Как хулиган мой лифчик украл

Перевод: Corey Bryant

Вычитка: Cloudberry

1 МАРИО СНОВА ПОБЕЖДАЕТ

— Марио снова побеждает!

Дурацкая назойливая мелодия наконец подходит к концу, экран темнеет, и я расстроенно роняю джойстик на колени. Вот те на: в духоте ли дело или в том, что это уже шестая партия за сегодня, но я продула в «Марио Карт» — и кому — восьмилетнему братцу! Прищурившись, наблюдаю, как Джек победоносно носится по комнате, задрав футболку и оголив бледный живот. Ну серьезно, зачем парни так поступают? Инстинкты обезьян, наших предков, диктуют им подобным образом выказывать свое превосходство? Я усмехаюсь. Какой он все-таки хвастунишка. Тянусь к нему, чтобы повалить на пол и защекотать.

— Мечтай, обезьянка, — смеюсь я. — В прошлых раундах побеждала я.

Джек извивается и вырывается из моей хватки. Отряхивается, сердито буравя меня взглядом — он ненавидит щекотку.

— «Обезьянка»? Я победил тебя в «Марио», а не в «Донки Конг».

Мне слишком лень объяснять ему ход своих мыслей, поэтому я только закатываю глаза.

— Райли, спустись-ка сюда, пожалуйста, — зовет мама с первого этажа.

Если бы не ее настойчивый тон, я наверняка взбунтовалась бы, дескать, сама поднимись. Но мама кажется по-настоящему взволнованной. Живость в ее словах меня интригует, так что, бормоча недовольство себе под нос, я свешиваю ноги с мешковатого кресла. Посылаю Джеку предупреждающий взгляд: займешь мое место, и я прибью тебя. Разумеется, не успеваю я подойти к двери, как братец уже устраивается на моем кресле. Ох, как же я скучаю по временам, когда имела над ним власть.

Кухня встречает меня милым сердцу ароматом кексов и кофе. Вот это да, давно я не ощущала этот запах. Будто в «Старбаксе» очутилась, только еще лучше. Кислое настроение от того, что пришлось тащиться так далеко, мгновенно растворяется в сладости ностальгии. От вида мамы в фартуке за кухонным столом губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Она вскидывает на меня глаза и тут же отряхивает руки. В завитках ее волос проглядывается сахарная пудра.

— Иди-ка посмотри, — подзывает она, оставляя кексы. Она подводит меня к окну и чуть раздвигает клетчатые занавески — ровно настолько, чтобы я могла просунуть голову. Бросаю на нее недоуменный взгляд. Может, что-то случилось с купленной вчера геранью? Наклоняюсь и бросаю взгляд на соседскую подъездную дорожку. К горшку с цветком я была готова, а к такому — нет.

У нас новые соседи.

Перед домом, пустующим вот уже почти полгода, припарковался большой грузовик. Из-за этой зеленой громадины я не сразу замечаю рядом еще и небольшую красную машину. Брови взлетают выше, когда из нее выбирается семья. Первой выходит женщина, она тянется к заднему сиденью и вытаскивает маленькую девочку. Темные кудри женщины собраны заколкой, черты лица нежные и женственные. Хорошо, что теперь рядом будет жить кто-то маминого возраста — они смогут подружиться. Малышке у нее на руках годика четыре-пять, у нее милейшее личико, а волосы собраны в два темных пучка. Очаровашка.

Не знаю, кого я ожидала увидеть следующим, но точно не этого угрюмого красавчика. На вид мой ровесник, и даже издалека видно, как он хорош собой. К гадалке не ходи: девчонки в школе ему проходу не дадут. Я завороженно наблюдаю за тем, как незнакомец проводит пальцами по волосам.

Вы даже не представляете, каким социофобом я бываю, когда дело касается особей «горячего» пола. От одной мысли, что теперь мне придется жить по соседству с таким вот объектом, внутри все переворачивается.

Задергиваю занавески, но в этот самый момент парень, к моему ужасу, поднимает лицо. Наши глаза встречаются, я поймана с поличным. Ой. Отскакиваю назад и врезаюсь в мамино плечо. Чувствую, как заливаюсь румянцем. Теперь он примет меня за чудилу. Набираюсь смелости снова выглянуть на улицу: лицо соседа ничего не выражает, кажется почти скучающим — пронесло.

Чтобы снова не нарваться на его взгляд, отхожу от окна, на этот раз окончательно задернув занавески. Да, это был лишь вопрос времени, когда у нас появятся соседи. Тот дом довольно большой: двухэтажный, покрашенный кремовой краской, с крыльцом и заросшим двором. Я уже привыкла к тому, что там никто не живет, и даже представить не могла, что сюда может переехать мой сверстник. Мама хихикает над моим растерянным выражением лица и отводит мои волосы за спину. Ну, хоть кто-то из нас рад.

— Ну что? Подумать только: новые соседи.

Я кисло улыбаюсь ей и направляюсь к холодильнику.

— Не видела их раньше в Линдейле. Должно быть, они не отсюда.

Линдейл — один из тех маленьких благополучных городков, где все друг друга знают в лицо, где ты по-настоящему горд за свою родину. Тут есть школы для всех возрастных групп, часто проходят благотворительные вечера. Есть пляж и расползающийся от него во все стороны густой орегонский лес.

Пробегаюсь взглядом по полкам холодильника и остаюсь разочарованной.

— Апельсиновый сок закончился, — сообщаю я, разглядывая остатки еды: тонкая пластинка ветчины, лимонад да вялый салат. Не разгуляешься.

В ответ мама пожимает плечами, а когда я тянусь за кексом на столе, шлепает меня по руке.

— Надо в магазин сходить, ма, — ворчу я. — В холодильнике мышь повесилась.

— Я уже заказала еду! — Она показывает мне язык. Ничего себе! У нее необычайно хорошее настроении.

Мы с мамой очень похожи. Не только каштановыми кудрями и бледной кожей, но и тягой к приколам; сарказм наше все. Правда теперь мама дурачится реже, только когда есть настроение. Зато, когда дурачится — это особенно впечатляет.

— Хороший день для выпечки? — спрашиваю, заглядывая маме за плечо, пока та покрывает кексы глазурью.

От моего вопроса рука ее слегка вздрагивает, и она кивает.

— Скучала по готовке. Не вечно же мне хандрить. — Она смотрит на меня, слегка улыбаясь.

— Правильно, — киваю я. — Люблю тебя. Пойду позанимаюсь.

Пока я достаю из банки со сладостями леденец, в кармане начинает вибрировать сотовый. Усмехаюсь, когда вижу на экране фотку Вайолет с перекошенным лицом. У нас с подругой есть особая традиция отвечать на звонки. Требуется всего секунда, чтобы придумать вступительную фразу.

— Тампоны «Тампакс»: защита дольше, уверенности больше! Чем могу помочь?

— Райли, сейчас не до шуток, — отвечает Вайолет приглушенным голосом. Вспоминаю, что она сейчас должна быть на свидании вслепую. Зная ее разборчивость в парнях, могу представить, как проходит встреча. — Я в туалете. Прячусь. Надо же было дурацким дням наступить именно сегодня, когда я надела белые джинсы! Ко всему, парень оказался настоящим свинтусом. Облил меня водой.

— Ладно, — усмехаюсь я. — Вытрись. Если на тебе пиджак, повяжи его на талию и скажи своему спутнику, что у тебя болит живот. Если не тупица, отвезет тебя домой.

Вайолет что-то бормочет в знак согласия, и я слышу шорох пиджака.

— Большое спасибо, — благодарно вздыхает она. — И кстати, хорошее приветствие. Ладно, мне лучше вернуться, пока он не начал волноваться. Напишешь позже?

— Обязательно, — обещаю я и отключаюсь.

Мы с Вайолет подружились в первый же день старшей школы, когда сели рядом на математике. Она ударила тогда какого-то верзилу за то, что тот смеялся над ее фиолетовыми волосами. До сих пор восхищаюсь смелостью ее поступка. В отличие от меня, Вайолет общительная, уверенная, беззастенчивая — она притягательная. Я же, напротив, произвожу впечатление человека с тараканами в голове. Я социально неуклюжая, а моя роль в нашей дружбе часто заключается в том, чтобы давать советы издалека, пока она сталкивается с ужасами социального взаимодействия.

Я поднимаюсь в свою комнату и закрываю дверь. Моя спальня — мое убежище. Никакого гламура и вычурности, все очень по-простому, по-домашнему. Как и полагается, все в комнате — от груд книг до коллекции старых виниловых пластинок — носит отпечаток интроверта. Одна из стен полностью обклеена плакатами групп и сериалов. У шкафа хранятся скейтборд и старая гитара. Напротив окна расположена двуспальная кровать (разумеется, с постельным бельем «Звездных войн»). Забавно, что окно мое находится в точности напротив соседского и разделяет их всего пара метров.

И теперь у нас есть соседи…

Блин.

На цыпочках подкрадываюсь к окну и, прячась за раму, выглядываю к соседям. Предельно осторожно, ведь с удачей вроде моей лучше лишний раз не рисковать, оглядываю чужую комнату и еле сдерживаю стон. Само собой, комнату занял парнишка. Полагаю, отныне мои шторы будут задернуты. Я отодвигаю пурпурную ткань еще чуть-чуть, дабы лучше рассмотреть, как сосед распаковывает вещи. Ладно хоть в этот раз он меня не замечает. Сейчас я по-настоящему понимаю, насколько он привлекателен. Точеный подбородок и четкие скулы придают лицу угловатость и, смею сказать, сексуальность. У лба вьются темные волосы, а глаза у него насыщенного кобальтового цвета

Он дергает головой, и я вырываюсь из оцепенения, поражаясь своей смелостью так долго пялиться. Если честно, с парнями у меня не ладится, так что ни о какой влюбленности и речи не идет. Думается, любование издалека риска не несет, но безопасность моего сердечка превыше всего, так что лучше отойти.

Я задергиваю шторы, включаю музыку и усаживаюсь за уроки. В прошлом году мои оценки сильно ухудшились, но я полна решимости наверстать упущенное. Я люблю учиться: чувствую удовлетворенность, когда трачу время с умом. Через док-станцию играет группа Twenty One Pilots. Я киваю в такт музыке, уставившись на уравнения, пока цифры постепенно не сливаются в одно пятно. Никогда не была хороша в математике, но приходится стараться изо всех сил, чтобы не отставать. Правда, пока получается не очень. Надеюсь, убитое на уроки время окупится в следующем году на выпускных экзаменах.

Телефон вибрирует. Снова Вайолет.

«Сбежала с адского свидания! Детали расскажу в понедельник **».

Не отвлекайся на телефон! Блииин, ладно, отвечу.

Я быстро набираю сообщение и выключаю телефон, иначе, вот уж точно, войдет мама, увидит, как я переписываюсь, и решит, будто я все время зависала в телефоне. С доверием у нас серьезные проблемы. Как же! — когда мне было двенадцать, она побудила меня подстричься под горшок. Ага, выглядело это так же ужасно, как и звучит, если не хуже.

Целый час штудирую учебники и, наконец, заканчиваю с домашкой. К этому времени уже совсем темнеет. Я подавляю зевок и переодеваюсь в пижаму, прежде убедившись, что шторы плотно задернуты. Не хотелось бы показать пареньку больше, чем он рассчитывал, переезжая в ту комнату. И кроме того, определенно это не то впечатление, которое я хотела бы произвести.

Я забираюсь под одеяло и хмурюсь: музыка в соседнем доме играет чересчур громко! Разумеется, хэви-метал врубила не мать с малышкой. Нет, ставлю все на парня из соседнего окна. Вот почему только меня — как его ближайшую соседку — беспокоит его шум. Судя по пьяному смеху и рок-музыке, мистер сосед еще и друзей пригласил. И дня здесь не пробыл, а уже вечеринку закатывает. Что это, если не предзнаменование?

Раздраженно вздыхаю и накрываю голову подушкой в попытках приглушить звук, еще глубже зарываюсь в мягкие простыни — пусть поскорее все закончится.

Спустя двадцать минут ничего не меняется. Похоже, меня ждет долгая ночь.

***

Я просыпаюсь от какого-то шороха и тихо стону: музыка в соседнем доме все еще играет! Неужели только в сказках красавица может рассчитывать на крепкий сон? Я моргаю, прогоняя остатки сна, приподнимаюсь на локте и включаю прикроватный светильник. Свет заливает комнату, и я быстро окидываю взглядом освещенную обстановку. От представшей картины у меня отвисает челюсть.

Я таращусь на парня, оцепеневшего не меньше меня.

Его глаза впиваются в мои, и мы пялимся так, кажется, вечность. Парень опирается на подоконники между нашими окнами, в кулаке — мой бюстгальтер с Минни-Маус.

Что. За. Черт?

2 ПОДОЙДИ И ВОЗЬМИ

Первый порыв — закричать. Вот только парень на шаг меня опережает. Едва я прихожу в себя, как он уже ловко отталкивается от рамы и выскакивает из окна.

— Какого черта ты творишь?! — Мой ступор перерастает в ярость.

Меня будто подбрасывает. Я откидываю одеяло и вскакиваю с кровати, надеясь нагнать парня у окна. Он же, кинув на меня невозмутимый взгляд, всем кошкам на зависть грациозно залазит на свой подоконник. Я скрещиваю руки на груди и решительно приближаюсь к окну. От холода голые ноги покрываются гусиной кожей.

В соседском окне меня встречают взгляды кучки парней, среди них шелестит неуверенный смех. Я всматриваюсь в лица, едва различимые в тусклом свете лампы, и узнаю их. Один из парней подается вперед, холодный ветер играет с золотистыми прядями. Дилан Меррик. Мы учимся в одном классе, но особо никогда не общались. Он из тех парней, знаете, кто легко со всеми находит общий язык — всеобщий любимчик. Он одаривает меня застенчивой, подбадривающей улыбкой, что призвана растапливать сердца (мое не исключение), но на этот раз мой гнев — моя вакцина против его ангельского обаяния.

— Ну и заваруха, — заговаривает он как можно приветливее, видя мое замешательство.

— Да что ты говоришь, Шерлок, — цежу сквозь зубы. — Не объясните, какого черта тут делаете?

Готова провалиться сквозь землю от стыда за свой убогий старый лифчик в их комнате.

— Это все глупое пари. Мы не хотели тебя будить, — тушуется Дилан.

— Он стащил мой чертов лифчик! — выплевываю я, сжимая кулаки. — Считаете, что имеете право врываться ко мне посреди ночи и красть лифчик из-за тупого пари? Я вас даже не знаю!

Парень морщится от моего взбешенного тона, и внезапно до меня доходит, насколько громким стал мой голос. Но я же имею право беситься?

— К слову, милый лифон, — подает голос взъерошенный Джо Трэвис, в голубых глазах пляшут веселые чертики. Знакомьтесь — местный клоун. Заработал популярность, подшучивая над бывшей директрисой: чесоточная пудра в подмышках ее кардигана, суперклей на стуле… При нынешним директоре Джо вроде как присмирел, но, уверена, это только затишье перед бурей. И вот передо мной легенда школы насмешливо приподнимает брови:

— У меня слабость к фанаткам Диснея.

Дилан досадливо смотрит на друга.

— Чувак, заткнись.

Щеки становятся пунцовыми. Из всех вещей, из всех лифчиков в мире, они должны были стащить именно мой безобразный диснеевский лиф. Почему не миленький или хотя бы самый простой? Боже, даже мне не нравится мой бюстгальтер с Минни-Маус, но он такой старый и удобный. Я слишком привязалась к нему, чтобы взять и выбросить. Озлобленное настроение постепенно проходит, оставляя после себя неловкость и подавленность.

Тупое пари.

— Вы собираетесь его вернуть?

Дилан выглядит смущенным, он косится на соседа, все это время подозрительно хранящего молчание.

Ноль реакции.

— Вы серьезно? — скулю я.

Мелькает мысль перелезть к ним, но очередной порыв холодного ветра напоминает о голых ногах, плюс я в пижаме с Бэтменом. Никаких шансов. Я хмурюсь и бросаю на соседа прищуренный взгляд.

— Тыыы… Болван. Сейчас же отдай!

— Болван? — Чейз Тэтчер с ухмылкой принимает мое оскорбление и встает из-за угла, переключая внимание на себя. А это у нас бабник школы. Знаю о нем немного, слышала о его многочисленных похождениях и бесспорном обаянии. Вот это да. Гости моего соседа — самые популярные ребята в школе. Как, не пробыв здесь и дня, новичку удалось подняться на вершину социальной лестницы Линдейла?

— По мне, так Чейз у нас побольше Алека болваном будет, — шутит Дилан.

Алек. Его зовут Алек.

— Осторожнее с моими чувствами, Меррик. Ты можешь меня ранить.

— Неа, твое эго слишком раздуто.

Толкаясь, парни отходят от окна, и мой взгляд останавливается на хулигане, укравшем мой лифчик. Алек. Да как он посмел? Не успели познакомиться, а он уже у меня в комнате шарится. Разве не должен он теперь извиниться и вернуть краденное? Все-таки на месте застукали.

— У кого он? — требую я. Я так устала, хочу вернуть лифчик, зарыть его хорошенько в ящик и скорее вернуться в кровать, предварительно надежно заперев окно.

Чейз глядит на Алека, кусая костяшки пальцев, чтобы скрыть улыбку. Джо крутится на стуле, стыдливо опустив взгляд на свои колени. Остается только один подозреваемый — разумеется, преступник тот же. Я в упор смотрю на Алека в поисках подтверждения и получаю его… в виде ухмылки.

Ну конечно. У кого еще он может быть.

— Лифчик у тебя? — устало спрашиваю я, машинально поправляя волосы.

— Да. — Голос невозмутимый, уверенный. Он начинает меня порядком раздражать!

— Ты собираешься его вернуть, или я зря трачу время?

Не пытаюсь больше сдерживать раздражение. Слишком утомилась от затянувшейся стычки. Если б не эта усталость, я никогда бы не осмелилась так храбро стоять и разговаривать с парнями.

— Боюсь, у меня связаны руки. Пари заключается в том, чтобы его сохранить.

— Как тебя зовут, спящая красавица? — вмешивается Чейз.

— Райли Грин, — подозрительно протягиваю я, борясь с румянцем. Мои щеки мои имеют привычку краснеть от малейшего комплимента, будто тело подобным образом отвергает похвалу.

— Ты ведь учишься в нашем классе? — продолжает парень. — Не очень тебя помню.

Прикусываю губу. Ничего необычно: я всегда вне поля зрения. Друзей моих можно по пальцам пересчитать, да и внимания я стараюсь не привлекать, не считая непреднамеренных высказываний на уроках. К тому же в прошлом году я часто пропускала школу, так что еще сильнее отдалилась от школьной жизни. Не стоит удивляться, что я не особо запомнилась.

— Чейз, хорош флиртовать, — хмыкает Алек. На его губах расцветает дерзкая улыбочка, взгляд задерживается на мне, заставляя напрячься от раздражения.

— Это все равно что запретить ему дышать, — подтрунивает Джо. На что Чейз хмурится и поворачивает стул парня в противоположную сторону.

— Так-то лучше.

— Слушай, — снова поворачиваюсь к Алеку. Нервы на пределе. — Не знаю, как там тебя, я просто хочу пойти спать. Можешь вернуть мою вещь, пожалуйста, чтобы мы могли мирно разойтись и забыть об этом происшествии?

— Меня зовут Алек Уайлд, — мягко произносит он, губы изгибаются в раздражающе милой полуулыбке. — Приятно познакомиться, соседка.

— Жаль, что при таких обстоятельствах, — подкалываю я.

Брови Алека выгибаются, но не в раздражении, а скорее в изумлении. Парни притихают, с интересом наблюдая за нашей перепалкой.

— Остроумие тебе не к лицу, — парирует Алек.

Я раздраженно фыркаю.

— Иди в задницу.

— Ух ты, вот так сразу, — смеется он.

Ребята беспокойно топчутся, наблюдая за нами.

И кто меня за язык тянул.

— Не в этом смысле! Мне плевать на ваше дурацкое пари. Просто отдай лифчик.

Алек открывает рот, но так ничего и не произносит.

Кто-то дергает меня за рукав пижамы.

Обернувшись, я с удивлением обнаруживаю позади себя брата. Он трет глаза и зевает.

— Райли, я же сплю, — тихо ворчит ребенок. Он напрягается, когда замечает парней в соседнем окне, его глаза расширяются. — Ты с мальчиками разговариваешь?

Он выглядит ошеломленным, а я готова сгореть от стыда.

— Почему ты разговариваешь с мальчиками посреди ночи, Райли? А мама знае…

Я скорее закрываю ему рот и встряхиваю своей головой, чтобы скрыть за волосами предательский румянец.

— Ты прав, Джек, пора спать! — как можно беззаботнее щебечу я и подталкиваю его к выходу, попутно бормоча ругательства под нос. Стоит больших усилий не начать биться головой об закрывшуюся за братом дверь.

В последний раз бросив взгляд на самодовольное лицо Алека, я от души захлопываю окно и задергиваю шторы. Хватит с меня на сегодня. Ныряю под одеяло и прячу лицо в подушку, приглушая свой крик.

Не сразу, но мне удается уснуть, и в голове сквозь поступающий сон мелькает мысль. Я верну свой бюстгальтер.

— Ну же, — тянет меня к крыльцу мама, — мы должны поприветствовать соседей.

Она изо всех сил старается скрыть улыбку. Такая взволнованная — только поэтому я соглашаюсь с ней пойти. Я с опаской взираю на соседский дом. Мама не знает, что я уже познакомилась с Алеком и при каких обстоятельствах это произошло. Я совершенно измучена прошлой ночью, но натягиваю дружелюбную улыбку, когда мама звонит в дверь. Перед собой она держит двенадцать аккуратно упакованных кексов, испеченных вчера. Встреча обещает пройти ужасно, но, по крайней мере, я смогу попросить обратно свой лифчик. Я сжимаю руку брата.

— Райли, зачем ты держишь меня за руку? Мне не пять, — ворчит Джек, отчаянно пытаясь высвободить руку из моей крепкой хватки.

Кирпичного цвета дверь дома номер девятнадцать резко распахивается, и перед нами предстает женщина — та самая, что вышла вчера из красной машины. Увидев нас, она расплывается в улыбке. Вблизи соседка оказывается еще красивее. Ее фарфоровое лицо обрамляют черные кудри точно такого же угольного оттенка, как волосы Алека. Совершенно очевидно, внешность он унаследовал от матери, хотя кожа у него не такая бледная.

— Здравствуйте, я Мэри Уайлд, приятно познакомиться!

Женщина приглашает нас внутрь, в просторный коридор, где у стены аккуратно стоят коробки. Как только мы ступаем за порог, нас окутывает витающий в воздухе аромат корицы.

— Взаимно! Я Руби, а это мои дети, Райли и Джек. — Жизнерадостность из мамы так и прет.

Ее счастливый вид вызывает у меня улыбку. Как хорошо, если по соседству с ней будет жить подруга. Когда умерла моя кузина Кейтлин… В общем, мы потеряли связь со всей маминой родней, в том числе с дядей Томасом. Мама не любит говорить об этом, но я знаю, как она одинока. За год она потеряла племянницу и брата, и это сказалось на всех нас. Мысль о родственниках, с которыми мы когда-то были близки, сводит желудок, и к горлу подкатывает комок.

— Привет, — тепло улыбается Мэри. — Вы ведь наши соседи? — Когда мы киваем, она продолжает: — У меня двое детей. Дочка Милли сейчас гостит у подруги, чтобы не мешала распаковывать вещи, а Алек дома. Он примерно твоего возраста, Райли. Сейчас его позову. Проходите, выпьем чего-нибудь.

Я плетусь за мамой в гостиную и, присев на самом краешке дивана, осматриваю комнату. Даже без мебели дом выглядит уютно, опрятно. Каминную полку украшают сушеные цветы и свечи, придающие камину розовое сияние. Что касается планировки, то их дом — точная копия нашего, только наоборот. Зеркальное отражение.

— Кофе? Вы пьете с двумя ложками сахара или одной? С молоком? — тараторит Мэри, поправляя непослушные кудри, ее яркие глаза мечутся между мной и мамой.

— Вам помочь? — в свою очередь предлагает мама, и на лице Мэри появляется облегчение, которое тотчас сменяется отрицанием.

— Вы уверены? Все-таки вы гость и…

Мама прерывает ее твердым кивком, и они вместе удаляются на кухню, оставляя меня с доставучим братцем. Я поворачиваюсь к Джеку, тот играет в планшете.

— Джек, — шиплю я. — Это невежливо! Убери сейчас же.

— Но ее здесь даже нет! — протестует Джек, его взгляд приклеен к ярко освещенному экрану. Жить не может без своих игрушек. Такой у него способ борьбы с реальностью — побег в виртуальные королевства. Заманчивая, конечно, идея.

Я нажимаю на кнопку блокировки.

— Джек. Это невежливо, — повторяю.

— Ладно, как скажешь, мам.

Сколько бы мы ни ссорились, порой он может быть милашкой. К моему несчастью, во внешности он унаследовал все лучшее: папины взъерошенные каштановые волосы и большие зеленые глаза, мамину легкую россыпь веснушек и курносый нос. Да-да, он очарователен, но в свою защиту скажу: за этим ангельским личиком скрывается дьяволенок.

— А вот и мы. — Мэри ставит на журнальный столик тарелку с печеньем и графин с лимонадом. Она с улыбкой отмахивается от моих благодарностей и, подойдя к лестнице, зовет сына. Затем опускается на диван напротив меня, рядом с мамой.

— Сейчас нас всего трое, — объясняет она. — Любовь моя на данный момент в армии.

— В чем дело, мам? — Слышу шаги на лестнице и недовольное бурчание Алека. Затаив дыхание, наблюдаю, как парень входит в комнату, одетый в выцветшие джинсы и черную облегающую футболку. Наши взгляды встречаются, он, сразу узнав меня, округляет глаза и тушуется.

— Что ты здесь делаешь?

— Вы знакомы? — удивляется мама, переводя взгляд с него на меня и обратно.

— Нет! — тут же вырывается у меня одновременно с возгласом Алека:

— Да!

— Мы познакомились вчера вечером, — поясняет Алек, глядя на меня. — Наши окна напротив друг друга.

Я бросаю быстрый взгляд на маму, оцениваю ее реакцию, но она совсем не выглядит обеспокоенной. Удобно устроившись на серо-бежевом элегантном диване рядом с Мэри, она кажется рассеянной, разговор ее мало волнует. Думаю, мама больше сосредоточена на том, чтобы произвести хорошее впечатление.

— Отлично! — восклицает Мэри. — Так хорошо, что в новой школе у тебя будет еще один знакомый. Может быть, вы даже сможете ходить туда вместе.

— Я буду ездить на мотоцикле, мам, — отзывается Алек. — Райли, наверно, не поклонница быстрой езды.

Я чувствую на себе взгляды и медленно качаю головой, слегка морщась. Джек многозначительно улыбается и тянется за печеньем.

— Мне и пешком нормально.

Алек самодовольно улыбается.

— Так и думал.

— И все равно, — не унимается мама, — вам чудо как повезло жить рядом. Особенно, если у вас будут общие уроки. Это может пригодиться.

Алек садится рядом со мной и кладет руку мне на плечо.

— Ага, будем дружить, как Микки и Минни, — дразнит он.

Он не смотрит на меня, но я знаю, что это издевка над моим лифчиком: красным в горошек, на левой чашечке которого изображены оба этих персонажа. Покраснев как помидор, я незаметно втискиваю между нами локоть и больно толкаю парня в ребро. Неудачник, он только что напомнил мне цель прихода. Мэри и мама заговаривают о карьере, и Алек убирает руку с моего плеча, отталкивает мой локоть. Он улыбается, но на меня не глядит.

— Где у вас ванная? — спрашиваю я, снова толкая его в ребро. Мне прекрасно известно ее расположение, просто хочу остаться с ним наедине и вернуть лифчик.

— Хочешь, чтоб я показал? — Он поворачивается. Его лицо так близко, глаза поблескивают озорством. Он уловил мой намек.

Поколебавшись секунду, я киваю. Алек встает на ноги и, схватив меня за руку, поднимает за собой.

— Покажу Райли уборную.

— Не шалите только, — дразнит Мэри, и мама рядом тихо посмеивается.

Я борюсь с румянцем, но это бесполезно. Мы поднимаемся по лестнице, на пути перешагивая и огибая многочисленные коробки, и Алек тычет меня в щеку. Вообще не знает границ.

— Кто-то чуток смущен.

— С чего мне смущаться? — Я кашляю, пряча пылающие щеки.

— Действительно, у меня ведь нет твоего лифчика.

— Ты когда-нибудь слышал, что сарказм — низшая форма остроумия?

— На самом деле, сарказм — это возможность оскорблять идиотов без их ведома.

— Ты меня идиоткой назвал?

— Ну что ты, — очаровательно улыбается парень. Разумеется, когда я говорю «очаровательно», то имею в виду «раздражающе».

Мы входим в спальню Алека, и я кривлю губы. Стены темно-синие с белым, вокруг раскиданы плакаты. Узнаю на них Metallica и еще кое-какие хэви-метал группы. Кроме этого хлама да картонных коробок в комнате ничего нет, и она выглядит жутко пустой. Замечаю следы вчерашней тусовки: упаковку с пустыми банками джин-тоника.

— Ну и где он? — Сразу перехожу к делу, оглядываясь по сторонам: лифчика нигде нет. Должно быть, он спрятал его в том комоде. Решительно подхожу к нему и выдвигаю ящик. Неловкости нет места — он первый вторгся в мое личное пространство. Будет лицемером, если начнет возникать. Верхний ящик заполнен боксерами, я быстро хватаю пару и бросаю в него. — Не вынуждай меня брать в заложники твои трусы.

— Кто сказал, что лифчик у меня? — отвечает парень с показным равнодушием. Но меня не обдурить. Сам же вчера признался, что должен его «сохранить».

— Ой, да ладно тебе, — стону я, вскидывая руки. — Я уже устала от этой игры.

— А может, все-таки стоит принять в ней участие? — Он пожимает плечами. — Это весело.

— Я найду его.

— Такая уверенная, но я уже сказал, его здесь нет. — Алек равнодушно плюхается на кровать. Я ощетиниваюсь. Откуда мне знать, что он не врет?

— Ты не оставишь его у себя. Придурок, просто верни мое!

— Придурок, — повторяет Алек, точно пробуя слово на вкус. Он прислоняется к стене. — Да, это похоже на меня. К сожалению, пари есть пари. Я должен следовать правилам.

Он закрывает глаза. Само спокойствие.

— Кто придумал это пари?

Глаза открываются.

— Конфиденциальная информация.

— Иди ты.

Алек нахально улыбается.

— Это приглашение?

— Сначала я верну лифчик, а потом тебе должок. Вот увидишь.

На щеках Алека появляются ямочки, и он снова прикрывает глаза.

— Вот это другой разговор.

3 СЛАДКОЗВУЧНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ ОТ METALLICA

— Что с тобой?

Я поворачиваюсь к Вайолет и в качестве ответа со стоном впечатываюсь лбом в дверцу шкафчика — сильнее, чем намеревалась. Я всхлипываю, виски сейчас же загораются, и пальцы машинально дергаются к голове, чтобы унять боль. Случалось ли вам ненавидеть что-то так сильно, что одна мысль об этом стирает улыбку с лица и приводит в отчаяние? Если да, то вы понимаете мое отношение к понедельникам, а именно к их утренним часам.

— Выглядишь дерьмово, ты в курсе? — бесцеремонно замечает подруга, прислоняясь к шкафчикам и скрещивая руки на груди. Ее идеально окрашенные волосы и безупречная темная кожа — точно насмешка над моим неряшливым пучком и темными мешками под глазами. Я хмурюсь в ответ.

— Не моя вина, что чертов Алек не знает в какое время полагается вырубать музыку, — бормочу я себе под нос. Ныряю в шкафчик за учебниками, затем с грохотом захлопываю дверцу. Я так раздражена, но как успокоиться, когда в коридоре стоит такой гул: жужжание мобильников, болтовня и крики неугомонных учеников. Скорее бы воцарился мир и покой уроков.

— Серьезно, ты что, в темноте одевалась?

Я опускаю взгляд на свои бледно-голубые узкие джинсы и желтую футболку с подводной лодкой. Мой обычный домашний наряд. Не вижу ничего ужасного: удобный, скромный, повседневный. Однако у Вайолет на все свое мнение, и оно кардинально отличается от моего, когда дело касается выбора одежды.

— Не сейчас, Вайолет. Я не в настроении, — взмаливаюсь я, потирая кожу под глазами в попытке проснуться.

Разумеется, я знаю, что выгляжу дерьмово. С утра даже расчесаться не потрудилась, да и поношенные кеды лоска не добавляют. А все из-за Алека… Бог знает, до скольких часов вчера он слушал Metallica. У кого после такой ночки найдутся силы приводить себя в порядок? Во всем виноват Алек!

Болтовня учеников неожиданно обрывается. Со стоном я оборачиваюсь, догадываясь, в чем дело. Помяни черта. По коридору неторопливо шествует Алек в компании с Джо и Диланом; новичок несет папку, через загорелую руку перекинута кожанка. Я чуть ли не слышу, как от его вида рты девушек наполняются слюнями. Стискиваю зубы. Какой напыщенный, какой самодовольный — и это в новой школе. Не представляю, как можно быть таким невозмутимым.

— Слышала, его выперли из старой школы.

— Лиза сказала, его обвинили в нападении. Только взгляни, такой потрясающий.

— Потрясающе горячий!

Закатываю глаза от услышанных перешептываний и облегчено выдыхаю, когда Алек исчезает за углом. Какую предсказуемую реакцию он произвел. Если новичок красив, уверен в себе, умеет общаться, да еще дружит с популярными ребятами, то никакие слухи не помешают ему купаться во всеобщем внимании. Это предрешено.

— Итак, ты случаем ничего не знала о привлекательном новеньком? — раздается за спиной голос Вайолет. Оборачиваюсь к ней, и она продолжает: — Ходят слухи, что он твой сосед, но, разумеется, это все чепуха, ведь моя лучшая подруга никогда не утаила бы от меня такие новости. Я права?

В голосе ее явная усмешка.

Мы плетемся на математику, и я закидываю в рот жвачку, хоть как-то компенсируя недостаток гигиены — в моем заспанном состоянии было не до чистки зубов. Может, мне и правда следовало рассказать подруге обо всем, но, если честно, события выходных развивались столь стремительно и напряженно, что я и думать не думала о подруге.

Вайолет, приняв мое молчание за ответ, продолжает:

— Естественно, нет. Ну да что уж теперь. Поверить не могу, ты живешь по соседству с Алеком Уайлдом и даже не рассказала мне. Повезло же тебе. Даже не представляешь, насколько. Вы ведь сможете…

— Ну-ка подожди! — Я заставляю ее притормозить. — Плевать, что он живет по соседству, нисколечко не волнует.

Она поднимает бровь.

— А должно бы. Новенький такой крутой, красивый. Что еще нужно?

— Это не так.

Подруга долго, пытливо смотрит на меня и наконец хохочет.

— Просто у тебя аллергия на парней.

— Нет у меня никакой аллергии!

— Знаешь что, Райли, я правда считаю, что новые отношения пойдут тебе на пользу. — Тон Ви становится серьезным. — Я понимаю, после Тоби ты и думать не хочешь о любви, но, пожалуйста, не наказывай себя за случившееся с Кейтлин…

Мой пульс учащается, и я принимаюсь яростно трясти головой, как бы вытряхивая из нее услышанные слова. Не хочу об этом говорить. Ненавижу, когда она поднимает эту тему, не понимаю, зачем продолжает давить на больное.

— Все не так просто, — заявляю я. — И я не рада новому соседу по другой причине, а это здесь ни при чем.

— Тогда почему?

— Короче, проснулась я, значит, в субботу ночью…

— Райли!

Глаза устремляются к источнику голоса. Дальше по коридору у синих шкафчиков стоят Дилан и Джо — их взгляды обращены к моей скромной персоне. Хриплый голос Дилана тут же переключает внимание толпы на меня, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь за пределами безопасной тени и превращаюсь в горячую тему для сплетен. Вдвоем они направляются ко мне. Я отступаю назад, к шкафчикам, надеясь, что где-то рядом существует другая Райли.

— Привет. — Дилан приветствует меня с легкой улыбкой, подходит ближе и прислоняется к шкафчикам. — Как ты?

Он что, правда не замечает вытаращенных на нас глаз? Явно привык к популярности. Я же другое дело: тушуюсь, краснею, поправляю волосы.

— Бывало и лучше. — Мой голос становится внезапно сдавленным и хриплым, когда Джо заходит сзади, преграждая мне путь к отступлению. Кто-нибудь, на помощь. Ненавижу быть в центре внимания.

— Уайлд тебе его уже вернул? — интересуется Джо, искоса поглядывая на мою ошалевшую подругу. Ее лицо собралось в растерянную гримасу, и вот-вот хлынет ливнем поток вопросов. Ура.

— Нет, — бурчу я. — Я была у него вчера, минут пятнадцать пыталась найти свое, пока он стоял как истукан. Бесящий болван.

— Знаешь, а ведь я могу тебе с этим помочь. — Глаза Джо азартно блестят, когда он произносит эти пугающие слова.

— Э-э… нет уж, спасибо. — Я смущенно покашливаю. — Помогать — не твой конек. Тебе ближе пожар, опасность, дебоширство.

Я с беспокойством оглядываюсь по сторонам. К счастью, осталось не так много любопытных глаз.

— Ну, если передумаешь, обращайся, — подмигивает Джо.

Вальяжно привалившаяся к шкафчикам Вайолет выпрямляется.

— Такое чувство, что лучшая подруга мне что-то не договаривает. Что-то страшно важное, — говорит она. — Может мне кто-нибудь объяснить, что тут, блин, происходит? Только вчера вы даже не знали о существовании Райли, а сегодня на тебе, флиртуете! Что было в субботу?

Она переводит вопросительный взгляд с одного на другого. Я умоляюще смотрю на парней, но без толку: Дилан неловко ерзает под моим взглядом, а Джо ухмыляется, забавляясь ситуацией.

Видимо, придется отдуваться самой. Набираю в легкие воздух. Он мне пригодится.

— В общем, вчера ночью Чейз, Дилан и Джо были у Алека. Пока я спала, Алек забрался ко мне в комнату… я проснулась и увидела его — с моим лифчиком, Ви! Как кошка он запрыгнул на подоконник, я погналась за ним, а потом… увидела их. Мой лифчик с Минни-Маус украли. На этом прошу меня извинить, — выпаливаю я и подрываюсь с места в сторону кабинета математики.

— Что? — кричит мне вслед Вайолет. — Алек Уайлд украл твой лифчик? Зачем и, главное, почему я узнаю об этом только сейчас?

— Отвечу на все в классе, только не заводись, — морщусь я, поднимая руки в примирительном жесте.

— Хорошо, обсудим все на математике. Мне нужна каждая деталь. — щурится подруга.

— Расскажу все до последней.

— Так и заканчивается моя печальная история, — приглушенным голосом завершаю я и бросаю боязливый взгляд на учителя. Мы с Ви, как всегда, сидим в дальнем углу, и все-таки у учителя нашего, мисс Томпсон, глаза как у орла, не дай бог окажется, что все это время она прислушивалась к нашему перешептыванию из-за своего большого лакированного стола. К счастью, учительница в нашу сторону не смотрит. Я облегчено втягиваю воздух, поворачиваюсь к подруге, и выдох застревает в горле, едва я замечаю выражение ее лица.

Не знаю, какую реакцию от рассказа я ждала. Восхищенный визг? Допрос? Не без этого. Но сталкиваюсь я с чем-то куда более устрашающим: Вайолет думает. Мое беспокойство может показаться странным, но я-то знаю, какой словоохотливой является моя подруга. Взбалмошная и уверенная — обычно за словом в карман она не лезет. Ее редко можно застать вот так раздумывающей перед ответом, отсюда и мое волнение. Что бы Вайолет ни собиралась сказать, это стоит услышать. Я переплетаю пальцы.

— Ты хочешь вернуть свой лифчик, так? — нерешительно начинает Вайолет.

— Конечно хочу.

— Тогда тебе придется сыграть в его игру. — В ее темных блестящих глазах все отчетливее проявляется азарт. — Прими и смирись: так просто лифчик не вернуть. Для этого придется показать все, на что ты способна. А сделать это нужно непременно. Это диснеевское нечто вообще не должно было явиться на свет и уж тем более попасть в руки эталону мужской красоты. — Она корчит мину и продолжает с еще более пугающим энтузиазмом: — Одурачим, украдем его боксеры, заставим его милое личико покраснеть… одним словом, преподадим ему хороший урок.

Я киваю, пытаясь сдержать подступающий к горлу мстительный смех. Ви права, неужели я действительно надеялась вернуть лифчик без боя? Нет, я должна поквитаться с парнем.

— Мне записывать? — воодушевляюсь я. — Будто в военный лагерь попала. То ли еще будет.

Я слишком поздно осознаю, что мой голос зазвучал чересчур громко и я привлекла внимание учителя. Никогда еще чье-то покашливание не звучало так устрашающе.

— Мисс Грин, вы не хотите поделиться чем-нибудь с классом?

— Я, хм… нет, мисс.

— И вы считаете допустимым болтать весь урок? — со злобной усмешкой мисс Томпсон следит за мной из-за очков в толстой оправе. Я смиренно мотаю головой. Ученики оглядываются, наблюдая за нашей стычкой. Я лажу со многими учителями, но только не с ней — не из-за чего-то личного, видимо, это ее обычное отношение к подросткам. Длинные каштановые волосы мисс Томпсон собраны в низкий хвост, зубы испачканы малиновой помадой. Она так занята руганью с учениками, что и думать забывает о накрашенных губах.

— Прошу прощения? — В широко раскрывшихся глазах учителя плещется огонь.

Черт. Я ведь не сказала этого вслух?

Лицо учителя краснеет от бешенства, значит, каким-то невообразимым способом я все-таки сказала. У ребят глаза на лоб лезут, по классу проносятся шушуканья. Глупо, Райли, глупо. Не в моей привычке попадать в неприятности, я хорошая ученица, много занимаюсь и, как правило, не веду себя так по-идиотски. Закрываю глаза, моля пол поглотить меня целиком.

— Наказана! — рычит учитель. Затхлое дыхание обдувает мне лицо с такой силой, что мне стоит больших усилий сохранить серьезный вид. — Я не позволю ученикам так со мной обращаться.

Стерва.

Хорошо хоть это я вслух не сказала.

Я робко стучусь в дверь кабинета, где сидят наказанные, и мною овладевает чувство досады. Я неуверенно захожу и шагаю к мистеру Харрису, который раньше преподавал у нас философию — он довольно милый учитель, хотя, если честно, немного странноватый. Одни носки с сандалиями чего стоят.

Он с чудинкой, но в хорошем смысле, напоминает Рассела Брэнда.

— Присаживайтесь, мисс Грин, и заполните штрафной лист.

В кабинете стоит тишина. Пробегаю глазами по плакатам с английской пунктуацией, по рядам бледно-голубых парт, по ученикам, которым также «посчастливилось» здесь оказаться. За первой партой замечаю Тиану Купер. Она угрожающе постукивает ногтями, не спуская с меня холодных глаз. Мы с ней далеко не лучшие подруги, и я стараюсь избегать ее как могу. Смущенно отвожу взгляд. Позади нее сидит парень, известный как «Сальный Деймон» — из-за его нелюбви к душу. И наконец, еще двое устроились за последними партами, склонились над тетрадями, так что их лица мне не видны. Веселая компания, в общем.

Я направляюсь к парте у окна, подальше от запашка Деймона и свирепого взгляда Тианы. Прислоняюсь головой к холодному стеклу и пытаюсь хоть немного привести мысли в порядок. После шести убийственно долгих часов в школе хочу лишь одного — поскорее оказаться дома. Но я заслужила торчать здесь, ведь я нагрубила мисс Томпсон. Пусть она и недолюбливает меня, я должна извиниться.

И все-таки не верится, что я наказана. Такое со мной впервые.

Вздрагиваю от скрипа двери, усталый вздох слетает с губ. Мне нужно поспать. И на этот раз, пожалуйста, без колыбельной от Metallica.

— Присаживайтесь и заполняйте штрафной лист. — До меня доносится хриплый голос мистера Харриса, но нет сил сдвинуться с места и взглянуть на моего нового приятеля по наказанию. Голова раскалывается.

— Глянете-ка, кто тут у нас, — надо мной раздается знакомый шутливый голос.

Я вскидываю голову, забывая о боли, и тяжело вздыхаю. А Алек приподнимает бровь и, кое-как выдвинув стул, усаживается справа от меня.

— Как пройти мимо такого безграничного восторга.

— Абракадабра, — бормочу себе под нос, и жду, надеясь на его исчезновение. — Неа. Ты все еще здесь.

— Не притворяйся, ты в восторге от моей компании, — забавляется Алек. Но я не собираюсь ему подыгрывать. Как вообще можно быть таким надоедливым?

— За что тебя сюда отправили в первый же день? — спрашиваю в лоб. Нормальные люди не получают наказание в первый же день. Кажется, слухи о нем не врут.

— У нас с мистером Уэстом произошел небольшой спор о форме его обучения, — небрежно отвечает Алек.

— О форме его обучения?

— Идиот настаивал, что километр длиннее мили. Я не согласился.

— Ну разумеется.

— Ему не понравилась то, как я не согласился. — Алек усмехается.

— Да кто бы сомневался. — Закатываю глаза, но не успеваю опомниться, как легкая улыбка приподнимает уголки моих губ. Чтобы занять себя, выуживаю телефон из кармана. Такая вот у меня ужасная привычка: просматривать сообщения, избегая реального общения.

— Это антисоциально, Грин, — толкает меня сосед. — Ты чего в таком плохом настроении?

— Не антисоциально, а антипридурково, — ворчу я. — И у меня не плохое настроение. — Вообще-то очень даже плохое. Думаю, к этому имеет какое-то отношение наказание, недосып и брюнетка со свирепым взглядом.

— Ты гугл? — неожиданно выдает Алек.

— Что? — Я поворачиваюсь к нему, прищуриваясь на его невесть откуда взятое замечание.

— Потому что в тебе есть все, что я ищу.

Я моргаю.

— Ты с ума…

— Я забыл мой номер телефона. Не дашь свой?

— Что ты…

— Веришь в любовь с первого взгляда? Или мне пройти мимо тебя еще раз?

— Алек, серьезно…

— Как там в раю? Ведь ты настоящий ангел.

— Перестань!

— Перестать что? — невинно спрашивает Алек, и бессовестная улыбка приподнимает уголки его губ. — Делать тебе комплименты? Смешить тебя? В наши дни парню и влюбиться нельзя?

Я не ослышалась? Я начинаю давиться слюной.

— Влюбиться?! Что?

Алек смеется.

— Извини, не думал, что ты купишься. Ты изумительна, Грин… — Он наклоняется ближе к моему лицу. — Изумительно глупая.

Мое лицо застывает в оскорбленной гримасе. Что за придурок. Я отворачиваюсь к телефону, поспешно включаю его и начинаю листать фотографии — мой метод его игнорирования. Такие, как он, питаются чужим вниманием, а значит, от меня он его не получит. Поскорее бы наказание кончилось. Алек хмурится рядом. Конечно, не может выдержать бойкот.

— Райли, — скулит он, толкая меня. Кровь снова стучит в голове.

— Ты в курсе, что ты ужасно меня раздражаешь?

Он улыбается почти гордо.

— В курсе. Что делаешь?

Я закатываю глаза

— Смотрю фотографии.

— Можно взглянуть?

Вздыхаю и поворачиваю к нему телефон, перелистываю следующую фотографию: на ней мы с Вайолет, далее еда в идиллическом кафе, скриншоты моих любимых постов в инстаграме. Я задерживаюсь на любимой фотографии двухлетней давности, на ней Ви улыбается мне из-за латте, а я улыбаюсь лучшей подруге в ответ. Она с чудинкой, но я ее обожаю. Алек придвигается к экрану поближе.

— Лучшая подруга?

Я киваю.

— Вайолет.

— Она симпатичная. — Я бросаю на него косой взгляд, и он смеется. — Не в том смысле, расслабься.

Еле заметно улыбнувшись, перелистываю фотографию и тут же замираю.

— Ого, — выдыхает Алек. — Она так похожа на тебя.

Я сдавленно выдыхаю, комок паники застревает в горле. Я думала, что удалила ее. Я думала, что удалила… На фотографии мне лет двенадцать, я на каникулах с семьей. Волосы короче, улыбка шире, а в глазах искра, которая, кажется, теперь исчезла бесследно. Рядом со мной кузина. Не в силах даже взглянуть на нее, я выключаю экран. Глаза начинает щипать. Алек не должен был ее видеть.

— Моя кузина, — говорю я так твердо, как только могу, стараясь придать лицу спокойное выражение.

— Кейтлин тоже не сумела удержать своего парня, так ведь, Райли? — раздается ледяной голос с первой парты.

Едкое замечание принадлежит никому иному, как Тиане Купер. Она вызывающе наблюдает, как я слабею под тяжестью ее слов. В животе, словно грибок, распространяется чувство вины. Перед глазами все окрашивается красным. Она понятия не имеет, что случилось.

Она не имеет права даже упоминать имя Кейтлин.

Руки дрожат, желая ответить нападением. Стискиваю кулаки и, пряча их под стол, поворачиваюсь к Тиане — она хочет вывести меня из себя, и у нее получается. Гнев, как учили меня на терапии в прошлом году, это один из способов освобождения от накопившихся эмоций, вины. И единственное, что удерживает меня от порыва вскочить со стула и ударить Тиану — это пытливый взгляд Алека. Лишние вопросы мне ни к чему. Ответов на них у меня нет.

— Скажешь о ней еще раз и пеняй на себя. — Я медленно выдыхаю.

Она нарывается. Стискиваю челюсти. Не знаю, испугалась ли она угрозы или поняла, что у меня не хватит смелости дать отпор перед зрителями… но, как бы то ни было, Тиана бросает на меня самодовольный взгляд и отворачивается. Она уверена в своей победе, может, так и есть. Ее слова огнем пылают в голове, болезненно разлагаются в груди.

Ей ничего неизвестно. Да и откуда?

Хоть бы Алек вернулся к своим шуткам, забыв про фотографию и о произошедшую только что сцену. Мне нужно отвлечься, переключиться на что-нибудь веселое. К счастью, парень осознает это и разборку не комментирует. Его глаза снова принимают озорное выражение.

— Может, продолжим смотреть твои фотографии? — предлагает он. — Было интересно.

— Тебе что, пять? — Я шмыгаю носом и убираю мобильник в карман.

— Ага. Буду твоим мальчиком на побегушках, детка. — Он многозначительно играет бровями. — Эффект, который я на тебя произвожу, умиляет.

— Имеешь в виду желание оторвать тебе голову? — Голос все еще дрожит. Я откидываюсь на стуле, стараюсь успокоить сердцебиение. Все в порядке, Райли, он не думает о случившемся. Боль в голове усиливается.

— Ты похожа на злого котенка. Еще и румяного.

— Заткнись, — бросаю я, хотя не могу отрицать: его слова работают. Что-то веселое.

— Эй, Райли?

— Что, Алек? — вздыхаю я.

— Твое лицо из Макдональдса? Потому что, — он делает паузу, чтобы подмигнуть, — вот что я люблю.

Алек, как бы он меня ни бесил — тот, в ком я сейчас нуждаюсь.

4 ПЛАН

— Прямо так и сказала? — Вайолет кипит от злости.

Я не отвечаю. Вторник в школе начинается со снующих туда-сюда, галдящих подростков, что никак не способствует улучшению настроения. Мы шагаем по главному школьному коридору к своим шкафчикам. То, что Ви будет в гневе, услышав о вчерашней выходке Тианы, я знала наперед. Как-никак, Кейтлин была и ее лучшей подругой. От одной мысли о вчерашней ссоре внутри все переворачивается. Не скоро я смогу отделаться от этого ощущения.

— А еще, неужели ты ей не врезала? — ворчит Вайолет, корча недовольную мину. — Райли, она ведет себя так, будто ты ей что-то должна, тогда как именно тебе стоит ее ненавидеть. Я б на твоем месте давно подпортила ее розовые губки.

— Заманчивое предложение. — По лицу пробегает слабая улыбка.

— Ты слишком добра к людям. — Вайолет качает головой. Она прижимает к боку стопку тетрадок и уверенным шагом движется по коридору, притягивая к себе взгляды учеников. Такая совершенная, такая уверенная Вайолет. Она несет себя с чувством собственно достоинства, и люди восхищаются ею. Не обращая внимания на взгляды, она продолжает: — Это, конечно, похвальное качество, но она единственный в мире человек, которого тебе разрешается ненавидеть. Почему же ты продолжаешь ее терпеть?

Я вздыхаю.

— Не хочу растрачиваться на ненависть к ней.

Наконец мы останавливаемся у своих шкафчиков. Мы находимся в самом «сердце» старшей школы Линдейла, и коридор заполнен учениками. Я открываю шкафчик и второпях засовываю туда несколько нужных сегодня тетрадок.

— А вообще, синяк под глазом прекрасно подошел бы к ее сапогам, — добавляю я.

— Вот это другой разговор!

Слева кто-то свистит. Мы с Вайолет оглядываемся: всего в десяти шкафчиках от нас Алек целуется с девушкой, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание. Прошел всего день, а он уже на вершине пищевой цепи, как я и предсказывала. Новенький отрывается от девушки, и некоторые ученики торопливо возобновляют шаг, внимание начинает рассеиваться.

— Контролируйте свои шлюхогормоны, — бурчу я, глядя, как девушка снова прижимается к губам Алека в долгом прощальном поцелуе.

— Челси! — раздается злобный крик. — Что ты себе позволяешь!

По коридору марширует Тиана, и Челси с ужасом вжимается в шкафчик. В воздухе повисает тишина, как только ее королевское стервочество останавливается перед дрожащей девушкой. Черные сапоги на высоких каблуках, ледяной взгляд, размазанная тушь придают Тиане Купер по-настоящему устрашающий вид.

— Все, — шипит Тиана, — Мы больше не подруги. Я предупреждала тебя не приближаться к нему.

— Но…

Тиана мотает головой, заставляя девушку замолчать.

— Не утруждайся.

Представление заканчивается, не успев начаться. Тиана отворачивается, ставя точку в разговоре. Бросает в мою сторону злой взгляд и шагает прочь, а Челси, как потерявшаяся собачонка, бежит за подругой. Только когда они скрываются за углом, толпа наконец вспоминает как дышать. Тиана умеет нагнать страху на всех, за исключением, пожалуй, Вайолет. Тиана — важная птица, богатая и жестокая. Она нравится многим парням. Как правило, их привлекает в ней этакая бесшабашная энергетика Меган Фокс.

— Привет, Грин. — Чувствую, как кто-то дергает меня за рукав, и поворачиваю голову: рядом стоит Алек, тоже глазеющий вслед Тиане.

— Привет, — робко отвечаю я. — Алек, знакомься — Вайолет.

Я захлопываю шкафчик и отступаю, наблюдая за их взаимодействием. Любопытно, что из этого выйдет. Взгляд Алека скользит к Вайолет, и он кивает ей, встряхивая темными волосами. В ответ подруга молча таращится на новенького, позабыв все правила приличия.

— Наслышана о тебе, — наконец выговаривает она.

— Надеюсь, только хорошего.

— Хорошего, плохого, странного.

— Понятия не имею, откуда столько взялось, — усмехается Алек, поправляя лямку рюкзака.

Я несколько удивлена его поведением. Не ожидала, что он попытается со мной заговорить.

— Та девчонка, Челси, говорит, завтра устраивают вечеринку. Вы идете? — Он бросает на меня взгляд. — Не думаю, что она будет проходить у Тианы.

Открываю рот для отказа, но Вайолет меня опережает.

— Разумеется, идем, — и глазом не моргнув выпаливает она, хотя наверняка об этой вечеринке слышит впервые.

— Вайолет. — С сомнением поворачиваюсь к подруге. Не похоже на хорошую идею. Я плохо знаю друзей Челси, к тому же вечеринки — это совсем не мое. Зная себя, буду весь вечер стоять там одна.

Вайолет слегка приподнимает бровь, явно думая, что там у меня будет хорошая возможность расквитаться с парнем. Но ей же известно: в последний раз на вечеринке я была… в ту самую ночь. Она считает, что мне стоит отпустить прошлое, побороть себя, и я осознаю, что должна, но страх берет верх. Сомнение все еще ясно читается на моем лице.

— Трусливая курица, — дразнит Алек.

— Я не трусливая!

Алек начинает кудахтать. И я бы засмеялась, не будь так разражена.

— Я не трусливая, — повторяю сквозь зубы.

— Чего тебя так бомбит? — не унимается он. — Будет весело. Мы с парнями будем там. Глядишь и тебе понравится. — Он с деланным удивлением открывает рот, как будто этим закрепляя свое мнение. Чувствую, как живот скручивает тугим узлом. Я едва знаю этих ребят, так что верится с трудом.

— Ну же, рискни, — мягко повторяет Ви свой недавний совет и подталкивает меня. — Решайся, я присмотрю за тобой, ты ведь знаешь.

Алек снова начинает кудахтать.

— Эй, завязывай, — притопнув, осаждает его Вайолет. Парень сразу же притихает.

— Так и быть, — сдаюсь я. — Я пойду. При условии, что получу назад лифчик.

Справедливо же.

— Неплохая попытка. — Алек ухмыляется, украдкой поглядывая на Вайолет, которая все еще стоит, напряженно выпрямившись. Парень снова поправляет рюкзак и, пожелав нам хорошего дня, уходит на урок.

Как только он отходит на приличное расстояние, я с многозначительным взглядом поворачиваюсь к Вайолет.

Настало время сразить соседа его же оружием.

Первая часть плана: вернуть лифчик.

Я с любопытством заглядываю за занавески. Алек лег спать двадцать минут назад и наверняка уже крепко спит. На мне типично грабительский наряд: леггинсы и черно-белый полосатый топ. Со стороны может показаться, что малолетка собирается на костюмированную вечеринку, но, по-моему, герои в фильмах наряжаются так не без причины.

Итак, план прост. Сначала проникаю в комнату Алека и нахожу лифчик. Затем перехожу ко второй части плана: месть за кражу. И наконец третья часть: благополучное возвращение домой. Что может пойти не так? Ладно, выпрыгивание из окна может вызвать некоторые проблемы, но разберемся на месте. Или не разберемся, как пойдет.

Я отодвигаю занавеску в сторону и выглядываю в окно, аж дух захватывает. Конечно, расстояние между нашими окнами крошечное, но если я упаду, то, вероятно, умру. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, ловко перелезаю через раму и тянусь к противоположному подоконнику. Не смотри вниз, не смотри вниз. Не фанатка я высоты. Только хочу прыгнуть, как начинаю ощущать знакомый ком в горле. О нет, о нет, черт, нет.

— Апчхи! — громко чихаю я, прерывая тишину, и застываю на месте.

Он слышал? Блин. Блин, блин, блин. Еще несколько секунд стою неподвижно, но в соседней комнате ничего не происходит, и я решаю рискнуть. Отталкиваюсь от подоконника, не давая себе времени снова занервничать. К счастью, очень даже ловко приземляюсь на подоконник и хватаюсь за раму, чтобы не свалиться. Может, посвятить себя воровству? Униформа уже есть. Я залетаю в комнату, мягко приземляюсь на ноги.

Темная комната заполнена тенями, отбрасываемыми мебелью красного дерева; тут белая кровать и стол, заваленный фотографиями и домашними заданиями. Сам парень, удобно распластавшись на одеяле, спит беспробудным сном. Пора приступать к поискам, но действовать надо как можно тише. Адреналин бежит по венам, сердце учащается при мысли, что он может проснуться. Этого я не переживу.

Сначала проверяю все очевидные места: под кроватью, в комоде, в шкафу. Но, увы, ничего не нахожу, кроме комков пыли и дезодоранта. Его комната — та еще мусорка. Значит, пришла очередь маловероятных мест: под столом, на книжных полках. Снова ничего. Время идет, и я все больше хочу оказаться на месте спящего парня. Я выдохлась, а все из-за него.

Поиск, кажется, тянется целую вечность. Может, он спрятал его в другом месте? В другой комнате? Под половицами… Я разочарованно вздыхаю. Должна признать, часть плана с бюстгальтером провалилась, но я все еще могу ему отомстить. Глаза уже приметили столе маркер, и я понимаю, что хочу сделать.

Беру маркер и на цыпочках возвращаюсь к кровати. Спящий Алек выглядит подозрительно спокойным, не по себе видеть его без ухмылки. Я осторожно прижимаю маркер к его верхней губе и вывожу длинные вьющиеся усы. Да, идея избитая, но это все, на что хватает сил. Дальше заполняю пространство между бровями, и напоследок на лбу вывожу свои инициалы «РГ».

Надо же оставить свою подпись, верно?

Заканчиваю творить и собираюсь убрать маркер на место, но на секунду останавливаюсь, чтобы полюбоваться проделанной работой. Он заслужил это за все, что сделал. Напоследок фотографирую парня на телефон. Теперь, если между нами начнется война «пакостей», у меня будут боеприпасы.

Внезапно Алек кряхтит подо мной и переворачивается на другой бок. Гигантская рука взмахивает в воздухе, выбивая из пальцев маркер. Я неуклюже бросаюсь за ним в темноту, но не успеваю опомниться, как растягиваюсь на кровати, пугающе близко к лицу Алека. «Не двигайся. Не дыши», — мысленно заклинаю себя и через зажмуренные глаза наблюдаю, как Алек снова меняет положение. Он крепко обнимает меня за талию и тихонько всхрапывает, абсолютно полностью погруженный в сон. Ух ты, да он крепко уснул.

Убедившись, что двигаться безопасно, я хватаюсь за тумбочку и перекидываю ногу через кровать.

Алек распахивает глаза.

Он моргает. Один раз. Второй. Третий. И тут до него доходит. Он отскакивает в сторону, громко ругаясь.

— Черт возьми! Что ты делаешь?

Не будь на его лице маркер, было бы куда легче воспринимать его всерьез.

— Райли? — вскрикивает он, щелкая выключателем и наполняя комнату светом. — Какого черта ты делаешь в моей комнате? Только не говори, что мы переспали, потому что я ничего не помню…

— Спятил? — давлюсь я. — Переспали? Конечно, нет!

По мере пробуждения понимание озаряет его лицо. Будний вечер. Он не был пьян, и я определенно не спала с ним. Он снова смотрит на меня настороженным взглядом.

— Тогда почему ты в моей комнате?

Дьявол. Лучше бы сказала, что мы переспали.

— Э-э, ну…

— Говори.

— Кажется, я видела в своей комнате шершня. — Совсем не стараюсь.

— Сейчас середина ночи, Райли.

— Вообще-то сейчас вроде как утро, потому что почти два часа, а это уже не ночь, знаешь ли. — Взглянув на лицо Алека, я прекращаю лепетать и вздыхаю. — Я пыталась вернуть себе лифчик.

— В костюме воришки? — Упрек на его лице сменяется весельем.

— Заткнись, придурок, это важная составляющая плана.

— Плана? — Алек смеется. — Ты что, разработала план?

Без комментариев.

— Черт побери, да ты в самом деле пришла! — Он завывает от смеха, не обращая внимания на создаваемый им шум. Мои щеки горят от смущения. Если он не заткнется, то очень скоро привлечет сюда Мэри. Подумать только, что будет, если меня здесь застукают — мои бедные багровые щеки такого просто не вынесут.

— Алек, заткнись, маму разбудишь! — шиплю я, хлопая его по руке.

— Это пойдет прямиком во все мои социальные сети. — Предупреждение проходит мимо его ушей.

— Не смей! — рычу я, но Алек уже тянется к телефону, распуская рот в ребяческую улыбку. — Нет! — Бросаюсь вперед для перехвата сотового, но малость промахиваюсь. Если он выложит фото, не видать мне нормальной жизни, но оставаться здесь больше не безопасно, Мэри может войти в любую минуту. Нужно уходить.

Я бросаюсь к окну, перекидываю ноги через подоконник и, не думая об опасности, торопливо прыгаю к себе. Алек даже не замечает моего исчезновения, поглощено что-то печатая. Еще один статус обо мне… И все же, что-то мне подсказывает, что быть пойманной посреди ночи в спальне Алека его матерью намного хуже. Тяжело дыша, проскальзываю в свою комнату, задергиваю занавески и сползаю по батарее. Вот это адреналин!

Из комнаты Алека доносится приглушенный голос Мэри, призывающий сына заткнуться. Вовремя я улизнула.

Как по команде мой телефон вибрирует: Алек Уайлд упомянул вас в статусе. «Похоже, меня только что откошарили! @RileyJGreene не в силах оторвать от меня лапки…»

Чертов Алек, я тебя укокошу.

5 ПРЯТАТЬСЯ У ВСЕХ НА ВИДУ

На следующий день в школе я избегаю Алека как чумы.

Наверняка он уже знает о моих перманентных художествах на его лице, и что-то мне теперь совсем не охота попадаться ему на глаза. Стараюсь как можно дольше оставаться в тени и заниматься обычными делами, что не так-то это просто, ведь вся школа задается вопросом, что значит статус новичка? Весь день я привлекаю внимание, как знакомых, так и незнакомых учеников. Все жаждут знать: почему на лбу у новичка красуются инициалы «РГ». Теперь-то я понимаю, то была далеко не самая моя светлая идея.

Шагая на урок, я ловлю на себе взгляды; стараюсь держаться уверенно и не показывать, как сильно меня тревожит все это внимание. До Тианы и ее свиты, вероятно, уже дошли слухи обо мне с Алеком, а значит, стоит приготовиться к их нападкам. Большинство учеников лишь таращатся на меня из любопытства, хотя несколько парней с одобрением дают мне пятюню. Алек это заслужил! Так что нечего мне по углам прятаться. Слышала, в школу парень явился в ужасном настроении — как же, от маркера избавиться ему так и не удалось. По крайней мере, я не единственная сегодня пытаюсь не высовываться.

— Райли! — догоняет меня Дилан и ловит за предплечье. — Как дела?

— Привет. Неплохо, как сам?

Сегодня Дилан необыкновенно хорош. На нем дорогой серый джемпер, светлые волосы изящно откинуты назад, точно их все время приглаживают рукой. Неудивительно, что он всем нравится: милый, умный и вдобавок очень приветливый.

— Нормально, — кривовато улыбается парень. — Есть успехи с лифчиком?

— Пока нет, — морщусь я. — Ночью обшарила комнату Алека, но ничего не нашла. Похоже, ему хватило мозгов спрятать бюстгальтер в другом месте. Зато удалось отомстить, так что, хотя бы так.

Мы сворачиваем в коридор, ведущий к нужному мне кабинету, учеников становится все меньше, так что можно разглядеть полированный деревянный пол и стены с дурацкими высказываниями, призванными вдохновлять. Надо бы поторопиться, того гляди опоздаю на английский.

— Ах да, видел твое творчество, неплохо вышло. Алек рассказал нам о твоей ночной вылазке. Ты в самом деле была в костюме грабителя? — Парень улыбается.

— Конечно, нет, — отмахиваюсь я. — Он все выдумал.

— Ну, я решил дать тебе подсказку.

Он легонько тянет меня за локоть, останавливая.

— Подсказку?

— Вся эта история с лифчиком не дает мне покоя, — признается он, засовывая руки в карманы и переступая с пяток на носки. — Раз лифчика не было в комнате, может, стоит проверить его сумку? Он вполне мог взять лиф с собой. Сейчас Алек на футболе, значит, вещи лежат в мужской раздевалке. Можешь сходить туда.

— О-о-о… — только и вырывается у меня. Мужская раздевалка.

— Вообще-то, мне не полагается тебе помогать. Да я и не уверен, там лиф или нет, но это в духе Алека. Главное, убедись, что успеешь выбраться из раздевалки до того, как закончится тренировка.

— Спасибо, — удивленно благодарю я. — Не ожидала твоей помощи.

— Ну, — он смущенно пожимает плечами и отводит взгляд, — только Алеку ни слова. К тому же это всего лишь догадка.

— А можно спросить… откуда ты так хорошо знаешь Алека?

— В детстве он жил здесь. Мы, можно сказать, выросли вместе.

— А-а… — Мне и в голову не приходила такая мысль.

— Ну ладно, — протягивает Дилан, — мне пора на химию. Удачи с охотой на лифчик, если все-таки решила пойти. — Он легонько касается моей руки, прежде чем уйти. Мило с его стороны пытаться помочь. Я бросаю взгляд на класс английского и закусываю губу. Теперь коридор совершенно пуст.

— Боже, надеюсь, лиф там, — бормочу я и, развернувшись на каблуках, двигаюсь в противоположном от класса направлении.

Я с ужасом таращусь на дверь раздевалки. Уже отсюда чувствую вонь дезодоранта и мужского пота. Ноздри горят, челюсти сжаты, а глаза широко распахнуты. «Все не так уж и плохо, — успокаиваю я себя. — Всего лишь не буду дышать какое-то время». Надеюсь, успею привыкнуть к вони прежде, чем легкие сведет судорогой, и я задохнусь. Черт, не могу поверить, что делаю это. Может, поиски заходят слишком далеко… Как бы не так! Не я начала войну, но я положу ей конец.

Если по-другому никак, значит, пора собраться с духом и вернуть себе лифчик.

Скрепя сердце, зажимаю нос и с пинком в дверь врываюсь в раздевалку. Крепкий запашок накрывает меня с головой. Я точно здесь помру. Опасаясь наткнуться на отставшего от стада самца, осторожно выглядываю из-за угла и с облегчением обнаруживаю пустую, хоть и грязную, комнату. Аккуратно ступаю, чтобы не наступить на разбросанные носки и кроссовки. Повсюду валяются пропитанные потом полотенца и флаконы дезодорантов. Комната выложена голубым, а не фиолетовым кафелем, как у девочек, и заставлена скамейками; справа находятся двери в душевые. Я осматриваюсь в поисках вещей Алека. Знаю, что у него синий рюкзак, только вот здесь таких полно.

С сомнением разглядываю сумки, как же неловко. Я просто хочу найти нужную сумку и покончить со всем этим. Меня вообще не должно быть здесь.

Наспех выбираю, как мне кажется, подходящий рюкзак, открываю его и заглядываю внутрь. Бутылка воды, папка, блокнот. Ничего особенного. Чертыхаясь, ставлю сумку на место и перехожу к следующему синему рюкзаку. Я со свистом выдыхаю через зубы. Сомневаюсь, стоит ли продолжать. Все это как-то неправильно. Чувствую нарастающее разочарование. Кто знает, может, Алека вообще нет на тренировке. Дилан мог ошибиться, или он нарочно отправил меня сюда. Что, если он этого и добивался — я в мужской раздевалке роюсь в чужих вещах!

Верни Алек лиф, мне не пришлось бы сейчас здесь торчать. Хватило же ему наглости на такое, еще и отдавать не хочет. Может, он самый привлекательный, но и самый раздражающий парень в мире. И я ненавижу себя за то, что где-то в глубине души испытываю симпатию к его веселому, мягкому нраву. Я не могу снова обжечься, а этот парень явно говнюк, каких поискать.

Вдруг меня охватывает ступор, внутри все холодеет.

В коридоре слышатся шаги. Парни кричат и улюлюкают, хлопает дверь.

Футбольная команда возвращается.

Мигом бросаю рюкзак на место и начинаю лихорадочно искать укрытие. В душевой нет кабинок. Под скамейками спрятаться тоже не удастся. Начинаю задыхаться, когда взгляд останавливается на металлических шкафчиках для вещей. Отчаянно бросаюсь к моей единственной надежде, открываю дверцу и с трудом, расталкивая грязные футбольные мячи и свитера, забираюсь внутрь. В шкафу воняет потом, но хоть запах дезодоранта не такой сильный. Закрываю за собой дверцу, сворачиваюсь в клубок и замираю, прислушиваюсь в темноте. Сердце скачет, как заведенное.

В следующий миг начинается суматоха, в раздевалке слышится шум, возвещающий прибытие команды: шарканье подошв по полу, толкотня потных тел. Парни такие шумные.

— Офигенная игра! — выкрикивает кто-то, и его тут же поддерживают одобрительными воплями. Щитки и наплечники гремят об пол. В раздевалке стоит гул, но я так боюсь выдать себя, что все равно задерживаю дыхание. Зачем я только сюда пришла…

— Ребят, все, кто одолжил щитки, соберите их и верните мне. Положу обратно в шкаф.

Пожалуйста, говорите не о моем шкафе.

Я слышу приближение шагов, их грохот каким-то образом перебивает все остальные звуки. Забиваюсь глубже в шкаф и закрываю руками лицо — как будто это может что-то изменить. Мало мне быть известной как девчонка, что ломится в спальню соседа, теперь еще буду той, кто залезает в мужские раздевалки! Шаги останавливаются, через щель вижу, как коробку со щитками ставят прямо перед моим шкафчиком.

Блин, блин, блин.

Паника перерастает в настоящий ужас. Дверца распахивается: передо мной орава полуголых, перепачканных, потных парней. Они еще не успели меня заметить, но это ненадолго. Шкаф заливает свет, освещая самые темные уголки моего укрытия. Я поднимаю глаза и морщусь, гигантский футболист ошеломленно взирает прямо на меня. Курчавые волосы прилизаны потом, челюсть отвисла, глаза выпучены, словно вот-вот выкатятся из орбит. Умеешь ты производить впечатление, Райли.

— Девчонка! — ревет он.

В раздевалке начинается дурдом. Парни таращатся на меня, срываются на визг (неужели парни способны визжать?), скачут по раздевалке, тыкая в меня пальцем и прикрывая свои причиндалы. С пылающим лицом я наблюдаю за хаосом.

Но деваться некуда. Ворча и держась за бедную спину, я вылезаю из тесного шкафа. От этого дурдом только усиливается. Куда ни глянь, парни кричат, чертыхаются, кто-то визжит от смеха. Я так ошарашена, вот-вот брызнут слезы. Но плакать нельзя. Это сделает мое положение в сто раз постыднее.

— Да ухожу я, заткнитесь. Это все пари! — выкрикиваю я отмазку снова и снова, направляясь к двери.

И застываю на месте.

В дверях стоит Алек Уайлд — на потном красном лице все еще заметны следы от маркера — и во все глаза таращится на меня. Впрочем, как и все в этой комнате. Еще никогда не приходилось мне так краснеть. Это самый позорный момент в моей жизни, и произошел он прямо на глазах соседа. Обреченно я прохожу мимо него.

— Попалась, — шепчет парень, хватая меня сзади за плечи и выталкивая в коридор, на свежий воздух. Уже снаружи он разворачивает меня, помогая опереться о спортивные шкафчики.

Словно контуженная, я глотаю свежий, чистый кислород.

— Что ты там забыла? — недоумевает Алек.

— Искала лифчик, — отвечаю машинально. Как же так? Почему я не ушла, когда была такая возможность?

— Мог бы догадаться, — невесело усмехается он. — Ты в порядке?

С какой стати спрашивает? Не скрывая удивления, вскидываю голову и вглядываюсь в его лицо. Похоже, ему и вправду не все равно. Даже после того, что я сделала прошлой ночью? Почему?

— В порядке, — говорю чуть слышно, краснею и снова опускаю глаза в пол. Но сейчас же выхожу из ступора, когда Алек придвигается ко мне ближе и медленно, но верно прижимает меня к шкафчикам. Что он творит? Я с любопытством поднимаю глаза и замираю. Алек ничего не говорит, но так смотрит на меня…

— Ты что делаешь? — заикаюсь я, когда он медленно наклоняет ко мне свое потное лицо, свои красивые глаза.

Сердце бьется как ненормальное. Становится трудно дышать. Легкие горят, пульс сходит с ума, а кровь в жилах точно закипает. Что происходит…

Чуть не коснувшись моих губ, он приближается к уху. Я облегченно выдыхаю, но радоваться рано. Дыхание Алека щекочет мочку уха, напоминая в какой невероятно компрометирующей ситуации я нахожусь. С замиранием сердца жду, что он скажет. Не будет же просто стоять и молча дышать мне в ухо.

— Я тебе еще припомню за маркер, Грин, — наконец шепчет Алек. Я и позабыла об этом. Он отстраняется, и только сейчас я замечаю свои каракули — маркер хоть и поблек, все еще заметен на оливковой коже. Уголки губ начинают дрожать, сейчас рассмеюсь. Как не вовремя! Силюсь побороть смех, но чем больше стараюсь, тем сильнее он прорывается. И хихиканье превращается в полномасштабное гоготание.

Алек с ужасом глазеет на меня.

— Райли, хватит смеяться!

— Прости, — хриплю я, боясь взглянуть на него, чтобы не расхохотаться сильнее. Кажется, я теряю рассудок.

— Что за… — откуда ни возьмись раздается голос Дилана.

Он с озадаченным лицом смотрит на нас с Алеком. Алек только плечами пожимает, да и мне неведомо, чего я ржу как конь посреди коридора. Однако сейчас самое время бежать. Разразившись очередным приступом смеха, я срываюсь с места. Несусь так быстро, что боюсь, ноги не поспеют за мной, и я упаду. Алек орет мне вслед, но поздно, ветер свистит в ушах, и я сосредотачиваюсь на беге — на беге и ни на чем другом.

Бегу через зал, что есть мочи, уворачиваясь от физруков и теннисных мячей. Алек несется следом. Последняя вспышка адреналина, и я влетаю в женский туалет. Сюда-то он зайти не посмеет. Несколько девушек изумленно таращатся на меня, ну и пусть, только бы отдышаться. Я сделала это! Я спасена!

— Увидимся на вечеринке, Райли, — кричит Алек снаружи. — Я знаю, где ты живешь!

И они еще меня чокнутой называют.

6 ВЕЧЕРИНКА

Вайолет останавливает машину перед каменным особняком. Я так взволнована, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Не решаясь выйти из машины, устремляю взгляд в окно. По примеру других гостей мы припарковались на длинной, усыпанной гравием подъездной дорожке. Куда ни глянь, всюду люди: валяются на траве, танцуют, целуются. Музыка гремит так, что земля под ногами дрожит. Да уж, чудная вечеринка. И зачем только я согласилась. Вытираю потные ладони о коленки и делаю глубокий вдох, стараясь унять волнение.

— Райли, ты справишься, — вот уже какой раз ободряет меня подруга и, наклонившись, сжимает мою руку.

— Уверена? — Голос предательски дрожит. Сейчас бы все бросить и вернуться домой, но я не трусиха, я не сбегу, поджав хвост. Чтобы побороть страх, надо с ним встретиться. Но, святые печенюшки, как же мне страшно.

— Абсолютно, — снова сжимает руку Вайолет. Ее глаза подведены черным карандашом, а волосы заплетены во французскую косичку. Очень красиво. Я снова поворачиваюсь к окну. Мы находимся в богатой части Линдейла около скал. Дома здесь дорогие, и каменный особняк перед нами не исключение. Даже в темноте он выглядит потрясающе. Как можно засорять такую красоту пьяными подростками?

— Ладно, я готова.

С огромным трудом заставляю себя выйти из машины, и мы шагаем по дорожке к дому. Вайолет слегка покачивается на каблуках, я же благодарю небеса, что надела удобные ботинки и джинсовое платье. С каждым шагом музыка становится все громче и громче, точно как биение моего сердца. Навстречу нам попадается пара ребят, но они слишком поглощены весельем, чтобы отвлечься на новых гостей.

— Грин! — раздается позади знакомый голос, когда мы подходим к дому.

Остановившись на верхней ступеньке, я оборачиваюсь и вижу, как к нам приближается Алек. На нем черные узкие джинсы и майка с вырезами по бокам; волосы растрепаны, на лице ни следа от моего перманентного зла. В одной руке он держит банку пива, другая спрятана за спину. От одного взгляда на него я испытываю мгновенное облегчение.

— Привет. — Оглядывая меня, он подходит ближе. — Выглядишь отлично.

Это что, комплимент? Выгляжу отлично…

— О, с-спасибо, — запинаюсь я. — Ты тоже ничего.

Как только слова слетают с губ, я тут же о них жалею. Какой идиотский ответ! Ну почему, когда так надо, фильтр между моим мозгом и ртом превращается в кучку пепла? И сама я сейчас сгорю от стыда.

— Какие милости. — Алек громко смеется. Вот позор…

— Она хотела сказать, ты выглядишь секси, — вмешивается в разговор Вайолет, с дразнящей улыбкой откидывая косичку назад. — Просто напоминаю, милашки мои, что я тоже здесь!

— Ну давай, Райли, похвали ее, — усмехается Алек.

— Нет, ну что вы, не стоит, — картинно отмахивается подруга. — Сравнивать нас, это как сравнивать Victoria’s Secret с вареньем из виктории; я все понимаю.

— Ну-ну, не говори так, — смеюсь я, легонько похлопывая ее по руке. — А где остальные?

— В доме, — подсказывает Алек, но внутрь не приглашает. — Хотите выпить?

Он протягивает мне банку пива, и я морщу нос. Никогда не была поклонником алкоголя, а пиво — это уже совсем гадство. Не понимаю, как можно пить его ради удовольствия. Выражение отвращения на моем лице не ускользает от Алека. Он по-детски высовывает язык.

— Расслабься хоть немного. С пивом будет веселее, даю слово.

— Ты плохо на меня влияешь, — бормочу я, но банку к губам подношу. Делаю большой глоток противной жидкости и морщусь от вкуса. Мерзость, как и ожидалось, но я выпиваю еще немного и возвращаю банку удивленному парню. Да, мне тоже не верится, что я пью, но, если алкоголь поможет успокоить нервы, я готова немного пострадать.

— Отвратительно.

— Мерзость, — соглашается Алек, ухмыляясь, — но мы все равно его пьем.

Он поворачивается к Вайолет и предлагает ей банку, но та только качает головой.

— Сегодня я «трезвый водитель».

Алек переводит на меня изумленный взгляд.

— То есть ты собираешься напиться? Это будет интересно.

— Если вдруг застукаете меня за распитием водки а-ля «живем один раз», немедленно уводите с вечеринки.

— Ни за что! Пьяная Райли может быть забавной. Уж точно забавнее трезвой Райли. — Алек снова предлагает мне пиво, и я, не задумываясь, вливаю в себя еще. Единственный алкогольный напиток, который мне нравится на вкус, это клубничный сидр. Все остальное — пиво, вино, водка — оставляет после себя лишь неприятное послевкусие. Ну, зато после выпитого пива мне становится чуточку спокойнее. А может, это Алек так на меня действует. Я словно таю под взглядом его синих глаз.

— Пьяная Райли будет реветь или упадет в обморок, — смеется Вайолет. — Совсем не весело.

— А что насчет текилы с тела? — подмигивает мне Алек. — Если захочешь, разрешу использовать мой пресс.

Заманчиво.

— У картофелины не бывает кубиков, — шепчу я достаточно громко, чтобы Алек услышал.

Вайолет прыскает.

— Кто сказал, что я картофелина? — Алек хватает меня за руку, и не успеваю я опомниться, как ладонь касается его теплой кожи, и я чувствую, как под моими пальцами напрягаются мускулы его руки. Я готова растаять от его прикосновений, но, разумеется, признаваться в этом не собираюсь. Вместо этого грубо отнимаю руку.

— Мистер Картофельная Голова, — выпаливаю я, — твои руки не так впечатляющи, как ты думаешь.

— Врунья. — Алек вызывающе наклоняется ко мне, и я напрочь забываю о дыхании. Как неловко находиться в такой близости от него: сердце бьется ужасно, потеют ладони. Я не должна так на него реагировать!

— Может, оставить вас наедине? — вмешивается Вайолет. — Я тут явно третье колесо.

Алек отступает от меня.

— Ви, трехколесных унициклов не существует, — комментирует он.

Подруга только закатывает глаза и поворачивается ко мне:

— Я пойду внутрь, гляну на гостей. Встретимся через пять минут на кухне, хорошо? — Она бросает укоризненный взгляд на Алека. — И не называй меня «Ви».

— Договорились. — Я киваю, хотя мне совсем не хочется оставаться с Алеком. Но стоять в одиночестве не хочется сильнее. Проводив глазами подругу, я поворачиваюсь к Алеку.

— Вернешься к друзьям?

— Сначала здесь кое-что закончу. Тебе лучше пойти за Вайолет.

Он ставит банку с пивом на боковину лестницы и поднимает руку, которая до этого была спрятана за спину. Рассмотрев, что он держит в руке, напрягаюсь. Сигарета?

Только когда он прикуривает, до меня доходит, что что это не сигарета, а самокрутка. Парень подносит ее к губам и выдыхает сладкий, дурманящий дым, обжигающий ноздри.

— Алек, это косяк?

Он смотрит на меня невозмутимо.

— А если и так, что с того? — В голосе не остается и намека на веселость, в глазах таится напряжение. Лучше не продолжать. Да и имею ли я право останавливать его, мы ведь едва знакомы. Секунду-другую изучаю парня, потом качаю головой.

— Ничего.

На лице парня мелькает тень удивления. Думал, я обрушу на него праведный гнев, но, честно говоря, я знаю, что у меня нет права голоса. Это его решение. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, и я, не сморгнув, выдерживаю его пристальный взгляд. Интересно, о чем он думает. Наконец, губы парня складываются в улыбку.

— Отлично.

Вот и весь разговор. Не успеваю я ответить, как Алек разворачивается и шагает в сторону дома. Косяк он не докуривает, а выбрасывает окурок на землю.

Казалось бы пустяк, но губы мои растягиваются в глупой улыбке.

— Пей, пей, пей, пей! — скандирует вокруг меня толпа. Я с ужасом смотрю, как парень на столе под одобрительные вопли ребят осушает бутылку. Когда он поворачивается лицом к толпе, я смеюсь. Да ведь это Джо! Кого-то утром ждет адское похмелье. Тут же, рядом с Джо, я узнаю парня по имени Адам: пролив сидр на дорогущий ковер, он стыдливо вытирает место преступления. Да уж, здесь столько народу. Роскошный дом завтра будет не узнать.

— Привет. — Кто-то стучит меня по спине. Я оборачиваюсь и слегка расплывчато вижу Дилана, на его лице играет застенчивая улыбка. — Как тебе вечеринка?

— Нормально, а тебе? — широко улыбаюсь в ответ.

За все время на вечеринке я уже успела встретить Джо и Чейза, перекинулась словами и с другими знакомыми, но только не с Алеком. На улице был наш последний разговор, а с тех пор — ни слова. Сейчас парень устроился в углу комнаты в компании друзей и Челси, как же без нее. Разумеется, новичок на вечеринке купается во всеобщем внимании. Все только о нем и говорят. Я слышала, например, что в старой школе он ради веселья угнал машину директора. Естественно, это всего лишь сплетня, но она сделала свое дело: за парнем закрепилась слава хулигана. А кто не любит хулиганов?

Я уже успела изрядно напиться. Кажется, будто алкоголь все больше растворяет мои волнения. И вот я уже рада, что пришла на вечеринку.

— Отличная вечеринка. Хочешь выпить? — любезно предлагает Дилан. Вайолет как раз ушла за водкой, но я все равно киваю, и парень протягивает мне банку сидра.

— Спасибо! — Радости нет предела. Знаю, знаю, я немножко навеселе.

— Никогда бы не подумал, что ты пьешь, — замечает парень, наблюдая, как я делаю глоток.

Я киваю.

— Ты не подумай, я нечасто пью. Просто сегодня захотелось немного расслабиться. — Взглядом я возвращаюсь к Алеку. Меня тут же захлестывает раздражение. Почему у такого ужасного парня такая красивая внешность?

— Чтобы быть на одной волне с другими? Наверное, мы все только поэтому и пьем.

— Ага, — киваю я и отпиваю еще немного из банки. — Хотя мне повезло, с вяло текущей личной жизнью не нужно беспокоиться об этом каждый день.

— Все с твой личной жизнью в порядке, — закатывает глаза Дилан. — Ты знакома со мной, Алеком, Джо, Чейзом. У тебя есть Вайолет и других знакомых в школе полно. Плюс, поправь, если ошибаюсь, прямо сейчас ты тусуешься на вечеринке. — Парень жестом указывает на танцующих подростков. Гигантская комната пропахла деньгами, выпивкой и потом.

— Ну да, — морщу нос, — но я ведь только недавно с вами познакомилась.

— И очень нам понравилась. Ты забавная.

— Забавная?

— Именно! С тобой приятно проводить время.

Дыхание перехватывает от его слов. Со мной приятно проводить время… Я и забыла каково это, когда у тебя много друзей, а не только Вайолет. Конечно, популярной я никогда не была, но все-таки раньше хороших знакомых у меня было немало. Но после случившего в прошлом году я растеряла их всех. И вот, когда уж не надеялась завести новых друзей, — о, чудо — познакомилась с ребятами. И с новым соседом…

— Алек со мной не разговаривает!

Ой. Пьяные, пьяные разговорчики пошли.

— Тебя это расстраивает? — Дилан изумленно вскидывает бровь.

Да. Нет. Не знаю.

— Он мне не нравится, — поспешно отвечаю я и делаю очередной глоток сидра. — Придурок. Только и умеет, что с девицами развлекаться. Вот ты действительно славный парень.

Нужно следить за языком.

— Не такой уж он и плохой, — встает на сторону друга Дилан, хотя от комплимента на лице парня играет улыбка. Я покачиваюсь, и он придерживает меня за руку, но едва ли до меня это доходит. Все кажется таким размытым, туманным.

Может, Алек сердится на меня за что-то? Нет, меня это не должно волновать.

— Если честно, девчонки, будто зачарованные, сами к нему лезут, — продолжает защищать друга Дилан.

— Какая разница? Алек со своей репутацией или девицы, предпочитающие хулиганов, все они поверхностные, недалекие люди, — со злостью выдыхаю я. Меня тошнит от славы новичка и внимания к нему.

— Но есть и здравомыслящие люди. Им нет дела до чужой репутации, — качает головой парень. Заметив, что я допила сидр, он забирает пустую банку.

— Райли! — как раз кстати с выпивкой возвращается подруга. Почему-то она не сводит глаз с Алека. Кажется, я и ей нажаловалась на хулигана. Прослеживаю за взглядом Ви, в своем углу Алек целуется с какой-то девицей, это даже не Челси.

Так, мне срочно нужно выпить. Я тянусь к стаканчику в руках подруги.

— Как ты себя чувствуешь?

— I feel good… — пою я, заполучив коктейль. — Может только чуть-чуть пьяненькая.

— Скажи, когда захочешь домой. — Подруга обнимает меня за плечи и переводит взгляд на Дилана.

— Привет, я Вайолет, подруга Райли. Ты ведь Дилан?

— Да, приятно познакомиться, — улыбается парень. — Как думаешь, твоя подруга не против потанцевать?

— Думаю, она будет идиоткой, если откажется, — улыбается мне Ви.

Я киваю, и тогда Дилан берет меня за запястье и ведет к переполненному танцполу. Меня крутит из стороны в сторону, пока мы пробирается сквозь толпу к центру площадки, и я начинаю сожалеть, что оставила Ви. Делаю большой глоток коктейля. Ничего, сейчас приду в норме. Алкоголь заберет мою скованность и дурость.

Мы с Диланом хорошо проводим время, танцуем и болтаем, и все же я ни на секунду не забываю об Алеке, постоянно поглядывая в его сторону. И чем больше я смотрю, тем больше хочу выпить. Ведь чем туманнее становятся мысли, тем сильнее притупляются чувства, и я уже не страдаю, стреляя взглядом в его угол. Так что, когда Дилан предлагает взять еще напитки, я с радостью соглашаюсь. Держусь за его руку, позволяя вывести себя из толпы. Алкоголь оказывается штукенцией что надо. С ним все кажется таким смешным. Я будто Тони Старк из «Железного человека», когда он напивается и взрывает арбуз, а потом всю сцену спотыкается. Обожаю «Железного человека».

Вдруг я цепляюсь за чью-то ногу и неуклюже заваливаюсь на бок, все сдвигается на девяносто градусов. Как тут не захихикать.

— Райли! — слышу откуда-то голос Ви.

Вокруг меня начинают собираться люди. Я больше не держусь за Дилана. Чьи-то сильные руки обвивают меня за талию, и я приземляюсь на кресло, по волшебству появившееся рядом.

Голова идет кругом от мучительных усилий понять, кто это тут рядом со мной. Почему вообще так много народу в комнате? Вон, какой-то парень машет мне рукой, и я машу в ответ. Интересно, у кого-нибудь есть арбуз?

— Дилан, ты что, не видел, сколько она пьет? — гремит голос Алека над ухом.

— Видел, но она не казалась пьяной.

Вайолет опускается передо мной на колени, подведенные глаза беспокойно взирают на меня.

— Так, я схожу за водой и едой, а потом отвезу тебя домой. — Она бросает взгляд поверх моей головы. — Пожалуйста, присмотри за ней. Пусть не двигается с места.

— Мне нельзя д-домой, — икаю я. — Мама будет в ярости.

— Точно. Ладно, решим, что делать, когда вернусь.

— Пожалуйста, принеси мне арбуз.

Ободряюще потрепав меня по коленке, подруга уходит. Нет, не хочу, чтобы она уходила, оставляла меня одну. Еще икота, как назло, не проходит. Вдруг по моей ладони скользит чья-то теплая ладонь. Алек садится рядом, в растерянности заглядывает мне в лицо.

— Как ты так напилась?

— Много и быстро пила.

— Ну, это понятно. Но зачем?

— Захотелось, — снова икаю, оглядываясь по сторонам. — Не люблю вечеринки.

— Слушай, — парень все еще пристально изучает мое лицо, — давай сегодня ты переночуешь у меня? Так мне будет спокойнее. А Вайолет подбросит нас до дома. Сама посуди, вряд ли завтра ты будешь в состоянии рано проснуться, а с подругой прогулять урок не выйдет. С утра поговорим с твоей мамой и все уладим.

— Только не рассчитывай, что сможешь мной воспользоваться, — предупреждаю я.

— Не переживай, я не настолько козел, — хохочет Алек.

Я запрокидываю голову и от вида потолка снова начинаю хихикать. За спиной Алека стоят Дилан и Вайолет со стаканчиком воды. Я жадно тянусь к подруге. Пить. В горле пересохло, что странно, ведь, могу поклясться, я весь вечер пила. Залпом осушив стакан, я снова икаю. Сейчас бы в кроватку. И от печенек не отказалась бы.

— Ладно, пора выдвигаться, — объявляет Ви. Расплывчатое очертание подруги приближается ко мне. — Райли, собирайся, мы уходим.

Я чувствую руку Алека на спине, а в следующий миг уже стою на ногах.

Я киваю.

— Господи, ты совсем в хламину, — бормочет Алек, помогая мне дойти до двери.

— Поэтому больше не пей!

— Ты бесподобна.

— Благодарю, — улыбаюсь я. — Ты тоже ничего.

Дилан начинает смеяться над чем-то, и я следую его примеру.

В коридоре нас встречает холодный ветер, кто-то оставил входную дверь открытой. Мы проходим мимо парня, которого тошнит в цветочный горшок, мимо целующейся в углу пары. Теплая рука Алека обнимает меня со спины, подталкивая к выходу, но тут что-то, точнее кто-то, привлекает мое внимание.

— Тоби, — бормочу я, вглядываясь в фигуру.

— Меня зовут Алек, — вздыхает Алек.

— Нет, вон там Тоби, — повторяю я. Стоит у двери и беззаботно улыбается так, будто это не из-за него моя голова разрывается от воспоминаний, не из-за него все внутри переворачивается. Он совсем не изменился. Все те же светлые волосы и карие глаза, что сейчас пристально за мной наблюдают. — Там Тоби.

Когда мы проходим мимо парня, я задерживаюсь у входной двери, чтобы снова на него взглянуть. Вайолет бы тоже его узнала, но она вышла на улицу и не услышала меня. Не увидела Тоби.

— Ну же, Райли. — Алек тянет меня за талию. — Пора идти.

В плену алкогольного оцепенения и теплых рук красавчика я больше не сопротивляюсь.

7 НЕОЖИДАННОСТЬ

Я не ранняя пташка, и каждый, кто хоть немного меня знает, это подтвердит.

Прерывать безмятежный покой ради смутного сознания реальности — точно не предел моих мечтаний и точно не то, чего я жду не дождусь. Всегда завидовала людям, которым удается проснуться с мыслью о прекрасных возможностях дня, о предстоящих делах, о встречах… Одним словом «оптимистам». Оптимистам, которые находят прекрасное даже в утре. Что до меня… ну, я то же самое, только наоборот. И если в обычное утро я «просто загляденье», то сегодня… сегодня мое пробуждение куда зрелищней.

Скажем так, не каждый день я просыпаюсь с чувством, будто меня сбил грузовик. Дважды.

Открыв глаза, тут же срываюсь на стон. В жизни не испытывала такой свирепой головной боли. Да что я творила вчера, чтобы заслужить такую пытку? Приподнимаюсь на подушке и щурюсь, привыкая к солнечному свету. Лучше бы не привыкала. Оглядываюсь вокруг, и дыхание сбивается. Это не моя комната! В воздухе витает запах одеколона. Синие стены, кровать, лампа — я узнаю эти вещи. А рядом со мной крепко спит кто-то теплый.

Я нахожусь в постели соседа.

Тотчас откидываю одеяло, проклиная все вокруг. Роюсь в памяти, пытаясь ухватиться за любую ниточку — почему я здесь? Увы, все что помню: вчера я была на вечеринке. И в итоге проснулась с ужаснейшим похмельем в постели Алека Уайлда. Хорошо хоть в одежде. Боже, пусть это будет не то, что я думаю. Осторожно стягиваю одеяло со спящего парня. Он без рубашки. Черт бы его побрал.

Словно в укор мне, в груди закипает паника. Сколько времени я спала? Мама будет в бешенстве. Опускаю взгляд на свою одежду. Мешковатые леггинсы и мужская рубашка.

Чтоб меня.

— Чего ругаешься? — сонно бормочет Алек. Он поворачивает ко мне лицо и жмурится от яркого света. Лохматая голова и голая загорелая грудь… конечно, я сейчас зла и испугана, но часть меня была бы не против свернуться клубочком в его объятиях и снова погрузиться в сон.

— Говнюк, — яростно шиплю я. — Как ты мог так воспользоваться мной? Не знаю, что, блин, вчера произошло, но чтоб ты знал…

— Господи, убавь громкость, — ворчит Алек. С трудом поднимается и усаживается рядом, прислоняясь к спинке кровати. Не решаясь взглянуть на него, я сосредотачиваю внимание на белом покрывале. Как я умудрилась вляпаться в такое? Не помню, чтобы много пила. Как вообще я здесь очутилась?

— Что произошло? — стараюсь говорить спокойно.

— Естественно, ты не помнишь. — Алек закатывает глаза и шумно выдыхает через нос. — Если вкратце, вчера ты крепко набралась. Не хотела идти домой, потому что боялась рассердить маму, и Вайолет оставила тебя со мной. Я обещал ей за тобой присмотреть.

— Почему я в твоей постели?

— Ну, вообще, поначалу ты хотела спать на диване, где я тебя и оставил, — зевает Алек. — Но потом, видимо, передумала и часа в три поднялась ко мне. Я бы перелег на диван, но ты начала реветь, припечатала меня к кровати и так уснула. Вот мы и здесь. — Он показывает на нас двоих в одной кровати. Сложно поверить в услышанное. Что на меня нашло?

— Прости, — хриплю я. Что тут еще скажешь? Даже в горле пересохло. Парню хватило порядочности проводить меня до дома, после того как я весь вечер занималась алкогольным саморазрушением, он одолжил мне одежду, уложил на диван, и что же я? Посреди ночи забралась к нему в постель и заставила спать в обнимку. Рядом с таким даже мое пьянство кажется достойным занятием.

Алек наконец-то поворачивается и внимательно оглядывает меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Чудовищно, — признаюсь я. — Симптомы похмелья. Предупреждали же, с пьяной Райли невесело.

— Ну, не знаю. По-моему, вышло забавно, — дразнит Алек. Он откидывает одеяло, ползет, пошатываясь, к изножью кровати, перелезает через мои ноги и становится на пол — босые ноги, взъерошенные волосы и спортивные штаны придают ему до невозможности очаровательный вид. Много же я вчера выпила, раз рассуждаю подобным образом.

— Даю минуту на сборы, а я пока добуду нам завтрак. Кстати, проснувшись раньше, я позвонил твоей маме, сказал, что ты в порядке. Она передала, чтобы ты с опозданием, но пошла в школу, так что времени у нас в обрез. А еще перед школой она хотела с тобой поговорить.

Зевая и ероша волосы, Алек выходит из комнаты, а я остаюсь один на один с навалившимся осознанием неминуемой погибели.

Я выбираюсь из кровати и плетусь к зеркалу. Волосы растрепаны, глаза размазаны, но самое шокирующее в моем виде — это выражение мягкости на лице. Алек, конечно, тот еще крендель, но и хорошего в нем оказалось немало. Не каждый повел бы себя так же с опозоренной девушкой. Я приглаживаю волосы пальцами, достаю салфетку из коробки на тумбочке и как следует вытираю макияж. Остальное подождет, пока не доберусь домой.

Минут через пять возвращается Алек с подносом, на котором тосты, таблетки, апельсиновый сок и две чашки кофе. Я скромно опускаюсь на край кровати. В голове столько вопросов, а что сказать, я не знаю. Алек усаживается рядом, ставит поднос между нами и тут же тянется за тостом.

— Поешь, Грин, — говорит он с набитым ртом.

Я решаю взять кофе.

— Так, где твоя мама? Где Милли? Они в курсе, что я здесь?

— Рано утром мама отвезла Милли в детский сад и поехала на работу. Повезло, что перед уходом она не стала заглядывать в комнату, мы бы ее точно шокировали.

— Ты ей скажешь?

— Она прикончит меня, если узнает.

— И то правда… — Кажется, ему неприятно говорить об этом. — Значит, я действительно переборщила с выпивкой, раз ничего не помню.

— Еще как. Ты сказала, это потому, что ты не любишь вечеринки.

— Похоже на меня.

Думая о прошлой ночи, я начинаю вспоминать, как в какой-то момент решила, что с алкоголем вечер пройдет намного легче. Еще помню, что Алек не общался со мной и это почему-то меня очень расстраивало. Делаю себе мысленную пометку перестать так реагировать на Алека Уайлда. Просто вчера все так разом навалилось…

— Мама больше никогда не отпустит меня на вечеринку, — думаю вслух.

Хотя я и без того собираюсь держаться подальше от вечеринок. Ничем хорошим они для меня не заканчиваются. Лучше дома посижу. Я тянусь за таблетками, быстро их проглатываю. Не представляю, как что-то настолько маленькое может унять пульсирующую боль в голове, но попытка не пытка. Я делаю паузу.

— Это ведь не слабительное?

Алек давится апельсиновым соком.

— Господи, Райли, думаешь, я буду пинать лежачего? Нет, это просто аспирин! Хотя… вышло бы забавно.

Мы молча жуем тосты, каждый думает о своем. Наверное, как и я, Алек вспоминает вчерашнюю ночь. Так неловко. Ужасно, что ему пришлось видеть меня в таком состоянии.

— Надо поговорить с мамой, — заканчиваю я, поднимаясь.

Слов не подобрать, как я тронута и одновременно удивлена поступком Алека. Никогда бы и за целую вечность не поверила, что он может сделать для меня что-то хорошее. Отвезти домой после вечеринки, приготовить завтрак — ничего подобного.

— Ладно, возвращайся, когда закончишь. Поедем в школу.

Я колеблюсь секунду, пока он поднимается с кровати.

— Эй, Алек? — зову я. Парень смотрит на меня в замешательстве, брови сдвинуты. — Спасибо, — продолжаю и робко тянусь к нему, чтобы обнять. — Ну, знаешь… за то, что отвез домой и все такое. За все, что сделал для меня.

На мгновение парень застывает, оценивая ситуацию, затем его руки медленно касаются моей спины, и он крепко прижимает меня к себе.

— Не за что, Грин.

— Мам? — зову я, открывая дверь, и неуверенно ступаю в коридор. — Ты еще дома? Я пришла.

— Райли?

Голос доносится из кухни, и радостным его не назовешь. Я закрываю дверь, готовясь к неизбежному. В руках клатч и вчерашняя одежда, а сама я в леггинсах Мэри и в огромной футболке Алека. Бог знает, как мама отреагирует. Надеюсь, утренний разговор с Алеком хоть немного смягчил ее гнев.

В следующую минуту чудовище собственной персоной показывается из кухни: ноздри раздуты, в руке зажат телефон.

— Что с тобой стряслось прошлой ночью? — Мама мечет громы и молнии. — Я велела тебе быть осторожнее с выпивкой, по глупости доверилась тебе. Ты же знаешь, как алкоголь влияет на твою тревожность, не говоря уже о том, что несовершеннолетним пить запрещено! И что же? Звонит Алек и сообщает, что ты отсыпаешься после похмелья и опоздаешь в школу! О чем ты думала? Я так волновалась!

— Мам, — морщусь я, хватаясь за голову, — мне очень жаль, но, пожалуйста, не ори.

Мама сердито смотрит на меня, явно собираясь игнорировать мольбы.

— Что с тобой стряслось?

— Я не помню.

— Ты не помнишь? — Голос грозно возвышается. — Так сильно напилась?

— Я вообще не помню, чтобы много пила, — защищаюсь я. — Помню только, что мне было плохо и грустно, и я очень хотела почувствовать себя лучше.

— Ты могла позвонить мне! Я бы забрала тебя! — Мама срывается, и на ее лице появляется выражение полного разочарования. Только теперь я понимаю, как много причинила ей боли, своим поступком напомнив о смерти Кейтлин. Пытаясь заглушить свои чувства, я совсем не думала о чувствах мамы по поводу моей безопасности, и ее единственную просьбу «будь осторожна» пропустила мимо ушей.

— Извини, мам, мне правда жаль.

— Никогда больше так со мной не поступай, — наконец выговаривает она, отворачиваясь. — Слушай, что я говорю, будь осторожна или звони мне. Напиваться, когда ты и без того слишком уязвима, а еще это противозаконно! После случившегося с Кейтлин, после того как она ушла на вечеринку и не вернулась… Я хочу знать, что ты в безопасности, когда куда-то идешь. Пьяные люди делают глупые вещи, и ты не исключение. Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось…

— Мам, — успокаиваю я ее, разъедаемая чувством вины. Я и подумать не могла. Такая идиотка, самая настоящая. — Прости меня, мам. Я не хотела тебя пугать.

— Даром тебе это не пройдет, можешь не сомневаться. Я разрешила тебе немного выпить на вечеринке. Думала, ты с ответственностью примешь мое доверие. — Руки складываются на груди. На маме рабочий костюм, волосы закручены на затылке в узелок. Очевидно, из-за меня она опоздает на работу.

— Понимаю.

— Будешь больше помогать по дому. Хочешь, чтобы с тобой обращались как со взрослой, начни вести себя по-взрослому.

— Хорошо.

— Я имею в виду мытье посуды, уборку. Все домашние хлопоты.

— Окей, — киваю я. — Мне очень жаль, мам.

— Да, мне тоже, — остывает мама. Под глазами мешки. Должно быть, плохо спала. — Не забудь поблагодарить Алека.

Ее вдруг осеняет, смягчившееся лицо снова принимает холодное выражение.

— Райли, на тебе что, мужская футболка?

— Футболка принадлежит Алеку, так что да, думаю, она мужская. — Я сжимаю руки и тереблю цепочку на клатче.

— Не паясничай. — Глаза подозрительно щурятся. — Почему на тебе его футболка?

— Это не то, что ты думаешь, — корчу я недовольную мину, хотя щеки, наверное, предательски краснеют. — Алек дал футболку, чтобы мне не пришлось надевать вчерашнюю одежду. Милый жест, только и всего.

— Ничего не хочу знать о ваших милых жестах, Райли.

— Мама!

— Знаю я, какая сейчас молодежь пошла. Не спорю, между вами с Алеком та еще химия. Но я хочу знать, если вы когда-нибудь решитесь сделать серьезный шаг, договорились? — Мама красноречиво приподнимает бровь, и под ее обвиняющим взглядом хочется провалиться сквозь землю. — И не забудь вернуть парню футболку. Ты приняла аспирин?

— Да, я выпила аспирин, — киваю я, радуясь смене разговора. — И я отдам ему футболку, не волнуйся. А теперь мне нужно переодеться, я и так сильно опаздываю.

Я целую маму в щеку и направляюсь к лестнице. Если доберусь до школы за пятнадцать минут, успею на третий урок, и наверстывать упущенное придется только по двум предметам. Что-то подсказывает, похмелье меня нескоро оставит, так что нет никакого желания учиться сегодня допоздна.

— Пей побольше воды, Райли, — кричит мама на прощание. — Я ухожу на работу. Не усердствуй сегодня.

Слышу, как мама собирает сумку. Хлопает дверца буфета.

— Поняла. Спасибо, мам, — кричу со второго этажа. Все еще не по себе от прошедшего разговора. — Люблю тебя! Удачного дня на работе!

— Я говорила, что не горю желанием умирать? — спрашиваю, с возрастающим волнением рассматривая смертоносного монстра, на котором восседает Алек.

— Ты хочешь поехать в школу или как? — отзывается сосед, похлопывая по сиденью позади себя. — Шевели задницей и запрыгивай на байк, Райли.

Я не двигаюсь с места, смотря на парня с нерешительностью. Алек стонет и снова настойчиво шлепает ладонью по сиденью. Никогда бы не подумала, что придется лично столкнуться с мотоциклами — с моей координацией повезет, если на велике удержусь. Умом понимаю, не стоит соглашаться. Но что еще остается? Идти в школу пешком? Лень и долго. Неохотно я все же шагаю в объятия судьбы и пристраиваюсь за спиной Алека. От парня так и разит самодовольством, когда он протягивает мне шлем.

— Готова? — спрашивает он, пока я защелкиваю шлем. Обхватив Алека за талию, я изо всех сил зажмуриваюсь.

— Как никогда!

Машина подо мной рычит, оживая. Мы даем задний ход и, оказавшись на дороге, разворачиваемся. Я изо всех сил сжимаю Алека, и от моих прикосновений его мышцы напрягаются. Еще одно последнее рычание, и мотоцикл срывается с места. Ветер флагом развевает мои волосы, заглушает испуганные вопли. Так пугающе и в то же время дух захватывает, давно я не испытывала подобного. Я в полном восторге, и все волнения за прошлую ночь улетучиваются. Все-таки круто, что я решилась на этот шаг.

— Потрясно! — кричу в спину парня. Он энергично кивает в ответ.

Положив голову ему на спину, я заворожено наблюдаю за проносящимся мимо пейзажем Линдейла: деревья и большие каменные дома, аккуратные тротуары, люди с собаками. А затем узнаю знакомую дорогу к школе. Живот тут же сводит от нервов. Что скажут люди, увидев, как мы с Алеком входим в школу вместе? Особенно если они знают, что вчера мы покинули вечеринку вдвоем. Недолго думая, я хлопаю Алека по плечу и прошу остановить мотоцикл.

Он с беспокойством оглядывается на меня и послушно съезжает на обочину. Внезапный холодок пробегает по спине. Мы останавливаемся, и Алек поворачивается ко мне в недоумении. Я свешиваю ноги с сиденья, закидываю сумку на плечо, а парню возвращаю шлем.

— Что ты делаешь? Передумала идти в школу?

Я качаю головой, рассматривая носки ботинок.

— Думаю, отсюда мне лучше пойти пешком.

— Почему?

— Алек, что скажут люди, если мы явимся в школу вместе?

Брови Алека дергаются вверх, глаза наполняются болью. Не ожидая такого, я иду на попятную:

— У тебя ведь репутация…

— Понятно, — ледяным тоном перебивает Алек, на лице ни следа эмоций. — Мы ведь не хотим испортить твой безупречный послужной список, — смеется он, хотя смех совсем не кажется веселым. — Как хочешь, Райли. Увидимся в школе.

В растерянности наблюдаю, как он надевает шлем, заводит мотоцикл и уезжает.

— Подожди, Алек…

Но он исчезает прежде, чем я успеваю закончить.

Неприятно признаваться, но без Алека день тянется очень медленно.

Я вижу его в школе, и он либо меня не замечает, либо делает вид, что не замечает. Да уж, стоило догадаться, хорошее отношение ко мне длиться будет не долго. Неприятно, ведь когда он делает вид, что ему на меня наплевать, все в порядке, а как только ему чудится, что наплевать на него мне — сразу от меня отгораживается.

За ленчем я озвучиваю свои опасения Вайолет, и та только смеется над моими переживаниями.

— У парня месячные, вот он и бесится. Райли, не стоит из-за него так убиваться. Вот увидишь, скоро он поймет, что перегнул палку, и прибежит обратно. Будете делать детишек, и все у вас будет замечательно.

— Надеюсь, ты права, кроме той части с детьми. — Я накалываю на вилку макаронину, разглядываю ее, однако, есть не спешу. — Бесит, что меня так сильно волнует его мнение. Мы только познакомились. Не нужна мне еще и с ним морока.

— Значит, не принимай все близко к сердцу, ты не сделала ничего плохого, Райли. Ты отлично справляешься.

— И то верно, — признаю я.

Вайолет помешивает соломинкой молочный коктейль. Как обычно мы сидим за столиком в самом дальнем углу столовой. Здесь тише и можно нормально общаться.

— Вообще-то я хотела тебе кое-что предложить. Кое-что здоровское, чтобы ты смогла отвлечься. И я правда думаю, ты достаточно оправилась для такого.

Ой-ой. Не нравится мне это.

— Видишь ли, — продолжает подруга, — один знакомый моего друга в поисках пары для свидания в эту пятницу.

Приехали.

— Вайолет, ты же знаешь, я не создана для свиданий, — хнычу я. — Оставь меня как есть, одинокой и счастливой.

Если честно, свидания нагоняют на меня ужас. Я — социально неуклюжая девочка-подросток с личной вендеттой против платьев. Могу только представить, как свидание обернется моим персональным адом. Мои последние отношения закончились плачевно, и я не готова проходить все в очередной раз.

— Прямо-таки счастливой? Серьезно?

— Я не о том, — отмахиваюсь я. — Не думаю, что справлюсь.

— Знаю, ты не хочешь отношений, — мягко произносит Вайолет, на лице отражается сочувствие. — Знаю, ты скучаешь по кузине и ненавидишь Тоби из-за случившегося. Но, Райли, с чего-то надо начинать. Ты должна найти в себе силы. Кейтлин бы не хотела, чтобы ты хоронила себя из-за неудачных отношений.

Несколько секунд я пристально смотрю на подругу.

В одном она права. Кейтлин была бы так зла на меня, узнай она, что я не могу отпустить случившееся с Тоби. Она бы посоветовала начать встречаться с парнями и как можно скорее. Всего один вечер. Если свидание пройдет ужасно, повторять не буду.

Я сдаюсь и будто со стороны слышу собственный голос:

— Окей, я пойду на свидание, но, если оно окажется ужасным, ты будешь должна мне шоколадку.

— Я уверена, ты готова, иначе бы не предлагала. Но если вдруг передумаешь, я пойму. — Вайолет кивает, ободряюще улыбаясь. — Хотя уверена, тебе это пойдет на пользу. Если верить другу, его знакомый — классный и очень милый парень. Ну как свидание с ним может оказаться провальным?

— Пожалуй, — бурчу я. — Ненавижу, когда ты права.

— Я всегда права, — дразнит Вайолет. — Значит, в пятницу вечером.

Я скучаю по присутствию Алека Уайлда.

Знаю его всего ничего, а уже привыкла к сдобренной хулиганом жизни. То, что он бабник и что постоянно подшучивает надо мной, почему-то в расчет не берется. Неужели я для него очередная фанатка с промытыми мозгами? Чувствую нарастающее к нему раздражение. Бесит, что он позволяет себе грубое ко мне отношение, а сам злится из-за простой фразы, которую даже не понял. Высокомерно и едва ли справедливо. И все-таки ничего не могу с собой поделать, я скучаю по нему. Непонятно, как и почему я до такого докатилась, но это факт.

Сидеть на уроке психологии и не думать об утреннем инциденте — непосильный труд, тем более что мысли кружатся над этим весь день. Хотелось бы не раскисать, хотелось бы не переживать из-за мнения Алека обо мне. Зачем только позволила ему так сильно влиять на меня. Кусаю губу, щипая кончик жеваного карандаша.

И не надо было просить его остановить байк, я ведь не за свою репутацию боялась…

Трясу головой, вытряхивая непрошенные мысли — сейчас есть вещи поважнее. Следующим уроком тест по философии, так что отвлечению нет места. Учеба не дается мне легко, ради хороших оценок я должна усердно заниматься. Целая неделя зубрежки и черта с два я буду рисковать оценкой из-за дурацкого разногласия. Я с упорством разглядываю белую доску, изо всех сил сосредотачиваюсь на лекции учителя, но, хочешь не хочешь, отвлекаюсь на парочку позади себя.

— Мистер Уайлд! Мисс Уилсон! — срывается на крик мисс Кинг, остановившись у доски. — Будьте внимательнее!

Алек сидит за задней партой вместе с Минни Уилсон. Они все ближе придвигаются друг к другу, о чем-то воркуя. Я с силой сжимаю карандаш.

— Итак, что у вас с Алеком? — Я поднимаю глаза ровно в момент, когда Дилан садится рядом со мной, на его лице читается беспокойство. — Между вами будто черная кошка пробежала.

Он проверяет, не смотрит ли на нас учитель, и, к счастью, та занята компьютером. Наверняка директору пишет, ну хоть злой румянец с лица сошел. Теперь ученики могут расслабиться, болтать и выполнять задания.

— С чего бы начать…

— Ого, — корчится Дилан. — Значит, он и правда тебя избегает.

— Как чуму, — ворчу я.

— Уверен, вы скоро помиритесь. А сейчас у тебя есть я, если хочешь выговориться.

— Мне нужно все ему объяснить, — резко выдыхаю я и начинаю описывать утреннее событие. Брови Дилана поднимаются все выше и выше по мере моего рассказа, но к концу лицо его проясняется. Хоть одному из нас удается разобраться в произошедшем.

— Не волнуйся, — успокаивает парень. — Я поговорю с Алеком, объясню, что ты имела в виду. И на будущее, Алеку плевать на мнение окружающих. Если он хочет подвезти кого-то в школу, он подвозит. — Дилан обнажает зубы в победной улыбке, в улыбке, из-за которой простые смертные, как я, теряют сознания. Если кто-то и может вместить в себе непосредственность, привлекательность, сообразительность, веселость, так это Дилан Меррик.

— Спасибо, Дилан, — говорю я, благодарная за рассудительность.

— Ладно, с Алеком разобрались. А что у тебя случилось с той гангстершей в углу? — Он незаметно делает знак в сторону Тианы за задней партой, та весь урок не сводит с меня глаз. Я привыкла натыкаться на ее холодный взгляд каждый раз, как поворачиваю голову, но от вопроса Дилана все равно тушуюсь. — Что не поделили?

— Как-то раз на праздник мы пришли в одинаковых нарядах, с тех пор она меня не выносит, — на ходу сочиняю я, пряча глаза. Ни за что не расскажу Дилану о Тоби. Ни за что. — Она смотрит на меня, как будто готова прикончить, но до дела никогда не доходит, так что я перестала воспринимать ее взгляды. — Хоть здесь не вру. Но чтоб я надела платье в стиле Тианы, да никогда. По мне, так я выдала себя с головой, но Дилан, кажется, подвоха не замечает.

— Ого, ясно, — хмурится парень. — Она очень недалекая. Как можно не любить тебя из-за такого пустяка?

— Угу, — соглашаюсь я и тут же меняю тему. — Ладно, хватит обо мне. Как твои дела? Есть планы на выходные?

— Не то чтобы. — Он щелкает языком. — А у тебя?

— Вообще-то собираюсь на свидание вслепую. — Я выдавливаю смешок, а Дилан от моего заявления даже раскашливается. Как же: у социально неуклюжего уродца оказывается личная жизнь.

— Значит, Райли Грин выходит на охоту на мужчин?

— Ага, возможно. Не уверена. — Я кусаю карандаш.

— А с кем идешь на свидание вслепую? — Я непонимающе гляжу на него. — Дурацкий вопрос, — доходит до Дилана. — Проехали.

Я посмеиваюсь над оплошностью Дилана, но правда в том, что даже ему не удастся меня развеселить, пока на меня сердится Алек.

Я должна как-то исправить наши отношения.

8 КИСЛО-СЛАДКИЙ

Два коротких звонка в дверь рикошетом разлетаются в холодном воздухе. Я трясусь в своем шерстяном свитере и потираю руки, чтобы согреться. Пожалуйста, ну пожалуйста, не открывайте дверь. Зря надеюсь. Дверь распахивается, и свет падает на мою озябшую фигуру.

— Райли! Скорее заходи. Наверняка замерзла, — с радостной улыбкой приглашает Мэри, и я невольно улыбаюсь в ответ. Как могут мать и сын так сильно отличаться? Просто невероятно.

Сегодня не успела я вернуться из школы, как мама вывалила на меня свое условие: чтобы загладить вчерашнюю выходку, я должна побыть няней у соседей; вечером встретиться с Мэри и остаться присматривать за четырехлетней сестрой Алека, Милли. Это пугает, даже очень. Дети ее возраста непредсказуемы, непоседливы и могут быть жестоки, если ты им не понравишься. А вдруг она сорванец? Опыт с детьми у меня невелик, нянчилась только со своим братом.

Поначалу я надеялась, что смогу убить двух зайцев одним выстрелом, ведь так у меня получится поговорить с Алеком, но, видимо, его нет дома. В общем-то, оно и понятно. Остается рассчитывать только на себя, и, зная свою удачу, ничего хорошего меня не ждет.

— Спасибо большое, что пришла так скоро! — улыбается Мэри. — Ты моя спасительница. Жаль, Алек не смог остаться и помочь тебе. Кажется, вы с ним подружились. Рада, что у него вновь есть друзья.

Вновь? Отпустив странное замечание, Мэри спешит привести меня в гостиную, чтобы познакомить с малышкой.

Очаровательная девочка, которую я уже видела в день переезда, устроила на коврике чаепитие со своими куклами. Сейчас обставленная комната выглядит намного уютнее: подушки на диванах, цветы на журнальном столике и вся комната пахнет корицей и светится причудливыми гирляндами.

— Милли, это Райли, — знакомит нас Мэри, как только мы входим в гостиную. Милли тут же поднимает голову, обращая на меня внимание, и ее фарфоровое личико заливается румянцем. Она застенчиво теребит подол розового платьица, пряча лицо за темным занавесом густых локонов. Я успеваю заметить, что глаза у нее точно такого же цвета, как и у брата.

— Привет, — дружелюбно здороваюсь я, подходя к малышке, и опускаюсь на корточки рядом с ее игрушечной чайной церемонией. — Мне нравится твое платье. Ты сама его выбрала?

— Да, — робко кивает малышка, разглядывая меня широко распахнутыми глазами. — Вы будете присматривать за мной? А где Алек?

— Буду, если ты не против. Думаю, Алек отправился за новым парфюмом. От него немного попахивает, не замечала? — шепчу лукаво.

Девочка довольно хихикает, и от ее робости не остается и следа. Она поддается вперед, ближе ко мне, и одаривает меня очаровательной широкой улыбкой, отчего я тоже начинаю улыбаться. Краем глаза замечаю, как Мэри тихо выходит из комнаты. Здорово, когда тебя принимают.

— Хотите присоединиться к чаепитию? — интересуется Милли.

— С удовольствием. Спасибо за приглашение.

— Не хотите ли чаю? — нараспев продолжает девочка, поднимая чайничек и наклоняясь, чтобы налить мне «чай» в чашку. — Это мой лучший чайный сервиз, поэтому нам нужно быть осторожными, чтобы не разбить его. — Придвинувшись, малышка шепчет мне на ухо: — Но чай только понарошку. Мама говорит, мне нельзя играть с настоящим чаем, а то я могу обжечься.

Я понимающе киваю, сдерживаясь, чтобы не просиять улыбкой умиления.

Посмеиваясь, Мэри возвращается в комнату.

— Итак, я ухожу на званый ужин. Райли, Милли обычно ложится спать в восемь, но, если она будет хорошо себя вести, можешь уложить ее в половине девятого. Смотрите телевизор, играйте. В холодильнике есть еда и напитки, так что угощайся. — Женщина бегло смотрит на часы. — Я буду дома около полуночи.

Поспешно вскочив, Милли подбегает к маме и обвивается вокруг ее ног. Мэри с обожанием смотрит на дочь.

— Детка, ты ведь побудешь с Райли? Будь послушной. Когда Райли говорит, что тебе пора спать, ты идешь спать.

— Хорошо, — кивает Милли. — А после чаепития мы будем играть в принцесс.

— Конечно, — смеется Мэри. — Ну, повеселитесь. Райли, большое спасибо за помощь. Мой номер записан на стикере на холодильнике — звони, если что.

— Окей. — Я подхожу к Милли и беру ее маленькую ладошку. — Желаю хорошо провести время. До встречи.

Мэри машет нам на прощание и скрывается за дверью. Довольно улыбаясь, я поворачиваюсь к Милли.

— Итак, какое у тебя самое красивое платье принцессы?

Бум, бум, бум.

Просыпаюсь от громких звуков, долетающих до дивана, на котором я свернулась калачиком. Где-то полчаса назад я уложила спать Милли, после чего устроилась в гостиной посмотреть новые серии «Волчонка» и, как видно, задремала. Судя по времени, Мэри не будет еще несколько часов, а Алек, похоже, так и останется у друга. Я стряхиваю с себя полусонное оцепенение, но тут же испуганно подпрыгиваю на месте — громкий стук повторяется. Вот теперь мне по-настоящему страшно. Если в дом проник грабитель, я должна защитить Милли! Шарю глазами по комнате в поисках какого-нибудь оружия. И под оружием я подразумеваю не зубную щетку и прочую ерунду, что жертвы обычно хватают в ужастиках, чтобы потом им выпустили кишки.

В доме царит мертвая тишина, если не считать звуков, доносящихся от окна. Я беру в руки флакон дезодоранта, оставленный Мэри в спешке, и осторожно шагаю на звук. Сердце уходит в пятки, желудок сжимается от страха. Пусть только сделает что-нибудь — тут же брызну в глаза! Подбадриваю себя — вырублю грабителя сковородкой и вызову полицию. Тем временем окно снова начинает греметь. Я делаю глубокий вдох, руки трясутся от ужаса. За окном слышится громкий стон, следом щелчок открываемого окна. Я приготавливаюсь: кто-то шевелится за занавесками. Это и правда происходит. Кто-то пробрался в дом! Я поднимаю бесполезный флакон перед собой.

Занавески раздвигаются в сторону.

— Есть кто?

И тут я начинаю визжать, с закрытыми глазами разбрызгивая дезодорант. Меня охватывает паника, ноги так и примерзают к полу. Незваный гость матерится, и я снова испуганно вскрикиваю, пятясь назад. Надо срочно набрать 911. И нужно добраться до Милли.

— Черт, мои глаза! — орет знакомый голос.

Сердце замирает, едва я понимаю, чей это голос.

Открываю глаза, точно зная, кого увижу. Алек кашляет и слепо машет руками, жмурясь от боли — меня он еще не увидел. Со сдавленным всхлипом бросаюсь вверх по лестнице и залетаю в первую попавшуюся комнату, которая оказывается комнатой парня. Что я делаю? Если он меня поймает, точно поймет, кто его ослепил. Бормоча ругательства, юркаю под кровать. Пол твердый и приземление болезненное, но я скорее ушибусь сама, чем буду прибита Алеком. Задерживаю дыхание, чтобы не раскашляться, по ходу соображая, что же делать дальше. Будто в фильм ужасов попала.

Шаги поднимаются по лестнице.

— Покажись, кто бы ты ни был, или я звоню копам, — доносится угрожающий голос Алека на втором этаже. — Засажу тебя в тюрьму быстрее, чем произнесешь «виновен».

От угроз я судорожно вздыхаю и вся съеживаюсь на деревянном полу. Сосед застукает меня, непременно застукает, и это будет наш самый неловкий разговор. О налаживании отношений с ним теперь и речи нет.

Медленно я выползаю из-под кровати. Хуже быть уже просто не может. И почему я вечно вляпываюсь в истории? А главное, с чего я взяла, что прятаться под кроватью будет лучшим решением в сложившейся ситуации? Сверхграциозно поднимаюсь с пола и бьюсь головой о комод. Получается громкий стук, и я морщусь из-за жуткой боли, а еще из-за моего безнадежного положения. Считай, уже покойница. Секунды не проходит, как Алек врывается в комнату с — вот так да — сковородкой наготове.

Я отшатываюсь, но, к счастью, Алек останавливает на мне взгляд прежде, чем нанести удар.

— Райли? — Глаза парня округляются в изумлении, затем снова принимают враждебное выражение. — Какого черта ты тут забыла?

— Значит, обойдемся без любезностей, — без энтузиазма шучу я. Глаза Алека буравят меня в ожидании ответа, а сковородка в его руке все еще выглядит угрожающе. — Я присматривала за Милли, вдруг какой-то шум, и тут ты врываешься в окно, я думала, это воры, и…

— Чуть меня не ослепила, — сердито заканчивает Алек. — Чтоб тебя, Райли. Сначала убедись, что это воры, а потом уже переходи в режим атаки! Хорошо, я зажмурился, прежде чем в глаза попали химикаты!

Парень сердито отворачивается. Мышцы, словно натянутые под кожей провода, напрягаются. Похоже, на этот раз я действительно его довела.

— Ну, знаешь ли, ключи надо с собой носить, — оправдываюсь я. — К тому же, я не ждала тебя сегодня… думала, ты у друзей останешься. — Опираюсь о кровать и встаю на ноги, морщась от боли в коленях из-за падения. — И кстати, сегодня утром ты меня не так понял.

— Чего? — Алек замирает.

— Я не хотела показываться с тобой в школе, чтобы не навредить твоей репутации, — смущено признаюсь я. — А вовсе не из-за того, что подумал ты — я не успела закончить. Хотела пояснить, что тебе может быть неловко заходить в школу со мной, тем более после вечеринки, и еще из-за всех этих слухов. Мне-то без разницы, не ты же изгой, так что…

— С чего ты взяла, что ты изгой?

— Потому что я отстой, — полушутя отвечаю я.

— Ничего подобного. — Алек поворачивается ко мне. Гнев исчезает с лица, уступая место спокойствию. Отрешенности. В комнате темно, ее освещает только слабый свет с коридора, и на лицо парня падает тень. Меня начинает напрягать тема разговора, и я отворачиваюсь, издавая хриплый смешок.

— Райли, послушай.

— А если не стану? — Я снова смеюсь, по-прежнему пряча глаза. Не похоже, что мои дурачества действуют на парня. Он ловит меня за подбородок и поворачивает к себе.

— Райли, ты не изгой, а даже если бы была, мне все равно.

Я вспоминаю слова Мэри.

— Алек, а какой была твоя старая школа? — Мне любопытно, правда, но еще я рада возможности отвлечь внимание от себя.

— Не такой, как здесь, — уклончиво отвечает парень.

— В каком смысле?

— Райли. — Алек болезненно выдыхает. Он отворачивает голову, точно как сделала я, не желая развивать тему. — В прошлой школе я подрался кое с кем — с ним не стоило враждовать. Так что желающих со мной подружиться было немного.

— И с кем ты подрался?

Ходят слухи, что Алек не раз участвовал в драках. Впрочем, ему также приписывают угон машин, продажу наркотиков и даже нападение с ножом — словом, слухам я особо не верю.

— Я был злым ребенком. Отец только ушел, мне пришлось переехать и расстаться со своим домом, друзьями; перейти в другую школу. Все навалилось в один месяц. В первую же неделю в школе я врезал одному парню. Как оказалось популярному качку, его отец такому не обрадовался. Я отработал школьное наказание, но в школе у меня так и не заладилось. Друзей я не завел. Вот кто был настоящим изгоем.

— Прости, не хотела обидеть тебя своими словами.

Алек смеется и устало проводит рукой по лицу.

— Думаешь, меня заботит мнение других? Четыре года, проведенные в той школе, закалили меня. Я поддерживал общение с Диланом, Джо и Чейзом, но все равно чувствовал себя одиноким. На меня смотрели как на какого-то озлобленного ребенка — ребенка, которого ни один родитель не хотел видеть рядом со своим чадом. Если бы я продолжал считаться с их мнениями, меня бы это сломило.

— Так странно, — признаюсь я. Я присаживаюсь на кровать и задумчиво рассматриваю свои комкающие одеяло руки, — что ты был непопулярным. Это совершенно не вяжется с моим представлением о тебе.

— Я все тот же. — Алек со вздохом качает головой. — Просто здесь все по-другому. Я в компании друзей. Хотя это не значит, что мне есть дело до чужого мнения. Прийти в школу с паинькой — думаешь, меня это волнует? Пусть говорят, что хотят. Люди только и могут, что трепать языком.

— У вас с Вайолет очень похожие взгляды на жизнь.

— Тебя стоит взять с нас пример. — На его лице все то же отстраненное выражение.

— Я подумаю

— Просто… — Алек на секунду закрывает глаза. — Не говори больше подобного. Тебе не нужно обо мне волноваться. Я делаю только то, что хочу.

— Окей. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. — Я разглядываю свои сплетенные пальцы, собираясь с духом. — А можно спросить, что случилось с твоим отцом?

— Не хочу об этом говорить.

Алек опускается рядом со мной на кровать, его рука медленно приподнимает мой подбородок, чтобы я на него взглянула.

— И извини за дезодорант. — Я ежусь, как только наши глаза встречаются.

— О, не переживай, я тебе это еще припомню. — Он слабо улыбается.

— Нет, не припомнишь.

Он сияет ямочками.

— Закажем китайскую еду? Умираю с голоду.

— Само собой.

Невероятно, но факт — я краснею. Я флиртую с ним? Прячусь за волосами. А когда снова поднимаю взгляд, Алек находится всего в нескольких дюймах от моего лица. На секунду я забываю дышать.

— Так и знал. Ты не способна устоять передо мной, Грин.

Самодовольная ухмылка играет на его губах, и я со смехом отталкиваю парня.

— Я не могу устоять перед лапшой в кисло-сладком соусе. Иди и закажи мне еду!

Алек усмехается, поднимается с кровати и хлопает ладонями по дверному косяку, прежде чем выйти из комнаты. Я делаю глубокий вдох. А ведь Алек только что мне открылся. Похоже, за последние несколько лет ему пришлось многое пережить. Внезапно его образ жизни: мотоцикл, девушки, его подколы — все эти детали складываются в цельную картину. На сердце становится тепло, и я хмурюсь, поймав себя на этом. Райли, нет. Ты не можешь позволить себе это чувство. Ни к нему, ни к кому-либо другому. Заставляю себя вспомнить обо всех тех девушках, с которыми Алек флиртовал. Вот кто ему интересен.

Не хочу снова остаться с разбитым сердцем. Сейчас не время влюбляться. Жизнь и без того идет кувырком.

Глубоко вздохнув, я встаю с кровати и на ходу спускаю рукава свитера. Выйдя из комнаты на залитую светом лестничную площадку, я слышу внизу голос Алека. Должно быть, заказывает еду. Однако подойдя к верхней ступени, я замираю.

— Тиана, я реально плохо себя чувствую, — звучит голос Алека.

Я заглядываю через перила. Прислонившись к стене, Алек прижимает к уху телефон.

— Я реально считаю, тебе не стоит приходить. Нет. Нет. Я останусь дома и лягу спать пораньше. Может, в другой раз. Да, ладно. Извини. Спокойной ночи. — Парень вешает трубку.

Сердце сжимается в груди, и я обреченно вздыхаю.

— Хочу посмотреть «Дрянных девчонок».

— Ни за что, я отказываюсь смотреть это жалкое подобие фильма. «Мстители» намного круче.

— А как же красотка Реджина Джордж? — хнычет Алек. — Девчонки в коротких юбках дерутся и грызутся. Вот что значит — качество телеиндустрии.

Он пробует пустить в ход свои щенячьи глазки, но меня таким не сломить. Я сам Халк!

— Да неужели? — саркастически протягиваю я. — Знаю я одну «Реджину Джордж», можешь с ней пообщаться.

Алек сразу просекает, о ком я говорю.

— Что происходит между вами двумя?

Я перестаю улыбаться. Черт, сама же себя выдала.

— Кое-что случилось, давно еще, — неопределенно бросаю я. — Мы не очень ладим.

— Что именно? — не отступает Алек.

— Ох, мы как-то поспорили, у кого селфи без футболки получится лучше.

Голова Алека резко дергается в мою сторону.

— Чего?

— Ага, ее симметричность ни к черту. — Я закатываю глаза. — Да шучу я, паршивец.

— Все равно спасибо за картину в голове.

Я морщусь, надеясь, что он успел забыть свой первоначальный вопрос.

— Ладно, мы точно не сможем выбрать между этими двумя фильмами, так что давай глянем другое. Что предлагаешь?

— А давай проверим, как ты осилишь ужастик?

Достаточно одного упоминания об ужастиках, чтобы на моих губах заиграла улыбка. Ох, Алек, если бы ты только знал.

— «Паранормальное явление»? «Заклятие»? «Кэрри»? — Алек шевелит бровями, и я подыгрываю ему, кусая ногти — да-да, мол, испугал. Судя по победной ухмылке Алека, план срабатывает.

— Или, может, ты хочешь посмотреть «Пункт назначения»? — Мясо и кровь рекой. Разумеется, это должно меня испугать.

В конце концов, он останавливается на «Крике». Ясно. Решил, что человек в маске и в хэллоуинском костюме, весь фильм размахивающий ножом, должен меня ужаснуть. Неужели он и правда так считает? На протяжении всего трейлера Алек поглядывает на меня, следя за реакцией, и я любезно притворяюсь, что под впечатлением.

А затем запускается первая сцена. И я начинаю произносить реплики параллельно с актерами.

Проходит несколько секунд, и до Алека доходит — даже челюсть отвисает от удивления. Я не поворачиваюсь к нему, а наблюдаю боковым зрением, продолжая шептать реплики. Но противостоять искушению все сложнее.

— «А кому вы звоните?» — цитирую я.

Все, больше не вынесу. Сдерживаясь до этого, я начинаю хохотать. «Крик» — не самый мой любимый фильм ужасов (нахожу его банальным и нудным), но это не мешает мне знать его от начала и до конца.

— Как ты это делаешь? — недоумевает Алек.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я обожаю ужастики.

— А «Паранормальное явление» смотрела?

Я отвечаю зевком, и в лице Алека появляется решимость. Понятно, хочет найти кино, которое я не видела. Что ж, удачи ему.

— «Астрал»?

— Могу процитировать задом наперед.

— «Синистер»?

— Один из моих любимых фильмов.

— «Пила»? «Ведьма из Блэр»? — Заметив мое ликование, Алек вздыхает. — Ладно, можешь не отвечать. Сдаюсь, ты победила.

Я радостно вскакиваю с места и начинаю вилять бедрами в победном танце. Пусть сколько угодно проверяет меня по фильмам и сериалам: ужасы, научная фантастика, аниме — я тот еще задрот по ним. Почти все свободное время трачу на фильмы, и еще на онлайн игры.

Звонок в дверь прерывает момент моего триумфа.

— Еду привезли, — замечаю я.

Парень закатывает глаза, все еще угрюмый из-за моей победы, и поднимается с дивана.

— Алек, не открывай дверь! — визжу я и хохочу, кода он показывает средний палец. Минута — и сосед возвращается с бумажным пакетом китайской еды.

— Это для меня, это для меня, а это, — он бросает на меня взгляд, — тоже для меня. А для тебя ничего нет. Какая жалость.

Довольный собой Алек падает на диван, и я закипаю от раздражения, так как он нарочно начинает есть мою лапшу. Глаза парня сверкают злорадством. Значит, война!

Сперва я пытаюсь выхватить у Алека еду, но, как и ожидалось, терплю неудачу. Значит, в ход пойдет сила. Бросаюсь на парня и вырываю у него упаковку с едой, а руки припечатываю к дивану. Алек извивается, пытаясь выбраться из-под меня, но с дивана ему не сбежать. В неловкой позе на его коленях я хватаю подушку и пихаю ее ему в лицо, заглушая проклятия и ругательства, а потом и сама наваливаюсь на парня. А что, очень даже удобно так лежать.

— Знаешь, что мне сейчас хочется посмотреть? Диснеевских принцесс! — нарочито громко объявляю я. В мгновение руки Алека вырываются на свободу, оказываются на моих боках и начинают безжалостно их щекотать. Крик срывается с губ, и я дергаюсь, точно от ударов тока. Чувствую, как подступает истерика. Глаза щиплет от смеха. Ненавижу щекотку. Бессильная перед его беспощадными пальцами, я ослабеваю хватку и сваливаюсь на пол, Алек — за мной.

Пакет с едой успешно забывается, ведь теперь у нас война щекоток. Оседлав мои ноги, Алек пытается захватить и руки. Глаза хитро блестят, когда он наклоняется вперед.

— Правда думала, что тебе сойдет это с рук, Грин?

Я извиваюсь под его ногами, что-то подсказывает — дальше будет хуже, а моя челюсть уже ноет от смеха. Понятия не имею, почему мы смеемся от щекоток. Нам ведь они совсем не нравятся. Стараясь держаться и сохранять остатки достоинства, я бурчу:

— Иди ты.

— Покажи куда, солнце, — смеется Алек.

И только я решаю застать парня врасплох, снова запрыгнув на него, как из дверного проема гостиной доносится новый голос.

— Так, так, так. Что это тут у нас?

Мы с Алеком отскакиваем друг от друга, и я с глухим стуком падаю на пол. Потираю ушибленное место и отворачиваюсь от хихикающих в дверях парней. Джо и Чейз покатываются со смеху.

— Идиоты, — рявкает Алек, откинувшись назад на локтях. — Я думал, вы моя мама.

— Ага, все мы знаем, как ты обожаешь свою мамочку, — глумится Чейз. — Прости, что не оправдали ожиданий. Мы принесли пиво. Можно к вам присоединиться?

Парни смотрят на нас в ожидании. Чувствую на себе вопросительный взгляд Алека и пожимаю плечами. Не по себе от мысли, что я буду участвовать в мальчишнике с малознакомыми парнями, но, возможно, я смогу узнать их получше. Надеюсь, ночь станет только интереснее.

— Почему бы и нет? — соглашаюсь я.

9 БЛАГОРАЗУМНЫЙ ХУЛИГАН

Минуты сменяют одна другую, а я все продолжаю сидеть в машине и в полной тишине глядеть на закусочную «Слон».

Каким-то чудом я все же тут. Это вечер пятницы. После школы Вайолет втиснула меня в платье, уложила волосы и отправила сюда на встречу с «парнем моей мечты». Тело отказывается двигаться. Мысли уносятся в прошлое, и я вспоминаю, как когда-то готовила Кейтлин к ее первому свиданию с Тоби. Вспоминаю ее желтый сарафан, волосы в пучке и улыбку до ушей. Она была так взволнована. Ощущаю укол вины, глубокий и острый, и меня начинает мутить. Если б только она была рядом, подбадривала меня к предстоящему свиданию. Может, тогда у меня хватило бы уверенности и желания выйти из машины.

И все-таки воспоминания придают мне сил выбраться из машины и дошагать до закусочной. По словам Ви, парень должен ждать меня внутри. Медленно выдохнув, я поправляю блейзер и с высоко поднятой головой захожу в «Слон». Тут же со всех сторон меня окутывает музыка в сопровождении с болтовней посетителей. Закусочная оказывается небольшой, оживленной, великолепно оформленной в деревенском стиле. Кейтлин бы понравилось.

Я оглядываюсь по сторонам: видимо, парень еще не подошел. Не знаю, хорошо это или плохо. Я ведь пришла не рано, а значит, опаздывает он. Если вообще явится. Нет, нет, нет. Никто не собирается меня динамить. Дурацкие мысли. Он всего-то немного опаздывает.

А может и не опаздывает.

Стараясь не таращиться, я наблюдаю за вошедшим парнем. Непослушные локоны шоколадного оттенка и большие карие глаза — его, определенно, можно назвать симпатичным. Может, это он? Если так, он явно не моего поля ягода, хотя я, определенно, не жалуюсь. Сердце замирает — парень приближается ко мне.

Алек будет симпатичнее.

Я оставляю без внимания абсурдную мысль и сосредотачиваюсь на предполагаемой паре. Парень смотрит на меня, слегка улыбается, но проходит мимо. Облегченно выдыхаю. У стойки его ждет рыжеволосая девушка, руки сложены на округлом животе. Да она беременна! Что ж, у них будут прелестнейшие детки.

Точно, как у вас с Алеком.

Что за несуразность в голову лезет?! Но, если честно, я бы предпочла сейчас смотреть фильмы с Алеком, чем торчать здесь без него. На душе становится теплее и радостнее, когда он рядом, а это много значит для меня, учитывая все, с чем пришлось столкнуться за последний год. Нет, не желаю сдаваться. Нахмурившись, я снова перевожу взгляд на дверь. Думается, меня все-таки продинамили. По правде, я даже надеюсь на это. Хочется уже пойти домой и включить «Шерлока».

— Такая красотка не должна хмуриться. Кто-то может влюбиться в твою улыбку, — раздается у меня за спиной.

Я резко оборачиваюсь на голос. Хотелось бы сказать, что передо мной стоит прекрасный загорелый высокий незнакомец. Хотелось бы сказать, что я никогда не встречала его раньше, и что он является сладостной темной загадкой, которую мне предстоит разгадать. В конце концов, мы же для этого ходим на свидания вслепую, чтобы встретиться с незнакомцем и постепенно узнавать друг о друге: никаких ожиданий, никаких обязательств. Вот только мое свидание вслепую больше нельзя так назвать. Личность передо мной явно мне знакома.

— Тоби.

В ужасе таращусь на парня. Тоби здесь, он вернулся. Мой бывший, разбив мне сердце, полгода назад переехал в Чикаго, и с тех пор мы не общались. Его мама получила там какую-то потрясающую работу, и для него это была удачная возможность сбежать. Видимо, что-то пошло не так… Он вернулся. Я хватаюсь за голову, пытаюсь затолкать обратно воспоминания, тягостные мысли — тщетно. Ливнем вырывается наружу все то, что я хотела забыть. Вещи, которые лучше не вспоминать.

С последней нашей встречи прошло полгода, но парень совсем не изменился. Те же карие глаза, взъерошенные светлые волосы и массивный подбородок. Вот только изменились обстоятельства — я повзрослела.

— Приятно видеть тебя, — улыбается парень.

Сердце пропускает удар, я бросаюсь к двери.

— Райли, подожди! — кричит Тоби вслед, но я перехожу на бег.

Нужно немедленно убраться отсюда. Толкаю дверь и выскакиваю в холодную ночь, уворачиваясь от новых посетителей. Слезы щиплют глаза, но плакать не буду. Только не сейчас, не перед ним. За спиной слышится топот — он догоняет. Чертов футболист. Я должна сбежать, отрешиться от мыслей, копошащихся в голове. Неужели он не понимает: я не хочу его видеть! Слишком больно. Он вскрывает рану, что еще бередит душу.

— Райли, стой! — Рука сжимает мое плечо, вынуждая резко остановиться, и он насильно поворачивает меня к себе. Стоит слишком близко и недоуменно заглядывает в глаза, будто не понимая, что я не хочу его видеть! Я отшатываюсь, и в его глазах мелькает боль. Он что, не видит, как одно его присутствие причиняет мне страдание?

— Почему ты здесь? — срываюсь я.

— Маме не понравилось в Чикаго. Понадобилось время, чтобы понять это. — Он тяжело дышит, в широко распахнутых глазах мольба. — Райли, ты меня ненавидишь. Знаю. Но я стал лучше и хочу загладить вину, хоть как-то исправить наши отношения.

На последних словах его голос обрывается, и я понимаю: он тоже это чувствует. Ее присутствие. Но ее нет. Как бы сильно того не хотелось.

— Слишком поздно, Тоби. — Я чувствую слабость, дрожание. Словно осколок стекла, готовый вот-вот разбиться вдребезги. Мне так больно. Невыносимо.

— Никогда не поздно.

— Нет. Вот оно. Вот так выглядит поздно, — шиплю я. — Прошлым летом, после смерти Кейтлин, ты потерял голову. Ты смалодушничал. Ты изменил мне, а затем уехал в Чикаго, как будто это могло вычеркнуть все сделанное тобой. Ты разбил ее сердце, и ты разбил мое.

Я собираюсь уйти, но парень, желая удержать, хватает меня за предплечье. Как он смеет! Я разворачиваюсь и впиваюсь в него ледяным взглядом, пока он не разжимает пальцы.

— Даже не пытайся, — говорю я сквозь зубы. — Ты отвернулся от меня, и будет честно теперь отвернуться мне.

— Райли, ты не понимаешь, я должен был уехать! Я с ума сходил. Я не мог этого выдержать.

И после всего у парня хватает наглости выглядеть пристыженным.

— Вот именно, — шепчу я, ткнув пальцем ему в грудь. — Тебя бы это сломило, как и всех нас. Так же, как и меня. Умерла твоя подруга, но мне она была еще и кузиной. Она была мне как сестра. Мы оба виноваты в случившемся. Вот только мне одной пришлось столкнуться с последствиями, остаться наедине с совершенной ошибкой, а где был ты? Ты исчез. Я не простила тебя и никогда не прощу. Уходи, Тоби. Сейчас же! — Я отпускаю руку и делаю шаг назад, буравя парня полными отвращения и боли глазами.

К горлу подступают рыдания, но я ни за что не доставлю ему удовольствия видеть мои слезы. Будь скалой, Райли. Холодной, твердой, неприступной скалой. Я отворачиваюсь и иду прочь, оставив Тоби с ранами от моих слов. Шагаю так быстро, как только могу, хотя на этот раз меня никто не преследует.

— Думаешь, мне не пришлось разбираться с последствиями? — кричит он.

— Есть разница между чтением листовки и наблюдением за происходящим с первого ряда.

— Я все исправлю, Райли Грин, — не унимается парень. — Мы созданы друг для друга, Райли. Когда я был с Кейтлин, когда я был с тобой и даже сейчас — нам все еще суждено быть вместе. Я сделаю все, чтобы тебя вернуть.

Я не оглядываюсь, зубы так сильно впиваются в губу, что она начинает кровоточить.

— Увидимся в школе! — хватает наглости крикнуть ему.

Я поворачиваюсь и молниеносным движением стреляю средним пальцем в спину уходящего парня.

Слезы не заставляют себя долго ждать.

Я возвращаюсь домой, тихо проскальзываю внутрь, надеясь остаться незамеченной. На часах всего половина восьмого. После нервного срыва перед закусочной мне довольно быстро удалось взять себя в руки, хотя к тому времени от макияжа не осталось ни следа. Я на цыпочках поднимаюсь по лестнице в свою комнату и со вздохом закрываю дверь, привалившись к ней спиной. Шторы задернуты, так что я сразу же переодеваюсь в леггинсы и мешковатый свитер. Делать что-либо настроения нет. Даже мысль о любимом мороженом восторга не вызывает.

Тоби. Моя кузина. Тиана. Алек. Все наваливается, и я задыхаюсь. Просто задыхаюсь.

Я сглатываю комок в горле: тревожные мысли возвращаются вновь. Мне нужен свежий воздух. Нужно дышать. Не могу позволить себе еще одну паническую атаку. Я только-только пошла на поправку и больше не упаду в ту пропасть. Я открываю окно, горло воспалено, и глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться и отвлечься от мыслей. Зачем только пошла на это дурацкое свидание.

Вспомни, чему тебя учил психотерапевт.

Слезинки ползут по щекам, и я едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. Тоби. Кейтлин. Тиана. Тоби. Кейтлин. Тиана. Тоби. Тоби вернулся.

— Райли? — Прямо передо мной раздается мягкий голос, и я испуганно подпрыгиваю, чуть не ударившись головой о стекло. Алек стоит за своим окном, с обеспокоенным, настороженным выражением лица наблюдая за мной. Я слабо улыбаюсь ему, будто не испугана до чертиков, а затем смахиваю слезы со щек, стараясь сохранять безразличие. Я и забыла, что, подойдя к окну, пригласила соседа понаблюдать за моим срывом.

— Привет, Алек. Как жизнь?

— Серьезно? — горько вздыхает Алек. — Даже не начинай ломать комедию. Что случилось? Кто тебя обидел?

Он изучает мое лицо, пытаясь прочитать выражение, и я стараюсь сохранить его как можно более безразличным. Последнее, что сейчас нужно, это спускать на Алека девочку-подростка с бушующими гормонами.

— Я только что узнала, что новый сезон «Очень странных дел» выйдет лишь через год, — беззаботно отмахиваюсь я.

— Ответь серьезно, Райли. Не увиливай.

— Ничего, Алек, — вздыхаю я, сдавая позиции. — Просто вечер выдался тяжелым.

Еще секунду он изучает меня.

— Я тебе не верю.

— Дело твое.

— Надень что-нибудь теплое и жди меня через пять минут на улице. Хочу тебе кое-что показать.

На этом он исчезает из окна, и мне остается только хмуриться ему вслед. Ну что он может мне показать? Не в том я настроении сейчас. Не хочу его видеть.

Спустя несколько минут я успокаиваюсь, и любопытство берет верх. Я спешно переодеваюсь, надеваю обувь и бегу вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Улизнуть из дома не составит труда, ведь никто не видел моего возвращения. Плюс, я не собираюсь уходить надолго. На секунду мешкаю, прикидывая, сколько неприятностей свалятся на меня, узнай мама о моем побеге — недостаточно, чтобы остаться дома. Проверяю, чтобы на щеках не осталось слез и выхожу из дома.

Во дворе, прислонившись к дереву, меня ждет Алек.

— Идем, — машет он и шагает к мотоциклу.

На этот раз я не колеблясь следую за парнем. Сажусь позади него и обвиваю руками. Скорее бы узнать, куда он меня везет. Как неожиданно, что он вызвался на это. Пора прекращать его недооценивать.

Я наблюдаю за проносящимся пейзажем. В этом ли дело или в чем-то другом, но Алеку удается меня успокоить. В груди больше не сжимается, и хотя голова по-прежнему раскалывается, это небольшая плата за возможность снова дышать. Вот город сменяется лесом. Как все-таки странно ехать по тихим проселочным дорогам. Они тянутся на многие мили, не имея, кажется, ни начала, ни конца. Зачем Алеку понадобилось приводить меня в лес?

Я прямо спрашиваю его об этом, когда мы останавливаемся на обочине посреди непонятно чего. Фонари здесь стоят необычайно далеко друг от друга, погружая место во мрак, а на горизонте никого…

— Алек, зачем мы тут остановились? Если планируешь меня прикончить, знай, я всегда ношу с собой перцовый баллончик — он жжется куда сильнее дезодоранта.

Алек удивленно вскидывает бровь и направляется к лесу. Не желая оставаться одна, я бросаюсь за ним. Всем известно, как заканчиваются подобные фильмы ужасов.

— Не очень-то умно предупреждать убийцу о баллончике, — парирует Алек, не обращая внимания на жуткую обстановку.

Я в отчаянии оглядываюсь на мотоцикл. Перехватив мой взгляд, Алек фыркает.

— Боишься, Грин?

Я не отвечаю, с угрюмым выражением рассматривая корни дерева, лучше бы о них не споткнуться. Под сенью деревьев темно, о зловещности я и вовсе молчу. Что такого интересного есть в лесу, раз Алек счел нужным привести меня сюда?

— Уже совсем близко, не волнуйся, — успокаивает меня Алек, прерывая молчание.

Проходит вечность, прежде чем деревья начинают редеть и перед нашим взором открывается небольшая поляна. Она расположена довольно далеко от утесов — отсюда я едва вижу береговую линию, но не это завладевает моим вниманием. Прямо перед нами располагается заброшенная железнодорожная дорога: потрясающий каменный мост, увитый плющом, и с ржавыми рельсами. Такой ветхой красоте самое место на обложках журналов. Нетронутое, гармоничное творение.

От пейзажа рот раскрывается сам собой. Алек поворачивается ко мне с улыбкой, которая, кстати говоря, ничем не уступает по привлекательности этому месту.

— Нравится? — Взяв за руку, он тянет меня вниз по склону к рельсам, и мы останавливаемся всего в нескольких метрах от них. Он не расцепляет наши руки.

— Я в восторге, — шепчу я, любуясь изумительным каменным мостом. Мы садимся на землю. — Кто показал тебе это место?

Увы, в этот момент он отпускает мою руку, оставляя на коже теплое покалывание.

— Раньше это было наше место: мое, Дилана, Джо и Чейза. Вернувшись, я снова начал сюда приходить.

— Здесь здорово.

Алек смотрит на меня искоса.

— Ты первая девушка, которую я сюда привел.

— Какая честь, — шучу я, слегка толкая парня локтем.

— Теперь расскажешь, что с тобой? Я ведь привез тебе к моему месту для раздумий. — Алек обводит руками вокруг, не обращая внимания на мои отшучивания. — Теперь придется рассказать, почему ты плакала. Возражения не принимаются.

Я закусываю губу. Возможно, стоит рассказать, хотя это нелегко. Я ведь не каждый день о своих чувствах распространяюсь.

Видя мои колебания, Алек толкает меня плечом и улыбается.

— Я жду. — Голос с игривыми нотками, но и с любопытством. Ему в самом деле интересно.

— Сначала нужно кое-что прояснить, — предупреждаю я. — Но я постараюсь поскорее подойти к сути.

Я насухо вытираю потные ладони о ноги.

— Окей. — Он облокачивается назад в ожидании.

— Когда мне было тринадцать, в город переехал мальчик, — начинаю я. Голос дрожит от волнения, но я доверяю Алеку. Нет причин волноваться, твержу себе. — Его звали Тоби, и я впервые влюбилась. — Я опускаю взгляд на траву. — У нас были общие уроки, и он всегда был очень вежлив со мной. Неудивительно, что мы подружились. Наши мамы тоже сблизились, так что все шло к тому, что однажды Тоби попросил меня стать его девушкой. И я согласилась.

Последнее слово я скорее выдыхаю, чем проговариваю. Живот скручивает от собственного голоса. Стоит больших усилий снова заговорить:

— Потом, примерно год назад, случилось кое-что ужасное.

— Кое-что ужасное?

Нет, нет, нет.

— Не хочу сейчас вдаваться в подробности. Мне было очень тяжело, словами не передать насколько, но и Тоби было нелегко. Он был разбит, и он изменил мне, а затем, полгода назад, уехал в Чикаго.

— Ого, — выдыхает Алек, не находя слов.

Считает, я смелая, раз откровенничаю, но он и не подозревает — то, что я рассказала, совсем не худшее в случившемся. По сути, он вообще ничего не знает.

Я делаю глубокий вдох и продолжаю:

— Сегодня вечером я ходила на свидание вслепую… и на свидание явился Тоби. Он вернулся и пойдет в нашу школу. Его появление и пробудило воспоминания о прошлом. А еще он просит о втором шансе. — Я замолкаю, ковыряясь носком обуви в траве. — Я напугана, не хочу, чтобы он снова влез в мою жизнь. Я не справлюсь с таким положением.

Какое-то время Алек смотрит на меня в полной тишине, пытаясь переварить информацию, усвоить услышанное.

— Я ему не позволю, — наконец выговаривает он. — Этот урод не заслуживает еще одного шанса, Райли. Не доставляй ему такого удовольствия. — В лице Алека появляется твердость, он начинает говорить быстрее, увереннее: — Мы поможем тебе избавиться от него. Если вы не будете пересекаться, и если он увидит, что у тебя новая жизнь, может, тогда он отстанет от тебя. Я не много в этом смыслю, но запугивать тебя ему не позволю. Никто из ребят не позволит. Мы не спустим с него глаз.

— Спасибо, — улыбаюсь я, отводя глаза в сторону. Не хочу, чтобы он прочитал в них вину и боль. Он ведь считает, я ему все рассказала…

— Пожалуйста, — отвечает Алек. Он вздыхает, его взгляд тоже скользит по поляне.

— Итак. — Я прочищаю горло и толкаю парня плечом в попытке разрядить обстановку. Чем быстрее мы закроем эту тему, тем быстрее я смогу вздохнуть с облегчением. — Что насчет тебя? Были неудачные отношения?

Алек смотрит на меня с вызовом.

— Считаешь, у меня были отношения?

— Ни одних?

Он снова отводит взгляд в сторону, напряженно вглядывается в пустоту.

— В старой школе я и близко к девушкам не приближался. Они мне были неинтересны, да и я им тоже. Так что, если не считать моих «подружек» в двенадцать лет, нет, не было.

Совершенно нормально не иметь серьезных отношений (в нашем-то возрасте), но никогда не испытывать к кому-либо чувств… это выходит за рамки обычного. Влюбленность — отстой, так что, наверно, Алек избрал благоразумный путь. И все же я чувствую разочарование.

— Как думаешь, когда-нибудь тебя заинтересует девушка?

— А что? — Алек смотрит на меня и неожиданно ухмыляется. — Заинтересовалась?

— Чего? Нет! Конечно нет…

— Да-да, знаю, ты меня ненавидишь. — Алек закатывает глаза. — Я же шучу, Грин.

— Я тебя не ненавижу. Всего-то не всегда радуюсь твоему существованию, — невинно улыбаюсь, намекая, что не стоит воспринимать мои слова всерьез. Надеюсь, он понимает, что я не испытываю к нему настоящей неприязни. Конечно, он часто меня раздражает, но неужели он правда думает, что может мне не нравиться после того, как привез сюда и был так чуток к моим проблемам с Тоби? Или после того, как он присматривал за мной на вечеринке? Я и заметить не успела, как прониклась к нему симпатией. Все случилось так быстро, теперь и не притормозишь. Конечно, мы и не заговорили бы, не укради он мой лифчик — кстати, который мне еще предстоит вернуть, — но с тех пор он стал намного сноснее. Меня шокирует, с какой быстротой я к нему привязалась, давно я не открывалась кому-то, кроме Вайолет.

— Взаимно, — Алек корчит гримасу. — Итак, сегодня мы выяснили, что у меня не было опыта в отношениях, а у тебя — в сексе, — буднично заключает Алек.

— Кто сказал, что у меня не было опыта в сексе?

Алек бросает на меня растерянный взгляд.

— Ладно, я лучше промолчу.

— И на этой ноте… — Алек поднимается, отряхивает мусор с джинсов и протягивает мне руку. — Полагаю, нам стоит вернуть тебя обратно. Мы же не хотим нарваться на твою маму.

Я одобрительно киваю и хватаю парня за руку, но он тут же ее отдергивает, и я плюхаюсь на землю. Что ж, следовало это предвидеть. Алек покатывается со смеху, а я хмурюсь.

— Засранец.

10 КАМЕННОЕ СЕРДЦЕ

— Райли!

Я стискиваю зубы и оставляю без внимания оклик, продолжая вытаскивать книги из шкафчика.

— Райли, ну же, ответь.

Почему до некоторых так туго доходит? Может, если я хлопну дверцей и поспешу прочь, он не станет меня преследовать. Или я слишком много прошу? Я раздраженно выдыхаю, хватаю учебник по математике и захлопываю дверцу шкафчика. Не хочу даже смотреть на парня, но вдруг, если я еще немного покричу, до него наконец-таки дойдет и он от меня отвяжется.

— Чего тебе надо, Тоби?

— Да ничего такого… — Парень невозмутимо пожимает плечами. Но я знаю его слишком хорошо, чтобы не заметить проблеск радости в лице. — Просто хотел узнать, как у тебя дела.

Я сильнее стискиваю зубы, запихиваю последнюю книгу в рюкзак и, отвернувшись, шагаю на первый урок. Тоби, как назло, идет следом.

— Дела просто великолепны, — бормочу я. — Но твоей заслуги в том нет.

Казалось бы, на этом нашему общению должен прийти конец, но нет. С самого утра, как только я переступила порог школы, Тоби не прекращает меня доставать своим навязчивым дружелюбием.

Парень колеблется, прежде чем снова заговорить.

— Ладно, я это заслужил, но я все исправлю, Райли. Обещаю.

— Вешай лапшу на уши кому другому, — огрызаюсь я. — А меня оставь в покое.

Отбросив напускную доброжелательность, Тоби смотрит на меня с холодной враждебностью.

— Значит, не собираешься уступать? Райли, я просто хочу снова дружить.

— Стоило подумать об этом прежде, чем изменять мне, — приглушаю голос, чтобы нас не услышали. — А теперь оставь меня.

Я одариваю парня ледяным взглядом, прежде чем зайти в кабинет физики. Однако так туда и не попадаю: на полпути меня выдергивают из класса резким, болезненным рывком. В ярости я разворачиваюсь, готовая накричать на парня. Но стоящий передо мной человек оказывается далеко не «парнем». Тоби все еще стоит рядом, да, но не его рука сейчас вцепилась в мою. Разве что у него вдруг отросли серебряные акриловые ногти и бриллиантовый браслет.

Тоби растерянно смотрит на подошедшую к нам девушку, ее же глаза прикованы ко мне.

Тиана Купер. Что ей надо?

Тихо вздохнув, я натягиваю фальшивую улыбку. Как в старые добрые времена.

— Тиана, — приветствую я с ноющими скулами. — Какой приятный сюрприз.

С усилием отдираю ее пальцы от своей руки. Девушка ухмыляется еще шире, наблюдая, как я растираю пострадавшую от ее ногтей конечность.

— Райли, милая, отлично сегодня выглядишь, — мурлычет она, пока ее холодные серые глаза придирчиво оглядывают меня с ног до головы. Разумеется, комплимент фальшивый. Так что ей надо? Общаться друг с другом точно не входит в нашу привычку — мы ненавидим друг друга. И это факт.

— Благодарю. Увы, о тебе сказать не могу… — Несмотря на улыбку, взгляд Тианы становится злым. Вот и чудненько.

— Можно с тобой поговорить? Займет всего секунду. — Девушка переводит взгляд с меня на Тоби, и ее глаза расширяются, как будто она только что его замечает. — Тоби. Рада снова тебя видеть.

— Я пойду, — бормочет Тоби, заливаясь краской. Даже смелости не хватает взглянуть на меня. Трусливый изменщик.

Тиана снова поворачивается ко мне. Я киваю ей и, бросив взгляд на класс физики, неохотно следую за девушкой. Мы шагаем в зловещей тишине, если не считать стука кед Тианы по отполированному полу. Я понятия не имею, чем умудрилась ее разозлить, ведь как могла держалась от одноклассницы подальше. А разозлила я ее точно, меня же не косметику обсуждать позвали.

Убедившись, что мы отошли достаточно далеко от классов, Тиана останавливается и поворачивается ко мне.

— Итак, о чем ты хотела поговорить? — тоже останавливаюсь я. Сейчас в стальных глазах брюнетки нет и намека на притворное дружелюбие. Она перебрасывает черный хвост через плечо и изгибает губы в неприятной улыбке. Вот и истинная сущность Тианы Купер проявилась.

— Хватит валять дурака. Ты прекрасно знаешь, о чем я хочу поговорить. — Она подходит ближе, но я не поддаюсь желанию отодвинуться. Еще решит, что ее боятся. Пусть в этом и есть доля правды, ни за что себя не выдам.

Выпрямляюсь и смотрю Тиане прямо в глаза. Не доставляй ей такого удовольствия, Райли.

— Нет, Тиана, я правда не знаю, зачем ты притащила меня сюда своими граблями.

— Не прикидывайся дурочкой, Грин. Держись подальше от Алека Уайлда или, клянусь богом, ты пожалеешь… У нас только начало наклевываться, пока ты не влезла.

Что? Думает, я ей козни строю?

— Да забирай его, мне плевать.

— Да неужели? Забирай? Тогда не путайся под ногами. — Она наклоняется ближе, еще немного — и ее ледяной взгляд прожжет дыру в моей коже. Никогда не видела, чтобы кто-то смотрел с такой неприязнью. Сероглазый монстр, не иначе. Понятия не имею, за что она меня так ненавидит; если уж на то пошло, у меня больше прав ненавидеть ее. Именно с ней мне изменил Тоби, именно она, и никто другой, терзала меня, напоминая об этом снова и снова.

Я хмурюсь вслед уходящей Тиане. Пусть не надеется, что победила. Я не собираюсь идти у нее на поводу. Она достаточно отняла у меня. И моя новая дружба с Алеком не станет еще одним пунктом в ее списке. Полная решимости, я бегу обратно на последний урок.

— Пс-с, Райли, — шепчет Алек, слегка толкая мою руку.

Я вскидываю брови, игнорируя парня, — та еще задира, ага, — и продолжаю смотреть вперед на говорящего у доски учителя. Игнорировать Алека на удивление забавно.

— Райли, — скулит парень, снова толкая меня, на этот раз сильнее. — Райли, какой ответ?

Не в силах сдержаться, я улыбаюсь. Пусть не надеется на подсказки. Физика — непростой предмет, я готовилась к уроку все выходные, так что пусть сам выкручивается. Похоже Алек улавливает мой настрой. Он тихо стонет и толкает меня сильнее, точно синяк оставит. Совсем отчаялся парень. Как же, если не выполнит домашнюю работу — заработает наказание. Мои губы изгибаются в улыбке. Готова дразнить его хоть весь день.

Рука Алека дергается к моей тетрадке, но я успеваю ее перехватить, и просто улыбка теперь превращается в широченную ухмылку — до моих навыков ниндзя ему еще расти да расти. Алек тихо рычит в ответ на мои издевательства. Господи, ему и правда позарез нужны ответы.

— Райли, — снова начинает Алек. Отчаяние так и сквозит в голосе. Вот умора. — Ну можно взглянуть на ответы?

— Алек, — раздается резкий голос мистера Джонсона. — Не отвлекайся, когда я объясняю тему. Прекращай флиртовать с Райли и слушай, что я говорю.

В классе шелестит смешок, и я краснею. В школе и без того ходят слухи о нас с Алеком, мол, мы встречаемся и тайно ходим на свидания. Не хватает теперь от учителей подколы получать.

— Простите, сэр, — спокойно отвечает Алек. — Я не понял один вопрос из домашнего задания, а Райли отказывается помогать.

От такого заявления у меня челюсть отвисает. Выходит, я еще и виноватой останусь. По крайней мере, с домашней работой у меня все в порядке.

— В следующий раз дождись перемены, — хмурит брови учитель. — Райли, не могла бы ты помочь Алеку с домашним заданием? Уверен, ты справишься.

Я сухо киваю. Так и вижу самодовольное лицо Алека. Но взглянуть на него не решаюсь, ведь если увижу его ухмылочку — а он точно сейчас ухмыляется, — то не сдержусь и дам ему по носу. Учитель благодарно кивает мне и возвращается к объяснению темы. Какая несправедливость.

— Итак, — бодро начинает Алек, — ты собираешься мне помогать или как?

— Чувак, дай ей остыть, — смеется Джо, сидящий рядом с Алеком. — Еще немного, и она тебя точно прикончит. И правильно сделает. — Он заговорщицки улыбается мне, шурша листом бумаги. Что это? Бумажный самолетик?

— Скопируешь мои ответы, и я кастрирую тебя, — предупреждаю я, неохотно передавая Алеку домашнюю работу. — Можешь глянуть, каким способом я решала.

А я пока отвлекусь и понаблюдаю за тем, как Джо направляет бумажные самолетики прямо в учителя, когда тот отворачивается к классу спиной. Оригами скользят по воздуху один за другим, приземляясь в различные места, но ни разу не достигая самого учителя. Когда пятый самолетик успешно избегает столкновения с учителем, весь класс в изумлении поворачивается к Джо. Вот так оторва.

— Спасибо, Райли. — Алек возвращает мне тетрадку.

— Не злись на него, — шепчет Джо. — Вчера ему перепало с девчонкой, куда тут до уроков. Достает теперь всех.

Так вот какая у Алека отмазка. Вообще-то всю вчерашнюю ночь мы провели вместе. Смотрели «Мстителей» и «Дрянных девчонок».

— Может, я и не силен в физике, зато неплохо разбираюсь в математике и в биологии, — замечает Алек, и на губах появляется самодовольная ухмылка. — Особенно в постельной математике и биологии. Вот смотри: я добавляю кровать, а ты вычитаешь одежду. Ты разделяешь ноги, и я нас умножаю. — Он поигрывает бровями. — Хочешь личного репетитора, Райли? Или дополнительное занятие?

— Фу! — Меня аж передергивает. — Отвратительно! Как вообще можно было связать свои грязные намеки с математикой? У тебя дар к «творчеству».

Джо ухмыляется и бросает в меня кусочком ластика. Алек с невозмутимым видом продолжает:

— Знаешь, Райли, а ведь в творчестве я тоже неплох. Очень ловко управляюсь с…

— Не хочу знать! — Я захлопываю рот парня рукой, не давая закончить.

Секунду он смотрит на меня, а потом высовывает язык и слюнявит мою ладонь.

— Фу! Не нужен мне твой герпес! — вскрикиваю я, вытирая влажную ладонь об его лицо.

— Герпес? Намекаешь, что у меня много…

— Заткнись!

— Мисс Грин, тишина! Это последнее предупреждение для задних рядов.

Я тебе это припомню, Алек. Можешь не сомневаться.

В мою щеку ударяется ластик. Снова Джо. Я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимый вид и спокойно смотрю в прищуренные глаза мистера Джонсона, стараясь не обращать внимания на хихиканье парней слева от меня.

— Прошу прощения, сэр. Но Алек делал мне неуместные замечания.

Глядя на выпученные глаза и раскрасневшееся лицо учителя, я с трудом сдерживаю подступающий хохот, что не скажешь об остальных учениках — по классу проходят смешки. Алек тоже краснеет под грозным взглядом мистера Джонсона. Так-так, первая часть моей мести завершена.

— Ладно, закрыли тему. Поговорим о динамике. Импульс относится к движущемуся телу. Он равен массе тела, умноженной на его скорость. Может мне кто-нибудь назвать принципы сохранения энергии?

Я замираю на стуле.

— При столкновении тел импульс одного тела может частично или полностью передаваться другому телу, — подхватывает кто-то спереди.

Столкновение.

— Совершенно верно. Мы будем рассматривать силу и сохранение импульса в течение следующих нескольких уроков. Итак, чтобы вы настроились на урок, решите задачу: автомобиль массой две тысячи килограммов движется по прямой дороге со скоростью пять метров в секунду. Этот автомобиль сталкивается с неподвижным объектом массой пятьдесят килограммов, который находится в состоянии покоя на той же трассе.

Кровь стынет в жилах, пульс стучит в ушах.

— Во время столкновения автомобиль и предмет движутся вместе, — продолжает мистер Джонсон, не замечая моего состояния. Я не готова к этому. Не готова. Меня охватывает паника, дыхание учащается, и я начинаю беспомощно оглядываться.

— Какова скорость объектов после столкновения?

Не хватает воздуха. Надо срочно выбраться из класса.

— Райли, — уловив неладно, поворачивается ко мне, Алек. — Давай, Райли, пойдем отсюда.

Без лишних слов он хватает меня за руку и поднимает со стула. Кожа у него теплая и шершавая. Я сосредотачиваюсь на ней, чтобы хоть как-то успокоиться. Мы не обращаем внимания на призывы учителя, не обращаем внимания на взгляды учеников. Алек бегом ведет меня к выходу, и я никогда в жизни не чувствовала большую благодарность.

— Райли. — Алек крепче сжимает мою руку, выводя из класса в прохладный коридор. Клаустрофобия исчезает, но я продолжаю испуганно смотреть на парня. Он, наверно, сейчас в таком шоке; что-что, а пугать людей я мастер. Не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии, тем более он. Но сейчас мне нужна его помощь.

— Дыши, Райли. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Все хорошо, Райли. Я здесь. Ты в безопасности.

Слезы наворачиваются на глаза, я больше не в силах их сдерживать. Я редко впадаю в панику, но когда она наваливается, то оказывается столь сокрушительной, что рыданий от сильнейшего шока и всплеска эмоций мне не избежать. И вот я расклеиваюсь прямо перед Алеком Уайлдом, последним человеком на земле, перед которым мне хотелось бы плакать. Он растерянно обнимает меня, не зная, как утешить.

Успокойся, Райли. Успокойся. Ты в безопасности. Все хорошо.

— Райли, — шепчет Алек спустя какое-то время, все еще прижимая меня к себе. Мои судорожные вздохи — единственные звуки, раздающиеся в затхлом воздухе безлюдного коридора, и под которые я пытаюсь вернуть себе способность мыслить здраво. — Слушай мое сердцебиение. Чувствуешь, как мерно оно бьется?

Меня удивляют его слова, но я рада отвлечься. Прижавшись к груди, прислушиваюсь к размеренному биению его жизни. К источнику, благодаря которому он существует. Медленно, но верно все остальное начинает уходить на задний план. Я сосредотачиваю все внимание на нем. На его сердце.

Находясь в объятиях Алека, я теряю счет времени. В конце концов, мое дыхание начинает замедляться, а слезы перестают застилать глаза.

Тук. Тук. Тук. Тук.

Он пахнет одеколоном и ванилью. Его толстовка такая теплая, а руки сильные. Я чувствую себя в безопасности. Обычно, когда со мной случается что-то подобное, требуется много времени, чтобы оклематься. Теперь же я уже начинаю приходить в себя, отрываюсь от сердцебиения парня, готовая встретиться с последствиями, но сначала вытираю слезы, стараясь не смотреть на него. Голова трещит, в груди зияющая пустота.

— Спасибо, — выдавливаю я, не смея взглянуть на парня. Что он теперь обо мне подумает? — Спасибо, что вывел меня из класса.

Понимает ли он, как сильно я ему благодарна? Хотя как же неловко, когда тебя видят вот такой… слабой, проблемной.

— Не за что. Ты всегда можешь, эм, поговорить со мной. Я не буду смеяться и все такое. Если вдруг понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Всеми силами стараюсь удержаться и не броситься ему на шею.

— Итак. — Алек засовывает руки в карманы, и я наконец поднимаю глаза. Он выглядит обеспокоенным. — Что это было?

— Паническая атака. Иногда на меня такое находит.

Ведь совсем скоро ее годовщина.

— Понятно. Проводить тебя до медпункта? Я все объясню медсестре, если хочешь. — По глазам вижу, он правда беспокоится.

— Нет, — качаю головой. — Спасибо, но не стоит. Лучше мне пойти домой. Нужно побыть одной, собраться с мыслями. — Парень кажется расстроенным, хоть и старается это скрыть. Я натягиваю улыбку, желая его ободрить. — Можем встретиться после школы. И спасибо еще раз. Даже не представляешь, как я тебе благодарна.

— Пустяки. — Алек кивает и шаркает ногой. — Будь осторожна. Напиши, как доберешься домой.

На сердце становится тепло. Алек возвращается в класс, и я искренне улыбаюсь ему вслед.

— Спасибо, Алек. Напишу.

В полной тишине мы сидим за столом. Нечто холодное и невысказанное колышется в воздухе, тяжким грузом давит нам на плечи. Никто не решается прервать это тяжелое безмолвие. Над нами словно повисла туча, грозящая поразить громом любого, кто заговорит. Джек бесцельно разглядывает узоры на деревянном столе. Вайолет сидит рядом со мной и сжимает мои онемевшие пальцы. Мама, не переставая, стучит ногтями по столу. Все мы ждем, когда кто-нибудь начнет. Разговора не миновать.

— Итак, — не выдерживает мама, — мы должны выработать план.

И грянул гром.

— План? — с сарказмом переспрашиваю я. Вайолет крепче сжимает мою руку.

— Да, план, — в свою очередь злится мама. Если бы не обстоятельства, собравшие нас здесь, я даже обрадовалась бы ее вспыльчивости. Ее огню, что потух после смерти Кейтлин. — Надо решить, как мы будем справляться со скорой годовщиной ее смерти, чтобы случившиеся сегодня в школе не повторилось. Если ты знаешь другой способ, как с этим разобраться, я с удовольствием выслушаю.

Я молчу.

— Так я и думала, — вздыхает мама. Воинственного порыва как не бывало. — Думаю, все уже догадались, зачем я устроила семейное собрание. Сегодня у Райли случился приступ паники, а значит, пришло время поговорить о скорой годовщине.

Я отмечаю на лице подруги едва уловимую улыбку — благодарность, что ее признали членом семьи. Дома у нее не все гладко, так что она уже давно примкнула к нам. Ей тоже пришлось через многое пройти в прошлом году, ведь Кейтлин была и ее лучшей подругой. Ви была рядом со мной в самый трудный момент. Она — моя семья, и ей это известно, но, судя по улыбке, ей все еще приятно это слышать.

— Паники мне не избежать, мам, — шепчу я.

Ведь чувство вины меня никогда не оставит.

— Знаю, дорогая, но мы можем хотя бы облегчить ее. Выработаем план действий, и ты будешь знать, как справляться с нахлынувшими чувствами. А может, возобновишь сеансы с психологом?

— Нет, — решительно говорю я. — На сеансах мы все равно никогда не говорили о Кейтлин. Джулия советовала писать о ней в дневнике.

Вайолет смотрит на меня, а потом поворачивается к маме.

— Я согласна с Райли. Не стоит ее заставлять. Она отлично справляется и без психолога. А для разговоров у нее есть мы. И дневник — для более сокровенных мыслей.

Я благодарно сжимаю руку подруги.

— Ну ладно. Никакого психолога. Но Райли, пиши в дневнике как можно чаще. А если вдруг в школе почувствуешь, что вот-вот начнется паника или если она уже случилась, звони сразу мне, и я тебя заберу. Не стоит тебе оставаться без присмотра в таком состоянии.

— Окей, — киваю я. — А как же Джек?

Мы поворачиваемся к восьмилетнему мальчику, сжимающему айпад так крепко, будто от этого зависит его жизнь. Он растерянно поднимает на нас глаза.

— Я буду в норме.

— Уверен, милый? — Мама ласково обнимает его за плечи. — Так много всего навалилось. Не держи в себе. Выговорись. Я могу позвонить Джулии и записать тебя на прием.

— Нет, не надо.

— Ну ладно. Райли и Вайолет согласились провожать тебя из школы домой. Больше не придется ездить с Джейми. Так ведь лучше?

— Лучше, — кивает Джек. Ездить с другом ему никогда не нравилось.

— А как же ты, мам? — наконец спрашиваю я, вглядываясь в ее усталое лицо. — Как ты собираешься справляться с годовщиной? — Это так в ее духе: составить план «выживания» для всех, кроме себя. Всегда думает о нас, но ей, как и нам, приходится нелегко, если не хуже. Живот скручивается от чувства вины, и я опускаю глаза на ее руки.

Мамины пальцы переплетаются в замок.

— Пожалуй, запишусь на несколько сеансов к Джулии. А чтобы отвлечься, с головой уйду в работу. Со мной все будет в порядке. Я беспокоюсь о вас, ребята. Вайолет, пожалуйста, помоги мне за ними приглядеть. У тебя есть мой номер — если что, звони.

— Позвоню.

— Давайте чаще собираться вместе и смотреть фильмы, — подхватывает Джек.

— Отличная идея, — улыбается мама. Она благодарно сжимает его ладонь. — Внесем в жизнь немного позитива.

Джек с напускным недовольством отнимает руку, но на его лице появляется предательская улыбка.

— Все будет хорошо, — заверяет мама.

Не знаю, верит ли она сама в то, что сказала, но такой настрой и ее объятия меня успокаивают.

11 БОЛОТНОЕ ЧУДИЩЕ

— Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать! Кто не спрятался, я не виноват! — Голос Алека разносится по всему дому. На моих коленях в предвкушении ерзает Милли.

Сразу после домашнего собрания я заскочила за Алеком. Вместе мы забрали Милли из детского сада и вот недавно вернулись домой, а теперь играем в прятки (любимую игру Милли). Мы с ней спрятались в кладовке под лестницей. Здесь куча обуви и острых предметов, на которых приходится сидеть, так как шкаф очень маленький. Как бы в больницу не угодить после такого, мягко говоря, неудобного места.

Над нами раздаются шаги спускающегося по лестнице Алека, и Милли снова начинает ерзать. Он что, слон, чтобы так топать?

— Он это нарочно, — шепчу я.

Милли тихонько хихикает, удобнее устраиваясь у меня на коленях. Даже кромешная тьма не в силах скрыть взволнованный блеск ее глаз. Брата она обожает, да и ко мне, кажется, привыкла.

Алек топает мимо нашего чулана в сторону гостиной, и я задерживаю дыхание. Часть меня хочет, чтобы нас скорее нашли — и я бы смогла наконец выбраться из «камеры пыток» (кажется, я уселась на детальку лего — врагу не пожелаешь). Другая же часть хихикает от волнения вместе с Милли.

— Тс-с! — улыбаюсь я, прикладывая палец к губам девочки. Малышка вновь смеется, но уже тише. И все-таки Алек мог нас услышать.

Так и есть, вот он, тут как тут, возвращается к нашему шкафу. Милли напрягается и издает тихий писк, закрывая ладошками глаза.

— Интересно, где они могут быть? — громко размышляет Алек, устраивая представление для Милли.

Я прыскаю, а Милли испуганно ахает, сильнее прижимаясь ко мне, подальше от дверцы шкафа.

— Это что, смешки? — Шаги Алека звучат все ближе и ближе, вот он у самой дверцы. Даже мне становится не по себе. — Они доносятся отсюда? Нет, этого не может быть! Они слишком большие для такого крошечного шкафа.

— Я бы попросила, — подаю я голос нарочито громко, испугавшись, что он засомневается и уйдет. Теперь-то он точно нас услышал. Алек резко распахивает дверь и тянется к испуганной малышке.

— Попалась, — шепчет он, хватая Милли за талию. Она визжит у него на руках, а потом громко начитает хохотать, извиваясь от щекоток. Чувствую себя лишней, наблюдая за трогательной семейной сценкой, но это слишком мило, чтобы отвернуться. Не каждый день увидишь Алека в таком настроении. Буду наслаждаться, пока есть возможность.

Ладно, сидеть в кладовке мне больше невмоготу. Лего под задницей дает о себе знать.

Я поднимаюсь, отряхиваю джинсы и снимаю шапку. Алек бросает на меня взгляд, и под этим его взглядом что-то трепещет у меня в животе. Не хватает духа с ним заговорить — не понимаю, что со мной.

— Ну что, малявка, чем теперь займемся? — обращаюсь я к Милли, когда ее опускают на пол.

Глаза Милли загораются.

— Пойдемте в парк?

Мы с Алеком переглядываемся, словно советуясь, и, кажется, думаем об одном и том же: сейчас только половина пятого. У нас полно времени.

— Конечно, — кивает Алек. — Иди, надень куртку. Получишь леденец, если поспешишь.

Милли радостно бросается наверх, оставляя нас одних. Алек поворачивается ко мне, и мои щеки сразу предательски вспыхивают. Да что б их.

— Тебе идут шапки, — мягко замечает Алек и, не говоря больше ни слова, уходит на кухню.

Я стою как вкопанная, прокручивая в голове его слова. Он что, сделал мне комплимент? Алек возвращается, засовывая в карман мелочь, в руке пачка скитлс со вкусом диких ягод. Он подмигивает, поймав мой взгляд. О комплименте, кажется, уже позабыл. Это успокаивает. И слегка огорчает.

— Хочешь попробовать радугу, Райли?

— Обойдусь, — смеюсь я.

— Хочешь ведь, не ври.

Я смотрю на него как на идиота.

— Интересно было бы взглянуть на мир твоими глазами, жаль засунуть голову так далеко в задницу я не сумею. Поделишься советом? Или, может, есть какая-то вики-страница, о которой я не знаю?

Алек улыбается.

— Все не так просто, Грин. Надо на мир смотреть с правильного угла. Без природного дара тут не обойтись.

— Ну да, как же. Иди ты.

— Куда? — подмигивает он. — Готова выдвигаться?

Я киваю, и как раз Милли спускается к нам в своей очаровательной джинсовой курточке. К груди она прижимает жуткую большеглазую куклу.

— Алисия тоже пойдет? — морщится Алек.

— Конечно. Какой я буду мамочкой, если оставлю ее одну?

Я прыскаю от ее серьезного вида. Алек вздыхает и выталкивает нас из дома. Пока он возится с замком, я, пользуясь случаем, подкрадываюсь к нему и стаскиваю скитлс из кармана.

— Синий? — усмехается он, заметив пропажу. — Ты что, Смурфик? Всем известно, что красные драже самые вкусные.

Он забирает у меня скитлс, пока мы шагаем по подъездной дорожке, и запихивает в рот красные конфеты. Я хмурюсь: красные, может, и вкусные, зато от синих язык красится. Так ведь веселее.

— Ну, не скажи. — Я закидываю в рот еще несколько тщательно отобранных синих драже. — Синий лучше, чем кажется. Я как хипстер — традиционные вкусы не для меня.

Милли оглядывается на нас — она убежала чуть вперед — и одобрительно кивает мне. Я посылаю ей воздушную пятюню.

— У меня красная конфетка, у тебя синяя… Хочешь сделать фиолетовый? — подмигивает Алек, наклоняясь и издавая чмокающие звуки прямо мне в ухо.

Взвизгнув, я отстраняюсь от парня и бросаю в него конфету. Уши у меня невероятно чувствительные. Они вроде как мое слабое место. С сожалением смотрю, как зеленая конфета, ударившись о нос Алека, летит на землю.

— Скитлс из-за тебя перевожу. Завязывай клеиться.

— Клеиться? — Алек приподнимает бровь. — Я не клеюсь к девушкам, они и так у моих ног.

— Хрен моржовый.

— Прости, что? Хрен? Не переживай, детка. Что-что, а с хреном у меня все отлично.

— Не хочу знать! — вскрикиваю я, запихивая драже парню в рот. Чтоб замолчал. — Пощади невинные ушки Милли.

Алек только смеется.

От наших домов до парка рукой подать. Мы сворачиваем на дорогу, ведущую ко входу в парк, проходим мимо террасных бежевых домов с железными заборами, и как только дорога заканчивается, оказываемся на пляже. Парк расположен прямо на берегу, и мои легкие тут же наполняются изумительным ароматом морского бриза.

Алек прочищает горло.

— Кстати, о дамах… мама решила связать себя узами брака.

Я ошарашенно смотрю на него.

— Без шуток? Не знала, что у нее есть мужчина.

Алек выглядит слегка смущенным.

— Ее невесту зовут Фиона. Она солдат.

— Ой, ничего себе. Не надо было мне…

— Они с мамой уже пару лет встречаются. Фиона приезжала на прошлых выходных, тогда и сделала предложение. Вообще-то они уже давно собирались пожениться, но из-за работы Фионы видеться им удавалось нечасто. Вот и ждали, когда она наконец уйдет в отставку.

— Романтично. — Слова Алека согревают сердце, но есть вопрос, который я не могу не задать. Набираю побольше воздуха, все еще сомневаясь, надо ли затрагивать эту тему. — А твой отец тоже приглашен?

Алек коротко выдыхает.

— Родители развелись, когда родилась Милли. С отцом мы уже много лет не общаемся. Так что, думаю, нет.

— Почему они развелись?

— Он плохой человек. — Ответ звучит отрывисто и резко. Все-таки не стоило спрашивать. Уж я-то знаю цену личного пространства. Если не хочет, пусть не говорит.

— Извини. Давай сменим тему.

— Нет, все в порядке, это не какой-то секрет. — Он проводит рукой по волосам. Видно, разговор его напрягает. — Отец не очень хорошо воспринял новость, что мама бисексуалка.

— Вот оно как, — бормочу я, глядя себе под ноги. Я осторожничаю, боюсь ляпнуть чего-то лишнего, тема слишком щекотливая. Даже не представляю, каково это — быть отвергнутой любимым человеком за то, кто ты есть. Да и жизнь Алека с Милли покатилась под откос. Когда мои родители решили развестись, мне дали время свыкнуться с этим, мягко подводя к такому их решению. А вот перед Алеком с сестренкой брак родителей распался в считанные дни.

— Образцовым отцом он никогда не был, а после маминого признания совсем от нас отказался. Теперь и мне до него нет дела.

— Мне очень жаль, Алек. Это ужасно.

— Да ладно. Мы это пережили.

— И вот теперь твоя мама женится на любимой, — заключаю я, пытаясь перевести разговор в более позитивное русло. Думаю, мы еще не настолько близки, чтобы продолжать разговор. — А у меня получится познакомиться с Фионой? Похоже, она крутая, хотя, если честно, все эти солдатские дела меня немного пугают… она ведь и застрелить может, если я ей не понравлюсь.

На лице Алека появляется ослепительная улыбка. Раз — и неприятного разговора как не бывало.

— У вас будет возможность познакомиться. Она вернется домой через несколько месяцев и уже навсегда. Кстати, мы скоро устраиваем вечеринку в честь помолвки, твоя семья тоже приглашена. А Фиона и правда хорошая и с Милли ладит.

Вспомнив о сестренке, он поднимает глаза: малышка вприпрыжку бежит впереди нас.

— Милли, — грозит он, — сейчас как догоню.

Милли вскрикивает, заметив приближающегося Алека.

— А ты очень милый брат. Хотелось бы и мне иметь старшего брата или сестру, чтобы играли со мной в детстве.

— Не называй меня милым, — морщится Алек. — Сексуальным? Да. Мужественным и суровым? Да. Милым? Никогда! — Он поворачивается к сестренке и подразнивающе машет ей рукой. Сейчас точно кого-то поймают.

Я хитро улыбаюсь.

— Какой же ты милашка, Уайлд. Само очарование. Точь-в-точь гигантский плюшевый мишка, — воркую я.

— Лучше беги.

Довольная, я бросаюсь бежать вслед за Милли.

— Быстрей! — подбадриваю я ее, догоняя. — Алек — злой монстр, и он хочет нас поймать! Спешим!

Милли ахает и, перестав бежать вприпрыжку, хватает меня за руку. Вместе мы что есть мочи мчимся (точнее, мчится Милли, а я бегу мелкими шажками) по тротуару, прочь от парня. Подыгрывая нам, Алек издает чудовищные звуки. Милли только взвизгнуть успевает, как ее выдергивают из моих рук, чтобы «съесть». Оставив позади малышку, смеющуюся от щекоток брата, я добираюсь до входа в парк.

— Райли, беги! — вопит Милли. И на этот раз я действительно разгоняюсь. И все же очень скоро Алек меня настигает, хватает за талию — мое самое чувствительное к щекоткам место — и «откусывает» плечо.

— Вкуснятина, — ухмыляется он, когда я бью его в грудь. Милли подбегает к нему сзади и обхватывает за бока.

— Пойдемте на детскую площадку!

— Только глянь, Милли заводит друзей. — Я указываю на детскую площадку, где наш ангелочек общается с двумя девочками ее возраста. Малышка пожелала больше «независимости», так что мы с Алеком отсели в сторонку, рядом с площадкой со скейт-рампами.

— Райли, там какой-то парень пялится на тебя.

— Что? — Я поворачиваюсь к Алеку. Оказывается, тот не сводит глаз с площадки для скейтбордистов, а именно, с парней примерно нашего возраста, делающих трюки у ограды. Один из парней и правда смотрит на меня. Поймав мой взгляд, тот улыбается. Такой милый. Даже очень.

Внезапно этот парень направляется в нашу сторону. Алек напрягается.

— Все путем, бро? — улыбается незнакомец Алеку, а затем его блестящие зеленые глаза встречаются с моими. Да, определенно парень очень милый. Темные вьющиеся волосы, на губе пирсинг. Не в моем вкусе, но все равно очень симпатичный. Он подмигивает мне, и по привычке я опускаю взгляд на колени.

— Ага, порядок, — холодно отвечает Алек, замерев, словно статуя. Как бы невзначай он вытягивает руку и кладет ее на спинку позади меня. Бросаю на него удивленный взгляд. У него что, замашки собственника проснулись? Становится не по себе, ведь скейтбордист тоже за нами наблюдает. Я краснею и перевожу взгляд на Милли. Хоть у кого-то все хорошо. Кажется, она неплохо ладит с девочками. Может, мне удастся смыться отсюда к ней.

— Я Ник, — улыбается парень. — Хочешь на скейте прокатиться?

— Я Алек. И нет, спасибо, это не мое, Нэт. — Голос Алека звучит настороженно, холодно. Я украдкой слежу за ним. Чего он ершится? Брови Ника слегка приподнимаются от такого ответа. Он поворачивается ко мне, и в глазах снова появляется огонек. Да передо мной обольститель.

— А как насчет тебя, детка? Хочешь попробовать?

Бросив взгляд на Алека, я пожимаю плечами. Волнение сдавливает горло. Надо взять себя в руки.

— Да, можно.

— Круто, — ухмыляется Ник, протягивая мне руку и помогая подняться. — У твоей подружки яйца покруче твоих будут.

Движением ноги парень поднимает скейтборд и протягивает его мне. Краем глаза замечаю, как он самодовольно улыбается Алеку, а тот буравит взглядом в ответ. Ох уж эти мальчишки с их глупой гордостью. Я хватаю скейтборд и направляюсь к рампе. Самым достойным образом поднимаюсь на горку среднего размера и ставлю скейт на край, придерживая ногой. Чувствую, как парни следят за мной, и начинаю сомневаться. Так, лучше о них не думать.

Я переношу вес на доску и съезжаю вниз по рампе к пику. Я не то чтобы профи, но раньше каталась часто. Мы с Тоби постоянно приходили сюда практиковаться. Хотя в последние несколько месяцев к доске я не прикасалась. Ветер дует в лицо. Я съезжаю вниз, чувствуя знакомый прилив энергии. Раз — отрываюсь от поверхности рампы, и скейтборд крутится под моими ногами (я много тренировалась, чтобы делать этот трюк «олли»; в основном у себя на заднем дворе, так как получалось у меня не особо хорошо). Я качусь дальше, к другому пику. Скейт взлетает в воздух, и, придерживая его, я приземляюсь на ноги.

Все еще помню, как это делается.

Поворачиваюсь к парням и делаю самодовольный реверанс. Я скучала по катанию на скейтборде. Ник широко улыбается, а Алек выглядит потрясенным. Неужели так сложно поверить в то, что я умею кататься? Я кидаю доску Нику, и тот ловко ее ловит.

— Спасибо, — улыбаюсь я, не очень грациозно слезая с рампы, и возвращаюсь на твердую почву. — Мне этого недоставало.

— Всегда пожалуйста. — Ник подходит ближе. Слишком близко, даже учитывая, какой он красавчик. Игривость из него так и рвется.

— Могу я взамен получить твой номер?

Горло снова сводит судорогой.

Я собираюсь ответить, но Алек опережает меня, перебивая:

— Мы пойдем. Приятно было познакомиться, Нэш. — Алек снова намеренно коверкает его имя и хватает меня за руку. Я буравлю его взглядом, пока он тянет меня прочь. Парни смеются нам вслед. Не понимаю, то ли Алеку сказали что-то обидное, то ли он просто ревнует, но волна чистого гнева все еще исходит от него, когда он притаскивает меня на детскую площадку. На меня Алек смотреть избегает.

— Да в чем дело? — вздыхаю я. — Ведешь себя как капризный ребенок.

— Ты должна благодарить меня: я спас тебя от свинтуса. — Руки скрещены на груди. Ну совсем как надутый малыш.

— Спас меня? — Да прям. — О, благородный Алек, как я могу отблагодарить тебя за свое спасения из лап красавчика-скейтбордиста, желающего мой номер?

— Свиньи, а не красавчика. Сдался он тебе.

Не сдался, и все-таки…

— И что б ты знала, он только о твоей заднице и трепал, пока ты каталась.

— Ну, его можно понять, — подмигиваю я.

Алек холодно смотрит в ответ, и я закатываю глаза.

— Да шучу я, какой ты ворчун. И вообще, мне надзиратель за моей личной жизнью не нужен. А кататься на скейте было реально здорово, хотя тебя это, похоже, не волнует.

Обидевшись, я решаю оставить Алека и направляюсь к качелям, рядом с которыми играет Милли со своими новыми подружками. Девочки замечают мой приход, и Милли широко улыбается.

— Это Райли, — сообщает она подругам. — Моя няня. А мой брат Алек — ее прекрасный принц. Да ведь, Алек?

Я оборачиваюсь. Оказывается, Алек шел за мной. Он смотрит на сестренку, не обращая на меня внимания.

— Прекрасный принц? Ну, не знаю. Райли не похожа на принцессу. Скорее на жабу или…

— На рыцаря в сияющих доспехах, — заканчиваю я, бросая на парня свирепый взгляд. — А Алек вовсе не прекрасный принц, он — болотное чудище.

— Болотное чудище, значит? Не очень-то справедливо.

— У кого-то настроение появилось.

— Оно и не пропадало.

— Да, конечно, — протягиваю я.

— Хочу кое о чем спросить.

— О чем? — Сердце начинает тревожно биться.

Нет, нет, нет. Он не собирается приглашать тебя на свидание. Заткнись, Райли. Серьезно, не заводись.

— В субботу мы с парнями едем на пляж. Поедете с нами, ты и Вайолет?

Ничего другого я и не ждала, ведь так?

Глупое чудище.

12 ПЛЯЖ

Я не знала, что и думать, когда Алек пригласил нас на пляж. Его приглашение, конечно, льстит — все-таки ему хочется, чтобы мы поехали с ними, — но и пугает оно не меньше. Я как-то не горю желанием разгуливать перед малознакомыми парнями в купальнике. К подобным путешествиям я вообще не привыкла. Даже не помню, когда в последний раз выбиралась куда-то с друзьями. А ко всему прочему, я ведь даже серфить не умею.

И тем не менее Вайолет удается меня уговорить.

— Да, ты не так хорошо с ними знакома, но ведь это дело поправимое. Мальчишкам ты нравишься, они хотят с тобой зависать, что тут ужасного? Отличная возможность побороть страхи и поближе познакомиться с приятной компанией, — успокоила подруга, когда я высказала ей свое беспокойство. — И если что, я буду рядом. Ну же, Райли, ты справишься.

В общем, я согласилась. И теперь моим бедным несчастным ушам приходится расплачиваться за это решение.

— Колеса у автобуса вжик-вжик-вжик! — на всю машину голосит Джо стишок, мотив у которого — хуже не придумаешь. Парень картинно прижимает руку к груди, пребывая в блаженном неведении о том, что все остальные пассажиры морщатся от его ора. — Вжик и вжик, вжик и вжик!

— Чувак, ты тут не один, — напоминает с притворной строгостью Алек, сидящий возле меня. Его рука по-свойски обнимает меня за плечи, отчего мое тело реагирует мурашками, а сердце бьется быстрее. Позади нас сидят Дилан и Вайолет, о чем-то переговариваются; машину ведет Чейз, а рядом с ним на переднем сиденье устроился Джо. Мы в дороге всего ничего, а у меня уже уши в трубочку сворачиваются. Хорошо хоть до пляжа ехать недолго. Жду не дождусь, когда мы доберемся.

Тут в голову приходит мысль; я роюсь в карманах и выуживаю телефон с наушниками. Тем временем Джо переходит к следующему стишку: «Шалтай-Болтай сидел на стене…». Раз парня не угомонить, я его заглушу.

Заметив возню, Алек наклоняется ко мне, и от этой нашей близости по телу пробегает легкая дрожь.

— А мне можно послушать?

— Конечно, — с улыбкой протягиваю один наушник. — Тейлор Свифт или One Direction? Другое не слушаю.

— Зря стараешься, — улыбается Алек. Он в шутку толкает меня локтем, захватывая больше места на сиденье. — Ты не слушаешь такое, мне ведь по соседству все известно. Врубай-ка Twenty One Pilots или что там у тебя еще есть.

Впечатленная его наблюдательностью, я так и поступаю. А после, посмеиваясь, тоже толкаю его локтем и в придачу закидываю свои ноги на его, насколько позволяет ремень безопасности. Вот теперь мы квиты.

— Ребят, начните уже встречаться, — стонет Чейз с водительского сиденья. — А то из-за вас здесь «жара» невыносимая. Покоя от вас нет моему «прибору».

Джо перестает петь и удивленно поворачивается к другу.

— Ты так намекаешь, что мы тебя заводим? — фыркаю я от еле сдерживаемого смеха.

— Возможно.

— Тогда подумай о своем дедушке в душе. Голом. — В моем голосе нотки насмешки. Алека аж передергивает.

— Аааа! — вскрикивает Джо, прикрывая глаза ладонями, как будто это может помочь. — Я тоже это представил!

Вайолет хихикает, одобряюще хлопая меня по плечу.

— Такими темпами мы точно в аварию попадем, — замечает она. — Пощади, он получил сполна. И не только он.

Злорадно хмыкнув, я бросаю взгляд на Чейза: весь красный бедолага часто-часто моргает, надеясь таким образом прогнать картинку в голове. Поделом ему.

Гадать, чем мы будем заниматься на пляже, не приходится. Ответ очевиден. На крыше машины — темного фургона с потрепанным задним номерным знаком — закреплены доски для серфинга. Видимо, никому и дела нет, что в серфинге я полный ноль. Ну и ладно, как сказала Ви, я могу просто поплавать, позагорать или погулять по пляжу. Кстати, подруга неплохо поладила с Чейзом, Джо и Диланом, при том, что раньше они почти не общались. Она та еще заводила, так что удивляться тут нечему.

— Ты умеешь серфить? — Алек будто мысли мои читает. Я мотаю головой. — Придется мне тогда тебя учить.

Такое положение вещей ему явно по душе. Счастлив, наверно, что хоть в чем-то меня лучше, учитывая случай со скейтбордом.

— Уверен, она разберется что к чему, — подмигивает мне Джо. — Если же нет, будет забавно смотреть на ее бултыхания. Одни плюсы, как ни крути.

Алек ухмыляется и дает другу «пять». Парни, что с них взять.

— Смотреть на твой провал по математике тоже было забавно, — ворчу я себе под нос. Вряд ли Джо услышал, а вот Алек, судя по его широкой улыбке, разобрал мои слова.

Мы сворачиваем на прибрежную дорогу и въезжаем на маленькую пыльную парковку. Чейз ставит машину на первом же парковочном месте, у самой лестницы, которая ведет вниз к пляжу. Пляж у нас в Линдейле небольшой и песчаный; он скорее для местных жителей, чем для туристов. У дорог хоть и есть несколько небольших магазинчиков, но это так, пустяки. Даже гостиницы поблизости не найти, настолько это уединенное место.

— Волны что надо, — замечает Алек, когда мы выбираемся из «рендж-ровера». — Чур мне красную доску!

Солнце обрушивается на мою неприкрытую одеждой кожу, и я поспешно надеваю солнечные очки.

— Чувак, ты же знаешь, как я обожаю эту доску! — вскрикивает Чейз.

— Статная, манящая и чертовски покладистая красотка, — кивает Алек, украдкой подмигивая мне. У кого-то талант на двусмысленность.

Дилан со смехом хлопает друга по спине, и втроем они снимают доски с крыши машины. Я неловко топчусь в стороне, не зная куда себя деть. Я бы помогла им, да ростом не вышла.

Когда все доски спущены, Чейз принимается их распределять. Алеку достается красная, как он и хотел, Вайолет — бледно-голубая с круглым носом. Мне Чейз сует самый короткий желтый серфборд.

— Ну что, погнали?

Повторяя за другими, я подхватываю доску под мышку и следом за друзьями спускаюсь по лестнице, только бы не споткнуться.

К счастью, на пляже немноголюдно, несколько человек вдалеке, да и то потому, что день выдался жаркий. Обычно здесь вообще никого не бывает. Залюбовавшись загорелой кожей Алека, я не замечаю, как заканчивается лестница, и мои шлепанцы погружаются в горячий песок.

Посреди пляжа мы стелем полотенца, складываем доски, и я наконец падаю на краешек своего полотенца и здесь же кидаю сумку. Ви растягивается рядом.

— Так мы будем серфить или как? — Ее бровь приподнимается над оправой черных очков-авиаторов.

— Ага, наверное.

— Уверены, что справитесь? — ехидно улыбается Чейз.

— Да я была рождена для этого!

Рождена, но не подготовлена.

Тут все четверо парней стягивают с себя одежду и остаются в одних плавках. Смущенная, я перевожу взгляд на Вайолет: глаза у подруги размером с блюдца. К такой концентрации тестостерона нас явно тоже не подготовили. Дилан, Джо и Чейз, похватав свои доски, сразу бегут к морю, а мне только и остается, что пялиться им вслед.

Алек, однако, уходить не торопится. Я захлопываю рот, стараясь принять непринужденный вид

— Ты пропустила слюну. Вот здесь, — дразнит сосед, тыча на мой подбородок.

Я показываю ему язык. Щеки горят.

— Дай нам две минуты, мы вас догоним.

Если честно, мне нужно собраться с духом. Не только чтобы серфить, но и чтобы предстать перед парнями в одном купальнике. Алек убегает к воде, и я поворачиваюсь к Вайолет. Подруга ободряюще улыбается мне и поднимается с полотенца, отряхивая ноги. Все-таки хорошо, что она рядом.

— Мы справимся, — подбадривает Ви, помогая мне встать. — Пора им показать, на что способна женская команда.

Под палящим солнцем мы начинаем переодеваться, и я то и дело с сомнением поглядываю на море.

— Легко тебе говорить, ты-то на доску не в первый раз встаешь, — ворчу я, сбрасывая шлепанцы.

— Райли, ты справишься! Будет весело.

— Мне страшно.

Доска воткнута в песок, бери и катайся, казалось бы, но я никак не могу заставить себя сдвинуться с места и с опаской наблюдаю, как волны лижут пальцы ног. Алек стоит рядом, он ободряюще берет меня за руку и влечет за собой в холодное море.

— Тут нечего бояться, обещаю, — успокаивает он, продолжая меня тянуть. — Попытка не пытка, верно?

От его прикосновения по коже будто ток пропускают. Но сейчас лучше не отвлекаться.

— У меня все получится, — шепчу я и крепче сжимаю руку Алека, толкая себя и доску дальше в воду.

Дилан дожидается нас по колено в воде. Трудно не заметить, как его глаза блуждают по моему телу, прикрытому одним купальником. Да и Алек от друга в гляделках не отстает. Если бы тело умело краснеть, была бы я сейчас красная как рак. Когда мы оказываемся по пояс в воде и конечности мои готовы отвалиться от холода, Алек останавливается и расцепляет наши руки. Как жаль…

— И что теперь? — Я прикусываю губу, смущенная таким поворотом дела. Я-то рассчитывала на поддержку Вайолет, но подруга уплыла демонстрировать свои умения в серфинге Чейзу и Джо. Вот тебе и женская команда.

— Лучше начать с гребли, — советует Дилан. — Забирайся на доску и поплавай так немного. Сильного течения или других опасностей здесь нет, так что не нервничай. Просто греби навстречу волнам, а когда волна подхватит тебя, приподними корпус. Я подстрахую, если что.

С его помощью я залезаю на доску: приходится попотеть, прежде чем удается как следует за нее ухватиться.

— Ладно, — говорю. — Вот так?

Угрожающе покачиваясь на воде, я медленно гребу к волнам. Но далеко уплыть не успеваю. Алек останавливает меня за доску и качает головой.

— Надо грести быстрее, иначе тебя запросто накроет волной. Вот, согни руки вот так. — Он хватает мою руку и ставит ее в правильное положение — только бы через завесу волос не заметил моих покрасневших щек.

Я поспешно отплываю, на этот раз гребя быстрее.

— Да, так лучше! — По голосу слышу, что Алек улыбается, а через секунду он возникает рядом со мной на доске. Тут же, улыбаясь, покачивается на доске Дилан.

— Окей, теперь выбери встречные волны. Чтобы пройти их, приподними нос доски над волной, — наставляет Дилан.

Меня подталкивают сзади, и от волнения даже дыхание перехватывает, но срабатывает инстинкт самосохранения, и я начинаю яростно грести к своей первой мягкой волне. Прохожу через нее как надо и даже слегка расслабляюсь. Однако на второй волне, наклонившись вбок, срываюсь в воду.

После падения приходится повозиться, прежде чем снова удается забраться на доску. Но постепенно, по мере улучшения навыка, я все реже соскальзываю в воду. И пусть пока я практикуюсь лишь на небольших волнах, все же очень довольна собой.

— Сегодня хочу хоть раз встать на доску, — заявляю я Алеку. — Научишь?

Дилан уже оставил нас, присоединившись к остальным ребятам, и мне тоже со всеми хочется покорять большие волны.

— Окей, но учти, что скорее всего ты свалишься, — предупреждает Алек. Он спрыгивает со своей доски и приготавливается держать мою. — Ладно, тогда сначала ляг на доску, как когда ты гребешь. — Я делаю, что он говорит. — Теперь держи колени вместе, это важно для равновесия, и встань на четвереньки.

Я так крепко хватаюсь за края доски, что белеют костяшки пальцев, а руки дрожат. Каким-то чудом я удерживаюсь на доске.

— Сохраняя равновесие, отпусти доску, — дает он новые указания, поддерживая мою доску, чтобы та не шаталась. С трудом, но у меня получается выполнить это движение и не свалиться с доски; для лучшего равновесия я вытягиваю руки в стороны.

— Теперь выстави одну ногу вперед. Медленно, Райли, не спеши.

Вот я стою на миг, а в следующий уже лечу в холодную воду. Изменение температуры — шок для организма: я и до этого падала в воду, но чтоб вот так с головой… Выныриваю, хватая ртом воздух, волосы липнут к спине, и скорее опираюсь локтями на доску Алека. Со скрещенными руками мы оказываемся на доске друг против друга. Я хрипло выдыхаю, и Алек расплывается в улыбке, так что внутри меня все переворачивается.

— Попробуешь еще раз?

В ответ я радостно улыбаюсь, и сердце трепещет от блеска в его глазах.

Возьми себя в руки.

— А к черту, почему бы и нет?

— Райли, мы пойдем еще покатаемся, — объявляют Чейз и Джо, хватаясь за доски. Я приподнимаюсь, щурясь на них из-за бьющего в глаза солнца. Парни весь день провели в воде, вся кожа обгорела, и они все равно собираются плавать? Идиоты. Я киваю им, мол, поняла, продолжая наносить крем от загара на свои бледные конечности. Неподалеку от меня на полотенце валяется Дилан, а Алек смылся в магазин за напитками. В течение дня я замечаю, что и впрямь чувствую себя с ребятами свободнее — точно, как Ви предсказывала.

Но пусть мы и сблизились, неуверенность моя кричит: что-то здесь не так. Странно, что я дружу с популярными парнями. Да и вообще, что тусуюсь со столькими людьми.

Мысли прерывает Алек, опускаясь на край моего полотенца. Я и не заметила его возвращения.

— Принес газировку, — объявляет он, бросая мне на колени банку.

— Спасибо. — Прижимаю холодную газировку к разгоряченной коже. Краем глаза замечаю какой-то предмет. — Что это?

В руках у Алека небольшой бумажный пакет, который он старается заслонить от меня, чем еще сильнее разжигает любопытство.

— Пустяки. — Он прячет руку. — Намажешь меня от солнца?

Я щурюсь от такой наглой смены разговора, но все-таки берусь за тюбик.

— Так уж и быть, повернись на живот.

— Небось, весь день об этом грезила, — дразнит Алек, поворачиваясь на полотенце и стряхивая песок на мои ноги. — Мечты сбываются.

Я выдавливаю крем на ладонь и шлепаю парня по спине, распределяю средство круговыми движениями. Заканчиваю с нижней частью спины, когда меня озаряет. Пальцем стираю крем, выводя на спине парня смайл. Все это время Алек молчит, задумчиво созерцая море.

— Выглядишь букой, — говорю я. — Так что я нарисовала смайлик у тебя на спине. Не грузись, Уайлд.

Алек поворачивается ко мне, приглаживая волосы.

— Ты неподражаемая, знаешь об этом?

Я очень стараюсь не раскраснеться, но терплю неудачу. К счастью, в этот момент на своем полотенце принимает сидячее положение Дилан, на лице у него какое-то странное выражение.

— Райли, — зовет он, — спустимся к воде? Мне надо с тобой поговорить.

Я охотно киваю, радуясь, что могу избежать неловкости с Алеком. Поднявшись с места, мы с Диланом направляемся к полосе прибоя. День близится к вечеру, и ветер делается все резче. Скоро домой. Боковым зрением я замечаю хмурость в лице Алека, наблюдающего за нашим уходом. Мои ноги утопают в песке, а волосы развевает ветер, отбрасывая за спину.

— Ну. — Я выжидающе поворачиваюсь к Дилану. Мы добрались до влажного, омытого морем песка и теперь шагаем по кромке воды. — О чем ты хотел поговорить?

Парень кажется виноватым.

— Ты мне нравишься, — выдает он.

— Что? — горло сдавливает, и я еле выдавливаю единственное слово, замирая на месте.

— Ты слышала, — вздыхает парень, тоже останавливаясь.

— Дилан, не может…

— Может.

Выражение его лица каменеет. Чувствую себя совсем крошечной под пристальным взглядом его горящих глаз. Так он смотрит на меня несколько секунд, и сердце мое готово выпрыгнуть из груди. Я перевожу взгляд на пляж. На заносчивого парня с ямочками на щеках и историями о прошлом. На парня, который, кажется, совсем мной не увлечен и флиртует со всеми подряд. Снова смотрю на Дилана, не зная, что сказать. Он и умный, и симпатичный, и по-настоящему славный. Со мной что-то не так, раз я сомневаюсь. Может, мне ответить взаимностью? Купалась бы в его внимании и заботе. Я была бы счастлива с ним.

Между нами повисает напряжение, такое ощутимое — хоть ножом режь.

— Дилан…

— Ясно… — Он опускает глаза вниз, под ноги. — Скажи хотя бы, есть ли у меня шанс?

Я смотрю на него, вконец растерянная.

— Я… я не знаю. — Я даже не рассматривала Дилана в таком ракурсе. Все это время я только и думала, что об Алеке: о наших разговорах, прикосновениях. Но правда в том, что за все это время он ни разу не показал, что хочет со мной встречаться. Конечно, он бывает мил, и то, что между нами происходит — это нечто особенное. Но считает ли он так же? Захочет ли вообще когда-нибудь со мной встречаться? Или я так и останусь для него дурочкой с диснеевским лифчиком? Все это время Дилан смотрит на меня так, будто уже приготовился к отказу.

С ума сойти можно.

Вдруг Дилан делает ко мне шаг и прижимается к моим губам.

Поцелуй получается влажным и нежным — таким, каким и должен быть поцелуй. Задержавшись лишь на миг, он отстраняется и смотрит на меня голубыми глазами, способными растопить сердце любой.

— Эм, — шепчу я, ловя его взгляд. — Извини, Дилан, я…

— Все нормально. Знаю, ты запуталась. И знаю почему.

— Не хочу начинать… что-то, — с трудом подбираю слова, — если в этом не уверена, понимаешь? А я должна быть уверена. На сто процентов. Но сейчас это не так, ни с одним из вас. Не думаю, что вообще готова…

— Понимаю, все в порядке.

Улыбнувшись мне слабой улыбкой, он кивает и направляется обратно к пляжу. Я не смотрю ему вслед. Не могу. Руки трясутся, дыхание сбивается, и ноги словно прирастают к месту. Тут я замечаю шагающего прочь с пляжа Алека. Хотела бы я, чтобы именно он прикоснулся к моим губам. Он, и никто другой, даже такой забавный, умный и симпатичный как Дилан. Но взаимно ли это? Желудок болезненно сжимается.

Райли Грин, ты полная идиотка.

13 ДАТА

— Райли, можем поговорить?

Я мгновенно узнаю голос.

— Нет, — отвечаю резко, захлопываю шкафчик и скорее шагаю прочь, надеясь, что он за мной не последуют. К моему разочарованию, но не удивлению — он следует. Цепляется словно репейник, пока я пробираюсь по коридорам к библиотеке. Сегодня понедельник, и сейчас по расписанию у меня окно. И я очень, очень надеюсь, что в отличие от меня у него урок есть.

— Да хватит уже. Дай мне хоть пару минут, — скулит Тоби за спиной.

— И не подумаю. От одного твоего вида — весь день насмарку. — Я даже оборачиваюсь, чтобы выплюнуть слова в лицо парню, разбившему мне сердце.

Вообще-то день у меня был скверный и до него: еще с субботы я вся на нервах из-за сложившейся ситуации. Алека в своей комнате не показывался. Подозрительно, конечно, но, если подумать, это даже хорошо. Все сейчас так запутано, а его безупречная внешность и веселый нрав только все усложнят. Я ведь понятия не имею, нравлюсь ли ему хоть капельку. Может, стоит ответить взаимностью Дилану?

— Ну Райли, — не отстает Тоби.

— Если хоть немного меня уважаешь, оставь в покое. — Я качаю головой, стараясь не заводиться, и прибавляю шагу.

— Господи, а ты не перегибаешь? — Тоби хватает меня за руку, удерживая от побега. От его прикосновения, которое раньше вызывало приятное покалывание, бросает в дрожь. Я отдергиваю руку, и глаза напротив наполняются болью. Будто он имеет на это право.

Тоби смиренно вздыхает и оставляет попытки меня удержать.

— Я просто хочу поговорить.

— Ну говори, только живей. Не собираюсь тратить на тебя время.

Даже не знаю, зачем поддаюсь ему после всего, что он сделал.

— В общем… — Тоби прочищает горло и зачем-то оглядывает почти опустевший коридор. Боится, что нас подслушают? Жалкий и трусливый, в этом весь он. — Я помню какая сейчас дата и, эм, просто хотел, м-м-м, выразить свои соболезнования. — Промямлив это, он наконец поднимает на меня глаза в ожидании реакции.

За долю секунды меня бросает в холод, жар, кипяток.

— Свои соболезнования?

— Твоей семье. Понимаю, вам сейчас нелегко.

— Как же меня от тебя тошнит. — Я отшатываюсь от парня, натягивая маску отвращения, тогда как внутри меня всю трясет. Его слова точно соль на рану. Соль. Спирт. Хлорка. Говорит и будто хлоркой сердце посыпает.

— Думаешь, после того, что ты сделал, мне нужны твои соболезнования? Даже не верится, что ты правда это сказал. Будто для тебя она ничего не значила. Не была твоим лучшим другом и моей кузиной. Ты ведь знаешь, как много значил для нее. — На глаза наворачиваются слезы.

Тоби чертыхается, нервно ероша волосы.

— Знаю, она…

— Ничего ты не знаешь! — перебиваю я сорвавшимся голосом. — Спасибо, конечно, но в твоих соболезнованиях я не нуждаюсь. Мне и так паршиво, еще твоих псевдотревог не хватало.

— Эй! Она была мне дорога! — Его крик привлекает взгляды проходящих мимо учеников.

— Была. Прошедшее время, — зло шепчу я. — Не лезь ко мне, Тоби. Не подливай масла в огонь или пожалеешь.

Тоби смотрит на меня с окаменевшим лицом, а я бросаюсь прочь. И впервые чувствую к нему благодарность. Благодарность за то, что ему хватило ума меня не преследовать.

— Выглядишь одинокой, — слышу над собой голос Джо.

Оторвавшись от наполовину съеденного сандвича, я поднимаю голову: передо мной с подносами в руках стоят Джо, Чейз, Дилан и Алек. Тут же вспоминаю о случившемся на пляже, и сердце тревожно екает.

Чейз окидывает меня насмешливым взглядом. Меня, сидящую в совершеннейшем одиночестве в забитой столовой. Наверное, со стороны я и правда выгляжу чрезвычайно уныло. Но что поделать, Вайолет с урока еще не пришла. Чтобы не выглядеть совсем уж одичалой, приходится обедать с телефоном в руке. Так что я рада видеть парней, хоть и с осторожностью поглядываю на Алека с Диланом.

— Одиноко как-то, если честно, — вяло улыбаюсь я.

— Составим-ка тогда тебе компанию. — Чейз падает на стул рядом со мной. — Уверен, футболисты не обидятся.

Остальные ребята не возражают и вслед за другом усаживаются за столиком. Мне льстит их компания, пусть и приходится ловить изумленные взгляды учеников. Алек, не проронив ни слова, садится рядом. У меня дыхание перехватывает от волнения. Мы не виделись с той поездки, и сейчас я ума не приложу как вести себя рядом с ним. Что говорить?

И с Диланом так же. Хоть сквозь землю проваливайся.

— А где Вайолет? — с набитым ртом спрашивает Джо, обеими руками ухватив блестящий от жира бургер. И как ему удается сохранять спортивную фигуру, уплетая подобную гадость. Мне нужна его суперспособность.

— Вот где, — раздается голос Вайолет, внезапно возникшей у столика. Она удивленно поднимает брови и поворачивается ко мне. — Райли, похоже, наш столик захвачен крутыми ребятами, — с наигранным беспокойством произносит она.

— О боже, только не это! — подыгрываю я, картинно прикладывая ладонь ко лбу, будто падаю в обморок.

— Вы странные, — заключает Чейз, с интересом наблюдая за нами поверх молочного коктейля. — Странные, но забавные.

— Спасибо, наверное. — Посмеивается Вайолет, усаживаясь рядом с Джо.

Мальчишки приветствуют ее, все, кроме Алека, который даже голову не поднимает, продолжая ковыряться вилкой в тарелке. К счастью, Ви, кажется, не придает этому значение.

— Эй, — я набираюсь смелости и наклоняюсь к Алеку, — ты как?

Алек раздраженно вздыхает.

— Нормально.

— Нет, не нормально. — Прищуриваюсь. — Что-то не так?

— Все так.

— Врешь ведь.

— Сказал же, все так, — огрызается Алек, сдвигаясь на край стула, подальше от меня.

— Не срывайся на мне. Я в твоих проблемах не виновата. Чего ты бесишься?

Алек бросает на меня недовольный взгляд.

— Ничего. Отстань.

— Ну как хочешь.

Повисает неловкая тишина — территория, на которую наши отношения еще не ступали. Остальные ребята, если и замечают перепалку, то виду не подают, продолжая наслаждаться идиллией мира, дружбы, жвачки. Вайолет увлеченно что-то вещает, и, по-видимому, чувствует себя свободно. Все-таки хорошо, что мальчишки ее приняли, и было бы совсем замечательно, потрудись и Алек с ней заговорить. Пора ему вытащить занозу из задницы и перестать вести себя так, словно у него ПМС.

— Слушай. — Алек выпрямляется и откашливается, но голос все равно еле слышно. — Извини, но мне правда не хочется об этом говорить. И ссориться с тобой тоже не хочется.

— Будто мне хочется.

— Нет, я знаю, просто… — Алек запинается, подыскивая слова. — Просто настроения нет.

— А почему, скажешь?

Алек смотрит на меня долгим взглядом.

— Что происходит между тобой и Диланом?

— О чем ты? — Я замираю от неожиданности. Откуда он знает? Что, если он потому и умчался с пляжа… — Ты нас видел, да? Тогда, на пляже.

— Видел.

Похоже, увиденное его не обрадовало, стало быть… вихрем поднимаются бабочки в животе.

— Это ничего не значит, — шепчу я. Мне нравишься ты.

— Да неужели? А ты, казалось, была и не против с ним целоваться.

Да он ревнует. Во мне вспыхивает надежда, но тут же гаснет: а если и так, что с того? Я по-прежнему не уверена, что готова с кем-то встречаться. Отчасти потому и отказала Дилану. Да и сам Алек может быть не готов к отношениям или просто их не желать.

— У меня нет к нему чувств, — мягко объясняю я. — Я сказала ему об этом.

Если я тебе интересна, почему ты не действуешь? Дай мне знать.

Я толкаю его в плечо, и повернувшись ко мне, он уже не кажется таким расстроенным. Его лицо находится сейчас так близко, что могу разглядеть золотые крапинки в его глазах, едва заметные веснушки на лбу. Трепет охватывает тело. Да я по уши в него втюрилась.

— Райли, тут такое дело.

— Дело?

— Ну да. Мы же завтра помолвку празднуем.

— Я в курсе.

— Так вот, мама хочет, чтобы я пришел туда с парой, и, раз уж твоя семья все равно там будет, предложила пригласить тебя. Так что… будешь моей парой на вечер?

Только не кричи «да-а»! Скажи спокойно. Он ведь не на свидание зовет. Всего-то вынужденно приглашает туда, куда ты и так собиралась. Так что выдохни.

— Звучит спокойно! Ой, то есть отлично. Ага, отлично.

Алек смотрит на меня как на ненормальную, но улыбается.

— Круто.

Вдруг я замираю, почувствовав на спине чужой взгляд, и оборачиваюсь. Всего в нескольких метрах от нас проходит Тоби, его глаза прикованы ко мне. Только не снова.

Видимо, Алек тоже его замечает. Сердито рыкнув, он берет меня за руку и медленно сплетает наши пальцы. Напоминаю себе, что это не всерьез и делается исключительно для того, чтобы отшить парня. Тоби прищуривается. Очередное «кто кого». Я разворачиваюсь обратно к столику, с облегчением замечая, что ни Вайолет, ни ребята не заметили нашего с Алеком стороннего интереса. Похоже, они поглощены спором, кто лучше: оборотни или вампиры? Скоро и Алек поворачивается к нам. Его рука медленно соскальзывает с моей, забирая с собой тепло.

— Прикалываешься? Оборотни в сто раз круче! — вскрикивает Вайолет. — Эдвард Каллен, к примеру. Едва ли его можно назвать большим и страшным. Он же сверкает! Чувак вконец разрушил репутацию вампиров. Оборотни в сто раз круче и опаснее, одна фишка с новолунием чего стоит.

Подписываюсь под каждым словом. Они вообще смотрели «Волчонка»? Актеры там просто загляденье.

— А как же Дракула? — мотает головой Дилан. — Дракула — легенда, классика жанра! А оборотни что, какая у них классическая история? Вампиры и существуют намного дольше.

— Вот именно! — подхватывает Чейз. — Вампиры — старье, бро. Оборотни — вот, что сейчас свежо!

Он хлопает по столу, подчеркивая сказанное и ставя точку в нашем поединке — умора. Я смотрю на Вайолет, и грудь охватывает радость. Я и позабыла, каково это — сидеть с друзьями в столовой и хорошо проводить время.

— Можно вас перебить? — В спор врывается новый голос, и я замечаю у столика миловидную брюнетку в чересчур коротком платье, с ярко накрашенными глазами, рука на бедре. Рядом с ней миниатюрна блондинка. Кажется, они не из шестерок Тианы.

— Привет, — улыбается брюнетка Алеку, хлопая густо накрашенными ресницами. — Ты показался мне славным, вот решила дать тебе свой номер.

Что-о? Ничего тупее в жизни не слышала. Ни за что не поверю, что она дает ему номер, потому что он славный.

Девушка смахивает волосы за плечо и соблазнительно наклоняется к Алеку.

— Не хочешь заглянуть ко мне сегодня? — мурлычет она.

Я фыркаю, сдерживаясь, чтоб не съязвить. Должны же быть хоть какие-то приличия. Всем ведь ясно, зачем она его зовет: Джо вон глаза закатывает, Чейз взирает с благоговением. Видимо, с Алеком такое происходит постоянно. Ну и пусть, главное, чтобы никто не заметил моего возмущения.

— Эм, спасибо, но я пас, — кашляет Алек, слегка краснея. За столом у всех глаза на лоб лезут. Алек Уайлд отказал девчонке?

— Многое теряешь, — выпрямляется девушка, игривое настроение сменяется холодностью, и они спешат ретироваться.

Я все еще не могу прийти в себя от услышанного. Должно быть, у него уже есть планы на вечер. Да, это все объясняет.

— Я не ослышался? — хлопает глазами Джо. — Ты только что отказался от перепихона?

Значит, я это не придумала, Алек правда отшил красотку.

— Старик, — прыскает Чейз и, перегнувшись через стол, хлопает друга по руке. — Когда тебе в последний раз перепадало?

Хочу ли я знать ответ? Мы с Вайолет переглядываемся, и я морщу нос.

— Ему и не перепадало, — смеется Джо, и я прыскаю вместе с ним.

— Заткнись, — бормочет Алек, зардевшись. — Чтоб ты знал, прошлой ночью.

Враки. Вчерашнюю ночь Алек провел дома за уроками. Я видела его в окне.

— Не знаю, как вам, — улыбается Дилан, — а мне что-то не верится.

В точку.

— Эй, Райли.

— Чего тебе? — Я недовольно вскидываю глаза на Алека в соседнем окне. Он развалился на подоконнике и сейчас играет бровями, плутовски мне улыбаясь. Прямо чудила какой-то, хотя есть в этом что-то милое. Не каждый осмелился бы выставлять себя дурачком.

— Знаешь, о чем я думаю?

— Ну давай, просвети.

— Мы с тобой как ягодицы. Сколько бы дерьма между нами ни было, мы всегда будем вместе.

— О боже. — Бросив ручку, я прикрываю глаза ладонью.

Все лучше да лучше. Я ведь надеялась позаниматься: натянула свитер, убрала волосы в пучок, чтобы не мешались, только вот Алека не учла — серьезную, но прекрасную угрозу моей концентрации. Хотя не то чтобы я жаловалась.

— Можно одолжить поцелуй? Обещаю потом вернуть.

— Да ну тебя, Алек. — Я прыскаю. — Верни сперва лифчик.

— Ты, часом, не в сабвее работаешь? А то смотрю на тебя и хочется взяться за колбасу.

— Очень надеюсь, что ты имел в виду сэндвич. Откуда берешь эти фразочки? Может, мне проверить историю твоего браузера? — Я говорю это скучающим голосом, хотя, если честно, наши беседы у окна я просто обожаю, пусть они и крутятся вокруг непристойных подкатов. Зато весело.

— Из тамблера, — смущенно признается сосед. И тут же, не успев продохнуть, бросается очередным бездарным клише: — Ты, случайно, не с юга? А то рядом с тобой меня бросает в жар.

— Неа, — качаю я головой с довольной улыбкой. — А ты вот наверняка из каких-нибудь лесных мест. Потому что прямо сейчас идешь лесом.

Не он один фанат тамблера.

— Ауч. Ранила прямо в сердце.

Я улыбаюсь, и мы возвращаемся каждый к своим урокам. Только вот мозг не желает меня отпускать. Мысли об Алеке, воспоминания о сегодняшнем дне, прокручиваю каждую деталь. Странно все-таки: Алек отшил ту девушку, чтобы сейчас сидеть со мной и перебирать шутки, словно струны старой гитары.

Думаю, это хороший знак.

Что же до Дилана… Ответить ему взаимностью я не смогу.

14 ТАНЦЕВАЛЬНЫЕ ТРАМВЫ

— Да почему вообще я должен надевать смокинг?

Я гляжу на Алека через зеркало и тихо хмыкаю над его недовольным лицом.

— А что, не нравится?

Он качает головой и морщится, а я прыскаю, хотя совершенно не согласна с его недовольством. Алек в смокинге — это же что-то с чем-то. Прекрасен до безобразия. Облегающий костюм выгодно подчеркивает его спортивную фигуру, и волосы уложены в его излюбленную нарочито небрежную прическу. Если ему и неудобно, на вид это никак не сказывается — он точно ангел, сошедший с небес. Ради такого образа можно и потерпеть.

— Ты должен его надеть, — настаиваю я. — Это же вечеринка твоей мамы.

Вот и наступает суббота. Еще чуть-чуть, и мы будем готовы к выходу. Я в очередной раз осматриваю себя в зеркале. На мне платье без бретелек из нежно-золотого атласа. Любимая мамуля купила его для меня, а к нему еще туфли и велела их надеть. Теперь вот гадаю, на кого я в этом наряде смахиваю больше: на принцессу или на воздушный зефир.

— Хорош, Райли, — шепчу я своему отражению. — Все не так плохо.

— Ты же в курсе, зеркала не разговаривают?

— Ага, и еще не смеются, тебе повезло, — парирую я и высовываю язык.

Алек, все это время занятый своим нарядом, только сейчас обращает внимания на мой.

— Вот это да, — восхищенно присвистывает он. Наши глаза встречаются в зеркале: ох, надеюсь, мои красные щеки он примет за румяна.

— Милое платье, — хвалит он, а потом подхватывает мою только что завитую прядь волос и накручивает себе на палец. — Тебе стоит чаще вот так делать волосы.

Сердцебиение учащается. Приходится подавить пустые надежды.

— Тогда от моих волос ничего не останется, — корчу рожицу. — Проехали. Что вообще ты у меня забыл, разве не должен помогать маме?

— Пришел поторопить свою даму, — отвечает он, падая на кровать. — Мы поедем на одном такси. Предки уже ждут нас внизу, так что шевели булками.

Алек замолкает, отвлекаясь на что-то на тумбочке. Вытягиваю шею, чтобы разглядеть, что его так заинтересовало — наше с Кейтлин фото. Замираю, ожидая, что будет дальше.

Он ее узнает.

— Это ведь та девчонка из твоего телефона.

— Моя кузина, — еле выговариваю слова. Видимо, выглядеть мне при этом удается непринужденно, так как Алек не реагирует.

— О, у меня тоже есть кузина, Наташа. Вы с ней точно поладите. Она будет сегодня на вечеринке, я вас познакомлю.

— Я только за. Ладно, пошли. Нехорошо заставлять ждать, — тороплю я, хватаю клатч и направляюсь к двери. Пусть только уже свалит от фотографии.

А вообще, это даже к лучшему, что он знает о Кейтлин. Хотя посвящать его во всю историю я не готова.

Понимаю, не стоит делать тайну из ее смерти, но так не хочется об этом распространяться. Так как она не жила в Линдейле и здесь о ней никто не знает, мне легче притворяться, что все в порядке, что ничего не случилось. Только так, замалчивая о своем горе, я смогу исцелиться. А ободряющие похлопывания по спине и участливые вопросы мне не нужны. Так уж повелось в нашей семье справляться с болью. Совсем скоро годовщина ее смерти, и последнее, что мне сейчас нужно — это открывать ящик Пандоры.

Когда-нибудь, возможно, я и расскажу ему обо всем. Только не сейчас.

Мы спускаемся по лестнице, и мне как-то удается собраться, прежде чем мы предстаем перед ждущими. Нас встречают мамы, обе в роскошных коктейльных платьях, но Мэри так сияет от счастья, что затмевает всех нас; здесь же стоит Джек в смокинге, как обычно уткнувшись в свой айпад, и Милли приветливо приветствует нас широкой улыбкой. А вот Фиона немного задержится и прибудет уже на вечеринку.

— Райли, какая ты красивая! — восторгается Мэри, встречая меня у подножия лестницы. — Я как знала, в этом платье ты будешь выглядеть бомбически.

— Спасибо. — Делаю шуточный реверанс. — От вас тоже глаз не отвести. А такси уже подъехало? Едем?

Только б не думать о Кейтлин. Забыть обо всем хоть на день.

— Подъехало, но пусть еще немного подождет, хочу сфотографировать вас двоих. Вы так мило смотритесь вместе, — воркует мама, вытаскивая из сумки камеру.

Интересно, как Алек реагирует на эти слова? Но я не смею поднять на него глаза.

Камера нацеливается на нас, и я гляжу на нее, точно олень на фары надвигающегося автомобиля. Тут мне на талию ложится теплая рука.

— И ведь не поспоришь, — шепчет в ухо Алек.

Сверкает вспышка. Алек дурачится, нашептывая мне глупейшие подкаты, и губы сами растягиваются в улыбке, а нервозность проходит. Мне так нравится стоящий рядом парень, что одна мысль об этом причиняет боль.

Под конец фотосессии моя улыбка уже самая настоящая.

До самого такси Алек придерживает меня за талию.

Наконец мы добираемся до места проведения торжества. Очень впечатляющий загородный дом — старинное здание, расположенное на обширной территории, с гигантскими декорированными колоннами и арками; старый камень оплетают виноградные лозы; а еще есть парк — выше всяких похвал.

— Вот это да, — выдыхаю я. — Красота.

Мы останавливаемся у двойных стеклянных дверей: за ними виднеется веранда с золотым заборчиком, увитым виноградными лозами, а дальше широкая лестница, ведущая к танцевальной площадке и к роскошному кафе-бару, который уже заполонили гости. Заметив появление Мэри, народ оживляется.

— Сеньора, позвольте проводить вас по лестнице. — Алек протягивает мне руку, которую я, не колеблясь, беру. Мы изящно спускаемся, и я прилагаю все усилия, чтобы не поскользнуться на полированном мраморе.

— «Сеньора», — передразниваю я. — Гляньте, какой сексуальный чико.

— Ты назвала меня сексуальным? — Алек изгибает губы в похабной улыбке.

— Не тебя, — качаю головой. — А твой испанский.

— Ну так я наполовину испанец. Значит, твой комплимент относится и ко мне.

— С твоей сексуальностью может сравниться лишь псиная задница.

Мы сходим с лестницы без происшествий (достижение разблокировано) и направляемся к бару. Вижу Милли, окруженную стайкой детей, она весело что-то им щебечет; тут же Мэри знакомит маму с гостями, а рядом топчется Джек с растерянным видом. Как же я его понимаю, тоже чувствую себя неловко. Тут ведь одни незнакомцы, и они пялятся на меня, на наши с Алеком переплетенные руки.

— Алек, кто это тут с тобой? Красавица!

Мы оборачиваемся: перед нами высокая девушка с короткими иссиня-черными волосами, волнами обрамляющими лицо. У нее аккуратные, женственные черты и россыпь восхитительных веснушек.

— Привет. — Она переводит взгляд на меня. — Я Наташа.

— Моя кузина, — поясняет Алек.

— Ах да, — вспоминаю я и улыбаюсь. Она само совершенство — видимо, это у них семейное. — Приятно познакомиться. А я Райли Грин, подруга Алека.

— Он, конечно, говорил, что ты хорошенькая, но чтоб настолько… — Наташа стреляет взглядом в Алека, в глазах блестят озорные искорки. Как же все-таки они похожи. Алек бурчит что-то в ответ, и она вновь переключается на меня. — В общем, я о тебе наслышана. Это ведь ты разрисовала его лицо?

Чувствую себя той еще стервой.

Открываю рот, чтобы возразить, но она опережает, злорадно расхохотавшись.

— Не объясняй. Я в курсе всех подробностей. Ты просто бомба. — Она поднимает руку, и я, замешкавшись на долю секунды, охотно даю ей пятюню. А она классная, мы и вправду можем поладить, точно, как Алек говорил. И почему он всегда оказывается прав?

Алек крепче сжимает мою ладонь, что не ускользает от Наташи:

— Как вообще ты умудрился подцепить такую девчонку?

— Никого я не цеплял. Прекрати.

— Что ж, даже не верится, что нас познакомили только сейчас. — Наташа тепло улыбается, заправляя локон за ухо. — Но что взять с мальчишек. Кстати, мама скоро устраивает барбекю, и ты приходи с Алеком. Вроде, кто-то еще из его друзей приглашен, так что девушки нам не помешают. Алек бы этого очень хотел, — дразнит она, толкая его локтем.

— С радостью, — соглашаюсь я и поворачиваюсь к Алеку за поддержкой, но тот лишь пожимает плечами — намекает, чтобы я отказалась?

— Ладно, я побежала, надо помочь маме, — спохватывается Наташа. — Она делает торт для вечеринки, и я как раз шла к ней на кухню, когда заметила вас — как тут не подойти. Приятно было познакомиться, Райли. Надеюсь, еще увидимся.

По-детски махнув мне рукой, она идет дальше, ее элегантное серебристое платье развевается позади. Вылитая модель, даже не верится, что мы одногодки. Определенно, у семьи Алека превосходные гены.

— Итак, — робкий голос Алека вырывает меня из задумчивости, — хочешь потанцевать? Делать все равно нечего. Пока Фиона не появится, еду не подадут.

Я оглядываюсь и точно: взрослые разбились по парам и движутся к танцполу. Звучащая музыка мне не знакома, но я все же киваю Алеку и слегка улыбаюсь. Нет, это совсем не романтический поступок — танцевать с ним. Он же точно что-нибудь выкинет, на ногу наступит или еще чего натворит.

Качаю головой, отгоняя мысли, и позволяю Алеку увести меня к танцевальной площадке.

— Умеешь танцевать? — шепчет он и, остановившись, берет меня за талию. От его прикосновения по коже будто электрический разряд пробегает. Алек смотрит на меня сверху вниз, и у меня перехватывает дыхание.

— Нет, — шепчу в ответ, вдыхая его мускусно-ванильный аромат. — А ты?

— Не особо.

— Напомни-ка тогда, зачем мы сюда вышли?

Алек не отвечает, но про себя, точно говорю, веселится. Медленно он начинает вести нас в вальсе, и я вопросительно изгибаю бровь, наблюдая как мы качаемся из стороны в сторону. Он поднимает мою руку, побуждая меня покрутиться.

— Немного танцевать я все же умею, — признается он с улыбкой.

— Уайлд, я так в начальной школе танцевала.

— Да ладно, тебе же нравится.

Хрусть.

Ногу охватывает боль, и я морщусь, резко втягивая воздух.

— Мне определенно не нравится, когда топчут мои ноги.

— Ой. — Он пристыженно отводит глаза, пока я пытаюсь подавить боль. Ладно, все не так уж плохо. Мистер Ловкач просто отдавил мне палец.

— Ох божечки, — смеюсь я.

Алек уже открывает рот, видимо, намереваясь извиниться, но его перебивает возникшая рядом женщина.

— Какие голубки, — улыбается она, проходя мимо нас в обнимку с бородатым мужчиной. Алек любезно благодарит знакомых, а я стою как истукан и краснею, провожая их взглядом. Алек прыскает, заметив мою сконфуженность.

— Говорил же, ты ко мне неравнодушна, Грин. — Самодовольство из него так и прет.

— Брось, я от любой мелочи краснею. — Смахиваю волосы через плечо. Музыка сменяется, и мы, стараясь за ней поспеть, прибавляем темп. Он обнимает меня за талию так, что моя спина прижата к его груди, а его голова устроилась на моем плече, и мы неуклюже покачиваемся в такт музыке.

— Алек, что ты делаешь? — спрашиваю с подозрением. В ответ он дует мне в ухо, и я, вскрикиваю, уворачиваясь от щекотки.

Вот же негодяй.

— Я отойду на минутку, — закатываю глаза. — Сильно не скучай.

Пару раз спрашиваю дорогу, прежде чем удается найти уборную — роскошная комната. Из большого окна открывается вид на площадку с гостями, а еще виден кусочек потемневшего неба. Раковины отделаны мрамором, а вместо обычного крана здесь миниатюрные водопады; выглядит круто. Надо попросить маму установить такие же дома. Глядя в зеркале на свое раскрасневшееся лицо, я достаю телефон: узнаю у Вайолет, как танцевать.

Подруга поднимает трубку после трех гудков.

— Нэшвильский банк спермы. Вы выжимаете, мы замораживаем. Чем могу вам помочь?

Прыскаю. Обожаю нашу традицию.

— Привет, Вайолет. Круто придумала.

— Не буду скромничать, я тоже в восторге от этого приветствия, — довольно соглашается подруга. — Кстати говоря, чего звонишь? Ты же должна зажигать на вечеринке.

— Ага. Как раз сейчас в туалете.

— А почему кексика своего не окучиваешь?

— Кексика?

— Алека Уайлда, кого ж еще. Заставь его сделать первый шаг.

— Я хотела только спросить… как танцевать, ну знаешь, чтобы выглядело красиво, ты ведь умеешь. — Я хмурюсь себе в зеркале. — А то у нас с Алеком как-то не выходит.

Уверена, подруга поможет: почти шесть лет вместе со своей мамой она брала уроки бальных танцев. Да, не по своему желанию, и в тринадцать лет она их бросила, но должно же было хоть что-то запомниться.

— Танцевать легко. Просто придерживайтесь линии вальса: ты делаешь шаг влево, он — вправо, а руки занимают привычную позицию, понятно? — уточняет она. — Выглядит красиво и выполнять несложно. Можешь еще покружиться или даже сделать наклон, а Алек в этот момент удерживает тебя за талию. Ничего сложного. Попробуйте.

— Да, вроде все выполнимо.

— А теперь бегом к парню.

— Ага, спасибо. Созвонимся еще.

Сую телефон обратно в клатч и спешно выхожу из комнаты, желая скорее показать Алеку движения. Однако ступив на танцплощадку, обнаруживаю парня в компании.

Какая-то женщина строит ему глазки.

Алек явно чувствует себя не в своей тарелке, неловко от нее отстраняется и трет шею. Похоже, нигде ему нет покоя. К слову, платье женщине совсем не к лицу.

— Привет, сладкий, — воркую я и становлюсь возле парня.

Словно мы пара.

Алек слету смекает, чего я добиваюсь, и обвивает меня за талию.

— А это кто? — Я поворачиваюсь к незнакомке и натянуто ей улыбаюсь, она нехотя отвечает тем же. Кажется, Алеку не по вкусу любительницы помоложе, вот и славно. И все-таки странная ситуация. Женщине явно за тридцать, темные волосы, глаза в дымчатом макияже.

— Я Меган. — отвечает брюнетка. — Прошу меня извинить, пойду возьму выпить. Приятно было познакомиться.

И на этом она смывается. Я поворачиваюсь к Алеку и дергаю бровью.

— Так значит, предпочитаешь постарше?

— Перестань. Это ужас какой-то. Я теперь не усну.

— Да ладно. — Хватаю его за руку и тяну обратно на танцпол. — Пошли танцевать. Я позвонила Ви, и она объяснила, что нужно делать.

Мы возвращаемся к танцующим. Алек смотрит на меня с сомнением и все же берет за руку, вставая в позицию.

— Хорошо, значит так. Ты делаешь шаг вправо, а я влево, — учу я. — Три-два-один, поехали.

Я двигаюсь в свое лево, а Алек в свое право, прижимая мою руку к своей груди — неудобно, но терпимо. Он ухмыляется и снова подталкивает меня покрутиться — кажется, это доставляет ему удовольствие.

— Неплохо, — выдыхаю. — Теперь наклон. Положи руку мне на лопатку, и я сделаю прогиб назад.

Он слушается, и я начинаю наклоняться. Вообще-то с доверием у меня беда, но сейчас, назовем это шестым чувством, я уверена — Алек меня удержит.

— Очень хорошо! — звучит чей-то одобрительный голос.

Бам.

— Ай, Алек, ты чего? — ворчу я, отряхивая платье, пока Алек с виноватым видом протягивает руку. Пятая точка болит ужасно, а все дурацкий деревянный пол.

— Прости, Фиона напугала меня. — Кажется, ему искренне жаль, хотя в голосе звучат веселые нотки. Я поднимаюсь, опираясь на его руку, и встречаюсь глазами с Фионой. «Ой», — произносит она одними губами и под руку с Мэри осторожно подходит к нам. Именно такой я себе ее и представляла; она даже лучше. Высокая, выше Мэри, и с уверенной походкой — наверное, только в армии можно научиться так вышагивать. Ее темная, точно патока, кожа безупречна, разве что на правой брови имеется синий пирсинг. Она широко улыбается, и в глазах горит любопытство. Восхитительнейшая женщина.

— Давай сделаем перерыв в танцах. — Алек трет шею, не замечая, что мне и так не до этого. — Как-то не особо у нас выходит.

— Согласна, — рассеянно киваю. Меня вдруг охватывает мандраж от встречи с этой женщиной. Что, если я ей не понравлюсь? А ведь Алек так высоко ценит ее мнение.

— Алек, — начинает Фиона, останавливаясь перед нами. На секунду кажется, что она на что-то сердита, но тут ее губы растягиваются в улыбке, и она притягивает его к себе, сдержанно обнимая. — Я соскучилась.

— Я тоже, — усмехается Алек, отстраняясь.

— Очень хорошо, значит не успел меня забыть и сможешь продемонстрировать хорошие манеры. — Фиона укоризненно приподнимает бровь. — Не хочешь познакомить меня со своей подругой?

Наконец она переводит заинтересованный взгляд на меня.

— А да, точно. — Алек трясет головой. — Райли, это моя будущая мачеха Фиона. Фиона, это моя Райли — то есть просто Райли.

— Рада с вами познакомиться. Вечеринка супер.

— Взаимно. Много о тебе слышала, — вежливо отвечает Фиона и обводит рукой вокруг. — К сожалению, моей заслуги тут нет. За вечеринки у нас отвечает Мэри, а я просто прихожу поесть.

Фиона улыбается через плечо свой будущей супруге, глаза сияют радостью.

Позади нас блеск и шик торжества как бы замирает, гости с интересом поглядывают на счастливую пару — ядро этого праздника, где любое их движение возбуждает интерес.

— И осушить бар, — шутит Мэри.

— Разумеется, как же без этого. — Фиона пристыженно смеется, делая глоток из бокала. — Кстати, Райли, слышала ты живешь по соседству. Вы же с Алеком одногодки? Ходите в одну школу?

— Да, у нас общий урок физики. — Кошусь на Алека, оказывается он тоже на меня смотрит. — Мы вроде как сдружились.

— Полегче на поворотах, — усмехается парень. — Не будем торопиться. «Поладили» пока будет достаточно.

— Шутишь?! — восклицает Мэри, не уловив сарказма. — Да этих двоих с самого переезда водой не разольешь.

Упс.

— Как интересно. — Глаза Фионы загораются. — Держу за вас кулачки.

— Ага, — бормочет Алек, потирая шею. Еще чуть-чуть, и я точно прысну. — А вам двоим никуда не надо?

— Конечно-конечно, давай оставим их и наведаемся к бару. — Мэри тянет невесту за руку.

— Но я хотела подольше их помучить, — хнычет Фиона, сопротивляясь, и улыбается нам. — Райли, рада была познакомиться. Ты уж поаккуратнее с моим мальчиком.

Они исчезают в толпе у бара, оставив нас стоять в комичном молчании.

— Что ж, — подаю голос, — я представляла ее немного по-другому.

— Да, меня она тоже сейчас сразила. Хотя это еще цветочки. Слышала бы ты, что другие гости говорили. Они подходили, пока ты пропадала в туалете. — Алек корчит мину. — Сущее наказание, Грин. Все интересовались нашими отношениями.

— Уф.

— Во-во, — поддакивает он. — А, и Райли…

— Да?

— Если вдруг кто-то спросит, как мы познакомились: однажды ночью ты залезла ко мне в спальню и украла боксеры на слабо. Вот, теперь нас точно не раскусят.

— Что ты сказал?

— Шучу я, шучу.

— Над таким не шутят!

— Пора мочить фитиль, Грин. Мир не переживет взрыва такой злюки. Ты грозишь погубить всех нас.

— Алек? — зову я сладким голоском.

— Да?

Я с размаху да побольнее топаю по его ноге:

— Ты — болван!

15 ВСЯ ПРАВДА

— Райли! — из своего окна зовет Алек — раз в сотый с тех пор, как вернулся из школы. Я снова не отвечаю. Казалось бы, должно дойти, что я не ищу общения: мои занавески плотно задернуты, окно прикрыто, а телефон вот уже несколько дней как выключен. Не хочу никого видеть.

— Райли! — Но он не прекращает. — Я же знаю, ты там! У тебя свет горит!

— Отстань, прошу тебя, — кричу я в ответ, молясь, чтобы голос не выдал волнения. Не хочу сейчас ничего объяснять. Нет сил. — Пожалуйста, Алек. Поговорим завтра, обещаю. Или в другой день. Только не сегодня.

Отхожу от окна и заползаю обратно в кровать. Как вернулась сегодня домой после утренней поездки, так весь день и провалялась в постели. Выгляжу, должно быть, ужасно.

Но, разумеется, сосед меня не слушает: скоро слышу его тяжелое дыхание и глухой звук — это он на мой подоконник залезает. Долго возится, но через окно перебирается. Появляется из-за штор и спрыгивает на пол почти с гордостью. Хотя на лице написано другое. Беспокойство за меня.

— Алек, — вяло бурчу, чувствую, как «боевой» настрой меня покидает. Я так выжата, что не в силах бороться с его напором. А может, это и к лучшему. Может, стоит поговорить с ним. Вдруг как раз он-то мне и нужен, чтобы пережить этот ужасный день.

— Райли, — выдыхает Алек. — Я тут с ума схожу. Вы с Вайолет нас уже несколько дней избегаете. А сегодня ты вовсе в школу не явилась — у тебя точно что-то стряслось. В чем дело? — Он переходит на мягкий шепот, такой тихий, предназначенный только для моих ушей.

С чего бы начать?

Нижняя губа дрожит, в горле встает ком. Алек застает меня в самом уязвимом состоянии, и все, о чем я могу мечтать — скорее от него отгородиться. Спрятаться, выстроить вокруг себя стены и никого никогда к себе не подпускать. Но есть и другая часть меня. Часть, что рвется выплеснуть все на Алека. Вытрясти из души накопившееся, рассказав обо всем хоть кому-то, помимо Вайолет. Рассказав Алеку. Самый желанный и одновременно самый рискованный порыв. Не перенесу еще одного удара.

Думаю, Алек улавливает мое настроение. Он осторожно опускается на кровать, а потом запросто ложится рядом и обнимает меня за плечи, прижимая к своему теплому телу. Я не сопротивляюсь. На самом деле, лежать с ним невероятно уютно. Поток слез прекращается, и внезапно я готова все выложить.

— Сегодня годовщина смерти моей кузины.

Ну вот слова прозвучали, и я замираю, задыхаясь от шока, облегчения и боли. Зачем только открыла рот, хотя с другой стороны, еще никогда в жизни я не испытывала такого облегчения. И как он теперь поступит? Испугается сломленной, проблемной девчонки и убежит?

Алек весь подбирается — ну конечно. Переводит дыхание и наконец выговаривает:

— Не представляешь, как мне жаль.

— Представляю. — Пытаюсь выдавить смешок, но звук получается глухим, жалким. — Она умерла год назад.

— Как?

Алек устраивается поудобнее: полностью залезает на кровать, убирает руку и поворачивается на бок. Вот так лежать с ним глаза в глаза на простыне со «Звездными войнами» — наверное, самый душевный момент в моей жизни. Теперь я точно хочу ему все рассказать. Может, это пойдет мне на пользу. Его вопрос причиняет боль, но я чувствую непреодолимую тягу довериться ему, если он готов выслушать.

— Помнишь, я рассказывала о Тоби, о его предательстве? — начинаю нерешительно. Алек кивает, и я продолжаю: — Как я и говорила, это неполная история. — И сейчас я… я расскажу все.

Взглядом стараюсь предупредить о переполняющих меня чувствах: тревоге и ужасе. И если он не готов, пусть уходит прямо сейчас.

— Продолжай. — В голосе Алека хрипотца. Его глаза, такие красивые, завораживают.

— У меня была кузина. Кейтлин.

Выдыхаю. Была. Слово режет слух. Искажает приятное высказывание, приближая к суровой действительности. Назад пути нет.

Сплетая пальцы, прячу их под себя, чтобы не дрожали, и продолжаю:

— Мы с ней всегда были как небо и земля, но это не помешало нам подружиться. Она жила в соседнем городке, но мы постоянно приезжали друг к другу в гости. После того, как от дяди ушла жена, наши семьи вообще очень сблизились. Мы с Кейтлин — обе с проблемами в семье — как никогда нуждались друг в друге. Она стала моей лучшей подругой. Мы выросли вместе. Виделись на выходных, оставались с ночевкой, вместе проводили летние каникулы. Мы были неразлучны. Все думали, что мы сестры. Так мы себя вели.

Не могу продолжать.

— Помнишь, я говорила, что Тоби был моей детской любовью? Моим лучшим другом?

Алек кивает.

Нет. Не могу продолжать. Не могу раскрыть эту часть истории. Никому.

— В общем, он был не только моим. Тоби, Кейтлин, Вайолет и я — мы все были лучшими друзьями. Сначала Тоби подружился со мной и Ви, а потом с Кейтлин, когда ездил к ней с нами за компанию и когда они виделись у меня в гостях. Так и создалась наша банда. Мы с Кейтлин были по уши в него влюблены… — Каждая клеточка мозга противится продолжать.

Слова застревают в горле — кажется, будто тьма в груди затягивает их обратно. Так что я решаю опустить часть прошлого, за которою мне так стыдно. Которая терзает меня изо дня в день. Я умолчу о том, как мы с Тоби сошлись. Скажу только то, что ему стоит знать. Даже Вайолет не знает всего.

— В итоге он выбрал меня, — поспешно заключаю я. — И мы разделились, стали: я и Тоби, она и Вайолет.

Алек сжимает кулаки. Ясно: оны думает о Тоби, о том, как тот со мной поступил. Дрожащей рукой хватаю его за запястье, сжимаю, ища успокоения. Расскажу ему все. Не могу больше копить это в себе.

— И вот мы пошли на одну вечеринку. Кейтлин тогда было всего тринадцать, нам же с Тоби исполнилось по пятнадцать, и мы, можно сказать, впервые попробовали алкоголь. И немного перебрали. Кейтлин решила уйти пораньше…

Я силюсь совладать со своими грехами, успокаиваю терзающих меня демонов. От чувства вины подступает тошнота. Слышу свой голос словно со стороны. Будто все происходит не со мной, а с другой девушкой, которая прошла через столько дерьма, наломала столько дров и теперь сознается во всем дорогому ей человеку. Хватит думать, Райли. Не думай так много, — эхом отдаются в голове слова моего психолога.

— Когда она шла с вечеринки, ее сбила машина. Она скончалась на месте.

Короткий вздох Алека вырывает меня из оцепенения, и я обнаруживаю, что плачу.

— Ну-ну, — шепчет он, притягивая меня в свои крепкие объятия. После озвучивания воспоминания делаются еще более мучительными, и я издаю сдавленный всхлип, зарываясь лицом в его плечо. Но мне полегчало — я поделилась историей. Меня поняли. От Алека пахнет ванилью и одеколоном — то, что надо, чтобы почувствовать себя лучше.

— Вот почему меня не было в школе, — задыхаясь, выдавливаю я. — Утром мы ездили развеять ее прах. Впервые за год я встретилась со своим дядей. Алек, он был таким сломленным и уставшим, совсем махнул на себя рукой. А ведь уже год прошел с ее смерти. Целый год, Алек.

И все по моей вине.

— Понимаю, — шепчет Алек, поглаживая меня по голове. — Понимаю, это нелегко. Но все образуется. Вот увидишь, станет легче. — То ли его слова действуют на меня так магически, то ли я уже выплакала за сегодня все слезы, но рыдания прекращаются, сменяясь на всхлипывания. — А как справляется твоя мама?

— Кажется, нормально. Мы все кое-как, да держимся. Кейтлин была ей как дочь, а еще она потеряла связь со своим братом…

Алек бросает на меня непонимающий взгляд. Я набираю в легкие воздуха. Подмывает рассказать ему все без утайки. Но как же это тяжело.

— Дядя… после смерти Кейтлин он впал в глубокую депрессию… Мы даже боялись, что он может наложить на себя руки. Но он просто уехал неизвестно куда и лишь изредка давал о себе знать, присылая смс. — Пытаюсь успокоить дыхание. — Маме пришлось нелегко, но она справилась. Мы продолжаем жить.

— А Джек?

По-честному, мне приятно, что он задает такие вопросы. Он интересуется, ему и правда не все равно. Дыхание становится ровным, и я вытираю со щек следы слабости.

— Джек тоже ее оплакивает. Хоть и тайно, не хочет, чтобы я знала. — Я слегка усмехаюсь и пытаюсь прогнать гнетущее чувство в груди — чувство, которое появляется перед тем, как меня поглотит тревога или сокрушит чувство вины. Я в порядке. Все будет хорошо. Алек со мной, и ему не плевать.

— Об остальном ты и сам можешь догадаться. — Принимаю сидячее положение и смотрю на стену, избегая взгляда Алека; так неловко. — Отец ушел вскоре после рождения Джека, но ему все же рассказали о случившемся. Он сходил на похороны и попрощался со своей племянницей.

Я стискиваю зубы, вспоминая ту картину. Из-за моих поступков пострадало так много людей.

— Что до Тоби… он тоже сильно переживал ее утрату. Думаю, он пожалел, что выбрал меня, а не ее… Видимо, он не выдержал чувства вины и боли. Он предал меня. А когда его маме предложили новую работу в Чикаго, он даже не потрудился предупредить меня, что уезжает. — Горько усмехаюсь. — И теперь, спустя полгода, он возвращается и болтает о ней, травя воспоминаниями. Хочет, видите ли, еще один шанс.

Но он выбрал Кейтлин. А ты помешала ей. Помешала Тоби. Помешала всему.

— А с кем Тоби…? — осторожно интересуется сосед.

— С Тианой. — Поворачиваюсь к нему: на его лице нескрываемое потрясение. Такого он точно не ожидал. Многие не понимают динамику наших с Тианой отношений или принимают враждебность за норму между задирой и заучкой.

— Я… даже не знаю, что сказать, — тихо отвечает Алек. — Спасибо, что рассказала. Словами не передать, как мне жаль Кейтлин. Тебе столько пришлось натерпеться, и я ума не приложу, как тебя подбодрить.

— Спасибо, что выслушал, — также тихо отвечаю я, выдавая очередной невеселый смешок. Не жалею, что рассказала ему, хотя и чувствую себя теперь как на ладони. Как вообще так вышло: я знаю его всего месяц, а уже делюсь столь сокровенными вещами. Неужели я настолько беспомощна и слаба, раз мои барьеры можно с такой легкостью преодолеть? — Извини, что намочила твою футболку. Повезло, что я без макияжа. — Жалкая попытка разрядить обстановку, но Алек все равно смеется.

Приятно снять часть груза с души, но в то же время — ужасно тяжело. Так много я не могу ему рассказать и никому не смогу, позволяя вине и дальше гноиться в голове. Напоминать мне, что я натворила, что я ужаснейший человек. Но, во всяком случае, мне есть кому выговориться — значит, я любима? Нет, это лишь напоминает, как нелюбима я стану, если расскажу ему всю правду. Сомневаюсь, что решусь на это, по крайней мере, пока он мне дорог.

Есть в Алеке Уайлде какая-то душевность, проступающая сквозь этот его образ выскочки. Чем лучше я его узнаю, тем больше он меняется и открывается как добряк — совсем не хулиган. И я хочу быть для него идеальной. Не хочу себя выдавать.

— Так и чем займемся? — спрашивает он, будто то, что он остается, даже не обсуждается. — Отвлечемся и посмотрим фильм? Сходим к моему месту у рельсов и поговорим еще? Или можешь выставить меня вон и побыть одной. — Он толкается локтем, и на мгновение я чувствую на своих губах улыбку.

— Мне понравилась идея про фильм. Давай устроим вечер кино. И чтобы побольше расчлененки, жестокостей и крови.

Алек моргает.

— Иногда ты меня пугаешь.

Я слабо улыбаюсь. Я скучаю по Кейтлин всем сердцем, но будь она здесь, то приказала бы мне разрешить красавцу остаться, и пусть утешает на здоровье.

16 ПАРЕНЬ В ШАПОЧКЕ

— Что у тебя первым уроком? — спрашиваю Алека, прижимая папку к груди, пока мы шагаем к школе. Волосы у меня собраны в замысловатый пучок с косичками, а по бокам щекочут ухо свободные пряди. Спрашивается, с каких пор я стала так мило выглядеть? С тех самых, когда мамуля моя вознамерилась сделать из меня красотку. А все из-за Алека. Она заделалась горячей фанаткой наших с ним «отношений» после того, как я рассказала ей о произошедшем в годовщину смерти Кейтлин. С того вечера прошла неделя, и в школу я вернулась только пару дней назад. Никто не расспрашивал меня об отсутствии, за что я бесконечно всем благодарна. Дела потихоньку налаживаются.

— Медиа, — отзывается Алек, поправляя рюкзак.

На его темных курчавых волосах надета шапка-бини, и, если честно, в ней он горячее самого солнца. Что жутко отвлекает. Обожаю парней в бини, но Алек вывел образ на новый уровень. После нашего свидания, посвященного Кейтлин, мои чувства к нему взлетели до небес. Даже подумать страшно. Ведь узнай он правду о Кейтлин, ответного чувства мне не видать. Нельзя быть любимой после того, что я сделала — это негласное правило жизни.

Бубню, мол, понятно, и мы присоединяемся к потоку учеников, вливаясь внутрь школы. Мы с Алеком приехали вместе на его байке, и на этот раз у меня хватило ума не сомневаться на его счет. Раз ему плевать на свою репутацию, я возьму от этого все.

Облегчено выдыхаю, едва мы отделяемся от толпы и на автомате шагаем к моему шкафчику. Мы так много времени проводим вместе, что он назубок выучил мой распорядок дня и без подсказок знает, куда идти.

Мы входим в коридор, и Алек внезапно тормозит, мертвой хваткой впиваясь в мою руку. Пара мгновений, и я разгадываю причину. У шкафчика меня поджидает Тоби Чарлтон: белизна волос выделяет его из толпы. Я хмурюсь. Тут же неподалеку замечаю Джо, с подозрением поглядывающего в сторону моего шкафчика.

— Идем, Райли, не дрейфь. Разберемся с ним раз и навсегда, — рычит Алек, таща меня за собой. — Не будешь же ты вечно от него бегать.

Разборки мне не нужны, слишком рискованно, но Алека сейчас ничто не остановит. Беды не миновать.

— Можно, пожалуйста, пройти? — Я проскакиваю между Алеком и Тоби к своему шкафчику. Достаю нужные книги, стараясь вести себя спокойно, но руки, если честно, дрожат. Будь здесь Вайолет, мигом разогнала бы парней по углам.

— Алек Уайлд, — медленно произносит Тоби. — Герой школьных сплетен. Вот мы и встретились.

Чего он добивается? Своей смерти? У Алека же на лбу написано — не доводить.

— Тоби Чарлтон, — парирует Алек, голос так и сочится ядом. — Я бы сказал, что рад нашему знакомству, но к чему эта ложь. Приехал из Чикаго, значит? Понравилось там прятаться?

Тоби зыркает на меня, и я с вызовом встречаю его взгляд. Его лицо дышит злобой. Будто он имеет право злиться на меня или указывать, что я могу рассказывать друзьям, Алеку, о Кейтлин, а что нет. Это мое решение.

— Райли, — цедит Тоби. — Мы можем поговорить? Наедине. — Он явно на взводе, но мне нет до этого дела. Плевать на его мнение.

— Не интересно, — отвечаю сквозь зубы. — Проваливай.

— Прошу, Райли, я же пытаюсь все исправить. Поверить не могу, что ты ему рассказала!

Он хватает меня за руку и дергает к себе, заставая врасплох. Что, черт возьми, он себе позволяет? Не успеваю опомниться, как Алек отнимает меня от Тоби и сходится с ним носом к носу, буравя ответным взглядом. Их плечи синхронно напрягаются.

Никогда еще не видела Алека таким разозленным. Синие глаза мечут молнии, мускулы подрагивают, словно провода под напряжением. И Тоби так же. Мы будто оказались на минном поле: одно неверное движение, и будет взрыв.

— Ребят, остыньте, а? — вмешивается Джо. До этого он растерянно следил за происходящим, но возросшая в воздухе концентрация тестостерона привела его в чувство. Он норовит разнять двух слетевших с катушек идиотов, но попытка не производит никакого эффекта. Встав рядом с Джо, я дотрагиваюсь до Алека: он отвлекается на меня, но мое умоляющее выражение лица его не трогает, и он снова сосредотачивается на Тоби. Твою ж мать.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — выплевывает Тоби, с силой толкая Алека в плечо. — И ни черта не знаешь о ней. Так что не лезь.

Алек оправляется после удара и мгновенно возвращается в исходную позицию перед Тоби.

— Я знаю куда больше, чем ты думаешь, — огрызается он, толкая парня в ответ. — Знаю все, что ты ей сделал. Нечего тут исправлять, чел. Ты и мизинца ее не стоишь!

В этот миг Тоби накидывается на Алека с кулаками и отбрасывает его на несколько шагов. Они сцепляются, но, запутавшись в собственных ногах, валятся на пол. Это их не останавливает. В ту же секунду Тоби взбирается на Алека и с размаху обрушивает ладонь на грудь противника. Алек в долгу не остается и отвечает ему болезненным ударом в челюсть. Затем, обретя устойчивость, он поднимается на колени и угощает моего бывшего еще одним ударом по лицу.

Вокруг нас уже успел собраться народ, теперь во все горло сканирующий «Драка! Драка!». С ужасом смотрю, как обстановка накаляется все сильнее. Парни скалятся, сверля друг друга взглядом. Точь-в-точь животные. Тоби хватает Алека за горло и швыряет в сторону шкафчиков. От столкновения по коридору разносится металлический грохот. Я морщусь, сердце готово выпрыгнуть из груди.

Поверить не могу, что все это взаправду. И что мне теперь делать? Как их остановить?

Тоби поднимается на ноги, готовясь нанести новый удар. Губы изгибаются в улыбке, нос кровоточит. Он пинает Алека в живот, но тот вовремя ловит ногу, лишая нападающего равновесия. Чарлтон летит вниз и неудачно приземляется на руку.

Восторг толпы сменяется беспокойством. Джо, улучив момент, вырастает за спиной у Тоби и заламывает ему руки за спину, рывком оттаскивая от друга. Еще несколько парней подключаются, чтобы помочь ему удержать драчуна. Алека тоже хотят схватить, когда он поднимается с пола, но тот качает головой, мол, в этом нет нужды. Наконец можно выдохнуть.

— За что боролся, на то и напоролся, — глумится Алек. Только благодаря парням Тоби не срывается с места.

Вдалеке гремит голос директора, и учителя разгоняют толпу, продираясь к центру сборища. Ох и достанется теперь Алеку. В обуявшей меня панике я бросаюсь к соседу и заключаю его в объятия. Чувствую тепло, исходящее от его тела. Его руки не сразу, но касаются моей спины. Меня начинает трясти, дыхание сбивается. Это я во всем виновата. Почему всегда я?

— Я в норме, — успокаивает парень. Он прижимается носом к моей макушке, и я крепче сцепляю пальцы у него за спиной.

— Разойдитесь! — ревет мистер Бостон, наш директор. Часть толпы уже успела рассосаться, напуганная его появлением. Наблюдаю из-за Алека, как оставшиеся ученики улепетывают кто куда, не желая попасть под раздачу. Наконец на месте остаются только Алек, Тоби и парни, которые его удерживают. Ну и я, разумеется. Директор осматривает место происшествия, и лицо его искажается от недовольства, а все четыре подбородка делаются пунцовыми. Вылитая гигантская жаба.

— Марш все на урок! — рявкает он и хватает Алека и Тоби за локти. Его прищуренный взгляд останавливается на мне. — А вы трое пойдете со мной. С вами нам предстоит серьезный разговор.

Как только коридор пустеет и все расходятся по классам, Тоби, Алек и я тащимся вслед за директором в его кабинет. Ловлю на себе обеспокоенный взгляд Джо и ободряюще киваю ему: я буду в порядке. Я и правда уже пришла в себя. Только голова немного побаливает.

А вот Тоби явно еще не отошел: щеки до сих пор красные, челюсти стиснуты. На меня он не смотрит, но это и к лучшему. Может, теперь от меня отвяжется.

— Садитесь, — велит мистер Бостон, распахивая перед нами дверь своего кабинета. — Поживее!

Не желая усугублять ситуацию, я залетаю в небольшую комнату и опускаюсь в видавшее виды кожаное кресло. По обе стороны от меня размещаются Алек и Тоби. Мистер Бостон расхаживает у своего стола, заглядывая каждому в глаза.

— Итак, пусть кто-нибудь объяснит мне, в чем дело. — Он устраивается за столом.

Алек и Тоби разом заговаривают, борясь за внимание директора. Наблюдая за ним, я вздыхаю и слегка щипаю парней, призывая замолкнуть. Так мы точно ничего не добьемся.

— Тоби схватил меня за руку, потому что был чем-то расстроен, — перебиваю я, и парни затихают. — А Алек из-за этого взбесился, ну и пошло-поехало, завязалась драка. Но первым, как мне кажется, начал Тоби. — Опускаю взгляд на колени. Хочу хоть немножко склонить директора на сторону Алека, только не уверена, что мои слова сильно помогут.

— И больше вы ни в чем не замешаны? — спрашивает директор.

— Она — нет, — заступается Алек.

Неодобрительный взгляд мистера Бостона перемещается между нами.

— Вы осознаете, что драки на территории школы неприемлемы?

Парни неохотно кивают.

— Пусть вы и учились здесь раньше, но для верности я повторю. — Директор прищуривается, глубже втискиваясь в кресло. Переводит взгляд на Алека. — Подобное поведение в школе недопустимо. Если вас что-то не устраивает, вы решаете это словами или обращаетесь за советом к школьному психологу. Вы не устраиваете здесь разборки как два звереныша. Я понятно выражаюсь?

Тоби и Алек снова кивают.

— Что ж, ладно. — Директор подается вперед. — За свои поступки надо отвечать. Месяц наказания вам в виде выполнения школьной работы: будете оставаться после уроков на час, чтобы помогать обслуживающему персоналу с их обязанностями. И это первое и последнее предупреждение. Чтобы впредь такого не повторялось. Ваши родители, парни, будут уведомлены о случившемся. Посмотрим, захотят ли они предпринять какие-либо еще меры. Но, насколько я понимаю, вы оба в равной степени виновны — как и неразумны, — тихо добавляет мистер Бостон и откидывается на спинку, жестом показывая, что мы можем идти. Тоби морщится, услышав про родителей — они у него строгие.

Я робко встаю, и Алек следует моему примеру. Тоби с места не двигается, лихорадочно сжимая подлокотники кресла.

— Сэр, вы не поняли, — упорствует он. — Алек сам виноват, что сунул нос не в свое дело!

Чего он спором добивается? Еще одно наказание хочет заработать?

— Рассказывай сказки, — фыркает Алек. — Хочешь послушать мою? В некотором царстве, в некотором государстве плевать все хотели на…

— Алек Уайлд, покиньте кабинет! Без вас разберемся.

Я извиняющеся киваю директору и, схватив Алека за руку, тяну его к выходу, пока он не нажил еще больше проблем на свою голову. Целый месяц школьной подработки и без того сущее наказание. Выскакиваю из кабинета, а Алек тихо посмеивается у меня за спиной.

— Эй, полегче. Еще успеем уединиться.

— Размечтался. — Выпускаю его руку и разворачиваюсь так, чтобы видеть его лицо. — Ну как ты?

То ли злюсь на него, то ли чувствую облегчение. Он дотрагивается до своего торса и морщится.

— Не очень, но бывало и хуже, не переживай.

— Не надо было тебе к нему лезть, идиот.

— Неотразимый и отважный секси-идиот. И да, надо было. Чел сам напрашивался.

Эта его шапочка, эта ямочка… просто загляденье. Глаз не оторвать. Внезапно чувствую на себе чей-то взгляд и скашиваю глаза в сторону. Тиана стоит перед стойкой администрации и испепеляет меня холодным презрением. Понятно, бесится, что я не стала плясать под ее дудку.

Что ж, пусть поцелует меня в зад.

По себе знаю: ничто не может взбодрить лучше, чем поход после школы на пляж. Так мы с Алеком и решаем поступить, чтобы отметить его последний свободный от наказания вечер.

Поскольку от школы до пляжа рукой подать, мы договариваемся отправиться туда сразу после уроков — без приготовлений, купальников и прочего добра. Чисто ради коктейлей — Алек, желая меня взбодрить, заявил, что там есть лоток с милкшейками, которые я обязана попробовать. В общем-то я и не против: солнце клонится к горизонту, температура спадает — самое то для прогулки.

Наверное, только Алек способен отвлечь меня от мыслей о Кейтлин, и это как-то даже озадачивает. Мы доходим до конца тротуара, ведущего к пляжу, на бетоне показывается песок. Находиться в обществе Алека стало чем-то естественным — серьезное достижение, учитывая, как начались наши отношения. Я и подумать не могла, что стану для него кем-то большим, чем лузером по соседству, или что он станет для меня не просто заносчивым выскочкой.

— О, погоди. — Алек прерывает ход моих мыслей. — Еще вспомнил.

— Валяй.

Всю дорогу Алек досаждает меня дурацкими пикап-фразами из интернета. Они настолько тупые, что слушать их даже забавно. Для наказанного у парня удивительно хорошее настроение.

— Окей, — улыбается Алек. — Ты занимаешься ходьбой? Слыхал, ты тащишься по моему…

— Ты отвратителен! — прыскаю я, не давая ему закончить. — Ну правда, одна пошлость в шутках.

— А вот и не во всех. Кстати, ты эти брюки на распродаже брала? — Голос кажется серьезным. Поворачиваюсь к нему, ища признаки пранка. Он кивает на мои джинсы.

— Э-э, нет, вроде.

— Ведь у них 100 % вероятность оказаться у меня в спальне, — заканчивает парень с довольной улыбкой.

Как только до меня доходит, я кусаю губу, сдерживая смех, и качаю головой.

— Вообще-то, шутка имеет отношение к сексу, так что ничего ты не доказал.

Алек пропускает замечание мимо ушей и продолжает:

— Загадка: у нее сто сорок два зуба, и она сдерживает Невероятного Халка. Кто это?

— Без понятия.

Вот мы и у пляжа. Здесь немноголюдно, благодаря непопулярности места у туристов и заходящему солнцу. Мое самое любимое время для прогулок.

— Моя ширинка.

— Фу! — вскрикиваю, едва до меня доходит разгадка. — Гадость. И снова пошлость.

Перед нами предстает большая деревянная постройка. Пляжное кафе. Место мне знакомо, однако заходить сюда не приходилось. Судя по широкой террасе и рядам столиков, от нехватки клиентов заведение не страдает. Хотя сейчас здесь пустовато — видно из-за того, что мы пришли поздновато, счастливчики.

— Ты про это место говорил?

— О да. Приготовься. — Алек довольно улыбается и тянет меня к приветливо улыбающейся леди у прилавка. — Нам, пожалуйста, один большой милкшейк с нутеллой и печеньем.

Мои глаза распахиваются от удивления. Откуда он знает о моем любимом вкусе? Не мог же он перепробовать все напитки в меню — тут их, должно быть, куча — чтобы самостоятельно выявить лучший. Женщина кивает, забирает деньги и подходит к одному из блендеров, которые оказываются за прилавком.

Бросаю на Алека восторженный взгляд.

— Нутелла и печенье? Отпад!

— Оргазмический вкус, — кивает Алек.

— Обязательно везде приплетать пошлость? — прыскаю я. — Держи себя в руках.

Алек лукаво ухмыляется в ответ.

Тем временем женщина закидывает в блендер необходимые ингредиенты и посыпает их сахарной пудрой. Машинка жужжит примерно полминуты. Затем полученная густая шоколадная масса переливается в высокий пластиковый стаканчик с трубочкой. Скорее бы попробовать. От одного вида рот наполняется слюной. Даже воспоминание об Алеке в плавках не производит такого эффекта — хотя не то чтобы я вспоминала.

— Приятного аппетита, сладкие, — улыбается женщина с именем Иззи на бейджике и протягивает нам готовый милкшейк. Я крепко хватаю стаканчик и вдыхаю манящий аромат. Святые печенюшки, какой запах! — Хорошего дня.

— Спасибо, — прощается Алек. Мы отходим от кафе, и я сильнее сжимаю стаканчик, поглядывая под ноги, утопающие в песке. Тут у меня мелькает мысль: Алек ведь купил только один милкшейк. Это для меня или для него… или для нас обоих? Я вспыхиваю, и это не ускользает от внимания Алека.

— Чего это ты покраснела? — Тормознув, сосед тычет в мою щеку. — Помышляешь о чем-то непристойном? Расскажи!

Качаю головой, смеясь над его догадкой.

— Точно говорю, у тебя в голове грязные мыслишки.

— Отстань, засранец, — хохочу, отмахиваясь от него, когда он пытается поймать меня, чтобы заглянуть в глаза. — Твоей заднице должно быть завидно, что столько дерьма выходит из твоего рта, — паясничаю я, хватая ртом трубочку, и делаю глоток. Тут же ахаю, на что Алек выдает смешок. Бог ты мой, потрясающий коктейль. Почему он купил всего один? Могла бы пить его не отрываясь. Делаю еще один глоток чистейшего райского наслаждения и расплываюсь в улыбке, посылая куда подальше Алека с его многозначительной миной. — Заткнись.

— Я ничего и не говорю. — Он снова отпускает похабный смешок.

— Зато смотришь.

Снимаю туфли и перекладываю их в одну руку, пока мы спускаемся к воде. Ноги утопают во влажном песке, их укутывает холодный шелк воды. Обожаю этот пляж. Место номер один для прогулок. Или для размышлений, частенько прихожу сюда, чтобы подумать. Набраться сил.

Отпиваю большой глоток, а Алек обиженно выпячивает нижнюю губу и тянется к стаканчику. Я отступаю, уворачиваясь от его цепких пальцев. Не выйдет.

— Могу теперь я попробовать свой милкшейк?

— Не надейся, — злобно усмехаюсь, пятясь от него. — Ты его для меня купил, а я не делюсь. Тем более, я тут все обслюнявила. А с тобой, красавчик, делиться своими бактериями я не намерена.

— Ой-ой, Райли такая брюзга, — дразнит Алек и делает выпад, заставляя меня тут же отскочить от него. Не видать ему милкшейка.

Приплясываю вокруг парня, а он с озорным блеском в синих глазах приближается все ближе. Ну точно хищник к добыче подкрадывается. Попивая коктейль, бросаюсь от него, он — за мной. В миг настигает меня и отнимает стаканчик, помещая соломинку между своих губ. Моя челюсть отвисает, и я колочу его в грудь.

О нет, только не это.

— Воришка! Мой милкшейк, отдай! — Щурюсь на его игривую усмешку, грозно надвигаясь. — Не смей прикасаться своим заразным ртом к моей трубочке, Уайлд.

— Заразным? Бухтишь, как старушка, — отвечает Алек, выпуская соломинку изо рта, а мне только это и надо. Визгнув, бросаюсь на него и захватываю милкшейк — чувствую себя настоящей победительницей, заставшей соперника врасплох. К несчастью, будучи неуклюжей, я цепляюсь ногой за его ногу, тем самым выводя парня из равновесия. Он выскальзывает из моих рук, и я неизбежно падаю за ним.

— Ох! — снова вскрикиваю я, когда мы рушимся на песок. Я приземляюсь прямо на соседа. Умудрилась же. Как только до меня доходит вся печаль моего положения, щеки загораются красным. Наши ноги все еще переплетены, а мое лицо находится на одном уровне с его подбородком.

Только не смотри на него, Райли, не надо.

Как же. Наши взгляды встречаются. И точно по щелчку ситуация становится в разы позорнее.

Я растянулась на Алеке Уайлде. Лучше бы земле разверзнуться и поглотить меня целиком. Прямо. Сейчас.

Не зная как, избавиться от напряжения, делаю очередной глоток напитка и широко улыбаюсь, надеясь, что он засмеется, обратив все в шутку, и оттолкнет меня. Но тот вместо этого глядит на меня и ничего не говорит. Почему он молчит? Придется мне нарушить тишину.

— Хм, мне лучше… — Я мигом вскакиваю с него. — Прости. Но зато… я отвоевала милкшейк.

— Ну да. — Алек кажется немного обескураженным. Он качает головой. Его бини слетела, и теперь он натягивает ее обратно. — Отвоевала.

— Что ж. — Всеми силами стараюсь вести себя так, будто ничего странного не произошло. — Пора домой. Ты, помнится, хотел поговорить с мамой о сегодняшнем происшествии.

— Ох. — В глазах Алека поднимается вихрь неописуемых эмоций. — Да, погнали.

17 ИНТОКСИКАЦИЯ

— День добрый, народ! Ваша саркастичная зайка прибыла, — посмеивается Вайолет, усаживаясь рядом с нами.

— По-моему, в твоем сэндвиче дохлый слизняк, — отзывается Джо, неодобрительно рассматривая ее ланч. — По которому проехали бульдозером. Или еще чего сделали, потому что ветчина так выглядеть не может.

— Это называется «кворн», — закатывает глаза подруга. — Заменитель мяса. Я вегетарианка. И слизняков, как ни крути, не ем.

— Что поделать: в кулинарии я не знаток, — одаривает ее невинной улыбкой Джо.

Я наблюдаю за их перепалкой поверх своего сэндвича с нормальной ветчиной — мясо я люблю, а есть в тишине люблю еще больше. Но заткнуть мысли о вчерашней прогулке по пляжу не так просто. Между нами с Алеком будто искра пробежала — только вот не уверена, что парень считает так же. Со дня годовщины Кейтлин наши отношения стали более искренними, окрепли — после такой-то откровенности с моей стороны. Я открылась ему, а вчера, спасибо прогулке, наша дружба сменила курс на совершенно новую территорию. Мы не говорили больше, вернувшись с пляжа. Остается молиться, чтобы между нами не появилось никакой неловкости; времяпровождение с ним сделалось моей любимой частью дня.

Чувствую на себе взгляд Дилана, но не решаюсь к нему повернуться. Мы вроде как все уладили, но не совсем. Осталось молчаливое напряжение. Я все еще ловлю на себе его взгляды, замечаю его смущение, до меня долетают его разговоры обо мне с друзьями. Как тут не нервничать.

Наверное, лучше просто сделать вид, что я не замечаю его внимания.

За столиком сидим Алек с Джо, а напротив них мы с Ви. Чейз школу прогуливает, если верить слухам, убежал на свидание. Очень в его духе. Но по крайней мере, он приятный бабник, если можно так выразиться.

— Райли. — Дилан прерывает ход моих мыслей, и мне все-таки приходится взглянуть на него. Тревожно как-то, и не мне одной, судя по его румянцу и смущенному виду. Чего это он?

— А?

— Давай отойдем на секунду? Поговорим.

Он что, за старое взялся?

Алек напрягается, а я дергаюсь, словно от раскаленного железа. Не хочу никуда идти. Вон, даже под ложечкой засосало от дурного предчувствия. Бросаю на Вайолет быстрый взгляд: на лице подруги отражается, как в зеркале, моя тревога.

— Э, гм, нет, — выпаливаю я и сразу же закрываю рот рукой. Обалдеть, зачем я так? Теперь все уставились на меня: Дилан, конечно, ошарашенно, Вайолет облегченно, а Джо с любопытством. Что до Алека, похоже, он вообще мыслями не здесь.

— О, ладно, — сглатывает Дилан. — Тогда поговорим тут?

Сказать, что он в замешательстве — значит ничего не сказать. Теперь он совсем побагровел, в горле пересохло, и он то и дело сглатывает. Стыдно, что я поставила его в такое положение. И чего я так распереживалась из-за безобидного разговора, пусть и наедине?

— Нет, что ты. Извини, конечно мы можем отойти.

Или нет, судя по вызывающему выражению, с которым смотрит на Дилана Алек. На лице Джо мелькает понимание, и он еле заметно шепчет Дилану — похоже — «Дилан, погоди с этим».

— Не хочешь сходить куда-нибудь в субботу? — все же выдает Дилан.

Я и вопрос переварить не успеваю, а Алек уже ударяет ладонями по столу, и резкий хлопок эхом разлетается по столовой. Больно, наверное, хотя по нему не скажешь. Народ в столовой таращится на нас. Да и я удивлена не меньше, но подбираю челюсть, когда Алек зло вскакивает из-за столика. Желваки от стиснутых зубов выдают его раздражение.

Так он с самого начала понял о намерении Дилана?

Что же мне теперь делать? Алек срывается с места, и я растерянно провожаю его взглядом. Последовать за ним? Или поговорить с Диланом?

— Извини, Дилан. Я не могу согласиться. Правда. Не хочу так с тобой поступать.

Я поднимаюсь из-за стола, но он берет меня за руку.

— Не уходи.

— Не хочу вводить тебя в заблуждение, — мягко возражаю. — Мне нравится Алек. Если я соглашусь, это будет несправедливо по отношению к тебе. Ничего не поделаешь.

Дилан сухо кивает и, избегая взгляда Джо, смотрит прямо перед собой. Тошно на душе, но я знаю, я поступила правильно. Выскальзываю из ослабевшей хватки Дилана и, благодаря подсказке Вайолет, бросаюсь в нужном направлении, скорее за Алеком. Бог знает, сколько людей я обидела в своей жизни. Не могу так поступить еще и с ним.

Завернув за угол, нахожу соседа, снующего по коридору взад-вперед. Все еще на взводе. Даже подойти страшно, когда у него чуть ли пар из ушей не валит. Но я должна все уладить — хочется верить, он бы на моем месте поступил так же.

— Алек, — голос съезжает на хрип, когда я приближаюсь. Он обращает ко мне лицо: в глубине потемневших глаз бушует океан. При виде меня взгляд смягчается, но скоро ласка снова сменяется враждебностью, даже еще большей, чем прежде.

— Чего тебе, Райли? — выдыхает он, в его чертах таится раздражение.

— Я отказалась.

На лице мелькает неопределенное чувство, но мне не удается его разгадать. Парень отводит взгляд и качает головой, точно вытряхивая нежеланные мысли.

— Да пофиг. — Он пожимает плечами. — Мне-то что.

Я отступаю, точно от удара. Он ведь только что выскочил как ошпаренный из столовой, даже Джо понял, что к чему, и все равно он намерен делать вид, что не при делах? Точно ему и дела до меня нет? Я ведь открылась ему, доверила самое сокровенное, показала, как он важен мне. А он притворяется равнодушным даже после выходки в зале. Какое разочарование. Но я-то знаю: как другу или кому-то больше — ему не все равно. В этом я уже убедилась.

— Ну да, — бормочу. — Ничего.

Разворачиваюсь и, не оглядываясь, шагаю прочь.

— Райли, что-то не так? — слышу в прихожей обеспокоенный голос мамы. Захожу в свою комнату и бросаю рюкзак. Я не поздоровалась с ней, вернувшись домой, вот она и насторожилась. Мой просчет. Даже не глядя, знаю, что мама не сводит с меня обеспокоенного взгляда. Все так, мам. Я ничего не чувствую.

Все лучше боли, что обожгла меня вначале.

Значит, глупо было думать, что между нами что-то происходит? Милые мелочи, вроде войнушки за милкшейк, его утешающих объятий во время моего рассказа о прошлом, замечаний Джо о том, чтобы Алек и Дилан разобрались между собой, шуточек друзей про нас. Глупо было думать, что именно мне удастся преодолеть в Алеке Уайлде страх серьезных отношений? Пробудить в нем ответные чувства? Все надежды и желания разбились в одно мгновение. Если я ему и интересна, он точно не готов в этом признаться. Осознать это было больно, но сейчас внутри пустота.

Я бестелесная тень. Гильза без пороха.

Все так. Что может быть не так?

— Райли, не томи. — Мама появляется в дверях, ее глаза мягкие, ласковые наблюдают за мной. — Детка, я же вижу что-то случилось. Расскажи, в чем дело.

Она приближается, но мне не хватает духа взглянуть на нее: вдруг это разрушит онемение, и нахлынет боль. Меня устраивает мое замороженное состояние. Чувства мне не нужны. Краем глаза замечаю открытое окно и в обуявшей меня злости с грохотом его опускаю.

Он-то, конечно, не понял, что обидел меня. Разозлил, да, но не обидел. Обида показалась позже вместе с осознанием своей глупости — надо же было подпустить к себе столь изменчивого типа. Привязаться к нему, дав возможность себя задеть.

Алек оказывается в своей комнате, он выглядывает на шум из окна, и я задергиваю занавески прежде, чем он успевает разглядеть мое лицо. Да, я трусиха, но встречаться с ним сейчас выше моих сил.

— Райли Джессика Грин. — Мамин тихий голос раздается за спиной, и она обнимает меня, притягивая к себе. — Расскажи маме, что стряслось.

— Дилан пригласил меня на свидание. — Я вздыхаю. Не знаю, что и думать. Он явно не обсуждал это с друзьями, и, услышав его предложение, Алек разозлился. А теперь я, видимо, уничтожила отношения с ними обоими. — Алек разозлился и умчался, даже не дождавшись моего ответа. А когда я догнала его и объяснила, что отказалась, он отшил меня, мол, это вообще не его дело. Неприятно, в общем, но я переживу.

— Да? — неверяще произносит мама. — Что-то мне так не кажется.

Она прижимает меня крепче к себе и целует в волосы.

— Ты ведь понимаешь, что он ревнует? Дилан позвал тебя погулять, вот он и расстроился. — Я тоже так сперва подумала. Но, с другой стороны, будь это так, разве скрывал бы он правду так тщательно? Почему то отталкивает меня, то притягивает — только что он недотрога, а в следующую секунду образец дружелюбного соседа. Так не пойдет. Пусть выбирает что-то одно.

— Я тоже так думала. — Я отстраняюсь и заглядываю ей в глаза. — Но меня доконало его напускное безразличие. Иногда он та еще свинья.

В глазах мамы легкое недоумение.

— Ты бываешь весьма недогадливой.

— О чем ты?

— Осмелюсь предположить, что ты ему тоже нравишься, просто мальчику нелегко дается доверие. Уверяю, это в нем говорит неуверенность в себе. Он не готов принять свои чувства, поэтому и отталкивает тебя. Я не говорю, что он поступает правильно, но тебе решать, готова ты мириться с его нерешительностью или лучше поставить на этом точку. — И то правда, если подумать. Мама вздыхает. — Мне надо идти, бумажная работа не ждет. Все наладится.

— Окей, спасибо, мам. — Я дергаю торчащую из покрывала нитку.

— Райли, просто… пожалуйста не забывай, людям свойственно отгораживаться от мира, защищаться от боли. Мы ведь также поступали долгое время, я уже молчу про твоего дядю. Поставь себя на место Алека. Он намного ранимее, чем хочет казаться. Думаю, все дело в том, что ты слишком спешишь разрушить его стены, он же страшится остаться незащищенным. Постарайся держать в уме: ему вся эта влюбленность тоже дается нелегко.

Мама чмокает меня в щеку и выходит из комнаты, оставляя меня задумчиво смотреть ей вслед. Немного поразмыслив над ее словами, я поднимаю занавеску и заглядываю в соседнюю комнату. Все чисто. В миг отодвигаю занавеску и распахиваю окно во всю ширь. Мама права, теперь я это понимаю.

Я не готова отвернуться от парня, пусть он и говорит, что ему нет до меня дела.

— Ангел с дробовиком… — тихо напеваю я, глядя в ноутбук, усилием воли заставляя себя сосредоточиться на тексте. Музыка гремит на полную громкость, что отнюдь не способствует поставленной цели. Я щурюсь на экран, пока слова не начинают расплываться и перестают читаться. Плакала моя оценка по истории. Никак не могу настроиться на учебу, видимо, придется отложить задание на завтра.

Слова истинной королевы прокрастинации.

Запускаю на телефоне тамблер, собираясь провести несколько часов за безмятежным листанием ленты, но тут мне в ногу врезается что-то остроконечное.

— Ай, — морщусь я и опускаю руки на кровать, шаря глазами по одеялу в поисках нарушителя пространства. Вот он, бумажный самолетик. Сердце пускается вскачь, как только до меня доходит от кого он. Тянет выглянуть в окно, но прежде разворачиваю оригами. В центре листа большими буквами написано короткое предложение.

Прости идиота.

Губы растягиваются в слабой улыбке, и я поднимаю глаза на окно, за которым, как и ожидалось, стоит Алек и смотрит на меня с виноватым видом. Лапочка. Отпускаю самолетик и неспешно приближаюсь к окну, чтобы сполна насладиться реакцией парня. Бесценное зрелище. Весь красный, чешет затылок смущенно. Как удивительно видеть его таким робким.

Да и кто бы не заробел каяться таким безнадежно романтическим способом, ну прямо в лучших традициях жанра. Впрочем, я довольна.

— Раскаиваешься? — спрашиваю, перегнувшись через подоконник. — Ладно. И ты меня прости.

Напускаю на себя вид святоши, по доброте душевной отпускающий грехи. Хотя, по правде, я простила его, как только увидела.

— Но я обидел тебя. Это даже не было легитимно. Если бы я выпивал после каждой чуши, что говорил тебе, Райли Грин, у меня случилась бы интоксикация. Разумеется, мне есть до тебя дело. — Он вздыхает и жестом показывает вниз, на пространство, разделяющее наши дома. — Все эти дурацкие самолеты, которые я пытался запустить в твое окно, тому доказательство.

Смотрю вниз: на траве и впрямь раскиданы два десятка самолетиков. Издаю смешок. Учиться ему еще да учиться.

По моему лицу расползается довольная ухмылка, и я осторожно перелезаю через подоконник. Да, веду себя как любвеобильная собачонка, но ничего не могу с собой поделать. Я нужна ему и теперь, когда знаю это, не могу устоять.

Я перелезаю через его окно. Ступаю на пол и тут же заключаю соседа в объятия. Теплые руки обнимают в ответ, отчего меня охватывают мурашки, и от удовольствия поднимаются волоски на теле. Все-таки знает он толк в объятиях. Он вздыхает и кладет подбородок мне на макушку, заставляя мое сердце трепетать чаще, чем крылья колибри на стероидах. Как вообще можно от него отвернуться.

— У меня кое-что есть для тебя, — бормочет сосед.

Любопытство берет верх, и я мгновенно отстраняюсь.

— Граната? Отрава? Пуля в голову? Дезодорант в глаза?

На мою отсылку к тому инциденту парень закатывает глаза.

— Нет, тебе это — вот это да — не навредит. — Он лезет в задний карман и вытаскивает бумажный пакетик коричневого цвета. — Помнишь нашу поездку с ребятами на пляж? Мы сидели на песке, и ты заметила эту покупку, еще поинтересовалась, что это.

— Помню.

— Не мог тогда сказать, но… открой сейчас. — Он вкладывает подарок в мои ждущие пальцы. — Так, ерунда, ничего особенного. Просто увидел и захотелось купить. Думал подарить тебе в подходящий момент… И, пожалуй, это он и есть, так что вперед.

Легкими, аккуратными движениями открываю пакет, и на ладонь падает браслет: нитка с расписными деревянными бусинами, тут же медные фигурки якоря и серфборда, а в центре акулий зуб. Красивая работа. Все идеальное просто.

Улыбаюсь и немедленно пробую одной рукой обвить браслет вокруг запястья. Короткое мгновение возни, и пара загорелых рук уверенными движениями помогает его защелкнуть. От теплых касаний мурашки по телу. Алек сейчас так близко. Все мое существо ликует от подобной милоты, но, эх, я должна сдерживаться.

— Спасибо, — бубню я и наконец решаюсь встретиться с его взглядом, с его океаном в глазах. В них отражается глубокое волнение, но распознать его значение не удается. — Чудесный подарок.

Алек делает шаг ближе.

Сердце заходится все быстрее, этот бешеный стук, не сомневаюсь, долетает и до Алека. Он смотрит на меня какое-то мгновение, а я опускаю взгляд — еще секунда такого напряжения и я потеряю всякое самообладание, а там до сердечного приступа недалеко.

Губы, о его губы.

— Перестань, — тихо рычит Алек. Недоуменно вскидываю глаза: как же близко сейчас его лицо.

— Ч-что? — с запинкой выговариваю я.

— Запинаться, краснеть, — поясняет он, обдувая меня запахом ванили и одеколона, божественное сочетание. — Это сводит с ума.

У меня сейчас точно сердце выскочит из груди, щеки горят, ладони заливаются потом. Скорее вытираю их об юбку, стараясь не потерять зрительный контакт. Отсюда мне хорошо видна его россыпь веснушек на носу — не такая заметная, как у его сестренки. Видны золотые крапинки в кобальтовых глазах, которые неотрывно наблюдают за мной, пока я изучаю каждый сантиметр его лица. Мы будто всматриваемся в души друг друга. И сердце мое зовет его приблизиться ко мне еще немного.

— Алек, — выдыхаю. — Я не могу контролировать это, когда ты так близко. И если ты специально меня так смущаешь, то ты идиот и получишь у меня.

— Не специально.

Меня сейчас удар хватит. Без шуток. Вызовите спасателей.

— Я сказала Дилану, что не хочу быть с ним, — тихо добавляю. Пусть знает.

— Отлично.

— Почему отлично? — задыхаюсь, кожа покрывается мурашками.

— Потому что ты мне небезразлична.

Я не свожу с него шокированного взгляда. Вот оно — вот, чего я так долго ждала. Его губы изгибаются в соблазнительнейшей улыбке, и он лукаво смотрит на меня сверху вниз.

— Ты мне тоже небезразличен, — шепчу. Не заводись, Райли. Не порть все своей нелепостью. Я сжимаю кулаки в нетерпении.

Поцелуй же меня. Поцелуй.

— Я чертовски рад, что украл твой лифчик. — Он улыбается, а потом делает то, что я ждала еще с того несчастного момента на пляже. Он преодолевает крошечное пространство между нами и касается губ, овладевая моим последним удивленным вздохом.

Алек Уайлд целует меня. Тот самый болван и по совместительству мой сосед с паршивыми пикап-шуточками и сексуальным подтекстом в каждой фразе — целует меня. Мягко, но нетерпеливо скользит по губам, опуская руки мне на бедра. Мысли разбегаются, голова идет кругом. Это же фантастика какая-то!

Зажмурившись, придвигаюсь к нему ближе и с жаром отвечаю на поцелуй, подстраиваясь под движения его губ. О том, как это повлияет на нас, лучше не думать. Да и не получится — все мысли охвачены восхитительными ощущениями, я и подумать не могла, что будет столь приятно. Руки машинально обвиваются вокруг его шеи, притягивая ближе к себе, а пальцы скользят по густым волосам.

Внутри меня точно бабочки взвиваются, крыльями бьются о стенки желудка. Там, где мы соприкасаемся, кожа пылает огнем. Вот, значит, каково это — фейерверки в животе. Хотя я назвала бы иначе. Фейерверки не передают переполняющее меня сейчас блаженство. Скорее, внутри меня разлились тепло и свет, и сама я вся сияю, излучая радость.

Зашибись я светило.

Но неминуемо приближается миг, когда нам приходится прерваться, чтобы вдохнуть кислород. Лишившись сладкого касания губ, я разлепляю глаза и жадно глотаю воздух. Поцелуй длился всего ничего, а я запыхалась, как после полноценного перепихона, — все потому, что это самый мощный поцелуй, что я получала в своей жизни. С интересом поднимаю лицо. Алек смотрит на меня во все глаза — это ведь хороший знак? Боже, пусть только все это не будет жестоким сном, игрой подсознания. Пусть жизнь и правда может быть так прекрасна. Должна быть. Раздвигаю покалывающие губы в улыбке. Алек мгновенно улыбается в ответ.

— Не хочешь спуститься к железной дороге? — спрашивает сосед и может прочесть ответ в моих глазах. Но я все-таки решаю его подразнить. Такой у меня характер.

— Нет, — демонстративно качаю головой, кусая губу, чтобы не прыснуть.

— Нет?

— Да.

— Да к нет, или да как да? Второй же вариант? — Парень хмурится, забавно скашивая глаза, мол, совсем не бум-бум. Безобразнейшая рожица. Но даже с ней он остается симпатягой. Ох уж это его очарование.

— Да.

— Чудачка ты, Райли.

Я лучезарно улыбаюсь, все еще крепко прижимаясь к парню и обвивая его шею руками. Тревога пусть подождет. Что сделано, то сделано: я ведь грезила об этом, зная о последствиях. Нечего теперь искать причины, по которым мы не должны были этого делать. Или перебирать в уме всевозможные варианты краха наших отношений. Буду наслаждаться счастливым мгновением и молиться, чтобы оно того стоило.

— Будто тебе это не нравится.

Он и не отрицает.

18 ПОПАЛАСЬ

— Алек, что-то я сомневаюсь. — В тысячный раз кусаю губу, отчего во рту появляется знакомый металлический привкус крови. — А если я им не понравлюсь?

Гаденышу, видите ли, взбрело в голову, что сегодня — отличный день для похода в гости к Наташе и знакомства с ее мамой Розой, сестрой Мэри. Сидим вот теперь в машине: мы с Алеком на заднем сиденье, а Мэри на водительском. Я так нервничаю, что вот-вот останусь без ногтей. А потом и без пальцев.

— Нормально все будет, — закатывает глаза Алек. — Зря только нервы себе треплешь. Мама звонила Розе, и та с нетерпением тебя ждет. И с Наташей ты уже знакома. Плюс там будет Джо и, наверное, Чейз. В общем, скучать не придется.

Это должно было подействовать на меня успокаивающе, но почему-то не действует. Мне же всего-то предстоит познакомиться с родственниками Алека и выставить себя перед ними полной дурой. Подумаешь. Алек, видимо, пребывает в уверенности, что мы с Наташей уже спелись — только вот обмен любезностями на вечеринке ничего не решает. Откуда мне знать, что новая встреча пройдет так же добродушно. Вдруг за спиной Алека девушка отбросит дружелюбие?

Обретение друзей — не самая моя сильная сторона.

— И Джо будет? — спрашиваю я, на что Алек кивает. Медленно тянется ко мне и касается пальцев. У нас еще не состоялся разговор на тему «кто мы друг для друга», но после того поцелуя между нами явно что-то переменилось.

— Ага. Мы часто в детстве ездили к тете. Ему захотелось повидать ее вновь.

Не знаю точно, сколько времени занимает поездка до его тети, но мы уже подъезжаем к окраине Линдейла, а значит, осталось недолго. Здесь выстроились самые большие дома нашего городка. Хочешь не хочешь, становится не по себе. Надо ли готовиться к чванливым, богатеньким хозяевам? Да нет, глупости. Алек бы предупредил…

— Чейз тоже должен подтянуться, хотя он может задержаться из-за кое-каких дел, — добавляет парень после паузы, и я окидываю его взглядом. Совсем не подозрительно звучит.

— А Дилан что? — интересуюсь как бы между прочим, а у самой в горле пересохло: между ними до сих пор размолвка?

— Фиг с ним, все равно он плохо знаком с Натой и тетей Розой, — отрезает Алек.

Что ж, вот и ответ.

— Райли, тебе там понравится, — успокаивает Мэри. — Моя сестрица — приятная женщина, и с Наташей вы подружитесь, оглянуться не успеешь. Отбрось волнения, милая.

Я молча киваю и снова гляжу в окно. Мы сворачиваем на узкую улицу с огромными домами, к которым ведут гравийные подъездные дорожки. Не по себе — это еще слабо сказано. Внезапно чувствую себя очень неуместной здесь в своих узких джинсах и кедах. Надо было хоть немного принарядиться. Вот Алек в самой обычной одежде, но, если подумать, он едет к родным — ему их впечатлять не надо.

Блин. Стоило бальное платье нацепить, что ли.

— Приехали! — щебечет Мэри, выруливая на каменную подъездную дорожку. Я с изумлением таращусь на представший перед нами дом. Огромный, почти дворец. Выкрашен в бледно-желтый цвет, явно выцветший за время, проведенное под орегонским солнцем. Фасад опутан плющом, что придает зданию по-домашнему беспорядочный вид. Наверное, самый гостеприимный дом на этой улице, хотя выдохнуть пока не приходится.

— Будет классно, Райли, — тараторит Мэри, пока мы выбираемся из машины. — Устроим пикник, и вы, ребятки, сможете порезвиться во дворе. Вот увидишь, будет весело. Но если что не по душе или захочешь уехать, ты скажи. Отвезу тебя домой, договорились? — Она одаривает меня ободряющей улыбкой, и я благодарно улыбаюсь в ответ.

— Еще раз, почему Милли не с вами? — шепчу Алеку. Будь тут малышка, я хоть за руку могла бы ее взять для бодрости. Не уверена, что будет в порядке вещей взять за рука Алека.

— Сегодня она побудет у своей подружки на детском празднике, — объясняет Алек.

Какая прелесть.

— Мы не можем часто брать ее сюда из-за собаки. Она у них жесть какая гиперактивная, еще и здоровая. Может ей навредить.

Чего-чего, здоровая собака?

— Мэри! — раздается восторженный голос со стороны дома, и, обернувшись, я замечаю на крыльце фигуристую женщину. У нее, как и у Мэри, вьющиеся каштановые волосы, только более светлого оттенка, и такое же добродушное лицо. Она в белой рубашке с коричневым поясом, джинсовых капри и с банданой на голове.

— Входите-входите, — воркует хозяйка. — Как добрались?

Мэри улыбается сестре, подталкивая меня к массивной двери.

— Замечательно, спасибо. А где Наташа и Перси?

— Туточки. — Из-за спины Розы показывается Наташа. Как и в первую нашу встречу выглядит она великолепно, только сейчас почти не накрашена и в простой одежде: клетчатой рубашке и джинсовых капри. Так ей даже больше идет, как по мне. — А Перси мы пока не выпустили. Незачем пугать гостей с порога. — Она посылает мне заразительную улыбку. — Рада тебя видеть, незнакомка.

— Взаимно, — откликаюсь я, ликуя, что мои опасения не оправдались.

— Замечательно, что ты приехала, Райли, — кивает Роза, расплываясь в улыбке. — Пойдемте в гостиную. Кто-нибудь хочет выпить?

Наша компания отзывается одобрительным шепотом. Роза ласково кладет руку на мою спину и вводит в дом. Внутри, несмотря на масштабы, оказывается по-домашнему просто, и я восхищенно осматриваюсь по сторонам.

Фойе — просторное помещение, выкрашенное в бежевый цвет, с напольным покрытием из состаренных досок, которые частично скрыты лоскутным ковром. На стене ряд фотографий, а дальше, благодаря открытой планировке, можно разглядеть сразу кухню и гостиную. Обе комнаты одинаково хороши: теплые цвета, разнородная мебель, но, несмотря на смешение мотивов и текстур, выглядит все очень гармонично. Просто сказка.

Но больше всего меня приводит в восторг каменный камин — не в каждом доме такой увидишь, а со свечками на полке смотрится совсем замечательно. Какая Наташа все-таки везучая. Мне бы жить в таком доме. Остальные гости, кажется, не так впечатлены окружающим великолепием. Должно быть, уже привыкли, хотя не представляю, как такое возможно.

Прекращаю глазеть по сторонам, уловив приближение Алека. Он склоняется к моему плечу, и я замираю.

— Погоди, ты еще их двор не видела, — щекочет мочку уха его шепот.

И я таю. Коленки подгибаются, но я выпрямляюсь и спешно отхожу от Уайлда, не желая показывать, как он на меня действует.

Только вот, судя по его ухмылке, для него это не секрет.

Мы входим в гостиную, и Роза разворачивается к нам.

— Принесу нам лимонад, а после можем выйти во двор, — предлагает она. — Никто не возражает, если я выпущу Перси?

Перси, я так понимаю, и есть та собака, о которой говорил Алек, — потому что если нет, то пора звонить копам. Я киваю, и Роза, улыбнувшись, удаляется. Мэри, осознав, что осталась одна среди подростков, спешит за сестрой.

Я присаживаюсь на край красновато-коричневого кожаного кресла и с улыбкой обращаюсь к Наташе:

— Так чем займемся?

Она пожимает плечами.

— В обед устроим пикник, и позже, скорее всего, барбекю. А до этого решай сама. Можем посмотреть фильмы или поиграть в приставку. И еще мы просто обязаны побросаться водяными шариками, когда приедут Джо и Чейз.

Меня смешит ее рвение.

В этот момент слышится отчетливый лай собаки и топот сбегающих вниз по лестнице лап. Перси. Он врывается в комнату: гигантская длинношерстная овчарка с высунутым розовым языком. Тут же, взметая шерстью, подскакивает к Алеку и вскидывает ему на плечи передние лапы. От вида сцепившейся парочки меня разбирает смех. Чудо, а не собака. Негромко свищу, раскрывая объятия.

Большего и не требуется. Мгновенно Перси перебегает ко мне, заполняя воздух шерстью. Налетает на меня, и я чуть отступаю, чтобы не свалиться с ног. Мое лицо захватывает шершавый язык, плечи тяжелеют от лап. Ничего себе, Перси отказывается выше меня. Надо быть начеку.

— Фу, — хохочу я, поглаживая собаку и уворачиваясь от ее языка. Алек и Наташа наблюдают за нами со смехом, но я слишком захвачена псом (буквально), чтобы отшутиться по своему обыкновению.

— Значит, Чейз точно приедет? Откуда знаешь? — интересуется Алек у Наташи. Мне удается-таки усмирить Перси, и я ласково чешу у него за ушком, сюсюкаю и поглаживаю, заглядывая в глаза — кайфует.

Щеки Наташи трогает чуть заметный румянец, и она отводит глаза.

— Джо недавно написал. Сказал, они в пути.

Мне кажется, или что-то в этом есть?

— Круто, — ровно отвечает Алек, а сам посылает мне лукавый взгляд. Мы думаем об одном и том же, читаю в его глазах. Ей нравится Джо. Наверняка. Румянец ее выдает с потрохами.

Похоже, нам с Алеком предстоят своднические дела.

— Давайте сыграем в правду или действие.

Я отрываю взгляд от сэндвича. Чейз довольно улыбается, заняв почти все пространство на общем пледе.

— Ну же. Хоть что-то поделаем.

И то верно. Мы все утро провели во дворе, бездельничая и наблюдая, как Алек и Джо рубятся в настольный футбол. Главным образом потому, что Наташа не могла отлипнуть от Джо. Вдобавок Мэри с Роз проведывают нас время от времени — не разгуляешься. С любопытством смотрю на ребят: что думают о предложении Чейза? Видно, размышляют, пока наконец Наташа не нарушает тишину согласием.

— Решили, значит? — подытоживает Чейз. — Ништяк. Тогда я начинаю. У кого есть бутылка?

Передаю ему свою из-под холодного чая, и он размещает ее в центре покрывала. Сказать по-честному, боязно. Кто знает, какие «действия» могут достаться? Мы жуем наш ланч, а Чейз, озорно сверкнув улыбкой, опускает руку на бутылку и легким движением начинает игру. Бутылка крутится с головокружительной скоростью и несколько раз горлышком скользит мимо меня, пока наконец не замедляется и не попадает на Наташу.

— Правда или действие?

— Правда, — с набитым ртом выбирает девушка, стряхивая с джинсов хлебные крошки.

— Трусиха.

— Давай уже сюда свою «правду».

— Лады, твой размер лифчика? — прыскает Чейз, словно десятилетка.

Алек кроит гримасу — как-никак о его кузине говорим. Зато Наташа сохраняет хладнокровие. Поразительное для меня поведение — будь я на ее месте, тут же заделалась бы в помидоры. Что уж тут, я уже чувствую, как мои щеки пылают, а ведь даже не мне отвечать.

— 34 С, — невозмутимо выдает Наташа. — Теперь я.

Бутылка вновь крутится и на этот раз останавливается на Джо. Ну дела.

— Правда или действие?

— Действие, — уверенно ухмыляется Джо.

— Поцелуйся с ногой Алека.

Ничего себе. Джо аж челюсть роняет, а я прыскаю с их с Алеком лиц, торопливо выуживая телефон: надо запечатлеть момент. Лучшее в мире «действие». Наташа тоже выглядит довольной, такое «слабо» придумала. Алек пробует выдернуть у меня телефон, но я не даюсь и коварно улыбаюсь, нажимая на кнопку записи. Это же событие века — запишу его, чего бы это ни стоило. Алек начинает закатывать джинсы, а Джо обреченно стонет. Бросает на нас укоризненный взгляд, прежде чем прижаться губами к ноге.

— Десять секунд, — прибавляет Наташа, вызывая у Алека кислую мину.

— И про язык не забудь, — подначиваю я, на что Джо отвечает средним пальцем, но губ от голени не отнимает. Десять секунд страданий на лице Алека, и Джо наконец заканчивает пытку, утирает рот и зыркает на Наташу.

Он крутит бутылку, но та снова останавливается на нем. Не его сегодня день, усмехаюсь я. Новая попытка — на этот раз Алек.

— На твой выбор, — опережает вопрос Уайлд.

— Как скажешь. — После недолгих раздумий, губы Джо изгибает коварная улыбка. — Будешь говорить правду. Колись: что происходит между вами с Райли?

Я замираю, стреляя глазами в Алека. Без понятия, как на это стоит реагировать, или что сосед собирается ответить. Значит ли вообще хоть что-то наш поцелуй?

— Ничего, — отмахивается Алек, закатывая глаза. На меня не смотрит. — Задрали уже.

Как ни странно, его уклончивость меня задевает. Но его можно понять. Наверное, хочет сначала обсудить все со мной. Я вздыхаю. Нам определенно точно есть о чем поговорить.

— У вас еще все впереди, — вмешивается Чейз. — А теперь крути.

Алек кладет руку на бутылку, быстро поворачивает запястья. Несколько секунд — и бутылка останавливается. На мне. Приехали. Наши с Алеком глаза встречаются.

— Правда или действие? — усмехается Джо.

— Действие.

— Поставь Наташе засос!

Да вы гоните.

В изумлении поворачиваюсь к Наташе. Как быть? Конечно, можно отказаться от задания, но тогда я прослыву трусихой, а их никто не любит. Не успеваю я перебрать другие варианты, как Наташа выдает неожиданное:

— По рукам. Но можно нам хотя бы сделать это не при всех. Доказательства у вас будут.

Чейз обменивается взглядом с Джо, прежде чем кивнуть. Наташа хватает меня за руку и поднимается.

О боже мой. Мать моя женщина. Угораздило же.

— Наташа, — шиплю я, пока мы под свист мальчишек спешим в дом. — Наташа, мы же не собираемся и правда это делать?

— Конечно нет, — фыркает она. — Мы собираемся с ними поквитаться.

Девушка приводит меня на кухню и тут же принимается шарить в шкафчике под раковиной, потом резко включает кран, обдавая меня холодными брызгами. Что у нее на уме?

— Ага! — восклицает девушка, вытаскивая пачку шариков для водяных бомбочек.

Да она гений. Я влюбилась в эту девчонку.

Мы скорее приступаем за дело, понимая, что времени в обрез: в любой момент парни могут нас проведать. Неужели они в самом деле думают, что я ей тут засос ставлю? Хорошо бы — элемент неожиданности будет нам на руку, когда мы будем удирать. Они, разумеется, захотят поквитаться за мокрые майки — и дело тут вовсе не в отместке. Набрав шарики, мы возвращаемся во двор.

По телу пробегает легкая дрожь, жду не дождусь развязки.

Мы бросаемся к ограждению во дворе, и Наташа сейчас же выглядывает из-за него, оценивая обстановку, а я жмусь к стенке. Как гребаный ниндзя. Отпад.

— Болтают, — шепотом сообщает Наташа. — Самое время действовать.

Одними губами она дает отсчет. Пора.

С дикими воплями мы выпрыгиваем из засады, пугая парней своим совсем появлением. Я со всей силой делаю первый бросок и довольно улыбаюсь точному попаданию в грудь Алека. Они получают еще заряд шариков, к тому времени как, чертыхаясь, вскакивают с пледа. Их взгляды, исполненные жажды отмщения, наконец останавливаются на нас. Джо кидается к нам, а я, крепче прижав к груди остатки шариков, дергаю назад.

Бросок. Удар. Живот Джо.

Бросок. Удар. Плечо Чейза.

Бросок. Удар. Живот Джо.

Бросок. Удар. Лицо Алека.

На последнем броске я разражаюсь злорадным смехом, после чего что есть мочи несусь к дому. Слышу позади себя тяжелое дыхание Наташи, а за ней, вот уж точно, мчатся остальные. Ноги начинают гореть, глаза слезятся от ветра. Осталось совсем немного.

За спиной раздается испуганный вскрик. Обернувшись, вижу: Наташу настигли; ее смех рассыпается в воздухе. Слышу, мчатся и за мной. Ускоряюсь, но тщетно. Едва я касаюсь ногами террасы, как чьи-то руки дергают меня назад, да так, что я шлепаюсь на траву.

— Попалась, — шепчет Алек, приземляясь рядом. Наши лица разделяют какие-то сантиметры.

Ох, Алек. Знал бы ты, как прав.

— Кому бургеры?

Проще сказать, кому они не нужны.

— Мне, пожалуйста, — воодушевляюсь я вместе с Наташей и парнями. Роза стоит у старого каменного барбекю с лопаткой в руке. Она широко улыбается нам и, кивнув, принимается укладывать приготовленные котлеты в булки. Я аж дрожу от нетерпения. Ужасно хочется есть. Битва шариками адски разожгла аппетит.

После поимки мальчишки учинили над нами расправу — облили холоднющей водой из шланга. Мне хоть и удалось скоро освободиться из рук Алека (все-таки есть плюсы в миниатюрности), но одежда успела намокнуть и пришлось одолжить сухую футболку у Наташи. Ей, кстати, досталось сильнее: после заварушки на ней и сухой нитки не осталось. До сих пор с волос капает, а ведь уже наступил вечер. Напоминание на будущее: не затевать мокрых войнушек с этими ребятами. Тем более, когда они превосходят нас числом.

Роза передает мне бумажную тарелку с бургером. Благодарю ее и тут же набрасываюсь на пищу богов. Господи, как же вкусно. Еле сдерживаюсь, чтобы не застонать.

— Потрясающе, Роза.

Чувствую себя вполне непринужденно. Надо же, как быстро я стала своей в этом доме. Роза такая славная, и Наташа, и мы обменялись номерами — надеюсь, будем поддерживать связь… И честно? Мне так понравилось здесь. Хоть каждую неделю ездила бы сюда.

Угощаюсь божественным бургером, со смехом наблюдая, как Перси стаскивает сосиску с тарелки Розы. Женщина бранится, но, видно, что любя. Все, решено: хочу на Рождество собаку. Собаку и мотоцикл, разумеется.

— Райли, милая, подойди, — подзывает Роза. — Будешь еще хот-дог?

— Не откажусь. — Я поднимаюсь за порцией. Роза улыбается и кладет мне на тарелку сосиску, а когда я собираюсь вернуться на место, касается рукава, останавливая.

— Хотела только сказать: вы с Алеком очень милая пара. Несмотря на свою репутацию, он хороший мальчишка. И я рада, что у него есть кто-то вроде тебя. Знаешь, раньше он приезжал сюда каждое лето. Он и другие мальчики. Они все — замечательные ребятишки. — Глаза Розы затуманиваются от воспоминаний, но она решительно кивает. — В общем, голубки, вы достойны друг друга.

— О, — тушуюсь я. — Мы не то, чтобы вместе.

— А кажется совсем иначе. — На ее лице играет улыбка. — Наслаждайся своей сосиской, дорогая.

Я морщусь, отходя.

Очень надеюсь, она имела в виду хот-дог.

19 ПАУЧЬЯ СЕТЬ

Домой я возвращаюсь уставшая, но довольная, с приятным теплом на сердце. Вышел на удивление отличный день — если не лучший со времени гибели Кейтлин. Поспособствовало ли тому смачное попадание шариком в кое-чью физиономию или лицезрение Джо, лобызавшего чужую ногу? Само собой не без этого. Готова признать: с появлением Алека моя жизнь заиграла новыми красками, и в кои-то веки я не хочу противиться своему счастью. Чего уж говорить — у парня талант поднимать настроение.

— Мам, — зову я, закрывая входную дверь и скидывая обувь. — Я дома. Как ты тут без меня?

Мама показывается из кухни в шароварах и с маской на лице.

— Сказочно, милая. Как прошло знакомство с семьей Алека? Хорошо провели время? — Она игриво изгибает бровь, прислоняясь к косяку.

Ха-ха, мам. Будто я с родителями жениха ездила знакомиться.

— Отлично все прошло, — улыбаюсь в пол, не обращая внимания на ее многозначительную ухмылочку. — Дружелюбная атмосфера. Поставила им пять звезд в отзовике.

Мама хихикает.

— Хорошо, раз так. Кстати: к тебе пришла подруга, минут десять назад. Я предложила ей подождать тебя в твоей комнате.

— Вайолет? — Я озадаченно хмурюсь, вытаскиваю из банки леденец и медленно разворачиваю фантик.

— Нет, другая девочка.

Брови сдвигаются сильнее. Кроме Ви подруг у меня нет. По крайней мере таких, кто может вот так запросто заскочить в гости.

— Она назвалась? Как выглядит?

— Сказала Тина, вроде. Или Таша? Сама знаешь, с именами у меня беда.

Улыбка падает к ногам. Тиана. В моем доме. В моей комнате. Чудесного настроения как не бывало. Под ложечкой, подобно грибку, размножается ужас. Да что она здесь забыла?

— Ладно, пойду тогда, поболтаем, — киваю я, стараясь сохранить перед мамой спокойствие.

Поднимаюсь по лестнице, а у самой внутренности закручиваются в клубок. Что-то подсказывает, не для мира она ко мне явилась — от Тианы вообще ничего хорошего ждать не стоит. Беру себя в руки и, натянув на лицо маску невозмутимости, вхожу в комнату.

— Что ты здесь делаешь? — цежу я стоящей у окна девушке.

— Жаль, что у Алека закрыто окно, — буднично замечает гостья, даже не обернувшись. — И занавески задернуты… Ему пришелся бы весьма кстати наш разговор. Прямо сердце за него болит.

— Говори уже, зачем пришла. — Я взираю на нее полным презрения взглядом.

Наконец Тиана разворачивается ко мне. Сама сдержанность и спокойствие, не то, что я. Накрашенные губы дергаются в усмешке, срез темных волос идеален как лезвие.

— Так-так, кошечка показывает коготки. — Тиана отталкивается от подоконника и неторопливо движется ко мне. — И вовсе ты не паинька, какой хочешь казаться. Строишь из себя святошу, будто всех нас на голову выше, но это не так. — Ее смех мелодичный, зловещий. Хищница на охоте. В груди у меня все сжимается от брошенных слов.

Она все знает.

Знает.

— О чем ты? — только и могу выдавить я.

— Сама знаешь. — Она останавливается передо мной, и моя грудь вздымается в такт с ускоряющимся вихрем мыслей. Тоби рассказал ей. — Я-то всегда считала Кейтлин жалкой, безвольной, не способной взять даже то, что само плывет в руки. Кто же знал, что это ты ставила подруге палки в колеса. Она ведь первой ему приглянулась. Как такое вынести, правда?

— Тебе Тоби рассказал? — Голос похож на безжизненный шепот. Упираюсь глазами в пол, умоляя чувство вины скорее меня поглотить.

— Схватываешь на лету.

— Все было не совсем так, — оправдываюсь я. Не достает духа поднять глаза на собеседницу, взглянуть на ее торжествующую улыбку. На упивание моей болью, болью моей кузины. — Просто поцелуй… просто вечеринка. Они были вместе, и меня это убивало. Я ведь думала, что люблю его. Знаю, что поступила эгоистично, но…

— У тебя талант в присваивании чужого, скажи же, — перебивает Тиана.

Мне требуется пара секунд, чтобы собраться с силами и снова заговорить.

— Что тебе надо? — Я медленно поднимаю голову и заглядываю в глаза напротив. Стыд кипит внутри меня, и обращенный на меня самодовольный взгляд отнюдь не действует успокаивающе, но я не отворачиваюсь. — По делу пришла или просто поиздеваться?

— О, еще по какому делу. — На губах Тианы распускается злая улыбка — ну прямо картина маслом «Злорадство». — Повторю еще раз: держись подальше от Алека Уайлда.

— Ну разумеется.

Тиана хмурится.

— Сотри его из своей жизни, каждым атомом своего существования игнорируй его присутствие. Угомони наконец Тоби своим извинением и прими его приглашение на свидание, завтра в столовке. Уж поверь, такие кретиноголовые, как вы, должны держаться вместе. В общем, делай что угодно, но отвадь от себя Алека.

— А если я откажусь? — Уже догадываюсь, каким будет ответ.

— Тогда я расскажу всей школе, что это вы с Тоби погубили твою кузину. Расскажу о маленьком происшествии на той вечеринке. Все, кого ты знаешь, знала или узнаешь. Я поставлю в известность их всех. А Вайолет в курсе? А твоя мама?

Тиана складывает руки на груди. Дело сделано. Она поймала меня в свою паучью сеть.

— Это был несчастный случай, — защищаюсь я. А толку? В ее глазах я негодяйка. Да и в своих тоже. — Прошу, я…

— Напомни-ка, почему она выбежала на дорогу?

— Она увидела, как я целуюсь с Тоби, — еле выговариваю слова.

— То есть она погибла после того, как увидела тебя — свою лучшую подругу, свою кузину — целующейся с ее парнем? Если бы не ты…

— Она была бы жива.

Как тут защищаться. Вина отняла всякие доводы.

— Прими правильное решение, Райли.

— Я буду его игнорировать. — Слова обдирают горло. Сердце сжимается от мысли, что придется отдалиться от Алека, намеренно его обидеть. Неужели мое положение стоит таких жертв — его переживаний? Я была лучшего о себе мнения. — Алек весь твой, если будешь держать язык за зубами.

Меня разрывает на части. Сердце — клочья. Казалось бы: какая разница, что обо мне подумают не знающие подлинную историю.

И все же такой исход мне не вынести.

— Приятно иметь с тобой дело, — невинно улыбается Тиана. — Кстати, отличное печенье. Мои комплименты твоей маме.

Безукоризненно наманикюренная рука ложится мне на плечо, гостья проходит мимо и покидает комнату, оставляя меня одну с ураганом чувств и сожалений.

Тиане удалось обнаружить мою самую большую ошибку. И самый страшный кошмар — разоблачение. Но вот что удивительно: оказывается, пренебрежение Алеком ужасает меня ничуть не меньше.

Я погрязла в этой истории глубже, чем думала, и теперь мне это аукнется.

Дожидаюсь хлопка входной двери и только тогда даю волю слезам.

Три раза я ощущала себя по-настоящему оторванной от мира, когда начинаешь переоценивать свою этику, свои убеждения, саму себя, а вместе с тем и весь мир, такой изменчивый и непостоянный.

Первый раз.

Как ни странно, тому поспособствовал мой первый поцелуй. Я поцеловалась с Тоби на вечеринке — распущенные волосы и еще более распущенное поведение. Мы с Кейтлин дружно сохли по нему, а потом они начали встречаться. Я была разбита, хотя в глубине души радовалась за них. Все-таки они были моими друзьями — я желала им счастья и молчала. А потом немного водки и много сидра сделали свое дело — танцуя на вечеринке, я решилась на тот шаг. Я поцеловала его.

И не почувствовала ничего особенного, что вдвойне паршивей. Тоби мой поступок тоже удивил. Мы мгновенно отстранились. Тогда я и заметила Кейтлин, ошарашенно стоящую прямо перед нами. Она не планировала приходить, но, видно, передумала и решила сделать нам сюрприз. Подруга выскочила из комнаты, и я метнулась за ней, желая все объяснить, Тоби погнался за нами. Она выбежала из дома и, ничего не замечая перед собой, рванула на дорогу. Проезжающая машина остановиться не успела.

Я не сразу осознала, что кричу. Резким, раздирающим криком.

Ее смерть. Тогда меня охватило чувство оторванности от мира во второй раз.

Третий раз — без сомнения, в эту минуту.

Как Тиана и велела, сегодня я весь день избегаю друзей. Она хоть и не просила шарахаться от них всех, но сомневаюсь, что смогу посмотреть им в глаза.

Понимаю, что поступаю гадко, спасая свою собственную шкуру. Обижаю людей, потому что не в силах сознаться в содеянном. И мне хотелось бы поступить правильно, но, боюсь, не хватит духа. Безвыходная ситуация. Я так запуталась. И без дружеской руки неумолимо ввергаюсь в пучину отчаяния.

Я сжимаю поднос и вхожу в столовую. То ли еще будет, мне ведь предстоит простить Тоби. Тут же замечаю его в углу помещения: он прислонился к колонне, в ушах наушники. Мое сердце задает болезненный ритм.

Вайолет с мальчишками сидят за нашим столиком. Подруга замечает меня, затем Алек. А я торопливо прячусь за волосами, отчего на душе становится пакостно. Зачем только согласилась.

— Райли, поговорим?

Я поднимаю лицо. Оказывается, Тоби подошел ко мне и теперь взирает на меня умоляющим взглядом ореховых глаз.

— Давай, — мямлю я.

— Как ты?

— В порядке.

— Это хорошо. Хм, в общем… ты так и не дала мне нормально извиниться, так что начну с этого. Прости меня, мне очень жаль, что я так поступил. Знала бы ты, как меня все это время мучило чувство вины. Поверь, я все осознал. Понимаю, не стоит рассчитывать на многое, но, Райли, я сделаю все, чтобы снова стать частью твоей жизни.

В его словах слышна неожиданная искренность.

И волшебным образом я смягчаюсь: не настолько, чтобы оставить все позади, но достаточно для того, чтобы принять его слова за чистую монету. Рано говорить о доверии, но извинения я приму.

— Спасибо, — киваю, не поднимая глаз. — Я ценю это.

— Пожалуйста. — Парень от волнения прячет руки в карманы. А ведь это, должно быть, наш первый за год разговор по душам. Конечно, с моей стороны это скорее фарс, но все-таки. Я еще не решила с неприязнью отнестись мне к нашему перемирию или со всей серьезностью. Жизнь в столовой идет своим чередом, но внезапно я чувствую на себе взгляды: от друзей не ускользнула наша маленькая беседа. Впрочем, на то ведь и был расчет. Я сжимаюсь в комок.

— Итак, на какие отношения я могу рассчитывать?

— Не знаю, — вздыхаю. — Я не смогу тебе снова довериться, тут уж ничего не поделаешь. Но я принимаю твои извинения. Я прощаю тебя хотя бы потому, что хочу забыть обиды и жить дальше. — Слова обжигают губы. В них нет жизни.

Прощайте, мои принципы.

— Спасибо, Райли. Словами не передать, как я рад. — Тоби слабо улыбается. — Представляешь, вчера Тиана предложила мне пригласить тебя на свидание. Я ответил ей, что она чокнулась. Верно? — Как-то поникнув, он избегает моего взгляда. — Ты ведь не согласилась бы со мной погулять?

— Я бы подумала.

Прощай, надежда.

— Серьезно? — Он удивленно переводит на меня взгляд.

— Серьезно?

Голос Алека раздается за спиной, и внутри меня что-то обрывается. Я медленно оборачиваюсь к парню: у него разозленный и вместе с тем недоверчивый вид.

— Ты серьезно собираешься с ним на свидание? — От одного взгляда на него меня коробит. Здесь же и остальные, взирают на меня в недоумении.

— Я…

— У Райли своя голова на плечах, — вмешивается Тиана, с кошачьей улыбочкой подходя к нашему кружку. — Как-никак они не чужие люди. Тем более, что Тоби изменился. Все заслуживают второго шанса.

— Он — нет. — Алек решительно качает головой. В его глазах мольба. — Райли, ты в себе? Как вообще ты до такого додумалась?

— Хочу покончить с враждой, — кривлю душой. Голос совсем обесцветился. — Надо двигаться дальше. Тоби раскаялся в содеянном, и мне пора вычеркнуть этот тяжкий груз из своей жизни. Нам пойдет это на пользу.

— А как же я? — напускается Алек. Мое сердце в одно мгновение терпит холод, жар, разрушение. С одной стороны, какое облегчение, что я не одна чувствую между нами связь, с другой — больно осознавать, что я теряю. Я открываю рот, чтобы ответить. Но Тиана не дает мне заговорить.

— Вы же не встречаетесь, — замечает она, сбивая его с толку, и я хочу завопить. — Просто дружите, так?

Алек смотрит на меня долгим, обжигающим взглядом.

— Так, — наконец холодно выдает он и, развернувшись, направляется к выходу. Часть меня устремляется за ним, с отвращением бросая взгляд на ту, что осталась стоять.

И наконец — прощай, часть меня.

Теперь я покинута всеми окончательно.

20 ЛЖЕЦ, ЛЖЕЦ

Я, как и, наверное, все, питаю слабость к чужим секретам. К свежим сплетням, подслушанным в туалетной кабинке: А сказала что-то за спиной Б; или А переспала с Б, хотя зарекалась это делать. Нечасто встречаются люди, которые думают о жертвах сплетен, о том, как все эти извращенные истории, правдивые ли лживые, сказываются на них. И я не исключение. Любопытные взгляды, навязчивое внимание, подглядывания, не говоря уже о издевательствах — разве меня волновало, что их ждет? Хотелось бы мне в свое время быть менее эгоистичной и думать о судьбах других.

К счастью, терпеть подобное мне не приходилось. Пренебрежение — да, но до издевательств дело никогда не доходило. Только вот чувствую, что очень скоро все может измениться.

— Слышала, она ни с того ни с сего порвала с Алеком.

— Наверняка с другим замутила.

— Она же вроде с тем парнем, Тоби? Алек был для нее забавой.

— Поиграла с хулиганом и выбросила. Вот стерва.

Под сопровождение перешептываний я бреду по коридору. Еще чуть-чуть и рвану к выходу, ноги моей здесь не будет. Сорвусь нечаянно со скалы или зароюсь в яму. Голова кишит мыслями, замечаниями — уж не пойму, где мое, а где чужое.

Единственное, что до сих пор меня тут держит — страх раскрытия другого моего секрета. Не заключи я с Тианой сделку, разговоры были бы куда хуже. Это меньшее из двух зол, твержу себе.

Но лжец из меня никудышный.

— Вайолет! — вырывается у меня, едва я замечаю родное лицо в конце коридора. Встреча с ней, как глоток свежего воздуха, и я прибавляю шагу к единственной своей опоре. Игнорирую зевак, их перешептывания, косые взгляды и облегченно выдыхаю, добираясь до подруги. Она складывает учебники в шкафчик и упускает мою улыбку.

— Ви, слава богу. Я тут чуть не свихнулась.

— Привет, Райли.

— Ты не отвечала на мои звонки и сообщения. Мне нужно с тобой поговорить.

— О чем?

Мое воодушевление убавляется. По ее тону понимаю, она недовольна. Ей тоже не понятен мой выбор в пользу Тоби. Хотелось бы мне все объяснить, рассказать о шантаже, чтобы она взглянула на все моими глазами. И пусть ей будет противно мое решение, по крайне мере, она поймет в чем тут дело.

А ведь только на выходных жизнь была так прекрасна. Теперь же все летит в тартарары.

— Ну, знаешь, о том, что произошло с Тоби и… Алеком

— А, об этом. Плевать я хотела на Тоби. — Вайолет поджимает губы и сосредотачивается на содержимом своего шкафчика. — Зато к Алеку отношусь хорошо. А ты ведешь себя как самая настоящая идиотка. Разрушаешь все, к чему стремилась, действуешь наперекор своим же словам, игнорируешь нас, а потом непонятно за что так поступаешь с Уайлдом.

— Да об этом, — натянуто произношу, ожидая, когда она ко мне повернется.

— Райли, — вздыхает подруга и, захлопнув дверцу шкафчика, наконец переводит взгляд на меня. — Он рассказал о вашем поцелуе. Да что вообще творится в твоей голове?

— У меня была причина. — мягко отвечаю я.

— Знаю, — кивает подруга. — Иначе ты ранила бы Алека ни за что. Правда, мне в голову не приходит ни одной уважительной причины такого твоего поведения: ты поставила на кон все, что имела, ради бывшего-говнюка. Так что причине и правда стоит быть веской.

Подруга скрещивает руки и прислоняется к шкафчику, ожидая мое признание.

— Я не могу объяснить.

— Издеваешься? — Подруга хмыкает. — В чем причина?

— Так получилось.

— В таком случае, о чем вообще ты хотела поговорить?

— Хотела только попросить, — бормочу, — довериться мне… поддержать. Тогда мне будет нипочем ненависть остальных.

— Райли… — Она на секунду закрывает глаза, а открыв, обжигает меня невиданным ранее огнем. Только сейчас до меня доходит, что вчера я обидела не только Алека. — Я хочу принять твою сторону, но прежде должна знать причину такого твоего решения. Алек и мой друг. И вчера ты ужасно с ним обошлась. Скажи в чем дело, и я постараюсь помочь.

Судя по всему, разобраться с ситуацией я смогу только посвятив во все подругу. И если это поведет за собой вопросы о моем прошлом, о моей тайне — так тому и быть. К неприятностям мне не привыкать, справлюсь и с этой.

— Ладно, я… — Слова рассыпаются: мимо проходит Тиана. Она занимает позицию в противоположной стороне коридора, делая вид, что поглощена телефоном. Без сомнения, она слышала наш разговор. По одной ее холодной улыбке ясно, что она хочет сказать. Предупредить. Расскажешь Вайолет — и я расскажу всем. Слова тут же иссыхают в горле. Я отворачиваюсь от Ви, пока та не проследила за моим взглядом, и неловко кашляю. — Не могу рассказать, прошу только довериться мне.

Тиана довольна. Вайолет раздражается.

— И почему же ты не можешь рассказать?

— Просто.

— Ты испытываешь мое терпение, — шепчет подруга. — Я доверила бы тебе жизнь, а ты такую мелочь не можешь рассказать, даже не сам секрет. Я, между прочем, твоя лучшая подруга!

— Так и есть, но не в этом дело. Это не просто какое-то там глупое признание или сплетня. Это серьезно, и тебе придется довериться мне, основываясь на уже известном. Потому что большего сказать я не смогу.

Подруга вскидывает руки.

— Мне известно только то, что по какой-то причине вчера ты отказалась от своих слов ради придурка, который тебя обидел. Я хочу верить, что у тебя есть на то веская причина, иначе бы ты не была собой. Однако я не могу поддержать тебя, оставаясь в неведении. Дай мне хоть что-то. Хоть какой-то повод быть за тебя. — Она наклоняется ко мне, пытаясь отыскать в моем лице столь необходимый для нее ответ.

— Значит, не поможешь? — отвечаю вопросом на вопрос. — Что ждать от других, если даже ты мне не доверяешь?

— Я доверяю тебе, но бороться вслепую не стану! Я никогда не пошла бы против тебя, знаешь сама. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы донести до Алека твои добрые намерения. Хотя едва ли он станет меня слушать без твоих объяснений. Не стоит просто так ждать от людей участливости.

Я бы оскорбилась за отказ от помощи, но честно ли это? У Вайолет всегда на все есть свое мнение. Дай я ей разъяснения, и она встала бы за меня горой. То, что она поступило иначе, отнюдь не свидетельствует о слабости нашей дружбы, просто это в ее характере. Не может она вступиться за кого-то без своего на то мнения. Я это принимаю. Она такая, какая есть, и я уважаю ее за это. Глупо было ждать чего-то иного.

— Я понимаю, Ви. Хотелось бы мне рассказать тебе больше. Прости. Передай Алеку мои извинения.

Вайолет заключает меня в крепкие объятия

— Ты можешь рассказать мне все, что угодно. Пожалуйста не замыкайся.

— Постараюсь, хотя будет сложновато, меня ведь теперь все ненавидят.

— Уверена, у тебя была причина так поступить. И раз таково твое желание — наплюй на мнения остальных. Это лишь горстка слушков, никому нет до них дела.

Только вот это не было моим желанием.

— Спасибо, Ви, — шепчу я в ее плечо.

Успокоенная моим молчанием Тиана удаляется.

— Всегда пожалуйста.

Не проходит и доли секунды, как до мамы доносятся мои рыдания.

Я скидываю рюкзак на кровать и падаю на подушку, давая волю чувствам. Страхи, переживания, страдания от утраты приливной волной вырываются из меня, и я сжимаюсь в комок, захлебываясь рыданиями. Я так вымотана, словами не передать, как мне все осточертело. Вот почему? Почему я не могу достойно перенести последствия своей ошибки? И пусть думают обо мне, что хотят! Почему позволяю Тиане одержать победу, из гордости жертвую собой и своими отношениями? Я сжимаю руками колени, приглушая подушкой рыдания. Таких трусих, как я, еще поискать надо.

Трусиха.

Это был несчастный случай, бунтует мозг, не позволяй ей брать над тобой верх! Кого волнует чужое мнение?

— Райли? — Мама залетает ко мне, захлопнув за собой дверь ногой, устремляется к кровати. — Что случилось, милая? Почему ты плачешь? — Устроившись на краю матраса, она приподнимает меня и укладывает к себе на колени. С трудом сквозь пелену слез я различаю ее обеспокоенное лицо. — Кто-то наговорил тебе гадостей?

Я качаю головой и устало вытираю глаза.

— Тогда что? Ну же, что тебя так расстроило?

— Я так облажаааалась, — задыхаюсь я. — Причинила людям боль. Друзья меня презирают.

— Разумеется, это не так. — Мама крепче сжимает меня в объятиях. — Глупости какие, друзья тебя очень любят.

Ее поддержка немного успокаивает, и я нахожу в себе силы приподняться и опереться об изголовье кровати. Мама передает мне носовой платок, и я поспешно стираю улики своего срыва, но лишь для того, чтобы снова залиться слезами. Как это прекратить? Физически невозможно.

— Мам, я так облажалась, — слезы душат, утираю глаза. — Наделала дел и даже не уверена, хочу ли их исправлять. Как мне быть?

— Зависит от ситуации. — Мама обнимает меня за плечи и крепче прижимает к себе. — Расскажи же. Маме можно доверить все.

Мы с мамой всегда были невероятно близки — она мне как старшая сестра. Отца рядом нет, не считая чеков раз в месяц, Кейтлин тоже выслушать не может. Остались мы с мамой, мы — опора друг другу. Если я и могу кому-то обо всем рассказать, так это ей.

Трусиха. И своих друзей я не заслуживаю.

Со слезами на глазах я поднимаю взгляд на маму и мгновенно чувствую прилив тепла. Я расскажу ей. Она не станет меня ненавидеть.

— Год назад я совершила ошибку, — медленно выговариваю я. — И, кажется, сейчас за нее расплачиваюсь.

— Какую ошибку?

— Это случилось еще при жизни Кейтлин. — От упоминания племянницы на лице мамы мгновенно возникает печаль, и я шмыгаю носом. — Я поцеловала Тоби, когда он был с Кейтлин. — Со страхом смотрю, как мама воспринимает услышанное. Она в шоке, это точно. Делает глубокий вдох.

Я отвратительна ей. Кем надо быть, чтобы поступить так.

— Что ж, поступок не из достойных, но и не больно что. Это произошло более одного раза? Ты рассказала об этом Кейтлин?

— Нет, — отвечаю я. — Это случилось лишь раз, тогда на вечеринке я немного выпила. Но одного раза оказалось более чем достаточно. Она увидела нас и побежала… прямо на дорогу…

— Ох, Райли, — вздыхает мама.

— Она погибла.

Мама молчит, отвернувшись.

— Знаю. Ничего не говори. Я поступила ужасно, и я ненавижу себя за это.

Трусиха. Трусиха. Трусиха.

— Послушай меня, Райли, — обращает ко мне глаза мама, ее голос суров. Удерживая зрительный контакт, она продолжает: — Ты не виновата в ее смерти. Ты допустила ошибку, и судьба сыграла с тобой злую шутку. Но ты не в ответе за ее смерть, за то, что она выбежала на дорогу. Ты совершила ошибку. Ошибку. Мы все совершаем их, мы сожалеем о них, а потом мы двигаемся дальше. Такова жизнь. То, что ты оступилась и коришь себя за это, многое значит. Ты вынесла урок, детка. Ты страдаешь из-за своего поступка, и мне жаль, что ты винишь себя в ее смерти. Но настала пора для третей стадии — тебе надо отпустить произошедшее, смириться и двигаться дальше. Кейтлин не хотела бы, чтобы ты ненавидела себя из-за такого пустяка. Вам было пятнадцать. Вы были влюблены.

— Мам, она убегала от нас, — рыдаю я. — Убегала. Она хотела сбежать от нас так отчаянно, что попала под машину. Она погибла, убегая от меня.

— Почему ты вспомнила об этом? Почему так огорчена именно сейчас?

Я мешкаю.

— Кое-кто узнал об этом, — шепчу, — узнал и использует против меня. Я не могу поговорить с друзьями, иначе этот кто-то расскажет обо мне всей школе. Так что я молчу, и отчасти меня это устраивает. Не хочу, чтобы хоть кто-то узнал.

Мама вновь сжимает меня в объятиях.

— Райли, ты сомневаешься в своих друзьях?

— Конечно, нет.

— Сомневаешься, что они встанут на твою сторону?

— Ну, нет, но…

— Ну, нет, но — точка, — заключает мама. — Вот тебе и ответ. Расскажи обо всем друзьям, и, если это гадкое создание распространит о тебе слухи, ты перенесешь их с высоко поднятой головой.

— Не думаю, что мне хватит сил справиться с этим, мам.

— Ты, может, и не думаешь, а я знаю. Верь в себя чуточку больше, Райли. Бог знает, сколько я за свою жизнь совершила ошибок. В конечном счете все мы люди. А теперь выкладывай: кто эта личность? Я пойду в школу и поговорю с директором — посмотрим, что из этого выйдет.

Ее руки напрягаются, и невооруженным взглядом ясно, как сильно ее разозлила эта ситуация.

— Нельзя, — бессильно выдыхаю я. — Станет только хуже. Ее семья состоит в школьном совете. Ничего ей не будет. Только разозлишь. — Я стираю остатки слез и медленно выдыхаю. Так устала, ничего не чувствую.

— Из-за чего вообще она объявила тебе войну?

— Ей нравится Алек. — Я невесело усмехаюсь в простыню со звездными войнами. — Не хочет, чтобы я путалась под ногами.

— Девчонки нынче совсем с головой не дружат. В мое время подобными делами не занимались. Райли, в подлой игре парня не заполучить.

— Мам, — смеюсь я.

— Ну извини, говорю, как есть, — подхватывает смех мама. — Девочка моя, такими путями вообще ничего не добиться. Ну ладно, что хочешь на ужин? Можем заказать еду.

— Я не очень голодна.

— Ерунда. Закажу нам пиццу, окей? И для Джека. Посмотри какой-нибудь фильм, прими ванну. Взбодрись и хорошо выспись. Вот увидишь, утром станет лучше. — Она чмокает меня в лоб и поднимается.

— Спасибо, мам. Люблю тебя.

— И я тебя люблю, больше всего на свете.

Стою у окна, из-за занавесок заглядывая в комнату Алека.

Его окно неожиданно оказывается открытым, занавески распахнуты. Сидя за столом, сосед слушает музыку и делает уроки. Как же хочется перемахнуть к нему и крепко обнять. Извиниться и умолять провести со мной еще хоть день. Смотрели бы фильмы, ели заказанную еду.

Не знаю, чем именно я себя выдала — двигаться не двигалась, слишком уж для этого обессилена, — но Алек каким-то образом ощущает на себе мой взгляд и оборачивается. Наши взгляды соприкасаются, и мгновенно меня обдает то ли холодом, то ли жаром. Сердце гулко бьется в груди.

На прекрасном лице парня проступает смесь эмоций. Боль. Злоба. Смирение.

И внезапно… безразличие.

Он поднимается из-за стола и направляется к окну.

У меня перехватывает дыхание.

Только мне кажется, что парень собирается заговорить, как он, взявшись за ручку, захлопывает окно. Секунду спустя задергиваются занавески.

Раз — и все мои надежды, решения рассыпаются в прах.

21 ВРЕМЯ НЕ ЖДЕТ

— Райли.

Оборачиваюсь на зов и с трудом приподнимаю уголки губ при виде бывшего: ослепительно белая рубашка, темные узкие джинсы, волосы чуть растрепаны, глаза лучатся радостью.

Тоби широко улыбается.

— Ого, ты пришла. Думал, продинамишь. Выглядишь потрясно.

Я неохотно отвечаю улыбкой. Мы стоим на пороге закусочной «Слон». Помещение обставлено уютной, разнородной мебелью, статуэтками и фонтанчиками; стены отделаны бамбуком. Посетителей здесь навалом: вероятно, самое оживленное место в нашем городке и отлично подходит для первых свиданий — хотя оживление последнее, что я сейчас чувствую. От мысли, что придется бодриться всю встречу, хочется умереть. Опустошенная. Двигаюсь, точно кукла, на лице маска. Это не я.

— Спасибо. Сядем?

— Точно. — Тоби протягивает руку, и я вяло беру его за локоть, позволяя вести себя к столику. По такому случаю я завила волосы и даже влезла в пусть и скромное, но платье. Не знаю, зачем стараюсь, уж точно не ради Тоби. Возможно, потому что так принято, или, возможно, я надеюсь встретить здесь Алека, разъяренно примчавшего спасти меня от злого дракона. А возможно, я так чертовски устала от недельного одиночества, что готова принять внимание любого, даже Тоби.

К сожалению, последняя версия вероятнее всего. Прошедшая неделя была не из легких. Я только и делала, что уклонялась от неприветливых взглядов одноклассников. С друзьями так и не поговорила. Сомневаюсь, что вообще осмелюсь с ними заговорить. Пусть и обещала маме.

— Уже заказал напитки? — констатирую я, замечая на столике спритц с зеленым чаем. Раньше его обожала. Даже не верится, что он помнит. Парень учтиво помогает мне усесться.

Он усмехается.

— Ага, не против? Знал, что ты возьмешь.

— Обычно я беру лимонад, — бурчу я.

— О, извини. Поменять? — Парня ничуть не смущает моя грубость. Это его дружелюбие… оно сбивает с толку. Странно видеть его любезным после того, что он сделал. Качаю головой, вперив глаза в стол. Не желаю видеть его таким. Пусть лучше орет, тогда у меня будет повод орать в ответ, встать и положить конец нашей встрече.

— Итак, — подает голос Тоби. Он счастлив находиться здесь, читается на лице. Получил желаемое. — Как держишься?

Я должна играть по правилам. Вынуждена. Кроме того, хорошо бы хоть с кем-то поговорить.

— А ты как думаешь? — спрашиваю хмуро. Делаю глоток спритца, испытывая ностальгию. Ностальгию по себе прежней, когда была с Тоби, по уши в него влюбленная. Когда была жива Кейтлин. Эгоизм, горе, утрата. Боль прошлого возвращается. Напиток горчит, и я отставляю стакан.

— Похоже, не очень, — мягко отвечает парень. — Хочешь это обсудить?

— Не особо, — обвожу ободок стакана, не в силах взглянуть на парня. Бросай быть вежливым. Ты рассказал Тиане о поцелуе. Ты променял меня на нее. Из-за тебя она ненавидит меня. Из-за тебя я в этом безобразии. Сдерживаюсь, чтобы не наговорить лишнего.

— Поделом мне. Но если передумаешь, я всегда готов выслушать. — Тоби откашливается. — Не очень для тебя выдалась эта неделя.

— Ты так хорошо меня понимаешь. — Делаю очередной глоток, стараясь скрыть раздражение.

— Я не это имел в виду. Просто понимаю, как тебе сейчас нелегко.

— Да уж, легкого в моей жизни мало, — огрызаюсь против воли. Рука падает на стол с громким болезненным хлопком, и я смакую желанную боль.

Я блефую. Время, проведенное с Алеком, было прекрасным.

— Понимаю, — опускает глаза Тоби, — я это заслужил.

— Ты заслужил куда больше. Ты рассказал Тиане о том, как умерла Кейтлин. — Разговор принимает незапланированный оборот. Если Тиана узнает об этом… по голове меня не погладит. Надо срочно взять себя в руки. Если позволю высвободиться злобе, освободится место для боли. А к ней я не готова. Тиана хочет, чтобы я сошлась с Тоби. Я должна попытаться.

— Откуда ты узнала? — резко спрашивает парень.

Он удивлен не на шутку.

Я мешкаю. Да ведь он понятия не имеет, что происходит у него за спиной. Понятия не имеет, почему я здесь, почему не с друзьями, не с Алеком. Честно сказать, такого я не ожидала. Думала, он хоть какое-то да имеет к этому отношение. Он же, похоже, все это время находился в неведении. Интересно, как теперь воспримет поступок Тианы. Я не могу признаться друзьям, но хотя бы расскажу ему.

— Оттуда, что Тиана меня шантажирует, — начинаю я, помешивая трубочкой напиток. — Только ты знал о поцелуе, никто другой не мог проговориться.

— Что-что она делает? — останавливает меня парень, его брови сходятся на переносице.

— Шантажирует. Вот почему я перестала общаться с друзьями. Вот почему…

— Вот почему ты здесь, на свидании, — сухо заканчивает парень. — Разумеется. Теперь все сходится. Слишком уж нереальным было твое согласие.

— Ага. — Стыдно немного, хотя это не снимает с него вины за произошедшее. И все же, должно быть, обидно узнать, что с тобой согласились встретиться не по своей воле. И мне жаль. Похоже, он вправду не знал о замысле Тианы.

— Ясно. — Он морщится. — Значит я — твой утешительный приз. Представляю, как ты злишься на меня. Господи… — Недолго поразмыслив, он поднимает на меня полные горечи глаза. — Клянусь, я не желал подставлять тебя, рассказывая о нашем поцелуе. Мы были у нее дома, и она расспрашивала о наших с тобой отношениях; слово за слово, и я просто…

— Проехали. — Не проехали, но никто не без греха

— Так значит, она запретила тебе общаться с Алеком, а я — ее возможность оттолкнуть тебя от него и друзей? Блин, чувствую себя использованным.

— Да, — усмехаюсь, хотя веселого тут мало. — Мне жаль.

Помешиваю зонтиком напиток. По крайней мере, теперь в своем несчастье я не одна.

— Райли, можно кое-что спросить? — Парень берет меня за руку, окончательно сбивая с толку. Карие глаза приковывают к себе, и я не в силах отвести взгляд. — Мы знакомы давно. Но сейчас, вижу, тебе неприятно мое общество. Ты имеешь полное право порвать со мной окончательно. В конце концов все проходит, и я был тем еще мерзавцем. Но все же ответь: глупо надеяться на наше воссоединение?

Что же ответить?

— Не глупо, — мягко поправляю я. — Когда-то мы и правда отлично ладили. Я даже поцеловала тебя, несмотря на ваши с кузиной отношения. Однако то время прошло. Ты изменил мне, тем самым поставив точку в нашей истории. Я верю, ты сожалеешь, и, думаю, мы могли бы начать все с чистого листа (вряд ли ты снова так поступишь), но как прежде уже не будет. Мы не подходим друг другу. И, наверно, никогда не подходили, — говорю и понимаю, как же неправильны были наши отношения с самого начала.

— Ты любишь его, да? — после паузы спрашивает Тоби.

Его прямолинейность застает врасплох.

— Алека?

Я задумываюсь на секунду. Мы знакомы всего несколько месяцев, и порой он раздражает меня до чертиков: когда дело касается его, я или сержусь, или умиляюсь. Он, как никто другой, способен свести меня с ума, и порой я мечтаю его прибить. И все-таки с ним мои дни по-настоящему значимы. Рядом с ним я чувствую себя счастливой, защищенной. Одним лишь им забита голова. В животе порхают бабочки, и хочется визжать как девчонка, что совсем мне несвойственно. Дай мне волю, я б ни на шаг от него не отходила, упиваясь вызванным им трепетом в груди.

Вспоминаю, как он спас меня от панической атаки, как на рельсах мы поверяли друг другу тайны прошлого, как он ударил Тоби, чтобы постоять за меня, пусть и в грубой форме.

Люблю ли я его?

— Пока нет, — честно отвечаю я. — Но влюблена безумно.

Вот, я сказала это, внутри все сжимается. Осознавала ли я, как далеко все зашло?

— Скажи ему, — слабо улыбается Тоби. — Просто возьми и признайся. Раз так чувствуешь: он заслуживает знать. Хотя бы потому, что чувства взаимны. Только слепой этого не заметит, Райли.

— А как же Тиана? — От одного упоминания ее имени опускаются руки. — Она ведь расскажет всем о Кейтлин.

— Оставь ее мне. Если она проболтается, я буду все отрицать. Народ решит, что это бредни. Никто ей не поверит.

Сердце заходится от волнения и надежды. А ведь это выход.

— Почему ты мне помогаешь?

— Веришь или нет, — отпускает мою руку и смущено взъерошивает свои волосы, — ты мне небезразлична. Я желаю тебе всего хорошего. Согласен, что странно это выражаю, но это правда. Раз он делает тебя счастливой и раз нам с тобой не по пути, значит так тому и быть. Райли, я ведь не плохой парень. Я напортачил и немало, но держать тебя насильно не собираюсь. И Кейтлин хотела бы тебе счастья; так что это меньшее, что я могу для тебя сделать.

— А если он меня и видеть не захочет?

— Захочет. Не может не захотеть. Теперь иди. — Тоби указывает на выход. — И чем раньше, тем лучше.

— Прямо сейчас? — удивляюсь.

— Когда как не сейчас.

Соскользнув со стула, я обеими руками обнимаю Тоби в знак благодарности. Сердце скачет галопом — такой пинок мне и нужен был, теперь все решено. Я расскажу правду друзьям, и я с достоинством выдержу сплетни. Раз я уверена в своих чувствах к Алеку, значит должна сделать все для наших отношений. Если нужно сознаться в содеянном — так тому и быть.

— Спасибо тебе, — шепчу. — Спасибо, что отпускаешь меня, Тоби.

— Извините, могу я принять заказ?

Отрываюсь от Тоби и поднимаю глаза на официанта, смущенно склонившего голову, чтобы видеть лицо Тоби.

— Боюсь, мне надо идти, — задыхаюсь чуть ли не от радости. — Но спасибо за, эм, прекрасное обслуживание и спритц. Мы ведь закончили?

Поворачиваюсь к Тоби за одобрением.

— Закончили, — кивает парень.

— Окей, в таком случает, приятного вечера, — прощается официант, украдкой закатывая глаза.

— Спасибо, — снова благодарю Тоби, хватая сумку со стола.

— Райли, не благодари. Просто иди.

Я киваю и направляюсь к двери, желудок скручивает от нервов. Пора довериться людям.

По пути к выходу я замечаю знакомый блеск светлых волос за столиком справа от меня. Секунду колеблюсь: молча уйти или попробовать поговорить с Диланом? Захочет ли он вообще общаться или держит на меня обиду? Не в силах удержаться, я тянусь к столику и за уютной кабинкой замечаю темную фигуру моей лучшей подруги.

Дилан и Вайолет?

На столе между ними свечи. Они болтают, и подруга заливается смехом. Меня охватывает необъяснимое тепло. Да у них свидание.

— Привет, — подхожу я. Они удивленно поднимают на меня глаза. Неловко мешать их, похоже, первому свиданию.

— Райли, — в недоумении отзывается Дилан. — Что ты тут делаешь?

— Вообще то я… — Я замолкаю и оглядываюсь на Тоби, но того уже и след простыл. Возвращаю взгляд к парочке и слегка улыбаюсь. — Да так, надо было кое-что уладить со старым знакомым. Что насчет вас?

— А сама как думаешь, Райли, — ничуть не смущается подруга.

— Всего лишь уточняю. Рада за вас, ребята.

— А ты сегодня в настроении, — подмечает Дилан. — Больно было смотреть на тебя всю неделю. Я хотел подойти, но, сама понимаешь, из-за Алека не мог.

Есть они, и есть я. Они держатся вместе, я же исключила себя из их компании. Надо это исправлять.

Я киваю.

— Мне лучше. По правде, я как раз иду с ним мириться. Объясню ему свое поведение. Надеюсь, выслушает.

Вайолет прислушивается.

— А нам объяснишь?

— Ага, но не здесь. Позвоню тебе позже, обещаю. Удачи вам, ребят. И простите, что игнорировала вас. Я все расскажу, только не сейчас, не буду портить свидание. Ты уж позаботься о ней, Меррик. — Я перевожу взгляд на подругу. — А ты будь паинькой.

— Я ж не дитя малое, — усмехается она.

— Еще какое дитя.

Я разворачиваюсь. Чувствую прилив отваги: я готова. Друзья поддержат меня, несмотря ни на что — я бы сделала для них то же. Если Тиана пустит обо мне слух, я это переживу. Не пустит — еще лучше. В груди загорается нервное возбуждение. Я напугана, но я должна действовать. Алек стоит всех ждущих меня слухов. Странно, что именно Тоби вселил в меня мужество понять это.

— Не упусти его, Райли, — кричит Дилан за моей спиной.

Постараюсь.

22 ШОКОЛАДНЫЕ БАТОЧНИКИ

Так-с, возможно, мне стоило лучше обмозговать свой план.

— Алек! — Я стучусь в окно, щурясь от дождя. Стою на коленях на подоконнике соседа, платье вымокло до нитки, кудри свисают крысиными хвостиками. Кто-то счел бы дождь предзнаменованием. Я воспринимаю его как препятствие. Балансировать на подоконнике под проливным дождем — что может быть романтичнее? Вот как решительно я настроена. Как прочны мои намерения. Как горю сражаться за любовь.

Вот как совсем обезумила.

Боже, ненавижу, когда подсознание оказывается умнее.

— Ну же, Алек, открой окно, — снова стучу по стеклу. Занавески задернуты, окно закрыто. Возможно, его и дома нет. Вечер субботы как-никак. Может, он спит. Может, пошел гулять. Может, встречается с девчонкой, хотя об этом лучше не думать. Дождь проникает сквозь одежду, волосы облепляют лицо, а потекшая тушь застилает взор. Может, оставить попытки и пойти домой, в долгожданный горячий душ. А перед парнем извинюсь по факсу или еще как. Вяло стучусь еще раз.

И только я нацеливаюсь вернуться к себе в логово отверженных, как занавески раздвигаются.

Алек таращится на меня, и, кажется, чертыхается, хотя отсюда не слышно. Выглядит изумленно, значит, обнаруживает меня лишь сейчас — это хорошо. Позорнее было бы, сиди он все это время в комнате. К тому же теперь у меня больше шансов быть выслушанной.

Алек жестами велит мне сдвинуться, чтобы он мог открыть окно. На лице его читается раздражение. Оно и понятно — кто хотел бы видеть своего обидчика, тарабанящего в окно, точно поехавший дятел? Осторожно сдвигаюсь влево, давая соседу приоткрыть большое окно. Делаю шаг, скорее в укрытие.

Ошибка новичка.

Босая ступня соскальзывает с намокшего подоконника, а следом и вся нога сползает в распростертую подо мной бездну, серьезно нарушая мое равновесие. Я вскрикиваю, хватаясь за раму. Пытаюсь подтянуть ногу, но подоконник слишком узкий и скользкий, чтобы найти в нем опору. Покойся с миром, Райли Грин — девочка, чья попытка влезть в комнату парня обернулась провалом. Я лихорадочно скребу ногой стену в поисках опоры, но остаюсь ни с чем. Дерьмо.

Сильные сухие руки обвивают мою талию, и меня окутывает успокаивающий аромат Алека. Парень подтягивает меня, и, обретя поддержку, я карабкаюсь обратно на подоконник.

— Боже, ну и неумеха, — бурчит он на ухо, втягивая меня на сушу. Я шлепаюсь на его ковер, точно мешок с картошкой, и сосед закрывает окно.

Тут и подходит к своему пику неловкость.

Я усаживаюсь, образуя вокруг себя мокрый круг, и не смею поднять глаза. Мы больше недели не говорили. Вдруг он меня ненавидит?

— Что ж, — начинает Алек, подавая мне руку, — вижу, с нашего последнего разговора твоя координация ничуть не улучшилась.

— Не думаю, что это вообще возможно. — Я неловко смеюсь и беру его за руку. Оказавшись возле Алека, мгновенно краснею. Мокрая и смущенная стою перед ним, наши лица разделяют какие-то сантиметры. Все еще не смею поднять на него глаза. С платья капает на пол, макияж поплыл, а влажные волосы облепили шею.

— Прости меня, — шепчу я. Единственное, что приходит в голову для начала. Заставляю себя поднять голову и встретиться с его взглядом. С его темными хмурыми кобальтовыми глазами, что смотрят в ответ со смесью неверия, боли и досады.

Только сейчас понимаю, как чертовски соскучилась по другу.

— Это не объясняет твой поступок, — отводит взгляд Алек.

— Тогда дай объяснить, — сглатываю я. — Присядешь?

Алек с секунду стоит неподвижно, потом прислоняется к столу и скрещивает руки на груди.

Ладно, ближе к делу, Райли.

— Как ты помнишь, раньше мы с Тоби были влюблены. — Снова сглатываю, рот будто покрыли наждачной бумагой. С трудом заставляю себя продолжить: — Но это не вся история. Кое-что я никому не говорила. После моего прошлого рассказа у тебя, скорее всего, сложилось впечатление, будто у Тоби была лишь я, что все просто и ясно. Но это не так.

Мну ладони, готовясь к следующей части.

— До меня Тоби встречался с Кейтлин. Он нравился нам обеим, и я ревновала их. Мне было пятнадцать, и я была убеждена, что он моя вторая половинка. Они месяц как встречались, когда случилось кое-что непоправимое. Мы с Тоби пошли на вечеринку, а Кейтлин решила остаться дома. Мы напились. Я его поцеловала.

Алек втягивает воздух.

— Ничего такого. Поцелуй длился всего мгновение. Но когда… когда я открыла глаза, рядом стояла Кейтлин. Она хотела устроить нам сюрприз, она увидела, как мы целуемся и побежала. Я погналась за ней. Я умоляла ее понять меня, но она не останавливалась. Она так отчаянно хотела сбежать, что выскочила из дома прямо на дорогу и… и попала под машину.

Наконец я поднимаю взгляд на Алека, но по его лицу ничего нельзя прочесть.

— Я никогда не смогу попросить у нее прощение. — Я задыхаюсь. — Я так сожалею о том поцелуе, если бы не он, кузина осталась бы жива. После ее смерти… меня поглотила депрессия. Из-за панических атак я стала посещать психолога. Я неделями не выходила из комнаты, мне было тошно от самой себя. Только встреча с Тоби вернула меня в более-менее нормальное состояние. Вопреки здравому смыслу, мы начали встречаться. А через пару месяцев он изменил мне с Тианой, а затем переехал в Чикаго.

Я смотрю на Алека. Лицо горит стыдом.

— Как это связано с последними неделями? — Он стоит неподвижно, откинувшись назад. Руки скрещены.

Это все что у него на уме?

— Об этом узнала Тиана, — шепчу я, и Алек кивает, будто подтвердилась его догадка. — Тоби рассказал ей. Теперь она шантажирует меня, чтобы подобраться к тебе.

— Ко мне?

— Ага. Она хотела, чтобы я отступила. Чтобы пошла на свидание с Тоби, тем самым оттолкнув тебя от себя. В противном случае о секрете узнала бы вся школа. Так что я избегала тебя и приняла приглашение Тоби. Я не хотела обижать тебя, но не видела иного пути. Прости меня за это.

— И что изменилось? — грубовато спрашивает Алек.

От его бесстрастия не по себе. Он не кажется разозленным, но и счастливым не выглядит. Такой хладнокровный.

— На сегодняшнем свидание я рассказала Тоби о шантаже. Он пообещал выручить с Тианой, а также помог осознать, что мнение толпы не стоит наших с тобой отношений. — Я опускаю взгляд. — Знаю, звучу шаблонно, но я серьезно. Мне далеко до вас с Вайолет, я не могу так запросто наплевать на мнение окружающих. Это и погубило нашу дружбу. Теперь я это понимаю.

Алек не отвечает. Видно, молча переваривает услышанное.

— Ну же, скажи, что думаешь, — прошу я.

— Я думаю, все мы ошибаемся, — кивает Алек, наконец поднимая на меня взгляд. — И иногда собственная ошибка лучший учитель. Я сам далеко не идеал, и мне есть за что сожалеть, но на то мы и люди, ты и я. Нам свойственно ошибаться. Что до недавних событий… Жаль, ты не понимала — ты во сто крат лучше любого сложенного о тебе мнения. Суждения, слухи, репутация — ничто. Положись на своих друзей. Не дай Тиане внушить тебе страх перед мнением посторонних, будто оно чего-то стоит — это чертовские не так.

— Не дам. Я понимаю, так и есть. Я усвоила урок, можешь быть уверен. — Я потираю руку, чтобы избавиться от мурашек. Все еще сильно волнуюсь — не знаю, что сказать, да и будет ли мое слово иметь какое-то значение для него.

— Хорошо, — впервые за весь разговор улыбается парень, а затем в несколько шагов пересекает комнату и крепко обхватывает меня за талию. Неосознанно обнимаю его в ответ, ощущая себя маленькой, защищенной в его руках. Так бы и осталась стоять. Парень опускает подбородок мне на макушку, и я прикрываю глаза.

— Я скучала, — шепчу я. — Сильно.

— Я тоже скучал, — чуть помедлив, отвечает Алек, и я чувствую, как он расслабляется в моих объятиях.

А ведь я могла разрушить наши отношения.

— Ты прекрасна, — он приподнимает мой подбородок и заглядывает в глаза. — Твои ошибки, они не делают тебя хуже. Я рад, что ты все мне рассказала. Помни, никакие слухи не в состоянии охватить истинную суть вещей.

— Знаю.

Всего день в обществе Алека помогает мне воспрять духом.

Настает время рассказать друзьям о секрете, о причине моего странного поведения на прошлой неделе. Выслушав мою историю, друзья заключают, что дело — дрянь. Ви обнимает меня и просит больше ее не бросать. Чейз читает лекцию обо всех своих ошибках и о том, как борется с ними каждый божий день. А Джо с Диланом, не зная, как поддержать советом, в знак приязни преподносят мне по шоколадному батончику.

Что до меня, то я наконец могу с легким сердцем заявить, что не имею секретов от друзей и что они не осуждают меня за прошлое. Наивно, но когда так долго зацикливаешься на чем-то, сложно потом убедить себя в обратном. Потребуется немало времени, чтобы оправиться и оставить ее смерть позади, но начало положено. По крайней мере, я буду стараться.

К сожалению, на этом мои проблемы не заканчиваются. Остается вопрос: как Тиана поступит с информацией? Позволит ли школе узнать о моем прошлом?

Слава богу, теперь на моей стороне отзывчивый бывший, школьный пранкер, безбашенная лучшая подруга и чемпион по присваиванию лифчиков. Вместе мы придумали, как остановить Тиану.

Шаг первый — заставить ее думать, что все идет прежним ходом.

Выражая достойные «Оскара» эмоции, я все утро избегаю друзей. Держу голову опущенной и сохраняю расстроенный вид. Ура, думаю, это сработало. Никто не заподозрил нашу банду в воссоединении. На меня все также сыплются замечания и недовольные взгляды фанаток Алека, а на горизонте маячат подпевалы Тианы. Должно быть, они уже доложили ей о нашем весьма успешном свидании с Тоби.

Но, если честно, притворяться изгоем немного досадно. Я скучаю по друзьям. Меня задевает, как весело они проводят время без меня, пусть я и знаю — того требует план.

Шаг второй — заманить Тиану в засаду.

В настоящий момент Тоби, Чейз, Дилан, Джо, Вайолет и я находимся в классной комнате, ожидаем Алека с Тианой. Ответственность за этот этап лежит на Алеке — он должен пустить в ход свой фирменный шарм и заманить девушку в наш класс, где я смогу открыто с ней поговорить. Скажу, что мы с друзьями помирились и пусть делает что хочет с моей тайной. Тут, надеюсь, заступится Тоби и предупредит ее, что не позволит слухам распространиться. А под конец, надеюсь, Тиана даст объяснение своей столь сильной ненависти ко мне. Не в Алеке же все дело. Мне нужны ответы.

Ви сидит со мной за партой, покачивая ногой. Выглядит слишком взволнованно. Как же — ее давно привлекала идея крушения социальной иерархии — а кто как не Тиана олицетворяет ее верхушку.

— Волнуешься? — застенчиво улыбается мне Дилан.

— Есть такое, — признаюсь я. — Но не столько из-за разборки, сколько из интереса ее неприязни ко мне. Почему упорно желает выпереть меня из группы. Неспроста это.

Наши отношения не из легких. С ней мне изменил Тоби. Бросил меня, и укатил в Чикаго, оставив одну разбираться с бедламом. У меня есть все причины ненавидеть ее, но по какому праву она ненавидит меня? Причиняет боль ради боли?

— Согласен, на то должна быть причина. Однако необязательно уважительная.

— Народ, — ухмыляется Джо. — Если Тиана будет сидеть, я могу подложить ей на стул подушку-пердушку. Или, если тянет на пожестче, в шкафчике у меня всегда найдется суперклей. Может, сближение со стулом наконец спустит ее с небес на землю.

— Чувак, — заливается смехом Чейз, хлопая друга по плечу.

— Никаких подушек и суперклея, — отрезает подруга, покручивая гвоздик в носу.

На ее лице полная боевая готовность.

— Чего Алек так возится, — вздыхает Джо, — он такой профан в обольщении.

Я смеюсь, и в тот же миг в комнату входит Тиана, а за ней Алек. Мгновенно воцаряется тишина. Девушка тотчас соображает, что к чему, и пытается сбежать, но Алек с довольным лицом преграждает ей путь. Вайолет поднимается с места. Пора начинать.

— Урод! — шипит девушка. — Ты меня обманул. Немедленно выпусти!

— Ну что ты, что ты так грубо, — издает смешок Чейз. Ну точно диснеевский злодей.

Тиана замирает и медленно обращает к нам лицо. Сейчас снежная королева не выглядит так уж совершенно. Глаза останавливаются на мне, лицо искажается яростью.

— Райли, ты соображаешь, что делаешь? Еще немного и я всем расскажу…

— Расскажешь что? — прерываю я, пульс скачет. — Что из-за меня погибла кузина? Вперед. Я справлюсь.

Она обводит нас взглядом. Доходит — для присутствующих мой поступок больше не тайна. Мы с Алеком обмениваемся взглядами: он стоит, прислонившись к двери, руки сложены. Тиане не отвертеться.

— Считаешь, им плевать? — Брюнетка делает шаг вперед и картинно вскидывает руки. — Да если правда всплывет — тебе конец. Станешь отбросом общества. Подумай дважды, прежде чем поднимать голову.

— Она не будет отбросом, потому что у нее есть мы, — тихо вступает Тоби. — Я не позволю этому случиться. Я скажу всем, что так ты ищешь внимание. И, наверное, ты это заслужила за все издевательства над учениками.

Я наблюдаю за парнем с уважением, рада, что он делает это не только ради меня. Вспоминаю девчонку, Челси, что целовалась с Алеком, когда их застукала Тиана — ее выперли из баскетбольной команды при содействии Тианы и ее родителей, состоящих в школьном совете. Есть и другие, кто перешел Тиане дорогу и горько об этом пожалел. Она эгоистичный тиран, творящий все, что взбредет в голову. И это нужно прекращать.

— Даже если ты расскажешь, — выступаю я вперед, — даже если случится худшее из возможного, плевать. Лучше быть ничтожеством перед окружающими, чем не уважать себя настолько, что позволять тебе помыкать мной. Я и без тебя знаю, что совершила ужасный поступок с ужасными последствиями, и все-таки такого я не заслужила.

Чувствую облегчение от слов. На этот раз я правда верю в то, что говорю. В моих словах истина. Я прошла через адский ад, с которым ехидные замечания окружающих и рядом не стоят. Вайолет берет меня за руку. Она гордится мной, и я тоже.

— Да неужели? Думаешь, ты лучше других? — Тиана хватается за последнюю соломинку, это читается по глазам.

— Тебе ли говорить, — осаждает Ви.

— Ладно, — огрызается Тиана. — Да, бывает, я самоутверждаюсь за счет унижения других, но такова жизнь. Сейчас бы стоять и осуждать меня, не зная, как я до такого дошла. Почему желаю ей одиночества. — Она смотрит на каждого из нас.

— Так скажи, — требую я.

— Ты. — Ее холодный взгляд упирается в меня, ледяной коркой покрывает горло, морозит кровь. Даже безоружная она меня пугает. — Я хочу, чтобы ты поняла, каково быть одинокой, каково быть мной. Как-то в прошлом году в кофейне я встретила парня. Он скрасил мое одиночество. Мы говорили, и, кажется, впервые, кто-то понял меня, отнесся с уважением. У нас был секс, и я влюбилась в него. — Она с укором глядит на Тоби. — Но, когда я призналась ему в своих чувствах, оказалось, его сердце уже занято. А потом он сбежал в Чикаго.

Тоби. Тоби, только не это.

Я удивленно поворачиваюсь к Тоби, тот смотрит вниз и молчит. Стыдно, должно быть. Его поступок ранил не только меня и Кейтлин. Тиане тоже досталось.

— Я осталась одна, — шипит девушка. — Мне не привыкать, но тебя, Райли, я возненавидела. Ты отобрала у меня глоток счастья. И угадай, что произошло дальше? Появился Алек. Мы познакомились, и он понравился мне. Впервые кто-то отметил мой ум. Он спросил, почему я отвечаю учителю неверно, хотя в тетради у меня записан правильный ответ. Он заметил!

Она оглядывается на Алека, ее лицо смягчается. Затем снова хмуро поворачивается ко мне.

— И тут я узнаю, что вы встречаетесь.

Вот так да. Я теряю дар речи, в голове каша. Я и подумать не могла, что она испытывает. Нелегко ей пришлось. Однако ничто не дает права вести себя подобным образом. Угнетать белый свет, потому что угнетена сама. Да и меня ненавидеть ей не за что. Ясно, почему она избрала меня как главную мишень, но ничего плохого я ей не сделала.

— А ты подумала, каково было Райли? — с холодной враждебностью перед Тианой встает Вайолет. Когда-нибудь она станет отличным адвокатом. — Открой глаза: объект твоей ненависти ничем перед тобой не провинилась. В прошлом году она потеряла кузину. Ей тоже пришлось тяжело, но разве она отыгрывалась на тебе? А ведь именно с тобой Тоби изменил ей.

— Не моя вина, я не знала, — свирепо смотрит Тиана.

— Знаю, но речь не о том, — возражает Ви. — Боль не дает тебе права срываться на других. Ты, конечно, можешь причитать о своей тяжкой доле, но если потрудишься вынуть голову из задницы, то обнаружишь, что не одна ты сталкиваешься с трудностями. Ты не можешь винить Райли во всех своих несчастьях.

— Да вы одурели, — шипит Тиана. — Она вам мозги промыла

— Уймись уже, — пресекает Ви.

Дилан берет подругу за руку. Джо становится рядом со мной и треплет плечо. Алек опускает руки, и наши глаза встречаются. Наблюдая за нами, Тиана потрясенно моргает. На нее опускается понимание. Она видит нашу близость. Дружбу. Связь.

— Ненавижу вас, — тихо говорит она. — Ненавижу тебя.

Развернувшись, Тиана отпихивает Алека с пути и выбегает из класса.

23 ВШИВЫЙ БРАУНИ

— Выглядит как-то не очень.

Хмуро заглядываю в миску с серым вязким комком, от одного вида которого тянет блевать. Видимо, это расплата за столь беспечную готовку без рецепта. Я точно помню, что в шоколадный брауни добавляют какао-порошок, а вот куски масла плавают тут зря. Какао у нас не оказалось, так что Алек додумался использовать порошок другого напитка — на вкус растворенная шоколадка столетней давности. Словом, результат оставляет желать лучшего.

— И не говори. — Парень хмурится. — Но уверен, получится вкусно. Добавим еще сахара на всякий случай?

— Алек, ты уже столько добавил, что попа слипнется, — закатываю глаза и под конец предложения кашляю. Алек тут же отбирает у меня миску и, недовольно цокнув, накрывает тесто. Сегодня мы вместе присматриваем за Милли и Джеком и вот пытаемся приготовить им еду. Я предлагала сделать старые добрые бутерброды, но Алеку подавай острые ощущения. Так что не моя вина, если ужинать мы будем кирпичами.

— Не кашляй на будущий брауни, — шутливо возмущается парень, закрывая от меня миску, ну точно ребенка. — Никто не будет есть вшивый брауни.

— Вшивый? — Меня пробирает на смех. — Ну извини, что у меня аллергия на твое убожество. Ставь уже свою бурду в духовку, вдруг выйдет съедобно.

Я морщу нос, придирчиво наблюдая, как парень наполняет форму тестом. Мои слова его, похоже, не обнадеживают. Верится, действительно, с трудом. Будто дряхлая кошка срыгнула нам эту смесь.

Фу, забыли.

Прошло несколько недель с той разборки с Тианой, и все как будто вернулось в свою колею. Но не совсем. В школе я больше не одна — словами не передать, какая это радость. Чувствую себя счастливой, счастливее, чем когда-либо благодаря легкости и ясности в голове. Я даже написала Тиане, предложила выслушать, если ей когда-нибудь захочется поговорить. Разумеется, она не ответила, но я готова ждать. Как бы ужасны ни были ее поступки, никто не должен оставаться один.

Я бы солгала, если бы сказала, что между нами с Алеком ничего не переменилось. Появилось кое-что, какая-то робость. Теперь, когда ничто не стоит на нашем пути, мы будто не знаем, что «с нами» делать. Я ловлю на себе его взгляды, но он каждый раз отворачивается.

Я стараюсь не загоняться, сохранять с ним непринужденное общение, хотя потихоньку начинаю тревожиться. Симпатична ли я ему хоть немного? Или это все дружба? А если симпатична, осталось ли это неизменно?

— Готово. — Алек демонстративно захлопывает дверцу духовки. — Оставляем на 15 минут? Давай тогда начнем убираться, что ли.

Я обвожу взглядом кухню. Все не так уж плохо. На полу немного муки, да разбитое Алеком яйцо валяется, могло быть и хуже. Озаренная внезапной идеей, кошусь на пачку муки. Что задумала, ясно без слов.

— Угум, — бормочу я, а сама наклоняюсь набрать пригоршню муки. Алек убирает на место разрыхлитель (надеюсь, пяти чайных ложек для одного брауни будет достаточно), а когда поднимается, я запускаю муку ему в лицо. Запоздало осознаю, что рвения можно было и поубавить.

— Да чтоб тебя, — орет Алек. — За что ты меня ударила?

Он болезненно ахает, вдыхает оставшуюся возле рта муку, и заходится в безудержном кашле, выпуская белые облачка. Слежу за происходящим с отвисшей челюстью. Блин. Блин. Блин. Блин. Натворила же я дел.

Опасно пячусь назад. Алек ловит меня взглядом, откашливая остатки муки. Его глаза грозно сужаются — ну подумаешь, по носу ударила да чуть не придушила — и если бы можно было убить взглядом, покоилась бы я уже в земле. Но есть и плюсы — сосед мой теперь снеговик. Хотя его убийственный взгляд расслабиться не дает.

Влипла я, конечно, по самое не хочу.

— Ну все. — Голос соседа точно каменный, а глаза впиваются в меня, что не отодрать. С ужасом слежу, как он достает из упаковки яйцо. Известно, что за этим следует. Мозг кричит бежать, но ноги отказываются подчиняться, и менее чем за секунду рука Алека со звонким шлепком опускается мне на макушку. Я зажмуриваю глаза и с омерзением ощущаю, как слизь стекает по волосам, бежит по лицу. Алек смеется.

— Фу, — взвизгиваю я. — Болван.

— Я же несильно, в отличие от некоторых. — Он ухмыляется, обнимая меня за плечи. — Ладно, надо прибраться, пока мама не пришла.

Разомкнув объятия, Алек принимается убирать посуду с разделочного стола, а меня, как в худших традициях жанра, хватает нежданная тоска по его рукам. Какая нелепость. Сосед передает мне швабру, и мы направляется с ведром к раковине. Вода ударяется в дно ведра, поднимая брызги и пузырясь от моющего средства.

— Теперь заново придется душ принимать, — ворчу я, проводя рукой по склизким, испещренными скорлупой волосам. — А я только сегодня мылась.

На мою жалобу Алек снимает с ведра немного пенки и «моет» мне щеку.

— Теперь не придется.

Намереваюсь снять немного со своего негодования и мазнуть его в ответ, когда нас прерывает телефонный гудок. Сразу узнаю рингтон — My Chemical Romance.

Сдвигая брови, Алек копошится в кармане и достает дорогую, стильную модель телефона. Включает экран, морщась в неясности. А выяснив, кто звонит, тут же завершает вызов и откладывает телефон. Игнорирует мой взгляд, забирая швабру. Выглядит бледным. Что-то не так?

— Кто звонил?

— Отец, — чуть помолчав, бурчит Алек

— Ого.

Изображаю удивление. Но по-честному, я не особо вникала в его историю с отцом. Знаю только, что тот оставил семью, узнав о бисексуальности жены. Не думала, что они продолжают общаться. Все-таки эгоистично было заваливать парня проблемами, не замечая его собственных трудностей. Я гляжу на Алека, тот сосредоточенно трет плитку.

— Все путем? — Не знаю, что сказать.

Парень только мычит.

Воцаряется натянутая тишина. Если не хочет, пусть не говорит, одергиваю себя. Тем не менее, вспоминаю сколько всего сама ему доверила и внутренне сжимаюсь. Очевидно, что он все еще от меня отгораживается.

— Райли, — вздыхает парень.

— А?

— Извини, просто… Мне сложно об этом говорить.

Я смотрю ему в глаза.

— Не оправдывайся. Я понимаю, ты хочешь оставить сокровенное при себе. Все путем.

— Мой отец — урод, — не удерживается Алек. — Этим все сказано. Он пытается поддерживать со мной общение по почте, телефону. И да, он выплачивает алименты… но на маму ему плевать. Он не говорил с ней со дня ухода. Для него ее не существует, а значит, и я не хочу иметь с ним дел. — Он снова вздыхает, замечая, что пока говорил, развел на полу лужу.

— Тебя можно понять, — успокаиваю я. Чувствую, он не хочет развивать тему. Должно быть, нелегко остаться без отца. Я понимаю, каково это — терять людей, но, по крайне мере, со своим папой я в относительно хороших отношениях. Видимо, мама была права — Алек стал таким скрытным из-за проблем в семье.

Я забираю у Алека швабру и тру лужу. Осталось немного: убрать со стола, переодеться да себя привести в порядок. Яичный след на шее высыхает и трескается. На щеке лопается пена.

Наступает комфортная тишина. Похоже, Алек с головой ушел в свои мысли, так что, не обращая на него внимания, я напеваю себе под нос его рингтон и вытираю пот. От моей одежды и волос разит яйцом, а у Алека все еще осталась мука на бровях — без улыбки не взглянешь. Даже испачканный он умудряется выглядит отлично. На меня-то, верно, смотреть страшно.

— Райли, — заговаривает парень. — Как у тебя это выходит?

— Что? — Я удивленно натыкаюсь на его взгляд. — Мыть пол?

— Нет. — Горящие глаза прожигают меня — глубже океана, много краше океана. Голос серьезный, волнующий, совсем не в тон моей шутливости. — Просто ты… всегда находишь нужные слова. Понимаешь, как лучше вести себя со мной. Я рассказал тебе об отце, что не хочу общаться с ним и ты… просто приняла это. Не стала предлагать наладить с ним отношения, ничего не выпытывала, не наседала. Просто выслушала. Ты знала, что мне требуется. Как?

Он наклоняется ко мне. Я пожимаю плечами, дыхание перехватывает.

— Не знаю. Наверное, интуиция подсказала, когда лучше остановиться. Порой говорящему нужна поддержка, а порой молчание.

Он медленно забирает у меня швабру и роняет ее на пол.

— Как думаешь, — он притягивает меня за талию, и я слышу его дыхание, — сейчас подходящее время для молчания?

Его губы в сантиметре от моих. Я утопаю в эмоциях. В чувстве наэлектризованности, внутреннем огне.

Я чуть заметно киваю, и Алек оставляет сомнения. Он прижимается губами к моим губам, и приятное знакомое тепло растекается по венам. Мне не хватало его. Целоваться с ним — приятнее некуда. Обвиваю парня за шею, и он крепко прижимает меня к себе. Будто солнце в груди поселяет. Интересно, столь восхитительные чувства от его поцелуев когда-нибудь притупятся?

Бип. Бип. Бип. Бип.

Я растерянно перевожу взгляд на духовку. Вот и брауни подоспел.

Неохотно отрываюсь от Алека, чтобы выключить таймер, руки дрожат. Вздохнув, хватаю полотенце и вынимаю несуразного вида серый брауни. Ставлю охлаждаться на проволочную решетку. Сейчас не до него и вообще до чего-либо. Мы снова поцеловались. Кожа пылает крепче духовки, пульс скачет. И хотя мозг отказывается думать о чем-то, кроме стоящего позади парня, заставить себя обернуться к нему я также не в силах.

Почему он молчит?

Я бессмысленно гляжу куда-то в пространство.

Но вот Алек обхватывает мою руку и разворачивает меня к себе. Пальцами приподнимает мой подбородок, и я заглядываю в насыщенно-кобальтовые глаза.

Алек выдыхает, и в лицо веет его запахом. Неспеша, оценивая мою реакцию, он прикрывает глаза и прижимается лбом к моему.

— Все взаправду? — улыбается парень.

Я издаю легкий смешок.

— Определенно.

Когда бесподобный парень прижимается к тебе лбом и заглядывает в твои глаза, чертовски сложно соображать, скажу вам. В голове кавардак. Что же дальше? Готов ли он к серьезным отношениям? Его глаза закрыты, брови сдвинуты. Что насчет…

— Ты мне нравишься, — произносит он, открыв глаза.

Сердце падает в пятки, и я прилагаю усилия, чтобы сохранить невозмутимость.

— Очень-преочень нравишься. И да, я в курсе, я болван, раз признался только сейчас… просто я не знаю, любовь ли это. В таких делах болваны не шарят. Что вообще такое любовь, как ее показать… я тянул с признанием еще и потому, что знаю: ты можешь найти кого получше — кого-то, кто любил бы тебя как надо. И все-таки, я без ума от тебя. Если есть шанс, что мои чувства взаимны, я верю, у нас все получится. Я бы очень этого хотел.

В его глазах серьезность, и мое сердце разрывается на части.

Уж не знаю как, но мне удается заговорить:

— Я бы тоже этого хотела. Тебя.

Едва до него доходит смысл, на лице распускается самая сногсшибательная улыбка — как ее снести? Не по силам моему ничтожному сердечку. Алек касается моей спины и притягивает к себе, точно магнит. Вмиг расстояние между нами исчезает, и я прикладываю свои губы к его, раздувая пламя. Ощущения ярче прежнего. Может, потому что на этот раз я знаю — все по-настоящему. Может, потому что меня переполняет счастье. Потому что это лютый восторг, когда на твой поцелуй отвечают с той же страстью. Я улыбаюсь сквозь поцелуй, и Алек заключает мое лицо в свои руки, и все идеальнее некуда. Все изумительно, восхитительно идеально.

— Долго репетировал речь? — улыбаюсь я. От перенесенного потрясения кровь стучит в висках. Случись мне оказаться с Алеком Уайлдом на настоящем свидание, точно бы заработала болезнь сердца — из больницы бы не вылезала.

— Всего несколько сотен раз.

— Любимый фильм? — спрашиваю Алека, перекатывая во рту зеленый скитлз. Я устроилась у него на груди, на мне радужные легинсы и любимая голубая кофта свободного покроя. Сердце все еще радостно трепещет — я в руках обворожительного, милого, задиристого парня. Как мне так повезло? Сегодняшний день — настоящая сказка. Алек крепче обхватывает мою талию.

— Мне нравятся фильмы вроде «Форсажа» и «Темного рыцаря», — отвечает он, вынимая конфетку из пачки на моем колене. Слов не подобрать, как уютно я сейчас себя чувствую — в удобнейшей одежде, на моей талии руки любимого, а на коленях пачка скитлз.

— А какой твой?

— «Темный рыцарь» или «Угнать за 60 секунд», — довольно усмехаюсь. — Любимая еда?

— Стейк, — неосознанно он водит пальцами по моей коже, вызывая мурашки. — Любимая песня?

— «Misfit» группы High Dive Heart, — немного подумав, заключаю я. По правде говоря, у меня что ни день, то новый любимый трек, но эта песня самая-самая. — Любимый цвет?

— Пожалуй, темно-синий. Будешь моей девушкой?

Я замираю.

— Что?

Я переворачиваюсь, чтобы взглянуть на него — в его глазах ни намека на лукавство или дурачество. Он улыбается мне легкой улыбкой, и глаза в тусклом свете загадочно поблескивают. Веснушки на его щеках, что раньше ускользали от глаз, теперь завладевают моим вниманием.

— Ты серьезно? Хочешь, чтобы я стала твоей девушкой? — Брови взлетают ввысь, в животе закипает волнение, когда его улыбка становится шире.

— Ага. Какие-то проблемы?

— Вовсе нет, — делаю безмятежный вид. — Но разве ты не должен для начала покорить меня какой-нибудь пикап-фразочкой? Ну же, Алек, вытаскивай лучшее из своего арсенала.

Алек морщится.

— Хочешь пикап-фразу?

— Только так, — вызывающе улыбаюсь.

Он бессильно вздыхает, но я знаю, он играет. Понятное дело, мое согласие у него уже в кармане. Тем не менее хочу знать его лучшую шутку, а любопытство, как известно, не преступление. Алек разворачивает меня к себе, и я с интересом заглядываю в его взволнованное лицо.

— Детка, ты такая сладкая, что из-за тебя Hershey's Kisses окажутся на грани банкротства. — тянет Алек. — И раз уж заговорили о Hershey's — как насчет поцелуя?

— И это лучшая? Прикалываешься? — Ничего не могу с собой поделать — я не впечатлена. После всех тех юморных шуточек, не может быть, чтобы эта была лучшей.

— Нет, — хмыкает сосед. — Но ты и так огласишься

— Оглашусь?

— А?

— Ты «С» пропустил.

— А, не переживай, к «С» мы перейдем позднее, — ухмыляется Алек.

Бог мой, да я попалась. Чертыхаюсь и толкаю парня в грудь, а он покатывается со смеху. Ну и фигня, как можно было на это купиться.

— Болван. — Я кусаю губу и отворачиваюсь, посмеиваясь.

Алек поддельно удивляется.

— Царевна Несмеяна попалась на мою удочку? Значит ли это, что мы теперь пара?

— Может быть.

— Окей, переформулирую. — Сосед важно цокает языком. — Не хотела бы ты со мной встречаться? «Да» — дыши, «нет» — лизни свой локоть.

Он обнимает меня, на лице нахальная ухмылка. Я вдыхаю всей грудью, и он смеется.

— Значит, с этим разобрались. Похоже, мне уже пора домой. — Он поднимается с кровати и подходит к окну, и я наблюдаю за ним с ноткой ностальгии. Когда-то он точно так же убегал от меня, прихватив лифчик. Лениво отлепляюсь от кровати и тащусь к окну, чтобы попрощаться. Сосед оставляет на моих губах легкий сладкий поцелуй, а затем с ловкостью кошки перепрыгивает через подоконник. Я робко улыбаюсь парню и тянусь закрыть окно.

— Постой, — как будто что-то вспомнив, говорит Алек, и я возвращаю к нему взгляд: он шарит под подоконником. Нащупав что-то, растягивается в улыбке, а потом поднимает глаза на меня и аккуратно бросает вещицу на мой подоконник. — На, возвращаю.

Я подхожу ближе, чтобы рассмотреть свисающий с моего окна предмет.

Святые сырные печенюшки.

Горбушки.

И побольше кетчупа.

Эта же мой лифчик с Микки-Маусом.

Изумленно таращусь: четыре месяца его не видела.

— Спросишь, где я его прятал? Если скажу, то придется тебя убить. — Он усмехается, а я не могу вымолвить ни слова.

И этот доставучий наглый воришка лифчиков теперь мой парень. Людям стоит поставить за меня свечку — только с божий помощью есть мне спасение. Моим лифчикам уж точно.

24 СВАДЕБНЫЙ ПОЦЕЛУЙ

— Согласны ли вы, Фиона Хьюз, взять в законные жены Мэри Уайлд?

Фиона улыбается. Даже с того места, где стою я, заметен блеск в ее глазах, ее ладонь заключена в ладони Мэри.

— Согласна, — не задумываясь отвечает невеста. Плечи Мэри дрожат от слез радости.

Мэри выглядит потрясающе. На ней белое скромное, но при этом очень красивое платье с длинными рукавами и кружевной отделкой. Ее обычно беспорядочные кудри собраны шпильками в элегантный пучок, из которого выбиваются несколько завитков — такой красивой я ее еще не видела. На Фионе платье более сдержанного образа из черного атласа. Алек говорит, ее не особо прельщает блеск и гламур свадеб. Хотя вид Мэри заставляет женщину прослезиться. И не ее одну.

Боже, меня переполняют эмоции.

— А вы, Мэри Уайлд, — поворачивается священник к Мэри, улыбка морщит уголки глаз. — Согласны ли взять в законные жены Фиону Хьюз?

— Согласна, — шепчет Мэри.

Я не вижу ее лица, так как стою позади нее вместе с Наташей и Милли.

Мы подружки невесты, а также Роза — ее главная подружка. В руках у нас по букетику орхидей, а одеты мы в великолепные серые шелковые платья, различающиеся лишь по стилю. Мы с Наташей обмениваемся легкой улыбкой, слезы против воли выступают в уголках глаз. Я знаю Мэри не так давно, но, кажется, с Фионой она чувствует себя самой счастливой на свете. Фиона невероятно дружелюбная и веселая женщина. И Алек, определенно, преуменьшал, когда описывал мне ее просто «хорошей». Ясно, что Уайлды души не чают в Фионе. А судя по тому, как та смотрит сейчас на Мэри с бесконечной абсолютной любовью, понятно — чувства взаимны.

Как прекратить рыдать, когда вокруг такая идиллия.

— Объявляю вас женой и женой, — провозглашает священник, улыбаясь такой широченной улыбкой, что, боюсь, как бы не лопнула его нежная тонкая кожа. — Можете поцеловать невесту.

И Фиона целует. Притягивает невесту за руку, переплетенную пальцами, и встречается с ее губами. Я вижу лишь затылок Мэри, но судя по одобрительным возгласам и аплодисментам толпы, все идет замечательно. Я ловлю взгляд Алека, стоящего позади Фионы. Он хлопает новобрачным и улыбается, не сводя с меня глаз.

Я краснею. Казалось бы, должна уже привыкнуть к его взглядам. Как никак, восемь месяцев встречаемся. Однако эффект, что он на меня производил, остался неизменным, и я этому очень рада. Я широко улыбаюсь парню и с букетом в руках присоединяюсь к аплодисментам. Мэри и Фиона разворачиваются к гостям, и впервые за полтора часа я вижу не только затылок Мэри. Ее лицо залито слезами, но глаза светятся радостью. Выглядит восхитительно. Пара берется за руки и шествует по проходу, а гости поднимаются с мест. Свадьба окончена. Клятвы произнесены.

— О господи, какая красивая церемония, — восклицает возле меня Наташа.

У нее чуть потекла тушь, темные тонкие волосы завиты и убраны назад в затейливую прическу. Я и не предполагала, что она такой безнадежный романтик. А стоило бы — всего месяц отношений с ней превратил Джо в настоящего романтика. Наташа первой сделала шаг и призналась ему в своих чувствах, на что Джо, разумеется, ответил взаимностью. Ее смелости можно только позавидовать. Поступи я так же, столько обид и недопониманий со стороны Алека могла бы избежать.

Но все хорошо, что хорошо кончается.

— И не говори. — Я улыбаюсь Наташе, вытирая соленые дорожки под глазами. — Такие красавицы.

Кивнув, Наташа заключает меня в объятия и кладет подбородок мне на плечо.

— Как здорово, что мы здесь вместе, — усмехается она сквозь слезы. — Я скучала. Алеку стоит чаще брать тебя к нам! Так весело было готовиться к свадьбе.

Я улыбаюсь от воспоминаний. Прошлый месяц был загружен репетициями, пробами, примерками платья и еще сотней дел. Роза, главная подружка невесты, справилась с организацией церемонии на ура, став незаменимой опорой для двух невест. А сколько раз Мэри с головой погружалась в подготовку свадьбы с моей мамой, ее надежной помощницей. Я бросаю взгляд в сторону — мама счастливо сидит во втором ряду, переговариваясь с Джеком. За последнее время они с Мэри очень сблизились. Интересно, сожалеет ли Мэри, что не сделала маму частью свадебной команды. Но это пустяк. Главное — свадьба прошла как по маслу, Мэри и Фиона довольны.

Я оглядываю помещение, гости поднимаются со своих мест. Подходит время празднично-банкетной части, которая состоится здесь же, в соседнем зале загородного клуба — там же проходила вечеринка по случаю помолвки. Жду не дождусь, когда вернусь в то роскошное место. Выгляжу я соответственно, так что взволнована вдвойне. Опускаю взгляд на свое платье. Оно такого же серого цвета, как у Милли и Наташи. Только мой наряд с вырезом, украшенным стразами, у Наташи платье без бретелек, а у Милли с бретельками-ниточками. Недавно малышке исполнилось пять — и в мире не найти пятилетки милее. Ее волосы отросли, потемнели и стали виться, как у мамы. Сейчас они уложены в изысканную прическу, очень похожую на мою.

— Какая ты уже большая, — умиляюсь я, сжимая ладошку малышки. Она поднимает на меня голову и во все лицо благодарно улыбается. — Рада, что мамочка и Фиона поженились?

Она восторженно кивает, но тут же ее личико омрачается.

— Они не возьмут меня с собой на каникулы. Я тоже хочу в Париж! — Она морщится, ее брови мило сдвигаются к переносице.

На день рождение я подарила малышке новый чайный сервиз — самый большой сервиз, какой нашелся в магазине, к тому же розовый, ее любимый цвет. Взяла его в память о нашем знакомстве, когда мы устроили с ней чаепитие. Тот чайный набор успел потрепаться, так что подарок будет весьма кстати, решила я и попала в яблочко — Милли пришла в восторг.

— Эх, я тоже не отказалась бы от поездки в Париж. Но зато ты проведешь две недели с тетей Розой, Наташей, со мной и Алеком. Разве не здорово? — Опустившись на корточки, я улыбаюсь малышке и легонько щипаю за бока, желая рассмешить.

Она робко кивает.

Страшно подумать, что однажды она вырастет и перестанет быть маленьким ангелочком.

Только я поднимаюсь и отпускаю ладошку девочки, как тут же мою талию со спины обвивают чьи-то руки, и ключиц касаются губы. Алек. Я разворачиваюсь в его руках и с улыбкой взираю на красавца. Губы парня раздвигаются в ухмылке, а глаза, горящие сегодня ярче обычного, глядят на меня сверху вниз. Его вклад в мамину свадьбу? Хм, он подвел ее к алтарю. В отличие от меня, Алек выглядел решительным и спокойным и, казалось, знал, что делает. Я же, шагая по проходу, чувствовала себя растерянно — стоило огромных усилий не запутаться каблуками в платье, а ведь я так много практиковалась. Но все прошло без происшествий, так что достижение засчитано.

— Алек Хьюз, — морщится парень, выговаривая свое новое имя. — Звучит иначе, чем Алек Уайлд, скажи же?

Его пальцы дразняще поглаживают мою спину, он притягивает меня к себе и чмокает в лоб.

— Но ведь мама разрешила тебе оставить свою фамилию, — напоминаю я, улыбаясь. — Ты не обязан становиться Хьюз-Уайлд, как она.

— Да я ж не о том, — вздыхает парень. — Неохота, чтобы мою жену звали «Райли Уайлд». Звучит ужасно монотонно. Райли Хьюз-Уайлд будет получше, пусть это и не моя настоящая фамилия. Привыкну.

Он пожимает плечами, а у меня от услышанного челюсть отвисает. Он так о нашей женитьбе шутит? Сердце звякает о ребра, щеки заливаются румянцем — густым и пунцовым. Не может же он говорить всерьез. Точно хочет меня в могилу свести.

— Ч-чего? — задыхаюсь я, выпучивая на него глаза. С недавних пор на подбородке у парня начала расти щетина и, не буду лгать, во всей округе не найти никого краше. Видимо, таков будет его новый имидж в выпускном классе, а там и его восемнадцатилетие не за горами.

На мою реакцию Алек поднимает бровь и самодовольно улыбается.

— Только не прикидывайся, что не хочешь однажды стать моей женой. От судьбы не убежишь, Райли. — Его уверенность меня веселит, и я прыскаю с его гордо вздернутого подбородка.

— Сначала лифчик спер, теперь на мою фамилию посягаешь? Алек Уайлд, а не слишком ли ты много хочешь? — Я хмурю брови. — Ты так и не рассказал, где прятал мой любимый лифчик.

— Скажу, если пообещаешь держать рот на замке. — Он заглядывает мне в глаза, пальцем надавливая на мою нижнюю губу. — Мой самый страшный секрет.

Я смотрю на парня широко открытыми глазами, а он оглядывается по сторонам. Да он в самом деле собирается раскрыть тайну. Чувствую волнение в животе, и придвигаюсь ближе к Алеку. Его дыхание щекочет мочку уха, и он смахивает мою заправленную за ухо прядь волос, вызывая дрожь. Дразнится так? С ним не угадаешь.

— Ни слова ни единой живой душе, — предостерегает он. — Я спрятал его… в своих трусах.

Я отшатываюсь.

— Чего! — Мои и без того глаза-блюдца расширятся, я спешно опускаю взгляд.

Пусть это будет шутка.

Алек взрывается хохотом от моего испуганного выражения лица — да он точно дурачится. Это напоминает мне, как сама я хохотала над его разрисованным лицом. Кстати, ту фотку я так и не выложила. Может, на день рождения сделать ему подарочек. Вот он удивится. Сейчас на аватарке у меня стоит селфи с Алеком, но не я его ставила. Черт, да я терпеть не могу эту фотку — постоянно напоминает о существенной разнице между нами. Пару месяцев назад Алек стащил мой телефон и загрузил селфи в мой профиль (как будто я помешана на своем парне). У себя он поставил фотку Микки-Мауса.

Естественно, его новая фотка набрала не так много лайков, как старая (там он стоял без майки), но Алек счел свою идею презабавной. Болван.

— Вот это да, ты повелась. — Алек с трудом переводит дыхание после смеха. — Серьезно повелась. Да за кого ты меня принимаешь, Грин? Я не такой конченый негодяй.

Он морщится и одновременно поддевает пальцами бретельку моего лифчика, оттягивает ее и с хлопком отпускает. На удивление что-то в этом есть. Я хмурюсь.

— Выкладывай уже, где прятал лифчик. Или я всему интернету поведаю версию о боксерах.

Смеха как не бывало. Он придвигается ко мне, красиво очерченные губы растягиваются в лукавой ухмылке.

— Райли Джессика Грин, вы мне угрожаете?

— Не исключено.

— И что вы собираетесь сделать? Попытаетесь ослепить меня дезодорантом?

А что, хорошая мысль. Я радостно киваю, и он сужает глаза.

— Я спрятал лифчик…

— Хей, народ! — врывается в разговор Джо. Он непринужденно обнимает за плечи Наташу, и та довольно улыбается, ну точно сытая кошка.

Большинство гостей уже покинули комнату, остались мы, да еще пару человек. Пора двигать в зал, но, черт возьми, я так близка к разгадке злосчастного места! Где же Алек прятал лифчик? Раньше он даже не заикался на эту тему — я заинтригована.

— Идемте что ли, — улыбается Наташа. — Ну же, погнали. Чейз с Диланом уже там.

Начав встречаться с Вайолет, Дилан снова стал собой. Обаятельным, чутким и адекватным. Я посоветовала ему бросить некоторые кружки, к которым у него пропал интерес, и наконец-то выспаться. Он привык взваливать на себя непосильный груз обязанностей, ради поддержания безупречной репутации, но как заявил однажды Алек: репутация — это не главное.

Я тому наглядный пример.

Мы на самом пороге выпускного класса, а там и до колледжа недалеко. У всех свои планы, разные колледжи, и это разбивает мне сердце — всего через год друзья разъедутся кто куда. Значит, надо как можно больше проводить времени с ними в этом году. Отличный шанс начать все с чистого листа, оставив позади историю с Кейтлин, Тоби, Тианой. Я приложу все усилия, чтобы выполнить задачу ко времени поступления в колледж. Знаю, впереди меня ждут выпускные экзамены и поступление в колледж — есть о чем побеспокоиться, но на моей стороне Алек. Так просто этому году меня не взять.

Ладно, лучше остановиться пока меня не стошнило от банальности.

— Райли, — прерывает мысли Алек и тянет меня за руку к выходу, где нас ждут Джо с Наташей. — Вперед, соня. Банкет не ждет.

— Точно, — киваю я. — Банкет. Идем.

— Райли! — приветствует меня Фиона, расплываясь в улыбке. Ее ладонь заключена в ладонях Мэри, пирсинг в брови отбрасывает блики. — Ты не споткнулась во время церемонии!

— И не говори! — смеюсь я. — Чудеса, да и только!

С тех пор как Фиона вернулась в Линдейл к Уайлдам, все у них как будто пошло на лад. Она устроилась работать пожарным и похоже очень этому рада. Я не особо много знаю о ее жизни в армии, но она кажется вполне счастливой, чтобы мы с Алеком лезли в ее прошлое. Наше знакомство с Фионой прошло действительно удачно, и я рада что теперь являюсь близким другом семьи. Фиона уже привыкла к моей неуклюжести, и это вроде как наша фишка — шутить, что я непременно грохнусь во время их свадебной церемонии.

— Хей, Фиона, — приветствует Алек, сжимая мою руку. — А я рассказывал, как однажды Райли споткнулась о…

— Пора идти, — шиплю я, перебивая его, и посылаю Фионе вежливую улыбку

— Мои поздравления. Вы с Мэри созданы друг для друга.

Не дожидаясь ответа, я тяну Алека к нашим местам. В этот раз загородный клуб украшен чуть иначе. Столы и барные стулья переставлены в форму U в направлении лестницы. Площадка для танцев убрана, и все украшено белыми лентами и гирляндами. В приглушенном свете зал выглядит еще красивее, чем в прошлый раз.

Столы украшают свежие белые скатерти и орхидеи — в стиле букетов подружек невест. Мое место находится между Наташей и Алеком, который в свою очередь сидит рядом с Фионой. Чуть дальше нахожу маму с Джеком, занимающих свои места, а еще дальше Дилана, Чейза и Джо. Парни в смокингах потягивают шампанское и выглядят презабавно.

У каждого на тарелке лежит по печенью с предсказанием. Какая замечательная идея — очень необычная свадебная забава.

Я киваю Алеку на печенье.

— Надломишь сейчас?

Алек хмурится и трясет печенье. Будто от этого зависит его решение. Что за идиот.

— Можно и сейчас.

Я надламываю свое печенье и достаю тонкую белую бумажку.

Прекрасные концовки не бывают без прекрасных ошибок.

Алек хмурится над словами, потом поворачивается ко мне.

— Только ты в прекрасном начале, а не в конце.

Не придумав, что сказать, я наклоняюсь и оставляю на его губах легкий поцелуй.

Алек улыбается и надламывает свое печенье.

Твое будущее — сладкое, как это печенье

— Ха, — усмехаюсь я. — А вот это мило.

— Хочешь знать, где я прятал лиф?

Тут же навострив уши, я вскидываю голову и смотрю на Алека. Нетерпеливо киваю.

— Я спрятал его на дне твоего шкафа.

— Что? В моем шкафу?

— В своей спальне ты бы точно не стала искать, — ухмыляется Алек.

— Но где он был сначала? Ты ведь сбежал с ним, — хмурюсь я, вспоминая. — Значит, должен был спрятать где-то у себя. Когда ты подложил его мне?

— Сразу после кражи я сунул лифчик себе под матрас, но держать его там было бы небезопасно, так что на следующий день я выждал, когда ты покинешь свою комнату. Вы с мамой и братом отправились к нам. Тогда я проник к тебе и затолкал вещицу вглубь шкафа, где ты и не подумала бы искать. Оставалось вернуться к себе и изобразить изумление от вашего прихода. — Он пожимает плечами. — Честно сказать, то, что ты за четыре месяца не обнаружила его у себя, настораживает.

В свою защиту скажу: мой шкаф — та еще хламина. Дно завалено обувью и коробками с детскими играми — не удивительно, что я ничего там не заметила.

— Да как так! — буравлю парня взглядом. Он безжалостно улыбается мне в ответ и делает глоток шампанского. Я сжимаю кулаки от досады.

Все это время чертов лифчик лежал у меня в шкафу, а я об этом даже не подозревала! Он выставил меня полной дурочкой.

Алек игриво поводит бровями.

Вот-вот должны подать еду. Мэри и Фиона занимают отведенные для них места во главе стола.

— Как так-то! — Я толкаю его в плечо. — Ты… Ты негодяй.

— Ты в самом деле меня любишь. — Алек чуть наклоняется ко мне. — Сильнее, чем Минни любит Микки.

Подловил.

Хулиган украл мой лифчик, и я безгранично благодарна ему за это.

Алек Уайлд, бессовестный ты болван.

КОНЕЦ