Как красна девица от счастья убегала

Поехали!

Ночкой тёмной, по тёмным лесам-по крутым берегам бежала сломя голову красна девица Велимирушка, только пятки сверкали. Не боялась она ни волка серого, ни лешего, ни разбойников с большой дороги-ну почти. Гораздо страшнее была ее беда.

Круглая луна освещала узкую тропинку, кожаные сапожки неслышно ступали по рыжей траве, косу красавица наспех заколола вокруг головы,-сначала хотела совсем обрезать, но потом подумала, что такого позору семья ей точно не простит. За плечами висела ладная заплечная сумка, со в спешке собранными вещичками, за поясом в тисненых ножнах покоился ладный кинжал (подарок двоюродного брата, привезенный из дальних стран-вот, пригодился).

Несмотря на прохладную осеннюю ночь, девице было жарко, – даже пришлось скинуть овчинковый кафтан и кое-как примостить его к остальному скарбу. Оставшись в рубахе и кожаных портах, Велимира пуще прежнего пустилась бежать, хоть погони было и неслышно, нужно было добраться до охотничей избушки как можно скорее и поспать хотя бы пару часов.

Ах, да, девица бежала не одна, впереди несся лучший друг и защитник,-Дан. Голубоглазый, светлой масти… кобель породы лайка. Ну не могла она его оставить-хоть режь, да и не так страшно бежать из родного дома. Дан был умничкой и зря голос не подавал, хозяйку слушал и был, пожалуй, лучшим из возможных на тот момент спутников.

До охотничьего домика скоро добрались, сил еле хватило на то, чтобы принести охапку дров из поленницы, затопить печку, повесить сушиться насквозь мокрую рубаху и без сил рухнуть на покрытую старой рогожей лавку. Дан свернулся калачиком под лавкой и оба тотчас уснули.

Велимире снился форменный, самый жуткий в мире кошмар. Как будто её, напудренную, завитую и нафуфыренную, ведут под венец, вместе с Дубыней, а он скалит свои жёлтые зубы в мерзкой улыбке, жмурит глазки и ухмыляется в “козлиную” рыжую бородку. Нарядные батюшка и матушка улыбаются, свекровь, Горимира Ждановна, довольно щурит хитрые глаза,-конечно, такую невестку в дом отхватила, теперь за работу и платить не надо. Свадебный пир горой, и противный Дубыня лезет целоваться, брат и сестра участливо вздыхают, но ничем не могут ей помочь.

–Моя теперь, посуду мыть пойдёшь и порты стирать!-гогочет жених.

–Сживу со свету!-громко объявляет свекровь, и нарядная толпа кричит-“горько”, потные Дубынины руки хватают её за талию, в курчавой бороде застряли крошки пирога, а мясистые губы тянутся целовать…

–Неееет! – Велимира в ужасе вскакивает с лавки, больно удавшись лбом об перекладину. Верный пёс голодными глазами смотрел на хозяйку.

За окном светало и пора было снова двигаться в путь.

–Ты прав, -протянулась Велимира,-неплохо бы подкрепиться.

Наскоро нарезав хлеб и вяленого мяса себе и псу и запив завтрак ключевой водой, красна девица пустилась в путь-дорогу дальнюю, не забыв “замести следы”-убрать остывшие угольки.

Идти было легко,-солнышко светило, утро было по-осеннему прохладное, но согревала тёплая овчинка, Дан бежал впереди, бодро виляя хвостом,-красота же! Нет, всю жизнь ей этот увалень испортил, вот кому она мешала, а? Что это за глупые стереотипы, в конце концов?!

Велимира вновь и вновь переживала события последней недели…

Нужна она была, собственно, не за красивые глазки, и бежать ей и впрямь было от чего.

Девушка она для своего времени и положения была… необычная.

В тридевятом ведь как? – Девка должна за прялкой сидеть, борщ варить да ждать-дожидаться жениха пригожего под крылом родителей. Так оно до сих пор и было. Учить девочек отдавали неохотно-нечего, мол, будущую жену портить, а то будет ещё мужа поучать, как максимум-в школе пару лет удавалось посидеть, да и сами ученицы быстро заскучав, бросали это дело. В общем, очень традиционно все было.

Велимира же с детства отличалась живым умом, рано выучилась читать, в сельской школе училась вместе с мальчишками, где и научилась себя защищать. Была единственным выпускником академии женского пола при царском дворе(правда, обучалась она заочно, приезжала сдавать экзамены, преподаватели молча дивились её знаниям-к концу обучения она владела, без малого, пятью языками свободно и ещё тремя разговорно). Так что с красным дипломом она получила предложение непосредственно от главного придворного ученого-работа заключалась в изучении, переводе, толковании и переписывании ценных книг, некоторую работу можно брать на дом, с другими книгами можно работать исключительно в хранилище под надзором, а хранилищ таких в тридевятом было много, – царь Берендей сам любил книги и всячески поддерживал учёных мужей. Признав, что есть девица, что многих из них премудростью превосходит, государь повелел взять ту на службу и назначить приличное жалованье.

Красна девица была этому очень рада и усердно трудилась над фолиантами, сама себя обеспечивала и очень надеялась, что её замуж никогда не погонят. Между тем годы шли и подружки одна за другой выскакивали замуж. Женился старший брат, и старшая сестра вдруг стала замужем… Велимира с внутренним содроганием ждала сватов, из деревенской девчонки она давно превратилась в голубоглазую красавишну с волной льняных волос, однако всеми силами отваживала докучливых женихов, чуть ли не букетами лупила. Одного неуемного ухажера, как-то пристроившегося теплым майским вечером под её окном и под треньканье балалайки завывающего душераздирающую серенаду, пришлось даже окатить ледяной водой из тазика.

–Скажи спасибо, что не помоями! -крикнула она вслед удирающему матом кавалеру, – кота мартовского приятнее слушать!

Женихов стало больше, и тогда девушка придумала выход, -стала загадывать загадки, и настолько хитрые, что ни один из них разгадать не мог, – по вздыхает, голову почешет, плюнет под ноги и уйдёт, а Веля ему только вслед по улыбается и на работу идёт.

А уж сколько мамочек и бабушек приводили как бы невзначай ей на «смотрины» своих отпрысков под любым предлогом-то матушке крынку молока передать, то просто на чай их с собой брали. Заканчивалось чаепитие, как всегда, без невесты-та быстренько сматывалась к себе в светелку и запирала её на засов.

Родители только вздыхали, но насильно дочь замуж отдавать пока не решались,-больно норовом крута, не вышло бы чего, но долго так продолжаться не могло, – младшая хоть и сильная и независимая уродилась, а третий десяток пошел, надо было срочно что-то делать…

Тем страшным днём она пришла домой раньше обычного,– работу сдала быстро и домой отпустили пораньше. Уже с порога поняла, что дело плохо,– в гостиной комнате за столом сидела непривычно много народа,-нарядные отец с матерью, старшая сестра Голуба стояла у печки, закусив губу и подавала ей глазами какие-то знаки, золовка Зоя стояла рядом и злорадно глядела на Велю (с этой девицей ни Веля ни Голуба так и не подружились),у окна сидел муж Голубы Борислав ( с чего бы он выходной в академии взял, сегодня же будний день?) и старший брат Влас ( отложил, стало быть, торговое плаванье, купчик наш) и весело смотрели на сестру. Племянников выпроводили играть во двор.

–Поздравляю, сестренка,-таинственно сказал Влас,-хорошие новости для тебя.

–Ккакие это?-похолодела та, а мозг лихорадочно работал,-как бы выкрутиться на этот раз?-но ничего путного на ум как на зло не приходило.

–Переодеться, дочка,-засуетилась матушка, -скоро гости придут.

–Не буду я переодеваться! Я никого не жду!

В этот момент дверь открылась и в проёме показалась дородная мадам, увешанная красными бусами в три ряда и в расписном сарафане, а поверх накинута соболья душегрейка, и как говорится, на ногах красные сапожки… Окинув тяжёлым взглядом всю семью, Горимира Ждановна покрепче сжала расшитую бисером кисешку. Братья разом перестали хихикать.

–Здравы будьте, хозяева,! -завела она зычным голосом.

Вслед за боярыной появился огромный рыжеволосый детина в парадной красной рубахе и сапожищах с подковами, еле поместившийся под потолком из-за бычьей комплекции. Дубыня (а это был именно он), ещё громогласней всех по приветствовал и задержал взгляд на пытавшейся слиться со стеной Мире да так и не сводил больше своих телячьих глаз.

– Плохо дело,– подумала жертва мероприятия.

Дальше было хуже.

–У вас товар-у нас купец, -боярыня завела длинную речь, расписывая своего сына во всех красках, убеждая всю Велину родню, что ей без эдакого счастья вообще никак, как за каменной стеной за ним будет, и даже с работы уйти не придётся.

–Велимирушку не обидим, пусть трудится для новой семьи как для старой, а в остальное время по хозяйству справляться будет да мужа обихаживать,-милостиво разрешила она.

–Как же, батрачить на вас, буржуев, как лошадь домовая, да ещё эдакое счастье ублажать по выходным! -думала про себя Велимира, внутренне закипая.

Тут Дубыня бухнулся на одно колено, чуть не проломив пол, прижал кувалдообразные руки к сердцу и произнёс заветное:

– Предлагаю тебе руку и сердце, краса не наглядная, будь моей навеки, осчастливить тебя хочу!

От перспективы эдакого счастья Велимире дурно стало. Она обвела взглядом родню, бледную маму и сестру и сурово сдвинувшего брови отца, притихших братьев и, собссна, потенциальную свекровь и сказала два слова:

–Прибейте сразу!

…

Удирать пришлось под покровом ночи, взяв самое необходимое,-рюкзак с вещами, медальон заветный, увесистый кошель и увязавшегося следом пса.

Веля не сомневалась в необходимости побега, но и не собиралась уходить куда глаза глядят, – не для того она карьеру строила, был у неё один план по освобождению, но нужно было сначала добраться до столицы, и бежать придется по-партизански, у этой самой Горимиры Ждановны, местной большухи, все в округе схвачено было, мигом любой извозчик скрутит и за вознаграждение доставит беглую невесту, да и Дубыня, небось, со своими дружками снарядили погоню,– на лошадях и по большой дороге, не пешком же они пойдут, – на это и был её расчёт,– по лесам до столицы срезать можно довольно много верст и дня за три вполне добраться…

–Чем я им всем помешала, а? – вопрошала она на ходу Дана,– никого не трогаю, работаю потихоньку, какой от меня, как от жены толк, а? Правильно, никакого, бытовуха-это не моё, все это кухонное рабство, угнетение женщин, вот что это!

Долго ли, коротко ли, шла она лесами дремучими, на ходу философствуя, и обеду пришла к озеру глубокому, круглому и чистому, даже дно видно, и песочек такой белый-белый и ракушки причудливые раскиданы.

–О, вот и есть где искупаться,-обрадовалась девица.

Ноги горели от долгой ходьбы, вода была по-летнему теплая, а Велимира, -девушка закаленная, не привыкшая долго грязной ходить, разведя на берегу костерок, оставив Дана на берегу сторожить вещи, она в рубашке рыбкой нырнула в озеро и быстро поплыла вдоль берега, и чем дальше она плыла, тем мутнее и мутнее становилась вода, и начались какие-то камышовые заросли, она вдруг больно налетела мизинцем на что-то острое, аж искры из глаз посыпались, вода в этом месте едва доходила до шеи. Чертыхаясь, Веля подняла со дна увесистый булыжник и уже хотела со зла запустить его подальше, как вдруг услышала заливистый хохот.

В нескольких шагах от скрывавших ее камышей, по пояс в воде стоял и поил коня статный добрый молодец,-все как положено, очи ясные, кудри русые, косая сажень в плечах, восемь кубиков на торсе(она пересчитала, все на месте), загляденье, в общем,-Веля так и застыла с булыжником в руке,-прям её и все тут. Нет, она вовсе не была мужененавистницей, просто кавалеры попадались неподходящие,-то задохлики, самодовольные самцы и маменькины сынки то… Дубыни, в общем, а тут прям её типаж, только один неприятный факт портил эдакую лепую картину…

Рядом с богатырем, тоже по пояс в мутной воде крутилась нагишом какая- то… фифа, хихикала и игриво брызгала его водой, не переставая о чем-то весело трещать звонкими голосом. Добрый молодец смотрел на неё как замороженный и только кивал её шуткам. Велимира с грустью признала, что та была настоящая красавишна.

Копна огненно-рыжих волос спадала по покатым плечам, очи ясные с блюдца размером так и сверкали на ЕЕ молодца…

Веля уж было собралась тихонько попятившись, отползти назад, дабы не смущать сладкую парочку, но в это время рыжеволосая тихонько поманила богатыря за собой, в темную воду, и тот, оставив коня, медленно пошёл за ней, погружаясь все глубже и глубже… Тут Рыжая мёртвой хваткой вцепилась ему в грудь и все болтала, болтала, уводя на глубину…

Вдруг позади красавицы на солнышке блеснул мощный… хвост.

–Русалка!-ахнула Веля.

Раздумывать было некогда,-не могла же она дать столь бесславно погибнуть такому… экземпляру.

Рука сама собой замахнулась, и пресловутый булыжник сослужил-таки последнюю службу,– со всего маху кометой влепился рыжей бестии прямо в лоб. Велимира как никогда гордилась собственной меткостью.

Богатырь тоже быстро сориентироваться,– мощным ударом в челюсть отправил нечисть в нокаут, и та всплыла, как говорится, брюхом кверху, а жертва обольщения в мгновение ока оказался на бережку и оттуда пытался углядеть свою спасительницу, стуча зубами.

–Кто ты, покажись!,-кричал он,– коли старый человек, дядей будешь мне навек.

Велимира от этого фольклора расхохоталась. Встав в полный рост, так, чтобы из камышовых зарослей её было видно по шею этому любителю дамских прелестей, она со смехом ответила ( чтобы знал, кто его спас, уж больно хорош собой был) :

– Я хоть красная девица, но не про тебя сестрица!

–Как зовут тебя, красна девица? -парень наконец ухватил повод, пытаясь разглядеть её, но к воде предусмотрительно не подходил.

–Прощай, любитель русалок!

И Веля нырнула обратно в темную воду, оставив добра молодца в растерянности переминаться с ноги на ногу, пора было поторапливаться, вдруг русалка оклемается, а то про все на свете с этим красавчиком забыла!

Сердясь на саму себя, она за пару минут добралась до «своего» бережка, постукивая зубами, переоделась в сухое и даже накинула овчинку.

Костёр быстро сушил мокрые волосы, Дан лежал рядом, положив морды на лапы, а рядом с ним лежал какой-то серый клубок.

– Это заяц! Данчик, живеем, какой ты умница, как здоровый зайчище! – она стала гладить четвероногого друга по холке, и ей стало немного стыдно. Пока легкомысленная хозяйка заглядывалась на смазливого парня, верный пёс раздобыл на обед зайчатинки и тихонько лежал, ожидая, когда же легкомысленная хозяйка изволит обратить на него внимание.

Пришлось задержаться.

Выпотрошенный, посоленный и натертый ароматными травами заяц аппетитно покрывался хрустящей корочкой, медленно поджариваясь на импровизированной вертеле. Запах стоял такой, что у Велимиры заурчал живот.

Дан давно расправился с потрошками и теперь тоже не отводил взгляд от лакомства.

С зайцем оголодавшие беглецы расправлялись так, что за ушами трещало, Велимира было принялась за очередной ароматный кусок, как вдруг Дан настороженно зарычал, смотря куда-то за спину хозяйки.

Та одним движением вытянута кинжал, крутанулась на месте и чуть было не всадила его неведомому врагу в ляжку.

Подняв глаза, она увидела ЕГО.

Насмешливое глаза глянули сверху вниз и задержались сначала на рассыпавшихся волной волосах, а потом на куске мяса.

–Ещё раз добрый день, красавица!

В близи он был ещё красивее. Велимире стоило большого труда взять себя в руки.

– Благодарствую, красавица, что спасла меня от смерти лютой! -богатырь присел на корточки, -можно у вашего костра согреться?

–Ну грейся,– Веля подвинулась,– Дан, спокойно!

Пёс успокоился, поближе сел к хозяйки, отгородив её от незнакомца, но свою порцию кроля не выпустил и продолжал есть, то ли урча, то ли рыча.

– Меня Красолюб зовут, можно просто Крас, а тебя как величать, красна девица?

Красавчик уселся напротив и устремил на нашу героиню мужественный взор, как он так смотрит, вроде и нас неё, а вроде мимо, и взгляд такой… задумчивый-задумчивый. Велимира даже за беспокоилась-не запачкала ли губы вкусным мяском-да нет, вроде чистые.

–Велимирой меня величают! -чинно ответила она и с чувством собственного достоинства продолжала есть.

–Может, угостишь? -хмыкнул Красолюб.

Она от такой наглости опешила – жизнь ему спасла, к костру пустила, а он уже харчей требует, а потом к печке прикует, ну и что, что красивый, дашь палец, как говориться…

– Самим мало, может, тебя ещё и спать уложить!

Красавчик попытался пошутить, но напоролся на строгий девичий взгляд.

–Куда путь держишь, суровая девица?

–Не ваше дело, к царю иду, по важному вопросу!

–О, так нам по пути, я тоже путь во дворец держу, проводить тебя могу, лес темный, люди лихие бродят, да и быстрее доберемся, чем ты на своих двоих бродить будешь…

–Ага, до первой русалки!

– С кем не бывает, – Красолюб легкомысленно пожал плечами.

Велимира сомневалась недолго, ей стало немного его жалко, она даже угостила богатыря куском зайчатинки и совершила большой подвиг, -под напором аргументов уселась на лошадиный круп позади него,– нет, он великодушно предложил ей место впереди себя, но сидеть и краснеть оттого, что этот обольститель дышит ей в спину…не хотелось. Пришлось терпеть издевательскую тряску без седла.

Дан демонстративно обходил нового знакомого стороной, держался рядом, иногда показываясь между деревьями. Ехали молча и быстро, так что к вечеру преодолели добрых 2/3 пути.

Переночевать остановились в очень странно пустом трактире, пожилая серьёзная хозяйка хмуро смотрела на странную парочку.

Красолюб не нашёл ничего умнее чем брякнуть:

–Жена она мне, тетушка, размести нас на постой.

–Знаем мы таких жён! Позорники! – процедила тётка и кинула ключ на стол.

Велимира покраснела как свекла и поспешно сказала:

–Извините, мы просто в ссоре, Вы мне отдельную комнату дайте, я заплачу, а то боюсь, прибью его! – добавила она сквозь зубы.

–Мне-то что, деньги только платите! – попытка восстановить репутацию не удалась.

И на стол полетел ещё один ключ.

–Собачку покормите хорошенько! – на стол поверх оплаченного лёг серебряный кругляк. Крас молча удивлялся такому транжирству.

–На друге не экономлю! -кивнула ему Веля.

–Сделаем, гости дорогие! – хозяйка подобрела, – Меня Нежа зовут, идите ужинать.

Покормили путников на славу- сначала подали запеченного поросёнка, студень из севрюги, потом пироги с клюквой, блинков (с икрой!), и горячего малинового киселя, а потом хозяйка поднесла молодцу кружку хмельного меду.

Веля кушала красиво и с аппетитом, не забывая краем глаза поглядывать на своего спутника, но тот сидел настороженный и хмуро, без аппетита, ковырял деликатесы.

Наконец она не утерпела.

–Эй, ты чего?

– Деньгами бы не отсвечивала, вот чего! – прошептал богатырь, брезгливо понюхал мёд и незаметно вылил его в кадку с цветком.

Велимира надулась.

–Почему это?

–А потому это! Не видишь, куда мы попали, – он обвел рукой каменные стены, сплошь увешанные красивым оружием.

–В гостиницу, ты сам нас сюда привёз!

– Дурак потому что… ладно, где наша не пропадала, – он крепко сжал её руку,– значит так, краса ненаглядная, сейчас делаем вид, что помирились и топаем в одну комнату, приставать не буду, не волнуйся, объясню все там.

Он рывком встал из-за стола, изображая захмелевшего, притянул ничего не понимающую девушку за талию, смачно чмокнул в щеку, потом громко поблагодарил хозяйку за кушанья, и нетвердой походкой стал подниматься по лестнице.

Как только за ними захлопнулась тяжёлая дубовая дверь, и «супруги» оказались в богато убранной спальне с медвежьей шкурой на полу и здоровенной кроватью с красным покрывалом, Велимира сбросила с себя его руку и зашипела:

–Какого лешего! Поесть не дал!

Крас пропустил ее справедливое негодование мимо ушей.

–Слушай меня, времени у нас мало, попали мы с тобой, уж прости, не знал, куда везу.

– Да куда мы попали-то?!

–А сама как думаешь? Конюшня огромная, а лошади-ни одной. И постояльца – ни одного. За то все стены увешаны оружием и кормят как на пиру, то есть, как на убой, ты думаешь, в придорожных гостиницах такую еду дают?

– Это разбойничье логово! – ахнула Велимира,– ночью разбойники приедут и возьмут нас тепленькими! Бежать надо!