Интригующее дело Механического Монстра (ЛП)

Глава 1

Лондон, 1877 г.

Из-за двери гостиницы «Черинг-кросс» раздался мужской смех, сопровождаемый женским хихиканьем. Двери лифта закрылись, и Перри поморщилась. Дальше парочка перешла на шепот, который, к счастью, не представлялось возможным разобрать.

Она постучала. Смех оборвался, а затем мужчина ответил:

— Если это служанка… мы никого не принимаем.

Его дама опять захихикала.

— Гаррет, вытаскивай свой зад из кровати. Это я, Перри.

В номере зашевелились.

— Дай мне минутку.

— О, погоди, любовь моя. Пусть уходят, а ты останешься со мной, — проворковала дамочка, а затем мужчина босиком прошлепал по полу.

— Боюсь, у меня дела, — судя по голосу, он улыбался, и Перри представила, что происходит в номере: Гаррет хватает одежду, подмигивает и рассыпается обещаниями перед миленькой вдовой, за которой он ухаживал.

Такое случалось не впервые. Женщины обожали Гаррета, а он — их.

Перри отступила прочь и выглянула в окно в коридоре, давая им иллюзию личного пространства. А, может, просто не желая слышать слова любви и обещания, которые он, без сомнения, нарушит.

Они с Гарретом были напарниками почти шесть лет после того, как однажды ночью она появилась в Гильдии Ночных ястребов промокшая до нитки, дрожащая и измученная вирусом жажды. Первые несколько месяцев после заражения были ужасными. Перри пыталась управлять собой, а тело медленно менялось, становясь стройнее и быстрее. Ее мучил голод, но не к пище, а к крови.

Дверь распахнулась, и появился Гаррет в полурасстегнутой рубашке и со следом укуса на шее. За ним Перри заметила на постели пухленькую вдовушку, прикрывшуюся простынями. В ведре со льдом стояла, судя по запаху, открытая бутылка шампанского, и под красными занавесками у открытого окна трепетало нечто прозрачное и кружевное. Заметив Перри, дамочка перестала улыбаться и прищурилась. Дверь закрылась, и напарники остались наедине.

— А разве у нас не выходной? — спросил Гаррет, застегивая рубашку и скрывая проклятую метку.

— К сожалению, об этом забыли сообщить преступникам, — ответила Перри, ощутила исходящий от него тошнотворный запах лилий и поморщилась. — От тебя несет, как от борделя.

— И откуда тебе известно, чем пахнет в борделе, миледи Перигрин?

Туше. Как от одной из двух женщин-голубокровных в Лондоне, от Перри требовалось безупречное поведение во всех отношениях. Аристократический Эшелон, правящий городом, постановил, чтобы ритуал проходили лишь мужчины, которых заражали вирусом жажды. В итоге они становились голубокровными.

В Эшелоне опасались, что чувствительная женская натура не справится с всепоглощающими желаниями и сильной жаждой, вызванной вирусом. Перри собиралась доказать обратное. Она пила кровь без свидетелей, приобретая ее за свои деньги на слив-заводах, куда правительство отправляло собранную кровавую дань. Перри вела себя очень благопристойно. Гаррет часто упрекал напарницу в почти пуританстве, что ее слегка задевало.

Однако не всем дано быть такими же легкомысленными, как он.

— Так что случилось такого срочного, чтобы вытащить меня из мягкой постельки? — спросил он, спускаясь по лестнице впереди и на ходу надевая на широкие плечи черную кожаную куртку — униформу Ночных ястребов.

— Прошу прощения. Наверное, следовало подождать еще пять минут — на большее твоего интереса не хватает. Правда же?

— Мой интерес длится дольше пяти минут, — оскорбленно процедил он, а потом оглянулся и дьявольски ухмыльнулся. — Но ненамного, ты права. И не надо выказывать свое пуританское отношение. Перри, ты все работаешь да работаешь, никаких развлечений… Какая ты… зануда.

Наглец!

— Убийство тебя заинтересует?

Он перестал улыбаться, голубые глаза помрачнели.

— Кого убили?

Наверное, мелочно продолжать на него дуться.

— Весьма вероятно, актрису театра «Вейл».

— Весьма вероятно?

— Тело пока не нашли, только… следы крови, как мне доложили. Что бы это ни значило.

Теперь, когда средства передвижения улучшились, и на улицах стало безопаснее, театр снова вернулся в город. Брод-стрит в районе Сохо намеревались сделать такой же знаменитой, как Мейфэр, и после некоторого сопротивления эта область постепенно стала обрастать театрами, мюзик-холлами и борделями.

Напарники сошли с омнибуса у паба «Ньюкасл-апон-Тайн», и Гаррет оглядел вымощенные булыжниками улицы. По обе стороны находились закусочные и пабы, хотя здесь можно было насытить не только желудок. В некоторых окнах виднелась вывеска «Даю уроки французского», а кое-где искусство «живых картин» превращалось в нечто более рискованное. По ночам женщины с дурной славой фланировали по городу в укороченных платьях, из-под которых выглядывали нижние юбки. Проведя детство в Ист-энде, Гаррет видел и не такое, хотя предпочитал не вспоминать о прошлом. И все же он сочувствовал проституткам, прячущим отчаяние под фальшивыми улыбками. Разумеется, Гаррет ничего поделать не мог… Но так и не забыл, что его мать тоже вот так вот улыбалась, до самого конца.

— А ты когда-нибудь бывала на театральном представлении? — спросил он Перри, чтобы отвлечься от мрачных дум.

Она выглядела такой же сдержанной и серьезной, как и всегда. Короткие, выкрашенные в черный пряди часто спадали на серые глаза, будто Перри пряталась ото всех, но когда зачесывала волосы назад, то сразу подчеркивала скулы и твердый подбородок. Упрямый подбородок. Он ей очень шел. Только Перри могла настолько вывести Гаррета из себя, что ему хотелось побиться головой о стену.

Они были напарниками почти шесть лет, однако ему казалось, что он все равно едва ее знает. Перри хорошо выполняла свои обязанности; выслеживала преступника по запаху и была дьявольски умна. Некоторые подтрунивали над Гарретом за то, что ему приходится работать с женщиной, но никто из них не знал правду.

Он сам вызвался.

Прием Перри в Ночные ястребы шел поперек всех правил, и Гильдия тогда на ушах стояла. Пусть Перри и голубокровная, но всего лишь женщина. Если бы дело решали парни, то ничего бы у нее не вышло. Если бы Эшелон прознал о случившемся… Аристократы жестоко преследовали таких, как Гаррет, тех, кого заразили случайно, а не по праву. И он даже представлять не хотел, что сотворили бы с женщиной. Скорее всего, заперли бы в сумасшедшем доме. Кому-то надо было за ней присмотреть, и он знал, что лучше него никто не справится.

Взглянув на театральную афишу, Перри заколебалась.

— Не такая уж я и зануда. И бывала на представлениях, правда довольно давно. Сейчас это сложно, ведь я — Ночной ястреб. Редко угадаешь, когда выдастся выходной.

Интересно. Гаррет почти ничего не знал о ее жизни до вступления в Гильдию, но расспрашивать было бесполезно. Перри молчала как рыба.

— Я слышал об этом спектакле. «Время интриг». Миссис Скотт утверждала, что он ужасно неприличный и остроумный.

— Та самая миссис Скотт со смятой постели?

— Да. — Хотя Гаррет мог бы придумать дюжину иных определений для вдовы. Миссис Скотт с внушительным декольте. Или миссис Скотт с умелым языком. Гаррет улыбнулся. Его напарница явно относилась ко вдовушке с предубеждением. — Можно подумать, тебя растили в монастыре.

— Моя любимая пьеса — «Федра», — призналась Перри с едва уловимыми нотками сожаления в голосе.

Боже милостивый, неужели сфинкс только что поведал что-то о себе? Напарники разошлись, пропуская парочку рабочих с банками клея, лестницей и афишами с рекламой «Таксонского душистого мыла», а затем опять сошлись.

— Трагедия?

— Гаррет, не все должно быть комедией.

— Над жизнью надо смеяться. Как же еще сохранять оптимизм в таком мире?

Она удивилась, затем задумалась.

— Я не умничаю, — продолжил Гаррет. — Мы оба знаем, что творится на лондонских улицах. Нет ничего лучше хорошей комедии или ночи, проведенной в компании приятелей, чтобы избавиться от плохих воспоминаний или позабыть законченное дело.

— Я читаю. Так и отвлекаюсь от самых страшных дел.

Напарники замолчали. Хоть правящий класс голубокровных и дал людям некоторые права, чего только Гаррет не повидал во время расследований: обескровленные тела, сброшенные в канаву, словно мусор, или юных девушек, похищенных с улиц и проданных в рабство… После такого можно душу потерять.

— Вот мы и пришли. — Он остановился у театра «Вейл». Афиша гласила: “Убийство. Хаос… И путаница”. — Что ж, два пункта из трех уже есть, — сказал Гаррет, открыв дверь и пропуская напарницу вперед.

Стоило ястребам зайти в «Вейл», как к ним кинулась небольшая группа людей. Две женщины явно пребывали в смятении, а шедший первым мужчина судорожно вздохнул и протянул руку в знак приветствия.

— Ночные ястребы Рид и Лоуэлл, — показал удостоверение Гаррет.

— Слава богу! Меня зовут мистер Фозерхэм, я — директор. Моя жена, миссис Фозерхэм, и мисс Рэдклифф, ведущая дублерша. Именно она обнаружила… ну, исчезновение мисс Тейт.

Гаррет вытащил записную книжку и открыл ее на чистой странице.

— Исчезновение? В телеграмме же было написано «убийство».

Супруги Фозерхэм и мисс Рэдклифф переглянулись и затараторили одновременно. Гаррет с трудом, но сумел разобраться в их трескотне. Мисс Нелли Тейт, ведущая актриса в пьесе, пропала сегодня утром. Мисс Рэдклифф, ее дублерша, зашла к ней в гримерку сопроводить актрису на последнюю репетицию перед вечерней премьерой и обнаружила там лишь несколько капель крови.

— И с тех пор ее не видели? — продолжал расспрашивать Гаррет с дружеской улыбкой.

Дублерша опустила плечи и покачала головой.

— Нелли всегда так пунктуальна. Исчезнуть на шесть часов на нее не похоже. Дома ее нет, мы отправили одного из работников сцены проверить, а еще эта кровь, ну вы понимаете…

— Есть ли у пропавшей родственники?

Мисс Рэдклифф закусила губу. Эта женщина переигрывала, но было непонятно, скрывает ли она что-то или просто излишне драматизирует.

Гаррет как мужчина не преминул отметить привлекательность дублерши.

— Нелли никого не упоминала, — призналась мисс Рэдклифф. — Хотя у меня сложилось впечатление, что ее мать не одобряла сценической карьеры. Они, видимо, поругались, и с тех пор Нелли больше с родителями не общалась.

— Что происходит? — раздался громкий голос в тишине театра.

Появившийся джентльмен снял шляпу и двинулся по проходу. Напомаженные кончики усов и воротник из соболиного меха на пальто буквально кричали о богатстве.

Мистер Фозерхэм выступил вперед.

— Лорд Роммель, боюсь, у меня плохие новости.

Значит, голубокровный из Эшелона. Гаррет напрягся.

— Лорд Роммель. — Детектив протянул лорду руку, которую тот пожал, разглядывая присутствующих черными глазами. — Я детектив Гаррет Рид из Ночных ястребов.

— Вы одеты не по форме, — заметил Роммель.

— Не ожидал, что меня сегодня вызовут. — Гаррет закрыл записную книжку.

От лорда исходил легкий запах крови. Без сомнения, он просто пообедал, хотя несколько неожиданно для голубокровного выходить на резкий дневной свет.

Мистер Фозерхэм пояснил:

— Лорд Роммель — один из владельцев театра. Он часто бывает на репетициях.

— Что случилось, Фозерхэм? — Роммель нахмурил черные брови и снял блестящие кожаные перчатки. — У вас же предполагалась репетиция, а не визит Ночных ястребов.

— Дело в мисс Тейт, милорд, ее нет весь день, а в гримерке кровь, — честно поведала мисс Рэдклифф.

Роммель застыл.

— Нелли пропала?

Нелли. Гаррет посмотрел на Перри, которая слегка поиграла бровью.

— Так чего же мы ждем? — рявкнул Роммель. — Я считал, что Ночные ястребы сродни гончим. Ступайте и верните ее! Она весьма ценна для этого театра.

«Она» может быть уже мертва. Гаррет стиснул зубы. Он привык иметь дело с лордами Эшелона.

— Я как раз собирался предложить то же самое. Мисс Рэдклифф, не проводите ли нас в гримерку Нелли? Мистер и миссис Фозерхэм, мы хотели бы переговорить с работниками театра. Вы сможете это устроить? — Все еще улыбаясь, он взглянул на Роммеля. — С вами тоже, милорд.

— Со мной? — ошеломленно переспросил тот.

— Вы же хотите найти ее как можно скорее? — спросил Гаррет, загоняя лорда в ловушку.

Роммель стиснул зубы и оглядел собравшихся свидетелей.

— Да-да, разумеется.

Перри наблюдала, как Гаррет расхаживал по комнате.

— Что думаешь?

Гримерная Нелли Тейт была обставлена роскошнее, чем обычно у актрис. С ширмы из расписного шелка свисал красный халат, у шкафа валялось с полдюжины пар туфель. Гаррет внимательно осмотрел пятно крови на ширме, в особенности высоту и размер. Он крепко стиснул зубы, ведь несомненно запах волновал его темную хищную половину.

— Мало крови, рана не смертельная, — констатировал он, с трудом сглатывая. — Но ее, — или кого-то другого, — скорее всего, ударили по голове.

Перри мельком заметила свое отражение в огромном зеркале в углу, пока ходила по комнате, словно темная тень в обрамлении розовых обоев. Она чувствовала себя здесь не в своей тарелке.

— Как восходящая звезда, она зарабатывала больше мисс Рэдклифф.

Перри оглядела вещи на туалетном столике: дорогие перламутровые щетки для волос, блестящую серебряную шкатулку с механическим замком, где в беспорядке валялось несколько дорогих украшений, пудры, кисточки и брошь стоимостью в полугодовое жалованье Ночного ястреба. Разница в одежде и аксессуарах мисс Рэдклифф и Нелли Тейт была видна невооруженным глазом.

— Зависит от того, жила ли она лишь на жалованье или находилась на содержании у любовника, — не согласился Гаррет. — Голубокровные часто берут актрис в любовницы, особенно таких красивых и остроумных, какой по слухам была мисс Тейт.

— Об этом стоит спросить, — отметила Перри. В углу притаился почти полностью скрытый длинный ящик из каштана. — Странно, что мисс Рэдклифф не сообщила про любовника.

Дублерша болтала о мисс Тейт не замолкая, всю дорогу до гримерной.

— Что ты нашла? — Гаррет подошел к ящику вслед за напарницей.

— Еще не знаю. — Перри встала на колени и пригляделась. — Заперто.

— Позволь мне.

Обычно Гаррет носил с собой набор отмычек, но на свидание с миссис Скотт явно пришел без них. Перри протянула ему одну из шпилек с комода мисс Тейт.

Иногда Перри казалось, что прежде Гаррет находился по другую сторону закона. Он умел проникать туда, куда нельзя, и не гнушался вскрывать запертые двери.

Под крышкой оказалось нечто металлическое. Перри нахмурилась.

— Какого черта?

Гаррет достал находку, обхватив гладкий изгиб металлического бедра, и провел ладонью по изящной лодыжке.

— Это… механическая нога. Женская.

Разумеется, еще бы он не заметил. Перри встала на колени и коснулась механической конечности. Ее сделали специально для металлического бедренного сустава, а коленная чашечка двигалась свободно. Изумительная работа с гидравликой и поршнями, скрытыми под гладкой стальной оболочкой. Обычно подобные искусственные конечности не отличались изяществом, а составляющие были видны невооруженным взглядом. А вот это произведение неизвестного мастера стоило немало.

— И кожа не искусственная, — заметил Гаррет, перевернул протез и показал изящные медные цветы с внешней стороны бедра, имитирующие вышивку на чулке.

Перри согнула ногу, проверяя на гибкость. Коленный сустав тоже двинулся.

— Я ничего подобного в жизни не видела.

— Ничего странного. Большинство мехов скрывают свою неполноценность.

И не зря. Большинство механоидов попадали в заключение в анклавах Эшелона, где их заставляли отработать «долг» государству, которое оплатило им новые конечности и механические органы. Иногда отработка затягивалась лет на пятнадцать-двадцать.

— Думаешь, это принадлежало мисс Тейт?

Если так, то как, дьявол побери, актриса могла позволить себе купить нечто подобное? За такую особую конечность светило по меньшей мере лет двадцать в анклавах.

— Не уверен. — Гаррет пощупал суставы в поисках номера, который бы указал, какой мех из какого анклава создал это произведение искусства. — Если нога действительно мисс Тейт, сомневаюсь, что она кому-то об этом рассказывала.

В правящем Эшелоне люди считались ниже голубокровных, но по крайней мере у них оставались хоть какие-то права, а вот механоидов из-за протезов вообще не держали за людей.

— Если нога принадлежит мисс Тейт, сомневаюсь, что в любовниках у нее голубокровный. Она бы не смогла скрывать такое, а высокородный не потерпел бы содержанки-механоида.

— Серийного номера нет.

— Что? Все конечности по закону должны быть зарегистрированы.

— Если только эта нога не из анклавов.

— Но… другие мастера-кузнецы целиком и полностью принадлежат Эшелону. — Только они и знали секрет создания эффективных био-механических конечностей, где плоть сочеталась со сталью, а сухожилия впаивались в гидравлические провода. И как бы хорошо ни была сделана эта нога, ее никогда не соединяли прямо с плотью, если судить по бедренному суставу.

Гаррет нахмурился.

— И еще один вопрос: если эта нога принадлежит мисс Тейт, то почему она осталась здесь? И где актриса? Я не вижу больше похожих ящиков, значит, запасной конечности у нее нет.

— Если есть, то, пожалуй, я подамся в актрисы.

Им явно платят больше, чем Ночным ястребам.

— Я бы не отказался на это посмотреть, — протянул Гаррет. — Ты, на сцене, пытаешься изобразить чувства.

А ведь шесть лет ей удавалось скрывать о себе все. Перри тихонько фыркнула. Знал бы Гаррет, насколько хорошая из нее актриса.

Он улыбнулся и огляделся. Улыбка погасла.

— Следов борьбы нет, не считая крови.

— Считаешь, ее ударили сзади?

— Вероятно. В любом случае это сделал кто-то ей знакомый.

— А как ее отсюда вынесли? Никто не видел ничего особенного. — Перри посмотрела на окровавленную ширму.

— Это здание — настоящий лабиринт, — ответил Гаррет. — Не думаю, что нашел бы дорогу без мисс Рэдклифф. Возможно, сюда легко пробраться незамеченным.

— Давай хорошенько осмотримся, чтобы ничего не пропустить. — Перри отвернулась к туалетному столику и лежащим там письмам. — А потом займемся остальным театром.

Следующие два часа они тщательно опросили актеров и актрис. Гаррет был главным. Он умел превратить допрос в разговор и легко общался с подозреваемыми, расточая дамам улыбки. Перри наблюдала, сложив руки на груди и устало полуприкрыв глаза. Выражение лиц и тон голоса часто выдавали больше, чем полагали люди. И, возможно, Перри поймет, если работники театра что-то скрыли.

При появлении мисс Рэдклифф она встрепенулась. Симпатичная молодая актриса с копной кудрявых красно-золотых волос во время допроса строила Гаррету глазки. Он многозначительно улыбался в ответ. Перри отвернулась, ощущая изменение в атмосфере. Беспокойство дублерши улеглось, на губах играла хитрая улыбка. И стоило Гаррету спросить, встречалась ли с кем-то мисс Тейт, дублерша положила ладонь ему на рукав.

Перри не должна была обращать внимания на красоту мисс Рэдклифф. Вполне во вкусе Гаррета: худощавая привлекательная блондинка. Он явно заинтересовался.

— Я точно не знаю, — ответила мисс Рэдклифф. — Нелли… я только сейчас поняла, что обычно она задавала вопросы, но почти не говорила о себе. — Актриса залилась соблазнительным румянцем. — У других девушек есть… поклонники, но не у нее. И не у меня.

Гаррет оторвался от записной книжки и легко усмехнулся, встретившись с дублершей глазами.

Боже милостивый. Перри отступила от двери. Гаррет искоса взглянул на напарницу, и она покрутила пальцем в воздухе, мол, желает осмотреться.

И почему ее задевает, что он флиртует со свидетельницей? Ведь не в первый раз Гаррет увлекается молодой привлекательной дамой и явно не в последний.

Перри прошла по сцене, выбросив эту мысль из головы. По пути она побеседовала с работниками сцены, составляя свое мнение о мисс Тейт. В итоге пропавшую можно было описать одним словом: «доброжелательная».

«Совсем не похожа на обычных ведущих актрис…» «Понятия не имею, кто бы мог желать ей зла».

— А что мисс Тейт делала после работы? — спросила она электрика. — Может… гуляла с кем-нибудь?

— Точно не знаю. — Он отвел взгляд. — Мисс Тейт была скрытной. — Мужчина нахмурился и серьезно посмотрел на Перри. — Она ведь не попала в беду?

— А ведь ей еще цветы приносили, правда, Нед? — подал голос один из работников сцены. — На день рождения. — Он склонился к Перри. — Я бы подумал, что у нее есть поклонник, но она никогда о нем не говорила, и ей очень понравился букет. Нелли всем его показывала, а ведь то были лишь пионы. Она получала розы от покровителей, так что такое обычные пионы? С того раза ей их регулярно доставляли.

Перри записала полученные сведения. Интересно. Несомненно, в театре немало сплетничали по этому поводу.

— А когда? После представления?

— Нет, во время репетиции. Мисс Тейт впервые позволила себе прерваться. Хотела как можно скорее поставить цветы в вазу, пока они не завяли.

Работник покачал головой.

Очень интересно. Перри постучала ручкой по записной книжке.

Похоже, что у мисс Тейт все-таки был кавалер.

И, чуть прищурившись, Перри порадовалась, что выяснила это, не используя подход Гаррета к людям. Ведь сейчас он так занят…