Идеальная помощница для орка-мэра

Глава 31. Мэр Ярг Штоун

Она лежала подо мной, красивая, трепещущая, с огромными глазами и подрагивающими губами.

Её глаза, огромные и тёмные, смотрели на меня со страхом и пересиливающей его доверчивостью, и это сочетание било в самое сердце и стекалось огненными потоками в пах.

Вся её хрупкость, весь её ум, вся её красота, вся её нежная непорочность, дрожащая невинность — теперь были в моих руках.

Моя. Моя жена.

Я чувствовал, как её сердце колотится в такт моему — бешено, часто. Каждый её вздох был музыкой. Каждое прикосновение замыкало мир на нас двоих.

— Ярг, — моё имя на её губах было шёпотом, мольбой и согласием одновременно.

Я склонился, прижался губами к её шее, чувствуя под нежной, тонкой кожей частую пульсацию. Я точно знал, как именно коснуться губами, а затем языком.

Улыбнулся, чувствуя горячий отклик: моя красавица вздрогнула, и её тонкие пальцы впились в мои плечи. Чтобы притянуть ближе. Хорошо. Всё правильно. Моя Тина не должна больше бояться меня.

Шнуровка уже ослаблена мной, и я медленно обнажил её грудь, охватывая жадным взглядом.

Она была совершенна. Маленькая, упругая, с ярко-розовыми сосками, твердеющими от моего дыхания. Я взял одну в рот, и её стон, тихий и сладкий, пронзил тишину. Её спина выгнулась, тело подалось мне навстречу.

Потребовалось всё моё самообладание, чтобы переждать удар животной похоти. Я был твёрд, как сталь, мне требовалось немедленно погрузиться в её тепло. Но я удержал себя всей силой воли, накопленной за годы власти.

Нет. Не сейчас. Не так. Я смотрел на неё, на её хрупкую, совершенную линию её бёдер, отчётливо осознавая грубую реальность своего тела.

Я был крупным мужчиной, тяжёлым, и она казалась такой хрупкой подо мной.

Мысль о том, чтобы войти в неё сейчас, грубо и по-варварски, была кощунством.

Весь мой опыт, жёсткий и безжалостный, как и всё в моей жизни, подсказывал иное. Любой сложный механизм требует подготовки. Нужно прогреть, смазать, дать шестерёнкам притереться.

Её тело было самым ценным механизмом, который мне довелось держать в руках, и я собирался настроить его с ювелирной точностью. Поэтому я не буду спешить. Моя Тина достойна самого лучшего. И сейчас я подарю ей самую лучшую, нашу первую брачную ночь.

Мои губы снова придавили её губы, принуждая раскрыться, и теперь это было бесконечное, сладкое исследование.

Я пил её дыхание, ловил её тихие вздохи, заставляя её отвечать мне с той же ненасытностью. Пока наши языки танцевали, мои руки начали свой путь. Я ласкал её плечи, чувствуя под пальцами тонкие ключицы, скользил вниз к изгибу талии, такому узкому, что я легко обхвачу её обеими ладонями.

Дождавшись стона, снова принялся за её грудь, но теперь уже без спешки. Я поочерёдно ласкал их губами и языком, заставляя её извиваться и стонать. Её пальцы спутывались в моих волосах, то притягивая, то слабо отталкивая меня.

Её смущение было таким же возбуждающим, как и её горячий отклик.

Чувствительная, страстная под всем этим смущением. Моё ожидание будет вознаграждено с лихвой, когда я разбужу весь этот огонь.

Мои поцелуи проложили путь вниз, по трепещущему животу. Она задержала дыхание, когда мои губы коснулись нежной кожи ниже пупка.

Раскрывая её бёдра, почувствовал сопротивление. Поднял взгляд и чуть не сорвался от того, как она смотрела на меня.

— Ты так прекрасна, — хрипло произнёс я. — Я твой муж. Я смотрю и целую тебя. Это правильно. Разве не так?

— Я не знаю, как правильно, Ярг, — выдохнула она.

— Всё, что я делаю с тобой сейчас. Всё правильно. Доверять мне — правильно. Доверишься?

— Да…

Дурея от аромата её женственности, сдерживался… Чтобы сразу не пугать, я целовал и ласкал языком внутреннюю поверхность её бёдер, едва удерживаясь от поцелуя увлажнившемуся лону.

Целовал бёдра, заставляя её вздрагивать и слабо постанывать. Раздвинул её ещё шире, открывая её моему взгляду, моему дыханию.

Когда расслабилась и позволила, перевёл дыхание. Скоро. Очень скоро будешь вся моя.

Я перевернул её на живот, вызвав удивлённый вздох, и мои губы опустились на её спину, на позвоночник. Я целовал её плечи, основание шеи, заставляя её выгибаться. Её кожа пахла страхом, возбуждением и нежнейшим цветочным ароматом, что было только её, Тины, запахом. Им хотелось дышать и дышать.

Каждый её стон, каждый вздох, каждой движение под губами были для меня наградой и пыткой.

Моё собственное тело требовало действия, напоминая о себе тупой, мощной пульсацией.

Всегда ведь я был быстр в решениях. Увидел цель — действуй. Но здесь, сейчас, эта сладостная отсрочка, это медленное растягивание момента были особым, изощрённым наслаждением.

Я был алхимиком, превращающим её страх в желание, и наблюдать за этой трансформацией было лучше любой сиюминутной разрядки.

— Вот так, — шептал я, когда её тело начинало само искать моих прикосновений, её бёдра приподнимались навстречу моей руке. — Вот так, моя Тина. Расслабься ещё. Как же ты красива…

— Ярг, ах… Ммм… Это… То, что ты делаешь, это…

Я снова перевернул её на спину, чтобы заглянуть в глаза. Её лицо было залито румянцем, губы распухли от поцелуев, а глаза сияли затемнённым, влажным блеском.

Она была олицетворением пробуждённой чувственности. Мысль о том, что никто до меня не видел её такой, не слышал этих стонов, наполняла меня диким, первобытным торжеством.

— Я готовлю тебя для себя, — прошептал я, глядя в самые глубины её расширенных зрачков. — Чтобы ты приняла меня без боли. Чтобы это было наслаждением. Только наслаждением. Понимаешь?

Она покраснела сильнее, улыбнулась и кивнула, коротко, застенчиво. Я же продолжал ласкать её ладонями, не отводя взгляда от её глаз.

Талия, изгиб ягодиц, стройные ноги. Она была соткана из совершенных пропорций, созданных для моих рук. Я прижался лбом к её лбу, наши дыхания смешались.

Напряжение, что сковало её ранее, сменилось томной, податливой расслабленностью. Её тело было готово, разогрето, смазано её собственной влагой. И наконец, наконец, я позволил себе поверить, что и моё терпение достигло предела.

Моя рука скользнула между её бёдер. Она сомкнула их, инстинктивный жест невинности и страха.

— Тшшш, — прошептал я ей в губы. — Я не причиню тебе боли, любимая. Никогда.

Поцеловал её снова, глубоко и властно, прогоняя все мысли из её головы. Мои пальцы ласкали нежную кожу её внутренней поверхности бёдер, медленно, неумолимо продвигаясь к самому сокровенному. Она была вся в напряжении, её дыхание сбивалось.

— Доверься мне, жена, — хрипло сказал я.

Слово «жена», казалось, обладало своей собственной магией.

Её бёдра расслабились, позволив мне прикоснуться. Она была вся огонь и влага, готовая принять меня. Её тихий, прерывистый стон, когда я коснулся её лона, был самым сладким звуком, что я слышал.

Я ласкал её, внимательно следя за её лицом, за каждым изменением в её дыхании.

Искал те ритмы, что заставляли её глаза закатываться, а губы приоткрываться в стонах.

Я был инженером, а её тело — самым сложным и прекрасным механизмом, который мне доводилось настраивать. И я собирался настроить его так, чтобы он пел только для меня.

— Ярг... — её голос сорвался, когда мои пальцы нашли её клитор.

Её тело затрепетало, наливаясь напряжённым, сладким ожиданием.

— Я здесь, — пробормотал я, чувствуя, как моё собственное терпение подходит к концу. — Я с тобой.

Она зажмурилась, её пальцы сжали простыни. Её тело начало подрагивать под моей рукой, приближаясь к краю. Поймав момент её расслабления, погрузился пальцем внутрь, осторожно, чувствуя, какая она мокрая.

Совсем скоро. Продолжая ласки, я любовался самым прекрасным зрелищем на свете. Любимая женщина, моя жена, готовая вот-вот вспыхнуть наслаждением, которое доставил ей я.

— Посмотри на меня, Тина, — приказал я тихо.

Её глаза, затуманенные страстью, встретились с моими. И в этот миг она обрушилась в оргазм, тихо, с содрогающимся выдохом моего имени. Её внутренние мускулы сжали мои пальцы, и я почувствовал её пульсацию вокруг них.

Больше ждать было нельзя.

Я переместился между её дрожащих бёдер, направляя себя к её входу. Она снова посмотрела на меня, и в её взгляде уже не было страха. Было только доверие. И ожидание.

— Расслабься, — прошептал я, целуя её веки, её щёки, её губы. — Прими меня.

Навершием своего члена я коснулся её входа. Она была обжигающе горячей и невероятно тесной, даже снаружи.

Я знал, что не должен спешить. Её невинность требовала абсолютной осторожности, и я был готов растянуть этот миг на вечность, лишь бы не причинить ей вреда.

Мой опыт подсказывал: главное — полное расслабление и достаточная смазка. Боль и кровь — удел варваров, а не мужчины, который боготворит свою женщину.

Я начал давить медленно, с бесконечным терпением, чувствуя, как её тело, мокрое и готовое, всё же оказывает сопротивление. Я вошёл лишь немного. Её внутренние мускулы сжались вокруг меня, и я замер, позволяя ей привыкнуть к этому новому ощущению.

— Так, хорошо, — шептал я, продолжая осыпать её лицо поцелуями. — Это я, любимая моя. Только я.

Посмотрел на неё. Её глаза были затянуты влажной дымкой наслаждения. И ещё гораздо более важного. Жажды. Нетерпения. Разгоревшегося огня.

В этот миг слова вырвались сами:

— Я люблю тебя, Тина.

Её глаза, эти бездонные тёмные озёра, расширились. Она посмотрела на меня, и в этом взгляде было всё: доверие, отдача, и ответ на моё признание.

Я едва сдержался, чтобы не ворваться в неё тут же, с диким рёвом, пронзая ей плоть. Но я сжал зубы, и вся моя воля ушла на то, чтобы оставаться неподвижным.

И тогда она расслабилась. Всё её тело размякло подо мной, стало податливым и томным. Её рука дрожащей ладонью коснулась моей щеки, и этот жест нежности в пылу страсти был для меня дороже любого страстного объятия.

— Я тоже люблю тебя, Ярг, — выдохнула она.

Она потянулась к моим губам. В этот миг я почувствовал, как последнее напряжение покинуло её. Её тело окончательно открылось, приняло моё присутствие, приглашая войти глубже.

Я не стал медлить. Сделав плавное, выверенное движение, я вошёл в неё глубже. И ещё глубже.

Её теснота обволакивала меня, принимала, и точно выверенным толчком я погрузился на всю свою длину, до самого дна, и замер, чувствуя, как её плоть тесно и правильно обхватывают меня.

Всё во мне ревело, требуя движения, но и тут удержал неподвижность.

Всмотрелся в её лицо. Нет, ей не больно, ей очень хорошо. Её брови дрогнули, глаза закатились, а губы сложились в немом, блаженном «о», отражая переполняющие её ощущения.

Её тело не оттолкнуло меня, а, наоборот, сжалось вокруг меня в спазме чистого, ничем не омрачённого наслаждения.

Мы стали одним целым. Она обняла меня ногами, притягивая ближе, и этот жест стал для меня лучшей наградой. Высшей наградой за все годы одиночества, борьбы и терпения. Я сделал своей женщину, которую любил.

Я начал двигаться. Медленно. Глубоко. Каждый толчок был клятвой. Каждое движение — обещанием.

Её стоны стали громче, увереннее, она отвечала мне, её бёдра встречали мои толчки с робкой, но растущей страстью.

Я наблюдал, как её лицо преображается от наслаждения, как её разум отключается, и остаётся только чистая, обнажённая сущность. Это было самое прекрасное зрелище в моей жизни.

Моё собственное наслаждение накапливалось, горячий шар в паху, готовый взорваться. Я сжал её в объятиях, прижимая к себе, желая быть как можно ближе в этот миг.

Дождался того момент, когда она задрожала и запульсировала, сжимая мой член так тесно, что сдерживаться уже было просто невозможно. И я позволил себе это.

— Тина, — её имя вырвалось глухим рычанием.

Я излился в неё, содрогаясь, теряя границы между нашими телами. Её протяжный стон слился с моим, её внутренние мускулы сжимали меня в долгих судорогах наслаждения.

Перекатился на спину, укладывая её на себя. Мы лежали, сплетённые, наши сердца бились в унисон. Её дыхание было горячим у меня на шее. Я чувствовал, как её тело, расслабленное и довольное, полностью мне отдалось.

Я приподнялся, чтобы увидеть её лицо. Она смотрела на меня, и в её глазах не было ни страха, ни сомнений. Только тихое, бездонное удивление.

Я осторожно коснулся её припухших от поцелуев губ.

— Моя, — прошептал я, и в этом слове был весь смысл моей жизни, которого я не знал, пока не встретил её.

Она слабо улыбнулась и прижала ладонь к моей щеке, разрывая моё сердце в клочья своим взглядом, своей лаской.

— Мой, — ответила мне она.