2. Из огня да в полымя

Наутро я проснулась с чугунной головой. Было очень душно. С трудом привела себя в порядок, пришлось намочить полотенце и обмотать лоб. Алина тоже выглядела бледно. Прежде я не представляла, как сильно можно обрадоваться солнцу и ветерку. Ступив за ворота, когда бугаи выпустили нас из гаража, я застыла, запрокинула голову и дышала так глубоко, словно в лёгких раздували меха. Меня держал тот бандит, что накануне шепнул об освобождении. Он спокойно ждал, когда я надышусь. Его приятель успел затолкать Алину в микроавтобус и покрикивал на нас. Я сама пошла в салон. Действительно, что это я торможу?

Мотор работал, за рулём сидел вчерашний водитель – лица его я так и не видела, но узнала потёртую кожаную куртку и бейсболку, из-под которой торчали рыжие кудри. Рядом с водилой развалился сморчок. Он, не обращая внимания на нашу возню, разговаривал по мобильному. Из отрывочных фраз я уяснила, что выкуп получен и пленницу велено отвезти в условленное место. Мы с Алиной переглянулись. Она напустила на себя величественный вид, но за этой маской угадывалось волнение. Я тоже чувствовала себя неуверенно. Только бы всё прошло гладко!

Привезли нас в неизвестный мне парк. Запущенный и безлюдный. Пока со скоростью детского велосипеда двигались вдоль редкого березняка, я прикидывала, как далеко отсюда может быть до метро. Алину наверняка встретят на автомобиле, но с ней ехать не хотелось. Сказать откровенно, вынужденное соседство успело меня основательно утомить. Сумочки наши лежали на кресле у входа, получим, когда приедем – так нам сказали. Мобильный я держала в кармане, даже включила его, но не звонила никому и не отправляла сообщений, опасаясь разозлить бандитов. Ведь нас отпустят? Так чего же суетиться!

Но, как любят говорить в сериалах, что-то пошло не так.

Машина затормозила, уткнувшись в возведённую на дороге баррикаду из поваленных деревьев. Из кустов выскочили одетые в чёрное мужики и, ощетинившись автоматами, застыли. Наши похитители со скоростью испуганных тараканов прыснули во все стороны, одновременно распахнув три дверцы. Алина даже пошевелиться не успела, раскрыв рот, пялилась на происходящее: «наших» скрутили и увели. Один из «чёрных» прыгнул за руль и стал разворачиваться. Ещё пятеро на ходу забрались в салон, двое из них направились в хвост, глядя на нас так, что сомнений в недобрых намерениях не возникло ни на секунду. Я наклонилась, прячась за спинку переднего кресла, и лихорадочно отправляла заготовленное сообщение. Даже умудрилась сунуть телефон за пояс, прикрыв полой куртки. Боковым зрением увидела, как рябой бандит – эти были без масок – зажимает Алине рот белой тряпкой. В то же мгновение моего лица коснулась влажная ткань с острым неприятным запахом.

Я отключилась.

***

Сначала почувствовала запах прелой листвы. Потом услышала слабое поскуливание. Лежать было жёстко и неудобно. Села, упираясь ладонями в хрустящее ложе: прямо поверх кучи соломы брошена простынь или покрывало, а может быть, вообще старая штора. Я смогла разглядеть лишь дощатые стены, крошечное окошко под потолком, откуда пробивался сиреневый свет далёкого фонаря, и девушку рядом, и обнимавшую свои колени.

– Алина, – позвала я. Голос был сиплым, пришлось прочистить горло и повторить: – Алин! Слышишь?

Она перестала ныть, пошевелилась, расплетая руки, потрясла затёкшими кистями, обернулась ко мне:

– Очнулась?

– Где мы?

– Хрен его знает! Кричала, никто не отозвался.

Она кричала – это неудивительно, я не слышала – вот это странно. Поднявшись на четвереньки, я подползла к краю кучи, ладонь коснулась утоптанной холодной земли. Встала, шагнула к стенке, провела по ней пальцами: доски нестроганые, шершавые. Занозила палец. Неглубоко. Вытащила зубами щепку, выплюнула.

– Сарай какой-то.

– У меня мобильный сдох, – пожаловалась Алина.

Ещё бы! Вчера целый вечер в игрушках торчала. Я нащупала за поясом смартфон. Не обыскали, вот удача! Мертвенно бледный свет выхватил из тьмы кусок пространства. Я успела только заметить сотню непрочитанных сообщений и непринятых звонков. Алина, словно подхваченная смерчем, вскочила и, оказавшись рядом, вырвала у меня телефон.

– Э-э, – возмутилась я, – отдай!

Не тут-то было! Поворачиваясь ко мне спиной и отпихиваясь растопыренными локтями, словно квочка, защищавшая цыплят, Алина набрала номер. Раздались гудки. О чудо! Сеть есть! Значит, нас увезли не так и далеко.

– Папа! Я!.. Да!.. Нас похитили у похитителей… Ещё одна девчонка… Нет, за неё не платят… Не знаю! Хорошо… Этот. Мой сел… Да негде зарядить, о чём ты? Здесь сарай какой-то…

Она замолчала, слушая абонента. До меня доносилось бубнение низкого голоса. Алина переминалась с ноги на ногу, время от времени угукая. Я ждала окончания разговора. Убеждала себя, что скоро всё наладится. Отец Алины сообщит в полицию, они определят наше местонахождение по локации телефона и пришлют группу захвата. Главное, чтобы бандиты не прибили нас, почуяв опасность.

Я осмотрелась внимательнее. В той стене, где заметила окошко, была ещё и дверь. Рядом с ней стояла наполненная водой бочка, на ней висел алюминиевый ковшик. Я окунула пальцы в воду, поднесла к носу, принюхалась. Пить хотелось нестерпимо.

– Нормальная. Я пила, – сообщила Алина, она уже стояла рядом со мной и протягивала телефон.

Я тут же спрятала его в карман и набрала воды в ковшик. Делала огромные глотки, рискуя захлебнуться. Алина, дождавшись, когда я прекращу булькать, потащила меня к противоположной стене. Предчувствуя что-то не слишком приятное, я брела, так и держа ковшик.

– Что стряслось? – спросила, но тут же почувствовала толчок в бок.

– Тс-с-с, вдруг подслушивают, – зашептала Алина. – Короче так. Надо бежать. Нас не отпустят.

– Почему?

– Отморозок один давно под отца копал, а теперь воспользовался ситуацией – хочет бизнес отжать. – Угадав мои мысли относительно ценности бизнеса в сравнении с жизнью дочери, Алина пояснила: – Своё получит и убьёт. Он не их тех, кто выполняет условия. Так что у нас три дня. Столько отец сможет тянуть.

– А что через три дня?

– Сообщит наше местонахождение в полицию.

– Ну?

В этом «ну» звучала надежда, но собеседница только головой покачала:

– Живыми нас не отдадут.

Я молча постукивала себя по ноге ковшиком. Эта мажорка не въехала в ситуацию или она реально такая выдержанная? Навалившись на стену плечом и убедившись, что сарай стоит крепко, я спросила:

– Как предлагаешь выбираться отсюда?

Алина провела двумя ладонями по волосам, потом взбила их, придавая объём, и снова зашептала:

– Притаимся около двери, а когда кто-нибудь принесёт еду, дадим ему чем-нибудь по башке, отберём оружие и будем прорываться.

– Отличный план, – саркастически заметила я.

– Предложи свой, – хмуро отвесила она.

Я пошла вдоль стены, толкая от себя одну доску за другой в надежде найти брешь. Сарай хоть и был старым, но построили его на совесть. По углам врытые в землю столбы, к которым прибиты поперечины, к которым крепились стены из досок, прибитых внахлёст – без инструментов поддеть и выворотить не получится.

– Неплохо заранее понимать, куда прорываться. Ты представляешь, что там? – я указала на дверь. Алина отрицательно покачала головой. Дойдя до окна, я наступила на поперечину и подтянулась, чтобы выглянуть.

Рама хоть и со скрипом, но поддалась, я отодвинула её и высунулась почти по плечи. Пролезть в маленькое отверстие не получится, но осмотреться можно.

Довольно большой двор завален строительным мусором. Слева поодаль стоял ещё не отделанный трёхэтажный особняк, около него беседка, там сидели, уткнувшись в свои телефоны, трое мужиков. На столике перед ними на одноразовых тарелках лежали, судя по запаху дыма и жареного мяса, куски шашлыка. Рассмотрела я и пустые бутылки, валявшиеся на полу беседки.

Справа участок ограничивался забором из профнастила – сарай стоял к нему впритык. Около ворот я заметила собачью будку. Огромный пёс высунул башку с торчащими ушами и уставился на меня. Я замерла. Пёс гавкнул для порядка и вылез наружу, продолжая наблюдение. Отсюда до ворот довольно далеко, и бежать к ним мог только сумасшедший. Сходу перемахнуть через забор не получится – высоко, да и откуда нам знать, что за ним. Можно нарваться охрану злее этой.

Псина снова залаяла, я спряталась, чтобы не привлекать внимание. Из-за противоположной стенки отозвалась другая собака, судя по лаю, меньше и скандальнее.

– Шашлык жрут, – констатировала Алина. Она тоже уловила запах дыма.

– Угу, – подтвердила , забирая назад у неё ковшик.

Не особенно слушая рассуждения о том, как именно надо будет нападать на крепких мужиков, когда они принесут шашлык нам, я ещё раз обошла сарай, опустилась на колени около соломенной подстилки. Поскребла землю ручкой ковша. Не очень, но поддаётся. Разгребла солому и принялась рыть подкоп, колупая грунт ручкой, собирая его ковшом и отбрасывая вдоль стены. Алина подошла ближе, привлечённая моей вознёй. С минуту она наблюдала, потом спросила:

– А что там?

– Не знаю. Наверное, другой участок. По крайней мере, там нет охранников и собаки.

– А кто же там возится?

Я прислушалась, прекратив рыть землю. Из-за стены доносилось урчание и шмыгающие звуки.

– Фью-фью… – посвистела я.

Шмурыгание и рычание усилилось. Соседская собачка рыла с другой стороны. Ладно. Справиться вдвоём с одной собакой проще, чем с тремя мужиками и собакой побольше. Я снова принялась за работу.

– Смотри, не испачкайся, а то догадаются, – веско заметила Алина.

Я хмыкнула и попросила:

– У двери стой. Когда сюда пойдут, предупредишь, чтобы я успела соломой замаскировать.

Алина кивнула. Она расхаживала у другой стены и периодически выглядывала в окно. Я увлеклась, копала наперегонки с собачкой, её когти периодически царапали дерево, приободряя меня. Ещё я радовалась тому, что сейчас не жаркое сухое лето, иначе вместо влажной глины я получила бы спёкшийся цемент.

Поясница разнылась из-за неудобной позы, но копать я не переставала, и вдоль стены уже образовался заметный валик из отброшенной земли. Алина прошептала скороговорку:

– Идут. Двое идут! – Она как раз выглянула в окошко.

Я сдвинула солому, прикрыв ей яму, и упала на постеленную рядом тряпку. Дверь, заскрипев, отворилась. Мужик шагнул внутрь и пристроил на бочку фанерный поднос. На него поставил большую миску, доверху заполненную кусками мяса, поджаренными до золотистой корочки, две солдатские кружки с чаем. Второй мужик мялся снаружи, поигрывая амбарным замком.

Мы напряжённо наблюдали за обоими бандитами, и, когда первый вышел, Алина возмущённо спросила:

– А кетчуп? – Из-за закрывшейся двери послышался гогот. – Ничего смешного, – прошипела Алина и крикнула громче: – Нам в туалет надо!

Точно ведь! Руки грязные, а ковшиком уже не воспользуешься.

Дверь снова распахнулась.

– Шевелитесь! Обе, быстро! – Рябой бандит отступил, освобождая проход, и демонстративно поиграл вытащенным из кармана пистолетом. – Не балуй! Пули не пожалею, если что.

Туалет оказался на первом этаже коттеджа. Отделочные работы здесь ещё не были закончены, но горячая вода имелась. Мы по очереди воспользовались унитазом и долго плескались под краном. Возвращаться в сарай ужасно не хотелось, о чём Алина сообщила нашему конвоиру:

– Поселите нас в доме, места жалко, что ли?

– Поговори мне тут! – рыкнул рябой и ткнул девушку стволом в спину.

Алина охнула и скорчилась:

– Больно!

На шум вышли два других бандита, вид у них был суровый. Чтобы не усугублять ситуацию, я схватила мажорку за локоть и потащила к сараю, шепча на ухо:

– С ума сошла? Из дома-то мы как убежим?

Чай за это время почти остыл. Мясо было жестковато и пересушено, но мы уничтожили всё до последней крошки, ведь после вчерашних макарон у нас во рту ничего, кроме воды, не было. Едва покончили с фуршетом, заскрежетал ключ в замке, на сей раз охранник пришёл один – забрал миску и кружку. Вторую Алина спрятала за спину. В ответ на требовательный жест я заискивающе улыбнулась и попросила:

– Оставьте, а то пить не из чего.

– Ковш куда дели? – буркнул мужик.

– В бочке утонул, – изобразила смущение я.

Мужик зло хлопнул дверью, но добычу не отобрал, что радовало. Неизвестно, когда они соблаговолят кормить нас в следующий раз, а без воды туго придётся.

Снова оказавшись взаперти, мы некоторое время торчали около бочки. Фанера осталась на ней, но теперь там стояла единственная выпрошенная нами кружка.

– Вполне бы мы с ним справились, – философски заметила Алина.

Спорить я не стала, хотя понятно, что, оглушив одного бандита, мы бы напоролись на остальных. Нет, нужно копать дальше. Оставив «постового» у дверей, я снова взялась за погнувшийся от непривычной нагрузки ковш. К сожалению, дело шло медленно.

Несмотря на то, что на следующий день у меня болели все мышцы, а во рту стоял вкус земли, будто её ела, я продолжала рыть. Уже можно было подсунуть под стенкой руку и нащупать траву по ту сторону, но до нужной глубины было ещё далеко, и я сомневалась, что успею за три отведённых дня. Хорошо, что охранники нас не беспокоили, по всей видимости, решив, что одного приёма пищи в день пленницам вполне достаточно. Алина возмущалась, но кричать и чего-то требовать не стала – хватило-таки ума.

В пять часов нам опять приволокли шашлык и чай. Я поела, отвалилась и поняла, что даже шевелиться не могу. Рябой унёс посуду, а я не могла заставить себя подняться.

– Слушай, смени меня, я больше не могу.

– Я? – Алина прекратила хождения и нависла надо мной: удивилась, словно был ещё кто-то, кого я могла бы просить. Она запустила пальцы в волосы, постояла так с минуту, потом с протяжным вздохом, от которого все в округе должны были почувствовать угрызения совести, сказала: – Никогда ничем подобным не занималась.

Меня разобрал смех. Реально колотило. Свернулась калачиком и хохотала до икоты, потом расчихалась – в нос попала соломенная пыль. Еле смогла выговорить:

– Я, по-твоему, профессиональный экскаватор?

Алина изогнула губы в снисходительной улыбке и с видом человека, делавшего великое одолжение, присела на корточки около ямы. Под неторопливое поскрёбывание метала по земле я уснула. Разбудил меня влажный шершавый язык, вылизывающий щёки и подбородок. Открыв глаза, я обнаружила прямо перед собой лохматую морду, чёрный кожаный нос и круглые бусинки тёмно-карих глаз.

– Кто это? – вскрикнула, отпихиваясь от суетливо-вёрткого существа.

– Правда, мимишный? – Алина отложила ковшик и дотянулась до собаки, забирая её себе на колени.

Это был йоркширский терьер, действительно, милый. Пёсик вертелся и тявкал, меня подбросило от возмущения:

– Как он сюда попал?

– В дырку, – весело отозвалась Алина, тиская собачку. – Обожаю лохматиков!

– Гони его! – я упала на колени рядом сумасшедшей парочкой, схватила пса и попыталась засунуть обратно в подкоп. Справиться с вертящимся как заводная игрушка терьером не получалось.

– Ладно тебе! – уговаривала меня Алина, пусть остаётся. Он помогал копать…

– Реально не въезжаешь? Вдруг зайдёт кто и увидит? Как собака сюда пролезла, а? – я сунула пса ей в руки, подбежала к другой стене и выглянула в окно. Как чувствовала: один из бандитов направлялся к сараю. – Идёт! Скорее!

В четыре руки мы протолкнули незваного гостя наружу, я быстро скинула куртку и заткнула ей дыру, Алина припорошила сверху соломой. Оставалось надеяться что, пока мы совершаем санитарную прогулку, пёс не преодолеет хлипкую преграду.

Увы, лаз вполне пригодный для маленькой собачонки, оставался маловат для двух двадцатилетних кобылок. Мы обе были стройными, но поднырнуть под стену на нашем месте сумела бы разве циркачка из тех, кого называют гуттаперчевыми. Нужно было расширять яму и в эту и в другую сторону. Там, на наше счастье, продолжал трудиться терьер. В сарае копали мы с Алиной по очереди.

– У нас ещё день в запасе, – успокаивала она, скорее, себя, чем меня, – следующей ночью уйдём.

– Уйдём, – соглашалась я.

Телефон пришлось выключить для экономии заряда, он понадобится, когда мы удалимся на безопасное расстояние, чтобы сообщить спасателям, где нас искать. В том, что папаша-бизнесмен вышлет за нами десять отрядов спасателей, Алина не сомневалась.

Как позже выяснилось, суток в запасе у нас не было.

Измученные непривычным трудом, под утро мы обе уснули. Громкий лай прямо в ухо заставил меня приподняться и оглядеться. Терьер, убедившись, что я очнулась, принялся за мою соседку: рычал, таскал её зубами за рукав, лаял. Я, не очень-то соображая спросонья, огляделась. Резко пахло керосином, в носу свербело, горло сковал спазм. Различить что-либо было невозможно не столько из-за темноты, сколько…

Дым! Всё пространство сарая заволокло дымом. Нас подожгли! Разбуженная псом Алина сидела на соломе и задавала вопросы. Один за другим десятки или сотни вопросов. Бестолочь! Чтобы хоть как-то ориентироваться, я включила телефон и осветила сарай. Сквозь серую пелену едва проступали очертания двери. Я кинулась туда. Заперто. Выглянула в окно: огонь лизал стену с плотоядным потрескиванием.

– Валим! – крикнула я. Помогла подруге подняться и подтолкнула её к подкопу. Алину потряхивало, она что-то кричала, взывала к совести поджигателей, я же пыталась её угомонить: – Тише! Лучше им думать, что мы задохнулись.

К несчастью, драгоценные минуты ушли на возню. Я реально стала задыхаться. Алина змеёй пролезла в дырку под досками, мне пришлось подталкивать её. Когда полезла я, подталкивать было некому, правда, Алина, откашливаясь и отплёвываясь, тащила меня за лямки комбинезона. Хорошо, что эта стена ещё не занялась, мы проползли метров пять и повалились на траву. Вокруг стоял весенний лес. Я лишь успела удивиться, почему соседний участок выглядит таким диким, и куда подевался пёс. Потом навалилась тьма.

Загрузка...