История Сольвейг

Часть 1 Менестрель

История Сольвейг

Менестрель

Моя история - это история женщины. В ней нет подвигов или квестов, я не научилась биться мечом, и не стала крутым магом, зато в моей истории полно непонимания, ошибок и прощения. Если отринуть стереотипы, то окажется, что в моей истории необычно только то, что мне было позволено не просто помнить, но и сохранить свою личность, Да ещё, говорят, что любой витар у меня в руках издает не совсем те звуки, что вложил мастер, его изготовивший, а те, что я хочу слышать.

Когда я умирала, я надеялась, что душа бессмертна, когда я умерла, я в этом убедилась, как и все кто умер до меня и кто умрет после. Мы снова и снова уходим на перерождение в свой ли мир, в иные ли миры, но цикл перерождения был, есть и будет. Зачем? Господь ведает. Может затем, чтобы научить наши души любить и прощать?

Я двигалась куда-то в потоке/луче света, я там была не одна - это точно, мне было спокойно и радостно и было знание, что там, куда я/мы стремимся, нас ждут, и очень любят, и простят. Так ждут, любят и прощают своих бесконечно любимых детей и даже больше, потому что в той любви нет ни капли эгоизма, а в прощении, ни грана самодовольства. А ещё было знание о многих и многих жизнях, которые мне довелось прожить и далеко не все они были на Земле, и совсем не всегда я была человеком, но всегда возвращалась сюда - где ждут, любят и прощают.

- А вот и ты, - я обернулась, - я жду тебя. "Какая красивая женщина", - подумала я. Она улыбнулась: - Ты правильно поняла и про круг миров, и про души, и про Создателя, ты его Господом называешь.

- Кто Вы? И зачем Вы меня ждёте?

- Я богиня мира Солиэн, жду, чтобы позвать тебя в свой мир. Ты нужна мне, чтобы Ткачиха изменила один из узоров моего мира.

- Почему именно я?

- Ты мне подходишь - ты тёплая, ты сможешь отогреть холодную душу.

- А та, холодная душа, она так важна для Вас?

- Да.

- Что же должна совершить эта холодная душа?

- Жить, любить, в любви растить детей.

- Я бы с удовольствием помогла Вам, но меня ждут.

- Тебя уже отпустили.

Я посмотрела вокруг - действительно, я уже не была в потоке света, передо мной сияла узкая дорожка, на которой стояла богиня мира Солиэн. Мне стало жаль, что я не смогу окунуться в ту любовь и прощение, но видимо меня и на самом деле отпустили.

- Что я должна сделать в Вашем мире?

- Жить, просто жить, любить, рожать детей.

- И конечно, страдать и мучиться.

- Да, но по-другому не получится.

- Скажите, неужели в Вашем мире не нашлось тёплой души, которая смогла бы отогреть ту, холодную.

- Может быть, но тогда Ткачиха не сможет расцветить узор - только нить души другого мира может дать ему тепло и силу. Так ты пойдешь со мной?

- Пойду.

- Что ты хочешь взять с собой?

- Память, всю мою память и музыку, я так хотела уметь петь.

- Ты будешь петь. Идём.

Сольвейг

Я перебирала струны витара, сидя на скамье в зале, который был предназначен для отдыха благородных дам (лесс, как их здесь называют), после королевского ужина "а ля фуршет", перед  балом, посвящённым прощанию с зимой. Двери зала распахнулись и началась моя работа - я запела, и лессы потихоньку стали подтягиваться к моему углу. Я пела о любви (конечно же), о всяких нежных глупостях - в общем, гнала родную попсу, переложенную на реалии этого мира, но здесь изыски нашей эстрады прокатывали за сенсацию. А потом я увидела её, вернее, я увидела эти коралловые бусы на точёной белой шейке и выдала незабвенную АБП:

"Ты уезжал в далекий край, любить и помнить обещал,

Обещал вернуться скорей, ты на прощание спросил,

Что мне в подарок привезти из-за синих далеких морей.

Привези-привези мне коралловые бусы..."

Дамочки в зале зашебуршились, зашептались, и я насторожилась - это что ещё такое?! Обычно, когда я пою публика пребывает в благоговейном молчании или в радостном подпевании (если выступление происходит, к примеру, у студиозов или в орочьей таверне). Положение спас распорядитель, как раз распахнувший двери и торжественно пригласивший лесс, собственно, на бал. Я озадаченно посмотрела вслед этим разноцветным бабочкам и начала собираться - заказ я выполнила, теперь за деньгами к устроителю дворцовых празднеств, а дальше можно было отправляться отдыхать в любимую таверну. И тут раздался голос:

- Откуда ты знаешь?

- Что знаю?

- Откуда ты знаешь про бусы? 

Рука женщины так стиснула коралловые бусы на своей шее, что на белой коже заалели некрасивые следы, грозившие превратиться в кровоподтёки. Я улыбнулась:

- Эта история стара как мир. А кто ты?

- Ты не знаешь? 

- Нет. 

Лицо женщины исказила гримаса, она прерывисто вздохнула и вытянулась в струнку:

- Я королева. 

Я склонила голову:

- Простите, Ваше Величество.

- Ах, оставь! Прошу тебя, без формальностей. 

Потом она как-то диковато улыбнулась и с отчаянным весельем в голосе спросила:

- Что же, менестрель, может, ты знаешь, что мне делать? Как вернуть его любовь? 

- Чью любовь? Короля?  

Подобие улыбки всё ещё кривило её рот, когда она произнесла:

- Прости, менестрель, не нужно мне было тебя спрашивать. 

Я вдруг внимательнее посмотрела на королеву: "Господи! Девчонка же совсем - лет двадцать, не больше. Красивая, как фарфоровая куколка и в глазах море боли". А ещё я увидела в этих глазах смерть, которую она неосознанно призвала. Я помедлила, молча глядя ей в глаза, а она, не отрываясь, смотрела в мои.

- Хорошо, - сказала я, наконец, - я скажу тебе, что делать, но это долго, трудно, больно и совсем не обещает возврат любви короля, если она была, конечно. Зато, если выдержишь - сможешь жить.

Королева жадно сглотнула:

- Скажи мне, скажи! Я заплачу.

Часть 2 Тень Виктор Скайле

Тень Виктор Скайле

Сказать, что Виктор был изумлен - это ничего не сказать. Дело в том, что придя в таверну к Рыгу, он не ожидал ничего особенного. Однако тонкая, высокая фигурка на возвышении для менестрелей, в странноватой для женщины одежде (узкие штаны, короткий, почти мужской камзол, высокие сапоги) с привычным витаром в руках, и совершенно необычный, рваный ритм песен, и ещё более странные стихи, составляли столь резкий контраст, что Виктор совершенно забыл, зачем собственно пришел - посмотреть истинным зрением на менестреля и сделать её магический портрет. Он, как заворожённый слушал её голос и даже витар в её руках, издавал совсем не те звуки, что ему положены.

А менестрель, тем временем, уже заканчивала своё выступление, причем заканчивала какой-то тихой музыкой, а ведь эту музыку запросил самый злобный орк в этой толпе - старший наёмников по имени Ирг. Ошеломление тени усилилось, когда он услышал что поёт менестрель под эту нежную музыку и как молчат орки:

"Жаль подмога не пришла, подкрепление не прислали.

Нас осталось только два, нас с тобою нае...ли.

Все братушки полегли и со стрелами напряжно,

Но мы держим рубежи, мы сражаемся отважно..."

Дальше стало совсем странно - Ирг отправил парочку своих, почти трезвых, бойцов провожать менестреля до её таверны, причём выглядело это настолько обыденно, что тени стало понятно - это выступление менестреля для наёмников не первое и охраняют орки эту женщину, тоже не в первый раз. Виктор в глубокой задумчивости добрёл до дома и рухнул спать с твёрдым намерением - завтра же озадачить Юлая  - узнать, где в ближайшее время будет выступать Сольвейг, чтобы уже посмотреть на неё истинным зрением, и предоставить начальству её настоящее лицо.

Сольвейг

После наёмников я дрыхла почти до обеда, потом долго бултыхалась в ванной (да, я живу в дорогой таверне с водопроводом и канализацией и хрен с ними - с деньгами - заработаю) и наконец, радостно подпрыгивая на каждой ступеньке, спустилась в общий зал поесть. Потом нужно было подготовиться к вечеру - хозяин моей таверны, человек по имени Варра (жадный ублюдок), оплатил-таки (золотом!) моё выступление. Ну как же! Только самый модный менестрель должен ублажать слух прекрасных эльфов и эльфиек, прибывших в столицу нашего королевства. Правда, этот сукин сын Варра, выдвинул требование - никаких штанов и камзолов - только платье! Ибо я своим видом могу оскорбить изящный вкус остроухих - ррыыы! Но золото есть золото, так что клиент всегда прав, и я пошлёпала тратиться - покупать себе платье и туфли, а заодно и совершить свой ежемесячный визит в эльфийский Дом красоты. Это, я вам скажу, такое место, откуда и мышь выйдет лебедем. Я не пользуюсь магическими штучками для улучшения внешности, которые там мне усиленно впаривают. Мой выбор - только натуральные составы для лица и тела - к примеру, все волосы с тела мне там убрали один раз и на всю оставшуюся жизнь, а уж какие оттуда выходят пяточки и пальчики, а что они делают с кожей, а с волосами! М-м-м... я - девочка-сказка!

Погода нынче радовала - наступила долгожданная весна: резко потеплело, заголубело небо и зачирикали птички, а вот лавки с женскими нарядами вызывали тоску. Эти тряпочки мерзеньких (голубенького, розовенького, желтенького, а то и всё вместе) цветов, просто хотелось поджечь в одной большой куче на Дворцовой площади. Уже отчаявшись, в одной из последних лавок на торговой улице, я узрела клок чего-то отличающегося от общей гаммы. Это что-то было вполне себе приличным узким платьем интересного сизого цвета из странной бархатистой тонкой ткани, более того, к нему прилагался гладкий, шелковистый фиолетовый плащ с шикарным двойным капюшоном, ну а отыскать туфельки в тон к платью проблемы не составило. Тут у них так - выбираешь (не шибко разнообразный) фасон обуви, а нужный цвет магичат прямо при тебе. Особо порадовал ценник - то есть цена-то изначально была запредельной, но в виду того, что королевская фаворитка (да-да, та самая, что увела короля у моей королевы) ввела моду на мерзкие цвета, выбранная мною прелесть стоила всего четыре с половиной золотых. Скажете дорого? Да?! А если я вам скажу, что до уценки оно стоило пятнадцать, а ткань на платье была изготовлена на другом континенте этого мира, пауками, которые ткут всего по несколько десятков метров в год? Во-от! Так что, платьишко мне досталось, почитай бесплатно.

Пока я возилась с поисками платья, да ругалась в обувной лавке из-за оттенка цвета туфель, на улице стало совсем хорошо: камни мостовой уже просохли, светило, клонящееся к закату, так прогрело воздух, что запахло почками и новой травкой (здесь, вообще, весна наступает как-то  мгновенно). Я шла по городу к своей таверне, прокручивая в голове план сегодняшнего выступления. Тут ведь как - зацепить надо с первой песни, а для этого мне необходимо, хоть немного заранее, посмотреть на основных слушателей - ну вот дар у меня такой открылся в этом мире - смотрю на разумного и знаю о чём ему спеть, чтобы душа у народа развернулась. 

"Хо! А хто ета там у нас впереди ушками острыми светит?" - подобралась, рассмотрела, - "О-о-о! Так тута у нас любоф-ф и вся эльфячья группа товарисчей в курсе крутой ситуёвины между вот этой светлой эльфиечкой и во-он тем тёмным эльфом". Решено! Будем петь о любви, но не простой, а сложной, отягощенной множеством тараканов, в головах его и её.  Эльфы ведь долго живут - значит, считаем их способными на взрослые чувства. Ну и для остальных эльфиков надо будет что-то спеть, пока их благородные по постелькам не разобрали (тут у местных, секс с эльфом считается чем-то запредельно крутым, а вот эльфийки это табу - их мало, может эльфам их самим не хватает ((?) хе-хе!).

Тень Виктор Скайле

Этим вечером Сольвейг в очередной раз удивила Виктора - её сегодняшнее выступление было назначено в одной из самых дорогих таверн столицы, ещё более удивительным оказался факт того, что она там же и жила. Юлай, завистливо сопя, сказал, что хозяин таверны оплатил золотом её выступление, хотя ради эльфов, там остановившихся, самые знаменитые менестрели столицы были готовы сегодня работать бесплатно, ведь все знают, что признание эльфов - это обеспеченная мировая известность и соответствующее ей вознаграждение.

Часть 3 Тень Виктор Скайле

Тень Виктор Скайле

Виктор откровенно страдал - эта Сольвейг в последние седьмицы стала просто его наваждением, Никто ничего про неё толком не знал, кроме общеизвестных фактов: в столице появилась три года назад, приобрела бешеную известность среди студиозов (оказывается, почти официальный гимн столичного университета был её произведением); с  курсантами военной академии та же самая история, только песня другая - вот уже три года, как каждая выпускная попойка новоиспечённого офицерства королевства сопровождается предутренним хоровым воем: "Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом..." Затем её стали приглашать во все известные таверны, затем она подняла стоимость своих выступлений, но не для всех, например, наёмники так и остались в прежних ценах. Теперь же менестрель живет в одной из самых дорогих таверн, отказывается от выступлений в благородных домах (ну, кроме королевского дворца, тут уж не откажешься). И вот с этой информацией ему предстояло идти к барону, что было невыносимо для его сердца настоящей ищейки.

И тут тени неслыханно повезло - он, в прямом смысле, наткнулся на Сольвейг, обнимающуюся среди уличных торговых рядов, с каким-то гномом, явно прибывшим в столицу из глухой провинции. К этому гному моментально приставили круглосуточный хвост и выяснили: что зовут его Мастер Гром, что он кузнец - старший Мастер гильдии Мастеров холодного железа, что он приехал на ежегодную Железную ярмарку из городка под названием Тихий, что в Западном герцогстве. Это было уже что-то, с этим уже можно было работать. И в далекое герцогство магическим вестником полетело указание - очень тихо и очень срочно разузнать и о женщине-менестреле по имени Сольвейг, и о связях означенного менестреля с Мастером Громом.

Виктор весь извелся от ожидания, однако каково же было его удивление, когда получив долгожданное донесение, он прочел, что никакого менестреля по имени Сольвейг там не знают и слыхом не слыхивали - это был провал! Однако, в западном отделении Тайной канцелярии, работают видимо ещё те зануды, поэтому к донесению прилагалась коротенькая служебная записка, где скучным казенным языком сообщалось, что связей между Мастером Громом и женщиной-менестрелем по имени Сольвейг не установлено, в виду отсутствия на территории герцогства такового менестреля. Справочно в записке сообщалось, что Мастер Гром охарактеризован соседями, в храме и в гильдии Мастеров холодного железа, как добропорядочный и честный разумный. Так же там указывалось, что жизнь Мастера Грома вполне обычна, кроме случая, произошедшего четыре года назад, когда Мастер Гром, возвращаясь с выработок с грузом мифриловой руды, нашел в лесу беспамятную, умирающую молодую женщину, выходил её и по утверждению шестерых его братьев, сопроводил к родным.

"Оно! Оно!" - возликовал Виктор. Он готов был слопать собственный сапог, что это Сольвейг, та самая беспамятная женщина. Тень испытал настоящее облегчение - после стольких дней пустоты, наконец, хоть что-то прояснилось!

Сольвейг

Я летаю! Я просто летаю! Ну, потому что Мастер Гром приехал в столицу, а его я считаю своим здешним отцом, и к тому же наступил мой первый любимый месяц года - май. Май здесь, в моем новом мире - это первый месяц летнего сезона. Да-да, здесь лето четыре месяца и начинается оно с мая - белэффа, по местному. И вообще, жизнь у меня как-то начала складываться: пою, зарабатываю, даже откладывать получается - я теперь клиент гномьего банка!

Мастер Гром мной страшно гордится и хвастается, при каждом удобном случае, поэтому и попросил спеть на встрече армейских друзей. Здесь десять лет назад была война с захватчиками с соседнего континента. Тогда все государства, все расы объединились, потому как враг был страшен, Представьте себе не знающую страха, не требующую еды и сна, беспрекословно подчиняющуюся, почти разумную орду нежити, вооруженную не просто мечами, луками и арбалетами, а ещё и пороховыми, пусть примитивными, но бомбами (до огнестрела здесь пока ещё не додумались). Много разумных тогда полегло - и мирных, и военных, но наши победили. Правда итога этой войны я не поняла - врага скинули в море, проутюжили местными боевыми кораблями и всё - не стали добивать гада в его логове, а отправились заключать мирный договор и выторговывать себе разные няшки. Да и внятную цель этого нападения я так и не смогла из папы выудить. Вот скажите, если вы такой злобный агрессор, зачем вам переться войной через море, на другой (густонаселенный и хорошо вооруженный) континент, если у вас под боком куча стран незахваченных, с заметно меньшим количеством вооружения и сопротивляющегося населения? Такое ощущение, что это самое Тёмное царство поразмять свою нежить приходило, да ещё разумных поубивать всласть. ХЗ, может я опять со своих земных позиций рассуждаю. На Земле ведь как - воевать за ресурсами ходят, может здесь по-другому?

Само собой, я была согласна хоть всю ночь петь для отца и его друзей - лишь бы им в радость! Только предупредила - платье надевать не буду, и серый артефакт снимать не буду. По поводу платья папуля поворчал, конечно, мол, женщина должна быть женщиной и всё такое, но по поводу артефакта возражать не стал - мы ведь до сих пор не знаем, кто меня тогда убил, поэтому светить своей приметной мордочкой мне вредно для здоровья, в прямом смысле.

На ветеранскую вечеринку я приоделась, можно сказать, празднично - узкие брюки и длинный жилет - чёрного бархата, высокие сапоги блестят - начищены, рубаха белая, с воротником кружевным и пышными рукавами, волосы завязала в высокий хвост - почти красотка! Была бы я действительно молоденькой девочкой, необходимость скрывать симпатичное личико и стройную талию всю душу бы изъела, но так как я, на самом-то деле, девочка взрослая, то слово "надо" понимаю очень хорошо. Как там говорили мужики в одном известном земном фильме - "Жить захочешь, не так расшиперишься". Умирать, оно конечно, не очень страшно (не в первый раз всё-таки), но как-то хочется пожить, а поэтому - артефактик серой личины нацепила, витар в зубы и вперёд - развлекать ветеранскую братию.

Часть 4 Сольвейг

Сольвейг

У меня не было шансов сохранить своё сердце свободным, ну вы же понимаете: маг, принц, умница, герой, красавец. Для него я снимала серый артефакт, для него я пела тем летом, для него были те жаркие ночи и дни. А потом лето кончилось, и двор вернулся  из летнего поместья. Я помню:

- Сольвейг, собирайся, на днях тебя перевезут в дом для временных королевских любовниц, там охрана и вполне уютно. У брата сейчас нет временной любовницы, так что пока ты будешь там одна, но это ненадолго, так что скучать тебе не придётся. Ну вот, опять забыл, вечно я его забываю! Детка, кольцо твоего статуса я привезу позже. 

- Я никуда не поеду. У меня выступления, и я не хочу жить в чужом доме.

- Сольвейг, я же тебе не запрещаю выступать, и что ты имеешь против переезда? Это же удобно - туда настроен портал из дворца, в свободные вечера я смогу приходить к тебе, не тратя время на дорогу. Не капризничай, через пару дней я пришлю людей, они помогут с вещами. 

Поцелуй, ушёл. Я даже не плакала, когда он предложил мне стать королевской шлюхой,  я просто всматривалась в любимое лицо с болезненным вниманием близорукости. То нежное и хрупкое, что пело у меня в груди, разбилось от нескольких слов, и теперь у меня вместо сердца острые осколки, которые больно режутся при неловких движениях. Я же всегда знала, что есть официальная фаворитка - Бет, будет жена - эльфийка, и что он будет с ними в постели. Знала, но мой затуманенный любовью мозг, не воспринимал эту информацию, а вот теперь реальность жёстко вторглась и указала человечке её место. Я осознала - я постельная игрушка принца, и он не будет спрашивать моего согласия. Меня просто перевезут в этот шлюхин домик, рядом будут шлюхи короля, а я стану шлюхой принца. Временной шлюхой. Я взрослая девочка, я понимаю, что с принцами в этом мире не спорят, а это означает, что в этом городе, в этом королевстве мне больше не жить. А значит, что? Значит мне пора в дорогу. 

Собиралась я втихомолку - паранойя моя нашептала не светиться. А что мне, собственно, нужно? Дорожная сумка с моим гигиеническим минимумом вещей, витар, немного наличных денег, браслет гномьего банка  - их отделения существуют во всех странах этого мира, да и не выдадут меня гномы никогда - тайна вклада, блин!  Сегодня ушло письмо отцу, там я написала, что ухожу из Тагора: "... прости папа, твоя непослушная девочка не уберегла свое сердце - ты был прав, ты всегда прав. Прости".

Официальным порталом уходить нельзя - принц будет зол на человечку, дерзнувшую не подчиниться, а с его возможностями отследить мои перемещения - раз плюнуть, поэтому идём другим путем. Я купила у друзей-студиозов нелегальный портальный артефакт, с привязкой к городку на восточной окраине королевства, где-то там живет моя королева - навещу её и отправлюсь дальше - мир большой, найдётся и для меня в нём место. Чтобы портал не засекли, студиозы предложили уходить на рассвете с территории университета - у них там какие-то глушители магической активности стоят.

Я не говорила вам, что я предусмотрительная? У меня ни с кем нет постоянных контрактов, только об этом никто не знает - вот на руку оказалась моя земная дикость, боялась я магических контрактов. Я думала - вдруг обнаружится, убивший меня враг, и я не смогу исполнить контракт, потому что придётся быстро убегать. А магический контракт - это такая болезненная штука, иногда смертельная - смотря какие суммы там задействованы. Так что уходить я буду завтра без магических обязательств.

А сегодня... сегодня у меня последнее выступление в королевстве Тагор. Я сама пришла к хозяину той таверны и предложила спеть одну песню просто так - бесплатно, сказав ему, что это вроде пробы - если понравится его посетителям-аристократам, то будем заключать контракт, а пока попросила его молчать - подарочек, мол, конкурентам будет неприятный - он согласился, разумеется.

Я знала, что Ольгерд будет здесь сегодня с Бет, хотя она просила его о другом развлечении. Она хотела посетить не эту, любимую аристократами таверну, а выступление самого модного столичного менестреля - меня то-бишь. И даже доверенную служанку ко мне прислала, чтобы та выяснила, где я буду сегодня петь, но служанка проболталась, что Его Высочество был недоволен просьбой и отказал своей фаворитке, не смотря на нежный соблазн, устроенный лессой прямо в гостиной, но принц всё равно настоял на привычном месте. Видимо, у него хватило благородства не светиться передо мной с другой женщиной, а у меня вот не хватило - не благородная я. Я хочу поставить свою точку на этом лете.

Зал полон. Вот же повезло, а ну да, конечно - летний сезон закончился, и местный бомонд возвратился в столицу. Что ж - уходя, Сольвейг, уходи. Притушили все светильники, публика оживилась - все ждут объявленного сюрприза. Я распустила волосы, надела простое белое платье, похожее монастырскую рубаху, взяла в руки зажжённую свечу из храма (артефакты не действуют, когда свеча горит истинным светом), подняла её так, чтобы были видны только мои фиолетовые глаза, кивнула парниишке-аккомпаниатору и пошла на свой эшафот:

"Сбереги тебя судьба от печали и обмана, от несбывшейся мечты,

И от клятв, как дым непрочных, сбереги.

Мы расстались бы с тобой или поздно, или рано и поэтому не надо,

Ничего не объясняй мне и не лги..."

Я видела только его глаза, но, по-моему, Бет всё поняла, потому что не смог он удержать на лице свою обычную холодную маску, и мне показалось, что он чему-то удивлён.

Говорят, что в королевстве Тагор до сих пор судачат о последней песне Сольвейг. А я больше не могу петь. Совсем. Может быть потом, когда-нибудь...

Королева Эрика приняла меня очень тепло и даже предложила остаться у неё, но я отказалась - меня звала дорога. Хотя она всё равно настояла, чтобы я немного отдохнула. Первую седьмицу спать получалось только под зельями, есть тоже. Королева встревожилась и вызвала менталиста, который смог немного притупить и отодвинуть боль. Она старалась отвлечь меня от моей беды и много рассказывала про свою жизнь во дворце - это я вам скажу, то ещё местечко. Только такая наивная девочка, как Эрика могла не понять, что означает невнятно мекающий секретарь, мечущийся перед закрытой дверью в кабинет мужа, и выпархивающая оттуда придворная красотка, не успевшая или не захотевшая, прикрыть соски в декольте, на глазах у королевы, вытирающая платочком рот. Или слуга перед дверью в королевскую спальню, просящий королеву на минку пройти в соседнюю гостиную. А вскоре из этой спальни выходят братья Тагор, целующие на прощанье обнажённые плечики некой лессы. Когда я ей об этом сказала, прямым общим языком, вполне ясно описав, что именно происходило за обеими закрытыми дверьми, она покраснела и сообщила мне, что "...наверное, у мужчин есть особые потребности и настоящая лесса должна не замечать их удовлетворение...", дескать, так ей в пансионе говорили. Я тогда задала вопрос - а нет ли у королевы сомнений в правильности того, что ей впаривали в пансионе? На что она грустно ответила, что "...уже давно сомневается в нормальности своих бывших наставниц..." и надеется, что я смогу научить её жить. Я торжественно пообещала, что непременно научу, но это возможно только после того, как королева одолеет нынешние свои науки, иначе ничего не получится. Потом подумав, я очень серьезно спросила у Эрики - во-первых, как она жила во дворце в Сонаре, неужели ничего не замечала или при дворе её брата всё по другому? А во-вторых, как у неё в голове уживались две вещи - принятие весьма откровенного поведения мужа с придворными красотками и почти сумасшествие от появления лессы Нэт? Она ответила, что "...по-существу, никогда не жила при дворе брата - сначала был детский дворец, а потом два закрытых пансиона - один за другим" (ох, не зря братец держал её на расстоянии от своего двора, чую - как бы там ещё круче не было, чем в Тагоре). А по поводу второго вопроса, она "...и сама до конца не понимает, но скорее всего, Нэт стала последней, самой унизительной каплей в бокале с горьким питьём  прозрения". Обдумав эти ответы, я сказала Эрике, что ей повезло или не повезло - смотря с какой стороны посмотреть. С одной стороны, все эти пансионы и кучи любовных романов сохранили её наивность, и я бы даже сказала, взращивали в ней некоторую глуповатость, что очень плохо для выживания во дворце (результат мы знаем - смертушка-то рядом ходила). Но с другой стороны - эти пансионы и романы не сумели убить её природный ум и здравый смысл и даже дали силы не смириться и сопротивляться, иначе как бы она очутилась здесь, в Восточном замке.

Часть 5 Тень Виктор Скайле

Тень Виктор Скайле

Утро в Тайной канцелярии нынче выдалось необычным: во-первых, впервые за последнее время явился её глава - принц Ольгерд, причем явился трезвым - помятым, злым, но трезвым. Во-вторых, сразу с утра принц вызвал к себе барона Бостора и его - Виктора Скайле. 

- Это правда, что вы разыскивали Сольвейг по приказу Его Величества? - с порога спросил принц.

- Да, мой принц, - склонил голову барон (подумав, что рык короля: "Найдите мне эту сучонку!" - наверное, можно считать приказом), - но наши поиски ничем не увенчались.

Принц нахмурился, помолчал, потом промолвил:

- А ты что скажешь, Скайле?

- Я был занят на другом задании и в означенных поисках участия не принимал, Ваше Высочество.

- Твое мнение, Скайле, всё ли было сделано для розыска Сольвейг?

Виктор молчал, сцепив зубы: "Скажешь всё - женщина пропадет навсегда, скажешь, нет - барон сгноит". 

Барон, кажется, понял причину молчания:

- Не тушуйся, Виктор, если ты считаешь, что поиски менестреля следовало вести по-другому - скажи прямо, вопрос слишком важен для чьих-либо амбиций.

"Как же, - подумал Виктор, - чтоб амбиции Оловянного барона, да не были бы важными!" Но выбора между бароном и принцем просто не существовало. Тень сосредоточенно нахмурился и произнес:

- Ваше Высочество, лесс барон, начинать поиски, по моему мнению,  следовало бы с проверки заказов клана наёмных убийц. Если заказ на женщину-менестреля не подтвердится, далее следовало бы проверить Восточный замок, так как менестрель обещала прийти туда, где будет королева. Помните кристалл записи беседы королевы Эрики и Сольвейг?

Принц тяжело смотрел на Виктора:

- Ещё мысли.

Виктор сглотнул:

- Ваше Высочество, Вы же знакомы с приёмным отцом Сольвейг, Мастером Громом? Не могла она исчезнуть ничего ему не сказав, знает он что-то, но не скажет ни мне, ни кому-то ещё. Может только Вам.

Принц качнул головой:

- Значит так, к Мастеру Грому я пойду сам, данные, если получится разговор, передам тебе лично. Тень Скайле, ты освобождаешься от всех заданий, кроме одного - найти Сольвейг. Расходный лимит неограничен, права, артефакты - любые. Доступ ко мне в любое время дня и ночи. Бостор, обеспечь его магическим вестником, артефактами, всем что нужно. Свободны. 

Глава Тайной канцелярии наследный принц Ольгерд 

Я сидел у кузни Мастера Грома уже четыре часа - он выгнал меня и из дома, и из кузни. С лавочки выгонять было уже неловко - соседи косо посматривать стали - к Мастеру гость из столицы припожаловал, а тот даже простого гостеприимства не оказывает. Но я то хорошо знаю, как управляться с гномьим упрямством и несговорчивостью, поэтому, нацепив на лицо маску бесконечного терпения, я показывал окружающим, как жесток и несправедлив этот гном. Последней каплей стали пирожки, вынесенные мне соседкой:

- Мастер, что всё в кузне? - громко поинтересовалась эта ушлая гномка. Я скромно кивнул. - А ты кто будешь, парень? 

- Старый знакомый, ещё с войны. 

- А кличут-то тебя как, знакомый? 

- Ольгердом.

- А я Риза. Ты ешь, ешь, сейчас ещё молочка принесу, а то этот старый скупердяй и воды гостю пожалеет! - ещё громче заявила она.

Мастер выскочил из кузни и свирепо зыркнул на Ризу, та, впрочем, нисколько не смутилась. 

- Иди в дом, - скомандовал мне гном.

Я живенько подскочил, галантно поцеловал гномке запястье и рыбкой нырнул в дверь.

- Гром, ну дай мне в морду, только скажи - где она? Она жива, здорова?

- Не знаю я, где она, вон последнее письмо, - гном кивнул на стол, беспокойно набивая свою трубку.

Я схватил письмо - прочитать сразу не вышло, так дрожали руки, выхватывалось как-то кусками: "... ухожу из Тагора, прости папа, твоя непослушная девочка не уберегла своё сердце - ты был прав, ты всегда прав. Прости".

Губы отказывались складывать звуки в слова, пришлось откашляться:

- Гром, в чём ты был прав?

Тот сразу понял, о чём его спрашивают:

- Помнишь вечер в таверне, когда мы отрядом встречались, там ещё Сольвейг пела? Она на утро пристала ко мне - кто этот Ольгерд, да что этот Ольгерд. Я правду ей сказал - и что ты маг, и что ты принц, и что женишься скоро, и что официальная фаворитка у тебя есть, и что сердце ты ей разобьёшь, и дальше пойдёшь, не заметишь.

Я долго молчал, разглаживая пальцами её письмо. Гром внимательно смотрел на меня, дымя трубкой, потом вздохнул:

- Не всё так просто, да, Ольгерд?

Молча, кивнул, не доверяя голосу, потом, справившись с собой, сказал:

- Гром, поверь, я не собирался её обижать, я вообще не понял, почему она сбежала. Она же просто человечка, я предложил ей всё, что мог - статус временной любовницы.

- Человечка, то она человечка, но очень не простая. Вот послушай - я в столицу её провожал и по дороге рассказывал, что там да как (она же не помнила ничего), про аристократов рассказал, про королевский двор, чтоб держалась подальше, ну и про статус женский временных любовниц тоже рассказал. И ты знаешь, как она назвала этих временных любовниц? Содержанки. Когда я её спросил, что это значит, она мне ответила, что это женщины, которым за постель платят, но не как проституткам, а поизощрённей - украшениями, нарядами или ещё чем. Я тогда уточнил: "Дочь", - говорю, - "по твоему получается, что временные любовницы это шлюхи?" А она мне так и припечатала: "Да, папа - это шлюхи".

Я обалдело смотрел на гнома:

- То есть ты хочешь сказать, что она решила, будто я ей предлагал стать шлюхой?

- Выходит так.

- Гром, я не понимаю, как она мыслит, - обессилено произнес я, -  Она же из простых, обычных вещей такие выводы сделала, что я теперь чувствую себя тварью последней, - от осознания неправильности произошедшего у меня заболело в груди. - И что мне теперь делать? - как-то сдавленно спросил я.

Часть 6 Лидия Таверс

Лидия Таверс

В королевство Лодос я попала впервые и мне тут понравилось. Знаете, из-за тёплого морского течения, север нашего континента похож на земную Балтику, поэтому на его западе зимы всяко холоднее, чем на севере - такой вот забавный парадокс. Королевство Лодос считается страной оборотней, но люди здесь тоже есть, да и другие расы встречаются, правда, много реже, чем в Тагоре. Оборотней в этом мире я увидела впервые - они не любят разделяться и бродить по свету. Вообще, оборотни Лодоса красивые, как мужчины, так и женщины - высокие, почти все светловолосые, с мощными фигурами, похожи на скандинавов чем-то (это мне потом сказали, что тут живут в основном разные кошачьи и волки).  Внешне от людей они практически не отличаются, разве что при эмоциональных всплесках глаза становятся похожими на звериные, да в голосе нотки порыкивающие появляются. Свои обороты в городе они не проводят - большинство горожан подавляет тягу к обороту специальными артефактами, остальные же в дни полнолуния удаляются на природу, так что в звериной ипостаси я оборотней и не видела. Королевство Лодос оказалось специфичным - здесь один большой город - столица Айнир (ну как большой - по местным меркам - тысяч двести пятьдесят разумных тут живет, в том же Тагоре, к примеру, не меньше полумиллиона жителей). Остальная структура страны состоит из небольших поселений или городков при замках местных аристократов. Говорят, что в некоторые лесные поселения дорог нет вовсе - оборотням так удобнее жить.

В магическую академию приём будет осенью, а сейчас только конец зимы, но при академии существует подготовительная школа, куда меня приняли на платной основе. Вообще-то она для магически одарённых детей из немагических семей. Они учатся в обычных храмовых школах и дополнительно посещают эту. Школа эта королевская, то есть для своих бесплатная. Тут расчёт прямой - таких детей не так уж и много и их дешевле свезти в столицу и обучить, чем устранять последствия спонтанных магических выбросов. Кстати, с удивлением узнала, что у нелюдей магически одарённые дети в немагических семьях появляются много чаще чем у людей, поэтому подобные школы есть только в нечеловеческих странах.

На оплату учёбы в школе мне и своих денег хватило, но папуля изрядно пополнил мой счёт в гномьем банке. А ещё сделал строгую приписку к переводу, что, мол, я сама соображу, когда дать ему знать о своём местонахождении, однако он: "...не потерпит, чтобы его дочурка в чём-то нуждалась или ещё не хлеще - стала подрабатывать..." На этом месте записки я остановилась и закатила глаза - папочка считает, что пение это не работа, а увлечение женщины из приличной семьи, за которое всякие дураки почему-то платят деньги - вот такой выверт сознания у моего папы-гнома.

Учёба в магической школе мне понравилась, прежде всего, тем, что там учили элементарному, то есть тому, чему в любой магически одарённой семье детей учат с пеленок - это тренировки по контролю над своей магией, чтение аур, первые попытки распознавания сути своего дара, ну и кое-что из истории магии. Надо сказать, что сначала я себя там чувствовала неловко - этакий Ломоносов в женском обличье с подростками за одной партой, а потом привыкла, даже весело было.

Новостей из Тагора я старательно избегала - ну вот зачем мне знать о королевских свадьбах, о нарядах фавориток на последнем балу и прочей ерунде. А чтобы ручонки не тянулись, куда не надо, я записалась в спортивный женский клуб - представляете, в Айнире есть и такое. У них королева фанатка конного спорта, что мне кажется странным для оборотня (королевская семья Лодоса - оборотни, вроде бы дикие коты).

Жизнь моя шла в жёстких рамках - я намеренно так составила себе расписание, чтобы не было ни одной свободной минуточки, а вечером, чтобы только ноги до кровати донести и не вспоминать эти синие глаза, эти руки, этот шепот...

Вот так вот незаметно пришел следующий май, промелькнул летний сезон, наступил сентябрь - фюрэфф - мой второй любимый месяц года и время начала занятий в академии. В саму академию, как отличница школы, я поступила автоматом и на бесплатной основе. Ну, как на бесплатной - всё относительно, я же не гражданка королевства Лодос, поэтому моё "бесплатно" является условным. Я оплачиваю общагу, расходные материалы, форму (симпатичные такие мантии у них тут формой считаются) и питание - это примерно сорок процентов от обычной оплаты. Не плохо для девочки меньше года назад обнаружившей у себя магию, а? Платить я предпочла ежегодно, хотя при разовом взносе всей суммы за четыре года обучения полагалась приличная скидка, но я привыкла не заглядывать далеко.

Жизнь в академической общаге была устроена вполне удобно - жили мы по двое в комнате, свой душ и туалет, Только вот моя персональная паранойя нашептала мне, чтобы я и в комнате не снимала серый артефакт. Более того, первым заклинанием, выученным ещё в школе, стало заклинание сокрытия амулетов и артефактов, А помимо всего этого помним, что живу я среди оборотней (земное фэнтези это наше всё) и вторым по счёту я выучила заклинание приглушения запаха - вроде и пахнет женщиной, но не явно, не раздражающе. Зато спала спокойно, и соседка (вполне себе милая оборотница) не ревновала меня к своему парню. Да и он - потянул пару раз носом в мою сторону и потерял интерес - я у них была вроде мебели.

М-да. Зато дополнительных занятий я себе нахватала - мама не горюй! А зачем? Да затем, что мой синеглазый сниться мне начал каждую ночь и так тоскливо звать, что хоть спать не ложись. Всё время один и тот же сон: будто бы какая-то спальня, обстановку не вижу, вижу лишь горящую красную свечу на маленьком круглом столике перед кроватью, ещё вижу Ольгерда по турецки сидящего на этой кровати, голого по пояс, с распущенными волосами и закрытыми глазами и его голос: "Где ты, детка, вернись, прошу. Я скучаю, детка, вернись". И вот как скажите, мне было высыпаться перед учёбой с такими-то вывертами подсознания? Это только в конце второго курса, когда проходить стали магию сна, я узнала, что видела действительно происходящие события - Ольгерд применял заклятье "сонный зов".

Часть 7 Лидия Таверс

Лидия Таверс

Начало третьего курса ознаменовалась для нас, студентов, процедурой обследования магического дара. Когда толпа учёных с факультета практической магии добралась до меня, их всех охватила какая-то нездоровая лихорадка. В итоге: меня заперли в лаборатории, притащили туда же обед и одеяла, наотрез отказываясь меня выпускать. Честно говоря, я была в шоке. У меня уже мысли в голову полезли об эпидемиях и карантинах - может я заразная какая? В результате я так устала, что просто уснула от переживаний. На следующее утро меня посетил незнакомый представительный оборотень в возрасте, весьма изящно забывший представиться, зато меня он пять раз спросил - действительно ли я гражданка королевства Тагор Лидия Таверс? Затем меня быстренько переместили в карету с плотно зашторенными окнами и перевезли в какой-то здоровенный особняк. 

Заметьте, я проявляла чудеса терпимости и дружелюбия, но когда меня впихнули в какие-то покои, а двери явно заперли снаружи, моему терпению пришел "окончательный конец". Только я стала оглядываться с очень нехорошими намерениями - всё тут разгромить, как моё внимание привлекли две рожицы за окном - это были мои братцы-коты. Я им обрадовалась, как родным, распахнула окно, чтобы они или влезли ко мне, или забрали меня отсюда. Коты предпочли влезть внутрь.

- Парни, - сказала я им с самым серьезным видом, - я требую объяснений. Что тут происходит? 

Коты забегали глазками:

- А ты не знаешь, да? - сказал один.

- На твоей магической ауре метка, - сказал другой.

- И что? - я подозрительно прищурилась. - Немедля говорите, что это за метка, чья она?

- Ну-у... - протянул один, - мы не всё знаем, но точно только одно - только ты можешь родить наследника Тагорского престола, поэтому ты считаешься невестой принца. Сообщение о тебе Тагорам уже послали, завтра явятся, наверное.

Я обалдело захлопала глазами:

- Это как? 

- Ну-у... - протянул другой, - ты же в курсе наследования в твоём королевстве? 

- Нет, не в курсе, - сурово ответила я, - раньше меня это как-то не особо интересовало. Быстро выкладывайте всё что знаете, иначе я за себя не ручаюсь!

Братья переглянулись:

- Она имеет право знать, - сказал один.

- Согласен, - сказал другой.

- Ну, слушай, -  хором прожурчали они своими сочными баритонами.

- Так! Стоп! Хором не надо! Говори ты, - ткнула я пальцем в первого попавшегося.

- У Тагоров всегда рождаются два мальчика, старший занимает престол, жениться может хоть на ком, хоть сто раз, если богиня позволит, но рождается у него всегда только одна девочка. Младший же может жениться только на магичке, имеющей особую отметку на ауре, потому что только от этой женщины у него могут родиться дети - два мальчика, старший из которых займет престол, ну и так далее.

- Ничего не понимаю, а как же женитьба младшего Тагора на эльфийской принцессе?

- О! А вот тут начинается интересное, - сказал другой братец, - один из великих эльфийских домов решил усилиться посредством брачного союза с Тагором (всё же самое крупное и сильное государство на континенте). Они придумали, как обойти проблему деторождения, как-то вырастив на ауре своей принцессы эту самую метку, чтобы обженить её на младшем Тагоре и тут вмешался Оракул. Ты же в курсе их эльфийского Оракула?

- Да, - дрожащим голосом пропищала я, - мы же это уже проходили.

- Ну вот, - довольно продолжил тот же братец, - только эта эльфийская толпа портанулась в Тагор сватать младшего, как им вослед Оракул сообщение послал.

- "Мать детей белого принца уже близко!" - продекламировал другой братец. - "Его сыновья спасут этот мир", но при условии.

- Каком? - встрепенулась я.

- А не знает никто кроме Тагоров и эльфов, а они молчат, гады.

- Вот что парни, вы уйдите сейчас, прошу вас. Мне подумать надо. 

Братцы прониклись и нырнули в окно. А я сидела и мрачно злилась. Так значит, дорогой Ольгерд, простой человечкой я тебе годилась лишь во временные шлюхи, зато магичкой с инкубаторский отметкой на ауре уже и в невесты подхожу? И так мне обидно стало! Очень захотелось смыться. Да! А куда? И тут меня посетила блестящая идея: Лидия Таверс пропадёт, испарится, исчезнет, а Сольвейг возвратится в Тагор. Надеюсь, принц потерял ко мне интерес (сердце-то как горько сжалось), небось, местечко в шлюхином домике не пустует. И никакой серой личины я носить больше не буду! Хватит! Натерпелась! Свободу попугаям, короче! 

И я принялась сосредоточено составлять ПЛАН! План составился, мне осталось только его осуществить. Мой план держался на кошачьем любопытстве, на тяжёлой кованой ручке двери, на сабельных ножнах, на моей возможности менять внешность, снимая и надевая серый артефакт, и на том, что действовать я буду быстро, очень быстро, пока местная стража не очнулась и не перекрыла портал. 

Голодом меня морить не собирались, поэтому обед прибыл вовремя - вредничать я не стала и нормально поела, мало ли когда ещё придётся. Братцы оправдали мои ожидания и явились вскоре после обеда. Мне нужны были кошачьи штуковины для лазанья по стенам, поэтому пришлось частично их обезвредить. Я обманом заманила котов в ванную и заперла там, путём плотного перекрытия красивой ручки двери, не менее красивыми железными ножнами от узкой сабли, украшавшей собой каминную полку, до моего вандализма. В ванной шебуршали, но не очень громко. Я подошла к двери и крикнула: "Парни, я вам там письмо оставила - по прочтению сжечь!" Всё-таки мне было немного стыдно за свое вероломство. Они не ответили, и продолжили шебуршать в попытках тихо выломать двери (чтобы не привлекать внимание охраны), но ДСП в этом мире ещё не изобрели, слава богине, поэтому двери были по-настоящему крепкими. 

Я вздохнула - обиделись, но с другой стороны - они принцы своего королевства, и поэтому глазом не моргнут - скрутят меня маленькую, или ещё как нейтрализуют до завтра. Поэтому я отринула химеру совести, сняла с себя казённую мантию, воспользовалась кошачьими приспособлениями для лазанья по окнам, отвела глаза страже (магичка я или где) и аккуратненько скользнула за ограду особняка. Лохи они тут не пуганые - собак надо пускать на охраняемую территорию, хотя... они же вроде оборотни, хотя... я же намедни обновила заклинание приглушения запаха - может перестаралась? Я прекрасно успела в гномий банк, получила денежку, сняла серую личину, заплатила за переход в столицу Тагора и была такова. В Тагоре снова напялила личину и под личиной, просочилась в университет  (не все мои друзья повыпускались). Там я прикупила у нелегальных артефакторов-студиозов отличный амулет, для маскировки ауры (студиозы зарабатывают на всем, что запрещено, хе-хе) и ломанулась доделывать свои делишки.  Сначала, магически прикрыла свой новый амулет, создающий эффект обычной человеческой ауры (он был очень хорош - прикрывал магическую составляющую и имитировал обычный размер человеческой ауры, так что те, кто видел мою ауру раньше и заподозрить не могли об изменениях). Потом уже окончательно, сняла с себя надоевшую серую личину, а ещё, озадачилась жильём. Поздним вечером, засыпая в съёмной комнате, я подумала, что завтра надо написать отцу - сообщить, что я вернулась в Тагор и больше не ношу серую личину, а ещё купить привычную одежду, витар и начинать петь - от этой мысли я заулыбалась, да так и уснула со счастливой улыбкой на лице.