Катя

Часть 29

Борисов защитил докторскую. Это стало событием для института в целом и для моего мужчины особенно. Он как-будто помолодел лет на десять. Был оживлен и безумно доволен. Да, Сашка Борисов был его творением, зятем и сыном одновременно, его гордостью и вторым его я. В Сашке он видел свое продолжение, своего преемника. Он им восхищался, любил и немного завидовал. Завидовал по-доброму. Молодости, жизнелюбию, тому, что у него все впереди. Радовался за него и за дочь. Говорил, что она в надежных руках. Просто обожал внука. Вот с Валеркой и был связан следующий эпизод нашей жизни.

На следующий день после защиты Сашки, громкого банкета и большой гулянки, ко мне пришла Люба.

— Ну что, Любонька, Саша достиг, чего хотел? — без задней мысли спросила я.

— Саша? Да он только разворачивается. Считает, что новое положение открывает новые возможности для реализации его идей. И одна из главных — мы хотим второго ребенка. Вот за этим я к вам и пожаловала.

— Пойдем в процедурный, хочешь убрать спираль?

— Да, и, наверно, противовоспалительную терапию какую провести.

— Есть повод?

— Для профилактики.

— Сначала посмотрю, не нервничай.

Спираль мы убрали. Никакого воспаления не было, и я назначила ей только витамины для поднятия иммунитета. «Ей бы еще отпуск назначить», — подумала я и улыбнулась своим мыслям.

Дома я рассказала Саше о его дочери.

— Вот, Катя. Это то, что я тебе говорил. Ей нужен ребенок! Нет, ни ей. Ему! Ему нужен наследник, мальчик для продолжения его рода!

Мы не заметили, как в комнату вошел Сашенька. А Мой мужчина продолжал:

— Его не интересует ее карьера! Она гений, а он ее рожать заставляет.

— Саша, не пыли. Во-первых, она сама хочет детей. Во-вторых, да, он хочет своим детям дать свою фамилию. Валера Корецкий. Не Борисов. И я считаю, что ты был не прав, что настоял на этом.

— Я тоже имею право на наследника! Люба — девочка! Она несет мои гены и мой внук тоже. И Сашку надо было наказать.

— Папа, почему твой наследник Валерка? А я?

Только в этот момент мы заметили сына, поздно заметили. Но и отступать было поздно.

— Валерка мой наследник потому, что он мой внук и носит мою фамилию.

— Почему я Замятин? — не унимался сын. И уже злился.

— Ты Замятин потому, что твоя мать не захотела быть моей законной женой и не разрешила дать тебе мою фамилию.

Это была правдоподобная версия, но совсем не правда, а мой мальчик с возмущением и гневом обрушился на меня.

— Мама, вы что, с папой не женаты? То есть я вообще никто?! Просто незаконный ребенок? Вы зачем меня рожали? Значит, у тебя Валерка? Он важнее, он сын твоей гениальной дочери! Моей сестры между прочим! Любимой сестры! Единственной!

— Саша, Сашенька, остынь. Успокойся.

— Нет! Я вам верил, любил, а вы…

Он оделся, хлопнул дверью и убежал.

— Саша, — я уже плакала, — где мы будем его искать?

— Ну, не реви, Катя. К Любе он пошел. Куда еще? Сейчас позвоню, попрошу перезвонить, как дойдет.

Александр Валерьевич разговаривал с дочерью минут сорок. Я не слышала его. Сашенька к ним так и не пришел. Я волновалась. Точнее, в душе у меня уже давно была паника, буря, торнадо, и мне было все равно, выйду я в этой жизни замуж или нет. Главное, чтобы мой мальчик вернулся домой и не нервничал. И меня понесло. Я выговорила Ему все, о чем страдала и переживала, о чем мечтала, о чем даже и мечтать не могла, но безумно хотела. Я говорила и говорила, а он слушал, улыбался, и в его серых глазах играли черти.

— Одевайся, Катя, — наконец произнес мой мужчина, — пойдем сына искать.

Второй раз говорить мне не пришлось. Буквально через пять минут мы вышли из подъезда.

Он сидел на качелях. Увидев нас, подошел.

— Что? — с вызовом спросил мой мальчик.

Сейчас он стоял рядом с отцом и был с ним почти одного роста. «Как быстро он вырос!» — промелькнуло у меня в голове.

— Сын, — обратился к нему отец, — давай поговорим и решим все недоразумения. Мы с матерью тебя слишком любим. Катя расстроилась. Давай поговорим и решим.

— Давай, родителей не выбирают. Да и вы не из плохих. Папа, только все должно быть правильно.

— Как скажешь. Погуляем? Или дома?

— Дома. Чтоб не слышал никто.

Дома нас встречала мама.

— Нашелся? Мать извелась совсем. О чем думаешь, Саша?

— О жизни, бабуля, о жизни.

— И чего тебе о жизни думать? Чего тебе в жизни не хватает? Разбаловали как. Ой! Кушать будешь?

— Ба, не мешай. Мы с родителями будем обсуждать очень важные вещи. Не мешай, хорошо?

— Ну, раз ты просишь…

Мы расположились в Сашенькиной комнате. Мой мужчина бережно обнимал меня за плечи, придавая мне какую-то уверенность. Но чувствовала я себя как перед государственным экзаменом, просто жутко волновалась.

— Сын, давай так. Ты задаешь вопросы, мы с матерью честно на них отвечаем, — прозвучал ласковый баритон моего мужчины.

Сашенька заерзал на своем стуле.

— Сколько лет вы вместе? — робко спросил он.

— Семнадцать полных, — прозвучал ответ.

— А Люба?

— Что — Люба?

— Она никогда не жила с вами? Почему?

— Саша, как ты сам знаешь, Люба очень своеобразный человек. Со своим характером, со своими привычками и своими особенностями. Мы боялись ее сломать. Ждали. А потом, когда она уехала учиться, родился ты.

— Ты меня хотел?

— Да, очень.

— Почему я Замятин?

— Для твоей безопасности.

— Что значит для безопасности? — сын был удивлен.

— То, что я тебе сейчас расскажу, ты не должен говорить никому. Я очень надеюсь, что эта история забыта, а документы надежны спрятаны в хранилище банка.

— Прям детектив, папа, ты шутишь?

— Нет, Саша, этот детектив, как ты говоришь, унес человеческие жизни и разрушил многие судьбы.

Сашенька понял, что отец не шутит, и стал очень серьезным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Расскажешь?

— Да. Думал, позже, когда ты подрастешь, но увы, у меня не так много времени, как мне бы хотелось. Саша, когда я говорил о наследнике Валерке… Я имел в виду то, что институт, который является моей собственностью, я оставляю Любе. Она готова, она потянет, и у нее есть Борисов. Я в свое время взял его на работу совсем мальчишкой и вырастил большого ученого. Люба — самородок, а он трудяга. Вместе они сила. А вот тебе я собирался передать дело моей жизни.

Все документы, рукописи, первичные материалы хранятся в разных банковских ячейках, часть документов в моем кабинете в той моей квартире. Когда ты получишь соответствующее образование то, если посчитаешь нужным продолжить мою работу, Люба тебе все отдаст и разъяснит. Ты знаешь, сын, когда я был в твоем возрасте, читая сказки и книги о приключениях, я решил, что мне по силам осуществить главную мечту человечества — мечту о вечной жизни. Я предположил тогда, что старение организма — это болезнь, а раз это болезнь, то ее можно и даже нужно лечить. Вот так я стал врачом. Правда, помогать людям я особо не собирался, я собирался сделать их вечными.

— Звучит как сказка, папа.

— Да, звучит. Ты понял, что я поставил цель. А дальше я к ней приблизился. Я работал на правительство. Им льстила идея создания неуязвимого солдата. То есть разрабатывались препараты, повышающие в разы выносливость, выживаемость в экстремальных условиях. Проводились испытания на приматах и добровольцах, то есть на людях. Мы шли впереди. Но это участок жуткой конкуренции, потому что непобедимый солдат нужен был не только советской армии, но и американской, французской, немецкой и другим. Параллельно мы с американскими и другими коллегами объединили усилия по созданию препарата, продлевающего жизнь. То есть отодвигающего старость и все издержки старости. Но это слишком долго. Тогда мы взяли больных прогерией — преждевременным старением — и на них выясняли механизмы старения и пути их замедления. Да, то, что мы делали, ничего общего с гуманизмом не имеет. Но мной был создан препарат, и я синтезировал его. Причем частично в лаборатории Гарварда, частично у нас в клинике. Я получил первый образец. Никто не знал его состава, никто не знал о его существовании. Закрытые научные институты проводили первые испытания на животных. К клиническим испытаниям мы не подошли. Я сглупил. Я думал, что могу жить как обычный человек. А именно, встретил женщину. Необыкновенной красоты. Я умел покорять женщин, и она не была исключением. Она оказалась ключом ко мне. Она стала моим уязвимым местом. Разведки разных стран пытались добыть информацию, но я молчал, а больше целиком проект не знал никто. И они подобрались ко мне, убив мою жену и чуть не погубив мою дочь. Сашенька, они не останавливались ни перед чем. Человеческая жизнь не имела для них значения. Сестра Томы сошла с ума. Она не вынесла того, что ее использовали, просто чтобы подобраться к нам с Томой, и что она, как ей казалось, убила сестру и ребенка. Я нашел Любу в Доме малютки и забрал ее домой. Я должен был защитить ее. А это можно было осуществить, лишь закрыв проект. Я так и поступил. Я сорвал ряд испытаний, и проект был признан не удавшимся. Я заменил работу по замедлению старения на создание медикаментов, делающих выносливого солдата. Там все пошло успешно, и я не потерял свое лицо и свой статус. Мне даже клинику продали, так они меня любят. Ну, я отвлекся. Когда я встретил твою мать, я стал по-настоящему счастливым человеком. И я решил, что могу быть просто счастлив с женщиной. Но она не должна зависеть и страдать от моей деятельности. К тому же я был уже стар. Я принял решение не афишировать свою личную жизнь, чтобы, не дай бог, моя Катя не пострадала. Именно поэтому наш брак неофициальный и ты носишь фамилию матери. Вот как-то так. Теперь тебе понятно?

— Да, круто. Но тебе пора жениться официально на матери, я буду Корецким. Хочешь ты того или нет. Я так решил.

— Ну, раз ты так решил! Катя, замуж пойдешь? Тут сын требует!

— Пойду, Саша. Давно ждала этих слов.

— Ну, вот и решили. А теперь ужинать и спать, — с облегчением произнес мой мужчина.

— Нет. Не решили, вернее не все решили, — опять заговорил сын, а мы удивленно смотрели на него.

— Что не решили? — спросила я.

— Папа, у тебя было много синтезированного готового препарата?

Мой мужчина ухмыльнулся.

— Да, можно даже не сомневаться, что это мой сын. Яблоко от яблони, как говорится. Тебя интересует, что я сделал с препаратом?

— Да. Ты не мог бросить исследование, даже если ты его заморозил. Как и на ком ты его опробовал? Кто согласился добровольно принимать неизученный препарат, кто сдавал систематически анализы, ты думаешь, я не понял ответ? Ты думаешь, я не уразумел, почему замороженную работу ты считаешь успешной и почему ты готов отдать ее мне? Если бы ты сомневался в эффективности препарата, ты бы не отдал его любимому сыну.

И тут до меня дошло то, что Сашенька, мой мальчик, понял сразу. Препарат для замедления старения принимал сам Александр Валерьевич. Вот почему он был полон сил и энергии, вот почему он оставался прекрасным любовником до последнего времени. Но год назад он резко сдал и возраст стал брать свое. Я связывала это с чем угодно, кроме препарата. А мой сын продолжал докапываться до правды.

— Когда у тебя закончился препарат?

— Год назад. Сын, все зафиксировано. Все анализы приложены. Биометрия, исследования функции мозга, все есть.

— И что теперь? Его можно синтезировать? Если ты смог это сделать тридцать лет назад, то сегодня это не проблема. Папа, ты понимаешь…

— Я понимаю, что мне осталось немного, что мне восемьдесят, а тебе всего четырнадцать. Саша, такова жизнь, она заканчивается. С препаратом или без, но конец один. Может, ты сможешь то, что я не смог. Мне жаль, сын, но мы вынуждены довольствоваться тем, что отпустил нам Бог.