Калиновый мост

Эпилог

через четыре года

Последние несколько дней Зоряна выглядела слишком задумчивой.

Захар против воли настораживался каждый раз, как подмечал этот непривычный сосредоточенный взгляд у жены, словно бы направленный вглубь себя. Когда создавалось впечатление, что ничего вокруг не замечает и не слышит. Не мог разобраться, что с любимой происходит?

Нет, разумеется, она их не игнорировала. И в помине подобного не было! И сам Захар, и Богдан, их трехлетний сын, и даже Блуд с Мраком (не то чтобы они мудрствовали с кличкой для кота, по итогу) — все получали свою порцию любви и внимания Зоряны. Даже с избытком, но ему всегда мало казалось!

Отзывалась она и тогда, когда кто-то из села приходил к ведунье за помощью. Местные давно полюбили и признали ее своей, да и в возможности Зоряны верили не меньше самого Захара, что до сих пор временами удивляло его лэлю ненаглядную. Так что было вроде все как обычно и нормально, а Захара не отпускала непонятная подспудная тревога.

Правда, не сказать, что ему давали время слишком уж на этом сосредотачиваться! Откровенно сказать, теперь каждый его день был настолько наполненным и насыщенным, что порою время подумать и проанализировать какие-то события находилось лишь перед самым сном… Если он, собственно, моментально не отключался. А так случалось нередко — куда той службе до хлопот с маленьким ребенком!

Сын привнес в их жизнь порядочное оживление и суматоху! Но Захар каждый день благодарил предков и горы, что привели в его судьбу такое чудо — жену и их сына!

Богдан рос непоседой… и это было приуменьшением. Начав говорить достаточно поздно, почти в два года, он теперь тарахтел без умолку, стараясь выяснить все и обо всем. Еще и на практике эти знания проверить.

Если бы не Блуд, к счастью, неизменно сопровождающий мальчугана во всех «походах» и проказах, они с Зоряной уже поседели бы, однозначно. Ведь вокруг не детская площадка, а лес, горы, ущелья, река, в конце концов! Они и так практически ни на мгновение не отлучались от сына, но тот все равно умудрялся улизнуть, стоило отвлечься на секунду. И даже не наказать за такое поведение (хотя ни разу и не отругали толком, о каком наказании говорить?) — понимали, что не со зла или из-за проказ. Просто мальчугану все вокруг искренне интересно было, тянуло его к корням и природе. Все хотелось узнать и понять, рассмотреть как можно ближе. А из-за того, наверное, что в сыне и сила Захара, и сила Зоряны сплелись, приключения словно сами на его бурую макушку сыпались!

Чего стоит лишь то, что Богдан умудрился лисенка приручить… Ну, или это зверь решил себе человеческого детеныша «ручным» сделать, чтобы обеспечить беззаботную жизнь.

Поначалу Захар просто поверить не мог в то, что видел, даже ему это казалось невероятным.

— Это все твое влияние и гены, — пытался на Зоряну переключить, пораженно наблюдая за тем, как лисенок бегает за Богданом хвостиком, хорошо, что на руки не просится.

КАК?! Как трехлетний ребенок умудрился добиться подобного… Чего? Интереса? Преданности? Привязанности дикого зверя? Так, что от дома отвадить не выходило и пришлось Блуда приучать терпеть этого хитрого мошенника, то и дело норовящего стащить сыр или ложку с медом со стола, когда они на веранде обедали всей семьей?

И ладно еще Блуд, тот не только терпел, но и, спасибо, не давал лисенку вред причинить «младшему хозяину», а вот Мрак привечать нового соседа никак не желал, шипя и бросаясь в драку, явно оберегая территорию.

Так что в дом Лис не ступал, не рисковал. Пусть их кот был поменьше пса габаритами, но в гневе — не менее Блуда страшен. Особенно, если в темноте ему на хвост наступить нечаянно…

Впрочем, в дом они и сами его не пускали, да и лисенок предпочитал на ночь в лес убегать, по сути, в помещение не просился.

— Разве не ты рассказывал, что у твоего дедушки имелся ручной лис? — с веселой и немного лукавой улыбкой отзывалась на такие «упреки» Зоряна. — Может, это его потомок…

— Лиса или деда? — не оставался в долгу Захар, уже сам понимая, что теряется в поиске объяснений. — Деду, понятное дело, Богдан — правнук, а вот с лисом проследить род сложнее будет… — смеялись оба.

Впрочем, фактов в доказательство хоть какой-то теории (наследного умения Зоряны общаться со зверьем, либо же некого притяжения его рода и крови для семьи этого лиса) они не нашли.

Тем не менее, учитывая время, что лисенок вертелся возле Богдана и то, что сын слабо пока понимал все опасности дикого зверя, пришлось им самим хоть как-то подумать о безопасности. Захар отвез лисенка к ветеринару, привив от всего, от чего они смогли придумать… На несколько дней лис пропал, кажется, обидевшись на подобное «жестокое» отношение. Но, когда они уже почти расслабились и даже кое-как убедили сына, что его «другу» в лесу лучше, лис вернулся. На Захара он шипел, конечно, однако, видно, чувствуя нутро, не рисковал нападать откровенно, да и опасался…

В общем, не сказать, что ручной, но явно слегка одомашненный лисенок — это лишь одно из приключений их сына.

Кроме того, Богдан успел активно «поучаствовать» в стройке, когда Зоряна с Захаром решили расширить дом, перестроив его бывшую детскую, сделав ее более светлой и открытой, благо, места хватало. Сын пытался во все процессы вникнуть, отвлекая и веселя всю бригаду, которую Захар из села на помощь позвал, чтоб уложиться быстрее. А Зоряна все время извинялась, что они им мешают и пыталась сына играми занять. Но это не помешало Богдану освоить и работу с молотком (деревянным, Захар для сына соорудил быстро), и в краске извозюкаться, и расстановкой своей мебели поруководить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В общем, жизнь била ключом, не давая скучать. Да и не хотелось! Наоборот, наслаждались каждым моментом и секундой.

И тут это странно настроение у Зоряны…

Еще и Богдан внезапно стал на себя не похож, как подменили в миг. Будто повзрослел однажды утром: стал рассуждать и спрашивать, а стоит ли ему делать то, что на ум пришло? Уже без напоминания Блуда везде звал с собой, сидел на месте, если его просили об этом. Увлекся вдруг рисованием и лепкой, проводя теперь основное время за этими занятиями… Чудеса, и только!

Вроде и радоваться нужно, действительно облегченно выдохнули все. Вот только Захар, в конец потеряв понимание происходящего в его семье, только больше насторожился. Что-то точно было не так…

И это ощущение достигло апогея, когда Зоряна в один из вечеров, уложив Богдана с обязательной сказкой на ночь, уселась на краю их кровати. Взгляд ее фиалковых глаз прожигал Захару сердце! Но в этот раз не страстью, к сожалению, а необъяснимой для него тревогой и сомнением.

Чего его лэля опасалась?! Разве у нее имелся повод испытывать страх? Казалось, Захар всеми силами стремился окружить ее своим обожанием, любовью и теплом… Или и ее удивили изменения в поведении сына? Быть может, первопричина в этом, и оттого так изменилось настроение жены?

— Что такое, бесценная? Что тревожит? — присел перед ней на корточки, обхватив своими ладонями дрожащие и озябшие пальцы любимой.

В Карпатах буяла осень! Уже четвертая, что они проживали совместно. Красота невероятная, Захар даже мог понять их сына — сам замирал иногда от обилия красок и насыщенности цвета неба, леса, утренних туманов над склонами гор! Точно, что тянуло за кисть взяться, да только ему с таким инструментом работать не дано, а у Богдана выходило уловить все эти переходы и гармонию, еще и на бумаге как-то отразить простой акварелью и гуашью, пусть и по-детски.

Однако, несмотря на всю эту красоту, вечерами и ночами уже прилично холодало, а по утрам иней на траве лежал. Приходилось камин топить, но Зоряна все равно мерзла, а ему только в удовольствие ее согреть!

Вот и сейчас растер ее руки, обнял колени, делясь собственным жаром. Но при этом внимательно в глаза жене вглядывался, стараясь и мысли, и потаенные страхи угадать.

— Захар… — будто лишь больше занервничав, Зоряна прикусила губы, настолько же внимательно в него всматриваясь. — Дело в том… Думаю, я ошиблась… И неправа оказалась… Обманула тебя ненароком… — жена говорила медленно и неуверенно, словно с трудом слова подбирала.

— Ты о чем, зоренька моя?

— Помнишь, я обещала, что у нас будут и сын, и дочь? — как-то еще больше встревожившись, тихо спросила она.

Конечно же Захар помнил! А еще, похоже, понял причину ее волнения и грусти.

— Лэля моя ненаглядная! Не расстраивайся, зоренька моя! — поднявшись, он с силой сжал ее в своих медвежьих объятиях, желая и успокоить, и согреть одновременно! — Тебе точно не стоит из-за этого нервничать! Я же говорил, у нас в роду всегда так, — обхватив ее щеку одной ладонью, он заставил любимую на себя посмотреть. — Я люблю тебя! И Богдана обожаю. Да и разве у нас с ним хлопот мало? Кажется, с его любопытством, характером и силой нам сына с головой хватит… Не грусти, зоренька моя, не рви мне сердце, — припал к ее устам, поцеловав крепко-крепко, но так нежно, точно всю ее тревогу и грусть своими губами собрать пытался, себе забрать, утешить.

— Нет, не в том смысле, Захар, — отозвалась Зоряна, вдруг рассмеявшись. Обхватила его руками за шею. — Но ты прав, этого у Богдана не отнять, и поэтому я тоже немного тревожусь…

— О чем именно, Зоряна? — потеряв нить ее рассуждения и доводов, нахмурился Захар.

— Да о том, как нам с этим всем справиться, учитывая характер Богдана? И как он к ним отнесется? Хотя сейчас, похоже, он поспокойней, последние пару недель, может, наоборот, еще и поможет?.. — будто задумавшись, засмотрелась его жена на потрескивающий в их камине огонь.

— С чем именно, любимая? — вздохнул Захар, почти смирившись с тем, что он может понять и уловить мысли и мотивы кого угодно, и только она до сих пор умеет вогнать его в полный ступор.

— С кем, родной… — улыбнулась лэля широко-широко. — С нашими дочками и с его сестрами, выходит. Я ошиблась, Захар, тогда, когда говорила тебе о дочери ранее. У нас их две будет… и уже скоро, — с этой же улыбкой теперь она потянулась к нему с поцелуем, медленно, со смешком слизнув уже оторопь мужа с губ. — И меня немного пугает, как мы с тремя таким сорванцами справимся? Радует, что девчонки первые полгода хоть ползти никуда не будут… Надеюсь, — сама немного растерянно рассмеялась Зоряна, уложив голову ему на плечо. — А там, глядишь, мы и привыкнем, разберемся. Как думаешь?

Как? Понятия не имел.

Кажется, Захар сейчас, вообще, забыл о том, каким образом надо думать. И впервые в жизни мог бы откровенно, положа руку на сердце, заявить, что у него самый настоящий шок!

— Две? — переспросил он, и только заговорив, понял, что голос охрип.

— Две! — видимо, в полной мере оценив степень его шока, лукаво рассмеялась Зоряна, накрыв живот таким уже знакомым ему жестом. — И я тут уже ничего не смогу поделать. Это точно, — глянула на него снизу вверх.

Руки сами дернулись, устроились поверх ее ладоней, словно стремясь ощутить, впитать, самому почувствовать!

— Может, тебе пора прекратить надевать ту сорочку?.. — протянул Захар, и сам слыша, как в голосе вибрирует, громыхает радость!

— Может, тебе не стоит так горячо на нее каждый раз реагировать? — отозвалась жена в том же тоне. И оба уже улыбаются так, что в комнате ярче, чем днем!



— Не могу гарантировать, — прошептал с хрипотцой, наклонившись к ее губам. — Я на тебя, что в сорочке, что без, всегда реагировать одинаково буду, ненаглядная…

— Вот и я гарантировать не могу, что не надену больше, любимый. Уж очень она красивая, — поддела его Зоряна, первая начав поцелуй. — Хотя, если

толком подумать, — задыхаясь, продолжила, когда оторвались друг от друга.

— Возможно, придётся поначалу и няню в селе искать, если девочки на брата

характером похожи будут, — вновь рассмеявшись, спрятала лицо у него на

груди в притворном ужасе.

— Справимся! — уверенно заявил Захар, хоть и сам улыбался так, что щеки

болели уже. — И Богдан, судя по изменениям, это ощутил, еще и подсобит

нам с сестричками, — чувствуя себя настолько счастливым, насколько,

кажется, просто не может быть человек, заверил он любимую, не размыкая

крепких объятий.

Его воля, вообще никогда бы не отпускал от себя. Его душой же стала, его

сердцем!

КОНЕЦ