Камея, или Из истории одной любви

Татьяна ГАМАЛЬСКАЯ

КАМЕЯ ИЛИ ИЗ ИСТОРИИ ОДНОЙ ЛЮБВИ

Глава 1

Еще в детстве, особенно в ночь под Новый Год, когда у человека любого возраста замирает сердце в ожидании чуда, Камея начала ощущать странные приливы волнения, от которых кружилась голова и из глубины души доносился едва уловимый голос, обещающий знакомство с чем-то необыкновенным и удивительным, сулящий увести однажды в неповторимый сказочный мир. Вот только время исполнения своего обещания виновник волнения хранил в тайне. И лишь когда Камее исполнилось четырнадцать, она поняла, чье дыхание тревожило ее, чье прикосновение расслабляло и вселяло надежду на встречу с прекрасным. Этим возмутителем спокойствия было предчувствие любви. Любви особенной, не похожей ни на чью другую, ведь не напрасно Камея стала чувствовать ее приближение с детства.

Понимание пришло вместе с первой влюбленностью. Избранник Камеи учился в старшем классе той же школы, что и она. Часто на переменах они сталкивались нос к носу. В эти мгновения сердце девушки замирало, из-под ног начинала уходить земля. Она украдкой бросала на своего пленителя полный нежности взгляд, страстно желая получить ответный.

Но чаще ее желанию не суждено было сбыться. И тем не менее, Камея чувствовала себя счастливой.

Пробегали головокружительные секунды мимолетной встречи, и на смену волшебным ощущениям приходила глубокая тоска. Такое повторялось каждый раз, после всякой встречи, словно сердце предчувствовало что-то недоброе и пыталось об этом предупредить свою хозяйку. Но внимать его предсказаниям девушка не хотела, пока однажды не поймала адресованный себе холодный, равнодушный, надменный, полупрезрительный взгляд своего избранника.

Почти в одно мгновение мечта о сказке, ворота в которую отворятся от дуновения ответного чувства со стороны этого юноши, рассыпалась на мелкие кусочки. Самые острые из них больно вонзились в сердце и надолго застряли в нем. Первая любовь Камеи оказалась безответной и, кроме страданий, ничего не принесла.

Закончив школу, она продолжила учиться. Время, как лучший лекарь в делах сердечных, успокоило душевную боль. Но только рана зарубцевалась, сердце вновь пленилось чувством к новому избраннику. Как оказалось, оно не могло пустовать, не могло не любить, не могло не гореть. И опять в душе девушки рядом с волшебным огнем любви зажило холодное предчувствие печального исхода. Время показало, что душевная тревога была не напрасной. И эта любовь Камеи осталась безответной.

Шли годы, но злой рок довлел над Камеей. Ей хронически не везло в любви. Одним утешалась она: когда боль неудачи стихала, девушка говорила себе: "Прогорела...! Значит, была ненастоящей".

Как ни коварна была судьба к Камее, как ни истязала ее односторонними чувствами, либо зажженными ею в чьей-то душе, либо горящими в ее сердце, сколько бы раз ни подводила, ни вынуждала делать ошибки, душа не могла спорить со своей природой или подчиниться рассудку. Камея продолжала надеяться, что будущее подарит ей ее единственного, продолжала искать и ждать ей предназначенного, ей предначертанного, продолжала верить в свою счастливую звезду.

Время стремительно летело вперед. И вот Камее уже двадцать пять. Как-то раз воскресным летним днем она отправилась отдыхать на городской пляж. Погода в этот день стояла великолепная. На редкость нещадно палило северное Солнце. До горизонта чистое от облаков небо и безветрие вселяли надежду на нескорую перемену погоды. Озерная прохлада дразнила изможденных жарой, зазывала в свои объятия, сулила наградить окунувшихся в водную стихию свежими силами.

Искупавшись, Камея расстелила на горячем желтом песочке коврик, полулежа расположилась на нем и закрыла глаза. Медленно потекли минуты. Всякие мысли постепенно покидали ее. Сердце билось ровно. В душе воцарялось абсолютное спокойствие. Девушка уже готова была погрузиться в полудрему, как вдруг ощутила до боли знакомое волнение. Оно стремительно нарастало. Сердце забилось все чаще и чаще, пока очередной его удар не заставил Камею открыть глаза. В нескольких шагах от нее стоял молодой человек. Первое, что бросилось ей в глаза, - это безупречное сложение его загорелого тела. Вне сомнений Незнакомец дружил со спортом. Очевидно, он только что вышел из воды, и капельки на его теле, лице и волосах светились, словно жемчужины, в лучах Солнца, окутывая Незнакомца серебристой дымкой своего сияния.

Камея пригляделась к стоящему рядом. Роста он был выше среднего. Поднявшийся теплый ветерок слегка трепал кончики его мокрых волнистых русых волос. Большими светло-голубыми глазами он, словно завороженный, смотрел на Камею.

Ее взор остановился на его глазах, и вдруг Камее показалось, что она давно знакома с представшим, более того, никто так дорог ей никогда не был, как этот человек. Голова Камеи немного закружилась. "Откуда эти ощущения?" мысленно спросила она и тут же услышала голос своего сердца: "Смотри! - говорило оно. Это тот, кто создан для тебя!"

Бежали секунды, а внутренний голос повторял и повторял эти слова. Девушка с трепетом слушала их, смотрела на Незнакомца, чувствовала, как в душе разгорается огонь любви, языками своего пламени обжигающий уши и щеки, и с содроганием ждала прилива привычной в подобных случаях тоски, предупреждающей о грозящей неудаче. Но на этот раз никакого намека на ее появление не было и в помине. Напротив, сердце ликовало, и Камее более всего на свете захотелось поверить ему. "Неужели я дождалась...!?!" - мысленно произнесла она.

В этот же миг какая-то магическая сила, неведомая Камее доныне, стерла для ее слуха людские голоса переполненного пляжа, раздвинула до краев Вселенной границы пространства, в котором зажила только что рожденная любовь, и заполнила весь бескрайний мир ее тонкими и удивительными вибрациями. Время для Камеи остановилось. Впервые в жизни судьба счастливой рукой прикоснулась к ней и не отпускала. И Камея сейчас была бесконечно благодарна ей за все страдания, которые та причиняла, не давая до сих пор взаимного чувства. Утонув в море больших, голубых глаз Незнакомца, опьяненная счастьем, девушка не заметила, как веки ее вдруг неожиданно потяжелели и медленно опустились. На какое-то время она провалилась в пустоту.

Очнулась Камея от громких голосов, доносившихся от расположившейся рядом компании молодых людей.

Незнакомца на прежнем месте не было. Она огляделась, рядом его тоже не оказалось. Камея стала пристально глядеть на окружающих, но и среди них не нашла того, кого искала. Насколько позволяло зрение, девушка всматривалась в отдыхающих, стремясь найти свою "пропажу", но все ее старания оказались напрасными.

Камея потупила взор. "А может, он мне приснился?" вдруг подумала она и, более всего на свете не желая поверить в это предположение, погнала мысль прочь. "Нет. Не может быть. Я не хочу... Все казалось таким реальным", говорила себе она.

Мучающейся в сомнениях Камее, наконец, все же удалось убедить себя, что встречу с этим человеком подарила ей действительность. "В таком случае, надо действовать!" - скомандовала она себе, поднялась с коврика и поспешила пройтись по пляжу. Она долго бродила в поисках только что утраченного счастья, но все ее усилия оказались тщетными.

На другой день Камея вновь пришла на пляж и расположилась на том же месте. Не теряя надежды, она смотрела вокруг во все глаза, но в этот день, как и на другой, и на третий милый Незнакомец так и не появился в месте их первой встречи. До конца купального сезона девушка заглядывала на пляж, гуляла по городу, но еще раз счастливая звезда не хотела загораться над ее головой.

Камее хотелось верить, и она верила, что судьба не напрасно показала ей этого человека. Но зачем она так поспешно разлучила повстречавших друг друга, не назвав даже его имени, Камея понять не могла. И тем не менее, с этих пор жизнь ее обрела новый смысл. "Я видела его. Теперь я его узнаю. Я дождусь его. Я найду его", - каждый день уверяла себя она и, словно в ожидании скорого прихода самого дорогого гостя, пребывала в приподнятом настроении.

Но прошел год, за ним второй и третий, а встретить своего единственного, указанного сердцем, ей так и не довелось. "Неужели он мне все-таки приснился?" - с горечью думала Камея, все чаще давая положительный ответ на этот вопрос.

Однажды, в отчаянии, она, наконец, решила подвести черту под ожиданием Незнакомца, под верой в счастье с ним. "Я все придумала! - твердо заявила Камея. - И предзнаменование особенной любви, которое якобы живет в моем сердце с детства, и ожидание этого чуда, и любящий меня "Незнакомец с пляжа" - все самообман".

Камея задалась целью вырвать из сердца Незнакомца, забыть его и в результате освободиться от страданий. Для этого она стала делать все возможное: книги, кино, театры, времяпрепровождение в компании друзей. Она даже стала отвечать на однобокую любовь - любовь к себе.

Но прошел еще один год, а любовь к Незнакомцу продолжала гореть в ее сердце с прежней силой. И тогда, чтобы хоть как-то помочь себе, обделенная взаимным чувством, Камея решила принять одностороннюю любовь и выбрать себе спутника жизни не сердцем, а разумом. Полагая, что жизнь с любящим ее, но не любимым ею человеком может оказаться по-своему легкой, Камея попробовала связать свою судьбу с судьбой одного из тех мужчин, кому нравилась.

И вот потекло время иной, "новой" жизни. Но скоро оказалось, что все в ней не так, как думала Камея. Как ни старалась она стать другой, как ни ломала себя, рассудок так и не смог заставить сердце повиноваться своей воле, и, в конце концов, она вновь осталась одна.

Прошло еще какое-то время, и на жизненном пути Камеи все же появился человек, рядом с которым она почувствовала себя немного счастливой. Александр, так звали его, - высокий, спортивно сложенный, красивый шатен, - имел семью, занимал высокое положение в обществе и очень дорожил своей репутацией. Камею он любил, но себя и свое положение больше. Поэтому их встречи не могли быть не тайными. Но и за них Камея была благодарна ему. С маленькими радостями прошел еще один год. И вот Камее уже тридцать.

До наступления календарной весны оставались считанные денечки, хотя до настоящих весенних паводков за шестьдесят второй параллелью было еще далеко. Вопреки должным в эту пору морозам и метелям уже несколько дней наблюдалось безветрие, хлопьями валил снег, а столбик термометра колебался чуть ниже отметки ноль градусов. Постоянно обновляющийся снежный покров успевал прикрывать наносимую и обнажаемую машинами и людьми уличную грязь, и город стоял белый, как невеста, благотворно воздействуя своей чистотой на души горожан.

Сегодня, в воскресенье, Камея проснулась поздно, когда строго соблюдающие режим дня уже обедали. Сделав зарядку, приняв душ и позавтракав, она принялась за дело, с некоторых пор вошедшее в традицию ее выходного дня. С помощью косметики и одежды молодая женщина пыталась придать своей внешности новый штрих. Находки радовали ее. Новизна скрашивала практически однообразную жизнь. Перебрав несколько вариантов, Камея, наконец, остановилась на одном. Посмотрев на себя в большое зеркало, она увидела изысканную женщину. Несколько минут Камея удовлетворенно глядела на свое отражение и в какой-то момент поймала себя на мысли, что столь привлекательный внешний вид ее сегодня не случаен и, может быть, вечер подарит за это приятный сюрприз. Настроение Камеи поднялось, и она заторопилась на прогулку по убеленным улицам города. Надев сапоги, пальто и шляпу, она вышла из дома.

Над землей уже сгущались сумерки. В окнах зажглись огни, улицы залились светом от фонарей ночного освещения. Погруженная в грезы, Камея неторопливо шагала по краю тротуара, наслаждаясь свежестью легкого вечернего морозца и не обращая внимания на проходящих мимо. На губах ее блестела полуулыбка, на душе было удивительно легко, сердце приятно томилось в ожидании чего-то хорошего.

Сигнал автомобиля, затормозившего рядом, прервал ее мысли. Камея повернула голову и увидела знакомый лимузин, стоящий у обочины дороги. Его приоткрытая задняя дверца была знаком приглашения в салон. Решив, что встреча с Александром и есть ожидаемый сегодня приятный сюрприз, Камея поспешила к автомобилю.

Космическая экспедиция аноидов близилась к своему завершению. Земля была последней из обитаемых планет, которую требовалось посетить представителям внеземного разума, принадлежащим к высокоразвитой полевой цивилизации, последним домом которой стала планета Тир, вращающаяся вокруг бело-голубого гиганта, находящегося недалеко от ядра Галактики.

Полет энергетической системы, представляющей космический корабль аноидов, протекал с использованием всех ими освоенных способов передвижения.

Основным же способом передвижения аноидов, находящихся в естественном, энергетическом состоянии, было перемещение во времени. Но когда полевые субстанции преобразовывали часть своей энергии в материальные оболочки, передвигаться приходилось с досветовыми скоростями.

При подлете аноидов к интересующей их планете, корабль тормозился и выходил на ее орбиту. Несколько представителей внеземного разума покидали его и проникали в околопланетное пространство для выполнения определенной задачи.

Для работы на Земле трое аноидов трансформировались в небольшие, слабо светящиеся оранжевые шарики, легко прошли сквозь толщу атмосферы, опустились к поверхности земли и затерялись в кронах деревьев густого хвойного леса, растущего в нескольких километрах от города.

В машине, остановившейся на лесной дороге, по которой в вечернее время практически не ходил транспорт, Камея вновь ощутила себя чуточку счастливой. Здесь, за городом, вдали от людских глаз Александр мог раскрепоститься и согреть Камею теплом огня, который горел в его сердце. Сладкие минуты под звуки приятной мелодии, как им и полагается, промчались незаметно. Настала пора возвращаться в город.

Разместившись на заднем сиденьи, Камея уткнулась взглядом в затылок курящего Александра и подумала: "Сейчас он отвезет меня домой, и опять я буду одна". На душе у нее стало горько. Обида на судьбу послужила причиной следующих безрадостных мыслей: "Но почему я такая невезучая? За какой грех несу на своих плечах бремя одиночества?" Жалость к себе наполнила глаза слезами, сквозь которые Камее на миг почудилось, что перед ней сидит не Александр, а тот "Незнакомец с пляжа", изредка мечтать о счастье с которым она не переставала.

Камея остановила взгляд на стекле автомобильной дверцы и погрузилась в воспоминания. Память воскресила тот счастливый солнечный летний день на пляже, когда судьба улыбнулась ей и показала, как казалось Камее, ее настоящую вторую половинку. "Где ты сейчас? - мысленно спросила Камея. - Почему не ищешь меня? Почему я не могу быть с тобой?"

Слезы покатились по ее щекам. Образ "Незнакомца с пляжа" стоял перед глазами, переполняя душу тоской и болью. Стыдясь разрыдаться перед Александром, который, очевидно, не поймет ее, большим усилием воли Камея сдерживала всхлипы и старалась не шмыгать носом. Едва справляясь с этой задачей, она никак не могла успокоиться... . Информационные волны, распространяющиеся от мучающейся Камеи, воспринял один из аноидов, пролетавший недалеко от автомобиля. Визуальная информация, передаваемая этими волнами, была им быстро расшифрована. Теперь можно воплотиться в заданный образ и войти в контакт с существом, создавшим его, ведь ни языкового, ни какого-либо другого барьера, препятствующего общению с инопланетными существами, для аноидов не существует. Итак, нужная концентрация энергии и ... есть материализация.

На мгновение сосредоточившись, Камея заметила за стеклом автомобильной дверцы двигающуюся черную тень. Приглядевшись, она увидела силуэт человека, приближающегося к машине. Камея оцепенела от неожиданности и страха. И лишь когда неизвестный подошел вплотную к автомобилю и стал смотреть через стекло в салон, она вскрикнула.

В тот же миг дверца машины, закрытая изнутри на защелку, без чьей-либо помощи открылась настежь, а пространство вокруг подошедшего, в радиусе около полутора метров, озарилось ярким матовым светом.

Александр хотел было выскочить из автомобиля, но неизвестный опередил его намерения. Подняв руку и направив ладонь на заметно сконфуженного мужчину, он как будто испустил из нее гипнотические потоки, под молниеносным действием которых человек теряет волю над собой. Неподвластный себе Александр опустился в кресло и стал молча взирать на происходящее.

С появлением освещения Камея могла рассмотреть того, кто так напугал ее. Это был мужчина. Из одежды на нем был только купальный костюм. Неизвестный стоял босиком на снегу, не дрожал и не ежился от холода. Со стороны казалось, что ему это чувство незнакомо.

Не помня себя от страха, Камея медленно скользила взглядом по стоящему около машины снизу вверх. Миновав его красивое, загорелое, спортивно сложенное тело, взор ее коснулся лица незваного гостя. Потрясенная Камея вздрогнула. Перед ней стоял тот, о ком она только что думала. Незнакомец протянул к ней руку и вместе с этим жестом страх, которым только что до краев была наполнена Камея, исчез, а его место заняло прекрасное чувство. Полностью предавшись ему, Камея опустила кисть своей руки в твердую ладонь Незнакомца. Неведомая сила приподняла ее с сиденья автомобиля и почти вплотную приблизила к стоящему рядом. Утонув в океане его небесно-голубых глаз, опьяненная счастьем от встречи со своей мечтой, Камея уже не осознавала всю нелепость и невероятность этой встречи. Спустя несколько секунд светящаяся сфера, в центре которой были Незнакомец и Камея, немного поднялась над поверхностью земли и медленно поплыла над дорогой, унося куда-то вместе с таинственным Незнакомцем человеческое дитя, забывшее в эти минуты обо всем на свете.

Когда сфера скрылась из вида, к Александру, наконец, вернулось самообладание. Какое-то время он продолжал сидеть в машине, пытаясь проанализировать события и размышляя, как ему быть дальше: сообщать ли о странном исчезновении Камеи.

Допустив, что похититель, может быть, скоро возвратит ее, Александр почувствовал некоторое облегчение. Но в этом состоянии он пребывал недолго. Понимая, что дело может обернуться не так, как ему хотелось бы, Александр увидел свое положение в ближайшем будущем довольно щекотливым. Он осознавал, что в его правдивый рассказ вряд ли кто-нибудь поверит, а вот положение его в обществе после подобного сообщения может покачнуться. Хуже того, если Камея скоро не объявится, вокруг него, столь авторитетного человека, в городе начнут ходить различные кривотолки, и даже может пасть подозрение на его причастность к ее исчезновению. А если в его рассказ все же поверят, репутация все равно пострадает, да и в семье возникнут осложнения. Приняв решение молчать, Александр погнал автомобиль в вечерний город.

Глава 2

Рассудок Камеи как будто отключился. Она не осознавала, что происходит вокруг. Не замечала, что находится внутри какого-то странного сферического пространства, залитого светом, когда вокруг было темно, что в пределах этого пространства довольно тепло, хотя снаружи лежит снег и к ночи усиливается мороз, что "сфера" быстро перемещается над землей и уносит в себе земную пленницу неведомо куда.

Все это сейчас было безразлично Камее. Перед ней стоял тот, кого однажды она видела на пляже, кто сразу же проник в ее сердце, завладел им и вот уже пять лет живет в нем, встреча с кем была ее самой заветной мечтой. И вот мечта сбылась.

Взгляд Камеи застыл на лице Незнакомца, в душе творилось что-то невообразимое. Все самые нежные чувства переплелись между собой и, поднимаясь куда-то ввысь, закружились в ликующем танце, вытягивая из Камеи силы. С каждым мгновением ее тело становилось все более и более слабым, словно оно растворялось в безбрежном океане любви. Прошло какое-то время, и свет внутри сферического пространства стал постепенно ослабевать, а вместе с ним начали тяжелеть веки Камеи и притупляться чувства. С какого-то момента перед ее глазами появилась и принялась расти пелена, за которой медленно растворялся облик любимого. Камея невольно погружалась в состояние, похожее на глубокий сон, пока миг, принесший полную темноту, не опустил ее веки и не освободил от всяческих ощущений.

Едва пробудившись, Камея продолжала лежать с закрытыми глазами, не позволяя себе думать о чем-либо кроме того, что только что, как она полагала, видела в сновидении. Так она часто делала по утрам, после сна, когда душу еще переполняли сладкие переживания от только что просмотренного приятного сновидения. И Камея, одержимая желанием еще раз коснуться виденного, уводила себя назад в полудрему, где можно было, хотя бы частично, вновь пережить приятные волнения.

Таким образом воссоздав в памяти видение, где она была рядом со своей мечтой, рядом со своим любимым, Камея вновь окунулась в море нежных чувств и ощутила себя счастливой. Волшебные минуты рядом со своим избранником долго тянуться не могли, и, в конце концов, пришла пора возвращаться в реальность. Камея открыла глаза и содрогнулась от неожиданности.

Ее окружало плотное молочное облако какого-то газа, сквозь который невозможно было что-либо рассмотреть.

Первое, что сделала Камея, потянула носом воздух.

Присутствия в нем дыма не ощущалось, да и каких-либо других знакомых запахов уловить не удалось. Тогда она поспешила дотронуться рукой до постельного белья, надеясь обнаружить его влажным, и тем самым убедиться, что вокруг всего лишь водяной пар, правда, неизвестно откуда взявшийся. Коснувшись своей груди и проведя рукой по телу, Камея обнаружила, что лежит в одежде. Дальнейшее обследование показало, что нет и одеяла с подушкой. Камея лежала на мягкой, слегка приподнятой у изголовья лежанке, обтянутой белой, похожей на атлас тканью. Вспомнив, что она хотела выяснить, Камея еще раз дотронулась рукой до своего платья и нашла его абсолютно сухим.

"Где это я?" - испуганно произнесла Камея, приподнялась на локти и тут же вновь опустилась, сраженная пониманием, что сон, который она только что якобы видела, был вовсе не сном, а явью.

Какое-то время Камея лежала неподвижно, боясь пошевелиться и теряясь в догадках, где она. Страх с каждой секундой удваивался и вытягивал силы. Камея понимала, что если не приостановить его усиливающееся воздействие, ей грозит нервный срыв или хуже того - помешательство. Прибегнув к собственному, давно испытанному приему преобразования энергии страха в силу какого-либо повеления, она скомандовала себе: "Возьми себя в руки и делай что-нибудь!" Самовнушение как будто подействовало. Страх немного отступил. Камея рывком приподнялась, наклонилась и заглянула вниз, надеясь увидеть, на чем стоит лежанка. Но такое же, как и повсюду вокруг, белесое покрывало тумана скрывало ее высоту. "На что-то же она опирается?!" - ободряя себя, произнесла Камея, осторожно свесила ноги и почувствовала под ними что-то упругое. С усилием придавив ступнями это нечто, она, наконец, ощутила твердь.

Собравшись с духом, Камея встала и немного потопталась по мягкому, напоминающему нежный густой мох, основанию загадочного туманного пространства.

Потребность выбраться из этого непонятного "облака" и очутиться вновь в привычном земном мире придавала немного сил и подталкивала идти вперед. Камея сделала несколько шагов и остановилась. Впереди не было ни малейшего намека на просвет. Напротив, ей показалось, что туман сгустился. Камея обернулась и с трудом разглядела очертания лежанки.

Страх опять стал брать верх над ее рассудком.

Впереди простиралась неизвестность, а за спиной, может быть, единственный предмет в этом гнетущем тумане, осязаемый так же, как привычные земные тела. Камея колебалась: идти ли далее или вернуться обратно.

"Не раздумывай!" - пересилив себя, отдала она приказ и нерешительно зашагала дальше. Но едва отмерив десяток шагов, Камея уперлась всем телом во что-то достаточно упругое. Надавив рукой на пружинящую преграду, она ощутила "стенку".

Частота сердцебиений молниеносно возросла в несколько раз. Скользя дрожащими руками по "стене", Камея пошла вдоль нее в поисках выхода, хотя шестое чувство уже подсказывало - она в замкнутом пространстве. С каждым шагом Камея чувствовала себя неуверенней. Власть над собственным телом пропадала, дыхание стало частым и тяжелым.

Еще секунда, другая, и она уже не шла, а бежала.

Кажущиеся ватными ноги то и дело подгибались в коленях. На очередном шаге Камея упала. Поднявшись, она с трудом выдавила из себя: "Я в ловушке!"

Всегда испытывая панический страх перед замкнутым пространством и оказавшись в нем, Камея прекрасно осознавала всю опасность своего состояния, грозящего привести к расстройству рассудка. Бездействовать было нельзя. Гигантским усилием воли она приказала себе: "Иди к лежанке!", машинально повернулась спиной к "стене" и, не чувствуя под собой ног, последовала от нее по нормали. Вопреки сомнению быстро отыскать лежанку Камея сразу наткнулась на нее, забралась на гладкую поверхность, села на колени, уперлась ладонями о холодную, скользящую ткань и почувствовала небольшое облегчение.

Но в этом состоянии пребывать пришлось недолго.

Скоро страх перед неизвестностью вновь стал истязать душу. Томление в ожидании своей участи доводило до исступления и чтобы хоть как-то помочь себе, Камея вложила энергию страха в силу голоса и прокричала:

- Здесь есть кто-нибудь?

Тая крошечную надежду на то, что похититель услышал ее зов и хоть как-то отреагирует на него, Камея смотрела вокруг себя во все глаза.

Ожидание ее оказалось ненапрасным. Не прошло и полминуты, как туман вокруг лежанки задрожал и стал рассеиваться, освобождая от своей непроницаемой завесы часть таинственного пространства и уплотняясь на ее границе, чему свидетельствовал более насыщенный цвет образовавшихся поблизости "стен". Одновременно с процессом рассеивания перед Камеей, как на фотографии в момент проявления, стал появляться человек. И когда туман, наконец, растаял, и воздух внутри образовавшегося пространства стал прозрачен, перед Камеей предстал Незнакомец, похитивший ее из машины. На этот раз он был одет в оранжевый комбинезон. На ногах были высокие коричневые ботинки. Оказавшись свидетелем его пришествия, Камея не могла сомневаться в нечеловеческой природе Незнакомца. Ее внимание сконцентрировалось на нем. Страх немного отступил.

"Кто ты? Откуда? Почему так похож на человека, которого я когда-то встретила на пляже? И зачем я здесь?" - мысленно спрашивала она. С трепетом в сердце Камея ждала разрешения этих вопросов и в то же время чувствовала, как душа исподволь наполняется теплом и нежностью к стоящему рядом существу.

Молчание затягивалось. Незнакомец не сходил с места и с любопытством разглядывал Камею. А в ее сердце продолжало и продолжало расти прекрасное чувство. "Что со мной? - спрашивала себя Камея. - Он же не человек". Но рассудку с каждой секундой становилось все труднее справляться с разгорающимся огнем в сердце.

Словно завороженная, Камея смотрела в красивые, но холодные глаза Незнакомца, и в какой-то момент в памяти стал проплывать "вчерашний" вечер вечер в лесу. Она вспоминала, как эти глаза настолько околдовали ее, что тогда, в те минуты, Камея забыла обо всем на свете и не видела ничего, кроме этих глаз. В результате она совсем не помнит, как оказалась здесь. "Вот это интересно...", - мысленно произнесла она, подняла брови, но удивляться долго не пришлось. Память сделала поворот назад и восстановила момент появления Незнакомца перед машиной. И тут Камея почувствовала, что близка к решению какой-то загадки. Она задумчиво нахмурила брови. "Я думала о своей мечте, мысленно произнесла она, - мое воображение рисовало образ... И после этого явился... он". Камея подняла испуганные глаза на Незнакомца. "Он прочел мои мысли, - озарила ее догадка, - и воплотился в того, о ком я думала."

Это допущение отрезвило рассудок Камеи и оборвало нить ее воспоминаний и размышлений. В ее взгляде появилась просьба подтвердить это предположение. Камея ждала, а он по-прежнему стоял перед ней, смотрел приветливыми, ясными, умными глазами и полуулыбкой на губах выражал понимание того, о чем думает эта молодая женщина. Она приготовилась было вступить с Незнакомцем в разговор, как он опередил ее:

- Здравствуй, землянка! - его красивый голос зазвучал спокойно и уверенно.

- Меня зовут Тирон. Я и представители моей цивилизации - полевой цивилизации аноидов - прилетели на Землю с добрыми намерениями.

"На Землю...?! " - мысленно повторила Камея, продолжая сомневаться в местонахождении странного "облака", внутри которого они находились, затем вопросительно взглянула на окружающие "стены" из тумана и перевела полный непонимания взор на Тирона.

- Опасения твои не напрасны, - переменившись в лице и став серьезным, сказал он, - сейчас мы действительно не на Земле.

Камея ощутила на себе двойной удар. Первый - от известия, что находится за пределами родной планеты и не ведает, что ждет впереди, второй - от подтверждения своей догадки об умении Тирона читать мысли. Ей стало страшно неприятно, что кто-то может без разрешения залезть к ней в душу, узнать ее тайны и, может быть, воспользоваться полученной таким образом информацией. Кроме этого, не обладая подобными способностями, Камея боялась почувствовать себя абсолютно беззащитной.

- Не меряй аноидов человеческой меркой, - произнес Тирон.

- Где мы? - вырвалось из уст Камеи, старающейся изо всех сил не терять самообладание.

- На межзвездном корабле аноидов, держащем курс к нашей звезде, невозмутимо ответил Тирон.

Камея почувствовала, как от страха на голове зашевелились волосы. Она замерла и с ужасом смотрела на Тирона. А он, словно ничего не произошло, продолжил говорить:

- Как долго ты пробудешь вне Земли - зависит от результатов наших экспериментов с тобой - с твоей душой. Прости нас, но мы вынуждены это сделать во имя спасения твоей планеты. Именно этим и было вызвано твое похищение с Земли.

Перед ее глазами все стало расплываться. Камее казалось, достаточно еще одного шокирующего сообщения о том, что ее ждет, и, в лучшем случае, она лишится чувств. С другой стороны, она понимала: чем раньше будут расставлены все точки над i, тем легче ей будет впоследствии с анализом событий и приемом решений.

"Я сильная! Я должна выдержать!" - старалась внушить себе Камея. Самовнушение часто помогало ей в жизни, но здесь, на инопланетном корабле, оно вряд ли могло помочь в требуемой мере. И все же Камея еще и еще раз прибегала к нему, осознавая, что иной поддержки она может не найти. Наудачу внушение оказало свое благотворное воздействие.

- Что за эксперименты вы собираетесь проводить, могу я знать? - на удивление себе смело спросила она.

- Можешь, - легко ответил Тирон, - но об этом немного позже. Сейчас мне нужно материализовать эту среду, - и Тирон развел руками, указывая на "стены", в пределах которых они находились, - в твой космический дом. Для этого тебе надо сосредоточиться и воспроизвести в памяти обстановку своей квартиры или пофантазировать над интерьером помещения, в котором будешь здесь жить.

Пребывать на нашем корабле ты должна в привычных для человека условиях, заботливо заключил он, сделал шаг назад и негромко повелел:

- Принимайся за дело! А я ненадолго покину тебя.

И только Камея открыла рот, чтобы попросить Тирона не оставлять ее, как он растворился, превратившись в прозрачное оранжевое облачко. А через секунду и оно бесследно исчезло, будто его никогда и не бывало.

На оставшуюся в одиночестве Камею вновь навалился страх. Пытаясь хоть немного ослабить его, чтобы иметь возможность здраво рассуждать, она который раз прибегла к самовнушению.

Наконец, добившись желаемого, Камея попыталась проанализировать события и осознать всю тяжесть своего положения.

Она вспомнила, как нередко в газетах и журналах наталкивалась на статьи, в которых якобы от имени очевидцев говорилось об агрессивных действиях инопланетных пришельцев по отношению к землянам. И сейчас, оказавшись перед фактом собственного похищения и известием о каких-то грозящих ей экспериментах, Камея не сомневалась, что аноидами движет в лучшем случае недружелюбие. Правда, доброжелательный тон, каким говорил с ней Тирон, его манера держать себя - без видимого превосходства над ней - представителем менее развитой цивилизации, скорее, говорили об обратном, и Камея это не заметить не могла. "Быть может, - начала рассуждать она, - их благодушие - это всего лишь уловка, на которую меня хотят для чего-то поймать?! Но для чего?" Камея стала мучительно искать ответ на этот вопрос, и вдруг в ее памяти всплыли слова Тирона: "... ради спасения твоей планеты". Камея сосредоточилась на этой фразе. "Но от чего спасать?"

- бросила она в пустоту вопрос и насторожилась. И тут в голове ее завертелся устрашающий ответ: "Катастрофа!" Камея содрогнулась и испуганно пробормотала: "Неужели она неизбежна?!"

Камея, как и другие люди, знала, что вероятность гибели всего живого на ее планете существует и не малая. "Ядерная ли война сотрет жизнь на Земле или глобальная экологическая катастрофа, - продолжала разговор с собой Камея, исход будет один - жизни не станет."

От волнения ей стало трудно дышать. "Нет! Не может быть! - попыталась утешить она себя. - По крайней мере, до нее должно быть очень далеко". Но сердце возразило: "А, может быть, не очень?!"

Пытаясь опровергнуть собственное предположение, Камея решительно произнесла: "Но откуда им знать, что ждет нас? Быть может, человечество одумается, осознает свои ошибки и не будет допускать им подобные впредь?!" Но это был протест рассудка, сердце же говорило: "Такое возможно, но еще очень не скоро".

В ее воображении уже рисовались картины из огня и пепла, как вдруг, словно спохватившись, Камея с удивлением произнесла: "А что это я все о катастрофе... Вдруг дело вовсе не в ней.?"

"Но в чем тогда? - мучительно выдавила она из себя. - Что за эксперименты они готовятся проводить и чем они закончатся для меня?"

На лбу Камеи выступили крупные капли пота. Страх за себя, за свое будущее усилился. Собрав всю волю, она продолжила рассуждения.

"Несомненно, уровень развития их цивилизации гораздо выше нашего. И они смотрят на нас, вероятно, как мы на животный мир. Но разве это дает им право проводить с нами какие-либо эксперименты? Люди - это разумные существа, а не подопытные кролики. Хотя, кто знает, быть может, человек со своим недостаточно развитым сознанием стоит ближе к кроликам, чем аноиды к нам."

Из груди Камеи вырвался негромкий стон. Неопределенность изматывала. Камея мучительно искала хоть какую-нибудь возможность помочь себе и, наконец, нашла в обнадеживающих вопросах: "Тогда зачем они церемонятся со мной? Чего ждут?"

Желание лучшего исхода для себя подталкивало мыслить в том же направлении: "Быть может, не все так плохо, как я думаю?" Камее даже показалось, что она слишком предосудительно отнеслась к аноидам. Но через минуту от мыслей о возможном благородстве похитителей не осталось и следа, и Камеей завладел чуть ли не животный страх. Как и прежде, чтобы избавиться от него, она попыталась прибегнуть к самовнушению и к испытанному приему превращения энергии страха в какое-либо повеление. Но на этот раз добиться желаемого не получалось.

- Ушел, оставив меня на растерзание собственным мыслям, - с укором выговорила она и, не в силах более выносить страх и одиночество, громко позвала: - Тирон! Ответом на зов была фраза, отчетливо прозвучавшая в ее голове: "Представь обстановку помещения!"

В этот же миг странным образом исчез куда-то страх, словно какая-то сила усыпила его, взамен наполнив душу абсолютным спокойствием. На устах Камеи появилась умиротворенная улыбка. И лишь усталые глаза говорили о минувших переживаниях.

Слепо повинуясь только что отданному повелению, Камея смиренно принялась восстанавливать в памяти обстановку своей квартиры. Скоро задание Тирона было выполнено.

Почувствовав усталость, Камея решила отдохнуть. Она вытянулась на лежанке и уже готова была погрузиться в сон, как ощутила острую потребность открыть глаза. Чувствуя на себе чей-то взгляд, она повернула голову и увидела на фоне "стены" несколько вытянутых снизу вверх полупрозрачных облачков. Все они, кроме двух, имели светло-оранжевый цвет и Камея тут же вспомнила, каким образом Тирон недавно "уходил" от нее. Не составляло труда догадаться, что перед ней аноиды корабля.

Некоторое время эти облачка "стояли" на месте, непрерывно и слегка меняя свою форму при сохранении прежней вытянутости. Затем они "растаяли".

Сразу после их исчезновения "туманные стены" задрожали и начали расплываться. Вновь образовавшийся туман пришел в движение и где слоями, где кусками стал, казалось, беспорядочно перетекать с места на место, где-то тая, где-то сгущаясь, вытягиваясь, сжимаясь... и, наконец, приняв формы знакомых домашних предметов, воплотился в них. Перед взором Камеи открылась комната ее земной квартиры.

Камея оглядела ее. На первый взгляд, все как будто было на своих местах. Но при более детальном осмотре своего нового жилища, землянка не обнаружила некоторых предметов интерьера. Так, на потолке отсутствовала люстра. Но стоило только Камее представить ее, как люстра во всей своей красе оказалась на своем месте. Дополнив комнату с помощью воображения еще некоторыми предметами, которые, на взгляд Камеи, придавали космическому дому красивый вид, земная пленница поспешила проверить содержимое шкафов, чьи непрозрачные стены скрывали от глаз свои сокровища.

Отворив дверцу платяного шкафа, Камея увидела очень красивые костюмы и платья, каких в ее гардеробе никогда не было. Вещи, от необычайно ярких тонов до нежных, висели на тоненьких плечиках, наполовину прикрывая друг друга.

Камею приятно удивили такая красота и разнообразие. Она достала одну из вещей - синий, блестящий комбинезон и пришла в изумление. Он был столь легок, что вернее было бы сказать - почти не имел веса. Повертев комбинезон в руках, Камея не обнаружила ни швов, ни застежек.

- Как же его одевают? - произнесла она и тут же увидела на передней части изделия большой разрез. Глядя на него, Камея подумала: "Тирон продолжает следить за моими мыслями".

Предполагая, что аноид не только читает мысли, но и наблюдает за ней своими невидимыми глазами, Камея отвернулась к стене, стыдливо сняла с себя платье, надела комбинезон, приставила края разреза друг к другу и стык ликвидировался, словно разреза никогда и не бывало. Камея почти не придала этому значения. Казалось, она стала привыкать к подобного рода чудесам.

Обнаружив среди предложенной обуви такого же цвета туфли, землянка надела их и посмотрела на себя в зеркало. "А зеленые тона мне более к лицу," подумала она, и в мгновение ока синий цвет сменился зеленым. Словно ничего необыкновенного не произошло, Камея спокойно вымолвила:

- Вот так-то лучше, - и направилась изучать отсеки комнаты.

Она обнаружила жизненноважные закутки и маленькую столовую, куда помещались лишь стол и стул. На столе стояла небольшая чашка, наполненная белой, пюреобразной массой. Глядя на нее, у Камеи внезапно разыгрался волчий аппетит.

"Не бойся! Отведай!" - услышала она чей-то приветливый голос, прозвучавший где-то в ее мозгу. Упрямиться Камея не стала.

Пища оказалась довольно вкусной. Камея утолила голод и жажду. После этого веки ее потяжелели, она опустилась в кресло-качалку и провалилась в сон, сковавший ее, как от ударной дозы снотворного.

Пробудилась Камея от прикосновения к плечу. Рядом с креслом, на стуле сидел Тирон.

Как ни странно, едва проснувшись, Камея ощутила себя предельно собранной. Это слегка удивило ее. Страх еще не успел приступить к своей разрушающей деятельности, и она, пребывая в легком напряжении, стала ждать, что на этот раз скажет Тирон. А он смотрел на нее своими красивыми, голубыми глазами и молчал.

Глядя в эти неотразимые, столько лет грезившиеся ей глаза, Камея вспомнила, как поначалу приняла Тирона за данное судьбою существо. Губы ее искривились в горькой улыбке.

Прошло какое-то время, Тирон потупил задумчивый взор и произнес:

- Я хочу ответить на твой вопрос относительно экспериментов. Камея сконцентрировала все свое внимание и приготовилась слушать.

- Но сначала я расскажу немного из истории наших исследований Галактики, о некоторых научных достижениях моей цивилизации и о миссии, которую возложили на себя аноиды. Ответ на свой вопрос получишь из моего повествования.

Тирон положил руки на колени и уверенно начал свой рассказ.

- Изучать разумную жизнь на планетах нашего общего звездного острова аноиды начали очень давно. В то время уровень наших знаний был еще не столь высок, и покорять пространство приходилось с околосветовыми скоростями. На перелеты уходило слишком много времени и мы были вынуждены ограничиться изучением центральной части Галактики, так как ей принадлежала наша звезда.

Работа аноидов ограничивалась наблюдениями.

Первым законом был закон о невмешательстве.

Посещая обитаемые планеты, мы знакомились с различными формами мыслящей жизни, видели цивилизации разных возрастов, идущие разными путями и стоящие на различных ступенях развития.

Так, одни из них процветали. Другие были в упадке. Третьи находились еще в начале эволюционного пути. О четвертых за один непродолжительный визит трудно было что-то определенное сказать: прогресс в одних областях и регресс в других не позволяли это сделать. Не раз довелось нам пережить кошмар - оказаться на планетах, сотрясаемых катаклизмами, причиной которых была неразумная жизнь разумных обитателей. И аноиды, как сильны они не были, не в состоянии были чем-то помочь бедствующим или что-то изменить. Однажды на наших глазах погибла цивилизация. Более страшной картины до этого нам видеть не приходилось. Посетив огромное количество планет, мы выяснили, что цивилизация аноидов в центральных областях Галактики является практически самой высокоразвитой. И только селиты, живущие от нас в двухстах парсеках, могли конкурировать с аноидами. Разумная жизнь на всех остальных планетах стояла на гораздо более низких ступенях духовного и научного развития. И эти отставания колебались в больших пределах.

Чтобы проследить за этапами и темпами развития исследуемых цивилизаций, мы стали периодически посещать их. Неуемное желание сделать прогноз на ближайшее будущее этих цивилизаций вскоре превратилось в потребность и цель наших полетов. Многократные визиты позволили сделать некоторые выводы. Как оказалось, процент планет с быстрым ростом сознания разумных обитателей, где жизнь достигла довольно высокого уровня развития и будущее не вызывает опасений, не так велик, как хотелось бы.

В подавляющем большинстве случаев, если не брать во внимание цивилизации, находящиеся на ранних стадиях эволюции, о высокой духовности и стремлении к ней говорить не приходилось. Развитие общественного сознания на таких планетах заметно отставало от движения науки. Ее успехами зачастую пользовались безнравственные существа, ради достижения своих корыстных целей не считающиеся почти ни с чем. В целом, в душах мыслящих созданий настолько сильно переплелись низкое и высокое, что однозначно предсказать, как далее будет развиваться общество, было крайне сложно. Но с чем бы нам ни пришлось сталкиваться и какие бы мы ни делали выводы, аноиды встали перед фактом самоуничтожения некоторых цивилизаций. И за определенное время наших исследований на нескольких планетах жизнь оборвалась.

Потрясения, которые мы при этом испытали, заставили нас задуматься и изменить свое отношение к первому космическому закону - закону о невмешательстве. Мы решили отправить на "больные", так мы стали называть более всего беспокоящие нас планеты, своих посланников. Задача у них была одна: воплотиться в планетян, внедриться в их среду и своим примером показать, что можно жить иначе; своими убеждениями и поступками попытаться воздействовать на умы и сердца заблудших и таким образом перестроить их. Мы верили, что такого рода помощь окажется плодотворной и будет способствовать правильному выбору дальнейшего пути развития. Многие из нас ради высокой цели жертвовали собой. Но, как впоследствии оказалось, все наши усилия были напрасными.

И вновь острием своим встала перед аноидами проблема: как помочь "больным" планетам, как уберечь их от возможной гибели.

Проще всего было прибегнуть к силовому воздействию, но на такой шаг аноиды вряд ли когда-нибудь смогут пойти, тем более, что мы были убеждены в существовании иного выхода.

Этот выход предложили наши ученые, к тому времени уже добившиеся неплохих результатов в создании разного рода психофизических полей. Они поставили перед собой задачу сконструировать особое поле, внедрение которого в биосферу "больной" планеты приведет к подавлению возможности злого начала в душах разумных обитателей проявлять себя. Поскольку именно зло является причиной всех бед.

Каков же принцип работы этого поля, получившего вскоре название контролирующего поля или сокращенно КП. Прежде, чем рассказать об этом, я вкратце скажу о наших представлениях о душе.

Душа любого живого существа, а особенно разумного, изначально наделена всевозможными чувствами. Набор этих чувств у существ разных планет, как правило, свой. Его можно условно разложить в некий спектр, или, по-другому, заключить в определенный интервал, назовем который "диапазон восприятий".

Для подавляющего большинства разумных обитателей одной планеты "диапазон восприятий" одинаков, но вот отдельные элементы из этого диапазона для разных существ, в зависимости от их духовного развития, от умения управлять чувствами, могут варьировать в разных пределах и, соответственно, принимать разные значения. Этим-то все обитатели одной планеты и отличаются друг от друга. Но среди них встречаются и такие, у которых максимальные амплитуды колебаний некоторых элементов из "диапазона восприятий" могут быть намного выше, чем у всех других. Эти максимальные амплитуды для данной планеты можно принимать как границы, в которых происходят колебания соответствующих элементов, но, разумеется, не как предел. Кстати сказать, существа с такими обостренными чувствами нередко являются лидерами, способными вести за собой свой народ по собственному и, к сожалению, зачастую ложному пути развития. Но среди этой же группы мыслящих созданий имеются и другие, на которые можно ориентироваться. Определяя "диапазон восприятий" для определенной планеты и амплитуды его элементов, можно установить максимальные, минимальные и наиболее вероятностные значения элементов для данной эпохи, для конкретных условий. По этим данным уже можно судить об уровне духовного развития мыслящих обитателей планеты, насколько их разум способен управлять чувствами и подавлять злое в душе. Несмотря на то, что на разных планетах "диапазоны восприятий" различны, для многих планет они перекрываются или имеют много общих элементов, хотя, надо заметить, максимальные амплитуды колебаний некоторых из этих элементов для разных планет могут отличаться и значительно. Случается, "диапазоны восприятий" разумных обитателей некоторых планет совсем не имеют общих элементов. Существа таких миров никогда не поймут друг друга.

После такого вступления, надеюсь, будет понятно объяснение принципа действия контролирующего поля или КП.

Проведя интересующие нас исследования, мы выявляем для конкретной цивилизации ее "диапазон восприятий", границы колебаний его элементов и по этим данным создаем психофизическое поле или КП.

КП внедряется в биосферу планеты, 'накладывается' на "диапазон восприятий" ее разумных обитателей, выявляет элементы, которые могут проявиться в виде зла, и снижает их амплитуды до определенного, при необходимости до нулевого уровня. Таким образом, все, что могло бы принести кому-либо или чему-либо вред, подавляется на корню, и цивилизация освобождается от зла - причины всех бед и несчастий.

Тирон удовлетворенно посмотрел на Камею, а она с ужасом глядела на него, уже отдаленно представляя трагедию, грозящую ее планете.

- Теперь я расскажу о нашем первом и удачном эксперименте с созданием и внедрением КП, - продолжил Тирон, - и о последующих наших шагах в этом направлении. Собрав данные с одной из "больных" планет, мы с нетерпением стали ждать завершения работы по созданию для нее КП.

И вот, долгожданный час пробил и поле было готово. Аноиды незамедлительно и успешно внедрили его в биосферу экспериментальной планеты и приступили к наблюдениям за жизнью под влиянием КП.

За небольшой промежуток времени преобразования, которые произошли на этой планете, приятно поразили нас. Это вдохновило и подтолкнуло аноидов к созданию КП для других "больных" планет. Закипела работа.

Но не успели мы опомниться от этой радости, как новая вошла в наш дом, озарив его ярким светом. Аноиды научились перемещаться во времени, тем самым, сделав первый шаг в подчинении такого неукротимого монстра, как хрональное поле. Это величайшее открытие необычайно обрадовало нас, ведь оно позволяло проследить за эволюцией жизни во Вселенной и эволюцией самой Вселенной.

С тех пор мы могли за незначительное время достигнуть какого вздумается уголка не только нашей Галактики, но и любой другой, заглянуть в прошлое и, особенно, в будущее любой цивилизации. Грядущее большинства из них мы увидели печальным. Процент "больных" оказался куда больше, чем мы раньше предполагали. Это заставило нас принять окончательное решение: в качестве панацеи для таких планет было утверждено КП.

В первую очередь мы решили взяться за спасение "больных" планет в своей Галактике. Для этого аноиды начали поспешно снаряжать экспедиции на эти планеты для сбора данных. И спустя определенное время многие из них уже зажили новой жизнью с гарантированным будущим.

Со временем радиус нашего влияния расширялся и, наконец, достиг периферии Галактики.

Камея с трепетом слушала Тирона. Ей уже было ясно - кто перед ней и зачем аноиды посещали Землю, но она очень хотела, чтобы ее выводы оказались ошибочными.

- Сбором данных с "больных" планет занимаются светло-оранжевые аноиды, продолжал Тирон. - Я тоже светло-оранжевый, причем возглавляю эту экспедицию.

После этих слов Тирон внимательно посмотрел в глаза Камеи. В них, как в зеркале, четко отразились потрясение, смятение и испуг. Не способная вымолвить ни слова, она сидела, вжавшись в кресло. Тирон продолжил:

- В своих размышлениях ты правильно предположила, от чего мы хотим спасать Землю. Теперь ты знаешь, каким образом аноиды это делают.

Хочу заметить, что данных с планеты Земля собрано нами достаточно. Требуется лишь подкорректировать некоторые из них. Для этого ты здесь, и в этом суть наших экспериментов с тобой.

Необъяснимое желание убедить эту землянку в благородных намерениях аноидов толкало Тирона продолжить разговор.

- Ты и сама знаешь, какова вероятность катастрофы на Земле. Люди странные существа, ведают, что творят, и все же продолжают губить свою планету, не хотят остановиться. Зная о мертвых реках и морях, о бесплодных пустынях - результате человеческой нерадивости, о зараженных всяческими отходами землях, наивно надеются, что большинство ран, нанесенных человеком природе, та способна залечить себе сама.

Многие из вас борются за чистоту окружающей среды, не понимая, что причина всех ваших бед в грязной человеческой душе и бороться надо в первую очередь за ее чистоту. За непродолжительный срок самостоятельно с этой задачей вам не справиться. А времени до катаклизмов у вас осталось мало. Поэтому КП единственное ваше спасение. Тирон поднялся со стула. Лицо его показалось Камее несколько странным, словно он удивлялся самому себе.

- Тебе нужно время, чтобы обдумать сказанное мною и постараться понять нас, - добавил он, сделал шаг в сторону и исчез.

После его "ухода" Камея долго не могла придти в себя.

Страх мешал сосредоточиться, мысли в голове путались. Наконец, взяв себя в руки, она воспроизвела в памяти сказанное Тироном и предалась размышлениям.

"Относительно чистоты человеческой души, - рассуждала Камея, - он сказал правильно. Подавляющее большинство людей действительно забыло о ней и предалось порокам, самыми неприятными из которых, на мой взгляд, являются зависть и жадность. Стремясь любой ценой добыть себе сладкую жизнь, человек теряет способность к любви и состраданию, опустошает себя, превращается в бездушную машину, управляемую алчностью, загаживает и разрушает свой дом свою планету. В результате, за последние десятилетия на Земле разразился глубокий нравственно экологический кризис. И по прогнозам некоторых экологов до глобальных катаклизмов осталось несколько десятков лет."

- Все это так, - вслух произнесла Камея, - но их средство от человеческой безнравственности вызывает отвращение.

Еще раз прокрутив в голове разъяснения Тирона относительно того, как работает КП, Камея произнесла:

- Кем же мы станем? Кем стану я?

Ответ был очевиден.

- Марионетками в руках их КП, - мучительно выдавила она.

- Но я не хочу! - сдавленная страхом, почти прокричала Камея, встала с кресла и, тяжело дыша, стала прохаживаться по комнате. Одиночество становилось невыносимым и она позвала Тирона.

На зов он не явился. Теряя силы, Камея опустилась на диван и, надеясь, что Тирон все же слышит ее, в отчаянии произнесла:

- Зачем ты меня мучаешь? Зачем...?

И тут она почувствовала, что ответ на этот вопрос совсем близок и вот-вот готов проясниться. Камея сосредоточилась, но вдруг мысли ее начали расплываться, неподвластная себе, она подошла к дивану, легла на него и тут же провалилась в сон.

А когда она проснулась, увидела Тирона, в задумчивости стоящего около иллюминатора. Казалось, он не заметил ее пробуждения и по-прежнему смотрел сквозь "стекло" куда-то вдаль.

Оставаясь лежать неподвижно, Камея стала с тоской глядеть на чужое существо, одетое в милую оболочку, на красивые черты лица, волны русых волос, крепкие плечи, и на душе становилось невыносимо горько и больно. Горько от обиды на свою несчастливую судьбу. Больно от того, что в сердце, как то было ни странно самой Камее, горел огонек любви к стоящему в нескольких шагах от нее аноиду, принявшему человеческий облик, облик ее избранника. Камея долго смотрела на Тирона и, вдруг ей страстно захотелось соскочить с дивана, подойти к инопланетянину и прижаться к нему всем телом.

"Не смей! - мысленно приказала она себе и, собрав волю в кулак, добавила, - Вспомни, для чего ты здесь!" Эти приказания остудили ее страсть и вернули душе переживания "минувшего дня". Камея поднялась с дивана, готовая к новым испытаниям.

Наконец, и Тирон обернулся. Опустив глаза, он негромко произнес:

- Ты права, КП вас изменит. Развития, которое достигается через единство и борьбу противоположностей и которое, если бы вы шли по правильному пути, привело бы к ступени с названием "мудрость", вы лишитесь. Цена этому обретение будущего. И пусть врата в это будущее откроет КП, там, впереди, людей ждет жизнь, красота и радость. Ради этого, ради продолжения жизни на планете, я думаю, стоит пожертвовать вторым духовным началом, тем более, что это начало - зло.

- Ты думаешь...?! - с досадой произнесла Камея, всей душой отвергая КП и навязываемую в виде его помощь. - А вы спросили людей, нужно ли им такое будущее?

- Пусть лучше будет такое, чем никакого, - все так же тихо ответил Тирон, оперся рукой на подоконник, словно ему было тяжело стоять, и вновь обратил свой взор на далекие звезды за иллюминатором.

Едва настроившись сопротивляться во что бы то ни стало, Камея вдруг представила себя лишенной накопленного жизненного опыта и резко сникла.

Будучи убежденной, что Тирон читает ее мысли, она застыла в ожидании его высказываний на этот счет.

Не оборачиваясь, с чуть уловимой грустью в голосе, Тирон проговорил:

- Он, - ваш опыт, - уже не будет иметь значения.

Сердце Камеи сжалось. С минуту она стояла в растерянности. Затем, еще тая в глубине души крошечную надежду убедить аноидов оставить свой замысел, несмело подошла к Тирону и остановилась в двух шагах от него. Он повернулся к ней лицом и глаза его стали излучать нечто такое, отчего Камея не смогла не подумать о любви.

- Тирон, а как насчет любви, земной любви, любви между избранниками? Ваше поле сохранит ее? - содрогающимся голосом спросила она, предчувствуя что-то ужасное.

Молящими глазами Камея смотрела на Тирона и замечала, как в течение наступившей паузы в разговоре взгляд его становился все более холодным. Наконец, уверенно и громко, словно Тирона подменили, он произнес:

- В том виде, в каком существует сейчас, - нет!

Камея вздрогнула. Сердце ее замерло.

- Это земное чувство, - продолжил он, - слишком часто приносит страдания, разбивает сердца, толкает на низкие поступки, бывает даже причиной преступлений.

- И что будет взамен? - глядя на Тирона полными ужаса глазами, едва слышно пробормотала она.

- Взамен земной любви вы получите настоящую любовь, - вдохновенно произнес он, - любовь ко всему сущему, пылающую в сердце каждого и в равной степени согревающую своим теплом все живое и неживое на планете.

После наделения вас новой любовью, все вы станете относиться друг к другу примерно так, как сейчас относитесь к самым дорогим людям. Человек будет беречь человека, человек будет любить человека, человек станет отвечать за все живое на планете. Кстати, именно такая любовь могла бы спасти ваш мир от зла. Но зажечь ее в своих сердцах вы не сумели.

- Прости, Тирон, - возразила Камея, - но плодами человеческой любви бывают дети. Не выродится ли род человеческий под колпаком вашего КП раньше, чем без него? Камее показалось, что она нанесла первый сокрушительный удар по идее внедрения КП в биосферу Земли. От этого она почувствовала себя чуть-чуть уверенней. - Об этом можешь не беспокоиться, - невозмутимо ответил Тирон. При создании КП мы предусмотрели все необходимые для жизни мелочи, а уж тем более такое... пропустить не могли. КП не только не подвергнет человечество опасности исчезновения, но и решит демографическую проблему Земли. Рождаемость на планете будет контролироваться полем.

- О, ужас! - произнесла потрясенная Камея.

Какое-то время она отрешенно смотрела на Тирона, затем укоризненно добавила:

- Во что вы нас хотите превратить... .

Теряя надежду найти понимание со стороны аноида, землянка все еще пыталась не сдаваться. С вызовом прозвучали ее следующие слова:

- Человек живет на своей планете, чтобы любить, духовно развиваться, совершенствуясь через страдания, учась на своих ошибках, накапливая духовный опыт и, наконец, обретая мудрость. Ваше КП лишит нас этих возможностей. В чем станет смысл жизни человеческой?

- Много ли на Земле тех, кто по жизни своей идет к мудрости!?! - Тирон вопросительно взглянул на Камею и, заметив на лице ее тень сомнения, продолжил, - Без внедрения нашего КП вы скоро лишитесь не только возможности развиваться, но и вообще - жизни в своем мире, так как разрушите его.

Всеми силами души взывая к чуду, надеясь и не надеясь на него, Камея продолжала делать попытки своими силами защитить Землю от КП.

- А, может, лучше пусть все останется как есть, - попросила она, придав этой просьбе некоторый оттенок совета.

- В таком случае, ты желаешь гибели своей планете, - спокойно ответил Тирон, бросил на Камею задумчивый взгляд и прошел вглубь комнаты.

- Нет! Такой участи я Земле не желаю, - поспешила не согласиться она, - но если моей планете действительно грозит беда, неужели кроме КП никакого другого способа помочь ей не существует?

И тут ей в голову пришла идея, которая показалась Камее решением проблемы. Глаза ее загорелись.

- Мне кажется, - воодушевленно сказала она, - стоит аноидам заявиться на Землю, представить людям несколько доказательств своего инопланетного происхождения, а это сделать вам не составит труда, и человеческая аудитория будет готова к восприятию вашей информации и, следовательно, к переосмысливанию своей жизни.

- Не поможет, - с сожалением выговорил Тирон. - Во-первых, вы и без наших предупреждений прекрасно знаете, сколько зла живет в ваших сердцах, во что превращена среда вашего обитания, и уж, без сомнения, догадываетесь, к чему катится человеческая цивилизация. И, тем не менее, продолжаете губящую планету деятельность.

Во-вторых, неудачные результаты вмешательства подобного рода в жизнь некоторых "больных" планет не позволяют нам провести такой же эксперимент на Земле. Слишком мала вероятность положительного исхода и слишком мало времени осталось до массового начала необратимых процессов, чтобы мы отважились на этот шаг. - Но вероятность положительного исхода все же существует? - с надеждой спросила Камея.

- Да! Но очень ничтожная.

Камея воспрянула духом. Лицо ее просияло.

- Значит, она есть, - не скрывая радости, произнесла Камея, и из сердца ее вырвалась просьба:

- Воспользуйтесь еще раз этим способом. Может быть, моя планета исключение!?

- Нет! - отрезал Тирон. - На такой риск мы не пойдем.

Время не позволяет. В случае неудачи даже КП окажется бессильным. Его внедрению тоже есть свое время.

- И все же, попробуйте, - не унималась Камея.

- Внедрение КП на Землю - вопрос решенный! - ответил неумолимый Тирон.

Возразить Камее было больше нечем. Боль и страх вновь переполнили ее сердце. Она опустилась на стул, уперлась взглядом в одну точку и, готовая разрыдаться, сказала следующее:

- Я люблю Землю, желаю ей только добра и хочу, чтобы жизнь на моей планете цвела. Но я не хочу стать другой. Я не хочу не помнить свое прошлое, не хочу не помнить прошлое других. Я не хочу родиться вновь, пусть даже с одним добром в сердце. Я хочу оставаться впредь такой, какая есть.

На глазах ее заблестели слезы.

- Я понимаю тебя, - сочувствующе выговорил Тирон и, словно оправдываясь, добавил, - Но до создания избирательного КП, по-разному воздействующего на разных людей, еще далеко.

- Мне от этого не легче, - произнесла подавленная Камея, смахнула со щек слезинки и посмотрела на Тирона полными горя глазами, надеясь и не надеясь услышать от него хоть что-нибудь утешительное. Тирон отвел свой взгляд в сторону.

Камея уже была уверена, что сказать ей больше нечего, но вдруг поймала себя на мысли.

- Тирон, - чуть оживившись, произнесла она, - как вы собираетесь откорректировать ваши данные для всего "диапазона восприятий" людей, имея в наличии лишь меня? Неужели только мои значения элементов, их максимальные амплитуды колебаний помогут вам решить эту задачу?!

Камее вновь показалось, что она ухватилась за соломинку, но, увы, ее вновь ожидало разочарование. - Именно твой диапазон нам и поможет, - едва слышно ответил Тирон. Камея почувствовала себя окончательно побежденной. Все, что еще могла сказать она, прозвучало с оттенком равнодушия:

- Я не могу понять одно: кто дал вам право вмешиваться в развитие других цивилизаций? Кто позволил воздействовать на самое неприкосновенное? И почему насилие вы называете спасением? - сделав паузу, она продолжила. - Я что-то слышала о создании психотронного оружия на Земле. Его хотят или уже причислили к оружию массового поражения. Ваше КП - не есть ли таковое оружие!?!

Потускневшими глазами она осуждающе глядела на Тирона. Он же, бросив на нее полный печали взгляд, вдруг исчез.

Обессиленная, Камея с трудом дошла до дивана и тяжело опустилась на него. Ни о чем думать она уже не могла. Единственно чего ей сейчас хотелось, - это забыться. Подконтрольная воля ее была немедленно исполнена, и Камея окунулась в глубокий сон.

После пробуждения на душе у нее было так же тяжело, как и "вчера" в конце беседы с Тироном. В комнате тихо поскрипывало кресло-качалка, но Камее было безразлично, что на этот раз скажет Тирон. Она лежала, глядя перед собой, не желая даже повернуть голову в его сторону.

Прошла минута, другая, а Камея так и не услышала ни одного слова. Это показалось ей несколько странным, и она повернула голову.

От удивления Камея привстала. Перед ней сидел не Тирон. Обворожительная блондинка в облегающем, длинном, от колен расклешенном серебристом платье грациозно покачивалась в кресле, лукаво поглядывая на Камею. Некоторое время землянка растерянно смотрела на незваную гостью, затем быстро поднялась с дивана и села на край его. "Кто она? Зачем здесь? Почему Тирон сам не пришел?" - закрутились в голове вопросы. Включив свое богатое воображение, Камея пыталась ответить на них, но лишь терялась в догадках. "А может, эксперимент со мной уже начался," - вдруг подумала она. Эта мысль вылила на Камею ушат холодного страха. Вперившись глазами в незнакомку, Камея застыла в ожидании своей участи.

Гостья прекратила раскачиваться, подвинулась на край кресла и ее приятный голос донес до Камеи слова:

- Успокойся, Камея. Ничего плохого я тебе не сделаю. Я - не аноид. Я принадлежу цивилизации селитов. Поэтому можешь называть меня Сели. А здесь я сейчас, чтобы помочь тебе.

Лицо Сели стало серьезным.

Камея вспомнила, что Тирон в своем рассказе упоминал о цивилизации с подобным названием.

- В развитии, - продолжила Сели, - наша цивилизация почти не уступает аноидальной. Между нами много общего.

Но во взглядах на проблему "больных" планет мы расходимся. По мнению селитов, никто не имеет права нарушать первый закон космоса и вмешиваться в развитие других цивилизаций, даже если последние обречены. Мы считаем, что наделенные разумом планетяне сами должны выбирать путь развития, решать свои глобальные проблемы и отвечать за последствия своей деятельности.

Отстаивая свой принцип, мы всячески препятствуем аноидам в выполнении их так называемой спасительной миссии. Именно поэтому я здесь и цель моя похитить тебя у аноидов и вернуть на Землю.

Да, - хотела что-то добавить Сели, но Камея перебила ее.

- Странно все это, - осторожно произнесла она, вопросительно глядя на Сели, - мне казалось, что аноиды постоянно наблюдают за мной, следят за моими мыслями.

- Ты боишься мне поверить, - ничуть не удивляясь, сказала Сели. - Это разумно. Доказать тебе, как удалось нам усыпить бдительность аноидов, я действительно не могу. Но скоро ты убедишься в моей искренности. А пока, прошу тебя, верь мне. Камее действительно ничего не оставалось, как поверить Сели на слово. И хотя тревога не покидала ее сердце, маленькая надежда избежать экспериментов и вернуться на Землю зажглась в душе.

- А насчет обещанных тебе психологических экспериментов, - как бы невзначай проговорила Сели, высоко подняв свои треугольные брови, - так они идут с момента твоего появления на корабле.

От удивления глаза Камеи округлились.

- Аноиды часто умышленно не "отключают" у тебя чувство страха, продолжила Сели. - Чувство страха корректируется ими в первую очередь. Твои переживания, твой страх - это их эксперимент.

Выслушав Сели и находясь под впечатлением только что сказанного, Камея вспоминала, как однажды, когда требовалось воспроизвести в памяти обстановку комнаты, в которой она будет жить на корабле, у нее неожиданно пропал страх, словно был искусственно подавлен. А когда от страха мутился рассудок и Камея, как никогда, нуждалась в избавлении от него, помочь ей никто не мог, вернее сказать теперь, не хотел.

И сейчас, когда Камее стало известно, что ей могли помочь, но эксперимент был важнее, душа ее переполнилась негодованием.

- Так вот к решению какой загадки не однажды была близка я, - гневно произнесла Камея. - Они боялись, что я разгадаю их грязный замысел и, либо приостанавливали мой мыслительный процесс в этом запретном направлении, либо погружали меня в сон.

Сели кивком подтвердила ее вывод и остановила на землянке многозначительный взгляд. А в душе Камеи потихоньку начало расти доверие к гостье-спасительнице.

- Вы помешаете им внедрить КП в биосферу Земли? надеясь на положительный ответ и ощущая от этого легкую радость, спросила Камея.

- Это сложно, - тяжело вздохнув, сказала Сели. - Но мы постараемся сделать все зависящее от нас.

- Значит вероятность внедрения КП на Землю все же существует, - сделала горький вывод Камея и сникла.

- Да, - с сожалением подтвердила Сели.

- А избавить планеты от уже существующего вокруг них КП вы можете?

- поинтересовалась землянка.

Сели отвела взгляд в сторону и, проигнорировав ответ, продолжила:

- Если бы существовало совершенное средство для спасения жизни на "больных" планетах, мы, вероятно, согласились на его применение. Но такого средства пока нет, а КП, как ты и сама поняла, далеко не безупречно.

И несмотря на все это, подумай, - Сели внимательно посмотрела в глаза Камеи, - как повели бы себя земляне, окажись они на планете, где мыслящая жизнь имеет более низкий уровень развития, где зло ведет цивилизацию к пропасти, а вы владеете несовершенным средством, применив которое жизнь станет другой, лучше? Появилось бы желание вмешаться, даже если бы уже дана была клятва о невмешательстве?

Не дожидаясь ответа Камеи, Сели продолжила говорить:

- Не напрягайся. Ответ не однозначен. Неимоверно тяжело быть наблюдателем, способным что-то изменить, но не имеющим права. Очень трудно не вмешиваться, когда, порой, единственное спасение во вмешательстве. Поэтому судить аноидов имеем ли мы право?!

- И все же, ваш выбор - не вмешиваться - мне кажется более правильным, произнесла Камея и тут же начала думать о возвращении на родную планету.

- Я с ужасом думаю, как перенесли мое исчезновение близкие мне люди, радуясь скорой встрече с ними, сказала землянка.

- Дело в том, Камея, - подняв свои треугольные брови, осторожно вымолвила Сели, - что твоего исчезновения с Земли, в общем-то, как бы и не было.

- Как это понимать? - испугалась Камея.

- После твоего похищения, часть пространства на Земле, которую занимала ты, заполнил аноид - один из тех, кто вместе с Тироном посетил твою планету. Этот аноид принял твой облик.

- Но аноид не сможет повторить человека, - недоуменно проговорила Камея, его разоблачат.

- Двойник считал информацию с твоего мозга.

- А мои чувства...?

- Большей частью чувства человеческие аноидам знакомы. К тому же, многие ли люди на Земле раскрывают свою душу?

- Но я, порой, распахивала ее.

- Допустим, что эта пора прошла.

- Но зачем им это нужно?

- Может быть, чтобы не делать больно твоим близким, и чтобы продолжить наблюдения.

Сели поднялась с кресла.

- Время нашей беседы исчерпалось, - сказала она.

- Сели, - прервала ее Камея, - похищение меня вами не заставит аноидов забрать другого человека с Земли? - в первую очередь Камея имела ввиду себя.

- Все возможно, - ответила Сели, - но мы со своей стороны постараемся воспрепятствовать этому.

После этих слов Сели бросила задумчивый взгляд куда-то вдаль, словно глядя сквозь стены, и произнесла:

- А сейчас я приступаю к дематериализации, трансформации и созданию несущей оболочки в хрональном поле.

Камея тут же почувствовала головокружение, перед глазами все стало расплываться и скоро вовсе исчезло. Ощущений не было никаких, словно она провалилась в глубокий сон. Очнувшись, Камея оказалась на том самом месте, откуда произошло похищение ее аноидами. Рядом стояла Сели.

Глава 3

- Я выполнила свое обещание, - довольная собой, сказала Сели. От радости на глазах Камеи появились слезы.

Когда они немного подсохли, землянка огляделась. Потемневший снег в лесу, местами уже сухой асфальт на дороге, талая вода в канавах, вокруг стволов деревьев откинувшая снежный покров и дурманящая своим неповторимым запахом сырая земля с кустиками черники и брусники говорили о наступившей весне.

- Меня не было на Земле больше месяца?! - произнесла пораженная Камея, помня о трех "днях", проведенных на корабле.

Но только она договорила последнее слово, как в голове мелькнула пугающая мысль: "А что, если за время моего отсутствия Земля встретила уже не одну весну?!" Недоумение Камеи смешалось со страхом. Вспомнив о телепатических способностях селитов, она насторожилась в ожидании разрешения сомнений.

Глядя на встревоженную Камею, Сели широко улыбнулась и произнесла:

- С момента твоего похищения на Земле прошло чуть больше полутора месяцев. Камея облегченно вздохнула, перевела взгляд на густые ели, потом пробежала глазами вдоль дороги и увидела показавшийся на горизонте автомобиль.

- На нем доберешься домой, - глядя в том же направлении сказала Сели и добавила: - А мне пора.

Камея взглянула на свою спасительницу и немного растерявшись от столь быстрого развития событий взволнованно произнесла:

- Благодарю тебя, Сели!

- Не стоит благодарностей, - Сели улыбнулась и отступила на несколько шагов. - То, что я сделала, входит в мои обязанности.

Дружески взмахнув рукой, Сели бросила последние слова:

- Счастливо оставаться!

И негромкий хлопок превратил ее в бело-голубой, светящийся шарик, который, спустя мгновение, исчез.

Домой Камея попала затемно. Когда она прошла в комнату, повторением которой было космическое жилище, в душе у нее все перевернулось. Глядя на привычную, некогда уютную, но теперь гнетущую обстановку, Камее стало казаться, что здесь вот-вот появится Тирон и ее страдания продолжатся. И хотя слегка колыхался тюль от ветерка, проникающего сквозь плохо затворенную форточку, за окном светились огни вечернего города, с улицы доносился гул автомобилей, от тяжелого чувства избавиться было невозможно.

На помощь пришла мысль: изменить обстановку комнаты. И Камея тут же принялась двигать мебель. Через час комната выглядела менее привлекательно, зато мало напоминала ее космический дом. На душе у Камеи стало немного легче. Она включила телевизор и села в кресло. Там, на корабле, он, как и вся другая "бытовая техника", имел лишь внешний вид телевизора и использоваться по назначению не мог. Поэтому появившееся на экране изображение способствовало дальнейшему улучшению состояния. Но окончательно успокоиться Камея не могла, мешали пугающие мысли о двойнике.

Посмотрев новости и еще несколько передач, убедившись с их помощью, что на Земле за время ее отсутствия ничего из ряда вон выходящего не произошло, Камея решила позвонить Александру.

Звуки его приятного, низкого голоса обрадовали ее как никогда.

- Здравствуй! Я вернулась! - на одном дыхании выговорила Камея.

- Откуда вернулась? - услышала она слова озадаченного Александра.

- Оттуда, куда меня забрали два месяца назад из твоей машины.

На другом конце провода наступило молчание.

Понимая, в каком недоумении пребывает Александр, Камея пояснила:

- На Земле меня замещал двойник. Она - не человек.

Александр продолжал молчать. Осознавая, что предстоящий между ними разговор - нетелефонный, Камея требовательно произнесла:

- Нам надо встретиться.

- Да, - наконец вымолвил Александр. - Я сейчас приеду. Через полчаса он был уже в ее квартире. Камея поспешно усадила его в кресло напротив себя и принялась подробно рассказывать обо всем, что с ней произошло. Свое повествование она закончила словами:

- Надо что-то делать! Над человечеством нависла угроза превращения в рабов контролирующего поля.

В течение всего времени, пока Камея говорила, Александр старался прятать от нее взгляд. Наконец, посмотрев в глаза Камеи, на удивление ей спокойно он произнес:

- Что мы можем сделать?! Переубедить аноидов тебе не удалось. А без доказательств контакта с ними заявить человечеству о готовящейся для него участи никто не поверит. А где-то, - Александр запнулся, - а где-то я с ними согласен. - Как?! - произнесла потрясенная Камея. - Ты не хочешь оставаться таким, какой сейчас есть?

Глаза Александра стали задумчиво-печальными.

Стиснув зубы, он бросил:

- Ради победы над человеческой безнравственностью и жестокостью я готов пожертвовать собой.

Почувствовав, что за этим высказыванием скрывается сильная боль, Камея осторожно спросила:

- У тебя что-то произошло?

- Да, - тяжело вздохнув, ответил он. - Похищали моего сына. Ты не представляешь, что мы с женой пережили. Но, слава Богу, все уже позади.

- Кто они? Что им было нужно?

- Твари, которые за деньги готовы продать и убить собственную мать.

- Ты заявлял на них? Их нашли? Посадили?

Александр усмехнулся.

- За донесение в правоохранительные органы эти ребята пообещали отыграться на моем сыне и привели некоторые доказательства того, что свои слова на ветер не бросают.

- Сволочи! - Камея сочувствующе коснулась руки Александра и добавила: - Я сожалею.

Некоторое время они молчали. Паузу прервала Камея.

- И все же, - тихо сказала она, - проблему собственной бездуховности люди должны решать сами. И лишать их возможности совершенствоваться через борьбу двух начал, если даже к этому стремятся не все, - это жестоко.

Александр возражать не стал. Лишь бросил на Камею многозначительный взгляд.

- Вот что я решила, - уверенно продолжила она. - Молчать я не стану. Завтра же сяду за перо и через прессу постараюсь донести до людей все то, что мне стало известно, что довелось пережить.

Александр немного оживился.

- Ты думаешь, тебе поверят? - спросил он.

- Надеюсь, что кто-нибудь прислушается. - С чего ты начнешь свое повествование? - С похищения в лесу, - твердо заявила Камея.

В его глазах блеснуло беспокойство.

- Я буду фигурировать в твоем рассказе?

И вновь он отвел взгляд в сторону.

Камея пристально посмотрела на собеседника. Его вопрос и прячущиеся глаза подсказывали, чего опасается этот человек. "Но в таком случае, - подумала Камея, - он должен был скрыть от всех, что был свидетелем похищения меня неизвестными существами."

Камее стало больно от осознания, что все было именно так.

- Не волнуйся, - не скрывая обиду, произнесла она, - твоя репутация не пострадает. Начало моей истории будет вымышленным.

На его лице проступила краска стыда. Александр встал с кресла и направился к выходу. Остановившись на полпути, он негромко произнес:

- Я достоин презрения.

Камея остановила внимательный взгляд на лице все еще дорогого ей человека. Его самокритика немножко смягчила ее сердце и она, стараясь выглядеть хладнокровной, тихо и спокойно сказала:

- Немного горько осознавать, что для тебя положение в обществе оказалось важнее пропажи человека. Хотя, - Камея замолчала, и, понимая, чем для его семьи могло обернуться признание в супружеской неверности, добавила: - Понять тебя можно.

- Можно..., - горько усмехнувшись, повторил он и опустил голову. Постояв молча с опущенной головой какое-то время и, наконец, собравшись с духом, Александр сказал: - Ты не знаешь всего.

Камея насторожилась.

- После тех событий в лесу, - взволнованно продолжил он, - я решил никому не говорить о твоем похищении. Двое суток я молчал и не находил себе места меня мучила совесть. Мне уже казалось, что не выдержу, но на третьи сутки встретил тебя. Можешь себе представить, какое я испытал облегчение, Александр поднял голову, посмотрел на Камею и растянул губы в неестественной улыбке. - В разговор со мной ты вступила как будто охотно. На мой вопрос: что дальше довелось пережить, ответила, что не помнишь. Ты мне еще что-то говорила, но я в те минуты не слышал тебя, настолько поражен был твоими глазами. Раньше я никогда не замечал у тебя такого взгляда. Я смотрел в твои глаза и не мог оторваться. От прежнего блеска не осталось и следа, и заглянуть через них в твою душу, как раньше, было невозможно. В твоих глазах не отражалось ничего, лишь ледяной взгляд, обжигающий холодом мое сердце. И тогда я решил, что ты на меня смертельно обиделась.

Но, тем не менее, наши встречи продолжались.

Правда, на смену прежних близких, теплых отношений резко пришли прохладные и как будто наигранные.

Поначалу я терялся в догадках: остыли ли чувства твои ко мне или в душе твоей прочно застряла обида на меня. Мне даже казалось, что ты придумала способ отомстить мне. Но некоторые странности, которых я у тебя никогда не замечал, к тому же, не свойственные человеку странности, озадачили меня не на шутку. Я потерял покой, много размышлял и вскоре пришел к мысли о двойнике. Этому способствовали знание о существовании пришельцев и предположение об их способности перевоплощаться.

- Как она отреагировала на твою догадку? - перебила его взволнованная Камея. - Ведь она умеет читать мысли.

- Она предпочла оттолкнуть меня. Но я замечал, что наблюдения за мной с ее стороны не прекращались.

Как бы оправдываясь, он продолжил.

- Я долго преследовал ее, пытаясь добиться признания в подмене и выяснить, где ты. Но как только появлялась возможность для нашего с ней разговора, она умудрялась либо уйти от ответа, либо сделать так, что я забывал, зачем нахожусь рядом с ней.

- Я говорила Сели, что аноид не сможет повторить человека, удовлетворенно произнесла Камея и, зная, что услышит положительный ответ, зачем-то спросила. - Это открытие ты тоже хранил в тайне?

Александр промолчал.

- Что ж, - произнесла Камея, превозмогая боль и обиду. Но удовлетворенная тем, что дорогой ей мужчина рассказал все без утайки, добавила: - Я попробую простить тебя.

И вновь наступило молчание.

- Ты не знаешь, кто-нибудь еще догадывался о двойнике? - наконец спросила Камея.

- Не знаю, не думаю.

- Почему?

- Мы с тобой встречались, чтобы любить друг друга. А ей это чувство знакомо только теоретически. Ей бы следовало сразу оттолкнуть меня. Я бы тогда ни о чем не догадался. Но она, видимо, захотела получше изучить чувство земной любви. И выдали ее глаза. Вместо того, чтобы гореть и излучать блаженство, они наблюдали и изучали.

Камея на секунду представила холодные глаза Тирона, его прекрасную и очень дорогую ей внешность. От осознания, что существо с этой внешностью никогда не сможет любить так, как любят люди на Земле, она горько усмехнулась. Александр подошел к двери, приоткрыл ее и произнес:

- Если помимо разума сердце твое сможет простить меня, позвони.

- Хорошо! - поспешила крикнуть ему вдогонку Камея. - А ты подумай: сможешь ли поддержать меня в моих делах. Твой авторитет мог бы сыграть большую роль.

Ничего не ответив, Александр ушел.

За окном рассветало. Камея сидела в кресле, погрузившись в размышления. Она осознавала, что ждать поддержки со стороны Александра, этого самолюбивого человека, очень дорожащего своей репутацией, и, к сожалению, единственного очевидца начала ее контакта с внеземным разумом, вероятней всего, не придется, и решать возникшую проблему она вынуждена будет в одиночку. Вскоре, оставив мысли об Александре, Камея вспомнила о своем двойнике. На душе стало тревожно. "Где она сейчас, - стала думать Камея, - на Земле ли, придет ли сюда или уже вернулась к аноидам? А может быть, она уже поменяла облик и, став другой, не оставит меня в покое?" Но что бы ни предполагала Камея, ясно ей было одно: если даже аноиды ее больше не тронут, еще долго придется жить в напряжении и в страхе быть вновь похищенной.

Солнце поднималось над горизонтом. Его лучи медленно заскользили по потолку и стенам комнаты, наполнили ее своим золотым сиянием, чистотой, свежестью, радостью раннего утра, напомнили о весне, согрели душу Камеи, приподняли ей настроение.

Когда часы пробили полдень, Камея, наконец, добралась до постели и, едва коснувшись подушки, провалилась в сон.

Весь следующий день она излагала на бумаге свою историю, а на другое утро отнесла статью в редакцию одной из самых читаемых газет города. Двое суток Камея с нетерпением ждала решения главного редактора. Его звонок обманул ее надежды. Редактор дал понять, что статьи с подобным содержанием ни одна солидная, по его словам, газета не возьмет, и советовал обратиться в издательства, публикующие, как он выразился, небылицы.

Первая попытка Камеи опубликоваться оказалась неудачной, ей не поверили. Но сдаваться она не собиралась. И только после посещения редакций других представительных газет, где получила отказ в публикации своей статьи, Камея убедилась, что ее друг оказался прав: всерьез воспринимать ее сообщение действительно никто не хотел.

Камея ощутила острую потребность в поддержке и обратилась к Александру. "Я не могу помочь тебе в этом деле, - сказал он. - Если действительно аноиды собрались внедрить КП в биосферу нашей планеты, то избежать этого мы не сможем, как бы ты ни старалась. Но когда наступит этот момент? Может быть, на закате моей жизни? А может, еще позже? Разрушив сейчас свою карьеру и, может быть, семью, чем я жить стану? Займусь мелким бизнесом, продажей рыбы? Разве ради этого я учился, работал, не спал по ночам?! Ну а если момент внедрения КП близок, тогда, тем более, есть ли смысл что-то делать... . Извини, - заключил он, - и постарайся понять меня."

Понять людей, подобных Александру, у которых на первом месте были они сами, Камея могла, но ей было больно от того, что эти люди не хотели или не могли расширить свое сознание до любви ко всему человечеству, до переживания за него.

Получив от дорогого человека отказ в помощи, Камея последовала совету журналиста одной из газет и обратилась к уфологам. С их помощью статья-предупреждение была отправлена в одно из центральных уфо-изданий страны и вскоре была опубликована. А еще через месяц о случившемся с Камеей узнали зрители телепередачи "НЛО и мы". Сообщения об опасности, нависшей над человечеством, якобы передаваемые различными цивилизациями через так называемых контактеров, нередко фигурировали на страницах газет и журналов уфологического направления. Чаще всего информация о времени и последствиях катастрофы имела противоречивый характер. Поэтому серьезно к ней мало кто относился, а уж тем более могущественные мира сего. К сожалению, похожая судьба ждала сообщение Камеи.

Прошло несколько месяцев после публикации статьи и выступления Камеи в телепередаче, но ничего не изменилось ни в стране, ни, тем более, в мире. Но уфологи люди одержимые. Поверив Камее, некоторые из них задались целью растормошить человечество, убедить его в необходимости переосмыслить свою жизнь, чтобы срочно свернуть с ложного пути развития.

Долго не смолкал стук в двери тех, кто, если бы прислушался к предупреждению Камеи, смог бы с высоты своего положения докричаться до людей, хоть как-то повлиять на их умы и сердца. Но все старания уфологов оказались напрасными. В лучшем случае их лишь выслушивали, снисходительно улыбаясь. Чаще их вовсе не принимали, ссылаясь на занятость и несерьезность темы.

Не раз еще энтузиасты своего дела, используя соответственно ориентированные газеты, радио- и телепередачи, доносили до людей рассказ Камеи. Но... ничего не менялось, человек не внимал и добрее не становился. Камея понимала, что за короткий срок человечеству измениться очень сложно и практически невозможно. Но она знала, что другого выбора у него нет, поэтому опускать руки Камея не имела права.

Исчерпав свои возможности на первом этапе "борьбы за спасение человеческой души", Камея временно отступила от активных действий и предалась чтению, наблюдениям и размышлениям на самую больную теперь тему.

И чем глубже погружалась она в знания о жизни человечества, тем больше переполнялась негодованием. Особенно это касалось темы экологии Земли. Знакомясь с поражающими воображение фактами глумления человека над природой, Камея удивлялась, как Земля еще терпит издевательства над собой. А относительно "царя природы" Камее все труднее становилось верить, что он существо разумное. Предполагая, что человечество стоит перед угрозой именно экологической катастрофы, Камея принялась за изучение этой проблемы. Пытаясь разобраться в ней, внести в ее решение свой вклад, она нередко обращалась за советом к Александру. Сегодня они вновь встретились.

- Обращение к профессионалам-экологам ни к чему не приведет, - убеждал Камею он. - Они без твоего предупреждения знают, что вероятность экологической катастрофы на Земле велика. И вся их деятельность направлена на предотвращение этой беды.

- Я знаю, - согласилась Камея, - но, может быть, знания о КП подтолкнут их к более активным действиям.

- Мне кажется, экологи планеты без того работают на пределе своих сил, Александр прервался и внимательно посмотрел на Камею.

- Кстати, - продолжил он, - из твоего рассказа я так четко и не уяснил, какая катастрофа ждет нас: экологическая или жизнь на Земле погибнет в результате ядерной войны? А может быть, беде послужит какая-то другая причина, например, международный терроризм?

Камея тяжело вздохнула.

- Я не могу простить себя за то, что не выяснила этот вопрос. Но в беседе со мной Тирон сделал акцент на загрязнение среды обитания человека, и это дает право предположить, что нас ждет именно экологическая катастрофа.

- Совсем не обязательно, но вероятность большая. Александр ненадолго задумался.

- Если принять, что нас ждет экологическая катастрофа, - продолжил он, то мы можем еще успеть пожить. Ведь чтобы загрязнение достигло критической отметки, нужно время.

- Ты радуешься, что на наш век кислорода хватит, недовольно бросила Камея. - А после нас хоть потоп.

- Я не радуюсь, ведь у меня есть сын.

- Может быть, ради того, чтобы твой сын не превратился в марионетку, которой будет управлять КП, стоит пожертвовать карьерой?!

- А тебе не кажется, что ты хочешь видеть людей такими, какими бы без твоей помощи сделало их КП?

Не дожидаясь возражений Камеи, Александр поспешил продолжить:

- Если бы я был хоть чуть-чуть уверен, что у нас с тобой что-нибудь получится. Но я знаю, что мы ничего изменить не можем. Ну а если бы мы действительно смогли превратиться в Данко и осветить человечеству путь в лучшее будущее, то где гарантия, что аноиды перед внедрением КП на Землю станут перепроверять наше грядущее?! Вероятней всего, они это делать не станут. Поэтому столько, сколько нам отпущено жить с добром и злом в душе, надо прожить, радуясь каждой минуте.

- Я не смогу, - пересиливая боль в душе, произнесла Камея, осознавая, что Александр вновь может оказаться правым.

- Надо суметь!

Ничего не ответив, Камея отвернулась.

- Ты думаешь, я не понимаю тебя? - продолжил он. - В таком случае ты глубоко ошибаешься. У меня тоже болит душа за будущее человечества, крупицей которого будет мой сын, мои внуки. Дело в другом. Я просто не вижу выхода, зато предвижу, как ты выбьешься из сил, искалечишь свою душу, ничего не добившись.

- Я все же попробую, - упрямо произнесла Камея.

- Твое дело.

Камея опустила усталые глаза. Дальше разговор не клеился.

Они сидели молча, каждый думая о своем. На душе Камеи было тяжело от боли и обиды за то, что к ней не прислушиваются, ей не верят, ее не понимают. Она готова была уже заплакать, как вдруг ощутила воздействие чего-то приятного, нежного, расслабляющего. Камея посмотрела на своего друга. Сидящий рядом с ней Александр не отрывал от нее ласкового взгляда.

- Ты мучаешь себя, - шепотом сказал он. - Ты устала, тебе надо отвлечься, - и в его глазах, блеснувших страстью, застыла просьба забыть, хотя бы на время, все тревоги и проблемы, вспомнить о былых встречах, зажечь в душе огонек любви и согреть им друг друга. Александр взял ее руки в свои горячие ладони и поцеловал их.

Тепло от поцелуя разлилось по ее телу, и впервые после возвращения на Землю в ней проснулась женщина и заговорила страсть. Камея закрыла глаза и, предавшись неге, в мыслях стала уводить себя все дальше и дальше из мира реального в мир грез. А там свое чувство, свою нежность и страсть дарил ей не Александр, и не Незнакомец с пляжа, а Тирон. Камея почувствовала себя настолько счастливой, что на глазах ее появились слезы. На воображаемый, вопросительный взгляд Тирона по их поводу она прошептала: - Мне так хорошо с тобой, Тирон.

Очнулась Камея от прерванных ласк. Открыв глаза, она увидела вперившегося в нее, растерянного Александра.

- Как...?! Ты смогла полюбить его? - казалось, его удивлению не было границ.

Пытаясь исправить допущенную оплошность, Камея виновато произнесла:

- Я на секунду вспомнила его и вот - результат.

Но по выражению лица Александра она без труда догадалась, что он ей не верит.

- С такой нежностью произнести имя... может только любящий человек, сказал он.

Александр, разумеется, не знал о мечте Камеи человеке, в которого воплотился Тирон. И ей до сих пор не хотелось, чтобы ему стало известно об этом. Но сейчас, чтобы не потерять его доверие и, может быть, обрести поддержку и понимание в этом вопросе, другого способа, чем признаться в самом сокровенном, она не видела. Рассказав о человеке, которого Камея однажды видела на пляже, о мыслях, в которые была погружена перед появлением Тирона в день похищения, о том, в кого воплотился Тирон, Камея заключила: - Теперь ты знаешь все.

Губы Александра искривились в горькой улыбке, вид стал униженным.

- Наверно, мне сейчас лучше уйти, - тихо сказал он и нерешительно зашагал к двери.

- Но ведь я в твоей жизни тоже стою не на первом месте, - вдогонку, оправдываясь, бросила Камея.

- Все пройдет?! - скрывая боль, произнес Александр. - Я тебя понимаю.

С этими словами он удалился.

- Как нелепо потеряла я то малое, что имела, - с трудом выговорила Камея и потупила полный тоски взор. - Хотя... .

Она долго сидела, словно в забытьи. Разбудило задремавший рассудок воображение, нарисовавшее печальные глаза Тирона, какими он смотрел на нее в последний раз. Представляя их, она мысленно произнесла: "Как было бы замечательно, если бы ты смог полюбить меня земной любовью и прилететь ко мне. Это сделало бы меня, наконец, счастливой, а Землю, вероятно, спасло бы от КП."

Мысль о КП оборвала ее фантазии. Камея набрала номер городского центра по экологии и договорилась о встрече с его представителями.

Ее выслушали внимательно, без иронии, но, как и предупреждал Александр, да в общем-то предчувствовала и сама Камея, ничего нового со своей стороны, помимо того, что уже делалось, профессионалы-экологи предложить не могли. Борьбе за чистоту окружающей среды, сохранение животного и растительного мира, нравственное очищение человека они действительно отдавали все свои силы и знания. Но достучаться до сердец человеческих было очень сложно. Отчаявшись предостеречь землян от готовящейся для них опасности, Камея ощутила себя достаточно раздавленной, чтобы отступить от борьбы. И скоро апатия и ожидание момента перерождения человечества завладели ею всецело. Теперь, просыпаясь каждое утро, Камея первым делом старалась думать о чем-нибудь плохом, тем самым пытаясь пробудить в душе злость, как ответную реакцию на скверные мысли. Таким образом она убеждалась, что биосфера Земли еще свободна от КП. Почувствовав облегчение от осознания, что она - прежний человек, Камея завтракала и бежала на работу.

Нередко перед сном она думала о Тироне. Он представал перед ней то аноидом, одержимым идеей КП, то любящим ее существом, плодом желания и воображения. Но какими бы ни были мысли об аноиде, пугала Камею одна: превращение Тирона в очередную мечту грозило новой болью.

Сменяя друг друга бежали дни, и вот пришел час, когда на смену меланхолии вновь пришли переживания за будущее человечества. Чтобы не позволить им захватить полную власть над собой, чтобы побороть в себе чувство страха, чтобы самообладание стало постоянным спутником, Камея занялась воспитанием в себе выдержки и воли. Она понимала, что разум и душа не должны бороться за превосходство друг над другом, они обязаны жить в гармонии. И этой гармонии она должна во что бы то ни стало достичь. Спустя определенное время Камея почувствовала, что близка к своей цели. Но довольствоваться этим пришлось недолго. Жить в обществе, взирать на проблемы, которыми оно переполнено, будучи не способной что-либо изменить, было слишком тяжелым делом. Особенно это касалось проблем России, где жила Камея.

На пороге двадцать первого века страна быстрыми темпами погружалась в пучину нравственно-экономического кризиса. С каждым днем жизнь становилась все более тяжелой и страшной. Зло, нависшее над страной, словно огромная черная грозовая туча, пыталось захватить власть над умами и сердцами людей, уничтожить их веру в справедливость и светлое будущее. И поэтому часто, не сумев подчинить рассудку свое сердце, Камея выходила из состояния душевного равновесия и даже впадала в депрессию. Дав волю чувствам, она отдавала бразды правления собой разуму, на некоторое время делая возможной сравнительно спокойную жизнь. Так продолжалось периодически.

...Прошло три года. За это время Россия не только не миновала темную полосу своей жизни, напротив, забрела в черную неизвестность и заблудилась в ней. Постоянно углубляющийся экономический кризис привел к тому, что миллионы людей оказались за чертой бедности, в лапах безработицы и нищеты.

Россия, наверно, превратилась в единственную страну мира, где высококвалифицированный труд не ценился и оплачивался намного ниже низко или вовсе неквалифицированного. Подрастающее поколение видело, что образование не влияет на материальное благополучие, и не стремилось к знаниям. Учеба уходила на второй план, на первом же были деньги, деньги, любой ценой деньги.

Из-под ног науки - двигателя прогресса, превратившей многие страны в самые высокоразвитые, в России вырывалась материальная основа. Казалось, в этой стране шло целенаправленное истребление науки.

Кому-то в высших эшелонах власти не терпелось превратить россиян в необразованную массу, в дешевую рабочую силу на мировых рынках труда.

Малообразованные, безнравственные люди, которых становилось все больше и больше, ради достижения единственной цели - обогащения, не колеблясь готовы были идти на любые злодеяния. В погоне за сладкой жизнью они забыли о будущем для своих же детей и отравляли среду обитания, калечили природу, лишали спокойной жизни, а то и вовсе - жизни тех, кто не желал мириться с беззаконием и произволом.

Страну накрыла волна преступности. Воровство, насилие, убийства становились столь частым явлением, что люди к этому стали привыкать. Цена жизни человеческой с каждым днем падала. Устрашающим становилось пьянство. Спившиеся, омерзительные существа, едва напоминающие людей, мотались по улицам. Работать они не могли, а болезнь постоянно требовала новой дозы алкоголя. Отсюда мелкое воровство нередко происходило на глазах людей, и те зачастую боялись препятствовать ему, не позволял страх за себя и за своих близких.

Ложь, жадность, зависть, корысть, подкупаемость и продажность, разврат и насилие, беззаконие и безнаказанность, пьянство и наркомания расправляли свои могучие плечи.

Бывшая система нравственных ценностей была разрушена, новая не создана. А одержимых властью политиков заботило лишь одно: любой ценой держаться на вершине политического олимпа, откуда, вдобавок, начиналась самая короткая, столбовая дорога к обогащению. Страна, народ, в большинстве своем оказавшийся за чертой бедности, их мало беспокоили.

Клеймя старую политическую систему, думали ли нынешние правители о том, что позорили самих себя. Ведь и в то время страной управляли они же. Отказавшись от своих идей один раз, не случится ли подобное впредь, если политический ветер поменяет направление? Очень многие люди сказали бы случится!

Камее казалось, что у руля государства стоят либо, мягко говоря, недальновидные политики, заглядывающие в рот своим западным благодетелям и не ведающие, какую игру ведут те, либо правители страны были заодно с великими мировыми державами, стремящимися любой ценой избавиться от конкурента, превратить Россию в страну третьего мира или, того хуже, - проглотить или уничтожить ее. По-другому Камея не могла объяснить то, что творилось в ее стране. А самое страшное, что чувствовала она, - это, если не вся планета, то Россия настолько больна, говоря языком аноидов, что о скором выздоровлении, а, может быть, о выздоровлении вообще думать не приходится.

В душе Камеи поселилась глубокая, порой нестерпимая тоска. Душа не могла не болеть, видя, как страдают люди, и не зная, как помочь им. Иногда на сердце становилось настолько тяжело, что Камее хотелось бежать из общества людей куда угодно, лишь бы не видеть, не знать, что там творится, лишь бы не проживать каждый день с боязнью за завтрашний, с усталостью и болью от бессилия что-либо изменить в этом мире.

Но вынужденная жить среди людей, всматриваться в их помрачневшие, позабывшие что, такое улыбка, лица, лица с печатью усталости и порой безысходности, Камея ощущала, как внутри нее растет протест против такой жизни.

Разум и душа Камеи, пытаясь поддержать друг друга, тем не менее, вели бесконечные споры. Рассудок по-прежнему советовал сопротивляться, не сдаваться, оставаться сильным человеком. "Но что я могу сделать, кроме как сострадать?" - возражало сердце. Разум не унимался: "Власти царя тьмы, одержавшего временную победу, придет конец!" - "Когда же это будет? И не наступит ли вместе с его концом наш?" - отвечала душа.

Боль за все человечество, за его неспособность принять наконец любовь и добро за основу жизни, за самую большую ценность, боль от неспособности что-либо изменить лишила Камею покоя. "Чтобы стало легче, - часто внушала себе она, - надо жить и думать только о себе, о своем благе, о своих близких." И она пыталась так жить. Но проходило какое-то время, и душа наполнялась такой нестерпимой тоской, что сердце и разум готовы были разорвать всяческие связи между собой и никогда их больше не восстанавливать. В такие минута Камея готова была согласиться с внедрением КП в биосферу Земли. "Пусть лучше КП, повторяла в такие минуты она, - чем жизнь в ожидании триумфа зла."

Наступило долгожданное лето. Камея более всего любила это время года, чарующее красотой ожившей природы, дурманящее ароматами цветов и трав, отвлекающее от тяжелых мыслей и проблем, преображающее душу.

Весь год преследуемая желанием бежать из мира суеты, серости, несправедливости и ненависти куда-нибудь в лесную глушь или на необитаемый остров, Камея взяла отпуск и уехала в далекую, заброшенную деревеньку, в четырех полуразваленных домишках которой доживали свой век старик да три старушки. Остановившись у одной из них, Камея почувствовала, что одно из ее желаний, наконец, сбывается.

Целый месяц Камея жила практически в одиночестве, наслаждаясь тишиной, красотой природы, не думая о недавно волновавших ее проблемах. С ощущением, что она - всего лишь маленькая частичка могучей природы, ее дитя, и, в то же время, она - это весь мир, Камея бродила по лесам, по лугам, раскинувшимся вдоль реки. Душа ее отдыхала и наполнялась мелодией еще не тронутой человеком природы тех мест. Звучание усиливалось мыслями о любви - любви с Тироном. Уже бессильная прогнать их, Камея носила в сердце мечту быть рядом с ним, стать его любимой.

Уезжать из этих мест не хотелось, но отпуск близился к концу и, гонимая какой-то силой, Камея засобиралась в дорогу. Пообещав себе вернуться сюда, как только станет возможно, она отправилась в путь.

Добравшись до города, Камея ощутила в душе непонятное беспокойство. Войдя в подъезд своего дома и, особенно, при подъеме в лифте на свой этаж, она почувствовала, как волнение резко усилилось. Подойдя к двери своей квартиры, Камея обнаружила ее незапертой на ключ. Первая мысль, которая пришла в голову Камеи - ограбление.

Какое-то время она стояла перед дверью, обдумывая свой следующий шаг. Наконец, взяв себя в руки, молодая женщина осторожно приоткрыла дверь и тихонько вошла в прихожую. Ожидая увидеть помещение перевернутым вверх дном и, может быть, увидеть грабителей, Камея осмотрительно заглянула в комнату и от неожиданности вскрикнула. В кресле, пронзая ее лучезарным взглядом, сидел Тирон.

Хорошо помня, для чего она нужна была аноидам, но удерживаемая любовью к Тирону, Камея стояла на одном месте и не знала, что ей дальше делать. Полными любви и молящими о пощаде глазами она смотрела на Тирона.

- Я за тобой, Камея, - наконец, негромко произнес он, протянул ей руку, и Камея, как когда-то при их первой встрече, потеряла волю над собой и покорно подошла к аноиду. Он взял ее за плечи, и негромкий хлопок сомкнул пространство, которое занимали Камея и Тирон.

Глава 4

Открыв глаза, Камея увидела, что лежит на диване в комнате, принадлежащей кораблю аноидов. Рядом сидел Тирон. Его взор был устремлен на нее, глаза светились и говорили. И сердце Камеи услышало то, о чем в последнее время так мечтало.

"Не может быть! - не отрывая взгляд от глаз Тирона и страшась поверить своему сердцу, мысленно повторяла она. - Ведь он - не человек. Он не может... . Сердце меня обманывает." Но оно упрямо и уверенно твердило, что причина настоящего похищения совсем иная, чем в первый раз.

- Не бойся поверить ему, - вполголоса произнес Тирон. Слезы невольно навернулись на глаза Камеи.

"Неужели аноид смог... !?!" - мысленно произнесла она. Взгляд ее стал вопросительным.

- Воплотившись в твою мечту, я, наконец, стал ею, ответил Тирон.

"Наконец!" - сказала про себя Камея, и несколько слезинок скатились с уголков ее глаз. "Неужели я дождалась своего счастья?! Неужели судьба берегла меня для этого звездного человека?!" - продолжая смотреть в глаза Тирона, думала она, и на душе становилось невероятно хорошо. И хотя оставалось много непонятного в происходящем на этот раз, всем плохим мыслям и сомнениям Камея не позволяла даже приблизиться к себе, опасаясь потревожить охватившее ее состояние блаженства. Весь мир сейчас был у ее ног. Повинуясь воле своего нового чувства и желанию Камеи, Тирон коснулся губами ее губ, и стук нового сердца, родившегося из двух половинок, двух сердец, сотряс всю Вселенную.

Когда по возвращении из мира безумства и блаженства рассудку позволено было приступить к своим функциям, Камея вернулась в воспоминаниях на корабль аноидов и попыталась найти мгновения, когда поведение Тирона можно было бы объяснить рождающимся в нем чувством земной любви. Задача оказалась сложной. Тогда землянка не удержалась и спросила:

- Тирон, когда с тобой это случилось?

Он вздохнул, загадочно улыбнулся, и она услышала:

- После того, как я воплотился в созданный тобою образ и увидел тебя в первый раз, и особенно после первого нашего общения на корабле, меня вдруг начало преследовать странное желание: казалось бы, без всякой причины, видеть тебя. И чем дальше бежало время твоего пребывания у нас, тем большую потребность быть рядом с тобой я испытывал.

Из наблюдений и отчетов я, конечно, был знаком с чувством человеческой любви и без труда догадался, что, воплотившись в самого желанного тобой человека, стал приобретать основное его качество - любовь к тебе.

Поначалу мне это показалось даже забавным. Ко всему, я был слишком самоуверен и считал, что аноид всегда способен побороть в себе это недостойное нас чувство. Соответственно своим убеждениям и вел себя.

Вот только любовь ваша оказалась сильнее этих убеждений и в конце концов победила меня. Когда я это понял, когда ощутил всю силу и красоту поистине величайшего из чувств, когда осознал, что дальнейшая моя жизнь без тебя теряет всякий смысл, селиты выкрали мою Камею.

На секунду глаза Тирона стали печальными.

- Оставшись без тебя, я стал просматривать твое будущее и увидел, что недалек тот час, когда жизнь среди людей покажется тебе невыносимой, и одним из самых больших твоих желаний станет побег из пропитанного злом человеческого общества. Отчаяние в душе моей сменилось радостью.

Я наблюдал за тобой все три с лишним года нашей разлуки и когда долгожданное время пришло, забрал тебя к себе.

Тирон замолчал. В глазах его застыл вопрос: правильно ли он поступил. Ответом ему был благодарный взгляд Камеи.

- Помнишь длинную речь? - продолжил он. - Я рассказывал тебе о миссии аноидов. - Да, - испугавшись разговора о КП, немного взволнованно ответила Камея и насторожилась.

- К этому разговору подталкивала зарождающаяся во мне ваша любовь - любовь земная.

Его последние два слова были настолько пропитаны теплом и нежностью, что тревога Камеи тут же рассеялась. Землянка облегченно вздохнула.

- Никогда ранее аноиды не беседовали на тему КП с представителями "больных" планет, понимая, что нас не поймут.

Тирон замолчал.

Не желая пока думать об этом монстре - КП - утопая в океане счастья, Камея благодарила судьбу за свершившееся чудо, ощущение и ожидание которого поселились в ее душе еще в детстве.

Испив любви до легкого утоления жажды, ощутив себя на вершине горы с названием "Счастье", Камея, как того ни хотела, все чаще стала задумываться о своем нынешнем положении на корабле аноидов. Слишком много было непонятного, что она однозначно объяснить себе не могла, что тревожило ее и мешало чувствовать бесконечно счастливой. И вот однажды, не выдержав, землянка решилась на разговор с Тироном. Он опередил ее.

- Неужели моей любви тебе недостаточно, чтобы чувствовать себя уверенно и спокойно? - тихо и, как будто, обиженно спросил он. - Ведь если я люблю тебя, если ты веришь в любовь мою, значит, я предупредил или намерен предупредить события, которые могли бы стать преградой на пути нашей любви.

- Зная о моей тревоге, ты бы мог рассеять ее, - огорченно взглянув, проговорила Камея.

- Мне хотелось, чтобы ты во всем доверяла мне... Недоговорив, Тирон замолчал. Ему вдруг стало ясно, что Камее, жившей в сложном земном обществе, вынуждающем человека порой доверять лишь самому себе, трудно за короткий период измениться, научиться чувствовать тех, кому можно верить. К тому же, если эти кто-то, зная специфику человеческих отношений, не желают помочь разобраться в сложившихся обстоятельствах. От осознания своей простой ошибки Тирон почувствовал себя неловко.

- Ты права! - виновато продолжил он. - Прости меня. Я давно должен был поговорить с тобой, избавить тебя от лишних волнений. Постараюсь сейчас исправить свою ошибку. Тирон удобно устроился в кресле, и его твердый красивый голос врезался во мрак сомнений Камеи, полностью готовый рассеять их.

- Тебя беспокоит поведение моих коллег, не реагирующих на наши отношения.

Камея подтвердила эти слова кивком головы.

- Я убедил их, что не только чувство страха и еще некоторые чувства землян изучены нами недостаточно, но и любовь. А по правде сказать, - с сожалением заметил Тирон и опустил глаза, - любовь земная, любовь человеческая аноидам совсем не знакома. Ощути ее каждый из нас хотя бы раз... .

Он тяжело вздохнул, немного помолчал, задумчиво глядя в одну точку, и продолжил:

- Аноиды корабля считают наши отношения экспериментом.