Драконова воля. Книга первая

Глава 1

— Глядите, ллара! Там женщина!

Раздался звук затрещины и сердитый окрик:

— Как ты смеешь прерывать молитву?

— Но там голая женщина! Смотрите!

Я открыла глаза, тоже желая поглазеть на голую женщину, и приподнялась. Никакой голой женщины не обнаружилось; вокруг меня радостно плясал трескучий розово-золотой огонь.

— Драконова воля! — раздалось совсем рядом громовое. — На колени, Рик!

Судя по звукам, два тела – побольше и поменьше – бухнулись на пол; я различила еще и хруст сустава. Наглый язычок пламени попытался лизнуть мою руку. Испугавшись, я отпрянула и, не ощутив опоры, свалилась на что-то жесткое, пребольно ударившись локтем.

Шипя от боли, я кое-как поднялась и поглядела вперед.

Передо мной на коленях стояли средней комплекции женщина и мальчишка лет тринадцати; женщина низко опустила голову и, кажется, молилась, а мальчишка завороженно на меня таращился.

Откуда-то повеяло холодом; я покрылась мурашками и осознала, что я и есть та самая голая женщина, о которой они говорили.

— Не смотри! — рявкнула я, и мальчишка тут же склонил голову.

А вот женщина, наоборот, подняла, и я увидела ее добродушное лицо, не молодое и не старое; в серых глазах плясали отблески огня. Одета она была в плотное платье цвета охры, подпоясанное тонкой цепью; ее рыжеватые светлые волосы были убраны в строгий низкий узел.

— Драконова воля, — шепотом повторила женщина и сделала рукой какой-то жест.

— Вы кто? — так же, шепотом, спросила я.

— Я ллара Эула, драконова невеста.

«Ей лет шестьдесят, старовата для невесты», — отметила я и огляделась.

Полумрак, царящий в помещении, не давал возможности оценить его размеры и интерьер, так что отчетливо я могла видеть только то, что освещалось потрескивающим за моей спиной пламенем – широкие щербатые ступени, на одну из которых я упала, каменный пол, горшок, из которого идет резкий запах, бьющий в нос и раздражающий слизистые; поморщившись, я звонко чихнула.

— Будь благословенна, — сказала ллара Эула.

— Вы тоже, — отозвалась я и, шмыгнув носом, задала следующий вопрос: — Кто вы? Где я?

— Что ты помнишь?

В памяти отозвались лишь мое имя и танцующий огонь.

— Имя… И только.

— Ты переродилась в огне, — объяснила Эула. — Великий Дракон дал тебе шанс на новую жизнь. Немногим он оказывает такую милость… Назови свое имя.

— Валерия, — ответила я и заметила, что мальчишка продолжает украдкой меня рассматривать.

Ллара Эула тоже это заметила.

— Выйди, Рик, — бросила она. — И помалкивай о том, что видел.

— Да, моя ллара, — пролепетал Рик и, поднявшись, ушел. Ориентируясь на удаляющийся звук его шагов, я определила, что помещение, в котором я нахожусь, довольно большое. И как же здесь холодно! Если бы не огонь, так и вовсе околеть можно было. Я переступила на месте и обхватила плечи руками; одно хорошо – длинные, до поясницы, волосы, прикрывают спину.

— Я порядочно уже живу на свете, но сегодня впервые увидела чудо перерождения, — промолвила Эула, с восхищением разглядывая меня. — Великий Дракон оставил тебе имя, значит, все остальное неважно. Идем за мной. Нам предстоит мно-о-ого дел!

Женщина провела меня через тайный ход в свою комнату. Не очень-то удобно разгуливать по сырому ходу обнаженной и без обуви, но я не жаловалась, потому что больше всего меня беспокоило отсутствие воспоминаний. Мое имя Валерия, но кто я и почему переродилась? Меня убили или я сама убилась? Почему огонь меня не обжигает?

Когда мы, наконец, вышли из хода, я облегченно выдохнула и расправила плечи: в комнате оказалось тепло и светло; свет шел от факелов, закрепленных на стене. Я осмотрелась и увидела узкую кровать в углу, стол, стул, шкаф, похожий на гроб.

К шкафу-то Эула и подошла. Раскрыв дверцы «гроба», она достала с полок что-то светлое, что-то длинное и шерстяное, и что-то красно-коричневое и вручила мне все это с таким видом, словно это невероятные по своей ценности дары.

Светлое оказалось льняной сорочкой с длинными рукавами, длинное и шерстяное – чулками, красно-коричневое – платьем с круглым вырезом. Сорочка была мне великовата и сползала с плеч, чулки тоже сползали, но платье с узкими рукавами, которое я надела сверху, отлично «зафиксировало» сорочку.

Эула помогла мне надеть платье, «выровняла» рукава и протянула тоненький ремешок из коричневой кожи. Подпоясавшись, я провела рукой по платью – ткань была приятно бархатистой. Волосы упали мне на лицо, и я откинула их за спину.

— Волосы надо прибрать, — сказала женщина и перевела взгляд на мои ноги. — И туфли нужны… есть ли у меня туфли?

— Хорошо, если бы нашлись, — проговорила я: от пола шел холод.

Эула принялась копаться в гробу-шкафу; пока она была этим занята, я еще раз внимательно огляделась и заметила, что из-под кровати что-то выглядывает. Ящик?

— Туфли! — раздалось радостное позади, и я повернулась к хозяйке комнаты. В руках она действительно держала маленькие кожаные туфли (ключевое слово – «маленькие»). Я приподняла подол платья и с сомнением посмотрела на свои ступни.

Глава 2

— Эй, Рик! — подозвала я мальчишку; он приглядывал за мной, точнее, следил по наказу своей ллары.

Юный служитель сделал вид, что не услышал меня, и шмыгнул в тень.

— Да брось ты, — протянула я, — тебя и так отлично видно. И слышно. Я знаю, ты за мной следишь, и совсем не обижаюсь. Подойди-ка, надо поговорить.

— Времени нет.

— Ой-ой, — хмыкнула я и, сложив руки на груди, произнесла игриво: — Шататься здесь целый день у тебя есть время, а поговорить с важной перерожденной особой – нет?

— Я не шатаюсь, а выполняю поручение своей ллары! Она так и знала, что вы из комнаты выйдете, а вам нельзя! Ну-ка зайдите внутрь и запритесь, покуда…

Раздались уверенные мужские шаги, и служитель замолк. Стараясь не издавать ни звука, я вернулась в комнату и закрыла дверь на засов, затем приникла ухом к двери и прислушалась.

Шаги стали ближе, громче; так и чувствовались нетерпение и сердитость того, кто шел. Остановившись аккурат у двери в комнату ллары, которую она мне любезно «отдала», этот кто-то с силой в нее, в дверь, постучал.

Я вздрогнула, но осталась на месте.

— Эньор, ллары Эулы здесь нет! — подбежав, предупредил Рик.

— Где она? — спросил мужчина за дверью; голос его был грубым, а тон требовательным.

— Не знаю, она не сказала.

— Врешь, щенок! Выгораживаешь старуху!

— Она не старуха! — возмутился громко служитель.

Раздался четкий звук шага, затем испуганный мальчишеский вздох, треск ткани и тихая угроза:

— Еще раз повысишь на меня голос, грязь храмовая, я тебе язык вырву. Понял?

Бедный Рик что-то пискнул, и его отпустили, точнее, отшвырнули.

— Найди ллару, и поскорее, и скажи, что если она не станет лечить нашего господина, ей не поздоровится. Мы не боимся Дракона – так и передай.

— Д-да, эньор…

В дверь снова ударили, и с такой силой, что дерево застонало, затем агрессивный тип убрался.

Я перевела дыхание, подождала немного и открыла дверь. Служитель сидел прямо на каменном полу у двери, обхватив колени руками; его рубашка была разорвана.

— Рик, — тихо сказала я и присела перед ним, — этот человек тебя ударил?

— Только встряхнул, — неохотно ответил мальчик.

— Вряд ли он угрожал впустую. Где же ллара Эула?

— Не знаю…

Рик здорово испугался, да я и сама перетрусила, когда этот громила-угрожатель ударил в дверь. Ллара Эула была уверена, что его господин Блейн не выживет. Куда же она ушла и зачем?

— Куда могла подеваться ллара Эула? — спросила я.

Служитель ничего не ответил. Коснувшись его плеча, я сказала мягко:

— Не бойся, мы что-нибудь придумаем. Где может быть ллара? Я не видела ее со вчерашнего утра.

— Так и я не видал ее с утра, — ответил мальчик и посмотрел на меня глазами, полными слез. — Они ведь убьют ее! Блейн уже раздулся от яда, вот-вот отойдет!

Снова послышались шаги, на этот раз торопливые, и я, взяв Рика за руку, потянула скорее за собой. Мы успели закрыться в комнате до того, как громила вернулся.

— Эй ты, невеста драконова! — сказал он, подойдя вплотную к двери. — Я знаю, что ты здесь, я слышал твой голос! Выходи и беги в Святилище. Не выйдешь – выломаю дверь и отволоку туда сам. Не артачься, тебе же хуже будет. Щенок тоже пострадает.

Мы с Риком переглянулись. Вот это положеньице!

— Ну? — рявкнул мужлан.

Что же делать? Факелы на стенах начали нервно потрескивать под стать моему настроению. Огонь на меня реагирует… ведь я, как и ллара Эула, плад. У меня возникла идея – спонтанная, ненадежная и, наверное, безнадежная, но я зацепилась за нее как за соломинку.

— Рик, скажи, что ллара выйдет через десять минут, — тихо-тихо шепнула я служителю.

— Как это? — удивился он.

— Я пойду вместо нее. Лицо спрячу и пойду.

Бедная дверь получила еще один мощный удар. Рик, подскочив, пролепетал:

— Ллара оскорблена вашим тоном. Она…

— Она должна немедля выйти!

— Она выйдет… ей… ей надо надеть церемониальный наряд, — сымпровизировал мальчик.

— Быстрее!

Я кинулась к гробу, то есть к шкафу, и, раскрыв его, начала искать что-то, что может сойти за церемониальный наряд. Нащупав нечто плотное, я вытянула охристого цвета одеяние, в котором видела ллару Эулу, и, не раздумывая, начала натягивать его прямо на свое платье. Село платье плохо, но, по крайней мере, оно создало видимость того, что я толще, чем являюсь на самом деле.

Далее следовало раздобыть пояс, потому как без пояса ллара – не ллара. Мы не нашли еще одну цепочку, чтобы опоясать меня, и заменили ее тонким шнурком. Осталось самое сложное – спрятать лицо и волосы.

Мои волосы были заплетены в косу, поэтому я просто взяла да запрятала ее под платье; служитель протянул мне белый платок. Я накинула его на голову, перехватила впереди концы и обмотала вокруг шеи и, поправив его, чтобы не сползал, начала искать что-то, что может сойти за вуаль.

Глава 3

Ночью меня разбудил шорох. Я притворилась, что сплю, а сама приготовилась защищаться. Ярко вспыхнули факелы; Рик досадливо вздохнул. Приподнявшись, я посмотрела на мальчишку, который попал в комнату ллары, а временно в мою комнату, через тот самый тайный ход, ведущий от Святилища.

— Так-так, — хрипло, со сна, проговорила я. — И что это за ночное вторжение?

— Простите меня, эньора.

— Чего ты хочешь?

— Там это, люди Блейна… того… пьют, веселятся. Их эньор уже в полном порядке, совсем здоровый. Он велел позвать ллару Эулу, чтобы поблагодарить ее, но я сказал, что ллара отдыхает.

— Правильно сказал. Вряд ли твоя госпожа станет с ним разговаривать.

— Вот именно, — трагически протянул мальчик. — Она сказала мне: «Рик, завтра же с утра велишь им убираться и скажи, чтобы не смели больше никогда возвращаться». А Блейн, между прочим, золотом ее отблагодарить хочет. То есть вас… Он мне мешочек передал.

— И где же он?

— Вот!

Служитель достал откуда из-за пазухи темно-зеленый мешочек с вышитым золотом вензелем «Б», и протянул его мне.

Взвесив мешочек в руке, я раскрыла его. Алчная часть меня восторжествовала, когда я увидела поблескивающие золотые монеты. «Единичная благодать», которую я передала Блейну, стоит гораздо, гораздо дороже, чем содержимое этого мешочка, но все же это хоть какая-то плата за мои старания.

— Это не все, — добавил Рик. — Блейн потом в Святилище пошел со своими людьми; я за ними проследил. Там, на ступени у Священного огня, он оставил еще что-то, я не разглядел что. Если ллара увидит это, разгневается и в огонь бросит, я ее знаю. Надо бы забрать.

— Что же не забрал сразу?

— Я хотел, но там мужчина остался, все смотрел, чтобы кроме его господина никто больше в Святилище не зашел, вот я и того, к вам. То, что Блейн оставил, ваше. Главное, до утра забрать надо, пока ллара Эула не увидела. Как только эти все уедут, она сразу побежит в Святилище, смотреть, что там после них сталось.

Я зевнула. «Чудо» с исцелением отняло у меня силы, и я сладко спала, когда меня разбудил Рик, так что вылезать из теплой кровати и идти куда-то мне не хотелось.

— Подождал бы немного и сам бы забрал то, что Блейн оставил на ступени, — проворчала я.

— Я, если честно, побоялся сам, — признался Рик. — В Святилище та-а-ак огонь разволновался, а я ведь не плад…

— Что бы там Блейн ни оставил, пусть остается.

— Но это ведь ваше, — настойчиво проговорил служитель. — Это благодарность.

— Мне достаточно денег, — ответила я и сжала мешочек с золотом в своей руке.

— Вы должны забрать свою плату.

Осознав, что служитель от меня не отстанет, я натянула ботинки и отправилась с ним в Святилище через тайный ход.

— Почему мы идем в темноте? — спросила я, следуя за мальчиком.

— Если огонь зажечь, сразу видно станет, где мы. Ллара сказала, что огонь выдает, и строго велела ходить здесь только в темноте.

— Понятно, — вздохнула я и споткнулась о какой-то камешек под ногами.

Когда мы дошли до Святилища, Рик шепотом предупредил меня, чтобы я подождала его внутри, пока он будет осматриваться, и, прислушавшись, осторожно выдвинул плиту, плавно и легко передвигающуюся посредством какого-то механизма. Я осталась стоять в темноте.

— Ой! — воскликнул Рик преувеличенно громко, и явно для меня добавил: — Эньор Блейн, вы здесь!

— Не спится, мальчик? Мне тоже. Ведь я сегодня заново родился.

Блейн еще здесь! Я хотела закрыть ход, пока не обнаружили и меня, но не успела: кто-то большой и темный сунулся ко мне и, сграбастав, выволок наружу.

Первое, что я заметила, это разгоревшийся, распылавшийся, поднявшийся до самого потолка Священный огонь, отбрасывающий на стены зловещие оранжевые отблески. Это зрелище меня испугало, но еще больше испугал мужчина в черном, подошедший ко мне, чтобы получше разглядеть.

Неужели это и есть тот самый эньор Блейн? Единственное, что я узнала в нем, единственное, что не поменялось после исцеления – это цвет и длина его волос: они все так же чернотой спускались на плечи и обрамляли бледное лицо с правильными вытянутыми чертами. Блейн оказался куда моложе, чем я предполагала – ему на вид лет тридцать или около того. И взгляд его зеленых глаз остер, как заточенный нож…

— Кто ты? — спросил он.

— Это… — начал было Рик, но осекся, когда исцеленный мной эньор жестом велел ему замолчать.

— Кто ты? — повторил вопрос мужчина.

— Распутная девка, эньор, — брякнула я и бухнулась перед ним на колени, чтобы достовернее изобразить недалекую девицу легкого поведения, которой я решила прикинуться; почему-то именно этот образ показался мне самым безопасным. — Тружуся в храме во искупление грехов своих бессчетных… Невеста драконова взяла меня на годочек, работой грязной нагрузила, а я и радехонька – так Великий Дракон быстрее простит меня, дурную, ленивую, до мужиков охочую…

— По мне так хорошая девка, — оценил меня человек Блейна. — А если и впрямь до мужиков охочая – так вообще золото. Так, мой эньор?

Глава 4

Утро выдалось дождливым. Ллара Эула помогла мне красиво накинуть капюшон плотного и, надеюсь, непромокаемого плаща, и, коснувшись моей щеки, шепнула:

— Великий Дракон благоволит тебе, Валерия. С легким сердцем отпускаю тебя с нашим эньором. Будь благоразумна, девочка. Счастья тебе.

— Спасибо вам, ллара, — так же, шепотом, ответила я; волнение прокралось в мой голос.

— Это мне следует благодарить тебя, — произнесла женщина и отстранилась от меня.

Я поглядела на Рика, который стоял рядом со своей госпожой и хранил почтительное молчание. Приблизившись, я склонилась к нему и, приобняв за плечи, тихо проговорила:

— Мешочек с золотом я оставила в комнате ллары, спрятала в гробу… шкафу то есть. Перепрячь, вам пригодится.

С этими словами я поцеловала мальчика в щеку и отстранилась. Служитель засмущался, покраснел, но все-таки собрался, чтобы пожелать мне удачи.

— Всяческого вам благополучия, эньора, — произнес он.

— И тебе, Рик.

Решившись, я пошла к воротам, и в сопровождении Брадо Гелла покинула храм. Там, за его стенами, нас ожидали люди эньора на лошадях, и там, за стенами, было столько грязищи, что я вмиг увязла, а подол моего платья запачкался и промок.

— Умеете держаться в седле? — спросил Гелл.

Я покачала головой.

— Вито! — позвал эньор, и к нам на лошади подъехал симпатичный парень. — Эньора поедет с тобой.

Вито кивнул и протянул мне руку.

Я определенно раньше никогда не имела дел с лошадьми, но альтернативы не было. Схватившись за руку Вито, я оттолкнулась от земли и оказалась у лошади на спине позади всадника. Почувствовав себя крайне глупо, я поглядела на Гелла сверху вниз и сказала с мрачной убежденностью:

— Свалюсь.

— Не беда, дорогу развезло, мягкая, — усмехнулся он.

— А, ну тогда бояться нечего.

Люди Гелла засмеялись, а сам он подошел к своей лошади, легко и красиво сел в седло и направил ту по дороге вниз. Я судорожно вздохнула и вцепилась в Вито.

— Но-но, эньора, так не годится, — протянул он. — Спокойнее.

— Легко вам говорить, — проворчала я, — а я впервые верхом на лошади, да еще и без седла.

— Что поделать, седло одно, а править я вам не дам. Лошадь у меня смирная, крепкая, и пойдем мы тихо. Сядьте ровно и руки мне под плащ запустите. Нащупайте ремень и держитесь за него, только не тяните сильно.

Я, наверное, испорченная девчонка, потому как это предложение мне понравилось, а не смутило. Деликатно пробравшись руками под мокрый плащ мужчины, я нащупала кожаный ремень, крепко за него взялась и осведомилась:

— Вам удобно?

— Очень, — отозвался Вито и пустил лошадь шагом.

Мы нагнали остальных. Сначала я могла думать только о том, что происходит подо мной – а подо мной шевелились лошадиные косточки и двигались лошадиные мышцы – затем, убедившись, что не сползаю и что ехать верхом не так уж неудобно, стала осматриваться по сторонам.

Мы ехали через смешанный лес, занавешенный туманами; ветер не беспокоил, но все равно было промозгло. Дождь почти совсем перестал, но на нас щедро капало с деревьев, так что откидывать капюшон было рано. Я обернулась, чтобы поглядеть на храм, и увидела отдаляющуюся стену, сложенную из серых камней, и башню. Так я и не увидела толком, как выглядит храм снаружи, и как – внутри. Зато побывала в Святилище и поучаствовала аж в двух чудесах, причем в главной роли. Мне бы преисполниться величием и задрать нос, но вместо этого хочется этот самый нос почесать.

— Не ерзайте, — произнес Вито.

— Лошадке тяжело?

— Да не очень, мы с вами вдвоем можем сойти за одного тучного мужчину, — весело ответил всадник.

С его плаща скатывались капельки, и это было неприятно. Зато было очень приятно держать руки под его плащом, в тепле. Я совершенно точно испорченная девчонка!. А еще в ллары хотела пойти…

— Как вы узнали о Блейне? — спросила я.

— По счастью, мы оказались близко и заметили знак ллары в небе.

— Вы опоздали.

— О том, что Блейн неожиданно появится в самом сердце Тоглуаны, мы не знали. Не волнуйтесь, его призовут к ответу за совершенное. Угрожать лларе способен только последний мерзавец, — сквозь зубы произнес Вито.

— Этот Блейн и есть последний мерзавец.

— Вы его видели? Он угрожал вам?

— Нет, я пряталась, но о том, как он и его свиньи себя вели, знаю. Бедная ллара Эула… ей пришлось пойти против принципов, — посетовала я, заодно проверяя, что именно о произошедшем известно людям Гелла. Вряд ли она рассказала им всю правду, лишь эньору она собиралась поведать все без утайки.

— Великий Дракон простит ее, — не слишком-то уверенно проговорил Вито и, желая переменить тему, спросил: — А вы?

— Что я?

— От кого или от чего прятались в храме? Или это секрет?

Я улыбнулась: теперь и он хочет узнать, прямо как тетя Уля, не от Блейна ли я пряталась.

Глава 5

Мы оказались близ Ригларка гораздо позже, чем планировалось. Стемнело, дождь перешел в ливень, так что остановились мы на ночь в доме какого-то фермера, который явно не ожидал того, что сам эньор Тоглуаны с людьми попросится переночевать у него. Я настолько устала, что помню из того вечера только плошку жирного супа да подушку, набитую ароматной травой. Поев, я заснула, как убитая.

К утру дождь не прекратился. Мы выехали рано; мне надоело притворяться сильной стойкой женщиной, так что я откровенно страдала. Сырость и прохлада сделали свое дело, так что я начала шмыгать носом и думать о простуде.

— Потерпите еще немного, — сказал эньор Гелл, — еще часа два и мы будем на месте.

— Лучше бы я осталась в храме, — призналась я. — Там хорошо: тепло, пирожки…

— А в замке – пироги, самые разные, — улыбнулся мужчина. — Лимонные, шоколадные, с грушами и другими сладкими начинками, и более сытные мясные, рыбные, с сырами и творогом.

— Прекратите! Думать о вкусной еде для меня сейчас пытка…

— Вы совсем сникли. Даже сон не помог.

— Ох, эньор, знали бы вы, как давно я нормально не спала!

— Как давно? — насторожился мужчина.

— Как переродилась, так и не спала, то одно потрясение, то другое.

— Все выкручиваетесь, Валерия…

— А вы так и хотите меня подловить, всегда в стойке, как собака-ищейка.

Гелл поджал губы и глянул на меня суровее, чем обычно, из чего я сделала вывод, что владетель Тоглуаны обиделся.

— Я люблю собак, — на всякий случай добавила я.

— Я тоже.

Из лесочка, мимо которого мы проезжали, выбежали несколько крупных собак (легки на помине!) с длинными лапами и купированными хвостами; породу я определить не смогла. Животные поприветствовали нас радостным лаем. Вслед за собаками выехали трое мужчин на лошадях; одеты они были непримечательно, капюшоны низко опустили.

— Мы ждали вас раньше, — протянул один из них; голос был молодой и наглый.

— Владетель всегда появляется вовремя, — ответил Гелл. — Будь к ужину. Есть новости.

— Как скажете, мой эньор, — весело произнес молодой человек и повел лошадь в лесок; двое товарищей последовали его примеру. Собаки тоже убежали.

Мы продолжили путь. Лесок остался позади, впереди расстилалось поле. Я чихнула и расстроенно вздохнула. Началось…

— Вы не заболеете, — уверенно сказал Брадо.

— Уже…

— Выпьете немного вина с пряностями и все пройдет.

— Вино – это хорошо.

— Любите выпить? — не удержался владетель.

— Да. Я распущенная девица, питающая страсть к вину и вообще обладающая всеми возможными пороками и греховными пристрастиями. Теперь, получив мое признание, вы спокойны?

— Я вовсе не подозреваю вас во всех грехах и преступлениях, — укоризненно произнес Гелл. — Знаете, что я вижу, глядя на вас, Валерия? Южное происхождение, южное воспитание и южную дерзость.

«Сказала бы я, что вижу в тебе…» — мысленно ответила я и чихнула снова.

Замок владетеля Тоглуаны не произвел на меня впечатления: это было угрюмое строгое сооружение из серо-коричневого камня, защищенное высокими стенами и глядящее на долину узкими оконцами-глазами. Издалека замок казался не очень большим, но когда мы оказались за стенами, мне даже стало не по себе от его впечатляющих размеров. Мощеный двор, переходы к многочисленным пристройкам, деревянным и каменным, арки… И люди, повсюду люди, почтительно приветствующие своего господина и с любопытством глазеющие на меня.

Совсем недавно я мечтала слезть с лошади, но стоило оказаться в самом сердце Тоглуаны, как слезать мне перехотелось, а захотелось вернуться под крылышко к доброй лларе Эуле.

— Добро пожаловать в Колыбель туманов, Валерия, — произнес с улыбкой Гелл и помог мне спешиться.

— «Колыбель туманов»… как красиво.

— Идемте, я представлю вас хозяйке замка. Она позаботится о вас.

Супругой Брадо Тоглуанского оказалась женщина лет тридцати, одаренная нордической красотой: белая безупречная кожа; правильные тонкие черты; сверкающие, как топазы, глаза; волосы цвета бледного золота. Правда, ростом красавица не вышла, но это уже придирки.

— Эньора Валерия, — представил меня Гелл, когда его супруга вышла к нам. — Наша гостья.

— Просто Валерия? — уточнила снежно-белая красавица, приподняв тонкую светлую бровку. Она невзлюбила меня сразу, с первого взгляда – это невозможно было не понять, не почувствовать.

— Пока – просто, — ответил Гелл. — Эньора, — обратился он ко мне, — перед вами первая дама Тоглуаны, эньора Кинзия Гелл.

— Мое почтение, — сказала я, склонив голову.

Первая дама Тоглуаны еще раз смерила меня взглядом и, даже не постаравшись изобразить радушие, сказала:

— Вы, вижу, сильно утомились в пути. Следуйте за мной.