Игры судьбы

Глава 1

I am the fire that
They burn on their wooden ships
I won't be forever
But I grab life when it slips… *

Медленно закрываю глаза, вслушиваясь в каждую ноту. Всегда любила странные и неординарные песни. Блаженно начинаю улыбаться и собираюсь дальше насладиться мелодией, однако перед моим лицом машут ладонью.

— Эй, ты как-будто в прострации находишься. Правда или действие?

— Мне нравится «или». — неохотно снимаю наушники и весело смотрю на Андрея.

Он, Женя и Машка — моя дружная компания с первого курса. Многие сокурсники шутят по поводу того, чтобы мы разбились на парочки, однако каждый из нас относится к этому предложению с явным скептицизмом. Дружба — вот, что нас связывает.

И вот сейчас мы вчетвером сидим в университетском кафе и вновь играем в нелепую игру.

— Так не честно, Сань. Мы же договорились дойти до конца. — подаёт голос Женька. — Что ты решила?

— Да я вроде не на математике, чтобы что-то решать.

— Эх, хорошая ты наша. Тебе бы парня найти, чтобы выбил всю чокнутость из твоей головушки. — протягивает Андрей и переводит взгляд на мои два пучка, напоминающие ушки Микки Мауса. Затем опускает глаза и рассеянно пробегается по джинсовому комбинезону и широкой футболке. — Но будет сложно, я это чувствую.

— Мне не нужен парень. И чувствовать — вовсе не значит знать правду.

— До сих пор удивляюсь, как с такой логикой ты умудряешься хорошо учиться? — качает головой одногруппник, на что я пытаюсь возразить, однако Андрей поднимает руку в останавливающем жесте. — Но сейчас не об этом. Ты не сделала выбор, а мы всё ещё играем.

— Действие. — быстро выдыхаю и закусываю губу, подозрительно смотря на повеселевшего парня.

Женя выбирает на телефоне нужную функцию, и на экране незамедлительно высвечивается задание.

— Познакомься с первым человеком, который войдёт в кафе. — хохочет Андрей, с нотками веселья смотря то на меня, то на Машу. — Давай, Сашка, дерзай.

Я сильнее начинаю терзать и без того обкусанную губу, неуютно ёрзая на месте.

— Хорошо. Но это последний раз, когда я с вами играю.

Допиваю оставшееся эспрессо и гипнотизирую дверь прожигающим взглядом, не обращая внимание на дальнейшие разговоры друзей. Подумаешь, нужно подойти к незнакомому человеку и представиться. Не робкая — не стушуюсь. В такое время, когда идёт четвертая пара, в кафешке вряд ли удастся увидеть много людей. А это мне как раз на руку.

Время не спеша отсчитывает секунды, но никто не входит. Разве что выходят: одна преподавательница и несколько студентов.

В голове мелькает мысль о том, что входящим человеком окажется девушка. Однако все мои надежды тут же развеиваются, когда деревянная дверь, неприятно скрипнув, открывается, и на пороге появляется мужская нога в строгих классических штанах. 

Чёрт.

Поднимаю взгляд выше, натыкаясь на обладателя подтянутого тела в тёмно-синей рубашке. Мужественный подбородок, выступающие скулы, чуть пухлые, чётко выраженные губы. Чёрные волосы уложены назад, на лице — небритость. Красивый, но через чур смазливый. Такой типаж всегда был отталкивающим для меня.

— А он ничего… — выдыхает Машка, внимательно наблюдая за незнакомцем.

— Ага, ничего особенного. — быстро добавляю, как всегда не думая о последствиях. Вставать абсолютно не хочется. Всё, что мне остаётся — следить за мужчиной, который с серьёзным видом останавливается возле кофеавтомата.

— Ну, Санька, долго мы ещё будем ждать? — Андрей легонько подталкивает меня, но ноги отказываются слушать.

— Да иду я, иду.

Ладно, сама влезла в эту игру, мне и последствия расхлёбывать. Медленно, очень медленно начинаю подходить к незнакомцу.

Так, уже совсем близко.

Адреналин закипает в крови, дыхание учащается, пульс ощутимо повышается. Останавливаюсь в метре от мужчины и невольно замираю.

— Извините… — выпаливаю одно слово и тут же осекаюсь, когда пронзительный взгляд серых глаз устремляется на меня.

— Извиняю. — кивает незнакомец, и уголки его губ слегка содрогаются в усмешке. Он оценивающе смотрит на мой комбинезон и добавляет: — Вы что-то хотели?

— Да, хотела. Не подскажите, сколько сейчас времени?

Первая фраза, так кстати пришедшая мне на ум. Возможно, глупая, но знакомится сейчас абсолютно не хочется. Ребята всё равно не узнают, о чём мы говорили.

Мужчина кидает многозначительный взгляд на мои наручные часы (какая же я непродуманная!), затем переводит пристальный взгляд куда-то мне за спину и спокойным, размеренным голосом говорит:

— Четырнадцать часов, двенадцать минут. К сожалению, сколько сейчас секунд ответить не могу.

— Благодарю. Секунды мне и не нужны. Достаточно минут.

На губах незнакомца мелькает заинтересованная полуулыбка. Я всё ещё продолжаю стоять на месте, невольно перебирая пальцами лямку комбинезона.

Сбоку слышится характерный звук, оповещающий о готовности кофе.

Глава 2

Выходные пролетели так быстро, будто их вовсе не было. Поговорив с заведующей, мы с Машкой решили сделать перестановку в нашей комнате. Мне нравилось общежитие, в котором мы поселились: тепло, светло, никаких тараканов (по-крайней мере, за три года я ни разу не удостоверилась в их наличии). А теперь, после перестановки мебели, стало ещё и уютно. Ненужный хлам мы дружно решили выбросить.

Говорят, утро понедельника никогда не бывает добрым, однако я привыкла вставать рано. И всё было бы замечательно, если б не сегодняшняя пара по социологии, на которую я должна буду принести переписанную лекцию.

И вроде причина уважительная была, да и справка имелась, вот только Елена Васильевна всё равно хотела видеть материал по пропущенной теме.

А я что? Я, конечно же, забыла это сделать из-за насыщенных выходных.

— Маш, можешь дать мне тетрадь по социологии? Я быстренько перепишу прошлую тему и верну обратно. — вовремя вспоминаю, когда мы собираемся в универ.

— Будешь делать это на лекции?

— Угу, а что мне ещё остаётся? Тем более, первой парой у нас стоит история зарубежной литературы. — в голове всплывает образ пожилого преподавателя — Алексея Петровича, и мои губы растягиваются в улыбке. Мужик он, конечно, хороший и добрый, но вот лекции у него такие, что с первой минуты начинаешь попросту засыпать.

Из-за того, что подруга долго выбирала наряд, мы приходим за пять минут до начала пары. Естественно, все лучшие места для «ничегонеделания» уже заняты, поэтому приходится садиться на свободный первый ряд. Гул однокурсников ни на секунду не прекращается, голоса парней плавно сливаются с хихиканьем девушек, большинство которых одеты «с иголочку».

Я бегло осматриваю себя. Вновь свободная футболка, любимый комбинезон, правда, чёрный, и кроссовки. Ну и ладно, зато удобно.

Тряхнув головой, беру тетрадь по социологии и быстро начинаю переписывать материал.

Когда слышится звонок, дверь аудитории медленно открывается, и голоса студентов начинают стихать. Отрываюсь от тетради, поднимаю голову вверх и, кажется, забываю, как дышать. Грудную клетку сжимает неприятное чувство волнения, ладони холодеют и немного подрагивают. 

Смотрю и не могу поверить в происходящее.

К своему столу уверенным, медленным шагом направляется... незнакомец из кафе! Лёгкая ухмылка, застывшая на его губах, жгучий взгляд серых глаз, острые скулы. Это точно он! Нет, не может быть!

— Это то, о чём я думаю? — удивлённо шепчет Машка, дёргая меня за руку.

— Я не экстрасенс, но, поверь, я думаю о том же самом.

Мне становится неловко. Безумно хочется стать невидимкой, раствориться или же просто вылететь из кабинета.

Чёрт, ещё и первый ряд.

Тем временем, мужчина складывает руки на груди и властно садится в преподавательское кресло.

— Доброе утро, господа. — разрезает  тишину его бархатный голос. — Меня зовут Дмитрий Константинович. Фамилия моя Довлатов, однако её можете не запоминать. Вполне достаточно, если в вашей голове будут возникать сведения о моём имени и отчестве. Вы уже дети взрослые, поэтому, наверное, поняли, что я буду вести лекции по истории зарубежной литературы. Некоторым группам не повезёт: они попадут ко мне и на практические занятия. Есть какие-либо вопросы? 

Мужчина лениво откидывается на спинку бежевого стула, внимательно наблюдая за реакцией студентов.

— А где Алексей Петрович? — доносится до моего слуха наигранно-нежный голос соседки справа от меня, и я невольно зажмуриваюсь.

Нет, только не смотрите в эту сторону… И надо же было этой рыжеволосой особе сесть рядом со мной! Преподаватель молчит, и я быстро распахиваю глаза.

Как оказывается, зря.

Мужчина наклоняется вперёд и складывает на стол сцепленные ладони. Взгляд становится проницательным, губы слегка приподнимаются в подобие улыбки.

— Он оставил эту должность. — наконец, изрекает Довлатов и задумчивымо рассматривает моё лицо.

Наверное, наилучшим вариантом было бы опустить голову, но я сижу как громом поражённая. Преподаватель хмыкает и, наконец, разрывает зрительный контакт между нами.

— Я так понимаю, вопросов больше нет? Отлично. Тогда начинаем лекцию.

Однокурсники начинают шелестеть тетрадями, внимая каждому слову мужчины.

— Выдохни. — весело шепчет Маша, и мне приходится часто заморгать. А ведь и правда, я, словно под гипнозом, затаила дыхание.

Как бы мне ни хотелось послушать нового преподавателя, пропущенная социология сама себя не напишет, поэтому я вновь принимаюсь за работу. Несмотря на каллиграфический почерк подруги, перед глазами всё расплывается, а в голове творится настоящая каша. 

Спокойно. Главное — сосредоточиться.

* * *

Дописываю последний абзац и неожиданно чувствую, что в мой бок упирается локоть Машки. Над головой слышится тактичное покашливание, и я тут же поднимаю взгляд, встречаясь с обладателем ледяных глаз.

— Напомните, как вас зовут?

Не сразу понимаю, что обращаются именно ко мне. По инерции заправляю прядки волос за ухо и стараюсь придать голосу спокойный тон.

Глава 3

Дмитрий Константинович складывает папку в сумку, бросает короткий взгляд на закрытую дверь и, обойдя стол, встаёт прямо передо мной. 

В первую встречу я не обратила внимание на рост мужчины, зато сейчас предоставилась отличная возможность. Высокий. Чтобы посмотреть в его глаза, приходится поднять голову вверх. 

— По-вашему, слушать лекцию — это тоже скучная норма? — участиво интересуется Довлатов и опирается рукой на стол. 

Не повезло. Вспомнил всё-таки. 

— Предполагаю, что нет. 

— Хорошо, что для таких предположений у вас есть мозги. 

— Было бы странно, если б они отсутствовали. — приподнимаю тонкую бровь, всматриваясь в каждую черту лица преподавателя. Он спокойно стоит в метре от меня, но даже на таком расстоянии от него исходит странная энергия в сочетании с властью. 

— Как бы прискорбно это не звучало, но у половины студентов их, в действительности, нет. — Довлатов ухмыляется и властно протягивает ладонь. — Тетрадь. 

— Какую? 

— Ту, в которой вы что-то активно писали. И я более чем уверен, что это не моя лекция. 

Вот это я попала. Обречённо вздохнув, медленно начинаю копаться в своем рюкзаке под сверлящий взгляд мужчины. Врать не хочется, да и придумывать сейчас умопомрачительную теорию просто нет смысла.

— Держите. — осторожно протягиваю тетрадь, на секунду касаясь пальцами руки мужчины. От такого неосознанного действия по спине пробегает табун мурашек, а в районе солнечного сплетения разливается странное тепло. 

— Вы «Детский мир» ограбили? — Довлатов скептически рассматривает обложку: на нежном голубом фоне красуются двое зайчат, а над ними висит огромное сердечко. 

— Нет, на них скидка была. 

— А, ну это полностью меняет ход дела. — мужчина открывает первую страницу и улыбается одной стороной рта. — Социология? 

— Да. Понимаете, я пропустила лекцию, и Елена Васильевна попросила отработать занятие. За выходные я не успела переписать материал, поэтому пришлось сделать это сегодня. — говорю так быстро, что сама едва разбираю слова. Ну вот, опять тараторю без умолку.

— Это не мои проблемы. На своём предмете я требую писать материал по моей теме. Так как вы ничего не сделали, я вправе поставить вам неявку.  

Я встаю в ступор. А ведь так хорошо начинался день. Вот надо же было Алексею Петровичу уйти именно сегодня!

— Как «неявку»? — слегка хмурю брови и по привычке мну край футболки. — Фактически я была на лекции.

— А какой от этого смысл? Вы даже сегодняшнюю тему не знаете.

— Знаю. — вырывается быстрее, чем я могу подумать. Вскидываю подбородок и натыкаюсь на немигающий взгляд собеседника.

— Хорошо, просветите меня. — кивает преподаватель и, отложив тетрадь на стол, складывает руки на груди. 

Опускаю глаза и закусываю губу. Нужно срочно что-то придумать. Никогда не возникало проблем с этим, однако, находясь рядом с Довлатовым, в голове начинает твориться настоящий хаос. Мысль приходит так быстро, что я едва не подпрыгиваю на месте.

— Вы правы. Литература эпохи Просвещения. — да, чушь полнейшая, но это куда лучше гробового молчания.

Дмитрий Константинович кашляет в кулак и еле заметно улыбается, обнажая ряд белоснежных зубов.

— Весьма занимательная тема, наверное. — в его глазах переливаются искорки азарта. Мужчина делает шаг ко мне, и в нос ударяет приятный аромат его духов с нотками кедра и бергамота. Остановившись на неприлично-близком расстоянии, он тихо вздыхает. — Что же мне с вами делать, а?

Пытаюсь не думать о манящем горько-терпком запахе. Что-что, а мужские духи — моя слабость. Могу часами ходить по магазину и «дегустировать» их. 

Вот опять мои мысли заняты совсем другой информацией.

— Я могу отработать. — немного пискляво вырывается из моих губ.

— И каким же образом? — низким голосом спрашивает Довлатов и слегка склоняет голову на бок, словно обдумывает что-то очень важное.

— Ну… я могу переписать лекцию, либо сделать реферат. Или всё вместе, хотите? Могу ответить на ваши вопросы в письменной или устной форме, решить тест или контрольную… — не замолкая ни на секунду, перечисляю все возможные варианты.

Взгляд льдистых глаз преподавателя становится любопытным.

— В общем, Александра, — перебивает Довлатов. — Мы с вами поступим следующим образом: завтра принесёте мне на кафедру тетрадь с написанной лекцией. И, да, расслабьтесь уже, а то задерживать дыхание на такое количество времени очень опасно. — усмехается он и сосредоточенно возвращается к своему столу.

— Хорошо. Спасибо. — быстро бубню и закидываю рюкзак на плечо.

— Всегда к вашим услугам. Разве что кроме выходных.

— Буду иметь в виду. До свидания. — почему-то шепотом произношу последнюю фразу и, прежде чем скрыться за дверью, слышу насмешливое: «До завтра».

Глава 4

— Фух, успела! — кажется, я давно так не бегала по коридорам университета. Опоздать на социологию — себе дороже. Усаживаюсь рядом с Андреем, достаю из сумки тетрадь и начинаю активно обмахиваться ей, словно веером. — А где Женька и Маша?

— Они решили прогулять первую полупару. — усмехается друг, весело рассматривая моё запыхавшееся лицо. 

Я задумываюсь, а на губах появляется глуповатая улыбка. Ладно Машка — любительница различных авантюр, но Женя! Спокойный, серьёзный, начитанный парень-домосед, который категорически относится к прогулам.

— Ты шутишь?

— Ни капли. — друг разводит руками. — Они сейчас спокойно сидят в кафешке, пьют ароматный чай и едят сладкие круассаны. Наша блондинистая подруга проголодалась, вот и предложила Женьке составить компанию.

— А ты?

— А я отказался. Решил тебя подождать, как верный Хатико, чтобы узнать кое-что. Твоего принца, оказывается, далеко не Олег зовут. — как бы между прочим напоминает одногруппник. — Ничего не хочешь рассказать?

Задумчиво начинаю вертеть ручку и отвожу взгляд от Андрея. Я ведь и забыла, что парни тоже присутствовали на лекции. 

— Лишь то, что я немного не договорила вам. 

— Сань, не договорить — это когда называешь адрес, но номер дома указать забываешь. А здесь ты явно приврала. 

— И, видимо, это урок на будущее, что мне больше не стоит врать. — шумно выдыхаю, будто собираюсь с мыслями. — На самом деле ни с кем я не знакомилась. Когда подошла к Довлатову, мне стало неловко, поэтому я просто решила спросить у него время. Ты бы его видел в тот момент! Вылитый маньяк!

— Я так и думал. 

— Что он маньяк?

— Нет. Что вы не познакомились. — Андрей придвигается ближе ко мне. Его лицо становится серьёзным, а в тёмно-карих глазах появляется настороженность. — А зачем он оставил тебя после лекции? Неужели захотел отсчитать за тот случай?

— Нет. — набираю в лёгкие как можно больше воздуха для дальнейшего рассказа, однако мои слова прерываются звуком отворяющейся двери: Елена Васильевна грациозной походкой следует за свой стол. — После пары расскажу.

Женщина монотонно начинает зачитывать материал. И хотя я пытаюсь слушать и что-то записывать, в голове — сплошной сумбур. А ведь Довлатов, как предположил Андрей, вовсе не отчитывал меня. Узнал — да. Но не предъявил никаких претензий по поводу моего странного поведения в кафе. И это, несомненно, радует.

В помещении становится душно. Очень душно. Похоже, спорт — это не моё, раз после пробежки у меня появляется чрезмерная реакция организма.

На вторую полупару Маша и Женька так и не приходят. Впрочем, Елена Васильевна, кажется, и вовсе забывает проверить отсутствующих, что удаётся наблюдать крайне редко. Когда звенит долгожданный звонок, я неуклюже начинаю собирать вещи в рюкзак.

— Почему ты так смотришь? — обращаюсь к Андрею, который лукаво гипнотизирует мою персону, и для пущей убедительности приподнимаю бровь.

— Как? 

— Как-будто я украла сто рублей и с тобой не поделилась.

— Просто хочу услышать продолжение твоей истории. — на тонких губах парня расцветает лёгкая улыбка.

— Услышишь, как только я покажу Даковой тетрадь с лекцией. Можешь подождать меня в кафешке?

Андрей одобрительно кивает и, слившись с потоком однокурсников, выходит из аудитории.

— Я уже подумала, что вы забыли о своём задании. — строго произносит преподавательница, когда я подаю ей тетредь, и медленно начинает листать страницы, изредка вчитываясь в предложения.

Да уж, тут забудешь, конечно.

Смотрю на Елену Васильевну, и в голове почему-то мелькает мысль о том, что она довольно симпатичная женщина. Миниатюрная брюнетка с тонкими чертами лица. Определённо цепляет своим внешним видом.

— Хорошо. — удовлетворительно произносит Дакова, чем выводит меня из размышлений, и отдаёт тетрадь обратно. Затем находит мою фамилию в журнале посещаемости и что-то быстро черкает. — Можете быть свободны. 

Негромко прощаюсь, радостно, как можно быстрее, выбегаю из аудитории и... тут же припечатываюсь лицом в чью-ту грудь. 

— Нужно быть осторожнее. — шепчет Довлатов возле моей щеки, обдавая горячим дыханием с кофейным ароматом. Его рука крепко придерживает меня за локоть.

На секунду теряюсь. Он стоит неприлично близко, в серых глазах мелькают смешинки, но выражение лица остаётся непроницаемым. 

— Согласна, вам бы поучиться этому навыку. — когда-нибудь я хорошо поплачусь за свой длинный язык. Ну почему я никогда не думаю о последствиях? 

— Похоже, наглость — ваше второе имя, да? — ухмыляется мужчина, но руку не отпускает. Большим пальцем неосознанно гладит моё предплечье, и от этого жеста мне становится ещё жарче.

— Нет, в паспорте написано только одно. — сглатываю, растворяясь в пучине серых глаз.

— Видимо, Бог миловал.

— Не то слово. 

Не выдерживаю столь пристального взгляда преподавателя и опускаю голову. Теперь моему взору открывается рубашка с тёмно-синим галстуком, который так и просится притронуться к нему и поправить на середину. Не знаю, что мной движет, но я медленно тяну ладонь к шее Довлатова, невесомо притрагиваюсь кончиками пальцев к гладкой ткани и тут же одёргиваю руку, когда за спиной раздаётся немного резкий голос Даковой:

Глава 5

Сижу в кафе и пропускаю мимо ушей разговоры одногруппников. Голова забита одной единственной фразой: «Мы женимся». Казалось бы, что может испортить моё настроение? Правильно — ничего, кроме новости о том, что мама выходит замуж за Влада. Мерцавца, которого даже «отчимом» я не в силах назвать. Вспоминаю его лицо, и хочется скривиться. 

— Сань, ты чего? — Маша дёргает мою руку, в голубых глазах появляется настороженность. 

— Всё нормально. — говорю так неправдоподобно, что самой становится тошно. Думаю лишь о том, как расторгнуть свадьбу. И, кажется, у меня начинает созревать план.

— Ты уверена?

— Да. — мимоходом смотрю на время и закусываю губу. — Мне нужно Довлатову показать лекцию. Увидимся завтра.

Прощаюсь с друзьями и задумчиво поднимаюсь на пятый этаж. Голова начинает раскалываться от различных мыслей. Подхожу к нужному кабинету и, не сумев сориентироваться, ударяюсь рукой об открывающуюся дверь.

— Если и дальше я буду встречать вас в ущерб себе, то, боюсь, до окончания года не доживу. — потираю ушибленное место и раздасованно морщусь, пока Довлатов с лёгким удивлением осматривает меня с ног до головы.

— Это всё ваша природная «грациозность» плюс приобретённая невнимательность. — мужчина аккуратно берёт мою руку, на что я громко выдыхаю, и, увидев ответную реакцию, начинает хмурить брови. — Больно?

Неожиданность, приятное тепло и лёгкое покалывание кожи от его прикосновений. Пожалуй, вот что я сейчас чувствую, а не боль. Определённо странная реакция, которая мне абсолютно не нравится.

— Нет. — спустя несколько секунд негромко отвечаю, рассматривая ресницы собеседника: тёмные, густые, длинные — любая девушка позавидует. Да что там, даже у меня таких нет, хотя я редко пользуюсь косметикой и не мажу их всякой химией.

Боже, я точно ненормальная, раз думаю о ресницах, а не о том, что мы практически вплотную стоим в университетском коридоре, и преподаватель гладит мою ладонь. При другой обстановке это, наверное, показалось бы романтичным.

Убедившись, что ничего серьёзного нет, Довлатов размеренно произносит:

— Проходите. Я сейчас подойду.

Захожу в кабинет и бегло осматриваюсь, пока мужчина куда-то исчезает. Светлые стены, несколько деревянных шкафов, напрочь забитых папками и книгами, четыре стола. Ничего особенного. Хотя, чего я ещё ожидала?

— Не советую стоять так близко к двери. — слышится насмешливый голос возле моего уха, и я вздрагиваю. 

— Я вам лекцию принесла.

— Неужели? — наигранно удивляется Дмитрий Константинович, обходит меня и, сложив руки на груди, опирается бедром на стол. Серые глаза пытливо рассматривают моё лицо. — А я уж подумал, что вы соскучились.

— Пока не успела. — пожимаю плечами, и мужчина ухмыляется.

Начинаю копошиться в рюкзаке, пытаясь как можно быстрее достать тетрадь, но из-за невнимательности отпускаю ручку, отчего всё содержимое высыпается на пол. Ну что за невезение!

Сажусь на корточки и слышу тихий хриплый смех. Поднимаю голову, встречаясь с радостным лицом Довлатова. Подставив кулак к губам, он тщательно пытается скрыть улыбку, но выходит у него, мягко говоря, не очень.

Раз, два, три… Кажется, этот способ должен помочь избавиться от стыда. Быстро запихиваю всё обратно в рюкзак, не заботясь о порядке, и подаю нужную тетрадь преподавателю.

— Вот. — рвано дышу и пытаюсь не смотреть в сторону мужчины. — Я могу идти?

— Нет, не можете. 

Удивлённо приоткрываю губы, когда Довлатов, даже не посмотрев лекцию, берёт меня за локоть и подводит к противоположной стене кабинета. О, а вот и пятый стол, который мастерски скрывается за шкафом, и… огромные стопки бумаг, в хаотичном порядке разбросанные на нём.

— Я придумал для вас другую отработку. Что вы здесь видите? — заинтересованно спрашивает Дмитрий Константинович.

Вот же…

— Не совсем чистая стена с отпечатками пальцев. — быстро нахожусь, что ответить. А ведь и правда, стена-то заляпанная. Так и хочется спросить, когда её в последний раз мыли. 

— Немного ниже, Суворова.

— Не самый красивый пол. По углам нужно лучше протирать, чтобы не скапливалось такое огромное количество пыли.

Довлатов скептически изгибает темную бровь и оценивающим взглядом пробегается по мне. 

— Признайтесь, перед тем, как прийти ко мне, вы что-то курнули?

— Нет, я не курю. Это вредно для здоровья. Курение вызывает множество болезней, в том числе и онкологию. Так что вам тоже настоятельно не рекомендую этого делать. — вполне серьёзно произношу, а самой хочется улыбнуться из-за выражения лица мужчины.

— И всегда вы такая…?

— Особенная, уникальная, неповторимая? — не выдерживаю, и уголки губ невольно ползут вверх. 

— Да, точно. А то я всё никак не мог подобрать нужных слов, уникальная студентка Александра. 

— О, уже навык говорения теряете в присутствии моей персоны?

— То ли ещё будет. — Довлатов на мгновение закрывает глаза и массирует виски. — И что же, помимо ужасного пола и грязных стен, вы ещё видите в этой комнате?

Глава 6

Тёплый песок, приятно греющий ноги, спокойное море и невесомые касания волн об бледную кожу… Такой желанный и чудесный сон. Вот что-то легонько касается моей щеки, и по телу пробегает сотня мурашек.

Как же хорошо.

Блаженно улыбаюсь, пока перед моим лицом не начинает что-то щёлкать. Нет, это не похоже на сон. Медленно открываю глаза с застывшей улыбкой на губах и шумно сглатываю. 

— Не храпите. — шепчет Довлатов, ещё ближе наклоняясь ко мне. 

— Что? — резко поднимаю голову и расфокусировнно пробегаюсь глазами по кабинету. Так, я не на море, а всего лишь на кафедре зарубежной литературы. И вот Дмитрий Константинович сидит рядом со мной, насмешливо испепеляя взглядом. Боже, вот это позорище. 

— Говорю, не храпите, а то страшно становится. 

— Я не храплю. И не сплю. — не совсем понятно бубню себе под нос. Кажется, мой организм всячески пытается опровергнуть данные слова, потому что в следующий момент я начинаю непроизвольно зевать, причём протяжно так, от души. И от этого становится безумно стыдно. 

— Да, я вижу, у вас аж слюни потекли. 

— Плохо видите, советую вам сходить к окулисту. — ну почему я опять нарываюсь? Притрагиваюсь пальцами к своим губам и понимаю, что нет у меня никаких слюней. Видимо, зря я это сделала, потому как мужчина тут же начинает смеяться. Вот же врун. 

— Вас заодно прихвачу. Быть язвой в двадцать лет — это серьёзный диагноз. — констатирует Довлатов осиплым после смеха голосом. 

— Откуда вы знаете, что мне двадцать?

— У меня дар ясновидения по третьему поколению передался. 

— А если сказать правду? — неосознанно дёргаю коленом и слегка задеваю бедро мужчины. Он сидит так близко, что мне становится некомфортно. Даже пошевелиться нормально не могу, ибо по-любому коснусь его. 

— Бабка на рынке сказала. 

— Издеваетесь? 

— Ладно-ладно. Мне птичка напела, когда летела с вашим личным делом. 

— Вы брали моё личное дело? — удивлённо хлопаю ресницами и приоткрываю губы. 

— Муха может залететь. — игнорируя мой вопрос, спокойно отвечает преподаватель, а в глазах так и виднеется лукавый блеск с танцующими чертятами. 

— Что? 

— Вы просто так рот открыли, что я стал переживать. Вдруг насекомому не повезёт, и оно залетит туда. 

— Не переживайте, а то поседеете рано. — умение вовремя замолчать — явно не про меня. Вновь делаю попытку отодвинуться подальше, но вместо этого наступаю ногой на туфли мужчины. 

— Вы такая заботливая. — в низком голосе собеседника пробегают нотки насмешки с примесью иронии. Довлатов хмыкает, кладёт свою ладонь на моё бедро в качестве опоры и, наклонившись, начинает вытирать свою обувь.

От этого действия я округляю глаза и закусываю губу. Это вообще нормально? Пытаюсь возразить и сказать что-то едкое, но губы не слушаются. Даже отпрянуть не получается.

— Вы совсем, что ли? — тихо шепчу и, наконец, резко убираю руку лектора, когда тот самодовольно выпрямляется. 

— Наверное, ваша уникальность передалась воздушно-капельным путём. — как ни в чём не бывало, продолжает он. 

— Боюсь, это врождённое. Вернёмся к моему вопросу: с какой целью вы брали моё личное дело? 

— Да не брал я его, успокойтесь. Я пошутил, а насчёт вашего возраста просто догадался. 

— Просто догадались? — скептически протягиваю. Как же хочется стереть ухмылку с его смазливого лица. 

— Да. К примеру, вы поступили в университет в семнадцать лет. Сейчас вы на третьем курсе, значит, прибавляем к вашему возрасту три годика и получаем данную цифру. 

— Вам бы математический анализ преподавать, а не зарубежную литературу. 

— Тоже заметили, что я многогранен и хорошо ориентирован в некоторых сферах? — Довлатов начинает улыбаться одной стороной рта. 

— О, это сложно не заметить. Как и то, что вы чрезмерно скромны. 

— Что есть, то не отнять. А вы со своей языкастостью ещё не вляпались ни в какую ситуацию?  

— Пока что нет. — пожимаю плечами.

— Всё в переди. — подмигивает Дмитрий Константинович, а мне так и хочется закатить глаза. Благо, я сдерживаюсь. — Ладно, уже поздно. Топайте домой, неповторимая Саша. 

— А вы мне лекцию засчитали? — быстро встаю, всеми силами стараясь не прикоснуться к лектору, и беру свой рюкзак. 

— Непременно.

— Тогда до свидания. — не оборачиваясь, иду к выходу, спиной чувствуя ледяной взгляд мужчины. 

— И вам не хворать

Глава 7

«Нет, опять не то», — смотрю на витрины магазинов и не могу найти подходящий подарок. А ещё, сегодня все как-будто сговорились, иначе как объяснить тот факт, что в Торговом центре скопилось такое огромное количество людей? Хотя, чего я удивляюсь? Сегодня пятница, и наверняка многие захотели отдохнуть, провести время с семьёй.

«Что же придумать?» — задумчиво кусаю губу. Друзья уже купили подарки для Андрея, одна лишь я отстаю. Как всегда, всё в последний момент.

Перевожу взгляд в сторону и едва не начинаю давиться воздухом от увиденного: в открытом кафе за столиком сидит Довлатов в компании Даковой, которая, слегка наклонившись, что-то оживлённо рассказывает. Мужчина напряжённо слушает и, изогнув губы в выразительной ухмылке, изредка кивает.

Вот это неожиданно. Конечно, вполне логично, что у преподавателя своя личная жизнь, и увидеть его можно не только в стенах университета. Но лицезреть лектора и Елену Васильевну в качестве пары — дорогого стоит. Никогда бы не подумала об этом.

Словно почувствовав на себе мой озадаченный взгляд, Довлатов слегка поворачивает голову в мою сторону. Встретившись с его глазами, я тут же разворачиваюсь и захожу в первый попавшийся магазин. Надеюсь, не узнал, а то подумает чего лишнего. Сердце бешено колотится в груди, на щеках алеет румянец, кончики пальцев подрагивают. Я же не сделала ничего плохого, от чего такая реакция?

Нужно отвлечься. Мотаю головой из стороны в сторону и изучающе смотрю на магазинчик. Так, что у нас тут? Комиксы! От осознания этой мысли губы растягиваются в улыбке, а глаза начинают радостно блестеть. То, что нужно. Андрей обожает собирать комиксы, несмотря на его возраст. И как я могла забыть об этой маленькой тайне? 

Кажется, я вовсе забываю про Довлатова, полчаса с интересом хожу по рядам магазина, трогаю фигурки героев Marvel. Остановившись на этой вселенной, покупаю два новых комикса и, окрыленная, направляюсь к выходу.

А вот на улице меня ждёт сюрприз в виде холодного дождя и сильного ветра. Да уж, даже до остановки не успею добежать, ибо промокну насквозь. Растираю ладони друг об друга, чтобы немного согреться, и прикрываю глаза. 

— Заболеть хотите? — слышу за спиной бархатный голос, и резко разворачиваюсь. Довлатов хмыкает и увлечённо рассматривает меня с ног до головы. Его тёмное пальто полностью расстёгнуто, и я невольно вздрагиваю. Неужели ему не холодно?

— Я не заболею. — наконец, произношу как можно увереннее.

— Ух, какой воинственный настрой. Это до поры до времени, пока не сляжете с пневмонией. Пойдём.

— Куда?

— Ко мне. — непринуждённо отвечает лектор, а я растерянно приподнимаю брови.

— Что? — наверное, мне послышалось.

— Боже, у вас сегодня вечер коротких вопросов? Говорю, пойдёмте ко мне в машину. Подвезу вас домой, а то отморозите себе что-нибудь. 

Продолжаю стоять как вкопанная. Интересно, а куда делась Елена Васильевна? Была ли у них романтическая встреча или это дружеские посиделки, после которых она поехала домой? Хотя, какая мне разница? Меня это волновать не должно. 

— Спасибо, конечно, но не стоит. Я подожду, пока прекратится дождь, и спокойно пойду на остановку.

— Во-первых, это был не вопрос, чтобы вы отказывались, а, во-вторых, дождь будет идти целую ночь. Это так, к сведению. — мужчина берёт меня под руку и быстрым шагом направляется к чёрной машине, отчего я даже не успеваю возразить. Открывает переднюю дверь и, пропустив меня, садится на водительское место.

Ледяные капли неприятно стекают по моему лицу, оставляя тонкие дорожки. Волосы мокрыми прядями прилипают ко лбу и шее. 

— Пристегнитесь.

Делаю, как говорит Довлатов. Находится наедине с мужчиной весьма неудобно. Одно дело — в просторной аудитории, другое — сидя рядом в машине.

— Опасно в одиночку гулять по вечерам. — произносит лектор, когда мы выезжаем с парковки. — Купили всё, что хотели?

Поворачиваю голову и рассматриваю усмехающийся профиль мужчины. Его светлая рубашка полностью промокла и теперь прилипает к коже. Завораживающее зрелище.

Так, стоп. Почему я вообще на него смотрю?

— Да. Завтра у друга день рождения, а он до безумия любит комиксы. Как раз недавно вышел новый выпуск, вот я и решила его взять. — с энтузиазмом рассказываю и слегка улыбаюсь, продолжая смотреть на Довлатова. 

— Комиксы? Донельзя редкое увлечение для взрослого парня.

— Возможно. Кстати, я не сказала вам свой адрес.

— Кстати, можете это сделать сейчас.

Называю координаты и по привычке закусываю губу.

— У меня что-то с лицом? — лектор на мгновение отрывается от дороги, поворачивается в мою сторону и вопросительно изгибает бровь. 

— А что должно быть?

— Не знаю, вы же на меня пялитесь. Такое ощущение, что мой мозг скоро расплавится. 

— Просто заметила у вас небольшую морщинку возле глаза и седой волос на виске. — ох, Боже, закройте мне кто-нибудь рот.

— Ну, это вряд ли. Я ещё молод и красив для этого. Наверное, вы очки дома забыли. — спокойно говорит мужчина, и на губах расцветает кривая улыбка.

Глава 8

Дмитрий

Не спеша принимаю душ и, обернув полотенце вокруг бедер, вхожу в гостиную. Лена расслабленно сидит на кресле и вызывающе облизывает губы.

— Не переусердствуй, а то потом шелушиться будут. — вырывается небрежная фраза. Вальяжно сажусь на диван и на несколько секунд прикрываю глаза. Голова неимоверно раскалывается, виски сдавливает ноющая боль.

— Что? — девушка непонимающе прищуривается.

— Говорю, вода у тебя хорошая в ванной. Я даже выходить не хотел.

— В таком случае можешь переехать ко мне, я не против. 

— Переехать к тебе в ванную? — хмыкаю, кидаю быстрый взгляд на Лену и только сейчас замечаю, что она одета в мою рубашку.

— Можно и туда. Мы всё равно каждый раз встречаемся у меня дома. — в звонком голосе собеседницы пробегают искорки осуждения. Девушка, словно кошка, мягко садится на диван и ладонью начинает вырисовывать заумные узоры на моей груди.

— А где ты ещё хочешь «встречаться»? — усмехаюсь, никак не реагируя на её действия. 

— Например, у тебя в квартире. За полгода ты ни разу не предлагал мне приехать к тебе.

— Я безквартирный мужчина, дорогая.

— Дим, я серьёзно. — на миниатюрном лице появляется негодование, тёмные брови сходятся на переносице.

— Я тоже. И не мни так рубашку, мне в ней ещё в магазин ехать. — похоже, Суворова все-таки заразила меня своей неадекватностью. Вспоминаю её образ, и почему-то хочется улыбнуться.

— Ты какой-то напряженный в последнее время. Проблемы на работе? — Лена внимательно смотрит на моё лицо.

— Не сглазь. 

— Дим… — продолжает она жалобным шепотом, и я громко выдыхаю. Именно с этой интонации всегда начинается долбание моего мозга со стороны Даковой, после которого мы непременно ругаемся, а затем — долго и весьма громко миримся в постели.

Находить девушку на одну ночь не в моих прерогативах, да и лень всё это делать каждый раз, так что Лена отлично играет роль постоянной партнёрши. Если бы не вынос мозга, цены б ей не было.

— Что, Ленусик? — участиво произношу, хотя занят совсем другими мыслями.

— Я же просила не называть меня так!

— Пардон, Елена. Продолжай.

— Ты не хотел бы… сделать наши отношения официальными? — еле слышно произносит и слегка приобнимает.

Начинается. Почему нельзя просто посидеть в тишине?

— «Официальными»? Ты жениться мне предлагаешь, что ли?

— Ну, для начала хотя бы просто повстречаться, как нормальные люди.

— А, по-твоему, чем мы сейчас занимаемся? — приподнимаю брови и в упор смотрю на девушку.

— Я имею в виду посещение различных выставок, походы в кино, театр, ресторан… Да куда угодно! А не просто банальный секс. И, да, вчерашний незапланированный ужин в торговом центре не считается, так как я хотела, чтобы мы купили нормальной еды в магазине. 

— Кажется, мы с тобой изначально договаривались о встречах без обязательств. Так сказать, обоюдное получение физического удовольствия с редким моральным удовлетворением от разговоров. — заметно хмурюсь, и от этого головные боли начинают усиливаться.

— А разве тебе никогда не хотелось чего-то большего? — с надеждой спрашивает Лена и касается ладонью моей щеки.

— Хотелось, и это «большее» — двойная порция итальянской пиццы. Разговор окончен. — убираю руку девушки и быстро начинаю одеваться. А ещё, нужно выпить таблетку. Терпеть не могу лекарства, но сейчас просто нет выбора.

— А ведь ты мне нравишься, Дим. — слышу позади себя тихий голос.

— Уверен, это всего лишь физическое влечение. — надеваю штаны и поворачиваюсь к Лене.

— А если я скажу, что люблю тебя?

— То я отвечу, что ты перегрелась возле батареи и несёшь бред. — говорю резче, чем предполагалось. Протягиваю руку и выжидающим взглядом сканирую лицо собеседницы. — Рубашку, дорогуша.

— Ты мог бы сам её снять.

— Мог бы, но не хочу. Прошу тебя, не делай лишний гемор на мою душу.

— Хотела бы я сказать, что ты через чур грубый, но не буду. — укоризненно отвечает Лена и, устало вздохнув, отдаёт рубашку.

— Правильно. Обожаю, когда ты своим милым ротиком выполняешь такую чудесную функцию, как молчание. Хотя, даже без слов умудряешься мастерски вытрахать мозги. Ладно, всё, я ушёл. — мимолётно целую девушку в уголки губ. — До встречи… Ленусик.

Настроение паршивое. Даже в магазин не заезжаю, хотя должен был. Ну ничего, как-то прожил неделю без коврика в ванной, проживу ещё. Хочется приехать домой, повалиться на кровать и уснуть крепким сном. Собственно, это шикарный план.

Однако в последний момент я резко меняю решение и наравляюсь в клуб с надеждой на то, что двойная порция коньяка поможет избавиться от головной боли.

Глава 9

— Как это «продаёте сад»? — еле шепчу онемевшими губами. Кажется, из моей руки выпадает зеркальце, но я не обращаю на это внимание. Сильнее прижимаю телефон к уху в малой надежде на то, что мне послышалось. 

— Вот так. — выдыхает мама. — Это решение далось мне нелегко, но Влад поддержал меня. Теперь мы сможем купить нормальную квартиру. 

— Ладно, продаёте вы дом, с этим ещё можно смириться. Но цветочный сад! Ты же знаешь, как он важен для меня. Это светлая память об отце. Неужели все его труды ты готова просто отдать кому-то? 

Нет, не могу поверить. В голове не укладывается. Вспоминаю счастливого папу; как тщательно, с какой-то особенной любовью, он оборудовал это чудесное место; как весело мы сидели с ним по вечерам и беседовали обо всём подряд.

— Я понимаю, это сложно принять, но ты должна понимать, что так будет лучше для меня и Влада. На оставшиеся деньги он ещё больше продвинет свой бизнес, и ты ни в чём не будешь нуждаться. Разве это не замечательно? — спокойно произносит мама, словно до этого мы обсуждали покупку новых штор, а я всё никак не могу узнать её. Неужели за короткий срок проживания с этим мерзавцем она так сильно изменилась? 

Сдвигаю брови «домиком» и упрямо поджимаю губы.

— Я и сейчас ни в чём не нуждаюсь. А от этого… Влада я всё равно ничего не возьму.

— Ты слишком груба по отношению к нему.

— А как я должна относиться к человеку, который домогался до меня и пытался затащить в постель? — зло цежу сквозь зубы, пытаясь не вспоминать лицо Корнеева, его пошлые фразы, похабные взгляды и откровенные касания. Внутри распространяется неприятная волна тошноты, лицо бледнеет, зрачки суживаются. 

— Уверена, тебе всё показалось. — таким же нейтральным тоном продолжает мама. — Отсутствие мужчины в твоей жизни привело тебя к такой бурной фантазии.

— Ты себя, вообще, слышишь? — возмущённо восклицаю и мотаю головой. В прошлый раз она не поверила в это. Как знала, что не поверит и сейчас.

— В любом случае что было, то прошло. Нельзя жить прошлым, дочка. Я всё равно выйду замуж за Влада, и мы продадим дом для благоустройства нашей совместной жизни. Я не хочу до конца своих дней жить в нищете и одной карабкаться за каждую копейку. — в строгом голосе явственно ощущаются металлические нотки.

— Так вот в чём дело, — грустно усмехаюсь. — В деньгах. А когда отец был жив, ты мыслила иначе.

— Я любила его, если ты об этом, и свою позицию уже высказала. Давай не будем ссориться, это пустая трата времени. Я позвонила тебе не для слушания нотаций. Тебе нужно приехать на следующих выходных и забрать свои оставшиеся вещи, иначе Влад их попросту выкинет.

Ошеломленно слушаю, а в глазах стоят слёзы. Так, главное не разреветься. Шумно вздыхаю и до боли сжимаю кулак так, что ногти начинают впиваться в кожу. 

— Поняла, приеду.

— Тогда до скорого. 

— Пока. — бесцветно прощаюсь и, отключив вызов, отбрасываю телефон в сторону. Как же гадко.

— Сань, — сочувствующе произносит Машка, которая всё это время сидела на кровати рядом со мной и безмолвно наблюдала за разговором.

Быстро поднимаю ладонь в останавливающем жесте. Не нужно мне жалости, итак тошно.

— Всё нормально.

— Так, хватит. — подруга демонстративно встаёт и с серьёзным видом пробегается по мне глазами. — А теперь слушай и запоминай. Это жизнь твоей матери, если она счастлива, пусть будет так, как хочет она. Хотят эти двое пожениться — пожалуйста. Хотят продать ваш дом — ну и пусть. Саш, даже если каким-то чудесным образом тебе удастся расторгнуть свадьбу, что будет дальше? Порадуешься ты несколько дней, может, неделю, от того, что избавилась от этого гада. И всё. Тогда вы ещё больше поссоритесь с мамой, а, зная вас обеих и ваши донельзя шаткие отношения, вы не помиритесь. Хотя, возможно, это произойдёт, но лет, эдак, через пять. И кому от этого будет легче и спокойнее? Да, Влад — мерзкий врун, которому нет никаких оправданий. Приставать к тебе — сверхаморально, неправильно, ужасно. Я не отрицаю этого, верю и поддерживаю тебя беспрекословно, ты же знаешь это как никто другой. Будь моя воля, набила б ему всю морду, клянусь. Поэтому прошу тебя, остынь и подумай здравым смыслом. — на одном дыхании говорит одногруппница.

Удивлённо рассматриваю подругу и собираюсь что-то возразить, однако она, перебив меня, строго продолжает:

— Видеться с мамой ты будешь как и раньше, а с этим говнюком сведёшь свои встречи на «нет». В выходные поедешь и заберёшь свои вещи. Можем попросить Андрея, у него как раз есть машина, да и присутствие парня рядом с тобой будет как нельзя кстати. По поводу сада… Мне очень жаль, что его продают. Я знаю, как много он значит для тебя. Всё оттуда забрать ты не сможешь, так что возьми хотя бы самое необходимое. Я только «за», если в нашей комнате появятся различные цветы. Возможно, то, что я предлагаю, абсурдно, но это самый нейтральный вариант для обеих сторон.

Сижу с полуоткрытым ртом и впервые в жизни не знаю, что ответить. Спектр мыслей пронзает голову, в висках ощутимо пульсирует.

— Сань, просто не делай глупостей. Я не буду настаивать, если ты решишь для себя что-то иное. Просто подумай об этом на свежую голову, хорошо? А я, как всегда, поддержу тебя.

Киваю и, через чур резко встав с кровати, начинаю крепко обнимать Машу. 

Глава 10

— Всё, теперь ты выглядишь как красивая актриса, а не как Голлум с чудесным пучком на голове. — довольно изрекает Маша и удовлетворённо рассматривает моё лицо. 

— Спасибо, с этим голубоглазым красавчиком меня ещё никто не сравнивал.

— Всё бывает в первый раз.

Усмехаюсь и смотрю в зеркало. Ярко накрашенные глаза с огромным количеством туши и черной подводки, нежно-розовый блеск, синее обтягивающее платье и, конечно же, дурацкие туфли. Да уж, тот ещё видок.

— А тебе не кажется, что у меня через чур вызывающий образ? — скептически протягиваю и по инерции одёргиваю плотную ткань вниз.

— Нет, ты прекрасно выглядишь. Просто не привыкла к такому наряду, да и, в принципе, к наличию косметики на лице.

— А туфли? Последний раз я надевала их лет пять назад. Боюсь, шлёпнусь где-нибудь.

— Всё будет хорошо, не накручивай себя. И, вообще, нам пора выходить: такси подъехало. — одногруппница хватает сумку, улыбается своему отражению в зеркале и, взяв меня за руку, направляется к выходу.

В машине Маша вновь начинает что-то рассказывать, но я не слушаю. Мысли заняты вовсе иной информацией. Платье вечно задирается и так сильно обтягивает тело, что норовит разойтись по швам, от чего я стараюсь не делать лишних движений. Обувь неприятно жмёт ноги и растирает кожу. Похоже, сегодня я вернусь с отменными мозолями. Не говорю уже про липкую помаду на губах, которую безумно хочется стереть как можно скорее.

В голове вертится только один вопрос — «Зачем?». Зачем я всё это напялила на себя и так ярко накрасилась? Зачем еду в клуб, о котором даже не слышала? Ни разу в жизни не была в таких местах, и жилось вполне нормально. Угораздило же Андрея праздновать свой день рождения именно там.

Доезжаем мы быстро. Внутри всё неприятно сжимается от волнения, во рту становится сухо. Отвожу взгляд и натыкаюсь на неоновую вывеску с ровной надписью «Эверест». Подруга быстро расплачивается с водителем, и мы направляемся в огромное здание, которое почему-то отталкивает, и вовсе не из-за своего внешнего вида. Скорее, из-за тяжёлой атмосферы.

Внутри царит полумрак, играет ободряющая музыка, ароматы различных духов смешиваются с запахом алкоголя. Множество людей раскованно танцуют и весело смеются. 

Морщусь и слегка вздрагиваю. Только пришла, а уже хочется уйти.

— Хэй, кто к нам пожаловал! — слышу за спиной радостный мужской голос. 

Поворачиваюсь в сторону Андрея и начинаю улыбаться. Тёмные джинсы с серой рубашкой, взлохмаченные волосы и горящие бездонные глаза, которые при таком освещении кажутся совсем чёрными.

Маша первой начинает поздравлять именинника, лукаво вещает пожелания и вручает подарок, а затем, извинившись, направляется в сторону туалета. 

— С днём рождения, Эндрю! — целую друга в щёку и осматриваюсь по сторонам.

— Фу, не называй меня так. Чувствую себя властелином голубой лагуны.

— А мне нравится. — прыскаю, когда одногруппник смешно кривит нос. — Держи, это тебе.

— Надеюсь, там что-то из разряда восемнадцать плюс. — Андрей внимательно рассматривает упаковку и с интересом крутит её в руках. На лице появляется самоуверенная улыбка, глаза подозрительно прищуриваются.

— Нет. Там кое-что получше. Откроешь позже, хорошо?

— Как прикажешь, госпожа. Кстати, я еле узнал тебя и изо всех сил сдерживался, дабы не присвистнуть от твоего необычного прикида. Ладно платье, но макияж и распущенные волосы… Это точно та Александра, которую я знаю?

— Естественно, от меня так просто не отделаешься. И не смотри на меня таким взглядом, мне итак некомфортно. Ты бы знал, что я сейчас испытываю.

— Машка заставила. — скорее, утвердительно произносит друг и оценивающе сканирует мой внешний вид. — Красиво, конечно, но, как бы странно это не звучало, мне больше нравится настоящая ты, с весёлыми пучками и нелепыми нарядами.

— Ну, тогда хотя бы можно посмеяться, да?

— Ай, читаешь мои мысли, Ванга. — смеется именинник и, невесомо взяв меня под локоть, отходит в сторону, в более тёмный угол с минимальным количеством людей. — Здесь разговаривать спокойнее. Машка сказала, тебе нужна помощь.

И когда она только успела? Усмехаюсь своим мыслям и, нерешительно подняв взгляд на Андрея, вкратце излагаю ситуацию.

— Без проблем, на выходных я весь твой, как и моя машина.

— Спасибо. — искренне улыбаюсь и облегчённо выдыхаю. Ощущение того, что со мной поедет одногруппник, действует крайне расслабляюще.

— А теперь, пойдём веселиться, не зря же пришли сюда.

Друг вновь берёт меня за руку и ведёт к кожаным диванчикам, за что я ему безмерно благодарна: в туфлях сложно не только ходить, но и стоять весьма затруднительно. 

— А вот и мы. — усаживается на отдельное кресло. Здесь уже вольно расположились Маша с Женькой и ещё несколько однокурсников, чьи имена я не удосужилась запомнить.

Нам приносят напитки. Кажется, мне достаётся какой-то коктейль, разноцветный и не совсем приятно пахнущий.

— Пей. — насмешливо изрекает один из друзей именинника, смазливый блондин с едким взглядом, и подсаживается ближе ко мне.

Глава 11

Пытаюсь пошевелиться, но тело будто наполнено свинцом. В глазах появляется резь, во рту распространяется горечь. Устало вздыхаю и чувствую приятный цитрусовый аромат с примесью морского бриза. Кажется, он исходит от постельного белья. Нехотя распахиваю глаза и расфокусированным взглядом натыкаюсь на белоснежный потолок с массивной золотой люстрой. И вот тут назревает проблема.

Резко принимаю сидячее положение и сразу жалею об этом: пульсирующие головные боли усиливаются, перед глазами мелькают разноцветные точки. Так, спокойно. Вновь открываю глаза и мельком пробегаюсь по незнакомой комнате. Нет, я точно не в общежитии. Пустые бело-чёрные стены, тёмная мебель в виде деревянного шкафа, массивного стола и огромной кровати, на которой, собственно, я и сижу.

Перевожу настороженный взгляд на своё тело, и из губ вырывается нечто нечленораздельное. На мне белая футболка и, судя по размеру, явно мужская. Хмурюсь и закусываю губу. Вот тебе и погуляла в клубе.

Чёрт, ничего не помню.

Приподнимаю края футболки и с облегчением обнаруживаю наличие белья. Эротичным его, конечно, никак не назовёшь: белое, с улыбающимся Микки Маусом посередине. Ну хоть что-то радует, ибо такие трусы кого угодно смутят.

Поворачиваю голову в бок и замечаю стоящий на тумбочке стакан с чистой водой. Знаю, что нельзя трогать незнакомые вещи, но жажда берёт верх. Осторожно притрагиваюсь ладонью к прозрачной поверхности и подношу к сухим губам. 

— Сушнячок, да? — слышится насмешливый голос возле двери, и я от неожиданности прыскаю, выливая всё содержимое рта на кровать. Резко поднимаю глаза, не в силах вымолвить ни слова. 

— Вы? — шепчу и ошарашенно смотрю на Довлатова, который, оперевшись на косяк двери, стоит со скрещенными руками на груди. На очерченных губах играет полуулыбка, в серых глазах задорно пляшут чертята.

— Собственной персоной.

— И это ваша квартира?

— Нет, что ты. Мы проникли в чужой дом, кокнули хозяина, и ты решила немного подремать. — невозмутимо говорит лектор и пожимает плечами, а затем, оторвавшись от двери, медленным шагом подходит к кровати.

— Очень смешно.

— Абсолютно солидарен с тобой.

— Почему я в вашей одежде? — хрипло произношу, наблюдая за тем, как преподаватель плавно садится рядом со мной. Лицезреть его в чёрных спортивных штанах и такой же футболке — непривычное дело.

— А ты что, ничего не помнишь?

Отрицательно мотаю головой, пропуская мимо ушей его неожиданный переход на «ты». Боже, вот это позорище. Натягиваю одеяло до подбородка, пытаясь прикрыть обнажённые участки тела.

— А как же страстные поцелуи, жаркая ночь любви. Это ты тоже забыла? — в усмехающемся мужском тоне сквозит еле заметное удивление.

— Чего-о? — слова возмущения застряют в горле, щёки стыдливо алеют.

— Эх, Саша-напиваша, нельзя тебе так много пить. Совсем память отшибло.

— Я никогда до этого не пила. Только шампанское пробовала, да и то один раз на выпускном. 

— Зачем тогда начала?

— Я не начинала. Вчера всего два стакана выпила какой-то алкогольной жидкости. Это само собой вышло.

— Вот у нас с тобой тоже «само собой вышло». 

— Не может такого быть. — на мгновение закрываю глаза и притрагиваюсь ладонями к горячим щекам. — Как стыдно-то.

— А ночью тебе стыдно не было. — весело подмечает Довлатов и, кажется, ещё больше начинает улыбаться.

— Хватит уже.

— Я и не начинал. Ты сама вчера это сделала.

— Чего вы хотите добиться? — тон становится серьёзным, в груди неприятно колет от противоречивых чувств. — Что мне станет неимоверно плохо? Поздравляю, мне очень плохо, причем во всех смыслах.

Лектор наклоняется к моему лицу и, взяв за подбородок, приподнимает его, от чего мне приходится устремить свой сверлящий взгляд на него. 

— Я всего лишь хочу показать тебе, что бывает с такими наивными девочками, как ты, в таких грязных местах, как клуб. Радуйся, что ты оказалась у меня, а не в чужой постели с развратным незнакомым дядькой.

— У нас же ничего не было, ведь так? — тихо бубню и сглатываю, когда палец мужчины задевает мою нижнюю губу.

— Так.

— Тогда почему я не в своей одежде и в вашей кровати?

— Во-первых, — преподаватель опускает руку, и я с облегчением выдыхаю. — Ты выпила какую-то дрянь, не знаю, подмешал тебе кто-то или ты сама взяла что попало, но тебя стошнило на своё платье. Во-вторых, ты не в моей постели, это гостевая комната. Я, конечно, джентльмен, но не настолько, чтобы предлагать свой мягкий ортопедический матрас малознакомым дамам. 

— А почему вы не отвели меня к одногруппникам? — смутившись, опускаю взгляд на свои пальцы, мнущие от волнения светлое одеяло.

— Думаешь, я помню, как они выглядят? Забыла, что я только начал вести у вас лекции? К тому же, ты, когда врезалась в меня, потеряла сознание. Не буду же я пихать твоё бездыханное тело каждому проходящему.

— Я уже говорила, что мне стыдно? 

Глава 12

Как можно осторожнее встаю с кровати и на несколько секунд прикрываю глаза. Чего же я такого выпила, раз на утро мне так паршиво? В мыслях всплывает образ Артёма, но я тут же отбрасываю находящее предположение. Нет, он же друг Андрея и не мог подкинуть мне что-то в бокал.

Или всё-таки мог?

Какая же каша творится в голове. Такого позора никогда в моей жизни не было. Вчера чуть не вляпалась в неприятности, сегодня вообще проснулась в квартире своего преподавателя. Хотя, Довлатов прав: если бы не он, не пойми, чем бы всё закончилось.

Запускаю пальцы в волосы и медленно провожу ладонью. Причёска окончательно испорчена и сейчас, наверное, напоминает гнездо. Шик и блеск. Выхожу в коридор и понимаю, что не знаю, где находится ванная.

Тихим, очень медленным, шагом ступаю по холодному полу, придерживаясь одной рукой за стену, пока передо мной не появляется фигура Довлатова.

— Такими темпами ты и через час не дойдёшь. — констатирует он в привычном насмешливом тоне.

— Ничего, Хатико ждал, и вы подождёте. — твержу и резко прикусываю губу. Вот не могу просто взять и промолчать. Поворачиваюсь в сторону собеседника и с облегчением замечаю, что его это, кажется, только забавляет.

— Не хочу тебя разочаровывать, но я не привык ждать. Давай провожу тебя, а то упадёшь где-нибудь. 

Мужчина берёт меня за ладонь и молча ведёт в ванную. Казалось бы, обычное прикосновение, однако по телу распространяется жгучее тепло, кожа покрывается сотнями приятных мурашек, а к щекам приливает кровь.

— Смотри, — вырывает меня из размышлений лектор, когда мы останавливаемся возле умывальника. — Если нужна холодная вода, поворачиваешь кран влево, если горячая — вправо. Правая сторона, — он приподнимает мою ладонь. — Это вот. Обычно большинство манипуляций ты выполняешь данной рукой. 

Недоуменно смотрю на вполне серьёзного преподавателя, а в голове так и мелькает мысль хорошенько треснуть его.

— Думаете, я совсем отупела после вчерашнего? — иронично изгибаю бровь и наблюдаю за довольным, словно у Чеширского кота, выражением лица Довлатова.

— Нет, мне просто нравится, как ты реагируешь на мои слова. Не люблю, когда женщина много болтает, но ты, похоже, вошла в число исключений.

— Да, однако я не женщина.

— Только не говори, что ты парень. — обречённо вздыхает мужчина, серые глаза слегка прищуриваются и наполняются лукавым блеском.

— Не буду.

— Вот и чудесно.

Опускаю свою ладонь из крепкой руки лектора и потупляю глаза вниз. Стоять так близко к мужчине как минимум некомфортно.

— Нравятся мои ноги? — издаёт смешок Дмитрий Константинович, и я резко вскидываю голову.

Вот же гад. Похоже, смущать людей — его увлечение. 

— Нет, я просто увидела огромное пятно, поэтому так долго смотрела.

— И думала, что от этого оно исчезнет? — продолжает глумиться мужчина, криво улыбаясь, и придвигается ещё ближе.

По инерции делаю шаг назад и упираюсь ногами об ванну. Края футболки задираются вверх, часть волос спадает на лицо.

— Где моё платье? — слетает с губ неожиданный вопрос. Преподаватель останавливается и окидывает моё зардевшееся лицо внимательным взглядом.

— Сушится, а что?

— Можно вернуть его обратно? Не очень этично ходить перед вами в одной футболке.

— Почему же в одной? Ты забыла про бельё. — обыденным тоном продолжает он и с крайней степенью заинтересованности проводит кончиком пальца по стеклу. — Кстати, изображённый на нём уродец кажется даже милым.

От сказанных слов начинаю возмущённо кашлять. Ведь специально же провоцирует!

— Это Микки Маус! — бубню и стыдливо зажмуриваюсь. Чёрт, какая вообще разница? Довлатов рассматривал мои трусы, а я думаю лишь и том, что он не знает героя Диснея. Ну точно ненормальная.

— Да хоть Лунтик. — тихо смеётся лектор, наблюдая за моей реакцией. — Ладно, умывайся и проходи на кухню. Если что, топать прямо и налево. А твоё недоплатье вместе с телефоном я сейчас принесу.

Закрываю дверь и оценивающе смотрю в зеркало. Взлохмаченные волосы, раскрасневшееся лицо, подрагивающие губы и блестящие глаза с обилием растёкшейся туши. «Красота», конечно, ничего не скажешь.

Включаю холодную воду и начинаю смывать всю косметику с лица. Как же хорошо. Руками поправляю спутавшиеся волосы, наспех надеваю принесённое платье и включаю телефон. Несколько пропущенных звонков от Машки и Андрея, множество сообщений от Жени.

И два процента зарядки. 

Быстро печатаю в совместной беседе короткое смс прежде, чем экран смартфона гастнет, и иду на кухню.

— Я уж подумал, ты там утонула. — произносит Довлатов и разливает по кружкам кипяток. Останавливаюсь возле двери и заинтересованно рассматриваю интерьер в коричневых тонах. 

— Не дождётесь. И, вообще, меня не было пять минут.

— Ты невыносима, Суворова. — беззлобно хмыкает лектор и ставит чайник на плиту.

— Я вешу пятьдесят килограмм, так что меня легко можно вынести.

Глава 13

— Она не должна тебя увидеть. — серьёзным тоном произносит Довлатов и, взяв меня за руку, словно маленького ребёнка, ведёт в другую комнату.

— Почему? — пытаюсь считать реакцию мужчины, однако, кроме бесстрастного выражения лица, ничего не вижу.

— Хороший вопрос, на который ты не получишь вразумительного ответа.

Мы заходим в прохладную комнату, и я невольно вздрагиваю. Кожу покрывает табун мурашек из-за разницы температуры.

— А почему вы называете свою маму «Лидия»? 

Дмитрий Константинович отпускает мою ладонь и начинает улыбаться краешком губ.

— Роль Почемучки тебе очень идёт, и, вообще, любопытство — хорошее качество, если его использовать в правильном русле. — уклончиво отвечает мужчина. — Прошу тебя, ничего не трогай и сиди тихо, как твой Микки Штраус.

Довлатов прикрывает дверь, и я остаюсь одна. Хмурюсь и обнимаю себя за плечи, пытаясь согреться. Ну и денёк, конечно. В голове кружится рой мыслей и множество вопросов. Лектор прав насчёт любопытства, да вот только применяю я его везде, даже если этого не требуется. И вот сейчас меня гложет противоречивое чувство открыть дверь, одним глазком посмотреть на женщину и послушать её голос.

Быстро рассеиваю эту бредовую идею и, наконец, осматриваю комнату в привычных тёмных тонах. Большая кровать, застеленная шоколадным покрывалом с еле заметными витиеватыми узорами, ничем не примечательный шкаф с зеркалом, стол и огромное окно, распахнутое настеж. И тут назревают несвоевременные предположения: либо обладатель комнаты обожает холод, либо просто решил проветрить помещение и напрочь забыл об этом. Тело пробивает озноб. Я быстро ретируюсь в сторону окна и прикрываю его. Так и заболеть ведь можно. Вообще, вся квартира будто пропитана мрачностью, от чего хочется непременно поёжиться.

Подхожу к шкафу и провожу пальцами по гладкой поверхности. Даже здесь присутствует минимализм: несколько книг по классической литературе и единственная фотография в серебряной рамке. А вот это уже интересно. Пригинаюсь и рассматриваю двух мужчин, стоящих рядом: Довлатова, ухмыляющегося в своей излюбленной манере, и незнакомого парня с обаятельной улыбкой. Черты лица схожи с лектором, от чего могу предположить, что это его родной брат, однако глаза совсем другие: тёмные, жизнерадостные, наполненные искрящейся добротой.

Почему-то хочу прикоснуться к фотографии. Слишком быстро поднимаю руку и задеваю локтем небольшую вазу, которую я не замечала до этого времени. Та с противным звуком падает на пол, разбиваясь на множество осколков.

Резко отскакиваю назад и ударяюсь ногой об кровать. Боже, моей «грациозности» можно только позавидовать. Если б у меня брали интервью по поводу моих навыков, это звучало бы так: «Профессионал по порче вашего имущества. Быстро, качественно, бесплатно».

Присаживаюсь на корточки и принимаюсь аккуратно, насколько это возможно, складывать осколки.

— А вы кто? — доносится взволнованный голос возле двери, и я поднимаю удивлённый взгляд на стройную светловолосую женщину. Серые глаза настороженно изучают мою персону, пробегаясь по короткому платью, вьющимся растрёпанным волосам и растерянному лицу.

— Добрый день, — прочистив горло, начинаю говорить как можно спокойнее и выпрямляюсь во весь рост. — Меня зовут Александра.

— Вы что, воровка? — недоверчиво протягивает собеседница, и я подавляю смешок. В её стальных глазах плещется опасный огонь, а губы сжимаются в единую линию. 

— Если бы я была воровкой, то не называла своего имени. — обыденно произношу, а самой хочется улыбнуться от несуразности сложившейся ситуации. — Понимаю, что выглядит это очень странно, но я, всё же, попытаюсь объяснить. Дело в том, что я здесь неслучайно. Просто мы с Дмитрием Константиновичем… — вдыхаю побольше воздуха, не зная, что говорить дальше.

Сейчас мой мозг словно специально захотел отключиться, предоставляя мне прекрасную возможность мычать и бубнить различные междометия. В мыслях всплывает несуразная идея, и я резко продолжаю: 

— Мы, в общем-то... Пишем курсовую вместе.

А вот врать я абсолютно не умею. Господи, какая курсовая?! Стоит лишь посмотреть на мой прикид, и уже становится понятно, что я несу чушь.

— Ну да, для воровки вы очень громкая. Даже девяностолетняя бабушка вас бы поймала. — скептически бросает Лидия.

— Да уж, а я и забыл, что Суворова и тишина — абсолютные антонимы. — в дверях появляется фигура лектора. Он равнодушно пробегается глазами по разбитой вазе, а затем останавливается на мне, и этот взгляд не предвещает ничего хорошего.

— Дмитрий Константинович, я, наверное, пойду. А обсуждать курсовую мы продолжим с вами завтра.

Нагло. Как же нагло и противно я вру, и от этого хочется скривиться ещё больше. Плохой спектакль плохого актёра.

— Курсовую… — по тону Довлатов, скорее, утверждает, чем спрашивает. Тёмные брови ползут вверх, и сейчас мужчина смотрит на меня так, будто видит впервые.

Несколько секунд в комнате царит тишина. В моей голове проносятся плохие мысли, на щеках багровеет стыдливый румянец, ноги подкашиваются. Вот сейчас лектор позорно вышвырнет меня за дверь. Его мать кажется умной женщиной, и вряд ли поверит моим словам.

Однако, мои опасения развеиваются, когда преподаватель бархатным тоном с примесью насмешливости произносит: 

Глава 14

Наступает тишина. Воздух становится пьяняще-давящим, от чего в горле пересыхает, а солнечное сплетение сводит спазмом.

— Будете ругать меня? — сокрушённо выдавливаю из себя и топчусь на месте, наблюдая за Довлатовым, который прищуренно осматривает меня сверху вниз. 

— Нет, с чего такие выводы?

— У вас лицо недовольное.

— Наверное, ты сейчас упадёшь в круговорот удивлений, но у меня оно с рождения такое. — хмыкает лектор, медленно подходит и останавливается в шаге от меня.

— Сочувствую вам.

— Спасибо, твоё сочувствие так важно для меня. — он задумчиво трёт костяшками пальцев подбородок. Губы сжимаются в единую линию, зрачки расширяются и практически доходят до краёв радужки. — Думаю, среда подойдёт.

— Кажется, у вас в голове что-то переклинило, и вы не связываете два предложения одним смыслом. — не могу удержаться от ёрничества. Хоть скотчем рот залепи, всё равно найду способ что-то сказать.

— Нет, я абсолютно здоров. — тихим, обманчиво-спокойным голосом отвечает мужчина и придвигается ещё ближе. Атмосфера накаляется, к лицу приливает жар, пульс подскакивает.

— Тогда при чём тут среда?

— При том, что это прекрасный день для того, чтобы ты принесла наброски курсовой работы.

Его слова ошпаривают, словно кипяток. Неверяще поднимаю голову и встречаюсь с хищными глазами лектора. Не врёт. И не шутит.

— Вы таким образом решили проучить меня?

— И для этого тоже. Рад, что ты такая сообразительная. — преподаватель расплывается в триумфальной улыбке. — А ещё, ты зареклась подарить мне нижнее бельё с интересным изображением. Буду с нетерпением ждать.

— Вообще-то, я говорила про носки. — начинаю кусать губы, делаю короткий шаг назад, чтобы разграничить дистанцию между нами, и упираюсь спиной в стену.

— Ну, можешь и носки сверху положить. Пусть будет комплект.

— Может, ещё ленточкой перевязать? — бесстрастно подмечаю, пытаясь сохранять спокойствие и остатки здравого смысла.

— Хорошая идея, одобряю.

— И вы правда будете их носить?

Довлатов вновь сокращает расстояние между нами, неестественно выпрямляется и кладёт ладонь на область сердца:

— От души говорю. Носки ты и так заметишь, а вот чтобы увидеть трусишки, придётся снять штанишки.

Округляю глаза и со всем имеющимся скептицизмом смотрю на лектора. Ладно бы шутил, но нет! Лицо безэмоциональное, тон равнодушный.

— Знаете, если б мы не были знакомы, я бы никогда не подумала, что вы являетесь преподавателем. — протягиваю еле слышно.

— А чего так? Слишком харизматичен и обворожителен?

— Слишком хамоватый, нагловатый и неблагопристойный. 

— Ну хорошо хоть не старый. — издаёт смешок лектор и склоняет голову на бок.

— Вообще-то, у вас имеется несколько седых волосков.

— На руках имеешь в виду? Так это они на солнце выгорели. — Довлатов поднимает ладонь и убирает прядь волос с моего лица, невесомо касаясь пальцами кожи щеки.

— Боже…

— Он самый. Но для тебя могу быть просто Дмитрием Константиновичем. А теперь, вернёмся к твоему предложению.

— Я ничего не предлагала. — голос становится хриплым. Неотрывно слежу за движениями мужчины, который, к моему великому счастью, опускает руку.

— Хорошо, пусть будет так: завуалированно изложила свои мечты подарить мне комплект с различными уродцами. Так сойдёт?

— А ещё говорили, что я невыносима.

— Хорошо, что подсознательно ты, всё же, согласна с моими словами. А про себя я и не скрываю, что тяжёлый во всех смыслах. Так что в среду жду идеи по поводу курсовой и, конечно же, свой подарок. 

— Ладно. — цежу сквозь зубы и отодвигаюсь в сторону. Не могу стоять так близко к лектору. Кажется, он оценил данное действие, ибо объяснить его внезапно появившуюся довольную ухмылку просто не получается.

— Группу свою скажи.

— Группу крови? — говорю так быстро, что не успеваю подумать.

— Мы не настолько близки, чтобы ты делилась со мной такой информацией. Имею в виду номер группы, в которой учишься. — осипло смеётся Довлатов, черты лица разглаживаются, а в уголках глаз появляются небольшие морщинки.

— А вам зачем? — слегка прищуриваюсь, заворажённая таким зрелищем.

— Меньше вопросов, больше конкретики, Суворова. 

— Одиннадцатая. 

— Понял. — кивает лектор, будто до этого что-то тщательно обдумывал. — Всё, иди на кухню. Если что, мою мать зовут Лидия Михайловна. 

— А вы? — продолжаю неподвижно стоять на месте.

— А я уберу твой сюрприз в виде разбитой вазы. Всегда оставляешь такие подарки в гостях?

— Я же извинилась. И это вышло случайно. 

— Случайности не случайны. Знаешь, откуда эта фраза? — заинтересованно спрашивает преподаватель, достаёт мусорное ведро из-под стола и садится на корточки. 

Глава 15

— О, вы как раз вовремя! Я уже заварила нам чай. — произносит Лидия Михайловна, когда я появляюсть в дверном проёме. — Специально привозила эти сорта из Лондона... — воодушевлённо продолжает она, но все слова я пропускаю мимо ушей.

С долей неловкости сажусь на диванчик и складываю руки у себя на коленях.

— Вы ведь всё поняли, не так ли? — тихо вымалвливаю, не сразу понимая, к чему относятся эти слова. 

Женщина присаживается напротив меня и внимательным взглядом сканирует моё лицо, как бы считывая все мысли. 

— Что вы не умеете лгать? Да, это выглядит забавно.

— Прошу прощения, что так вышло. Мне очень стыдно. Представляю, что вы подумали, когда увидели незнакомую девицу в квартире своего сына. 

— Соглашусь, фантазия у меня замечательная. — хмыкает Лидия Михайловна. — Попробуйте чай, думаю, вам понравится.

Обхватываю кружку ладонями, чувствуя, как тепло окутывает каждую клеточку кожи, и делаю небольшой глоток. Терпко и непривычно.

— Вкусный. — искренне улыбаюсь. Странная ситуация выходит: сначала пью чай с Довлатовым, теперь — с его матерью. И это всё за одно утро!

Женщина пристально продолжает смотреть на меня, будто оценивает с какой-то своей стороны, и от этого пронизывающего взгляда хочется превратиться в невидимку или микроскопическую молекулу.

— Лидия Михайловна, на самом деле большая часть того, что вы выдели и слышали сегодня утром, является правдивой. — начинаю говорить, и это звучит как оправдание. Не могу просто молчать, хочу внести ясность.

Меня прорывает на поток слов, словно шаткую плотину. Быстро и сбивчиво рассказываю всю ситуацию с самого начала: про день рождения, клуб, встречу с преподавателем и, конечно же, необычное утро. Женщина, слегка прищурившись, молча слушает мою историю и изредка кивает головой. В её глазах теплятся искорки заинтересованности, губы приподнимаются в лёгкой улыбке.

Кажется, проходит целая вечность прежде, чем я заканчиваю свою речь, однако на деле же — не больше пяти минут.

— Вы не обязаны мне ничего объяснять, это ваше личное дело. Но спасибо за честность, я ценю это в людях. — Лидия Михайловна вновь наливает себе кипятка и садится за стол. — Хотя, знаете, это немного не похоже на Диму.

— Что именно?

— С тех пор, как он приобрёл эту квартиру, здесь не появлялась ни одна девушка. По-крайней мере, мне так казалось.

— Неужели Дмитрий Константинович — гей? — округляю глаза и прикрываю ладонью рот. Язык мой — враг мой. Это ж надо такое ляпнуть! 

— Нет, мой сын не из таких. — женщина тихо смеётся, приподнимая тонкие брови в изумлении, от чего на лбу появляются небольшие морщинки. — Кажется, он сейчас встречается со своей коллегой.

При упоминании девушки лицо собеседницы тут же становится серьёзным, а губы расползаются в кривой ухмылке. Более чем уверена, что так называемая «коллега» — Елена Васильевна.

— И, похоже, она вам не очень нравится. — предполагаю, делая последний глоток ароматной жидкости, на что женщина беззлобно усмехается.

— А вы умеете сопоставлять слова и настроение собеседника. 

— Надеюсь, вы уже допили чай. — в дверях появляется фигура Довлатова, зубы плотно сжимаются, а в серых глазах плещутся недовольные чертята. Всеми фибрами души уверена, что ему не нравится данная ситуация.

— Нет, поэтому можешь присоединиться к нам. — Лидия Михайловна кидает мимолетный взгляд на свободный стул.

— Я уже выпил кофе.

— Одно другому не мешает.

— Ошибаешься, мамуль. — хмыкает лектор и неотрывно следит за моими движениями. — Да и Александре уже пора домой. 

Женщина растерянно хлопает ресницами, собираясь возразить, однако я первая подаю голос:

— Пожалуй, Дмитрий Константинович прав. — беспрекословно соглашаюсь, вставая с места. Наверное, я и правда засиделась. — Можно попросить ваш телефон, чтобы вызвать такси? А то мой разрядился.

— Я сам тебя отвезу. — небрежно кидает мужчина и быстро скрывается в глубине коридора, не удостоив взглядом.

Перемена в его настроении ощущается даже на большом расстоянии. Неужели он слышал весь разговор? Или ему просто не нравится, что его мать ведёт беседу со студентками вроде меня?

Нелепо машу головой, отгоняя все плохие мысли, прощаюсь с Лидией Михайловной и, забрав сумку, выхожу в подъезд. 

Тринадцатый этаж. С одной стороны пугающая цифра, с другой — счастливая. Хотя, какая вообще разница? Вновь думаю не о том, и этому сумбуру в голове никак не исчезнуть.

— Приём, Александра, — раздаётся мужской голос возле моего уха, и по спине проскакивает сотня мелких мурашек. — В лифт тебя насильно заводить, что ли?

Часто моргаю и расфокусированно смотрю перед собой. Чёрт, нужно сосредоточиться. 

— Извините, я задумалась. — захожу в кабину и, зажмурившись, масирую пальцами виски.

— Ты слишком часто просишь прощения, от чего у меня складывается странное представление. Не делай так больше.

Створки лифта закрываются, оставляя нас двоих в тесном пространстве. Лектор молча стоит за моей спиной, и от этого волнение только усиливается.