Камень черной души

Пролог

Пролог

Каррона вошла в темную комнату, в центре которой на черном камне лежала жертва. В руке сверкнул тонкий кинжал. Наконец она покончит с девчонкой. Много лет Каррона мечтала об этом мгновении. Месть будет завершена. Долгих пятнадцать лет колдунья кормила черный камень кровью, болью и страхом жертвы, запертой в этом каменном мешке. На теле девчонки не осталось ни кусочка целой кожи. Только шрамы и коросты. Каррона сохранила только ее девственность, потому что та нужна для ритуала, который вернет ей потерянное могущество, власть и окончательно растопчет тех, кто посмел ее этого лишить.

Она замерла в предвкушении. Как только тонкий луч ночного светила отразится в трех зеркалах, кинжал напоит камень кровью жертвы, и тот навсегда заберет душу девчонки себе, не допустив ее перерождения в том мире.

Каррона крепче сжала клинок, занося над девушкой. От напряжения не заметила, как легонько поранилась, и как маленькая капелька крови стекла по кинжалу и замерла на его острие. За мгновение до появления луча света капелька оторвалась и упала на поверхность камня.

В тот же миг произошло невероятное. Девушка исчезла, а камень лопнул и развалился на несколько серых кусков. В ужасе Каррона рухнула рядом, не веря происходящему. Схватилась руками за обломки и рассыпалась пеплом.

Глава 1

В моем сегодняшнем пробуждении было все необычно. Не было гнетущей вязкой тишины, которая окружала меня с уходом моей мучительницы. Не было дикой боли, которую она приносила с собой, изощряясь в пытках. Под спиной не было холодного камня. Я лежала на чем-то мягком, теплом. И воздух… Опьяняюще чистый, легкий, бодрящий. Не могла им надышаться. Впервые за много лет мне захотелось жить. Так остро, что не могла заставить себя открыть глаза, испугавшись, что это только сон. Такие сны приходили ко мне раньше. Из моей прошлой короткой счастливой жизни, память о которой с таким упорством убивала моя мучительница. Накатившая слабость взяла свое. Я уснула.

-  Детонька, да кто ж тебя так. На тебе ж места живого нет. Хорошо хоть избушка моя здесь недалече. Потерпи уж малость. Как доберемся, схороню тебя от дурных глаз, да за помощью схожу.

Это сон? Такой добрый голос был только у моей нянюшки. Но ведь это не может быть она? Откуда она здесь? Значит снова только сон. Как хорошо, что он не заканчивается.

- Хартина, посмотри ее. Только ты помочь можешь. Дышит вроде как пока. Нет сильнее тебя травницы в округе. – Добрый голос умолял, просил, беспокоился …за меня? 

-Ну, жизни в ней больше, чем со стороны кажется. Где ты говоришь, нашла ее? – чуть хриплый женский голос вступил в разговор.

- На полянке, за домом, там, где черный камень лежал. Камня вот не стало, а на мху ее и нашла. Думала, не живая уже. А она и пошевельнулась тут. Подняла ее, а она что пушинка, в чем душа держится…

- Не до причитаний сейчас. Давай-ка, вода у тебя согретая где, промыть раны надобно, потом увидим что и как.

Спасительное беспамятство  снова укрыло меня от реальности и боли.

Я пропустила, как меня отмыли от грязи и струпьев, промыли волосы от спекшейся крови, перенесли в дом, положили на постель, обработали свежие раны, наложили повязки. Как подходила к постели моя спасительница, ласково гладила мои волосы на подушке и тихо плакала, вымаливая у Богов мою жизнь.

Пробудилась от тихих голосов в соседней комнате. Впервые за последнее время осознала, что все происходящее не сон. Приоткрыла глаза. В комнате было светло. Это я поняла. Я вижу свет!!! Много лет назад я лишилась возможности говорить, сорвав голос, крича от боли и ужаса. Потом моя мучительница придумала новые пытки. От них и тьмы, которая окружала меня, я перестала видеть. И почти перестала двигаться, потому что только так могла ненадолго забыться сном. Каждое движение вызывало адскую боль, и я молила о смерти. Меня оставляли в покое ненадолго, раны подживали. И все начиналось сызнова. От воспоминаний душу снова захватила паника. Шагов не слышу, голоса… О чем они там? Загнала панику в угол, прислушалась.

- Как ты и велела, Хартина, сходила я на той неделе на полянку, где девочка была. Ничего не нашла о чем ты говорила. Только вот чудно как-то. Там ведь лет пять уже как трясина болотная была, и все ближе к дому подбиралась. Так ведь не стало ее, ушло болото. А на месте, где камень черный лежал, только лужица осталась. И вода в ней чистая, не гнилая. Умыла вчера этой водицей девоньку мою, а то горит вся. А к утру жар-то спал.

- Спал, говоришь? А ведь и я, к дому подходила, что-то почуяла. Вроде как усталость проходить начала. Будто Земля-матушка силы добавила.

-  Может, услышали Высшие наши молитвы, не дадут погибнуть раньше времени.

-  Мирра, жар спал, а еще есть что новое?

-  Да все по-прежнему, издали поглядишь, вроде и неживая лежит, как цветочек сорванный.

-  Цветочек, говоришь? А ведь цветочек в воду опусти, он и лепесточки расправит…

-  Да где ж, ее, воды-то взять? Дождя-то и того сколько уже нет, опять посевы на корню сохнут.

- Ты говорила лужица на месте камня того. Неспроста она там…  Давай-ка мы найденку твою отнесем на ту поляну, хуже не сделаем. Попрошу я Землю-матушку, может, услышит меня, откликнется. Это последняя наша надежда.

Раздались шаги рядом. Снова боль и темнота.

Глава 2

Дар Земли.

Две немолодые уже женщины медленно шли по лесной тропинке. Впереди тяжело шла высокая, статная черноволосая. На руках у нее изломанной куклой лежала, закутанная в полотно девочка.  Чуть поодаль с тяжелой корзиной, уже седеющая шатенка.

Они подошли к поляне, прислушались. Тихо, только небольшая птичка спокойно прыгает с ветки на ветку. Хорошо, эта чужаку подойти не даст, такой шум поднимет. Посреди поляны сухое дерево. Это рядом с ним лежал черный камень. Теперь там та лужица с чистой водой, к которой и шагнули спутницы.

Хартина осторожно, чтобы не причинять новой боли, положила ношу на мягкий мох, что теперь, когда стало уходить болото, затягивал полянку. Перехватила у Мирры корзину. Достала из нее кувшин, зачерпнула воду чистую как слеза. Утолив жажду, протянула  остаток подруге. Да так и застыла, не смея ни пошевелиться, ни слова сказать.

Мирра повернулась, узнать, в чем дело и тоже замерла, не успев сделать глоток.

Мох рядом с лежащей девушкой ожил, оплетая ее тело, словно укутывал меховым покрывалом. Несколько мгновений и скрыл девушку сплошным ковром, словно и не было ее на том месте, куда минуту назад ее положили. Обе женщины рухнули, как подкошенные.

Обе были бессильны, что-либо изменить. Они так надеялись вернуть к жизни найденыша, к которой привязались по непонятной им самим причине. Теперь с тоской смотрели на зеленый холмик, и слезы катились по щекам. Серое небо, и без того много дней затянутое сплошными облаками, стало еще темнее. На землю упали первые капли долгожданной влаги. Дождь усиливался. Но женщины, бессильно сидящие на поляне, словно не замечали его.

На лес обрушился ливень такой силы, что скрыл стеной деревья вокруг. Прибил траву к земле. Смял ковер из мха, смыл его с лежащей на прежнем месте девушки. Это была она и не она одновременно. Вместе с мхом дождь смыл с нее и грубую ткань, в которую было обернуто ее израненное тело, и раны, и застарелые грубые шрамы. Теперь на мягкой постели из мха лежала стройная золотоволосая красавица, грудь ее мерно вздымалась в ровном дыхании, лицо больше не искажала гримаса боли. Она просто спала, как спят младенцы, мягко улыбаясь во сне. Дождь закончился.

Женщины, словно боясь спугнуть тишину, медленно встали и подошли поближе. Раньше в их мире магия определяла течение жизни. Владеющие силами природы, могли управлять погодой, лечить людей и животных, дружили с огнем, передвигаться по воздуху, да много чего еще, без чего не представляли своей жизни. С точки зрения простого человека, владеющие силой, творили чудеса, к которым привыкли как к воздуху. Но произошедшее сейчас удивило бы самых сильных из них. Слишком быстро прошло исцеление.

Стрекот птички словно вывел женщин из транса. В лесу появился чужак или хищник, что одинаково опасно. Нужно было уходить. Мирра достала из корзины новый кусок полотна, они укутали девушку, и,  подхватив на руки свой груз, торопливо скрылись за деревьями.

К счастью, кто бы это ни был, его путь пошел мимо, и женщины без приключений добрались до жилья. Девушка спала крепко. Она на услышала ни того как ее уложили в постель, ни того как сами женщины, утомленные произошедшим, на обсуждение которого у них не хватило сил, уснули в соседней комнате.

Глава 3.

Сон.

Как давно мне ничего не снилось. А сейчас боль, терзавшая меня постоянно, куда-то постепенно ушла, как туман на рассвете. Тело наполнилось теплом и давно забытым блаженством. Такая мягкая трава так и манит пробежаться по ней.

- Инка, шалунишка,  не убегай далеко, обедать скоро.

- Нянюшка, я только до ручейка и обратно, я быстро.

Под раскидистым деревом брошено покрывало. На нем разбросаны игрушки. Нянюшка собирает их в корзину, скоро идти в дом. Матушка накрывает праздничный стол.

Я бегу к дому. Отец выходит навстречу, подхватывает меня, подкидывает высоко. Так, что дух захватывает, и я звонко смеюсь. Отец прижимает меня к себе и несет в дом…

Комната, мягкий ковер у камина, в кресле рядом нянюшка читает мне сказку. Маленькие золотистые ящерки бегают по уголькам в камине. Я сижу совсем близко к огню, но он не жжет, ластится ко мне. Протягиваю руку. Ящерка шустро взбирается на плечо. Щекотно. Нянюшка не сердится, когда я играю с огнем, он меня слушается и не может мне навредить…

Так жаль, что это только сон. Он часто приходил ко мне в ночи первое время заточения. Когда еще не было боли, был только страх и непонимание маленького беззащитного ребенка, которого оставили одного в темной холодной комнате. Но в тех снах я видела лица близких мне людей, сейчас лица стерты, только сохранилось ощущение тепла и защищенности. А проснусь, и ничего не вспомню из того, что снилось. Ни кто я, ни откуда родом, даже своего имени не знаю.

Открываю глаза. Я четко вижу просто обставленную комнату. Окно, прикрытое ставнем. Кресло рядом с кроватью. В кресле дремлет женщина. Боль, сковывающая меня железным кольцом многие годы, действительно пропала. Шевельнула рукой, медленно пошевелила пальцами, приподняла. Никакого дискомфорта. Только слабость.

Женщина  почувствовала мое движение.

-Наконец-то, найденка наша проснулась. На вот попей. И чтобы поправиться, тебе бы еще поспать. Отдыхай, сил набирайся.

Говорит мне это, а сама слезинку с ресниц смахивает. Глотаю горьковатую жидкость. «Странный вкус,» - мелькает в мыслях, и я снова закрываю глаза.

Глава 4

Дар Воды.

Мирра поставила тяжелый кувшин на лавку. Из комнаты навстречу вышла подруга.

- Девочка приходила в себя. Дала ей выпить воду с настойкой. Теперь дело пойдет на поправку. Воду принесла?

- Вода в кувшине. Хартина, а вода-то родниковая!

- Не может быть! Откуда? Последний родник пропал лет восемь назад.

- На поляне родник проснулся. У сухого дерева. Иначе как чудом и не назовешь.

Хартина прикрыла глаза и судорожно вздохнула.

- Я боюсь ошибиться, но это может означать только одно – сила земли вернулась и вернула силу воды. Если это так, то у нас появилась надежда.

Мирра посмотрела на холодный очаг. Девочка просыпалась, скоро снова проснется. Ей бы силы восстановить, бульончика сварить, но огонь ушел от людей. Уже почти неделю никто не мог ни разжечь очаг, ни зажечь лучину или свечку.  Придется обойтись пюре из тыквы, оно подойдет пока лучше всего. Хорошо Хартина принесла немного молока и яиц из деревни.

Зашла в комнату. Найденка спала. Какая она красавица. Сколько ей? Лет семнадцать? Ровесница ее любимицы, ее Инки.  Как она выглядит сегодня? И волосы у нее такого же цвета были. Чуть по-ярче, словно светились. Чернобровая. Какие у нее глаза?  Может тоже синие, как небо? Да нет, не обольщайся. Это не она. Слишком уж невероятно. Да и родинки на плече нет, а она у нее приметная. Ушла постепенно и сила, и жизнь из этих мест вместе с исчезновением принцессы, ее воспитанницы, ее Мандаринки, яркой веселой деточки. Перестал ветер разгонять облака, закрывшие Солнце, приносить вовремя дождевые тучки. Реки и озера затянуло болотами, пропали родники. Земля родить перестает, все хуже урожаи в крестьянских усадьбах. Да теперь еще и огонь не подчиняется даже тем, у кого сила огня врожденная. Пропали в очагах и огненные саламандрочки. А как славно играла с ними ее Инка.

Мирра и не заметила, как за воспоминаниями задремала в кресле рядом с кроватью. С рождения она не обладала никаким сильным даром. Слабый дар воды давил ей возможность лечить. Она могла наговаривать на воду, придавая той нужные для исцеления свойства. А еще смогла бы увидеть, где проблемы с болезнью связанные. В человеке много воды и по ее потокам можно посмотреть, что не так. Но дар пропал, и она уже много лет просто человек. Безгранично добрый и отзывчивый на чужую боль, и страдающий, что не может помогать как прежде.

Женщина улыбнулась во сне. Снился ей родник на поляне. Кристально чистая вода. Как не удержалась и, зачерпнув ладошками, сначала сделала несколько глотков, а потом плеснула остатки себе в лицо.  Такой сладкой воды она давно не пила. Так с улыбкой и проснулась. Ощущение, что за время сна что-то изменилось, не покидало ее. Огляделась. В доме вроде все по-прежнему, да и спала всего ничего…

Пригляделась к найденке – спит. Дышит ровно. Волосы разметались по подушке. Еще присмотрелась и поняла – видит. Видит, как и прежде, что не так со здоровьем девочки.

Сначала глаза – слепота, но почти прошла, слава богам. Видеть будет. А вот говорить…

На связках рубец, видно порваны были. Какую же боль ей пришлось пережить, чтобы кричать до разрыва связок. Ничего, детонька, потерпи, вернем тебе голос, теперь вода родниковая поможет нам. Да и силы вернет.

Волосы еще не блестят, видно есть проблема, но не в физическом здоровье, а как у людей в депрессии. Придет желание жить и вернется блеск волос.

Других проблем нет, помогла Земля, забрала себе и боль, и раны.

Глава 5

Сайрон Моригорн, потомок великого рода летающих огненных драконов, как и его братья, родился человеком. Много лет назад его род настигло проклятье Черной ведьмы. Как и за что прокляла она их предка уже и не помнит никто. Только дети рождаются людьми со слабыми магическими способностями, проживают короткую человеческую жизнь и умирают, так и не познав неба. И еще сохранилось предание, что может мужчина их рода встретить свою истинную пару, и тогда спадет проклятье. Проснется в нем дракон, обретет крылья и поднимется в небо. Многие пытались пройти путь поиска пары, но только нескольким улыбнулась удача. Вот только улыбнулась и отвела взгляд, а то и вовсе повернулась спиной.

Пятерым до Сайрона довелось увидеть метку избранного на руке. Она означала, что есть в этом мире его пара, и чем ближе они находились друг от друга, тем ярче была метка.

У двоих метка была с рождения, но пропала до достижения ими сознательного возраста. Это лишило их надежды, что пара жива. И возможности искать.

Двоим суждено было найти пару, их драконы пробудились. Им повезло взлететь. Но проклятье имело еще ряд условий.

Истинной первого была простая человечка. В ней не было ни капли магии, пустышка. Превратившись в дракона, он потерял связь с ней. А без связи не нашел ее, не пережил потери. Окаменел с горя. Утес Дракона стал местом паломничества влюбленных в их княжестве.

Второму повезло больше. У его истинной был дар воздуха. Он обернулся, взлетел, вернулся к ней, но был несдержан и испугал ее. Она его отвергла. У него хватило мудрости и сил обернуться человеком, но гордыня взыграла, и он ушел в горы, стал отшельником. Упустил время. Его дракон умер от тоски по истинной.

Пятым был брат его деда. У него получилось все. Вернулся он к своей любимой человеком, смог добиться ее любви. Показал ей своего дракона, но его истинная не могла иметь детей. И проклятье не рассеялось.

Но теперь алгоритм поведения с истинной парой воспитывается у всех потомков их рода в надежде избавиться, наконец, от проклятья.

Сайрону было пять лет, когда метка появилась на его руке. Согласно преданию в этот день появилась на свет его истинная. Метка достаточно яркая, чтобы определить, что не придется искать долго. Но пятилетнему ребенку отправляться на поиски было рано.

А спустя три года метка побледнела. Настолько, что стала едва заметной. Сайрон был еще мал, чтобы понять чувства родителей в те дни. Но проходили годы, а метка, пусть едва видимая, все еще была на месте. Юноша взрослел и уже знал все о проклятье и о том, что возможно он – последняя надежда его рода. В день своего восемнадцатилетия он отправился в путь.

Сайрон прошел и проехал тысячи миль, но ни на метр не приблизился к цели. Метка не менялась.

Завтра ему уже двадцать три. Пять лет путешествий не прошли даром. Он возмужал. Многому научился. Его дар огня вырос вместе с ним.

Ему приходилось зарабатывать себе на обед и ночлег.

Вот и сегодня он подошел к деревне уже к закату. Три дня ночевок в лесу, пусть и ставших привычными, но крепко поднадоели. Желание поесть нормально и выспаться в постели, а не на сырой земле, заставило постучаться в крайний дом. Избушка была старенькой, слегка покосившейся. Но он на многое и не рассчитывал. Ночлег, ужин, возможность пополнить запасы для дальнейшей дороги, узнать, куда забрел, и расспросить, куда можно двинуться дальше.

На стук вышел старик.

На вопрос, не пускает ли кто в деревне на постой, получил ответ, начало которого было волне ожидаемо.

- Никто не пустит ночевать чужого. Мне бояться- то уже нечего, отжил свое. Не побрезгуешь, ночуй, места не жалко. А вот с остальным сложнее. Беда у нас. Огня уж почитай, неделю никто разжечь не может. А значит и с едой проблемы. Ну, что из припасов было, подъели, осталось, что сырым съедобно.

- Дедушка, откуда же такая беда? Может, расскажешь? Может, я чем помочь смогу?

- Так проходи, садись. В ногах правды нет. А рассказать, что ж не рассказать-то.  Человек ты вроде не лихой. Чем поможешь, тому и рад буду. Звать-то тебя как?

- Матушка Сайем звала. А к Вам как обращаться?

- Сай, значит. А меня все дед ЭйхОм кличут, и ты так зови.

Сайрон прошел в избу. Сумерки скрыли убогость жилища. Лавка, стол, постель, да большая печь в углу. В печи сложены дрова. В доме прохладно, огонь в печи согрел бы, да и светлее с ним.

- Дед Эйхом, дозволь огонь разжечь?

- Да нешто умеешь? Наш колдун не смог, как ни старался, сила от него ушла, говорит.

- Попробую, вчера еще костер разводил. Неуж, за день разучился?

Сайрон подошел к печи, протянул к дровам руку. Огонь внутри отозвался с неохотой, но дрова занялись. Странно, в печи лежат явно не первый день, и сухие на вид. А горят едва-едва. А дед и на этот слабый огонек как на чудо смотрит. Видно и правда, неладное у них творится.

Но дрова постепенно разгорелись. Дед засуетился, поставил у пылу котелок, кашу сварить. Сел на лавку рядом с гостем. Пока каша готовилась начал свой рассказ.

- Деревенька наша на отшибе стоит. Почитай у самой границы. Страной правит много лет Эрвин Рейндольн. Мудрый и честный человек. Жили мы в достатке, без ссор и обид при его правлении. Многие даром обладали. В других странах его еще магией, что ли называют. В год ребенку его дар приходил, каждому свой. Кого Земля одарит, тот крестьянствовать мог, урожаи получал неплохие, в травах целебных разбирался, или минералы разные знал, находить и добывать мог. Кого Вода одарит, тот мог лечить, болезни определять, мог с животными управляться легко. С даром Воздуха управляли погодой, могли грузы облегчать, чтоб поменьше весили, а то и перемещать с места на место. Ну а про дар Огня ты и сам, я вижу, побольше моего знаешь.

А лет двадцать назад решил король Эрвин сына своего женить. Да не просто, а по обычаям предков. Смотрины устроили. Да что-то там пошло не так. Жрица в главном храме погибла. Перед смертью будто бы успела сказать про лихие времена впереди. Одна невеста пропала перед этим. Но обряд смогли завершить. Пять пар через него прошли. Истинным даром Богиня принца и его избранную оделила. Дочка у них народилась и дар ей дан был особенный. Вот только пропала дочка. И ни живую, ни мертвую ее не нашли, как не искали. Долго искали. После стали замечать, что дети стали без дара рождаться, и ни через год, ни позже дар не обретали. Да и у взрослых дар слабеть начал. Стареть и умирать раньше начали. Так постепенно все в упадок пришло.

Глава 6

Пробуждение.

Утро было таким же серым и мрачным, как и день накануне. Вот только какое-то беспокойство в душе мешало сосредоточиться Сайрону. С вечера уснул сразу, как голова коснулась подушки.

Посреди ночи будто толкнул кто, проснулся. Не сразу понял, где он. Вспомнил рассказ старика и, что его ответы на вопросы Сайрона не прояснили ничего. Решил, что в столице он найдет больше информации,  успокоил зародившуюся тревогу необходимостью отдохнуть перед дорогой, заставил себя уснуть. Уже на грани сна почувствовал, как кольнуло руку.

Проснулся с рассветом. Быстро собрался.  Расспросив деда, в каком направлении столица, и получив от него немного еды на дорогу, двинулся в путь.

Солнце не показывалось уже третий день. Но дождя не было давно, и трава сухо шуршала под ногами.  В лесу было мрачно, стояла какая-то напряженная тишина. В голове крутились тревожные мысли, пытаясь отыскать причину растущего напряжения. Что не так? Птицы спокойно перекликаются – опасности нет. Нет привычного шума деревьев – так потому что ветер стих еще дня четыре тому. Нечему качать стволы и ветки. Что еще?

Тут еще какой-то жук забрался в рукав и ползает по руке. Все время на одном месте. Придавил его пальцем.  Ползает, видно плохо прижал. Забрал рукав, чтобы вытряхнуть вредное насекомое. Ничего и никого. Странно, что тогда? Посмотрел на зудящую руку. Не сразу осознал, что яркое пятнышко на руке в форме язычка пламени – это не глюк. Метка истинной пары проявилась так неожиданно, словно та, которая спасет его род от проклятья, вернулась из другого мира мифическим телепортом. Отец рассказывал, как легенду, что драконы не только могли летать в звериной ипостаси, но и мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую посредством телепорта. Причем, не только в пределах нашего мира, но и в другие миры, которых было великое множество. Это предание передавалось от отца к сыну в надежде найти древний замок рода и получить знания истинных драконов от его хранителя. С каждым поколением легенда все больше походила на сказку. А мечта застать живым хранителя замка таяла с каждым годом. Столько не живут. Даже драконы.

Наконец, блуждающие мысли собрались в одну четко сформировавшуюся .  Его пара жива, она рядом. Пусть не на расстоянии вытянутой руки и может не за один день пути, но есть уверенность, что он найдет ее. Исполнит свое предназначение. У него есть надежда на полет, счастье и любовь.

Он шел еще несколько дней, делая остановки на еду и сон. Припасы подходили к концу, хорошо, что в детстве еще научился добывать съедобные части растений, ягоды. Умел ловить рыбу в ручьях и реках. Вот только на разведение костра уходило все больше сил. Огонь нехотя подчинялся своему хозяину. Сайрон понимал, что чем ближе к цели, тем сложнее будет путь. Все-таки, древнее проклятье без борьбы не уступит.

Ливень застал его в лесу. Погода разбушевалась не на шутку. Дорожка под ногами в миг стала скользкой. Одежда промокла до нитки. Смысла, останавливаться и прятаться от льющейся сплошным потоком воды, не было. Да и по приметам деревня недалеко. Метка на руке дано уже зудела, указывая, что идет он верно, что не ошибся в выборе направления движения. Все ближе и ближе развязка. Волнение и нетерпение подгоняли его. Но дождь внес свои коррективы, и в деревне придется сделать остановку. Привести себя в порядок не помешает, да и поесть нужно. За этими мыслями Сайрон не заметил небольшую избушку, спрятавшуюся за деревьями.

Спустя какой-то час вышел к деревне. Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Тучи не разошлись, а, казалось, просто все вылились на землю. Просто исчезли, открыв, наконец, небесную синь и явив миру солнце. Дождь отмыл краски окружающего мира. Капли его повисли на траве, листьях деревьев, и переливались теперь в солнечных лучах как чистейшие бриллианты.

Дышалось легко. Одежда почти высохла. Сайрон по совету деда Эйхома постучал в двери третьего дома. Никто не вышел и не откликнулся. Заметил в соседнем дворе немолодую женщину.

- Прошу прощения, добрый день, не подскажете, где смогу найти госпожу Хартину.  Дед Эйхом порекомендовал к ней обратиться за помощью.

- Добрый, добрый. Так нет ее уж, почитай, третий день не вижу. Жив еще дед, видать? Может, я чем помочь смогу? Эйхом зря человека не пошлет. Видно, тебе и в правду помощь нужна.

 - Мне бы остановиться на ночлег, да в порядок себя привести. Под ливень попал. Продуктов в дорогу закупить. А если повезет, лошадку нанять до столицы добраться. Не бесплатно, конечно. Вы не беспокойтесь.

- Так с этим к старосте подойди, он решит. На той стороне дом с зелеными ставнями. Недавно хозяин домой заходил. Может, и застанешь еще.

Сайрон застал старосту во дворе. Немолодой, но еще крепкий мужчина с русыми вьющимися волосами и ухоженной бородой что-то высказывал  пареньку лет двенадцати. Но увидев приближающегося незнакомца, подтолкнул собеседника к крыльцу, прекратив разговор.

Рекомендация деда Эйхома и здесь сработала как пароль. Настороженность из взгляда старосты ушла. Он внимательно выслушал путника. Пригласил в дом, отдал распоряжения все тому же пареньку устроить гостя и проводить его к обеду, вышел по делам.

Проня, как назвался мальчик, показал Сайрону гостевую, натаскал теплой воды в лохань, выдал кусок мыла и простынку. Чисто вымытый, Сайрон натянул чистое белье, прилег и не заметил, как навалился сон. Видимо устал он больше, чем проголодался.

Проснулся, когда начало темнеть. Рядом с кроватью стоял нехитрый ужин, видно не захотели будить уставшего человека. Беспокоить хозяев лишний раз не хотелось, он поел и снова лег в постель.

Утро разбудило его криком петухов. Давненько не слышал таких горластых. В комнату тихонько просочился Проня с отчищенной одеждой в руках. Осторожно положил ношу на лавке у стола.

- Утречка доброго. – Заметил, что гость не спит.- Вот маманя одежку вашу обиходила, чтобы чистое надеть. У нас такую не носят в деревне. Вы из господ, поди? Чего ж в одиночку-то идете? Неуж не страшно? А вдруг лихие люди в лесу?

Глава 7

Легко сказать, вспомнить.

- Проснулась, девонька, вот и хорошо. Не отвечай, нельзя тебе пока говорить. Давай-ка попробуем сесть, помогу тебе. Слабенькая ты еще. Я тут тебе рубашечку чистенькую припасла. Оденемся и покушать тебе надобно.

Не успела я открыть глаза, как незнакомая женщина, приговаривая на ходу, быстро взяла меня в оборот. Осторожно усадила на кровати, надела на меня нижнюю рубашку, подоткнула одеяло, поправила подушку, чтоб было удобнее сидеть.

- Вот поешь, сколько сможешь.

Подала мне в руки чашку с чем-то вроде густого киселя.

- Сама-то удержишь, или помочь?

Я взяла чашку двумя руками, сделала глоток. Вкус незнакомый, но приятный. Потихоньку выпила все.

- Вот и молодец. Если сыта, поговорить надо. Говорить ты не сможешь пока. Я спрошу, а ты кивни, если так.  Помнишь, как в лес к нам попала? Кто ты? Откуда?

И как только прозвучал первый вопрос, я поняла, что не помню и не знаю о себе ничего. От слова совсем. До своего сегодняшнего пробуждения в памяти было черно, как в безлунную ночь. Видимо ответ на все вопросы женщина увидела в моих глазах.

- Ничего-ничего, детонька, может и к лучшему, что не помнишь, что стряслось с тобой. Вот поправишься, сил наберешься, и вернется к тебе память. Успокойся, все хорошо будет. Меня Миррой зовут, это я тебя на полянке нашла. Болела ты сильно, мы с подружкой подлечили тебя. Скоро и голосок твой вернется. Может, и вспомнишь чего. К вечеру Хартина, товарка моя придет, встать с тобой попробуем. Если ноги сдержат, к ручью пойдем. Он тебе поможет быстрее сил набраться. Полежи пока, у меня еще дело есть.

Женщина удобнее уложила меня на кровати и торопливо вышла. Я осталась наедине с самой собой. Легко сказать, вспомнить. Знать бы с чего начать.

Огляделась вокруг. Не все так печально. Названия и назначение всех предметов в небольшой комнате я знала. Хорошо. Комната и сама хозяйка кажутся мне смутно знакомыми. Почему? Очевидно я не первый день здесь. Возможно, я уже просыпалась и видела их. И голос, мягкий, добрый, заботливый. Точно, его точно слышала. Как она называла меня детонькой. И другой голос, такой же добрый, но более строгий что ли, который называл меня найденкой. Но ни то ни другое – это не имена. Кто же я? Что со мной? Почему я больная оказалась одна среди леса? И что будет, если не вспомню?

Постаралась загнать нарастающую панику в самый темный угол, вытерла со щеки побежавшую слезинку. Надо быть сильной, я выжила, значит, есть и надежда на лучшее. Так, а вот эта мысль не новая. Я говорила так себе уже не раз. Вот только где и когда? Пока это не так важно.

Ну, о том, где я сейчас и что происходит в мире, мои добрые хозяюшки сами мне рассказать смогут. Они же поведают, чего стоит опасаться. Куда можно идти, а куда не стоит. Как только разрешать говорить, так обо всем и расспрошу.

Голоса за окном выдернули меня из клубка мыслей. Один точно – Мирра. Второй тоже знаком – вероятно, Хартина. 

- Так, говоришь, дар к тебе тоже вернулся? Значит, быстрее найденку на ноги поставим. Вот только с памятью я тоже не разберусь, не мое это. Надо узнать, жива ли старая отшельница. У нее дар ментальный был. Завтра вестника отправлю к ней, если жива, откликнется. Сможет помочь, позовет.

- А пока надо девочку на родник отвести. Живая вода поможет, сама знаешь. Только сразу из родника она сильнее. Пока донесешь, половину силы теряет. Вот я по тебя и пошла. Одной-то мне ее не довести, слаба еще. А лечение чем раньше начнешь, тем быстрее результат будет.

- Зеркало тоже для нее у старостихи выпросила?

- Да мне-то уж поздновато красотой своей любоваться. А так может и вспоминать о себе быстрее начнет.

Хлопнула дверь.

- Ты продукты-то сразу в ледник отнеси, на ужин у меня готово. Перекусим, да и к роднику.

Мирра вошла в комнату, положила на стол небольшой сверток. Потом обернулась ко мне.

- Не скучала? Задержалась я чуток. Не надо бы тебя одну оставлять пока, что-то не спокойно мне. Чужой в деревне ночевал на днях. Говорят, дорогу дальше в город спрашивал, да кто ж его знает.

-  Вижу, отдохнула найденка наша, - в комнату вошла высокая статная дама, только в крестьянском простом наряде. Волосы уложены на голове короной. Смотрит и строго, и ласково. Вот Мирре я бы при встрече на шею бросилась, обниматься, ласкаться. А Хартине сначала хотелось поклониться, как высокородной, а уж потом подойти и обнять как родного человека. Было в ней что-то такое, что останавливало первый порыв и располагало к себе позднее. – Давай вставать пробовать.

Она подала руку. Опираясь на нее, медленно сползла с кровати. Ноги держали плохо. Если бы не поддержка, тут бы и свалилась. Мирра накинула мне на плечи шаль, подхватила с другой стороны. Как же трудно сделать шаг, потом другой. С трудом перетаскивая ноги, добрела до стола. С ужасом подумала – смогу ли перешагнуть через порог? Далеко ли родник?

На столе накрыто к обеду. Холодный овощной суп, по кружке молока, сухие галеты. Вкусно. Хотя бы помню как есть и пить. И то радует. Руки слушаются. Значит и ноги потихоньку все вспомнят.

- Подкрепилась, детонька, пойдем потихоньку, а не то затемняем. – Мирра поднялась из-за стола.

Глава 8

Нашел!

Сайрон шел быстро, не чувствуя усталости. Направление выбирал по ощущениям, по наитию. За размышлениями не заметил, как проскочил мимо деревушки, в которой ночевал, и углубился в лес. Ноги, казалось, сами вывели к избушке. Прежде, чем подойти, огляделся. Ведь был здесь рядом по дороге в деревню, как же мимо-то прошел и не заметил? Хотел было уже постучать в дверь, но сдержался. Зверь внутри заворочался. Это и остановило. Как он поведет себя при встрече с истинной? Вдруг не сможет сдержать оборот? Надо успокоиться, убедиться, что девушка здесь, договориться с драконом внутри. Дать им обоим время. Посмотреть на девушку издали. Сделать все так осторожно, чтобы не испугать ее.

Отошел, нашел место за деревьями, чтобы его не заметили с тропы, и ему хорошо было видно домик и дверь. И вовремя. На тропе со стороны леса вышли трое. Женщины под руки вели девчонку. Боги, да она еще ребенок. Худенькая, как былинка. Дунь ветер, и сломается. Волосы в косе не то рыжие, не то каштановые. А вот брови черные, густые ресницы прикрывают глаза. Губа прикушена, словно сдерживается, чтобы не заплакать. Видно, насколько она слаба.

Пока разглядывал, женщины скрылись за дверью. Дракон недовольно заворочался. Как щенок, у которого во сне из-под лапы забрали любимую игрушку.

- Так вот какая моя судьба… Слабая маленькая человечка. Что с ней? Больна? Хватит ли у нее сил, чтобы поправиться? Есть ли у меня надежда? А магия?  - проверил тропу, остаточный след есть, но слабый, да и чей? – Надо обосноваться неподалеку, рядом с парой дракон обязательно проснется. Нельзя, чтобы он проснулся, прежде, чем я смогу с ним справиться.

С этими мыслями Сайрон вышел к небольшому ручью, нашел удобное для ночлега место невдалеке от тропинки, но скрытое от любого, кто по ней пройдет. Усталость дневного перехода все же настигла его. Сон сморил, не дав достать из сумки ужин.

Ему снова снились горы. Далекие заснеженные вершины. Такие же величественные, как и недоступные для простого смертного. Он смотрел на них, как и в день, когда впервые увидел со склона холма. Сердце билось, как птица в клетке. Желание парить над вершинами рядом с орлом, высматривающим что-то с высоты, было нестерпимым. Но глаза не успели заслезиться от ветра и солнечного яркого света. В этом сне огромные крылья подняли его в воздух. Через какие-то мгновения вершины оказались внизу, а гордый орел уступил ему небо. Тень летящего дракона бежала следом по склонам гор. И это была его тень. Упругий ветер бил в …морду. И то ли ветер, то ли восторг от всего происходящего мешали вздохнуть полной грудью. Он резко развернулся, чтобы вернуться в долину, к холму, и увидел на склоне маленькую фигурку. Душа его заметалась. Одна ее половина стремилась в горы, другая тянулась к девушке на склоне. Пока он боролся с собой, большая черная птица схватила девушку и взмыла в небо. Дракон бросился следом, но не успел. Обе ни словно растворились в облаках.

Сайрон резко вскочил на ноги, не совсем понимая, где он. Ощущение полета все еще кружило голову. Щемящая боль потери сжимала сердце железным обручем. Прошло какое-то время прежде, чем он осознал, что это всего лишь сон. Подавив стон, он опустился на смятый его телом мох. Как быстро упоение полетом во сне обратилось в кошмар потери. Какие еще испытания выпадут на его долю? Он медленно успокоился, прислушался к себе. Зверь внутри спокойно потягивался, разминая крылья, и довольно мурчал. Проснулся, спокоен, значит, ничего страшного с его парой не случилось, она рядом. Всплеск эмоций, вызванный полетом и кошмаром  во сне не вызвал спонтанного оборота. Выходит, близость пары еще не все. Что еще должно послужить толчком для того, чтобы дракон вырвался наружу? Почему их легенды молчат об этом?

Сайрон решил подождать пару дней, понаблюдать издали за тем, что происходит с девушкой, познакомиться со своим зверем. И уже потом рискнуть и выйти к ней. Познакомиться и подружиться, сделать попытку узнать ее ближе.

Глава 9

Встреча

Сегодня пятый день, как я встала с постели, и первый, как Мирра разрешила мне самостоятельно пойти на поляну к роднику. Вчера я была здесь без помощи, но под присмотром доброй женщины. Сама выполнила все процедуры. Обжигающе холодная вода родника возвращала меня к жизни, дарила силы. Я уже твердо держалась на ногах и даже пробовала пробежаться по тропочке от дома до родника. Правда, это оказалось пока сложновато. Я быстро выдохлась и перешла на спокойный шаг.

На поляне никого, кроме нас не бывало. Стесняться мне было не кого. Я спокойно разделась. Набрала воды и опрокинула кувшин на себя. Студеная вода прогнала остатки сна. Я зашла по колено в ручей, текущий от родника. Легла в воду. Вода была холодной, но не остужала до озноба, а бодрила и придавала сил. Блаженно потягиваясь, я вышла из воды, обтерлась рушником. Надела сарафан, подняла к небу лицо, подставляя его ласкающим солнечным лучам.

Повернулась, чтобы поднять кувшин, и увидела его. Высокий черноволосый парень стоял напротив меня, глядя мне в глаза. И даже не в глаза, а куда-то глубже, в душу. Сказать, что он красив? Наверное. Сравнить мне было не с кем. Никого из своей прошлой жизни я так и не вспомнила, как ни старалась.

Сколько мы так смотрели друг на друга, не знаю. Вдруг я осознала, что он здесь уже давно. Он видел, как я купаюсь! Голая! О, боги! Я охнула, закрыла лицо руками и отвернулась. Краска стыда опалила щеки. Я боялась повернуться и снова посмотреть в его сторону. Вдруг поднялся сильный ветер. Сквозь пальцы я увидела, как ненадолго скрылось солнце. Громкое рычание вывело меня из ступора. Внезапно все стихло.  Медленно обернулась. На том месте, где только что стоял парень, никого не было, только пара смятых, как трава, кустов. Осторожно огляделась и только тут заметила, что сухое дерево у ручья медленно и беззвучно догорает белым пламенем и опадает пеплом на землю…

На кучке пепла сидит маленькая белая ящерка и с любопытством меня разглядывает. Что-то в ее глазах заставило подойти ближе и протянуть к ней руку. Быстро перебирая лапками, она забралась мне на плечо, ухватившись коготками за ткань. И почему я не испугалась? Ощущение от щекочущих кожу лапок было смутно знакомым, родным. Словно эта ящерка была неотъемлемой частью меня самой, той, что я была в моем забытом прошлом. Я погладила ее по теплой спинке, предложив выпустить на свободу. Она сбежала вниз по руке, но не спустилась на землю, а обернулась вокруг запястья браслетом, и замерла. Уходить от меня она не собиралась.

Радость от обретения маленького друга вдруг сменилась чувством потери. Словно частичка души вдруг отделилась от меня и улетала все дальше и дальше, оставляя вместо себя пустоту в груди рядом с бьющимся сердцем.

Глава 10

Отшельница

Видимо на поляне я задержалась дольше обычного. Мирра встретила меня на половине пути. Она выглядела озабоченной.

- Идем скорее, нам собираться в дорогу. Завтра к вечеру нас ждет Отшельница.  Дороги проезжей к ней нет, идем пешком. Идти весь день, поэтому выходим с зарей.  Сейчас обедаешь и спать, а мы с Хартиной пока все приготовим.

Сон долго не шел, из головы не шел незнакомец на поляне. Странно, что запомнила только его глаза и темные с сединой волосы. Откуда у молодого человека седые пряди? И странный цвет глаз. За те мгновения, на протяжении которых скрестились наши взгляды, цвет глаз незнакомца поменялся с карего до желтого. Я пыталась вспомнить еще какие-нибудь черты его облика, но они неизменно ускользали. А ведь он мне понравился. Очень захотелось встретить его снова. Узнать, кто он.

Спала тревожно. Снилось, что меня кто-то зовет к себе, просит простить и не пугаться. Я не вижу кто, не разбираю слов. Улавливаю смысл только по интонации, тоске и боли в голосе. Хочу ответить, но не могу. А умоляющий и зовущий голос все дальше и тише.

Мирра выдернула меня из этого кошмара с первым лучом солнца. Наскоро позавтракав, вышли из дома.

Шли по едва видимой лесной тропинке. Сначала шагалось с трудом, и я сильно сомневалась, что смогу выдержать такой дальний переход. Ноги промокли от росы, но как ни странно это не мешало, а даже добавляло легкости движениям. Да, Мирра же говорила как-то, что роса, как и родниковая вода, несет силу и делится ею с тем, кому она нужна. А мне она ох как пригодится.

После привала с тропинки свернули и шли по каким-то ведомым только моим спутницам ориентирам.

Избушка, обросшая лишайником, возникла перед нами неожиданно для меня. На крыльце сидела старуха. Абсолютно седая, в грубой поношенной, но чистой одежде. Глаза ее, уже потерявшие цвет, смотрели на меня изучающе. Этот взгляд вызвал в душе безотчетную панику.

- Не бойся, девочка, проходи в избу. Смогу тебе помочь, доверься мне, все хорошо будет. – неожиданно живым голосом сказала она, показывая мне дряблой рукой на дверь. – А вы, - продолжила она, глядя на моих спутниц, - отдохните пока здесь. Позову, когда понадобитесь.

На удивление, в комнате, куда она меня проводила, было светло, уютно и просторно. Отшельница помогла мне умыться, подала рушник. Усадила в удобное кресло-качалку, прикрыла ноги шалью. Поднесла кружку с густым сладким на вкус отваром. Попросила расслабиться. Я и не заметила, как уснула. Не знаю, сколько я проспала, но проснулась полностью отдохнувшей. Словно спала в мягкой кровати, а не в кресле.

Старушка стояла передо мной и смотрела на ящерку-браслет на моей руке.

- Не простая ты девочка, и судьба у тебя трудная. Браслет твой живой, вижу. Посмотри на него, попроси разжечь дрова в камине. Да не белым огнем, а простым, чтоб тепло горели. Мысленно попроси, просто подумай, что хочешь от нее.

Я посмотрела на ящерку, и она, моргнув глазками-изумрудами, соскользнула с руки, резво промелькнула к камину. Оглянулась на меня, словно прося подтвердить просьбу. Дождавшись от меня кивка, коснулась язычком дров. Веселые огоньки разбежались по лежащим в камине поленьям. Ящерка вернулась ко мне, снова замерев браслетом на руке.

- А теперь, девочка, смотри на огонь и вспоминай, снилось что тебе?

Огонь завораживал, согревал не только тело, но и душу. Сначала мне показалось, что вспоминать нечего, спала крепко и вроде без сновидений. Но вот прямо поверх языков пламени стали появляться картины моего сна.

Маленькая девочка с огненно рыжими кудряшками, словно пропитанными солнечным светом, бежит по зеленой лужайке. 

- Инка, шалунишка,  не убегай далеко, обедать скоро, - голос нянюшки мне знаком.

- Нянюшка, я только до ручейка и обратно, я быстро, - звонкий голосок такой радостный.

Под раскидистым деревом брошено покрывало. На нем разбросаны игрушки. Нянюшка собирает их в корзину, скоро идти в дом.

Лицо нянюшки светится такой добротой. Но это же Мирра, моя добрая Мирра, только моложе и без тревожных морщинок на лбу.

Матушка на веранде накрывает стол. Семейный обед в загородном доме всегда по традиции обходится без слуг. Они только приносят столовые приборы и готовые блюда.

Я бегу к дому. Отец выходит навстречу, подхватывает меня, подкидывает высоко. Так, что дух захватывает, и я звонко смеюсь. Отец прижимает меня к себе и несет в дом…

Лица родителей я четко вижу. В моей теперешней действительности я их не встречала, но точно знаю, что это именно они. Как бы хотела их обнять. Пусть они будут живы.

Жадно вглядываюсь в родные лица. Помню их улыбки, и запах матушкиных любимых духов с жасмином и легкой перчинкой, что щекотала в носу. Колючую щетину на щеках отца, когда он целовал меня перед сном.

Вот оно, мое потерянное прошлое, вернулось ко мне. Беззаботное, радостное детство. И кусочек этого прошлого рядом. Моя нянюшка, моя добрая Мирра.

Изображение поменялось.

Комната, мягкий ковер у камина, в кресле рядом нянюшка читает мне сказку. Маленькие золотистые ящерки бегают по уголькам в камине. Я сижу совсем близко к огню, но он не жжет, ластится ко мне. Протягиваю руку. Ящерка шустро взбирается на плечо. Щекотно. Нянюшка не сердится, когда я играю с огнем, он меня слушается и не может мне навредить…

Видения закончились.

А что если… Я встаю с кресла и сажусь на пол у камина. Протягиваю руку к огню, почти касаясь язычков пламени. Они совсем не обжигают. Огонь, как и во сне, ластится ко мне, как пушистый ласковый зверь, возвращая забытые ощущения уверенности и защищенности. Я точно знаю, он не причинит зла, послушает меня и подчинится, если потребуется. Я знаю его силу и знаю, как ею управлять. Золотистая ящерка быстро взбирается мне на руку, я узнала ее. Мою любимую огненную саламандрочку. Глазки-бусинки преданно смотрят на меня. От нее приходит волна радости, как от встречи с давно пропавшим преданным другом. Счастье накрывает меня с головой.

Глава 11

О том, чего мне пока знать не нужно.

Отшельница устало опустилась на стул.

- Присаживайтесь. Разговор будет долгим и непростым.

Она дала время Мирре и Хартине успокоится от увиденного и пережитого.

- Очень хорошо, что у вас не хватило сил ни на вопросы, ни на разговор и ответы. Слишком много информации сразу опасно для девочки. Да многого она и сама вспомнить не сможет. Вы бы не пришли сюда, если бы не были уверены, что я смогу просмотреть воспоминания девочки и освободить их. Я могу многое, но то, что увидела сегодня, поставило меня перед выбором. Без вреда для девочки можно открыть только несколько лежащих на поверхности фрагментов. Воспоминания о близких людях, их лица, какие-то мелочи с ними связанные. На всем остальном стоит жесткий блок. Обычно такой блок скрывает нечто страшное и опасное, с чем человек не справиться без вреда для здоровья. Как своего, так и окружающих. Это как стена из темного камня, за которой поселилось чудовище. Выпустишь его на свободу, и как оно себя поведет, сразу не угадаешь. Может, пролетит ураганом, уничтожая всех и вся. А может, выползет тихой змеей и удушит или отравит ядом хозяина. Разбить этот блок без потерь мне не под силу. Могут это сделать только жрицы храма Пресветлой. Вам надо срочно туда. Я вижу, Мирра, ты уже поняла, кто эта девочка?

Сил у, все еще растерянной, женщины хватило на то, чтобы согласно кивнуть головой.

- Пока кроме тебя о том, кто ее родители, не нужно знать никому. Так будет безопаснее. Для всех вы идете в храм, чтобы поклониться Пресветлой за возвращение огня в очаги. Все, что знаешь, подробно расскажешь только Верховной жрице храма. Она сама решит, как лучше поступить дальше. Девочке о том, кто ее родители, тоже говорить не нужно. Можешь сказать, что в храме помогут узнать, где они и что с ними сталось. Можешь рассказывать, какие они были, но осторожно, без полных имен. Пусть она сама пробует вспоминать. Скажи, что ее собственные воспоминания для нее полезнее, чем твои. Потому что твое мировосприятие может помешать ей, вспомнить ее собственные ощущения. Сама реши, что и как скажешь, главное, чем меньше она пока знает о себе от других, тем лучше для нее. Любая неосторожная фраза может вызвать цепную реакцию и обрушить стоящий на воспоминаниях блок. А теперь отдыхайте. Путь неблизкий. Лучше взять в деревне подводу. Так доберетесь быстрее. Да и ненужного внимания к себе меньше привлечете.

Глава 12

Дракон

Сайрон уже четвертый день прятался в лесу рядом с домом Мирры. Ему удавалось остаться незамеченным и наблюдать за его обитателями. Из подслушанных разговоров он понял, что девушка набирается сил после болезни, а Мирра и Хартина помогают ускорить этот процесс. Причем восстановление идет достаточно успешно. И сегодня Найденка(это имя, что ли у не такое?) уже смогла пойти на поляну к роднику вполне самостоятельно. И даже попыталась пробежаться. Хорошо вовремя поняла, что силенок на длительную пробежку не хватит, и перешла на шаг. Отставать от нее не хотелось, а бежать следом незаметно не получилось бы.

До сегодняшнего дня она не выходила одна, и Сайрон не мог просканировать магический фон. Сейчас он, залюбовавшись девушкой, снова едва не забыл сделать это. То, что он увидел, сильно расстроило его. Девушка, предназначенная ему самой судьбой, к которой он прикипел душой, не владела магией. Даже малых крох ее не было в ее ауре. Пустышка? Неужели и его постигнет участь предка. Ему тоже суждено стать камнем? Нет, только не это! Надо всеми силами сдержать оборот. Сначала познакомиться или хотя бы оставить магическую метку, подарить кулон или колечко, которые послужат якорем. А что потом? Как он покажется ей в драконьем обличье? Как не испугать и не стать отвергнутым? Тревога в душе нарастала. Дракон заворочался, давая понять, что изо всех сил будет сдерживаться и не рваться на свободу раньше времени. Он очень постарается… Ну кто же мог знать, что все будет иначе…

Девушка тем временем неспешно вышла к ручью. Из укрытия, которое выбрал Сайрон, все хорошо было видно.  Теперь, когда ее опекунш не было рядом, он мог лучше ее рассмотреть. И когда она вышла из воды, сладко потягиваясь на солнце, он не сдержался и сделал всего один шаг, который стал роковым. Нет, она не сразу увидела его. Неспешно оделась, подняла к небу лицо, подставляя его ласкающим солнечным лучам. Повернулась, чтобы поднять кувшин, и только тогда их глаза встретились.  Сначала на ее лице было только изумление от неожиданности встречи.

И тут он напрочь забыл о контроле. Дракон рванулся, признав пару. Оборот стал неизбежен. В глазах девушки Сайрон успел увидеть смятение и испуг, прежде чем она закрыла лицо руками и отвернулась от него. Обратный оборот невозможен! Он испортил все, что мог. Дракон расправил крылья и поднялся в воздух, чуть не сбив порывом ветра девушку с ног. Рык отчаяния вырвался из пасти дракона вперемешку со струей пламени. Ничего не видя перед собой, дракон рванул прочь.

Постепенно эйфория полета в сознании дракона вытеснила сознание Сайрона-человека. Дракон наслаждался высотой и свободой. Крылья уносили Сайрона все дальше и дальше. Туда, где снежные вершины давно мечтали увидеть его полет. Звали и манили своей красотой и неприступностью. Душа дракона стремилась туда. Там и небо казалось синее, и ветер ласковее, и солнце ярче.

Сайрон-человек не мог пробиться сквозь эту пелену дикой радости и свободы. Прошел не один час, прежде чем дракон ощутил усталость и голод. Причем голод даже сильнее, учитывая то обстоятельство, что Сайрон-человек вот уже дня два питался только лесными ягодами и корешками съедобных растений, боясь уйти далеко от дома Мирры.

Тем временем дракон заметил на склоне стадо оленей. Один из которых и стал его обедом. Не особо ощущая вкуса, он просто схрумкал его, как пирожок, целиком. Хорошо, сезон гона давно прошел, и олени сбросили рога. И, хотя Сайрон был не привередлив в еде, мысль о том, что освежевать тушу все же не мешало бы,  неприглядным червячком шевельнулась внутри.

Сытый дракон задремал, и к Сайрону вернулась способность рассуждать здраво, а следом за ней и отчаяние от необратимости произошедшего. Он прекрасно сознавал, что ничего не в силах изменить. Теперь вопрос только в том, как быстро он умрет от тоски и безысходности, медленно окаменеет или бросится с высоты на камни.

Сайрон смалодушничал и выбрал второе. Умереть быстро, разбившись о крутые утесы в горах. Он поднял дракона на крыло. Долететь до гор, полюбоваться напоследок вершинами, подняться как можно выше, чтобы уж наверняка, и сложить крылья. Душа его плакала, прощаясь с любимой, просила прощения за все, что случилось, и за то, чему так и не суждено случиться. А крылья уносили все дальше и дальше.

Глава 13

Дорога к храму.

Сегодня я проснулась раньше солнца. Вон оно, только подкрасило горизонт. В доме тихо. Осторожно, чтобы не разбудить никого, сделала утренние дела, умылась у колодца. Люблю смотреть, как встает солнышко. В моей спальне окна были на восточной стороне. Я с рассветом перебиралась на подоконник, чтобы поздороваться с наступающим днем. Сад под окном еще спал. Я дожидалась, пока солнышко не поднимется над лесом, потом бежала в комнату нянюшки. Та уже поджидала меня с доброй улыбкой. Умывала, наряжала, причесывала нетерпеливую егозу. И как только на ногах моих оказывались туфельки, я убегала, чтобы до завтрака поздороваться с родителями. Такие мелочи вдруг всплыли в памяти. Но кто я? Все звали меня Инкой, потому что я сама так себя называла. Но ни своего полного имени, ни имен родителей не помню. Может, не все сразу?

- Мандаринка моя, пташка ранняя, встала уже,- голос нянюшки вывел меня из воспоминаний. – Я тут с позволения хозяйки стол накрыла, пойдем завтракать и в путь. Ни о чем пока не спрашивай, по дороге все объясню.

Завтракали вдвоем. Хартина ушла в деревню еще затемно, как сказала Мирра, чтобы нанять нам подводу. Простились с хозяйкой. Отшельница напоследок внимательно посмотрела мне в глаза: «Трудная у тебя судьба, но слушай свое сердце, и будешь счастлива. А пока в дороге слушайся нянюшку, я ей все объяснила. И не задавай много вопросов. Время придет, сама все вспомнишь. Сама – это важно! И да поможет вам Пресветлая.»

К деревне мы вышли быстрее, чем я ожидала. Мне хотелось узнать о себе как можно больше, но помня слова Отшельницы, вопросов я не задавала.

Мирра не выдержала сама.

- Поговорить при чужих нам не удастся. Поэтому скажу, что можно сейчас. Мы едем в храм Пресветлой, чтобы поблагодарить за милость. В дома вернулся огонь, владеющие вновь обрели силу. Теперь у людей появилась надежда выжить. Нас туда направила Отшельница. Теперь то, о чем ты хочешь спросить, но кроме тебя это никто не должен знать – твои родители живы,  и ты с ними обязательно встретишься, но не сразу, а с благословения Верховной жрицы. Большего сказать не имею права. И да, ехать нам три дня. Лучше, если тебя вообще никто не увидит, кроме меня. Прошу слушать меня и четко выполнять, что я скажу. Даже если тебе очень захочется сделать по-своему. Это нужно, чтобы добраться до места без приключений и задержек.

У выхода из леса нас уже ждала крытая серой тканью кибитка. Паренек, мой ровесник, поил коня перед дорогой. К нам подошла Хартина.

- Вот и пригодилась моя кибитка. Не зря столько лет в сарае стояла. Проня дорогу хорошо знает. В наших лесах спокойно, но ехать лучше только днем. Ночью на хищников нарваться можно. На ночь лучше в деревнях останавливаться. Спать и в кибитке можно, но рядом с людьми спокойнее. Люди в деревне, прознав, что вы в Храм направляетесь, продуктов собрали. Так что припасов вам хватит. Вчера у всех, кто в очаге дрова оставлял, огонь разгорелся. Сегодня в деревне праздник. Хлеб с утра пекут. Так все по горячему стосковались. Вот этот каравай просили в Храм передать.

Хартина передала Мирре резной сундучок. Подруги обнялись на прощание. Проня помог забраться нам в кибитку. Наше путешествие началось.

Кибитка мерно покачивалась на ровной дороге. Каждый молчал о чем-то своем. Я не заметила, как уснула. День прошел спокойно, поели на ходу. Лошадка была привычной к долгим переходам. Вечером выехали к деревне. Проня сразу повернул к крайнему дому, остановил коня, спрыгнул на землю. Из ворот степенно вышел бородатый мужик.

- О, давненько никто не проезживал мимо! Здорово, Проня! Далеко ли собрался?

- Отшельница женщин в Храм благословила. Вот провожаю.

- Большая милость, от такой не отказываются. Для меня честь принять вас на ночлег. Загоняй кибитку, распрягай. Коню отдых нужен.

Мирра вышла поздороваться, подав мне знак не высовываться.

- Доброго вечера хозяевам. Не сочтите за обиду, мы в кибитке переночуем, ужин у нас с собой. Такой наказ от Отшельницы. Нарушить не можем. – Поклонилась она хозяину приютившего нас подворья. – Проне самому решать, как на ночлег устраиваться. Мы ему не указ.

Поужинать успели до темноты, устроились на ночлег. Деревня засыпала. Еще где-то переговаривались соседи, мычала корова, галдели потревоженные кем-то гуси. Наслаждаясь покоем и тишиной, уснули и мы.

Утро принесло неясную тревогу. Сердце стучало, словно пыталось выскочить из груди. Спала спокойно, без кошмаров. Откуда взяться страху? Внутри все сжалось от предчувствия беды, потери. Деревня еще спала, ничто не нарушало тишины. И сколько бы я ни прислушивалась , все звуки не были пугающими. Но тревога не отступала.  Решилась уже разбудить Мирру, как по душе прошла волна спокойствия. Словно, кто-то невидимый дал понять, что беды не будет, все хорошо, можно больше не бояться. Но уснуть больше все равно не получилось.

Утро прошло спокойно, в привычном ритме. Солнце было уже высоко, когда мы въехали в лес. Дорога вилась между могучих деревьев. Лес спокойно шумел, живя своей жизнью.  Вдруг лошадь встала, словно наткнувшись на стену. Проня едва не свалился с облучка, так неожиданна была остановка.

Причина обнаружилась сразу. Прямо на дороге лежал человек без видимых признаков жизни. Обеспокоенная Мирра спустилась на землю и подошла к лежащему. Проня осматривался по сторонам.

- Слава богам живой, только без сознания. Похоже, лошадь сбросила, следы от копыт четкие. По всему видно из господ. Одет богато. Серьезных травм нет. Проня, помоги в кибитку его положить. Попробую в чувство привести. Останавливаться не будем, ни к чему нам это. Но и оставлять его здесь не след. В лесу встретить хищника лучше стоя на ногах, чем валяясь без памяти.

Они вдвоем осторожно, чтобы не причинить человеку лишней боли, уложили его в кибитке. Благо места было много. Наконец и я смогла его разглядеть. Одежда действительно выглядела богатой. Видела в похожей своего отца однажды, когда он куда-то собирался уезжать и зашел, чтобы обнять меня перед дорогой. Мужчина был достаточно молод и красив. Темные локоны разметались по подушке. Ровные тонкие черные брови контрастировали с бледным лицом. Губы сжаты. Изящные руки скрыты тонкими перчатками.