Измена. (не) Любимая жена

Глава 55

Его умелые пальцы — сильные и требовательные — в считанные секунды справились с затянутым на узел поясом. Тяжёлые полы халата распахнулись. И я не удержалась от прилива безотчётного стыда. Попыталась прикрыться.

Герман не позволил мне это сделать. Он удержал мои руки и теперь жадно рассматривал меня, будто видел впервые. Будто мир вокруг просто перестал существовать.

Потому что был голоден. По-настоящему голоден.

Не притворялся.

Ведь если бы… если бы с Игнатьевой у них что-то всё-таки было, разве смотрел бы он на меня вот так…

Или я только хотела себе внушить подобное? Чтобы потом оправдать своё грехопадение, свою досадную слабость.

Вряд ли. Потому что его сильные пальцы, накрывшие мою грудь, ласкали нежно и осторожно, но подрагивали от возбуждения.

И, кажется, это последнее, что я сумела понять.

Потому что он наконец накрыл мои губы своими, его язык проник в мой рот, и я затерялась в собственных ощущениях.

Его жадные руки скользили по моей обнажённой, пылающей коже, мои пальцы запутались в его волосах.

Наше рваное дыхание заполнило комнату, на смену ему спешили протяжные стоны. Я силилась что-то сказать, но способность мыслить безнадёжно тонула в необходимости чувствовать.

Я хотела его. Невзирая на всё, что творилось, хотела безумно.

Споры, ссоры, выяснение отношений и возможный разрыв… даже это сейчас не могло нас остановить.

Но сегодняшний наш разговор дарил мне надежду. Если бы Герман не отважился мне открыться, я бы не осмелилась надеяться, но сейчас…

Сейчас всё могло измениться.

Как менялась реальность, каждый раз, когда мы были вместе. И сейчас — ближе чем когда-либо.

Он рядом, он со мной, он… во мне. И я тону, тону, тону в захлестнувших меня волнах слепящего наслаждения.

Дальше — лишь дрожь наших сплетшихся тел, лихорадочный шёпот, горячее дыхание на укрытом испариной теле и яркое освобождение…

Утро застало меня в полудрёме. Тело приятно отяжелело от ночных сумасшествий. Я задержалась на границе сна и реальности, не спеша выныривать из этого блаженного состояния.

Внешний мир в последнее время был ко мне слишком жесток. Я хотела ещё хоть ненадолго вообразить, что всё хорошо. Что я могу бесконечно наслаждаться покоем.

Но сквозь эту благостную дрёму я всё-таки услышала, как зазвонил телефон Германа. Он вздрогнул, едва слышно чертыхнулся и поспешил убрать звук. Потом всё-таки выбрался из постели.

Постель…

В памяти всплывали обрывки воспоминаний.

Бесстыдные, жаркие, сладкие…

Муж внёс меня на руках в нашу общую спальню, где мы не спали с тех пор, как…

Ох нет, не сейчас. Я вспомню об этом, когда проснусь окончательно. Когда настанет время вернуться к реальности.

Не сейчас.

Герман, вышедший в смежную со спальней гардеробную комнату, приглушённо отдавал какие-то распоряжения. Даже если бы я захотела, не смогла бы разобрать ни слова из сказанного.

А спустя пару минут он в полутьме склонился ко мне и, думая, что я сплю, прижался губами к моему виску.

Я невольно задержала дыхание в надежде, что его поцелуй получит естественное продолжение.

Но как оказалось, поцелуй был прощальным.

Буквально пара мгновений — и я осталась в спальне одна.

Герман тоже здесь не ночевал, поэтому наверняка отправился приводить себя в порядок в свою холостяцкую спальню дальше по коридору.

Что заставило его сорваться ни свет, ни заря? Что-нибудь исключительно важное по работе или…

Неужели что-то случилось?..

Думаю, если бы что-то критически важное, он всё-таки меня разбудил бы.

Сон окончательно покинул меня, когда внизу под окнами заурчал двигатель автомобиля. Благодаря приоткрытой фрамуге одного из окон я отчётливо его слышала — Герман отправился по каким-то лишь ему известным делам.

Я выползла из постели, приказывая себе не думать о том, куда он так неожиданно сорвался.

Хватит с меня теорий и догадок. Ни к чему хорошему эти мозговые штурмы меня пока не приводили.

Вернётся — и я всё у него расспрошу.

Вчера мы говорили открыто. Вчера мой муж доказал, что может и, главное, хочет говорить начистоту. Что я для него не пустое место, не бессловесная собственность. Он в конце концов своему близкому другу по лицу съездил из-за меня.

Ведь это о чём-то да должно говорить!

И у меня получилось на какое-то время убедить себя в том, что не всё потеряно.

Ровно до того момента, когда я села завтракать и у меня зазвонил телефон.

Сердце подпрыгнуло, я решила, что это супруг.

Но ошиблась.

На экране высветилось «Надежда Георгиевна».

Мать Германа.

Что могло понадобиться свекрови в такую рань от меня?