Идеальная помощница для орка-мэра

Глава 13. Беседа

Воодушевлённая его похвалой, я с жаром принялась объяснять.

— В их словах с самого начала что-то не сходилось, — начала я. — Во время инспекции я обращала внимания на нестыковки и думала, где их легче всего было бы проверить. Но вы правы. Информации было слишком много. Документы тоже на первый взгляд были в порядке. Их комплект казался полным. При этом чего-то не хватало.

Я посмотрела в окно, стараясь объяснить покороче, не теряя суть.

— Если сотни раз собирать и разбирать одни и те же часы, — подобрала я, наконец, пример. — То, глядя на россыпь деталей, будет незаметно, если убрать, скажем три мелких болтика. Но ощущение неправильности будет. Здесь примерно так же.

Я помедлила, бросив на мэра быстрый взгляд, но он кивнул, и я продолжила:

— Пока они отвечали на ваши вопросы, я думала о том, что именно они хотели бы спрятать. Ведь они не могли не предоставить инспекции полный пакет документов. Это было бы прямым признанием того, что они что-то скрывают. Поэтому я искала то, что на виду, но отодвинуто с глаз.

Пожав плечом, я поспешила закончить мысль.

— Та папка… мне показалось странным, что она лежит не так, как остальные. Будто её специально отодвинули за ящик. Посмотрела. Цифры не сходились. Я стала искать, куда делась разница, и нашла второй платёж. А потом...

Я продолжала говорить. Он внимательно слушал, не перебивал.

Когда я закончила, он молчал, рассматривая меня так же пристально, но с новым вниманием.

— Ты смотришь на систему документов, как инженер на чертёж, — наконец произнёс он. — Видишь не цифры, а воспринимаешь общий объём.

Он откинулся на спинку стула. Его большая рука с крупными пальцами лежала на столешнице, подушечкой указательного пальца он медленно водил по конденсату на своем стакане.

— Большинство видят бумаги. Ты видишь механизм, — продолжил он. — И находишь слабое звено. Тот самый заклинивший клапан, — уголок его выразительных губ с жёсткой линей дрогнул в намёке на улыбку.

Эта отсылка к нашему предыдущему разговору вызвала у меня тёплое и трепетное чувство.

В этот момент подошёл официант. Перед нами возникли тарелки с изысканными блюдами.

Мэр дождался, когда мы останемся одни, не отрывая от меня свой светло-серый, пронизывающий взгляд.

— Мне не приходилось встречать подобного подхода, — сказал он, взяв вилку. — Обычно ищут детали, выстраивают систему, вычисляют связи. У тебя же объёмное чутьё.

Он сделал паузу, пробуя блюдо, и я машинально последовала его примеру. Вкус был невероятным — нежное, умопомрачительно воздушное, таяло на языке, но мои мысли были далеки от еды.

— Такой склад ума... — он покачал головой, словно размышляя вслух, его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на губах. — Ему нельзя научить. Можно лишь отшлифовать. Как алмаз.

Я сидела, затаив дыхание, чувствуя, как его слова наполняют меня теплом и странной уверенностью.

В его тоне я не слышала ни следа лести, только взвешенную оценку. И это значило для меня больше всех комплиментов в мире.

Аромат поданных блюд наконец достиг моего сознания, перебив поток мыслей. Это был не просто запах еды. Это была симфония — дразнящая, пряная, с нотками чего-то незнакомого и волнующего.

Я поддела на вилку несколько разных кусочков из незнакомого мне салата, и вкус буквально взорвался на языке.

— О... — непроизвольный, тихий стон вырвался из моих губ, прежде чем я успела сдержаться.

И тут же отругала себя за неприличную реакцию. По щекам разлился горячий румянец, и я испуганно посмотрела на мэра.

Его глаза сузились, наблюдая за мной с новой, хищной внимательностью. Он видел мою реакцию, видел смущение, и, казалось, это его забавляло.

— Рад видеть, что тебе настолько нравится, — его голос прозвучал чуть хрипло. — Капни ещё этого соуса.

Он показал на маленький соусник и не спускал с меня взгляда, следя, как я капаю на салат соус, набираю ингредиенты на вилку, как мои губы прикасаются к серебряному прибору.

Вкус был настолько интенсивным, что я снова невольно прикрыла глаза, сосредотачиваясь на невероятно ярких восхитительных ощущений.

— Говорят, это блюдо у всех ощущается по-разному, — мэр отложил свою вилку, полностью сосредоточившись на мне. — Что именно ты чувствуешь? Первый вкус? Послевкусие?

От его вопросов воздух, казалось, сгустился и стал тяжелым и сладким, как пар от горячего десерта.

— Сначала что-то дымное, — сосредоточившись на ощущениях, произнесла я.

Даже прикрыла глаза на мгновения, чтобы собраться с мыслями и укрыться от его пронзительного взгляда.

— Потом острое и сразу сладкое, — добавила я, — отдалённо напоминает мёд, но слишком терпкий. И оно... согревает. Всё внутри.

— Где именно согревает? — его голос звучал теперь хрипло, завораживая глубоким бархатным тембром. — В горле? В груди? Глубже?

Я покраснела сильнее.

— Всюду, — призналась я, и голос дрогнул.

На его губах появилась та же тень улыбки, что и раньше, но теперь в ней было что-то тёмное, обжигающее.

Он взял свой бокал, его пальцы плотно обхватили тонкий хрусталь.

Мэр молчал, рассматривая меня. И я не могла ничего сказать. Только чувствовать: жар на коже, дрожь в коленях, влажность на губах, невероятный вкус на языке.

И его взгляд, который явно не упускал ни малейшей моей реакции. Он тоже ощущался физически.

Судя по всему, ему явно нравилось то, что он видел, при том, что я просто сгорала от смущения и от охвативших меня чувств.

Когда подали следующее блюдо, я с облегчением перевела дух. Да и мэр вновь принял невозмутимый и деловой вид.

— Ты уже достаточно проработала в архиве, — задал он вопрос, отрезая аккуратный кусочек, — что, на твой взгляд, требует наибольшего внимания?

Напряжение рассеивалось. Этот его вопрос был безопасным, профессиональным. Может, мне всё показалось? Наверное, просто жарко от специй и непривычной обстановки. Да и после цеха ещё не отошла, там всё-таки было очень душно.

— Система каталогизации, — уверенно ответила я, наконец возвращая способность смотреть на мэра и отвечать ему без дрожи. — Она устарела лет тридцать назад. Многие дела занесены с ошибками или продублированы. Если бы мы смогли перенести их в виде записи на кристаллы...

Я замолчала, понимая, насколько дорого то, что я предлагаю. Но он лишь кивнул, поощряя продолжить, его взгляд был спокойным и деловым.

— Если бы мы перенесли основные реестры на магические кристаллы памяти, поиск документов занимал бы секунды. — Я говорила быстрее, увлеченная идеей. — Можно начать с текущих проектов и самых востребованных архивов.

Он внимательно слушал, изредка задавая уточняющие вопросы о практической реализации.

Мы говорили о ёмкости разных видов кристаллов, и с каждой минутой я чувствовала себя всё увереннее. Эта тема разговора была мне очень комфортна. Знакомый мир логики, чисел и решаемых задач.

— Хорошо, — заключил он, когда я закончила излагать свой план. — Подготовь подробное предложение. С анализом затрат и предполагаемыми сроками. Это не срочно. В паузах между основной работой.

В его голосе снова звучала та самая, привычная мне сдержанность.

Я мысленно вздохнула с облегчением. Всё же то его горячее, слишком мужское внимание, мне показалось.

У меня появился шанс на свой проект... Это потрясающе! Новые возможности...

Пауза снова повисла между нами, на этот раз более спокойная. Взгляд мэра задумчиво блуждал по виду за окном, а затем вернулся ко мне, став снова сосредоточенным и давящим.

— В архивах моего предшественника, — задал он новый вопрос, — если смотреть в объёме, было что-то необычное?

Вопрос повис в воздухе. Я замерла, чувствуя, как по спине пробегает холодок, резко контрастируя с недавним жаром.

Всё внутри сжалось. Стоило ли говорить? Ощущения ведь были слишком туманны, и доказательств моего ответа было бы не найти. Его взгляд был непроницаемым, но я чувствовала — он ждет именно правды.

— Мне показалось... — я сглотнула, выбирая слова, глядя на свои руки. — Что там не просто беспорядок. Слишком много нестыковок в нумерации, пропущенных дат... Это похоже на то, как если бы кто-то специально всё запутывал.

Я рискнула взглянуть на него. Его лицо стало каменным, глаза сузились, но он молча кивнул, как будто услышал то, что ожидал. Его вид теперь был даже пугающим.

Это ощущение развеял официант, бесшумно унося пустые тарелки.

Я даже удивилась, сама не заметила, как обед подошёл к концу, а я съела всё до последней крошки.

Вкус был потрясающим, но сейчас я не могла его вспомнить, лишь ощущала тяжесть от сказанных слов и неясный ледяной ком тревоги где-то внутри.

Мэр откинулся на спинку стула, глядя на проплывающие в небе дирижабли.

Голос мэра звучал на удивление обыденно, когда он спросил:

— Ты любишь чай, Тина?