Клубничное искушение для майора Зубова

Глава 5 Лапочка-дочка

– Ей можно апельсины?

Машка хмурится в экран, параллельно что-то печатает в телефоне, прикусывая губу.

– Можно.

– Отлично, а то мама Лена спрашивала… Она – тот еще педант…

Мама Лена, чтоб вы знали, это – мама мужа Машки, Вадима. Хрупкая, темноволосая и очень красивая. И вообще на педанта не тянет. Наоборот, производит впечатление человека легкого, такая подружка больше, а не свекровь. Повезло Машке с ней.

– Ей все можно, я же тебе говорила… Что она сейчас делает?

Соньки не видно в камеру, но слышно ее возбужденный голосок где-то на заднем фоне.

– На Тиране катается.

Ой. А вот это… Ой.

Тиран – кавказская овчарка. Когда встает на задние лапы, передние легко кладет мужу Машки на плечи и вылизывает ему щеки. А в Вадиме, на минуточку, около двух метров роста.

Тиран мало лает, особо не вертится под ногами, но всегда везде успевает. Особенно в своей сфере. Например, прошлой зимой двое мужиков решили залезть к дом отдыха, который охранял Тиран.

Залезть-то они залезли.

Тиран, как и положено сторожу, подождал, пока нарушители окажутся по эту сторону забора, зафиксировал полный состав преступления… И пресек все попытки этого самого преступления.

К моменту, когда подбежала охрана, а они обычно подбегают в течение трех минут, все же под камерами, оба преступника были обездвижены и морально унижены. Их потом пришлось долго сушить, и не только потому, что Тиран порядочно извалял их в снегу.

И вот такой зверюга сейчас катает мою Соньку.

Машка, поняв по моему лицу, что душа у меня провалилась в пятки, тут же успокаивающе говорит:

– Ты чего? Она там с Вадимом, он держит, чтоб не свалилась. А вообще, Тиран всех наших вынянчил, Ванька, сын Черного, вообще его за хвост таскал…

– Все равно… Это собака.

– Ты права, – сдается Машка, – Вадим там, смотрит.

– Тренируется, что ли? – смеюсь я, ощущая облегчение от известия, что моя трехлетняя девочка не один на один сейчас с животным, больше похожим на медведя, чем на собаку.

– Типа того, – улыбается Машка, машинально поглаживая пока еще плоский животик.

Подруга с мужем ждут первенца. Решились все же, спустя четыре года после свадьбы. На них, правда, никто не давил, как на многих молодоженов, требуя срочно продолжения рода.

Да там и некому, собственно. Машка – сирота, из родных – только брат-близнец, а у Вадима как раз через полгода после его свадьбы родилась еще одна сестра. Анечка.

Так что ребята, поженившись, свалили в долгое-долгое свадебное путешествие, а затем, по возвращении, начали строить свой бизнес, параллельно продолжая учиться в универе.

Я им по-хорошему завидовала, настолько они были влюбленные и погруженные в себя. Это же такое удовольствие, найти того, на кого смотреть будешь бесконечно… Я знаю, о чем говорю, у меня такое было.

Сейчас подруга присматривает за моей дочкой.

И я ей безумно благодарна за это.

Они с Вадимом вообще очень сильно меня поддерживают, особенно на первых порах, когда я осталась совсем одна, с грудным ребенком на руках. Если бы не они, не помощь, их и их многочисленной родни и друзей, я бы не смогла сделать то, что сделала. Не смогла бы учиться, подрабатывать, везде успевая.

Мама, конечно, предлагала свою помощь, но у нее в деревне хозяйство, невозможно оставить даже на пару дней. А мне туда ездить – вообще не вариант.

Но, конечно, пришлось бы. Пришлось бы бросить учебу, взять академ, например, на год, вернуться к маме, ждать, пока Сонька немного подрастет, чтоб ее можно было оставить… И возвращаться. Оставив дочь на попечение мамы.

Но как это можно сделать? Как можно оставить свою маленькую, свою крошечную девочку? Которая так похожа на меня? У нее – мои глаза, мои волосы, овал лица и разлет бровей… Вот только улыбка – папина, широкая. Он мало улыбался со мной, моя первая любовь, но когда делал это… Черт, невозможно было не засмотреться.

Сонька улыбается так же. Хохочет заразительно, радуя всех вокруг.

Если бы не помощь Машки, мне пришлось бы выбирать. И выбор был бы однозначно в пользу моей малышки.

Но, слава Богу, все получилось. Не скажу, что это было легко, но и не невероятно трудно. Мне не приходилось не спать ночей, думать о хлебе насущном и где взять деньги на коляску для ребенка. Не приходилось думать, где жить.

Детской одеждой меня снабжали многочисленные друзья Машки и Вадима, причем, на любой возраст. Потому что у них были дети всех возрастов. Мне даже от Зверева Романа Дмитриевича, серьезного чиновника, сейчас работающего в аппарате Президента, знакомого отчима Вадима, перепадала и одежда, и коляска шикарная, больше на космолет похожая, и вся детская комната, когда Сонька подросла, с мебелью, кроваткой и всем необходимым.

И из общежития я съехала не в съемную квартиру, а в муниципальное жилье, очень милую двушку, которую получила Машка по программе для детей-сирот.

Сама Машка жила в квартире своего мужа. И муниципальное жилье мне настойчиво предложила сама.

А я не стала отказываться. Не стала строить из себя гордую и самостоятельную.

Уже в те годы я поняла, что не все люди вокруг что-то делают с умыслом. Есть просто такие, как Машка, Вадим, его семья…

Те, кто стоят друг за друга горой. И выручают просто так, потому что ты в затрудненной ситуации, и тебе надо помочь. Поддержать.

И они помогают, ничего не требуя взамен.

Не скрою, мне очень, просто очень повезло с ними.

– Ты чего такая? В напряге? – Машка, как всегда, тонко улавливает нюансы, смотрит пристально в экран.

– Да блин…

Я не уверена, стоит ли говорить… Я еще сама до конца не переварила эмоции сегодняшнего дня. Но, в любом случае, не сейчас, так потом я обязательно расколюсь. Машка вытащит, у нее это умение просто филигранное.

И потому вздыхаю, и выдаю:

– Я сегодня Сонькиного отца видела.

Машка в этот момент аппетитно хрустит яблоком. Услышав мое признание, застывает, затем осторожно вынимает яблоко изо рта и спокойно откладывает его в сторону.

– Я тебя правильно поняла? Ты видела… Зубика?

– Зубика, Зубика… – вздыхаю я, – правда, в этот раз он Каменев Антон. Хоть имя настоящее… Или тоже нет?

– Охереть… – мотает головой Машка, – охереть просто… Ты ему сказала? Ты где его видела?

– Он – начальник охраны в Центре, прикинь? И нет, не сказала.

– Черт… Надо же, как судьба сводит… А скажешь? Он… – тут Машка осторожничает, но все же продолжает, – он узнал тебя вообще?

– Узнал… – уныло киваю я, – хотя я сначала думала, что нет…

Дальше я кратко пересказываю нашу встречу и последующий разговор под лестницей. Правда, опускаю ненужные подробности. Я пока еще сама ни в чем не разобралась, зачем Машку волновать?

– Да, блин… – Машка откидывается на спинку стула, опять тянется к яблоку, – ситуация… И чего делать думаешь?

– А что я могу сделать? – пожимаю я плечами, – не бросать же все? Сама знаешь, сколько я к этому шла.

– Но что с Зубом-то делать будешь?

– Ничего. Он – сам по себе, я – сама по себе.

– Погоди! А Сонька? Ты же ему скажешь?

– Ну…

– Катька!

– Маша! Не дави! Я пока не знаю! Не уверена! – меня срывает на громкий голос, что, вообще-то редкость редкая, – он все такой же, понимаешь? Ему ничего не нужно! Кроме секса. Только увидел, руки распустил тут же!

– Нихера себе…

– Ой… – я понимаю, что лишнего трепанула, и торопливо пытаюсь откатить назад, – ну, то есть… Понимаешь, он просто близко стоял, а под лестницей темно, и…

– Сука долбоклюйская, – ругается Машка, – всегда знала, что он – скот редкостный, но чтоб до такого! Приставал к тебе? Руки распускал? Давай я приеду, по тыкве пустой настучу? Я давно хочу уже! Знала бы ты, как я его била, пока мы вместе жили! В синяках ходил, тварь! Все, я приеду!

– Куда ты там собралась, мартышка? – веселый голос Вадима прерывает Машкины планы мести, а я тут же отвлекаюсь. Потому что на руках у Машкиного мужа – моя девочка, моя Сонечка.

– Мама! – пищит она, выворачивается из рук Вадима и протягивает ко мне ручки.

– Де мама? – еще один детский голосок доносится со стороны входа, и в зоне охвата камеры появляется сестра Вадима, Анечка. Понятно, там у них целый детский сад.

– Твоя мама на работе, кнопка, – смеется Вадим, – а это мама Сони, тетя Катя. Тиран – фу! Пошел отсюда!

Я смотрю на творящийся по ту сторону камеры бедлам и смеюсь. Моя девочка что-то лепечет, делясь со мной впечатлениями от поездки на собаке, Анечка куксится, потому что на экране не ее мама, Машка возмущенно пересказывает мужу мою историю, Вадим пытается одновременно успокаивать сестру, слушать жену, отгонять нагло лезущую в комнату собаку…

– Ребят, я вас так люблю! – вырывается у меня, практически со всхлипом.

– Мама! Не плачь!

– Эй, ты чего там? Катька? Не вздумай рыдать! Я скоро приеду и натяну Зубику глаз на его зубик!

– Разбежалась, мартышка! Сиди дома, я сам сгоняю!

– Да вы с ума сошли? – я прекращаю этот балаган, пока он не достиг катастрофических размеров. Потом выдыхаю, собираюсь и продолжаю, – Соня, мама не плачет, мама смеется и радуется, что у нее такие друзья. Машка, не выдумывай лишнего. Я сама разберусь с Зубом. И не надо на меня так смотреть! Это – мое дело. Не лезь. Вадим, ты за женой следи, а то она, кажется, забыла, что беременная. И возьми Аньку – она Тирана за шерсть таскает!

Все на полсекунды застывают, а затем рассасываются по задачам.

А ничего из меня руководитель получится. Грамотный. И вот чтоб я загубила карьеру из-за ошибки… Ну, хорошо, не ошибки, призрака! Призрака прошлого? Да ни за что!

– Слушай, – когда все успокаиваются и уносятся по своим делам, а мы с Машкой опять остаемся наедине, она берет новое яблоко, задумчиво грызет его и изрекает, – а если он теперь Каменев… Значит, снова на задании?

– Сказал, что просто работает. Типа, в отставке.

– Ой, не смеши меня! Зубик – и в отставке. Спорим, его за проеб со мной наказали по жесткому, и он теперь выслуживается? Точно на задании.

Мой первый парень, моя первая любовь – в прошлом негласник какого-то суперкрутого отдела МВД, и его заданием четыре с половиной года назад была моя Машка. Они приехали в город… Так мы, собственно, и пересеклись. Потом Машка перестала быть охраняемым объектом, тут ее муж, тогда еще только парень, постарался, а Зубика из-за привлечения к работе гражданских и неспособности сдержать ор до небес со стороны властных структур, сослали, не иначе, на Колыму. Перед этим, правда, состряпали покушение на него, типа, снайперский выстрел.

Антон как раз до этого успел меня посетить и с грустной рожей сообщить, что нам нельзя быть вместе, потому что не я не такая, а он не такой… Это его цитата тупая, если что.

Ну и прикиньте, каково мне было увидеть в репортаже местного телевидения его фигуру, распластанную на асфальте. И кровь вокруг.

Думала, с ума сойду, честное слово. Страшно вспомнить тот дикий момент.

Хорошо, что пришла Машка и рассказала, что все это – постановка для того, чтоб ее, Машку, считали мертвой.

Вот тогда я сложила два и два и дико на своего первого парня разозлилась…

Они уехали из города, а через пару месяцев я узнала, что прерванный половой акт – это очень слабая степень предохранения…

Ладно, прошлое – оставим в прошлом. А вот настоящее… Черт, а ведь Машка права.

Не просто так он там окопался! В исследовательском центре химической физики РАН!

И чем мне это грозит?

Как это отразится на моей карьере?

Зная способности Антона, не факт, что после завершения его задания, от центра останется что-то большее, чем воронка от взрыва. Будем, надеяться, не ядерного…

Черт… Не повезло мне! И что делать теперь?

– Маш, я пойду, рабочий день был напряженным, а я еще в душ не ходила даже…

– Давай, но ты смотри! Если что, мы с Вадиком приедем! Я вот – очень сильно хочу приехать! Навалять Зубику – это же моя мечта!

– Все, пока!

Я отключаюсь и пару минут сижу, тупо пялясь в черный экран и соображая, что теперь делать.

Размышления мои прерывает стук в дверь.