Как влюбить дракона

1

Лика

- Это он, - прошептала Лика подружкам и даже дышать перестала.

Брянка и Гвен тоже подкрались на цыпочках к краю ложи, и со всеми предосторожностями глянули вниз.

А потом снова юркнули за шторы.

- Кто он? – уточнила Гвен. – Там толпа народу.

Подруга была права, на ежегодный Совет четырёх королей почему-то допускались дворяне и вельможи. Ещё там сновали слуги с подносами и напитками, и скрипели перьями секретари.

Проводили это совещание всегда в разных королевствах. В этом году честь принимать высоких гостей выпала Ардару, чему его принцесса Ликария, а для своих – просто Лика – была несказанно рада.

«Ведь на Совете будет он!»

- Он – дракон? – догадалась Гвен, а Брянка округлила глаза, и так выделяющиеся на смуглом лице.

- Да, - Лика выдохнула, ощущая, как колотится её сердце.

Наконец она нашла в себе силы раскрыть свою тайну подругам.

- Идёмте отсюда, пока нас не заметили и не выгнали, - прошептала Гвен.

- Да, надо поговорить в каком-нибудь укромном месте, - Брянка собрала в пучок непослушные вьющиеся волосы, и первая выскользнула в коридор.

- Ты с ума сошла? – накинулась на Лику Гвен, когда девушки вышли в залитый солнцем сад и нашли безлюдную аллею. – Всерьёз надеешься на брак?

Гвен или Гвиневра во всём любила серьёзность намерений. А ведь она, как и Лика, была молодой симпатичной девушкой, да к тому же принцессой. Её отец – король Риамонта – сейчас сидел вместе со всеми в зале Совещаний за большим круглым столом.

Кстати, отец Брянки тоже был королём. Экзотическая страна Мадхава располагалась к югу от Ардара и западнее страны драконов. И да, король Мадхавы тоже прибыл на Совет.

Заодно оба короля могли навестить своих дочерей, ведь те с 13 лет жили в Ардаре, в королевском дворце и воспитывались, как принцессы, будучи на равных с Ликарией.

Почему принцессы жили именно в Ардаре, а не в Риамонте или Мадхаве? Девочки не знали. Иногда они попадали на родину в составе делегации Ардара. Иногда даже упрашивали, чтобы их втроём оставили на время, например, в Мадхаве для разнообразия.

Вот только родители всегда были против. Впрочем, ни Гвен, ни Брянка особенно не протестовали, они привыкли считать, что Ардар – их дом.

- Брак… - Лика закрыла глаза и улыбнулась.

Она впервые влюбилась, ей нравилось испытывать новые чувства, и ощущение лёгкости в теле. Но как только Гвен задала вопрос о браке, Лика вдруг представила собственную свадьбу. Увидела её во всех подробностях – даже тоненькие лаконичные оборки на платье и букетик нарциссов, и… ей понравилось.

- Было бы просто замечательно, чтобы мы поженились, - наконец, мечтательно ответила она.

- Ой, - Брянка закрыла рот ладошкой.

- Лика, погоди, - Гвен заправила за ухо тёмную длинную прядь и сложила ладошки вместе. – Ты ведь понимаешь, что это невозможно.

- Почему? – вообще-то Лика знала, «почему», но в этот погожий весенний день ей так хотелось верить в чудо!

«В отличие от Гвен».

- Потому что он дракон, - начала методично разрушать её мечту принцесса Риамонта. – Причём женатый дракон, который потерял свою пару… Истинную пару, Лика! …во время ожесточённого сражения под Керибом. Он ни за что не полюбит тебя. Потому что драконы, потерявшие пару, просто не могут влюбиться!

- Гвен, но он такой красивый, - Лика облокотилась спиной о липовый ствол и подставила лицо солнечным лучам, пробивающимся через кроны деревьев. – Кстати, отец говорил, что драконий король рассудителен не по годам и даже сметлив.

- Он симпатичный… по-своему, - поддержала подружку Брянка.

- Симпатичный? – фыркнула Лика. – Девочки, да что у вас с глазами?

- Не важно, какой он, - Гвен побледнела, хотя, казалось бы, куда ещё бледней. – Он тебе – не пара, Лика. А ведь нам пора уже задумываться о настоящих браках с человеческими мужчинами. Этого хотят наши родители. Думаешь, для чего они собрали тут весь бомонд?

- Обсудить итого года? Пересмотреть прежние договорённости? Заключить новые договоры о сотрудничестве? – предположила навскидку Лика.

- Повидать дочерей? – дополнила список Брянка.

- Ага, неделю балов и развлечений как раз для этого запланировали, - съехидничала Гвен. – На балу ведь так удобно договоры подписывать.

- Не подписывать, а договариваться, - парировала Лика. – Отец не раз рассказывал, как это бывает: сейчас они наметят отправные точки, в течение недели будут думать и шушукаться при каждой удобной возможности, а в самом конце…

- Да как вы не понимаете?! – перебила Гвен. - Они целый год обо всём договаривались. По переписке! А теперь собрались, чтобы выпустить в свет нас, запустить туда же всех более-менее богатых и знатных, и посмотреть, что из этого выйдет.

- Ни нас одних выпустят в свет, - вздохнула Брянка.

- Это да. Смотри, Лика, чтоб твоего дракона какая-нибудь графинька-дебютантка не увела, - хмыкнула Гвен.

2

Лика

В детстве Лика частенько бывала в Зале Совещаний. Отец брал её с собой, усаживал на руки и позволял играть с фигурками всадников и башенок, которые обычно стояли на карте. А сам из весёлого становился скучным и подолгу разговаривал с бородатыми дядями о каких-то непонятных вещах.

Чуть позже для Лики там устроили целый детский уголок. И со временем принцесса поняла, что бородатые дяди – это министры, а непонятные вещи с каждым годом становились всё понятнее.

Она не помнила, когда впервые услышала о таинственном королевстве драконов, но уже тогда впечатлилась.

Нет, будучи ребёнком, Лика сразу поверила в существование людей, которые могут превращаться в крылатых существ. Она даже видела однажды, как на мощёную дворцовую площадь приземлился король Грайгцура – огромный золотистый ящер, который на глазах десятков людей превратился в высокого беловолосого мужчину. Правда видела она его издалека, и мама сразу закрыла ей глаза. И на совещание её в тот день не пустили.

Но расстроилась Лика тогда не из-за пропущенного совещания, а от внезапного осознания: в Ардаре не особо любят драконов. Им было запрещено летать над людскими королевствами.

«Ужасная несправедливость. Парящие в небе ящеры такие красивые. Красивее голубей, ласточек и даже орлов».

К тому же победить в войне с эйдиврами помогли именно драконы. Крылатые соседи могли не участвовать в битвах, ведь их Грайгцур со всех сторон защищён скалистыми горными хребтами – Каменным кольцом, и эйдивры, передвигающиеся на арахнидах, при всём желании не смогли бы попасть в их земли.

И всё же драконы защитили земли людей ценой огромных потерь.

Тот красивый король, которого Лика видела лишь однажды, погиб в сражении. Отец говорил, тогда много драконов погибло.

Вообще-то те годы Лика не особенно любила вспоминать. Но стоило войти в Галерею Славы, увешанную картинами с батальными сценами – нахлынуло.

Ей было 10. Отец уехал из Ардара. И за воспитание принцессы взялись требовательные гувернантки. Причём жаловаться маме на их строгость было бесполезно – королева всё время была занята – то бегала по замку, раздавая указания, то уезжала в Храм на пол дня, то запиралась в отцовском кабинете и выходила оттуда заплаканная.

Так продолжалось три года.

А потом всё кончилось – отец вернулся с победой. Слава Творцу, Война не дошла до Ардара. Напротив, их королевству даже достался анклав в королевстве Чория, которое эйдивры стёрли с лица земли.

В общем, жизнь наладилась.

Только в Зал совещаний Лику больше не брали. Впрочем, она туда больше не рвалась: во-первых, мама наконец-то прислушалась к её просьбам и разом сменила всех учителей. А во-вторых, именно тогда в замок приехали её будущие подруги – Гвиневра и Брянка, с которыми Лика обрела самое настоящее детское счастье.

- Давно ты в него влюблена? – прошептала принцесса Мадхавы и выглянула из-за широкой колонны, за которой они обе спрятались.

- Не знаю, - Лика почувствовала, как к щекам приливает жар. – Вроде бы, со вчерашнего дня. И одновременно кажется, что всю жизнь.

- Вчера? – Брянка округлила глаза. – Вчера он успел только приехать и выйти из кареты.

- Ну да. Я увидела его, и… всё поняла.

Южная красавица подозрительно глянула на Лику, вздохнула, размышляя о чём-то своём, и снова высунулась из-за колонны:

- Идут, - быстро спряталась она обратно.

Высокие позолоченные двери Зала Совещаний и правда распахнулись. Лика не видела, что там происходит, но знала порядок.

Из широкого дверного проёма одновременно вышли четыре короля. Ардар представлял Уиллард Морриган – её обожаемый отец. Слева от него вышагивал Эрмунд Риганштад – отец Гвен, больше похожий на ворона. Потом семенил король Мадхавы Бриджеш Нидуза – балагур и добряк. С самого левого края всегда был дракон. Придворные же и прислуга следовали за королями на почтительном расстоянии.

Короли шли молча, решительно, но не торопясь, сохраняя на лицах серьёзность и достоинство. Лика отсчитывала в уме каждый шаг, чувствуя, как по мере приближения королей стук её сердца усиливается.

Не выдержав напряжения, она выглянула из-за колонны сама, и...

- Ах… - замерла.

Молодой король драконов – Адайн Мэдог Ясскарлад – был нечеловечески красив. Сейчас он казался ей даже красивее, чем она помнила его со вчерашнего утра.

«Если такое вообще возможно».

Высокий – выше долговязого отца Гвен на добрых полголовы. Широкоплечий. С пепельными, почти белыми волосами, ниспадающими на белый мундир. И лицо без единого изъяна. Даже тяжеловатый подбородок, который только сейчас отметила Лика, уравновешивали полноватые губы.

«Воплощение силы и мужества…» - Лика поняла, что не дышит, и что, если её сердце ещё хоть немного ускорится – она лишится чувств. – «Как героиня романа!» - обрадовалась она.

Правда тут же спустилась с небес на землю. Всё-таки, короли слишком быстро прошли. Если рухнет сейчас, никто из них даже глазом не моргнёт, ведь их время расписано по минутам. А с обморочными девицами во дворце обычно возятся слуги.

3

Лика

- Ну и… что думаешь? – Брянка, которая тоже прочла записку, выжидательно смотрела на Лику.

- Пойду. Ты со мной?

- Хос!

- Не поминай первосущностей всуе, особенно Хоса, - повторила Лика, не задумываясь, наказ гувернанток.

- Это я на эмоциях. А ты что… предлагаешь сбежать?

- Не сбежать, а просто прогуляться на рынок. Сегодня всё равно нет уроков. Давай, - толкнула Лика Брянку под локоть. - Никто не заметит. В замке Совет, толпа гостей, сейчас всем не до нас.

- Отправимся на рынок без Гвен?

- Я бы рада её взять, но ты же знаешь: она найдёт тысячу и одну причину не идти. Да ещё и нас отговорит.

Некоторое время Брянка думала, взвешивала что-то в своей кудрявой голове, а потом вдруг сглотнула и ответила:

- Хорошо. Только в комнату схожу, плащ надену.

- Давай, - улыбнулась Лика. – Встречаемся у лазейки.

Через некоторое время девушки действительно встретились в дальней аллее сада. Прошли, не торопясь, чтобы не привлекать внимания патрульных, в самый его дальний, сырой и неухоженный угол. Потом пробрались сквозь некошеные травяные заросли к низенькой бревенчатой дверце, которая зачем-то была оставлена в стене, хотя никто никогда ею не использовался.

У дверцы девушки остановились.

- Лика, может не надо? – Брянка опасливо косилась на патрульные башни.

- Не хочешь, оставайся. А я пойду, - Лика достала из атласной сумочки-мешочка длинный ржавый ключ и принялась ковыряться в замочной скважине. – Слышала, на рынок живого арахнида привезли. Ужас, как поглядеть хочется.

- Помилуй, Творец, живого арахнида? – испугалась Брянка. – Они и мёртвые-то жуткие, а живые… Не боишься, что ядом плюнет?

- Нет, - в замке щёлкнуло. Лика открыла дверцу, но прежде, чем выйти на пустынную улочку, накинула на голову капюшон. – Всем известно, что яд у них в швалах, а паутина просто противная, потому что липкая. Да не будет он тебя кусать. Он же в клетке.

- Ладно, - вздохнула Брянка и вышла наконец из дворцового сада.

- Вот и славно.

Закрывать дверцу было проще, чем открывать. Девушки узнали об этом ещё пару месяцев назад, когда раздобыли ключи от этого хода и устроили первую тайную вылазку в город.

- Осталась сущая мелочь, - усмехнулась Лика. - Дойти до рынка, не получив солнечный удар по дороге.

- Ага, - кивнула Брянка, накидывая на своё лицо в форме сердечка просторный тёмный капюшон.

Торговая площадь встретила их цветастой гомонящей толпой и смесью не совместимых на первый взгляд ароматов. Здесь одновременно пахло пряной уличной едой и дёгтем, жжёным сахаром и мочёными яблоками, воском и животными, лаковыми шкатулками и мадхавскими благовониями, и ещё миллионом всего, что только можно купить на столичной ярмарке.

Но в этот раз у Лики не было времени ходить по рядам и глазеть на товары. Она сразу направилась в центр, к круглой площади, где выступали фокусники, мимы, канатоходцы и бродячие музыканты. Тут же стояло несколько шатров: с кривыми зеркалами, тёмными лабиринтами, ну и, конечно, гадателями.

- Уверена, что «Чёрная луна» - это здесь? – Брянка куталась в плащ и с опаской оглядывалась. – Вдруг нам нужна пошивочная? Или книжная лавка?

- Уверена. Если бы кое-кто не натягивал капюшон до самого носа, то увидел бы это, - Лика показала пальцем на стоящую в стороне палатку.

Выглядел шатёр странно. Низкий, неказистый. И вывески на нём не было, слова «Чёрная луна» намалевали белой краской прямо на выцветшей ткани. Это говорило либо о несерьёзном подходе к делу, либо о том, что внутри начинающая гадалка.

Впрочем, очереди тоже не наблюдалось. Поэтому оказавшись у входа, завешенного узорчатым платком, Лика не стала дожидаться приглашения и тут же скользнула внутрь под аккомпанемент из охов и ахов следующей за ней Брянки.

- Открытых дорог вам, ваше величество, - послышался глубокий женский голос.

Лика проморгалась, чтобы глаза как можно скорее привыкли к сумраку палатки, и когда это случилось, услышала, как пискнула Брянка:

- Ой, чорка!

Женщина, которая стояла перед ними, действительно оказалась представительницей вольного кочевого народа. Высокая, тонкая. Невозможно было сразу понять, что на ней надето, её наряд больше напоминал цветные лохмотья. В неприлично распущенных чёрных волосах серебрилась седая прядь.

- И вам доброго дня, - с осторожностью ответила Лика. – Только я не королева, и никогда ею не буду.

- Как знать, Ликария, - тонко улыбнулась чорка, - запутаны дороги жизни, извилисты, порой непроходимы.

- Ах, избавьте меня от всего этого псевдо-магического бреда, - вздохнула Лика. – У нас слишком мало времени. Поверьте, мы уже впечатлены, - она обвела рукой шатёр, увешанный внутри картами звёздного неба и картинками с редкими мифическими существами и без приглашения уселась за стол, прямо напротив большого стеклянного кристалла.

- Ну что ж, - дёрнула бровью чорка. – Тогда начнём.

4

Брянка

- Слушаешь… - прищурилась чорка, глядя сверху вниз на усевшуюся перед ней принцессу. – Да-а, вижу: ты будешь слушать внимательно и делать всё, что я скажу… Кое-что не получится. А ты не отчаивайся. Верь. Верь мне во всём. Тогда и только тогда он будет твоим.

- Верю! Буду верить! – Лика азартно хлопнула ладошками по столу и доверчиво уставилась на грязную кочевницу.

Но Лика была бы не Ликой, если бы тут же не попыталась перехватить инициативу. Отклонившись на спинку стула, принцесса Ардара сложила руки на груди:

- Итак, мой первый шаг, - произнесла она приказным тоном.

Чорка усмехнулась:

- Кажется, это я ошиблась, - она убрала пальцы с кристалла. – Ты не слышишь меня, и никогда не услышишь.

От возмущения Лика начала хватать ртом воздух, но странная гадалка уже продолжила:

- Что ж, дело твоё. Однако я всё же сделаю свою работу. - Отклонившись на спинку своего стула, чорка сложила руки на груди, точь-в-точь, как Лика. А потом произнесла таким же приказным тоном: - Первым делом ты должна стать красивой для него.

- В смысле?! – Лику чуть не разорвало на много-много маленьких Лик. – Разве я не хороша?

- Иди сюда, - гадалка вышла из-за стола.

Только сейчас Брянка отметила, насколько плавны и текучи её движения, и насколько чорка молода, несмотря на седину в волосах. Если бы эта кочевница жила на родине Брянки в Мадхаве, она бы красила волосы басмой, совершала ежедневные омовения, носила золотые цепочки, расшитые туфельки и прозрачные шелка, и считалась бы писанной красавицей.

Лику видимо тоже заворожили движения и голос гадалки. Как во сне, она поднялась со стула и подошла к большому овальному зеркалу, которого раньше Брянка не замечала, а ведь Лика отражалась в нём вся, даже для чорки осталось место.

Ловкие тёмные пальцы развязали узел плаща, отбросили его на скамейку у стены, куда уже успела примоститься Брянка, и – немыслимо! – легли на плечи дочери короля:

- Посмотри на себя.

Лика выпрямилась, как делала всегда, когда оказывалась перед любой отражающей поверхностью. Из зеркала на неё решительно смотрела худощавая разрумянившаяся девица с растрёпанными непослушными волосами.

- Ну правда, чем я не хороша? Высокая, стройная, где надо, и не стройная, где не надо.

Чорка промолчала.

- Подумаешь, нос длинноват. Он у меня в папу.

Это было правдой – тонкие черты лица Ликарии не были миловидными. Впрочем, это не лишало принцессу обаяния, напротив, её интересное лицо хотелось рассматривать.

- Зато фигура идеальная, мамина. Правда, Брянка? – протараторила Лика и обернулась к подруге в поисках поддержки.

- Ага, - по привычке поддакнула принцесса Мадхавы, прекрасно зная, что Лика в поддержке не нуждается.

У неё ведь, правда, шикарная фигура. Не то, что у полноватой Брянки. И хотя древние стандарты красоты Мадхавы предписывали иметь округлость форм вкупе с тяжёлой поступью, где та Мадхава? Большую часть осознанной жизни Брянка прожила в Ардаре, выйдет замуж в Ардаре и состарится в Ардаре. А здесь её вечно сажали на диету, нещадно утягивали в корсет и прививали лёгкость движений. И да, по стандартам Ардара Лика с рождения считалась красавицей, так что у Брянки тоже возник вопрос: что, собственно, не так?

- Талия должна быть вот тут, - бесцеремонные руки чорки оказались на самом узком месте торса Лики, ровно на две ладони ниже модной в нынешнем сезоне завышенной линии отреза лифа.

- Это старомодно, - скривилась Лика.

- Ну, раз тебе мода важнее… - хихикнула кочевница и убрала, наконец, свои чумазые руки с платья принцессы.

- Я поняла, - тем не менее, стоически вздохнула Лика. - Что ещё?

- Руки. Точнее, ногти.

Лика принялась разглядывать собственные ладони. Брянка украдкой посмотрела на свои. В Мадхаве девушки и женщины на ночь втирали в ногтевую пластину смесь масел, а днём – специальный окрашивающий порошок. От этого кожа вокруг ногтей всегда лоснилась, зато никогда не ссыхалась. А что до неестественно красных кончиков пальцев – это всего лишь дело привычки.

- Нормальные у меня руки, - нахмурилась Лика.

- Уверена, твоя матушка так не считает, - на удивление угадала чорка. – Отдельного внимания требуют ноги.

- Что с ногами-то? – расширила глаза ардарская принцесса.

- Ногти на ногах должны быть такими же прекрасными, как и на руках.

Это было слишком, даже Брянка это понимала.

- Зачем? Их же никто не видит! – ожидаемо возмутилась Лика.

- Рано или поздно увидит, - назидательно проговорила кочевница, ноги которой оказались спрятаны в войлочные чуни и наверняка, выглядели немногим лучше, чем лапы дракона в его животной ипостаси.

- Значит в человеческой ипостаси драконы свои ногти блюдут? Раз чужие разглядывают, - съехидничала Брянка.

Замершая у зеркала Лика не среагировала на замечание подруги, а чорка продолжила, как ни в чём ни бывало:

5

Брянка

Брянка не понимала, какая ещё подготовительная работа?

- Лика, погоди! Ты сама сказала, что советы чорки – сущий бред!

- Дома поговорим, - шикнула принцесса Ардара, закутываясь с ног до головы в плащ, пока её инкогнито не оказалось раскрыто.

- Ваше высочество! – послышался позади голос чорки.

Обе девушки обернулись. Кочевница стояла у выхода из палатки, жмурилась от яркого солнца и что-то протягивала Лике. Именно Лике, а не Брянке, ведь именно дочь короля Морригана позвали в палатку таинственной запиской.

- Забыла отдать вам, - в руке чорки блеснуло что-то небольшое. – Талисман на удачу.

Лика остановилась, но с места не сдвинулась. Вместо этого она коротко глянула на Брянку, и та, понимая, что именно от неё требуется, подошла к гадалке и забрала предназначенный для Лики браслет. Простенький, составленный в один ряд из тёмного жемчуга с единственной гладко отполированной бусиной лавандового цвета.

- И последний совет на сегодня, - снисходительно улыбнулась чорка, - сверкните сегодня перед ним ярче северной звезды. А потом исчезните с горизонта.

Лика промолчала.

Как только Брянка подошла к ней, принцесса Ардара схватила её под руку и торопливо повела в сторону ближайшего выхода с рынка.

Лика

Советы чорки только поначалу показались Лике дикими и невыполнимыми. Однако стоило ей выйти из палатки, вдохнуть пряный воздух рынка, окунуться в его гул, в эту особую часть реального мира - яркую, сложную, порой неприглядную, где люди обогащались и разорялись, а чаще всего просто выживали, соперничая друг с другом, стоило ей увидеть людей, подчас выгрызающих у жизни малейший шанс на благополучие, стоило вспомнить неприступного, закрытого Адайна Мэдога Ясскарлада, и… она поняла, что готова на всё.

«Даже на такие мелочи, как пойти против устоявшейся моды».

Через пять часов Ликария Морриган стояла у зеркала и разглядывала новую себя – чистенькую, гладкую, с идеальными ноготками и с длинными золотыми волосами, струящимися до самого пояса.

Конечно, портнихи при всём желании не успели бы пошить за пол дня три вечерних приталенных платья, но найти и отреставрировать старые мамины наряды им оказалось под силу.

В комнату вошли растерянная Брянка и Гвен. Последняя раздражённо оглядывала своё небогатое декольте, подчёркнутое узким корсетом.

- Лика, что за маскарад ты устроила? Почему мы идём на бал в этом старье? Да ещё и растрёпанные! – указательные пальчики принцессы Риамонта нацелились на собственные тёмные волосы, которые, по правде сказать, выглядели неважно.

Видимо, колдуя над причёской Гвен, горничные переборщили с маслами, и теперь бледное личико северянки обрамляли длинные тусклые сосульки.

- Это не маскарад, а заявка на победу, - подошла к ней Лика, убирая волосы подруги за спину, заодно обнажая голые плечи и изящные ключицы. – Так тебе больше идёт…

- Объясни. Иначе я никуда не пойду! – твёрдо заявила Гвен.

- Надо было идти с нами в палатку к чорке, - загадочно ответила Брянка, подходя к зеркалу и убирая за спину и свою кудрявую копну.

- К какой ещё чорке?! Девочки, вы случайно на солнце не перегрелись, пока гуляли по рынку?

- Да не гуляли мы по рынку. Лике пришла записка: мол, помогу приворожить дракона. Вот мы и пошли. А в палатке оказалась кочевница, - Брянка, видимо, решила выложить всё, несмотря на уговор никому не рассказывать, однако, наткнувшись на укоризненный взгляд Лики, тут же замолчала.

- Всё просто, Гвен, - Лика примирительно взяла уроженку Риамонта за руку. – Необычный вид позволит нам выгодно выделиться на фоне прочих красавиц. Ты ведь сама говорила, что опасаешься конкуренции со стороны баронесс и графинь.

- Я такого не говорила. Ты перекручиваешь, Лика! – расширила глаза Гвен. – Мы и без того будем выделяться, потому что прин-цес-сы.

- Да, но представь…

- Не хочу представлять! – Гвиневра выдернула свои пальцы из ладошки Лики, что было в новинку.

- Ладно. Дело твоё, - пожала плечиком Лика. Её задела реакция подруги, но она изо всех сил постаралась изобразить равнодушие. А чтобы не выдать своё состояние, тут же обратилась к Брянке по пустячному поводу. – Кстати, помнится, чорка что-то тебе дала?

- Да-а, - отчего-то покраснела Брянка, стягивая с руки новый браслет. – Он же твой. Я надела его, чтобы не забыть отдать.

Гвен при этом так странно глянула на Лику – со смесью укора и плохо скрываемой обиды – что в душе Лики шевельнулось предчувствие чего-то нехорошего. Но сейчас ей не хотелось об этом думать, не хотелось ещё сильнее портить настроение перед балом.

- Красивый, - Лика осторожно взяла браслет.

Несовершенные тёмные жемчужины отливали всеми цветами радуги, а единственная светлая бусина, вытесанная из какого-то необычного камня, казалось, вобрала внутрь себя все оттенки перламутрового напыления своих сестриц и, на удивление, смотрелась рядом с ними гармонично.

- Да, - с придыханием отозвалась Брянка. – Не знаю, что это за лавандовый камень, но каждая жемчужина в этой штучке отменного качества.

6

Гвен

Вот уже 6 лет Гвен жила во дворце Ардарского короля, сложенного не из тёмных булыжников, как замки Риамонта, а из светлого песчаника. И, казалось бы, давно должна была привыкнуть к местной роскоши. Однако её по-прежнему завораживали широкие светлые коридоры, мраморные статуи и фонтаны, комнаты, убранные бархатом и шелками, расставленные тут и там кадки, в которых росли даже не цветы, а кусты, самые настоящие, которые ещё и цвели круглый год. А ещё позолота… много-много золотой краски на мебели, рамах, лепнине. Даже чайные сервизы были расписаны позолотой.

Светлый, просторный Триумфальный Тронный зал, отделанный мраморными плитами с розовыми и зелёными прожилками, тоже до сих пор восхищал, хотя и был воплощением всего того, что Гвен так ненавидела в Ардаре – его мощи и превосходства… превосходства во всём, чего не коснись – территории, населения, богатства недр, науки, культуры.

Чего только стоила фреска, украшавшая сводчатый полоток этого зала, который открывали лишь для торжественных случаев. Изображенные на ней кузнец, ювелир, рыбак и строитель, выглядели, как живые. Каждый из них держал в правой руке свой инструмент – молот, увеличительное стекло, сеть и шпатель, а в левой каждый сжимал связку спелых колосьев.

Естественно, фреска в иносказательной форме изображала единство четырёх королевств, где кузнецом был драконий Грайгцур, ювелиром – Мадхав, строителем – Риамонт, Ардар же лицемерно взял себе роль босоногого рыбака. Вероятно, по той причине, что Ардар единственный имел выход к морю. Связка колосьев при этом означала общую работу четырёх королей на благо народов.

«Лучше бы Ардар поставил своим представителем мечника. Было бы честнее,» - думала Гвен, исполняя реверанс перед рядом тронов, на которых восседали четыре короля и единственная королева – мать Ликарии, Блодвен Морриган.

В этот момент Гвен отвлеклась от своих размышлений и вернулась в реальность, отмечая, что выглядит матушка Лики бледно.

Ещё бы, три её подопечные вышли в свет и предстали перед высочайшими гостями в возмутительном виде, больше подходящем для девушек из дома терпимости.

«Интересно, она догадается, что наша сегодняшняя выходка с нарядами – тоже идея её драгоценной Ликарии? Или по привычке накажет всю троицу?»

Выпрямившись, Гвен первым делом взглянула на собственного отца, которого не видела полгода. Она ожидала от него всего – от презрения до гнева, как минимум, немого осуждения неразумной дочери. А увидела… тень скорби и сочувствие. И растерялась.

Это было так непохоже на строгого и холодного Эрмунда Риганштада, который сурово воспитывал своих сына и дочь до самого совершеннолетия.

Да-да, Гвен и Брянка отнюдь не были ровесницами Лики. Мадхавка была старше на год, а принцессе Риамонта через несколько дней после приезда в Ардар исполнилось 17. Правда, в суете нового послевоенного времени никто даже не вспомнил о дне её рождения. Никто не позаботился о том, чтобы устроить праздник и подарить подарки, как это бывало дома.

Чуть позже Гвиневра узнала, что в Ардаре, как и в Мадхаве, не принято праздновать именины, но обида осталась. Да, здесь широко отмечали свадьбы, праздники годового колеса и прибытие важных гостей, как сейчас. Гвен же хотелось запомнить день своего взросления не как череду новых сложных уроков, а как собственный день. Хотя бы вечер! Пусть не торжественный, отмеченный в тесном кругу её новой «семьи», но только для неё. Разве много хотела единственная принцесса Риамонта?

- Принцессы… Мы рады видеть вас, - приветственно кивнула трём девушкам королева Блодвен. - Можете пройти в левую нишу, - она плавно указала рукой, куда именно должны прошествовать девушки.

И всё. С другой стороны, а что ещё оставалось королеве? Публично признать плоды своего ужасного воспитания?

Конечно, она всех отругает: и Лику, и Гвен, и даже обычно послушную Брянку, и всех причастных служанок. Потом. Без свидетелей.

Пока же можно отползти к стене и сделать вид, что ничего не произошло. Что на балу весело. И что Гвен буквально наслаждается обществом знатных тупиц, которые обязательно соберутся, болтая со всеми тремя, но алча внимания лишь одной, самой перспективной невесты – конечно же, Лики.

Однако прежде, чем отойти в нишу, Гвиневра обратила внимание на нечто белое, мелькнувшее в ладони отца. Это оказался клочок бумаги. Значит необходимо под любым предлогом подойти к родителю, чтобы забрать тайное послание.

Вообще-то отец мог передать его через Эрика – брата-близнеца Гвен, который, конечно же, тоже прибыл в составе риамонтской делегации. Но видимо, Эрик снова не оправдал чаяний отца.

«Ах, Эрик-Эрик…» - Гвен быстро отыскала взглядом в толпе свою более рослую и жизнерадостную копию.

Вот, кто по-настоящему рад оказаться здесь. Как пить дать, будет танцевать всю ночь, будто козлик, или так же неутомимо виться вокруг Ликарии, не догадываясь до сих пор, что она видит в нём лишь названного брата, а теперь, дурёха, ещё и на дракона замахнулась. Интересно, как Эрик отреагирует, когда узнает о влюблённости Лики в молодого Ясскарлада? И о том, что они одеты так странно лишь для того, чтобы впечатлить этого нелюдимого повелителя заоблачного края?

Гвен рухнула на узкий длинный диванчик.

Надо сказать, подобные диванчики ставили не каждый бал и не в каждую нишу, но принцессам обычно везло. Вот и сейчас Гвиневра уселась в угол, перебросила волосы вперёд, закрывая декольте, и расправила юбку – этот нехитрый манёвр лишал любого тупицу хоть какой-то возможности шептать ей на ухо банальные комплименты, несмешные шутейки и устаревшие сплетни.

7

Лика

Лике было жарко. Не только от толпы и духоты – окна открыли, но это не спасало, ведь снаружи парила знойная майская ночь. Нещадно давил корсет. А от присутствия Адайна сердце билось так часто, что голову вело, и всё вокруг то и дело погружалось в горячее зыбкое марево.

Правда, стоило ей представить, как к ней подходит он… по спине пробегал холодок, а по голым плечам рассыпались мурашки.

В остальном всё шло, как всегда: знакомые свидетельствовали почтение, незнакомцы спешили представиться, и обычно Лика запоминала новые имена (будущей королеве-консорт или знатной даме всё пригодится), но сегодня она была сама не своя.

Лица мелькали, будто разноцветные лошадки с ярмарочной карусели. В какой-то момент в её руке появился холодный фужер с мятным лимонадом. Она не заметила, как опустошила его, и фужер пропал.

Громко смеялась Брянка. Эрик так и стоял над душой. Гвен сидела в углу, тщетно пытаясь отвадить очередного кавалера.

Бал же шёл своим чередом. Гремела музыка, по залу кружились пары. Даже их величества покинули троны, чтобы потанцевать. Все короли. Кроме правителя драконов, что восседал в гордом одиночестве на крайнем троне, глядя даже не задумчиво, но равнодушно на мельтешащих внизу людей.

И если вначале Лика ещё надеялась на приглашение с его стороны…

«Почему, собственно, нет? Он одинок, ему явно наскучило общество стариков. Я хороша собой и принадлежу к семье принимающей стороны. Есть же негласное правило этикета: приехал в гости – пригласи самую очаровательную обитательницу замка на танец. Он ведь не впервые в гостях?»

…то с течением времени поняла: дракон не собирается танцевать.

Значит надо брать ситуацию в свои руки.

Ближе к концу бала, когда их величества вдоволь натанцевались и вернулись на троны, церемониймейстер объявил белый танец.

- Лика, ты куда? – спросил в спину Эрик.

Принцесса Ардара не ответила – не было сил. Она шла, не чувствуя ног, преодолевая напряжение воздуха, который вдруг стал плотным и вязким, к тронам их величеств. А когда дошла, едва могла стоять.

- Ликария? – матушка первая заметила её приближение и обратилась к ней несколько холодно, как делала всегда на торжественных мероприятиях.

- Ваше величество, - Лика адресовала реверанс королеве, выказывая почтение, но давая понять, что пришла говорить не с ней, и остановилась у подножия трона Адайна. – Ваше величество…

Она вскинула голову, смело глядя в глаза дракона, одновременно удивляясь их цвету – чистому, прозрачному травянисто-зелёному, - и ясно осознавая: он настолько погружён в собственные мысли, что глядит на неё, но не видит, будто перед ним поставили большое прозрачное стекло.

Лика оторопела. Она впервые решилась пригласить мужчину на танец, а он… просто не заметил её.

- Дочь, - услышала она уговаривающий шёпот отца, который быстрее всех понял нелепость ситуации. – Последние дни дались его величеству тяжело.

- Как и всем нам, - мягко улыбнулся король Мадхавы, стараясь смягчить положение.

Король Риамонта в свою очередь ничего не хотел смягчать. Его маленькие чёрные глазки по обыкновению изливали смесь презрения с осуждением, и теперь их объектом стала она – избалованная дочь короля Уилларда Морригана.

Лика должна была уйти. Прямо сейчас, пока пара-тройка излишне внимательных гостей не превратились в пару-тройку десятков свидетелей её поражения. Однако, получив самый настоящий удар по собственным нежным чувствам, по-настоящему растерялась, и осталась стоять, будто к полу приросла.

И, о, чудо! Через несколько мучительных мгновений дракон ожил. Шевельнул головой, нахмурился… В этот раз он явно заметил ардарскую принцессу, застывшую у его ног, и понял ситуацию.

- Ваше величество, позвольте пригласить вас на белый танец, - не преминула воспользоваться возможностью Лика.

- Белый танец?.. – Адайн вопросительно повернулся в сторону прочих величеств.

Что он увидел? Заметил ли затаённую просьбу в глазах королевы Блодвен и опасение за репутацию собственной дочери? Что прочёл на непроницаемых лицах отца и короля Риамонта? Как трактовал смешливо-извиняющееся пожатие плечами короля Мадхавы?

- Ах, да… - дракон обвёл взглядом многочисленных гостей королевского бала, затихших вдруг, как и Лика, в ожидании развязки.

«Хос! Слишком много времени я тут стояла. Теперь мне почти наверняка гарантировано звание венценосного посмешища».

- Конечно, - кивнул тем не менее дракон. – Сочту за честь, ваше высочество.

У Лики кровь схлынула с лица, и перехватило дыхание, когда драконий король изящно поднялся со своего трона и быстро, но без суеты преодолел несколько ступенек, чтобы оказаться рядом с ней.

Дальше всё было, как во сне…

Оркестр играл менуэт – не слишком романтичный танец. Ритмичный и выверенный, он сковывал тело, оставляя между партнёрами слишком много дистанции. Однако таковы были издержки танца-реванша, танца-«последнего шанса», где покорить приглянувшегося мужчину можно было лишь взглядами и тихими разговорами. Или не покорить, но выяснить отношения, чем нередко пользовались брошенные пассии.

8

Лика

Закончив рассказ о вчерашнем бале и уставившись на дно опустевшей глиняной кружки, Лика вдруг задалась вопросом: как вышло, что она не только позволила чорке выгнать из шатра своих верных подруг, но ещё и согласилась выпить кружку подозрительного чорского чая?

Нет, чай оказался хорош. Прохладный, с приятным ароматом, он был вовремя подан и успокоил начавшую было нервничать Лику.

Отчего она нервничала – другой вопрос.

Вроде всё сделала правильно: преобразилась (невзирая на всеобщее осуждение), добилась внимания (несмотря на полный игнор), а потом ушла…

И всё же по мере рассказа складывалось впечатление, что чорка недовольна.

- Значит, вы больше ни с кем не танцевали, - задумчиво проговорила кочевница.

- Ну да. А иначе как он узнает, что я люблю его и только его?

- Хмм… - чорка отклонилась на спинку стула. - И правда, как?

Лика не поняла, язвит она или в самом деле задаётся столь важным вопросом?

Ответила чорка, тем не менее, быстро. Даже слишком:

- Не верный ход, ваше высочество. Сегодня на балу танцуйте.

Принцесса чуть со стула не упала:

- Э-э, что значит «танцуйте»?

- То и значит. Танцуйте сегодня будто в последний раз. Легко, изящно, вдохновенно…

В очередной раз Лика почувствовала, как у неё от возмущения перехватывает дыхание:

- Да я бы рада! Только он не танцует!! – ударила она кулачками по столу. – Понимаете?.. Он сидит на своём троне, как статуя в мадхавском храме. Да ещё и не видит никого и ничего. Нужно было в упор подойти и пережить несколько унизительных минут, прежде чем его драконовское величество соизволил…

- Вы опять не слышите, - перебила чорка. – Во-первых, кое-что он всё-таки видит и замечает. Например, место, откуда вы к нему пришли. Во-вторых, танцевать нужно не с ним.

- Как не с ним? – снова опешила Лика. – А с кем же тогда?

- С тем, кто пригласит.

- С Эриком? – нахмурилась, соображая, принцесса.

- С Эриком, Дереком, Гарри и Кристобалем. С любым более-менее симпатичным юношей, что обратит на вас внимание… Нет, если король драконов тоже пригласит, не отказывайте. Было бы идеально, если б он забрал все ваши танцы. Однако, я верно понимаю, до этого ещё далеко?

- Кажется, так, - вздохнула Лика и пробурчала, – вообще-то, на меня все обращают внимание. Если я буду танцевать с каждым, кто попросит, у моей ложи очередь выстроится.

- Вот именно! – просияла чорка.

- Не понимаю, - Лика промокнула платком выступившую на лбу испарину.

- Идём, - кочевница вышла из-за стола, вцепилась в ладошку принцессы и потащила её прочь из шатра.

Едва поспевая за ней, Лика вдруг осознала, как неприятно, когда тебя вот так волокут.

«Должно быть, Брянке со мной так же неприятно. Бедная Брянка…»

- Куда мы? – спросила Лика, когда они углубились в рыночные ряды.

Естественно, кочевница не ответила. Не отреагировала она и на Ликиных подруг, которые всё это время изнывали снаружи от жары, а увидев Лику и чорку, поспешили вслед, задаваясь тем же вопросом.

- Нет, вы ответите! – возмущалась Гвен за спиной. - Куда это вы смеете тащить принцессу Ар?..

- Чшшш! – шикнула на подругу Брянка.

Гвиневра, конечно, замолчала на полуслове, но ворчать так и не перестала.

Остановилась кочевница резко, так, что юбки взметнулись. Внезапно она схватила за рукав пробегавшего мимо смуглого мальчишку. Шепнув ему что-то на ушко, чорка отсыпала горсть медных монет, и только когда мальчик скрылся в толпе, соизволила обернуться к принцессам:

- Взгляните туда. Что вы видите?

- Развилку торговых рядов, - уверенно ответила Лика, но явно не угадала.

- Торговцев уличной едой? – чуть тише предположила Брянка, и тоже попала впросак.

Тогда заговорила Гвен, правда, через губу и скрестив руки на груди.

- Два торговца, продают в одном месте мясные рулеты. У одного торговля идёт успешнее, вон какая очередь. Другому следует сменить место или начать продавать что-то другое.

Удивительно, что принцесса Риамонта вообще включилась в негласное соревнование, устроенное чоркой. И ещё более удивительным оказалось то, что, судя по всему, Гвен оказалась ближе всего к разгадке.

- И почему же у одного рулеты продаются лучше, чем у другого? – хитро улыбнулась чорка.

На этот раз Лика не спешила с ответом. Брянка вовсе сочла за лучшее смолчать. Зато окрылённая успехом Гвен высокомерно произнесла:

- Ясно же. У одного вкуснее, чем у другого.

- Разве? – прищурилась кочевница.

В этот момент к ней вернулся мальчик и отдал два свёртка, от которых пахло жаренным мясом и пряными травами.

Несмотря на плотный завтрак, Лика сглотнула. Брянка так вообще пожирала глазами вощёную бумагу, под которой скрывалась тонкая белая лепёшка и завёрнутые в неё особенным способом ломтики мягкого мяса, сдобренные соусом и запечёнными на открытом огне овощами. Только Гвен сохраняла видимость отвращения к уличной еде.

9

Лика

- А чего ты хотела? – шипела Гвен, сидя в облюбованном углу диванчика.

- Быть единственной красавицей в этом зале, - выпалила честно Лика. – Ну-у, и чтобы вы тоже были красивыми, - смущённо добавила она.

Гвен закатила глаза:

- Принцессы издавна придумывают новую моду.

- Я думала, моду придумывает модный журнал, - Лика развела руками.

- Ну и где он теперь, тот журнал? – хихикнула Гвен.

- Ладно, девочки, - попыталась не допустить новую ссору Брянка, - у этой ситуации есть и хорошая сторона: матушка Лики больше не будет на нас ругаться.

- О, да, - выдохнула Гвен.

А Лика ничего не успела сказать, ибо к ней уже подошёл Эрик, а она решила последовать совету кочевницы, и танцевать со всеми подряд. Бедняжка Эрик даже опешил, когда она внезапно согласилась с ним танцевать – он-то, памятуя вчерашний бойкот, пригласил её только «из вежливости».

Впрочем, очень скоро принц Риамонта снова впал в замешательство. Он явно не ожидал, что Лика согласится потанцевать и с его приятелем… А потом ещё с одним. Короче, Эрик оказался настолько нерасторопным, что ему пришлось пропустить танцев пять прежде, чем подошла его очередь.

«Точнее, шесть… Или всё-таки пять?»

Лика не считала. Она просто сбилась со счёта, и очень скоро за очередностью её кавалеров принялась следить Брянка.

Лучше был это делала Гвен. Во-первых, принцесса Риамонта отличалась дотошностью. Во-вторых, она всё равно не танцевала.

Брянка же любила танцевать. И от кавалеров у неё отбоя не было.

«Не было бы и сегодня. Но дружба – есть долг,» - думала Лика, кружась под переливающиеся звуки клавесина и скрипок.

Иногда она поглядывала на троны, где сидели то все 4 короля и её матушка, то один Адайн. Впрочем, ни компания, ни музыка не меняли выражение «драконьего» лица.

На протяжении всего бала Лика опасалась, что Адайн вот-вот сойдёт с трона и пригласит какую-нибудь даму. Что ни говори, а новая мода, заданная ею же самой, подчеркнула достоинства многих.

Однако время шло, мелодии сменялись мелодиями: быстрые – на плавные, старые – на новые, ардарские – на риамонтские. Король драконов не танцевал.

Да что там танец? За несколько часов бала он и взглядом не удостоил ни одну из присутствующих дам.

Лика же, танцевала всякий раз. При этом очередь у её диванчика никак не убавлялась, а скорее прибывала. Ей бы утомиться, но нет, с каждым новым танцем она чувствовала прилив сил, будто её что-то подпитывало… Возможно так действовало всеобщее обожание?

Кстати, в том, что обожание было именно всеобщим, принцесса Ардара даже не сомневалась. Мужчины любовались ею, женщины стремились быть похожими на неё. В свете хрустальных люстр её волосы струились золотыми волнами, тело источало лёгкий пудрово-цветочный аромат, пышные юбки шуршали, раскрываясь от талии огромным ярко-розовым цветком. А сама она будто парила над паркетом, двигаясь слаженно в такт музыке. И неважно, кто был её партнёром, мысленно она всякий раз представляла, будто танцует с Адайном.

Приближалось время белого танца. В этот раз она не сомневалась: ей хватит и сил, и решимости подойти к трону, чтобы пригласить самого короля драконов. И в этот раз ничто её не остановит – ни маменькин упрекающий взгляд, ни мнение трёх королей, написанное на властных лицах, ни тем более очередь из кавалеров, столпившихся у её диванчика.

Приняв это решение, Лика успокоилась. До тех пор, пока её внутреннее чутьё не начало подсказывать: скоро окончание бала, значит каждый следующий танец может стать белым… И тут её решимость истаяла, сердце предательски ускорило бег, её бросило в холод. Потом в жар. В какой-то момент она забыла очередную танцевальную фигуру, и сбилась. Вслед за ней сбились все – оказалось, за ней бездумно следовала целая процессия кавалеров и дам. Рисунок танца нарушился, распался. Прошло несколько мгновений прежде, чем оркестр заметил заминку, и пары смогли снова перестроиться.

Наконец, этот танец закончился. Её проводили к диванчику. Церемониймейстер объявил белый танец.

Лика сделала извиняющийся реверанс Эрику, очередь которого снова наступила, и озвучила заготовленную фразу:

- Прошу прощения, ваше высочество, но этот танец я… - она коротко глянула в сторону тронов. – Я… - принцесса замолкла на полуслове, не веря своим глазам.

Адайна не было.

Пять тронов по-прежнему стояли на постаменте, их занимали её матушка и три короля. Пятый был пуст. Видимо, король драконов покинул его во время танцевальной неразберихи.

- Я немного утомилась, - нашлась Лика. - Пожалуй, присяду. Эрик, составьте мне компанию.

Устаиваясь на диванчике рядом с нелюдимой Гвен, Лика уговаривала себя не отчаиваться. Адайн мог выйти из тронного зала просто подышать.

Снова потекли минуты ожидания.

- Скоро он вернётся, и тогда…

- Что, простите? – склонился к ней Эрик. Он рассказывал какую-то историю, но фраза Лики, произнесённая вслух, явно сбила его с мысли.

Вместо ответа Лика с надеждой глянула в сторону тронов с намерением во что бы то ни стало пригласить драконьего короля. Пусть даже не на белый танец. Пусть даже с риском быть осмеянной обществом.

10

Лика

Сидя в ванной, наполненной ароматными эссенциями и глядя в потолок, расписанный пионами и гортензиями, Лика пребывала в тягостных раздумьях.

С утра она, уже по привычке, сбегала на рынок к гадалке. И по привычке же чувствовала ступор от каждого чоркиного слова. Но если раньше её мнение о советах кочевницы быстро менялось – размышляя, Лика начинала видеть в них смысл, и чётко понимала свои действия, то сегодня всё было ровно наоборот.

Чорка сказала несколько вещей: смотреть на него почаще, но не так, как Лика, будто съесть его хочет, а с лёгким интересом, граничащим с равнодушием. Откуда чорка знала, как именно Лика смотрит на Адайна – отдельный вопрос, который лишь добавлял тревожных размышлений принцессе Ардара.

По-настоящему её расстроило другое. Лика пожаловалась, что драконий король не танцует на балах. На это чорка усмехнулась:

- Ожидаемо. Немногие мужчины любят танцевать, зато каждый стремится быть героем. Станьте для него принцессой в беде.

- То есть?

- Попадите в опасную ситуацию, но сделайте так, чтобы у него появилась возможность спасти вас.

Лика тогда крепко задумалась, и через несколько минут гнетущего молчания спросила:

- Я понимаю, о чём речь, но видит Творец, не могу придумать «беду», из которой он сможет меня выручить. Что если я пропущу этот шаг?

- Ничего.

- То есть… - обрадовалась Лика и уже приготовилась выслушать какой-нибудь новый совет, более реалистичный и более результативный.

- Ничего не получится, - равнодушно пояснила чорка.

- Хос!.. А раньше вы не могли сказать, к чему мы идём? Вы же понимали, что всё напрасно!.. Ах, зачем только я послушалась вас? Зачем совершила все эти глупости? – щёки Лики буквально жгло от стыда. Даже приложенные ладошки не помогали.

- Ваше высочество, я знаю многое, но не всё. Следовало применить самые мелкие и безобидные крючки, прежде чем подобраться к более действенному средству.

- А вы уверены, что это единственное действенное средство?

- О да. Этот крюк вонзится в его сердце сразу и наверняка. А дальше вам всего-то останется: пробыть рядом с ним дней двадцать, чтобы он привык к вам, к вашему присутствию в его жизни. Только не…

- Ещё и двадцать дней рядом?! – воскликнула Лика. – Как вы себе это представляете?!!

- Ну-у… не совсем рядом-рядом. Не привяжете же вы его к себе. Всего-то и надо – хотя бы дней 20 мелькать у него перед глазами.

- Почему так до-олго? – взмолилась принцесса.

- Чтобы в неизбежной разлуке он начал по вам тосковать.

- В смысле?

Чорка принялась объяснять природу привычки. Как именно она вырабатывается, за какое время, и к каким последствиям приводит.

- Сколько он уже гостит в Ардаре? Неделю? – закончила кочевница тоном человека, подсчитывающего прибыли.

- Всего лишь четвёртый день, - мрачно отозвалась Лика.

С тех пор она так ни разу и не улыбнулась – всё думала и думала. В первую очередь о том, что это должна быть за «беда»? Явно постановочная. Но как её устроить? Адайн ведь – не дурак.

«Как бы ни сделать хуже…»

Вода в ванной уже остыла, и служанки, помогающие обычно справляться с мокрыми волосами и притираниями, в очередной раз постучались в дверь.

- Не сейчас! - Лика как раз обдумывала сценарий с лесной прогулкой и нанятыми «разбойниками». – А если что-то пойдёт не так? Актёры переиграют, пережмут… вдруг Адайн занервничает, сделает оборот и спалит их к хосовой бабушке? Говорят, в гневе драконы страшны…

Стук в дверь повторился.

- Нет-нет. Всё не то! – ударила принцесса по воде кулачками.

- Ваше высочество, - послышался из-за двери приглушённый голос горничной. - Простите, но ваша матушка настаивает на завершении водных процедур, иначе морщинки на пальцах не успеют разгладиться. А скоро начало спектакля.

- Ладно, входите, - раздражённо ответила Лика.

Всё равно она ничего путного не придумала.

Через час, сидя во втором ряду зрительного зала, Лика делала вид, что наслаждается постановкой Королевского театра. На самом же деле она продолжала решать в уме две неразрешимые задачи: как задержать короля драконов на 16 дней? И как попасть в беду, не попадая в беду?

При этом актёрская беготня по сцене и длинные рулады, в конце которых полагалось хлопать в ладоши, никак не помогали раздумьям. Да ещё Гвен вздумалось пошептаться.

- Почему нас усадили здесь? Ничего не видно, - подруга выразительно глянула на высокие причёски трёх светских дам, которым достались места, закреплённые за принцессами.

Лика не ответила. Не могла же она, сидя в полуметре от Адайна, рассказать Гвен, как упрашивала церемониймейстера, чтобы он устроил принцесс именно во 2-й ряд? Причём так, чтобы Лика оказалась ровно за спиной короля драконов.

- Потом, - еле слышно ответила она, скользя влюблённым взглядом по абрису головы, увенчанной тонким золотым венцом… и по белому камзолу, скрывающему широкие плечи...

11

Лика

- Лика, лови! – весело кричала Брянка.

- Ах! Ох! – вторили девушки.

- Ликария ловкая, точно поймает! – подбадривал Эрик, пока мяч скакал к Лике.

Мяч она, естественно, проворонила, ведь смотрела не на него, а на Адайна, читающего состряпанное ею послание. В итоге тугой красный шар пролетел мимо, ударился о смятый газон, и… полетел прямо на королей!

Лика помчалась догонять красный «снаряд», чтобы не допустить прямого попадания в голову отца. Меж тем вероятность такого исхода была высока – слишком уж озабоченным выглядел король Ардара, глядя на Адайна, он совсем не замечал игрушечную опасность.

- Ваше величество, осторож!.. - крикнула Лика на бегу, и вдруг из-под неё будто выдернули газон, а лодыжку пронзила горячая боль.

Принцесса не удержалась на подвёрнутой ноге и рухнула в колкую траву.

Что тут началось!

«Курятник, право слово».

Шум, гам, охи-вздохи и истошные крики о помощи.

Причём кричала не Лика. Принцесса спокойно лежала ничком, прислушиваясь к собственным ощущениям: острая боль затихала, лодыжка продолжала ныть, неприятно, но всё же это было терпимо.

Гораздо обиднее было то, что она испачкала руки и платье. Значит, хочешь – не хочешь, придётся немедленно возвращаться в замок, чтобы переодеться. И значит она не узнает о реакции дракона по поводу её письма. По крайней мере, не узнает здесь и сейчас.

Тем временем курятник не успокаивался. Надо было вставать.

Лика осторожно приподняла голову, и первым делом увидела изумлённое лицо отца… сжимающего мяч. Видимо, он всё-таки его поймал.

А ещё она увидела руку.

Да, это определённо была мужская ладонь, принадлежащая… тут её сердце замерло.

Поднимаясь с земли, Лика облокотилась на руку Адайна, собираясь одарить его самой обворожительной улыбкой. Но как только её ступня коснулась земли, в лодыжке горячо запульсировало, и рот перекосило.

- Ой! – не сдержалась она.

- Так, - выдохнул дракон.

И больше ничего не сказал, но сразу стало ясно: с ногой принцессы что-то не так. Впрочем, ей не стоит беспокоиться, сейчас за неё всё решат. И кто!

«Адайн…» - от этой мысли внутри растеклось сладостное тепло.

А когда драконий король взял её на руки и понёс сквозь толпу, сердце затрепетало, запело, а потом затаилось в предвкушении. Лика даже поймала себя на мысли, что боится дышать, боится лишний раз шевельнуться, чтобы не спугнуть волшебное мгновение…

«Подумать только – я на руках у дракона! Практически в его объятьях».

Она покраснела, чувствуя даже сквозь несколько слоёв ткани жар, исходящий от его тела. И наверное, надо было что-то сказать: спросить, куда он её несёт? Что с её ногой? Однако она не решалась. Лика вдруг поняла, что впервые в жизни боится испортить чьё-то впечатление о себе.

Меж тем Адайн молча нёс её по аллеям дворцового сада, не обращая внимание на вздохи и робкие расспросы игроков в мяч, которые отправились следом. Шли они долго, но быстро, и как-то так вышло, что постепенно толпа сопровождающих редела. А когда, судя по голосам, остались только Эрик, Брянка и Гвен, Адайн резко свернул на тропинку к высокой живой изгороди, открыл ногой старенькую калитку, ловко протиснулся в неё и припёр спиной изнутри.

Они оказались в маленьком садовом дворике. Здесь не было клумб и деревьев, лишь нестриженный газон и старая скамейка, на которую Адайн тотчас усадил Лику.

- Ваше величество? - послышался из-за изгороди растерянный голос принца Риамонта.

- Да не переживайте вы так, ваше высочество, - успокоила Эрика Брянка. - Благородство драконов – притча в языцех. Её высочество в хороших руках.

- Эрик, пойдём, - а это уже Гвен шикнула на брата.

- Но, - Эрик не желал так легко сдаваться.

И всё же у него не было выбора. К счастью (к Ликиному счастью), Эрик был всего лишь принцем, а Адайн – королём.

Тем временем драконий король запросто уселся напротив неё на корточки и стянул с «больной» ступни атласную балетку.

- Наконец-то ушли, - заговорщицки прошептала Лика, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать от тёплых прикосновений дракона к её лодыжке.

- Прошу прощения, что похитил вас у ваших друзей, - протокольным тоном ответил Адайн. – Там было слишком шумно.

- О, я услышала бы вас сквозь любые помехи, - тут же отозвалась Лика.

И очень смутилась от собственной поспешности.

- Пошевелите, пожалуйста, пальцами, – хвала Творцу, Адайн проигнорировал и её ответ, и его томный тон. – Тут болит?.. А тут? – он осторожно нажал в нескольких местах и вполне удовлетворился отрицательным качанием головы ардарской принцессы. - С ногой всё в порядке. Серьёзных травм нет. Скорее всего, боль больше не побеспокоит вас.

Дракон поднялся на ноги, и кажется, намеревался тотчас покинуть огороженный садовый уголок. Понимая, что время работает против неё, Лика пошла напролом:

12

Лика

Кровь отхлынула от лица Лики – её поймали с поличным.

Дракон прознал о её уловке. Каким-то образом он понял, что именно она написала письмо, предупреждающее короля Ардара ни много ни мало о… заговоре.

Конечно, зная, как скор на расправу отец, Лика не стала писать о готовящемся свержении, как о чём-то неоспоримом. Речь шла лишь о подозрениях. Ещё она посоветовала его величеству задержать венценосных гостей недели на три, лучше даже на четыре, чтобы получше присмотреться к ним, рассеять сомнения а, возможно, и вовсе расстроить планы потенциальных заговорщиков.

Собственно, только с целью задержки королей она и написала это письмо. И вот тут-то принцесса прокололась. Кто посмеет дать королю совет? Даже анонимный. Только тот, кто очень-очень близок к нему.

«Например, собственная дочь,» - Лику бросило в пот.

- Говорите же, - поторапливал Адайн.

- Я-а… - она тщетно пыталась выкрутиться из щекотливого положения, но дельные мысли разбежались, как встревоженные белки, оставив лишь бесполезные, например, о бабочках, похожих на ожившие яблоневые лепестки… или о колокольчиках, что так красиво синеют в густой траве.

«К хосу колокольчики! Что ему сказать?!!»

- Не смущайтесь, ваше высочество, говорите прямо, - неожиданно сочувственно произнёс король драконов. – Поверьте, сейчас никто кроме меня вас не слышит. А если кто и появится, я предупрежу.

Лика сглотнула.

Дракон подошёл к скамейке. И вдруг уселся рядом с ней. А потом сделал ещё более неожиданную вещь – взял её за руку.

И она окончательно застыла... Такое странное чувство – вокруг жил и дышал жаркий майский день, а внутри неё будто выкристаллизовалась ледяная глыба, даже собственные закоченевшие пальцы ощущались в горячей ладони дракона негнущимися веточками.

- Ликария, - доверительно позвал её Адайн, - ложь только маскируется под спасательный плот. На деле же всякий обман – это паутина, в которой легко запутаться, окрутить самоё себя до состояния полной обездвиженности. Глазом моргнуть не успеете, как останется лишь один путь – врать. Врать и врать дальше, до тех пор, пока всё не вскроется. Правда же… правда освобождает.

На очередном вдохе Лика действительно почувствовала, будто на её груди лежит камень, который вдруг захотелось снять. Возможно, он прав? Быть может, действительно лучше сознаться? Не накажет же он её, в самом деле? Кажется, Адайн совсем не настроен её ругать.

- Трудно говорить о таком, - наконец, осмелилась она поднять на дракона взгляд.

- О чувствах всегда сложно говорить, - отозвался Адайн.

«О чувствах?» - его слова застали Лику врасплох.

Однако она тут же сообразила, что речь идёт совсем не о разоблачении. Во всяком случае, не об изобличении дочери короля в качестве анонима, выдумавшего заговор.

Адайн догадался, но не о письме. Он понял, что Лика влюбилась в него!

И да, то была чистейшая правда, но настолько личная, почти сакральная, что принцесса была готова сознаться в чём угодно – в изготовлении записки, даже в самолично состряпанном заговоре против отца! Только бы не говорить здесь и сейчас с Адайном о своей любви!! О своих скороспелых, невзаимных и ужасно глупых-преглупых чувствах!!!

Вскакивая со скамейки и выдёргивая руку из его ладони, Лика больше не ощущала ничего, кроме жара, разлившегося по лицу, удушливого, сбившегося дыхания и холодных слёз, выступивших под ресницами, как бывает после кашля, когда подавишься водой.

Ноги сами понесли её к калитке, а потом прочь из сада – подальше от места, где она оставила короля драконов.

О том, чтобы вернуться на поляну, где продолжались игры, естественно, и речи быть не могло!

Лишь оказавшись в комнате Лика позволила себе остановиться, отдышаться, упасть на софу и подумать о случившемся.

А подумать было о чём. Во-первых, Адайн так и не понял, что записку написала она.

Во-вторых, да, он заметил её чувства, но не стал играть в кошки-мышки, как делают придворные кавалеры с неопытными наивными девицами, а отнёсся к ней серьёзно. Бережно даже.

Конечно, теперь она отлично понимала, на что он рассчитывал: что она размякнет, расплачется, расскажет ему всё, всхлипывая и краснея, он подержит её за ручку, объясняя, почему им не суждено быть вместе, может даже вытрет пару слезинок с её щёк, она поплачет ещё, облегчит свою душу, он попросит её впредь быть осмотрительней с выбором объекта чувств, она вздохнёт, он улыбнётся и пообещает стать для неё другом, и они вернутся на поляну, вольются в придворную жизнь, где она вынуждена будет держать лицо и соблюдать этикет, потом она немного погрустит – пару дней – а когда он уедет, всё пройдёт, рассеется, как туман, и через 10 лет она будет с улыбкой вспоминать о первой любви.

А он забудет о ней в тот же день.

- Ну уж нет, - Лика поднялась с софы и подошла к зеркалу.

Вглядываясь в собственные лихорадочно блестящие глаза, она пыталась понять, что, хос побери, с ней происходит? Почему она, прекрасно понимая природу драконьей привязанности – весьма отличающейся от человеческой, - даже мысли не может допустить, что её мужем станет кто-то другой?

13

Лика

- Лика! Нельзя так врываться, - начала воспитывать её матушка.

- Говори, дочь. Какая у тебя идея? – а вот для отца, судя по всему, гораздо важнее было решить вопрос.

- Мой день рождения! – раскинула руки принцесса.

Она знала, что будучи такой – с улыбкой в пол лица и с искрящимися от счастья глазами – внушает королю с королевой максимум родительской радости и желания потворствовать всем её идеям, даже самым безумным.

- Он… через 1,5 месяца, - недоумевающе уточнила матушка.

- Да, но, - Лика перешла на шёпот, и прежде, чем продолжить плотно прикрыла двери, прокралась на цыпочках к родительской кровати и уселась на краешек перины. – Но ведь никто не знает об этом? Мы, в отличие от северян, не празднуем дни рождения. Даже если кто-то из придворных помнит число моего рождения, с месяцем всегда возникает путаница. А всё потому, что в наших широтах июнь так похож на июль.

- Лика, это невозможно. Есть письменные свидетельства, – парировала матушка.

- Погоди, - отец прищурился. - Затея рискованная, но что-то в этом есть. Надо всё обдумать.

- Да что тут думать? – едва ли не прыгала на перине Лика. – Мыслимое ли дело? Мне 20 лет! Если объявить всенародное празднование моего совершеннолетия 7 июня, короли не смогут уехать! Разве не таков этикет? Если приглашают на праздник королевского значения, нельзя не прибыть. Так чего им дёргаться туда-сюда? Просидят в Ардаре, как миленькие, 15 дней. Ну а там… празднования всегда можно затянуть, придумать какие-нибудь необычные развлечения.

- Лика, - насупилась мама, - как ты уже подметила, в Ардаре не празднуют дни рождения членов королевских семей. Особенно всем королевством. Это эгоистично и накладно.

- В Риамонте празднуют, - парировала Лика.

- Подобное могло прийти в голову лишь риамонтцам, - матушка томно приложила ладошку ко лбу.

- Празднику быть, - разрешил спор отец. – Повод, конечно, не идеальный, но, Блодди, иного у нас попросту нет. Денег в казне хватит. А по поводу развлечений: можно устроить что-нибудь выездное – разбить лагерь в лесу, устроить охоту…

- Собирание ягод, купания в озёрах, гонки на лодках! – сыпала идеями Лика.

- Положимся на церемониймейстера и его помощников, - прервал поток творчества отец. – А что касается документов… - он легко соскочил с кровати, снял с шеи шёлковый шнурок с ключом, открыл верхний ящик комода и извлёк оттуда какой-то свиток.

- Генеалогия Морриганов! – всплеснула руками матушка.

- Ой… - король поднёс документ к пламени свечи, - какая незадача… - сосредоточенно улыбался он, пока огненные язычки облизывали плотную бумагу. – Сгорела. Как есть, сгорела, - цокнул отец языком, укладывая пылающий свиток на металлический поднос. – Ничего, мастер Боттлом новую нарисует. Благо, сохранилась масса старых генеалогий с данными вплоть до нашего брака.

- Ур-р-а-а! – Лика подскочила с кровати и закружилась по комнате. – Ура! Ура! Ура!

- Ликария, прекрати, - возмутилась матушка. – Подобное нервное возбуждение…

- Знаю-знаю, повредит спокойному отходу ко сну! – рассмеялась принцесса, останавливаясь и справляясь с головокружением. – Маменька, папенька, вы мне такой подарок сделали, что я впредь обещаю быть паинькой. Сейчас же вернусь в свои покои, лягу в кровать и засну!

С этими словами она изобразила самый витиеватый реверанс вкупе с нижайшим поклоном, развернулась на пятке и со смехом выскочила из родительской спальни.

Весь следующий день Лика изводила швей, мастера по волосам, а также горничных и самых главных экспертов по красоте – подружек принцесс.

- Нет, всё-таки маргаритки не подходят сюда, - с сожалением озвучила она сто пятидесятое пожелание к своему вечернему наряду.

- Почему? – поинтересовалась Гвен, поедая мороженое из серебряной креманки. – Они белые. А белые цветы подходят к любому платью, даже к такому… сиреневому.

В отличие от швей, принцесса Риамонта имела право спорить с принцессой Ардара.

- Маргаритки – символ помолвленных девушек, - ответила вместо Лики Брянка.

Принцесса Мадхавы уже расправилась со своей порцией мороженого, а новую попросить не решалась.

- Так ведь Ликария считает себя практически помолвленной с эээ… сами знаете, с кем, - Гвен зачерпнула очередную ложку подтаявшего лакомства.

- Не говори глупостей, Гвен, - осадила её Лика.

- Это вовсе не глупости, - Гвиневру сложно было заткнуть. - К тому же… сами знаете, кто, может не знать языка цветов.

- Маловероятно, - усомнилась Брянка. – Отец говорит: он дотошен и прекрасно ориентируется как в этикете, так и в законах трёх королевств.

- Язык цветов – скорее забытая традиция, а не закон, - упиралась Гвен. – В нём легко запутаться особенно, если учесть, что в Мадхаве он совсем иной, а в Риамонте его вообще не используют, ибо у нас на севере слишком мало цветущих растений.

- Бедняжки, - посочувствовала северянам Брянка.

- Ничуть, - Гвен повела плечом. – Наши придворные дамы предпочитают язык драгоценных камней.

14

Лика

В первый вечер было тяжело, но терпимо – Лика понимала: у Адайна может быть тысяча и одна причина, чтобы покинуть замок короля Ардара.

Как далеко улетел дракон – тоже вопрос. Возможно, сейчас он бродит где-то по живописным улочкам приморской Прайнарры. Не даром же ардарская столица притягивает путников и купцов со всех концов материка? А может он отправился в Хейвинеб – крупнейший торговый город, расположенный восточнее? Ведь могут быть у него там дела? И да, он вполне может улаживать их лично – не секрет, что драконий король пренебрегает и свитой, и охраной.

«Ему просто незачем».

В этом месте Лика начинала задумываться, зачем её отцу и прочим королям нужно вокруг столько людей? Однако, осознав, что ход её мысли уходит далеко от Адайна, она тут же возвращалась к воспоминаниям о драконе. Вспоминала в подробностях их единственный танец… то, как он сидел в сумраке театра в полуметре от неё… и его слова, сказанные в саду наедине.

Во второй вечер Адайн так же не появился.

После третьего дня отсутствия дракона Лика слегла.

Не то, чтобы она по-настоящему заболела. Ей просто не хотелось танцевать с кем-то другим. Не хотелось сидеть на диванчике в бальном зале, выслушивая набившие оскомину истории принца Эрика. Не хотелось глядеть на пустующий трон и ждать его… только его. Лика ненавидела ждать.

Судя по музыке, доносящейся из окна, бал был в разгаре. Лика не пошла туда, но и спать не легла. Вместо этого она решила вести себя крайне неподобающе – уселась прямо на подоконник, поставила в ногах канделябр и открыла любовный роман.

Некоторое время она неплохо коротала вечер, а потом… мысли её унеслись от героев книги к Адайну. Где-то его носит? Может быть в Грайгцуре? Интересно, каков он, загадочный край, где обитают драконы, и куда не ступала нога ни одного человека?

За окном вовсю заправляла душистая майская ночь. Звёзды и луна сияли так ярко, что можно было без труда разглядеть, как бьются в стекло мотыльки, и как по саду прогуливаются редкие парочки. Видны были даже караульные, вышагивающие по крепостной стене.

И вдруг всё это скрыла кромешная тьма…

Правда, через пару мгновений серебристое лунное сияние снова проявило и бабочек, и сад, и силуэт замковой стены. При этом в небе не наблюдалось ни облачка.

От внезапной догадки сердце Лики забилось с новой силой и с жаром:

«Без сомнения, это была тень!»

Большая тень какого-то огромного летающего существа, которое пронеслось над замком и явно приземлилось на дальнюю башню – ту самую, где располагались покои драконов, гостивших у королевской семьи.

- Адайн вернулся! – Лика радостно соскочила с подоконника и, как была в чайном платье с волосами, собранными в растрёпанную косу, бросилась из комнаты.

Ей не терпелось увидеть его своими глазами. Естественно, издалека. По возможности, незаметно. Будто бы она невзначай забрела в ту часть замка, скажем, в малую библиотеку, где хранились самые интересные книги. А почему так поздно? Зачиталась.

«Ах, неважно. Вряд ли ему в голову придёт выспрашивать у принцессы Ардара, что она делает в той или иной части собственного замка?»

- Ваше высочество, можно поинтересоваться, как далеко лежит ваш путь? - тем не менее окликнули её стражи.

Лика обернулась. За ней явно следовал мечник – один из тех, что обычно нёс караул у дверей в её покои.

- Не ваше дело. Не могли бы оставить меня?

- Хотел бы. Ведь через пять метров окажется, что я покину свой пост, - страж нервно обернулся назад на Ликину дверь. - Значит мне придётся понести наказание, а я тут недавно и не хотел бы...

- Так не покидайте свой пост, - усмехнулась Лика.

- Не могу, ваше высочество. В замке бал. Сейчас полночь. В коридорах много посторонних. А вы член королевской семьи, с вас вообще нельзя глаз спускать, сами понимаете.

- Не понимаю. А если бы мне вдумалось пойти на бал?

- Ээ… - на лице стража отразилось замешательство. - Но охрана, отряженная для этого, уже сопроводила принцесс в Триумфальный тронный зал и дежурит частично внутри, а частично у выхода.

- И раз я вовремя не вышла, то теперь обязана куковать взаперти?

- Никак нет, ваше высочество, двери в ваши покои открыты.

- Только выйти из них я не могу.

- Можете, ваше высочество, но…

- Тогда вас накажут?

- Да, ваше высочество, - понурился страж, готовый к любому самому эгоистичному решению принцессы.

Лика задумалась.

- Всё равно не понимаю. Гости у нас давно, но несколько дней назад я без проблем покинула комнату ночью.

- Я помню ту ночь. Вас сопровождал мой напарник.

- Вот как? - Лика задумалась. По мере взросления её картина мира то и дело менялась. Вот и сегодня её настигло очередное «открытие»: оказывается, всё время она жила и живёт под присмотром чьих-то бдительных глаз. - А где ваш напарник сегодня?

15

Лика

Кажется, Лика оглохла. По крайней мере, так ей показалось. На несколько мгновений её накрыла гулкая плотная тишина, в которой всё осталось, как прежде – залитая солнцем балюстрада, белоснежная скатерть, позолоченный кофейный сервиз, Гвен, которая продолжала шевелить губами, и Брянка, стыдливо прячущая в ладошки округлые румяные щёки… а вот Лику будто подменили. Оставили от неё лишь оболочку, без души и самой возможности мыслить.

Но вот Брянка приоткрыла лицо и заговорила сама. Лике невыносимо было смотреть на её лихорадочно блестящие глаза, поэтому она переместила взгляд на губы мадхавки, которые та стянула кисетом, будто показывала поцелуй или много-много раз произносила слово «люблю».

Лика заставила себя отмереть. Усилием воли она подняла фарфоровую чашку и пригубила горький мадхавский кофе, славящийся своей густотой и сильным, пряным ароматом. Горячая горечь с кислинкой растеклась по нёбу и языку…

И только тут кокон тишины вокруг Лики распался, развеялся, будто морок, и она отчётливо услышала ворчание Гвен:

- Только послушайте её: Льюэллин то, Льюэллин сё. Чувствую, теперь все разговоры будут крутиться вокруг этого Льюэллина!

- Льюэллина? Кто это? – нахмурилась Лика, делая большой обжигающий глоток.

- Лика, ты меня поражаешь! – хохотнула Гвен. – Битый час рассказываю о новом драконе, прибывшем ко двору, а ты…

«Так вчера прилетел не Адайн!»

- …будто в облаках летаешь. Повторяю для особо влюблённых: - произнесла Гвен нарочито выразительно, - прибыл новый дракон.

- Дальше, - поторапливая подругу, Лика дёрнула рукой и поставила чашку мимо блюдца.

Гвен слегка подняла бровки, заметив ужасную оплошность принцессы, но продолжила:

- Советник твоей пассии. Зовут Льюэллин Эриг. Кажется, ему понравилась наша Брянка.

Брянка тут же хихикнула, по всей видимости, не в первый раз. Лика же с облегчением выдохнула.

Да, вместо Адайна прибыл советник. Причём прибыл не сразу. И это может означать, как незапланированное отбытие драконьего короля, так и окончание его визита в Ардаре. Но об этом она подумает позже.

Главное – не Адайн танцевал с Брянкой. Не Адайн от неё «без ума», как уже заявила тараторка Гвен.

- Скорее бы сегодняшний бал, - перебила Лика принцессу Риамонта. - Любопытно взглянуть на дракона, проявляющего хоть какие-то эмоции.

Гвен поджала губы. Однако чувство подруги уже не волновали Лику. Мыслями она снова вернулась к Адайну. А заодно к платью, которое сегодня наденет. И надо продумать линию своего поведения – нужно быть дурой, чтобы не понимать: Льюэллин обязательно доложит своему королю обо всём, что происходит в Ардаре.

«Естественно, расскажет и обо мне».

И снова потянулись дни и балы, только теперь Лика отсчитывала их с момента, когда ей представили советника Адайна – молодого хорошо сложенного дракона с рыжеватыми волосами и бирюзовыми глазами, одетого просто, но со вкусом.

Первый бал длился мучительно долго. Второй прошёл быстрее. Третий, четвёртый и последующие слились в памяти Лики в один. Единственным их отличием стало поведение Брянки, точнее, её отношение к «драконьим страстям», как их называла Гвен.

Меж тем история Брянки и Льюэллина развивались отнюдь не по канонам обычных любовных интрижек.

Натанцевавшись с Брянкой в первый вечер, советник Льюэллин принялся приглашать на танцы других. Сначала ангажировал Гвен. Правда, та пресекла всякий флирт на корню, ясно дав понять, что не танцует, особенно с драконами. Тогда рыжий начал волочиться за герцогинями, баронессами и графинями, причём выбирал всё помоложе, да помиловиднее.

И сначала Брянка впала в уныние. Первые несколько часов она искренне не понимала, что происходит, потом жутко расстроилась, хотя и старалась изо всех сил не подавать виду.

- Кажется, ты немного устала, - заметила тогда скучающая в одиночестве Лика. О, да, принцесса Ардара решила проявить чудеса верности и стойкости, и теперь в духе Гвен последовательно, хотя и вежливо отказывала всем кавалерам, кроме венценосных особ, которые иногда, согласно протоколу, приглашали её на танец. - Не хочешь уйти?

- Нет, - Брянка явно сглотнула ком в горле. – Вдруг он…

- Вспомнит о тебе и пригласит? – «помогла» подруге Гвен.

- Умгу, - кивнула принцесса Мадхавы, с трудом удерживая «лицо».

Что ж, больше Лика не вмешивалась.

Ей было не до подруг. С каким-то мрачным удовлетворением она полностью погрузилась в грёзы о венценосном драконе.

Однако к концу недели принцесса Ардара всё-таки заметила нечто странное – Брянка и Гвен начали сами выбирать себе платья.

Но если к платьям Гвиневры Лика не имела ни малейших претензий (северянка предпочитала тёмное и простое), то платья Брянки неприятно удивляли. Нет, фасон вполне повторял силуэт Ликиного наряда, а вот цвета… То фуксия, то оранжевый с золотом, то салатный. Было даже красное, да такого кричащего оттенка, который невыгодно смотрелся на фоне Ликиного платья. Точнее, это Лика, одетая в тот вечер в пудровый, совершенно терялась на фоне ослепительно яркой подруги.

16

Лика

- Ликария Морриган! – матушка вошла в спальню Лики без стука.

Практически ворвалась. И выглядела при этом крайне недовольной.

- Да, ваше величество, - Лика нехотя поднялась с софы, где пыталась читать, с намерением дать отпор, однако, взвесив матушкин настрой и собственное нежелание тратить силы на ссору, передумала и сделала идеально почтительный реверанс.

- Почему ты всё ещё здесь? – мама обвела комнату недобрым взглядом. – Почему у тебя не убрано? Почему ты всё ещё в ночной рубашке?! А твои волосы… Ликария, это недопустимо. Уже 10 утра!.. Ты завтракала? – с тревогой вгляделась в дочку родительница. – Куда смотрят принцессы Риамонта и Мадхава?

Лика шумно выдохнула, покосилась на выводок фрейлин, которые сопровождали матушку, и сдержав язвительность, которая так и рвалась наружу, произнесла:

- Ваше величество, в каком порядке изволите выслушать ответы на ваши многочисленные вопросы?

- Не трудитесь, дочь моя, - прохладно ответила матушка. – Несколько выговоров горничным поправят ситуацию. Вам же немедленно надлежит отправиться к…

- Горничные не виноваты, - перебила Лика королеву. – Это я их не впускаю.

- Как давно? – нахмурилась матушка.

- Не знаю… несколько дней? – предположила принцесса, осознав вдруг, что, пребывая в затворничестве, потеряла счёт дням.

- Но почему?

- Мама… - Лика попыталась разжалобить королеву взглядом поверженной лани.

Однако её величество на вид осталась такой же суровой.

- Брянка и Гвен тоже не виноваты, - залепетала Лика.

Королева гневно промолчала, как бы говоря: «Не виноваты? Как же? Бросили тебя! Никуда не зовут, а сами день-деньской развлекаются!» Но поскольку этикет предписывал сдерживать всплески эмоций, а её величество и так уже позволила себе проявить чрезмерное неудовольствие дочерью, эти реплики она явно решила не озвучивать, позволив себе лишь сдержанное:

- Возможно. И всё же они могли хотя бы сообщить мне о твоём… стремлении к уединению. – Королева задумалась на несколько мгновений. – Впрочем, если учесть предстоящие празднества, это даже пойдёт тебе на пользу.

«Какие ещё празднества?» - изумилась Лика, но тут же вспомнила о своём дне рождения – двухнедельном празднике, который теперь стал бесполезным, ведь Адайн исчез, и все грандиозные торжества, грозят превратиться для принцессы Ардара в поистине грандиозную пытку.

- Может отменить всё, пока не поздно? – выпалила Лика первое, что в голову пришло.

На мгновение лицо матушки дёрнулось. Или Лике показалось, что дёрнулось?

«Показалось,» - уверилась она, глядя на обычное выражение лица королевы Блодвен - дружелюбную непроницаемость, свойственную женщинам властным и мудрым.

Мягко улыбнувшись, королева произнесла:

- До праздника три дня, дочь моя. Извольте не позднее, чем через час быть в швейном флигеле. Для вас приготовили ровно дюжину новых платьев.

Услышав о нарядах, Лика встрепенулась. Ей очень хотелось спросить по новой ли моде платья? Пошили ли комплекты для Брянки и Гвен? Однако заметив, как затихли и даже побледнели фрейлины, принцесса лишь покорно склонила голову и ответила:

- Повинуюсь вашему величеству.

Той же ночью Лика в желании наладить отношения с родительницей, решила навестить матушку в её спальне – в единственном месте, где они могли откровенно обо всём поговорить. Да и повод был, Лике очень понравились платья.

«Гвен и Брянка тоже будут в восторге,» - улыбалась она, натягивая халат. И вдруг поняла, что впервые за несколько дней испытывает если не полнокровное счастье, то хотя бы тень радости.

Уже за это стоило сердечно поблагодарить матушку. Ну и за праздник, конечно, – наверняка, на его подготовку ушло немало сил. Лика даже пообещала себе постараться забыть о тоске по Адайну, хотя бы на несколько дней, и попробовать повеселиться.

Толкнула дверь, ведущую из покоев. Но та не поддалась.

Лика толкнула сильнее. Потом и вовсе задёргала дверную скобу, уже догадываясь: её заперли.

- Откройте! – крикнула она, надеясь, что её услышит охрана.

- Ваше высочество, простите, но мы не можем выпустить вас.

- Но почему?

Ответ её убил:

- Приказ её величества.

- У-у! – со злости пнув дверь, Лика вернулась в кровать. – Клянусь Творцом, маменька, - прошипела она, рывками стягивая с себя халат, - я больше ни-ко-гда не пойду в ваши покои секретничать с вами.

Три дня спустя

Как виновницу торжества Лику усадили в центр праздничного стола, накрытого в Старом тронном зале.

Странный выбор места для празднования, если подумать. Старый зал располагался в исторической части замка, сложенной ещё из сизого скальника, и выглядел мрачновато.

«Под стать настроению,» - Лика оглядывала украшения зла, гадая, как вышло, что ни цветные светильники, ни розовые гирлянды, ни ленты, обмотанные вокруг колонн, не делали это место более праздничным.