Идеальная помощница для орка-мэра

Глава 29. Водопады

Я заставила себя не пугаться новости.

С этим, новым для меня мужчиной, которого я уже меньше воспринимала как мэра и начальника, было очень легко. Он не говорил о браке, не поднимал пугающие меня темы.

В процессе нашей беседы как-то легко и естественно он поправил меня, чтобы я называла его Ярг, и на ты.

И я позволила себе принять и это. Его спокойное, волнующее меня, обаяние. Позволила себе просто быть с ним.

После завтрака, о котором я вспоминала с лёгким смущением и теплом, Ярг предложил прогуляться.

— Здесь есть смотровая площадка над водопадами, — сказал он, глядя в окно. — Дорожку к ней не размыло. Там ветер, лучше одеться потеплее.

Я обрадовалась прогулке. На улице воздух был свежим и влажным, пах хвоей и мокрым камнем.

Мощёная дорожка вилась серпантином вверх, сквозь парк с вековыми деревьями, чьи ветви тяжело провисали под тяжестью дождевой воды.

Мэр шёл рядом, его мощная фигура выглядела спокойной и уверенной.

На нём снова была простая, хоть и дорогая и безупречная одежда, и в этой неформальной обстановке я ловила себя на том, что смотрю на него не с трепетом подчинённой, а с затаённым женским любопытством.

Дорожка вывела нас на просторную каменную площадку, огороженную резным парапетом. Отсюда открывался захватывающий вид: внизу, в ущелье, с рёвом низвергались потоки воды, превращённые вчерашним ливнем в яростный, кипящий поток.

В воздухе висела водяная пыль, а шума падающей воды заполнял пространство, будто отрезая нас от всего остального мира.

Мы стояли рядом, молча глядя на эту дикую мощь. Несмотря на шум водопада, его голос был слышен очень хорошо.

— Давай поговорим, Тина. Моё предложение брака. Что тебя останавливает?

Странно, в этом месте его прямой вопрос не испугал меня. Наоборот, он показался единственно верным.

Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

— Это так неожиданно для меня, — начала я, подбирая слова. — Мы... такие разные. Я без рода, без состояния, без диплома…

— Это для меня не важно, — резко отрезал он, но тут же смягчил тон, глядя, как я вскинула на него испуганный взгляд. — Для меня ты важна, Тина. И ты знаешь, что я пробился с низов. Разница в статусе для меня не имеет значения, — он мягко улыбнулся, глядя на меня. — И для тебя на самом деле тоже. Назови настоящую причину.

Он ждал, глядя на меня, и я сказала то, что в самом деле меня тревожило:

— Я думаю, что настоящая причина в том, что я… — я посмотрела на водопад, обнимая себя за плечи. — У меня... не было отношений ни с одним мужчиной. Вообще.

Я рискнула взглянуть на него. Он слушал, на перебивая, его лицо было невозмутимым, но внимательным.

— Был один человек. В Академии. Я думала, у него серьёзно... — я сжала пальцы на холодном ограждении смотровой площадки. — Но ему были нужны не я, а мои наработки. Мои чертежи.

Как хорошо, что он молчал, и не стал больше ничего говорить. Его светло-серые глаза были серьёзны.

Я же… сказала и выдохнула, сбросив с плеч тяжесть этих слов. Сказать это вслух было и страшно, и освобождающе.

— Когда я это поняла, я решила, что лучше быть одной. Что так безопаснее.

Глубоко вздохнув, я сказала, как есть, не видя смысл скрывать от него то, что чувствую и думаю на самом деле:

— Я хочу семью. Правда. Просто считала, что пока не время. Отложила до момента, когда не надо будет продолжаться за существование, — вскинула взгляд на него. — Возможно, это просто страх обмануться. Страх перед мужчинами. Перед тобой, — совсем тихо добавила я.

Несмотря на шум водопада он услышал.

— А теперь? — спросил он. — Всё ещё боишься меня?

Я посмотрела на кольцо на своём пальце, которое уже не казалось чужим.

— Меньше, — призналась я. — После вчерашнего ужина. После того, как ты слушал меня. После сегодняшнего утра. Ты не давишь. Ты... ждёшь.

Он кивнул, и его светло-серые глаза смягчились.

— Хорошо. Я рад это слышать.

Мы снова замолчали, и в тишине, нарушаемой только шумом водопада, созрел мой собственный, самый главный вопрос. Тот, что жёг мне губы с самого утра.

— А ты? — спросила я, заставляя себя встретиться с его взглядом. — Почему? Почему ты предложил это... мне? Ты мог бы взять в жёны кого угодно. Графинь, дочерей советников... Зачем тебе я?

Ярг не ответил сразу. Он сделал шаг ко мне, встав за моей спиной и закрыв меня от порывов ветра.

Его руки легли на перила по обе стороны от меня, и я снова оказалась в его личном пространстве, но теперь это казалось убежищем. От ветра. От всего мира вокруг нас.

— Я не был женат, Тина. Да, влюблялся. Но всегда чувствовал: не то. Как будто пытаешься вставить в механизм деталь, которая почти подходит, но виден изъян. Когда я с тобой, я чувствую себя не мэром, а мужчиной, который нашёл недостающую часть. Ту самую деталь, без которой весь механизм был неполным и работал вхолостую.

Я даже дыхание затаила от того, что он даже аналогию с механизмом и отсутствующей деталью подобрал такую же, какая была у меня для кольца.

Заключая меня в объятия, он взял мою руку, погладил пальцы с кольцом.

— Я предложил тебе брак, Тина, потому что не представляю своего будущего без тебя в нём. Никакого другого варианта для меня не существует. С тобой я точно знаю, сделаю всё, чтобы ты стала самой счастливой женщиной в королевстве.

Плавным, уверенным жестом он повернул меня к себе, поднял лицо за подбородок, заглядывая в глаза.

— Я знаю, Тина, — в его словах была такая непоколебимая уверенность, что у меня перехватило дыхание. — Я знаю, что ты — та самая. Единственная, с которой я хочу прожить всю жизнь. Красивая, умная, простая и близкая мне женщина, рядом с которой я только и живу. С которой я хочу семью. От которой я хочу детей.

От этих слов земля ушла из-под ног. У меня закружилась голова, и я крепче ухватилась за его жёсткие предплечья. Дети. Он думал о детях. Со мной…

Я, наверное, выглядела совершенно ошарашенной, потому что он улыбнулся и выразительно приподнял бровь.

— Браки между орками и людьми — не такая уж и редкость, Тина. И дети от таких союзов... они сильны, умны. В нашем королевстве у них всё складывается хорошо. В жизни, в обществе. Тебе об этом совершенно не стоит беспокоиться.

Мэр обнял меня, притянув к себе. Я почувствовала тепло его тела, его силу, защищающую меня от ветра и высоты. Его взгляд был серьёзным и бесконечно нежным.

Он склонился и поцеловал меня. Его губы коснулись моих бережно, словно опасался спугнуть.

И я подалась ему навстречу, ответила ему, позволяя векам сомкнуться, полностью отдавшись ощущениям.

Шум водопада отступил, превратившись в отдалённый гул.

Почувствовав мой отклик, его поцелуй тут же изменился. Нежность сменилась уверенной, плавной напористостью.

Его губы стали властными, покоряя, заставляя отвечать ему. Он приоткрыл мои губы, и его язык коснулся моего — горячий, влажный, настойчивый. Это был уже не просто жест, а полноценное вторжение, которого я одновременно боялась и желала всем своим существом.

Внутри меня всё сжалось, а потом распалось на тысячи трепещущих искр. Тёплый, тягучий комок страсти, так долго дремавший в глубине живота, вдруг распустился трепещущим цветком, затопив всё тело волной горячей слабости.

Я вцепилась пальцами в него, чувствуя, как под одеждой напряжены стальные мускулы. Моё тело прижалось к нему в поисках опоры, и я ощутила его возбуждение — твёрдый, мощный упор в низ моего живота, от которого по бёдрам пробежала предательская судорога сладостного ожидания.

Он оторвался, чтобы перевести дух, и я, запыхавшаяся, с пылающими щеками, едва могла держаться на ногах. Его светло-серые глаза потемнели, став цветом грозового неба, а в их глубине плясали дикие, первобытные огни.

— Видишь? — его голос был низким, хриплым от страсти, и он звучал прямо у моих губ. — Вот что ты со мной делаешь. И я не намерен с этим бороться. И тебе не позволю. В тебе столько огня, Тина, не сдерживай его.

Эти слова прозвучали обещанием освобождения от всех тех оков, что я сама на себя наложила.

Прежде чем я успела что-либо осознать, его губы снова нашли мои. На этот раз в его поцелуе не было ни намёка на нежность. Это было прямое, безжалостное и мастерское вторжение.

Он был опытен. Слишком опытен. Его губы двигались с уверенностью, точным знанием, как разжечь огонь, который он видел во мне.

Его язык скользнул глубже, властный и требовательный, исследуя, покоряя, заставляя мой собственный неловко повторять его движения, которые, я чувствовала, приводили его в полный восторг.

Одна его рука погрузилась в мои волосы, мягко, но неотвратимо откидывая мою голову назад, открывая шею для его горячих поцелуев. Другая скользнула по моей спине на поясницу, прижимая меня к нему так плотно, что я чувствовала каждый мускул его торса, весь внушительный рельеф его мощного тела.

И так же, как тогда в кабинете, его прикосновения, его горячие поцелуи обрушили все мои внутренние преграды.

Стены, которые я годами выстраивала, рассыпались в прах под его страстным, усиливающимся, но остающимся бережным, напором.

Его губы снова овладели моими, и я отдалась ему, его поцелую со страстью, которую сама в себе не ожидала. Во мне не осталось ни страха, ни сомнений, ни мыслей. Были только ощущения, всепоглощающие, ослепительные.

Мои руки сами обвились вокруг него, притягивая меня к нему сильнее. Я застонала в его рот, когда его властные руки скользнули с моей талии на ягодицы, сжимая мою плоть сквозь тонкую ткань платья.

Сдавленный рык вырвался из его груди, и его поцелуй обрушился на меня с новой, ещё более яростной силой.

Поцелуй всё длился и длился… Это был долгий, беспощадный поцелуй, который отнимал разум и даровал взамен лишь яркую, ослепительную радость.

Он ласкал мой язык, губы с таким мастерством, что мои колени ослабели, и я повисла на его руках, полностью зависимая от его силы. Всё, что осталось: это его губы, его руки, его тело и безумное, всепоглощающее пламя, которое он так легко разжёг во мне и которое я теперь отдавала ему в ответ без остатка.

Когда, он вдруг оторвался, прижался лбом к моему лбу, тяжело дыша. Его глаза, тёмные и бездонные, пылали прямо напротив моих.

— Какая же ты, Тина… — прошептал он хрипло.

Он резко выпрямился и обнял меня крепко, прижимаясь губами к моим волосам.

Мы стояли на каменном выступе, парящем над бездной. Впереди низвергались тонны воды, разбиваясь о чёрные скалы в клубах ослепительно-белой пены. Радуга играла в брызгах, а солнце, пробиваясь сквозь остатки туч, освещало долину, уходящую в туманную даль.

Это была дикая, первозданная красота, мощная и прекрасная, как сам мужчина, обнимавший меня.

Я стояла, не в силах оторвать взгляд, чувствуя, как моё сердце бьётся в унисон с этим шумом. От его слов. От этой красоты. От чувства принадлежности ему. От осознания, что всё это становится частью моей жизни.

— Здесь есть часовня, Тина, — вдруг сказал он, чуть отстраняясь, приподнимая моё лицо за подбородок и заглядывая в глаза. — Выходи за меня замуж сейчас.