Карабинер (СИ)

Глава 5. Облава

— facia in giù (лицом вниз)

— puttane veloci (быстро, шлюхи!)

Я послушно лежала лицом вниз на вонючем полу, боясь пошевелиться. Кружевное бельё врезалось и неприятно натирало, оставляя полосы на молочной коже. Пока было не понятно радоваться или нет происходящему.

После укола Марго я была сама не своя, до конца даже не осознавала что происходит. От наркотика горело всё тело и сознание было покрыто пёстрой дымкой.

Все как один. Высокие, мускулистые, властные и презирающие меня за мой внешний вид. Я пытаюсь прикрыться руками, но ладошки слишком малы, чтобы накрыть все выглядывающие места. Кто-то из девочек улюлюкает и заигрывает с Карабинерами, но они остаются с ними холодны, не реагируют на прелести, но я вижу пожар в глубине их глаз. Никто не против распустить лапы и попользоваться товаром.

Меня берут в охапку и тащат в машину, я чувствую руки на моей заднице, кто-то сжимает ягодицы и пробирается под трусики. Тело начинает зудеть, я чувствую себя вещью.

— Не смейте! — оглушительно кричу в лицо карабинеру, пытаюсь противостоять мужчине и наркотику в себе. — Я гражданка России, в этом притоне я оказалась случайно и требую кого-нибудь их консульства.

В ответ мне прилетает пощёчина. Голова запрокидывается, и я просто оседаю на пол от оглушительной боли при этом послушно затыкаясь. Я не успела отойти от избиения Марго и пощечина меня просто надломила, по щекам начинают течь слёзы.

— Merda (Дерьмо) У нас тут гастролирующая шлюха — неженка. — мужчина морщится и хватает меня за косу, заставляя подняться на ноги. От боли у меня перед глазами расплываются круги.

— Я разберусь. — От этого голоса у меня начинает кружиться голова.

Кто-то поднимает меня, закидывает на плечо и несёт к автомобилю. Молча. Без единого слова. Я не знаю, кто этот мужчина, но, если с ним никто не стал спорить, значит он не последний человек.

В подвешенном состоянии я не вижу его лица, но чувствую, как при каждом шаге бугрятся мышцы, у него широкий и уверенный шаг. Он быстро пересекает территорию двора и оказывается у своей машины.

Я хватаюсь руками за его спину, чтобы не упасть. Держаться за него то же самое, что обнимать гранитный памятник.

Жадно вдыхаю запах его парфюма, он насыщен специями. Необычный запах запоминается мне сразу. Он успокаивает меня и подавляет, чувствую, что его владелец очень властный мужчина.

Карабинер грубо запихивает меня в автомобиль, и я встречаюсь с ним взглядами и вздрагиваю, меня словно ударяет током.

По-военному коротко стриженый брюнет с чёрными глазами и хаотичной щетиной никак не похож на холёного карабинера, он больше напоминает преступника. Колючий до ужаса. Напоминает мне скорпиона. Ужалит один раз, и ты не выживешь.

Мужчину нельзя назвать красивым. Он напоминал мне грубое животное, предводителя стаи. Вроде не самый красивый, но самый сильный, подчиняющий себе. Нос с горбинкой, был сломан и сросся неправильно. Губы полные, но резкие, как будто их контуры линейкой чертили. И эти глаза… жалящая чернота заставляет вздрагивать ежесекундно.

Мне на несколько секунд даже становится страшно, что он один из братьев Паоло, что промышляют торговлей людьми.

Мужчина не церемонясь снимает с меня сумку на поясе и заглядывает туда. Слежу за его руками. В глаза бросаются чёрные волоски на смуглых пальцах. Животное.

Он при мне расстегивает молнию на сумке и присвистывает, когда видит содержимое. Я и сама теряю дар речи. Набор, что надо: презервативы, анальная пробка, лубрикант и пакетики с кокаином.

А я даже не помню, когда Марго надела на меня эту чёртову сумку.

— Это не моё. — глупо выдавливаю из себя, чувствуя как дрожит нижняя губа. Карабинер лишь насмешливо выгибает бровь, но ничего не говорит. Забирает сумку и захлопывает дверь в авто, после чего садится на водительское место и трогается с места.

До меня не сразу даже доходит, что Карабинер посадил меня на переднее сиденье, хотя должен был назад по правилам перевозки. Вжимаюсь кресло, потому что становится страшно.

— Простите. Куда мы едем? — Не знаю, понял он хотя бы слово из моего писка. Голос ломается. У меня болит всё тело и просто нет сил. А ещё начинают неприлично мокнуть трусики под действием странного наркотика. Мужчина заставляет меня всю пылать и желать его. Я еложу по сиденью, измазывая кожу своим соком. — Представьтесь, пожалуйста!

Чувствую, как попа приклеивается к кожаному сиденью. Я же в эротическом костюме. Конфетка в яркой обёртке. Так и приглашаю всем своим видом использовать меня.

Карабинер никак не реагирует на меня, не замечает моего скулежа. А я готова бежать за машиной, лишь бы подальше от него. Только бы не испытывать это дикое желание совокупляться.

Соски заостряются, так и просятся в мужские ручки. Именно в эти, что сжимают руль, с длинными пальцами. Не могу оторвать взгляда от сильных рук, просто помешательство какое-то.

По шее начинают скатываться капельки пота. Мне невыносимо жарко.

— Умоляю, скажите хоть что-нибудь. — Анфас у мужчины ещё более устрашающий. Он напоминает мне хищную птицу. Карабинер поворачивается и смотрит внимательно на меня, скользит глазами по ногам в разорванных чулках, заглядывается на грудь. Оценивает.

Интуитивно, желая скрыть свою наготу, я прикрываюсь руками и прикусываю губу.

— Не смотрите так на меня! — Прошу его, краснея как рак. Под его острым взглядом соски окаменели и ныли. Пытаясь облегчить страдания, я потираю их ладошками, не думая, как выглядит это со стороны.

— Под чем ты? — Его вопрос заставляет меня поперхнуться слюной от стыда, я качаю головой, желая заверить его, что не употребляю наркотики. Но меня охватывает такое волнение, что изо рта и слово не вылетает. Я просто мычу и облизываюсь. Мне плохо и нужно в больницу. — Ты ещё и наркоманка?

Говорит он хрипло, не глядя на меня, управляя машиной одной рукой. Второй он поджигал сигарету. Он делал всё расслаблено в своеобразной манере. Мне бросились в глаза тонкие шрамы на его руках, которые я не сразу заметила, от чего мне стало лишь страшнее. До жути захотелось ощутить сильные руки на своём теле.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​У него такая бронзовая, грубая кожа. Я сжала грудь, даже не понимая, что делаю, представляя, что это делает Карабинер. С губ сорвался стон.

Такие развязные желания никогда не охватывали меня, такое было со мной впервые. Под наркотой, но всё же. Я смотрела на длинные пальцы с чёрными волосками и облизывалась, желая ощутить вкус мужчины. А ещё до жути хотелось проверить: эти губы на ощупь такие же жёсткие как выглядят или мягкие и сочные? Карабинер вообще умеет целоваться или только вгрызается в плоть?

В диком угаре я даже не заметила, что начинаю стонать от желания в голос, у меня жутко зудело между ног. Пещерка так и просила засунуть в неё посторонний предмет и почесать там всё изнутри.

— Простите, мне очень нужна помощь. Мой паспорт отобрали, все мои деньги с продажи квартиры тоже… у меня даже одежды нет, если бы Вы связались с консульством моей страны и помогли бы мне… — Делаю всё, чтобы выглядеть нормально, не отдавая отчёт, что со стороны я выгляжу как самая настоящая шлюха, текущая по здоровому мужику.

Карабинер расхохотался, посмотрел на меня как на законченную дуру. Чёрные глаза с красными линиями сосудов ударили своим холодом наотмашь. Ему была безразлична моя судьба.

— Ты шлюха из притона, сбывающая кокаин, обдолбанная в хлам! Какое консульство? Тебе светит десять лет, если на тебе висит только это. — Я покачала головой и хотела заверить его, что меня силой притащили в это место, но мужчина продолжил свою тираду: приезжаете в Рим за красивой жизнью, потом крутите жопами в борделях. Ты вроде не такая пользованная, как все остальные шлюхи Марго. Даже интеллект проглядывается, так какого хера раздвигаешь ноги?

Во мне боролись между собой рассудок и наркотик. С одной стороны хотелось вскочить на мужчину с разбегу и унять зуд во влагалище, с другой — мне нельзя было терять свою честь.

— Я не шлюха. Это ошибка. Чудовищная ошибка! — Хочется заверить его, что я не имею никакого отношения к заведению и не предоставляю секс — услуги. Карабинер не очень мне верит. Да я и сама бы не поверила. К тому же мозг работал как ржавый механизм, плохо соображал и не позволял собраться. — Прошу Вас проверьте всё, эти люди силой удерживали меня…

— Ну да. Хотя бы одна сказала, что ей просто нравится трахаться. — хмыкает презрительно Карабинер. Я повинуясь наркотику касаюсь его бедра, хочу привлечь внимание мужчины. Машина подпрыгивает на лежачем полицейском и ладонь соскальзывает на член.

В голове взрывается сотня фейерверков. Впервые в жизни я трогаю мужское достоинство и так… практически домогаюсь представителя закона в чужой стране. Не о таких приключениях в Италии я мечтала.

Глаза закатываются, и я начинаю отключаться. Просто падаю в темноту, не контролируя ситуацию.

— Che pene? (итал. Какого хера?) — доносится до моего сознания. Машина резко тормозит. Меня подхватывают на руки и выносят из салона. Мужские руки умывают меня водой. — Что принимала? Вены чистые, куда колешь?

— Не знаю. — Язык еле ворочается во рту. Меня начинает жутко тошнить. — Меня укололи насильно, чем-то возбуждающим… Я…

Больше ничего я сказать не могу, потому что меня начинает выворачивать всю. Сползаю на четвереньки и уже не волнуясь о том, как выгляжу со стороны, освобождаю желудок от заразы.

Чувствую, как Карабинер кладёт пальцы мне на сонную артерию и измеряет пульс, он стоит за моей спиной, дышит в затылок. Его присутствие успокаивает, от мужчины исходит ледяное спокойствие и уверенность, я напитываюсь его силой и энергетикой.

По щекам начинают течь слёзы от обиды и боли, хочется свернуться калачиком под пледом.

— Можно мне немного воды? — прошу его, поднимая глаза и чувствуя себя собачкой у ног хозяина. Карабинер тяжело вздыхает, поджимает губы в тонкую линию и протягивает бутылку с водой.

— Со шлюхами ещё не возился. Охренительно. — Я жадно пью воду. После того как организм очистился мне начинает становиться легче.

— Спасибо. — Благодарю его и протягиваю бутылку. Он не принимает её обратно, показывая, что я грязная для него. Рывком ставит на ноги и заталкивает в машину. Грубо, но мне кажется, что Карабинер может быть и грубее. — Меня зовут Натали. Я вчера прилетела в Рим из Москвы…

— Сопли свои в участке будешь пускать. — Отрезает он безжалостно. — Там пусть с тобой разбираются.