Испытание верности

Пролог

— Давай, Катя, попробуй. Что ты потеряешь?

Ошарашенная Катя Стюарт уставилась на свою лучшую подругу Дженифер Глиссон. Где логика Дженифер, на которую она всегда рассчитывала? Где тот осторожный подход к жизни, который можно выразить словами: «Семь раз отмерь, один раз отрежь»?

— Я считала, что ты более разумна. Многие годы моя мать умоляла меня быть похожей на тебя, — ответила она. Противоречивые мысли перемешались в голове у Кати. Она решительно кивнула головой. — Пятнадцать лет назад я могла бы сделать это. — Она заколебалась. — Может быть. Теперь это — абсурд. Я — мать и должна рассуждать здраво. Мне тридцать четыре года.

— Еще одна причина сделать это, — вступила в разговор Мэгги Кинсайд. — Ты не становишься моложе. Но и не захочешь остаться одинокой навсегда. Если бы мы не были замужем, можешь со мной поспорить, Дженифер и я сделала бы то же самое.

— Вот, осталось еще шампанское, — настаивала Дженифер. — Выпей, и все станет возможным.

Катя настороженно смотрела на подруг.

— Вы что, пытаетесь напоить меня так, чтобы я не могла соображать?

Дженифер, и Мэгги обменялись слегка виноватыми взглядами и признались: было бы намного лучше, если бы ты перестала думать, беспокоиться и просто напилась бы. Катя сделала медленный глоток дорогого импортного шампанского, которое подруги принесли, чтобы отметить первую годовщину ее развода. Они боялись, что она будет в подавленном состоянии. Очевидно, они ясно представили, как она будет топить свое горе в килограмме шоколадного мороженого, обволакивая свои артерии холестерином, словно в попытке медленного самоубийства. На самом деле она никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас. В последнее время ей стало казаться, что она сама хозяйкой своей судьбы, пока Дженифер и Мэгги не начали накачивать ее шампанским. Год после разрыва брака никак нельзя было назвать радостным, но она смогла его пережить. Да, иногда она ела мороженое, стараясь прогнать плохое настроение, но была слишком занята, чтобы лить слезы о своих несбывшихся мечтах. С мрачной решимостью, спустя несколько недель после развода, Катя нашла работу, весьма ответственную для женщины, у которой были очень ограниченные практические навыки. Она научилась убирать мусор, подстригать газон, менять свечи в машине и в то же время заботиться, чтобы ее десятилетняя дочь Лиза ходила в аккуратной одежде и не опаздывала в школу.

Однажды она даже предотвратила наводнение на кухне, сунув палец в лопнувшую трубу, крича до тех пор, пока Лиза не услышала ее сквозь грохот «стерео», не прибежала, не закрыла вентиль и позвонила водопроводчику. К несчастью, Катин палец распух и намертво застрял в трубе. Потребовались еще и усилия хирурга, чтобы вытащить его. Так астрономический счет за починку крана был увеличен в несколько раз. Ей пришлось сократить свой бюджет на целый месяц.

В любом случае, как представлялось сегодня Кате, не было никакого повода огорчаться. Совсем наоборот, была причина праздновать. Она смогла пережить, когда Паул Стюарт, единственный человек, с которым у нее был роман, покинул ее после двенадцати лет брака, и гордилась этим. Это не значило, однако, что она была готова начать новые отношения с кем-либо, а именно к этому Дженифер с Мэгги подталкивали ее.

— Даже если я была бы готова начать ходить на свидания — хотя я этого не говорю — я не собираюсь помещать объявление в газету. Найти мужчину совершенно не то же самое, что подержанное пианино. Нельзя найти романтику с помощью четырех печатных строчек. Предполагается, что это произойдет естественно.

— За весь прошлый год встретила ли ты хоть одного мужчину, с которым хотела пойти на свидание? — спросила Дженифер.

— Нет, — призналась Катя. Облик босса возник в мозгу, согрев ее кровь, но так же быстро пропал.

— И ни один из твоих друзей не знаком с подходящим холостяком, правильно?

— Да.

— Ты готова начать ходить в бары для одиночек?

Лицо Кати стало испуганным.

— Конечно, нет.

— Вот, — сказала Дженифер торжественно. — Тебе просто необходимо попробовать это. Помести информацию в колонку персональных объявлений. Мы уже несколько недель читаем их. Некоторые интересны. Очень уважаемые люди помещают их. Юристы, доктора, профессора. На самом деле, что могло случиться с каким-нибудь уважаемым старым профессором?

— Почему бы нам не пойти на компромисс? Может быть, я могла бы просто ответить на одно из объявлений.

— Нет. Плохая идея, — сказала Мэгги. — Ты должна быть активной стороной в этом деле. Только не беспокойся. В худшем случае ты просто не получишь ответов. Это, может быть, оскорбительно, но от этого ты не умрешь.

Катя все еще качала головой.

— Есть также шанс, что мне попадется какой-нибудь маньяк, и я закончу свои дни на дне пруда. Вы когда-нибудь задумывались над этим?

— А ты не садись в лодку с кем попало, — предложила Мэгги. Катя уставилась на Мэгги, но она и Дженифер в ожидании смотрели на подругу. Казалось, они готовы были сидеть здесь целую ночь, только бы она приняла их план.

— Я подумаю над этим, — наконец согласилась Катя, слегка вздохнув.

— Нет, — сказала Дженифер тоном, не терпящим отлагательств. — Давай напишем и отправим объявление сейчас же.

— Я еще даже не решила твердо, — проговорила Катя резко. В ее голосе зазвенел странный звонок. Это было либо действие шампанского, либо здравый смысл предупреждал, что она может сделать очень большую глупость. В то же время ей показалась заманчивой идея самой выбрать кого-нибудь из сексуальных, интригующих холостяков. Как будто одно из старых телевизионных шоу разыгрывалось в ее гостиной. Девятнадцатилетняя Катя Стюарт охотно сделала бы это, так как любила рисковать. Но в тридцать четыре года?

— Ты сделаешь это, — сказала Дженифер уверенно, — где бумага?

Катя научилась быть независимой за прошлый год, но она не могла выдержать ураганного натиска Дженифер, когда той взбредала в голову какая-либо идея. Дженифер сама найдет бумагу, даже если ей придется перевернуть весь дом вверх дном. Проще просто ответить ей:

— В столе.

Пять минут спустя они, все трое, сидели за кухонным столом и составляли объявление, чтобы выманить мужчину Катиных грез из укромного места и завлечь в ее сети.

— Давай посмотрим, какие твои лучшие качества?

— Я — домашняя, — сказала Катя, тихо смеясь.

Она допила свой бокал шампанского. Затея все еще казалась ей немного абсурдной. Женщине не следует таким образом искать мужчину, особенно матери умной десятилетней дочери, для которой нужно быть примером. Лиза подумает, что она сошла с ума.

Дженифер ухмыльнулась в ответ на ее шутливый комментарий.

— Мы хотим, чтобы тебе ответил сексуальный и привлекательный мужчина, а не тот, кому нужно домашнее животное. Согласись, что Паул держал тебя в доме как прекрасную служанку, — она задумчиво сжала губы, затем с ожесточением начала что-то писать. Катя не удержалась и заглянула ей через плечо.

Энергичная. Живая. С рыжими волосами. Остроумная. Чувственная. Интеллигентная. Спортивная.

— Спортивная? Я не занимаюсь спортом, — запротестовала Катя.

— Но мужчины любят женщин, занимающихся спортом.

— Ты хочешь, чтобы я лгала? Самое спортивное упражнение, которое я делаю, — это нагибаюсь по утрам, чтобы натянуть чулки.

— А как же с катанием на каноэ? Вы с Паулом раньше часто занимались этим. Мне казалось, тебе нравилось.

— Это он заставлял меня. И я не уверена, что он не хотел меня утопить, чтобы сэкономить на алиментах в будущем.

— Ну, хорошо. Я вычеркну «спортивная». Что-нибудь еще?

— Я могу сделать восхитительный сандвич с ореховым маслом и желе.

— Катя, ты относишься ко всему этому несерьезно.

— Как раз наоборот. Я хочу, чтобы он знал все о моих кулинарных способностях, прежде чем у нас завяжутся отношения. Если он захочет говядины под соусом, я окажусь в затруднительном положении.

— Если он ее захочет, то может пойти с тобой в ресторан и заказать ее, — сказала Мэгги, разливая остатки шампанского по бокалам. — Я имею в виду то, что мы ищем первоклассного парня, который осыпет тебя бриллиантами, завернет в меха и будет возить по экзотическим местам.

Мэгги вздохнула с завистью, и Катя поняла, что она, по крайней мере, будет переживать вместе с ней каждую минуту этого идиотского приключения.

— Но я не первоклассная женщина, — попробовала спорить Катя. — Я пью соки прямо из банки. И люблю фланелевые ночные халаты.

— Это все нужно изменить, — заявила Дженифер. — Мы отправляемся за покупками завтра же.

— Но мне нравятся фланелевые халаты. Мне также нравятся нормальные люди, — в девятнадцать лет, однако, даже с кольцом, означавшим помолвку с Паулом, она мечтала о шелковых халатах и автомобильных гонщиках.

— Катя, мы хотим найти тебе особенного, неординарного, а не зануду, который будет надоедать тебе до конца дней, — возразила Дженифер. — Надеюсь, во всем Сиэтле найдется хоть один такой.

— Конечно, — согласилась Катя. — Но он женат на привлекательной сексуальной женщине.

— Будь все проклято, Катя Стюарт, прекрати принижать свои достоинства, — с негодованием начала Мэгги. — У тебя такое выразительное лицо…

— Я научилась пользоваться косметикой.

— У тебя манящие черные глаза, которые могут покорить любого.

— Которые настолько близоруки, что я едва могу узнать свою дочь в толпе.

— И прекрасные вьющиеся волосы, которые вызывают у меня желание обрить мою голову и купить парик.

— Я все бы отдала за длинные светлые локоны, как у тебя, — сказала Катя с завистью.

— Прекрати это сию же минуту, — Мэгги зажала ладонями уши. — Я не стану слушать эти самоуничижительные речи.

— Я не принижаю себя. Просто не хочу, чтобы мои запросы были слишком высоки.

— Когда вы, наконец, перестанете пререкаться? — прервала их Дженифер. — Мы выяснили, что можем сказать о Кате. Теперь нам нужно решить, чего мы хотим от мужчины. На кого он должен быть похож?

В глазах Кати зажглись игривые искорки.

— Я думаю, нам нужна комбинация Джорджа Гамильтона и Индианы Джонс, — сказала она уверенно.

— Прекрасная идея, — с энтузиазмом поддержала Мэгги. — Это именно то, что нам нужно!

Веселое выражение исчезло с Катиного лица.

— Но я просто пошутила.

— Нет, — возразила Дженифер. — Мэгги была совершенно права. Нам нужен обходительный, любящий приключения, интеллигентный и эмоционально устойчивый мужчина.

— Для этого нужны несколько мужчин. Я не думаю, что где-нибудь, кроме кино, может быть такое сочетание качеств в одном человеке, — сухо сказала Катя.

— Но у нас очень высокая цель. Послушайте, как это звучит? — попросила Дженифер, начиная читать то, что она написала:

— Почему от тридцати четырех до сорока четырех? Что плохого, если он будет моложе? — спросила Мэгги.

— Мне не нужно еще одного ребенка, — ответила Катя. — У меня уже есть Лиза.

— Значит, объявление одобрено, — сказала Дженифер тоном, не терпящим возражений.

Катя и не пыталась спорить. Она наблюдала, как подруга написала на конверте адрес газеты. Но когда она начала заполнять чек, Катя остановила ее.

— Подожди минуту, ты не будешь платить за это.

— Нет, буду. Это мой подарок на годовщину твоего развода.

Катя засмеялась и покачала головой.

— Хорошо, что издатели открыток не слышат тебя. Иначе бы они уже через месяц выбросили на рынок новые юбилейные открытки.

Дженифер криво улыбнулась в ответ и начала засовывать конверт в сумочку.

— Отдай мне его, — потребовала Катя, протягивая руку. — Я отправлю его утром, если мой здравый смысл не вернется ко мне.

Дженифер спрятала сумочку за спину.

— Я отправлю его сейчас же, чтобы избавить тебя от мучений. Пойдем, Мэгги, пока она не набросилась на меня и не отобрала конверт.

— Пожалуйста… Разве нельзя подождать до утра. Я уже начинаю сожалеть о содеянном.

— Ты никогда не переставала делать это, — отметила Дженифер, целуя ее в щеку. — Спокойной ночи, дорогая. Приятных снов.

Мэгги обняла ее.

— Я с нетерпением буду ждать, когда придут первые письма. У тебя будет лучшее в жизни время.

1

Катя сидела за столом, держа письмо в одной руке, а чашку с дымящимся черным кофе в другой.

Джайсон. Хорошее имя. У нее еще не было знакомого с таким именем. По письму казалось, что он жизнерадостный человек. Она посмотрела на телефонный номер, затем на груду неоткрытой почты, и в изумлении покачала головой.

Она не ожидала такого числа ответов, особенно сразу. Эти мужчины, должно быть, написали сразу, как прочитали газету. Она не думала, что столько людей ищут компанию и пользуются для этого колонкой персональных объявлений.

За несколько недель, которые прошли, пока ее объявление не появилось в газете, она ни разу не вспомнила о нем, считая, что ничего из этого не выйдет. Занятия в школе только что начались, и она была занята покупкой новой одежды для Лизы, а также блокнотов и такого количества ручек, что хватило бы целой конторе на год. Лиза теряла ручки так же часто, как маленькие дети теряют варежки.

Однажды утром посреди рабочей недели, когда она не успела еще закончить завтрак, зазвонил телефон, и она услышала взволнованный голос Дженифер.

— Ну, что ты думаешь? Ты уже прочитала газету?

— Я только что открыла глаза. Что произошло? Что-нибудь взорвалось ночью? Или две знаменитости наконец-то женились, прежде чем родился их ребенок? Что?

— Твое объявление. Оно помещено в еженедельнике «Тhе Wееklу». Купи газету и скажи, что ты думаешь по этому поводу.

— Я знаю, что я думаю. Мы напились и поссорились со здравым смыслом.

— Поговорим на следующей неделе, после того как ты получишь первую партию писем, и посмотрим, не изменишь ли ты свое мнение тогда, — в голосе Дженифер звучала искренность. — Пообещай, что позвонишь мне, как только придет почта.

— Я позвоню.

Сейчас, в среду, спустя неделю после этого разговора, видя письма, лежащие на ее столе, словно носки на Рождество, наполненные подарками, Катя чувствовала возбуждение в животе, а биение сердца усилилось. В конце концов она должна быть готова начать ходить на свидания. Ей было интересно, все ли люди, приславшие письма, настолько же остроумны и очаровательны, каким кажется Джайсон.

Она закусила нижнюю губу и потянулась за следующим письмом.

— Что такое, Катя?

Росс Чандлер стоял в дверях офиса и наблюдал за игрой чувств на ее красивом нежном лице. Ее прекрасные голубые глаза удивленно смотрели на него, смущение окрасило ее щеки в розовый цвет. Она выглядела как китайская куколка, но он знал, что Катя обладает большой внутренней силой, которая заставила ее преодолеть растерянность после развода и превратила ее в одного из самых полезных и исполнительных работников в компании «Чандлер Электроникс».

Он выбрал ее из более квалифицированных кандидатов только потому, что не мог вынести мысли, что не услышит ее музыкального голоса. Каждое утро в течение последних десяти месяцев он, затаив дыхание, ждал, когда она, как и в первый день, скажет ему по внутреннему телефону, что она на своем рабочем месте. Казалось, что Катю никогда не покидает хорошее настроение, и ее готовность взяться за решение любой проблемы, маленькой или большой, убедила его, что он нашел в ней настоящее сокровище.

К счастью для Росса Чандлера, у Кати были не только деловые качества, красивое личико и голос, от которого мурашки бегали по его спине. Она быстро усваивала все, чему он ее учил, и по прошествии двух месяцев она прекрасно разбиралась в делах компании и, что более важно, изучила характер ее главных конкурентов. Он начал приглашать ее на все важные встречи и не для того, чтобы делать записи — для этого у него был секретарь, — а для того, чтобы после окончания встречи она сказала ему, на какие нюансы при переговорах она обратила внимание. Почти во всех случаях она была права в своих выводах.

Однако сейчас, собирая письма и стараясь засунуть их в сумочку, она выглядела, как набедокуривший подросток. Он с ухмылкой смотрел на нее.

— И не отрицай, — сказал он с преувеличенным вздохом. — Ты разослала свое объявление по городу, и это — только несколько первых ответов.

Он шутил, но опасение, что она покинет его, заставило его сердце заволноваться. Он выжидал, надеясь, что она улыбнется. Она действительно улыбнулась, но очень вяло. Она все больше походила на школьницу, пойманную со шпаргалкой на экзамене.

— Не совсем.

— Что тогда?

— Это личное, Росс.

Встревоженный необычной для нее нерешительностью, он подошел, сел на край стола и пристально посмотрел в ее глаза. Она моргнула и отвернулась, затем начала нервно покусывать нижнюю губу. Его руки дрожали, и внезапно он осознал, что ему хочется обнять ее и держать, пока то, что беспокоит ее, не исчезнет. Он уже несколько раз чувствовал такие приступы желания защитить ее. И каждый раз это тревожило его.

— Настолько личное, что ты не можешь сказать мне? Я думал, мы друзья и могли бы обсудить все, что угодно. Если у тебя проблемы…

— Мы друзья, но это… — она вскинула голову и расправила плечи. Восхитительные плечи, отметил он и уже не в первый раз.

— Катя, — начал он снова, — пожалуйста, скажи мне, что не так.

— Все нормально… Это ответы на объявление.

Он облегченно вздохнул.

— Ты что, пытаешься что-то продать?

— Определенным образом да.

— Что? Дом? Он слишком большой для тебя? Я знаю хорошего брокера, занимающегося недвижимостью, если ты твердо решила продать. Он также поможет тебе найти квартиру. Что-нибудь, с чем полегче управляться.

— Нет, это не дом. Лизе и мне он нравится, несмотря на некоторые его недостатки.

— Что тогда?

Катя поняла, что не может выдержать его взгляда.

— Я сама, — пробормотала она.

— Что, черт возьми…

— Ну, ты знаешь, колонка частных объявлений в газете «Тhе Wееklу».

Она мельком взглянула на выражение его лица. Его коричневые глаза, которые только что излучали участие, теперь выражали удивление.

— Ты шутишь!

Катя уставилась на него, и его ухмылка пропала.

— Нет, мой Бог, я не шучу. И что в этом плохого? — пробормотала она, удивляясь, почему она защищает то, против чего вначале сама решительно выступала. Она ухмыльнулась и добавила. — Много людей поступает таким образом.

Конечно, подумала она, Росс Чандлер не из таких. Возможно, ему никогда не стоило особых усилий добиться свидания. Наверняка он даже ни разу не просил об этом. Катя много раз видела великолепных женщин, которые входили в двери его офиса. Ее не вызывали на эти встречи, следовательно, они были личными. Каждая из тех женщин, возможно, получала розы и ужинала с ним в лучших ресторанах города, пока она сидела дома с Лизой и ела спагетти с соусом из банки.

Пожалуй, нетрудно представить, что еще эти женщины получали от Росса Чандлера. Он был из той породы мужчин, которые, даже будучи одеты в респектабельный костюм-тройку, возбуждают мечты о мускулистом теле, блестящем от воды после только что принятого душа. От одной только мысли об этом по ее телу бегали мурашки.

Сейчас он протягивал ей руку, сильную, покрытую темными волосами.

— Дай мне посмотреть.

— Ни за что, — она сильнее вцепилась в письма, которые не могла спрятать.

— Дай, Катя, — умоляюще попросил он. — Дай мне взглянуть на них.

— У меня еще не было возможности прочитать их.

— Ну, тогда прочитаем их вместе. Я помогу тебе выбрать одно из них, и мы все проверим. Мне не нравится, что ты пойдешь на свидание с незнакомым человеком, — было заметно, что в его глазах назревает шторм.

— Ты не станешь проверять людей, с которыми я хожу на свидания, Росс Чандлер, — с негодованием произнесла она. — Я сама в состоянии позаботиться о себе.

— Когда ты в последний раз ходила на свидание? — он бросил ей вызов.

Катя попыталась избежать его пронизывающего взгляда. Она ненавидела, когда эти темные понимающие глаза сверлили ее, старались проникнуть в душу. Этот взгляд каждый раз заставлял ее внутренне напрягаться.

— Я так и думал, — с удовлетворением сказал он. — У тебя не было свидания с мужчиной с тех пор, когда ты познакомилась со своим мужем в колледже, правильно?

— Еще в школе, — пробормотала она.

— Мой Бог! Это еще хуже, чем я думал. У тебя есть хоть какое-нибудь представление, на что сейчас похожи мужчины? Они — неразборчивые в средствах стервятники, которые воспользуются твоей невинностью.

— Я была замужем двенадцать лет. Поэтому слово «невинность» здесь не подходит, и я уверена, что не все мужчины такие.

— О нет, они именно такие.

Ее голубые глаза с подвохом посмотрели на него.

— Даже ты? — спросила она.

Краска начала медленно подниматься по его шее, пока не достигла лица.

— Ну… — пробормотал он.

— Я нашла к тебе ключик, не правда ли? — продолжала она подразнивать его.

— Да, но ты и я, мы не… Я имею в виду, что мы не на свидании, а на службе.

— А если бы мы были на свидании, ты был бы настолько же неразборчив в средствах, как другие, по твоему утверждению, — сама эта мысль странно сказалась на скорости биения ее пульса.

— Конечно, нет, — сказал он негодующе. — Я уважаю тебя.

— А разве я не могу также завоевать и их уважение?

— Не на первом свидании, — он решительно покачал головой.

— Мне кажется, что ты не веришь в меня.

Неожиданно Росс почувствовал приступ ревности, и это очень сильно удивило его.

— Я верю в тебя, но все же считаю, что ты должна показать мне эти письма.

— Почему?

— Я научился хорошо судить о характере человека.

— Я тоже. По крайней мере, ты сам говорил мне это. Или ты имел в виду другое?

— Конечно, именно это я и имел в виду. Хорошо, как насчет того, чтобы показать мне хотя бы одно письмо? Назови это исследованием. Может быть, мне однажды захочется самому ответить на одно из таких объявлений. Я хочу понять, что вам, женщинам, нравится.

Глаза Кати продолжали смотреть настороженно, но в конце концов она вытащила из портфеля и протянула ему письмо от Джайсона.

Росс бегло просмотрел его. Черт! У этого мужчины определенно был вкус.

— Ты собираешься звонить ему? — спросил он.

— Я думала над этим.

— Звони сейчас.

— Почему сейчас? — поинтересовалась Катя.

— Если ты все равно собираешься делать это, то лучше делать немедленно.

Она вздохнула, и нерешительное выражение ее глаз поразило его. Почему, черт возьми, он заставляет ее делать это? Он не хотел, чтобы она звонила, так же сильно, как не собирался прекратить заботу о фирме «Чандлер Электроник» из-за того, что главный конкурент, Дориан Хэйз, опередил ее по выпуску продукции. Но она уже тянулась к телефону.

— Сделай так, чтобы мне было слышно, — настойчиво сказал он.

— Зачем?

— Разумеется, чтобы я мог слышать.

— Ты что, любишь совать нос в личные разговоры людей по телефону? — слегка подразнивала она его. И Росс задал себе вопрос, что бы она сказала, если бы знала правду. Он был испуган тем, что она была готова впутаться в отношения с человеком, который может оказаться намного опаснее извращенца, подслушивающего телефонные разговоры.

— Ты меня рассмешила.

Катя молча пожала плечами. Она услышала вздох облегчения, который издал Росс, когда она нажала кнопку динамика и набрала номер, указанный в письме Джайсона. Когда ответила секретарша, она судорожно набрала воздух, а потом сказала: — Извините, Джайсон у себя? Это Катя Стюарт.

— Могу я сказать ему, в чем дело?

Глаза Кати широко открылись от удивления. Она не ожидала вопроса. Что, черт возьми, ей следовало сказать? Что он ответил на ее объявление? Это могло смутить его, не говоря уже о том, что заставляло ее чувствовать себя последней дрянью.

— Я звоню по личному делу, — сказала она наконец, чтобы избежать дальнейших расспросов. Неожиданно на другом конце провода она услышала смех.

— А… это он ответил на одно из объявлений, не так ли? Подождите минуточку, мисс Стюарт.

Катя все еще слышала добродушный смех секретарши, когда та переключила аппараты. Несколькими секундами позже раздался приятный голос.

— Итак, вы ищете Прекрасного Принца? — с радостью сказал мужчина. — Если бы вы так и написали, я уверен, Дора позвала бы меня сразу и не причинила бы вам столько неприятностей.

Катя услышала сдавленный смех Росса. Она наотрез отказывалась смотреть ему в глаза, чтобы сдержаться и не рассмеяться и чтобы Джайсон не подумал, что письмо от какого-то сумасшедшего средних лет.

— Ну, Принц Очарование, расскажите мне побольше о себе, — сказала она сдержанным, исполненным достоинства голосом, которым обычно разговаривала с деловыми партнерами Росса. Этот тон странным образом не согласовывался с ощущением легкости и бесшабашности, которое царило в ее душе. В первый раз за последние годы ей захотелось пофлиртовать.

— Почему бы нам не выяснить все, что вы хотите узнать, за ленчем? — предложил он. — А за обедом поговорим о вас.

Ловко, подумала Катя. Этот мужчина, очевидно, умеет подойти к женщине. С ней, однако, так не пройдет. Она уже была готова отказать, когда внутренний голос остановил ее. Ты же именно для этого и дала объявление. Мэгги и Дженифер никогда не простят тебе, что ты не смогла дойти до конца.

— Давайте начнем с ленча, — сказала она наконец, заметив, что Росс стоит у окна со злобной ухмылкой на лице. Джайсон предложил заехать за ней в полдень.

— Вы имеете в виду сегодня? — спросила она испуганным шепотом. Ей нужно было время подготовиться, найти новую одежду, сбросить пять фунтов веса. Ей нужна была передышка.

— Почему бы нет? У вас имеются другие планы?

У нее в сумке были сандвич с ореховым маслом и яблоко — стоило ли принимать это в расчет? Вероятно, нет. Она вздохнула.

— Сегодня вполне удобно.

— Великолепно. Я заеду за вами в полдень. Скажите, где вы находитесь.

Внезапно Росс начал трясти головой и прыгать на месте, чтобы привлечь ее внимание.

— Извините меня, — промурлыкала она в трубку. — Кто-то только что вошел в мою комнату. — Она отключила динамик и прикрыла трубку ладонью. — Что, черт возьми, с тобой случилось?

— Ты не сядешь в машину с совершенно незнакомым человеком, — решительно сказал Росс.

Катя обратила внимание на его резкий тон, была готова вспылить, но поняла, что он был абсолютно прав. Она кивнула и снова заговорила по телефону, но Росс в момент оказался рядом и включил динамик.

— Я встречусь с вами, — сказала она Джайсону. — Назовите место, и я буду там.

Он назвал превосходный морской ресторан, выходящий окнами на океан.

— Это удобно?

Ресторан находился далековато, на другом конце города, но ей нравилось это место. Росс возил туда ее несколькими неделями раньше, чтобы отпраздновать успешное заключение сделки. Полная луна отражалась в воде, и кухня была превосходная. Но она пыталась не вспоминать о том вечере. Его рука лежала у нее на талии, когда он вел ее через ресторан, ласкала ее тело и заставляла сердце учащенно биться. Его пальцы случайно соприкоснулись с ее, и она почувствовала вспышку, какие бывают во время фейерверка на четвертое июля. Его смех согревал ее, а взгляд его глаз ослеплял.

Но все это ничего не значило, с сожалением напомнила она себе. Вечер закончился, а в отношениях между ними ничего не изменилось. Сегодняшний ленч с Джайсоном может стать началом чего-нибудь более определенного. И в любом случае это будет ее лучший обед за всю неделю.

— Просто прекрасно, — мягко сказала она, замечая странное свечение в глазах Росса. Казалось, оно вспыхнуло, а при ее последних словах погасло. Она моргнула и покачала головой. Должно быть, у нее галлюцинации.

— Увижусь с вами в полдень, — сказала она Джайсону.

Как только Катя повесила трубку, Росс дал ей список указаний длиннее, чем перед самой важной деловой встречей. Иди прямо в ресторан. Не задерживайся на стоянке. Сядь за столиком у всех на виду. Если он сделает что-то выходящее за рамки, извинись и иди в дамскую комнату. У нее закружилась голова.

— И как долго мне находиться в дамской комнате? — поинтересовалась она.

— Пока он не уйдет.

— А если он будет ждать? Преступники часто ждут свою жертву очень подолгу, — ядовито заметила Катя.

Росс ухмыльнулся в ответ на ее шутку.

— Просто будь осторожна, — пробормотал он, уходя из комнаты и с шумом захлопывая дверь.

Катя удивленно уставилась на дверь, потом пожала плечами. Должно быть, это случайность. Росс Чандлер всегда полностью контролировал себя.

Катя заметила его сидящим за папоротниками в морском ресторане, когда спрашивала у метрдотеля, приехал ли уже Джайсон. Прикрыв половину лица газетой, Росс казался частным детективом. Сначала она решила разоблачить его на месте, но потом прошествовала мимо с гордо поднятой головой.

Но, очевидно, она не смогла полностью избавиться от иронической усмешки на лице. Потому, когда Джайсон сел за их столик, его первые слова были: — Что с вами?

— Все в порядке. Я просто увидела своего знакомого, — сказала она. — Ничего страшного.

Джайсон продемонстрировал удивительное беспокойство.

— Может быть, вы предпочитаете покинуть это место? Мы могли бы отправиться куда-нибудь еще.

— Нет. Конечно, нет. Почему бы мне хотелось уйти?

— Вы кажетесь расстроенной.

Катя одарила его одной из своих самых ослепительных улыбок.

— Извини. Я не расстроена, а просто удивлена. Я не ожидала, что увижу его так скоро снова. Он мой начальник.

— О, — сказал Джайсон. В его тоне почувствовалось явное облегчение. Он, конечно, не подозревал, что Катю очень беспокоило присутствие ее босса. Даже случайные встречи с Паулом Стюартом в городе никогда не заставляли ее сердце так биться, как мысль о том, что Росс Чандлер сидит за перегородкой из папоротников.

Несносный мужчина, яростно подумала она. Он, видите ли, считает, что она может не справиться с новым знакомым своими силами! Ну, она покажет ему. Сейчас она поразвлекается. Подперев подбородок руками, Катя пристально посмотрела на Джайсона. Он был высокий, темноволосый и красивый, в точности, как говорилось в письме. Но не такой высокий, как Росс, подумала она. И его черные волосы не блестели так, как волосы Росса. И хотя его внешний вид был ухоженный, а черты лица привлекательные, но в нем не чувствовалось той силы характера, которая была заметна в Россе. Он был подтянут, и когда он шел через ресторан, Катя заметила его спортивную осанку, но он не излучал сексуальности, как Росс.

Боже, она что, собирается сравнивать каждого человека со своим боссом? Какой абсурд!

Она старалась сосредоточить внимание на привлекательных сторонах Джайсона. Его манеры были очаровательны, его юмор, как и намекало письмо, — жизнерадостным. Сам он казался вполне искренним. Очевидно, что он не представлял никакой угрозы. Да, — подумала она, — если бы не присутствие Росса, она вполне наслаждалась бы ленчем, состоящим из копченого лосося под острым соусом.

Джайсон рассказал ей о своих детях, и было видно, что он очень привязан к мальчикам. Разрыв его брака был просто «одной из обычных вещей», сказал он без следа горечи в голосе и попытки найти оправдание.

— Это старая история. Просто расстояние между нами постепенно увеличивалось. Александра этого не замечала, а когда начались ссоры, всякие обвинения, то в них не было никакой справедливости. У меня не было ни с кем романа. Я просто знал, что брак — это что-то большее, чем имели мы. Мне казалось, что у каждого из нас есть право постараться найти это, — сказал он и улыбнулся. — А теперь твоя очередь. Ты разведена?

— Да. Должно быть, я во многом походила на Александру. Я не знаю, как можно было прожить двенадцать лет с человеком, которого знаешь со школы, и не понимать, что все рушится? В нашем случае действительно была другая женщина, но брак все равно развалился бы от пренебрежения, отсутствия заботы. Она просто ускорила этот развал.

— Он женился на ней?

— Нет. Он начал заигрывать со всеми подряд, как будто впал в ребячество. Он упустил это в свое время, влюбившись в меня в десятом классе, — в ее улыбке сквозила печаль. — Я надеюсь, он найдет то, что ищет. Он — хороший человек.

— И ты все еще любишь его?

Она отрицательно покачала головой и с удивлением поняла, что это правда, что она не любит Паула уже давно. Она редко думала о нем, за исключением тех случаев, когда он приезжал за дочерью. Они спокойно уживались, как два хороших старых друга, но не как люди, пережившие столько вместе и создавшие такого замечательного жизнерадостного ребенка, как Лиза.

От событий их прошлых личных жизней она и Джайсон перешли к выяснению их интересов. У них оказалось мало общего. Он любил ходить под парусом, а у нее была морская болезнь. Она любила читать, поглощая, как губка, всю информацию из газет и журналов, и относилась к каждой книге как к приключению с интересными друзьями, он же просматривал только страницы, посвященные спорту, и подписывался на «Sport Illustrated». Он считал, что футбол, передаваемый по воскресеньям, самая великая вещь со времен изобретения колеса, она же смотрела концерты по РВS. Когда они поняли, насколько их интересы несхожи, они рассмеялись.

— Но, несомненно, есть что-то, что нам обоим нравится, — сказал Джайсон.

— Лосось, — заметила Катя, поднося вилку ко рту.

— Я не уверен, что мы сможем построить отношения с помощью лосося.

Внезапно папоротники зашевелились, и Катя бросила недоумевающий взгляд в ту сторону. Она знала, что произойдет дальше: Росс перелезет через изгородь и усядется за их столиком. Она понизила голос специально, чтобы Росс ничего не слышал. Ей и в голову не приходило, что тем самым она увеличивает его интерес.

— Я не уверена, что хочу начинать отношения вообще, — призналась она. — Я не имею в виду с вами. Вообще с кем-либо.

Джайсон с любопытством рассматривал ее.

— К чему же тогда объявление?

Она рассказала ему свою историю и была рада, что он скорее смеется вместе с ней, чем над ней.

— Так это подруги решили изменить вашу скучную жизнь?

— Точно, — сказала Катя, замечая, что шляпа Росса виднеется сквозь папоротники. Она чувствовала искушение протянуть руку и сорвать ее. — Но я не думаю, что моя жизнь скучная и утомительная. Я прекрасно провела время, учась самостоятельности. Мне нравится моя работа. Я наконец-то по-настоящему узнаю свою дочь. Я могу заказать пиццу на обед, если захочу, или пойти в кино в субботу вечером вместо того, чтобы убираться на кухне.

— Я знал это, — сказал Джайсон радостно.

— Что?

— Кино. Я знал, что мы найдем тему для разговора. Мы могли бы пойти вместе в кино. Сейчас как раз идет новый интересный научно-фантастический фильм.

— Мне нравятся иностранные фильмы, — сказала Катя.

Он вздохнул.

— Мне следовало знать это.

— Но мы все равно можем вместе пообедать или просто встретиться, — предложила она. — Я бы хотела увидеть вас снова. — С Джайсоном было приятно и уютно. Ей бы хотелось, чтобы он стал ее другом. У нее никогда не было настоящего друга — мужчины… за исключением Росса, и казалось, что он намерен переступить границы дружбы сегодня.

— Как друга? — спросил он, понимая ее мысли.

Она моргнула.

— Это ужасно?

Он улыбнулся и взял ее руку в свою, когда они шли к выходу из ресторана.

— Я позвоню вам, Катя Стюарт.

— Я надеюсь на это, — произнесла она, смотря, как он уходит, прикрыв глаза от слепящего солнца.

Вероятно, из-за яркого солнца она и не увидела Росса, пока не столкнулась с ним. Он ходил взад и вперед около ее машины. Катя резко остановилась и уставилась прямо в глаза Росса — или, вернее, в его солнечные очки. Она могла видеть в них свое отражение, и на ее лице появилось яростное выражение.

— О чем, черт возьми, ты думал, когда следил за мной?

— Ты что, видела меня?

— Я не советовала бы тебе заниматься сыском. Ну почему ты оказался здесь?

Он снял очки, и она заметила несколько виноватое выражение его глаз.

— Я беспокоился о тебе, — признался он.

— Ты не мой отец, Росс Чандлер, — жестко сказала она, и в то же время стараясь не засмеяться, видя смущение на лице Росса. — Пойми, даже мой отец не следил за мной на свиданиях. О чем же ты думал?

— Я считал это рыцарским поступком. Ты могла попасть в беду.

— Я сама бы выпуталась из нее. Мы были в общественном месте посреди белого дня.

— Хорошо. Ты права. Извини, — произнес он с раскаянием в голосе. — Как все прошло?

— Просто прекрасно. Из-под папоротников ты видел, что мне не пришлось отбиваться от него с помощью вилки?

— Нет.

— Слышал ли ты, чтобы он делал мне какие-либо непристойные предложения?

— Нет.

— Совершенно верно. Он вел себя как джентльмен. Очень внимательный, тактичный, интересный.

Росс почувствовал острое недовольство собой. Этот проклятый человек, казалось, был баловнем судьбы, да к тому же выглядел отлично. Он же показал себя полнейшим идиотом. Он никогда не видел, чтобы Катя выходила из себя. И если бы сейчас гнев ее был направлен на кого-то другого, он наслаждался бы этим зрелищем. Ему всегда нравились сильные духом женщины.

— Вы собираетесь встретиться еще раз? — поинтересовался он.

— Да, — сказала Катя, открывая машину и садясь в нее.

— Когда?

— Скоро, я надеюсь. До свидания в офисе, — добавила она. — Не забудь, что у тебя в два часа деловая встреча, а сейчас уже час тридцать.

— Черт!

— Не беспокойся, я скажу, что тебя задержали за ленчем, — она улыбнулась ему плутовской улыбкой, которая заставила его сердце забиться сильнее. — Я надеюсь, тебе удалось поесть? Лосось был великолепный.

Когда Катя отъехала, Росс изощренно выругался и в ярости пнул шину своего автомобиля.

2

— Звучит очень высокомерно, если ты хочешь знать мое мнение, — пробормотал Росс, заглядывая через плечо Кати на следующей неделе. — Ты все еще продолжаешь получать эти чертовы письма?

Она даже не слышала, как Росс вошел в комнату, но тем не менее знала, что он тут. Тревога внезапно овладела ею, инстинктивно пробуждая все ее чувства. От него пахло его обычным одеколоном после бритья, и этот запах как-то странно влиял на ее пульс.

— Да, я все еще получаю их и не буду отчитываться перед тобой, — ответила она.

Он зло уставился на нее.

— Я полагаю, ты позвонишь ему?

Она упрямо вскинула подбородок.

— Я могу.

На самом деле, она не собиралась звонить Эрику. Его письмо было написано немного высокомерно, он не сказал ничего о себе. Она могла бы узнать больше по телефону, но Эрик показался ей человеком уклончивым, который будет говорить много, но ни при каких обстоятельствах не расскажет о себе ничего.

Возможно, он любит только получать и ничего не давать взамен, решила она, потом улыбнулась, радуясь своей проницательности. Женщине, которая не ходила на свидания много лет, казалось удивительным, что она многое поняла из нескольких строчек, набросанных на листке из записной книжки. Затем она проанализировала почерк. Записка Эрика была на обычной желтой бумаге. Это свидетельствовало о многом. Было совершенно очевидно, что он не собирался производить на нее впечатление.

Может быть, потом она позвонит ему, просто, чтобы проверить, была ли она права. Она пыталась не думать о том, какое действие этот звонок окажет на Росса.

— Сейчас не время звонить ему, — запротестовал Росс, занимая свое излюбленное место на краю стола и широко расставляя свои мускулистые ноги. В последнее время Катя замечала, что ее глаза больше и больше задерживаются на них, перед тем как моргнуть и отвернуться в смущении. Какой дьявол вселился в нее?

Катя подняла глаза и озадаченно посмотрела на Росса.

— Почему нет? Сейчас вечер пятницы. Уже больше пяти часов. У нас не запланировано больше встреч, и, как ты помнишь, мы работали всю эту неделю допоздна.

— Я… — заколебался он, затем добавил то, что показалось Кате быстро придуманным предлогом. — Я хочу вместе с тобой еще раз просмотреть предложение Симпсона.

— Мы просматривали его вчера вечером и снова сегодня утром. Мы оба знаем в нем каждую запятую и двоеточие. Почему ты так беспокоишься об этой сделке? Ты знаешь все о нем, и он зависит от тебя.

— Я не волнуюсь, — пробормотал он.

— Тогда зачем просматривать все сначала?

— У меня какие-то нехорошие предчувствия, — сказал он, пробуя защищаться. — Кроме того, это важная сделка. Мы потерпели несколько неудач в последние месяцы, спасибо Дориану Хэйсу. Мы должны быть готовы. Будь я проклят, если дам этому человеку еще раз отыграться на нас. Я не имею ничего против того, чтобы проиграть в открытой и справедливой борьбе, но он неразборчивый в средствах хорек.

— Хорошо, — сдалась она. — Я понимаю твои чувства к Хэйсу. Как ты думаешь, сколько времени займет эта работа? Мне позвонить Лизе и сказать, чтобы она не ждала меня к ужину? — Она выразительно посмотрела на него.

Росс почувствовал себя виноватым. Ему не следовало бы задерживать Катю в офисе просто ради удовлетворения его… Его ревности? Со времени ее встречи с Джайсоном на прошлой неделе он чувствовал, что близость Кати вызывает у него волнение, но оно не было вызвано ревностью. Скорее беспокойством: Катя была его помощницей и их отношения были чисто деловыми. Правда, за десять месяцев между ними возникло взаимопонимание, но у него была своя очень активная личная жизнь. Вот и сегодня он собирался на свидание с Дорин — высокой и сексапильной стюардессой из Рио. Женщины, как Катя Стюарт, не были в его вкусе. Катя была совершенно домашняя, привыкшая к яблочным пирогам и воскресным пикникам. Она воплощала в себе спокойные вечера и обязательства. Ему же нужны были блеск, шоколадный мусс и мятые сатиновые простыни. Ему нужна была свобода. Именно поэтому он и развелся.

Или нет? Правда, это Жаклин начала развод, обвинив его в том, что он не способен выполнять свои обещания. И в этом она была права. Но пока она не сделала этого, он чувствовал себя счастливым женатым человеком. Однако сейчас, когда его развод был делом прошлого, он действительно получал удовольствие от встреч с огромным числом женщин. Катя не могла быть частью толпы, а он не был готов к встрече с еще одной женщиной, которая могла бы поколебать его самоуверенность так, как это сделала Жаклин. Он инстинктивно знал, что Катя способна на это. Он уважал ее мнение в бизнесе. Поэтому, если она откажет ему, это будет больнее, чем отказ любой другой женщины, которая в принципе была ему безразлична.

Если он не собирается просить ее о свидании, какого черта он пытается вмешиваться в ее личную жизнь? Этого он и сам не мог понять.

— Я передумал, — произнес он наконец. — Мы можем еще раз просмотреть все перед встречей в понедельник. Позвони этому Эрику, если хочешь.

Вернувшись в свой кабинет, Росс слышал, как она наводит порядок у себя на столе, кладет бумаги в сумочку, потом ее звонкое «Добрый вечер», когда она проходит мимо двери его кабинета. Внезапно он понял, что задержал дыхание, и выдохнул только когда хлопнула дверь. Она все-таки не позвонила. От этой мысли ему стало невероятно хорошо.

Спускаясь в лифте, Катя почувствовала минутный приступ одиночества. Она почти пожалела о том, что не позвонила Эрику или еще кому-нибудь из мужчин, ответивших на ее объявление. Как было бы хорошо сейчас отправиться куда-нибудь выпить или пообедать, вместо того чтобы возвращаться домой!

Она прочитала все письма и была вынуждена признать, что некоторые из них довольно интересные. Мужчины казались хорошо образованными, четко выражали свои мысли и чувствовалось, что они устали шататься по барам и искали новый способ завести интересное знакомство. Именно для этого и была задумана Дженифер вся операция, не так ли?

— Может быть, Прекрасного Принца и не будет среди ответивших, но ты по крайней мере заведешь новых друзей, — уговаривала она Катю. — Что в этом плохого? Этот Джайсон не был так уж плох, не правда ли?

— Нет. Он был приятным.

— Он позвонил?

— Я встретилась с ним только в прошлую среду. Он обещал позвонить.

— Ну, даже если он не сделает этого, есть еще тридцать других.

— Сорок.

— Сорок?

— Я получила еще десять писем сегодня.

— Великолепно. Если никто из них не подойдет тебе, может быть, у них окажется приятель, которого ты ищешь.

— Я никого не ищу, — напомнила ей Катя. — Это ты…

— Будь откровенной, Катя. Разве ты не устала проводить все свое время с десятилетним ребенком?

— Я не провожу все свое время с Лизой. По большей части я занята работой, — «с Россом», про себя прибавила она, интригующим, недоступным Россом, который так странно ведет себя в последнее время.

Вслух она сказала:

— Оставшуюся часть времени я провожу у телефона, слушая тебя и Мэгги, дающих мне советы, как сделать мою жизнь веселее. Я думаю, что начну заниматься аэробикой пять дней в неделю, просто чтобы оторваться от телефона.

Дженифер вздохнула.

— Хорошо. Я поняла тебя и не буду надоедать.

— Ха!

— Я не буду, — последовала самая длинная пауза, которую Катя могла припомнить в разговоре с подругой. Наконец, она печально сказала. — Не могла ли ты по крайней мере позвонить хотя бы одному из них?

Катя засмеялась.

— Хорошо. Я позвоню. Я обещаю.

Но она не позвонила ни Эрику, ни кому-нибудь еще. Всю неделю она была так занята, что у нее едва нашлось время забежать купить продукты и отнести белье в прачечную, а сегодня Лиза устраивала вечеринку с пиццей, попкорном и весельем допоздна. Ей придется весь следующий день убирать в квартире, кроме того, она обещала Лизе покататься с ней на каноэ в воскресенье, хотя от одной мысли об этом ей становилось нехорошо. Паул отказался в последнюю минуту, а она не хотела расстраивать дочь.

Я позвоню кому-нибудь из них в понедельник, пообещала она.

Но в понедельник они с Россом все утро готовились к встрече с мистером Рожером Симпсоном — изобретателем домашнего робота, которого Росс хотел производить. По словам Симпсона и его представителей, этот робот произведет революцию в домашнем хозяйстве. У Кати были сомнения на этот счет, которые она робко высказала Россу. Он выслушал ее, но она была убеждена, что Росс уже принял решение. Ему нужен был этот робот.

Когда робот Мистер Мом, за которым следовали серьезные люди в строгих костюмах, вкатился в кабинет, неся поднос с безалкогольными напитками, Катя вслух рассмеялась. Только предостерегающий взгляд Росса остановил ее. Она приветствовала людей, избегая смотреть в зеленые мигающие глаза робота, и уселась в свое кресло смотреть презентацию.

— Современное общество становится все более цивилизованным, используя научные достижения, облегчающие жизнь, — начал Роджер Симпсон. — Это лазерные проигрыватели, видеомагнитофоны и персональные компьютеры. Мы уверены, что и робот Мистер Мом покорит сердца людей. Он может готовить, убирать, прислуживать на вечеринках. Его можно даже научить отвечать по телефону.

Катя представила себе мистера Мома, разговаривающего по телефону с Мэгги и Дженифер.

— А насколько он рентабельный? — спросила она, не обращая внимания на просьбу Росса не быть слишком придирчивой. Она не могла удержаться от вопросов даже под угрозой увольнения. У нее не было большого делового опыта, зато она была домохозяйкой. И ее трудно было убедить, что робот способен выполнять домашние дела.

— Если предположить, что вам придется платить служанке, выполняющей всю работу в течение значительного времени, то робот абсолютно рентабельный, — с уверенностью сказал мистер Симпсон.

— Но у большинства людей нет служанок, — возразила Катя. — И мне годами не требуются запасные части. Может ли Мистер Мом обходиться без них?

Роджер Симпсон побледнел и бросил взгляд на робота, как будто ожидая, что тот почувствует себя неловко. Зеленые глазки Мистера Мома упрямо смотрели вперед. Совершенно очевидно, что он не умел краснеть при обсуждении интимных частей его организма.

— Ну, мы думаем, что пятилетний гарантийный период будет подходящим. Если робот будет правильно изготовлен и запрограммирован, то он не выйдет из строя в этот период, а, может быть, и дольше.

— Робот — прекрасный спутник для убежденного холостяка, — пробормотала Катя едва слышно, бросая значимый взгляд на Росса. — Никакого шума. И обязательства только на пять лет.

— Не хотите ли вы посмотреть, что может делать Мистер Мом?

— С удовольствием, — сказал Росс, и Катя поняла, что он твердо решил купить патент, какой бы смешной ни казалась эта идея Кате. Его реакция была типичной для взрослого мужчины, у которого в детстве не хватало игрушек. Так, в прошлом году они занимались мини-мопедом для восьмилетних детей, которые вдруг устанут ходить. Катины протесты были проигнорированы, как и сейчас. Но, по правде говоря, Росс оказался прав. Случилось, что богатых родителей, во всем потакающих своим детям, было гораздо больше, чем она представляла.

— Мистер Мом может выполнять более сотни устных команд, в зависимости от нужд покупателя, — с гордостью объяснил Симпсон. — Попросите его сделать что-нибудь, — предложил он Россу.

Росс был похож на подростка, которому выпал шанс поиграть с чудовищно дорогой иностранной спортивной машиной.

— Ответь по телефону, — приказал он роботу.

Тот начал поворачиваться, пока не обнаружил телефон, затем прокатился через всю комнату и поднял трубку.

— Здравствуйте, — сказал он. — Никого нет дома. Вы можете оставить сообщение после гудка. — Последовал резкий писк.

— Любой автоответчик может сделать это, — возразила Катя. — Я хочу посмотреть, как Мистер Мом готовит обед, моет посуду, гладит белье и укладывает детей в постель.

Глаза робота отчаянно заморгали, и он завертелся на месте, мотая механическими руками. Металлический скрежет, который можно было бы принять за стон отчаяния, раздался внутри него. Глаза Кати широко открылись, и даже Росс казался ошарашенным.

— Что с ним произошло? — спросила она.

— Остановись, Мистер Мом. Все в порядке, — сказал Симпсон. Он и робот презрительно смотрели на нее, пока она не почувствовала себя достаточно наказанной. — Вы дали ему четыре команды сразу, которые он не может выполнить здесь. Он искал кухню, гладильную доску и детей.

— Простите, — сказала она, поняв, что извиняется не перед Симпсоном, а перед чудовищно дорогой игрушкой. Она теряла контроль над собой. Росс поймал ее взгляд и подмигнул ей. Катя улыбнулась ему в ответ.

— Я подумаю об этом еще немного, — сказал Росс. Лицо Роджера Симпсона помрачнело, а его сотрудники казались обескураженными. Они пришли сюда, надеясь сегодня же заключить сделку. Возможно, что это по ее вине у них это не получилось, подумала Катя.

Как только они ушли, она сокрушенно посмотрела на Росса и сказала:

— Извини. Я все испортила, не правда ли? Я знаю, что не должна играть в адвоката на этих встречах, но я просто не могла вынести этого. Эта… эта кукла, выступающая в качестве механизированной жены из двадцать первого века, просто свела меня с ума.

Росс улыбнулся, взял ее на руки и начал кружиться с ней по комнате. Внезапно Катя перестала ощущать что-либо, кроме силы рук Росса, держащих ее за талию, и тепла его тела. Нервы, находившиеся в покое со времени развода, внезапно начали посылать токи по всему ее телу.

— Ты была великолепна, — сказал он, звучно целуя ее в щеку. — Совершенно исключительна!

— Великолепна? — ошеломленно спросила она.

— Конечно. Теперь я смогу получить этот патент почти бесплатно. Выслушав тебя, Симпсон подумал, что мне этот робот не нужен. К завтрашнему дню он будет готов к сделке на других условиях.

Катя медленно опустилась вдоль тела Росса, пока ее ноги не оказались на полу. Когда он убрал руки, она уперла свои в бедра.

— Значит, ты действительно собираешься купить эту вещь? Я думала, что ты передумаешь, после того как увидел, насколько это все глупо.

— Конечно, я куплю ее. Она прекрасно подходит для рождественского подарка и будет рекламироваться во всех каталогах, как прекрасная находка для тех, у кого все есть.

— Ты сумасшедший. Если у людей достаточно денег, чтобы купить Мистера Мома, совершенно очевидно, что они могут нанять себе служанку или экономку. Им не нужен будет этот механический болван, который путается, если даешь ему несколько команд.

— Над этим можно поработать. Мы запрограммируем его так, чтобы он принимал команды в порядке приоритета.

— Но у него может произойти сбой в системе, и он засунет детей в раковину.

Росс в ответ объявил:

— Это не убьет их.

— Может быть, и нет, но ты когда-нибудь пытался посадить десятилетнего ребенка в раковину на кухне?

Катя не могла вынести этого. Внезапно она засмеялась, и Росс присоединился к ней. Она оказалась в его объятиях, и они кружились по комнате, пока едва могли стоять на ногах. Очнувшись, она почувствовала, что висит, прижавшись к Россу, сцепив руки на его шее, а ее пальцы погружены в нежный шелк его волос. Глаза Росса встретили ее взгляд.

— Мне… мне надо идти, — тихо сказала Катя, отходя от него.

— У тебя есть планы?

Она кивнула.

— Один из этих мужчин?

Она кивнула снова.

— Понимаю, — сказал он спокойно. — Спасибо за помощь.

Она неуверенно улыбнулась.

— За это ты мне и платишь.

— Итак…

Катя ждала, пока он наконец не выйдет за дверь.

— До завтра, — сказал он, махнув рукой на прощание.

— Доброй ночи, Росс.

Только когда он ушел, она заметила, что ее руки сжаты так крепко, что костяшки пальцев побелели. Почему соврала ему? Зачем сказала, что идет на свидание, если в действительности вечером собиралась мыть голову и помочь Лизе написать сочинение по английскому? Потому что — простофиля, при малейшем поощрении готовая влюбиться в Росса Чандлера.

На ее губах заиграла легкая улыбка. Но именно это и произошло, напомнила она себе. Она могла быть привлекательной и умной, но все же не была ровней великосветским красавицам, которые порхали вокруг Росса. Кроме того, у нее было сорок мужчин, заинтересованных в ней, или, по крайней мере, во встрече с ней. Так зачем мечтать о человеке, нисколько не интересующимся ею?

Решительным жестом она вытащила письмо Эрика и набрала номер. Она задумала провести эксперимент, проверить свои способности. Она могла совершенно свободно чувствовать себя с человеком, который, как она знала, не был в ее вкусе. Если Эрик действительно окажется высокомерным, единственное, что ей придется делать, так это поддакивать ему время от времени.

Два часа спустя она пила третий стакан газировки и пыталась не умереть от скуки. Только необходимость кивать головой время от времени не позволяла ей уснуть.

Эрик, как оказалось, обладал не только огромным самомнением любимца женщин, хотя и без всяких внешних данных, но и слишком прямолинейным умом. Он был продавцом, единственной целью которого было продать самого себя. Катя хотела было уйти, но чувство вежливости удерживало ее у стойки бара.

— Ты знаешь, дорогуша, у тебя восхитительные глаза, — говорил он, отвлекая внимание от раздражающе зеленых, красных и коричневых клеток пиджака.

— Спасибо.

— Я хотел бы взглянуть в эти глаза, когда они… сонные или пылают страстью.

Катя сделала большой вздох.

— Прошу прощения.

— Давай, дорогуша. У нас с тобой действительно может что-то получиться. Разве ты этого не чувствуешь?

— Нет, нет. Я так не думаю, — сказала она с едва заметной улыбкой. — Мне действительно надо идти.

— Но ты не можешь уйти сейчас, — запротестовал Эрик. — Мы только начали узнавать друг друга.

— Мне надо вернуться домой к дочери. Я не люблю оставлять ее одну так поздно.

— Еще только восемь часов.

— Ну ты же знаешь, какие бывают дети. Только стемнеет, как они пускаются на всякие проделки, — она соскользнула со стула и протянула руку. — Спасибо большое за угощение, Эрик.

— Нет проблем, дорогуша. Я скоро позвоню тебе, и мы повторим это снова.

«Как бы не так», — подумала Катя, но вслух произнесла:

— Это было бы прекрасно, — после этого она постаралась быстро выскользнуть за дверь, пока Эрик не успел понять, что она не оставила ему ни номера телефона, ни адреса. Если только он не детектив со способностями Майка Хаммера, она никогда больше его не увидит.

Вернувшись домой, Катя обнаружила орущее на полную мощность стерео, включенный телевизор и Лизу, лежащую на полу с задранными на стенку ногами и разговаривающую по телефону. Она никогда еще не видела более радостного зрелища. К тому времени, как она выключила все, что издавало шум, за исключением Лизы, и сделала себе закуску из сыра и крекеров, — ее дочь закончила болтать по телефону.

— Привет, мам. Ну как прошло свидание?

— Ужасно.

— Ты пропустила несколько звонков.

— Неужели ты отходила от телефона, чтобы кто-нибудь мог дозвониться сюда? Кто звонил?

— Дженифер. Я сказала ей, что ты в городе с одним из этих парней.

— Она хотела, чтобы я перезвонила?

— Нет. Она просила передать, что ты сама напрашивалась на это.

Катя сделала гримасу.

— Кто-нибудь еще звонил?

— Какой-то парень по имени Росс. Это не твой босс?

Росс звонил сюда? Прежде этого никогда не было.

— Он не сказал, чего хотел? — спросила она, стараясь не выдать своего интереса.

— Нет, но это должно быть для него очень важно.

— Почему?

— Потому что он звонит каждые полчаса. Через несколько минут он, наверно, позвонит снова.

Катя почувствовала очень странное ощущение внизу живота, а воспоминание о руках Росса, крепко обнимающих ее, заставило пульс бешено забиться. Она взяла тарелку с кухни, велела Лизе закончить уборку и стала подниматься по лестнице.

— Да, — сказала она как можно более спокойно, — если позвонит Росс, скажи ему, что я звонила и просила меня не ждать.

Лиза моргнула, а затем улыбнулась.

— Хорошо, все в порядке, мама. Мне кажется, ты становишься популярной.

Катя нехотя рассмеялась.

— А мне кажется, что ты начинаешь напоминать мне Дженифер и Мэгги, — сказала она и при звуке зазвонившего телефона быстро начала подниматься по лестнице. К тому времени, как она достигла верха, она почувствовала себя виноватой. А если действительно было что-то важное? Она повернулась и спустилась как раз тогда, когда Лиза положила трубку.

— Ну? — спросила Катя.

— Это был Росс. Я передала ему, что ты просила.

— И?

— Он пытался пошутить, но попросил сказать, что увидится с тобой утром.

Катя нерешительно замерла на лестнице, обдумывая сказанное. Если он звонил не по делу, тогда зачем же? Может быть, Росс снова проверял ее? Если да, то почему?

Как будто читая ее мысли, Лиза засмеялась и высказала догадку: — Он влюбился в тебя, мама.

— Лиза!

— Да, я так думаю. Если он выглядит таким, каким кажется по телефону, я бы радовалась.

— Росс Чандлер — мой начальник. И это все.

— Правильно, — скептически сказала Лиза.

Катя сердито посмотрела на дочь.

— У тебя еще осталось домашнее задание?

— Уроки я сделала.

— Отправляйся спать.

— Еще только девять часов.

— Тогда займись чем-нибудь, — пробормотала Катя с раздражением. Она поднялась наверх, легла в горячую ванну и задумалась над словами Лизы. Ведь в десятилетнем возрасте дети бывают очень умны и проницательны.

3

Письмо лежало на столе Кати. Росс прочитал его и бросил обратно, желая, чтобы оно оказалось в корзине для мусора и было погребено под ненужными бумагами. Но выбросить письмо он не решился, а положил на него несколько папок. Может быть, в этом месяце Катя его не найдет.

Его мучил вопрос, звонила она этому парню или нет. С ним ли она провела прошлый вечер? Он ли задержал ее так поздно? Мысль, что Катя общается с каким-то типом, который может воспользоваться ее неопытностью, мешала ему спать полночи. Он также пытался понять, почему беспокоится обо всем этом. Ведь Катя взрослая женщина, способная принимать собственные решения и защищаться от ухажеров. Она не нуждалась в его защите. Он также не претендовал на нее. И все же чувствовал ответственность за ее судьбу.

— Росс! — в голосе Кати звучало удивление, когда она вошла в свой кабинет и увидела его у стола с ухмылкой на лице. — Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, — сказал он улыбаясь. И хотя улыбка получилась вымученной, она оказала на нее удивительное воздействие, особенно после того как она провела всю ночь в чувственных снах. — Я просто зашел спросить, как прошло свидание?

Стоя к нему спиной, Катя состроила недовольную гримасу, потом повернулась и села на стул.

— Мне передали, что ты звонил, — сказала она.

— Несколько раз.

— Зачем? Что-то не так с предложением Симпсона?

Внезапно Росс, обычно весьма решительный, стал чрезвычайно неуверенным.

— Нет. Никакой проблемы. Мне просто надо было поговорить с тобой.

Катя ждала. Росс ходил по комнате. Он был взвинчен, и, хотя она не могла понять по какой причине, ей это нравилось. Стараясь не улыбаться, она молча наблюдала за ним.

— О черт, — сказал он. — Я беспокоился о тебе. Мне не нравятся эти твои странные свидания.

— Мне кажется, что мы уже говорили об этом. Что странного в этих свиданиях. Ты ведь встречаешься с женщинами в барах, а знаешь их не лучше, чем я этих мужчин.

— Есть разница.

— В чем?

— Я могу позаботиться о себе.

Катя рассмеялась.

— Я и не беспокоюсь о тебе. Я волнуюсь за женщин.

— Правильно. Конечно, — он покраснел от смущения и еще быстрее зашагал по кабинету. — И все равно мне это не нравится.

Катя вздохнула, честно признавшись: — По правде говоря, я не чувствую себя уверенной со всем этим, но Мэгги и Дженифер были правы в одном: мне нужно встречаться с мужчинами. И есть только один способ познакомиться.

— А разве нет другого способа?

— Если и есть, то я его еще не нашла. У вас, мужчин, все гораздо проще. Если вам нравится женщина, вы подходите и представляетесь.

— Это не совсем так. Но ведь кто-нибудь из твоих друзей может представить тебя кому-нибудь.

— Мои друзья и написали это объявление, — напомнила она ему.

— Вступи в какую-нибудь группу или общество.

— У меня работа полный рабочий день и дочь. У меня нет времени для каких-либо групп.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Ты снова хочешь выйти замуж? — в вопросе чувствовались странные нотки.

— Что это ты перепрыгнул от свиданий к женитьбе?

— Это вполне логично.

— Не для тебя, — отметила она.

— Мы говорим не обо мне. Как насчет тебя?

— Нет, не хочу, — сказала она без колебания.

После того как Паул покинул ее, ей казалось, что это — единственная вещь, в которой она уверена. Она один раз ошиблась, выбрав человека, сделавшего ее домашней хозяйкой, и она не собиралась повторять этого. Все больше и больше в последнее время она хотела стать прежней Катей с ее смелостью, которая мечтала о приключениях и веселой жизни, о шелковых ночных рубашках, отделанных французскими кружевами. Нет, она не стремится выйти замуж.

— Но мне хотелось бы завести компанию, — сказала она.

Глаза Росса недоверчиво расширились.

— Ты, следовательно, хочешь завести роман? — в его голосе чувствовалось удивление.

На ее губах заиграла улыбка, и она едва удержалась от смеха. Она не была готова завести роман с кем-либо, но не могла не поддаться искушению подразнить Росса.

— Кажется, это тебя шокирует, — невинным тоном сказала она. — Разве не этим занимаются свободные женщины в восьмидесятые годы? Разве не этим занимаешься ты?

— Мы говорим о тебе, а не обо мне, — пробормотал он с ухмылкой. Цвет его глаз приобрел штормовую окраску. — Ты отличаешься от них, Катя. Тебе ни к чему романы.

— Почему?

— Потому что…

— Почему? — упорствовала она.

— Потому что это неправильно, черт возьми.

— Потому что это не соответствует твоему мнению обо мне? Какой же ты представляешь меня, Росс?

— Ты интеллигентная, умная, жизнерадостная, чувственная. Ты — великолепная мать. Возможно, ты даже печешь яблочные пироги, — в его голосе послышалась странная тоскливая нотка, но Катя была слишком зла, чтобы обратить на нее внимание.

Господи, какую чушь он говорит! Она была ошарашена, когда поняла, что Росс представляет ее такой, какой она была замужем. Она покачала головой. По крайней мере, он признал ее ум. Это было уже что-то.

— Мне очень не хотелось бы тебя разочаровывать, но я не пеку яблочных пирогов, — наконец сказала она. — Если что-нибудь и печется в нашем доме, то это делает Лиза. Она даже лучше меня готовит обед. Я бы довольствовалась разогретыми завтраками из магазина.

— Если ты не готовишь, то что ты делала все годы замужества, которые провела дома? — она казалась действительно поставленной в тупик.

— Если ты этого не знаешь, то скажу тебе, что большинство блюд не требует много времени для приготовления, если есть микроволновая печь, — усмехнулась она. Ей казалось, что он живет в другом времени. — Готовить целый день какое-нибудь изысканное блюдо, которое будет съедено за двадцать минут, я не намерена. Я стараюсь проводить на кухне как можно меньше времени. Тем не менее я делаю в доме все, что надо: отношу белье в прачечную, вытираю пыль под кроватями по крайней мере раз в месяц, меняю обои, вожу Лизу в парк и на игровую площадку и вяжу.

Слушая ее исповедь, Росс чувствовал, что именно так он и думал о Кате, занимающейся разными мелкими домашними делами, сидящей перед камином с клубком цветной пряжи, делающей дом удобным для мужа и дочери. Однако следующие ее слова поразили его, как удар молнии.

— Я чувствовала себя несчастной.

Он просто уставился на нее, как будто она произнесла богохульство.

— Ты была несчастной? — переспросил он, почувствовав себя озадаченным.

— Ты знаешь, я никому раньше этого не говорила, — произнесла она. — Я даже не уверена, понимала ли сама это до последнего времени. Я делала все, что следовало. Я была хорошей матерью, хорошей женой… — Она пристально смотрела на Росса. — И неполноценной женщиной.

— Ты действительно была несчастной? — повторил он вопрос, словно она плохо обдумала сказанное.

— Да, — медленно сказала она. — Я думаю, что да. О, в самом начале я была так влюблена и думала, что все так романтично, но время шло, и мне захотелось именно такой жизни, какой я живу теперь. Мне нравится, когда моя голова занята чем-то более важным, чем составление списка покупок. Паул никогда не считал, что у меня свои интересы. Самые оживленные наши разговоры были о цене говядины и можем ли мы ее купить. Мы никогда не говорили о музыке, книгах или политике. Он никогда не обсуждал со мной свои служебные дела, как это делаешь ты.

— Почему?

— Возможно потому, что мы женились очень рано, и он смотрел на меня только как на свою жену. Если бы я продолжала жить с ним, то, наверное, мои мозги атрофировались бы.

Паул Стюарт, должно быть, был слепым человеком, подумал Росс, если не понимал, какой умной женщиной была Катя.

— Я сомневаюсь, что ты позволила бы этому произойти, — сказал он. — Рано или поздно ты нашла бы выход из положения. Возможно, поэтому ты и была такой активной в РТА. Это дало тебе шанс проверить себя как лидера. Очень многие добившиеся успеха деловые женщины начинали с выполнения добровольной работы.

— Почему, Росс Чандлер, ты называешь меня деловой женщиной? — ее заразительная улыбка преследовала его, голубые глаза плясали от смеха, и он инстинктивно почувствовал искусно расставленную ловушку.

— Ты очень хороший работник, — коротко ответил он. — Почему ты спрашиваешь?

— Мне интересно, подходящее ли сейчас время попросить о прибавке?

— Мой Бог, я только в прошлом месяце прибавил тебе жалованье, — запротестовал он.

Она вздохнула.

— Действительно. Но все равно я решила спросить, когда ты так щедро расточал похвалы?

Он указал на кипу папок с документами, которые он положил ей на стол.

— Прочитай все это и попробуй сказать, почему Дориан Хэйс постоянно на один шаг впереди нас на рынке. У нас лучшие инженеры, но мы не можем догнать его. Этот парень что-то задумал.

— Не развилась ли у тебя подозрительность?

— Я знаю Хэйса. Мы ходили вместе в школу. Он способен на все, включая преступление.

Катя широко открыла глаза.

— Серьезно?

— Я весьма обеспокоен.

На ее губах показалась ухмылка.

— Компания может лопнуть?

— Надеюсь, что мы разберемся с ним раньше, чем это случится.

— Именно поэтому тебе так нужен этот глупый робот?

— Частично, — он внезапно усмехнулся. — Я также считаю мистера Мома в какой-то степени сексуальным.

— Хм, если таково твое представление о сексуальности, то все твои подружки должны были в тебе разочароваться.

Росс сделал гримасу, когда она упомянула о его знакомых. Она просто не знала, как эти утонченные красавицы из высшего общества утомляли его после нескольких свиданий. В них не было ни естественности, ни тепла.

— Прочитай, пожалуйста, документы, — сказал он хрипло. — Если найдешь что-нибудь, что я пропустил, получишь повышение.

Она широко улыбнулась, и ее пульс затанцевал что-то более эротичное, чем танго.

— Превосходно. Я люблю вызов.

Росс надеялся, что это задание отвлечет Катю от звонков мужчинам. В принципе он сможет занять ее так, что к тому времени, как она освободится, чтобы позвонить, все мужчины уже сменят квартиры или женятся.

Катя провела всю вторую половину дня за чтением материалов, оставленных Россом. То, что она сказала ему, было абсолютной правдой. Ей нравились трудные задания, и она прекрасно чувствовала себя, когда Росс доверял ей заниматься такими делами, как эти. Она знала, как много «Чандлер Электроникс» значит для него. И она решила найти угрозу для компании.

Письмо от Кэна она увидела только тогда, когда подняла последнюю папку с документами. Она забыла о нем, но сейчас ей казалось, что необходима была передышка, и, особенно не задумываясь, она начала набирать номер.

В этот раз, когда ответила секретарша, она чувствовала себя намного уверенней, чем тогда, когда звонила Джайсону. Она сразу же объяснила, что у нее личный вопрос, и ее переключили на прямую.

— Привет, — мягко сказала она, услышав голос Кэна. — Это — Катя Стюарт. Вы не знаете меня, но ответили на мое объявление.

— Позвольте мне догадаться, — весело произнес он. — Жизнерадостная, независимая девушка с рыжими волосами.

— Просто удивительно. Вы можете судить об этом по голосу?

— Нет, но я ответил только на ваше объявление. Рад, что вы позвонили. Это восстанавливает мою уверенность.

— Она была подорвана?

— Разбита на мелкие кусочки. Ваш звонок пришелся в самое время. Моя секретарша уже собиралась вызвать ремонтников, чтобы починить телефон, а вы знаете, как дорого это может обойтись. Я могу оказаться банкротом. Мои дети будут голодать.

Катя засмеялась.

— А как насчет вашей бывшей жены?

— Я не против, если она умрет с голоду, — с поддельным высокомерием сказал он.

— Это не очень хорошо.

— А кто сказал, что я хороший человек?

— Я думаю, что это так.

— А, — вздохнул он.

— Ты кажешься немного сумасшедшим.

— Жизнь такая. Почему бы нам не встретиться, и я все расскажу тебе. Ты не знаешь очень важных вещей.

У Кати начала кружиться голова. Кэн был смешным, как она когда-то, только теперь это начинало ее раздражать.

— Важные вещи? — настороженно переспросила она.

— Ну, ты знаешь: прыжки с парашютом, дельтапланы, катание на воздушных шарах.

— Ты что, не хочешь оставаться на земле?

— Конечно, нет. В воздухе перед нами открываются новые перспективы. Вы увидите.

— Я увижу?

— Почему бы нам не предпринять что-нибудь в субботу?

Катя набрала полные легкие воздуха. Она всегда хотела расширить свои горизонты… хотя бы на немного.

— Конечно, — ответила она. — Чем бы ты хотела заняться?

Если уж она действительно собиралась оторваться от земли, то ей хотелось бы пролететь над горой Рэйниер и сделать несколько фотографий ее заснеженного пика. Она это и предложила.

— Не очень смело, — упрекнул ее Кэн.

— Я не уверена, что готова для чего-нибудь более смелого. Я давно не практиковалась.

— Ну если ты настаиваешь, то именно этим мы и займемся. А когда мы будем подниматься в самолете, тебе не захочется прыгнуть с парашютом? — с надеждой спросил он.

— Ни за что на свете. Если тебе хочется, пожалуйста. Я буду только фотографировать.

— Хорошо, — передумал он. — Я останусь с тобой.

— Кое-что мне кажется странным, — сказала Катя.

— Что именно?

— Ты говоришь в письме, что ты — старомодный. Но ты совсем не кажешься таким.

— Я пытаюсь измениться.

— Ты имеешь в виду, что обычно не занимаешься всем тем, о чем только что говорил?

— На самом деле я никогда этого не делал, — признался он. — Моя бывшая жена считала меня занудой.

— Не слишком сильно ты стараешься измениться, решив заняться парашютом. Ведь это опасно.

— Она так не думала. Она все время только этим и занималась.

— Понимаю, — задумчиво сказала Катя. — Кэн, скажи правду, сколько месяцев ты в разводе.

— Месяц.

— Чья это была идея?

— Жены. А что?

— Это видно.

— О, я все испортил, не так ли?

— Ты ничего не испортил. Я просто считаю, что тебе следует подождать немного, прежде чем начинать дикую оргию свиданий.

— О, мой Бог! — простонал он. — Так вот чего я лишаюсь — дикой оргии.

Катя почувствовала, что краснеет.

— Нет, я совсем не это имела в виду. Я не… В этом отношении я такая же старомодная, как и ты.

— Ты уверена, что хочешь отказаться от встречи в субботу?

— Я думаю, да. Почему бы тебе не пригласить твою бывшую жену посмотреть, как ты будешь летать на самолете и прыгать с парашютом?

— И почему я раньше не подумал об этом?

— Потому что у тебя нет самоуверенности.

— Не было самоуверенности, — поправил он ее. — Ты поставила все на свои места.

Она улыбнулась.

— Это ты так говоришь.

— Спасибо, Катя. Я не ошибся в тебе.

— О?

— Ты — друг.

— Это очень приятно слышать.

— Давай поддерживать связь.

— Я хотела бы этого, — призналась она и дала свой номер телефона. — Я рассчитываю на полный отчет о том, как прошли прыжки с парашютом.

— Хорошо. Я позвоню на следующей неделе.

— Пока, Кэн, — сказала она и повесила трубку с довольным выражением на лице.

Прыжки с парашютом? Кэн? — думал Росс, стоя в дверях кабинета Кати и ожидая, когда она закончит разговор.

— Забудь об этом, — прорычал он с мрачным выражением на лице.

— Забыть о чем?

— О прыжках. Это слишком опасно. Ты не пойдешь!

Катя посмотрела на него и неожиданно ослепительно улыбнулась.

— Нет, — сказала она мягко. — Я не пойду. Но если бы я собиралась, Росс Чандлер, — сказала она с твердостью в голосе, — даже на минуту не рассчитывай, что ты мог бы остановить меня.

4

— Мне нравится это письмо, — сказала Дженифер, сидя в гостиной Кати и разбирая груду ответов, пришедших на объявление. — Звучит искренне.

Катя взяла письмо, протянутое Дженифер, прочитала его и отрубила: — Никоим образом.

— Почему?

— Он хочет жениться.

— Ну и что? Ты же не думаешь, что он сделает это на первом же свидании?

Катя зло посмотрела на нее.

— Думаю, что нет.

— Тогда позвони ему. Он любит прогулки, ты любишь прогулки. Этот гораздо лучше, чем остальные, — сказала она, показывая жестом на груду отвергнутых предложений, среди которых были две ксерокопии с написанным номером почтового ящика.

— Дженифер, это не сработает, — запротестовала Катя. — Парень, которому я звонила вчера, все еще любит свою бывшую жену. Мужчина перед ним слишком любит себя. У Джайсона и у меня нет ничего общего.

— Но это всего лишь трое мужчин, которых ты не знала три недели назад… — Дженифер замолчала и в задумчивости закусила губу. — Или эта открытка. Надо перецеловать много лягушек, прежде чем найдешь принца.

— В смысле?

— Тебе не следует сдаваться после одного свидания и двух телефонных звонков. Принц все еще может быть где-то здесь.

— И ты думаешь, что Уоррен может оказаться им?

— Может быть. А может быть, и нет, но, я думаю, у него определенно есть шансы.

— Дай мне письмо, — сказала Катя со вздохом. Дженифер все равно не уйдет, пока она не позвонит, по крайней мере, еще одному. Оставалось надеяться, что они не договорятся о встрече.

После часового разговора с Уорреном, который Дженифер откровенно подслушивала, они договорились поехать в субботу кататься на каноэ. Это было не то, что Катя выбрала бы для первого свидания.

Уоррен, казалось, был человеком с непреклонным, твердым и решительным характером, что не предвещало хорошего будущего в их отношениях. Катя сразу же отказалась бы от встречи, но из-за Дженифер, которая ждала с надеждой, не посмела сделать этого. Подруга все равно бы настояла, чтобы она позвонила еще. Кроме того, насколько опасной может быть одна встреча?

— Я надеюсь, что ты позвонишь мне в ту же минуту, как вернешься домой в субботу, — сказала Дженифер уходя. — У меня такое чувство, что это свидание станет началом чего-то.

Катя простонала:

— Если ты разведешься, Дженифер Глиссон, тебе лучше уехать из города, потому что я буду напоминать тебе о каждой минуте пытки, которой ты подвергаешь меня.

Дженифер хорошо удавалось притворяться, и она улыбнулась, умудряясь в то же время выглядеть обиженной.

— Это совсем не пытка, — резко сказала она. — Это должно быть тебе в радость. Расслабься, Катя. Действуй спокойно. Прекрати все анализировать и наслаждайся. Это всего лишь на один день и не накладывает на тебя никаких обязательств.

— Я постараюсь, — пообещала Катя. В конце концов, она же каталась на каноэ с Лизой.

Суббота, однако, начиналась не так весело, как предполагала Дженифер. Утро было туманное, и Сиэтл казался холодным и мокрым. Туман начал расходиться к одиннадцати, когда Уоррен должен был приехать. К одиннадцати тридцати, когда слабые лучи солнца достигли газона, Катя бормотала что-то о невнимательных мужчинах и бродила по дому, преследуя по пятам Лизу.

— Мам, ну он просто опаздывает.

— Он мог бы позвонить. Запомни это, Лиза. Никогда нельзя оправдывать необязательность. Не позволяй какому-нибудь бездумному мужчине — или женщине — пользоваться тобой. Если ты спустишь что-нибудь с рук один раз, это войдет в привычку. Отстаивай свое я.

— Правильно, мама, — успокаивала ее Лиза. — Почему бы тебе не выпить чашечку кофе? Я принесу.

— Если я выпью еще чашку, мне придется пойти в туалет как только мы доберемся до парка.

— Ты нервничаешь?

— Нет. Почему ты задаешь мне такие вопросы?

— Потому, что ты кусаешь ногти. Тебе необязательно ехать с этим парнем. Я не буду осуждать тебя, если ты откажешься.

— Я знаю. Но я хочу поехать.

Когда наконец зазвонил звонок, Лиза бросилась было открывать дверь, но Катя прогнала ее.

— Ты боишься, что этому парню не нравятся дети?

Катя посмотрела на нее непонимающим взглядом:

— Почему, черт возьми… Конечно, нет.

— Тогда почему я не могу остаться?

— Потому что это напоминает мне о времени, когда я училась в старших классах школы. Твой будущий отец приходил к нам, а мой отец сидел в кресле и недовольно смотрел на нас из-за газеты.

— Скверное дело, — согласилась Лиза. — Хорошо, я пойду. Удачи тебе, мама, — добавила она, поднимаясь по ступенькам.

Открывая дверь, Катя бросила взгляд на часы. Уоррен опоздал на сорок пять минут. Вместо того чтобы извиниться, он начал говорить, что она неправильно указала дорогу. Так как Катя считала себя весьма толковой женщиной, она немедленно дала ему отпор. Пока они ехали к Зеленому озеру, настроение Уоррена постепенно улучшалось, тогда как у Кати — быстро портилось. Ее первое впечатление о его трудном характере только усилилось. День обещал быть очень длинным.

Когда они спускали каноэ Уоррена на воду, откуда-то, как по воле волшебной палочки, появился Росс, неся старое знакомое каноэ. Так как он в последнее время ни разу не говорил, что ходит кататься на каноэ, то это не могло быть совпадением. Однако она не понимала, как он узнал об этом свидании.

При виде мускулистого и сексапильного Росса в шортах и плотно прилегающей вязаной рубашке, сердце Кати подпрыгнуло к самому ее горлу, пульс участился, а температура крови поднялась на несколько градусов. Она быстро оправилась от почти шокового состояния и поклялась отомстить Россу.

— Извини меня, — пробормотала она Уоррену и подошла к тому месту, где Росс сражался с каноэ, которого, она была убеждена, он никогда раньше не видел. Она стояла, уперев руки в бока, пока он наконец не увидел ее. Он выпрямился и попытался изобразить удивление, но ему это не удалось.

— Что ты делаешь здесь? — яростно прошипела Катя.

— Разве ты не видишь? — сказал он, показывая на каноэ. — А ты?

— Что видно, так это то, что ты снова следишь за мной.

— Зачем мне это делать?

— Действительно, зачем? Мне это не нравится. В понедельник мы поговорим о твоем вмешательстве в мою личную жизнь.

— Мы могли бы поговорить сейчас, — предложил он. Надежда засветилась в его глазах. — Могли бы пройтись. Воздух свеж. Солнце только встало. Листья окрашиваются в прекрасные осенние цвета. Мне даже кажется, что я слышу музыку с другого берега озера. Прогулка будет великолепной.

— Я приехала сюда кататься на каноэ. — «Черт возьми», подумала она при этом, «какой же нужно быть дурой, чтобы ехать на каноэ с мужчиной, который вовсе не нравится, тогда как мужчина, которого она находит чудовищно привлекательным, только что предложил ей свою компанию?»

— Ну так поехали на каноэ со мной, — предложил он ей еще один выход, которым она опять же не воспользовалась. С ней определенно было не все в порядке.

— У меня свидание, спасибо тебе.

Он пожал плечами.

— Как знаешь, — он бросил взгляд на Уоррена. — Этот парень выглядит сумасшедшим. — Его голос стал мягче. — Будь осторожной, Катя.

— В понедельник поговорим, — прошипела она и направилась к Уоррену, который с интересом наблюдал за их перепалкой. Он в самом деле выглядел бешеным. На лице была написана ярость и ревность, которую он не имел права испытывать. Зачем ей все это? Она могла бы провести прекрасно день в каком-нибудь кино, наслаждаясь французской комедией, смеясь и поедая попкорн с маслом. Здесь же она занимается перетягиванием каната между двумя мужчинами, у каждого из которых до смешного развито чувство собственника, которые считают ее «своей» веревкой.

— Кто, черт возьми, это? — взорвался Уоррен. — Твой телохранитель?

— Что-то вроде этого, — сказала Катя, приходя в ярость от этих слов Уоррена и желания вцепиться в темные волосы Росса.

— Я не собираюсь соревноваться. Я хочу жениться. Если этот парень первый заявил на тебя претензии, я откланиваюсь. У меня нет времени, чтобы терять его попусту.

— Очаровательно, — пробормотала Катя едва слышно. Вслух же она сказала: — Он не претендует на меня.

Однако она не могла удержаться от того, чтобы время от времени не бросать взгляды на Росса, который неуклюже отгреб от берега.

Хотя Росс и сказал, что приехал сюда ради развлечения, он держался на виду у Кати все это время. Она начала понимать, что чувствует какое-то удовлетворение от его навязчивой защиты. Когда она поборола ярость, то ощутила в душе нарастающее теплое чувство. Если бы только она понимала, зачем он делает это! Но, может быть, она осознавала это слишком хорошо. Росс — добрый. Он не будет стоять в стороне и наблюдать, как ей причинят боль. К несчастью, он приближался слишком близко. И было бы ужасной ошибкой, думала она, позволить ему предположить, что он занимает большое место в ее жизни. Одно дело думать о мужчине время от времени, и совсем другое — питать неоправданные надежды только потому, что у него совершенно не ко времени и неожиданно развился комплекс старшего брата. Покровительство не всегда переходит в романтические отношения.

Уставшая от долгого неподвижного сидения и отвлеченная тяжелыми мыслями, она неосторожно подвинулась. Каноэ сильно закачалось, и Уоррен зло выругался, от чего Катя покраснела. В следующую секунду каноэ перевернулась, и Катя оказалась в холодной воде. Она попыталась вынырнуть на поверхность, как вдруг чья-то рука обхватила ее за талию. Она расслабилась и почувствовала, как тепло расходится по всему ее телу. Такое прекрасное ощущение.

— У тебя все в порядке? — в голосе Росса звучала тревога.

Она вздрогнула.

— Росс? — как он добрался сюда так быстро?

— Это я, Катя. Как ты себя чувствуешь?

— Катя! — голос Уоррена, в котором звучали злость и раздражение, прорезал воздух, — где ты, черт возьми?

— Здесь, — успела она крикнуть раньше, чем Росс прикрыл ей рот ладонью.

— Замолчи, Катя. Ты никуда не поедешь с этим человеком.

Она яростно сопротивлялась, но затем поняла, что ладонь на губах странно действует на нее. Ярость предательски превратилась в возбуждение. Ее ноги касались ног Росса, и он плотно прижимал ее к себе.

— Эта женщина пришла на свидание со мной, — сказал Уоррен, — и она уйдет со мной.

— Боюсь, что нет, приятель. С тобой рискованно кататься на каноэ.

— Это она перевернула эту чертову посудину, — произнес Уоррен.

Это не совсем по-рыцарски с его стороны, хотя чистая правда, — подумала Катя.

— Возможно, что она сделала это, чтобы вырваться от тебя. Что ты сделал ей?

Уоррен приблизился, и Катя почувствовала, как напрягаются мышцы Росса.

— Росс, — сказала она, отстраняя его руку от своего лица, и вдруг почувствовала ее на своей груди. Она ощущала ее через две футболки и лифчик. Или, может быть, это из-за холодной воды ее соски стали твердыми, с надеждой думала она. Ее намерение отговорить Росса от ссоры с Уорреном растворилось в совершенно неожиданных, воспламеняющих ощущениях.

К несчастью, Росс совершенно не обращал внимания на то, где лежит его рука, и какое воздействие она оказывала на Катю. Он сердито смотрел на Уоррена, едва слышно что-то бормотал, потом с большим усилием подхватил ее и потащил к берегу. Катя почувствовала, как у нее внутри нарастало раздражение, вызванное незнакомым до этого чувством разочарования. Предположение Росса, что она нуждалась в его помощи, чтобы спастись, внезапно разъярило ее.

— Росс! Отпусти меня сейчас же!

Он подчинился, и она почувствовала траву под своими ногами. Он стоял, переводя злобный взгляд с нее на Уоррена, который тащил каноэ к берегу. Каноэ Росса принес другой лодочник.

— Я отвезу тебя домой, — предложил Уоррен, стоя перед ней в намокшей одежде и с волосами, прилипшими к голове. Он выглядел намного менее добродушным, чем когда приехал к ней, но не менее рассерженным.

— Спасибо, Уоррен, — сказала Катя только затем, чтобы позлить Росса.

— Ты не поедешь с ним, — сказал Росс со зловещими нотками в голосе.

— Я приехала с ним, с ним и уеду, — она с яростью встретила его взгляд. Если она не заставит его понять бестактность своего поведения, эта слежка за ее свиданиями будет продолжаться бесконечно.

— Но…

— Нет. Я не собираюсь слушать, что ты скажешь.

— Черт возьми, этот мужчина опасен. Ты могла бы погибнуть.

— Росс, — сказала она с терпением, которое казалось ей удивительным. — Я умею плавать. Моя жизнь не была в опасности. Ты слишком сильно испугался.

— Ты все-таки хочешь поехать домой с ним? — спросил Росс с удивлением.

Катя застонала. Ничего не срабатывало.

— Не в этом дело.

— Послушайте, — вмешался Уоррен. — Я не собираюсь влезать в раздоры между любовниками. Я ухожу.

— Поехали домой, — предложил Росс. Она не знала, то ли он читает ее мысли, то ли это была просто реакция на уход Уоррена.

— Прекрасно. Восхитительно. Отвези меня домой, — уставилась Катя на Росса с огнем в глазах. — Но, Росс Чандлер, если ты еще хотя бы раз случайно окажешься на месте моих свиданий, я подам на тебя в суд за приставание.

Если бы она не дрожала от холода, если бы не забыла свою сумочку дома, она бы послала его к черту и взяла бы такси. Но она залезла в машину, захлопнула дверь и ждала, пока он укрепит каноэ на крыше. Она испытывала какое-то странное удовлетворение.

Возвращаясь к Кате домой, Росс пытался умерить свой гнев. Когда он увидел, что каноэ перевернулось, ему захотелось убить того парня. Он знал, что Катя не утонет, но от мысли, что она может пораниться, он почувствовал головокружение и холод внутри.

Сейчас она сидела мокрая и дрожащая, но с высоко поднятой головой и вызывающим блеском в глазах. Она готовилась к бою, и рано или поздно между ними он должен был произойти. Если у него есть хоть капелька разума, он подвезет ее к двери и уберется из ее мира до понедельника, когда они смогут спокойно поговорить обо всем, что случилось — и, может быть, даже посмеяться.

Вместо этого, когда они подъехали к дому, Росс выключил зажигание, вышел из машины и пошел по мокрой дорожке, которую оставляла после себя Катя на тротуаре.

Лиза, с волосами чуть темнее Катиных и такими же большими голубыми глазами, стояла в дверном проеме и следила за их приближением. Она начала улыбаться, но у нее хватило ума подавить улыбку.

— Мама, что с тобой случилось? И с мистером Чандлером? Вы что, оба упали в воду?

— Ты очень догадлива, — пробормотала Катя, удивляясь, откуда Лиза знает имя Росса. — Не дашь ли ты мне полотенце? Я не хочу накапать на пол.

— И мистеру Чандлеру тоже?

— Конечно.

Когда Лиза исчезла наверху, Катя спросила Росса:

— Откуда моя дочь знает, кто ты такой?

— Должно быть, она видела меня в офисе или еще где-то.

— Лиза никогда не была в офисе.

— О.

— О, — как раз подходит. Объясни.

— Ну, на самом деле, я был здесь утром.

— Ах, вот оно что. И Лиза сказала, что я уехала на Зеленое озеро?

— Я искал тебя. Я думал, что мы могли бы заняться чем-нибудь. Что она должна была делать? Лгать?

— Конечно, нет. Где ты так быстро нашел каноэ?

— Оно твое.

— Мое! — она повысила голос. — Росс Чандлер, ты — самый возмутительный и вызывающий во мне ярость из всех мужчин, которых я знала. Прекратишь ли ты преследовать меня и вмешиваться в мою жизнь?

— Я не уверен, что смогу сделать это, — серьезно сказал он.

Катя почувствовала, как дрожь удовольствия пробежала по ее спине.

— Ты — прекрасный бизнесмен. Я уверена, что ты можешь сделать все, что хочешь.

Он пожал плечами.

— Правильно. Но, может быть, я не хочу.

— Почему?

Он вздохнул, и темные глаза, встретившиеся с ее взглядом, были встревоженными.

— Я не знаю.

— Я понимаю.

— Я сомневаюсь в этом, — пробормотал он. — Не принять ли нам горячий душ?

Ее глаза расширились, а сердце бешено забилось. Нам? Душ? Конечно же, он не имел в виду… не с Лизой в доме.

— Солнце зашло, и я замерзаю, — добавил он.

— Конечно. Я тоже, — она с отчаянием взглянула на лестницу, потом на него. Она хотела, чтобы он уехал. Она не желала, чтобы он был в душе с нею. Иначе ее будут преследовать чувственные образы. К несчастью, его губы действительно посинели от холода. Она не могла отправить человека в таком состоянии домой.

— Лиза! — позвала она. — Где полотенца?

Лиза сбежала по лестнице.

— Я ждала сигнала.

— Сигнала?

— Я не хотела мешать.

— Здесь нечему мешать, — сказала Катя краснея.

Приведенный в ярость, Росс сказал:

— Спасибо, Лиза.

Катя заметила обмен взглядами между Россом и дочерью. Они казались конспираторами. О черт, подумала она. Сначала Дженифер и Мэгги поощряли ее увлечение любым свободным мужчиной в Сиэтле. Теперь ее собственная дочь вступила в союз с Россом.

— Я собираюсь принять ванну, — отрезала она. — Росс, можешь воспользоваться ванной для гостей. Лиза покажет тебе. Она положит твои вещи в сушилку, если ты хочешь этого.

— Конечно. У меня есть еще штаны и рубашка в машине.

Конечно, подумала она, наполняя ванну горячей водой и пеной. Такие мужчины, как Росс, вероятно, всегда возят с собой смену одежды. Они никогда не знают, где проснутся утром.

Она быстро сбрасывала мокрую одежду на пол. Смех! Не было мужчин таких, как Росс. Она еще ни одного не нашла. Но, черт возьми, она хотела бы найти. Было бы прекрасно, если бы тот, кого она найдет, не был бы столь властным.

Когда Катя спустилась на кухню, то увидела Росса и Лизу, смеющихся и готовящих ужин. Она стала наблюдать за ними. Это был не тот уравновешенный и сдержанный Росс из «Чандлера Электроникс», не распутный, разъезжающий по ресторанам. Этот Росс был воплощением мужского начала и мог заставить любую женщину затаить дыхание. Катин пульс бешено забился. Его сырые и взъерошенные волосы излучали странное свечение. Вокруг его талии повязан передник, на лице играла улыбка. Лиза обвиняла его, что он не умеет чистить морковку, а он оправдывался.

— Я не занимаюсь этим каждый день, — воскликнул он, когда чуть-чуть не порезался.

— А, ты один из тех, — сказала Лиза.

— Один из кого?

— Один из мужчин-шовинистов, как мой отец.

— Почему ты его так называешь?

— Да он считал, что мама должна заниматься готовкой и уборкой и все такое.

— А ты думаешь, что это неправильно?

— Если бы ты когда-нибудь ел ее стряпню, ты тоже бы думал так же.

Смех Росса отразился от стен, и Катя вопреки своему желанию присоединилась к нему.

— Неблагодарная свинья, — сказала она, когда Лиза виновато посмотрела на нее.

— Извини, мама, но я не могла лгать.

— Ты могла бы чуть-чуть приукрасить. Моя стряпня не настолько уж плоха.

— Конечно, от нее не умрешь, — задумчиво сказала Лиза.

— Ты просто невыносима, — парировала Катя, но Росс заметил, что она все еще смеется. Она действительно могла плохо готовить, но его впечатление, что она была доброй матерью, укрепилось. Было видно, что между ней и Лизой близкие и непринужденные отношения.

— Раз я плохо готовлю, то сделай сегодня обед ты.

— Хорошо. Я уже начала, и мистер Чандлер очень мне помог.

Росс заметил блеск в глазах Лизы, когда она озорно улыбнулась ему.

— Почему бы вам чего-нибудь не выпить?

Когда они с Катей перешли в гостиную, Росс сел в одно из огромных удобных кресел и огляделся. Комната оказалась точно такой, какой он и представлял ее: теплой, радостной и привлекательной. В такой комнате просто невозможно было чувствовать себя несчастливым, особенно если горел камин. И тем не менее Катя сказала, что она была несчастной.

— О чем ты думаешь? — спросила она. — Ты какой-то хмурый.

— Я просто размышляю, как человек может ощущать здесь себя несчастным. Все вокруг кажется таким удобным.

— Комнаты не доставляют счастья, Росс.

— Я согласен с тобой, — он посмотрел на огонь в камине, а потом опять на Катю. — Что нужно сделать для твоего счастья, Катя?

Она закусила губу и уставилась на пол. После долгого размышления она тихо произнесла:

— Очень тяжело ответить на этот вопрос. Я не уверена, что знаю.

— Почему же? — спросил Росс. — Ведь ты чувствовала себя несчастной и раньше.

Она улыбнулась ему слабой дразнящей улыбкой.

— Есть разные степени счастья. Радуга может заставить тебя прекрасно чувствовать в течение минуты. Фильм может заставить тебя смеяться несколько часов. Объятие ребенка может подарить момент радости, — ее лицо приобрело мечтательное выражение.

— Что еще, Катя? — его голос стал хриплым, когда он почувствовал важность этого разговора.

— Поцелуй, — сказала она и смело встретила его взгляд, хотя потом и отвела глаза.

Он наклонился, готовый к поцелую, к жару и сладости, которые он принесет.

— Что же сделает этот поцелуй, дорогая Катя?

Смущение промелькнуло на ее лице.

— Это изменит положение вещей, — спокойно сказала она и чуть отодвинулась от него.

— Да, — серьезно сказал он. — Это действительно все меняет. — Ему стало интересно, что же изменится в их отношениях.

В это время Лиза торжественно объявила, что обед готов.

Они ели за кухонным столом, и Росс не мог припомнить, когда он чувствовал себя таким счастливым… Все то беспокойство, которое он ощущал месяцами, а может быть, и годами, пропало, сменилось ощущением и мира и семейного уюта, которого он давно искал.

Эта мысль застигла его врасплох, и он оглянулся. Лиза опять дразнила Катю, и они обе смеялись с сияющими глазами.

Катя была здесь тоже другая. Ее тепло, которое он всегда чувствовал, казалось, исходило от нее сильнее. Здесь Катя находилась в своей привычной обстановке. И хотя ее место было не у плиты и не на стремянке с рулоном обоев, у нее была врожденная способность превращать жилое помещение в уютный дом.

Раскованная и смеющаяся, она казалась ему еще более привлекательной. Он вдруг ощутил сильное желание взять ее на руки, отнести наверх и заняться с ней любовью. Дом. Именно этого недоставало в его жизни. Его дома.

Он посмотрел на Катю и почувствовал, как кровь быстрее побежала по сосудам, согревая его.

5

В понедельник утром Росс подошел к Кате, положил руки на спинку ее стула и посмотрел ей через плечо, чтобы прочитать, что она печатала. Как только его теплое дыхание коснулось ее уха, она сразу же сделала ошибки в нескольких словах.

С самой субботы она не могла не думать о нем. Уходя, он был в странном настроении — встревоженный, и в то же время радостный. Это раздражало ее больше, чем его появление на Зеленом озере, волнующее тепло его тела, нежная хрипота его голоса, когда он вытаскивал ее из воды, его быстро установившееся взаимопонимание с Лизой.

— Это тот отчет, который мне нужен? — спросил он, пытаясь отодвинуть ее, чтобы разглядеть страницу.

Катя уперлась ногами в пол и наклонилась вперед, чтобы скрыть письмо. Она посмотрела на Росса и одарила его нерешительной улыбкой.

— Отчет на твоем столе.

— Тогда что это? — спросил он, решительно отодвигая ее в сторону. Прочитав, он зло уставился на нее. — Неужели еще одно?

— Да, еще одно, — передразнила она его. Ей больше понравилась мысль послать письмо, чем позвонить. Это передавало инициативу в руки Бэна. Если он хотел позвонить, он мог сделать это.

Нежный полупоцелуй в субботу оставил ее как-то странно опустошенной и намного более одинокой, чем уход Паула. Она боролась с желанием все воскресенье при помощи бега и очистки сада от листьев, но не помогло. Ее сны прошлой ночью, в каждом из которых присутствовал Росс, были неожиданно чувственными, и она проснулась сегодня более беспокойной, чем когда-либо.

— Черт возьми, Катя, мне казалось, что мы все решили, — резко сказал Росс.

— Мы ничего не решили. Это не твое дело.

— Но прошлой ночью…

— Прошлой ночью было веселье.

Оно закончилось, она не намерена пускаться в быстротечный роман со своим боссом, после окончания которого ей придется искать новую работу. А в том, что он закончится, у нее не было сомнения. Люби их и покинь их… это как раз и делал Росс. Возможно, брак сильно напугал его или он всю жизнь не способен был поддерживать стабильные отношения. В последнее, однако, ей было трудно поверить. Она была свидетелем проявлений его внимания. Она знала, что Росс способен на сильное чувство. Просто он сам себе не позволял влюбиться надолго.

— Это было больше, чем просто развлечение, — настаивал он.

Она вздохнула.

— Ну, хорошо. Мы прекрасно провели время.

— Я понравился Лизе.

— Конечно. Она не легла спать вовремя, и ты позволил ей выиграть в карты за обедом.

— Я не подыгрывал ей. У нее прекрасное чутье при игре в покер.

— Это еще одна причина. Я не хочу, чтобы моя дочь пристрастилась к азартным играм.

Заразительная улыбка заставила ее сердце затрепетать так, что дрожь достигла пяток.

— Катя, ты слишком сильно беспокоишься. Игра в покер на спички — это совсем не азартная игра.

— Каждый с чего-то начинает. Кажется, следующее, что она захочет, — поехать в Лас-Вегас, — пробормотала она.

— Ну вот опять, — простонал он, на его лице появилось озадаченное выражение. — Как это у тебя здорово получается. Я начал разговор о твоем отказе прислушаться к хорошему совету, а ты перевела его на то, что твою дочь направляют чуть ли не на путь преступления или чего там еще.

— Это потому, что тебе больше нечего сказать о моих свиданиях.

— У меня есть что.

— Росс, мы провели вместе один приятный дружеский вечер, и у тебя нет никаких прав на меня. Я же не говорю, с кем тебе встречаться. Я — твоя сотрудница, а не твоя мать. И… — сказала она с особым ударением, — ты — не мой отец.

Это, безусловно, так, подумал Росс, выходя из комнаты и думая об испорченности женщин. Катя должна была бы быть благодарна за его беспокойство о ней, а она разыскивает какого-то Прекрасного Принца и ворчит, как подросток, чьи родители слишком, строги. Если он не хочет, чтобы она начала ненавидеть его, если он хочет, чтобы она доверяла ему, ему придется научиться держать рот на замке.

Ему представился случай испытать свое обещание держать рот закрытым спустя несколько дней. Он вместе с Катей изучал новую статью в договоре с Симпсоном, когда позвонил Бэн, которому она написала несколько дней назад. Росс почувствовал странное желание швырять вещи, начиная с телефона. Он сжал челюсть так сильно, что заболели зубы.

Росс слышал только конец разговора, так как при каждой его попытке включить динамик Катя отбрасывала его руку. Когда она сказала Бэну, что перезвонит ему, Росс вопросительно поднял брови. Что за идиот этот парень? Он не может заплатить за междугородный разговор?

В конце разговора Катя согласилась встретиться с Бэном в полдень, чтобы пропустить по стаканчику, и этого уже Росс не мог вынести. Он забросал ее вопросами.

— Почему ты предложила перезвонить ему сама? Он, что бедный?

— Он звонил из платного телефона, и у него не хватило мелочи. Показалось, что будет проще, если я перезвоню ему.

— Почему он звонил с платного телефона?

— Понятия не имею. Он на пути из Такомы в Сиэтл. Может быть, остановился на заправке, чтобы позвонить. Какая разница?

— Мне не нравится все это. Возможно, что он женат, — подозрительно сказал Росс, на его губах застыла жесткая, угрожающая улыбка. — Вероятно, он не хочет платить за этот звонок.

Катя с удивлением рассматривала его.

— У тебя невероятно богатое воображение. Ты обо всех мужчинах думаешь так плохо?

— Нет. Только об этом парне.

— И Уоррена, и Джайсона, и Кэна.

— Дай мне еще раз посмотреть письмо.

— Забудь об этом.

— Катя!

Она вызывающе подняла подбородок, глаза сверкали.

— Я сказала, забудь об этом.

Он тяжело вздохнул.

— Ну хорошо. Скажи мне, по крайней мере, он написал, что не женат?

— Нет, — с неохотой признала она. — Но и другие не писали этого.

— Мне дела нет до других. У меня плохое предчувствие. Он женат. И ты не пойдешь на свидание с женатым мужчиной.

— Росс, я встречаюсь с человеком, просто чтобы выпить. Я не завожу знакомства. Я уверена, что есть объяснение тому, что он звонил с платного телефона. Почему ты поднимаешь такой шум из-за всего этого?

Он снова вздохнул.

— Потому что ты — ребенок. Тебе нужна защита. Ты выпьешь с ним сегодня, а что если ты влюбишься в него, а потом выяснишь, что он женат? Ты будешь страдать и плакать. Я не смогу вынести это.

Это было выше Катиных сил, и она рассмеялась.

— Здесь не над чем смеяться, — с негодованием сказал он.

— Росс, — проговорила она устало. — Ты когда-нибудь видел, чтобы я плакала?

— Может, тебе просто никогда не было больно, — сказал он защищаясь.

— Я пришла работать сюда, как только развелась, но я не плакала и уверяю тебя, что если узнаю, что этот мужчина женат, то не впаду в депрессию.

— Может быть, и нет, если ты сделаешь это сегодня. А если это произойдет потом? Что ты будешь делать?

— Я подумаю, если такая ситуация возникнет.

Росс покачал головой.

— Лучше быть готовой заранее. Тебе надо контролировать ситуацию. Я думаю, что будет лучше, если ты прямо спросишь его. На самом деле, что тебе нужно…

— Мне нужно, — сказала она с ударением, — чтобы мой босс не вмешивался в мою личную жизнь.

— Беспокоиться о друге не значит вмешиваться.

Друг. Почему она думала, что может быть чем-то большим для него? В глубине души она надеялась, что волнение Росса вызвано чем-то большим, чем простым беспокойством. Оказалось, что эта надежда была глупой. Хорошо, что ей напомнили об этом.

— Беспокойство — это одно, но ты заходишь слишком далеко. Оставь меня в покое.

— Где ты встречаешься с ним? — спросил он так, как будто она не просила только что оставить его в покое.

— О нет, ты не придешь туда, Росс, — сказала она, и льдинки заблестели в ее глазах. — Это — мое свидание. А ты пойдешь на свое.

Но внезапно Росс понял, что не хочет своего свидания. Ему нужна была Катя. Она начала ему нравиться. Нет, не то. Он влюбился в нее. По уши.

Эта мысль возникла у него еще в субботу. Вместе с ней появилось настойчивое желание взять ее на руки, поцеловать, сорвать этот деловой костюм и заняться с ней страстной любовью прямо здесь, в офисе. На диване. На полу. Может быть, даже на столе, хотя он и выглядел чудовищно неудобным.

Он действительно влюбился в Катю.

Затем наступило разочарование. Катю интересовали встречи только с незнакомыми мужчинами, которые были недостойны ее. Она даже предпочитает пойти на свидание с женатым мужчиной.

Чтобы заставить ее перестать играть в эту игру, надо сжечь все эти письма. Как он мог убедить ее, что между ними сложились не просто хорошие деловые отношения? Если он открыто скажет это, она, конечно же, отвергнет — вежливо, но все равно это будет отказ. В отношении большинства женщин, которые хотели встретиться с ним, его интерес был более чем поверхностным, он ни когда в жизни не преследовал сопротивляющихся женщин. Такая женщина, как Катя, заслуживала лучшего. Ухаживаний, достойных Прекрасного Принца — разве не сказала она, что хочет именно этого?

Цветы, решил он. Сладости. Нет, это должно быть более интригующее, что-то, что она не смогла бы не заметить или игнорировать. Что-то, что пристыдило бы всех этих парней, особенно Бэна, который казался настоящим пройдохой. Он знал таких мужчин, которые обманывали своих жен, имели женщин в других городах, оставляли после себя головную боль. Этого не произойдет с Катей.

Жаль, что она не сказала, где встречается с этим парнем сегодня. Вероятно, в какой-нибудь забегаловке у дороги, где Бэна никто не узнает. Росс мог бы выследить ее опять, но она, возможно, позвонит в полицию и заявит, что ее преследуют. Ей надоело его вмешательство. Она совершенно откровенно сказала об этом. Он должен был оставить все как есть.

В шесть часов он уже звонил в дверь Катиной квартиры. Он надеялся, что она сама откроет дверь.

Но открыла Лиза.

— Здравствуйте, мистер Чандлер. Мамы нет дома.

— Понятно, — пробормотал он.

Лиза с беспокойством посмотрела на него.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Нормально. Можно я подожду ее?

— Проходите, пожалуйста, — сказала она, приглашая в гостиную. — Не хотите ли отобедать? Я как раз собиралась приготовить себе поесть. Мама сказала, что задержится допоздна. Она встречается с каким-то парнем.

Выражение лица Росса прояснилось.

— А она не сказала где?

Лиза озорно улыбнулась.

— Сказала. И добавила, что свернет мне шею, если я открою эту тайну.

Лицо Росса омрачилось.

— Понятно!

Он последовал за Лизой на кухню и сел за стол. Он даже не заметил, что она поставила перед ним чашку кофе, пока рассеянно не поднес ее ко рту и сделал глоток.

— Лиза, что нравится делать твоей маме?

Она пожала плечами.

— Я не знаю. Обычные вещи.

— Какие обычные? Она любит ходить в ресторан?

Внезапно Лиза проницательно улыбнулась.

— О, я поняла.

— Поняла что?

— Вы хотите поехать с ней в какое-нибудь особенное место?

Он засмеялся.

— Ты должно быть сводишь свою мать с ума.

— Почему?

— Ты очень умная.

— Мама говорит, что я слишком сообразительна для своего возраста.

— Так что относительно ресторана?

— Я не думаю, что любит. По крайней мере, они с отцом никогда не ходили в рестораны, а с тех пор как он ушел, самое интересное место, куда мы ходили, было одно из заведений в Эдмонсе, где подают рыбу. Но мы ходили туда не из-за еды. Она хотела посмотреть закат, — Лиза села напротив него, подперев подбородок руками, напоминая Катю, когда та размышляла над какой-нибудь важной проблемой. — Иногда ей нравится кататься на пароходе.

— Ты имеешь в виду в Баинбридж или на остров Джуана?

— Ей все равно. Ей просто нравится поездка. Иногда мы плавали аж до Виктории и пили чай в забавном отеле.

— А что еще?

— Она любит классическую музыку, особенно игру на флейте. И еще она любит гулять вокруг Зеленого озера.

Росс моргнул при упоминании этого места.

— Не думаю, что это хорошее место.

— Да, еще рынок в Пайк Плэйс. Она любит бродить там и выбирать овощи и рыбу. Мне кажется, что ей нравится этот отвратительный рыбный запах.

Росс начинал понимать, что ему придется ухаживать за Катей так, как он не ухаживал ни за кем. Похоже, что они с Лизой стали лучшими друзьями, как мушкетеры.

Он был так глубоко погружен в свои мысли, что не слышал, как вернулась домой Катя, не заметил, как она подошла к нему с горящими глазами, и очнулся только от ее вопроса:

— Что ты делаешь здесь, Росс Чандлер?

— Жду тебя.

— Почему?

— У меня появилось несколько идей относительно Дориана Хейса, — стал на ходу придумывать он. — Я хотел изложить их тебе и послушать, что ты думаешь по этому поводу.

— Эти идеи пришли тебе в голову, когда я поехала на встречу с Бэном?

— Прямо посреди шоссе, — сказал он радостно.

— Ты отъявленный лжец.

— Я не лгу.

Она скептически посмотрела на него, не спеша налила себе чашечку кофе и села.

— Хорошо, — наконец сказала она. — И что же это за идеи?

Он не готов был ответить на этот вопрос и сказал первое, что пришло ему в голову.

— Саботаж.

— Саботаж? Ты думаешь, что кто-то крадет наши планы и продает их Дориану Хэйсу?

— А разве это не так?

Как ни странно, но сейчас ему действительно стало казаться, что в этой догадке есть доля истины. И почему он не подумал об этом раньше? Катя смотрела на него, задумчиво сжав губы. Она казалась заинтригованной.

— Я никогда не думала ни о чем таком, но, может быть, ты и прав. Когда Хэйс стал обгонять нас?

— Около шести, может быть, восьми месяцев назад.

— Я не могу представить себе, что кто-нибудь из наших сотрудников стал бы продавать секреты нашему конкуренту. Не нанял ли ты кого-нибудь нового примерно в это время?

— Я не могу вспомнить. Мне придется проверить личные дела. Если это и не новый, то, может быть, кто-нибудь, у кого есть проблемы с деньгами. Не слышала ли ты, чтобы кому-нибудь требовались деньги?

— Нет.

— Внимательно прислушивайся.

Катя посмотрела прямо в глаза Росса, и он почувствовал, как уже знакомое тепло растекается по телу.

— Я извиняюсь, — тихо сказала она.

— За что?

— За то, что сомневалась в тебе. Я думала, что ты снова проверяешь меня.

Лиза вошла как раз вовремя, чтобы услышать последнюю реплику матери. Она подмигнула Россу, налила себе стакан молока и ушла.

— Нет, — сказал он. — Я позволяю тебе делать ошибки. Твоя жизнь это твое дело. — Ему казалось, что он говорил чрезвычайно благородные вещи. Совершенно спокойным тоном он спросил: — Ну как прошло свидание?

Красные пятна появились на щеках Кати.

— Прекрасно, — нехотя сказала она.

— Прекрасно?

— Хорошо, признаюсь, что все было отвратительно. Тебе от этого легче?

Он действительно почувствовал себя великолепно, но не показал этого.

— Что было не так?

— Ты не можешь оставить меня в покое? — пожала плечами Катя.

— Но я хочу знать.

Последовало долгое молчание, прерванное Россом:

— Он женат?

— С четырьмя детьми и овчаркой. Ты удовлетворен?

Он взял ее руку и легонько провел губами по пальцам.

— Не особенно, — он перевернул руку, поцеловал ладонь и почувствовал, как дрожь пробежала по ней. — Мне очень жаль, Катя.

— Да, — сказала она. — Мне тоже.

Катя сожалела особенно о том, что почувствовала губы Росса на своей руке, а не на губах. Если этот мужчина не поумнеет и не поцелует ее, она умрет от разочарования.

6

Катя перевернула записку, ища подписи, телефонного номера или хотя бы еще чего-нибудь. На конверте не было даже обратного адреса.

Как странно, подумала она и собралась выкинуть письмо в корзину для мусора. Оно пришло с последней почтой. В этот раз получены только два письма, и именно это заинтриговало ее так, что она не могла даже объяснить причину.

Может быть, потому, что мужчина мог так поэтично выражать свои мысли, может быть, из-за его попытки описать ее внешность, даже не встречаясь с ней, причем очень романтично. Может быть, из-за четкого шрифта пишущей машинки, которую выбрал мужчина, чтобы показать агрессивность своего характера, в то время как отсутствие подписи указывало на робость. Это было очень соблазнительное послание.

Наиболее вероятно, что причиной ее очарованности была таинственная атмосфера, окружавшая письмо. Она почувствовала инстинктивный интерес к человеку, который даже не назвал себя. Ее привлекало то, что в дальнейшем ей придется больше рисковать, попадать в различные опасные ситуации. Кроме того, это помогало выбросить Росса из головы на несколько минут.

Она засунула письмо обратно в конверт и убрала в сумочку. Несколько раз в течение дня она ловила себя на том, что думает об этом таинственном человеке.

Однако у нее было не слишком много времени для мечтаний. Она и Росс провели утро, обдумывая стратегию, которая поможет им обнаружить утечку информации в «Чандлер Электроникс». Они оба были теперь уверены, что мысль Росса о саботаже была разумной, и что кто-то передает информацию Дориану Хэйсу. Перед ней на столе лежал список сотрудников вместе с их предыдущими местами работы, обязанностями, которые они выполняли и временем, в течение которого они работали в компании. Она пообещала, что проведет оставшуюся часть дня — а если понадобится то и недели, — занимаясь выяснением тех, у кого был доступ к информации, попавшей в руки Дориана Хэйса.

Она уже заканчивала набрасывать расположение кабинетов, когда музыка, обычно звучавшая в офисе, внезапно была прервана громким скрежетом и смолкла. Обычно она была настолько негромка, что Катя даже не замечала ее, но скрежет было перенести невозможно. Катя высунула голову за дверь и спросила у секретарши:

— Паула, что это такое?

— Я не знаю, — театрально повела плечами та. — Если это произойдет снова, то я пойду за кофе. Я даже, может быть, возьму отгул на оставшуюся часть дня. От этих звуков у меня мурашки поползли по коже. Это напомнило мне скрип, с которым пишет мел по доске. Я провалила математику именно потому, что учитель не мог писать, не издавая этого скрипа.

— Я не понимаю тебя.

— Я не могу выносить этого звука, поэтому пропускала много занятий. В результате я провалилась на экзаменах. Мне пришлось ходить в школу летом, а там со мной занимался тот же учитель. Если бы мои родители не пригрозили, что выгонят меня, я, возможно, провалилась бы на экзаменах снова.

Катя рассмеялась.

Минуту спустя музыка зазвучала снова. Классическая, удивленно отметила Катя. На ее лице появилась улыбка при звуках флейты, и она мысленно перенеслась в поле, где она провела прекрасный день прошлым летом, слушая концерт симфонической музыки, окруженная дикими цветами, чувствующая теплое прикосновение заходящего солнца на обнаженных плечах.

Паула слушала музыку с удивлением на лице.

— Когда это босс начал увлекаться классической музыкой?

— Какое отношение Росс имеет ко всему этому?

— Он спрашивал меня о музыкальной системе сегодня утром. Я подумала, что это он возился с настройкой.

Росс внезапно появился из своего кабинета.

— Что вы думаете об этом? — спросил он с волнением в глазах.

— Это лучше, чем песенка «Отнеси меня на луну», — сказала Паула.

— Это прекрасно, — добавила Катя, смотря на Росса, полностью очарованная. Она узнала еще одну сторону его натуры. — Что вызвало эту перемену?

— Просто подумал, что пришло время поменять здесь музыку. Завести что-нибудь более высококлассное, — он задумчиво посмотрел на Катю. — Тебе действительно нравится?

— Я люблю звучание флейты, а квартеты Моцарта особенно.

Он удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Сейчас я поставил кассету, а вообще собираюсь позвонить в отдел услуг и сказать, чтобы они переключились с легкой музыки на классическую. — Он повернулся и ушел в свой кабинет, но Катя все-таки успела заметить странное удовлетворенное выражение у него на лице.

«Что, черт возьми, все это могло значить?» — подумала она. Странно, как близки были ей чувства Росса иногда… Но все же она еще не начала понимать его. Он был как кристалл, постоянно меняющий цвета под солнечным светом, неуловимый и пленяющий.

Хотя он и раздражал ее своим вмешательством в ее дела, она глубоко уважала его как мужчину. Он был остроумным, чувствительным, и что самое главное, высоко ценил ее. Он давал ей отдых, когда она нуждалась в нем, и она работала не покладая рук, чтобы доказать, что он не ошибся в своем выборе. Его похвала и доверие свидетельствовали о том, что она успешно справлялась со своей работой.

Она чувствовала, однако, что что-то изменилось в их отношениях за последние несколько недель. От уважающих друг друга деловых партнеров они перешли к чему-то большему, но к чему? Каждый раз, когда они находились в одном помещении, чувствовалось сильное влечение их друг к другу, которого не было раньше. Она всегда находила Росса привлекательным, но только недавно ощутила потребность разобраться, какие чувства вызывает он в ней. Иногда он смотрел на нее так, как будто в нем горело сильное чувство, но он никак не проявлял его, а у Кати не хватало опыта, чтобы что-то изменить. К тому же она и не была уверена, будет ли правильным изменять положение вещей — ведь это усложнит их прекрасные служебные взаимоотношения так, что она не могла даже и представить.

Была почти полночь в пятницу после долгой недели одинаковых вечеров, когда Катя вдруг почувствовала у себя на плечах снимающие напряжение руки Росса. При первом же прикосновении волна тепла прокатилась по ее телу. Звуки сонаты Баха для флейты заполнили все пространство комнаты.

Его пальцы скользнули под волосы, начали ласкать ее шею, губы коснулись уха… Затем язык нырнул в ушную раковину, посылая разряды тока сквозь нее. Тепло стало жаром, пылавшим в паху.

Если бы все это проделывал другой мужчина, она кричала бы, что подвергается сексуальным нападкам. Даже сейчас у нее проскользнула мысль о протесте, но желание сначала было столь искушающим, потом столь требовательным. Это был не другой мужчина, это был Росс… и она хотела большего. Его прикосновение — нежное, смелое, захватывающее — было именно таким, о каком можно было только мечтать.

— Иди сюда, Катя, — прошептал он, его голос был хриплым от желания. — Пожалуйста.

Она не нашла в себе достаточно сил, чтобы отказаться. Нет, не сил. Она не хотела этого. Он привлек ее и крепко обнял, и какой-то момент нерешительности был преодолен. Сила и страстность его поцелуя подавила все его попытки к сопротивлению. Сначала она была удивлена, потом смущена, потом вообще потеряла контроль над собой.

Ее сердце билось в такт с сердцем Росса. Немного быстрее, чем обычно, посылая кровь в голову, а огонь — по венам. Дрожь охватила их обоих, потом он отступил на шаг, пытаясь восстановить нарушенное дыхание, крепко держа ее руку в своей.

Катя пристально смотрела в глаза Росса, пока не покраснела от смущения и не отошла.

— Извини, — пробормотала она. — Я не знаю, что нашло на меня.

Росс покачал головой.

— Нет. Это мне нужно извиняться, — он спокойно смотрел ей в глаза. — Но я не буду. Я хотел этого.

— Зачем?

— Потому что ты — желанная для меня женщина.

Она задержала дыхание и настороженно смотрела на него.

— Никогда не думала, что я тебе нравлюсь.

— Последние дни я только и думаю о тебе.

— Ты просто устал, — сказала она, пытаясь сохранить сложившиеся между ними дружеские отношения, хотя сердце и подсказывало ей, что было уже слишком поздно. — Мы много работали, ты не разъезжал по городу, как обычно, с красивыми женщинами. Я была доступна. Близость… — Она замолчала, увидев его недовольный взгляд.

— Нет, — сказал он так решительно, и Катя подумала, что, возможно, она была не права. В течение достаточно долгого времени она не видела посторонних женщин в кабинете Росса. Правда, они с Россом работали очень напряженно, но это раньше не мешало женщинам приходить в его кабинет. Неужели Росс действительно считал ее привлекательной и отказался от встреч со своими подружками?

— Росс, это не самая лучшая идея. Почему бы тебе не позвонить той высокой длинноногой блондинке, которая всегда выглядит так, как будто хочет есть? Сходи с ней пообедать.

— В это время? — удивился он.

— Я уверена, что она будет рада твоему звонку даже в три часа утра, — сказала Катя. И я тоже, про себя добавила она.

Как будто читая ее мысли, он спросил:

— Пошла бы ты с мужчиной, который позвонил тебе в полночь?

— Если бы я хотела видеть его, то пошла бы.

— Я так не думаю, Катя.

— И правильно делаешь. Я не такая легкомысленная, беззаботная, всегда готовая повеселиться.

— Да, — согласился он, — ты не такая.

Эти слова наполнили радостью ее сердце. Но она решила поспорить.

— Нам надо работать вместе. Я думаю, будет лучше, если между нами останется все по-старому. Давай не будем портить наши служебные отношения, играя с огнем. — Это, конечно, был нерешительный протест, в котором чувствовалась логика, но отсутствовала убежденность.

Он понял это и как-то странно улыбнулся.

— Это значит, что ты тоже чувствуешь огонь?

— Да, — призналась она тихим шепотом и неожиданно заплакала.

Росс широко улыбнулся.

— Ну, теперь, Катя Стюарт, я думаю, нам с тобой нужно обсудить некоторые планы.

— Планы?

— Как тебе нравится идея покататься завтра на пароходе? Если погода будет хорошая, можно будет устроить пикник.

— Прогулка на пароходе? Пикник? — повторила она в оцепенении. Росс совсем не был тем мужчиной, который проводил выходные в таких простых развлечениях. Ему больше бы подошло обедать в каком-нибудь ресторане в смокинге, слетать в Сан-Франциско на день или посетить какой-нибудь благотворительный бал.

— Если ты ничего не имеешь против пикника, я возьму все необходимое, — сказал он с дразнящей улыбкой на губах. — Что ты думаешь о жареном цыпленке, вареных яйцах и картофельном салате?

Все казалось таким простым и знакомым. Все казалось прекрасным.

— Ты действительно хочешь поехать на пароходе и устроить пикник?

— Это так удивительно?

— Да, — откровенно сказала она. Он рассмеялся. — Зачем все это, Росс? — Она подозрительно смотрела на него. — Ты просто хочешь помешать мне ходить на другие свидания?

— Нет. Я сам напрашиваюсь к тебе на свидание.

— Но зачем?

— Ну вот, все опять с начала. Я думал, что поцелуй все прояснил.

— Нет. Он только все затемнил.

— Как так?

— Я не настолько утонченная, Росс. Совсем не как те женщины, с которыми ты встречаешься. Поцелуй совсем не значит, что я окажусь в твоей постели.

Росс постарался скрыть улыбку в ответ на ее такое прямолинейное заявление.

— Конечно, нет.

— И это не беспокоит тебя?

Это сводило его с ума, но он покачал головой, не говоря того, что она еще не готова была услышать: они будут заниматься любовью. Может быть, не завтра, но скоро.

Сначала ему нужно убедить Катю, что именно он — подходящий для нее мужчина, а не те тупицы, с которыми она встречается.

— Росс, я героиня не твоего романа. Я не утонченная, — пробормотала она, даже не слыша, как он сказал:

— И слава Богу.

Она не могла понять, почему старается отговорить его от свидания, на которое она очень хотела пойти. Внезапно она испугалась очень сильно. Другие мужчины не угрожали ее независимости. Росс же был для нее опасен. Она уже несколько недель чувствовала это.

Может быть, она слишком сильно боится. Ведь Росс совершенно не пытается заставить ее вести такую суматошную, но интересную жизнь. Он хотел отправиться с ней на обычную прогулку на пароходе. Она делала это тысячи раз. Это ей нравилось.

— Во сколько? — наконец спросила она, сделав шаг к бывшей смелой Кате.

— Я заеду за тобой в полдень. Надень что-нибудь теплое на случай, если мы не вернемся домой до вечера.

Она надела джинсы, две футболки и повязала вокруг плеч шерстяной свитер. По словам Лизы, у нее была глупая ухмылка на лице.

— Итак, мама, чем ты и этот сексуальный и привлекательный мужчина собираетесь заниматься?

— Ты не смеешь говорить так о мистере Чандлере.

— Ты же сама так думаешь, не правда ли? — сказала Лиза шутливым тоном.

Катя покраснела.

— Ну, хорошо, он — привлекательный, но это невежливо говорить так. Вдруг он тебя услышит?

— Услышу что?

Катя резко повернулась и увидела Росса с самодовольной улыбкой на лице.

— Как ты оказался здесь? — с негодованием спросила она. — Я не слышала, чтобы звонили.

— Входная дверь была открыта. Так тебя могут и обокрасть.

— Я запомню это, — сказала она с намеком. Росс улыбнулся, так как не хотел портить сегодняшнего дня.

— Ты собралась?

— Она готова уже час назад, — выпалила Лиза.

Улыбка расплылась по лицу Росса.

— Тогда лучше отправляться, пока она не передумала.

Катя пошла за Россом к двери, думая, что ее жизнь может измениться так, что никогда уже не вернется в прежнее русло.

В молчании они ехали к пристани, загнали машину на паром, поднялись по лестнице в зал, где Росс купил по чашечке кофе и нашел места у окна. Этот день не был подходящим для прогулки на пароме. Небо было серое, и вода едва проглядывала сквозь туман. Но именно такую погоду и любила Катя.

Росс откинулся на стуле напротив нее и с неподдельным очарованием наблюдал за ее лицом. Она вела себя, как ребенок на Рождество, или как влюбленная женщина. Ее глаза горели от радости, на губах играла мечтательная улыбка. Она повернулась и спросила его:

— Что это ты улыбаешься?

— Тебе действительно нравится все это, не так ли?

— А тебе нет?

— Я никогда по-настоящему не задумывался над этим. Я пользовался паромом, только когда мне было нужно добраться до островов.

— Но ты только посмотри на воду, какая она гладкая. Посмотри на солнце, пробивающееся сквозь туман, — показала она. — А вон там очертания берега, выступающего из тумана. Действительно, можно поверить в очарование таких дней.

Росс верил. Он думал, что сейчас более чем когда-либо ему нужна Катя, которая могла заставить простые вещи казаться такими особенными, Катя, которая все еще верила в сказки.

Весь день был наполнен смехом и радостями. Они приехали в деревушку Поулсбо, где даже магазин молочных продуктов «Квин» был исполнен в скандинавском стиле, и Росс рассказал Кате о его поездке несколько лет назад в Данию, о волшебном мире Триполи после наступления темноты и о парках скульптур на природе, о музее авангардного искусства в Луизиане. Сами же произведения весьма озадачили его.

— В одной из комнат был огромный круг, сложенный из камней, — вспоминал он. — Я подумал, если я передвину камень, будет ли это всё равно произведением искусства.

Катя казалась заинтересованной.

— Ты сделал это?

— Нет. Я подумал, что окажусь в тюрьме и никогда не вернусь в Триполи, чтобы покататься на волшебном ковре.

Ее глаза засверкали.

— Расскажи мне об этом ковре.

— Это аттракцион, который со стороны выглядит очень просто. Никаких крутых холмов, как в американских горках, никаких диких поворотов. Просто плоская платформа с рядами сидений. Она двигается вперед и назад и постепенно поднимается все выше и выше.

— Лизе бы понравилось это.

— А тебе?

Она улыбнулась.

— Мне бы понравилось смотреть, как катаешься ты.

Он протянул руку и коснулся ее щеки. Прикосновение было нежное и легкое, как прикосновение бабочки.

— Мы внесем этот вопрос в повестку дня.

В какую повестку? — раздумывала Катя, когда они вошли в лес, окрашенный осенью в золотой, красный и оранжевый цвета. Она хотела спросить, но не была уверена, что готова услышать ответ.

В тени старого дерева они расстелили полотенце, вынули цыпленка, яйца, картофельный салат и принялись за еду.

— Все просто замечательно. Где ты научился готовить? — спросила Катя, вытирая пальцы салфеткой. — Слушая, как ты бурчал, когда чистил морковку, я подумала, что ты никогда не заглядываешь на кухню.

— Чистить морковку — это не значит готовить. Моя мать считала, что мужчины должны быть самостоятельными и должны уметь не только засунуть готовый обед в микроволновую печь. Она требовала, чтобы я, мой отец и брат готовили обеды по воскресеньям. Сначала это были хот-доги и печеные бобы, но потом мы стали входить во вкус. Доказать ей, что мы можем готовить, было каким-то вызовом. Мы по очереди искали рецепты различных блюд. У нас были определенные специализации.

— И какая же была у тебя?

— Шоколадное суфле, а лучше всего удавались мне сандвичи с ореховым маслом и желе.

— И мне тоже, — призналась она, смеясь. — Но вот с шоколадным суфле мне не повезло. Когда я как-то раз попробовала приготовить его, Лиза подумала, что это какие-то странные блины из сыра.

— Я покажу, как оно делается. У тебя не получалось, наверно, потому, что ты не хотела готовить, или это не так? — передразнил ее Росс, протягивая руку, чтобы поправить прядь ее волос. Его пальцы нежно погладили ее щеки, теплые от солнца. Он слышал, как она задержала дыхание, и лицо ее стало розоватым. — Разве отказ от приготовления пищи не был проявлением недовольства?

— Какого такого недовольства? Я была примерной женой.

— На поверхности, может быть.

Катя подтянула коленки к подбородку и уставилась на землю, раздумывая над словами Росса. Внезапно она поняла, что это было правдой.

— Я выбрала ужасный способ наказать своего мужа, не так ли? — спросила она со вздохом.

Росс пожал плечами.

— Возможно, это было лучше, чем драться с ним.

Она улыбнулась ему.

— В последние несколько недель я больше сражалась с тобой, чем со своим мужем все те годы, что мы были женаты.

— Я что-то не понимаю тебя, — мягко сказал он. — Между нами сложились хорошие отношения, основанные на доверии и уважении. Я хочу… — Его рука лежала у нее на шее, и он притянул ее ближе к себе. — Я так много хочу от тебя, Катя. — Их губы слились, дыхание смешалось, и она почувствовала, как сладкая боль начала появляться снова. Широко открытыми глазами она уставилась на него и заметила неуверенность, которая боролась с желанием. Она потянулась к нему, и неуверенность пропала, оставляя только желание, растущую страсть, которая делала момент захватывающим. Его рот нежно ласкал ее. Его руки зажигали ее сатанинским пламенем.

Он почувствовал ее отдаление, раньше, чем она смогла произнести слово или двинуться. Он знал ее намного лучше, чем Паул, лучше, чем она сама.

— Что случилось, Катя, любимая?

— Я не хочу быть одной из твоих женщин, Росс.

— Ты и не будешь ею. Другие для меня ничего не значат, разве ты этого не поняла? Они никогда и ничего не значили.

— Вот именно. Сколько времени пройдет, прежде чем я окажусь забытой?

— Катя, так с тобой не будет. Я думаю, что ты хочешь снова обрести семью и мужчину, который бы любил тебя.

Она села, смахнула с одежды листья, стараясь избегать глаз Росса, так как не хотела, чтобы он понял, насколько она уязвима сейчас.

— Я совершенно не подхожу для тебя, — упрямо повторяла она. — Мы не подходим друг для друга.

— Катя, ты говоришь глупости. Мы знаем друг друга почти год. Мы прекрасно уживаемся. Мы — друзья. У нас не может быть лучшей основы для отношений.

— Для служебных, но не для личных.

— Значит, я должен подавлять чувства, которые я испытываю к тебе?

— Да, — настаивала она.

Росс вздохнул в раздражении. Он заметил решительно вздернутый подбородок, сверкающие глаза, которые вызывали его на продолжение спора. Он увидел все это и решил пока держать рот закрытым. К радости, он увидел, что выражение лица Кати постепенно смягчилось, и уловил в ее глазах, что-то похожее на разочарование.

Ты выиграла битву, любимая Катя, но я выиграю войну.

7

Имени не было снова, но на этот раз был номер почтового ящика, заметила Катя, когда дрожь возбуждения пробежала по ее спине. Она продолжала считать, что, возможно, этот парень сумасшедший, но это не имело значения. Даже если это и так, у него была нежная душа поэта. Он писал очень романтические вещи и хотел знать ее сны. «О чем они?» — спросила себя Катя. Когда-то она видела много снов. Когда-то она составляла безумные, неисполнимые жизненные планы. Но прошло очень много времени с той поры, когда она позволяла себе мечтать, не говоря уже о том, чтобы воплощать свои грезы в действительность. Она страстно желала именно такого романа — соблазнительного и дерзкого. Следует ли ей написать ему? Росса поразит удар. Даже Дженифер и Мэгги подумают, что она сумасшедшая. Или нет? Ведь именно они заставили ее жить снова, быть немного безрассудной. Может быть, ей следует вспомнить дни, когда она потакала своим капризам, когда светящего солнца было достаточно, чтобы выманить ее на улицу, когда шелест ветра звал ее, и она шла, переполненная радостью. Хотела ли она вернуть те дни? Поможет ли ей письмо к незнакомому человеку?

— Это могло бы быть началом? — прошептала она, рассматривая свое отражение в зеркале. — Просто напиши. И что сказать?

Она могла сказать, что в пятнадцать лет хотела быть актрисой просто потому, что ей нравилось менять роли, что в восемнадцать ей хотелось поехать на археологические раскопки, так как ей нравилось составлять воедино кусочки пропавшей цивилизации. Она могла сказать ему, что до сих пор ее волнует мысль о посещении дальних стран, как бы ей хотелось прокатиться на спине верблюда и осмотреть пирамиды, взобраться на высоченную гору или даже, может быть, спуститься в лодке по речным порогам. Сумасшедшие, невероятные и отважные мечты, особенно для тридцатичетырехлетней матери.

Что будет, если она поделится этими мечтами с незнакомцем? Даже если она раскроет свои самые сокровенные мысли, он не сможет причинить ей вред или посмеяться над ней. Он не имеет никакого представления, кто она и где живет. Все это напоминало детство. Она улыбнулась, когда вспомнила, как ей, когда она была девочкой, хотелось, чтобы у нее был тайный почитатель. Другие девушки в день Святого Валентина получали от своих поклонников, которые были слишком робки, чтобы выказывать свою симпатию, дюжины открыток. Она получила только одну и точно знала от кого, потому что Бэрри Фрэнсис Хэррисон, который был почти на двадцать сантиметров ниже ее, целый день пристально и с надеждой рассматривал ее из-за своих роговых очков и кусал ногти, которые и так были обкусаны донельзя. Бэрри совсем не соответствовал ее представлению о романтическом принце, но она улыбнулась ему, зная, что значит быть одиноким.

Однако те дни давно прошли. В конце концов она с неохотой отложила письмо в сторону. У нее не было времени, чтобы вспоминать о своем прошлом или тайном почитателе потому, что Росс должен был прибыть через двадцать минут, чтобы поехать с ней в город. Он сумел убедить ее, что нет причины, по которой друзья не могли бы провести вечер вместе. Когда она скептически посмотрела на него, в его взгляде сквозила такая невинность, что она была вынуждена согласиться.

Она не имела представления, куда они поедут. Он отказался даже намекнуть ей об этом, но предложил одеться, как обычно.

Она быстро приняла душ, надела джинсы, шелковую рубашку и тяжелый ручной вязки свитер. Она старалась аккуратно наложить косметику, но ее руки так тряслись, что, когда она услышала звонок на входной двери, она нечаянно мазнула голубой тенью для глаз около уха. Ее лицо приобрело причудливое выражение, но она сомневалась, что Росс оценит это. Потребовалось дополнительное время, чтобы стереть и привести все в порядок.

Когда она, наконец, спустилась вниз, Росс помогал Лизе делать домашнее задание. Они спорили над решением математической задачи.

— Позволь мне использовать счетную машинку, — просила Лиза. — Это более простой способ.

— Если ты всегда будешь полагаться на калькулятор, то никогда не сможешь решать математические задачи.

— А мне и не нужно будет, — сказала Лиза самонадеянно. — Я могу всегда носить его в сумочке.

Росс рассердился.

— Тогда ты никогда не попадешь в колледж. Тебе не позволят пользоваться калькулятором на вступительных экзаменах.

— Это не такая уж трудная задача, — проворчала Лиза.

— Ну и реши ее.

Она отдала ему калькулятор и посмотрела на него совсем не по-детски.

— Если решу, ты пригласишь меня и маму на следующей неделе в кино?

— Твоя мать была права, — простонал он. — Сначала я якобы приучил тебя к азартным играм. Теперь ты занимаешься вымогательством. Я оказываю на тебя пагубное влияние.

— Ты возьмешь нас? — упорствовала Лиза.

— Да.

Лиза наклонила голову, и Катя поняла, что она старается скрыть насмешливую улыбку. Математика была любимым предметом Лизы. Она получала по ней самые высокие отметки, начиная с первого класса. Чтобы решить эту задачу, ей также нужен был калькулятор, как он мог понадобиться Эйнштейну. Катя хотела рассердиться на Лизу, но не могла, потому что та была откровенно счастлива, что Росс проявил интерес к ее домашнему заданию. Вид Лизы и Росса, сидящих с опущенными головами над решением задачи, вызвал внезапную волну тепла, разлившуюся по телу Кати. Паул никогда не помогал Лизе с ее уроками.

— Как я понимаю, ты стал жертвой Лизы, — весело сказала Катя.

Росс беспомощно пожал плечами.

— Что я могу сказать? Женщины из семьи Стюарт управляют мной, как хотят.

— В таком случае могу ли я заставить тебя сказать, куда мы направляемся сегодня вечером?

— Боюсь, что нет.

— Может быть, тебе дать взятку?

— Это зависит от того, что ты сможешь дать, — хитро сказал он.

Катя почувствовала, как уже знакомая вспышка желания разгорается в ней.

— Ничего, — пробормотала она, направляясь к двери. — Испеченное Лизой печенье не может соперничать с тем, о чем ты думаешь.

— Я думал, что ты настолько же смела и отважна, насколько и красива, — поддразнил он, следуя за ней.

— Не настолько смела. Кроме того, интересно будет выяснить, смогу ли я подавить свое нетерпение. Я просто подожду, пока мы не приедем туда, куда направляемся.

И она ждала, постукивая пальцами по сиденью машины, что заставляло Росса нервничать вместе с ней. В конце концов, он потянулся и схватил ее руку.

— Достаточно, — сказал он, одаривая ее беспокойной улыбкой. — Мы скоро приедем.

— Почему нужно держать в секрете, куда мы едем? — пробормотала Катя. — Ты что боишься, что я бы не поехала, если бы знала, куда ты меня повезешь?

— Нет. Я просто хочу сделать тебе сюрприз. Я смотрел по телевизору передачу, в которой говорилось, что сюрпризы позволяют сохранить очарование романа.

— Между нами нет романа, — напомнила она ему. — Ты обещал забыть об этом. Мы просто друзья. Ты даже сказал, что я оказываю тебе одолжение тем, что еду с тобой сегодня.

— Так и есть. Я никогда не был там, куда мы направляемся сейчас. Ты поможешь мне не выглядеть дураком.

— Росс, ты можешь танцевать с абажуром от лампы на голове посреди Площади Пионеров, и женщины подумают, что это новый крик моды. Ты не из тех, кто глупо выглядит.

Как только она упомянула Площадь Пионеров, они повернули как раз на нее. И Росс припарковал машину в первом подходящем месте.

— Я надеюсь, ты не против того, чтобы пройтись. Всего несколько кварталов.

Он взял ее под руку, и они пошли по улице, заглядывая в кафе для состоятельных людей с достатком. Он мельком увидел в одной из витрин их отражение и заметил, что они составляют прекрасную пару. Именно пару. Он несколько раз про себя повторил это слово. Оно звучало хорошо. И правильно. Он собирался сделать все, что было в его силах, чтобы это превратилось в реальность.

На углу Первой авеню и Главной улицы он направился к зданию Книжной компании Элиота, наблюдая, не появится ли на лице Кати предвкушение удовольствия. И он не был разочарован. Она улыбнулась, а голубые глаза засверкали.

— Ты привел меня послушать поэзию? Откуда ты узнал, что я люблю ее?

— Ты говорила об этом на прошлой неделе и оставила журнальную заметку об этом у себя на столе. Я подумал, что это намек.

— Я не думала, что ты обратишь на это какое-нибудь внимание.

— Любимая Катя, я всегда прислушиваюсь к тому, что ты говоришь.

— Более похоже, что ты всегда читаешь мою почту, — сухо сказала она, нахмурив лоб. — А тебе не будет скучно?

— Почему ты так думаешь? Мне нравится поэзия, хотя я сам и не приходил сюда раньше. И даже если бы я ненавидел ее, все равно стоило бы прийти сюда ради того, чтобы видеть этот блеск в твоих глазах.

Инстинктивно Катя поднялась на носки и поцеловала его. Это было только легкое прикосновение, но и оно заставило его сердце бешено биться, а его подумать о том, какие еще пытки она придумает, чтобы свести его с ума от страсти. Друзья! Да поможет ему небо! Сколько еще времени он сможет терпеть весь этот маскарад?

— Пойдем! — настаивала она, таща его за руку, доверительно обняв ее пальцами. — У нас есть немного времени. Давай оглядимся вокруг.

Книжная компания Элиота была любимым местом встреч интеллектуалов Сиэтла. Не только потому, что выбор книг здесь был более обширен и разнообразен, чем в магазинах, но и потому, что тут имелись фотографии и плакаты со всех выставок страны. Сама атмосфера, казалось, благоприятствовала любителям литературы и искусства. Росс часто приходил сюда по утрам в воскресенье, чтобы посидеть в кафе с книгой или газетой и пообщаться с приятными собеседниками.

Катя внезапно отпустила его руку и начала просматривать книги стихов.

— Что ты ищешь?

— Я хочу найти книгу автора, который будет выступать. Я возьму у него автограф и подарю книгу Лизе на день рождения.

Когда Катя сделала покупку, они выпили по чашечке кофе и присоединились к другим людям, которые ждали начала выступления. Поэт с длинными волосами, падавшими ему на плечи, стройный и подтянутый, в вытертых джинсах и клетчатой шерстяной рубашке, читал тихим и успокаивающим голосом. Катя, казалось, впала в транс.

Борясь со смешным, но таким знакомым чувством ревности, Росс взял ее за руку и крепко держал ее. Долгое время он не был уверен, что она заметила это. Но после особенно очаровательной поэмы о вдохновляющей красоте горы Рэйниер, она повернулась к Россу, улыбнулась и пожала его руку. Это был всего лишь маленький жест, но этого было достаточно.

Не сейчас, сказал он себе. Надо действовать осторожно. Чуть поспешишь и можно испугать ее. Он задал себе вопрос, выдержит ли он эту пытку.

После того как чтение закончилось, Катя получила автограф. К облегчению Росса, отношение Кати к автору было спокойным. Никакого благоговейного поклонения, никакого особого интереса она не проявила.

— Чем бы ты хотела заняться сейчас? — спросил Росс. — Ты хочешь остаться здесь и выпить еще чашечку кофе и закусить или отправиться куда-нибудь в бар?

— Я лучше останусь здесь. Не хочу терять настроя. Это очень приятное место, — ее голубые глаза потемнели до цвета индиго, и в них появились мерцающие огоньки. Его сердце подпрыгнуло, и он почувствовал напряжение внизу живота.

— Тогда ты займи нам столик, а я принесу кофе, — предложил он. — Хочешь ли чего-нибудь еще?

— Пирога с морковью, если он здесь есть.

Когда Росс пошел к стойке, Катя нашла столик, села, вынула книгу, которую купила для Лизы, и стала изучать надпись.

Вот человек, который точно, как ее тайный почитатель, умел красиво говорить и писать и умел наслаждаться прекрасными вещами. Мог ли Росс также высоко ценить все это, как она, и, как ей казалось, ее тайный поклонник? Хотя каждый раз, когда Катя бросала на него взгляд, он улыбался, она не смела подумать, что Росс влюбился в нее, что у их отношений есть будущее. Дружба — вот, что он предложил ей, и на что она была готова рискнуть.

Когда он привез ее домой, то, проводив до входной двери, отказался от предложения выпить еще кофе.

Его пальцы играли ее волосами, отбрасывая локоны за уши, затем прошлись вдоль подбородка. Дрожь пробежала по ее спине в предчувствии поцелуя.

— Спокойной ночи, любимая Катя, — сказал он нежно и быстро ушел, оставив ее смущенной и решившей не принимать дружбу за любовь.

Ты сама напросилась на это, — подумала она. — Он только следует твоим правилам. Осознание того, что он достаточно заботлив, чтобы дать ей то, что она хочет, было маленьким утешением.

Сидя на кухне со стаканом молока и все еще борясь с тем, что она чувствовала сердцем, она написала своему поклоннику, рассказав в письме о своих страхах, раскрыла перед ним все свои мечты. Когда же наконец отправилась спать, она улыбалась, пытаясь создать в мыслях образ таинственного человека, который, казалось, обещал исполнить все то, что не связывающий себя обязательствами Росс сделать не мог. Однако она не могла прогнать Росса из снов. Его лицо, прикосновение — все это заставляло ее просыпаться среди ночи и чувствовать пустоту около себя.

Почти все последующие дни Росс был с ней, согревая ее взглядом, дразня своим смехом, возбуждая ее самой обычной лаской.

Неделю спустя Росс, как и обещал, отвез Лизу с Катей в кино. Лиза выбрала один из фильмов про полицейских. Они купили попкорн и сладости домашнего изготовления у маленькой стойки с закусками, находившейся в фойе старого дома, превращенного в кинотеатр. В холле стояли пианино и столики для шашек и шахмат, чтобы занять посетителей, ожидавших начало фильма.

— Давай, — бросил Росс вызов Кате с каким-то дьявольским светом в глазах, — попробуй обыграть меня в шахматы.

Она улыбнулась в ответ.

— А что будет, если я выиграю?

— Этого не случится.

— В таком случае, ты не возражаешь, если я попрошу что-то действительно чрезмерное, не так ли? Например, поездку на пароходе до Виктории.

— А почему бы не круиз вокруг Гавайских островов? — невинно предложил он.

— Это было бы уже слишком.

— Это — моя ставка, — напомнил он, — если я выиграю, мы поедем на Гавайи. — Он бросил взгляд на Лизу, — все втроем. Если ты выиграешь, мы поедем в Викторию.

— Я не могу позволить себе заплатить за поездку до Гавайев.

— В обоих случаях платить буду я.

— Это нечестно. Я думаю, в этом есть какой-то подвох, я только еще не могу понять, какой.

— Давай, сыграй, мама, — подстрекала ее Лиза. — Мне кажется, что ты в любом случае выиграешь.

Игра начиналась медленно. Катя передвинула пешку вперед на одно поле. К тому времени, как должно было начаться кино, Росс побил четыре Катины фигуры и объявил шах королю. Она сконцентрировала внимание на доске, и морщины прорезали ее лоб.

— Мама, кино начинается.

— Иди, дорогуша, — пробормотала она, — мы будем здесь.

— Вы не собираетесь идти?

Росс взглянул на Лизу.

— Может быть, ты пойдешь одна?

— Хорошо. Здесь несколько моих друзей, я могу сесть с ними.

— Тогда иди. Мы с твоей матерью подождем тебя здесь, — он улыбнулся Кате. — Как только она сделает ошибочный ход в ближайшее время, мы присоединимся к тебе.

— Сгори ты синим пламенем, Росс Чандлер, — резко ответила Катя, не отрывая взгляд от доски.

Он пожал плечами:

— Я думаю, что мы будем здесь.

Лиза одарила его ослепительной заговорщической улыбкой и исчезла в заде кинотеатра.

— Ну, дорогая Катя, какой твой следующий ход?

— Я думаю.

— Не думай слишком долго. У моего ферзя чертовски чешутся руки. Он уже давно охотится за твоим королем.

Катя ушла от опасности, а двадцать минут спустя королю Росса угрожал шах. Она самодовольно улыбнулась.

— Вот так вот.

— Неблагодарная девчонка. Я привез тебя провести вечер в городе, а ты так отплатила мне!

— Вечер в городе? — сухо спросила она, обведя взглядом опустевший к тому времени холл. — Мы могли бы заняться этим дома.

— Это правда, но Лиза не посмотрела бы фильма.

Ее брови поднялись, и она вопросительно посмотрела на него.

— Так ты планировал все это?

Краска вины залила его лицо:

— Ты против? Я ведь за духовное единение, но мне невыносима сама мысль об этом кино.

Катя засмеялась:

— Откровенно говоря, и мне тоже.

— Тогда мы получили все, что хотели, не правда ли?

— Не совсем, — сказала она, скользя взглядом по доске. — Я собираюсь объявить тебе мат за несколько ходов. Тогда у меня будет все, что я хочу.

— Хм.

Катя выиграла партию и поездку до Виктории. Даже себе она бы не призналась, что была чуть-чуть разочарована, что они не поедут на Гавайи.

Гавайи с их голубыми небесами, знойным бризом и обильной растительностью могли бы оказаться слишком опасным окружением для них, даже в присутствии Лизы. Она и Росс не смогли бы дальше быть просто друзьями на Гавайях. Она была так же уверена в этом, как и в том, что сладкое мучительное томление не покидало ее все эти дни. На Гавайях они полностью отдались бы своим чувствам, позволив то, что сейчас запрещено. Одна только мысль об этом заставляла ее страсть разгораться и вырываться из-под контроля. Это было похоже на пробуждение вулкана, внушающее суеверный ужас и одновременно соблазнительное.

Гавайи были очаровательной мечтой, Виктория — реальностью. Жизнь, — пыталась она напомнить себе, — лучше, когда не теряешь из виду то, что реально. Она не была уверена, что все еще верит в это, она была даже не уверена, кем была она.

— Что у тебя в мыслях, любимая Катя?

— Я хочу понять, кто я такая.

— Странные мысли в такой вечер. Ты уже нашла ответ?

Она криво улыбнулась:

— Ни одного.

— А какие есть варианты?

— Они все кажутся перепутанными, — сказала она задумчиво, закусив нижнюю губу. На ее переносице показались морщины. — Когда-то я была непредсказуемой, любила предаваться романтическим мечтам. Затем я вышла замуж, остепенилась, почувствовала ответственность. Мне кажется, что я потеряла что-то ценное.

— Брак и ответственность заставляли чувствовать тебя так уж плохо? — нежно спросил он. — Или именно этот брак? Может быть, Паул Стюарт просто был неподходящим мужчиной для тебя. Отношения часто принимают различные формы в зависимости от характеров супругов. Что было — или не было — между тобой и Россом, не повторится в точности с кем-нибудь еще. Не бросай мысль о браке просто из-за одной ошибки.

— Разве не это сделал ты?

— На некоторое время, — согласился он. — Пока не понял из-за чего все пошло насмарку.

— И из-за чего же? — с любопытством спросила Катя. — Ты никогда мне не рассказывал.

— Жаклин убедила меня, что я не в силах взять на себя обязательства. Она попросила развод. Несколько лет подряд ее мнение казалось правдой.

Странное возбуждение расшевелило Катину кровь.

— Ты говоришь так, как будто думаешь, что она была не права.

— Она и была не права. Я был предан ей и тому браку в день развода так же, как и в день свадьбы. Именно она хотела вырваться. Она просто была не настолько смела, чтобы взять на себя ответственность за это, поэтому переложила всю вину на меня. Я был достаточно глуп, чтобы выслушать все это, но не больше. Я знаю, кто я такой, во что я верю. Сейчас я верю в любовь и узы брака сильнее, чем когда бы то ни было. Ты тоже поймешь, кто ты такая. Только пусть пройдет время и открой свое сердце.

Слова Росса заставили Катю почувствовать себя слабой. Когда он вел такие разговоры, она почти верила ему. Но как она могла позволить себе влюбиться в человека, который больше всего желал именно того, чего она больше всего боялась? А, по правде говоря, был ли у нее выбор?

Она почувствовала облегчение, когда закончился фильм, и Лиза присоединилась к ним.

Она посмотрела в его глаза, увидела в них понимание и желание и задумалась, сможет ли она когда-нибудь снова почувствовать себя в безопасности. Самым пугающим было осознание того, что она не хотела этого чувствовать.

8

Письмо пришло в офис накануне вместе с прекрасными желтыми розами на длинных стеблях, которые наполнили воздух ароматом, а глаза Росса странным свечением. Но он не сказал ни слова. Из-за этого Катя почувствовала себя немного оскорбленной и раздраженной.

Она принесла письмо домой и несколько раз перечитала его утром, стараясь улучшить свое настроение. Это не помогло. В конце концов она сложила письмо и со вздохом засунула его обратно в конверт.

Письмо обещало восхитительные вещи, именно то, чего, как считала она, не доставало в ее жизни. Она посмотрела на груду свежевыстиранного белья, ждущего, чтобы его погладили, и подумала о Тадж-Махале. Она бросила сердитый взгляд на кучу тарелок в раковине и ярко представила себе коралловый риф в Карибском море. Затем вздохнула. Ей бы не помешало сейчас немного встряхнуться. Конечно, были вещи более интересные, чем смотреть на свое отражение в чисто вымытой тарелке или наблюдать, как пропадают под утюгом складки с блузы, которая всегда казалась очень помятой, когда ее вытаскивали из сушилки. У нее оставался час до встречи с Дженифер и Мэгги за ленчем. Она беспокойно бродила по дому. Ей следовало бы погладить белье, помыть посуду или, по крайней мере, прибрать в гостиной. Здесь повсюду были раскиданы фотографии. Росс вчера приходил на обед, и Лиза настояла, чтобы показать ему семейные альбомы. Естественно, потом она была слишком усталой, чтобы убрать их.

Катя улыбнулась, вспомнив удивленное выражение лица Росса, когда тот увидел ее фотографию, где она стояла перед микрофоном.

— Ты умеешь петь?

— Я могу подпевать, — сухо ответила она. — В этом вся разница.

— Но ты была солисткой. Должно быть, у тебя хорошо получалось. Спой что-нибудь для нас.

— Нет, — сказала она, качая головой.

— Ну, давай, мама. Я даже подыграю тебе на пианино, — так как Лиза редко сама предлагала поиграть, Катя, в конце концов, согласилась.

Оставшуюся часть вечера они пели все вместе, взрываясь смехом, когда Росс и Лиза спели великолепным дуэтом две шуточные песенки.

Снова и снова Росс ловил взгляд Кати и улыбался ей. Пока Лиза играла, он стоял рядом с Катей, держа руку на ее талии. Катя понимала, что его прикосновение было совершенно обычным и ничего не значащим, но оно сильно волновало ее. Но Росс, если и чувствовал ее напряжение, то не подавал виду. Он совершенно определенно не собирался пользоваться случаем. Когда пришло время Лизе идти спать, он тоже попрощался и уехал, в очередной раз оставляя Катю разочарованной.

Если Росс играл с ней в кошки-мышки, то он определенно выигрывал. Что больше заботило ее, так это то, что, возможно, он и не играл вовсе. Может быть, он просто нашел в них с Лизой какую-то замену семьи, которая делилась с ним теплом, но не требовала ничего взамен. Однако всего несколько дней назад, он сказал, что готов взять на себя обязательства… в отношении кого-то, совершенно необязательно, что ее. Катя ворочалась всю ночь, размышляя об этом.

Сейчас же, бросив взгляд на часы в кухне, она поняла, что опять промечтала все утро. Чертово белье нужно будет погладить после встречи с Дженифер и Мэгги.

К несчастью, ее настроение за время поездки до ресторана не улучшилось.

— Что случилось, Катя? — спросила Дженифер, посмотрев на нее внимательно. — Ты выглядишь встревоженной.

Она тяжело вздохнула:

— Я в полном смущении.

— Относительно чего?

— Относительно моих расстроенных чувств. Уж лучше бы у меня был насморк.

Мэгги посмотрела на нее поверх меню, которое она читала взглядом голодной женщины. Последние три дня она была на диете, и им не следовало бы приводить ее в итальянский ресторан, подумала Катя. Казалось, что у нее текли слюнки, когда она вслух читала аппетитные описания кушаний в меню. Но все же она сумела оторваться от меню, чтобы спросить:

— Катя Стюарт, ты наконец чувствуешь привязанность к одному из мужчин, с которыми встречалась?

— К двум, на самом деле.

— К двум! — подруги удивленно уставились на нее.

— Я знаю, что это выходит за пределы ваших самых смелых ожиданий, но один из них даже не прислал мне письма. Я нашла его сама.

— Объясни, — потребовала Дженифер.

— Не могли бы мы сначала сделать заказ? — умоляла их Мэгги.

— Мэгги, твой желудок может подождать, — упрекнула ее Дженифер. — Это важно. Говори, Катя.

Катя рассказала им об ее усиливающейся привязанности к Россу.

— Он абсолютно великолепно ведет себя по отношению ко мне — такой внимательный, веселый, заботливый. И он не совсем такой повеса, как я считала. Он готовил для нас обед вчера вечером. А в среду мы ходили в кинотеатр и играли в шахматы в холле. Мы не пошли смотреть тот фильм. То, чем мы занимались, не было захватывающим, но почему-то он заставлял это казаться таким. Имеет ли все это смысл?

Дженифер проницательно кивнула:

— Для меня да. Ты влюбилась в этого парня, а когда человек в таком состоянии, все кажется особенным.

— Именно так я и думаю, — сказала печально Катя.

— У меня такое чувство, как будто есть «но» в конце предложения? — сказала Мэгги.

Катя вздохнула: — Есть.

— Ты сошла с ума? Почему?

— Я все еще получаю письма.

— Мы видели их.

— Нет, те вы не видели.

— Ты скрываешь от нас! — с негодованием сказала Дженифер. — Почему?

— Я хотела оставить их себе.

— Я не могу слушать такие захватывающие новости на пустой желудок, — сказала Мэгги и махнула рукой официанту. Когда они получили заказанные блюда, она с куском хлеба в руке сказала: — Хорошо. Продолжай рассказывать о тех письмах. От кого они?

— Я не знаю. Он не подписывается.

— Сколько получила их?

— Целых три. Это-то и странно. Хотя мужчина и не назвал себя, чувствую какую-то связь с ним. Можно ли чувствовать привязанность к почтовому ящику?

— У тебя могут уйти годы на выяснение этого, — возразила Дженифер, — держись за Росса. Он кровь и плоть.

— Да еще какая! — с энтузиазмом подхватила Мэгги.

Катя бросила на нее недоверчивый взгляд:

— Откуда ты знаешь?

— Я однажды вечером проезжала мимо, когда он приехал к тебе.

— Если ты ехала мимо, то откуда знаешь, что он красивый? — спросила Дженифер.

— Ну, я слегка притормозила.

— А откуда ты знаешь, что это был Росс?

— Я позвонила, как только вернулась домой, и Лиза сказала мне.

— Я поговорю с этим ребенком, — сказала Катя со стоном. — Она слишком много болтает.

— Ей тоже нравится Росс.

— Итак, — сказала Дженифер. — Три голоса за Росса, и даже не думай о тех анонимных письмах. Если получишь еще, выброси.

— Но тот другой человек предлагает все те вещи, о которых я мечтала. Он даже хочет поехать со мной на сафари. Шесть месяцев назад я думала, что Росс именно такой, но оказалось, что я ошибалась. Он совершенно удовлетворен домашним очагом. Он приедет в следующую субботу, чтобы скосить траву и помочь сгрести листья, а в воскресенье мы отправляемся на пароме до Виктории. Он такой… нормальный.

— Если огоньки в твоих глазах что-нибудь да значат, то нормальный совсем не значит плохой.

— Но это не то, что я ищу. Вы сами писали объявление. Вы знаете, чего я хочу.

— Что «ты думала», «ты хотела» — вернее, что мы думали, что ты хотела, — исправила Дженифер. — Иногда у твоего сердца появляются другие идеи. Прислушайся к ним, — посоветовала она. Мэгги была слишком занята поглощением пищи, чтобы вставить реплику. Она только кивнула.

В течение следующей недели Катя пыталась следовать их совету и забыть про те письма. Каждый раз, когда Росс входил в комнату, между ними появлялась напряженность. Он держался на расстоянии, хотя взгляд его глаз практически сжигал ее. Он заставлял ее забыть не только о письмах, но и ее имя. Когда их руки случайно соприкасались, она чувствовала дрожь во всем теле, вплоть до пальцев ног. Она чувствовала себя хуже, чем подросток, взволнованный первой любовью.

В субботу, когда Росс приехал поработать в саду одетый в старые джинсы, почти до неприличия плотно обтягивавшие его тело, Катя с большим трудом пыталась сосредоточиться на уборке листьев. Но часто, опершись на грабли, пристально смотрела на Росса, едва дыша.

— Я плачу тебе не за то, чтобы ты стояла и смотрела, — поддразнил он ее.

— Ты вообще не платишь мне, — напомнила она ему.

— Правда, — его глаза обшарили ее, задержавшись на обтянутой футболкой груди. Ее соски, казалось, сжались под его взглядом. Эта незамедлительная и беспомощная реакция заставила его пульс убыстриться. Вместо того чтобы провести газонокосилку еще раз вокруг двора, он выключил мотор.

— Почему бы нам не передохнуть? — предложил он. — И не побаловаться холодным пивком. Сейчас намного жарче, чем я думал.

Когда она принесла пиво, они уселись на ступеньки крыльца.

— Росс, могу я спросить тебя? — произнесла она нерешительно, устремив взгляд в землю.

Он хотел взять ее за руку, придать ей уверенности, но сдержался, сжимая банку с пивом так сильно, что было удивительным, как та не лопнула.

— Конечно, — ответил он, стараясь держаться как можно естественнее, хотя его ладонь вспотела, а горло пересохло. Он сделал длинный глоток пива.

— Почему ты не поцеловал меня?

Пиво попало не в то горло, и он чуть не захлебнулся. Он уставился на нее широко раскрытыми от удивления глазами.

— Что ты сказала? — спросил он, когда кончил кашлять. Он меньше всего ожидал услышать это из уст Кати. Может быть, Лиза написала сценарий для нее?

Она посмотрела прямо в его глаза.

— Почему ты не поцеловал меня? — повторила она с берущей за душу смелостью.

Он хотел поцеловать ее прямо сейчас, но за поцелуем последует большее, чем то, о чем они договаривались. Он решил ответить ей, поговорить о том, чего взрослые люди просто не обсуждают. Если они хотят поцеловаться, черт возьми, они делают это, а потом живут последствиями.

К несчастью, последствия для него будут настолько сложными, что потребуется бригада психоаналитиков, чтобы разобраться в них. Альтернативой было поговорить. Поэтому Росс заговорил — или, по крайней мере, попытался сделать это.

— Ну, — начал он, затем откашлялся. Он встретил ее взгляд, моргнул, отвел свой и посмотрел ей в глаза снова. — Ты совершенно ясно выразилась, что нам надо остаться друзьями. — Он с трудом сглотнул. — В настоящее время, — поправил он.

— Просто дружеский поцелуй, — сказала она с внезапной улыбкой.

Дьявольская сущность этой улыбки не осталась незамеченной Россом. Возможно, Ева так же улыбалась Адаму, и посмотрите, чем все закончилось. Дружеский поцелуй, сказала женщина. В щечку. Прекрасный и невинный, возможно, сопровождаемый теплым объятием.

— Это не то, как я хочу поцеловать тебя, — пробормотал он. — Не так, как мы целовались раньше.

— Значит, ты все еще хочешь? — сказала она, сопровождая слова чем-то похожим на вздох облегчения.

Он почувствовал, как кровь побежала по его венам. Еще пять минут такого разговора, и он окажется в очень затруднительном положении. Никакой человек, как бы святы не были его намерения, не может выносить и контролировать такую ситуацию долгое время.

— Катя, нам надо обязательно говорить об этом?

— Я думаю, да. А что? Это беспокоит тебя?

— Это сводит меня с ума, — признался он.

— О, — сказала она, удивление вспыхнуло в ее глазах ярче, чем обычно. — Я не против того, чтобы перестать говорить об этом, если…

— Если что? — напряжение чувствовалось в его голосе.

— Если мы просто сделаем это.

— Ты имеешь в виду поцелуемся?

— Да.

— О, мой Бог! — простонал он, ставя банку с пивом и привлекая ее к себе. Он легко держал ее, стараясь справиться с бешено бьющимся пульсом. Он все равно не собирался целовать ее, и тем самым вовлекать ее в отношения, к которым, как она неоднократно повторяла, не была готова.

— Ну? — подтолкнула она его. — Ты поцелуешь меня или нет?

Он тяжело вздохнул. Из самых лучших побуждений.

— Я поцелую тебя, — нежно произнес он.

Его губы прижались к ее губам, заставляя их раскрыться. Катя счастливо вздохнула, и его язык проник в ее рот, горяча их кровь, пока оба не поняли, что хотят, чтобы этот поцелуй продолжался вечно.

— О, мой Бог! — прошептал он снова, проводя руками по ее бедрам, затем беря ее груди в ладони и чувствуя твердость сосков. Катя прижалась к нему, как чувственная кошка, которая знала, как отказаться от независимости в обмен на удовольствие.

Он пытался отодвинуться, остановиться, пока еще было не слишком поздно, но она прильнула к нему, ее руки гладили его по спине.

— Я думал, ты хочешь только поцеловаться, — хрипло произнес он.

— Я ошибалась, — призналась она. — Этого недостаточно.

— Но, Катя…

— Молчи. Не говори. Я хочу заняться с тобой любовью.

— Плохая идея.

— Ты разве не хочешь?

— Конечно, хочу.

— Ну, тогда…

Ева опять соблазняла Адама. Благородство уступило место практическим соображением. Временному бегству:

— А как Лиза?

— Она остается на ночь у подруги.

Тихий стон застыл в горле Росса, и он попытался выпутаться из ласкающих рук Кати:

— Подожди.

— Я не хочу ждать. Я хочу действовать, не раздумывая хотя бы раз в жизни.

— Катя, любимая, я не хочу, чтобы ты раскаивалась ни сегодня, ни потом.

— Я не буду. Не будет никакого раскаяния, Росс, — она посмотрела на вето сверкающими глазами. — Никакого.

Какая-то часть Росса хотела отказаться, отчаянно пытаясь вспомнить… вспомнить что? То, что он хотел быть с Катей всегда, а не только сегодня. Но он не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы сказать нет, только не сейчас, когда он хотел заняться любовью с ней так же, как и она.

Кате надо было отрешиться от мыслей о таинственных незнакомцах и диких приключениях. Она хотела выяснить, может ли само захватывающее приключение свершиться в руках Росса.

— Пошли в дом, Катя, — предложил Росс, поднимая ее и прижимая ее к себе. Она уткнула лицо в изгиб, где шея переходила в плечо, вдыхая его мужской запах, прижимаясь губами к его телу, которое было горячим и влажным. Росс был реальностью. Он был здесь. Росс переполнял все ее чувства, подавлял ее.

— Куда дальше? — спросил он, когда они оказались в холле. — В гостиную? В спальню?

— И туда, и туда, — сказала она. — И может быть, даже на кухню.

— Мой Бог, — простонал он, когда Катя, смеясь, направила его в свою комнату, оглядываясь и стараясь представить комнату его глазами.

Она перекрасила ее в прошлом году, избавившись от всех тусклых, унылых цветов, которые напоминали ей о браке, и заменив их ярко-желтым, от которого комната казалась залитой солнцем в самый промозглый день. Разбросанные бирюзовые подушки дополняли радостное убранство комнаты, тюлевые занавески трепетали от легкого ветра, пропуская в комнату свет и запахи сада. Огромная кровать была главным предметом комнаты, и, бросив на нее взгляд, Катя почувствовала приступ нервной дрожи.

Что, во имя всего святого, она делает? Пригласив Росса сюда, она фактически соблазнила его. Что если он будет заниматься с нею любовью просто из жалости? Что если он думает, что разведенной женщине нужна мужская компания, и он предоставит ей ее просто ради того, чтобы она не крутила романы с едва знакомыми людьми? Она подумала обо всем этом, потом заглянула ему в глаза, которые были наполнены нежностью, ослепительным огнем и желанием. Все ее сомнения исчезли. Росс нежно положил ее на кровать, затем снял рубашку. Его обнаженная грудь была покрыта густыми волосами. Его пальцы опустились на ширинку джинсов, преследуемые зачарованным взглядом Кати.

— Нет, — внезапно сказал он, оставив молнию застегнутой и Катино сердце опустившимся. Он улыбнулся ей. — Не выгляди такой разочарованной. Я просто хочу, чтобы ты была хозяйкой и была уверена в каждом шаге, который ты предпринимаешь. Если ты передумаешь, мы остановимся.

— Я не передумаю.

Он приложил палец к ее губам.

— Такое случалось раньше.

— Я знаю, но сейчас я умнее.

— Неужели? — в его тоне звучало удивление. — И когда ты успела поумнеть?

— Я поняла, что я… — она заколебалась под разгоряченным взглядом Росса. — Что ты не безразличен мне. — Мимолетное разочарование промелькнуло на ее лице.

— Ты уверена, что не пытаешься просто заполнить пустоту в твоей жизни?

— Но не так, как ты думаешь. Мне нравится заниматься любовью и я соскучилась по этому занятию, но я не чувствую себя настолько отчаявшейся, чтобы прыгнуть в любую постель, просто чтобы удовлетворить себя. Это все равно не поможет. Впоследствии я буду чувствовать себя опустошенной.

Росс слышал, что она сказала, и чего не сказала. Именно это последнее и заставило его сердце наполниться радостью, когда он провел руками по всему ее телу, как скульптор, желающий запомнить все изгибы своего шедевра. Нежный выступ груди, великолепная округлость ягодиц, гладкий плоский живот, тонкая талия и широкая округлость бедер, изысканная линия ног, затем опять снова, чувствуя ее дрожь, по мере того как прикосновения становились более интимными. Ее кожа пылала, ее глаза, сначала осторожные и уязвимые, потемнели от пламени страсти и поощряли его прикосновения.

Он снял ее футболку, и его взгляд оказался притянутым к ее грудям, наполнявших кружевные чашечки лифчика. Его пальцы прошлись вдоль края кружева, остановились на верхушках ее грудей и двинулись дальше. Он намеревался дразнить и пытать, а также продвигаться медленно, давая ей время приспособиться к ощущениям.

Катя, должно быть, почувствовала его осторожность, так как стала более смелой. Ее губы были везде — на его шее, лбу, губах, груди, не останавливаясь ни перед чем, и этим совершенно лишали его защиты.

С внезапной настойчивостью он стащил с нее джинсы, потом помог ей сделать то же самое с его одеждой. Он привлек ее к себе, чтобы насладиться моментом, когда их тела соприкоснулись с головы до ног, прикосновением изысканно теплым и нежным. Затем Катина нога обвилась вокруг его бедра, прижимая ее тело к нему, требуя завершения осторожности и невинности и начала страсти.

Возбуждение возросло до лихорадочной интенсивности, когда Катя отдалась ему, предлагая свое тело, подав бедра по направлению к нему, ища его, когда она прошептала его имя и умоляла его любить ее. Росс распростерся над нею, пристально смотря в ее глаза, которые стали горящими и требовательными.

— Теперь, Росс, теперь. Люби меня сейчас.

Он нежно опустился, хотя знал, что она желала яростного соединения. Он должен был показать ей, что то, что началось с любовью и нежностью, может закончиться страстью и экстазом. Он медленно вошел в нее, затем вышел и вошел снова. Каждый раз, когда они сходились, ее глаза расширялись от удивления и радости. Было только чувство и изысканная напряженность, за которой последовал разноцветный взрыв и радостное освобождение, которое вернуло их с небес и оставило вспотевшими, усталыми и удовлетворенными.

Катя не позволяла Россу покинуть ее: — Останься со мной.

— Я слишком тяжелый.

— Нет. Мне нужно чувствовать тебя. Мне нужно знать, что все это наяву, а не в прекрасной мечте.

Он стер поцелуем влагу с ее щеки. Пот или слеза?

— С тобой все в порядке, любимая Катя?

— Да, все хорошо, — она прижалась плотнее к нему.

Она чувствовала себя отлично. Превосходно. Дженифер и Мэгги были правы. Она обнаружила, что Росс имел все, что ей было нужно, все, что она могла бы хотеть. В его руках она нашла неожиданное, почувствовала непревзойденное возбуждение, зашла дальше своих самых смелых мечтаний. Она переживала это и раньше, но за все ее годы брака она никогда не ощущала себя столь наполненной, никогда не переживала таких ярких ощущений, ни разу не узнала, что значит по-настоящему почувствовать сильнейший экстаз. Она переживала все это в фантазиях, но судьба вмешалась и предоставила ей больше, чем мнимую реальность.

Той ночью они занимались любовью еще много раз, и каждый раз это случалось так же яростно и захватывающе, как в первый. К утру они оставили все мысли о поездке в Викторию. Воскресное утро они провели, угощая друг друга кусочками яичницы и тостов, намазанных мармеладом, смеясь над комиксами, споря о политике и, в конце концов, снова занимаясь любовью.

Воспоминания об этих восхитительно приятных выходных преследовали Катю всю следующую неделю. Так должно было бы продолжаться и дальше.

Но пришла почта.

9

Дождь шел уже пять дней, когда было получено это письмо. Небо было бесконечно серое и давящее, а упорно держащийся туман пропитал все сыростью.

Мысли Кати были далеко от «Чандлер Электроникс» еще до прибытия почты. Она думала о Россе, который уехал на три дня в Лос-Анджелес и который, возможно, сейчас жарится на солнечном пляже. Катя испытала отвращение к себе за такие мысли. Она прекрасно знала, что он проводит время на деловых встречах. Он звонил ей каждый вечер, спрашивая, как прошел ее день, и рассказывая о своем.

Росс, очевидно, не верил в роман на расстоянии. Его звонки были короткие, деловые, совсем не то, что разговоры шепотом по ночам. Прошло только несколько недель, а она уже привыкла к этим разговорам, когда Лиза оставалась у знакомых, и они могли провести целую ночь в объятиях друг друга.

На прошлой неделе, однако, он казался каким-то рассеянным и не был таким заботливым, как в начале их романа. Она попробовала объясниться, но он сказал, что ничего не изменилось.

В результате отвратительной погоды и странного настроения Росса Катя почувствовала себя одинокой и беспокойной. Что бы улучшить свое настроение, она готова была нарушить монотонное течение жизни. Это последнее письмо как будто было послано специально для этого. Ее руки буквально дрожали, когда она дочитывала его. После нескольких недель интенсивного обмена информацией этот таинственный человек хотел встретиться с ней. Ею овладело искушение, за которым последовало колебание. Что ей следовало делать? Что, черт возьми?

Она не могла отрицать, что хочет встретиться с автором этих записок, человеком, который, казалось, знает ее хорошо, и который делает такие пылкие признания в любви, даже не увидев ее. Она хотела выяснить сама, был ли он на самом деле таким романтическим, смелым и очаровательным, как казался. Она хотела выяснить, беден он или богат, только ли мечтал о приключениях или действительно мог их предоставить. Он хотел знать очень много о ней, но о себе сообщал очень мало. Ее любопытство, которое стало пропадать, когда она влюбилась в Росса, внезапно стало невыносимым.

«Любопытство убило кошку», — преследовала ее знакомая пословица.

Кроме того, оставался еще Росс, которого надо был принимать во внимание. Он должен был вернуться в пятницу утром. Как он отнесется, когда узнает, что она собирается встретиться с другим человеком, после того как их отношения приняли интимный характер? Он сильно ревновал, когда несколько недель назад она обедала с другим мужчиной, а тогда они были только деловыми партнерами. Нельзя было даже предположить, что он сделает, если узнает об этом сейчас.

Она беспокоилась, что скорее обидит его, чем вызовет его ревность. Он воспримет это как предательство. Она сама воспринимает это именно так, но, с другой стороны, они еще ничего не обещали друг другу. Росс избегал этого как многоопытный дипломат. Нет, поправила она себя, если быть честной, он не избегал его. Просто этот вопрос не всплывал на поверхность.

Такие рассуждения не давали ей спать всю ночь во вторник и заставили почувствовать себя чудовищно виноватой, когда Росс вошел в ее офис в пятницу и принес подарок — маленький золотой кулон в виде единорога.

В течение всего дня чувство вины возникало каждый раз, когда Росс целовал ее. Она даже решила не ходить на свидание с пишущим ей человеком, чтобы побудить его к дальнейшим действиям. Невероятный способ решения проблемы для женщины, у которой всего несколько месяцев назад в жизни не было места для мужчины!

— У тебя все в порядке? — спросил наконец Росс, заметив ее странное настроение.

— Все прекрасно.

Его озабоченный взгляд заставил ее заерзать на стуле.

— Ты уверена, что нет ничего, о чем ты хотела бы мне рассказать?

Она отрицательно покачала головой. Он пожал плечами и вышел из комнаты.

Пойти или не пойти? Этот вопрос преследовал ее целый день. У нее и Росса не было планов до позднего вечера. Она могла бы, по крайней мере, сходить к «Космической Игле», встретиться с человеком и сказать, что она увлечена другим. Это будет очень вежливо, почти то же самое, что сказать старому любовнику, что все кончено. После она об этом расскажет Россу. Это не будет предательством.

Однако, когда решение уже было принято, на нее напала странная нервозность и она вздрагивала каждый раз, когда звонил внутренний телефон и она слышала голос Росса. Она все равно чувствовала себя предательницей. Росс также казался чем-то расстроенным и бросал задумчивые взгляды на нее в течение бесконечного дня.

В пять часов ее планы, продуманные до мельчайших подробностей, были вдруг нарушены. Росс ворвался в ее комнату, проведя рукой по волосам, а это был признак сильного волнения.

— У нас проблемы, — заявил он, шагая туда и обратно перед ее столом.

— Проблемы?

— Звонил Роджер Симпсон. До него дошел слух, что Дориан Хэйс готов выпустить на рынок робота, аналогичного Мистеру Мому.

— Что? Неужели опять? — Катя сначала не поверила этому. Если так будет продолжаться, то это в конце концов разорит «Чандлер Электроникс».

— Я тоже не понимаю этого, — в его тоне чувствовалась безысходность. — Я думал, мы держали это в полном секрете. Кто видел контракты, кроме нас двоих?

— Их печатала Паула, и, насколько я знаю, больше ни у кого не было материалов. Все время они были заперты в моем сейфе.

— Значит, кто-то еще видел их, — сказал Росс, его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Если этот человек попадется мне в руки, я не отвечаю за свои поступки.

— Успокойся, — сказала Катя, хотя ей самой хотелось кричать. — Это еще не конец света. Мы что-нибудь придумаем.

— Единственное, что я знаю, — мы не можем уйти отсюда, пока не поймем, кто стоит за всем этим, — он посмотрел на нее и печально улыбнулся. — Это моя вина, ты знаешь.

— Как ты можешь говорить это?

— Я был так занят тобой в последнее время, что позволил себе забыть, какую опасность представляет Дориан Хэйс. Он много лет назад поклялся свести счеты со мной.

— Почему он так ненавидит тебя? Откуда ты его знаешь?

— Мы познакомились в колледже. Вместе ходили на свидания с Жаклин. Он пытался завоевать ее, клевеща на меня. Жаклин узнала о том, что он сделал, и вышла замуж за меня. Теперь я задаю себе вопрос, а не сделала ли она это, чтобы позлить его.

— Что заставляет тебя думать так? Она, наверное, любила тебя.

Росс покачал головой:

— В то время я тоже считал так. Я действительно хотел верить в это, но от меня она ушла к Дориану.

— Я понятия об этом не имела, — прошептала она.

— Интересно, какие повороты может принять предательство, не правда ли?

В первый раз Катя услышала горечь в словах Росса, в первый раз он позволил ей почувствовать его боль, и все это из-за женского предательства. Ей стало интересно, простит ли он ее когда-нибудь за то, что она собиралась сделать этим вечером.

— Еще не поздно, — успокаивала его Катя, зная, что только она осознает двойной смысл этих слов, — мы найдем решение.

— По крайней мере, может быть, нам удастся опередить его с роботом, если мы будем действовать быстро. Симпсон на пути сюда, так что мы можем подписать контракт и сразу же начать производство.

Катя внезапно нахмурилась.

— Что такое? — спросил Росе.

— А может быть, Симпсон придумал все это, чтобы ускорить сделку?

Росс перестал ходить и уставился на нее.

— Никогда не думал об этом, — потом покачал головой. — Если бы он упомянул кого-нибудь другого, а не Хэйса, я бы согласился с тобой. Но было бы слишком большим совпадением, если он случайно выбрал человека, который и так имеет преимущество над нами.

— То, что у нас проблемы с Хэйсом, — не такой уж большой секрет. Мы прекратили несколько проектов на ранней стадии производства. Об этом мог узнать Симпсон. Он может даже знать о Жаклин.

— Черт! Это значит, у нас одна утечка или две?

— Я не знаю.

Росс устало вздохнул.

— Мы разберемся в этом позднее. Давай пройдемся по контракту в последний раз, чтобы быть готовыми к приезду Симпсона.

Катя бросила взгляд на часы. Было уже полшестого. Она уже не успевала на место встречи, что, может быть, и было хорошо в свете того, что она узнала о прошлом Росса. И с тихим вздохом сожаления и облегчения она подошла к шкафу и достала папку с контрактом Симпсона.

Роджер Симпсон и его адвокат прибыли минутой позже. К счастью, они не притащили с собой Мистера Мома. Они все вместе просмотрели изменения в контракте.

— Мне кажется, все прекрасно, — сказал Симпсон. — Я с нетерпением буду ждать, когда начнется производство.

— Я в этом уверена, — произнесла Катя, избегая удивленного взгляда Росса. Она продолжала говорить обычным тоном. — Откуда вы узнали о проекте Дориана Хэйса?

— Это достаточно смешная вещь, — ответил Симпсон. — Раньше мы предложили им Мистера Мома, но они казались не заинтересованными. Пару дней назад я встретился с одним из их инженеров в баре, и мы разговорились. Он сказал, что работал над таким роботом и что, по его мнению, идея была полностью сумасшедшей, но шесть недель назад Хэйс усиленно начал заниматься этим проектом. Когда его спросили, почему, он ответил, что чувствует, что робот как нельзя лучше подойдет для сезона отпусков.

Катя и Росс обменялись взглядами. Шесть недель назад у них была встреча с Симпсоном и Мистером Момом. Похоже, что кто-то доложил о ее результатах Дориану Хэйсу.

— Но Хэйс не думал так, когда вы в первый раз говорили с ним? — сказал Росс.

— Ничего подобного. Он чуть не рассмеялся мне в лицо и сказал, что вещь полностью непригодна.

— Не было ли у инженера какой-нибудь идеи, что изменило его мнение?

— Нет. Он просто пожал плечами и сказал, что привык к этому сумасшествию там. Он сказал, что ему не приходилось работать над проектом, чтобы не было какой-нибудь спешки.

— Понимаю, — сказал Росс, — спасибо за информацию. Мы сможем перегнать его в этом деле.

— Я считаю, что сможем. Не думаю, что они далеко ушли от первоначальной стадии. Мои планы совершенно правильны. Вопрос в переоборудовании производства и налаживании продукции.

Было после семи, когда подписали контракт, и Симпсон вместе с адвокатом покинули их. Росс уселся в кресло напротив Кати и откинулся на спинку. Он закрыл глаза.

— Итак, — сказал он наконец, — что ты думаешь?

— Ну, у меня есть идея, но она с потолка.

— Мне все равно. Сейчас я готов выслушать, что угодно.

— Дориан Хэйс занимается электроникой, как и ты.

Брови Росса поднялись, и он презрительно открыл глаза.

— Хорошо. Теперь скажи мне то, чего я не знаю.

— Не будь вредным, — резко ответила она. — Я пытаюсь построить логическую цепочку.

— Хорошо, — терпеливо сказал он. — Было бы лучше, однако, если бы ты просто сказала это.

— Хорошо. Может быть, он поставил нам жучки.

— Жучки? Здесь? — в тоне Росса зазвучал скептицизм. — Катя, ты опять насмотрелась шпионских фильмов, пока меня не было?

— Продолжай. Насмехайся надо мной, но это не так уж невозможно. Мы не нашли никаких следов, которые бы связывали наших служащих с утечками информации, правильно?

— Нет, но, может быть, мы недостаточно глубоко копали.

— Если мы копнем глубже, нам придется иметь дело со свидетельствами о рождении их родителей.

— Хорошо, ты просмотрела все очень тщательно, но прослушивание?

Она откинулась в кресле.

— Прекрасно. Если тебе не нравится моя теория, предложи что-нибудь получше.

— Черт возьми, у меня ничего нет.

Она самодовольно улыбнулась и почувствовала себя так, как будто ей поручили помочь Джеймсу Бонду.

— Не повредит, если мы воспользуемся услугами одной из тех служб, которые уничтожают жучки?

— Я думаю, ты как супершпион, знаешь, где найти такую.

Ее лицо помрачнело.

— Я так и думал, — сказал он с удовлетворенной улыбкой.

— Хорошо, — пробормотала она. — Как насчет справочника «Желтые Страницы»?

— И в каком разделе ты собираешься искать?

— Системы безопасности, — ответила она, схватила телефонный справочник с полки и начала листать страницы, пока не нашла, что искала. Она передала ему открытую книгу. Несколько компаний предлагали услуги, в которых они нуждались.

— Я позвоню в понедельник, — сказал Росс с подавленным выражением лица.

— У этой есть двадцатичасовая горячая линия, — сказала она, указывая пальцем на одно из объявлений. — Я позвоню прямо сейчас.

— В выходные можно подождать. Все равно здесь не будет ничего происходить.

Она улыбнулась.

— Это, может быть, и так, но я не могу.

В первый раз за этот вечер Росс рассмеялся.

— Хорошо, хорошо. Я позвоню. Если ты права, я угощу тебя шампанским и икрой.

— Если я права, — мягко поправила она его, — ты отвезешь меня к себе домой.

Желание загорелось в глазах Росса.

— Это самой собой разумеется, — его голос смягчился. — Я скучал по тебе.

— И я скучала по тебе.

Она почувствовала еще один приступ вины. «Забудь об этом», — сказала она себе. Ты не пошла на встречу, все кончено. Это не имеет значения.

Но все же это имело значение.

— Росс, есть кое-что, о чем я хотела бы поговорить с тобой, — наконец сказала она после того, как он закончил телефонный разговор с компанией по системам безопасности.

— Это имеет какое-нибудь отношение к проблеме, с которой мы имеем дело?

— Нет.

— Тогда придется подождать. Парень из компании на пути сюда. Я хочу оглядеться, прежде чем он доберется сюда.

Катя вздохнула. Внезапно вся эта затея показалась глупой. Очевидно, ею овладел весь этот дух приключений и интриги, в котором она переписывалась с таинственным незнакомцем. Дело, возможно, было в каком-то недовольном служащем. В промышленном шпионаже, возможно, дешевле было подкупить кого-нибудь, чем поставить жучок. Росс свернет ей шею, если дорогостоящая проверка не даст результатов. Час спустя в результате проверки обнаружили два подслушивающих устройства, одно в его комнате и одно — в ее.

— Катя, ты — гений, — сказал Росс, идя за экспертом по системам безопасности через остальные помещения, и поцеловал ее в щеку. Больше жучков не было. Катя держала одно из устройств на ладони и ощущала облегчение.

— Значит ли это, что ты прекратишь дразнить меня за мое яркое воображение?

— Конечно. Теперь я хочу, чтобы ты выяснила, как они попали сюда.

— Какое это имеет значение? Они же уничтожены. Мы будем делать это и впредь. Надо быть просто более осторожными, обсуждая важные вопросы.

— Мне не нужен кабинет, в котором я не смогу обсуждать дела.

— Тогда подпиши контракт с компанией по системам безопасности, и они будут присылать регулярно своего человека. Думай о нем, как об уничтожителе жучков для тебя.

Росс зло посмотрел на нее.

— Плохая шутка.

— Извини, не могла удержаться. Это случается, когда я голодна до смерти. Крыша едет, — сказала она, и в ее животе в подтверждение заурчало.

— Боже мой, уже почти десять, а мы и не обедали.

— И полдник пропустили, ты — рабовладелец. Ты хотел успеть за всем, что упустил, будучи в Лос-Анджелесе, — напомнила она ему. — Я думаю, что оставлю шампанское и икру на потом. Сейчас я за Биг Мак, это быстрее.

— Ты что, забыла, что едешь ко мне домой?

— Ни на минуту. Я отослала Лизу к Дженифер на выходные.

Меньше чем через полчаса они были в квартире Росса, где расположились перед камином с разложенными перед ними в изобилии гамбургерами, жареной картошкой и молочными коктейлями. Голод поборол хороший вкус. Когда Катя доела последний ломтик картошки, она со вздохом откинулась на спинку софы.

— Теперь намного лучше.

— Ты уверена, что теперь не умрешь с голоду? — передразнил ее Росс.

— Нет. Двух чизбургеров должно хватить мне, чтобы продержаться ночь.

— Если не хватит, поможет двойная порция картошки, — он облокотился на софу рядом с ней, подвинувшись так, что их ноги соприкоснулись, а его руки лежали на ее бедре.

— О чем ты хотела поговорить раньше?

Вопрос Росса вывел Катю из состояния удовлетворенного забытья. Она забыла все, о чем собиралась сказать ему.

— Теперь это не имеет значения. Мы поговорим об этом в другой раз. Ты, должно быть, очень устал.

— Но не настолько, чтобы не выслушать тебя, — он пристально изучал ее, пытаясь выяснить, что изменилось с их последней встречи на прошлой неделе. Она нервничала, как школьница на первом свидании, выражение ее глаз было озабоченным, она покусывала нижнюю губу и с неприязнью разглядывала узор на ковре.

— Давай, Катя, рассказывай, что тебя угнетает. Сбрось груз с души.

— Тебе это не понравится.

— Я уже понял это. Иначе ты бы не выглядела так, как будто тебе предстоит свидание с палачом.

Она сделала глубокий вдох.

— У меня сегодня было назначено другое свидание, — выпалила она наконец. Ее сердце замерло, хотя пальцы продолжали бешено барабанить. — Я не пошла на него только потому, что случились все эти дела, но я собиралась, и я не стану винить тебя, если ты разозлишься.

— Я понял.

Слова повисли в воздухе. Катя заерзала.

— Продолжай. Скажи что-нибудь, — пробормотала она наконец.

— Я не знаю, что сказать, я удивлен. Я был уверен, что между нами что-то особенное.

Ее огромные голубые глаза встретили его взгляд, потом опустились в пол.

— Я тоже думаю так.

— Тогда почему ты собиралась пойти?

— Я не могу объяснить.

— Это один из мужчин, который ответил на твое объявление?

Она виновато кивнула.

— Мне очень жаль. Я знаю, что мы ничего не обещали друг другу, но я весь день чувствую себя обманщицей.

— Катя, у тебя есть право встречаться с другими мужчинами. Ты права. Мы ничего не обещали, — он с трудом заставил свои пересохшие губы произнесли эти слова. — Ты долго ни с кем не встречалась после развода. В этом есть часть и моей вины. Когда ты была готова к новым встречам, я делал все, что было в моих силах, чтобы помешать им. Если ты чувствуешь потребность в экспериментах, в том, чтобы все выяснить, я не буду вмешиваться, как делал это раньше.

— Не будешь?

— Нет.

— О, — ее голос был спокойным, но она, казалось, испытывала неловкость. Он хотел прикоснуться к ней, но страсть не решит эту проблему. Катя должна сама решить относительно их взаимоотношений, и будет лучше, если она сделает это на трезвую голову.

— Я думаю, мне надо идти.

Он вздохнул:

— Наверно, это будет лучше. Тебе нужно подумать.

Она встала, и Росс проводил ее до двери. Каждый шаг был сущей пыткой.

Она смущенно посмотрела на него, и это почти стоило ему его решимости.

— Мы увидимся в выходные? — спросила она.

— Почему бы нам не подождать некоторое время? Ты все обдумаешь, а мы соберемся в следующие выходные и все обсудим.

— А как с работой? Мы ведь будем видеться там, не так ли?

— Нет. Я возвращаюсь в Лос-Анджелес в понедельник. Это пойдет нам только на пользу. Я хочу предоставить тебе столько времени, сколько тебе нужно.

Он только казался таким спокойным и рассудительным. На самом деле ему стоило больших трудов и сил оставаться таким. Он хотел накричать на нее, сказать, что это не имеет значения, куда она убежит или с кем она встречается, что она все равно не найдет ничего лучшего, чем то, что есть между ними. Разве они не были вместе достаточно долго, чтобы понять это? Ему нужно было больше времени, но его-то у него и не было. Эти письма, которые она продолжала получать, заставили его спешить.

Вместо того чтобы поцеловать ее, как он того хотел, он холодно наблюдал, как она с опущенной головой подошла к машине. Он видел смущение в ее глазах, слышал неуверенность в ее голосе. Она боялась, и этого добился он.

Следующая неделя обещала быть напряженной, и нисколечко не помогало, то, что именно он сделал ее такой. Совершенно одно было реально — дать Кате свободу, будучи уверенным в их любви настолько, чтобы позволить ей уйти. И совсем другое — смотреть, как она уходила, не зная в действительности вернется ли назад.

— Надейся и жди… — пробормотал он едва слышно, когда она отъезжала. — Она вернется.

У него была вера.

Он доверял ей.

Но все равно — его ожидал Ад.

10

Письмо лежало на Катином столе, беспокоя ее целый день. Этот парень точно знал, как затронуть ее чувства всеми этими разговорами об утомительной жизни и предложениями рискнуть. Она никогда не сможет простить себе, если не пойдет с ним на встречу в этот раз. Она всегда будет считать себя трусихой. Она всегда будет раскаиваться.

У нее было даже благословение Росса, которое, откровенно говоря, несколько смущало ее. Она и не думала, что он окажется таким понимающим. Это очень сильно раздражало ее. Он нравился ей намного больше, когда она знала как с ним себя вести. Однако он вел себя как рассерженный медведь, когда рядом оказывался другой мужчина.

Вечером во вторник, в ответ на ее призыв о помощи, Дженифер и Мэгги постучались в ее дверь с разницей в несколько минут. Они были запыхавшиеся и с широко открытыми глазами.

— Что, черт возьми, произошло? — потребовала ответ Дженифер, — когда ты позвонила, мне показалось, что дела обстоят хуже, чем после ухода Паула.

— Я чувствуя себя хуже, — сказала Катя печально, — прочитай это.

— «Дорогая Прелестница…»

— Не вслух. Я не могу выносить этого.

— Я не виню тебя, — сказала Дженифер, — это настоящее? Что это такое?

— Это от человека, о котором я тебе рассказывала.

— От того, которого мы просили тебя забыть? — с негодованием спросила Мэгги, — как видно, ты нас не послушалась.

— Не совсем так, — призналась Катя. — Хотя мне следовало бы. Я чувствую в себе какое-то раздвоение.

Дженифер кончила читать письмо и передала его Мэгги.

— Ты действительно собиралась встретиться с этим человеком в пятницу? — спросила она с недоверием.

— Да. Хотя я и не пошла, — добавила Катя, защищаясь.

— У тебя, значит, хватило здравого смысла.

— Я бы очень хотела сказать, что это так, но не могу. Я и Росс допоздна задержались на работе. Я не могла вырваться.

— И это единственная причина? — спросила Мэгги, даже не стараясь скрыть смятение.

Дженифер казалась еще менее понимающей.

— Что, черт возьми, вселилось в тебя? Прекрасный человек влюблен в тебя, а ты готова бежать на встречу с совершенно незнакомым человеком.

— Я знаю все это, хотя и не считаю больше автора этих писем совершенно незнакомым. Я чувствую себя немного подавленной, и встреча с ним позволит мне развеяться. Это то, что прежняя Катя сделала бы обязательно.

— Могу я напомнить тебе, что «прежняя» Катя была не взрослой тридцатичетырехлетней женщиной, а школьницей, а теперешняя Катя несколько дней назад призналась, что влюблена в другого человека. Разве ничего не изменилось?

— Я просто не знаю, что чувствует Росс.

— Это смешно, — ответила Дженифер, — любой может заметить, что этот человек по уши влюблен в тебя. Даже мой дорогой муж, который обычно настолько же чувствителен, как бульдозер, понял это.

— Тогда почему Росс сказал, что если я хочу, то могу пойти на это свидание?

— Он не мог сказать этого, — глаза Дженифер стали огромными, как блюдца.

— Нет, сказал.

— Что именно ты оказала ему о своих свиданиях? — спросила она.

— Я чувствовала себя виноватой и призналась, что собиралась увидеться с этим парнем, а Росс сказал, что не возражает.

Мэгги и Дженифер обменялись озабоченными взглядами.

— Похоже, я все испортила, не так ли? — спросила Катя.

— Похоже, что вам обоим не лишним был бы пинок под зад. Вы слишком стары, чтобы флиртовать.

— Я не пытаюсь флиртовать. Просто хотела увидеть этого человека хотя бы раз. Он — моя мечта. Я, однако, собираюсь сказать ему, что ничего не получится. Меня вполне удовлетворяет Росс.

— Совершенно очевидно, ты не произвела на него такого впечатления.

— Ты все-таки собираешься встретиться с этим парнем завтра вечером? — спросила Мэгги.

— Я должна.

— Ты никому ничего не должна, — возразила Дженифер. — Посмотри на вещи трезво. Ты хочешь этого? Но если ты не выкинешь этого из своей головы, ты никогда не будешь полностью свободна, чтобы любить Росса. Ты всегда будешь раздумывать о том, что ты упустила. Я подозреваю, что Росс это тоже понимает. Если ты хочешь знать мое мнение, Росс Чандлер — превосходный парень.

— Я знаю, — сказала Катя со вздохом.

— И я надеюсь, что у тебя достаточно здравого смысла, чтобы сказать ему это сразу после идиотского свидания.

Катя именно так и собиралась сделать. Она встретится с этим человеком, скажет ему здравствуй и прощай, затем пойдет к Россу, даже если для этого потребуется полететь в Лос-Анджелес. Она скажет, что любит его, и что больше не будет встречаться с другими мужчинами.

Если ты уверена, что Росс — именно тот человек, который тебе нужен, зачем ты собираешься пойти завтра на свидание, продолжал донимать ее внутренний голос.

— Потому что… о, черт, просто потому что, — пробормотала она и стукнула кулачком по подушке. — Потому что некоторые мечты просто так не умирают. Нужно убить их, здраво посмотрев на них при дневном свете.

Среда, решила она, беспокойно ворочаясь ночью в постели, будет очень напряженным днем.

Несмотря на все свои сомнения относительно встречи у «Космической Иглы», Катя очень спешила домой из офиса, чтобы переодеться во что-нибудь более привлекательное, чем костюм, который она носила на работе. Пусть это будет ее единственное свидание с человеком с романтической душой, но она намеревалась сыграть свою роль полностью. Она хотела, чтобы в его памяти сохранился именно тот ее образ, который он и представлял себе.

После полудня горизонт очистился, небо в сумерках было прозрачным, а воздух прохладен и свеж. Предстояла замечательная ночь, и все кругом, казалось, было заряжено электричеством. Переполненная ожиданием, с колотящимся сердцем Катя шла через парк. Приближаясь к «Космической Игле», она внезапно остановилась. Частота ее пульса увеличивалась по мере того как смущение, удивление и гнев овладели ею.

На расстоянии десяти метров от нее взад и вперед ходил Росс. Будь проклят этот человек! Он же должен быть в Лос-Анджелесе. Она говорила с ним по телефону много раз за день, и он ни разу не намекнул, что собирается вернуться.

На какую-то секунду ее посетила мысль, что он здесь для встречи с кем-нибудь другим, но он заметил ее, и слабая улыбка заиграла на его губах. Мысль о том, чтобы сбежать, пронеслась у нее в мозгу, потом пропала, вместо нее появилась внезапная ярость к Россу, который, несмотря на все его обещания не вмешиваться в ее жизнь, снова оказался между ней и другим мужчиной. Чувство вины только усилило ее ярость. На самом деле, если бы она не чувствовала себя виноватой, она бы признала, что ускорение пульса вызвано встречей с любимым человеком там, где она совершенно не ожидала его увидеть. Ей стало интересно, сможет ли она когда-нибудь побороть дрожь, охватывающую ее при виде этого мужчины.

В момент она сконцентрировалась на том, что скажет ему о его поведении. Наверное, он видел письмо и появился здесь, чтобы снова увидеть соперника.

Она подошла к нему, стараясь не замечать его приветственной улыбки.

— Что заставило тебя вернуться из Лос-Анджелеса? — спокойно спросила она.

— Я закончил там дела и вернулся.

— Чтобы шпионить за мной? — холодно спросила она. Все ее показное спокойствие испарилось. — Как ты смеешь? Ты же сказал мне, что я могу встречаться с другими мужчинами. Тебе, казалось, было безразлично это. Почему же ты вмешиваешься в мою личную жизнь, читаешь мою корреспонденцию, преследуешь меня? Мне все это надоело, Росс Чандлер. Я думала, что действительно люблю тебя. Как я могу любить человека, который не доверяет мне, который берет обратно свои слова, который настолько боится взять на себя обязательства, что предпочитает только вертеться вокруг меня и моей дочери вместо того, чтобы жениться и действительно обрести семью? Я не нужна тебе, но ты не хочешь, чтобы кто-нибудь еще был около меня. Все, ты со своей неуверенностью и ревностью можешь идти к черту. С меня достаточно. Я рада, что встречаюсь с новым человеком сегодня. Кажется, он знает чего хочет.

Росс молчал, и она потребовала:

— Сейчас же уходи. Я не хочу, чтобы ты был здесь, когда он придет, — она заметила, что цвет лица Росса изменился: из пепельно-серого стал алым, грозящим взрывом. Она, очевидно, перестаралась. Казалось, он был готов убить ее. Она отступила немного назад. — Не беспокойся. Я просто подожду здесь.

— Не двигайся, — произнесенные спокойным голосом слова Росса прорезали тишину. Катя остановилась. — Посмотри на меня.

Она подняла глаза, все еще блестевшие от негодования.

— Ты уверена, что сказала все? — спросил он очень спокойно.

Катя запинающимся голосом проговорила:

— Я… Я думаю, что да.

— Будь уверенной, — предупредил он, — потому что я не выдержу еще одну тираду.

— Хорошо. Я закончила.

— Теперь моя очередь.

— Росс, я не хочу слушать твоих обвинений.

— Я тоже не очень хотел выслушивать твои дикие обвинения, но я сделал это. Окажи мне ту же честь.

Она зло посмотрела на него.

— Для начала скажу, что не просматривал твоей почты, в чем ты меня обвинила.

— Как же ты узнал, что я должна быть здесь? — в ее голосе был явно заметен скептицизм.

Он долго и пристально смотрел на нее и потом спокойно сказал:

— Эти письма написал я.

Сердце Кати быстро забилось. Она чувствовала, как сбываются ее самые дикие мечты, но в это было трудно поверить.

— Ты? — недоверчиво спросила она, в ее глазах появилось удивление, смешанное с прозрением, и она поняла, что это — правда. Только Росс мог знать ее так хорошо.

Затем она вспомнила все ужасные слова, которые наговорила ему, и почувствовала, что леденеет. Удивительным было то, что он повернулся и не ушел.

— Я думаю, что ты мне не поверишь, если я скажу, что знала это, — с надеждой сказала она.

Его губы искривились, потом на лице показалась широкая улыбка.

— Совершенно верно.

— Я так не думала, — сказала она с преувеличенным вздохом. — Извини, что накричала на тебя, но ты не можешь винить меня за это?

— Нет, — с неохотой согласился он.

— Я все еще не понимаю, зачем ты посылал эти письма, если мы и так встречались.

— Это сложный вопрос, — он пожал плечами. — Осторожность. Может быть, боязнь…

— Боязнь? Чего? — ее лицо выражало недоверие. Ведь Росс в ее представлении ничего не боялся.

— Ну, казалось, что ты более заинтересована в том, чтобы найти какого-нибудь незнакомца и влюбиться в него, чем в свиданиях со мной. Сначала, когда ты думала, что я встречаюсь с множеством женщин, ты решила, что я слишком не ровня тебе. Затем, когда ты убедилась, что я совсем не такой, что мне нравится семейная жизнь, это, казалось, испугало тебя еще больше. Я решил, что будет лучше, если я увеличу свои шансы. Если ты не влюбишься в меня, то, может быть, влюбишься в парня, написавшего эти письма. Это просто еще одна попытка удержать тебя.

Катя опустилась на скамейку и внимательно посмотрела на него.

— Я не верю этому.

— Я сам не совсем уверен в том, что происходит в последние два месяца. В кого ты влюблена? В меня или в парня, который написал эти письма?

Катя озорно улыбнулась ему, а ее сердце в это время колотилось о ребра. Она поняла, что ей не придется выбирать. Они оба могли принадлежать ей. Когда она, Мэгги и Дженифер писали объявление, она считала, что ни у одного мужчины никогда не было всех качеств, которые они искали. Но она ошибалась. Росс был именно тем мужчиной, о котором она мечтала. Но незачем было говорить ему это сейчас. Вполне вероятно, что он преодолел много трудностей, чтобы показать ей, что он чувствует, но, тем не менее, он еще не взял на себя никаких обязательств. Он еще не сказал главного, того, что ей нужно было услышать.

— Кто сказал, что я вообще в кого-то влюблена? — задала она вопрос.

— Катя? Так как я и «тот» парень — одно и то же, твой вопрос вообще, кажется, не к месту.

— Ты уклоняешься от темы.

Она кивнула.

— Конечно.

— Но ты влюблена в одного из нас, не так ли?

— Попробуй выясни это.

— Попробовать выяснить? — повторил он не понимая.

— Спроси меня что-нибудь, а если не можешь произнести, то я одолжу тебе кусок бумаги.

Внезапно глаза Росса загорелись, и он одарил ее ослепительной улыбкой.

— Ах, вот оно что, — сказал он, кивая в знак того, что понял. Он сел рядом с ней на скамейку и взял ее руку в свою. Дрожь предвосхищения пробежала по ее спине.

— Ты выйдешь за меня замуж, Катя Стюарт? — торжественного спросил он.

— За которого?

— За обоих.

— Это — двоемужество.

— Но не в этом случае.

— Тогда да, я выйду за тебя замуж, за вас двоих.

— Все это становится достаточно запутанным, не так ли? — сказал он и поцеловал ее. Его губы сначала были теплыми и нежными, затем голодными и требовательными.

— Когда ты делаешь это, то все становится ясным.

— Тогда, должно быть, я делаю что-то не так. Я предполагал, что от моих поцелуев у тебя закружится голова.

— Попробуй еще раз, — предложила она.

Когда они в течение десяти минут пробовали раз за разом, она осторожно оттолкнула его и прошептала ему в ухо:

— Я хочу посмотреть, может быть, твой романтический двойник умеет делать что-нибудь более оригинальное, чем ты.

— Нет, ничего подобного, — с уверенностью сказал Росс.

— Как ты можешь быть уверен в этом? — подразнила его она. — Может быть, ты увидишь сам себя.

— Я не думаю так. Если хочешь знать мое мнение, мужчины всегда только говорят.

— Но это такой прекрасный разговор, — сказала она, когда они уходили, держась за руки.

Некоторое время спустя они сидели перед ярко горящим камином в квартире Росса. Он изучал довольное, ленивое выражение ее лица.

— Скажи правду, Катя. В кого из нас ты влюблена?

— В тебя, я думаю, — сказала она со вздохом.

— Ты думаешь, — с негодованием произнес он, — ты собираешься выйти за меня замуж, но только думаешь, что влюблена в меня.

— Но я действительно люблю тебя, — с уверенностью сказала она. — Я люблю тебя во всей твоей обыденной жизни, с твоим юмором, привычками. Ты намного отличаешься от того, что я ожидала. Я думала, что все те вещи, которыми мы занимались последние два месяца надоедят тебе, и ты вернешься к своему обычному беззаботному существованию.

— Нет, — сказал он. — Помни, что я читал все твои письма о полетах из одного места земного шара в другое, об игре в шпионов. Я думаю, что самое главное заключалось в том, что ты сама думала, будто обыденные вещи утомляют тебя.

Она поразмыслила над тем, что он сказал, и поняла, что в этом есть какая-то правда.

— Ну вот, ты опять читаешь мои мысли, — сказала она, нервно барабаня пальцами.

— Мне нет нужды читать твои мысли. Я просто прочитал это между строк. Твои письма так много рассказали мне о тебе, — ответил он, и она уловила грустную нотку в его голосе. — Иногда я задавал себе вопрос, уж не имею ли я дело с раздвоенной личностью. Почему ты не поделилась всеми теми мечтами со мной? Как получилось, что ты смогла написать их только тому человеку, которого ты думала, что не знаешь?

— Сначала я боялась, что ты будешь смеяться над тем, что старая приземленная Катя хочет сделать все эти сумасшедшие вещи. Затем, когда я увидела, насколько я нравлюсь тебе такая, как есть, я боялась, что это оттолкнет тебя, что ты никогда не захочешь разделить все твои мечты со мной.

— Любимая Катя, какая-то часть меня так же, как и ты, любит приключения, а если бы этого и не было, то я все равно захотел бы разделить все твои мечты. Если ты, например, хочешь подняться на гору, мы сделаем это, даже если у меня боязнь высоты. Я уже помог превратиться тебе в детектива, не так ли? Мы можем сделать реальностью все твои мечты.

— Спасибо, — просто сказала она с сиянием в глазах. — Ты даже не можешь представить себе, как много значит для меня то, что ты сказал это. Даже если мы никуда не поедем и не совершим чего-нибудь из ряда вон выходящего, я буду всегда любить тебя просто за то, что ты предложил мне это.

— Это было больше, чем просто предложение. Мы сделаем это, — пообещал он. — Хотя остались вещи, о которых мы не говорили.

— Какие?

— Ты хочешь продолжать работать?

— Конечно. Разве ты не хочешь этого?

— С точки зрения твоего босса, очень хочу.

— А как мой будущий муж?

— Я хочу, чтобы ты делала то, что приносит тебе радость.

— Я не понимаю.

— Когда ты была замужем, Паул не хотел, чтобы ты работала?

— Да.

— Что делало саму идею работы более привлекательной.

— Я начинаю понимать. Ты пытаешься сказать, что это было еще одним моим проявлением недовольства.

— Нет, я спрашиваю, так ли это. Если ты хочешь работать, прекрасно. Если ты хочешь работать со мной, это еще лучше. Но тебе не надо больше ничего доказывать, ни себе, ни мне.

— Я хочу работать. Мне нравится принимать участие в твоей жизни, и я люблю развивать свой ум. Может быть, потом, когда мы…

Теперь он уже улыбался, его глаза сверкали, как янтарь.

— Когда мы что?

— Мы еще не говорили об этом. Ты хочешь детей?

— У нас есть Лиза.

— Но она не твоя.

— Я буду относиться к ней, как к своему ребенку. Я, может быть, не заменю для нее Паула, но я уже полюбил ее так, как отец может любить своего ребенка.

— Тогда ты не хочешь малыша? — в ее голосе чувствовалось разочарование.

— О, любимая моя, — нежно произнес он, и его губы легко коснулись ее. — Конечно, хочу. Я не могу представить чего-нибудь более прекрасного, чем наш ребенок.

— Правда, ребенок не позволит нам отправиться во все те приключения, которые твоя вторая часть пообещала мне, по крайней мере, какое-то время.

— Ты против этого?

— У меня есть какое-то постоянное ощущение, что сафари и поход по горным кручам привлекают меня сильнее, чем реальность жизни.

— Слава Богу, — сказал он со вздохом облегчения.

Она обняла его за талию и исцеловала обнаженную грудь.

— Что бы ты делал, если бы я сказала, что собираюсь поймать тебя на слове относительно твоих обещаний?

— Молился бы.

— Твои молитвы были услышаны.

— Они были услышаны еще в тот день, когда ты вошла в мой офис.

— Прошло достаточно много времени, пока ты понял это.

— А ты, я полагаю, знала это с самого начала?

— Я думаю, что, может быть, это и было так, но только три часа назад, когда я увидела тебя стоящим около «Космической Иглы», я отважилась признать это.

— И тут-то, я думаю, ты была в ярости.

— Да.

— О!

— Но я также была очень, очень рада. Все то время, когда я кричала на тебя, единственное, что я действительно хотела сделать, так это ринуться в твои объятия. Я очень боялась, что тебя больше не волнует, с кем я встречаюсь.

— Мне совсем не было все равно. Я просто был вынужден предоставить тебе свободу на некоторое время, — его взгляд был пристальным. — Ты уверена, что я буду достаточно возбуждающим для тебя? — Его руки начали блуждать, лаская ее до тех пор, пока она не задрожала.

— Я не сомневаюсь в этом, — сказала она беззвучно, когда губы Росса встретились с ее губами и погрузили ее в мир фантастики.

Эпилог

Со счастливой годовщиной тебя, Прелестница!

Прошел почти год, не так ли? Не так много людей нашего возраста проводят медовый месяц, овладевая виндсерфингом. Мои руки больше уже не болят. Доктор, который лечил их, знает свое дело. Что бы ты ни думала, однако, я не считаю, что мы будем готовы к чемпионату мира в следующем году. Будет лучше, если мы просто посмотрим его по телевизору. В любом случае мы ведь не хотим смущать Лизу.

Кроме того, я хочу поблагодарить тебя, Очаровательница, за то, что ты придумала, как свести счеты с Дорианом Хэйсом, передавая ему фальшивую информацию о планах выпуска продукции. Я слышал, что половина его инженеров подала в отставку, когда он попросил их начать работать над игрушечными ракетами короткого радиуса действия.

Говоря о нашей старой конкуренции с Дорианом Хэйсом, я подумывал подарить тебе Мистера Мома на годовщину, но передумал. Мне показалось, что ради смеха ты можешь попросить его заменить тебя и в спальне. Думаю, что мне лучше оставить его до дня рождения Лизы. Возможно, он сумеет навести порядок в ее комнате, и мы узнаем, действительно ли пропавшие тома энциклопедии погребены где-то под ее одеждой.

Жизнь с тобой, Очаровательница, это именно то, о чем я мечтал, хотя я должен признать, что был немного удивлен, когда тебе захотелось горячую ванну в качестве подарка на Рождество. Я не мог представить себе, зачем кому-то может понадобиться такая вещь, пока ты не показала мне. Удивительно! Я никогда не забуду эту годовщину Нового года.

Что касается забывчивости, то на этот Новый год в первый раз с тех пор, когда я стал выговаривать слово «футбол», я пропустил Суперкубок? Предложить сделать мне массаж за пятнадцать минут до начала игры — это было похоже на цирковой трюк. Ты могла бы почитать книгу, если не хотела смотреть футбол вместе со мной.

Я также еще должен рассчитаться с тобой за твое предложение съездить на ранчо в Колорадо во время нашего летнего отдыха. Я понятия не имел, когда попросил тебя позаботиться о билетах, что мы окажемся на каком-то ранчо для туристов. Я сомневаюсь, что смогу когда-нибудь спокойно вспоминать о том, как зашел за угол в тот момент, когда огромный жеребец подбросил тебя в воздух. Что, черт возьми, заставило тебя забраться на этого зверя? Ты могла просто посмотреть в его глаза и понять, что его нельзя приручить, но тебе всегда нравился вызов. Именно потому я и влюбился в тебя. Только пообещай мне, что не заставишь меня больше ездить на ослах по Большому Каньону.

Чем бы ты хотела заняться на нашу годовщину? Я знаю, о чем именно ты думаешь, но, кроме этого? Нам надо сделать что-нибудь особенное в этом году потому, что в следующем мы будем достаточно заняты с ребенком. Как насчет того, чтобы слетать в Париж? Подумай, нашему ребенку понравилось бы это. Может быть, он смог бы научиться немного французскому. Я прочитал данную тобой книгу. В ней сказано, что дети многое усваивают еще до рождения.

Наш ребенок! Я все еще не могу полностью привыкнуть к этому, Очаровательница. Я не могу дождаться, пока пройдут оставшиеся несколько месяцев. Я буду одним из тех до отвращения гордых отцов, которые носят полный бумажник фотокарточек своих детей и утомляют всех до смерти их последними приключениями.

В нашей жизни еще будут приключения, дорогая Катя. Мы только начали.