Вокруг послышались хохотки. Видимо, моя нерешительность добавила смелости окружившим меня извергам. Красавчик спрыгнул на землю, медленно подошел ко мне.

Оказывается, он не только на лошади казался большим. Тут и без коня смотреть на него придется снизу вверх.

— Соглашайся на мои условия, и он будет свободен.

— Бред какой-то, — пробурчала я, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

В голове бурлило варево из мыслей. И стоило одной здравой всплыть на поверхность, как я тут же выхватила ее из общего месива — это ведь сон. Мой сон. Значит, и мои правила!

— К лешему ваши условия! — зло плюнула я в лицо красавчику.

В следующее же мгновенье мир потемнел. Гундос выхватил из-за пояса кинжал и в долю секунды рассек пленнику горло.

— А-а-а, — вырвался сиплый крик из моей груди.

Человек умирал, а я стояла с открытым ртом и не могла сдвинуться с места, видела, как кровь рывками фонтанирует из рассеченной артерии, заливает одежду и землю. Сердце замедляло бег, жар от кончиков пальцев поднимался по рукам.

Губы пленника зашевелились. Слышно ничего не было, но я почему-то умудрилась прочитать по губам: «И ниёр вурту».

— И ниёр вурту, — машинально повторила я и снова взглянула на отдавшего приказ.

Глаза красавчика горели адским огнем. Меня била крупная дрожь. Я все пристальнее вглядывалась в огненные омуты. Медленно проникала в сущность пламени. Мир вокруг вовсе потерял объем, звуки растворили, краски развеялись по ветру.

— Не смей. — Приказал красавчик. — Вирай, не смей!

Но я не слушала. Видела, как появляется страх в горящих глазах, слышала, как разбегается рать, лязгая доспехами, почувствовала дрожь земли от топота копыт.

Волна жара, растекшаяся по всему телу, вдруг сменила направление и ринулась к солнечному сплетению. Ха, говоришь, пустая я? А вот на тебе!

Последнее, что заметила и снова успела прочитать по мужским губам: «И ниёр вурту».

Снова повторила и проснулась от вспышки яркого света.

Полупустой вагон метро раскачивало из стороны в сторону. Моя голова покоилась на плече рядом сидящего человека, а сама я лицезрела, как трое подвыпивших — или у них лица такие? — парней сально оглядывают меня и гнусно гикают.

Свет в вагоне мерцал. Впрочем, это нормальная практика для новых станций нашей ветки.

Странный сон.

Я извинилась перед парнем. Тот махнул рукой, мол, ему самому приятно девушке помочь.

А затем еще и проводить предложил до остановки. Уж больно не понравились ему взгляды сидящих напротив.

Я отказываться не стала, тем более выяснилось, и выходить нам на одной остановке. Но в гости никого приглашать на чай не стала. А он даже телефон не попросил. То ли постеснялся, то ли решил, что раз уж соседи — обязательно встретимся.

Спать я легла за полночь, зато уснула сразу и без сновидений. Больше не хотелось видеть сон про травку и лошадок.

Говорите, понедельник день тяжелый? Так вот я вам скажу, вторник — день каторжный.

Начальство незримо присутствовало в каждом электронном письме, в каждом телефонном звонке, в каждом открывании двери.

Под конец рабочего дня я разбила вдребезги фирменную чашку с гравировкой двуглавого орла, и остаток вечера пила кофе из пластика.

Спать в метро я больше не желала. Даже ехала до конца стоя. Наблюдая за потоком входящих и выходящих людей, понимала, что вчерашний сон был навеян сложившейся обстановкой. Перестук колес — топот копыт, лязг доспехов — звук трущегося металла на поворотах рельс, мерзкий гундос — сидящий напротив субъект, чириканье птиц — голос диктора, объявляющего остановки. Все банально. Все просто.

Дома стало уютнее. Долгое стояние под горячей водой расслабило тело. И стоило мне натянуть одеяло на нос, как меня тут же засосало в сон. Снова, как пылесосом. Фьюить.

Я не могла открыть глаз — пот лился рекой, солеными каплями застывал на ресницах, а затем обжигал щеки, попадая на кожу лица.

— Вирай, идем! Давай скорее! — кто-то звал, и звал именно меня, дергая за руку, заставляя идти. — Вирай, вперед!

Я все же разлепила веки и поняла, что попала в ад. Уши мгновенно заложило ватой — я стояла над бурлящей рекой лавы. Невыносимый жар поднимался вверх, прихватывая с собой пепел, бросал искры в лицо. Вот отчего горела кожа — ее действительно обжигало.

Под ногами — неширокий карниз, по которому идти можно было только боком, прижимаясь спиной к отвесной стене.

«Фьюить! Фьюить!», — перед самим носом просвистели стрелы.

— Не сметь! — рявкнул кто-то из дымной темноты и обстрел прекратился.

Река ревела. Я чувствовала, как кто-то тянет за руку и призывает идти вперед.

Продвигаясь со скоростью улитки, я старалась не дышать. В горле пересохло, легкие выжигало изнутри.

Внезапно рука, которая держала меня, исчезла. Я в панике стала хватать воздух, но ничего не находила.

— Эй! Эй! — только и хватило сил произнести, ведь ни имени, ни должности тянувшего меня локомотива я не знала.

Схватив в очередной раз пустоту, я поскользнулась и начала падать вниз. Кричать не смогла — от страха перехватило дыхание. Руки безвольно молотили по воздуху, огненные пузыри радостно приветствовали гостью.

— Вирай! — голос, словно спасительная соломинка, вырвал меня из объятий ада, а затем и крепкая хватка на запястье. Спасена! Буду жить!

Когда снова посмела открыть глаза, увидела сплошную темноту. Кто-то крепко обнимал со спины и шумно дышал в затылок.

— Вирай…

Я выкрутилась и обернулась на голос. На фоне огненного зева пещеры виден был лишь черный силуэт. То, что это был мужчина, не приходилось сомневаться: низкий голос, высокий рост, сильные руки, каменная грудь, тяжелое дыхание. Только лица не видно. Зато волосы — обзавидуешься: до середины шеи, локон к локону, кипенно-белые, волнистые.

— Вирай, нам пора.

Только сейчас поняла, что слышала уже этот тембр. Только в прошлый раз было сказано не больше одного звука. В прошлый раз он был избит до такой степени, что не хватило сил говорить, только мычать.

Внезапно в ярко освещенном проходе пещеры возник силуэт. Затем еще и еще.

— Стоять! — крикнул властный голос. — Вирай, вернись, пока не поздно!

— Бежим! — скомандовал кучерявый и толкнул меня вперед.

Погоня продолжилась. Я бежала, спотыкалась, падала, не понимала, куда и зачем бегу, врезалась в стены, набивала синяки и шишки. И все для чего? Ради того, чтобы увидев свет в конце тоннеля выскочить к обрыву, точно такому же, от которого только что бежали?

Внизу — лава, в обе стороны — тонкий карниз. И вспышки света. Зато смогла рассмотреть спутника. Блондин, тонконосый, волосы действительно волнистые, и в плечах раза в два шире меня.

— Стой! Не могу больше!

— Надо, Вирай, надо.

— Мне кажется, мы бегаем по кругу, — я имела в виду свои сны, а он, видимо, нечто другое, потому как стал оглядываться, крутиться вокруг своей оси.

— Ты права, мы в ловушке.

За спиной послышался шум, на площадку перед обрывом выскочило с полдесятка людей.

Ну, конечно! Вооружены и опасны. И, конечно же, все те же лица!

Красавчик, собственной персоной, головорезы его, с саблями наголо. У одного даже хлыст в руке. И все в тюрбанах.

Осмотрела коротко себя — точно, и я в шароварах! Восток, дело тонкое, господа!

Мой Алладин задвинул меня себе за спину и выставил вперед холодное оружие.

— Хороши, мальчики! — выкрикнула я из-за плеча своего человека-горы. — Шестеро на одного с половиной!

Все удивленно уставились на меня.

— Еще и считать не умеете? — пробурчала я уже себе под нос. Язык мой — враг мой.

Спину уже припекало, попу поджаривало. Ад!

— Хорошо! — вдруг выступил вперед коротко стриженный красавчик. Нет, мой Алладин тоже хорош, но этот… что-то в нем такое есть… — Один на один! Вирай уходит с победителем.

Ах, ты ж черт! Без меня меня женили!

— Хорошо, — выступил навстречу темному мой блондин, — один на один.

И пошла жара! Да, да! Стало еще жарче. Клинки мелькали, разбрасывая искры. Казалось, радости ада не было предела: эхо тысячекратно усиливало звук, огненные пузыри выпрыгивали из русла реки, чтобы посмотреть на бой.

Алладин был ловчее и быстрее. Он теснил темного, двигал по кругу, а я стояла, как вкопанная. Вот почему блондин так быстро согласился на схватку — он лучший! Я перестала беспокоиться. В гости к темному с его условиями мне абсолютно не хотелось.

— Раз-два, раз-два, раз-два-три, — выбивали ритм гнутые клинки.

Красавчик все быстрее переставлял ноги, все больше получал царапин и ран, все вернее двигался к обрыву. Я следила за схваткой, полная уверенности, что на этот раз мы выйдем из нее победителями.

Однако нет предела человеческой глупости. Неискоренимо зло.

Один из головорезов, решив, что пора заканчивать ломать комедию, достал из ножен тонкий стилет и прицелился.

— Нет! — я ринулась наперерез летящему клинку.

— Нет! — взревел темный, но было уже поздно — я падала с обрыва в огненную пасть зверя.

Из груди торчала рукоять кинжала, инкрустированная белой костью.

— И ниёр вурту! — донеслось с обрыва.

— И ниёр вурту… — прошептала я, обжигаясь о лаву.

В окно бил луч света. Из-за него я и проснулась.

— Какого лешего? — я ринулась к окну. Через дорогу от дома располагался крытый полигон для отдыхающих после долгого трудового дня автобусов. С его-то территории и светил луч прожектора прямо мне в окно. Я зло дернула шторы и вернулась в постель. Часы показывали на пять минут больше времени, чем то, когда я ложилась спать. — Ох, и бред!

Я решила, что спать без сновидений мне поможет мятный чай, выскочила на кухню, щелкнула кнопкой чайника и вернулась в спальню. Чай я пила уже утром.

А потом весь день думала. Что умирать совсем не больно. Страшно немного, но совсем не больно. Дышать немного трудно, но ведь потом все равно просыпаешься.

Во время обеденного перерыва, выскочив в столовку и обнаружив пустоту столов, поняла, что обеденный перерыв для всех уж давно закончился, одна я — бедная, несчастная, голодная, заработавшаяся… пустая гречка и стакан томатного сока — вот и весь обед. Фастфуд, блин!

Ковыряя вилкой в остывшей каше, задумалась над предстоящей поездкой. Год копила, по дискотекам не бегала, на разговорах по мобильному экономила. И таки поеду!

Страшно знакомое чувство, словно тебя засасывает в пылесос, отвлекло от ковыряния в тарелке. Фьюить! И я сижу в снегу со стаканом томатного сока в руках. На мне — широкий плащ-накидка, опушка из белого меха, замшевые штаны и тугой пояс. Или корсет? Дышать было неимоверно трудно, пришлось подняться и отряхнуть снег с плаща. Морозец ущипнул за нос.

Я огляделась — лес, дремучий, дремучий лес. А я — на пригорке. Вот, и следы мои. Значит, по ним и пойдем туда, откуда пришла. Чего лучше — в лесу незнакомом гулять?

Не выпуская из рук стаканчик с соком, стараясь ступать по своим же следам, дабы не проваливаться в снег, стала выбираться из чащи. На этот раз птицы не пели. Широкая накидка норовила зацепиться за кусты, оставляла кусочки пушистого меха на ветках.

Жутко захотелось очутиться у огня, в теплых тапках пройтись по мягкому ковру, согреть руки кружкой горячего напитка.

Ярко представив картину, я отхлебнула из стаканчика.

— Тьфу, ты! — холодный томатный сок не пошел, да и выплюнула я его неудачно — красная жидкость потекла по подбородку.

Чертыхнувшись, я бросила в сторону стакан, присела, чтобы обтереться снегом. И в тот же миг на плечи упала петля веревки. Не сразу сообразив, в чем дело, я поднялась на ноги.

Потрогала пальцем пеньку и, услышав хруст снега и веток за спиной, обернулась.

Но развернуться полностью мне не позволили. С такой силой дернули за веревку, что опрокинули на спину. Петля затянулась, перекрывая дыхание. Я в панике забила ногами воздух, пыталась освободиться от пеньковых пут. В мгновение ока тихий лес наполнился звуками: кричали люди, ломались ветки, лязгал металл.

Я ничего не видела, зато хорошо чувствовала, как на ноги навалились тушей, стянули еще одной веревкой, руки скрутили за спиной, на голову накинули мешок. И все обзывали меня ведьмой. А затем стукнули по голове.

О, господи, когда же это кончится?

Очнулась от жуткого холода. Еле разлепила веки. Оказывается, меня успели раздеть. Я действительно была облачена в корсет. Теперь он валялся у моих связанных ног, руки по-прежнему были заломлены за спину, запястья резало колючей веревкой. Я стояла на помосте, устроенном прямо на перилах широкого деревянного моста. Мне была видна голосящая толпа, замерзшая река, халупки и землянки на левом берегу, высокая каменная стена на правом.

Знакомый или просто похожий гнусавый голос рассказывал какие-то страшные истории и постоянно тыкал в меня палкой. Не падала я только потому, что позади меня стоял кто-то крайне высокий и держал за веревку, змеей обвившую мою тонкую шею.

Меня трясло. И от холода, и от страха. Меня обвиняли в ереси, в колдовстве. Мне грозили расправой сотни разъяренных людей.

— Это она погубила наш урожай! Это она отогнала из леса зверье и заморозила наших охотников! Это она пьет кровь и колдует над водой! — орал не своим голосом обвинитель.

Я уже поняла, что сейчас стану свидетелем очередной своей смерти. Страшно не было.

Было уже такое — я однажды сгорела. Но теперь мне было интересно, куда же запропастились мои рыцари? Блондин и красавчик?

Я прошерстила взглядом толпу, но не обнаружила искомого. Что, в этот раз я — сама? А как же «и ниёр вурту»?

— …это еще одно доказательство ее вины! — прокурор потрясал над толпой опустевшим пластиковым стаканчиком. — Сосуд из особого сплава, чтобы пить жертвенную кровь!

— Это томатный сок, — съязвила я.

Врун поперхнулся словами и уставился на меня, вылупив глаза.

— Это был сок жертвенных помидоров! — скорчила я рожу и еще накрыла рыком.

Обвинитель попятился, оступился и кубарем покатился вниз по крутым ступеням. Народ дико заржал. Да и мне было смешно. Вот она я! Такая страшная и беспомощная ведьма!

— Казнить! Казнить ее! — шипел из-под помоста злющий уродец со стаканчиком в руках.

Я же, играя роль до победного конца, плюнула судье в лицо. И в это же мгновенье веревка на шее натянулась, дернула меня за собой, увлекая в пустоту. И ровно за секунду до того, как окунуться в ледяную воду, я из последних сил просипела:

— И ниёр вурту!

Дернув рукой, опрокинула стакан с соком. Красная гуща расплылась ярким пятном по белой столешнице. Совсем так, как недавно в моем коротком сне — по снегу. Стрелки часов сдвинулись на одно короткое деление.

Ничего себе, задумалась на минутку!

Остаток дня искала в инете информацию по любым сочетаниям букв и звуков. Но ни один ресурс так и не рассказал мне, что же значит «и ниёр вурту».

Мне было и жутко, и интересно. Дотошная от природы, я решила докопаться до истины. И домой ехала с четким пониманием того, что в этот раз не позволю никому себя убить, обидеть, обозвать. Не позволю никому драться, умирать и страдать.

Обязательно встречу красавчика или блондина, узнаю, как их зовут, узнаю, что за условия выставляет темный. И уточню, что значит загадочная фраза из трех слов, и зачем я вообще ее повторяю, хоть никто и не просит?

«Засосало» меня крайне неожиданно. Предновогодние будни гнали людей по супермаркетам и магазинам, народ толкался, веселился, ругался и грелся, кто как мог.

Хорошая подруга и сотрудница предложила присоединиться ко всеобщему шопинг-мобу и вот сейчас мы вышагивали по нечищеному тротуару вдоль ярких витрин, разодетых елочек и блестящих иномарок. Лена что-то бодро щебетала, ловко уворачиваясь от идущих навстречу ледоколов. Мой телефон пиликнул, сообщая об очередной смс-ке. Я глянула на экран и провалилась в пустоту. «Фьюить!»

На этот раз мне повезло — я оказалась в крайне приятной обстановке. Уж где-где, а в постели точно не появятся ни дикари с мечами наперевес, ни жадные до зрелищ голодные селяне.

Хотя, размеры ложе под полупрозрачным балдахином впечатляли. Я подозреваю, маленькую армию здесь разместить все же можно было бы. При желании. У меня такого желания не возникло.

В комнате было тихо и темно. Везде — от потолка до пола — драпировки из легкой полупрозрачной ткани цвета заката. Позолоченные светильники с погасшими свечами. Я выползла из постели, закуталась в простынь из тончайшего материала, подобрала подол импровизированного одеяния и отправилась на разведку.

Так, я попала явно не в халупу бедняка…

Бокалы, инкрустированные каменьями — зачет. Ночная ваза в углу — жуть. Пустая клетка с золочеными прутьями — зачет. С балкона открывается шикарный вид на многоцветное ночное небо — зачет. Высота башни с балконом, на который я вышла — жуть. Голова закружилась. Появился страх. Я попятилась назад и попала в кольцо рук.

— Я очень рад, что ты согласилась на мои условия, — прошептал голос над ухом.

Кто это? Брайан Адамс? Голос какой приятный… Сиплый, как я люблю…

Я обернулась.

— А, красавчик! — раздосадовано констатировала я, и, отцепив мужчину от себя, отправилась к столику за орешком.

— Ты чем-то недовольна? — решил уточнить темный, сбрасывая с бедер простыню и являя миру эталон сдержанного употребления стероидов.

Я прислонилась к стене, сложила руки на груди, оценивающе смерила взглядом темного во всех местах Аполлона, а потом все же забросила в рот хрустящее ядрышко.

— Я не знаю, как тебя называть, — пожала я плечами.

— Теперь, звезда моя, ты можешь называть меня, как будет твоей душе угодно, — хозяин башни медленно двинулся в мою сторону, сверля взглядом аккуратную складочку на груди.

— А как тебя мама называла?

Оппа! Работает! Даже тут, в моих снах — работает! Было видно, как начавший приобретать боевую форму мужчина резко охладел к моим сокрытым тогой прелестям, стоило упомянуть маму.

— Вирай, хватит со мной играть, — совершенно серьезно произнес Аполлон и развернулся спиной, чтобы наклониться и снова облачиться в простыню.

Я шумно выдохнула. Красота, она и в Африке красота.

— И все же? — еле выдавила из себя. — Давай, чтобы не попала я впросак, ты мне скажи, как тебя лучше называть. А то, не дай Бог, угадаю с именем, данным любимой родительницей.

— Не дай кто? — переспросил красавчик.

— Не дай что? — уточнила я, стараясь отвлечь темного от собственной оговорки. — Имя! Дай мне имя! Нет! Не так! Мое имя у меня уже есть — Вирай. Дай мне свое имя! Тьфу!

Вот, что с людями делают гормоны! Не могу нормально сформулировать вопрос!

— Микарт…

— Что?

— Микарт называй меня. Буду крайне благодарен.

— Мне? Благодарен? За имя? Ну, ты смешной, красавчик.

Мужчина хмыкнул.

— Ну, хорошо. С тобой мы все выяснили…

— Нет, не все, — в глазах загорелся знакомый огонек. И я поспешила сменить место дислокации.

Обойдя по кругу кинг-сайз-бэд, пристально поглядела на Микарта.

— А блондин где?

Мужчина сверкнул глазами, скрипнул зубами, но все же ответил:

— Как и договаривались, по условиям…

— Ах, по условиям, — протянула я, поглаживая ткань балдахина, и пытаясь сообразить, как же так аккуратно выведать эти самые условия.

— Ты осталась со мной, его мы отпустили.

— То есть, он жив?

— Да, — Микарт кивнул.

— С ним можно поговорить?

Мышцы мужчины напряглись, натягивая лоснящуюся кожу, послышался треск костяшек.

— Ты теперь моя! А он свободен! Чего еще тебе надо?!

Я резко развернулась и вперилась в него взглядом: ох, уж эти собственнические замашки!

— Я твоя по соглашению…

«…телом, но сердце мое и душа будут принадлежать только мне», должна была я закончить свою пафосную речь, но не успела.

Микарт большим котом метнулся через постель, сминая простыни и подушки, молниеносно подмял меня под себя и впился в губы.

Ох! Воздух перестал поступать в легкие, губы мгновенно раскрылись, отвечая на страстный поцелуй, руки обвили шею. Я извивалась, играя с Микартом, он злился, но принимал игру.

Понял, что сопротивляться я и не думаю. Сорвал и выбросил к чертовой бабушке мое сари цвета заката.

— И ниёр вурту, — просипел мне прямо в шею Микарт, а меня бросило в холод от слышанных не раз слов.

В горле пересохло, и когда мужчина перекатился на спину, усаживая меня сверху, я призналась:

— Пить хочу, — а в висках стучало с утроенной силой, руки тряслись.

— Пить хочешь?

— Да, я пить хочу, — и, не дождавшись отклика, потянулась к низкому прикроватному столику за бокалом.

Пока я залпом осушала стеклянный сосуд, мужские руки гладили кожу живота, бродили по бедрам, подбирались к лобку. Грудь Микарта высоко вздымалась, глаза застилала пелена вожделения.

Я же пыталась не отвлекаться, возвращалась к далеким воспоминаниям. Забытым и неприятным. И эти слова, сказанные прямо в ухо.

В горле запершило, я кашлянула, так и не ухватив ускользающую ниточку разгадки.

— Вирай?

— И ниёр вурту, — проговорила я, как заклинание, безвольно опуская руки и заваливаясь на бок.

— Нет! Вирай! Нет! — Микарт вскочил с постели, навис надо мной. — И ниёр вурту! И ниёр вурту!!! Зачем? Зачем?!

Я видела, как он схватил стакан, такой простой и не похожий на те королевские дары, что стояли на столике с яствами. Я слышала, как он проклинал все на свете, и в первую очередь — мою глупость. А я уже понимала, что выпила яд, принесенный и подсыпанный самой себе в питье. Пускай я и согласилась на какие-то условия, но лишь для того, чтобы спасти блондина.

Сердце уже не билось, а я все слышала, как бешено кричит темный и повторяет:

— И ниёр вурту! Я найду тебя!

В реальность меня выбросило ровно в том же месте, откуда и «засосало». На экране телефона светилось поздравление с наступающим и рекламный текст. Слева все еще щебетала подруга, а навстречу все так же перли уставшие от будней люди.

На следующий день я записалась на прием к психологу. Посттравматический синдром в прошлый раз мы вылечили быстро. Хороший специалист — она помогла мне все забыть.

Почти закодировала. И вот теперь мое подсознание играет со мной в дурацкие шутки, заставляя умирать изо дня в день.

— Это что? Угрызения совести? — спросила я под конец своего откровенного рассказа про сны.

Моя психолог сидела напротив и кусала губу. Наконец, отложила блокнот и ручку и села в позу, зеркально отражающую мою — психо-прием, я понимаю, ну, пускай.

— Темный — это твой насильник.

Я кивнула, соглашаясь. Они действительно похожи. Тот из снов — Микарт, и Кукушкин Александр Сергеевич — из моей реальности. Из кошмара в темной подворотне.

— Слова… с этим понятно. Это ведь единственное, что он повторял?

Я снова кивнула. Обжигающее дыхание на шее, сильные руки, сжимающие тисками, и три непонятных слова, произносимые без перерыва.

— А блондин… думаю, блондин это отражение тебя самой. Это образ жертвы. Это твое оправдание в убийстве. Ты не готова взять вину на себя, и поэтому придумала того, кого надо защищать. А умирая, ты искупаешь свою вину перед темным. Ты до сих пор испытываешь вину, Ника.

— Конечно, Светлана, — я откинулась на спинку дивана — никогда не любила лежать на приемах, — забрать жизнь у человека лишь за то, что он забрал твою невинность.

Мы замолчали обе. Светлане было крайне трудно со мной. Но и крайне интересно. Я не раскисала, как многие, я не ударялась в агрессию. Я мыслила рационально, я доказала себе и всем вокруг, что могу жить нормальной, полноценной жизнью. Что я не плачу по ночам в подушку, что я люблю детей и умею творить без намеков на психические расстройства. Но иногда я ставила своего психоаналитика в тупик. А менять врача пыталась — стало хуже.

Психотерапевту. Не мне…

— Ника, а ты готова пройти через это еще раз, чтобы добраться до сути?

— Конечно! — я уж и не ждала, что поступит подобное предложение…

— Тогда давай, продолжай грезить, и появляйся у меня сразу, как только появится новая информация. — Я кивнула. — Контрольный звонок — через неделю.

Очередной «засос» случился той же ночью.

— Ах, какие знакомые места! — сообщила я округе.

Дорога, лето, птички и букашки. Значит, вот-вот должны появиться враги. Да, да! Микарт теперь мой враг.

Я отбежала к лесу, спряталась за бугор.

Что ты там говорил в прошлый раз? Что я пуста? А я потом взяла и всех взорвала к лешему?

Я поднесла руки к лицу, внимательно рассмотрела вязь на подушечках пальцев — все, как обычно. Даже покалывания не обнаружилось.

Но ведь это мой сон? Я ведь вольна управлять силой? Своей силой! Как там в книжонках пишут? Потянуть силу из природы…

Я опустила руки на землю, представила себе, как вполне себе материальная сила магии всасывается через пальцы, словно через трубочки для коктейля. Поначалу ничего не происходило, а потом резкая боль стеганула кнутом по рукам и мозгам, словно под ногти загнали сотню игл. Я взвыла и упала, ткнувшись лбом в землю.

Отлежавшись какое-то время и отдышавшись, я решила пока не экспериментировать, а просто понаблюдать издалека.

По внутренним часам примерное время, которое я отмерила до появления всадников Микарта, прошло. Я замерла, прислушиваясь к звукам, и совсем перестала дышать, когда почувствовала их приближение. Нет, не услышала! А как раз таки почувствовала.

Микарт, словно поезд метро, выезжающий из тоннеля, гнал перед собой волну воздуха. Я забыла, как дышать. Помнила только горячее дыхание на шее и слова. Он меня найдет… он меня найдет… Как же! Фигли ты меня найдешь, Микарт! Я — человек-невидимка! Я знаю про этот мир пускай не очень много, но у меня есть еще знания из моего мира! И я не сдамся!

Как замедлил свой ход отряд всадников, я тоже скорее почувствовала, чем услышала.

Выползать из укрытия — себе дороже. И я осталась на месте. Но так же хотелось увидеть, что там происходит!

Захотелось так сильно, что я даже представила себе перископ, выглядывающий из-за невысокого холма, под которым я и схоронилась. Но, конечно же, перископ не появился, зато я вдруг осознала, что у меня открылся третий глаз.

Я испугалась и стала ощупывать лоб — ничего. Но откуда-то все же в мозг поступает информация?! Я не вижу картинки, но сознание обрабатывает образы головорезов. Вот их затылки, теперь профили, теперь сосредоточенное лицо Микарта, а вот и блондин, прислонившийся к крупу лошади, избитый и уставший.

Еще один круг… снова спины, вид со стороны, фас… Точно! Это птицы кружат! Я могу видеть глазами птиц! Но, похоже, и Микарт о чем-то догадался — повел головой. Я срочно «отключилась».

А теперь попробуем букашку… У, жуть-то какая! Кому это я в голову залезла?! Десяток картинок и каждая одним цветом — красный, желтый, зеленый, синий… ух, голова закружилась! Но зато этот чертов темный не заметил моего присутствия — уже хорошо!

— Бросай его здесь! — крикнул главарь своим соратникам, а сам пришпорил коня.

Приманку решили мне оставить? Да и пожалуйста! Мне главное — время!

Пустив букашку вслед Микарту, я убедилась — таки ловушка. Сам спешился уже за ближайшим поворотом. А как на счет остальных? Птичье зрение показала полную картинку расстановки сил. Теперь главное — успеть выведать информацию. Лишь бы ты был в состоянии говорить, блондинчик!

Руки в ноги, говорите? Нет, абсолютная чушь. Юбку в руки и — вперед!

Летела я быстрее ветра. Видела подобие удивленного взгляда на лице блондина, видела ухмылку Микарта, видела вскочивших в седло головорезов…

— Как пополнить резерв магии? — в подкате уже спрашивала я.

— Огонь, — просипел пленник.

— Как тебя зовут?

Отпавшая челюсть блондина указала на крайнюю степень удивления.

— Имя! Быстро!

— Кильвагр, — блондин картавил!

— Кильвар?

Мужчина кивнул.

— Отойди от него, Вирай!

— А то, что? — я поднялась с колен, и абсолютно по-хамски продолжила: — Снова покажешь свою силу? Снова поставишь свои условия?

Глаза Микарта загорелись огнем — разозлился мужик!

— Поставлю!

— Ну, давай еще раз по пунктам! — провоцировала, как могла.

— Ты бросаешь магию.

— Это раз, — я оттопырила большой палец.

— Ты выходишь за меня замуж.

— Это два, — я выпрямила указательный палец.

— Ты никогда не вспоминаешь про него.

— Это три, — я аккуратно уложила большой палец на средний и загнула указательный.

Знаете, что получилось? Правильно — дуля! Ее-то я и подсунула под самый нос Микарту.

— Фигушки тебе, а не условия!

Темный взбеленился, кинул дикий взгляд мне за спину.

Я уже догадывалась, что произойдет дальше, и оборачиваться не спешила. Злость уже разлилась по телу, обжигая кожу.

Увидела, как в замедленной съемке, расширяющиеся от удивления глаза Микарта, его губы, кривящиеся от ужаса.

— А ты надеялся на другой исход? И ниёр вурту! — зло кинула я и взорвала этот мир.

Теперь я завела новую привычку и блокнот — стала записывать все детали снов. На сей момент я побывала в четырех мирах: дорога с полем и летом, адская пещера с огненной рекой, голодный зимний город и спальня Микарта. Везде — летальный исход. В одном мире — явное проявление магии. В одном — полное отсутствие черно-белого дуэта. Или я просто не успела их заметить?

Что же это за компьютерная игра такая? Или это разные уровни одной и той же игры? Если верно последнее, значит, и магией я могу пользоваться в каждом мире, или на каждом уровне.

Наверное, еще рано звонить Светлане. Следует узнать, будут ли повторяться миры-уровни в определенной последовательности, либо меняться?

Офисный корпоратив был назначен на пятницу. И до конца рабочей недели «провалов» в иные миры не случалось. Поначалу это настораживало. Ну, как же! А собрать информации побольше?! Докопаться до сути…

А в пятницу случилось. Вот она я такая вся красивая стою перед высоченной пирамидой из бокалов шампанского, а напиток течет каскадом с верхних ярусов до самого низа. И все искрится, переливается. Народ ходит нарядный, весь важный и значимый из себя. Впервые шеф расщедрился на праздник такого масштаба. Развернись душа, заиграй гармонь! И вдруг — фьюить! «Засосало»…

О, любимая спальня цвета игристого вина! А стаканчик на месте?

Я обошла кровать — на месте. И сари из простыни легко обмоталось вокруг обнаженного тела. А вот интересно, я сюда попадаю со всеми изъянами и достоинствами или меня «модифицируют»?

В большое напольное зеркало удалось разглядеть немного: грудь на месте, талия никуда не делась, попа наличествует, ноги не удлинялись, лицо оставили мое. Только вот волосы нарастили и выкрасили в светлый каштановый оттенок. Но блеск оставили, да!

— Наглядеться не можешь?

Вот, блин, я опять пропустила появление красавчика!

— Микарт, давай сразу к делу, — я обернулась к темному, но больше ничего сказать не успела, потому как была сбита с ног, схвачена и водружена той именной частью, которая наличествовала у моего отражения, прямо на стол.

Непрерывный поток ласк и поцелуев не позволял вымолвить и слова. Глова взрывалась фейерверками — какой же он все-таки опытный любовник!

— Микарт, стоп!

Мужчина остановился, но отпускать меня не стал. Так и держал меня в объятиях, уткнувшись носом в шею.

— Давай еще раз по условиям…

Вот теперь отлепился. Отошел на несколько шагов, остановился и хмуро поглядел на меня.

— Оденься, прошу тебя, — я покрутила указательным пальцем, обозначая место, меня отвлекающее, то, что именно надо прикрыть.

Микарт хмыкнул, но просьбу исполнил.

Я же тем временем направилась к столику со смертью в стакане. Взяла его в руки и вернулась на середину комнаты. Только сейчас заметила, что упиваюсь мягкостью ковров.

— Итак, условия, — я сделала вид, что делаю глоток.

— Зачем тебе это? — удивился темный.

— Еще не выучила, — скривилась я, — повтори для неученых. Пожа-алуйста.

Микарт принялся перечислять уже слышанное мной. И с каждым пунктом я делал вид, что пью и кривилась.

— Что с водой? — я уставилась на стакан. — Она что, несвежая?

Не спрашивая разрешения, Микарт протянул руку, выхватил посудину, понюхал, а затем отхлебнул. Повозил языком, задумался.

— Да нет, вроде нормальная.

— Допей и налей мне вина, — я махнула рукой и плюхнулась на кровать.

Темный, не задумываясь, допил до дна, подошел к столику и только сейчас сообразил, что по бокалам уже разлито вино. Уже! Поставил стакан. Взял кубок. Развернулся и застыл.

Я смотрела на него, прищурившись. В первый раз яд действовал быстро, но и комплекция у нас с темным была разной.

Вот его качнуло. Вот рука обвисла, выронив кубок. А вот и в глазах отразилось понимание происходящего.

— И ниёр вурту, — прошипела я падающему на ковры мужчине, — я тебя нашла!

Он больше не шевелился. Не было агонии. Не было пены изо рта. Просто плюхнулся поломанной куклой на пол и затих.

Я подошла ближе. Присела на корточки. Вгляделась в лицо. Да, конечно, они чем-то схожи… Микарт и мой насильник. Прической? Формой носа и подбородка? И все…

Так ладно, с этим покончено. И раз я не вернулась, раз меня не «выплюнуло» обратно в мою реальность, значит, еще не конец.

Проверяем на наличие магии. Кильвар говорил, сила в огне. Ну-с, приступим!

Свечей в комнате было дай Боже. Для антуражу! Я протянула руку к одной из восковых фигур и «втянула» в себя огненную силу. Лепесток пламени вмиг разросся до размеров еловой шишки, подпалил штору, и тут же погас — свеча расплавилась в мгновение ока. Зато кровать полыхала.

Как я ни пыталась упросить огонь не пожирать здесь все и меня в том числе — воришка воздуха не слушался.

Где же выход?!

А выхода не было!

Я что теперь — Рапунцель?!

Выскочив на балкон, сжала кулаки от страха и от досады: ни намека на ступени или канат.

Все, из чего можно было сделать узелковую лестницу — горело ярким пламенем. На какой-то миг мне стало жалко темного — сгорит, и никто по-человечески его не похоронит…

— Вирай! — донеслось сверху.

Я тут же задрала голову, чтобы увидеть сидящего на карнизе Кильвара. Хмурого, злого блондина.

Я улыбнулась, но в ответ улыбки не получила. Он легко спрыгнул с крыши, подошел ко мне.

Взял за подбородок, заглянул в глаза. Стоял и долго смотрел, медленно склоняя голову.

Какой же ты, черт, красивый!

— Ты убила его?

Я еще раз улыбнулась и кивнула.

— Молодец, — прошептал мне в губы Кильвар.

Голова закружилась, ноги подкосились. Свободной от меча рукой блондин подхватил меня за талию, крепко прижал к себе. Ох, какой страстный мужчина! Дом горит, а он и не думает бежать!

Я потянулась за поцелуем и получила почти то, что искала. Нежное касание губ, частое дыхание и запутанные мысли. Кильвар наступал, покусывал нижнюю губу, запрокидывал мне голову. Я отступала, пока в бедро не уперлись перила балкона. Дальше идти было некуда, а блондин наступал. Я все сильнее отклонялась назад, пока не поняла — сейчас упаду.

— Кильвар…

— Да?

— Я сейчас упаду…

— Ты убила его? — шептали губы у виска.

— Да, — радостно ответила я.

— Опять…

Я протрезвела в секунду.

— Опять?!

Но блондин не ответил. Просто толкнул меня в пропасть. Я летела и видела, как его губы шевелились: «И ниёр вурту…»

«Прыжок» в реальность был жутким: меня качнуло, и я позорно полетела на пирамиду из бокалов для шампанского. Я лежала в луже сладкого газированного напитка в своем красивом нарядном платье, а все тыкали в меня пальцем и гоготали, как гуси.

Вечеринка, как вы понимаете, закончилась для меня довольно быстро. Обиженная на весь мир, я ехала домой в такси.

Как же так? Я спасла блондину жизнь, а он все равно недоволен?! Или это был единственный способ вернуть меня в реальность? Я прошла уровень?

Что я вынесла из урока? Условия повторяются в обоих мирах-уровнях. Магия есть в двух из четырех. Кто хороший, а кто плохой — не разобрать. Миры-уровни меняются местами: куда меня «засосет» в следующий раз — неизвестно. Будет ли повторение мира-спальни — неизвестно.

Надо звонить Светлане.

— Ты пожалела темного? — уточняла на следующий день моя психотерапевт.

— Пожалела, — я закачала головой, рассматривая рисунок на ковре.

— А блондин обозлился, когда узнал, что ты убила снова…

Я развела руками.

— Та-ак, — доктор потерла пальцами виски. — Значит если темный — это твой страх, а белый — совесть, значит, блондину не понравился твой поступок. Он ведь так и сказал — опять?

Я кивнула.

— Получается, что если ты отказываешь темному, не соглашаешься на условие, твою совесть убивают. А если соглашаешься, совесть недовольна избавлением от гнета? Бред!

— Согласна! Бред! Может, тогда блондин — это не совесть? — теперь и я терла виски.

Посидели, помолчали.

— Думаю, чтобы прояснить ситуацию еще больше, тебе надо пройтись по всем мирам-уровням и проверить все возможные варианты. Вдруг тебя снова «засосет» в спальню?

— И я привыкну? — ухмыльнулась я.

Но в следующий раз меня «бросило» в адскую пещеру.

Я опять стояла над обрывом, опять меня тянул за руку Кильвар, опять просвистели стрелы.

«А какого лешего?» — подумала я и потянула из огненной реки силу.

Игра на этом уровне закончилась довольно быстро — огонь так обрадовался мне, что в мгновение ока окутал меня своими жаркими объятиями, но все же успела произнести заветное «И ниёр вурту».

Два дня я выжидала и готовилась к «прыжку» в зимний холод. Насколько умны селяне, которые гонялись за ведьмой? Где искать мне Кильвара и Микарта? Будет ли в этом мире магия огня и не убьет ли она меня? И нужен ли мне с собой томатный сок?

Как показал вечер, сок не понадобился. Меня «засосало» когда я просматривала запасы зимней консервации.

Снова лес, снова длинная накидка. На этот раз по своим же следам я не пошла. Зато воспользовалась услугами пернатых. Благодаря «третьему глазу» рассмотрела пути отхода, выяснила положение засад, прикинула, сколько времени мне понадобиться, чтобы выйти из леса. А затем послала стайку воробьев отвлекать погоню.

Людишки клюнули на наживку и весело ринулись в противоположную от меня сторону.

Птицы создавали видимость испуга от ворвавшегося в их спокойное царство беглеца, а преследователи радостно бежали по несуществующим следам.

Я все-таки — ведьма!

В лесу было довольно светло. Я периодически влезала в головы зверью. Чуть не разбудила сладко спящего мишку, отвернула стаю волков и все еще пыталась увидеть темного — бесполезно.

Широкое поле с торчащими из снега блеклыми колосками высокой травы я заметила издалека. А пернатые друзья подсказали, что за полем я найду обжитую деревеньку в два десятка домов.

Ах, как же здорово быть птицей! Пускай только на сотую долю. Пускай сама я не могу летать, но видеть землю с высоты птичьего полета… м-м-м, красота!

Вдалеке раздался собачий лай, а затем картинка дернулась, горизонт стал раскручиваться, а занесенное снегом поле — приближаться. Мою птицу сбили!

Сердце сжало тисками, из глаз брызнули слезы. Я упала в снег и завыла в голос. Мне вторили собаки за полем.

Когда приступ истерики прошел, и я смогла подняться, лай и вой собак уже стих. Но идти по направлению к деревне мне больше не хотелось. Не было желания видеть людей. Не было желания жить вообще.

Однако живот мой решил воспротивиться планам головного мозга и затребовал еды.

Я оглянулась на лес и подумала, что еще чуть-чуть и я стану вегетарианкой. Если так болезненно реагировать на смерть птицы, что уж тогда говорить о домашнем скоте и птице, из которых готовят основные блюда?

Ай, ладно, надо искать Микарта и Кильвара!

Сделав глубокий вдох и несколько физических упражнений, я снова обратилась к помощи пернатых друзей.

Так-с, солнце наверняка должно катиться на запад, скоро начнет темнеть, а я, хоть и повелительница огня, без источника согреться не смогу. Не научилась еще. Или вообще нет такой возможности — изрыгать пламя, как дракон? В общем, без огня не могу создать огонь. Значит, надо искать ночлег. Ох, как же не хочется идти в эту деревню!

Крыши у домов странные какие-то — черные и покатые. Ха, как знаменитые московские «ракушки».

Ох! Голову осенило догадкой, и я поспешила направить птицу-наблюдателя поближе к селению. Похоже, это вовсе не поселок! Да, тут живут, но совсем не те, кого бы мне хотелось видеть. Это, блин, кладбище! Без крестов и надгробий. Валим отсюда!

Куда делись охотники? Может, стоит идти за ними?

Свора собак и всадников обнаружилась на лесной дороге. И двигались они в направлении лесного хутора. Вот тут у домов были вполне себе нормальные покатые крыши. Вон и костры разведены, мелькает огонь меж домов. И окошки уже засветились.

Жутко захотелось кушать, но страх оказаться вновь на помосте перед многоголосой толпой заглушил чувство голода. Надо добраться до огня, украсть немного и пойти в лес, построить шалаш. Или найти дупло. Или под корневищами спрятаться. Или пещеру найти.

Пока я перечисляла мысленно объекты, подходящие для ночного пристанища, птица моя, потеряв прямую связь с оператором, помчалась над деревьями дальше вдоль узкой тропы.

И спасибо ей большущее за это — в чаще обнаружилась еще одна крыша. Такой себе захудалый деревянный домишка, но с некоторым подобием очага. У-ра, товарищи! У-ра!

Я кабанчиком метнулась вновь к кромке леса и, опираясь на получаемую от пернатых информацию, направилась прямиком к охотничьей стоянке.

Когда первые всполохи огня попали в поле моего зрения, я с превеликим удовольствием потянула огненную силу и подожгла сухую ветку рядом стоящего деревца. Отличненько! А теперь снова ноги в руки и вперед и с песней!

Чего бы пожрать? Чего бы поесть? Тут есть кто-нибудь, кого можно съесть?

Зверье разбежалось. Да и не стала бы я кушать тех, с кем, по сути, могу общаться… А что если так?

Я присела у очага, прикрыла глаза и «вселилась» в голову одной из охотничьих собак. Ух, как здорово! Пятьдесят оттенков серого!

Собачка, фас! Да не чувака! А ногу вон ту, на тарелке, что без присмотра осталась! Агам, молодец! А теперь — ко мне!

Гонять туда-сюда животинку не стала — обошлась одной ножкой. Птичьей, блин! Согрелась, пока бегала за ветками для огня. Уснуть в тепле, а проснуться от холода мне совсем не улыбалось.

Закутавшись в довольно теплую накидку (она что ли «термо»?), улеглась на деревянную скамью, типа «нары» и прикорнула. Полноценно выспаться в таком положении было абсолютно немыслимо, да и пробежка по лесу не добавила свежести телу — приходилось терпеть.

Зато я составила план дальнейших действий.

Для того, чтобы найти мою влюбленную парочку, надо идти туда, где должен, в принципе, обитать колдун. Ну, или всесильный сановник. Ведь не может же маг и быть бедным?

Если меня в этом уровне-мире хотели убить — и убили, гады! — за колдовство, вполне возможен такой вариант, что и Микарт скрывает свои возможности. Однако, перепрыгивая из мира в мир, с уровня на уровень, я убеждалась — темный не из бедных. Славно прозвучало, правда? Как в анекдоте про двух летящих крокодилов: один в пупырышки, второй тоже на запад.

Так, отвлеклись… Если у Микарта была своя орава головорезов, если он принимал меня в опочивальне дворца, значит, был богат. А тот, кто богат, привык к комфорту. А комфорт у нас где? Правильно, там, где прогресс. А прогресс у нас обычно базируется в городах.

Значит, надо идти к ближайшему городу.

Вот, как хорошо работать головой. С утра займемся разведкой. А еще неплохо было бы разжиться средством передвижения. Конем, например. Во сне ж я умею верхом ездить?

Или лосем разжиться… Точно! Призовем на помощь лося! Утром. Как проснусь, сразу — к лосю.

Утро порадовало стопроцентным состоянием нестояния. Я словно всю ночь вагоны разгружала. Это же кошмар какой-то! Зато огонь весело трещал, обогревая халупку. И откуда только у него силы берутся? Я ведь не подбрасывала дрова…

И тут меня осенило! Любишь с горочки кататься, люби и саночки возить! Огонь, мой защитник и энергетик сам от меня остаток ночи заряжался! Ох, как я разозлилась!

Разозлилась и потянула свою дозу энергетика через пальцы, как через коктейльную трубочку. Пламя забилось в агонии и потухло, повергая домишко в полумрак. Ничего не видно, но и пусть, зато сил у меня, как у атомной электростанции. Вот!

Взбодрившись от огонька, я решила, что можно было бы взбодриться и от свежего воздуха.

И вообще, не помешало бы освежиться…

Умывалась я снегом. Зубы чистила тоже снегом. С туалетом решила потерпеть до города.

Слава Богу, не припекало.

Покрутившись еще немного вокруг да около землянки, определила по косым лучам солнечного света, что пора двигать к настоящему теплу и каменным домам.

Итак, лось! Я потерла руки, размяла пальцы и принялась «сканировать» округу. Средство передвижения нашлось довольно скоро и довольно близко. Странно, неужели шумные собаки и целая ватага охотников не напугали лесную живность? Ну, да ладно, мне надо в город и я туда еду! Еду, я говорю!

Однако рогатая скотина не спешила пускать меня к себе в голову. Я видела со стороны, как флегматично двигается тяжелая челюсть животного, как полуприкрытые глаза смотрят в одну точку. Э, нет, друг, так не годится!

Для того, чтобы растормошить сонное царство, залезла в голову к белке, и принялась бросаться пустыми шишками. Бумц! Попала точно промеж глаз! Однако, рано радовалась: лось так же флегматично обрадовался новому, недоступному ранее лакомству, сделал шаг вперед, подобрал шишку и зажевал ее.

Я тяжело вздохнула. Похоже, придется идти Магомету к горе…

Когда я, наконец, добралась до рогатого, эта скотина все еще жевала шишку. Или это новая? Похоже, белке очень понравилось обстреливать собрата. Однако, бронелобый все равно оставался безучастным к происходящему.

Новая попытка достучаться до сознания неблагодарной животины снова провалилась. Ну, и как на таком красавце ехать? Лось, он и в Африке лось. Пришлось искать оленя. Вот кто-кто, а олени — звери отзывчивые и работящие. И Санта Клауса возят, и по городу не лень пробежаться им…

Возьми меня с собой в свою страну оленью…

Ну, и как всегда, мне повезло! Я нашла оленя сразу. Только не рассчитала с его «должностью», а менять что-то уже не хотелось. Вот, стоял тут один, я его и прихватила.

Благополучно постучалась в черепушку, популярно объяснила кто, куда и зачем, запрыгнула на спину, прижалась всем телом и дала команду «на старт»! Кто ж знал! Кто ж разбирался?! На нем ни одного обозначения не было нарисовано!

И теперь я мчалась сквозь замерзший лес, а за мной неслась стая! Альфа-самец рогатый!!!

В какой-то момент лес поредел. Причем, так аккуратно поредел — ровными рядами стали выстраиваться хвойные и лиственные деревья. Словно их так насадили. Или наоборот — вырубили. Нет, все-таки насадили. В общем, лес превращался в парк. А это означало, что я на правильном пути!

Оленье стадо замедлило бег. Я понимаю — повелительница животных, властительница огня… но ведь, как показал предыдущий опыт — ведьмачек тут не любят. Значит, пора прощаться с мохнатыми друзьями.

Лесопосадка или запущенный парк, как хотите, так и называйте, стал прореживаться еле протоптанными в снегу тропками. Похоже, кто-то регулярно ходит в лес за дровами.

Шагать по протоптанным дорожкам, повторно наступая на те же грабли, я не стала.

Забралась в снег поглубже и, придерживаясь основного направления, направилась в сторону широких просветов между деревьями.

Возможно, летом тут невиданная красота. Замысловатые вязи упругих веток диковинных деревьев подсказывали, что здешний садовник — просто кудесник. Или бабахнутый на всю голову. Припорошенные снегом альтанки из заснувших лоз дикого винограда, «висячие» деревья, одинокая огромная ель, словно забытая дитем пирамидка в песочнице, украшала широкую белоснежную поляну. Как торт на день рождения годовалого ребенка.

Слабо очерченные сугробами аллеи направляли случайных путников вглубь парка. Я вышла к излучине широкой реки, от нее — по запорошенной аллее — к колоннаде. Следов мало, живности много. Красногрудые снегири, удивленно взирающие на меня со своих насестов.

Два пугливых зайца, стадо косуль, прыснувших от меня вниз по склону в глубокий овраг.

Похоже, я забралась в чье-то поместье. Следовало быть более осторожной. И внимательной.

Солнца за низкими тучами не было видно вовсе. Я не гидрометеоцентр, конечно, но чутье подсказывало — быть снегопаду скоро. Значит, надо срочно искать, куда прислонить уставшие ноги. И замерзшие уши.

Плащ-палатка — это замечательно, капюшон — здорово. Но из-за ветра, залетающего отдохнуть на плече, начинаешь жалеть об отсутствии шапки-ушанки.

Высоченные качающиеся на ветру деревья-великаны жутко пугали своим кряхтением.

Никаких звуков кроме хруста снега под ногами да старческого бормотания исполинов я не слышала. Зато утоптанную тропку куда-то вглубь парка заметила и поспешила «заглянуть» в голову ближайшей птички — никого. В смысле, никого не обнаружила на тропке, зато поняла, почему снег в том направлении утоптан основательно — ручей. Незамерзший звонкий ручей и два бронзовых льва-охранника. Карликовые львы, но морды свирепые.

Как у моего начальника.

Стихийно нахлынувшие воспоминания вязкими чернилами окутали голову. Я нахмурилась.

И небо нахмурилось. Следовало спешить с поиском пристанища.

Пуская впереди себя стайку щебетушек с малиновыми пузырями животов, я продвигалась в направлении обнаруженного вдалеке двухэтажного строения под крышей противного зеленого оттенка. Несколько окон этого, громко сказать, замка мерцали бледно зеленоватым светом, а парадные двери хмурили брови массивных порталов. Там лесной дух что ли какой-то живет? Зеленое любит…

Или, как в мультике про Деда Мороза и лето: после посещения детского учебного заведения с распеванием песен про жаркие месяцы и поеданием мороженного в общественных местах, перестал видеть оттенки красного и принялся выкрашивать уменьшенные модели Деда Мороза в зеленый. Заболел летом.

— Может, им нужна служанка на один вечер? — спросила я у поникшего головой мальчика на дельфине, венчающего чашу фонтана.

Мальчик не ответил. Ему тоже было грустно — он тоже болел летом.

Постучать в двери я не успела — створка открылась сама.

— Кто вы такая и что вам здесь надо? — пробурчала темнота прихожей.

Я от удивления открыла рот, но вдавить из себя и звука — не смогла.

— Ну, чего вылупилась? Немая что ли?!

— Да, — машинально выдала я, и захлопнула варежку.

— Хм, — сказала темнота и подвинулась, выпуская на свет снежного карлика.

— Петь песни умеешь? — он смотрел на меня с высоты цветочного горшка и периодически шевелил носом, так, словно невидимая пушинку мешала ему, но рука все никак не поднималась смахнуть сор с кожи.

Я утвердительно кивнула. Кто ж в наше-то время домашнего караоке и шоу «Гондурас имеет талант» не умеет петь? Гуано вопрос!

— Тогда входи, но тихо!

Я шагнула вслед за крохой и тут же на него наступила — не заметила в темноте.

— Да ты… — зашипел на меня карлик, — ноги кучерявые!

Ой, вот кто у нас садовник!

— Простите, — я тоже перешла на шепот.

— Документы есть какие?

А какие у меня документы? Откуда, помилуйте?!

Я стала судорожно шлепать себя по несуществующим карманам:

— Дома забыла, — наконец сообразила я.

Карлик шмыгнул носом.

— Ну, ладно.

Я поспешила на звук удаляющихся шаркающих шагов.

Как я и думала, зеленый — был любимым цветом декоратора. Коридор освещался слабым отблеском магического болотного огонька, подпрыгивающего над головой гнома при каждом шаге. Именно благодаря этому тусклому источнику света мне и удалось рассмотреть интерьер: череда закрытых дверей, галерея огромных картин с видимыми ногами людей и животных — коней, собак, львов и прочая, одиноко стоящие стулья и кушетки, обитые бархатом еще одного противного цвета зелени. Или это обман зрения?

Отсвет от болотного огонька?

И как вообще можно умудриться шаркать по ковру?

— А вы всегда…

— Ш-ш-ш!

Я аж подпрыгнула, так свирепо зашипел на меня карлик.

— В этом доме говорят только шепотом!

— И ходят на цыпочках! — подхватила я, забывая о приличиях. А ведь меня могли бы запросто выставить за дверь. Или вообще не впускать. — А вы всегда у гостей документы спрашиваете? — я все же перешла на шепот. В гостях как-никак.

— Это я так, на всякий случай, — продолжал шептать и шаркать гном, — а вообще проверку проходит каждый.

— Какую проверку?! — я застыла на месте. Никаких проверок мне проходить не хотелось.

Карлик остановился тоже. Его самого видно не было, но подпрыгивающий шарик света никуда не двигался, и я решила, что карлик все-таки стоит.

— Боишься?

Черт! Боюсь, до чертиков боюсь! А вы бы не испугались, если бы из темноты, как в хорошем фильме ужасов на вас выехали и увеличились в размере два светящихся зеленью глаза?

Я поспешила кивнуть. Видение глаз рассеялось, на месте привидевшихся органов зрения снова возник болотный прыгающий огонек.

— Проверка уже пройдена, — зашаркал вновь карлик. — Дом сам знает, кого подпускать, кого впускать… а кого не выпускать. Кхе-кхе-хе-хе…

Поперхнулась я, а закашлялся гном. Жуть! Ограниченность видимости, недостаток информации… А вдруг, действительно, меня впустили в какой-то дом Каннибала Лектора и снимают скрытыми камерами «Молчание Ягнят»… Что делать? Что?!

— Если будешь громко думать — разбудишь хозяина, — ворчливо прошелестел мажордом. — Мы тебя накормим, дадим комнату для сна. Но если проснется хозяин — будешь петь ему песню. Он их любит перед ужином слушать, кхе-кхе-хе-хе…

Тут же всплыла картинка: я, сидящая в котле, меня посыпают приправами, поджигают хворост под котлом, а я такая вся розовощекая громко распеваю гимн Советского Союза.

Юмор всегда помогал в трудных ситуациях с психологическим давлением. Вот и сейчас помог. А еще сподобился подбросить смысл сказанной гномом чуть ранее фразы.

— Как это — тише думать?! Ваш хозяин мысли читает?

Гном тяжко вздохнул, но движения не прекратил — мы продолжали идти по мрачно-зеленому коридору.

— Дом наш мысли читает, научили на свою голову, — пожаловался карлик, — а потом начинает свои истории придумывать. Скучно ему тут, одному. Летом-то хоть с деревьями поговорить можно, а зимой — все спят. Все…

Мать моя женщина, куда я попала? Читающие мысли строения, говорящие деревья…

— Тише думай, говорю!

И слышащий чужие мысли карлик. Ох, куда ж я попала?

— А меня отсюда выпустят? — решила я уточнить на всякий случай.

— А вот завтра и посмотрим, — в последний раз шаркнул ногой мажордом и толкнул дверь.

В образовавшуюся щель тут же высунулись щупальца флуоресцентного марева. Болотный огонек радостно запрыгав на месте, через два подскока с разгона врезался в туман и растворился в нем.

Пропускать меня вперед никто не стал, пришлось самой придерживать тяжелую дверь и протискиваться в щель.

Комната освещалась огнями дискотеки. Скучной монотонной дискотеки. Дымное марево «росло» на стенах, выбрасывало споры светящегося тумана, шевелило щупальцами воздушных медуз. Жуть! Именно этот туманный свет я видела в освещенных окнах поместья, когда шла по аллеям парка.

Я поежилась, и в ту же секунду туман ринулся ко мне. Сгустился, завис большой белой кляксой на стене. Я краем глаза видела, как из молочной густоты выполз отросток, погладил меня по волосам, попытался дотронуться до кожи, и вдруг отдернул свою туманную лапу, словно обжегся. Брызнул искрами и пустился наутек. Я, как и карлик, внимательно следили за передвижениями флуоресцентного дымка.

Похоже, подобные выкрутасы исполнялись дымкой впервые. Мажордом глядел на представление не с меньшим удивлением и интересом, чем я.

Тем временем туман перебрался на потолок, растекся тонким слоем, и даже пыхтеть перестал. Я стояла, задрав голову, однако предусмотрительно передвинулась к двери.

Страшно ведь! Пускай и мой сон, но все же…

Стоило мне подумать про собственные авторские права, как марево пошло рябью, волны становились все больше, к зеленому цвет стали добавляться оттенки синего, затем желтого и, в конце концов, потолок превратился в необычайной красоты звездное небо. Миллионы вселенных кружились и перемещались по потолку, искрись, взрывались, перемешивались.

Казалось, комната стала раскручиваться, под ногами пол зашелся пляской. Кончики пальцев стало покалывать, по телу разлился жар.

Свистопляска ночного неба усиливалась. Сыпались звезды, летали метеориты, кометы расчерчивали своими хвостами пространство галактик. А я стояла с открытым ртом и ждала продолжения. Такого приема ни один дом еще не устраивал мне. Вот вам и планетарий местного пошива!

Пш-ш-ш! Взорвалась очередная сверх-новая и с потолка полетели звезды. Они оседали на волосах, на опушке накидки, на подставленных дождю ладонях — везде. Светились, но не обжигали. А затем погасли. В комнате стало темно.

— Чего это было? — совсем не шепотом и совсем не мужским голосом сказала темнота.

— Ш-ш-ш, — знакомый тембр, — хозяина разбудишь!

О, так нас тут уже больше, чем двое.

— А пускай бы и проснулся! — негодовал второй голос, но шепотом. — Такой концерт пропустил!

— Эм, — вступила я, — а можно зажечь свет?

Боевой запал спорщиков разом стих. Я ждала света, мои невидимые собеседники ждали неизвестно чего. Я попыталась сменить положение тела, обратив на себя внимание шарканьем ног.

— Свет, свет, — забурчал знакомый голос, — и чем вам тьма не угодила?

Карлик прошаркал мимо меня и щелкнул выключателем. Да-да! Именно щелкнул! Комната вмиг озарилась светом потолочной люстры, заставляя зажмуриться. Волшебство магии бледной молью забилось по щелям. А я разочарованно вздохнула.

— У вас тут электричество есть?

— Ну, есть, а куда ему деваться? — скорчил недовольную рожицу карлик. — Не продавать же его!

Над непонятной мне шуткой расхохоталось эхо разнообразных голосов — от тонко-писклявых до басисто-голосистых.

— Кто это?

— Что кто это?

— Кто смеется?

— А кто смеется?

— Не повторяй за мной!

— Не повторяю за тобой!

— Кто здесь?

— Где здесь?

— Да ты издеваешься! — я грюкнула рукой по столу, нахмурилась.

Карлик тут же вжал голову в плечи и вдруг стал еще меньше ростом.

— Ну, вот, — злобно зашипел мажордом, — теперь ты точно разбудила хозяина.

Словно отвечая на опасения гнома, на стене почти под самым потолком зазвенел колокольчик.

— Вот! Вот! Видишь! — карлик тыкал пальцем-сарделькой в трезвонящий музыкальный инструмент, — вот теперь сама будешь его убаюкивать!

Картинка, как живая, снова встала перед глазами: котел, приправы, гимн Советского Союза.

— Не буду! — заявила я, отворачиваясь к стенке и по-детски надувая губы. И тут же отпрянула — со стены, с освещенной привычным желтым светом стены на меня смотрело бородатое лицо. Все так же клубилось зеленоватым туманом, и внимательно рассматривало.

Густые брови, широкая переносица, клочковатая борода, и абсолютно бесцветные глаза.

Проекция, я понимаю, но все равно страшно.

— Хозяин, хозяин, — зашептал гном, оттесняя меня от стены, — дом сам пустил ее. Это не мы…

Туман сдвинулся немного, лицо снова стало меня рассматривать невидящим взглядом.

Потом совсем по-старчески зашамкало губами и спустилось на уровень цветочного вазона.

Карлик снова втянул голову в плечи.

— Мням, — сказал туман и потерял очертания лица.

— Пойдешь на ужин, — обернувшись ко мне, грозно провозгласил гном.

— Первым блюдом?! Ни за что! — я рассвирепела. — Если вы решили меня сварить, предупреждаю — я вас всех поджарю!

И протянула руку к испачканному копотью очагу. Не знаю почему, но в этот раз я была уверена, что смогу извлечь огонь даже без присутствия искры.

— Любишь с огоньком побаловаться? — карлик сузил глаза, похоже, его ни капельки не напугали мои кукольные угрозы. — Дура! Никто тебя худосочную жрать не будет!

— Как… Как это — худосочную?! — возмутилась я, пропустив самое главное — никто меня жрать не будет.

— Эх, — снова вздохнул карлик, и направился к кухонному шкафу.

В полном молчании он достал большое блюдо, поставил его на стол, затем достал из тумбы под подоконником несколько охлажденных куриных голяшек. У моей бабушки в старом кирпичном доме тоже такая система «холодильника» была: толстые стены дома утоньшались до кладки в один кирпич как раз под подоконником, создавали своеобразную нишу, карман для хранения продуктов зимой в холодильной камере. Но, думаю, что здесь, в мире магии и прогресса, эта камера была еще и закодирована на сохранность продуктов.

Карлик, тем временем, бросил на блюдо с полдюжины куриных ножек, оценивающе глянул на меня, застывшую в ожидании чуда — даже раздеться позабыла — хмыкнул, чем вызвал новый приступ негодования, затем посыпал сырую пищу неизвестным мне порошком, накрыл тарелку куполообразной крышкой и, забравшись на деревянный табурет, с силой надавил на торчащий из самой середины крышки клапан.

Под хромированным куполом что-то хлопнуло, и кухню заполонил душистый пар с запахом прожаренного на костре мяса. Довольно улыбаясь, карлик открыл крышку.

— Сегодня не подгорело, — сообщил он, рассматривая вполне себе прожаренное мясо. — С корочкой!

Я рот открыла от удивления. Вот тебе и передачи по телевизору про химические составляющие коптения и соления продуктов в процессе глобализации и высокого процента потребления фаст-фуда.

— Раздевайся! — скомандовал мажордом, отрывая меня от философских мыслей.

— Как это — раздевайся?! — я хлопнула глазами и попятилась к двери. — Мы так не договаривались!

— Ой, ду-ура! — покачал головой карлик, сползая с табурета.

Затем подошел ко мне вплотную, задрал голову и сообщил:

— Понесешь хозяину еду! И сама там угостишься. Поговоришь с дедом и спать его уложишь.

Все! Никаких ритуалов, никаких жертвоприношений. Мне не веришь, у него спроси!

Карлик неопределенно махнул рукой и полез в «холодильник» на этот раз — за солениями.

От выставленной на поднос еды у меня потекли слюнки. Я и не заметила, как пролетело время с момента моей последней трапезы. Глянула в окно — мама дорогая! Метет-метет по всей земле!

А ведь, правда, чего мне опять терять? Куда в такую метель идти? Заметет в секунду! Да еще и поспрашивать можно у старикашки про магов… Кстати… Вот вопрос, как это? Ведьму — меня, то есть, казнили в прошлый раз, а дом, намагиченный под самый чердак — не тронули до сих пор! Тогда, какое же все-таки отношение к магам и волшебству в этом треклятом мире?!

Я решительно сбросила накидку с плеч, разом получив несколько восхищенных вздохов. А чего такого? Девушку затянутую в корсет не видали?

— Чего? — озвучила я свой вопрос.

Карлик обернулся, глянул на меня, потом возвел глаза к потолку и проникновенно произнес:

— Ох, уж эти модные веяния! — и покачал головой. — Куда ушли времена, когда дамы скрывали все свои прелести под толстым слоем тяжелых шелков? Откуда все эти желания помахать мечом? Сидели бы дома, воспитывали бы детей. Так нет же! Подавай им ветер странствий и жесткое седло!

— Не надо мне седла, — со всей уверенностью заявила я. — Я-то и верхом не умею… Откуда, кстати, у вас электричество?

— Иди уже, дуреха! Иди, — замахал на меня руками коротышка. — Не мне отвечать на такие вопросы!

И я пошла! Хотя бы потому, что мне жутко надоело слышать эти «дура», «дуреха» и «иди отсюда».

— А свет можно включить? — крикнула я уже из коридора — здесь было все так же сумрачно.

Как по мановению руки перед самым моим носом вспыхнул и запрыгал болотный огонек.

— Спасибо, — буркнула я, — а идти-то куда?

Вместо ответа флуоресцентный шарик запрыгал по ковру, затем вывел меня к широкой лестнице, в самом конце коридора, и покатился по перилам на второй этаж. Делать нечего — пришлось следовать за путеводной звездой.

Я помнила, горящие на фасаде дома окна находились ровно в противоположных концах крыла здания. И была удивлена поведением огонька, когда вдруг обнаружила рядом с дверью обитаемой комнаты еще одну лестницу. Зачем же тогда надо было тащить меня по всему коридору?

Страх пропал вообще. Да и чего бояться, если ты, как в компьютерной игре, можешь использовать запасную жизнь?

Почему-то о количестве этих самых запасных вариантов я не задумывалась. Как и о пополнении запаса «вторых» жизней. Может, этот мудрый бородач расскажет мне?

Во! Точно! Это игра, а зачет можно получить у хранителя знаний!

Световой зайчик прыгал перед закрытой дверью. Как зайти, если у тебя руки заняты довольно увесистым подносом? С ноги?

Попробовала — бесполезно. Постучала носком, попыталась толкнуть — не вышло. Зато тарелки на подносе, угрожающе наклоненном, поехали, орошая звоном тишину коридора.

Ну, хорошо, попробуем другим боком. Или задом…

Так и ввалилась в комнату — светя аппетитно обтянутыми замшей ягодицами. За спиной послышалось шамканье губами. Ах, ты ж старый!..

Огромное количество сочных эпитетов так и крутилось на языке. Но из уважения к почтенному возрасту, вслух не произнеслись.

— Ужин, блин! — я почти бросила поднос на стол.

Лакированная и ничем не покрытая столешница подхватила блюдо и провезла его, как по катку, аккурат под нос восседающего во главе стола старикашки.

И снова зеленый полумрак. Тот самый туман, что устраивал водевиль под потолком кухни, сейчас нежился в камине, освещая кусок комнаты своим зеленоватым свечением.

— Приятного аппетита, — я склонила голову, а сама внимательно присмотрелась к тому, кого величали «хозяином».

Да, точно! Его лицо я и видела в туманной дымке на стене поварской.

— А ну, — произнес хозяин поместья, помахивая в воздухе куриной лапкой, и предлагая мне повернуться вокруг своей оси. Я нехотя подчинилась, — хороша! — Резюмировал дедуля, обращая комплимент то ли мне, то ли вкусной куриной ножке. — Садись!

И блюдо подвинулось чуть ближе к краю стола, остановившись как раз напротив свободного места.

— Спасибо, конечно, — согласилась я, присаживаясь справа от главы стола, — только мне еды не видно. У вас тут свет…

Договорить не успела — туман из камина переполз под потолок и засиял ярче. Долго я буду привыкать к этому зеленому варианту аварийного освещения?

— Чего пришла? — совсем невежливо спросил старик.

Однозначно — старик. Хоть голос и не утратил силы, но весь вид — седые волосы, морщинистое лицо, говорил о почтенном возрасте. Да и относительная степень вежливости в общении с гостем подсказывала — хозяин замка не в ладах с рассудком.

— Спросить хотела, — я взяла ножку, откусила, подивившись вкусности блюда, повторила недавнее телодвижение старикашки — прочертила несколько кругов в воздухе, — это я куда попала?

— В мои владения, — довольно четко определил мое местоположение старик, — полученные в подарок от нашего милостивого короля Викроля Четвертого Непобедимого за верную службу. А ты кто?

Хотелось ответить в рифму, но надо быть более вежливой. Мне еще информацию получить надо — справку по миру, и спокойно поспать до утра.

— Мен зовут Вирай, и я путешественница…

— О! — не дал мне договорить невежливый хозяин. — Много сказаний знаешь, да?

Недоеденная ножка полетела в общее блюдо, вызывая у меня приступ брезгливости.

— Рассказывай! — приказал старик, складывая локти на столе и вперяясь в меня цепким взглядом.

— А чего уж рассказывать? Про самолеты знаете? А про экипажи самоходные?

— Тю, — махнул рукой старикашка, — такого добра и у нас полным-полно.

— Ну, тогда про подводные лодки?

— О, — определил степень заинтересованности обладатель бороды, — давай про воду. Люблю такое! Сын мой — маг водный. Только он про подводные лодки не сказывал.

Может, показалось, а может, действительно, промелькнули нотки грусти в последних словах моего собеседника. Вдруг подумалось, что, может, и невежлив старик с гостями потому, что одинок, даже сын нечасто заглядывает к нему. Пожалела деда, стала рассказывать историю про капитана Немо. И не заметила, как старик захрапел.

— Вот, блин! — я раздосадовано хлопнула рукой по столу, спящий старикашка дернулся, хрюкнул, но просыпаться не стал. — Старый…

И снова сдержалась. Огляделась по сторонам и решила пока есть время, побродить по дому.

— Эй, ты, хмарь болотная, — я обратилась к ползучему дымному пушистику, — покажешь мне дом? Пожалуйста.

Туман заклубился, зашевелился, и пополз по потолку, подбираясь к стене с полками, заставленными безделушками. Стекло дверец отразило вариацию полярного сияния. В неясных бликах могло показаться, что фарфоровые балерины на крышках шкатулок заплясали, выставленные в ряд фигурки одетые в рыцарские доспехи отсалютовали оружием.

Туман пополз вдоль стены на выход, двери сами отворились, выпуская меня в коридор, а потолочный светильник, словно молчаливый экскурсовод, стал останавливаться у каждой картины, освещая кусок стены чуть сильнее, чтобы я могла в подробностях рассмотреть лица изображенных на холстах людей.

— А как узнать, кто есть кто? — спросила я своего провожатого, кивая на картину.

В тот же миг рядом с картиной на обоях с зелеными завитушками цветочного узора вспыхнуло изображение родового дерева. Почти у самых корней пульсировала точка. На нее-то я и нажала. Открывшееся меню выдало подсказку, однако прочесть ее я не смогла.

Вроде и буквы кириллические, да только местами поменянные перепутанные и составленные в сложные ребусы.

— Это чего такое? — я попыталась разгадать загадку, но поломала все мозги и бросила неблагодарное дело. Главное я уяснила — дама с собачкой и высоченной прической на голове — одна из основоположниц рода. Ну, и помогло оно мне? Нет. Идем дальше.

Вместе со мной передвигался светящийся туман и мигающие на родословном дереве точки. Чем дальше я шла по коридору, тем выше загорались точки, подбираясь к вершине.

Портреты одиночные, парные и общие, изображающие сцены застолья, охоты или бала чередовались с миниатюрами пейзажей и натюрмортов.

Когда до верхушки дерева оставалось совсем немного, я обратила внимание на знакомые черты мужчины, стоящего рядом с миловидной блондинкой в простом платье служанки.

Похоже, художник решил запечатлеть момент переодевания и гуляния на маскараде.

Другого объяснения простецкой одежды девушки я не нашла.

А знакомыми были глаза. Точно таким же цепким взглядом совсем недавно изучал меня старикашка, мирно сопящий сейчас в кресле. Ага, добрались-таки до победного финала.

Точка на рисунке дерева вновь запульсировала, я же, в надежде получить справку, снова ткнула пальцем.

— Ай, — пискнула стена.

— Ай, — отпрыгнула я, когда палец вместо шероховатости стены надавил на нечто мягкое. — Простите…

— Да, ладно, сам виноват, — отозвался некто невидимый. Ни умеренно яркий свет тумана, ни пульсирующая точка не помогли разглядеть говорившего. — Не надо было так близко подлезать.

— А вы кто? — я терла глаза, но это не помогало.

— Я — Труль, — сообщила стена. — Я тут живу.

Дом призраков, какой-то!

— Труль — это имя?

— Нет, блин, должность! — съязвил голос. — Конечно — имя. Я хранитель галереи.

О, это я удачно зашла!

— А чего ж ты, хранитель, молчал, когда я просила о помощи?

Стена смущенно замолчала. А я выжидающе смотрела в пустоту. Не очень приятное чувство, скажу я вам, разговаривать с никем. Жуть!

— И все же? — я поторопила собеседника с ответом.

— А оно тебе надо?

— Пф-ф, — возмущенно выдохнула я, — ох, и приветливые же все тут! Прям, на рану прикладывай!

— А что, болит у тебя, где? — засуетился голос. — Где болит? Грудь?

О, хранитель — точно мужчина! Сразу на ценность покусился!

— Музейный экспонат! Руками не трогать! — я тут же прикрыла вожделенное место руками.

— Не болит у меня ничего. Я полностью здорова!

И снова перевела взгляд на пару, изображенную на портрете:

— Так кто это?

— Это теперешний хозяин поместья, — жалобно пискнул голосок хранителя галереи. — Это он сейчас сидит в кресле и видит сны про подводные лодки.

— М-м-м, — задумчиво промычала я, — зовут-то его как?

— Рапцель Темный. Простите, — запнулся голос, — господин Рапцель Темный. Первый.

По голосу было слышно — не жалует местных хранитель искусства своего хозяина.

— А есть второй? — уточнила я.

— Есть, но с ним не лучше ситуация.

— А почему? — мерцающая точка на родовом древе погасла, а флуоресцентный туман пополз далее по стене. Я тронулась вслед за маревом.

— Когда хозяйка была жива — было весело. Много слуг, много гостей. А как ушла она от нас, так совсем плохо стало. И господин Микарт Темный Второй тоже ушел.

Я замерла, как вкопанная. В висках застучало с такой силой, что я оглохла, глаза защипало.

Я пошатнулась и еле удержалась на ногах. Кривоногий стульчик тут же услужливо подбил меня под коленку. Я опустилась на сидение, продолжая переваривать информацию.

— Микарт? — решила я уточнить, не доверяя собственному слуху.

— Микарт, — подтвердил голос, а туман, словно игривый щенок, завилял хвостом, запрыгал под потолком.

— Где он сейчас? — голос сел, пришлось прокашляться.

— Так он, это, в городе сейчас.

— Домой когда вернется? — я начинала размораживать мозги.

— Летом. Но это еще не его дом.

Да уж! Вот это я удачно зашла!

— Можно посмотреть на его портрет? — решила на всякий случай еще получить и визуальное подтверждение.

— Можно! — радостно сообщил хранитель, а стул подо мной дернулся и понесся по коридору. Не успела я схватиться за опору, как кривоногая лошадка резко затормозила и я полетела на пол, со всей дури впечатываясь лицом в пол.

— Какого лешего?! — взревела я, хватаясь за нос. — Разбила!

Провинившаяся часть интерьера, смущенно скрылась в полумраке коридора.

То, что меня доставили по адресу, я убедилась, подняв взгляд на стену. Довольно свежая рама, по сравнению с другими образцами, и яркие краски картины доказывали мою правоту. Однако увидеть желаемое я не смогла. И по очень простой причине — на холсте была изображена чета Темных с мальчиком лет десяти с игрушечно-натуральной саблей наголо.

— Зашибись! — выразила я свое восхищение художнику. — А других вариантов нет?

Хранитель галереи смущенно молчал.

— Так есть или нет изображения с магом воды постарше?

— К сожалению, нет, — прошелестел голос, а туманный свет померк, окуная меня в пустоту.

— Это что значит? — встрепенулась я. — Экскурсия окончена? Куда дели портреты? Они вообще были?

Все вопросы оставались без ответа. Только болотный шарик продолжал весело прыгать на одном месте, призывая следовать за ним.

За окном уже давно стемнело. Вьюга билась в окна порывами ветра, бросалась снегом. В доме было на удивление тепло. Не жарко. Да и уютным дом было назвать трудно. Но совершенно не было необходимости в теплой одежде. Свою накидку я оставила на кухне, а в хлопчатобумажной рубахе и замшевых штанах не замерзала.

Огонек довел меня до двери, как я вскоре поняла, моей опочивальни. По привычке я протянула руку и, о чудо, нащупала рычажок выключателя. Разом загорелись несколько напольных бра, исполненных в форме канделябров, и дополнительно осветилась гардеробная. Пустая…

— Номер стандарт и неизменная кинг-сайз-бед, — прокомментировала я обстановку. — Ванная тут есть?

Ванная тут была. И даже с нормальным, привычным мне водопроводом. Правда, вода была абсолютно ледяной. Я думаю, с такой экономией на электроэнергии.

Подумалось, если есть хранитель галереи, если есть дом, говорящий с деревьями и подслушивающий чужие мысли, то должен быть и электрик. Или сантехник. Или хранитель тепла в водопроводных трубах…

Словно по заказу кран чихнул, где-то глубоко под полом забурчало, заворочалось и выплюнуло водный пузырь прямо в бронзу глубокого таза.

— О, тепленькая пошла, — произнесла я известную фразу, пробуя температуру воды рукой.

Горячая ванна — лучший способ расслабиться и подумать над сложившейся ситуацией.

Приятное точечное освещение привычного желтоватого цвета настроило на благодушный лад, выпрошенный у дома бокал красного вина многообещающе холодил руку. Я лежала с закрытыми глазами, сокрытая от внешнего мира радужными разводами ароматного масла по поверхности воды, и думала.

То, что я «застряла» в этом мире не скажется на времени в моем мире? Попадание по правильному адресу невозможно назвать случайным совпадением. Выбрав направление пути, чтобы уйти подальше от голодных людей, я забрела во владения Темного. Теперь вот познакомилась с его близким родственником. У меня есть возможность разузнать про прошлое Микарта, но невоспитанный старикашка — сопит, разговаривающий с деревьями дом, со мной говорить отказывается, хранитель галереи — и тот не желает помогать.

Письменность у них странная. Хотя, подозреваю, что если картин с изображением взрослого Микарта в доме нет, то и записей каких-либо не найдется. Хоть каких…

Я отхлебнула вина, отправляя кровь по венам путешествовать в ускоренном темпе.

Напиток разлился по телу, наполняя меня негой. Глубоко внутри заворочались плотские желания, подбодренные свежими воспоминаниями о прикосновениях еще не-хозяина тихого дома.

Стоп! Стоп! Он враг! Его надо остерегаться, а не мечтать о сладостных объятиях! Бр-р-р! Я приняла вертикальное положение и вдруг обнаружила чужое присутствие. На потолке, свешивая ко мне дымные щупальца, висело облако зеленоватого тумана.

Это, что, старикашка проснулся и подглядывает за мной?

Я присмотрелась к мареву, но лица не увидела.

— А ну, брысь, противный!

Туман радостно перекатился волной через потолочные балки, некоторое время прятался за перегородками, но затем вновь вернулся на наблюдательный пункт, заставляя меня нахмуриться.

— Ты кто? Наблюдатель или записывающее устройство? — спросила я дымку. — Если наблюдатель — убирайся! Нефиг подглядывать! Если записывающее устройство… — я задумалась, — стирай запись и тоже проваливай!

Похоже, мое никудышнее чувство юмора пришлось по вкусу болотному мареву — туман снова запрыгал по потолку. Вот ведь странное видение — прыгающие облака. Овечки луговые снуют туда-сюда…

Вопреки опасениям, спать мне позволили в относительной тишине и подобии безопасности. Зеленый туман продолжал сторожить вход, хоть я и выгнала его за дверь, легкие смешки раздавались то тут, то там. Однако, на громко задаваемые мною вопросы отвечать никто не собирался.

Не знаю, когда закончилась вьюга — проспала, но утром небо радовало солнечным светом и искрящийся снег слепил глаза по-страшному. Я кривилась, но поделать ничего не могла.

Как ни пыталась, как ни тужилась, родить в собственном сне солнцезащитные очки не получилось.

А еще меня ждал сюрприз. Простите за подробности, но ни ночной вазы, ни туалета типа «сортир» в ванной, в комнате, в доме я не обнаружила. Держаться больше не было сил и я, выхватив из заботливых рук мажордома свою «термо»-накидку, помчалась на улицу.

Болотный огонек радостно бросился мне на помощь, указал направление и вывел к каменно-деревянному строению, похожему на отхожие места, устанавливаемые в советское время в местах массовых гуляний народа.

Приготовившись нырнуть в помещение с непередаваемым ароматом эпохи гигантомании, была приятно удивлена полным отсутствием «русского духа».

— Я не понимаю, — на выходе из домика, спросила сама себя, — почему не сделать сортир в доме?

— Гостевой вариант! — рявкнул кто-то позади меня. Звуковая волна, да и чего уж там — мой испуг, были настолько сильны, что я, взвизгнув, повалилась в снег.

— Кто тут? — я лежа обернулась к домику.

— Гостевой вариант, — басом пропело строение, обнаружив сверх-способности.

— А-а-а, — я схватилась за голову. — Хватит с меня говорящих домов!

Подскочила и махнула к основному строению. Однако в дом меня не пустили. Я дернула дверь один раз, второй, постучала рукой, побарабанила ногой — ничего. Не пускают!

Я отошла на несколько шагов, попыталась увидеть свет в окнах — ничего.

— Вы чего там? Вымерли все?

Ответа не было.

— Вы чертовы невоспитанные затворники! Можно хоть раз ответить нормально?

— Нет! — гаркнул на меня портал на входе, снова усаживая попой в снег.

— У, злые вы! — я обиженно кривила губы, отряхивая накидку. — Уйду я от вас!

Думаете, ко мне ринулись со всех сторон и принялись уговаривать погостить еще немного?

Фигушки!

Я стояла, уперев руки в бока, вокруг шумели деревья, чирикали птицы.

Выдержав мхатовскую паузу, я махнула рукой и отправилась искать выход в город. Или куда там?

Уж не знаю, кто у них тут дорожки метет, но со своей работой он явно не справляется.

Дорогу приходилось угадывать. Ориентирами служили сугробы, в бесснежную пору года представлявшие собой места для отдыха, или попросту — скамейки.

Минут через двадцать я устала переставлять ноги. Вспотела и была зла на саму себя, Темного и Кильвара, кем бы он ни был.

Любые отголоски городской суетной жизни терялись в плотном строе деревьев. И если бы не замеченная мною решетка кованого забора, бродить мне по парку до темноты. А так, выворачивая в очередной раз на новую, еле видимую тропу, я краем глаза обозначила идеально прямые и часто повторяющиеся полосы. В природе такого не увидишь, значит, это дело рук человеческих.

Вот так у нас все — параллельно-перпендикулярное, а сойдешь с прямой дорожки, протоптанной тысячью пар ног до тебя — сразу в сугроб. Ух!

Я так и сделала: зазевавшись и засмотревшись на монотонный орнамент, шагнула в сторону и провалилась в снег по самое аппетитное.

— С-с-с…пасибо, блин, — ругалась я цензурно, чтобы не дай бог не разбудить еще какого-нибудь спящего хозяина или хранителя. Мне по уши хватило знакомства с духами галереи, дома и сортира!

Накидка-«термо» от холода спасала, но вот чистить от снега пришлось ручками, да еще и без перчаток, поэтому к большим кованным воротам я выходила, активно выдыхая горячий пар на ладони.

— Во, как! — восхитилась я задумкой гениального архитектора.

Гуляй я по поместью своего нового знакомого летом, заблудилась бы в секунду, и ни за что бы на свете не рассмотрела за густой листвой выход из парка. Хотя, чего это я? Летом-то хоть дороги и аллеи видны…

Но ладно, лирическое отступление с неглубоким погружением в воспоминания о тепле отставляем в сторону и возвращаемся к нашим баранам. Итак, задумка архитектора вкупе с ландшафтным дизайнером меня покорила: огромные кованые ворота обрамлялись двумя высокими — почти в три этажа — башнями, огромный дуб, обнесенный невысоким парапетом каменной кладки, опоясывала круговая аллея. Опять же таки — выяснила по сугробам-скамеечкам.

А по другую сторону ворот располагалась небольшая прямоугольная площадка, чтобы желающие погулять по Микартовому парку, толпились перед воротами, стекаясь с многолапого разветвления узких улочек.

В отличие от парковых аллей, дороги городка, раскинувшегося за пределами дендрариума, были вычищены от снега. Или затоптаны… В любом случае, сквозь решетку я смотрела на более живое сообщество, чем в доме Темного: люди, телеги, лошадки, собаки, коты, буйволы, снова люди. Высокие, низкие, толстые, худые, пьяные, веселые, бегущие, дерущиеся… Любая разновидность сапиенса.

Каменная кладка дорог не давала возможности расти деревьям. Да и кроме близко поставленных домов в максимум три этажа, я ничего не обнаружила. Вывески, качающиеся на ветру, несколько колодцев, расставленных по кругу в самом центре большой площади как раз напротив входа в имение водного мага, небольшой базарчик, состоящий из сбитых из бревен домиков и крытых прилавков… Провинциальный городок со своей социальной иерархией и ворохом развлечений для любого сословия.

В том, что ворота и доступ к парку открывались и для простого люда, я не сомневалась.

Толпа должна, так сказать, культурно обогащаться, а сделать это в хорошо оформленном поместье — с таким-то садовником — проще, да и лучше всего. Та самая колоннада, которую я миновала в самом начале знакомства с поместьем, служила целям именно культурным.

Хорошая акустика и удачное расположение позволяла гуляющим далеко и близко слушать мелодии, играемые оркестром.

Замечталась я снова о лете…

— Выйти-то как отсюда? — спросила я у ворот. Ворота не откликнулись. — Я спросил у тополя, — начала я грубо подпевать, вышагивая к башенке, показавшейся мне более обжитой что ли, — я спросил у ясеня… ты б еще у тумбочки, идиот, спросил…

Башенка оказалась нежилой, однако, именно у ее стены я обнаружила калитку, замаскированную под часть больших ворот. Ни замка, ни задвижки на решетке не было.

Поэтому я, не задумываясь, толкнула железяку от себя.

Моего триумфального выхода из застенок «графского» парка никто не заметил. Все были заняты собой. Чужой мир, а привычки у людей все те же.

С другой стороны, я вовсе не желала оказаться на очередном костре инквизитора.

Невыгодно мне высовывать голову и совать нос не в свои дела.

«Бур-рк!» — сказал мой живот, а глаза машинально отметились на копченой ноге, призывно венчающей колбасный ряд.

А кушать-то хочется…

Похлопав себя по бокам, отметила, что ни намека на деньги, карманы, оружие, нет. Зачем, спросите вы меня, оружие? А фиг его знает. Грабить я точно никого не собираюсь. Мне проще помыть посуду за миску горячего супа.

А ведь хорошая идея! Надо наняться, например, официанткой в какой-нибудь популярный в народе бар, типа «ресторан», и выведать всю информацию про Темного.

Прислушавшись к местному говору, обнаружила полное сходство с родным языком. Даже подделывать акцент не пришлось — ляпота! Еще раз печально взглянув на манящую своим аппетитным видом свиную ногу, вздохнула и побрела туда, где улочки пестрели вывесками.

Конечно, это громко сказано — пестрели. Это вам не Лас-Вегас неоновый, и не «резиновая» с новогодними гирляндами. Странно, что магически или электрически эти демонстрационные ячейки не подсвечивались.

Очень хотелось сесть и потратить некоторое время на разглядывание местных жителей, однако живот бурчал все громче, и вскоре обещался затмить своими музыкальными способностями местных певичек.

Я решительно двинулась в сторону самой широкой улицы, но тут госпожа Удача подставила мне подножку — я во весь свой скромный рост растянулась на мостовой.

— С-с-с…пасибо еще раз, — поблагодарила я собственное воображение.

Это ведь мой сон, правда? Я тут хозяйка? И словно ответ на мои вопросы, подле меня материализовались несколько человек, наперебой предлагающие свою помощь: меня подняли, осмотрели, ощупали на пример обнаружения неполадок в функционировании тела, и вручили кожаный мешочек со словами:

— Это же ваше? Он упал, и вы за него зацепились. Вот и упали, — и еще подарили душевно беззубую улыбку.

Я молча кивала болванчиком и принимала дары Судьбы.

Точно так же, как появились, мои помощники растворились в толпе. Я стояла у дельты каменной реки, удивленно таращась на увесистый кошель в руках. Ляпота?

Ну, что ж, пора узнать расценки на жилье. Кто держал в руках когда-нибудь золото? Нет, не ювелирное украшение для втыкания в уши, не заветный непритязательный ободок на безымянный пальчик, а настоящую тяжелую грубо отчеканенную монету? А серебряную? С корявыми краями, словно крысиный король точил об них свои зубки и затирал микротрещинки черным пластилином вековой грязи? Никто? Никто?! А вы, в дальних рядах?

Тоже нет? Вот и мне не приходилось. А посему, не доверяя собственному чутью и нюху, я отправилась в самую захудалую лавчонку, окна которой не отличались чистотой, как и коврик перед входом.

Колокольчик не дзенькнул, только дверь противно заскрипела, когда я осторожно толкнула ее.

— Эгей, есть ту кто-нибудь? — не давая двери повторить концерт по заявкам, пропела я в темноту.

Комната не ответила. Я еще немного постояла в позе «зю», боясь ступить следующий шаг. И когда уж было решила, что нет никого…

— Издраш-ште!

— Эм? — меня парализовало от испуга. Даже глаза перестали моргать.

Перед моим лицом, свесившись с потолка, маячил человек-паук. Нет, не тот в красно-синем трико! Настоящий паукообразный человечек! С длиннющей седой бородой, свисающей на бок, с лохмотьями, шевелящимися на сквозняке, с наполовину беззубой улыбкой и с ногами — или руками? — собранными пучком ровно над телом.

— Издраште! — радостно повторил хомо-насекомус и качнулся на невидимой паутине.

— И вам не хворать, — вымучено пискнула я, охладевая трупом.

— Бучма хороший, — раздалось со стороны, — он вам понравится.

Стараясь не кривить губы, я обернулась на показавшийся мне детским голос — по круглым ступеням медленно спускалась девушка. Полная, низенькая, но симпатичная.

— Это Бучма — местный хранитель.

— Чего? Пыли? — съязвила я, удивляясь, откуда силы на сарказм взялись.

А ведь, действительно, кроме пыли на полках и стеллажах ничего не лежало.

— И пыли тоже, если вы хотите ее купить, — улыбнулась девушка, подходя ко мне совсем близко и рассматривая меня снизу вверх.

Странное лицо — маска, абсолютно без эмоций. Но глаза с искоркой.

— Спасибо, я уже приобрела снег новогодний и грязь со скидкой, — я продемонстрировала испачканные колени и прилипший на сапоги снег. — Теперь хотелось бы чего посущественнее. И пыль, наверное, как раз подойдет.

Наконец, лицо девушки-продавца отразило внутренние переживания — губы растянулись в улыбке.

— Бучма, покажи, — кинула мне за плечо малышка и, задев в развороте меня широким подолом, вознеслась на ступеньки.

Позади послышался шелест. Я невольно отшатнулась, когда человек-паук спрыгнул на пол и зашлепал всеми шестью ногами, обходя меня по дуге.

— Однако, — удивилась я, когда обнаружила универсальность конечностей — не все ноги оказались ногами. Были еще и руки.

Достав из-за пазухи высохшую кривулю палочки, хранитель пыли сделал большие глаза, снова расплылся в улыбке на все уцелевшие зубы, и быстро-быстро замахал рукой, так, что тряпки на его яйцеобразном теле забились флагами на ветру.

Я замерла в предвкушении волшебства, заранее проверив путь для отступления — дверь коморки папы Карло так и оставалась открытой. Однако, ветер усиливался, пыль поднималась столбом, а волшебства так и не наблюдалось.

— Апси! — Мать моя женщина, сколько пыли!

И в тот же миг паук щелкнул пальцами — свистопляска прекратилась. Я открыв рот смотрела на улегшуюся на свои места пыль.

— Эм, про пыль я пошутила, — решила все же уточнить я, — мне она не нужна.

— Ш-ш! — шикнул на меня паук, рассердив.

Ну, вот, еще один шикальщик нашелся! Опять хозяина разбужу?

Но возмутиться вслух я не успела.

Абсолютно все полки в лавочке ожили. Над каждой антресолью загорелся свет. Там, где только что лежала пыль, стали оживать картинки. Словно Венеры из пены морской, из грязи всплывали открытки, и каждая открывала окошко в иной мир.

Помните стерео-картинки? Их еще использовали для рекламы: держишь под одним углом — девушка улыбается, повернул немного — девушка улыбается до ушей и светит голливудской улыбкой в стиле «Аквафреш». Помните? Забудьте!

Такого эффекта, как представший перед моими глазами, можно добиться лишь с высокими технологиями. Казалось, можно подойти к одной такой картинке, засунуть руку прямо в изображение, и сорвать с дерева яблоко.

Лавчонка в миг преобразилась: исчезли сырость и серость, раздвинулись стены, поднялся потолок.

— Вах! Вах! — прокомментировала я ближайшую полочку с чудесами.

Руки загребущие тянулись ко всему и сразу. Я стояла на месте, не зная, за что хвататься.

— Ну, что, определились с выбором? — уточнила у меня продавщица, лихо съезжая по перилам.

— Я, наверное, возьму все-таки пыль, — ошалело глядя на очередное чудо, ответила я.

— Ха-ха, — произнесла девушка, вновь оценивая мое петросяновское чувство юмора, — а что вы искали?

— Совета, вообще-то, — не глядя на подругу Бучмы, отчеканила я, — ищу одного человека. И спальное место.

— А кого ищите?

— А, мага одного, — я все же определилась с направлением и протянула руку. — Ай! — не поверите! Меня укусила акула!

Картинка, к которой я потянулась, изображала подводный мир. Медленно и чинно покачивались коралловые ростки и заросли морской капусты, чуть более стремительно проплывали мимо яркие треугольные рыбки. Ну, кто ж знал, что за рыбками проплывет стая миниатюрных акул?

— А какого мага вы ищите?

Облизав пальцы, я вздохнула.

— Высокий, коротко стриженный, плечи — во! Морда — во! В голове — дурня какая-то…

— О, так вы Микарта Темного ищите?

Вот так характеристика! По одним междометиям его определить можно! Гад ползучий!

— Его, родимого.

— Так это просто, — развела руками девушка, — они каждый вечер просиживают в «Коне».

Ждут чего-то…

— Кто — они?

— Да Микарт же со своими головорезами. А откуда вы его знаете?

— Встречались недавно, — я состроила ехидную мордочку. А затем задумалась — стоит ли попробовать счастья и сразу про блондина спросить? Нет, не буду рисковать. Хорошего понемножку. Или в данном случае — Темного понемножку. Дозировано.

— А что такое «Конь»?

— Харчевня, — устало произнесла девушка, протягивая руку и гладя по плешивой голове подскочившего к продавщице человека-паука. — Элитная.

Во как! Элитная харчевня «Конь»: мы с вами до последнего «иго-го»!

— Спасибо. Сколько я вам должна за информацию?

— За авизо — ничего, но купить что-то надо.

Я бодро кивнула — бесплатно только птички поют. Одна проблема — мне вреди этих открыток и не надобно ничего.

— Пойдемте со мной, пожалуйста, — девушка поманила за собой.

Я сделала шаг и чуть не грохнулась, зацепившись за подлезшего под ноги Бучму.

— Издраште! — мне снова улыбнулись гондурасской улыбкой.

Шла я недолго, но все время спотыкалась и получала шепелявое пожелание здравствовать — Бучма путался под ногами, пытаясь выцепить у гостьи дозу ласки. Но я на провокации не поддавалась. Еще чего! По лысине гибрида какого-то гладить! Фе!

— Вот то, что вам понадобиться для встречи с ним.

Я глянула на полочку, указанную продавщицей, присела на корточки и заглянула в мир, изображенный на рисунке — обычный каменный коридор, освещенный неверным светом факелов и уходящий куда-то вдаль.

— Что это?

— Оружейный склад.

— И зачем мне что-то оттуда для встречи с Микартом? — я поднялась на ноги, и теперь снова смотрела на малышку сверху вниз.

— Я не знаю, что вам там, — девушка кивнула на открытку, — дадут, но уверяю — это будет полезная вещица. Просто протяните руку.

— Э, нет, так не пойдет, — я, уже наученная несколькими смертями по неосторожности, покачала головой, — если мне туда, то вы — со мной.

После нескольких удивленных взглядов и выражений недовольства, я все же заполучила то, о чем просила — руку продавщицы. И вот так, сидя на корточках, держась крепко за мясистую руку девушки, и протягивая свою ладонь к картинке, я ждала очередного подвоха, уже приготовившись произносить заветные слова.

Однако, опасения были напрасными. Никто никуда меня не затянул, никто не убил. Более того, довольно быстро я получила подарок от оружейного склада — кожаный ремень, славный кастет, тонкий браслет и стальные конусообразные ногти.

— Это что еще за орудие пытки?! — возмущалась я, рассматривая свои пальцы.

— Мда, — протянула девушка, — уж не знаю, как прошла ваша последняя встреча с магом воды, но я бы не желала присутствовать на месте вашей следующей встречи. С вас полтора сребреника.

О, пошел разговор за деньги, как говорят у меня на родине!

Засунув руку в мешочек, захватила горсть монет и высыпала на пыльную столешницу.

— О, да вы богаты! — девушка отсчитала три кругляша и спрятала в карман юбки.

— А скажи-ка мне милое дитя, — обратилась я к продавщице, сгребая с прилавка все, кроме самой маленькой монетки, — а какие у вас тут расценки на жилье?

Проглотив обиду за «прелестное дитя», продавщица забрала мелочь и рассказала, где и почем будет стоить жить в славном городе Каменце-Подвольском.

— А у Микарта — свой дом, — бросила напоследок девушка, — он на острове.

— Мерси! — поблагодарила я продавщицу и закрыла за собой дверь.

Самое время отобедать. И, как уже было сказано ранее — я богачка. Но в самую гущу событий небольшого, но довольно уютного городка я лезть не стану — выберу дворик поскромнее, а вот на службу пойду устраиваться в «Коня». И пусть весь мир «иго-го»!

Почему назвали город в честь серого гранита? Так здесь все из камня! И дороги, и стены, и дома, стоящие на расстоянии вытянутой руки друг от друга. А Подвольский — потому что первый хозяин усадьбы такую фамилию носил.

Домик для постоя я выбрала простенький. Каменный на первом этаже, деревянный на втором, с антресольным этажом под крышей. Обычный домик, как и все здешние — нижний этаж занимали кухня и кладовые — камень хорошо держал прохладу летом, ведь солнцу редко удавалось разогнать сумрак узких улочек, а вторые этажи строений — сплошь деревянные — и прогревались солнцем, и тепло держали лучше. Тут электричества не было, дом дровами обогревался, но волшебная магия болотных огоньков освещала помещения, и оттого казалось, что я в сказке.

И самое главное — клозет непосредственно в доме, а не за ним, или подле него, или вблизи…

Решив, что нечего сейчас заморачиваться приобретением новой одежды, я резво зашагала к «Коню». Кушать и устраиваться на работу.

Таверна или, может, бар-ресторан, базировался на небольшой площади. Удобное расположение, если учесть много-линейный перекресток и большую гору снега, в которую периодически выводили освежиться перебравших горячительных напитков господ. Прошу всех в сад, господа! Все в сад!

Вполне возможно, что летом тут высится фонтан и служит, по сути, тем же вариантом вытрезвителя. Но кто сейчас станет проверять?

В зале было относительно пусто и пахло умопомрачительно вкусно.

Еще на улице я увидела очередное доказательство того, что одета я по форме. Три барышни, облаченные абсолютно одинаково, к тому же аналогично мне одетые, культурно метелили трех мужчин, а стоящие вокруг зеваки не смели пискнуть даже.

Наверное, благодаря стандартному одеянию, завидев меня в дверях заведения, толстяк в некогда белом фартуке и с полотенцем на плече, кивнул мне в знак приветствия и тут же отправил ко мне разносчицу.

— Супа и хлеба, — просто ответила я на немой вопрос и выложила на стол мелкий кругляш медяка. — Работа для официантки есть?

Прислуга изобразила процесс активной умственной деятельности, но видимо, не справилась в одиночку, потому что оглянулась на хозяина.

— Работа для разносчицы есть? — еще раз повторила я вопрос.

— Эм, — разродилась глупышка, — узнаю…

Мне оставалось только ждать.

Суп принесли жирный до невозможности. Местный повар явно почитал зажарку, которую я терпеть не могла. Поэтому, уныло ковыряясь в тарелке, я привлекла к себе ненужное внимание. И, похоже, обидела повара, потому что от барной стойки ко мне шел надутый, как индюк, человек в переднике и с полотенцем на плече.

Я машинально вжалась в стул.

— Это ты что ли работу подавальщицы ищешь? — изогнул он одну бровь и стал на вид еще свирепее.

— Ага, — нежно проблеяла я, еще больше вжимая голову в плечи и чувствуя, как жар потек по телу к кончикам пальцев.

Вытиравший все время разговора руки верзила замер, изменился в лице, а затем злобно схватил меня за руку и потащил за собой.

— Ай, не надо! Куда?! Люди-и-и! — орала я, но никто и бровью не повел.

Выкручиваться было бесполезно — себе больнее. Приготовившись умирать с песней, я сосредоточилась на силе огня, но…

— Ты дура?! — меня отбросило к задней стенке коморки, в которую притащил меня пузатый господин. — Беглая дура?! Ты чего приперлась прямо в логово льва?!

Какого льва? Какая беглая?! Чего он несет?!

— Ох, и бредовая девка! Дура! Думаешь, он для тебя исключение сделает?! Да таких, как ты у него — во! — и чиркнул ребром ладони себе по шее.

— Мы знакомы? — я выпрямилась, поправив завязки рубахи на шее.

Толстяка, как из ведра окатили — замер, часто моргая, и больше слова не выдавил. Пока я не повторила вопрос:

— Мы знакомы?

— Нет…

— Тогда, японский городовой, ты чего мне тыкаешь?!

— Шо?

— Не «шокай»!

— Тю, — удивился толстяк.

— Не «тюкай»!

— Тю, а шо?

— Удивительно конструктивный диалог! — возмутилась я, вживаясь в роль хозяйки положения.

Однако, рано Гитлер ликовал…

— Да ты что себе позволяешь, девочка?! — мужик снова попер на меня, заставляя вжаться в стену.

— А? — переспросила я.

— Ты что, из лесу вышла?

— Да, — совершенно серьезно ответила я.

— Дура! Ты зачем в земли водного мага приперлась? Жить надоело?

— Не поверите! Жить, действительно, надоело! — врала ли я? — Мне нужно увидеть Темного.

Очень быстро смирившись с моими намерениями, толстяк внимательно на меня посмотрел. Просканировал даже.

— Ты же закрываться не умеешь толком, — усомнился в моих способностях хозяин раковин и тряпок.

— Научусь! Только сначала с Микартом встречусь.

— Жаль мне тебя, девочка. Ты хоть эту защиту поставь, — толстый палец указал на браслет у меня на запястье.

— Как?

— Ох-хо-хо, — вздохнул толстяк, подхватывая мою руку и растирая в пальцах застежку браслета. — Хочешь работать — приходи к вечеру. Только если решишь с Микартом говорить, — хозяин каморки ковырнул воздух пальцами, — идите отсюда подальше. Не нравится мне все это. Но отказывать в работе не стану.

Почему он отказывать не стал, я узнала намного позже, но сейчас бодренько шагала к себе, чтобы привести себя в порядок, и наконец, сменить одежду.

Кожаный пояс оказался как нельзя кстати — я подпоясалась им, заменяя длинный кушак. А еще выбрала удлиненную приталенную жилетку — она скрывала приобретенное в лавке оружие. Очень удобно. Заводишь руку за спину и — раз! — вставляешь пальцы прямиком в кастет и в «когти». Ни с какой стороны увидеть нельзя, что у тебя под одеждой!

Темнело, как и у нас зимой, — быстро. И уже к назначенному времени улицы окунулись в сонный мрак ночи.

Вот ведь, странно, почему меня пригласили прямо к часу пик? И не проверили мои умения на посетителях во время обеда, когда в зале посетителей было — раз, два и обчелся…

Раздумывая над довольно странным поведением трактирщика-толстяка, я шагала по узеньким улочкам города. Лабиринтом назвать переплетение каменных кружев было трудно, я довольно легко обнаруживала дорогу к «Коню». Повсюду над входными дверями горели разноцветные болотные огоньки. Почти в каждом окне горела лампадка.

Здорово придумано! Так и на городском освещении экономить можно — парадные двери освещают и вход и улицу. Не споткнешься.

— Какая славная девочка! — похвалил меня внезапно преградивший дорогу «мальчик».

Рядом материализовался второй.

Я замерла на месте, аккуратно высматривая пути для отхода.

— И мне очень нравится! — раздалось за спиной, заставляя меня обернуться.

Город в отличие от усадьбы Темного, не был засыпан снегом. Во-первых, тут убирали, во-вторых, здесь ходили, в-третьих, близко стоящие дома не позволяли ветру наносить сугробы. Поэтому, хоть и освещались улочки фонарями, но разглядеть образы потенциальных зажаренных трупиков на фоне серых стен и дорог, мне не удалось.

Однако, растерянность вскоре ушла — я вспомнила, кто я есть.

— Вам чего — жить надоело? — трепыхнулась я, разминая пальцы.

Ну, надо же! Рассмешила мальчиков! Гуси хохлатые!

Глубоко вдохнув, потянула огненную силу из ближайшего окна, огонек трепыхнулся, как от легкого сквозняка, но не погас, и поделиться силой — не захотел.

Я судорожно вздохнула и обернулась к другому окну — та же история огонь не желал меня слушаться.

— Вот черт! — выругалась я себе под нос, уже жалея о сказанном ранее.

— Ну, так что? — один из любителей халявы двинулся в мою сторону, играясь с начищенным до блеска ножиком. — Денежка есть лишняя?

Я стояла на месте, понимая, что двигаться некуда — меня окружили.

— Денежка есть, кредитка есть, счет в банке есть, драгоценности есть, телефона нет — и не просите. Не дам!

— Чего?

— Чего ты плетешь?

— Макраме плету, крестиком вышиваю. На машинке умею, — не унималась я.

— Ты, что? Умалишенная? — решил уточнить один из грабителей, остановившись и не решаясь делать следующий шаг.

— Да! — обрадовалась я подсказке. — Вот справка!

И спрятала руку за поясом, успевая вставить пальцы в «когти» — помирать, так с музыкой!

Но умереть мне не дали. Яркой вспышкой пролетело что-то у самого виска и воткнулось в середину лба любителя игр с ножичками. Чудак дернулся, еще один раз моргнул и стал заваливаться назад.

Оцепенение мгновенно схлынуло, как с меня, так и с моих оппонентов. Пронзительно и заливисто свистнув, грабитель, что стоял рядом с убитым, бросился в проулок. Я обернулась, и чуть не грохнулась, потому что некто почти снес меня с ног.

Серо-синим вихрем мимо меня промчался мужчина и, схватив меня за руку, дернул за собой.

— Бежим! Сейчас их будет много!

Ну, надо же! Опять пробежка! И опять я в идеально подходящей одежде! Японский городовой!

— Много кого будет? — перепрыгивая горной козочкой через труп, выкрикнула я.

Дыхание сбилось довольно быстро. Повороты я уже перестала считать, а мы все неслись.

Что-то эта беготня мне напоминает…

От нас шарахались люди, тыкали пальцами, слали проклятия вдогонку.

— Куда мы бежим? — второй вопрос остался без ответа.

Мой провожатый резко остановился, прислушался к городу, вертя головой. Как было раз время, чтобы получше рассмотреть своего спасителя. Красочная одежда — высокие и широкие в голенище сапоги, заправленные в обувь светлые брюки, длинные полы то ли камзола, то ли полупальто цвета грозовой тучи, кожаная жилетка и накидка на плечи, защищающая от ветра, и еще — кожаные нарукавники. Нет, не такие себе круглые заплаты на локтях, и не как у продавцов, закрывающие полруки от запястья до локтя. А странные — от предплечья и до половины ладони, перехваченные шнурками по внутренней стороне руки, отчего широкие рукава рубахи пошли пузырями. И, как учат модельеры — яркий акцент. Алый кушак вокруг талии. Как раз такой, который остался у меня в комнате, ведь я заменила его обычным кожаным поясом. Красиво, блин!

И капюшон на голове. Хоть и вертел мой спаситель маковкой, а все же лица разглядеть не удалось — только нос с маленькой горбинкой и острый небритый подбородок.

— Сюда! — скомандовал небритыш, и к внутреннему углу, образованному двумя перпендикулярными стенами и заваленному плетеными корзинами.

Только сейчас я обратила внимание на место, куда привел меня якобы спаситель. И куда я вообще смотрела раньше?! Ах, да! На нос с горбинкой!

— Черт! — я бесилась, но была бессильна что-либо изменить. Сама ведь доверилась, не бросила руку на первом же повороте — поверила и бежала, идиотка!

— Иди сюда! — снова скомандовал мужчина и потянул меня за руку.

Ну, и чего уж тут поделаешь? Подчинилась.

Тем временем, из разлетевшихся по сторонам корзин мой провожатый выловил ветошь, уселся на плетеный короб и силой усадил меня к себе на колени. Я пискнула, пытаясь сопротивляться, однако мне быстро заткнули рот. Затем еще и к груди прижали. Закончился весь этот театр одного актера тем, что сверху мне на голову упала грязнющая тряпка. У, злыдень! Моя прическа! Как я теперь на работе появлюсь? В каком виде?!

Ой, мама! Да я же на работу вообще опоздаю! Кошмар!

Мое ерзанье не осталось незамеченным.

— Ша, тихо сиди! — рыкнул на меня изобретатель-конспиратор, и сам закрылся дерюжкой.

Только теперь я поняла его задумку!

Несколько штрихов, и вот на корзинах и лукошках сидит усталый старик, укрытый ветошью, держится двумя руками за посох. Грязные лохмотья спускаются с рук и образуют шатер, в котором скрылась маленькая серая мышка — я.

Решив, что задумка хороша, я еще плотнее прижалась к выдумщику, подобрала ноги и подол своей накидки.

— Молодец, — похвалили меня сверху, — а теперь сиди тихо.

Где-то я уже слышала эти интонации…

— Сюда! Сюда! Давай быстрее!

Наш тихий уголок наполнился лязгом оружия, криками и руганью. Как и предупреждал мой спаситель — их стало много.

Я мелко задрожала.

— Вы трое — в арку! Гепа с двумя — в этот проулок! Допа — направо! Ты! Эй ты!

Я затаила дыхание — неужели это он к моему «старику»?!

Чувствительный пинок оправдал мои опасения.

— Эй, ты, старик, не видел двоих? Бежали сюда!

— Букхе! Букхе! — закашлялся мой шатер и поднял голову. Преследователи шарахнулись от нас, как от прокаженных. — Туда, — и кивнул куда-то в сторону.

— Слышали? Давай туда!

Когда шум шагов стих, я, наконец, смогла вздохнуть, и зашевелилась.

— Тихо! — снова приказал мужчина — я послушалась.

И все бы ничего, да только именно в этот момент вносу дико защекотало.

— Апси! — не удержалась я, и снова затаила дыхание.

— А-а-а! — тут же раздалось со стороны, и я в мгновение ока была сброшена с колен.

— Сюда! Сюда! Тут… — противник не успел договорить — голова покатилась по брусчатке.

Ой, мама!

Мой грязно-синий спаситель рубился двумя мечами. Или саблями? Он один, а охотников за головами четверо! Ой, мама! Делать-то что? Бежать? А куда?!

Кинув взглядом по сторонам, поняла: куда бы ни бросилась, все равно попаду под горячую руку дерущихся. Ах, как красиво дерущихся!

И снова что-то знакомое мелькнуло в карусели баталии.

Мой подпоясанный друг уставал. Шутка ли! Двоих он уже выел из игры. Однако, хоть и был на голову выше противника, как в росте, так и в мастерстве махания шашкой, все же человек — устал. Помочь ему, что ли?

Драться я не умею, зато метать чушки — запросто!

— Ийех! — одна корзинка полетела и — бумц! — прямо в голову нападающего. Еще миг и голова отрицательного героя полетела вслед за корзинкой. Фе!

Это не я! Это она сама! После того, как ее сабелькой… того… чик-чик…

С последним разобрались быстро.

Уже стряхивая капли крови с оружия, мой «старик» резко обернулся — капюшон слетел с головы.

— Блондин! — задохнулась я от удивления. Вот, что так знакомо! Голос! Рубилово на саблях!

— Блондин!

Но меня не слышали. Сорвавшись с места, Кильвар схватил меня снова за руку, бросил на корзины и забросал рассыпавшимися лукошками.

— Киль…

— Молчать!

Я сбросила с себя поклажу, попыталась встать.

— Лежать! Или жить надоело?

— Кильвар!

— Молчать! Я уведу их! А ты уж потом сама!

— Киль…

— Ша! — и снова забросал меня кошелками.

— И ниёр вурту, — процедила я сквозь зубы и затихла. Жить теперь хотелось еще больше, чем обычно.

Преследователи появились довольно быстро. Я сжалась в комок, зажмурилась, испугавшись, как маленькая девочка. Больше некому меня защищать…

А кто вообще за мной гонится? Почему Кильвар мне помог? Мы что, опять убегали от Микарта и его головорезов?! Ой, мамочки!!!

Мысли, словно мотыльки, летящие на огонь, бились о горячую колбу лампы и падали с обожженными крыльями. Ни на один вопрос у меня не было ответа.

Вот, блин! Я же на работу опаздываю!

Однако бежать я не спешила. Что-то мне немного перехотелось встречаться с Микартом.

Так бы и стояла у огромной кучи плетенок, если бы меня не попросили подвинуться. Я скривилась от вони, доносившейся от человека, который и попросил меня сдвинуться, и услужливо уступила. Кряхтящий горбун проворно зарылся в кучу и затих. Нора у него там что ли?

Пожав плечами, я обернулась — и куда мне теперь идти? Внутренне чутье подсказывало — к свету, здравый смысл — туда, откуда пришли. Однако, я что — спутниковый навигатор? Я дорогу на бегу не запоминала.

Решила и пошла к свету — в недлинный проход арки. И правильно сделала, скажу я вам!

Тут, оказывается, как в цивилизованном мире висели указатели. И не просто указатели, а рекламные указатели.

Пойдешь направо — попадешь к гадалке Ишраив, пойдешь налево — попадешь к мадам Бовэ, пойдешь направо и чуть-чуть влево — выйдешь к таверне «Конь». Ура! Нам направо и чуть-чуть налево!

На площадь с сугробом-вытрезвителем ноги вынесли меня уже через три минуты. Я выскочила из переулка и обомлела — такой бурной жизни я даже на пересадочных станциях метро не встречала. Снег превратился в бурое месиво, я то и дело поскальзывалась.

«Опоздала! Опоздала!» — билось в голове — «Уволят!»

«Таки не уволят!» — подумалось мне, когда я все-таки, протиснувшись через толпу, влетела в зал. Заполненный до отказа зал. А мимо меня пронеслась обвешанная подносами и с перекошенным лицом разносчица — она явно не успевала.

Я ринулась на кухню, уворачиваясь от загребущих рук и вытянутых в проходы ног. Вам тут что — места мало? Засунь под стол!

— Явилась? — совершенно спокойно поприветствовал меня пузатик. Я кивнула. — Шаль свою туда, и мигом в зал, принимать заказы.

Уф! Я разоблачилась, получила в качестве комплимента цоканье языком и вздернутую бровь трактирщика, кокетливо присела и, схватив записывающее приспособление, метнулась за заказами.

Через полчаса работы у меня закружилась голова. И не потому, что было накурено или от количества перевариваемой информации — нет. Для начала, неведомая мне технология вытягивала и растворяла весь дым. Затем, не было ни единого мужчины, не испытывающего жаркого желания ухватить меня за зад. Вот потому-то и кружилась голова — я извертелась вся, спасаясь от загребущих рук!

Работа спорилась, блюда реактивно разносились, напитки лились рекой, а главного фигуранта все не наблюдалось. Либо меня продавщица обманула, либо маг тут не каждый день появляется.

— Вирай! — я обернулась на голос нанимателя. — Отправляйся с Митизом во двор!

— Это чего вдруг?! — возмутилась я, упирая руки в бока.

— Потому что я так приказываю, — вкрадчиво произнес толстяк, прищуривая глазки, — я — твой хозяин…

Я мельком глянула на Митиза — еще одного здоровяка из когорты поварят: тот стоял, ухмыляясь, одной рукой поигрывая лохматым концом кушака, а второй придерживая лежащий на плече топор.

В голову забрались мысли гастрономического характера: закончилась свинина, и чтобы далеко не бегать, людям сейчас подадут хорошо прожаренную человечину. Мою человечину!

— Я не хочу! — попятилась я к стеночке, усиленно таращась на топор. Мой наниматель повернул голову, узрел орудие колки и хмыкнул.

— Ой, дура, — еще и головой сокрушенно покачал, — льда надо нарубить. Он — рубит, — тычок пальцем в сторону Митиза, — ты — собираешь, — тык в меня.

— А-а, — понятливо протянула я, и более не говоря ни слова, развернулась на выход.

Во дворе было светло — по периметру «патио» были подвешены огоньки. Зеленые и красные. Зеленые — хаотично, а красные — в определенном порядке — один за другим.

— А это что? — я провела указательным пальцем по алой пунктирной линии.

— Ну, ты и дура, — сообщили мне в очередной раз.

— Но-но! Ты мне не начальство, чтобы обзываться! За такое и схлопотать по культурному месту можно!

— Это по какому же? — совершенно искренне удивился Митиз.

— По этому самому, — я взмахнула бровями, намекая.

— Не понял…

— По маковке схлопочешь, — рассердилась я — начавшие падать в неба снежинки, стали забираться за шиворот. — Еще умнее станешь!

По-звериному оскалившись, здоровяк рыкнул, и со всей дури рубанул по огромному куску льда, поджидавшему на специальной возвышенности.

А предназначение красных огоньков выяснилось совсем скоро.

Пока я бегала и собирала кусочки льда, параллельно обмораживая себе пальцы, и ругаясь на чем свет стоит, из задней двери вывалился клиент. Клиент был «готов» и собирался посетить то самое культурное место, которое, слава богам, в этом заведении ни мыслей не читало, ни вслух не высказывалось.

Так вот, почти выпав из дверей, посетитель «Коня» выпрямился, сделал стойку, но ровно через секунду его повело, и он чуть не грохнулся в снег. Вот так, шатаясь из стороны в сторону, словно корабельная палуба от качки, человек побрел в сторону сортира, ориентируясь по своему собственному компасу. И пока шел в верном направлении, все было в порядке. Но стоило ему ступить не туда…

— Бз-з-з-з! — чудак подпрыгнул, и вернулся на прежнее место.

Еще шаг, второй…

— Б-з-з-з! — клиента снова передернуло, и он быстренько вернулся на место.

— А-а! — наконец догадалась я. — Это посадочная полоса!

— Чего?! — не понял меня Митиз.

— Я говорю, это свето-звуковой детектор надлежащего направления для исправления нужды!

— Чего?! — глаза верзилы полезли из орбит.

— Ай, Митя, — махнула я на него рукой. — Работай давай. Труд облагораживает человека и превращает обезьяну в хомо… в хомо… — я брезгливо посмотрела на чешущегося в паху толстяка, — в общем, тебе еще арбайтен и арбайтен…

Противный «бз-з-з» уже давно замолк, да и возвращения клиента я не заметила, поэтому и забеспокоилась. Пришлось намекать Митизу, что неплохо бы проверить состояние затихшего в сортире путешественника.

Махнув головой, здоровяк ответственно зашагал к каменно деревянному домику и со всей дури, не предупредив и одиночным стуком, дернул дверь на себя. Результат не заставил себя долго ждать и вывалился наружу, уткнувшись носом в снег, подставляя облачному небу белоснежный волосатый зад.

Я прыснула со смеху и быстренько ретировалась с поля боя, дабы избежать участи оказывающего первую вытрезвительную помощь.

Ох, и умора!

В зале, как мне показалось, стало еще более шумно. Градус повышался. Количество сидячих мест увеличивалось. С одной стороны за счет упавших под столы, с другой стороны — за счет уплотнения рядов обнимающимися и «ты-меня-уважаешь» собутыльников.

Сгрузив наколотый лед и объяснив, куда запропастился Митька, я подхватила новый заставленный чарками поднос, и нырнула в хаос вечернего гулянья.

Стол, улыбка, увернуться. Стол, грозный взгляд, увернуться. Стол, смешок, увернуться.

Украл, выпил, в тюрьму — романтика!

Однако, видимо, не сильно я поднаторела в упражнениях по уворачиванию от загребущих рук, потому что, обслужив очередной столик и подхватив пустой поднос, я развернулась, чтобы тут же оказаться на чьих-то коленях.

— Ой! — пискнула я, не успев избежать опрокидывания на спину.

Зато успела огреть нахала подносом по голове. Сидящие за столом хором заржали. А нечего хватать то, что плохо уворачивается, и лезть целоваться!

— Ах, ты ж! — мой обидчик схватился за место ушиба, а я выскользнула рыбкой в проход, и обернулась, чтобы добавить.

— Ах, ты ж, гадина! — взревел мужчина и встал, убирая руку от головы и открывая лицо.

Сделать вдох для последовательного объяснения куда, когда и с кем новому посетителю идти, я успела. А дальше — все! Организм отказался работать. Столбняк! Нет, не та болячка, о которой все знают. А состояние прямостояния!

— Да ты на кого руку подняла?! Знаешь?!

Я зажмурилась и, наконец, выдохнула.

— А то! Мне ли не знать?! Его темнейшество гадина Микарт Второй! Любитель ставить условия и прижимать к стенке! Еще добавить?!

Водный маг гордо выпятил грудь, широко улыбаясь моим комплиментам, и выпалил:

— Добавить!

«Дзынь!» — сказал поднос, встречаясь в очередной раз с черепушкой Темного.

«Бумц!» — радостно отозвалась голова Микарта.

Вот так встреча!

Паршивец пошатнулся, но на ногах устоял. Глаза его затянуло пеленой. Сидящие за столами притихли. Если бы не зима, думаю, мы бы, как в кино, услышали бы жужжание мух под потолком.

— И ниёр вурту, — язвительно прошипела я, зло прищуривая глаза.

— Ха! — воскликнул мой наниматель у меня за спиной, и громко хлопнул ладонью по столу.

Этот хлопок и положил начало звуковому сумасшествию. Все разом задвигались, загоготали, стали хлопать друг друга по плечу, со всех сторон понеслось:

— Я же тебе говорил!

— Недаром мы тут куковали!

— С тебя два золотых!

— Продулся ты!

— Я как знал! Как знал, что сегодня!

И пока я краем уха выхватывала из общей массы информации обрывки разговоров, Микарт очухался, и пристально глянул на меня.

Ой, мама!

Первая реакция — бежать! И я побежала!

— Куда?! — взревел Темный, успевая схватить меня сзади.

— Пусти! Пусти! Пусти! — затараторила я в такт мельканию ног в воздухе.

Конечно же, Микарт послушался и тут же исполнил мое желание! Щас!

— Стоять! — меня опустили на пол и развернули лицом к себе. — А ну, повтори, что ты только что сказала!

— Пусти! — я вежливая, я умею исполнять просьбы. И добавила: — Скотина!

— Тьфу, глупая какая! — сплюнул проходивший мимо критикан, за что и получил под зад от мага.

— Молчать! — снова взревел Темный. — Повтори, что ты сказала.

Я сжала губы и быстро-быстро замотала головой.

— Не будешь говорить? — уточнил Темный.

Я утвердительно махнула головой.

— Будешь?

Я отрицательно повертела маковкой.

— Так будешь или не будешь?

— Ну, ты же запретил! — состроила я невинные глазки, продолжая прикидываться той, которой меня обозвали.

— Да я не тебе приказал молчать!

За спиной Темного раздались смешки, однако, на фоне общего гула их расслышать не было возможности. Зато я прекрасно видела лица Микартовых головорезов, понимая, что в данном случае они поддерживают мое издевательство над боссом.

А тем временем глаза мага загорелись огнем.

Бесимся, да? Нервишки пошаливают? Посоветовать успокоительное?

Словно прочитав мысли, Микарт вдруг глубоко вздохнул, откинул полы куртки и засунул большие пальцы рук за пояс — занял выжидательную позицию.

— Повтори те слова, что ты сказала до того, как я заставил тебя замолчать, — низким голосом попросил Микарт.

— А волшебное слово? — я сладко улыбнулась и наклонила голову на бок.

Зал снова притих. Теперь было слышно, как скрежещут зубы Микарта Второго.

— Какое из? — продолжая держать марку, уточнил маг.

И тут я сообразила, что попросила немного не то, и немного не того человека.

— Самое волшебное, — решила и я не терять лица.

— Нет такого! — окончательно взбесился Микарт и ринулся ко мне. — Повтори! Повтори, что ты сказала!

Меня трясли за плечи так, что я боялась, что моя буйная и глупая головушка сейчас покатится по проходу между столами, и на нее обязательно кто-то наступит, портя прическу.

— И ниёр вурту, — сдалась я, — и ниёр вурту-у-у…

Тряска мгновенно прекратилась. Гости, только что мирно попивающие свои напитки и во все глаза глядящие на концерт, начали медленно сползать под столы к своим спящим братьям.

Меня аккуратно отпустили. Пытаясь отдышаться, я сделала шаг назад, уперлась в столешницу задом, и широко открытыми глазами посмотрела на мага.

Микарт покрылся пятнами, сглотнул и медленно опустился на скамью.

— Что? — ухмыльнулась я. — Не ожидал?

Я деловито поправила рубаху, жилетку, пояс, юбку.

— Ты кто? — просипел Темный, растеряно глядя на меня.

Ну, вот, самое время отвисать нижней челюсти.

— Я кто? Ты не знаешь — кто я?!

Маг скривил рожицу, которая, по видимому, должна была означать «не знаю», «откуда ж мне знать», «почему я должен владеть подобной информацией»…

Я растерялась.

— Это что, игра такая? — спросила я, но никто не услышал.

Зал начал оживать. Ничего интересного им увидеть не удалось, посему господа клиенты решили, что пора продолжать поглощение заказанных напитков.

— Эй, деваха! Подь сюда! — кто-то махнул рукой и поднял пустую кружку — рабочий день продолжался.

Микарт тоже оглянулся на того, который стал требовать официантку, и потерял со мной зрительный контакт.

— Чего стоишь? Давай тащи еще вина! — раздалось у меня за спиной и стол, о который я оперлась, толкнул меня своим деревянным боком.

— Сейчас, — тихо ответила я и, все время оглядываясь на мага, пошла к стойке раздачи алкоголя.

Красавчик внимательно проследил за мной, а потом как-то нехорошо улыбнулся и развернулся лицом к своим друзьям.

До момента отправки меня домой, хозяин таверны одаривал меня ласковыми взглядами и хмыкал. Нехорошо так хмыкал. Загадочно. Ну, я и не выдержала. Достала из-за пояса свои волшебные когти, приставила к горлу сидящего за столом толстяка и спросила:

— Что за спор был?

— Ой, — устало отмахнулся бармен, отводя мою опасно обряженную руку, — не надо угрожать. Я тебе и так все расскажу.

Недоуменно посмотрев на свое грозное, но не пригодившееся оружие, я присела на скамью, рядом со своим нанимателем.

— Странно все это, — хозяин таверны, которого, кстати, по имени никто не знал, и поэтому называли Конем, почесал колючий подбородок, — уже сколько лет Микарт тут каждый вечер сиживает, и ждет, а вот состоялась встреча, а толку — пшик.

Я покачала головой — ох, и рассказчик мне попался!

— А по существу? — попросила я.

— По какому существу? По собаке?

— По какой собаке? По сути говори, пожалуйста.

— Вот и я думаю, при чем здесь собака, — задумчиво произнес трактирщик, — ну, да ладно!

Было Микарту Темному пророчество…

— Первому?

— Что первому? — удивился Конь.

— Я говорю, Темному Первому было пророчество? Или Микарту Темному Второму?

— Второму Темному… Микарту Второму… тьфу, ты, ведьма! Запутала меня! Этому, — трактирщик тыкнул пальцем в зал, — этому Темному было пророчество. Мол, будет ночь, когда придет некто, скажет три слова и жизнь круто изменится у мага. Только время не сказано было в предсказании — когда. Только — ночь да место — у коня. Сначала думал Микарт, что ждать надо подле своего скакуна. Даже спал с ним рядом. А потом увидел мое заведение и понял, у какого Коня ему судьбу ждать.

— Судьба… — загадочно проговорила я. — А как судьба его измениться должна?

— А вот этого никто не знает — он никому не говорил.

— Ха, никто не знает, — я поднялась со скамьи, — а кто ему это пророчество говорил? Тот, кто говорил, тоже знает его полностью! Не так ли?

Последние слова совпали с моментом, когда на огромной сковороде полыхнуло высокое пламя — получилось крайне демонично.

— Ха! — повторил мой финт ушами трактирщик и поднялся со своего места, — прорицателя тоже никто не знает. Не видел его никто!

— Так может, Микарт сам выдумал свое пророчество! Ты ему скидки на питье даешь?

— Ну, — протянул Конь и воздел глаза к небу за крышей, — да, даю. Как постоянному клиенту.

— Халявщик твой Микарт. И сказочник. Тоже мне — предсказания, судьба…

Я, растопырив пальцы веером и помахивая рукой из стороны в сторону, двинулась к проходу в зал. Конь остался на кухне. Стоял с разинутым ртом, и глотал воздух.

А в зале оставались последние клиенты. И среди них наблюдался мой красавчик.

Так как работы уже и не было, я подошла к его опустевшему столу и уселась напротив.

— Ну, давай рассказывай, — хлопнула я рукой по столешнице.

— Про что? — Микарт поднял на меня осоловевшие глаза.

— Как ты докатился до такой жизни? — мне было крайне неприятно видеть Темного в таком виде. Фу, противно!

— Ты — ведьма… — по секрету, тихо-тихо, наклонившись вперед, сообщил мне маг. — Ты — ведьма!

Ну, вот, еще один содержательный диалог! Ненавижу вот такие пьяные морды! Думают, что сообщают миру и своим собеседникам нечто философски-гениальное. А на самом деле — несут полный бред. Ну, вот смотрите, проверим.

— Микарт, как ты думаешь, есть жизнь после смерти?

— О, — маг сделал большие глаза, отодвинул кружку, выровнял спину и сделал глубокий вдох, — это такой вопрос! Меня он волновал… миновал, конечно, но ой, как волновал!

Волны они бывают такие, знаешь? У-у-у! Накроет тебя, и все… пш-ш-ш… пеплом по ветру… в рот попадет, пфе, кака! Скрепит на зубах, как песок. Зубы-то песком не чистят, только посуду мыть… Ты вот, посуду мыть умеешь? Умеешь, конечно! Ты же мойка! Посуду моешь… а посуда хрупкая… разбиться может… и сердце разбивается тоже… оно не хрупкое… не-е-е… но такое рань… раньм… раннее… тьфу… — и бухнулся лбом о столешницу.

— Да-а-а, — протянул над уснувшим магом материализовавшийся из воздуха трактирщик. — Гадалка была права — судьба пускай его не изменилась, но в жизни точно поменялось.

Я вопросительно взглянула на бармена.

— Первый раз такое, — толстяк обреченно махнул рукой на храпящего красавчика, — никогда не видел его пьяным. Ни-ког-да!

Вот уж, велико событие! Пьяный вдрызг Микарт! Не буйный ведь? Ну, и хорошо!

— Он до утра тут проспит, или его надо домой тащить? — уточнила я, поднимаясь.

— Тут пусть сидит, — отмахнулся, уходя, Конь. — Проспится — сам домой пойдет. И ты иди. Спи.

Захочешь и дальше у меня работать — приходи завтра к этому же времени.

Я кивнула головой и засобиралась к себе. Спать. Кушать не хотелось. Наелась, пока дегустировать меня просили свежеприготовленные блюда.

Ну, ладушки! Пора домой. В темном зале пахло хвоей. Натуральный освежитель воздуха, с явно магически усиленным запахом, скромно произрастал в угловой кадушке, занимая места не больше, чем я сама. Окна отсвечивали бледным сиянием — рассвет, господа. Еще раз печально взглянув на спящих посетителей, подавила в себе абсолютно все порывы материнской заботы, и вышла на задний двор, туда, где недавно горели красные и зеленые дорожки огоньков.

А когда снова вернулась к выходу на улицу, за столом Микарта не обнаружила. Покрутила головой туда-сюда — нет красавчика. Неужто протрезвел и ушел сам? Ну, силен!

Толкнув дверь и вдохнув морозного воздуха, чуть не закашлялась. Мало того, что хватанула дозу ледяного ветра, так еще и великолепную картину узрела.

Взваливая на коня бессознательное тело Темного, и приговаривая при этом что-то невнятное, мой знакомый спаситель, мой незаменимый в бою грязно-синий смерч, мой платиново-косматый друг помогал своему врагу!

Я открыла рот от возмущения. Вот так ситуация!

Следовало срочно подслушать.

Оп-па! Две короткие перебежки и я присела за объемной бочкой аккурат напротив сладкой парочки. Не видно, зато слышно хорошо. В смысле, мне слышно хорошо, а им меня не видно.

— Какого ж ятедамбля ты так нажрался? Громила-переросток. Как тебя без твоей же силы до замка тащить? Если упадешь с коня, обещаю, оставлю в снегу до момента полного отрезвления. Никогда такого не позволял себе, а тут на тебе! Допился! И все из-за какого-то пророчества! Да, ну! Какое там пророчество? Из-за девчонки! Из-за разносчицы. Ладно, если бы магесса какая пришла. А то, замухрышка…

Я обиженно фыркнула, но попала точно в момент выражения недовольства одной из лошадей, так что мое «фыр» слилось с конячкиным «фыр».

— Лучше б ты не в «Коне» штаны просиживал, а побегал бы со мной. Я тебе сейчас расскажу, почему меня с вами, пьяницами горластыми, сегодня не было. Я в городе был, в лавку книжную заходил. Подбирал себе чтиво новое. А потом зацепился за одного. И решил побегать с ним и его друзьями. А потом красавицу одну встретил. У нее как раз неприятности были. Ух, и глазищи у нее! Глянул один раз и утонул…

Дальнейший рассказ остался для меня за кадром, так как голоса стали удаляться, а бежать и выяснять, что там было дальше, мне не захотелось. Я и так все поняла. Почти все.

Холодно, блин. Надо домой скорее. А то на холоде как-то не думается.

Так, а теперь по пунктам. Первое, Кильвар и Микарт в этом мире друзья. Причем, довольно близкие. Второе, они меня не знают. Отсюда вытекает второе «А» и второе «Б». Либо они и вправду меня не знают, либо играют незнание. Третье — я должна была здесь появиться и меня ждали. Вернее, ждали не меня, а свершение прорицания. Ждали кого-то, кто произнесет заветные слова…

Итак, я та, кто произнесла эти заветные слова, и теперь жизнь темного круто изменится.

Вот только вопрос: зачем и почему маг так сильно нажрался? С горя? Ждал кого-то другого?

Настроил замков, а я пришла в его песочницу и все-все поломала?

Блин! Надо узнать финальную часть предсказания. Чего ж он так расстроился?

Так как наелась я сытно, то и спалось мне довольно сладко. Проснувшись в хорошем настроении, засобиралась на работу. Вот ведь, странно: там работать тянет, здесь — в своем сне — зачем-то тоже на работу устроилась. Не проще было бы разузнать у Темного, что там гласило пророчество, и повесить все заботы о себе на его плечи?

Э, девушка, стоп! Придумала тоже! Микарт твой враг! Не стоит об этом забывать. Ты должна показать свою независимость, силу и ум! И раз они оба играют в игру, значит, и мне стоит включится в эту игру. И при всем моем желании показать свою независимость, силу и ум, я должна играть бледную мышь, овечку и дуру. Вот так вот…

Спрашивать напрямую даже и пытаться не стоит — соврут. Как пить дать — соврут! А вот в неформальной обстановке, да еще и Коня подговорить. Сказать ему, что буду работать за бесплатно! Ой, нет, так нельзя! Кошельки-то не валяются на дороге россыпью. Значит, надо будет думать.

И, как оказалось, думать придется быстро — в заведении у Коня утром было невозможно пусто.

— А где все? — спросила я у скучающего у стойки трактирщика, сбрасывая с себя накидку. — Или еще не время? Хотя, в прошлый раз в это же время у тебя был аншлаг.

Бармен медленно обернулся и с презрением глянул на меня.

— Чего? — удивилась я взгляду, выражающему вселенское недовольство. — Я что ли виновата?

— Ты! А кто же еще?! — процедил сквозь зубы трактирщик.

— Я?! Я-то в чем виновата?

— В том, что пришла!

— Так ты ж сам меня позвал! Сказал, приходи, если хочешь работать! — принялась возмущенно оправдываться я.

— Не сейчас пришла, а тогда! Жаль… плохо… тьфу, — похоже, кто-то не в состоянии сформулировать мысль, — паршиво, что ты вообще пришла. У меня большая половина посетителей приходили посмотреть на первую встречу Микарта с его судьбой. А теперь что? Ни судьбы, ни Микарта! Ни клиентов!

— А-а-а! — тут же сообразила я, и тот час же составила план дальнейших действий. — Конь, послушай.

Я по дружески попыталась приобнять трактирщика за плечи, но в силу своего «недо»-роста, просто похлопала его по лопатке. Усадила его на стул и остановилась напротив.

— Это все легко исправить, — улыбнулась Коню, — твои клиенты приходили поразвлечься. Им хлеба и зрелищ подавай. Их надо вам — мы дадим! Только тебе надо будет сегодня и завтра пустить слушок, что еще не все кончено. Ведь у нас с тобой еще осталась не услышанная часть пророчества, правда?

Трактирщик утвердительно качнул головой. Какая сообразительная умница, этот здоровяк!

— Значит, Микарт еще вернется за своей «судьбой», — я ковырнула воздух пальцами. — А судьба его где?

— Где? — не понял бармен.

— Работает у тебя, дурья башка! — и я выдала щелбан. — Так что, давай, вперед и с песней.

Будем заниматься вирусным маркетингом — продвижение в массы. Иди на базар и рассказывай, что история продолжается. И снова на сцене большого театра «У Коня»!

Звонкий шлепок по заднице послужил знаком к старту. Хорошо, что это был не мой зад!

Трагедии трагедиями, бессмыслицы бессмыслицами, но работать-то все равно надо. Хоть зал на три четверти пуст, остальную четверть все равно обслуживать надо. И я пошла протирать столы, пока некоторые протирают штаны.

— Надо же! Какая встреча! — я замерла напротив мирно сидящего мужчины.

Он оторвался от книги, поднял голову и улыбнулся.

— Действительно, встреча хоть куда, — почти искренне вышло бы у Кильвара, если бы не одно — все это игра. — Как ваше самочувствие?

Какой воспитанный мальчик, даже встал со скамьи, когда обратился ко мне на «вы».

— Кильвар, а нам обязательно играть в эту игру?

— О, вы знаете мое имя? — ага, значит — обязательно.

— Знаю, и имя знаю, и фамилию, и адрес квартиры, где деньги лежат.

Стоит ли упоминать, что, как настоящий джентльмен, Кильвар улыбнулся глупой женской шутке?

— А как вас зовут? — не спеша присаживаться, продолжил блондин.

Надо же, а когда шкуры наши спасал там, в переулке с кучей лукошек, на такие тонкости общения не обращал внимания. «Тыкал» и шикал на меня, вредина небритая!

Ой, как опасно это — и красота, и ум, и манеры… умопомрачительное сочетание, над которым поработали природа, книги и воспитание…

— Если я скажу свое имя, мы сможем перейти на «ты»? — уточнила я, обходя скамью, и усаживаясь через стол от воина.

То, что Кильвар не маг, я помнила еще из прошлых «засосов». Микарт — маг. Темный, причем. Я тоже маг. Типа Светлый. Ну, я же должна быть противоположностью водного мага, правда? А блондин — воин. Вон как тогда в пещере теснил Темного!

Ах, так о чем это мы?

— Я согласен на ваши условия, — кивнул Кильвар, и, наконец, присел. А то бы моя бедная шейка поломалась бы.

— Вирай, — я протянула руку для пожатия.

Ой, дура! Чего полезла?

Кильвар снова встал, сжал мои пальцы и, не отрывая глаз от моих ресниц, прижался губами к мгновенно похолодевшей конечности. Я от смущения мало того, что пятнами покрылась, так еще и нос нещадно защипало! Но почесать даже не дернулась — терпела.

— Вирай — очень красивое имя, — улыбнулся воин.

— Ага, а главное — редкое, — опять съехидничала я. — Кильвар, я правильно понимаю, что вы с Микартом — друзья.

— Побратимы, — с коротким кивком уточнил воин. — Он тебе понравился?

— Почему побратимы? — я решила игнорировать вопрос.

— Оба сироты…

— Стоп, — я выставила ладонь вперед, — как сироты? А как же Рапцель Темный? Первый?

Кильвар удивленно вскинул брови, и даже книгу закрыл, проявляя уважение и крайнюю степень заинтересованности моим вопросом. Я же мгновенно заинтересовалась книгой.

Протянула руку, повернула названием к себе.

— «Как приручить воина и завоевать мир», — прочитала я, — занятно. А кто автор?

Однако воин продолжал пристально смотреть мне в глаза и на провокации не поддавался.

— Ой, да ладно, ладно, — я развернула книгу вверх тормашками и подвинула ее к блондину.

— Случайно познакомились. Однажды в студеную зимнюю пору я вышла из леса, был сильный мороз, и попала прямиком в его имение.

Кильвар наклонил голову, словно пытался заглянуть под оболочку моего ответа, повисшего в воздухе серебряным колокольчиком. Я повторила его движение.

— Так как? Откровенность за откровенность, — я сладко улыбнулась. — Почему он сирота?

— Он не родной. Мы не знаем, кто наши родители. Но так как Микарт больше походит на Рапцеля…

— Ага, вот именно — походит… Вас где нашли? В корзинке на пороге дома в предрассветной дымке? — выдала я стандартный вариант сценария подбрасывания якобы чужих детей.

Кильвар удивился. Либо сделал вид, что удивлен.

— В общем, так, великие конспираторы, — я прочертила короткую вертикальную линию указательным пальцем по столу, обозначая пункт номер один, — Микарт очень похож на своего приемного отца. Это раз. Его сделали наследником — это два. Вас обоих якобы подкинули, и вы стали побратимами — это три. Только почему-то сходство Микарта с приемным отцом вылилось в форму наследования титула и имущества, а твое сходство с приемной матерью вылилось… во что?

Глаза Кильвара забегали. То ли не мог найти ответа, то ли выбирал, как ответить.

— Ладно, — махнула я рукой, — над этим подумаешь в перерывах, когда устанешь думать над тем, как завоевать мир. Я уяснила, кто вы друг другу. И ты, как настоящий брат, помогаешь родной душе добраться до дома в целости и сохранности.

— Ты видела? — Кильвар заерзал на месте.

— Видела, но не это главное…

— Нет, нет, погоди. Это как раз и главное. Ведь ты здесь работаешь. Расскажи, почему Микарт так напился вчера? Ты ведь работала вчера? Все видела?

Я нахмурилась, не понимая, почему надо спрашивать у меня?

— А сам Микарт что, не в состоянии раскрыть рот и объяснить брату истинные причины гулянки до поросячьего визга? — мне действительно было удивительно слышать подобный вопрос.

Кильвар горько ухмыльнулся.

— А ваш клиент, милая Вирай, до сих пор не очнулся после попойки. Когда я уходил, ему было не до разговоров.

О, да, как я его понимаю! Нет, не Кильвара с его расспросами! А ту свинью, которая пыталась объяснить мне, есть ли жизнь на Марсе… Ту пьяную в стельку свинью.

— Ну, что же, — решила я сжалиться над красивым и начитанным воином, — расскажу все, как было. Ты ведь в курсе, чего это твой Темный брат приходил к Коню каждый вечер?

Блондин взглянул на меня. Глубоко посаженные глаза, обрамленные длинными ресницами, игриво прищурились, у самого уголка рта появилась складочка, характерная для людей часто улыбающихся, аккуратно выбритая щетина придала образу воина демонического обаяния. И я тут же растаяла. И ведь знала, что такие взгляды бросаются не просто так. И все равно поплыла.

— Он ждал свою судьбу, — не отрывая от меня взгляда, произнес Кильвар. Низкий голос забрался в голову, тронул сердце, заставляя его ускорить бег. — И он, наконец, дождался…

— Дождался, — как завороженная повторила я.

— И теперь он будет счастлив…

— И теперь он будет счастлив, — прошептала я.

— И я больше не буду ему завидовать, — окружающий меня мир в долю секунды свернулся клубочком, заключив нас двоих в уютную сферу.

— Почему? — еще тише, почти одними губами переспросила я.

— Потому что, встретил свою…

Губы мои медленно растянулись в блаженной улыбке, а коленки предательски задрожали, предчувствуя неладное.

— Мне пора работать, — такую простую отговорку, если произнести интимным шепотом, не примет ни один инквизитор. А если еще и физический контакт установлен — рука в руке.

Я легко пошевелила пальцами, почувствовала, как разливается тепло по телу от единственного прикосновения воина.

Суровое «Гм!» в исполнении хозяина таверны разнесло в клочки все волшебство момента.

Мыльный пузырь лопнул, выпуская на свет божий мое недовольство и разочарование Кильвара.

— Да, я вас внимательно слушаю, — я подняла ясные очи на Коня.

— Нет, милая моя, — толстяк упер руки в бока, от чего стал похож на большого филина, — это я вас внимательно слушаю. Потому что пока ты тут трещишь, клиенты жалуются на низкий уровень обслуживания.

— На низкое качество обслуживания, — машинально поправила я.

— Да я тебя!

Вместе с угрозой в воздух взметнулось барменское полотенце, чтобы обрушиться на головушку мою со всей силы.

Я зажмурилась и даже успела прикрыться рукой, однако ничего не произошло. Вжав голову в плечи, я аккуратно выглянула из-под ладони. Напротив меня, возвышаясь, как Гулливер над лилипутами, стоял хозяин корчмы, а у его горла, ослепляя блеском, замер клинок. Я медленно повернула голову, ведя взглядом вдоль клинка, и замерла с открытым ртом.

Кильвар, презрев правило «локти на стол не ставить», водрузил на столешницу свои сапоги. Не снимая их. Стоял и сверлил злым взглядом трактирщика. А в руке держал короткий меч, острие которого и царапало кожу под подбородком толстяка.

— Не сметь! — не шевеля губами, прошипел Кильвар.

— Понял! — Конь поднял руки. — Осознал и принял! Милая леди, вы можете быть свободны.

— Эм? — не поняла я.

— Вы можете идти домой. И больше не приходить на работу.

Я удивленно и с большой долей страха глянула на бывшего теперь нанимателя. Мой взгляд перехватил Кильвар, мгновенно принял решение и, сделав выпад, пустил кровь обидчику.

Теперь страх испытывал Конь.

— Стоп! Не надо! — попыталась я предупредить кровопролитие.

Никогда бы не подумала, что Кильвар способен на такую горячность.

— Мы сами во всем разберемся, — я отвела клинок в сторону и, махнув рукой, попросила воина спуститься со стола. Негигиенично это. — Многоуважаемый Конь, будьте так любезны, пройдемте со мной.

Зло зыркая на Кильвара и демонстративно вытирая кровь, страдалец нехотя, но подчинился. Шел за мной, шаркая ногами по полу, напоминая мажордома из говорящего с деревьями здания усадьбы.

— Конь, во-первых, я прошу прощения за невыполнение своих обязанностей. Такого больше не повторится, — в закрытом для посетителей помещении кухни я покорно опустила голову, но это абсолютно не удовлетворило здоровяка. Он засопел, грубо оттолкнув меня, прошел в кладовую, долго и громко чем-то гремел, а затем вышел снова на кухню, и уставился на меня, скаля зубы.

Ну, что ж, мы тоже кусаться умеем. Но сначала пряник.

— Во-вторых, Кильвар был неправ, и я прошу прощения за него…

— Ты. Свободна. — Отчеканил толстяк, снова сдвигая меня со своего пути.

— Ах, как жаль, — я уперлась одной рукой в столешницу, а другой принялась накручивать на палец кончик косы, — как жаль, что на этой площади больше нет других заведений, в которых я могла бы найти работу.

Не сбавляя шага, хозяин таверны обернулся, чтобы хмыкнуть и выразить крайнюю степень не-озабоченности чужой судьбой.

— Или есть? — я замерла, воткнув взгляд в потолок, со мной замерли и все на кухне. — Да, наверное, пойду-ка я к Эйсеру. У него и зал попросторнее, и зрителей поместится побольше. И выходов у него два, так что, когда придет Микарт…

Полотенце все же отправилось в полет, но, слава Богу, не в мою сторону, а прямиком в корзину для грязного тряпья.

— Иди! — огромная лапища махнула в сторону зала. — Всем работать!

Ну, что ж, работать, так работать!

Сколько раз, проходя мимо, замечала внимательный взгляд Кильвара. Блондин, хоть и делал вид, что читает, меня, да и окружающих тоже, обмануть не смог. Заранее переместившись в торец стола, выложив на столешницу свой угрожающего вида меч, воин походил на зоркого сокола, который в любой момент может сорваться с места и накостылять по самое «не хочу».

Сюда соления, туда пиво, здесь просят мяса, там требуют музыки — голова пошла кругом уже ближе к полуночи. И когда мне дозволено было выйти на свежий воздух, Кильвар последовал за мной.

— Знаешь, тебе ведь не обязательно здесь работать.

Мы стояли на заднем дворе, освещенном призрачными огоньками пешеходных семафоров. Я куталась в свою накидку, которая почему-то вдруг перестала хранить мое тепло, и мелко дрожала всем телом. Не накидка дрожала, конечно, а я. А Кильвар, прислонившись плечом к забору, отсекал любую возможность вернуться в тепло: справа — забор, слева — сугробы.

— А где мне работать? — уточнила я, подув на замерзшие пальцы.

— Тебе вообще не надо работать, — воин протянул руку, завладел моими ладонями, потянул на себя, так, что мне пришлось встать на шаг ближе к мужчине, и сам подул на пальцы.

Стало теплее.

— Я так не могу, — попыталась я выдернуть ладони, но не вышло — Кильвар держал крепко. — Мне пора. Отпусти, пожалуйста.

И воин меня отпустил. Еще на секунду сжал ладонь, вытянул руку, и отпустил.

В таверну я вернулась одна, и за беготней из кухни в зал и обратно, не заметила, как исчез из таверны светловолосый воин.

Клиенты разошлись рано. На улице свирепствовала метель, и я даже задумалась, а стоит ли топать домой? Может, лучше напроситься на постой в соседнюю с заведением Коня гостиницу? Тем более, теплоты во взглядах самого трактирщика не наблюдалось.

И спать неохота. Может, взбодриться и пробежаться по темным пустым улицам? Поиграть с судьбой в «съедобное-несъедобное»? В смысле, я — съедобное или нет?

Вот так, стоя на пороге непопулярного уже заведения, по моей вине, к слову сказать — непопулярного, я обратила внимание на яркие огни над крышами близлежащих домов.

Что это там? Такие заманчивые, такие необычные. Очень похожие на бьющие в небо лучи прожекторов.

В принципе, если в доме у Темного было электричество, то почему бы какому-нибудь городскому казино не использовать подобный рекламный ход? Вот так я думала, а ноги сами переступали, неся меня в направлении огней.

Уже через несколько поворотов и низких арок я очутилась на еще одной круглой площади, похожей на ту, что встречала выходящих из «Коня» людей. И все бы ничего, да только попала я на праздник не души, но тела.

— Вот блин, — я даже присела, надеясь, что меня никто не увидит, — занесло же меня на улицу разбитых… ой, красных фонарей!

Тихим ходом, задом-задом, я решила выбираться, но не успела — меня заметили.

— Ух, ты! Какой образчик! — меня подхватили за талию, подкравшись сзади, и немного покружив, поставили на землю.

Ну, в снег, конечно, не на землю, но довольно удачно — на расчищенное место.

— И сколько стоит такая красота?

— Музейный экспонат — руками не трогать, — повторила я недавнюю шутку, но в этот раз сработало с точностью да наоборот.

— О! У нас тут сокровище!

— В единственном экземпляре!

— Эксклюзив!

Их было трое, а я одна. Даже нет. Не так. Их было трое, а меня в шесть раз меньше. Ой, мама!

— Дяденьки, пустите меня, — заблеяла я тоненьким голосочком, надеясь, что страдающих педофилией здесь в меньшинстве или вообще отсутствуют, — мне мама сказала домой идти сразу.

— Так вот сразу и пойдешь! — согласился один.

— Сразу после работы! — откликнулся второй.

И втроем стали наступать на меня, заставляя снова двигаться задом. И что прикажете делать? Бежать некуда, сдаваться нет ни малейшего желания. Что делать?

Покрутившись на месте, удостоверилась — я в ловушке. Чем-то забава этих троих привлекла и других посетителей заведений красочных витрин. Может, стоит сослаться на короткую память и вспомнить, что у меня тут есть покровители?

А вдруг они не знают Кильвара? Или еще хуже — знают и имеют на него зуб?

Ох, как не хочется прибегать к последнему и самому неприятному способу… Стоп, а почему последнему?

Пятясь назад, я осторожно нащупала застежку браслета и, дернув за язычок, расстегнула побрякушку. Жаль, что сегодня я вышла без подарочного обмундирования. Зато моя сила огня всегда со мной!

Я остановилась и выпрямилась, превратившись в миг из затравленного зверя в благородное животное. Жираф — никак не меньше. И судя по вытянувшимся лицам, образ длинношеего животного у меня вышел на сто процентов.

— Желаете горяченького? — решила я для начала получить согласие участников, да еще и при свидетелях.

— Чего? — три разных голоса, но все как один произнесли одинаковый вопрос.

А я уже тянула силу стихии через пальцы-трубочки. Тело мгновенно согрелось, кровь закипела в жилах.

— Три корочки хлеба, — продолжала я удивлять публику, — а к ним, пожалуйста, пингвинов!

Прожаренных!

На последних словах выбросила руки вперед, отправляя в полет два пылающих ядра.

— Ведьма! Ведьма! — раздалось со всех сторон. И понеслось!

В меня бросались снежками, шапками, всем, что попадалось под руку. Спасибо хоть, за оружие не схватились. Что, в принципе, странно.

Я прицельно била в ноги атакующим со всех сторон людям. Ну, как прицельно? Куда кинула, значит туда и целилась. Столбы снега взметались вверх, засыпали моих противников брызгами.

А затем все остановилось. Словно волна безмолвия накрыла с головой, откатываясь от берега, пробежалась по ступеням домов. Люди притихли и уставились мне за спину.

Ну, конечно, как обычно, пока я моргаю, происходит все самое инверсное. И как обычно, у меня за спиной.

Адреналин, ударивший в голову и завладевший телом, развернул меня на сто восемьдесят, и заставил скривить мордашку.

— Микарт, — елейно промурлыкала я. — Тебя-то мне и надо.

На занесенной снегом арене воцарилась гробовая тишина. Кто-то по незнанию, выпав из дверей борделя, попытался выяснить, что происходит, однако ему тот час приказали заткнуть пасть. Очень невежливо попросили. С неба медленно опускались искрящиеся хлопья, и даже ветер утих.

— Зато ты мне до… на… — темный никак не мог корректно выразить мысль.

— Ну, давай, договаривай! — попросила я, шагая прямо к магу. — Мне всего-то надо — поговорить.

— Иди ты… с птичками разговаривай! — и развернулся, чтобы уйти в помещение увеселительного заведения.

— Эй, ты куда?! — свое возмущение подобным поведением я подкрепила крохотным зарядом энергии и направленным ударом в стену. Шарик размером с грецкий орех разбился о преграду, отбрасывая горячие искры в лицо магу.

Микарт дернулся, развернулся ко мне и оскалился.

Мне фокус с ядрышком понравился — это значит, я уже контролирую свою силу, — и я решила повторить. Ой, зря!

Стоило мне сделать выпад в сторону водного мага и пустить крохотных зайчиков прямиком в ноги Микарта, как тут же снег, что только что мирно лежал на земле, поднялся, превратился в снежного барса, и в секунду схряпал моих зверят. А одного просто лапой придавил!

По зрительским рядам пробежала волна восхищения. Кто-то совсем пьяный начал аплодировать. Этого тоже вежливо попросили.

— Ах, так?! — разозлилась я и потянула силу, чтобы на этот раз сотворить нечто большее.

Да не тут-то было!

То ли сноровки не хватило, то ли навыков… Микарту хватило одного взмаха ресниц, чтобы разгадать мою задумку. Легким, еле заметным движением руки, он бросил мне в лицо пригоршню снега, ослепляя и сбивая с мысли.

Э, нет, пехотинцы не сдаются!

Я стряхнула с лица капли воды и снова потянула силу. На этот раз Микарт решил не ограничиваться пригоршней. Он спрыгнул на землю, перелетая через три ступеньки, рукой, словно экскаваторным ковшом загрёб снег и рывком отправил в меня.

Моментально усвоив урок, я махнула рукой, создавая огненную арку с падающим каскадом лавы. Ударившись в огненную преграду, снежная масса взорвалась паром и взлетела к небесам. Однако, и моей пламенеющей дуге тоже досталось — часть снега превратилась в воду и с громким шипением опала на землю.

— Микарт! — крикнула я удаляющейся спине. Маг, закончив атаку, развернулся и потопал к своим развлечениям. — Стой! Мы не закончили!

Я ринулась вдогонку. Но на первом же шаге меня ждал сюрприз! Воды больше не было — был лед. И я, как истинный представитель клоунского сословия, поскользнулась, и, задрав ноги выше головы, хряпнулась на многострадальный зад. В воздух взметнулась накидка, и, опустившись после непродолжительного полета, накрыла меня с головой. Народ разразился смехом.

Ох, как же мне стало обидно! И не потому, что я так позорно обнажилась, а потому, что пропустила момент, когда Микарт, шевельнув одним пальцем, подставил мне подножку.

Сидеть на льду — дело не особо приятное, а тем более, вредное. Как кофе по утрам: не только вредно, но и полезно!

Бурча себе под нос совсем не приличествующие девушке слова, и прислушиваясь к комментариям со стороны зрителей, я выпуталась из тканевого плена, и попыталась встать.

Ага, конечно! Для начала следовало принять коленно-локтевую позу. Вот народ рассмешила! Даже местные дамы выбежали поглядеть, потому как в толпе послышались повизгивания. А затем и предложения некоторым принять точно такую же позу, только в отдельных кабинетах. Фу, пошляки!

От разговора с Микартом я не отказалась, даже после позорного полета и последующего падения. Отряхнувшись и поправив прическу, я направилась к дверям, за которыми пропала несколько минут назад широкая спина мага.

Бордель! Одно слово — бордель!

Громкая визгливая музыка, извлекаемая нетрезвыми музыкантами из раздолбанных инструментов, не менее визгливые танцовщицы на сцене, и еще более визгливые бабочки легкого поведения на коленях, руках, груди и шеях клиентов. Тоже осоловевших и потерявших стыд.

Дым столбом, прокуренные стены, залапанные руками зеркала на стенах и шустрые уборщики с метелками и совочками, собирающие меж столов осколки битой посуды и результаты несварения желудков.

Ах, нет! Есть еще одно слово — притон! И это не по-французски…

Микарт чувствовал себя здесь, как дома. Видно было, что ему наплевать на все вокруг. На Темном, в прямом и переносном смысле слова, висели три девицы. Крашенные всклокоченные блондинки. Полукруглый диванчик, на котором и восседало товарищество, кажется, считался здесь, Ви-Ай-Пи зоной. Как ложа в опере — поближе к сцене, на возвышении. В этот приватный кабинет вели с десяток пологих ступеней, которые тоже не пустовали: Микартовы головорезы возлежали на лесенке, как на топчанах, а гетеры всех мастей возлежали на слугах мага. Беспутство!

Я стояла и сверлила глазами гнездышко разврата. Мимо меня то и дело проплывали дамы в неглиже, предлагали присоединиться, ну, или хотя бы раздеться.

Вспомнив, что до сих пор стою в верхней одежде, решила последовать совету. Однако приглядевшись к публике, передумала, и оставила накидку на плечах. Выбирая дорогу, чтобы добраться до веселящегося объекта для беседы по душам, я стала вертеть головой.

И, ну, надо же! Обнаружила интересную картину.

В подобной ложе, что занималась Микартовой когортой, восседали три уже виденные мною ранее девушки. Ну, те самые, которые культурно метелили приставших к ним с расспросами молодых людей. Ну, тех, что были одеты, как я — в кожаные корсеты, белоснежные рубахи, высокие сапоги и замшевые брюки.

Но не это главное. Самое интересное, что девушки тоже неплохо проводили время — для них танцевали мужчины. Раздетые, естественно! В набедренных повязках и кожаных латах.

Очень экзотично для местного климата. Девушкам явно захотелось лета. Единственное, что огорчало — мужчины танцевать не умели. Они потрясали конечностями, периодически проворачиваясь на месте, словно не пытались увлечь, а старались испугать внушительными размерами частей тела. Хотя, похоже, посетительницам нравилось. Ну, и пускай! Вот вырасту и открою свое заведение с мужским стриптизом! Ох, и попляшут они у меня!

Замечтавшись, не заметила, как проделала весь путь и остановилась подле ступеней на развратный Олимп.

— Меня пропустите? — спросила я у стражников покоев.

Ответом были презрительные взгляды мутных глаз и недовольное фырканье. Однако, стоило мне совершить попытку и сделать шаг на первую ступень, стражи тут же активизировались и преградили мне путь остроносыми мечами.

— Ладно, будь по-вашему!

Где там дамы, которые желали, чтобы я присоединилась? А где те три корочки хлеба, которые желали горяченького? Все на месте? Ну, так представление начинается!

Найти гримёрку не составило труда. Достаточно было подсмотреть, в какую сторону со сцены убегают танцовщицы. В два движения взлохматить волосы, растянуть завязки на шее, выставив напоказ аппетитную ямочку у ключицы, хряпнуть для храбрости местного пойла, лукаво улыбнувшись чужому клиенту и выхватив у последнего стопочку прямо из-под носа, и делая вид, что страшно запыхалась, ринуться к боковым ступеням на сцену.

Нырнув в первую же кулису, я врезалась в шкаф. Тот медленно опустил голову, созерцая недоразумение у себя под ногами.

— Ой, ой, — пыхтела я, сдувая со лба непослушную прядь, — опоздала! Опоздала! Пустите!

Шкаф продолжал сверлить меня одним глазом, сложив руки на груди. Ох, и руки, скажу я вам! Чуть тоньше меня в обхвате.

Продолжая топтаться на месте и искать пути обхода, я снова подняла глаза и пискнула:

— Новенькая…

И чудо свершилось! Шкаф сдвинулся в сторону!

В гримёрке оказалось тесно, и, к сожалению, не от обилия костюмов. Только что отплясавшие свои партии девушки, не спешили переодеваться: они подправляли макияж, разлетевшиеся прически, меняли украшения, курили и обливались парфюмами. Стойкий запах немытого тела мешался с дымом курева, запахом алкоголя и другими непередаваемыми ароматами.

— Ты кто? — заметила меня одна из девушек. Щебетание тут же смолкло.

— Новенькая? — встряла другая.

— Уборщица! — сообщила я новость. Ко мне тут же пропал всякий интерес.

Вновь задымили сигаретки, заалели помады, обсуждения перешли на новый уровень. Я бросила свою накидку на кучу одежды, и уселась скромно в уголочке, ждать, пока перерыв закончится и все побегут снова дрыгать ногами.

Звонкий колокольчик, умудрившись перекрыть гул примерочной, вызвал десяток возмущенных восклицаний, и шевеление в комнате мгновенно преобразовалось в мешанину. Все, как везде! По свистку начинаем изображать бурную деятельность.

В течение нескольких секунд мимо моего носа пронеслось с десяток юбок и все стихло.

Еще сидя в уголке, я кинула взглядом и нашла некоторые элементы своего будущего сценического образа. Из двух кусков ткани молочного цвета размером с детскую пеленку на скорую руку сметала подобие тоги, слава Богу, подручные инструменты помогли.

Однако, стоило мне разоблачиться, как мне тут же помешали.

Я дико испугалась, когда открылась дверь и в комнату вошла женщина. Да, не важно, кто бы ни зашел, я все равно испугалась бы!

— А, новенькая? — бесцветно поинтересовалась дама в длинной рубахе и с ведром в руках.

«А вот и настоящая уборщица», — подумала я, а сама тем временем качнула головой, отвечая на поставленный вопрос.

Больше новоприбывшая мною не интересовалась. Скрючившись, начала активную работу веником, собирая окурки и бумажки.

Я же вернулась к своему занятию — продолжила мастерить костюм.

Облачилась в тогу, подпоясалась, одолжила у кого-то широкий браслет и затянула его аж на предплечье. Затем настало время ног. Сандалий не нашлось, зато чьи-то крохотные чешки из светлой кожи очень удачно подвернулись под руку. Длинные шнурки из — как здорово! — натуральной кожи обвили голени. Теперь каждый, кто обратит внимание на украшение, непременно пожелает его изъять, и оставить у себя на хранении мои стройные конечности. Психология восприятия, блин!

Краски для лица действительно походили на краски. Палитра разнообразием цветов не изобиловала, однако мне на самом деле нужен был черный и красный — выделить глаза и губы. А венчалась вся эта красота накрученным на голову тюрбаном. Еще и брошь огромная нашлась и аккуратно скрепила края тюрбана, утяжеляя конструкцию.

С боку хрюкнули. Я обернулась. Закончившая быструю уборку прислужница, оценила мой образ именно так. Я пожала плечами. Мне-то что? Я тут новенькая…

Скрутив свою одежку в как можно более тугой узел, спрятала поклажу под ворох одежды.

Надеюсь, до моего возвращения, ее никто не тронет.

Изначальный план по захвату сцены был благополучно отметен. Потому что, как я для себя закажу музыку? И как говорится, если план «А» провалился, у вас есть еще тридцать две буквы алфавита…

Выскочив из комнатушки и озираясь по сторонам, я пропустила момент, когда в зале восторженно зааплодировали. Сразу за хлопками в узком коридорчике появились бегущие лошадки. Я встала в стойку — бежать некуда.

Бегущие впереди всех танцовщицы, обнаружив инородное тело в проходе, вдруг затормозили. Задние же, по закону жанра, с разбега влепились в спины товарок. И все, как одна уставились на меня.

А я что? Я — павлин! Птица гордая! Одеяние — экзотическое! Словарный запас — минимальный!

И я поплыла. Девушки, испугавшись за свои наряды, вжались в стенку, провожали меня долгими взглядами и боялись даже пошевелиться. Я же, задрав нос, двигалась в сторону сцены. Воздуха уже конкретно не хватало, я же перестала дышать, когда увидела это стадо, двигающееся на меня.

Вырулив в кулисы, я буквально свалилась с ног от напряжения. Надеюсь, по моей размалёванной роже они не узнали новенькую уборщицу. И да простят меня хозяева детских пеленок, чешек и шарфа, приспособленного под тюрбан.

Хмель от выпитой недавно рюмки уже давно выветрился. Я нуждалась в новой дозе успокоительного. Коленки подгибались, руки тряслись. Вынырнув из-за кулис, я начала спуск в зал. На меня, слава Богу, никто не обращал внимания. И пока я добралась до ближайшего столика, чтобы снова позаимствовать чарочку, уверенности добавилось.

Плечи расправились, походка стала более уверенной, дышать стало легче.

Однако, рано радовался мой организм. Новый напиток мне не пошел, и я устроила алкогольный душ сидящему за столом клиенту.

Как же мне повезло! Клиент спал! Но проснулся! И разбудила его именно я!

— Простите, я не хотела, — пролепетала я, сжимаясь сушенным грибком.

И вот зря я это сказала… Похоже, спавший доселе клиент не разобрался спросонья, что послужило причиной его пробуждения. А вот я сглупила — подсказала. Глаза мужчины расширились от недовольства, рот перекосился, он вскочил со стула и замахнулся для удара. Я присела, и невозможно звонкая оплеуха досталась идущему мимо посетителю — тот с разгона влетел в закуток маленького оркестра и получил бубном по бубну.

И пошла потеха!

Дубасили всех и вся, дамы визжали и подначивали мужчин, музыканты, получив условный сигнал, стали надрываться еще пуще, под веселые напевы в зале в воздух полетели стулья, скатерти и посуда. Надрывно пискнул духовой инструмент — это трубачу заехали в живот.

На сцену повыскакивали перепуганные девицы и попытались отвлечь драчунов на себя — не вышло. На подмостки стали выпрыгивать жаждущие натренированных танцами тел, и потасовка медленно распространилась в закулисье.

Пытаясь вовремя присесть, увернуться и избежать нежелательных контактов, я продвигалась к ложе Микарта. Он же меня не замечал. Да и вообще, ему было абсолютно наплевать, потому, что его больше привлекала внушительных размеров грудь белокурой гетеры.

Зато вдруг обнаружилось еще одно действующее лицо — Кильвар. Его я сразу не заметила, потому что сидел он, прикрываясь широкой портьерой. А меня он не видел, потому как сидел лицом к сцене. Но сейчас его белокурая голова высунула нос из закутка и поворачивалась так, чтобы иметь возможность обозреть все происходящее. Покачав головой, воин снова вернулся на диванчик. Я лишь успела заметить книгу у него в руках.

Вот ведь… слов для него нет! Один с троими развлекается, а другой присутствует! Да еще и книгу читает! Вуайерист-книголюб! А я тут, бедная, стремлюсь к цели, и на пути преграды преодолеваю…

Потасовка, к слову сказать, вроде как пошла на убыль. Но все равно, даже сие занимательное действо не ослабило внимание стражей — они продолжали бдеть. Это я по их глазам сразу увидела.

План «В»?

Подхватив с пола поднос, уставив его стаканами и бутылками, я чинно подплыла к ступеням, ведущим в Ви-Ай-Пи ложу. Просканировав меня на наличие запрещенных предметов, и по пути отметив стройность ног, первый на посту страж, пропустил. И так семь-восемь раз… Пока я не добралась до самого верха и не поставила на стол поднос.

Склонившись над посудой и убирая лишнее со стола, я повернула голову к воину, и лукаво подмигнула.

Конечно же, появление столь яркой фигуры не осталось незамеченным моим Златовлаской, но и он не сразу меня узнал. Однако, стоило лишь получше присмотреться и воин тут же встрепенулся, отложил книгу и даже успел спросить, что я здесь делаю, прежде, чем я успела его остановить.

Отрицательно качнув головой, я распрямилась и повернула голову к Микарту. Тот продолжал ласково поглаживать приятные на вид и на ощупь округлости дам.

Налив непонятного цвета пойло в стакан, я вытянула руку, и вылила содержимое посудины прямиком на голову Темного.

— Какого ятедамбля?! — взревел маг, подскакивая с места.

Вслед за Микартом с диванчика повскакивали визжащие девицы, Кильвар криво усмехнулся, а находившийся ближе всех ко мне страж, тут же вырос за спиной и приставил нож к горлу. И слава Богу, что головорезу сначала надо было получить разрешение у начальства, а то летела бы моя головушка по ступеням, ведущим к Ви-Ай-Пи ложе…

— Ты опять?! — уставился на меня Темный.

Я не удостоила его ответом. Потому что мое внимание привлек один момент. Вместо трех девиц, на диванчике я обнаружила четырех. И где доселе пряталась последняя, я догадалась с первого взгляда.

Образ золотоволосого ангела вмиг померк у меня перед глазами, и на месте Кильвара обнаружил себя обычный мужчина, охочий до плотских утех. Так что, никакой он не вуайерист. Он фетишист-книголюб…

— Как это называется?! — отвлек меня громкий выкрик мага.

— Это называется «вариация провокации», — перейдя на змеиный, прошипела я.

Дернулась, пытаясь освободить заломленную руку, но только сделала хуже — лезвие ножа рассекло кожу, и на белую ткань быстро закапала алая кровь. Кильвар бросился помогать, но замер, наткнувшись на мой полный презрения взгляд. Книга упала на пол, громко хлопая кожаной обложкой.

— Ты уже надоела! — продолжал злиться Микарт, отталкивая девиц с пути, и пытаясь выбраться из-за стола.

Махнув рукой, дал знак стражу отпустить меня, затем, наконец, выбравшись на свободную площадь, подошел ко мне вплотную, схватил за локоть.

— Ты мне уже надоела, — прошипел, нависая надо мной.

Я невольно скосила глаза на его оголенный торс, и покраснела от стыда. Куда смотрю?

Темный заметил мое смятение, но проигнорировал. Дернул за руку и повел на выход.

Кильвар проводил меня грустным взглядом.

— Ты не должна здесь ошиваться, — продолжал выдавать наставления Микарт, — тебе здесь не место. И что это за наряд?

Мы остановились на верхней ступени. Меня отодвинули на расстояние вытянутой руки, но не отпустили. Темный внимательно осмотрел меня с ног до головы, изобразил удивление и озадаченность, а затем передал меня из рук в руки своим стражникам.

— Уберите ее отсюда, — и, развернувшись, зашагал к своему гнездышку. Кильвар дернулся было на помощь, но Микарт преградил путь.

Меня медленно двигали вниз по ступеням, передавая из руки в руки, а я все пыталась докричаться до Микарта, вызвать его на откровенный разговор.

— Пустите меня! Микарт! Давай поговорим! Мне всего-то надо — поговорить! Микарт! Я же тебя нашла! Я сама вас обоих нашла! — и уже оказавшись в самом низу, оттесненная в толпу рядовых слушателей, перекрикивая музыкантов, выдала: — И ниёр вурту!

Мир в секунду трансформировался: я увидела округлившиеся глаза Кильвара, и Микарта, разворачивающегося и выбрасывающего в мою сторону руку. В ушах засвистело, внутренности скрутило судорогой. Ни разу умирать не было так больно.

А потом наступила тишина. И дикий холод со всех сторон. Я открыла глаза и чуть не ослепла от ярчайшего света. Зажмурившись и отдышавшись, я решила прибегнуть к услугам других органов чувств. В ушах свистело — дул сильный ветер, пальцы нащупали лед — я лежала на снегу, нос замерз — ни единого запаха, свидетельствующего о пребывании человека, не доносилось до меня.

Я снова попыталась открыть глаза. В тонкие щелочки разглядела белое полотно до темного горизонта.

— Спасибо тебе, Микарт, такой смерти мне еще никто не предлагал.

А в борделе снова началась драка. На этот раз Кильвар сражался с названным братом.

— Куда ты ее отправил?! — гневно.

— Не знаю! — зло.

— Зачем ты так сделал?! — угрожающе.

— Я не знаю, — обреченно.

— Ты должен достать ее! — с надеждой.

— Не могу, — траурно.

Зарычав от негодования, воин спрыгнул вниз и врезал со всей силы первому встречному.

Микарт смотрел на названного брата и пытался сообразить, как вернуть то, что подарила ему судьба.

— Я найду тебя… И ниёр вурту.

Внезапно Кильвар замер, глядя в пространство, затем, не оборачиваясь, перепрыгивая через столы и удивленных клиентов, помчался на выход.

«Вижу цель — не вижу препятствий» любил говаривать Микарт. Теперь Кильвар воспользуется одним из правил беспринципного брата.

Воин несся, позабыв про оставленную и недочитанную книгу. Зарывая поглубже неприятные мысли об оправданиях перед Вирай, отбрасывая размышления о превратностях судьбы, которая в один момент подбросила свой подарок под их общий с братом порог, Кильвар мчался на помощь. Пускай Микарт и не знает, куда забросил девушку, но он был изрядно пьян, а значит, далеко отправить не смог. Есть одно средство, которое может помочь найти пропажу. Лишь бы не было поздно.

На самом выходе Кильвар вдруг замер, вспомнив очень важную деталь — без личной вещи Вирай не найти…

— Время! Время! Время! — подгонял себя воин, соображая, где могла остаться одежда огненной ведьмы.

Вирай был одета… гм, это, конечно, совсем не походило на одежду, но ладно, об этом в другой раз подумать можно… итак, где могла остаться так одежда, которая принадлежала девушке? Правильно! Там, где она взяла новую. Вряд ли волшебница решилась бы разгуливать голышом. Где могли найтись детали ее туалета?

Кильвар стоял, а его глаза бегали. В какой-то момент воин скользнул взглядом по танцовщицам, и моментально сообразил, где искать.

Новые прыжки через барьеры, за которыми наблюдали с удивлением и восхищением, давались блондину крайне легко. Сцена, кулисы, узкий коридорчик…

Гримёрку Кильвар пролетел. Однако тут же развернулся и нырнул в подсобное помещение. Крутясь в поиске одежды, воин несколько раз задел своим оружием обмундирование попрыгуний, впрочем, судьба испорченных нарядов и баночек его мало интересовала.

Узелок с одеянием Кильвар нашел не сразу. Долго ругался и сетовал на потерю времени, однако признавал предусмотрительность Вирай. Место для хранения костюмчика девушка выбрала оптимальное — не заметят, не найдут.

И вновь гонка, и снова прыжки…

На улице Кильвару было достаточно громко свистнуть, не останавливаясь, выбраться с площади красных фонарей и прямо на бегу вскочить на коня. Глядящим вслед воину людям оставалось только завидовать сноровке блондина — ездить верхом на диком ферусе[1] да еще и без седла не всякому под стать.

Кильвар мчался быстрее ветра, оставляя за собой лишь пустоту да завывания вьюги. Его волосы развивались, глаза горели. Из-под копыт феруса сыпались искры, кончик белоснежного хвоста горел огнем. Если кто-нибудь захотел бы выследить беглецов, выполнить эту задачу преследователям не составило труда — черный пепел стелился дорожной пылью, точно указывая направление.

Деревянный подъемный мост через реку был опущен. Впрочем, как и решетка. Тем не менее, Кильвар и не думал замедлять бег скакуна.

Воина заметили еще на подъезде, и бросились поднимать заграждение. Воин влетел во двор, спрыгнул с коня и, не объясняя никому ничего, бросился в подвал.

— Накрыть на стол! — кинул он прежде, чем скрылся за кованной дверью.

В подвале было светло, жарко и сухо. Удивительная конструкция и недюжинные усилия водного мага позволяли сохранить идеальные условия для хранения заключенных. Да-да! Именно заключенных!

— Сивральвэ![2] — крикнул через небольшое зарешеченное окошко воин, открывая замок и толкая дверь. — Скажи, тебе надоело здесь сидеть?

Камера заключения той, которую звали Болотной Мышью, могла убранством своим соревноваться с опочивальней вельможи. Ковры, книги, ложе, зеркало… только дневного света не видно. Подвал все же…

— А если и хочу, кто же меня выпустит? Не ты ли? — спросила высокая статная длинноволосая брюнетка, не отрывая взгляда от корешков книг. — Или тебе нужна такая услуга, что ты готов пойти против брата и нарушить приказ?

— Готов! — выпалил Кильвар и бросил к ногам пленницы завязанные в узел одеяния Вирай. — Найди ее. Срочно.

Красавица заломила бровь.

— Всего-то?

Кильвар кивнул головой. И хоть ворожея стояла к воину спиной, ответ поняла.

— Ну, что ж, — колдунья повернулась к воину, сверкнув янтарными глазами. — Мне нужна еда.

— Уже готово.

Ворожея нахмурилась, оборачиваясь к столу. Пустому столу.

— Не здесь — наверху, — сообщил удивленной пленнице Кильвар и направился на выход. У самой двери блондин задержался, обернулся, и, увидев, что колдунья с места не сдвинулась, вопросительно уставился на нее.

— Я хочу не только свободы, — янтарные глаза прищурились.

Воин готов был придушить женщину. Злость заставила заскрипеть зубами.

— Чего еще ты хочешь, — еле сдерживаясь, спросил Кильвар.

— Ты знаешь, чего, — лукаво улыбнулась Сивральвэ.

Воин знал, поэтому на раздумья времени не тратил: молнией бросился к ворожее, толкнул назад и прижал всем телом. Затем склонил голову, проводя носом по ее скуле, шее, плечу, опускаясь все ниже. Болотная Мышь готова была замурлыкать кошкой от удовольствия.

Руки мужчины с силой сжимали бедра Сивральвэ, от жаркого дыхания голова пошла кругом.

Но внезапно все прекратилось. Воин выпрямился, мельком глянул на пленницу и снова зашагал к двери. В руках он нес одежду Вирай.

— Ты куда? — не поняла чужого маневра ворожея.

— Найду другую колдунью. Менее разборчивую, — окрысился блондин и потянул за собой дверь.

— Нет! Стой! — ворожее выставила руку вперед. — Не надо! Я все сделаю.

Обреченно опустив руки, Сивральвэ двинулась на выход, замерла на мгновенье в дверном проеме, пробуя на прочность невидимую преграду, но, не обнаружив оной, снова пошла.

На сей раз Кильвар следовал вторым.

— Кто она? — задала свой вопрос ворожея.

— Время! — напомнил воин, кивком головы указывая направление движения.

Первым делом Сивральвэ набросилась на мясо — единственный запрещенный продукт, содержащий кровь, который не входил в меню пленницы. На крови можно ворожить лучше всего. И колдовать. По болотному колдовать. По черному..

Схватив индюшачью ногу, Болотная Мышь вгрызлась в сочную мякоть. Какие реверансы?

Какие столовые приборы? Все к ятедамблю, когда голодна…

— Раскладывай тут, — указала ворожея на кресло с высокой спинкой. — И воды холодной дай.

Речь колдуньи была невнятной — мешала не проглоченная еда, но Кильвар понял и выполнил приказ.

— Воды, — приказала колдунья, протягивая свободную руку в сторону воина, приняла чашу, не оборачиваясь. Затем немного постояла, прожевывая пищу, подумала и неожиданно для Кильвара плюнула в воду.

Блондин скривился, но от комментариев воздержался. Огонь несдержанно полыхал в огромном камине, выплевывая искры в тяжелую сетку ширмы.

— Тут она, — вдруг сообщила ведьма по прошествии всего нескольких мгновений.

Кильвар был удивлен.

— Где — здесь?

— Да недалеко, а то искать бы ее долго. Только, — ведьма кинула печально раздраженный взгляд на одежду Вирай, — если она там неодета, долго не протянет.

— Говори, где! — сорвался с места воин, подскакивая к ворожее.

— Ух, ты, какой прыткий! — и медленно развернувшись, поплыла к столу.

Кильвар сверлил женскую спину глазами и готов был уже свернуть шею медлительной ведьме, но сошелся со своей совестью на простом пинке под зад. Однако, и этого не понадобилось.

Ворожея ускорилась сама: схватила нож со стола, незаметным глазу движением переместилась к воину. Кильвару этот маневр не понравился — ведьма быстро набирала силы, да только «вижу цель — не вижу препятствий» вновь всплыло в голове. И воин промолчал.

Тем временем Сивральвэ завладела ладонью блондина, провела лезвием ножа по коже.

Разрез мгновенно набух кровью. Затем ворожея склонилась к камину, поворошила угольки кочергой, зацепила кончиком ножа одну крошку и бросила в окровавленную ладонь воина.

Кильвар скривился от боли, но ни звука не произнес. Кровь в руке вскипела и стала впитываться в уголек, а когда огонек погас, на руке не осталось и следа от пореза.

— Все, — констатировала ведьма, возвращаясь к трапезе.

— Что — все? — не понял Кильвар.

— Бросай его и беги за ним — он дорогу тебе покажет.

Блондин не верил ни своим глазам, ни словам ведьмы. Однако все же опустил руку — казавшийся потухшим уголек скатился на пол, внезапно разгорелся и шустро покатился по ковру к выходу из комнаты. Воин ринулся за ним.

— Эй-эй! — раздалось за спиной блондина. — А одежонку забыл…

Но Кильвар не слушал — он мчался по ступеням, по двору, вызывая к себе феруса, летел к той, которая произнесла волшебные слова.

— И ниёр вурту, Вирай, — прошептал темноте воин, — чего бы мне это не стоило.

В замке было тихо. Сивральвэ нравился огонь, но еще больше ей нравилась свобода.

Равнодушно проследив за воином, удаляющимся в указанную ворожбой сторону, ведьма вздохнула и вернулась за стол. Кильвар был щедр и глуп, как мальчишка. Променять свободу сильной ведьмы на жизнь какой-то побирушки. Да еще и вкус у этой особы не самый изысканный. То ли дело парчовые платья с низкими талиями и длинными рукавами.

А эти модные веяния: кожаные корсеты под грудь, езда на диких скакунах…

Хотя, от последнего и Болотная Мышь не отказалась бы. Жаль, воин увлечен этой дурочкой, а второго братца дожидаться не стоит. Не весть день, запрет снова в подвале. Как потом выбираться?

Подхватив еще несколько кусочков мяса, Сивральвэ поднялась из-за стола.

— И как же вовремя, — проворковала ворожея, прислушиваясь к громким голосам за окном.

— Темненький приехал. Пора и честь знать.

Забросив в рот вместо мяса крупную синюю виноградину, ворожея крутанулась на месте, махнула своим парчовым подолом и исчезла. Платье опало на ковер перед камином, а из-под ткани вдруг выбежала серая мышка. Ничуть не крупнее своих товарок, но крайне умна и проворна. Дворовые коты ее не смущали, а вот водный маг, заточивший ее в клетку — очень даже внушал уважение.

Подумав, что у нее еще будет возможность поквитаться, Сивральвэ схватила в зубки тоненький браслетик и юркнула в щель за камином.

А внизу бушевал ураган.

— Где он?! Где этот гаденыш?! — ревел взбешенный Микарт, выскакивая из подвала. — Найти его! Он Сивральвэ выпустил! Ведьму!

Воинам объяснять долго не надо было. Еще живы были те раны, что нанесла им неуловимая болотная проказница. Вот ведь сюрприз устроил им Кильвар…

А тем временем неугасающий уголек мчался, разгоняя мглу ночи и маня за собой со страшной силой. Ферус под Кильваром горел пламенем, чувствовал напряжение, исходившее от всадника, и спешил, опережая ветер. Мимо воина пронеслись дома города, замелькали темные силуэты деревьев, выступали из темноты и уходили вновь мрачные силуэты брошенных деревень. А Кильвар все летел.

Внезапно огонек остановился. Ферус на всем скаку влетел в глубокий снег — перед глазами блондина раскинулось снежное море без конца и края.

— Посевы… — догадался Кильвар. — Ты никогда не любил свою землю, Микарт…

Темный, действительно, презирал физический труд. Да, конечно, сам он никогда в руки мотыгу не брал, но и не уважал тех, кто растил хлеб, кто выпасал скот, кто, в конце концов, кормил своего хозяина. Поэтому-то и отправил Вирай в ненавистное место. Нелюбимое им — Темным — место. На бескрайние просторы посевных полей.

Летом здесь хорошо. Ветер гуляет, соломенное поле волнуется. А зимой ветер превращается в адского ятедамбля, и с невыносимым эгоизмом охраняет свои владения.

Злится, если кто-то без разрешения заходит на его территорию, и принимается мстить.

Выжигает холодом, ослепляет снегом, никого не щадит.

— Вирай! Вира-а-ай! — принялся звать Кильвар.

Ворожея не обманула — дала путевой огонек, однако уголек не посмел ступить на чужое поле, перекатывался с места на место, но дальше в снег не шел.

Я замерзала. Медленно холодело тело. Пальцы рук и ног уже перестало ломать, глаза давно не открывались. Ослепляющий свет постепенно угас и больше не пытался пробраться под веки. Губы покрылись коркой, одно ухо, прижатое ко льду, казалось, уже никогда не оторвется от гладкой поверхности. Даже если меня и найдут, будут ждать весны, чтобы я оттаяла, либо станут вырезать кусками вместе со льдом.

Хватило сил мысленно хмыкнуть. А действительно, что произойдет с моим телом в этом мире после того, как меня снова засосет в мою реальность? Я кстати, так и не выбрала, что мне открыть — литровую баночку сладкого сиропа с вишней или трехлитровую с половинками груш?

Ой, что это? Мне мерещится или это действительно собачий лай? Значит, где-то есть и человек?

Вспомнив про свои способности телепатии, я бросила тонкую ниточку и арканом захватила сознание чьего-то пса.

— Шарик, ко мне! — раздалось в ушах, но собака не двинулась — повиновалась теперь только моим приказам. — Шарик, Шарик, ты чего?

В поле зрения появилось женское лицо. Теплые руки схватили морду животного, наполненные жизненным угасающим огнем глаза заглянули прямо в душу. Я заставила пса попятиться назад, вынимая мордаху из заботливых объятий.

— Кто ты? Зачем моего пса забираешь?

Ух, ты! А тетя знающая попалась! Очень хорошо! Очень хорошо… очень…

На последнем дыхании я попросила собаку заскулить и по возможности найти замерзающее тело в белоснежной пустыне. И отключилась.

— Вирай! — разносилось над полем. — Вирай!

Кильвар зигзагами форсировал пространство, забираясь на спину дикого феруса, и светил одиноким факелом. Да только сколько там можно высветить одиноким огоньком? Тем более, хозяин здешних просторов в радостью кинулся на новую жертву и со злостью жителя подземного мира пытался вырвать огонь из рук воина.

— Вирай!

— Гав! Гав!

Кильвар застыл на месте, посветил туда, откуда доносился лай.

— Гав! Гав! — звук обретал силу и приближался.

И вот уже через несколько мгновений на феруса, ни капельки не испугавшись истошного и недовольного ржания, выскочил черноглазый пес. Он прыгал на месте, крутился и порывался что-то сказать. Жаль только, Кильвар не умел разговаривать с животными. Зато животные умели разговаривать. Между собой, правда…

Ферус первым сообразил, чего добивается пес, коротко заржал и рванул с места. Сидевший на неоседланном скакуне всадник не успел среагировать и кубарем покатился в снег.

— Ты что творишь?! — отплевываясь от снега, прокричал Кильвар.

Однако, ему никто не ответил, только пара животных теперь отплясывали польку вокруг блондина.

— Ладно, ладно, я понял! — изрек воин, запрыгивая на коня. — Нам покажут дорогу… Вперед!

Хэйа!

Огромную кляксу на белом снегу Кильвар поначалу принял за местную нечисть, даже за оружие схватился.

— Скорее помогите мне! — вдруг произнесла клякса женским голосом.

Воин спешился, и медленно стал подбираться к «кляксе» — вдруг, все-таки нечисть?

— Ну, чего стоишь пнем?! Я не смогу ее сама дотащить до дома!

— А вы кто? — странно, но Кильвар все еще сомневался в реальности происходящего.

Были уже случаи, когда нечисть болотная напускала морок на человека, заманивала в ловушку, а затем… Нет, лучше не думать о том, что могла сделать нечисть с человеком.

Порою попадались трупы… Бр-р-р! Вдруг в этот раз тоже морок?

Внезапно черная говорящая клякса сорвалась с места и, в миг оказавшись возле воина, отвесила звонкую оплеуху. Кильвар схватился за щеку:

— Ничего себе — морок!

— Дурень ты! Какой я тебе морок?! Девушку спасай!

Ну, в принципе, она права — мороки не будут раздавать оплеухи.

Сорвавшись, наконец, с места, Кильвар подбежал к месту, где присела женщина.

— Вирай! Вирай! — звал воин.

И как ни странно, я услышала. Только сил говорить не было. Мне было тепло и уютно в снежной берлоге. Ничего не беспокоило. Я плыла на теплых волнах безмятежности.

Ну, и зачем вы меня дергаете? Оставьте меня, прошу… Я проросту травой… Я развеюсь пеплом… Я побегу весенними ручьями… Я буду поить землю с рук…

Кильвар, оставь меня… Я вернусь ветром и буду играть твоими локонами… Я застану тебя одного в лесу и прольюсь летним дождем… Куда прольюсь? Как куда? За шиворот!

Намокнет твоя рубашка, плечи… Кожа станет влажной и горячей… И я испарюсь…

Боже, почему так больно? Оторвите мне ноги — они болят! Отрежьте мне руки — они мучают меня! Избавьте меня от уха — его уже все равно нет, оно осталось там, примерзшим ко льду. Откройте мне веки… Ой, нет, это не из моей оперы…

— Хватит… — просипела я на выдохе.

— Нет, не хватит! — произнес мой палач.

Что он делает? Что? Режет по живому…

— Отстань… — взмолилась я.

— И не подумаю! Думаешь, если произнесла три загадочных слова, то навеки будешь принадлежать ему? В том ятедамблевском предсказании было сказано, что жизнь его круто изменится, и ни слова больше! Так что, и ниёр вурту драм — я найду тебя первым!

Так вот кто ты — мой палач!

— Кильвар, отпусти меня…

— И не подумаю! — ответил воин, продолжая растирать мне конечности.

А ведь если бы обморожение подобный массаж мог прийтись мне по душе.

— На вот, намажь этим, — произнес незнакомый мне голос, а в нос тут же ударил резкий и абсолютно неприятный запах.

— Фу, гадость! — озвучил мои мысли Кильвар.

— Зато полезно! — огрызнулась неизвестная. — Было бы лучше, если бы у тебя, воин, вместо четырех мечей было бы четыре руки. Но так как ты обычный двурукий, греть ее придется всеми возможными способами.

— Понял, — снова озвучил мои мысли Кильвар, и запустил пальцы в вонючую мазь.

Меня укутывали, пеленали, вынимали из-под одеял поочередно части тела, растирали, массажировали. А мне казалось, что кроме дикой головной боли и той конечности, что подвергается пыткам, у меня вообще ничего нет. Не существует Вирай. Разлетелась кусочками. И теперь придется собирать по всему свету.

— Это надо выпить, — донеслось до меня сквозь пелену тумана.

— Сейчас, — зашевелился воин и просунул руку мне под затылок. — Вирай, милая, давай выпьем. Пожалуйста.

А мне не лень выпить, но даже открыть глаз — больно.

Кое-как Кильвар залил в рот обжигающую жидкость. Я понимала, что это лекарство, и что оно должно быть полезным, но зачем в лекарство добавили так много медицинского спирта, понять так и не смогла. Конечно же, часть питья пролилась и затекла в ухо, испачкала шею.

Я слышала, как смеялся надо мной воин, ласково обзывая замарашкой. Чувствовала, как его пальцы вытирали испачканную кожу. Но самое главное — я чувствовала его прикосновения! Я возвращалась, хоть и с болью, в реальный мир.

Я застонала.

— Что случилось? — тут же забеспокоился Кильвар.

А как ему объяснить, что я вдруг свой сон назвала реальностью? Что я знаю, есть и другие миры? И самое главное — что этот мир абсолютно нереален?

Вместо ответа я замотала головой.

— Раздевайся! — скомандовал голос над моей головой.

— Зачем? — удивился Кильвар.

Ах, так это не мне раздеваться… Ну, да, куда ж мне дальше? И так раздета. Спасибо Темному — выставил меня на улицу почти в чем мать родила.

За своими размышлениями упустила момент объяснений, зачем воину раздеваться. Зато, когда он полез ко мне под одеяло — сама догадалась.

— Эм, — замычала я, пытаясь сопротивляться.

— А ты посмотри на нее, — отметила мое поведение хозяйка пристанища, — оживает. За свою честь девичью борется. Дуреха! Надо было за жизнь бороться! А теперь уж извини, мы будем решать.

Извинения хотелось послать к черту. Кто во всем виноват? Кто? Я? Да ни в жизни! Темный во всем виноват! Это он, не разобравшись, швырнул меня к бабке Йожке на кулички! Это он напивался, как свинья и избегал разговора! Это он сидел, уткнувшись носом в объемные прелести белокурых гетер!

Так стоп! Не он один там развлекался! Кильвар тоже не отставал! Воин-лицемер!

Предатель! Иуда! Там он этими руками книгу держал, а сейчас меня растирает?!

Я заерзала, замычала, попыталась выразить протест…

— Не надо, я тебя держу, — прошептал на ухо воин.

Он, оказывается, не просто забрался ко мне под одеяло. Он сидел, прислонившись спиной к стене, держал меня почти на руках, обнимал так, что я своим укутанным в простыню телом, почти полностью возлежала на его животе и груди. И еще руки кольцом держали.

Сопротивляться, действительно, было бесполезно. У меня не было ни сил, ни навыков борьбы с захватчиками. Коварные планы по мщению за недостойное поведение лопались, как мыльные пузыри, не выдерживая критику, и постепенно укачали меня, не хуже лекций по высшей математике в гуманитарном лицее.

Проснулась я неожиданно. Почти замерзшее вчера на снегу тело вдруг обнаружило дефекты матраса. Бугры и впадины, абсолютно не присущие ортопедическим изделиям, мешали устроиться поудобнее.

— Дай еще поспать, — попросила подстилка, наталкивая меня на мысль, не все так просто в королевстве Датском.

Мозг быстренько подсунул картинку эротического содержания, основываясь на моих собственных ощущениях в районе копчика. Я фыркнула и отогнала сон, широко распахнув глаза.

— Вот и спи себе дальше. А мне пора! — я откинула одеяло, но запутавшись в длинной простыне, задержалась на секунду.

Этого мгновенья Кильвару было достаточно, чтобы схватить меня за мое нехитрое одеяние, и дернуть назад. В долю секунды я оказалась на кровати, прижатой мужским телом. Воин, крепко сжимая меня руками, и закинув свою ногу мне на бедро, уткнулся носом в волосы. Затем провел губами по кончику уха, спустился к подбородку, заскользил по шее.

Меня пробрал озноб. Тело реагировало не так, как желал того разум. Я закрыла глаза, прислушиваясь к учащенному сердцебиению. Рука воина прогулялась по плечу, груди, спустилась к животу, нащупала округлость ягодицы. Не сдержав порыва, Кильвар с силой сжал меня в объятиях. Поцелуи потеряли свою целомудренность. Руки — стыдливость.

Я запустила пальцы в длинные светлые волосы, заставила спустившегося с моей груди воина поднять голову. Горящий огнем взгляд обжег сознание. Вмиг забылись все обиды.

Тело требовало продолжения.

Не жалея Кильвара, я с силой потянула его к себе. Заставила сесть и в долю секунды забралась к нему на колени. Наши губы сомкнулись.

— Стой! — Кильвар оторвал меня от себя.

Моему возмущению не было предела. Я снова потянулась к мужчине, но он отпрянул, снова не дал к себе дотронуться.

— Почему стоять? — я разозлилась на столько, что совершено забыла о сползшей с груди простыне.

Зато воин не забыл — аккуратно поправил ткань, прикрывая мою наготу.

— Мы не можем сейчас поддаваться слабости, — выдал Кильвар, поворачивая голову к двери. — Это не наш дом. Да и ты еще слаба.

Я слаба? Это я-то слаба?!

— Ты вчера чуть не замерзла. И сегодня просто не можешь…

— Дурак! — выпалила я, вдруг вспомнив все обиды. — Сил у меня теперь хоть отбавляй!

Спасибо этой странной хозяйке «не нашего» дома!

Я выбралась из постели, прошагала к приготовленной явно для меня одежде в одной простыне. Но на полпути замерла, притворилась, что запуталась ногой в ткани, а затем, громко выругавшись, бросила простыню на пол. Пускай валяется, а я продемонстрирую то, от чего отказывается воин!

Прием сработал — белобрысый сдавленно охнул. И отвернулся! Вот гад!

Шелестела ткань, звенела сбруя. Я одевалась быстро, но воин оказался проворнее.

— Не обижайся, прошу тебя, — внезапно прозвучало над ухом.

Кильвар, облачившись в доспехи, остался мягким и ласковым. Подошел со спины, помог разобраться с завязками на платье, затем прижал к себе и снова зарылся в волосы за ухом.

— Я же о тебе беспокоюсь…

Он наверняка, никогда не слышал выражение «неудовлетворенная женщина опаснее пантеры».

— Мы вернемся в город, и я обещаю, исполню любое твое желание, — шептал мне на ушко соблазнитель.

Я смахнула его руки с плеч, одернула безразмерное платье, и зашагала прочь.

— Вирай, ты что, обиделась?

— Нет, я за топором пошла! — ласково огрызнулась я и плюхнулась на кровать.

Странно, но почему-то обувь оставили именно возле постели, подальше от одежды.

Кильвар грустно посмотрел на меня, затем все же подошел, присел на корточки, принялся помогать надевать сапоги, преданно заглядывая в лицо.

— Ты поправишься, и мы устроим вечер при свечах. Я сделаю тебе настоящий массаж… Ведь ты любишь массаж?

Я обиженно надула губы, пожала плечами и отвернулась.

— Не хочу ничего, — буркнула я и потерла ухо. Орган слуха оказался на месте. А я ведь думала — остался там, на льду.

— Вирай, послушай, — со вздохом произнес Кильвар и поднялся, беря меня за руку, — ты не думай, что ханжа или трус…

— Вот еще, — хмыкнула я, вспоминая сценку в Ви-Ай-Пи ложе, — ханжа бы не стал там под столом… такое… эх!

Я отмахнулась, забрала руку, и снова направилась к двери. Кильвар бросился за мной.

Первым протянул руку к меховой накидке и услужливо предложил помочь.

Вот, блин! Я-то дуреха, думала, он подбежит, перекроет путь к отступлению, прижмет к двери и поцелует так, что волосы дыбом встанут…

Рассмеявшись над собой, я натянула шапку и шагнула в вежливо открытую дверь.

— Ну, вот и славно! — донеслось с улицы, заставляя вздрогнуть. — Нелегко тебя было отыскать!

Я вскинула голову: прямо на меня пер разгневанный и протрезвевший Микарт. За его спиной маячили стражи. В одной фигуре, что пыталась объяснить непонятливому головорезу, что хочет пройти во двор и занести в дом дрова, я заподозрила хозяйку гостеприимного дома.

Тем временем Темный добрался до меня. Я же предусмотрительно закрыла за собой дверь в дом, чтобы тепло не выходило. Кильвар стоял справа от меня, держа руки на поясе. Знакомые уже оттенки серого и голубого маячили на периферии зрения.

— Ты что наделал, гаденыш?! — заорал Микарт, хватая белокурого воина за ворот.

С несколько приемов Кильвар освободился из захвата, ловко перепрыгнул через брата и оказался за его спиной.

— Микарт, остынь! — крикнул воин, и как обычно, добился прямо противоположного эффекта.

Темный в развороте выбросил руку, обдавая Кильвара дождем из ледяных игл. Однако, видимо воину не впервой отражать подобные атаки, потому как он успел извернуться и невидимым глазу движением вновь материализоваться за спиной брата. Вот это сноровка!

— Микарт!

— Ты зачем Сивральвэ освободил, щенок?!

Разговор продолжался на повышенных тонах. Вокруг спорящих прыгал и звонко лаял пес.

Я встретилась взглядом с хозяйкой дома — она улыбалась. И, наверное, даже сдерживалась, чтобы не рассмеяться. В противовес ей, стражи Темного сосредоточенно следили за мужским разговором.

— Только она смогла бы найти Вирай быстро!

— И я бы смог! — ревел Микарт, брызжа слюной и посылая в брата водяные брызги.

— Ты был пьян! Именно поэтому, Вирай и пострадала! — отвечал, уворачиваясь воин.

— Она меня разозлила!

Я хмыкнула, тоже мне — оправдание!

— Ты был пьян, Микарт! И сам бы не смог ее найти! Ты даже теперь не хочешь этого признать! Сколько тебе понадобилось времени, чтобы нас найти? — не отрываясь от пререканий с Темным, Кильвар продолжал прыгать с места на место и бесить Микарта. Ни один выпад мага не достигал цели.

Но и этот довод не охладил пыл Темного. Драка продолжалась. Мне уже надоело следить за сражением. Я перевела взгляд чуть в сторону и вдруг обнаружила, что хозяйка дома, так и оставшаяся для меня безыменной спасительницей, кивает и намекает, что мне пора двигаться.

Приняв намек, я молча двинулась вдоль стены дома. Думала, уйду незамеченной, а вернусь, когда все утихнет. Ага, как же!

Микарт заметил мой маневр первым.

— Держите его! — крикнул своим головорезам, и ринулся за мной.

Удержать Кильвара, конечно, у стражей силенок не хватило бы. Но вот задержать…

Услышав крик, и обернувшись, я вскрикнула, подобрала полы длинной юбки, и неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, понеслась к невысокой ограде. Ну, да, конечно, «понеслась» — это громко сказано! Снега по колено, дорожки не чищенные. В общем, догнали меня довольно быстро.

— Ты куда это собралась? — хитро, но без злости, спросил Темный, подхватывая меня под талию, и разворачивая к себе лицом.

Ух, ты! Таки добилась своего! Не надо было самой бегать за магом. Надо было убегать!

— Пусти, Микарт! — оскалилась я. — Ты мне больше не нужен!

— Правда?! — обрадовался чему-то Темный. — Ну, уж нет! Хотела…

И осекся. Держа меня слишком близко к себе, склоняя все ниже лицо, Микарт шумно втянул носом воздух.

— Что? — забеспокоилась я, ведь вроде как не мылась, и натянула чужие шмотки на себя. Но понюхать саму себя не имела возможности.

Микарт не ответил, еще раз потянул воздух. Глаза его расширились. Он оглянулся на заварушку за спиной, а затем резко подхватил меня, кинул поперек бедра, и зашагал в обратном моему побегу направлении.

Если бы дверь в дом открывалась вовнутрь, Темный обязательно открыл бы ее с ноги. Но так как дверь открывалась наружу, пришлось ему смирить свой пыл и потянуть створку на себя. Секундной задержки было достаточно, чтобы увидеть дерущихся. И Кильвар побеждал — разбрасывал стражей Темного в разные стороны. Но тех было много, и они давили количеством.

— Кильвар, — пискнула я, зажатая клешнями мага.

Дверь захлопнулась сама. Меня же грубо швырнули на середину комнаты.

Микарт ошалело оглядывал комнату. Заметил стол с мазями, остатки моего вчерашнего наряда, смятую постель. И вот тут совсем взбесился: пронесся мимо меня, схватил простыни и, поднеся к лицу, глубоко вдохнул.

— Ты?! — Темный перевел озверевший взгляд на меня.

Я сжалась от страха. А затем подумала, а какого черта?

— И что — я?!

— Ты! — Микарт отбросил ткань на кровать, в два шага оказался подле меня и дернул за воротник. — Кильвар?

О, боги! Какой наполненный смыслом вопрос!

— Микарт! — я дернулась, вырываясь. — Какого беса? Что — я? Что — Кильвар? Ставь вопросы конкретно!

Очень пекло то место на шее, на которое только что внимательно смотрел Темный. Почему так больно? Там что — еще один очаг поражения низкой температурой?

Обернувшись к настенному зеркалу, глянула. Ой, мама! Это не обморожение!

В отражении зеркала у себя за спиной увидела рассеянный взгляд мага.

Микарт постоял некоторое время, беспомощно глядя по сторонам, а потом резко сел на пол, уперся спиной об кровать, и обхватил руками голову. Если бы мог, зарылся пальцами в волосы. Только коротко стриженным мужчинам не дано испытать такое блаженство.

На какой-то момент мне стало жаль мужчину, но я с достоинством царицы подавила в себе порыв приласкать, и просто обернулась к магу.

Долго ли, коротко ли… Скорее — коротко, потому что я и пары вдохов не успела сделать, как дверь входная распахнулась, и на пороге вырос взмыленный Кильвар.

— Вирай? — громко спросил он, оглядывая меня с ног до головы. Я моментально прикрыла последствие его страстного поцелуя на шее рукой. — Все в порядке?

— Это ты не у меня спрашивай, — ответила я, кивая головой в сторону Темного.

Словно не слыша моего ответа, воин сделал два шага в мою сторону и, оказавшись рядом, провел рукой по волосам. Из глаз его так и струился солнечный свет.

— Отойди от нее, — прозвучала угроза от Микарта.

Мы скрестили взгляды.

— Отойди от нее, — повторил приказ Темный, поднимаясь на ноги.

— Не смей ему приказывать! — вступилась я за воина, снова позабыв об обиде.

— Не надо меня защищать, — мягко попросил Кильвар, отодвигая меня себе за спину.

— Отойди от него, — теперь приказывали явно мне.

Я отрицательно покачала головой.

— Я сказал — отойди! — вдруг крикнул Темный и бросился в нашу сторону.

Кильвар среагировал моментально: отбросил меня в угол, а сам переместился к двери.

Драка началась снова. Только длилась на этот раз считанные минуты.

— Это была моя судьба! — кричал Микарт, ударяя брата.

— Тогда зачем ты от нее бегал? — парировал удар и вопрос воин.

— А ты и рад стараться — сразу подобрал объедки со стола старшего брата!

Кильвар разозлился не на шутку:

— Не смей так говорить! Я никогда не питался объедками!

И почему мне снова так обидно? Потому что меня обозвали объедками? Или потому, что воин не встал на защиту меня, а решил обелить себя?

— Это моя судьба, и я делаю с ней то, что считаю нужным! — вновь ударил по больному Микарт.

— Твоя судьба неразрывно связана и с моей тоже! — отбился воин и отступил.

Кильвар устал. Бился с братом, затем со сворой головорезов, теперь опять с братом — слишком много сил потратил. Но Микарт не унимался:

— Это моя судьба! Не тебе предназначались те слова!

— Нет, брат! Теперь это моя судьба! И теперь это мои слова! — тихо, но твердо произнес воин, снова становясь в боевую стойку.

Темный на миг замешкался, кинул короткий взгляд на меня, на шею, прикрытую рукой, вмиг превратился в ослепленного яростью зверя и кинулся на брата.

— Это моя судьба!

— Уже не твоя!

— Уйди! — маг махнул рукой. В Кильвара ударила воздушная волна.

При таком ударе не только на ногах не устоять, но и пеплом развеяться можно. И Кильвар исчез. Только дверь, жалобно скрипнув, слетела с петель.

В доме воцарилась тишина.

— Кильвар? — позвала я, выглядывая из укрытия. — Микарт? Что ты сделал?

Маг не смотрел в мою сторону. Пялился в дверной проем, замерев в последней позе магического броска.

— Микарт, ты куда дел брата? — как можно спокойнее произнесла я, выползая на середину комнаты и выглядывая на улицу. — Ты куда дел Кильвара?

— Не знаю, — прошелестело у меня за спиной.

Я обернулась. Темный глядел в пустоту и не реагировал на окружающий мир.

— Его там нет, — сообщила я уже принятый сознанием факт исчезновения воина, — его там нет! Куда-ты-его-дел?!

Темный не отвечал. Пялился на снег, не моргая. Лицо его посерело, приобрело выражение умалишенного.

— Ты отправил его так же, как меня? — никакой реакции.

За дверью никто не издавал ни звука. Хозяйка дома не спешила заходить.

— Микарт, — пропела я ласково, заглядывая в лицо мага, — Микарт? Ты там? Микарт!

Не выдержав, заорала на Темного, и отвесила звонкую пощечину.

Темный тут же очнулся, схватил меня за руку, болевым приемом вывернул так, что я завыла.

— Больно…

— А когда спала с ним, больно не было? — зло прошипел на ухо маг, сжимая меня в объятиях и наклоняя, почти преломляя в талии.

— Было больно, когда меня ото льда отдирали! — дернулась я, пытаясь вырваться. Мне удалось выкрутиться, но Микарт тут же перехватил меня, и снова скрутил в бараний рог.

Теперь я стояла к нему спиной, согнутая в общеизвестную позу, и снова с заломленной за спину рукой.

— Мне больно, Микарт! — взмолилась я, но в ответ получила лишь еще больше боли.

Не выдержав издевательств, схватила первое, что попалось под руку, и выпрямившись, закинула руку через плечо. Раздался глухой удар, вой, и меня тут же отпустили.

Отпрыгнув от мага, я стала к нему лицом. Темный держался рукой за левое ухо, из-под пальцев струилась кровь. Кинула взгляд на руку — бутылка. И тоже в крови.

Злость заструилась по жилам. Я остервенело глядела на ошарашенного мага. Еще один шаг в мою сторону и я разобью бутылку об стол, и потом меня уже будет не так легко взять голыми руками. Испытано. Проверено. Исход — летальный.

— Опусти бутылку, — медленно произнес Микарт.

— Пожалуйста, — подсказала я.

— Пожалуйста, опусти бутылку, — мягко попросил маг.

— Фигушки! — оскалилась я, двигаясь назад.

Маг все еще не убирал руку от уха. Кровь пропитала край рукава, затекла за воротник.

— Ну, хватит! — скомандовал женский голос. — Поиграли и будет.

Хозяйка дома, наконец, занесла поленья в помещение и положила у печки.

— Доигрался? — хитро глянула женщина на Микарта. — Думал, с судьбой в игры играть можно? А судьба-то тоже с зубами — укусить может.

Словно подтверждая слова хозяйки, тявкнул крутящийся у ног пес.

— Вирай, милая, поставь бутылочку, — обратилась женщина ко мне, не оборачиваясь. — Вино хорошее. Редкое.

Я радостно послушалась. Злость схлынула, оставив после себя неприятным тремор в руках и ногах.

— Сидеть! — приказала хозяйка собаке, но послушались все: я села на скамью, Микарт — на стул, а пес — на пол. — Молодцы, — хмыкнула женщина, — а теперь прикажи своим головорезам, чтобы починили двери.

— А если… — начал было Микарт.

— А если не умеют, — перебила лекарка, — пусть приставят и мигом найдут мне плотника.

Холодно нынче.

На улице послышалось движение. Дверь стала на место, однако не совсем плотно. Видимо, все же придется искать наемного специалиста.

В это время Микарт засунул свободную руку под одежду и достал пригоршню монет — положил на стол.

Целительница молча кивнула, и продолжила осмотр раны.

— Я бы конечно, могла бы мазью намазать, — медленно проговорила женщина, рассматривая нанесенное мною ранение, — но для начала прижгла бы.

— Чтобы зараза не попала? — уточнил маг.

— Да нет, — покачала головой женщина, — зараза уже попала, — и кинула взгляд на меня.

Я насупилась и отвернулась.

— Но мой совет — прижги.

— Так заживет быстрее? — снова уточнил маг.

— Так запомнится на дольше, — съехидничала целительница и поманила меня рукой.

Я послушно встала и подошла.

— Жги! — приказала, указывая на разбитую голову Темного.

— Не могу, — попятилась я.

— Жги, говорю! — снова приказала лекарка, сверля меня взглядом.

Я поджала губы, подошла к магу близко-близко. Сидячий он мне доставал макушкой до подбородка, поэтому в глаза я ему взглянула сверху вниз.

Меня трясло. Я положила руку на рану и снова перевела взгляд на Микарта — тот сидел, сжав губы, и ждал, когда же я начну экзекуцию. На полу сидел, поскуливая, пес.

Вот она — моя минута славы. Сейчас я могу поджарить гада на медленном огне. И греть его кожу до тех пор, пока не превращу ее в черную корку. Только мне этого не надо было.

— Куда Кильвара забросил? — тихо спросила я.

— Не знаю… м-м-м! — Микарт дернулся от боли, но крик сдержал.

Я отдернула руку, и на место раны целительница тут же приложила компресс. Затем приказала нести бинт и замотала голову магу.

— Завтра снимешь, — махнула рукой, отворачиваясь о нас.

Микарт бросил на стол еще несколько монет, схватил меня за руку, и пошел к выходу. Как зовут целительницу, я так и не узнала.

— Мы поедем его искать? — спросила я у мага, когда он запрыгнул в седло и, подтянув меня, усадил перед собой. Ой, как неудобно!

— Не знаю, — буркнул Темный и тронул коня. Меня заштормило.

— Ты виноват, Микарт! — давила я на жалость. — Ничего у нас с ним не было…

— Правда?! — разозлился маг. — А это что? — и ткнул пальцем мне в шею.

— Последствия обморожения! — парировала я. — Ты бросил меня одну, почти голую посреди снежной пустыни! Не смей мне ставить в упрек теперь дефекты внешности!

Микарт лишь хмыкнул.

— А если Кильвар сейчас в подобном месте? Что если ему нужна помощь? — продолжала я настаивать на необходимости поисков.

— Замолчи, — простонал Микарт, — и так голова раскалывается. Доедем до замка, а потом решим, стоит его спасать или он сам спасется.

— Микарт!

— Вирай, закройся! Он не маленькая девочка. Он — великий воин! Лучший из виденных мною. Он не пропадет! И он вернется!

— Откуда ты знаешь? — я попыталась обернуться, но была пригвождена к месту твердой рукой.

— Потому что ты осталась со мной, — как-то грустно произнес маг.

— И ниёр вурту? — уточнила я.

— И ниёр вурту, — еще грустнее отозвался маг.

Дорога до замка оказалась долгой. Мне удалось выпросить пару остановок, несколько перекусов. Еще один утепляющий тело плащ. Взамен баловалась огоньком и зажигала костер, щелкнув пальцами.

На ночь пришлось останавливаться в лесном домике, похожем на тот, в котором я однажды уже ночевала.

Микарт разговаривать со мной отказывался. Ходил мрачнее тучи и все время что-то обдумывал. Несколько попыток расшевелить мага и вызвать на разговор успехом не увенчались, и я отправилась спать. Стражи спали сидя, привалившись спинами к деревянным стенам и разбившись по парам.

Мне же досталась лежанка из потемневших от сырости неровных досок, застеленная походным плащом. Я легла, поерзала, покряхтела, но сон все же сморил меня.

А ночью я замерзла. Вспомнила, что огонь во время моих ночных прогулок по миру сновидений предательски вытягивает силу, проснулась, и обнаружила сидящего у очага Микарта. Маг не моргая, смотрел на затухающий огонь и даже не думал подбрасывать дрова.

— Микарт, — шепотом позвала я и удивилась, когда Темный отреагировал сразу. — Подкинь полешек — холодно.

Темный молча потянулся за дровами, бросил парочку деревяшек в очаг.

— Отойди, — приказала я и щелкнула пальцами — новые дрова дружно вспыхнули пламенем.

— Все, теперь будет теплее.

Сказала и принялась снова мостится на лежанке. И когда мои стенания надоели магу воды, он просто подошел, заставил меня встать, улегся на спину сам, и потянул за руку к себе. Я попыталась возмутиться, но когда мою голову прижали рукой к груди, а сверху укрыли тяжелой накидкой, я поняла, что мужское тело немного удобнее плоской деревянной лежанки. И уж точно теплее прогулочного плаща.

До самого утра я смотрела сны про Кильвара: драки, книги, поцелуи и не только мои.

Снился мне и Микарт. Два мальчика, бегающие друг за другом. Темненький отбирал у светленького книгу и получал за баловство по зубам.

— Ну, все! Подъем! — грубо прервал мои полеты во сне командирский голос, а командирские руки грубо спихнули с командирского тела.

Абыдна, да?

Но, уж если ввязалась, так нечего отступать!

— Уважаемый Микарт Рапцелевич! — обратилась я к широкой спине. — Не могли бы вы проявить немного тактичности и…

И больше сказать ничего не успела, потому что была схвачена за горло и подвешена в воздухе. Стражи мгновенно исчезли за дверью. Я хрипела, царапала кожу руки мага, сверкала глазами, пыталась попасть ногой по болевой точке в любой части тела Темного — не выходило.

Шумно выдохнув, Микарт бросил меня лежанку, провел рукой по повязке на голове, и ушел, так и не сказав ни слова. От обиды я разревелась.

Как же так?! Он маг, и я тоже маг! Тогда почему в его руках власть, а в моих только возможность поджигать хворост? Почему он может безнаказанно послать человека и не спешить со спасательной миссией? Почему он может пожать плечами в ответ на важный вопрос и при этом проявлять непонятную заботу? Почему он думает, что никто не видит его терзаний и почему строит из себя изваяние из холодной гранитной породы?

— Нам пора, — проворковал, заглянув в домик Микарт.

Ну, вот, пожалуйста, — опять! Откуда такая забота?

Я вышла на двор и поняла, то не забота звучала в голосе мага, а издевка. Потому что все сидели в седлах, а для меня было приготовлено отдельное транспортное средство — непонятной породы лошадка. И судя по садистским ухмылкам стражей, животинка была не из простых беспородных. И с норовом…

Ну, что ж, ребятушки, вы ж не знаете о моей одной способности! Главное не опозориться, когда буду сидеть верхом. Седла-то нет, просто попона накинута. Ну, что ж, малышка, давай поговорим по душам…

Я замешкалась на мгновенье у порога, аккуратно погладила сознание лошади и удивилась, когда обнаружила обиду — никакая это не лошадь! И даже не конь! Это — ферус! И это друг Кильвара!

Значит, и мы подружимся…

Микарт терпеливо ждал, наблюдая за моими передвижениями. Головорезы перемигивались, наверняка, поставили деньги на коня. А вот мы сейчас устроим им проигрыш!

Я аккуратно пробралась поглубже в голову феруса, надавив на волю, заставила животное склонить голову.

Микарт наблюдал, как ферус встал на одно колено, опустил голову и помог мне забраться на спину, затем очень аккуратно поднялся, несколько раз переступил с ноги на ногу, попытался сорваться с места, но сдержал порыв.

— Да ты у нас не просто ведьма! — то ли похвалил, то ли испугался маг.

Стражи разочаровавшись, стали знаками договариваться с победителем об отсрочке платежа. На меня уже внимания не обращали.

— В этом мире все непросто, Микарт! — я гордо вскинула нос. — В какую сторону нам ехать?

— А ты у него спроси, — посоветовал мне маг, проезжая мимо и вздергивая бровь.

Я перевела взгляд на макушку феруса и мысленно спросила, не могли бы мы заткнуть всех этих напыщенных мужчин за пояс каким-нибудь оригинальным способом? И, похоже, коню подобная идея пришлась по вкусу.

Я прижалась к шее скакуна, обхватила его руками и ногами, и приготовилась к сумасшедшей скачке. Ферус встал на дыбы, заставляя всех обернуться на нас, а потом рванул с места.

Дорогу до дома умный мальчик знал, так что я не боялась заблудиться. А громкие крики за спиной лишь поддавали азарта.

Вскоре крики стихли, в ушах свистел ветер. Я обратила внимание, что грива скакуна стала искриться, а обернувшись назад, еще больше удивилась, когда обнаружила огненный хвост. Вот так лошадка!

В общем, добралась я таки до большой каменной стеле, на которой неведомым умельцем было высечено название города — Каменец-Подвольский. Вот и дом неродной…

Ферус затормозил по просьбе у черты города: справа от меня забор и лес густой, слева за нешироким палисадником раскинулись поля, домишки скромные вдоль уходящей за горизонт дороги, а впереди — каменно-деревянные постройки.

Недовольный задержкой, ферус фыркнул, отвлекая меня от созерцания белоснежного пейзажа. Только сейчас обратила внимание, что непривычно как-то видеть дома под шапками снега, а дыма — не видеть. Ведь огонь-то в каждом доме горит! А дыма все равно нет. Вот это я понимаю системы фильтрации! Если этот мир дорастет до эпохи технического прогресса в крупных масштабах — будет самым экологически чистым миром.

Везет же некоторым…

Уговаривать лошадку ехать дальше не было необходимости — ферус пошел медленным ходом. Еще раз на прощанье обернувшись, я не обнаружила безнадежно отставшей погони. Спасибо хоть Микарту — не использовал свою магию, чтобы остановить меня: ни водных потоков, ни ледяных стен — ведь так и покалечить свою «судьбу», блин, можно!

— Вези меня к ним домой, — попросила я феруса, погладив коня по шее. Животное недовольно дернуло головой. Видимо, не приучал его хозяин к ласке.

Ехать пришлось сквозь проснувшийся город. Люди, бодро спешившие по своим делам, или лениво бредущие по менее спешным, оборачивались мне вслед. Ферус не спешил, казалось, ему нравился эффект, который производила его статная фигура на прохожих.

Аккуратно заглянув в голову животному, обнаружила нечто, схожее с «эго»! Коню нравилось внимание! Он гордился собой!

Мама родная! Мужики все одинаковые!

Вот, у кого бы спросить, чем тут гордится? Шкурой лоснящейся? Гривой блондинистой?

Копытами стройными? Чем? А таки, наверное, есть чем…

Проехав город насквозь, я обнаружила себя в пригороде, либо в буферной зоне — дома простых смертных закончились, а квартал богатеев еще не начался. Зато отлично был виден замок на острове, каменный длинный мост, ведущий к главным воротам, и закрытый деревянным прямоугольником зев главных ворот — подъемный мост.

— Неслабо вы живете, — прокомментировала я материальное благосостояние своих красавцев, и тут же расстроилась — Кильвар-то пропал, никто не будет встречать меня восторженными взглядами.

Ферус шел шагом и я начала замерзать. Похоже, эта четвероногая копытная батарейка заряжалась, как аккумулятор, при движении, и выдавала столько килоджоулей, что можно было бы обогреть дом. А теперь я замерзала…

Чем ближе я подъезжала к воротам, тем больше деталей открывалось моему взору. К сожалению, различить строительные изыски было сложновато — снег облепил стены замка толстым слоем ваты. Зато оскалившийся в небо многометровый барьер однозначно охранял нечто ценное. И расположение строения завидное — со стороны поля незамеченным не подберешься, по замерзшей водной глади — тоже, только летом, разве что, под водой… Но только кто ж полезет в воду, чтобы без приглашения прийти в гости к водному магу? Разве что, самоубийцы…

— Стой, где стоишь! — крикнул кто-то со стены, заставляя меня задуматься над приказом.

Во-первых, я сижу, и точно не стою, потому, что еду. А во-вторых, как я могу стоять там, где стою, если я еще не остановилась?

— Я не могу! — крикнула в ответ.

— Почему? — поинтересовались сразу несколько голосов.

— Потому что, я еду! — попыталась я объяснить нелогическую вещь.

Вопросов больше не задавали, наверное, тоже задумались.

— Останови коня! — наконец сообразил кто-то.

— Ферус, слышал? Тебя попросили остановиться.

Конь мою просьбу и чужой приказ проигнорировал — продолжал шагать, делая вид, что ничегошеньки не понимает в человеческой речи.

Еще несколько попыток остановить животное не увенчались успехом. Зато успеха добился мост. Как? Очень просто — он закончился!

Ферус остановился, к превеликой моей радости, а то я начала бояться, что он так и пойдет дальше по воздуху и загремит вместе со мной прямо на покрытое льдом озеро.

— Эй, ведьма, где феруса взяла? — невежливо поинтересовались у меня со стены.

Вот ведь гады! Почему сразу «ведьма»? Ну ладно, пускай, я-то не очень хорошо выгляжу с дороги.

— А то вы — красавцы писанные! — огрызнулась я.

Шутку оценили — заржали.

— Ребятушки, впустите меня, пожалуйста, — заскулила я, — холодно тут у вас…

А в ответ снова гоготание. Они там что, решили, что я бродячий цирк? Петросян на выезд?

— Куда тебя, ведьма, пускать? В дом мага? Сама-то хоть понимаешь, куда пришла? Или жить надоело?

— Знаю я все! — окрысилась я. — Микарт со своими товарищами отстал. Не ему тягаться с ферусом!

Лошадь мгновенно подобралась. Ага, значит, понимает все-таки речь человеческую!

— Пустите! — проблеяла я. — Я замерзла. И у меня есть пропуск! — вдруг сообразила я.

— Чего? Какой пропуск?

— Вот — конь! Уши, копыта и хвост!

— Морока напустила на клячу безродную и предъявляешь тут фальшивку! — не поверили в замке. — Вали отсюда! Ведьма!

Я с досады позеленела. Или от холода посинела?

— Ладно, ферус, пойдем отсюда. Вот приедет Микарт, спросит с этих дурачков. А мы с тобой погреемся в другом месте.

Конечно же, я не забыла, что являюсь законным жителем городка каменно-деревянного. Я снимаю уголок под крышей. Там и вещи мои остались. А, кстати! Сколько меня не было?

Оставили за мной комнатушку? Вещи мои не растащили? Жаль, там денег нет — оставила кошель в гримерке со своей замечательной термо-накидкой.

Ферус меня пожалел — сорвался с места и, нагреваясь по мере продвижения к городу, грел и меня.

В доме, где я снимала коморку, не сильно обрадовались, но и не сильно огорчились.

Уплачено было на неделю вперед, а отсутствовала я всего пару дней, так что — ни шатко, ни валко. Феруса забрали. Вот ему, как почетному гостю, обрадовались больше. То ли знаменитость он местная, то ли магию обольщения на хозяине дома испробовал.

Сидя в кодушке с горячей водой, думала, когда же за мной придут? Сколько понадобится времени Микарту, чтобы добраться до замка? Сколько времени понадобится для выяснения обстоятельств, при которых меня выпроводили… не пустили в дом? Сколько пройдет минут, прежде, чем маг сообразит, где меня искать? У «Коня» меня нет, там вроде и не знают, где я живу. Но порасспрашивать люд на базаре — дело минутное, про новенькую, наверняка, уже знают, и обязательно покажут, где я снимаю уголок.

Подарив Микарту на его воображаемые подвиги часа два, я расслабилась и откинула голову назад.

И пропустила момент, когда могла что-то еще изменить.

Дверь в мою каморку под покатой крышей распахнулась с таким грохотом, что затряслись стены дома.

— Поднимайся! — скомандовал Темный, ворвавшись в комнату.

Я поначалу перепугалась, думала, прибьет на месте. А потом подумала, а за что?

— Не буду, — я снова откинула голову и закрыла глаза. — И двери закрой — дует.

Дверь захлопнулась и снова с таким грохотом, что зазвенели стекла в окне.

— Микарт, ты сядь, успокойся, чайку попей, — предложила я Темному. — Вижу, ты дождаться не можешь, когда мы на поиски Кильвара отправимся. Но разве не ты ставил ударение на том факте, что Кильвар — не девочка, справится со всеми сложностями сам?

Похоже, Микарт успокоился. Я слышала его сопение, невнятное бормотание, затем скрип половиц и жалобное попискивание кровати — маг уселся на постель. Фу, как негигиенично!

— Ты долго там еще? — буркнул Темный, обращаясь ко мне.

— Пока вода не остынет, — лениво ответила я, и тут же пожалела — вода мгновенно стала охладжаться. — Микарт! Не смей! Гадина!

Теперь воздух в комнате был теплее моей ванны. Мне таки пришлось подняться, благо и прикрыться было чем. Правда, только спереди: то полотенце, которое я скрутила роликом и подложила под голову, было в состоянии прикрыть лишь самые стратегически важные места.

— Дай мне, пожалуйста, — я запнулась, не в состоянии определиться с заданием, — что-нибудь побольше.

Микарт, не вставая с места, принялся оглядываться, взял в руки подушку.

— Нет, не подушку, — оскалилась я.

Со второй попыткой мне предложили мои же замшевые брюки — я фыркнула. С третьей попытки — куртку с барского плеча.

— Микарт! Ты издеваешься?! — я покрылась мурашками. — Дай мне рубашку!

Ой, зря я это сказала! Темный обрадовался, кинулся исполнять приказ — разделся до пояса и протянул мне свою рубашку.

— У-у-у, — я закатила глаза от бессилия.

А затем вспомнила, кто я. И испепелила одним взглядом предложенную часть гардероба.

Вот, что значит практика!

Маг изменился в лице. Посмотрел на догорающие ошметки рубахи, перевел взгляд на меня и глаза его не обещали ничего хорошего. Меня бросило в дрожь, но я устояла.

Выдержала взгляд.

Затем неуклюже выбралась из бадьи, прошлепала босыми ногами по деревянному полу, оставляя за собой мокры следы, и светя голой попой, гордо обернулась простыней. А затем и пледом.

Микарт молча следил за моими передвижениями, поворачиваясь на месте.

— Твои слуги меня не пустили, — пожаловалась я, задирая нос. — И обозвали меня «ведьмой».

Темный молчал. Похоже не знал, что делать, и даже не догадывался, что ответить.

— И еще, я осталась почти без одежды, — продолжала я жаловаться, не забывая при этом крутить носом. — В это я не оденусь, — я кивнула на брошенный на пол безразмерный балахон, подаренный целительницей, — а в этом будет холодно, — кивнула на рубаху, корсет и штаны.

Микарт протяжно выдохнул, надув щеки. Я еле сдержала смешок. Спасибо холодному взгляду — отрезвил.

Внимательные глаза осмотрели меня с ног до головы. Пауза затягивалась. Микарт принимал какое-то решение. Я невольно попятилась, когда маг шагнул в мою сторону.

Микарт шел к кровати, я обходила его по дуге. Темный и не думал смотреть на меня.

Молча подошел к постели, взял в руки куртку, помял немного ее, еще раз оглянулся на горку пепла, которая теперь превратилась в грязные разводы и прилипла к моим пяткам. А затем одним резким движением набросил куртку на себя, вот так на голое тело, и, не застегиваясь, вышел вон.

Я открыла рот от удивления. Что это значило? Это был ответ на поставленный мною вопрос? Это обозначало, что теперь я сама по себе? Иди, зарабатывай деньги на жилье сама? Иди в чем хочешь? Обувайся в эти страшные растоптанные боты?

Что? Это? Было?!

И, наверное, долго бы я стояла, разинув рот, если бы не вновь отлетевшая с грохотом дверь.

На пороге высились набор костей и гора мускулов, приправленные злостью и безысходностью — Микарт Темный Второй. Модель на обложку «Мэнс Хэлс» — ходячее анатомическое пособие.

Вот теперь я испугалась по-настоящему.

— Ты идешь со мной, — не спрашивая, решил за меня Темный, и решительно направился в мою сторону.

Я пискнула и, развернувшись, помчалась прочь — за кадушку с остывшей водой. Микарт попытался догнать, но я оказалась проворнее.

— Микарт, не надо! — молила я, намекая на то, что не надо злиться, а готова идти, только дайте одеться.

А маг понял по-своему.

— Стой, неугомонная, нам надо вместе…

— Нет! — не важно — что, но вместе я не готова этим заниматься!

Мы продолжали кружить вокруг ванны.

— Да, стой же ты! — Микарт изловчился, наклонился и ухитрился схватить меня за край пледа.

Я дернулась, и потеряла верхний слой накидки — сразу стало прохладнее. А Микарт разозлился. Ловко перепрыгнув через кадушку, дернув ее и разлив воду, в секунду оказался возле меня, поймал уже на пороге, и крепко сжав руками, рыкнул в ухо:

— Хватит!

Я зажмурилась. Голова пошла кругом, уши заложило. Я сжалась в одну точку, а потом взорвалась мириадами искр.

А когда открыла глаза, решив, что снова вернулась в свою реальность, обнаружила себя в совершенно незнакомом месте. И это место однозначно нравилось.

Пока я стояла, и рассматривала обстановку, ловя ворон, Микарт тихо испарился.

В помещении было тихо, тепло и просторно. Мне выделили комнату, превосходившую по размерам все вместе квартиры моих родственников вместе взятых. Нет, вру… но вот если взять общий метраж и сложить квадратуру…

В общем, стены комнаты были видны, но в дымке. Кроме немыслимых размеров кровати, которую талантливый дизайнер установил по середине помещения, в моей обители обнаружилась ванна, нет, простите, бассейн. Ванная зона, да-да, именно зона, отделялась невесомыми ширмами и занавесями, возвышалась над уровнем комнатного пола на несколько ступеней. Кроме неимоверного количества косметических прибамбасов, на полочках у купальни стояли непонятные устройства, похожие на диковинных форм полотенцесушители.

В одном из углов комнаты разместилась зона чилл-аута с помостом, застеленным коврами, и подушками, наваленными без порядка. Тут же располагался кухонный уголок с выходом вентиляции за пределы комнаты. Наверное, здесь и на гриле жарить можно.

Я продолжала осмотр комнаты, позабыв о том, что до сих пор закутана в тонкую ткань простыни. И была крайне благодарна хозяину замка за отдельную гардеробную комнату.

Несмотря на перенесенные тяготы, тело продолжало жить своей жизнью, и вскоре потребовало подкрепления. Силы были на исходе, все, на что сподобился желудок, это поглотить чашку какого-то настоя и пушистую булочку. За окном только начало смеркаться, а я уже спала без задних ног.

Даже совесть не могла помешать моему отдыху. Да, Кильвар пропал. Да, никто не знает, где он. Но ведь и совесть моя не знает. И тело мое не знает. Я вообще про этот мир не знаю ничего. И стоит ли вообще узнавать?

Послушаюсь-ка я Микарта, и подожду новостей от людей знающих. Жаль, что Кильвара нет, думаю, он бы смог сказать, где его искать… Ну, или хотя бы сказал, у кого спросить. Меня-то он тоже как-то нашел…

Спала я, похоже, недолго. И проснулась от того, что мир посветлел.

Я открыла глаза и обнаружила знакомый болотный огонек. Он висел перед моим лицом и мелко дрожал. Но не от страха, как могло показаться, а от нетерпения.

Сон, как рукой сняло. В прошлый раз такой зеленоватый мячик указывал мне дорогу.

Может, и в этот раз хочет показать что-то?

Огонек радостно запрыгал, стоило мне подняться с кровати. Первым делом он завел меня в гардеробную, и, судя по его настоятельным прыжкам, мне следовало одеться потеплее. И действительно, уже после нескольких минут ходьбы, незамеченная никем, а может, замеченная, но не тронутая, я вышла на улицу. Это был явно внутренний двор замка. Арки, ступни, переходы, порталы, полукруглые своды, деревянные двери, кованные решетки и неровный мощеный двор, припорошенный свежим снежком.

Маячок звал за собой.

— В подвал? Ты уверен? — переспросила я молчаливого проводника.

И почему я не задумываясь, пошла за огоньком? Зеленый оттенок — это не гарант безопасности. Вдруг его враги подослали? А я так просто купилась?

Но, раз уж прокололась, так чего уж сейчас оглобли разворачивать? Шла, так иди!

И я снова двинулась вперед. Чертова дюжина ступеней и открытая настежь дверь насторожили меня в одинаковой пропорции.

— А ведь я не суеверна, — оправдалась перед молчаливым проводником и шагнула в темный предбанник.

Приготовившись к сумраку и сырости подвала, легко надавила на вторую дверь, и чуть со всего размаху не влетела в длинный коридор. Дверь поддалась и легко пропустила меня в недра подземелья. Ни намека на сырость и грибок, ни оттенка затхлости, ни сантиметра полумрака.

— Ух, ты! — удивилась я убранству бункера, в который меня привел путеводный огонек. — У нас даже стандарты в пятизвездочных отелях хуже обставлены.

— Где? — раздалось за спиной.

Я мгновенно остолбенела. Микарт… Значит, все-таки следили, но не трогали.

— Так где? — повторил вопрос Темный, обходя меня, и заглядывая в перепуганное лицо.

Сейчас маг выглядел совершенно нестрашно. Лицо его выражало крайнюю степень заинтересованности произнесенными словами. Я даже засмотрелась, пытаясь прочесть мага. Но, во-первых, опыта было мало, во-вторых — времени.

— Там, откуда я пришла…

— Никогда не слышал, — покачал головой Темный, стоя в излюбленной позе, — ногу выставив вперед и заложив большие пальцы рук за пояс.

— Надо было меньше по тавернам сидеть, — прикрыла я глаза, проходя мимо Темного вглубь комнаты, и рассматривая предметы интерьера. — Кто здесь жил?

— Это темница, — хмыкнул Темный, — здесь не живут.

— Ха, — я плюхнулась в кресло с высокой спинкой, закинула ногу на ногу, — если это ты называешь темницей, то камера пыток мне покажется парком аттракционов, наверное.

Микарт пристально посмотрел на меня. Глаза его мгновенно потемнели.

— Ты желаешь прогуляться в камеру пыток?

Я испуганно раскрыла глаза и отрицательно потрясла головой. Нет, в камеру аттракционов мне не хотелось.

— Так все же, кто здесь был заточен? — попыталась я перевести тему разговора в менее кровожадное русло.

Микарт отвел взгляд, скользнул им по гобеленам на стене, сложил руки на груди, и прошелся к столу.

Ну, тут и ежу понятно — всей правды мне маг не расскажет. Кто здесь сидел — скажет, а вот какие испытывал к этому человеку чувства — не признается. Вон как руками закрылся…

— Микарт? — оторвала я от размышлений Темного. — Так кто здесь сидел?

— Ведьма, — жестко произнес маг и повторил, глядя прямо мне в глаза: — Болотная Ведьма.

Идем!

Для подкрепления приказа, протянул ко мне руку, и когда я не ответила взаимностью, резко схватил за запястье и заставил подняться с нагретого места.

— Идем! — повторил приказ и потащил за собой.

— Я не хочу в камеру пыток, — попыталась вырваться я, но как обычно, ничего не вышло.

Выполнив задание, болотный огонек растворился. Мы с Темным вышли на улицу, прошли двор по диагонали, поднялись на третий этаж и какими-то окольными путями вновь вернулись к моей комнате.

— А который час? — уточнила я, сбрасывая верхнюю одежду, и проходя к кухоньке.

— А зачем? — уточнил Микарт.

— Кушать захотелось. Вот и думаю, не рано ли еще или не поздно ли уже?

На лице Темного отразился процесс мыслительной деятельности. Он медленно сел на заваленный подушками помост в чайхане, и нахмурил лоб.

— Я не понял, — честно признался маг.

Я остолбенела от его откровенности. И мне было уже совсем не смешно. Это настораживало.

— Объяснять не стану, но кушать все равно хочется. Есть у вас обслуживание в номерах? — дурной вопрос. Есть, конечно, чай же мне приносили с булочкой…

— На ужин была утка… — вспомнил маг.

— Нет, слишком жирно. А вот от ветчины или бутерброда с бужениной я б не отказалась, — я мечтательно закатила глаза.

Уже через несколько минут старалась громко не чавкать. К моей ночной трапезе присоединился и Темный. В чайхане сидели, чай пили, по-турецки не говорили.

— И все же, Микарт, — я глянула на темного с прищуром, — я не увидела у вас тут ни одних часов. Как вы время узнаете?

— А смотря с какой целью, — неопределенно махнул головой маг, разваливаясь на подушках, словно у себя дома.

Хотя, он же и есть у себя дома. Это я — в гостях. Но с другой стороны, я не позволяю себе при гостях ходить вот в таком виде. Однажды я уже видела Микарта обнаженным. Но тогда и обстановочка была немного другой: свечи, звезды, гуляющий по башенной комнате ветер, и мое согласие на три условия…

А сейчас… Он снова хвастался своим накаченным прессом. И я голову даю на отсечение, что и остальные части тела не сильно отличаются от того, что я уже видела. Кому-то природа дает ум, кому-то красоту, кого-то обходит своим вниманием, кому-то уделяет его слишком много. Порою мне кажется, сто маг сначала выстоял в очереди за силой, а потом попал на распродажу остатков ума.

— Ну, вот как это — с какой целью? — не поняла я, переспрашивая и отворачиваясь от аппетитно выглядывающего торса. — Как вы просыпаетесь по утрам на работу? Как назначаете встречи?

— Маг не ходит на работу, — гордо сообщил Темный. — А простой люд — с петухами. Встречи мы назначаем в конкретных местах — у «Коня» на ужин, у «Марины» на «Кадриль».

От упоминания заведения легенького поведения, у меня засосало под ложечкой. Внезапно вспомнился Кильвар и меня снова обуяла злость:

— Микарт! А ты чего разлегся?! — закипала я, при чем заводила сама себя и почти на пустом месте.

— Не понял? — маг повернулся на бок и уставился на меня немигающими глазами.

— Я спрашиваю, ты чего разлегся? Почему не ищешь брата? Почему ты не в седле? — говорила я и с каждым словом все больше убеждалась: язык мой — враг мой.

Микарт медленно покрывался пятнами, принял вертикальное положение и вперился в меня взглядом голодного крокодила.

— Вирай, ты ничего не забыла? — прошипел Темный, сверля во мне дырку.

— А о чем я могла забыть? — теперь и я прожигала в мужчине дырку взглядом.

— Ты тут по моей воле и не тебе приказывать, что и когда мне делать!

— Ах, вот оно что! — я всплеснула руками. — Ты тут хозяин, а я никто и зовут меня никак!

Правильно?

Микарт удовлетворенно кивнул.

— А по чьей милости я тут? — я пересела с попы на колени. — Кому, блин, напророчили какую-то хрень несусветную и вытащили меня с другого света?!

— Я не просил себе такой судьбы! — Микарт начал повышать голос.

— А тем более я не просила! И ниёр вурту! Это кто вообще придумал?! — я попыталась высмеять великого прорицателя и еще больше разозлить мага.

Но результат вышел прямо противоположным — гнев мага погас, словно огонь, залитый водой. Темный молча поднялся на ноги, спустился с помоста, и направился к выходу.

Обиделся, что ли?

— Э, нет! Так не пойдет! — я ринулась за Темным. — Ты опять уходишь от ответа, Микарт!

Я успела добежать до мага и схватить его за руку. Он остановился, резко развернулся и перехватил мою ладонь. Все так же молча поднес мою руку к глазам, чтобы рассмотреть узоры переплетающихся линий. Мне пришлось подойти ближе, чтобы руке не было больно.

— Ну, и что ты там нашел? — уже более спокойно спросила я.

— Ничего, — грустно ответил маг, отпуская руку. — Ничего.

Мы стояли напротив и изучали друг друга. Мне всегда нравились коротко стриженные мужчины, и так был пострижен Микарт. Я всегда уважала тех, кто находил время на себя и занимался активными видами отдыха — плаванье, верховая езда, любой вид борьбы, кроме сумо, конечно. И Микарт снова был образцом.

Столько энергии в нем, и столько несдержанности. Кидается в крайности. Верит в судьбу, произнесенную глупым предсказателем, и верит в силу физической боли. Бросается в огонь и растерянно разводит руками, когда не знает ответа и не желает продумывать ходы.

— Микарт, как ты собираешься его искать? — тихо произнесла я, когда заметила, что взгляд мага переместился ко мне на грудь, а язык прогулялся по пересохшим губам.

Короткого мига хватило, чтобы понять — зря я снова вспомнила о Кильваре.

— Не смей! Не смей вспоминать о нем при мне! Ты предназначена мне! И я убью каждого, кто встанет у меня на пути! — Микарт и не заметил, как перешел от слов к решительным действиям, и сейчас активно тряс меня за плечи.

— Хорошо, Микарт, хорошо, — принялась я уговаривать мага спокойным голосом, — пусть будет по-твоему.

Тряска прекратилась.

— А скажи мне, пожалуйста, — я снова подошла ближе, погладила ворот его куртки, — а как ты меня нашел? Ну, тогда, когда ты отправил меня в снежную пустыню?

Я стояла близко, смотрела на пульсирующую вену на шее мага, глаза поднять боялась.

— Я не тебя искал, — прохрипел Темный, накрывая мою руку своей, — я шел по следам феруса.

— А, — протянула я, догадываясь, — по огненным следам лошадки…

— Да, — подтвердил мою догадку Микарт, сжимая мои пальцы.

По коже пробежала горячая волна. Микарт плавно перетек еще ближе ко мне, продолжая своим дыханием шевелить волосы на макушке.

— А как ферус нашел меня? — очень тихо произнесла я, наконец, осмеливаясь поднять глаза.

Ну, вот, я все испортила — взгляд Микарта не был ни затуманенным, ни огненно-горячим.

Темный хитро смотрел на меня сверху вниз.

Я в мгновение ока сдала позиции и бросилась наутек. Но как всегда, просчиталась. На спину легла горячая рука, припечатывая меня к мужскому телу, вторая рука продолжала сжимать мои пальцы. Маг склонил голову, прижался губами к полыхающей коже виска и быстро заговорил:

— Мой названный брат нашел тебя с помощью ведьмы. С помощью той Болотной Мыши, в камере которой ты уже побывала. Он променял твою жизнь на ее свободу. А она — самая гадкая из всех ведьм, встречавшихся на моем долгом жизненном пути. И он сделал это без моего ведома. Он обрек теперь целые деревни на вымирание, потому что она — ведьма.

Поток слов иссяк, но Микарт продолжал меня держать. У меня начали подгибаться ноги от страха и усталости. Словно кто-то нарочно выпивал мио силы.

Я закрыла глаза и запрокинула голову назад. Губы Темного переместились с виска на скулу, прошлись по щеке и спустились к отрытым губам. Но целовать маг меня — свою судьбу — не спешил.

— Он нарушил данную своему народу клятву, — продолжал шептать маг, — он обещал оберегать свой народ от всякого рода напасти. И обманул людей.

Я больше не хотела слушать. По щекам побежали слезы. Я продолжала падать назад, поддерживаемая Микартом.

— Он бросил меня, чтобы опередить. И теперь расплачивается за свой выбор.

Я резко раскрыла глаза. Кильвар, да чтобы рубил с плеча? Кильвар, который взвешивает каждое слово, прежде, чем произнести его вслух? Кильвар, который «семь раз отмерь и еще раз отмерь, а потом режь»?

— Если бы не он, я бы замерзла, — попыталась оправдать воина.

— Правда? — вкрадчивый шепот снова коснулся моих губ. — Замерзла бы? Потому что тебя никто не нашел?

Я снова закрыла глаза, не замечая, что лежащей оказалась на полу, и придавленной Микартом. Нет, меня бы нашли! Я помню собаку… Она меня нашла… И хозяйка пса — целительница… Она бы меня согрела…

— А ты просто взяла и подарила ему себя, — закончил Микарт, отстраняясь от меня.

Я же, нахально ухмыльнувшись, глянула магу в глаза.

— А тебе только это важно, да?

— Ничего важнее и быть не может, — кивнул Темный, пристально глядя на меня.

— А на что ты готов пойти, ради того, чтобы повернуть время вспять? — я приподнялась на локтях, оказываясь на одном уровне с магом.

— Этого не может никто, — ухмыльнулся в ответ Темный.

— Я могу, — ловко осадила я его. — Я могу избавить тебя от страданий. Вопрос в другом. Чем ты готов пожертвовать?

Маг, наконец, поверил.

— Говори свои условия!

Как же приятно ставить условия!

— Мы завтра же отправляемся на поиски Кильвара, той ведьмы, которая помогла ему найти меня, и используем все методы и возможности, чтобы как можно скорее вернуть его домой. Согласен?

Микарт кивнул, соглашаясь.

Я поднялась, проводила Темного до двери, и уже на самом пороге поманила пальчиком и шепча в самое ухо, сообщила:

— А ничего и не было…

Даже если эта новость и ошарашила мага, то он очень профессионально скрыл любые проявления удивления.

— Утром я сообщу новости, — холодно произнес Микарт.

— Во сколько мне надо встать? — по привычке уточнила я, забыв о недавних разъяснениях относительно часов.

— С петухами, — ухмыльнулся маг и поспешил прочь.

Конечно же, я проспала. И петухов, и завтрак.

А когда решила выглянуть в окно, обнаружила во дворе замка суматоху. Коней запрягали, навьючивали сумками и тюками, стражи смеялись и перебрасывались короткими фразами.

Снующие меж людей девушки радостно визжали, когда мужчины позволяли шаловливым рукам больше, чем дозволено этикетом.

— Ты готова? — неожиданный вопрос, произнесенный у меня за спиной, заставил подпрыгнуть о неожиданности.

Обернувшись, обнаружила главного обитателя замка, который хозяйничал у меня в гардеробе, словно у себя дома. На спинке стула висела моя потерянная одежда, которую я оставляла в гримерке, пряча под кучей чужого барахла.

— Откуда это? — подняла я длинную рубаху и показала на пятно крови.

— Ты мне скажи, — сказал, словно обвинил.

— Я без понятия, — бросила я испорченную вещь на пол, — когда я уходила, все было в полном порядке.

Микарт пожал плечами. Однако, что-то в его лицо подсказало мне, что он давно знает, откуда и почему на рубахе взялось пятно.

Ну, и пусть. Зато ко мне вернулась моя «термо»-накидка, которая без пятен и дырок.

Хорошая вещь.

— А куда мы едем? — уточнила я, спускаясь по ступеням вслед за Микартом.

Маг остановился, медленно развернулся…

И как у него получается стоять ниже меня, а смотреть все равно свысока?!

— Мы. Едем. Искать. Кильвара. — Отчеканил маг, сверля меня глазами.

Меня — саму невинность!

— Да знаю я, что за Кильваром, — отмахнулась я, обходя застрявшего на ступенях Темного, — конкретно сейчас куда едем? Ты же не хочешь сказать, что за остаток ночи смог определить его местонахождение?

Сверху послышался глухой рык. Я ушла довольно далеко, так что лица Микарта не видела.

Но догадывалась о его выражении.

Не рискуя более на эксперименты с животными, меня усадили в сани. Я так обрадовалась!

Никогда в жизни не ездила в санях, запряженных парой лошадей. Только в кино такое видела. Потом еще укутали меня знатно, как барыню — в меха. Только глаза и видны. Зато лицо не обветрится.

Переехав мост, взяли правее и, не заезжая в город, поехали по берегу озера. Скорость скажу я вам, да еще и ветер в лицо, покорили меня с первых минут полета. Да-да, именно полета. Потому что ездой это назвать трудно. Не знаю, как у вас, но у нас дороги жуть какие. Кочки да ухабы. Мне иногда кажется, что прокладку дорог и укатку асфальта у нас спонсирует тайная организация — массонская ложа СТО-шников. Чем хуже дороги, тем чаще к ним заезжают автомобили на починку. И еще, только в нашей стране асфальт сходит со снегом.

А тут — сани. Летят… скользят, как по маслу. Лишь небольшая качка при въезде на горку либо при съезде с оной.

Я закуталась по самый нос. Да в принципе, и смотреть-то не было на что. Кроме меня в санях могли поместиться еще три человека, да еще двое сидели на козлах и правили «кораблем». Думаю, не только ради меня взяли такую громоздкую вещь. Думаю, раз ведьму держали взаперти, то и на коня она вряд ли добровольно вспрыгнет. В лучшем случае, уговорим ее разместиться с комфортом. В худшем — скрутим и уложим в сани.

Смотреть по дороге особо было не на что. Думаю, летом тут будет поинтереснее. А сейчас — снега да деревья. Опять-таки в снегу. Стоят ровные, лапами в пушистых варежках нам вдогонку машут.

Я перевела взгляд на стражей. А строгие мужики, закаленные. И все, как один одеты в меховые жилеты. Я такую шерсть на овцах видела. Белая, длинная, кучерявая. И видимо, тут приложил руку маг, потому что ни колтунов, ни соринки на обмундировании стражей обнаружено мной не было. Класс! Надо будет его попросить мне волосы завить…

Решив, что интересного в ближайшие минуты не случится, я моргнула и заснула.

Боже, как же неудобно спать сидя! Это пытка какая-то! А когда просыпаешься, вообще чувствуешь себя вареным огурцом. Бр-р-р, противное состояние…

— Вам чего-нибудь подать, милая? — елейно поинтересовался сидящий рядом Микарт. И когда успел устроиться?

Я сморщилась от предчувствия нехорошего. Смерила Темного высокомерным взглядом и… передумала что-либо говорить.

— Который… блин, сколько до обеда? — трудно жить без часов.

— Не будет обеда, — холодно сообщил маг, — нельзя останавливаться.

— Слушай, а ты почему нас не кинул всех, как умеешь? — вспомнила я про телепортацию.

— Я знаю, Вирай, что ты меня не любишь, но жить мне хочется больше, чем тебе от меня избавиться, — очаровательный оскал убедил меня окончательно — мы друзьями не станем.

— Я не поняла, при чем здесь твоя жизнь и соотношение наших желаний?

Микарт недоверчиво прищурился.

— Ты вообще где училась?

— В Университете, — я гордо задрала нос, вспоминая, что ВУЗ-то так себе, одно громкое название.

Тем временем Микарт, покопавшись в собственных воспоминаниях и не найдя там упоминания про «университет», снова хитро взглянул на меня.

— И что, в вашем университете не говорили о том, что количество энергии, потраченной на перенос большого количества объектов, может вызвать внутренний коллапс магических потоков и изменить структуру изнутри?

— Конечно, — кивнула я и выдала стандартную формулировку закона сохранения энергии, — для изолированной физической системы может быть введена скалярная физическая величина, являющаяся функцией параметров системы и называемая энергией, которая сохраняется с течением времени.

— Ха! — Победно выкрикнул Микарт, тыча в меня пальцем и ударяя себя по коленке. Но затем лицо его потеряло все признаки понимания ситуации: — Что?

Я закатила глаза, не желая озвучивать свои подозрения. Но, не изменяя привычке доводить начатое до конца, решила все же довести до белого каления Темного мага.

— Короче, ты — слабак, и у тебя маленький… — я помахала рукой, подбирая слова, — внутренний резерв. Поэтому ты и предпочел взять сани…

Микарт озверел еще на слове «маленький». Сорвавшись с места, подлетел ко мне, навис, отрезая путь к отходу. Да и куда ж мне идти? Сижу, закутанная в меха по самый нос. Для того, чтобы выбраться, пришлось бы повозиться. Да и телега наша двуполозная ходу не сбавила ходу — не прыгать же мне в сугроб?

— Ты! Ты! — рычал, сжав зубы Микарт, продолжая склоняться надо мной. Я вжалась в спинку сидения, показательно испугавшись. — Ты меня…

— …не любишь? — наивно предположила я.

Микарт осекся, а затем, увидев, наконец, что я смеюсь над магом, повеселел и сам.

— Ты невыносима! — выписал приговор и снова сел напротив, набрасывая на ноги меховую накидку. — Ну, и судьбу мне подкинули.

Темный качал головой, рассматривая пейзаж, и думая о чем-то своем. Я же думала о чашке горячего шоколада и о бутерброде с сыром.

Метель налетела внезапно. Огромной белоснежной стеной сбила с ног, повалила стражей на землю. Микарт голосил, надрывая горло и силясь перекричать ветер.

Я забралась под шкуры, укрывшись с головой, и пыталась понять, почему водный маг не в состоянии справиться со своей же стихией?

Внезапно сани качнуло. Один раз, другой… Из-под моей шкурной палатки ничего не было слышно. Лишь ветер обиженно завывал, пытаясь сорвать с меня покрывала.

Еще один удар стихии опрокинул воз. Я пробкой вылетела с сиденья, и кубарем покатилась по склону. Снег тут же набился в сапоги, забрался за ворот накидки, налип на ресницы.

Когда падение прекратилось, я встала на четвереньки, попыталась позвать на помощь. Но буря не позволила мне даже рот открыть. Ни видеть, ни слышать я ничего не могла. Ветер снова завалил меня на бок, посыпая снегом. Я боролась, мысленно ругая разбушевавшуюся стихию. Самой мне было не подняться.

«Кони!» — вспомнила я про наших животных, и рассеяла внимание в поисках помощников.

Лошади нашлись быстро: кто-то из стражей все еще сидел в седле, кто-то помогал своему коню, набрасывая мешок на морду. Этих не трогаем — пусть будут рядом с хозяевами.

Следующий след звериного сознания пронзил меня болью — две лошадки, застрявшие в упряжи саней, боролись за жизнь. В горле встал ком. Обида и злость пересилили все — я поднялась на ноги и стала карабкаться по склону. Ветер издевался, приносил на своих снежных крыльях обрывки речи, но я упорно шла к несчастным животным. И когда уперлась рукой во что-то твердое, испытала прилив новых сил.

«Потерпите, милые, — крутилось в голове, — я сейчас вас освобожу».

Сначала вспомнила, что в задней части саней было сложено запасное оружие. Значит, там должен быть нож, и я смогу ним разрезать упряжь. Но в такой буре быстро определить и найти местоположение необходимого мне не удалось. А потом я хлопнула себе по лбу!

«Ну, не дура ли?!»

Вспомнив, кто я, направилась в сторону жалобного ржания коней. Сквозь белесую пелену мне удалось рассмотреть лошадок — плачевное состояние. Забравшись им обеим в головы, попыталась успокоить — получилось. А теперь — огонь!

Не знаю, где я нашла источник, но у меня получилось нагреть ладонь. Огонь полыхнул на руке, а затем радостно стал облизывать ремни и оглоблю. Я прожгла дерево насквозь в считанные секунды, а затем, подумав хорошенько, испепелила все деревянные детали упряжи. Обе лошади мгновенно вскочили на ноги. Я поспешила отпустить их сознания. Не дожидаясь никого, кони умчались.

Сани лежали на боку, их медленно заносило снегом. В принципе, хорошее укрытие… Вот если бы их еще раз перевернуть, и тогда можно было бы забраться под…

Додумать я не успела. Зато успела услышать отборный мат в исполнении Темного, а затем из снежного столба прямо на меня вылетел и сам маг. Сбив меня с ног, навалился всем телом и потащил за собой туда, откуда я сама только-только выбралась. Мы кувыркались, падая и скользя по склону, пока не достигли самого дна оврага.

На последнем кувырке нас расцепило. Я грохнулась в сугроб, а Микарт, резко встав на ноги, раскинул руки, пытаясь удержать равновесие. Однако, ветер был не на его стороне — толкнул в грудь. И мне показалось, что не просто так толкнул, а ударил со всей силы — Темный буквально взмыл в воздух и отлетел от меня на несколько метров. В полете маг сгруппировался и упал на четвереньки. Время застыло.

Я видела, как хрустнул под Микартом лед. Темный успел бросить на меня короткий взгляд, прежде, чем провалился в воду.

Я замерла с открытым ртом. Ветер вдруг прекратился, снег перестал выплясывать, наступила полнейшая тишина.

На том месте, где только что, согнувшись, стоял Темный, медленно расползалось темное пятно, застывая новым слоем льда.

— Давай, Микарт, давай, — шептала я, шаря взглядом по поверхности, — ты же маг Воды.

Давай!

Но Микарт не откликался.

Долго рассиживаться я не собиралась. Чертыхнувшись, поднялась на ноги и, осмотрев занесенную снегом поверхность какого-то небольшого водоема, шагнула на лед, едва не упав.

Микарт, скорее всего, потерял сознание, либо устал бороться. Значит, надо ему помогать!

— Микарт! — звала я, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение.

А затем, разозлившись на себя и на мага, метнула сгусток огня прямо в лед. Раздался треск и шипение, от места, куда ударился огненный шар, разбежались трещины. Но тут же с легким шуршанием снова начали зарастать, склеиваясь в единое полотно.

— Чертова магия! — заорала я, и принялась без разбора швыряться горящими шишками.

Лед шипел, трещал, пытался срастить раны…

— Микарт! — вновь закричала я, обнаружив среди хрустального месива неопознанное тело.

— Микарт!

Я стояла на берегу, маг колыхался на воде в нескольких метрах от меня. Еще раз обернувшись в поисках помощи, я плюнула с досады.

— Простите, рыбки, — извинилась я перед обитателями болотца и стала подогревать воду.

Пускай, я не маг воды, но растопить лед в силах мага огня.

Над поверхностью озерца поплыл пар, льдинки таяли на глазах. Обнаруженное мною тело, действительно принадлежало Темному. Но никакие уловки с огнем не помогли бы мне его достать.

Решившись, я сбросила накидку и обувь. Уже через два шага дно ушло из-под ног — глубокий водоемчик…

До Микарта доплыла быстро, хоть и мешала одежда. Зацепив мага за ногу, принялась активно грести к берегу, не забывая подогревать воду — простите, водные жители…

Вытащить полностью Темного на берег не смогла — мокрый и тяжелый сам по себе мужчина весил не меньше тонны.

— Не дышит, гад! — разозлилась я на него.

Но что было делать? Только спасать. Закрыть нос утопленнику, набрать воздуха и выдохнуть ему в рот. Раз, два, три, четыре… резко и сильно надавить ему на грудь, пытаясь достучаться до сердца… Снова искусственное дыхание… Раз, два, три, четыре…

У меня начала кружиться голова. От волнения, от дыхательных упражнений, от нагрузки… И когда я уже отчаялась, Микарт открыл глаза. Ошалелый взгляд, хриплый вдох и громкий кашель. Переворачиваясь на бок, маг толкнул меня. Я упала спиной в сугроб и буквально взвыла от холода.

Пока Темный возвращался к жизни, я скатилась в теплую воду, и, разрыдавшись, принялась стягивать с себя мокрую одежду. Буду сидеть в джакузи до тех пор, пока меня не спасут от холода. Или пока лето не настанет.

Илистое дно противно ускользало из-под ног, я несколько раз пыталась нащупать относительно твердое место и несколько раз уходила под воду с головой. Это плохо. Вряд ли мне удастся высушить волосы огнем. Всхлипывая и ругаясь, на чем свет стоит, я не замечала ничего вокруг себя. Первый адреналиновый шок прошел, наступала пора истерики. Избавившись, наконец, от остатков одежды, я швырнула превратившуюся в тряпку рубашку на берег.

— Эй, поосторожнее! — обиженно и сипло отозвалась суша.

Я даже не стала оборачиваться — так ему и надо! Не смог справиться со своей стихией?

Жалкий, жалкий маг!

Слезы снова полились ручьем. Надо срочно отвлечься. Рыбки… рыбок жалко… ведь тут живут рыбки? Я их, должно быть, уже сварила и теперь сижу в несоленой рыбной похлебке.

Попытав счастья, я мысленно просканировала водное пространство — ни единой живой души. Может, уже все умерли? Тогда почему никто не всплыл? Или из-за тумана не видно?

— Это ты воду кипятишь? — хрипло уточнил Темный через некоторое, присаживаясь рядом со мной. Обнаженный до пояса, с расцарапанным лицом и руками.

Я отвернулась, не желая отвечать.

— Ты же маг огня, как ты можешь подогревать воду?

— Так же, как лава подогревает термальные источники, — буркнула я, и сама испугалась столь быстрого ответа.

Так вот откуда я потянула энергию! Я, даже не задумываясь, нашла источник огня! Где-то там, глубоко под землей бушует пламя, а я смогла призвать его силу и подогреть воду! Ну, я сильна! И я теперь могу в любой момент достать кусок энергии из-под земли! Ну, я теперь непобедима! Хо-хо!

— Ну, и чему ты радуешься? — скучно поинтересовался маг.

Я снова надула губы. Мало того, что ни разу не услышала «спасибо» за спасение, за обогрев, за то, что я вообще есть! Так еще и грубит мне! Гад!

Помолчав некоторое время, я все же решила заговорить. Повернулась к магу, набрав полную грудь воздуха, чтобы высказать все, что о нем думаю, но застыла с открытым ртом, потому что Темный, судя по всему, тоже намеревался высказаться. Так и сидели по уши в теплой воде, с размазанными слезами и кровью по щекам, смотрели и ждали, что кто-то начнет первым.

— Я…

— Вот они!

— Они здесь!

Вот и поговорили. Я поджала губы и опустила голову. Стражи появились, как нельзя кстати.

Так и не сказав ни слова, Микарт поднялся из воды.

— Мы потеряли вас, — оправдывался кто-то, — это было предупреждение?

Наверное, Микарт приказал молчать одним взглядом, потому, что все разговоры мгновенно прекратились. Я не стала поднимать голову, чтобы уточнить, где и чье было предупреждение, и почему все вдруг замолчали.

— Все на месте? — уточнил Темный, отойдя от меня на приличное расстояние. Надеюсь, он подхватит воспаление легких и… и… нет, нельзя. Нам еще Кильвара искать.

Меня оставили одну. Кожа на пальцах сморщилась, волосы прилипли к шее. Ушли, бросили… Теперь что? Мне придется звать на помощь? Потому что сухой одежды мне достать неоткуда… Или?

Я обернулась к замерзшему вороху шмоток. А если попробовать и землю прогреть? Но все равно надо разложить эту дорожную экипировку, чтобы нормально просохла. И, кроме того, нужен камень. Его-то нагреть легче, чем кусок земли. Нет, бесполезная идея!

Я снова отвернулась к воде, придумывая слова пожалостливее, чтобы выпросить сухую одежду.

Через пять минут обдумывания, я решилась. Ну, и по закону жанра — не успела.

— Вставай, — хрипло прозвучало у меня за спиной. И как обычно, ни прошу, ни пожалуйста.

— Не могу, — тихо ответила я, намекая на наготу.

— Я не буду на тебя смотреть, просто вставай, — устало произнес Микарт.

Я все же обернулась: оказывается, Темный пришел не с пустыми руками — он принес простыню и шерстяное одеяло. Откуда только достал?

— Не смотри! — приказала я, и — о, чудо! — маг отвернулся, продолжая держать мои новые одеяния в распахнутых объятиях.

Я поднялась, ступила на снег, обжигаясь холодом, подпрыгнула и вмиг очутилась подле Микарта. Услышав или почувствовав, что я на месте, Темный обхватил меня руками, закутывая в теплый плед, затем накинул на голову нечто, похожее на капюшон, и подхватил меня на руки. Я сжалась в комочек, пряча нос в складки одеяла. Вот ведь… совсем недавно не дышал вообще, а сейчас вон, какой сильный. Не доверил никому из своей банды забрать меня из джакузи.

Вот так молча, сопя от натуги, Темный взобрался по склону, а затем, меня снова сжало в одну точку и развеяло во вселенной. Когда я разлепила веки, вокруг царил теплый полумрак. Я высунула нос из-под одеяла и удивленно вытаращилась на Микарта.

— Это походный шатер, — пояснил маг, опуская меня на шкуры, — не думал, что придется им воспользоваться. Сейчас принесу твою одежду, придется подождать, пока высохнет.

Темный поднялся, но видимо, слишком резко — его качнуло, повело в сторону. Я дернулась, испугавшись, что маг сейчас грохнется в обморок, но Микарт остановил меня жестом.

— Не надо, сейчас пройдет, — он опустился на одно колено, опустил голову.

Только сейчас я поняла, что то странное чувство, когда все внутренности сжимались в клубок — это неотъемлемая часть «прыжка».

— Ты зачем это сделал?! — я подползла на четвереньках к магу.

— Что сделал? — не поднимая головы, переспросил Микарт.

— Прыгнул зачем? Зачем перенес нас? Шатер далеко? Не мог перепоручить меня своим стражам? — я тараторила без умолку, задавая ненужные сейчас вопросы. Микарт поморщился от боли. И я, наконец, заткнулась.

Облегченно вздохнув, Темный поднялся. Странно посмотрел на меня, и развернувшись, вышел, так и не сказав ни слова.

Я перебралась к горящему посреди шатра огню. Подняв глаза, привычного отверстия в крыше не увидела. Опять эта замечательная система вентиляции…

Через минут десять мне стало интересно, что происходит снаружи. Но не выглядывать на мороз в неглиже да с мокрыми волосами ума еще хватило. Я просто разлеглась на подушках и «присосалась» к сознанию лошадок. Выбрав ту, возле которой стоял Темный, аккуратно «внедрилась» в систему и навострила ушки.

— …значит, мы на правильном пути, — закончил свою фразу один из стражей.

— Набралась силой, — зло прищурился Микарт.

Это про меня, что ли?

— Я думаю, она тайник свой распотрошила. Мы же в прошлый раз ничего не нашли. А тут такая сила, да за каких-то пару-тройку дней, — снова предположил страж.

— Думаешь, письмена древних?

— А что ж еще? Ни разу не видел, чтобы тебя да твоя же стихия вот так… в пух и прах…

— Да, — Микарт сжал губы, глянул куда-то в сторону, — сохраняется с течением времени…

— Что? — не понял страж.

— Система сохранения и восполнения энергии, — обернулся Микарт на подручного, — чем больше я сопротивлялся, тем больше страдал. Я сам подкармливал ловушку, поэтому и не справился с водой.

— Да, — грустно протянул подчиненный мага.

— Ты не видел, что там было? — Микарт глянул на стража, поглаживая рукой морду лошади, в мозгах которой я сейчас и пребывала: коню стало приятно, и мне тоже. Странно…

— Не видел. Да и нашли мы вас не сразу, — разочаровал Микарта подручный.

Темным потер подбородок, задумчиво глядя куда-то себе под ноги.

— Ничего не помнишь? — догадался страж.

Микарт отрицательно покачал головой.

— Удар помню, затем темнота. А потом считал кто-то: раз, два, три, четыре… — Темный снова погладил лошадку, а я фыркнула.

Не помнит он! Гад! Одежду мне принеси!

Микарт вскинул голову, посмотрел мне прямо в глаза. Мне! Мне, не лошади!

Если бы животное могло прищуриться, я бы заставила его это сделать. Но не смогла я, не смогла! Поэтому просто бросила сознание, и уткнулась носом в подушку.

Темный не заставил себя долго ждать.

— Подслушивать нехорошо, — произнес он, как только вошел в шатер.

— Кто бы говорил о манерах, — пробурчала я, имея в виду его спасение — благодарности от мага я так и не дождалась.

По шуршанию ткани я определила, что Микарт развешивает мои одежки для просушки.

Силы экономит, а ведь мог бы просто испарить воду. Ладно…

— А что не так с манерами? — Темный присел недалеко от меня, попытался поднять меня, потянув за плечо.

Я дернулась, сбрасывая его руку.

— Я есть хочу, — буркнула, высунув нос из подушек, и снова спряталась под одеялом.

Микарт тяжело вздохнул.

Что, милый, не нравится? А с кем поведешься, у того и наберешься… Манеры ему мои не нравятся… За собой бы последил!

— Еда скоро будет готова, — откликнулся, хоть и не сразу Микарт. — Вирай.

Я не отвечала.

— Вирай, — снова позвал Темный, — что там было?

— Где? — нехотя отозвалась я.

— На озере.

— Лед был, — совершенно искренне ответила я. И ведь не соврала! Ни разу!

Маг шумно выдохнул.

— Ладно, не хочешь говорить, и не надо, — Микарт стал повышать голос. — Но и благодарности от меня тогда не получишь!

— Ах! — я задохнулась от возмущения, поднимаясь с подушек и поворачиваясь к Темному. — Да ты что?! Я не дождусь благодарности?! А за что меня благодарить? Я ведь ничего не сделала! Правда?

— Вот ты мне и скажи, есть, за что тебя благодарить, или нет, — Микарт уселся по-турецки, сцепив пальцы рук в замок.

Я от возмущения пыхтела, как самовар:

— Но ведь ты же ничего не помнишь, — уточнила я детали, — как ты сможешь проверить, говорю ли я правду? Наплету сейчас с три короба, что это я героически вытащила тебя из воды, а на самом деле окажется, что я и пальцем не пошевелила. Мне лошадок было жальче, чем тебя!

— Ты не ответила на мой вопрос, — прищурился маг.

— И не отвечу, — зло бросила я ему в лицо, — мне твоя благодарность до одного места!

— А, так значит, все же тебя следует благодарить за свое спасение? — догадался маг.

— Нет, — выплюнула я ему в лицо, и снова отвернулась.

— А кому же тогда? — не унимался Микарт. — Там более никого не было…

— А тебе-то откуда знать? Ты что, из-под воды все видел?

— Вирай, — позвал меня Темный, но я снова не ответила, — Вирай, ну, послушай! Вирай!

Меня грубо схватили за плечи и развернули лицом.

— Отпусти меня! — я попыталась выкрутиться, но огромное покрывало сковывало движения.

— Вирай, не зли меня! Рассказывай все, что видела!

— Это ты не зли меня! — оскалилась я. — Если ты не будешь раздавать призы за спасение утопающих, зачем тебе знать, что там произошло?!

— Потому что я так хочу! Я хочу знать! — Темный уже орал, восстановив слишком скоро голосовые связки.

— Вот так всегда! — не отставала я. — Тебе нужно! Ты — пуп земли! Остальные — никто!

— Не надо так, — предостерег меня Темный. — Это неправда!

— Да что ты говоришь?! Микарт, оглянись! Вокруг тебя только слуги! Ни одного друга! — пальцы мага больно впились в кожу плеч. — Мне больно, пусти!

— У меня был брат!

— Он у тебя и есть! — обрадовала я Темного.

— Нет!

— Да! Есть! Только найти надо…

Микарт зарычал и отбросил меня на подушки.

— Я-то тут при чем? — от боли и обиды покатились слезы. Я снова сжалась комочком, пряча нос в одеяло.

В шатре стало тихо. Только полешки тонко попискивали в очаге. Всхлипнув еще пару раз, я вытерла слезы и подняла взгляд. Микарт, замерев, стоял у выхода, и сверлил меня глазами.

— Это ты спасла меня? — низкий, словно набат, голос ударил в грудь.

— Я! Я спасла тебя! И теперь жалею! — сорвалась я на крик.

А Темный стоял и смотрел, как я плачу.

— Я есть хочу, — всхлипнула я, в очередной раз скрываясь под покрывалом, словно черепаха в панцирь.

Внезапно Микарт сорвался с места, в секунду оказался передо мной и порывисто обнял.

Задохнувшись от крепкий объятий, от неожиданности, от неверия в случившееся, я молча открывала и закрывала рот.

— Спасибо тебе, Вирай, — коротко произнес маг, и так же скоро, как обнимал, отстранился и направился к выходу.

— Господи, — выдохнула я, — и надо было так долго трепать нервы?

— Я не привык проявлять слабость, — отозвался Темный, стоя уже на выходе.

— Это не слабость, Микарт, а учтивость, — покачала я головой. — Еще ни разу никто не обвинил человека благодарного за свое спасение в слабохарактерности…

Вместо ответа Микарт с силой дернул полог, закрывая за собой проход в шатер. Я осталась одна.

В состоянии безмыслия долго просидеть я не смогла. Вот ведь интересно, что за муха укусила Микарта? Чего он так взъелся на меня? Ну, предсказание, ну, подумаешь, судьба у него изменится… Но ведь это так абстрактно — «изменится судьба»… Да у меня судьба каждый день менялась по сотни раз: то начальство накричит — удавиться хочется, то сессия на носу — заливаешь горе и усталость спиртным и приключения, как из рога изобилия по голове… Да просто на улицу вышел, птичка тебе на плече отметилась — уже изменилась судьба! А этот, что? Знал все свою жизнь наперед, а теперь вот я пришла и все — конец счастливому беззаботному существованию? Откуда он знает, что без меня было бы намного лучше?

Блин, надо будет у него спросить…

И вот, про волка обмолвка: полог шатра откинулся, и вовнутрь вошел, поклонившись, Темный. В его руках пыхтел горшочек, казалось, даже крышечка подпрыгивает.

Моя одежда высохнуть еще не успела, а кушать, завернувшись в толстое одеяло, не очень удобно. Да к тому же, и Микарт не собирался уходить. Поставил подле очага два горшочка и скрученный в трубочку тонкий лист лаваша.

— Микарт, — максимально холодно обратилась я к магу — тот вскинул голову, — у тебя есть запасная рубашка? Моя еще не высохла.

На миг взгляд красавчика стал отрешенным, а затем вновь сфокусировался на мне.

— Запасной нет, — Темный поднялся, сбросил куртку, — мою наденешь?

Я вздохнула, отведя глаза:

— Да, давай.

В сторону полетела кожанка, за ней — жилетка. Я намерено не поворачивала головы. Уж слишком живы были воспоминания о ночи в башне, да еще наслоились на неудачное пробуждение в одной постели с Кильваром, а еще недавний всплеск адреналина… Не стоило рисковать. Я же не каменная…

Перед носом замаячила белая ткань, потянуло приятным терпким запахом. Коротко кивнув, но так и не повернув головы, я приняла одежду и забралась под одеяло.

Рубашка, конечно же, была мне велика. Но я так всегда любила: надену специально купленную на несколько размеров больше матроску, или достану из закромов некогда связанный мамой модный в девяностые годы свитер, натяну на почти голое тело, еще гольфы, так, чтобы колени закрывали, и дефилирую по квартире. И просто, и удобно, и приятно.

Вот и сейчас, выбравшись из-под одеял, не закатывая, натянула рукава на предплечья, и, накинув на голые ноги пледик, уселась по-турецки, завладев одним из горшочков.

— А вилок нет, что ли? — насупившись, спросила у мага. Не люблю кашу ложкой кушать.

Микарт, похоже, хотел сказать что-то обидное, даже раскраснелся… Вот, почему-то моя нагота его не смущает, а по поводу отсутствия вилки, страдает и пятнами покрывается.

— Держи, — отвлек меня от наблюдений, протягивая руку — на ладони лежал трезубец.

— У какой лошадки расческу спёр? — пошутила я, выхватывая столовый прибор.

Темный не понял шутки сразу, прищурился, решая, как бы на этот раз побольнее укусить, а затем расслабился.

— Приятного аппетита.

Я аж поперхнулась. Уставилась на мага, часто моргая.

Как там говорят? Что-то в лесу подохло?

Никто из нас не спешил закончить трапезу. Оба понимали, что поговорить надо, но распределить роли задающего вопросы и отвечающего на них еще не успели.

Блюдо было вкусным, хоть и чересчур перченым, как по мне.

И стоило мне только набрать воздуха в легкие, чтобы выпросить воды, как Микарт поднялся, откинул шкуру и принял протянутый поднос.

— Чай, — коротко и ясно.

Поблагодарив за чуткое обслуживание, я взяла деревянный чурбачок и отодвинулась к стенке шатра, по дороге теряя покрывало. Потянулось было за ним, а затем плюнула, и просто протянула ноги к костру.

В шалаше было довольно уютно и достаточно тепло, чтобы не испытывать дискомфорта, будучи облаченной в минимальный набор одежды.

Моему примеру последовал и Микарт: отодвинулся от «стола», уперся спиной в стену из шкур и вытянул ноги. Правда, радиуса шатра не хватило, чтобы уместить длину ног Темного, поэтому маг переложил свои конечности, обутые, кстати, ближе к выходу. Хоть за это спасибо.

Молча отхлебывая из чашки, я следила за огнем. А затем мне стало интересно: вот, мы сидим тут, в тепле и уюте, а как же стражи? Они где сидят? Просто на улице? Неужели босс о них не позаботился?

Спрашивать не стала — снова вернулась к сознанию животных. Ах, вот оно как!

Оказывается, шатров было несколько. Даже для лошадок успели навес соорудить.

— Что ты делаешь? — отвлек меня от созерцания строений Темный.

Я нехотя перевела взгляд на мага. Тот, хоть и смотрел на меня холодно, однако дрожащий свет костра добавлял взгляду теплоты. Ух, ты, а я даже не заметила, что в шалаше стало темнее.

Забыв про вопрос, я принялась разглядывать стены — ни единого окошка. Откуда же тогда бралось освещение? Ведь до недавнего времени в шалаше однозначно было светлее.

— Что ты ищешь? — снова спросил Микарт.

— Свет… было же светлее.

— Было, — согласился маг, поднял руку и несколько раз хлопнул по шкурам.

Плавной волной внутренняя обивка стала набирать яркости, светлеть на глазах, добавляя света и в пространство шатра.

— Ха, — я улыбнулась, — технологии. «Умный дом».

— Где? — не понял Темный.

— Это, — повела я рукой по кругу. — не удивлюсь, если и ванная комната тут найдется.

— Нет, — огорчил меня Микарт, — ванной комнаты нет. Есть сауна.

Я расхохоталась.

— Чего ты смеешься? — не понял снова маг. — Без сауны никуда. Особенно в такие холода.

Я перестала смеяться. А ведь правда, чего проще? Помню, как-то по телевизору рассказывали, как из обычных деревяшек и целлофановых пакетов можно сделать походную парилку. Что стоит магу воды довести жидкость в считанные минуты до температуры кипения? Или насытить воздух горячей влагой? И если шатер устанавливается быстро, то одна из палаток, виденных мною на улице, вполне могла служить банькой.

— Ладно, — согласилась я, — а как на счет уборной?

Не к месту вспомнился говорящий сортир типа «Гостевой». Я хмыкнула, перебив магу желание отвечать. Микарт сложил руки на груди и отвернулся.

— Ты спать со мной будешь? — спросила я и, увидев широко распахнутые глаза Темного, поспешила исправиться: — Тут? Спать тут будешь?

Темный медленно заскользил взглядом по моему телу — от головы до голых ног.

Задержался в области лодыжек, и снова тем же путем вернулся к глазам. Меня от такого взгляда бросило в жар. Мышцы тела напряглись, дыхание сбилось.

— Нет, — тут же охладил меня красавчик, и, устроившись поудобнее, сделал с точностью да наоборот — закрыл глаза.

Я нахмурилась и подобрала ноги, обхватив колени руками.

Так и подмывало спросить, кто же устроил ловушку и зачем. Но опять же, женская глупость или гордость, а может, и жалость, не позволили открыть рот.

Расправив рукава рубашки и натянув их по самые пальцы, а положила подбородок на ладони, а ладони — на коленки. Глядя на пляшущий огонь, подумала, что, наверное, Микарту не очень удобно спать в полусогнутом положении, да и «свет» он не выключил.

Жалко его — столько перенес сегодня. Такой полет был! Как только ребра не переломал и себе… и мне?

Продолжая присматриваться к Темному под совсем другим углом, машинально протянула руку, два раза стукнула по стенке — свет начал меркнуть. Классная технология!

Ну, вот что получается. Когда я бегала за Микартом, он от меня убегал. Но стоило мне исчезнуть — тут же бросился догонять. Разговаривает он невыносимо: грубит, огрызается… так и хочется въехать по наглой красивой роже! Он бесит, неимоверно бесит! Но и я не остаюсь в долгу — тоже вредничаю и строю рожицы… Может, пора поменять тактику?

Он мне: «Эй ты, замарашка!»

А я ему: «Да, милый?»

Он мне: «Поди сюда быстро!»

А я ему: «Уже бегу, красавчик!»

Он мне: «Закрой рот!»

А я ему: «Уже молчу, грубиян ты мой!»

Наверное, я слишком прониклась театральной постановкой, потому что вдруг услышала:

— Ты о чем там мечтаешь?

Вот, блин! Он не спал! Ах, ты ж гад!

Приготовилась съязвить, и вдруг осеклась. Ведь только что обдумывала поведение!

— Смешную историю вспомнила, — мило улыбнулась я, — рассказать?

Так стоп! По-моему, перестаралась…

— Микарт, что за ловушка? — решила резко сменить курс разговора. Даже села в другую позу, чтобы магу было лучше видно мои голые коленки.

Прием сработал — взгляд Темного метнулся вниз.

— Расскажешь?

Микарт поднялся с подушки, почесал подбородок, лицо отразило внутреннее состояние недоверия.

— Мы вошли во владения Болотной Мыши, — пояснил маг.

— Кого? — я не поняла, при чем здесь грызун.

— Та болотная ведьма, которую выпустил Кильвар, когда искал тебя… Ее зовут Болотной Мышью.

Я понимающе кивнула.

— Она не самая приятная особа, — продолжал Микарт, перебираясь поближе к огню и ставя маленький чайничек на горячий камень. — Мы долго гонялись за ней, прежде, чем удалось ее схватить. А потом Кильвар ее выпустил.

Короткий рассказа с минимумом деталей, и упоминание брата повторно, указали на неослабевающий гнев, вызванный поступком близкого человека. Загнула, да…

— А что плохого сделала ведьма?

— Да, по мелочам, — Микарт снова почесал подбородок, похоже, отрастающая щетина мешала. — То мор на животных напустит, то ребенка выкрадет. Дома подпаливала, мужчин из деревень уводила.

— Зачем? — вырвалось само по себе.

Микарт посмотрел на меня, снова обласкал взглядом, вгоняя меня в краску.

— А то ты не знаешь, что делать с мужчинами…

— А я-то тут при чем? — тут же возмутилась я. — Я не ведьма!

Темный ухмыльнулся, дернул рукой и опрокинул чайничек — костер тут же погас.

— Ятедамбль проклятый! — зашипел маг, заглушая шипение углей.

— Спокойно! — скомандовала я, и щелкнула пальцами.

Ой, зря! Потянувшийся за упавшей утварью Микарт, наклонился над очагом и в мгновение ока опалил себе брови — вот так удачно я вновь зажгла огонь!

— Ой, мама! — вскрикнула я, бросаясь вслед за отпрыгнувшим от костра магом.

Микарт, закрыв лицо руками и подвывая, опрокинулся на подушки, снося по пути главную опору шатра. Я кинулась помогать, но падающая крыша придавила сверху, накрыла с головой и пригвоздила к Темному. Единственное, что я успела сделать — это потушить огонь, дабы не спалить шкуры.

— Боже, прости, прости меня, — лепетала я, лежа на маге, и не в состоянии пошевелиться. — Микарт, прости, прости меня. Пожалуйста, прости.

Из глаз брызнули слезы. Я тоже закрыла лицо руками и громко разрыдалась. Представила себе, как теперь будет выглядеть красавчик без ресниц и бровей, я взвыла волком. Жалко-то как!

— Вирай, ты чего? — услышала вопрос сквозь всхлипывания. — Ты чего плачешь? Ударилась?

Я отрицательно замотала головой, насколько позволяло положение тела. Отдышавшись, спросила:

— А нас вообще спасать собираются?

— А тебе не нравится разве? — игривый тон заставил меня напрячься.

Я, как пилот перед полетом, решила проверить все свои части тела, и — о, Боже! — обнаружила неполадки! Ну, как «неполадки»… Работало все как раз нормально, но Микарту лучше об этом не знать. Хотя, по-моему, он уже понял, и у него тоже неполадок не наблюдалось.

В полете огромная мужская рубашка слетела с плеча, и теперь я, укрытая шкурами, лежала своей обнаженной грудью на обнаженной груди Микарта. И он это прекрасно осознавал.

— Надо звать на помощь, — попыталась я охладить пыл красавчика.

Ах, как жаль, что я не могу в темноте разглядеть его лица. Думаю, то непрошенное желание, что закручивало в моем животе пружину, мгновенно бы испарилось.

— Я справлюсь сам, — проникновенно сказал маг и прошелся руками по моему телу. Вслед за мужскими пальцами по спине и бедрам прокатилась пламенная волна.

— Не смей, Микарт, — процедила я сквозь зубы, удивляясь, как это он руки смог выкрутить. — Я сейчас закричу.

— О, да, это было бы замечательно…

Его руки с силой сжали мне бедра, страстное желание раскатало мою совесть в блин. Я закусила губу и попыталась вывернуться.

— Нет, — зашептал маг, как только мое ухо оказалось у его губ, — нет, теперь не отпущу.

— Пусти, — предупредила я, опуская голову и шепча ему прямо на ухо, — хуже будет.

— Хуже будет, если ты меня остановишь…

О, Господи, как же он прав!

Но я еще не готова сдаваться.

Микарт шевельнулся, обозначая границы своего желания. Приподнял голову, чтобы найти мои губы.

Раздавленная в лепешку совесть взвыла: Микарт, не сыпь мне соль на раны!

Я отвернулась, еле справляясь с дыханием, уперлась руками в торс Темного, попыталась приподняться — не вышло. Мало места для маневра. Но слава ятедамблю, магу тоже было не развернуться.

И пока Микарт был занят моей шеей и грудью, я буквально «взорвала» сознания коней — животные взбесились, подняли шум, принялись ржать и рвать поводья.

Стражи мгновенно выскочили из своих палаток, принялись ловить взбесившихся лошадей.

И теперь я готова была кричать.

Меня услышали, потому что буквально через мгновенье аккуратно спросили:

— Микарт, вам там помощь не нужна?

— Да!

— Нет!

Мы ответили одновременно, и чтобы не позволить Темному снова отказаться от помощи, поцеловала его так, что у самой сердце ушло в пятки.

— Помогите! — крикнула я стразу, как только оторвалась от губ мага. — Пожалуйста, помогите.

А затем уложила голову на плечо мага и затряслась от рыданий. Мне было жалко себя, мне было жалко Темного, мне было жалко воина. В этом чертовом мире вечной зимы я предавала одного человека за другим, я обманывала, обещала и не исполняла. Чем я отличалась от Микарта, который думал только о себе? Да, ничем! Я тоже думала только о себе! Даже эти самые поиски Кильвара организованы лишь для того, чтобы добраться до сути и получить ответ на мой вопрос! На мой! Мой вопрос! Ни на чей другой!

Я чувствовала, как после страстного и предательского последнего поцелуя Микарт охладел.

Не только физически чувствовала, но и морально. Такой человек, как Микарт Темный Второй — кидающийся в крайности — быстро загорается и так же быстро гаснет. Только что он ненавидел тебя, а теперь обожает. Но если его предают — не простит. Как жаль… А ведь мог бы стать моим союзником.

Когда нас доставали из-под завалившегося шатрара, я думала. Когда меня взял на руки и перенес в свою палатку один из стражей, я размышляла. Когда я сидела, вдыхая терпкий запах мужской рубашки, я спорила с собой. Когда я слышала шаги неподалеку от шатра, я прислушивалась к разговорам. Но ни разу не тронула сознание животных. Не хотела, чтобы Темный снова засек меня подслушивающую.

А еще я силилась вспомнить, за что произвела Микарта в ранг злодея. Потому что он был похож на одного плохого дядю из моего прошлого? А так ли это? Теперь я уже сомневалась. Кукушкина я видела всего один раз на фото. Из морга. На его настоящее живое лицо смотреть отказалась. Да и улик было предостаточно. Зачем мне видеть живые глаза того, кто уже мертв?

Моя психоаналитик предположила, что Темный — это прообраз преступника. Вот я и окрасила все в черные цвета. Да и поведение Микарта при каждой нашей встрече назвать правильным — грубо польстить.

Из-за беготни в догонялки и уточнения о Темном некоторых деталей, образ врага смазался в моем подсознании. Теперь я не любила Темного за то, что он гнобил меня, брата. Нет, не ненавидела… Но и не особо симпатизировала ему.

И все почему? Потому что, изменив тактику общения, за несколько приятно проведенных минут успела поверить в исправление неисправимого? Думала, укротила строптивого? Ага, как же!

Он ведь даже по-человечески не смог выразить благодарность за спасение жизни!

Идиотка! Дура невозможная! Поскорее найти Кильвара и завершить миссию, блин!

Воин… рассудительный, прямой, умный, изворотливый, предусмотрительный… трусливый и заботливый, блин! Вспомнилось утро в доме целительницы и его обоснованный отказ.

Господи! О чем я думаю?! Чем я занимаюсь?! Я должна ответы искать, а не удовлетворять свои плотские желания! Все! Теперь буду думать о деле! Только о деле!

За размышлениями меня застал один из стражей. Я встала, запахнула поплотнее одеяло, позволила взять себя на руки. Помощник Темного молча отнес меня во вновь установленный шатер и ставил одну. Больше уютной эта меховая пирамида мне не казалась.

Очень хотелось увидеть Темного, чтобы еще раз извиниться за брови, и еще раз услышать ответ на свое «прости»… Стоп! А ведь он не простил! А ведь он снова ничего не сказал! Вот гад!

Я злобно топнула ногой. Ну, все! Хватит жалеть его!

— Где моя одежда?

Шмотки оказались на месте. И уже высохшие. Быстро переоблачившись в свой походный наряд, я демонстративно вывесила мужскую рубаху прямо перед входом. Теперь каждый, кто вздумает засунуть сюда нос, непременно поздоровается с одеждой Темного.

— Иждраште! Как говорил Бучма, — вспомнился мне человек-паук.

Закутавшись в два одеяла, я повернулась спиной ко входу и заставила себя заснуть. И мне наплевать, придет сюда теперь кто-то или кое-кто ночевать, или не придет. Наплевать! Я сплю! И до петушиного крика меня не будить!

Когда полог шатра в очередной раз открыл проход с улицы, я крепко спала. Поэтому и не видела, как в шалаш заглянул Микарт. Не видела, как он уткнулся носом в свою рубашку, повешенную прямо перед дверью. Не слышала, как он аккуратно сняв свою одежку с крючка, поднес ткань к лицу и, закрыв глаза, вдохнул оставшийся на рубашке мой запах.

Утро порадовало ярким солнцем. И как ни странно, пением птиц.

Я бодренько выскочила из шатра. И, похоже, встала одной из первых. Возле стоянки коней я обнаружила сани. Однако, пересчитав лошадок, расстроилась — похоже, сани придется оставить здесь. Либо двоим из стражей придется делить со мной скамью для пассажиров.

— Как спалось? — раздался знакомый голос за спиной.

Я, не оборачиваясь, показала в небо большим пальцем. Меня так и подмывало обернуться, но я упрямо шла к лошадкам, пытаясь отыграть у любопытства еще одно очко в пользу гордости.

Уж не знаю, понял ли мой жест Микарт, или нет, но объясняться с ним я не желала.

Главное — найти Кильвара и выяснить со всеми отношения.

Я огляделась в поисках оврага с подогретым мною озерцом. Нет, ничего. Думаю, за ночь все успело остыть и затянуться толстым слоем льда.

К лошадям подошел один из стражей.

— Простите, а нам еще долго ехать до Болотной ведьмы?

Головорез хмыкнул, посмотрел на меня, как на умалишенную, и, отвязав коня, ушел прочь.

— Не задавай глупых вопросов, Вирай, и не будешь выглядеть глупо, — рядом появился Темный.

На его замечание отреагировала холодно, повернулась, сжав кулаки, и приготовившись увидеть ужасы обожженного лица. Однако, ошиблась. Ни намека на ожог. Брови и ресницы на месте.

Сердце зашлось в дикой пляске.

«Ах, ты гад! Ах, ты сволочь! Все подстроил! Все спланировал! Разыграл!»

Но внешне я сохраняла спокойствие. Лишь зрачки на миг расширились. А прилившую к лицу кровь удалось замаскировать морозным румянцем.

— Болотная Мышь нас в гости не звала, и дорогу к дому своему не указывала, — продолжал говорить Темный, седлая скакуна. — Нам придется заехать на хутор, оставить там сани. В лес мы с ними не поедем. А если не будет сведений, что ведьма здесь, придется посылать ей весточку и ждать, пока сама придет.

Я стояла напротив Микарта, нас разделял лишь круп лошади и целая ночь приключений.

— А почему бы нам сразу не послать ей весточку и не подождать, пока она придет? — решила уточнить я.

— А кто вас, женщин, поймет? — маг прищурился, сверля меня взглядом. — Когда вас зовешь, вы не приходите. А когда вас не ждут, являетесь.

Дискутировать на эту тему не было ни малейшего желания. Старый, как земля, миф о женской логике трансформировался в шутку, в драму, в философию. Не то время, и не то место. Я просто кивнула, соглашаясь в доводами Темного.

— Вы меня с санями на хуторе оставите?

— Зачем? — не понял Микарт, замер, дожидаясь ответа. Лошадь недовольная остановкой, фыркнула и дернула головой.

— Я же не умею ездить верхом, — напомнила я, — буду помехой.

— Нет, — обрадовался чему-то маг, — ты поедешь с нами. Верхом или пешком. Поедешь.

Последние слова прозвучали, как угроза. Из-за них по спине пробежались мурашки.

Лагерь свернулся очень быстро и крайне компактно уместился в багажном отделении саней. Меня снова усадили на скамью. Испорченные мною оглобли заменили вырезанными в ближайшем кустарнике палками, запрягли снова двух лошадок, усадили на козлы двоих, а Микарта — напротив меня. Похоже, меня считали ведьмой, и не готовы были не то чтобы пить из одной чашки, даже на одном стуле сидеть не стали бы.

Всю дорогу до хутора я рассматривала округу, иногда пересекаясь с холодными, но заинтересованными взглядами мага. Ради развлечения периодически «подключалась» к сознанию той или иной твари. Чуть не разбудила мишку, сладко посасывающего лапу.

Испугала белку. Помогла зайцу сбежать от лисы, а лисе от волка. Миротворец, блин!

Примерно к полудню небо затянуло тучами, посыпалась крупа. Наш караван максимально ускорил темп и уже через десять минут на горизонте показались дома. Поначалу я испугалась — темные кубы строений под белыми шапками и ни единой живой души на улицах, ни одного огонька. А затем успокоилась. Дыма-то нет, и быть не может — фильтрация! Но живые были, и подтверждение тому — лай собаки.

Встречали нас пускай не с фанфарами, но местный люд с удовольствием вывалился на улицы поглазеть на гостей и с удовольствием раздевал нас глазами. Огромное количество больших мохнатых собак громким, задорным лаем провожали нашу процессию. На некоторых псах гордо восседали маленькие наездники — дети, закутанные в шерстяные платки и жилетки, надетые поверх дубленок.

Я пожалела, что не было с собой элементарных угощений для ребятни. Зато пока распрягали коней и разводили по домам стражей, я успела повеселить толпу огненными фокусами: посылала горячие воздушные поцелуи, запускала в небо огненные шары, распуская их в цветы, плавила горы снега в лед и выстраивала ледяные замки.

В какой-то момент ко мне присоединился Микарт, и мы устроили маленькое соревнование в искусстве снежно-изобразительном.

В общем, повеселили народ.

— В нашем распоряжении — второй этаж этого дома, — сообщил мне темный, когда стало смеркаться, а вместо мелкой крупы с неба начали падать крупные хлопья. — Завтра целый день посвятим подготовке, а послезавтра — выходим.

Я округлила глаза: как это — потерять целый день?! Но затем взяла себя в руки — магу виднее.

С другой стороны, можно расслабиться, выпить не только чаю, а затем поспать до десятых петухов.

К моему превеликому сожалению, второй этаж дома, который нас приютил, вмещал в себя лишь одну большую комнату с одной большой кроватью под пыльным балдахином.

Я остановилась на пороге, рассматривая опочивальню, и скривилась.

— Тебе лучше не знать, — покачал головой Микарт, подталкивая меня вовнутрь.

А чего уж тут знать? Я и сама смогла догадаться. Эта комната явно предназначалась молодоженам. Уж слишком все было пафосным и торжественно-приторным.

— Я буду спать в кресле, — сообщил Темный, бросая куртку и жилетку на упомянутую часть интерьера. — А внизу нас ждут к столу.

— Я не хочу кушать, — я продолжала стоять и морщить нос.

— Это невоспитанно — отказывать хозяевам.

Ага, кто бы говорил о воспитании.

— Хорошо, — тяжело выдохнув, согласилась я, — сейчас спущусь.

Мало того, что мне кушать не хотелось, так еще и общаться. И как на зло, хозяин дома оказался балагуром и хорошим собеседником. Над его шутками было невозможно не смеяться.

Приятно удивил Микарт: он отказался от выпивки, пользовался столовыми приборами, шутил в ответ, говорил о хозяйстве. В общем, вел себя крайне прилично. Настолько правильно, что я заподозрила неладное. Однако до конца трапезы ни одного подкола, ни одной каверзы, ни одного коварного взгляда в исполнении Темного не заметила.

В небольшой компании я была единственной представительницей слабого пола, поэтому-то и получила разрешение покинуть веселую компанию раньше времени.

Поднявшись к себе в опочивальню, я еще раз оглядела место ночевки мага — не самое удобное кресло. Каким образом он собирается спать, а тем более — выспаться, перед походом? А ведь если снежная буря была одной из ловушек ведьмы, тогда я могу себе представить, что же нас ждет впереди…

Никаких шкафов обнаружить не получилось. На огромной кровати — одно огромное одеяло, много подушек и ничего, что можно было бы постелить на полу.

Зачем? Зачем я что-то ищу? Зачем готова проявлять заботу о человеке, который в принципе мне неприятен?

— Только ради Кильвара, — стиснув зубы, прошипела в пустоту.

Пол гудел от громкого смеха, шутникам периодически вторил далекий лай больших собак.

За окном совсем стемнело, комната освещалась несколькими магическими огоньками, приклеившимися к стенам.

Я забралась на кровать, внимательно глянула на волшебные бра, и протянула руку, приглашая малышей покинуть скучные посты гвардейцев. Прием сработал — огни сорвались с мест и бросились к моей руке. В комнате сгустились сумерки. Подумав немного, я представила себе, что в руках у меня не сгустки света, а тесто, что я могу соединить кусочки, а потом лепить из большого светового пятна все, что заблагорассудится.

Так и вышло. Послушное моим пальцам невесомое светящееся месиво, меняя концентрацию, плавилось и перетекало, обретало форму идеальных геометрических фигур, острых углов, а затем разлеталось осколками разбитой чашки.

— Что ты делаешь? — раздалось из дверей, пугая меня.

Огоньки тут же разлетелись и уселись на свои насесты.

— Ничего, — немного расстроено ответила я, как среднестатистический пользователь современных благ. — Ничего.

Подозреваю, что Темный пожал плечами, но ведь я на него не смотрела, поэтому утверждать не стану.

— Ты там не выспишься, — догнала моя фраза Микарта уже на полпути к креслу.

Маг обернулся.

— И что ты предлагаешь?

— Кровать большая, — я все еще не поднимала глаз, — места хватит нам обоим.

Реакции не последовало. Я сидела и проговаривала про себя, как заклинание: «Это ради Кильвара», а Микарт молчал.

— Хорошо, — наконец, откликнулся Темный, направляясь в мою сторону, — как пожелаете…

Хотел ли маг сказать что-то обидное, или, наоборот, обратиться по статусу — осталось за кадром.

Светляки погасли только после моего приказа — Темному было абсолютно по барабану, спать при свете или в темноте. Я лежала спиной к магу и искала в нем черты, раздражающие меня. Кто-то когда-то сказал, а я услышала, что если человек тебя раздражает, то ничего хорошего вам не светит, будь-то друг или любовник. Ты можешь сердиться, ненавидеть, испытывать всю гамму чувств по отношению к другому субъекту — все это можно перебороть. Но если он тебя раздражает… Все! Сливай вода — тушите свет!

Так вот, Микарт меня не раздражал! Ни капельки! И я крутила его образ, как кубик Рубика, чтобы найти хоть чуть-чуть того, что может вызвать раздражение. Но… Ни-че-го!

А утром мы собирались быстро: сани остались на дворе, кони были навьючены, стражи закутаны по уши в меха. Я насчитала немного больше транспорта, чем было вообще всадников. Готовясь к длинному переходу через лес, меня предусмотрительно обули в меховые валенки, под удобную «термо»-накидку заставили надеть рейтузы из нескрученной собачьей шерсти.

Микарт самолично проследил, чтобы я не смела филонить и утеплилась по полной.

Единственное, на что согласился, это момент с жилеткой, тоже, кстати, из собачьей шерсти, и я смогла надеть ее не поверх накидки, а под нее. Вроде так теплее, зачем детям надевали жилеты на куртки?

Место мне досталось знатное — на лошадке мага. Да и сам маг тоже достался мне.

Пришлось его коню везти двоих. Я не сопротивлялась — наездница из меня не ахти какая.

Лес нас ждал. Он так истомился в одиночестве, что радовался каждому путнику. Швырял в нас снежные лепешки, скрипел толстыми ветками, показывая дорогу.

Отряд замедлил шаг.

— Нам придется спешиться, — обрадовал меня Микарт.

Ну, надо, так надо! Я не возражаю. Тем более моя филейная часть просто вопила о пощаде.

Эта лесная дорога не была похожа на те дороги, которые я привыкла видеть в своем мире.

Неоднократно проезжая по проселочным путям, там, где деревья корнями разбивают асфальт, огромные фуры шлифовали проезд своими бортами. Ветки ломались, образовывая арочный свод, почти тоннель.

Здесь же машины не ездили, ветки некому было обламывать или подрезать, поэтому самые длинные лапы почти касались макушек мужчин, сидевших в седлах.

Сойдя на землю и обнаружив довольно утоптанную белоснежную гладь, я вопросительно уставилась на Микарта.

— Не знаю, как у вас, но в моей стране заведено чистить дороги, — поучительно объяснил мне Темный.

Я решила предусмотрительно промолчать про свою страну.

В лес мы углублялись медленно, и я начала скучать. Я понимала, что у Микарта свои методы, что, возможно, он уже знает, где искать ведьму, только не считает необходимым ставить меня в известность. Но мне от этого дышать не легче! Я не знаю, куда мы идем, я не знаю, как долго нам придется идти…

— Микарт, — не выдержала я, — а ты знаешь, куда мы идем?

— Знаю, — коротко ответил маг, не поворачивая головы — пристально всматривался в поворот дороги.

— Тогда почему мы так медленно идем?

Наверное, вопрос был глупым, потому что Микарт обернулся. Он реагирует только на глупые вопросы — я поняла!

— Мы идем к дому ведьмы.

Гениально! А то я догадывалась!

Еще бы чуть-чуть и я бы вспылила, но вовремя вспомнила про выбранную тактику поведения.

— Мы опасаемся новой ловушки? — как можно мягче произнесла еще один глупый вопрос.

Микарт остановился. Ой, блин, совсем сглупила?

Я вжала голову в плечи, прячась за крупом лошади. Обнаружившие заминку стражи, тоже застыли, как вкопанные, медленно достали из ножен мечи, выстроились по кругу лицами к лесу. Стало заметно жаркое дыхание, вырывающееся густым паром изо ртов подопечных мага. Мне показалось, что небо нахмурилось вместе с Микартом, или это деревья склонились ниже, чтобы получше расслышать наш диалог?

— У тебя есть предложения? — холодно уточнил красавчик.

Я вынырнула из-за лошади, приподнимаясь на носках, чтобы яснее выразить свою мысль.

Глянула на сурово сжатые губы Темного, почесала бровь, явно испытывая терпение мага, и, наконец, выдала:

— У меня есть возможность подглядывать за кем угодно, «зацепив» сознание животного или птицы, — напомнила я. Да-да, именно напомнила, потому как понимала, секрет уже давным-давно раскрыт.

— Так, — Микарт всем своим видом показал, как же он «жаждет» услышать продолжение.

— Ну, я бы могла, так сказать, просканировать территорию, — сказала и сама себе засмеялась: Вирай-радар. Ха-ха-ха!

Темный закатил глаза, и махнул своим стражам, мол, двигаемся дальше.

— Значит, моя идея не подходит, — пробурчала я себе под нос, засовывая руки в рукава, и закрываясь от разговора на замок.

— Вирай, — вкрадчиво произнес Микарт, заставляя меня в очередной раз приготовиться к выслушиванию нелестных комплиментов, — а ты не думаешь, что мы не используем твои возможности по одной простой причине?

Ну, вот, что и требовалось доказать…

— Нет, не знаю, — так же сладко ответила я.

— Или прикидываешься дурочкой, — предположил Темный.

— Или прикидываюсь, — снова проблеяла я, приторно улыбаясь.

Микарт снова остановился и уставился на меня. Только сейчас обратила внимание на то, что снег перестал хрустеть под ногами. Значит, температура повышается. Интересно, а Темный заметил этот феномен?

— Вирай, хватит играть, — попросил маг, закидывая руки на седло лошади, — никто из моих людей, в том числе и я, тебе не доверяем. Поэтому скажи, как мы можем отправлять на разведку человека, которому веры нет.

— Ветер стих, — невпопад ответила я.

— Что? — Микарт нахмурился, наверное, своим рентгеновским зрением проверял, все ли в порядке с моими мозгами.

— Ветер стих, говорю, — чуть громче сказала я, и заметила, как стражи мгновенно напряглись и бросили поводья, хватаясь за оружие.

Тут и до Микарта дошло. Он что-то коротко крикнул своим людям, и, отвернувшись от меня, тоже достал меч.

Первыми забеспокоились лошади.

— Отпустить коней! — скомандовал маг, а затем обернулся ко мне: — Держи их вместе.

Вот как! А кто только что говорил о доверии? И скажите мне, пожалуйста, куда вести коней, если не знаешь, откуда придет опасность?

Ой, мама! А опасность оказалась везде!

Нас окружили: из леса со всех сторон на дорогу вышли животные внешне похожие на волков, но, наверное, покрупнее, да и в груди пошире. Абсолютно белоснежные, даже оскалившиеся пасти отливали синевой, а глаза казались слепыми.

— Ведьма, — прошипел Микарт.

У меня подгибались ноги, сердце ломало ребра изнутри, ни о каком контроле сознания лошадей и речи быть не могло. Я невольно потянулась рукой к Микарту, цепляясь за его меховой жилет.

— Отстань, — маг раздраженно сбросил мою руку, но я снова вцепилась в мех. — Да, отстань ты!

Снежные звери стояли, не шевелясь. Из раскрытых пастей, в отличие от нас, не вылетало ни малейшего облачка пара.

— Они живые? — тихо спросила я.

Микарт на меня шикнул. И вместе с этим простым звуком началось.

Снежные чудища одновременно взвыли и бросились на стражей. Кони, вылив весь свой страх в ржание, бросились наутек, разбивая строй обороняющихся воинов.

Волки лошадей не трогали. Уворачиваясь от тяжелых копыт, они летели навстречу бойцам, и напарываясь на острие меча, рассыпались снежным прахом. Круг обороняющихся сужался. Микарт махал мечом направо и налево, бросался в зверей сгустками энергии, развеивая нападающих в полете. Ото всюду неслись выкрики. Лес вдруг наполнился звуками жизни.

Чудовища все прибывали и прибывали. Кого-то из стражей задело ледяными клыками — пролилась первая кровь. Я крутилась на месте, окруженная битвой за жизнь. Очередная ловушка ведьмы схлопывалась вокруг меня. Охвативший ужас пробрался под одежду, заскреб когтями между лопаток. Я остолбенело наблюдала за резкими выпадами, за сверкающими молниями клинками.

— Вирай! Вирай!

Громкий окрик ударом по голове вернул меня к реальности.

— Вирай! Помогай! — Микарт был абсолютно бледен. И тем ярче выделялась алая кровь на его разодранной щеке.

Ровный круг обороны то там, то тут давал трещины — стражи падали и поднимались, подходили ближе к лесу и откатывались вовнутрь окружности. Снег на дороге постепенно приобретал розовый оттенок, смешиваясь с кровью дерущихся.

Отвлекшись на меня, маг пропустил удар: ледяной хищник бросился на Темного со спины и, взлетев на плечи, повалил уставшего воина на снег. Только сейчас мои рефлексы сработали как надо — в каждой руке образовалось по огненному шару. Они в доли секунды сорвались с ладоней и помчались хвостатыми кометами в сторону Микарта.

— Голова! — только и успела я крикнуть. Хорошо, что маг понял меня правильно. А вот стихийное животное не сообразило — подняло морду, оскалившись на меня. Шары ударили в цель: чудище взорвалось искрами и в секунду растаяло, окатив Темного ведром воды.

Окрыленная маленькой победой, я принялась разбрасываться горящими сферами.

«Фьють» и «пш-ш-ш» раздавались повсеместно, но все равно недостаточно часто, чтобы исправить ситуацию. Слишком много материала для создания монстров…

— Все в круг! — крикнула я, но никто не послушался, или не услышал. — Микарт! Микарт!

Прикажи всем в круг!

Отбив очередную несимпатичную мордаху, Темный обернулся ко мне.

— В круг! — последний раз приказала я, и закрыла глаза, загребая из подземного источника побольше энергии.

— В круг! В круг! — все же скомандовал маг, и стражи, одновременно отбросив на максимальное расстояние врага, бросились ко мне.

Одновременно с последними шагами воинов, я втянула носом разгоряченный боем воздух, и выдохнула огнем. Мир, испугавшись, сжался комочком у меня на ладони, а затем, почувствовав силу, ринулся во все стороны одновременно. Широкое кольцо пламени стеной разошлось от нашей когорты, превращая снег и лед в воду и пар. Я испытывала невероятный подъем, я видела глазами зверей и птиц, как опадающая по мере отдаления от эпицентра стена огня, оставляет за собой голые ветки деревьев, не трогая зелень хвои.

— Получилось! — прошептала я на выдохе и открыла глаза.

Небо посветлело.

Вокруг зашевелились стражи, все еще готовые к новым атакам, держали оружие наготове.

И чтобы их успокоить, я мысленно позвала их подкованных и навьюченных друзей назад.

— Пятак! Тима! Госконь! Иди сюда, дружок! — раздалось со всех сторон — воины подзывали своих коней.

— У, проклятый ятедамбль! — вдруг взорвался Микарт.

А я думала, день так прекрасно продолжается. Вон, даже птицы запели. Наверное, решили, что весна пришла. Я улыбнулась, пребывая в легком опьянении.

— Ты чему радуешься, Вирай? Чему улыбаешься? Нас чуть не убили! — грозно вещал Микарт, размахивая руками и пытаясь вытереть текущую ручьем кровь из уха. Надо же, не везет ему с этим ухом: то я бутылкой, то снежный волк зубами…

— Но не убили ведь, — я снова улыбнулась.

А Темный продолжал буйствовать: подлетел к дереву, стал кромсать его мечом. Кора и щепки разлетались в стороны. Я поспешила убраться подальше. Что-то подсказывало мне, что мое состояние легкой эйфории не затянется надолго…

Я брела сквозь лес, уходя от дороги, гладила руками мокрую от растаявшего снега кору деревьев. Все глуше становились человеческие голоса и радостное ржание лошадей. То тут, то там стал попадаться снег, а я ведь думала, что довольно далеко погнала волну пламени. Я подняла голову, чтобы увидеть черные сплетения тонких ветвей.

— Вирай, ты куда собралась? — раздалось за спиной. — Стой!

— Нет, нет, — тихо сказала я, отгораживаясь от мага рукой, — мне надо отдохнуть немного.

— Ты с ума сошла? Куда ты уходишь? — не услышал меня Темный, продолжая приближаться.

— Вирай!

— Микарт, отстань…

— Что ты там бормочешь? Нам надо возвращаться! — Темный схватил меня за руку и дернул, разворачивая к себе лицом. — Идем! — уже не прося, а приказывая, произнес маг.

— Нет, Микарт, отпусти…

— Да, какого ятедамбля?! Быстро пошли! Еще ничего не закончилось!

Я вырвала руку, сверкая глазами.

— Мне надо побыть одной! Отпусти меня!

Микарт снова поймал меня за руку, на этот раз вырваться не получилось.

— Мне надо отвлечься, Микарт! Пусти! — кричала я на мага, но он не слушал.

Глаза его вдруг загорелись огнем, губы расплылись в хищной улыбке.

— Тебе надо отвлечься? Я тебе помогу, — и начал наступать.

Небо снова потемнело, начал падать снег, но Микарт этого не замечал — сорвал с меня накидку, развернул, заламывая руку, и прижал лицом к широкому стволу старого дерева, выхватил нож и в две секунды разрезал шерстяные рейтузы.

— Микарт, не надо! Что ты делаешь?!

Меня развернули, оставив руку заломленной за спину, прижали спиной к дереву и избавились от остатков мешающей одежды. Маг зверствовал, не обращал внимания на крики и плач. Я попыталась призвать энергию огня, но сделала только хуже — у меня закружилась голова, я совсем обессилила.

— Пусти! Пусти меня! — молила сквозь слезы, но все без толку.

Микарт повалил меня на снег. Растрепавшиеся волосы моментально промокли.

— Ты хотела отвлечься, — шептал Темный, разрезая на мне замшевые штаны, — мы с тобой отвлечемся. Я тоже устал. Устал от долгой гонки. Мне тоже надо отвлечься.

Пока Темный занимался своими брюками, я извернулась и, ударив его ногой в плечо, ринулась на утек.

— Помогите, — вырвался сиплый крик, но никто не услышал. Я пыталась бежать, но тягучая масса засасывала меня, не пускала, я ворочалась, словно муха, попавшая в мед.

— Не убежишь! — вновь зарычал Темный. — Ты моя судьба! И ниёр вурту… И ниёр вурту…

Микарт схватил меня за лодыжку, потянул на себя. Я упала лицом в снег, загребла серую кашу рукой. Темному удалось снова перевернуть меня на спину и навалиться всем телом на меня, выбивая рывком весь воздух из груди.

— И ниёр вурту… и ниёр вурту… — повторял Темный, пытаясь словить мои губы.

Я вертела головой, пыталась ударить его в бок согнутой ногой, шарила руками в поисках палки. Но вместо хоть какого-то подходящего оружия натыкалась на гнилую листву.

Внезапно рука почувствовала холод, я обернулась, чтобы посмотреть — что? Сосулька!

Длинная толстая сосулька! Откуда она здесь?

Не обращая внимания на потуги Темного, я схватила то единственное, что попалось под руку, замерла на секунду, привлекая своей недвижимостью внимание мужчины. Микарт оторвался от меня, подняла голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— И ниёр вурту! — выплюнула я магу в лицо и со всей силы воткнула острый край сосульки в висок.

Уши заложило. Я снова смотрела в глаза чужой смерти. Застывший взгляд темных глаз навсегда врезался в мою память.

Я качнула бедрами, чтобы направить в сторону падающее на меня тело. Но вместо того, чтобы упасть Микарт замер и вдруг моргнул. Я закричала. Голову мотнуло в сторону, словно от удара. Я закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Вирай! Вирай! Очнись! Хватит! Слышишь!

Кто-то отодрал, наконец, мои руки от лица.

— Открой глаза, прошу тебя! Вирай!

Я мгновенно успокоилась. Голос знакомый и такой просящий.

Я открыла глаза. Тело все еще содрогалось от недавних рыданий, но голова постепенно освобождалась от мутного марева нереального мира.

— Ты очнулась? Ты уже со мной?

Я часто заморгала, пытаясь различить лица собравшихся вокруг меня людей. Было темно и холодно. Особенно спине.

— Где я? — еле ворочая языком, проговорила я.

— Со мной, Вирай, со мной. Давайте шатер.

Меня подняли на руки, прижали к груди и куда-то понесли.

— Куда? — снова просипела я, не понимая, почему ничего не могу рассмотреть. — Почему темно?

Темный хмыкнул:

— Потому что — вечер.

Уже вечер? А когда он успел наступить?

— Почему ты живой? — не унималась я.

Микарт дошел до какого-то места, сел на что-то, поправил меня, усаживая поудобнее, укрыл накидкой.

— А почему я должен был быть неживым? — удивился маг.

Я смотрела на его левый висок — совершенно целый. Не продырявленный сосулькой череп.

Из уха больше не текла кровь — черной коркой застыла на коже.

— Так это от меня ты отбивалась? — вдруг сообразил Темный. — И ты меня убила?

— Что? — не сразу поняла я. — Пить…

Микарт кивнул, махнул кому-то рукой, и уже через мгновенье возле нас материализовался страж. А потом ушел, оставив горящую факелом ветку и флягу с водой.

— Я не понимаю, — напившись, отметила я, — что случилось? С какого момента я «пропала»?

Микарт забрал у меня флягу, наклонился вместе со мной. Чтобы поставить ее на землю, затем снова посильнее закутал меня в накидку, и, обняв, принялся рассказывать.

— Как кричала «В круг!», помнишь? — глядя прямо перед собой, спросил Темный.

Я кивнула — помню.

— Я, кстати, заметь — согласился, даже не уточняя, что ты там себе надумала!

Я мгновенно завелась. Вскочила на ноги, оттолкнула протянутые руки и, не обращая внимания на холод, выпучила глаза на Темного.

— Что?! Что?! Это ты мне так свое доверие выражаешь? Это ты снизошел тогда… — не договорила, потому что в ушах зазвенело, меня повело, тело подчинилось закону земного притяжения.

— Вирай! — крикнул маг, подхватывая меня на полпути к голой земле.

Очнулась я снова на руках Темного.

— Эгоист проклятый, — стало первым, что произнесли мои губы.

— Пить хочешь?

Я кивнула — и как он умеет угадывать желания?

— А потом ты растворила весь снег в округе, — продолжил Микарт, когда я снова напилась воды.

— Стоп! Вопрос! — я выставила указательный палец вверх. — Почему ты опять не смог справиться со своей стихией? Они ведь все, абсолютно все были из снега.

— Не мог, — грустно подтвердил маг, — они тянули энергию.

— Так же, как и буря?

Микарт кивнул.

— Шатер готов, — кивнул он в сторону множества огней.

Я обернулась.

— А твои люди где будут спать?

Микарт крякнул, поднимаясь вместе со мной с бревна.

— Заботливая какая досталась мне судьба, — сухо отвесил мне комплимент. — Места всем хватит.

Я поначалу решила, что воинам придется спать в лесу прямо под открытым небом. Но ошиблась — на поляне стояло несколько шатров.

— Обними меня, — попросил Микарт, подбрасывая и пытаясь перехватить поудобнее.

Я сделала большие глаза и зажала руки, сцепив пальцы под подбородком.

— Мне неудобно тебя нести, — оправдался маг, — обхвати меня за шею, пожалуйста.

Ну, надо же! Пожалуйста!

Я исполнила просьбу Темного с выражением на лице, не поддающимся описанию.

— Нечего кривиться, — тут же отреагировал маг, — я же не прошу тебя поцеловать меня.

«И слава Богу, — вертелось на языке, — а то я бы еще одну сосульку нашла».

В шатре было намного светлее, чем снаружи.

— А почему на улице вы не засветили магические огни? — спросила я, когда меня опустили на шкуры.

— Зачем же энергию тратить? — ответил коротко Микарт, отворачиваясь от меня и снимая меховый жилет. — Тебе надо переодеться.

Я оглядела себя — действительно. И помыться не помешало бы.

— А есть во что? — решила заранее уточнить, чтобы не было, как в прошлый раз.

Микарт хмыкнул, похоже, подумал о том же, что и я.

— Что дальше было? — решила я продолжить разговор, снимая сапоги. Тоже, кстати, грязные. Снег-то я растопила, но грязи развела — жуть.

— После того, как ты очистила местность от снежного покрова, — Микарт сел напротив меня и принялся помогать разоблачаться, — кошмарной высоты кстати стена была, постояла чуток, поулыбалась, а потом пошла.

— Куда? — с меня стащили через голову грязную шерстяную жилетку, на плечи упали не менее грязные волосы.

— В лес, — жилетка полетела за порог. — Никто не обратил внимания. Все к коням своим бросились. Ловко ты их призвала. А то бы до утра по лесу бегали бы, искали. Спасибо тебе.

О, ну, вот это точно я сплю! Микарт сказал «спасибо». Я ущипнула себя — больно.

— Ты зачем это сделала? — тут же нахмурился маг.

— Что сделала? — я хотела уточнить, мы до сих пор говорим про лошадок или про проверку связи с реальностью?

— Ладно, не хочешь, не говори. Ты ушла, я пытался догнать. Догнал, а ты убегать. Еле поймал. Хорошо, что весь свой резерв выкачала, а то бы снова подпалила.

Похоже, Микарт вспомнил неудачное зажигание костра в прошлый раз. Ну, тогда, когда шатер завалился.

— Я догнал, пытался тебя вернуть. А ты драться начала. Повалила меня на землю. А потом разрыдалась. Я уж думал — все! Тронулась разумом…

Я вздохнула.

— А потом этот странный вопрос, — Микарт заглянул мне в лицо, но ответа не получил.

Не буду я ему рассказывать ничего.

— Так я, говоришь, свой резерв вычерпала? — не отвлекаясь на раздражитель, переспросила у мага.

Вслед за жилеткой за порог полетели мои грязные, но целые рейтузы.

— Уверен, что до донышка выпила, — Микарт сидел напротив меня, положив руки себе на колени, оценивающе рассматривал меня. — В баньку не желаете?

Удивил, ничего не скажешь.

— Нет, не желаю, — в голове сразу всплыли образы из популярных некогда на телевидении фильмов про бандюков, отдыхающих «культурно» в саунах с девушками облегченного поведения.

Микарт слащаво улыбнулся.

— Сама будешь себе спинку тереть, — наигранно обиделся Темный и потянулся ко мне рукой.

— Я донесу тебя.

По дороге к отдельно стоящему шатру я задала вопрос, мучивший меня довольно долгое время:

— Микарт, слушай, а почему мы вот так вольготно себя чувствуем? Разве сейчас не самое лучшее время для того, чтобы напасть на нас второй раз?

Маг удивленно повел бровью.

— Боишься? Правильно! Только зря. Болотная Мышь не собирается нас убивать. Ей интересно с нами играть. Ты же видишь, она посылает на меня напасти, связанные с моей стихией. Хочет выкачать досуха. Только, она снова просчиталась.

Я нахмурилась.

— Она же не знает, что ты у нас огненный маг, — пояснил, снисходительно глянув на меня Микарт.

— А она разве не наблюдает за нами?

— Нет, — уверенно ответил маг, — я бы почувствовал.

Я снова задумалась.

— Не сходится, — я пошевелила пальцами руки, держась за шею Темного, и видно, задела какую-то рану, потому что маг скривился, — прости. Ты говоришь, что она не хотела вас убивать. Тогда почему в прошлый раз ты чуть не погиб?

Микарт пожал плечами, останавливаясь у низкого, но широкого шатра.

— Наверное, думала, что рядом всегда кто-нибудь будет…

— А если бы не было? Ты бы утонул! — возмутилась я, соскакивая с рук носильщика. — Это уже не игра!

— Не игра, — подтвердил погрустневший маг, — но значит, хорошо, что рядом была ты.

Судьба…

Последние слова, произнесенные с насмешкой, Микарт подчеркнул, разведя руками в стороны.

— Слушай, ты не уходи, — попросила я, откидывая полог — в лицо сразу пахнуло жаром и ароматом пряных трав, — я еще вопрос задам.

И нырнула в проход, оставляя на улице разочарованного Темного.

— Микарт, — продолжила я из-под укрытия, — ты меня слышишь?

— Да, слышу, — буркнул маг, складывая руки на груди, — слышу — говори.

— Вот смотри, она с нами играет. В первый раз послала бурю снежную, чуть не утопила тебя.

А вот если бы утопила? Что тогда?

— Тогда бы игра закончилась.

«Ну, логично, конечно, — подумала я, стаскивая с себя грязное белье в полуприсядке, — но неправильно. С кем потом играть?»

— А с кем бы тогда она играла? — озвучила я свои сомнения, шагая поближе к висящим на жердях кожаным жбанам — аналог душа.

— Нашла бы с кем, — зло ответил маг, но я не услышала. — С Кильваром…

Горячая вода освежала, бодрила… странно…

— А вот теперь, когда она послала этих жутких собачек, — не отставала я с расспросами, — как долго бы она их натравливала?

— Пока я бы не выдохся окончательно…

— А как бы она узнала?

Пауза затянулась. Микарт не отвечал.

— Микарт? — позвала я осторожно. — Микарт?

— Да, — грубо ответил маг, — я тут.

Обиделся на меня что ли? За то, что задала вопрос, на который у него нет ответа?

— Мойся! Я вернусь! — и ушел.

Я почесала нос, зло глянула на увлажненную паром стену, и принялась намыливать волосы.

Через четверть часа я была готова выходить. Было бы в чем!

— Эй, есть кто-нибудь? Ну, хоть кто-нибудь? — я попыталась разглядеть в узкую щелочку хоть что-то.

— Ваша одежда, госпожа Вирай! — вдруг отозвалась пустота, и у меня перед носом возник сверток.

— Спасибо, — недоумевающее изрекла я, принимая дар.

Одежда, конечно же, была не моя, но зато чистая. Почему я, уже несколько раз оказываясь в непонятном месте, до сих пор не научилась собирать себе походную сумку? Умная, говорите?

Облачившись в безразмерную рубашку, сапоги и укутавшись в плед с головой, я вышла на улицу — прохладно. А если б лежал снег — было бы холоднее.

Не успела я подумать, что не запомнила, в какой стороне мой шатер, как меня снова подхватили на руки и понесли.

— Я подумал, — сообщил мне Микарт.

Я же обратила внимание на то, что маг уже успел смыть кровь.

— И к какому выводу пришел?

— Она наблюдала за нами. В этот раз. Мы слишком близко подошли. И она на нас смотрела.

Достойный ответ. Интересное решение.

— А доказательства есть?

Маг покачал головой:

— Нет.

— Значит, мы можем только предполагать… — расстроилась я. — И значит, не уверены, знает ли она про огненного мага в твоей команде.

— К сожалению, — согласился со мной Темный, опуская на землю у порога шатра. — Дальше справишься сама.

И быстро ретировался.

У меня слипались глаза, но я заставила себя выпить много крепкого и очень сладкого чая.

Перед тем, как крепко уснуть, у меня было еще несколько минут для того, чтобы подумать о Болотной Мыши. Если Микарт думает, что я выложилась до последней капли, думает ли так же и ведьма? Или она знает, что я могу зачерпнуть энергии из-под земли? А я могу, потому что убедилась в этом, когда Микарт оставил меня одну. Правда, эксперимент немного не удался — я еще не научилась дозировать, и меня снова повело. Чуть в обморок не грохнулась. Ну, да ладно. Думаю, еще будет возможность потренироваться.

Попробовала «зацепить» сознание зверюшки — получилось. Причем, без особых усилий.

Значит, эти две возможности моего сознания — автономны. Очень хорошо!

Заснула, так и не дождавшись Микарта. А то, что он придет — была уверена. Любопытство, знаете ли, кошку сгубило…

Ночью шел снег. И довольно долго, потому что, когда я попыталась выбраться из шатра, обнаружила насыпь чуть ниже колена.

— Ты чего там застряла? — уточнил Темный, занеся руку для шлепка по общеизвестному и любимому месту для поглаживания и похлопывания, но так и не решился на конкретные действия — у нас же состояние вооруженного нейтралитета…

А я, действительно, застряла, потому что, перекинув свое бренное тело поперек крепкого мужского, перекрывающего выход, теперь не могла вернуться назад: Микарт перевернулся на бок, и по-хозяйски уложил тяжелую руку мне на талию.

— Пусти меня, пожалуйста, — взмолилась я.

Знаю я их — мужской — нейтралитет по утрам. Готов проиграть сражение, лишь бы выиграть битву.

— Да, пожалуйста, — еще и помог перекатиться на место.

— А почему мы спим? — хмуро поинтересовалась я, завязывая бейку на груди — за ночь рубашка растрепалась.

— Нам некуда спешить, — отозвался, потягиваясь Темный.

— Офигеть! — я злилась. — Как это — мы никуда не спешим? Или ты ждешь, пока Кильвара какие-нибудь туземцы заживо сварят и съедят?

На поставленный вопрос получила в ответ взгляд, полный укоризны.

Одевшись в сжатые сроки, Микарт откинул полог шатра и щелчком пальцев расчистил дорожки. Восстановился за ночь.

Интересно, а я восстановилась? Решив не откладывать дело проверки в долгий ящик, ментально нырнула под землю, зачерпывая огня, и вынырнула, зажигая одновременно все факелы, стоящие у шатров.

Микарт обернулся, замерев, не дойдя до чужой палатки, уважительно закивал головой. Я же, не почувствовав головокружения или других симптомов недомогания, осталась довольна собой.

Теперь, не спрашивая разрешения у Темного, я сама буду «отправляться на разведку».

Лес вовсе не спал, как принято считать у нас. Лес дремал, сладко посасывая лапу, как медведь в берлоге, сонно приоткрывал глаза, и переворачивался, когда ему мешало спать яркое солнце.

Самые лучшие разведчики — птицы: летают высоко и быстро, мозги у них, простите, куриные, много сил на «зацепить» тратить не надо. Концентрации, в смысле.

Но, к превеликому моему сожалению, разглядеть что-то, даже с высоты птичьего полета мне не удалось. Видать, далеко мы еще от логова Болотной ведьмы.

— Ты готова, Вирай?

Конечно, готова! Чего мне готовиться? Вещей-то не увеличилось за ночь! Все свое ношу на себе…

Меня снова усадили в седло, до этого снова заставили напялить на себя толстые рейтузы, хоть как я и не пыталась объяснить, что могу сама себя согреть, и попросили не геройствовать, и тем более, «не ходить в разведку».

— Расскажи мне, как вы в прошлый раз поймали Болотную Мышь? — попросила я Микарта, когда мне надоело рассматривать конвой.

Маг явно не желал отвечать, но я принялась ерзать совсем не в такт ходьбе лошади и невнятно постанывать, или глубоко вздыхать, или запрокидывать голову, закусывая или облизывая губу.

— Мы взяли ее на живца, — наконец, не выдержал пытки Микарт.

— Кто был живцом? — тут же оживилась я.

— А как ты думаешь?

— А сколько у меня попыток? — я снова заерзала на неудобном седле.

— Одна, — зло процедил Микарт, пересаживая меня, как куклу, поближе к себе, — а после — я тебя съем.

— Так себе угроза, — прокомментировала я, нервно накручивая прядь из гривы лошадки на палец, зная на самом деле — этот может и съесть.

— Ну, раз не боишься, попытай счастья, — Микарт явно меня провоцировал.

— Живцом был ты! — не задумываясь, бросила я вызов.

Нет, ну, ведь определенно — он! Вон, сколько ненависти в глазах было, когда про ведьму-то рассказывал!

— Тебя как — прожарить до хруста или просто кровь пустить? — Темный вдруг возник в поле моего зрения и одарил таким жадным взглядом, что я и думать забыла о двусмысленности сказанной фразы.

— Не угадала? — прикинулась я беленьким барашком, но факир был пьян и фокус не удался.

— Значит — шашлык! — подытожил маг и радостно сообщил своим стражам, что вечером у них намечается банкет.

«Шутник, блин!» — обиженно мелькнуло в голове и тут же пропало.

— Кильвар был наживкой?

Мой вопрос, словно рубильник, выключил веселье. Стражи замолкли, стали снова пристально всматриваться в извилину дороги. С деревьев то и дело срывались потревоженные птицы, осыпая наш конвой снегом. Благозвучное «ятедамбля» доносилось со всех сторон с завидной регулярностью.

— Так она предпочла Кильвара тебе? — вдруг выпалила я, предположив, что в Микарте может говорить и достославное мужское уязвленное самолюбие.

Мне показалось, что обиду мага можно почувствовать спиной — так его задел мой вопрос.

Ой, мама! Так я не первая, кто предпочитает воина Темному!

— Ведьма! Ведьма! — громкие окрики смешались с ржанием лошадей.

Ехавшие в первых рядах стражи резко затормозили, кони принялись лихо гарцевать на месте. Только радости в них было в сотни раз меньше, чем страха.

На дороге, действительно, стояла женщина. Вот только «ведьмой» ее назвать язык не поворачивался.

— Снежная Королева! — восхищенно произнесла я.

— Болотная Мышь! — одновременно со мной сказал Микарт, так, словно мы видели совсем разные вещи.

— Какая же она Болотная Мышь? Она красавица! — возмутилась я, махая рукой в сторону дамы в белом.

— Переоделась! — жестко отрезал Микарт, и начал спуск с коня.

Я поспешила за ним, но зацепилась ногой за подпругу — не знаю, как такое могло случиться, — и со всего маху грохнулась в снег. Добрый-добрый маг помог мне встать, взял за шкирку, как котенка, и поставил на ноги, даже не отрывая взгляда от видения.

— Здравствуй, Темный, — промурлыкала Снежная Королева. — Какими судьбами?

Маг смерил хозяйку леса презрительным взглядом, но так ничего и не сказал. Ведьма сместила акценты и перевела взгляд на меня. Стражей для нее, кажется, вообще не существовало.

— Привет, Вирай.

Ух, ты, она знает мое имя!

— Славно ты мой лес подчистила. Поделишься запалом?

Ага, не только имя знает, но и про способности мои ведает! Ведьма!

— Да, конечно! Пять баксов за кило.

Женщина улыбнулась.

— Ты мне нравишься, Вирай. Пошли со мной.

Я затравлено глянула на Микарта. Темный шагнул вперед, задвигая меня за спину.

— Одна она не пойдет с тобой, Сивральвэ![3]

— Ой ли? — хитро прищурилась ведьма.

Снег под моими ногами вдруг зашевелился, уплотнился и узким эскалатором вдруг двинулся в сторону ведьмы.

— Ой, ой! — всполошилась я, а вместе со мной и кони.

Меня резко дернуло назад, я зависла в воздухе на доли секунды, а потом снова очутилась за спиной мага. Мысленно поблагодарив за ненужную помощь и снова поправив накидку, я принялась со злостью сверлить затылок Темного.

Сивральвэ, похоже, стало смешно. На ее веселье откликнулись деревья, зазвенели хрустальными ветками.

— Микарт, мы просто поговорим, — слова ведьмы источали мед. — Мои предпочтения не изменились, ей я ничего не сделаю.

— Я сказал, она сама не пойдет! — рыкнул Микарт, делая шаг вперед.

— Ох, уж эти мужчины, — пожурила своего оппонента ведьма, и вдруг резко выбросила руку вперед.

Но маг был наготове. Две ледяные волны на сумасшедшей скорости врезались друг в друга и взорвались фейерверком брызг. Все стражи одновременно присели, закрываясь руками и отпуская взбесившихся коней. А когда снежная пыль осела ни ведьмы, ни Микарта я на своих местах не обнаружила.

— Куда они делись?! — крикнула стражам, но те только отмахнулись и вприсядку бросились к деревьям. А мне что делать?

Я прислушалась к лесу — тишина. Ну, я так не играю! Где мои птицы?

Разведка показала, что на данный момент ничего не происходит, но это как затишье перед бурей. И я продолжала «летать» в поисках Темного и ведьмы.

Ровно через секунду мир взорвался очередным фейерверком. Деревья, взвивая ветки-руки к небу, аплодировали небывалому зрелищу, «пускали волну» словно футбольные фанаты на стадионе, шумели тысячью голосами.

Моей птице были видны выбивающиеся из чащи фонтаны снега, выше деревьев — вот это сила! Перемещения ведьмы и мага были столь хаотичны, что половину «взрывов» я пропускала. Один из таких гейзеров чуть не сбил мою стаю — я очень огорчилась и решила прекратить этот бессмысленный спор. Мы же пришли не убивать друг друга, а поговорить.

В конце концов, Кильвар ждет!

«Зацепив» полсотни сознаний пернатых, я бросилась вниз, в гущу деревьев и событий. Как в компьютерной игре мелькали мимо деревья, наезжали на меня с немыслимой скоростью, я уворачивалась, петляла, и, наконец, нашла дуэлянтов. Микарт выглядел бодренько и зло, ведьма игриво подмигивала и бросалась снежками.

Я разделила свою стаю пополам и принялась атаковать волшебников. Ведьма сдалась первой, а с Микартом пришлось повозиться. Зато лексикон пополнился мой…

— Девочка права, — первой подала голос Сивральвэ, — нам пора возвращаться.

У меня отлегло от сердца. А то я бы и спящую лесную братию подняла бы на ноги.

Темный недовольно фыркнул и зашагал сквозь деревья. А потом исчез.

Я удивленно моргнула, «отпуская» сознания птиц и в этот же миг получила по голове.

Фигурально. На самом деле меня пару раз здорово трухнули, держа за плечи.

— Ты чего вмешиваешься? — орал на меня маг. — Мы сами разберемся.

— Как взрослые? — съехидничала я, избавляясь от захвата.

Сивральвэ, неведомо как оказавшаяся недалеко от нас, звонко рассмеялась.

— А ведь девочка права, — ведьма расправила невидимую складочку на шубке, — поди, не дети уже…

— Хватит, Микарт, — я оттолкнула мага в сторону, убирая его с пути, — время не терпит.

Пошли, Сивральвэ, поговорим!

Я решительно шагала по искрящемуся под ярким солнцем снегу. Ведьма, не сказав ни слова, развернулась, махнув широким подолом белоснежной шубки, и поплыла передо мной, указывая дорогу. Лес редел с моим каждым шагом. А затем внезапно Сивральвэ свернула. Прямо в самую чащу. Я послушно следовала за ней.

За высокими густыми кустами обнаружился ельник. Ведьма остановилась, дожидаясь меня, затем оценивающе глянула, осмотрев с головы до ног, и сообщила:

— Там будет немного жарковато в этом, — и демонстративно распахнув полы шубки, шагнула в колючие ветки.

Стоило Сивральвэ это сделать, как иглы елей окрасились радужными цветами, и стали разбрасывать разноцветные дымящиеся искры, словно на дискотеке.

— А почему нет музыкального сопровождения? — поинтересовалась я. — Тыц-тыц…

Договорить не успела — тонка белая ручка, высунувшись из портала, ухватила меня за накидку и потащила в колючки.

Поцарапаться я не успела, или не смогла. Не важно. Главное то, что действительно, мне было жарко. Это как выходить из охлажденного кондиционером помещения в духоту полуденного летнего города. Ведьма, идущая снова впереди меня, сбросила шубку и отправила одежку висеть на еловых ветвях. Я побоялась последовать ее примеру — у меня не в пример больше одежды.

— А мы в другом мире, или это просто обман зрения? — решила уточнить я, пока мы стоим и ждем, я избавлюсь от излишков одежды.

Сивральвэ лениво протянула руку в сторону, кто-то невидимый вложил ей в ладонь зеленое яблоко.

— А ты как думаешь? — откусывая сочную мякоть, вернула ведьма мне вопрос.

— Думаю, что иллюзия, запитанная на каком-то источнике энергии, — я почти справилась, оставалось только выбрать место, где сложить стопочкой одежку. — Вряд ли бы ты позволила чужакам гостить в другом мире.

Теперь мне было не так жарко, хотя, уверена, обувку нужно поменять — зимние меховые валенки не самый лучший вариант для субтропиков.

— Сивральвэ, слушай, а давай мы не будем заходить далеко, а посидим вот тут у ручейка и обстоятельно поговорим? — я моляще посмотрела на молодую женщину — та нехотя согласилась.

Я еще раз позавидовала уходящей стройной фигуре, протянула руку в заросли и подумала, что тоже неплохо бы перекусить яблочком. Рука потяжелела — что-то материализовалось на ладони.

— Символично, — согласилась я с решением невидимого официанта и откусила от сладкого плода инжира. Если кто не помнит, инжир или смоква растет на фиговом дереве, и спасибо тому повару, что не положил мне в руку настоящую дулю, намекая на исполнение моих гастрономических желаний.

— Зачем меня искали? — начала разговор ведьма, устраиваясь на большом корне растущего над широким ручьем дерево.

— А то ты не знаешь, — пожурила я Сивральвэ, стягивая с себя огромные чуни.

Ворожея хмыкнула, глядя на мои почти оплывшие от жары ноги.

— Здесь некому подглядывать, ты можешь смело раздеваться и лезть в воду, — сообщила Болотная Мышь.

Я недоверчиво покосилась на нее, но затем решила — а какого ятедамбля? Стащила носки, подтянула до колен брюки и спустилась в безупречно прозрачную воду. Сразу полегчало.

— Ну, я знаю, что вы не просто так решили ко мне в гости, — снова продолжила ведьма.

Я обернулась. Обстановка сменилась: теперь Сивральвэ сидела, облокотившись на большой корень, под попой у нее была расстелена клетчатая скатерть, на полотнище — расставлены пиалы с закусками. Сама же ворожея аккуратно снимала кожуру с ярко-оранжевого апельсина. Широкий серпантин удлинялся, свисая с цитрусового шарика, а легкий ветер доносил до меня щипающие нос частицы аромата.

— Почему здесь нет птиц? — обнаружила я особенность иллюзии.

— А здесь вообще зверья нет, — не понимая глаз, ответила ведьма, — зачем они мне?

Я отвернулась, задумавшись. Теперь уж точно могу сказать — это иллюзия, а никакой не параллельный мир. Для того, чтобы цвели нужны что? Правильно! Пестики-тычинки! И нектар должны разносить бабочки и насекомые разные. А если нет птиц, которые клюют червячков, тогда и популяция вредителей разрастется, и уничтожат всю красоту зеленых насаждений…

— Не о том думаешь! — напомнила мне о своем существовании ведьма.

Я нахмурилась.

— Ты что, мысли умеешь читать?

— Нет, — Сивральвэ, наконец, оторвалась от увлекательного занятия — раздевания апельсина.

— Я читаю души.

Ну, да, а глаза — есть зеркало души, а еще глаза расположены на лице, и поэтому, читая лица, можно прочесть и душу…

— Чего ты там себя грызешь? — окликнула меня ведьма. — Иди сюда, у меня для тебя подарок есть.

Я подарки, конечно, люблю, но вот как-то от чужого коварного человека получать их…

— Иди, не бойся, я тебя не съем.

Как мило, за сегодня это уже вторая попытка уверить меня, что я, собственно, несъедобна.

Вздохнув от безысходности, я вернулась к месту пикника. Впрочем, это было правильным движением — живот сладко заурчал. Мое внимание привлек ножик, которым орудовала ведьма, избавляя цитрус от одежки: тонкое лезвие с особо острым концом и невероятно красивой рукоятью. Словно из хрусталя. Я взяла нож в руки.

— Это из чего? — указала я на ручку.

— Ай, — отмахнулась ведьма, — аметист. Неинтересно.

Во, как! Неинтересно!

— А вот скажи мне, Сивральвэ, если этот мир — иллюзия, еда-то откуда? Она ведь — настоящая…

Ворожея глянула на меня, но в глазах ее загорелся уже совсем другой интерес.

— Так вот про подарок, — вдруг встрепенулась Мышь, — это ведь твое?

Аккуратные пальчики держали тонкую кованную змейку, свисающую и отливающую серебром.

— Да, мое, — обрадовано улыбнулась я, — надо же! А я думала, там в той кутерьме перед борделем ничего не найти…

Я потянула руку к цепочке, но она тут же исчезла.

— Не-а, — погрозила мне пальчиком ведьма, — это теперь мой подарок и позволь мне показать, как его надо правильно носить.

Я удивилась — а как еще правильнее можно носить браслет?

— У него застежка поломалась, пришлось чинить, — пояснила ведьма, спускаясь к моим ногам. — Но я все исправила, и теперь он стал немного длиннее.

Обворожительно улыбаясь, Сивральвэ обернула змейку вокруг моей лодыжки, и щелкнула замочком.

— Смотри, тут даже капелька солнца висит, — длинный ноготок, царапнув кожу, подцепил крохотный кулончик, прикрепленный к застежке, — ой, прости, я тебя поцарапала.

— Ничего страшного, — отмахнулась я, — мы можем теперь поговорить о деле? Прости, подарков для тебя мы не приготовили.

— О, это совсем не к спеху, — Сивральвэ вернулась на прежнее место, — еще успеется с подарками.

— Мы Кильвара найти не можем, — пожаловалась я.

— А что так? — казалось, ведьма, действительно меня жалеет.

— Микарт разозлился на него, и забросил, сам не знает — куда, — я чертила пальцем узор на скатерти, который вдруг сменил параллельно-перпендикулярные линии на плавные изгибы. Иллюзия…

— И как я могу тебе помочь?

— Темный сказал, что ты — единственная, кто может найти Кильвара, — я вскинула взгляд, полный вызова.

— Ну, а даже если и так, то какая мне выгода с помощи вам?

Мне стало себя жалко. Ну, какая выгода, если человек пропадает?

— И чего ты хочешь? — я нахмурилась.

— Ну, — Сивральвэ задумчиво посмотрела в небо, подпирая голову рукой, — наверное… может быть, вы могли бы… как бы это сказать…

— Это совсем не по-взрослому! — напомнила я про намерение не играть в песочнице.

— Хорошо, — согласилась ведьма слишком быстро, — я помогаю вам найти Кильвара, но вы берете меня с собой.

— Тьфу, — я расстроилась из-за потери времени, — не вопрос. Это все условия?

— Да, — Сивральвэ мило улыбнулась.

— Хорошо, давай, говори, где он, — мне не терпелось броситься в погоню за мечтой.

— Не так скоро, — попеняла мне ворожея. — Сначала нам надо вернуться к Микарту. И еще нужна какая-нибудь вещь, принадлежащая Кильвару.

— Ну, это только к Темному, — согласилась я, поднимаясь.

По дороге назад снова пришлось облачаться в теплые вещи. Моя уверенность в том, что я смогу сама себя согреть, развеялась, когда я попыталась объяснить ведьме, почему я не желаю одеваться, как капуста, а она предложила мне попробовать применить теорию на практике. Согреться не получилось. Зато получилось поджечь мех на валенках. К сожалению, в иллюзорном мире, который не просматривался среди деревьев с высоты птичьего полета, запахи никуда не улетучивались. Паленый мех — та еще прелесть.

Микарт нервничал. Стражи занимались лошадьми, не пытаясь встрять с советами или предложениями. Вытоптав приличную дорожку вокруг нескольких деревьев, Темный растопил снег и испачкал сапоги в грязи, но на столь мелкие детали внимания не обращал.

— А вот и мы, — звонко сообщила о нашем прибытии Сивральвэ, выходя из-за деревьев.

Микарт, не произнося ни слова, бросился ко мне, стал оглядывать со всех сторон, внимательно и долго вглядывался в глаза.

— Стопроцентное зрение, — сообщила я ему результат последнего похода к офтальмологу, — хватит! Сивральвэ готова помочь.

— А что взамен? — тихо спросил Темный у меня. А затем обернулся к ведьме, не отпуская меня: — А что взамен?

Ворожея развела руками.

— Она пойдет с нами, — уверенно сообщила я.

— Нет! — тут же возмутился Микарт. — Нет!

Меня крайне возмутило поведение мага.

— Микарт, ты чего? Она же хочет помочь? Почти бескорыстно…

— Нет, нет, — Темный сжал мою руку, подводя к ведьме, — она никогда ничего не делает бескорыстно. У нее всегда много условий.

Я хмыкнула — кто бы говорил про условия!

— Микарт, давай без истерик, — я попыталась освободить руку — еще чуть-чуть и пальцы поломаются, — я пообещала ей, что она идет с нами. Чего тут страшного?

— Страшного? — переспросил Темный. — А ну, иди сюда!

И потащил за собой. Я еле успевала переставлять ноги.

— Слушай сюда! — скомандовал Темный, резко останавливаясь и разворачивая меня к себе лицом. Ничего не скажешь — рок-н-ролл! — Болотная Мышь не из тех, кто делает все за «просто так».

— Так никто и не…

— Не перебивай! То, что она затеяла новую игру — сомнений нет. Только вот мы с тобой будем у нее разменными фигурами. Ее интересует только Кильвар, — Темный перешел на колючий шепот, набивающий оскомину каждым словом, — и как бы мы ни старались, она, — Микарт ткнул пальцем в сторону ведьмы, — будет нами манипулировать.

Я молча ждала, пока маг выскажется, затем сложила руки на груди и спросила:

— У тебя есть другие предложения?

Темный вмиг посерел. Осунулся. Скис. Заскрипел зубами и шестеренками.

— Я так и знала, — кинула на прощанье, разворачиваясь и уходя прочь. — Сивральвэ нужна любая вещь Кильвара.

Спорить и доказывать что-либо Микарту я не собиралась. Нечего было заваривать кашу.

Надо найти воина, а какие потом будет выдвигать условия ворожея — наплевать. Лишь бы живым отыскать пропажу, а там, хоть трава не расти.

Посмотреть на процесс ворожбы пришли посмотреть все стражи, однако, Микарт разогнал их, предупредив, чтобы держали ухо востро.

— Что там у тебя? Давай бросай сюда, — Сивральвэ вдруг потеряла все очарование, превратившись в склочную бабу, — чего тянешь? И руку давай!

Я успела заметить, как блеснул на лезвии солнечный луч, а затем на белоснежной скатерти расцвели алые цветы — из разрезанной ладони Темного заструилась кровь.

— Мало! Мало этого! — злобно нахмурилась ведьма, нарезая круги вокруг мага и брошенного на снег куска обмундирования. — Давай сюда!

Сивральвэ махнула мне, призывая.

— Нет! — тут же вступился маг. — Нет! Ее не тронь!

— Ты, милый, забросил своего братца слишком далеко, твоего интереса не хватает для того, чтобы найти его, — ворожея расплылась в сладкой улыбке, пытаясь обворожить.

— Я знаю еще одного человека, очень сильно заинтересованного в его поиске, — еще более приторно проворковал маг, хватая ведьму за руку и чиркая лезвием ножа по ее руке — к красным кляксам на снегу добавился новый оттенок.

Ведьма не пыталась вырваться, а я смотрела на спектакль с открытым от удивления ртом.

Кровь, упавшая на часть одежды, принадлежащей Кильвару, вдруг засветилась, задымилась и, сформировав два болотных огонька, поднялась над землей. Микарт и ворожея, как зачарованные, смотрели на пляшущие дымные шарики.

— Проклятый ятедамбль!

— О-хо-хо-хо! — заухала ворожея, театрально хватаясь за живот. — Ничего себе, ты его забросил!

— Проклятый ятедамбль! — еще раз повторил маг, но уже себе под нос.

Вот, если бы мне еще кто-нибудь объяснил, куда забросило Кильвара!

— Ну, все, мы теперь можем двигаться за ним? — оживила я обстановку.

— Собираемся! — грозно приказал Микарт своим подчиненным. — Мы возвращаемся домой.

Мне оставалось только хлопать глазами. Как это — домой? Кильвар, что — дома? А мы его по лесам ищем?

— Не расстраивайся раньше времени, — подбодрила меня ведьма, проходя мимо меня и поглаживая по руке, — нам еще предстоит путешествие.

То ярое недоверие, которое проявлял Микарт по отношению к Сивральвэ, искрилось в воздухе. Нет, это не мороз искрил, а напряжение между этими двумя.

Я сидела снова почти на загривке коня и с завистью глядела на ворожею, которая снова преобразилась и приковывала к себе восхищенные и завистливые взгляды.

— Микарт, слышишь? — шепотом и не поворачивая головы, спросила я. — А это только я замечаю, что Сивральвэ меняется, когда колдует? Или ты тоже видел?

— Угу, — неизвестно на какой вопрос ответил Темный.

— А чего это было? Ты так взбеленился, когда она потребовала мою кровь…

— Угу, — снова лениво произнес маг.

Я обернулась. Неудобно-то как!

— Микарт, — я строго насупилась, — что там за проблемы с кровью? И куда ты забросил Кильвара?

— На край света. Давать ей свою кровь опасно для жизни. Если не умеешь защищаться.

«Терминатора» видели? Да? Так вот, у меня за спиной сидел его брат. Невозмутимость во плоти.

— Слушай, Микарт, — я снова обернулась, — а нельзя ли Кильвару кинуть весточку, что, мол, мы знаем, где ты, и мы тебя достанем из-под земли…

— Боюсь, — Микарт сверкнул глазами, оттаивая немного, — именно оттуда и придется его доставать.

Я внутренне содрогнулась — вспомнилась погоня в адской пещере, изогнутые сабли, костюмчик танцовщицы экзотических танцев… От волнения закружилась голова, в глазах потемнело.

— Вирай, ты в порядке? Вирай, — доносилось откуда-то издалека.

Я попыталась изобразить пальцами «окей», но получилось, наверное, что-то иное, потому что, Микарт недовольно буркнул себе под нос о невоспитанности некоторых особ. Моя голова совсем потяжелела, и я погрузилась в сон. Очень быстро погрузилась.

Очнулась на знакомой уже кровати, по стенам на равных расстояниях к обоям липли светильники, я была избавлена от верхней одежды и слоя утеплителя. Из-под ковра доносились знакомые звуки: гулкий говор мужчин и добавившийся к нему звонкий смех ворожеи. Окна были зашторены, и имелись все подозрения, что на улице вовсю царствовал зимний вечер.

— Выспалась? — донеслось тихое из закутка с креслом.

Я скосила глаза — Микарт, развалившись на подушках, перебирал что-то пальцами. Четки?

Но откуда в мире без церквей взяться четкам? Хотя…

— Кто меня усыпил? — задала я законный вопрос, и увидела, как напрягся Темный, выпрямляя спину. — Чего молчишь? Твоя работа?

Темный снова откинулся на спинку, опустил глаза к четкам.

— Опоил, да? — вспомнила я чашку горячего душистого напитка, выпитого перед дорогой.

Вот ведь дура дурой! Пить в дорогу! Это ж надо было…

— Зачем, Микарт? — я села в кровати, подгребая под себя ноги.

— Слишком много болтала, — совершенно без злобы ответил маг, поднимая на меня свои черные очи, — прости, я не мог по-другому. Вообще, ты удивительно стойко перенесла…

— Ну, ты и гад… Мог бы просто попросить…

— И что? Ты бы просто так закрыла рот?

— Да я и болтала больше, чем обычно именно из-за твоего отвара! — я дернула ногой, отталкивая от себя декоративную подушку. — Господи, согласись ты со мной поговорить, ничего бы этого не случилось!

Я взлохматила волосы и опустила голову на руки, закрывая глаза. Мне так хотелось бы сейчас отмотать время назад и… и…

Меня вдруг осенило! Я же могу все исправить! Мне достаточно просто себя убить!

Микарт заметил оживление в моем поведении, тоже приподнялся.

— Слушай, Микарт, а как звучало дословно, — я подчеркнула последнее слово, — то пророчество, которое тебе предсказали?

Я поднялась, медленно пересекла комнату и остановилась напротив мага, подперев стенку.

Я ждала ответа, рассматривая как перекатываются в ловких пальцах крохотные бусины четок.

— Микарт? — напомнила я о своем присутствии. Маг не отреагировал. — Микарт!

— Я не могу тебе этого сказать! — выкрикнул Темный, буквально выпрыгивая из кресла. — Это не в моих правилах!

Микарт подлетел ко мне, навис, упираясь рукой в стену, и заглянул в глаза. Мне показалось — смотрел прямо в душу. Что-то мелькнуло во взгляде… что-то, как по лезвию ножа… Ноги предательски, подкашивались, но сила воли заставляла стоять, вытянувшись по струнке.

Сколько же властности в Темном! Сколько усмиренной стихийной силы!

— Послушай, Микарт, — еле слышно обратилась я к магу, — чтобы тебе ни говорили пророчества, чтобы ни обещали, ты должен знать — все в твоих руках. Человек сам вершит свою судьбу. И самое главное: судьба будет подсовывать тебе одну и ту же дорогу, будет подводить тебя к одной и той же развилке до тех пор, пока ты не выберешь верный путь. Недаром ты знаешь слова — «и ниёр вурту». Недаром мы их повторяем из раза в раз.

Глаза Темного забегали. Уж не знаю, что он прочитал на моем лице, но вот его лицо выразило совсем не то, что я пыталась донести до соображения.

— Ты собралась куда-то уходить без меня? — нахмурился маг, еще ниже склоняя голову. — Зачем ты мне это говоришь?

— Ты сам недавно мне сказал, что я много говорю, не так ли? — я лукаво улыбалась Темному.

Я уже приняла решение, мне только надо было бы усыпить бдительность мага и обезопасить остальных. Как бы ни издевался надо мной Микарт, как бы ни старался подгрести под себя, как бы ни грубил и ни оскорблял — все это он делал из-за большого старания. Сначала старался не замечать меня, потом старался уберечь меня от глупостей, еще старался доказать свою правоту, а теперь старается показаться заботливым и внимательным.

Следовало наградить такого старательного мужчину. И избавить всех от адских мук.

Я приподнялась на носочках, сжала пальцами его подбородок и повернула голову к себе той стороной, которая постоянно страдала из-за меня. Возле уха, скрываясь в коротко стриженных волосах, алели мелкие порезы, само ухо, порванное ледяными клыками снежного монстра, было стянуто нитками и все еще хранило следы лечения.

— Заживает, как на собаке, — прокомментировала я, проводя пальцами по коже у виска.

Отросшая за несколько дней пути щетина кольнула ладонь.

Микарт медленно повернул голову, мои глаза оказались на уровне его губ.

— Если бы еще и сердце залечивало так же быстро свои раны, — прошептал маг, заводя руку мне за спину.

Я знала, я верила, что Микарту больно. И если бы не его грубость и упрямство, если бы не его перепады настроения, возможно, я бы решила отдать предпочтение не воину.

Наступил ли момент истины, или я уверилась, что не стоит больше тянуть… в любом случае, я решила, что мои поступки в этой жизни верны. А если нет — судьба снова отправит меня на развилку дорог. Я прикрыла на секунду глаза, обвила руками шею мужчины.

— Ты слишком горяч, — Микарт коротко кивнул, соглашаясь со мной, — и в этом твоя особенность. Ты слишком откровенен, — я говорила, касаясь губами его губ, — и в этом твоя прелесть. Ты слишком самовлюбленный, — провела носом по линии подбородка, — и в этом твоя правота.

Рука мага все еще покоилась у меня над головой — Темному было трудно стоять на ногах.

Мои силы тоже были на исходе. И оставалось только удивляться выдержке мага. Я знала — нежность не во вкусе таких мужчин, как Темный. Если Микарт вдруг будет ласков, заменив страсть на изящество, это будет уже другой мужчина. Домашний.

— Твоя судьба уже изменилась, — шептала я, шевеля волосы на его затылке, — но тебе не хватило смирения принять ее такой, какой она к тебе пришла.

— А как же — человек сам кузнец?.. — заканчивать фразу не было необходимости, да и я не позволила.

Маг отвечал на поцелуй с нарастающей страстью. Ноги уже не держали ни его, ни меня.

Медленно сползая по стене, я шарила руками по разгоряченной борьбой коже мужчины, я уже почти ни о чем не думала, отдаваясь полностью на волю желаний. Напоследок мелькнула мысль, что обстановка не слишком интимная — крики и смех, яркий свет — и махнула рукой, призывая светлячком спрятаться под кровать. Но ничего не произошло. Я замерла, не отрываясь от Микарта, открыла глаза. Маг тоже застыл, настороженно вглядываясь мне в лицо, и ожидая новых действий от меня.

Но меня уже не это интересовало. Я отодвинула лежащего прямо на мне Темного, протянула руку к светляку — тот не пошевелился. Микарт напряженно наблюдал за моими потугами, но не спешил вмешиваться.

Я забеспокоилась сильнее, когда не смогла сосредоточиться на «зачерпывании» силы из подземного источника.

— Что? Что это? — я оттолкнула Темного, выбираясь из объятий. — Ты меня чем опоил?!

Микарт силился что-то сказать, но я не слышала. Я снова и снова пыталась потянуть силу огня, но ничего не выходило.

— Ты меня чем опоил?! — повторила я вопрос, разворачиваясь к Микарту и сверля его взглядом. — Ты что наделал?

Темный выглядел растерянным. Морщил лоб, протягивал ко мне руки.

— Не тронь меня! Верни, как все было! — я не унималась, все больше злилась, и все больше кричала.

Наконец, Микарт не выдержал моей истерики, схватил за руку и потянул на себя — я упала прямо на мага. Зажав меня в тисках, заставил прекратить брыкаться и объясниться.

— Я не могу воспользоваться своей силой! — я готова была рвать и метать.

— Я ничего не делал…

— Не ври! — пытаясь вырваться из захвата, я молотила воздух ногами, но сдвинуть монолит мне было не под силу.

— Да не вру я! — решившись на риск, Микарт отпустил меня, но лишь слегка, так, чтобы я смогла развернуться к нему лицом. Теперь мы стояли на коленях, упираясь лбами, как два барана.

— А кто тогда? Кто сделал со мной это?!

Держа меня за предплечья, Темный принялся сканировать мое тело. Взгляд его задержался на моих губах, плечах, переполз к груди, затем все ниже и ниже, пока не достиг стоп.

— Что у тебя на ноге? — глухо произнес Микарт, отпуская меня и хватая меня за пятку. — Что это?

Я опустила глаза: Темный приподнял замшевую ткань штанов и провел пальцем по тонкой змейке подаренного украшения.

— Подарок, — пролепетала я, мгновенно успокаиваясь.

— Хорош подарок, — с надрывом похвалил Микарт, — Сивральвэ подарила?

Темный поднял глаза, и, глядя на меня темнотой ночи, горько усмехнулся.

— Что? — я терялась в догадках. — Что это?

Но вместо ответа Микарт с силой дернул за цепочку — та не поддалась. Врезалась дикой болью в лодыжку и подкосила, словно мечом.

— Больно! — пискнула я, наблюдая, как набухают капли крови на белой коже.

— Поздравляю тебя! — сверкнул глазами маг, резко поднимаясь на ноги. — Вставай! Пошли!

— Куда? — я подала руку и вмиг взлетела в поднебесье.

И в прямом, и переносном смысле — Микарт не просто помог встать, дернув меня за руку.

Как говорится, одной рукой дари, второй — властвуй. Темный буквально подбросил меня в воздух, подхватил за талию, и вернулся к тому, чем мы закончили. Вырваться не было ни малейшего шанса. Как и желания. Меня все дальше увлекал бурный поток испытываемых эмоций. Я задыхалась от страсти. Мерещилось, что пол ходит ходуном, и уже ни о чем не хочется думать. Каждый выдох казался последним.

Все прекратилось слишком резко. Микарт со стоном отстранился, опустил голову, пытаясь восстановить дыхание, а затем поднял на меня взгляд, полный злобы. Но не на меня…

— Сейчас я покажу тебе, кому следовало бы доверять, а кому нет, — и направился на выход, увлекая меня за собой.

Я терялась в догадках, точно так же, как путалась в ногах. Я снова была сбита с толку перепадами настроений Темного. И в еще большей степени уверилась, что пора заканчивать эти пляски — ни к чему хорошему они не приведут.

Мы спустились к шумным гостям. Микарт застыл в дверях, привлекая к себе внимание.

Затем дернул меня за руку и вытолкнул на середину комнаты. Незнакомые мне мужчины повскакивали с мест, пытаясь предотвратить позорное падение.

— Что ты себе позволяешь? — возмутился кто-то.

— Что она себе позволяет?! — перебил Микарт, стреляя глазами в Сивральвэ.

Ведьма изобразила искреннее удивление.

— Что ты сделала, Сивральвэ? — вкрадчиво произнес Темный. — Что ты сделала с браслетом?

Меня тоже крайне интересовал этот момент. Я отбилась от заботливых рук, и, встав в позу «руки в бока», тоже уставилась на ведьму.

Ворожея плавно поднялась, вышла из-за стола.

— О каком браслете идет речь? — деликатно уточнила ведьма, переводя взгляд с меня на Микарта.

В комнате воцарилась тишина. Ни один из присутствующих, не желая пропустить ни слова, застыли гипсовыми изваяниями.

— Вот этот браслет, — я выставила босую ногу, сверкнув камешком на застежке.

— Очень красивая и ценная вещь, — подтвердила качество подарка ворожея. — Так что с ним не так?

— Я не могу его снять, — зло прошипел Темный, — почему?

— А зачем тебе его снимать? Мешает? — Сивральвэ была само обаяние.

— Я не смог его порвать! — рявкнул маг, направляясь ко мне, и присаживаясь у ног. — Чем ты его укрепила?

Сивральвэ, похоже, не собиралась отвечать — стояла и рассматривала убранство комнаты.

— Ведьма! — крикнул маг, возвращая с небес на землю замечтавшуюся Мышь. — Скажи, зачем тебе нужен браслет на ее ноге.

— Это не мне нужен, — став мгновенно серьезной, произнесла Ведьма, — это нужно в первую очередь ей.

— Зачем? — требовательно спросил маг.

— Зачем? — хмуро отметила я.

Сивральвэ медленно подошла к нам. Микарт предупреждающе выставил руку вперед, снова задвигая меня к себе за спину.

Ведьма отодвинула мужскую руку, подошла вплотную ко мне, погладила по волосам.

— У тебя великий дар, милая, — ворожея добро улыбалась, — но ты не умеешь им пользоваться. Я дала тебе шанс развить этот дар.

Я плохо соображала, а Микарт — и того хуже.

— Какой дар? — возмутился Темный, перехватывая и убирая руку, ласково глядящую меня по голове.

— Девушка умеет залезать в головы, — Сивральвэ аккуратно выкрутила руку, освобождая запястье, — но она не пойдет дальше, если ее будут отвлекать всякие мелочи.

Последние слова были обращены явно к Микарту, потому что буквально сочились злобой.

— Мне это не надо! — возмутилась я.

— Ей это абсолютно не нужно! — подхватил Темный.

— О, — ведьма сделала большие глаза, — это нужно не только ей! Это нужно и тебе тоже, Микарт. И не надо меня перебивать!

Воздух сгустился, напитываясь злобой.

— Этот браслет уже не позволил сделать ей ошибку! — тем временем продолжала ведьма. — Ведь ты хотела уйти, правда?

Я в ужасе отшатнулась от Болотной Мыши.

— Что? — Микарт обернулся ко мне. — Ты хотела уйти?!

Я испуганно пятилась назад, не в состоянии вымолвить и слова. Ворожея злорадно усмехалась.

— Куда ты хотела уйти? — продолжал выпытывать Микарт, наступая на меня.

— Я хотела, чтобы все закончилось! — выпалила я, в надежде, что мое «тяв» заглушит рык Темного.

Вроде получилось — Микарт обернулся к ведьме. Та меланхолично перекатывалась с пятки на носок.

— Сними браслет, — тихо приказал маг.

— И не подумаю, — легко не согласилась ведьма, — в этом случае проиграют все.

Пока Микарт отвлекся на Мышь, я села на лавку, попыталась расстегнуть застежку браслета — не выходило.

— Твоя девочка получила силу, которой не умеет управлять, — продолжала оперировать фактами ворожея, — я ей помогла. Кроме того, мы еще не нашли Кильвара.

Я сидела, подобрав ноги под себя, и пыталась не разрыдаться. Мой план провалился. Мне придется и дальше терпеть издевательства и насмешки судьбы. И теперь вряд ли Микарт оставит меня хоть на миг одну — будет бояться, что я решу уйти иным способом.

И, похоже, к такому же выводу пришел и сам Темный, потому что обернулся, смерил меня диким взглядом и сказал:

— Иди спать, Вирай. Завтра рано вставать.

И я ушла. И не потому, что готова была исполнять приказы красавчика, а потому, что самой хотелось побыть наедине с собой. И поговорить. Разобраться с ситуацией. Совершенно неясной и запутанной.

— Это какой-то бред! — сокрушалась я, усаживаясь в глубокое жесткое кресло, обхватывая руками подушку, которой недавно швырялась. — Каждый имеет козырь в рукаве. Каждый готов спорить и контролировать другого. И никто не идет на уступки. Никто не болеет бескорыстностью.

Я отвернулась от мира, уставилась в клетчатое окно — считать звезды. Они, кстати, не отличались ни яркостью, ни светом от моих родных. Привычных мне.

Что мне теперь противопоставить магу воды? Нечего. Теперь смогу «выехать» только на личном обаянии. Однако, репутация подорвана: непоследовательное поведение, противоречащие друг другу поступки и высказывания. Все! Я голый король…

Что я могу предложить Сивральвэ? Что пообещать, вытребовав свободу? Не верю я в ее чистосердечное желание помочь. Конечно же, я бы отказалась, если бы она напрямую предложила «пленить» меня! Говорил мне Микарт — хитрая она. Завязана на интригах.

Приправлена коварством. Вот бы запечь ее с корочкой!

— Сама с собой разговариваешь? — донеслось из темноты коридорчика.

— Иногда полезно с умным человеком поговорить, — огрызнулась я, снова отворачиваясь к окну.

А я и не заметила, как начала говорить вслух…

Микарт не спешил выходить на свет. Но ему и не надо было, я и без света чувствовала — изучает, ласкает взглядом. Привычку поглаживать пальцем бровь в минуты задумчивости я притащила с собой и в этот мир.

Темный все же вошел в комнату.

— Ты можешь приглушить свет? — спросила я, застигая мага на полпути ко мне.

Дальше все было просто: Микарт стукнул по стене два раза, как когда-то делал в шатре — свет медленно стал гаснуть. Затем что-то чиркнуло — комната наполнилась густым абрикосовым сиянием.

Не проронив ни слова, маг неспешно опустился в кресло напротив. Подняв на него глаза, пересеклась взглядом. Долго играть в гляделки не было настроения. Голова очистилась от мыслей и теперь гудела, как оставленный на ветру опустевший жбан.

— Мне очень жаль…

— Иди к черту! — ставшая вдруг чудовищно тяжелой подушка полетела в Микарта.

Магу было достаточно пошевелить пальцем, чтобы отбить снаряд. Правда, пришлось его немного намочить. Ведь не маг воздуха — маг воды сидел передо мной.

Я сорвалась с места и ринулась в темноту комнаты.

— Вирай, это бессмысленно, — ударило в спину, словно обухом, — сейчас ты в ее власти.

— С чего ты взял? — я обернулась, решив, что рано ушла.

— Она с одной стороны, права…

Удивил, ничего не скажешь.

— Это ты что только что сказал? В чем она права? В том, что обманом ограничила мои конституционные права?

Микарт недоверчиво приподнял бровь:

— Какие права?

— Человеческие! — я снова начала движение — теперь вдоль борта кинг-сайз-бэд. — И в чем она права?

— Хотя бы в том, что не позволила тебе бросить нас.

Я скрипнула зубами — не стоило Темному снова тыкать меня носом в собственный промах.

— С этим разобрались, — буркнула я, — что еще полезного привнесла в мою жизнь Болотная Мышь? Как по мне, так надо было вообще ампутировать все, что можно было! Тогда я снова почувствовала бы себя человеком.

— Я прошу тебя посмотреть на все случившееся с другой стороны, — Микарт поднялся из кресла.

Я, мельком глянув на него, успела заметить порыв, но маг сдержался и остался на месте.

— Знаешь, — я прищурилась, глядя на Темного, — мне кажется, это не Микарт говорит сейчас…

— А кто? — живо откликнулся на вызов маг.

— Твой брат обычно более рассудительный, — запрокинув голову и раскинув руки, я упала спиной на мягкую кровать, — в его устах подобные слова звучали бы более убедительно. А ты…

— А что я? — Микарт стоял на месте — я видела его десятками отражений в глазах не уснувших пауков. — Мне почему нет веры?

— Это не твой стиль, Микарт, — я вдруг вспомнила, что не успела принять ванную, а перед долгой дорогой неплохо было бы освежиться. — Рассудительность тебе не к лицу.

Стоило больших усилий заставить себя подняться. Темный так и продолжал стоять посреди комнаты, отражая свет пляшущих на фитилях огоньков.

— Ты куда? — я не ответила. — Ты что, обиделась?

— Нет, я за топором…

Оценил ли по достоинству мою шутку маг — не узнала, потому что цели были поставлены совсем другие.

Сивральвэ предпочла испариться. Нашла место для ночлега с приятной по ее мнению компанией. Вот, почему-то ее я не осуждала. Вольная птицы — эта Болотная Мышь. А когда вспомнила Кильвара в борделе — царапнуло в груди. А когда вспомнила Микарта в окружении белокурых богинь — сдавило с такой силой, что из глаз посыпались искры.

Скромная умывальня, что пряталась под лесенкой на второй этаж, оказалась свободной.

Аккуратная, крохотная — как сюда влезают добротные хозяйские мужики?

При всей моей недееспособности хлопнуть ладошкой по стене два раза мне было несложно — свет медленно разгорелся. Пока намыливалась, успела перевернуть в голове огромный ворох мыслей. Последовала совету Микарта — посмотрела на свое увечье с другой стороны. Неужели я смогу научиться влезать в головы людей? Не будет ли это более сильным оружием, чем управление огнем? Чем опасно ментальное «слияние» с другой особью своего подвида? Сколько вопросов… кто меня будет этому учить? А кто меня будет контролировать? Ведь, если я так расстроена потерей магических способностей, и в первую очередь, по причине утраты власти, тогда что же случится с моими мозгами, когда я доберусь до чужих? Простите за тавтологию…

Когда я, наконец, соизволила выйти, в доме стояла кромешная тень. И гробовая тишина.

Либо спят все, либо ушли.

— Долго ты…

Меня дернуло, как от удара током.

— Микарт! Проклятый ятедамбль! — влажное полотенце полетело в темноту, предположительно в место расположение самого мага но, не добравшись до цели, воспарило в воздухе. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Я тебе уже говорил, — маг подставил руку, и на ладонь легло уже высохшая банная принадлежность. — Я теперь одну тебя никуда отпускать не буду.

Я укоризненно покачала головой. И попыталась пройти мимо сидящего на ступенях мужчины. Его рука перекрыла мне путь, цепко ухватив балясину. Обойти его с другой стороны не представлялось возможным — слишком узка лесенка, слишком широкие плечи.

Я молча ожидала, когда маг соизволит поднять шлагбаум. Мне нечего было ответить на провокационное «никогда от тебя не отстану», поэтому я просто ждала.

Сначала Микарт перестал дышать. Затем его рука дрогнула, переползла на мою коленку. У меня скакнуло давление — уши заложило.

Надо было стоять и я стояла. Надо было терпеть и я терпела. По разгоряченной коже волна за волной скользил студеный зимний ветер. Глаза готовы были закрыться, выдержка — предать. Микарт резко обхватил руками, почти подбивая меня под коленки, но я устояла.

Притянув к себе, Темный уткнулся лбом мне в живот, согревая жаром своего дыхания.

Меня затрясло так, что пришлось схватиться за перила.

— Ты замерзла, — вдруг заметил маг, и отпустил, чтобы тут же подхватить на руки.

В комнате с огромной кроватью под тяжелой тканью балдахина все так же загадочно плясали тени.

Мы продолжали молчать. Я избегала взглядов Темного. Отчаявшись, Микарт отпустил меня. А я снова смотрела на него чужими глазами.

Как это странно и завораживающе — знать, что рядом с тобой лежит мужчина, считающий тебя своей единственной. И как насмешка судьбы — предпочитать видеть рядом с собой другого.

Я никак не могла выровнять дыхание, сердце норовило споткнуться и замереть, испугавшись падения в бездну. Мне было интересно, у того, кто сейчас не дышит у меня за спиной, мысли о чем?

Я видела — Микарт не спал. Но задавать вопросы посчитала лишним. Завтра предстоит долгая дорога. И что изменилось, после того, как он сказал «больше не оставлю тебя одну»? Ведь так было и раньше… я убегала — он догонял. Он убегал — я догоняла. Детские игры…

Судьба… предназначение… навеки вместе… Стоп! Судьба и навеки вместе… Как там говорили про гадание? Появится кто-то и скажет три волшебных слова и судьба Темного изменится. Но он утверждает, что я его судьба, и жизнь его изменится только со мной. То есть во второй половине предсказания, снова тавтология — я могу предположить, что судьба Микарта изменится только рядом со мной. И раз он так сильно держится за меня, значит, должна измениться к лучшему!

Как хорошо… Хорошо-то как! Теперь можно и поспать.

Как ни странно, но в родовое поместье Темного — в замок на острове — мы не поехали, а прыгнули. Я и хмурый Темный. Стражи помчались верхом, а Сивральвэ предпочла преодолеть расстояние, разделявшее хутор и замок, своим ходом.

Первым делом меня накормили, не спрашивая, чего я хочу, но принесли именно то, о чем я мечтала, подбирая слюнки и принюхиваясь к запахам, доносившимся из кухни. Пока я занималась нежным мясом мелкого зверька, Микарт размазывал кашу по тарелке. В прямом смысле.

— О чем думаешь? — невоспитанно — с набитым ртом — спросила я.

— О дороге, — взгляд Темного, как и его мысли, блуждали где-то далеко за пределами моего понимания. — Большое количество прыжков — трата большого количества энергии. И даже глубинных запасов.

— Так, и?

— Восполнять придется, — маг соизволил взглянуть на меня.

От таких взглядов, знаете ли, хочется провалиться под землю или бегом бежать в кровать. Я отказывалась принимать игру в гляделки, как и те намеки или сигналы, что посылал сейчас Темный. Чего надо — говорите прямым текстом.

— Очень жаль, что я не могу тебе помочь, — я снова вернулась к поглощению пищи.

— Почему? — маг обиженно насупился.

Вместо ответа задрала ногу выше стола и в очередной раз продемонстрировала подарок ворожеи.

— Мне твоя огненная сила без надобности, — скривился маг, возвращаясь к прерванному разговором процессу — размазыванию каши по тарелке. — Мне другое может помочь…

— Покажи мне какой-нибудь документ, в котором четко описывается и экспериментально доказывается, что это что-то «другое» помогает восполнить энергетический запас мага, и я подумаю над твоим предложением.

Я вытерла руки полотняной салфеткой и встала из-за стола.

— Ты не покажешь мне на карте, куда забросил Кильвара?

Раньше я не была в кабинете Микарта. Впрочем, и желания побывать в этом помещении если и было, то мгновенно улетучилось, стоило мне узреть спальное место.

— Это у тебя как — не отрываясь от производства? — я кивнула на кровать, проходя через комнату и усаживаясь на подоконник.

— Не понял, — Микарт одарил меня взглядом доктора Ватсона.

— Я говорю, кровать у тебя в кабинете стоит или кабинет вокруг кровати оформлен?

Маг снова не понял.

— О, — я протяжно застонала от недопонимания, — ты спишь в кабинете или работаешь, а в перерывах отвлекаешься на сон?

Наконец, мой специфический юмор достиг нужных центров обработки информации в мозгу Темного, и он задумался. Тем временем мне представилась возможность обозреть внутреннее убранство двора замка с противоположной моей комнате стороны.

Стражи уже успели добраться и активно занимались подготовкой к следующему этапу дороги.

— Слушай, Микарт, — я обратилась к закопавшемуся в рулонах бумаги магу, — а твои красавцы тоже с нами прыгать будут? Тогда тебе точно понадобится гарем с собой тащить.

На мою насмешку Темный отреагировал не сразу. Зато, когда соизволил поднять глаза, мне достался столь красноречивый взгляд, что я уж было подумала — придется мне отдуваться за весь гарем. А потом хмыкнула — не на ту напал!

— Сивральвэ еще не вернулась? — сменила я тему раньше, чем Микарт перешел от угроз к действиям.

— А зачем она тебе?

— А кто меня будет учить «цеплять» чужие сознания? — я соскочила с подоконника — ничего интересного на дворе.

— Она и будет, — буркнул маг, расстилая приличный кусок пергамента на огромном письменной столе, и роняя на пол бумаги и письменные принадлежности.

— Слышишь, Микарт, — не унималась я, примеряясь и дальше изводить Темного вопросами.

— А кто у вас тут учит магией пользоваться? Академии какие?

— Кто хочет учиться — тот учится. И в школах, и в академиях, — совершенно не раздражаясь, сообщил Темный.

Норовившая скрутиться карта была грубо пригвождена массивными пресс-папье и распята на столешнице.

— А ты учился? — я подошла к Микарту. Теперь нас разделял стол.

— Я учился, но дома.

Темный выпрямился, и, подперев рукой подбородок, принялся изучать рисунок. Я тоже решила рассмотреть карту.

Ровный квадрат водной глади — пространство мирового океана — отвоевал у суши ровно половину изображения. Два континента: один большой, второй поменьше — примерно, как соотносятся наша Африка и Австралия. И такое впечатление, что кто-то очень голодный у большой Африки оттяпал часть, а затем выплюнул с другой стороны океана. Словно, был кусок батона, а затем его надкусили, и оставили большую букву «С», а оторванный шмат забросили ей за спину, как рюкзак.

— Ну, и где мы, а где Кильвар? — выкручивая голову, чтобы прочитать названия, уточнила я.

Маг достал из шкатулки какие-то фигурки, установил одну на зеленом поле большого материка — прямо на побережье внутренней стороны буквы. А вторую фигурку разместил на острове-рюкзаке.

— Получается, чтобы добраться до твоего брата, нам придется пройтись по полям и лугам, а потом перепрыгнуть горы и переплыть океан? — я прошлась пальчиками по пути следования.

Микарт деликатно, но настойчиво попросил убрать руку.

— К сожалению, половину пути нам придется лететь…

Пришлось сдерживать попытки глаз вылезть из орбит.

— Почему это — к сожалению?

— А ты любишь летать? — не меньше меня удивился маг.

И вот тут я начала сомневаться в надежности своих соображений.

— А на чем здесь летают? — я почесала мочку уха, обнаружив, что нет одной сережки. И где я ее потеряла?

— А у вас на чем? Ты чего крутишься?

— Серьгу потеряла, — отмахнулась я, направляясь к подоконнику, — на самолетах у нас летают.

— А у нас — на кораблях.

— С парусами?

— Ну, — засмеялся Микарт, — паруса могут позволить себе только самые богатые.

Не найдя серьгу возле окна, я вернулась к столу, и присела.

— А на чем же тогда держится посудина в воздухе?

— На силе, — пояснил Микарт, тоже присаживаясь. — Магия двух стихий — воды и воздуха.

На ковре украшение я не нашла. Села, сложила ноги по-турецки, и снова задала вопрос:

— Маг воды держит высоту, а маг воздуха крутит педали?

— Чего крутит? — Микарт сощурился.

— Педали, — повторила я, — ладно, надеюсь, увижу все это своими глазами и пойму.

— А что такое самолеты?

— Большие железные птицы.

— А, — протянул понятливо маг, — так вот, как они летают…

— Они не машут крыльями, — обломала я Микартову фантазию.

Темный «завис».

— А как же?..

— Один шаман бьет в бубен, второй — крутит педали, — я развела руками, вроде как — я тут ни при чем.

— Вы что там делаете? — раздалось из-за спины мага.

Я выглянула и помрачнела — Сивральвэ объявилась.

— Вирай, ты ничего не потеряла?

— Даже если и потеряла — назад не приклеить, — огрызнулась я.

Микарт хмыкнул.

— А ты не больно радуйся, Темный, — ворожея подошла и похлопала сидящего на полу мага, — как ты думаешь, на ком мы будет тренироваться?

Тревога, перерастающая в испуг, вдруг заполнила глаза Микарта.

— Но-но, не бойся, — успокоила Сивральвэ, опускаясь на корточки, — или ты предпочтешь, чтобы в ее голове побывал кто-то другой?

— Нет, — грубо отрезал маг, отталкивая ведьму и протягивая руку ко мне, — никто, кроме меня!

Вытащив меня из-под стола, крепко прижал к себе, так, что дух выбило. Откуда столько нежности?

— Ну-ну, — ворожея упала в широкое кресло, закинула ногу на ногу, — Микарт Темный проявляет заботу о ближнем… Это достойно кисти фломастиранских мастеров.

Немного ослабив хватку, Микарт одарил ворожею холодным взглядом, а затем посмотрел мне в глаза.

— Я тебе верю…

Первый урок был назначен на вечер. Установив над двором невидимый глазу купол, Микарт приказал воинам начинать разминку. Падающий снег постепенно запорошил мистический потолок, снежинки, словно любопытные девчушки, прилипали своими резными лапками к экрану и жадно ловили каждое движение стражей.

— Красавцы! — похвалила мужчин ворожея, толкая меня плечом.

Мы сидели под тем же куполом на укрытой теплыми шкурами каменной стене и болтали ногами. По всему периметру двора слуги развесили болотные огоньки — все на одном уровне и на одинаковом расстоянии друг от друга. Свет мягко ложился на головы стражей, плясал в изгибах начищенных доспехов.

— Еще немного надо подождать, и они разденутся, — ведьма радостно потерла руки. — Скоро им станет жарко. И не только им.

Микарт, встав в пару с самым рослым воином, четко отрабатывал удары шестом.

— Здорово, правда? — Сивральвэ отвлекла меня от созерцания прекрасного. — Это, конечно, не Кильвар со своими друзьями, — ведьма взмахнула руками, воображая, что в руках держит мечи, — но тоже неплохо.

Я тяжко вздохнула.

— Ты его видела? — спросила я, не отводя взгляда от дерущихся мужчин.

— Нет, — ведьма совершенно правильно поняла мой вопрос, — я видела только место. Но он жив, я знаю.

Я качнула головой в знак благодарности.

— Итак, — взбодрилась ворожея, — учимся цеплять, простите, мужчин.

Я оценила шутку, улыбнувшись.

— Для начала надо изучить объект.

Я проследила за взглядом ведьмы — Микарт.

— Какой же это объект? — возмутилась я. — Это субъект.

— Называй, как хочешь, главное — не отвлекайся, — принялась за наставления Сивральвэ, — следи за ним. Создай простой образ. На кого он похож?

О, вот с этим у меня никогда не было проблем — я всегда любила играть в ассоциации!

— Вода, — выпалила я.

— И только? — переспросила Сивральвэ. — Ты уверена? Посмотри еще немного…

И я смотрела. Микарт, перетекал из одного положения в другое, как вода. Но стоило противнику сделать выпад, как тут же Темный обретал каменную жесткость, о которую разбивались любые попытки атаковать и застать врасплох. Он вился ядовитым плющом, и стелился дымом. Он мог сверкнуть солнечным лучом и рассыпаться прахом. Он, как песок, утекал сквозь пальцы, и выстраивал ступени в поднебесье.

— А теперь, — таинственно произнесла ворожея, — представление начинается.

Не в состоянии оторвать взгляда от пляшущего с шестом Микарта, я автоматически дала свое согласие. Хотя, кто у меня спрашивать будет?

Сивральвэ хлопнула с ладоши — по крытому пеленой снега двору прокатился громоподобный звук. И в тот же миг светляки, неподвижно висевшие на стенах, пришли в движение. Хаотично перемещаясь, огни гасли и вспыхивали с разной скоростью. В глазах начало рябить.

— Ты следишь? — переспросила у меня ведьма.

— Да, — я действительно продолжала следить, вцепившись пальцами в шкуру.

— Усложняю задачу, — шепнула ворожея, обращаясь только ко мне, и снова хлопнула в ладоши.

Вот, говорят же, что самое интересное происходит тогда, когда человек моргает. Так и со мной. От громкого хлопка я дернулась и моргнула, а когда снова присмотрелась, обнаружила на плацу только Микарта. Один, два, три… насчитав дюжину магов, я обернулась к Сивральвэ.

— Иллюзия?

— Она самая, — непонятно чему радовалась ведьма. — Ищи настоящего.

— Того, который вода? — больше для проформы уточнила я.

— Его, — подтвердила ворожея, хоть вопрос и не нуждался в ответе.

Я снова стала присматриваться — да как тут разглядишь того единственно правильного Темного, если огни мельтешат, фигуры меняются, и все равны, как на подбор…

— Не глазами смотри, не глазами, — сахарно произнесла ведьма и протянула мне круглую свежую грушу инжира.

Я отказываться не стала. К тому же — еще один отвлекающий момент. Приятно и полезно.

Стоило мне отвлечься и после первого укуса взглянуть на дерущихся свежим взглядом, как я тут же определила своего Темного.

— Вот он! — не сильно обрадовано сообщила я, указывая на одного из воинов-близнецов.

— Молодец, — похвалила меня ворожея. — Еще раз усложняем задачу. Микарт!

Я не успела заметить, кто из дюжины кивнул, да и кивнул ли вообще…

Зато следующее, что произошло, не заметить было невозможно. Как по команде, все дерущиеся остановились, отбросили шесты своим помощникам, наблюдавшим с похожих на наши с ворожеей насестов, а затем, одним слаженным движением сорвали с себя рубахи. Сдержать стон восхищения я не смогла. Рядом рассмеялась ведьма.

— Ты знала! — возмутилась я, оборачиваясь к Сивральвэ, и пытаясь восстановить дыхание.

От неожиданности недоеденный инжир укатился во двор — под ноги стражам-Микартам.

— Это все для тебя, медовая моя, — проворковала Сивральвэ, описывая ладошкой полукруг над головами воинов.

Я снова вдохнула полной грудью, чтобы отблагодарить, искренне отблагодарить ворожею, но тут же сдулась — в воздух взметнулись десятки молний и каждый всполох приземлился в руку мага. Вытянувшись по струнке, Микарты отсалютовали нам с ворожеей, наполнив пространство звоном стали, и тут же вступили в схватку друг с другом.

— Позер, — шикнула я, но кого обманывать — оторвать взгляда от действа не могла.

Задумка мага и ведьмы стала понятна мне лишь спустя некоторое время. Под куполом становилось теплее. С неба начал капать дождь. Разбиваясь о разгоряченную кожу дерущихся, отскакивая брызгами от летающих и кажущимися невесомыми булатов, вода украшала воинов сказочными узорами. Напряженные до предела мышцы отсекали ненужные движения, увлекали танцем. Я сидела с открытым ртом, позабыв о поставленной задаче.

Это вам не стриптиз, исполняющийся мармеладными и рафинированными мальчиками.

Кожа хоть и казалась золотой в свете огней, однако изобиловала изъянами — шрам под правой лопаткой, фиолетовое пятно на левом плече, все еще красные царапины от когтей снежных зверей.

Воспоминания о ночи в лесу окатили ушатом ледяной воды. Я бросила короткий взгляд на дерущихся. В ответ на мой выпад в толпе воинов вдруг вспыхнул огонь, но его заметила лишь я. Острым, словно лезвие ножа, взглядом настоящий Микарт чиркнул прямо по сердцу.

— Ух, ты! — восхитилась сидящая рядом ворожея. — Вот это отдача! Эксперимент удался…

И не дожидаясь никого, поднялась, чтобы покинуть оголенное общество. Я проводила Сивральвэ холодным взглядом, и уже собралась последовать ее примеру, но была остановлена магом, подошедшим совершенно незаметно.

— Тебе понравилось? — Микарт подбросил в воздух что-то круглое, затем в падении рассек это нечто мечом, и уже в самом конце, когда мячик приземлился к нему в руку, протянул мне. — Хочешь яблочка?

Глаза мага лучились задором. Только детского в этом сиянии было совсем мало.

Я приняла угощение, спрыгнув с невысокой подпорной стены. В одно движение, нарушив личное пространство мага, оказалась в непосредственной близости, медленно подняла голову, пробежавшись взглядом по влажной коже.

Яблоко было мгновенно забыто Микартом. Он следил за моим взглядом, затаив дыхание.

Знал, что я дразню, но надеялся на продолжение. Наша немая дуэль продолжалась ровно до того момента, как я неосторожно наступила темному на ногу. Или специально…

— Завтра рано вставать, не так ли? — глянула я невинно, откусывая от сочного плода. Кадык Микарта дернулся, когда я попыталась облизнуть испачкавшуюся в соке губу. — Сладких снов.

Шагая по направлению к своим покоям, я думала: достаточно ли сурово я наказала мага, справедливой ли оказалась месть за содеянное? Ишь, чего удумали — покорить голыми торсами! Не на тех напали!

Однако, стоило Микарту появиться в моей комнате, пресловутые бабочки в животе запорхали с утроенной силой. Хорошо, что их кроме меня никто не видит и не слышит.

Темному было отведено спальное место в чайхане, где он довольно удобно расположился.

И даже предложил присоединиться к нему. Я вежливо и вразумительно объяснила — нам подобного счастья и даром не надо, и со спокойной совестью провалилась в сон.

Утром мы собрались во дворе. Ни единого следа — все запорошено белоснежными хлопьями. Хрустящими. Резными.

— Итак, все готовы? — Микарт внимательно осмотрел вытянувшихся по струнке стражей — никто и усом не повел.

Когда взгляд прищуренных глаз остановился на мне, я, гордясь предусмотрительностью, выставила вперед руки, показывая, что собранный с собой саквояж весит меньше лебединого пера.

— Что это? — не понял Микарт.

— Моя одежда, — пояснила я, — сменная.

Темный утомительно покачал головой, а Сивральвэ умиленно скривилась. Я оглянулась в поисках поддержки — все снисходительно морщили носы. Потому что кроме как у меня, больше ни у кого не обнаружилось поклажи.

— Хотя, — Микарт Кэрроловским котом материализовался у меня за спиной, нежно обнимая и шепча на ухо, — если ты все же решишься помогать мне восстанавливать силы, то можешь брать с собой хоть весь гардероб.

Напоследок Темный сжал меня, прижимаясь своим рельефным телом, легко дунул в волосы, и отошел на середину двора — стражи мгновенно обступили мага, собравшись в круг. Не говоря ни слова, Микарт прикрыл глаза, снова кольнув меня взглядом, и неслышно зашевелил губами.

Меня, как уже это бывало раньше, сжало в одну крохотную точку, а затем разбило на тысячи осколков. Пришлось зажмуриться, а когда я вновь открыла глаза, вокруг царствовало лето.

Микарт все еще стоял, окруженный своими людьми, и глаза не открывал. Все молчали, боясь пошевелиться, словно испугались, что вот-вот чудо-погода улетучится. Привычно чирикали воробьи, издалека доносились заливистые трели певчих птиц, и невыносимо душно пахли луговые травы.

— Держите его! — в мои попытки адаптироваться ворвался оклик Сивральвэ.

Я непонимающе уставилась на нее, а она испуганными глазами — куда-то мне за спину.

Пришлось оборачиваться, чтобы узнать — отчего такой переполох.

Микарт падал. Тюком оседал на землю. И если бы не стражи, молниеносно подхватившие босса, лежать бы Микарту, растянувшись на травке. А может, так даже и лучше было бы?

— Что с ним? — я безразлично повела подбородком, хотя внутренности скрутило в морской узел. — Солнечный удар?

Ответом мне стал разгневанный взгляд ворожеи. Сивральвэ, оставив меня разбираться с собственной совестью.

Показавшиеся поначалу суетливыми, движения стражей вскоре приобрели упорядоченный характер. Микарта забросили на плащ, растянув и превратив в походный вариант носилок.

Я бессовестно наблюдала за происходящим со стороны, не принимая участия в процессе, за что и была пристыжена.

— Вирай! — Сивральвэ, если бы могла дотянуться, дала бы подзатыльник. — Чего стоишь столбом?! Давай нам лошадей!

Странное, не присущее мне чувство пофигизма полностью завладело разумом. Я, лениво кивнув, отвернулась от бегущих в неизвестном мне направлении мужчин, и «забросила удочку». Лошадей не нашла, зато обнаружила непонятное рогатое животное, запряженное и тянущее телегу на массивных колесах. До сознания этого животного достучаться было проще простого — никаких желаний, кроме травки пожевать. Вот его, этого вьючного, я и развернула на девяносто градусов, отправляя навстречу стражам.

— Да что с тобой такое? — я все-таки получила подзатыльник от ворожеи. — Сосредоточься!

— Я, наверное, устала, — промямлила я, решив полежать на травке. Ноги не держали, подгибались.

— Эй, эй, эй! Ты чего? — забеспокоилась ведьма, пытаясь удержать меня в вертикальном положении. Без толку.

Я аккуратно приземлилась, умостилась, и закрыла глаза. Удивительно, но я до сих пор держала связь с вьючным животным. Возница, не понимающий поведения своего питомца, громко ругался, обещал пустить скотину на колбасу, если она сейчас же не повернет обратно на дорогу, лупил длинной тонкой палкой — зверю было все нипочем.

— Вирай, Вирай, — меня трясли за плечо, но отзываться не хотелось. Хотелось плавать в этом удушливом пчелином воске, улетать на волнах дурмана.

Сквозь пелену тумана я слышала обрывки фраз. Каменная пустошь… климат перешейка… травы… иди сюда… тащи… А мне было абсолютно наплевать на того, кому приказывали меня куда-то тащить. А еще больше было наплевать на перешеек — какое смешное слово…

Первый проблеск сознания совпал с насильственным вливанием в меня какой-то отравы.

— Пей, пей, — приговаривала Сивральвэ, заставляя открывать рот и запрокидывая голову.

Горечь заваренных трав на короткий миг прояснило голову, а затем я снова погрузилась в сладкий сон.

… - Тебе здесь нравится? — спросил лежащий рядом Микарт.

Я повернула голову и обнаружила точеный профиль Темного, прикрытый несколькими слоями золотистых колосков. Затем снова повернула голову и подставила лицо солнечному свету.

— Нравится, — согласилась я, — но чего-то не хватает…

Меня вырвало. Прямо на пол. Некрасиво. Я пыталась избавиться от содержимого желудка, силилась отогнать слабость. Кто-то бережно убрал волосы со лба и подал стакан воды.

— Эх, ты, — удрученно начала Сивральвэ, — каменная девушка.

Я непонимающе уставилась на нее, а затем, почувствовав, что сил сидеть ровно больше не было, упала на подушки.

— Как… какая я тебе каменная девушка? — сипло произнесла я — горло царапало наждаком.

— Что с Микартом?

— Храпит твой Темный! — отвернувшись, сообщила ворожея. — А вот ты…

Что там я — дослушать не успела. И не захотела. Посплю — потом поговорим.

Проснулась я затемно. В моей опочивальне тускло светились швы на стенах. Словно кто-то промазал углы и плинтусы светопоглощающей смесью, и теперь она светилась флуоресцентным светом, мягко касаясь ресниц и не травмируя глаза.

Чувствовала я себя бодренько. Голова немного побаливала, но не той болью, которую нельзя перетерпеть. Попробовала подняться — получилось. Оглядела себя — переодета.

Спасибо неизвестному дизайнеру — майка и шорты. Пускай не трикотаж, но тоже очень миленько.

За спиной кто-то тяжело вздохнул, перепугав меня до смерти. Я по инерции оттолкнулась от кровати и в повороте присела на корточки, исчезая из поля зрения того, кто ворочался на постели. Медленно поднимая голову — интересно же рассмотреть, кого уложили спать со мной! — стала приподниматься на ногах, пока не узрела уже знакомую фигуру и подозрительно хищный взгляд.

— Микарт! — я готова была топнуть ногой от досады. — И тут от тебя покоя нет!

Темный ухмыльнулся, переворачиваясь на бок, и нервируя меня своим полуголым видом.

— Я же говорил тебе — без меня ты теперь никуда, — если бы я не знала про его болезное состояние, подумала, что хриплый голос относится к этапу соблазнения.

— Да, поняла я уже, поняла, — пробурчала я, поворачиваясь в поисках питья. — Ты даже в сны мои пробрался…

Если бы я смотрела не в другую сторону, а на Микарта, смогла бы увидеть искреннее удивление на его лице. Удивление, которое, впрочем, долго не задержалось — сменилось довольной улыбкой мурчащего кота.

— Фу, а что вообще случилось? — спрашивать у бессознательного мага «что случилось» было огромной глупостью, но почему-то меня тянуло на «поговорить».

— Я немного перестарался, — перекатившись на спину, доверительно сообщил Темный, — надо выбирать расстояния поменьше.

Ага, выдохся, значит! Вот она — пресловутая мужская самоуверенность! И кого ты хотел покорить этой выходкой, Микарт?

— Хотел поскорее добраться до брата, — словно прочитав мои мысли, продолжил Темный.

А я задумалась — стоит ли ставить галочку в графе положительных черт мага? Наверное, еще подождем…

— Ну, что, ты готова помочь мне восстановить силы? — приподнявшись на локтях и демонстрируя результаты изнурительных тренировок, спросил маг.

И вот, на тебе! Галочка в графе «дебета» уравновешивается галочкой в графе «кредита».

— Знаешь, Микарт, — я все-таки не сдержала язвительности, — судя по твоему настрою, сил у тебя — хоть отбавляй. Так что, веселись без меня.

Сказала, и сама пожалела. Перед глазами тут же встала красочная картинка из борделя.

Рассердившись на саму себя, я залпом выпила остатки воды и с силой, чуть не перевернув крохотный столик, поставила стакан на поднос.

— Ну, что ж, — разочарованно вздохнул Темный, нарочито медленно поднимаясь с постели, — тогда придется брать тебя с собой…

— Куда? — встрепенулась я, одаривая мага подозрительным взглядом.

— Куда-куда… В бордель, — объяснил для непонятливых Микарт, окончательно взбодрившись и аппетитно потягиваясь.

В тусклом свете флуоресцентных полос Темный предстал в еще более выигрышном свете.

И если бы я не сцепила зубы, Микарт смог бы услышать их перестук.

— Я не пойду с тобой никуда, — прошипела я.

— Ты, наверное забыла, милая моя, — маг с грацией породистого скакуна направился в мою сторону, — что я обещал тебе быть всегда рядом.

От прищура холодных глаз спрятаться было некуда, но от длинных рук я все же могла увернуться, оббежав столик и спрятавшись за высокой спинкой кресла.

— Нет, я с тобой не пойду! — улыбаясь во всю, предупредила я Темного. — Я свечку держать не подписывалась.

— Что же делать? — наигранно задумчиво спросил Микарт, присаживаясь на ручку кресла, и подпирая голову рукой.

Сел ко мне спиной, показал тыл, ну, я и расслабилась. Действительно, задумалась — что делать? И поплатилась.

Ухватив за руку, Микарт молниеносным движением переместил меня из-за спинки кресла себе на колени. Я даже пискнуть не успела, как оказалась поверженной на лопатки, а маг, поддерживая меня за спину и поглаживая по коленке, темной скалой навис надо мной.

— Тебе от меня не сбежать, — как заклинание, тихо произнес красавчик, очерчивая кончиком языка контуры моего лица, — судьбу просто так не отпускают…

Я готова была выть от досады — так проколоться!

— Пока не спасем Кильвара — никаких условий! — потребовала я.

Микарт мгновенно окаменел. Лица его видно не было, но руки вдруг напряглись, а сам Темный в секунду стал холоднее мрамора.

— Ты не можешь мне ставить условия, — отчеканил каждое слово, поднимая меня и усаживая вертикально. Взгляд колол кактусовыми шипами.

— Я уже поставила условия, — не менее «дружелюбным» тоном отрапортовала я, избавляясь от цепких объятий. Микарт и не пытался удержать меня.

Как же просто было его завести в дебри злобы… Стоит лишь выразить несогласие и — раз! — Темный вспыхивает, как спичка.

— Если я не могу получить то, чего хочу по-хорошему, я беру это без согласия, — взревел Микарт, поднимаясь из кресла и хватая меня за локоть.

— Больно!

— Потерпишь!

Рывком подгребая меня под себя, Темный впился в губы.

— А вы уже очухались! — вместо спасительного телефонного звонка, прозвучал голос Сивральвэ. — Давайте-ка одевайтесь и вниз! — и строго добавила, глядя, что Микарт и не собирается меня отпускать: — Живо!

Даже после того, как захлопнулась входная дверь, и легкий перестук каблуков затерялся в тиши коридора, Микарт не отпускал меня, а я снова вернулась к мысли о самоубийстве ради возвращения к себе в реальность.

Темный все еще держал меня за руку, пытаясь прочесть в глазах что-то понятное только ему. Ярость постепенно отходила на второй план, черты лица мага смягчались, но признать свою ошибку магу было не под силу. Ему было проще просто оттолкнуть меня и еще раз напомнить:

— Без меня ни шагу!

Вспомнился красивый ножик с аметистовой ручкой, подаренный Сивральвэ. Но перерезАть себе горло или вены, я не собиралась — не мой способ. Нужен быстрый и действенный. Как выстрел или яд…

Боже, о чем я думаю! О самоубийстве, как о выходе из ситуации… Позорище! Я, которая выкарабкалась из застенков сумасшествия после совершенного в реальности убийства! Я, которая смогла забыть все и жить нормальной человеческой жизнью после того, как лишила другого этой самой жизни! Жуть!

Покорив еще немного себя за мягкотелость, и вспомнив, что самое главное сейчас — помочь хорошему человеку, я принялась молча одеваться.

Сивральвэ ждала нас на диване у огромного камина.

— А мы вообще, где? — поинтересовалась я, усаживаясь рядом. Теперь ведьма казалась мне более близким человеком, чем маг.

— Постоялый двор…

— В Дурман-Удэ, — подхватил маг.

— Занятненько, — приподняла я брови, обозначая малую степень заинтересованности.

— Ты бы поостереглась с выводами, — предупредила меня ворожея, протягивая кружку с питьем. — Пей давай.

Сидящий справа от меня маг, первым дотянулся до чашки, шумно втянул запах напитка.

— Зачем это? — удивился, отдергивая руку, когда я гневно хмурясь, пыталась забрать свой чай у непрошенного работника таможни.

— Надо! — настойчиво произнесла ведьма. — Эта девочка из каменной пустоши грохнулась в обморок сразу, как только мы прибыли.

Микарт перевел полный сомнения взгляд на меня. Только я еще и жалость увидела в глазах мага.

— Ну, и грохнулась, — огрызнулась я, пытаясь снова дотянуться до своей чашки, — акклиматизация!

Маг непонимающе уставился на ворожею, но чашку все же отдал. Я принюхалась — приятный терпкий запах. А как отхлебнула — скривилась.

— Фу, гадость какая! — я попыталась поставить избавиться от чашки, поставив ее на столик, но Сивральвэ опередила меня, подставив руку под фарфоровое дно.

— Тебе, милая моя, надо пить это каждый день, как противоядие. Иначе каждое утро будешь уплывать далеко и надолго, — ведьма зорким оком следила, чтобы я допила все до дна.

— Почему каждый день? — я все же осилила напиток, и принялась с жадностью забрасывать в рот небольшие кусочки пахнущей ванилью булочки.

— Потому, что знаменитая на весь край дурман-трава рассыпает свою пыльцу по утру, и непривыкшие к ней люди, впадают в апатию и уносятся на белоснежных крыльях своих мечтаний, — в Микарте вдруг проснулся поэт, — и уже никогда не возвращаются назад.

— Умирают? — с надеждой в голосе уточнила я.

— Нет, засыпают и смотрят сладкие сны, — огорчил меня Темный, лукаво щурясь. — А что тебе снилось, милая?

Я натужно засопела, вспоминая, что мне привиделось. Мое молчание каждый истолковал по-своему: Микарт довольно облизнувшись, откинулся на спинку дивана, а Сивральвэ, довольная вообще непонятно чем, хмыкнула в чашку, чуть не расплескав свой напиток.

Хлопнув в ладоши и растирая меж пальцев воздух, Темный громко вопросил:

— А не перекусить ли нам перед дорогой?

— Какой дорогой? — наши с ворожеей голоса слились в один.

Ответа мы не услышали, так как в открывшуюся дверь ввалились стражи. Шумной толпой, возросшей за счет приглашенных девиц, они громко пожелали здравия нашей троице, и расселись за столами. А я-то сразу и не заметила, что мы с Микартом и Сивральвэ выбрали самые мягкие и удобные места в зале. В камине хоть и не горел огонь, но странная оранжевая подсветка загадочно очерчивала контуры камней, из которых был сложен очаг, и создавала непередаваемую словами атмосферу расслабленности и уюта. Остальное пространство большой залы было заставлено столиками и массивными табуретами и стульями.

Загромыхала передвигаемая мебель, скрежеща деревянными ножками по деревянному полу, засуетились мальчики-служки, принимая заказы и заставляя столы посудой…

— Так перед какой дорогой ты собрался подкрепиться? — оторвал меня от созерцания упорядоченного хаоса вопрос Сивральвэ. — Тебе как минимум два дня надо, чтобы отдышаться и восстановить силы.

— Ну, или одна ночь, — лукаво дернув бровями, проговорил маг, набивая рот едой. Я от грубого намека снова надулась, сжав губы.

— Какой же ты грубый, Микарт, — озвучила мои мысли ворожея. Я благодарно взглянула на свою сторонницу. — Два дня покоя, и никаких походов налево! Понял?

— Угу, — буркнул маг, не поднимая головы и запихивая очередную ложку жаркого в рот.

И как-то неубедительно буркнул Микарт это свое «угу». А затем еще и заинтересованным взглядом кинул мне за спину — туда, где веселились стражи с неприлично громко хохочущими девицами.

В душе заскребли кошки. И не от тоски… Вот ведь, гад, Темный! Набросил на меня свой аркан собственничества, заразил, как вирусом, и я теперь, как собака на сене! И сам не гам, и вам не дам!

Разозлившись на Микарта, выхватила из рук шмат пористого хлеба, набросила кусок дырявого сыра и, фыркнув на прощание, направилась к себе в комнату.

Вот, как же паршиво без часов! Как определить — пора спать или нет? Если я правильно поняла Сивральвэ, сидеть нам в этом городе еще пару дней, значит и вставать рано не обязательно. А значит, и ложиться тоже можно, когда вздумается. Но мне же не хотелось спать!

Отложив недоеденный, и принципе, зря отобранный у Микарта бутерброд, я забралась на кровать. Но все крутилась, никак не могла устроиться удобно. Бурная фантазия все подбрасывала картинки непристойного содержания, и все время в этих миниатюрах принимал участие Темный.

А ведь я могла, да, я могла подглядывать за ними. Но скажите, оно мне надо? Целый день потеряли из-за этой дурман-травы! А ведь могли бы посвятить его учебе…

Когда со стороны входа раздался робкий стук, я доплетала десятую по счету косичку на бахроме.

— Ворвитесь! — отозвалась я на стук, не поворачивая головы.

— Ты одета? — не менее робко, чем стук, прозвучал вопрос Темного.

Я чуть с кровати не грохнулась.

— Тебе, Микарт, чего бы больше хотелось: чтобы я раздета была или одета?

Маг открыл было рот но я успела первой:

— Это был риторический вопрос, — я принялась расчесывать новые пучки бахромы, — и если его задать любому мужчине, ответ будет одинаков в ста процентах случаев.

Уж не знаю, разочаровался маг в моем вопросе-ответе, либо смог узреть юмор, в любом случае, свои чувства он не проявил.

Обойдя комнату по периметру, остановился с другой стороны кровати, и выжидающе застыл. Я сдалась первой — повернула голову.

— Кто там ходит в огороде? — начала я, а Микарт затравлено обернулся, пялясь в окно. — Это я — козел Мефодий…

После последних слов меня одарили взглядом, достойным доктора для душевнобольных. Я тяжело вздохнула.

— Не пора ли нам повзрослеть, Микарт? — я оставила свое занятие. — Ты рассказываешь мне дословно и полностью то пророчество, что тебе наворожили, и мы решаем дальше, что и как…

— Да, не было никакого пророчества! — огорошил меня сообщением Темный, присаживаясь на постель. — Выдумал я все.

— Зачем?

Потянув с ответом, Темный разоблачился до привычного ему ночного гардероба — голый торс, голые ступни, штаны, закатанные до колен.

— Да просто так… чтобы девки не лезли с предложениями руки и сердца!

— А слова волшебные, кто придумал? — решила я подловить мага.

— Да услышал как-то от мычащего невнятно пьяницы…

— Не городи чушь! — я нахмурилась, полностью поворачиваясь к Микарту лицом. — Ты свои слова, говоришь, придумал, но их каждый второй в заведении Коня знал, так почему ни одна девка, желающая затащить тебя под венец, не сыграла роль и не пришла с этими волшебными словами в корчму?

— Потому, как боялись, а вдруг — по пророчеству должен старик прийти, или дитя? Вот и не лезли!

— Тогда почему ты решил, что я не одна из них? Может, я смелости набралась, про пророчество твое наслушалась, и пришла заявить права на тебя.

До сих пор спокойно лежавший на боку Темный, вдруг протянул руку, обвил ей меня за талию и по скользкому покрывалу прокатил прямо к себе.

— Так заяви, — предложил Микарт, заглядывая мне в глаза.

Видит Бог, мне хотелось дать ему пощечину и отодвинуться подальше, а еще лучше — сбросить мага на пол. Но я ведь дала зарок — быть мягкой и ласковой.

— Только после того, как вернем Кильвара…

Темный скрипнул зубами.

— Ложись, — приказал абсолютно холодным голосом.

— И не подумаю! — я сверкнула глазами.

— Ложись, будем учить тебя цеплять мое сознание!

— Будем? — уточнила я, правильно ли услышала окончание слова.

— Будем! — подтвердила со спины ворожея. И когда только успела появиться? — Только не лежа, Микарт. Давайте на пол.

Приказала и плюхнулась прямо на ковер в изножье кровати. В очередной раз выразив сожаление печальным взглядом, Темный поднялся.

— И накинь что-нибудь на себя, — снова приказала ворожея, смотря на меня, но обращаясь к магу. — Вирай, ты иди ко мне.

По угрожающей перерасти в приказ просьбе, я присела напротив ведьмы, сложила ноги по-турецки — привычка. Микарта же отправили сесть за стол. Недовольный разделяющим нас расстоянием, маг попытался вставить свои пять копеек, но был бесцеремонно усажен на стул. Вот что значит сила взгляда!

«А ведь Микарт считает Сивральвэ сильной соперницей, раз терпит все ее выпады!» — вдруг сообразила я.

Тем временем ворожея проследила еще раз за соблюдением правил, и приготовилась дальше раздавать указания.

— Ты помнишь, каким представляла себе Микарта, когда они дрались на шестах? — Сивральвэ смотрела мне в глаза, вселяя трепет и цепляя простым вопросом натянутую до предела струнку.

Сил отвечать не было — я кивнула.

— Закрой глаза и попробуй найти этот образ в ворохе других.

В ворохе чего и каких других, я не поняла, но решила не уточнять, а просто сделать так, как предложила ворожея. Закрыла глаза и присмотрелась. Мама родная! Точно — ворох!

Словно переплетающиеся ветви деревьев, бежали по своим орбитам и пересекались тонкие ручейки чьих-то жизней, пульсировали и ворочались ленивцами мохнатые шарики образов.

— Нашла, — сообщила я, обнаружив водного мага.

— Хорошо, — похвалила меня Сивральвэ, — выпей.

Я открыла глаза — перед носом маячил хрустальный фужер.

— Что это?

— Обычная вода, — повела плечом ведьма.

— Сивральвэ, — я протянула руку, отхлебнула из стакана, — а откуда ты знаешь такие подробности? Неужели сама практиковала?

— Практиковала-практиковала да не выпрактиковала, — выдала ведьма. — Силенок не хватило.

В кресле недовольно заерзал маг.

— Так, не отвлекаемся, — снова взяла командирский тон ворожея, — ты нашла Микарта?

Попробуй «зацепить» его. Только нежно!

Легко сказать — нежно… он ведь, наверняка, сидит в кресле, и сально улыбается…

— Вирай?

— Хорошо, хорошо! Нежно, так нежно…

Да, с животными было легче… если бы Темным был не человеком… Стоп! Так ведь он же и есть не человек — он свинья!

И стоило мне так подумать о маге, как тут же от мохнатого водного шарика протянулось ко мне щупальце и добавило в картину красок.

Первое, что я увидела — страстный поцелуй. Я и Микарт.

Увиденное вынудило меня задохнуться от восхищения и распахнуть глаза.

— Пошляк! — вырвалось у меня вслед за брошенным в довольно улыбающегося мага стаканом. Снаряд не достиг цели и разлетелся вдребезги, ударившись о невидимую преграду.

— Что такое? — всполошилась ворожея, переводя тревожный взгляд с меня на мага.

— Он… он…. — мне не хватало духу, чтобы высказаться. А Микарт триумфально покачивал головой.

— Пошляк? — переспросила ворожея, наконец, сообразив, что объяснений можно добиться только у меня.

Я снова одарила Темного испепеляющим взглядом и решилась на следующий шаг:

— Еще раз?

Ворожея развела руками, предлагая мне самой выбирать.

— Еще раз, — бросила я Темному, как вызов. И Микарт этот вызов принял.

Принцип «стыковки» я поняла довольно быстро, поэтому, когда длинное мохнатое щупальце вновь потянулось ко мне, я пресекла его попытки подключиться на корню, и сама ужалила Темного, показав картинку из знакомого мне прошлого — комната, кровать, питье с ядом…

— Что это? — сдавленно произнес Микарт, заставляя открыть глаза, прерывая сеанс.

Меня переполняло чувство самодовольства. Я сидела, ухмыляясь и не замечая, как побледнел маг, как судорожно сжались его пальцы, буквально раздирая обивку кресла.

— Что это было? — еще тише повторил Темный.

Такой тон мага мне не понравился — я присмотрелась.

— Ой, мама, — произнесла я, еле шевеля губами.

— Что ты сделала? — буднично спросила ведьма, изучая узор на ковре. — Показала ему что-то?

— Ага, — не отрывая переруганного взгляда от Микарта, ответила ворожее.

— Ты не должна была этого делать, — укорила она меня. — То, что ты можешь видеть, благодаря своим способностям, на тебя никак не действует. А вот те образы, которые посылаешь ты, могут и убить.

— Ка… как? — я продолжала наблюдать за магом, напряженно вслушивающимся в разговор.

— Все, что переживала тогда ты, почувствует и твой оппонент. А если в твоих воспоминаниях участвуют все субъекты «сцепки», тогда можешь умножать эмоции многократно. Теперь ты понимаешь, какое оружие я даю тебе в руки? Вирай… Вирай!

Только окрик Сивральвэ смог оторвать меня от созерцания привидения, похожего на Микарта. Назвать Темного человеком сейчас не представлялось возможным.

— Большая сила — большие возможности, Вирай, — ворожея смотрела на меня, вкладывая в каждое слово подсмысл, — и великая ответственность. Ты можешь убить мыслью, понимаешь?

Про убить — понимала, про мысль — нет.

— И более того, ты можешь растянуть мучения, задав вектор направления.

— Бомба замедленного действия, — прошептала я, — смерть с уведомлением об отсрочке…

— Поняла только про отсрочку, — отмахнулась ведьма, — только это все равно не столь важно.

Тебе еще надо тренироваться. Убить легко, контроль — вот, что по-настоящему важно.

— Сивральвэ, — негромко позвал Микарт, прерывая наш разговор.

— Да, красавчик?

Меня снова кольнуло в области сердца — это мое выражение.

— Сладких снов, — пожелал Темный, переводя взгляд на меня. Я поежилась от холода.

— И вам не скучать, — загадочно произнесла ворожея, поднимаясь с пола. — До завтра.

И исчезла за дверью.

Мы продолжали сидеть — я на ковре, Микарт на стуле — и сверлить друг друга взглядом.

Или нет… возможно, только я сверлила…

В любом случае, зрительный контакт не прекращался. Даже тогда, когда Темный сменил позу, медленно перетек с сидения поближе ко мне.

— Где это было? — тихо-тихо произнес он, отгоняя все звуки прочь. Теперь я не слышала ничего кроме его вкрадчивого шепота.

— Далеко…

— Когда?

— Наверное, в другой жизни…

Мир сконцентрировался вокруг нас. Микарт стоял на коленях, опираясь на руки, и ласкал взглядом.

— Тебе было больно?

— Ни капельки…

— Но было страшно…

— Нет, — я качнула головой, и это скоротечное движение запустило маховик.

Глаза Темного забегали по моему лицу. Испуганно. Беспомощно.

Рукой Микарт потянулся ко мне, заправил трепетным движением локон за ухо. Теперь и я забеспокоилась.

— Тебе было страшно, — догадалась я, накрывая своей ладошкой мужскую.

— Где бы это ни было, когда бы это ни случилось, — быстро заговорил Микарт, словно боялся, что слова убегут от него, — я не хочу, чтобы это повторялось.

Что я могла ответить? И надо ли было отвечать? Но я ответила…

— Если ты не будешь ставить условия впредь, этого не случится…

Маг мгновенно переменился в лице: глаза вдруг наполнились темнотой, превращаясь в черные дыры, рука, так ласково нежившая меня, вдруг вцепилась в волосы, запрокидывая голову.

Из-под ресниц тут же брызнули слезы. Не из-за боли, а от обиды.

— Хватит! Хватит! — закричала я, вырываясь и оставляя клок волос в руке у мага. — Я так больше не могу! Это все твои перепады настроения! Ты к каждой ложке меда добавляешь бочку дегтя! Убирайся! Убирайся! Не хочу тебя видеть!

Микарт дернулся в попытке схватить меня снова, но я увернулась и запрыгнула на кровать.

— Уходи! — я швырнула в Темного подушкой, но не из желания поиграть, а просто под руку больше ничего не попалось.

— Я обещал тебя никогда не бросать, — холодно ответил Темный, дергая за сплетенные мною косички по краю пледа, — и сегодня я от тебя не уйду.

— Хорошо, — я вдруг успокоилась, — спи.

Микарт не заметил резкой перемены в моем настроении. Наверное, привыкнув к своим, уже не замечал похожих выходок в исполнении других. А у меня созрел план. И я собиралась воплотить его в жизнь этой ночью.

Заставив себя отбросить сладкую дрему, я раскрылась, поежившись от ночной прохлады.

Прислушавшись к ровному глубокому дыханию мага, перебралась поближе к нему, положила голову на бок, присматриваясь к профилю Темного. Мне очень нравился его ровный тонкий нос, узкая переносица, густые брови в палец толщиной, и высокий лоб…

Вполне возможно, на старости этот красивый лоб превратиться в красивые залысины… но до этого еще так далеко. Ресницы — негустые и недлинные — трепетали. Темному снился сон.

Я закрыла глаза. Пульсирующих точек стало меньше — все спят. Найдя образ мага, удивилась — несколько часов назад шарик был окрашен черным цветом. Сейчас — белым.

Надо будет уточнить у Сивральвэ. Я потянулась к мохнатой сфере и погладила ее. Не знаю, почему образ воды вдруг сменился и представился мне ласковым котенком. Но это стало приятным сюрпризом.

Я зарылась пальцами в мягкий длинный мех, потянула на себя, задавая скорость, плавно «вплыла» в сознание Темного. К сожалению, ни радужных замков, ни розовых пони, ни хотя бы стеллажей с картотеками я не обнаружила.

Ну, и как в этих занесенных снегом воспоминаниях найти нужное мне?

Чувствуя себя главной героиней картин Сальвадора Дали, я принялась крутиться на месте.

Снег под ногами оказался совсем не снегом, а песком. Где-то далеко на горизонте контурами обозначились горы. По монотонному серому небу маршировали сиреневые облака. Да, да, именно маршировали. Полосами. Серый. Сиреневый. Серый. Сиреневый.

Неспешно, но однообразно.

Решив, что горы — единственное живое и обещающее находки место в белоснежной пустыне, я сделала шаг. Под ногой тут же что-то хрустнуло. Я присела, чтобы получше разглядеть, протянула руку — на ладони оказалась крохотная, буквально с ноготь указательного пальца, ракушка — бывшее жилище рапана черноморского.

Покрутив перед носом раковину, решила прислушаться. Поднесла к уху и застыла — из ракушки доносилась музыка. В надежде получше расслышать мелодию и голоса, а снова взглянула на дар моря. И вдруг кроха начала расти. А через несколько мгновений я уже не могла ее удержать одной рукой, затем она не помещалась в две. В итоге я бросила все еще увеличивающуюся в размерах раковину и отошла на некоторое расстояние.

Рост находки завершился, остановившись на размере объемного чемодана. Я присела, чтобы заглянуть вовнутрь и чуть не грохнулась на песок от неожиданности: из внутренностей раковины начали выбегать фигурки — девочки и мальчики — одетые нарядно и красочно, они догоняли одного из мальчишек, пытаясь вручить ему завернутые в яркую упаковку подарки.

Я улыбнулась, потому что признала в странно убегающем пареньке Микарта.

Махнув рукой на бесполезное воспоминание, поднялась. Ракушка тут же сжалась до прежних размеров. Я снова взглянула на горы и заметила некое сходство с профилем Темного. Вытянув руку вперед, принялась чертить контур указательным пальцем. Внезапно гряды камней приблизились. Да еще с такой скоростью, что мне еле удалось удержаться на ногах. Уши заложило ватой. Теперь горы высились надо мной, а своими вершинами нарушали стройный бег полосатых облаков.

Подойдя поближе, обнаружила, что скалы плоские — нарисованные. Более того, их можно обойти. Но все равно, я не представляла себе, как в таком огромном нагромождении воспоминаний мага я смогу найти нужное.

Дотронувшись пальцем до почти черного нарисованного камня, не почувствовала ничего.

Да и новых картинок, которые ожидала увидеть, не обнаружила.

Пройдясь вдоль плоских гор, выглянула из-за бумажного полотна — та же пустыня, только небо ближе к горизонту опускалось к земле темным туманом. Темным до черноты.

Зацепившись ногой за что-то, я потеряла равновесие и начала падать. Но успев зацепиться кончиками пальцев за бумажную преграду, потянула за собой какую-то нитку. Кончик угольно-черной жилки приклеился к пальцу, и когда я попыталась отлепить надоедливую соринку с кожи, уговорам не поддалась. Рассердившись, я дернула рукой и в долю секунды оказалась в искомом воспоминании мага.

— Йоптель-моптель! — вырвалось у меня, когда я огляделась. — Знакомые все лица… и места…

В устланной коврами комнате без окон сидели трое: Микарт, ворожея и Кильвар. Подвал в замке на острове!

— Ты зря втянул его в это, — Сивральвэ сидела в кресле, покачивая слетевшей на большой палец ноги туфелькой. — Мы бы с тобой и без него справились.

Микарт, стоявший у камина, и задумчиво подбрасывающий поленья в огонь, горько усмехнулся. А Кильвар брезгливо поморщился.

— Знаешь, нам бы было хорошо вдвоем, — Сивральвэ склонила голову, лукаво подмигивая белокурому воину.

Вот ведь гадина!

— Не морочь парню голову, Мышь, — Микарт оторвался от каминной стены и прошелся в другой конец комнаты. — Он воин, и в твои игры играть не станет.

— Ой, станет, — ворожея мечтательно прикрыла глаза, — ой, как станет! Я тебе вот, что скажу, Темненький ты мой. Немного тебе осталось времени.

Оба брата напряглись, внимательно вслушиваясь в слова ведьмы.

— Да, да, — ехидно улыбнулась Болотная Мышь, — а ты думал, зачем я его кровь просила?

— Что ты имеешь в виду под «немного времени»? — глаза Кильвара горели огнем.

— Я имею в виду, что до сегодня он тебя задвигал, не давал воли…

— Глупости не говори, — перебил маг, — когда это я воли брату не давал?

Увидеть, как скрестились взгляды побратимов, мне не удалось — неверный ракурс наблюдения выбрала.

— Ой, ладно тебе, ерепенишься, — отмахнулась ведьма, — я все вижу и все знаю. Скоро… скоро все изменится… Придет некто и скажет «И ниёр вурту» и все, — ведьма хлопнула в ладоши, — судьба изменится твоя.

— Кильвар, выйди, пожалуйста, — строго, но все же попросил Темный.

Златовласка безропотно исполнил просьбу.

— Думаешь, его это спасет? — снова обратила свой ясный взор ведьма на мага. — Вас уже ничего не спасет. Придет, скажет, изменит жизнь вашу. И станет судьбой… одной на двоих…

Меня дернуло, словно я пальцы в розетку засунула. Я моргнула и снова очутилась у себя в комнате, лежащей на одеяле, ногами на подушке… Яркий свет бирюзовой луны пробирался сквозь неплотно задернутые шторы, освещал гладкую кожу лба Микарта. Глаза его были открыты, и смотрел он прямо на меня.

— Ты чего не спишь? — спросил Темный.

— Встретишь ты свою судьбу у коня, — параллельно продолжала говорить ворожея.

Я нервно сглотнула слюну — я очнулась и оставалась «на линии» одновременно? Микарт не заметил моего брожения у себя в голове и сейчас разговаривает со мной, не чувствуя вмешательства со стороны?

— Пить захотелось, — соврала я, продолжая смотреть кино.

— Тогда почему не пьешь? — снова спросил маг.

Я решила, что узнала достаточно, и пора разрывать сцепку, но делать это следовало осторожно, чтобы не обнаружить себя.

— Дотянуться не могу, — придумывала я на ходу оправдания, а сама судорожно искала выход из сознания Микарта.

Что там было? Пустыня? Горы? Ракушка? Комок белой шерсти? Переплетение ветвей деревьев?

— Держи, — когда Темный протянул мне стакан воды, видения, что скрывались до сих пор под закрытыми веками, исчезли. Я снова была только в мире с луной цвета морской волны.

А еще в этом мире было очень много вопросов…

В отличие от яркого утреннего солнца, я бродила мрачнее тучи. Микарт бросал на меня косые взгляды, но подойти и спросить, в чем причина смурного вида, не решался. Или знал, и не признавался. Теперь уже все запуталось.

— Ты чего такая грустная? — спросила у меня Сивральвэ, когда обнаружила меня сидящей на балконе, и свесившей ноги вниз.

— Я не грустная. Я сосредоточенная.

— И на чем ты так серьезно сосредотачиваешься?

— На «сцепке». Ты говорила, что я могу влиять на поступки людей. Что я могу, не влезая к ним в головы, заставлять делать то, что мне угодно. — Я обернулась к устроившейся в подвесном кресле ворожее. — Как это делать?

— Очень просто, — Сивральвэ откусила кусочек от какой-то сладости, похожей на чурчхелу, но раза в три тоньше. — Ты должна просто давать импульс.

— Не вести, а направлять… — призадумалась я. — Да, так намного проще.

— И безопаснее. Кто тебя сможет подловить? — ворожея подалась вперед. — Кто сможет доказать, что ты капалась в голове? Да и опасности перейти за грань меньше…

— За какую грань? — мне сразу вспомнились плоские горы в голове у Микарта.

— За которую нельзя заходить — потеряешься, — загадочно произнесла ведьма, сверкнув глазами.

— А если зайти? — не унималась я.

— А если зайти, то можно повредить голову и себе, и тому, кто в сцепке, — просто, без намека на мрачные последствия, сообщила ворожея.

Вот так просто: зашел за грань непонятную, и два овоща лежат рядышком в кроватке…

— А эту грань как-то узнать можно? Увидеть? Почувствовать…

— Рано тебе еще про грань спрашивать, — царственно отмахнулась Сивральвэ, — ты сначала научись до воспоминаний дотягиваться, а потом уж поговорим про грань.

Во как! Дотягиваться до воспоминаний еще надо научиться! А чего ж это я тогда сегодня ночью делала?

— А как дотягиваться до воспоминаний? — состроив дурочку, спросила я.

— Потом. Давай сейчас потренируемся на прохожих, — задорно подмигнув, Сивральвэ переместилась ко мне. — Давай поимпульсируем…

— Ты тоже так умеешь? — удивленно воззрилась я на собеседницу.

— Нет, — засмеялась ворожея. — Я так не умею… у меня свои способы…

Ага, так я тебе и поверила, манипулятор хренов…

— Слушай, Сивральвэ, а скажи, пока мы не начали, — я преданно заглянула в глаза, — а разве не стоит защита от таких, как я? Разве каждому такому, как я, можно безнаказанно хозяйничать в чужих головах?

Сивральвэ тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.

— Таких, как ты, милая, очень мало. Очень. И их сразу вычисляют. Удивляюсь, как тебя вообще до сих пор не сцапали? На пещерного человека ты не похожа… Хотя, если ты всю жизнь прожила в каменной пустоши… — Сивральвэ задумалась, а потом обернулась резко: — А может, ты с луны свалилась?

Мне ведьмина шутка смешной не показалась, зато ворожея никак не могла уняться. А когда отсмеялась, стала совершенно серьезной, строго глянула на меня и сообщила:

— Ты еще раз должна меня поблагодарить за то, что я тебя прикрываю от агентов.

— Как это? От каких агентов?

— Такие, как ты, дорогая, работают только на государство. Наше или чужое — не важно.

Таких, как ты, выискивают и вербуют еще в первые годы жизни.

— Так тебя-то за что благодарить? — я не понимала.

— Браслетик твой… Магическое поле — общее на всех. И твой дар, его использование я имею в виду на людях, оставляет отпечаток на твоей магической волне. И специально обученные люди могут запросто тебя обнаружить в этом общем поле.

— А браслет…

— А браслет блокирует твою магию огня и соответственно не позволит следу появиться на общем поле.

Я поскрипела мозгами и спросила:

— А если меня просто на улице увидят эти спецы? Если обнаружат человека, над мозгами которого я работаю? Что тогда?

— При твоем уровне знаний, они, если и обнаружат твоего ведомого, то будут искать ребенка, а не взрослого человека, — успокоила или хотя бы попыталась меня успокоить ворожея. Я не поняла. — Про образы помнишь? — снова вернулась в основное русло беседы Сивральвэ.

Я утвердительно кивнула — как же не помнить?

— Тогда вперед! — Сивральвэ качнула подбородком, указывая на текущую по улице толпу. — Выбирай цель.

— И что мне с этой целью делать?

— Пусть почешет нос, — усмехнулась ведьма, и добавила: — правой рукой через левое ухо.

Мне оставалось лишь удивляться изобретательности и коварству Болотной Мыши.

Еще раз вздохнув, я прикрыла глаза. Увидела переплетения ветвей, и ползающие точки, а затем передумала и распахнула широко глаза. Ведь образы можно увидеть и без «веток».

Как хорошо тогда получилось со свиньей! Вот и сейчас, подумала я, что мне следует просто выбрать цель, провести параллель с животным и — хлоп! — заарканить чужое сознание.

С первой попытки, конечно же, ничего не вышло: кто-то чесал нос, кто-то ухо, кто-то затылок. Сивральвэ очень потешали мои потуги, ведь я озвучивала ей свои соображения.

— Вон тот длинный зеленоватый — крокодил, сейчас почешет нос… Черт! — мужчине было явно плохо, оттого и отливал он цветом надежды, а мое вмешательство заставило его обеспокоенно оглядываться в поисках укромного местечка.

— Ты заставила его почесать… Ха-ха-ха! У него явно, во внутренностях зачесалось, — хватаясь за живот и чуть не выпадая с балкона, хохотала ворожея, — повезло ему, что рядом корчма!

Я, стиснув зубы, пропустила мимо ушей завуалированное оскорбление, и снова принялась за дело. И — о, чудо! — почти заставила коротышку, похожего на Крошку Енота, выполнить задание, забросив руку за голову. Правда, то ли руки у него были коротковаты, то ли голова слишком большой — до носа он не дотянулся и почесал глаз.

Ворожея хохотала от души. Привлекая внимание прохожих, махала им рукой, а особо симпатичным посылала воздушные поцелуи.

— Тяжело это, — сообщила я, пытаясь унять бешено скачущее сердце.

— Ничего, это в первый раз. А чуть позже натренируешься, и сможешь коротким взглядом направлять и управлять.

Я кивнула, соглашаясь.

— Только не заиграйся, милая, — строго и важно произнесла ведьма, прерывая веселье и поднимаясь на ноги.

Уж кто бы говорил про осторожности в играх!

К вечеру того же дня, уставшая, но довольная, я демонстрировала ведьме и Темному свои подросшие возможности и окрепшие таланты.

Мы сидели в нашей общей с Микартом спальне: я в кресле, ведьма на подоконнике, Микарт, развалившись на кровати.

— Нам осталось три прыжка, и мы будем на побережье, — рассказывал о дальнейших планах Темный, — это почти десять дней.

И такой жалостливый взгляд кинул на меня, что меня перекосило.

— Не переигрывай, — донеслось из-за плеча.

Я обернулась — Сивральвэ смотрела на Микарта. И кому было адресовано это замечание?

— Затем, до острова — еще пару дней полета…

— Это при хорошей погоде, — поправила мага ворожея.

— А если будет погода плохая? — уточнила я.

Мне вдруг очень сильно захотелось пить, но подниматься с насиженного места и идти до стола — было лень. Эх, если бы мне кто-нибудь поднес стакан воды…

— А если будет плохая, — продолжил Микарт, переворачиваясь на бок, — тогда нам придется пережидать непогоду.

— А где?

Я не унималась, так же, как и моя жажда. Я кинула печальный взгляд на кувшин, и короткой вздохнула. Тем временем Темный, покачивая головой, сетуя, что приходится там много объяснять свалившейся с луны девочке, поднялся и направился к столу.

— Пережидать непогоду лучше всего в тихом месте, — подойдя к заветной части мебели, выставил в ряд три стакана и поочередно наполнил их водой. — Корабли поднимаются над грозовыми тучами и ждут, пока все стихнет.

Настороженная действиями мага, ворожея переместилась с подоконника ко мне на кресло, заняв почетное место на подлокотнике — справа от меня. Темный, продолжая объяснять принципы полета на кораблей через море-океан, подошел к нам и протянул каждой по стакану, затем развернулся, и, не прерывая рассказа, взял третий стакан, отхлебнул воды, и снова вернулся на кровать.

Пока Микарт шел к постели, разглагольствуя, Сивральвэ легонько подтолкнула меня локтем:

— Твоя работа? — кивнула она в сторону Темного.

Я скромно пожала плечами — откуда мне знать? Может, Микарту тоже пить захотелось…

Хотя, зная характер Темного, трудно представить, что он бы он соизволил встать, а уж тем более — обслужить еще двоих.

— Молодец! — шепотом похвалила меня ворожея, возвращаясь к своему наблюдательному пункту.

Я внимательно следила за Микартом — смогу ли увидеть хоть малейший намек на то, что он действовал спонтанно? Покажет ли свое знание моего вмешательства или притворится, что ничего не заметил?

Думала и смотрела. Смотрела и думала. И досмотрелась…

— Вирай, о чем задумалась? — Микарт глядел на меня из-под бровей, но не сурово. Отнюдь.

— Что плохо жить без часов, — сочинила на ходу отговорку.

Сивральвэ тяжело вздохнула, поднялась с места, и, проходя мимо, похлопала меня по плечу.

— Были бы у тебя часы, милая, — ворожея подошла к столу, поставила на стол стакан, и повернула ко мне голову, слегка склонив — теперь прищур ее глаз могла видеть только я, — сидела бы и считала бы минуты до встречи с Кильваром. А так… всего каких-то две недели без малого… Правда, Микарт?

Разворачиваясь к двери, Сивральвэ легко кивнула Темному, подсказывая ответ на вопрос и прощаясь одновременно, и выскользнула в коридор, оставляя меня на растерзание совести.

С одной стороны, десять дней — это очень много, и неизвестно, что может случиться с воином за этот срок. С другой стороны, да, конечно же, я бы хотела сократить этот срок, но меня поставили перед фактом, загнали в рамки и предъявили ультимативные условия.

Уступить Темному, чтобы поскорее добраться до Кильвара? И как я потом смогу смотреть ему — воину — в глаза? Ведь даже если договориться с Темным и просить его не распространяться, вряд ли он сдержит слово и будет молчать. Будет ходить гордым петухом, и показывать свою власть надо мной.

Я в тупике!

Или… или может, согласиться на вариацию?

Ой, нет! Даже представить себе не могу: Микарт в кровати с девушкой и я, сидящая в кресле. Наблюдающая… Бр-р-р…

— Замерзла? — вдруг спросил маг, садясь на кровати и внимательно глядя на меня.

— Нет, просто подумалось…

— О чем?

От возникшей идеи зачесался нос.

— Могу показать, — предложила я, заломив одну бровь — фирменный знак Ники. Никто так не умел, как я, вскидывать одну бровь.

— Покажи, — подаваясь вперед, дал согласие Темный.

Ну, что ж, это вызов…

— Выключи свет, — попросила я — так легче работать с чужим сознанием.

Продемонстрировав все те же замечательные технологии, маг два раза хлопнул по стене, откидываясь на подушки, но затем снова принял сидячее положение.

— Хорошо, — я прищелкнула пальцами, — лови!

Не отводя взгляда, я коснулась сознания Темного. Ласково… одним пальчиком… А в реальности неотрывно глядела ему в глаза.

— Ну, чего ж ты медлишь? — решил позлить меня Микарт и тут же поплатился — я грубо, хоть и ментально, бросила в него образ, посетивший недавно мою голову.

Мало того, что бросила, я еще и удержала сцепку, демонстрируя, словно прожектор на большом экране, эротическую сценку: маг, обнаженный до пояса, обнимает за талию сидящую на нем сверху костлявую блондинку, а она, склоняясь над Темным, давит на плечи и заставляет опуститься на спину. И я, сидящая в кресле, и откровенно зевающая.

— Хватит! — рыкнул маг и дернул головой.

Я скорее от крика, чем от испуга, разорвала ментальную связь.

В мгновение ока разъяренный, словно тигр, Микарт очутился подле меня, навис, упираясь руками в подлокотники, и приблизил свое лицо максимально близко к моему.

— Ты снова решила со мной поиграть? — процедил сквозь зубы Темный.

Я не готова была сдаваться, подалась вперед, почти касаясь кончиком носа подбородка мага, и голосом девушки «секс-по-телефону» произнесла коротко, но емко:

— Нет.

Вот ведь странное сочетание — огонь и лед. Это я — огонь. Это я должна быть эмоционально неуравновешенна. А водный маг должен быть по идее рассудительным и спокойным. А он бушует, злится по малейшему поводу, вспыхивает, как спичка.

Вот и сейчас, выплескав свой гнев в долю секунды на меня, вдруг остыл, нахмурил брови.

Я рассматривала его снизу вверх, все еще продолжая держать спину в напряжении, а голову гордо поднятой.

— А ведь ты еще более коварная, чем Мышь, — вдруг поделился своими соображениями Микарт, и стал рассматривать так, словно первый раз видел. — Ты тоже любишь играть…

— Все любят играть, — продолжая держать марку, ответила я, — и в основном — в игры без правил.

Микарт молчал. Его взгляд хаотично перемещался по моему лицу, задерживался, когда достигал губ, снова скрещивался с моим взглядом. Но маг больше ничего не говорил. Я вдруг услышала, как его сердце забилось чаще, а дыхание стало глубоким и сдержанным.

Это побочный эффект сцепки?

— Проклятый ятедамбль! — ругнулся Микарт, отталкиваясь от кресла, и возвращаясь к кровати.

Я сдавленно и крайне тихо выдохнула, от напряжения разболелась спина.

— Ложись спать, Вирай, завтра с самого утра прыгаем дальше.

Утром мы все выбрались за пределы города. Погода стояла пригожая, улицы были пусты и полны рассветной свежестью. Меня удивило изобилие плакучих ив и их разнообразие в формах и разновидностях. Проезжая мимо полукруглых фонтанов-поильниц, мне безумно захотелось зачерпнуть рукой кристальной чистоты воды…

Подумала и сделала. Как вечером. Микарт притормозил коня, обернулся на фонтан, и уже достал флягу, чтобы наполнить ее, как вдруг, почуяв неладное, развернулся ко мне. А я, глупая, вместо того, чтобы наивно захлопать ресницами, стушевалась и позволила испугу отразиться на лице. Дура!

Сверкнув глазами, он направил коня ко мне, а подъехав, склонился и тихо, чтобы никто не услышал, сказал:

— Я устанавливаю новое правило, — хоть тон мага и звучал ласково, на самом деле таковым не был, — каждый раз, когда ты без разрешения будешь залезать ко мне в голову, я буду тебя целовать. Это ясно?

Да куда уж яснее? Лучше б выпорол!

— Я спрашиваю, ясно? — уже по-настоящему злясь, произнес Темный.

Я часто-часто закивала. За этим не заржавеет исполнить угрозу.

Коляска тронулась, а Сивральвэ, все это время благоразумно молчавшая, склонилась ко мне и на ушко прошептала:

— А как он узнает, была ты у него в голове или нет? И кто будет контролировать частоту твоих «заходов» и, соответственно, наказаний?

До этого я сама не додумалась…

Отправив коляску в город, снова таки воспользовавшись моими способностями, стражи выстроились по кругу, закрывая нас с Сивральвэ и Микартом от возможных опасностей.

Перед тем, как сосредоточиться на прыжке, Микарт бросил странный просящий взгляд на меня. Или мне показалось? Ища поддержки у ворожеи, повернула голову, но та просто отвернулась. Делая вид, что рассматривает окрестности.

Ладно, раз так… Додумать я не успела, сжимающий момент прыжка уже сплющил мою сущность до точки…

Контраста в погоде не случилось, и даже намека на «тропичность» — ни тебе пальм, ни кактусов. Только воздух был пропитан новыми ароматами. И довольно аппетитными.

На сей раз Микарт держался лучше. Прикрыл глаза на какой-то миг, потряс головой, отгоняя муть из головы, а затем выпрямил спину и бросил на меня торжествующий взгляд.

Я чуть руками не потерла — молодец! Значит, и для восстановления сил ему не придется прибегать к «запрещенному» приему.

Но рано радовался народ! Темный, точно так же, как только что браво вскидывал подбородок, столбом рухнул на землю. А растерявшиеся стражи не успели его подхватить.

Тяжело вздохнув, каждая по своему поводу, мы с Сивральвэ переглянулись. И следующим номером стал «вызов такси».

— Где это мы? — спрашивала я у ворожеи, когда, уже рассевшись по местам, мы въезжали в поселение.

Очень странное место, скажу я вам. Во-первых, так называемое такси, что приехало за нами по вызову стражей — я не справилась, потому что не смогла найти подходящего гужевого транспорта — было ничем иным, как повозкой рикши. Вот тут я и осознала всю глубину ошибки: я искала запряженное животное, а таковых просто не существовало.

Молчаливые стражи, кидающие на меня красноречивые взгляды, погрузили мага на повозку, и теперь мы все вместе направлялись на постой.

Во-вторых, домов я не видела, хотя людей было — не сосчитать. Они бежали, суетились…

Мне вдруг показалось, что я вижу гигантских муравьев. Между собой люди не общались, не кричали и не поднимали головы, чтобы поздороваться, зато все изображали бурную деятельность и двигались так, словно у них в головах был встроен навигатор, который предупреждал о поворотах и преградах.

— Так много холмов, — поразилась я, оглядываясь вокруг. — Хотя, это даже не холмы, а курганы какие-то.

— Помолчала бы, невежа, — лениво зевнула Сивральвэ и я успела заметить, как она подмигнула одному из стражей — тот выдержал атаку, не моргнув. — Это не холмы и не курганы… что это вообще такое? Это дома.

— Как дома? — возмутилась я не меньше ворожеи. — Они в норах живут?!

Закатив глаза и театрально вздохнув, Сивральвэ взяла меня за руку:

— Подожди с расспросами, Вирай, подожди. Сейчас все сама увидишь.

И я ждала, но ровно до тех пор, пока мы не забрались на один из горбов. Дальше все стало ясным как день. Те холмы, что я приняла за курганы, были всего-навсего поросшие травами крыши домов. Ну, да, всего-навсего! Конечно!

Каждый дом был врезан в бугор. Или, наоборот, на построенный дом была нанесена огромная куча земли и засажена травами? Потом выясню. В любом случае, каждый дом был неподражаемо индивидуален, на его крышу можно было забраться по склону, как по трапу.

— Огороды они тоже на крышах держат? — решила посмеяться я.

За что и получила снова уничижительный взгляд. И заткнулась.

Нас довели до «котеджного» городка. Ну, вот тут я точно могла бы дать голову на отсечение: стоящие здесь дома-башни высились на три и четыре этажа изначально строились, а затем засыпались землей, которая засеивалась травами и цветущими растениями. С кручи самого высокого холма ниспадал шумный водопад. Абсолютно все жилища имели по несколько выходов — ступеньки-балкончики, а все окна покрывались вьющимся плющом, который по желанию, отодвигался, пропуская в комнаты солнечный свет.

— Красота! — задрала я голову, рассматривая конструкции и забывая смотреть под ноги.

Никто радости со мной не разделял, и я уж было подумала, что снова надышалась какой-нибудь дурман-травы.

Нам с Микартом снова выделили отдельную комнату в холме пониже главного, стражей расселили исключительно по первым этажам, Сивральвэ настояла на люксе с окнами на восток.

— Ты не представляешь себе, как восхитительно играет рассвет, отражаясь в каплях водопада. — Я одарила ее презрительным взглядом. Как же, рассвет! Просто шум падающей воды будет отлично изолировать все звуки, которые будут издаваться страстными любовниками ведьмы.

К черту, не мое это дело! Я бросила короткий взгляд на лежащего без чувств Микарта и сердце мое сжалось от сострадания. Но чтобы более не испытывать жалости и не дать слабину, я с силой сжала кулаки, оставляя на внутренней стороне ладони следы от ногтей.

Полегчало… надолго ли?

Микарта очень бережно уложили на кровать, предоставив мне заботу об увечном, и вышли вон. Я стояла и растерянно смотрела на мирно посапывающего мага.

А затем откуда-то из глубины души полезла злоба, черная зависть, и еще бог знает что…

Мне захотелось схватить подушку и придушить Микарта. Я даже успела выискать довольно приличную и удобную, из плотной ткани, не тяжелую, но украшенную витыми узорами…

Еще подумалось, как смешно, наверное будет смотреться синеватая вязь на бледной коже Темного.

Потянувшись за постельной принадлежностью прямо на ходу, я остановилась возле мага, склонилась, еще раз глянула на красивое лицо, словно анализируя, под каким углом накладывать узор, и без малейших угрызений совести накрыла голову подушкой.

Маг лениво пошевелился, и замер. Я подумала, что он сильнее, а я в неудобном положении — надо перестраховаться. И забралась сверху, усаживаясь Микарту на живот.

Еще сильнее прижала подушку, перекрывая доступ воздуха. В голове гулял ветер…

Внезапно Темный задергался, замычал и схватил меня за запястья, легко вырвал подушку и одним легким движением перевернул меня на спину.

— Ты… Ты что делаешь?! — если бы мог — кричал бы, но вместо рыка вырывался сип.

Перекошенное лицо расплывалось перед глазами, поясница болела, принимая всю тяжесть навалившегося сверху Микарта.

— Не знаю… — пролепетала я, оправдываясь.

— Ты меня хотела задушить! — голос мага окреп, и теперь только оставалось для пущего эффекта брызнуть слюной, но я и так уже боялась Темного. — Ты меня убить пыталась.

— Нет, — сквозь слезы произнесла я, — не я… не хотела… это не я…

— А кто?! — продолжал бешено вращать глазами Темный, все еще прижимая меня к одеялам.

А я, действительно, не знала. И сосредоточиться на идеях мне мешал сидящий сверху маг.

— Отпусти, пожалуйста, — попросила я. Но видимо, слишком тихо, потому что маг переспросил.

— Что?

— Отпусти меня, Микарт, — я отвернулась, чтобы не видеть разъяренный лик мага.

— Проклятье… — шепнул Темный и повалился на бок, закрывая глаза.

— Микарт! Микарт! — тут же всполошилась я. — Живой?

Тяжело дыша, Темный приоткрыл глаза, глянул затуманенным взглядом на меня и снова закрыл. Живой…

— Тебе плохо, да? Может, воды?

— Нет, — прохрипел Микарт, — позови Сивральвэ и Гзеда.

— Кого?

— Седого бородатого, — исправился Темный, так и не открыв глаза.

Я сорвалась с места и помчалась за подмогой. А по пути все думала, что на меня нашло? С чего вдруг мне так страстно захотелось придушить мага? От несущейся быстрее ветра меня шарахались встречные прохожие и персонал «отеля». Видимо, видок у меня был еще тот…

Так, сначала позвать Сивральвэ…

Стоп! Ведьма! Сивральвэ! Силенок, говоришь, маловато?!

— Ведьма…, - прошипела я сквозь зубы, потихоньку соображая, от кого исходил сигнал и «заказ на убийство».

Бросив несколько «удочек», я зацепила сознание вездесущих насекомых и в мгновенье обнаружила искомые объекты. Как жаль, что придется подниматься за ворожеей на последний этаж. Ну, ничего, всего десять пролетов…

А Гзеду просто бросила приказ-образ — явиться к Микарту срочно. И сработало! Уже будучи на уровне третьего этажа, увидела, как из низкого домика-холма выскакивает вооруженный страж. Отлично!

— Сивральвэ! — я ворвалась в пустую комнату. — Я знаю, ты здесь! Ты что себе позволяешь?!

Какого черта?!

Оборачиваясь в поисках ворожеи, я крутилась на месте, но обнаружить ведьму никак не могла.

— Ты в ванной, что ли? — спросила я, но не ринулась, как сделала бы раньше, а снова зацепила сознание живого существа.

Так, что это? Мои ноги?!

Я опустила взгляд и громко завизжала, запрыгивая на стул.

— Мышь!

Рука на автомате совершила выброс… воздуха. Браслетик-то так и висел у меня на ноге, блокируя магию.

— Сивральвэ! — гневно крикнула я на мышь, и тут же охнула.

Крохотный грызун обычного серого окраса вдруг стал раскручиваться и расти в размерах, чтобы уже через два удара сердца предстать передо мной в виде обнаженной ворожеи.

— И незачем так орать, я и с первого раза все прекрасно слышу, — сообщила Сивральвэ, демонстративно оборачиваясь и направляясь за платьем.

— Ты — гадина! — плюнула я ей в спину, сползая со стула. Гадина, точно! Околдовала, охомутала, подставила и напугала!

— А что случилось? — невинно моргая, спросила ведьма. Тонкие пальчики медленно перебирали крохотные пуговки на платье.

— Ты зачем запрограммировала меня на убийство? Я думала, мы на одной стороне!

Ведьма изобразила удивление, широко распахнув глаза.

— Не придуривайся! — кричала я на нее, размахивая от негодования руками. — Это ведь твоя работа! Ты забралась ко мне в голову! Ты приказала мне задушить мага!

— Задушить? — снова изобразила удивление ведьма.

— Ты хотела его смерти?!

— Милая, — ворожея медово улыбнулась, — если бы я хотела его убить, я бы давным-давно это сделала…

Я хоть и была разгневана, но все же суть уловила. Действительно, возможностей у ведьмы было предостаточно. Начать хотя бы с купания в озере.

— Ты… ты… — соображала я медленно, наверное, из-за последствий «сцепки», — ты меня хотела подставить!

— А зачем? — задала Сивральвэ резонный вопрос.

Я села на стул. Смысл чужой задумки вертлявым угрем ускользал от меня.

— Микарт ждет тебя, — выдавила через силу, и первой вышла из комнаты.

Мотив… Мотив… Мотив…

Голова пухла от переизбытка мыслей. Действительно, зачем Сивральвэ надо было меня натравливать на Темного? Надо было проветриться.

Столкнувшись с кем-то плечом, я извинилась, забралась на заросшую травами крышу дома и уселась прямо кому-то на голову. Фигурально выражаясь.

Следовало хорошенько подумать.

Но мысли никак не выстраивались в стройный ряд. Плюнув на это дело, я улеглась на траву, подставляя солнцу лицо, и прикрыла глаза. Тут же перед взором предстали образы, ветвистые переплетения, пульсирующие точки. Это что? Теперь всегда так будет?!

Интересно, о чем там разговаривают Микарт и другие?

Почему-то подслушивание больше не казалось мне постыдным занятием…

Я забралась в крохотную головку паука, и аккуратно спустилась на голову стража. Микарт стоял, опираясь руками на комод, опустив голову, словно силился сдвинуть мебель с места.

Гзед, вытянувшись по струнке у дверей, ожидал дальнейших распоряжений.

У Темного мелко дрожали ресницы, грудная клетка вздымалась, словно ему было тяжело дышать.

— Ну, что тут у вас за срочные дела? — проворковала Сивральвэ, оттесняя с прохода стража и входя в комнату.

Микарт обернулся:

— Где Вирай?

Сивральвэ развела руками.

— Найди ее, — кивнул Темный своему помощнику.

Я еле успела оставить свой насест и перебралась на стену. С недавних пор я вдруг начала сливаться не только зрением с животными и насекомыми из «сцепки», но и похоже, стала сливаться с ними душой…

— Нас подслушивают? — спросил Микарт у ворожеи.

Та повела взглядом, махнула головой:

— Нет.

Ха! Нашел кому верить! Хотя, судя по внимательному взгляду мага, он и сам «просканировал» комнату. Ну, ну, найти паучка тебе не под силу, мой хороший…

— Это ты приказала Вирай меня прикончить? — глянув строго из-под бровей, спросил Микарт, попытался развернуть плечи, но видимо, был еще слишком слаб — покачнулся, удерживая себя в вертикальном положение лишь силой руки, вцепившись в мебель.

— Хм, прикончить… — Сивральвэ даже не попыталась помочь Темному, прошла по комнате и села на пуфик перед зеркалом. — Если бы я хотела тебя прикончить, — продолжила лиса, любуясь на свое отражение, — я бы еще в лесу заморозила бы тебя, предварительно выпив.

— Ты хотела подставить Вирай! — Микарт готов был испепелить взглядом ворожею, но он был магом воды, а не огня.

— И зачем мне это?

— Ты хотела забрать ее себе!

Сивральвэ закатила глаза, оборачиваясь к магу.

— Послушай, милый, если бы я хотела убить тебя ее руками, я бы заставила ее достать ножик, который сама же ей и подарила, и предложила чикнуть тебе по горлу…

Микарт напрягся, глянул в окно.

— У нее есть нож… — я снова услышала, как гулко застучало его сердце, разгоняясь. — Она же может снова…

— Остынь! — ворожея быстро поднялась, чтобы остановить бросившегося к двери мага. — Сядь!

Приказала и толкнула Микарта на кровать. Темный тюком упал на постель, не в состоянии сопротивляться. Я задохнулась от возмущения: какая же она грубая, ему же плохо!

— Ничего она себе уже не сделает! Она вбила себе в голову, что надо спасти твоего брата и уже не отступится! Вы с ней два сапога пара — два барана упертых! А ты! Ты упустил такой шанс! — зло процедила ведьма, вышагивая по ковру. — Я подтолкнула ее к тебе, а ты все испортил!

Мои глаза вместе с глазами мага стали расширяться.

— Вот как она сидела, когда ты очнулся?

— Она закрыла мне лицо подушкой! Она меня душила!

— Ой, ой, а ты бы так и задохнулся! — перекривляла Микарта ведьма. — Она ведь сидела на тебе, правда?

Темный кивнул.

— И ты мог бы запросто перевернуть ее на спину…

— Я так и сделал…

— Но вместо того, чтобы соблазнить ее, ты снова взорвался и принялся кричать!

— Она меня убить пыталась! — перейдя на крик, стал оправдываться Темный.

— Силы небесные, — Сивральвэ воздела руки к небу, — дайте мне терпения усмирить в этом глупце жажду мести! Идиот!

Микарт озадаченно смотрел прямо перед собой.

— Я все равно не понимаю, зачем ты заставила ее напасть на меня…

Ворожея резко остановилась, подошла близко к Темному, и, уперев руки в колени, заглянула тому в глаза.

— Если бы я послала бы ей приказ напрямую забраться к тебе в койку, она бы мгновенно бы меня раскусила! — уперев указательный палец в лоб мага, ведьма толкнула Микарта, пытаясь, наверное, вбить истину в его железную башку.

Темный грубо отмахнулся. Обиженно засопел:

— Проклятый ятедамбль!

— Вот! — поучительно протянула ворожея. — Теперь как все исправлять? А время-то тикает.

Кильвару там несладко приходится!

При упоминании имени воина я напряглась, но испытываемого ранее трепета внутри себя не обнаружила.

— Как же ты все запутала, — тяжело выдохнул Микарт, сцепляя пальцы в замок, — как же ты любишь поиграть с людьми. Ты же ведь и с Кильваром поиграешь, и бросишь его.

Ведьма вдруг развернулась и со всего размаху влепила Микарту пощечину. Затем принялась испуганно озираться.

Мама родная! Это что? Это все был спектакль для меня?! И только последняя фраза не должна была прозвучать?!

Я замерла на месте. Даже жучок мой подогнул лапки, покачиваясь на тонкой паутинке.

Тем временем Микарт, оскорбленный пощечиной, попытался вскочить, но не удержался на ногах и снова упал на одеяла.

— Ведьма! — взревел он.

— Тише! — шикнула на него ворожея, продолжая оглядываться в поисках подслушивающего животного. — Тише… Ни слова больше!

Я «отключилась». Больше ничего важного ведьма не поведает. А мне теперь всю ночь не спать — думать.

Надо было быстрее кончать с цирком. Выводы, что напрашивались сами собой, были следующими. Даже если и любит Сивральвэ играть людьми, развлечение в дороге — не самое главное. Ее интересует Кильвар. В каком качестве — глупо предполагать. Я и Микарт — это лишь инструменты. Как только мы доберемся до воина и вытащим его — куда он там вляпался? — ведьма исчезнет мгновенно. Либо доберется до дома с нами. Похоже, у них с Микартом уже созрел план по моему «окучиванию».

Как переиграть ведьму? Микарт с ней не справится, моя магия заблокирована. Кроме того, начни я использовать ментальный свой дар параллельно с магией огня — получу тайных агентов на хвосте. Отдам предпочтение воину — рассорю их с братом, а там, по уже известному сценарию — чья-то смерть. Останусь с Микартом, Сивральвэ точно получит то, чего добивалась. А судя по всему, Кильвар не расположен провести хоть какую-то часть жизни с ворожеей.

Надо узнать, как снимается браслет и в самый ответственный момент избавиться от него и от ворожеи. Кто мне может помочь узнать, как снимается браслет? Я могу вступить в сговор с Микартом, но только на тему браслета, и выступить против Сивральвэ. Но ведь этот Темный гад будет требовать расплату за помощь в сговоре. И тоже не вызывает никаких сомнений — какую именно плату. Конечно, натурпродукт!

У-у-у, хотелось выть волком… Ну, что же делать? Наверное, Сивральвэ не очень верит в мои способности, раз решила «зацепить» меня. В первую очередь следовало научиться защищаться от чужого проникновения. И у кого узнавать? У той же ворожеи… А как это узнать?

Чем закончился наш разговор? Тем, что она так и не призналась, а я так и не выдала ответа на ее вопрос — какой ей был резон меня подставлять?

Значит, надо прикинуться дурочкой, пойти и попросить у нее прощения, и как ни в чем ни бывало высказать предположение, что наверняка я наткнулась на какого-то менталиста, или еще лучше — моя ненависть к Темному и желание его придушить — мое собственное и наслоилось на напряжение последних дней. И вот результат!

Как же все сложно!

А самое интересное, как с Микартом объясняться? Он-то решит, что я не просто его хотела убить, а еще и усыпила его, чтобы процесс быстрее и спокойнее прошел… А это — вмешательство в голову, и за это я должна расплатиться…

Бре-е-д!

Я устало потерла лицо, поднялась с травы. Все! Решено! Иду на суд! Принимаю любые обвинения. По мере сил стараюсь оправдаться. А потом веду Темного в ближайший бордель — пусть восстанавливается. Сивральвэ пыталась донести до него здравую мысль, что я не стану накладывать на себя руки. Надеюсь, она — мысль — до ума Темного достучалась.

Поднявшись с травяного ковра, начала спуск с крыши дома-холма. В метрах десяти увидела Гзеда, махнула ему рукой, мол, не надо меня искать, я нашлась сама и иду на расстрел.

Добровольно.

Но сначала заскочу-ка я на ресепшен этого милого отеля и спрошу, где взять лучших куртизанок?

— Ваша милость желает поразвлечься? — в глазах человека за стойкой администратора мешались чувства недоумения, любопытства и страха.

Удивлялся он тому, что не слуги делают заказ, а самолично «наша милость». Любопытство — всем и так понятно: вот бы посмотреть! А страх, как обычно: не угодить, быть пойманным за подглядыванием, разгребать последствия кутежа.

— Наша милость желает развлечь мага.

— А-а-а, — понимающе протянул администратор гостиницы, — вам силы восстановить надо.

Я готова выла растереть в порошок этого любопытного нахала я же поставила задачу конкретно, чего он тянет с ответом?

— Есть, есть такое заведение, — поспешил заверить меня человечек, — только не советовал бы вам там оставаться. Лучше уж сюда привести… пригласить лекарок…

— Хорошо, — я согласно кивнула, — на меня внимательно посмотри. — Я медленно обернулась вокруг своей оси, демонстрируя все достоинства, — задача: найти точно такую же, как я, и кардинально противоположную.

— Пухленькую чернокожую блондинку? — предположил администратор.

Я махнула рукой:

— Можно и такую!

В комнате было тихо. Микарт лежал на кровати, о чем-то задумавшись. Взгляд его был устремлен в одну точку. Войдя и обнаружив Темного в таком странном состоянии, решила не откладывать дело в долгий ящик и сразу взять быка за рога.

— Микарт, — маг лениво повернул ко мне голову, — ты знаешь способ, который поможет защитить мозги от посягательств?

Темный нахмурился.

— Ты знаешь, как защищаться от таких, как я?

Теперь маг уже понял, чего я от него хочу, приподнялся на локте, но продолжал молча следить за ходом моих мыслей.

Я присела на постель. Теперь нас разделяла длинная диагональ мягкого ложе.

… Итак, в синем углу — маг огня — Вирай, десятикратный чемпион подстав и обломов. В красном углу — маг воды — Микарт, похититель женских сердец и ни разу кратный чемпион в настоящей любви!..

— Я не хотела навредить тебе.

Темный хмыкнул, но глаз не отвел. По-моему, никто обвинять меня не собирался, а ждали продолжения покаяния.

— Ты ничего не хочешь сказать? — я склонила голову, прищурила глаза.

Микарт отрицательно качнул головой. Снова.

— Ты веришь в то, что я не хотела?..

— Хватит, — прервал меня Темный. — Знаю, что не ты.

— И знаешь, кто?

Пронзительный взгляд заставил меня поежится, но, сглотнув, я отогнала все возможные мысли об отступлении, и вскинула голову.

— Знаешь, — подытожила я все виденное. — И мы снова возвращаемся к изначальному вопросу — ты знаешь, как ставить защиту?

— Нет, — Микарт поджал губы, стал перебирать ткань покрывала пальцами.

Не понравилось мне это. Знает, но молчит.

— Хорошо, — я хлопнула ладонью по постели, поднимая крохотный вихрь пыли. — Ты поможешь мне узнать.

— Как?

— А как вы с Кильваром в прошлый раз поймали ворожею?

Темный опустил глаза, стал чесать под носом. Ну, товарищ, это совсем худо. Так открыто заявлять, что знаешь, но не расскажешь.

Я пересела к магу поближе, положила ладони на сгиб его руки и заглянула в глаза.

— Микарт, хороший мой, послушай, — я состроила скорбную рожицу, — не я твой враг, а она.

Помнишь, ты говорил, она любит играть. Но пока нам от этих игр ни холодно, ни жарко.

Вернее, нам и холодно, и жарко. Я уверена, что у нее есть знания, как защититься от посягательств на сознание. И я смогу достать эти знания, но мне понадобиться твоя помощь. Так, как вы смогли ее поймать?

— Теперь и ты решила поиграть? — Микарт прищурился, наклоняясь ко мне. Затем замолк на время, задумался. — Тебе будет неприятно узнать — как…

Нет, дорогой, меня уж этим не испугаешь. Все вы одним миром мазаны.

— Соблазнил и отвлек?

Микарт прикрыл глаза и качнул головой.

— Отлично, так и сделаем.

Темный расхохотался. А когда успокоился, был крайне удивлен моим отрешенным видом.

— Ничего не получится, — серьезно сказал маг. — Я не в ее вкусе, если ты понимаешь.

Я понимала. Прекрасно понимала. Только задумка была другой.

— Знаешь что, Микарт, — я зло прищурилась, сверля глазами мага. — Я справлюсь сама!

Темный опешил.

— Не сможешь!

— Смогу! — возразила я и вдруг резко дернула на себя мохнатый шарик образа Микарта, посылая ему образ моего поцелуя с Кильваром.

Реакция не заставила себя долго ждать.

— Ты опять?! — взревел Темный, хватая меня и подгребая под себя.

Не дожидаясь от меня ответа, он, как и обещал, привел в исполнение приговор. Поцелуй за каждое вмешательство в сознание. Это был не первый поцелуй с магом, но этот хоть был ожидаем мною — я успела отрешиться от эмоций.

Поцелуй на долго не затянулся, а затем, меня появилась возможность гневно взглянуть и дать пощечину.

— Один-один, — процедил сквозь зубы довольный маг, а я продолжила воплощать в жизнь свой план.

Убравшись подальше от кровати и мага, я выбрала место у столика — совершенно неудобное для обороны, и снова послала мысленный образ. На этот раз — самого Темного в объятиях ведьмы.

— Да ты что творишь?!

Я не успела заметить, как Микарт переместился, наверное, прыгнул, и мои губы вновь обожгло жаром. Когда почти задыхающийся от волнения маг оторвался от меня и заглянул в глаза, я готова была переходить к финальному аккорду.

— Так ты со мной играешь! — догадался маг. Ноги его предали — Микарт пошатнулся, пришлось выставить руку и упереться в стену позади меня, чтобы не упасть. Но меня-то он из объятий выпускать и не собирался.

— Это не игра, — совершенно холодным голосом сообщила я, и занялась сознанием Темного вплотную.

На этот раз «сцепку» нашу я держала долго и посылала не отрывочные образы, а полнометражный фильм. Глаза мага остекленели, он внимательно смотрел на то, что я показывала. Опасаясь, что за нами подглядывает ведьма, я снова отвесила звонкую пощечину и вырвалась из объятий. К сожалению, ментальный контакт пришлось прервать, но самое главное я успела передать магу.

Я уже стояла у двери, когда Темный очнулся. Обнаружил мое отсутствие в своих руках и развернулся, пытаясь найти пропажу. Стоя на выходе из комнаты, бросала игривые взгляды на Темного.

— Ты опять?! — совершенно натурально заорал на меня маг и ринулся за мной.

Но не тут-то было! Я успела выскочить в коридор и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Микарт догнал меня уже на улице. Люди, отдыхающие и работающие, ошарашено пялились на нас, когда я, вещая на всю округу о недостатках Темного, пыталась убежать от мага. А он догонял, хватал за руки, прижимал к себе и целовал. Затем получал пощечину и очередную порцию образов. И все повторялось заново.

Я обещала его приучить к постоянным дозам, а он — к регулярным проявлениям симпатии.

В легкой, но страстной форме. Судя по улыбкам некоторых постояльцев, подобные выяснения отношений были частыми гостями в жизнях людей, посему, нас никто не останавливал и не гнал в номера. Мы забавлялись, люди веселились. Стражи делали ставки, а Сивральвэ, как я успела заметить, благодаря пролетающим мимо ее окон птицам, почти потирала руки, наблюдая за нашими с Микартом «играми».

В конце концов, решив, что наигрались мы достаточно, я одарила Микарта последним образом и отправила к себе в комнату. Следующим этапом должно было стать посещение ворожеи.

— Я могу зайти?

Двери комнаты ведьмы были приоткрыты, словно ждали меня, но я все равно вежливо постучала в косяк.

— А, Вирай, заходи, милая, заходи, — ворожея стояла у окна и курила длинную тонкую сигаретку.

Я была удивлена — раньше дурных привычек за ворожеей не замечалось. Хотя, что это я?

Дурных привычек у Болотной Мыши было не сосчитать.

— В общем, Сивральвэ, у меня к тебе вопрос. Если это не ты мне в голову залазила, значит, кто-то другой? — я прошла в комнату, присела на край комода, взяла в руки тонкое длинное перо из икебаны, заменяющей в интерьере живые цветы. — Возможно, нам на хвост уже сели те самые специалисты, о которых ты мне рассказывала?

Ворожея повела бровью, выпуская тонкую струйку дыма.

— А возможно, — продолжала я ощипывать перышко, — это было мое сердечное желание — придушить Микарта. И какая-нибудь местная дурман-трава меня подтолкнула к решительным действиям?

Похоже, ворожее очень понравились мои версии — она продолжала благоразумно молчать.

— Так вот, если это дурман-трава, дай мне противоядие. А то не дай бог, сорвусь…

— Противоядие… — задумчиво протянула ведьма.

— А если это агенты, тогда научи защищаться.

Глаза ведьмы засветились. В ее головке, очевидно, складывался новый план.

— Хорошо, — согласилась Сивральвэ, заставляя меня напрячься. — Я помогу. Научу. Но с одним условием.

Я тяжело вздохнула — бесплатно только птички поют.

— Я устала в дороге, — почти прохныкала ворожея, сбрасывая пепел с сигаретки и укладывая недокуренный наркотик в пепельницу, — я хотела бы поскорее добраться до места назначения.

Я следила, как медленно прохаживаясь по комнате, Сивральвэ собирала разбросанные вещи.

— И что я могу сделать? — подогнала я ведьмины соображения вопросом.

— Ты можешь помочь Микарту восстанавливать силы.

Мы скрестили взгляды — настороженный и игривый.

— Я уже думала об этом, — обрадовала я ворожею, — но у меня есть вариация поставленного тобой условия.

Сивральвэ улыбнулась, ожидая продолжения рассказа.

— Я заставлю Микарта восстановить силы, но без моего участия.

— Как? Он не согласится идти к гетерам без тебя. А ты, как я понимаю, не любитель подсматривать, — легкий оттенок похоти окрасил взгляд ворожеи в черный.

— А я и не стану подглядывать. Я поведу Микарта в «сцепке» прямо в объятия рабынь страсти, он восстановит силы и вернется к нам. Посвежевший и готовый к дальнейшим путешествиям. И я буду повторять этот прием из раза в раз…

— Погоди, — Сивральвэ остановила меня жестом, — он заметит вмешательство.

— Не заметит, — уверила я ведьму, — я наловчилась.

— Ага, как же! Видела я твое «наловчилась», — мышь ткнула пальцем в окно.

На этот жесть я покровительственно улыбнулась.

— Так, — я тоже указала пальцем на окно, — я приучила Микарта к своему «вмешательству». — Я ковырнула воздух пальцами. — Он чувствует мое грубое вмешательство. Но я ведь могу и ласково. И он не заметит…

Я снова с вызовом взглянула на ворожею. Болотная Мышь, конечно же, мне не поверила.

— Покажи, — сообщила повелевающе о своем желании проверить мои новые способности Сивральвэ.

Я, более не говоря ни слова, поднялась, оставила общипанный остов пера на комоде, и вышла из номера.

Предложив ведьме разыграть небольшую сценку, я пропустила ее первой в нашу общую с магом комнату, и продолжила веселым голосом:

— А одноногий ей говорит: ноги в этом деле — не главное!

Комнату залил громкий звонкий смех.

Маг напряженно следил за нами.

— Эй, Микарт, — кивнула я в сторону Темного, — погода хорошая, не желаешь прогуляться?

Темный скривился поначалу, а затем, словно просияв лицом, согласился. Я, обернувшись к ворожее, подмигнула. Гуляли мы недолго, ровно до темноты, а затем от меня снова поступило предложение:

— А давайте-ка гульнем! Завтра все равно не надо рано вставать, а выпить жуть как хочется!

И снова Микарт меня поддержал. И снова я подмигнула ворожее.

Гулянка затянулась. Местный кабак оказался приличным заведением, с веселой музыкой, и с красивыми прислужницами. Я мысленно посылала Микарту образы, подготавливая его к решительным действиям, а сама следила, чтобы наши с Сивральвэ бокалы оставались полными. Технику «ласковой» сцепки я продолжала тренировать на обслуживающем персонале. Девушки охотно менялись местами, наперебой старались угодить и выставить себя с более пышной стороны перед магом, нам с ведьмой оставалось лишь заговорщицки перемигиваться и пить за здоровье собравшихся.

Не знаю, поддалась ли Сивральвэ всеобщему настроению, либо претворялась — залезать к ней в голову я не рисковала. Но четко следила за переменами своего настроения.

— Похоже, кому-то придется потесниться сегодня, — склонилась ко мне Мышь, взглядом указывая на облепленного девушками Микарта.

Я хрюкнула в стакан, изображая невоспитанность и распущенность собственного нрава.

— А ты подвинешься? — спросила у ворожеи, и тут же получила утвердительный ответ.

Неужели Сивральвэ согласится принять меня у себя, в надежде выиграть время?

— Молодец! Хвалю! — аккуратно похлопала она меня по ладошке.

— Так ты научишь меня защищаться? — напомнила я о сговоре.

— Научу, но завтра. На трезвую голову.

На том и порешили. А уже через час я поднималась по лесенке на последний этаж, в комнаты под водопадом.

Последним из моих ментальных посланий Темному, был приказ хорошенько развлечься.

Чтобы даже подглядывающий комар носа не подточил!

Грохнувшись на кровать, не раздеваясь, чем очень взбесила ведьму, я засопела. Лишь бы не уснуть! лишь бы не уснуть!

И я не уснула… Не знаю, откуда у меня появилась эта способность, или она у меня с рождения была, но спала я пускай не с открытыми глазами, но с открытыми ушами. Был момент, когда я почувствовала нежное касание. Ментальное. Явно — ворожея. И решила показать ей сон. Про Кильвара. Чтобы не повадно было заглядываться на чужое счастье.

Прием сработал. Я услышала, как Сивральвэ фыркнула, обозначая свое отношение к увиденному, и забралась под одеяло.

Подарив ей час спокойного сна, призвала Темного. Тот явился через минут пять, взлохмаченный, но сосредоточенный. Я попыталась в полумраке комнаты разглядеть следы ночных развлечений на одежде и внешности мага, а затем одернула себя и приступила к воплощению последней стадии плана.

Сначала требовалось надежно усыпить ворожею. Сделали — подсунули под нос флакончик, и Сивральвэ засопела с утроенной силой.

— Теперь, надо закрыть рот, — сказал Темный, подготавливая кляп.

— Зачем, — удивилась я, — она же спит?

— Спит, но вдруг у нее какое-нибудь противоядие в крови, и она проснется?

— Тогда ей и руки надо связывать, — прошипела я, недовольная сырым планом. — Нет, стоп.

Убери все!

Я не желала пеленать ворожею. Если в этот раз не получится выяснить все, что мне надо, лучше уж не быть замеченными и пойманными за руку. Лучше попытаться во второй раз…

— Иди на улицу, — приказала я Темному, наливая в стакан воды, и усаживаясь снова на кровать. — А еще лучше иди к себе. Ты барышень домой отправил?

— Нет, — немного удивленно проговорил Микарт, — а надо?

— Нет, молодец, — похвалила я мага, — возвращайся к ним и продолжай… то…

Я просто махнула рукой.

— А если я не хочу, — маг наклонился ко мне, заглядывая в глаза. — Ты мне еще будешь должна.

— Это за что? — возмутилась я, дернувшись и чуть не вылив воду на постель.

— За все вмешательства в мое сознание. Напомнить тебе условия?

— Я думала, что мы на время воплощения плана в жизнь, отменяем предупредительные меры, — зло пробубнила я, — иди отсюда.

Но маг не спешил. Все так же стоял, склонившись, и рассматривая мое лицо в темноте. Я видела, как отражается лунный свет в темных очах, но гнала прочь от себя романтику.

Сейчас главное — дело.

Пауза затягивалась и я решила, что пора заканчивать игру в гляделки — легко дунула в лицо магу и улыбнулась. В тот же миг была покарана. Микарт схватил меня за затылок и прижался к губам. Я могла бы его оттолкнуть, могла бы дать пощечину, могла бы вылить на него воду, да хотя бы замычать, но не стала, поставив дело превыше его желаний.

Не получив отклика на поцелуй, Темный оторвался от меня, еще раз глянул, и вышел, тихо притворив за собой дверь.

А я мгновенно переключилась на ворожею. Не закрывая глаз, я представила ведьму маленькой серой мышкой, в ту же секунду нашла ее образ среди мохнатых шариков, и потянула изображение на себя.

Мир Сивральвэ был окрашен в охру. У моих ног и вокруг меня шевелилась от легкого дуновения ветра оранжевая растительность. Но вся — ровно подстриженная и окрашенная в кирпичный цвет. Небо до самого горизонта простиралось одним сплошным апельсиновым полотном.

А еще было дико холодно. Решив, что не стоит задерживаться, я окину травяную пустошь взглядом, и обнаружила на горизонте нечто, напоминающее горы в голове у мага. Но когда приблизила более темное, чем трава, пятно, оказалось, что это не горы, а бамбуковая роща. И отдельные отрезки жизни ведьмы прятались в отдельном бамбуковом стволе, а короткие воспоминания — в каждой секции ствола.

Я сообразила сразу, что те травинки, — а ведь бамбук — это трава, — что потоньше — воспоминания недалекого прошлого, а те, что потолще — имеют более ранний срок изготовления. Познакомились мы с Сивральвэ недавно, соответственно и в дебри забредать не надо — она наверняка, когда взялась меня учить, вспоминала, как ставить блок защиты.

В поисках искомого, я наткнулась на момент, когда мое украшение превратилось в ошейник. И — о, небо! — я увидела, как разрушить заклятие, наложенное на браслет, и ограничивающее мои магические способности. А ларчик просто открывался…

К моему превеликому сожалению, я не нашла воспоминания про ментальный блок. Следя раздвоенным сознанием за спящей ведьмой, я продолжала поиски.

— Неужели такого вообще нет? — пробормотала я себе под нос.

А затем замерла. То воспоминание, которое предстало перед взором, в общем, не отличалось от остальных, однако субъект, разговаривающий с молодой Сивральвэ, показался мне крайне знакомым внешне.

— Рапцель! Старый перд… перец!

Ведьма шевельнулась, затем что-то промычала и перевернулась на другой бок. Я мысленно попятилась назад, оставила бамбуковую рощу в покое, погладила на прощанье мохнатый шарик образа ворожеи и разомкнула «контакт».

Сидя в темноте и думая, как поступить дальше, я отхлебнула воды из стакана.

— Ты чего не спишь? — промямлила ведьма, поворачивая ко мне лицо.

— Пить захотелось, — я отсалютовала Сивральвэ водой.

— И мне дай, — сипло попросила Мышь, потянувшись за питьем.

Я отказывать не стала. Все-таки, паршиво работает «снотворное», принесенное Микартом.

— Что там наш маг? — Сивральвэ вернула мне опустевший бокал, и рухнула на подушки.

— Мне не до него сейчас, — я встала и снова наполнила стакан водой, — голова раскалывается. Что мы пили?

— Ой, да все мы пили, — отмахнулась вяло ворожея и нырнула носом в подушку. — Утром сварю отвар. Выпьем — полегчает.

И тяжело вздохнув, уснула.

Мне оставалось только надеяться, что Сивральвэ плохо по-настоящему, что она не претворяется, и что я могу лечь спать, не боясь вмешательства в свои воспоминания. Хотя…

Думаю, у ведьмы все же не хватает силенок, потому что, если забраться в мои воспоминания, можно двинуться крышей. Я же не уроженка каменной пустоши… я уроженка каменных джунглей. И стоило бы ведьме, пускай и прожженной интриганке и выдумщице, увидеть хотя бы мобильный телефон или изображение на экране телевизора, тут же возникли бы вопросы. Не смогла бы она так долго скрывать удивление.

Меня так и подмывало сбежать к Микарту, и рассказать все, что удалось обнаружить. Но сгоряча делать ничего нельзя.

Я отправила образ проснувшейся Сивральвэ Темному, и завалилась спать в полной уверенности, что ведьма не заберется ко мне в голову, чтобы покопаться в воспоминаниях.

Утро выдалось хмурым. В отличие от сияющего здоровьем Микарта.

— Ну, что? Еще один прыжок и можно расслабиться! — торжественно сообщил маг. — Можем прыгать хоть сейчас!

Мы с ведьмой раздраженно переглянулись — слишком громко говорил маг. Отвар еще не настоялся, и мы ждали, пока сможем, наконец, вкусить услады и избавиться от головной боли. Во рту — кака, в руках — тремор.

В наших взглядах читалось одно пожелание — отвали, гад!

— Похоже, вам бы не помешал сейчас проверенный способ восстановления сил, — намекнул Микарт на эротический контекст предложения.

— Меня сразу укачает, — ответила я, рассмешив окруживших нас стражей.

От громкого хохота у нас с ворожеей чуть не взорвались головы. Я болезненно скривилась.

И сколько было радости, когда вожделенная жидкость потекла по горлу. Полегчало мгновенно, как и обещала Сивральвэ.

— А теперь — в ванную, — сообщила я о своих дальнейших планах.

— Я тебя проведу, — тут же вызвался в помощь маг, подхватил меня на руки и зашагал к нашему домику-холму.

Сопротивляться не было сил. От меня дурно пахло, в глазах двоилось.

— Как все прошло? — спросил Микарт, продолжая укачивать меня на руках.

— Потом, — взмолилась я, — потом покажу.

— Но ты нашла?

— Нашла, но не то, — я решила, что не стану сообщать магу о решении проблемы с браслетом, а вот про знания его отца… Но позже… после ванны.

В комнате для омовений окна не было. Свет давали странные колбы с мерцающими медузами в них. Сгустки марева, размером с крупную фасоль, медленно передвигались в жидкости.

— Это что за аквариумные рыбки? — спросила я, когда Микарт опустил меня возле большой лохани с водой и пеной.

Проследив за взглядом, нахмурил лоб.

— Не помню, как они называются, но это разновидность какой-то морской фауны.

Раздевайся!

— Чего? Иди гуляй, Темный!

— Ты мне должна, — напомнил маг, гаденько улыбаясь.

— Так ты решил взять оптом? — я не была расположена шутить, а тем более умолять. — Микарт, давай я разденусь без тебя, а потом тебя позову, и мы обговорим детали.

Что еще оставалось делать Микарту? Он вышел.

Я поспешно избавилась от одежды и забралась в душистую воду. Глаза закрылись сами по себе, рука нащупала приготовленную заранее смесь душистых и дезинфицирующих трав — аналог зубной пасты, а противный мозг забыл дать команду и рот не открылся — я обещала магу позвать его, но не позвала.

Алкоголь плохой друг. Тем более — обладателя дара. Тем более — дара, как у меня. Стоило мне отключиться, как тут же стали всплывать образы и картины непристойного содержания.

Я обреченно застонала. Сил отгонять образы не было вообще. Пускай это вмешивается маг или ворожея — плевать. Я хочу отдохнуть.

Стоило мне махнуть рукой и прекратить сопротивление, как сеанс эротического кино мгновенно прекратился, и позволил мне облегченно вздохнуть. Голова моя покоилась на бортике ванны, вода остывала медленно — пена сохраняла тепло, только шея, остающаяся не покрытой пенной шубой, покрылась мурашками.

А затем холодок перебрался ниже — на плечи. Я решила, что кто-то выпустил воду, и подняла руку, чтобы ощупать кожу у ключицы. Но пальцы наткнулись на что-то другое. Я стала ощупывать найденную лишнюю часть тела, медленно соображая, что может находиться у меня на плече — шарообразное, немного колючее, теплое…

Мозги соображали медленно, и пока маховик раскручивал шестеренки, холодок стал перебираться ниже — на грудь, живот…

Да что ж такое?

Я глубоко вздохнула, подпитывая кровь новой порцией кислорода, и приоткрыла один глаз.

— Нежность тебе не к лицу, Микарт…

Как оказалось, то, что я нащупала у своей шеи, было головой мага. Это его шаловливые губы, согревая поцелуями кожу у самого уха, дарили контрастный холодок на остальных частях тела.

— А что мне к лицу? — не прекращая ласкать меня, спросил Темный.

— Страсть тебе к лицу. Порывы. Необузданность. — Лениво перебирала я характеристики, продолжая принимать эротические ухаживания.

Маг переместился, склоняясь надо мной. Я попыталась открыть глаза — бесполезно. Веки были настолько тяжелы, что казалось, никогда не смогу осилить это упражнение. И как только люди моргают?..

— Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы принимать страстные ласки, — прозвучало сквозь туман.

А что за варево дала мне выпить Сивральвэ? Говорила же, что будет лучше!

— Микарт, — я все же открыла глаза, но смотрела на Темного обеспокоенно. — Сивральвэ могла меня отравить?

Маг понял все мгновенно. Бросился в комнату, сшибая по пути стулья и ширму, и вернулся через мгновенье со стаканом воды.

— Пей! — приказал, подхватывая меня под затылок и приподнимая, чтобы я не захлебнулась.

Я принялась пить — вода оказалась безумно соленой. И меня тут же вырвало.

Продолжая играть роль спасителя, Микарт рывком выудил мое расслабленное тело из бадьи, непонятным мне способом выкрутился и набросил на меня простыню. Следующее, что помню — спальня и кровать. А затем — стук в дверь и перепуганный голос стража:

— Сивральвэ отравили!

Ну, вот и все! Сейчас все разрешится. Я так долго шла к ответам, и вот, не дойдя пары шагов, вернусь к себе в реальность. Я там в своей кладовке, наверное, уже паутиной покрылась. Хотя, нет, там же время стоит, пока я тут путешествую…

Но очнулась я не в коморке с консервацией. Продолжая лежать на кровати все в той же комнате с заглядывающей в окна бирюзовой луной, я прислушалась к ощущениям. Голова — пуста, живот — не болит, ноги — шевелятся, сердце — стучит. Спине — прохладно, а груди — жарко.

Пошевелила руками и обнаружила инородное тело.

— Микарт! — возмутилась я, глядя, как маг поднимает голову, и сонно смотрит на меня снизу вверх. — Микарт, ты что себе позволяешь?

Я попыталась выпутаться из простыни и рук, но решила, что сделаю только хуже — никто меня не соизволил облачить в одежду.

— Какого ятедамбля? — продолжала я возмущаться.

В мгновение ока Микарт из сонного и ласкового превратился в буйного и страстного: схватив меня за плечи, заставил сесть, и встряхнул. Как ни странно, но голова не взорвалась фейерверками, из глаз не посыпались искры.

— Так, успокойся! — прикрикнул на меня Темный.

Ага, как же! Не знаю, как там у других, но если мне сказать «успокойся» теня тут же рвет на мелких хомяков.

— Иди в пень! Сам успокойся! Я голая! А ты даже… не это… — я путалась в словах. Стоило мне заглянуть в глаза Микарту, из головы тут же выскакивали все мысли, я не могла сосредоточиться, и взгляд все время скользил вниз, намереваясь заглянуть в разрез рубахи мага. Дыхание прерывалось, а все тело мелко дрожало от напряжения.

Все плохо, все очень плохо…

Я закрыла глаза и попыталась отрешится от реальности. Микарт продолжал держать меня за плечи, а я сидела, прикрывая наготу влажной простыней.

— Я жива, — вдруг сообразила я, — а Сивральвэ?

— Жива, ведьма, — Микарт, наконец, отпустил меня, но увидев, как я заваливаюсь, поспешил поправить траекторию падения — на подушку, — она с бодуна перепутала травы. Но ее тоже успели откачать. Как тебя.

— Боже, — прошептала я, натягивая простыню на нос, — как же все это надоело.

Темный сидел, молча наблюдая за мной.

— Как же это все глупо, — пробурчала я.

— Что? Что ты там говоришь? — маг потянул за складку, открывая мое лицо.

— Я говорю, что надо с этим заканчивать! Что там? Еще один прыжок и все — на корабле летим? Тебе больше не понадобиться восстанавливать силы?

— Боюсь, что не один прыжок, — огорошил меня маг.

— Как?! Ты просчитался?!

Искривленные губы Микарта ответили за него.

— Черт! — я снова натянула простыню на голову. — Черт!

Микарт решил лечь, но не успел.

— Слушай! — я вынырнула из-под укрытия. — А ты можешь подпитаться от другого мага? От его силы?

— Нет, — опять огорчил меня маг.

— Черт! — я принялась кусать губу. — Ну, хорошо…

— Что хорошего? — Темный все же лег, закинув руки за голову.

— Хорошо, что хорошо, — туманно ответила я, принимая решение. — Если не один прыжок, то сколько?

— Два.

— Завтра прыгаем?

— С самого утра, — вздохнул маг.

— Ну, тогда, сладких снов.

— И тебе.

Утром только ворожея выглядела уставшей. Остальные — как огурчики: кто-то зеленый, кто-то в пупырышки. Я одарила «подругу» взглядом, полным участия и отвращения — гремучая смесь…

Все утро Микарт выпытывал у меня, что я там нашла, но кроме краткого изложения первой серии — там, где про знания его отца — больше ничего от меня не добился. И сейчас ходил, надувшись, как мыльный пузырь.

У меня на уме были свои думы. Тяжелые, как свинцовое небо. Очень хотелось приободрить собравшихся, что прыгать осталось немного, и что я готова пожертвовать своими принципами, лишь бы быстрее добраться до Кильвара. Сердце подсказывало, что все совсем непросто. Что ему — воину — совсем непросто. Все еще терзаясь сомнениями, я вопросительно кивнула Микарту — готов? Вместо ответа маг закрыл глаза и напряг руки.

В этот раз прыжок завершился на камнях — очень неудачно. Похоже, Микарт не рассчитал с высотой, либо…

— Что здесь случилось?! — раздалось у меня за спиной, когда я, наконец, прогнав из головы напрягающий звон, и могла нормально слышать.

Но честное слово, лучше бы не слышать. Абсолютно со всех сторон упоминался «проклятый ятедамбль». И не упомянуть его было бы невежливо по отношению к нему, потому что почти все стражи пострадали. У кого-то была сломана нога, у кого-то ранена голова. Те, кто был в состоянии двигаться, пытался добраться до друга и помочь.

Я, наконец, сообразила оглядеться, увеличив радиус осмотра пространства.

Руины… Вокруг были только руины… обвалившиеся стены, горы каменного бута, остатки крыш и намеки на тропы…

— Что здесь произошло?! — снова повторила свой вопрос ворожея.

Я оглянулась в поисках мага — тот обнаружился карабкающимся на разрушенную стену дома. Забравшись, как по лестнице, наверх, Микарт огляделся. Он медленно поворачивал голову, я видела, как его пальцы сжимаются от бессилия на рукояти оружия.

Спустившись с каменной насыпи, некогда называемой «домом», маг, немного пошатываясь, подошел к нам.

— Не знаю, — удрученно покачал он головой, — наверное, землетрясение… Мертвых я не вижу, падальщиков тоже. Это наверняка случилось относительно давно. Не знаю…

Внимание Темного было рассеянно. Он оглянулся на своих людей и, не говоря ни слова, отправился к ним. Проходя мимо, накрыл нас с ворожеей волной решимости и отчаяния.

— Пойду посмотрю, есть ли тут источник воды и травы, — предупредила меня ведьма и зашагала по проложенной кем-то тропе, — а ты поищи ближайшее селение.

И как, скажите, прикажете это делать, если ни одной птицы, ни одного животного в округе?

Отмахнувшись от наступающей истерики, я забралась повыше на руины, и принялась оглядываться. И вскоре на горизонте обнаружила стайку птиц — они-то мне и помогли обнаружить пустоту. Ни единой живой души.

— Раньше здесь был большой город, — появился рядом Темный, — очень большой. Все жили за счет рудников и своего хозяйства не имели. Поэтому и пригорода, как такового, нет.

Наверное, посчитали проклятьем ту беду, что на них обрушилась, и ушли. Далеко ушли.

Я посмотрела на Микарта. Маг сел на полуразрушенный пол второго этажа дома, уперся спиной в стену и, запрокинув голову, закрыл глаза.

— Нам придется здесь заночевать, — еле шевеля языком, проговорил Темный.

Я «угукнула» в ответ.

— Надо найти дом хоть с каким-то подобием крыши, — на выдохе произнес Микарт, и попытался подняться.

Но я его опередила:

— Не надо. Сиди, я сама найду.

Мне было жалко мага, было жалко его людей. Но и себя было жалко.

Еще раз оглянувшись на Микарта, я замерла на ступенях, подумала, а не стоит ли отправить ему красочный образ моих планов на вечер? Но затем решила понапрасну не обнадеживать, и продолжила спуск.

Я бродила довольно долго, прежде, чем нашла относительно пригодное для ночлега место. Одно плохо — довольно далеко от точки нашей неудачной высадки.

Пришлось возвращаться и проводить разведку в противоположном направлении.

Сивральвэ уже вернулась и с помощью уцелевших стражей развела костер, и даже варила в треснувшей вазе какое-то зелье.

— Далеко вода? — спросила я, чувствуя, что в горле пересохло — солнце припекало, и пыль забивалась в поры.

— Пару метров, — ответила, не отрываясь от помешивания варева, Сивральвэ.

Я принялась оглядываться:

— В какую сторону? — в своих поисках пристанища я как-то пропустила источник влаги.

— Вниз, — пошутила ворожея и сама улыбнулась своей шутке.

— Не смешно, — соврала я и снова отправилась на разведку.

На этот раз мне повезло: буквально в двух десятках шагов обнаружился разрушенный дом, но одна комната, пускай и не очень большая, сохранила все атрибуты жилого помещения — четыре стены и потолок. И даже подобие камина с дымоходом. Тут же подумалось, что можно было бы на время оставить так называемую учебу и вернуть себе силу огня, чтобы не пришлось тереть деревяшки. Но посчитав, что еще рано раскрывать секрет, отбросила лишние мысли и вернулась к стражам.

Микарт спал, пригревшись на солнце. Потом точно спина болеть будет. А также то, на чем сидят.

Я снова спустилась к раненым и то, что я обнаружила, меня совсем не радовало.

— Я не лекарь, — тихо сообщила мне ворожея. — Если их не доставить вовремя к целителям, будет беда. Половину из них придется оставить…

— Здесь?!

— Нет, у лекарей. С собой не брать на остров.

На это ответить я ничего не смогла — не понимала, зачем они нам вообще в таком количестве, эти стражи. За все время путешествия на нас никто не напал, а три мага с двукратным даром влезать в головы противников, вообще могли бы путешествовать налегке. И Микарту, думаю, было бы легче всех переносить. Хотя… Кто я такая, чтобы решать? Темный знал, куда мы идем, думаю, его решение взять с собой маленькую армию — правильное.

— Надо сказать Гзеду, что я нашла место для ночлега, — оглядываясь в поисках доверенного лица Темного, сообщила я Сивральвэ.

— Гзед спит, — буркнула ворожея, возвращаясь к костру.

Я снова обернулась, чтобы найти того, кто мог бы возглавить переезд, и была расстроена.

Мало того, что я никого по имени не знала, так еще и была удостоена такими взглядами, что впору было пойти утопиться. В глазах воинов кроме гнева читалась раздражение и жалость. Чего это вдруг?

— Не нравится? — спросила, глядя снизу, ворожея.

— Не поняла?

— Видишь, как они тебя «любят»? Они думают, если бы не ты, ничего бы этого не случилось.

Я нахмурилась, впиваясь взглядом в ведьму.

— Они думают, если бы ты могла переступить через себя, Микарт набрался бы сил, и смог бы переместить своих стражей в поселение с лекарями.

Я закусила губу, пытаясь отогнать чувство вины и заменить его пренебрежением.

— Они думают, если бы не появилась в жизни Микарта, они бы до сих пор жили бы в свое удовольствие!

— Если бы я не появилась, — перебила я ворожею, — ты бы тоже не смогла жить в свое удовольствие. Сидела бы в подземелье.

— Сейчас не обо мне речь, — бесстрастно сообщила ворожея, только я ей не поверила.

Имея такие стремления и инструменты, не думать о возможном продолжении заточения — неразумно. Сивральвэ рвалась к белокурому воину, только умело скрывала свои порывы.

Пускай… будет и на моей улице праздник…

— Если Гзед спит, кому тогда говорить про ночлежку? — я высматривала теперешнего лидера ватаги. — Кому?

Ворожея подняла глаза, бросила короткий взгляд и кивнула:

— Вон тот, с красным браслетом на руке. Окта.

Я скривилась, потому что сразу вспомнила, где я слышала это имя. Если я сейчас попрошу его, а он заговорит, голову на отсечение даю — он будет говорить в нос. Противно.

— Эй, Окта, — крикнула я, глядя в спину присевшего возле товарища стража.

Вместо Окта на меня уставился тот, что сидел упершись спиной в стену. И столько ненависти было в его взгляде, что мне стало не по себе. Но переборов неприязнь, я оставила ворожею колдовать над огнем, а сама, переступая через камни, направилась к так и не повернувшемуся ко мне Окта.

— Эй, — я тронула мужчину за плечо, но тот явно меня ждал, потому что взвился и одним коротким движением заломил мне до боли руку.

Я громко вскрикнула и меня тут же отпустили. Крутанув головой, встретилась с обжигающим ненавистью взглядом. В принципе, у меня тоже мало приятного было написано на лице.

— Я нашла место для ночлега…

Окта сплюнул мне прямо в ноги.

— Иди ты к проклятому ятедамблю.

Ошиблась я — говорил страж вполне сносно и не гундосил.

— Это недалеко, — проигнорировав посыл, продолжила я, отступая и потирая вывернутую руку.

— Не двинусь с места, пока Темный не прикажет, — сказал, как ядом плюнул, и снова отвернулся, присаживаясь подле друга.

Мое самолюбие было задето. Я злобно прищурилась и приготовилась к атаке: очень быстро нашла и «пристроилась» к мохнатому шарику сознания стража, потянула за ниточку и заставила его подняться.

— Я пойду проверю место для ночлега, — сообщил он своим товарищам и, направляемый мной, отправился по тропе.

— Вирай! Не смей этого делать!

Я бросила сознание стража и обернулась к Темному. Это он громогласно отдал приказ, при том, что еле стоял на ногах.

Все стражи тут же воззрились на меня, мгновенно соображая, что к чему. А я не могла не скрежетать зубами. Как он мог?! Как он мог унизить меня при всех? Не хватило ума подойти и попросить тихо? Теперь все эти люди, уже давно ненавидящие меня, теперь и бояться будут? И еще больше ненавидеть?!

Но оправдываться я не стала. Если он слышал начало разговора, но все равно поступил по-своему, флаг ему в руки, барабан на шею!

— Я схожу за водой, — бросила я магу, и зашагала прочь.

Пускай сами ищут место для ночлега.

По-детски? Пускай! Глупо? Да ну, и ладно!

Очередной шаг закончился моим падением.

— Ептель-моптель! — ругнулась я, пытаясь вытащить ступню из расщелины. Нога застряла крепко. Снимать туфлю, значило пожертвовать обувью — она бы точно упала дальше, а лезть рукой в чью-то нору мне не очень хотелось.

Еще немного пошевелив конечностью, обнаружила, что один из камней шевелится. Я уперлась руками позади себя, пачкая ладони в пыли, свободную ногу поставила на булыжник и попыталась толкнуть. Камень сдвинулся, но не намного. Хотя, мне и этого хватило, чтобы расширить щель и вытащить ногу. Туфелька осталась на ступне.

Я все еще сидела на земле, отряхивая руки и проклиная себя за проявление слабости — не спросила, где ведьма нашла источник — когда вдруг отчетливо услышала звук капающей воды. Словно в большом, выложенном кафелем помещении, протекал кран. Акустика усиливала звук, но не разносила его по воздуху.

Прислушалась — звук раздавался снизу. Как раз оттуда, куда угодила моя нога.

Я резко сменила положение, прикладываясь ухом к дыре. Точно! Там капала вода!

— Ничего не видно, — пробурчала я себе под нос, когда попыталась рассмотреть темноту подземелья.

Автоматически и без малейшего усилия нащупала чужое крохотное сознание и «зацепилась» за него. Не важно — кто. Главное — с глазами, которые видят в темноте.

То ли крыса, то ли мышь… В любом случае, я смогла рассмотреть то, что искала. Во-первых — вода, во-вторых, много, в третьих, свежая.

Оглянувшись по сторонам, сообразила, что стояла у самого входа в разрушенные купальни.

Римские бани, турецкий хамам… Не важно. Главное, можно напиться и вымыться.

Оставалось лишь расчистить вход, да укрепить его, чтобы не завалило к чертовой бабушке.

Ох, обленюсь я с этим своим даром… ох, обленюсь…

Идти в змеиное логово мне не хотелось, поэтому я просто взяла и бросила одинаковый образ своей находки Микарту и Сивральвэ. И уже через пять минут услышала крики — меня звали по имени.

— Сюда! — я поднялась и помахала рукой.

Из-за поворота вышли Темный и ворожея. Я тут же подумала, что зря не бросила образ заваленного хода — ослабевший после прыжка маг вряд ли сможет таскать камни.

— Что тут у тебя? — холодно осведомился маг.

Я махнула рукой на расщелину:

— Баня.

От короткого взгляда Микарта вдруг стало не по себе. Ни жарко, ни холодно… в смысле, все сразу — и жарко, и холодно. Я попятилась, опуская голову, и виня себя за то, что снова чувствовала жалость.

— Мда, — протянул Темный, присаживаясь и рассматривая камни. — А там, действительно стоящее внимания место?

— Я же тебе показала, — раздосадованная недоверием, я с прищуром глянула на Микарта.

Прошло не менее четверти минуты, прежде чем Сивральвэ отвлекла нас от поедания друг друга глазами.

— Пойду на помощь позову, — сказала она, переступая через валуны и оставляя нас наедине.

Я отправилась в ближайшие развалины, надеясь, что найду посуду, пригодную для подогрева воды в больших количествах — холодной мыться не светило.

— Далеко собралась? — понеслось мне в спину.

Я тут же вспыхнула:

— Микарт! Ты не мог бы быть немного нежнее? Или хотя бы корректнее? Мы все устали! Не только ты!

Темный, сверкнув глазами, резко поднялся, пошатнулся, но все же удержался на ногах.

— Не надо сравнивать нас! — повысив голос, предупредил маг. — В твоих силах все исправить!

— В твоих силах было этого не допускать!

Микарт оскалился, потрясая кулаками.

— Если так, то мы оба виноваты!

— Я только поговорить хотела!

— Надо было потерпеть!

— А у меня времени не было! — от моего крика пошатнулись камни на рядом стоящей стене, посыпалась пыль.

— У тебя не времени, а терпения не было! — не отставал от меня Темный.

— Как мне нравятся твои эгоистичные взгляды!

— От эгоистки слышу!

Наш спор прервался с появлением здоровых стражей. Фыркнув в сторону мага, я развернулась и, спотыкаясь на каждом шаге, пошла прочь.

Почему столько энергии мы тратим на перепалки? Зачем бесим друг друга? Кому это надо?

Я внезапно остановилась, осененная догадкой. Кому это надо? Сивральвэ это надо. Она любитель поиграть. У нее цель — заполучить Кильвара, избавившись от меня! А как убрать противника? Как убрать того, кто претендует на место в сердце воина? Очень просто — столкнуть лбами двух ненавидящих друг друга магов!

От любви до ненависти — один шаг, говорят. Но и в обратном направлении путь тоже не так долог. Она, провоцируя нас на перепалки, разжигает эмоции. И мы в очередной раз забыли с Микартом, кто наш настоящий враг.

Хотя, с другой стороны, мы только что снова доказали ворожее, что мы — не заодно. Ох, как все запуталось! Надо переиграть ведьму. Но для этого, мы должны с Микартом объединиться.

Черт, надеюсь, моя задумка не станет очередным гвоздем в крышку гроба наших с воином отношений. Хотя… Кого я смешу — каких отношений?!

Фух, Сивральвэ желает избавиться от меня, толкнув в объятия Микарта, а затем выставив меня предательницей по отношению к Кильвару? Пускай! Мы подыграем ей. А затем, полагаясь на благоразумие и объективность Златовласки, я попытаюсь объясниться.

Поверит — отлично, не поверит — я хотя бы смогу приблизиться к разгадке тайны моих путешествий по мирам.

А там, после того, как вытащу воина с острова, избавлюсь от ошейника и вернусь домой. С ответами или без!

— Мне нужно найти котел! Мне нужно найти котел! — как заклинание повторяла я, бродя по руинам, и думая о том, что попала в замкнутый круг.

Для того, чтобы Микарт смог нагреть воду в купальне, ему нужны силы. Для того, чтобы восстановить силы, ему нужна я. Но без горячей воды я отказывалась помогать магу в восстановлении сил.

Был еще вариант — избавиться от браслета. Но способ одноразовый, и сейчас не самое подходящее время, чтобы избавиться от него. Думаю, будет более подходящий момент.

Значит, мы снова вернулись к нашим баранам — нам нужен котел!

Но так и не найдя ничего подходящего, я вернулась к месту дислокации. И тут поняла — зря старалась. Пока я бродила-ходила, стражи успели и баклажку найти, и ход расчистить, и раненых перенести.

— Где ты ходишь? — обозлилась на меня ведьма. — Нужна твоя помощь!

Очень хотелось бросить ей: «А чего ж ты меня ментально не позвала?», но я сдержалась. И молча последовала вниз по ступеням, стараясь не споткнуться и не полететь, роя носом землю.

Помещение купальни, как я уже видела его раньше, но чужими глазами, впечатляло размерами. Похоже, все здесь было вырезано из камня вручную. Меня окружали довольно плавные формы, нигде я не заметила стыковочных швов. Ни на стенах, ни на колоннах, ни на бортиках бассейнов.

— Нам повезло, что вода не стоячая здесь, — сообщила Сивральвэ, уходя в полумрак зала.

Я принюхалась. Действительно, ни намека на плесень или затхлость. Похоже, и вентиляция здесь сработала хорошо.

— Нас не завалит тут?

— Не должно, — перебирая мешочки и баночки на каменной тумбе и чихая от пыли, сообщила ворожея. — Мальчики проверяли.

А в голосе — ни уверенности, ни сожаления. Странно.

— Так, чем помогать? — спросила я, обшаривая взглядом помещение.

Через каждых три метра вдоль одной стены стояли каменные ложа. Возле каждой скамьи — неглубокая раковина. Видимо, в нормальных условиях, эти раковины наполнялись горячей водой, и каждый сидящий мог обливаться, смывая с себя грязь или мыло. Сейчас на этих скамьях сидели помятые стражи. Над каждым из них горел направленный свет болотных огоньков.

— Шины мы им уже наложили, но следует промыть раны, — Сивральвэ, не поднимая головы, протянула мне баночку, — и намазать этим.

Я взяла флакончик, представляя себе, как будут смотреть на меня «пациенты» при обработке ран. Запихнув подальше свой гонор и закусив губу, я направилась к первому из пострадавших.

Страж шипел и дергался каждый раз, как я дотрагивалась до ран.

— Ты как маленький, — пристыдила я его, но получила лишь взгляд, полный презрения.

Сначала хотела бросить ему в лицо баночку, но потом сложила нервы в коробочку, сжала губы, и продолжила экзекуцию.

Микарта я не видела. И когда обошла почти всех воинов, не досчитавшись двоих, пришло время обедать. И вот тогда я обнаружила мага. Оказывается, несмотря на паршивое состояние, он ходил на охоту.

— Ты куда? — остановил Темный меня, когда мы пересеклись на ступенях, ведущих к выходу.

Мимо меня, демонстративно держа на весу гроздь непонятных птиц, прошел страж.

— За солью, — сообщила я, протискиваясь мимо Микарта.

Маг удержал меня за запястье.

— Соль у нас есть.

— Тогда за перцем, — зло бросила я, выкрутила руку, и побежала по ступням.

За спиной вновь раздалось проклятое «ятедамбль».

Я шла по руинам, освещенным жарким солнцем, и думала, почему по этому месту не бродят голодные животные в поисках поживы? Почему мне не жарко, хоть в голову и печет? Почему даже птицы не пролетают мимо развалин, а жмутся ближе к горизонту? И если тут они не летают, откуда взялась та гроздь тушек у стража?

В какой-то момент испугавшись, я присела, и осторожно проверила своим ментальным радаром округу: двенадцать мужчин, одна женщина и сотня мелких «не-разумов». Значит, все же кто-то есть. Но вот птицы…

Конечно же, перец я и не думала искать. Просто бродила по развалинам, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не оступиться, и старалась ни о чем не думать. Главное — дождаться вечера. А затем, поскорее убраться из этого проклятого места.

Первыми предвестниками беды стали быстро надвигающиеся облака. С севера, с востока — не важно. Да и не разбираюсь я. Но то, что следовало срочно брать ноги в руки и спасать шкуру, было вне всяких сомнений.

Это не было похоже на песчаную бурю. Это было похоже на нашествие разгневанных Титанов. Я вдруг увидела, что вслед за затягивающими небо тяжелыми тучами, по земле покатилась волна пыли. И чем ближе подбирался песчаный девятый вал, тем четче я ощущала дрожь земли.

Ветер набирал силу, рос гул, а я как зачарованная смотрела, с какой легкостью взлетают в небо остатки разрушенного города. Казалось, идущие по земле великаны, разбрасывают скалы, ища что-то затерявшееся в камнях.

Влетевший мне прямо в лоб мелкий камешек придал ускорение. Как мыслям, так и ногам.

Я сорвалась с места.

— Надо закрыть вход! — визжала я, влетая в подвал и пересчитывая ступени задом. — Надо завалить вход!

Мои перепуганные глаза и перекошенное лицо заставили стражей действовать молниеносно. Однако, они не успели — пылевые титаны успели добраться до нас первыми.

Словно взрывной волной всех, кто стоял близко к выходу, отбросило вглубь помещения.

Монотонный рев ветра рассекало звуками падающих камней. Лестница была мгновенно занесена толстым слоем песка и мелких камней. Меня оттащили подальше от выхода и прислонили к колонне. В зале стало намного мрачнее Или это у меня от страха в глазах потемнело?

— Микарт! Куда? — успела я крикнуть, глядя, как в стене пыли пропадает обнаженная спина мага. Я закашлялась. Не было возможности держать глаза открытыми долго. Уши заложило от воя. Я сжалась комочком, боясь пошевелиться. Казалось, вот-вот обвалится потолок. Пол вздрагивал от толчков, сверху сыпалась крупная крошка. Земля снова вздрогнула почти лишая меня чувств. Я поначалу так и подумала — все. Потому что одновременно с ударом я погрузилась во тьму, а ветер внезапно стих. И только прислушавшись к содроганию земли, я сообразила, что ничего не закончилось. Только нас плотно завалило. Выхода на улицу больше не существовало.

Погас задутый ветром огонь под котлом, «выключились» светляки. Мир погрузился в кромешную тьму.

Глаза нещадно щипало. Налипшая на ресницы пыль превращалась в грязь, размокшую в грязь от слез.

Справа от меня послышалось шевеление.

— Микарт? — с надеждой в голосе позвала я.

— Ага, мне бы тоже хотелось его видеть, — загадочно произнесла ворожея, щелкая пальцами.

Тут же зажглось несколько светильников, похожих на плохие снимки НЛО. — Хотелось бы сказать ему пару теплых за то, что он нас забросил сюда.

Меня било мелкой дрожью. Я смотрела перед собой, а видела лишь раздвоенную слезами картинку — пылевая завеса и висящие в ней шары светлячков.

— Есть кто живой? — крикнула Сивральвэ, прикрывая рот ладонью, чтобы поменьше набивалась пыль.

Песок противно заскрипел на зубах, когда я попыталась остановить ворожею:

— Погоди, я сейчас проверю.

Забросив сеть, насчитала двенадцать сознаний — все на месте и все живы. Только молчат и прислушиваются. Вместо того, чтобы открывать рот, я решила бросить всем одновременно картинку нас всех. Типа, все живы, но не все здоровы. Однако, подумав хорошенько, сообразила, что все сейчас снова винят меня в том, что мы оказались в подземелье, да еще и заперты обвалом. И послание так и осталось висеть в воздухе.

Делать нечего, надо звать Темного и пусть решает сам.

Но Микарта звать не пришлось, он вышел на свет без напоминания.

— Нам надо поговорить, — холодно сообщил он, глядя на меня.

Тело меня подвело — дрожь усилилась. Похоже, я переняла тряску земли. И хоть с потолка больше не сыпалась крошка, и не слышались удары, пол под моими ногами ходил ходуном. Я знала, о чем хочет поговорить Микарт. И мне было жутко. Пускай даже я уже сама приняла решение. Но ведь тянула до последнего. Ждала темноты.

Ха! Вот тебе, Вирай, получи темноту!

— Только давай уйдем подальше, — решительно произнесла я, глядя прямо в глаза Темному.

Спасибо, хоть Сивральвэ оставила свои торжественные пляски в своем сознании. Вообще, ведьма повела себя очень по-хозяйски разумно: развесила побольше огней и принялась отдавать распоряжения относительно возобновления горячего водоснабжения. Вода больше не капала, а текла маленьким водопадом. Пыль постепенно осядет, но к сожалению, загрязнит купальни. И я не успела помыться…

Наверное, так чувствовали себя невесты, когда шли в спальни к сеньорам, желающим почтить традиции первой брачной ночи. И пускай я была девушкой сексуально образованной, но чувствовала себя жертвенным ягненком.

Стараясь рассмотреть в обнаженной широкой спине Микарта хоть что-то, заводящее меня, я шла за магом, все больше удаляясь от полуразрушенной бани. Самым ужасным и неудобным было то, что все, абсолютно все знали, куда и зачем мы ушли вдвоем с Темным. И ни капли спиртного с собой!

Я сгорала от стыда, хоть и уверяла себя, что мне плевать на мнение стражей и ведьмы, что мне безразличны будут косые взгляды помощников мага. Что у меня будет отличное оправдание перед всеми, в том числе и перед собой — я спасала всех!

Нам повезло, что потолок не обвалился. Нам улыбнулась удача… Что было бы с нами, если бы мы остались там наверху? В том доме без крыши? И пускай только хоть одна скотина скажет, что они оказались под завалами из-за меня!

Гнев мгновенно разогнал кровь по жилам, вытесняя чувство стыда и жалости. Я снова взглянула на склоняющего голову Микарта — он проходил в арку.

— Здесь ступени, осторожнее, — сообщил он, протягивая мне руку.

Стоило нашим ладоням соприкоснуться, как по телу пробежала волна жара, словно я хлебнула текилы. Уже лучше…

Спускаясь все ниже, и ступая по влажным ступеням, я старалась не думать, что путь мой будет напрасным. И не прогадала.

Похоже, мы нашли еще один уровень хамама. Сюда пыль не смогла добраться. Пущенный Микартом светлячок, прокатился по стене, оставляя за собой сверкающий след, словно разматывающийся в нитку клубок.

Микарт отпустил мою руку и прошел вперед. Только сейчас я обратила внимание, что он бос.

Сердце бешено стучало в висках. Давление здесь явно было повышенным. Но зато и температура повыше. Да, влажность зашкаливала. Зато не холодно.

Темный присел. Послышался плеск воды.

— Холодная, — сообщил маг, поднимаясь и разворачиваясь ко мне.

Я тут же отвела взгляд, а затем, вообще пошла по периметру зала, осматривая спартанскую обстановку бани. По пути мне попадались ниши, в которых стояли каменные скамьи, похожие на надгробья в склепах. Наверное, когда город был обитаем, а в бани приходили люди, здесь было повеселее: пар, смех, музыка, вино, гетеры…

У меня закружилась голова, пришлось схватиться за стенку. Руки стали внезапно холодными. Я затылком чувствовала взгляд Темного. И это придало смелости. Жаль, я не могу сейчас призвать силу огня, чтобы подогреть воду. Но с другой стороны, холод не позволит мне забыться.

Резко развернувшись, я встретилась взглядом с Микартом.

— Вирай… — в полголоса произнес маг, изображая на лице жалость.

Вот, только этого мне не хватало!

Я с силой рванула завязки рубашки на груди, сбросила обувь, и, раздеваясь на ходу, направилась к Микарту.

«Никакой жалости! Никаких эмоций! Только техника!» — приказывала я себе, глядя, как все выше вздымается грудь мага, а рот приоткрылся от восхищения.

К моменту, когда я впилась губами в губы Микарта, я была полностью оголена.

Задохнувшись от возбуждения, Темный крепко сжал меня в объятиях и глухо застонал. Я запретила себе эмоции, значит и звука от меня никто не услышит.

Только техника!

Я не закрывала глаз. Я не позволяла себе отвлекаться на ощущения. А затем, я вспомнила про бассейн с холодной водой.

— Как думаешь, там глубоко? — оторвав от себя Микарта, спросила, глядя в глаза.

— Ты хочешь проверить? — с сомнением сдавленно произнес маг.

— Как только сможешь, сразу нагревай воду.

Я выскользнула из рук мага и направилась к бассейну. Вода не сильно отличалась от температуры воздуха. Просканировав дно на предмет живности, я ступила в воду: три шага — и я уже в воде по бедро. Еще один осторожный шаг, судорожный вздох — и я погрузилась с головой под воду.

— Не глубоко, — громко сообщила я Темному, поднимаясь из воды, чтобы показать — даже грудь не закрывает, и обернулась.

«Только техника!» — напомнила я себе, глядя на полностью обнаженного Микарта. И снова не позволив себе оценить все мужские достоинства, с вызовом взглянула прямо на красавчика.

Кожа покрылась мурашками. Я опустила взгляд, чтобы проверить, не скрывает ли вода самую аппетитную часть моего тела. И тут же на меня покатилась волна — Микарт буквально прыгнул в бассейн. Мы снова оказались рядом.

Помнил ли сейчас Темный, с какой жалостью он смотрел на меня несколько минут назад?

Читал ли в моих глазах презрение к самой себе? Нет. Не помнил. Не читал. Он был увлечен страстью и моей горячей кожей.

«Только техника! Только техника…» — твердила про себя я, заставляя держать глаза открытыми.

Микарт что-то шептал, но я не слушала. А когда поняла, что сейчас потеряю голову от желания, схватила голову мага руками, и заставила посмотреть в глаза. Когда пелена, застилающая взор Темного немного рассеялась, я произнесла четко и ясно:

— Никаких эмоций! Только техника! И мы убираемся отсюда!

Возражения не принимались, хоть и видно было по глазам Микарта, что он готов возразить.

Нескольких секунд хватило, чтобы у Темного разгорелись глаза холодным огнем. Маг превратился в камень. Отключил эмоции, как и было приказано. Только техника!

Однажды я уже говорила Темному, что нежность ему не к лицу. И сейчас он доказывал, что я была права. Как бы сильно я не сопротивлялась, эмоции заполнили меня с первым синхронным движением. Судорожный вздох вырвался из груди. Затем еще и еще.

Волны расходились от наших сплетенных тел, воздух звенел от напряжения. Все больше нас затягивало в черную дыру. И казалось, что пространство вокруг сжимается, обволакивая мягким одеялом. Все громче звучало эхо, все быстрее бежала кровь по венам. И мы, не отрывая глаз друг от друга, взорвали мир одновременно.

Только теперь, когда тело отыграло финальный аккорд, я смогла отвести глаза и закусить ладонь, запирая крик души на сто замков. Микарт, тяжело дыша, уткнулся носом мне в шею.

Тело мое дрожало. Но не от холода. Я негодовала. Я готова была испортить все ради того, чтобы доказать Темному — мне безразлично. Но я себя обманывала.

— Сейчас будет теплее, — прошептал Темный, медленно отстраняясь от меня и опуская на ступень.

Вода, действительно, очень быстро нагрелась, заклубилась паром. Я опустила глаза, стараясь не смотреть в сторону мага.

— Ты можешь переместить нас прямо сейчас? — просила я, когда услышала, что Микарт выбрался из воды и прошлепал босыми ступнями по каменному полу.

— Мы не одеты, — напомнил маг. Мне показалось, что его голос дрогнул.

— Если только в этом проблема…

— Нет, — перебил меня Темный, — я сейчас предупрежу своих.

— Хорошо, я буду здесь.

Мне было хорошо в теплой воде. Выбираться наружу не было ни малейшего желания.

Я, наверное, уснула, потому что когда открыла глаза, обнаружила на краю своей джакузи стопку белоснежных полотенец. Микарт сидел под стенкой, упершись локтями в колени, и глядел на меня.

— Откуда это? — сдерживая волнение, спросила я, и кивнула на полотенца. Эхо усилило звук.

— Я принес, — ответил маг, но взгляд его не ограничился двумя словами.

Я могла бы услышать «прости», «я очень тебе благодарен», «ты спасла нас всех», но слышать не хотела. Внутри было пусто. И, к сожалению, не потому, что меня не поблагодарили, а потому, что я призналась себе — я проиграла. Мы с Микартом похожи, и нас обуревают схожие эмоции, у нас с Темным одни сомнения на двоих. И одинаковое ослиное упрямство.

— Где все? — поинтересовалась я, только ради того, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей.

— В безопасности, — Микарт поднялся, но с места не сдвинулся.

Я мельком глянула на пушистую ткань полотенец и снова, прищурившись, посмотрела на Темного.

— Силы восстановились… — прокомментировала я состояние мага, упустив деталь, на сколько «до краев» был заполнен топливный бак. — Ты успел смотаться за полотенцами, переодеться, перенести всех в безопасное место и вернуться сюда, — без вопросительной интонации произнесла я. — Тебе снова нужна помощь в восстановлении сил?

Подпитывая себя гневом, я поднялась из воды. Кадык Микарта дернулся, выдавая его волнение. Но на колкость маг не ответил.

И что теперь? Мужчина во власти моей? Ну, так он и раньше был в моей власти… Только теперь он признал чужое верховенство? Или не признал?

«Боже, я становлюсь похожей на Темного!»

Мне пришлось закрыть глаза, чтобы привести мысли в порядок. О своей наготе я успела позабыть. Да и белая дымка скрывала, пусть и не полностью, мое тело.

Микарт, что-то решив для себя, твердой походкой направился ко мне. Хоть он и переоделся, обувь предпочел не надевать. Я снова слышала, как шлепают ступни по камням.

Темный подошел к краю бассейна, присел, чтобы взять полотенце, а затем, стал спускаться в воду. То, что его штаны намокнут, мага не беспокоило. Я, не отрываясь, глядела Микарту в глаза, но лишь для того, чтобы и он не смел пялиться на меня.

— Думаю, мне не стоит говорить, как я тебе обязан, — негромко сказал маг, и на этот раз эхо не стало терзать звуки.

— Не стоит, — согласилась я, чувствуя нежное прикосновение ворсистой ткани к влажной коже.

Руки Микарта обвили мои плечи, запахивая широкие края полотенца на спине, и пробегаясь вдоль позвоночника до самого копчика. Хотел ли маг прижать меня к себе или нет — осталось неизведанным.

— Ты был наверху?

— Да.

— И что там?

— Бардак. Ты готова?

Конечно, я как пионер — будь готов, всегда готов!

Я кивнула. Мир сжался в точку, а затем развернулся радужным сиянием. Я зажмурилась, теряя ориентиры.

— Все, прибыли, — отрапортовал Микарт. А я вдруг поняла, что стою слишком близко к магу, а он слишком крепко обнимает меня.

— Спасибо. А куда мы прибыли?

Я не старалась выпутаться из рук Темного, ведь тогда бы я потеряла полотенце. Хотя, его широкие плечи и каменный торс заслоняли половину обзора панорамы.

Мы были на корабле. Я могла дать голову на отсечение! Почему? Да хотя бы потому, что слышала скрип дерева и плеск волн. А еще в окне колыхался малиновый горизонт.

В животе забурчало. Микарт тут же оживился.

— Тут одежда, вот обуться, туалетные принадлежности вот, — метался маг по комнате, указывая на предметы обихода, — сейчас принесу еду. Или ты предпочла бы кушать на палубе?

Я насторожено взглянула на мага. Что делать? Скрываться ото всех? Прятаться в каюте? Или выйти на палубу, задрав нос к небу и плевать на всех с высокой башни?

Хороший стих. Думаю, так и надо поступить. Потому что, все, кто недавно смотрел на меня со злостью, должны понимать, что без моей помощи, вряд ли бы оказались здесь. А если они так считать не будут… Что ж, это их решение. Главное, что Кильвар увидит, что я переступила через себя не ради себя.

— Я буду ужинать со всеми, — сообщила Микарту и принялась приводить себя в порядок. Откисла я не слабо в джакузи. Теперь следовало прихорошиться. — Где ворожея?

Микарт поморщился.

— В своей каюте.

— Даже так? А здесь много кают?

— Много, — подтвердил маг, направляясь на выход. — Благодаря пространственным карманам, в нашей с тобой комнате могут разместиться все мои стражи.

Я невольно обернулась — никого. Темный вышел, напоследок усмехнувшись.

Стол у нас тоже был общий. Длинный и массивный. Как ни старалась я, но углядеть презрение во взглядах стражей не смогла. Кстати, их стало вполовину меньше. Больных и раненых оставили лечиться на суше.

— Как тебе водичка? — игриво спросила у меня Сивральвэ, подталкивая под бок.

— Мокрая, — прекрасно понимая, о какой воде идет речь, парировала я.

Болотная Мышь рассмеялась. Я постаралась искренне улыбнуться. Сидящий напротив меня Микарт одарил нас теплой улыбкой.

Кроме нашей когорты за столом собрались и другие пассажиры. В основном — мужчины. А женщины, если их можно было причислять к прекрасному полу, были столь мужественны, что я показалась себе лишней на этом празднике жизни.

Темный галантно ухаживал за мной, довольно резко обрывал рассказчиков пошлых шуток.

Мне хмель вскружил голову, и я принялась дразнить Темного, заставляя других — самых мощных мужчин — сально поглядывать в нашу с ворожеей сторону и отпускать комплименты, один похабнее другого. И таки добилась своего — началась драка.

Сивральвэ радостно хлопала в ладоши, подпрыгивая от удовольствия, и восхищенно глядя на меня:

— А ты молодец! Какое развлечение!

А же отхлебнув еще вина, приказала умельцам клавиш и струн взять в руки инструменты и устроила дискотеку. И чем больше я выпивала, тем ярче отплясывали пассажиры. Однако, когда я увидела разъяренное лицо Микарта, направляющегося ко мне, чтобы пригласить потанцевать, медленно стала отпускать коллективное сознание и внимательно следить за дальнейшими действиями мага.

— Исчезни, — приказала я ворожее.

На что та мгновенно возмутилась:

— Еще чего!

Я обернулась к Мыши, и мне вдруг показалось, что я выросла на голову, что я могу сейчас же скрутить мозги болотной ведьмы в такой узел, что вовек не развяжешь. Под тяжелым взглядом ворожея буквально испарилась.

— Ты опять… шалишь?

Было четко видно — Темный сдерживает гнев. Ну, что ж, это похвально. Говорят, самообладание, это когда вместо того, чтобы повысить голос, вы просто приподнимаете бровь. Что ж, и это верно.

— Последние дни выдались напряженные, — я взглянула на Микарта поверх краев полупустого бокала, — сбрасываю напряжение.

Сказала, а сама подумала: «Господи, кого я обманываю? Мне уже никогда не расслабиться…»

Микарт очень выразительно глянул на меня, и я приготовилась к очередной банальщине: сейчас или пригласить потанцевать, или предложит налить еще.

— Ты высоты боишься? — вдруг спросил Темный.

Так, банальщина откладывается!

— Не боюсь.

Я ожидала продолжения и была сбита с толку, когда Микарт вдруг принялся снимать обувь.

— Разувайся! — приказал он мне. А я и не посмела перечить. Даже не задумалась — для чего.

Но раз одежда остается на нас, значит, купание не предусмотрено. — Вперед! Давай руку!

Резво запрыгнув на фальшборт, Темный протянул одну руку, второй зацепившись за сплетение ванты. И что прикажете делать? Хотела чего-то новенького? Получите-распишитесь!

Я резво сбросила обувь, обхватила запястье Микарта и запрыгнула на перила.

— Кто первый? — подзадорил меня маг, кивая на обмотанную канатами мачту.

— Кто первый… — подтвердила я, хоть и не решилась поставить резвость превыше безопасности.

Довольно ли будет сказать, что вид был шикарный? Или неописуемо красивый? Или безусловно очаровательный? Захватывающий дух…

Оседлав поперечину мачты и усадив меня лицом к себе, Микарт подвесил над головой крохотный светлячок и материализовал пирожное. Из-за пазухи.

Оригинально!

— Ты ведь любишь сладенькое? — протянул мне угощение маг.

И как только оно не превратилось в лепешку?

Поймав мой заинтересованный взгляд, Микарт прищурил глаза, заставляя напрячься — сейчас будет пошлить. Но нет…

Прищур глаз, который я приняла за признак издевки, превратился в милую искреннюю улыбку. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Как же трудно научиться доверять людям!

Как избавиться от предчувствия беды? Как не видеть в Микарте врага?

— О чем думаешь? — «разбудил» меня Темный.

Я, не открывая глаз, повернула голову к берегу, а затем уже ответила:

— О земле… Почему здесь пристань есть, а порта и города — нет? И почему только один корабль?

— Потому что в них нет необходимости.

Я повела удивленно бровью, вызывая новую улыбку мага.

— Ты так… интересно выгибаешь одну бровь. Я не встречал раньше людей, которые могут вот так…

— Вот так? — переспросила я, поднимая уже другую бровь.

Микарт белозубо улыбнулся, кивая головой.

— И все же, почему нет города?

— Потому что это, — он обвел рукой пространство, — нелегальная пристань. На остров нашими правителями запрещено перемещение. Мы враждуем, но не воюем. У них — свои законы, нами не приемлемые.

— Остров большой? — я повернула голову в сторону горизонта.

— Большой, только городов там мало. Пустыня.

— Вот как! — покачала я головой.

— И еще, — понизив голос, продолжил Микарт, — тебе придется там сменить одежду… на местный вариант.

Выразив недоверие одним взглядом, заставила Темного продолжать.

— Страна, в которой нам предстоит побывать — страна воинов. Женщин там мало и все они — рабыни. Наложницы… или воины…

Я глубоко вздохнула и принялась считать бегемотиков. Микарт терпеливо ждал. Истерик и криков? Фиг тебе!

— Во что я должна одеваться? В паранджу? Надевать чехол, так, чтобы только глаза были видны?

— Не в чехол, — разуверил меня маг, — но лицо придется скрывать.

— А остальное — не скрывать?!

— А остальное… — Темный судорожно вздохнул, опуская взгляд, но тут же исправился: — А остальное — просто одеть.

Я негодовала.

— Как спуститься вниз?

Маг не ответил. Молча обнаружил на канате нечто, похожее на карабин, вставил в него ногу и протянул свободную руку в мою сторону. Пришлось снова повиноваться и терпеть объятия мага до самого дощатого пола.

— Когда отплываем? — старалась ли я сдержаться и не нагрубить? Да! Очень старалась.

Выходило, правда, паршиво…

— Перед рассветом.

— Отлично!

Дойдя до своей комнаты ласково пожелала Микарту сладких снов и захлопнула дверь перед его носом. Говорите, пространственные карманы? Значит, найдет, где спать.

А утро началось с неприятности.

— У меня для вас плохие новости, — огорошила Сивральвэ, обнаружив нас на палубе.

Микарт мгновенно стал в стойку, я лениво обернулась к ворожее.

— Дай руку! — приказала ведьма и чиркнула по протянутой Микартом ладони ножом.

Кровь частыми каплями потекла на пол, чтобы через мгновение испариться зеленой дымкой.

— Смотри! — скомандовала снова ворожея.

И Темный смотрел. И чем дольше смотрел, тем злее становились его глаза.

— И давно он так?

— Не могу сказать, — покачала головой Сивральвэ, — но он очень популярен.

Я зажмурилась. Вот, говорят же, что каждый думает в меру своей распущенности! Я сразу представила себе бордель и танцующего у шеста белокурого воина — звезду программы.

— Но он справляется, — довольно уверенным голосом продолжил Микарт. — Он сильный боец. Стойкий.

Мне оставалось лишь волком завыть — у-у-у!

Я старалась не смотреть на Темного и ведьму, хотя и подозревала — этот спектакль разыгрывается именно для меня.

— И что будем делать? — тряхнула головой с распущенными — впервые! — волосами ворожея.

Микарт глубоко вздохнул.

— Есть идея… — загадочности в голосе мага было столько, что хоть на рассаду раздавай. — Но придется много тренироваться.

Пускай я и не смотрела в сторону говорящих, но последняя фраза прозвучала именно для меня. И когда я повернула голову, убедилась в этом сполна. Темный смотрел на меня.

Я кукольно захлопала ресницами. Тренироваться? Для борделя? Издеваетесь?!

— Для того, чтобы вытащить Кильвара с арены, нам придется выставить невиданного доселе воина и победить.

Я продолжала хлопать глазами, начиная понимать, что речь идет не совсем о борделе.

— Арена? — неуверенно переспросила я.

— Да, именно, — подтвердил маг. — Я же говорил тебе — это страна воинов. И одно из главных развлечений…

— Наложницы, — перебила я Микарта.

Сивральвэ прыснула со смеху.

— И это тоже, — примиряющее поглядел маг на коллегу по магическому цеху. — Но еще есть бои.

— Гладиаторские…

Микарт сморщил нос.

— Нет, не знаю таких. Это мастерские бои. И Кильвар на самой вершине.

— А почему его надо вызволять? Он что, не может отвоевать свою свободу?

— Да в том-то и дело, что чем выше ты забираешься, тем могущественнее твой хозяин. И он не станет отпускать хорошего бойца, на котором можно денег заработать.

— Это что, лига какая-то? Первый меч по версии Аш-Би-О в супер-тяжелом весе? — я развела руками.

— Не знаю, что такое «Аш-Би-О», но то, что Кильвар не может не быть первым мечем — точно!

— А почему бы ему не опуститься до середины списка? — выдвинула я еще одну версию, обходя Микарта со спины и останавливаясь между магом и ворожеей.

Я ждала ответа на поставленный вопрос, а на меня смотрели две пары глаз с четким осознание, что я — дура!

— Что? — не поняла я. — Опять пресловутое мужское эго?

Оба собеседника тяжело вздохнули.

— Так ладно, о незыблемых истинах позже поговорим, — я сделала жест рукой, отсекая прошлое, — вы говорили о каких-то тренировках. Я так понимаю — кто-то будет принимать участие в боях. Правильно?

Двое хором кивнули.

— Отлично! — настроение мое взмыло ввысь ракетой. — Значит, я могу отдохнуть!

Я еще немного поворчала, уходя на нос корабля, собираясь принять расслабляющие солнечные ванны под приятную музыку волн.

И вот же ж гады! Ждали, пока я улягусь, и только потом приступили к моей обработке.

— Вирай, — добавляя в голос нотку сожалению и соблазна, позвал меня Микарт, присаживаясь рядышком, — Вирай…

Предчувствуя неладное, я отвернулась, чтобы тут же наткнуться на улыбающуюся ведьму.

Гадостно так улыбающуюся… Загадочно…

— Ну, что? — я села так, чтобы видеть обе нахальные морды. — Опять кому-то что-то внушать?

И снова два тяжелых вздоха.

— Трындец какой содержательный диалог у нас! Быстро выложили все на бочку и закрываем тему!

Сказала, как отрезала! И похоже, перестаралась: эти двое не поняли что и на какую бочку, и куда там кого закрывать…

Я ждала, нервически постукивая пальцами ног по палубе.

— Тебе придется научиться долго работать в сцепке, — наконец сообщила Сивральвэ. — Тебе придется держать связь с Микартом так долго, как того потребует обстановка.

Я задумалась, проигрывая варианты дальнейшего поведения. Так как время, подходящее для моментального возмущения и отрицания своих возможностей было упущено, я прибегла к плану «Б» и закусив губу, выдала:

— Не думаю, что смогу.

— Поэтому нам и придется много тренироваться, — обращаясь, словно к маленькому ребенку, произнес Микарт. И попытался погладить меня по руке.

Одарив его тяжелым взглядом, но, не убрав руку, отвернулась к Сивральвэ.

— И зачем это?

— Ты выйдешь на арену.

Помните, как в Библии? Сначала было Слово.

Так вот и у меня — сначала был шок. Потом случился ступор. Затем — помутнение разума. И под конец — истерический смех.

— Да вы шутите! — и попыталась лечь.

Не вышло — Микарт подставил под спину руку и вернул меня в вертикальное положение.

Вот, были бы у меня наушники, воткнула бы в уши, и послала бы всех подальше.

Почему все во мне нуждается, но никто не носит меня на руках?! Микарту я нужна, чтобы восстанавливать силы после прыжков. Сивральвэ я нужна, как ментальный маг. Себе я нужна… потому что нужна! И как с этим жить дальше?

— Что от меня требуется? — после некоторых раздумий, спросила я.

Облегченно вздохнув, маг и ворожея стали говорить одновременно, но сбились и Микарт вежливо уступил даме место. Очаровательно!

— Микарт будет находится вне арены. Далеко. Но ты зацепишь его сознание. Он будет видеть твоими глазами. Ты будешь двигаться, как он. Кильвару ничего не говори, пока он не узнает технику. Как только он поймет, кто перед ним, можно будет говорить.

— Погоди, — перебила я ведьму. — А я буду драться в гриме?

— Нет, — раздраженно разуверила меня ведьма. — Ты будешь сама собой. Но ты должна учесть, что Кильвар вряд ли поверит сразу, что это ты. Скорее всего, он подумает, что это подстава, чтобы ослабить его внимание. И даже если ты станешь его уверять, он тебе не поверит.

— Даже интимным подробностям? — вставила я свою баночку.

Микарт гулко зарычал.

— Ша! — прикрикнула на него Сивральвэ, и снова перевела взгляд на меня. — В любом случае, только когда он поймет, кто перед ним, ты сможешь его спасти.

— Как? — я все еще не вникла в суть задумки.

— Я вас вытащу прямо с поля боя, — вступил низким голосом Микарт. — Только вам нужен будет физический контакт.

— Близкий? — сразу уточнила я.

Темный снова скрипнул зубами, но сдержался, хоть и было видно — вот-вот взорвется.

— Достаточно взяться за руку.

Я удовлетворительно кивнула.

— Хорошо. А если я вдруг «сорвусь с крючка»?

— Постарайся этого не делать, — предупредила ворожея.

— А если все-таки? — настаивала я.

— Тогда просто убегай от драки.

— А мне сил хватит противостоять Кильвару? Это ты вон, натренированный, — я ткнула пальцем в каменную грудь мага, — а я?

Пускай на короткий момент, но Темному стало приятно от моего прикосновения.

— Я готов делиться с тобой и силой и знаниями, — маг низко склонил голову.

— Хорошо, ладно, с этим понятно, — я принялась разминать пальцы, разгоняя онемение, — а потом? Ты потратишься на меня, потратишься на «прыжок»… Что потом?

Я хотела услышать, что мы спрячемся в укромном месте, или, что мы сразу прыгнем на корабль и отплывем, спасаясь от погони, и мне не придется во второй раз служить зарядным устройством для севшего аккумулятора.

Куда там!

— Посмотрим по обстановке. Сначала надо узнать, у кого Кильвар в собственности.

Понимая, что до начала новых испытаний у меня времени, как кот наплакал, я прилегла, закинула руки за голову, вытянула ноги и закрыла глаза.

— После обеда начнем, — сообщил Микарт и поднялся. — Стол будет накрыт под водой. Я заберу тебя из каюты.

Вот, вроде и пригласил, а вроде и приказал.

Сопротивляться не было сил. И желания не было. Наступил момент, когда организм решил на пару с силой воли сложить лапки и плыть по течению. Интересно, надолго ли… Нет, не так, а хватит ли фантазии Микарту, чтобы изменить мое к нему отношение? Сейчас — явный минус. Холодные отношения.

Я ждала в комнате, как и было прошено. Или приказано?

— Почему ты босая? — первым делом уточнил Темный, когда с моего разрешения вошел в каюту.

— Ты сказал — обед под водой. Зачем мне тогда обувь?

Маг задумался и, наверное, согласился с моим доводом, потому что качнул головой и одарил уважительным взглядом.

О чем я думала, когда соглашалась на обед «под водой»? Об аквалангах и еде в тюбиках…

О пространственных карманах и столиках в больших мыльных пузырях, привязанных к днищу корабля…

И все же моей фантазии не хватило. Мы спустились по деревянным ступеням на три уровня ниже моей комнаты. Микарт любезно распахнул передо мной створки дверей и поддержал за локоть, чтобы я не упала от неожиданности.

Дно нашего судна просвечивалось. Благоразумные дизайнеры оставили пол, застелили его ковровыми дорожками, но округлые стены казались стеклянными.

— Тебе нравится?

— Я в восторге! — продолжая сжимать руку Микарта, я шла по короткому колючему ворсу ковра.

Когда-то я была в подводном музее Кусто. И там было все по-другому.

— Если ты будешь рассматривать морских обитателей, останешься голодной, — предупредил Темный, а затем добавил более интимно: — Или мне придется тебя кормить.

Этого допустить я не могла. Но все равно на протяжении всего обеда Темному приходилось меня окликать и напоминать, что ложка с едой застыла в воздухе и следующим моим шагом должно стать открывание рта.

Я не стремилась к общению, но Микарт сделал первый шаг:

— Мне очень жаль…

Я решила не реагировать, но коротким взглядом пригласила мага продолжать.

— Я был ослом…

Я сжала губы, заклиная себя молчать. А то будет, как обычно: иногда лучше жевать, чем говорить.

— Я приказал своим людям изменить отношение к тебе.

И тут Остапа понесло:

— Ты? Ты приказал? Ты приказал! А сами они до этого не дошли бы? Своим умом… Знаешь, что? Говорят, что друг познается в беде. Если моя «жертва» не стала доказательством моего расположения и преданности общему делу, то…

Я развела руками. Микарт внимательно изучал мое лицо, что-то для себя решая.

— Не знаю, что ты там для себя решил, Темный, — не выдержала я тотальной интроспекции, — но мы должны помнить, куда и зачем мы плывем, и я готова начать тренировки.

Первую репитицию решили назначить на предзакатное время. Море оставалось спокойным и медленно окрашивалось пурпурной акварелью.

Я сверлила Микарта взглядом. А затем в два шага оказалась возле мага и поднялась на носочки, чтобы послание достигло ушей только одного человека.

— Если я замечу хоть намек не неуставные мысли, — шипела я змеей, — я сверну тебе мозги.

По лицу Темного было видно, что он готов как минимум сострить в ответ, однако сдержался. Я оценила.

— Начинай, — предложил маг.

Я ухмыльнулась. На самом деле я успела зацепить чужое сознание, еще когда шептала угрозы на ухо.

Микарт расшифровал мою усмешку правильно.

— Хорошо. Я начну, а ты подхватывай.

Пассажиры корабля развлекались по-своему: карты, выпивка, шутки. Однако, стоило Темному обнаружить себя танцующим на палубе, к нему тут же потянулись жадные взгляды.

А Микарт не показывал приемы. Его движения были похожи на перекаты океана. Я вспомнила — так двигаются поклонники боев в стиле у-шу.

Поначалу я во все глаза наблюдала за магом и пыталась повторять движения, но все никак не выходило. Я сбивалась, не зная связок, я спотыкалась, теряя равновесие. И готова была уже плюнуть, как вдруг в мою светлую голову пришла светлая мысль: а что если не руководить своим телом, а отпустить по течению.

Подумала и сделала. Закрыла глаза и тут же обнаружила изменения в образах, окружающих меня. Вместо того, чтобы тянуть на себя сознание мага, я его отпустила. А затем отправила приглашение.

Как говорит одна моя знакомая: «Обнимси».

И стоило мне сменить ультиматум на мольбу, как тут же получила нужный отклик, слившись сознанием с магом. Это было похоже на вкладыши Монтесори, словно две полупрозрачные окружности красного и зеленого цветов наползают друг на друга, создавая новую фигуру на месте стыка, похожую на листик плакучей ивы. Именно такая метаморфоза произошла и с нашими сущностями.

Я вдруг почувствовала необходимость двигаться. Все мышцы напряглись, мгновенна нашлась точка опоры и равновесия, тело готово было воспарить.

Глаза открывать я не спешила, однако кожей чувствовала на себе пристальные взгляды как своих и знакомых, так и просто любопытствующих.

«Сцепка» вышла преотлично. Я чувствовала в своем сознании чужое, но не враждебное, а родное тело воспринималось вторичным фактором, сосудом. Наверное, к такому идеальному слиянию стремятся любовники. Хорошо, что мы с Темным не принадлежим к подобной категории людей. Мы не любовники. Мы не друзья. Мы, простите за плохой французский, коллеги. С привилегиями.

А затем Темный взял в руки шест. И стало совсем весело. Где-то на задворках моего бытия мелькнула мысль, что придется принимать очень горячую ванную, чтобы избежать крепатуры.

К сожалению, мелькнувшая идея не осталась на втором плане, а вспыхнула искрой и мгновенно разгорелась до пожара. Микарт выронил шест, запнулся. «Сцепка» тут же распалась. Я, переводя дыхание, пялилась на Темного, согнувшись пополам и упершись руками в колени. В глазах мага читалось осуждение.

— Ну, вы молодцы! — похвалила нас издалека ворожея. — Довольно долго продержались для первого раза.

Сомнительная похвала без определения временного промежутка меня не впечатлила.

Схему я поняла. Как «связаться», выяснила. Вопрос был в другом: кто виноват в том, что связь оборвалась?

Пришлось снова шепотом общаться с магом, чтобы предупредить — буду снова провоцировать, чтобы проверить, кто виноват.

И вскоре проверка показала, слабое звено в нашей цепи — Микарт. Любое локальное воспоминание и представление интимной сцены, оголенной части тела и тому подобное, вызывает адреналиновый всплеск и Темный отвлекается. Даже бой с противником не имел такого влияния, как мысль о постели.

Мне оставалось лишь «тренировать» мозги мага. Он управлял моим телом, а я бросала провокационные образы. И к превеликому моему сожалению, прогресса не наблюдалось — Микарт продолжал терять контроль, стоило получить малейший намек на амуры.

Путь к острову закончился внезапно. Словно какой-то невидимый факир сдернул иллюзорную завесу, открывая нашему взору низкий песчаный берег. И снова — ни порта, ни города, ни рыбацких домиков.

Многие пассажиры нашего рейса принялись выводить из трюмов гужевой транспорт. Я мгновенно вспомнила про удобные пространственные карманы. Круто, должна я вам сказать! Мало того, что комнаты «прятались», так еще и грузовой отсек, способный вместить караваны. Как Ноев ковчег — всяк твари по паре.

Удивили и стражи. Их с нами осталось всего четверо, но зато все переоделись в белоснежные одеяния, повязали странным образом повязки на головы, абсолютно все замазали брови черной краской, сделав их толстыми и густыми, а запястья и ладони обмотали светлыми лентами.

Увидев мой удивленный взгляд, Микарт пояснил:

— Атрибуты воинов…

Нам с Сивральвэ было приказано ожидать возвращения Темного — маг отправился выискивать для нас место на гостином дворе.

— Я не буду это надевать! — заявила ведьма, когда Темный по возвращении бросил на кровать радужные наряды наложниц. — Это слишком вульгарно для меня.

Я одарила ворожею уничижительным взглядом.

— Ты всегда можешь надеть чехол, — предложила я, забирая себе алое одеяние. — А я собираюсь мимикрировать, чтобы вытащить, в конце концов, Кильвара.

Краем глаза заметила, как дернулся и напрягся Темный, хоть внешне и оставался спокойным.

Капитан корабля проявлял явное нетерпение, когда мы вышли на борт. Успокоив его, Микарт приказал всем приготовиться к прыжку.

Место, в котором мы очутились, поражало убранством. Дворец шейха — не меньше.

Однако, налюбоваться интерьером мне не позволили.

— Переодевайся, нам следует продолжить тренировки.

Я на миг задумалась. То, к чему меня готовили, как по мне — высшая степень проявления доверия. Мне позволяют манипулировать сознанием, читать чужие мысли…

— О чем задумалась? — прозвучало у самого уха. Я резко отпрянула и обернулась.

Микарт на миг смутился, но затем лицо его разгладилось, взгляд потеплел.

— Где мы будем тренироваться? И каким образом ты собираешься меня выставлять на бой с самым лучшим воином арены? Надеюсь, мне не придется долго и нудно ползти с самой нижней строки рейтинга до его вершин?

Уверена, что Темный не понял слова «рейтинг», но общий смысл смог уловить.

— Нет, мы выставим тебя на бой показательный и поставим огромную кучу денег. Хозяин Кильвара любитель красивых представлений. А то, что ты женщина и готова бросить вызов лучшему…

Показалось ли мне, или Микарт, действительно замялся на последней фразе?

— Мы нигде не будем светиться? Мы базируемся здесь и отсюда прыгнем сразу на арену?

— Ты, — Темный сделал ударение и сверкнул глазами, — нигде не будешь светиться. Все необходимое мы узнаем своими силами. Тебе незачем забивать голову мелочами.

— Ну, да, — печально согласилась я, — зачем кукле мозги?

Эмоции отсутствовали напрочь. Не было их — испарились. Либо давление было слишком высоким, либо случилось затишье перед бурей.

— Есть еще одна идея, — отвлек меня от созерцания своего внутреннего мира Темный, заставляя меня вскинуть голову, — ты будешь в течение нескольких дней тренироваться на открытой площадке — крыше этого дома. На рассвете и на закате.

— А, — догадалась я, — прячемся у всех на виду?

Микарт утвердительно кивнул.

И действительно, в течение трех дней утром и вечером я надевала странную и откровенно пошлую амуницию, вызывая при этом смех и издевки со стороны Сивральвэ. Ей хорошо, она себе сидит в тенечке, напитки попивает и фруктами закусывает, а я должна была обливаться потом, размахивая то мечем, то шестом, то еще какими-то видами оружия.

На исходе третьего дня мне было позволено прогуляться по улицам города. Но только под охраной четырех стражей и самого Микарта. Повадки и предпочтения местного населения для меня оставались загадкой ровно до выхода на первую площадь.

Микарт переоделся в богато вышитый халат и широкие шаровары. Наряд ему очень шел, как говорится — подлецу все к лицу. А этот переплюнул всех подлецов. Высокомерность скользила в каждом его движении и во взгляде.

Я семенила рядом, втянув голову в плечи. Низкое небо расчерчивалось перистыми облаками, окрашенными багрянцем. Широкие улицы предполагали перемещение лишь на своих двух, поэтому дорожки для пешеходов были усыпаны крупным разноцветным песком.

— Он меняет цвет в зависимости от температуры, — тихо сообщил мне Микарт.

Обернувшись поблагодарить, я почти уткнулась носом в его обнаженный торс. Мода у местных такая — носить халат и шаровары на голое, умащенное благовониями тело.

Неудобно-то как!

— А еще, ты заметила особенность здешних ночей?

Я порылась в недавно приобретенных воспоминаниях и отрицательно покачала головой.

— Птицы начинают петь лишь после захода солнца, — словно по секрету сообщил Темный, слегка наклоняясь ко мне.

А затем он протянул мне руку, подставив ладонь.

— Дай мне руку, — расплывшись в фальшивой улыбке и глядя куда-то вперед, прожужжал маг, — у нас гости.

Тело отреагировало раньше, чем сообразила голова. Я выпутала руку из полупрозрачной ткани длинной вуали, закрывающей половину тела и голову в том числе, и соединила наши с магом пальцы.

— Не забывай, кто ты, — еще раз напомнил Темный, а я проследила за его взглядом.

Ой, мама!

Напротив стоял великан. Длинный и худой, как щепка. Помните, есть такое выражение: набор костей, ложка крови, метр кожи в обтяжку? Вот! Именно такое чудо сейчас и стояло передо мной. И тоже в шароварах и в распахнутом на груди халате. Я в испуге сжала пальцы.

— Чистого неба, тебе, Злой! — Микарт обозначил поклон.

— Ясных ночей, Темный! — жердь даже и не думала проявлять дружелюбие, вместо этого пожирала жадным взглядом мой наряд.

Хорошо, что лица не видно. Моего. А этот кузнечик меня пугал до дрожи в коленках. Даже уши заложило. Поэтому я и не услышала продолжение разговора двух организмов. А когда сообразила зевнуть, эти двое перешли на личности.

— Я делаю тебе услугу, Темный! — бушевал стрекозел. — Твоя соплячка гроша ломанного не стоит, а я позволяю тебе размять моего бойца. А потом заберу всю твою ставку.

— Ты бы не спешил так далеко заглядывать на твоем месте, — презрительно бросил Микарт, поглаживая большим пальцем мои пальцы. Нервничает. Переживает…

— Ты никогда не проигрывал, я знаю, — хохотнул кузнечик, упирая костлявые руки в бока, — только теперь козырь у меня!

Ой, как интересно! Оказывается, это не первый визит Темного на остров воинов.

— И снова, — совершенно спокойно отреагировал Микарт, — ты забегаешь вперед, Злой.

Взрастивший одного воина, почему не может вырастить другого?

Стрекозел икнул и смех его мгновенно прекратился. Не попрощавшись, великан-щепка развернулся на пятках, его халат расправил крылья, поднимая легкие вихры с поверхности песчаной дорожки, и зашагал прочь, увлекая за собой своих четырех стражей.

Показное спокойствие спало с Микарта, как осенняя листва с потревоженных ветром веток.

— Надо возвращаться, — беспокойно произнес маг.

— Почему?

— Выспаться надо.

Вот теперь и я начала волноваться.

Казалось, город и не ложился спать. Одноэтажные здания с многочисленными переходами и террасами вместо крыш был заполнен зрителями.

— Многие воины предпочитают идти к арене парадными колоннами, — проинформировал меня Микарт, материализовавшись за спиной.

— Но мы этого не увидим, — печально произнесла Сивральвэ, обращая на себя внимание. — Ну, как тебе?

Я обернулась.

— О, да! Этот наряд скорее достоин королевы…

Ведьма широко улыбнулась, а затем снова прокрутив мой комплимент в голове, и сообразила, что «шкатулка» с двойным дном…

Не давая ворожее времени опомниться, я прошла мимо нее.

— Пойдем, поможешь сделать прическу.

На арену мы прыгнули, как и обещал Микарт. Конечно, не на саму площадку для бойни, а в кулуары, так сказать. За кулисы. Сивральвэ сразу нас покинула и отправилась в «зрительный зал», оставив нас с Темным наедине.

Над головой стоял гул, периодически на нос падала песчаная крошка. Микарт присел боком на скамью у самой стены, и, взяв меня за руки, потянул вниз, заставляя меня тоже сесть.

Я изо всех сил старалась абстрагироваться от предстоящего разговора. А то, что он однозначно будет, я не сомневалась.

Маг держал меня за руки, смотрел в глаза, иногда хмурил брови, но разговор не начинал.

Тело то и дело норовило впасть в нервическую тряску — приходилось контролировать эмоции.

— У тебя очень красивая прическа, — вдруг огорошил меня Темный, отпуская меня и поднимаясь. — Во что бы то ни стало, не разрывай нашу сцепку.

И исчез. Вот теперь сиди и думай: это креативный подход в психологии отношений или нежелание разговаривать и подбадривать?

Ну, что ж, буду сама себя подбадривать. Прическа, говоришь, у меня красивая? Да!

Красивая! Ни у кого такой нет. Мои длинные волосы мы с ворожеей разделили на тонкие пряди и каждую закрутили спиралью. Вы пробовали когда-нибудь долго крутить нитку? Она постепенно закручивается и может превратиться в улитку. Но если не увлекаться, а довести до плотной «кондиции», а затем сложить прядь пополам, волосы обвиваются вокруг самих себя, и получается аккуратная петелька. Очень красиво. А когда таких петелек много — вообще глаз не отвести!

Решив, что до начала сеанса осталось очень мало времени, я решила еще раз оглядеть себя. А то, мало ли! С Микартом в этом плане надо держать ухо востро. Корсеты, шнуровки, сандалии, оборочки и все — из светлой кожи. И все, блин, облегающее…

Еще раз глубоко вздохнув, я приступила к выполнению поставленных задач. Не желая забивать мозги лишней информацией, как и советовал мне маг, я слилась сознанием с Темным и поплыла по течению.

Мир приобрел иной окрас. С Микартом я не общалась, лишая его возможности читать мои мысли и эмоции, поэтому я просто «отошла на второй план».

Не тратя время даром, Темный приступил к разминке, причем взгляд его блуждал, так ни разу и не опустившись глянуть на грудь. Молодец! Держится…

Служитель арены пришел не скоро. Заглянул за занавеску, хмыкнул, и кивком головы позвал следовать за собой. Мое тело послушно и плавно последовало за прислугой. Будь я главенствующим сознанием в голове, наверное, рассматривала бы все вокруг с открытым ртом. Но бразды правления сосредоточились в ментальных щупальцах мага, а ему видеть обстановку было не впервой, поэтому взгляд мой уткнулся в спину ведущего, и не смещался до самого выхода на арену. Звук выкриков и монотонного гула усилился.

Я тяжело вздохнула… или это был не мой порыв?

По арене кто-то ходил кругами, размахивая руками и поигрывая оружием. У меня сжалось сердце. Но памятуя, что сильные эмоции могут негативно повлиять на сцепку, заставила сердце успокоиться.

Противный каркающий голос объявил что-то, трибуны взревели, а передо мной открыли выход, отодвинув в сторону занавеску из спиральных ракушек. Микарт прикрыл мне веки и выступил из тени.

Неоднозначное отношение к воину женского пола разделило болельщиков на два лагеря — отовсюду неслись улюлюканье и смешки, подбадривания и аплодисменты. На разношерстность публики обращать внимание было некогда — впереди маячил белокурый воин. Он еще не обернулся, стоял спиной и ковырял концом кривой сабли песок у большого пальца левой ноги. На нем не было ничего… ничего, что могло бы меня сбить с толку и повлиять на ментальную сцепку. Да и Микарт был скорее приверженцем взглядов на традиционную любовь, чем на однополую. Тем более — к брату.

Поэтому я глядела глазами мага на Кильвара отрешенно. Публика постепенно смолкала, глядя, как начинает возрастать напряжение на самой арене. Я ждала. Зрители ждали.

Наконец, разобравшись с педикюром, Кильвар подбросил ногой саблю вверх. Клинок блеснул на солнце, а наблюдатели повскакивали с мест, приветствуя чемпиона криками.

Мне показалось, что Кильвар играл на зрителя — слишком медленно и чересчур интимно он обласкал взглядом свое оружие, а затем еще медленнее начал оборачиваться ко мне.

Мне бы злорадствовать или радоваться, но Микарт приказал моим легким дышать медленно, а сердце стучать в привычном ритме. Не реагировать! Никаких эмоций! Только техника!

Воин, наконец, поднял ленивый взгляд и обнаружил меня. Публика бесновалась, а мы вдвоем со Златовлаской посылали друг другу «пламенные приветы».

Не говоря ни слова, но, видимо, очень обозлившись, Кильвар резко начал наступление.

Бешенный взгляд, перекошенный рот, звериный рык… Микарт приказал стоять ровно и я стояла. Но ровно до того момента, как Кильвар подпрыгнув, оказался в двух шагах от меня.

Тело дернулось, оставляя мое зазевавшееся сознание на месте. И вот я уже воспарила в воздух, и наблюдаю со стороны, как молодая девушка, затянутая в кожаные доспехи, обнаружила вдруг в руке короткий меч и, свернувшись калачиком, кувыркнулась, проскакивая под ногами летящего воина. Меч и сабля скрестились, натужно запев.

И с этого момента вдруг все закрутилось каруселью с такой скоростью, что сознание не успевало фиксировать всю картину целиком.

Во-первых, я испугалась, что мы с Микартом поменяемся телами. Ну, а как? Я тут, а тело мое под руководством чужого сознания размахивает мечом, отбиваясь от атак Кильвара!

И я мышкой шмыгнула назад к себе в голову.

Во-вторых, воин злился. На его лице читалось откровенное презрение. Как и предупреждал Темный, его брат решил, что ему подсунули клона, дабы разозлить и отвлечь. А самое главное, чтобы позабавить публику.

Кильвар не дрался — он рубил, наступая. Даже секундная стрелка отставала от его ритма.

Микарт не уступал в ловкости, хоть я и помнила, как эти двое фехтовали в пещере с кипящей лавой. Мужчины боролись друг с другом, а я боролась с диким желанием окликнуть воина, открыть глаза на происходящее.

Но Златовласка был ослеплен гневом. Он не давал передышки ни себе, ни брату. Мои руки уставали, но, подписываясь чужой энергией, продолжали крепко сжимать рукоять оружия.

Очередная атака воина захлестнула с такой силой, что Микарту пришлось отступать, а затем, молниеносным выпадом выбить из рук брата его кривую саблю. В полнейшей тишине, пуская в лица зрителей солнечных зайчиков, клинок упал в пыль.

Проследив за траекторией полета своего «ножичка», Кильвар замер и снова одарил меня взглядом очковой кобры.

Не знаю, что задумал Микарт, но мои руки и ноги вдруг затанцевали в неведомом танце. С трибун снова посыпались смешки и выкрики непристойного содержания. Было ли мне стыдно? Да ни капельки! Танец-то был не просто «шаманским», а заключал в себе показательно-боевые приемчики, или как их там?

Но все же, колдовство какое-то случилось — Кильвар внимательнее стал присматриваться к происходящему перед его носом.

— Микарт? — с сомнением спросил он, глядя на меня.

Я не ответила. Поэтому воин повернул голову к трибунам. Я проследила за направлением взгляда и была повергнута в состояние шока. Рядом с «хозяином» Кильвара — человеком с внешностью кузнечика — сидел Темный собственной персоной.

— Это как? — я мотнула головой, пытаясь отогнать морок, но это не помогло — маг продолжал сидеть с каменным лицом.

— Обман! — прорычал воин и снова бросился в атаку.

Мне показалось, что что-то пошло не так. Кто это на трибуне? И кто дергает меня за ниточки?

— Кильвар! — подчиняясь приказам Темного проговорила я. — Кильвар, следи за осанкой!

Воин дернул головой, на мгновенье запнулся, но лишь на долю секунды, и снова продолжил наступление. Тонкие деревянные шесты, которые мы неосознанно выбрали для следующего акта представления, пели песню ветра, заглушая крики толпы.

— Кильвар! Нижний бой! — снова скомандовала я.

Команда воином была принята к исполнению моментально: концы наших шестов замельтешили у самой земли, ноги подняли пыль, ускоряясь в ритме мастерского танца.

— Кто ты такая? — спросил Кильвар, сливая три слова в одно.

— Нас двое и один учил тебя драться, — ответил за меня маг.

— Тот, кто учил меня сидит подле моего врага! — слово и шест разбились о преграду одновременно — оружие разломилось, бросая мне в глаза мелкие щепки.

Мне пришлось бросить свой «колышек» и отбежать на безопасное расстояние.

— Это снова игра Сивральвэ? — выкрикнул воин, взмахнув рукой.

И не дождавшись ответа, направился к стендам с амуницией и оружием. Я медленно закипала, но приходилось держаться, чтобы сохранить «сцепку».

Кильвар взял два одинаковых кинжала, длиной с половину моей руки, подбросил их в воздух, а затем молниеносным движением да в развороте, подбил их другой парой ножей и отправил в полет. В мою сторону!

Я успела отпрыгнуть прежде, чем кинжалы вонзились в землю прямо передо мной.

— Еще одно испытание, — пробурчала я себе под нос. — Кильвар начинает соображать.

А я подумала, что пора заканчивать спектакль — не нравится мне, что Темный копается в моей голове, как у себя в песочнице.

Тем временем Кильвар изобразил нечто впечатляющее — акробатический трюк с элементом боевого приема. Я была впечатлена, так же, как и эмоционально взревевшая публика.

— Сейчас начнется самое интересное…

И началось! Мы с Кильваром по очереди наступали и догоняли, прыгали по огромным булыжникам, разбросанным по арене, и махали руками, что те мельницы.

— Кто у тебя в голове?

— А ты угадай!

Я пока не решилась вступать в перепалку с Кильваром — пусть Темный разбирается с младшеньким.

— У него нет таких возможностей! — парировал воин, ударяя сверху и разводя руками.

— У других есть! — Микарт отшвырнул брата, используя всю силу.

Кильвар упал спиной на камень. Мне показалось, что я услышала хруст. Но, слава Богу, ошиблась — Златовласка поднялся. Глаза его горели.

— Значит, все-таки ведьма добралась? Подходящую же ты личину подобрала для игры, — сквозь зубы процедил Кильвар, снова бросаясь в атаку.

Он теснил и теснил, а Микарт терял силы.

— И чем же тебе не нравится эта личина? — проявляя еще большую злость, выкрикнул Темный.

— О, — протянул воин, останавливаясь, — мне все нравится.

От его сального взгляда вспотели руки, захотелось окунуться в ванную и смыть с тела противный липкий пот. Обнаружив меня в замешательстве, Кильвар снова прыгнул.

— Но больше всего, — почти без одышки продолжал Кильвар, — мне нравится филейная часть.

Крайне аппетитно. Так и представляю себе, как она будет аккуратно лежать у меня в ладонях.

Очередной удар свалил меня с ног и выбил оружие из рук. Но не это было самым страшным — ментальная сцепка распалась.

Меня мгновенно охватила паника. Кильвар, похожий на огромного хищного зверя, медленно надвигался на меня, закрывая своей тенью.

— Что случилось? — приторным голосочком поинтересовался белокурый воин. — Ручки устали? Ножки не держат…

Я удивлялась, как могу слышать его слова сквозь бешеный перестук сердца в ушах и крики толпы.

— Ну, что же ты? Может, продолжим разговор в другом месте? Я смогу попросить тебя в качестве награды.

Кильвар плотоядно облизнулся. А у меня вдруг возникла мысль, а тот ли это человек, который массажировал мне ноги, когда я чуть не замерзла в снежной пустыне?

От этой мысли страх еще больше сковал тело, я принялась отползать от воина, царапая ладони мелкой крошкой камня. Голова отказывалась работать. Пытаясь восстановить связь с чужим сознанием, я глядела на Кильвара, но ничего не видела.

— Поднимайся! — приказал воин, но я не подчинилась. — Поднимайся!

Златовласка схватил меня за локоть, и почти выкручивая руку, поставил на ноги.

А дальше начался последний акт «марлезонского балета». Кильвар, хмыкая и оглядывая меня со всех сторон, ходил кругами. Я судорожно искала в массовом скоплении образов чужих сознаний разум самого важного сейчас человека — Микарта.

— Кильвар, — прошептала я, испуганно пялясь на воина, — мы пришли тебя забрать.

Кильвар выбросил руку — кончик ножа оказался у моего носа. Я примиряющее подняла руки, но воина это просто развеселило. Он сделал шаг назад, раскинул руки в стороны, вызывая новую волну восторга у зрителей. Пока воин на непонятном мне наречии кричал, обращаясь к трибунам, я снова и снова искала свое слабое звено. Почему он отключился?!

— Нашла? — тихо спросил меня Кильвар, хитро глядя на меня. Я отрицательно мотнула головой.

Очень хорошо, Кильвар поверил и теперь тянул время!

— Мне придется… прости… подыграй…

Рваной фразой Златовласка попытался донести мысль, но я не поняла. Я продолжала искать Микарта.

Тем временем, Кильвар, надев на себя самую похабную из улыбок, развлекал зрителей. Он ходил вокруг меня, водил ножом по коже, царапая, но не раня.

— Руки за голову! — приказал белобрысик.

Я расставила ноги и завела руки за голову.

Кильвар отошел от меня на несколько шагов, что-то выкрикнул в сторону трибун за моей спиной и выбросил руку вверх, хватая яркий фрукт. Краем глаза я отметила движение — помощничек бежал, неся в охапке несколько ножей.

Фрукт без слов со стороны воина и без возражений с моей стороны, был водружен мне на голову. Ах, так вот, что это за веселье будет. Публике понравилось. Свое расположение она выразила ревом.

Кильвар отошел на некоторое расстояние, развернулся ко мне и метнул нож. Я зажмурилась. Толпа закричала. Однако, я чувствовала — фрукт на месте. А вот локтю стало легче.

Я открыла глаза и повернула голову — подрезанные ремешки амуниции расправились, словно крылья крохотных птиц, и налокотник упал в пыль.

— Промахнулся! — вдруг решил оправдаться Кильвар перед всеми. — В другой раз не промахнусь.

Толпа рассмеялась. А я продолжала сканировать пространство. Куда же делся Микарт? Как действовать дальше?

И вдруг — о, чудо! — я обнаружила Темного! Глаза мои загорелись.

Перемены в моем лице заметил и Кильвар.

— Продолжаем! — предупредил то ли меня, то ли публику. И крутанувшись на месте, выбросил несколько ножей одновременно — очередная часть амуниции упала на арену.

Микарт в моей голове молчал — выжидал момента.

— Я требую свой выигрыш! — выкрикнул, глядя на своего «хозяина», воин.

Я шевельнула головой, роняя сочный фрукт, и тоже посмотрела на человекообразного кузнечика — тот повелительно махнул рукой, давая свое согласие. Фальшивый Микарт, разведя руками и пожав плечами, скорбно посмотрел на меня, а затем, развернувшись, пошел на выход. От наблюдений меня отвлекла новая волна восторженных криков.

— Последний аккорд! — скомандовал Кильвар, давая знак. Надеюсь, Темный его понял, и приготовился.

Взвилась рука, сверкнул клинок, шнурок, который поддерживал короткую, сшитую из кожаных пластинок юбочку, расслабился. Больше декоративная, чем практичная часть одежды, слетела с бедер.

Зрачки воина на миг расширились, закрывая радужку, он сорвался с места, подбежал, подхватил меня, обняв за талию, и прижался, целуя.

Голова пошла кругом, а сердце упало в пятки. Желудок скрутило судорогой, а уши вдруг заложило. Мир перевернулся, разлетаясь на куски.

— Хватит! — я оттолкнула не на шутку разгорячившегося воина. — Все!

Вокруг было мрачно и тихо. Думаю, зрители на арене раздосадованы не меньше проигравшего по-настоящему хозяина Кильвара. Я же была зла на воина за импровизированный поцелуй и не готова к любезностям. Сначала следовало разыскать Темного и выяснить, сколько нам еще придется пылиться в темном доме неизвестно где.

— Сюда… — прошелестело в голове голосом ворожеи, и всплыла картинка.

— На крышу! — скомандовала я, но видя, что Кильвар замешкался, схватила его за руку и потащила за собой.

Микарт лежал на спине, открывая и закрывая глаза. Грудь его вздымалась в спокойном ритме, но во взгляде не наблюдалось понимания происходящего. Сивральвэ сидела возле него на коленях, четыре стража стояли на четырех углах крыши. Когда я упала, чуть не разбив в кровь коленные чашечки, ведьма поднялась, отряхивая испачканную одежду. Ту самую, в которой на трибуне сидел фальшивый маг.

— Что с ним?! — я схватила голову Темного, пытаясь заглянуть в глаза. — Что это?

Сивральвэ медленно отходила мне за спину, туда, где стоял белокурый воин.

— Немного перетрудился твой маг, — больше с издевкой, чем с сожалением сообщила ворожея.

Я оглянулась. Сивральвэ, словно ласковая кошечка, ластилась к прямостоящему воину.

— Делать что?

— Что-что… как обычно ты делала… — воздух вдруг сгустился, напитываясь враньем, — пополнять запасы энергии.

Я с силой сжала пальцы рук, впиваясь ногтями в кожу головы Темного. Сейчас самое время не договаривать, умалчивать факты. А Сивральвэ — мастерица психологических игр. Теперь ход за Кильваром. Но воин молчал.

Я медленно отпустила голову мага, несколько раз сжала и разжала пальцы, поднялась, оборачиваясь к ворожее.

— И как ты себе это представляешь? И не мое ли «обычно» вытащило нас из-под завала?

Оправдываться перед Кильваром не было необходимости. Не то время и не то место. А вот показать острые зубки ворожее — самое оно. Вот бы сейчас воспользоваться аметистовым ключиком и открыть заклятый крепостью замочек на браслетике, и спалить этой крысе ее жиденькие волосики на голове!

— Ну, милая, — продолжала Сивральве, поглаживая бицепс воина, — зачем же нам знать такие подробности?

Я оглянулась по сторонам, ища поддержки у стражей — они-то все видели. Они-то все знают! Но верные слуги стояли к нам спиной.

— Сивральвэ! — прикрикнула я на ведьму, в надежде докричаться до ее совести. — Мы шли сюда вместе!

— И я искренне тебя благодарю за это, но теперь нам пора…

Она потянула Кильвара за руку, а тот и не сопротивлялся. Пошел, как привязанный.

«Да он под внушением!» — мелькнула мысль.

— Кильвар, стоять! — я больно хлестнула его сознание, отрезая ворожею.

Воин дернулся, вырвал руку и гневно уставился на свою новую «хозяйку».

— Ведьма! — зло прошипел он, на что Сивральвэ мило улыбнулась.

— И я тебя люблю, дорогой!

И все — спокойствие закончилось. Микарт продолжал лежать, не двигаясь, зато завертелось все вокруг. Откуда ни возьмись появились закутанные с ног до головы гибкие мужчины — воины. С первого взгляда стало понятно — сейчас будет драка. А Микарт спит!

— Микарт! — я бросилась к магу, но с двух сторон ко мне метнулись тени, а путь преградили воткнувшиеся в землю кинжалы. До Темного я не добежала.

Завязался нешуточный бой. Со всех сторон доносились выкрики и звон стали. Я напряглась, зажмурилась, и попыталась дотянуться до сознания всех присутствующих, но «вырубить» воинов не успела — кто-то предательски стукнул по затылку.

Вот, кто там придумал выражение «спасительная темнота»? Как же было плохо тому человеку, как ему не хотелось возвращаться назад, что в этой пустоте он нашел успокоение!

Я же металась раненной птицей. Не наталкиваясь на стены, я меняла направление полета, но сбивалась с пути. А затем я заново родилась.

Сначала был звук. Он не был похож на мягкую поступь котенка. Он тонкой спицей проникал в голову, подобно египетским алхимикам, взбалтывал мозг, растворяя мысли кислотой.

Волна тошноты подкатила к горлу, но мне удалось сдержаться.

Воздух у моего лица качнулся, зашелестели одежды — кто-то находился рядом и тихо передвигался. Я лежала на животе, головой на подушке, одна рука свисала с мягкого ложа, дотрагиваясь до длинного жесткого ворса ковра или шкуры. Я приоткрыла один глаз, но все, что увидела — размытый силуэт человека на сумеречном фоне оконного проема. Сил уточнять местонахождение не было вовсе. Я решила, что больше не буду летать, лучше просто посплю. В изножье моего спального места что-то щелкнуло, тот, кто все время находился рядом, поднес к моему лицу что-то светлое, дающее немного тепла и пахнущее ароматом штормового моря. Я не спешила реагировать.

Следующее пробуждение случилось много позже. В комнате раздавались голоса — кто-то полушепотом спорил.

— Но он приказал!

— А что делать, если она не приходит в себя?

Я шевельнула пальцами — все тот же ворс. Приоткрыла глаз — все то же окно. И голова повернута в ту же сторону. И лежу я на животе. Вот, почему все решили, что я не в сознании — за всё время сна я не сделала ни единого движения.

Кто-то подошел, прикоснулся к плечу, но тут же отдернул руку.

— Давай! Давай! — подбодрил второй невидимый визитер. — Хозяин ждет!

Но разбудить меня не успели — я широко распахнула глаза. Тот, кто склонился ко мне, отпрянул от неожиданности, споткнулся и шлепнулся на попу.

Дальше — все по сценарию: вас хочет видеть хозяин, я не хочу и не пойду, но это же хозяин, а я никуда не пойду, но он приказал…

— Не пойду никуда! — рявкнула я и сама пожалела — голова вспухла от тупой боли.

— Хозяин сказал, вы не захотите пропустить встречу с вашим другом. Тот, который может заклинать воду.

Микарт!

Срочно надо было выяснять, где мы, куда делись остальные? Поэтому, пришлось смириться.

Знакомый мне с недавних пор человек-кузнечик восседал на троне. Мраморный пьедестал в три ступени и на каждой — по субъекту: темнокожие тонкостанные мальчики с длинными волнистыми волосами разных цветов и дорисованными стрелками от уголков глаз до висков. Очень женственные мальчики.

Три веера из павлиньих хвостов заменяли этому царьку вентилятор. Сам стрекозел ковырялся моим аметистовым ножичком в зубах. На самом полу, окруженный несколькими кордонами стражи, сидел Микарт, понурив голову. На шее у него висел толстый обруч стального ошейника.

У меня кольнуло в груди. Ни Кильвара, ни Сивральвэ рядом не было.

Меня аккуратно подтолкнули в спину. Я обернулась. Мой провожатый — еще один мармеладный мальчик — сверкнул глазами и кивнул на замысловатый узор ковровой дорожки, ведущей прямо к трону. Сидя в окружении невысоких зеленоствольных пальм, Злой посмотрел на меня и попытался изобразить добрую улыбку. Я в теплоту его взгляда ни на йоту не поверила.

— Вирай? — уточняющее спросил Злой. — Вирай… иди сюда, детка.

Я нехотя побрела к трону, рассматривая унылого мага.

— Иди, не бойся, я тебя не сьем…

А даже если так — подавишься, гад лупоглазый.

— Где Сивральвэ? — не доходя до первой ступени нескольких метров, я была вынуждена остановиться. Меня вынудили. Бодигарды, блин! — Где Кильвар?

— Ой, ой, сколько вопросов, хотя никто не давал тебе позволения говорить, — приторно сладко произнес Злой. — Невоспитанная она у тебя, — пожаловался хозяин мармеладных мальчиков, обращаясь к Темному.

Я решила за благо промолчать. Только ножик с аметистовой ручкой мешал сосредоточиться. Вот бы мне его заполучить, избавиться от браслета и спалить здесь все к чертовой матери!

— Ну, что ж, — хлопнув, потер ладоши Злой, — думаю, не стоит более томиться, и значит, пора переходить к делу.

Злой поднялся, оставив объект моего вожделения на столике с фруктами, и спустился по ступням. При каждом его шаге, мальчики кидались целовать его голые ступни. Меня передернуло. Слава Богу, я не видела хозяйского педикюра.

Тем временем, кузнечик подошел к магу, провел пальцем по виску и отросшему бакенбарду, запустил свой крючковатый отросток под ошейник. А затем с силой дернул, заставляя Микарта застонать сквозь зубы, и подняться, оставаясь на коленях.

— Видишь это?

Теперь мне пришлось кивнуть — не хотелось бы снова узреть страдания Темного. Ему и так досталось.

— Это не простой ошейник. Это ключик к тебе.

— Я-то тебе зачем?

— Ты теперь моя собственность, — медоточиво произнес кузнечик. — И ты теперь будешь заменять Кильвара.

Голова непроизвольно дернулась, выдавая крайнюю степень напряженности. Однако, мне хватило сил не утонуть в собственном гневе. Кильвар ушел? Оставил нас здесь? Паршивое окончание путешествия!

— Он ушел, а ты осталась. И теперь ты будешь гвоздем программы!

Я уже где-то это слышала…

— На арене, что ли? — догадалась я.

Губы Злого снова растянулись в улыбке:

— Какая умная девочка!

— В похвалах не нуждаюсь, — попыталась огрызнуться я, да только не очень устрашающе вышло.

— Ну, тогда я тебе объясню все. Ты не сможешь воздействовать на меня ментально — у меня защита от таких, как ты! — торжественно объявил Злой.

А я взяла на заметку и решила немного сыграть:

— Хм, и ты ее, конечно же, недавно обновлял…

Кузнечик замер, задумался, его лицо приобрело серьезно-невинное выражение, но царек тут же исправился:

— А, не проведешь! — он погрозил мне пальцем. — Она вечна…

— Ничто не вечно под луной, — философски заключила я, поглаживая пальцами ног короткий ворс ковра. — И все бывает в первый раз.

Злой снова задумался.

— Ну, ладно, — отмахнулся от меня хозяин, снова взбираясь на свой пьедестал. — Да будет так. Но ты учти, что я ни за что, никогда не отдам приказ отпустить вас, а контролировать всех ты не сможешь.

Я приподняла одну бровь, изображая авантюристку, и огляделась по сторонам. Люди, стоящие под навесами и наблюдающие за нашим разговором, задвигались, избегая моего взгляда.

— Ну, ладно, Вирай, не пугай моих подданных. Им и так достается от меня, — и закрякал, смеясь. — Дальше!

Злой так сильно рявкнул, что я подпрыгнула от неожиданности.

— Темный будет руководить тобой из охраняемого зала. А ты будешь давать концерты на арене. Так, как ты сделала это для меня.

Злой снова взял в руку ножик, стал разрезать какой-то фрукт. Густой сок потек на его царские одежды.

— А если я откажусь?

Ну, надо же узнать все условия?

— А если ты откажешься…

Короткий взгляд на стража дал знак последнему, и следующее, что я услышала — еще один сдавленный стон мага.

— Не надо! Я поняла…

Мне было жаль Микарта. Я смотрела на него, еле сдерживая слезы. А он, повернув немного голову, но все еще склоняя ее, зацепился за меня взглядом и не отпускал.

— Ну, что скажешь? — напомнил о своем присутствии Злой. — Но учти, в случае отказа кто-то из твоих друзей будет страдать.

Проследив за взглядом кузнечика, я обнаружила четырех стражей мага, укутанных, как младенцы, и с кляпами во рту.

— Хорошо, — обреченно произнесла я, — согласна. Только им устрой нормальные условия для жизни. И каждый день — контрольная встреча за завтраком. Сытным завтраком на всех.

Злой развел руками в жесте «как пожелает барыня» и склонил голову в притворном поклоне.

— А еще я бы хотела свой ножик назад, — я носом указала на прибор в руках царька. — У нас с Микартом есть фокус, который понравится вашим зрителям.

Злой раздумывал, шамкая губами. А затем решился — нож полетел ко мне.

— Но сначала этот фокус покажешь мне, — предупредил царек.

— Конечно! — заверила я, присаживаясь на корточки и обхватывая рукоять ножика пальцами. — Как только Темный придет в норму.

Теперь только время… Никаких эмоций! Только техника!

Я встретилась с Микартом взглядом, но не успела послать ему картинку нашего побега, как вдруг маг зашевелил губами. Я нахмурилась, присматриваясь. Моему примеру последовал и Злой.

— Что он там бормочет? — пытался расслышать кузнечик слова Темного. — Что?

Я повторила движение губ Микарта, затем снова и только с третьего раза поняла: «И ниёр вурту».

— Нет! — вскочила я, но было поздно.

Темный выгнул спину, словно в агонии, и мой мир сжался в одну точку.

«Он заставил меня прыгнуть! Отправил прочь от Злого!» — сообразили мозги.

Мир снова крутанулся, выплевывая меня в незнакомое место. Я качнулась, оступаясь и теряя равновесие, замахала руками, но не найдя опоры и не получив поддержки, стала заваливаться назад. Время замедлило бег. Уши уловили шум водопада и пение птиц, в глаза бросилось многоцветие джунглей, дышать стало труднее, потому что воздух был пропитан влагой. А я летела в пропасть, сжимая бесполезный ножик в руке.

— И ниёр вурту, — прошептала я, прежде чем меня засосало привычным «фьюить».

Пылью я не покрылась, как боялась. Банки земней консервации вопросительно взирали на мен с полок. Меня нещадно колотило ознобом. Не до вишневых мне вареньев сейчас. Не до груш. Водки бы…

Пока тонкая струйка огненной воды лилась в рюмку, хрусталь звенел от мелкой тряски.

Казалось, что в голове начался обеденный перерыв, и мысли громкою толпой пытаются протиснуться в узкий проход, чтобы поскорее выбраться из моей черепной коробки.

Глоток алкоголя помог успокоиться.

Я сидела в кресле на кухне, забравшись на сидение с ногами, телевизор вещал о новогодних распродажах и о том, что мне лично и еще миллиону людей несказанно повезло, потому что мы вытащили лотерейный билет и получили пятидесятипроцентную скидку на каждый второй товар в чеке.

Как, блин, символично!

Мне в поклонники достались двое — Темный и светлый. Две половинки. Пятьдесят на пятьдесят… Только что мне с ними делать? Как прервать череду смертей?

Одной мне не разобраться. Пора звонить Светлане.

Реакция моего психолога была яркой. Она уверила меня, что ровно через четверть часа будет у меня под дверью, правда, придется выделить одну комнату с телевизором любимому мужу. У него какое-то там соревнование глобального масштаба среди рыбаков, и он не намерен пропускать прямую трансляцию.

— Всегда пожалуйста, — я была рада, что наша встреча состоится так скоро. Жаль только, нельзя было подключить к обсуждениям мужа моей подруги.

Света приехала не с пустыми руками. Глаза ее лихорадочно заблестели, когда она увидела стоящую на столе в кухне бутылку водки.

— Что?

— Все плохо, — упавшим голосом сообщила я, сгребла в кучу бутылку, рюмки, закуску, вручила пульт от телевизора благоверному, но не своему, и закрыла дверь на кухню.

В нашем распоряжении было пару часов и отдельная комната.

Света слушала внимательно, не перебивая, делала записи в блокноте. Я несколько раз порывалась обновить чарки, но каждый раз отдергивала руку, вспоминая детали своих долгих приключений.

— Невероятно, — прошелестел голос терапевта. Светлане пришлось откашляться, чтобы вернуть силу голоса. Попыталась промочить горло, но чуть не выпила огненной воды.

Благо, я вовремя заметила.

— Так вот теперь возникает вопрос: к чему все это?!

Я все же схватила рюмку, но так неудачно, что она упала и разлетелась на мелкие осколки.

— Это к счастью, — вселила в меня надежду психолог.

— Ага, — тут же согласилась я, — не светит мне женский алкоголизм.

Бурча себе под нос, Светлана чертила что-то в блокноте. Я сидела мышкой, наблюдая за творческим процессом, и думала о своем.

В первую очередь меня волновал один вопрос. Какого хрена Микарт бросил меня в этот высоченный водопад?!

Почему надо было принимать решение самостоятельно? Почему не дождаться моего предложения?

И как он вообще смог такое вытворить?!

Он был слаб — я это видела. Он был одарен аналогом моего браслетика, блокирующим силу стихийной магии. Он не успел восстановить свой баланс энергий — я это знала! Тогда какого ятедамбля он сотворил нечто, убившее меня?!

А сам? Сам-то куда делся? Не допрыгнул? Перелетел?!

Стоп!

Стоп!

И ниёр вурту… и ниёр вурту…

Мое беспокойное ерзанье заметила Светлана:

— Ты чего?

— Это невозможно! — я не могла сосредоточиться, мой взгляд прыгал с предмета на предмет. — Этого не может быть…

— Ника? — врач отложила блокнот и ручку. — Ника, прошу тебя, посмотри на меня.

Спокойный и в меру строгий тон подействовали на меня лучше дозы алкоголя. Я напряглась, заставляя себя смотреть в одну точку — на лоб моей визави.

— Ты знаешь, что невозможного быть не может для тебя, — Света говорила медленно, покачивая головой, — все, что у тебя в голове — это твои решения и твои мысли.

Я начала так же медленно кивать в ответ.

— У тебя есть ответы на все вопросы, — продолжала гипнотизировать своим голосом доктор психологических наук, — и для тебя нет ничего невозможного.

Я сумела улыбнуться.

— Знаешь, Света? — я сменила угол наклона головы. — Он со мной попрощался.

— Микарт?

— Угу, — подтвердила я догадку, — он попрощался, потому что отдал жизнь за меня. Знал, что никто за нами не вернется. Или вернется, но кузнечик будет настороже. Или будет слишком поздно.

Терапевт молчала.

— Мы много говорили о доверии. Но никогда о жертвенности. Всегда требовали друг от друга благодарности за свершенные поступки. Считали свои деяния подвигами. Шли одним путем, но к разным целям. И каждый — к своей. Соревновались в эгоизме, игнорируя окружение, и постоянно перетягивали одеяло на себя.

Я погладила бровь мизинцем, провела по волоскам несколько раз.

— Но знаешь, что еще?

Светлана поджала губы и отрицательно мотнула головой.

— Сколько бы мы ни задирали носы, все равно нам пришлось приносить жертвы ради других.

Я замолчала. Света продолжала ждать концовку моих умозаключений. Но их не последовало.

С кухни доносились голоса — муж психотерапевта разговаривал с телевизором. Милая привычка, если не увлекаться процессом.

— Может, сделать кофе? — предложила я.

— Нет, я любимого попрошу — он варит лучший кофе в мире, — остановила меня моя врач, и поднялась, чтобы привести приговор в исполнение.

Я снова осталась один на один со своими соображениями.

— Как же добраться до сути?

Проведенное мной время совместно с Микартом не прошло даром. Его нежелание общаться со мной с момента первой нашей встречи и до самой большой жертвы в самом конце дорогого стоят. Кильвар — эталон рассудительности и дальновидности. В конце концов, он жертва. Пострадал…

А простит ли?

— Тебе с сахаром или без? — прозвучало над ухом.

— А?

Светлана улыбалась:

— Тебе с сахаром или без?

Я взглянула на столик — две чашки ароматного кофе и сахарница с кубиками рафинада.

Люблю я кубики, понимаете?

Мой врач взяла длинными ногтями кусочек, поднесла к чашке…

— Мне кажется разгадка где-то близко, на поверхности, — прервала я падение сахара в кофе.

— Меня постоянно ставят перед выбором, и я все время проигрываю, потому что делаю не тот выбор.

Света слушала, молча наблюдая, как белоснежный сахарок набирает влагу и окрашивается в более темный оттенок.

— Казалось бы, чего проще? Микарт — темная сторона медали, Кильвар — светлая. Но каждый раз всплывает какая-то деталь, и Темный вдруг становится светлым, а светлый — темным.

Я нервно хохотнула, а Света все же уронила кубик в чашку. Но пить не стала. Схватила свой блокнот, что-то забурчала под нос.

— Свет, ты чего?

— Подожди, Ника, подожди…

Отозвавшись на ее слегка раздраженный тон, я пожала плечами, но решила подождать.

Когда моя чашка опустела, Света вскинула голову.

— С таким взглядом, доктор, вы похожи на сумасшедшего профессора, — я пододвинула блюдце на край стола, поближе к терапевту, напоминая, что это она предложила кофе и не выпила.

— Ника, я все поняла… — по секрету сообщила мне доктор. — Микарт и Кильвар, это не две стороны одной медали. Это ты!

— Чего? — я вытянула шею, подставила ухо, словно не расслышала слов.

— Это ты, Ника. Они — твое воплощение.

Я недоверчиво вскинула бровь.

— Ну, вот, смотри, — лакомства были безжалостно определены на пол, а на журнальном столике вольготно расположились вырванные из блокнота листы. — Ты попадала в четыре мира.

Я кивнула.

— Зима и лето… Небо и подземелье… Противоположности!

Я все никак не могла взять в толк, чего так радуется мой доктор?

— Дальше! Микарт — вспыльчивый, неуравновешенный, энергичный, сексуальный. Кильвар — вдумчивый, внимательный, размеренный, сексуальный.

Я состроила рожицу:

— Ты повторяешься.

— Спокойно! — Света выставила руку. — Это основная составляющая. Дело не в этом. Что тебя больше всего бесит в Микарте?

— Его вспыльчивость, — мгновенно нашла я ответ.

— А в Кильваре?

— Его уравновешенность.

— Вот! — торжественно подвела черту Света. — А что тебя больше всего раздражало в себе, когда мы первый раз встретились?

— Моя неуемность… — я нахмурилась, вспоминая.

— Твоя вспыльчивость, — исправила меня врач. — А теперь ты стала другой. Твой Микарт и Кильвар — это ты сама, в двух разных мирах — твоих реальностях, которые были отделены одним широким росчерком. Твой мозг сработал, поставил барьер, отсекая старую тебя и создавая новую. Ты подсознательно решила, что больше не станешь жертвой, будешь осторожной. Во всем: в высказываниях, в выборе друзей, одежды, предпочтений. Ты больше не гуляешь до утра. Ты больше не ходишь на дискотеки, ты больше не надеваешь свое кольцо в нос… Ты стала другой. Степенной. Уравновешенной. Как Кильвар.

— Но я все равно не могу найти покой, ты хочешь сказать?

Света кивнула. Я подняла брови.

— Мой мозг подсовывает мне ситуации, в которых я смотрю на себя со стороны, и должна принять решение — какой я хочу быть дальше? Стремительной и вспыльчивой или уравновешенной и хозяйственной?

— Нет, — терапевт ласково погладила меня по руке. — Твой мозг говорит тебе, что ты кидаешься в крайности, а надо найти золотую середину.

Я вспылила. Полыхнула спичкой, подскочила с места и стала мерить комнату шагами за спиной у Светы.

— Да это фигня какая-то! — возмущалась я. — Почему мой мозг решил, что надо показать меня со стороны, но в обличие мужчин?

— Закон противоположностей, — продолжая терпеливо ждать моего приземления, объяснила Света. — Так тебе легче распознать положительные и отрицательные черты своего характера.

Так и просилось на язык любимое слово всех лентяев — «наверное», но врач промолчала.

— Так, ладно, противоположности, — я запрокинула голову к потолку, — но что мне с этими противоположностями делать? Каждый из них тянет одеяло на себя! И каждый раз, выбирая одного, я обижаю другого, и получаем трупик, и новый виток похождений! Мне надо что сделать? Убить их обоих? Или наоборот, слиться в общем экстазе?

— Слушай, Ника…

— Вирай! — машинально исправила я, и тут же осеклась. — Дожили…

Я села на диван, и жалобно взглянула на Свету.

— Не уверена, что эту идею одобрят твои мужчины, — с сомнением в голосе и глазах сообщила терапевт, но ты можешь попробовать.

Я фыркнула.

— Ни за что!

— Ну, тогда у меня к тебе единственное предложение.

Я сложила руки на коленях и изобразила полное внимание.

— Ты должна их примирить.

Я почесала нос.

— Ты должна им объяснить…

— О! Я знаю! — пускай невежливо поступила, но идея мне показалась гениальной, и я поспешила ее озвучить: — Я скажу им, что я их потерянная сестра! Они ведь оба сироты!

Света нахмурилась:

— Не слишком ли по-болливудски?

— Хита и Гита… — провозгласила я. — А что еще я могу им предложить? А так… представь, что ты целовалась с мужчиной, и вдруг тебе говорят: он — твой брат. Бэ! Ты первым делом помчишься мыть рот с мылом!

Моего психотерапевта проняло — на лице отобразилась брезгливость.

— Вот, и получится — общий знаменатель. А то вариант «так не доставайся же ты никому» — не прошел, — я грустно улыбнулась.

— Но Микарт ведь утверждал, что ты его судьба. А в пророчестве сказано, что ты — одна судьба на двоих, — еще одна попытка подвести меня к черте не увенчалась успехом.

— Правильно! — согласилась я. — Может быть я вторая инкарнация их погибшей матери!

Свету передернуло.

— Так они точно отстанут… целоваться с матерью…

Теперь и меня чуть не стошнило.

— Ладно, а если не поверят? — поспешила остудить мой пыл экзаменатор.

Я закусила губу.

— Тогда будем умирать все вместе! — я стукнула рукой по столу. — Все равно пока ничего не выходит путного. В воспоминаниях Микарта я была. А в голове Кильвара — не копалась.

Значит, придется снова проходить все уровни, чтобы добраться до его воспоминаний и поискать нечто…

Я застыла мраморным изваянием, когда вспомнила, что Кильвар снова похищен, и теперь находится неизвестно, где. Да еще и под присмотром Сивральвэ.

— Света, — протянула я медленно, поворачивая голову к врачу. — Света…

— Что?

— А знаешь, что?

— Даже не догадываюсь, — психолог мой попыталась отхлебнуть из чашки, но скривилась и поставила кофе на столик.

— А ведь я знаю, кто такая Болотная Мышь! — я склонила голову на бок.

— Думаешь, это я? — ухмыльнулась терапевт.

Я улыбнулась в ответ.

— Я тебе больше скажу, — продолжила за меня Света, — по описанию твоему, бывший хозяин Кильвара — твой реальный начальник, тот смешной старикашка, якобы отец Микарта — на моего мужа похож.

— Борода! — воскликнула я, щелкая пальцами.

— Борода, — подтвердила мою догадку врач.

— Значит, у него есть ответ на мой вопрос! — я радостно подскочила и ринулась на кухню.

Света не стала меня останавливать.

— Роман! — я выскочила на кухню, отвлекая гостя от созерцания программы. Мужчина нехотя повернул голову, а мне до жути захотелось посмотреть, чего такого интересного показывают по телевизору. — Это что?

Я ткнула пальцем в экран — там как раз рассказывали что-то пор сети. Я замерла с открытым ртом, позабыв про желание задать вопрос.

— Ника? — врач тронула меня за плечо.

— Все отлично, Света. Теперь у меня есть ответы на все вопросы. Осталось дождаться нового старта.

Я довольно улыбалась. Теперь, действительно, осталось только ждать, когда снова произойдет это полюбившееся «фьюить».

Итак, у меня опять было много вопросов, но одно решение — подружить помирить братьев.

Потому как коллективное самоубийство никак не подходило по параметрам.

— Уф, — выдохнула я, глядя в окно на падающие снежинки, — надеюсь, они одинаковы во всех мирах и мне не придется мотаться из одного в другой в поисках правильных слов.

Более всего у меня вызывал сомнение мир поднебесья. Тот, в котором спальня. И аппетитный красавчик.

Чем больше я думала, тем больше убеждалась — Света права. Я действительно находила в Темном все свои черты, которые пыталась искоренить последние годы.

Неуравновешенность, вспыльчивость, эгоизм… В итоге, пришла к тому, что воплощает в себе Кильвар — спокойствие, рассудительность, дальновидность.

Как он вежливо отказал мне в любовных утехах, сославшись на порядочность относительно хозяйки дома и на слабость моего организма! В то время, как Микарт не отказывал себе в удовольствии подразнить меня, в каком бы плачевном состоянии я ни находилась.

Действительно, все построено на контрастах: он и она, небо и земля, огонь и вода…

Я бросила свой наблюдательный пост, вышла на кухню и включила чайник. Голова разболелась, да и горло скребло — неужто заболела?

Привычно нащупала кнопку включения на пульте от телевизора, уменьшила громкость — слишком уж душевно разрывалась народная артистка, распевая старые песни о главном.

Пока закипала вода, продолжала думать, куда же забросит меня на этот раз? Уж больно хотелось попасть в спальню к Микарту. И не потому, что хотелось, а потому что там встало больше всего вопросов — почему Кильвар меня сбросил с балкона? Что ему не понравилось в том, что я зачеркнула прошлое? Ведь я, получается, в этом мире выбрала для себя образ степенности и рассудительности. Выбрала Кильвара. Убила Микарта — свой же прообраз с кучей недостатков!

Вместо чая заварила себе малину, уселась в кресло и стала просчитывать варианты. Если учесть, что путешествие мое последнее длилось ой, как долго, тогда и перерыв между путешествиями должен быть долгим. Хотя, в прошлый раз разрыв между «засосами» составил несколько дней, а сами прогулки — считанные минуты… в тех мирах…

— Проклятый ятедамбль, когда же ждать? — я потянулась за чашкой.

На экране появилось серьезное лицо лидера группы «Любэ», изобразило улыбку. Я не стала переключать — пусть поет. Хороший же голос у мужчинки…

Когда Расторгуев допевал «ну, а случится что он влюблён, а я на его пути, уйду с дороги таков закон — третий должен уйти…», я ставила опустевшую чашку на стол. Вот тогда и случилось долгожданное «фьюить».

Как и ожидалось, я обнаружила себя в спальне под куполом башни. Обстановка в стиле «романтик», свечи и благовония, еле колышутся шторы и занавеси, и я, закутанная в простыню, стою перед зеркалом.

Вот и момент истины.

— Сегодня никто не умрет! — приказала я своему отражению, еще и пальцем пригрозила.

— А кто-то собрался умирать? — раздалось позади.

Я улыбнулась: «Давно не виделись, Темненький».

Микарт стоял в излюбленной позе — большие пальцы рук заложены за пояс, в конкретном случае — за ткань набедренной повязки, плечи расслаблены, ухмылка на губах.

— Присаживайся, — я указала на кровать, сама же заняла место напротив.

Темный изобразил сомнение.

— Сядь, пожалуйста, Микарт, — я глянула на него из-под бровей. — Нам надо поговорить.

— Нет, — со смехом произнес маг, направляясь в мою сторону.

Ах, как же не хотелось этого делать… Но пришлось. Я бросила в Темного образом своей смерти, тем самым ошарашив и остановив, а затем мысленно приказала сесть. Глаза у Темного расширились, тело налилось свинцом, ноги подогнулись, и он чуть не промахнулся, усаживаясь на постель.

Похоже, в этом мире никто про мои ментальные способности не знал… Странно…

Я кинула взглядом на ногу — браслет отсутствовал. Значит, здесь все будет проще.

— Что это было? — хрипло произнес маг.

Я чуть было не увлеклась, наблюдая за Микартом. Сейчас все было в моей власти. Главное — сдержаться, никаких эмоций!

— Это было мое будущее, — совершенно серьезно сказала я.

Сидеть приходилось прямо — стул я выбрала себе крайне неудобный.

— Я не желаю тебе такого будущего, — честно признался маг.

— Никто не желает, Микарт, — уверила я своего визави. — И для того, чтобы этого не случилось — нам надо поговорить.

Темный закипал. Это было видно по его глазам и напряженным мышцам. Господи, какой же он аппетитный!

Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы отогнать гастрономические желания.

— Хорошо, — сквозь зубы процедил маг, — давай поговорим. Но недолго.

— Спокойно, — я махнула рукой, — времени тебе хватит: и на поговорить, и на полежать.

Надо было проверить, как далеко находится Кильвар. Я включила свой ментальный сканер, пробежалась по округе — ага, попался!

— Итак, Микарт, у нас мало времени. Я согласилась на твои условия лишь для того, чтобы спасти Кильвара.

Темный оскалился, пришлось его остудить:

— Не спеши на меня рычать. Я выполнила все поставленные тобой условия, но это еще не конец. Кильвар не ушел. И совсем скоро он будет здесь. И мне надо будет у него…

Я не договорила, потому что Микарт резко вскочил и ринулся к выходу. Я успела тяжело вздохнуть и послать команду чужому мозгу — Темный застыл, затем медленно развернулся и пошел на место. Я держала сцепку так, как держала ее на арене. Только теперь я дергала за ниточки, а маг танцевал под мою дудку.

Когда Микарт снова оказался подле кровати, я разорвала контакт.

Охнув, Темный повалился на бок, продолжая таращиться на меня.

— Ты кто такая? — просипел он.

— Помоги мне и все узнаешь, — предложила я компромисс.

Маг коротко кивнул.

— Отлично, — я потерла руки, поднимаясь с неудобного стула. — Ложись на пол и притворись мертвым.

— Чего? — попытался возмутиться Микарт, но под моим грозным взглядом все же сполз на пол. Все, что смог себе позволить, это прорычать надоевшее «ятедамбль».

Стакан с приготовленным мною ядом стоял на столике. Как и раньше. Ничего не изменилось. Я выплеснула его содержимое, и бросила посудину рядом с рукой мага. Затем опустилась рядом, уперлась спиной в ножку кровати и принялась ждать появления Кильвара. На балкон больше решила не высовываться.

Изображать испуг и горе было очень трудно. Сидеть рядом с мужчиной, которого очень хотелось обнять и приласкать чем-то тяжелым, было еще труднее. Но я справлялась.

Поэтому, когда белокурый воин спрыгнул с крыши на балкон, я сидела на полу, покачиваясь из стороны в сторону, и смотрела в одну точку.

— Вирай, — шепотом позвал воин, хоть и видел меня со своего насеста, — Вирай?

Я головы не поворачивала. Ждала, пока Кильвар зайдет в комнату. Применять на нем силу внушения было рановато. Хотелось услышать оправдания с его стороны без посторонней помощи.

— Вирай! — разговаривая все еще шепотом, Кильвар на четвереньках подполз ко мне. — Ты его убила?

Я пожала плечами. Интересно, протянет ли руку Кильвар, чтобы проверить пульс?

Я ждала. Воин смотрел на меня, а я — перед собой.

— Зачем ты его убила? — нахмурившись, спросил воин.

— Чтобы ты жил, — еле слышно промямлила я.

— А зачем мне жить без тебя? — Кильвар взял меня за подбородок, заставил повернуть голову и посмотреть ему в глаза.

И все бы ничего, да только я успела заметить нож в его руке. Хватило одного взмаха ресниц, чтобы понять — воин под внушением!

Сверкнув глазами, я ворвалась в сознание Кильвара и разрубила все нити, связывающие воина с кукловодом. Златовлаская дернулся, и попытался отпрыгнуть от меня — не вышло.

Кильвар зацепился за лежащего на полу Микарта, и кубарем покатился под стол.

— Проклятый ятедамбль! — вскочил Темный, сотрясая кулаками и теряя на ходу свою набедренную повязку.

Кильвар тоже успел вскочить, и теперь двое братьев стояли друг напротив друга, изготовившись для прыжка.

— Отставить! — повелительно приказала я, поднимаясь и вставая между мужчинами. — Оденься, Микарт.

И Темный аж побежал исполнять просьбу!

Я закатила глаза, когда маг, заломив бровь, выпрямился во весь рост, выпятил грудь и по привычке попытался заложить пальцы за пояс — не вышло.

— Кильвар, — я обернулась к воину, — где Сивральвэ?

— Кто такая? — удивился воин.

— Болотная Мышь где?

Воин заглянул мне через плечо, вопросительно глядя на Микарта. Мне пришлось повернуться. Но вопреки ожиданиям, Темный был уже одет.

— Так где ведьма? — переспросила я уже у мага.

— Не знаю, — раздраженно пояснил Микарт, — я ее не видел уже очень давно. Сидит, наверное, в подвале.

— Я думаю, стоит проверить, — предложила я, присаживаясь на кровать.

Воин косо глянул на меня, решая, наверное, много ли он пропустил, но я одним взглядом пресекла его попытки настроить воздушные замки, и углубилась в поиски.

— Она в подвале, — сообщила очень скоро, — Микарт, пора и нам там побывать.

Темный понял верно, и уже через мгновение мы стояли возле ворожеи.

— О, какие гости! — радостно поприветствовала нас заключенная.

Я оборачивалась в поисках запрещенных в темнице вещей. Но все было, как обычно… простите, как обычно для места заточения ведьмы: книги, камин, кровать, шахматы, столик с едой…

Я подошла к явно недавно принесенным блюдам.

— Микарт, — я обернулась к Темному, — вы что, повара поменяли?

Молча следивший за мной маг, прищурил глаза. Он стал тяжело дышать, ноздри его раздувались. Буквально сорвавшись с места, маг в два шага очутился подле меня, взглянул на еду.

— У, ведьма!

Сивральвэ мило улыбнулась, чем еще больше оскорбила Темного.

— Кильвар, останови его! — успела я крикнуть прежде, чем маг дотянулся до ворожеи.

Теперь воин защищал ведьму, а я держала Темного на расстоянии. Сивральвэ продолжала улыбаться.

— Вот вам и разгадка, мальчики, — продемонстрировала я братьям резные фигурки на шахматной доске. — Пока Мышка игралась куколками, вы, как сумасшедшие, дрались из-за юбки, развлекая ведьму.

Возле доски в клеточку стояло скромное блюдце с засохшей бурой массой. Видимо, новый повар не узрел ничего плохого в том, чтобы исполнить желание почетной узницы подземелья, и подал плохо прожаренное мясо. Бифштекс с кровью. Ай-ай-ай, нельзя давать ворожее мясо. А тем более — с кровью…

— Как здорово все получается, — я улыбнулась ведьме, — ты создала меня — иллюзию, ты напророчила несуществующую судьбу Микарту и Кильвару, заложив программу в их дырявые мозги… — мужчины попытались возмутиться, но я их остановила жестом, — а теперь сидишь тут и развлекаешься. Умно!

Сивральвэ изобразила поклон.

— Да ее убить мало! — вскричал Микарт, снова пытаясь достать ворожею, но Кильвар не позволил. — Она играла нашими жизнями!

— Играла, — подтвердила ворожея, — мне было скучно.

Я усмехнулась:

— Ладно, игра закончилась. Скажи, кто выиграл приз?

Кильвар отпрянул от ворожеи, стоило ей одарить воина горящим взглядом.

— Пока никто не выиграл, — игриво сообщила ведьма.

— То есть, игра не закончена? — решила уточнить я.

— Именно так, — согласилась Сивральвэ, — проходя мимо застывшего Златовласки и подмигивая ему.

У меня за спиной заворочался Микарт. Готовый снова сорваться с места, он переминался с ноги на ногу, и мне пришлось выставить руку, чтобы предупредить новое поползновение.

— А какой приз в этой игре? — вдруг подал голос Кильвар, глядя на меня.

В комнате воцарилась тишина. Даже огонь в камине перестал дрожать.

Сивральвэ обернулась к нам, оценила каждого и коротко объяснила:

— Свобода.

Коротко, да не ясно…

— Я ее сейчас раздавлю! — Микарт снова попытался броситься на ворожею, и мне снова пришлось пресекать покушение на чужую жизнь.

Сивральвэ — философ хренов! Выигрыш — свобода! Одна судьба на двоих… Прямо как в лотерее — шесть из пятидесяти шести. Абалденные шансы на выигрыш!

— Ну, хорошо, хорошо, — развела руками ведьма, — дам еще одну подсказку. Выигрывает тот, кто готов проиграть!

Перед глазами моментально промелькнула картина из прошлого путешествия: Микарт, преклонивший колени, ошейник на шее, и прощальный взгляд. Тот, кто готов пожертвовать собой ради другого, проигрывает битву, но одерживает победу в сражении…

Микарт уже однажды доказал, что готов проиграть, лишь бы я осталась в живых. И брата спас и меня.

Что же в других мирах? В подземном царстве оба брата боролись до тех пор, пока я не погибла. Два раза. И никто не уступил.

В мире зеленого лета умирал Кильвар, за ним уходила я…

Вот оно что! Пока воин все хладнокровно взвешивает, Микарт идет напролом. Пока стратег думает, солдат подставляет грудь под пули.

А какая я? Я — иллюзия… я — проверка на прочность… Сивральвэ играет, но не с магом и воином. Она играет не в шахматы… Она играет со мной. И сейчас моя очередь подыграть.

Я бросила ворожее образ. Глаза Сивральвэ на миг затуманились, но никто этого не заметил. Кроме меня. Зато заметили хитрую улыбку.

Микарт рвал и метал, но к Болотной Мыши больше не совался. Кильвар же, напротив, оставался спокойным. Его занимала загадка ворожее — выигрывает свободу тот, кто готов проиграть. Свободу от чего? Или для кого?

Я сделала несколько шагов, подойдя к столу, присела на стул и принялась расставлять фигурки на шахматной доске.

— Иди сюда, Сивральвэ, я хочу с тобой поиграть. А вас, господа, попрошу остаться.

Повинуясь приказу, ворожея направилась ко мне. Микарт было дернулся, но вовремя остановился, а затем и вовсе переместился к брату.

— Ну, что, ты понял разгадку? — прошипел маг, отворачиваясь от нас с ведьмой.

Кильвар отрицательно покачал головой.

Тем временем, я расставила фигурки, потянулась за фруктом, незаметно для братьев уколола палец острием ножа и капнула кровью на блюдце.

— Скажи, Сивральвэ, — я подняла глаза на оппонента, передвигая белую пешку, — а почему ты не можешь колдовать над своей кровью?

Ворожея хмыкнула, передвигая свою фигуру и незаметно придвигая крохотную тарелочку к себе:

— Потому что я ведьма. Моя кровь только в сочетании с другой пригодна для ворожбы.

Следующим ходом я подставила пешку под удар.

— А кто у тебя на этой доске Кильвар? — я специально обернулась, чтобы отвлечь братьев на себя.

— Да кто угодно, — Сивральвэ побила мою пешку и подняла ее в воздух, — да хоть вот эта мелкая фигура.

И поцеловала крохотную статуэтку воина.

А дальше понеслось… Пешка упала на блюдце с каплей моей крови, вспыхнула изумрудным огнем. У меня перехватило дыхание так, словно кто-то сильными пальцами сдавил горло. Я захрипела, хватая руками воздух. Неведомая сила подняла меня со стула и развернула лицом к братьям.

С Микартом творилось что-то странное — он боролся с невидимым противником. Его тоже душили, прижав к стене. А вот Кильвар стоял, как вкопанный, не в состоянии решить, к кому кидаться на помощь.

— Сивральвэ! — крикнул воин, глядя в горящие глаза ворожеи. — Отпусти их! Пусти!

— Нет, — зло и хитро оскалилась ведьма. — Ты знаешь, чего я хотела. А теперь хочу еще одного — выбирай!

Она кивнула в мою сторону, затем — в сторону Темного.

— Выбирай! — Сивральвэ перешла на рык.

Взгляд Кильвара метался из стороны в сторону — он, действительно, выбирал. А мне пришлось кинуть очередной образ ворожее. Хватка невидимого противника мгновенно ослабела, но я продолжала играть на зрителя.

— Хватит! Хватит! — Кильвар бросился на помощь брату.

— Благородный порыв, — прокомментировала решение воина Сивральвэ и одновременно опустила руки.

Микарт тут же сполз по стене — ему досталось не в пример больше моего. Я тоже опустилась на пол, глядя, как стекленеет взгляд Кильвара.

— Ты что сделала? — прохрипел Темный, глядя на меня.

Я не ответила, отвернулась и вопросительно уставилась на ворожею.

— Ты поняла?

— Поняла, — я кивнула.

— Будешь сюда еще возвращаться? — Сивральвэ опустилась на стул, толкнула пальчиком белую фигурку короля, опрокидывая его с поля.

— Тут я для себя все решила, Мышка. Спасибо, что показала мне… подсказала…

Я поднялась, готовая к возвращению домой.

— А с ними что будет? — я кивнула в сторону удивленно глядящих на нас братьев. — Не передерутся?

— А я им всю правду расскажу, надеюсь, не поубивают друг друга.

Я ухмыльнулась.

— Спасибо тебе, — кивнула я на прощанье ворожее.

Последнее, что увидела перед прыжком домой — молящий взгляд Микарта и три волшебных слова, срывающихся с губ мага. Но я ему не ответила.

Расторгуев продолжал петь, а я — тянуться к чашке.

— Вот так все просто, — сказала я телевизору. — Кто-то должен уйти…

Мое сознание на пару с выдуманной ворожеей решили дать мне передышку — оставшиеся два мира все никак не желали возвращать меня к себе.

Выходные прошли, я вернулась на работу. Состояние предновогоднего пофигизма все больше овладевало моих сотрудников. Я принимала приглашения на все вечеринки, с головой уходила в работу. Даже начальство мое не могло нарадоваться. Я удивляла всех, в том числе и своего психолога.

Однажды я сходила в гости к следователю по своему делу и попросила показать фото, напавшего на меня человека. И снова была удивлена — кроме длинного носа и высокого лба во внешности Микарта и Кукушкина не было схожих черт.

— Где будешь новый год встречать? — спросила у меня в один из дней подруга.

— Дома! — удивилась я вопросу. — А ты разве не со мной?!

Так я и подписалась на организацию вечеринки у себя. Гулять — так гулять!

Тридцать первого декабря нам подарили выходной день, поэтому и приготовления к застолью мы начали еще с вечера тридцатого. Ну, и конечно, репетицию с распиванием спиртных напитков тоже не забыли.

— С наступающим! — прозвучало на моей огромной кухне и полдесятка рук потянулись в одном направлении.

И тут случился «фьюить». А я уж и думать забыла!

И все же, думаю, я бы осталась в этом мире — лето, травка, птички, солнышко. Все такое нежное и ласковое.

Жалко, что меня в этот мир забросило не в самом начале истории. Но, думаю, что это лишь потому, что до момента встречи на лугу я шла по верному пути.

— Вот как! Сама нашлась! — знакомо прозвучало за спиной.

Я оборачиваться не спешила, хоть и помнила — в этом мире Кильвар находится в крайне плачевном состоянии.

— Вирай! — окликнул меня Темный, и, не дожидаясь, пока я обернусь, объехал меня по дуге.

— Вирай!

Я подняла голову, прищурилась от яркого солнца.

— Слезай, Микарт, и прикажи отправить брата к лекарю.

Мне показалось, что мир замер: заткнулись птицы, погасло солнце, утих ветер. Но… нет, показалось. Земля продолжала крутиться, потому что Темный и не подумал спешиваться.

— Не зли меня, маг, — я одарила красавчика презрительным взглядом. — Не позорься перед своими людьми. Яви широту души…

Темный думал. Его коню явно не нравилась остановка — он гарцевал, мешая сосредоточиться. И мне пришла идея: я зацепила сознание животного и заставила его встать на дыбы. Фокус с первого раза не удался. Микарт сидел в седле крепко. Но ругался он знатно. Особенно, когда все же грохнулся на землю.

— Ты зачем это сделала?! — маг молниеносным движением переместился ко мне и схватил за руку.

Я не сопротивлялась — а зачем? Микарту это было явно по душе. Он плотоядно облизнулся, обхватил меня за пояс и привлек к себе.

— Ты все еще хочешь женить себя на мне? — проникновенно спросила я.

— Да, — не менее откровенно ответил маг, подразумевая совсем не официальную церемонию.

— Тогда тебе придется меня терпеть…

Ответить Темному я не позволила. Зато разрешила себя поцеловать. И пока Темный отдавался чувству, с головой окунаясь в омут, я одарила его славной картинкой — Микарт в ошейнике на коленях перед троном.

Маг мгновенно разомкнул объятия и отшатнулся.

— Что это?! — Микарт все никак не мог восстановить дыхание.

— Это твоя роль в нашей с тобой совместной жизни, — я гаденько улыбнулась. Так когда-то улыбалась ворожея.

Кстати о птичках!

— Микарт, а где Сивральвэ?

Я принялась оглядываться в поисках любительницы поиграть в шахматы. Солнце смеялось надо мной, заставляя жмуриться от бликов на ресницах.

— Кого ты ищешь? — переспросил Микарт так, словно не расслышал.

— Ведьма, говорю, где? Сейчас как раз должен быть ее выход.

— Вирай! — маг больно сжал локоть, разворачивая к себе. — Болотной Мыши давным-давно нет. Сбежала.

Я часто-часто заморгала.

— Как это — сбежала? Когда?

— Лет пять назад, — скривился Темный. — Какого ятедамбля она вообще тебе нужна?!

Я стояла смирно, не пыталась даже вырваться из захвата, и все думала — какой же в этом мире план зловредной ворожеи?

— Ну, хватит, — томно прошелестел голос мага. Я снова оказалась в кольце рук. — Нам пора возвращаться.

Его взгляд беспорядочно метался по поему лицу, рот приоткрылся…

— Еще немного и у тебя слюнки потекут, — предупредила я Микарта, пытаясь остудить его пыл.

— Я не собираюсь ограничивать себя, — шепот раздался у самого уха, мои глаза на миг закрылись, голова была не в состоянии решать здраво.

— Хватит! — я оттолкнула мага, но он решил, что я играю, потому что снова сверкнул глазами и стал разоблачаться, не переставая внимательно следить за мной.

Черт! Где же Сивральвэ? Мне без нее не справиться!

— Стоять! — скомандовала я, перехватив Темного почти в полете.

На мой приказ Микарт лишь хмыкнул.

— Ты мне не поверил, да? — я отходила, пятясь задом. — Ты мне не поверил, Темный? Я тебе сейчас докажу! Тебя ждет жизнь под каблуком!

Образами я более не баловалась. Вместо этого в прямом смысле поработила сознание мага, подмяла под себя и заставила его упасть на колени. Слава богам, что Микарт успел отогнать своих людей и никто не видел его позора.

Он сопротивлялся. Бросал в меня злобные взгляды.

— Видишь, милый? Теперь я — как ты. Всемогущественная, эгоистичная… у тебя есть последний шанс отказаться от меня!

Микарта скрутило. Он почти валялся у меня в ногах, но все еще не сдавался.

— Покорись, Темный, — во мне клокотала злоба, — откажись от меня, и я подарю тебе свободу. Проиграй, чтобы выиграть.

Я почти кричала, но Микарт, стоя передо мной на коленях, не сдавался.

— Ты осёл! — я махнула на мага рукой, разрывая сцепку. — Ты осёл! Упрямый осёл!

Я упала на колени прямо перед Микартом, закрыла лицо руками, пытаясь понять, откуда в человеке может быть столько гордости?!

Холодные пальцы мага дотронулись до моих, возвращая меня на землю. Я опустила руки, открывая лицо. Маг все так же стоял на коленях, смотрел на меня, заглядывая в душу. Ни холода, ни презрения в его взгляде — только восхищение.

— Вирай, — тихо-тихо произнес Микарт, — Вирай, ты восхитительна…

Слова поставили меня в тупик. Я взглянула на Темного, как на умалишенного.

— Ты что? Ты мазохист? Чем больше женщину мы это, тем меньше больше она нас?

Однако, магу, похоже, было все до лампочки — столь влюбленного взгляда не видала никогда.

Ой, мама! А может, он мозгами тронулся? Может, это я его калекой сделала? Надо его срочно разозлить!

— Знаешь, Микарт, — я поднялась на ноги, отряхнула платье. — А не пошел бы ты?

Знакомая ухмылка озарила красивые черты мага. Ага, значит, все мозги на месте!

— Ты мне не нужен, Темный, — я продолжала обходить все еще сидящего на земле Микарта, старалась выйти на финишную прямую, — я пойду к Кильвару, вылечу его…

— Иди-иди, — Темный теперь сидел, лениво пожевывая сорванный колосок луговой травы. — Иди, лечи, а потом убегай. Бери его и бегите… а я буду тебя искать, — Темный опрокинулся на спину, раскинул руки и ноги по сторонам, — и я тебя найду, — сообщил он небу.

Я бежала в сторону деревни, куда увезли воина, а вдогонку мне несли давно известные слова — «И ниёр вурту». Обернувшись в очередной раз, чуть не упала, споткнувшись.

— Браво! — раздалось за спиной, совсем близко. — Браво! Какой типаж!

Я замерла, сжав кулаки от злости.

— Сивральвэ, — в медленном развороте обозначила я свое отношение к ворожее, вложив в ее имя всю ненависть, на которую была способна. — Гадина ты!

— А ты — глупышка, — захихикала Мышь, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. — Ты видишь, он снова тебя отпускает… Готов проиграть, чтобы выиграть…

— Нет, Сивральвэ, — я помотала головой, подбирая юбки и подходя к ней поближе, — это ты его надоумила. Это ты подсказала. Тебе нужен Кильвар, а я тебе мешаю. Стою на пути. И ты из шкуры вон лезешь, чтобы добиться моего расположения к Темному.

— Вирай, Вирай, — досада гнездилась в каждом слове, — неужели ты думаешь, что моя цель — скучный, уравновешенный мужчина? А тебе самой чего больше хочется? Тихого дома или жизни с приключениями, кружащих голову эмоций? Чего?

Ворожея снова заставила меня задуматься. Над моей собственной жизнью. Как мы там обсуждали со Светланой? Микарт — мое прошлое, а Кильвар — мое будущее? Темное прошлое и светлое будущее?

Я хмыкнула своим мыслям, чем несказанно обрадовала ведьму.

— Нет, Сивральвэ, — был бы под рукой стол, обязательно бы стукнула кулаком, — ты меня обманываешь. У меня не было возможности изучить Кильвара. Все, что мы делали вместе — это куда-то бежали. Постоянно. Он всегда был жертвой. Ему постоянно доставалось.

На лицо Сивральвэ набежала тень. Шальной ветер дунул мне в лицо, заставляя прикрыть глаза. Я моргнула, а ворожея в этот миг успела максимально близко приблизиться ко мне.

— Он не жертва, милая, — совсем неласково прозвучали слова, — он предсказуем. И от этого слаб. Он бежит по прямой… и вскоре устанет.

Я отвела взгляд. Ведьма права — я не хочу по прямой.

Взяв меня за плечи, Сивральвэ развернула лицом в сторону балдеющего на солнышке Микарта. Из высокой травы выглядывала его нога, обутая в пыльный сапог и чеканившая неслышимый ритм.

— Ты меня подталкиваешь к выбору, — попыталась я возмутиться, но сопротивляться было трудно.

Сивральвэ наклонилась к моему уху:

— Ты могла бы еще остаться здесь, и проверить правильность своего выбора.

Предложение звучало заманчиво, но сердце подсказывало — выбор снова останется неизменным.

— Нет, не хочу больше, — я покачала головой. В конце концов, я не мужа себе выбирала, а образ жизни.

— Тогда, — Вивральвэ отпустила меня, отступая назад, — до встречи.

В это же самое время, словно подслушавши наш разговор, с земли поднялся Темный. Он стоял в излюбленной позе, победно глядя на меня. А затем зашевелил губами. Но я за магом повторять не стала — пускай ищет, если ему так хочется.

— Ура! — голосили мои подруги, подпрыгивая от радости. — До нового года осталось совсем чуть-чуть!

Я опрокинула чарку в себя и закусила лимончиком. Пальцы немного подрагивали. Мне казалось, что своим прощанием и нежеланием говорить заветные слова, я предаю белокурого воина. Вот бы узнать, как он себя поведет, если я предпочту остаться с Микартом по собственному желанию? Может, стоит проверить? Ведь у меня еще остались два мира — вечная зима и подземный ад!

Жаркое желание закончить с путешествиями по мирам нашло свое воплощение в подогреваемой бурлящей лавой пещере уже ночью. Я снова стояла на узком-узком карнизе, в ногах буйствовала огненная стихия.

— Вирай! — Кильвар дергал меня за руку, принуждая идти дальше. — Вирай!

Я повернула голову и горько улыбнулась. Ведь не просто так мое сознание или Сивральвэ, играющая в игры, столько раз бросали меня по мирам, и лишь в одном предоставили возможность разобраться с самого начала. Почему так?

Почему в трех из четырех миров меня преследовала смерть?

Тело затряслось от напряжения… или нет? Это меня опять тормошил Кильвар:

— Вирай, пойдем! — мольба в его взгляде и словах тронули за душу.

— Черт, — прошептала я, — как же все символично!

И действительно, все было крайне символично. Чрезмерно! И как я этого не замечала?

Говорят, сжигайте мосты. Чем ярче они будут гореть, тем светлее будет видится ваше будущее. Но еще говорят, от прошлого не убежишь. Прошлое никогда не отпустит!

Микарт обещает мне каждый раз — я найду тебя, и находит! А Кильвар все время тянет за собой. Вперед… вперед… Не пора ли остановиться?

Сколько раз я отпускала прошлое? Сколько раз гнала от себя Микарта? Но человек без прошлого не может смотреть вперед, потому что человек без прошлого не может существовать. Прошлое — это опыт: плохой или хороший…

Я стою не на распутье. Я стою на переезде. Вправо и влево бежит дорога, без конца и края.

Обернись в одну сторону — позади будет путь. Но развернись на сто восемьдесят градусов — и снова дорога!

— Хватит, Кильвар, — я выдернула руку из его ладони. — Хватит убегать.

Преследователи были уже близко, но поворачивать назад было не с руки. Следовало идти вперед, чтобы встретиться с Микартом в пещере.

Пот капал со лба на щеки, обжигая кожу. Дышать становилось все труднее. Я кивнула головой Кильвару, призывая идти дальше. Он, похоже, слабо соображал, но все же стал продвигаться дальше по карнизу.

— Вирай! Вирай! Остановись! — неслось в спину, но я не останавливалась. У меня было совсем немного времени, чтобы договориться с Кильваром.

И вот, наконец, чернота зева подземного хода, наконец, хоть немного прохлады.

— Кильвар, — позвала я воина, трогая его за плечо.

Златовласка резко обернулся. На лице его читалось недоумение и злоба.

— Мы не будем больше убегать.

— Ты не можешь, — удивительно холодно произнес воин, — ты не можешь согласиться на его условия.

— А он не перестанет нас преследовать, — мягко уточнила я. — Как ты думаешь, он оставит нас в покое? Нет! Он всегда будет меня искать. Он не отступится.

Меня грела эта мысль. То ли эго радовалось, то ли сердце.

— Я бы отступился, — клятвенно заверил меня воин. — Ради любимого человека пойдешь на все!

— Верю, — я кивнула головой, поджимая губы. — Тогда, может, ты на сей раз отступишься?

Слова уверений или отрицаний не успели сорваться с губ Кильвара.

— Вирай, отойди от него! — приказал объявившийся Микарт.

— Подожди здесь, — попросила я Кильвара, поглаживая его по руке. — Он ничего мне не сделает.

Видят боги, не хотел меня отпускать Кильвар, но пришлось.

Маг стоял наготове — по мечу в каждой руке, оскал на лице. Но стоило мне подойти, мышцы его расслабились, один из мечей спрятался в ножны.

— Микарт, — я подошла на расстояние двух шагов, — прикажи своим стражам не двигаться.

Темный хмыкнул. В ответ я сделала один шаг назад.

— Нет, ладно, — тут же согласился маг и подал короткий знак — воины тут же опустили оружие. — Ты согласна на мои условия?

— Почти, — я смахнула пот со лба, — у меня к тебе вопрос. Где Сивральвэ?

Пока Микарт подбирал слова, мне подумалось вот еще о чем. Темный никогда не смирится, а Кильвар — приспособится. И думаю, если оставить воина Сивральвэ, она тоже остепенится. Перестанет играть в игры.

— Ведьма сидела бы под замком, если бы не… — вместо полноценного ответа, Микарт кивнул в сторону брата.

— А зачем он ее выаустил?

— Выпустил? — брови мага взлетели на лоб. — Выпустил?! Да я бы его по головке погладил бы, если бы он просто ее выпустил!

Меня опять поставили в тупик.

— Так куда делась ведьма?

— Куда-куда! — Микарт снова сверкнул глазами. — Дома сидит, мужа поджидает…

Меня как из бочки окатило.

— Какого мужа? Кто муж?

Теперь я поставила Микарта в тупик.

— Вирай, ты чего? С дуба упала?

Я пощупала голову — травм нет.

— Бери выше, Микарт, — я обливалась потом, постоянно приходилось отвлекаться. — Я упала с Луны, и еще большим куском лунного камня меня придавило. Где Сивральвэ? Кто ее муж? И при чем здесь Кильвар?

— Милая моя, — маг протянул ко мне руку, тепло улыбаясь. Хотя, куда уж теплее, чем в этом аду? — Кильвар давно уже женат на ведьме. Только ей иногда скучно бывает, и она начинает куралесить. И в этот раз решила поиграть с мужниным братом.

Была бы я мультиком нарисованным, давно бы потеряла челюсть.

— Только не рассчитала она, создавая образ, Вирай. Перестаралась. Кильвар вжился в роль спасителя уж слишком сильно.

Я схватилась за голову — что за Санта-Барбара?!

— Хочешь сказать, что я постоянно убегала от тебя с женатым мужчиной? — я продолжала не верить. — А почему же тогда ворожея не прекратила эту игру? Почему ее нет сейчас с тобой?!

Микарт замялся. И эта заминка позволила мне расправить плечи, торжествуя.

— Ну, как бы, это, — начал мямлить маг, что совсем не вязалось с образом уверенного в себе мужчины. — Нечего беременным по адовым шахтам лазить!

Я прыснула со смеху — да это покруче сюжета Санта-Барбары! Вот-вот откроется люк в потолке, заглянет в пещеру солнышко и голосом ведьмы крикнет: Кильвар, домой! Борщ стынет!

Представив себе такую картину, я начала истерично смеяться. И все никак не могла успокоиться. Не верилось мне, что Сивральвэ перестаралась, а Кильвар заигрался. Или в этот раз ворожея пытается показать мне, как будет выглядеть моя жизнь в светлом будущем? Дом, борщ, дети… Не об этом ли мечтает каждая женщина? Не много ли на мою голову свалилось приключений? Может, пора остепениться?

Я оглянулась на Кильвара. Воин нервно топтался на месте, сжимая рукоятки своих кривых сабель.

Ну, и что делать? Кому верить?

Хотя, с другой стороны — все ясно. В этом мире мне больше нечего искать. Микарт не отступится, пока не получит меня, а Кильвар женат. И он уже сказал свое слово — «отступлюсь».

— Ладно, ребятушки, — я махнула рукой, подзывая воина. — Ступайте домой. И не забывайте, что это все — игра. А настоящая жизнь — не здесь.

Пока я говорила, медленно продвигалась к обрыву. На этот раз я не стану говорить «и ниёр вурту», потому что я больше не хочу сюда возвращаться.

Для гостей мы решили накрыть шведский стол. Вся мебель была расставлена по углам, столы сервированы под окнами. Квартира большая: тут и посидеть, и полежать, и потанцевать можно. Люди будут перемещаться, закусывать, и много пить. Я специально зазвала на вечеринку знакомого бармена и он с удовольствием принял приглашение, хоть и грозился напиться и мешать коктейли не по рецепту.

Праздник приближался с неимоверной скоростью. Первые гости, которые и не думали уходить еще с вечера тридцатого декабря, чувствовали себя, как дома, ругались, выбирая, какую музыку включать. Кто-то предложил забраться на крышу и устроить зимнюю фотосессию. Я была первой, кто поднял обе руки, голосуя «за».

А еще я постоянно отмахивалась от напряжения, властвующего надо мной — остался последний мир, и я надеялась, что разберусь с ним еще до нового года.

Позвонили родители, поздравили. Звонила я, поздравляла своих знакомых.

— Ника! — донеслось из комнаты, а затем лохматая голова подруги выглянула из-за угла. — Ты не будешь против — я еще двоих пригласила?

Я только успела махнуть рукой, как знакомым «фьюить» меня засосало в иную реальность.

Пальцы нащупали длинный ворс ковра, в глаза бил свет, а уши в очередной раз слушали переговоры двоих прислужников, спорящих о том, как меня будить и тащить к хозяину?

Ну, вот! Наша песня хороша — начинай с начала!

На этот раз меня не забросило в снежный лес, в руках не было стаканчика с томатным соком, на плечах — накидки с белой опушкой.

— Ведите меня к своему кузечику, — приказала я, поднимаясь. — У него, если не ошибаюсь, ко мне разговор есть.

Я внимательно следила за окружающим миром — никаких изменений: все тот же царек на троне, все те же мармеладные мальчики, и все так же Микарт на коленях и в ошейнике, гремящий цепями и опустивший голову.

— Вирай? — уточняющее спросил Злой. — Вирай… иди сюда, детка.

Агам, а вот и наша песня хороша…

Мне пришлось выслушивать предложение бывшего хозяина Кильвара, отвечать точно так, как было сказано в прошлый раз. А тем временем незаметно бросать образы магу. Но, складывалось такое впечатление, что мои ментальные запросы разбивались о преграду, не долетали до сознания Микарта. Это что — какая-то защита?

Как же его предупредить?

Так, ладно, поступим по-другому. Когда там в прошлый раз сорвался Микарт? Когда привели его стражей и я дала согласие на выступление на арене? Значит, следует поторопиться… Только как мне завладеть ножичком?

Что там говорил Злой про его защиту от ментального воздействия? Сейчас проверим…

И как в воду глядела! Спасибо мужу Светланы, он подсказал хорошую идею!

Защита вокруг кузнечика стояла — это правда. Только представляла она собой не сплошную стену, а сетку-рабицу. И могла спасти разве что от нашествия даровитых магов с куриными мозгами. Специалисты с ментальным даром считали себя акулами, соответственно, ставили сети с крупными ячейками. А я стану аквариумной рыбкой, и легко проберусь в одну крохотную ячейку. Мне всего-то надо, подтолкнуть Злого в одном направлении.

— Что, ножик нравится? — заметил мой жадный взгляд кузнечик. — Твой? Да сам знаю, что твой. Мне его ворожея ваша оставила, сказала, что ты какой-то фокус умеешь с ним показывать.

Ай, да ворожея! Ай, да откуп за воина мне оставила! Молодец!

Я хитро улыбнулась.

— Это не просто фокус, — я томно прикрыла глаза и начала движение в сторону царька.

Стражи мгновенно активизировались. — Это всем фокусам фокус.

Я шла, покачивая бедрами, проводя пальцами по волосам, забыв о том, что Злой предпочитает мальчиков.

— Стоять! — приказал он и вокруг меня образовалось кольцо охранников. — Что за фокус?

Я закатила глаза.

— Неужели ты думаешь, что я раскрою все секреты сразу? — сказала и отвернулась, сложив руки на груди.

Такого нахальства от меня Злой не ожидал.

— Разверните ее! — приказ был осуществлен мгновенно. — Что за фокус я спрашиваю!

— Дай ножик — покажу, — стала я торговаться.

— Расскажи, что за фокус и я дам тебе ножик, — ехидничал Злой.

Вот, гад! Как же его заполучить-то?! Ножик-то — мне козырь!

— Ладно, — согласилась я, — расскажу! Но только на ушко!

Взмахом руки царек приказал подвести меня, а затем выстроил стражей кругом спинами вовнутрь. Я протянула руку к вожделенному инструменту, но Злой резко отдернул руку, не позволяя мне дотронуться до рукояти.

— Ну, как же я тебе покажу фокус, если ты мне в руки не даешь инструмент?! — разозлилась я. — Давай так. Ты даешь мне маленький ножик, — я почти свела указательный и большой палец руки, чтобы показать размер, — а ты берешь большой, и наставляешь на меня. Если будешь недоволен — просто чикнешь мне по горлу. В конце концов, кто из нас воин?

Лесть и конструктивное предложение сработали как надо — царек взял большой нож, приставил его к моему горлу и, наконец, протянул мне мой аметистовый ключик. Я заранее приняла удобную позу: села по-турецки, спиной к Злому, и теперь мне всего-то и надо было — соединить два кристалла. На ноге и на рукоятке ножа.

— Смотри! — приказала я Злому и опустила руку с ножом.

В тот же миг браслет на моей ноге расстегнулся, освобождая магический дар и накопившуюся силу огня. В долю секунды я зачерпнула еще порцию энергии и выплеснула адский огонь во все стороны. Поднялся страшный гул. Как в печи сталевара.

Я сидела с закрытыми глазами до тех пор, пока, кольнув меня острием, на пол не упал приставленный недавно к горлу нож. Вокруг меня лежало пепелище. Все, что могло сгореть — сгорело, остальное — покрылось копотью.

Сидя на самой верхней ступени пьедестала, я могла обозревать не очень далеко, но этого мне хватило, чтобы увидеть — враги повержены, а друзья спасены.

Микарт смотрел на меня снизу вверх. Руки его были скованы за спиной, на шее продолжал висеть стальной обруч, а сам маг сидел на коленях.

Мне не было страшно, не было грустно, не было никого жалко. Мне было весело. Отчего?

Ну, хотя бы оттого, что скоро все-все закончится, и я смогу нормально отпраздновать новый год.

На смену гробовой тишине пришли звуки — стражи Микарта, обнаружив, что больше некому подчиняться, принялись освобождать друг друга от пут.

— Я знаю, что ты хотел сделать, Микарт, — я, не отрываясь, смотрела в глаза Темному.

Все же приятные сны у меня были, занятные «отключки». Все в моих мозгах. Я могущественна, я всесильна, я маг огня…

Смешно, но так романтично. И так хотелось бы остаться здесь, в этом мире вечной зимы…

Спускаясь к магу, я пересаживалась с одной ступени на другую, пачкала пеплом и копотью руки и одежду. А Темный продолжал меня сверлить взглядом.

— Ну, что ты молчишь? — я оказалась совсем близко, попыталась дотронуться до лица мага, но от моего прикосновения, он дернулся, как от пощечины.

Я удивленно уставилась на него.

— Зачем ты это сделала? — зло процедил сквозь зубы маг.

Ах, я опять задела его мужское самолюбие!

— Потому что, дорогой мой, твой план убил бы нас обоих, — елейно произнесла я, поднимаясь на ноги и обходя мага сзади. — Хочешь, покажу тебе, что было бы?

Я присела на корточки, внимательно осмотрела кандалы на запястьях мага — нет, самой мне тут не справится. Надо звать на помощь.

— И что бы было? — с еще большей злостью, переспросил Темный.

Не вдаваясь в подробности, я показала ему картинку из моей прошлой «ходки» в этот мир.

— Проклятый ятедамбль!

Ага, значит, защита от меня больше не действует! Вот и прекрасно!

Подоспели стражи, оттеснив меня, занялись наручниками мага.

Я снова подошла к Темному и встала лицом к лицу.

— Что это за место было?

Микарт скривился, и поди узнай — от боли или от неприятных воспоминаний.

— Это место безопасное, — сдался Темный, разъяснил под давлением.

— Далеко? — не унималась я.

Микарт не удостоил меня ответом, опустил глаза, растирая освобожденное запястье.

— Ты сможешь бросить нас туда вдвоем? Но, — я предупреждающе подняла руку, — без летального исхода.

Темный на меня не смотрел. Ему пришлось задрать голову, чтобы стражи могли снять ошейник. Избавившись, наконец, от ярма, маг, даже не взглянув на меня, обернулся к своим воинам и то-то тихо заговорил. Одинаково кивнув головой, четверка стражей мгновенно испарилась.

— Эй, — возмутилась я, глядя, как в обожженных огнем коридорах скрываются спины стражей, — куда они? А мы?

Продолжая разминать шею, Микарт медленно повернулся ко мне.

— Давно ты знала про ключик?

От колючего взгляда мага меня передернуло, как от промозглого февральского ветра. Я не ответила.

Микарт угрожающе стал двигаться в мою сторону, продолжая потирать запястья, разгоняя кровь. Мне пришлось пятиться назад. Так, на всякий случай…

— Когда ты собиралась мне сказать про ключ? — глаза Темного метали молнии.

Ах, так?! Я тоже так умею!

— Я не собиралась! — гордо вскинув голову, я вышла из-за пьедестала, и шагнула навстречу магу. — У всех в этой игре были козыри, только я была пешкой!

— Я эту кашу заварил, и мне было ее расхлебывать! — продолжал сердиться Микарт.

— Я тебе уже показала, как бы ты ее расхлебал! — я перешла на крик. — Ты сделал проигрышный ход!

Со стороны мы были похожи на двух хищников, вот-вот готовых сорваться с места и вцепиться друг другу в глотки.

— Но это был мой ход! — продолжал заводиться маг. — И ты бы его оценила, если бы не это!

Микарт разбрасывался словами и жестами, злился, что ему снова не дали поступить по-мужски.

— Ты невыносим, — расхохоталась я. — Просто невыносим! И непредсказуем.

Я могла бы и поаплодировать, но побоялась, что это совсем снесет крышу мага. Поэтому просто спросила:

— Мы можем посетить Сивральвэ? Думаю, она нам задолжала…

Микарт нахмурился и я поспешила его уверить:

— Мне не нужен твой брат, Микарт, мне не он нужен…

Стоя напротив мага, и поздравляя себя с правильным выбором, я кинула взгляд поверх головы Темного и была крайне удивлена увиденным: на крыше здания стояла ворожея и широко улыбалась. А затем подняла руку и помахала мне.

И пока я пыталась понять, чтобы это значило, Микарт проследил за моим взглядом, встрепенулся, но было уже поздно — меня ждала моя реальность.

— И ниёр вурту! — услышала я, как сквозь вату…

— Значит, нас будет еще больше! — договорила финальную фразу лохматая голова моей подруги и снова скрылась из вида.

Я печально огляделась — вокруг шум и гам, веселье и тосты, а мне на душе тяжело. Вроде и попрощалась, а вроде и подвела всех. Странное все же сознание у меня.

Как говорится: голова предмет темный и исследованию не подлежит.

Хотя, как ни странно, именно голова меня и не беспокоила, потому что в ней гулял ветер. И да пусть гуляет! У нас праздник, у нас новый год! А на новый год всегда сбываются мечты и, как принято у нас, всегда что-нибудь случается.

В двери позвонили, кто-то побежал открывать, послышались радостные голоса. Я повела плечом — потом поздороваемся. Сегодня не мой праздник, а общий.

Ближе к полуночи все гости были уже настолько развеселые, что братались со всеми подряд. Я и думать забыла о своих горестях. Я громче всех отсчитывала секунды до нового года, я выше всех прыгала, когда мы пускали фейерверки, я строила рожицы и влезала в каждый кадр, и еще удивляюсь, как это не я была первой, кто пошел спать.

Половина гостей разбежалась уже к началу второго ночи. Кто-то развалившись на диване, любезничал. Я была вынуждена отказать двум настойчивым ухажерам, поэтому когда подошла к бару, выбрала самый жуткий, на взгляд бармена, коктейль — «Хиросиму».

— Эх! — сказала я и опрокинула шот-дринк, выпивая одним глотком.

— Ух! — восхитился кто-то приятным голосом у меня за спиной. — Не успел.

Я вся сжалась — этого голоса не должно было здесь быть. Я продолжала стоять, пугая своим ошарашенным видом бармена, а слева на стойку оперся тот, кто успел пожалеть, что «не успел».

— А я так надеялся, что вы составите мне компанию и выпьете этот… этот… замечательный напиток…

Я постаралась скосить глаза, но вышло плохо — пришлось поворачивать голову. Рядом стоял Темный.

— И-ни-ёр-вур-ту, — прочитал он слогам надпись на этикетке.

— И ньёр вурту! — тут же исправил его еще один знакомый голос, из-за моего правого плеча выпросталась рука, забирая у красавчика бутылку. — Правильно читается «И ньёр вурту».

Божественный напиток. Куба…

У меня голова пошла кругом. Изучая улыбающегося красавчика и не в состоянии оторвать от него взгляда, я все же заставила себя развернуться еще и ко второму подошедшему мужчине.

Да не может быть такого! Ущипните меня!

— Мой брат слишком правильный, — Темный снова завладел бутылкой, — поэтому мы не станем ему предлагать выпить с нами.

И заговорщицки подмигнул. Тот, который был безумно похож на Кильвара, поднял руки, сдаваясь.

А я продолжала молчать, словно воды набрала в рот.

— Прошу, — Темный протянул мне коньячный бокал, — давайте за знакомство. А кстати, меня зовут Микарт.

Я готова была бежать. И побежала бы, если бы ноги не стали ватными.

— А меня зовут… — начал было белобрысик.

— А тебя, действительно, зовут, вон там, — Микарт кивнул в сторону балкона.

Я рассмеялась.

Ах, знал бы красавчик, над чем я смеюсь, не улыбался бы так лучезарно!

— А вас как зовут?

Я проводила игривым взглядом Златовласку, и обернулась к своему собеседнику.

— Ника меня зовут…

Мы чокнулись.

— Ника, — посмаковал Микарт только что выпитый напиток. — А полное имя?

— Вероника, — я тоже смаковала — вкусное пойло. И легкое.

— А Никой вас называют все? — я кивнула. — Тогда я буду называть тебя Вира… нет, Вирай…

Я снова беззвучно рассмеялась.

Светлане понравится моя новая история. Она любит такие совпадения. Но не больше, чем я люблю новые истории.