Империя Инфернум. Кротус

ИМПЕРИЯ ИНФЕРНУМ

КРОТУС

Глава 1

Дирам

С того дня, как Нирель ушла из Оливиума в другой мир, чтобы никогда не вернуться, я думал, что освобожусь. Эта дикая страсть, как навязчивая болезнь пройдет, отпустит навсегда. Но не прошло и дня, чтобы я не вспомнил ее манящих губ, что мне не принадлежали никогда. А вот проклятый шантаи успел насладиться ее нежным телом.

Эта мысль пожирала меня изнутри, разрывала на части, приводя в бешеный гнев. Я глушил его утехами и работой, которая нашлась и для меня в Криелти. Я умел лишь сражаться и убивать, но война закончилась. Аскорн приставил ко мне молодняк. Я обучал их искусству владения луком и мечом и полностью выкладывался на занятиях. А когда приходил домой и снимал с себя доспехи, память вновь погружала в прошлое, где я был так близок к своей цели, что по телу пробегала дрожь. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, я ходил в кузницу соседа. Там, изготавливая оружие, я выбивал из себя память о цветке, что так берег и потерял, чьи лепестки позволил смять другому.

Вскоре понял, что жизнь в Криелти не для меня. Не привык к строгости и порядкам империи альв. Меня тянуло в Инфернум, где каждый камень напоминал о ней. Но я боялся даже близко подойти к границе империи – слишком больно. Я мог позволить себе лишь изредка посещать лес, в котором тогда закончилась моя счастливая жизнь. Я до сих пор сокрушался и винил себя в том, что не вывез Нирель из Силвы раньше.

В одну из таких прогулок я наткнулся на поляну. Раньше никогда ее не замечал, ведь этот участок земли был умело спрятан природой от посторонних глаз. Поляна, окруженная скалами и густым лесом, казалась созданной для того, чтобы здесь поселиться такому изгою, как я. И тогда меня посетила мысль построить здесь поместье.

Я выбрал все жалование на год вперед и залез в долги, но начал строительство дома своей мечты. Занимался тем, что мне нравилось, и почти не думал о Нирель. В свободное время изготавливал оружие и вкладывал душу в его создание, отвлекаясь от проблем.

Вскоре дела пошли в гору. Луки и мечи моей работы расходились в ту же минуту, как выходил на рынок. Я начал делать оружие на заказ, накладывая особую гравировку мастера. Это были очертания того самого цветка, что Нирель когда-то носила на шее. Так я хранил память о своей безответной любви.

Настал день, когда я окончательно покинул Криелти и поселился в поместье Кротус. В прислугу взял гарпи. Они отлично поддерживали чистоту в доме и прекрасно ухаживали за садом. Их стряпня нравилась мне больше изысков Криелти.

Больше всего в поместье я любил беседку, которую самостоятельно смастерил из металла. Она походила на огромную паутину, аккуратно сплетенную из тонких ниточек. Самый красивый цветок этих мест ярко-фиолетового цвета, который я прозвал кротусом, оплетал беседку полностью, создавая приятную тень в солнечную погоду.

Я сидел на скамье у круглого стола и вкушал теплый ужин, когда служанка Стоша нарушила идиллию и ворвалась в пространство моего покоя. Она вытерла руки о фартук и поправила вздыбленные от бега крылья. Посмотрела на меня с тревогой и поклонилась.

– Господин, у нас гостья. Альва стоит у ворот и просит впустить ее в поместье.

– Кто такая?

– Она не представилась, но вид у нее… Посмотрите сами.

Я нехотя отложил приборы и поднялся со скамьи. Прошел по освещенной факелами аллее. Уже смеркалось, и издали я не мог разглядеть нежданную гостью. Стоша семенила впереди, давая стражнику распоряжение открыть ворота шире.

Альва ступила на вымощенную дорожку, и я на миг опешил. Уже и думать о ней забыл, давно похоронив где-то на задворках леса. Но Сайли стояла передо мной живее всех живых, хотя и выглядела потрепанно. Приблизившись к ней почти вплотную, я заметил кровь на руках и лице. Вместо одежды рваное грязное тряпье. Тело бьет в ознобе, и жуткий кашель вырывается изо рта. Но ее вид не вызвал во мне жалости. Никогда не испытывал к альве ничего, кроме презрения.

– Дирам? – удивилась она и, казалось, успела пожалеть, что постучала в поместье, изначально не выяснив, кто его владелец.

– Здравствуй, Сайли. Какими судьбами? Я думал твое тело давно обглодали лесные звери, – улыбнулся я, но ей было не до смеха.

Альва окончательно упала в моих глазах, когда опустилась на колени. Посмотрела молящими глазами и вкрадчиво заговорила:

– Уж лучше бы обглодали, Дирам. Меня пленили гарпи. Они издевались надо мной все это время. Насиловали и избивали. Мне чудом удалось бежать. Помоги.

– Чем я тебе помогу? Иди в Криелти.

– Я не дойду до Криелти. Они ищут меня. У меня нет сил. Я ничего не ела три дня. Прошу, не оставь в беде. Я все для тебя сделаю.

И снова я смотрел на нее с отвращением. Меня ничуть не трогала ее мольба, и я мог смело выставить гостью на улицу, пожелав счастливого пути. Но по серой коже Стоши покатились слезы, которые она утирала фартуком. Вот уж кого мне действительно стало жаль. Эта гарпи служила мне верой и правдой с самого начала строительства поместья. Я приютил ее семью. Дал кров, еду и даже платил жалование, которого хватало на то, чтобы одеть всех ее детей в добротные вещи из Криелти и позволить обучение в Инфернуме. Взамен она выполняет все мои просьбы и никогда не перечит.

– Гарпи не могли так поступить, – шептала она. – Как же так? Господин, как же так?

Она уже заливалась глазами, когда я махнул рукой в сторону Сайли и на выдохе произнес:

– Искупать, накормить и одеть. Пусть займет свободные покои на первом этаже.

Вытирая слезы, Стоша подбежала к альве, помогла ей подняться на ноги и, подхватив за талию, повела в поместье.

Наконец я мог закончить ужин в спокойствии, но вернувшись в беседку, понял, что стряпня давно остыла, и пропал аппетит. Наполнив кубок скумой, я осушил его до дна, взял с собой полупустую бутылку и отправился в свои покои. Все здесь сияло чистотой благодаря Стоше. Через открытое окно в комнату проникал свежий вечерний воздух и запах травы и цветов. Идеальное место для воспитания детей, но я все еще не нашел ту, которая могла бы стать матерью моих отпрысков. Сначала подумал о Нирель, но скоро отмел мысли о ней. Это не помогло. Причинное место тут же отозвалось на воспоминание о том платье, что было на ней в повозке. Вырез оголял упругую пышную грудь. Розовые соски манили припасть к ним губами и сладострастно ласкать.

Я упал на кровать, посмотрел в потолок и отхлебнул скуму. Мне все еще не верилось, что я больше никогда не увижу изумрудных глаз и не коснусь ее бархатной кожи. Сейчас мне как никогда не хватало женского тепла. Я уже и не помню, когда в последний раз совокуплялся с женщиной. Все время у меня забирала работа. Хорошо бы расслабиться прямо сейчас. И я подумал о Сайли, которую приводила в порядок Стоша. Альва обязана мне спасением ее никчемной жизни. Сама сказала, что сделает для меня все, что угодно. С желанием я определился. Осталось дождаться, когда прислуга хорошенько ее отмоет.

Я выглянул в коридор и заметил тень Курта – мужа Стоши.

– Курт! – подозвал его я. – Скажи Стоше, чтобы привела ко мне в покои альву, как только отмоет и накормит. Пусть наденет на нее прозрачную сорочку.

– Да, господин, – отвесил поклон гарпи и отправился исполнять приказ.

В комнате стало совсем темно, и я зажег свечи. Допил скуму, разделся и лег под одеяло. Уставился на дверь в ожидании альвы. Мне требовалась немедленная разрядка и женщина кстати пришлась ко двору. Промелькнула даже мысль о том, чтобы оставить ее в поместье. Но я быстро ее отмел. Стоит альве начать чувствовать себя здесь хозяйкой, как я сверну ей шею. Пусть лучше идет в Криелти к своей многоуважаемой родне и там качает права. Я прекрасно знал характер Сайли еще до того, как переметнулся в Инфернум. Я собирался насытиться ее плотью, утолить жар вожделения и выставить из поместья.

Дверь отворилась и Стоша ввела в покои Сайли. Ночная сорочка хоть и была прозрачной, но ее бесформенность не будила во мне желание поскорее насытиться телом альвы. А вот еще мокрые волосы, небрежно раскинутые по плечам и опущенный в пол взгляд, придавали ее образу невинности. Сама мысль о том, что я стану обладать женщиной, к которой никто до меня не прикасался, пробуждала во мне вулкан страсти. Но Сайли такой не являлась. Хотя сегодня я хотел так думать.

Стоша спешно покинула комнату, закрывая за собой дверь.

– Из одного плена в другой, да, Дирам?

Лучше бы она молчала! Своим голосом разрушила всю иллюзию, которую я старательно выстраивал в голове.

– Не хочешь быть благодарной, Сайли?

– Благодарность можно выразить только так?

Вперила она на меня обиженный, но дерзкий взгляд. Я скинул с себя одеяло, оголяясь перед альвой. Встал и подошел к ней. Коснулся пальцем пересохших потрескавшихся губ.

– А что ты можешь, кроме того, чтобы раздвигать ноги?

Она отошла на шаг назад и скрестила руки на груди.

– Задатки Инфернума останутся с тобой всегда. Ты не меняешься, думая, что женщины так и остались мау. Я могу помогать по хозяйству, готовить еду.

– Смешно! Право, Сайли! – расхохотался я и присел в кресло. – Говоришь так, будто я первый день тебя знаю! Ты всегда жила на всем готовом и отдавалась тому, кто дарил дорогие подарки.

– Так и не поимел ее, да? – самодовольно заулыбалась Сайли, прекрасно понимая, что нашла мое больное место. Она не прогадала, так беспардонно надавив на него. Сердце застучало глухой болью.

– Не твое дело! – со злостью выплюнул я, подскочил к ней, схватил за горло и прижал спиной к стене.

Свободной рукой разорвал тонкую ткань сорочки. Сайли вскрикнула, закрыла глаза и прикусила губу, готовясь к насилию. И я хотел брать ее силой! Выбивать крики боли, а не удовольствия. Выплеснуть на нее все негодование, что терзало меня столько времени. Альва пришлась как раз кстати. Ее стройное тело было покрыто синяками и ссадинами. Я же собирался оставить на нем свои отметины. Крепко сжал сосок пальцами, потом припал к нему губами, покусывая и терзая до крови. Я смотрел на ее лицо, продолжая сминать ее грудь. По щекам покатились слезы, но она не издала ни звука. Продолжала вгрызаться в нижнюю губу, не открывая глаз.

Ее упрямство раззадоривало. Я скользнул рукой по ее животу и окунул пальцы во влажную щель между ногами. Нагло, грубо, до упора. Она попыталась оттолкнуть меня, но я перехватил ее запястья. Перевязал их тканью сорочки у нее за спиной и снова набросился на желанное тело, неистово и остервенело ощупывая ее чрево. Толкнул ее на пол и пригвоздил своим весом. Она отвернула голову, и я был рад тому, что альва не смотрит мне в глаза. На ее месте я представлял совершенно другую женщину. Нежный цветок с бархатной кожей, изумрудными глазами и манящими сочными губами, с пышными формами, от которых захватывает дух.

Я провел рукой по белой коже и резко раздвинул ей ноги. Вперил взгляд в естество, ожидая увидеть нежный бутон, внутри которого захочется поскорее оказаться. Но меня ждало разочарование. Ее вместилище напоминало мертвый цветок с изорванными лепестками. Я содрогнулся от отвращения, представляя сколько мужчин побывало внутри Сайли. Но орган изнывал от жажды, ожидая разрядки. Стараясь смотреть лишь на аккуратную грудь, я вошел в нее резко и до упора. Но не получил желаемого ощущения освобождения. Не зря я раньше не спал с потасканными мау, предпочитая пленных альв. Мне нравилось ощущать узость плоти, чувствовать, как трещит тонкая кожа под моим напором. Трепещущий цветок Нирель наверняка сочнее и мягче фрукта, а складочки гладкие, манящие, упругие. Оказаться в ней – счастье.

Но сейчас мне нужна была замена. Теперь мне всегда будет нужна замена, хоть немного приближенная к идеалу прекрасной Нирель. Но как ее найти? Во всем Оливиуме не сыскать такой изысканной красоты!

– Дирам, остановись, – простонала Сайли. – Неужели тебе приятно брать женщину силой?

– Еще как! – рассмеялся я и грубо перевернул ее на живот. Подтянул к себе за бедра и отвесил шлепок по попе. Раздвинул ягодицы и направил член туда. Оказавшись в узком проходе, я, наконец, почувствовал толику удовольствия. Сайли истошно закричала, когда я насадил ее зад на себя до предела. От криков и плача я возбуждался еще больше, вспоминая славные деньки в Инфернуме. Ох! Сколько мы в свое время с Кироном поимели таких орущих существ! Даже ностальгия накрыла. Воспоминания смешивались с реальностью неистовых движений внутри альвы, доводя меня до исступления. Взад-вперед прямо в расселину между половинок ее зада. Я практически зарычал, исторгая из себя семя. Достигнув долгожданной разрядки, я вмиг наполнился новыми силами. Мне хотелось совокупляться всю ночь напролет. Но крики Сайли начали выводить меня из себя. Я поднял ее с пола, бросил на кровать и уткнул лицом в подушку.

– Закрой рот! – прикрикнул и она умолкла.

Поставил ее на колени и пристроился сверху, опираясь на одно колено. Схватил за талию и снова вошел в самую узкую часть ее тела. Сайли снова не удержалась и вскрикнула. Я взял ее за затылок и двумя резкими движениями окунул в подушку.

– Молчи!

Послышались тихие всхлипы, которые не раздражали так, как крики и я смог насладиться совокуплением сполна. Припечатал ее к кровати и вытянулся на ней в полную длину. Я уже едва мог протиснуться в Сайли в таком положении и это несказанно заводило. Я никак не мог насытиться агонией страсти, которой у меня уже давно не было. Бурно излившись, подкатывая глаза от удовольствия, я хотел еще. Еще больше, еще грубее!

Я терзал и без того изувеченную спину Сайли и мне было плевать, даже если она испустит подо мной дух. Давно не испытывал ничего подобного и не собирался отказываться от забытого ощущения агонии и дикой необузданной страсти.

Я имел альву до рассвета без остановки, пока она не потеряла сознание. Совершенно бесчувственная она мне была не нужна, и я позвал Стошу. Приказал вылечить, накормить, одеть и вышвырнуть из поместья незваную гостью.

Глава 2

Нирель

Очертания Маскулайна изменились за время моего отсутствия. Я запомнила его грудой руин, а вернулась в возродившийся из пепла город. Уже не такой мрачный, как прежний. Больше зелени и пространства. Сад расширили, поставили еще один фонтан. Зато красный замок ничуть не изменился. Так и стоял на своем законном месте. Невозмутимый, величественный и прекрасный. Я так и не успела дойти до покоев Кирона, а сына тут же увела прислуга, чтобы снять мерки и пошить новую одежду.

Погода резко испортилась, и мы перенесли праздник, который совпал с моим появлением, в просторный зал дворца. Я восседала на троне между Кироном и его матерью. Она прислушивалась к каждому слову, ловила каждое мое движение, и я не могла сполна насладиться обществом императора, мыслями о котором только и жила в ином мире. Но если помалкивать я могла, то отвести от него взгляд, нет. Любуясь мужественным лицом, легкой улыбкой и даже шрамом на щеке, я мысленно представляла, как прикасаюсь к его горячей коже и прижимаюсь к крепкой груди. Я хотела раствориться в мужчине, о котором постоянно грезила. Кирон тоже не сдерживался во взглядах. Диких, необузданных, раздевающих. Он постоянно пытался притронуться ко мне, мимолетно поцеловать, а я таяла и вздрагивала всякий раз, когда его губы едва скользили по моей щеке.

Праздник проходил мимо меня. Я не хотела тратить драгоценные мгновения на остальных. Там, далеко, умирая от тоски, я могла только мечтать о том, что снова увижу глаза Кирона и только Келеар напоминал, насколько они прекрасны. Я хотела раствориться в мареве разноцветных камней, забыть обо всем, что пришлось пережить вдали от него.

А когда Кирон незаметно под столом коснулся обнаженной кожи моей ноги, я поняла, что больше и минуты не вытерплю пиршества. Но Айдис, как назло, начала заваливать меня вопросами.

– Как называется мир, из которого ты пришла? – с ожиданием уставилась на меня шантаи. Мне тут же захотелось, чтобы она так и оставалась в подземелье, а не заставляла нас высиживать здесь в то время, когда я могла отдаваться своему мужчине без остатка.

– Земля, – коротко ответила я и отвернулась.

– Какое чудное название! Как у них устроена политика?

– О! Айдис! Долго рассказывать. В другой раз. Я очень устала. Уже поздно. Надо уложить Келеара спать.

– Не волнуйся, дорогая, прислуга все сделает, – улыбнулась шантаи.

– Прости, я не привыкла к тому, чтобы кто-то чужой выполнял материнские обязанности вместо меня.

– Брось, милая! – махнула она рукой. – Задача женщины родить, а потом ребенка можно отправить в Твинт. Мы специально для этого его и построили. Таким образом, я освободила женщин от гнетущего беремени. Настрадались уже за века правления моего сына, – рассмеялась Айдис.

– Кстати, на счет Твинта, – вмешался в наш диалог Кирон. – Сегодня до меня дошли слухи, что гарпи первые высказали недовольство. Они не желают отдавать детей, а ты посылаешь войска в их поселения. Это может закончиться восстанием. Нагилы тоже судачат в кулуарах замка об этом.

– Ах! Кирон! С каких пор тебя стала интересовать политика Инфернума? – с вызовом отчеканила она и придвинула к нему бутылку скумы. – Наслаждайся, сынок. И оставь решение проблем мне.

Кирон слегка прищурился, и разноцветье радужки завертелось в его глазах. На месте Айдис я бы насторожилась. Вряд ли она не знает, что означает этот взгляд, и какие последствия за собой влечет.

– Не забывай, кто император Инфернума!

– Вот как?! – ответила она ему тем же гневным взглядом. – Значит, пока ты сутками напролет напивался в своих покоях, а я поднимала империю с колен, то была нужна! А теперь Нирель вернулась и ты вдруг протрезвел! Вспомнил, что все еще император! Конечно! А зачем теперь мать! Можно снова заточить ее в подземелье!

Айдис с грохотом встала из-за стола и собиралась уйти, но Кирон подскочил к ней, ухватил за руку и силой дернул на себя.

Мне стало жаль Айдис, ведь я не понаслышке знала, как страшен Кирон в гневе. Я коснулась его плеча и прошептала на ухо:

– Не надо. Пойдем со мной.

Я повела его за собой, по пути выспрашивая у слуг, где сейчас Келеар. Я поражалась тому, что мой сын так просто пошел с нагилами на примерку. Для него расы, обитающие в Инфернуме, стали диковинкой. Как ожившие персонажи из его любимых мультфильмов. Он с рождения видел вокруг лишь подобных себе людей и не представлял, что существует другой мир. Все мои рассказы об Оливиуме он воспринимал, как сказку, а теперь он чудесным образом в нее попал.

Келеару выделили отдельные покои, и мне сразу не понравилось, что они находились в бывшей комнате Дирама, поодаль от нас и ближе к Айдис. Но я не стала омрачать вечер первой встречи и решила, что одну ночь сынок может провести там, куда его привели.

Когда мы вошли в комнату, Келеар прыгал на огромной кровати, и счастье отражалось на прелестном личике. Я улыбнулась Милту, который пытался его успокоить и уложить спать, но все попытки нагила были тщетны. Только я знала, как можно погрузить Келеара в сон.

– Мама!

Он прыгнул в мои объятия, и мы закружились на месте. Кирон смотрел на нас с нежностью, а я уже и забыла, что он так умеет. Почему-то я чаще вспоминала те моменты, когда он был особо жесток ко мне, но все равно любила каждую клеточку его тела, каждый вздох, жест, прикосновение.

Он стоял поодаль и не решался подойти. Только когда я накрыла Келеара мягким одеялом, присела рядом, начала гладить по голове и петь его любимую колыбельную, Кирон склонился над нами, внимательно наблюдая, как трепещут маленькие веки сына, погружая усталые глазки в сон. Те самые большие разноцветные глазницы, которые напоминали мне о нем каждый день и не давали спокойно уснуть. Сотни ночей в одиночестве, тоске и боли. В заточении, взаперти, отрезанная от огромного мира я не жила, а существовала и только надежда на то, что я когда-нибудь вернусь назад, согревала холодными ночами.

Стоило мне допеть последнюю фразу, как сын уснул. Милт развел руками, и хотел было покинуть покои, но я попросила его остаться с Келеаром. Я боялась, что он проснется среди ночи в незнакомом месте и испугается, а рядом никого.

– Если что, сразу зови.

Милт кивнул и занял место в кресле у камина. Кирон приобнял меня за талию и мы отправились в его покои. Теперь моя душа была спокойна и я, наконец, могла сполна отдаться чувствам, осуществить мечту.

Не успела за нами захлопнуться дверь, как Кирон прижал меня к стене и кончиком носа скользнул по шее.

– Я так скучал по твоему запаху. – Он запустил пальцы в мои волосы. – По мягкости твоих волос, – едва коснулся губами губ. – По манящим сладким губам. Моя Нирель. Я все еще не верю, что ты рядом.

По телу пробежала волнительная дрожь. Руки затряслись от напряжения в каждой мышце. Я до одури желала отдаваться ему снова и снова. Заново узнавать, исследовать мускулистое загорелое тело. Вдыхать терпкий аромат его кожи. Целовать без остановки, неистово и страстно до потери воздуха и сознания.

– Мой мужчина. Мой повелитель. Мой Кирон, – шептала я, задыхаясь от переполнявших меня чувств.

Он отстранился, посмотрел мне в глаза через марево радужки и смял мой рот горячим, диким поцелуем. Я все еще чувствовала в нем опасность необузданного зверя, которую ощутила на собственной шкуре еще тогда, в лесу при первой встрече. И я взлетала на предельную высоту, когда этот зверь с нежностью стягивал с моих плеч бретели платья. Начал покрывать их едва ощутимыми, мягкими поцелуями. Стон наслаждения слетел с губ и Кирон тут же заглушил его новым сладострастным поцелуем. По венам потекла томная нега безумия, смешиваясь с волной возбуждения. Я жадно расстегивала его камзол и злилась на не поддающиеся дрожащим пальцам завязки.

Кирон уловил мою нервозность, улыбнулся и разорвал на себе одежду. Жалкими лохмотьями она упала на пол. Мой взгляд притянулся туда, вниз по его рифленому животу к огромному нетерпеливо подрагивающему фаллосу. Совсем скоро он будет у меня внутри. Заполнять без остатка, выбивая жгучие стоны.

Я выгнулась ему навстречу в желании, чтобы он проделал с моим платьем то же самое, что со своим камзолом. Кирон зарычал, будто зверь на охоте перед прыжком. Я вспомнила этот взгляд. Взгляд исподлобья, взгляд охотника на жертву.

Когда он нагнулся и стянул свои сапоги, мускулы на его мощной спине и широких плечах заиграли, напомнив мне о том, что он в два раза больше меня. Его руки были лентами стали, его тело – тщательно выточенной каменной скульптурой. Он стоял напротив с расставленными ногами так близко и так неумолимо далеко от моего изнывающего от страсти тела. Кирон был чистейшей мужской агрессией, надменной и спущенной с цепи.

На мгновение вернулся давно забытый страх, и я испуганно вздрогнула, осознав, что тихо и тяжело дышу. Этот большой, твердый как скала, агрессивный мужчина, который раскрывался передо мной, преподносил истинного себя, будоражил мое воображение. Мимолетная мысль о том, что с того вечера в пещере и по сей день я не была ни с одним мужчиной, пронеслась в голове. Возможно, мне вновь будет больно. Но я хотела эту боль. Я желала упиваться ей. Только так я вновь почувствую себя живой и счастливой.

Мой мужчина чувствовал меня, улавливал настроение, читал мысли. Сделал шаг вперед, и между нами почти не осталось пустоты. Сначала он провел ладонью по ткани сверху вниз. Медленно задирая платье, он коснулся внутренней части бедра, а потом резко проник в складочки между ног, обнажив напряженный бугорок. Кирон легонько ударил по нему пальцем, и я почти закричала. Удар за ударом сердце трепетало в груди. Он нежно ударил снова, и я не удержалась от молящего стона:

– Пожалуйста! Кирон!

Он молчал и улыбался мне в лицо, не сводил с меня самодовольного взгляда. Его прикосновения были искусными, мучительными, настоящей пыткой мужчины, который хорошо знал мое тело.

Он резко остервенел, с шумом выдыхая воздух, и разорвал на мне платье, а затем белье. Его горячий взгляд заблуждал по моему нагому телу. Он словно обдумывал, какую часть тела испробует в первую очередь. Я смотрела на него, с растапливающим кости всплеском возбуждения и хотела быть взятой, поглощенной моим мужчиной. Жестко, быстро, и без слов. Каждой частичкой того зверя, каким я его знала. Мне нравилась опасность в нем. Она пробуждала безрассудную часть меня, которую я так долго отрицала.

Стоило ему припасть губами к моему соску и вновь запустить горячие пальцы между ног, как каждый нерв пробудился от острой, алчущей пустоты. Кирон терзал меня, дразнил, ощупывая лишь вершину сосредоточения желания, не проникая вглубь. Мускулы глубоко внутри меня сжимали пустоту, стремясь наполниться до отказа. Я застонала от невыносимой пытки и прижалась к нему настолько, что его пальцы скользнули вглубь. Туда, где разгорался пожар страсти. Свободной рукой он схватил меня за волосы, оттягивая голову назад. Начал покрывать мою шею неистовыми поцелуями, спускаясь все ниже. А когда его зубы сомкнулись на набухшем соске в нежном укусе, я практически закричала.

Больше не было сил терпеть и ждать. Я изнывала от желания, пытаясь вобрать в себя весь норов и грубость моего Кирона. С жадностью водила руками по крепкой спине, спускаясь к напряженным ягодицам. С трудом протиснула руку между нами и нащупала горячую и твердую плоть, что не умещалась у меня в руке. Я водила пальцами то вверх, то вниз, заставляя Кирона рычать от удовольствия. Теперь я дразнила и играла. Но долго такой пытки он выдержать не мог. Подхватил меня на руки и понес на кровать. Я уже и забыла, на каком огромном ложе он овладевал мной впервые. Взгляд невольно упал на тот самый стол, который я пометила своей кровью. Но воспоминания не пробуждали во мне страх. Я была готова ко всему. Даже если он сейчас начнет рвать меня на куски и отравлять ядом, я даже не подумаю остановить эту пытку.

Аккуратно уложив меня на мягкие перины, он стал покрывать горячими поцелуями мои ноги, не оставив без внимания каждый пальчик. От новых необыкновенных ощущений маленькие вдохи обрушивались друг на друга, сбиваясь в кучу в моем горле. Казалось, я разучилась правильно дышать. Но когда Кирон скользнул языком по складочкам моего естества, я вообще забыла, как дышать. Воздух покинул мои легкие с громким свистом выдоха. Стон за стоном его язык проникал все глубже, выписывая внутри невероятные пируэты. Ногтями я впивалась в перины, раздирая ткань. От беспредельной страсти и жгучего желания взорваться в ту же секунду, я выгибалась навстречу шантаи. Но он остановился и поднял на меня лукавый взгляд.

Смотреть в его глаза и истекать вожделением – это то, о чем я всегда мечтала. Он завораживал разноцветьем глаз, безумным вращающимся маревом и погружал в эйфорию.

Нежно, но безжалостно, не сводя с меня взора, он с трудом пробился в меня. Его огромная твердая плоть вызвала внутри резкую, но желанную боль. Я зажмурилась и прикусила губу. Будто извиняясь за причиненную боль, он с нежностью покрыл шею и плечи обжигающими, жадными поцелуями.

Боль была мимолетным и недолгим беспокойством, мгновенно сменившимся наслаждением от его органа, медленно двигающегося внутри. Его горячий рот не переставал осыпать мою кожу поцелуями, а мощное тело двигалось на мне, воплощая в жизнь самую сокровенную фантазию. Я мечтала об этом, о нем, овладевающим мною так, словно не существовало такой силы, которая смогла бы это предотвратить.

Потом он вышел из меня, посмотрел в лицо и погладил по щеке тыльной стороной ладони.

– Тебе все еще больно?

Я задыхалась от возбуждения и не могла вымолвить и слова. Лишь покачала головой, схватила его за затылок и притянула к себе, сминая рот страстным поцелуем. Он снова прижался ко мне толстый и твердый, как сталь, к моим мягким, нежным складочкам, и я издала болезненный, беспомощный звук, который означал лишь одно – я хотела вновь почувствовать его внутри.

Одной своей сильной рукой Кирон обернул мои плечи, другой – мои бедра. Приподнял вверх ягодицы и вошел на полную длину, выбивая из меня жалобный стон. Его железный стержень очерчивал внутри окружность, подготавливая мое лоно к более сильным и остервенелым толчкам. Я была головокружительно возбужденной, горячей, испытывающей боль и нужду.

Потом его большая рука коснулась моего лица, а палец проскользнул между сомкнутых губ, и я всосала его, желая принять и испробовать любую его часть, до которой могла дотянуться. Другой рукой он принялся безжалостно исследовать мой бугорок. Равномерно распределяя влагу, что сочилась из меня, он плавно скользил, с нежностью поглаживая. Движения его пальцев сочетались с движениями его плоти внутри меня.

От божественного наслаждения, слабые, прерывистые звуки слетали с моих занятых его пальцем губ. Я изо всех сил старалась вместить пронзающую толщину его члена, которая неумолимо продвигалась все глубже.

Когда он заполнил меня до упора, я обвела его бедра ногами и приподнялась еще выше. Дыхание Кирона с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы.

– Я в тебе, Нирель, – его голос был глубоким рокотом у моего уха. – Я снова часть тебя, – продолжал шептать он.

– Ты был во мне с того момента, как я тебя увидела.

Когда я была уже точно уверена, что он вонзился до упора, что я заполучила его всего, он с грубым рыком сделал последний рывок, еще глубже, и я закричала.

– Я весь в тебе, – неумолимо шептал он.

Я хотела всего: нежности и дикости, мужчину и зверя. Я доверилась его сильным рукам. Полностью отдалась его дикой страсти. Уже не чувствуя боли, я задыхалась от напористых толчков. От возбуждения на грани безумия.

Он медленно вышел, а потом наполнил меня снова, пронзая длинными, медленными ударами, мягко пробиваясь вглубь. Его большой размер разбудил нервные окончания в таких местах, о существовании которых я даже не знала. Я чувствовала, как мой оргазм нарастает с каждым уверенным ударом. Но когда я почти достигла пика, готовясь к долгожданной разрядке, он вышел. Резким движением перевернул меня на живот и навис сверху, подминая под себя мои бедра.

Вновь заполнил меня уже новым ощущением. С каждым его резким ударом, я старалась выгнуться к нему навстречу и вобрать больше его плоти, удержать его внутри себя, так, чтобы, наконец, достигнуть своего высвобождения.

Положив большие руки на мои ягодицы, всякий раз, когда я пыталась выгнуться вверх, он прижимал меня к кровати, не позволяя контролировать темп или взять то, в чем я так нуждалась. Он оттягивал мою разрядку, будто хотел вечно находиться во мне.

Обхватив мое лицо ладонью, он повернул мою голову в сторону и, накрыв своим ртом мои губы, одновременно вонзился глубоко и грубо, вбивая в меня свою плоть. Когда я снова выгнулась к нему, он сжал руку вокруг моей талии и углубил поцелуй. Его язык врывался в ритме с нижней частью тела, одновременно вонзающейся в меня. Напряжение, скрутившее меня, неожиданно взорвалось, затопив самым изысканным ощущением, какое мне доводилось когда-либо чувствовать.

Он застонал, тихим, грубым, урчащим звуком и излился в меня мощным потоком семени. Не выходя из меня, Кирон перекатился со мной на бок. Обхватил талию руками и сжал так сильно, что я едва могла дышать, и вонзился. Вновь и вновь. Сладострастно и нежно. Влажность его семени увеличивала наслаждение, и он остервенело, на пределе своих сил врывался в меня. Овладевал без страха причинить боль. Овладевал так, как хотел этого сам.

Уложив меня спиной на край кровати, он скользнул между ног, положив мои икры себе на плечи так, чтобы вновь мог попробовать меня на вкус. Он целовал, облизывал, терзал и покусывал мою кожу, неистово двигаясь внутри. От мощных толчков, что выбивали воздух из моих легких, я задыхалась и стонала. Смотрела в его глаза и становилась частью его.

Обернув мои ноги вокруг своей талии, он зарычал так громко, что казалось, сейчас же обернется в чудовище. Потом он смерил темп, продолжая равномерно вонзаться, пока я не ослабла под ним. Обессиленная от новой волны оргазма, я задрожала. Но Кирон не унимался. Он потянул мои бедра вверх на себя, придерживая за спину, стащил меня с кровати на пол и поставил на колени. Я держалась одной рукой за спинку кровати, чтобы не упасть вперед от напора Кирона.

Он снова начал вбивать в меня свою плоть, тяжесть его яичек с силой ударялась о горячую, ноющую кожу. С каждым пронизывающим ударом я всхлипывала, неспособная сдержать надсадные звуки, слетавшие с губ.

Достигнув новой разрядки, он покрыл поцелуями мою спину и затылок. Нехотя вышел из меня, подхватил мое ослабленное тело на руки и уложил на кровать. Лег рядом, всматриваясь в мои глаза. Он с нежностью гладил мои волосы, касался кожи, сминал соски. Кирон смотрел на меня с таким вожделением, будто между нами ничего все еще не было. Его орган набух, упираясь в мое бедро. Я поцеловала его в губы и вмиг оказалась под ним.

Нас ждала долгая бессонная ночь, и я готова была каждую минуту потратить на то, чтобы вновь и вновь отдаваться своему мужчине без остатка.

Глава 3

Кирон

Рассвет, пробивающийся в окно, оповестил о начале нового дня, но мы с Нирель еще не вышли из прежнего. Я прижимал ее к груди и не хотел отпускать. Впервые в жизни боялся больше смерти, что ее вновь не станет. Если она испарится из моей жизни, как и прежде, я этого не переживу. Слишком тяжело мне далась разлука. Она сломала меня, растоптала, заточила в скорлупу невыносимой боли. И теперь я не допущу потери. Мой сын. Мой маленький Келеар. Я сделаю из него славного воина. Воспитаю отважным и смелым. Взращу достойного приемника. Придет время и он взойдет на трон и станет править империей Инфернум.

Я был горд, как никогда. Совсем недавно даже представить не мог, что кто-то мне дарует продолжение рода. Я смотрел на сына и видел в чертах его лица себя. Глаза, нос, губы – все мое. Кожа и волосы моей Нирель. Лучшее сочетание. Девушка, которую я считал отребьем и глупой мау, подарила мне великое счастье. Она вложила смысл в мою никчемную жизнь. И я овладевал ею всю ночь напролет, и мне было мало. Я смотрел на нее с жадностью голодного зверя. Никак не мог насытиться. Никак не мог поверить, что она со мной, моя Нирель! Только моя!

Она спала так сладко, что было жаль ее будить, но я не удержался, поглаживая ее по шее, с интересом замечая, что кулон в форме цветка больше ее не оберегает.

Нирель открыла изумрудные глаза и улыбнулась. Коснулась шрама на моем лице, пальцем очерчивая его контур. Прошептала сонным голосом:

– Привет.

– Где твой кулон? – поинтересовался я, ощупывая ее кожу и вспоминая, как он не давал мне приблизиться к ней.

– Я отдала его вместе со своей силой, чтобы вернуться к тебе.

Я нахмурился, не понимая, о чем она говорит. Как такое может быть?

– Тебя лишили силы?

– Я сама ее отдала, Кирон. Мир, в который я попала, сильно отличается от Оливиума. Там меня научили управлять силой. Она вроде сгустка энергии. Нечто большее, чем тело человека. Она легко отделяется от носителя, если этого захотеть и переходит во власть другого.

– Расскажи мне все. Я хочу знать как можно больше о твоем мире.

Нирель привстала, подложила подушку под спину и села в кровати, не сводя с меня взгляда. Я продолжал лежать, положив руку на ее пышную грудь. Всматривался в необыкновенные глаза и внимал каждому слову.

– На Земле все устроено иначе. Маги – это люди с необыкновенными способностями. Такими, как у меня. Мало того, я являлась одной из самых сильных ведьм их столетия. Поэтому они нашли меня в Оливиуме. Люди, которые не обладают даром, даже не догадываются о существовании нашего вида. Маги скрывают свои способности от них. Хотя и правили ими всегда. Мы жили вдалеке от человеческого рода. В пансионате для одаренных. Там меня ежедневно учили управлять той энергией, что била через край. А когда научилась, меня поставили перед выбором. Ребенок в утробе мешал развитию способностей. Мне предложили избавиться от него. Я не согласилась. Тогда они предложили мне жизнь в заточении, ведь боялись, что Келеар родится и станет могущественным магом, который сможет превзойти силой каждого из них. Но когда наш сын родился, я поняла, что он не унаследовал от меня магических способностей. Только это и спасло его от гибели, ведь маги одержимы властью. Они воюют между собой за трон, который по праву должна была занять я. Моя мать – Камелия – самая могущественная ведьма, чье наследие должно было передаться мне. Но я изначально не хотела бороться за трон. Я думала о тебе и о сыне. Я хотела вернуться в Инфернум. И однажды мне представилась такая возможность…

Она помедлила, поцеловала меня в губы и опустила голову на мое плечо.

– Мне было плевать, что нужно отдать взамен. Я не жалею, что лишилась силы, ведь точно знаю, что под твоей защитой мне ничего грозит.

– Ты можешь забыть, что такое страх. Я буду оберегать тебя и сына всю свою жизнь.

Я заключил ее лицо в ладони и только хотел поцеловать, как в покои постучался Милт. Он не решился зайти и кричал через дверь:

– Келеар проснулся и требует мать!

Нирель тут же подскочила с постели и заметалась по комнате в поисках одежды. Но женских туалетов в моих покоях отродясь не бывало. Я встал с кровати, открыл дверь Милту, не пуская его на порог, и распорядился:

– Сию же минуту доставь женские платья и обувь в мои покои!

Нагил отвесил поклон и побежал исполнять приказ. А я тем временем любовался наготой Нирель. Идеальные изгибы тела, струящиеся пшеничного цвета волосы и нефритовые глаза. Она пробуждала во мне вожделение одним только взглядом. Манила пышными формами и чувственными губами. Даже когда она не хотела понравиться, все равно источала будоражащую страсть. Я перехватил ее в тот момент, когда она открыла шкаф, разглядывая мои одежды. Подошел сзади, обвивая талию руками. Прижал к себе ее ягодицы и потерся между половинок ее аппетитного зада своим достоинством.

Нирель вздохнула и обняла мою шею руками, стараясь дотянуться губами до моего рта. Но Милт не позволил нам снова насладиться друг другом. Он ворвался в покои, едва удерживая платья и сандалии в руках. Уложил их на кресло, отвесил поклон и поспешил удалиться.

Нирель отпрянула от меня и бросилась к вещам. Облачилась в первое попавшееся платье и выбежала из покоев. Я надел кусок шкуры и отправился за ней в комнату Келеара.

Мальчишка сидел в кровати и улыбался, пока Нирель расчесывала его спутавшиеся за ночь волосы. Я никогда так близко не общался с детьми и сейчас не знал, как надо себя вести. Застыл у подножия постели и скрестил руки на груди. Келеар с интересом меня разглядывал. Его радужка завертелась разноцветьем, и он спрятался от меня на груди Нирель.

– Не стесняйся. Поздоровайся с отцом. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?

Нирель жестом подозвала меня к себе. Я подошел к сыну и посмотрел на его личико.

– Привет, па, – зазвучал его звонкий голос и заставил мое сердце чаще забиться в груди. Меня настигло непередаваемое чувство трепета к этому маленькому существу. Моей плоти и крови. Части меня самого. Это больше похоже на магию, которой обладала Нирель. Я никогда не мог представить, что однажды буду смотреть в свои глаза со стороны и отражаться в них.

Келеар протянул мне ручонку, и я в недоумении посмотрел на Нирель.

– Он приветствует тебя. Пожми ему руку.

Я аккуратно сжал теплую ладонь сына, стараясь не причинить боль. Келеар улыбнулся, засмущался, и его щеки заалели. Он отстранился от меня и прижался к груди матери.

– Скоро он привыкнет, – утешила меня Нирель.

Из коридора послышались женские крики, и я сразу понял, что мать лютует. Наверное, Милт не уделил ей должного внимания из-за того, что всю ночь сидел с ребенком. Я вышел из покоев, чтобы разобраться и увидел знакомую картину.

Айдис, окруженная прислугой, громогласно раздавала приказания. Поодаль у стены стоял Тулек, поглаживая меч, висящий на поясе. Я заметил, что у него встревоженный вид. Увидев меня, друг встрепенулся, прошел мимо Айдис и отвесил мне поклон.

– Повелитель, я пришел доложить о восстании. Гарпи стоят у ворот Маскулайна и требуют императора. Иначе грозятся нападением на стражу города.

– Причина восстания?

Хотя я уже знал ответ на этот вопрос.

– Хотят забрать своих детей из Твинта. В поселении нагилов тоже прошла смута. Не равен час и они придут к воротам Маскулайна.

– Подавите восстание! – вмешалась мать, распустив прислугу. – Твинт создан специально для того, чтобы с детва вложить им в головы законы Инфернума и освободить расы от лишних забот. Будет больше времени на работу во благо империи.

Раньше я бы согласился с Айдис. Ее рассуждения верны и настроены на благо, но я уже не мог рассуждать как раньше, ведь сам стал отцом.

– Пошли, Тулек. Я поговорю с ними.

– Много чести, Кирон! Они должны подчиняться законам империи. Не делай из себя посмешище!

Мать встала у меня на пути, буравя недовольным взглядом.

– Законы должны оберегать жителей Инфернума, – позади раздался голос Нирель. Я обернулся и увидел ее на пороге покоев вместе с сыном. – Вы не имеете право забирать детей у родителей. Закройте Твинт и отдайте детей, иначе нам не избежать восстания. Обучать военному искусству можно уже взрослых жителей. Причем по их собственному желанию. Такого не было даже тогда, когда всех женщин называли мау и ни во что не ставили. Дети – это святое. Не надо их трогать. Поменяйте закон.

– Да кто ты такая, чтобы диктовать законы?! Не успела вернуться, уже вмешиваешься в политику! Кирон, поставь свою женщину на место! – кричала мать.

Вот почему я изначально не воспринимал женщин, как равных мужчинам. Они обязательно влезут туда, куда их не просят и все испортят. Было большой ошибкой доверить матери правление и развязать руки. Слишком много полномочий я на нее возложил. Теперь будет трудно все исправить так, чтобы никого не обидеть.

– Я – мать! В отличие от тебя! Я знаю, что такое любить своего ребенка. Ни одна душа не сможет у меня его отнять. Я пожертвую всем, чтобы вернуть свое дитя! Но что ты можешь знать о любви, когда собственными руками изуродовала сына!

Ситуация накалилась до предела. Мать закипала от злости и была на грани превращения.

– Значит так, женщины, я пока еще император и мне решать, что делать с законами и восстаниями. Не надо лезть в политику! Айдис, с этого момента ты не являешься моим советником.

Этими слова я навлек на себя всепоглощающий гнев матери. Давно не видел ее такой озлобленной. Но лучше сейчас поставить ее на место, чем потом.

– Тряпка! – закричала мать. – Она сделала из тебя тряпку! И будет продолжать это делать! Растопчет и выкинет! Будет таскаться с придворными! Раздвигать ноги по углам замка! Помяни мои слова!

– По себе судишь, Айдис?! За что Кирон заточил тебя в подземелье?!

– Да как ты смеешь вообще открывать на меня свой поганый рот?! Отродье! Проваливай в свой мир и там качай права!

– Это твое место в заточении!

– Замолчите! – не выдержал я. – Айдис, отправляйся в свои покои и не выходи, пока я не прикажу! Нирель, отведи сына в трапезную!

– Тряпка! – буркнула напоследок мать и хлопнула дверью.

– Стерва! – выругалась Нирель и пошла по коридору в трапезную.

Тулек не смог сдержать смех. Он похлопал меня по плечу и покачал головой.

– Это будет похлеще войны с альвами, друг мой. Им только дай волю!

– Сам знаю, – вздохнул я. Ничего. Эти женщины видимо плохо меня знают, если считают, что я не пресеку их ругань. Пора показать им истинное лицо Кирона – императора Инфернума. – Пошли.

Оказавшись у ворот Маскулайна, я понял, что шантаи не преувеличивал. Гарпи освирепели настолько, что начали перелетать через ограду и нападать на стражей. Лучники приготовились к атаке и ждали указаний, держа их на мушке. Это может закончиться кровью. Либо моя стража перебьет их на месте, и взамен придут новые расы, либо у меня получится урегулировать все миром. Правда для этого придется уступить, как хотела Нирель, а уступать я не любил.

– Прекратить нападение! Я пришел выслушать вас! Открыть ворота!

Ворота отворились, впуская в Маскулайн небольшую кучку гарпи, среди которых были и женщины. Вперед выступил их главарь, который, скорее всего, и затеял смехотворное восстание. Совсем распоясались. Во времена мау боялись даже близко подойти к воротам не то что штурмовать их.

– Я слушаю вас! Почему чините беспорядки в столице Инфернума?

Гарпи склонились в поклоне и не вышли из него, пока я жестом не приказал подняться.

– Не гневитесь, повелитель, мы писали прошения о том, чтобы наших детей освободили из Твинта и отдали матерям на воспитание. Но ответа от императора так и не последовало.

Мама! Только за это можно схлопотать по голове! Она даже словом не обмолвилась, что гарпи писали бумагу. Но не буду же я им объяснять почему так получилось!

– Я читал ваши прошения, но решение о том, чтобы изменить закон не принимается в ту же минуту.

– Простите, повелитель, но уже второй год пошел.

Я никогда не чувствовал себя таким жалким, готовым сгореть со стыда и провалиться на месте. Мама сегодня получит свое!

Мне ничего не оставалось, как пообещать:

– Завтра же Твинт будет снесен и ваших детей доставят в семьи.

Мои слова утонули в овациях. Гарпи дружно поклонились и их предводитель заговорил:

– Да здравствует император Кирон! Простите нас за вторжение. Мы хотели поговорить с вами лично. Спасибо за понимание. При любой угрозе Инфернуму вы можете рассчитывать на нашу расу.

– Уходите!

Как только гарпи покинули территорию Маскулайна, я посмотрел на Тулека и сжал кулаки. Шантаи пожал плечами и развел руками.

– Созови закрытый обед в общем зале. На нем должны присутствовать только мы с тобой, Нирель и Айдис. Никакой прислуги!

– Будет исполнено в лучшем виде, – отвесил он поклон.

Я шел в замок медленно, пытаясь подавить в себе злость. Выставить меня посмешищем! Моя мать всегда портила мне жизнь и была безобидной только в заточении. Еще одна подобная выходка и она отправится туда снова!

Когда я ворвался в зал, все сидели на своих местах. Прислуга завершила подготовку стола к трапезе и удалилась. Нирель и Айдис сидели по краям моего трона и буравили меня взглядами. Тулек присел ближе к Нирель и уже уплетал обед, обильно запивая его скумой.

Я прошел на свое законное место и занял трон. Наполнил кубок скумой и поднес его к губам.

– Не напился за эти годы? – съязвила мать.

Я с яростью запустил кубок в стену за ее спиной и схватил ее за горло. Айдис зажмурилась и покрыла мои руки ладонью.

– Не смей поднимать руку на мать, – прошипела она.

– Еще как посмею! Будешь говорить только тогда, когда я разрешу! Одно лишнее слово и окажешься в подземелье!

Она проглотила обиду и отвернулась, когда я ее отпустил. Нирель встала из-за стола, наполнила пустой кубок скумой и преподнесла мне.

– Прошу, дрогой, – улыбнулась она своей обворожительной улыбкой, заставляя мой внутренний гнев испариться. Не помню, когда она последний раз так меня называла и так смотрела. Мать права. Рядом с Нирель я терял себя. Мой внутренний стержень трещал по швам. Я прогибался, склонял голову и получал от этого удовольствие. Мне хотелось прямо здесь и сейчас повалить ее на стол и овладевать так же неистово, как этой ночью. Безудержно, без остановки. Дышать ее кожей, ловить каждое движение, целовать с головы до пят. Погружаться в ее суть и возноситься на небеса.

Но сейчас я должен думать о другом.

– Благодарю, – ответил я и сделал большой глоток.

Мать фыркнула и сложила ногу на ногу.

– Я поговорил с гарпи. Завтра мы возвращаем детей в семьи и сносим Твинт. Тулек, отдай приказы. Айдис, проконтролируешь исполнение. Дети должны быть доставлены в целости и сохранности. Впредь я назначаю своим советником Тулека. Это не обсуждается!

– Я считаю, ты принял правильное решение, – рассудила Нирель. – Дети должны жить в семье.

– Бред! – не удержалась мать, но не стала вступать в полемику. – Прошу меня простить. Неважно себя чувствую и хочу удалиться.

Не дожидаясь моего одобрения, мать покинула зал. Нирель не притронулась к еде. Тоже поднялась со стола, коснулась моей щеки и проговорила:

– Я бы хотела показать Келеару владения империи. Сводить его в лес на прогулку.

– Хорошо. Как только Тулек отдаст распоряжения, то сопроводит вас в лес. Сколько буртов нужно?

– Двоих вполне достаточно.

– Хорошо. Тулек, возьмешь моего бурта и оружие. Головой за них отвечаешь.

– Будет сделано, повелитель. Нет почвы для беспокойства. Спасибо за доверие. Я вас не подведу.

Глава 4

Дирам

– Она еще здесь?! – прикрикнул я на Стошу.

– Господин Дирам, Курт собирает провиант ей в дорогу. До Криелти долгий путь.

Большое и чистое сердце гарпи не понимало, почему я выгоняю альву из поместья. Но от одной мысли, что Сайли будет ходить по моим владениям, изнутри поднимался вулкан злости. Падшая женщина не должна осквернять своим присутствием мои земли. Не должна ступать по вымощенным дорожкам и чувствовать себя здесь как дома. Ее место в Криелти. Среди таких же, как она. Беспринципных и развязных женщин, которые прыгают из постели в постель ради того, чтобы жить в достатке. Я никогда таких не уважал. Вытирал о них ноги и шел дальше. Как же заблуждался, сравнивая Нирель с альвами. Они даже рядом с ней не стояли. Их красота разбилась об изумрудные глаза необыкновенного творения неведомых сил.

– Поторопитесь. Мне нужно заняться важным заказом, и я не хочу, чтобы она шныряла рядом.

Стоша поклонилась и покинула мои покои. Я подошел к шкафу, выбрал удобную для работы одежду и облачился в нее. Посмотрел на себя в зеркало, собрал волосы в хвост и улыбнулся. Все же Сайли сделала свое дело. Теперь я не думал о том, в кого бы излиться и освободиться от гнетущего чувства похоти. Утолив потребности, я начну лучше работать. Так было всегда.

Важный и необычный заказ поступил из Инфернума. Я не знал, кто выразил желание сковать именной кинжал. Лица заказчика не видел. Общался с ним только по переписке – через гонца. И согласился работать только из-за огромной предоплаты. Когда кинжал будет готов и мне оплатят полную стоимость, я смогу месяцами ничего не делать и устроить себе заслуженный отдых. Отправлюсь на недельную прогулку по просторам Оливиума. Найду новые для себя места. Изучу новые материалы для ковки. Я распланировал свою жизнь почти на полгода вперед и не собирался изменять планам из-за появления Сайли.

Курт отчитался, что альва покинула поместье, и успел разжечь кузницу к моему приходу. Накалил горн до предела и принес нужный металл. Расплавив его, я склонился над наковальней. Изготавливать оружие из такого редкого и красивого материала мне еще не доводилось. Я не знал, насколько хорошо он поддается ковке и получится ли что-то приличное. Но заказчик заверил, что металл идеален для производства кинжала. Я решил проверить его слова на деле и сразу убедился в том, что он прав. Никогда не работал с таким мягким и податливым материалом. В слитке он походил на серебро, но стоило огню коснуться его, как он приобрел изумрудный оттенок, напомнив мне глаза Нирель.

Я ковал без устали и боли, словно безумный. Не мог остановиться. Работал до глубоко вечера, пока Стоша не отвлекла странной новостью:

– Господин Дирам, у нас гости.

– Снова? Вы точно отправили Сайли в путь?

– Да, господин. У ворот шантаи верхом на бурте.

Я ухмыльнулся и отложил работу.

– Я сам встречу гостя. Если не вернусь через час, скажи Курту остудить горн.

Выйдя из кузницы, я склонился над лоханью. Вымыл руки, умылся и направился к воротам поместья. Как только они распахнулись, я увидел шантаи на бурте, как и говорила Стоша. Но никогда бы не подумал, что мое поместье когда-нибудь почтит своим присутствием сама Айдис – мать Кирона. Причем в одиночку. Без стражи.

Я впустил ее в поместье и распорядился принять дорогого гостя со всеми почестями. Трапезная вскоре была заполнена едой и питьем. Я сидел напротив Айдис, поглаживая грани кубка, смотрел в ее разноцветные глаза и молчал. Даже не догадывался, для чего она могла приехать в мое поместье, так тщательно укрытое от посторонних глаз. Как она вообще его нашла?

– Не думала, что встречу тебя здесь, Дирам. И совсем не догадывалась, что именно ты являешься мастером, о котором судачит весь Оливиум. Я приехала для того, чтобы исправить свой заказ.

– Ах! И я не думал, что щедрым заказчиком окажешься ты, – улыбнулся я и отпил скуму из кубка. – Откуда столь интересный материал и в чем заключается изменение заказа?

– Откуда материал – это отдельная тема для разговора и она, бесспорно, тебя заинтересует. Теперь я хочу не кинжал, а меч. Тонкий, легкий и острый.

– Но я уже начал вытачивать кинжал, – развел я руками и откинулся на стуле.

– Значит, надо снова переплавить. Я готова доплатить.

– Что ж, нет ничего невозможного. Особенно за двойную плату.

Я уже прикидывал, как смогу расстроить поместье на эти деньги. И прекрасно знал, что Айдис согласится на любую сумму. Мастера лучше меня ей не сыскать во всем Оливиуме. Металл диковинный и вряд ли кто-то возьмется его обрабатывать. Одно не правильное движение и можно вышвырнуть слиток за ненадобностью. Но за себя я знал точно, что этот металл покорится моему молоту.

– Умеешь торговаться, – рассмеялась Айдис.

– Я не торгуюсь. Я назначаю цену.

– Хорошо, Дирам. Я готова ее заплатить. Но это еще не все. Есть нечто большее, чем деньги. Изготовь мне меч в ближайшие два дня.

– Это невозможно! – открестился я. – Даже если не буду спать. Даже если буду ковать каждую секунду. Одну только штамповку буду наносить…

– Не спеши отказывать, – оборвала меня Айдис.

Шантаи встала из-за стола, посмотрела по сторонам, убедилась, что в зале нет прислуги, и подошла ко мне. Грациозное и крепкое тело обтягивало платье из легкой материи небесно-голубого цвета. Почти прозрачная ткань с кружевом на рукавах открывала простор для фантазии. Пышная грудь вздымалась наравне с дыханием женщины. Соски набухли и торчали через ткань. Айдис провела ладонью по своему бедру, умело очерчивая пленительный контур, и присела ко мне на колени. Указательным пальцем коснулась щеки, провела ладонью по голове и сверкнула разноцветьем радужки.

Я поймал себя на безумной мысли о том, что никогда за свою долгую жизнь не обладал женщиной расы шантаи, ведь их уже давно истребили. Овладеть матерью Кирона! Мне бы хотелось посмотреть на его лицо, когда он об этом узнает! Что-то за гранью нашей реальности, но Айдис к этому и вела. Я знал, что у нее не здоровая страсть к альвам, хотя раньше она и намека не давала на интим. Зато сейчас без стеснения соблазняла, покрывая короткими теплыми поцелуями мою шею.

До одури захотелось экзотики! Я нагло трогал ее грудь, касался живота, спускаясь пальцами все ниже. Подгребал мешающую ткань, ощупывая плотные ягодицы. Но стоило мне беспардонно запустить пальцы в ее сочное изнывающее от вожделения лоно, как первый стон сорвался с ее губ. Рычащий, будоражащий и громкий. Я сразу ощутил, как моя плоть рвется из штанов в желании оказаться внутри страстной женщины.

Айдис прикоснулась к пульсирующему органу через ткань, посмотрела мне в глаза и улыбнулась.

– Какой большой и твердый, – слетело с ее губ. – Хочешь меня, Дирам?

– Безумно! – ответил я, схватил ее за талию и усадил на край стола.

Она широко раздвинула ноги и приподняла платье так, что манящие складочки оголились передо мной. Она облизала пальцы и начала трогать свое чрево томительно медленно и нежно, не сводя с меня взгляда. Я наблюдал за ней с вожделением, едва сдерживаясь, чтобы тут же не наброситься.

Наигравшись со своим естеством, Айдис стащила с себя платье и бросила его на пол. Поманила меня к себе пальцем, который недавно смаковала во рту. Я сорвал с себя одежду и вмиг оказался между ее ног. Разбросал остатки посуды в стороны и опрокинул шантаи на спину. С интересом разглядывал ее смуглое тело. Поджарая кожа сильно отличалась от моей бледной и мне нравился этот контраст. Бугорок ее сочной плоти немного подрагивал, готовясь всецело поглотить мой член. Я прильнул к ее твердому соску и запустил пальцы между ног, с нежностью лаская складочки, равномерно распределяя влагу. Айдис вновь издала стон похожий на рык. Я начал вонзать в нее один палец за другим, покусывая грудь. Шантаи впивалась в мою спину ногтями до сладострастной боли, доводя меня до грани исступления. Оттягивала мои волосы и выкрикивала мое имя. Умоляла войти в нее.

Я и сам истекал желанием оказаться внутри сочного лона страстной женщины. Вцепился в ее мускулистые бедра, рывком подтянул и насадил на себя. Жестко, грубо, до упора, как она и хотела. Ее ноги обвили мою талию и захлопнулись замком, не желая выпускать. Я двигался внутри нее быстро и резко, заполняя ее собой до предела.

Вскоре Айдис начала кричать настолько громко, что зазвенело в ушах. Своим безумным криком она доводила меня до неистовства. Неумолимо приближала мою разрядку. Я уже не мог сдерживать порыв страсти, и она увидела это в моих глазах. Разомкнула ноги и оттолкнула от себя. Встала на ноги, подошла вплотную и накрыла мой рот мягким и в тоже время требовательным поцелуем. Я держал ее за затылок, до боли прижимая к себе. Но Айдис хватило сил выбраться из моих объятий и опуститься на колени.

Она начала трогать мой орган, едва касаясь кончиками пальцев. Обожгла его горячим дыханием и тронула головку кончиком языка, немного увлажняя. Я смотрел на нее и поглаживал по черным волосам.

– Какой ты на вкус, Дирам? – зашипела она, задыхаясь от страсти.

– Попробуй, – шепнул я, и в ту же секунду она поглотила мою плоть, двигая языком по кругу.

Теперь уже я рычал, словно зверь. Насаживал ее рот на себя до упора. Закатил глаза от блаженства, а рукой, которой держал ее за волосы, устанавливал нужный мне темп. Айдис не успевала выхватывать воздух, но не отстранялась. Разрядка беспощадно приближалась, обещая быть незабываемой. Когда настал пик кульминации, я запрокинул ее голову назад и излился ей на грудь.

Шантаи улыбалась, размазывая мое семя по телу. Потом повернулась ко мне задом и выгнулась так, что от вида аппетитных ягодиц, мой член снова наполнился желанием. Я опустился на колени и начал потираться о нее взад-вперед между половинок ее соблазнительной попы до тех пор, пока она не стала неистово тесниться ко мне. Запустил ладонь вперед саднящей от вожделения плоти, нащупывая твердый бугорок, и вонзился в мокрую расщелину.

Когда она уже кричала что-то бессвязное, я проталкивался внутрь нее, чувствуя, как на меня снова накатывает облегчение. Мое дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы. Айдис задыхалась, стараясь изо всех сил вместить пронзающую толщину моей плоти. Я же не щадил ее, неистово продвигаясь все глубже под новым углом. Когда она немного расслабилась, привыкая к страсти в другой позе, я сделал грубый последний рывок еще глубже, заполняя ее собой до предела. Шантаи беспомощно захныкала и тут же сорвалась на крик. Я закрыл глаза и излился в нее с не меньшим удовольствием, чем прежде.

Тело Айдис обмякло подо мной. Я вышел из нее, и она легла на спину. Уставилась в потолок, пытаясь выровнять дыхание.

– Я и не знала, что ты такой страстный любовник, Дирам. Девчонка многое потеряла.

Она вернула мысли к болезненным воспоминаниям.

– Давай не будем говорить о Нирель.

Я сел в кресло, поднял перевернутый кубок и наполнил его скумой. Айдис поднялась с пола, надела платье и присела напротив. Жестом попросила наполнить и ее кубок. Сделала большой глоток, и поймала мой взгляд. Радужка ее глаз завертелась, а губы едва тронула хитрая улыбка.

– Ты не знаешь?

– Что?

– Слиток, из которого ты делаешь для меня оружие, я нашла в том месте, где появилась Нирель с ребенком.

Мир рухнул в тот момент, когда я услышал эти слова. Сердце на секунду остановилось, а потом забилось в груди так часто, что от ударов заболели кости. Я не мог вымолвить и слова. Смотрел на шантаи, не моргая.

– Нирель исторгла из себя дитя Кирона и вернулась в Инфернум, чем сильно меня огорчила. Империи не нужен наследник. Не нужен император Кирон, который пляшет под дудку женщины. Нагилы изучили слиток. Этот чужеродный металл возможно способен убить шантаи. Я собираюсь стать единственной и несокрушимой императрицей Инфернума, но для начала нужно избавиться от помехи. Я встретила тебя как раз кстати. Помоги мне занять трон, который по праву принадлежит мне, и ты получишь то, чего так страстно желал все эти годы – свою Нирель.

Словно одержимый я заметался по залу, обдумывая сказанное Айдис. Если это правда… А это правда! Зачем ей так шутить со мной?! То я готов пойти на все, чтобы заполучить Нирель.

– Что я должен делать?

– Для начала присядь и внимательно меня выслушай.

Я подчинился, занимая кресло.

– В первую очередь ты должен как можно скорее закончить изготовление меча, – я кивнул в ответ. – Нирель одержима своим сыном. Если украдешь его, она сама к тебе придет и сделает то, что ты скажешь. Можно выкрасть их вместе. Это как тебе будет удобно. Думай над этим сам. О твоем поместье, кроме меня в Инфернуме, знает только мой гонец, но эту проблему я решу. Убитый новым горем из-за пропажи Нирель и сына, Кирон снова впадет в апатию, и убить его будет просто. Девчонка с выродком будут жить с тобой. А там уже тебе решать, что с ними делать. Убить или пленить. Как душа пожелает.

– Но Нирель обладает такой силой, что скорее убьет меня, чем подчинится.

– Я подслушала их разговор с Кироном. У нее больше нет способностей. Она лишилась их, чтобы попасть обратно в Инфернум. Так что все в твоих руках. Я могу на тебя рассчитывать?

– Да.

Айдис вышла из-за стола и направилась к выходу. Задержалась на пороге и обернулась.

– Кстати, сейчас Нирель с сыном как раз гуляет в лесу. Тут недалеко, – подмигнула она и покинула зал.

Глава 5

Нирель

Когда Келеар впервые увидел белого бурта Кирона, то от восхищения он едва не захлебнулся. Малого запаса детских слов не хватало, чтобы выразить восторг. Сын всплескивал рукам, жестикулировал, пытался пощупать животное. А пиком радости стало то, что Тулек усадил его верхом на бурта и вручил поводья. Шантаи помог и мне оседлать животное. Я прижала Келеара к себе, чтобы он не упал, и мы медленно поехали к воротам Маскулайна через весь город.

В этот момент я нисколько не жалела, что пожертвовала силой ради того, чтобы вернуться в Инфернум. Здесь Келеар был зачат и здесь ему самое место. Лучшие условия для жизни. Хотя не могла не заметить, что Оливиум отстал от Земли в технологиях. Да что там в технологиях! В довольно простых вещах. Мне безумно не хватало теплого душа. За эти годы отвыкла принимать ванну. А Келеар постоянно просит включить мультфильмы или игру на планшете. Хотя по играм и я скучала. Только благодаря им не умерла со скуки в плену.

С содроганием вспоминала это время. Хотя в нашем распоряжении было большое здание – это не меняло положения. После обучения магии со мной никто не общался. Готовить, заниматься уборкой и стиркой приходилось самой. Привыкать к электрической плите, духовке, пылесосу.

Ворота раскрылись, выпуская нас из города на дорогу, ведущую в тот самый лес, где когда-то я встретила Кирона. Наравне с Келеаром я разглядывала затейливые растения, животных и насекомых. Слушала необычайное пение птиц, как в первый раз и просто наслаждалась свежим воздухом.

Мы забрели в глухую чащу подальше от мертвого озера и расположились на полянке, усыпанной цветами. Тулек постелил покрывало и достал корзину с фруктами. Разлил по кубкам цветочный нектар и встал над нами, скрестив руки на груди, словно надзиратель. Внимательно оглядывал просторы леса и молчал.

Сынок побежал собирать цветы, чтобы я сплела ему венок. А я вкушала сочные плоды и смотрела в безмятежное небо, которого не увидишь над Маскулайном. Вспомнилась Силва и мелкая речушка, к которой я так часто приходила. В душе защемила тоска по дому, по Ланде и сестрам. Завтра же отправлюсь к ним погостить! Как же мама удивится, увидев Келеара! Я уже предвкушала встречу. Лишь бы Кирон не противился и отпустил в деревню.

Совсем не вовремя в памяти всплыл образ Айдис и наша последняя перепалка в коридоре замка. Я жестоко ошибалась на счет этой женщины! Она вовсе не мила и не несчастна. Теперь понятно, почему Кирон держал ее в подземелье. С ней просто невозможно жить! Я даже не представляла, как помириться с шантаи, забыть о ругани и начать ей доверять своего сына. Не знаю, что произошло в Инфернуме за время моего отсутствия, но забирать детей в Твинт… Как она вообще могла до этого додуматься, и куда смотрел Кирон?! С моей стороны, вмешиваться в политику было неправильным решением, но я не смогла стерпеть, ведь дело касается детей, а я не понаслышке знаю, что такое до дрожи любить свое дитя. Странно, что Айдис этого не прочувствовала. Как женщина, я вообще не могла ее понять. Что ее могло толкнуть на то, чтобы изуродовать своего единственного сына? Я всегда боялась спрашивать об этом Кирона, чтобы не бередить его душу. Но Тулек – правая рука императора. Он должен точно знать. Воспользовавшись прогулкой и отсутствием лишних ушей, я решила спросить:

– Тулек, ты знаешь, почему Айдис изувечила лицо Кирона, и как это было?

Надзиратель отвлекся и посмотрел на меня.

– Знаю, – коротко ответил он и отвел взгляд.

– Присядь. Расскажи мне, как все было.

– Спроси у императора.

– Я не хочу у него спрашивать. Он только недавно снял маску и перестал стесняться шрама. Не хочу погружать его в воспоминания. Расскажи ты. Пожалуйста.

Тулек глубоко вздохнул, еще раз зыркнул по сторонам, присел на край покрывала и сосредоточил взгляд на Келеаре, который бегал от цветка к цветку, собирая целую охапку.

– Начать с самого начала?

– Да, – кивнула я.

– Дирам лучше знает, что произошло, но один раз скума толкнула Кирона поделиться и со мной темными воспоминаниями его детства.

Я присела поудобней, подминая под себя ноги и одним глазом приглядывала за сыном. Тулек напомнил мне об альве, хотя начиная с первой минуты появления в Инфернуме, я о нем не вспоминала. Интересно, как он? Наверное, уже женился и нянчит первенца. Я всей душой желала ему счастья в родной империи Криелти. Хотя и не знала точно, где он сейчас. Но где ему еще быть, как не среди своей расы?

– Раньше, когда в Оливиуме еще не было империи Инфернум, которую создал Кирон, славный император Гуен – отец Кирона, правил небольшой, но крепкой империей Иагон. Он не старался завоевать больше земель, не вступал в войны и поддерживал дружеские отношения с Криелти. В империи жили только шантаи со своим укладом и обычаями, а остальные расы кочевали с места на место. Гуен впервые увидел Айдис в захудалой таверне, которую посетил при обходе владений, подсчитывая население. Женщины расы шантаи в редких случаях славились целомудрием. Звериный нрав, крепкое тело, необузданная сила. Большинству было мало объятий мужа, и они неохотно выходили замуж. Ведь по законам империи измена считалась самым страшным преступлением. Бездетные неверные супруги наказывались смертной казнью. Их расчленяли на площади на мелкие куски и спускали останки в реку. Только так можно было умертвить шантаи. А тех, кто успел зачать ребенка, сажали в подземелье навечно, наказывая ежедневными пытками. Айдис в той таверне промышляла ублажением мужчин за золото. Она отлично владела своим телом, прекрасно танцевала и привлекла взор Гуена. После ночи любви он выкупил Айдис и привез в свой замок. Красный дворец, в котором мы сейчас живем – это единственное, что осталось от империи Иагон. Хотя Кирон его перестроил. Гуен развлекался с Айдис целый год, но никто из подданных не мог даже подумать, что император сделает ее своей женой. Свадьба была пышной и богатой. Вскоре на свет появился Кирон. И все бы ничего, если бы не посол Криелти, который часто посещал красный замок. Айдис долгое время скрывала свою связь с альвой. Но когда Кирону исполнилось семь лет, в день пиршества Гуен застал свою жену в жарких объятиях Аскорна…

– Постой! – не выдержала я, ошарашенная такой новостью. – Аскорн и Айдис…

– Да. Аскорн тогда занимал должность посла и был любовником Айдис.

– И что было дальше? – напряглась я, увлеченная рассказом Тулека.

– Гуен обладал большим и чистым сердцем. Ради семьи и сына он простил Айдис измену и никому о ней не сказал. Но взял с нее обещание, что больше она никогда не станет встречаться с альвой. Айдис дала обещание, но не выполнила его. Спустя два года в империи состоялся праздник, и посол почтил его своим присутствием. Гуен перебрал со скумой и отправился в свои покои, а сердце Айдис не выдержало. В коридорах замка их с альвой накрыла страсть. И снова Айдис попалась, но уже не муж наблюдал за ее утехами, а сын. Кирон пообещал, что расскажет обо всем отцу. Мать долго уговаривала его этого не делать, но мальчик настаивал на своем. Айдис прекрасно понимала, чем грозит для нее разоблачение и не могла этого допустить. Она инсценировала похищение сына, а сама держала его взаперти в тайной камере замка. Гуен был убит горем, повсюду разыскивая сына. Так прошло два года. И однажды Кирон нашел способ выбраться из подземелья. Изнеможенный голодом он отправился в покои отца, чтобы выдать мать. И застал родителей в постели. Выдал все, как на духу и рухнул. Очнулся в тот момент, когда Аскорн убивал Гуена. Айдис помогала ему расчленить тело мужа. В агонии боли Кирон набросился на альву, но Айдис оттащила его от любовника, схватила нож и попыталась отрезать сыну язык, чтобы он не смог никому рассказать о случившемся. Но Кирон всегда отличался особой отвагой и силой. Он выбил нож из рук Айдис, и ей ничего не оставалось, как обратиться в зверя. Она набросилась на сына, и исцарапала его лицо ядовитыми когтями. Кирон смог вырваться и сбежать из империи. В тот день в его сердце поселилась безграничная ненависть к женщинам. Айдис заняла трон и стала императрицей Иагона, а Кирон годами скрывался и набирался сил. Еще довольно в юном возрасте ему удалось подпольно создать свою армию шантаи, которые разделяли его идеологию. И в один прекрасный день он напал на империю и уничтожил всех женщин шантаи, но на родную мать рука не поднялась. Под страхом смерти она отдала ему трон и отправилась в темницы красного замка. Кирон создал империю Инфернум и с тех пор начал расширять территории, завоевывая кочевников. Началась вражда с Криелти. Бесконечная война с альвами, которая длилась века правления Кирона и только с твоим появлением он смог забыть о прошлом. Даже мать выпустил и подписал перемирие с Криелти. Я даже не думал, что когда-нибудь увижу подобное.

– Я была лучшего мнения об Айдис. Ты меня огорошил, Тулек, – вымолвила я. – А что стало с отношениями Айдис и Аскорна?

– Они закончились, когда Кирон перебил шантаи. Аскорн женился и остепенился, забывая о своей любовнице. Айдис тоже забыла о былой страсти, заточенная в подземелье. Вот так простая измена привела к огромному перевороту. Поэтому новую империю Кирон выстроил иначе. Поэтому воспринимал женщин, как зло, как падший народ, не достойный прав. Просто мау для утех и размножения.

– После твоего рассказа я вообще не могу представить, как Кирон сделал Дирама своим советником, – развела я руками.

Келеар подбежал ко мне и свалил на покрывало охапку цветов. Я начала плести венок, а он снова побежал по полю в поисках новых цветов.

– Их объединяла одна и та же беда. Дирам тоже пострадал из-за измены. Кирон жесток, но не настолько, чтобы не прочувствовать боль другого, будь он даже альвой. Он проникся к Дираму. Считал его другом. Но теперь вряд ли снова кому-то доверится, ведь и советник его предал из-за женщины.

К лицу подступила кровь, и я почувствовала, как мои щеки заалели.

– Не подведи его, Нирель. Кто знает, чем обернется для Оливиума новое предательство.

– Я никогда не предам его, Тулек. Я люблю его всей душой. Нет такой силы, что могла бы оторвать меня от него, – выпалила я.

– Однажды ты уже сбегала в Криелти, – надавил он на живое.

– Но и ты препятствовать не стал, а наоборот.

– А мне не важно, кто от него уйдет. Ты ведь сама этого хотела. Никто не принуждал и не останавливал. Я всегда буду рядом с другом и поддержу его.

– Это было моей самой страшной ошибкой, и я раскаиваюсь в том, что причинила ему боль. Больше этого не повторится.

– Хорошо бы, – улыбнулся Тулек, а я уже успела сплести венок. Опустила его на голову шантаи и улыбнулась в ответ.

– Так и будет. Я вернулась для того, чтобы быть с ним навсегда. Чтобы быть счастливой и дарить счастье.

Тулек поднялся с покрывала, посмотрел на небо и проговорил:

– Скоро начнется буря. Пора возвращаться в Маскулайн.

– Хорошо, – подчинилась я и позвала Келеара.

Глава 6

Кирон

Я сидел в своих покоях за столом и перебирал бумаги, которые поступили в Инфернум за время моего отсутствия. Тут же наткнулся на прошения гарпи с пометкой «не исполнять». Отложил их в сторону и начал изучать другие занятные документы. В руки попала интересная бумага от императора Криелти Аскорна. Я уже забыл о прошлом, что связывало нас. Обида и боль настолько прожигали мою душу, что я решил их отпустить. Поместил страшные воспоминания в коробку и убрал в дальний угол сознания. Эта война должна была когда-то закончиться. Ее закончила Нирель и пусть так будет всегда. Она разрушила стену внутри меня, показала, что женщина может искренне любить, иначе не вернулась бы в Инфернум. Подарила мне сына и себя. Я хотел жениться на ней, как когда-то мой отец на матери. Наши нынешние законы это позволяли. Я хотел сделать все красиво и неожиданно. Порадовать свою женщину. Устроить грандиозную свадьбу. Такую, чтобы гудела вся империя. Для этого начал читать историю Криелти, где это было в порядке вещей. Их красивые обряды завораживали, и мне хотелось добавить в них что-то новое, что-то свое и подать пример тем, кто захочет сочетаться узами брака на законных основаниях.

И все же память окунала меня в события детства. Хотя я и уничтожил законы Иагона, которые собственноручно писал отец, я помнил торжества по случаю свадьбы. Воссоздать нечто подобное будет не трудно. Тем более учитывая то, что Инфернум и Криелти в хороших торговых отношениях. Я уже представлял, как улицы Маскулайна до отказа наполнятся цветами, как заработают все фонтаны, разливая скуму каждому, кто захочет напиться. Как бурты выстроятся в ряд, держа на рогах арку из зеленых растений. И все это для нее. Лучшие наряды, лучшая еда. Лучший день для того, чтобы она стала по праву моей. Моей не только для меня самого, но и в глазах каждого жителя империи.

И вот я вновь погрузился в чтение обрядов Криелти. По их обычаям будущий муж должен был найти свою возлюбленную, заточенную в лесу в огромном цветке, созданном специально для церемонии из металлических пластин. Склонившись над суженой, он должен надеть на ее голову убор витиеватой формы, усыпанный камнями. Если женщина вышла из цветка, то согласна выйти замуж за мужчину, что надел на нее венец. Потом мужчина берет ее на руки, сажает на мидиши и везет до дома, в котором планирует ее поселить. Босая, лишь в одних кружевах невеста ступает по полу дома и если заходит в покои жениха, то жилье пришлось ей по нраву, и она согласна зачать ребенка на предложенной постели.

Оставшись наедине, мужчина омывает ноги своей любимой в благоухающей лохани. После первой ночи любви, будущая жена должна отрезать прядь своих волос и положить ее на порог комнаты. Это значит, что все случилось и ей понравилось. Тогда она окончательно готова к замужеству и пути обратного уже нет. Она обязана хранить верность своему избраннику до конца своих дней, как и он ей. И вот тогда начинается пышная церемония, которая проходит по-разному у определенных сословий.

Такой обычай пришелся мне по вкусу, и я начал писать новый закон, который подробно описывал обряд бракосочетания. Когда закончил, то решил пролистать бумаги до конца. Вдруг наткнулся на неведомую вещь, о которой даже не подозревал. Согласие на брак с дочерью Аскорна с моей личной подписью и печатью Инфернума!

От такой неприятной неожиданности я откинулся на спинку стула и почесал лоб. Никак не мог вспомнить, когда вообще мог подписать подобное.

Мама! Она творила свои дела за моей спиной, списав меня со счетов! Больше этого не будет!

Я схватил бумагу, едва сдерживая себя, чтобы не разорвать ее и вышел в коридор. Окликнул Милта и приказал привести Айдис в мои покои.

Через некоторое время нагил вошел в комнату и развел руками.

– Госпожи нет в замке. Она уехала вслед за госпожой Нирель.

Меня накрыла непреодолимая злость. Я еще крепче сжал бумагу, вышел из замка и направился к воротам, где встретил Нирель, Тулека и Келеара. Сын сиял от счастья и даже пошел ко мне на руки, когда я снимал его с бурта. Он пытался мне что-то рассказать, но я не понимал половины. Нирель обняла меня и прижалась к груди, касаясь пальцами щеки сына.

– Кирон, нам понравилась прогулка. Отпусти нас завтра в Силву. Я хочу увидеть мать.

– Хорошо, но я поеду с вами, и это не обсуждается.

– Да! – закричал Келеар, – Баба!

– Да, сынок, поедем к твоей бабушке. Не видела Айдис в лесу? – обратился я к Нирель.

– Нет. А должна была?

Как только она договорила, мать появилась в воротах верхом на своем бурте. Волосы растрепаны, подол платья оборван. Я обвел ее взглядом и проговорил:

– Пойдем, нам надо серьезно поговорить наедине.

Она кивнула и спрыгнула с бурта. Мы шли к замку нашей большой семьей и молчали. Только щебет Келеара, который рассказывал на ломаном детском языке о красоте растений, развеивал тишину. Мать явно раздражали его разговоры, и я вспомнил этот взгляд. Я уже видел его давным-давно. Отрешенная холодность по отношению к ребенку. Больно закололо в груди. Где-то в глубине души я надеялся, что мой сын станет для нее объектом обожания и получит ту любовь, которой не получил я. Ту любовь, которую она растрачивала на любовника, не замечая собственного сына. Чуда не случилось. Все то же презрение и хладнокровие.

Нирель ушла в покои Келеара кормить и укладывать сына спать, а мы с Айдис вошли в мои. Я предложил ей присесть и пододвинул стул. Она поправила волосы и грациозно опустилась на стул. Скрестила ноги и облокотилась о стол. С громким шлепком я ударил ладонью по дереву и расправил листок бумаги.

– Что это?!

Мама мельком взглянула на бумагу и заулыбалась.

– Ты разучился читать? У тебя свадьба на следующей неделе.

– Как?! Я ничего не подписывал!

– Подписывал, Кирон, – отчеканила мать. – Конечно, ты много чего не помнишь, ведь вечно пребывал в эйфории от скумы! Отказ от замужества будет сулить нам новой войной. Необходимо породниться с Криелти и навсегда забыть о распрях.

– Дочь Аскорна, говоришь?! Наверное, и он сам почтит нас своим присутствием, да, мам?

– Да, сынок.

От ее наглого и гордого взгляда хотелось разорвать ее на куски и спустить их в реку.

– Опять? Для этого я все простил и освободил тебя? Ты снова повторяешь прежнюю ошибку? Почему? Почему только Аскорн достоин твоей любви? В чем я провинился перед тобой?!

– Не надо было говорить отцу, – прошептала она.

– Что?! Ты два года держала меня в темнице! О чем ты вообще сейчас говоришь?! Ты сделала из меня урода! Ты сделала из меня чудовище! Ты никогда меня не любила! Никогда не любила, как Нирель любит Келеара!

– Ты тряпка, Кирон! Я всегда хотела сделать из тебя настоящего мужчину, а ты все равно стал тряпкой. Прогнулся под эту девку без расы! Как прогибался под своего отца!

– Не смей говорить об отце! Только он и любил меня! А ты лишила его жизни!

Я подскочил к ней, схватил за горло и стащил со стула на пол. Хотелось избить ее, но рука не поднималась на женщину, что меня родила и вырастила.

– В этом весь ты, Кирон. Любишь унижать слабых, как твой отец. Ты ведь не знаешь, как он унижал меня в тот год, когда забрал из таверны. Пользовал меня, насиловал, издевался. До сих пор на теле шрамы! Я никогда его не любила! Он заставил меня выйти за него замуж, когда узнал, что я беременна тобой. А мне не нужен был ни он, ни его отпрыск!

Я присел на кровать и закрыл лицо руками, понимая, что хочу от нее невозможного. Цепляюсь за прошлое, пытаюсь завоевать любовь, которой никогда не было. И я снова злился на женщин. Мне снова казалось, что они все такие же, как моя мать. И почему у меня так и не поднялась на нее рука? Если бы тогда я четвертовал ее, то сейчас бы и думать забыл о страшном предательстве, наслаждаясь жизнью с моей Нирель.

– Завтра же я отправлюсь в Криелти и решу проблему с женитьбой. На время моего отсутствия прошу тебя об одном – не обижай Нирель и сына. Иначе я не пожалею тебя, поверь, и исполню ту казнь, которой ты достойна.

– Хорошо. Но пусть не лезет в политику. Не трогает меня.

– Она к тебе не подойдет. Тулек проконтролирует. Слушай его приказы. Он обо всем мне доложит. Не наделай глупостей. В этот раз я не стану тебя жалеть. До подземелья ты не доберешься!

Она ухмыльнулась и поднялась на ноги. Снова посмотрела на листок на столе и сказала:

– Зря ты думаешь, что я тебя не люблю. Очень сильно люблю и хочу тебе счастья. Нирель тебе его не даст. Мой тебе совет – женись на дочери Аскорна. Она будет для тебя хорошей и покорной женой. Не то, что эта!

– Не вынуждай меня! Слышишь?! Сейчас же покинь покои, – прорычал я, наблюдая, как она уходит.

Глава 7

Дирам

Никогда бы не подумал, что Айдис вдохнет в меня жизнь не только своим крепким телом, страстными ласками и жаркими поцелуями. Новость о Нирель окрылила, заставляя выйти из поместья и отправиться на ее поиски. Все получилось в точности так, как говорила шантаи. Я притаился в кустах, наблюдая, как мой нежный цветок сидит на поляне, непринужденно разговаривая с Тулеком. На ней было роскошное розовое платье из летящей материи, которую то и дело трепал ветерок, оголяя стройные ноги. Глубокий вырез подчеркивал пышную грудь, и я едва не изошел слюной, представляя, как ласкаю каждый набухший сосок.

Сильно смущал малыш, который отвлек мое внимание от Нирель. Он громко лепетал и собирал цветы. Мальчишка был безумно похож на Нирель, но его глаза…

Глаза Кирона говорили лучше любых слов. Она исторгла из себя его дитя и до сих пор принадлежала императору. Одна только мысль о том, что он вонзается в ее лоно и целует ее алые губы, вызывала у меня приступ безумной ревности, от которой можно убить любого.

Но сейчас это все отошло на второй план. Я умилялся тому, что снова мог наблюдать за ней, ловить жесты и взгляды. Совсем скоро она будет смотреть на меня, разговаривать со мной. А я вновь коснусь ее бархатистой кожи, вдохну манящий сладкий запах и прижму к груди, ощущая биение ее сердца.

Вот она! Моя Нирель! Так близко и так далеко! Я вожделел ее до одури. Я забыл, как дышать, наблюдая за тем, как она вгрызается в сочный фрукт, и сок течет по ее подбородку и шее. Я завидовал Тулеку, который наблюдал за этим и вытирал тряпицей влагу, едва касаясь ее кожи. Мое мужское достоинство вырывалось из штанов от одного только вида этой несказанно красивой женщины. Я млел от ее жестов, ужимок и улыбок. Но трепет тут же сменялся бурной ревностью. Особенно когда Тулек поднял ее на руки и усадил на бурта. Она уезжала от меня. Уходила туда, где ее ждала огромная постель Кирона в красном замке. И он будет иметь ее снова и снова, день за днем, потому что обладать ей – это самое необыкновенное, что могло с ним случиться.

Теперь я понимал, что каждый мой день будет проходить в лесу. Я закончу заказ Айдис, она убьет Кирона и Нирель будет моей навсегда. А если и не убьет, то ему никогда не найти Нирель. Я спрячу ее так далеко, что ему вовек не сыскать этой женщины. Сейчас надо здраво мыслись и набраться терпения. Разузнать у Айдис, когда Нирель в следующий раз отправится гулять в лес. Подумать над тем, как обезвредить Тулека. Как сделать так, чтобы он не увидел моего лица и не мог доложить Кирону о том, кто выкрал его женщину.

Я зашел в поместье одухотворенный новыми идеями, прошел мимо Стоши, что в суете бежала за мной с ужином в руках. Я смерил ее взглядом и отправился в кузницу. С таким остервенением и желанием я не выполнял ни одни заказ. Конечно! Я создавал оружие, которое убьет моего соперника и подарит мне желанное. Материал, будто слушал мои мысли и поддавался, подчинялся. Вторил моим мыслям, прогибаясь от каждого удара, как надо. Я вкладывал в клинок свою душу, не жалея сил. Потерял счет времени, не замечая, как ночь сменяется днем. И только когда закончил работу полностью, довольный результатом послал Курта с секретным посланием для Айдис о том, что заказ выполнен в срок.

Я валился с ног от усталости и шел в свои покои, когда Стоша увидела меня в коридоре и заставила отведать перед сном вкуснейшего супа. Как только прилег на кровать, сразу погрузился в беспамятство, и снилась мне моя Нирель. Горячая, страстная и в то же время нежная и скромная. Красота, состоящая из противоречий. Даже в подсознании меня терзала безумная любовь на грани сумасшествия. Я одержим этим прекрасным созданием и готов поставить на кон все, что у меня есть, лишь бы она была со мной всегда. Готов принять сына от шантаи, принять ее после постели с Кироном. Отдать ей все тепло, весь пылкий жар, что горит огнем в глубинах моего сердца. Я был несказанно счастлив, когда во сне Нирель приходила ко мне и шептала слова любви, отчаянно отдаваясь, подчиняясь моим рукам. И я не хотел просыпаться, возвращаясь в страшную реальность, где она не со мной. Но настойчивый голос Стоши выдернул меня из сладкого сна.

– Хозяин, шантаи ждет у ворот поместья и просит впустить.

– Сколько я спал?

Я сел на кровати и схватился за ватную голову, силой пытаясь разлепить веки. Взглянул на окно, через которое пробивались яркие солнечные лучи.

– Полдня, господин.

Я чувствовал себя таким разбитым, но отказаться от встречи с Айдис не мог. Она моя путеводная нить к Нирель и я ни за что не выпущу ее из рук, пока не добьюсь желаемого.

– Проводи ее в зал и накрой на стол. Я сейчас спущусь.

– Вас оставить наедине, как и в прошлый раз или остаться, чтобы обслужить?

– Как в прошлый раз.

Стоша поклонилась и вышла из покоев. Я же побрел в ванную. Разделся и окатил себя прохладной водой из лохани. Только так смог окончательно проснуться. Облачившись в удобные широкие штаны и рубаху, поднял с тумбы меч, который покоился в ножнах и спустился в трапезную.

Айдис ждала меня с нетерпением, ведь вместо того, чтобы спокойно вкушать пищу, она ходила вокруг стола, выкручивая себе пальцы.

– Неужели! – вскрикнула она, когда я закрыл за собой дверь залы. – Скоро Кирон вернется из Криелти и мне нужен меч.

Я молча вручил оружие Айдис. Она долго его разглядывала, ощупывала и, наконец, улыбнулась.

– Отличная работа, Дирам.

Она достала из сумки мешочек с золотом и с шумом бросила его на стол.

– Я знал, что тебе понравится, – улыбнулся я в ответ, взял ее за руку и проводил к креслу. – Угощайся.

– Хотелось бы немного другой пищи, – закинула ногу на ногу шантаи, оголяя часть бедра.

Я рассмеялся, понимая, на что она намекает.

– Что ж, и я не прочь отведать твоего тела, но сначала скажи, когда Нирель снова пойдет в лес?

– Пока Кирон улаживает вопрос о женитьбе на дочери Аскорна…

– Кирон женится на Раилде?! – не удержался я и перебил Айдис. Эта новость казалась из ряда вон выходящей. Насколько я знал Кирона, он никогда бы на это не пошел. Сама идея женитьбы никогда его не вдохновляла, а тем более брать в жены альву, а не Нирель!

– Да, – взорвалась от смеха шантаи. – Когда Нирель ушла в свой мир, он начал заливать горе скумой и подписывал любой документ, который я ему подсовывала, даже не читая. И вот подошел срок обещанной свадьбы. Видел бы ты его лицо!

– Нирель знает? – напрягся я.

– Пока нет, но обязательно узнает. Так что в красном замке отныне будет сплошное веселье! Не знаю, что такого надо будет сделать Кирону, чтобы Аскорн расторгнул договор о женитьбе. Это сулит нам новой войной. Только представь!

– Аскорн никогда не стерпит подобного неуважения. Раилду он любит безумно.

– Вот и посмотрим, что Кирону дороже, мир в империи или мир в замке.

Я поражался цинизму Айдис. Тому, как она относится к родному сыну. Но мне это было на руку. Представляю, как расстроится Нирель, когда узнает, что ее благоверный должен жениться на альве. Я бы с удовольствием посмотрел на эту картину.

– Нирель еще раз ходила гулять в лес?

– Нет. Кирон запретил ей покидать территорию Маскулайна, пока он не вернется из Криелти, но Келеар постоянно капризничает и просит мать снова прокатиться в лесу на бурте. Я думаю, что она ослушается приказа. Но проблема в Тулеке. Он глаз с нее не сводит и точно отправится вместе с ней. Я думала над тем, как его обезвредить. К нам недавно приезжал купец из Криелти и привез экстракт растения, которое растет только в личном саду Аскорна. Оказалось, что он действует на шантаи усыпляющее. Я на себе проверяла. Об эликсире никто, кроме меня не знает. Я надежно его спрятала. Могу добавить его в скуму, которую Тулек всегда носит с собой. Не знаю, как он может подействовать на Нирель, но на всякий случай, могу добавить его и в нектар, который она так любит пить. Если получится.

– Хорошо. Сделай так, как задумала. Еще попрошу тебя отправить гонца на быстром бурте с посланием, как только Нирель соберется в лес.

– Я отправлю нагила, но тебе придется его убить. Пожалуйста, сделай все как надо. Другого шанса может не представиться. Или можешь подождать. Если меч способен умертвить шантаи, то вскоре я займу трон и вручу тебе Нирель вместе с ее отвратительным отпрыском!

Она улыбнулась, и ее глаза заблестели лукавым светом. Я понимал, что должен вознаградить Айдис за такую огромную помощь. Она рисковала не меньше меня. Я обошел стол и приблизился к шантаи. Хотел было схватить ее за затылок, притянуть к себе и поцеловать, но она выставила руку вперед, не давая мне приблизиться к ее телу.

Айдис встала с кресла, обвела меня туманным взглядом и с ухмылкой приказала:

– Раздевайся. Оголи передо мной свою плоть. Я хочу видеть все. Хочу смотреть и кипеть от страсти.

Я улыбнулся в ответ и отошел на шаг назад. Снял с себя рубаху и отбросил ее в сторону. Развязал шнуровку на штанах, и они упали на пол. Скинул с себя обувь и перешагнул через груду вещей, оказавшись к ней ближе, чем она обозначила изначально. Но Айдис не противилась этой близости. Она села на край стола, скрестила ноги и принялась пожирать мою набухшую плоть глазами. Я знал, как завести эту опытную женщину и взял в руки член. Начал водить по головке круговыми движениями большим пальцем, что заставило меня возбудиться еще сильнее. Я вспомнил тот миг, когда кончал на одежду Нирель в покоях Кирона, упиваясь прекрасным запахом и мечтами о близости с ней. А сейчас я смотрел на Айдис, которая не удержалась, расставила ноги и начала ласкать себя наравне со мной. Она резко касалась своих сочащихся складок, погружая пальцы вглубь себя, а я неистово водил рукой взад вперед, наблюдая, с каким жаром Айдис смотрит на мой фаллос.

Шантаи соскочила со стола и скинула с себя платье. Подошла ко мне, облизала пальцы и отбросила мою руку, заменяя ее своей. Она ласкала мой член грубо и нежно, быстро и медленно, заставляя меня покрыться испариной. Я жаждал коснуться ее изнывающего желанием лона, и она потерлась им о мою плоть, добавляя влаги. Я схватил ее за волосы и запрокинул голову назад, открывая для себя тонкую шею. Впился поцелуем в смуглую горячую кожу, вгрызаясь, рыча и терзая. Она задышала глубоко и томно, лишь изредка сбиваясь с дыхания, исторгая короткие тихие стоны. Ухватившись свободной рукой за мою ягодицу, она рванула меня на себя и толкнула на стол, заставляя присесть. Я подчинился ей полностью, с вожделением наблюдая, как она раздвигает мне ноги и становится между ними, продолжая ласкать мой орган руками.

Покрывая мою грудь поцелуями, всасывая ртом соски, она заставляла меня отодвигаться все дальше от края стола. Когда расстояние ее устроило, она забралась на него коленями, немного раздвигая свои ноги. Мне пришлось подтянуть свои за внутренние части колен и удерживать их руками, чтобы Айдис могла удобно устроиться. Она улыбнулась мне и прошептала:

– Лучшей любовницы у тебя никогда не было, Дирам. Я хочу, чтобы ты ощутил, как это прекрасно. Расслабься, я все сделаю сама.

Как только она договорила последнее слово, то направила мою плоть вглубь себя и резко насадилась на меня. В бешеном ритме она начала иметь меня так, как хотела сама, и я получал истинное блаженство, подчиняясь ее воле и опыту. Одной рукой она ласкала свой бугорок, а другую запустила за спину, выгнулась и нащупала мои яички. Принялась неистово их терзать, выбивая из меня стоны страсти. Я едва сдерживался, чтобы тут же не излиться, но когда ее палец скользнул в расщелину между моих ягодиц, немного врезаясь в место, которое всегда для всех оставалось под запретом, я исторгся семенем больше не в силах сдерживать вулкан дикой агонии.

Айдис рассмеялась и слезла с меня. Легла на пол, перевернулась на живот и соблазнительно выставила зад. Шлепнула себя по ягодице и проговорила:

– Давай. Сделай то, что жаждешь. Войди в меня сзади. Завладей моим телом полностью. Тебе понравится моя узкая щель.

Я заводился от ее горячих слов, оглядывая блестящий от пота зад шантаи. Меня манила ее узкая расщелина, и я опустился перед ней на колени. Смочил пальцы слюной и аккуратно обвел вокруг трепещущей дырочки.

– Давай же, Дирам! Войди в меня резко! Покажи свою мощь!

Я остервенел, не помня себя от вожделения. Схватил ее за волосы, силой рванул на себя и резким рывком вонзился в зад Айдис. Оказавшись в узком пространстве, я начал ритмично двигаться взад вперед, почти до конца выглядывая из нее головкой. Шантаи кричала, стонала, задыхалась, царапала пол.

– Ах! Да! Да!

Я ухватился за ее ягодицы и насадил их на себя медленно, чтобы она прочувствовала всю длину и толщину моего члена. Она не переставала биться в агонии и выкрикивать мое имя, чем возбуждала меня до такой степени, что семя вновь готово было исторгнуться. И тогда я вышел из нее, грубо развернул к себе лицом, и провел горячей головкой по пересохшим губам. Она с удовольствием облизнула дрожащий кончик и поглотила ртом на всю длину. Снова запустила пальцы между моих ягодиц, и я с ревом кончил, наблюдая, как из уголков ее губ сочится мое семя.

Айдис улыбнулась, вытерла рот тыльной стороной ладони и поднялась на ноги.

– Это было чудесно, Дирам. Не перестану повторять, что Нирель крупно с тобой повезло!

– Надеюсь, она оценит, – ухмыльнулся я, поднял платье и вручил шантаи.

– Я бы продолжила, но меня могут начать искать. Но на днях я обязательно загляну. Уж больно ты мне нравишься, Дирам, – подмигнула она, надела платье, отхлебнула скумы, еще раз осмотрела клинок и вышла из зала, оставляя меня наедине с противоречивыми чувствами внутри.

Глава 8

Нирель

Меня сильно озадачил скорый отъезд Кирона в Криелти. Истинную причину такого поступка он так мне и не назвал. Сказал только то, что у него там дела, не вдаваясь в подробности. Мне хотелось рвать и метать. Я инстинктивно чувствовала, что это добром не кончится. Что за веская причина заставила его отправиться в ненавистную империю к бывшему любовнику его матери? Как я не старалась, но ответа не получила, лишь нарвалась на грубость и лишилась привилегии покидать Маскулайн. Сорвалась долгожданная поездка в Силву и Келеар не понимал, почему не сможет увидеть бабушку, пока не вернется отец. А я пожимала плечами не в силах объяснить сыну причину.

Теперь мы могли гулять лишь в придворном саду, а туда буртов не пускали. Келеар постоянно требовал веселья, а я ходила мрачнее тучи, пытаясь додумать причину отъезда императора. По его приказу в качестве охраны к нам был снова приставлен Тулек, который ходил за нами, словно тень.

Пока Келеар бегал вокруг деревьев, я присела на лавочку и взглянула на шантаи. Коснулась его руки и жестом предложила присесть рядом. Он принял мое предложение и расположился на скамье в удобной позе, раскидывая руки по сторонам.

– Тулек, – вкрадчиво начала я и он тут же заулыбался.

– Кажется, я знаю, о чем ты хочешь меня спросить.

– Отлично. Значит не нужно задавать этот вопрос. Ты расскажешь и так.

– Нет. Если все разрешится, то тебе знать об этом не обязательно.

– А если не разрешится? – прищурилась я, вглядываясь в его лицо.

– Тогда Кирон сам расскажет. Точнее, ты сама увидишь.

– Хватит говорить загадками! – взорвалась я от злости. – Я имею право знать!

– Слушай, Нирель, я выполняю приказ Кирона. Не надо меня пытать. Это бессмысленно.

Он встал со скамьи, зашел мне за спину и скрестил руки на груди. Я со злостью впивалась пальцами в дерево, едва сдерживая себя от крика. Внезапно появившаяся в саду Айдис, лишь прибавила ненависти. Особенно ее слащавая улыбка, с которой она неумолимо приближалась ко мне. Сорвав по пути листик с дерева, она смяла его и начала нюхать, вглядываясь в серое небо Маскулайна. Мать Кирона стала часто покидать город и всегда, когда возвращалась с такой поездки, то выглядела слишком довольной. Куда она выезжает? Не думаю, что просто гуляет по лесу, как мы с сыном.

– Приветствую, дорогая Нирель! Погода сегодня дивная, неправда ли? – присела она рядом, и я незаметно отодвинулась от шантаи, вперив взгляд на живописный куст в форме треугольника.