Свет сердца твоего. Кашитул

Пролог Глава 1

Свет сердца твоего

Часть II

Кашитул

Пытаясь сложить Храм Своей Судьбы из камня, не лишай Бога возможности сделать его из чистого Света

Пролог

Эмма Петровна охнула и схватилась за левую грудь. Зря, наверное, она собралась за ягодами именно сегодня. Говорили же ей в прогнозе, что граница атмосферного фронта пойдет аккурат через их дачу. Ну, не прям так сказали. Но по карте-то она прекрасно видела, что точнёхонько над их загогулиной и нарисованы волнистые неприятности. Эмма Петровна присела на землю, вытянув ноги, закинула в рот таблетку Валидола. Да охнула снова, шумно выпустив ветры. Теперь самочувствие испортилось ниже. Женщина стыдливо пощурилась в стороны, но вокруг, к счастью, или, напротив, к несчастью, совсем никого не было.

– Не хватало ещё, – покачала головой Эмма Петровна. – И кто ж вас донесёт-то? – сочувственно сказала она бидончику с земляникой. – И детям сплошная забота. И не найдут ведь, и сил сколько потратят, – взмахнула руками, встала кряхтя, поправила косынку. Поклонилась даже ниже, чем позволял ревматизм, и сказала, как бабка учила, – Помогай, хозяюшко, доведи старую, – и пошла потихоньку, торопиться зря нечего, часа два идти.

Валидол не подействовал. Минут через пятнадцать сердце сильно сжало снова. Эмма Петровна прислонилась к дереву. По лбу скатилась капелька пота. Страшно ей не было. Пожила уже. И-их, улыбнулась. А вот и осталась бы тут. Лес здешний она любила, добрый он, даром, что дремучий.

Отдышалась, двинулась дальше. Что за чудеса? До старого скита, что на опушке, идти ещё километров пять, не меньше, а вон же он, да и деревня в прогалинке видна. Не иначе умом повредилась. Совсем плохо, видать, было, раз не помнит, как дошла, или… Да нет, её деревня, вон и огород их со старым флагом на высокой жерди, что флюгером для всей деревни служит. Остановилась. Подумала. Обернулась.

– Иди с Богом, милая, – сказали за плечом.

Озноб пробежал по позвоночнику. Эмма Петровна выпрямилась и благоговейно прижала руку к груди.

– Спасибо, батюшко, век не забуду, – сказала вверх, достала из-за пазухи кусочек ржаного хлеба, положила под куст с поклоном и пошла к дому, да опять ойкнула, засмеялась – толкнул кто-то тихонько по заду.

Глава 1

Парило. Будь я дома, решила бы, что сейчас середина июня, наверное. Или начало? Сине-фиолетовые свечки люпина расплывались озёрами в низинах, текли ручьями по опушкам, кое-где в них мелькали белые мазки альбиносов, робко выглядывающих из весёлого синего гомона собратьев. Упоительно пахло нежной сладостью и летом.

Дождь прошёл совсем недавно, добавив миру яркости и контраста, и мои кеды совсем промокли. Я поморщилась – надо было переобуваться.

По всему выходило, что я в Рулуюнии – стране, что в полутора мирах от нашего. Во всяком случае, карта в кристалле показывала именно так. Хоть и соскакивала время от времени то во вторую плотность, то снова возвращалась на рулуюнгский уровень. Я никак не могла зафиксироваться в одной точке. От волнения, вероятно. В конце концов, сознательно и одна я делала это впервые, а поправить или удержать меня на месте сейчас было некому. Артём с Анькой и моими родителями остались на Иремеле, а с Иллаем мы, кажется, ещё не были знакомы.

Я поджала губы и решительно оглянулась. Мне уже не было так отчаянно больно, как тогда на Куперле, у водопада, когда я узнала, что Иллай, удивительный, хранитель порталов из следующего мира и, судя по всему, юноша моей мечты, любит меня. Но мы вынуждены избегать друг друга, чтобы со мной не случилось несчастье. Сейчас происходящее раскладывалось по нужным ячейкам в голове, вот только солнечное сплетение всё ещё предательски ныло. Хотя, от того, что я, в принципе, что-то делаю, и уже снова здесь, на Урале, с каждым вздохом становилось всё легче.

Вокруг не было ни одного знакомого ориентира. Деревья, деревья… и деревья. Кажется, я опять сильно промахнулась – понятия не имею почему, мне ещё ни разу не удалось попасть точно в нужное место и время.

Заставить себя уехать отсюда неделю назад было очень непросто. Первые пару дней после возвращения к водопаду я была словно оглушена или будто находилась под прозрачным колпаком. Звуки и события доносились до меня, как через толстый слой защитной ваты. Любые прикосновения теперь были болезненны и неприятны. Я была оголённым нервом, растерзанным зверем, раздавленным цветком. Было плохо. Очень плохо. Больно было даже дышать.

Анька говорила, что это невралгия от слишком долгого пребывания в ледяной воде и под холодным дождём. Но я-то знала, что нет. Душа болит больнее. Слёзы кончились давно. И я действительно вся съёжилась, словно и вправду высохла. Наверное, надо пить воду. Но я не могла. Ничего не хотела. Только спать. Погрузиться в спасительное забытье: там я могу видеть его.

Люди и пейзажи сливались в плотную, серую массу, а звуки и голоса в еле различимый гул. Я не помню, как мы оказались на турбазе, где нас ждали однокурсники. Кажется, нас привезла какая-то машина.

Я отчаянно сопротивлялась отъезду и настаивала на том, что непременно желаю остаться здесь жить и работать ничего не понимающему археологу, Владимиру Николаевичу, который привёз нас сюда и отвечал за меня перед родителями, университетом и уголовным кодексом.

Я силилась придумать любые, даже отдаленно правдоподобные причины. Выходила показательно-бодрая нелепица.

Глава 2

Я ещё раз взглянула на солнце, было около десяти утра, и, судя по тени, склон под ногами спускался к западу.

Вообще-то метила я в Дадитар. Вернее, куда-то совсем рядом, чтобы не спеша осмотреться и в случае необходимости спокойно прийти в город. Лучше, конечно же, было бы начать с Радоглаза, и я, собственно, так и планировала сначала. Но учитывая, что охота на странников, возможно, уже велась, этот вариант был запасным и отложен на тот случай, если меня выставят из Дадитара.

Как узнать дату из карты, я не знала. Мне надо было бы попасть ближе к июлю. Как раз к тому времени, когда мы напортачили с отметками. То, что я появилась слишком рано, было понятно, судя по синим свечкам вокруг. Да и листва была ещё слишком молодой и свежей. Непонятно было, что теперь с этим делать. Пробовать вслепую передвинуться ещё раз, но куда, вернее в когда? Или оставаться здесь и «порхать» прямо отсюда, заодно и освоюсь? В любом случае, надо было выяснять обстановку.

Мне было страшно, конечно. Потому что неизвестно, удастся ли осуществить задуманное или я просто следую к своей судьбе, и обстоятельства несут меня, как водопад тростинку к сбросу. Но пока не проверишь – не поймёшь. Я чуть подпрыгнула, поправляя давно ставший родным рюкзак, и продолжила изучать окрестности.

Очевидно, я не дотянула до Дадитара километров пятнадцать, оказавшись на склоне к юго-востоку от города, заметно левее того места, куда мы пришли с Бадрой – невысокая гора, что виднелась за озером или рекой, была почти по правую руку. Надо отметить, что и тогда мы не были достаточно близко и быстро добрались в город только благодаря рулуюнгскому транспорту – летающей полупрозрачной платформе.

Идти целый день не хотелось. Хотелось скорее найти. Я виновато вздохнула и, сосредоточившись, снова открыла портал.

Вот это было совсем другое дело – озеро было совсем рядом и до города рукой подать. Я спустилась в Дадитар к полудню. Людей было мало, в основном только те, что шли с верхнего уровня. Но они сразу скрывались внутри домов и спросить дорогу было не у кого. Я пошла, руководствуясь исключительно наитием в сторону планетария, как мне казалось.

Бадру я заметила случайно. Неожиданно длинная, тень метнулась поперёк улицы, и я узнала образ, энергетический слепок, а не внешность. Потому что выглядел он совсем не так, как я помнила его. Юный, длинный и худой, с колючим светлым взором и крылатым носом, почти чёрные волосы были взлохмачены и торчали в стороны влажными пучками. Бадра куда-то спешил. Я окликнула его.

– Делия?! – юноша сначала замер и только потом обернулся, – Ты наконец пришла!

Кажется, он был рад мне. И мы были знакомы! Что ж, прекрасно, значит, он сможет помочь.

– Ты спешил?

– Нет-нет. Ради такого… Ты нашла Борея?

Эээ… Он молод, доброжелателен и мы, кажется, друзья, а ещё я ищу кого-то.

– Нет пока. У меня прицел сбился, – я смешно похлопала правым глазом.

– Опять много перемещаешься? – он внимательно рассматривал меня, выискивая в моём лице одному ему понятные знаки, и, наконец, убедившись в чём-то кивнул,  − Ты же знаешь, перемещаться, как ты, страшно вредно, и это безобразие давно пора прекратить.

Пожалуй, мы были почти ровесниками сейчас. Возможно, он несколько старше.

– Спасибо за беспокойство! – наверное. Вот только информация сейчас нужна была мне куда больше.

Он фыркнул и двинул плечом.

– А ну, пойдем; ты, наверняка, устала и проголодалась!

Я протестующе воскликнула, но Бадра уже тащил меня куда-то.

– Вовсе нет, – попыталась я упираться. – Я только что из дома!

– Да брось, я не видел тебя почти год! Или даже больше! Можешь ты остановиться хоть на денёк?

Что?

– Ну, разве, ты освежишь мою память, – я старалась обратить свою неосведомленность в шутку. Год! Я была здесь раньше, совершенно точно. И Бадра не заметил, что мне об этом ничего не известно.

– Не притворяйся, – Бадра остановился и склонил голову, пристально на меня глядя. – Я, например, помню каждую минуту из нашей встречи.

О, Боже! Только этого не хватало. Улыбка оставила моё лицо, и я сглотнула.

– Идем, Лиллайа будет тебе рада.

О, Боже – два! Я стукнула себя ладонью по лбу. И Бадра втащил меня в дом.

– Ты с ума сошел? – отчаянно бормотала я. – Что за чушь ты несёшь?

– Не стоит раньше времени отказываться от предложения, – самоуверенно заявил Бадра, – Я никогда не скрывал, что ты девушка моей мечты! – подмигнул он мне. – К тому же, из родного мне мира!

– Что?

– Лилла! Смотри, кого я нашёл!

– Делия? – если женщина и изумилась, то легко скрыла это за маской радости. Лиллайа выглядела совершенно такой же, как я запомнила её. Защита на мысли встала сама собой. – Вот так встреча! Давно ты в Дадитаре?

– Минут двадцать, – ошалело отвечала я, совершенно ничего не понимая, – Пять из которых он тащит меня к вам в гости. Извините.

Я была не просто смущена и растеряна, я была в панике. Это не вписывалось ни в один из придуманных нами планов.

Бадра – брат Иллая, юноши, которому принадлежит моё сердце, вдруг проявил внимание ко мне и даже привел к матери! Что дальше? Оставит на ужин? А в прошлый раз был таким страшным и серьёзным. И голос молчит. Ни одного комментария за неделю, а мне было так плохо всё это время. Только откликнулся однажды: «Я занят», и больше не пингуется даже.

Я не заметила, как от волнения до крови оторвала заусенец, и закусила губу – больно.

Глава 3

Иринам был не городом, как я думала вначале. Это был, скорее, монастырь. Или маленькая крепость, или ашрам. Приземистый дом, с причудливой крышей и маковками широких куполов по углам, цеплялся за самую вершину пустынной горы, подобравшись одним краем к крутому светло-охристому обрыву. Хотя, вблизи он оказался довольно высоким и ещё более впечатляющим. Резные барельефы украшали деревянные колонны и окна. Я отметила алконоста – птицу Сирин[1] и Лантикуса[2]. Остальных я не знала, как, впрочем, и узоры. Хотя нет, некоторые были мне знакомы, повторяя различную ритуальную символику народов, населяющих Россию.

Удивительно, но, невзирая на разнообразие этносов, входящих в состав нашей страны, символы эти были довольно схожи, заметно изменяясь к востоку и обретая более округлые черты. Обитель хранителей, словом. Что же они охраняют кроме порталов, в таком случае? Я протянула руку к резному барельефу, но прикоснуться не решилась, так и застыв перед знаком Небесного Вепря – двойной левосторонней свастикой, означающей среди прочего соединение прошлого и будущего. Вот и Рысич[3], берегущий святилище. Знаки из коротенького спецкурса символики писанки нехотя всплывали в памяти. По телу побежали мурашки, и я поёжилась, наконец опустив руку.

Пушистые кубышки облаков корабликами проплывали рядом, на глазах клубясь, и то превращаясь из медвежонка в щепку, то сталкиваясь, то исчезая вовсе.

Куда ни обернись, до горизонта было бежево однообразно. Сухие ветреные горы. Острые и каменистые.

– Какие же это ручьи… – буркнула я себе под нос.

На Иллая даже смотреть не хотелось. Впрочем, как и ему на меня. Вообще не думаю, что эту пропасть между нами после сегодняшнего ужасного утра когда-то удастся перешагнуть.

Вчера мы шли в бешенном темпе часа четыре. Я не хожу с такой скоростью даже в городе, по асфальту, опасаясь запутаться в собственных ногах. А тут мы спешили по пересеченной местности с уклоном, всё ближе подбиравшимся к лицу.

Иллай двигался словно эльф, не сбавляя темпа. Легко перескакивая через поваленные деревья и небольшие камни. Я же то и дело спотыкалась, падала и задевала за всё, что можно и нельзя не заметить.

– И ты утверждаешь, что ты не хранитель?

– Нет. Я только сказал, что ты ошибаешься, и я не тот хранитель, которого ты ищешь.

Я фыркнула.

– Но ты и вправду не похож на хранителя, которого я ищу, – и мысленно показала ему язык. Потому что на того Иллая, которого я знала он действительно был похож едва ли. Хотя, если задуматься, вначале, наверное, он был почти таким же. Я не заметила, как усмехнулась.

– Конечно, не похож, раз ты пришла к Бадре, – язвительно отозвался он, всё же чуть-чуть запыхавшись.

– Во-первых, это не так. А во-вторых… – я хотела сказать, что прекрасно знаю, что Бадра никакой не хранитель, но неожиданно закипая, ответила: – Это – не так! – что за фигня происходит у него в голове?

Вечерело, и в лесу становилось темно. От земли веяло холодной сыростью, и я всё чаще поскальзывалась на влажных листьях. Мы были среди серых гранитных скал в почти осыпавшемся осиновом лесу. Огромные каменные глыбы были хаотично навалены друг на друга и густо усыпаны чернеющими листьями осинок, соседствующих с сердитыми тёмными елями. Место было жутковатым и откровенно страшным.

– Пришли, – к моему ужасу, сказал Иллай, внезапно остановившись. И бросил мне рюкзак, чуть не сбив мой еле живой организм с ног. Я едва успела выставить руки. – Портал закрыт, – насмешливо равнодушно заявил он мне, даже не потрудившись его проверить. – Откроется завтра. Прекрасно, что ты поторопилась, и мы успели до темноты.

Я не верила ушам. Острые ощущения этой ночью были гарантированы. Я никогда особенно не скрывала, что была трусишкой.

– Ты что, знал об этом с самого начала??? – я ткнула в окружающий хоррор рукой.

Рядом прокричала какая-то птица, и я подпрыгнула, взвизгнув.

Иллай тихонько засмеялся, усевшись прямо на земле.

– Да ты просто… просто… невыносимый… негодяй! – выкрикнула в отчаянии.

– Неужели? – ответил он с вызовом. И я вспомнила, что на Куперле на то же обвинение он ответил совершенно так же. Только тон его был тогда совсем другим. – Почему всё время меня оскорбляешь? – поинтересовался, вконец развеселившись.

Я насупилась, смешно раздувая ноздри, и отвернулась.

– Не дуйся, – примирительно мягко сказал он мне вдруг, – Полезай в дом, – и опять тихо засмеялся.

– Что?! – это что ещё за фокусы? Я  огляделась, и не обнаружив абсолютно никаких домов, чувствую какой-то подвох, мрачная повернулась за разъяснениями.

– Ночлег там, вверху, – он показал на небольшую скалу, у которой мы стояли. Я подняла голову и недовольно выдохнула. Конечно, нужно было быть готовой к чему-то подобному.

В довольно узкой расщелине, между двух невысоких скал, метрах в четырёх над уровнем земли, в воздухе висела то ли избушка, то ли огромная борть[4], сверху прикрытая, словно крышей, каменным накидом. Вдоль отвесной скалистой стены к избушке шла деревянная кривенькая, вся покосившаяся, заросшая мхом и сорняками лестница. Я даже смогла разглядеть одну маленькую рябинку – двухлетку, не старше. Задний край избушки наполовину опирался на скалу. Так, что она оказалась не такой уж и воздушной. И над пропастью нависала только нежилая её половина.

Внутри было достаточно места, чтобы комфортно разместиться двоим, и даже очаг у дальнего края, того, что как раз являлся частью скалы. Ни стола, ни кроватей не было. Только стены, пол и печка. Наверное, достаточно, чтобы переночевать или переждать непогоду.

– Здесь часто бывают сильные дожди. И ночлег над землей – необходимость, – словно откликаясь на мои мысли, пояснил Иллай. – Всё, что строили на земле, вода разрушала раз за разом, а эта стоит уже лет двадцать, а может, и больше, – он вдруг весело рассмеялся. – Да не паникуй ты так! Вполне надёжная развалюха!

Глава 4

Борей встретил нас сам. Нам даже не пришлось стучать. Он вышел из здания ещё до того, как мы подошли. Бог ветра, вероятно, должен был выглядеть именно так. Высокий, даже выше Иллая. Огромный, широкоплечий с открытым, резким лицом и пугающе чёрной бородой. Цвет кожи Иллая был от отца, как и волосы, только у Борея длинные, с ручейками серебряных нитей. По бокам вдоль лба и лица спускались две чёрные аккуратные тонкие косицы. Видимо, это было удобно с густыми волосами подобной длины. Впрочем, я и сама обычно предпочитала разного рода косы.

Борей коротко обнял сына и перекинулся с ним парой фраз на незнакомом мне языке. Они о чём-то посмеялись и снова заговорили серьёзно.

– Так значит, ты новый странник? – голос Борея звучал обволакивающе и густо. Я неловко кивнула. – Унас Расвен, – кивнул он Иллаю. Тот заметно поморщился. И с видимой неохотой открыл дверь в дом. – И ты утверждаешь, что странники будут пропадать? – продолжил Борей и взглянул на меня с высоты своего нечеловеческого совсем роста.

– Да. Только не могу сказать точно, когда именно это случится, потому что во времени я не могу сориентироваться никак, – признаваться в этом было вообще-то стыдно.

– Думаю, тебе следует рассказать мне подробнее, что случилось, вернее случится.

Я помедлила, обдумывая, с чего именно начать.

– Примерно в то же самое время, как мы случайно собрали отметки в первом мире, во втором начали пропадать странники. В нашем времени это произошло в июле две тысячи четырнадцатого.

Борей слушал меня молча так страшно, что у меня подгибались колени. Будто  сама причина всех несчастий, что обрушатся на этот идеальный мир.

– То есть, у нас – примерно через полтора года.

– Значит, я промазала не очень сильно?

– Ну, с некоторой натяжкой, не очень, – засмеялся старейшина.

– И мы думаем, что среди странников или, может, хранителей, или даже рулуюнгов, есть предатель.

– Смелое предположение.

– Потому что странники стали пропадать как раз почти в то самое время, когда порталы начали закрываться.

Сейчас мне пришла в голову аналогия с обрушением электрических сетей: если отключить одну подстанцию, нагрузка удваивается на соседнюю, и она, не справляясь, отключается тоже. И так может продолжаться до бесконечности.

– Не исключено. Зиранам выгодно закрыть проходы и иметь собственные механизмы их открывающие, когда им это необходимо.

– Честно говоря, я так до конца и не понимаю, зачем им это нужно. Сколько можно накапливать ресурсы и прочее. Даже если это и сделает счастливыми отдельно взятых людей, почему другие идут у них на поводу и позволяют превращать себя в орудие труда или войны? Им мало земель? Или воды? Или топлива? Или…? Чего им вообще не хватает?

Борей вздохнул.

– Всегда есть кто-то ещё, девочка. Кто руководит теми, кто руководит, – усмехнулся он моему недоумению. – Наша задача – сохранить планету.

– Так что же делать мне? – решиться сказать то, что рвалось с языка, всё никак не получалось.

– Ну же, смелее, – ровным, добрым голосом подбодрил Борей, осторожно взял меня за руку.

– Я пришла не только поэтому.

Он погладил меня по руке огромной смуглой ладонью, и глаза его тепло улыбнулись стрелочками морщинок.

– Иллай… – я обернулась убедиться, не слушает ли он нас сейчас.

– Он с Расвеном, – я вопросительно взглянула на мужчину. – Это странник. Они неплохо знакомы, хоть и неважно ладят, – басом усмехнулся Борей.

Качнула головой, не понимая.

– Иллу – день, Расвен – ночь, – пожал плечами Борей. – Да и не нуждаются они в этом.

– Иллу – день… – неуверенно кивнула. – Быть может.

– Разве нет? Не зря же над ним всегда солнце, – улыбнулся отец. – Так, что Иллай?

У меня сжался от волнения желудок, я забрала у него свою руку и, пару раз выдохнув, решительно выпалила:

– Ему угрожает опасность, – и добавила мысленно: “Возможно из-за меня”.

– Делия, – вздохнул Борей, – Он сын мой и Лиллайи, опасность ему угрожает всегда.

– Почему? Вернее, причем тут вы?

– Он – последний наследник владык стихий.

Я поморщилась. Звучало, как издевательство вообще-то.

– Он может невероятные вещи, но почти никогда этого не использует. Ему подчинялась бы сама природа, а он только ходит по лесам с кошкой, всё ищет чего-то.

За рёбрами болезненно заныло.

– А владыка стихий – это вы?

– Не совсем, – засмеялся Борей. – Но ты почти права на счет ветра.

– Как вы узнали?

– Жена рассказала мне, – всё ещё посмеивался Борей.

Интересно, сколько времени прошло с нашей прошлой встречи с Лиллайей? И, может быть, они теперь ждали меня специально?

– А Лиллайа? Вы сказали, он сын ваш и её, и поэтому ему грозит опасность.

– Она – необыкновенный целитель. Она может исцелять целые земли и леса, даже жизни.

Ничего себе. Хотя, ожидать чего-то меньшего было бы глупо, конечно. У меня чуть заметно тряслись руки. От волнения, наверное. Что я, убогая, делаю с этими людьми рядом?

– Хранителей стихий почти истребили. Иллай – последний. Его защищает сейчас только то, что его дар не активен. И тем, кто ищет, его не разглядеть.

Сердце бумкало слишком высоко в груди. Что же делать? Это же такая ответственность. Как меня вообще угораздило? Ладно, хоть не какой-то там принц.

«Именно этого ты всегда у меня и просила»

Глава 5

Расвен странно наклонился вбок и замедлился. Я чуть проскочила вперёд и коротко обернулась. Он начал отставать.

– Ну же, Свен! Мы уже почти.

– Беги, глупая, – выдохнул Расвен и отпустил мою руку.

– Давай же, – я снова вцепилась в его ладонь, дёрнула, и странник почти упал на меня. – Ты чего?

Что-то было пугающе неправильно, вопиюще не так. Расвен всё сильнее клонился в бок. Я обхватила его за спину, помогая выровняться, и отдёрнула руку. Сбоку было липко и мокро. Странник упал на колени.

– Беги, – прошептал он снова.

Портал я открывала на виду у всех, не обращая внимания на безопасность. Не знаю, откуда взялось столько сил, чтобы затащить бледнеющего на глазах Расвена в дрожащее пространство перед нами. Мы ввалились в Иринам, и портал закрылся в последнюю секунду перед тем, как прозвучал следующий выстрел. Я видела зависшую над нами коричневую платформу и уже наведённый прицел.

Утром, мы вышли к Сарантаму рядом с той точкой на северо-востоке, где должен был быть Лунь. Вчера её указала карта Расвена. Окраина была пустынна, город ещё спал, поэтому мы появились совершенно конспиративно, выйдя из дерева в лесу. Пешком добирались к нужному месту около часа. Город был сер и однообразен. Мрачные высокие дома сползали грязным полотном на мостовую. Бездушная, сухая архитектура пугала и давила. Ни деревца, ни цветочка – только разогретые серые камни. Тревожно и неуютно.

А вот люди, что постепенно появлялись вокруг, казалось, совсем не были этим удручены, в отличие от меня. Пёстрая разношерстная толпа спешила от здания к зданию совсем так же, как и у нас. Люди. Это были обычные люди. Не какие-то чудовища, которых я представляла себе раньше, поработившие этот мир.

Мы оказались около невысокого здания. Дом выглядел вполне обычно.

– Что же тебе понадобилось здесь, старый мошенник? – бормотал Расвен.

– Он часто бывает у зиран? – спросила, надеясь, что сейчас выяснится, что как раз Хмурый Лунь-то во всём и виноват.

– В том-то и дело, что он чурался любых двуногих, – Расвен странно хохотнул. – Только со зверьём и общался.

– Совсем, как ты с лопухами, – пробормотала, на мой взгляд, почти неслышно.

– Ну, что-то в этом роде, – странник порывисто заозирался. – Постой-ка тут, я проверю.

Он зашёл за угол дома, в узкий промежуток между этим и соседним, и отвернулся лицом к стене. Я закатила глаза и ухмыльнулась. Мужчины во всех мирах устроены одинаково.

– Ничего не понимаю, – сказал, вернувшись спустя минуту. – Его здесь нет. Мы же видели его вместе, ведь так? – Расвен растеряно смотрел на меня. Я кивнула. – Ну ладно я, чокнутый, но ты то?

Я помотала головой. Ему необязательно знать степень моей собственной чокнутости.

– Я видела его тоже. Дай-ка, посмотрю.

– С ума сошла?

– Где он сейчас?

– На самом юге. Ничего не понимаю. Луня из норы мог вытащить только чудовищный поток. И то, он только высовывает пятки, и будет с него. Ох, как бы не беда.

– Далеко идти?

– Не сказать, чтобы очень, – Расвен наклонил голову к плечу и зажмурился, видимо, прикидывая маршрут.

– Может, домой, за подмогой? – жалобно попросила я. – Мне вобще-то страшно – и это была совершенная правда. С маленькой поправкой – я ощущала необъяснимый ужас. Руки мои были холодны и в ногах совсем не чувствовалось уверенности, а живот сжала странная тревога.

– Давай, одним глазком, и, если хоть что-то не так, сразу домой.

– И ты знаешь тот район? Чтобы из него выбраться?

– Шутишь? Я тут впервые, – самодовольно взглянул на меня. – Странники на то и странники, чтобы легко ориентироваться где угодно. Ты, я уверен, тоже с пути не сбиваешься.

Я недовольно вытаращилась на него. На мой взгляд, это было совершеннейшее безрассудство.

– Тогда, пошли скорее. Я есть хочу.

– Тогда побежали, – Расвен взволнованно встрепенулся. Похоже, угроза вышла достаточно страшной.

До нужной точки мы добрались быстро, двигаясь напрямую через город, а не огибая его по окраине. Мы вполне аутентично вписались в пешую толпу. Меня немного смущали только мои почти чёрные милитари штаны. Таких тут ни на ком не было. Расвен же вообще никак из окружающих не выделялся – одежда его, как и у зиран была простой и функциональной. Хотя, мне всегда казалось, что может быть функциональней брюк милитари?

Я отчаянно бурлила голодным животом. Расвен смеялся и подначивал меня:

– Вот, не пошла вчера ужинать! И к завтраку опоздала, – он провокационно подвигал безнадёжно прозрачными бровями. – Может, здесь со мной позавтракаешь?

– Я была не голодна вчера, – ответила сухо.

– Я помню. Ты была сыта любовным восторгом, – гаденько захихикал.

Отвернулась и сердито закатила глаза.

– Не красней! Вы выглядели прекрасно. Ты, не зная, куда бежать. И сопляк, весь такой пышущий жаром. Я б заржал, да Борей не любит.

– Когда смеются?

– Чего? Да не. Когда ковыряют, – опять засмеялся альбинос. – Не обижай мальчишку, смотри, – он вдруг пристально прищурился мне в глаза, – Ты ведь не предатель. Нет?

Так они всё ещё меня проверяют.

– Нет, – очень серьёзно ответила я и, выдержав его взгляд, спросила, – Они ведь велели тебе убедиться?

Расвен не ответил.

– И как ты намерен это проверить?

Он опять выпятил губу и пожал плечами:

– Без малейшего понятия. Но я, скорее, тебе верю, чем не верю.

Глава 6

– С ней всё в порядке. Это не её кровь. Держи. Осторожнее.

– Делия, – мама гладила меня по лицу, – Ты слышишь меня, крошка?

Я не хотела возвращаться, я хотела обратно в темноту. Как тогда, где ветви берёзы. Где это было? Я даже не знаю, где мы тогда были. Я медленно открыла глаза и снова закрыла. Я не знала, как я оказалась здесь. И почему именно здесь. Мама. Здесь была мама. Наверное, это она привела меня сюда своей золотой нитью. Или я всё-таки подала этот дурацкий сигнал. Хоть, и вообще не помнила, что это такое.

Мама долго-долго качала меня, держа на коленях, крепко прижимая к себе. Вела рукой по волосам и спине, унимая боль.

Как плохо, мама. Дай мне умереть.

Только после меня, дурочка. Только после меня. Поехали домой?

Нет, мама, я не смогу дальше.

Сможешь, он просто один из многих.

Нет, мама. Он волшебник, так же как и ты.

Боль утихнет, малышка. Всё пройдет.

Холодно.

Всё пройдет.

И ничего не прошло. Ни завтра, ни послезавтра, вообще никогда. Сколько это длилось?

Два дня я просто спала, вставая только, чтобы попить. Болела голова. И сердце. Обрывки произошедшего преследовали меня. Белое лицо Расвена. Борей, преграждающий Иллаю путь, убивающие глаза и бежевые крошки камня. Вспышки слов, куски фраз, всё сплелось в бесконечный болезненный бред.

“Ты!”, “Береги мальчишку”, “Ты приняла мои извинения?”, “Пожалуйста, не надо…”, “Сначала вирит, теперь Расвен!”, “Не надо, прошу”, “Убийство любви – страшный грех”.

Холодно.

Пару раз мне даже казалось, что я вижу в дымке посреди комнаты Иллая, пристально глядящего на меня, но я закрывала глаза, а когда открывала снова, ничего не было. Только холодно. Очень холодно.

Я спала тревожно и неглубоко. Когда вставала в туалет, вооруженный самыми немыслимыми вещами отец передергивал воображаемый затвор на бейсбольной бите, бормоча:

– Пусть только сунется, забудет зачем нужны…

Я сонно ухмылялась, понимая, папу не переубедить. Бита не поможет тебе, если появится вирит, папа. И валилась спать дальше.

Борей тихим басом тянул монотонную песню. Или это была не песня? Слова сливались в размеренный ритм. Или это ветер гудел за окном? Да, верно, ветер. Голос Иллая может теперь мне только сниться. Пусть снится. Умоляю, снись.

Далёкие звуки лились, сплетаясь в призрачные слова:

– Что мне делать, Борей?

– Если любишь, значит веришь. Если веришь, значит любишь. Не веришь – не любишь. Не любишь – забудь. Оставь ей возможность найти свое счастье.

– А моё? Моё счастье невозможно?

– Весь мир принадлежит тебе. Нужно только захотеть.

– Мне не нужен весь мир. Ждать столько лет, и теперь всё испортить.

– Ты испортил, тебе и исправлять.

– Но как?

– Для начала, оставить в живых.

– Что ты говоришь такое, отец?

– Ты убиваешь её. Жизнь уходит. Только мать удерживает её сейчас. Её собственная энергия истощена полностью. Она всё оставила тебе.

С ужасом:

– Но мне не было нужно!

– Ты не увидел, как взял. Ты должен управлять своим даром. Сейчас он управляет тобой. Ты можешь навредить кому-то.

Отчаянным шёпотом:

– Тому, кого люблю. Он включается, когда рядом она.

Кто-то осторожно поднял меня на руки, и стало тепло. Какой чудесный сон, наконец-то. Не буду просыпаться. Так хорошо. Дыхание на губах. Совсем хорошо. Останься так. Я буду спать вечно.

Утро разбудило болтливыми скворцами. Папаша семейства яростно притворялся то соловьём, то щеглом, то трясогузкой и щебетал на все мыслимые голоса, отгоняя потенциальных конкурентов с территории. Пернатые чада отчаянно повторяли за родителем. Звучало нецензурно и оглушающее. Мне отчего-то было смешно, и я отправилась посмотреть, что происходит.

– Делька? – папа поднялся с узкой постели, едва завидев меня в дверях.

– Отличное утро, па, – улыбнулась ему и чмокнула в щёку. Потянулась, мышцы недовольно отозвались.

– Ты как? В порядке? – папа встревожено пригладил сильно растрепанные волосы.

– Зарядку надо бы сделать, а так – ничего. Куда это мы вчера лазили, что всё так задеревенело? Ты, кстати, почему спрашиваешь?

Папа почесал за ухом, наморщив лицо, мучительно что-то соображая.

– Па, ты сам в порядке? Мама где?

– Я позову.

Мы были в небольшом охотничьем домике на склоне Иремеля. С нами была Анька и какой-то бородатый улыбчивый парень, который готовил нам еду и, кажется, был из туристического агентства. Он приветливо помахал мне рукой и позвал Аньку.

– Рад, что ты проснулась, спящая красавица, – у юноши был мягкий красивый голос и тёплые карие глаза. Он говорил с едва заметным, приятным уральским,  акцентом. – Ей бы нужен сейчас осторожный массаж, – сказал Аньке.

– Это ещё зачем? – усмехнулась я и села на скамейку около стола.

– А теперь попробуй встать, – со спокойной улыбкой сказал странный бородач.

Получилось с трудом и мычанием. Парня звали Андрей, и он с моего разрешения осторожно нажал на мне несколько болезненных точек, после чего двигаться стало гораздо легче.

Мама меня напугала. Маленькая, худенькая, она съёжилась ещё больше и словно посерела. Тревожно стукнуло и сжалось внутри.

– Что с тобой, мамочка?

– Ничего, птичка. Как ты?

– Я? А, что со мной? – недоумевая ответила я. – Я – отлично,

Глава 7

Через день, в четверг в шесть сорок семь утра я выехала на восток, напевая «Maybe Tomorrow».[1]

На самом деле, на завтра я не рассчитывала, прекрасно понимая, что тратить все силы на дорогу мне сейчас не следует и ночевка в Набережных Челнах будет верным, взвешенным решением. Слова песни успокаивали, обещая. Попав только в пару долгих пробок и ремонтов, и около восьми вечера, поборов соблазн рвануть всё-таки в Уфу, я, руководствуясь своевременно присланными Анькой координатами, свернула с М7[2] в гостиницу в Набережных Челнах с забронированным для меня двухместным номером.

Уезжая, я даже не стала ни с кем прощаться, чтобы не думалось самой. К тому же, с детства была отучена посвящать в свои планы посторонних, искренне веря, что чужие мысли не приносят успеха в дела. Только сказала маме, как настоящий Корбан Далас[3]:

– Позвоню, когда всё закончится.

Мама усмехнулась, «Пятый Элемент» был одним из её любимых кухонных фильмов прошлого тысячелетия.

– Остальные твои родственники меня линчуют.

– Мы им не скажем, – подмигнула я ей. – В конечном счете, официальную версию никто не отменял, и я еду к брату, – я ободряюще улыбнулась родительнице. – Не беспокойся. Никаких дурных предчувствий или хотя бы волнения у меня нет. Уверена, всё будет в порядке.

– Неужели ты думаешь, я выпустила бы тебя за порог, чувствуй я хоть на мгновение что-то другое, – мама крепко прижала меня к себе. – Пусть твоё сердце останется целым, дочка. Пусть всё получится. И помни, если что-то случится, то не только с вами двоими, – она с отчаянием заглянула в мои глаза, и я поняла, что ничего более трудного и ужасного она не делала в своей жизни.

Моя мама, которая не отпускала ни меня, ни брата от себя ни на шаг, мама, которая была нерушимой крепостью для всей семьи во всех реальных и гипотетических опасностях, зачастую воображаемых ею самой, отпускала меня в рискованное и заведомо непредсказуемое путешествие, давая мне уникальный и, возможно, единственный шанс обрести своё счастье. Сказать, что я была благодарна, было бы неправильной, сухой оговоркой. Я была потрясена и ликовала, как орган, который только что собрали на новом месте. Если бы я была им, я бы дула и пыхтела во все восемь или десять тысяч труб одновременно, настолько счастлива и признательна я была.

– Я тебя обожаю, мамочка, – растрогано прошептала я.

– И я тебя, – она ещё чего-то не сказала вслух. А я не стала тянуть.

Чмокнула собаку в нос и взяла маленькую дорожную сумку. Остальные свои вещи я искренне надеялась получить у Борея. Да и, в конце-концов, я всегда могла попросить гуманитарной помощи у брата, поэтому о всяческом барахле беспокоилась меньше всего.

Все дни перед поездкой я размышляла о странной истории, что со мной приключилась, и которую я забыла и вспомнила. Мы рисовали с Анькой сложные многоуровневые схемы, которые должны были помочь мне сориентироваться, что и когда именно произошло. Сначала в компьютере, потом, запутавшись, плюнули и перешли на бумагу. По всей комнате были разбросаны склеенные простынями листы. Я чувствовала себя школьницей, разгадывающей карту сокровищ.

Начальной точкой был прошлый август, где я встретила Иллая из времени Икс. Потом попала в начало июня, откуда перепрыгнула в раннюю осень позапрошлого или, возможно, ещё более раннего года, где встретила молодого Бадру, Лиллайю, Иллая и Борея с Расвеном. Там же начались нападения на странников.

То есть, история с похищениями началась ещё до моего первого появления во втором мире. Вернее, она, возможно с моим первым появлением уже и закончилась.

Мы рассуждали с Анькой, пытаясь сложить вместе скудные крохи известной нам информации.

– Зираны, судя по всему, охотились именно на странников, а не на хранителей и их приводил к ним сигнал, который посылал кристалл, в котором была карта. Вероятно, к нам с Иллаем, когда мы были в избушке, привела вирит я сигналом своего кристалла, – задумчиво рассуждала я, медленно отпивая горячий кофе.

– Но ведь у Иллая он был тоже, как и у любого другого хранителя, – Анька поставила свою чашку в центре, отметив ею срединный мир, – Ерунда какая-то выходит. Быть может, они охотятся и на хранителей тоже? Но зачем?

– Понятия не имею. Может, чтобы не путались под ногами?

– Какую они вообще опасность могут представлять, кроме того, что знают о том, где находятся порталы?

– Не знаю, может кто-то просто убирает конкурентов? Или тех, кто владеет информацией? – я поперхнулась кофе, отхлебнув сразу слишком много.

– То есть теория о негодяе внутри этого высокоорганизованного сообщества остается в силе? – Анька вытащила карандаш из собранных на макушке волос и пометила что-то на большом листке, лежащем между нами.

– Пожалуй, – пожала плечами я.

Расвен, по моему мнению, предателем точно не был. Хмурый Лунь? Возможно, но Расвен утверждал, что это не так, и он вне подозрений. Причин не доверять у меня ему не было. Сейчас Расвен был единственным из всех, чьему мнению я верила на все сто процентов. Человек, спасший тебе жизнь, особенно, таким образом, каким это сделал Расвен, у меня лично вызывал безусловное доверие и раз и навсегда расположил к себе. Анька кивнула и поставила около него жирный плюсик.

Борей? Нет. Я помотала руками и головой. Он тоже выглядел вполне благонадежным и вообще не сделал мне пока ничего плохого, к тому же Иллай из более позднего момента предупредил бы меня, будь с ним что-то не так.

– Кстати, на счет предупредил. Что ты можешь вспомнить из августовских ваших разговоров, когда он мог рассказать тебе о чем-то важном? Быть может, ты что-то упустила?

– Их было не так уж и много, – я подтянула колени к груди и потерла руками лоб, – Он сказал ещё почти в самом начале, что Земля выбрала меня, чтобы я была рядом. Тогда я подумала, что рядом с Землёй. Чтобы я была рядом с Землёй, – пояснила я Аньке, внимательно разглядывающей меня. – А потом, что рядом… – я сглотнула и тихо договорила, – рядом с ним.