Кошка, живущая на крыше

1

С двадцать пятого этажа моей новой квартиры вид открывался просто фантастический. Можно сказать, что я и саму жилплощадь взяла в основном из-за вида. Просто пришла сюда, когда дом только сдавался, встала к огромному панорамному окну во всю стену и посмотрела на город, полный огней. В осенней темноте не было видно остовов строящихся соседних зданий, а высотные краны на фоне темнеющего неба, подсвеченные фонарями, придавали картине инфернальную загадочность. Риэлтор за спиной красиво рассказывала, что, когда район полностью будет застроен, здесь появятся зеленые газоны, яркие детские площадки, много парковочных мест, отдельные парковки для велосипедов и самокатов, чудесные скверики с удобными лавочками, и даже (Боже мой!) фонтаны! Но я все пропускала мимо ушей, полностью поглощенная глубинной чернотой города, с утопленными в ней огоньками жизни.

Я представила себе, как каждый вечер сажусь здесь, у этого окна, с чашкой какао, укутываюсь пледом и смотрю. Просто смотрю, вдыхаю город всем телом, ощущая себя сторонним наблюдателем чужих жизней, созерцателем. Эта картина так запала в душу, что я подписала договор, не раздумывая. В наше время это, конечно, рискованно, покупать жилье в строящемся доме, но я почему-то была уверена, что все будет хорошо.

И все и в самом деле было хорошо. Какое здесь ключевое слово? Правильно, было.

Я вздохнула, не давая прорываться грустным мыслям, отпила еще своего любимого какао и качнулась в кресле. Ассоциативный ряд сработал четко, вырулив мои мысли к " Сестре Керри", вот так же, в конце книги сидящей в кресле-качалке и не знающей, чего ей еще хотеть от жизни. Смешная ассоциация. И явно не про меня. Потому что я точно знаю, чего хочу. Вот конкретно сейчас я хочу сидеть, прикрыв глаза, отдыхая от компьютера, покачиваться медитативно в кресле-качалке, прихлебывать какао и вдыхать город.

И лениво и размеренно строить планы на ближайшее будущее. На завтра, прикидывая возможный объем работы, на послезавра, распределяя рабочий день, потому что надо бы в офис подъехать, с заказчиком пообщаться, там какие-то вопросы, но несрочные, на неделю, ведь скоро отпуск, надо бы подбить дела и съездить к маме, а потом можно и…

ТЫДЫЩЬ!!!!!! ТЫЩЬ!!!! ТЫЩЬ!!! ТЫЩЩЩЩЩЬ!!!

Какао выплеснулось из кружки, залив любимый домашний свитер с перламутровыми звездочками, я от неожиданности резко качнулась в кресле, едва не перевернувшись, хотя производитель категорически уверял, что это невозможно.

Но в этом мире есть много вещей, опровергающих логику.

Например, ужасные звуки басов в десять вечера из-за соседской стены!

Гад! Какой же гад все-таки! Вернулся со своих гулянок! Куда только родители смотрят?

Я злобно оскалилась, прихватила с пола специально приготовленное круглое железное блюдо, когда-то, непонятно для каких целей подаренное мамой и до этих событий спокойно стоявшее на самом верху кухонного шкафа, и с остервенением кинула его в стену.

Блюдо с дивным дребезжащим звуком, напоминающим гулкий гонг, врезалось в имитацию кирпичной кладки и с не меньшим грохотом упало на пол. Как раз на керамогранит, которым я покрыла весь пол моей маленькой студии.

– Выключи музыку, урод малолетний! – крикнула я, прекрасно зная, что меня услышат.

– Пошла нафиг, овца! – с готовностью, словно только этого и ждал, проорал в ответ мерзкий голос соседа. – До одиннадцати имею право на своей территории!

– Тварь! Как только тебя родители терпят? – я, как обычно, завелась не на шутку, прыгая по квартире, сдирая с себя испорченный свитер и затирая шваброй лужу от какао на полу. От хорошего медитативного настроения и следа не осталось.

– А тебя, я смотрю и не терпят? Сбагрили подальше, под самую крышу, чтоб не отсвечивала! – не остался в долгу придурок.

– Да я вообще-то сама эту квартиру купила, потому что, в отличие от тебя, нахлебника, деньги зарабатываю! – взвизгнула я, уязвленная до глубины души.

Надо же, какой проницательный гад! И не скажешь, что мальчишка совсем.

– О как! Насосала, значит, – удовлетворенно подметил соседский выползень и мерзко хихикнул.

Ах ты сволочь!

Я ухватила блюдо, совершенно не пострадавшее от взаимодействия со стеной (может, для этого мама мне его и дарила? Как знала, как знала!!!), и начала ритмично стучать в стену, заставляя края звучать камертоном. Выходило вполне гнусно.

В ответ сосед врубил басы так, что дрогнул пол и звякнули стекла.

Я поняла, что эту битву мне не выиграть и, гневно отдуваясь, ушла в ванную, где музыка была не так слышна. Хотя пол все равно ощутимо подрагивал, и подпрыгивали мои многочисленные шампуни и крема на полках.

Вот ведь гад!!!

Въезжая сюда полгода назад, воодушевленная, но слегка подрастратившаяся, я отвергла предложение строителей усилить звукозащиту квартиры, поставив дополнительные панели.

И страшно пожалела об этом вскоре. И сейчас жалею!

Стены в новом доме оказались просто картонные. Я слышала буквально все, что происходило в соседней квартире, каждый разговор, каждый вздох, звук шагов и свист чайника. И, конечно же, прекрасно слышала, а теперь уже и выучила наизусть все песни группы Металлика, Мерлина Менсона, Оззи Осборна и многие другие, которые так любил сын людей, въехавших спустя пару месяцев после меня в соседнюю двушку.

Самого мальчишку я не видела ни разу, несмотря на то, что соседская дверь находилась буквально в двух метрах от моей, на одном пятачке, но зато слышала каждый день.

Звали его Витенька. Именно так обращалась к нему Вера Петровна, его мама.

– Витенька, ты покушал?

– Витенька, не хочешь чаю?

– Витенька, когда дома будешь? Мне дверь на защелку не закрывать?

И неразборчивый бубнеж в ответ. Похоже, что забота Веры Петровны конкретно так Витеньку достала. Сложный возраст, скорее всего, может, переходный. Хотя я бы подростка не оставляла одного в квартире на несколько дней, позволяя орудовать дрелью и молотком с остервенением юного строителя.

Но, похоже, родители Витеньке доверяли, что было для меня дико странным, и позволяли творить на их жилплощади все, что в голову взбредет. И мальчик отрывался по полной. И я вместе с ним.

Нет, не подумайте, я пыталась быть вежливой. Я разговаривала, убеждала, просила. Сначала тихо и спокойно, объясняя ситуацию. Разжевывая, что работаю я в основном дома, работа творческая, требует внимания и концентрации. Что мне нельзя отвлекаться и надо соблюдать дедлайны, что, в конце концов, сколько можно?

Но ехидный басок из-за стены на мою вежливость отвечал с подростковой прямолинейностью, отправляя меня в далекое эротическое и близкое эротическое.

А на мои угрозы пожаловаться предкам радушно приглашал прямо вот сейчас позвонить. И номер телефона диктовал, гад.

А меня заедало.

Ну как же так, я – взрослая, разумная женщина, двадцати четырех лет, полностью самостоятельная, неплохо зарабатывающая, между прочим! И не могу решить ситуацию с каким-то ошалевшим от безнаказанности подростком! Да я себя уважать перестану!

Во всей этой ситуации радовало только то, что наши с Витенькой ритмы не совпадали. Он уходил на учебу рано утром и возвращался поздно вечером, примерно в девять, затем ровно два часа насиловал мои уши скрежетом металла, который он называл музыкой, и валился спать. Слава Богу, без храпа.

Я же работала полночи, затем спала до обеда, раскачивалась часам к двум, и опять работала до восьми примерно. Затем наступало блаженное время отдыха, как раз с половины девятого и до десяти, когда я просто сидела в кресле перед панорамным окном и смотрела на город. Самое мое любимое время суток, моя подзарядка. Примерно в одиннадцать я опять садилась за компьютер и работала до трех-четырех ночи.

И вот это вот мое блаженство и украл мерзкий сосед! Маленькая гадость! Хотя, судя по голосу и тяжелым шагам, совсем не маленькая. Уж точно побольше меня будет, учитывая мои полтора метра роста и телосложение дюймовочки.

Акселерация, чтоб ее. Некоторые школьники выглядят серьезными дядьками, а школьницы тетками, старше меня в два раза.

Из-за дурацкой войны с соседом сбивался мой рабочий режим, ночью трудилась неплодотворно, в глазах двоилось, цвета обманывали. И креатива никакого. А без креатива хорошему графику нельзя. Тем более моего уровня. Я же не рекламные баннеры ваяю, а сложные проекты веду. Клиенты на меня рассчитывают, потому что у меня имя. Репутация. Уровень. И в последнее время все это оказалось под угрозой из-за одного глупого недоросля.

– Слушай, ну будь ты человеком уже, – я вышла из ванной и решила еще раз попробовать договориться, – мне отдых нужен, мне потом полночи работать…

– Чего, проститутка, что ли? – подозрительно поинтересовался гаденыш, и все мои мысли о примирении тут же вымело из головы со свистом.

– Ах ты гад! Сволочь! Да я… Да я… Я участковому! В детскую комнату милиции на тебя!.. – от злости я уже не могла даже придумать, как еще можно урезонить сопляка.

– Ку-даааа? – с безмерным удивлением в голосе спросил сосед, помолчал, а затем выдал, – теть, ты там башкой ударилась что ли? Скорую вызвать? Или климакс пришел уже?

– Дрянь! – взвизгнула я, опять швырнула тарелку в стену, поморщившись от грохота.

– Лечись, тетя, – посоветовал мне голос из-за стены, и через мгновение пол и стекла в квартире вздрогнули от мощного удара басов.

Я ошеломленно постояла с открытым ртом, а затем резко собралась и выбежала на улицу. Надо было срочно проветриться и прочистить мозги от затопившей их патокой злости.