История (не)любви

Глава 4. Право сюзерена

Лэрд пожелал задержаться еще на день. Так как развлечений не запланировали, гости разбрелись кто куда. Я отсиживалась у себя в комнате, опасаясь даже нос за дверь высунуть. Нет уж, теперь меня отсюда не выманить.

Рик ушел рано утром, еще до того, как я проснулась, и мы снова не поговорили. Как мормэр замка он обязан был позаботиться о гостях. Леди Эйслин тоже не торопилась навестить меня. Служанки и те не забегали, и я изнывала от скуки.

День тянулся бесконечно. Мне совершенно нечем было себя занять. Будь я дома, почитала бы роман, но в замке Морей почти не было книг, а те несколько, что удалось найти, были на языке горцев. Если говорить я научилась, то читать на чужом языке пока не умела.

Лишь когда солнце коснулось горизонта, в дверь постучали. Я бросилась открывать, надеясь увидеть мужа, но на пороге стояла золовка. И вид у нее был такой, что я не сразу ее узнала. Лицо, подсвеченное снизу огнем от свечи, отдавало желтизной, а глаза походили на провалы в земной коре. Померещилось, будто сама смерть заглянула ко мне в спальню.

Прижав руки к груди, я попятилась.

– Что-то с Риком? – спросила, заикаясь.

– Рикард жив и здоров, хвала безымянным богам гор.

– Почему же на вас лица нет?

Золовка какое-то время смотрела молча, а потом заговорила официальным тоном:

– Я пришла по поручению мормэра Рикарда Морея. Нынче днем сюзерен Абердина – лэрд Анрэй Вестор заявил права на леди Флориану Морей. Закон Абердина однозначен: все, что принадлежит вассалу, является собственностью его сюзерена.

– Что это значит? – я крутила головой, осматривая служанок, вносящих в комнату кувшины с горячей водой. Девушки наполняли ванну, о чем я их не просила.

– Это значит, – ответила леди Эйслин, – что этой ночью лэрд желает видеть тебя в своей спальне.

– Зачем? – я внезапно перестала понимать человеческую речь.

– Не проси меня объяснять тебе, что мужчина и женщина делают наедине в спальне. Если потребуется, лэрд просветит тебя.

– Где Рик? – я рванулась к двери, но золовка преградила путь. – Я хочу, чтобы он лично сказал мне это. Позовите его. Пусть посмотрит мне в лицо и скажет, что отдает меня другому!

Я билась в руках леди Эйслин, но хватка ведьмы была крепкой – ни единого шанса вырваться. В конце концов, я обмякла и разрыдалась у нее на плече. Как подобное возможно? Почему Рик допустил это? Почему не выставил лэрда из замка, не вызвал на дуэль? Или горцы не бьются за своих женщин, тратя весь пыл на битвы за земли?

Я знала ответы, но отказывалась их принимать. Рик испугался, струсил. Решил, что мормэрство дороже жены. Лэрду ничего не стоит отнять у него земли, превратить в нищего. Но мы могли вернуться в Нэйталию. У отца найдется для нас место. Я бы обязательно все это сказала мужу, если бы он пришел. Но он так и не явился.

Начались приготовления. Моя воля была сломлена, и я не сопротивлялась.

Меня так тщательно к свадьбе не прихорашивали: искупали, расчесали медовые кудри, натерли тело розовым маслом. Я все сносила безропотно, словно не живой человек, а кукла. Мысли витали где-то далеко.

Меня облачили в кружевную сорочку, накинули халат, который выглядел богаче и сидел лучше моих повседневных нарядов. Даже платья не позволили надеть, словно я продажная девка. Кусая губы от досады, решила: выскажу лэрду все, что думаю о праве сюзерена. Пусть почувствует, каково быть проданной без права голоса. Злость скрутилась внутри клубком змей, готовым жалить все и всех.

Но едва я вышла в коридор, как от злости не осталось и следа. Я пошатнулась, чуть не лишившись чувств. Леди Эйслин поддержала, не дала упасть.

– Возьми себя в руки, – зашептала она мне в ухо. – От тебя зависит благополучие рода. Если уж на то пошло, это честь. Лэрд не на каждую внимание обращает. А если понесешь от него, тоже не беда. Он своих детей не бросает. Будем как сыр в масле кататься. Может, землю пожалуют.

– Какую землю? – я вырвалась. – Это измена. Будете растить чужого сына?

– Выбрось из головы эти равнинные глупости. Никто не осудит тебя.

– И Рикард? – я обернулась к золовке, но та отвела глаза.

Вот и ответ. Муж не простит. И плевать, что он сам толкнул меня в объятия лэрда. В его глазах я навсегда буду осквернена прикосновением другого мужчины. Вдруг пришло в голову, что эта ночь последняя в моей жизни. Поутру я выйду на ту самую стену, где говорила с лэрдом, и сброшусь вниз. Потому что жить мне больше будет незачем.

Леди Эйслин и служанки проводили меня до дверей спальни лэрда. Это был не почетный эскорт, а охрана против побега. Не будь их, уже сейчас кинулась бы на стену.

Служанка постучала, так как я даже руку поднять не могла.

– Войдите, – послышалось из комнаты.

Золовка открыла дверь и толкнула меня в спину. Пришлось переставлять ноги, чтобы не упасть лицом в пол.

Прежде я здесь не бывала и не подозревала, что в замке есть покои богаче хозяйских, хотя слышала, что в каждой крепости существует комната лэрда, в которой кроме него никто не живет. Она стоит запертой на тот случай, если лэрд когда-нибудь пожалует с визитом. Во многих домах она навсегда остается нежилой.

Я не сразу увидела мужчину. Сперва в глаза бросилось убранство комнаты. Она была вдвое больше нашей с Риком спальни. Камин – единственный источник света – пылал огнем. В полумраке я разглядела кровать. На ней спокойно поместились бы трое мужчин, не задевая друг друга плечами. Здесь мне предстоит спать этой ночью? Я упорно игнорировала тот факт, что лэрд вряд ли даст мне сомкнуть глаза.

Стены были увешаны гобеленами со сценами охоты, чучелами голов убитых животных и оружием. Я предпочитала картины, но здесь не было ни одной. Взгляд задержался на оскаленной морде медведя. Я как зачарованная смотрела ему в пасть. Таксидермист постарался на славу – медведь вышел как живой.

– Нравится? – услышала вкрадчивый голос. – Я велю сделать для вас чучело из головы убитого накануне вепря.

Я повернулась на голос. Лэрд чисто по-мужски развалился в кресле у камина, с интересом наблюдая за мной.

В Нэйталии кавалеры дарили дамам цветы, а здесь дарят головы мертвых зверей. Нет, мне никогда не постичь загадочной души горцев.

– Не стойте у порога, – мужчина жестом пригласил меня в кресло напротив.

Я не двинулась с места. Мне не хотелось злить лэрда неповиновением, но от страха тело отказалось подчиняться. Сделай я шаг, непременно упаду.

– Я очарован вашей манерой во всем мне перечить, – мужчина постукивал пальцами по деревянному подлокотнику. – Я порядком устал от подхалимов. Но вы, леди Флориана, искренни в своих привязанностях.

– К чему комплименты? – произнесла я. – Вы ведь пригласили меня не ради светской беседы.

– Вот как, – я не видела его лица, но могла поклясться – он улыбается. – Не терпится приступить к делу?

Мгновение, и он оказался на ногах. Двигался лэрд со звериной грацией. Я впервые задумалась, какой он, наверное, искусный воин. За ужином слышала, как спутники называли его снежным барсом, но полагала: кличка ему не подходит. Теперь же признала свою ошибку.

– Прежде чем вы…, – я запнулась, не находя подходящего слова для того, что должно между нами произойти. – Я хочу сказать, что презираю вас. Вы приехали в наш дом гостем. Мы оказывали вам всяческие почести, удовлетворяли все ваши прихоти, но вам этого мало. Вы решили опозорить нашу семью. Это ваша благодарность?

– Ваш муж мог отказать мне, – заметил на это мужчина.

– И лишиться положения? Вы бы отобрали у него земли и титул.

– Но у него остались бы вы, леди Флориана.

Мне нечего было возразить. В глубине души я думала так же. И все доводы о том, что Рик заботился не только о себе, но и о сестре, а еще о наших будущих детях, которым нечего будет наследовать, меркли перед простой истиной – муж отрекся от меня.

Слезы рождались всхлипами в горле, давили на солнечное сплетение, словно вода на стены плотины. Я пыталась их сдержать, но они были сильнее. Против воли они хлынули из глаз, и комната подернулась пеленой.

– К чему эта трагедия? – мужчина подошел и стер слезинку с моей щеки. – Я не чудовище. Больно не сделаю. Даже наоборот. Еще ни одна женщина не жаловалась после ночи со мной.

– Вы – лэрд. Быть может, они боялись сказать вам правду, – произнесла и тут же пожалела: кто за язык тянул? Сейчас он как вспылит. Чего ожидать от гнева сюзерена, не представляла, но заранее трепетала.

А мужчина лишь рассмеялся:

– Вот об этом я и говорю. Откровенная, порывистая, настоящая, – он провел рукой по моим кудрям. – Лучезарная.

Слезы полились с новой силой. Похоже, мне никак не опустить себя в глазах лэрда. Если уж мужчина чего-то хочет, не успокоится, пока не получит. В эту минуту я ненавидела свои волосы, из-за цвета которых лэрд и выделил меня. Для горца блондинка – экзотика. Если бы не это, может, и не взглянул в мою сторону.

– Не бойся, – он наматывал мои локоны на пальцы. – Обещаю быть ласковым. А потом, только пожелай, увезу тебя в Кингросс.

– Кем я там буду? Вашей содержанкой? Не самая подходящая роль для леди.

Он поморщился:

– Какое некрасивое слово. Не произноси его, не оскверняй своих губ. Аманта тебе больше подходит.

– Как не назовите, суть одна, – я горько усмехнулась. – Никуда я не поеду. Я люблю мужа и останусь с ним.

Стоило заикнуться о любви, как мужчина помрачнел. Наконец, удалось выбить его из колеи. Как любой собственник он не выносил, когда при нем говорили о другом. Появился шанс настолько вывести лэрда из себя, что он выгонит меня прочь.

– Рикард – смысл моей жизни. Никогда никого я не полюблю кроме него. Наши чувства из тех, что на века. Я и после смерти буду его любить, – учитывая последние события, я сомневалась в своих словах, но лэрду было не обязательно об этом знать.

– Похвальная преданность, – он сощурился. – Думаешь, после меня ты будешь ему нужна?

Удар был болезненным. Оказывается, слово бьет сильнее кулака. Я тряхнула головой, отгоняя непрошенную слабость. Раз лэрд говорит гадости, значит, я его зацепила.

– Мы это переживем, – я вздернула подбородок. – Любовь нам поможет. Она нас спасет.

– А от этого спасет тебя любовь?

Лэрд схватил меня за горло, пригвоздив к стене. Держал крепко, но, что удивительно, не больно. Другой рукой он принялся задирать мою сорочку. Ткань трещала от его яростных движений. Я отбивалась, молотила кулаками его в грудь, но с таким же успехом могла бить гору. Лэрд и не поморщился.

Тяжело дыша, он скользил ладонью по моему бедру. Я инстинктивно сжала ноги, но он вклинил между ними колено и раздвинул. Мне нечего было противопоставить его физической силе. Я была беспомощна, как бабочка, угодившая в паутину: сколько не трепыхайся, лишь сильнее увязнешь. Я снова плакала, даже не замечая этого.

Лэрд наклонился к моим губам, но я отвернулась. Тогда он поцеловал шею. Прикосновение вышло неожиданно нежным, полной противоположностью тому, что делали руки. Пока те давили и рвали, губы ласкали. Голова закружилась от такого контраста.

Он добрался до щеки, случайно слизнув с нее слезу. Это заставило его остановиться.

– Никогда я не брал женщину силой, – признался он, по-прежнему прижимая меня к стене. – И не намерен начинать.

Он развернул мое лицо к себе, вынудив посмотреть в глаза.

– Однажды сама придешь ко мне, – заявил мужчина.

– Никогда! – протест вырвался из груди криком. Я ощущала руку лэрда у себя на бедре, его колено было у меня между ног. Халат распахнулся, и бюст упирался мужчине в грудь. Со всех сторон мое положение было невыгодным, но я не сдавалась. Не на ту напал!

– Я подожду. Терпение – добродетель.

Он отпустил меня, и я дрожащими руками запахнула халат.

– Никогда, – повторила тише, но также уверенно.

– Я сказал, что не буду применять к тебе силу. Это так. Но я не обещал бросить попытки заполучить тебя. Рано или поздно ты будешь моей.

Он взмахнул рукой, давая понять, что я могу идти. Я не стала искушать судьбу и продолжать спор. Об угрозах пока не думала. Я только что вырвалась из лап зверя, сейчас этого достаточно.

В конце концов, если лэрду хочется заблуждаться и верить, что когда-нибудь я ему уступлю, не стану развеивать его иллюзий. Но скорее земля поменяется местами с небом, чем я лягу в постель Анрэя Вестора.