Каролина и разбойник

ПРОЛОГ Линкольн, штат Небраска, декабрь 1865 года

Раздался пронзительный свисток поезда. Каролина почувствовала, как вздрогнула сидящая рядом с ней на жестком сиденье шестилетняя сестренка Лили, и обняла плечи малышки.

Из-под нечесаных прядей светлых волос на Каролину внимательно смотрели карие глаза Лили. Семилетняя Эмма, сидевшая у окна, наблюдала, как мимо проплывал запорошенный снегом городок, расположившийся посреди прерии. При тусклом свете зимнего дня волосы Эммы отливали медью. Они, так же как и волосы Лили, нуждались в расческе.

Неопрятный вид сестренок приводил Каролину в отчаянье. Не было ни щеток для волос, ни смены одежды: все, чем они располагали, - поношенные пальто, туфли и невзрачные платьица - было подарено им сестрами милосердия в чикагском приюте Святой Марии.

В узком проходе между рядами сидений появилась грязная фигура кондуктора, во всем облике которого не было ни малейших признаков сострадания.

- Линкольн, Небраска! - прорычал он. - Местопребывание фермеров, лавочников, кузнецов. - Кондуктор сделал паузу и поглядел бусинками глаз поверх Каролины, Лили и Эммы. - Полагаю, местные жители предпочтут мальчишек, - изрек он наконец.

Каролина чуть теснее прижала к себе Лили и спокойно взглянула на кондуктора: на его лице выделялся большой, как картофелина, испещренный бордовыми прожилками нос.

- Девочки ничуть не хуже мальчиков, - произнесла она с твердостью в голосе, которую ей удалось выработать за восемь лет жизни, - они доставляют гораздо меньше хлопот.

- Выходите и стойте на платформе вместе с другими! - скомандовал им толстый кондуктор, в то время как дюжина мальчишек, толкая друг друга, уже пробиралась к выходу из вагона. Это были беспризорные ребятишки, круглые сироты; к их одежде были приколоты клочки бумаги с номерами: они надеялись, что будут приняты в какую-либо из семей, представители которых ожидали их на остановках.

Поезд со скрежетом затормозил; клубы пара пронеслись мимо окон вагона.

- Все будет хорошо, - тихо сказала Каролина, переводя взгляд с темноокой, встревоженной Лили на голубоглазую, спокойную Эмму. Она сама не верила своим словам, но у нее не было выбора: она была самой старшей из сестер, забота о Лили и Эмме была ее долгом.

Крупные снежинки, падая с неба, застревали в спутанных волосах Лили и Эммы. Девочки жались к старшей сестре, и Каролина, стремясь ободрить малышек, обнимала их хрупкие плечи. С тех пор как в Чикаго плачущая мать посадила их в поезд для сирот, Каролина молила Бога, чтобы Он не разлучал ее с сестрами. Но в глубине души она знала, что Он не отзовется на ее мольбу.

Каролина подумала, что Бог еще ни разу не внял ее молитвам. Зачем она вообще досаждает Ему своими просьбами?!

На платформу вышел крупный чернобородый мужчина в грязном шерстяном пальто. Прищурившись, он стал рассматривать сирот.

Каролина облегченно вздохнула, когда незнакомец выбрал двух мальчиков и удалился. Возможно, разлука наступит не сегодня. Она пошевелила озябшими пальцами, не переставая держать Лили за плечи.

Полная женщина в полинявшем коленкоровом платье и старом шерстяном плаще поднялась по ступенькам на платформу. У нее были пухлые румяные щеки и тусклый взгляд. Она стряхнула снег с ботинок и указала пальцем на Каролину:

- Я возьму тебя!

Каролина судорожно сглотнула слюну.

"Господи! - взмолилась она про себя. - Я не могу оставить Лили и Эмму, они такие крошки и так нуждаются в моей опеке".

Вспомнив, чему учила ее бабушка за год до своей смерти, Каролина сделала реверанс:

- Если вам угодно, мадам, - выпалила она, - то вот мои сестры Эмма и Лили, Обе они хорошие, здоровые девочки, достаточно взрослые, чтобы делать уборку и стряпать...

Женщина отрицательно покачала головой.

- Я беру только тебя, - повторила она настойчиво.

Каролина больше не могла сдерживать слез, и они текли по ее замерзшим, разрумянившимся на ветру щекам. Она так надеялась, что будет выбрана последней и сможет запомнить, на каких станциях остались ее младшие сестры.

Но Господь отказал ей даже в этом.

- Запомни все, о чем я тебе говорила, - прошептала Каролина, с отчаянием обняв Лили. Она наклонилась и взяла в свои руки маленькие, потрескавшиеся от холода ладошки сестренки. - А когда почувствуешь себя одинокой, просто пой песни, которые мы выучили у бабушки. Так мы станем ближе друг к другу.

Она замолчала, целуя Лили в обе щеки.

- Я обязательно найду вас, - добавила Каролина, - обещаю вам это!

Она выпрямилась и повернулась к Эмме.

- Будь сильней, - с трудом проговорила она. - И запоминай все, пожалуйста, запоминай.

Эмма понимающе кивнула, и слезы потекли по ее раскрасневшимся щекам. Она беззвучно прошептала "Прощай", не в силах произнести это слово вслух. Но Каролина поняла ее.

Кондуктор загнал оставшихся на платформе детей в вагон - больше не было желающих выбирать сирйт. Каролина последовала за своей приемной матерью вниз по скользким ступенькам платформы, не смея оглянуться назад.

- С моей точки зрения, - бормотала незнакомка, пробираясь по глубокому снегу и раскачивая широкими бедрами, - мисс Фоуб и Этель искушают судьбу, беря в дом такую девчонку со стороны только лишь потому, что им нужна собеседница.

Каролина почти не обращала внимания на это бормотание, слишком глубоко было ее горе. Только когда железнодорожный состав, трогаясь, громыхнул и стал удаляться от станции, она обернулась, чтобы посмотреть ему вслед: грохочущая громадина увозила с собой два существа, которых она любила больше всего на свете. Незнакомая женщина грубо схватила Каролину за руку и потащила за собой.

- У меня нет лишнего времени на такие пустяки, - продолжала ворчать она. - Осмелюсь сказать, мисс Фоуб должна была бы заняться этим сама, вместо того чтобы посылать меня.

Глубокий снег был перемешан с грязью и навозом. Каролина не без труда поспевала за женщиной. Ее не занимала болтовня спутницы, в мыслях она следовала за пыхтящим паровозом, увозившим на запад ее Дорогих сестер.

- Однако как тебя зовут? - требовательно спросила женщина, когда они прошли мимо городского рынка и направились к кирпичному зданию, отеля.

- Каролина Чалмерс, - ответила церемонно Каролина, поправляя приютское пальто и откидывая назад длинные темные волосы, мокрые от снега. - А как ваше имя?

- Мисс Ателиус Филлипс, - ответила женщина, удостоив наконец Каролину взгляда и продолжая тащить ее по скользкому тротуару мимо магазина и отеля. - Силы небесные! Теперь, когда я рассмотрела тебя как следует, вижу, что ты - маленький заморыш и вряд ли протянешь хотя бы неделю.

Каролина была полна решимости держаться столько, сколько потребовалось бы, чтобы найти Лили и Эмму. Она гордо подняла голову и сказала:

- Вы ошибаетесь на мой счет.

- Не дерзи мне! - строго сказала мисс Ателиус Филлипс, дернув Каролину за замерзшее ухо. - Я утверждаю, что бедняки не способны понять, когда им следует быть благодарными...

И она с новой силой потащила Каролину. Та попыталась высвободиться, однако мисс Филлипс была достаточно крепкой, и отделаться от нее было не просто. Они свернули за угол и вышли на улицу между двумя рядами домов. Мисс Филлипс подошла к забору с намерзшим снегом и открыла калитку.

- Вот мы и пришли, - сказала она, сохраняя прежний строгий тон.

Каролина окинула взглядом дом. Это было прочное двухэтажное строение с зелеными ставнями на окнах. Из кирпичной трубы клубился дымок. Она всегда мечтала о таком доме. Входная дверь была застеклена овальным матовым стеклом. Каролине показалось, что за ним прячется чье-то лицо. Через мгновение на крыльце появилась женщина с каштановыми волосами, в розовом платье. На ней была шаль, сколотая на груди брошью в виде камеи. Женщина улыбнулась Каролине, и та неожиданно для себя улыбнулась ей в ответ.

- Так это наша девочка, - сказала женщина, которую нельзя было назвать ни красавицей, ни дурнушкой. - Входи же, входи!

Каролину ввели вовнутрь дома, наполненного ароматом лаванды и корицы. Еще одна женщина, очень похожая на первую, но только в голубом платье, спускалась вниз по крутой лестнице, грациозно скользя рукой по перилам.

- Это именно тот ребенок? - спросила она, деликатно покашливая в платочек. Она перевела взгляд на мисс Филлипс. - О, Офелия, ты сделала правильный выбор. Чудная девчушка!

Каролина отступила, сдерживая волнение. Она всматривалась в обеих женщин широко открытыми карими глазами.

- Смею думать, она себе на уме, - посетовала Офелия Филлипс, стряхивая снег с простенького коричневого плаща. Несмотря на свое критическое отношение к бедным, сама Офелия была явно не богата.

- Так и должно быть, - ответила женщина, открывая дверь. Она наклонилась, взглянув с улыбкой в лице Каролины, и отрекомендовалась: - Я Фоуб Мейтдэнд, - и, указав на женщину в голубом платье, она добавила: - А это моя сестра Этель.

Пожилые сестры понравились Каролине. Несмотря на все тяготы дня, она радовалась тому, что будет жить вместе с ними, а не с внушающей страх мисс Филлипс. Каролина сделала реверанс в знак приветствия.

Сестры оживленно щебетали, явно довольные.

- Теперь, когда исполнен мой христианский долг, я могу уйти и заняться своими делами, - нарочито громко сказала мисс Филлипс.

Мисс Фоуб, сердечно поблагодарив мисс Филлипс, проводила ее до самой двери.

- Какое-то время я боялась, что она собирается взять меня к себе, призналась Каролина мисс Этель возбужденным шепотом.

Мисс Этель мило улыбнулась и снова кашлянула.

- Не обижайся на нее, детка. Офелия - наша соседка. Сестра попросила ее встретить поезд, потому что я чувствовала себя плохо, и она не хотела оставить меня одну.

Каролина окинула взглядом высокие напольные часы, стойку для зонтиков и дубовые панели стен. Подумать только, это была всего лишь прихожая.

- Я никогда не бывала в таком большом доме, - доверительно сообщила она мисс Этель, приблизившись к ней на шаг. - Должна ли я здесь делать уборку?

В это время вновь появилась мисс Фоуб, проводившая соседку и теперь зябко ежившаяся.

- Как Офелия доберется домой! - с сочувствием воскликнула она, захлопывая дверь поплотнее.

- Каролина думает, что ей придется делать уборку в нашем доме, сообщила мисс Этель сестре, не скрывая огорчения.

Мисс Фоуб подошла и ласково потрепала Каролину по плечу.

- О нет, дорогая. Ты будешь нашей компаньонкой во время наших грандиозных приключений на Западе.

Каролина почувствовала, что ее глаза все шире раскрываются от удивления. Возможно, еще не утрачена надежда на то, что она, Лили и Эмма вновь будут жить вместе. "На Западе?" - отозвалось в ней эхом.

- Мы собираемся ехать в Вайоминг, - любезно кивнула мисс Этель - Там мы начнем новую жизнь.

Каролина никогда не слышала о Вайоминге, но догадалась, что он расположен на Западе, в той загадочной земле, которая поглотила Лили и Эмму. Ей не терпелось немедленно отправиться туда.

Мисс Фоуб решительно направилась через комнату, шурша нижними юбками из тафты.

- Пойдем, детка, ты, должно быть, проголодалась и выглядишь усталой. Когда мы с сестрой убедимся, что ты сыта" решим, что делать с твоей ужас-вой одеждой.

Несмотря на стесненные обстоятельства, Каролина не утратила чувства гордости. Bсe в ней запротестовало. Конечно, платья и носки достались ей из приходского барахла, но это была ее одежда, и она нисколько не была ужасной. Только поношенной.

- Мне ничего не нужно, - твердо сказала она, следуя за мисс Фоуб. Они прошли на кухню, размеры которой поразили воображение Каролины. Мисс Этель предложила ей место за большим дубовым столом. Каролина села.

- Разумеется, тебе нужна новая одежда, - сказала мисс Этель, ласково погладив Каролину ро плечу, и села рядом с ней. - Сшить тебе что-нибудь новое - доставит нам массу удовольствия.

- Ты теперь наш ребенок, - убежденно сказала мисс Фоуб, вынимая тарелки с едой из духовки, сверкающей никелевой отделкой. - Мы с сестрой позаботимся о тебе.

Изголодавшаяся Каролина стала с жадностью поглощать предложенные ей блюда.

- Бедное дитя, - пожалела девочку мисс Фоуб. Она разливала ароматный чай из заварочного чайника шоколадного цвета.

- Расскажи нам, как случилось, что ты в одиночку пустилась путешествовать в поезде для сирот?

Каролина вдруг остановилась и мрачно посмотрела на остатки разогретого мяса, пюре, сливок. Лили и Эмма тоже испытывали голод, но все, на что они могли надеяться сегодня, - это кусок хлеба и немного подпорченных фруктов. Каролине стадо стыдно оттого, что она наслаждалась пищей, которая для сестер была недоступна.

- Каролина? - встревожилась мисс Этель.

Каролина глубоко вздохнула и выпрямилась.

- Я не была одинокой, - произнесла она сквозь слезы, - со мной были сестры Эмма и Лили.

Сестры Мейтлэнд обменялись грустными взглядами.

- О Боже! - прошептала мисс Этель. - Фоуб, мы разлучили девочку с родными сестренками. Она похожа на птичку, выброшенную из родного гнезда!

Мисс Фоуб ласково похлопала Каролину по руке.

- Отныне мы заменим для Каролины ее семью. Мы поедем на Запад втроем и создадим там домашний очаг.

Мисс Этель философски вздохнула, поднося ко рту чашку чая.

- Папа взял с нас обещание позаботиться о его рудниках, - сказала она и, бросив на Каролину ласковый взгляд, продолжила: - Фоуб решила выйти замуж за мистера Гандерсона, как только мы туда приедем. И я остаюсь совсем одна.

После чая Каролина стояла на стуле в гостиной, пока с нее снимали мерки для нового платья. И хотя Каролина не могла не горевать о Лили и Эмме, она все же радовалась за удачный поворот своей судьбы. Впервые за много дней Каролина была обогрета и накормлена. Ей предстояло носить одежду, сшитую специально для нее, а не какие-нибудь жалкие обноски, добытые монахинями.

Мисс Этель села за клавесин сыграть пьесу "Какой добрый друг для нас Христос". Снежинки лениво падали за окнами гостиной.

Легко стать оптимисткой при определенном стечений обстоятельств. И Каролине уже казалось, что в скором времени она, Лили и Эмма обязательно встретятся друг с другом.

ГЛАВА 1

Болтон, территория Вайоминг, 15 апреля 1878 года

Он выглядел наименее респектабельным мужчиной из всех, которых доводилось встречать Каролине. Тем не менее от него зависело все.

Опустив глаза, она вынула из кармана пальто тщательно отутюженный платок и потерла им стекло в одном из окон салуна, чтобы рассмотреть этого человека получше.

Теперь облик Гатри Хэйеса показался ей еще менее привлекательным. Он не имел ничего общего с героем войны, о котором с большим воодушевлением рассказывал Каролине ее ученик. Это был мужчина крепкого сложения, невысокого роста, всего на несколько дюймов выше самой Каролины. Он сидел за столом в углу салуна, поглощенный игрой в карты. Рядом на полу, усеянном опилками, лежал рыжий неухоженный пес, положив морду на лапы. На Хэйесе была простая холщовая рубашка, брюки, из грубой ткани, с подтяжками и кожаная шляпа, видавшая виды. Его, подбородок был покрыт короткой щетиной, а с одного глаза едва не сползла черная повязка. Шляпа скрывала прическу Хэйеса, но Каролина могла предположить, что у него были слишком длинные волосы.

Она вздохнула, смочила кончиком языка чистый угол платка и расширила участок чистого стекла.

Очевидно, в этот момент сосед Хэйеса по столу указал на Каролину, потому что Хэйес поднял голову и посмотрел прямо ей в глаза. Этот взгляд потряс молодую женщину. Она почувствовала, что в глубине души этого человека скрывается нечто завораживающее и вместе с тем ужасное.

Он нагло ухмыльнулся, зажав двумя рядами крепких белых зубов окурок сигары. Каролина подумала, что эти зубы были единственной привлекательной чертой во всем облике Хэйеса. Дружелюбно кивнув собеседникам, Хэйес бросил на стол карты и отодвинул кресло. Пес вскочил и последовал за ним к расходящимся дверям салуна.

Каролина отошла от окна. Ее охватили тревога и волнение, затрудняя дыхание. Дрожащими пальцами она засунула испачканный платок в дамскую сумочку, затем распрямила плечи и подняла голову, поборов невольный страх.

Ленивой походкой, все еще сжимая зубами окурок сигары, Хэйес подошел к Каролине. При свете яркого апрельского полуденного солнца Каролина заметила, что зрячий глаз Хэйеса был зеленого цвета.

Манера Хэйеса говорить производила не менее сильное впечатление, чем его внешность.

- Мэм, - произнес он протяжно, касаясь пальцами края полей своей потрепанной шляпы. В голосе Хэйеса Каролина узнала особенности южного говора.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Бог свидетель, Каролина не хотела иметь ничего общего с людьми, подобными Гатри Хэйесу, но этот человек, возможно, был единственным спасением для Ситона. Она готова была сделать все, чтобы помочь молодому человеку, за которого надеялась выйти замуж.

Она протянула руку:

- Меня зовут мисс Каролина Чалмерс.

Дерзкий взгляд его зеленого глаза медленно прошелся по изящной фигуре Каролины, затем остановился на ее лице. Насмешливость, которая скрывалась за этим взглядом, обидела Каролину. Она почувствовала приступ неприязни.

- Чем могу быть полезен для вас, мисс Каролина Чалмерс?

В это время желтый пес позади Хэйеса жалобно заскулил и шлепнулся брюхом на грязный деревянный тротуар.

Каролина облизнула пересохшие губы и, хотя ей не терпелось сразу же изложить суть своего дела, все-таки спросила:

- Животное болеет?

- Тоб? - усмехнулся Хэйес. Его проникновенный голос взволновал Каролину. - Нет, ничуть. Пес просто привержен дурной привычке, которую приобрел до того, как мы с ним стали партнерами.

Каролина отступила на шаг и почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Внутри салуна тренькало металлическими звуками расстроенное фортепьяно. По улице, утрамбованной грязью и навозом, тащились повозки и кабриолеты.

- Тоб - довольно странная кличка, - удалось ей вымолвить. - Почему вы так назвали пса?

Хэйес протяжно страдальчески вздохнул, вероятно, тоскуя по прерванному времяпрепровождению в салуне под названием "Адский огонь и вертел". Затем снял и снова надел свою шляпу, так что Каролина успела заметить нечесаную каштановую шевелюру с медным отливом.

- Мисс Чалмерс, - сказал он, сдерживая раздражение, - я вышел сюда не для того, чтобы обсуждать собаку. Что вам угодно?

Щеки Каролины покраснели еще больше. Краешком глаза она заметила в окне соседнего салона одежды Гипатию Фурвис, пристально смотрящую на нее. Теперь каждое живое существо в Болтоне узнает до заката, что школьную учительницу видели разговаривающей с мужчиной, который считался едва ли не преступником.

- Мисс Чалмерс? - вновь спросил Хэйес.

- Правда ли, что во время войны вам приходилось спасать узников из федеральных тюрем?

Он вынул спичку из кармана рубашки, зажег ее о подошву стоптанного ботинка и прикурил окурок сигары. Клубы голубого дыма пахнули в лицо Каролины, отравляя свежий весенний воздух.

- Кто вам сказал это?

Каролина закашлялась.

- Один из моих учеников.

Его рот скривился в недоброй ухмылке.

- Вы очень похожи на школьную учительницу, - сказал Хэйес и снова окинул Каролину нахальным взглядом. - До чего же вы костлявы. Неужели вам не хватает денег на еду?

Каролина стерпела оскорбление. Может быть, она не выглядела модной толстушкой, но она и не была скелетом. Она снова сделала глубокий вдох, чтобы показать, что обладает грудью, какой бы скромной она ни была.

- Мне достаточно платят, и моя зарплата позволяет мне предложить вам значительную сумму за услугу.

Хэйес затянулся дымом сигары.

- Как велика эта сумма?

- Двести тридцать шесть долларов и сорок семь центов, - ответила Каролина с достоинством.

Она копила деньги буквально с детства, и теперь эта сумма казалась ей целым состоянием. Она очень любила Ситона Флинна и готова была отдать все до последнего пенни за его освобождение.

Хэйес протяжно свистнул и покачал головой.

- Это большая сумма, мисс Чалмерс. Что именно должен я сделать, чтобы ее заработать?

Каролина внимательно огляделась и понизила голос до шепота:

- Я хочу, чтобы вы освободили моего друга из тюрьмы.

Хэйес прищурился и отбросил окурок сигары.

- Что вы сказали?

Каролина на мгновение закусила нижнюю губу, затем медленно и отчетливо повторила свою просьбу, словно объясняла урок туго соображающему ученику.

- Черт меня подери! - выругался Хэйес. - Вы просите меня нарушить закон!

- Тсс! - шикнула Каролина. Она взяла Хэйеса за руку и отвела его в сторону, в небольшой закоулок между салуном "Адский огонь и вертел" и офисом компании "Уэлс Фарго". Теперь для нее уже не имело значения, что подумает обо всем этом Гипатия. Каролина была убеждена, что у нее нет другого выхода.

- Вы не будете нарушать закон, - с жаром заговорила она, все еще сжимая руку Хэйеса. - Вы восстановите справедливость. Ситон - мистер Флинн невиновен. Ему вынесли приговор по ошибке. - Невольные слезы закапали с ее ресниц. - Его собираются повесить.

Хэйес явно смягчился. Снова появился пес, обнюхивая ноги хозяина.

- Я читал об этом в газете, - нахмурился Хэйес, потирая щетину на подбородке.

Только отчаяние помешало Каролине обратить внимание на поразительный факт: Хэйес умел читать.

- Ситон не причастен к грабежу дилижанса, - шептала она в исступлении, - я точно знаю, что он не убивал кучера. Мистер Флинн не способен на такие ужасные поступки.

Хэйес посмотрел на Каролину с некоторым недоверием.

- Почему вы так уверены в этом? - спросил он.

Каролина негодующе фыркнула:

- Потому что он сам говорил мне о своей непричастности к грабежу.

Хэйес широко развел руками.

- Что же вы мне сразу не сказали об этом? - произнес он не без сарказма. - Это меняет дело!

Каролина чуть не задохнулась от возмущения. Вероятно, у нее покраснел кончик носа, но ей было все равно. Сейчас решалась судьба ее и Флинна.

- Если бы мистер Флинн мог выйти из тюрьмы, он доказал бы свою невиновность!

- Или дал бы деру, - продолжил Хэйес. - Флинн осужден за грабеж и убийство, мисс Чалмерс. Его приговорили к повешению. Я ни черта не смогу сделать для вас.

Он повернулся, чтобы уйти, но Каролина снова схватила его за рукав.

- Подождите! - взмолилась она. - Пожалуйста!

Он снова повернулся к ней.

- Мисс Чалмерс, одно дело - вламываться в тюрьмы янки в военное время. Но сейчас нет войны, и я не собираюсь нарушать закон.

- Закон? - воскликнула Каролина. - Власти по ошибке собираются казнить человека. Вы это называете законом?

Хэйес задумчиво разглядывал Каролину, держась за подтяжки.

- Вы по-настоящему влюблены в этого парня, не так ли?

- Да, - прошептала Каролина плача.

Пес у ног Хэйеса заскулил, казалось, в ответ па ее плач.

- Черт побери! - выругался Хэйес. - Я терпеть не могу, когда леди плачут.

Не желая пользоваться грязным платком, Каролина вытерла слезы тыльной стороной ладони.

- Вы поможете мне?

- Нет, - отрубил Хэйес и пошел прочь. Несчастный пес поплелся за ним.

Несколько мгновений Каролина приходила в себя, затем она последовала за Хэйесом. Эта выскочка Гипатия стояла теперь, скрестив руки на груди, у входа в лавку своей тети Гертруды. Она наблюдала за происходящим с ухмылкой на лице.

- Хелло, Каролина! - воскликнула она торжествующим голосом.

Каролина едва посмотрела в ее сторону и продолжала свой путь к салуну.

Гатри Хэйес вновь занялся карточной игрой. Каролина заметила, как к нему направилась, семеня ногами по опилкам на полу, танцовщица салуна в коротком платье с розовыми и черными полосами. В руке она несла эмалированную кружку. Подойдя к столу, танцовщица взяла бутылку виски и налила из нее в кружку жидкость янтарного цвета. Наклонившись так, что стали видны ее подвязки, девица поставила на пол кружку. Пес, не раздумывая, вылакал из кружки виски и снова улегся у ног Хэйеса.

Каролина не обратила внимания на странное поведение пса. Ее возмутило поведение танцовщицы: эта наглая потаскушка плюхнулась на колени Хэйеса, обхватив его рукой за шею и ерзая задницей.

На мгновение Каролина забыла Ситона Флинна и грозящую ему опасность. Девица сняла с Хэйеса шляпу и надела на себя. Пока Хэйес играл в карты, она что-то шептала ему на ухо.

Каролина настойчиво постучала по стеклу витрины, однако все внимание Хэйеса было сосредоточено на танцовщице, с глуповатой улыбкой извивавшейся у него на коленях.

Ухмыляясь, он слушал ее и кивал в ответ. Теперь Каролину больше не заботило соблюдение приличий. Она двинулась по тротуару к расходящимся дверям салуна. Не задумываясь над последствиями своих действий - ибо размышление убавило бы ее решимость, - Каролина вошла в салун, поднимая фонтанчики опилок своими изящными черными туфельками. Тотчас смолкло бренчание пианино, стихли многоголосый гомон и звон стаканов; многочисленные взгляды полупьяных посетителей салуна устремились на нее сквозь дым и чад. Каролина шла в сторону Хэйеса.

Тоб начал скулить и закрыл лапой морду. Хэйес взглянул на Каролину и усмехнулся. Танцовщица смотрела на нее с неприязнью и вызовом, не снимая шляпы Хэйеса.

Порыв, который заставил Каролину войти в салун, вдруг угас. Она почувствовала смущение. В конце концов, она не могла в присутствии свидетелей уговаривать Хэйеса. От нее требовался максимум благоразумия.

- Мистер Хэйес, - начала Каролина с вызовом, - я требую, чтобы вы поговорили со мной конфиденциально.

Хэйес поднял бровь, небрежно обнимая танцовщицу за талию. Та игриво надела ему на голову шляпу.

- Ах, это вы опять? В чем дело?

Кровь прилила к лицу Каролины.

- Вы знаете, в чем дело, мистер Хэйес. Вы просто не хотите войти в мое положение.

Хэйес слишком деликатно, по мнению Каролины, снял с колен девицу и встал.

- Мне кажется, я достаточно ясно высказал свою точку зрения, мисс Чалмерс, - сказал он, держась большими пальцами рук за подтяжки.

Каролину охватил страх. Если бы он огласил при всех суть ее просьбы, то все было бы потеряно. Возможно, она сама попала бы в тюрьму.

Он довольно учтиво указал в сторону расходящихся дверей, приглашая ее выйти из салуна. Почувствовав, как задрожал у нее подбородок, Каролина повернулась и, подобрав свои юбки, стрелой вылетела из салуна и побежала по тротуару.

Она не переставала думать о содеянном до тех пор, пока не подошла к окруженному забором кирпичному зданию школы. Открыв калитку, Каролина усталой походкой вошла в школу. В этот день, перед тем как отправиться в салун на поиски Хэйеса, Каролина отпустила своих учеников по домам. Теперь она могла наплакаться вдоволь в одиночестве.

Она села в классе за один из небольших столов и, закрыв лицо руками, разрыдалась. Она не испытывала такой безысходности и отчаяния с того давнего дня в штате Небраска, когда была вынуждена оставить своих сестер Эмму и Лили в поезде для сирот.

Два года назад молодой, обаятельный адвокат Си-тон Флинн, прибывший в город дневным дилижансом, заронил в душу Каролины надежду на семейную жизнь, на собственный дом и детей. Этот улыбчивый молодой человек с подвижными карими глазами легко очаровал Каролину. В отличие от Гатри Хэйеса, Флинн обладал хорошим вкусом и манерами. Он очень скоро открыл прибыльное, престижное дело. И хотя Каролина замечала за Ситоном проявления черствости и непостоянства, ей казалось, что в его характере преобладают положительные качества.

Затем его обвинили в грабительском нападении на дилижанс и убийстве человека. Ситона увезли в Ларами, судили и вынесли приговор. Однако Каролина была убеждена, что произошла чудовищная ошибка. Она не смогла бы полюбить убийцу и вора.

Скрип открывающееся двери за спиной прервал размышления Каролины. Она подумала, что кто-либо из учеников пришел за забытой книгой или грифельной доской. Каролина выпрямилась и попыталась изобразить на лице улыбку. Но когда она обернулась, то увидела Гатри Хэйеса.

Мгновенно атмосфера в классной комнате накалилась. Сердце Каролины учащенно забилось. Она вскочила из-за стола и воскликнула:

- Что вам нужно?

Хэйес все еще стоял у двери в классную комнату, опираясь на косяк могучим плечом.

- Вы не жалели слез ради Флинна, - сказал он серьезным тоном. Случалось ли так, что он был недостоин их?

Каролина вспомнила о пикниках, продолжительных воскресных прогулках с Ситоном Флинном, о поцелуях при лунном свете и своих многочисленных радужных мечтах. Они встретились случайно на лестнице, ведущей в офис его конторы, занимавшейся продовольственными поставками. Он сразу же покорил ее сердце.

- Вы не знаете мистера Флинна, - сказала она, насколько могла, спокойно. - С вашей стороны жестоко прийти и снова мучить меня.

Хэйес невозмутимо пожал плечами.

- Очевидно, судья и присяжные заседатели совсем не знали его. Они приговорили его к смертной казни, не вникая в дело.

Каролина чувствовала себя уставшей, обескураженной и раздраженной.

- Зачем вы пришли сюда? - воскликнула она.

Он снял шляпу и задумчиво произнес:

- Не знаю зачем. Особенно если учесть, что я мог бы заняться более приятными делами.

Каролина была уязвлена этими словами, заставившими ее вспомнить о танцовщице, ерзавшей задницей на коленях Хэйеса. Она сложила в стопку учебники по арифметике для начинающих и положила ее на стол.

- Эго не ответ, мистер Хэйес.

Снова он позволил себе кривую усмешку.

- Кажется, я не слишком находчивый собеседник, а, учительница?

По его интонации Каролина почувствовала, что Хэйес пытается заигрывать с ней. Она смерила его уничтожающим взглядом.

- Вы всю жизнь будете неудачником в такого рода беседах.

Он засмеялся и схватился рукой за грудь, изображая раненого в сердце, затем оторвался от косяка двери и приблизился к Каролине.

- Мне кажется, вам не следовало бы обижать меня с такой легкостью, понизив голос, сказал он, вызвав легкое волнение в душе Каролины. - Из того, что вы мне рассказали, я понял, что без меня вам не вызволить из тюряги своего почтенного дружка.

Она отступила на шаг и стала в волнении поправлять выбившиеся на затылке пряди темных волос. Хэйес скользнул взглядом своего единственного глаза по колеблющейся груди Каролины, затем посмотрел ей в лицо. Снова его рот скривила усмешка. Каролина почувствовала легкое головокружение и опустилась в учительское кресло.

- Вы будете мне помогать или нет? - спросила она, затаив дыхание и глядя снизу вверх на Хэйеса.

Он склонился над ней, опершись руками на стол.

- Еще не решил, - ответил Хэйес, - в такого рода делах нельзя торопиться, мисс Чалмерс. Нужно обдумать массу вариантов.

Каролину поразило, что Хэйес оказался гораздо умнее, чем можно было предположить по его внешнему виду.

- Но вы не говорите мне "нет"?

Он покачал головой, и по выражению его глаз Каролина поняла, что Хэйес несколько смущен.

- Не говорю, мисс. Странно только, черт возьми, что за мной еще не установили слежку, потому что ваши действия - полное безрассудство. Кто-то из нас двоих может в любой момент оказаться в тюремной камере рядом с вашим красавчиком.

Неожиданно Каролина улыбнулась. Хэйес чуть отступил, встревоженный и смущенный.

- Благодарю вас, - сказала она.

Хэйес пробормотал какое-то ругательство, стащил и вновь надел шляпу, затем предостерегающе поднял указательный палец:

- Я еще не принял окончательного решения, учительница. Не забывайте об этом.

- Не забуду, - откликнулась Каролина, не в силах сдержать ликующие нотки в голосе.

Хэйес выругался еще раз, повернулся на каблуке и широкими шагами направился к выходу. При этом он что-то бормотал себе под нос.

Впервые после ареста Ситона Каролина испытала радость в душе. Она закрыла все окна, вытерла учебную доску, подмела пол и покинула класс в веселом расположении духа.

Во дворе дома ее встретила мисс Этель, постаревшая, но столь же проворная и обходительная, как и прежде. Она осматривала кусты роз, за которыми ухаживала. Увидев, как Каролина, проходя через калитку, мурлычет какой-то мотив, мисс Этель просияла.

- Наконец-то перестала сокрушаться о несчастном Ситоне! - радостно воскликнула старушка.

- Наоборот, - прошептала с заговорщицким видом Каролина, - я скоро всем докажу, что Ситон невиновен.

Мисс Этель поморщилась.

- Но ведь это был он, дорогая. Разве ты не помнишь? Один из пассажиров дилижанса узнал его.

Каролина слегка помрачнела. "Это ошибка, - упрямо думала она, настоящий грабитель был просто похож на Ситона, вот в чем дело". Каролина не оборачивалась. Она знала, что за ней идет мисс Этель, укоризненно качая головой.

В передней на диване сидела мисс Фоуб. Она пила чай и болтала с соседкой, Каролина молча прошла мимо нее в гостиную.

Ровно тринадцать лет тому назад, когда Каролина вместе с мисс Этель и мисс Фоуб прибыли в Болтон, мисс Фоуб собиралась выйти замуж за мистера Гандерсона. Однако индеец из племени шошони застрелил жениха мисс Фоуб, прежде чем она успела распаковать свой багаж. Несмотря на толпы поклонников - Вайоминг, подобно другим западным штатам, ощущал острый дефицит в незамужних женщинах, - ни мисс Фоуб, ни мисс Этель больше никогда не проявляли интереса к брачным узам.

Войдя в просторную кухню, Каролина повесила на вешалку свой плащ цвета морской волны и взяла из хлебницы кусок свежего душистого хлеба. Из духовки шел аппетитный запах тушеной баранины. Каролина намазала на хлеб масло и пошла к плите за чайником. Затем, удобно устроившись в кресле, она положила перед собой открытый учебник на стол, покрытый клеенкой в красно-белую клетку. Поглощая еду, она готовилась к школьным занятиям на следующий день.

Некоторое время спустя вошла мисс Фоуб посмотреть, готово ли мясо, которое тушилось вместе с морковью, картофелем и луком. Каролина спросила у нее, ушла ли мисс Криббен. Эта леди возглавляла литературный клуб Болтона, ей принадлежало несметное количество бездарных, наводящих скуку стихов.

- Ушла, - обрадовала ее мисс Фоуб. Она выглядела еще привлекательной женщиной, хотя и поседела, подобно своей сестре. - Тебе не мешало бы остановиться и поприветствовать ее. Ведь она так много сделала, чтобы убедить мэра обложить салуны специальным налогом, благодаря которому мы смогли закупить прошлой весной новые учебники.

Каролина со вздохом кивнула в знак согласия. Она была учительницей по призванию, школьные заботы были ее заботами. Однако сейчас мысли ее были заняты Гатри Хэйесом, и она не могла от них освободиться. "Интересно, что та девица из салуна шептала ему на ухо? И почему он так ухмылялся? Поднимались ли они вдвоем в номера, чтобы заниматься там предосудительными делами?" Каролина сжала кулаки. "Что вообще Гатри Хэйес делает в Болтоне?"

- Каролина! - позвала ее мисс Фоуб.

Девушка вскочила.

- Простите, - извинилась она, покраснев. - Вы говорили...

- Я говорила о том, что мисс Криббен рассказала мне о Гипатии Фурвис. Та сообщила мисс Криббен, что ты ходила в этот ужасный салун!..

Каролину бросило в жар. Она поглядела на мисс Фоуб: в тонком, ухоженном лице ее не было гнева, но она выглядела расстроенной.

- Мне нужно было увидеть там одного джентльмена, - робко объяснила Каролина.

- Зачем? - поинтересовалась мисс Фоуб.

Каролине стоило большого труда сказать неправду женщине, которая стала для нее приемной матерью.

- Он... он отец одного из моих учеников, - солгала она, упершись взглядом в пол и разглаживая дрожащими пальцами складки своей сатиновой юбки. - Кальвин пропустил занятия, и я хотела выяснить причину этого.

- Ты не могла узнать это у него дома?

Каролина заставила себя выдержать взгляд пожилой женщины. Ложь оставалась ложью, но девушка находилась в особых обстоятельствах. В конце концов, жизнь Ситона висела на волоске.

- Кальвин сказал мне, что его мама тяжело больна, - продолжала Каролина, стараясь не встречаться взглядом с мисс Фоуб, - а я не хотела беспокоить несчастную женщину.

Мисс Фоуб вздохнула.

- Не думаю, что тебе нужно напоминать, Каролина, что учитель не может позволить себе такую роскошь, как запятнанная репутация. Если весть о том, что ты сделала, дойдет до Совета школы, - а это, скорее всего, так и будет, - то ты можешь потерять работу.

Каролина представила себя женой Ситона, возвращающегося с триумфом в Болтон. Освободив себя от всех обвинений, Флинн откроет свою адвокатскую контору, а Каролина займется шитьем занавесок и воспитанием детей. Ей не надо будет заботиться больше о работе.

- Я буду благоразумной, - обещала она, не смея признаться мисс Фоуб, что Гатри Хэйес, по существу, согласился вызволить Ситона из тюрьмы.

Мисс Фоуб подошла к Каролине и ласково потрепала ее по плечу.

- Веди себя достойно, дорогая, - сказала она и направилась к серванту с фарфоровой посудой. - Я надеюсь, что ты выбросишь своего парня-адвоката из головы. Бог свидетель, в Болтоне немало молодых людей, которые сочли бы за счастье жениться на тебе.

Каролина поднялась из-за стола, пряча улыбку. Закрыв и отложив в сторону учебник, она стряхнула хлебные крошки и стала вынимать столовое серебро из бокового ящика серванта. Посмотревшись в круглое зеркальце, она увидела свое покрасневшее лицо и виновато моргающие карие глаза.

- Не беспокойтесь, мисс Фоуб, - сказала она бодро, - я выйду замуж раньше, чем вы думаете.

Как раз в это время в кухню вошла из столовой мисс Этель, держа в руке соломенную шляпу, которую она надевала для садовых работ.

- Кто собирается выходить замуж? - живо поинтересовалась она.

Каролина расхохоталась, раскладывая столовое серебро рядом с тарелками, которые уже расставила мисс Фоуб.

- Я, - произнесла она.

- Каролина разыгрывает тебя, Этель, - мягко вымолвила мисс Фоуб.

Мисс Этель на мгновение огорчилась, но затем лицо ее вновь просветлело.

- Сегодня для тебя письмо, Каролина, - объявила она, ощупывая поочередно оба кармана своей юбки. - Вот оно!

Каролина редко получала письма, и когда это происходило, в ее душе возникало тревожное ожидание. Все эти годы она не теряла надежды получить весточку от Лили и Эммы.

На конверте был указан обратный адрес: Ларами, - и Каролина тотчас узнала аккуратный почерк Ситона. Он был арестован в этом городе и после суда содержался в местной тюрьме.

Она распечатала письмо дрожащими пальцами...

"Милая Каролина, - писал Ситон. - Здесь одиноко, и я так скучаю по тебе... Ты должна найти способ освободить меня... Клянусь всеми святыми, что я не убивал этого человека... Мы вместе уедем отсюда, начнем новую жизнь..."

Каролина старательно сложила письмо и вложила его снова в конверт. Мысленно она представляла себя рядом с высоким, гибким Ситоном, глядела в его темные глаза, касалась его густых, черных как смоль волос. Однако впервые в ее душу закралось сомнение: а что, если Ситон лжет?

Каролина извинилась перед мисс Фоуб и мисс Этель, озадаченных ее видом, и поспешила в свою комнату. Там она постепенно избавилась от ужасного подозрения. Ситон Флинн не совершал никакого преступления, что бы ни думали судьи, присяжные и Гатри Хэйес. Ситон был такой же жертвой, как тот несчастный кучер дилижанса. Разве не так?

Каролина решительно направилась к своему письменному столу и взяла портрет Лили и Эммы, нарисованный ею по памяти и помещенный под стекло в рамку. В трудную минуту она всегда обращалась к нему. И сейчас, касаясь кончиками пальцев их лиц, она пыталась уверить своих пропавших сестер в невиновности Ситона.

- Он не делал этого! - говорила Каролина, и в ответ Лили и Эмма внимательно смотрели на нее из-под стекла.

ГЛАВА 2

Гатри остановил повозку у палатки в предгорье. Пнул ногой рычаг тормоза и бросил поводья. Пока он распрягал гнедого мерина, Тоб, поскуливая, выпрыгнул из повозки и обежал вокруг нее, разминая лапы. Повсюду с кудахтаньем бродили куры.

Вспомнив посещение Каролиной салуна, Гатри усмехнулся и сдвинул на лоб повязку для глаза - он носил ее из предосторожности, чтобы его не узнали в Болтоне те, с кем он не хотел бы встречаться. Затем он отвел мерина на поляну среди тополей, растущих неподалеку. За тополиной рощей бурлил поток горного ручья, берега которого были покрыты ярко-зеленой травой. Гатри привязал лошадь к стойке и отпустил пастись.

Все еще думая о Каролине, он вернулся к стоянке, где Тоб приветствовал его лаем. Гатри нагнулся и ласково потрепал собаку. Нахмурившись, он подумал, что если хиленькая учительница смогла вычислить, кем он был, то что говорить о других? В скором времени об этом узнает вся округа.

Он взял охапку дров из поленницы, сложенной у входа в шахту, и отнес ее к очагу из камней в центре стоянки.

Если бы янки могли бросить его в тюрьму за дела, которые он совершил во время войны, размышлял Гатри, они давно бы сделали это. Оснований для того, чтобы уйти в бега, пока не было.

Размышляя таким образом, Гатри привычно делал свое дело: разжег костер, взял свой голубой эмалированный кофейник и пошел к ручью через шелестящую листвой тополиную рощу.

Менее чем в двадцати ярдах от палатки находился небольшой медный рудник. Гатри намеревался заняться как следует его разработкой. Но ему никак не удавалось осуществить свое намерение, все время приходилось передвигаться с места на место. Он снова усмехнулся, присев на корточки, чтобы набрать в кофейник ключевой воды из ручья.

С доходов от рудника он собирался построить дом на окраине Болтона лучший дом в городе. Потом он вернется в Шайенн и привезет оттуда Адабель Роджерс, женщину, которая обещает стать хорошей женой. Если, конечно, она еще там живет.

Не переставая улыбаться, он принес кофейник со свежей водой к палатке. Адабель была блондинкой с голубыми глазами. У нее было пышное тело. Гатри предвкушал, как он будет погружаться каждую ночь в теплую и нежную глубину ее тела. Если повезет, у них будет четверо или пятеро детишек.

Присев у костра, Гатри поставил кофейник" на раскаленные угли и насыпал в него кофе грубого помола. Внезапно мечтательная улыбка сошла с его лица. Каролина Чалмерс с широко раскрытыми карими глазами властно овладела его сознанием, вытеснив Адабель.

Гатри поднялся, смял шляпу и отшвырнул ее к палатке, стоящей в нескольких ярдах. Он не хотел рисковать рудником, Адабель и всем своим будущим только потому, что какая-то тощая учительница нуждалась в его помощи.

Или хотел?..

Он провел рукой по волосам, затем зацепился большими пальцами за подтяжки. Каролина не шла ни в какое сравнение с Адабель, однако он постоянно видел перед собой ее лицо и фигуру, слышал ее голос. Когда она неожиданно улыбнулась ему там, в школе, Гатри показалось, что земля разверзлась у него под ногами. Глубоко вздохнув, Гатри откинул назад голову и заглянул в весеннюю голубизну неба. Хотя дни теперь определенно становились длиннее, оставалось не так много времени до сумерек. Если он хотел иметь что-нибудь к ужину, следовало поторопиться.

Он вынул из кобуры револьвер и осмотрел патронник. Затем в сопровождении Тоба углубился в лес. Минут через двадцать он вернулся е парой подстреленных куропаток. Ощипав птиц у ручья, Гатри насадил их на вертел, помещенный над огнем. Аромат поджаривающегося мяса разжигал его аппетит.

Обмотав ручку кофейника куском старой сыромятной кожи, чтобы не обжечься, он снял с раскаленных углей кофейник и налил в кружку коричневую пенистую жидкость. Потягивая кофе мелкими глотками и сплевывая неразмолотые частицы, он наблюдал закат солнца и размышлял над тем, права ли Каролина. Эта женщина была назойлива, как муха. Гатри показалось, однако, что мыслит она правильно. Доверие Каролины к адвокату возвышало ее еще больше в глазах Гатри. Может быть, Флинн действительно был невиновен и будет казнен за преступление, которое никогда не совершал.

Гатри поставил кружку на ствол поваленного дерева, который заменял ему стол. Затем он принес из палатки керосиновую лампу, зажег фитиль и повесил лампу на одну из стоек, между которыми натягивалась веревка для развешивания и сушки белья.

Свет лампы в сочетании с огнем костра разогнал мрак. Гатри сидел на опрокинутом вверх дном ящике из-под яблок и ждал, когда будут готовы куропатки, тоскуя по домашнему уюту. К нему подошел Тоб и положил морду ему на колени.

Глядя на языки пламени, Гатри одной рукой гладил пса, в другой держал кружку с кофе. В этот вечер, одиночество, терзавшее его последние несколько лет, ощущалось острее, чем когда-либо.

Он попытался вызвать в памяти образ Адабель, но вместо нее снова явилась Каролина. Ее прекрасные глаза смотрели на него с мольбой. Губы девушки слегка вздрагивали.

Гатри застонал.

- Убирайся прочь и оставь меня в покое, - пробормотал он.

Однако она не уходила. Она была с ним весь ужин и после него, когда Гатри мыл посуду. Она оставалась и тогда, когда он пробрался в палатку и лег спать.

"Мистер Флинн невиновен, - слышал он ее голос, - его обвинили по ошибке. - Гатри видел, как слезы текут из ее глаз. - Они хотят повесить его!"

- Может, он и заслуживает это, - проворчал Гатри, неуклюже ворочаясь на постели и взбивая подушку. Он вспомнил, что писали газеты о судебном процессе, проходившем в нескольких милях отсюда, в Ларами. Флинн все еще был там, ожидая казни.

Гатри закрыл глаза, полагая, что не сможет заснуть еще несколько часов. Однако, когда его веки сомкнулись, он погрузился в тяжелый сон и увидел себя снова в Северной Пенсильвании, в концентрационном лагере в Слейтервиле за колючей проволокой.

***

Рана от удара штыком в бок причиняла жгучую боль. В зловонной темноте он слышал, как другие заключенные стонали в ночном кошмаре от страшной боли.

- Гатри, - раздался справа от него шепот. Он напрягся, пытаясь поднять голову с соломенного тюфяка. Однако он не смог этого сделать.

Чья-то рука нащупала в темноте его плечо.

- Гатри, это ты?

Превозмогая боль, беспомощность, лихорадку, сотрясающую его тело, Гатри усмехнулся. Голос принадлежал Джекобу Мактавишу, самому близкому существу, почти брату. Они с Джекобом росли вместе на плантации Мактавишей в Виргинии, где отец Гатри был издольщиком.

Благодаря матери Джекоба, ревностной христианке, Гатри учился грамоте вместе с ее двумя сыновьями в главной усадьбе.

- Так вот ты где скрываешься, ты, почитатель трусливых янки! - сумел произнести Гатри с хриплым смешком. - Судя по последнему письму, которое я получил из дому, твои мамаша и папаша считают тебя покойником.

Теперь, когда глаза Гатри привыкли к темноте, он смог разглядеть очертания высокой нескладной фигуры Джекоба, стоящего на коленях неподалеку.

- Я и буду покойником, если мы не выберемся отсюда, - прошептал Джекоб. - Есть такой охранник, сержант Педлоу. Он не упускает ни одной возможности сделать мне гадость. На прошлой неделе он поставил клеймо парню из Теннесси.

Гатри знал, что значит клеймить человека, и смачно выругался:

- Старайся не попадаться на глаза этому негодяю, - сказал он.

В это время лунный свет проник сквозь стены барака и высветил профиль его приятеля.

- Может быть, ты еще не понял, Джейк, но я сейчас не в состоянии перелезть через колючую проволоку, когда полсотни янки будут целиться в мою задницу.

Джекоб пригладил свои темно-рыжие волосы.

- Я понял, что ты ранен, когда они затолкали тебя в этот чертов фургон. Следил за тем, в какой барак тебя бросят. Тебе еще повезло, что ты не окочурился в одном из полевых госпиталей.

Сдавленный звук вырвался из горла Гатри. Вместо ироничного возгласа получилось нечто, похожее на всхлип. Он все еще помнил запах крови и крики раненых.

- Я мог бы окочуриться, - откликнулся Гатри после продолжительного молчания, - они обработали мою рану карболкой и отправили меня сюда.

- Тебя ранили в Геттисбурге?

Гатри мрачно кивнул.

- Как ты думаешь, янки не обманывают, когда говорят, что они учинили разгром генералу Ли и что война почти закончилась?

Даже при тусклом свете он заметил, что Джекоб неопределенно пожал плечами.

- Для тебя и меня война закончится только тогда, когда мы выберемся отсюда. Мне не светит увидеть родной дом, пока у Педлоу развязаны руки.

Гатри остро ощутил свою беспомощность.

- Почему он так ненавидит тебя?

- Ты спрашиваешь, почему он ненавидит меня, Хэйес? Потому что я мятежник.

Гатри вздохнул.

- Затаись, Джекоб. Постарайся не привлекать внимания сержанта. Я придумаю что-нибудь.

- Ладно, я пойду, - сказал Джекоб. И Гатри по голосу почувствовал его угнетенное состояние. Похлопав дрожащей рукой по плечу друга, Джекоб исчез в темноте.

Лежа на соломенном тюфяке, Гатри слышал где-то поблизости характерные звуки - какого-то парня мучила рвота. Запах ее смешивался с общим зловонием, исходящим от немытых тел и гноящихся ран.

Сейчас он понимал, как права была миссис Мак-тавиш, благочестивая мать Джекоба, верившая в существование ада: Гатри как раз находился в нем.

На следующее утро рана на боку загноилась. Гатри залихорадило. Все окружающее превратилось в сплошной кошмар, сквозь который до него доносился крик. Гатри смутно догадывался, что кричал Джекоб.

Вероятно, из-за упрямства, как сказал бы отец, Гатри выжил и кое-как выздоровел. При первой же возможности он пошел навестить своего друга.

Он нашел Джекоба сгребающим лопатой щелок в вонючую помойную яму. У того был потухший, испуганный взгляд. Вокруг черным роем кружились мухи. Губы Джекоба не шевельнулись, но его глаза красноречиво говорили: "Ты пришел слишком поздно". Он сдернул свою грязную рубаху и обнажил обезображенное левое плечо - на нем было выжжено клеймо в форме ромба.

До этого момента Гатри не испытывал настоящей ненависти к янки. Он считал многих из них такими же зелеными юнцами, как он сам, воображавшими войну сначала забавной игрой, а потом убедившимися, что это игра со смертью.

- Который из них Педлоу? - спросил он, беря в руки лопату, чтобы не привлекать постороннего внимания.

Джекоб продолжал работать.

- Тот, что стоит у ворот, - промямлил он, - и чистит ногти охотничьим ножом.

Гатри увидел сержанта и исподтишка бросил на него взгляд. Охранник был примерно его комплекции, лицо его было обезображено оспой.

Педлоу перехватил взгляд Гатри. Некоторое время оба молча смотрели друг на друга, затем охранник отвернулся, сплюнул в грязную лужу и удалился.

Три дня Гатри следил за сержантом, запоминая его привычки и изучая распорядок его дня. Гатри был болен и сильно ослабел, однако, по иронии судьбы, Педлоу стал стимулом для его выживания. Он не видел во сне ничего другого, кроме раскаленного клейма, прожигающего тело Джекоба.

Наконец Педлоу получил назначение охранять ночью южные ворота. Это устраивало Гатри, ибо он задумал бежать в южном направлении.

Через час после полуночи Гатри подкрался к сержанту сзади и ударил его по голове булыжником, который специально приберег для этой цели. Он оттащил обмякшее тело Педлоу в сторону, стянул с охранника форму и прихватил его нож.

В течение нескольких минут Гатри сменил свою ветхую, окровавленную одежду на голубой юнионистский мундир Педлоу и взял в руки его ружье. Гатри укрылся в тень, когда мимо прошли полдюжины янки, приветствуя его без особого энтузиазма. Гатри пробурчал ответное приветствие.

Когда Педлоу стал приходить в себя, Гатри приставил подошву своего ботинка к его горлу и сказал:

- Мне не составит труда раздавить тебя, голубое пузо, как тыкву, так что веди себя смирно.

Янки застонал. Гатри заткнул ему рот тряпкой и защелкнул наручники на его запястьях, после чего смело пошел к баракам. Он разбудил там Джекоба и полдесятка других парней, достаточно здоровых и крепких для побега. Когда он выводил узников серым холодным утром через южные ворота, можно было подумать, что сержант-юнионист конвоирует группу заключенных на работы.

Несмотря на то что Гатри и его приятелям удалось тогда благополучно бежать из лагеря, этой ночью его преследовал один и тот же кошмар: будто его схватили и отправили назад в вонючий концентрационный лагерь, затем клеймили тем же способом, что и Джекоба. Он так отчетливо видел это, что проснулся, как от сильного толчка, и оперся на локти, озираясь вокруг. Тоб, свернувшийся калачиком у его ног, слабо взвизгнул в знак сочувствия.

Гатри нащупал рядом с собой револьвер и крепко сжал ладонью его скользкую рукоятку. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, отделить прошлое от настоящего и заглянуть в беспокойное, тревожное будущее.

***

Раздался оглушительный взрыв, потрясший стекла в окнах школы. Шестилетняя Молли Хаггарт, с блестящими черными косичками и глазами василькового цвета, вскочила со своего места. Размахивая ручонкой, она закричала:

- Это начало землекачания?!

Каролина была тоже встревожена:

- Нет, Молли, - сказала она, повысив голос, чтобы перекричать возбужденные детские голоса. - Это взрыв динамита. А слово правильно произносится "землетрясение".

- Может быть, кто-то грабит банк? - предположил Джонни Уилбин, мальчик с веснушчатым бледным лицом.

- Или начали разрабатывать старую шахту Мейтлэнда? - выдвинула свою версию Первис, Тетчер.

Угольная шахта, которую унаследовали мисс Фоуб и мисс Этель, была закрыта уже пять лет, но за время эксплуатации она принесла достаточно дохода, чтобы обеспечить пожилых леди на всю оставшуюся жизнь.

- Тише, ребята! - строго произнесла Каролина. - Если происходит что-либо заслуживающее внимания, кто-нибудь нам сообщит об этом.

- Это мистер Хэйес добывает медную руду, - сказал Мартин Бейтс, тот самый подросток, который рассказал Каролине о "подвигах" мистера Хэйеса во время войны. При этом он с гордостью называл его другом своего отца. Невозможно добывать руду без использования динамита. Он приобрел участок земли недалеко от Риббон Крик.

Каролина отметила про себя то, что сказал мальчик, и стала продолжать урок. В конце дня, когда в школе закончились занятия, она сделала уборку в классах, внесла внутрь помещения национальный флаг, сняв его у парадного входа в школу, и, когда все дела были закончены, поспешила взять напрокат лошадь и коляску.

Заплатив десять центов арендной платы, она направилась в Риббон Крик. Была половина пятого дня, когда она прибыла к месту назначения, обнаружив бивак Хэйеса по запаху костра. Суетливые куры разбежались перед лошадью. Тоб выскочил навстречу коляске с неуверенным лаем.

Гатри Хэйес был не в руднике, как ожидала Каролина. Он стоял, склонившись над корытом для стирки. Рукава рубахи были закатаны вверх, обнаженные руки были в мыльной пене. Каролина заметила, как он завозился с повязкой на глазу. Затем он направился к ней ленивой походкой мимо ряда постиранных брюк, развешанных на веревке для сушки.

- Хелло, мисс Чалмерс, - приветствовал он Каролину в свойственной ему дерзкой манере. Хэйес держал руки на бедрах. Шляпы на нем не было. Его густые каштановые волосы блестели на солнце.

Держа в руках поводья, Каролина несколько подалась вперед на сиденье коляски и искоса посмотрела на Хэйеса.

- Могу поклясться, что вчера вы носили повязку на правом глазу.

Хэйес потрогал повязку и опустил руку.

- Вы ошибаетесь, мисс Чалмерс, - вежливо сказал он.

Каролина выпрямилась и крепко привязала поводья к рычагу тормоза.

- Я так не думаю, - ответила она. - Я редко ошибаюсь в подобного рода вещах. У меня хорошая память на детали. Помогите мне, пожалуйста, сойти.

Чуть помедлив, он направился к ней. Когда Хэйес взял Каролину за талию, она пожалела о своей просьбе: она почувствовала необыкновенное волнение от прикосновения рук Хэйеса.

У Каролины перехватило дыхание. Лицо ее вспыхнуло. Она поняла, что Хэйес заметил ее состояние. Он улыбался кривой усмешкой и не сводил взгляда с ее губ. В какое-то мгновение ей показалось, что он не остановится перед тем, чтобы поцеловать ее.

Но вместо этого, к глубокому облегчению и безграничному разочарованию Каролины, он позволил ей выскользнуть из его рук. Она стояла, все еще дрожа всем телом. Хэйес находился так близко от нее, что она ощущала запах его горячего тела.

- Вы знаете, - сказал он спокойным тоном, - не совсем безопасно появляться здесь одной.

Сердце Каролины учащенно забилось. Она почувствовала, как ложбинка между ее грудями покрылась влагой.

- Но ведь вы джентльмен, - сказала она неуверенно.

Его зеленый глаз сверкнул:

- Если вам так угодно, мисс Чалмерс.

- Может быть, вы пропустите меня? - попросила Каролина, затаив дыхание. Хотя был только апрель и с гор тянуло свежим ветром, она ощущала августовскую жару.

- Конечно, - ответил Хэйес, однако не сдвинулся с места. А в следующее мгновение он притянул ее к себе и жадно прижался губами к ее губам.

Каролина вздрогнула, словно от удара молнии. Поцелуй Хэйеса так отличался от случайных, воровских поцелуев Ситона во время их совместных прогулок, или в гостиной, когда поблизости не было мисс Фоуб и мисс Этель. Губы Гатри были теплыми и мягкими, а язык таким искусным. Каролина закрыла глаза, чувствуя крайнее возбуждение: ее собственный язык, повинуясь растущей страсти, производил встречное движение.

Наконец Хэйес прервал поцелуй. На губах его появилась прежняя ленивая усмешка. Его руки все еще держали Каролину за талию.

- Целовал ли вас так когда-нибудь ваш приятель? Тот самый джентльмен, которого, как вам кажется, вы любите?

Каролина в гневе вырвалась из рук Гатри.

- Конечно, - солгала она. - Он всегда меня так целовал!

На лице Гатри появилась самодовольная ухмылка.

- Так ли это? - Он словно дразнил Каролину. Затем он беззаботно вернулся к корыту с бельем.

- Это был экзамен, учительница. Выдержали вы его или нет - трудно ответить. Вам кажется, что вы любите Ситона Флинна. На самом деле вы его не любите.

Каролина молча с изумлением наблюдала, как он вытащил из мыльной пены голубую хлопковую рубашку и бросил ее в ведро с чистой водой. Прополоскав рубашку, он выжал ее, хорошенько встряхнул и со знанием дел повесил на веревке рядом с брюками.

- Что тебе здесь нужно, Каролина? - наконец спросил он, наблюдая за ней и направляясь к корыту за следующей рубашкой.

Она попыталась ответить, но голос не повиновался ей. Наконец, решив не реагировать на его возмутительное поведение, она сказала:

- Я приехала сюда, чтобы узнать ваше решение насчет мистера Флинна.

Он пожал плечами.

- Я еще не принял решения, - сказал он, усердно стирая другую рубашку при помощи рифленой алюминиевой доски.

Каролина начала прохаживаться у костра. Она никогда не видела раньше стирающего мужчину. Зрелище это поразило ее. Она понимала, что должна сесть в свою коляску и уехать, но не могла заставить себя сделать это.

- Удивительно, что вы не женаты, мистер Хэйес, - сказала она.

- После такого поцелуя, - ответил он, нахально подмигнув ей, - думаю, тебе лучше называть меня Гатри.

Каролина отвернулась, сложив на груди руки. Она была уверена, что каждый миллиметр ее кожи был красным от стыда. Когда она вновь повернулась к Хэйесу, тот, как ни в чем не бывало, полоскал рубашку, при этом бицепсы на его загорелых плечах вздувались мощными буграми.

- Так как же? - спросил он, ожидая ответа Каролины.

- Вы мне ставите условие? Я должна называть вас только по имени, я вас правильно понимаю?

Он кивнул.

- И если я соглашусь, вы обещаете спасти мистера Флинна?

- Нет, - ответил он, встряхивая мокрую рубашку и вешая ее на веревку для белья.

- Но ведь это не игра! Жизнь человека в опасности, мистер Хэйес! вскричала негодующе Каролина.

- Гатри, - поправил он ее невозмутимо. - Между прочим, во время грабежа дилижанса тоже оборвалась чья-то жизнь.

- Хорошо, я буду называть вас Гатри, - почти закричала Каролина.

Хэйес усмехнулся.

- Вы не любите его.

По всей вероятности, он закончил стирку, потому что начал спускать завернутые кверху рукава рубашки.

Каролина не без удовольствия представила себе, как она опрокидывает на Хэйеса корыто со всем его содержимым. Конечно, она не могла осуществить свое желание, но сама мысль о нем была приятна.

- Я действительно люблю Флинна, - упрямо повторила она.

- Ты не любишь его, - спокойно возразил Гатри. Жестом он указал ей на ствол дерева, лежащий рядом с костром. - Присаживайся, Каролина, я объясню тебе, что к чему.

Высокомерие Хэйеса уступало только его дурному воспитанию.

- Для вас я - мисс Чалмерс, - сказала Каролина с вызовом, продолжая оставаться на месте.

- Нет, если ты хочешь, чтобы я помог вызволить твоего хахаля из тюрьмы, - буркнул беззлобно Гатри. - Сядь же, Каролина, иначе мне придется вспомнить, что я могу укрощать даже самых строптивых леди.

Каролина неохотно приблизилась к краю ствола дерева и села.

- Что случилось с вашим глазом? - спросила она, стараясь не думать, что опять вынуждена уступить Хэйесу.

Он налил себе полную кружку кофе, густая чернота которого, казалось, годилась для смазки осей колес, и, прежде чем ответить, несколько минут глядел на нее поверх края кружки.

- Может быть, я потерял глаз на войне, - сказал он загадочно. - Хочешь кофе?

Она поправила юбки.

- Я предпочла бы чай.

Гатри сделал ироничный полупоклон.

- Охотно верю, учительница, но у меня есть только кофе.

Каролина поморщилась, вспомнив содержимое кофейника.

- Нет, благодарю вас, - сказала она ледяным тоном. - Нельзя ли теперь приступить к делу...

Он взял деревянный ящик и присел рядом с ней.

- Что за дело?

Каролина с трудом сохраняла спокойный тон.

- Спасение мистера Флинна, конечно.

Гатри вертел в руках кружку, следя за темной рябью на поверхности.

- Ты твердо решила добиваться этого?

- Да, - искренне ответила Каролина.

Она, как правило, добивалась цели, которую ставила себе. Разве что не нашла потерянных сестер. Однако Каролина и не думала отступаться от поисков.

Хэйес сделал последний глоток кофе и вылил остатки прямо на гаснущие угли костра.

- Ладно, учительница, - сказал он, несколько подавшись вперед и держа руки на коленях, - иногда приходится выбрасывать белый флаг.

На мгновение его лицо приобрело отрешенное выражение.

- Да, именно так, - подтвердил он свою сентенцию хриплым голосом.

- О чем вы говорите? - спросила Каролина, заинтересованная его словами.

- Во-первых, о Конфедерации, - ответил он. Но при этом в его взгляде отразилось столько затаенной печали, что Каролина не выдержала и, вздохнув, спросила:

- Должно быть, вы имеете в виду что-то еще?

Неожиданно он улыбнулся. Улыбка получилась светлой и радостной, как луч солнца сквозь тучи.

- Может быть, и что-то еще, - согласился он, - но тебя это не касается.

- Мне все равно, - солгала уязвленная Каролина.

Воцарилось долгое, тяжелое молчание.

- Но вы должны желать чего-то. Каждый чего-то хочет, - прервала, наконец, молчание девушка.

Гатри не спешил с ответом. Он скользнул взглядом по ее стройной фигуре и сказал:

- Мне нужна жена, Каролина. Нежная, ласковая, пышнотелая жена.

Хотя Каролина вовсе не собиралась выходить замуж за Хэйеса, его замечание задело ее. Она была такой же теплой и ласковой, как многие другие женщины. Что же касается пышности, то да, этого ей явно не хватало.

- Вы хотите сказать, что вам нужна толстуха? - язвительно спросила она.

Гатри рассмеялся.

- Прости, Каролина. Я не хотел обидеть тебя.

- Вы не обидели меня, - солгала она снова, поправляя юбки. Затем взглянула ему прямо в глаза. - Вы уже нашли ее - жену?

- В известном смысле, - сказал он бодрым голосом, который стал поводом для новых переживаний Каролины. - Ее имя Адабель Роджерс. Она живет в Шайенне.

Каролина отвернулась, чтобы скрыть приступ досады. Поскольку она намеревалась выйти замуж за Си-тона, ее не должны были интересовать свадебные планы Хэйеса. Но тем не менее его сообщение не было безразлично ей.

- Интересно, что сказала бы Адабель, если бы узнала, что вы поцеловали меня? - спросила она насмешливо.

- Она бы вырвала другой мой глаз, - ответил Гатри, явно забавляясь словами Каролины.

Каролина резко поднялась со своего места.

- Это гадко, так говорить! - выпалила она.

Гатри снисходительно разглядывал ее, и это выводило Каролину из себя. Она была уверена, что Хэйес расценивает ее стремление освободить Ситона из тюрьмы как доказательство неспособности щуплой молодой женщины привлечь к себе внимание настоящего мужчины.

Внезапно Каролина почувствовала, что больше не может переносить присутствие Хэйеса. Она почти плакала. Чувство собственного достоинства подсказывало ей, что он не должен видеть ее слез.

- Уверена, что вы и Адабель достойны друг друга, - сказала Каролина, решительно направившись к коляске и поднявшись на подножку.

Но Гатри в одну секунду догнал ее и, бережно взяв за талию, опустил с подножки на землю.

Каролина попыталась было вырваться из его рук. Но после тщетного сопротивления ее руки невольно обхватили его за шею, и она опять испытала сладость его поцелуя.

Наконец Каролина прошептала Хэйесу, что уезжает.

- Ты останешься на ужин, - возразил Гатри глухим голосом. Он взял ее за руку и повел к очагу.

ГЛАВА 3

- Расскажи мне о себе, - ропросил Гатри, снимая крышку с котелка, стоящего на углях, и помешивая его содержимое. Ароматный запах тушеного мяса, возбуждая аппетит, распространялся в весеннем воздухе.

Каролина расположилась все на том же стволе дерева, поправила на коленях свои юбки и, высоко подняв подбородок, посмотрела на Гатри. В ее глазах были и страх и вызов.

- Я учительница, - начала она слишком официально, - как вы знаете, я близкий друг мистера Ситона Флинна...

- Разве у тебя нет отца или брата? - прервал ее Гатри, опуская крышку на котелок, где тушилось мясо. Эти янки не переставали забавлять его. На его родине следили за женщинами, не позволяя им болтаться повсюду в поисках женихов.

Каролина поняла, что сказала нелепость.

- Ты, должно быть, никогда не имела интимных связей с мужчиной, продолжал Гатри тихо, сидя на деревянном ящике. - Если бы имела, то не вела бы себя так опрометчиво, надоедая мужчинам, которых должна избегать.

Она не стала уклоняться от рискованной темы разговора.

- Мужчин, подобных вам, Хэйес?

- Да, мужчин, подобных мне. Если бы у меня была дочь, которая вошла бы, подобно тебе, прямо в Салун, я бы дал ей хорошую взбучку. Так же я поступил бы, если бы она приехала совсем одна в бивак мужчины. - Он замолчал и покачал головой в раздумье.

Кровь ударила в лицо Каролине. Она попыталась встать и уйти. Но Гатри схватил ее за руку и остановил.

- У тебя никого нет в этом мире, Каролина? Кроме Флинна, разумеется.

Каролина с трудом сдерживала слезы. Но Гатри ждал ответа.

- У меня две опекунши, мисс Фоуб и мисс Этель Мейтлэнды. Они приютили меня в восьмилетнем возрасте, и я их очень люблю.

Гатри уткнулся подбородком в сплетенные пальцы рук, опираясь локтями на колени.

- Ты сирота? - спросил он с неподдельным интересом.

Каролина вздохнула.

- Я жила в Чикаго, в доме бабушки, с мамой и двумя сестренками. Бабушка умерла, когда мне было семь лет. Нуждаясь в деньгах, мы были вынуждены продать дом и снять квартиру. Мама постепенно пристрастилась к вину. Она нашла работу на обувной фабрике, но не смогла там продержаться долго. Каролина прервала рассказ, пытаясь определить по лицу Хэйеса, стоит ли продолжать. - Через некоторое время мама начала приводить домой разных мужчин. Они давали ей деньги, и до поры до времени все складывалось неплохо. Но затем появился солдат - мистер Харрингтон.

Гатри ободряюще кивнул, приглашая ее рассказывать дальше.

- Мистер Харрингтон, кажется, был сержантом и не любил детей. Ему ничего не стоило убедить маму в том, что для меня, Лили и Эммы было бы лучше попытать счастья в поезде для сирот, чем расти в нищете в Чикаго. - Каролина опять заволновалась. - Может быть, он был и прав. В конце концов, нам тоже пришлось бы работать на фабрике.

Гатри протянул руку и накрыл обе ладони Каролины.

- Твои опекунши не взяли к себе Лили и Эмму?

Каролина закусила нижнюю губу, вновь переживая давнее затаенное горе, и поникла головой.

- Они послали соседку взять с поезда девочку, чтобы поехать с ней на Запад. Печальнее всего то, что мисс Фоуб и мисс Этель - добрейшие, благороднейшие женщины на свете. Мне кажется, они бы взяли моих сестренок, если бы сами пришли к поезду.

Ему захотелось взять ее на руки и убаюкать, как маленького ребенка. Чем больше Гатри слушал, тем лучше понимал причину ее веры во Флинна. Очевидно, ей казалось, что адвокат мог создать для нее домашний очаг, которого она была лишена и о котором мечтала с самого детства.

- Ты не пыталась связаться с Лили и Эммой? - спросил он.

Каролина покачала головой. Слезы блеснули в ее глазах.

- Я представить себе не могу, где они. Даже не знаю, живы ли.

- Как ты их искала?

На мгновение она отвела от него взгляд.

- Я написала письмо в чикагское агентство, которое отправляло нас поездом на Запад. Они не смогли сообщить ничего определенного. Тогда я написала книгу.

- Книгу? - удивился Гатри, продолжая держать Каролину за руку. Она не пыталась высвободиться, но только потому, считал Гатри, что не замечала его прикосновения.

Каролина утвердительно кивнула.

- Да, маленькую книжонку, в которой рассказывалось о том, что случилось с Лили, Эммой и со мной. Как нам пришлось покинуть дом и уехать на поезде для сирот, и так далее. Надеюсь, что когда книга будет напечатана, мои сестры смогут ее прочитать или услышать о ней и дать мне знать о себе.

- Ты договорилась уже о том, чтобы ее напечатали?

Увидев, как зарделась Каролина от гордости за свой литературный труд, Гатри захотелось ознакомиться с ним. В то же время он не был уверен в том, что ему придется по вкусу чтиво о трех малышках, едущих в поезде без всякого присмотра.

- Мне заплатили за книгу сто долларов, - похвасталась Каролина.

- Изрядная сумма! - усмехнулся Гатри.

- Теперь вы расскажите о себе, Гатри, - попросила Каролина. - Вы росли в семье?

Его усмешка исчезла.

- Утверждать это можно было бы со многими оговорками. Моим отцом был издольщик-пьяница. Он работал на плантации в штате Виргиния в окрестностях Ричмонда. Мама ушла от нас, когда мне было четыре года. Меня вырастила сестра Ирис.

- Вы неплохо образованны, - заметила она. - Я не ходила в школу до тех пор, пока не нашла приют у сестер Мейтлэнд. Правда, бабушка помогла мне выучить алфавит и показала, как написать мое имя.

Гатри был растроган доверительностью их беседы, однако ему не хотелось, чтобы она заметила, что он сочувствует ее трудному Детству.

Прервав разговор, он сходил в палатку и вернулся с двумя эмалированными мисками.

- Я учился в поместье вместе с сыновьями плантатора.

Каролина наблюдала, как он раскладывал по мискам тушеное мясо.

- А где была ваша сестра?

- К этому времени ее уже не было.

- Не было? - охнула Каролина.

Гатри заметил страх в ее глазах. Она боялась, что когда-нибудь найдет вместо своих сестер надгробия.

- Не было - не значит умерла, - ответил Гатри, передавая ей одну из мисок. - Ирис уехала с торговцем медикаментами. Полагаю, она хотела быть подальше от старика плантатора.

Каролина сочувственно кивнула.

- Она писала вам когда-нибудь?

- Только один раз, - ответил Гатри, поглощенный едой. - Писала откуда-то из Атланты. Ее приятеля взяли в армию, сама она работала портнихой.

Незаметно солнце опускалось за гряду гор. Взгляд Каролины все чаще устремлялся в сторону города. Ей явно хотелось вернуться в Болтон до темноты. Она вела себя и так смело для леди, приехав в бивак одна. Если бы она осталась здесь после захода солнца, то дала бы пищу сплетням на долгое время.

- Вкусно, - похвалила она кулинарные способности Гатри, взяв ложкой кусочек тушеного мяса. - Это говядина?

- Нет, медвежатина, - ответил он.

Каролина опустила ложку с мясом обратно в миску.

- Однажды я видела дрессированного медведя. Он ехал по городу вместе с жалким бродячим цирком. Шкура его запаршивела, а глаза были печальные. Медведя держали в клетке, и он издавал такие жалобные звуки, что мое сердце готово было разорваться.

Гатри удивился, что любая вещь могла вызвать у Каролины печальные воспоминания. Но скоро, к его удовольствию, Каролина приободрилась. Она стряхнула меланхолию, выпрямила плечи и отставила в сторону миску с остатками еды, которые Тоб немедленно подлизал.

- Я не могу откладывать свои дела, - сказала она. - Мне нужно знать, передумали вы или нет относительно помощи Флинну.

Гатри поставил свою миску, вздохнул и провел рукой по волосам.

- Я хочу разрабатывать шахту, - буркнул он нехотя, - построить свой дом. Честно говоря, я не хочу подвергаться риску, с которым связан твой план.

Его слова не просто разочаровали Каролину, но глубоко ранили. Она закрыла лицо руками, ее плечи начали вздрагивать, она не смогла сдержать рыданий.

Гатри почувствовал угрызения совести: он не хотел обижать Каролину.

- Каролина, не плачь, пожалуйста. Ты найдешь себе другого парня... попытался он успокоить ее, - Я не хочу другого парня, - проговорила она сквозь слезы, - мне нужен Ситон Флинн.

Гатри тихонько выругался, встал и в волнении прошелся перед костром. Пес наблюдал за ним, склонив набок лохматую голову.

- По всей вероятности, этот парень - грабитель и убийца, - злобно сказал Гатри. - Каролина, даже ты, черт побери, могла бы сделать лучший выбор.

Каролина вскочила в ярости; заставив пса отпрянуть в испуге.

- "Даже ты"? - выкрикнула она, упершись руками в бедра. - Что вы имеете в виду, Хэйес?

Гатри неопределенно пожал плечами.

- В общем, ты довольно мила, - снисходительно произнес он, - только вот немного худощава.

Сердитая Каролина сложила руки на упругой, хорошо сформировавшейся груди.

- Если я начну поедать торты и пироги, стану тучной, как корова, тогда вы поможете моему делу?

Гатри невольно рассмеялся. Это не означало, однако, что он стал более сговорчив. Совсем напротив.

- Каролина, мы не фигуру твою обсуждаем. Речь идет об освобождении из тюрьмы парня, обвиненного в убийстве. Ты представляешь себе, насколько серьезно все это?

- Это было бы серьезно, если бы обвинение против Ситона было бы справедливо, - упорствовала Каролина. - Но поскольку он был арестован по ложному обвинению, то освободить его - значит совершить благородный поступок. В духе Робин Гуда.

- Только не это, - с досадой отмахнулся Гатри. Сердце его учащенно забилось.

- Ну, если вы можете жить, зная, что могли бы спасти от смерти невинного человека и не спасли, то живите, - сказала Каролина. Она снова направилась к своей коляске, и снова Гатри остановил ее.

- Что ты собираешься делать? - резко спросил он, прищурив глаза.

Она выдернула свою руку из его.

- Если вы не хотите мне помочь, я просто возьмусь за дело сама.

Гатри сокрушенно покачал головой, затем сердито выпалил:

- Ты сама будешь заниматься этим? Ты будешь рисковать своей толовой, чтобы выручить этого слюнтяя?!

- Он не слюнтяй! - негодующе запротестовала Каролина, стряхивая пыль с рукавов своего платья. - Не смейте оскорблять Ситона в моем присутствии, я этого требую!

- Ты требуешь? - протянул Гатри, сверкая глазом. - Не забывай, учительница, что ты нуждаешься в моей помощи.

- Я никогда не забывала об этом, - примирительно сказала Каролина, успокаиваясь. - А сейчас позвольте мне уйти. Меня ждут дела.

Он взял ее за плечи и легонько встряхнул.

- Послушай, - сказал он, - не хочу, чтобы ты появлялась в окрестностях Ларами. И особенно не хочу, чтобы ты пыталась проникнуть в тюрьму.

- Ваши желания, - холодно ответила Каролина, - не имеют для меня никакого значения. Всего хорошего, мистер Хэйес. Большое спасибо за ужин.

Она подошла к коляске и поднялась на сиденье. Гатри понимал, что если он сейчас не изменит ситуацию, то Каролина действительно может сделать какую-нибудь глупость ради спасения Флинна и тем самым погубит себя.

- Хорошо, - сказал он, глядя на нее снизу вверх. - Я поговорю со свидетелями, с самим Флинном, с шерифом, который посадил его в тюрьму. Если после этого я все еще буду уверен, что он виновен, то пальцем не пошевелю для его освобождения. Мы поняли друг друга, Каролина?

Ликующая улыбка осветила ее лицо, радостная, как восход солнца на Пасху. Гатри, однако, почувствовал себя уязвленным от такого проявления чувств.

- Мы ждем вас к ужину завтра вечером в шесть часов, - объявила она, берясь за поводья. - Позже мы обсудим детали освобождения Ситона. Они схватили невинного человека, Гатри. Вы увидите.

Он отступил на шаг.

- Тебе действительно надо поторопиться домой. И так, вероятно, уже болтают о твоей поездке.

Весь облик Каролины говорил о том, что ей безразличны сплетни. Единственное, чего она хотела, - это получить шанс начать счастливую жизнь с парнем, которого, как ей казалось, она любила. Гатри оставалось только добровольно помочь осуществлению ее желания.

Он тяжело вздохнул. Забавно, что человек начинает стареть, а благоразумия ему не хватает по-прежнему.

***

На следующее утро Гатри, как обычно, работал в руднике. Он поочередно долбил и разгребал породу киркой и мотыгой до тех пор, пока на лбу не выступил обильный пот. Влажная от пота рубашка прилипла к телу на спине и груди. Ему казалось, что запах, распространявшийся от его тела, мало чем отличается от того, что наполнял салун "Адский камень и вертел" субботней ночью в августе.

Если он соберется сделать Адабель счастливой, когда она приедет в Болтон, то ему придется уделять больше внимания комфорту и уюту, Он работал до захода солнца, затем выбрался из шахты. Взял кусок мыла в одном из седельных вьюков, снял с веревки чистые рубашку и брюки и направился к ручью.

"По правде говоря, - размышлял он, шагая через тополиную рощу, - не нужно было давать надежду малышке, на то, что я вызволю из тюрьмы ее паршивого хахаля. К тому же, ее приглашение в дом опекунш было скорее экспромтом, чем искренним желанием увидеть меня. Возможно, она вообще не желает моего прихода".

Подойдя к ручью, Гатри сел на берегу и стал снимать ботинки. "Да и еда в доме опекунш Каролины, - продолжал размышлять Гатри, - вряд ли придется мне по вкусу, если судить по щуплой фигуре этой учительницы".

Он спустил подтяжки и стащил с себя грязную, пропитанную потом рубашку. Тоб лаял, бегая взад и вперед перед хозяином.

- Я сожалею о случившемся, - сказал Гатри собаке, расстегивая брюки. Тоб жалобно тявкнул, когда Гатри забрался в воду с мылом в руке.

Зайдя в ручей, Гатри громко выругался - вода была ледяной. Если бы он подождал до субботы, то мог бы принять ванну в верхних номерах "Адского камня и вертела".

Не переставая ругаться, Гатри вымылся с ног до головы. Когда он вылез из воды, его зубы лязгали от холода. Он начал натягивать на себя чистую рубашку и решил, что в один из ближайших дней приобретет себе полотенце.

Одевшись, он подобрал грязную одежду и направился к биваку. Там он установил на камнях маленькое зеркальце рядом со входом в шахту и внимательно осмотрел себя.

Его каштановые волосы торчали в разные стороны, подбородок покрывала густая щетина с проседью. Он с ворчанием принес бритву и налил в мыльницу немного теплой воды из чайника. Взбив пену, он начал бриться.

Может, стоило сказать Каролине, что он вводил ее в заблуждение относительно мнимой потери глаза.

В конце концов, он и так слишком много рассказал ей о своей прежней жизни. Даже Адабель не удостаивалась этого.

Но тогда ему пришлось бы объяснять ей, почему он носит повязку для глаза. Повязка придавала ему свирепый вид, который держал на расстоянии многих людей, любивших задавать неуместные вопросы.

Выплеснув остатки мыльной пены, Гатри причесался и надел повязку для глаза.

Часы, подаренные Гатри отцом после войны, показывали пять сорок пять после полудня. Он накормил Тоба остатками тушеного мяса и оседлал резвого гнедого коня, которого в другие времена впрягал в повозку. Гатри решил подъехать к высокому выбеленному дому, двор которого был огорожен частоколом забора и засажен кустами роз, ровно в шесть вечера.

На стук дверь открыла Каролина. При виде Гатри ее глаза расширились от удивления. Он не мог понять, что именно поразило Каролину: его внешний вид или сам приход.

- Входите, - пригласила она. На ней была строгая черная юбка и розовая блузка с кружевными оборками, весьма шедшая к ней.

Гатри переступил через порог и сразу почувствовал запах жареных цыплят. Он сглотнул слюну.

Каролина закрыла дверь и дотронулась до повязки на его глазу.

- Если вы носите эту ужасную штуковину, - прошептала она, - то, по крайней мере, надевайте ее на один и тот же глаз.

Прежде чем он успел ответить, Каролина зашуршала юбками в направлении гостиной.

Давняя тоска по домашнему уюту охватила Гатри, когда он увидел камин с резной облицовкой, стинет, зачехленный в кружевную ткань и заставленный многочисленными фото в рамках, кресла, набитые конским волосом, диван. Если бы у него были такой дом и женщина, с которой бы он жил в нем, Гатри был бы счастлив.

В гостиную вошли две пожилые леди; их лица выражали дружелюбие. "В сравнении с Ситоном Флинном, - подумал Гатри, - любой новый знакомый их подопечной, видимо, кажется им меньшим злом".

- Мисс Фоуб и мисс Этель, - сказала Каролина официальным тоном, позвольте мне представить вам мистера Гатри Хэйеса из Виргинии.

Гатри скромно улыбнулся. Она представила его как джентльмена, а не сына издольщика, получившего репутацию налетчика на тюремные камеры янки. Конечно, она не рассказывала им об этой стороне его жизни. Он поздоровался с двумя леди и получил ответные приветствия.

- Каролина готовила сегодняшний ужин сама, - прощебетала одна из пожилых леди, сияя гордостью.

Гатри улыбнулся. Он не мог себе представить, чтобы жареный цыпленок, издававший такой аппетитный запах, не мог быть вкусным.

- Она и вязать умеет, - добавила другая леди.

Каролина смутилась и потупила взор.

- Не угодно ли присесть? - спросила она, осторожно беря Гатри за руку и подводя к креслу.

Оно было мягко и удобно, не то что деревянный ящик, которым Гатри пользовался в биваке. Рядом старушки источали запах лаванды и приветливо улыбались. Очевидно, они воспринимали Гатри как потенциального супруга своей любимицы. От этого Гатри, чувствовал себя неуютно. Каролина определенно ничего не говорила им об Адабель или о доме, который намеревался построить Гатри с ожидаемых доходов от рудника.

- Мистер Хэйес - рудокоп, - объявила Каролина, стоявшая возле кресла, в котором он сидел. Если бы она еще положила ему на плечо руку, то вышел бы замечательный семейный портрет.

- О, наш отец тоже занимался горным делом, - сказала одна из сестер.

- Вы намерены поселиться здесь, в Болтоне? - спросила другая сестра.

На лице у Гатри появилась широкая улыбка. Адабель будет легче освоиться в Болтоне, если она познакомится с несколькими леди, когда приедет.

- Да, фактически я... - начал Гатри.

Прежде чем Гатри смог рассказать им о женщине, на которой намеревался жениться, и о доме, который собирался для нее построить, он почувствовал, как Каролина толкнула его ногой под столом. Она явно не хотела, чтобы он разглашал свои планы привезти в Болтон невесту.

- Мистер Хэйес - холостяк, - сообщила она старушкам решительным тоном. - Не пора ли ужинать?

***

Каролина видела, что Гатри был очень доволен обедом. Казалось, он был столь же удивлен обилием и качеством пищи, сколько она его приветливостью и хорошими манерами.

- Педагоги обычно бывают хорошими матерями, - заметила мисс Этель, грациозным движением руки намазывая масло на галету.

Гатри улыбнулся в характерной манере.

- Да, мэм, - сказал он вежливо, обильно поливая пюре соусом. - Мне тоже так кажется.

Каролина опустила глаза. Девушку смущал способ, которым опекунши пытались сватать ее Гатри. Словно она была лакомым кусочком ростбифа. Но в то же время она понимала, что это лучшее объяснение их отношений с Хэйесом. Ведь тщательная разборка плана спасения Ситона займет определенное время.

- Вы были женаты, мистер Хэйес? - поинтересовалась мисс Фоуб.

- Да, мэм, - ответил Гатри.

В горле Каролины застрял кусочек цыпленка, и мисс Этель пришлось хлопать ее по спине.

Гость улыбнулся Каролине, смотревшей на него поверх салфетки, прижатой ко рту.

- Разве я не говорил вам об этом, Каролина? - спросил он снисходительно.

Не спуская с него глаз, Каролина медленно проговорила:

- Да, мистер Хэйес, мне кажется, вы говорили, - ответила она, стараясь изо всех сил сохранить приветливый тон. Возможно, это была такая же ложь, как и повязка на его лице.

- Ваша жена жива? - озабоченно спросила мисс Фоуб. Она больше не притрагивалась к еде.

Каролина заметила, как тень печали пробежала по лицу Гатри.

- Нет, - ответил он, - она умерла через несколько лет после окончания войны.

Каролину взволновали его слова. Ей передалась его печаль. Она вспомнила о неизвестной ей судьбе Лили и Эммы.

- Соболезную, - со вздохом сказала она.

- Должно быть, вы были очень молоды, когда вас призвали в армию? предположила мисс Фоуб.

Каролина заметила, что Гатри был рад перемене темы разговора.

- Мне было шестнадцать лет, мэм, - ответил он, беря еще один кусочек цыпленка.

Мисс Этель сочувственно вздохнула.

- Слишком молодой возраст для солдатской службы, - сказала она.

- Сколько молодых парней воевали с обеих сторон, - сокрушенно добавила мисс Фоуб.

В конце ужина Каролина принесла свежеиспеченный яблочный пирог. Она поставила его прямо перед Гатри и отрезала для него первый кусок.

Мисс Фоуб осторожно кашлянула.

- Может быть, тебе, дорогая, накрыть стол для десерта на веранде? предложила она, взглянув на небольшие дамские часики, приколотые к корсажу ее белой блузки. - Сестра и я должны петь в церковном хоре. Нам придется расстаться с мистером Хэйесом.

Гатри тайком от сестер Мейтлэнд подмигнул Каролине и встал с кресла.

- Уверен, что мисс Каролина не станет совершать поступки, которые возбудили бы ненужные разговоры, - сказал он многозначительно. Разумеется, он намекал на ее предосудительные визиты в салун и бивак.

Каролине хотелось ударить его как следует. Вместо этого она улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.

- Необходимо заботиться о своей репутации.

Пока мисс Фоуб и мисс Этель пересекали улицу по направлению к Первой пресвитерианской церкви, Каролина перенесла на веранду горячий кофе и кусочки пирога на подносе. Гатри сидел в кресле-качалке, вытянув ноги, с видом полной умиротворенности.

Каролина поставила поднос на небольшой столик как раз перед креслом. Она была несколько взволнована.

- Вы, кажется, понравились мисс Фоуб и мисс Этель.

С этими словами она села в кресло рядом с Гатри, позаботившись о том, чтобы между ними образовалось достаточно широкое пространство. Гатри смотрел на нее блестящим глазом, сохраняя на губах кривую усмешку. Солнце село за горизонт, на вечернем небе появились первые звезды.

- Кажется, они не на шутку озабочены тем, чтобы выдать тебя замуж, сказал он.

Каролина передала Гатри кусок пирога.

- Они считают, что я несчастна, - объяснила она Гатри, - и хотят, чтобы моя жизнь образовалась. А для этого, по их представлениям, необходимо найти мужа.

- В самом деле? - спросил Гатри, с видимым удовольствием жуя пирог.

Находясь к нему слишком близко, Каролина потеряла нить беседы.

- В самом деле что? - переспросила она.

- Ты действительно несчастна?

Каролина не ожидала этого вопроса.

- Разумеется, - ответила она с обидой.

Гатри продолжал есть пирог.

- Кажется, ты не испытываешь сильной страсти к своему красавчику?

Ложбинка между грудями Каролины снова увлажнилась. Она снова почувствовала уже знакомое волнение и отвернулась, боясь встретиться с взглядом Гатри.

- Вы ошибаетесь, мистер Гатри, - с трудом проговорила она.

Гатри поставил тарелку для пирога на столик, нежно притянул к себе Каролину и заговорил протяжным, низким голосом:

- Твоя реакция на мой вчерашний поцелуй говорит об обратном.

Каролина бросила на него гневный взгляд.

- Вы крайне самонадеянны, мистер Хэйес!

В сумерках из церкви через улицу послышалась органная музыка. Нестройный хор голосов последовал за ней.

Рука Гатри продолжала ласкать Каролину.

- Если мужчина не может заставить женщину порывисто дышать, стонать, а затем взорваться, как десять тонн динамита, брошенные в огонь, - сказал он без малейшего смущения, - она не должна выходить за него замуж. Она не будет счастлива.

Тело Каролины полыхало от возбуждения. Гатри продолжал ласку. Должно быть, он чувствовал, как трепещет ее тело. Наконец Каролина решила прервать эту сладкую муку и, слегка отодвинувшись от Гатри, она сказала:

- Вы не говорили мне, что были женаты.

Плетеное кресло легонько скрипнуло. Гатри убрал руку со спины Каролины. Из церкви по-прежнему доносились умиротворяющие звуки органа.

- У меня не было повода рассказывать тебе об этом, - ответил он.

- Как ее звали?

Искоса Каролина видела, как Гатри пригладил рукой прическу и печально вздохнул.

- Анна. Ее звали Анной.

- Вы любили ее?

- По-моему, это лишний вопрос, - ответил он без раздражения, но неохотно.

В Каролине проснулся педагог, который знает, как укрощать строптивых детей.

- Возможно, - согласилась она, - но я хочу все-таки знать.

Гатри слегка напряг скулы и с преувеличенным интересом стал рассматривать куст с желтыми цветами, растущий в дальнем конце двора.

- Я любил ее.

- Она была толстой?

Гатри расхохотался.

- Нет, но почему, черт возьми, ты спрашиваешь меня об этом?

Каролина кокетливо повела плечами.

- Вы дали понять весьма определенно, что предпочитаете толстушек.

Гатри усмехнулся.

- Мне было девятнадцать, почти двадцать лет, когда я женился на Анне. В то время я, не задумываясь, любил всех женщин подряд...

На веранде царил полумрак, и бледная луна не могла рассеять его. Чуть заметный свет пробивался из гостиной сквозь занавески. Ободренная слабым освещением, Каролина осторожно стащила со лба Гатри повязку для глаза.

Она не удивилась, увидев под ней совершенно здоровый глаз зеленого цвета. Гатри охнул от неожиданности и добродушно усмехнулся.

- Прости, - сказал он хриплым голосом, - я хотел сам рассказать тебе об этом маскараде.

- Зачем вы носите эту повязку?

Гатри встал, повернулся спиной к Каролине и взялся руками за перила веранды.

- После войны мне пришлось переезжать с места на место. Я должен был избегать злодей, с которыми встречался в годы войны.

Каролина похолодела.

- Неужели вас разыскивают за какое-нибудь преступление? - спросила она приглушенным от страха голосом.

Он повернулся к ней, сложив руки на груди.

- Не совсем так. Но у меня было мало друзей среди янки.

- Вы совершили что-то дурное? - допытывалась Каролина. Она почему-то была уверена в этом.

Гатри вздохнул.

- Я убил человека.

- Но ведь была война...

- Это случилось после войны, Каролина.

Она отвернулась. Пальцы ее рук, крепко сцепленные, лежали на коленях.

- Конечно, у вас были основания...

- Это как посмотреть, - сказал Гатри, - откровенно говоря, я никогда особенно не жаждал обсуждать этот вопрос с юнионистским судьей. До тех пор, пока я не встретил Адабель и не нашел медный рудник там в предгорье, я собирался до конца жизни вести кочевой образ жизни.

Каролину покоробило его напоминание о том, что в Шайенне Гатри ждала женщина, способная повернуть его жизнь в другое русло. Она понимала, однако, что это не должно было ее интересовать.

- Я хочу знать обстоятельства убийства, - повернулась она к нему. Расскажите мне, пожалуйста, что случилось?

Он продолжал стоять, прислонившись к перилам веранды, со скрещенными на груди руками, и хотя у него был удобный случай заключить Каролину в объятия и поцеловать, как тогда, в биваке, Гатри не двинулся с места.

- Почему ты спрашиваешь об этом?

- Потому что я не могу иметь дело с убийцей, - ответила она тихо, но решительно.

Несмотря на слабое освещение, Каролина заметила, как запрыгали желваки на его скулах.

- Вот как! Но ведь ты, кажется, не прочь вступить в брак с одним из них?!

Каролина сохраняла спокойствие. Как бы мистер Хэйес не был неприятен ей, она все же нуждалась в его помощи и не должна была забывать об этом.

- Я твердо уверена в невиновности Ситона. Вы же прямо признали, что...

Гатри махнул рукой.

- Убитого я хорошо знал во время войны, - сказал он уверенно. - Он заслужил свою участь.

- Я могу идти к шерифу, - обострила разговор Каролина, хотя понимала, что никогда не сделает этого. Она вдруг поняла, что Гатри невольно дал ей в руки оружие, которое она могла использовать против него самого.

- У тебя нет доказательств, - сказал Гатри. Глаза его внимательно смотрели на Каролину, однако уловить Их выражения она не смогла.

- Но кто-нибудь где-нибудь, вероятно, имеет такие доказательства! пожала она плечами.

Неожиданно он сделал шаг вперед и взял ее ладони в свои мозолистые сильные руки. Затем так же резко отпустил их.

- Все останется так, как я сказал, Каролина! - произнес он после продолжительного тягостного молчания. - Если Флинн виновен, его повесят. Благодарю за ужин. - С этими словами он повернулся и пошел большими шагами по дорожке к выходу. Его конь был привязан к столбу у самого частокола забора.

Каролина поспешила за ним.

- Я хочу быть с вами, - пролепетала она, - когда вы поедете в Ларами.

Гатри напрягся и, медленно повернулся к Каролине. Он забыл о том, что нужно садиться в седло.

- Нет! - сказал он.

- Да! - ответила Каролина сквозь стиснутые зубы.

ГЛАВА 4

На следующее утро Гатри запряг мерина в повозку и поехал в город за покупками. Тоб сидел сзади с гордым видом. Повязку для глаза Гатри выбросил, то ли уступив Каролине, то ли устав опасаться призраков минувшей войны.

На складе торгового центра его ждало письмо, от которого исходил тонкий аромат лаванды. Улыбаясь, он запихнул конверт в карман рубашки. "Каролина ошиблась, - уверял он себя. - Адабель не была толстой. Она была пышной и аппетитной, как рождественская индейка".

Пока кладовщик, низкорослый, худощавый тип с клочками рыжих волос вокруг веснушчатой лысины, доставал с полок товары согласно списку и распихивал их по ящикам, Гатри осмотрелся.

Аккуратный ряд книг выстроился на полке в углу склада. Гатри внимательно изучил названия книг, проводя пальцем по твердым корешкам их переплетов. Для него богатство воплощалось прежде всего в полках, заставленных книгами. При виде книг его охватила ностальгия по усадьбе Мактавишей в Виргинии, называвшейся "Ивовая рощи", по добрым традициям жизни на Юге, которые, увы, ушли безвозвратно в прошлое.

Когда Гатри взял в руки томик Суинберна, у него перехватило дыхание. Однако усмешка тотчас скривила его рот: слой пыли, которая посыпалась с обложки книги, когда он открыл ее, красноречиво свидетельствовала о любви к поэзии владельцев ранчо, рудокопов и овцеводов вокруг Болтона.

Гатри сдул пыль и перелистал страницы. Когда он построит дом на окраине города, то выделит в нем целую комнату для библиотеки. Так было в "Ивовой роще".

- Могу уступить вам эту книгу подешевле, - внезапно зазвучал голос кладовщика, прервавший размышления Гатри.

Гатри полагал, что он один в помещении, и не заметил, как кладовщик подошел к нему. Вероятно, он стал слишком беспечен, потому что увлекся Каролиной.

- За сколько? - спросил он у кладовщика.

- За пять центов, - ответил тот твердо.

- Пойдет, - сказал Гатри, передавая кладовщику книгу и отходя к ближайшему окну. Он ухватился пальцами за подтяжки и стал смотреть, что происходит на улице.

Тоб терпеливо ждал хозяина, сидя в повозке и бросая взгляды в сторону салуна "Адский камень и вертел", расположенного чуть ниже по улице. "Вероятно, он мечтает о хорошей порции ирландского виски", - подумал Гатри с улыбкой.

Он хотел было отойти от окна, как вдруг увидел Каролину, сходящую с тротуара, чтобы перейти на другую сторону улицы. Пока он решал, окликнуть ее или скрыться, Каролина заметила Тоба. Тотчас она направилась через дорогу к повозке. Выглядела Каролина довольно привлекательно в платье из шотландки, отделанном белоснежным кружевом.

Гатри вышел из лавки, думая про себя, что все равно ему от нее не скрыться. Впрочем, он и не хотел скрываться.

- Почему ты не в школе? - спросил он, касаясь полей шляпы и стараясь быть приветливым, словно он и не произносил тех резких слов вечером перед домом Каролины.

Она горделиво вскинула голову. На мгновение он окунулся в бездонную глубину ее темно-карих глаз. Гатри попытался скрыть охватившее его волнение.

- Сегодня суббота, мистер Хэйес, - ответила Каролина на его вопрос. Хотя лицо девушки было довольно приветливо, ее губы не улыбались. - Очень рада, что вы, наконец, сняли эту нелепую повязку для глаза.

Внезапно Гатри представил, как он бережно укладывает Каролину на зеленую сочную траву рядом с журчащим ручьем и обучает ее гибкое податливое тело науке наслаждения. Он почувствовал, как напрягается его естество.

Затем Гатри вспомнил об Адабель и провел рукой по карману, из которого выглядывал душистый конверт.

Каролина заметила его движение и увидела конверт. На секунду в ее глазах вспыхнула ярость, но, справившись с ней, Каролина спросила как ни в чем не бывало:

- От Адабель?

Гатри кивнул, широко улыбаясь: он заметил ревность Каролины.

- Надеюсь, что все еще верны своему обещанию помочь мне? - сказала она.

По правде говоря, Гатри надеялся, что после их разговора прошлым вечером Каролина оставит свою безрассудную идею о спасении ее красавчика из тюрьмы. Теперь же он понял, что ошибался.

Он вновь сослался на Адабель как причину своего нежелания принять участие в реализации плана Каролины, хотя и понимал, что это выглядит как трусость.

- Я не уверен, что моя будущая жена одобрила бы решение помочь тебе.

Каролина прищурилась и подошла к нему ближе. Она явно возбуждала Гатри: его естество напряглось еще больше.

- Уверена, что ваша будущая супруга не одобрила бы и поцелуй, которым вы одарили меня на днях, - сказала она.

Гатри сорвал с головы шляпу и натянул ее снова. "Проклятье, эта девица переходит границы!"

- Если ты не прекратишь угрожать мне, - сказал он, раздражаясь, - нам придется начать драчку, которую я выиграю. Обещаю тебе.

- Послушайте, по-моему, угрожаете вы! - парировала Каролина, вскинув темную бровь.

С подросткового возраста, когда одна из кузин Джекоба выхватила у него любимую рогатку и бросила ее в колодец, Гатри не испытывал столь страстного желания схватить негодную девчонку, задрать ей юбку и как следует отшлепать.

Он оскалил зубы в ухмылке:

- Позволь мне еще раз напомнить тебе, что именно ты нуждаешься в моей услуге.

Его напористость подействовала на Каролину - она побледнела и отодвинулась от него, однако гордость молодой женщины все еще давала о себе знать.

- Как я вам уже говорила прошлой ночью, - понизила она голос, чтобы не слышали прохожие, - если вы не поможете, я буду действовать в одиночку.

Гатри понимал, что ему следовало бы продемонстрировать равнодушие к ее намерению, однако сама мысль о том, что она могла бы совершить такое безрассудство, была невыносима.

- Почему бы тебе не найти приличного парня, чтобы дурачить его? прошептал он, испытывая неудобство от посторонних взглядов, - тогда бы ты забыла про этого хорька в Ларами.

Ее глаза вспыхнули гневом. Однако она спокойно ответила:

- Школьный год закончился вчера. Теперь мальчики могут помочь своим отцам в весеннем клеймении скота. Нет причины для того, чтобы я воздержалась от поездки в Ларами.

С этими словами она повернулась и пошла к зданию почты. Гдтри не осмелился прикоснуться к ней, тем более взять за руку. Он выругался, заставив Тоба пугливо тявкнуть с повозки, затем повернулся на каблуках и стремительно направился к салуну "Адский камень и вертел"; за ним бежал Тоб.

После почты Каролина зашла в магазин дамской одежды, расположенный через улицу.

Гипатия Фурвис улыбнулась ей в знак приветствия.

- Привет, Каролина! - сказала она своим певучим голосом. - Что тебя интересует? Может, ты хочешь выбрать весеннее платье для танцев?

Никто не приглашал Каролину танцевать, и дрянная девчонка Гипатия отлично знала это. Ей нравилось дразнить свою давнюю школьную подругу. Гипатия не могла простить Каролине победу на конкурсе правописания в 8 классе, когда имя Каролины было напечатано в газетах не только в Болтоне, но и в Ларами и Шайенне. Кроме того, Гипатия тоже имела виды на Ситона Флинна.

- Да, я хочу выбрать платье, - сказала Каролина с неожиданной решимостью, хотя обычно она сама шила себе одежду.

Гипатия, низкорослая, невзрачная девица, с крупными зубами и вьющимися волосами цвета полевой мыши, казалась озадаченной словами Каролины.

- Вероятно, тот неопрятный рудокоп посоветовал тебе зайти сюда? сказала она, выбирая платье подходящего размера. - Говорят, что ты очень дружна с ним!

- В самом деле? - удивилась Каролина. - Я не думала, что люди так интересуются моими личными делами.

Гипатия не могла остановиться, ей так хотелось заставить Каролину покраснеть.

- Он проводит много времени в салуне, - говорила она, наглея. - Он носит эту ужасную повязку на глазу, как пират из бульварного романа. Не пойму, что ты хочешь от него?

Легкое ажурное платье из розового кружева особенно привлекало внимание Каролины, и она сняла его с вешалки, чтобы примерить. В другое время она не стала бы выбирать такое дорогое, изысканное платье, но сейчас она с бьющимся сердцем приложила его к груди и любовалась своим отражением в зеркале.

Цвет платья подрумянивал ее щеки и оживлял взор. Если она не ошибалась, кружевная оборка на глубоком вырезе лифа полнила ее грудь.

- Сколько стоит это платье? - спросила она, поглощенная своими мыслями и равнодушная к репликам Гипатии.

- Оно стоит больше, чем может себе позволить школьная учительница, ответила Гипатия самодовольным тоном.

После этого ничто не могло удержать Каролину от покупки этого платья, сколько бы оно ни стоило.

- Я беру его, - сказала Каролина.

Гипатия раскрыла рот от удивления. Затем она выхватила из рук Каролины платье.

- Отлично, - прошипела она, - но не пытайся завтра возвратить это платье, когда поносишь.

Возможно, Каролина и радовалась бы покупке, следуя за Гипатией к прилавку для оплаты, если бы не то обстоятельство, что у нее не было кавалера для танцев этим вечером. И это обстоятельство делало ее покупку бессмысленной.

В рассеянности Каролина заплатила за платье значительную сумму своего скудного заработка и вышла из магазина с большой белой коробкой под мышкой.

Гатри выходил из салуна, когда она ступила ногой на тротуар. Тоб трусил рядом с ним, облизываясь.

Каролина набралась храбрости и направилась к Гатри через улицу, посматривая в обе стороны.

- У меня есть к вам еще одна просьба, - начала она без предисловий, остановившись прямо перед Хэйесом. - Я заплачу вам, если нужно.

Гатри подозрительно оглядел ее.

- Ну, что еще?

- Сегодня будут танцы в школе, - сказала, храбрясь, Каролина. - Я хотела бы, чтобы вы меня сопровождали.

Его зеленые глаза заморгали. Каролине показалось, что лицо Гатри передернулось, прежде чем он начал говорить.

- Ты хочешь заплатить мне за то, чтобы я повел тебя на танцы? - спросил он. - Вы, оказывается, любите меня больше, чем допускаете это сами, мисс Чалмерс!

- Я совсем не люблю вас! - гордо ответила Каролина. - Просто у меня есть, скажем, причины пойти на танцы.

- Полагаю, что есть, - сказал Гатри сухо. - Ты, видимо, ничего не делаешь без расчета с тех пор, как родилась?

Каролина старалась не выходить из себя, и это было тем более трудно, что Гатри явно потешался над ее трудностями.

- Итак, вы пойдете со мной или нет?

Гатри вздохнул и вальяжно снял свою шляпу.

- Сочту за честь, мисс Каролина, - сказал он, едва заметно подрагивая губами, в то время как его глаза весело искрились. - Я никогда не позволю, чтобы леди платила за мое внимание к ней. И не хочу изменять своему принципу даже с тобой.

Каролина вспыхнула в ответ на язвительную тираду Гатри, но поблагодарила его.

Тот надел шляпу, все еще потешаясь над ее замешательством. Было что-то дерзкое в его поведении, несмотря на обходительную речь.

- Я буду примерно в семь вечера возле твоего дома, - сказал он. - Будь готова к выходу в это время.

Каролина избегала встречаться с ним взглядом. Она понимала, что в его глазах не будет ничего, кроме насмешки. У нее же ушло много сил на сохранение самообладания. Каролина кивнула ему в знак согласия, повернулась и быстро удалилась. Все время пути к дому ее щеки горели от стыда.

Мисс Этель с удовольствием копалась в цветочной клумбе. Она поднялась на ноги, когда увидела Каролину, входившую в калитку. Она заметила коробку для платья под мышкой у девушки.

- Ты собираешься на весенние танцы? Мы с сестрой думали, что ты больше не будешь туда ходить, ты ничего не говорила о них.

- Я пыталась забыть про танцы, - призналась Каролина с жалобным вздохом. - Но Гипатия Фурвис заставила меня вспомнить о них.

Мисс Этель просияла.

- Чудесно! - сказала она, не обратив внимания на имя Гипатии Фурвис, с которой Каролина никогда не ладила. - А с кем ты пойдешь? Надеюсь, с тем замечательным молодым человеком, который приходил к нам ужинать прошлым вечером?

Каролина не могла не улыбнуться искреннему проявлению добрых чувств мисс Этель.

- Да, - сказала она, обнимая хрупкую женщину и целуя ее в лоб. - Я иду с Гатри.

Опекунша довольно рассмеялась.

- У него такая характерная для Виргинии манера растягивать слова. - Ее личико стало торжественным. - Что там ни говорят об их политике, но южане, кажется, знают, как воспитать джентльмена.

Чтобы удержаться от громкого смеха при попытке представить Хэйеса джентльменом, Каролина закусила нижнюю губу и молча кивнула. Затем она поспешила в дом.

Наверху, в спальне, она вытащила из коробки и расправила свое роскошное платье; оно восхитительно мягко зашуршало. Полюбовавшись на это великолепие, она аккуратно повесила платье в шкаф и села за туалетный столик. Лицо, смотревшее на нее из зеркала, дышало страстью, глаза блестели.

Она распустила тяжелый узел волос; они рассыпались по груди и плечам. Подняв подбородок, она изобразила томный взгляд, тот самый, который она наблюдала у женщин в общении с мужчинами, II начала причесывать свои роскошные, цвета краевого дерева волосы. Портрет Лили и Эммы отвлек ее внимание. Она подошла к письменному столу и взяла его в руки. В памяти всплыли детские голоса, поющие:

Три цветочка цвели на лугу,

Склонив головки в сладостной неге,

Маргаритка, лилия и роза.

Едва не расплакавшись, она нежно коснулась лица каждой сестренки, затем поставила портрет на место. Лили сейчас девятнадцать, а Эмме двадцать лет. Она попыталась представить, как они выглядят, и молча помолилась, чтобы они нашли себе сильных, надежных парней, любящих их.

"Впрочем, может быть, они не дожили до этого возраста, - подумала Каролина мрачно. - Многие дети рано умирают, когда о них некому заботиться и когда они постоянно недоедают".

Стоял солнечный день. В этот вечер она твердо решила идти на танцы, даже если ее кавалером будет Хэйес, а не Ситон.

Собрав волосы в узел, она взяла ручку и бумагу, села на веранде в кресло-качалку и стала писать письмо Ситону. Она хотела ободрить его, не раскрывая своих намерений перед тюремным цензором. Но кроме "дорогой мистер Флинн", она больше не могла придумать ни строчки.

***

Хотя сумма денег, которую Гатри имел при себе, и не была велика, он не отказал себе в удовольствии зайти в салун для традиционной бани. Заглянул он и к парикмахеру для стрижки и бритья, а также для того, чтобы пропустить порцию обжигающего темно-коричневого рома. Гатри даже купил себе в торговом центре костюм и рубашку, полагая, что после вечера танцев он наденет снова эту одежду, когда предстанет перед священником вместе с Адабель.

Адабель!

Только сейчас, на пути домой, сидя в повозке, доверху нагруженной припасами, с Тобом за спиной, он вспомнил о ее письме.

Чувство вины охватило Гатри. Он вынул письмо из кармана и надорвал зубами угол конверта. Ему на колени упал тонкий голубой лист писчей бумаги, который он раскрыл уже с раздражением. Вряд ли он изменит Адабель, если пойдет с Каролиной на танцы.

Жмурясь, он читал строки письма, написанные аккуратным почерком. Она любила его. Она скучала по нему. Она ждала и не могла дождаться, когда они будут жить вместе, одной семьей.

В другое время прямое упоминание интимных подробностей брачной жизни приподняло бы ткань его брюк в известном месте. Сейчас же это вызвало у него лишь угрызения совести.

Каролина Чалмерс при всей вздорности своего характера и дефиците пышных форм вызывала в нем более сильные ощущения.

Гатри вложил письмо в конверт и положил его снова в карман рубашки. Он вспомнил, что учительница пленила его в тот момент, когда ворвалась среди бела дня в "Адский камень и вертел".

Тоб сочувственно скулил рядом с Гатри, будто угадывая ход мыслей хозяина. Гатри обернулся и снисходительно потрепал пса. Он сводит Каролину на танцы, тем более что купил новый костюм, принял ванну и побрился. Он съездит также в Ларами, чтобы поговорить с глазу на глаз с Флинном. Он уже дал слово сделать это. Но, покончив со всем этим, он прямехонько поедет в Шайенны, встретится с Адабель и привезет ее в Болтон.

Его лицо медленно расплылось в улыбке. Когда брачный обряд соединит его с Адабель, эта строптивая учительница в конце концов перестанет, его волновать.

Прибыв в бивак, Гатри выгрузил покупки, сложив их большей частью при входе в рудник. Он бережно повесил купленный костюм на веревку для сушки белья и стал любоваться им. Улыбка исчезла с лица Гатри, когда на свадебной церемонии, которую он представлял в воображении, место Адабель заняла Каролина.

Он не мог заниматься работой в руднике, зачем тогда было принимать ванну? Гатри взял томик Суинберна. Однако, поскольку прошлой ночью, когда произошла словесная перепалка с Каролиной, ему почти не удалось поспать, он лег на живот в мягкую траву и мгновенно захрапел.

Гатри проснулся оттого, что Тоб лизал его лицо. Уже наступили сумерки. Бормоча ругательства, Гатри поднялся и направился к палатке.

Костер догорал. Гатри подбросил в него поленьев. Затем он отрезал кусок солонины, купленной днем в городе, и бросил на сковородку. Его стряпня не шла ни в какое сравнение с жареными цыплятами, поданными ему Каролиной прошлым вечером, подумал он не без раздражения.

Пожевав без всякого аппетита немного солонины, Гатри бросил оставшуюся часть куска Тоби. Затем он пошел к ручью и почистил зубы с питьевой содой.

В условленное время он подходил к дому Каролины, кляня себя за то, что сопровождает на танцы одну женщину, в то время как собирается жениться на другой. Когда Адабель приедет в Болтон, ей придется выслушивать сплетни о нем и учительнице.

На его стук дверь открыла Каролина в новом роскошном платье из розового кружева, которое выгодно подчеркивало ее молодую соблазнительную грудь. Ее лицо обрамляли темные волосы, белоснежная кожа отливала чуть золотистым блеском.

Гатри знал, что любит другую женщину, но, черт возьми, в этот момент он не мог вспомнить ее имя.

ГЛАВА 5

Каролина обратила внимание на то, что с каждой их встречей Хэйес казался ей все привлекательнее. Увидев Гатри в первый раз, у салуна, она решила, что он был не более чем кочующий бродяга. Сейчас, когда он стоял на веранде в элегантном костюме, готовый вести ее на весенние танцы, он имел аристократическую внешность.

- Входите, мистер Хэйес, - сказала она, с улыбкой приглашая его в дом.

Мисс Фоуб и мисс Этель стояли рядышком при входе в гостиную в радостном ожидании.

- До чего же вы элегантно выглядите, - обратилась мисс Этель к Гатри, всплеснув руками, пальцы которых были унизаны кольцами.

Гатри улыбнулся и слегка поклонился. Он уже догадался, что пожилые люди испытывали слабость к южанам.

- Вы будете присутствовать на танцах, не так ли, мисс Этель? - шутливо поинтересовался он.

Мисс Этель вспыхнула, глаза ее заблестели.

- Увы, нет, - сказала она, положив дрожащую руку на грудь.

Гатри принял скорбный вид.

- Понимаю, - с грустью произнес он.

Вмешалась мисс Фоуб.

- Вам пора выходить, - предупредила она Каролину и Гатри. - Скоро начинаются танцы.

Каролина передала Гатри свою лучшую шаль, которую мисс Этель связала ей к Рождеству из тончайшей шелковой пряжи. Он набросил шаль на плечи Каролины. Она чувствовала некоторое смущение оттого, что сама пригласила Гатри на танцы. Но ведь, согласно неписаным законам, ей пришлось бы отказать Гатри, если бы он пригласил ее на танцы первым.

Лошадь Хэйеса осталась рядом с домом, и они под руку пошли по боковой тропинке вдоль дороги. Здесь еще не было тротуара. Из школьного здания доносились слабые аккорды музыки. Звезды серебрились на темном небе.

В этот вечер Каролина решила забыть все свои проблемы и сосредоточиться на происходящем. Она посматривала снизу вверх на лицо Гатри, освещенное лунным светом, и улыбка не сходила с ее губ.

Она не в первый раз шла на танцы, но этот вечер был особенным.

Гатри остановился в тени большого клена у дома доктора Лендрума. Он осторожно повернул Каролину, чтобы видеть ее лицо.

- Я беру обратно свои слова, - сказал он глухо, - насчет твоей внешности. На самом деле ты настолько женственна, что я просто обязан обращаться с тобой как джентльмен.

Сознавая, как тяжело далось ему это признание, Каролина нежно улыбнулась. Душа ее парила высоко в звездном небе. Она прошептала слова благодарности. Ей ужасно хотелось, чтобы он ее поцеловал.

В школьном здании скрипачи заиграли мелодию зажигательного шотландского танца - рил. Гатри наклонился и поцеловал Каролину. Трепет нежного чувства охватил девушку. Ее руки обнимали шею Гатри, она приподнялась на цыпочки, чтобы теснее прижаться к нему.

С глухим стоном Гатри еще крепче обнял девушку и еще сильнее впился поцелуем в ее губы. Его руки ласкали тело Каролины, трепещущее от его прикосновений, сладостно замирающее в ожидании.

Неожиданно, Гатри прервал объятия и чертыхнулся.

- Прошу прощения, - произнес он срывающимся голосом, поворачиваясь спиной к Каролине.

Она была в замешательстве. Если бы он выискал сейчас подходящее место и попытался заняться с ней любовью, она бы не сопротивлялась. Как бы там ни было, Каролина поправила прическу и взяла под руку Гатри - на людях они должны предстать в наилучшем виде.

Яркий свет, смех и музыка доносились из широко распахнутого парадного входа школы. Гатри галантно провел Каролину вверх по лестнице в импровизированный танцевальный зал.

Когда они вошли, все присутствующие, казалось, устремили на них свои взгляды. Каролина гордо вскинула голову, хотя в душе ей хотелось повернуться и бежать отсюда, куда глаза глядят.

Гатри, очевидно, почувствовал ее состояние. Он ободряюще улыбнулся, подхватил ее и закружился с нею в вальсе среди танцующих пар. С изумлением глядела на него Каролина - она была почти уверена, что сегодня вечером она любила своевольного экс-конфедерата, а не Ситона Флинна. Она пыталась угадать, где Гатри научился танцевать. Может быть, в поместье плантатора, где учился правописанию, чтению и арифметике? Или, может быть, его научила танцам женщина - скажем, таинственная Анна?

Они танцевали только друг с другом. Гатри, казалось, не замечал присутствия других девушек, настойчиво пытающихся поймать его взгляд. Он оставил Каролину только один раз, для того чтобы принести бокал пунша, да и то в перерыве между танцами, когда музыканты-любители вышли во двор передохнуть.

- Это тот самый бродяга, что добывает медь в предгорье? - спросила Гипатия, Каролину, улучив момент, когда та осталась одна. Гипатия, с недоверием глядя на Каролину, дрожащими руками поправляла свои мышиного цвета волосы.

- Его зовут Гатри Хэйес, - ответила раскрасневшаяся от танцев Каролина, впервые после ареста Ситона почувствовавшая себя счастливой. - Но он не бродяга!

- Все знают, - заметила Гипатия приторным голосом, - насколько надежны рекомендаций, исходящие от тебя.

Каролина вспыхнула. Гипатия явно имела в виду ее защиту репутации Флинна. Подобно другим обитателям города, Гипатия считала, что вера Каролины в невиновность Флинна беспочвенна. Но, прежде чем Каролина смогла придумать достойный ответ па реплику собеседницы, вернулся Гатри с бокалом пунша.

Он глядел на Каролину полными озорства зелеными глазами. Губы Гатри сложились в уже знакомую кривую усмешку, от которой Каролине становилось не по себе.

Она была признательна Хэйесу за то, что он прервал неприятный разговор с Гипатией, а также за пунш.

Гипатия стояла поблизости, ожидая, когда ее представят Гатри. Каролина, сделав не спеша глоток из бокала, представила их друг другу.

Гатри слегка поклонился Гипатии и равнодушно отвернулся. Гипатия тут же отошла.

- Она хотела, чтобы ты пригласил ее танцевать, - предположила Каролина.

Гатри взял девушку за руку и осторожно повел к выходу. На лестнице несколько парней громко смеялись. Когда Каролина с Гатри проходили мимо, парии прекратили смех и застыли в неподвижности.

Гатри привел Каролину на спортивную площадку. Она стала раскачиваться на качелях, потягивая пунш. Гатри вынул из кармана сигару с обрезанным концом и, закурив, стал наблюдать за Каролиной.

Лунный свет высвечивал округлости ее грудей, но, забыв о скромности; Каролина не пыталась спрятаться в тень. Она словно находилась под действием неведомых чар.

- Здесь часто бывают такие вечеринки? - спросил Гатри. Его голос звучал несколько хрипловато, но Каролина подумала, что это результат пагубной привычки курения сигар.

В школе снова заиграли скрипки. Те, кто находились во дворе, потянулись внутрь здания.

- Один раз в месяц, или что-то в этом роде, - ответила небрежно Каролина.

Она помнила их поцелуй под сенью клена и то, как Гатри держался во время танцев.

Гатри затянулся и не спеша выдохнул дым.

- Завтра я поеду в Ларами, - сказал он. - Хочу, чтобы ты рассказала все, что помнишь, об обстоятельствах ограбления дилижанса.

Как раз в это время по школьной лестнице сбежали вниз две девочки с визгом и хохотом. За ними бежал мальчишка, держа в руке что-то похожие на лягушку. Все трое были из класса Каролины.

- Мэгги, - позвала она.

Одна из девочек, с большим голубым бантом под цвет платья на голове, посмотрела в сторону Каролины.

- Слушаю вас, мисс Чалмерс.

Каролина передала ей бокал от пунша.

- Сделай одолжение, отнеси мою чашку, пожалуйста.

Мэгги с готовностью кивнула, схватила бокал и поспешила в школу.

Вздохнув, Каролина встала с качелей. Очарование этого вечера для нее закончилось. В ее мысли и переживания вторглась суровая действительность, которой нельзя было пренебречь.

- Когда происходило ограбление и убийство, Си-тона там не было. Он находился по своим делам в другом месте, - сказала Каролина, направляясь к выходу на улицу. Гатри шел рядом, осторожно поддерживая ее за талию. Он открыл калитку и вывел Каролину на улицу.

- Кто-нибудь может поручиться за это? - спросил он в раздумье.

Каролина отрицательно покачала головой.

- Он уехал в Ларами, и ограбление было совершено в том же направлении. Дилижанс остановили полдюжины налетчиков в масках. Их возглавлял высокий черноволосый парень, похожий на Ситона. Свидетель показал, что именно этот парень убил кучера дилижанса, хотя тот уже передал ему сейф с деньгами.

Она прервала рассказ, переживая воображаемую сцену ограбления и отметая возможность того, что Ситон мог хладнокровно совершить такое жестокое убийство.

- Должно быть, между Ларами и Болтоном найдется много высоких черноволосых парней, - заметил Гатри. - Почему именно Флинн был опознан как убийца?

Каролина судорожно сглотнула.

- В дилижансе был пассажир... По его словам, он видел глаза грабителя, которые не забудет никогда.

- Это еще не объясняет того, почему был арестован Флинн, - мягко, но настойчиво потребовал дальнейших уточнений Гатри.

- Через несколько дней после ограбления и... убийства свидетель встретил Ситона в салуне. Он сказал, что узнал, в Ситоне главаря шайки грабителей.

Они вновь остановились под сенью клена доктора Лендрума, однако на этот раз чувства, владевшие ими, были иного свойства. Рука Гатри заботливо поддерживала Каролину под локоть.

- Свидетельства всего лишь одного человека - недостаточно, - сказал он.

Каролина по-прежнему была уверена в невиновности Ситона, и ее возмущало, что Гатри, несомненно зная историю ограбления из газет, безжалостно требовал пересказать ее заново.

- Во время драки в салуне был арестован один парень. Он оказался членом гангстерской шайки, которая совершила ограбление дилижанса. Парень назвал Ситона главарем, - добавила она напряженным тоном.

Гатри вздохнул и провел рукой по волосам.

- Черт возьми, Каролина, неужели это тебе не говорит ни о чем?

- Пассажир дилижанса был старым и полуслепым, - вскричала Каролина, тот же парень не более чем обыкновенным преступником. Один ошибся, другой лгал!

- А если ты ошибаешься? - сделал выпад Гатри.

- А если я права? - парировала тотчас Каролина.

Гатри чертыхнулся и повел ее по тропинке к дому.

- Я дам о себе знать через несколько дней, - сказал он, когда они добрались до ее дома. - Я хочу, чтобы ты ничего не предпринимала до моего возвращения.

Каролина кивнула в знак согласия, хотя не могла ни за что поручиться. Она просто пыталась сохранить присутствие духа. Комок подступил к ее горлу, когда она видела, как Гатри повернулся, спустился по ступеням крыльца и пошел по дорожке к калитке. Вот он отвязал лошадь и прыгнул в седло. Еще несколько минут он смотрел на Каролину, затем натянул поводья и отъехал.

Каролина стояла на крыльце, пока Гатри не скрылся из виду. Затем она поспешила в дом.

Мисс Этель и мисс Фоуб уже спали, но в гостиной еще горел свет. Думая о всаднике, скрывшемся в ночной мгле, Каролина убавила фитиль керосиновой лампы до полного угасания, затем тихонько поднялась по лестнице на второй этаж.

В своей комнатке она торопливо сбросила с себя шаль, роскошное розовое платье и начала рыться в платяном шкафу, пока не наткнулась на юбку-амазонку, которую сшила для себя несколько лет назад. Она надела юбку, ботинки коричневого цвета и простую белую рубашку, затем начала запихивать в саквояж белье и туалетные принадлежности.

Если Хэйес полагал, что она собиралась доверить ему все свое будущее, то он жестоко ошибался.

Каролина задержалась у выхода из дома, раздумывая, нужно ли ей будить опекунш и сообщать им о своем уходе. Подумав, она решила не делать этого. Будут лишние сцены и переживания, которые все равно не заставят Каролину изменить принятое решение.

Внизу, на кухне, она поспешно набросала коротенькую записку и прижала ее сахарницей в центре стола: "Обещаю объяснить все, когда вернусь домой. Пожалуйста, не беспокойтесь!"

Через неделю или больше, когда трагическое недоразумение рассеется, она вернется в Болтон вместе с Ситоном и извинится за свой поспешный отъезд. Без сомнения, опекунши поймут ее.

На платной конюшне Каролина разбудила пьяного Джо Брауна, ночного конюха, и попросила лошадь. За толстую пачку мелких купюр, которые были при ней, Джо вывел ей крутобокую кобылу.

Через час, когда Каролина подъехала к биваку Гатри, все ее предположения подтвердились. Костра не было. Тоб не лаял, чтобы предупредить хозяина о посторонних. Это означало, что Гатри собрал пожитки и выехал из города сразу по возвращении от нее.

Каролина решила последовать за ним, полагая, что он уже отъехал на приличное расстояние. Она хотела убедиться в том, что он ехал именно в Ларами.

Словом, она тронулась в путь вслед за ним.

Ночь выдалась довольно холодная. Дрожа всем телом, Каролина остановилась на лугу, чтобы дать передохнуть своей кобыле. Далеко впереди простиралась прерия, окаймленная у самого горизонта грядой гор.

Каролина пребывала в нерешительности. Она съела кусок хлеба, захваченный ею в дорогу, и попыталась оценить обстановку. Оказалось, что Ларами находился значительно дальше от Болтона, чем она предполагала. Но она решила ехать вперед. Вдруг Каролина заметила пламя костра и услышала безудержный лай собаки.

Она знала, что может встретить разбойников или даже индейцев, однако она так проголодалась и продрогла, что свернула на свет костра. Она молилась, чтобы судьба послала ей добрых людей.

Когда из утренней мглы выбежал Тоб, заливаясь радостным лаем, сердце Каролины чуть не выпрыгнула из груди от счастья. Старая кобыла при виде Тоба заржала и шарахнулась от испуга в сторону. Однако Каролина пришпорила ее и направила к горящему костру.

Гатри стащил Каролину с лошади и, держа на весу, закричал:

- Какого черта ты здесь оказалась?

Сладкая истома охватила Каролину.

- Опусти меня на землю, - попросила она.

Нехотя, Гатри отпустил ее и сделал шаг назад.

- Говори! - потребовал он.

Каролина вздохнула и провела по лбу тыльной стороной ладони.

- Гатри, умоляю. Я очень устала и голодна. Мы оба знаем, почему я здесь.

Он рванул ее за руку и потащил к костру. Несчастная кобыла поплелась за ними Каролина села поближе к костру, пытаясь согреться. Гатри отвел лошадь в сторону, разговаривая с животным гораздо более приветливо, чем с Каролиной.

Наконец он вернулся к костру, сел рядом с Каролиной.

- Вот, бери, - сказал он, вытащив из кармана пальто кусок вяленого мяса.

Каролина взяла мясо и принялась жадно есть. Тоб положил свою морду на ее колени и жалобно скулил.

Холодная ярость сквозила в каждой черте лица Гатри.

- Мне следует отправить тебя в Болтон сию же минуту, бросить на порог дома старых леди и забыть всю эту идиотскую затею!

Все еще дрожа, Каролина покончила с мясом и принялась за кофе, который Гатри ей предложил. Кофе был ужасным на вкус, но он занял ее внимание на время, пока Гатри произносил назидательную речь.

- Ты понимаешь, - говорил он, - что твоя репутация погибнет, когда ты вернешься домой. Теперь все будут думать, что мы провели ночь вместе.

Досада и отчаяние охватили Каролину. Если бы Гатри отправил ее обратно и отказался бы ей помочь, она не знала бы, что делать дальше. Ситона должны были повесить в первую неделю мая. Времени оставалось мало. По ее щеке скатилась слеза.

К удивлению Каролины, Гатри стер слезу с ее лица. Пляска пламени, которую наблюдала девушка, отражалась на его лице.

- Мне кажется, тебе нужно немного отдохнуть, учительница, - сказал он хрипло - Мы поговорим о твоих чудачествах утром. - С этими словами он расстелил на земле одеяло и положил поверх него другое.

Каролина перевела взгляд с импровизированного ложа на лицо Гатри, но его скрывала ночная тьма...

- Не думаешь ли ты, что я буду спать с тобой? - спросила она с невольной робостью в голосе.

Хотя Каролина видела при неверном свете луны, как двигаются желваки на скулах Гатри, она яе могла понять, серьезен он или шутит.

- Я не собираюсь сидеть всю ночь, - ответил он спокойно, - к тому же, это единственная здесь постель.

Каролина выплеснула остатки кофе и нехотя встала.

- Мне хочется в туалет, - сказала она.

Гатри сидел на одеялах, стаскивая ботинки.

- Первая дверь направо, - пошутил он. - Только далеко не ходи. Иначе может случиться так, что тебе придется проводить время с шошони.

Каролина почувствовала страх, но малая нужда требовала своего. Когда она вернулась, Гатри лежал в постели. Тоб свернулся калачом у его ног. Каролина неловко стащила с себя ботинки и шмыгнула под одеяло.

- Гатри?

Он тяжело вздохнул.

- Что?

- Если шошони где-нибудь поблизости, они могут заметить наш костер?

- Если они не слепы, то да.

Против своей воли Каролина придвинулась чуть ближе к нему. Он усмехнулся и обнял ее.

- Спасибо, - сказала она, - вы успокоили меня.

Она полагала, что ее голос звучит ровно и спокойно, на самом деле он дрожал от страсти.

- Не могу предложить тебе ничего другого, - пробормотал сквозь сон Гатри. - Спокойной ночи, Каролина.

Через пять минут он уже храпел, но Каролина не переставала ощущать в себе внутреннюю борьбу и напряженно вслушивалась в каждый ночной звук. Затем Гатри перевернулся во сне, и его рука легла на ее левую грудь.

Тотчас тело Каролины напряглось, а сосок левой груди стал нежно пульсировать под ладонью Гатри. Она понимала, что нужно отодвинуться, но чувство неги было так пленительно, и, кроме того, ее не покидал страх, что где-то поблизости от их импровизированного ложа сидят в засаде индейцы.

Гатри тихо промурлыкал во сне и повернулся к Каролине. Она знала, что он спит. Его дыхание было глубоким и ровным. Рука отпустила грудь Каролины и скользнула на ее живот.

Каролина затрепетала, испытывая непреодолимое желание плоти. Ей хотелось получить от Гатри нечто большее, но что именно, она совершенно не имела представления.

- Мистер Хэйес, - позвала она шепотом, потянув Гатри за рукав.

- Давай спать, - услышала она в ответ сонное бормотание.

Каролине захотелось, чтобы Гатри овладел ею. Мир казался огромным и полным опасностей, она же ощущала себя в нем ничтожной и беспомощной. Ей стоило больших усилий прошептать:

- Я хочу, чтобы вы обняли меня. Мне так страшно.

- Послушай, Каролина, - сказал Гатри сиплым голосом. - Это невозможно.

Она начала тихо всхлипывать. Гатри снова чертыхнулся, затем повернулся под одеялом и лег лицом к ее спине. Она почувствовала, как его губы касаются ее волос.

- Я, наверное, очень похожа на свою маму, - сказала она, вздохнув.

До этой ночи ее представления о возможной близости с мужчиной были неопределенными. Сейчас, когда она почувствовала, сколь могущественны могут быть позывы плоти, ее представление об интимной связи стало более реальным. Однако страсть не могла ограничиться только представлением, но требовала реальной близости.

Руки Гатри отыскали и сжали ладони Каролины.

- Что ты имеешь в виду, говоря о сходстве с мамой? - спросил он.

Каролина облизнула губы. Она выглядела несчастной.

- Я впервые лежу рядом с мужчиной, - призналась она, покраснев в темноте. В ней боролись радость и страх. - И боюсь, мне это нравится.

Он рассмеялся и повернулся к ней спиной.

- Что в этом дурного?

- Порядочные женщины скромны, - сказала она с грустью в голосе. - Когда их трогают мужчины - это самое ужасное, что может с ними произойти.

Гатри громко расхохотался, услышав эти слова Каролина от обиды ударила его локтем под ребра.

- Здесь нет ничего смешного, Гатри Хэйес! - вскрикнула она. - Я открываю вам свою душу, а что делаете вы? Вы смеетесь!

Губы Гатри находились так близко от ее уха, что она чувствовала теплоту его дыхания.

- Если ты не замолчишь и не будешь спать, - пригрозил он, - я продемонстрирую тебе все, чем чревато прикосновение мужчины к женщине. В полном объеме.

Каролина открыла было рот, чтобы возмутиться, но не сделала этого. Она снова услышала храп спящего Гатри.

Несмотря на усталость, Каролина не спала. Она глядела в ночное небо. Все ее существо переживало внутреннюю борьбу - борьбу души и тела. Она ощущала страх и боль, однако к этим чувствам примешивались другие - радости и наслаждения.

По ее щеке, серой от пыли, скатилась слеза. Если бы она была с Ситоном, то, конечно, не чувствовала бы ни страха, ни боли. Разве что была бы горечь в связи с несправедливостью, от которой он пострадал. Не было бы, однако, ни чуда, ни радости.

Она молча поплакала, чувствуя себя одинокой, несмотря на то, что Гатри лежал рядом.

***

Солнце еще не поднялось из-за горной гряды, когда Гатри разбудил Каролину. Он выглядел мрачным, его подбородок покрывала щетина. Если прошедшая ночь и значила что-то для Гатри, его поведение ничем не выдавало этого. Он молча протянул Каролине чашку кофе.

- Я не поеду обратно в Болтон, - твердо заявила она, подкрепившись глотком этого подозрительного напитка.

Гатри выплеснул остатки жидкости из кофейника в кустарник. Каролина заметила, что он едва сдерживает ярость. Это выглядело оскорбительно после проведенной вместе ночи.

- Вам не следует так раздражаться, - сказала она, стряхивая с лица прядь волос. - Это вам не к лицу.

Он присел на корточки, чтобы поближе разглядеть ее. Его зеленые глаза сверкали.

- Не считай меня нерадивым первоклассником, - предостерег он ее мрачным тоном. - Здесь я командую. Ясно?

Каролина вынырнула из-под одеяла.

- Нет! - выпалила она, дрожа от негодования. - Это вы работаете на меня. Понятно?

Гатри поднялся и сделал угрожающий шаг вперед, заставивший отступить Каролину, - Не будь так уверена в этом, - процедил он, раздувая от гнева ноздри. - Слушай, учительница, я сейчас сяду в седло и умчусь в Болтон. Там у меня работа в руднике и постройка дома. Есть женщина, ждущая от меня решения о браке. И чем скорее мы завяжем семейный узел, тем больше она будет нравиться мне. Если ты хочешь, чтобы я продолжал поездку в Ларами, то тебе лучше не досаждать мне.

Каролина закусила губу. Она устыдилась того, что отступила, когда Гатри стал грозить ей пальцем.

- Вы не думали о своей драгоценной Адабель прошлой ночью, когда допускали вольности в отношении меня, - пробормотала она, сдерживая дыхание. В это время Гатри шел седлать лошадей.

Он остановился, хотя был достаточно далеко, чтобы расслышать ее слова, и повернулся, глядя на нее из-под полей своей шляпы.

- Что ты сказала?

Каролина была недовольна собой. Ее внешний вид оставлял желать лучшего: волосы обвисли, одежда была помята. Она находилась в двусмысленном положении с несносным мужчиной.

- Я сказала, что москиты кусали меня всю ночь, - солгала она.

Гатри окинул ее взглядом и пошел заниматься своими делами.

Каролина спряталась за кустом, чтобы привести себя в порядок.

ГЛАВА 6

Перед ними расстилался зеленый ковер травы, уходящий вдаль к зеленому подножию гор. Голубым шатром раскинулся небесный свод. Каролина не имела возможности полюбоваться окружающей красотой. Гатри мчался галопом, неугомонный Тоб петлял рядом с его мерином. Крутобокая кобыла Каролины явно уступала им в скорости. Наконец, когда солнце достигло зенита, а Каролина была близка к обмороку, Гатри натянул поводья и остановился. Он взглянул на нее и хлопнул по бедру своей потрепанной шляпой.

- Если ты не можешь угнаться за нами, - раздраженно сказал он, утерев со лба пот, прежде чем надеть шляпу на голову, - то почему бы тебе не вернуться в Болтон и не дать мне самому довести дело до конца?

Каролина упрямо повела головой. Ни за что на свете она не позволит ему заметить, какое облегчение принесли бы ей несколько минут отдыха.

- Вам хотелось бы этого, не так ли? - вызывающе произнесла она. - Так вы не дождетесь этого. Могу вас заверить, что дело, из-за которого мы пустились в путь, в надежных руках.

Гатри окинул сочувствующим взглядом арендованную ею кобылу.

- Это животное никогда не дойдет до Ларами, и назад в Болтон не сможет вернуться. Было бы лучше всего оставить его на первой же ферме.

Каролина кивнула в знак согласия, похлопав рукой вспотевшую шею старой кобылы. Наконец-таки она и Гатри в чем-то достигли согласия.

- Но как же я поеду? - засомневалась она.

- Вряд ли кто-нибудь согласится обменять хорошего скакуна на эту жалкую старую клячу. Придется нам вдвоем ехать на моем мерине - Он подъехал к Каролине и взглянул на нее предостерегающе. - Это сильно отразится на его скорости, чего я не хотел бы.

- Меня совершенно не волнуют ваши желания, - сухо ответила Каролина.

Гатри на мгновение задержал на ней взгляд. Снова нагловатая усмешка перекосила его рот. Затем он пришпорил мерина в направлении рощи шелестящих тополей. Каролине ничего не оставалось, как последовать за ним.

Копыта их лошадей почти неслышно ступали по мягкой, покрытой прошлогодними листьями почве. Лишь случайный треск сломанной ветки, негромкое щебетание птиц и учащенное дыхание Тоба нарушали тишину.

Наконец они добрались до ручья. Гатри спешился. Его мерин и пес поспешили к воде утолить жажду.

Ступни ног Каролины болезненно заныли, когда она спрыгнула с седла на землю, чтобы дать возможность своей кобыле напиться. У Каролины не было привычки ездить верхом, в большинстве случаев она ходила пешком. Теперь же каждый мускул ее тела, казалось, молил о пощаде.

- Все-таки почему вы назвали своего пса Тобом? - снова поинтересовалась Каролина. Она, помнила, что Гатри не ответил на этот вопрос в первый раз.

Он вздохнул, отстегивая седельные вьюшки на мерине. Затем положил их рядом с ней.

- Это не должно интересовать леди, - буркнул Гатри.

Каролина вспыхнула, припомнив некоторые мысли, которые приходили ей в голову относительно этого несносного типа.

- Может быть, я вовсе и не леди.

Гатри вытащил из глубины кожаной сумки куски вяленой говядины и протянул один из них Каролине. Он отвел взгляд в сторону.

- Тоб - это сокращение слов: титьки от борова, - пояснил он, глядя ласково на пса. - Означает, что эта собака столь же бесполезна.

Щеки Каролины снова обдало жаром.

- Это совершенно неприличная кличка, - заметила она.

Гатри пожал плечами. Он откусил кусок говядины, пережевывая его с заметным усилием.

- Ты спросила, я ответил, - сказал он.

Теперь, когда Гатри говорил с полным ртом, Каролина недоумевала, почему ее привередливые опекунши приняли его за джентльмена. Видимо, у них был ограниченный опыт общения с мужчинами. Она почувствовала угрызения совести, представив, как тревожатся сейчас милые старушки, даже ознакомившись с ее запиской.

- Было бы лучше, если бы ты хлебнула воды, - сказал Гатри, удаляясь и оставляя Каролину доедать в одиночестве свою порцию вяленого мяса. Лошади напились досыта и отошли от ручья, чтобы пощипать свежей весенней травы. Гатри снял с кожаного ремня, опоясывающего его от плеча до пояса, алюминиевую флягу и, присев на корточки перед чистым холодным потоком, наполнил ее.

Каролина испытывала жажду еще до того, как поела солонины. Но сейчас нечего было и думать о том, чтобы напиться цивилизованным образом. Кружка для кофе была спрятана где-то в вещевом мешке Гатри. В конце концов Каролина черпнула из ручья прямо ладонями. Вкус воды оказался изумительным. Она удовлетворенно вздохнула.

Гатри улыбался, закручивая крышку на горлышке фляги.

- Чему вы улыбаетесь? - спросила Каролина строго. Его насмешливый вид задел ее.

- Я представляю, какой бы ты имела бледный вид, если бы попыталась завершить наше путешествие сама, - сказал он и пошел к лошадям.

Каролина знала, что он прав. Это еще более разозлило ее. Она села верхом на свою кобылу в полном молчании. Несколько часов езды она не проронила ни слова, пока Гатри не поскакал к фургону, на некотором расстоянии от которого паслось огромное стадо пыльных, грязных овец. Они услышали блеяние животных до того, как увидели их.

Две собаки - колли - бросились на Тоба, готовые защищать отару овец. С жалобным тявканьем Тоб прыгнул в седло перед сидящим в нем Гатри.

Каролина еще не опомнилась от удивления от всего увиденного, когда подошел пастух. Это был высокий мужчина странного вида. На нем была заплатанная одежда, шляпа с высокой тульей, когда-то имевшая элегантный вид, и ружье, свободно висевшее на одном плече.

Гатри коснулся пальцами полей своей шляпы.

- День добрый, - приветствовал он незнакомца, пытаясь расположить его улыбкой. Хотя на боку у Гатри болтался в кобуре револьвер 45 калибра, он не делал попытки достать его или даже держать свою руку на кобуре. Все же Каролине казалось, что револьвер сам прыгнул бы в руку Гатри, стоило бы ему только пожелать этого.

- Добрый день, - ответил на приветствие пастух, внимательно изучая обоих всадников. Собаки пастуха находились поодаль, скаля зубы и угрожающе рыча.

Каролина понимала, что этот рык адресовался Тобу, но все-таки испытывала страх: ведь это были сторожевые, а не домашние собаки, и не стоило лишний раз испытывать их терпение.

Гатри погладил Тоба по взъерошенной шерсти на спине. Он дружески улыбался пастуху.

- Мы хотим где-нибудь пристроить это животное, - сказал он, кивая на кобылу Каролины.

Она подъехала ближе к Гатри и процедила:

- Мистер Хэйес, лошадь не принадлежит мне. Она арендована. Я должна буду вернуть ее туда, откуда взяла.

Бессовестный Гатри не обратил внимания на ее слова.

- Вы, случаем, не будете в Болтоне? - продолжал он разговор с пастухом.

Тот потер подбородок, прикидывая в уме.

- В тех местах много скотоводов, - произнес он задумчиво. - Я не могу рассчитывать на их доброе отношение ко мне или моим овцам.

Гатри стал вытаскивать из кармана рубашки две сигары, как показалось Каролине, очень медленно. Одну из них он предложил пастуху.

Затем он прикурил и передал горящую спичку собеседнику.

- Если вы подойдете к Болтону миль на семь-восемь, то, я думаю, кобыла сама доберется в свою конюшню.

- Это я смогу сделать, - пообещал пастух.

Гатри поблагодарил его.

Каролина слезла со своей измученной кобылы и при помощи Гатри с большим трудом взобралась на его мерина. Это было нелегкое предприятие, учитывая вес ее саквояжа.

- Ему нужно заплатить? - прошептала она на ухо Гатри.

- Не мешало бы, - ответил он вполголоса, почти не шевеля губами.

Каролина вынула из кармана юбки золотую монету и передала ее пастуху, пытаясь изобразить улыбку.

- Пожалуйста, - сказала она и подумала, что скоро она будет разорена. Ведь все свои сбережения в Болтон-Сити-банке она должна будет отдать Гатри за освобождение Флинна из тюрьмы.

Пастух попробовал монету на зуб и опустил ее в карман своего поношенного жилета. Слегка поклонившись, он отправился к своему биваку, ведя за собой кобылу.

Тоб неохотно спрыгнул на землю, косясь в сторону недружелюбных сторожевых собак.

- Что, если он вообще не поведет несчастную кобылу в Болтон? забеспокоилась Каролина. Одной рукой она держалась за Гатри, но все равно была уверена, что рано или поздно соскользнет с лоснящегося крупа мерина. Довольно тяжелый саквояж она держала в другой руке. Он больно ударял ее по бедру. - Что, если он возьмет кобылу себе?

Гатри прищелкнул языком и немного пришпорил мерина, из-за чего Каролина чуть не полетела в траву.

- Тогда, полагаю, тебе придется заплатить и за кобылу. Кажется, она стоит не слишком дорого.

Каролина схватилась одной рукой за рубаху Гатри, стараясь удержаться на своем месте. "Ему легко говорить, - подумала она, - деньги идут не из его кармана".

- Надеюсь, что он будет хорошо с ней обращаться, - сказала она вслух.

- Хуже было бы для кобылы состязаться вскорости с мерином вдвое моложе ее, - заметил Гатри, пустив мерина в галоп.

Каролина держалась изо всех сил. Даже если бы она захотела что-нибудь сказать, не хватило бы сил для этого. Поэтому она уткнулась в спину Гатри между лопатками и терпела.

Наконец они остановились. На этот раз у протоки, по берегам которой росли деревья. Каролина чувствовала себя слабой и разбитой. Ее рука затекла, стискивая рубашку Гатри. Ее бедра, казалось, были в синяках и кровоподтеках. Каролина скинула на землю саквояж, затем устало спустилась с мерина.

Между тем Гатри, казалось, нисколько не утомился. Даже Тоб, весь день бежавший рядом с мерином, не выглядел запыхавшимся.

- Поищи хворост и кусочки коры для разжигания костра, - приказал Гатри Каролине суровым тоном и повел своего мерина на водопой.

Хотя Каролина и была оскорблена таким обращением, однако она вовсе не рассчитывала на то, что поездка пройдет беззаботно. Поэтому девушка принялась собирать хворост и кору, пока не набрала необходимое количество.

Когда она вернулась на стоянку, Гатри уже сложил из камней очаг для костра. Посвистывая, он сооружал вертел из двух рогатин и длинного прочного прута на них.

Каролина проголодалась. Тем не менее она робко спросила:

- У вас есть что-нибудь на ужин, помимо вяленой говядины?

Гатри усмехнулся, поднимаясь на ноги. Затем он запихнул в ножны, висящие у пояса, свой длинный охотничий нож.

- Все зависит от охоты. - Он вытащил из кармана рубашки спички и передал их Каролине. - Вот возьми Разожги огонь.

Каролина полагала, что разжигания костра и домашнего камина не слишком отличаются друг от друга. Она бросила растопку в костер и стала чиркать спичкой.

Гатри вытащил свой револьвер и бережно положил его на свернутые одеяла.

- Ты знаешь, как обращаться с этой штукой? - спросил он.

Каролина взглянула на револьвер и отрицательно покачала головой.

- Нет. Жажда крови не в моем вкусе.

Гатри рассмеялся.

- Думаю, найдется немного учителей, которые не согласятся с этим.

Он оставил револьвер лежать на своем месте и достал ружье из чехла под седлом. Как раз эта штука набила синяк на правой ноге Каролины.

Наконец занялся небольшой огонь. Каролина поднялась с колен, улыбаясь и потирая от удовольствия руки. Сейчас она принесет деревяшки покрупнее, чтобы пламя костра разгорелось еще больше.

Громкий щелчок курка ружья, взведенного Гатри, испугал Каролину.

- Не отходи слишком далеко от револьвера, - посоветовал он ей. - Если непрошенный гость появится на стоянке, направь дуло этой штуки прямо на него. - Он сделал паузу и криво усмехнулся. - Но только не на меня.

Каролина посмотрела на револьвер и побледнела. Хотя она не очень верила, что ей придется воспользоваться этой игрушкой, ситуация на самом деле была тревожной. Вокруг были бандиты, бродяги и индейцы.

- Только не уходите слишком надолго, - сказала она вслед Гатри, сдерживая волнение.

Он окинул ее насмешливым, оценивающим взглядом, повернулся и углубился в чащу деревьев. Тоб следовал за ним по пятам. Гатри шагал, напевая легкомысленную песенку, слышанную им в салуне.

Не переставая думать о револьвере, Каролина собрала весь хворост и кору; их набралось такое количество, которого хватило бы на то, чтобы поддерживать огонь в костре почти всю ночь. Она вздрогнула, когда услышала вдалеке выстрел. Каролина надеялась, что Гатри подстрелил кролика или куропатку. Но могло быть и так, что ее попутчик стал мишенью для пули, выпущенной из ружья шошони.

К ее огромному облегчению, Гатри вернулся через полчаса с тушкой довольно упитанного кролика в руке. К счастью, он уже почистил и освежевал тушку, хотя, быть может, не очень тщательно. Но Каролина была готова на все, кроме вяленой говядины, и не привередничала.

Она видела, как тщательно Гатри промывал мясо кролика в протоке. Затем, наточив лезвие ножа, Гатри со знанием дел насадил тушку на вертел. В нескольких футах от него скулил и визжал Тоб, ожидая свою долю.

Поджариваясь, крольчатина издавала аппетитный запах. Повинуясь инстинкту, путники потянулись ближе к огню. Веселое потрескивание горящих поленьев поднимало настроение Каролины, давало ощущение безопасности. Однако она не могла забыть заносчивое поведение Гатри в течение дня.

Взглянув на него искоса, она подумала, что существуют разные уровни безопасности. Сегодня ночью они снова разделят ложе. Не может быть сомнения в том, что ее целомудрие в его руках. Если бы он повел себя не как джентльмен, то она не смогла бы ему сопротивляться.

Она была уверена, что он знает об этом.

Каролина терпеливо поворачивала мясо кролика на вертеле. Когда же Гатри провозгласил, что оно готово, девушка жадно потянулась за своей долей, как обитательница пещеры после долгой голодной зимы.

Гатри вручил Каролине ее порцию, другую взял себе. Затем бросил кусок мяса Тобу.

Когда Каролина доела нежное мясо кролика, она почувствовала наконец сытость и умиротворенность. Но ее губы и пальцы были покрыты жиром. Каролина бросила взгляд в сторону протока, затененного деревьями.

- Мне хотелось бы выкупаться, - созналась она.

Гатри глубоко вздохнул и отрицательно покачал головой. Прислонившись к седлу и скрестив руки на груди, он смотрел на огонь.

- Вода очень холодная, - сказал он.

Каролина вытерла скользкие пальцы о густую траву: использовать юбку в качестве салфетки ей не хотелось. Ведь у нее в саквояже был всего лишь один комплект одежды. И неизвестно, сколько еще пройдет времени, прежде чем она снова получит доступ к своему гардеробу.

Над головой мерцали звезды. Гатри сосредоточенно смотрел на огонь.

- При всех ваших разговорах о женитьбе и постройке дома, - отважилась Каролина продолжить разговор, устраиваясь поудобнее, - мне кажется, вы все-таки больше любите ночевать под звездным небом и добывать дичь для ужина.

Гатри усмехнулся.

- В этом есть свои преимущества, - согласился он, глубоко вздохнув еще раз. - Но я не прочь иметь крышу над головой и делать детей.

Его слова смутили Каролину. Она не привыкла к тому, чтобы мужчины или женщины в ее присутствии говорили о столь интимных вещах так откровенно. Впрочем, много лет назад, когда она жила с матерью в Чикаго, ей приходилось видеть и слышать кое-что похлеще.

- Видимо, Адабель желает того же, - сказала Каролина, сожалея о том, что не может взять назад слава, которые только что произнесла.

- Она желает точно того же, - согласился он, ухмыляясь и удобно растягиваясь на одеяле.

Чувствуя себя уязвленной, Каролина скрестила руки на груди и нахмурилась.

- Знаете, Адабель не единственная на свете женщина, которая может рожать детей!

При свете огня в глазах Гатри появились знакомые искорки озорства.

- Я никогда не говорил, что Адабель единственная женщина, способная вынашивать детей, - сказал он тихо.

Каролина встала и хотела удалиться, но Гатри властно схватил ее за руки и привлек к себе. Глядя ему в глаза, девушка почувствовала себя беззащитной, как тот кролик, на которого Гатри направил ствол ружья.

- Вы будете сохранять ей верность? - спросила Каролина. Она вновь почувствовала, будто ее слова не принадлежат ей, будто она высказала их против своего желания.

- Когда она станет моей женой, то да, - ответил Гатри.

Он изучающе смотрел на Каролину, будто она была загадкой, которую ему следовало разгадать. Ей же казалось, что он распускает ее волосы и ласкает ее тело.

Ее плоть, горячая и влажная, томилась желанием. Ей нужно было бежать, но она потеряла способность двигаться и даже говорить. Внутри нее бушевало пламя. Она едва могла дышать.

"Так ли чувствовала себя Кэтлин, моя прекрасная непутевая мать, когда к ней прикасались мужчины? - спрашивала себя Каролина. - Эти ли ощущения заставили ее послать своих детей на Запад в поезде для сирот и никогда не интересоваться их судьбой?"

Эти размышления вызвали тихое всхлипывание Каролины, почувствовавшей себя несчастной. К ее удивлению, Гатри издал нежный мурлыкающий звук, потянул ее к себе, укладывая рядом и обнимая девушку сильными руками. Его губы почти касались ее виска. Каролина чувствовала, что ему хотелось успокоить ее. Она была очень тронута этим.

- Все будет хорошо, - сказал он. Каролина чувствовала щекой щетину его подбородка. - Все будет прекрасно, учительница!

Глаза Каролины наполнились слезами. Ничего хорошего не будет. Даже если ей удастся вытащить Ситона из петли и осуществить свои мечты о браке и семье, все-таки Гатри Хэйес не будет ей принадлежать. Ее начинал привлекать этот мужчина так сильно, как она ранее не могла предположить. У нее было чувство, что ее интерес к Хэйесу не угаснет так легко, слишком глубоко запал ей в душу этот рудокоп.

Гатри погладил ее запыленные, влажные от пота волосы так, как если бы они были только что вымыты дождевой водой и просушены свежим утренним ветром и солнцем.

- Я боюсь, - сказала Каролина.

- Ты боишься, потому что перескакиваешь с сегодняшнего дня на завтрашний и так далее. Мысленно конечно, я имею в виду. Самая большая тайна жизни, учительница, заключается в том, что надо оставаться мыслями в сегодняшнем дне.

При этих словах Гатри легко перевернулся на спину, словно он лежал на перине, а не на жесткой почве Вайоминга.

- Люди нуждаются в планировании своей жизни, - возразила Каролина неуверенно. Она понимала, что должна освободиться от его объятий, но не могла заставить себя сделать это. Ее удерживало в его объятиях особое чувство, словно она нашла то, что потеряла на железнодорожной платформе в Линкольне, в штате Небраска, когда была разлучена с Лили и Эммой.

- Планировать будущее - это не значит поселиться там навечно, - ответил Гатри, произнося слова так, будто он только что проснулся. - Слишком много людей занимаются предвосхищением того, что будет с ними в будущий месяц или будущий год. Они не замечают, что происходит сегодня. Так может вся жизнь пройти мимо?

Его слова в чем-то убедили Каролину. Но, подумав, она усомнилась, следует ли им сам Гатри. Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь, как четко и ритмично бьется его сердце.

Она представила себе, что лежит с Гатри в настоящей постели, но грубая ткань рубахи вернула ее в реальный мир. Она села, выпрямившись, и спрятала лицо в руки.

Гатри криво усмехнулся:

- Что случилось, учительница?

Поскольку Каролина едва ли могла сознаться ему, что ей нравится предаваться рискованным эротическим фантазиям в его крепких объятиях, то она не сразу ответила на его вопрос. Она видела, как блики пламени пляшут на лице Гатри, и удивлялась: в этом бродяге с темным прошлым было столько обаяния!

- Я просто думаю о Флинне, - сказала она, возможно, первое, что пришло ей в голову. - Он не одобрил бы наши слишком близкие отношения.

Гатри лениво потянулся, вздохнул, то ли от усталости, то ли от удовлетворения, и закрыл глаза.

- Я думаю, что он не в том положении, чтобы задумываться об этом, сказал он - Но если ты хочешь иметь ночлег там, в темноте, где бродят шошони, то ступай туда.

Каролина боялась индейцев, но еще больше ее пугали новые ощущения. Кроме того, она не мылась - такое состояние было непривычно для нее.

Она поднялась и молча направилась сквозь чащу деревьев к протоку, подсеребренному лунным светом.

Каролина разделась. Рядом с ней на берегу ручья сидел Тоб с тихим рычанием, исполняя роль охранника. Каролина погрузилась в студеную воду протока, ощущая под ногами скользкую гальку. Холодная вода остудила вожделение Каролины, вызванное близостью Гатри. Она хотела навсегда смыть страсти, пробудившиеся в ней всего несколько минут назад у костра рядом с Гатри.

ГЛАВА 7

Поздно вечером следующего дня Гатри и Каролина приехали в Клинтон. В пяти милях от этого небольшого городка, населенного в основном скотоводами, произошли ограбление и убийство, в которых обвинили Ситона Флинна.

Гатри направился прямо в отель - двухэтажное строение из старых досок с большими окнами на фасаде.

Каролина окинула отель беспокойным взглядом.

- Почему мы приехали именно сюда?

Гатри перебросил ногу через переднюю луку седла и ловко соскользнул на землю. Каролина осталась сидеть на мерине, глядя на Гатри сверху вниз. Он усмехнулся и снял шляпу.

- Мы похожи на пару бродяг, - пояснил он. - Сначала нам нужно привести себя в порядок.

Каролина посмотрела на Гатри - он действительно нуждался в бритье и смене одежды. Она с ужасом подумала, что сама выглядит не лучше.

- Вы правы, - согласилась она, позволив ему взять себя за талию и опустить на землю. Ее все еще тревожили размышления прошлой ночи, когда они лежали рядом. Она старалась избегать его взгляда.

Гатри взял девушку за подбородок и чуть приподнял его. Характерный блеск его глаз убедил Каролину, что он понимал причину ее беспокойства.

- То, что является в воображении, - сказал он мягко, - совсем иначе выглядит в действительности.

У Каролины перехватило дух, лицо ее зарделось от смущения. Но Гатри спокойно отвернулся от нее и стал привязывать лошадь. Тоб уже сидел, подвывая перед двустворчатой дверью салуна, расположенного чуть дальше по улице.

- Он хочет выпить, - пояснил Гатри. Он переступил высокий деревянный бортик тротуара и помог Каролине на него подняться.

Вспомнив, как Тоб лакал виски из тарелки, Каролина заметила Хэйесу, что у собаки противоестественная тяга к выпивке.

Гатри кивнул.

- Это так. Однажды в Техасе я выиграл много денег в покер. После этого трое или четверо ковбоев пришли ко мне в бивак объяснить, что их не устраивает потеря месячного заработка. Пока они вышибали из меня душу, Тоб просто лежал и наблюдал за дракой. Он был слишком пьян, чтобы чем-нибудь помочь.

Каролина поморщилась, представив сцену драки.

- Вас сильно побили?

Он подождал у открытой двери отеля, пропуская Каролину вперед.

- Некоторое время у меня болело все тело. Оно было покрыто синяками и ссадинами. Но кости остались целы.

Каролина выразила сочувствие. Она огляделась. Холл отеля был небольшим и убогим. На полу лежал потертый ковер с восточным орнаментом. На стене за регистрационным столом размещались ряды клеток для ключей от номеров отеля. В каждом углу холла стояли кадки с запыленными комнатными растениями, отчего помещение казалось еще более тесным.

Каролина втянула голову в плечи, когда Гатри подошел к столу регистрации. Ее одолевали сомнения. Все же она надеялась, что денег, которые были при ней, хватит для оплаты двух номеров с ванной и обедом в ресторане.

Внезапно Каролина пожалела о покупке модного розового платья для весенних танцев. Сейчас, когда прошло некоторое время, эта покупка показалась ей легкомысленной и глупой выходкой.

Гатри поговорил со стоящим за столом клерком, опрятным мужчиной в зеленой форменной фуражке. Затем он повернулся и передал Каролине ключ от номера.

- Сколько стоит номер? - поинтересовалась она тихонько.

Он попытался успокоить ее своей небрежной, интригующей улыбкой.

- Не беспокойся об этом, учительница. Рассчитаемся, когда все будет кончено.

Его слова мало утешили Каролину.

Дверь ее номера была первой справа по коридору на втором этаже. Каролина открыла ее ключом и переступила через порог. Гатри передал ей ее саквояж. Каролина поблагодарила его, несколько смущенная.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб, едва прикоснувшись губами.

- Я жду тебя через час внизу. Поужинаем вместе, - сказал он и закрыл дверь ее номера.

Комната Каролины была крохотной. Потолок над узкой кроватью был такой низкий, что она могла достать его рукой. Окно выходило на шумную многолюдную улицу.

Открыв саквояж, Каролина вытащила свое любимое белое с голубым коленкоровое платье и расправила его на кровати. Раздался стук в дверь.

- Кто там? - спросила она дрогнувшим голосом, увидев в висевшем напротив зеркале свое отражение: нечесаные, грязные волосы, усталое, перепачканное лицо, несвежую одежду.

- Молли, мэм, - послышалось за дверью, - хочу налить вам ванну.

Сама мысль о купании в ванне с горячей водой приободрила Каролину. Она нетерпеливо повернула ручку двери.

В коридоре стояла полная молодая женщина с курчавыми темно-рыжими волосами. Она теребила фартук своими сильными, загрубевшими от работы руками.

- Ванна расположена в конце коридора, - сказала женщина, указав направление. - Можно налить в ванну свежей воды. Можно использовать воду, оставшуюся после ее наполнения в прошлый раз.

Каролина сдержала чувство раздражения.

- Мне нужна свежая вода, - сказала она, - и потрудитесь, пожалуйста, как следует вымыть ванну, прежде чем наполнить.

Молли выглядела озадаченной.

- За это дополнительная плата, - предупредила она, подняв палец. Неиспользованная горячая вода стоит пять центов.

Каролина вынула из кармана юбки монету и молча передала ее женщине.

- Я постучу, когда ванна будет готова, - сказала та, поводя плечами. Она проверила достоинство монеты и бросила ее в карман фартука. - Помните, что ванной нельзя пользоваться слишком долго. Много других клиентов.

Через двадцать минут Каролина вошла в небольшую комнату, отведенную под ванную. Замка на двери не было. Девушка втащила из коридора кресло и подперла им ручку двери.

Круглая лоханка для стирки белья была вмонтирована в середину пола. От воды шел пар. Конечно, Каролине будет тесно в этом ограниченном пространстве, но, по крайней мере, с точки зрения гигиены, ванна не вызывала опасений.

Каролина повесила чистую смену одежды на крюк, торчащий в стене, и начала стягивать с себя юбку-амазонку, блузку и нижнее белье.

Разумеется, Каролина пользовалась своим мылом. У нее не хватило духу даже взглянуть на безобразный кусок мыла, предоставлявшийся отелем. Каролина тщательно вымылась, выбралась из ванной, встала на холодный деревянный поля и насухо вытерлась видавшим виды полотенцем, которое обнаружила в комоде у себя в номере. Наконец она надела свое коленкоровое платье.

Вернувшись в номер, она перед зеркалом стала расчесывать волосы. Времени оставалось мало, волосы не успели высохнуть, и она заплела их в косу, конец которой перевязала голубой лентой.

Гатри ожидал внизу, в вестибюле, гладко выбритый и переодетый. Сердце Каролины радостно екнуло, когда она его увидела. Тут же она мысленно пожурила себя за такую реакцию. Ведь она была почти что обручена с Ситоном Флинном, хоть он и не успел подарить ей обручальное кольцо. Как раз сейчас настало время вспомнить об этом.

Или уже слишком поздно?

- Вы приняли ванну? - спросила она, желая скрыть смущение.

Гатри усмехнулся.

- На втором этаже салуна есть лоханка. Пока Тоб утолял свою жажду внизу, я приводил себя в надлежащий вид.

Он предложил ей руку, как тогда, в ночь танцев, и Каролина оперлась о нее.

Поскольку в отеле не было ресторана, он повел ее через улицу в столовую, окна которой были засижены мухами, а пол усеян опилками.

- Боюсь, это лучшее место в городе, - прошептал Гатри на ухо Каролине. Опять он был близко от нее, опять она ощущала его жаркое дыхание.

Каролина окинула взглядом грубо сколоченные столы, подпертые козлами, и скамейки. Опилки были заляпаны пятнами от пролитого супа и жеваного табака. Стены столовой были густо выбелены известкой. "Если это было лучшее, что нашлось в Клинтоне, - подумала она, - то остается только Бога молить, чтоб Тот уберег от худшего".

- Прекрасно, - сказала Каролина вслух.

Усмехнувшись, Гатри усадил ее за один из свободных столов. Сам он сел напротив нее и положил свою шляпу на скамейку рядом.

- Скажу тебе, учительница, ты хорошо переносишь удары.

Каролина посмотрела ему в глаза.

- Видно, я достаточно жизнестойка, - сказала она, поведя плечом. Где-то рядом раздался громкий мужской хохот. - Здесь почти как в салуне, - сказала Каролина.

К столу поспешно подошла официантка и уперлась руками в бока. Ее русые волосы были туго стянуты на затылке. Они блестели, как слой очищенной луковицы.

- У нас цыплята и говядина, - выпалила она. - Что вас интересует?

Каролина выпрямилась и спросила:

- Могу я взглянуть на кухню?

Гатри бросил на нее удивленный взгляд. Потом посмотрел на официантку; та поджала губы.

- Не много ли на себя берете? - сказала она. - Может, вам лучше поужинать в меблированных комнатах мисс Брзйсон? Там уж, будьте уверены, никто не плюнет в суп.

- Это как раз то, что мне нужно, - сказала Каролина, едва сдерживая себя. - Где находятся эти меблированные комнаты?

- Каролина, - шепотом позвал ее Гатри. Но она не обратила на него внимания.

- Объясните, как туда добраться? - не отставала Каролина, всем своим видом показывая, что намерена направиться туда.

Гатри переводил взгляд с одной женщины на другую. В помещении воцарилась полная тишина. Посетители ждали, что произойдет дальше.

Официантка оробела. Ее могли упрекнуть в том, что она отпугивает клиентов.

- Заведение мисс Брэйсон - через три улицы на запад. На углу. Вход в него отмечен специальным знаком.

Каролина поблагодарила и с гордым видом встала из-за стола. Тут к ней подскочил Гатри и повел к выходу, как будто идея покинуть столовую исходила от него.

- Ты помнишь такой случай, чтобы я оставил тебя одну? - дернул он ее за руку, когда они вышла на тротуар. - По крайней мере, ты могла бы согласовать со мной свои действия?

Каролина повернулась и пошла в западном направлении.

- Почему бы вам не остаться в столовой?

Гатри передернул плечами и нахмурился.

- Премного благодарен, учительница! Я теперь не смогу ступить туда ногой.

- Почему? - поинтересовалась Каролина, приподнимая юбки, чтобы перейти улицу.

- Я не хочу обсуждать это, - проворчал Гатри.

Когда они перешли на другую сторону, Каролина вдруг остановилась, положив руки на бедра.

- Вы боитесь, что вас примут за супруга, находящегося у жены под каблуком? - в упоении высказала она догадку.

Гатри досадливо осмотрелся вокруг, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит.

- Я пока ничей муж, - напомнил он ей хриплым голосом. - Если бы я был женат, то уверен, что черта с два позволил бы своей супруге указывать, где нужно ужинать.

Каролина направилась в меблированные комнаты, поставив Гатри перед выбором: присоединиться к ней или поискать какое-либо другое место для ужина. Гатри неохотно поплелся за ней, потому что ему, видимо, также надоело вяленое мясо, как и Каролине.

Пища в заведении мисс Брэйсон была непритязательна, зато заведение было чистым. Когда они закончили ужин, Гатри заплатил. Затем они вышли на улицу.

Наступили сумерки, магазины уже закрылись.

- Что с Тобом? - спросила Каролина. - Он сегодня уже ел?

Гарри усмехнулся, когда они поравнялись со входом в офис шерифа.

- Тоб слопал полдюжины яиц, сваренных вкрутую, когда мы были в салуне.

Каролина в изумлении покачала головой.

- Надеюсь, он спит в вашем номере?

- После полдюжины яиц вкрутую? Ты смеешься? Он на лестничной площадке.

Гатри открыл дверь в офис шерифа и пропустил вперед Каролину.

- Чем могу помочь? - любезно спросил шериф. Это был пожилой мужчина, крупного сложения, с седыми усами.

- Нам хотелось бы задать несколько вопросов относительно ограбления дилижанса, - сказал Гатри.

- Речь идет об ограблении, в котором обвиняют Ситона Флинна, - уточнила Каролина.

Снимая шляпу и улыбаясь блюстителю закона, Гатри ухитрился тем не менее ткнуть локтем Каролину. Значение этого действия было достаточно красноречивым. Она умолкла.

- Вы члены семьи Флинна? - поинтересовался шериф, его глаза из-под густых бровей, таких же седых, как и усы, внимательно смотрели на посетителей.

- Это мисс Флинн, его сестра, - ответил Гатри, прежде чем Каролина смогла назвать себя. - А я его двоюродный брат, Джефри Мейсон.

Гатри и шериф обменялись рукопожатием.

Каролина прикусила язык, чтобы не дать понять, что это откровенное вранье.

- Меня зовут Джон Тимо, - представился блюститель закона. Очевидно, Гатри произвел на него хорошее впечатление и внушал ему доверие. - Дело вашего кузена, мистер Мейсон, уже закончено. Как вы знаете, он совершил, помимо ограбления, убийство и был приговорен к виселице. - На короткий миг взгляд его голубых глаз остановился на лице Каролины. - Мне очень жаль, мэм.

Гатри принял вид человека, озабоченного трагической участью родственника.

- Может ли здесь кто-нибудь указать точно место преступления? Нам хотелось бы самим побывать там.

- Понимаю, - вежливо посочувствовал Тимо. - Я мог бы сам повести вас туда. Приходите утром. Можете также поговорить с Рэйфом Бинчли, раз вы сюда приехали. Он был в дилижансе, когда происходило ограбление и убийство старины Кэла Уолдэна. Рэйф видел все от начала до конца. - Тимо снова посмотрел извиняющимся взглядом на Каролину. - Он свидетельствовал об этом на суде.

Каролина подавила в себе тревогу. Она не должна терять веру в невиновность Флинна, особенно теперь, когда для нее стало ясно, что из-за Гатри ее чувства к Флинну изменились. Это тем более никак не могло оправдать ее.

- Мой... кузен и я убеждены, что мистер Бинчли ошибся, - сказала она размеренно. - Ситон никогда не сделал бы этого.

- Похоже, однако, что сделал, - возразил шериф Тимо официальным тоном.

Гатри сжал руку Каролины так крепко, что ей стало больно. В то же время он любезно обратился к шерифу:

- Мы придем часов в девять утра. Вам это удобно?

Шериф кивнул в знак согласия.

- И не забудьте повидаться со стариной Рэйфом Бинчли. Он может рассказать вам, как было дело.

- Не подскажете, где мы сможем найти его? - вмешалась Каролина. Она знала, что Гатри задал бы тот же вопрос, но хотела показать, что не ему решать, когда ей говорить, а когда хранить молчание. Он и так зашел слишком далеко.

- В это время дня, - сказал шериф, взглянув на карманные часы, цепочка от которых скользнула вниз по его обширному животу, - Рэйф обычно сидит в "Золотой подвязке", прошу прощения, мэм, так называется бар.

Гатри стал незаметно подталкивать Каролину к выходу из офиса шерифа.

- Я пойду в эту "Золотую подвязку" вместе с вами, - упрямо заявила Каролина, как только они вышли на тротуар, - меня не волнует, согласны вы с этим или нет, мистер Хэйес.

- Я - против, - сказал Гатри жестко. - Или мы будем действовать так, как я считаю нужным, или я посажу тебя в дилижанс в Болтон, а сам поеду в Шайенн.

Каролина прекрасно поняла значение слов Гатри: в Шайенне жила Адабель.

- Вы можете жениться хоть на мамаше Тоба, - сказала она, - только помогите Ситону!

Эти слова не были, конечно, искренними. Каролина питала нежные чувства к Хэйесу, настолько нежные, что не могла их подавить в себе. Отсюда следовало, что она не могла выйти замуж за Флинна. Но она могла, по крайней мере, продолжать осуществление своего плана спасения Ситона.

Гатри усмехнулся, заставив Каролину предположить, что он вновь проник в ее мысли.

- Чтобы помочь твоему приятелю, учительница, я нуждаюсь в твоей помощи. Если ты откажешься от посещения салуна, это только пойдет нам на пользу.

Вечерело. В конце улицы, по которой они шли, Каролина увидела здание салуна. В верхней части его фасада красовались золотые буквы: "Золотая подвязка". Сквозь немытые стекла окон пробивался свет и вместе с ним гомон, музыка и хриплый смех.

- Только помни, - сказала Каролина, вспомнив о развязных девицах, любивших посидеть на коленях мужчин, - я не намерена оплачивать кутежи.

- Я бы никогда не согласился, чтобы ты платила за меня, - ответил Гатри. - Отправляйся к себе в отель и жди. Я зайду к тебе, как только узнаю что-нибудь.

Каролина была раздосадована тем, что ею пренебрегают, как надоедливым ребенком. Однако она понимала, что присутствие леди в таком заведении предосудительно. Молча кивнув, она отправилась в отель. Но сделав несколько шагов, ода не удержалась и обернулась: ухмыляющийся Гатри подмигнул ей и пошел к двустворчатым дверям салуна.

По пути Каролина задержалась у витрины одного из магазинов, чтобы полюбоваться дорожным костюмом из зеленого вельвета и подобранной к нему шляпой с перьями. Вскоре она уже была в отеле.

Ей не хотелось оставаться в своем номере. Каролина взобралась по лестнице на верхнюю площадку отеля и села рядом с Тобом, который лежал там, положив морду на лапы. Пес приветствовал ее дружелюбным повизгиванием.

Она стала гладить Тоба по голове.

- Скоро мистер Хэйес построит свой дом, - приговаривала она, - и ты будешь, спать в теплом амбаре. Впрочем, миссис Хэйес, возможно, даже впустит тебя в дом полежать у камина. Хотя я не уверена в этом. Мне кажется, эта женщина не так уж хороша, как в этом нас пытается уверить твой хозяин.

Тоб жалобно заскулил. Каролина поспешила его утешить.

- Не слушай меня, - сказала она, теребя его шерсть. - Я не буду огорчать тебя только потому, что не расположена к этой женщине.

- Правильно, - произнес знакомый мужской голос, - и не надо.

Каролина посмотрела вниз сквозь проемы деревянных ступенек и увидела Гатри, задравшего голову, с неизменной усмешкой на лице.

Каролина, не обратив внимание на его слова, только заметила:

- Вы недолго отсутствовали!

Гатри поднялся вверх по ступенькам.

- Как ты думаешь, учительница, сколько времени я провел в "Золотой подвязке", - спросил он, подняв бровь.

Стараясь не выдавать своего волнения, Каролина приняла независимый вид.

- Достаточно времени, чтобы сыграть в покер, выпить как следует и... все остальное!

Гатри сел ступенькой ниже, вздохнул и стал любоваться ярким солнечным закатом над ветхими крышами пограничного городка. Все небо было окрашено в розовые, малиновые, оранжевые и золотистые тона.

Каролине очень хотелось опереться на плечо Гатри, но это могла позволить себе только его жена. Она недоумевала, откуда у нее возникали такие желания.

- Я нашел Бинчли на месте, - сказал Гатри, помолчав. - Завтра он покажет нам место ограбления и расскажет все в подробностях, так что, я думаю, нет необходимости беспокоить шерифа.

- Хорошо, - одобрительно отозвалась Каролина. Ей не хотелось посещать место преступления, хотя она была уверена, что обнаружит там доказательства невиновности Ситона.

Гатри взглянул на Каролину через плечо. Он явно не собирался оставить без внимания ее слова, которые услышал внизу.

- Адабель будет ласкова к моему псу, - сказал он убежденно.

Его слова разозлили Каролину.

- Уверена в ее абсолютной святости!

Она попыталась встать, но Гатри схватил ее за юбку и усадил на место.

- Почему ты так не любишь Адабель, ты ведь никогда не видела ее? спросил он настойчиво.

- У меня нет причин ее не любить, - слабо возразила Каролина. Не могла же она признаться в своих подлинных чувствах. Хэйес, несомненно, рассмеялся бы, если бы узнал, что школьная учительница в него влюбилась.

Гатри прищурился, затем широко открыл глаза, полные смешинок.

- Ты ревнуешь! - воскликнул он.

Каролина яростно хлопнула по своим коленям ладонями.

- Нисколько!

Он рассмеялся, полный сознания мужского превосходства, затем сел рядом с ней.

- Нет, ты ревнуешь.

Он как будто поддразнивал ее. Но что-то изменилось в его голосе: он стал грудным, тихим и вкрадчивым. Его слова ласкали Каролину так, как это делали бы руки, вызывая у девушки учащенное дыхание. Казалось, он медленно и методично раздевал ее, целуя каждый обнажавшийся участок тела. Каролина была как хмельная. Она невольно склонила голову на плечо Гатри. Он не шевельнулся, его руки продолжали неподвижно лежать на его коленях. Но ей казалось, что они нежно ласкают ее тело, вызывая в нем страсть и томление.

Гатри продолжал говорить, но она уже не понимала смысла его слов. Она не понимала, что происходит с ней самой. Тело ее напряглось, и она невольно застонала, сжав пальцами рук шершавую поверхность деревенской ступеньки: ее пронзили судороги страсти. Гатри обнял ее и держал бережно в своих объятиях до тех пор, пока девушка не успокоилась.

ГЛАВА 8

Каролина закрыла глаза, крепко обхватила руками дрожащие колени. Она попыталась определить линию своего дальнейшего поведения. Гатри каким-то образом околдовал ее, при помощи своих чар заставил изменить ее отношение к Ситону Флинну. Боже, как она проклинала Гатри за то, что он лишил ее прежних грез, не предложив взамен ничего, кроме стыда и сердечных мук.

- Каролина, - позвал ее Гатри.

Она не пошевелилась, не открыла глаза.

- Каролина, то, что произошло, нисколько не умаляет твоих достоинств.

Каролина не столько удивилась, сколько смутилась от этих слов. Она подалась вперед, устремив взгляд на Гатри.

- Вы великодушны, мистер Хэйес, особенно если учесть, что вы были соблазнителем, а я, в лучшем случае, несчастной жертвой.

Гатри рассмеялся сдавленным смехом. Затем поднялся и предложил руку Каролине.

- Если ты хочешь, чтобы я перестал соблазнять тебя, - рассудительно заметил он, - просто скажи мне об этом.

- Как я могу что-нибудь сказать, - вскричала Каролина, - если вы фактически не прикоснулись ко мне!

Она начала усердно поправлять свои юбки, тщетно пытаясь разобраться в хаосе своих мыслей. Горькая правда состояла в том, что она была побеждена сладкой магией слов Гатри и даже не пыталась освободиться от наваждения.

Позади, на лестничной площадке, Тоб подавал знаки о своем желании вернуться в отель.

Гатри взял Каролину за руку и повел вниз по лестнице. Тоб в радостном оживлении последовал за ними, ритмично барабаня лапами по деревянной лестнице.

- Я мог бы посадить тебя завтра утром на дилижанс, идущий в Болтон, предложил Гатри. - Через пару дней ты была бы вместе с мисс Фоуб и мисс Этель в целости и невредимости.

Каролина была удручена этими словами. Она видела, что он стремился освободиться от нее.

- Я не уеду домой, пока Флинн не будет на свободе, - упрямо сказала она.

Гатри вздохнул.

- Тебе придется поехать, дорогая, - сказал он мягко, ведя ее по улице между отелем и шумным салуном.

Каролина не обратила внимания на название заведения.

- В конце концов, - продолжил Гатри, - еще нет оснований полагать, что судья и жюри присяжных ошиблись в оценке того, что случилось.

Каролина задрожала, будто от холода. Ей показалось, что подул свежий ночной ветер. Они уже подходили к дверям отеля. Тоб по-прежнему плелся за ними, рассчитывая, что его впустят внутрь здания.

- Вы когда-нибудь видели, как вешают людей, мистер Хэйес? - спросила Каролина.

- Гатри, - поправил он ее хриплым голосом. - Да, я видел однажды, как повесили дезертира. Уверяю тебя, что это зрелище не для леди.

Каролина сейчас менее всего ощущала себя леди. Она еще не освободилась полностью от того состояния, которое пережила на лестничной площадке, когда ее переполняли сильные эмоции без видимого повода. Невольно Каролина положила руку на грудь и с усилием проглотила комок в горле. Гатри распахнул перед ней дверь в отель.

- Спокойной ночи, мистер Хэйес, - попрощалась она с Гатри. Каролина была уверена, что ни один из посетителей отеля, болтающих и дымящих сигарами в вестибюле, не догадался, что с ней только что произошло. Как они могли догадаться, когда для нее самой это было тайной за семью печатями?

Гатри отпустил ее руку, но продолжал гипнотизировать взглядом.

- Надеюсь, ты как следует обдумаешь мое предложение об отъезде домой, сказал он тихо. - Твои опекунши, вероятно, думают, что я похитил тебя.

Каролина не нуждалась в долгих размышлениях на этот счет. Она обдумывала проблему со всех сторон с того ужасного дня, когда до нее дошло известие об аресте и заключении в тюрьму Флинна.

- Я давно приняла решение, - сказала она, - а о моем отсутствии мисс Фоуб и мисс Этель оповещены запиской.

Гатри вздохнул и оперся локтем на стойку перил в начале лестничного марша. В другой руке он держал свою мятую шляпу.

- Они, конечно, убеждены, что я заставил, тебя написать записку. Ты прекрасно знаешь это. Что же касается твоего решения, то оно ошибочно.

Каролина пожала плечами, выражая безразличие. На самом же деле она была не на шутку встревожена.

- Ошибочно или правильно мое решение, я его приняла. Разве вы не хотели бы, чтобы Адабель верила вам, если бы вас обвинили в преступлении, которого вы не совершали?

Гатри беспокойно огляделся вокруг. Когда он повернулся к Каролине, в его глазах полыхал гнев. Он понизил голос.

- Если ты не хочешь оказаться в камере шерифа Тимо по обвинению в преступном сговоре, тебе необходимо следить за своими словами.

Обескураженная Каролина опустила голову. Воспользовавшись замешательством девушки, Гатри схватил ее за руку и потащил вверх по лестнице. Верный пес бежал за ними. Его не гнали назад на улицу, его даже не замечали.

Пока Каролина отпирала дверь в свою комнату, Хэйее деликатно ждал, подобно джентльмену, каким он, разумеется, не был. День был долгим и утомительным, поэтому Каролине хотелось поскорее лечь в постель.

Казалось, Гатри хотел что-то сказать, но потом он повернулся и пошел к себе, шлепая шляпой по бедру в раздражении. Тоб же прошмыгнул в комнату Каролины, прополз на брюхе к кровати и свернулся калачиком с тихим подвыванием.

- Я не сержусь на тебя, - сказала Каролина, закрывая дверь на защелку. - Я сержусь на твоего хозяина!

С этими словами Каролина начала раздеваться. Наконец-то она будет спать в ночной рубашке на постели. Однако перед тем как лечь, Каролина совершила вечерний туалет и села на краешек кровати расчесать волосы. В это время раздался стук в дверь.

Каролина слышала рассказы о несчастьях, которые выпадают на долю беспечных женщин, оказавшихся вдали от родного очага. Она обрадовалась тому, что Тоб был рядом, хотя смешно было рассчитывать на его помощь.

- Кто там? - отозвалась Каролина нетвердым голосом.

- Я хочу забрать свою собаку, - прозвучал голос Гатри в характерной для южан протяжной манере.

Каролина подошла к двери и резко открыла ее.

- Пес, кажется, предпочитает остаться со мной, - вежливо сказала она.

Гатри стиснул зубы, затем расслабился. Он тихонько свистнул. Тоб откликнулся коротким лаем, встал и, подчиняясь команде, подбежал к хозяину.

Разочарованная изменой Тоба, Каролина закрыла дверь и повернула ключ в замке. Услышав шум из соседнего салуна, она подперла стулом ручку двери.

Эту ночь Каролина проспала крепким сном, несмотря на душевное смятение. Совместное приключение с Гатри утомило ее.

Рано утром, еще до восхода солнца, Каролина поднялась, чтобы умыться и одеться. Предполагая, что будет ехать верхом, она надела юбку-амазонку и соответствующую ей блузку. Каролина только закончила закалывать волосы, как в дверь постучали.

Открыв дверь и ожидая увидеть Гатри, Каролина столкнулась с шерифом Тимо, которого сопровождал незнакомый ей мужчина. Сердце девушки учащенно забилось, кровь прихлынула к лицу при мысли о том, что Гатри мог раскрыть шерифу ее подлинное имя и цель пребывания в Клинтоне. Ей вовсе не казалось невероятным, что ее сейчас арестуют за преступный замысел освободить Флинна из тюрьмы.

- Доброе утро, мисс Флинн, - любезно сказал шериф, касаясь полей своей безупречно чистой шляпы.

Оправившись от замешательства, Каролина вспомнила, что Гатри представил ее блюстителю закона как сестру Ситона. Она заставила себя приветливо ответить.

- Это мистер Рэйф Бинчли, мэм, - продолжал шериф. - Тот самый человек, который был свидетелем ограбления и убийства.

Каролина окинула оценивающим взглядом человека, который был причастен к осуждению Флинна на смерть. Он был высоким и поджарым, совершенно невыразительным. Однако взгляд его водянистых голубых глаз был тверд, Доброе утро, мистер Бинчли, - вежливо приветствовала его Каролина.

Бинчли кивнул и пожал ей руку.

- Рэйф и я подумали, что вы не откажете в любезности позавтракать с нами в здании тюрьмы, - продолжал шериф Тимо. - Мы уже пригласили к завтраку вашего кузена. Он присоединится к нам по дороге.

Каролине не приходилось завтракать в тюрьме. Она надеялась, что ей не придется привыкать к этому и в будущем. Впрочем, Каролина была голодна, память о той ужасной столовой через улицу была еще жива, а Джон Тимо внушал симпатию и доверие.

- Благодарю вас, - сказала Каролина, - я с удовольствием пойду с вами.

Минуту спустя Гатри присоединился к ним в холле. Пса с ним не было. Гатри многозначительно пожал локоть Каролине, не говоря ни слова.

Восходящее солнце рассеивало своими золотыми лучами последние тени ночи, когда Каролина в сопровождении трех мужчин вышла на еще не освещенную утренним светом улицу.

Когда они вошли в административное помещение тюрьмы, приветливая улыбчивая женщина подбрасывала поленья в стоящую там чугунную печку.

Чтобы не обжечься, она взялась фартуком за горячую ручку вместительного кофейника и сняла его с плиты. На столе стояли кружки, в которые она разлила кофе. Седеющие русые волосы женщины блестели, освещенные ровным светом фонаря.

- Джон, ты мог бы взять на себя труд представить меня, - добродушно упрекнула женщина шерифа.

- Моя жена, - поспешил с улыбкой удовлетворить ее желание шериф.

Гатри опередил Каролину, открывшую было рот, чтобы назвать свое подлинное имя.

- Это мисс Каролина Флинн, - сказал он, - а я - ее кузен, Джефри Мейсон.

После этого Каролина опасалась много говорить. Она была непосредственной, открытой натурой, язык ей был дан не для того, чтобы скрывать правду. Она с удовольствием съела на завтрак горячие оладьи с брусникой, жареные сосиски, вареные яйца. "Бродяги и пьяницы, - думала она при этом, - имели веские основания стремиться в городскую тюрьму. Здесь они могли оценить кулинарные способности миссис Тимо".

Когда завтрак был уже закончен и взошло солнце, Каролина, Гатри и мистер Бинчли отправились на место происшествия в повозке их нового знакомого. В последнюю минуту появился Тоб, он впрыгнул в фургон и сел там, высунув язык.

Каролина пробралась поближе к псу и села на ящик с инструментами. Она теребила шерсть Тоба, а тот отвечал на ее ласку признательным повизгиванием.

Наконец мистер Бинчли остановил повозку на изгибе дороги. Впереди возвышались мощные валуны, выстроившиеся подобно великанам по обеим сторонам дороги.

Гатри спрыгнул с фургона и остановился, простирая вверх руки. Каролина позволила ему спустить себя на землю, хотя его прикосновение воздействовало на нее как электрический ток. Тоб спрыгнул вслед за ней.

Мистер Бинчли указал на валуны.

- Они ждали дилижанс, прячась за камнями на другой стороне дороги. Пять или шесть человек, - сказал он, потирая пальцами седую щетину на подбородке. Блуждающий взгляд его глаз заставил сжаться горло Каролины. Она даже не нашла в себе сил взглянуть в сторону Гатри, чтобы узнать его реакцию на слова Бинчли.

- Двое из них сидели там, - указал Бинчли на вершины валунов, - а остальные были верхом на лошадях. Самый высокий из них, Флинн, застрелил беднягу Кэла Уолдэна.

- Мистер Уолдэн не пытался выхватить свой револьвер? - спросила Каролина, в то время как Гатри вскарабкался на валун, чтобы осмотреть наблюдательный пункт грабителей.

- Нет, мэм, - ответил Рэйф печальным голосом. - Он передал сейф без сопротивления. Флинн убил его ради забавы.

Каролину охватила дрожь, когда она представила, как парень, которого она любила и которому доверяла, хладнокровно убивает человека. "Это неправда", - уверяла она себя.

- Как вам удалось все это увидеть? - спросил Гатри, который стоял на верхушке одного из валунов, опершись руками в бедра. - Разве вы не были внутри кареты дилижанса?

- Я ехал рядом с Кэлом, - пояснил Рэйф слегка дребезжавшим голосом. Нет смысла находиться внутри кареты, когда не с кем поговорить.

Гатри осмотрел окрестности. Его лицо, как отметила Каролина, было непроницаемым.

- Почему они не стали стрелять в вас? - спросил Гатри у Рэйфа.

- Тот парень с черными глазами - Флинн - ударил меня прикладом ружья. Очевидно, они думали, что старик, вроде меня, от того удара должен испустить дух. Когда я очнулся, их уже не было. Рана от удара на моей голове кровоточила, но я втащил беднягу Кэла в карету и доехал до Клинтона.

Гатри ловко спустился с вершины валуна. Вместе с Рэйфом он обошел место преступления еще раз. Наконец Гатри остановился, удовлетворенный совершенной работой.

Он поблагодарил Рэйфа за потраченное время. Потом подсадил в фургон Каролину. Тоб тотчас присоединился к ней. Пока Гатри и мистер Бинчли тихо беседовали друг с другом на сиденье кучера, Каролина вспоминала Ситона Флинна таким, каким она его знала. Она снова попыталась представить Флинна в роли грабителя дилижанса и убийцы.

Ей казалось это невозможным.

Гатри оставался спокоен, когда Рэйф расстался с ними у отеля. Это тревожило Каролину. Ей хотелось, чтобы он взглянул на нее, сказал ей все, что думал о происшедшем. В то же время она боялась увидеть выражение его глаз или услышать его суждение.

Они расплатились за отель и отправились на платную конюшню. Попутно Тоб лизнул руку Каролины, будто пытался ободрить ее. Гатри не проронил ни слова до тех пор, пока не вывел из конюшни двух лошадей: своего мерина и резвую черно-белую кобылу.

Прежде чем Каролина смогла поинтересоваться об арендной плате за кобылу, Гатри резко выпалил:

- Я обменял ее на отцовские часы.

Каролина открыла было рот от изумления:

- Вы не должны были так поступать, - стала протестовать она, когда обрела дар речи. - Я не позволю вам этого делать!

В ответ он усадил ее в седло.

- Не тебе решать, - бросил он безапелляционно.

- Но это же часы вашего отца!

- Не беспокойся, - сказал Гатри, смягчаясь. - Я не испытываю к этому мерзавцу никаких нежных чувств.

Каролина замолчала, но лишь на время. Гатри привязал ее саквояж к задней луке седла, так что его не нужно было тащить в руках.

Утро было светлым и ясным. Когда Клинтон остался позади на приличном расстоянии, она подъехала к Гатри ближе и спросила:

- Вы считаете Флинна виновным, не так ли?

Гатри поправил шляпу на голове. Шляпа, однако, приняла прежнее положение.

- Да, - ответил он после продолжительного молчания.

Каролина почувствовала себя так, будто ее ударили, хотя с самого начала она знала, что Гатри склонен к негативной оценке всего того, что касалось Ситона.

- Зачем вы здесь в таком случае? - спросила она. - Для чего вы отдали отцовские часы за лошадь, на которой я еду, если вы не хотите помочь мне?

Он вздохнул и принялся рассматривать окружающий их пейзаж, представлявший, в основном, равнину, поросшую травой и мелким кустарником.

- Если бы я знал, что ты поедешь домой к своей школе, опекуншам, что ты сосредоточишься на поисках хорошего мужа, я бы отстал от тебя. Но ты способна натворить массу безрассудных поступков. Зная об этом, я не хочу оставлять тебя одну. Я не смог бы после этого спать спокойно до самого конца жизни.

Каролина судорожно глотнула и оперлась ладонями обеих рук о переднюю луку седла. Поводья, которые она держала в ладонях, натянулись.

- Мне кажется, что вы жалеете о том, что встретили меня, - сказала она жалобно. - Если бы не это, вы могли бы вести привычную жизнь, жениться на Адабель и делать все, что хотите.

- Ты права, учительница, - ответил Гатри грубоватым тоном, избегая ее взгляда.

Каролина глубоко вздохнула.

- Должно быть, вы считаете мистера Бинчли свидетелем, достойным доверия?

Гатри взглянул на нее с недоброй усмешкой.

- Кажется, он знает, о чем говорит.

Каролина снова закусила нижнюю губу.

- Может быть, - сказала она, - но мне кажется, что он ошибается.

Гатри вздохнул.

- А вы? - спросила Каролина, ощущая потребность продолжить разговор.

- Что я? - откликнулся Гатри раздраженно.

- Вы хотели бы, чтобы мы никогда больше не встречались?

Гатри долго обдумывал свой ответ, искоса поглядывая на нее.

- Нет, - ответил он, - но вполне возможно, что я захочу этого, прежде чем закончится наше предприятие.

Каролина торжествовала. Все-таки Гатри не стал расставаться с ней! Она даже не задумывалась, почему это было так важно ей.

- Может быть, и не захотите, - предположила она. - Может быть, вы будете рассказывать своим детям, как спасли невиновного человека от виселицы.

Он наклонился вперед, упершись рукой о переднюю луку седла, и произнес изменившимся голосом:

- Может, у меня и не будет детей. Благодаря тебе я могу провести остаток своей жизни в федеральной тюрьме.

От этих слов повеяло жутким холодом.

- Это было бы забавно, - заметила Каролина, - учитывая вашу репутацию налетчика.

- Рад, что ты так считаешь, - сухо произнес Гатри.

- Кого вы убили?

Эти слова вырвались из уст Каролины прежде; чем она смогла обдумать их смысл.

К ее удивлению, Гатри воспринял ее дерзкий вопрос спокойно.

- Убитого звали Педлоу, - сказал он. - Я сталкивался с ним во время войны. После этого он разыскивал меня.

Каролина была заинтригована.

- И что дальше?

- Вместо меня он нашел Анну. Она была одна дома.

Жуткое оцепенение охватило Каролину: она замерла в ожидании услышать страшное продолжение его рассказа. Она не слышала топота копыт лошадей, тявканья Тоба и даже своего собственного дыхания.

- Анна умерла, - скупо проронил Гатри.

Каролина крепко зажмурила глаза в тщетной попытке отогнать жуткие видения. Ей не нужно было разъяснений, чтобы понять, что этот человек по имени Педлоу, кем бы он ни был, убил Анну.

- Я так вам соболезную, - сказала она, взяв Гатри за руку.

Каролина почувствовала, как под ее пальцами напряглись мышцы на его руке. Гатри, однако, не отвел ее.

- Ты просила, - сказал он жестким, грубоватым голосом. - Теперь ты знаешь все.

Каролина больше не пыталась продолжать беседу. Она решила, что будет говорить лишь тогда, когда это будет уместно или подвернется другая тема для разговора.

После полудня они подъехали к водоему, берега которого были изрыты следами лошадиных копыт. Путники остановились, чтобы напоить своих лошадей. Гатри снял флягу, подвешенную через плечо, и протянул ее Каролине.

- Когда мы будем в Ларами? - спросила девушка, сделав два жадных глотка тепловатой воды.

Прежде чем ответить, Гатри тоже сделал несколько глотков. Затем, глядя на нее искоса, он сказал:

- Если повезет, через три-четыре дня.

Каролина сникла, подумав о новых ночлегах прямо на земле. Не говоря уж о том, что могло что-нибудь случиться, когда несколько ночей подряд она будет проводить с Гатри под одним одеялом. Девушка прикрыла рукой глаза от яркого полуденного солнца и окинула взглядом горизонт.

- Может быть, нам встретятся какие-нибудь ранчо...

Гатри, сохранявший суровое выражение лица с тех под, как признался в убийстве человека, умертвившего его жену, впервые вновь усмехнулся.

- Возможно, мы набредем на амбар, где можно будет переспать, предположил он. - Но ведь одеяло у нас одно.

Каролина мгновенно отвела от него взгляд. Ее щеки покраснели.

- Я об этом не думала, - слукавила она.

Гатри рассмеялся.

- Черта с два, не думала!

Он вытащил из седельного вьюка традиционный кусок вяленого мяса и разделил его на две равные порции для Тоба и Каролины.

- Когда закончится эта поездка, - ворчала Каролина, пережевывая мясо, я больше никогда не буду есть такую дрянь.

Гатри взял ее за талию и бесцеремонно посадил в седло.

- Не искушай судьбу, учительница, - предостерег он.

Каролина мысленно согласилась с ним, но под искушением судьбы она подразумевала, конечно, не вяленую говядину.

После полудня небо постепенно затянулось грозовыми облаками. Подул сильный встречный ветер. Каролина и Гатри с трудом преодолевали его. Они сделали только одну остановку, чтобы дать передохнуть лошадям. За час до заката солнца путники набрели на одиночное строение, где хранилось сено.

Фактически это был навес, под которым лежали стога прелого сена. Каролина разочарованно огляделась вокруг. Она ожидала большего комфорта, а также какую-нибудь женщину, чтобы поболтать.

- Здесь есть где-нибудь ранчо? - спросила она.

Гатри неопределенно пожал плечами, придерживая рукой шляпу, чтобы ее не сдуло ветром, и двигаясь раскачивающейся походкой.

- Вероятно, есть. Но до ранчо может быть несколько миль, а минут через пять хлынет чертовский ливень. Собирай, где увидишь, растопку для костра. Я займусь лошадьми.

Каролина не привыкла, чтобы ей приказывали. С ворчанием она стала осматривать почву вокруг себя, не находя ничего, кроме усохших коровьих лепешек.

Она принесла охапку этой гадости и бросила под навес. Ее лицо исказила гримаса брезгливости. Гатри посмеивался, глядя, как она вытирает руки о свои юбки.

Грянувший гром потряс все вокруг. Молния расколола небо и вонзилась, подобно клинку, в зелень травы. Лошади заржали и стали рвать поводья, которыми были привязаны к одной из стоек навеса. Тоб завыл и попытался зарыться в стог сена.

- Примерно так мы попытаемся согреться ночью, - заметил Гатри, умазывая на пса. Смешливые глаза налетчика следили за реакцией Каролины на произнесенные слова.

Каролина обхватила голову руками и отвернулась. Над их головами по крыше барабанили капли дождя. Дождевая вода стекала с краев навеса, образуя темную кристаллическую сетку.

Она почувствовала, как руки Гатри легли на ее плечи, и затаила дыхание. Он осторожно развернул ее к себе лицом.

- Каролина, - убеждал ее Гатри, - не надо беспокоиться. Я уже говорил, что никогда не буду принуждать тебя к чему-либо.

У Каролины задрожала нижняя губа, и она ничего не могла с этим поделать. Ее ответ вырвался из уст раньше, чем она смогла проконтролировать его смысл.

- Не уверена, что вы сдержите свое обещание, - призналась она с грустью.

Позади них, почти у самой дождевой завесы, весело потрескивали в огне коровьи лепешки, отгоняя холод.

Гатри снял шляпу и швырнул ее на сено, затем он обнял ее за талию.

- Наше взаимное влечение слишком велико, - сказал он. - Клянусь всеми святыми, я старался держаться от Тебя подальше.

Не в силах совладать с собой, он прикоснулся своими губами к губам Каролины.

Она была настроена сопротивляться его ласкам. Однако первое нежное прикосновение Гатри поколебало ее решимость Каролина отвечала тихим стоном на его новые ласки. Когда руки Гатри легли на грудь Каролины, когда он провел большим пальцем по ее напрягшимся соскам, тело Каролины пронзило острое наслаждение.

- Уверена, что не хочешь возвращаться в Болтон? - спросил Гатри хрипло, когда короткий промежуток блаженства закончился.

Каролина склонила голову на его плечо, ощущая влажную от дождя ткань его рубашки.

- Уверена, - вымолвила она.

Рука Гатри медленно скользнула вниз по ее спине. Наконец он решительно стиснул ее в объятиях, за которыми последовал легкий шлепок по спине.

Затем он встал и вышел из-под навеса. Вокруг него валялись подгнившие куски древесины. Гатри собрал их и бросил в костер. На ужин была традиционная вяленая говядина. Постель Гатри расстелил на вершине сеновала.

Ночь наступила довольно быстро.

- Мне хочется посидеть немного у огня, - сказала Каролина, глядя на то, что осталось от яркого пламени костра. Ей было зябко. Она чувствовала непреодолимую тягу к Гатри, ей хотелось прижаться к нему, опять испытать его ласки.

Откуда-то сверху, из-под крыши, до нее донесся голос, звучавший сквозь зевок.

- Дождь потихоньку ослабевает. Скоро на охоту выйдут волки.

Каролина решительно поднялась на ноги и поправила юбку. У Гатри было ружье. Он знал, как им пользоваться. Если бы на них напали волки, она хотела бы быть рядом с ним в этот момент. Каролина неловко вскарабкалась на вершину сеновала, где Гатри нашел для ночлега сухое, теплое сено.

Она не видела его лица, но почувствовала, что он улыбался. Гатри нащупал ее руку, и Каролина легла рядом с ним на постели.

Соломенное ложе было мягким и удобным. Каролина вытянулась на нем рядом с Гатри, затем придвинулась к нему ближе.

Он накрыл ладонью ее лицо и нежно провел по нему, Каролине казалось, что она готова к поцелую, однако это было не так. Она тихонько вскрикнула и зарылась пальцами в его волосы.

Гатри положил свою мускулистую ногу между ее ног. Своим бедром она чувствовала его член, напрягшийся и мощный. Хотя тело Каролины было готово принять его в свое лоно, она недоумевала, может ли член такого размера войти в нее, не причинив серьезной травмы.

Гатри впился губами в ее шею. В то же время его пальцы расстегивали пуговицы ее блузки.

Инстинктивно она выгнула спину, предлагая себя.

- Гатри?

Он откинул в сторону ее блузку и расстегнул лифчик. Она млела от наслаждения, когда его пальцы гладили ее соски.

- Что? - отозвался он.

- Со мной никогда не было этого, - прошептала она возбужденно, едва дыша - Я... я боюсь.

Он наклонился и, прежде чем утешить ее, провел кончиком языка по ее напрягшемуся твердому соску.

- Не хочу обманывать тебя, Каролина, когда это начнется, будет немножко больно. В самый первый момент. Но боль стоит перетерпеть ради того, что мы испытаем после нее.

Каролина думала об этом раньше, там, на лестнице за отелем. Тогда он овладел ею одними лишь словами. Она так глубоко погрузилась тогда в блаженство, что едва не утонула. Но что значит отдаться ему в действительности?

Он жадно обхватил губами ее сосок и стал ненасытно сосать его, как младенец грудь матери. Каролина вскрикнула, но не от боли, а от восторга. У нее было ощущение, будто ее груди были предназначены для того, чтобы кормить и ублажать лежащего рядом мужчину. Где-то в тайниках души она пожалела, что не ей придется кормить грудью его детей.

Каролина не боялась забеременеть. Она слышала как-то, что этого не случится, когда женщина впервые занимается любовью с мужчиной.

Испытывая сильное желание заставить Гатри почувствовать то, что чувствовала она сама, Каролина нащупала пальцами его член, напрягшийся под тканью брюк. Судорожный стон у ее груди подсказал Каролине, что она на верном пути. Каролина принялась расстегивать пуговицы его брюк, наслаждаясь томлением Гатри и ожиданием, когда член освободится от покрова.

Он откинул голову и застонал, когда она обхватила член и провела пальцем по его верху. Мгновенно Каролина впала в исступление. Она стала перемещать вверх и вниз нежную подвижную кожу члена. Гатри бессвязно бормотал что-то, словно в бреду.

Наконец он стиснул пальцами запястья ее рук и прижал их к поверхности стога.

- Каролина, - простонал он, - скажи "нет" сейчас, если можешь. Через минуту-две будет уже слишком поздно.

Каролина понимала, что ей следовало бы остановиться, но она не могла заставить себя сделать это ни словами, ни" действием. Она откинула назад голову, и он прильнул к ее груди, неистово терзая соски. Он вытянул руки Каролины далеко поверх головы и держал их за запястья. Эта беззащитная поза усилила ее возбуждение во много раз.

Наконец Гатри отпустил руки Каролины и стал целовать ее, спускаясь от груди к животу. С каждым прикосновением его губ возбуждение девушки возрастало. Когда Каролина почувствовала, как раздвигаются ее мягкие ткани между ног, она вскрикнула и стиснула пальцами сильные плечи Гатри. Он прижался губами к заветному месту девушки.

Она напряглась, не зная, что ожидать, и издала сдавленный стон, откликаясь на возбуждающие движения его языка. Пальцы Каролины глубоко погрузились в его волосы.

- Боже мой, Гатри! - простонала девушка.

Каролина не осознавала, хочет ли она, чтобы язык Гатри продолжал свою работу или прекратил ее. В одном она была уверена: она жаждала наслаждения.

Гатри перекинул ноги Каролины через свои плечи и пробормотал над трепещущей плотью девушки:

- Я хочу всю тебя, Каролина. Всю без остатка.

И, прежде чем она смогла осознать сказанное, Гатри снова припал губами к ее телу, на этот раз - в наиболее страстном порыве.

Каролина слышала в темноте крики ночных животных - волков и койотов. Они перекликались с ее собственными стонами от наслаждения и восторга. Гатри осторожно положил ее на одеяло. Он еще раз поцеловал девушку между бедрами, прежде чем приподняться над ней.

Каролина испытывала удовлетворение, но не полностью. На этот раз ее не могла устроить одна лишь любовная игра. Как и Гатри, она хотела иметь все.

Каролина обняла Гатри за шею и слилась с ним в упоительном поцелуе. Теперь Гатри лежал у нее между ног. Она ощущала нетерпение его напряженного члена.

Каролина с готовностью открылась перед своим завоевателем. Член Гатри вошел в нее, но лишь частично. Она задвигалась под ним, принуждая его углубиться возбужденным шепотом. Но Гатри не спешил. Тело Каролины постепенно разогревалось жаром возбуждения. Она почувствовала, как ее влагалище раздвигается все шире, принимая в себя член Гатри.

- Я не хочу сделать тебе больно, - прохрипел он, гладя щеку Каролины.

- Это неизбежная боль, - откликнулась Каролина. - Гатри, прошу, не заставляй меня мучиться.

Он наклонился, чтобы нежно и страстно поцеловать ее.

- Каролина...

Осторожность Гатри отзывалась острой ноющей болью, распространяющейся от низа живота во все уголки ее тела и души. Инстинкт заставил Каролину приподнять бедра вверх. Гатри больше не мог сдерживаться. Мощным толчком он проткнул последнюю преграду внутри нее, еще разделяющую их. Каролина вскрикнула, напугавшись необычайной острой боли.

Гатри оставался в ней. Его губы касались ее виска. Она прислушивалась к его горячему шепоту до тех пор, пока не утихла боль. Только после этого он продолжил движение внутри нее.

По мере усиления трения Каролина все больше возбуждалась. Вскоре она уже извивалась под ним. Ее руки сомкнулись на его спине, голова металась по одеялу из стороны в сторону.

Над крышей навеса из облаков, затянувших небо, просыпались по немыслимым траекториям и кругам звезды. Они звали к себе Каролину. Наслаждение, достигнув сладострастия, было столь острым, что она не могла его переносить. Душа ее парила в небесах, в то время как тело выгибалось под телом Гатри на их соломенном ложе.

Она очнулась вовремя, чтобы приласкать Гатри, которого страсть, казалось, готова была разорвать на части.

После нескольких глубоких и отчаянных погружений внутрь Каролины Гатри издал громкий протяжный стон. Его тело затрепетало в конвульсиях поверх тела Каролины. Затем он опустился рядом с ней на одеяло со сладкой дрожью.

ГЛАВА 9

Каролина лежала рядом с Гатри и перебирала пальцами густую поросль волос на его груди. Она ждала, когда прекратится ее внутренняя дрожь. Тело Каролины было покрыто после любовных утех теплой влагой. Таким же было тело Гатри.

- Я предупреждал тебя, - сказал Гатри после продолжительного молчания.

Каролина не видела его лица. Тон его голоса был неопределенным, - Не говори мне об этом, Гатри, - попросила она. - Мне хочется еще немного побыть в этом чудесном сне, прежде чем я вернусь к реальной жизни!

А в реальной жизни она оказалась безрассудной распутной девкой, такой же, как ее мать. Ужаснее всего то, что она предала человека, который ее любил и верил ей. Она отвернулась от Гатри и заплакала от отчаяния, закрыв лицо руками. Ее плечи и спина сотрясались от рыданий.

- Каролина, - прошептал Гатри. В его голосе слышался мягкий упрек. Он сел и привлек ее к себе. Чтобы уберечь молодую женщину от ночной сырости, Гатри плотно обернул ее одеялом. Он слегка поглаживал ее волосы. - Прошу тебя, моя милая, не надо плакать. - Он касался губами ее виска. - Я обещаю, все будет хорошо.

- Обещаешь! - всхлипывала Каролина, глядя на него с обидой. - Как можно обещать такие вещи?

Гатри крепче обнял ее, чуть покачивая.

- В том, что случилось, - не твоя вина, а моя, - говорил он. - Я был готов на это с первой же встречи, когда ты пришла в "Адский камень и вертел". Пройдет не так много времени, и ты выйдешь замуж за хорошего парня. Меня же ты выбросишь из головы. - Он вытер слезу на ее лице. - И эту ночь ты никогда не будешь вспоминать.

Ну уж нет! Каролина не забудет эту ночь, даже если ей придется прожить тысячу жизней. Слава Богу, она и не помышляла о том, чтобы ее забыть. Однако молодая женщина была достаточно гордой, чтобы признать это открыто. Кроме того, Каролина была уязвлена тем, что Гатри, разделив с ней столь прекрасные и потрясающие мгновения любви, мог предположить, что память об этой ночи скоро забудется, как стихи бездарной поэмы или случайные сновидения. Очевидно, она значила для него не больше, чем любая из шлюх, которых он навещал в последние годы. Что же касается самого Гатри, то он навсегда останется для нее неповторимым.

- Мистер Флинн теперь не захочет взять меня в жены, - жалобно всхлипнула она - Ни один порядочный мужчина не захочет. Теперь я останусь старой девой навсегда!

Гатри рассмеялся и прижал ее голову к своему плечу.

- Тсс, - прошептал он с нежной улыбкой. - Мужчина твоей мечты где-то здесь, в наших краях. Он вполне приличный джентльмен. И, разумеется, он будет приятно удивлен, когда узнает, что взял к себе в постель дикую кошку.

Каролина встрепенулась, расценив его слова как оскорбление. Он снова рассмеялся и еще теснее прижал ее к себе. Это заставило Каролину вспомнить их ночные любовные утехи. Она не могла себе представить, чтобы кто-нибудь еще так ее обнимал.

- Дикая кошка, - повторил он. - Многие женщины лежат под мужчинами неподвижно, как доски, и просто ждут, когда их любовники кончат.

Краска стыда залила лицо Каролины при этом замечании. В то же время в душу закрались сомнения: настоящая леди не позволит себе таких проявлений чувств. Ее опять охватило отчаяние.

Гатри осторожно положил Каролину на постель и тщательно укутал в одеяло. Затем он удалился, не говоря ни слова. Хотя это был мужчина, который, как была убеждена Каролина, губил ее жизнь, она по-прежнему жаждала объятий его сильных рук, ей хотелось чувствовать тепло его тела.

Гатри вернулся через несколько минут. К этому времени глаза Каролины уже привыкли к темноте. Она могла различить, что он держит в руках флягу с водой и что-то похожее на платок. Он смочил ткань, раздвинул ноги Каролины и стал удалять с ее тела следы любовных утех легкими, уверенными движениями.

Каролина закусила нижнюю губу, с ужасом понимая, что к ней возвращается возбуждение. Она молилась, чтобы он не заметил того, что она чувствует. Но вскоре он с хриплым смешком погрузил большой палец во влажные эластичные ткани ее лона, нащупывая клитор.

- Дикая кошка, - повторил он с чувством. - Мисс Каролина, мисс Каролина, какая же ты маленькая похотливая тварь!

Стон вырвался сквозь стиснутые зубы Каролины. Она изо всех сил зажмурила глаза, согнула ноги и широко раскинула колени. Гатри ласкал ее лоно, заставляя тело молодой женщины вновь покрываться теплой влагой. Его голос возбуждал Каролину столь же осязаемо, как и его руки.

Она приподнялась, скользнула пальцами по его плечам. Попыталась что-то сказать, но вместо слов из горла вырвались сдавленные, непонятные, животные звуки.

Гатри хищно усмехнулся.

- Эге, моя милая, ты достойна мужских ласк!

Он резко засунул во влагалище сразу несколько пальцев, на этот раз не заботясь о нежности: он знал, Каролина сейчас в ней не нуждалась.

Женщина вскрикнула от восторга наслаждения. Страсть нарастала в ней все больше и больше, стремясь к кульминации и развязке. Этот процесс напоминал завод часовой пружины, за установленным пределом которого она срывается в свободное состояние. В экстазе Каролина выгнулась. Затем наступила разрядка, после которой ее сморил сон.

Когда Каролина проснулась, было уже светло. Ей показалось, что в бодрящем весеннем воздухе витает запах кофе. Она потянулась за своей одеждой. Гребень она обнаружила в саквояже, который Гатри предусмотрительно оставил рядом. Расчесав волосы, она заплела их в косу и осторожно спустилась с сеновала.

Гатри передал ей кружку дымящегося кофе и традиционный кусок вяленой говядины.

Каролина пробормотала "спасибо", не решаясь взглянуть ему в глаза. В конце концов, они занимались любовью прошлой ночью, и не один раз, а дважды. Он обозвал ее дикой кошкой. После этого она не знала, как себя держать с ним.

- Будем делать вид, что ничего не случилось? - спросил он. В его голосе не было ни гнева, ни осуждения. Всего лишь искреннее любопытство.

Она заставила себя взглянуть на него. Хотя Гатри не был побрит, он был все так же привлекателен для Каролины.

Она сумеет, однако, противостоять его чарам.

Каролина потягивала кофе и, прежде чем ответить, долго всматривалась в него задумчивым взглядом.

- Да, и мы будем следить за тем, чтобы ничего подобного не случилось впредь.

На его губах появилась добродушная улыбка, в глазах забегали веселые искорки. "Когда имеешь рудник, можно было бы позволить себе приличный головной убор", - подумала Каролина.

- Как быть с Флинном? - поинтересовался он. - Ты не собираешься сообщить ему при случае, что ты и я...

Каролина протянула руку и прижала пальцы к его мягким губам, не в силах слышать продолжение его фразы.

- Да, - грустно вымолвила она. - Я хочу рассказать ему все. Было бы нечестно обманывать его.

На этот раз Гатри отвел свой взгляд. Он наблюдал, как в отдалении паслись лошади.

Нет, ему не будет все сходить с рук. Особенно после того, что он совершил.

- Как быть с Адабель? - поинтересовалась в свою очередь Каролина. - Ты расскажешь ей обо всем?

- Наверное, нет, - протяжно вздохнул он, помедлив с ответом.

Каролина не поверила своим ушам.

- Что ты сказал?

Гатри пожал плечами.

- Это только нанесет ей душевную травму, тем более то, что было между нами, ни к чему нас не обязывает.

Эти слова, произнесенные обыденным тоном, глубоко оскорбили Каролину. Она поднялась и отвернулась. Дрожащими руками она поднесла ко рту кружку с кофе. Он ставил ее в один ряд со шлюхами, с которыми имел дело. Это убивало ее.

Она почувствовала близость Гатри еще до того, как он взял ее за плечи и развернул к себе лицом.

- Что-нибудь не так?

Она заставила себя улыбнуться и покачать головой.

- Нет, все в порядке. Ты прав. Мы ничего не значим друг для друга. Мы совершенно друг к другу не подходим.

Его губы слегка дрогнули. Кончиками пальцев он дотронулся до ее лица.

- М-да, - протянул он неопределенно. Затем забросал землей место костра, который он поддерживал с прошлой ночи кусками гнилушек, найденных под навесом.

- Итак, решено, - сказала Каролина.

Гатри кивнул, но его взгляд говорил совсем о другом.

Каролина сделала шаг назад.

- Естественно, я полагаюсь на ваше слово - слово джентльмена - не приближаться ко мне по ночам.

Гатри усмехнулся и взял ее за подбородок.

- Я не джентльмен, - напомнил он ей, - и я не давал слова от чего-то воздерживаться. - С этими словами он повернулся и пошел седлать лошадей.

Каролина быстро последовала за ним.

- Минутку, мистер Хэйес, боюсь, я должна потребовать от вас такого обязательства, - сказала она привычным тоном педагога.

Гатри повернулся и холодно посмотрел на нее.

- Не тебе указывать мне, учительница, - прервал он тираду Каролины. Не забывай, что в нашем деле я руковожу, а ты выполняешь мои указания.

Каролина вызывающе подняла подбородок.

- Может быть, это и верно, - с достоинством произнесла она, - но это не дает вам права пользоваться моим телом. Я не шлюха, мистер Хэйес. Пожалуйста, не забывайте об этом.

По лицу Гатри скользнула усмешка. Он поклонился ей так, как это могут делать только южане.

- Я никогда не позволю, себе поставить тебя в один ряд с падшими женщинами, - сказал он, - однако и леди тебя не назовешь.

Обескураженная и растерянная, Каролина не могла понять, хвалит он ее или ругает. Она поспешно перешла на другую сторону навеса, чтобы привести себя в порядок. Когда Каролина вернулась, она услышала лай Тоба. Гатри уже сидел верхом на мерине. Каролина не была опытной наездницей, однако ни за что на свете она не стала бы просить Гатри помочь ей сесть в седло.

Она вставила ногу в стремя, взялась за луку седла и села верхом на свою лошадь.

- Ты ничего не забыла? - спросил Гатри подчеркнуто беззаботным тоном.

Только после этого Каролина вспомнила о саквояже. Метнув в собеседника быстрый взгляд, она соскользнула с седла и побежала к сеновалу. Когда она села снова на свою пегую лошадь, Гатри уже отъехал. Тоб беспокойным лаем звал ее поторопиться.

Скрипя зубами, Каролина пустила кобылу в галоп и скоро догнала Гатри.

С короткими остановками они ехали до позднего полудня, пока не наткнулись на одинокое ранчо. У входа в домик их встретил единственный обитатель ранчо - мужчина преклонных лет, в шляпе-котелке и рабочем комбинезоне, надетом на голое тело. Направив на Гатри ружье-двустволку, он крикнул:

- Что вам нужно?

Гатри изобразил на лице беззаботную улыбку и подался вперед на седле.

- Расслабься, старик. Миссис и я только хотим напоить лошадей.

Владелец ранчо внимательно осмотрел их. Его хмурый взгляд уступил место беззубой улыбке. Очевидно, желание пообщаться с людьми перевесило его подозрительность, Каролина знала, что такие вот хозяева ранчо, бывает, целыми месяцами не видят ни единой души.

- Ладно, позаботьтесь о лошадях и входите в дом, - сказал старик, прислоняя ружье к стенке дома. - Меня зовут Эфраим Фиск.

- Гатри Хэйес, - отрекомендовался спутник Каролины.

- С какого это времени я стала миссис? - прошипела Каролина, кося глазом на сияющего Фиска.

- Если бы ты была просто моей женщиной, то старик стал бы рассчитывать на то, что я поделюсь с ним тобой, - прошептал в ответ Гатри, сняв Каролину с седла и держа за талию.

Каролина затрепетала от ярости. Но что она могла сделать?

- Я действительно просто ваша женщина, - огрызнулась она.

Гатри опустил Каролину на землю и погрозил пальцем перед самым ее носом.

- Не заставляйте меня пользоваться своими преимуществами, учительница, - сказал он ей беззлобно. - До Ларами еще много длинных скучных миль.

- Нет ли у вас жевательного табака, - поинтересовался мистер Фиск. Ветер доносил до Каролины едкий, неприятный запах, исходивший от старика.

- Каролине не приходилось видеть, как Гатри жует табак. Поэтому она была удивлена, когда он достал из седельного вьюка коробочку с зельем и бросил ее старику с добродушной улыбкой.

Фиск открыл крышку, достал щепотку табака и засунул ее себе за щеку. При этом он окинул цепким взглядом фигуру Каролины, отчего ей стало не по себе.

- Может, зайдете в дом, отдохнете? - спросил он.

Каролина могла себе представить, что творится внутри дома Фиска, если от старика так разило табаком. Она вежливо отказалась от его приглашения.

- Я не устала, спасибо.

Гатри в это время поднимал ведро из колодца. Сначала он наполнил водой свою флягу. Это напомнило Каролине, как он мыл ее прошлой ночью. Потом Гатри дал напиться Тобу и лошадям.

- У меня отличное баранье жаркое, - продолжал завлекать гостей в дом мистер Фиск. Однако его стряпня вызывала у Каролины сильные подозрения.

Гатри осмотрелся. До захода солнца было еще далеко. Бурая, неровная поверхность земли уходила за горизонт.

- У нас есть еще время для отдыха, - сказал он.

Довольный, Фиск повернулся и пошел, прихрамывая, в дом.

- Для чего нам отдых? - недовольно прошептала Каролина, обращая на Гатри беспокойный взгляд. - Его стряпня состоит не иначе как из копыт и шерсти овец.

Глаза Гатри рассмеялись, хотя губы остались почти неподвижными.

- Не забудь еще язык и глазные яблоки, - добавил он не без юмора, пропуская Каролину вперед в широко раскрытые двери дома. Воздух внутри крохотной комнатенки Фиска оказался, как и ожидала Каролина, спертым. Однако ее не могли не растрогать хлопоты хозяина домика, стремившегося создать, по возможности, уютную обстановку для гостей. Фикс поспешно освобождал комнату от разбросанных предметов своей одежды и обуви.

- Миссис в деликатном положении, - доверительно сообщил Гатри хозяину ранчо, когда тот поставил на середину стола горшок с мясом. - Ей приходится быть разборчивой в пище.

"В каком это положении?" - не сразу поняла Каролина. Но, догадавшись, она опустила в смущении глаза.

Жаркое действительно было несъедобно, и Гатри едва притронулся к нему. Когда Фиск вышел из дома за кувшином с самогоном, Гатри поставил свою миску на пол, и Тоб мгновенно съел ее содержимое.

- Вы могли бы заночевать в амбаре, - предложил Фиск. Он раскупорил глиняный кувшин и передал его Гатри. Тот поднял кувшин ко рту и сделал несколько глотков. Каролина видела, как задвигался его кадык. Затем Гатри сделал резкий выдох и вытер губы тыльной стороной ладони.

- Спасибо, вы очень добры, - поблагодарил он хозяина дома.

Каролина пнула Гатри ногой под столом. Уже была ночь на пороге, возможно, где-то их подстерегали индейцы или ждали другие беды; и тем не менее Каролина чувствовала себя неуютно в доме Фиска и стремилась продолжить поездку. Она любезно улыбнулась хозяину.

- Вам уже не нужно заниматься скотиной?

- Овцами, - уточнил Фиск, изрядно захмелевший. Фиолетово-красные прожилки покрывали его мясистый нос. - У меня овцы. Как раз сейчас мой брат Финн занимается ими. Финн Фиск.

Каролина повторила про себя это имя и улыбнулась еще шире.

- Мы не будем вас стеснять, - сказала она уже серьезно, - мы поедем дальше.

- Нет, мы останемся, - вмешался Гатри.

- Пойду узнаю, почему ваша дворняга роется на моей брюквенной грядке, дипломатично сказал Фиск. Он поднялся со стула и проковылял за дверь.

- Мне не нравится здесь, - раздраженно прошептала Каролина, когда старик удалился. - Я хочу ехать.

Гатри наклонился к Каролине, и она поморщилась от исходившего от него запаха самогона.

- Тогда немедленно собирайся и уезжай, учительница. Когда встретишь шайку шошони, следом за которой мы ехали, передай ей от меня привет.

Каролину испугали его слова; она, слегка побледнев, спросила:

- Вы их видели?

- Я видел их следы. Нам повезло, что они не сделали остановку прошлой ночью и не зажарили Тоба на ужин.

- Вы запугиваете меня? - недоверчиво спросила Каролина.

Она представила себе расстояние, которое им еще нужно было проехать, и вспомнила ужасные рассказы о нападениях индейцев:

Гатри смотрел на нее без улыбки:

- А ты как думаешь?

- Я остаюсь, - сказала она со вздохом.

- Отлично! - Гатри слегка дернул ее за косу. - Надеюсь, ты твердо решила? И старайся не доставлять мне больше хлопот. Иначе я заставлю тебя произвести уборку в домике Фиска в благодарность за его гостеприимство.

- Вы совершенно бесчувственны.

Гатри вопросительно поднял брови. Задержавшись у двери, он сказал:

- Я пойду устроить лошадей в амбаре. В мое отсутствие подумай, как должна вести себя добродетельная супруга.

Каролина вскочила на ноги со сжатыми кулаками. Но поскольку от Гатри зависела безопасность поездки в Ларами, она не могла дать волю своему гневу. "Бедная Адабель, - подумала Каролина. - Ее ждет печальная участь".

Только, конечно, не по ночам. Впрочем, одно это компенсировало остальное.

Каролина вышла из дома и, заслонив рукой глаза от солнца, стала вглядываться в даль. Индейцев не было видно. Успокоившись, что в ближайшее время опасность им не грозит, Каролина отправилась к амбару, решив держаться от Гатри подальше.

Когда она вошла, он чистил своего мерина. При ее появлении он ухмыльнулся, но ничего не сказал, и продолжал заниматься своим делом. Фиск занимался пегой кобылой и говорил без умолку.

Каролина села на охапку прелого сена и сделала вид, что размышляет о поведении добродетельной жены.

Когда лошади получили все, что им нужно, Фиск объявил, что по случаю прибытия гостей он зарезая курицу, которая перестала нести яйца, Каролина приготовила на обед куриный суп с клецками и отварила полную кастрюлю брюквы.

Фиск провозгласил, что это лучший из обедов, которые ему когда-либо приходилось пробовать. Он вызвался ночевать в амбаре, чтобы гости имели возможность поспать на его кровати.

Каролина была уверена, что амбар больше удовлетворял требованиям гигиены, но ей не хотелось ссориться с Гатри, и она решила смириться.

Однако Гатри, улыбнувшись и поблагодарив старика, отказался от приглашения. Он сказал, что, путешествуя, он предпочитает спать рядом с лошадью.

Фиск был великодушным. Он дал им керосиновую лампу, чтобы освещать путь от дома до амбара.

Тоб, насытившийся тушеной бараниной, прыгал рядом с Каролиной, тычась в ее ладони своим холодным мокрым носом. Каролина была озабочена предстоявшим ей испытанием - она твердо решила не уступать чарам Гатри.

В амбаре Гатри подвел Каролину к веревочной лестнице, ведущей на верх сеновала.

- Я уже расстелил там одеяло, - сказал он.

Он подвернул фитиль лампы, и амбар погрузился в кромешную тьму. Только слабые лучи лунного света пробивались сквозь щели в стене.

- Только после вас, миссис Хэйес, - добавил он, слегка шлепнув Каролину по заду.

У Каролины не было выбора. Она полезла по лестнице, негодуя в душе. На верху сеновала она легко обнаружила одеяло, поскольку через оконце в крыше амбара светила луна. Каролина стала готовиться ко сну.

- Ты приготовила отличный ужин, - сказал Гатри, усевшись на перевернутое вверх дном ведро, чтобы стащить сапоги. - Тот красавчик, грабящий дилижансы я беззаботно нажимающий на курок револьвера, не достоин такой женщины, как ты.

Каролина не собиралась сообщать Гатри, что она решала не выходить замуж за Ситона. Ей вовсе не хотелось объяснять причину своего решения.

- Он вряд ли захочет такую женщину, как я, - отозвалась она.

- Захочет, если хоть что-то соображает, - отозвался Гатри, поднимаясь. - Дикие кошки редки, потому и ценны.

Каролина отодвинулась на самый край посмели а молила Бога, чтобы Гатри не прикасался к ней. Она знала, что не сможет устоять перед его ласками. И все же она не удержалась и спросила:

- А Адабель тоже дикая кошка?

Гатри забрался в постель и устроился поудобнее.

- Я надеюсь на это, учительница, - зевнул он, - я очень надеюсь.

Каролине показалось, что из соломы выскочил какой-то зверек и тут же ушмыгнул. Она невольно придвинулась к Гатри.

- Наверное, мистеру Фиску и его брату тревожно жить здесь одним?

Гатри отчаянно зевнул и вытянулся на постели. Его рука покоилась на бедре Каролины.

- Спи, Дикая Кошка, - сказал он. - Нам выезжать отсюда рано утром.

Каролина провела языком по губам.

- Я буду признательна, если ты не будешь называть меня дикой кошкой.

Он тихонько рассмеялся и придвинул ее к себе.

- Я понимаю, - отозвался он, - но мне нравится, как звучат эти слова. Думаю, я употребляю их правильно.

Каролина закрыла глаза. Она знала, что будет дальше. На заре солома вокруг них заблестит, будто ночью ее превратили в золото.

Гатри приподнялся над ней, смеясь глазами.

Каролина понимала, что он хочет. Знала, что должна отказать ему. Но это было выше ее сил. Она запрокинула голову и до боли закусила нижнюю губу: Гатри торопливо расстегнул ее блузку и припал к ее грудям. Он нежно сосал их до тех пор, пока Каролина не стала издавать тихие стоны. Ее бедра задвигались под ним в нетерпении. Она сама расстегнула юбку и стащила ее вместе с панталонами.

Гатри вошел в нее легко, плавным скользящим движением. Она с готовностью приняла его, высоко вскинув бедра.

Он поддерживал ладонями ягодицы Каролины и со стоном покрывал поцелуями ее шею.

- Помилосердствуй, Дикая Кошка, - прошептал Гатри.

Но не было милосердия в Каролине. Во всяком случае, для Гатри Хэйеса.

ГЛАВА 10

Каролина знала, что как только растает облако блаженства, в котором она нежится, наступит время горьких переживаний. Она, как могла, стремилась отдалить этот момент.

Гатри вернулся с ковшом теплой воды и ее саквояжем. Молча поставив все это перед ней, он вновь спустился по лестнице.

Каролина помылась, насколько это было возможно. Она надела чистое белье, прежние блузку и юбку. "Возврат к цивилизованной жизни, - подумала она рассеянно, - будет большим событием".

К ранчо Каролина подходила тщательно причесанной, свежей и бодрой. Она была готова ехать верхом еще не один день.

Гатри жарил яйца на плите. При появлении Каролины он окинул ее взглядом, не утратившим интимного выражения.

- Садись, Дикая Кошка, завтрак уже готов, - сказал он.

Каролина огляделась и села.

- Где мистер Фиск? - спросила она.

Гатри неопределенно пожал плечами, посыпая молотым перцем яичницу.

- Где-то здесь.

Тембр его голоса пробудил в Каролине нежные чувства, ее тело еще помнило его ласки.

- Так мы едем? - спросила она.

Гатри положил яичницу из двух яиц на поразительно чистую тарелку и поставил ее перед Каролиной. Желтки глядели на нее, как два больших золотых зрачка.

- Да, едем, - произнес он.

Каролина взяла вилку и внимательно осмотрела ее, перед тем как пользоваться.

- А как же индейцы?

Гатри сел рядом со своей тарелкой и вилкой. Она скорее почувствовала, чем увидела его усмешку.

- Я мог бы отдать индейцам тебя и Тоба в обмен на гарантии безопасной поездки в Ларами.

Прежде чем Каролина смогла ответить, в комнату вошел Фиск. Он явно позаботился о своем внешнем виде: его лицо и руки были тщательно вымыты колодезной водой, под полями потрепанного котелка белели аккуратно причесанные седые волосы.

Он бодро поприветствовал гостей и, присев к столу, присоединился к трапезе Гатри и Каролины. Еще не успев проглотить первый кусок, Фиск воскликнул:

- Когда Финн узнает, что ему не удалось отведать ваших клецек, мэм, он будет в отчаянии!

Каролина проронила жеманное "спасибо" и продолжала есть. Еда придает силы. А они ей еще понадобятся в течение дня. К тому же куриные яйца хоть и не были изысканной пищей, имели одно преимущество - они выгодно отличались от вяленой говядины.

- Вам и Финн следовало бы завести жен, - произнес Гатри будничным тоном. В том же тоне он мог бы предложить купить проволоку для куриного загона или занавески для окна.

Фиск рассмеялся кудахтающим смехом.

- Полагаю, одной жены будет достаточно для нас обоих. Один из нас почти прожил свою жизнь.

Каролина поперхнулась, услышав эти слова; Гатри снисходительно похлопал ее по спине.

- С двумя женщинами вдвое больше хлопот, - согласился он рассудительно. Однако Каролина заметила, как в его глазах пляшут озорные искорки.

Каролина окинула Гатри критическим взглядом Ему нужно научиться вести себя прилично. Каролина не завидовала Адабель Роджерс.

Когда завтрак закончился, Каролина принялась мыть посуду, а Гатри отправился в амбар седлать лошадей.

- Мы прекрасно выспались в вашем амбаре, мистер Фиск. - Каролина была тронута гостеприимством старика и решила быть с ним любезной напоследок. Мы вам так обязаны!

Впервые за время их пребывания на ранчо Фиск снял шляпу, обнажив на макушке лысину, усеянную веснушками.

- Заезжайте на обратном пути, мэм.

В его словах Каролина почувствовала искренность.

Повинуясь порыву, она поцеловала старческую, поросшую седой щетиной щеку Фиска. Тот был явно растроган поступком девушки.

Когда они отъехали на приличное расстояние от ранчо, Гатри, сидя в седле, повернулся и улыбнулся Каролине.

- Ты сделала доброе дело. Старина Фиск наверняка забыл уже, когда в последний раз его целовали.

Каролина была смущена его похвалой, но в то же время выслушала ее не без удовольствия.

- Эти слова Фиска о том, что он готов разделить жену с братом, чуть ли не заставили меня бежать на край света, - призналась она. - Мне кажется, я никогда не слышала ничего подобного.

Гатри ухмыльнулся и достал сигару из кармана рубашки. Он ответил только после того, как закурил и сделал глубокую затяжку.

- Ты смотришь на жизнь слишком серьезно, учительница. Понимаешь, старик вовсе не собирался бросаться на поиски жены.

Каролина не могла не улыбнуться мысли, которая пришла ей в голову. Каковы бы ни были ее угрызения совести после занятий любовью с Гатри, сейчас ее переполняли радость и счастье. Она сделает все возможное, чтобы продлить это состояние.

***

Ночь они провели на берегу речки. Гатри наловил форели на ужин. В который раз она поклялась себе, что не позволит ему заниматься с ней любовью. Все было напрасно. Он перегнул ее через небольшой валун и плавно вошел в нее сзади. Каролина приняла его в себя, оглашая ночную тишину сладострастным стоном.

***

К полудню они прибыли в Ларами.

Теперь встреча с Ситоном Флинном, парнем, которого, как казалось Каролине, она когда-то любила, могла произойти в любой момент. При этой мысли в Каролине пробудились угрызения совести. Она оказалась ничуть не лучше своей распутной матери. Через несколько лет, возможно, она привыкнет потреблять крепкие напитки и водить чужих мужчин в какую-нибудь дрянную комнатенку, точно так же, как это делала Кэтлин. Станет ли она бросать своих детей только потому, что какой-то мужчина, удовлетворяющий ее порочные страсти, потребует этого?

- О чем ты, черт побери, думаешь? - раздраженно вмешался Гатри, прервав мрачный ход ее мыслей. - Ты выглядишь так, будто тебя только что вываляли в муке.

Шумная, энергичная жизнь Ларами отвлекла молодую женщину. Она слышала вокруг себя выстрелы, звуки фортепьяно, смех мужчин и женщин в многочисленных салунах города.

- Что, если у нас будет ребенок, Гатри? - робко спросила Каролина, едва выговаривая слова. Она любила Гатри и готова была на все ради него. Однако сейчас, похоже, время грез заканчивалось, приходилось думать о реальности.

Гатри не ответил на ее вопрос. Может, потому что не расслышал, может, не знал что сказать. Он чуть опередил лошадь Каролины, пришпорив свою, и спешился у офиса шерифа.

Ситон похудел с того времени, когда его видела Каролина. Он глядел на нее, сжимая прутья решетки своей камеры так крепко, что суставы его пальцев побелели Каролина со страхом глядела ему в глаза: теперь сомнений не было, она не испытывала к этому человеку никаких чувств.

- Я знал, что ты приедешь, - сказал Ситон, протянув из-за решетки к ней руку. Его темные глаза, такие выразительные и блестящие, казалось, ласкали ее.

Каролина вела себя сдержанно, лишь на лице ее блуждала улыбка. Повинуясь первому порыву, она хотела было сознаться, что отдалась Гатри, но отказалась от своего намерения. Сейчас не время и не место для таких признаний. Однако нельзя было откладывать расторжение помолвки на другое время. Ее совесть не позволяла сделать это.

- Вот что я хочу тебе сказать, - нерешительно вымолвила она на одном дыхании, - мы не можем пожениться.

Позади себя, в кабинете шерифа, она слышала, как Гатри спокойно беседует с блюстителем закона.

Ситон явно опечалился и побледнел.

- Что случилось?

- Я все равно буду помогать тебе, - торопливо прошептала Каролина. Она приблизилась к решетке, полная искреннего желания расплатиться за грехи, в которых решила сознаться.

Неожиданно Ситон протянул руку и схватил ее за косу. Он прижал голову Каролины к прутьям решетки и довольно грубо повернул ее лицом к себе. Все это произошло в одно мгновение. Каролина не успела опомниться, как с какой-то отчаянной решимостью Ситон впился своими губами в ее. Его язык грубо вторгся в ее рот, но Каролина осталась безучастна к этому; Ситон не мог заменить ей Гатри. Каролина уперлась обеими руками в его грудь и оттолкнула его.

Оскорбленный в своих лучших чувствах, он смотрел на нее глазами, полными гнева.

- Нет, мистер Флинн, - обратилась к нему Каролина не терпящим возражений тоном, к которому она часто прибегала. - Отныне наши отношения будут строиться иначе.

Она понимала, что Ситон расценивает ее негодование как реакцию девственницы, чья невинность была оскорблена. Если бы он знал, с каким упоением она распутничает с Гатри, то, конечно, не простил бы ей этого.

Дверь из кабинета шерифа открылась, в помещение вошел Гатри.

- Флинн, - произнес он. Это единственное слово прозвучало как вопрос, оценка и вывод одновременно.

Красивые темные глаза Ситона прищурились.

- Кто вы? - потребовал он ответа.

Каролина приготовилась к бурной сцене.

С ледяной вежливостью Гатри назвал свое имя.

- Что вам от меня нужно, мистер Хэйес? - спросил Флинн.

- Мы обсудим это наедине, - ответил Гатри, бросив взгляд на Каролину.

Но та не обратила на это внимания:

- Вы не поверите, - начала она, положив для убедительности руку на грудь, - но это я придумала план...

- Выйди! - потребовал Гатри.

Каролина помедлила. Но вспомнив, что судьба Ситона, по существу, зависит от Гатри и что ей придется пока повиноваться приказам налетчика, она приняла гордый вид и, стараясь не встречаться взглядами с обоими мужчинами, с царственным видом покинула тюрьму. Но как только Каролина вышла на тротуар, она бегом пустилась во внутренний двор тюрьмы.

Окно камеры Ситона не было застеклено. Сквозь прутья решетки Каролина могла хорошо слышать происходящий там разговор.

-...доказывать, почему я невиновен, - послышался голос Ситона. Он звучал вальяжно и жестко в одно и то же время.

- Боюсь, одного вашего слова будет мало, - спокойно возразил Гатри. Власти штата располагают вескими доказательствами против вас.

Каролине показалось, что она слышит, как грохочет железная перегородка камеры Флинна внутри тюремного помещения. Она представила, как сильные руки Ситона трясут прутья перегородки.

- К черту все это! - выругался Ситон. - Лучше расскажите, как вы проводили время, путешествуя с Каролиной.

Сердце молодой женщины перестало биться в ожидании ответа Гатри.

- Скажем, я оказываю услугу леди, - сказал после продолжительного молчания Гатри, вызвав вздох облегчения Каролины. - Она видит в вас потенциального супруга.

Когда раздался голос Ситона, в нем звучали нотки недоверия.

- И все же, мужчина и женщина, всю дорогу одни...

- Каролина - порядочная женщина, - сказал Гатри спокойно.

Каролина закрыла глаза. Она вспомнила стоны, которые она издавала прошлой ночью, когда опиралась грудью и животом на гладкую поверхность валуна, а сзади Гатри яростными толчками приводил ее в экстаз.

- Если выяснится, что вы прикасались к ней, я убью вас, - сказал Ситон.

Гатри откликнулся дерзким, насмешливым голосом.

- Вам следует быть со мной более дипломатичным - ведь именно я пытаюсь спасти вас от петли.

Как раз в это время к Каролине подбежал Тоб и уткнулся носом в ее бедро. Очевидно, он просил виски, бессовестный пьяница.

- Будь что будет, - продолжил Ситон мрачно, - я сделаю то, что сказал.

Гатри сопроводил угрозу беззаботным смешком.

- Не волнуйтесь, Флинн. Тощие школьные мамзель с языками острыми, как бритва, не в моем вкусе. Мне нравятся сдобные, ласковые и теплые женщины.

Уязвленная, Каролина бросилась бежать обратно. Она как раз собиралась ступить на тротуар, когда из здания тюрьмы вышел Гатри. Он немедленно устремил на нее свой взгляд и, заметив ее возбужденное лицо и горящие глаза, скривил губы в усмешке.

- Чтобы не слышать обескураживающие вещи, дикая кошка, - сказал он резко, - тебе не следует слоняться под окнами тюрьмы.

После этого Гатри хлопнул шляпой по бедру и скрылся вместе с Тобом за дверью ближайшего салуна.

Каролина сделала несколько шагов в направлении двустворчатых дверей салуна и остановилась. Во многих городах женщинам было запрещено посещать такие заведения.

Она пересекла улицу и стала ходить взад и вперед по деревянному тротуару, не обращая внимания на посторонние взгляды.

Тем временем Гатри, прислонившись спиной к стойке бара, рассматривал помещение салуна. Посетителей почти не было. За карточным столом сидели два ковбоя, вдоль перил лестницы, ведущей на антресоли, выстроились экзотические девицы в ярких цветных платьях.

Гатри поманил одну из них, рыжую. Та плавной походкой спустилась по лестнице. У нее была короткая стрижка. Плюмаж цвета зеленого горошка свешивался на ее накрашенное лицо. Ее платье всех оттенков синего цвета в сочетании с плюмажем производило странное впечатление.

Подойдя к Гатри, эта обитательница салуна прижалась к нему и промурлыкала:

- Меня зовут Кози. А тебя как?

Гатри не мог не улыбнуться, услышав имя женщины, означающее "удобная".

- Тебя назвала так мама, или ты сама придумала себе такое имя? спросил он нараспев.

Она продолжала прижиматься к нему.

- Так меня назвали. Мне нравится это имя, потому я его ношу, - сказала девица. - Разве я не удобная?

Гатри все еще находился под впечатлением ночи, проведенной с Каролиной, и слегка отстранился от девицы.

- Ты удобна, как черт, - сказал он.

Гатри искренне хотел, чтобы Каролина оставалась с ним и оберегала его от толстушек приемами, известными только диким кошкам.

- Послушай, дорогуша, сейчас мне нужна только получить от тебя ответы на несколько вопросов.

Она взяла его под руку и повела за занавеску в затененное помещение, где находились кресло, шезлонги и комнатная пальма в горшке.

- Спрашивай, милый, - сказала она, усаживаясь в шезлонг и освобождая ему место рядом с собой.

Гатри снял шляпу и наклонился вперед, положив руки на колени. Он повернул к ней голову и спросил с доброжелательной улыбкой:

- Ты знаешь парня по имени Ситон Флинн?

Кози повела полными белоснежными плечами, обнаженными благодаря глубокому вырезу на платье.

- Это тот самый смазливый негодяй с темными глазами, который убил кучера дилижанса?

- Ты так уверена в том, что он совершил это убийство?

- Да, вполне. И я убеждена также в том, что он подонок.

Гатри перевернул шляпу, взяв ее за поля. Перед тем как пойти под венец с Адабель, ему придется приобрести новую шляпу. Он вытащил из кармана жилета серебряный доллар и бросил в широкий подол Кози.

- Расскажи мне о нем.

- Ни одна из девушек салуна не пойдет с ним, - сказала Кози вздохнув. Она поправила свою сатиновую юбку и повертела в руке доллар. Согрев в ладони серебряную монету, она запихнула ее в корсаж своего платья. - Он подлец. Любит, чтобы женщина мучилась, но не потому, что она требует невозможного. Совсем не поэтому.

Гатри поежился, когда представил, как Флинн мучает Каролину. Однако его успокоила мысль о том, что многие мужчины бывают нежными со своими женами и жестокими с проститутками.

Кози не смутило его молчание.

- Ясно, что Флинн убил кучера. Часть награбленных денег он проиграл здесь, в салуне "Молодая коза".

Гатри нахмурился.

- У него была адвокатская контора в Болтоне. Но он такой же адвокат, как я, - продолжала Кози. - Он был знаком в Болтоне с какой-то девушкой. Заставлял нас откликаться на ее имя, когда проводил с нами время.

Спрашивать об этом имени не было необходимости. Гатри знал его слишком хорошо. Он похлопал Кози по руке, пальцы которой были унизаны крупными дешевыми кольцами.

Гатри поднялся с кресла-шезлонга и надел шляпу. Он поблагодарил Кози.

Выйдя в зал, он внимательно огляделся: у него было подозрение, что где-то здесь прячется Каролина.

Но, увидев из окна, как она прохаживается взад и вперед по тротуару на противоположной стороне улицы, он невольно улыбнулся.

Что-то было в этой женщине такое, что заставляло его улыбаться. Затем он принял серьезное выражение лица, хлопнул рукой по бедру, подзывая пса, и вышел из салуна "Молодая коза".

Увидев Гатри, Каролина остановилась и, скрестив руки на груди, бросила с вызовом:

- Я вам плачу не за то, чтобы вы таскались по салунам!

- Я уже говорил тебе, учительница, - ответил ей Гатри назидательным тоном, - ты вообще ничего мне не платишь и не должна платить.

Каролине показалось, будто деревянный тротуар поплыл у нее под ногами.

- Вы покидаете меня?

Гатри выпрямился и уперся руками в бока:

- Я говорил тебе, что приму свое решение после беседы с шерифом и самим Флинном. Теперь это все позади. Он виновен, понимаешь, Каролина?

Она покачала головой. Сито" не мог быть виновным, она не допускала этого. Будь он виновен, она знала бы об этом.

- Гатри, пожалуйста, останься!

Он взял ее за руку и повел по тротуару.

- Телеграфируй домой о посылке денег, дикая кошка, - сказал он, когда они остановились перед дверями банка, зашторенными зеленой тканью. - Тебе потребуется билет на дилижанс в Болтон.

Каролина пыталась задержать его.

- Вот как? - пролепетала она жалобно. - Вы сейчас же собираетесь оставить меня?

Гатри был холоден и бесстрастен, как будто они были чужими друг другу.

- Да.

Каролина почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза от обиды и унижения.

- Понимаю! - вымолвила она.

- Отлично, - сказал Гатри, и с этими словами двинулся прочь.

- Передайте привет Адабель! - крикнула ему вслед Каролина.

Он остановился. Его спина напряглась. Он бросил взгляд на Каролину через плечо.

- Полагаю, ты увидишься с ней, когда я привезу ее домой.

Ни за что Каролина не позволила бы дать ему понять, как ранили ее его слова.

- Ты едешь домой, не так ли? - спросил он.

Каролина понимала, что отъезд положит конец ее отношениям с Гатри.

- Да, - тихо ответила она, - я еду домой.

Она увидела, как боль и облегчение одновременно отразились на его лице.

- Что же касается того, что было между нами... - начал он.

Каролина прервала его, она знала наперед все, что он ей хочет сказать.

- Я думаю, нам не следует говорить об этом.

Гатри кивнул.

- Прощай, Каролина, - сказал он хрипло, повернулся к ней спиной и зашагал по тротуару, не оборачиваясь.

Каролина стояла перед банком, пытаясь успокоиться. Затем она вошла в здание и попросила клерка послать телеграмму в Болтон с указанием снять и перевести в Ларами часть ее вклада.

После этого Каролина поспешила в универмаг и купила там пару брюк из грубой хлопчатобумажной ткани, комплект мужского нижнего белья самого большого размера, широкополую шляпу, небольшой крупнокалиберный пистолет.

С этими покупками, которые были завернуты в бумажный пакет, перетянутый бечевкой, она отправилась в отель. Здесь молодая женщина закрылась в своем номере, предварительно попросив наполнить ванну свежей горячей водой. Помывшись, Каролина облачилась в рубашку и брюки, надела свои ботинки. Одежду, которой она пользовалась во время поездки, молодая женщина отнесла в китайскую прачечную постирать и погладить.

В мужской одежде Каролина привлекала внимание прохожих, но она не обращала на это внимания. Ей нужно было думать о гораздо более важных вещах, чем чье-то мнение в Ларами о ее внешности.

Каролина обедала в небольшом ресторанчике, который, к счастью, оказался при отеле, когда туда легкой походкой вошел Гатри. Проходя мимо, он скользнул по ней взглядом, затем повернулся и открыл рот в изумлении.

- Каролина? - недоверчиво прошептал он, всматриваясь в нее.

Она улыбнулась.

- Хелло, мистер Хэйес. Присаживайтесь!

Гатри придвинул себе кресло и плюхнулся в него.

- Какого черта ты так вырядилась?

Каролина ответила с милой улыбкой:

- Не могу понять, почему моя одежда вас так заинтересовала?

- Мне наплевать на одежду, - огрызнулся Гатри. - Просто леди не ходят по городу в мужской одежде.

Рядом с их столиком было окно, в котором появилась морда Тоба: он поставил лапы на подоконник и жалобно скулил.

Каролина пропустила мимо ушей замечание Гатри.

- Вы когда-нибудь кормите свою собаку? - спросила она.

- Он ест больше меня, - проворчал Гатри. - Каролина, я хочу знать, что ты собираешься делать?

- Каждый из нас собирается что-то делать. У вас - свои дела, у меня свои, - ответила она, отрезая кусочек бифштекса.

Гатри чертыхнулся. Не ясно было только, кто его больше раздражает: Каролина или пес. Отодвинув кресло, он поднялся и пошел на кухню. Он вернулся через несколько минут с большой костью и швырнул ее Тобу. Затем он опять сел за стол. Каролины.

- Так ты едешь домой? - устремил он на нее испытующий взгляд.

Каролина закончила обед и отодвинула тарелку.

- Да, я еду домой, - сказала она, правда, умолчав при этом, что сначала намерена позаботиться кое о каких мелочах. - А вы едете в Шайенн? - задала она со вздохом встречный вопрос.

- Да, - ответил Гатри. - Но я вернусь в Болтон через неделю или две.

Каролина подумала про себя, что как только она освободит Ситона, тут же покинет Болтон и займется активными поисками своих сестер. Это даст ей силы вынести предстоящее прибытие Гатри в Болтон вместе с Адабель.

К столику подошла официантка. Гатри заказал жаркое со свежим хлебом.

- Надеюсь, ты не затеваешь каких-нибудь глупостей? - спросил он озабоченно, когда официантка отошла.

Каролина улыбнулась.

- Конечно, нет, - заверила она его. А про себя подумала: "Если затеваю, то всего лишь небольшой побег из тюрьмы".

Она встала из-за стола.

- Если вы позволите, мне хотелось бы немного отдохнуть. Завтра будет нелегкий день.

Быстрым движением Гатри схватил Каролину за руку и заставил сесть на место. Его лицо приняло скорбное выражение.

- Каролина, - произнес он тихим голосом, - я сожалею, что занимался с тобой любовью.

Его слова отозвались болью в сердце Каролины. Тем не менее она улыбнулась.

- Не беспокойтесь, мистер Хэйес. Я не намерена сообщать Адабель о подробностях наших интимных отношений.

- Черт побери, меня беспокоит не это, - прохрипел он, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. - Я воспользовался тобой, зная, что это ни к чему не приведет. Вот о чем я сожалею.

- Я подвернулась, вы и воспользовались, - согласилась Каролина весело, поднимаясь с кресла. - Поверьте, Гатри, я никогда не обманывалась на ваш счет. Будьте добры, держите свои нелепые извинения при себе. Однако если вы снова помешаете мне выйти отсюда, то я закричу так, что у вас лопнут барабанные перепонки.

Шея Гатри налилась кровью. Он стиснул челюсти и остался неподвижен, когда Каролина направилась к выходу.

Она пошла к себе в комнату, расположенную на втором этаже отеля. В комнате она вытащила из свертка пистолет и инструкцию к нему. Каролина стала осваивать оружие, заряжая и разряжая его. Она так увлеклась этим, что чуть не спустила курок, когда заметила какое-то движение за окном.

Это был Тоб. Он стоял на площадке пожарной лестницы, уткнувшись носом в оконное стекло.

Каролина положила пистолет на тумбочку и пошла открывать окно. Как только она подняла раму, пес прыгнул в комнату и завертелся у ног Каролины с радостным лаем.

- Я думала, что ты уже в Шайенне, - сказала Каролина, присев на корточки, чтобы погладить его.

Тоб вытянулся на полу, радуясь вниманию. Каролина попыталась заставить его уйти из комнаты через окно, но пес не хотел этого делать. В конце концов она опустила раму и заперла ее. Ларами был чужим, шумным городом. Она хотела иметь хоть кого-нибудь рядом.

Каролина только что опустила шторы, собралась раздеться и лечь спать, как раздался стук в дверь. Думая, что Гатри пришел забрать пса, она скрестила руки на груди и произнесла с достоинством:

- Кто там?

- Письмо, мэм, - ответил незнакомый голос.

Клочок бумаги проскользнул под дверь. Каролина поспешила развернуть его.

Она сразу узнала почерк Гатри, выводящий с нажимом крупные буквы,

"Никто в мире не смеет сомневаться в том, что ты настоящая леди, писал он. - Прощай, дикая кошка. С наилучшими пожеланиями. Г. X.".

Некоторое время Каролина держала его записку у сердца. Затем смяла ее и швырнула на пол.

Гатри был частью прошлого. Ей надлежало думать о будущем.

ГЛАВА 11

Как обычно, Тоб появился на следующее утро перед самым отъездом Гатри. Пес скулил, выражая желание вернуться назад в Ларами.

- Глупое животное, - проворчал Гатри, натянув поводья. - Каролина поманила тебя своим маленьким пальчиком, ты и раскис. Ладно, черт побери, возвращайся к ней. Уж такую, как ты, бесполезную собаку, я себе всегда найду.

Тоб виновато тявкнул и вытянулся на земле, положив морду на передние лапы.

- Ступай! Марш отсюда! - приказал Гатри. - Мне не нужна такая никчемная собака, как ты.

Издав жалобный вой на прощание, Тоб повернулся и побежал в Ларами. Минут пять Гатри ждал, что пес вернется. Однако Тоб не появился.

- Мерзкая тощая учительница! - выругался Гатри. Он пришпорил лошадь и поскакал галопом. - Мне приходилось слышать о многих подлостях, но чтобы красть собаку...

Он открыл флягу и сделал большой глоток свежей воды. Затем вытер губы рукавом. Черт с ними, с Каролиной и псом! В Шайенне его ждала пышнотелая Адабель.

Когда она прижмется к нему своими полными грудями, он забудет про Каролину. Во всяком случае Адабель была типом женщины, которую мужчина всегда хотел бы иметь в качестве жены. Ее нельзя было представить слоняющейся по округе в мужских штанах и пытающейся уговорить совершенно незнакомого мужчину помочь в организации побега из тюрьмы.

Но дело не только в этом. От Каролины родились бы скорее всего худосочные, крикливые и нахальные дети. Разве такие качества не передаются из поколения в поколение? Адабель же может подарить ему дюжину младенцев-крепышей, безмятежных и сладкоголосых.

Гатри нахмурился. Впервые его собственные мечты показались ему несколько примитивными. Однако они позволяли ему преодолевать сильное желание вернуться в Ларами, к Каролине.

Вопреки своей воле и рассудку, Гатри вновь и вновь вспоминал Каролину, ее обнаженное, податливое тело, которое нежно откликалось на любое его желание. Тощая Каролина или нет, но в глубине души Гатри вынужден был признать, что она была весьма привлекательна для мужчины.

***

Заглянув в банк, Каролина отправилась далее в платную конюшню, где приобрела пегую кобылку и великолепного коня для Флинна. Если удастся ее смелый замысел, ей с Ситоном понадобятся резвые скакуны.

Когда она вывела лошадей из конюшни, на дороге появился Тоб, приветствующий ее громким лаем. Каролина просияла, полагая, что вернулся Гатри. Однако вскоре она поняла, к своему огорчению, что пес прибежал один.

Все же Каролина была рада тому, что у нее был хотя бы один друг в незнакомом городе. Прежде чем направиться к зданию тюрьмы, она зашла на рынок и купила кость для Тоба.

В кармане брюк Каролины был спрятан пистолет. Он был заряжен. Молодая женщина надеялась, что пистолет не выстрелит самопроизвольно и не ранит кого-нибудь.

Например, саму Каролину.

Подойдя к тюрьме, она с удовлетворением обнаружила, что Флинн находится в камере один и занят завтраком. Увидев Каролину, Флинн так быстро вскочил с койки, что чуть не опрокинул поднос с едой. Он вытаращил глаза на ее экзотический костюм.

- Боже мой, Каролина! Неужели ты могла появиться на людях в такой одежде?

Если Ситон и был обескуражен ее недавним заявлением о расторжении помолвки, то не показывал вида. "Вероятно, до него еще не дошло значение этого события", - сочувственно подумала Каролина. Нужно было время, чтобы он это осознал.

Каролине больше всего доставляла облегчение мысль, что ей не нужно будет пугать кого-нибудь своим пистолетом. Позже, когда минует опасность, она распрощается с Ситоном, вернется домой и начнет подготовку к очередному предприятию - поискам Лили и Эммы.

- Не обращайте внимания на мою одежду, - сказала Каролина. - Со мной пара лошадей за углом. Я приехала освободить вас и дать возможность доказать свою невиновность.

Ситон схватился за прутья ограждения в нетерпеливом стремлении выйти из камеры.

- Тебе придется завладеть ключами старого Чарли, они все время при нем.

Каролина вытащила пистолет и нахмурилась.

- Может быть, мы с помощью этого собьем замок?

Прежде чем она смогла как следует обдумать свою идею, Ситон молниеносно схватил ее за руку. Каролина почувствовала сильную боль в запястье.

- Где Хэйес? - прохрипел Ситон, пытаясь другой рукой вырвать пистолет.

Каролина в смятении сопротивлялась. Она и раньше замечала за адвокатом склонность к жестоким поступкам, но только сейчас осознала их источник.

- Мистер Флинн, я требую, чтобы вы отпустили меня.

Ситон еще крепче стиснул руки Каролины, заставив ее вскрикнуть от боли.

- Мистер Хэйес уехал, - прошептала молодая женщина. - Он сказал, что вы виновны.

- Уехал? Сегодня? - почти выдохнул Ситон. Он прижал Каролину к прутьям и приставил дуло пистолета к ее виску. В это время кто-то вошел в кабинет шерифа.

- Чарли! - воскликнул с тревогой Ситон, заставив Каролину вздрогнуть и закрыть глаза.

Осознание того, что Гатри был прав на сто процентов, было мучительно.

Ситон оказался вором и, хуже того, убийцей.

- Не будем рисковать, - послышалось бормотание старика Чарли. Каролина догадалась о его приближении по звону ключей. - Здесь не отель, черт побери! Надо понимать это.

Придя в себя, Каролина попыталась предостеречь старика криком. Ситон, видимо, почувствовал, что она хочет сделать это, и зажал ей рот рукой.

Маленькие глазенки Чарли едва не выскочили из орбит, когда он увидел Каролину, прижатую к прутьям ограждения камеры с пистолетом, приставленным к ее виску.

- Осторожно, Флинн, - встревожился старый тюремный сторож. - Ты можешь пристрелить леди!

- Открой дверь в камеру, и она останется невредимой, - приказал Ситон.

У Каролины кружилась голова. Ее мутило от страха и отвращения. С отчаянием в душе молодая девушка недоумевала, как она могла быть такой наивной, чтобы верить этому человеку и даже любить его.

Теперь, несмотря на головокружение и отчаяние, вызванные страхом, она наконец поняла, что любила не Ситона, а совсем другого человека, который жил только в ее воображении.

Чарли протянул связку ключей.

- Видишь, - уговаривал он Ситона, - я выбрал нужный ключ и иду выпускать тебя. Только не спускай курок.

Как только Чарли открыл дверь, Ситон затолкнул Каролину в камеру с такой силой, что она ударилась об стенку и упала. Адвокат выскочил из камеры и нанес, сильный удар рукояткой пистолета по голове Чарли. Старик рухнул на пол, обливаясь кровью. Стоя над Чарли, Ситон направил дуло пистолета прямо ему в голову. По плотно стиснутым челюстям и лихорадочному блеску глаз Ситона Каролина поняла, что он намерен убить старика. У нее перехватило дыхание.

- Нет, Ситон! - воскликнула Каролина. Она вырвалась из камеры, подбежала к старику и прикрыла собой раненого сторожа. - Прошу тебя, не убивай!

Ситон смотрел на Каролину. В течение этого времени женщина молила Бога, чтобы поскорее вернулся шериф. Он был гораздо моложе Чарли, обладал силой и сноровкой. Если бы шериф пришел вовремя, то можно было бы предотвратить убийство и побег.

Каролина отчаянно искала выход из положения.

- Если ты выстрелишь, - предупредила она, - на шум сбегутся люди, и тебе тогда несдобровать!

Ситон опустил дуло пистолета. Пот выступил у него на лбу.

- Ты сказала, что на улице ждут лошади?

Каролина кивнула.

Ситон кинулся было бежать, но неожиданно остановился и подошел к Каролине, лежащей на грязном полу и все еще старающейся защитить Чарли. Он крепко стиснул пальцами ее подбородок и злобно прошипел:

- Хэйес спал с тобой, знаю, что спал. Клянусь Всевышним, Каролина, вы оба заплатите мне за это.

Испуганная Каролина с ужасом смотрела на него.

Она испугалась еще больше, когда Ситон наклонился и впился в ее губы страстным поцелуем.

- Мое время придет, Каролина. И тогда я научу тебя, как отдаваться мужчине, - сказал он, отпрянув. Ситон поднялся, все еще размахивая пистолетом. - У тебя есть запасные пули?

Подавленная, Каролина не осмелилась что-либо утаить от него. Она покорно кивнула и полезла в карман за горстью купленных патронов. Больше всего она хотела сейчас, чтобы Флинн ушел, оставив ее и Чарли в покое. Старик тяжело дышал, держа руку на груди.

- Попробуй только пикни! - пригрозил Ситон, покидая помещение. Он зловеще улыбнулся. - Если будешь кричать, я не только пристрелю этого старого ублюдка, но еще и захвачу тебя с собой как заложницу.

Напуганная его угрозами, Каролина пообещала молчать.

Как только за Ситоном захлопнулась входная дверь, Каролина побежала в кабинет шерифа к стойке с оружием и схватила ружье. Оно было заряжено.

Выбежав на край тротуара, Каролина увидела, как Ситон вскочил в седло одной из лошадей, приобретенных ею на деньги, заработанные с таким трудом.

Она поймала на мушку его левую руку и нажала курок. Отдача от выстрела была настолько сильной, что Каролина едва удержалась на ногах. Как раз в этот момент появился шериф.

- Что здесь происходит?! - воскликнул он, стараясь вырвать ружье из рук Каролины.

- Он уходит! - крикнула в сердцах Каролина, испытывая боль и досаду. Ситон был уже далеко.

Из тюремного помещения, шатаясь, вышел Чарли. Одной рукой он прикрывал кровоточащую рану на голове.

- Флинн сбежал, - сообщил он. Взгляд Чарли остановился на Каролине. Мне кажется, маленькая леди принесла ему пистолет и, видимо, также привела лошадь.

- Запри ее! - приказал шериф, толкая Каролину к Чарли. Блюститель закона оседлал своего коня. Полдюжины мужчин присоединились к нему, чтобы преследовать Ситона.

- Вы хотите посадить меня в тюрьму? - в ужасе воскликнула Каролина, когда Чарли осторожно взял ее за руку и повел внутрь помещения. - Я спасла вам жизнь!

- В первую очередь по вашей вине моя жизнь оказалась в опасности, урезонил ее Чарли. Он отвел Каролину в ту самую камеру, которую занимал Ситон.

Старик захлопнул дверь камеры и надежно закрыл ее на замок.

Каролина схватилась за прутья ограждения.

- Вы не поняли! - всхлипывала она. - Я думала, что Флинн невиновен.

- Не важно, что вы думали, мисс. Фактически вы дали возможность убежать преступнику, совершившему грабеж и убийство. Вам придется ответить за это перед судом.

Каролина почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. За окном камеры она услышала жалобный вой, который могло издавать только одно существо - ее преданный друг Тоб.

Охваченная унынием, молодая женщина перешла от двери камеры к окну. Став на краешек шаткой койки, на которой ей, возможно, прядется проводить еще много дней и ночей, она глядела сквозь прутья решетки на улицу.

Несомненно, это был Тоб. Он сидел среди порожних бочек и другого хлама, глядя на Каролину понимающими глазами. Она взяла с подноса остатки завтрака Ситона и бросила псу. Затем спустилась с койки.

- Мистер Чарли! - вкрадчиво позвала Каролина старика.

- Что?! - откликнулся он сухо. У входа в офис шерифа, очевидно, собралась большая толпа горожан, желающих услышать рассказ Чарли об утреннем происшествии.

- Можно поговорить с вами наедине? - спросила Каролина.

Из кабинета шерифа появился ворчащий Чарли. Всем своим поведением он показывал, что заслуживает покоя и даже почестей, поскольку едва избежал гибели.

За ним появился молодой человек с карандашом и блокнотом. Он важно глядел на Каролину из-под зеленого козырька фуражки.

- Ваше имя, мадам?

Каролина вцепилась в прутья решетки.

- Зачем вам это нужно знать? - запальчиво спросила она.

Он улыбнулся, приоткрыл щербатый рот.

- Я напишу о вас в газете.

Каролина вздохнула и прислонилась лбом к тюремным прутьям. Она представила, как Гипатия Фурвис читает статью о нравственном падении узницы тюрьмы в Ларами. Мисс Этель и мисс Фоуб будут шокированы скандальным происшествием.

- Нужно ли это?

- Вы будете знамениты, - не унимался репортер. - Чем-то вроде леди, бросившей вызов обществу.

- Этого я как раз и боюсь больше всего, - откликнулась уныло Каролина.

- Как вас зовут?

- Каролина... Хэйес, - сказала она со вздохом.

Репортер энергично записывал.

- Мисс или миссис?

- Миссис, - соврала Каролина. Она подумала, что для Гатри будет хорошим уроком узнать, что его женой называет себя преступница, хотя и непреднамеренно оказавшаяся не в ладах с законом. В конце концов, ничего подобного не случилось бы, если бы он не покинул ее.

- Мой муж - Гатри Хэйес, - сказала Каролина, воодушевляясь мыслью о мести. - За окном сидит моя собака.

- Ваш муж согласился, чтобы вы устроили побег из тюрьмы другого мужчины? - нахально поинтересовался молодой человек.

Каролина вздохнула.

- Мой муж бросил меня, - сказала она трагическим тоном. - Я пыталась освободить Флинна только потому, что искренне верила, что его посадили в тюрьму по ошибке. Разумеется, сейчас я оказалась в крайне нелепой ситуации.

Прежде чем репортер смог задать следующий вопрос, появился шериф.

- Мотай отсюда, Винс, - приказал он.

Шериф был крупным импозантным мужчиной с проседью в волосах и темными ухоженными усами. Каролина инстинктивно отступила от прутьев ограждения. Подбоченившись, он посмотрел на узницу.

- Вам, видимо, будет приятно услышать, что мы не догнали его.

На лице Каролины появилось выражение досады.

- У меня нет причин радоваться, - фыркнула она, сжимая пальцы в кулаки. - Он был убийцей и вором.

- Плохо, что вы только сейчас это поняли! - пробасил шериф.

Слезы подступили к глазам Каролины, но она воздержалась от рыданий. В конце концов, возникло недоразумение. Если она сможет как следует объяснить шерифу мотивы своих действий, он, несомненно, отпустит ее. Одно было очевидным - ей не надо раскисать.

- Я уже говорила вашему помощнику Чарли, которому, между прочим, спасла жизнь, что я никогда бы не принесла сюда пистолет, если бы знала, что мистер Флинн поведет себя таким образом.

- Вы полагали, что он возьмет вас с собой? - небрежно заметил шериф.

Каролина тяжело вздохнула, как перед беседой с трудным учеником. Неторопливо и подробно она рассказала о своих злоключениях.

Она закончила рассказ, надеясь, что шериф отпустит ее. Но он этого не сделал. Он просто покачал головой и сказал:

- Кому-нибудь следовало бы всыпать вам как следует, чтобы научить уму-разуму.

После этого он ушел, провожаемый обиженным и беспомощным взглядом Каролины. Она осталась одна. За окном скулил пес, ее единственный друг.

Каролина села на койку, оперев лицо на руки. "Даже Кэтлин не опускалась до того, чтобы угодить в тюрьму", - грустно подумала она. Как были бы удручены Эмма и Лили, если бы увидели ее сейчас.

***

Когда Гатри, отъехав довольно далеко от Ларами, стал устраиваться на ночлег, из темноты вынырнул пес. Он стал обнюхивать хозяина и тихонько скулить.

- Ты образумился наконец, приятель, или нет? - спросил Гатри, погладив желтую шерсть пса. Гатри был рад появлению Тоба.

Пес попил воды из миски и съел остатки куропатки. Затем он стал хватать зубами рукав рубашки хозяина и тянуть.

Гатри лежал прямо на земле, подложив под голову седло. Он плотно скрестил руки на груди и пристально смотрел в пламя костра.

- Она ушла и наверное подала в беду, не так ли? - спросил он.

Пес продолжал тянуть хозяина.

Вздохнув, Гатри поднялся с земли, засыпал огонь и стал седлать лошадь. Ему была безразлична мисс Каролина Чалмерс, но видеть, как страдает пес, было невыносимо.

Минут через пятнадцать Гатри полностью свернул бивак и отправился обратно в Ларами. Тоб неутомимо бежал рядом с ним. Гатри удивлялся, что эта собака нашла в Дикой Кошке? За всю свою жизнь он не встречал женщины, которая бы постоянно нуждалась в мужской опеке.

"Впрочем, к черту опеку, - подумал Гатри, сплюнув. - Для начала ее нужно приласкать, а затем отделать как следует в постели, вот тогда она поймет, кто ее господин".

Через пару часов показались дома Ларами, при лунном свете город выглядел как царство теней. Гатри пришпорил лошадь, не в силах больше сдерживать беспокойство.

В глубине души Гатри произнес первую молитву после гибели Анны. На ее похоронах он сказал Богу:

"Ты идешь своим путем, я - своим".

Сейчас Гатри шептал:

"Я знаю, Господи, что Ты оказываешь милости по собственному усмотрению. Но Ты должен признать, что я не слишком часто досаждаю Тебе своими просьбами. Думаю, после того как Ты взял у меня Анну, за Тобой осталось одно благодеяние. Прошу Тебя, Боже, сохрани Каролину, сохрани ее в безопасности".

***

Эми, миниатюрная хорошенькая супруга шерифа Джона Стоуна, навестила Каролину в ужин, чтобы передать ей чистые простыни и одеяло. Старый ворчун Чарли принес ей куриный суп из столовой. Заглянул и пастор пресвитерианской церкви, чтобы напомнить о том, что языки адского пламени уже лижут ее пятки.

При свете луны Каролина лежала на своей койке и чувствовала, как прохлада весенней ночи проникает сквозь решетку тюремного окна. Она уныло думала, что день прошел без пользы.

Каролина вздохнула, натянув одеяло до подбородка. До чего она была глупа! Сначала отдалась бродяге, который хочет жениться на другой женщине, затем освободила из тюрьмы опасного преступника. Если Флинн убьет еще кого-то, это будет частично и ее вина.

Из глаз Каролины потекли слезы. Правда, и в том, и в другом случае у нее были самые благородные намерения. Но это только подтверждало истину о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Эти слова часто повторяла мисс Фоуб.

За стеной, отделявшей кабинет шерифа от помещения тюрьмы, послышался шум. Каролина замерла на своей узкой, жесткой койке. Она испугалась, что вернулся Флинн и хочет забрать ее с собой. Она часто обманывалась, но в том, что Флинн не бросает слов на ветер, она была абсолютно уверена.

Когда дверь в тюремное помещение открылась, Каролина села на койке, выпрямившись. При тусклом свете фонаря, который держал шериф, она увидела фигуру Гатри.

Каролина, не в силах сдержать бурную радость, воскликнула:

- Гатри!

Но в следующий момент ее восторг прошел: при свете луны, пробивающейся через окно, Каролина увидела стиснутые скулы и злые прищуренные глаза Гатри.

- Понимаешь ли ты, что этот подонок мог убить тебя или захватить с собой? - с яростью прошептал он.

Каролина ответила с дерзкой улыбкой:

- Но ведь он не сделал этого!

Шериф за спиной Гатри высоко поднял фонарь, прислушиваясь и наблюдая. Блюститель закона явно не доверял посетителю тюрьмы. После недавнего происшествия Каролина не осуждала его за это. Она робко произнесла:

- Гатри, возьми меня под залог, я не могу здесь оставаться.

- Взять тебя под залог? Женщина, это самое безопасное место для тебя до тех пор, пока мы не найдем Флинна. Кроме того, если бы ты оказалась сейчас на свободе, я, наверное, придушил бы тебя!

Каролина вспыхнула, задетая его словами.

- Что за грубость! - сказала она негодующе.

- Я приду утром, - пообещал Гатри устало. Когда он повернулся, чтобы уйти, Каролина метнулась с койки к прутьям ограждения.

- Прошу тебя, Гатри, не уходи! - взмолилась она. - Ты не можешь оставить меня здесь!

Гатри бросил на нее через плечо взгляд и сказал:

- Я уже говорил, Дикая Кошка, пока мы не найдем твоего Флинна, я хочу, чтобы ты находилась здесь. Кроме того, несколько дней уединения позволят тебе поразмыслить кое о чем.

С этими словами Гатри вышел. Шериф последовал за ним.

- Гатри! - воскликнула Каролина, вцепившись в прутья ограждения.

За окном сочувственно подвывал Тоб.

- Гатри! - позвала она снова.

Дверь открылась. Но на сей раз появился шериф Стоун.

- Я имею обыкновение окатывать надоедливых заключенных холодной водой, - предупредил он. - Советую вам, миссис Хэйес, замолчать.

Каролина подавила в себе вспышку ярости. Она отошла от перегородки и бросилась на койку. Спрятав голову под одеялом, молодая женщина стала всхлипывать. Она плакала от возмущения и обиды.

Наконец Каролина уснула.

В кабинете шерифа Гатри затребовал назад свой револьвер и пояс-патронташ, которые по просьбе шерифа были оставлены на столе перед свиданием с Каролиной.

- Она действительно является вашей женой? - поинтересовался Стоун, недоумевающий, как может мужчина связать свою судьбу с таким бесенком, как Каролина.

Гатри усмехнулся, вспомнив поведение Каролины во время их занятий любовью.

- Это моя женщина, - сказал он, хорошо сознавая, что его слова не являются ответом на вопрос.

Стоун погрузился в скрипящее кресло и почесал макушку. У него был полицейский отряд для преследования Флинна, но тем не менее шериф понимал, что рассчитывать на успех было трудно, поимка преступника требовала особо заинтересованного в этом человека.

- Такая женщина доставляет мужчине довольно много хлопот, - сказал он наконец.

Гатри кивнул.

- Вы совершенно правы, мистер Стоун. Если я доставлю Флинна обратно в камеру, вы отпустите ее?

Шериф откинулся в своем кресле, мрачно обдумывая предложение.

- Понимаете, я мог бы отправить ее в федеральную тюрьму. За то, что она сделала, полагается виселица.

- Я спрашиваю вас не о том, как вы можете с ней поступить, - сказал спокойно Гатри, опершись руками на край стола и чуть наклонившись к блюстителю закона. - Каролина не преступница, даже если она находится в тюрьме. Она искренне полагала, что этот сукин сын был обвинен в преступлении, которого не совершал. Ей казалось, она любит его.

Стоун в изумлении взглянул на Гатри:

- Вашей жене казалось, что она любит другого мужчину?!?

Гатри не стал ничего объяснять шерифу, но его слова причинили ему боль.

- Я проучу ее, когда вызволю отсюда, - ответил он.

Шериф одобрительно улыбнулся.

- Ох, эти женщины, - поднял он глаза к потолку. - Дай им только участвовать в выборах, они возомнят, что могут делать все, что пожелают. Честно говоря, я не знаю, когда это все кончится.

- Верно, они отбились от рук, - согласился Гатри. - Но лично я думаю, что уже слишком поздно что-либо сделать, чтобы призвать их к порядку.

Он попрощался с шерифом и вышел из здания тюрьмы.

Поместив свою лошадь в платную конюшню, Гатри снял номер в отеле. Там он закурил сигару и влез в ванну. Хотел было послать за женщиной, чтобы развлечься, но, подумав, отказался от своего намерения: ему придется экрномить деньги, потому что хлопоты с Каролиной могут обойтись довольно дорого.

Черт бы побрал эту маленькую Дикую Кошку! Постоянно с ней что-нибудь случается. Достаточно оставить ее одну на день или два, и, пожалуйста, катастрофа не замедлит случиться.

Гатри нахмурился, погрузившись в горячую, чистую воду, за которую внес дополнительную плату. Он мог бы разлюбить Каролину за неделю или около того, но должна была бы пройти целая вечность, чтобы он перестал желать ее тело.

Горячий пепел сигары зашипел, упав в воду. Решение проблемы было простым и очевидным. Гатри удивился, как он мог забыть о нем. Все, что ему нужно было сделать, это жениться на Адабель.

Пять минут медового месяца - и эта беспокойная учительница будет изгнана из его памяти навсегда. Со вздохом удовлетворения Гатри стал думать о своей брачной ночи. Беда состояла, однако, в том, что вместо Адабель в его воображении всплывала Каролина.

***

Проснувшись на следующее утро, Каролина никак не могла понять, где находится.

Эми Стоун принесла ей кувшин с горячей водой и кусок чистого мыла. Каролина с ужасом вспомнила вчерашние события.

После завтрака настроение ее улучшилось. Гатри, несомненно, всю ночь думал о ней и пришел уже к выводу о невозможности оставлять такую приличную женщину, как она, в тюрьме.

Когда он пришел, Каролина улыбалась. Она кокетливо пригладила свои нерасчесанные волосы и запихнула полы рубашки в брюки.

- Я знала, что вы придете к разумному решению, - сказала она.

Выражение лица Гатри отрезвило ее.

- Здравый смысл подсказал мне, Каролина, - сказал он твердо, - найти Флинна, вернуть его в тюрьму, а затем жениться на Адабель. Ты же все это время будешь находиться здесь, в этой камере. Я должен быть уверен, что ты не доставишь мне новых неприятностей.

ГЛАВА 12

Все последующие дни Каролина старалась демонстрировать примерное поведение. Поскольку она выглядела раскаявшейся в своем преступлении, шериф разрешил ей столоваться и принимать ванну раз в две недели в соседнем пансионате мисс Лилиан Шпрингер.

О Гатри ничего не было слышно. Каролине хотелось верить, что он разыскивает Флинна. Но еще более вероятным могло быть то, что ее былой спаситель женился на обожаемой Адабель и потонул в блаженстве супружеской нежности.

Каролина понимала, что защитить ее не сможет никто, кроме ее самой. Чтобы исправить ошибку, совершенную с добрыми намерениями, она сама должна найти Флинна и каким-либо образом заставить его предстать перед правосудием.

Каролина стала обдумывать возможность побега. Ее проблемы казались неразрешимыми. И все же она должна попытаться. Она не могла согласиться с тем, что ее жизнь и свобода зависят от Хэйеса, который мог вообще не вернуться.

Благодаря благосклонному заступничеству Эми Стоун, Каролине наконец было разрешено хранить в камере всю свою одежду. Когда пришел Чарли сопровождать ее на ужин в пансионат мисс Шпрингер, молодая женщина надела свое коленкоровое платье поверх рубашки и брюк. Во время ужина Каролина нехотя ковыряла в тарелке вилкой, хотя хозяйка пансионата приготовила для нее любимое блюдо - мясное рагу.

На обратном пути в тюремную камеру Каролина сделала вид, что ее мучает расстройство желудка. Она попросила Чарли позволить ей сходить в уборную, в которой накануне она обнаружила затянутую паутиной дыру под ветхой крышей. Зайдя в отхожее место, Каролина преднамеренно зажала дверью край своих юбок так, чтобы его видно было снаружи. Оказавшись внутри уборной, она быстро и бесшумно, насколько могла, скинула платье. Затем встала на уступ и ловко выкарабкалась через дыру под крышей.

Вся в паутине, она спрыгнула на мягкую, поросшую травой почву позади уборной и бросилась бежать что было силы. Когда к ней подбежал Тоб, заливаясь радостным лаем, Каролина решила, что ее побег сорвался. Но старина Чарли, обманутый краем юбок, горчащим из двери, очевидно, ни о чем не подозревал.

Разумеется, угроза ее свободе еще не миновала. Каролина понимала, что, если она через несколько минут не покинет пределы Ларами, шериф поймает ее. Тогда у нее больше не будет шансов совершить побег. Не будет и возможности принимать ванну и столоваться в пансионате.

Выкрасть лошадь в платной конюшне оказалось делом нетрудным. Сторож отлучился неизвестно куда. Каролина нашла свою лошадь, оседлала ее так, как это делал Гатри, и степенно выехала наружу. Достигнув окраины города, Каролина пришпорила лошадь и пустила в бешеный галоп.

Ликуя, она мчалась к горной гряде, расположенной между Ларами и Шайенном. Тоб несся рядом.

Каролина прочитала достаточно приключенческих романов, чтобы знать, что нужно держаться чащи леса, а не дорог, на которых шериф и его люди могли ее настигнуть. Она надеялась, что понадобится не много времени, чтобы найти Ситона и обезвредить его каким-нибудь образом.

Решив не делать остановок, Каролина всю ночь ехала за Тобом. Толстый слой сосновых игл, устилавший лесные тропы, заглушал лошадиный топот. К утру она озябла и была голодна. Кроме того, встреча с Флинном теперь пугала ее: она безоружна и абсолютно беспомощна перед ним.

Она подумала было, что снова совершила ошибку, когда звук револьверного выстрела разорвал тишину раннего утра. Стаи птиц взмыли к небесам, издавая гортанные крики и хлопая крыльями.

У Каролины перехватило дыхание. Она спешилась и повела за собой лошадь сквозь чащу леса на звук выстрела. Дул пронизывающий холодный ветер, когда она одолевала довольно крутой подъем. Среди благоухания хвойного леса слышалось журчание родника или ручья.

Огибая выступ скалы, она инстинктивно коснулась рукой морды Тоба, делая ему знак молчать. Внизу, на скользких серых скалах рядом с водопадом, затянутым голубой дымкой, она увидела Ситона и Гатри.

Они стояли напротив друг друга, и дуло револьвера Гатри было направлено на преступника. Пистолет Си-тона валялся на земле в нескольких футах от него.

Каролина пришла в восторг от созерцания торжества правосудия. Она выбросила вверх обе руки и крикнула: "Христофор Колумб! Это великолепно!" Так кричала ее любимая героиня романа "Ничтожные женщины" Джозефина Марч, когда ее переполняла радость.

К несчастью, Гатри бросил удивленный взгляд в сторону Каролины. В этот же миг Ситон бросился на него. Между ними завязалась борьба, Каролина, бросив лошадь, стала быстро спускаться вместе с Тобом по склону скалы. Ситону удалось выбить револьвер Гатри и овладеть своим пистолетом. Он ударил Гатри рукояткой по голове, отчего тот рухнул на землю.

Каролина чуть не задохнулась от страха за Гатри. Ярость придала ей сил: она стремительно бросилась к револьверу Гатри и, упав на колени в мокрую траву и сосновые иголки, направила его на Ситона.

Хэйес стонал на земле в полубессознательном состоянии. По его разбитому лицу текла кровь.

Ситуация имела пугающее сходство с недавним инцидентом, когда Ситон готовился выстрелить в Чарли. Сейчас, однако, у него на прицеле был беспомощный Гатри. И еще одна существенная разница: на этот раз у Каролины был револьвер.

- Стреляй, Флинн, и тогда ты заплатишь за это жизнью, - сказала она спокойно.

Он смотрел на нее сверху вниз, опуская пистолет. Через секунду лицо Ситона резко переменилось: он улыбался.

- Иди ко мне, Каролина, - заговорил он, протягивая к ней свободную руку. - У меня много денег. Мы будем жить, как королевская чета, в Мексике или Южной Америке...

Тяжелый револьвер Гатри дрожал в руках Каролины, но она продолжала целиться прямо в грудь Ситона.

- Ты вернешься в Ларами, - сказала она, не слыша своих слов, - ты должен заплатить за то, что сделал.

Ситон рассмеялся, как будто она сказала что-нибудь забавное.

- И быть повешенным! Ты не дождешься этого, милая Каролина. Глупышка, убери револьвер. У тебя не хватит смелости выстрелить в меня.

- Замолчи! - крикнула она. За ее спиной стонал Гатри, делая попытки подняться. - Брось свой пистолет, - прошипела Каролина Ситону.

Он снова улыбнулся.

- Сожалею, милая, но я не настолько глуп, чтобы сделать это.

Он ловко запихнул пистолет в кобуру, висящую на боку, и отступил назад, упершись руками в бедра.

- Я верю, что ты сможешь выстрелить в меня, спасая жизнь своего беспомощного хахаля, но бьюсь об заклад, ты не нажмешь на курок только для того, чтобы помешать мне уйти. Ты любила меня, Каролина. Если ты выстрелишь, то тебя будет мучить совесть до конца твоих дней.

Ситон был прав. Она не могла выстрелить в него. Но не потому, что боялась угрызений совести. Она не была уверена, остались ли патроны в патроннике револьвера Гатри. Она не хотела рисковать. В случае промаха, молодая женщина могла бы остаться с незаряженным револьвером.

- Мы найдем тебя, - пригрозила Каролина. Ее руки до боли сжимали рукоятку револьвера. Ей хотелось, чтобы Гатри очнулся и помог ей. Но он лежал без движения. Просто невероятно, как он смог организовать побег из тюрьмы янки и приобрести репутацию налетчика.

Ситон усмехнулся.

- Нет, это я тебя разыщу, - ответил он и тихонько засвистел. На свист из леса выбежала лошадь. - Когда я тебя найду, то тебе нечем будет защищаться. Не будет ни везучего бродяги южанина, ни паршивого пса, ни револьвера. К этому времени я собираюсь прикончить Хэйеса, Каролина. Ты отправишься со мной в путешествие в Мексику, хочешь ты этого или нет.

- Не обольщайся, Флинн, - сказала Каролина с бравадой. - Мистер Хэйес поймает тебя еще до захода солнца.

Ситон хихикнул и покачал головой. Он оседлал коня и коснулся полей шляпы стволом своего пистолета в знак прощания. Затем развернулся и ускакал.

Каролина продолжала стоять на коленях, держа револьвер в вытянутой руке. Это продолжалось несколько минут, долгих как вечность, пока она не почувствовала себя в безопасности. После этого она подползла к ручью и, зачерпнув ладонями ключевую воду, плеснула ее на разбитое окровавленное лицо Гатри.

Тот не проявил ни теплоты, ни благодарности, когда пришел в себя. Он разразился серией ругательств, слетавших с его губ с невероятной скоростью. Каролина чуть не упала в ручей. Револьвер был вырван из ее рук.

- Где он? - прохрипел Гатри, превозмогая боль от кровоточащей над виском раны.

Каролина вздрогнула не от страха перед его гневом, а потому, что заметила грязь и сосновые иглы в его окровавленных волосах.

- Он сбежал, - сказала она решительно, вытаскивая из кармана брюк носовой платок и погружая его в воду.

Гатри оттолкнул руку Каролины, когда она хотела промыть его рану.

- К черту. Не прикасайся ко мне! - рявкнул он, неуклюже поднимаясь на ноги. - Куда поехал этот негодяй?

Каролина промолчала. Она видела то, что Гатри, по всей видимости, не замечал: он был еще не в состоянии преследовать Флинна верхом на лошади. После неверного шага ноги Гатри подкосились и он снова рухнул на землю.

Каролина снова намочила платок. На этот раз Гатри позволил ей промыть рану. Однако взгляд его глаз был едва ли приветлив.

- В этой речке водится рыба? - спросила Каролина, не обращая внимания на его ругань. - Я голодна.

Гатри широко раскрыл, затем прищурил глаза.

- Из всех пустоголовых, назойливых и вредных баб ты...

Каролина улыбнулась. Она прополоскала платок и передала его Гатри, чтобы он прижал его к ране как компресс.

- Должна заметить, что я была приятно удивлена, обнаружив вас здесь в обществе Флинна, - сказала Каролина. - Я думала, вы отправились прямо в Шайенн, женились на Адабель и забыли о моей несчастной доле.

- Я потратил неделю на поиски этого сукиного сына, - заговорил в сердцах Гатри, открывая патронник револьвера. Каролина увидела, что не зря беспокоилась о снаряжении револьвера, в патроннике была всего одна пуля. - Я целую неделю выслеживал его, а что делаешь ты? Каким-то образом ты бежишь из тюрьмы и оказываешься здесь. Причем в самый драматический момент. Я спрашиваю тебя, какого черта я должен выносить твои глупые выходки?

- Я ехала вслед за Тобом, - ответила Каролина бесстрастно. - Мне кажется, вам нужно следить за своим языком. Я всегда считала, что чертыхание - признак скудного словарного запаса.

Гатри стиснул зубы и издал странный возглас. Он снова поднялся. На этот раз он удержался на ногах, пошатываясь и морщась от боли.

Каролина стояла недалеко от него в замешательстве. Все, что она ни говорила, было невпопад.

Он подошел к своей лошади и стал снимать с нее седельные вьюки. Он еще был так слаб, что Каролине хотелось броситься ему на помощь. Вряд ли, однако, он оценил бы ее порыв. Гатри швырнул кожаные мешки к ее ногам:

- Там вяленая говядина.

Каролина была так голодна, что не отказалась и от этой еды.

Она неторопливо развязала мешки и вынула мясо. Нашла она также и небольшое фото в овальной рамке из почерневшего серебра, размером не больше ладони. Из-под треснувшего стекла безмятежно смотрели на Каролину глаза женщины. Ее прическа была сделана со вкусом.

Каролина швырнула кусок говядины Тобу и принялась есть сама. Впрочем, на мгновение она забыла про голод. Все внимание ее сосредоточилось на фото.

- Это Адабель?

Гатри пересек разделявшее их пространство и выхватил фото из ее рук. Машинально он протер овальное стекло о свою рубашку на груди и спрятал его в кожаный мешок.

- Нет, - ответил он, избегая взгляда Каролины, - это Анна.

Каролина опечалилась.

Гатри снова привязал вьюки к седлу ремнями из сыромятной кожи. - Садись на свою лошадь, Дикая Кошка, - сказал он, - мы возвращаемся в Ларами.

Это небрежное замечание поразило Каролину словно током.

- О чем вы говорите, Гатри. Я ведь в розыске и не могу ехать в Ларами.

Он повернулся в седле, чтобы видеть ее.

- Каролина! Я уже решил это. Разве не ясно, что Флинн не убил или не изнасиловал тебя по чистой случайности. Сейчас тюрьма в Ларами - самое безопасное для тебя место.

- Я не поеду туда, Гатри!

- Поедешь, - настаивал он, - даже если мне придется связать тебя по рукам и ногам и везти, как вьюк, на лошади.

Каролина сделала шаг назад.

Ее глаза округлились, а голос звучал на самой высокой ноте.

- Помилуй, Гатри! Я могу быть полезной тебе. Разве несколько минут назад я не спасла тебе жизнь?

Гатри прервал ее.

- Если бы ты не повела себя таким образом, я бы уже возвращался в Ларами со связанным Флинном. У меня не было бы раны на голове. В общем, садись на эту чертову кобылу и прикуси язык.

Каролина вспыхнула.

- Не груби!

Затем она села в седло, понимая, что спорить бесполезно. Она решила про себя, что подчинится ему только для видимости. На самом деле ей нужно выиграть время и выработать свой план Действий.

Весь день Гатри ехал впереди нее. Он был озабочен и насторожен. Каролина понимала, что он опасался засады Флинна. Она сама нервничала по этому поводу.

- Вы так и не нашли времени, чтобы жениться на Адабель? - спросила Каролина, когда они сделали привал у речки, чтобы напоить лошадей. Вдали уже был виден Ларами, а Каролина так и не придумала плана.

Гатри усмехнулся. Это была первая доброжелательная реакция с его стороны за весь день.

- Да, Дикая Кошка, - сказал он, - мне так и не удалось сделать это.

Каролина отвернулась, чтобы не видеть мечтательного выражения на его лице.

- Понимаю, - сказала она, - очень жаль!

- Каролина, иди сюда, - позвал он ее интригующим тоном.

Она подошла и оказалась в объятиях Гатри, прежде чем смогла сказать, что не хочет ему подчиняться. Молодая женщина запрокинула голову, и их губы слились в поцелуе.

Ее рот не мог не поддаться искушению принять в себя его язык. Каролина застонала. Она должна была сопротивляться, но Гатри уже приучил ее тело не слушаться доводов разума.

Он держал ее ладонями под ягодицами, чуть приподняв и тесно прижимая к себе. Член его напрягся и пылал вожделением. Она чувствовала, как все более поддается желанию принять его в свое теплое томящееся лоно.

- Я скучал по тебе, Дикая Кошка, - прошептал Гатри. Свои слова он сопровождал теперь покусыванием ее шеи. Он расстегнул ее брюки и спустил их вниз. Улыбка озарила его лицо, когда он увидел, что под брюками не было панталон.

- Ты уже приготовилась, - усмехнулся он, Каролина напряглась и закинула голову, отвечая на его ласки.

Каролина сама расстегнула рубашку и обнажила свои груди. Гатри обхватил губами сосок и стал жадно сосать. Каролина затрепетала в его руках.

Здесь не было комфорта для любовных утех: чистых простыней и тепла от камина. Гатри расстелил свой плащ, и они легли, продолжая ласкать друг друга.

Гатри был воином. Каролина - его женщиной. Их молодые тела, полные жизни, требовали совокупления.

Когда Гатри широко раздвинул колени Каролины, она выразила удовлетворение коротким восклицанием. Затем он приподнял ее настолько, чтобы она почувствовала его член у входа в свое лоно. Гатри входил в нее с напором и мощью завоевателя. Это было как раз то, чего жаждала Каролина.

С каждым движением Гатри наслаждение от слияния их плоти становилось все сильнее и острее, пока наконец не перешло в сладострастный экстаз.

Когда все было кончено, Каролина томно произнесла:

- Мистер Хэйес, как жаль, что мы недостаточно любим друг друга.

Над ухом Каролины раздался его отрывистый смех.

- Верно, Дикая Кошка, - сказал он, гладя ее спину, - но возможно, что к лучшему. Злоупотребление любовью убьет нас обоих.

Каролина немного отстранилась и взглянула ему в лицо. Кровь запеклась на его ране. Бледность Гатри свидетельствовала о том, что он не вполне оправился от перенесенных испытаний.

- Вы хотите сказать, что наша любовь для вас не то же самое, что любовь с "первой попавшейся женщиной?"

Гатри нежно провел рукой по ее лицу.

- Нет, разумеется. Наша любовь восхитительна. Но когда я с тобой, я трижды опускаюсь в ад, а затем излетаю к небесам.

Она обняла Гатри и прижалась к его плечу.

- Ты все еще намерен отвезти меня в Ларами?

- Да, - ответил он решительно.

- На этот раз, черт побери, ты будешь сидеть в камере, пока я не вернусь.

- Ты не представляешь себе, как зол сейчас шериф, - волновалась Каролина. - Он ведь расценивает мой побег с точки зрения своих профессиональных способностей.

Гатри рассмеялся.

- Не волнуйся, Дикая Кошка, Стоун отличный парень. Если бы это было не так, я не доверил бы ему тебя.

Каролина откинула назад голову, чтобы видеть лицо Гатри.

- Я думала, что ты не вернешься, - сказала она. - Мне действительно казалось, что ты забыл про меня и уехал жениться на Адабель.

Гатри ласкал ее нежным взглядом.

- Я доведу дело до конца, - произнес он тихо. - Можешь положиться на меня.

И все же мысль о водворении в тюремную камеру была ужасна. Каролина отступила назад. Она прикидывала, каковы были бы ее шансы на успех, если бы она села в седло и помчалась отсюда как можно быстрее.

Каролина вздохнула. Не проехала бы она и сотни ярдов, как Гатри настиг бы ее.

***

Когда они вернулись в Ларами, шериф был чрезвычайно обрадован. Он вновь посадил Каролину в тюремную камеру.

С нежной улыбкой Гатри наблюдал за ней. Поступь Каролины была столь же величественной, как у супруги короля Генриха VIII Тюдора Анны Болейн, представшей перед судом по обвинению в неверности. Войдя в камеру, молодая женщина присела на край койки.

Гатри пообещал, что ее заключение продлится недолго и что он пошлет телеграмму мисс Фоуб и мисс Этель, чтобы сообщить им, что с ней все в порядке...

- Не делайте этого. Они умрут от стыда, если узнают, что случилось, воскликнула Каролина.

- Но...

- Гатри Хэйес, если вы что-нибудь скажете обо мне моим опекунам, клянусь, я все расскажу Адабель Роджерс о наших отношениях.

Гатри нехотя пообещал. Он еще раз напомнил ей о необходимости находиться в камере до его возвращения. Затем Гатри ушел. Каролина столь же сожалела о его отсутствии, сколько радовалась его уходу.

Шериф был чрезвычайно предупредителен по отношению к ней, несмотря на все доставленные ему хлопоты. Однако он ясно дал понять, что больше не потерпит ее выходок. Ей не разрешили больше выходить из камеры.

Свою первую ночь по возвращении в камеру она беспокойно ворочалась на койке. Молодая женщина вспоминала ласки Гатри. Вскоре ее снова охватило вожделение, теплая влага покрыла ее с головы до ног. После этого она закрыла глаза и мгновенно, погрузилась в глубокий сон.

Ее разбудили лай Тоба и позвякивание ключей от камеры.

- Доброе утро, - сказал старик Чарли, внося поднос с пищей, на котором лежала стопка красно-белых салфеток, присланных Эми Стоун.

Каролина села на койке, стараясь держаться с достоинством, насколько это было возможно. Она убрала с лица пряди нечесанных волос, поправила свою одежду. Ей так хотелось теплой ванны, уютной обстановки.

- Что происходит с собакой? - спросил Чарли.

- Полагаю, она голодна, - сказала Каролина. - Сегодня дождливо, вероятно, она вымокла и озябла. Вряд ли ей посчастливится полежать рядом с вашей печкой.

Чарли вышел из камеры и запер дверь. Между тем Каролина подошла к окну и бросила псу сквозь решетки кусочек сосиски и печенье.

- Думаю, его можно впустить на время, - согласился наконец тюремный сторож. - Надеюсь, вы не подучили его красть ключи и все такое?

Каролина присела на край койки, чтобы заняться завтраком. Она сочувственно улыбнулась. К сожалению, пес умеет только скулить и пить виски.

Чарли исчез. Через несколько минут вбежал мокрый, дрожащий Тоб. Он просунул морду сквозь прутья ограждения камеры Каролины и жалобно тявкнул.

Она погладила пса по голове и отдала ему все, что осталось от завтрака. Ей хотелось бы, чтобы Гатри научился от своей собаки верности.

Каким длинным был этот дождливый день! Супруга шерифа пришла навестить Каролину. Это была приятная женщина с глянцевитыми каштановыми волосами и голубыми глазами. Она обращалась с узницей с уважением и учтивостью.

- Вам, должно быть, хочется принять ванну и одеть свежее белье, любезно сказала миссис Стоун, передавая сквозь прутья ограждения мыло, полотенце я кое-что из белья. Она деликатно повела плечами. - Сегодня такой ужасный день.

- Ванну? - откликнулась Каролина смущенно. Шериф поклялся, что не позволит ей сделать и шагу из камеры. Разве что в тюрьме начнется пожар.

Эми сочувственно кивнула.

- Мистер Стоун принесет сюда нашу собственную лоханку. Я сама нагрею воду для нее на печке.

Каролина была тронута столь очевидным проявлением великодушия. К глазам подступили слезы. Чтобы сдержать эмоции, она перевела взгляд на накрахмаленное коленкоровое платье и муслиновый лифчик в руках Эми.

- Почему вы так добры ко мне?

- Я знаю, что вы невиновны. Вы не позволили бы Ситону Флинну бежать, если бы не были уверены в том, что он не совершил злодеяний. Эми пожала руку Каролины. - Не переживайте, милая. После того как вы примете ванну и приведете себя в порядок, мы вместе посидим за чаем и сыграем в карты.

Так оно и было. Каролина плескалась в роскошной ванне, надела свежее белье, причесалась и заплела волосы в косу. Затем пила чай из тонкой фарфоровой чашки. За картами она улыбнулась раз или два, вообразив, какую забавную сцену они представляют с Эми, занимаясь чаепитием по обе стороны разделяющей их перегородки из железных прутьев.

ГЛАВА 13

"Все, как в старые добрые времена", - подумалось Гатри. Он сидел в салуне "Красная утка" за карточным столиком с четырьмя тузами и дамой на руках. Тоб лакал виски из тарелки, стоящей на полу, усыпанном опилками.

Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он прихватил бы с собой свой сегодняшний выигрыш и отправился в Шайенн.

Сложность заключалась в том, что он дал слово Дикой Кошке. Он знал, что если бы нарушил слово, то призрак ее бархатных карих глаз преследовал бы его до конца жизни.

Гатри только что снова сорвал банк к неудовольствию остальных игроков, сидящих с ним за карточным столом. Он заметил, как к нему приближается шериф. Гатри полагал, что с течением времени он сможет подружиться с блюстителем порядка.

Стоун взял стул, стоящий у другого столика, подсел к игрокам.

- Что она делает сейчас? - спросил Гатри шерифа.

Игра кончилась, он считал выигранные деньги.

Шериф понимающе улыбнулся.

- В общем, поведение мисс Каролины не вызывает замечаний. Меня интересует, что она замышляет.

Гатри усмехнулся и выпустил кольцо дыма.

- На вашем месте я бы проверил, не прячет ли она динамит. - Он взглянул на блюстителя закона серьезно. - Вы деловой человек, Стоун, не склонны к праздной болтовне. В чем дело?

- Выездной судья вынес сегодня в полдень решение, - сказал напряженно Стоун. - Установил сумму залога за миссис Хэйес.

Гатри не стал уточнять, что обращение к Каролине "миссис Хэйес" неверно. Ему нравилось, как оно звучит.

- Какова сумма залога?

Эту сумму Гатри уже держал в руках благодаря сегодняшней удачной игре в покер. Проблема была в другом. До настоящего момента Гатри считал тюрьму Ларами самым безопасным местом для Каролины. По крайней мере до тех пор, пока не будет пойман Флинн. Однако сейчас он должен был проверить свои подлинные чувства к ней.

Гатри не хотел оставлять Каролину одну. Вот почему он слонялся по городу, вместо того чтобы продолжать преследовать. Флинна. Если бы он был абсолютно честным сам с собой, он должен был бы признать, что те же самые тревожные мысли посещали его в тот день, когда он уехал, оставив Анну одну в маленьком коттедже в штате Канзас. Когда он вернулся, Анна была мертва.

С другой стороны, эта чертова кошка Каролина Чалмерс могла осложнить розыски Флинна. Гатри же не желал этого.

Шериф, казалось, понимал его трудности.

- Плохо сделать что-то, еще хуже этого не делать, - сказал он.

Гатри засмеялся. Слова шерифа подытожили развитие его отношений с Каролиной с самой первой их встречи в Болтоне. Хотя прошло лишь несколько недель, казалось, миновало столетие с тех дней, когда все было предельно ясно.

- Полагаю, мне лучше взять ее с собой, - сказал Гатри, гася сигару и отодвигая стул.

Встал и шериф Стоун. Он надел шляпу и направился к выходу из салуна.

***

Каролина выглядела повеселевшей, когда Чарли вывел ее из камеры. Увидев Гатри, она не поверила своим глазам. В растерянности она перекладывала из одной руки в другую свой потрепанный саквояж.

Встреча с ней возбудила в Гатри острое желание - чувство, которое, он надеялся, больше не будет его беспокоить. Но оно оказалось сильнее его.

- Мы с шерифом решили, что у налогоплательщиков Ларами достаточно забот и без тебя, - сказал он, пытаясь скрыть впечатление, которое она произвела на него.

- Мистер Хэйес внес за вас залог, - пояснил шериф. - Вы вольны ехать куда угодно, но по истечении шестидесяти дней обязаны вернуться в Ларами. Судья решит, что будет с вами дальше.

- Меня все еще могут посадить в Федеральную тюрьму? - удивилась Каролина.

Стоун кивнул.

- Да, мэм. - Он переглянулся с Гатри.

- Конечно, в том случае, если вам не удастся возвратить в тюрьму Флинна. Его поимка здорово помогла бы вам. Фактически я мог бы снять с вас все обвинения, если бы Флинн был пойман.

Вот так, предельно просто, было заключено соглашение, скрепленное рукопожатием. Гатри возвратит в тюрьму преступника, а шериф забудет, что Каролина помогла бежать Флинну.

Гатри принял от Каролины саквояж и повел ее к выходу, обняв рукой за плечи.

- Пойдем, Дикая Кошка. Нам теперь нужно заняться розыском Флинна.

"Чудно, - размышляла Каролина, шагая рядом с Гатри по темной улице, как Всевышний откликается иногда на молитву, которая еще не сорвалась с губ, и остается безучастным к самым горячим мольбам и доводам".

- Ты действительно берешь меня с собой? Я буду помогать тебе искать Флинна?

Гатри добродушно улыбнулся.

- Не знаю, сможешь ли ты помочь. По крайней мере, ты будешь все время у меня на виду.

Тоб бежал рядом с Каролиной. Она была счастлива, что оказалась на свободе, что теперь никто не вправе вернуть ее в тюрьму.

- Мы отправляемся на поиски сегодня?

Гатри кивнул.

- Мы вернемся на место, где потеряли Флинна, и начнем поиски оттуда.

Каролина была смущена его словами, которые напомнили ей о прошедшем. С его стороны было великодушно сказать "место, где мы потеряли Флинна". На самом деле Каролина была причиной трагического исхода событий.

- Нам придется ехать всю ночь?

- Вероятно, - сказал Гатри, взглянув на небо. - Ночь будет лунной. Мы прекрасно проведем время.

В платной конюшне Гатри затребовал своих лошадей. Конюх узнал в Каролине узницу тюрьмы, которая, как писали газеты, помогла бежать Ситону Флинну, а затем бежала сама. Они вынуждены были показать конюху справку об освобождении, подписанную шерифом Стоуном.

Чувство свободы переполняло Каролину, когда она лунной ночью скакала верхом радом с Гатри.

Гатри, казалось, прислушивался к ночным шорохам. Иногда он тихонько насвистывал что-то. Даже во время коротких остановок Гатри хранил молчание.

Казалось, каждый из них был сосредоточен на своих думах.

Наконец, когда луна и звезды стали бледнеть в первых отблесках восходящего солнца, они подъехали к водопаду, у которого произошла злосчастная схватка Гатри с Флинном.

- Прости меня, - глухо произнесла Каролина, спускаясь с седла. Она стояла, наблюдая солнечный восход над вершинами горной гряды.

Гатри повел лошадей вниз по течению речки на водопой.

- Простить? За что? - спросил он рассеянно, когда увидел, что Каролина идет за ним.

- Моя вина, что Ситон ушел. - Она обошла вокруг Гатри, чтобы видеть его лицо. Ее рука осторожно коснулась затягивающейся раны на его голове. - Если бы не я, ты не упустил бы его.

Гатри криво усмехнулся.

- У тебя действительно есть дар появляться в самый неподходящий момент, - согласился он. - Но я готов простить тебя, если ты пообещаешь больше не помогать мне.

Каролина рассмеялась:

- Ты великодушен!

Гатри коснулся ее лица. Затем вспомнил о делах и отнял руку.

- Собери дрова для костра, - сказал он, выломав деревянный прут и проверив его на гибкость. - Погляжу, смогу ли наловить для нас немного рыбы.

Хотя внезапная перемена в его поведении была оскорбительной, Каролина не обиделась. В их отношениях было что-то непостоянное и ненадежное. Вспышки гнева и обиды могли разгореться между ними в любой момент, нанося их душам неизлечимые раны.

Скоро она и Гатри пойдут своими путями, - подумала Каролина печально. Он будет работать в руднике, строить дом, проект которого придумал, и жить с Адабель.

Она отправилась за хворостом.

Набрав охапку дров, Каролина вернулась к месту стоянки у речки. Гатри поймал четыре крупных форели и был очень доволен собой. Он уже разжег небольшой огонь.

Каролина выпустила из рук свою ношу, и дрова с грохотом упали на землю. Гатри с беспокойством взглянул на нее. Его голос был столь нежным, что ей хотелось заплакать.

- Что случилось, Дикая Кошка?

Она встала на колени перед разгорающимся костром и провела ладонями обеих рук по животу. Только в эту секунду до нее дошла вся сложность их отношений.

- Если я... если я забеременею, Гатри?

Он внимательно посмотрел на нее.

- Тогда мы поженимся.

- Но ведь мы не любим друг друга. И, кроме того, есть еще Адабель...

На скулах Гатри заиграли желваки.

- Если ты понесешь моего ребенка, мы оформим наш брак у пастора. С этим все, Каролина!

- Я не могу выйти замуж за мужчину, который не любит меня.

- А я не желаю, чтобы мой ребенок рос без отца. Твои месячные запоздали?

Каролина попыталась считать дни, однако была так обескуражена, что не могла вспомнить, когда у нее последний раз была менструация. Она помнила только, что ее не было с момента встречи с Гатри.

Гатри достал из своего скарба небольшую легкую сковороду и поставил на огонь. Затем положил на нее куски почищенной рыбы.

- Что скажет Адабель, если ты женишься на мне?

- Мне кажется, ей останется мало что сказать. По крайней мере, из того, что прилично произносить леди.

- Но ведь ты не будешь счастлив? Ты всегда будешь тосковать о ней?

Наконец Гатри повернул к ней лицо. Каролина была поражена озорной усмешкой, затаившейся в глубине его глаз.

- Знаешь, уклонение от женитьбы на тебе обойдется мне дороже. Кроме того, нам так хорошо заниматься любовью.

Каролина зарумянилась.

- Но нам придется когда-нибудь прекратить это.

Он усмехнулся.

- Я видел однажды пожар в Канзасе. За какие-то полчаса огонь уничтожил около пятидесяти акров травяного покрова. Остановить этот пожар плевками или прекратить наши занятия любовью - одинаково безнадежные затеи. Когда для огня есть топливо, он горит не переставая.

Каролина неловко поднялась на ноги и отступила от костра.

- Это очень удобно для тебя. Но я буду вынуждена взять на себя позор зачатия незаконнорожденного ребенка. К подобным вещам женщины относятся иначе, чем мужчины. Мужчины втайне гордятся своими победами над нами. К женщинам же, уступившим им, относятся предвзято. Их даже изгоняют из общества.

Тонкий аромат стал распространяться от жареной рыбы, возбуждая аппетит Каролины.

- Люди составляют о тебе мнение на основании того, что ты сам думаешь о себе, - сказал Гатри спокойно. Он поднялся на ноги. Взгляд его был прямым и серьезным. - Ты не похожа на свою мать, Каролина.

Она вызывающе подняла подбородок.

- Но ведь ты не знаешь ее!

- Возможно, но я знаю тебя. Ты никогда не бросишь человека по собственному капризу, даже такого субъекта, за которого, как тебе показалось, ты хочешь выйти замуж. Ты до сих пор оплакиваешь тот день, когда была вынуждена сойти с поезда, а сестры уехали без тебя. - Он подошел и нежно обнял ее за плечи. - С ними все благополучно, Дикая Кошка. Где бы ни были твои сестры, с ними все хорошо.

- Откуда ты можешь знать это? - засомневалась Каролина. Хотя ей очень хотелось, чтобы это было правдой.

Гатри усмехнулся.

- Они ведь твои сестры. Мне кажется, они сами ищут тебя. Любая из них может свести с ума парня.

- Рыба подгорает, - сказала Каролина, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами.

Он вернулся к костру и снял с огня сковородку. Они поели, затем Каролина помыла в речке посуду. Когда она вернулась, то увидела своего спутника растянувшимся на траве лицом вниз.

Каролина тиха позвала: Гатри!

Он не пошевелился.

- Мы не едем дальше?

- Чуть попозже, - ответил он наконец. - Сначала отдохнем немного. Гатри повернулся на бок и взглянул на нее. - Все, что мне нужно, это чтобы ты была рядом со мной, - сказал он, отвечая на вопрос, который Каролина не решалась задать.

- В самом деле?

- Да.

Она поверила Гатри и прилегла рядом с ним на примятую душистую траву. Он обнял ее за талию и прижал к себе.

- Что, если Флинн вернется отомстить? - с тревогой спросила Каролина.

Гатри усмехнулся.

- Я хотел бы, черт побери, чтобы он вернулся, Дикая Кошка. Тогда бы я схватил его за волосы и потащил в Ларами на виселицу. К несчастью, сейчас он уже, наверное, на полпути в Мехико.

- Не станешь же ты преследовать его в Мексике?

- Я и в аду достану его, - ответил Гатри. - А сейчас замолчи, закрой глаза и постарайся уснуть.

Заснуть было просто. Каролина достаточно утомилась. Несколькими часами позже, когда молодая женщина проснулась, солнце уже поднялось. Гатри хлопотал у огня, стряпая что-то вкусно пахнущее.

Она села, позевывая и чувствуя себя удивительно безмятежно. Казалось, что они очутились в уединенном сказочном месте, принадлежавшем только им двоим.

- Чем это так вкусно пахнет? - спросила Каролина, вдыхая аппетитный запах.

Гатри улыбнулся.

- Кролик.

Каролина сходила к речке умыться, причесалась и заплела косу. Она сидела на большом валуне и наблюдала, как Гатри переворачивает мясо кролика на вертеле.

Обернувшись, он бросил на нее взгляд. В его глазах промелькнуло мечтательное выражение, хотя так быстро, что Каролина подумала, будто ей это только показалось.

- Флинн уже далеко от нас. Может, мы заночуем здесь? Один день задержки не меняет дела.

Каролина нахмурилась.

- Я не уверена, что Флинн далеко, - сказала она задумчиво. - Он намерен убить тебя, а меня увезти в Мексику.

Гатри сделал длинную паузу, изучая Каролину сумрачным взглядом.

- Возможно, ты права, - сказал он глухим и мрачным тоном.

- Каролина, если что-нибудь случится, не думай обо мне. Постарайся отделаться от него любым способом.

Каролину пробрала дрожь при мысли о том, как далеко она зашла в своих мечтах о Ситоне. Подумать только, она собиралась делить с ним супружеское ложе и вынашивать его детей.

- Ты сам говорил, что я никогда не бросала никого, - ответила она, заставляя себя улыбнуться. - И я не хочу начинать с тебя, Гатри.

- Черт побери! Если я сказал, что тебе нужно бежать без оглядки, так и делай.

Он взял палку, предназначенную для того, чтобы ворошить костер, и снова бросил ее сердито на землю.

Тоб бросился за палкой с радостным лаем. В этот момент Гатри был так похож на упрямого мальчишку, что Каролина не могла не улыбнуться.

- Ты слышала, что я сказал? - воскликнул Гатри, надвигаясь на нее.

Каролина взглянула на нее, моргнула ресницами и сказала, передразнивая его протяжный южный говор:

- Да, сэр. Мистер Хэйес, я слышала вас!

Он сердито посмотрел на нее. Выражение его лица было мрачным, но внезапно он рассмеялся.

- Клянусь, когда мама янки берет на колени малыша, то первое, чему она учит его, - это гнусавить.

Делая вид, что обиделась, Каролина поднялась с валуна.

- Северяне, сэр, не гнусавят.

Каролина прошла мимо с надменным видом.

- Ты злишься только потому, что вы, южане, проиграли войну, - сказала она, вытаскивая из саквояжа свре коленкоровое платье.

Гатри развернул ее к себе. В его глазах плясали озорные искорки. Он нежно поцеловал ее.

- Мы не проиграли войну, мисс Каролина, мы просто решили передохнуть, чтобы спланировать новую кампанию.

Каролина уперлась руками в его грудь, чтобы между ними сохранилась дистанция. Она чувствовала, что не сможет сопротивляться его непреодолимому обаянию.

- Пока вы планировали, генерал Ли, наша еда сгорела.

Гатри даже не взглянул на костер.

- Пока еще нет, - сказал он, приблизив свои губы к губам Каролины настолько, что она приготовилась к поцелую. - За время, пока мы будем заниматься любовью, пища сгорит окончательно.

- Ты обещал быть спокойнее, - слабо запротестовала Каролина.

Неожиданно Гатри отстранил ее от себя.

- Ты права, - сказал он решительно. - Если ты захочешь заниматься любовью, попроси меня об этом.

Он вернулся к костру дожаривать кролика.

Ничто не могло заставить Каролину сознаться, что она разочарована. Она отошла за деревья, сняла свои брюки и рубашку, быстро надела на себя платье и отправилась к речке, прополоскать белье. После этого она развесила его сушиться на ветках березы.

Мясо кролика было сочным и нежным. Гатри разделил его на несколько порций. Внушительный кусок достался и Тобу.

- Я никогда не буду упрашивать мужчину заниматься со мной любовью, сказала Каролина, хотя ее слова прозвучали запоздало. Каролина присела сбоку от седла Гатри, держа на коленях тарелку с мясом.

- Конечно не будешь, - согласился Гатри.

Каролина вспыхнула и упрямо повторила:

- Да, не буду!

Он оторвал лакомый кусочек мяса и провел им по губам Каролины, пока они не раскрылись. Гатри положил лакомство ей на язык и нежно провел кончиками пальцев вокруг рта. - Конечно, не будешь, - подтвердил он.

- Не пытайтесь строить из себя патриарха, Гатри Хэйес, - сказала Каролина, возбужденная его прикосновением и раздосадованная, что он не касался многих других участков ее тела. - Я говорю совершенно серьезно.

Ничего не отвечая, Гатри завершил трапезу и бросил остатки пищи Тобу. Он вынул платок из саквояжа Каролины и смочил его в речке.

Возвратившись, он встал рядом с ней на колени и осторожно обтер ее лицо и руки. Это простое рутинное действо заставило трепетать Каролину. Расслабившись, она наблюдала, как Гатри разворачивает одеяло и расстилает его рядом с костром. Затем он стащил ботинки и стал раздеваться.

Солнце давно уже село. Взошла луна, посеребрив своим светом землю. Гатри расстегнул рубашку и выскользнул из нее. Затем он снял брюки.

Каролина смотрела на него не отрываясь. Хотя они вступали в интимные отношения не один раз, она никогда не видела его раздетым. Ее разбирало любопытство. С расширенными от удивления глазами она увидела, как его член поднялся в полный рост. Ей так захотелось потрогать его, что она плотно стиснула пальцы рук, лежавших на коленях.

Гатри отыскал платок и опять отправился на речку. Вернувшись, он молча передал смоченный платок Каролине.

Она долго смотрела на Гатри, поражаясь тому, какую он приобрел над ней власть. Затем начала осторожно обмывать его член. В ее пальцах он напрягался и твердел.

Когда Каролина коснулась члена языком, Гатри застонал. Она восприняла это как знак поощрения. Молодая женщина приняла его член в рот и бессовестно водила по нему губами, получая удовольствие от стонов Гатри.

Наконец он не выдержал и остановил ее. Он положил ее рядом с собой на одеяло. Но Каролина, желая получить от Гатри больше, встала на колени между его ногами и склонила голову над его членом. Ее толстая темная коса чернела поперек его живота.

Спина Гатри выгибалась, в то время как его руки перемещались от ее плеч к щекам, побуждая Каролину продолжать сладкое истязание, хотя вслух он молил ее остановиться.

- Дикая Кошка, ты не можешь себе представить... о-о-ох, Каролина, бормотал он.

Он стонал и напрягался в ответ на ласки Каролины, торопливо расстегивая пуговицы ее платья. Наконец он стянул с Каролины платье, обнажив ее груди.

Гатри заключил их в ладони и держал, пока Каролина продолжала истязание. Оба его больших пальца двигались по ее соскам, приручая их, готовя их к удовлетворению его страсти. Теперь сама Каролина стонала, по мере того как возбуждалась от работы его пальцев. Ее тело было готово принять Гатри в свое лоно, она вновь стала ласкать его член.

Он отпрянул от ее сосков со стоном изнеможения:

- Каролина, именем всех...

Она наклонилась, покусывая его нижнюю губу, на миг втянув ее к себе в рот. Затем слилась с ним в поцелуе.

Он изнемогал от страсти, когда снова простонал: "Каролина..."

Она начала сползать вниз, ясно давая ему понять, что собирается сделать.

Наконец Гатри прохрипел:

- Дай мне любви.

В экзальтации она поднялась над ним и медленно приняла его в себя. Неожиданно он мощным усилием перевернул ее на спину и глубоко погрузился внутрь нее. Каролина, лежа под ним, впилась ногтями в его спину.

Гатри скользнул рукой по ее животу и погрузился большим пальцем в то место, где прятался клитор. Каролина вскрикнула от прикосновения. Наслаждение было острым, сильным и всеобъемлющим.

Гатри, весь дрожа, сделал отчаянный рывок в глубь ее тела. Каролина почувствовала, как внутри нее разливается теплота. Восторг сладострастия заставил тело молодой женщины приподняться для нового испытания наслаждением, на этот раз неожиданным и еще более неотвратимым, чем предыдущее.

Гатри ухватился руками за ее запястья и прижал их высоко над ее головой. Затем он наклонился, чтобы ласкать губами ее груди. Из-за этого он почти вышел из ее лона. Каролина жаждала оргазма, он же дозировал свои погружения в нее дюймом, двумя дюймами, снова дюймом.

Распаленная, задыхающаяся от страсти, Каролина наконец поняла, что он от нее хочет.

- Гатри, - прошептала она, чувствуя, как он водит языком по ее соску, дай, дай мне любви!

Прошло достаточно много времени, прежде чем между ними начался разговор.

Гатри положил теплую ладонь на ее живот.

- Надеюсь, дорогая, мой беби уже развивается внутри тебя?

Каролина отвернулась с горьким чувством. Она знала, что любит Гатри, но ситуация была безнадежна.

- Не говори так. Ты ведь собираешься жениться на Адабель. Ты принадлежишь ей.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

- Каролина?

Она разрыдалась.

- Лучше бы я не встречала тебя! Лучше бы я не знала твоего имени!

Гатри крепче прижал к себе Каролину.

- Ш-ш-ша, - прошелестели его губы у виска. - Я сказал, что женюсь на тебе, если ты забеременеешь.

- Ты не любишь меня, - укорила его Каролина, охваченная отчаянием.

Она почувствовала, что он улыбнулся. Его улыбка сквозила и в голосе.

- Может быть, и нет, Дикая Кошка. Я еще не разобрался в своих чувствах к тебе. Но наше совместное пребывание в постели по ночам, несомненно, стоит многого.

ГЛАВА 14

На рассвете Гатри разбудил Каролину, Она поднялась с ворчанием и пошла к речке, где ополоснула лицо студеной водой. На березах, росших по обоим берегам речки, щебетали птицы. Утренний воздух был прохладным.

Возвращаясь к костру, Каролина почуяла запах кофе и вяленой говядины. Опять вяленая говядина!

Подбородок Гатри оброс щетиной, одежда его порядком поизносилась. Каролина подумала про себя, что убийце и грабителю предпочла бродягу.

- Сожалею, ваше высочество, - сказал Гатри, церемонно кланяясь, - у меня не было времени поохотиться. Так что придется довольствоваться вяленой говядиной.

Каролина окинула взглядом деревья, водопад и мягкую, благоухающую траву, среди которых они с Гатри провели ночь. В эти мгновения ей ужасно хотелось, чтобы она и Гатри никогда не покидали этого места, чтобы они вдвоем жили здесь, как Адам и Ева в саду Эдема.

- Так куда все же мог направиться Флинн? - проговорила Каролина.

Гатри седлал ее лошадь.

- Вчера мне казалось, что он поехал в южном направлении, сейчас же я думаю, что ты, видимо, права. Флинн - порядочный мерзавец и кретин. Вполне возможно, что он останется в Вайоминге и будет искать случая застать нас врасплох.

Покончив с кофе, Каролина пошла к речке помыть посуду, затем убрала ее во вьюк. Ее пробирала нервная дрожь при мысли о том, что Ситон подстерегает их где-нибудь в засаде. Когда же она представила, как он пытается заняться с ней любовью, то ей стало дурно.

- Не бойся, Дикая Кошка, - сказал Гатри, сажая ее в седло, - я никому не позволю обидеть тебя.

Каролина отвернулась. Очевидно, Гатри не приходило в голову, что именно он может обидеть ее. Для этого достаточно жениться на Адабель и привезти ее в Болтон. Там Каролина будет встречаться с его добропорядочной супругой на рынке или в церкви, а затем начнет обучать в школе его детей. И каждый миг этой жизни будет для нее пыткой, потому что она безнадежно полюбила Гатри, хорошо это или плохо.

Бросив на Каролину пронзительный взгляд, Гатри, оседлав свою лошадь, поехал между деревьями. Каролина следовала за ним. Она рассчитывала, что ее любовь к Хэйесу пройдет, как болезнь, но этого не происходило. Ее чувство к нему было гораздо глубже и сложнее, чем прежняя легкомысленная влюбленность в Ситона.

Самое ужасное состояло в том, что любые, даже самые предосудительные поступки Гатри не могли бы заставить ее разлюбить его. Даже если бы Гатри оказался убийцей, столь же жестоким и хладнокровным, как Ситон, чувства Каролины к нему не изменились бы. Конечно, она избегала бы Гатри Хэйеса до конца своих дней, но ее любовь к нему продолжала бы жить в сердце, пока оно бьется, и в душе до скончания века.

Она закусила губу, чтобы не разрыдаться, и стоически переносила езду верхом вслед за своим спутником. В ее положений был, разумеется, выход. Она могла бы заиметь ребенка от Гатри, и это означало бы взвалить на себя бремя забот совершенно иного свойства. Выйти замуж за Гатри и знать, что он любит другую женщину, было бы значительно хуже, чем провести остаток жизни рядом с ним в Болтоне и каждый день приветствовать Адабель при встрече: "Доброе утро, миссис Хэйес!"

Будущее, по мнению Каролины, не сулило ей ничего хорошего. Надежда на счастье появилась бы лишь в том случае, если бы она навсегда покинула Болтон. Она купила бы себе простенькое обручальное кольцо, и если бы с ней был ребенок, то говорила бы всем, что она вдова. Именно так. Она поехала бы в Чикаго и обегала бы все приюты и детприемники, пока не нашла бы тот единственный, из которого были отправлены на Запад Лили, Эмма и она сама. Возможно, в какой-нибудь из приютов пришло письмо от одной из сестер или от людей, которые приняли их.

Каролина надеялась, что Гатри был прав в своем суждении о Лили и Эмме. Она полагала, что сестры стремились найти ее так же горячо, как она их. Никогда она не ощущала так остро, как сейчас, потребность увидеть их, Все утро Каролина и Гатри ехали молча. Гатри был насторожен и внимателен. Каролина погружена в себя и рассеянна. В полдень они сделали остановку, чтобы дать отдых лошадям и съесть порцию солонины. Гатри взял Каролину за подбородок и нежно провел большим пальцем по ее нижней губе.

- За три часа ты не вымолвила ни слова, - сказал он. - В чем дело, Каролина?

Интересно, что бы Гатри сказал, если бы она призналась, что любит его, подумала Каролина. Ей, однако, не хватило смелости получить ответ на свой вопрос. Быть отвергнутой или стать предметом недостойного торга было выше ее сил.

- Я думала о своих сестрах, - сказала она. И отчасти это было так. После того как мы поймаем Флинна, я поеду в Чикаго и попытаюсь выяснить, где они затерялись.

- Кто-нибудь смотрел за ними в поезде? - спросил Гатри, убирая с ее лица прядь темных волос. Каролина печально покачала головой.

- Не думаю. Нами интересовался только склочный старик кондуктор. И то потому, что мы беспокоили пассажиров. - Она помолчала и добавила. - Я хотела запомнить станции, на которых возьмут Лили и Эмму, чтобы потом найти их.

Зеленые глаза Гатри смотрели с сочувствием. Он нежно улыбнулся.

- Как ты думаешь, что с ними теперь стало? - спросил он. Каролина почувствовала благодарность к нему за его внимание. Ей хотелось поговорить о сестрах.

Джинсы и фланелевая рубашка Каролины, выстиранные прошлой ночью, загрубели и морщились. Она села прямо в высокую траву, Гатри последовал за нею. Каролина сорвала великолепный желтый одуванчик.

- Лили, - сказала она, - была самой младшей среди нас. Она была яркой блондинкой с большими карими глазами. Мне кажется, она и сейчас очень симпатична. Маленькой она была замкнутой и довольно своенравной. Полагаю, из нее выросла женщина весьма самостоятельная.

Гатри ухмыльнулся.

- Замкнутая и своенравная? - подтрунивал он над ней. - Твоя сестра? Невероятно.

Каролина бросила в него одуванчик и сорвала другой.

- Эмма, средняя сестра. Когда я видела ее в последний раз, у нее были ярко-рыжие волосы. Она пела лучше всех нас. Вероятно, она очень красива сейчас, обладает вспыльчивым нравом и склонностью к импульсивным действиям.

- Выглядит похожей на твою родственницу, - согласился Гатри. Насмешливые искорки все еще плясали в его глазах.

- Может случиться и так, - предположила Каролина, избегая его взгляда, - что их обеих уже нет в живых. Запад не всегда добр к женщинам.

- К мужчинам тоже, - произнес Гатри серьезно. - Но я бьюсь об заклад, что Лили и Эмма живы и здоровы. Люди со свойствами, которые ты сейчас охарактеризовала, живучи, Каролина. Живучи, как ты сама.

Каролина вздохнула.

- Я так много хотела бы у них спросить.

Гатри поднялся и потащил за собой Каролину.

- У тебя еще будет для этого возможность, Дикая Кошка. После того, как мы найдем Флинна и вызволим тебя из тюрьмы.

Напоминание о тюрьме развеяло остатки мечтательности Каролины.

- Если мы не найдем Флинна, то отвезешь меня назад в Ларами и сдашь шерифу Стоуну? - спросила она мрачно, заглядывая ему в глаза.

Он спокойно встретил ее взгляд.

- Нет, - ответил он твердо, - но я хочу разделаться со всем этим как можно скорее, чтобы тебе не приходилось изменять свое имя и скрываться от правосудия всю оставшуюся жизнь. Мы едем искать Флинна, Каролина. Когда мы его найдем, все станет как прежде.

Как прежде? Каролина никогда не станет как прежде. Одно лишь знакомство с Гатри Хэйесом перевернуло всю ее жизнь вверх дном. Она позволила ему подсадить себя в седло просто потому, что любила его прикосновения, хотя и отрицала бы это, если бы ее спросили.

- Расскажи мне об Анне, - дерзнула она спросить, когда тропа пошла в гору. Сейчас она была достаточно широкой и не было необходимости ехать гуськом.

Гатри вздохнул и поправил шляпу на голове.

- Полагаю, я обязан сделать это после всего, что произошло между нами, - сказал он. - Анна и я обручились до войны. Она ждала меня все время, пока я воевал. По возвращении домой я женился на ней, и мы уехали в Канзас, где приобрели домик.

У нас ни черта не было, кроме участка земли, пары лошадей, коровы и скромной хижины. Но мы были счастливы. Зимой Анна забеременела.

Мы нуждались в провизии, поэтому мне пришлось надеть лыжи и поехать на охоту. Вернулся я ночью. В доме не топилась печка, лампа не горела. Я обнаружил Анну на кровати. - Он помолчал и с трудом проглотил комок в горле. - Она была изнасилована и потом задушена.

Из глаз Каролины катились слезы.

- Боже мой, Гатри. Мне безмерно жаль!

- Тип, который совершил это преступление, был мне знаком, - продолжал Гатри. - Он был сержантом. Я сталкивался с ним во время войны, когда находился в лагере для пленных. Он оставил на подушке юнионистский знак со своей кепки. Знай, мол, кто здесь был.

- Что было дальше? - спросила Каролина.

- Первое, что я сделал, это похоронил Анну, - сказал он. - Понадобилось несколько часов, чтобы продолбить в промерзлой земле могилу. Но я так обезумел от горя, что нашел в себе силы работать за четверых. Похоронив Анну, я ушел, имея при себе ружье, комплект одежды и портрет Анны. Затем я выследил Педлоу.

Каролину бил озноб, хотя майский полдень был солнечным и теплым.

- Как ты его нашел?

- Он пьянствовал в салунах Абилина. Под лентой вокруг своей шляпы он спрятал прядь волос Анны. Когда я подошел к столу, за которым сидел Педлоу, и предложил ему сходить за револьвером, он рассмеялся. Он сказал, что получил от меня по всему счету и не хочет подвергаться риску быть убитым.

В течение нескольких минут Гатри ехал молча. Каролина тоже воздерживалась от разговора, понимая, что ему нужно собраться с мыслями. Она не могла себе представить, каково могло быть продолжение его ужасного рассказа.

Наконец Гатри продолжил:

- Я направил ствол своего ружья на Педлоу и сказал, что у него нет выхода. Педлоу был испуган, конечно. Но я хотел, чтобы он испытал настоящий животный страх.

Каролина заметила следы душевных мук Гатри, когда их взгляды встретились.

Она снова подождала, в надежде, что Гатри найдет способ облегчить свои страдания. Все, что могла сделать она сама, это только слушать.

- В течение последующих пяти недель я ходил за Педлоу повсюду. Был ли это публичный дом или отхожее место - не имело значения. Наконец Педлоу не выдержал и сломался. Он принял мой вызов. Тогда я разрядил в него мое ружье.

Каролина закрыла глаза. В ее воображении пронеслись сцены тех событий, о которых рассказывал Гатри.

- Боже милосердный! - воскликнула она. - Тебя не арестовали за это?

Гатри почесал затылок.

- Скажем так: я не особенно желанный гость в этой части штата Небраска.

- Почему сержант так ненавидел тебя? Почему он напал на Анну, а не на тебя? - спросила Каролина.

- Он ненавидел всякого мятежника. В лагере военнопленных он клеймил людей, как скотину. Думаю, он испытывал особую ненависть ко мне потому, что я организовал побег из лагеря. За это он получил, очевидно, хороший нагоняй от начальства. Что же касается Анны, Педлоу, конечно, не был гением. Но он был достаточно смышлен, чтоб понять, что мне нельзя нанести более тяжелую рану, чем дать мне знать, что он заставил мучиться мою жену. С тех пор и до конца жизни я не смогу себе простить, что не был рядом с Анной, не смог спасти ее.

С горьким чувством Каролина слушала эти слова. Хотя война закончилась более десяти лет назад, тяжело было вспоминать о несчастьях, которые она принесла воюющим сторонам.

- Ты сказал, он клеймил людей. Уверена, что юнионистские офицеры не могли разрешить такое варварство.

- Многие не разрешали, - мрачно согласился Гатри. - Но ведь лучшие из янки воевали на полях сражений с нашей стороны тоже. Не думаю, чтобы у них было время следить за тем, чтобы такие мерзавцы, как Педлоу, относились к пленным гуманно.

Гатри натянул поводья лошади на вершине горной гряды. Внизу в лощине виднелось несколько ветхих строений, огражденных частоколом заборов.

- Что это? - спросила Каролина, нахмурившись.

- Почтовая станция, - ответил Гатри снисходительным тоном. - Проведем эту ночь там.

Мысль о ночлеге в настоящей постели и нормальной еде приободрили Каролину.

- Что мы им скажем о себе?

- Как можно меньше, - сказал Гатри с кривой усмешкой и пришпорил лошадь по тропе, уходящей под гору. Тоб с бестолковым лаем несся впереди, распугивая стаи кур.

Из одного из строений вышла тучная женщина. Она грозила Тобу свернутым в жгут, передником и кричала. Испуганный пес кинулся назад к Гатри и Каролине, подвывая.

Женщина улыбнулась и пригладила свои юбки, когда увидела приближающихся всадников.

- Вы ищете место для ночлега? - вежливо спросила она.

Каролина взглянула на Гатри, приглашая его дать ответ. Ее щеки пылали.

Он улыбнулся хозяйке очаровательной беспечной улыбкой и прикоснулся к полям своей шляпы. "Со стороны Гатри выглядит как субъект, оказавшийся не в ладах с законом", - мелькнула мысль в голове Каролины.

- Да, мэм, - сказал он, - нам нужна комната и корыто для мытья.

Женщина улыбнулась, обнажив ряд крепких зубов, и сказала:

- Меня зовут Кэлли О'Ши. Я веду здесь хозяйство со своим мужем Хомером.

Каролина опустила глаза и молча кивнула, когда Гатри представлял ее как миссис Хэйес.

- Ваша миссис не особенно разговорчива, - громко сказала Кэлли, обращаясь к Гатри. - Мне кажется, она еще не произнесла ни слова.

В это время Хомер вышел из амбара заняться лошадьми.

Гатри отвязал от седла саквояж Каролины и подмигнул своей "миссис".

- Когда она поест и примет ванну, то станет настолько словоохотливой, что ее невозможно будет остановить, Кэлли, громко рассмеялась и повела гостей через многолюдную кухню, где стояли четыре больших деревянных стола с рядом скамеек. Они пошли затем по темному коридору.

- Лучшая комната во всем доме, - сказала Кэлли, открывая скрипящую дверь. - Вам повезло, что вы приехали сюда до прибытия четырехчасового почтового дилижанса.

Гатри поставил саквояж Каролины на пол рядом с большой кроватью на четырех стойках, застеленной потертым, но еще сохранившим цвет стеганым одеялом.

- Сколько за ночлег? - поинтересовался Гатри, повесив шляпу на одну из стоек кровати.

- Двадцать пять центов, - ответила Кэлли, с нескрываемым любопытством осматривая брюки и рубашку Каролины, как будто только что их заметила. Пятьдесят центов, если каждый из вас захочет принять ванну. Вам придется для этого выйти из дома. Хомер отгородил место для купания.

- Нам будет достаточно одной ванны на двоих, - небрежно заметил Гатри, на которого удивленно уставилась Каролина. Он вручил Кэлли две монеты, и она вышла, пообещав начать греть воду для ванны немедленно.

- Положим, я не захочу делить с вами ванну, мистер Хэйес, что тогда? сказала, подбоченясь, Каролина, когда они остались одни.

Он пожал плечами:

- Тогда тебе придется обойтись без ванны.

Каролина бросила на кровать завистливый взгляд.

- Это несправедливо, учитывая, что мы делим общее ложе.

- Лицемерка, - сказал он, усмехаясь, - мы занимались любовью на траве. Не пора ли нам заняться этим в настоящей постели?

Каролина скрестила руки на груди.

- Я хотела бы жить в другой комнате или спать в амбаре.

Неожиданно Гатри схватил Каролину, и его руки стали беззастенчиво касаться низа ее живота.

- Должен ли я прямо сейчас доказывать, что ты абсолютно равнодушна к занятиям любовью?

Каролина почувствовала, как напряглись соски грудей под ее рубашкой, место же, которое трогал Гатри, сладостно заныло и увлажнилось.

- Нет... да... О, дьявол, не знаю.

Гатри рассмеялся коротким, отрывистым смехом. Он наклонился и стал осторожно покусывать соски ее грудей, покрытые тканью рубашки. Одновременно его пальцы расстегивали ее брюки.

- Понимаешь, - прошептал он, - если ты вынашиваешь моего ребенка, если мы поженимся, тебе придется быть более уступчивой.

Его пальцы пробрались сквозь покров одежды, и она ощутила острый приступ желания, как только они прикоснулись к ее обнаженной плоти. У Каролины перехватило дыхание, когда Гатри погрузился большим пальцем в мягкие ткани ее лона.

Каролина хотела, но не могла освободиться от его ласк.

- Гатри... о, проклятье, - стонала она.

Он забавлялся ее томлением. С нежной улыбкой он попросил ее расстегнуть рубашку. Как ни желала Каролина отказать ему, она не могла этого сделать, она распахнула рубашку и обнажила груди.

Несколько томительных мгновений Гатри любовался ими. Движения его пальцев между ног Каролины все ближе подводили ее к оргазму. Наконец он принял розовый сосок ее груди в теплую влажную полость своего рта и начал сосать.

Каролина издала гортанный возглас. Гатри прижимался губами к губам Каролины, чтобы заглушить ее крики. Временами ей казалось, что она умирает от наслаждения.

Когда погасла самая яркая вспышка страсти и пресыщенное тело Каролины затихло, она поняла, что плачет.

С нежностью, которой Каролина не подозревала в Гатри, он поцеловал ее прямо в мокрые от слез глаза. Затем Гатри осторожно покрыл ее одеялом.

- Спи! - сказал Гатри.

Каролина закрыла глаза. Когда она вновь открыла их, в комнате было темно. В камине плясали языки пламени. Она села на кровати.

- Гатри? - Никто не ответил, хотя за дверью слышался смех. - Гатри?

Скрипнула дверь, и в проеме появилась фигура Гатри.

- Не волнуйся, Дикая Кошка, - сказал он мягко, - я здесь.

Она с трудом сглотнула.

- Я думала, ты ушел. Совсем оставил меня.

Он пересек комнату и поцеловал ее в лоб.

- Уверяю тебя, Дикая Кошка, я не собираюсь этого делать. - Он зажег лампу на столике рядом с кроватью и подрегулировал фитиль, чтобы она горела ярче. - Ты голодна?

- А ты мне можешь предложить что-нибудь, кроме солонины? - спросила Каролина.

Гатри улыбнулся.

- Кэлли приготовила пирог с олениной.

У Каролины потекли слюнки. Но она прищурилась и подозрительно взглянула на него. - Почему это вы стали так обходительны со мной, Гатри Хэйес?

- Видимо, ты мне нравишься, - пожал он плечами. Она заметила, что Гатри был побрит. Он помыл голову я переоделся в чистое белье.

- Ты воспользовался моей ванной? - возмутилась она.

Он усмехнулся.

- Что ж, в таком случае тебе следует воспользоваться моей. Я принесу лоханку после ужина.

- Кэлли сказала, что место купания вне дома.

- Она сделает исключение.

Гатри поднялся и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся. В руках он нес грубо сработанный деревянный поднос, на котором стояла тарелка, стакан молока и прочая снедь.

Каролина потянулась к подносу, не забывая другой рукой прикрывать грудь одеялом. Пирог Кэлли" был сочным и только из духовки. Он был начинен морковью, картофелем и крупными кусками деликатесного мяса.

- Они, должно быть, думают, что я просто бездельница, - сказала Каролина, запивая молоком пирог.

Гатри, разместившись на краю кровати, усмехнулся.

- Они думают, что ты устала после долгого путешествия верхом.

Один лишь взгляд на Гатри возбуждал в Каролине желание. Ее пугала его власть над ней, когда в один момент он заставлял ее гневаться, а в другой светиться радостью. И всегда она испытывала к нему невероятную нежность.

- Ты очень добр ко мне, - сказала она слегка дрожащим голосом.

Он принял комплимент едва заметным кивком и поднялся с кровати.

- Пойду за лоханкой, которую обещал тебе.

Каролина проследила, как он вышел из комнаты, затем снова откинулась на подушки. Она доела остатки пирога и осушила стакан молока. Теперь, после отдыха, она чувствовала себя гораздо лучше.

Через полчаса вернулся Гатри с лоханкой. Кэлли следовала за ним с большими ведрами горячей воды.

Кэлли вылила ведро в старое выщербленное деревянное корыто и ушла. Гатри подложил дров в камин и присел прикурить одну из тех тонких сигар, к которым привык.

Каролина знала, что просить его удалиться будет напрасной тратой времени. Завернувшись в одеяло, она встала с постели и направилась к центру комнаты. Она шагнула в умеренно горячую воду и села в корыто, все еще прикрываясь накидкой.

Гатри усмехнулся и покачал головой.

- Не кажется ли тебе, что стыдиться уже поздновато?

- Я думаю, ты прав, - сказала Каролина, покраснев и опустив глаза. Она сбросила накидку и кивком указала Гатри на свой саквояж.

- В моем бауле кусок мыла. Достань мне его, пожалуйста.

Он помедлил несколько минут, затем швырнул в огонь окурок сигары и пошел выполнять ее просьбу. Однако вместо того, чтобы просто передать Каролине мыло; он присел на корточки рядом с корытом и начал намыливать ее спину.

Каролина закрыла глаза и наслаждалась самыми утонченными и изысканными ощущениями. Когда Гатри продолжил ее мыть в других местах, она не протестовала. Она позволила ему намыливать и полоскать водой любой участок своего тела. Затем она стояла при мягком малиновом освещении от огня камина, в то время как он вытирал ее полотенцем.

Когда он поднял ее и понес в кровать, она меньше всего думала о сопротивлении. Затем она наблюдала, как он закрыл дверь комнаты на засов и повернулся к ней, расстегивая рубашку. Когда он достиг кровати, на нем уже не было одежды.

Гатри поднял одеяло и, скользнув под него, лег радом с Каролиной. Он погасил лампу, после чего комнату освещал лишь фантастический малиновый свет, исходящий из камина. Он лег на нее, приподнявшись на руках, чтобы ей не было тяжело. Наклонив голову, он поцеловал ее.

Для этого мужчины не составляло труда возбудить Каролину. Оторвавшись от губ молодой женщины, он стал покрывать нежными поцелуями и покусывать ее шею. Затем Гатри припал к ее груди, поочередно обхватывая губами каждый из сосков и приводя в трепет атласный живот Каролины.

Он положил ноги Каролины на свои плечи, и она целиком оказалась в его власти.

Гатри неторопливо ласкал ее, не обращая внимания на ее стенания. Когда она стала от избытка желания выгибать свою спину, проклинать и молить его поочередно, он снял ее ноги с плеч и затем вошел в нее.

Ей казалось, что теперь она ничего не сможет дать ему сверх этого. Однако вскоре она стала неистово извиваться под ним, шаря руками по его спине и ягодицам. Все ее тело покрылось влагой из-за усилий достичь чего-то недостижимого. Когда же он подхватил Каролину за ягодицы и приподнял ее так, чтобы глубже погрузиться в ее лоно, тело молодой женщины забилось в конвульсиях.

Издавая возгласы, заглушаемые ладонью Гатри, Каролина чувствовала, как он приближается к кульминации. Когда его тело напряглось и затем неистово завибрировало, она почувствовала такое острое наслаждение, от которого сердце готово было разорваться.

В изнеможении Гатри свалился рядом с Каролиной, положив голову на ее груди. Ее пальцы перебирали его густые, сохранившие аромат мыла волосы. Ей хотелось сказать, что она любит Гатри, но язык не поворачивался. Она опасалась его ответа.

Через некоторое время он снова был готов к любви. Он принялся ласкать ее грудь, и Каролина почувствовала бедром, как напрягается его член. Несколькими мгновениями позже она приняла его в себя второй раз.

Теперь их совокупление происходило без прежней одержимости. Каролина поднималась по ступенькам оргазма постепенно, исторгая негромкие стоны, по мере нарастания наслаждения. Гатри продолжал погружения в нее довольно долго после того, как она кончила. Он хрипло застонал, когда Каролина провела кончиком языка по мочке его уха.

В полном удовлетворении Каролина тесно прижалась к нему и заснула. Когда же она проснулась, то увидела, что огонь в камине погас, в комнате было довольно холодно. Она лежала одна.

Помня о заверениях Гатри, что он не покинет ее, Каролина все же была встревожена. Она поспешно облачилась в свои брюки и рубашку. Затем направилась к двери.

ГЛАВА 15

Хотя Каролина двигалась осторожно, как только могла, доски пола под ее ногами скрипели. Она прошла по длинному коридору и заглянула за угол в кухне.

Гатри сидел за одним из столов. В руке он держал веер карт, зубами сжимал тонкую сигару. Напротив него, спиной к Каролине, сидели двое мужчин, внимательно изучающих свои карты. Она взглянула на громко тикающие часы, висящие на стене. Была уже почти полночь.

Разгневанная и вместе с тем испытывающая чувство облегчения от того, что Гатри не покинул ее, Каролина вернулась в комнату. Она переоделась в ночную рубашку. Затем стала ворошить пепел в камине до тех пор, пока не добралась до тлеющих углей. Как только она бросила несколько лучинок, взятых из аккуратной поленницы Дров у решетки камина, занялось пламя.

Она сидела во вращающемся кресле у огня и расчесывала волосы. В это время открылась дверь и вошел Гатри.

- Ты выиграл? - спросила Каролина, не глядя на него.

Она услышала его отрывистый смех, скрип пружин кровати и глухие удары ботинок, сброшенных на пол.

- Я проигрался в прах. Правда, кое в чем мне повезло: я узнал, что Флинн отправился в Шайенн.

При этих словах Каролина обернулась и посмотрела на Гатри. Он сидел на краю постели, расстегивая рубашку.

- Те парни знают Ситона? - удивилась Каролина.

- Они разговаривали с мужчиной, по приметам похожим на Флинна, - зевнул Гатри.

Каролина встала из кресла и медленно пошла к кровати. Несмотря на всю близость с Гатри, все-таки казалось невероятным, что она делит с ним ложе. Ей не хотелось даже думать о том, что сказали бы мисс Фоуб и мисс Этель, если бы узнали об этом.

- Когда?

- Вчера, по дороге сюда.

Гатри снял последнюю одежду и с удовольствием влез под одеяло. Он вытянулся, сложив ладони под головой.

- С отблеском огня на волосах ты выглядишь словно цыганская принцесса.

Каролина взобралась на кровать и прикрылась одеялом. Она старалась держаться своей половины постели.

- Когда ты встречался с цыганской принцессой в последний раз? спросила Каролина серьезно.

Он рассмеялся, затем отчаянно зевнул.

- Признаться, я никогда не встречался ни с одной из них. - Через некоторое время он повернулся к ней лицом. Его зеленые глаза светились неподдельной нежностью. Так, во всяком случае, казалось Каролине. Может, такой эффект производили блики от огня камина. - Мы будем в Шайенне через пару дней, - сказал он.

Каролина повернулась на спину и стала глядеть в потолок. На нем тоже происходила причудливая игра света и тени.

- Ты, конечно, нанесешь визит Адабель, когда мы приедем, - сказала она, стараясь придать голосу безразличие.

Гатри нежно взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

- Да, Каролина, - сказал он. - Я зайду к ней.

На мгновение она закрыла глаза. Когда она их открыла, Гатри внимательно рассматривал ее.

- Я собираюсь сказать ей, что женитьба не состоится.

Каролине показалось, что она сама выдумала эти слова.

- Что ты сказал? - спросила она с пламенеющими щеками.

- Я сказал, что хочу уведомить Адабель об отмене женитьбы, - ответил он мрачно. Теперь Гатри смотрел в потолок, давая возможность Каролине наблюдать за выражением его лица.

- Почему? - спросила она мягко.

Он убрал руку из-под головы и задумчиво потер чисто выбритый подбородок.

- Потому, черт возьми, что я понял, что ты слишком много значишь для меня, чтобы связывать свою жизнь с другой женщиной.

Каролине нечего было ответить. Она все еще боялась признаться Гатри в любви. К тому же, если они не найдут Флинна, ей придется провести остаток своей жизни в Федеральной тюрьме или ее повесят. Она инстинктивно придвинулась к нему ближе и положила голову ему на плечо.

Он обнял ее, пропустив раз или два сквозь пальцы длинные пряди ее волос.

- Каролина, - прошептал он так, будто в ее имени заключалось что-то таинственнее, недоступное пониманию обыкновенного человека. Затем закрыл глаза.

Через продолжительный промежуток времени, когда Каролине показалось, что Гатри уже спит, она приподнялась на локтях, чтобы заглянуть ему в лицо. У него была действительно привлекательная внешность этакого удалого молодца. Даже во сне его губы кривились в озорной усмешке. Как будто он знал забавную историю и намеревался поведать о ней.

Поскольку будущее было неопределенным, а прошлое - безрадостным при всем великодушии и любви сестер Мейтлэнд, Каролина попробовала представить себе время, которое, скорее всего, никогда не наступит.

Она вообразила себя женой Гатри, живущей в доме на окраине Болтона, с раздавшимся вперед животом от очередного ребенка. Конечно же, это был не первый их ребенок, но второй... или даже третий.

Была зима. Кусты роз, которые Каролина посадила весной, запорошил снег. Сверкало белизной снежное обрамление частокола забора. В углу гостиной, обогретой теплом камина, стояла вечнозеленая елка, украшенная по случаю Рождества. Каролина выглянула из окна и увидела, как перед воротами их дворика остановился роскошный экипаж, который она могла только представить себе.

Кучер в шляпе с высокой тульей и в длинном свободном пальто слез с козел и грациозным движением открыл дверцу кареты. С его помощью из нее вышла прекрасная женщина с волосами медного отлива и синими глазами, за которой следовала грациозная блондинка с карими глазами.

Да это же ее сестры! Каролина распахнула входную дверь, не позаботившись даже накинуть на себя свой плащ.

- Лили! - воскликнула она, переполненная радостью. - Эмма!

Однако, прежде чем три сестры могли обнять друг друга, сладкое видение исчезло. Каролина почувствовала, как на мгновенье ее руку осторожно сжали пальцы Гатри.

- Ты найдешь их, - пообещал он тихо. Каролина поняла, что произносила имена сестер вслух.

- Боже милосердный, - прошептала она и закрыла глаза.

***

Проснувшись утром, Каролина увидела Гатри, который стоял перед зеркалом, висящим на стене. Щеки его были обильно намылены. Бреясь, Гатри напевал одну из вульгарных песенок салуна.

- Пора подниматься, Дикая Кошка, - бодро напомнил он, промывая лезвие бритвы в тазике с водой и соскабливая очередную порцию щетины.

Каролина выбралась из постели и полезла в свой саквояж за амазонкой и блузкой. Она нашла их довольно помятыми, но все-таки эта одежда была лучше, чем опостылевшие брюки.

- Я не знала, что ты один из тех людей, которые занимаются бодрячеством по утрам, - произнесла она с сарказмом. - Отвернись, пожалуйста!

Со стороны Гатри раздался отрывистый смешок. Он продолжал бритье. Каролина же искала уголок в комнате, где ее было не видно в зеркале. Такого уголка не нашлось.

Она повернулась спиной к Гатри. Сняв ночную рубашку, молодая женщина облачилась в амазонку и блузку.

- Почему ты думаешь, что Флинн поедет в такое место, как Шайенн. Ведь шериф Стоун, вероятно, уже телеграфировал местному шерифу о возможности его появления в городе?

- Зачем он поехал в Ларами после ограбления дилижанса? - выдвинул встречный аргумент Гатри. - Флинн любит рисковать. Весьма возможно, он надеется отомстить, когда мы последуем за ним в Шайенн.

Каролину охватила неприятная дрожь при мысли об угрозах Ситона. В тюрьме и позже, у водопада, Флинн клялся, что он овладеет Каролиной и отплатит ей за мнимую измену.

- Как он узнал о наших отношениях? - спросила Каролина почти шепотом.

Гатри выплеснул воду из тазика через окно и снова наполнил его чистой водой из кувшина. Прежде чем ответить, он основательно вымыл водой лицо.

- Естественно предположить, что мы вступили в половые отношения, путешествуя вместе несколько дней, - сказал он, беря в руки белое камчатое полотенце. - Может, Флинн и сукин сын, но он не дурак.

Каролина вздохнула, вытащила из саквояжа щетку и стала расчесывать волосы. Расчесав пряди, она заплела их в косу и уложила венком на голове. Когда Гатри вышел из комнаты, она воспользовалась водой, оставшейся в кувшине, чтобы умыться и почистить зубы.

Когда Каролина появилась на кухне, Кэлли накрывала стол для завтрака, состоящего из сосисок, запеченных в тесте, яиц и жареной картошки. Хотя по обыкновению у Каролины утром появлялся аппетит, на этот раз запах еды не произвел на яее должного впечатления. Она взяла чашку кофе и вышла из дома, на свежий воздух. Гатри остался завтракать.

Тоб, вероятно проведший ночь у порога дома или у амбара, поскольку Кэлли не любила собак, встретил Каролину лаем.

Она погладила его по спине с улыбкой. Но взгляд ее был устремлен в надвинувшуюся горную гряду, покрытую хвойными и березовыми деревьями. Казалось, горы упирались вершинами в небеса.

Интересно, оставались ли Кэлли и Хомер зимой в этом месте, когда снежный покров достигал нескольких футов и ни один дилижанс не мог проехать.

Скрипнула дверь амбара. Из него вышел Хомер, небольшого роста, худощавый мужчина с вытянутым лицом и доброжелательными глазами.

- Доброе утро, миссис Хэйес, - поздоровался он. - Вы неважно себя чувствуете? Немногих стряпня Кэлли оставляет равнодушными.

Каролина покачала головой, хотя ее и немного тошнило. Однако не дело Хомера беспокоиться о ее недомоганиях.

- Я прекрасно себя чувствую, - заверила она Хомера. - Прошлым вечером я попробовала пирог с олениной. Это лучшее, что я когда-нибудь ела.

Хомер просиял от ее слов.

- Моя Кэлли знает толк в приготовлении пищи. А вы любите готовить, миссис?

Каролина вспомнила хорошо оснащенную кухню в Болтоне. Гатри определенно понравились приготовленные ею жареные цыплята и пирог.

- Да, - ответила она, - когда для этого есть возможность. Вы живете здесь круглый год? - в свою очередь спросила Каролина.

К удивлению Каролины Хомер кивнул в знак согласия.

- Нас заваливает снегом задолго до конца октября. Иногда мы не встречаем ни одной живой души до конца апреля.

Прежде чем Каролина смогла сказать что-то в ответ, открылась дверь дома и вышел Гатри. Он дружелюбно кивнул Хомеру и бросил Тобу остатки завтрака. Пес жадно проглотил их.

- Ты готова ехать? - спросил Гатри участливо.

Каролина догадывалась, что Гатри беспокоился по поводу того, беременна она или нет? Она бы все отдала, чтобы твердо знать, обрадовался бы он этому или нет.

- Я готова ехать в любое время, - ответила она.

Гатри вновь вошел в здание почтовой станции и вернулся через несколько минут с саквояжем Каролины. Хомер пошел в дом, а Каролина направилась вместе с Гатри к амбару.

- Кэлли и Хомер бывают отрезаны снегопадом от окружающего мира с октября по апрель, - удивлялась вслух Каролина. - Иногда они не видят в это время ни одной души.

Гатри небрежно пожал плечами, открывая дверь амбара.

- Если бы у меня был достаточный запас пищи и дров, меня бы не страшила такая изоляция.

- И ты не скучал бы по своим играм в покер?

- Я играл бы в покер с тобой, - ответил Гатри, открывая ворота стойла и подзывая свистом свою лошадь. Животное ответило ржанием и подошло к нему.

Каролина скрестила на груди руки.

- Я не умею играть в карты.

Гатри усмехнулся.

- Вот как? Тогда ты все время была бы в проигрыше. Я бы заставлял тебя после каждого проигрыша отдавать предмет своей одежды, пока ты не разоблачилась бы полностью.

- Это подло, - попробовала изобразить негодование Каролина, впрочем не очень убедительно. Это было очевидно для них обоих.

Посвистывая, Гатри оседлал лошадь. Каролина вывела из стойла свою, и минут через пятнадцать они ехали по лесу; дороги для почтовых дилижансов утопали в грязи.

Все утро они ехали в гору, пока в полдень не достигли горного луга. Он был покрыт высокой и густой травой, в которой пестрели одуванчики, колокольчики, маргаритки, дикие фиалки и тигровые лилии, подобное цветочным венкам с головы принцессы.

- Гатри! - восхитилась Каролина, оглянувшись вокруг. Она соскользнула с седла прямо в траву. - Какая красота! Подумать только, все это великолепие рядом с горными снегами!

Гатри повел лошадей к ручью, шумно спадающему с горной вершины. Он был подобен серебряной ленте; вплетенной в венок из полевых цветов. Когда Гатри вернулся, то, достал традиционный кусок солонины, а вместе с ним сюрприз кусок белоснежного торта.

Каролина была тронута этим знаком внимания, хоть торт в дороге помялся и раскрошился. Ее руки подрагивали, когда она протянула их, чтобы принять сюрприз.

- Очень благодарна тебе, Гатри!

Он улыбнулся, польщенный.

- Почувствовала себя лучше?

Она попробовала изысканного лакомства, наслаждаясь сладкой белизной сахарной глазури:

- Намного лучше!

Гатри прикоснулся к ее губам, - Анну по утрам, бывало, тошнило, сказал он.

"Анна тоже была беременной", - подумала Каролина. Она внезапно почувствовала печаль.

- Ты не должен считать себя обязанным, если ребенок действительно...

- Обязанным, - нахмурился Гатри. - Разумеется, я буду обязанным. Каролина, мужчина не может поступить иначе в такой ситуации, как эта.

- Так поступил мой отец, - с горечью напомнила Каролина, - отец Лили и Эмми.

Гатри вздохнул. Он отломил кусочек торта и отправил себе в рот.

- Я не из тех людей, Дикая Кошка. Чем скорее ты это усвоишь, тем лучше. У меня есть собственный свод правил. Одно из них состоит в том, что я считаю себя ответственным за все, что делаю.

Она и ребенок. Если бы он появился, то Гатри счел бы себя ответственным лишь за него. Гатри заботился бы о ребенке просто потому, что так положено делать, но не потому, что испытывал такое глупое и сентиментальное чувство, как любовь.

- Я ненавижу тебя, Гатри Хэйес, - пробормотала Каролина, отворачиваясь.

Она доедала торт и была немало смущена, когда он повернул ее лицо к себе и улыбнулся. Должно быть, она выглядела очень смешно, потому что его улыбка перешла в отрывистый смех, затем в заливистый хохот.

С покрасневшим лицом Каролина поспешно дожевала торт и смахнула крошки у рта.

- Не смей смеяться надо мной! - вскричала она.

Гатри постарался успокоиться, но смешинки еще долго плясали в его глазах после того.

В раздражении Каролина подошла к поросли тигровых лилий и сорвала один экзотический цветок оранжевого цвета. Через несколько минут она успокоилась. Молодая женщина собиралась уже повернуться и заговорить с Гатри, когда увидела, на соседней горной гряде шестерых индейцев, сидящих верхом на лошадях. В руках у них были дротики. На плечах индейцев Каролина заметила нечто, напоминающее следы крови, оставленные после какого-то ужасного ритуального действа, - Гатри! - воскликнула она в ужасе.

Он тотчас оказался рядом с ней. Каролина почувствовала толчок его плеча в свою спину. Его руки легонько сжали ее чуть повыше локтей, голос звучал успокаивающе.

- Я вижу их, Дикая Кошка! - сказал Гатри ровным голосом, дыша над ее ухом. - Это шошони, отряд охотников. Я не думаю, что они побеспокоят нас, если мы не дадим повода для этого.

Каролина слышала и читала о том, что случается с женщинами, выкраденными дикарями. Она была изрядно напугана.

- Что именно они сочтут за повод?

Гатри рассмеялся.

- Пару выстрелов из моего револьвера, внезапные движения или действия.

Он замолчал. Затем послышался его знакомый посвист, повинуясь которому, к нему направилась его лошадь, позвякивая уздечкой.

- Мы будем спасаться бегством? - прошептала Каролина, поглядывая на индейцев.

- Нет, Дикая Кошка, - ответил спокойно Гатри. - Я просто хочу, чтобы мое ружье было рядом, на случай, если оно потребуется.

Наиболее живописно обряженный краснокожий незаметно тронул свою низкорослую раскрашенную лошадь. Другие шошони последовали за ним.

Гатри крепко сжал руку Каролины, затем взял в руку свой револьвер.

- Что бы ни случилось, - предупредил он ее любезным тоном, каким он, бывало, спрашивал стакан пунша на вечеринке, - не паникуй. Не тяни за курок, пока они не нападут.

Гатри встал впереди Каролины, когда краснокожие всадники приблизились. Внушительное ружье, вынутое из чехла, казалось детской игрушкой в его руках; на лице играла приятельская улыбка. Кивком головы он приветствовал краснокожих. Хотя поведение Гатри было непринужденным, Каролина ощущала в нем напряжение. Впервые она подумала о том, каким он может быть опасным и сильным противником.

Обращение индейца было смесью языков шошони и английского. К крайнему удивлению Каролины, Гатри отвечал на том же странном наречии.

Каролина улыбнулась краснокожим улыбкой, к которой она обычно прибегала в официальной обстановке.

- Что он говорит? - спросила она Гатри сквозь зубы, после того как собеседники поговорили некоторое время.

- Они требуют, чтобы им отдали собаку, - ответил Гатри.

- Собаку? - Каролина повернулась, чтобы видеть лицо Гатри. Должно быть, он разыгрывает ее. Шошони, по рассказам, могут снять скальп с человека, отправить женщину рабыней в отдаленный лагерь. - Для чего им нужен Тоб?

- Полагаю, они хотят зажарить его на ужин, - ответил он после беседы с шошони.

Каролину охватил ужас.

- Нет! - воскликнула она, упав на колени рядом с Тобом и обняв руками его лохматую шею. В руке она держала револьвер, ствол которого был направлен прямо в ногу Гатри.

- Каролина, - спокойно сказал Гатри, - если ты прострелишь мне ногу, черт возьми, это не послужит нашему делу ни в малейшей степени.

Боязливо Каролина отвела в сторону дуло револьвера, так что непосредственная опасность Гатри больше не угрожала.

- Я не позволю им есть эту чудесную собаку. Что за дикая фантазия? Когда я подумаю...

Гатри прервал ее стенания твердым, но все еще дружелюбным голосом:

- Заткнись, Каролина!

Индейцы оживленно посовещались друг с другом. Наконец предводитель отряда бросил взгляд сначала на Каролину, потом на Гатри. Он разразился бешеным потоком слов, скорее всего бранью, и сплюнул. В следующее мгновение отряд охотников быстро поскакал под гору.

Каролина медленно поднялась.

- Что случилось? Почему они ускакали?

Гатри вздохнул и запихнул ружье в чехол. Он торопливо выхватил револьвер из рук Каролины.

- Мне кажется, Дикая Кошка, ты не хотела бы, чтобы они остались на ужин.

Каролина скрестила руки на груди.

- Гатри, я хочу знать, что заставило их ускакать.

В некотором раздражении он засунул в чехол револьвер.

- Они поняли, как много хлопот доставляет мне такая несносная женщина, как ты, и решили не связываться с тобой.

Каролина открыла было рот, но затем решила воздержаться от продолжения разговора. Гатри усадил ее в седло и передал ей поводья.

- Они вернутся? - спросила Каролина после продолжительного молчания, когда роскошный луг с полевыми цветами остался позади.

- Возможно, и не вернутся, - ответил Гатри, - если у них не будет неудачной охоты, конечно. Если они не подстрелят одного-двух оленей, Тоб может показаться им весьма аппетитным.

- Неужели они станут есть его?

- В жареном, тушеном или вареном виде, - ответил Гатри, осматривая прищуренными глазами окружающую местность. - Возможно, их подстерегала где-нибудь опасность.

- Ты довольно долго разговаривал с ними, - заметила Каролина. Она нуждалась в собеседнике, чтобы избавиться от страха. - Кажется, вы разговаривали обо мне.

Гатри усмехнулся.

- Мы действительно говорили о тебе, Дикая Кошка. Я сказал им, что ты выглядишь привлекательно только снаружи. Внутри же, под одеждой, ты покрыта болячками. Они ужасно боятся болезней белого человека, и не без оснований. Когда ты обняла пса, они подумали, что Тоб заразился от тебя.

- Это был умный, хотя и циничный тактический ход.

Он коснулся полей шляпы.

- Благодарю вас, мэм. Я рисковал тем, что они проткнут меня дротиком, а тебя разденут догола, чтобы убедиться, что я лгу.

Нервная дрожь вновь пробежала по стройному стану Каролины.

- Полагаю, что я должна быть признательна тебе, - сказала она задумчиво. - Можно сказать, что ты спас мне жизнь.

- Можно и так сказать, - согласился Гатри.

Тема разговора была исчерпана. Они поехали дальше, поднимаясь все выше и выше в горы. Здесь уже встречались наносы жесткого бурого снега, дул холодный пронизывающий ветер. Каролину колотило от холода, когда они остановились на ночлег в скалистой лощине. Единственным укрытием здесь была горная пещера. Одному Богу известно, какая тварь могла проснуться там после зимней спячки.

Гатри слез с лошади и передал поводья Каролине. Он вытащил из чехла за седлом свое ружье и взвел курок. Затем осторожно двинулся по направлению к пещере.

Привстав на стременах, Каролина окликнула его:

- Нет ли здесь другой почтовой станции, где мы могли бы остановиться?

Гатри метнул на нее через плечо раздраженный взгляд и продолжал путь, пока не вошел в пещеру. Через некоторое время он вышел из нее.

- Там никого нет, - сказал Гатри, прислонив ружье к стволу березы, росшей у входа в пещеру. - Собери немного дров.

Каролина слезла с лошади.

- А если это логово какого-нибудь ужасного зверя? - Она направилась к Гатри, который, сняв пиджак, заворачивал рукава рубашки. - Представь, что случится, если зверь вернется с охоты и обнаружит, что его лежбище занято?

Гатри усмехнулся и покачал головой.

- Не беспокойся, Дикая Кошка. Там никто не живет, кроме пауков и крыс.

- Ты нарочно запугиваешь меня, - упрекнула его Каролина, отправляясь на поиски дров.

Он пожал плечами и развел руками:

- Я говорил тебе, что погоня - занятие не для леди. Ты не слушала меня.

Каролина отвернулась от него и продолжала поиски дров, удивляясь, почему она так сердита. Она явно набивалась на ссору с Гатри, шумную и горячую.

Когда Каролина вернулась на стоянку с первой охапкой сучьев и сухих веток, Гатри уже расседлал лошадей и отпустил их пастись на привязи. Подобно индейцу, он сидел на пятках, прислонившись спиной к березе. Мускулы бугрились на его правой руке, когда он затачивал острый конец палки.

Каролина сбросила охапку дров чуть ли не на его колени. Она уперла руки в бедра и стояла, глядя на него сверху вниз.

- Вот, пожалуйста, - сказала молодая женщина. В ее голосе звучал вызов.

Он отложил в сторону палку и нож, затем встал. Однако вместо гнева его глаза излучали нежность и сочувствие.

- Не волнуйся, Каролина, - сказал Гатри, - ты в полной безопасности. Никто не обидит тебя.

Вот когда Каролина поняла, что сердилась от страха. Она тихонько заплакала. Гатри обнял ее и не выпускал из объятий некоторое время.

Наконец она взяла себя в руки и, успокоившись, призналась:

- Я начиталась таких ужасных вещей об этом. Да и жених мисс Фоуб был застрелен воином шошони.

Гатри взял ее за подбородок.

- Со мной тебе нечего бояться, Дикая Кошка, - сказал он. Затем он нежно поцеловал ее в губы. Этого было достаточно, чтобы возбудить в ней желание к новым ласкам. Она обхватила руками его шею.

Гатри издал глухой стон и отстранил ее от себя.

- Еще дров, - напомнил он, отводя взгляд в сторону.

Каролина была обижена, но гордость не позволяла ей показывать это. С гордым видом она продолжила поиски сухих веток и сучьев. Когда она вернулась, место их стоянки уже было обустроено, уютно горел костер. Однако не было никаких признаков присутствия Гатри и лошадей.

Сначала в голове Каролины мелькнула пугающая мысль о том, что она брошена на произвол судьбы. Затем она догадалась, что Гатри нашел где-нибудь поблизости водоем и пошел напоить лошадей. Выведенная из размышлений звуком выстрела, она бросила охапку дров и отправилась в лес за другой.

Каролина не понимала, почему именно она должна собирать дрова. Она принесла еще три охапки, прежде чем вернулся Гатри с лошадьми. Он нес в руке тушку освежеванного зверька.

Каролина все еще чувствовала себя обиженной после недавнего проявления пренебрежения ею со стороны Гатри, поэтому она воздерживалась от разговора. Тем не менее, когда Гатри смотрел на нее, в его глазах можно было прочесть теплое участие, понимание и юмор. Это выглядело как залог предстоящих ночных утех. Он вытащил из кожаного мешка сковороду, кофейник и коробку с зернами. Затем приступил к приготовлению ужина.

Каролина прогуливалась рядом, стараясь не задавать ему вопроса, который мучил ее. Но все же, не удержавшись, она спросила:

- Гатри, ты не хочешь меня?

Прежде чем взглянуть на нее, он наполнил водой из фляги кофейник и, добавив туда зерна, поставил его на огонь.

- Я всегда хочу тебя, - сказал он хриплым голосом, ловко отрезая от тушки куски мяса и кладя их на сковородку. - Ты ведь можешь быть в положении, Дикая Кошка. Если это так, ты нуждаешься в хорошей еде, защите и отдыхе. Что я буду за мужчина, если последние часы дневного света стану заниматься с тобой любовью и оставлю тебя голодной.

Каролина была взволнована его словами. Сестры Мейтлэнд были всегда великодушны к ней, но никогда она не ощущала подлинной заботы со стороны мужчины. Как она поняла сейчас, такой заботы нельзя было ожидать и от Флинна.

- Ты, должно быть, думаешь, что я ужасная нахалка?

Он рассмеялся и поднялся на ноги, оставив куски мяса дожариваться на небольшом огне.

- Это качество я ценю в женщинах, - сказал он, вытирая ладони.

Каролина ощутила невыразимый стыд за все то, чем она занималась со своим спутником. И она все время торопилась, как будто ее связь с Гатри вот-вот прервется. Встреча с отрядом краснокожих заставила ее почувствовать, как легко их можно было разлучить. В другой раз разлука может стать вечной.

- Обними меня, - сказала она, испытывая трепет.

Гатри принял ее в свои объятия. Она прижалась щекой к его груди и слушала, как четко и ровно, бьется его сердце.

"Я люблю тебя, Гатри", - подумала она со сладкой грустью.

Это было то же самое чувство, которое она испытала, когда была вынуждена оставить Эмму и Лили в поезде для сирот.

ГЛАВА 16

От крепкого, упоительного поцелуя Гатри Каролина почувствовала слабость в коленях. Сердце ее учащенно билось. После поцелуя он продолжал держать ее за подбородок, водя мозолистым пальцем по нижней губе.

- Мы займемся любовью, Дикая Кошка, но позже, - сказал он, - после ужина. Мы будем любить друг друга до полного изнеможения.

Плоть Каролины стала томиться в ожидании. Напрягшиеся соски грудей выпирали сквозь ткань ее рубашки. Тело молодой женщины разогрелось и увлажнилось. Она готова была отдать Гатри все, что он пожелает. Он положил свою руку на грудь Каролины и стал нежно ласкать ее. Затем с глубоким вздохом повернулся и отошел от нее.

Каролина была так возбуждена, что во время обеда едва прикоснулась к еде.

- Где-нибудь поблизости есть вода? - спросила она, когда остатки обеда были отданы Тобу, жалобно поскуливавшему в ожидании пищи.

- Вода в пятидесяти ярдах отсюда, за теми деревьями, - кивнул в нужном направлении Гатри. Когда он смотрел на нее, его глаза теплились добротой и нежностью.

Взволнованная, как невеста, Каролина оторвала от него взгляд, встала и вытащила мыло со дна своего саквояжа. Она пошла через чащу березовых и хвойных деревьев, слыша журчание ручья задолго до того, как увидела его.

Вода в ручье была невероятно холодной. Каролина была уверена, что малейшее падение температуры превратит воду в лед. Тем не менее она разделась и основательно помылась. Когда Каролина вернулась на стоянку, ее пробирала дрожь, а вся кожа порозовела от холода.

- Тебе повезет, если ты не схватишь воспаление легких, - пробурчал Гатри незлобиво. Его глаза улыбались, а линия рта слегка изгибалась в усмешке. Эта деталь в его облике находила особый нежный отклик в душе Каролины. Гатри заботливо накинул на Каролину одеяло, взял ее за руку и повел в глубь пещеры.

Там он соорудил постель, навалив на землю траву, смешанную с клевером, и покрыл все это одеялом. До них доходили теплые воздушные волны от горящего неподалеку костра. Каролина знала, однако, что ее согревает не столько костер, сколько присутствие Гатри, неторопливо ее раздевающего.

Раздев Каролину, Гатри уложил ее в постель и накрыл новым одеялом, видимо, купленным в Ларами. Затем он стал раздеваться сам. Каролина не могла не заметить, что, расстегивая патронташ, он положил свое ружье рядом. Здесь же лежал и револьвер.

Пламя костра осветило нагое тело Гатри, его мощное сложение. Он вытянулся рядом с ней. Аромат от примятой травы и клевера смешивался с типично мужским запахом, исходящим от Гатри. В этом запахе соединились мускус, свежесть воздуха и пот.

Он расплел рукой косу Каролины и пропустил сквозь пальцы пряди ее волос. Все это время они не отрывали взгляда друг от друга.

В ночи было разлито волшебство. Голос, переполненный эмоциями Каролины, звучал прерывисто, с придыханием:

- Завтра мы приедем в Шайенн? - произнесла она через силу. Ей было унизительно сознавать, что ее ресницы стали мокрыми от слез. Ей хотелось найти Флинна и стать чистой перед правосудием, но в то же время ее коробило от мысли, что это связано с риском для Гатри.

Он прикоснулся губами к ее губам.

- Если мы не столкнемся в ближайшее время с неприятностями, то можно сказать, что день прошел. - Он поцеловал оба глаза Каролины и ощутил на губах соленый вкус от слез. Голос Гатри понизился до хрипа. - Если бы не подъехали те индейцы, я бы сделал тебе постель из полевых цветов и тотчас занялся на ней любовью.

Каролина поймала его нижнюю губу зубами и, слегка прикусив, потянула к себе.

- У-фф! У тебя поэтический склад души, Гатри, хотя, глядя на тебя, никто не догадался бы об этом.

Он усмехнулся.

- Это комплимент или оскорбление?

- Решай сам.

С дерзкой улыбкой она обвила руками его шею только для того, чтобы он свел ее руки вместе на запястьях и прижал их высоко над ее головой. Это сделало ее груди совершенно беззащитными. Соски на грудях стали торчком, ожидая от Гатри ласки, и он нагнулся, чтобы принять в рот каждый из них поочередно, издавая возгласы наслаждения.

Спина Каролины выгнулась. Она тихонько застонала. Рука Гатри переместилась от ее груди к бедрам, нежным прикосновением побуждая ее раздвинуть ноги.

Она подчинилась с трепетным восторгом, когда его рука властно легла на ее женский орган. Внезапно Гатри погрузил в нее свои пальцы, одновременно его ладонь терлась о ее лобок. От этого дыхание Каролины участилось, а бедра стали интенсивно подниматься и опускаться.

Она с мольбой шептала его имя, не в силах терпеть, страстно желая соединения плоти. Должно быть, он испытывал те же чувства, потому что быстро лег на нее и глубоко пронзил ее своим членом.

С радостным восклицанием Каролина приняла его, высоко подняв бедра. Ее руки гладили его спину. Их совокупление было быстрым и интенсивным. Оно завершилось взрывом наслаждения столь же мощным, как выход энергии при столкновении двух космических миров. За их криками в экстазе последовала мертвая тишина.

Их руки и ноги были сплетены еще долго после того, как они обессилели от любовных утех. Гатри оторвал свои губы от шеи Каролины и прошептал:

- Еще несколько таких сеансов любви, Дикая Кошка, и я умру молодым.

Она поцеловала его влажную мохнатую грудь.

- Молодым, но счастливым.

Он рассмеялся и обозвал ее словом, которое было бы сочтено за оскорбление при всех иных обстоятельствах. Затем Гатри прильнул к ее губам, и между ними снова началась любовная игра. Только под утро, истощив все свои силы, они заснули.

Каролина была разбужена Тобом, лижущим ее лицо. Она сердито отогнала пса и села на постели, прижимая к груди одеяло. Гатри рядом не было, но она слышала, как он что-то насвистывает поблизости.

Вспомнив прошедшую ночь, Каролина почувствовала угрызения совести. Раздраженно она схватила свою одежду, лежавшую рядом на земле, и быстро оделась.

- Кажется, уже можно было извлечь уроки, - пробормотала она себе под нос. Затем она выбралась из пещеры.

Гатри что-то готовил на костре. Он взглянул на приближавшуюся Каролину и усмехнулся.

- Не надо ничего говорить, - предупредил он добродушно. Налив кофе в кружку, он передал ее Каролине. - Просто сиди и пей кофе. Постарайся держать свои мысли при себе до тех пор, пока не придешь в нормальное состояние.

Каролина приняла кружку в руки и поднесла ко рту. Интересно, как получается, что она совершенно забывает себя во время занятий любовью с Гатри и так искренне сожалеет об интимной связи с ним при дневном свете. Она шумно втянула в себя глоток кофе и взглянула на мужчину, который был для нее защитником и судьей одновременно.

Он разложил при помощи самодельной лопатки на двух металлических тарелках кусочки какой-то пищи, похожей на рыбу. Одну из тарелок он передал Каролине. Она взяла ее и отошла, чтобы присесть на поваленный ствол березы.

Гатри остался на своем месте. Закончив завтрак, он помыл тарелку и вилку водой из фляги и запихнул их в седельный вьюк.

Каролину слегка тошнило. Она едва притронулась к еде и почувствовала облегчение, когда Гатри подошел и взял у нее тарелку с вилкой. Он бросил остатки пищи Тобу, помыл и положил в нужное место кухонную утварь.

Пока он седлал лошадей, Каролина выпила кофе и выбила одеяла.

Позже утром они заметили тот самый охотничий отряд шошони, который уже встречали. Индейцы держались в отдалении, однако Каролина кожей спины чувствовала присутствие краснокожих даже после того, как они скрылись из виду.

Чем выше Каролина и Гатри поднимались в горы, тем холоднее и разряженнее становился воздух. Было трудно дышать. Когда они достигли перевала, который разыскивал Гатри, Каролина не знала, ликовать ей или печалиться.

Скоро они будут в Шайенне и с божьей помощью постараются поймать Флинна и передать его властям. После этого отпадут причины, из-за которых Гатри остается с ней. Если, конечно, она не признается ему, что беременна.

Каролина вздохнула. Ее лошадь терпеливо плелась по скалистой тропе. По обеим сторонам высились горные вершины, увенчанные белыми снеговыми шапками. Тропа пролегала через лес, кое-где среди деревьев земля была покрыта снегом.

Около полудня они сделали остановку, чтобы подкрепиться солониной. Каролина даже не притрагивалась к ней. Но Гатри припас для нее другой сюрприз - испеченный Кэлли кусок белого хлеба. Он достал его, и Каролина жадно вырвала его из рук Гатри. Он усмехнулся.

- Как только мы доберемся до Шайенна, - сказал он, - я сейчас же закажу для тебя настоящий обед.

Поскольку тошнота прошла и хандра больше не одолевала Каролину, она улыбнулась.

- Думаю, что заказывать обед буду я, поскольку из-за меня мы окажемся в Шайенне.

Улыбка исчезла с лица Гатри.

- Каролина, - сказал он, уперев руки в бедра, - я - мужчина, ты женщина, это означает, что плачу я.

Каролина с удовольствием ела хлеб, испеченный Кэлли. Он почти не утратил свежести. Молодая женщина не была расположена спорить.

- Глупо, - потешалась она, - если бы ты не встретил меня, то тебя бы не было здесь. Ты остался бы в Болтоне и работал бы в руднике. Почему ты должен платить, когда замысел этой поездки не принадлежит тебе?

Он вздохнул и раздраженно почесал затылок.

- Я уже говорил тебе. Я - мужчина. Я плачу, я приказываю, я принимаю решения.

Внезапно разговор перестал забавлять Каролину.

- Подожди, - прервала она его, покончив со своим куском хлеба и стряхнув с ладоней крошки. - Мы не женаты, мистер Хэйес, но даже если бы и были женаты, я не позволила бы вам диктовать, что мне нужно делать.

Гатри приблизился к Каролине.

- Если ты ждешь моего ребенка, ты будешь моей женой.

- Ты хочешь сказать, что у меня нет выбора? - возмутилась Каролина.

Гатри на мгновение задумался.

- Вот именно! - произнес он решительно.

Каролина прищурилась и слегка наклонилась к нему. Хотя он надвинулся на нее своей мощной фигурой, она не думала отступать.

- Прекрасно, если ты собираешься стать таким мужем, то я никогда не выйду за тебя замуж.

- Черта с два, не выйдешь! - воскликнул Гатри. - Если ты думаешь, что позволю тебе растить своего ребенка, то ты ошибаешься. Воспитание ребенка слишком важная вещь. Это по плечу только мужчине. Бог свидетель, я никогда не разрешу тебе сделать из моего пацана какого-нибудь учителешку.

- Что плохого в том, чтобы быть учителем? - крикнула в ответ Каролина. Однако ее аргументу недоставало убежденности, с которой Гатри объявил свою позицию. "Воспитание ребенка слишком важная вещь. Это по плечу только мужчине".

Она никогда не встречала и даже не читала о мужчине, который мыслил подобным образом.

- Сын поможет мне создать горнорудную компанию.

Каролина удивленно подняла бровь.

- Что, если "твой сын" будет девочкой? Что, если у меня вообще не будет ребенка?

Гатри замолчал. Он выглядел обескураженным. Словно получил пощечину или ему наступили на ногу. Однако вскоре он овладел собой и высказался в типичной для него манере.

- Я не хотел бы, чтобы и моя дочь преподавала в школе. Если же не будет беби, Дикая Кошка, проблем не будет. Потому что мы не поженимся.

Теперь настала очередь Каролины испытать шок. Хотя она и не могла бы объяснить, почему на нее так подействовали его слова. Он достаточно ясно дал понять, что женитьба на Каролине интересует его лишь постольку, поскольку сулит ребенка, носящего его имя. Каролина тихонько вздохнула и отступила.

Гатри выиграл этот раунд. Она полагала, что его радует эта победа, Когда она отвернулась, чтобы уйти - то есть снова сесть в седло и ехать в Шайенн, - он схватил ее за руку.

Он держал ее крепко, но не так, чтобы причинить боль.

- Прости, - сказал он хрипло. - Я не должен был повышать на тебя голос.

Снова Каролина была захвачена врасплох. Это был человек-загадка. Только что он приказывал, как диктатор, чтобы мгновением позже извиниться за повышенный тон. И еще: она не могла свыкнуться с его сентенцией о том, что воспитание ребенка является одной из главных функций мужчины.

В замешательстве она чуть было не сказала ему, что ее обидел не его окрик. Однако так и не могла заставить себя сделать это. Она так и не смогла дать ему понять, как она обижена тем, что он соглашается жениться на ней лишь по велению морального долга.

- Дай мне пройти, - сказала она.

И снова Гатри удивил ее. На этот раз немедленным подчинением ее требованию.

Они сели на лошадей и молча поехали дальше. Не разговаривали до тех пор, пока не выбрались из каньона наверх. Взглянув вниз, увидели небольшой бревенчатый домик, ютившийся среди сосен, елей и берез. Из трубы на крыше домика курился дымок. Рядом находились амбар и колодец. Овощные грядки были тщательно огорожены забором из колючей проволоки. Овцы и коровы вместе паслись рядом на лугу.

Невдалеке от домика терпеливо ожидали на солнцепеке две оседланные лошади, гнедая и пегая Все это создавало впечатление мира и безмятежности. Каролине захотелось поговорить с кем-нибудь еще помимо Гатри. Когда же она попыталась съехать с холма, он остановил ее, схватив за узду ее кобылу.

- Тихо, - предостерег он ее.

Даже Тоб, обычно в таких случаях оглашавший окрестности лаем, теперь молчал. Хриплый смех донесся к ним по косогору, заросшему одуванчиками. Каролина нахмурилась. Она поняла, что дверь домика была открыта. Это показалось странным, поскольку большинство женщин старались держать двери своих домов закрытыми, чтобы не залетали мухи. А в этом домике определенно жила женщина. Каролина видела, как сохнут на веревке для белья ее нижние юбки и спортивные шаровары.

- В чем дело? - прошептала Каролина.

Гатри покачал головой.

- Не знаю. Но что-то неладно.

Едва он произнес эти слова, как раздался крик женщины и два выстрела прозвучали внутри домика. Гнедая и пегая заржали и шарахнулись в сторону, напуганные шумом.

Каролина набрала в легкие воздух и прижала руку к горлу в тревожном ожидании.

Гатри ловким движением извлек из чехла ружье и взвел курок. Даже не взглянув на Каролину, он скомандовал:

- Оставайся здесь.

Каролина застыла в седле, наблюдая, как Гатри быстро спускается по косогору. Внутри дома вновь раздался мужской смех, вновь закричала женщина.

Плотно закрыв глаза, Каролина молилась: "Боже милосердный! Помоги этой несчастной женщине. И, пожалуйста, не дай Гатри попасть в беду".

Гатри спешился на ходу.

Он побежал к домику по высокой траве, сжимая ружье обеими руками.

Подбежав к двери, он пнул ее каблуком, полностью распахнув.

Изнутри дома тотчас выстрелили, и Каролина в ужасе заметила, как Гатри отпрянул назад. Несомненно, пуля попала в него.

Все предостережения были забыты. Каролина стала спускаться вниз по косогору. Гатри вновь вскочил на ноги. Он прицелился в дверной проем и дважды выстрелил. Испуганные лошади неизвестных злоумышленников сорвались с места и понеслись во весь опор.

Спотыкаясь, Каролина бежала вниз. Позади развевалась ее коса.

- Гатри! - крикнула она. Теперь, когда она приблизилась к нему, стало заметно пятно крови на его груди, расползающееся по всей рубашке.

- Дьявол, - чертыхнулся Гатри, - стой на месте!

Каролина не послушалась его. Когда Гатри опасливо шагнул внутрь дома, она последовала за ним.

На голом деревянном полу лежали двое мертвых мужчин. В углу у камина скорчилась блондинка, примерно одинакового с Каролиной возраста. Ее простое коленкоровое платье было разорвано. Она смотрела на Гатри огромными, полными ужаса глазами.

Каролина направилась к женщине, перешагивая через трупы мужчин. Она присела на колени перед несчастной незнакомкой.

- Не бойтесь, - мягко сказала Каролина, обнимая незнакомку за худенькие, дрожащие плечи. - Мы не обидим вас.

Гатри поставил ружье в сторону. Закрывая рукой рану в плече, он смотрел на трупы с выражением лица, непонятным для Каролины. Достаточно хорошо она знала только одно - ему не в первый раз приходилось убивать людей.

Она погладила руку незнакомой женщины и встала.

- Позволь мне взглянуть на твою рану, - обратилась она к Гатри.

Он некоторое время глядел на нее чужим, рассеянным взглядом, как будто не узнавая. Затем встал, покачиваясь, на ноги. Каролина бросилась к нему и взяла его за плечо. Ее руки испачкались его кровью.

Он машинально оттолкнул Каролину, взял за ворот рубахи один из трупов и вытащил его наружу. Проделав то же самое со вторым трупом, Гатри возвратился в дом. Он был смертельно бледным. Каролине казалось, что он потерял слишком много крови, чтобы выжить.

Она вытащила из-за дубового стола в центре комнаты стул и усадила на него Гатри. Закусив нижнюю губу, она расстегнула его рубашку и стянула ее.

Вид окровавленной раны чуть было не лишил ее чувств. Она молила Бога, чтобы он дал ей силы. Затем она решительно повернулась к блондинке, которая уже поднялась на ноги.

Каролина видела, что она парализована ужасом, но сейчас не было времени ее утешать. Рана Гатри кровоточила, угрожая его жизни.

- Мне нужна горячая вода, - сказала Каролина хозяйке дома твердым, спокойным голосом. Она снова перевела взгляд на рану. - Принесите виски, если у вас есть, а также острый добротный нож. И достаньте чистую простыню для бинтов.

Блондинка неуклюжим движением подхватила старое металлическое ведро и вышла наружу.

Каролина наклонилась, чтобы взглянуть Гатри в глаза, поддерживая руками его лицо. Гатри был в полубессознательном состоянии. Каролина была уверена, что он не узнал ее.

- Держись, Гатри, - приободрила она его, стараясь не заплакать от страха и отчаяния. - Не смей умирать. Если ты умрешь, я проведу остаток своей жизни в тюрьме, а Флинн останется на свободе, не заплатив за свои преступления.

На лице Гатри блуждала бессознательная улыбка. Каролина была уверена, что он не уловил смысла сказанного. Она поцеловала его в лоб и начала поиски в доме средств для оказания ему помощи. Она не могла положиться на хозяйку дома. Несчастная женщина была, вероятно, на грани обморока.

Блондинка вернулась, однако, с ведром воды. Она поставила на печку большой чайник и налила в него воды. Затем открыла в печке заслонку и подбросила в огонь больше дров.

- Мое имя - Пенни Эверет, - назвалась она. У Пенни был особенный певучий голос.

- Меня зовут Каролина Чалмерс, - ответила машинально Каролина. Она взяла чистое полотенце для посуды и старалась сделать все возможное, чтобы остановить кровотечение из раны Гатри. - Это мой друг, мистер Хэйес.

Когда вода на плите нагрелась, Пенни принесла столовый нож и наточила его на точильном камне.

- Не давайте ему упасть, - попросила Каролина. Пока Пенни держала Гатри на стуле, Каролина вышла из дома за своим саквояжем. Достав мыло, Каролина тщательно вымыла руки горячей водой. Затем она зажгла керосиновую лампу в центре стола и подержала лезвие ножа в пламени. - Мне понадобится иголка с ниткой, - сказала Каролина, придвигая лампу ближе и осторожно ощупывая рану Гатри своим пальцем.

Гатри от этого прикосновения вздрагивал от боли. Глаза Каролины наполнялись слезами. Она сдерживала слезы, но в душе продолжала плакать.

Оперирование раны было долгим и трудным. Каролина вся была забрызгана кровью. В конце концов ей удалось все-таки обнаружить пулю и извлечь ее из плеча Гатри. Затем Каролина смочила виски другое чистое полотенце для посуды и прижала им рану.

Пенни, выглядевшая так, что вот-вот упадет в обморок, приготовила иглу и моток белых ниток, Схватившись за спинку стула, блондинка наблюдала, как Каролина нагревала в пламени лампы иглу, положив ее на лезвие ножа. Когда игла остыла, Каролина продела через игольное ушко нитку.

Она стала осторожно зашивать рану. Каждый раз, когда игла входила в тело Гатри, Каролина ощущала это своей плотью. Каждый стон, который он издавал, словно клыки хищного зверя разрывал ее на части.

Когда Каролина закончила свое ужасное занятие, Пенни приготовила для нее тазик с горячей водой. Испытывая благодарность, Каролина тщательно вымыла руки. Затем она промыла раненое плечо Гатри, обработала его при помощи виски. Бинтами, изготовленными из чистой простыни, его рана была основательно перебинтована.

Вдвоем Каролина и Пенни перетащили Гатри на единственную в доме кровать. Пока Каролина приглаживала назад его волосы и шептала ему слова утешения, Пенни стащила с раненого ботинки и укрыла его стеганым одеялом, которое она достала из комода в углу комнаты.

Закипел кофе. Пенни стала накрывать на стол, а Каролина вышла из дома подышать свежим воздухом. Немедленно ее взгляд обратился на трупы двух бандитов, лежащие рядышком на земле. Их мертвые тела были запачканы кровью, их собственной и, отчасти, кровью Гатри. Почувствовав приступ тошноты, Каролина вернулась в дом, и не только захлопнула дверь, но и закрыла ее на засов.

- Что здесь произошло? - спросила Каролина, устало опускаясь на стоящий у стола стул и придвигая к себе одной рукой чашку кофе, а другой - бутылку виски.

По примеру Каролины, Пенни добавила в свой кофе изрядную дозу виски и сахара.

- Моего мужа сейчас нет дома. Он помогает соседу строить амбар. Те два типа появились утром, примерно через час после того, как он уехал. Они попросили напоить их лошадей. - Она помолчала, пытаясь перевести дыхание. Я дала им такую возможность. Когда лошади были напоены, они вслед за мной вошли в дом.

Каролина пожала руку Пенни, поощряя блондинку продолжить рассказ, как только та соберется с силами.

- Они повалили меня на стол и не давали мне возможности вырваться. Глаза Пенни наполнились слезами. - И... и они начали стаскивать с меня юбки.

Каролина слегка стиснула руку Пенни. Та начала плакать.

- Они лапали меня, где хотели. Один из них вставил... сделал ужасную вещь. Я была так испугана, что была готова умереть. Затем появился ваш друг, началась стрельба...

- Не плачь Пенни. Все уже позади.

- Все только начинается! - разрыдалась блондинка. - Мой Уильям больше не захочет меня! - Она резко встала со стула и обхватила себя руками. Глаза Пенни были наполнены ужасом и отвращением. - Помыться! Я должна помыться, помыться горячей водой!

Каролина устало поднялась, обняла Пенни и мягко опустила ее на стул.

- Сидите здесь и пейте кофе. Она добавила еще одну порцию виски в кружку блондинки. - Я вскипячу вам воду для мытья.

Каролина принесла ведро с водой и разлила ее по всем кастрюлям, предложенным Пенни для кипячения воды на плите. Наконец блондинка смогла сесть в круглую лоханку рядом с плитой и приступить к купанию.

- Должно быть, вы проголодались? - участливо спросила Пенни. Не глядя на нее, Каролина догадывалась, что Пенни яростно соскребала с себя верхний слой кожи, стремясь избавиться от гадливых ощущений, оставшихся от прикосновения тех мерзавцев.

Каролина меньше всего хотела есть. Гатри тоже был не в состоянии принимать пищу. Но Тоб, не говоря уже о его переживаниях в связи с происшедшими событиями, очевидно, был голоден как волк.

- У вас найдется что-нибудь для собаки? - спросила Каролина.

- В духовке осталось что-то от вчерашнего жаркого, - сказала Пенни. - Я хотела пообедать сегодня этим, но, думаю, жаркое уже начало портиться.

Каролина вытащила из духовки кастрюлю. Тоб завилял хвостом и стал подвывать.

Растроганная Каролина села на порог. Пока пес ел, она поглаживала шерсть на его голове и спине. Ее пугало приближение темноты. За лечением раны Гатри она совсем забыла о времени. Только бы она сделала все правильно.

Одно было очевидно: опасность для жизни Гатри еще не миновала. Она почистила рану, вынула пулю, наложила швы. Однако остались повреждения в мышцах. Туда могла проникнуть инфекция. Могло снова начаться кровотечение.

Каролина погладила пса и вернулась в дом. Гатри беспокойно метался по постели. Его тело покрылось испариной.

Хотя Каролина была утомлена и едва ли способна что-либо делать, она тем не менее принесла и нагрела еще воды. Затем она раздела Гатри догола, стала на колени у постели и тщательно обтерла его тряпкой, смоченной в горячей воде. Когда она закончила обтирание, он как будто немного успокоился. Каролина заботливо укрыла его и поцеловала в лоб.

Когда она обернулась, Пенни скребла поверхность стола.

На этот раз с мылом и щеткой. Выражение лица Пенни было угрюмым, челюсти крепко сжаты. Каролине стало ее жалко.

- Пенни, - мягко сказала она, - вам нужно отдохнуть.

Только сейчас до Каролины дошло, что в комнате была всего одна кровать.

- Не беспокойтесь, - сказала ей Пенни, продолжая отскребать стол. - Я сделаю себе постель из стульев. Уильям не будет возражать против сна в амбаре, учитывая обстоятельства. Вы же можете прилечь рядом со своим другом.

Каролина подошла к Пенни и, взяв ее за руку, остановила исступленную работу женщины по очистке стола.

- Пенни, это напрасный труд, - тихо произнесла Каролина. - Надо смириться с этим и продолжать жить.

Глаза Пенни наполнились слезами.

- Я похоронила двух своих детей на склоне холма. Теперь я уж не смогу родить других. Пришли те, двое, и надругались надо мной. Скажите мне, что еще должна вынести женщина?

Каролина бережно обняла Пенни и прижала ее к себе. Она молчала, ибо не было слов, которые могли бы утешить Пенни.

- Ваш муж скоро вернется? - спросила Каролина через некоторое время. Они с Пенни сели за стол при свете лампы, чтобы поужинать яичницей с поджаренными ломтиками хлеба. Гатри лежал спокойно, хотя его тело было горячим.

Пенни посмотрела на дверь.

- Он может вернуться в любую минуту, - сказала она беспокойно. - Не знаю, что он подумает, когда увидит два трупа у дома.

Женщины продолжали есть, хотя Пенни явно недоставало аппетита. Она следила за дверью и вздрагивала при каждом шорохе. Каролину стало разбирать любопытство, что за человек этот Уильям Эверет.

Наконец они закончили ужин. Пенни вышла позаботиться о лошадях неожиданных гостей и заняться другими домашними делами. Каролина мыла посуду и бдительно следила за состоянием Гатри.

Когда он открыл глаза, она почувствовала прилив надежды. Он взял ее за руку, и Каролина была вне себя от радости.

- Анна, - прошептал Гатри и снова погрузился в бессознательное состояние.

ГЛАВА 17

Утром Гатри все еще находился в бессознательном состоянии. У него был жар. Каролина смочила его лицо холодной водой. Пенни разобрала кровать, которую она соорудила, поставив в ряд три стула, и оделась в домашнее платье.

- Не могу себе представить, куда пропал мой Уильям, - беспокоилась она, подходя к единственному окну дома и глядя в просвет между полосатыми занавесками. - Он обещал вернуться еще прошлой ночью.

Каролина подумала о Ситоне Флинне, слоняющемся где-то на свободе, и вздрогнула.

- Уверена, что строительство амбара вашего приятеля затянулось, сказала она.

Когда Пенни отошла от окна, ее глаза были печальны.

- Нужно что-то делать с трупами. Нельзя оставлять их так лежать.

Напоминание о трупах вовсе лишило Каролину аппетита. Она не была уверена, что ей хочется даже кофе.

- Где ваша лопата?

Пока Пенни объясняла, Каролина смотрела искоса на Гатри. Ей не хотелось оставлять его, особенно ради рытья могил. Но от этого нельзя было уйти.

- Позовите меня, когда он проснется или ему станет хуже, - предупредила Каролина Пенни и пошла в амбар, где находилось помещение для инвентаря и инструментов.

Когда Каролина вышла из дома, ее приветствовал радостным лаем Тоб. Пес побежал за ней к амбару. Там Каролина обнаружила лопату и большой рулон брезента, предназначенного, очевидно, для укрытия сена.

Каролина завернула трупы в брезент и пошла искать подходящее место для захоронения. Она выбрала травянистую поляну на достаточном расстоянии от дома. Каролина позаботилась о том, чтобы Пенни не сталкивалась постоянно с напоминанием о перенесенных испытаниях. Затем Каролина начала копать.

Это была тяжелая работа. На ладонях Каролины появились кровавые мозоли. Но она была полна решимости выполнить то, что задумала. Она уже выкопала первую могилу примерно на три фута глубины, когда залаял Тоб. Его лай предупреждал Каролину о приближении всадника.

Каролина выбралась из выкопанной ямы и прислонила лопату к стволу дерева. Затем она поспешила к дому, тщетно пытаясь стряхнуть по пути землю с ладоней.

Пенни выбежала из двери дома и бросилась в объятия мужчины, который только что спешился. Каролина улыбнулась. Это был Уильям.

Однако ее улыбка улетучилась, когда она увидела, как Уильям вытаскивает пистолет. На пороге дома, опираясь на косяк двери, стоял Гатри. Он был одет в одни брюки. Кожа Гатри была серой от напряжения, но рука крепко сжимала револьвер 45 калибра.

- Нет! - разом крикнули Каролина и Пенни.

- Уильям, меня не было бы в живых, если бы не эти люди! - воскликнула Пенни, Каролина бросилась к Гатри.

Ее встревожил его отсутствующий взгляд. Гатри был похож на ходячий труп. У него было отрешенное, бесстрастное выражение лица. Его действия были бессознательны.

- Гатри, - прошептала Каролина, просунув голову ему под руку, чтобы поддержать его. - Успокойся, это муж Пенни.

Гатри медленно опустил револьвер, который осторожно взяла в свою руку Каролина.

Уильям, высокий мужчина с густыми рыжими волосами и карими глазами, приподнял край брезента. Брезгливая гримаса исказила его лицо, когда он увидел под ним трупы. Затем, увидев, как подгибаются колени Гатри, он поспешил помочь Каролине ввести раненого в дом и уложить на кровать.

- Что, черт возьми, здесь произошло? - воскликнул Уильям, подозрительно глядя на жену.

Каролина осторожно положила револьвер Гатри на стол и отвела взгляд. Пенни нужно было оставить с мужем наедине, чтобы она рассказала о событиях предыдущего дня, но Каролина не хотела оставлять Гатри. Похоже было, что его рана загноилась, его сильно лихорадило.

Одному Богу было известно, откуда он нашел силы надеть брюки, взять револьвер и добраться до дверного проема, чтобы встать на защиту дома.

- Я помогу тебе расседлать лошадь, - сказала Пенни, взяв мужа за руку. Она взглянула на Каролину, молчаливо ища поддержки. Та кивнула в знак одобрения.

Когда Уильям и Пенни вышли из дома, Каролина сняла с Гатри повязку и обнаружила, что рана воспалилась. Он может умереть, если в ближайшее время ему не будет оказана квалифицированная медицинская помощь. Однако вряд ли на расстоянии пятидесяти миль в округе был хотя бы один врач.

- Что мне делать? - прошептала она, положив руку на лоб Гатри. Тело Гатри пылало жаром.

Ответ напрашивался мучительно ясным. Если она не уговорит Уильяма ехать за доктором, то ей придется сделать это самой, в одиночку. Ведь Каролина не знала, что за человек был Уильям. Она его видела впервые.

Каролина остановилась на своем решении как раз в тот момент, когда вошли Пенни и Уильям. Муж Пенни выглядел подавленным и удрученным, она сама едва ли лучше. Однако выражение глаз Уильяма было добрым, когда он повесил свою шляпу и подошел к кровати.

- Мистер Хэйес нуждается в докторе, - сказала Каролина, с трудом выговаривая слова.

Уильям кивнул.

- Да, доктор нужен ему в первую очередь, - сказал он с протяжным вздохом. - Пенни сказала мне, что вы рыли могилы на полях. Я закончу вашу работу и съезжу к доктору Элкинсу. Не думаю, что Элкинс большой специалист, но он уже много лет лечит людей и лошадей.

Каролине хотелось плакать, протестовать, требовать самого лучшего лекаря в мире. Но она понимала, что доктор Элкинс был все-таки лучше, чем ничего, даже если это был ветеринар.

Состояние Гатри за прошедший час ухудшилось. Он весь покрылся испариной, метался из стороны в сторону, сдирая с раны повязку. Время от времени он разражался беспорядочным потоком слов. Единственное слово, которое Каролина разобрала, было имя Анны.

К полудню Уильям закончил захоронение трупов налетчиков, имена которых так и остались неизвестными. Он оседлал своего коня, чтобы ехать к доктору Элкинсу. Женщинам Уильям приказал закрыться в доме на засов и ждать, когда он вернется. Перед отъездом он убедился, что ружье и пистолет Гатри были заряжены и готовы к стрельбе.

Когда наступил вечер, Пенни и Каролина поужинали в. тягостном ожидании. Лихорадка Гатри усиливалась. Росла и тревога Каролины, которая вспомнила предупреждения мисс Фоуб и мисс Этель о том, что большинство людей умирает ночью, а не днем. Старушки за свою долгую жизнь имели немало возможностей убедиться в правильности своего вывода.

Каролина нашла кусок чистой ткани и решила еще раз обтереть Гатри холодной водой, чтобы сбить температуру. Однако она обнаружила, что вода кончилась.

Каролина решительно подхватила ведро и направилась к двери дома.

- Уильям сказал не выходить, - напомнила Пенни, оторвавшись от пялец с вышивкой, чтобы бросить на Каролину беспокойный взгляд.

- Я ненадолго, - отозвалась Каролина. Она открыла дверь и вышла наружу в прохладные сумерки. Тоб остался лежать в доме у печки. Луна и звезды были закрыты облаками. Каролина почувствовала холодные порывы ветра, дующего с горных вершин. Поеживаясь от холода, она направилась к колодцу.

Напевая с закрытым ртом старый церковный гимн, чтобы приободрить себя и отогнать ангела смерти, Каролина опустила громыхающее на цепи ведро в колодец и вновь подняла его. Когда она повернулась, чтобы отнести воду в дом, то буквально лицом к лицу столкнулась с Ситоном Флинном.

От неожиданности и страха Каролине показалось, что у нее остановилось сердце. В сумерках, даже при тусклом свете, пробивавшемся из окна дома, она узнала черты его лица.

Усмехнувшись, он стиснул ее плечи. Ведро с водой упало на землю, намочив туфли и платье Каролины.

- Рад узнать, что ты так увлечена мной, что следуешь за мной в Шайенн, - сказал Ситон.

Каролина вскрикнула как от отчаяния и ярости, так и от страха. Она попыталась вырваться, но Ситон держал ее крепко. Тогда она повернулась и вцепилась зубами в его руку. Она сжимала челюсти до тех пор, пока не почувствовала привкус крови.

Ситон взвыл от боли и ярости. Он выдернул руку, чтобы ударить ее, но в последний момент передумал. Вместо этого Ситон потащил ее вверх, насильно целуя. Каролина взвизгнула и сильно ударила его носком туфли в голень. Однако когда она попыталась бежать, он вцепился пальцами в волосы молодой женщины и потянул ее на себя.

В ужасе она снова закричала. Ей казалось, что Ситон хочет взять ее с собой либо изнасиловать и убить на том же месте.

Ситон тащил Каролину за волосы вдоль каменной ограды колодца.

- Сучка, - хрипел он, - когда я займусь тобой как следует, ты будешь жалеть о том, что появилась на свет!

Когда Ситон собирался снова поцеловать ее в той же скотской мстительной манере, что и прежде, раздался выстрел. Он напрягся, выругался и схватился за бедро. В тот же миг Каролина вырвалась и побежала в дом.

Пенни стояла в дверном проеме с револьвером Гатри в руках. Из дула револьвера еще выходили кольца дыма.

Каролина втащила Пенни в дом, закрыла дверь на засов и схватила ружье Гатри. Стоя у края окна и напряженно всматриваясь наружу, она увидела, как Ситон сел верхом на лошадь, закрывая рукой кровоточащую рану на бедре, и ускакал.

- Он уезжает, - сказала Каролина, Пенни вся побелела от страха. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, она могла позволить себе расслабиться. Пенни погрузилась в кресло и стала раскачиваться взад и вперед.

- Кто это был? - спросила она через продолжительное время.

Каролина рассказала Пенни о Ситоне. О том, как он грабил почтовый дилижанс и убил кучера, о том, как она по ошибке помогла ему бежать из тюрьмы и сама преступила закон. С каждым ее словом глаза Пенни становились все шире от удивления.

- Выходит, вы вне закона, - изумилась она, когда Каролина закончила свой рассказ и принесла две кружки кофе.

Каролина села на стул, но все еще посматривала в окно, опасаясь, что Ситон может вернуться. Сейчас уже не могло быть сомнений в том, что он жестокий и мстительный преступник.

- Конечно, можно так сказать, но, откровенно говоря, я освободила Флинна непреднамеренно. Флинн утверждал, что его обвинили по ошибке, и я поверила ему. Вот почему все это случилось.

Пенни смотрела на Гатри, беспокойно лежавшего на постели. Он был бледным, капельки пота блестели на его коже. Каролина заметила, что кровать, на которой лежал Гатри, находится прямо напротив окна. Она подошла и села рядом с кроватью, положив на колени револьвер 45 калибра.

- А как же мистер Хэйес? Какое отношение имеет он ко всему этому? спросила Пенни.

Каролина старалась не впутывать Гатри в свои дела.

- Это друг, - сказала она с чувством сострадания. - С ним бы ничего не случилось, если бы он не пытался помочь мне.

- Он больше чем друг, - возразила Пенни, поднося ко рту кружку с кофе и делая глоток.

Она снова подлила виски в обе кружки, надеясь, что оно поможет им успокоить нервы.

- Я заметила, что вы готовы пожертвовать многим, чтобы спасти его от раны.

В глазах Каролины заблестели слезы, когда она представила, что хоронит Гатри на одном из горных лугов. От слез приобрели расплывчатые очертания стены и обстановка грубо срубленного дома. Каролина всхлипывала, сдерживала себя и снова всхлипывала.

- Господи, если бы я только могла, - рыдала она, - если бы я только могла передать ему свою силу и здоровье, то сделала бы это.

- Должно быть, вы очень любите его, - задумчиво сказала Пенни. Она подошла к окну и стала внимательно всматриваться в ночную мглу.

- Да, люблю, - сказала Каролина, отмечая, что впервые признается в любви к Гатри во всеуслышание, - я безумно люблю его.

Пенни отошла от окна. Однако Каролина заметила, что она избегает стоять к окну спиной.

- Я тоже люблю моего Уильяма, - сказала она. - Я рассказала ему, что те типы собирались делать, как они лапали меня и все такое. Он просто обнял меня и сказал, что сожалеет о том, что не смог меня защитить.

Каролина улыбнулась, утирая слезы тыльной стороной ладони.

- Он добрый человек. Вы должны быть счастливы с ним.

Пенни выглядела довольно опечаленной.

- Если бы только я могла родить ему ребенка, но, к сожалению, всемогущий Бог лишил меня этого. - Она села за стол рядом со стулом, который только что оставила Каролина. - Сестра Уильяма, Белинда, писала, что стала вдовой и больше не может содержать всех своих детей. Уильям хочет, чтобы мы взяли у нее двух мальчиков и воспитали их. Так они не лишатся семьи.

Каролина прониклась сочувствием к судьбе вдовы. Если бы Гатри умер, она могла бы оказаться в таком же положении. Мысль об отказе от своего ребенка была столь же непереносимой, сколь попытка представить Гатри мертвым.

- По-моему, это замечательная идея. Но как быть со школой? Ведь дороги к вашему с Уильямом ранчо заваливает снегом каждую зиму.

- Уильям может сам учить мальчиков, юн образованный, умный человек, сказала Пенни в защиту мужа. - А против небольшого снега мы не возражаем.

Каролина устало повела плечами. Гатри выгнул шею и в бреду прохрипел что-то бессвязное. Заносы, которые могут изолировать человека с октября по апрель, никак не ассоциировались в сознании Каролины с небольшим снегопадом. Однако ее собеседница имела право на свое собственное мнение.

Она представила себе, как они с Гатри провели бы такой период изоляции. Однако вслед за этим ее душу пронзила тревога и боль. Вдруг она больше никогда не испытает это сладкое, снедающее чувство близости.

- Не умирай, - порывисто прошептала Каролина.

Пенни сделала вид, что не слышала того, что говорила Каролина.

Прошел еще один час, прежде чем в дверь забарабанили кулаком и мужской голос прокричал:

- Открывайте! Это я, Уильям!

Каролина и Пенни бросились к двери.

- Здесь был чужой мужчина, - выпалила Пенни, обнимая мужа. - Он напал на Каролину, когда она пошла к колодцу. Я стреляла в него!

Уильям выглядел ошеломленным. Но Каролина мало обращала на него внимания. Ее больше интересовал сутулый седовласый человек, который вошел в дом за Уильямом. В руках он нес черный саквояж, ободряюще позвякивающий врачебными инструментами.

- Это доктор Элкинс, - сказал Уильям, закрывая одной рукой дверь, а другой обнимая Пенни.

Старик поклонился в ответ на представление и немедленно подошел к кровати, на которой лежал Гатри.

- Плохо, - сказал он, снимая бинты, - очень плохо.

Каролина придвинулась ближе, готовясь, если понадобится, защищать Гатри. В то же время она отчаянно надеялась, что его спасет доктор.

- Его можно вылечить?

Доктор вздохнул, пододвинул стул и сел. Он положил руку на лоб Гатри и сказал:

- Хелло! Молодой человек!

Затем взгляд его добрых голубых глаз остановился на Каролине.

- Я не могу дать определенный ответ на ваш вопрос, мэм. Я попытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы поставить его на ноги. Это все, что я могу вам обещать.

Оцепеневшая Каролина кивнула.

- Согрейте мне немного воды, чтобы я мог вымыть руки, - сказал доктор Уильяму. Тот немедленно бросился выполнять его просьбу. - Первое, что мы сделаем, это почистим рану. Затем мы зашьем ее. Если он перенесет операцию этой ночью, ему на память останется ужасный шрам, так-то.

Каролина сглотнула комок.

- Он должен остаться жить, - сказала она себе, доктору и Богу. - Он хочет разрабатывать рудник, строить дом, воспитывать детей.

На лице доктора появилась добрая, ободряющая улыбка.

- Я сделаю все возможное, - заверил он ее. Мытье доктором рук было расценено Каролиной как добрый знак, свидетельствующий о склонности старика к чистоте. Доктор Элкинс снова присел рядом с лежащим Гатри.

- Полагаю, что будет немножко больно, - тихо предупредил он своего пациента, находящегося в бессознательном состоянии, - но это напомнит вам о том, что вы живы, а жизнь кое-что значит.

Каролина стояла рядом. Она хотела взять руку Гатри, но боялась помешать доктору.

Доктор Элкинс осторожно передвинул свой стул.

- Если хотите, - сказал он, - вы можете поговорить с ним, пока я работаю. Объясните ему причины, по которым ему нужно находиться здесь с нами, а не идти бог знает куда.

Каролина встала на колени и бережно взяла голову Гатри в свои руки.

- Я люблю тебя, Гатри Хэйес, - сказала она нежно. - Ты слышишь? Я люблю тебя. Я хочу готовить для тебя пищу, штопать твои носки, иметь от тебя детей. Но я не могу осуществить все это, если ты вознесешься в небеса, чтобы улечься на облаке и играть на арфе.

Ее обращение было прервано коротким отрывистым смехом доктора.

- На небесах есть много прекрасных людей, - продолжала она, - но часто нам так не хватает их на земле. Ты должен жить, Гатри. - Она поцеловала его в лоб. - Прошу тебя, останься со мной. Клянусь, я позволю тебе платить за все. Я не буду спорить с тобой, пока буду на это способна.

Гатри застонал, когда доктор удалил неумелые швы, наложенные Каролиной, и стал чистить рану. Это был болезненный процесс как для Гатри, так и для Каролины. Но без него нельзя было обойтись. Если не остановить инфекцию, Гатри непременно умрет.

Наконец, после того как прошло несколько часов, гной исчез из кровоточащей раны Гатри. Каролина перевела взгляд с его плеча на доктора, что-то соображая.

- Сейчас мы подошли, к самой болезненной части операции, - сказал старик со вздохом. - Мы должны прижигать рану, и он будет чувствовать это. Боль либо остановит его сердце, либо заставит его бороться за жизнь.

Горло Каролины сжалось настолько, что она едва могла дышать. С широко раскрытыми, полными ужаса глазами она увидела, как доктор Элкинс достал из своей медицинской сумки бутылочку с неизвестной жидкостью.

- Что это такое? - спросила Каролина.

- Это особая кислота, - ответил доктор. Говоря е Каролиной, он смотрел ей прямо в лицо. - Жидкость жжет как адское пламя. Но в этом наша надежда, что инфекция не вернется.

Каролина с усилием перевела дыхание.

- Он без сознания, - сказала она с надеждой. - Конечно, он не чувствует боли.

Доктор не согласился.

- Скорее наоборот.

- Может, вам дать ему морфий или настойку опия?

Доктор Элкинс покачал головой.

- Мне известны случаи, когда морфий разрывал сердце больного как заряд динамита, - сказал он. - А опий я приберегу на будущее.

Каролина обхватила лицо Гатри руками и склонила голову к его лицу. Она готовила себя к предстоящему испытанию, которое, если бы могла, целиком взяла бы на себя.

В тот самый момент, когда кислота соприкоснулась с обнаженной плотью Гатри, он закричал. Его крик еще долго звучал в душе Каролины, после того как прекратился.

Доктор положил руку на ее дрожащее плечо. Ткань ее платья была прочитана потом, словно она рубила дрова, а не была сиделкой за больным.

- Ну вот, мисс. Худшее позади. Сейчас мы дадим ему хорошую дозу опия и позволим ему отдохнуть.

Каролина поцеловала Гатри в лоб и, пошатываясь, поднялась на ноги.

- Сколько я вам должна? - спросила она.

Доктор назвал сумму, и Каролина достала нужное количество денег из саквояжа. Старик Элкинс выпил с Уильямом виски и отправился спать в амбар. Только сейчас Каролина заметила, что Пенни похрапывает на самодельной постели близ печки.

- Который час? - спросила она.

Уильям взглянул на карманные часы.

- Полчетвертого, - сообщил он. - Вам лучше отдохнуть немного. Иначе утром от вас будет мало пользы больному.

Его доброта тронула Каролину.

- Простите нас за то, что мы заняли вашу постель, и за все неудобства, которые мы вам причинили.

Он выглядел смущенным.

- Одному Богу известно, что бы случилось с Пенни, если бы вы вовремя не подоспели. Думаю, именно я обязан вам, а не вы мне.

Каролина взглянула на Гатри, который впервые с тех пор, как был ранен, спокойно спал, затем вновь обратила взор на Уильяма.

- Благодарю вас, - сказала она мягко. - Доброй ночи!

Уильям погасил лампу и пошел прилечь рядом с Пенни. Каролина стянула туфли и вытянулась на постели, где лежал Гатри. Хотя Каролина все еще боялась его потерять, она не могла не улыбнуться, когда его рука безошибочно нашла ее грудь и осталась покоиться на ней.

Она приблизила губы к его уху и прошептала.

- Я люблю тебя, Хэйес, больше, чем любая другая женщина. Когда ты выздоровеешь, я докажу тебе это.

Он издал глухой гортанный звук, похожий на стон, и сжал ее грудь. Каролина прижалась к нему, обхватив рукой его талию.

Она проснулась от слепящего совета солнца и потока отборной брани, который смутил бы даже самого бывалого матроса.

- Что за дьявол раскурочил мое плечо? - орал Гатри.

Растрепанная, с мутным взором, Каролина села в кровати, чтобы встретить взгляд его зеленых глаз. Через мгновение до нее дошло, что это проснулся мужчина, которого она любила. Ее охватило ликование.

- В тебя стреляли! - воскликнула она радостно.

- Балаболка, - проворчал Гатри в ответ на ее энтузиазм. - Ты была бы действительно в восторге, если бы меня высекли кнутом на базаре.

Каролина попыталась не улыбаться, но не могла. Она наклонилась и поцеловала его в надутые губы.

- Не будь ребенком, - сказала она с легким укором. - Я обрадовалась тому, что ты проснулся. Нам казалось, что ты не выживешь.

Гатри попытался освободиться от одеяла, чтобы сесть.

- Куда ты торопишься, - поинтересовалась Каролина, мягко пытаясь удержать его.

- Здесь женщина, следи за собой, - предупредила Каролина несколько назидательным тоном.

Он медленно пересек комнату и вышел за дверь. Возвращаясь, он застегивал пуговицы на ширинке брюк.

- Я помню теперь, как два подонка разложили на этом столе женщину... сказал он, хмурясь при взгляде на свою все еще воспаленную рану на плече.

- Благодаря тебе с ней все хорошо, - сказала Каролина, помогая ему дойти до кровати. Затем она, пошла к плите принести ему кружку кофе. - За доктором ездил как раз муж этой женщины.

Гатри сел на кровать, опираясь на подушки, с босыми ногами. Он стал потягивать горячий кофе. Волосы его были спутаны, подбородок оброс щетиной. И все же Каролина не могла припомнить, когда он выглядел лучше, чем сейчас.

Она отвернулась, чтобы он не видел ее растроганного лица, и молчаливо поблагодарила Всевышнего.

- Флинн, должно быть, уже умчался за сотню миль отсюда, - предположил Гатри.

Каролина повернулась к нему лицом, стараясь контролировать свои слова.

- Не думаю, - сказала она, не отходя от кровати. Каролина знала, что Гатри мог в любой момент выскочить из нее. - Ситон был здесь прошлой ночью и, если бы не Пенни, он мог бы увезти меня с собой.

Гатри грязно выругался и попытался встать с кровати. Однако он уже исчерпал все свои силы, когда выходил из дома, поэтому вновь опустился на подушки и закрыл глаза.

- Мы поймаем Флинна, - заверила его Каролина.

Она действительно была убеждена в этом. Гатри остался жив, и это было лучшим доказательством того, что чудеса происходят. Она даже поверила в то, что найдет своих сестер в ближайшее время.

- Дьявол, - сплюнул Гатри.

- Перестань ругаться. Это не поможет делу.

- Будь это все проклято. У меня горит плечо, я слаб как старая леди, а этот сукин сын слоняется поблизости и готовит очередную засаду! Как после этого не ругаться?

Каролина бухнула кружку на стол. Уперев руки в бока, взглянула на Гатри.

- Сомневаюсь, чтобы Ситону было очень весело. Пенни прострелила ему бедро. Это замедлит его действия.

Как раз в это время вошел Уильям в сопровождении доктора Элкинса.

- Походе, ваше врачевание действует, - сказал Уильям доктору, улыбаясь Гатри.

Доктор подошел к своему строптивому пациенту.

- Давай осмотрим твою рану, сынок. Ложись на спину.

Гатри нехотя подчинился.

- Когда я смогу встать? - спросил он.

Каролина стояла у другого конца кровати и всем своим видом показывала, что не одобряет поведения Гатри.

- Не мешало бы поблагодарить доктора, мистер Хэйес, поскольку он собственноручно спас вам жизнь.

Гатри метнул в Каролину недовольный взгляд, затем одарил доктора одной из своих обаятельных кривых улыбок.

- Трудно примириться с этим, доктор, она права. Спасибо.

Доктор рассмеялся, снимая пропитанные кровью бинты, и взялся за свою сумку.

- Самый лучший для вас способ отблагодарить меня - это выздороветь, сказал он, вынимая склянку с каким-то антисептиком. - Полагаю, завтра вы уже сможете ходить. Только в первое время вам придется выбирать дела полегче.

Гатри напрягся и сжал челюсти, когда антисептик соприкоснулся с его открытой раной.

Доктор Элкинс вновь перебинтовал плечо Гатри, затем сделал перевязь из старой наволочки, которую ему предложила Пенни.

- Вот так, - сказал он, отступая назад, чтобы полюбоваться результатами своей работы. - Теперь вы выглядите как огурчик.

С этими словами Элкинс распрощался со всеми и отбыл в Свит Хоум, небольшой городок, расположенный у подножья гор. Уильям сказал, что это место было в десяти милях отсюда.

Уильям подтащил к кровати стул и сел на него лицом к спинке, обхватив ее руками. Вскоре он и Гатри погрузились в беседу о войне между штатами, на которую мисс Этель ссылалась как на "недавнюю неприятность".

При мысли о великодушных опекунах Каролину охватило чувство вины. Вероятно, они были ужасно обеспокоены ее долгим отсутствием, но она не могла предстать перед ними до тех пор, пока не освободится от обвинений в незаконных поступках. Если бы только старушки знали, что ее не только арестовывали, но и содержали в тюрьме, они бы умерли от стыда.

Умывшись, причесавшись и заплетя косу, Каролина вышла из дома. Она обнаружила Пенни пропалывающей огород. Тоб наблюдал за ней в восхищении из-за колючей проволоки.

Улыбнувшись, Каролина открыла калитку, вошла и стала помогать подруге в работе.

- Вы вся в крови, - сообщила Пенни. Каролина осмотрела свою одежду и ужаснулась, что она даже не заметила этого.

- У меня есть кое-что, во что вы можете одеться, пока мы постираем ваше платье, - добродушно предложила Пенни, стряхивая землю с ладоней. - Мы разведем огонь во дворе и прокипятим вашу одежду в чане. Я выставлю из дома Уильяма, и вы сможете принять ванну.

Каролина поблагодарила, растрогавшись.

- Это было бы чудесно.

Пенни улыбнулась и обняла Каролину за талию. Они пошли к дому.

- Где живет ваша семья, Каролина? - спросила она.

- У меня опекунши - мисс Фоуб и мисс Этель Мейтлэнд, - ответила Каролина. - Они воспитывали меня с восьми лет. - Она запнулась. - У меня еще где-то живут две сестры.

- Где-то? - спросила Пенни, нахмурившись.

Каролина кивнула, напоминая себе о том, что она должна быть благодарной за многое в своей жизни.

Даже в том случае, если она никогда больше не увидит Лили и Эмму.

- Это длинная история, - сказала она Пенни.

Пока они с Пенни грели воду для стирки и купания, Каролина рассказала подруге свою историю.

ГЛАВА 18

- Мы должны ехать, - решительно сказал Гатри. Он сидел на кровати, обложенный подушками. Его зубы были крепко стиснуты.

- Мы должны остаться, - возразила Каролина с той же решимостью. Она постирала свою и Гатри одежду, вымылась и села у огня, чтобы расчесать и просушить волосы.

У Гатри затрепетали ноздри.

- Очень хорошо, черт возьми, - процедил он. - Ты остаешься, я еду. Это лучший выход из положения.

Каролина продолжала расчесывать пряди волос.

- Ты никуда не поедешь, - повысила она голос. - Сейчас ты не сможешь продержаться седле и пяти минут. Если ты не упрям, как мул с зубной болью, то должен согласиться с этим.

Он чертыхнулся и уныло посмотрел в окно.

- Мы полагали все это время, что выслеживаем Флинна, - сказал Гатри после продолжительного молчания. - Он знал об этом и следил за нами, выжидал.

Кровь прихлынула к щекам Каролины. Следил? Силы небесные, она надеялась, что нет.

- Понимаю, твоя гордость ущемлена, - сказала она, пытаясь перевести разговор в другое русло. - Ты ведь считаешь себя своего рода профессионалом...

- К черту! - взорвался Гатри. - Я и есть профессионал.

Каролина вздохнула.

- Флинн, во всяком случае, ранен. Уверена, он далеко не уйдет.

- Подай мои брюки.

Она напомнила себе, что любит Гатри, что она рада, что он остался в живых.

- Мистер Хэйес, я прошу вас обращаться со мной повежливее. Вежливость, знаете, вещь необходимая.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

- Пусть будет так, пожалуйста, дай мне эти чертовы штаны.

Каролина улыбнулась.

- Это невозможно. У меня была стирка сегодня, если ты помнишь. И твоя одежда сушится на той же веревке, что и моя.

Шея Гатри налилась кровью.

- Ты назло это сделала, - упрекнул он ее.

- Выстирала вашу одежду? Да, мистер Хэйес, я сделала это назло.

Тем временем Пенни и Уильям отправились в повозке на склон холма заготавливать сено для своей живности. Прикрыв рукой глаза от солнца, Каролина наблюдала, как вдалеке маячат их фигуры. Чувство зависти закралось к ней на мгновение. Несмотря ни на, что чета Эверет была крепко спаяна. Только смерть могла бы их разлучить.

Каролина подошла к сохнущему белью. Она любила Гатри. В этом не было никаких сомнений. Ее любовь к Гатри не имела ничего общего с глупым увлечением Флинном.

Все же она не могла забыть, что Гатри упоминал в бреду не ее имя. Он тосковал по Анне, своей очаровательной жене, которую он потерял много лет назад в Канзасе.

Одежда, висящая на веревке, была еще сырой. Каролина повернулась и стала смотреть в ту сторону, где находились Уильям и Пенни. Она видела, как Уильям обнял Пенни и поцеловал.

В смущении Каролина отвела взгляд и пошла к колодцу с намерением набрать несколько ведер воды. Если Гатри собирался переодеться в чистое белье, он должен был хорошо вымыться. И побриться тоже.

Гатри лежал на подушках, когда Каролина вернулась в дом. Она вылила первое ведро воды в большой чан на плите.

- Я тебе запомню это, Каролина, - пригрозил он.

Несмотря на свои сумрачные размышления о чувствах Гатри к своей покойной жене, Каролина улыбнулась.

- Иначе и не может быть, - отозвалась она весело. - Не каждый день человека подстреливают.

- Я не это имею в виду, и ты хорошо это знаешь.

Прежде чем ответить, Каролина втащила в дом корыто.

- Мы квиты, мистер Хэйес. Конечно, неприятно, когда вас принуждают жить там, где вам совсем не хочется.

Он тяжело вздохнул.

- Если ты имеешь в виду то, что я возвратил тебя в тюрьму, откуда ты сбежала, то ты совершенно права. Я полагал, что при сложившихся обстоятельствах тюремная камера самое безопасное место для тебя.

Каролина подошла к кровати и поцеловала его в лоб.

- А сейчас самое лучшее для тебя - это, Гатри. Ты был тяжело ранен, ты мог погибнуть.

Своей здоровой рукой Гатри схватил ее запястье и усадил рядом с собой на постель. Он коснулся одной из ее грудей, заставив ее напрячься под тканью платья.

- Я хочу тебя, Каролина, - сказал он хриплым голосом.

Каролина вспыхнула.

- Сейчас нельзя. Уильям и Пенни могут вернуться с работ в любое время.

Гатри криво улыбнулся ей. Он беззастенчиво ласкал ее груди.

- Мы им мешали недолго. Сейчас они лежат в высокой траве и делают то, что делали бы мы на их месте.

Каролина дернулась, но не могла заставить себя вырвать свою руку.

- Чепуха!

- Пойди и посмотри сама, - предложил Гатри.

Желая пристыдить его, она пошла к двери. Выйдя наружу, она увидела повозку на том же месте на склоне холма. Но нигде не было признаков присутствия Уильяма и Пенни. Трава, действительно, была довольно высокой.

- Я не вижу их, - хмуро сказала Каролина, переступая через порог внутрь дома.

Гатри похлопал ладонью по матрасу.

- Иди сюда, Каролина.

Она не могла заставить себя остановиться. Он притягивал ее к себе одним своим голосом. Каролина снова села на постель рядом с ним.

- Расстегни платье, - лениво потребовал он. - Я хочу ласкать твои груди.

Трепет желания охватил Каролину. Ее пальцы не слушались, когда она попыталась выполнить его требование. Наконец Гатри сам расстегнул ряд пуговиц на корсаже ее платья. Обнажились ее груди, соски их потемнели и затвердели.

Гатри развязал последние тесемки и удовлетворенно вздохнул, восхищаясь ее обнаженными полушариями. Затем он положил руку на спину Каролины и нежно подтолкнул ее вперед, обхватывая губами пульсирующие ее соски.

Каролина невольно застонала и откинула голову назад. Ее глаза закрылись, когда на нее нахлынули первые волны блаженства, ведущие к экстазу.

Покусывая один сосок зубами, Гатри ласкал рукой другой. Когда он попытался взять в рот другой сосок, Каролина положила руку ему на затылок и прижала его голову к себе. Одновременно Гатри поднял юбку и просуйул руку в панталоны. Он стиснул ладонью ее лобок, давая ей понять о своих дальнейших намерениях.

Каролина робко возразила:

- Гатри, Эвереты...

Но он продолжал свои ласки. Гатри раздвинул пальцами ее ложбинку между ног, сделав свое прикосновение более интимным. Все это время он жадно целовал ее сосок.

Каролина начала судорожно двигаться, по мере того как усиливался жар любви. Он стаскивал с нее панталоны до тех пор, пока она не сбросила их совсем. Затем он посадил ее на себя верхом. К этому времени она уже не контролировала себя, она жаждала Гатри слишком сильно, чтобы думать о приличиях.

Она выгнула спину, когда Гатри уверенно вошел в нее.

Их движения становились все быстрее и быстрее, по мере того как слаще и острее становились ощущения от контакта их плоти. Гатри лежал под ней, отдав ей инициативу в любовных утехах. В упоении нарастающего блаженства Каролина видела, как Гатри закрыл глаза и запрокинул голову назад, полностью подчинившись ей в кульминационной страсти. Сознание того, что она овладела Гатри тем же способом, которым прежде он владел ею, подвело молодую женщину вплотную к кульминации.

В экстазе она невольно застонала. Но у нее не оставалось времени понежиться в истоме. Она услышала снаружи голоса Уильяма и Пенни.

В спешке Каролина спрыгнула с Гатри, застегивая платье, и поправив юбки, укрыла Гатри одеялом. У нее не было уже возможности одеть панталоны, поэтому она пихнула их ногой под кровать.

Когда Пенни вошла в дом, ее щеки были еще более румяными. Уильям насвистывал что-то. Гатри усмехнулся и незаметно шлепнул Каролину по заду, как бы напоминая: "Я же говорил тебе".

Каролина снова занялась кипячением воды для купания Гатри. Уильям прибил гвоздями к поперечной балке одеяло, чтобы обеспечить им место уединения. Сам он с Пенни переместился на другую половину дома. Они разговаривали приглушенными голосами, когда Гатри с помощью Каролины залез в корыто.

Он удовлетворенно фыркал, когда Каролина мыла его требующие стрижки волосы, затем спину.

- Постарайся не намочить свои бинты, - сказала она, передавая ему мыло. Он стоял на коленях в небольшом корыте. Его тело сверкало чистотой. В это время Каролина услышала, как открылась и закрылась дверь дома.

Уильям и Пенни ушли в амбар на ночлег.

Взгляд Каролины перемещался по широкой груди Гатри вниз к клинообразной поросли каштановых волос в паху. Его член горделиво поднялся навстречу ее смущенному взору. Когда Каролина снова встретила взгляд Гатри, то заметила в нем неподдельную нежность.

Он шумно задышал, когда она заключила его член в ладони. Когда же она наклонилась вперед, захватив руками его ягодицы, то почувствовала, как они напряглись от ее прикосновения. Она прикоснулась кончиком языка к его члену, заставив Гатри сделать резкий вдох и пробормотать ее имя.

Он был прекрасен как древнегреческий бог из книжки мисс Фоуб. На короткое мгновение он принадлежал не Анне или Адабель, но ей, Каролине. Она наслаждалась им.

В следующие мгновения Каролина изводила Гатри посулами блаженства, пока он не взмолился о любви. К удивлению молодой женщины одна только реакция Гатри на ласки приводила ее в экстаз. Успокоив Гатри нежными словами и поцелуями, Каролина взяла полотенце и насухо вытерла его тело.

Он охотно вернулся в постель и заснул крепко, как Рип ван Винкл. Каролине пришлось разбудить его, чтобы предложить на ужин ароматных цыплят с клецками, приготовленных Пенни. Он поел без аппетита и затем снова заснул.

Каролина легла рядом с ним поздно ночью, положив под одеялом руку ему на живот. Он скользнул вниз, раскрыл у нее на груди ночную рубашку и обхватил губами ее сосок. Затем заснул, проснулся и снова взял сосок в рот. Так продолжалось всю ночь, и каждый раз Каролина охотно принимала его ласки.

Когда она проснулась с первыми проблесками утреннего света, он снова посадил ее на себя и вошел в нее плавным движением. Каролину, ощущавшую Гатри внутри себя, захлестывала страсть. Она кусала губы. Он, ухватив ее здоровой рукой за бедро, подбрасывал вверх, затем прижимал неторопливо вниз.

Кульминация страсти наступила неожиданно, с первобытной силой. Глаза Каролины закатились, гортанные крики исторгались из ее горла. Гатри улыбнулся, когда она кончила, затем его глаза покрылись поволокой. С возгласом страсти он приподнял свои бедра.

Когда Гатри весь напрягся под ней, Каролина стала нежно гладить его лицо и грудь. Затем она наклонилась, чтобы поцеловать его. Он ответил на поцелуй и, когда она предложила ему свою грудь, жадно присосался к ней. Она гладила волосы Гатри и ощущала облегчение и удовлетворение.

***

Уильям находился в амбаре, а Пенни - в курятнике собирала яйца. Гатри отбросил одеяло и сел. Он уже был почти одет, когда Каролина еще только застегивала на груди пуговицы платья.

- Гатри...

- Мы едем сегодня, Дикая Кошка. Или, можно сказать, я еду. Если ты хочешь ехать со мной, то добро побаловать.

Каролина взяла брюки и рубашку. Она ничего не сказала Гатри, потому что дала себе слово ни укорять, ни упрашивать его отдохнуть хотя бы один лишний день.

Наскоро умывшись водой, которую Пенни подогрела и налила в глиняный кувшин, Каролина оделась, причесалась и заплела косу. Гатри уже вышел из дома. Прищурившись от солнца, он осматривал окрестности. Каролина присоединилась к нему.

- Почему ты так спешишь уехать, Гатри? Тебе что, здесь не нравится?

Он улыбнулся и потер щетину на подбородке. Каролина так и не нашла возможности побрить его.

- Мне нравится заниматься с тобой любовью в постели, нравится, как ты меня мыла вчера, - отвечал он, - но я мог бы обойтись без дырки в плече от пули.

Каролина поправила повязку, державшую его раненую руку.

- Если ты окончательно решил ехать, я, конечно, буду с тобой. Но мне кажется, тебе не мешало бы отдохнуть еще денек.

Гатри смотрел в сторону Шайенна, и Каролина почувствовала тяжесть на сердце.

- Время ехать, - сказал он рассеянно. - Я не хочу провести остаток своей жизни, преследуя Финна по всей территории Штатов.

Тяжесть в сердце перешла в боль. Очевидно, Гатри тосковал по спокойной жизни, которую он вел до встречи с Каролиной. Кто осудит его за это?

- Каролина? - Гатри взял ее за подбородок. Его взгляд больше не блуждал. - В чем дело?

Каролина искала слова, чтобы сказать ему о своей любви. Однако подходящих слов не нашлось.

- Ты произносил имя Анны в беспамятстве, - вместо этого сказала она.

Его ответ испугал ее еще больше:

- Я видел ее, Каролина. Она стояла рядом с кроватью.

Каролина широко раскрыла глаза.

- Ты бредил.

- Возможно, - согласился Гатри. - Но она была как наяву.

Каролина прикоснулась к его лицу, проверяя, нет ли у него лихорадки.

- Гатри, ты, конечно, понимаешь, что это была игра воображения...

Он резко мотнул головой.

- Нет, я не выдумал ее, Дикая Кошка. Она была рядом и даже говорила со мной...

Боль от сознания того, что Гатри все еще любил свою покойную жену, что он тяжело переживал ее отсутствие, была непереносимой. Каролина отвернулась, она не желала, чтобы он видел следы переживаний на ее лице.

Однако Гатри взял ее за руку и мягко заставил повернуться к нему лицом.

- Она сказала, что опасность все еще угрожает нам, тебе и мне, произнес он серьезно. - Еще она сказала, что мы должны принадлежать друг другу, Каролина взглянула ему в лицо и задрожала, несмотря на теплый солнечный день.

- Я верю тебе, - ответила она, хотя не знала определенно, верит или нет.

Губы Гатри неожиданно растянулись в улыбке.

- Ты не веришь, - откликнулся он. - Но все будет хорошо.

Каролина все еще смотрела на Гатри. Ее любовь к нему, казалось, потеряла точки опоры в прошлом, настоящем и будущем.

- Ты сначала принадлежал Анне, - в отчаянии произнесла она. - Может быть, ты будешь всегда принадлежать ей.

Он печально улыбнулся и нежно поцеловал ее.

- Люди не могут принадлежать друг другу вечно, Каролина.

Его слова не удовлетворили Каролину. Ей хотелось, чтобы Гатри сказал, что он больше не любит Анну. В то же время она понимала, что он никогда не скажет этого. В глубине своей души он всегда будет лелеять свою первую любовь.

- Я хочу, чтобы ты знал раз и навсегда, Гатри, - прорвало ее сквозь слезы. - Я никогда не выйду замуж за мужчину, который любит другую женщину. Не важно, будет у меня ребенок или нет!

На его скулах заходили желваки. Он тяжело вздохнул.

- Думаю, нам лучше прекратить этот разговор, чтобы не ссориться. Собирай вещи, Дикая Кошка. Мы едем в Шайенн.

- Ты не сможешь оседлать лошадей, - напомнила Каролина, скрестив руки на груди.

- Уильям поможет мне в этом, - откликнулся Гатри.

Поняв, что говорить с этим человеком бесполезно, Каролина вернулась в дом и стала собирать вещи. Это не заняло много времени, поскольку ее багаж был невелик.

Вскоре Уильям приготовил лошадей к поездке и привязал саквояж Каролины к задней луке седла.

На прощанье Каролина и Пенни обнялись.

- Заезжайте, когда будете в этих местах, - пригласила растроганная Пенни со слезами на лице. - Мы с Уильямом пристроим к дому комнату для мальчиков сестры. Места будет много.

Каролина поцеловала ее в обе щеки.

- Спасибо. Дайте мне слово, что навестите мой дом в Болтоне, когда случится там быть. Мисс Фоуб и мисс Этель будут знать, где меня искать.

С этими словами Каролина кивнула на прощанье и села в седло. Она не представляла, что будет так трудно расстаться с Пенни Эверет. За короткое время знакомства обе женщины крепко подружились.

Уильям и Гатри обменялись рукопожатием. Затем Каролина и Гатри тронулись в путь, сопровождаемые радостным лаем Тоба, бегущего рядом.

Они ехали до наступления сумерек, пока не добрались до Свит Хоум. Каролина вспомнила, что в этом городке проживал доктор Элкинс.

Поскольку в городке не было отеля, Каролина и Гатри остановились в ветхом пансионате. У Каролины не было настроения убеждать недоверчивого хозяина пансионата в том, что они с Гатри женаты, когда этого не было на самом деле. Гатри тоже был настроен соответствующим образом. Они чинно поужинали и разошлись в отдельные комнаты.

Каролина не могла уснуть, хотя все ее тело ныло от усталости. Она решила спуститься вниз по лестнице, чтобы позаимствовать у чопорной хозяйки пансионата книжку для ночного чтения.

Она появилась как раз вовремя, чтобы заметить, как Гатри покидает пансионат. Он выкупался, побрился и переоделся в чистое белье.

Хотя в Свит Хоуме не было отелей, городок имел не менее полдюжины салунов. Для Каролины было совершенно очевидно, что Гатри намеревался посетить один из них. Вероятно, он хотел выпить, выкурить сигару и сыграть партию в покер. Возможно, его интересовали распущенные женщины, работавшие в таких злачных местах.

Каролина вздохнула. Вспомнив о своих отношениях с Гатри, она поняла, что не имеет права упрекать его. Он не давал обет вести себя благопристойно, сколько бы ласковых слов он ни говорил ей. Если ему захотелось играть в карты или кутить, у него было на это право как у неженатого мужчины.

Опечаленная, Каролина продолжала свой путь в переднюю. Ранее она приметила там шкаф, плотно уставленный книгами. Сейчас рядом с ним на топчане сидела хозяйка пансионата миссис Бикер и вышивала тамбуром салфетку, Это была рыжеволосая с проседью женщина со строгим взглядом и весьма пышной грудью, которой она пыталась придать более скромные размеры, поместив у горла ажурное кружево.

Каролина задержалась в двери, ожидая, когда миссис Бикер увидит ее. Она более уверенно двинулась вперед, когда пожилая женщина подняла глаза от рукоделия, - Добрый вечер, - строго сказала хозяйка.

Каролина кивнула в ответ.

- Хочу спросить, могу ли я взять у вас книгу, только на ночь, конечно?

Миссис Бикер неодобрительно смерила Каролину взглядом. Молодая женщина удивилась, сколь сильны подозрения миссис насчет ее отношений с Гатри.

- Пожалуйста, - сказала наконец хозяйка пансионата, делая жест в сторону книжного шкафа.

Каролина подошла к полкам и с интересом просмотрела заглавия книг. Многие из них ей были знакомы и нравились. Она выбрала щуплый томик под заглавием "Жизнь Робин Гуда". Поблагодарив миссис Бикер, Каролина снова задержалась в дверях.

Хозяйка пансионата не отрывала взгляда от вышивки.

- Сама я не читаю ничего, кроме Библии. Эти легкомысленные книжки принадлежали моей дочери Руби.

Как это часто случалось с Каролиной, ее любопытство нередко брало верх над здравым смыслом и благоразумием.

- Руби, прекрасное имя. Она оставила эти книги после замужества?

Миссис Бикер издала негодующий возглас.

- Руби ни за кого не выходила замуж. Она умерла, дав жизнь выродку какого-то розничного торговца.

Каролина вздрогнула, услышав, как пожилая женщина отзывается о собственной дочери и ее ребенке. Она почувствовала жалость к несчастной Руби, любовь которой была сочтена за самый большой грех.

- А ребенок? - осмелилась спросить Каролина. Она ждала ответа, затаив дыхание.

- Он умер вместе с ней. Это была Божья кара.

Каролина раскраснелась от гнева, но она не стала оспаривать мнение миссис Бикер о Боге, понимая, что это бесполезно. Каролина знала, что Бог никогда не мстит беспомощным младенцам.

- Сожалею о вашей утрате, - сказала она. - И еще больше мне жаль бедную Руби и ее ребенка.

Миссис Бикер что-то недовольно буркнула в ответ. Каролина быстро удалилась вверх по лестнице. Вернулась в свою комнату с перекошенным потолком и стенами, оклеенными желто-серыми обоями. Каролина подумала, не кровать ли Руби стоит в ней. Возможно, именно в этих четырех стенах несчастная девушка мечтала о своем торговце, вынашивала его ребенка и умерла.

- Ты фантазерка, - пожурила себя Каролина, сидя посреди кровати. Она заложила ногу за ногу и открыла книгу о Робин Гуде. Молодая женщина не хотела думать о Руби Бикер или о том, что ее собственная судьба имеет некоторое сходство с судьбой покойной.

Сосредоточившись, Каролина прочла первую строку книги. Но ее мысли были далеко от шелеста листьев и аромата хвои Шервудского леса. Она размышляла о том, как легко может оборваться ее жизнь во время родов. Тогда она повторила бы судьбу Руби.

- Нет, - возразила она вслух и покачала головой. Она уедет в Чикаго, скажет, что вдова, найдет себе работу гувернантки или няни.

Чтобы отвлечься, Каролина снова обратилась к книге. На этот раз ей повезло: ее захватили приключения Робин Гуда, Мэйд Мариан и Фрайэра Така. Она прочла эпизод, когда Робин Гуд посадил Мариан к себе в седло и поцеловал ее три раза кряду. "Как это романтично!" - думала она, вздыхая.

Однако Каролина прекратила чтение книги. В ее воображении пронеслись ужасные испытания, связанные с родами без посторонней помощи. Затем она услышала топот ботинок Гатри по ступенькам лестницы.

В нетерпении она сорвалась с кровати, отперла и распахнула дверь. Гатри остановился и усмехнулся. В одной руке он держал шляпу, другая покоилась в повязке.

- Добрый вечер, Дикая Кошка, - поприветствовал он Каролину. В его глазах плясали озорные искорки. Он видел, что она ревнует и проклинает его. Гатри это чрезвычайно забавляло.

- Добрый вечер, мистер Хэйес, - холодно откликнулась Каролина. - Меня интересует, в котором часу вы и я отправимся завтра в Шайенн?

- С рассветом, рано, - сказал Гатри. - Я советую вам хорошо выспаться, мисс Чалмерс.

Каролина сделала глубокий вдох и медленный выдох. Тем самым она хотела продемонстрировать Гатри свое полное презрение.

- Ваш совет для меня ничего не значит, - надменно произнесла она. Она понизила голос почти до шепота. - Я попросту озабочена тем, чтобы не попасть обратно в тюрьму.

Он имел наглость усмехнуться.

- Я отлично знаю, чем вы озабочены, - сказал он. Его быстрый оценивающий взгляд на фигуру Каролины лишь усилил ее возмущение.

Покраснев, она отступила и захлопнула дверь перед самым его носом. Однако она еще слышала за дверью его отрывистый смех, когда он следовал в свою комнату.

Каролина не только закрыла комнату на ключ, но и подставила под дверную ручку спинку стула. Пусть Гатри не Думает, что он сможет проникнуть в ее комнату при лунном свете и заниматься с ней любовью после того, что он сказал.

Полночи она лежала, прислушиваясь. Надежды на то, что он постучится в дверь, сменялись надеждами, что этого не случится. Когда взошла заря, Гатри все еще не давал о себе знать.

В это утро Каролина умывалась и одевалась в мрачном настроении. Она надела блузу и юбку-амазонку. Неудивительно, что Гатри не зашел к ней. Очевидно, он удовлетворил свою страсть прошлой ночью в одном из салунов городка.

За завтраком Гатри приветствовал ее знакомой усмешкой. Каролина игнорировала его. Она вежливо поблагодарила миссис Бикер за книгу и старательно поглощала пищу, стоимость которой была включена в плату за комнату.

Через полчаса, к большому облегчению Каролины, они с Гатри были готовы продолжать путь. Когда она прощалась с хозяйкой пансионата, та напомнила, что разгневанный Господь уничтожил египетскую армию, когда она преследовала израильтян, и что жена Лота обратилась в соляной столб.

Не совсем понимая, что миссис Бикер имела в виду, Каролина вздохнула, пожала руку пожилой леди и пообещала запомнить ее слова.

- Она полагает, что ты падшая женщина, - заметил Гатри, когда они отъехали на приличное расстояние от мрачного пансионата.

Каролина обреченно опустила плечи.

- И она права, не так ли?

Гатри схватил уздечку кобылы Каролины и мгновенно остановил ее.

- Что такое?

Она не решалась взглянуть ему в лицо.

- Прошлым вечером я беспокоилась по поводу того, что ты проводил время с. женщинами из салуна. Я поняла, что сама не лучше любой из них.

- Посмотри мне в глаза, - потребовал он жестко.

Каролина взглянула прямо ему в лицо, хотя она отдала бы все, чтобы не подчиниться его требованию.

- Любой разумный мужчина гордился бы назвать тебя своей женщиной, сказал Гатри спокойно. - Ни у какой женщины, черт побери, я не был. В салуне я расспрашивал людей о Флинне.

Каролина с трудом удержалась от радостного возгласа.

- Ты выяснил что-нибудь? - спросила она, преодолевая эмоции.

- Ничего из того, что мне не известно, - вздохнул Гатри, напряженно всматриваясь в фасады магазинов и домов по обе стороны улицы. - Мужчина, соответствующий приметам Флинна, прошлым утром заплатил доктору Элкинсу за то, что он вынул пулю из его бедра.

Каролина вспомнила нападение на нее у колодца Эверетов и на мгновение закрыла глаза. В ее душу заползал безотчетный страх.

ГЛАВА 19

Едва Каролина и Гатри отъехали от Свит Хоума, как он стащил с себя повязку, поддерживающую раненую руку, и швырнул ее на обочину дороги. С вызывающим видом взглянув на Каролину, Гатри начал сгибать и разгибать свою правую руку. Его лицо исказилось болезненной гримасой.

Каролина предупредила:

- Доктор Элкинс, кажется, ясно выразился...

- Успокойся, Каролина, - Гатри продолжал свои упражнения с рукой. Поимка Флинна дьявольски трудная работа. Чтобы ее выполнить, мне нужны две руки.

Каролина шумно выдохнула. Никто лучше ее не знал, сколь бесполезно было спорить с Хэйесом, если он на что-то решился.

- Мы скоро приедем в Шайенн?

- Вероятно, около полудня, - рассеянно ответил Гатри. Он явно был больше заинтересован в созерцании окружающего ландшафта, чем в том, что ему скажет Каролина. Сидя в седле, он упражнялся в быстром выхватывании из кобуры своего револьвера. Покончив с этим, Гатри прикурил сигару и зажал ее меж зубов.

- Когда мы приедем в Шайенн, я отправлю телеграмму мисс Фоуб и мисс Этель, чтобы они знали, что со мной не случилось ничего дурного, - сказала Каролина. Ей было не по себе из-за настороженного молчания Гатри.

- Не важно, что ты им сообщишь, - откликнулся Гатри. - Все равно они считают, что я похитил тебя.

Каролина мысленно согласилась с ним, но все-таки решила послать телеграмму в надежде успокоить старушек. Она постарается как-нибудь вознаградить их за все волнения, когда все будет кончено и она вернется в Болтон. Каролина вздохнула.

- Меня ждет неясное будущее.

Гатри усмехнулся, не вынимая изо рта сигары.

- Мне, например, оно совершенно ясно. Ты будешь попадать из одного приключения в другое, пока не испустишь дух. Такие женщины, как ты, Дикая Кошка, никогда не прекращают крестовых походов. Сначала это Флинн, когда же он повиснет в петле, ты займешься поисками сестер.

- Освобождение Флинна было, действительно, ошибкой, - признала Каролина. - Но что плохого в моем желании отыскать Эмму и Лили. Они мои единственные близкие родственники в мире, - продолжала она с негодованием.

- Я никогда не говорил, что в поисках родственников есть что-то дурное. Меня беспокоит, что будет после этого.

Каролина вздохнула.

- Когда я найду своих сестер, то буду готова растить детей и вести домашнее хозяйство. - Ее вдруг смутило, что он может неверно истолковывать эти слова. - И преподавать в школе, конечно, - добавила она.

Гатри промолчал. Каролина не знала, нужно ли ей негодовать в связи с этим. Было бы замечательно, если бы он сказал, что она должна вести его домашнее хозяйство или растить его детей. Глядя на него, она поняла, что он, видимо, даже не слышал того, что она сказала.

Они ехали без остановок все утро и наконец прибыли в Шайенн.

Это был весьма оживленный город. В нем находилось много салунов, откуда доносились хриплый смех и непристойные песни под фортепьяно. Но в городе не было недостатка и в магазинах. Имелось несколько небольших отелей и ресторанов. Улицы были многолюдны, то и дело проезжали двухместные коляски и повозки.

Каролина, вспомнив Болтон, почувствовала легкую тоску по дому. Однако вскоре на ее лице появилась улыбка, когда Тоб подбежал ко входу в салун "Жемчужная леди" и сел, подвывая. Он явно ждал угощения виски.

- Я закажу псу выпивку и побеседую кое с кем, пока ты отправишь телеграмму, - сказал Каролине Гатри, привязав свою лошадь у входа в салун.

Каролина не одобряла его планы, однако изменить их была не в силах.

- Я поброжу по городу, - ответила она рассеянно.

К удивлению Каролины Гатри живо отреагировал на ее слова.

- Мне не хотелось бы, чтобы ты слонялась по Шайенну одна, - сказал он, схватив за узду лошадь Каролины, когда она собралась отъехать. - Отправь телеграмму и жди меня у отеля "Государственность". Это респектабельный район города.

Поскольку возражения привели бы только к ненужным спорам, Каролина кивнула в знак согласия.

- Нужно ли мне заказать для тебя номер в отеле, или ты сделаешь это сам?

Он слегка коснулся рукой ее ноги. Тело Каролины под покровом брюк из грубой ткани немедленно напряглось.

- Нам нужна одна комната на двоих, Дикая Кошка. После того как я загляну к Адабель, мы сходим к пастору.

Каролина сначала обрадовалась, но затем сникла. Гатри собирался жениться на ней только потому, что считал ее беременной. Для Каролины этого довода было недостаточно.

- Мы поговорим об этом позже, - сказала она.

В помещении почты Каролина продиктовала содержание телеграммы в Болтон. Она просила старушек не беспокоиться и обещала рассказать обо всем, когда приедет. Послав телеграмму, Каролина отправилась в отель "Государственность" и заказала два одноместных номера: пусть Гатри радуется отдельному номеру.

Покончив с его поручением, Каролина с саквояжем в руках поднялась по лестнице в свой номер. Клерк отеля отправил боя в платную конюшню, чтобы оставить там лошадь Каролины. Каролина пока распаковала свой багаж и подсчитала свою похудевшую пачку денег. Затем она спустилась вниз для ленча в столовой.

После ленча Каролина поднялась в свой номер и вытянулась на постели, поскольку ее одолевала дремота.

Когда она проснулась, Гатри стоял рядом. Свежевыбритый, подстриженный, в новом костюме, он выглядел настоящим джентльменом.

- Здесь довольно узкая постель, - сказал он, засунув большой палец в карманчик для часов, - но, думаю, нам не нужно много пространства. Этой ночью я собираюсь держать тебя либо над собой, либо под собой.

Каролина так покраснела, что ощутила жжение кожи. Она не отдохнула как следует.

- Я не собираюсь делить постель с таким как вы, Хэйес, - сказала она, сидя на кровати и откидывая с лица прядь волос. - Вы уже виделись с Адабель?

Гатри присел рядом с ней на тонкий неровный матрас.

- Нет, - ответил он мягко, беря ее руку. - Я иду к ней сейчас.

От него исходил приятный запах лавра и мяты.

Задетая тем, что он предпринял так много усилий, чтобы предстать перед Адабель в наилучшем виде, Каролина не пыталась улыбнуться. Она не верила его обещаниям. Она знала, что мужчины непостоянны. Зависимость от них была опасна. При одном виде Адабель он забудет все, что его влекло к Каролине.

Гатри вздохнул и нервно поправил свой галстук. Затем он обнял Каролину и поцеловал. Его поцелуй, поначалу легкий, становился все более и более интимным, пока не привел Каролину в состояние сильного возбуждения.

Когда поцелуй кончился, Каролина оказалась лежащей на постели, хотя вначале, как ей отчетливо помнилось, она сидела на ней. Когда Гатри расстегнул ее брюки, она ничего не предприняла, чтобы остановить его руку.

- Когда я вернусь, - ласково сказал он, - то закончу то, что начал. Будь готова к этому.

Каролина задрожала.

- Гатри...

Искусная работа его пальцев заставляла ее извиваться.

- Будь готова, - повторил он. Затем он вышел из комнаты, оставив ее лежать на кровати возбужденной, но неудовлетворенной и, более всего, раздраженной.

***

Выйдя из ее комнаты, Гатри снова поправил свой галстук. Бог свидетель, он предпочел бы провести остаток дня в постели с Каролиной, но его ждало серьезное дело.

Шайенн был ему знаком. Он проработал шесть месяцев на скотоводческом ранчо в нескольких милях от города. Гатри направился к дому Адабель широкими, уверенными шагами. Через три улицы к востоку располагался респектабельный пансионат, которым владели Адабель с матерью.

Знакомая вывеска все еще висела на суку большого клена, росшего перед домом. Свежевыбеленный забор сверкал ослепительной белизной. Трава была хорошо ухожена. На клумбах, несколько не по сезону, пестрели цветы.

Гатри открыл калитку. Ее петли все еще скрипели. Он еще раз поправил галстук, направляясь к крыльцу дома.

К его ужасу и облегчению одновременно дверь тамбура открылась, когда он только ступил на нижнюю ступеньку. Вышла Адабель с раскрасневшимися щеками и лихорадочным блеском глаз. Она напомнила Гатри былую норовистую молодку.

Адабель выглядела премиленькой. Улыбка заставляла играть ямочки на ее лице. У нее были блестящие светло-русые волосы и пышная фигура. Тем не менее, Гатри не находил в ней изюминки, которая была в Каролине и всегда пробуждала в нем вожделение.

Гатри остановился, не зная, как начать.

- Хелло, Гатри, - первой поприветствовала она его. Ее ласковый грудной голос немного дрожал. Она сцепила вместе руки и принужденно улыбнулась. Рада, что ты здесь. Мне нужно кое-что сообщить тебе.

Собственные объяснения и оправдания Гатри были немедленно отложены. Он с любопытством ожидал ее сообщения.

Адабель покраснела, похорошев еще больше, и отвела на мгновенье взгляд.

- Гатри... мистер Хэйес... с тех пор как мы виделись в последний раз... Я...

Слабая надежда разрасталась и крепла в душе Гатри. Неужто ему удастся избежать необходимости огорчить женщину, которая заслуживала только нежности и любви? Кажется, этого и следовало ожидать.

- Да? - поинтересовался он осторожно, не приближаясь к Адабель.

В ее глазах блеснули слезы.

- Я встретила одного человека, - смущенно призналась она. - Его зовут Джон Деннис, он железнодорожник. Мы должны пожениться в будущем месяце.

Реакция Гатри на эти слова, должно быть, поразила Адабель. Он издал радостное восклицание, подхватил ее здоровой рукой и закружил в ликующем вихре. Затем он громко чмокнул ее в лоб.

Удивление на ее лице постепенно уступало место робкой улыбке. Везучий же парень был этот Джон Деннис, как, впрочем, и сам Гатри!

- У тебя нет возражений? - спросила она.

Гатри рассмеялся.

- Конечно есть, дорогая. Но ирония судьбы состоит в том, что я тоже встретил одну женщину. Ее зовут Каролина Чалмерс. Это маленький изящный бесенок. Учительница с таким темпераментом, будто ее клюнул жареный петух.

Адабель засмеялась и всхлипнула одновременно.

- Гатри, это чудесно, - сказала она. Затем она обняла его и поцеловала в щеку. - Будь счастлив. Хорошо?

- Ты тоже, - ответил он с грубоватой нежностью. Хотя сейчас он понял, что по-настоящему никогда не любил Адабель. Ему также стало ясно, что она могла бы стать идеальной женой. Рядом с ней он проводил бы безмятежные дни, сладкие ночи. С ней он нажил бы кучу румянощеких ребятишек.

Адабель долго держала в своих руках его руки. Они попрощались взглядами. Затем Гатри повернулся и пошел к женщине, с которой будет делить немало забот и неприятностей.

"Порой, - думал Гатри, - жизнь теряет логику".

***

Каролина прохаживалась перед окном. Ее тело трепетало страстью; она облачилась в единственное и лучшее платье своего гардероба - простое коленкоровое. Волосы Каролины были заплетены в косу, заколотую узлом на затылке. Она несколько раз пощипала себя за щеки, чтобы подрумянить их.

Когда раздался стук в дверь, она повернулась и испуганно произнесла: "Войдите".

- Ты выглядишь прекрасно, Дикая Кошка, но для свадьбы нужно придумать что-нибудь более оригинальное.

Ее лицо вспыхнуло. Она прижала к щекам ладони, чтобы чуть-чуть остыть. В какой-то жуткий момент она подумала, что он собирается сообщить ей о своем решении жениться на Адабель и пригласить ее в качестве свидетельницы. Мгновеньем позже она была совершенно сбита с толку.

- Что ты имеешь в виду?

- Я хочу, чтобы ты надела что-нибудь легкое, воздушное, - сказал он. Хмурясь, он окинул ее оценивающим взглядом. - Что-нибудь белое.

Щеки Каролины пылали.

- Говорят, мне не идет белый цвет.

- К дьяволу то, что говорят.

- Но у нас нет полной уверенности в том, что я беременна. И, кроме того, я тебя уже предупреждала, Гатри, что не выйду замуж за мужчину, который меня не любит.

Гатри вздохнул.

- Разумеется, ты беременна, - сказал он так, будто это заключение было неоспоримым. - Если я хочу жениться на женщине, которая меня не любит, то почему ты не можешь оказать мне такой услуги?

Каролина не ожидала от него такого хода. Но она не собиралась признаваться в своих нежных чувствах к Гатри, поскольку считала, что он не любит ее. В замешательстве Каролина сжала руки.

- Возможно, с течением времени ты мог бы полюбить меня...

Он подошел и обнял ее.

- Я бы сказал, что сейчас у нас хороший шанс связать свою судьбу и проверить свои чувства, Дикая Кошка.

В сердце Каролины боролись самые противоречивые чувства.

- Гатри, я могу еще угодить в тюрьму. Что ты будешь делать тогда?

Гатри приподнял ее подбородок.

- О тюрьме больше не думай, - успокоил он Каролину. - Сейчас же пойдем и купим тебе платье. - Затем выражение озабоченности появилось на его лице. Он посадил ее на край кровати. - Да, я ведь обещал закончить то, что начал. Я человек слова.

Возбуждение Каролины еще более усилилось в предвкушении любовных утех. Но она положила обе руки ему на грудь.

- Нет, Гатри, - возразила она решительно. - Если мы собираемся пожениться, то я хочу подождать до конца свадебного обряда.

Он рассмеялся коротким отрывистым смехом и поцеловал ее в губы.

- Отлично, Дикая Кошка. Теперь мы пойдем и купим тебе платье, а также найдем судью для свадебного церемониала.

Еще не оправившаяся от изумления Каролина позволила Гатри взять ее за руку, вывести из комнаты и повести вниз по лестнице. В первой же торговой лавке, которую они посетили, было обнаружено подходящее платье для Каролины: из тонкой воздушной ткани и белое, как крыло ангела.

Гатри купил его на деньги, которые, как полагала Каролина, он выиграл в покер. Затем они начали поиски того, кто мог совершить и оформить бракосочетание. В офисе шерифа им сказали, что в городе находится выездной судья, остановившийся в пансионате миссис Роджерс.

Каролина поинтересовалась именем судьи и бросила быстрый взгляд в сторону Гатри.

Будущий супруг Каролины поблагодарил шерифа и повел ее к двери.

- Ступай в отель и переоденься, - поторопил он ее. - Я пошлю за судьей.

Все страхи и сомнения, настоящие и будущие, вихрем закружились в голове Каролины, но она слишком любила Гатри, чтобы расстроить свадьбу. Она едва заметно кивнула в знак согласия, - Ладно, мистер Хэйес, я сделаю, как вы сказали. Но в будущем я попрошу вас произносить ваши просьбы в более вежливой форме.

Гатри улыбнулся.

- Я постараюсь, Дикая Кошка.

Он развернул Каролину и легким шлепком направил в сторону отеля. Обернувшись через плечо, она увидела, как он передает бою монету. Каролина ускорила шаг, чтобы подготовиться к приходу судьи.

Перед отелем Каролина встретила Toбa, радостно залаявшего при виде ее. Перехватив коробку с платьем другой рукой, Каролина стала гладить мохнатую голову пса.

- В один из ближайших дней, - говорила она Тобу, - мы перестанем таскать тебя повсюду за собой. У тебя будет своя собачья будка и много костей.

Слабым повизгиванием Тоб, очевидно, просился в отель. Но Каролина не позволила ему идти за собой. Она знала, что клерк за регистрационным столом не разрешит ей провести пса через вестибюль в свою комнату.

Войдя в комнату, Каролина бросила коробку с платьем на кровать, открыла окно и посвистела. Вскоре появился Тоб. Задыхаясь, он взбежал по ступенькам пожарной лестницы и перемахнул расстояние между лестницей и окном, чтобы оказаться рядом с хозяйкой.

Каролина предостерегающе шикнула, когда пес стал устраиваться на вязаном коврике у туалетного столика.

- Если тебя услышат, нас вышвырнут отсюда.

Тоб покорно положил морду на передние лапы и закрыл глаза.

Между тем Каролина распаковала коробку и спешно надела на себя платье. Поскольку она не могла застегнуть пуговицы на спине, то решила, что это сделает Гатри по возвращении.

Гатри пришел с букетиком лютиков и колокольчиков.

- Прости, Дикая Кошка, - извинился он, - но это было самое лучшее, что я собрал наспех. Они росли за зданием продовольственного магазина.

Букетик полевых цветов привел Каролину в умиление. С тем же чувством она представила, как Гатри собирал их для нее. Она улыбнулась ему, бережно придерживая цветы. В ее глазах заблестели слезы. Нежные слова: "Я люблю тебя, Гатри" - были уже готовы сорваться с ее языка. Но она вовремя спохватилась.

- Благодарю тебя.

Он нахмурился.

- Что случилось с твоим платьем?

Каролина рассмеялась.

- Ничего особенного, - сказала она, поворачиваясь спиной к Гатри. - Его нужно застегнуть.

Гатри с присущей ему сноровкой застегнул пуговицы. Когда он повернул Каролину к себе лицом, слез уже не было.

- Ну, Дикая Кошка, судья уже ждет, чтобы сделать из меня честного человека. Пойдем?

Сердце Каролины замерло. Она кивнула, не в силах произнести ни единого слова.

Внизу, в вестибюле, действительно ожидал судья. Это был крупный мужчина с округлым брюшком. Он был одет в серый костюм в мелкую полоску. Судья восхищенно улыбнулся Каролине и повел жениха и невесту в кабинет администратора отеля, где не было посторонних.

Он достал из кармана плаща брачное свидетельство, украшенное рисунками райских птичек, а также золотым тиснением текста, написанного каллиграфическим почерком.

Гатри и Каролина подписали брачное свидетельство. Судья вынул из кармана Библию и принял важную позу. Две служанки отеля были свидетельницами.

Каролина и Гатри стояли перед окнами, выходящими на улицу. Их разделяло небольшое расстояние. Взгляд, брошенный искоса на Гатри, подсказал Каролине, что ее жених был так же взволнован, как она сама, хотя и держался независимо.

Судья начал читать текст священной книги. Каролине удалось внимать его чтению, хотя за окнами слышался шум от проезжавших повозок и лошадей.

Когда наступило время обмена обручальными кольцами, у Каролины своего не оказалось. К ее удивлению, Гатри достал золотое кольцо из кармана пиджака и надел ей на палец.

- Властью, которой я облечен на территории Вайоминга, - повысил голос судья, приближаясь к завершению церемонии, - я объявляю вас, мужем и женой. Мистер Хэйес, поцелуйте свою молодую жену.

Прикосновение губ Гатри было знакомо Каролине, и все же ее охватила дрожь, как будто он впервые целовал ее. Она слегка покачнулась и была вынуждена опереться на руку Гатри, чтобы обрести устойчивость.

"Боже милостивый, - подумала она е улыбкой, - присутствующие могут принять меня за подвыпившую девицу".

Гатри оплатил услуги судьи и получил взамен брачное свидетельство. Церемония закончилась быстро и просто. Каролина поразилась тому, что речи напыщенных политиков по случаю Дня независимости - 4 июля - могли длиться более двух часов, в то время как их свадебная церемония заняла не более десяти минут.

Каролина вытянула руку полюбоваться своим обручальным кольцом. Она подумала, с каким удовольствием мисс Фоуб и мисс Этель узнали бы, что она, наконец, вышла замуж. Им доставило бы не меньшее удовольствие узнать, что она любит своего мужа. Поглощенная своими мыслями, Каролина была захвачена врасплох объятиями Гатри. Он решил нести ее на руках.

- Теперь, миссис Хэйес, - сказал он, - у меня есть право делить с вами постель. Этим я и хочу сейчас заняться.

Когда Гатри нес Каролину вверх по лестнице, стоявшие в вестибюле ковбои бурно приветствовали его. На лестничной площадке Гатри развернулся, и она бросила вниз уже помятый букет лютиков и колокольчиков.

Седой старый ковбой с печальными глазами и пышными усами подхватил цветы. Его приятели смеялись и похлопывали его по спине.

Гатри улыбнулся и продолжил путь в комнату, которую ранее сняла Каролина. Тоб все еще лежал на вязаном коврике. Когда молодожены вошли, он открыл глаза. Хвост пса дернулся, но его морда продолжала покоиться на передних лапах.

- Завтра тебе снова придется надеть это платье, - сказал Гатри, осторожно опуская жену на ноги. - Попробуем сфотографироваться, если фотограф протрезвеет к этому времени.

Каролина рассмеялась. Какой-то ковбой завладел ее свадебным букетом, а свадебная фотосъемка может не состояться из-за того, что фотограф окажется пьяным. При всем этом она ничего не хотела бы менять в своей жизни. Разве что видеть рядом своих сестер и сестер Мейтлэнд.

Гатри взял ее за талию.

- Я мог бы стоять здесь и любоваться тобой весь день.

Она улыбнулась.

- Неужто у вас появился вкус к худосочным учительницам, мистер Хэйес? спросила Каролина, припомнив эпитеты, которыми он награждал ее в начале их знакомства.

Гатри вновь поцеловал ее. Он глядел на нее с удивлением, как будто только сейчас обнаружил в ней нечто, чего не замечал прежде.

- К одной из них особенно, - ответил он. С несвойственной ему неловкостью он стал вынимать заколки из ее волос. Распустив ее пряди, он пропустил их сквозь свои пальцы.

Каролина медленно развязала его галстук. Было заметно, как дернулся его кадык.

Он посадил ее на край постели и наклонился, чтобы снять с нее туфли. Затем сбросил свои ботинки.

Между, ними началось священнодействие: медленное, последовательное, полное любви и нежности. Они снимали поочередно друг с друга одежду, пока не остались совершенно нагими. Каролина не чувствовала стыда. Один благоговейный трепет.

Гатри отвел с груди Каролины длинные шелковистые пряди волос и прижал ее к себе, целуя. Она старалась не касаться его раны, которая заживала, но еще давала о себе знать.

Раньше в их любовных утехах царили нетерпение и буйство. На этот раз их движения были неторопливыми и нежными. Гатри уложил Каролину на узкую постель и овладел ею столь же осторожно и благоговейно, как и тогда, когда он лишил ее невинности.

Она наслаждалась прикосновением его волосатой груди к ее мягким и гладким грудям, соприкосновением их бедер, возбуждающей работой его члена, ритмично погружающегося в нее.

При всей нежности и неторопливости их действий кульминация страсти была невероятно сильной. Каролина откинула назад голову и сладострастно застонала. Ее тело содрогалось под телом Гатри.

Гатри, схватившись руками за медные прутья спинки кровати, напрягся, глаза его покрылись поволокой.

Он застонал, когда ее потайные мышечные ткани плотно сжали его член и заставили исторгнуться его семя.

После того как был исчерпан запас сил, Гатри в изнеможении опустился рядом с Каролиной, тяжело дыша. Его правая нога лежала поперек ее бедер, рука держала грудь, большим пальцем он поглаживал ее сосок.

Каролина повернулась на бок и скользнула вверх по подушке. Соском своей груди она слегка провела по его губам. Он взял сосок в рот и стал сосать. Каролина застонала. В глубине ее тела, столь умиротворенного еще несколько минут назад, вновь возникло сладкое томление.

Держа Каролину за бедро, Гатри крепко прижал ее к себе. Он продолжал ее ласкать, беря в рот поочередно соски ее грудей, пока она, выгнув спину, терлась о его бедро.

Каролина тихонько застонала. Теплая влага покрыла ее кожу с головы до ног. Гатри продолжал ее ласкать.

- О, Гатри, - всхлипнула Каролина.

И хотя Гатри, должно быть, понимал, что это мольба о пощаде, он продолжал ласки.

Наконец, он повернул молодую женщину к себе спиной, нащупал членом ее влагалище и вошел в нее мощным толчком. Она немедленно откликнулась на это взрывом страсти. Она терлась ягодицами по его бедрам в жажде наибольшего наслаждения и издавала страстные стоны.

Каролине захотелось посмотреть на лицо Гатри. Она легла под него и дотронулась рукой до его щеки. Его глаза были закрыты, кожа влажна. Она закинула на него ногу, чтобы контакт их стал теснее. Он прохрипел какую-то бессвязную мольбу, прежде чем извергнуть в нее свое семя. Он лежал на ней, опираясь на руки, когда она приподнялась и коснулась языком соска на его груди. Сосок немедленно затвердел.

Каролина сжала его ягодицы, возбуждая его сосок языком, И вот он опять вошел в нее. Целуя его шею, Каролина стала медленно колебаться под ним, принимая его в себя и выпуская. Со сдавленным вскриком Гатри перевернулся на спину, увлекая за собой Каролину. Теперь она сидела на Гатри, пронзенная его членом. Ее руки сжимали его могучие плечи.

Она была дамой короля-воина, имеющей право на свою долю добычи. Она подвергала Гатри испытанию любовью. Наконец он вскрикнул и выгнул спину. Выжав из него все соки, Каролина продолжала забавляться его сосками. Когда все закончилось, он положил ее рядом с собой, прижался к ней и крепко заснул.

Каролина заснула тоже. Когда она проснулась, Гатри осторожно обтирал ее влажным прохладным лоскутом ткани. Затем он погрузил язык в ее лоно, сполна расплатившись с ней за то блаженство, которое она доставила ему прежде. Она вцепилась руками в края кровати, пока он приводил ее в экстаз, затем со стоном билась в конвульсиях страсти.

Снова она не могла сдержать стонов наслаждения - пружины кровати скрипнули, когда она широко раскинула колени.

Гатри не пытался успокоить свою возлюбленную. Ему доставляло удовольствие слышать страстные крики Каролины.

ГЛАВА 20

Первый день супружества Каролины выдался солнечным и ясным, однако понадобилось не много времени, чтобы в ее отношениях с Гатри появились облака размолвки. Они завтракали, сидя за угловым столиком в ресторане отеля, когда он объявил:

- Я сегодня уезжаю.

Каролина опустила на стол вилку:

- Что?

- Я выслежу Флинна гораздо раньше, если не буду беспокоиться о тебе.

Она ответила мягким спокойным тоном, подавляя гнев.

- Хорошо, тогда снова посади меня в тюрьму.

Гатри вздохнул.

- Каролина...

- Вы когда-нибудь читали Библию, мистер Хэйес, - шипела от возмущения Каролина. - В Библии есть стих о Руфи. Он звучит так: "...куда пойдешь, туда и я пойду..."

Он оставался непреклонным.

- Я сказал, что ты не поедешь со мной.

Каролина представила, что вот так всю жизнь ей придется терпеть его деспотизм. Она решила сразу положить этому конец и стащила с пальца золотое кольцо, положив его на бело-голубую скатерть перед Гатри.

Гатри широко раскрыл глаза, затем прищурился.

- Надень кольцо! - потребовал он.

Каролина покачала головой.

- Вам следует запомнить раз и навсегда, мистер Хэйес, вы не смеете командовать мной, как своим псом.

Гатри вздохнул. Он подумал, очевидно, о том, что их разговор могут услышать посторонние.

- Ты моя жена.

- И это дает основание относиться ко мне так же, как к собаке?

- Разумеется, нет.

- Тогда я попрошу вас считаться с моим достоинством.

Гатри бросил салфетку, хотя съел свою яичницу с беконом только наполовину.

- Есть вещи, которые решает только муж.

- Эти вещи касаются только его самого, - решительно перебила его Каролина. - Но ехать с тобой или бить баклуши несколько недель или месяцев в Шайенне - мое дело.

- Тьфу, пропасть! Пойми, Каролина, Флинн опасен. А ведь это не единственная опасность, которая может нас подстеречь. Только чудом можно объяснить, что шошони оставили нас в покое.

- Несколько дней назад ты был уверен, что Флинн поехал в Шайенн, чтобы выждать благоприятный момент для мести. - Она опустилась на стул, соединив кончики пальцев рук. - Мне казалось, что Шайенн конечный пункт нашего путешествия.

Гатри стиснул зубы, затем снова расслабился.

- Его нет здесь, Каролина.

- Откуда ты знаешь?

- Я расспрашивал людей, которые его знают, - ответил Гатри подчеркнуто вежливым тоном. - Кроме того, я не хочу оставлять тебя в отеле. Ты переедешь к моему приятелю, Рою Лаудону.

- Рою?..

- Лаудону, - продолжил Гатри. И, судя по его голосу, он был настроен весьма решительно. - Рой - хозяин ранчо, у которого я работал. Он вдовец. Я случайно встретил его в "Бриллиантовой леди", когда мы приехали в Шайенн. Он сказал, что ищет репетитора для своего мальчугана.

Каролина была удивлена. Гатри никогда даже не упоминал об этом человеке. Сейчас же он считал, что ей доставит удовольствие жить в незнакомом доме.

- Что это за мужчина, который проводит дневные часы напролет в салуне. И еще, прилично ли для меня жить одной в доме незнакомого мужчины?

- Ты не будешь одной, - спокойно возразил Гатри. - У Роя есть экономка, Джардена Крейг. Поверь мне, она будет следить, чтобы никто не покушался на твои добродетели.

Каролина почувствовала, как заныло ее сердце. Гатри всерьез вознамерился расстаться с ней через день после женитьбы, чтобы поймать Флинна. Помимо угрозы, исходящей от Флинна, Гатри мог столкнуться со многими другими опасностями. Она на мгновенье отвернулась от него.

- Положим, я буду настаивать на том, что поеду с тобой дальше.

- Если ты тайком увяжешься за мной, Дикая Кошка, - сурово предупредил ее Гатри, - я все равно поймаю тебя. Но когда поймаю, задам хорошую трепку. Потом отвезу тебя в Ларами и передам на хранение шерифу Стоуну. Это отнимет много времени, но, поверь мне, я сделаю это.

Лицо Каролины вспыхнуло. Она почувствовала себя побитой, но из гордости старалась казаться спокойной. Незаметно от него она опустила свое обручальное кольцо в карман юбки-амазонки.

Гатри взял ее за руки. Она почувствовала прилив сладкой неги, идущей от его рук.

- Каролина, ради нашего счастья мы должны как можно скорее вернуть Флинна в Ларами. Ты ведь понимаешь, что один я сделаю это быстрее.

Каролина вынула из кармана обручальное кольцо и крепко зажала его в ладони, как талисман. Она решила, что не наденет его до тех пор, пока она и Гатри не станут постоянно жить вместе, как муж и жена.

- Я буду очень скучать без тебя, - призналась она, отводя взгляд в сторону.

Хотя Каролине хотелось услышать от Гатри заверения в любви и верности, единственное, чего она удостоилась, это кривой усмешки.

- Я надеюсь, ты не забудешь меня, - сказал он.

Затем они вернулись в свой номер. Гатри был верен себе. Он раздал Каролину и был таким нежным и изобретательным партнером, что молодая женщина прониклась желанием навечно запечатлеть в своей памяти этот опыт любви.

Когда взрыв страсти миновал, Каролина медленно опустила на постель руки, которыми она вцепилась в прутья спинки кровати во время экстаза. Затем она положила их на плечи Гатри.

- О, Гатри, если ты не вернешься...

Гатри заставил ее замолчать поцелуем с нежным покусыванием губ. Он еще тяжело дышал. Прерывистым, хриплым голосом он ответил:

- Я вернусь, Дикая Кошка. Мы поедем с тобой в Болтон и расскажем обо всем мисс Фоуб и мисс Этель. Затем мы позаботимся о поездке в Чикаго, чтобы начать поиски твоих сестер.

В глазах Каролины блеснули слезы.

- Гатри, я люблю... - начало была она. Он, однако, прижал ее губы к своим, поглотив нежные слова, которые она собиралась сказать.

***

К полудню они отправились верхом на лошадях на ранчо Роя Лаудона. С каждой милей пути настроение Каролины портилось. Что бы ни говорил Гатри, он легко мог погибнуть. Ему в любой момент могла прийти в голову мысль о том, что не стоит обременять себя женой.

Поместье Лаудона было огромным. Как сообщил Каролине Гатри, Рой владел землями, простирающимися так далеко, на сколько мог видеть их глаз. Фактически, они ехали по земле, находящейся в его собственности, как только выбрались из Шайенна.

Дом Роя был скромных размеров. Он выглядел прочным и надежным строением, выбеленным известкой. Ставни на окнах были выкрашены зеленой краской. Стекла отражали солнечные лучи, передний дворик порос густой зеленой травой. Чайные розы вились по кирпичным трубам каминов по обе стороны фронтона здания.

Женщина внушительного объема с темными волосами, стянутыми на затылке, вышла на крыльцо дома, приглаживая фартук. Несомненно, это была экономка, Джардена Крейг, которая должна будет охранять добродетели Каролины.

"Гатри как будто оставляет какую-то вещь на хранение", - уныло подумала Каролина.

Миссис Крейг спустилась со ступенек крыльца. Ее лицо было круглым, как полная луна. Кожа на лице лоснилась от жира. Маленькие темные глазки смотрели настороженно-выжидательно. Широкий рот великодушно улыбался.

Каролина была несколько смущена своей юбкой-амазонкой, помятой блузкой и наспех заплетенными в косу волосами. Она встала рядом с Гатри, после того как он помог ей спуститься с лошади.

- Ну, Гатри Хэйес, вы выглядите так, как будто побывали в лапах дьявола и он оставил от вас лишь кожу да кости, - прогрохотала миссис Крейг. Улыбка сделала ее лицо почти привлекательным.

Она ласково взглянула на Каролину.

- Не уверен, - сказал Гатри, - что за мой вид следует винить дьявола.

Миссис Крейг рассмеялась и протянула большую теплую руку Каролине.

- Джардена Крейг, - представилась она громоподобным голосом. - Я так соскучилась здесь по женскому голосу, зовущему меня по имени.

Прежде чем Каролина ответила, Гатри сам представил ее.

- Мисс Каролина Чалмерс, - сказал он.

Молодая женщина с удивлением взглянула на него. Ведь Гатри не представил ее как свою жену. Каролина почувствовала себя униженной. Гатри явно не хотел, чтобы Джардена узнала об их женитьбе, хотя в городе это было известно всем.

- Как вы поживаете? - произнесла Каролина, чтобы поддержать разговор.

- До чего же вы худы, - посочувствовала Джардена, беря Каролину за руки и проводя через калитку к крыльцу. - Неужто Гатри совсем не кормил вас?

Каролина все еще ломала голову над выходкой Гатри во время ее представления миссис Крейг.

- Нет, кормил, - тем не менее нашлась она с ответом, - но главным образом вяленой говядиной.

Слова молодой женщины рассмешили Джардену. Она покачала головой.

Через несколько минут Каролина уже сидела в просторной теплой кухне экономки за дымящейся чашкой чая. Гатри отправился искать мистера Лаудона, даже не подумав предупредить об этом Каролину.

- Как вас угораздило повстречать такого субъекта, как Гатри Хэйес? спросила Джардена, поставив перед Каролиной тарелку с домашним печеньем.

Каролина взяла кусочек мягкого бурого печенья, посыпанного сахаром. Она выждала время для обдумывания подходящего ответа.

Джардена хлопнула руками по своим массивным бедрам.

- Вот так я всегда, сую свой нос в чужие дела. Мистер Лаудон будет искренне рад домашней учительнице для своего сына.

- Когда я смогу увидеть ребенка?

Миссис Крейг принялась яростно месить гору теста на своем столе.

- Феррис скоро вернется. Сейчас он вместе с отцом объезжает ранчо.

Хотя Каролине нравилось заниматься с детьми, она вовсе не жаждала приступить к этому именно сейчас. Она думала о том, как бы остаться рядом с Гатри. Она хотела быть уверенной, что ему ничто не угрожает.

- Надеюсь, у мистера Лаудона есть учебники?

Джардена вздохнула.

- Полная библиотека. Вы хотите что-нибудь еще, кроме печенья? спросила она.

Каролина покачала головой и отодвинула стул.

- Не могли бы вы мне сказать, где я могу расположиться? - спросила она, подхватывая свой саквояж, лежавший у ног. - Я хотела бы немного освежиться перед встречей с мистером Лаудоном и Фер-рисом.

Экономка указала в глубь дома на лестницу, расположенную рядом с огромной металлической печкой. Печка была снабжена баком для подогрева воды. Хромированный кран бака сиял чистотой, как и все остальное в доме.

- Вверх по лестнице, третья дверь направо, - сказала миссис Крейг.

С саквояжем в руке Каролина взобралась на второй этаж. Ее комната была небольшой, но безупречно чистой. Железная кровать была застелена цветным стеганым одеялом. На окнах висели занавески ярко-желтого цвета. В углу стоял умывальник, рядом с которым находились глиняный кувшин и кружка. Из окна открывалась широкая перспектива ландшафта, уходящая в неведомую даль.

В невеселом настроении Каролина стащила с себя верхнюю одежду и развесила ее на вешалках, аккуратно прибитых к стене. Она умылась своим мылом, поливая в тазик воду из глиняного кувшина.

Когда позже Каролина спустилась по лестнице на первый этаж, ее лицо дышало свежестью, волосы были тщательно расчесаны и заколоты на затылке свободным узлом. Джардена немедленно повела ее в кабинет мистера Лаудона.

Каролина нервничала, подходя к комнате, расположенной в передней части дома, напротив гостиной. Она робко постучала и услышала в ответ из-за двери хриплый голос:

- Войдите.

Каролина вошла. Гатри стоял рядом с камином. Над письменным столом возвышался черноволосый мужчина-гигант с пронзительным взглядом голубых глаз. Казалось, он видел Каролину насквозь и читал ее самые потаенные мысли.

Рядом с письменным столом почтительно стоял симпатичный парнишка лет девяти-десяти. Он был голубоглазым, как отец, но светловолосым. Каролина тотчас поняла, что имеет дело с весьма "трудным" подростком: мальчиком, выросшим без матери.

Гатри снова представил Каролину присутствующим, скрыв от них, что она является его законной женой. Каролину стали одолевать сомнения, уж не задумал ли он освободиться от нее навсегда. Бог свидетель, на Западе не было ничего необычного в том, что муж бросает опостылевшую жену.

***

Значительно позже, когда Гатри собрался уезжать, прихватив с собой Тоба, Каролина сочла возможным упрекнуть его.

- Почему ты скрыл от всех, что я твоя жена? - спросила она. Страх потерять Гатри заставлял ее говорить шепотом.

Он поднял ее левую руку и поцеловал ее палец в том месте, где должно было находиться обручальное кольцо.

- Именно ты решила сделать тайну из нашей женитьбы, Дикая Кошка, не я.

Желание Каролины уехать с ним настолько усилилось, что она едва могла его сдерживать.

- Прошу тебя, Гатри, не оставляй меня здесь. Меня убивает перспектива спрягать глаголы, решать задачки и читать стихи.

Гатри философски вздохнул.

- Ты учительница, - напомнил он ей. - Так учи. Именно сейчас ты нужна Феррису.

Каролина схватила Гатри за руку, когда он поднял ее, чтобы опереться на луку седла и сесть верхом на мерина.

- Гатри, когда я увижу тебя снова?

Он нежно прикоснулся губами к ее лбу.

- Довольно скоро мы будем видеться так часто, что ты будешь искать способы избавиться от меня, - ответил он хриплым голосом. Затем вскочил в седло и коснулся полей мятой шляпы. - И помни, что я говорил тебе прежде, сказал Гатри на прощание. - Я никогда не поднимал руку на женщину, даже в гневе. Но придется сделать исключение, если я обнаружу, что ты тащишься за мной. Тогда ты долго не сможешь сесть на свою задницу.

Каролине претили его вульгарные выражения, но в глубине души она понимала, что он прав. Она только мешала бы ему преследовать Флинна. Сам же Ситон вряд ли посмел бы пересечь границы владений Ла-удона, чтобы причинить ей вред.

- Прощай, - сказала она твердо.

Он чуть кивнул ей и ускакал.

Каролина не дождалась от него не то что заверений в любви, но даже прощальных слов.

Успокоившись и взяв из дома стопку бумаги и несколько карандашей, Каролина пошла искать своего подопечного. Найти Ферриса было не трудно. Она едва не споткнулась о него на крыльце, где он сидел на ступеньке.

- Мы пойдем сегодня к пруду? - заинтересованно спросил он.

- Не сегодня, - строго сказала Каролина. - Мы будем заниматься прямо здесь, на крыльце. Но сначала покажи мне, что ты умеешь.

Она дала подростку немного бумаги и карандаш, а также книгу, чтобы он подложил ее под бумагу на коленях.

Каролина опустилась в одно из кресел-качалок на веранде.

- Мне хотелось бы, чтобы ты написал, станет ли когда-нибудь территория Вайоминга штатом или не станет. Обоснуй свое мнение.

Феррис был озадачен.

- Я толком не знаю этого, - признался он честно.

- А ты подумай, - пыталась заинтересовать его Каролина, занявшаяся вместе с тем составлением математических задачек для юного Лаудона.

- Я видел, как мистер Хэйес целовал вас, - сказал подросток. И снова его голос звучал искренне. В нем ощущались только нотки недоверия. Каролина почувствовала симпатию к мальчугану. - Вы собираетесь выходить за него замуж?

- Мои взаимоотношения с мистером Хэйесом не должны вас касаться, молодой человек, - доброжелательно сказала Каролина подростку. - А сейчас напиши, пожалуйста, то, о чем я тебя просила.

Феррис склонил голову и продолжительное время с прилежанием писал. Легкий ветерок ерошил его. золотистые волосы. Каролина с печалью подумала о Лили, чьи пряди были такого же цвета, как у мальчика, светло-желтого, кукурузного цвета.

Такими она видела волосы Лили в последний раз.

Наконец Феррис поднял голову.

- Вы могли бы выйти замуж за моего папу, если бы захотели. Ему нужна жена.

Каролина была растрогана. Очевидно, мальчик тосковал по матери.

- У вас есть Джардена, - напомнила она парнишке твердым и вместе с тем ласковым голосом, которым рано овладевает способный педагог.

- У нее уже был муж, и она не хочет другого, - сказал Феррис. Джардена говорила, что только по милости господа она не убила своего супруга.

- Понимаю, - сказала Каролина, скрывая улыбку.

Феррис вновь занялся выполнением задания, не понуждаемый к этому. Когда же он нацарапал еще один абзац, то вернулся к прерванной теме.

- Мой папа был бы хорошим мужем для женщины, - сказал он серьезно. - У него деньги в банке, много земли и скота.

Каролина присела на ступеньку рядом с Феррисом. Она на мгновенье прижала к себе рукой парнишку и взяла у него бумагу с написанным заданием.

- Твой отец - прекрасный человек, - сказала она. - Он достаточно умен, чтобы найти себе жену без твоей или моей помощи.

Когда парнишка взглянул на Каролину, его ясные голубые глаза отчетливо выражали досаду.

- Я очень люблю своего папу, - признался он.

Каролина хотела было поцеловать его в лоб, но в отношениях с подростком существовали границы, которые она не хотела переходить.

- Я хорошо понимаю тебя, - сказала она. Затем прочитала то, что написал Феррис.

"Он способный ученик, - подумала Каролина. - Но мне нужно быть крайне осторожной, чтобы не привязаться к нему слишком сильно".

ГЛАВА 21

"Гатри неплохо придумал, где пристроить свою жену на время своего отсутствия", - подумала Каролина вечером после ужина, когда уединилась в своей комнате на втором этаже дома. При любых обстоятельствах она бросилась бы вслед за ним. Сейчас же она не могла позволить себе оставить Ферриса. Мистер Хэйес, конечно, предвидел это.

На ранчо установился размеренный образ жизни. По утрам Каролина занималась с Феррисом. В полдень парнишка убегал поплавать и по другим своим делам. Она не слышала больше с его стороны разговоров о том, что его отец мог бы стать хорошим мужем, но порой Каролина ловила на себе тоскующий взгляд мальчика, от которого становилось тяжело на душе.

Каждый день Каролина ожидала письма от Гатри, или, еще лучше, появления его самого. И каждый день приносил ей разочарования.

Через месяц она начала опасаться, что он вообще не приедет. Все это время у нее не было месячных, а ее живот определенно стал тяжелеть, хотя пока и незаметно для посторонних.

Каролина писала длинные письма домой к мисс Фоуб и мисс Этель, однако не решалась отсылать их по почте. Она писала письма сестрам, порознь и обеим сразу, сообщая им о подробностях своей жизни, своих надеждах и мечтах.

Когда прошел еще один месяц, Каролина была, близка к панике. В городе доктор подтвердил, что она беременна, и пройдет не так уж много времени, когда это смогут заметить все окружающие. Что она будет делать тогда, если Гатри не вернется?

Однажды в жаркий летний полдень она сидела у пруда, размышляя об этом, когда услышала позади себя треск сломанной ветки. Полагая, что это Феррис, изображающий из себя краснокожего индейца, который охотится за скальпом, она встала, готовясь произнести нравоучительную фразу.

Но возмутителем спокойствия оказался Тоб. Вслед за ним, едва заметный сквозь чащу березняка, шел Гатри.

Каролина бросилась к нему в объятия, не помня себя от радости. Его сильные руки сомкнулись вокруг нее.

Он закружил ее в своих объятиях, затем крепко поцеловал.

Как только схлынуло радостное оживление от неожиданной встречи, Каролина вырвалась из его объятий и стала бить его в грудь своими кулачками.

- Бессовестный Гатри, - надув губы, укоряла она его, пока он держал ее запястья и улыбался, - где тебя черти носили?

Гатри отпустил ее запястья и обхватил ее под уже округлым животом. Он чуть приподнял Каролину и прижал к себе. Почувствовав его желание, молодая женщина зарделась.

- Долго рассказывать, Дикая Кошка, - вздохнул Гатри. - Я преследовал этого сукиного сына вплоть до границы с Мексикой и обратно. Пока ему удается все время уходить от решающей схватки.

Настроение Каролины изменилось, на глазах заблестели слезы. Она вцепилась руками в рубашку на спине Гатри и слегка потрясла его.

- Я думала, ты решил бросить меня навсегда.

Гатри покачал головой.

- Раз брак заключен, Дикая Кошка, надо жить вместе. В последние два месяца только и думал о том, когда снова вступлю с тобой в брачные отношения.

Пруд и березовая чаща выглядели раем на земле. Каролине не было стыдно, когда она прошептала в ответ:

- Прямо здесь, Гатри. Прямо сейчас.

Он рассмеялся и снова покачал головой.

- Я был в пути десять дней, Каролина.

Она повела его в сторону пруда, забыв, что они находились на территории ранчо, что где-то поблизости находились люди, бродили коровы. Ей казалось, что они с Гатри одни в целом мире.

Он перестал улыбаться, когда заметил, что Каролина села на ствол упавшего дерева и стала снимать туфли. Его глаза потеплели. Хотя их разделяло расстояние в десять футов, она чувствовала, как сильно он желает ее.

С легкой дрожью в теле она стала снимать через голову юбки и стаскивать гольфы. Поскольку Каролина пользовалась в время купания опасной бритвой, ее тело было гладким и белым, как алебастр.

У Гатри задергался кадык, он сделал неуверенный шаг вперед.

- Брось это, Каролина, - запротестовал он. - Прекрати.

Она разложила на стволе дерева рядом с собой снятые гольфы.

Казалось, какая-то невидимая сила толкала Гатри к Каролине.

- Каролина, - пророкотал он, прищурив глаза.

Она встала и принялась расстегивать платье, одно из тех, которые она сшила скучными долгими вечерами, чтобы занять себя каким-нибудь делом. Ее дерзкий взгляд подзадорил Гатри.

Он отшвырнул свою шляпу и, чертыхнувшись, сел на землю и стал стаскивать ботинки.

Смеясь, Каролина разделась до конца и бросилась в воду пруда, подогретую солнечными лучами. Она отплыла к середине водоема и увидела, как Гатри разделся и следом за ней полез в пруд. Его нагота была ослепительной.

- Если половина обитателей ранчо пропустит такое зрелище, - ворчал он, плескаясь рядом с ней, - они будут на тебя в обиде.

Каролина подплыла к нему и обняла его за шею. Даже в центре водоема уровень воды едва доходил ей до груди.

Под ногами ощущалось скользкое дно.

- Целуй меня снова, - потребовала она.

Супруг несколько мгновений хмуро смотрел на нее, затем привлек к себе и крепко поцеловал. Она отпрянула от него, словно хмельная. Повинуясь охватившему ее вожделению, Каролина начала под водой поглаживать руками естество Гатри. Ее нежные прикосновения возбудили его. Он застонал.

- Каролина, - взмолился Гатри, - здесь не место для интимных отношений. В любую минуту здесь могут появиться работники ранчо, а мы голые, как Адам и Ева.

Каролина рассмеялась.

- Они сейчас заняты делом, - успокоила она его. Она заметила, что губы Гатри слегка припухли от поцелуя. - Никто, кроме тебя, не увидит меня без одежды.

Мышцы на теле Гатри напряглись.

- Это хорошо, - хрипло откликнулся он, - мне не придется стрелять в какого-нибудь соглядатая.

Каролина снова залилась смехом, не прекращая усиливать его вожделение возбуждающими прикосновениями руки.

- О, Боже, если ты не остановишься... - стенал Гатри, возбуждаемый действиями Каролины. Он откинул голову назад, и она осыпала поцелуями его шею.

- Я не стану останавливаться, - проговорила Каролина томно, - хочу почувствовать, как ты скучал по мне.

Гатри осторожно взял ее за талию, его большие пальцы поглаживали раздавшийся живот, где начал жить его ребенок. - Я очень скучал по тебе, сказал он, - и хотел бы быть с тобой, когда ты будешь рожать.

Они ушли под сень плакучей ивы. Ее тонкие ветки укрыли их от всего мира, Гатри осторожно приподнял Каролину, и она невольно обвила ногами его бедра, испытывая острую потребность в слиянии плоти. Когда он начал покрывать ее поцелуями от шеи до воспрянувшего соска груди, Каролина стала издавать жалобные возгласы и откинула назад голову.

Имея свободный доступ к ее груди, он пользовался этим полной мерой. Гатри захватил губами сосок и жадно, втягивал его в рот. В то же время Каролина ощущала его напрягшееся естество, готовое погрузиться в нежные податливые глубины ее плоти.

- Прости, Дикая Кошка, - сказал он, оторвавшись от ее соска, - я не могу больше терпеть.

Каролина впилась губами в его шею, когда он стал медленно погружать в нее свой напрягшийся член, подвигая ее к оргазму с каждым дюймом погружения. Она даже не нуждалась в возвратно-поступательном движении его члена. Как только он погрузился в нее на всю длину, Каролина испытала оргазм. Ее тело забилось в конвульсиях. С ее губ слетало его имя, произносимое сквозь слезы радости и благодарности.

Когда она впала в состояние сладкой истомы, Гатри стал шептать ей нежные, ласковые слова. Затем он начал внутри нее движения взад и вперед, стремясь получить от нее ту высшую меру наслаждения, которую она сама только что испытала. Каролина прижалась к нему, погрузив пальцы в его волосы, покрывая поцелуями его шею.

Когда Каролина сообщила Гатри, как она собирается порадовать его этой ночью, он застонал и напрягся, пронзив ее на максимально возможную глубину. Разлившаяся внутри лона теплота заставила Каролину вновь забиться в конвульсиях. Вторая кульминация страсти подкралась неожиданно. Обессиленная, Каролина распласталась на теле Гатри.

Когда через некоторое время они пришли в себя, он провел рукой по ее животу.

- Мы не ошиблись? Ребенок действительно там?

Каролина с готовностью кивнула.

- Да, у меня ребенок. Он родится этой зимой.

Гатри улыбнулся. Его глаза увлажнились. Молча, он поднял голову и поцеловал ее, на этот раз нежно.

- Если сегодня ночью мы ляжем в постель как муж и жена, ты должна будешь сообщить Рою о нашем браке, - сказал Гатри. - Иначе он пристрелит меня за флирт на его ранчо.

Каролина улыбнулась и подняла свою левую руку. На ее пальце блестело золотое кольцо.

- Думаю, мистер Лаудон уже догадался. Я надела твое кольцо через неделю после того, как ты уехал.

Он поцеловал ее в лоб.

- Я не могу дождаться, когда все кончится и мы заживем в своем собственном гнездышке. Будем проводить время в постели. Все предстоящие шесть недель.

Каролина рассмеялась.

- При таком времяпровождении тебе не многое удастся сделать.

Смех и топот лошадей приближающихся всадников, послышавшиеся вдали, почти не оставили им времени прийти в себя. Гатри и Каролина едва натянули на себя одежду, когда из-за деревьев верхом на лошади выскочил Феррис, оглашая окрестности победным криком.

Очевидно, он победил в состязании с другими наездниками. Когда же парнишка увидел Гатри и Каролину, еще не высохших после купания, небрежно одетых и несколько смущенных, все его ликование пропало.

- Вы уже вернулись, - сказал он Гатри, ловко соскакивая с низкорослой пегой лошадки.

Гатри кивнул. Он взял свою шляпу и натянул ее на голову.

- Хелло, Феррис.

Феррис рассеянно гладил Тоба, уткнувшегося ему в бок своим носом, пока не почувствовал на себе внимание женщины, на которое мальчуган имел право рассчитывать. Он повернул лицо к Каролине. Она увидела в глазах своего ученика столько печали, что ей захотелось плакать.

Гатри положил руку на затылок Каролине, что мог сделать только мужчина, имеющий на нее право.

- Не будем мешать вам купаться, - сказал он, ведя Каролину между деревьями к дому.

Когда они уходили, у пруда появилось полдюжины ковбоев.

"Интересно, - подумала Каролина, - Феррис на самом деле прискакал быстрее всех или работники ранчо позволили ему это сделать?"

Гатри ответил на приветствия ковбоев улыбкой, но не замедлил своего шага.

Впереди Каролина увидела его лошадь, терпеливо стоящую у амбара.

Она обняла Гатри.

- Когда мы уезжаем?

Он, нахмурившись, взглянул на нее.

- Может, нам лучше поговорить об этом позже?

Каролина остановилась, вынудив Гатри сделать то же.

- Мы поговорим об этом сейчас, - сказала она твердо. - Ты собираешься уехать и снова оставить меня здесь?

Гатри сорвал с головы шляпу, явно выражая недовольство, и вытер лоб рукавом.

- Мне еще нужно разделаться с Флинном, - сказал он нетерпеливо. - Его следы снова ведут в Шайенн.

- Это единственная причина, которая привела тебя сюда? Ты приехал сюда по необходимости?

- Каролина...

- Каролина, Каролина, - передразнила она его. - Я не намерена всю жизнь ожидать, когда ты соизволишь осчастливить меня здесь своим присутствием.

- Может, ты предпочитаешь проводить его в тюремной камере? - парировал он, взяв ее за руки и глядя ей прямо в глаза. - Ты хочешь, чтобы наш ребенок родился в тюрьме?

- Я не вернусь в тюрьму. Ты сам обещал мне это.

- Да, обещал. Но ведь ты не хочешь также всю жизнь озираться, скрываясь от правосудия.

Каролина покачала головой. Если бы она и Гатри сбежали в Мексику, она бы никогда больше не увидела своих опекунш и у нее не осталось бы надежды найти сестер.

- Тогда я должен ехать. Но даю слово, Каролина, что я вернусь. Мы будем растить нашего ребенка вместе и сделаем еще полдюжины детей, если будем способны.

Слезы невольно навернулись на глаза Каролины.

- Тебя могут убить, - напомнила она.

- Если это случится, - сказал он серьезно, - я хочу, чтобы ты оставалась здесь. Рой - хороший друг. Он защитит и обогреет тебя.

- Ты принимаешь меня за бродячего щенка, - запротестовала Каролина. - Я не хочу оставаться здесь навечно, Гатри. Кроме того, даже Рой не сможет спасти меня от суда.

- Он влиятельный человек, - возразил немедленно Гатри. - Он может сделать для тебя больше, чем ты думаешь.

- Кроме тебя, я не хочу другого мужа, - упорствовала Каролина.

С тяжелым вздохом Гатри позволил ей уйти. Позже, когда Гатри принимал ванну, Каролина выстирала его одежду и развесила ее на веревке на заднем дворике. Когда она вернулась на кухню, там находился Феррис. Он потягивал лимонад и ел овсяное печенье, приготовленное Джарденой. Его светлые волосы были влажными после купания, а глаза полны любопытства и ревности.

На вашем пальце кольцо мистера Хэйеса, - упрекнул Каролину мальчуган.

Каролина удивилась упреку.

- Феррис, чьим, по-твоему, должно быть это кольцо? - спросила она мягко.

- Может быть, это кольцо моего отца, - продолжил он. - Мне казалось, вы могли тайно обвенчаться и все такое.

Ее сердце заныло. Так вот почему Феррис воздерживался от своего наивного сватовства.

- Твой папа, разумеется, сказал бы тебе об этом, - заверила его Каролина. Она хотела коснуться плеча мальчика, но не посмела.

- Папа не сказал мне о том, что мама умерла, - сказал Феррис с беззаботным видом, который, конечно, не мог ввести в заблуждение Каролину. Он разговаривает со мной только о том, что нужно накормить и напоить коров, надеть ботинки или быть внимательным на ваших уроках.

Каролина подавила в себе желание поправить его речь.

- Когда скончалась твоя матушка? - спросила она участливо. Каролина выдвинула из-за стола стул, села и взяла печенье, есть которое вовсе не хотела. Она понимала, что сейчас надо поговорить с мальчуганом о миссис Лаудон, хотя ей хотелось избежать этой болезненной темы.

Феррис внимательно посмотрел на нее и затем сел в кресло напротив.

- Три года назад. Она похоронена на том маленьком холме, где растут вишневые деревья. Их посадили папа и я, потому что мама всегда любовалась весной, как цветет вишня.

У Каролины сжалось горло, когда она подумала о всех печалях мира. Она взяла в руки маленькую загрубевшую ладонь Ферриса. Он не стал вырывать ее.

- Вряд ли ты на самом деле хочешь, чтобы я была твоей мамой, - сказала она с нежной улыбкой. - Ведь я все время мучила бы тебя арифметикой и грамматикой.

Он хмуро улыбнулся и провел рукой по своим жестким влажным волосам.

- Нет, конечно, мисс Чалмерс. Если бы я был на несколько лет старше, а вы не были бы женой Гатри, я бы сам женился на вас.

Каролина больше не могла сдерживать себя. Она наклонилась и поцеловала парня в лоб. Ее глаза светились добротой и улыбкой.

- Со временем ты вырастешь таким же большим и высоким, как папа. Где-нибудь на танцах ты познакомишься с хорошенькой девушкой. Тогда тебе не придет в голову думать о старой больной учительнице.

Взгляд Ферриса стал решительным и твердым. Он покачал головой.

- Нет, мисс Каролина. Я никогда не забуду вас, - сказал он серьезно.

Как раз в это время стал спускаться по лестнице Гатри, одетый в новый костюм, приобретенный, очевидно, в городе. Он был чисто выбрит. Его волосы казались более темными от того, что еще не высохли.

Феррис бросил на друга отца выразительный взгляд и молча покинул кухню.

- Что с ним? - хмуро спросил Гатри.

Каролина вздохнула.

- Ничего такого, чего нельзя было бы излечить в самый короткий срок.

Некоторое время взгляд Гатри сохранял выражение беспокойства. Однако оно ушло, когда он подошел к столу, чтобы налить себе чашку горячего ароматного кофе, сваренного Джарденой.

- Почему ты мне не писал? - спросила Каролина, внимательно глядя на мужа.

Сейчас, когда Гатри побрился и его длинные волосы цвета кленового листа сияли чистотой, Каролина не могла не любоваться его внешним видом.

- Я не любитель эпистолярного жанра, - ответил Гатри, делая глоток кофе. - Зато я привез тебе подарок.

- Какой? - спросила Каролина не без удовольствия.

Он вытащил из кармана рубашки маленький пакетик и положил его перед ней. Внутри пакетика Каролина обнаружила овальный медальон с золотой цепочкой. Не передать словами, как она была растрогана подарком.

Гатри поднялся, чтобы защелкнуть цепочку с медальоном на шее молодой женщины. Его руки, горячие от возбуждения, задержались на участке ее тела, обнаженном открытым летним платьем.

- Каролина, - начал он хрипло, - я...

Прежде чем он закончил говорить, дверь на кухню отворилась и вошла Джардена с корзиной, полной высохшего на солнце белья. Она обратилась к Гатри с сияющей улыбкой.

- Что тебе нужно в этой части дома, тебе, проходимцу с черной душой?

Он рассмеялся и пересек комнату, чтобы поцеловать экономку в лоб и взять у нее из рук корзину.

- Я не могу больше находиться вдали от тебя, Джардена.

Она фыркнула в ответ на его слова. Каролина с умилением заметила, как зарумянились щеки пожилой женщины.

- Скорее я подружилась бы с хорьком или вороной, что бродит на участке под горохом, чем с тобой, Гатри Хэйес, - прогромыхала экономка. - Лучше не путайся у меня под ногами, слышишь?

Гатри снова рассмеялся отрывистым смехом. Он поставил в сторону корзину с бельем и сел на стул.

Поздним вечером Гатри и Каролина ужинали вместе с Роем Лаудоном и его сыном и вели спокойную, неторопливую беседу. После ужина Каролина под благовидным предлогом ушла к себе, решив хотя бы раз воздержаться от помощи Джардене в мытье посуды. Гатри остался внизу, вероятно, для того, чтобы покурить и выпить бренди с приятелем.

Около полуночи Гатри вошел в спальню. Он присел на край постели, спиной к Каролине, и стал стаскивать сапоги.

Каролина коснулась спины Гатри.

- Что ты делал внизу все это время? - спросила она тихо. - Сватал меня Рою Лаудону?

- Я просто объяснил ему ситуацию.

Каролина села на постели.

- Ты сказал ему, что меня могут упрятать в тюрьму?

Гатри встал и спустил с плеч подтяжки. Затем стал расстегивать рубашку.

- Да. Он обещал мне позаботиться о тебе, если я не вернусь.

- Кроме тебя, я никого не хочу, - сказала Каролина решительным тоном, и натянула одеяло до подбородка. - Предупреждаю тебя, если ты попытаешься бросить меня, я буду тебя разыскивать.

Гатри наклонился и поцеловал ее. От него исходил запах сигары и доброго бренди.

- Рой не позволит тебе этого, - сказал он, - он весьма решительный человек при всей его безмятежности.

Каролина заставила себя выбросить из головы мысли о Рое. Она жена Гатри и всегда останется ею.

Гатри вытянулся рядом с ней на постели, манящий своей наготой. Она положила голову ему на плечо, ощущая рукой его широкую мускулистую грудь. Внезапная мысль заставила ее приподняться и заглянуть ему в глаза.

- Когда тебя здесь не было, имел ли ты другую женщину?

Гатри усмехнулся и уложил ее рядом с собой. Одной рукой он обхватил Каролину снизу, другой - держал ее за бедро.

- Нет, - сказал он твердо.

Каролину не убедил его ответ.

- Когда ты еще собирался жениться на Адабель, то вел себя, исходя из убеждения, что помолвленный мужчина имеет право ходить к проституткам.

Гатри положил ее на себя, плотно натянув одеяло. Их тела тесно прижались друг к другу.

- Это было до того, как ты меня околдовала, Дикая Кошка. У меня никого не было с тех пор, как мы вместе. - Он навернул на указательный палец прядь ее волос. - Когда мужчина ведет себя так благопристойно, он заслуживает вознаграждения.

- В самом деле, заслуживает, - ответила Каролина, покрывая поцелуями его грудь и живот.

И Гатри был вознагражден.

ГЛАВА 22

Лежа в постели и наблюдая, как одевается Гатри, Каролина клокотала от негодования. Она была слишком оскорблена и рассержена, чтобы говорить.

- Я сказал, что вернусь, - повторил Гатри, подойдя к кровати и взяв ее за подбородок. - Я не нарушу своего слова.

Она отвернулась от него и стала глядеть на желтые занавески окна, колышущиеся под легким дуновением утреннего ветерка.

- Ты был здесь всего один день, - пожаловалась Каролина.

- Если я не поеду за Флинном прямо сейчас, сегодня, я снова упущу его, Каролина. Может, черт возьми, я уже упустил его.

Она погладила под одеялом свой живот и погрустнела. Ребенку нужен дом, в котором постоянно должны находиться мать и отец.

- Тогда уж тебе лучше не возвращаться, - сказала она с вызовом.

В глубине души, однако, она понимала, что не сможет поколебать решения Гатри. Он твердо решил поймать Флинна. Гатри был не тем человеком, которого можно было бы заставить повременить с выполнением задуманного.

Гатри наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

- Не волнуйся, Дикая Кошка. Я не буду долго отсутствовать.

- Ты уже отсутствовал долго.

- Каролина, я вот-вот захлопну Флинна в ловушке. Он где-то рядом. Я его чую.

Уверенность Гатри встревожила Каролину. Она взяла в руки его ладонь и крепко сжала.

- Обещай, что ты будешь осторожен, Гатри. Если с тобой что-нибудь случится...

Гатри присел на край кровати. Он смотрел на нее нежным взглядом.

- Если со мной что-то случится, - сказал он твердо, - поплачь и затем начни новую жизнь.

Она вцепилась пальцами в его руку, хотя обычно не позволяла себе этого делать.

- Я буду печалиться вечно, и не выйду больше замуж, если случится то, о чем ты говоришь. Я не смогу вынести, чтобы кто-нибудь еще прикасался ко мне.

- Я сам не в восторге от этого, - признался Гатри, - но если ты не пообещаешь мне, что примешь, по крайней мере, покровительство моего друга, не рассчитывай, что я буду осторожным.

- Не будь хотя бы безрассудным...

Гатри мягко отстранил ее и нагнулся, чтобы надеть сапоги.

- Мне уже надоело играть с этим негодяем в кошки-мышки, - сказал он безразличным тоном.

Но она знала, что ему придется сделать рискованный шаг, чтобы добиться прямого столкновения с Флинном.

В воображении Каролины вдруг представилась картина падающего на землю Гатри после рокового выстрела. Она крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть эту ужасную картину.

- Боже милостивый, - жалобно прошептала Каролина, - лучше бы я никогда не встречала его, никогда не слышала его имени.

Поцелуй Гатри заставил ее открыть глаза. Его рука скользнула под одеяло, чтобы ощупать ее теплый живот.

- Нет, не лучше. Если бы ты не пришла искать меня тогда, в салуне, его бы не было, не было бы сейчас моего ребенка в твоем чреве.

- Гатри, прошу тебя, останься.

Он покачал головой.

- Давай пообещаем друг другу то, о чем мы говорили.

Как ни трудно было Каролине согласиться с его условиями насчет покровительства мистера Лаудона, она пересилила себя и дала слово принять их.

- Хорошо, - прошептала она с мучительной гримасой, - если... если ты не вернешься, я сделаю все, что ты говорил.

Гатри коснулся ее губ кончиком указательного пальца.

- К Рождеству, - уточнил он, - ты сделаешь все к Рождеству, если я не вернусь.

Она горестно кивнула. Гатри облегченно вздохнул.

- Я буду осторожен, обещаю тебе, - сказал он.

Затем Гатри откинул одеяло и стал покрывать поцелуями подрагивающую поверхность ее живота.

Жар охватил Каролину. Она мысленно прокляла ту мистическую силу, которая давала ему власть над ней.

Гатри освободил ее грудь от влажного шелка лифчика и принялся жадно обсасывать губами лакомство, которое он обнажил. Не в силах победить охватившее ее вожделение, Каролина ухватила руками прутья спинки кровати и выгнула спилу.

Над ее телом прозвучал отрывистый смех Гатри. Затем он продолжил свои ласки, и вскоре Каролина перестала воспринимать окружающее. Единственное, что она могла еще слышать, это собственные сдавленные стоны и тяжелое дыхание.

***

Через несколько минут после того, как вышел Гатри, Джардена принесла Каролине на подносе завтрак.

Каролина не скрывала слез от женщины, с которой подружилась.

- Он не вернется, - шептала она обреченно. - Флинн убьет его.

Джардена осторожно опустила поднос на столик у кровати, отодвинув лампу. Она была встревожена и полна сочувствия.

- Вы не должны так думать, - упрекнула экономка Каролину, - ожидаемые беды сбываются, так же как и ожидаемые удачи.

Окончательно одевшись, Каролина взяла дрожащей рукой свою чашку чая. Ее тело все еще помнило ласки Гатри. Из горла Каролины вырвался короткий безрадостный смешок.

- Он полагает, что если не вернется к Рождеству, то я смогу забыть все и выйти замуж за кого-нибудь еще. Будто последние месяцы нашей жизни ничего не значили. Можете себе представить?

Экономка вздохнула и положила руку на плечо Каролины.

- Вам будет здесь хорошо, - сказала она. - Рой - прекрасный человек, Каролийа. Если бы вы стали его женой, то ни в чем не нуждались бы. Ваш ребенок - тоже.

Каролина уставилась на Джардену пристальным взглядом.

- И вы туда же, - пробормотала она в тихой ярости. - Все как будто убеждены, что Гатри...

- Гатри крепкий парень, - спокойно перебила ее Джардена. - Он сумеет позаботиться о себе.

С отрешенным видом Каролина стала завтракать. Ей не хотелось есть, но в питании нуждался ее ребенок.

- Если Гатри погибнет, это будет целиком на моей совести, - сказала она. - До встречи со мной он был счастлив. Работал на своем руднике и собирался... хотел жениться на Адабель Роджерс.

Джардена покачала головой.

- Гатри не был бы счастлив, если бы женился не на тебе, а на какой-нибудь другой женщине. Теперь возьми себя в руки и перестань вести себя так, будто ты королева, запертая в темнице. У тебя есть заботы, займись ими, - сказала экономка и вышла из комнаты.

Каролина знала, что, кроме ожидания Гатри, молитв и занятий с Феррисом, у нее не было здесь других забот. Она закончила завтрак и отнесла поднос вниз.

В этот вечер, когда она стояла на крыльце и считала звезды, чтобы заглушить тоску по Гатри, к ней подошел Рой Лаудон.

Он остановился у перил с трубкой в руке. Лаудон выглядел привлекательно и был человеком прекрасных душевных качеств. Он был строг, но справедлив в отношениях с сыном, а также со своими работниками. Каролина вполне могла бы полюбить его, если бы раньше не встретила Гатри.

- Мы с вашим мужем старые друзья, - сказал он тихо, набивая трубку свежей порцией табака.

Каролина решила вежливо поддержать разговор, поскольку чувствовала себя одинокой, а мистер Лаудон ей нравился.

- Вероятно, вы служили с ним в армии генерала Ли? - предположила она.

Рой усмехнулся.

- Отнюдь, мисс Каролина. Я был когда-то личным адъютантом генерала Гранта, Бывало, доставлял донесения самому мистеру Линкольну.

Каролина повернулась, чтобы видеть его лицо. От изумления она открыла рот. Вспомнив о приличиях, она немедленно закрыла его.

- Выходит, что вы были юнионистом, а Гатри...

- Мне известно, - добродушно перебил ее Рой, - Хэйес был мятежником. Он и сейчас остается им в глубине души.

- Как же вы подружились?

- В ходе войны президент дал указание проинспектировать некоторые из наших лагерей для военнопленных. Линкольн был встревожен сообщениями, что с пленными мятежниками плохо обращались. Конечно, обе стороны испытывали недостаток в продовольствии и медикаментах, но президент имел в виду случаи преднамеренной жестокости по отношению к пленным. Генерал Грант поручил мне выполнение этой миссии.

Каролина широко открыла глаза.

- И вы встретили Гатри?

- Можно и так сказать. Я только что закончил инспекцию второго лагеря, где-то в Пенсильвании. Обнаружил вещи, которые, как я полагал, наверняка не понравятся президенту. Когда я сидел в свой палатке и писал донесение, снаружи началась какая-то чертовщина. Услышав крики и стрельбу, я схватил свой пистолет и выбежал посмотреть, что происходит.

Так я оказался в эпицентре событий, связанных с одним из знаменитых побегов Гатри Хэйеса. Прежде чем я мог сообразить в чем дело, меня оглушили ударом по голове и потащили. Следом за мной шли двое пленных с вилами.

Гатри понимал, что это должно было кончиться, и остановил их. Я никогда не забуду того, что он сказал: "Меня зовут Гатри Хэйес, приятель янки. Как я понимаю, ты мне обязан кое-чем. Однажды я могу вспомнить об этом".

Каролина улыбнулась. Происходившая сцена отчетливо запечатлелась в ее сознании. Приведенная цитата звучала именно так, как любил выражаться ее супруг.

- Несколькими годами позже, - продолжал Рой, - он явился на мое ранчо и попросил работы. Разумеется, я не отказал ему. Так мы стали друзьями.

- Замечательно, - отозвалась Каролина и подумала: "Как странно, что эти двое мужчин встретились снова через такое продолжительное время".

Рой повел плечами. Он глядел на Каролину сверху вниз нежным взглядом.

- Я все знаю о ваших делах, Каролина. О Ситоне Флинне и угрозе суда над вами за его освобождение.

Каролина напряглась. Она опасалась, что хозяин ранчо сочтет ее недостойной для обучения сына и прикажет ей удалиться.

Он осторожно положил свою огромную ладонь на ее плечо.

- Я пользуюсь здесь влиянием. Денег у меня больше, чем требуется одному человеку, - сообщил он доверительно Каролине. - Если что-нибудь случится с Гатри, я позабочусь о вас. Я буду воспитывать вашего сына как своего собственного. Это вас ни к чему не обяжет.

Каролина была тронута его словами. Мистер Лаудон всегда вел себя по-джентльменски по отношению к ней. Она не предполагала, что он испытывает к ней какие-либо нежные чувства. Сейчас ей показалось, что она нравится ему.

- Было бы несправедливо обременять вас такими жертвами, - мягко сказала она. - Должно быть, есть много женщин, которые хотели бы носить ваше имя и быть для вас преданными женами.

Его улыбка была нежной и грустной.

- Я знаю, что вы любите Гатри, Каролина. Но если он не вернется, вам потребуется мужчина. Я хотел бы им быть.

Одно дело было выслушивать просьбы Гатри о том, чтобы она дала обещание принять покровительство Роя. Другое дело - выслушивать собственное предложение хозяина ранчо. Рой Лаудон заслуживал лучшей участи, чем иметь жену, которая его не любит, или жену, которая в скором времени разродится ребенком от другого мужчины.

- Гатри вернется, - убежденно сказала Каролина. Если бы она не верила в это, то не стоило бы продолжать разговор.

Рой коснулся ее лица большой, мозолистой рукой.

- Надеюсь, вы правы, - сказал он, - хотя, спаси меня Боже, какая-то часть моей души желает, чтобы вы не хотели его возвращения.

С этими словами Лаудон повернулся и пошел внутрь дома, оставив Каролину продолжать подсчет звезд.

Ей, однако, пришлось оставить это занятие, потому что из-за слез звезды сливались перед ее взором.

Наконец Каролина ушла в дом и поднялась по ступенькам в свою комнату. В припадке страха и отчаяния она стала бить кулаками по матрасу.

На следующий день Феррис вручил ей пакет, который изменил все, в том числе и ее вынужденное обещание Гатри.

Она сидела у пруда, строча одно из бесконечных писем Лили и Эмме, когда Феррис пешком продрался сквозь чащу деревьев. Он широко улыбался.

- Кто-то прислал вам подарок, - сказал он. - Десятник принес это с городской почты.

Нахмурившись, чувствуя беспокойство по причине, которую она не могла объяснить, Каролина взяла маленький пакет. Инстинкт подсказывал ей, что пакет послал не Гатри, однако почерк был едва узнаваем.

Одеревеневшими пальцами, она развязала бечевку и развернула плотную бумагу коричневого цвета. Внутри пакета находилась небольшая овальная рамка, в которую раньше было вставлено фото Анны Хэйес. Сейчас оно было заменено фотографией Каролины и Гатри, снятых в день их бракосочетания в Шайенне.

Каролина почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Она уронила фото в рамке на колени и ухватилась обеими руками за шершавую ветку поваленного дерева, чтобы не упасть.

- Что-то случилось? - Феррис присел перед ней на корточки и смотрел ей прямо в лицо.

Не в силах ответить, Каролина сглотнула комок в горле и развернула листок желтой бумаги. Он был вложен под фото в рамке.

"Я поймал его, - хвастался обладатель отчетливого и уверенного почерка, в котором Каролина узнала теперь почерк Флинна. - Если не хочешь, чтобы я прикончил Хэйеса, ты должна сесть на двухчасовой дилижанс из Шайенна в Ларами в пятницу. Не вздумай сообщить кому-нибудь об этом. С пожеланиями. С. Ф."

Каролину затошнило, но она взяла себя в руки. Ей даже удалось улыбнуться.

- Наше свадебное фото, - сказала она, держа в чуть подрагивающей руке овальную рамку. - Хочешь посмотреть?

Феррис продолжал хмуриться.

- Мисс Каролина, вы неважно выглядите.

Каролина решительно встала, умоляя всех святых, чтобы они спасли ее от обморока.

- Благодарю, я прекрасно себя чувствую, - отозвалась она отрешенным тоном. Она лихорадочно пыталась вспомнить, какой сейчас был день недели. Мысль, что уже наступила пятница, повергла ее в отчаяние.

- Я должна ехать, Феррис, - сказала Каролина не своим голосом. Пожалуйста, оседлай мне лошадь.

- Конечно, но мне кажется, было бы лучше, если бы я поехал с вами.

Каролина резко покачала головой.

- Нет, Феррис. Мне хотелось бы, чтобы ты приготовил то письменное задание, о котором мы говорили вчера.

Мальчуган сморщил лицо.

- Сейчас? Но ведь мы закончили сегодня занятия.

- Феррис, - повысила голос Каролина, - делай, что сказано.

- Папа будет возражать против того, чтобы вы ехали верхом одна, запротестовал Феррис, однако повернулся и направился к дому и амбару.

Каролина следовала за ним как в тумане. У нее не было времени, чтобы собрать свои вещи в дорогу. Даже если бы она попыталась это сделать, Джардена догадалась бы, что она затевает. Кроме того, ей понадобятся деньги для оплаты проезда в дилижансе.

Она пошла в дом и вынула из выдвижного ящика тумбочки деньги, полученные в оплату за обучение сына хозяина ранчо. Каролина запихнула их вместе с фото в карман своей зеленой вельветовой амазонки - еще одного собственного изделия.

Мысль о Гатри, мучающемся и, может, умирающем в логове Флинна, вызвала новый приступ сердечной боли.

Но Каролина старалась быть сильной. Пытаясь уверить себя, что не произошло ничего необычного, она направилась к амбару.

Феррис уже оседлал ее лошадь, но его тревога не прошла.

- Если что-то случилось, вы могли бы мне сказать об этом.

Каролина наклонилась и поцеловала его в щеку. Этот поступок больше смутил Ферриса, чем успокоил. Но сделанного не поправишь.

- Работай над заданием, Феррис, - сделала она последнее наставление и села в седло, почти не прибегая к помощи своего ученика.

Между усадьбой на ранчо и Шайенном путников, особенно молодых женщин, подстерегает немало опасностей. Но Каролина не думала о них. Она мчалась вперед с быстротой, которая была пределом возможностей для ее лошади. Она не думала ни о чем и ни о ком, кроме Гатри.

Прибыв в Шайенн, Каролина немедленно отправилась в кассу компании "Уэлс Фарго" и купила билет до Ларами. Она напряженно следила, как кучер и сопровождающий его охранник забрасывали на крышу кареты чемоданы и узлы пассажиров. Этим людям, так же как и пассажирам, угрожала реальная опасность. Она не решилась, однако, предупредить их об этом.

Гатри погиб бы, если бы она это сделала.

Все же совесть Каролины не позволяла ей предоставить безопасность людей воле случая. Она подошла к кучеру, пожилому мужчине с пышными усами, и тронула его за рукав.

- Простите, сэр, я хотела узнать, достаточно ли вы готовы к нападению разбойников, которые могут встретиться по дороге?

Он усмехнулся и сплюнул в грязь жеваным табаком.

- Разбойники, мэм? Вы, видно, начитались авантюрных романов.

Каролина едва сдержала возмущение.

- Грабежи происходят буквально каждый день, - напомнила она.

- Меня это не касается, - заносчиво ответил кучер.

- Каролина смотрела на него, борясь с искушением показать ему записку Ситона Флинна и доказать, что он не прав. Но такой поступок мог стоить Гатри жизни. Она повернулась и стала подниматься в карету дилижанса.

Вскоре за ней последовали престарелая леди и молодой человек весьма болезненного вида. Каролина почувствовала вину перед ними. Флинн прежде уже убивал людей. Она знала, что он не остановится перед новым убийством. Ни старость, ни молодость не вызовут у него сострадания.

- Хотите, я погадаю по вашей ладони? - спросила Каролина престарелую леди в порыве вдохновения, похожего на истерику.

Она ничего не смыслила в предсказании судьбы, но это не остановило ее. Престарелая леди протянула ей руку.

- Полагаю, что вы обнаружите в моем будущем прекрасного незнакомца, сказала она.

- Нет, вы не встретите его, - возразила Каролина, делая вид, что она изучает ладонь леди. "Впрочем, - подумала молодая женщина, - кем, как не прекрасным незнакомцем выглядел Флинн".

Нахмурившись, леди задумалась.

- Похоже, что в этом месяце вы вообще никуда не поедете, предсказывала Каролина. - Я вижу, что вам угрожает опасность.

Леди прижала худую руку к плоской груди.

- Чушь собачья, - презрительно процедил прыщеватый молодой человек.

Каролина поймала руку молодого человека и повернула его ладонь для изучения.

- Вы будете захвачены жестокими бандитами, - предсказывала она ему просто из желания отомстить за вредность. - Они разыграют в карты вашу жизнь...

На лице молодого человека, покрытом красными пятнами, обозначилась саркастическая усмешка.

- Но, - торжествующе закончила Каролина, - это случится только в том случае, если вы будете ездить в Ларами в течение ближайших десяти дней.

К ее тайному удовлетворению и потехе, молодой человек немедленно вышел из дилижанса и потребовал свой багаж и деньги за билет.

Старая леди была не столь впечатлительна.

- Вы не прорицательница, - добродушно упрекнула она Каролину.

Каролина села на свое жесткое сиденье и вздохнула.

- Вы должны сойти с кареты, - сказала она устало. - Не могу сказать почему, но прошу вас отложить свою поездку хотя бы на день.

- О, дорогая, - пробормотала леди, - кажется, вы искренни.

- Я никогда не была более искренней в своей жизни, - ответила Каролина. - Каждый человек, севший в эту карету, находится в опасности.

"Включая меня, - обреченно подумала Каролина. - В нужное время я придумаю способ защититься от Флинна, но пока ничего не приходит в голову".

Попутчица Каролины уже потянулась к задвижке дверцы кареты.

- Кучер, - потребовала она, - верните мне мои вещи.

Потом она обратилась к Каролине:

- Если что-то должно произойти, вы тоже должны выйти из кареты.

Каролина лишь покачала головой в знак отрицания, не имея возможности объяснить причину. Что бы с ней ни случилось, она не могла сойти и обречь Гатри на гибель из-за своей трусости. Она почувствовала удовлетворение, когда старая леди вышла.

Сразу после этого кучер просунул голову сквозь окошко кареты и бросил на Каролину неприязненный взгляд.

- Что вы говорили этим людям?

Каролина улыбнулась и поправила свою амазонку.

- Ни единого слова, - солгала она. - Они решили изменить свои планы, вот и все.

Кучер снова окинул ее взглядом и исчез в окошке. Через некоторое время дилижанс отправился в Ларами. По расписанию у дилижанса была остановка на ночлег на почтовой станции в горах, если он доберется туда без приключений.

Только после того как поездка началась, Каролина занялась анализом своих собственных проблем. Она ехала прямо в западню Флинна, тем не менее выбора у нее не было. Молодая женщина опустила руку в карман и вынула оттуда фото в рамке с трещиной через стекло.

Вынув стекло, Каролина обнаружила под свадебным фото карточку Анны. Только полная беспомощность могла бы позволить Гатри расстаться с карточкой в рамке. Это была святыня, которой он, как хорошо знала Каролина, поклонялся.

Она коснулась кончиком пальца прелестного лица Анны и тотчас почувствовала болезненный укол в сердце. Хотя Гатри и закрыл карточку Анны их супружеским фото, его любовь к ней не прошла и определяла его чувства к Каролине. Раньше это печалило бы ее, сейчас она хотела только видеть его, обнимать его и говорить ему: "Я люблю тебя".

Каролина вновь вставила в рамку свое и Гатри фото. Поцеловав его изображение, она убрала рамку в карман.

Конечно, если Гатри еще жив, - а Каролина молилась, чтобы так оно и было, - он будет взбешен тем, что она подчинилась требованиям Флинна. Вероятно, ей придется выслушать его назидания, типа: "Я что тебе говорил?" или пустые угрозы о том, что он задаст ей трепку, которые служили ему утешением.

Именно сейчас она бы не возражала против этого, только бы быть рядом с ним.

Наступил полдень, однако ничего не происходило. Каролина стала думать, что Ситон просто блефовал. И она все еще не продумала план собственного спасения в случае нападения на дилижанс.

Когда время приблизилось к сумеркам и дилижанс поехал в гору, появились всадники. Их лошади скакали рядом с каретой, а один из всадников прыгнул на багажный ящик с устрашающим воплем.

Каролина в это время высунулась из окна и с ужасом наблюдала, как был повержен на землю кучер, которого чуть не переехало колесо кареты. Когда раздались выстрелы, она плотно зажмурила глаза и спряталась внутри кареты.

Через несколько мгновений дилижанс был остановлен, и всадник в длинном черном плаще из брезента открыл дверь в карету.

Хотя всадник был в маске, Каролина узнала его черные, сверкающие глаза. Флинн стащил со своего лица маску и улыбнулся.

- Я знал, что ты приедешь, дорогая, - серьезно сказал он, спешившись и взглянув на нее. - Ты не представляешь, как я скучал по тебе.

- Прекрати, иначе меня вырвет, - отозвалась Каролина с неприязнью, выходя из кареты и стараясь сохранить максимум достоинства.

Ситон рассмеялся.

- У тебя есть присутствие духа - качество, которое я особенно ценю в своих женщинах.

- Я не твоя женщина, - ответила Каролина, - и никогда не буду ею.

Каролина была напугана до смерти, но она знала, что чем меньше будет заметен ее страх, тем лучше.

Рукой, на которую была натянула кожаная перчатка, он грубо схватил ее за подбородок. Его спутники глазели на них, сидя верхом на лошадях, все в масках и при ружьях.

- Вот здесь ты ошибаешься, моя любовь Каролина. Сегодня ночью мы разделим постель, и я погляжу, каким хитростям ты научилась у своего прежнего любовника.

Его дружки расхохотались. Один из них вскарабкался на крышу кареты и выстрелом сбил замок с багажного ящика.

Каролина не могла не вздрогнуть от выстрела, хотя знала, что он последует.

- Мне все равно, что ты сделаешь со мной, - воскликнула она, гордо подняв голову, - только отпусти Гатри!

Ситон вскочил в седло он наклонился, чтобы обхватить ее талию. Каролина не успела оглянуться, как уже сидела на лошади впереди него.

- Мне не нужно отпускать его, - продышал он ей в ухо. - Начать с того, что я вообще не видел его!

Повернувшись, чтобы видеть лицо Ситона, Каролина закричала:

- Но ведь у тебя была фотография!

Палец Флинна очертил контуры скул Каролины. Знакомый властный жест заставил ее похолодеть.

- Несколько дней назад какие-то ковбои сцепились с Хэйесом около салуна, - снисходительно повествовал Ситон. - Пока Хэйес раскидывал этих ослов по краям улицы, Чарли забрался к нему в седельный вьюк и вытащил фото в рамке. Между прочим, оно очаровательно.

Настоящий ужас охватил Каролину. Она закрыла глаза.

- Какая же я дура, - прошептала она.

Ситон поцеловал молодую женщину в губы, вызвав в ней судороги отвращения. Его рука легла на грудь Каролины. Ее попытка оттолкнуть его руку привела к тому, что Флинн еще крепче прижал ее к себе.

- Тебе лучше быть поласковее со мной, - предупредил он ее хриплым голосом. - Мы будем вместе, пока ты не надоешь мне. А это произойдет, видимо, не скоро, судя по тому, что ты пополнела восхитительным образом.

Несмотря на новые попытки сопротивления, Каролина не могла освободиться от хватки Ситона. Он отъехал от кареты и пришпорил коня. Каролина крепко вцепилась в луку седла.

Ветки деревьев начали стегать ее по лицу, когда они удалились от почтового тракта. Каролина, однако, была слишком горда и напугана, чтобы жаловаться.

Других грабителей рядом не было. Каролина подозревала, что они ехали по другим тропам, чтобы сбить с толку человека, который взялся бы их выследить.

Только когда наступил а полная тьма, Флинн остановил коня у одинокого домика. Строение было ветхое, все его доски покосились, местами между ними зияли щели.

Ситон спрыгнул с седла и затем снял Каролину. Она слышала, как его сообщники подъезжали к домику с разных сторон. Ее охватило отчаяние.

Спутник Каролины схватил ее за руку и втащил в дом. Затаив дыхание, Каролина прислонилась к холодной стенке камина. Ситон зажег лампу. Она осветила грязный пол, растопленную печку, длинную скамейку и кровать, застеленную грязным матрасом. На кровати не было ни одеяла, ни простыней.

Каролина сделала глубокий вдох и выпрямилась. Ситон схватил ее за плечи и буквально сбил с ног.

- Зачем ты сделала это? - прохрипел он, оскалив свои крепкие белые зубы. - Зачем ты отдалась этому бродяге?

Каролина подняла подбородок.

- Я люблю его, - ответила она с вызовом. - Он мой муж.

- Посмотрим, захочет ли он тебя, когда я пересплю с тобой, - пробасил Ситон, швырнув Каролину на грязный матрас и склонившись над ней.

Каролина закрыла глаза. Она от ужаса не могла ни о чем думать. Но молодая женщина не могла забыть про своего ребенка ни на минуту. Она сделала отчаянную попытку защитить его.

- Флинн, ради Бога, - прошептала она, - отпусти меня. Я беременна.

Глаза Ситона расширились, потом сузились. Он оторвался от Каролины и повернулся к ней спиной.

- Негодяй оставил в тебе свое семя, - прошипел он. - Я убью его за это!

Каролина медленно села на постели. Она вспомнила о Педлоу, убийце Анны.

- Нет, Флинн. Он убьет тебя. Я знаю Гатри Хэйеса. Если ты причинишь вред мне или ребенку, ты не найдешь на земле места, где сможешь укрыться. Он найдет тебя и отомстит.

Ситон медленно повернулся к ней с равнодушным видом. Даже если он и слышал ее угрозу, то не придал ей значения.

- Есть женщина, которая знает, как избавиться от этого отродья, сказал он, обращая сверкающий взгляд на Каролину.

Затем он зашагал к двери, пинком ноги открыл ее и вышел, оставив Каролину со страхом ожидать его возвращения.

Она до глубины души была потрясена его ужасными словами. Они эхом отражались в ее сознании: "Есть женщина, которая знает, как избавиться от этого отродья".

ГЛАВА 23

Каролина пыталась не обращать внимания на хриплый смех и ругань, раздающиеся снаружи домика. Ради ребенка и себя самой ей нужно было взять себя в руки и попытаться трезво оценить ситуацию. Она должна была найти способ совершить побег.

Сообщники Флинна охраняли домик.

Сделав глубокий вдох, Каролина распрямила плечи, подняла подбородок, пригладила волосы и запыленную помятую одежду. Она все отдала бы за то, чтобы не быть жертвой обмана Ситона. Но фото казалось неопровержимым доказательством того, что Гатри попал в его капкан.

Такому доказательству нельзя было не поверить.

Каролина стала прохаживаться по грязному полу домика. Снаружи сгущался туман. Бог свидетель, Флинн был злодей, но его сообщники, возможно, были еще хуже. Он оставил ее с ними наедине, обуреваемый безумным желанием привести женщину, которая исторгнет из утробы Каролины существо, развивающееся из семени Гатри.

По спине молодой женщины пробежал холодок. Она должна была убежать отсюда раньше, чем будет вынуждена пожертвовать ребенком.

- Гатри, - беззвучно позвала она, ощутив отчаяние.

- По-моему, мы ничем не обязаны Флинну, - сказал за окнами дома один бандит другому.

Каролина подошла к окошку и увидела двух спорящих мужчин, слабо освещенных светом из домика.

Каролина положила руку на грудь и заставила себя не паниковать. Она дико озиралась в поисках какой-нибудь вещи, способной послужить оружием.

- Это не просто случайная женщина, - возразил другой голос за окном. Ты слышал, что сказал Флинн перед отъездом. Он убьет любого, кто прикоснется к ней. Возможно, он блефовал, но дьявол поймет, что у него в голове.

- Я войду в дом, - упорствовал обладатель первого голоса. Пальцы Каролины крепко сжали рукоятку заржавевшей сковороды в ожидании, когда откроется дверь домика.

Вместо этого в темноте прозвучал леденящий кровь звук выстрела. За ним последовал истошный мужской крик, полный ярости и боли.

- Черт тебя подери, Макдерви, ты попал в меня.

- Босс отдавал приказ для того, чтобы он выполнялся, - ответил Макдерви.

Как ни всматривалась Каролина в темноту сквозь окно, она не могла различить лица Макдерви. Угадывались только его массивный корпус и большая бесформенная шляпа. По движению его руки Каролина могла судить, что он снова запихивал в чехол свой револьвер.

Раненый начал стонать от боли и отчаяния.

- Найдется кто-нибудь, чтобы помочь мне? - взывал он к окружающим жалобным голосом. Но, как заметила Каролина, бандиты разбежались по своим постам.

Каролина попыталась не обращать внимания на раненого - в конце концов, он замышлял изнасиловать ее, но такое поведение противоречило нравственным нормам, соблюдать которые она учила других. Каролина открыла дверь домика.

Ее незадачливый насильник лежал на шершавых грязных досках крыльца, зажимая рану в боку. Каролина присела на корточки, чтобы оценить серьезность ранения.

- Внесите его в дом, - потребовала она решительно, поднимаясь на ноги.

Макдерви и его приятели смотрели на нее, не двигаясь с места. Темнота скрывала их лица. Раненый попытался подняться. С помощью Каролины ему удалось подтянуться кверху и схватиться за дверной косяк.

Это был небольшой жилистый парень, ростом не выше Каролины. Его немытые русые волосы доходили до плеч. Выражение его глаз было поразительно простодушным.

Каролина знала, что эти простодушные глаза принадлежали злодею, но она не могла не прийти на помощь этому человеку, какое бы преступление он ни совершил.

Ведь бедняга страдал и мог умереть.

Никто из сообщников злодея не протестовал и не пытался помешать Каролине, когда она просунула голову ему под руку и повела его к кровати. Уложив раненого на постель, Каролина начала стаскивать с него окровавленную рубашку, чтобы осмотреть рану.

- Как тебя зовут? - спросила Каролина, обрадованная возможностью отвлечься от собственных проблем.

- Вилли Флай, - ответил он.

Легкий перекос линии рта был единственной черточкой по-детски простодушного лица парня, которая выдавала его подлинный характер.

Пуля Макдерви вырвала из тела Флая клок мышечной ткани и часть ребра. Парень стоял на пороге смерти, имея не много шансов выжить.

Каролина бросила взгляд на печку. Ей нужна была горячая вода и чистая ткань, чтобы сделать что-то. "Все же попытаюсь ему помочь".

- Вы откуда, мистер Флай?

- Коффивилл, Канзас, - ответил он, беспокойно ерзая на кровати.

Каролина подошла к двери, открыла ее и потребовала воды.

- У вас есть семья? - поинтересовалась она, возвращаясь.

На лбу Флая появились крупные капли пота. Он закатил глаза. Из-под его век просачивались слезы.

- Только сестра, Евдора. Она станет жалеть меня.

Он понял, что, вероятнее всего, умрет.

- Как вы умудрились связаться с таким типом, как Флинн? - спросила Каролина, найдя саквояж и открыв его. Там лежало несколько чистых рубашек Флинна.

- Тот же самый вопрос я мог бы задать и вам, - дерзко ответил Флай.

Даже тяжелое положение, в котором он находился, не отбило у Флая желания рыскать похотливым взглядом по телу Каролины. В его глазах не было и тени раскаяния в связи с замышлявшимся прежде насилием.

Каролина покраснела от напряжения, пока разрывала рубашки на бинты.

- Мистер Флинн внушил мне, что он был порядочным, честным гражданином. Вряд ли вы можете представить такое оправдание, Вилли.

Вилли издал хриплый вздох и уставился в потолок. Он, видимо, решил, что совершал свои преступления по воле судьбы. Каролина поняла, что он не верит ни в Бога, ни в черта.

- Прекрасно, порядочные честные граждане будут жариться на вертеле в аду, - сказал он. - Именно порядочные, честные граждане и украли ферму моего отца после войны.

Один из бандитов открыл дверь и, не говоря ни слова, поставил ведро с водой. Каролина подхватила ведро и поставила его на печку, добавив в огонь несколько поленьев. На полке около кровати она обнаружила бутылку виски.

- Сделайте глоток, - предложила она своему строптивому пациенту. - Вы не единственный человек, которого обманывали. Это не дает вам права совершать преступления.

Вилли отвинтил крышку и взял в рот горлышко бутылки. Болезненная гримаса исказила его лицо, когда он языком почувствовал виски. Парень закашлялся, когда жидкость прошла дальше. Ему было больно. Он зажал рану и затем убрал руку, окрашенную кровью.

- Если вы не возражаете, мэм, я мог бы обойтись без ваших проповедей, сказал он, вытирая окровавленную ладонь о штаны.

- Вам не повредит, если вы узнаете о богатстве своей бессмертной души, - ответила Каролина, отходя к печке проверить температуру воды. Она еще не нагрелась, но уже не была холодной. Каролина смочила лоскут, оторванный от рубашки Флинна, и вернулась к кровати промыть рану Вилли.

- Почему вы оказываете помощь таким типам, как я, - спросил Вилли без признака угрызения совести по поводу своих прежних замыслов. - Если бы Мак-дерви не подстрелил меня, то вы, а не я, лежали бы на этой постели.

Каролина даже не пыталась скрыть чувство гадливости.

- Нужно делать добрые дела даже тогда, когда от вас отворачиваются или делают вид, что не замечают.

Когда Каролина промывала рану, Вилли вздрагивал от боли. Рана была глубокой. Повреждение тканей и костей было гораздо более значительным, чем предполагала Каролина. Она перевернула парня на бок так, чтобы лучше видеть рану. Раненый схватил ее за ягодицу.

Каролина отстранила его руку и снова пошла контролировать температуру воды.

- Пуля прошла навылет, - сказала она. - Полагаю, вам повезло.

Наконец Вилли начал осознавать трагизм своего положения и запаниковал.

- Мне нужен доктор! Пошлите кого-нибудь из этих мошенников за доктором.

Каролина убедилась, что вода достаточно нагрелась, и поднесла ведро к краю кровати, на которой лежал Вилли. Из него так обильно текла кровь, что грязный старый матрас пропитался ее пятнами.

- Они не сделают этого, Вилли. Иначе доктор узнает, где находится убежище.

- Ни черта не случится! - закричал Вилли, силясь сесть в кровати. - Они могли бы пустить лекарю пулю меж глаз, когда он зашьет мою рану.

Каролина снова прижала его к матрасу. Резкий соленый запах крови Вилли ударил ей в ноздри. Она почувствовала тошноту.

- Вам придется довольствоваться мной, мной, мистер Флай. Смиритесь с этим, - сказала она.

Каролина тщательно, насколько могла, промыла рану. В попытке остановить кровотечение, наложила на нее тугую повязку. Но это было все равно что промокнуть реку носовым платком. Лечение Вилли требовало хирурга, а не учительницу, которая лечила двух добрых старушек от периодических приступов ревматизма и заболеваний гриппом.

- Я умираю, - прохрипел он. Цвет его лица из болезненно-бледного превратился в смертельно-серый. - Черт побрал бы этого Макдерви. Он убил меня.

Мысленно Каролина была согласна с Вилли. Но она не считала, что ее согласие, высказанное вслух, поможет ему.

- Прошу вас, старайтесь лежать спокойнее.

Вилли колотило в ознобе.

- Мне холодно! - закричал он, обхватывая себя руками. Его зубы лязгали. - Благословенный Иисус на небесах! Мне очень холодно!

Каролина нашла одеяло и накрыла его.

- На вашем месте, - сказала она тихо, - я бы просила его милости, не поминая его имя всуе.

Озноб Вилли перешел в рыдания. Внезапно он затих. Остекленевшими глазами он уставился в потолок.

Даже не щупая пульс Вилли, Каролина поняла, что он мертв.

- Господи, сжалься над его заблудшей душой, - прошептала она, закрыла глаза покойнику и натянула одеяло на его лицо.

Смыв со своих рук кровь, Каролина открыла дверь наружу.

- Ваш приятель мертв, - сообщила она охранникам, бродившим как тени вокруг дома.

- У меня не было такого приятеля, - пробормотал чей-то голос. Это были единственные слова, адресованные сбившемуся с пути парню из Канзаса.

Каролина закрыла дверь и бросила взгляд на покрытое одеялом тело, лежащее на кровати. Вилли Флай казался совсем маленьким сейчас едва ли больше подростка. Она надеялась, что он каким-то образом примирится с Создателем, прежде чем отлетит его душа.

За столом стоял стул со сломанной спинкой. Каролина села на него и положила голову на сложенные на столе руки.

Где бы ни был Гатри, она надеялась, что у него хватит здравого смысла держаться подальше от логова Флинна.

***

Разочарованию Гатри не было границ. Полтора дня они с Тобом следили за Флинном, выбирая подходящий момент, чтобы нанести удар. Гатри не был удивлен, когда Флинн остановил дилижанс. Но, увидев Каролину, выходящую из кареты, он был ошарашен.

Гатри был вынужден наблюдать, не смея двинуться с места, как Флинн втащил Каролину на своего коня. Он знал, что первыми жертвами любого его неосторожного движения стали бы Каролина и его ребенок.

Гатри преследовал Флинна и его банду до самого домика, до того времени, как наступила кромешная тьма. Он знал, что Каролина осталась наедине с негодяем, который поклялся отомстить ей за мнимую измену.

Холодный пот покрывал тело Гатри, когда он в сотый раз проверял патронник своего ружья и готовился застрелить любого, кто помешает ему разделаться с негодяем.

Но как раз тогда, когда он был готов рискнуть всем, как раз тогда, когда он считал, что у него нет выбора, Флинн пулей выскочил из домика. Затаив дыхание, Гатри наблюдал и слушал, как главарь банды яростно спорил со своими сообщниками.

Когда Флинн ускакал, Гатри пережидал столько, сколько хватило у него терпения. Затем он последовал за Ситоном. Тоб остался на месте, издавая едва слышное рычание и устремив свой взгляд на домик, куда заточили его хозяйку.

Почти на заре, когда спешившийся Флинн наклонился у горного ручья, чтобы попить воды из собственных ладоней, Гатри решил, что пора с ним кончать. Он бесшумно подошел к Ситону сзади и приставил ствол 45 калибра к затылку негодяя.

Затем Гатри вытащил из чехла на боку Ситона пистолет и бросил его в ручей.

- Хейес? - воскликнул Флинн. Его голос звучал примирительно и даже заискивающе.

- Не будем тратить хороший табак на раскуривание трубки мира, я дам тебе сигару, - откликнулся Гатри, словно вторя Ситону. - Ложись на живот! Руки за спину! - скомандовал затем он.

- Мы можем договориться, - начал было Флинн, оставаясь в прежней позе. - Ты ведь хочешь получить обратно свою женщину, верно? Я отдам ее тебе.

Гатри пнул Флинна сапогом между лопатками. Тот упал прямо в ручей, отплевываясь сквозь ругань.

Вытащив Ситона из ручья за ноги, Гатри повторил приказание, хотя и менее вежливым тоном.

Продолжая ругаться, Флинн сложил за спиной запястья обеих рук. Гатри связал их ремнем из сыромятной кожи, который достал из кармана своего плаща. Затем он взял преступника за волосы и толчком заставил его встать на колени.

- Я хочу заполучить женщину, - продолжил Гатри, как будто произошла пауза в разговоре, - но у меня есть еще одно желание, Флинн, - видеть тебя повешенным.

- Каролину охраняют шесть моих людей, Хейес. Как ты думаешь пройти мимо них?

Гатри вынул из кармана сигару, зажал ее в зубах и прикурил от деревянной спички.

- Если бы я был уверен, что все шесть спаяны доверием и взаимовыручкой, я бы прибег к твоей помощи. Поскольку же эти подонки готовы отравить своих матерей за бутылку пива и пять минут времяпровождения со шлюхой, я воспользуюсь другими средствами.

Флинн попытался подняться на ноги. Гатри подождал, пока ему почти удалась попытка, и снова пнул Ситона в ручей. Матерясь, Флинн выбрался оттуда.

Гатри улыбнулся и стряхнул пепел сигары.

- Уверен, что я не расслышал тебя как следует, - сказал он снисходительно. - Но слова твои звучали так, будто ты ругаешь ими мою матушку.

Флинн сплюнул.

- Ты правильно понял меня.

Глубоко затянувшись дымом сигары и выпустив его, Гатри вздохнул.

- Это очень печально.

Затем Гатри засунул в чехол свой револьвер, расстегнул патронташ и положил его в сторону. Вынув нож из-за голенища сапога, он разрезал кожаный ремень, которым были связаны руки Флинна.

Пока преступник приходил в себя от такого разворота событий, Гатри ударом правой руки в челюсть заставил его в третий раз барахтаться в ручье.

Флинн вылез, готовый биться насмерть. Ярость увеличивала его силы. Она же делала его опрометчивым.

Схватка приняла нешуточный оборот, когда Флинн нанес Гатри мощный удар в солнечное сплетение. Бой велся на одном берегу ручья, на другом, затем посередине. В конце концов Флинн плюхнулся лицом в воду и уже не мог подняться.

Гатри вытащил его на берег, ухватившись за рубашку на его спине. Он бросил адвоката прямо на скользкую гальку.

Когда Флинн пришел в себя, Гатри снова связал его руки и поднял за волосы на ноги.

Ситон с удивлением посмотрел на Гатри.

- Почему ты не убьешь меня? - спросил он. - Это как раз то, что тебе хотелось бы сделать, не так ли?

Гатри усмехнулся и хлопнул его по спине рукой.

- Ты чертовски догадлив, именно это я хотел бы сделать, но правосудие первым затребовало тебя. Мне же остается наблюдать за тем, как ты задергаешься, когда затянется веревка на твоей шее.

- У меня есть деньги, - попытался заинтересовать Гатри Флинн. В его голосе звучали нотки отчаяния. Из-за купания в ручье, он вымок гораздо больше Гатри. - Я могу отдать женщину и в придачу такое количество золота, которого тебе хватило бы на всю оставшуюся жизнь.

Гатри сделал вид, что его заинтересовало предложение.

- Где это золото?

Флинн спотыкался о гальку, пока Гатри тащил его к своей лошади, а затем помог ему взобраться в седло. Ситон сплюнул на каменистую почву.

- Не думаешь ли ты, что я сообщу тебе об этом до того, как мы заключим сделку?

Гатри взял свой патронташ и защелкнул его на поясе.

- У тебя не хватит денег, чтобы освободиться, - сказал он. - Я уже приобрел место в первом ряду присутствующих на твоих похоронах.

- Ты подонок, Хэйес.

Гатри коснулся полей шляпы, после того как поднял ее с земли и натянул на голову.

- Не более чем ты, а ты не стоишь грязи, которая прилипает к подошвам моих сапог. Это комплимент.

Когда они подъехали поближе к домику, Гатри остановил лошадь. Он снял Флинна с седла и привязал его к стволу березы. Затем вставил ему в рот кляп.

- Отдыхай здесь, Флинн, - сказал Гатри пленнику. Тоб прыгал рядом, пытаясь лизнуть ссадины и ушибы на лице хозяина. - Я вернусь очень скоро.

С вершины на гребне горного хребта Гатри видел, как курился дымок из хижины, где находилась Каролина. Поодаль он насчитал шесть лошадей. Два бандита охраняли дом спереди, два находились сзади.

Гатри помрачнел. Выходило, что еще двое бандитов находилось внутри дома, вместе с Каролиной. У него похолодело сердце, когда дверь дома открылась и высокий худощавый субъект вынес труп, завернутый в одеяло.

Когда Гатри увидел русые волосы покойника, выбившиеся из-под одеяла, у него отлегло от сердца. Как будто отвечая на тайный зов, в дверном проеме появилась Каролина.

Ее одежда была помятой и испачканной в крови. Но по осанке Гатри понял, что с ней ничего рокового не случилось. Она внимательно осматривала склон холма, будто ожидая кого-то. Когда же ее взгляд поднялся к скалам на вершине хребта, то он встретился со взглядом Гатри.

Он был уверен, что Каролина видела его, потому что она быстро отвела свой взгляд.

Гатри про себя улыбнулся.

"Смотри не проговорись, Дикая Кошка, - подумал он, - все еще впереди".

***

"Гатри здесь".

Сердце Каролины готово было выпрыгнуть из груди от радости, но была и тревога. Было бы безрассудно нападать на пятерых бандитов одному. Если бы Гатри так поступил, он обрек бы себя на гибель. Она подошла к Макдерви, который начал рыть могилу для Вилли Флая.

- Кто-нибудь из вас, - спросила она, - может съездить за Флинном? Каролина поразилась, как бодро звучал ее голос, хотя она говорила сдавленным от переживаний горлом. - Он сказал, что отлучится ненадолго.

Макдерви, невзрачный, с печальным рябым лицом, взглянул на нее, всаживая ногой лопату в мягкую землю.

- Скучаете по Флинну, мэм?

У Каролины сердце билось так сильно, что она ощущала, как отдается его стук в висках.

- Понимаете, - сказала Каролина, - мы помолвлены.

- Не думаю, что босс намерен жениться, - заметил Макдерви, продолжая копать. Тело Вилли Флая лежало поодаль, все еще покрытое одеялом.

Каролине понадобилось напрячь всю свою силу воли, чтобы не повернуться и не взглянуть в сторону холмов. Ведь она могла увидеть там Гатри.

- Может, вы опасаетесь, что Флинн будет сердиться за то, что убили несчастного Вилли? - Макдерви повернул голову и плюнул в траву. - Флинн сделал бы это сам, если бы был здесь. - Он продолжил копать могилу. - Не могу понять, почему вы жалеете Флая. Он ведь ясно дал понять, что собирается сделать с вами.

Проницательные серые глаза внимательно изучали лицо Каролины.

- Может быть, вы принадлежите к тем женщинам, которым нравятся такие вещи?

Каролина сделала шаг назад. Ее щеки пылали от рискованной беседы.

- Что будет, если Флинн не вернется? - спросила она.

В первый раз Макдерви улыбнулся. Его улыбка заставила Каролину похолодеть.

- Тогда, полагаю, парни и я поимеем вас по очереди. Мы уже долго не баловались с женщинами.

Каролина почувствовала горький привкус во рту. Но прежде чем она нашлась с ответом, на другой стороне от дома разгорелась ссора между двумя бандитами. Макдерви бросил лопату и направился было к месту ссоры, затем раздумал.

- Эй, парни, - сказал он приятелям, находящимся перед домом, - пойдите и разнимите этих дурней.

Когда же Макдерви повернулся, чтобы возобновить рытье могилы, железный конец лопаты обрушился ему на голову.

Каролина испытала приступ тошноты, когда глаза бандита закатились, а из его ноздрей хлынула кровь. В следующее мгновение его ноги подкосились, и он без звука рухнул на землю.

Каролина быстро наклонилась и вытащила из-за пояса оглушенного Макдерви пистолет. Она крепко сжала рукоятку обеими руками. Взглянув в сторону холмов, она увидела, как по склону одного из них верхом спускается Гатри. Он двигался быстро, будто по ровной поверхности. Гатри стоял в стременах, чтобы освободить свои руки для стрельбы из ружья. Воинственный клич мятежника сотряс воздух, прежде чем его автоматическая винтовка начала изрыгать из ствола пули.

Каролина укрылась за стволом березы, все еще сжимая рукоятку пистолета, но крепко зажмурив глаза. Она была уверена, что если откроет их, то увидит, как Гатри вместе с лошадью беспомощно катятся под гору.

Прозвучали новые выстрелы, затем наступила гробовая тишина.

Каролина прошептала все стихи из Библии, которые помнила, и открыла глаза. Лошадь стояла в нескольких ярдах поодаль, с нее свободно свисали поводья. Тоб крутился рядом.

Тем временем сознание стало возвращаться к Макдерви. Он медленно поднялся на ноги и, не отрываясь, смотрел на Каролину.

Она направила на бандита пистолет и крикнула:

- Гатри!

К ее безграничной радости, Гатри вышел пружинистым шагом из-за дома и передернул затвор своей винтовки.

- Оставайся на месте, - приказал он оцепеневшему Макдерви.

Теперь, когда худшее было позади, Каролина была словно в шоке.

- А другие?

- Все мертвы, - резко ответил Гатри. Он завел руки Макдерви за спину и связал их кожаным поясом, на котором держался чехол для пистолета бандита.

- А... а где же Флинн? - выдавила она из себя.

- Он - в горах, привязан к дереву. Ему повезет, если им пообедают белки. Тогда территории не нужно будет тратить на него хорошую веревку.

Каролине хотелось броситься в объятия Гатри, в то же время она была возмущена его рискованными действиями. Из-за них Гатри, а не люди Флинна, мог лежать на земле, орошая траву своей кровью.

- Как ты мог поступить так глупо и безрассудно, - негодовала она, размахивая пистолетом.

Гатри осторожно разжал ее пальцы, сжимавшие пистолет.

- Ты немного поторопила меня, - напомнил он ей, - когда огрела лопатой этого красавчика.

Осознав, что она, Гатри и ребенок в безопасности, Каролина разрыдалась и прижалась к мужу, - Я так боялась... Флинн собирался лишить нас ребенка...

Гатри обнял Каролину только одной рукой, зато очень крепко.

- Ты в порядке, Дикая Кошка? - спросил он хриплым голосом.

- Да, - ответила Каролина сквозь слезы, прижимаясь к нему еще теснее.

Он поцеловал ее в шею и одновременно легонько шлепнул ниже спины. В другое время она сочла бы этот шлепок за проявление фамильярности.

- Успокойся, - утешал он ее, - все позади.

Гатри по очереди перекинул трупы на спины лошадей, затем связал лошадей друг с другом длинной веревкой. Макдерви оставался связанным, пока Гатри поднялся в гору и вернулся с кипящим от злобы Флинном.

Вскоре Гатри повел за собой этот необычный, жуткий караван. Впереди, в его седле, ехала Каролина, радовавшаяся тому, что Сильная рука мужа держит ее за талию, оберегая от падения с лошади.

Через несколько часов они прибыли на почтовую станцию, где останавливались дилижансы на пути между Ларами и Шайенном. Трупы бандитов были сложены под навесом, а связанные Флинн и Макдерви помещены в погреб.

Каролина мечтала принять горячую ванну и выспаться восемь часов кряду непробудным сном. Потом они с Гатри занялись бы любовью.

У Гатри же были свои планы на дальнейший ход событий. Он присоединился к ней во время купания в ванне, закрытой со всех сторон кусками грязного холста. Лунный свет магическим образом, высвечивал выпуклости и углубления его тела.

Он страстно впился губами в губы Каролины. Она обхватила его руками, сползая на колени в довольно холодную воду. Он тщательно намылил каждый дюйм ее тела, затем торжественно передал мыло Каролине.

Молодая женщина сделала то же самое. Когда они смыли мыло, Каролина стала покрывать жадными поцелуями его скользкую от воды грудь и напрягшиеся мышцы живота. Он остановил ее и поднял на один уровень со своим лицом, чтобы слиться с ней в новом упоительном поцелуе. Когда они прервали его, глаза Гатри горели страстью.

В порыве этой страсти он замкнул руки на талии Каролины, еще не утратившей изящества, и высоко поднял ее вверх. Опуская молодую женщину вниз, он глубоко вошел в нее.

Подступающее всепоглощающее блаженство заставило Каролину откинуть голову. Гатри жадно обхватил губами сосок. Он не отрывался от соска, когда поднимал и опускал молодую женщину на всю длину своего члена. Так продолжалось до тех пор, пока она не застонала и не попыталась ускорить темп движения.

Гатри не позволял ей этого. Он поддерживал медленный ритм скольжения, который угрожал воспламенить и поглотить ее душу. Когда Каролина взмолилась, Гатри наградил ее такими яростными толчками, что вода из ванны стала выплескиваться во все стороны.

Кульминация страсти наступила одновременно для Гатри и Каролины. Он жадно припал к ее губам, поглощая ее крики, а нежные губы Каролины заглушали его стоны, пока семя Гатри все, без остатка, извергалось в нее.

ГЛАВА 24

Жители Ларами со страхом наблюдали за необычной процессией: вслед за Каролиной и Гатри плелась пара лошадей, на которых сидели связанные по рукам и привязанные к седлам Ситон Флинн и Макдерви. За ними следовали пять лошадей; к их спинам были привязаны трупы бандитов.

Шериф Стоун вышел из офиса разобраться, почему собираются толпы людей, и увидел жуткий караван.

- Вам-таки удалось это сделать, - сказал он, глядя на Гатри с улыбкой. - Мне необходим такой человек, как вы. Что вы скажете, если я предложу вам должность моего помощника?

Гатри широко улыбнулся и покачал головой.

- Благодарю вас, но у меня несколько иные планы.

Он спешился и помог слезть с седла Каролине. Пока она стояла на ступеньке у входа в офис шерифа. Гатри и Джон Соун отвели Флшша и Макдерви в тюрьму.

Каролина задержалась у дощатой тюремной стены и услышала лязг запираемой двери тюремной камеры. Это был конец драмы. Теперь она свободна. Они с Гатри смогут начать нормальную жизнь. Он сможет снова работать в своем руднике. Она поедет замаливать грехи к своим опекуншам, которым доставила столько огорчений. В удобное время они поедут в Чикаго, чтобы начать новые поиски, на этот раз Лили и Эммы.

Гатри вышел из тюрьмы и осторожно взял Каролину под руку.

- Пойдем, Дикая Кошка. Тебе надо подкрепиться и отдохнуть.

Он повел ее через улицу к одному из отелей.

- Теперь мы сможем вернуться в Болтон, - сказала она рассеянно. Она почувствовала сильную усталость. Гатри прав, она нуждается в отдыхе.

- Это точно, - кивнул Гатри в знак согласия. - Похоже, миссис Хэйес, нам удастся построить наш дом раньше, чем предполагалось. За Флинна, Макдерви и двух бандитов назначены приличные вознаграждения.

Сообщение мужа вызвало у Каролины слабую вспышку радости. На более эмоциональную реакцию ей не хватило сил. Все заботы она переложила на Гатри. Он заказал номер в отеле, повел ее вверх по лестнице и отпер дверь комнаты. Он бережно положил ее на кровать, и последнее, что она запомнила перед тем, как погрузиться в глубокий сон, - это прикосновение его теплых губ к своему лбу.

Когда она проснулась через несколько часов, Гатри сидел на краешке кровати с подносом в руках. Каролина приподнялась и села на постели, откинувшись на мягкие подушки. После того как она удобно устроилась, Гатри поставил ей на колени поднос и поцеловал ее.

- Ты все это время был у шерифа? - спросила Каролина, зевая.

- Большей частью, - ответил Гатри, подходя к окну. - Я телеграфировал Рою Лаудону о том, что с тобой все в порядке, и такую же телеграмму послал в Болтон сестрам Мейтлэнд.

В его голосе и манерах Каролина почуяла что-то необычное. Она отложила свежую булочку, которую намазывала толстым слоем масла.

- Гатри, что случилось?

Он оперся руками о подоконник, опустил голову и громко вздохнул.

- Случилось кое-что, - сказал он и повернулся к Каролине. - Я не хотел тебе говорить, пока мы не приедем в Болтон, но неделю назад умерла мисс Фоуб. Мисс Этель так горевала, что у нее случился сердечный удар.

- Как... как это могло случиться... я не могу поверить! - Каролина была в отчаянии.

Гатри подошел к ней и, обняв, сказал:

- Сотрудник "Вестерн юнион" в Болтоне телеграфировал об этом после того, как я послал туда телеграмму о твоем возвращении домой.

Плечи Каролины сотрясались от рыданий.

- Нет!.. О, Гатри, здесь моя вина... я так их огорчала!

Одной рукой Гатри гладил ее нерасчесанные после сна волосы, другой обнимал за талию. Его губы время от времени прикасались к виску Каролины. Наконец ее рыдания затихли. Гатри придвинул к ней поднос с тарелкой овощного супа.

Она покачала головой, давая понять, что не желает есть. Он все-таки поднес ложку супа к ее губам.

- Если ты не думаешь о себе, - сказал он, - подумай о нашем ребенке.

Каролина взяла у него тарелку и неохотно стала, есть. Больше всего на свете сейчас ей хотелось уехать в Болтон. Но она понимала, что вряд ли Гатри позволит ей отправиться в путь.

Этой ночью они не занимались любовью. Гатри просто лежал радом с ней на постели, крепко обняв ее. Она спала беспокойным сном, часто просыпаясь от жутких сновидений.

Утром Гатри привел к ней врача. Он осмотрел Каролину; его озабоченный взгляд испугал ее.

- У меня неполадки? - спросила она, когда в комнату вошел Гатри.

- Ничего особенного, за исключением того, что ты упряма, как черт.

На мгновение Каролину охватила паника. Она видела так много крови, страданий и смертей с тех пор как пустилась в путь, поддавшись на обман Флинна. Она прижала руки к животу.

- Я сохраню ребенка, - воскликнула она. - Сохраню!

Гатри пододвинул к кровати стул и сел.

- Хорошо, Дикая Кошка. Но доктор считает, что тебе нужно провести неделю или дней десять в постели, потому что ты истощена морально и физически. Я с ним согласен.

Каролина не могла допустить выкидыша, но ей ужасно хотелось вернуться в Болтон.

- Если я поеду дилижансом, со мной определенно ничего не случится.

Гатри только покачал головой.

- Ты сейчас не готова выдержать два-три дня тряски в дилижансе, сказал он твердо.

Каролина поняла, что дальше обсуждать этот вопрос бесполезно.

***

В последующие десять дней Каролина играла с Гатри в шашки, читала, ела и спала. С улицы в комнату проникали лучи жаркого июльского солнца.

Наконец, в последние числа месяца, Каролину снова навестил доктор. После осмотра он объявил, что она достаточно окрепла для поездки. Каролина надела новое платье - Джардена несколькими днями раньше выслала дилижансом одежду Каролины, оставшуюся на ранчо, - расчесала и заплела в косу волосы.

Они с Гатри в последний раз позавтракали в ресторане отеля.

В час дня дилижанс тронулся в путь по направлению к Болтону. Гатри поехал верхом, однако в карете компанию Каролине составил Тоб. Однажды в отдалении она заметила индейцев, но они не проявили интереса к их дилижансу.

В течение трех дней Каролина сменила на прогонах несколько карет. Каждую ночь на промежуточных станциях они с Гатри спали в одной постели. Тело Каролины томилось ожиданием любви, но Гатри не трогал ее, разве только целовал на сон грядущий.

К тому времени, когда они прибыли в Болтон, Каролина была твердо уверена, что Гатри сожалел о женитьбе на ней. Ведь именно она навлекла на него столько забот. Из-за нее умерла ни в чем не повинная старушка, а другая была едва жива. А благодаря вознаграждению за поимку и ликвидацию преступников, составившему значительную сумму, Гатри мог уехать куда угодно и делать что угодно.

Когда дилижанс остановился перед торговым центром Болтона, который служил также общегородским складом товаров, Гатри уже был на месте, помогая Каролине сойти с кареты. У нее зарумянились щеки, когда она увидела, как останавливаются прохожие и указывают на нее пальцами.

Она могла себе представить, сколько сплетен породило ее отсутствие в городе.

Тем не менее Каролина гордо подняла голову, и когда Гатри предложил ей руку, она оперлась на нее с благодарностью. Каролина смотрела прямо перед собой, идя с супругом по знакомым улицам к дому, в который она впервые вошла, приехав в Вайоминг в восьмилетнем возрасте.

На входной двери дома висел траурный венок, все шторы на окнах были задернуты. Цветочные клумбы во дворе, всегда бывшие предметом гордости мисс Этель, заросли сорняками. Побеги роз побурели от недостатка воды.

Гатри открыл калитку, и Каролина вошла во двор. Она снова взяла его под руку, крепче сжимая ее пальцами.

Каролина не стала задерживаться у входной двери и вошла в дом. Здесь все было чисто и тщательно прибрано, - результат усилий леди из благотворительного общества, - но в помещения было темно и душно.

- Мне удобно подняться с тобой на второй этаж? - тихо спросил Гатри. Он снял шляпу и повесил ее на вешалку рядом с дверью.

Каролина отрицательно покачала головой и стала подниматься вверх по лестнице. Тут она увидела жену пастора, миссис Пенн, которая спускалась вниз.

- Каролина! - в изумлении воскликнула миссис Пенн. Если бы она встретила на этой лестнице саму Мэри Тодд Линкольн, и то не была бы так удивлена.

Каролина слегка поклонилась ей.

- Как себя чувствует мисс Этель? - спросила она, поднимаясь по ступенькам.

На мгновенье показалось, что миссис Пенн не хочет пропустить Каролину. Ее длинное злое лицо выражало крайнюю степень недовольства.

- Приятно узнать, что вас это интересует, - сказала она язвительно.

У Каролины не было желания объяснять причину своего долгого отсутствия. Она скользнула мимо пасторши в комнату мисс; Этель, которая располагалась в задней части дома и окна которой выходили в сад.

Старая леди лежала, утопая в подушках. Взгляд ее тусклых глаз был отсутствующим.

Каролина нежно поцеловала старую леди в лоб и села в изящное кресло с розовой обивкой.

- Мисс Этель, это я, - сказала Каролина тихим жалобным голосом, взяв хрупкую высохшую руку старушки. - Это я, Каролина. Я вернулась домой целой и невредимой. Мне очень жаль, что я заставила вас тревожиться.

Мисс Этель продолжала молчать. Только ее пальцы чуть-чуть задрожали в ладонях Каролины.

Каролина зарыдала. Она прижала руку мисс Этель к своему лбу и сквозь слезы пообещала старушке, что больше никогда не будет так поступать. Наконец она замолчала, хотя в глубине души продолжала кричать от горя. Каролина причесала редкие седые волосы мисс Этель, поменяла ей пижаму и прочла ей стихи из поэтического сборника, который обнаружила на тумбочке, рядом с кроватью.

Книга была изрядно потрепана, потому что к ней часто обращалась мисс Этель. Она любила стихи и часто их декламировала.

Когда Каролина закрыла книгу и собралась покинуть комнату, она увидела слезу на морщинистой щеке старушки.

Губы мисс Этель пытались произнести имя: "Каро... Каро..."

- Я здесь, - воскликнула она со слезами на глазах.

- Л... - тянула мисс Этель с ужасным напряжением. - Ли...

Каролина вытерла ей лицо тыльной стороной руки. Голос звучал так, будто мисс Этель старалась выговорить имя Лили. Это предположение заставило сердце Каролины то замирать, то бешено колотиться.

- Лили? - спросила она шепотом.

Мисс Этель была обессилена. Она снова впала в забытье, уставившись в потолок отсутствующим взглядом.

Каролина заботливо поправила на мисс Этель одеяло и поспешила из комнаты вниз. На кухне ее ожидал Гатри. Он пил кофе из фарфоровой чашки, которая выглядела смехотворно маленькой и хрупкой в его руке.

- Как она? - спросил он, отставляя чашку, чтобы взять Каролину обеими руками за талию.

- Думаю, она скоро умрет, - печально ответила Каролина.

Гатри крепче прижал ее к себе.

- Очень жаль, - глухо сказал он.

- Пока не стемнело, мне надо сходить на могилу мисс Фоуб, - сказала Каролина, отстраняясь. - Она произнесла имя Лили.

Глаза Гатри потеплели:

- Имя твоей сестры?

- Я так думаю, - пробормотала Каролина и сняла с вешалки шаль. - Я скоро вернусь!

- Ты не хочешь, чтобы я проводил тебя?

Каролина хотела пережить свое горе одна. И хотя она любила Гатри Хэйеса всем сердцем, но ответила ему: "Нет".

Мисс Фоуб была похоронена во дворике пресвитерианской церкви, расположенной на другой стороне улицы. Рядом с могилой был посажен клен, чтобы в будущем он отбрасывал тень на последний приют мисс Фоуб.

На поминальном камне Каролина прочла:

ФОУБ ЭЛЛИОТ МЕЙТЛЭНД

Родилась: 5.IV.1800 г. Умерла: 30.VI.1878 г.

- Мне безмерно жаль, - произнесла Каролина глухим надтреснутым голосом.

Как раз в это время показался пастор Пенн. Он вышел из боковой двери церкви, седовласый, в потертом, но безукоризненно чистом костюме.

- Хелло, Каролина, - мягко сказал он, остановившись на противоположной стороне могилы.

Каролина напряглась.

- Что произошло с ней?

Пастор Пенн вздохнул:

- Сердце! Оно сдало в один день.

- Из-за меня. Она была расстроена из-за меня.

- Ваше исчезновение, конечно, огорчило ее, - согласился пастор, - но ведь у мисс Фоуб давно было больное сердце. Вы, должно быть, знаете об этом.

Каролина знала. Но прежде она предпочитала не думать о болезнях сердца мисс Фоуб.

- Они получали мои письма?

- Кажется, была одна телеграмма. Но мисс Этель и мисс Фоуб считали, что вас заставили отправить эту телеграмму или кто-то послал ее вместо вас.

Каролина завернулась в шаль. Ей было зябко, несмотря на теплый летний вечер.

- Мисс Этель упоминала имя моей сестры Лили. Вы знаете что-нибудь об этом?

Пастор был очень удивлен:

- Мисс Этель заговорила?

- Она пыталась говорить.

- Мисс Этель рассказывала мне, что молодая женщина, по имени миссис Холидэй останавливалась у них в доме на один день, разыскивая вас. Вскоре после этого мисс Фоуб умерла, а чуть позже случился сердечный удар у мисс Этель.

Лили была в Болтоне. Каролина не сомневалась в этом. Лили вышла замуж и теперь носит имя Холидэй. Интересно, думала Каролина, что за человек ее муж, мистер Холидэй?

Она постояла еще немного у могилы и вернулась домой.

Гатри был на кухне. Он снимал крышку с кастрюли, в которой были приготовлены тушеные цыплята с клецками. Каролина наполнила тарелку и отнесла ее наверх, чтобы покормить мисс Этель. Когда она спустилась вниз, Гатри уже не было.

Каролина поела чуть-чуть цыпленка с клецками и отправилась в свою комнату.

Она впервые вошла в нее после возвращения. Теперь помещение казалось совсем другим. Оно словно уменьшилось. Каролина открыла платяной шкаф, выдвинула ящики, ей доставляло удовольствие прикасаться к одежде, оставшейся в доме после ее отъезда. Она долго стояла у письменного стола, разглядывая нарисованные в рамке изображения Лили и Эммы.

- Лили Холидэй, - произнесла она громко, чуть улыбнувшись. - А как там Эмма? Кто взял ее в жены? Разыскиваешь ли и ты меня?

Каролина достала из ящика своего стола хлопчатобумажную ночную рубашку, а из шкафа халат. Затем она спустилась вниз, чтобы искупаться в просторной и удобной ванне сестер Мейтлэнд. Мисс Фоуб и мисс Этель были первыми в Болтоне, кто сделал такое роскошное приобретение.

После ванны Каролина пошла на кухню. Она грела на плите молоко, когда вошел Гатри. Он тоже принял ванну, побрился и постригся. На нем был новый костюм.

Каролина смотрела на него, немного удивленная его появлением.

- Что тебе здесь нужно?

- Ищу свою жену, - сказал Гатри, рассматривая ее тонкую ночную рубашку. - Ты не видела ее?

Каролина не могла не улыбнуться. Где-то в глубине ее души вспыхнул радостный огонек: похоже, на то, что Гатри не собирается бежать от нее без оглядки.

Гатри подошел и обнял молодую женщину.

- Я боялся трогать тебя, Каролина! Ты так много пережила за последние несколько месяцев, - признался он в замешательстве.

- Значит, я все еще желанна для тебя, - обрадовалась она, - и ты не собираешься уезжать!

Он нахмурился.

- Я не собираюсь никуда уезжать, Дикая Кошка, во всяком случае, без тебя. Ты ведь моя жена.

Сердце Каролины затрепетало от радости:

- Никто бы не осудил тебя, если бы ты захотел меня бросить. После всего, что случилось...

Гатри приложил указательный палец к ее губам.

Затем он отлил в миску молока и поставил ее на пол для Тоба. После этого он легко поднял Каролину на руки и пошел вверх по лестнице.

- Где твоя комната? - спросил он, когда вышел в холл.

Каролина указала дверь. Чувства переполняли ее, и где-то внутри разгорался уголек страсти.

С приходом Гатри маленькая комната Каролины казалась совсем тесной. Он осторожно положил ее на кровать, затем присел сам и стал снимать сапоги.

- Мы останемся здесь, пока не построим свой дом, - сказал он.

Каролина положила руку ему на плечо, как бы стараясь удостовериться, что он находится рядом.

- В любом случае, я не хотела бы сейчас покидать мисс Этель.

- Уверяю тебя, в новом доме мы выделим ей отдельную комнату, - сказал он, хотя они оба знали, что мисс Этель не доживет до того времени, когда их новый дом будет построен.

- Ты необычный человек, Гатри Хэйес, - сказала Каролина сквозь слезы умиления.

- Я рад, что ты так думаешь, Дикая Кошка! - Веселые искорки плясали в глазах Гатри; он не спеша разделся, и Каролина залюбовалась его сильным, мускулистым телом.

- Может быть, весной мы увидим Лили и Эмму, - мечтательно проговорила она.

Гатри наклонился над ней и взял ее руками за талию.

- К тому времени наш ребенок уже вырастет и сможет путешествовать вместе с нами, - вторил он ей, наклоняя голову для поцелуя.

Каролина нетерпеливо вздохнула, желая поскорее ощутить на себе тяжесть его тела, а внутри себя - его напрягшийся член. Однако очень скоро он дал понять ей, что не намерен торопиться.

Не спеша, продолжая целовать Каролину, он поднял ее ночную рубашку, раздвинул ее ноги и стал возбуждать ее, водя своим членом по краям ее лона, суля море наслаждения после погружения.

- Ты хочешь этого? - прошептал он.

- Да, - застонала, изнемогая, Каролина, - хочу его целиком, сразу и глубоко.

Он улыбнулся и опустился на нее, целуя ее шею.

- Спокойно, Дикая Кошка. Знаешь ли ты, чего я хочу?

В ответ Каролина обнажила для него свои груди. С возгласом удовлетворения Гатри взял в рот ее сосок, лаская его языком и слегка покусывая, прежде чем начать сосать.

Каролина откликнулась глухим возгласом страсти, приподняв бедра в ожидании его погружения.

Он погрузился па дюйм, усилив ее томление, продолжая сосать ее груди.

Каролина не могла больше терпеть. Ее желание было непреодолимо, несмотря на все испытания последних недель. Кроме того, Гатри не имел с ней близости с той самой ночи на почтовой станции, когда они занимались любовью в ванне, огороженной холщовыми занавесками.

Она сжала ягодицы Гатри, заставив их напрячься под ее пальцами.

- Я не могу больше ждать, Гатри, - взмолилась Каролина, направляя его член в глубь своего лона.

Он глухо стонал, погружаясь все глубже и глубже в ее сладкую ловушку, которая охватила его теплотой и негой, ласкала и манила. Гатри прижался губами к губам Каролины, двигая бедрами все быстрее и быстрее.

Ее тело увлажнилось, откликаясь на его погружения. С каждой минутой она все более приближалась к пику страсти. И когда он наступил, она обвила Гатри ногами и, слегка подрагивая бедрами, освободила его от семени.

Со сдавленным криком Гатри излился в нее. Каролину сморил безмятежный сон. Ее плоть была насыщена, душа - спокойна.

Когда она проснулась рано утром следующего дня, Гатри уже не было рядом. Каролина наскоро умылась и оделась, затем поспешила через холл в комнату мисс Этель. Там уже была миссис Пенн, она кормила мисс Этель. Пасторша сделала вид, что не заметила прихода Каролины.

Тем не менее Каролина поздоровалась. Миссис Пени едва кивнула и поднесла очередную ложку ко рту старушки.

Решив не уступать, Каролина подошла к тумбочке у кровати.

- Вчера мисс Этель разговаривала со мной. Миссис Пенн бросила на нее недоверчивый взгляд.

- Она пыталась произнести имя моей сестры Лили.

Пасторша кивнула:

- Несколько недель назад сюда действительно заходила молодая леди с таким именем.

- Вы ее видели? Говорили с ней? - спросила Каролина, волнуясь.

- Нет, - отрезала миссис Пени. - Я знаю только со слов мисс Этель, что молодая леди интересовалась вами и была очаровательна. - Она помолчала, затем, кашлянув, добавила: - Что касается того молодого человека, с которым вы путешествовали...

- Это мой муж, - перебила ее Каролина. - У него медный рудник за городом. Мы собираемся построить дом здесь, в Болтоне.

Миссис Пенн смутилась.

- Вот как! Если вы поженились, то нет ничего предосудительного в том, что он проводит здесь так много времени.

- Очень рада, что вы так считаете, - вежливо ответила Каролина. Затем она отпустила миссис Пенн и все утро заботилась о мисс Этель сама. Она читала ей вслух стихи, когда лицо старушки неожиданно просветлело и она чуть приподняла голову.

- Сестра, - отчетливо произнесла мисс Этель и, откинувшись назад, осталась неподвижна.

Еще не прикоснувшись к запястью старой леди, Каролина знала, что ей не удастся прощупать пульс. Тем не менее она попыталась.

Хлынувшие из глаз слезы не позволяли Каролине отчетливо видеть лицо мисс Этель. Она осторожно закрыла глаза старушке, и, пошатываясь, вышла из комнаты.

Каролина спустилась по лестнице и, открыв входную дверь, чуть не споткнулась о Тоба, который растянулся на верхней ступеньке крыльца.

Пес тявкнул и встал поприветствовать молодую женщину. Его холодный нос тыкался в ее ладонь. Каролина погладила собаку и вышла за калитку двора.

Когда она шла по улицам города, знакомые окликали Каролину, но она не отвечала. Ее занимало только одно: нужно найти Гатри.

Как она и ожидала, Гатри находился в руднике. С ним были другие люди, устанавливающие новое оборудование. Шахта расширялась для ведения дела с большим размахом.

Гатри сразу заметил Каролину. Он бросил дело, подошел к ней и взял ее за плечи.

- Что-нибудь с Этель?

Каролина печально кивнула.

Ей хотелось кричать, но она словно онемела. Гатри обнял ее и тесно прижал к себе.

- Крепись, - прошептал он, - я возьму на себя все заботы.

Он коротко объяснил своим компаньонам ситуацию, посадил Каролину рядом с собой в повозку и поехал в город. По дороге Гатри сделал остановку, чтобы переговорить с хозяином похоронного бюро, затем направился в церковь. Сообщив пастору Пенну о случившемся, он отвел Каролину домой и усадил ее на кухне за стол.

Пока священник был в комнате покойной, Гатри приготовил для жены чай.

- Строительство дома началось, - сообщил он Каролине. Его слова были как утешение для Каролины в ее горе. - В этом доме вырастут наши дети. Мы будем заниматься любовью в прекрасная спальне, а на кухне ты будешь готовить свои фирменные блюда из цыплят.

Каролина понимала, что он хочет сказать. Она была благодарна ему за напоминание о том, что жизнь продолжается.

- Мисс Этель и мисс Фоуб были так добры ко мне, - сказала печально Каролина.

Подвинув свой стул ближе, Гатри взял ее руку и поднес к своим губам.

- Я знаю!

- Для них бы так много значила весть о том, что мы поженились.

- Может, они и знали об этом, - предположил Гатри. Он посадил Каролину к себе на колени. Она уткнулась головой ему в плечо и зарыдала.

После того как ушел пастор, а тело мисс Этель увез катафалк, Гатри отвел Каролину наверх, раздел, оставив в тонкой сатиновой сорочке, и уложил в постель.

- Не уходи, - прошептала Каролина, став на колени в постели и обняв его. Сразу же она почувствовала, как нагревается ее тело. Ей стало стыдно оттого, что объятие пробудило в ней вожделение. Ведь только что ушло из жизни дорогое для нее существо. Все живое должно было смириться перед этой трагедией. Однако ее плоть не подчинялась разуму.

Внезапная и сильная страсть ее молодого тела победила смерть.

Каролина страстно поцеловала Гатри и стала расстегивать его брюки.

Гатри понял ее. Он не спеша снял с нее сорочку, затем спустил брюки и освободил свой член.

Гатри вошел в нее плавно и осторожно. Но Каролина желала более сильных ощущений. Она торопила миг сладострастных ощущений. Наконец с гортанным криком она напряглась в порыве наслаждения, а затем откинула назад голову в сладкой истоме.

Гатри порывисто прошептал ее имя, и Каролина почувствовала, как ее наполняет теплота его семени.

- Я люблю тебя, - выдохнул он в страстном порыве.

Каролина радостно внимала словам, но ее потребность в Гатри еще не была удовлетворена. Сохраняя контакт плоти, она притянула к себе его голову, он поймал губами ее сосок. Каролина сопровождала свои движения нежным, ласковым шепотом. Ее слова стоили слишком дорого, чтобы произносить их вслух.

Гатри долго сосал ее грудь, затем стал поглаживать руками ее тело, наращивая темп. Временами движения его рук были неистовыми. Внутри нее его естество вновь напряглось и дышало любовным жаром.

Каролина не позволяла себе отдаться наслаждению до тех пор, пока не довела Гатри до исступления и извержения семени. После этого молодая женщина потонула в блаженстве, трепеща в сладких судорогах и ощущая на груди ласковые руки мужа.

Прошло достаточно много времени, прежде чем они обрели способность к продолжению любовных утех. Проводя указательным пальцем по губам Гатри, Каролина легла рядом с ним и подставила свою грудь. Он дотронулся до соска языком и принялся жадно сосать. Рука Гатри медленно гладила ее живот.

Утром они снова занялись любовью.

Затем Каролина надела черное платье и приступила к скорбным заботам.

В полдень мисс Этель похоронили в церковном дворике рядом с мисс Фоуб. Была какая-то высшая справедливость в том, что прах обеих сестер покоился рядом.

Пребывая в скорби, Каролина покинула могилу все же умиротворенной. Когда-нибудь она встретится с ангельскими душами своих опекунш. При встрече она о многом расскажет им.

ГЛАВА 25

Был зимний январский день. За окнами шел снег. Каролина находилась одна в доме сестер Мейтлэнд. Именно в этот день она обнаружила письма, хранившиеся в шкатулке для драгоценностей мисс Этель.

Каролина опустилась на войлочный пуфик у подножья кровати мисс Этель. Раскрыв первый конверт с письмом, она провела рукой по своему округлившемуся животу. Письмо было от Кэтлин Харрингтон, ее матери. Кроме него в конверт был вложен банковский счет на 750 долларов.

Охваченная противоречивыми чувствами - надеждой, недоверием, яростью, Каролина дважды прочла письмо, прежде чем до нее дошло его содержание.

В течение нескольких лет Кэтлин разыскивала Каролину и других дочерей. Разлуку с детьми она считала трагедией всей своей жизни. Она надеялась, что дети воссоединятся с ней в Чикаго.

Горло Каролины сжималось от подступающих рыданий, когда она смотрела на банковский чек. Молодая женщина не нуждалась в деньгах. Рудник Гатри давал изрядный доход. Уже стоял на окраине города новый дом. Небольшое наследство ей досталось от сестер Мэйтлэнд.

Она смяла и бросила чек в сторону.

Другой конверт, судя по обратному адресу, был из Фокр Чейпла в Пенсильвании. Он был отправлен несколько месяцев назад, в конце июля. Открывая его, Каролина томилась надеждой и страхом. Она вынула несколько сложенных пополам листочков бумаги и принялась читать.

28 июля 1878 г.

Милая Каролина!

Искренне надеюсь, что ко времени, когда это письмо попадет тебе в руки, твои злоключения кончатся и ты вернешься домой целой и невредимой...

Быстрый взгляд на подпись под текстом письма убедил Каролину, что оно было от Лили. Слезы радости наполнили ее глаза, когда она продолжила чтение. Лили была счастлива. Она вышла замуж за Калеба Холидэя, бывшего майора армии США. Зимой сестра ожидала ребенка. Она надеялась снова вернуться когда-нибудь на свою ферму на территории Вашингтон.

Каролина перечитала дорогие строки три раза подряд. По ее щекам катились слезы. В это время скрипнула дверь и, когда она оторвалась от письма, то увидела на пороге Гатри.

- Лили, - произнесла Каролина, протягивая ему письмо.

Гатри взял его и быстро пробежал по тексту. Его зеленые глаза выражали любопытство и удивление.

- Ну и ну, вышла замуж за янки? - сказал он, возвращая письмо Каролине. Он наклонился, чтобы поцеловать жену в лоб. - Впрочем, это твоя сестра. Шансы у вас равные. Я буду любить ее все равно.

С помощью Гатри Каролина поднялась на ноги. Она обхватила руками свой живот и прислонилась лбом к его плечу.

- Мисс Этель сохранила для меня эти письма, - сказала Каролина. - Все эти месяцы они лежали в шкатулке. Все, что мне нужно было сделать, - это открыть и заглянуть в нее.

Гатри взял ее подбородок и приподнял.

- Ты была слишком удручена горем все это время, - напомнил он. - Кроме того, мне кажется, что всему свое время.

Лицо Каролины исказила болезненная гримаса.

- Гатри, мне кажется, твой ребенок решил появиться на свет.

Его глаза расширились в тревоге и ожидании. Лицо стало белым как полотно.

- Как? Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, что собираюсь родить ребенка. Сегодня. Прямо сейчас.

Гатри в ужасе посмотрел на жену и попытался подвести ее к краю кровати.

Каролина воспротивилась.

- Не здесь. Хочу рожать дома; мистер Хэйес, в нашей постели.

Его лицо приняло испуганный вид. Как будто она попросила доставить ее в Денвер или Сан-Франциско.

- Что, если... что, если ты разродишься в повозке?

Каролина рассмеялась. Затем вздрогнула от нового приступа острой боли.

- Он... она... не должны родиться в повозке, Гатри, - с трудом ответила Каролина. - Думаю, по пути домой нам неплохо остановиться в офисе доктора Аллена и оставить свою запись в его книге вызовов.

Растерянный Гатри помог жене спуститься вниз по лестнице. Когда они подошли к входной двери, он завернул ее в шерстяную накидку и повел дальше по ступенькам крыльца к калитке. Природное чувство юмора вернулось к нему лишь тогда, когда они добрались до повозки. Он крякнул от напряжения, будто опускал на сиденье не свою жену, которую так часто обзывал "костлявой", а увесистый бок разделанной туши коровы.

Только после того как они тронулись в путь, Каролина увидела, что все еще сжимает в руке письмо Лили. Письмо Кэтлин осталось лежать в комнате мисс Этель вместе с невостребованным банковским чеком.

Гатри ехал по заснеженным улицам со скоростью, которую можно было себе позволить. Он трясся на сиденье, пока повозка не остановилась перед офисом доктора.

Как обычно, доктора Аллена на месте не оказалось. Превозмогая боль, Каролина улыбнулась, когда увидела, как ее супруг нацарапал мелом на черной доске рядом с входной дверью в офис:

"РЕБЕНОК ХЭЙЕСА СКОРО ПОЯВИТСЯ НА СВЕТ, ПОСПЕШИТЕ".

Когда они подъехали к своему дому, трехэтажному строению белого цвета с фронтонами и башенками, с верандой в южном стиле, снег валил хлопьями. Юбки Каролины насквозь промокли. На пороге дома их ожидала Мэри О'Хэйли, пожилая ирландка, которую Гатри нанял в качестве экономки, когда строительство дома было закончено.

- Я так и знала, - заголосила рыжеволосая женщина, когда Гатри помог Каролине спуститься с повозки и повел ее через калитку к входной двери. Прошлой ночью я видела это во сне!

На втором этаже в великолепной просторной спальне Мэри растопила печку, в то время как Гатри раздел Каролину и надел на нее свежую ночную сорочку. Она еще могла и сама справиться с этим, но ее неистовый супруг не позволял ей этого делать.

- Будет мальчик, - заверяла Мэри Каролину, в то время как Гатри укладывал жену в постель. - Попомните мои слова, миссис Хэйес. Сны не обманывают меня.

Очередной приступ боли у Каролины был более сильным, чем все предыдущие. Крепко стиснув руку Гатри, она сделала признание, которое, она знала, он не одобрит.

- Я боюсь.

Гатри сел на край постели и стал целовать пальцы ее рук.

- Я тоже, миссис Хэйес.

Он выглядел таким неуклюжим, сидя на кровати под пологом с кружевными оборками.

Родовые схватки усиливались. Поразительным было то, что, когда боль пронзала Каролину, она издавала почти такие же крики, как в порыве страсти. И она ни за что не рассталась бы с этим испытанием болью, хотя еще никогда так не страдала в своей жизни.

Гатри покидал постель только для того, чтобы положить в печку дрова. Остальное время он был рядом и шептал слова ободрения. Между схватками, когда Каролина тяжело дышала, он старался рассмешить ее. Когда молодая женщина выгибала спину и кричала от боли, он одной рукой прижимал ее голову к своей груди, а другой - нежно поглаживал ее твердый, круто возвышающийся живот.

Когда пришел доктор, за окнами дома было уже темно. Однако через окно в нише дома, расположенной напротив кровати, Каролина видела крупные снежинки. Еще дальше ночные огоньки города мерцали подобно звездам, падающим с неба.

Доктор сохранял невозмутимое спокойствие. Он обогнул кровать с четырьмя стойками, встал напротив Гатри и тихо сказал ему:

- Могу ли я попросить вас вскипятить воду, мистер Хэйес? Вода понадобится нам в ближайшее время.

Гатри, сам нуждавшийся в поддержке, кивнул. Он поцеловал Каролину в лоб и покинул комнату.

- Вы просто хотели отослать его подальше от меня, - добродушно упрекнула доктора Каролина.

Доктор Аллен снял пиджак, расстегнул запонки на рубашке и закатал ее рукава вверх.

- Обычно от мужей мало пользы во время осмотра роженицы, - сказал он. К тому же бедняга выглядел так, будто собирается отдать Богу душу.

Помыв руки под умывальником, доктор вернулся к кровати и откинул одеяло.

Во время осмотра Каролина попала в тиски новой боли. Когда схватка отпустила, доктор улыбнулся.

- Теперь недолго, Каролина. Малыш торопится выйти наружу.

Мэри тихонько вошла в спальню и, слив воду из умывальника, наполнила его из кувшина свежей водой.

Следующий приступ боли исторг из Каролины животный крик. Гатри испуганно ворвался в спальню.

- Дайте ей что-нибудь обезболивающее, - раздраженно потребовал он от доктора, как будто тот был виноват в страданиях Каролины.

Аллен невозмутимо покачал головой.

- Сейчас ничего не надо делать, только ждать. Впрочем, было бы неплохо, если бы Каролина немного походила.

Не успела Каролина возразить против такой прогулки, Гатри уже поставил ее на ноги. Он вывел ее из спальни в холл, где они прошлись взад и вперед несколько раз.

Через час боль стала нестерпимой. Каролина пожаловалась сквозь рыдания, что не сможет больше сделать ни шагу.

Гатри снова повел жену к кровати. Пока Каролины не было, Мэри убрала с кровати изысканные шелковые простыни и кружевные покрывала и застелила ее свежевыстиранными старыми покрывалами и простынями из обычной ткани.

Ложе было мягким и удобным для Каролины, как гнездышко.

- Думаю, пора, - задумчиво произнес доктор, быстро осмотрев Каролину. Затем он предложил Гатри покинуть спальню.

В цветистых выражениях мистер Хэйес отказался это сделать и встал с краю кровати, поддерживая спину Каролины, когда она согнула колени и стала тужиться, чтобы помочь ребенку выйти наружу.

Все происходило томительно долго и тяжело. Когда Каролина решила, что умрет от боли и напряжения, она почувствовала, как ребенок выскальзывает из ее утробы.

Смеясь от восторга, довольный, как будто принимает роды впервые, доктор Аллен принял ребенка.

- Мистер и миссис Хэйес, - сказал он радостно, кладя орущего младенца рядом с Каролиной. - Позвольте представить вам сына.

Ошеломленный, Гатри посмотрел на крохотного мальчугана, затем на все еще вздыбленный живот Каролины.

- Оказывается, малыш был не один, - пояснил доктор, отрезая пуповину между Каролиной и первым новорожденным.

Мэри взяла новорожденного от Каролины, чтобы выкупать и спеленать. Каролина в это время рожала на свет еще одного маленького Хэйеса. Снова мощные судороги разрывали ее тело и снова она кричала. Когда была перерезана пуповина второго ребенка, а первый был возвращен ей на руки, Каролина посмотрела на мужа.

- Я люблю тебя, - произнесла она.

- Я тоже люблю тебя, - хрипло ответил он. Переполненный нежностью и умилением, Гатри прикоснулся к маленькой хрупкой головке своего первенца.

Роды обессилили Каролину. Но, хотя боль в теле не прекращалась, она чувствовала удовлетворение и умиротворение, как после занятий любовью с Гатри.

Мэри положила рядом с Каролиной еще одного спеленатого младенца. После этого доктор и экономка вышли, оставив семью Хэйесов в своем кругу.

Гатри благоговейно поднес к губам ручонку одного из сыновей и поцеловал. Он был растроган.

- Как мне благодарить тебя за такой подарок? - прошептал он.

- Ты можешь осеменить меня еще дюжиной младенцев, - ответила Каролина. Из ее глаз хлынули слезы. - Гатри, я никогда не чувствовала себя такой близкой к тебе. Наши души переплелись так. как, бывало, тела.

- Я тоже почувствовал это, - прошептал Гатри. Затем он перенес новорожденных, одного за другим, в чудную деревянную колыбель, которую выстругал и скрепил сам. После этого Гатри вернулся к постели и вытянулся поверх покрывала рядом с Каролиной. Он осторожно обнял жену. Его рука нежно ласкала ее грудь, заставляя соски услужливо твердеть под его пальцами.

Каролина задрожала и затем вздохнула. Казалось, ее душа готова была слиться с душой Гатри, получив такое острое наслаждение, какое молодая женщина не имела при телесной близости.

***

К концу следующего дня у Каролины появилось молоко. Гатри с восхищением следил, как она кормит грудью одного за другим его крохотных сыновей.

- Как мы назовем их? - спросил он.

Каролина улыбнулась, поддерживая головку своего малютки, родившегося вторым. Он сосал ее так жадно, как это делал отец.

Но глаза молодой женщины следили за первенцем, который, насытившись, лежал в колыбели.

- Это - Гатри Хэйес Второй, - объявила она. - А это... - помедлила Каролина, чтобы поцеловать крохотную нежную головку сосущего младенца, это - Роберт... Роберт Эдвард Ли. В честь генерала, которому его отец служил так самоотверженно.

Снова на глазах Гатри появились слезы. Он отошел и смотрел на огонь в печке, пока не успокоился.

С каждым месяцем малыши набирали вес и росли. Когда наступил март, Каролина оставила младенцев Мэри, укуталась в свой теплый плащ и направилась к руднику. Она обнаружила Гатри одного в своем офисе. Молодая женщина подошла и взяла его за руку.

Она приблизила губы к его уху и спокойно сказала:

- Я соскучилась по ласкам мужа.

Затем, не давая Гатри времени на обдумывание ответа, Каролина повела его к двери, где вручила мужу пальто и шляпу.

Гатри волновался как мальчишка. Он тоже соскучился по любовным ласкам. Ведь прошло много недель с тех пор, как он и Каролина занимались любовью в постели. Его тело истомилось так же сильно, как ее.

Возвратившись домой, они поднялись вверх по лестнице в спальню, даже не обратив внимания на Мэри, которая торжествующим голосом сообщила, что пришло письмо на имя миссис Хэйес.

Заперев дверь спальни, Каролина стащила с Гатри пальто и шляпу, отшвырнула их в сторону. Затем она спустила его подтяжки и вытащила из брюк его рубашку. Когда молодая женщина расстегнула рубашку мужа и провела ладонью по его груди, то почувствовала, как напрягаются его соски от растущего вожделения, С рождением детей узы их брака стали крепче. Каролина испытывала сладостное чувство радости, встав перед мужем на колени у камина и не спеша расстегивая пряжку на его поясе, затем пуговицы на брюках.

Его член торчал во всем своем великолепии и могуществе. Гатри застонал, когда она спустила ему брюки и жадно обхватила губами его естество. Он погрузился пальцами в ее волосы и, пока она ласкала его, с его губ слетало хриплое бессвязное бормотание.

- Дай мне войти в тебя, - взмолился он. Молодая женщина поняла, что Гатри не сможет долго выдерживать ласки ее губ и языка.

Но не отпустила его. Она стиснула руками его напрягшиеся ягодицы и держала мужа заложником своих ласк до тех пор, пока он не отдал всю свою живительную силу.

Гатри опустился на войлочный коврик, увлекая за собой Каролину. Она понимала, что его сладкое возмездие будет продолжительным, поскольку сам он уже получил удовлетворение. Гатри принялся ласкать ее полные груди, которые кормили его детей.

- Восхитительно, - прохрипел он. Но Каролина смутилась оттого, что на ее соске выступила капля молока.

Гатри слизнул ее языком, усилив возбуждение молодой женщины. Когда ее сосок поднялся и затвердел крупным розовым бутоном, он принялся жадно сосать ее грудь. Гатри нащупал рукой потаенную раковину в теле Каролины и проник в нее, отыскивая спрятанную там подрагивающую жемчужину.

Каролина жалобно стонала, пока он перекатывал жемчужину между пальцами, не прекращая ласкать ее сосок.

- Гатри, - взмолилась молодая женщина, стремясь к более тесному контакту. - Я так хочу тебя. Не могу больше терпеть.

Гатри передвинулся вниз, поцеловав живот Каролины, и разместился у нее между ног. Он бросил взгляд на шелковистую белую кожу ее бедер. На лице Гатри появилась плотоядная ухмылка.

- Кажется, ты начинаешь хотеть меня гораздо больше, - хрипло произнес он, коснувшись языком ее лона.

- Каролина застонала. Она уперлась пятками в его спину и выгибалась от возбуждающей работы его языка. Ее тело затрепетало, когда наслаждение достигло предела.

Гатри не отпускал ее, пока не пробежала последняя судорога страсти, не прозвучал последний сладкий вздох и последний хриплый стон. Она рассчитывала на передышку, но он решил снова пробудить ее вожделение и чертовски преуспел в этом.

Он стал целовать нежную кожу под ее коленями, икры, лодыжки, ступни ее ног. Затем он лег рядом с женой и стал продолжать ласкать ее груди.

- Было бы неплохо оказаться внутри вас, миссис Хэйес, - прошептал он ей на ухо. Трепет радостного ожидания пробежал по телу Каролины.

- Было бы неплохо заполучить вас вовнутрь, - ответила Каролина, опустив руку вниз по его животу, чтобы нащупать член. Он уже был твердым, и Каролина с удовольствием зажала его в ладони.

Наконец он приподнялся над ней и прижался губами к ее губам.

Один лишь поцелуи Гатри имел над Каролиной магическую власть. Ее влекло к нему, как соломинку, брошенную в бурный поток. Когда Гатри вошел в нее энергичным толчком, молодая женщина приподняла бедра в радостном восторге.

Он прервал поцелуй, прерывисто дыша. Опершись ладонями о ковер, Гатри плавно погружался и поднимался над ней. Она была зачарована блеском его зеленых глаз. Он же, не спеша, подводил ее к кульминации, Его власть над Каролиной была абсолютной. Ее плоть стремилась слиться с его естеством, дать выход страсти в одновременной вспышке наслаждения. Кульминация страсти ошеломила Каролину. Она обняла его ногами и издала протяжный гортанный возглас. В этот момент существовал только Гатри. Она чувствовала его абсолютное господство над ней.

Наконец Каролина затихла. На ее глазах появились слезы. Ей показалось, что у нее похитили душу и затем вернули на место. Радостью этих минут была возможность наблюдать за тем, как проходит кульминация у Гатри.

Когда он погрузился в нее в отчаянном страстном порыве, Каролина тесно прижала к себе его ягодицы, как будто пыталась выжать из него все семя, вплоть до последней капли. Глаза Гатри заблестели.

- Каролина, - взмолился он, - боже мой, Каролина...

Наконец и его мощное тело затихло. Он вытянулся рядом, положив голову ей на грудь. Каролина поглаживала его спину и волосы, пока не восстановилось его дыхание. Как только это произошло, Гатри снова принялся ласкать ее грудь, и любовный ритуал, полный страсти и неги, повторился снова.

***

Через два часа Каролина спустилась вниз обедать. Ее щеки разрумянились, глаза блестели, душистые черные волосы обрамляли лицо.

На тарелке лежал конверт. По почтовому штемпелю Каролина определила, что письмо было послано недавно. Незнаком был почерк отправителя письма, но не его обратный адрес. Плотный белый конверт был послан из Фоке Чейпла, Пенсильвания.

Слегка побледнев, Каролина стала быстро распечатывать конверт. Неужели что-то случилось с Лили? Неужели Каролина нашла ниточку, ведущую к месту проживания сестры только затем, чтобы ее потерять?

- Она поехала в Чикаго, - воскликнула Каролина, когда прочитала все письмо. Она помахала им перед Гатри. - Это от мисс Джосс Холидэй. Она, пишет, что Лили уехала в Чикаго искать нас - Эмму и меня.

Гатри улыбнулся и потянулся к тарелке с бисквитом.

- Тогда, полагаю, нам лучше ехать на восток, миссис Хэйес. Если ты получила письмо и банковский чек от матери, то, думаю, и твои сестры тоже. Начнем с визита к загадочной Кэтлин.

- Я не знаю, где она живет, - пожаловалась сквозь слезы Каролина. - Я выбросила ее письмо.

- А я подобрал. Оно в верхнем справа ящике моего письменного стола.

- Ты ангел, Гатри Хэйес! - И Каролина нежно поцеловала своего мужа. Он улыбнулся.

- Час назад ты говорила обратное!

- Гатри! - перебила его Каролина. Ее щеки пылали от стыда. Тем не менее в глубине души она надеялась, что он снова преподаст ей опыт любви, когда наступит ночь. Сейчас же она сделала вид, что негодует, когда, встав из-за стола, получила от него легкий шлепок ниже спины.

Каролина нашла письмо матери там, где, по словам Гатри, оно и должно было находиться. Она прочитала его несколько раз.

На следующее утро Гатри поручил десятнику руководить работой рудника, сам же р семьей сел в поезд, отъезжающий на восток. Хэйесы взяли с собой Мэри, чтобы она помогла ухаживать за малютками. Каролина связывала с поездкой большие надежды. Даже когда она пыталась обуздать свое воображение, чтобы избежать разочарования, все равно оно уносило ее в заоблачные выси.

***

Когда они прибыли в Чикаго, Каролина не стала даже заказывать номера в отеле. Она настояла на вызове экипажа. Гатри с улыбкой наблюдал, как она кормила грудью малышей по дороге к дому, адрес которого Кэтлин указала в своем письме. Мэри отвернулась. Не было тайной, что она не во всем была согласна с Хэйесами и не одобряла их слишком легкое отношение к правилам приличия.

Каролина с нетерпением выглядывала из окна, ожидая, когда они наконец подъедут к месту назначения. У дома Кэтлин она заметила еще одну карету. Их экипаж еще не успел остановиться, как Каролина выскочила наружу и поспешила по тротуару к калитке.

Она уже прошла половину пути во дворе дома Кэтлин, когда услышала звуки фортепьяно и голоса, поющие в полной гармонии. Горло Каролины сжалось и на глазах появились слезы, когда она стала различать знакомые слова:

Три цветочка цвели на лугу,

склонив венчики в сладостной неге.

- Маргаритка, лилия и роза.

Смахнув слезы ладонью, Каролина без стука открыла входную дверь и стала слушать песню, стоя в дверях.

Так она нашла Лили, светловолосую и стройную, невыразимо прекрасную. Лицо младшей сестры было мокрым от слез. За фортепьяно сидела Эмма, рыжеволосая с яркими синими глазами.

Как только начался новый куплет песни, Каролина присоединилась к поющим голосам. Лили и Эмма обернулись, их лица осветились радостью и изумлением.

- Каролина! - разом воскликнули сестры, не веря своим глазам. Впервые за четырнадцать лет Лили, Каролина и Эмма обнялись, плача от радости.

- Где ты пропадала? - спросила Лили, когда они успокоились.

- О, это длинная история, - сказала Каролина.

Она сияла от счастья, целовала сестер и не знала, как сдержать переполнявшую ее радость. Обнявшись, сестры уселись на диван.

- Мне говорили, что тебя похитил ужасный человек, у которого была собака, пьющая виски! - воскликнула Лили, широко раскрыв карие глаза.

- Я вышла замуж за этого человека, а пса перевоспитала, - сказала Каролина.

Она коротко рассказала сестрам обо всем, что с ней произошло за годы их разлуки. Закончила она свой рассказ сообщением, что у нее недавно родилась двойня.

Лили сидела между Эммой и Каролиной, держа в ладонях руки сестер.

- А ты, Эмма? Где ты была все эти годы?

Эмма улыбнулась и смахнула кружевным платочком слезы с глаз.

- Я влюбилась в мужчину, который был вне закона, - сказала средняя сестра. - У нас сейчас прекрасный дом в Новом Орлеане. Недавно у нас родилась еще одна девочка. Обе они названы в вашу честь.

Лили закричала от радости. Каролина вспомнила, что ее младшие сестры всегда были просты в обращении и непритязательны. Она вытащила из-за корсажа платья медальон и показала сестрам своих маленьких близнецов.

Потом они поднялись на второй этаж, в спальню матери.

- Вот где жила наша мама все время, - вздохнула Лили. - Я думала, она нищенствовала и пьянствовала всю жизнь.

- Давайте простим ее, - сказала Эмма. - В конце концов мы нашли друг друга. У нас есть мужья, которых мы любим, и прекрасные дети. В прошлом мы достаточно страдали. Я не хочу вспоминать об этом.

- Она любила нас, - сказала Каролина. - Мама хотела поправить то, что произошло. Покончим с этим.

Лили и Эмма согласились с ней.

На следующий день три семьи собрались в доме, который приобрели Лили и ее муж. Каролина одобряла выбор младшей сестры - Калеб Холидэй был привлекательным мужчиной с сильным характером, Он заботился о сестре. Муж Эммы - Стивен Фэрфакс был ростом гораздо ниже Калеба, но не уступал ему в привлекательности. У него были каштановые волосы, живой проницательный взгляд. Стивен обладал легкой, грациозной походкой, что особенно восхищало Каролину.

После обеда мужья, - два мятежника и янки, подумала с улыбкой Каролина, - беседовали у камина в гостиной, потягивая бренди и куря сигары. Каролина, Эмма н Лили в это время собрались в кружок, сидя в креслах. Они обсуждали массу эпизодов и событий, которые пережили после того, как были взяты с поезда для сирот. Младенцы спали рядом в корзинах и ящиках, выложенных подушками, под присмотром нянь.

День заканчивался, но сестры продолжали разговор, прерываемый лишь для того, чтобы поплакать о дорогих людях или от избытка впечатлений. Калеб, Стивен и Гатри разошлись по своим комнатам. Проснулись младенцы, требуя, чтобы их покормили.

Каролина, Лили и Эмма не прекращали разговоров во время кормления своих чад грудью. Насытив малюток, они снова уложили их в импровизированные колыбели.

Уже на заре Лили сказала сестрам печальным голосом.

- Для меня невыносима мысль о новой разлуке с вами. Если бы все мы могли жить в одном городе! Но Калеб и я должны вернуться в поместье, нас ждут неотложные дела.

Эмма понимающе кивнула. Ее огненно-рыжие волосы блестели в утреннем свете.

- У нас со Стивеном тоже дела в Новом Орлеане.

Каролина подумала о Болтоне, о своем чудном доме и руднике. Она знала, что вернется домой умиротворенной, потому что нашла то, чего ей недоставало - своих сестер.

- Мы можем встречаться один-два раза в году, можно в Сан-Франциско или в Денвере.

Эмма и Лили кивнули с радостным видом.

- Мы Можем переписываться. Самое важное то, что мы никогда больше не потеряем друг друга!

Глаза Каролины снова наполнились слезами. Но это были слезы счастья.

- Я вас очень люблю, сестренки, - сказала она.

Сестры крепко обнялись. В этот момент где-то далеко, в той части города, где много лет назад начались их приключения, раздался свисток паровоза. Он прозвучал как благословение.