История (не)любви

Глава 1. Новая жизнь

    Карету раскачивало и подбрасывало на ухабах. Я вцепилась в край лавки и болезненно поморщилась. После первой брачной ночи ныло все тело, и тряска не способствовала улучшению моего состояния. Хорошо не ехала в седле. Не высидела бы в нем и получаса.    

  Чуть в памяти всплыла та самая ночь, и щеки запылали. Как наяву ощутила сдавливающий грудь корсет подвенечного платья и впивающиеся шпильки, что удерживали фату. Вспомнилось и то, как быстро, часто дыша от возбуждения, муж избавил меня от неудобной одежды. Его жаркие, влажные поцелуи. Холодные простыни кровати, на которую он меня повалил. Вспышка боли, ощущение, что меня разрывают изнутри. До сих пор саднило между ног, и сидела я с трудом, но каким удовольствием было держать в объятиях дрожащего от экстаза мужа и осознавать, что это наслаждение подарила ему я.  

    Муж увозил меня в Абердин – страну горцев, откуда был родом. Страшно, бросив все, – родину, семью, дом – отправиться на чужбину. Сердце сжималось то ли от предвкушения новых впечатлений, то ли от печали по родным. Что меня ждет? Про горцев говорили: они варвары и законы у них жестокие, но особенно пугало предстоящее знакомство с сестрой мужа. Я много слышала о ней от Рикарда. Естественно, только хорошее. Какой брат скажет дурное о сестре? А потому я не торопилась верить его словам. 

   Прежде я не бывала в Абердине, и думала никогда не побываю, но любовь не посчиталась с моим мнением. Она нагрянула как всегда нежданно. Подстерегла меня на званом вечере в лице Рикарда Морея.

   Молодой человек был всего на два года меня старше, но ростом и шириной плеч превосходил многих изнеженных жителей равнины. Настоящий горец. Сильный, гордый, дикий. Его каштановые волосы выделялись чернильным пятном на фоне светловолосых мужчин и женщин Нэйталии. А карие глаза прожигали душу насквозь. У моего сердца не было шансов.

   Симпатия оказалась взаимной, и вскоре сыграли свадьбу. А после брачной ночи – самой невероятной и счастливой ночи – мы тронулись в путь. Ведь по закону всех на свете государств жена принадлежит дому мужа.

  Абердин покорил и напугал меня своей природой: одетые в снега пики гор протыкали небо насквозь, их склоны покрывали мрачные леса, в озерах плескалась темная вода. Холодная, беспристрастная красота, как и сердца местных жителей.

   Вскоре на холме показался замок. Я впервые в жизни видела крепость. В мирной Нэйталии не строят укреплений. Зато горцы, как я слышала, постоянно враждуют. Военные стычки здесь обычное дело.  

   Абердин делился на мормэрства, отличавшиеся лишь количеством земель, которые горцы периодически отвоевывали друг у друга. Мормэры подчинялись одному сюзерену – лэрду Анрэю Вестору. Слухи о нем долетали даже до Нэйталии. И все они по большей части касались его зверств и распутства.

   В замок мы въезжали по мосту, перекинутому через ров. Внутренний двор был заполнен челядью и стражами, сбежавшимися посмотреть на молодую жену хозяина. Все они были, как и Рик, темноволосы. Я со своими медового цвета волосами выделялась среди них, как солнечный луч в мрачной комнате.

    Рик помог мне выбраться из кареты. Носки моих расшитых золотом туфель погрузились в жижу, которая здесь заменяла мостовую. Подол платья мгновенно испачкался. Кто бы знал, чего мне стоило не поморщиться. Если мать чему меня и научила, так это умению держать лицо в любой ситуации. Вот и сейчас я, расправив плечи, величественно шла по двору, стараясь не обращать внимания на чавкающую под ногами грязь.

  Как законная супруга мормэра отныне я в замке хозяйка. По крайней мере, я так думала. Ровно до тех пор, пока не поднялась в гостиную залу, где нас ждала старшая сестра Рика.

   Высокая, сухая как палка с мертвого дерева, леди Эйслин произвела на меня неизгладимое впечатление. Она не обняла брата после разлуки, а протянула руку для поцелуя. Не так в моих родных краях сестры встречают братьев.

  После леди Эйслин соизволила повернуться ко мне. Обошла меня кругом, осмотрела, словно лошадь перед покупкой. Обхватила запястье холодными пальцам, поцокала языком.

  — Кого ты привез, Рикард? — обратилась она к брату, точно меня не было в зале. — Посмотри на нее – сплошные кости. Кожа аж просвечивает. Сколько лет этой девчонке?

  — Восемнадцать, сестрица, — Рик улыбнулся мне краешком губ. Вроде как подбодрил, но легче не стало. Внутри меня клокотал гейзер эмоций, и все они были отрицательными.

    — Совсем ребенок. Впрочем, как и ты. Она не выживет в суровых горных условиях. Ее доконает первая зима.

   — Флориана крепче, чем кажется, сестрица.

  — А коли перенесет зиму, так умрет во время родов. С таким узким тазом дитя не родить.

    Я стиснула зубы. Только не отвечай – твердила себе. Если подам голос, скажу что-то резкое, навсегда обрету врага в лице золовки. Пока молчу, есть шанс на примирение. Не сейчас, так в будущем.

  Я не привыкла пасовать перед трудностями. Леди Эйслин может считать меня неженкой, потому что я родом с равнин и выгляжу хрупкой, но еще многочисленные няни замечали, что характер у меня совсем не под стать внешности. Если золовка решила меня выжить, то ее ждет неприятный сюрприз.

   Леди Эйслин так и не снизошла до беседы со мной, посчитав меня недостойной. Сестра мужа считала себя полноправной хозяйкой замка. По правде говоря, она удивительно подходила его каменным залам. Ни мягкий ворс ковров, ни искусно выплетенные гобелены на стенах не смягчали их сурового вида. 

Глава 2. Лэрд

       Сторожевой крикнул о приближении кортежа. Я хотела подняться на стену, посмотреть на шествие, но кто ж позволит. Золовка будет ворчать, что такое поведение не подобает леди, хотя сама понятия не имеет об этикете.

    Я поежилась. За неделю заметно похолодало. Изо рта валил пар, к чему никак не могла привыкнуть. Мягкому климату Нэйталии не знакомы зимы.

   Все выстроились во дворе – от хозяина замка до последнего поваренка. Я вместе с мужем и золовкой стояла в первом ряду. Ради такого случая все принарядились. Я надела платье-роб с укороченной талией, подпоясанной под грудью, рукавами с манжетами в виде раструба и распашной спереди юбкой. Но главным моим украшением были волосы, которые, перехватив сверху лентой, я распустила по спине. Благо мода Абердина позволяла женщинам ходить с непокрытой головой. Из-за холода поверх платья накинула плащ, подбитый горностаевым мехом.

 За секунду до того, как ворота распахнулись, впуская знатных гостей, меня посетило странное предчувствие. Я затруднялась определить: хорошим оно было или дурным. Но вдруг защемило в груди, как бывает перед встречей с судьбой. А, может, просто переволновалась.  

    Я ожидала увидеть карету, украшенную гербом лэрда. По моим представлениям именно так путешествует правитель страны. Но вместо герба было знамя, развевающееся на ветру. А вместо кареты – всадник. На какой-то миг его широкие плечи заслонили солнце. Густая тень легла на меня, и я задохнулась от ее черноты, словно она была осязаемой и придавила меня, как гранитная плита.

   Наездник легко спрыгнул с коня, как если бы не провел несколько дней в седле. Одет он тоже был совсем не по-королевски. Ни драгоценных камней, ни вышивки золотом, что так любит правитель Нэйталии. Наряд лэрда был строг и лаконичен: кожаные брюки и доспех, гибкая кольчуга и накинутый на плечи меховой плащ, стянутый фибулой[1]. На поясе висел меч, а у седла арбалет. Лэрд походил не на правителя, а на бывалого воина.

   Обычно говорят – волевой подбородок. У лэрда Анрэя Вестора волевым было все лицо и даже осанка с жестами. Не человек, а олицетворение несгибаемой воли. Такой, что свойственна истинным правителям. Вкупе с харизмой внешность лэрда производила неизгладимое впечатление. Особенно на слабый пол.

   В несколько широких шагов он пересек площадь. Я едва не попятилась. Мужчина еще ничего не сказал и не сделал, а я уже дрожала от страха. Лэрд напомнил мне дикого медведя. Того самого, чей оскал изображен на его фибуле.

  — Приветствую, мой лэрд, — Рик выступил вперед и поклонился. — Для дома Морей большая честь принимать вас. Мы счастливы, что вы нашли время посетить нас.

  — Как я мог не приехать, — голос мужчины мог вызвать схождение лавины с гор, — и не полюбоваться на твою молодую жену. Ходят слухи, ты привез ее с равнин. Наши дамы рассержены. От них ушел завидный жених.

  — Передайте милым дамам, что я прошу у них прощения, но сердцу не прикажешь.

  — Женился по любви? — усмехнулся лэрд. — В наше время это редкость. Дай посмотреть на твое приобретение.

  Рик отступил, пропуская лэрда ко мне. Я склонила голову, мечтая стать незаметной. Вдруг повезет и лэрд пройдет мимо.

   Мужчина подошел вплотную. Глядя исподлобья, я видела перед собой грудь, обтянутую кольчугой. От лэрда пахло лошадьми и вином. От терпкого запаха щекотало в носу, и я сморщилась, чтобы не чихнуть.

   Лэрд походил на исполинский дуб, рядом с которым я была тонкой ивой. Мужчина протянул руку, взял меня за подбородок и надавил, заставляя поднять голову. Мозолистые пальцы царапали кожу. Лэрд действовал мягко, но настойчиво. Противиться было невозможно. Я покорилась, взглянула в лицо мужчины, хотя от его прикосновений было не по себе. Что-то сжималось в животе и ниже. Если это страх, то какой-то странный.

   — Одобряю твой выбор, мормэр Рикард, — произнес лэрд. — Ты вернулся из странствия с истинным сокровищем. И, похоже, твоя прелестная жена захватила с собой частицу родины: теплое солнце равнин, — рука мужчины с подбородка переместилась на мои волосы, намекая на их цвет. Прошлась по локонам, пропустив их между пальцев.  —  И зелень лугов, — теперь он имел в виду мои глаза. — Лучезарная госпожа, — пробормотал лэрд тихо, так что расслышала лишь я.

   Убрав руку за спину, мужчина отступил, и сразу стало легче дышать. Кожа еще хранила его тепло, и мне вдруг захотелось умыться или хотя бы протереть лицо, чтобы убрать с себя его след. Усилием воли я подавила порыв. Не хватало еще оскорбить лэрда в первые минуты визита.

  Молчание затянулось. И тогда вмешалась золовка, за что я была ей от души благодарна:

  —  Не будем стоять на улице. Пройдемте в дом.

  Леди Эйслин протянула лэрду руку, но он ее не принял.

  — Разве вы хозяйка дома, а не жена мормэра?

  Я едва сдержала улыбку. Наконец, ведьму поставили на место.

   — Конечно, вы правы, лэрд, — золовка не переменилась в лице, лишь глаза недобро сверкнули, выдавая злость. — Леди Флориана с удовольствием исполнит свой долг.  

   Лэрд вытянул руку ладонью вниз. От меня требовалось опустить на нее свою руку. Именно так в Абердине мужчины ходят с дамами.

    Вдвоем с лэрдом мы вошли в замок. Поднялись по парадной лестнице в гостиную залу, где уже был накрыт стол для важных гостей. Следом за нами шли Рик и его сестра, а после съехавшиеся с округи феодалы и свита лэрда. Судя по тому, что сопровождали его исключительно мужчины, поход был военным, и решение посетить земли Морей пришло ему в голову случайно. Возможно, он и правда изменил маршрут с единственной целью: познакомиться с молодой женой своего вассала.

Глава 3. Охота

    Охоту сопровождала какофония звуков: лай собак, ржание лошадей, крики загонщиков. Я куталась в плащ, подбитый мехом, едва держась в дамском седле. Верховая езда не мой конек, но отказаться от поездки было невозможно. Золовка лично заявилась поутру, помочь мне собраться.

  — Не зли лэрда, — ворчала она. — Чего ты вечно нос морщишь? Он еще решит, что ты считаешь себя выше нас.

  — Да что я такого сделала? Просто сказала, что его воины ведут себя неподобающим образом.

  — А промолчать ты, конечно, не могла, — леди Эйслин яростно дернула шнуровку корсета, и я задохнулась. — Это тебе не неженки равнинные, ничего тяжелее вилки в руках не державшие. У настоящих мужчин нрав крутой.

  — Рик не таков, — возразила я. — Хотя он тоже горец.

  — Рик, — золовка хмыкнула. — Хотела бы я сказать, что думаю о брате, да не буду позорить его перед женой. На-ка вот, — она вручила мне чепец, — прибери волосы и спрячь. Нечего лишний раз лэрду глаза мозолить.

   Я выполнила все указания. И хотя от чепца из грубой ткани чесалась голова, покорно сносила неудобство. Ведь в совете леди Эйслин было разумное звено: лэрда особенно впечатлил цвет моих волос. Ни к чему его дразнить.

   Все получилось, как спланировал Рик: лэрд, увлеченный охотой, забыл обо мне. Увы, не вспоминал обо мне и муж. Я плелась в хвосте процессии рядом с женой соседского мормэра. Слушать ее жалобы на ревматизм мужа было невыносимо, плюс очень хотелось в туалет. Я оглянулась в поисках сопровождающего, но все мужчины ускакали вперед, а женщины отказались составить мне компанию. Пришлось самой искать укромное место.

    Я направила кобылу на опушку леса. Под сенью деревьев, наедине с собой можно было снять светскую маску. Здесь я была просто Флорианой, а не леди Морей.   

   Я спешилась и потянулась, разминая тело. Облегчившись, хотела сесть на лошадь, как звук рожка прорезал тишину неожиданно близко. Кобыла заржала, попятилась. Я пыталась удержать ее, схватить за уздечку, но только сильнее напугала. Она дернулась, высвобождаясь, и припустила в чащу.

  — Стой! — закричала я, чем только спугнула несчастное животное.

  Я побежала следом, какое-то время преследуя лошадь, но, споткнувшись о корень дерева, упала. Мох смягчил падение, я почти не ударилась, разве что коленкой, но это была не главная проблема. В считанные секунды приятная прогулка превратилась в катастрофу. Я совершенно не ориентировалась в местных лесах и понятия не имела в какой стороне замок. 

   Встав, отряхнула юбку и огляделась. В погоне за лошадью я забрела довольно далеко. Меня окружали деревья. На мой взгляд, абсолютно одинаковые.

   Просвета не наблюдалось. И куда идти? Решив, что лошадь знает, где конюшня, я побрела в ту сторону, куда она убежала. Все равно других ориентиров не было.

   Я быстро выбилась из сил. Тяжелое шерстяное платье и плащ не способствовали пешей прогулке. Ноги путались в подоле, рукава цеплялись за кусты, корсет мешал вдохнуть полной грудью. Я совсем отчаялась, когда услышала приближающийся собачий лай.

   Я едва не разрыдалась от облегчения. Вот и спасение. Далекая от охоты, я не подумала, что псы гонят кабана, и первым до меня доберется именно он.

  Я выбралась на небольшую поляну, когда на другой ее стороне из-под кустов выпрыгнул вепрь – черный, грязный, вонючий до такой степени, что у меня закружилась голова, но главное злющий. Красные глаза кабана налились жаждой крови. Острые клыки поблескивали на солнце. Смрадное дыхание облаком вырывалось из пасти.

  Кабан пару раз копнул землю и понесся на меня, нацелив клыки мне в грудь. Я попятилась, даже не пытаясь бежать. Кабана все равно не обогнать. Расстояние стремительно сокращалось, и я вскинула руки в жалкой попытке защититься.

   Зажмурив глаза, ждала нападения, мысленно отсчитывая секунды до своей гибели. Но вместо ломающего ребра удара последовал слабый тычок в лодыжки. Я с опаской приоткрыла один глаз: кабан лежал у моих ног, у него из горла торчало копье. Кровь хлестала из раны на подол платья, но я не могла и шага ступить, чтобы уклониться.

   Глядя в глаза умирающего животного, наблюдала за тем, как тускнеет его радужка. На какое-то время мир перестал существовать, и я пропустила появление всадника. Мужчина верхом на черном жеребце подъехал ближе. Лишь когда его фигура заслонила солнце, я перевела на него взгляд и узнала лэрда.

  — Вы целы, леди Флориана? — сказал он. — Признаюсь, вы заставили меня поволноваться. Где ваша лошадь?

  — Ускакала, — ответила я, все еще прибывая в шоке.

   Судя по звукам, охотники были далеко. Повезло, что лэрд вырвался вперед, желая лично поразить кабана. Если бы не он, я бы погибла.

  — В таком случае, — произнес мужчина, — предлагаю вам свою помощь.

  Он протянул руку. Я, не отдавая себе отчета, вложила в нее ладонь. По сравнению с кабаном лэрд уже не казался злом. А благодарность, которую я к нему испытывала за спасение, ослабила мою бдительность. 

   Мужчина наклонился и подхватил меня. Я опомниться не успела, как очутилась в седле перед ним. Лэрд крепко держал меня за талию. При попытке отодвинуться он лишь плотнее прижал меня к себе.

  — Сидите смирно, не то мы оба свалимся на землю, — усмехнулся мужчина.

Глава 4. Право сюзерена

    Лэрд пожелал задержаться еще на день. Так как развлечений не запланировали, гости разбрелись кто куда. Я отсиживалась у себя в комнате, опасаясь даже нос за дверь высунуть. Нет уж, теперь меня отсюда не выманить.

     Рик ушел рано утром, еще до того, как я проснулась, и мы снова не поговорили. Как мормэр замка он обязан был позаботиться о гостях. Леди Эйслин тоже не торопилась навестить меня. Служанки и те не забегали, и я изнывала от скуки.

   День тянулся бесконечно. Мне совершенно нечем было себя занять. Будь я дома, почитала бы роман, но в замке Морей почти не было книг, а те несколько, что удалось найти, были на языке горцев. Если говорить я научилась, то читать на чужом языке пока не умела.

  Лишь когда солнце коснулось горизонта, в дверь постучали. Я бросилась открывать, надеясь увидеть мужа, но на пороге стояла золовка. И вид у нее был такой, что я не сразу ее узнала. Лицо, подсвеченное снизу огнем от свечи, отдавало желтизной, а глаза походили на провалы в земной коре. Померещилось, будто сама смерть заглянула ко мне в спальню.

  Прижав руки к груди, я попятилась.

  — Что-то с Риком? — спросила, заикаясь.

  — Рикард жив и здоров, хвала безымянным богам гор.

  — Почему же на вас лица нет?

  Золовка какое-то время смотрела молча, а потом заговорила официальным тоном:

  — Я пришла по поручению мормэра Рикарда Морея. Нынче днем сюзерен Абердина – лэрд Анрэй Вестор заявил права на леди Флориану Морей. Закон Абердина однозначен: все, что принадлежит вассалу, является собственностью его сюзерена.

  — Что это значит? — я крутила головой, осматривая служанок, вносящих в комнату кувшины с горячей водой. Девушки наполняли ванну, о чем я их не просила.

  — Это значит, — ответила леди Эйслин, — что этой ночью лэрд желает видеть тебя в своей спальне.

  — Зачем? —  я внезапно перестала понимать человеческую речь.

  — Не проси меня объяснять тебе, что мужчина и женщина делают наедине в спальне. Если потребуется, лэрд просветит тебя.

   — Где Рик? — я рванулась к двери, но золовка преградила путь. — Я хочу, чтобы он лично сказал мне это. Позовите его. Пусть посмотрит мне в лицо и скажет, что отдает меня другому!

   Я билась в руках леди Эйслин, но хватка ведьмы была крепкой – ни единого шанса вырваться. В конце концов, я обмякла и разрыдалась у нее на плече. Как подобное возможно? Почему Рик допустил это? Почему не выставил лэрда из замка, не вызвал на дуэль? Или горцы не бьются за своих женщин, тратя весь пыл на битвы за земли?

   Я знала ответы, но отказывалась их принимать. Рик испугался, струсил. Решил, что мормэрство дороже жены. Лэрду ничего не стоит отнять у него земли, превратить в нищего. Но мы могли вернуться в Нэйталию. У отца найдется для нас место. Я бы обязательно все это сказала мужу, если бы он пришел. Но он так и не явился.

  Начались приготовления. Моя воля была сломлена, и я не сопротивлялась.

   Меня так тщательно к свадьбе не прихорашивали: искупали, расчесали медовые кудри, натерли тело розовым маслом. Я все сносила безропотно, словно не живой человек, а кукла. Мысли витали где-то далеко.  

    Меня облачили в кружевную сорочку, накинули халат, который выглядел богаче и сидел лучше моих повседневных нарядов. Даже платья не позволили надеть, словно я продажная девка. Кусая губы от досады, решила: выскажу лэрду все, что думаю о праве сюзерена. Пусть почувствует, каково быть проданной без права голоса. Злость скрутилась внутри клубком змей, готовым жалить все и всех.

   Но едва я вышла в коридор, как от злости не осталось и следа. Я пошатнулась, чуть не лишившись чувств. Леди Эйслин поддержала, не дала упасть.

  — Возьми себя в руки, — зашептала она мне в ухо. — От тебя зависит благополучие рода. Если уж на то пошло, это честь. Лэрд не на каждую внимание обращает. А если понесешь от него, тоже не беда. Он своих детей не бросает. Будем как сыр в масле кататься. Может, землю пожалуют.

  — Какую землю? — я вырвалась. — Это измена. Будете растить чужого сына?

  — Выбрось из головы эти равнинные глупости. Никто не осудит тебя.

  — И Рикард? — я обернулась к золовке, но та отвела глаза.

  Вот и ответ. Муж не простит. И плевать, что он сам толкнул меня в объятия лэрда. В его глазах я навсегда буду осквернена прикосновением другого мужчины. Вдруг пришло в голову, что эта ночь последняя в моей жизни. Поутру я выйду на ту самую стену, где говорила с лэрдом, и сброшусь вниз. Потому что жить мне больше будет незачем.

    Леди Эйслин и служанки проводили меня до дверей спальни лэрда. Это был не почетный эскорт, а охрана против побега. Не будь их, уже сейчас кинулась бы на стену.

 Служанка постучала, так как я даже руку поднять не могла.

  — Войдите, — послышалось из комнаты.  

  Золовка открыла дверь и толкнула меня в спину. Пришлось переставлять ноги, чтобы не упасть лицом в пол.

   Прежде я здесь не бывала и не подозревала, что в замке есть покои богаче хозяйских, хотя слышала, что в каждой крепости существует комната лэрда, в которой кроме него никто не живет. Она стоит запертой на тот случай, если лэрд когда-нибудь пожалует с визитом. Во многих домах она навсегда остается нежилой.

Глава 5. Кингросс

   Не знаю, как я добралась до спальни. Ввалилась в комнату, с трудом вспомнив в какую сторону открывается дверь. Навстречу мне подорвался Рик. Он не спал, дожидаясь моего возвращения. Муж замер в паре шагов от меня, глядя побитой собакой. Но жалобным взглядом меня было не пронять. Я не забыла, как Рик со мной поступил, подослав сестру с плохими новостями.  

   — Ты отдал меня ему! — взвизгнула я, не заботясь, что нас кто-то услышит.

   — У меня не было выбора! — столь же эмоционально ответил Рик. — Между прочим, я дожидался тебя, переживал, страдал!

   — Ты страдал?!

  — Естественно. Ведь ты мне изменила! Не соблазняй ты лэрда, ничего бы не случилось.

   — Ты обвиняешься меня? После всего, что я перенесла? Неужели ты думаешь, я нарочно добивалась внимания лэрда? Чего ради?

   — Мало ли, — махнул он рукой. — Ради украшений, нарядов, возможности жить в Кингроссе.

  — Все это было у меня в Нэйталии, но я, не задумываясь, отказалась от роскоши ради тебя. Я не хочу жить в Кингроссе, я хочу жить с тобой. Где угодно, только бы с тобой.

  Мы с Риком стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Первым сломался он. Схватив меня за руки, он покрывал их поцелуями, умоляя о прощении. Муж клялся мне в вечной любви, каялся и признавал себя виноватым во всем. Сердце не выдержало этой исповеди. Не могу сказать, что я его простила, но злиться перестала. К тому же закончилось все хорошо – лэрд меня не тронул.

   Лишь один вопрос висел между нами топором палача. Рик не решался спросить, а я не сразу нашла слова, чтобы рассказать.

  — Ничего не было, ничего не было, — в итоге пробормотала я, чуть покривив душой. — Он меня не касался. Я чиста перед тобой. Я по-прежнему только твоя.

  — Дорогая, любимая, — Рик гладил мои волосы, шептал нежности.

   На какое-то время в комнате установилась тишина, прерываемая лишь моими всхлипами и шепотом Рика.

 Постепенно я успокоилась и спросила:

 — Что теперь будет?

— Все равно, — муж крепко меня обнял. — Главное, ты ему не досталась.

       И все же в ту ночь между нами что-то надломилось. Я уже не могла как раньше положиться на мужа, а он не до конца поверил моему заверению, что ничего не было. Он не поцеловал меня на ночь в губы. Прежде я бы расстроилась, но сейчас мне было все равно. И это пугало особенно сильно. Может, лэрд и не получил меня, но наши с Риком отношения он изрядно подпортил.  

   Как ни странно, я спала спокойно. Наверное, сказалось напряжение. Я будто не заснула, а лишилась сознания. А за завтраком мы узнали, что ночью лэрд со свитой покинул замок. Уехал, не простившись с хозяевами.

  — Дурной знак, — ворчала леди Эйслин. — Говорю вам, лэрд недоволен оказанным ему приемом.

  — Прекрати, Эйслин, — впервые на моей памяти Рик выступил против сестры. — Мы прекрасно знаем, что его разозлило. Но я рад, что так вышло, и он не получил Флориану.

  — Рад он, — покачала головой золовка. — А что ты скажешь на это: лэрд так и не сделал то, ради чего приехал. Он не подписал бумаги.

  Рик побледнел, а я, не понимая, в чем дело, потребовала объяснений. Муж промолчал, но леди Эйслин с удовольствие испортила мне настроение.

  — Лэрд, как верховный судья, должен заверить ваши брачные бумаги, — сказала она. — Требуются его подпись и печать. Пока их нет, брак может быть расторгнут по приказу лэрда. Я несколько дней ходила за Анрэем Вестором с бумагами, но подпись он так и не поставил.

  — Глупости, — меня не так легко было выбить из колеи. — Это формальность. Никто не посмеет расторгнуть наш брак.

  — Флориана права, — поддержал меня Рик. — Не паникуй раньше времени, сестрица. Не подписал сейчас, подпишет позже.

  Золовка только головой покачала. А когда днем Рик ушел по делам, высказала мне:

   — Погубила ты моего брата и весь род Морей. Не могла ноги раздвинуть. Лэрд бы получил, что хотел и забыл о тебе. Назавтра даже имя твое из памяти стерлось. А теперь он не отстанет. Нет хуже, чем отказ для мужчины, который привык получать все, что пожелает. Ты для него как кость в горле. Не успокоится, пока не будешь его.

  Я притихла. Слова золовки прозвучали пророчеством, напомнив заявление самого лэрда, и я скрестила пальцы, отгоняя беду.

  — Этого никогда не случится, — пробормотала я. — Я скорее умру, чем предам Рика.

  — Какая же ты еще молодая и наивная, — вздохнула золовка беззлобно, и я словно увидела ее впервые: передо мной была уставшая женщина, посвятившая жизнь этому дому и единственному брату. Все, чего она хотела: процветания для них обоих.

     Шли дни. Я забыла о лэрде, как о страшном сне. Рик утверждал, что он не скоро заглянет в наши края. Наступила зима, а ее лэрд проводит с семьей в Кингроссе. Лишь после весеннего бала он выезжает на осмотр земель.

   Но покой длился недолго: спустя две недели пришло письмо из Кингросса. Рик сломал печать в присутствии меня и сестры. Пробежал строки, и взглянул на меня поверх бумаги. Не знай я мужа, решила бы: он едва сдерживается, чтобы меня не ударить.

Глава 6. Зимний бал

     Бал открывал лэрд и незнакомая мне девушка. Их пара составляла интересный контраст: мужчина был во всем черном. Сюртук сидел как влитой на классической мужской фигуре, подчеркивая широкие плечи и узкие бедра. Девушка, напротив, была в светлом, практически белом платье. Бледная, с глазами огромными как у лани, она двигалась будто на шарнирах, то и дело спотыкаясь, и давно бы упала, не поддерживай ее лэрд.

    Я наблюдала за девушкой со смесью сочувствия и облегчения. На ее месте могла быть я. К счастью, мне удалось избежать этой спорной радости. Впрочем, это был не весенний бал, открывать который совместно предлагал лэрд.

   Горели факелы в железных подставках. Чад от огня окрасил потолок черными полосами. Каблуки туфель выстукивали дробь по каменному полу. Сотни ног за сотни лет отшлифовали его до такой степени, что, приглядевшись, можно было поймать свое отражение.

  По стенам, чередуясь, располагались лавки и столы с закусками и напитками, а вся центральная часть зала отводилась под танцы. Лэрд пригласил свою даму на первый танец. Заиграла музыка, и вскоре к ним присоединились другие пары. Я танцевала лишь с Риком, отклоняя все приглашения, а их было немало.

  Готовясь к балу, хотела спрятать волосы, но правила не позволяли. На балу дамам пристало распускать волосы, такова была мода. Пришлось соответствовать. Золотым каскадом мои локоны струились по спине и плечам, горя едва ли не ярче факелов.

   Неудивительно, что все мужчины в зале любовались мной. Но один взгляд я ощущала особенно остро. Он жег между лопаток, чтобы я не делала: танцевала, пила вино или отдыхала на лавке. Это был взгляд лэрда. В сумрачном свете факелов на его лице как будто лежала тень, а глаза горели как у голодного зверя. У меня пересохло во рту, и я облизнула губы, запоздало сообразив, что жест можно воспринять в том числе как заигрывание.

   Я не отходила от Рика ни на шаг. Но глупо было надеяться, что присутствие мужа остановит лэрда. Не постеснялся же он в его собственном доме потребовать его жену.

  Я почувствовала его приближение спиной. По коже побежали мурашки, словно вышла на мороз раздетой. Сзади слышались шепотки, шелест платьев расступающихся дам, а еще шаги – уверенные, размашистые. Так ходят хозяева жизни, люди знающие, что мир принадлежит им и подчиняется их правилам. Так ходит Анрэй Вестор.

  — Леди Флориана.

   От мужского голоса с характерной хрипотцой у меня задрожали колени. Свежо еще было воспоминание о его пальцах на моем бедре. Упасть бы сейчас в обморок. Но такое не сыграешь. Актриса из меня плохая. Все сразу поймут, что притворилась.

  — Лэрд, — я обернулась, ощущая, как содержимое желудка превращается в лед.

  — Позвольте пригласить вас на танец, — мужчина протянул руку. — Если, разумеется, мормэр Рикард не против.

  — Что вы, — откликнулся Рик, — я буду только рад.

   «Чему?» – хотела я спросить, но, конечно, промолчала. Воспитание не позволяло устраивать сцены на людях. А на нас, между тем, уже смотрел весь зал. На лицах феодалов читалось ничем неприкрытое любопытство. Давно никто не подбрасывал дров в огонь сплетен обо мне и лэрде. Но теперь-то им будет, что обсудить.

    Покоряясь неизбежному, я приняла руку лэрда. Мои тонкие пальцы утонули в ладони мужчины, больше привыкшей держать меч. И снова его прикосновение поразило сочетанием силы и нежности. Оно напоминало мягкую веревку – на ощупь сама деликатность, но если свяжет, то крепко, не вырваться.

    Танец, на который пригласил меня лэрд, был не местный. Я с удивлением уловила знакомые ноты вальса – любимого танца Нэйталии. Я не подозревала, что его знают в Абердине.

  Лэрд положил ладонь мне на талию, и я затрепетала. От его фигуры веяло жаром. Своим прикосновением мужчина мог растопить снега на горных пиках.

   Мы сделали круг по залу, и я поняла, что кроме нас никто не танцует. Догадка была мгновенной – в Абердине не танцуют вальс. Это уступка мне. Лэрд запомнил наш разговор во время танца в замке Морей. Осознав это, я едва не сбилась с ритма. Я так не пугалась, когда на меня несся кабан. По всему выходило, что лэрд специально велел сыграть вальс, чтобы пригласить меня. Где только музыкантов нашел? Неужели выписал из самой Нэйталии? И ведь сам чудесно танцевал! Я как-то пыталась научить Рика, так он мне все ноги отдавил. Неповоротливый как медведь. То ли дело лэрд.

  — Я не поприветствовал вас в Кингроссе, — произнес мужчина. — Непростительное упущение с моей стороны. Как вы устроились?

  — Благодарю, — я впилась взглядом в грудь мужчины, только бы не смотреть ему в лицо. — Мы всем довольны.  

  — Бросьте, леди Флориана, — хмыкнул он. — Вы не такая бука, какой хотите казаться. Подарите мне свою прелестную улыбку. Думаю, я заслужил.

  — Чем же? — я все-таки вздернула подбородок, глядя с вызовом. — Не тем ли, что вмешались в размеренный ход нашей жизни?

  Наверное, я забывалась. Нельзя так говорить с сюзереном. Но я кипела от негодования. К тому же не я начала этот разговор.

  Мы замолчали на некоторое время.

  — Хочу вам признаться, — наконец, сказал лэрд. — Вы первая с кем я воспользовался правом сюзерена. Женщины, что у меня были, сами искали сближения со мной. Да и те, на кого я обращал внимания, всегда были этому рады.