Измена. (не) Любимая жена

Глава 41

— До конца твоего рабочего дня — десять минут. Я выезжаю из города, — после непродолжительной паузы его тон изменился, стал будто бы мягче. — Не против, если заеду тебя забрать?

— Да. Хорошо, — выпалила я, даже не успев подумать над тем, что говорила.

Так измаялась за этот долгий тяжёлый день, что никаких сил к его концу уже не оставалось. На периферии сознания ещё маячила в качестве не иначе как издевательства мысль о том, что я так и не сподобилась даже начать поиски съёмной квартиры, но я откровенно плюнула на эту затею.

Сегодня, после встречи с хищницей Игнатьевой, после бесконечных переживаний о том, куда пропал муж и по какой причине, мне хотелось лишь доползти до укромного глухого угла, лечь там и впасть в беспробудную спячку. Мне требовалось время на восполнение хоть каких-нибудь сил.

А уж когда я увидела имя контакта входящего, посчитала это за знак. Вот он, сам объявился. Сейчас и узнаешь, где он пропадал и связано ли это как-нибудь с пропажей Алексеева, ситуация с которым за весь день так и не прояснилась.

Наскоро попрощавшись с подругой, я накинула плащ, подхватила сумку и вылетела из магазина, безошибочно определив место, где припарковалось авто мужа.

Хоть бы он был без водителя.

Вот о том, что он мог в салоне быть не один, я как-то совсем не подумала.

Но мне повезло. Герман сам был за рулём.

Юркнув на переднее сиденье, я коротко поздоровалась и потянулась за ремнём безопасности. Это странным образом придало мне сил, будто бы слегка заземлило и даже успокоило.

Я ничего не могла с собой поделать и окинула его взглядом, будто всерьёз опасалась по косвенным признакам определить, где именно он пропадал весь сегодняшний день.

Не определила.

Герман выглядел так, будто только что покинул свой кабинет. Ничего в нём не сообщало о его дневных активностях.

— Не ожидал, что ты согласишься, — он смотрел на дорогу, делая вид, что целиком и полностью сосредоточен на своей первостепенной задаче.

— Очередное разочарование? — не сдержалась я, приказывая себе разжать пальцы, клещами вцепившиеся в сумку, которую я держала у себя на коленях.

Эта фраза, на удивление, заставила уголок его рта приподняться, обозначив усмешку.

— Скорее наоборот.

Он был спокоен. Не скажу, что расслаблен. Может, и нет. Но и видимого напряжения в нём не ощущалось. Всё-таки это должно обнадёживать, верно?..

Но как бы он сейчас ни выглядел, отчаянное желание узнать хоть что-нибудь было сильнее меня. Сильнее всякой осторожности.

— Как прошёл день?

Герман не отрывал глаз от дороги, лишь едва заметно пожал плечами:

— Продуктивно.

— Было много работы?

— Как и всегда. Но к офису отношения она не имела.

Моё сердце заколотилось. Неужели даже не будет скрывать, что на работе сегодня не появлялся?

— Вот как?.. Сторонние проекты? — сейчас я чувствовала себя искусителем, намеренно понукающим мужа солгать или как минимум увильнуть от ответа.

Он не поддался.

— Не о проектах речь. Я был занят по личным причинам.

По личным причинам…

Его слова вогнали меня в совершеннейший ступор. За ними могло крыться всё, что угодно. К тому же… формулировка словно подразумевала, что я в круг его личного больше и не вхожу.

Тут же вспомнились сверкавшие злобой глаза Игнатьевой и её безжалостные слова. Но только что бы там она ни говорила, тоже ведь осталась за рамками личного, раз уж прозябала в головном офисе, пока Герман где-то пропадал «по личным причинам».

— Звучит так, будто взял выходной, — поёжилась я, избегая смотреть на него.

— Более ошибочное определение сложно придумать, — он помолчал, как будто поначалу не собирался развивать свою мысль, но всё же продолжил. — Лиля, догадаться несложно.

Моё сердце снова совершило кульбит.

— Я занят тем, что разбираюсь в нашей с тобой ситуации.

Я тоже уткнулась взглядом в лобовое стекло:

— Подыскиваешь юристов?

И эта фраза всё же заставила его оторвать взгляд от дороги и взглянуть на меня:

— А ты этого хочешь?

— Чего? — притворилась я дурочкой.

— Брось. Ты понимаешь, о чём я.

И только тут я осознала, что не знаю ответа на этот вопрос. Несколько ней назад казалось, что знала. Знала на все сто процентов. Ответ был для меня очевиден. Но я настолько долго варилась в ядовитом и насыщенном вареве мощных, порой противоречивых эмоций, что будто бы окончательно утратила ощущение и понимание того, чего реально хочу и что считаю для себя незыблемо правильным.

— Понимаю, — едва слышно отозвалась я. — Но раз уж ты провёл этот день продуктивно, разбираясь в нашей с тобой ситуации, но при этом не спешишь делиться, думаю, я в категории личного нахожусь исключительно номинально.

— Я ничем не делюсь, потому что делиться промежуточными результатами без толку. Всех ответов я пока не нашёл.

— Надеюсь… надеюсь, тебе не пришлось ни к кому применять силу в поисках этих ответов, — рискнула я.

Но Герман то ли не счёл нужным темнить, то ли не считал моей уловки. Мотнул головой.

— Не пришлось. Пусть и хотелось бы.

Вероятно, исчезновение Алексеева никакого отношения к нему всё-таки не имело. Господи, пожалуйста, пусть это будет правдой!

Остаток дороги мы провели в молчании, каждый погружённый в свои невесёлые мысли.

Вопрос о ближайшем будущем висел в воздухе, но пока никто из нас не решался взяться за него всерьёз, довести разговор до конца и определиться, что же нам делать дальше.

За мужа я говорить не могла, но для себя оправдание отыскала. Как только ситуация хоть чуточку прояснится, как только я поговорю с Алексеевым и докопаюсь до правды, это и послужит точкой обратного отсчёта. Тогда можно уже и садиться за стол финальных переговоров.

Сейчас затевать подобное было опасно.

Тем более что наши последние переговоры на кухне завершились за мгновение до катастрофы.

Поэтому в фойе мы расстались как незнакомцы, и я поспешила к себе, стараясь не думать о том, что принесёт завтрашний день.

И правильно сделала. Всё равно ни за что не угадала бы.