Клятва Белоснежки (СИ)

Глава 1. Отказ не принимается!

СТАС Александровский

— Не женись на ней. Она ужасна!

Света смотрела на старшего брата с отчаяньем, а у Стаса сжалось сердце. Когда эти большие серые глаза, точь-в-точь как у матери, увлажнялись, он не находил в себе сил отказать. Но нынче был не тот случай.

— Она, правда, ужасна, — поддержал Свету другой брат — Семен, поправляя съехавшие на кончик носа очки. — Избалованная богатая девчонка. А ее семья — настоящие мажоры. Как… как…

Семен осекся, и предложение закончила более смелая Света.

— Как наша семья. Когда-то…

— Ты даже не помнишь, какими мы все были в то время, — возразил Стас. Он не любил разговоры о прошлом. Прошлом, которое он похоронил так глубоко, как смог.

Но Света и не подумала смущаться. На то она и была Светой. Настойчивой и прямой.

— Зато Семен помнит, — изрекла она, поднимая указательный палец.

— Он тоже не… — начал, было, Стас, но махнул рукой.

Нет времени что-то доказывать. Они опаздывают.

— Собирайтесь. Оба. Мне нужно попасть на встречу к Рудакову вовремя. Иначе…

— Он не отдаст за тебя дочь? — Семен весело подмигнул.

— Нет. Просто сотрет меня в порошок, — ответил Стас прямо. — А это не нужно ни мне, ни вам. У нас и так проблем вагона на три хватит. Собирайтесь. Пятиминутная готовность.

— Есть, шеф, — проворчала Света.

Она убрала посуду в раковину, чтобы помыть позже, и повезла инвалидную коляску с Семеном из кухни в коридор. Тот попытался возразить, мол, сам справится, но сестренка грозно шикнула, и Семен примолк. А Стас подавил тяжкий вздох. При мысли о предстоящей встрече волосы вставали дыбом. Но выбора не предлагалось. Раз позвали во время отъезда Аси во Францию, значит, у ее отца есть на то причина. А Альберт Владимирович Рудаков не привык слышать отказы. Ни от кого. Разве что от самой Аси.

Но прежде предстояли кое-какие другие дела…

— Береги голову, — посоветовал Стас брату десять минут спустя, помогая перебраться из коляски на заднее сиденье старого Ниссана, который купил лет пять назад с рук.

— Берегу, — отозвался тот шутливо. — Это ж главная моя ценность.

Стас сложил коляску и убрал в багажник. Света устроилась впереди и посмотрела на часы в телефоне.

— Всё по расписанию, — сообщила деловито. — Хотя я могу ездить и на метро.

— Не можешь, — буркнул Стас, поворачивая ключ зажигания.

Не хватало, чтобы пятнадцатилетняя сестренка — обладательница ладной не по годам фигуры и белокурых волос по пояс каталась через половину города. Озабоченных идиотов вокруг навалом. Что поделать, если школа для одаренных в центре, а их квартира на отшибе. Зато трешка в спокойном микрорайоне, а рядом парк для прогулок Семёна. Но менять место учебы нельзя. После такой школы дороги в любые вузы открыты. Ее, кстати, окончил в прошлом году и Семён, теперь обучающийся на факультете информационных технологий, правда, больше дистанционно. Да, брат с сестрой у Стаса башковитые. Есть в кого. Отец-то был гений. Непредусмотрительным человеком, как оказалось. Но гением.

— Ни слова о моей личной жизни, — предупредил Стас, выезжая со двора.

Сначала путь лежал в Светкину школу, и именно сестренка являлась основной угрозой для спокойствия. Семен-то промолчит, стоит попросить один раз. Впрочем, нынче и Света решила повременить с перечислением аргументов против женитьбы на Асе. Отвернулась к окну и делала вид, что ей неинтересно ничего, кроме утреннего города. Самое смешное, Стас и сам мог назвать с десяток аргументов, главным из которых, было полное отсутствие каких-либо чувств к невесте. Но когда такая девушка, как Ася Рудакова, обращает на тебя внимание, отказ, как и в случае с ее отцом, не принимается.

Ох уж, эта Ася…

Она была поздним ребёнком. Случайностью. Мать, находящаяся на пороге возрастных изменений организма, не сразу догадалась о деликатном положении. Прерывать беременность было поздно. Известию не обрадовались оба родителя. Они уже воспитали одну дочь, как раз готовящуюся к свадьбе. И вся эта катавасия с кормлением, пеленками и прочей лабудой в планы не входила. Однако судьба считала иначе. В ответственный день свадебный кортеж попал в аварию. Жених отделался парой сломанных ребер, невесте же не повезло. Она умерла в больнице через месяц, так и не придя в себя.

Так Ася из досадной случайности превратилась не просто в желанного ребенка, а в спасение для семьи. Ее растили, как главное сокровище, не отказывая ни в чем и никогда. Хочет Ася луну? Отлично! Папа разобьется в лепешку, но достанет и луну, и дюжину звезд в придачу. Нет, Ася не была пустышкой. С головой, в общем-то, дружила. Но когда вбивала что-то в эту самую голову, мир мог лететь к чертям. Главное, желание Аси. А нынче Ася решила, что влюбилась в Стаса. И не только влюбилась, а хочет состариться с ним рядом и вместе впасть в маразм.

Так что и Света, и сам Стас могли приводить миллион аргументов. Те не имели никакого значения. Главное, желания Аси. И Асю ни разу не волновало, что Стас нищеброд, что у него на попечении несовершеннолетние сестра и брат-инвалид. Подумаешь, фигня какая. Увы, эти факты волновали Альберта Рудакова. Но, похоже, как и у всех остальных, у него попросту отсутствовал выбор, кроме как, принять дочкину прихоть.

— До вечера, — Света чмокнула Стаса в гладко выбритую щеку и выскочила из машины возле школы, а тот поехал дальше — повез Семёна в реабилитационный центр.

Не верилось, что очередь на ежегодные процедуры, наконец, подошла. Говорили, ждать придется еще месяца два, а то и дольше. В последнее время брат чувствовал себя неважно, нуждаясь и в физиотерапии, и в массаже, и в других поддерживающих мероприятиях. Но врачи только разводили руками. Мол, ждите. Да, вам положено лечение, но в очереди не вы одни. Стас ненавидел систему здравоохранения. Когда ты небогат, ты существо бесправное. Стас пытался копить, брать дополнительную работу, чтобы оплачивать реабилитацию Семёна в негосударственных клиниках, но деньги заканчивались быстро. Да и брат отказывался от подобной помощи с несвойственной ему категоричностью. Клялся, что потерпит, но не позволит тратить все заработанное на него одного.

И эта ситуация была, как бы паршиво сие не звучало, главным аргументом «за». У Аси есть деньги. Став женой Стаса, она не откажет в финансовой помощи Семёну. И этого аргумента Стасу было достаточно для женитьбы на нелюбимой женщине…

Да и где взять любимую? Он никогда не влюблялся. Ни разу!

— Берегите его, тетя Зоя, — попросил Стас санитарку с улыбкой, передавая ей Семёна на крыльце реабилитационного центра.

Тетя Зоя — крепкая женщина лет пятидесяти — работала здесь дольше всех остальных и отлично знала семейство Александровских. Заботилась о Семёне, как о родном. Всегда подбадривала и Стаса. Даже пыталась сосватать пару медсестер. Мол, хорошие девчонки, да и родственница с медицинским образованием — самое то при проблемах Семёна. Стас только отшучивался и ни капли не обижался. Знал, тётя Зоя желает добра.

— Я-то поберегу, — кивнула санитарка. — Ты б сам за собой приглядел. Лицо аж зеленого цвета. Перерабатываешь, небось? И не питаешься нормально?

Стас ничего не ответил. С благодарностью поцеловал санитарку в щеку и сел в машину. Следовало торопиться. До встречи с Рудаковым оставалось полчаса.

По дороге Стас снова задумался о личной жизни. Он ведь, правда, никогда не строил серьезных отношений. В юности девчонки сами бегали за ним — богатым мальчиком со смазливой физиономией. Ему оставалось только выбрать любую и поманить пальцем, а потом выбросить, как надоевшую игрушку. Но жизнь дала крутой вираж. Стало не до отношений. Да и толпа поклонниц мигом поредела. Кому нужен нищий Стас с двумя иждивенцами?

Всё, что ему перепадало — короткие интрижки для удовлетворения интимных потребностей. Опять же благодаря смазливой физиономии…

* * *

В офис Рудакова, располагавшийся на верхнем этаже здания с огромными затемненными окнами, Стас прибыл вовремя. Но у кабинета пришлось подождать. Почти час. Секретарша — женщина за тридцать в очках с красной оправой — кивнула на жесткий диван в приемной, всем видом демонстрируя, что Стас — птица не того полета, чтоб впускали сразу и без доклада. Он только усмехнулся. Бездарная выходка со стороны будущего тестя — промариновать его и ткнуть носом в грязь.

Другой бы на месте Стаса разозлился. Но он не испытал и намека на гнев. И дело было вовсе не в сдержанности характера. Скорее, в привычке проглатывать обиды. Злость за последние десять лет вся иссякла. Вся, что имелась. А ее было в избытке. Стас разбивал кулаки об стену, проклиная судьбу и… собственного отца. Уходил из дома на пустырь, чтобы кричать до хрипоты от безысходности, а однажды чуть не сиганул с крыши многоэтажки, когда совсем не осталось сил. Жуткие моменты. Но была в них и польза. Теперь, что бы ни случилось, Стас демонстрировал абсолютное спокойствие.

Но Рудаков должен понимать, что дочкина «игрушка» не дрогнет, не сломается. Наверняка, нанял спецов, чтоб изучили жизнь Стаса под микроскопом, и знает всё: о прошлом и настоящем. Но вот, поди ж ты, приходится сидеть и ждать, пока «его милость» наиграется и снизойдет.

Вспомнилось вдруг, как в детстве они с сестрой (не со Светой, а с другой, имя которой Стас не произносил много лет) приходили к отцу на работу. Там тоже был кабинет, обставленный дорогой мебелью, и приемная, где вечно ждали люди, с тоской поглядывающие на дверь. Стас с сестрой шагали мимо, не обращая внимания на простых смертных, считая себя принцем и принцессой. Избалованные дети большого начальника. Кто бы знал, как всё обернется…

— Проходите. Альберт Владимирович ждет, — объявила, наконец, секретарша.

Стас кивнул, отметив в уме, что она не нашла нужным как-то к нему обратиться. Будто у него и имени нет. Подумаешь. Дамочка тоже считает себя центром вселенной. Пусть считает. Жизнь непредсказуема. Уж Стас-то отлично знает.

— Садись, — бросил Рудаков, не взглянув на гостя. С деловым видом взирал в экран ноутбука еще минут десять, заканчивая дела. Или делая вид, что заканчивает.

Еще один бездарный прием, чтобы указать посетителю его место.

Но Стаса сие не проняло. Он сел в кресло и бесцеремонно уставился на Рудакова. На хищный нос, нехорошо сведенные брови, холеное лицо с небольшим количеством морщин для его возраста. А ведь он годился Асе не в отцы, а в деды. Но что особенно не нравилось Стасу во внешности будущего тестя, так это глаза. Ледяные, беспощадные. Этот человек уничтожит любого, кто перейдет дорогу. И следа не останется.

— К делу, — бросил Рудаков, закрывая крышку ноутбука. — Для тебя есть задание, парень.

Стас невольно приподнял брови. Не работу же ему предлагают, в самом деле? Неужели, Ася постаралась? Но зачем? Ему это не нужно.

— Александровский Станислав Юрьевич, — проговорил Рудаков нараспев, глядя в «шпаргалку» — лист, где спецы собрали всю «подноготную» Стаса. — Двадцать девять лет. Не женат. Родился в семье…

Стас пожалел, что не может заткнуть уши. Последнее, что он хотел слышать — историю собственной жизни. Тем более, из уст Рудакова. Но пришлось сжать зубы и ни единым мускулом не выдать презрения и горечи.

— Ты не подходишь в мужья моей дочери, — перешел, наконец, Рудаков к главному. — Я представлял рядом с Асей иной типаж. Однако, если ты докажешь преданность и умение выполнять приказы — любые приказы — я приму тебя в семью. Твоя физиономия идеально подходит для задания. Истинный герой-любовник.

Стас чуть глаза не закатил. Опять его физиономия. Иногда он ненавидел собственную внешность: ясные голубые глаза, белокурые волосы, будто выбеленные на солнце, спокойные черты лица, не шибко мужественные, но и не женоподобные. Мог бы запросто пойти в фотомодели, коли б захотел.

— Не кривись, — приказал Рудаков жестко. — Я знаю, в юности ты немало набедокурил.

— Было дело, — признался Стас нехотя.

А смысл отпираться? Рудаков всё про него знает. Знает, какой головной болью старший из пяти детей был для родителей. Отправляя отпрыска учиться в мегаполис из родного моногорода, отец прямо сказал: делай, что пожелаешь, главное шею не сверни, глядишь, перебесишься и остепенишься. Вот Стас и «бесился». Какая к чертям учеба? Сплошные тусовки и попойки до беспамятства, да кувыркания в койках с девицами, имен которых он не спрашивал. Чудо, что умудрился ничем не заразиться.

В ту страшную ночь, разделившую жизнь на «до» и «после», Стас тоже развлекался. До рассвета катался с приятелями, такими же мажорами как сам, по клубам. А днем, когда он отсыпался на чужом диване лицом вниз, раздался звонок мобильного телефона. Бесшабашный второкурсник, привыкший транжирить отцовские деньги и не думать о завтрашнем дне, узнал, что большей части семьи больше нет, а он — неприспособленный к жизни идиот — теперь опекун семилетнего брата и пятилетней сестры.

— Так какое задание, Альберт Владимирович? — спросил Стас прямо, ожидая чего угодно, но точно не того, что прозвучало из уст Рудакова.

— Соблазнить одну женщину. Соблазнить и помочь подставить.

— Только одну? — не удержался Стас от сарказма.

Рудаков же шутит? Ведь так? Или проверяет? Будущему зятю не предлагают спать с другими женщинами, пока дочь в отъезде.

Но кажется, большой босс говорил всерьез.

— Не хами, парень, — осадил он Стаса. — Дело важное. Эта выскочка перешла мне дорогу и должна заплатить. А ты идеальный кандидат для соблазнения одиноких дам. Сделаешь всё, как надо, получишь приз на финише: руку Аси и ресурсы для беспечного существования. А откажешься, превращу жизнь в ад.

— Но…

— Не перебивай! Я не закончил. Превращу в ад не только твою жизнь, но и оставшихся родственников. Слышал, твоя сестра хочет стать доктором. Могу сделать так, что с руками и ногами возьмут на бюджет. Или же единственная работа, которая ей достанется, это драить больничные туалеты. Ну а твой брат… Кстати, тебе понравилось, что его очередь на реабилитацию подошла на два месяца раньше?

Стас резко подался вперед. Чуть со стула не свалился.

Так это Рудаков устроил?! А они втроем дивились нежданному везению.

Вот он ход конем — показать, как легко большой босс может подарить привилегии. И как легко отнять, если пожелает.

— Да, нам понравилось, — проговорил Стас, сообразив, что от него ждут ответа. — Спасибо. И от меня. И от Семёна.

— Вот и славно, — усмехнулся Рудаков. — Теперь к делу. С завтрашнего дня ты отправляешься на работу в рекламное агентство «Белоснежка». Бредовое название, знаю. Но так захотела его основательница и директор — Жанна Олеговна Громова. Теперь ты ее личный помощник. Будешь мальчиком на побегушках и… любовником. Чем быстрее организуешь служебный роман, тем лучше. Твоя задача — очаровать Жанну и докладывать мне обо всем, что она делает. Понял?

— Но у меня еще есть работа. В фирме Аси.

— Уже нет. Сегодня заедешь туда, напишешь заявление, оформишь обходной лист, получишь зарплату за неполный месяц. Обо всем уже договорились.

— Но…

— Ты опять споришь?

Стас потер ноющие виски.

Да что же это? В какую авантюру его втягивают?

И вообще… Личный помощник? В смысле, кофе приносить? Нет-нет, Стасу и не такое делать приходилось, чтобы их маленькая семья выжила. И вагоны разгружал, и дворы подметал, и асфальт укладывал. Было дело. Но личный помощник директора рекламного агентства — звучало странно.

— Нет, я не спорю. Я…

— Тебе не впервой заводить служебные романы. С Асей же провернул этот трюк.

— Нет, я не… Она сама…

Ох… Ну и глупо же прозвучало.

Но так всё и было. Ася Рудакова, лишь взглянув на нового водителя, решила, что возить он будет ее одну. Стас и сам не заметил, как всё завертелось. Отказывать такой девице себе дороже. Он-то думал, Ася развлечется и всё забудет. В худшем случае уволит, в лучшем — отправит возить других сотрудников. Но нет, она захотела за Стаса замуж.

— Запомни, ни Жанна, ни кто другой не должен узнать о твоих отношениях с Асей. Ясно?

— Да, Альберт Владимирович.

Это точно не было проблемой. Об их романе никто не подозревал. Как и о будущей женитьбе. Поначалу Ася шифровалась от грозного папеньки. Потом держать всё в секрете велел сам Рудаков. Разумеется, он ведь тоже считал, что дочка наиграется и выбросит игрушку. Но вот сюрприз. И для папеньки, и для жениха.

— Держи. Всё тут.

Рудаков кинул через стол папку и подождал, пока Стас ее откроет.

— Подноготная Жанны. Все привычки. Что любит, что не любит. В общем, всё, чтобы облегчить тебе работу, Ромео.

— Я всё изучу очень внимательно, Альберт Владимирович, — проговорил Стас, глядя на фото Жанны Громовой — шатенки с несколько неправильными, но привлекательными чертами лица и голубыми глазами с яркой окантовкой.

— Изучи-изучи, — бросил тот хмуро.

А Стас посмотрел на Рудакова в упор и задал главный вопрос:

— А как же Ася?

— А что Ася? — усмехнулся будущий тесть. — Она еще пару месяцев проторчит в Париже. У тебя полно времени, чтобы выполнить задание и вернуться к ней «чистеньким».

— Вас не волнует, что ее будущий муж…

— Меня волнует Громова! — прогрохотал Рудаков. — И твое беспрекословное подчинение. Бери папку и убирайся вон. Завтра у тебя трудный день. Подготовься, как следует. Первого впечатления не бывает дважды.

Стас кивнул, поднялся, глядя на перекошенное лицо Рудакова, и ушел, не сказав ни слова. А смысл? Всё уже сказано. А проявлять вежливость при прощании… Ну этого тирана в болото! Какая может быть вежливость с человеком, укладывающим возлюбленного дочери в чужую постель, и угрожающим лишить лечения подростка-инвалида?

…Внизу Стас сел в машину, но тронулся с места не сразу. Вновь открыл папку и полистал досье на Жанну Громову. Ничего необычного на первый взгляд. Возраст 29 лет. Как и у него, кстати. Родилась, училась, вышла замуж, овдовела в двадцать три года. С тех пор официально одна. Леди-босс. Руководит рекламным агентством, которое сама же и создала с нуля. А еще… Вот, черт!

Стас ударил кулаком по колену.

У Громовой есть ребенок. Сын восьми лет.

Плохо. Чертовски плохо!

Нельзя топить мать-одиночку ради козла вроде Рудакова.

Но разве есть выбор? Откажется, и большой босс утопит его вместе с Семёном и Светой. Разве брат и сестра заслуживали подобного? Им и так досталось в жизни. Стас знал, это дурное оправдание, но понимал, что изменить ничего не получится. Он еще раз посмотрел на фото Жанны и поймал себя на мысли, что оно кажется смутно знакомым. Странно. Может, напоминает кого?

Стас не догадывался, что сверху из окна наблюдал сам Рудаков, держа телефон у уха.

— Да, задание он получил. Завтра явится на новую «работу». Ты права. Он ни черта не заподозрил. При мне разглядывал фото, и ни намека на узнавание не промелькнуло, — Рудаков криво усмехнулся. — Жанна, делай с этим кретином, что пожелаешь. Главное, постарайся, чтобы для Аси всё прошло как можно безболезненно. Поняла?

— Да, Альберт, — раздалось из трубки. — Обещаю, Ася испытает меньше разочарования, чем если станет женой Стаса Александровского….

Глава 2.

Снежная королева

ЖАННА Громова

«Ну и дура ты, Снежка! Сама во всем виновата! Как можно было довериться Стасу Александровскому! Совсем мозгов нет! А еще дочка завуча!»

Жанна Громова смотрела на отражение в зеркале: ухоженное лицо, идеально уложенные темно-русые волосы, голубые глаза с яркой окантовкой, но видела не себя, а бывшую лучшую подругу Настю. Та кричала. Насмехалась и осуждала. Ни капли жалости! Хотя прекрасно понимала, что чужая жизнь растоптана.

«Снежка…»

Жанна усмехнулась. Так называли ее в детстве и юности, сокращая имя. Настоящее имя, которое позже она изменила по собственному усмотрению. Изменила в паспорте. При рождении ее назвали вовсе не Жанной. А Снежанной. Папа решил пооригинальничать, и плевать, каково придется единственной дочери с таким именем вкупе с фамилией Морозова. Неудивительно, что прозвище Белоснежка прицепилось с первого же класса.

— Мам, мы поехали!

В спальню вбежал Лёшка в сером школьном пиджачке, в котором напоминал Жанне маленького джентльмена.

— Удачного дня, — пожелала она с улыбкой и подмигнула.

Хотелось чмокнуть Лёшку в щёку, но ее восьмилетний сын переживал период, когда любые материнские нежности воспринимаются в штыки.

— Лида сказала, что после школы мы можем поехать в котокафе. Но я не хочу.

— Неужели? — усомнилась Жанна. — Ты не хочешь туда вообще? Или не хочешь с Лидой?

Лёшка поглядел исподлобья, но не сердито, а испытывающе.

— Хорошо, — Жанна потрепала его по непослушным светлым волосам. — В выходные поедем туда вдвоем. Если учительница на тебя не пожалуется.

— Она не… — начал Лёшка, нахмурился, но всё же закончил предложение, пусть и без особой уверенности. — Она не пожалуется.

— Тогда договорились, — Жанна снова подмигнула. Но уже не сыну, а стоявшей в дверях Лиде — Лешкиной «няне».

«Нянь» было две. Лида — Жаннина ровесница и выпускница педучилища — отвечала за уроки и досуг, возила Лёшку в школу. Алевтина Федоровна — дама пятидесяти с лишним лет и бывшая воспитательница детсада — следила, чтобы ребёнок был сыт, правильно одет и вовремя уложен спать. Жанна с удовольствием занималась бы всем сама, но прекрасно понимала, что при ее занятости это просто невозможно. Посему подобрала идеальных «нянь», и уделяла для общения с Лёшкой каждую свободную минуту.

Жанна вообще считала, что главное, не количество времени, проведенное с ребенком, а качество. Она знала домохозяек, не работающих и дня, но их детей всё равно растили няни. Далеко за примерами ходить не требовалось. Взять соседок, живущих в коттеджном поселке «Зеленый бор» — жен бизнесменов и больших начальников. Они днями напролет где-то пропадали, занимаясь исключительно собой, а о детях вспоминали по большим праздникам. Да и что эти богатые жены? Большинство так живет. Отцы приходят с работы, падают на диваны. Матери, прибегая домой, отработав не меньше мужей, крутятся, как белки в колесе. Чудо, если спросят ребенка, как прошел день. И то это будет дежурный вопрос с дежурным ответом.

Так что, да, Жанне не грозила медаль «мать года», но у Лёшки останется немало воспоминаний о совместных походах в кафе, парки и выездах на природу. А еще «разговорах по душам» за поеданием мороженного.

— Что приготовить на ужин, Жанна Олеговна?

Еще один дежурный вопрос. От Алевтины Федоровны, которая исполняла обязанности и повара. Она любила готовить, а Жанна не хотела впускать в дом дополнительного человека. Они вчетвером — семья. Лида с ними три года, а Алевтина Федоровна все восемь. С самого Лёшкиного рождения. К слову, у нее была еще одна «роль». Бабушки. Ведь родные отсутствовали. Бабушка с отцовской стороны два десятилетия лежала в могиле. А мама Жанны… Инесса Рудольфовна Морозова не общалась с дочерью много лет. Не смогла простить события одной роковой ночи и всего, что за ней последовало. Даже рождение внука не смягчило сердце педагога старой закалки.

— Что приготовить, — пробормотала Жанна задумчиво. — Я вряд ли успею к ужину. Так что на ваше усмотрение.

— Лёша вчера пельмени упоминал. А у меня и фарш есть, и всё для теста.

— Отличная идея, — улыбнулась Жанна, взяла сумочку и вышла из двухэтажного коттеджа из красного кирпича.

За забором ждал черный седан с личным водителем. Странно прозвучит, но Жанна не любила водить машину. Она ненавидела нарушителей, которым плевать на всё на свете, суматоху на дорогах и необходимость постоянно быть начеку. Последнего ей и на работе хватало в избытке. Другое дело — сидеть на заднем сиденье и, поглядывая в окно, раздумывать о событиях грядущего дня и строить планы.

— Доброе утро, Жанна Олеговна, — поздоровался личный водитель — парень двадцати шести лет, открывая перед ней дверь авто.

— Родион, сегодня никаких разговоров, — объявила Жанна, когда машина мягко тронулась по идеально ровному асфальту. — Мне нужно подумать. Под умиротворяющую музыку.

— Будет исполнено, — отозвался Родион благодушно.

У них были правила. В зависимости от настроения Жанны, парень мог вести авто в абсолютной тишине, поддерживать беседу или включать подходящую к случаю музыку. У него в запасе имелась пара дюжин плей-листов. Сегодня он выбрал современную классику: мелодичное и спокойное пение скрипки. Кстати, Родион в детстве учился в музыкальной школе, но в последствии понял, что выдающимся музыкантом ему не стать. Пытался учить музыке детей, но не сложилось. По глупой причине. Точнее, из-за глупости старшеклассницы, решивший, что симпатяга Родион — ее мечта. Закончилось всё скандалом, хотя вины парня там не было ни на грамм. Он и пальцем не трогал малолетку, даже не смотрел в ее сторону. Просто родители девчонки оказались людьми непростыми, а им требовался козёл отпущения. Жанна знала, что Родион тщетно искал работу в самых разных местах. Ей тоже настоятельно советовали его не нанимать. Но плевала Жанна на чужие советы. Парень не сделал ничего дурного. Не его вина, что на пути попался избалованный отпрыск богатого семейства.

Как когда-то и на ее пути.

Жанна попыталась думать о работе, но ничего не вышло. Мысли то и дело возвращались к прошлому. К кривящейся и кричащей подруге Насте. К матери, раз и навсегда отрекшейся от единственной дочери. И к спящему городу, освещаемому желтым светом фонарей. К городу, по которому серая мышь Снежанна Морозова брела на высоченных каблуках. Треклятые каблуки! Жанна несколько недель училась на них ходить, чтобы не оплошать перед всеми. Но толку-то…

Серая мышь, мечтавшая превратиться в ту ночь… нет, не в лебедя, а в обычную птичку с маленькими крылышками, умудрилась не только упасть в глазах окружающих ниже плинтуса, но и пробить собственным телом все слои мирозданья!

Она брела и брела, размазывая по лицу слезы и косметику. В красивом платье на тонких бретельках и с распущенными волосами, которые прежде по желанию матери заплетала в строгие косы. Стучала каблуками, будто забивала гвозди. Гвозди в собственный гроб. Серая мышь, посмевшая претендовать на большее, ничего не боялась в ночном городе. Ей не было дела до маньяков. Худшее, что могло случиться, уже случилось. Так что какая разница?

«Какая же ты дура, Снежка», — повторяла она шепотом слова подружки, ощущая на губах соленый привкус, и ненавидела себя.

За что ненавидела? За то, что доверилась Стасу. За то, что убежала под хохот одноклассников с выпускного бала, поджав хвост, пока учителя отпаивали успокоительным ее мать — завуча. За то, что не хватило смелости найти Стаса и вцепиться ему в лицо. Расцарапать до крови и оставить следы надолго, а то и на всю жизнь. Ведь ее жизнь он освежевал. Но она не сделала этого. Понимала, что не сможет. Расплачется перед ним, показав, что она — ничтожество.

Какой бред, не правда ли? Ведь это Стас сломал жизнь девочке Снежанне и поставил крест на карьере ее матери. После подобного скандала работать завучами не остаются. И вообще не остаются работать в школах. Но Стаса никто вокруг не считал чудовищем. Это ведь шутка сына большого начальника. Всего лишь шутка.

«Лучше умереть», — шептала она другую «мантру».

А какой у нее выбор? Она собиралась в пединститут, чтобы пойти по стопам матери. Точнее, не в сам пединститут, а в его филиал, находившийся в родном моногороде. Не то, что бы это была мечта. Так хотела мать, и иное не обсуждалось. Дочка соглашалась. Как делала с пеленок. Теперь же контуженная скандалом матушка не пустит и на порог. В этом юная Снежанна не сомневалась, слишком хорошо знала характер родительницы. Для матери она теперь мертва. Так, может, смерть и есть выход? Запасного плана-то не существовало.

И когда рядом с визгом затормозила крутая иномарка, девочка Снежанна не испугалась. Смирилась с неизбежным. Сама же думала о смерти. Накликала. А если прежде придется пережить нечто кошмарное, что ж, значит, такова судьба.

Вот только… только…

Из навороченной тачки выскочил высокий мужик в дорогущем костюме, рванул к застывшей выпускнице и… спросил хрипло:

— Что с тобой случилось, ребёнок?

В ту ночь серая мышь Снежанна Морозова узнала, что в жизни бывают судьбоносные встречи, а высшие силы ее берегут, коли прислали персонального ангела-хранителя. Человека влиятельного и опасного, но защищающего ближний круг с остервенением волка. В ту ночь этот самый «волк» решил взять зареванную выпускницу с разбитой жизнью под опеку и вывести «в люди». Потому что поникшая хрупкая девчонка, бредущая в желтом свете фонарей, со спины напомнила ему погибшую дочь. «Волку» показалось, что он получил шанс что-то исправить…

…ОН словно почувствовал мысли Жанны на расстоянии. Мобильный завибрировал и высветил имя покровителя.

— Да, Альберт? — она с трудом вырвалась из паутины воспоминаний.

— Надеюсь, настрой боевой?

— Я готова к встрече, если ты об этом. Не дрогну.

— В силе духа Жанны Громовой я не сомневаюсь ни капли, — проговорил Альберт Рудаков жестко. Он так делал крайне редко. Только когда требовалось привести подопечную в чувство. — Но в тебе всё еще живет девочка, которую я встретил двенадцать лет назад на темной улице. Она не дрогнет перед давним обидчиком?

Жанна хотела ответить «нет», но вдруг усомнилась.

Что если Альберт прав? Она сбежала с выпускного бала, не решившись посмотреть Стасу в глаза или расцарапать самодовольное лицо. Он навсегда остался непобежденным злом. Единственным, пожалуй. Ведь директор рекламного агентства Жанна Громова взяла в жизни немало вершин. Тех, которые другим казались недосягаемыми. Где гарантия, что встретившись со Стасом Александровским лицом к лицу, она не стушуется, не превратится в девочку, которую он растоптал и уничтожил?

Они столкнулись три недели назад перед вечеринкой в фирме Аси Рудаковой. Жанна заехала, чтобы обсудить кое-какие личные дела. Подруги болтали и пили чай, пока сотрудники украшали банкетный зал, а официанты накрывали столы. Руководил всем… Стас. Следил, чтобы никто ничего не перепутал, не умыкнул ящики с вином и всё в таком же духе.

Жанна увидела его и потеряла дар речи. А Стас поймал взгляд, внимательно посмотрел и улыбнулся, как улыбаются незнакомкам. Ни намека на узнавание. Потом он еще с полчаса курсировал мимо столика, не считая, что они с Жанной когда-либо пересекались.

— Кто это? — спросила она Асю.

— Мой водитель. Личный.

Жанна нахмурилась. Одноклассник-мажор возит Асю? Бред какой-то.

Может, она обозналась?

— Лицо очень знакомое. Как его зовут?

— Стас Александровский, — отчеканила Ася и добавила строго. — Даже не смотри в сторону этого красавчика. Он занят. Мной. Только отцу не говори. Он пока не в курсе.

Жанна развела руками. Мол, разумеется. Не хватало, чтобы они мужиков делили. Что до Асиного папеньки, женская дружба святое. Однако едва Жанна вышла из здания, набрала номер Альберта и отрапортовала в деталях. Кому-кому, а Стасу Александровскому точно рядом с Асей делать нечего.

Тогда всё и закрутилось. Появился план уничтожения старого обидчика. Обидчика, с которым сегодня снова предстояло встретиться.

— Жанна, ты еще тут? — раздался из трубки голос Альберта, не дождавшегося ответа на вопрос.

— Тут. Я справлюсь, обещаю. Серая мышь тоже не дрогнет.

— Пообещай, что не передумаешь и не свернешь на полпути.

Жанна заставила себя вспомнить, как покидала родной город налегке (мать даже вещи забрать не позволила), и проговорила:

— Я клянусь, что доведу дело до конца и низвергну негодяя в ад.

* * *

Жанна вышла из машины и посмотрела вверх — на семнадцатиэтажное здание. Рекламное агентство, которое она возглавляла, располагалось на последнем этаже, а из окон отрывался потрясающий вид на город. Впрочем, у сотрудников, как и у начальницы, не было времени любоваться видами.

— Удачного дня, Жанна Олеговна, — пожелал Родион.

Он оставался на стоянке в ожидании распоряжений. Если Жанне не требовалось никуда выезжать до вечера, Родион передавался в ведение секретаря агентства — Любы, и весь день возил на деловые встречи менеджеров. Правда, самых успешных. Других Люба на выезды с водителем начальницы не отправляла.

Жанна вошла в лифт и нажала кнопку семнадцатого этажа. Пока кабина летела вверх, она попыталась очистить голову от лишних мыслей. Но прошлое не желало отпускать. Вспомнилось, как она начинала собственный бизнес и ругалась с Альбертом из-за названия агентства. Проявила несвойственное раньше упрямство. Точнее, уперлась, как самый настоящий баран.

«Белоснежка и точка», — объявила она.

В душе Жанна соглашалась с Альбертом, что название не слишком подходящее. Но она так захотела. Ее дразнили в школе Белоснежкой, желая задеть. Что ж, назвать так собственное дело — отличный способ поменять «плюс» на «минус». Пусть обидное прозвище превратится в символ процветания. А в том, что агентство ждет успех, Жанна не сомневалась ни минуты. Альберт не позволит ему пойти ко дну на первых порах. Помогать он, правда, собирался инкогнито, чтобы не привлекать излишнего внимания к «дружбе» с Жанной. А дальше… дальше она справится сама. Зря что ли столько училась в бизнес-школе на деньги всё того же Альберта.

«Покровитель» провел целое «исследование», чтобы понять, к чему у подобранной среди ночи девочки есть способности. Жанна прошла с дюжину компьютерных тестов, выявляющих потенциал в тех или иных областях. Вердикт Альберта озадачил. Оказалось, у девочки есть и творческая, и предпринимательская жилка. Пятьдесят на пятьдесят. И актерский талант заодно. Последнее удивило и саму Жанну. Что до остальных способностей, подумаешь, достижение! Снежанна Морозова была лучшей в классе по всем предметам. Другое было попросту невозможно, если мать — завуч, требующая изо дня в день утирать нос «всем неучам» и не позорить ее перед коллегами.

— Так чем ты хочешь заниматься, ребёнок? — спросил Альберт прямо.

Жанна неуверенно пожала плечами. Тогда она еще побаивалась покровителя. Хотя прошла не одна неделя, как он посалил ее в машину и увез в большой город подальше от срама и отрекшейся матери. А еще поселил в полностью обставленной трешке в престижном районе. Альберт ничего не требовал взамен, не пытался приставать, чем озадачил девочку. Она согласилась принять помощь, не видя иного выхода. Но считала, рано или поздно придется расплатиться. Телом. Чем же еще?

— Ты меня боишься? — спросил Альберт, видя ее нерешительность.

Жанна снова передернула худыми плечами и решилась на вопрос:

— Зачем я здесь?

Альберт опасно свел брови. Жанна с трудом удержалась от желания кинуться наутек. Но вспышки гнева не случилось. Вместо нее последовало признание.

— Ты похожа на мою дочь. Не на Асю. На другую. На Веру. Мы ее потеряли. В автомобильной аварии.

— Мне жаль, — прошептала Жанна сочувственно.

Она кое-что знала о потерях. Отец, который любил единственную дочь без каких-либо условий и требований, умер, когда Жанна училась в пятом классе. Осталась только деспотичная мать и вечные придирки.

— Вера была достойной дочерью. Способной, успешной, — продолжил Альберт, не глядя на юную подопечную. — Но я никогда ей этого не говорил. Ни разу не похвалил. Только требовал и требовал. Так и не успел сказать, как дорога она мне была.

Альберт замолчал. Сам не ожидал от себя подобных откровений.

— Простите, что… — начала Жанна, но не придумала, как закончить предложение.

— У Веры было много планов, — проговорил Альберт, повернувшись к девочке. — Ей не хватило времени их реализовать. Хочу, чтобы получилось у Аси. И у тебя, ребенок.

Жанна поняла, что ее выбрали в качестве замены Веры из-за внешнего сходства. Но не расстроилась. Наоборот, испытала облегчение. Осознала, что ее не обидят. И не дадут в обиду другим.

В тот вечер они ели заказанную Альбертом пиццу и смотрели кино по телевизору. Когда начался очередной рекламный блок, Жанна нахмурилась.

— Скука смертная, — проговорила она задумчиво.

— Реклама — двигатель торговли, — попенял Альберт.

— Знаю. Но такая реклама — взять хоть эту, с порошком — ужасно… хм… примитивная. Не играет. Совсем.

Покровитель приподнял одну бровь.

— А что бы ты изменила?

Жанна задумчиво потерла лоб и предложила пару идей. Наобум.

Альберт прищурился.

— Вот что, ребёнок, а давай-ка отправим тебя изучать рекламное дело. Это и бизнес, и творчество. Может, и выйдет что-нибудь путное…

…Лифт достиг семнадцатого этажа, и Жанна вошла в собственную вотчину. В то самое «путное», которое получилось из затеи Альберта. Здесь работали с размахом. Десятки крупных рекламных компаний, которые сотрудники вели одновременно. Не говоря уже о более мелких проектах. Работа кипела, а жизнь била ключом. И даже не по голове. Да, в последние месяцы у агентства были трудности. Но никто не унывал и свято верил, что это временное явление.

И Жанну здесь… если не любили, то точно уважали. Пусть и называли за глаза снежной королевой. Она делала вид, что не знает о прозвище. Хотя оно ее и забавляло. Да, холодная, ледяная и непробиваемая. Но главное — королева.

— Жанна Олеговна, доброе утро, — подскочила Люба — бойкая девица двадцати пяти лет, умеющая одновременно решать с десяток задач.

В руках Люба держала папку с множеством пометок. Кстати, девушка была не личной помощницей Жанны, а именно секретарем агентства. Люба не приносила кофе, не прибегала по каждой ерунде. Она отвечала за более глобальные вопросы. А личная помощница недавно ушла в декрет, и ее место пустовало. До сегодняшнего дня.

— Отложи всё это минут на пятнадцать, если нет ничего мега-срочного, — велела Жанна. — Лучше скажи, помощничек явился?

— Да. Ждет в приемной.

— Отлично, — Жанна на миг сжала зубы, настраиваясь на боевой лад. — Ты пока свободна, Люба. Пойду знакомиться с мальчиком на побегушках…

Глава 3.

Личный помощник

СТАС Александровский

Стас злился. На всех сразу.

На Свету, которая не могла взять в толк, почему старший брат внезапно поменял работу, и пристала с миллионом вопросов, как колючка репейная. На Асю, которую угораздило в него влюбиться. На Рудакова, который бросил будущего зятя на амбразуру. На новую начальницу, которая… которая… Ух! У Стаса чуть дым из ушей не повалил при мысли о Жанне Громовой. Натуральная стерва! Считает себя центром вселенной! Неудивительно, что Рудаков на нее взъелся. И вообще… поди теперь, ототри чертово кофейное пятно с белой, как снег, рубашки! А ведь только купил. Для особых случаев!

Но обо всем по порядку…

Стас повидал немало контор, пока работал сначала курьером, потом водителем. В каждой была своя атмосфера. Где-то царил порядок, и все ходили по стенке, как в банке. Где-то господствовал хаос, взглянув на который и не поверишь, что офис вообще функционирует. Создавалось ощущение, что народ только и делает, что распивает чаи и бегает в курилку, причем, всей толпой. Рекламное агентство «Белоснежка» произвело двойственное ощущение. Здесь не наблюдалось и намека на размеренную работу: все куда-то спешили, спорили, да и одежда большинства сотрудников явно не подходила для офиса. Однако все точно работали, даже в курилке обсуждали исключительно презентации и детали новых роликов. Стас только плечами пожал. В конце концов, у ребят работа творческая. Они же не бухгалтеры, которым полагается сидеть, уткнувшись в колонки с цифрами в мониторе. Здешние работники генерируют идеи.

— Александровский, значит, — протянула секретарь, представившаяся Любой. Точнее офис-менеджер — миловидная рыженькая девушка, единственная из всех вокруг одетая строго: в белую блузку и серую юбку до колен. — Давай документ, будем оформлять.

Прозвучало странно. Будто Стас под арестом и отправляется в места не столь отдаленные. А вдруг это знак? А что? Намерения-то у него можно сказать преступные. Может послать Рудакова с его заданием непроходимой топью и сбежать, пока ничего не натворил. Но Стас отринул эту идею, как непригодную во всех смыслах. Пошлешь Рудакова, как же!

С «оформлением» Люба разобралась быстро, бегло познакомила с «географией» агентства, показала, где «кухонька», и отправила в приемную — ждать начальницу. Стол самой Любы располагался в холле. Стас сначала нахмурился. Опять двадцать пять: сидеть и пялиться на дверь, как недавно у Рудакова. Но вдруг понял, что очень хочет отложить встречу с Жанной Громовой, хотя сам не понимал тому причину. Совесть проснулась? Или интуиция шепчет: «Спасайся, идиот, пока не погорел»?

Секунды бежали, складываясь в минуты, а Жанна всё не объявлялась. Стас поглядывал на настенные часы, вспоминая довольное лицо Семёна, который после первого же дня процедур почувствовал прилив бодрости. Веский повод играть по правилам Рудакова, верно? А значит, надо избавиться от всех мыслей и эмоций, действовать, как робот. Что там в личном деле Громовой?

Стас изучил бумаги, переданные будущим тестем вдоль и поперек. Помнил о Жанне все. Воспитывалась матерью-одиночкой. Отучилась в бизнес-школе, ездила стажироваться за границу. Вышла замуж в двадцать лет. За доктора. Молодого хирурга, подающего большие надежды. Но брак продлился недолго. Спасибо, пьяному водителю, сбившему мужа на больничной парковке. Бывают же в жизни столь безумные вещи! Впрочем, Стас по личному опыту знал, что очень даже бывают.

От этого брака у Жанны рос сын — второклассник Алёша. Замуж она больше не выходила. Занималась агентством и ребенком. Впрочем, любовники время от времени появлялись и… практически не менялись. Из досье следовало, что сейчас любовников двое. И оба постоянные. Исключительно для утех, не для серьезных отношений. Один бизнесмен, уставший от жены-клуши. Другой — спортсмен, безответно влюбленный в Жанну и согласный на редкие встречи, лишь бы не прогнали навсегда.

Это обнадеживало Стаса. Если его «цель» готова на близкие отношения без обязательств, уложить ее в постель будет задачей вовсе не равносильной взятию Бастилии.

— Так ты и есть мой мальчик на побегушках?

Вопрос, как и само появление начальницы, застал врасплох. Стас подпрыгнул на стуле, но тут же вскочил, изображая готовность работать, в чем бы работа ни заключалась.

— Доброе утро, Жанна Олеговна.

— Не староват ли ты для мальчика? — поинтересовалась она, рассматривая помощника с ног до головы ледяным взглядом голубых глаз.

Стас предпочел ничего на это не отвечать, решил, что вопрос риторический.

— Послушай очень внимательно, «мальчик». Не знаю, что за дела у тебя с Рудаковым. Но мне плевать, что ты его протеже. У меня перед Альбертом должок. Потому и согласилась тебя принять. Но будешь работать плохо или открывать рот не по делу, выставлю вон в ту же минуту. А теперь принеси кофе. Черный. С одной ложкой сахара.

Стас кивнул и отравился на «кухоньку», мысленно желая Жанне провалиться этажа, как минимум, на три-четыре. Хотя и понимал, что она ведет себя, как многие начальники. Как вел себя его собственный отец с подчиненными. Стас сам не раз слышал, как тот грубо говорил с ними, а те молчали в тряпочку. Такова рабочая иерархия. Не нравится, увольняйся. Незаменимых не бывает.

— Черный с сахаром, — проворчал Стас, загружая ингредиенты в навороченную кофе-машину.

Странная просьба вообще-то. Из досье Рудакова следовало, что Жанна предпочитает кофе со сливками и без сахара. Впрочем, какая разница? Сама же попросила черный. Мало ли, может, встала не с той ноги и хочет разнообразия. Не его — Стаса — дело.

Увы, оказалось очень даже его…

Через десять минут, когда Стас явился в Жаннин кабинет с «заказом», она сидела, уткнувшись в монитор и даже не «заметила» помощника. Пришлось стоять с блюдцем и чашкой в руках и ждать, когда «ее милость» обратит внимание.

И она обратила. Еще как обратила.

— Что это? — спросила тоном, будто Стас принес ей целый «выводок» тараканов.

— Кофе. Черный. С са-са-са….

Он замолчал под опасным взглядом.

— Я пью кофе со сливками, без сахара, — отчеканила Жанна. — Только так. И никак иначе. И чтоб не кипяток!

— Но… но… Вы ж сами…

— Ты пытаешься сказать, что я сошла с ума и забыла, какой пью кофе? Может соизволишь допустить, что не справился с первым же заданием? С элементарным заданием!

Стас физически ощутил, как покраснели уши. Но возразить не посмел. Рудаков в порошок сотрет, если его выставят в первый же день из-за кофе.

— Я всё исправлю, — заверил он и направился к выходу, но остановился в дверях. В голове будто выключатель щелкнул. — Я вспомнил, где вас видел! С Асей перед вечеринкой в фирме. То есть, с Анастасией Альбертовной и…

Стас снова примолк. Удивило выражение лица Жанны. На нем будто промелькнул страх, но мгновенно исчез. Чего она испугалась? Ей нельзя общаться с Асей, что ли?

— Я рада, что у тебя отличная память на лица, — бросила Жанна с явной издевкой, и Стас сообразил, что зря тянет время, оставляя начальницу без тонизирующего напитка.

— Ну, я это… пошел. За… за кофе. В смысле, за другим кофе….

Он выскочил из кабинета с ощущением, что сбежал от огнедышащего дракона. Безумие. Но именно так он воспринял Жанну, хотя провел рядом считанные мгновенья. От нее реально исходили волны негатива. Если не сказать, ненависти. Неужели, перенесла на новоявленного помощника отношение к Рудакову? Вот, засада! И как прикажете ее очаровывать, коли она рычать готова и выпускать столбы пламени?

Со второй порцией кофе (со сливками и без сахара) Стас явился настолько быстро, как смог, предчувствуя новую порцию фырканья. Подошел к кабинету Жанны, но первым внутрь проскользнул высокий, как жердь, парень.

— Жанна Олеговна! Тут дело на миллион! — объявил он отчаянно. — Заказ Карташова срывается!

Стас, переступивший порог следом за «жердью», впечатался в дверь. Почудилось, что из ноздрей начальницы, правда, вырвется огонь.

— Что значит — срывается? — спросила она зловещим шепотом. Та-а-аким шепотом, от которого впору под кровать прятаться. На другом конце земного шара.

Парень-жердь замялся, пятерня проехала по густым русым волосам.

— Ну… это… Модельер их, чтоб его! В общем, он в модели Алёну Царёву выбрал. Мол, только ее и точка. Никто другой якобы для их свадебной коллекции не подходит. А Алёна… она на больничном. Нога в гипсе! Во!

Жанна с шумом выдохнула воздух и посмотрела на сотрудника, как на идиота. Так учителя смотрят на самых бестолковых учеников. Нередко поверх очков. Парень-жердь испуганно таращился на Жанну, боясь отвести взгляд. Стас же воспользовался этой игрой в гляделки и бочком проскользнул к столу с треклятым кофе.

— А голову включать ты не пробовал? — спросила Жанна парня. — Хватай фотографа, парикмахера с визажистом и марш к Царёвой с платьями. Скажи, доплатим десять процентов за неудобства.

— Но она не может стоять и…

— Снимайте, сидя. Потом проведите вторую фотосессию. Подберите модель с похожим телосложением. Думаю… — Жанна прищурилась. — Анжела Созонова подойдет. А дальше тащи всё это Вове — нашему повелителю фотошопа. Пусть сажает голову Царёвой на тело Созоновой. И все дела.

— Круто! — восхитился парень-жердь идеей начальницы и рванул к двери, где чуть не столкнулся с офис-менеджером Любой.

— Прошу прощения, Жанна Олеговна, — проговорила та с нотками печали в голосе, даже не заметив едва не приключившегося казуса. — У нас ЧП. От Викентьева звонили. Говорят, шеф зверствует, забраковал ролик. Говорить шеф желает только с вами. При личной встрече. А презентация уже…

— Завтра, помню, — бросила Жанна гневно, поднимаясь. — А интима на дому он не… Твою ж, налево!

— Ух! — выдохнул Стас, с трудом сдержавшись, чтобы не послать всех болотом.

То ли Жанна его не заметила, то ли, наоборот, заметила… Неважно! Главное, что вставая из-за стола, она взмахнула руками и… новая белоснежная рубашка помощника окрасилась разводами кофейного цвета. Точнее, не совсем кофейного, а цвета кофе со сливками.

— Милый узор получился, — пробормотала Жанна, глядя, как ручейки бегут вниз по белой ткани, а Стас едва не рычит от избытка впечатлений. Впрочем, ему еще повезло, что кофе она заказала тёплый, а не горячий.

— Я отмываться, — бросил Стас сквозь зубы. — А вы разбирайтесь с… с… интимом на дому!

Зря, наверное, он это сказал. Но хваленной выдержки не хватило. Стас почти не сомневался, что Жанна нарочно его облила. Но не понимал, что это: проявление дурного характера или проверка на прочность? Взбрыкнет новый сотрудник или проглотит? Стас был готов многое проглотить, честное слово. Но крепло подозрение, что дело не в проверке. Жанна не угомонится. Однозначно!

— Эй, приятель, ты как?

В туалет, где Стас тщетно пытался привести в порядок одежду, заглянул темноволосый парень в футболке с героем популярного мультика, поднимающим указательный палец вверх. Очередное доказательство отсутствия дресс-кода.

— Я Рома. Меня Люба к тебе на подмогу отправила. У нас одинаковые… хм… габариты. Держи, — он вытащил из-за спины белую рубашку на плечиках.

Стас вытаращил глаза, а Рома весело подмигнул.

— Ты не удивляйся, что мы тут все одеты странно. Снежная королева не возражает. Главное, чтоб работу выполняли. Но у всех есть и приличная одежда в шкафчиках. На встречи с клиентами народ ездит при полном параде.

— Интересный подход, — пробормотал Стас, с благодарностью принимая из рук Ромы рубашку. — Стоп! Снежная королева?!

— Ага, — парень еще раз подмигнул. — Главное, при ней этого не произноси. А то пролитым кофе не отделаешься.

Стас усмехнулся, облачился в «обновку», посмотрел на себя в зеркало. Рубашка сидела неплохо. Можно снова приступать к обязанностям.

— А эта королева… хм… снежная… Всегда такая отмороженная? В смысле, стерва?

Роман предостерегающе приложил палец к губам, покосился на закрытую дверь и проговорил шепотом:

— Обычно нет. Многое прощает, если не филонишь и не лажаешь на каждом шагу. Но ты, парень, похоже, попал. Девочка одна — та еще любопытная Варвара — видела у Жанны на столе целое досье на тебя. Раз так заинтересовалась, это не к добру. Так что…

Но договорить не получилось. Снаружи раздался голос… самой снежной королевы:

— Помощничек, ты там жив?

— Да, Жанна Олеговна, — отозвался Стас, морщась.

— Выходи. Для тебя есть новое задание.

Стас еще разок благодарно кивнул Роме и отправился на королевский зов, не предчувствуя ничего хорошего. И не ошибся, разумеется.

Жанна стояла с сумочкой в руках, явно готовая покинуть контору. Оглядела помощника с ног до головы, словно пыталась удостовериться, стоит ли ему что-то поручать.

— Мне срочно нужно на встречу с клиентом, — проговорила она, хмурясь. — Похоже, я там застряну. А днем полагалось поздравить другую клиентку. У нее свадьба через два дня. В общем, ты доставишь подарок. Клиентка сама указала магазин, в котором его следует купить. Я обо всем договорилась. Тебе нужно лишь приехать и выбрать из нескольких вариантов. Ты справишься. Оценишь мужским взглядом. Потом доставишь подарок вот по этому адресу для Виктории Андреевны, — в руки Стаса лег лист бумаги, конверт и две крупные купюры. — В конверте открытка. Денег должно хватить. Главное, не забудь чеки.

— Хорошо, — пробормотал Стас. — А что за магазин?

— Элитного женского белья.

— Чего? — он чуть в дверной косяк спиной не врезался.

Она издевается?!

— В чем проблема? — спросила Жанна, сильнее хмурясь. — Ты подружкам никогда белье не покупал?

Стас чуть не брякнул «нет», но вовремя прикусил язык. Ни к чему Жанне такие подробности. В конце концов, в элитном магазине есть консультанты. Подскажут. Хотя советоваться насчет нижнего белья с продавцами Стасу совершенно не улыбалось.

…По дороге в магазин он мысленно костерил новую начальницу. Неймется человеку! Другого способа унизить не придумала? Да, мужики часто покупают нижнее белье женам или любовницам. Но Стасу еще не приходилось. В юности, когда под рукой была отцовская карта, он не дорос до подобных подарков девицам, которых тащил в кровать. А потом… потом не позволяли средства. Да и дарить было некому. Постоянная девушка у Стаса появилась только три месяца назад. Но и ей он не делал подарков. На какие шиши? Расплачивался натурой. В прямом смысле…

Кстати, о постоянной девушке. Пискнул мобильный, сигнализируя о сообщении. Стас прочел его в пробке перед светофором.

«Я соскучилась. Вечером устроим видеосвязь».

Стас вздохнул. В этом вся Ася. Не проявлялась несколько дней. Наслаждалась Парижем. И на тебе. Она соскучилась. Все должны прыгать от счастья. И вокруг Аси заодно. Стас понимал, что злится сейчас вовсе не на Асю. Но общаться с той, из-за которой началась вся эта заварушка, желания не возникало. Совсем. Вот только кого волнуют его — Стаса — желания? Придется стиснуть зубы и быть плюшевым мишкой. Не хватало еще с Асей поругаться. Узнает Рудаков, три шкуры сдерет за то, что обидел дочу.

Угораздило же связаться с этой семейкой!

На пороге элитного магазина Стас к собственному стыду едва не капитулировал. Реальный маразм. Он десять лет тянет один брата и сестру. И ничего. Были разборки и с врачами, и с учителями, и с родителями одноклассников Семена и Светы. Особенно Светы, которая в детстве была не прочь приложить рюкзачком любому обидчику. И вот поди ж ты, испугался женского белья! Позорище!

— Добрый день. Интересует что-то конкретное?

Ухоженная блондинка с ногами от ушей подарила белозубую улыбку, вызвав у Стаса очередной приступ паники. Он заметил, как его окинули оценивающим взглядом, определяя по одежде и обуви достаток. Унизительный момент. Когда-то Стас открывал с ноги любые двери, не задумываясь, о таких пустяках, как чужая оценка. Но уже много лет он избегал мест, где ценники конкурировали с его месячной зарплатой. Потому что сразу чувствовал себя ничтожным. Не из-за ценников. Из-за таких вот взглядов продавщиц. Глупо, верно? Он многое доказал себе за последние десять лет. Но в подобные моменты хотелось зарычать и умчаться подальше.

— Я от Жанны Громовой, — проговорил он, попытался выдавить улыбку, но неожиданно для самого себя заулыбался во весь рот.

Такого с ним не было давным-давно. Непроизвольно (не иначе, как со зла) включился режим богатого мальчика, верящего в собственную неотразимость.

— Работаете в агентстве? — спросила продавец, кокетливо прищурившись.

«Режим» сработал вкупе со смазливой внешностью. Девчонка уже и думать забыла о скромной одежде и обуви, купленной почти за копейки.

— Я личный помощник Жанны Олеговны.

— Личный, — длинные ресницы захлопали, как крылья бабочки. — Как интересно.

— Вы даже не представляете, — Стас весело подмигнул. — Ну, где подарок, который мне полагается оценить строгим мужским взглядом?

Девица подмигнула в ответ и поманила напарницу.

— Сейчас всё организуем.

Они организовали. Разложили три комплекта, при виде которых Стас присвистнул игриво. Нарочно, разумеется. Ситуация, по-прежнему, не слишком радовала. Он честно попытался представить всё это на Асе, но не испытал прилива вдохновения. А вот светлый комплект с сиреневыми вставками, пожалуй, неплохо бы смотрелся на Жанне. А что? Рудаков же послал Стаса в агентство с определенными намерениями. Так что представлять Жанну в нижнем белье он просто обязан.

— Ну что?

Обе продавщицы смотрели испытывающе.

Стас сделал вид, что задумался.

— Мне нравится этот, — он ткнул в красно-черный комплект. — Но у леди свадьба на носу. Подозреваю, нужно что-то более романтичное.

Девицы дружно закивали, довольные высказанным мнением.

— Так что, дамы, выбирайте из двух оставшихся. Доверюсь вам, так как вы точно лучше любого джентльмена разбираетесь в романтике.

Они переглянулись, как подружки-заговорщицы, и одновременно ткнули в белый комплект с кружевами.

— Свадьба же, — напомнила одна. — А тут чулки прилагаются с лентами. Последний писк.

— Беру, — Стас изобразил, что вытирает со лба пот, не веря, что всё закончилось.

Но оказалось, это не совсем так. Передавая Стасу коробку с бантом, блондинка сунула листочек с… номером телефона.

— Позвони мне, — шепнула она одними губами.

Стас на миг опешил. Его сочли достойным кандидатом для продолжения знакомства. Какая прелесть. Вот только нужно ему это знакомство, как собаке пятая нога. Конечно, он мог прихватить номерок и просто выбросить листок в ближайшую урну. Однако… он взял руку девчонки и поднес к губам.

— Я польщен, — он подарил благодарную улыбку. — Но, боюсь, в следующий раз мы встретимся, когда я приду сюда выбирать подарок невесте. У меня тоже скоро свадьба.

— Что ж, не судьба, — девушка показательно вздохнула.

Но вот, что странно. Стас не заметил в ее глазах и намека на разочарование.

Боже! Неужели это была еще одна проверка? С неуемной Жанны станется…

Глава 4.

Очкастая ботаничка

ЖАННА Громова

— Всё в порядке, Жанна Олеговна?

Вопрос Родиона пробился сквозь множество слоев тяжелых дум. Жанна заставила сознание включиться, выбраться из паутины.

— Да. Просто тяжелый день.

— Куда ехать?

Жанна потерла ноющий лоб. Хороший вопрос. Она планировала допоздна пробыть на работе. Но после встречи с клиентом, растянувшейся на четыре часа, сама мысль о возвращении в агентство казалась казнью египетской. К тому же, на сегодня Жанне точно хватило Стаса Александровского. Она не желала ни видеть его, ни слышать. Как минимум, до завтра. А ведь бывший одноклассник находился рядом всего ничего. Что же будет дальше? Смертоубийство?

— Покатайся по городу, — велела Жанна Родиону. — Я пока подумаю, чем заняться в ближайшие часы. Сделаю пару звонков.

Водитель не удивился просьбе. Не впервой. Начальнице нравилась дорога. Она частенько сидела сзади и о чем-то раздумывала. А потом… потом действовала.

…Автомобиль повернул в сторону кольцевой дороги, набрал скорость, и Жанна закрыла глаза. Она злилась на себя. За то, что истратила уйму сил и вдохновения на уговоры клиента не забраковывать ролик. Странно, что Викентьев уперся рогом. Всё же было согласовано. Но еще больше Жанна злилась из-за глупой ситуации со Стасом. Угораздило же пролить на него кофе! Да, это в планы не входило совершенно. Просто помощничек умудрился подкрасться незаметно, за что и поплатился. Вот уж, правда, повезло, что она не пьет горячий кофе.

А Стас изменился. Не только повзрослел. Черты лица стали… спокойнее, что ли. А ведь он бесился. Жанна по глазам видела, как сильно ему хотелось выругаться из-за всей этой чехарды. Но он сдержался. Почти. Фраза насчет интима на дому была сущим пустяком. Вот что значит, изменилась сама жизнь мальчика-мажора, привыкшего получать всё, что он хочет. В прежние времена Стас Александровский взрывался по любому пустяку, если этот пустяк мешал его наполеоновским планам. А уж если на пути вставало что-то крупное… можно было кричать «спасайся, кто может».

Память снова унесла сознание в прошлое.

Это случилось в самом начале учебного года. Последнего учебного года. Снежанна Морозова — невзрачная ботаничка в белой водолазке и сером сарафане, больше похожем на мешок, пересаживала цветы в классе после уроков. Ей вечно поручали что-то подобное. Знали, дочка завуча не откажется, а, главное, всё сделает, как надо. Снежанна не управилась и с половиной работы, когда дверь отворилась, и внутрь вошли классная руководительница Тамара Григорьевна, Стас Александровский собственной персоной и его мать Инна Аркадьевна — эффектная блондинка, формы которой оставались модельными несмотря на рождение пятерых детей. Стас, кстати, был копией матери. Впору на обложках журналов красоваться.

Снежанна засобиралась, чтобы поскорее исчезнуть. Раз звездный мальчик явился с родительницей, дела плохи, и лучше не путаться под ногами. Но Тамара Григорьевна заметила засуетившуюся ученицу и проговорила строго:

— Ты нам не помешаешь, Снежанна. Продолжай работу.

Александровские — мать и сын — на девочку не взглянули. Птица не того полета. А она деловито поправила съехавшие на нос огромные очки, откинула за спину длинные косы и снова занялась цветами, не обращая внимания, что под ногти забилась грязь.

Разумеется, речь шла об успеваемости Стаса. Точнее, об отсутствии оной. Особенно у него не складывалось с алгеброй и русским языком. По другим предметам Стас тоже не блистал, но там до катастрофы еще не дошло.

— Поймите, всё очень серьезно, — выговаривала Тамара Григорьевна матери Стаса. — Ладно, география или физика с химией. Но эти два предмета экзаменационные. Это ЕГЭ. Работы проверяются не в школе. Не наберет Стас хотя бы минимальные баллы, уйдет из школы со справкой. Это же кошмар! Для всех кошмар, Инна Аркадьевна.

Та хмурилась с каждым словом. Не привыкла выслушивать ничего подобного. Другие дети, те, что учились в школе, проблем не доставляли. Дочка Соня была середнячком, а сын Серёжа считался вундеркиндом. Его все учителя были готовы на руках носить. Двое самых младших — Семён и Света — были еще дошколятами, и пока никто не знал, что из них получится. А вот на старшем, как свидетельствовали оценки, природа явно отдохнула. Прежде учителя не жаловались, боялись. Но выпускной класс — есть выпускной класс. Тут деваться некуда. Впереди ЕГЭ.

— Что вы предлагаете? — спросила Инна Аркадьевна прямо. — На репетиторов муж не согласится однозначно. Он и так вкладывает немало средств в вашу школу: то на обновление спортзала, то на компьютерный класс. Юрию Дмитриевичу не понравится, что вы и ваши коллеги ничему не способны научить нашего сына.

Лицо Тамары Григорьевны пошло красными пятнами. Ей крайне не понравились слова Инны Аркадьевны. Неприятно, когда провозят лицом об стол богатые выскочки. Но что на это возразишь? Александровский-старший большой человек. И главный благодетель школы. Если объявить ему, что сын завалит ЕГЭ, больше ни копейки не даст. А Тамаре Григорьевне категорически не хотелось остаться крайней. Директор три шкуры спустит. Можно даже без работы остаться.

— В за***цу репетиторов! — встрял Стас, которому наскучил разговор о нем любимом. Он шарахнул кулаком по столу и сердито глянул на мать из-под длинной белокурой челки. — Заканчиваем балаган.

Снежанна ожидала, что матушка подчинится, как делали все вокруг. Но не тут-то было.

— Закрой рот, — велела она яростно. — Иначе в следующий раз придешь сюда с отцом. Вот он обрадуется выпавшей чести.

Лицо Стаса исказилось. Он смолчал, проглотил угрозу. Но вовсе не как миленький. Откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и от всей души пнул рюкзак.

— Ненавижу, — прошипел под нос, непонятно, к кому обращаясь.

Мать сделала вид, что ничего не заметила, и снова заговорила с педагогом:

— Какие еще варианты? Дополнительные занятия с вашими учителями? Или взять кого-то из учеников? Пусть приходит к нам домой — заниматься со Стасиком. А Юрию Дмитриевичу скажем, что у них общий школьный проект.

Классная руководительница задумалась.

— Если заниматься с учителями, это рано или поздно дойдет до вашего супруга, — проговорила она после паузы. — А ученики… Даже не знаю, кого предложить, и будет ли результат. Если только… — ее взгляд остановился на уткнувшейся в цветочный горшок девочке-ботаничке в огромных старомодных очках. — Снежанна Морозова сможет! Она отличница по всем предметам!

Повисла секундная пауза, а потом… Стас громко выматерился, а горшок с грохотом закончил жизнь на полу…

…Жанна открыла заслезившиеся глаза и посмотрела в окно на пролетавшие мимо высотки. Вот так началась история, закончившаяся катастрофой и вынужденным отъездом из дома и родного города. С пересадки цветов и прихода в школу Стаса с матерью. Разумеется, девочка-заучка Снежанна Морозова не знала, чем всё обернется. Но с самого начала не хотела становиться «репетитором» Стаса Александровского. Но разве у нее был выбор? Тамара Григорьевна поскакала к Инессе Рудольфовне — завучу школы и по совместительству матери Снежанны. Так горячо поддержала идею и отправила дочь перевоспитывать «негодного мальчишку», не подозревая, что это будет стоить ей работы и карьеры.

Жанна оторвалась от окна и открыла папку, в которой помимо рабочих документов лежало личное дело Стаса. «Досье», переданное Альбертом Рудаковым. Жанна знала всё, что там прочтет, но вдруг снова захотелось пробежаться глазами по сухим строчкам. Станислав Юрьевич Александровский родился в моногороде Н. в семье директора и совладельца автомобильного завода. Старший из пяти детей. Мать — бывшая модель, превратившаяся в домохозяйку. Вырос в трехэтажном пригородном коттедже.

Память снова откликнулась. Жанна, как наяву, представила этот дом. Нет, это был не дом, а домина! С собственным парком, где росли ели и рябины. С детской площадкой для младших членов семьи. С аллеями и беседками. И даже маленьким прудом! Целое королевство для одной единственной семьи. Нет, Снежанна не завидовала. Разве что самую малость. Однако, заходя в этот дом, ощущала себя вовсе не Белоснежкой, а, скорее, золушкой, подсматривающей за жизнью богачей.

И всё же это был кошмар.

Снежанна ненавидела вынужденные занятия. Она сидела за столом напротив Стаса, а он сначала (первые три раза) делал вид, что ее нет, потом начал орать. Не гнать, а именно орать и обзывать. Гнать не имел права. Он не хотел, чтобы ситуация с оценками дошла до отца. До отца, которого по-настоящему боялся. Его одного на всем свете. Снежанна не знала, что делать. Пожаловаться матери? Но тогда будет скандал, а виновной назовут ее — дочку завуча. Терпеть, а в школе говорить, что занятия проходят успешно? Тоже не вариант. Стас не сдаст ни один тест, и правда откроется.

В конце концов, Снежанне хватило смелости на третий вариант. Примерно через месяц занятий, когда Стас сидел перед ней с закрытыми глазами и слушал музыку в телефоне, в ожидании пока время, отведенное на урок, истечет, девочка-заучка не выдержала. Выдернула наушники и отчеканила:

— Ты тоже меня бесишь! Есть только один способ покончить с этим. Сдай долбанные тесты, и я исчезну из твоей жизни.

Стас ухмыльнулся, а потом почесал лоб, сообразив, что ему предлагают дело.

— Черт с тобой, Белоснежка. Учи!

Она учила. По-своему. Не как учителя, которые вдалбливают правила правописания или математические формулы. Снежанна объясняла проще. На пальцах. И это работало лучше. Стас понимал объяснения, и ей — девочке, сумевшей пробиться сквозь барьер звездного мальчишки, стоило радоваться. Вот только Снежанна ненавидела занятия всё сильнее. Из-за Стаса. И его отношения.

Он ее не замечал. Никогда не смотрел в глаза. Только слушал голос и следил за рукой, выводящей на бумаге буквы и цифры. Какое дело такому парню, как Стас Александровский — богачу и красавцу — до очкастой ботанички в мешковатой одежде? Правильно, никакого. Нет, Снежанна не влюбилась. Еще чего! Просто бесил сам факт. Там — в большом доме из красного кирпича рядом со Стасом — отличница Снежанна ощущала себя пустым местом. Ничтожеством.

Как же глупо, правда?

Она не понимала, что лучше бы всё так оставалось и дальше. Увы, Стас однажды обратил внимание на заучку и серую мышь. Да так обратил, что мало не показалось.

…Красный дом с парком и юный мажор исчезли. Зазвонил мобильный телефон, вновь вернув Жанну в настоящее.

— Да? — ответила она, увидев номер Юлии — менеджера магазина элитного белья. Они договорились о маленькой «шалости», чтобы устроить Стасу мини-проверку. Жанна не сомневалась, что помощничек ее не пройдет, однако…

— Он не клюнул, — огорошила Юлия. — Извинился перед девочкой. Сказал, что скоро женится. Я наблюдала через камеру. На лице и намека на сомнение не возникло.

— Надо же, — протянула Жанна озадаченно. — Раньше ни одной юбки не пропускал.

— Может, перевоспитался?

— Скорее, осторожничает. Понимает, коли узнает потенциальный тесть, мало не покажется. В любом случае спасибо, Юль.

— Не за что, — ответили на том конце и прежде, чем отключиться, добавили: — Кстати, бельё он тоже правильное выбрал. То, которые мы и планировали невесте подарить. С подсказками моих девочек, правда. Но мыслил мужик в правильном направлении.

— Это вряд ли, — усмехнулась Жанна и отключила связь.

Александровский и правильное направление? Еще чего! Скорее красный снег пойдет с зелеными вкраплениями, чем Стас сделает хоть что-то по-человечески. «Досье» Альберта тому доказательство. Жанна перевернула пару страниц, где описывались студенческие похождения бывшего одноклассника: кутежи, попойки, романы, и дошла до главного. До причины, по которой звездный мальчик оказался на дне.

Эта часть досье не изобиловала подробностями. Альберт предоставил только сухие факты. Но Жанна могла додумать всё сама, восполнить пробелы. В университете Стас слишком заигрался. Неудивительно, большой город, свобода, безлимитная отцовская карта. Можно гулять, сколько влезет, не думая о последствиях. Стасу и раньше многое сходило с рук. Вот он и решил, что останется безнаказанный в любом случае. Но в тот раз «коса нашла на камень». Богатенький мальчик перешел дорогу кое-кому, кто был влиятельнее папеньки. И поплатился за это.

Стас (он тогда учился на пятом курсе) соблазнил первокурсницу — дочку крутого столичного бизнесмена. Юная дурочка забеременела. Стас, что Жанну не удивило ни капли, умыл руки, мол, что пристала малолетка, у нас ничего не было. Та побоялась каяться перед родителями, пошла в компании подружки на аборт. Увы, процедура не обошлась без осложнения, и девочка оказалась на больничной койке. Тогда всё и открылось. Разразился скандал. Отец девчонки «наехал» на Александровского-старшего, да так, что тот еле выкрутился. Это стало последней каплей. Юрий Дмитриевич не просто лишил старшего отпрыска дотаций, но и вовсе от него отрекся. Долго думать даже не пришлось. Он давно понял, что бизнес лучше передавать не Стасу, а второму сыну — Сергею, давно доказавшему, что он куда более достойный приемник.

Ну и правильно!

«Ты сам во всем виноват», — проговорила Жанна мысленно и закрыла папку.

А как иначе? Каждый сам делает выбор. Живет с этим выбором и умирает с ним. Да, бывают исключения, когда в судьбу вмешиваются обстоятельства. Как случилось с мужем, погибшим на больничной парковке. Но в большинстве случаев, эти самые «обстоятельства» — лишь оправдание слабости, неумения взять судьбу в собственные руки или ответить за ошибки.

Звучит жестко, верно? Ну и пусть. Жанна прекрасно понимала, что однажды тоже сделала выбор, перевернувший жизнь с ног на голову. Она не забыла слов подружки: «Ты сама виновата, Снежка!». Всё верно. Девочка Снежанна сама была виновата в том, что с ней случилось. И поплатилась за глупость. Вот и Стас Александровский — «строитель» своей никудышной судьбы. Приплыл туда, куда, простите, грёб. Пора расплачиваться перед теми, кого обидел.

Запиликал мобильный, сигнализируя о сообщении. Жанна прочла его и поморщилась.

«Когда мы снова увидимся»? — спрашивал Виталий — один из двух постоянных любовников.

«Никогда», — чуть не написала Жанна со зла.

Договорились ведь, что она сама назначает время тайных встреч, а в перерывах никаких звонков и сообщений. Прежде Виталий благоразумно соблюдал правила, опасаясь, что его пошлют в места для прогулок непредназначенные. Знал, что Жанна способна разорвать связь в один миг. Но в последние недели ему перестало хватать внимания и захотелось большего. А этого «большего» Жанна не собиралась давать никому. Ни Виталику, ни Максиму — второму постоянному любовнику. И вовсе не потому, что была сломлена или продолжала любить погибшего мужа. Нет. Просто Жанне так было удобно. Она ценила свободу и независимость. И не хотела ничего менять. Не хотела усложнять.

Что до мужа…

Там тоже не было великой любви. Случайное знакомство. Прямо, как в мыльной опере. Юная Жанна, только-только получившая права и севшая за руль, перепутала педали на заправке и сдала назад, въехав в новенькую машину Павла. Помяла основательно, и процедуру пришлось пройти по полной: от вызова ГАИ до разборок со страховой. Павел в первый момент пришел в ярость. Мол, очередная малолетка, катающаяся на папочкиной тачке. Но, разговорившись с Жанной в ожидании бравых дорожных инспекторов, понял, что перед ним не пустышка.

После оформления ДТП Павел предложил посидеть в кафе. Жанна, чувствовавшая себя виноватой, согласилась. А потом… потом всё закрутилось: свидания, прогулки под луной. Павел был очарован. Перед ним была вовсе не очкастая ботаничка Снежанна Морозова, а Жанна Громова, поменявшая не только фамилию, но и внешний облик. Она избавилась от ужасной, навязываемой матерью одежды и обуви, подстриглась и подкрасилась, вместо старомодных очков носила линзы, а потом и вовсе сделала операцию по коррекции зрения. Впрочем, Павел видел не внешность Жанны. Ему нравилась она сама. Они могли говорить часами обо всем на свете. На любые темы. Как равные.

Жанне нравился Павел, но влюбленной она себя не ощущала. Ценила многие качества кавалера, такие, как порядочность, целеустремленность, надежность. Понимала, что рядом с ним любая девушка будет, как за каменной стеной. Но видела в нем больше друга, нежели вторую половину. И когда Павел сделал предложение, Жанна растерялась.

— О чем тут думать? — возмутился Альберт Рудаков, узнав о дилемме подопечной. — Отличный парень замуж зовет. Он явно из породы однолюбов, будет всю жизнь на руках носить. Сделает блестящую карьеру. Забот знать не будете. Да, может рановато в двадцать лет выскакивать. Но такими парнями не разбрасываются.

— Но я не люблю Павла, — возразила на это Жанна. — То есть, он мне нравится. Но это… это… не то чувство, от которого сносит крышу.

— А зачем тебе нужно, чтоб ее сносило? — осведомился Альберт тоном, будто говорил с душевнобольной. — Любовь… она…

— Не существует? — перебила Жанна с усмешкой.

— Существует, — удивил Альберт. — Только опасная эта штука. Ослепляет. Видишь нимб, а рога с копытами не замечаешь.

Жанна расхохоталась от такого сравнения.

— Смейся-смейся, — попенял покровитель. — А я тебе на полном серьезе говорю. Любовь недолговечна. Она проходит. И что остается? Нередко ничего. Только два незнакомца, которые терпеть не могут недостатки друг друга. Думаешь, я на Ангелине своей по великой любви женился? Нет. Я сначала погулял. Перебрал немало девок. Юношеский пыл израсходовал. А потом приглядываться начал, чтоб в жены взять не ту, от которой в дрожь бросает, а ту, которую вижу спутницей на годы и матерью детей. Чтоб уютно с ней было и чтоб не дурой набитой оказалась.

— Но…

— Не перебивай, — Альберт выставил указательный палец перед лицом Жанны. — Тебе комфортно с Павлом?

— Да.

— Ты понимаешь, что он просто человек со своими недостатками, и они тебя не бесят?

— Да.

— Он не отвратителен тебе, как любовник?

— Нет.

— Из него получится хороший отец?

— Да.

— Тогда о чем еще раздумывать, ребёнок?

И Жанна сказала Павлу долгожданное «да». Постепенно она поняла, что Альберт прав. Ее брак не был заключен на небесах. Но в нем было комфортно и уютно, а главное, надежно. Жанна ни разу не пожалела о принятом решении. Наверняка, они с Павлом прожили бы вместе до старости, практически не ссорясь. Если б не чертовы «обстоятельства», превратившую молодую женщину, едва ставшую матерью, во вдову.

С тех пор Жанна никого не подпускала к себе близко. У нее были любовники для удовлетворения физиологических потребностей. Но никаких серьезных отношений. Альберт, правда, пытался пару раз познакомить подопечную с подходящими, по его экспертному мнению, кандидатами в мужья. Но Жанна, прежде беспрекословно слушавшаяся покровителя, взбунтовалась. И он оставил попытка. До лучших времен.

…Жанна еще раз посмотрела на сообщение Виталика. И написала другому «абоненту» — Максиму. А что такого? Разрядка ей сейчас не помешает. И использовать лучше любовника прирученного, а не сорвавшегося с короткого поводка.

«Какие планы на вечер?»

«Какие скажешь, для тебя я всегда свободен», — пришло ответное сообщение.

«Жди, скоро скину подробности».

— Родион, я выйду здесь, — обратилась Жанна к водителю. — На сегодня ты свободен.

Тот не задал ни единого вопроса. Остановил машину и пожелал хорошего вечера. Возможно, Родион и догадывался, что начальница собралась налево, но нос не в свои дела не совал.

Жанна проводила авто долгим взглядом и набрала номер подруги — менеджера в одном из отелей. Та мигом организует приличные «апартаменты». Остается лишь вызвать такси и отправиться на «личную» встречу, дабы расслабиться и выбросить из головы все проблемы. Хотя бы на время…

Глава 5.

(Не) любовный фронт

СТАС Александровский

Прошла неделя работы в агентстве «Белоснежка», а Стас чувствовал себя белкой в колесе. Или сразу в нескольких колесах. Жанна не давала отдохнуть и минуты. Правда, задания поручала идиотские. Стас готовил кофе и чай, катался то в химчистку, то в магазин со списком продуктов, то за подарками клиентам, как в самый первый день. Всё выполнял без единого звука, ни разу не ошибся и не опоздал. Но Жанна только губы поджимала недовольно. Стас догадывался, что она ищет повод погнать его в шею, и делал всё, чтобы его не дать.

Выбора-то нет. За спиной Рудаков.

Кстати, о последнем…

Он позвонил накануне вечером. Дабы выяснить, как обстоят дела на рабочем и личном фронте. Стасу пришлось закрыться в ванной и включить воду, чтобы Света с Семёном не слышали, о чем идет речь.

— Пытаюсь быть хорошим работником, — отчитался Стас в трубку.

А что еще ответить? Что Жанна близка к тому, чтобы свалиться с ним в койку? Чушь собачья. А Рудаков не тот человек, которому стоит врать.

— Тебе разве поручено выиграть приз за звание «работник месяца»? — усмехнулись на том конце. — Заканчивай валять дурака и начинай очаровывать Жанну.

— Как ее очаровывать, если она смотрит, будто вот-вот укусит?

Ох, зря Стас это сказал. Рудаков не из тех, кто готов слушать оправдания.

— Уж придумай сам, — бросил он раздраженно. — Асю мою быстро убедил, что ты мужчина ее мечты. Обо всем на свете думать забыла.

Стас сжал зубы. Уж кого-кого, а Асю Рудакову он ни в чем не убеждал. Она сама всё придумала и сама же поверила. Ему осталось только быть паинькой и не перечить.

— Поторопись, — велел Рудаков прежде, чем оборвать связь. — Я не люблю ждать.

«А кто любит?» — чуть не крикнул Стас, но в телефоне уже звучали короткие гудки. Да и не рискнул бы он перечить Асиному папеньке. Не посмел бы. Слишком многое на кону.

— Кто это был? — спросила Света, накрывавшая стол на кухне.

— Рудаков, — не стал врать Стас.

— Чего хотел?

— Обсудить кое-какие дела. На новой работе.

— Сколько скрытности, — поддела Света, ставя на стол плетеную корзинку с нарезанным хлебом. — Тебе же не нравится эта новая работа. Ты сам не свой последние дни. Так брось ее, и плевать на хотелки Рудакова. Он тебе еще не тесть.

Стас вздохнул тяжко. Как же у сестренки всё просто. Не нравится, брось. И все дела. Только жизнь — штука куда сложнее, чем представляется Свете. У нее пока юношеский максимализм, а у него — взрослые проблемы.

— Альберт Владимирович желает, чтобы я поработал в рекламном агентстве. У меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — не согласилась сестра, раскладывая по тарелкам овощной салат. — Просто ты плывешь по течению, не пытаясь сопротивляться. Подумаешь, Рудаков! Что он тебе сделает? Асю замуж не пустит? Ну и отлично! Мы с Семёном только «за»!

Стас сел за стол и закусил губу до крови. Стало жутко обидно. Это он плывет по течению? Серьезно? Да он столько гребёт против этого самого течения, что младшим и не снилось.

— Что сделает Альберт Рудаков? — протянул Стас насмешливо и покосился в сторону комнаты, где Семён слушал музыку. — Дай-ка подумать… У него очень длинные руки, как у любого богатого и влиятельного человека. А, главное, много связей. Что б ты знала, это он подвинул очередь нашего брата на реабилитацию. Но может задвинуть еще на полгода, а то и на год, коли посчитает, что под его дудку не пляшут.

Стас пожалел, что всё это сказал. Но слова вырвались. Легко, кстати, вырвались. Потому что надоело быть мальчиком для битья со всех сторон. Для Рудакова и Жанны куда ни шло. Но когда и дома начались упреки ни за что, нервы внезапно сдали.

— Прости, Свет. Не стоило.

Стас замолчал, увидев, как лицо сестренки пошло красными пятнами. Она села напротив и внимательно посмотрела в глаза.

— Нужно что-то с этим делать. Мы живые люди, а не игрушки.

Стас с трудом удержался от желания погладить Свету по голове, как маленькую. Как же она любит справедливость. Это заслуживает уважения, но в жизни редко пригождается.

— Не игрушки, ты права. Но с такими типами, как Рудаков, нужно играть по их правилам.

Света только сильнее нахмурила лоб, как делала мать, когда тревожилась.

— Наш папа тоже был богатым и влиятельным, но он… он…

Теперь Света не закончила фразу, заметив, как болезненно исказилось лицо брата.

— Я чего-то не знаю? — спросила она прямо.

Стас передернул плечами.

— Думаю, наш отец был одной породы с Рудаковым. Просто ты помнишь улыбчивого мужчину, который, приходя с работы, тискал тебя — младшую дочку, любимого пупса. Мне же доводилось видеть его другим — жестким, беспощадным. Он руководил крупным предприятием. Предприятием, ради которого построили целый город. Отец не был белым и пушистым, Свет. Запросто вершил чужие судьбы во имя того, что считал важным для себя, семьи и дела.

Света помолчала пару секунд. Терла лоб, о чем-то раздумывая.

— Ладно, если надо плясать под дудку Рудакова ради Семёна, пляши, — разрешила она. — Пока реабилитация не закончится. Потом надо что-то придумать. Тебе нельзя жениться на Асе. Иначе Рудаков этот не отцепится. Сейчас он хочет, чтоб ты в рекламном агентстве работал. А дальше какую дурь придумает?

Стас заулыбался. Умная у него сестренка. Правильно рассуждает. Просто не подозревает, что Рудаков уже придумал ту самую «дурь» с соблазнением Жанны Громовой.

— Рудаков не позволит мне просто уйти.

— Ну… — Света сделала большие глаза. — Ты ему интересен, пока нужен Асе. Если она передумает, Рудаков отцепится. Нужно убедить Асю, что ты не подходишь ей в мужья. Чтоб она сама так решила. Вот.

— Я подумаю над этим, — Стас не удержался, поцеловал Свету в лоб.

Не скажешь же, что это дохлый номер. Ася — девушка упертая. Раз поверила в великую любовь, теперь не отстанет.

— Главное, Семёну ничего не говори, — попросил Стас.

— Конечно, — понимающе кивнула Света. — А то еще геройски откажется от терапии. С него станется.

* * *

День, которому предстояло стать переломным в «карьере» Стаса в рекламном агентстве, начался, как обычно — с рутины: приготовления кофе для Жанны, унизительных звонков ее парикмахеру и маникюрше для уточнения времени записи. Потом пришлось до самого вечера ездить с завхозом по магазинам и закупать продукты для предстоящего банкета для крупной презентации.

А в конце рабочего дня ждал сюрприз.

Стас мыл чашки и тарелки после посиделок Жанны с двумя клиентками, размышляя, почему контора не разорится на посудомоечную машину, когда дверь кухоньки распахнулась с ноги, и внутрь влетела офис-менеджер Люба.

— Иди скорее! Ты нужен Жанне Олеговне! — объявила она, тяжело дыша.

— Опять кофе? — скривился Стас. — Скажи, что кофе-машина взяла выходной.

— Не ерничай, — посоветовала Люба. — Нужно отвезти Жанну Олеговну вместе с коробками к клиенту. Родион в пробке застрял. Капитально. Курьеры со своими машинами тоже далеко. Не могут быстро сюда доехать. А в такси со всеми этими коробками — та еще морока. Так что поторопись, поработаешь и извозчиком, и грузчиком. Стас, не кривись, ей-богу. Это твоя работа — помогать.

— Угу, — пробурчал он, складывая посуду на полку, и достал телефон, чтобы кинуть смс-ку Семёну. Придется братцу подождать в реабилитационном центре. Ничего, тот найдет, чем себя занять. Книжку в мобильном почитает. Отказать-то Жанне всё равно нельзя.

…Выехали минут через сорок, когда Стас перетаскал пару дюжин тяжелых коробок и загрузил в машину. В процессе не издал ни звука, подозревая, что это очередная проверка. Плевать, что устал. Главное, быть паинькой. Задание-то Рудакова надо выполнять. Или, как минимум, пытаться. Да и не впервой работать грузчиком. Было дело. В прошлом.

— Что в коробках? — спросил Стас по дороге, ведя машину по вечернему сентябрьскому городу, одевшемуся в золотую листву.

— Это так важно? — бросила Жанна в ответ.

Она уткнулась в планшет и не обращала на помощника внимания.

— Нет, — пожал плечами Стас. — Просто поддерживаю разговор.

— В коробках рекламные буклеты, которые мы сделали для клиента, — неожиданно объяснила Жанна. — В типографии перепутали и привезли их нам. Претензию я уже выставила. В следующий раз за ошибку предоставят скидку. Но чем ждать, пока они всё исправят, быстрее самим отвезти добро заказчику. Надеюсь, это исчерпывающий ответ?

— Более чем, — пробормотал Стас, удивившись многословности начальницы.

— Отлично. А теперь будь добр, веди машину молча.

— Как скажете.

Стас постарался не сильно скрежетать зубами. Вот зачем ведет себя, как стерва? Он помогает с коробками, везет ее через полгорода, хотя рабочий день закончен. С другой стороны, спасибо, что к старой машине не придирается. Как-никак привыкла передвигаться с большим комфортом.

Пискнул мобильный. Пришло сообщение от Светы.

«Добралась до дома. Всё ок».

Стас вздохнул с облегчением. Одной проблемой меньше. Он невольно посмотрел на часы. Главное, успеть до закрытия реабилитационного центра. Не дело, если Семёну придется ждать на крыльце. Денег на такси у него нет. Да и не каждый таксист согласится связываться с колясочником. Плавали. И не раз.

— На свидание опаздываешь? — поддела Жанна.

— Почти, — отозвался Стас.

О чем он не собирался откровенничать, так это о семье. С какой стати? К тому же, как сказал Рома — парень, что одолжил рубашку в первый день, у начальницы целое досье на нового помощника. Так что она сама всё знает.

Жанна собралась, было, еще что-то добавить, но зазвонил мобильный.

— Привет, зай, — она широко заулыбалась. — Фильм закончился? Да, я приеду. Как и обещала. Чуть позже. Только завезу кое-что клиенту. Это быстро, Леш. Да-да, сходите к игровым автоматам, а потом в кафе. Я присоединюсь к десерту. А, может, и раньше. Честное-пречестное.

Стас понял, что Жанна говорила с сыном. С сыном, с которым пообещала провести время после работы. Значит, поездка к клиенту — не проверка для помощника. Всё это свалилось внезапно. Никаких подстав. А клиент, видать, важный. Раз сама едет. Не поручает сотрудникам.

Стас не ошибся. Клиентом оказался тот самый Викентьев, которого Жанна недавно уговаривала не забраковывать ролик. Капризный мужик. И себе на уме.

— Наконец-то, — встретил их на крыльце помощник Викентьева — парень крепкого телосложения, но со смазливым лицом. И хитрющим до чертиков.

— Добрый вечер, Константин, — поздоровалась Жанна.

— Шеф заждался, — объявил тот, опустив приветствие. — Обещал со всех три шкуры содрать, если «вот прям щас» не приедете. Придется задабривать его, Жанна Олеговна. Грозится от контракта отказаться.

Жанна закатила глаза, но смолчала. Стас ей даже посочувствовал. Хоть и директор рекламного агентства, для Викентьева она — наемный работник. Обязана прогибаться. Тем более, заказ, похоже, крупный. Денег вкладывается вагон. Вывод подтвердил и офис Викентьева, куда Стас с Константином доставили коробки. Дорогущий ремонт, понтовая мебель, аквариум в полстены. Не бедствуют, это уж точно.

— Подожди меня пятнадцать минут. Потом отвезешь в центр, — велела Жанна Стасу и отправилась в кабинет Викентьева, громко стуча каблуками.

Стас кивнул и засек время, надеясь, что начальница не задержится у клиента дольше сказанного. Иначе забрать Семёна вовремя он точно не успеет. А это не вариант.

Они с Константином подняли наверх оставшиеся коробки и вернулись к машине. Парень закурил, а Стас потянулся. Спина затекла от перетаскивания тяжестей туда-сюда.

— Будешь? — Константин протянул пачку.

Но Стас качнул головой. Он давно избавился от пристрастия к никотину. Дорогая привычка, да и вредная, особенно, когда с тобой живут дети.

— Хоть бы поторопилась, — проворчал он, глянув на часы в телефоне.

Константин усмехнулся.

— Ты это… не жди. Жана не скоро выйдет.

— С чего ты взял?

— Ну… меня ж шеф в магазин посылал за деликатесами и дорогущим вином. Он давно вокруг твоей начальницы круги нарезал, да она его всё отшивала. А тут несколько косяков подряд со стороны вашего агентства. На этот раз Жанна не отвертится. Если не хочет контракт потерять, придется отрабатывать. Сам понимаешь, в каком смысле.

Стас вытаращил глаза. Разумеется, он прекрасно понял, о каком «смысле» шла речь. Но не шибко верилось, что Жанна согласится на подобное решение деловых вопросов.

— Кажется, ты не знаешь мою начальницу, — усмехнулся он, глянув на Константина снисходительно. — Она не такая.

— Все они не такие, — бросил тот. — На словах. Но мой шеф не из тех, кому отказывают. Уж поверь, он настроен серьезно. Своего не упустит.

Стаса передернуло. В словах Константина звучал явный намёк на принуждение. А это уголовная статья, между прочим. Да и вообще не по-мужски. Стас не отрицал, что в юности много чего наворотил. Вспоминать стыдно. Но интим всегда проходил по обоюдному согласию. Девчонки сами вешались на красивого богатого мальчика. Насильно в кровать никого не тащил. Ни разу.

— Пойду-ка я прогуляюсь, — объявил Стас и рванул обратно в здание.

— Эй! — крикнул Константин вслед. — Ты же не собираешься к ним лезть?!

— Я по нужде, — соврал Стас и припустился к лифтам.

Глупая затея, скорее всего. Жанна не из тех женщин, кто шибко нуждается в заступниках. Да и чем черт не шутит, может, и даст Викентьеву то самое согласие. Да, она обещала посидеть с сыном в кафе. Но бизнес, есть бизнес. А если заказ, правда, такой важный, глядишь, и о ребенке забудет, и самолюбию на горло наступит. Тем более, Жанна же не гнушалась встречаться с двумя любовниками. По отдельности, само собой. Однако факт оставался фактом — «пай-девочкой» начальница не была.

И всё же… Всё же Стас ощущал физическую потребность проверить, все ли в порядке наверху. Разведать на мягких лапах. В смысле, аккуратно.

…Увы, с аккуратностью не задалось. Совсем.

Стас подошел к двери с надписью «Викентьев Виктор Борисович, генеральный директор», прислушался и… чуть не ударился лбом от неожиданности. Он полагал, что услышит голоса, непринужденный разговор или на худой конец жесткую отповедь Жанны. Но точно не звуки борьбы и не требования убрать «грязные руки».

— Да чтоб вас всех, — прошипел Стас под нос, не веря, что оказался замешан в столь мерзкую историю, и резко распахнул дверь. Да так, что та ударилась о стену.

Картина глазам предстала еще та.

Жанна в разорванной блузке отчаянно отбивалась от обнаглевшего клиента — высоченного мужика. А тот с рычанием впечатал ее в стену. Ударил сильно — спиной и затылком. Удивительно, что сознание не потеряла. Или дело было в адреналине, не позволившем отключиться? Жанна попыталась вывернуться и укусить обидчика, но тот сориентировался и приготовился ударить ее об стену еще разок.

Но тут вмешался Стас, который в первые мгновения застыл истуканом, не веря в реальность происходящего. Понадобилось секунд десять, чтобы очнуться и броситься выручать начальницу. Да и почему начальницу? Просто женщину, попавшую в беду.

— Какого… — начал Викентьев, но подавился собственным рыком, врезавшись грудью в понтовый электрический камин.

Он не ожидал вмешательства. Как и Жанна, которая съехала по стене на пол и посмотрела на Стаса так, будто впервые видела. На лице застыла растерянность, совершенно не вязавшаяся с образом снежной королевы, к которому Стас привык.

— Идем, — он протянул Жанне руку.

— Даже не думай, — прорычал Викентьев красный от возбуждения и злости. — Не вмешивайся, шестерка. Развернись и уходи. Не твое это дело.

Стас ощутил, что волосы вот-вот встанут дыбом от гнева. За последние десять лет он привык, что об него вытирают ноги сильные мира сего. Он позволял им это делать. Но сегодня был исключительный случай. Потому что ни сам Стас в юности, ни его богатый и влиятельный отец никогда не позволяли себе поднимать руку на женщин. Да, в отце Стас тоже не сомневался. Тот мог по-свински вести себя с подчиненными. Но с мужчинами. Сотрудниц щадил. Требовать требовал, но никогда не унижал. И уж, тем более, не домогался. Юрий Александровский уважал семейные ценности. Свято!

А тут бизнесмен пытается уложить женщину под себя силой, да еще смеет гнать его — Стаса — прочь, будто тот застал его не за попыткой изнасилования, а за распитием спиртных напитков с замужней дамой по обоюдному согласию.

— Идём, — повторил Стас, обращаясь к Жанне.

— Ты слышал, что я сказал? — прошипел Викентьев. — Забудь о начальнице и вали!

— Я не глухой, — отозвался тот яростно. — И она мне не начальница. Жанна — моя невеста. И я не привык делиться моими женщинами. Поэтому сделай одолжение, прикинься мебелью, пока я не отделал тебя так, что еще долго интима не захочется.

Стас сам не знал, зачем это сказал. Почему назвал Жанну невестой. Просто требовалось обескуражить Викентьева, заставить остыть, а ничего иного в голову не пришло. И придуманная второпях ложь сработала. Викентьев странно крякнул и попятился. Послать рядового сотрудника, мелкую сошку — это одно, а разбираться с взбешенным женихом — совсем другое. Тот, правда, способен накостылять со зла.

— Мы уходим, дорогая, — проговорил Стас строго, и Жанна, наконец, отреагировала. Схватилась за протянутую руку и поднялась на ноги. Кивнула на сумочку, лежащую на диване, чтоб помощник и ее прихватил.

Жанну шатало, пришлось навалиться на нечаянного защитника. Она даже не прикрылась, хотя блузка впереди была разорвана в клочья, открывая всё, чему полагалось быть спрятанным от посторонних глаз. Особенно мужских.

— Пальто… — спохватилась Жанна у двери.

Стас сам снял его с вешалки и накинул на «невесту». Затем вывел ее из кабинета Викентьева и от души захлопнул дверь.

* * *

«Очнулась» Жанна минут через пятнадцать. До того сидела на заднем сидении Ниссана, глядя перед собой, и не шевелилась. Стас ничего не говорил. Просто ехал в сторону центра, где Жанна планировала встретиться с ребёнком.

— Никому ни слова, — проговорила она через силу и приоткрыла окно.

Стас опешил. Чуть не въехал в стоящий на светофоре внедорожник.

— Вы ничего не предпримите?

Жанна не ответила, и он вспылил.

— Нельзя же оставлять гада безнаказанным! Он же пытался… пытался…

— Я знаю, что он пытался сделать, — отчеканила она жестко. — Ни к чему напоминать. Сама виновата. Расслабилась. Не почувствовала угрозы. И на кой черт, спрашивается, носить в сумочке перцовый баллончик, если даже достать не успела, когда понадобился.

— Но…

— Помолчи и послушай! — перебила Жанна. — Шум сейчас поднимать нельзя. Без этого контракта… Он… он нам нужен. Как воздух.

Стас выругался, не удержался. Мерзавец пытался ее изнасиловать, а она… она…

— Ты сделал всё, что было необходимо, — продолжила Жанна. — Я и благодарна за это. Не сомневайся. Но теперь предоставь разбираться с последствиями мне. И будь добр, остановись вон у того бутика. Мне срочно нужна новая блузка.

Жанна застегнула пальто и вышла из авто. Сделала два шага в сторону магазина, но вернулась и постучала по окну с пассажирской стороны. Стас опустил стекло, и она проговорила:

— На сегодня всё. Можешь ехать по своим делам. Я вызову такси.

— Но…

— Это приказ. И забудь всё, что сегодня случилось. Ничего не было, ясно?

Стасу оставалось только кивнуть, махнуть рукой и нажать на газ…

Глава 6.

Нечаянна помолвка

ЖАННА Громова

Жанна толком не спала. Ворочалась с боку на бок всю ночь. Это перед Стасом, а потом и перед Лёшей и Лидой она вела себя, как железная леди. Будто ей всё нипочем. Но едва оказалась наедине с собой, разревелась, как маленькая. Не верилось, что это случилось. Точнее, почти случилось. Но и «прелюдии» хватило в избытке. Жанна знала, что долго не забудет ощущение беспомощности, когда на ней рвали одежду и ударяли спиной об стену, будто она не человек, а кукла из магазина для интимных забав. Викентьеву было глубоко плевать, что она думает и чувствует. Она не имела права голоса.

А ведь он давно подбивал клинья. Да только Жанна не воспринимала это всерьез. Многие клиенты строили глазки и даже откровенно флиртовали. Но быстро понимали намеки, что ее не интересуют никакие иные отношения, кроме рабочих. Викентьев не понимал. Пришлось однажды объяснить прямым текстом, что ничего не будет. Никогда. Он сделал вид, что принял это. Даже отшутился, мол, попытка не пытка. Но, видно, затаил обиду и решил таки получить «причитающееся». Использовал проблемы с заказом, которые сам и создавал на пустом месте. А когда и это не сработало, решился на «штурм».

— И что теперь? — спросила Жанна сама себя утром, глядя на отражение в зеркале.

Лицо опухло, глаза превратились в две щелочки. На работу в таком виде нельзя. Однозначно. Придется отсиживаться дома и ждать, пока отек спадет. Сколько потребуется? Часа два-три? Да какая разница? Пусть хоть до вечера. Появляться перед сотрудниками, как побитая собака, не вариант.

Жанна приняла контрастный душ, выпила крепкого кофе, отказалась от приготовленного Алевтиной Федоровной воздушного омлета и устроилась на застекленной веранде, выходящей в скромный садик, где отцветали астры — школьные цветы, с которыми в прежние времена шли первого сентября все дети.

— Что теперь? — повторила Жанна всё тот же вопрос.

Ответа она, увы, не знала. Понятия не имела, что делать дальше.

А всё из-за чертового контракта и событий нынешней весны.

В марте Жанна потеряла главного клиента. Крупничка и настоявшего флагмана, с которым успешно работала много лет. Потеряла не по собственной вине, а волей обстоятельств. В расцвете лет скоропостижно скончался руководитель и основатель компании, а его наследник решил пересмотреть многие направления работы. В том числе, и затраты на рекламу. Жанна пыталась объяснить новоявленному молодому боссу, мало что смыслящему в большом бизнесе, что постоянно работать с агентством выгоднее, чем платить за рекламу телеканалам или газетам время от времени. Деньги попросту уйдут в никуда. Но ее и слушать не стали.

Следом, повинуясь импульсу, ушли еще три клиента помельче. Но и это ударило по агентству. Тем более, и остальные начали «паясничать», сбивать расценки, просить больше скидок. Как коршуны, ей-богу, готовые заклевать лежачего. А к лету появился Викентьев. Новый флагман. Стараниями Альберта Рудакова, решившего помочь бывшей подопечной.

— Виктор Борисович — выгодный клиент, — объяснил он Жанне. — Привередливый, правда, но денежный. Готовый играть по-крупному. С его помощью запросто решишь финансовые проблемы. Главное, не напортачь. Мне Викентьев тоже нужен. К тому же, я его должник. Испортишь с ним отношения, и мне не поздоровится.

…Жанна усмехнулась. Вот такая патовая ситуация нарисовалась. Уйдет Викентьев, агентству придется несладко. Потеря двух флагманов за полгода — серьезный удар и по финансам, и по репутации. Они не потонут, конечно. Восстанут из пепла. Но придется сокращать штат, а сама мысль об увольнении сотрудников вызывала панику. Жанна трепетно относилась к подбору персонала, многих «воспитала» сама. Такое явление, как текучка, в агентстве отсутствовало. Так что балласта, который можно было бы отпустить без особых потерь, попросту не существовало.

Конечно, после вчерашнего Викентьев мог уйти и сам. Но Жанна подозревала, что этого не случится. Виктор Борисович не разорвет контракт из принципа. Возможно, сделает вид, что ничего не было, но на нервах поиграет основательно. Ох, будь на месте Викентьева кто-то другой, она без раздумий бы натравила Альберта. Но не вариант, увы. У них непростые отношения. Придется расхлебывать. Вопрос, как?

Раздумывала Жанна и о другом аспекте вчерашнего вечера. О поведении Стаса.

Невероятно, но факт. Стас Александровский, из-за которого жизнь Жанны рухнула двенадцать лет назад, выступил в роли защитника. Не побоялся ворваться в кабинет Викентьева, не отреагировал на приказы убраться вон. Сделал то, что полагается сделать любому нормальному мужику. Спас попавшую в беду женщину. Защитил ее честь.

Конечно, Жанна не собиралась возводить Стаса в рыцари. Не забыла его прежние «подвиги». Она просто пыталась понять, что двигало бывшим одноклассником. Желание набрать очки? Нет, не похоже. Жанна, хоть и была в шоке, разглядела на лице Стаса неподдельную ярость и презрение. Его тошнило от поступка Викентьева. И от него самого. То были настоящие эмоции, не наигранные.

Может, даже у звездных мальчиков есть границы, которые они не переходят?

В юности Стас менял девчонок, как перчатки. Жанна сама видела, как эти «брошенки» рыдали потом на груди у подруг. Но он же их ни к чему не принуждал, верно? Сами летели беспечными мотыльками на огонь.

Жанна и сама обожглась об это пламя. И тоже сделала это по собственной воле.

Но как бы то ни было, вчера Стас спас ее от Викентьева и всей той мерзости, что тот собирался сотворить. Хочешь — не хочешь, но с этим придется считаться.

* * *

На работу Жанна приехала около двух часов дня и… застыла на пороге. Общую приемную украшали шары. Белые шары. Сотня шаров, не меньше. А на столе офис-менеджера Любы лежал большущий торт.

— Что это? — спросила Жанна напряженно, поймав любопытно-вопросительный Любин взгляд, который не сулил ничего хорошего.

— Поздравления. Для вас. От Викентьева, — пролепетала Люба. — Это правда, Жанна Олеговна?

— Что правда? — спросила та шепотом, чувствуя, что вот-вот упадет.

— То, что на торте написано.

Жанна, не ощущая больше ног, шагнула ближе и заставила себя посмотреть на покрытый кремовыми завитушками торт.

«Жанна и Стас, поздравляю с помолвкой!» — гласила надпись.

Она качнулась. Ну и сволочь этот Викентьев! В смысле, еще большая сволочь, чем казалось. Решил проверить, правду ли вчера сказал Стас об отношениях с Жанной.

— Где Александровский? — спросила она чужим голосом.

— На кухоньке сидит весь день, — пролепетала Люба. — Бледный, как смерть. И молчит.

Еще бы он говорил! Понимает, что ситуация безумная.

— Минут через десять зайди к нему и вели приготовить мне кофе, — распорядилась Жанна. — А я пока сделаю несколько звонков.

— Хорошо, Жанна Олеговна, — в глазах Любы всё ещё светилось любопытство, но она не посмела больше спрашивать. Догадалась, что начальница зла, как черт. Хотя и не понимала: дело в раскрытии отношений с Александровским или в чем-то ином.

Жанна прошла к себе, провожаемая взглядами сотрудников, плотно закрыла дверь и без сил рухнула в кресло. И снова чуть не разревелась. На этот раз от злости.

И вот что теперь прикажете делать? Признать, что вчера Стас солгал, чтобы поставить мерзавца на место? Викентьев только сильнее взбесится и организует дополнительные козни. Возможно, он сможет стерпеть заступничество жениха, но никак ни помощника, работавшего на Жанну без году неделю. А тем более, не стерпит его ложь. Но не притворяться же невестой Александровского в самом деле! Это сущее безумие!

Ни в какие ворота такой вариант не протиснется. Даже близко!

Но что тогда делать? Что?

…Увы, ничего путного в голову так и не пришло. Когда бледный Стас явился с кофе, Жанна указала на стул для посетителей, стоявший вплотную к ее столу.

— Есть разговор.

— Угу, — Стас нервно кивнул. — Какой план?

Жанна прищурилась. Помощничку явно не пришелся по душе финт Викентьева. Интересно почему? Из-за поднявшейся шумихи? Или сама мысль о помолвке с кем бы то ни было резала ножом по сердцу?

— Испугался? — спросила она прямо.

— Нет, — ответил тот вполне уверенно. — Но у меня есть девушка. Ей не понравится объявление во всеуслышание о моем новом «статусе».

Жанна чуть по лбу себя не хлопнула.

Вот, черт! Ася!

О дочке Альберта и своей же названной сестричке она совсем забыла. Да, папенька хотел, чтоб Ася разочаровалась в Александровском и послала его всеми болотами на свете. Но роман (пусть и фальшивый) с Жанной в планы точно не входил. Узнает Ася, примчится из самого Парижа, чтобы устроить темную всем разом. Она папочкина дочь. Только Альберт сначала думает, потом действует. Ася наоборот.

Но какой выбор-то? Ася далеко и пока не в курсе происходящего. Для Альберта можно придумать «некую» рабочую версию. Зато Викентьев очень даже здесь и представляет угрозу.

— Девушка, так девушка, — бросила Жанна с деланным равнодушием. — Постарайся, чтобы она не узнала о нашем романе. Ты же мужик. А ваш брат это отлично умеет.

— Чего? — Стас вытаращил глаза, став похожим на разбуженную сову.

— Послушай меня очень внимательно, — проговорила Жанна тоном истинной снежной королевы. — Контракт с Викентьевым крайне важен, а отказываться от работы с нами этот козёл, к счастью, не планирует. И, похоже, он готов забыть о вчерашнем инциденте. При условии, что ты ему не солгал, представившись моим женихом. Сегодняшнее шоу с шарами — проверка на вшивость. Так что придется подыграть. В конце концом, тебя за язык вчера никто не тянул.

Стас молчал, глядя на Жанну, как на полоумную. А потом спросил тоном, каким говорят с маленькими детьми или тяжело больными:

— Вы собираетесь с ним работать? Серьезно? Вы забыли, что он… он…

— Ничего я не забыла, — отрезала Жанна жестко. — Сама мысль о работе с этим… ну, ты слышал, как я его назвала… Сама мысль вызывает рвотный рефлекс. Но если мы потеряем этот контракт… — она замялась, не зная, что сказать. Можно подумать, Александровскому есть дело до трудностей других людей. Однако Жанна закончила фразу. — Если потеряем контракт, половина сотрудников агентства окажется без работы. Мы не выплывем без капитального сокращения штата. А у людей семьи, кредиты, ипотеки. И вообще, если для тебя это только работа, то для остальных — второй дом. Мы семья.

Жанна говорила, готовясь разглядеть на лице Стаса насмешку. Для него и родная семья — пустой звук. А уж сотрудники и вовсе чужаки. Но неожиданно обнаружила совершенно другое — понимание.

— Это аргумент, — проговорил он сосредоточенно. — Но если мы собираемся притворяться, сколько это продлится? Моя девушка в отъезде. По работе. Вернется через два месяца. Хотя и грозилась нагрянуть как-нибудь на выходные. И вообще, что именно от меня требуется? Думаете, Викентьев будет следить за каждым шагом?

О последнем аспекте Жанна сама думала. И опасалась этого. С другой стороны, необязательно кататься друг к другу домой. Можно снимать номера в отеле, как она обычно делала для встреч с любовниками. Отсиживаться там пару часов, потом разъезжаться. Вот только… только придется забыть о Максе с Виталиком. Наличие сразу двух мужиков для любовных утех выдаст с головой.

— Разберемся по ходу, — ответила Жанна, хмурясь. — Сегодня у нас одна задача — устроить показательное шоу перед сотрудниками. Они ждут реакции. Как и Викентьев. Он найдет способ навести справки о том, что тут сегодня творилось. Так что поднимайся, женишок, пора выступить единым фронтом. Говорить буду я. А ты стой рядом и улыбайся.

Стас встал с таким обескураженным видом, что Жанна чуть не передумала. Ну, какой из него жених? Вчера под действием адреналина повел себя, как мужик. Но это был временный эффект. Как был тряпкой, так и остался. Но она заставила себя перестать паниковать, сделала пару глубоких вдохов и распахнула дверь.

— Прошу минуту внимания! — объявила Жанна громко. — Зовите всех. У нас пятиминутка и важные новости. Давайте-давайте, работа подождет.

Приглашать дважды не пришлось. Народ извелся от любопытства за полдня, и полсотни сотрудников мигом организовали плотный кружок.

— У меня… — начала Жанна и тут же поправилась. — У нас важные новости. Впрочем, вы все и так догадываетесь, о чем речь. Виктор Борисович не знал, что это пока секрет, и поздравил нас публично. Да-да, мы со Стасом Александровским пара.

Поднялся одобрительный гул, зазвучали аплодисменты. Что поделать, народ любит истории любви, помолвки и свадьбы. Неудивительно, что все одобрили новость.

Почти все.

— Что ж ты тогда его в помощники взяла, Жанна? Не дело, когда жених на побегушках.

Вопрос задала бухгалтер Мира Львовна, любящая рубить правду-матку, но при этом профессионал, каких не сыскать.

Жанна растерялась, судорожно придумывая, что ответить. Но первым рот открыл Стас.

— А это проверка, — объявил он и весело подмигнул бухгалтерше. — Вы все знаете, какая Жанна серьезная и строгая леди. Мы решили, если я не сбегу, работая под ее началом, значит, и в качестве жены выдержу.

Все расхохотались. Жанна тоже выдавила улыбку, хотя больше хотела треснуть Стаса по затылку. Впрочем, чего сердиться-то? Он же выкрутился, свел всё к шутке. Просто… просто бесила сама ситуация. Стоит тут с ним в роли невесты. В страшном сне такое привидится, одеялом подавишься.

— Всё, пятиминутка окончена, — прервала Жанна пытку. — Разрезайте торт и пейте чай. А мне надо работать. Дорогой, — она взяла Стаса под руку. — Для тебя есть задание. Идём.

Задание она, правда, придумала. Такое, чтоб отправить «жениха» подальше до вечера. Пусть поездит по клиентам. Надо оригиналы договоров отвезти на подпись. А все заказчики в разных концах города. Пока соберет все пробки, как раз рабочий день закончится. Но прежде следовало кое-что прояснить.

— Я что-то сделал не так? — спросил Стас. — Вы так смотрите…

Но Жанна отмахнулась, кивнула на стул.

— Раз нам придется притворяться, нужно знать друг о друге хоть что-то. Но имей в виду, это не значит, что можно обсуждать меня с сотрудниками. И кем-то ещё. В общем, я была замужем и овдовела. Живу с восьмилетним сыном и двумя нянями, одна из которых выполняет еще и обязанности повара. Других родственников нет.

Ведь нет, верно? Мать, игнорирующую единственного ребёнка двенадцать лет, упоминать точно не стоит.

— А что у тебя? Жены, дети, родители?

Стас странно усмехнулся, но ответил:

— Женат не был. Детей ноль. Родителей нет в живых. Но есть младшие брат и сестра. Оба живут со мной. Сестренка школьница. В десятом классе. Брат первокурсник, но еще несовершеннолетний, так что тоже под моей опекой.

— Вот как… — протянула Жанна задумчиво.

А руки снова зачесались приложить Стаса чем-нибудь тяжелым.

Ну и гад! А еще лжец! Мало того, что приписал себе опеку над двумя подростками, так и родителей похоронил! Как так можно?! Ни стыда, ни совести.

— Хорошо, с основами разобрались, — Жанна хищно улыбнулась. — Езжай по делам.

* * *

Выпроводив Стаса, Жанна попыталась заняться делами, но всё валилось из рук. Мысли скакали с событий вчерашнего вечера к сегодняшнему «подарку» Викентьева и вынужденному объявлению о помолвке. В голове не укладывалось, как всё это могло произойти меньше, чем за сутки. А, впрочем, чему удивляться? Жизнь — та еще стерва. Умудряется перевернуться за миг. Да не просто перевернуться, а сделать в воздухе несколько кувырков подряд.

Жанна сдалась после того, как чуть не удалила из общей сети важную презентацию. Выключила ноутбук, взяла сумочку и покинула кабинет. Нет смысла тут торчать без дела. Лучше отправиться домой и провести время с ребёнком, а потом выспаться.

— Уходите, Жанна Олеговна? — удивилась Люба. — А как же торт?

— Я на диете, — соврала та в ответ и кивнула на шары. — Крикни парней, и верните офису первозданный вид. Можете себе забрать, если хотите. Для детей иль вторых половин, устроите мини-праздники.

— Отличная мысль, — улыбнулась Люба. — Прихвачу парочку.

Внизу ждал Родион, готовый отвезти начальницу, куда пожелает.

— Поздравляю, Жанна Олеговна, — проговорил он, едва та села в машину.

Она чуть не брякнула «С чем?», но вовремя вспомнила, что следует придерживаться легенды. Потому подарила водителю беспечную улыбку.

— Спасибо. Нас рассекретили раньше времени. Но шила, как говорится, в мешке не утаить.

— Стас вроде неплохой парень, — огорошил Родион.

— Неплохой, — согласилась Жанна, а сама подумала, что водитель сильно промахнулся. А, казалось, он разбирается в людях. Но вот поди ж ты…

По дороге, пока машина мягко катила по городу, еще не вставшему в пробках, Жанна пыталась выбросить из головы всё дурное. Впереди вечер с сыном и следует источать хорошее настроение. Но мысли, как назло, возвращались к Стасу. И к нынешнему Стасу, и к звездному мальчику, которого Жанна знала в школе. Вспомнился один урок у него дома. Точнее, не сам урок, а то, что произошло дальше. В тот день главная местная звезда поругалась с математичкой и швырнула стул в окно. Внизу никого не задело, к счастью, но шум поднялся жуткий. И, как выяснилось, дошел от Александровского-старшего.

Снежанна и Стас занимались русским языком, когда явился папенька. Он не обратил внимания на девочку в огромных очках, будто она — пустое место. Набросился на сына. Орал, срывая голос, и стучал кулаком по столу, так что учебники посыпались на пол.

— Мне надоели твои выкрутасы! — кричал Юрий Дмитриевич. — Мало того, что ты — бездарь. Так еще и полный идиот, хотя вроде в детстве не роняли! Думаешь, если ты старший, на тебе свет клином сошёлся?! Станешь приемником?! А вот и нет! Это место надо заслужить! Не кровными узами! Мозгами! Не забывай, что у тебя два брата! И Сергей, кстати, не раз демонстрировал и интеллект, и надежность!

— Извини… — пролепетал Стас.

А Снежанна чуть со стула не кувырнулась. Александровский извиняется. Ну, дела!

Ух, как боится папеньку!

— Плевать мне на твои извинения! — бросил тот. — Я давно перестал ставить на тебя. Бесполезно. Сережа возглавит завод после меня. Не ты!

Юрий Дмитриевич еще раз шарахнул по столу и ушел, а Стас с минуту сидел с каменным лицом, а потом яростно глянул на Снежанну.

— Что? Злорадствуешь?

— Нет, — ответила та честно.

А Стас усмехнулся и небрежно передернул плечами.

— Подумаешь. Будто он сказал что-то новое. Все давно знают, что Серый у нас в семье гений. Да и сдался мне этот завод…

Смешно, но тогда девочка Снежанна пожалела Стаса. Подумала, что может он такой противный вовсе не из вредности. Может, отец слишком давит на первенца, а тот не выдерживает и от того бунтует. Добрая девочка Снежанна нашла оправдание, еще не догадываясь, что «бедненький» Стас Александровский ее не пожалеет.

* * *

Жанна вошла во двор дома, когда зазвонил мобильный, высветив имя Альберта Рудакова.

— Интересные новости я получил сегодня. Говорят, ты выходишь замуж.

Жанна чуть зубами не заскрежетала. Объяснения с Альбертом точно нынче лишние.

— Никуда я не выхожу, — бросила она. — Это тактический ход. Викентьев клинья подбивал, а я, не подумав, брякнула, что у меня есть жених. Ждет в машине. Стас как раз отвозил меня к клиенту. Ну и завертелось. Долгая история.

А ведь почти и не солгала. Только приуменьшила пару катастроф.

— Уверена, что это хорошая идея?

— Ты сам подначивал меня, чтоб занялась Александровским. Вот я и занимаюсь. Так, как считаю нужным. Буду признательна, если обойдешься без критики и позволишь разобраться самой.

Повисла пауза, а потом Альберт проговорил:

— Хорошо. Но если всё пойдет наперекосяк, наступи на горло гордости и позвони. Просить помощи не зазорно.

— Угу, — буркнула Жанна и оборвала связь.

Она не обратится. Потому что Альберт не сможет решить проблему Викентьева. Как бы смешно ни звучало, пока это подвластно лишь Стасу.

Глава 7.

Папина дочка

СТАС Александровский

Голова шла кругом. Стас не понимал, как весь этот дурдом мог случиться. Мало ему проблем, так теперь эта бредовая помолвка! С одной стороны, она облегчала задачу по сближению с Жанной. Но с другой… С другой, вряд ли Альберт Рудаков планировал подобный поворот. Он хотел, чтобы Стас соблазнил Жанну по-тихому, а никак не записывался в официальные женихи. Ведь есть Ася. Ася, которая, если узнает, что ее «любимый плюшевый мишка» встречается с другой, поднимет такой шум, что весь город подпрыгнет. И не раз.

И вообще, чем дальше, тем больше бесила затея Рудакова. Кем нужно быть, чтобы использовать парня дочери для соблазнения противницы? Если Жанна так ему насолила, нашел бы иной способ прижать ее к ногтю или отобрать бизнес. Стоп! Стас задумчиво потер лоб. А что если он не единственный «рычаг» большого босса? Вдруг и Викентьев в игре? И это нападение — часть плана?

Нет, Стас отринул мысль, как безумную. Рудаков, конечно, тот еще тип. На многое способен. Но изнасилование и даже просто попытка — это перебор даже для него. Да и Викентьев не мелкая сошка, чтобы ему приказывать. К тому же Стас видел его лицо и горящие глаза. Нападение было его собственной инициативой. Викентьев жаждал получить «игрушку», которая от него упорно ускользала. Решил, что ему всё дозволено. Не дают, ну и подумаешь. Надо просто взять. Так что здесь Рудаков ни сном, ни духом. Всё просто совпало, завязалось в крепкий узел, который теперь надо распутать. Как? Стас понятия не имел. Жаждал выпутаться из авантюры без последствий для семьи. Но подозревал, что без этих самый последствий не обойдется.

В вечер «помолвки» он то и дело поглядывал на телефон, ожидая гневного звонка от Рудакова, но агрегат скромно помалкивал. Зато у Светы был настоящий «Смольный». Мобильный звонил каждый пять минут. Сестренка закрылась в своей комнате и вела разговоры приглушенным голосом. Что-то затевала, без сомнений. Стас напрягся. Света — девочка смышленая, думает местом, для этого дела предназначенным. Но чем чёрт не шутит. Стас вон умудрился загреметь в неприятности, почему сестре не сделать то же самое? Никто ни от чего не застрахован. История их семьи это доказала.

— Знаешь, что происходит? — спросил Стас Семёна.

Тот сидел с книгой на кухне и вместо сестры следил, как готовится картошка с курицей в духовке. Ужин постоянного наблюдения не требовал, «созревал» себе спокойно. Но Семён предпочитал оставаться на посту, нежели ездить на коляске туда-сюда. К тому же, кухня у них была просторная и уютная. Зал в квартире, как такой, отсутствовал. Три человека, три комнаты, три частных территории. А кухня служила тем самым помещением, где семья могла собраться вместе.

— В каком смысле «происходит»? — уточнил Семён, и Стас сделал вывод, что братишка очень даже в курсе Светкиных телефонных переговоров. Точнее, их причины. Врать Семён никогда не умел. Вечно всё на лице написано.

Стас выдвинул табурет и устроился напротив брата.

— Колись, — велел он. — Я должен знать, если у Светы неприятности.

Семён тяжко вздохнул и признался:

— Ты прав, неприятности в наличии. Только не у Светы. А у меня.

— Чего? — Стас качнулся вместе с табуретом.

Этот-то тихоня куда умудрился влезть?!

Да, он доставлял проблемы. Много проблем. Но все они были связаны с его здоровьем. Точнее, с нездоровьем. А нынче дело явно было в чем-то ином.

— Я тут это… — начал Семён хмуро. — Поссорился кое с кем в реабилитационном центре. С другим пациентом. Он докапывался, я ответил. И… понеслось. Никто не вмешивается. Боятся. Он, оказывается, из крутой семьи. И учится в школе по соседству с моей бывшей. В выпускном классе. А в нашей школе учится его сестра. В одной параллели со Светой. Вот она и наводит справки через общих знакомых, что за семья и всё такое.

— Что же крутой парень забыл в вашей реабилитации? Денег на частный центр не нашлось?

Семён усмехнулся.

— Говорят, отец отказался платить. Мол, пусть сам расхлебывает. Узнает, что такое бесплатная медицина. Он папочкину тачку угнал и врезался в столб. Машина в хлам. А сам Гера… Странное имя, да? В общем, отделался сломанной ногой и сотрясением мозга. Будто там что-то можно сотрясать. Ходит на костылях, но с видом героя. Позер.

— Ясно, — протянул Стас, заподозрив, что этот Гера — он сам в прошлом. Такой же балбес, считающий, что бабло решает все проблемы. — И каким образом это «герой» до тебя «докапывается»?

— Ну… таскается за мной повсюду, гадости говорит, дорогу преграждает. Ты это… без паники, ладно? Не вмешивайся. Светиной активности хватит. Я разберусь.

Стас закатил глаза. Еще один герой.

— Я серьезно, — объявил Семён обиженно. — Я мужик или где?

Пришлось развести руками. Стас сам говорил брату, что инвалидная коляска не приговор. Особенно с его мозгами. Да, брат многого лишен. Но может добиться серьезных высот, если постарается. И если сейчас рвануть в центр разбираться с обидчиком, Семён почувствует себя ни на что не способным иждивенцем. Нельзя с ним так поступать.

— Давай договоримся, — предложил Стас. — Я пока останусь в стороне. Позволю тебе самому решить проблему. Но если ситуация ухудшится, ты мне скажешь. Ничего не станешь скрывать. И будем разбираться сообща. По рукам?

— По рукам, — просиял Семён.

А Стас встал и крикнул сестру. Пусть знает, что постановил военный совет.

Света соизволила явиться минут через десять. Сначала завершила переговоры. Выслушала братьев с хмурым видом, явно не обрадовавшись их решению.

— Семён сам не справится с этим козлом, — объявила она, складывая руки на груди.

— Не выражайся, — осадил Стас, но Света только плечами повела.

— Я ж не матерюсь. А козёл — это животное. Не слишком симпатичное животное. Тупое и драчливое. Прямо Гера! Кстати, все знакомые говорят, что он точно козёл. Находит жертву и бодается до бесконечности. Пока жертва не сдастся и не исчезнет. Например, в другую школу не переведется.

— Отлично! — усмехнулся Семён. — Мне в центре еще пару недель находиться. Уж как-нибудь выдержу этого… хм… это рогатое животное.

— Ну-ну, — протянула Света многозначительно.

А Стас уже думать забыл и о брате, и о сестре. И о рогатом Гере. Телефон высветил имя Аси. Настоящая невеста жаждала пообщаться по видеосвязи.

Ох… Неужели, дошли новости?!

Стас пошел к себе и нажал кнопку приема с тяжелым сердцем. Приготовился к буре эмоций. Однако…

— Привет, мой любимый плюшевый мишка! Я соскучилась!

Что ж, новости не дошли. Но Стаса передернуло. Он ненавидел это обращение. Еще одно доказательство, что для Аси он — игрушка. Она заполучила его и играется. Только вот вряд ли наиграется в ближайшее время. Ася упертая. Коли вцепится, это всерьез.

— Рад тебя слышать, а еще больше видеть, — проговорил Стас, закрывая дверь.

— Ты по мне скучал?

Язык чесался сказать «нет». Но Стас расплылся в улыбке чеширского кота и проговорил, глядя на Асино модельное лицо в обрамлении белокурых кудрей.

— Конечно, зай. На новой работе жуткий дурдом, и только мысли о тебе и наши разговоры помогают не свихнуться.

Стас терпеть не мог весь этот зверинец: заи, мишки, кисы. Но таковы были правила игры. Асиной игры. Приходилось подстраиваться.

— Неужели, Жанна загоняла? — тонкие бровки сошлись на переносице, но Ася не заподозрила подвоха. — Похоже на нее. Умеет доводить окружающих до белого каления.

— Есть такое, — закивал Стас. Пусть Ася думает, что они с новой начальницей на ножах. И тут в голову пришла идея. — Слушай, ты же ее знаешь! Жанну. Насколько хорошо? Я к тому, есть ли способ умаслить эту ведьму? Чтоб не цеплялась, как колючка репейная.

— Ну… — протянула Ася задумчиво, наматывая на палец прядь волос. — Жанна только кажется стервой. Просто она очень требовательная. Прямо мега-требовательная. Синдром отличницы. Иногда прибить ее хочется за это. Так что делай, что Жанна говорит, и потихоньку она оттает.

— А ты давно ее знаешь?

— Ой, да лет сто. Жанна — папочкина протеже. Он ее опекал с тех пор, как совсем девчонкой была. Представляешь! — Ася смешно округлила глаза. — Мамуля даже ревновала к ней первое время. Скандалы устраивала. Грозилась руки на себя наложить. Хотя прежде спокойно закрывала глаза на всяких девиц. Но потом она успокоилась. Поняла, что для папули Жанна что-то вроде проекта. Он вкладывался в нее, а потом наблюдал с видом создателя, что получается.

Хорошо, что Стас сидел. Жанна — протеже Рудакова?! Боже, что за кошка между ними пробежала, раз теперь он жаждет уничтожить ту, которую помог создать? Может, не всё так безобидно, как считает Ася? Иначе с чего бы мужику беситься? Рудаков захотел большего, Жанна отшила, как Викентьева. Она могла. Еще как могла. Только в отличие от Викентьева, Рудаков решил не хватать добычу руками, а устроить ей веселую жизнь.

— Давай не будем говорить о Жанне, — объявила Ася капризно. — Мне столько нужно тебе рассказать! Столько всего происходит!

Стас приготовился слушать и не перебивать. Разговор проходил по обычному сценарию. Ася почти не спрашивала, как там поживает «любимый плюшевый мишка». Главное, что от него требовалось — это сказать, что он извелся от разлуки и очень-очень скучает. И уж, тем более, Ася ни разу не поинтересовалась за время командировки семьей жениха. Света с Семёном для нее будто и не существовали. Зато о себе она из раза в раз заливалась соловьем. Делилась впечатлениями от поездки.

Ладно бы еще о достопримечательностях рассказывала, музеях и памятниках архитектуры. Так нет, Ася болтала то о дорогущих ресторанах, то об элитных клубах, а еще о знаменитостях, с которыми удалось пересечься. Последнее случалось нередко. Ася была представителем в России одного французского модного дома и в кругах вращалась соответствующих. А уж оказавшись в Париже по делам, без конца бывала на обедах и ужинах, где присутствовали известные кутюрье или иные звезды.

Вот и сегодня Ася говорила и говорила. Стас слушал, едва вникая в смысл слов, пока она не выдала:

— Я так устала от этой беготни. В медовый месяц мы поедем в Италию. Или Грецию. Иль еще куда, где тепло. Будем валяться на пляже и ничего не делать. И именно месяц!

Стас только зубы сжал. И в этом вся Ася! Он и на три дня брата с сестрой одних не оставит. А она — месяц! Эгоистичная девчонка.

— А может, мне бросить всё и рвануть домой? К тебе?

Стас широко улыбнулся, изображая радость. Успел узнать Асю и понимал: если начать отговаривать, напоминать о работе и долге, она точно вылетит ближайшим рейсом. Лучше действовать от противного.

— Было бы потрясающе! Приезжай, Ась!

Она легко попалась на уловку. Ведь главное, что Стас скучает и любит, сидит на коротком поводке. Потому тяжко вздохнула и проговорила назидательно:

— Не могу. Ты же всё понимаешь, любимый мишка. Сначала работа, потом дела сердечные. Ладно, мне пора бежать. Мы едем в ночной клуб. Целую в обе щеки!

Ася оборвала связь прежде, чем Стас успел ответить. Ну и отлично! Пусть хоть десяток клубов за ночь объездит. Главное, чтоб оставалась в Париже.

Стас со стоном повалился на кровать. Накопившаяся усталость давала о себе знать. Вот бы, действительно, оказаться на пляже в теплой стране. В юности — в той другой жизни — Стас успел попутешествовать. Отец дважды в год вывозил всё семейство за границу: в летние и зимние каникулы. До поступления в вуз Стас ни разу не встречал Новый год в России. Вечно сплошная экзотика. Нет, он не тосковал по таким поездках, но жалел, что этого лишены Семён со Светой.

Однако сегодня воображение рисовало пляжи с белым песком и бирюзовой прозрачной водой, лежаки и гамаки под пальмами. Прохладительные напитки в бокалах с зонтиками и много-много солнца. Эх, вот бы так поваляться, ни о чем не думая. Просто наслаждаться моментом и ощущением беззаботности…

Стас почти представил себя там — на далеком пляже, когда ожил мобильный.

Неужели, Ася передумала и летит домой?!

Но номер оказался незнакомым.

— Надеюсь, не помешала?

Стас чуть не уронил телефон, узнав голос Жанны. Он хоть и ходил в личных помощниках, мобильного начальницы не знал. Задания она давала лично или звонила с офисного телефона. Либо поручала общение с «ценным» сотрудником офис-менеджеру Любе.

— Нет. Не помешали. То есть, не помешала. Я слушаю.

— Завтра утром заезжай за мной. Скину адрес.

— Э-э-э… — Стас растерялся. У Жанны же есть личный водитель.

— Ты жених или как? — сердито спросили на том конце. — Прекращай тупить. Завтра, как штык. Без опозданий, ясно?

— Угу… — пробубнил Стас, предчувствуя веселое начало дня.

* * *

Стас поставил на уши всё семейство, поднял ни свет, ни заря, не желая слушать возражения. В машину брат с сестрой садились сонные и недовольные. Света так и вовсе ворчала всю дорогу, требуя, чтоб Стас послал новую начальницу лесом. В конце концов, он помощник, а не извозчик. Нет, водителя, пусть едет на такси. Не сахарная, не растает.

— Может, и растает, — отозвался Стас хмуро. Он тоже не выспался. — Не зря же ее называют «Снежной королевой».

— Это снегурочки тают, — пробурчала Света. — Королевам не по статусу.

Старший брат хмыкнул, но ничего не сказал. Лучше не продолжать разговор о Жанне. Так безопаснее. Хватит с младшеньких потрясения в виде Аси. Высадив Сёмена у реабилитационного центра, Стас еще раз аккуратно поинтересовался, не передумал ли брат держать удар, и получил уверенный кивок. Светка, высунувшаяся из окна, только вздохнула тяжко. Она не верила в благополучный исход, но предпочла оставить всё, как есть. До поры до времени.

В итоге благодаря ранним сборам, к дому Жанны Стас подъехал аж на полчаса раньше. Мелькнула мысль, а не посидеть ли в авто, пока дражайшая начальница не соизволит выйти. Но потом вспомнил, что она теперь еще и «невеста». А раз затеяли спектакль, нужно играть роли. Жених точно не стал бы торчать на улице. Чертыхаясь, Стас нажал на кнопку звонка возле металлической калитки в кирпичном заборе.

В ответ мигнул глазок камеры, и строгий женский голос спросил:

— Кем будешь?

— Э-э-э… Я Стас. К Жанне Олеговне.

— Ну-ну, — протянула неизвестная дама и проговорила со смехом. — Проходи, коли так.

Она встретила Стаса на пороге дома — женщина в летах со строгой прической. Кивком пригласила внутрь и провела в просторную кухню. Не в гостиную.

— Кофе будешь? Или чай? — спросила, по-прежнему, не шибко дружелюбно. А черные глаза «зыркнули» так, что впору ноги уносить.

— Кофе, — ответил Стас, стараясь не тушеваться под суровым взглядом. Кофейный запах стоял просто изумительный. Отказаться не хватило сил. — Кстати, вы не представились.

Женщина усмехнулась, мол, какой прыткий, но назвала себя.

— Алевтина Федоровна. Работаю у Жанны восемь лет. И няней. И поваром. Но тебе стоит кое-что уяснить, молодой человек. Я не просто работник. Мы семья. Посмеешь обидеть Жанну, я тебе лично темную устрою. Иль четвертую.

— Тёмную? — переспросил Стас. — Знаете, вы выглядите, как учительница. А угрожаете, как… хм… настоящая бандитка.

Он ожидал, что его, по меньшей мере, обзовут или даже огреют половником. Но Алевтина Федоровна рассмеялась.

— Смелый, значит?

— Нет. Просто не всегда умею держать язык за зубами.

— Придется научиться. У Жанны и без тебя трудности. Кстати, ты почти не ошибся насчет меня. Нет-нет, в бандах не числилась. Но была воспитателем в детском саду. Двадцать пять лет проработала.

— А теперь решили перейти в услужение к частным лицам? — опять не сдержался Стас.

Зря, конечно. Кто он такой, чтобы судить. Работа в детсаду не сахар, а за одним ребёнком присматривать гораздо проще, да и деньги, наверняка, намного лучше.

— Не то что бы перешла, — ответила Алевтина Фёдоровна хмуро. — Погнали в шею. Еще чуть в тюрьму не упекли. Спасибо Жанне, что вмешалась. Адвоката наняла грамотного. Иначе неизвестно, чем бы дело кончилось. Хороший она человек, порядочный. И отзывчивый к чужой беде. Хотя мы едва друг друга знали. Знакомая общая была.

Стас опешил. В тюрьму?! Воспитательницу детсада? Что же там случилось?

— Не пугайся, — усмехнулась Алевтина Фёдоровна, заметив выражение лица Стаса. — Никакого преступления я не совершила. Но нынче такие времена, что работать нашему брату страшно. Чуть что, судиться родители бегут. Когда ваше поколение росло, спокойно было. Всякое случалось. И ссадины, и синяки. Никто не жаловался и права не качал. Дети, есть дети. Кто с горки упадет, кто на ровном месте споткнется. А нынче жуть. До моего ухода молоденькую воспитательницу судить пытались. А за что? Один мальчик ударил другого на прогулке ледышкой по лбу. Порез был. Даже швы не потребовались. Родители кричали, что воспитательница не досмотрела и участок не проверила. Но это ж не железяка и не палка. Маленький кусочек льда! Как от такого подстраховаться? А у меня так еще «веселее» вышло. Шестилетка из окна вывалился. Сбежать пытался. Со второго этажа! Отделался сломанной рукой и легким сотрясением, к счастью. На газон приземлился. Скажешь, не доглядела? Так окно в туалете. Пошел малец по нужде и выкинул такое. А что я должна была делать? Стоять и смотреть? Мальчик большой. Скажут потом, что подглядываю за детьми, пока дела справляют. Опять же в суд подадут, мол, извращенка старая. Тьфу! Последние годы были, как каторга, ей-богу.

— Сочувствую, — проговорил Стас мягко. — Ситуация, действительно, несправедливая. Хотя тут каждый смотрит со своей колокольни. Я, помнится, скандал устроил в детсаду, когда сестрёнку в спальне темной закрыли в наказание зимним вечером. Мол, она не слушалась. Чушь. Она просто не привыкла. Только-только ходить туда начала. До пяти лет дома сидела. Не понимала всех этих стадных порядков.

— В темной спальне — это перебор, конечно, — согласилась Алевтина Федоровна. — Правильно сделал, что разбираться ходил. Так ребенка на всю жизнь напугать можно. Вот каких воспитателей надо в шею гнать, а не меня. Хотя… Я ни о чем не жалею. Нервы мне потрепали изрядно той историей. Но я рада, что оказалась здесь. Так что, парень, запомни, за Жанну я горой. Она мне фактически жизнь спасла.

Женщина поставила перед Стасом кофе и села напротив. Посмотрела проникновенно.

— Всё ясно?

— Так точно.

Стас широко улыбнулся и хотел добавить, что будет паинькой, однако…

— Вижу, вы подружились.

Жанна появилась бесшумно и застыла в дверях, наблюдая за ними с любопытством.

— Прощупываем почву, — отшутился Стас.

Но она не оценила. Губы остались плотно сжатой линией, а брови сошлись на переносице. Жанна подошла к столу, села рядом с Алевтиной Фёдоровной и поинтересовалась. У нее, не у Стаса.

— Тот еще фрукт, да?

— Возможно, — ответила та уклончиво. — Пока не раскусила.

Стас, чуть не брякнул, как в известном кино, что не нужно его кусать, но сдержался. Очередные проверки, значит. Ладно. Он выдержит. Что бы для него не придумали.

— Допивай кофе, — велела Жанна. — И поедем. День предстоит длинный. А вечером нам еще в отель. Я номер сняла.

Зря Стас верил в собственную выдержку. Последняя фраза стала последней каплей. А он только кофе глотнул. Ну и фыркнул, конечно, от неожиданности, разбрызгивая приготовленный на «отлично» напиток во все стороны.

Глава 8.

Непризнанный гений

ЖАННА Громова

— Следи за дорогой, сделай одолжение! — повысила голос Жанна, когда Стас проехал на красный и чудом ушел от столкновения с белым внедорожником.

Она изменила привычкам и устроилась не на заднем сиденье, а впереди, рядом с «женихом».

— Я слежу, — огрызнулся Стас, хотя и понимал, что едва не устроил аварию. — И вообще могла бы сначала обсудить план действий со мной, а не раздавать приказы.

— Я твой босс.

— На работе. Не в этом долбанном спектакле! Здесь я тоже имею право голоса!

Жанна хотела высказать всё, что думает о правах Стаса, но сдержала порыв. Еще взбрыкнет. С него станется. А это ни к чему.

— Не понимаю, зачем сидеть в отеле? — спросил Стас, хмурясь.

— Викентьев за нами следит. Определенно. Он не должен сомневаться, что мы вместе.

— Само собой, — Стас сделал крутой вираж, чтобы не встать в пробке, а объехать по соседним улицам. — Но отель — это нелогично. Мы ж не тайные любовники. Лучше б к себе пригласила. На ужин. Это куда правдоподобнее.

— О! Не рассчитывай, что познакомлю с сыном, — усмехнулась Жанна. — Рядом с ним тебе делать нечего.

— Ну… Я тоже не горю желанием знакомить тебя с братом и сестрой. Но если это необходимо, могу что-нибудь придумать. Скажу правду, в конце концов. Что играю роль твоего жениха, дабы отвадить настырного ухажера. Мои поймут.

Жанна чуть не расхохоталась. Он серьезно? Опять сказочка про брата и сестру?

— Что тут смешного? — спросил Стас сердито.

— Я не смеюсь.

— Верно. Но я вижу, как губы кривятся в усмешке.

— Ты не на губы мои смотри, а на дорогу! — разъярилась Жанна. — И прекращай со мной спорить. Вечером мы едем в отель. И точка!

Стас промолчал, хотя она отчетливо слышала, как он скрежетал зубами от злости. Ну и подумаешь. А нечего врать и притворяться семьянином. Впрочем, Жанна понимала, что перегибает палку, потому у офиса прежде, чем выйти из машины, проговорила:

— В следующий раз я поставлю тебя в известность заранее. Но будь готов к тому, что нам придется много времени проводить вместе.

— Я это понимаю, — бросил Стас. — Но и тебе стоит понять, что сидениями в отелях мы не отделаемся. Викентьев не идиот.

Жанна не ответила, ушла. Но потом весь день думала о его словах. В них был здравый смысл. Стас верно подметил, они не тайные любовники. А влюбленные не прячутся по номерам из раза в раз. Бывают на людях, гуляют в парках в обнимку, ужинают в ресторанах за столиками на двоих. Они не скрывают отношений. Не скрывают чувств.

Но вот вопрос: готова ли она изображать влюбленность в Стаса?

Может, оставшись без поддержки родителей, он малость и изменился, но для нее был и оставался чудовищем.

…Жанна откинулась на спинку кресла в рабочем кабинете и позволила памяти вновь унестись на годы в прошлое. В один из вечеров, что она провела в большом доме Александровских в роли ботанички-репетитора. Она явилась к Стасу, как обычно, собранная и готовая терпеть выкрутасы. Но неожиданно застала «ученика» не в гордом одиночестве. В комнате звездного мальчика на подоконнике сидела незнакомая девчонка и курила в приоткрытое окно.

Снежанна застыла на пороге. Не только от неожиданности. Скорее, поразила сама незнакомка. Одежда не ахти: драные джинсы и растянутый свитер, но в остальном… Ох! Глядя на нее, перехватывало дух. Темные вьющиеся волосы рассыпались по плечам, ясные синие глаза казались бездонными. Черты лица хоть и были модельными, будто с обложки журнала, но в то же время девчонка не выглядела искусственно и глянцево. Наоборот! Столь яркой, но в то же время естественной внешности Снежанна еще не встречала. Хотя в школе было немало красивых девочек.

Нет, ее не интересовали представительницы своего пола. Совершенно. Просто эта девчонка выглядела тем самым эталоном, которому бы серая мышка Снежанна Морозова хотела бы соответствовать. Самой-то в зеркало было смотреть тошно. Уродкой себя она не считала. Но «атрибуты» ненавидела: туго заплетенные косы, очки, бесформенную одежду. С радостью бы сожгла весь свой гардероб. Но мать хотела, чтобы она выглядела именно так. Считала, что это не тихий ужас, а приличный, строгий вид. Идеальный вид! А девочка Снежанна не смела противиться авторитарной материнской власти.

— Явилась, — протянул Стас, сидевший с ноутбуком в кресле, и обратился к девчонке. — Это Снежка. Отличница и зануда.

Подругу он представить не потрудился. Она сделала это сама.

— Марина. Дочь близкой подруги его матушки, — она кивнула на Стаса. — Типа наркоманка. Сюда меня сослали в качестве альтернативы. Чтоб не запирать в клинике.

— Ты не наркоманка, — осадил Стас, глянув сердито.

Марина повела плечами.

— Да-да, у меня нет настоящей зависимости. Разве что от никотина. А всё остальное лишь баловство. Первый курс, взрослая жизнь. Хочется попробовать всё на свете. Но как еще назвать человека, переборщившего с этим самым баловством и чуть не откинувшегося от передозы?

— Тьфу на тебя! — бросил Стас. — Это же была случайность.

— Само собой, — кивнула Марина. — Я не настолько свихнулась, чтоб прощаться с этим миром настолько рано. Ладно, — она затушила окурок в блюдце, послужившем импровизированной пепельницей, и спрыгнула с подоконника. — Оставляю вас заниматься занудством. По-другому обучение этого бездельника не назовешь. Сочувствую, подруга.

Проходя мимо Снежанны, она похлопала ее по плечу…

…Жанна вздрогнула и провела ладонями по лицу, будто стирала сонливость. Надо же, как глубоко погрузилась в воспоминания. Почудилось даже, что теплая рука Марины вновь коснулась плеча. Пора заканчивать с «ностальгией». Ни к чему хорошему это не приведет. Особенно мысли о Марине — девчонке, ставшей катализатором катастрофы.

* * *

Жанна взяла себя в руки и весь день честно занималась делами, запрещая себе думать и о прошлом, и о вечере в номере отеля в компании Стаса Александровского. Нет смысла заранее трепать себе нервы. В конце концов, ее же не просто так называют снежной королевой. Надо вести себя соответственно. Однако…

Однако хваленая выдержка вновь подкачала. Вечером, когда Жанна собралась ехать в отель, выяснилось, что «жених» отсутствует.

— Как это уехал? — спросила Жанна чужим голосом у Любы.

Офис-менеджер испуганно попятилась, нутром почуяв, что начальница в бешенстве.

— Он… он сказал, что нужно забрать брата из клиники, кажется, и отвезти домой. Потом вернется сюда.

У Жанны чуть дым из ушей не повалил. Брата, значит? Ну-ну. Язык чесался объявить во всеуслышание, что всё это чушь собачья. Но она вовремя вспомнила, что говорить гадости о «женихе» — плохая затея. Стас своё ещё получит. Будет время. Пока главная проблема — Викентьев. И Стас нужен для ее решения. А если очернять его при подчиненных, пойдут слухи, и клиент номер один быстро придет к выводу, что его обманули. И тогда… Нет, Жанна не хотела думать, что случится тогда.

И вообще, если ей хочется выплеснуть гнев, лучше «применять» его по назначению. Потому, вернувшись в кабинет, Жанна набрала мобильный Стаса. Пусть готовится к основательной взбучке.

Вот только вместо «жениха» ответил девичий голос.

— Стас за рулем, — отчеканила неизвестная девица холодно. — А вам следовало бы выучить трудовой кодекс. Рабочий день закончен. А сверхурочная работа должна оплавиться соответствующе.

Пока шокированная чужой наглостью Жанна хватала ртом воздух, послышался приглушенный голос Стаса:

— Отдай телефон! С ума сошла? Я сказал: верни мне телефон!

— А что такого я сказала? Чистую правду!

Девичий голос зазвучал тише, ибо мобильный явно отобрали.

— Буду минут через сорок, — объявил Стас, обращаясь к Жанне, и оборвал связь.

Ей осталось только выругаться и справляться с гневом самостоятельно. А злиться Жанна не любила. Потому что не ровен час, выплеснешь негодование на тех, кто этого не заслуживает. Так странно, в детстве и юности девочка Снежанна Морозова сносила всё: и деспотизм матери, и насмешки сверстников. Она терпела. Не защищалась и никого не обижала в ответ. Жанна Громова вела себя иначе. Она умела давать сдачи. А иногда и нападала сама. Легко показывала когти. Не желала проглатывать обиды. Однако этим самым когтям не следовало давать воли.

Жанна знала замечательный способ успокоиться — прогулка на свежем воздухе. Поэтому отправила Стасу сообщение с названием отеля и номером комнаты, взяла сумочку и покинула офис. Водителя не вызвала, прошлась с полчаса по улице, наслаждаясь теплым осенним вечером. Темнело рано, но фонари и яркие витрины отлично освещали центральные улицы. Жанна купила мороженное в пластиковом стаканчике, позволила ему немного растаять и только потом с удовольствием съела. Настроение значительно улучшилось. Даже ругаться со Стасом расхотелось.

Ну его в баню. Пусть врёт, сколько влезет. Возит всяких девиц и выдает за сестер. Это не ее проблема. А настоящей невесты Аси и будущего тестя Альберта. Викентьев, конечно, следит и узнает, что Стас крутит шашни на стороне. Зато потом у Жанны появится законный повод порвать с «женихом-изменщиком». Да, она будет выглядеть жалко в глазах окружающих. Но всё лучше, чем увольнять половину сотрудников.

…На удивленье Стас приехал в отель раньше «невесты». Ждал в вестибюле, выглядя при этом смущенным. Странная реакция для бабника. Но не ее забота — разбираться в заморочках Стаса Александровского.

— Извини, что не предупредил. Думал, управлюсь быстрее. До отъезда… хм… сюда.

Жанна чуть не подпрыгнула. Извиняется? Ну, дела!

— И прости за сестрёнку, — продолжил Стас. — Она слишком… э-э-э… прямая. Говорит, что думает. А это не всегда хорошо.

Жанна только губы поджала. Хорошо, что она погуляла и остыла. Иначе Стасу пришлось бы несладко. Жанна устроила бы скандал. Или, как минимум, поинтересовалась, что за сестра: Соня или Света. Интересно, что бы Стас ответил? Соне полагается быть замужем за каким-нибудь крутым бизнесменом. За кого попроще Юрий Александровский дочь бы не отдал. Да и сама Соня отлично знала себе цену. Жанна ее помнила. Соня училась на два класса младше. И выделялась. Не только внешностью, но и поведением королевы школы. Что до младшей сестренки, то она еще должна жить с родителями в родном городе и ставить на уши всех вокруг, как когда-то Соня, а никак не находиться под опекой Стаса.

В номере Жанна сбросила туфли на высоких каблуках и устроилась на кровати с планшетом, собираясь просмотреть пару презентаций и десяток рекламных макетов, до которых не дошли руки в офисе.

— Можешь посидеть в кресле, — объявила она Стасу. — В телефоне в игрушки поиграй. Главное, меня не отвлекай.

— Конспиратор из тебя так себе, — отозвался Стас, подошел к окну и задернул шторы.

— Ты фильмов про шпионов насмотрелся? — поддела Жанна.

— В реальной жизни клиенты сплошь и рядом пытаются тебя изнасиловать? — поинтересовался на это Стас. Не ехидно, а абсолютно беспристрастным тоном. — К тому же, у Викентьева есть и деньги, и раздутое эго, чтобы нанять мега-шпионов. Так что прости, что перестраховываюсь. Я тут тоже рискую. Раскроется обман, он и мне всё припомнит.

Жанна махнула рукой, мол, делай, как считаешь нужным, а сама подумала, что Стас прав. Это она ведет себя беспечно. А ведь знает, насколько зол Викентьев. А еще насколько он непрост, раз сам Альберт ходит у него в должниках.

— И, кстати, я не играю в телефонные игрушки, — вновь напомнил о своем существовании Стас. — Даже не уверен, есть ли они у меня.

Жанна сделала вид, что не услышала. Озаботилась делами. Но минут через десять не удержалась, посмотрела, чем занят Стас. Любопытство победило. Тем более, он подозрительно притих, что показалось странным.

Стас, правда, оказался занят делом. Сидел в кресле с ногами и увлеченно водил карандашом по альбомному листу. Не замечал пристального взгляда Жанны. Не чувствовал. Карандаш продолжал легко бегать по бумаге. Легко и уверенно.

— Что там у тебя? — спросила она.

Стас вздрогнул и с шумом выдохнул воздух.

— Ничего, — он быстро захлопнул альбом.

— Покажи.

Если честно, Жанну мало интересовали художества Стаса. Но его детское поведение подзадорило.

— С какой стати?

— Не веди себя, как малый ребёнок, — Жанна не поленилась встать с кровати и подойти. — Давай же!

Стас криво усмехнулся, но альбом всё-таки протянул. А щеки порозовели. Неужели, правда, засмущался?

Жанна открыла альбом на первой странице, ожидая увидеть каракули, и замерла.

Нет, конечно, не Пикассо или Ван Гог, но талант определенно имелся. Стас нарисовал улицу с прохожими, спешащими домой под дождем. Кому-то посчастливилось идти под зонтом, другим приходилось мокнуть, третьи импровизировали: накрывались сумками или пакетами. Лишь двух мальчишек не расстраивала непогода. Она самозабвенно разбрызгивали воду из лужи. Очень живой получился рисунок. С отлично переданным настроением.

Жанна перевернула страницу, затем еще одну и еще. Город в солнечный день, набережная, сквер, парк аттракционов. И везде люди, везде характеры. А потом она наткнулась на портрет. Великолепный портрет. На Жанну смотрела Соня Александровская. Такая, какой была в школе. Совсем юная и заносчивая. Нарисованная Соня глядела с вызовом и хмурила брови. Красотка, знающая себе цену, но отчего-то не слишком довольная жизнью.

— Кто это? — спросила Жанна, хотя прекрасно знала ответ.

Но было бы странно, если б она не задала вопрос.

— Сестра, — ответил Стас нехотя. — Не та, что сегодня тебе нагрубила. — Другая. Я… я не хочу о ней говорить. Извини.

Жанна тоже не горела желанием обсуждать Соню. Но не похвалить Стаса не имела права.

— Хорошие рисунки. У тебя талант.

Стас только рассмеялся, не восприняв слова всерьез.

— Да брось. Это баловство. Я учился в интернете. Так, для себя.

— Серьезно? Никакой художественной школы?

— Нет.

— С такими способностями? Неужели, родители проглядели?

Честно говоря, Жанна была готова поверить, что матушка Стаса — Инна Аркадьевна пыталась отправить сыночка учиться, но тот, как обычно, взбрыкнул. Где звездный мальчик, а где художественная школа?

— Не то что бы проглядели, — протянул Стас с грустью. — Я хотел. И мама была не против. Но отец… Он запретил. Считал глупостью. Говорил, его сыну не полагается заниматься бумагомарательством. Мол, нечего позориться. Ну, я и бросил. А потом… спустя годы вдруг накатило. Вспомнилось старое увлечение. Начал в инете искать всякие бесплатные уроки. То тут, тот там. Для себя, как и говорил. Это помогает. Ну… разрядка что ли.

Жанна посмотрела на Стаса с грустью. Она поверила рассказу. Так, скорее всего, и было. Юрий Александровский был серьезным человеком, большим начальников. Сын-художник в планы вряд ли входил. Особенно старший сын. Жанна однажды своими ушами слышала, как тот кричал на Стаса, твердил, что разочарован им — первенцем. Грозился оставить дело второму сыну Серёже. Тому, что демонстрирует интеллект и надежность. Странный подход вообще-то. Если в распоряжении имелся такой подходящий Серёжа, можно было оставить Стаса в покое. Пусть бы занимался тем, к чему лежала душа. Глядишь, получилась бы выдающаяся личность, а, главное, цельная и порядочная.

Жанна вспомнила своего сына. Она хотела, чтобы Лёшка занимался музыкой. Или спортом: играл в футбол или баскетбол. Но ребёнок упирался, твердил, что ему по душе танцы. Вот так! Плюс ходил в технический кружок, где дети собирали модели вертолетов и самолётов. Второе — вещь, конечно, занимательная, но Жанна сомневалась, что выльется во что-то серьезное. Танцы же вызывали недоумение. Это больше занятие для девочки, но педагоги Лешку хвалили, говорили, у мальчика талант. Что ж, может, и у сына призвание? Настоящее? А она вмешивается и всё портит, как отец Стаса? Да, пожалуй, стоит пересмотреть позицию.

— Допустим, в детстве рисованием запрещал заниматься отец, — проговорила Жанна, возвращая Стасу альбом. — Но потом тебе кто мешал реализовать талант?

— Где? — удивился тот. — Портреты на улицах рисовать?

Жанна закатила глаза и припечатала:

— Какой ты далекий! Художники востребованы не только у праздных гуляк и туристов. Кто-то книги иллюстрирует, кто-то даже на киностудиях работает. С нашим агентством трое сотрудничают. У нас есть полностью рисованная реклама. Или прорисовка фото. Один художник даже в штате. Кстати, попрошу, чтоб немного тебя поднатаскал. Глядишь, найдешь новое занятие, помимо приготовления кофе.

— Не стоит. Я не…

— Да не дури ты! — рассердилась Жанна. — Я тебе дело предлагаю. К тому же, будет куда правдоподобнее, если мой жених начнет заниматься серьезной работой.

— Если ради этого, то ладно, — протянул Стас.

— Не только, — заверила Жанна. — У тебя талант. Такой, который не стоит зарывать в землю. Некоторые люди всю жизнь задаются вопросом, в чем они талантливы. Тебе и искать не надо. Ответ перед тобой. А ты в упор не видишь, называешь баловством. Глупо!

Жанна снова выхватила альбом и принялась листать. Скажи кто-то утром, что она займется продвижением карьеры Стаса, расхохоталась бы в лицо. Но вот, поди ж ты. С другой стороны, почему бы не дать этому балбесу основательный пинок? А что? Вот возьмет и сделает из старого недруга человека. Смешно? Ну и ладно. Зато он хоть какую-то пользу людям принесет. Рисунки-то позитивные, вдохновляющие.

Открылась очередная страница, и Жанна качнулась.

Еще один портрет. Еще одна знакомая.

Марина. Дочка подруги мамы Стаса. Та, которую сослали к ним после передозировки.

Жанна не забыла ее лицо. Модельные черты. Но естественные и живые. Стас отлично всё это передал. Красотка с обложки журнала. Но в глазах плясали чертята.

— А это кто? — спросила Жанна с деланным равнодушием.

Стас нахмурился.

— Старая знакомая. Очень давняя.

— И о ней ты тоже не хочешь говорить? — поддела Жанна.

— Да. Нет. Не знаю, — Стас помрачнел сильнее. — Она была другом. Жила у моих родителей какое-то время. Ее Марина звали.

Жанна вздрогнула. Уж слишком многозначительно прозвучало это слово.

— Звали? — переспросила она глухим голосом.

— Ага, — Стас откашлялся. — Несчастный случай. Вскоре после того, как от нас домой вернулась. Меня эта история здорово долбанула. Я ж сам был мальчишкой. В том возрасте не думаешь, что плохое может случиться с ровесниками.

— Пожалуй, — пробормотала Жанна.

Её колотило. Марина — эталон и идол — мертва? И это случилось еще тогда? В те годы? Ох, а она и не знала. А ведь иногда вспоминала Марину. И даже подумывала, а не разыскать ли ее? Чтобы показать себя — такой, какой стала. Марина бы оценила. Но Жанна не смела, ибо отлично помнила, как крепко та связана с семьей Александровских.

Оказывается, и разыскивать некого. Как же несправедливо…

— Ладно, ты готовься к учебе у художника, — проговорила Жанна, возвращаясь на кровать, где в планшете ждали рекламные макеты. — Я не шутила.

Лучше снова погрузиться в работу, чтобы не думать о прошлом. О Марине. И Стасе…

Глава 9.

Глиняное свидание

СТАС Александровский

Оставшееся время «свидания» Стас провел за рисованием, не глядя в сторону Жанны. Хотя ее предложение о работе заинтересовало сильнее, чем он показал. Почему, собственно, не попробовать? Великий художник из него не получится. Но совместить хобби и заработок — не худшая на свете затея. Плохо только, что это ненадолго. У Рудакова зуб на Жанну, и владеть собственным бизнесом ей осталось недолго. Да и сам Стас в агентстве не задержится.

Сердце проткнул шип вины. Роль «засланного казачка» не так проста и легка. Стас делал вид, что помогает Жанне одурачить главного клиента и сохранить агентство. Но сам копал под нее в пользу Рудакова. Нехорошо. Ох, как нехорошо. С другой стороны, когда угрожают близким, люди подписываются и не на такое. Да и кто сказал, что будущий тесть закроет агентство? Сотрудники просто получат нового босса и продолжат работу. А Жанна… В конце концов, она не нищенка. Выкрутится, снова встанет на ноги.

Аргументы не шибко успокаивали, и Стас предпочёл «закрыть тему». Лучше не забивать голову, пока совсем не раскис. Его забота — Света с Семёном и их благополучие.

Невольно вспоминалась и Марина. А как иначе, если Жанна задавала о ней вопросы. Но эти мысли не вызывали грусть. Наоборот, разговор о давней подруге показался знаком.

Их с Мариной матери познакомились в юности. Обе были моделями, обе удачно пристроились замуж за крутых богатых мужиков. Потому и продолжали общаться на равных после завершения карьеры. Потому дружили и их дети. Стас никогда не испытывал к Марине трепетных чувств. Даже намека. Она его вдохновляла. Независимостью и талантом. Нет, эта девчонка не плела из матери с отцом веревки. Марина находила компромиссы, чтоб и вашим, и нашим. Училась на «отлично», поступила в экономический вуз, как хотел папенька. Но параллельно занималась любимым делом. Марина с детства мечтала стать фотографом и делала успехи. В выпускном классе у нее была собственная студия, где она проводила фотосессии для всех желающих. Плюс делала портфолио для моделей.

А потом… потом случилась та глупая история с передозировкой, и всё пошло под откос. Одно, другое, третье… И никакого будущего. Только памятник на кладбище. Жаль. Безумно! Стас ведь не сомневался, что Марина добьется всего, о чем мечтала. Она и его подначивала. Твердила, что надо заниматься рисованием. Наплевать на желания грозного родителя. Делать по-своему.

Вдруг, правда, знак? И Жанна неслучайно требовала не зарывать талант в землю, тряся перед лицом альбомом, открытым на странице с портретом Марины? Стас понятия не имел, как отнесется ко всему этому завтра, но сегодня очень хотелось верить, что всё не случайно, и у него еще есть шанс добиться в жизни чего-то стоящего.

— Следующее свидание организовываю я, — объявил Стас, когда они с Жанной выходили из номера. — Но имей в виду, оно будет на людях. Иначе несерьезно получается. Неестественно. Ещё одна отсидка в отеле, и Викентьев засомневается.

— Хорошо, пусть на людях, — согласилась Жанна без особой охоты. — Но что тут придумывать? Пойдем в кино. Только фильм я выберу сама.

Стас глаза закатил.

— Никакого кино. Нужно что-то нетривиальное. Чтоб достоверно.

Жанна чуть зубами не скрежетала. Но слишком устала за день, чтобы спорить.

— Ладно, делай, как знаешь. Только не перестарайся.

Лифт как раз доехал до первого этажа, и она приготовилась выйти в вестибюль. Но Стас задержал ее, ловко взяв под руку.

— Мы — пара, не забыла? Если кто-то следит по указке Викентьева, не стоит выходить из отеля, как чужие.

— И то верно, — проворчала Жанна, хотя радости от прикосновения не испытала.

Очередной «сюрприз» Стас преподнес у заблаговременно вызванного такси. Открыл заднюю дверцу, изображая джентльмена, но в последний момент притянул Жанну к себе и… поцеловал в губы. Стас сам не до конца понимал, зачем это сделал. Из-за возможной слежки Викентьева или ради задания Рудакова. Просто поддался импульсу. Он почувствовал, как Жанна дернулась, желая вырваться и, возможно, дать ему пощечину. Но затихла, вспомнив о спектакле. Правда, на поцелуй не ответила. А, когда Стас отстранился, посмотрела так, что захотелось вжать голову в плечи.

— До завтра, дорогая, — проговорил он, пересилив дрожь.

— До завтра, — отозвалась Жанна, явно подразумевая, что в отместку за вольность устроит помощнику на работе «веселый» день.

* * *

Стас не ошибся. Утро началось с распоряжения отвезти некий конверт… Альберту Рудакову и передать лично в руки. Причем, вручила его не Жанна, а офис-менеджер Люба. Еще и палец заговорщицки к губам приложила.

— Это наш давний клиент, — пояснила она шепотом. — Только теперь они с Жанной Олеговной на ножах. Так что будь осторожен. Не попади под горячую руку.

Стас нервно сглотнул. Ну, спасибо, «любимая невеста». Удружила! Ему-то, собственно, фиолетово, на ножах Жанна с Рудаковым, на саблях или палках, которыми сражались доисторические люди. Главное, что встреча с Альбертом Владимировичем совершенно не входила в ближайшие планы. Придется отвечать на вопросы. На много вопросов. И это задачка не для слабонервных. Особенно, если заранее не настраивался. Впрочем, последнее — дело поправимое. Можно морально подготовиться в приемной. Рудаков останется верен себе: помаринует будущего зятя пару часов.

Однако…

Однако Стаса приняли без промедлений. Едва секретарша доложила шефу о прибытии, его позвали в знакомый кабинет с дорогущей обстановкой.

— Не запылился, — протянул Рудаков, кивая на стул.

— Я с поручением Жанны Олеговны, — оповестил Стас, стараясь, чтобы голос звучал почтительно, но уверенно.

— Жанны Олеговны? А почему не просто Жанны? Я слышал, у вас теперь близкие отношения.

— Я… мы… — Стас растерялся и принялся заикаться.

Ох, ну что за напасть? И почему он так тушуется? Да, Рудаков — серьезный мужик и может стереть его в порошок. И всё же это не причина блеять, как барану. Или этот тиран напоминает незабвенного папеньку, которого Стас боялся?

— Не стой, как пень. Садись и рассказывай, что да как, — приказал Рудаков.

Именно приказал, а в глазах сверкнул такой огонь, что полгорода спалить можно.

— Нечего рассказывать, — пробормотал Стас, садясь на жесткий стул.

— Так уж и нечего? — усмехнулся Рудаков криво. — А как же походы по отелям?

Стас нервно сглотнул. Какая прелесть! Не только Викентьев следит, но и большой босс не единого шага не пропускает.

— Так вы же сами хотели, — брякнул он. — Ну, чтоб мы сблизились.

— И как прошло «сближение»? — поинтересовался Рудаков с каменным лицом.

Стас покраснел, как вареный рак. Какой очаровательный разговор. А ведь это Асин папа. Будущий тесть. Да, он сам требовал, чтобы Стас понравился Жанне. И всё же обсуждать всё это как-то неправильно. И дико.

— Ну? Не слышу ответа!

Стас на миг сжал зубы. Сколько можно тушеваться перед этим гадом ползучим!

— Не было ничего, — выпалил Стас. — С Жанной. Она от клиента шифруется. Сказала, тот подкатывает, и ей срочно требовалось представить официального бой-френда. Выбор пал на меня. А я… я не возражал. Она же начальница. Да и вы велели очаровывать. Вот я и согласился подыграть. Это всё.

Стас нарочно не назвал фамилию клиента и опустил попытку изнасилования. Ни к чему Рудакову знать подробности. У Жанны и так проблем по горло. Рудаков, наверняка, воспользуется ситуацией. Как? Стас понятия не имел. Но подозревал, что история получится грязной и мерзкой. Так что обойдется большой босс без сведений.

Однако тот не собирался оставаться в неведении.

— Что за клиент? — спросил яростно. — Тот, что к Жанне клинья подбивал?

— Понятия не имею, — соврал Стас, не моргнув глазом. Вспомнил бурную юность, когда с легкостью вешал лапшу на уши всем окружающим.

— Так узнай! — рявкнул Рудаков.

Стас аж подпрыгнул от неожиданности вместе со стулом.

— Постараюсь, — пообещал он, решив, что перетопчется Рудаков.

Ничего Стас ему больше не расскажет. Пусть тот ищет иные способы избавиться от Жанны. А он… он будет прикидываться дурачком и неудачником. И всё на этом.

— Ты уж постарайся, — проговорил большой босс елейным голосом, а потом бросил: — А теперь пошёл вон.

У Стаса зачесался язык ответить что-нибудь эдакое. Впервые за долгое время захотелось «дать сдачи». Он сдержался, разумеется. Не забыл угрозы в адрес семьи. Но в душе зародилось желание припомнить однажды Рудакову пренебрежение и грубость.

* * *

Остаток дня Стас провел в разъездах, а потом «развлекал» одного из клиентов Жанны, пока тот ждал ее приезда с деловой встречи. Мужик попался на редкость занудный. Пришлось пять раз готовить кофе, пока клиент не буркнул под нос слово «сносно» и не угомонился. Стас даже заподозрил, что это Жанна подговорила мужика, чтоб подействовал помощнику на нервы. Мстила за вчерашний поцелуй. Но ошибся. Когда начальница, наконец, нарисовалась на пороге агентства и увидела клиента, сама чуть не взвыла. Он точно не являлся здесь желанным гостем.

В общем, когда настало время выдвигаться на запланированное свидание, невеста готова была рычать и кидаться на первого встречного. Услышав ее трехэтажную ругань, Стас едва не дал деру. Но сжал зубы и пообещал себе, что выдержит всё, что выкинет «возлюбленная».

— Пожалуйста, скажи, что мы едет смотреть кино, — проныла она, сев на пассажирское сиденье рядом с ним.

— Нет. Этот вариант я отверг еще вчера.

— И? Что ты задумал? — Жанна глянула волком.

— Сюрприз, — процедил Стас сквозь зубы.

— Ненавижу сюрпризы.

«Твоя проблема», — чуть не брякнул он в ответ. Но вслух сказал:

— Ты же помнишь, что ОН следит. Давай прекратим усложнять друг другу задачу.

— Вот поэтому я и предлагала сходить в кино, — не унималась Жанна.

Стас решил не продолжать разговор. Всё равно без толку. Включил музыку. Современную классику. Специально приготовил пару дисков. Наверняка, Жанна не из тех, кто слушает попсу. Можно было, конечно, выбрать рок, инди или фолк, но тут у всех вкусы разные. А классика в современной обработке — это самый оптимальный вариант. Благородный и нейтральный. Кажется, Жанну он устроил. Она прикрыла глаза и молчала всю дорогу до места назначения, смирившись с «неизбежным».

— Когда выйдем, я возьму тебя за руку, — предупредил Стас, паркуя «Нисан» на тихой улочке. — Сделай одолжение, не шарахайся.

Жанна сердито хмыкнула и спросила:

— Может, соизволишь объяснить, куда меня завез? Не похоже на популярное место. Тихо и глухо.

— Я не богач, чтобы возить по «популярным», — не сдержался Стас. — Здесь мастерская моего приятеля. Ты сама подсказала вчера идею. Я решил, тебе понравится.

Жанна глянула, прищурившись, но с намеком на интерес.

— Что за мастерская?

— Сама увидишь, — Стас поспешил покинуть авто.

Хватит с него разговоров. На людях «невеста» хоть прекратит «кусаться».

Он не солгал. Идея возникла после разговоров о рисунках. Иначе бы и в голову не пришло везти Жанну к Юре. А раз она любит творческих людей и творчество в целом, это место — не худший вариант для «свидания». С Юрой Стас познакомился лет восемь назад. Вместе разгружали вагоны. Стас зарабатывал на содержание семьи, а Юра на открытие собственного дела. Высоченный и не шибко разговорчивый, он поначалу не понравился Стасу. Но однажды слово за слово, и разговорились. Юра даже умудрился стать другом. Чуть ли не единственным. В новой жизни. Старые-то давно разбежались.

— Не сжимай так, сломаешь, — прошипела Жанна, когда Стас взял ее за руку. — Кстати, кем ты собираешься представить меня приятелю?

— Близкой подругой, кем же ещё? — проворчал Стас. — Я уже представил. Когда созванивался с ним и предупредил о визите.

Ему не нравилось, что приходится обманывать Юру. А куда деваться? Хорошо, что об Асе тот пока не знает. Не успел рассказать. Юре бы не понравилось, что друг прогнулся под богатую избалованную девчонку.

Жанна, конечно, тоже не подарок. Но она хотя бы бизнес-леди. К тому же, эти «отношения» ненадолго. Стас так и сказал Юре по телефону, что у них с начальницей служебный роман, который вряд ли выльется во что-то серьезное. Приятель, правда, посмеялся. Мол, не зарекайся. Жизнь — штука непредсказуемая. Стас не воспринял Юрины слова всерьез, но переступая порог мастерской, почувствовал себя неуютно. Как на смотринах, ей-богу. Зато Жанна выглядела уверенной. Как всегда.

Ох, ее ничем не проймешь.

— А вот и вы! Проходите-проходите!

Юра — самый настоящий шкаф — вышел встречать гостей лично. Наверняка, хотел поглядеть на «подругу» давнего приятеля. Оценить, так сказать, по-мужски. Стаса аж ледяной пот прошиб. Он даже взмолился, чтобы не начались вопросы, кто да как с кем познакомился. К счастью, Юра повел себя корректно. Особо рассматривать Жанну не стал, за что Стас был крайне признателен. Только бросил один единственный оценивающий взгляд и обменялся приветствиями.

С другой стороны, было бы странным, если б Юра их не встретил. Народу в будний вечер в мастерской кот наплакал. Это в выходные тут сплошные мастер-классы для посетителей всех возрастов. И рисование, и лепка, и вышивка бисером, и изготовление всяческих поделок, и еще много-много всего. Юра не просто открыл своё дело. Он взял под крыло еще пару творческих людей, а остальных приглашал время от времени поучаствовать в мероприятиях. Иногда даже музыкантов — бардов в основном. Вот такая получилась «площадка разношерстного творчества», как Юра сам называл мастерскую.

Об этом он и рассказывал (преимущественно Жанне, Стас-то и так всё отлично знал), пока вел их вглубь через полутемный зал и пару коридоров.

— У нас тут настоящий лабиринт, — пошутил Юра. — Но только на первый взгляд. На самом деле, везде полный порядок. Вся наша территория поделена на тематические зоны. Кстати, в комнате справа проходит фотовыставка. Необычная. Парень снимал моделей в масках. Некоторые фотки выглядят жутковато и мистически. Но в целом завораживающее зрелище. Зайдите потом. Не пожалеете. Кстати, благодаря этим работам у нас с Марией родилась одна идейка. Устроим бал-маскарад. Да-да, самый настоящий. О! А вот и Мария. Принимай гостей.

Маша — худенькая блондинка, не достающая Юре до плеча, вышла навстречу с улыбкой. Она была той самой творческой личностью, с которой Юра открывал мастерскую. В те времена он даже попытался сосватать Машу Стасу. Но ничего не вышло. Хрупкая на вид Маша влюблялась исключительно в брутальных байкеров и гоняла за их спинами по дорогам с ветерком. А Стас… Стас не искал серьезных отношений.

— Какие люди, — поприветствовала Маша, подмигнув. — И с девушкой. Думала, не доживу.

— Мария, полегче, — шикнул Юра.

Но Маша только глаза закатила. Мол, а что такого она сказала? Чистую правду! Стас мигом засомневался, стоило ли приводить сюда Жанну. Мария запросто выложит «невесте» всю его подноготную. А, впрочем, чего бояться? У Жанны на него целое досье. Все грехи давно известны. Кроме отношений с Асей, пожалуй. Их парочка не афишировала. То есть, Жанна в курсе, что у Стаса есть девушка. Сам сказал. Но она не знает, что это дочь Альберта Рудакова — ее нынешнего неприятеля.

Ох, как же всё запуталось. Только бы выбраться из этой заварушки без потерь.

— Вообще-то это не моя мастерская, — принялась, тем временем, объяснять Маша. — В смысле, эта комната. Мы так и говорим: большая мастерская и малые мастерские. Так вот тут хозяйничает один парень. Он пока в отъезде. Но я взяла у него несколько уроков и перехватила эстафетную палочку. Обычно я….

— Мастерит, — вставил Юра весело. — Маша способна создать что угодно из чего угодно.

— В народе это называют поделками, — объяснила та, смеясь. — В общем, сегодня у нас занятия с детьми. Но я оставила и вам двоим теплое местечко.

Она кивнула на угол, и Стас нервно вздохнул. Он надеялся, что они смастерят бумажные цветы или стену покрасят, на худой конец. Но им предстояла лепка. Из самой настоящей глины. Что-то новенькое. И… несколько обескураживающее. Как на грех, вспомнился эпизод из фильма «Привидение», где главные герои лепили горшок, сидя близко-близко, а потом самозабвенно предались страсти.

Ну и устроили Юра с Машей сюрприз!

— Стас, ты чего приуныл? — поддела верная себе Маша. — У вас намечается глиняное свидание. Будет, что рассказать внукам.

Стас бросил быстрый взгляд на Жанну. Ни один мускул не дрогнул. Вот это выдержка.

— Кстати, у нас проблема, — продолжала Маша, качая головой так, что белокурые прядки забавно прыгали по плечам. — Вы слишком хорошо одеты. Фартуки выдадим, это понятно. Но всё равно велик риск испачкаться. Вот что! Жанна, идём со мной, дам тебе футболку, если ты не против. Ну а Юра займется Стасом. Додумался явиться в белой рубашечке. Да еще и при галстуке. Балбес! Жанна, ты согласна на футболку?

— Да, конечно, — отозвалась та и улыбнулась.

Вполне себе мило улыбнулась. Однако это не значило, что начальница не в ярости.

— Отлично, идём! — Маша утянула Жанну переодеваться, а Стас только вздохнул тяжко.

— Надеюсь, у тебя тоже есть футболка, — он отчаянно посмотрел на Юру.

И, правда, сплоховал. Надо было захватить сменную одежду. Не подумал. Совсем. А рубашка белая. И недешевая. Купленная специально для работы. Жаль такую.

— Футболки нет, — развел руками Юра. — Но это не страшно. Наденешь фартук на голое тело. Тут не перед кем стесняться. И смущать некого. Ребятишки все пацаны. Не девицы-красавицы. А остальные все свои.

— Ага. Но Жанна… — пролепетал Стас.

— А что Жанна? — Юра дружески подтолкнул в плечо, да так, что тот чуть в стену не врезался. — Можно подумать, она тебя голым не видела.

Стасу осталось подавить вздох и смириться с неизбежным. Лучше голый торс, чем испорченная рубашка. Ох, кажется, свидание предстояло долгое.

И почему он не согласился на поход в кино?

Глава 10.

Горшок любви

ЖАННА Громова

— Футболка новая, — заверила Мария. — Осталась с выездного мастер-класса. Там, правда, написано: «Я нашел знамя полка», но никто не увидит под фартуком. У нас были квесты. Несколько команд искали спрятанное знамя. Одна футболка почему-то не нашла победителя. Или наоборот. История умалчивает.

— Пусть будет знамя, — махнула рукой Жанна. — Люблю необычные надписи.

— Вот, и славно, — кивнула Мария и отвернулась, пока гостья переодевалась.

Жанне Мария понравилась. Юра тоже. И мастерская, в целом. Всегда импонировали творческие личности. Такие, которые не сидели на пятой точке ровно и не ждали, пока мир признает их гениальность, а находили способы себя реализовать.

— А вы со Стасом давно встречаетесь? — задала Мария закономерный вопрос.

Жанна не рассердилась. Она его ждала. Если на голову сваливается «официальная подруга», о которой друзья еще вчера не слышали, без вопросов не обойтись.

— Недавно вообще-то. Мы и знакомы всего ничего. Но всё… хм… завертелось.

Какое правильное слово — «завертелось». Ведь так и есть. Ещё недавно Жанна и не вспоминала, что на свете существует Стас Александровский. Звездный мальчик, который сломал ей жизнь. И вот поездка к Асе перед банкетом и… «здрасьте, приехали». Стас выступает в роли бой-френда и с поцелуями лезет. А ведь хотела отомстить паразиту. Чтоб знал: на свете существует закон бумеранга, а если тот вдруг не срабатывает, можно получить по шапке от тех, кого когда-то втоптал в грязь.

Кстати, о поцелуе.

Жанна до сих пор не отошла от шока. Рассказал бы кто, что ей придется целоваться со Стасом, да еще на людях, послала бы шутника непроходимой топью. Наверное, Стас прав, и если за ними следили по указке Викентьева, играть роли следовало убедительно. И всё же… Всё же поцелуй настолько обескуражил, что Жанна полночи не спала, прокручивала в голове этот миг. Вот Стас притягивает ее к себе и… и…

Жанна сама не поняла, что почувствовала. Точнее, она знала, чего НЕ почувствовала. Отвращения. А должна была. Обязательно должна.

Безумие какое-то!

— Прости, что лезу не в свое дело, — запоздало извинилась Мария за проявленное любопытство. — Просто наш медведь впервые привел девушку.

— Медведь? — переспросила Жанна.

— Ага. Так мы с Юрой зовем Стаса за глаза. Не из-за внешнего сходства. Просто он… он…

Мария никак не могла подобрать слова, и Жанна подсказала:

— Одиночка?

— Да. То есть, не совсем. Стасу досталось в жизни, и мы бы очень хотели, чтоб у него, наконец, всё сложилось. В личном плане.

Жанна чуть глаза не закатила. Это Стасу досталось? Да, папенька выгнал в шею, отлучив от кормушки. Но это, простите, не конец света. Ее ситуация была куда плачевнее. И если б не Альберт, подобравший зареванную девчонку на ночной улице, ещё неизвестно, какая беда бы приключилась. А она бы приключилась. Непременно.

— Стас никогда не говорит о родителях, — произнесла Жанна дежурную фразу.

Маша тяжело вздохнула и подтвердила:

— Не говорит. Слишком больно. Хотя и прошло немало лет.

«Почему больно?» — хотела спросить Жанна.

Неужели, папенька так сильно унизил, когда выставил первенца вон?

Но вопрос остался не заданным. В дверь постучали. А потом в проем просунулась голова Юры. Он зажмурился, делая вид, что не смотрит, как тут переодеваются.

— Девочки, куда вы пропали? Стас переживает, что перемываете ему кости.

— Перемываем, — подтвердила Мария со смехом и кивнула Жанне. — Идём. А то совсем засмущаем парня.

Та выдавила улыбку, а сама подумала: засмущаешь его, как же…

Вот только смущаться через пару минут пришлось самой Жанне. Войдя в мастерскую, она чуть не споткнулась на ровном месте. Стас стоял к ним спиной и смотрел в окно. Голый по пояс!

— А вот и вы, — он повернулся, услышав шаги, заметил выражение лица Жанны и пояснил, разводя руками. — Для меня футболки не нашлось. Буду прикрываться фартуком. Это же не проблема?

— Конечно, нет, — отозвалась та беспечно.

Она пришла в себя. Тем более, оказалось, что не весь торс Стаса оголен. Уже что-то. И вообще, разве не глупо чувствовать неловкость? Взрослая женщина. Успела и замужем побывать, и сына родить. И вообще у нее два постоянных любовника. А тут вдруг растерялась от вида слегка раздетого мужика.

С другой стороны, Стаса Александровского она раздетым не видела. И не планировала видеть.

— Приступайте, — Мария кивнула на приготовленное рабочее место. — Сейчас всё объясню.

— Кто первый? — Стас игриво подмигнул Жанне. — Спорю, что ты?

— Что значит: кто первый? — возмутилась Мария. — Садитесь вместе. Чем ближе, тем лучше. Это парная работа. В смысле, идеальна для парочек.

Щеки Стаса порозовели, но Жанна уже справилась со смущением, и больше не собиралась теряться. Играть в отношения, так играть. Она потянула Стаса за руку.

— Идём, милый. Или боишься испачкаться в глине?

Стас нервно кашлянул, но быстро сориентировался.

— Это мы еще посмотрим, кто испачкается.

Мария одобрительно засмеялась и принялась командовать.

— Усаживайтесь: Жанна впереди, Стас сзади. Ближе-ближе. Или вы кусаетесь?

Она давала наставления, куда нажимать ногами, как работать руками, чтобы получился из глины «горшок любви».

— Что получился? — переспросил Стас.

— Горшок любви, — повторила Мария весело. — А что? Вы же его вместе слепите. С любовью. Потом, когда съедетесь, поставите на полку на почетном месте.

— Маша, не беги впереди паровоза, — прикрикнул Юра. Но по-доброму. — Эти двое чай сами разберутся и с горшками, и с любовью.

Жанна пообещала себе, что выдержит это «испытание». Не сбежит, не нагрубит. Будет улыбаться и изображать «невесту». Потому что, если она справится с «треклятым» горшком и Стасом, сидящем так близко, что по коже вот-вот побегут мурашки, значит, сумеет сыграть эту роль в любом месте и при каких угодно зрителях. Даже при самом Викентьеве, если придется. Достоверно сыграть! Так, что никто не усомнится!

— Стас, ты уже делал это раньше? — спросила Мария, следя, как уверенно тот справляется с заданием, руки держит ровно, а глина послушно принимает нужную форму.

— Однажды, — кивнул тот. — У сестренки в школе устраивали мастер-класс. Семейный. Школа-то непростая. Для одаренных детей. Вечно у них что-то необычное. Давно дело было. Но телесная память, видно, хорошая.

Жанна сжала зубы, напоминая себе, что Стас — «жених» и не следует реагировать на откровенное враньё. Интересно, почему Юра с Марией верят словам о сестре? Или они не настолько близкие друзья, как хотят показать? А, может, они и не друзья вовсе, и всё это еще один спектакль? Для одного зрителя?

Тьфу! Так и параноиком стать недолго.

— У тебя руки дрожат, — заметил Стас. — Давай помогу. Нам же полагается лепить вместе.

Он аккуратно положил ладони поверх ее, и теперь глины касались только руки Жанны. Шею обожгло горячее дыхание Стаса. Он пытался смотреть через ее плечо, что происходит с будущим горшком. А Жанна… она почти ничего не видела, хотя глядела на собственные испачканные пальцы. Странное ощущение. Если забыть, кто сидит за спиной, ничего ужасного нет. Даже приятно чувствовать сильные руки и полуголую мужскую грудь. Можно запросто пригреться в таких «объятиях».

И вдруг в голове словно щелкнул выключатель. Жанна поняла: что-то не так. Не с ней или Стасом. Нечто неправильное происходило в мастерской.

Никто не заметил, когда он вошел — мужчина с совершенно непримечательной и незапоминающейся внешностью. С таким посидишь рядом и потом не сможешь описать. Но у Жанны была отличная память на лица. Она его узнала. Только нынче утром видела у офиса. Мужик стоял возле центрального входа в здание и говорил по телефону. Жанна бы не обратила на него внимания, если б не почувствовала пристальный взгляд. Однако незнакомец быстро отвернулся, сделав вид, что Жанна его не интересует. Вот и сейчас он оглядывался по сторонам, словно изучал обстановку. Вот только… только…

— Видишь того типа? — шепнула она Стасу. — Он здесь по наши души. Шпионит.

— Уверена? — отозвался тот в ответ едва слышно.

— Да. Утром пасся у офиса.

— Тогда, — Стас прильнул еще ближе, хотя казалось, они и так сидят вплотную, — нужно притворяться активнее.

В этот самый миг чужака заметил Юра. Глянул подозрительно. Нормальная реакция. Пришел мужик. Оглядывается. А тут дети. Мало ли, что у него на уме.

— Могу вам чем-то помочь? — спросил Юра вежливо, но строго.

— Что? Ах, конечно-конечно. Очень даже можете.

Шпион отлично сыграл роль. Прикинулся простофилей, засмущался, заулыбался. Вытащил телефон, чтобы показать Юре фотку.

— Это мой сын. Данилка. Ему десять. Мне рассказали об этом месте. Хотел его сюда привезти. Но сначала решил разведать. Понимаете, мы с женой в разводе. Сын со мной только в выходные. Приходится по сто раз объяснять бывшей, куда именно я его поведу. Вот я и приехал. В смысле, заранее. Вы не против, если я сделаю пару фото? Для жены. То есть, бывшей жены. Чтоб она не дергалась.

Неизвестно, поверил ли объяснению Юрий. Но возражать не стал.

— Снимайте. Но только не детей. Без разрешения родителей нельзя. Уверен, вам бы самому не понравилось, если б незнакомец фотографировал вашего сына.

— О! Вы правы, разумеется! — воскликнул тот, изображая понимание. — Я не детей, а обстановку, поделки и… взрослых, — он кивнул на Жанну со Стасом. — Если они не против.

Стас расплылся в улыбке чеширского кота, обвил Жанну испачканными в глине руками и поцеловал в шею.

— Мы же не против немного попозировать?

— Прекрати, — шикнула Жанна притворно. — Тут же дети. Да и его жене ни к чему та-а-акие фото. Еще решит, что тут вовсе не мастерская.

— И то правда, — согласился Стас, но из объятий Жанну не выпустил. — Тогда просто улыбаемся и машем. Смотрим в камеру, разумеется.

Так они и сделали. Позировали на камеру, то бишь, на телефон, широко улыбаясь. Жанна поймала себя на мысли, что если это, действительно, шпион Викентьева, даже хорошо, что Стас полураздет. Получится отличное фото! Говорящее!

— Вы не против, если я в других помещениях поснимаю? — спросил мужик, сделав штук двадцать фото Стаса и Жанны.

Юре это не шибко понравилось, но он предпочел обойтись без грубости.

— Пойдемте, проведу небольшую экскурсию. Покажу самые интересные для десятилетки мастерские.

— Буду крайне признателен, — заверил шпион и, наконец, удалился в компании Юры.

Жанна вздохнула с облегчением.

— Давай доделаем этот несчастный горшок, — шепнула Стасу, — и уедем. Что-то у меня всё желание пропало играть нынче этот спектакль.

— Хорошо, — согласился Стас разочарованно. — Я доделаю. Просто держи руки ровно.

…Они закончили минут через пятнадцать. Аккурат к возвращению Юры, избавившегося, наконец, от незваного гостя. Маша «влюбленным» не мешала. В отсутствие компаньона занималась детьми. Только поглядывала в сторону Жанны со Стасом время от времени.

— Уфф, — выдохнул Юра и сделал вид, что вытирает пот со лба. — Ну и надоедливый мужик. Неудивительно, что в разводе.

Жанна поджала губы. Значит, Юра поверил в сказочку шпиона. С другой стороны, он хороший человек. Такие предпочитают доверять окружающим.

— Вижу, вы справились, — Мария внимательно осмотрела глиняное «недоразумение», получившиеся, как ни странно, отнюдь не кособоким.

— Не уверена, что это горшок, — пробормотала Жанна извиняющимся тоном. — Скорее, похоже… хм… на кружку. В смысле, большую кружку. Правда ручки не хватает.

Мария рассмеялась.

— Пусть будет большая кружка. И, кстати, весьма неплохо получилось для первого раза. Не переживай, я доведу до ума ваше творение. Станет отличным украшением дома. Главное, — она подмигнула, — вы двое справьтесь с другой «парной работой»…

Выходить из мастерской пришлось, держась за руки. Мария с Юрой проводили гостей до самых дверей. А едва «парочка» дошла до машины, Жанна заметила краем глаза старого знакомого. Шпион не уехал. Сидел в припаркованном на другой стороне улице авто.

— Видишь? — спросила она зловещим шепотом.

— Вижу, — отозвался Стас и притянул Жанну к себе.

Она подразумевала совсем не это, а что «жениху» придется везти ее до дома и, если соглядатай на отстанет, изображать романтическое прощание. Однако Стас, как и любой мужик, решил действовать напролом. Здесь и сейчас. Жанна не сопротивлялась. А смысл? Чтоб шпион увидел? Нет, этого нельзя допускать. Даже ответила на поцелуй, не испытав, как и раньше, отвращения. Глаза-то закрыты. Она не видит Стаса. Можно забыть, что это тот самый звездный мальчик.

Вот только Стас не унимался. Прислонил Жанну к машине, а руки полезли под пальто. Легко оказались на талии и поехали ниже. Сильные руки, требовательные. Но прикосновения оказались мягкими и даже приятными. Опять же если не вспоминать, чьи это прикосновения. Сердце забилось сильнее, а по телу прошла предательская волна жара. Жанна испугалась собственной реакции и аккуратно отстранилась.

— Поехали, — проговорила строго. — Наверное, шпион уже сделал кучу фоток.

— Ага, — кивнул Стас, а Жанна поймала себя на мысли, что его взгляд затуманен.

Ох, похоже, и он увлекся больше, чем следовало. Гораздо больше.

— Подвезти тебя до дома? — спросил Стас по дороге, пока Жанна, глядя в зеркальце в пудренице, поправляла макияж.

— Подвези. Будет странно, если высадишь невесту на полпути.

Стас снова включил музыку, чтобы избежать разговоров. Жанна делала вид, что смотрит в окно на готовящийся ко сну город. Мегаполисы никогда не спят. Но в темное время суток ритм жизни замедляется. Жанна любила смотреть на огни в темноте: фонари, витрины, горящие окна. Это действовало умиротворяюще, настраивало на спокойный, а иногда и романтический лад. Сегодня романтика была точно не к месту, но, увы, мысли о прошедшем свидании в голову так и лезли.

Всё прошло неплохо. Будь свидание настоящим, Жанна бы оценила выбор Стаса. Ни кино, ни кафешка, ни даже прогулка по набережной, а место куда оригинальнее. Для влюбленных лепить горшок в столь близкой позе — самое то. И будет, что вспомнить потом. Интересно, Стаса кто-то надоумил? Или сам сообразил? А почему нет? Рисунки доказали, что он личность творческая. Кто бы мог подумать, но факт, есть факт: сегодня Стас сделал всё правильно. Почти всё, не считая поведения у машины, вызвавшее у Жанны ненужные эмоции.

— Какие планы на завтра? — спросил Стас, заехав в коттеджный посёлок. — Ну, в личном смысле? Мы куда-то собираемся?

Жанна потерла переносицу.

— Придется. Викентьев считает, мы вышли из тени. А пара, рассекретившая отношения, не сидит по углам. Мечтает поведать всему миру о… о…

— Любви? — подсказал Стас странным тоном.

— Да, — бросила Жанна сердито. — Нам предстоит очередной акт спектакля. Кстати, теперь моя очередь организовывать свидание.

Она подавила тяжкий вздох. Опыта в этом вопросе кот наплакал. Девочка Снежанна Морозова была серой мышкой и, учась в школе, на свидания не ходила. В юности единственным кавалером был будущий муж, который сам всё за них двоих придумывал. А потом… потом сплошная работа и встречи с любовниками в отелях.

— Хорошо, организовывай, — Стас мягко улыбнулся. — Буду ждать с нетерпением.

Жанна чуть не вспылила. Да что он творит?! Говорит и улыбается, будто они пара. Собралась, было, высказать претензии, но машина остановилась у ворот дома, а наружу вдруг выскочил Лёшка, за которым не поспевала Алевтина Федоровна.

— Ох! — Жанна пулей вылетела из авто — к сыну и вскричала взволнованно: — Что случилось?! Лёша, ты в порядке?!

— Да, мам, — сын сделал большие глаза. — Конечно, в порядке.

— Простите, Жанна Олеговна, не успела перехватить сорванца, — Алевтина Федоровна подарила мальчику гневный взгляд. — Ты что творишь, Алексей?

— Ничего особенного, — ответил тот сердито. — Хочу посмотреть на маминого бой-френда.

Жанна ахнула от возмущения и стыда, заметив краем глаза, что из машины вышел Стас и прекрасно расслышал заявление Лёшки.

— А что такого? — не унимался мелкий возмутитель спокойствия. — Должен же я знать, с кем мама гуляет. Мало ли.

Жанна чуть за голову не схватилась. И когда успел что-то прознать?

Пока она соображала, что делать, вперед выступил упомянутый «бой-френд».

— Здравствуй, Алексей, — он протянул мальчику руку. — Я Стас.

Тот сначала прищурился, разглядывая маминого ухажера с головы до ног, и только потом ответил на рукопожатие.

— Выглядишь нормально. Не пижон.

— Лёша, живо в дом! — очнулась Жанна и подтолкнула сына к воротам.

Но тот ловко вывернулся и объявил, обращаясь к Стасу:

— В выходные идём гулять втроем. Хочу познакомиться с тобой поближе.

Стас опешил и покосился на Жанну, а та потеряла дар речи от выходки сына.

Лешка же нахмурился.

— Значит, ты ничего не решаешь, да? Как всегда, командует мама?

— Нет, — опомнился Стас. — Главный я. Но во всем, что касается тебя, последнее слово за мамой. Нам придется ее слушаться. Но я только «за» насчет прогулки втроем.

— Отлично! — обрадовался Лёшка и повернулся к Жанне. — Мам, значит, решено.

Но та не собиралась подпускать Стаса к сыну. Еще не хватало! Пусть не рассчитывает на игру в папочку. Не его роль. Ни разу!

— Посмотрим, — Жанна снова подтолкнула Лёшку к дому.

— На что посмотрим? — нахмурился тот.

— Алексей, — вмешалась Алевтина Фёдоровна, беря мальчика за локоть. — Пойдем. Дай маме попрощаться с дядей Стасом.

— Ладно, — смирился тот, но глянул на мать обиженно.

Однако Жанна не собиралась оставаться со Стасом наедине. В голове ухал молот, хотелось наорать на этого позера, ударить кулаками в грудь. Вот, кто спрашивается, за язык тянул?! Но делать ничего из перечисленного точно не следовало. Иначе все прежние старания напрасны. Вон через пару домов остановился незнакомый седан. Может, и в нем шпион.

— А мы уже попрощались. В машине, — проговорила Жанна с хищной улыбкой. — До завтра, дорогой.

— За тобой заехать утром?

— Нет. Родион отвезет. Увидимся в офисе.

Стас явно хотел ее остановить, поговорить о предложении Лёшки. Но Жанна не позволила. Быстро ушла, не обернувшись.

Глава 11.

Дела семейные

СТАС Александровский

Стас не понимал, что случилось, а главное, почему Жанна взбесилась. У нее едва дым из ушей не валил. Да, конечно, переживает за сына и не хочет втягивает мальчика в игру перед Викентьевым. Но Стас же не чудовище, и у него большой опыт общения с детьми. Зачем так остро реагировать и прожигать полным ненависти взглядом?

А ведь вечер прошел хорошо. Стасу, на удивленье, понравилось. В смысле, он остался доволен, что в мастерской обошлось без эксцессов. Да и позже у машины было… хм… приятно. Его даже накрыло в какой-то момент, будто всё по-настоящему. А самое интересное: он почувствовал, как Жанна откликнулась. По ее телу бежали мурашки, а поцелуй стал требовательным, почти страстным. А потом… потом она испугалась. Стас четко уловил перемену. Вот Жанна тает от его прикосновений и вдруг отстраняется, превращаясь в снежную королеву.

Что ж, будет ему урок. Не стоит забывать, что она и есть снежная королева. У Жанны конкретная цель — заказ Викентьева. А ему — Стасу — точно нельзя терять голову.

…В квартиру Стас заходил в полной уверенности, что Света с Семёном спят. Он предупредил их, что вернется поздно. Велел не ждать. Однако на кухне горел свет.

— Привет, полуночница, — улыбнулся Стас сестренке, обнаружив ее сидящей на диванчике с ноутбуком. — Чего не спишь?

— Не спится, — ответила Света хмуро и пояснила: — Хотела с тобой поговорить. Тот придурок из реабилитационного центра опять сегодня до Семёна докапывался. Может, тебе пора вмешаться?

Стас без сил упал на диван. Супер-новость. Отличное завершение вечера.

— Семён хочет, чтобы я вмешался?

— Стас! — зашипела сестренка. — Он никогда не признает, что нуждается в помощи. Ты же не простишь себе, если его обидят.

— Но если я вмешаюсь зря, меня не простит Семён.

Света стукнула ладонью по валику.

— Ох уж, эти ваши мужские заморочки. Я тебя предупредила. Пеняй на себя.

— Хорошо, буду пенять, — согласился Стас устало. — Как прошел твой вечер?

— Лучше расскажи, как прошёл твой.

— Ничего интересного. Работа.

— Угу. То-то от тебя дорогущими духами за километр несёт. Во что ты влип, Стас?

Он потер виски. Сейчас бы спать завалиться, а не держать ответ перед разгневанной сестрой. А она сердита. Однозначно. Знает же, что Ася в Париже. Понимает, что брат был с другой женщиной.

Сказать правду? Почему, собственно, нет?

— У меня притворный роман с начальницей, — объявил он и добавил, пока глаза Светы расширялись: — У нее проблемы с клиентом. Он лез и не понимал намёков. А гнать в шею нельзя. Заказ очень важен. Сорвется, Жанне придется уволить несколько сотрудников, чтобы агентство осталось наплаву. В общем, она решила выкрутиться и предъявить неуемному мужику официального бой-френда. А тут я под руку подвернулся. Ну и… завертелось. Теперь мы ходим на свидания, чтоб клиент не усомнился, что у нас всё всерьёз. Вот такие пироги, Свет. Осуждаешь?

Сестренка помолчала, переваривая исповедь брата.

— Нет. Конечно, нет, — проговорила, задумчиво теребя длинную светлую прядку. — Но если об этом узнает Асин отец, будут проблемы. Понимаешь, одно дело, если Ася решит, что ты не мужчина ее мечты, и сама тебя кинет. И совсем другое, когда в дело вмешается другая женщина. Альберту Рудакову не понравится, что дочку обидели.

Стас тяжко вздохнул. Нет, Рудаков точно не оскорбится. Сам подталкивал Стаса к Жанне. Знает, что роман с ней — игра. Но Свете этого не расскажешь.

— Я буду осторожен, Свет, обещаю. За нами следят лишь шпионы того клиента, а не Асиного отца.

— За вами следят? — нахмурилась сестренка. — Еще и фоткают? Это плохо. Если снимки попадут не в те руки…

— Не попадут, — Стас поцеловал Свету в лоб. — Я знаю, что делаю.

Ох, если б это было так. Стас уже определенно не понимал, во что ввязался. И как из этой истории выпутаться. Так бывает в жизни. Он радовался, когда устроился к Асе и вмиг превратился в личного водителя. Работа денежная, не пыльная. А вот, поди ж ты…

* * *

— У вас с Жанной Олеговной всё хорошо? — огорошили Стаса с утра в агентстве.

Он изумленно уставился на офис-менеджера Любу. Это женское любопытство или….

— Леди-босс с утра не в духе, — пояснила Люба хмуро. — Может, пойдешь и помиришься? Пока она огненным взглядом полконторы не спалила.

Стас подмигнул Любе.

— У снежных королев не бывает огненных взглядов.

— У нашей бывает, — Люба фыркнула и подтолкнула Стаса к кабинету начальницы.

Признаться, ему совершенно не улыбалось идти на ковер к Жанне. Но рано или поздно встретиться придется. У них сегодня свидание. Пусть королева выпустит пар в офисе, чем будет прожигать взглядом, когда они покинут агентство.

— Доброе утро, — Стас зашел в кабинет с кофе, приготовленным точь-в-точь, как Жанна любила. — Какие у нас планы на вечер? Или это сюрприз?

— Сядь, — Жанна с непроницаемым лицом указала на стул. — Есть разговор.

Стас подчинился без единого звука. Кожей ощутил, как от «невесты» веет холодом. Он подозревал, что речь пойдет о Лёше, и не ошибся.

— Больше никогда не подходи к моему сыну, — отчеканила Жанна. — Из-за тебя он свято верит, что пойдет с нами в выходные на прогулку. И вообще, что у нас всё по-настоящему. Кто тебе вчера вообще разрешил выходить из машины?

Стас собирался выслушать спокойно, но захлестнула обида. Что значит — кто разрешил? Он не карманная собачонка.

— Да что с тобой не так? — спросил сердито. — Я тебе помогаю, между прочим. Не надо вытирать об меня ноги.

— Какие мы обидчивые, — бросила Жанна насмешливо.

И Стаса прорвало.

— Знаешь, что? А не пойти ли тебе лесом, снежная королева? Разбирайся с Викентьевым сама! А я умою руки.

— О! И почему меня это не удивляет? Может, потому что ты всю жизнь себя так ведешь.

— Правда? — удивился Стас. — С чего ты взяла? Ты меня даже не знаешь. Почему с первого дня ведешь себя так, будто я распоследняя скотина?

Они смотрели друг другу в глаза, и Стасу показалось, что Жанна готова бросить ему в лицо нечто убийственное. Но помешал телефон. Городской, что стоял на столе.

— Да, Люба? — спросила Жанна, нажав на кнопку.

— Жанна Олеговна, тут Виктор Борисович Викентьев. Хочет с вами поговорить.

Чудо, что она не зарычала. Стас явственно видел, как кривятся красивые черты лица.

— Соедини. Я с ним поговорю.

Повисла пауза, а потом Люба объяснила:

— Вы не поняли, Жанна Олеговна. Он здесь. В агентстве. Просит его принять.

Она побледнела так, что вот уж точно в гроб краше кладут. А, казалось, при столь светлой коже бледнеть некуда. На лице застыла обреченность, и Стас подумал, что не так-то легко Жанна пережила попытку изнасилования, как он считал. В тот вечер она совладала с эмоциями, спрятала их глубоко-глубоко. Но сейчас, когда никто не ожидал появления Викентьева на «сцене», впала в самый настоящий ступор.

— Жанна Олеговна? — позвала офис-менеджер тревожно.

— Да-да, пригласи Виктора Борисовича, Люба.

Голос прозвучал глухо. Как из могилы. И Стас испытал искреннюю жалость к Жанне. Викентьев набрасывался, будто на законную добычу, а ей теперь вести с ним переговоры, будто ничего не случилось.

— Я останусь, — объявил Стас, поднимаясь.

Жанна ничего не ответила. Только кивнула мрачно и на миг прикрыла глаза, собираясь с силами и морально готовясь к встрече с обидчиком.

Викентьев вошел с видом хозяина положения. Как к себе домой. Но не один, а в компании помощника Константина. Такого же гада, как сам. Стас отлично помнил язвительные замечания о Жанне и необходимости ублажать клиента.

— О! И ты здесь, — усмехнулся Викентьев, увидев Стаса.

— А вы всерьез полагали, что я оставлю вас с Жанной наедине? — отозвался тот строго и, обойдя стол «невесты», встал за ее спиной.

Викентьев равнодушно пожал плечами.

— Хочешь изображать сторожевого пса, отлично. Я не возражаю.

— Что вам угодно, Виктор Борисович? — спросила Жанна прежде, чем Стас открыл рот, намереваясь сказать грубость.

— Обсудить дела, — бросил тот и, проигнорировав стул, устроился в кресле левее, вальяжно закинул ногу на ногу. — А рабочих вопросов накопилось немало.

Он, действительно, обсуждал дела. Рекламную компанию, которую заказал в агентстве. Но вел себя, как последняя сволочь. А почему нет? Он понял: раз Жанна проглотила его выходку, значит, прогнется в чем угодно: согласится переделывать макеты для газет и ролики для ТВ до бесконечности, еще и скидку даст, не поскупится. Лишь бы не сорвался большой заказ. Он умело выносил Жанне мозг, придираясь к каждой мелочи. Еще и Константин подключился, вставлял свои «пять копеек». Стас не вмешивался, ибо ничего не понимал в обсуждаемых вопросах. Но с места не сдвигался. Нутром чувствовал, что наедине Жанне с Викентьевым лучше не оставаться. «Костик» не в счет. Что бы ни сделал шеф, он притворится слепым и глухим.

Стас стоял и не сводил взгляда с гада ползучего и желал для него всяческие казни египетские. Невольно вспоминался Альберт Рудаков и его привычка играть чужими жизнями. Еще один змей. И даже не искуситель. А потом мысли плавно перетекли к собственному отцу — большому боссу. В юности Стас его боялся до жути, но уважал. Импонировали отцовские сила и власть. Умение легко решать любые проблемы. Почти любые, как показала практика. Да, он был жестким человеком. Сотрудники были готовы падать перед начальником ниц, лишь бы не изволил гневаться. Домашние в общем-то тоже. Однако Стас знал, что отец терпеть не может подлецов, а семья для него всегда на первом месте.

На память пришел последний разговор. Именно последний. Он состоялся утром после треклятого выпускного бала. Потом отец со Стасом не говорил. Ни разу. Хотя тот и приезжал домой на каникулы.

— Это последняя капля! — громыхал Александровский-старший, а сын стоял перед ним, глядя в пол. — Едешь учиться. Деньги дам. Постарайся получить высшее образование и перебеситься. Но на мое место можешь не рассчитывать. Никогда! Ты доказал никчемность. Ты идиот! Не знаю, в кого такой уродился. Мать, хоть и была моделью, с головой всегда дружит. А ты! Ты! Вон с глаз моих! Не желаю больше тебя знать!

Стас не произнес ни слова. Не оправдывался. Но и вину не признавал. А смысл? Все доказательства неоспоримые. Что изменится, если он заговорит? Ни-че-го!

— На сегодня, пожалуй, закончим, — вывел из тягостных воспоминаний голос Викентьева. — Но я еще заеду на днях. Навещу вас, голубки.

Последнее слово он произнес многозначительно. Стаса аж пот прошиб.

Неужели, он знает?! Знает, что они с Жанной его дурят?!

«Невеста» лица не уронила. Хищно улыбнулась.

— В любое время, Виктор Борисович.

Тот ответил похожей улыбкой. Наклонился к столу и отчеканил:

— Если узнаю, что вы двое притворяетесь, в порошок сотру.

Он ушел в компании помощничка, а Жанна закрыла лицо ладонями. Все силы схлынули. Того гляди, лишится чувств. Стаса снова охватила жалость. И он проговорил мягко:

— Может, домой поедешь? Я отвезу. Во имя конспирации.

Но Жанна покачала головой.

— Нельзя. Теперь эта скотина безрогая будет следить за нами еще пристальнее. Поеду домой, покажу слабость. У нас свидание, не забыл?

Стас чуть не брякнул, мол, забудешь тут, но вовремя сдержался. Жанна не в том состоянии, чтобы терпеть сарказм. Особенно от него.

— Во сколько выдвигаемся?

— Сейчас.

Он решил, что ослышался. Как это — сейчас? Время только к обеду подходит.

— Голова кругом идет, — пояснила Жанна. — Надо отвлечься. Лучший способ — поход в кино.

— Но Викентьеву это покажется странным. Он только пригрозил, и мы помчались на свидание. Всё побросали и…

— Мы идем сейчас, и точка! — перебила Жанна. — Иначе я кого-нибудь убью.

Стас, на языке которого вертелось еще с десяток возражений, развел руками. Убийство — весомый аргумент. Кино, так кино. Тем более, есть шанс быстро освободиться и забрать Семёна из центра и Светку из школы после всех ее дополнительных занятий и кружков.

* * *

Стас очень надеялся, что Жанна не потащит его на романтическую чушь. И она смилостивилась, выбрала кино со смыслом. Стас даже увлекся сюжетом, позабыв и утренний разнос «невесты», и явление Викентьева. Порадовало и то, что Жанна даже не взглянула в сторону лотка с попкорном. Стас терпеть этого не мог. Не понимал, зачем люди идут в кинотеатр: фильмы смотреть или жевать, шурша бесконечно попкорном и мешая рядом сидящим.

В какой-то момент Стас посмотрел на Жанну и отметил, что она выглядит расслабленно. Тоже заинтересовалась сюжетом и выбросила из головы проблемы. Это хорошо. Глядишь, не создаст новых катаклизмов после просмотра.

И сглазил, разумеется.

В самый кульминационный момент фильма в кармане завибрировал мобильный. Стас не отключил его перед началом, как требовали правила, только убрал звук. Мало ли. «Света» — высветил экран, и Стас напрягся. Сестренка никогда не звонила в рабочее время, чтобы не отвлекать. А, значит, стряслось что-то из ряда вон.

— Ты куда? — шикнула Жанна, когда Стас собрался выйти из зала.

— Важный звонок, — шепнул он, чем заслужил гневный взгляд. Все спокойствие мигом улетучилось, и Жанна была готова превратиться в шипящую гадюку.

Ну и подумаешь! У него дела поважнее, чем думать о ее душевном состоянии.

— Что случилось? — спросил Стас сестру вместо приветствия.

— Я тебя предупреждала! — затараторила та громко. — Говорила! И не раз! Но кто меня слушает?! Тот мажор недоделанный Семёна побил! Была драка!

Стас аж к стене прислонился, чтоб не упасть. Как — драка?! Брат в инвалидной коляске!

— Что с Семёном? — спросил хрипло.

— Физиономия опухшая. Приезжай. Надо домой везти. Я одна с ним не справлюсь. И, кстати, его выгнали с реабилитации. Насовсем. Мажора не тронули. Он же мажор! С крутым папочкой! А Семёна выставили. Сказали, больше не пустят. Ни в этот раз. Ни в следующий. Вообще никогда!

Стас не верил ушам. Выгнали из центра? Серьезно? Инвалида?

— Погоди! Ты сейчас в центре?

— Нет, блин, на северном полюсе! — вспылила Света. — Хотя тут, правда, холодно. Мы на крыльце. Ждать внутри нам не разрешили. В общем, приезжай побыстрее. Мы мерзнем…

В зал Стас вернулся, пошатываясь от потрясения и гнева. В висках стучало. Не верилось, что Семена, который проходил в этом самом учреждении реабилитацию из года в год, взяли и выставили вон. Во всех смыслах сразу. Да что за люди?! А еще медработники!

— Я уезжаю, — поставил он Жанну перед фактом. — Срочное дело. Семейное.

Но та вцепилась ему в руку мертвой хваткой и процедила угрожающим шепотом:

— Никуда ты не денешься. Хватит придумывать отмазки.

Стас чуть сам не зарычал. Да что за бред?! У него беда, а она опять за своё! Неудивительно, что у нее нет постоянного мужика, а только любовники тайные. Кому нужна такая мегера!

— Сядь на место!

— Пусти руку!

— Немедленно сядь!

— Я нужен брату! До дома сама доедешь!

Стас с силой вырвался из невестиной хватки и, не удостоив ее и взгляда, отправился к выходу. Но зря посчитал, что на этом всё закончится. Жанна догнала в коридоре и вновь вцепилась в руку намертво.

— Брату, значит, нужен? — переспросила насмешливо и, не дождавшись ответа, бросила: — Тогда я с тобой. Пора знакомиться с твоей семьей.

— Еще чего! — возмутился Стас.

Только Жанны ему сейчас и не хватало для полноты картины.

— Ты же с моим сыном познакомился. Моя очередь. Или нет у тебя никакого брата? Придумал ложь, чтобы меня кинуть и подставить?

«Боже, дай мне сил!», — взмолился Стас мысленно. — «И терпения ангельского, чтобы не прибить эту сумасшедшую».

Он посмотрел в горящие Жаннины глаза и… смирился с неизбежным. Времени спорить всё равно нет. Света с Семёном на улице мерзнут.

— Черт с тобой. Поехали.

Она удивилась. Точно удивилась. Не ожидала, что он согласится.

— Ну? Едешь или нет? У меня не вагон времени!

— Еду! — выпалила Жанна. — Главное, не передумай по дороге.

Стас не понял, что она имела в виду. Да и какая разница? Главное, чтоб при младших истерик не закатывала.

Из кинотеатра Стас вылетел, будто за ним гнались. Причем, одновременно гнались Викентьев и Рудаков. Жанна едва поспевала и в машину села, тяжело дыша. Пристегнулась и глянула испытывающе. Но Стас сделал вид, что не заметил. Не до Жанниных коронных взглядов.

— Сделай одолжение, ни во что не вмешивайся, — Стас постарался произнести всё это помягче. — Мне жаль, что я ввел в заблуждение твоего сына и вообще позволил себя увидеть. Но не обижай моих родных. Им и так досталось в жизни.

Жанна странно хмыкнула, и Стас с трудом подавил желание затормозить и приказать ей убираться из машины. Или даже вытащить силком, коли начнет сопротивляться. Но так нельзя. Жанна — стерва, однако Викентьев еще больший гад, а его шпионы, наверняка, едут следом. Представление сейчас точно не к месту.

Стас ехал на предельно допустимой скорости, стараясь соблюдать ПДД, иначе можно разориться на штрафах. Придут потом по почте, не расплатишься. Ехал и всё не верил, что брата выгнали из центра, а второго парня оставили. Никакой справедливости! Хотя чья б корова мычала? В юности Стас сам считал, что с таким отцом, как у него, можно творить, что заблагорассудится: стулья из окон школы кидать, хамить всем подряд. Никто ничего не сделает. Все всё проглотят. А теперь они по другую сторону. И Семён — сын мёртвого отца — лишь мелкая сошка, об которую можно вытирать ноги и выбросить вон. И всем плевать.

Как же гадко…

У крыльца реабилитационного центра авто затормозило с визгом. Стас выскочил, едва заглушил двигатель. И даже дверь не закрыл.

Они ждали на улице. Как Света и обещала. Хмурые, точь-в-точь как осеннее небо над головами. Левый глаз Семёна заплыл, разбитая губа припухла.

— Прости, Стас, — навстречу вышла санитарка тетя Зоя, которая ждала его приезда вместе с младшими. — Не досмотрела я. Паразит этот с утра рядом крутился. Но вызвали меня. К начальству. А только ушла, как он… он…

— Всё в порядке, тётя Зоя, — Стас коснулся плеча санитарки. — Это не ваша вина.

— Мы знаем, чья, — процедила Света. — Но толку-то.

— Может, главный наш еще отойдет, — шепнула тётя Зоя. — Он у нас трус. Испугался, как бы папенька задиры связи не подключил. Но время пройдет, всё утрясется. Разрешат еще Семёну вашему вернуться и закончить лечение. Этот-то уйдет рано или поздно. Не вечно ж он тут ошиваться будет со своим переломом. А я постараюсь словечко замолвить.

Стас благодарно улыбнулся, но отказался от помощи.

— Не стоит. А то еще и на себя гнев накликаете. Ни к чему это, — он шагнул к брату и спросил после тяжкого вздоха: — Ты как?

— Чувствую себя изрядно общипанным, но не побежденным, — пробурчал Семён и поморщился. Разбитая губа болела.

— Ему оказали первую помощь, — поведала санитарка. — Дома компрессы поделайте, чтоб отечность снять. И мазь заживляющую купите. Недорогую. Свет, запоминай название.

Стас снова благодарно улыбнулся тёте Зое и повернулся к машине, вспомнив об оставленной там Жанне. Он почти не сомневался, что «невеста» сидит внутри и дуется на весь мир. Ведь Стас сказал правду, что поехал по семейным делам, не пытался обмануть. Однако…

Жанна вышла из авто. Стояла у открытой дверцы бледнее, чем на встрече с Викентьевым. Волосы нещадно трепал ветер. Но, кажется, она не замечала этого. Жанна смотрела на Стаса с семейством так, будто они все были чем-то нереальным.

— Идемте знакомиться, — позвал Стас младших. — Это моя начальница — Жанна Олеговна. Мы по делам ехали, когда меня огорошили новостью.

— По делам? — поддела Света, которой брат рассказал накануне о притворном романе. — Ну-ну…

Они спустились вниз. Семён справился сам, по традиции не позволив никому везти инвалидную коляску. Благо в медучреждении, занимающимся реабилитацией, был пандус. Подойдя к Жанне, Стас выдавил дежурную улыбку.

— Знакомься, моя семья: Семён и Светлана Александровские.

Глава 12.

Сгоревшее прошлое

ЖАННА Громова

Жанна смотрела и не верила глазам. Не понимала, как ЭТО возможно.

Всю дорогу она ждала, что Стас повернет машину назад, отменит «семейные дела», придумав идиотского объяснение. Или, в конце концов, скажет правду. Но этого не случилось. И вот теперь здрасьте: Семён и Светлана Александровские.

Да, Жанна помнила их имена. Помнила имена всех пятерых детей в звездной семье. И это не было бы доказательством. Ни разу. Ведь Стас мог устроить спектакль, выдав непонятно кого за брата и сестру. Но нет. Это точно они. Никаких сомнений. Семёна Жанна помнила смутно. Память запечатлела образ маленького мальчика, который носился по большому дому вслед за радиоуправляемой машиной или вертолетом. На своих ногах носился! Не в инвалидной коляске ездил! Однажды один такой вертолет чуть не «поздоровался» с затылком девочки Снежанны Морозовой, зазевавшейся в коридоре.

Да, Жанна толком не помнила внешности Семёна, а Света и вовсе в то время была пупсом в розовых одежках. Но ее лицо… Боже! Жанна не могла отвести от девочки взгляда. Вылитая мать — Инна Александровская. Точная копия!

Сестра Стаса, однозначно. Но что эти двое тут делают? И почему Семён в коляске?!

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Семён.

— Мне тоже очень приятно, — выдавила Жанна, опомнившись.

Ну что за клуша? Застыла и пялится. Наверняка, Света с Семёном решили, что она странная. В лучшем случае.

— Что стоим? Кого ждём? — вмешался Стас и кивнул на машину. — Устраивайтесь. Хватит мерзнуть. Или хотите околеть?

Жанна села в авто последней. Наблюдала, как Стас помогает перебраться из коляски на сиденье брату, а потом складывает и убирает коляску в багажник. Каждое движение на автопилоте, проделано много-много раз.

— Жанна, всё в порядке? — Стас глянул озадаченно, заметив, что «невеста» еще не в машине.

— Да, — она постаралась улыбнуться. — Задумалась.

Повидавший немало на своем веку «Нисан» тронулся в путь, а Жанна сидела на переднем сиденье и всё гадала, на каком она свете. Стас ведь говорил, что брат и сестра на его попечении. Не раз их упоминал. Но как так вышло? И почему в досье, переданном Альбертом, нет о них не единого слова? Нестыковочка, однако…

Очень интересная нестыковочка…

— Ты не против, если мы докинем мое семейство до дома? — спросил Стас. — Путь не близкий. Если что могу вызвать тебе такси, чтоб перехватило по дороге.

— Нет-нет, я с вами, — кивнула Жанна. — У нас ведь еще есть дела.

Под делами она подразумевала не только продолжение «свидания». Но и выяснение семейных обстоятельств Стаса. Следовало расставить точки над «i». Срочно. А потом предъявлять претензии Альберту. Не могли же его спецы так опростоволоситься. Значит, инфа в досье изначально подтасована. Вот так сюрприз!

— Что у вас стряслось? — спросила она аккуратно, изображая дружелюбие.

— Семена побил мажор, и его выгнали с реабилитации, — подала голос с заднего сиденья Света. — В смысле, выгнали Семёна. Мажора оставили. Потому что у него крутой отец. Очень крутой. Такой, которого все боятся.

— Хватит, — протянул Семён недовольно. — Давайте еще по радио объявим эту сногсшибательную новость. А заодно в ток-шоу выступим.

Жанна подозрительно прищурилась. Та-а-ак. У мажора крутой папа. А как же Юрий Александровский? Большой босс, который любого под себя способен подмять?

— А ваши родители? Они люди простые? — задала Жанна вопрос невинным тоном.

Повисла пауза. Лиц младших Жанна не видела, но заметила, как болезненно поморщился Стас. Он приготовился что-то ответить, но Света его опередила.

— На самом деле, наш отец тоже был очень крутым. Но он… он давно мёртв.

Хорошо, что Жанна сидела. Мёртв? Как это мёртв?

Стоп! Стас говорил и о смерти родителей. Но она решила, что помощник совсем оборзел, раз похоронил их при жизни. Так получается, он не солгал?!

— Давно? — спросила Жанна, не узнав собственный голос.

— Десять лет, — ответила Света совершенно спокойно. Видно, привыкла к этому факту. И добавила после секундной паузы. — Был пожар.

Девочка обошлась без продолжения, а Жанна не посмела спросить подробности. Но точно знала, что позже устроит Стасу допрос. Она должна знать. Всё. Потому что пока белых пятен так много, что картинка всё равно не складывалась. Допустим, отец мёртв. И мать, судя по всему, тоже. Но почему младшие живут со Стасом? А не со старшей сестрой Соней или идеальным во всех смыслах братом Серёжей? Они-то где? И почему Стас, Семён и Света бедны? Жанна успела оценить скромную одежду младших Александровских. Да и реабилитация Семёна в бесплатном центре о многом говорила. Но ведь у семьи в прежние времена были деньги. Еще какие деньги! Куда же всё делось?!

Стас большую часть пути молчал. Младшие негромко переговаривались на заднем сиденье. Света рассуждала, как бы найти управу на мажора, что побил брата. Мол, должна же быть в мире справедливость. Да, богат. Да, отец — большая шишка. Но нельзя же проглатывать, когда тебя выставляют вон за чужие грехи.

— Надо хотя бы в минздрав пожаловаться на этот центр, — объявила Света хмуро.

— Какой смысл? — возразил Семён. — Сотрудники представят всё так, что это я напал на того придурка и еще коляской его переехал вместе с костылями.

— Ну да, проще сдаться и проглотить, — бросила Света сердито. — Неправильно это.

Жанна мысленно ее похвалила. Да, с сильными мира сего бороться сложно, а подчас и невозможно. Но опускать руки и ощущать себя тварью дрожащей нельзя. Никак нельзя.

— Дом, милый дом, — объявил Стас, когда «Нисан» остановился у девятиэтажки, расположенной аккурат напротив парка. Деревья и кусты нынче оделись в золото, а часть листвы уже лежала ковром на земле, но летом тут должно быть очень зелено и уютно.

Света вышла из машины первой, вежливо попрощавшись с Жанной.

— Я провожу их и вернусь к тебе, — объявил Стас «невесте». — Я быстро.

Она кивнула, мысленно готовя перечень вопросов о прошлом и настоящем семьи. Понравится Стасу или нет, но разговор им предстоит долгий и обстоятельный. В отсутствие «жениха» Жанна хотела, было, залезть в интернет и поискать сведения о смерти Юрия Александровского. Но передумала. Пусть сначала Стас всё расскажет сам. А она потом сравнит его «показания» с официальными данными.

* * *

Стас вернулся минут через десять. Хмурый, но сосредоточенный.

— Куда теперь? — спросил деловым тоном. — В смысле, свидание ведь продолжается.

Жанна чуть глаза не закатила. О каком свидании теперь речь?

— Мы останемся в машине, и ты всё мне расскажешь о семье.

— Не о чем рассказывать, — пробурчал Стас недовольно. — И вообще… У тебя же на меня целое досье.

— Что? — Жанна не поверила ушам.

Он-то откуда знает?!

— У тебя болтливые сотрудники, — бросил Стас. — По крайней мере, некоторые.

— Понятия не имею, что именно тебе «наболтали», но я только что убедилась, что ничего толком о тебе не знаю, — быстро нашлась Жанна. — Надо срочно это исправлять. Мы же встречаемся.

Стас устало провел ладонями по лицу. Ему явно не улыбалось откровенничать. Тем более, с ней. Но он успел понять, насколько упряма бывает Жанна, потому смирился с неизбежным.

— Ладно. Хочешь задавать вопросы, задавай. Только уедем со двора. Светка, наверняка, следит за нами с балкона. Она, кстати, в курсе наших отношений. В смысле, знает про липовый роман. Пришлось признаться, раз явился домой пропахший твоими духами. Ну, после горшка. То есть, после мастерской. Семёну я не говорил. Он не столь наблюдательный. Это прерогатива девчонок — всё подмечать.

«Нисан» тихонечко заворчал, но завелся. Покинул двор и припарковался с другой стороны парка, который так понравился Жанне. Отсюда открывался вид еще привлекательнее — на выложенные из белого камня дорожки, беседки и детскую площадку.

— Спрашивай, — разрешил Стас, чуть приоткрыв окно со своей стороны.

Жанна выдержала небольшую паузу, готовясь услышать непростую историю.

— Света сказала, ваш отец погиб при пожаре. Как это случилось?

Стас скривился и передернул плечами.

— А как это бывает? Дом сгорел.

Жанна открыла рот от изумления. Дом Александровских?! Эта махина из красного кирпича в три этажа в собственном парке?!

— Как это сгорел дом?

Стас горько засмеялся.

— Вот и я бы хотел знать — как. Учитывая, что там была офигенная система пожаротушения. Говорили, короткое замыкание. Угу. Десять раз. Ты не представляешь, что это был за дом. Светка правду сказала. Наш отец тоже был крутым. Директором целого предприятия в моногороде. И уж поверь мне на слово, в доме всё было мега-современное. Ничего бы там не замкнуло. Если б кто-то не захотел.

О! Жанна представляла. Еще как представляла! Как наяву увидела дом, в котором запросто можно было заблудиться, а уж в прятки играть до бесконечности.

— Это случилось ночью, — продолжил Стас. — Когда все спали. Я знаю о случившемся лишь по рассказам других. Сам тогда не жил дома. Учился здесь в университете. На втором курсе. Мне утром позвонили и огорошили новостью.

Он помолчал. Вспоминал то утро, без сомнений. Мгновенье, когда зазвонил телефон и… и… пришла страшная весть.

— В общем, дома находились только члены семьи. Домработница на ночь не оставалась, а няня взяла выходной. Света-то дома тоже не ночевала. Была у подружки на дне рождения. Представляешь, вечеринка в пижамах для пятилеток! Тогда это казалось бредом. Но этот бред спас сестрёнке жизнь. А охранники… Охранники обитали в пристройке. По очереди обходили территорию. Они, когда увидели, что дом горит, пытались что-то сделать. Но не смогли. Не сработала ни современная система пожаротушения, ни сигнализация. А дом в три этажа — каменный дом! — вспыхнул, как спичка. Такое возможно только в одном случае. Если поджигают намеренно. Вот только следствие пришло к иному выводу. Или их заставили «прийти». Да и какая разница теперь? Мёртвых не вернешь…

Жанна сидела, как пыльным мешком огретая. Пожар? Поджег? Липовое расследование? Ох, ну и кошмар! А казалось, Юрий Александровский неприкасаемый.

— Значит, отец не смог выбраться, — протянула она с горечью.

Страшная смерть. Ужасная!

— Никто не выбрался, — отчеканил Стас. — В смысле, никто, кроме Семёна. Семь лет ему тогда только исполнилось. Он книжку читал полночи. Под одеялом. С фонариком. Умник, блин! Потому и сориентировался, когда всё загорелось. Выбираться обычным путём было поздно. Он решил сигать в окно. Других-то вариантов не осталось. Ну и сиганул. Но приземлился неудачно. Сломал позвоночник. Повезло ещё, что охранник увидел его лежащим перед домом. Оттащил. А то бы всё равно сгинул. Сам-то шевельнуться не мог.

— Погоди, — у Жанны голова шла кругом, в висках стучало. — Как никто? Значит, не только отец… Но и… и…

— В ту ночь погибло больше половины нашей семьи, — проговорил Стас без интонации, пряча эмоции глубоко-глубоко. — Отец, мама, семнадцатилетняя сестра Соня и шестнадцатилетний брат Серёжа. Нас же пятеро было. Детей. Остался я и младшие. Был очень крутой и влиятельный папа, огромный дом, большие деньги, и в один миг не осталось никого и ничего. Мы трое внезапно оказались фактически нищими.

Жанна закрыла глаза, пытаясь осознать услышанное. Проклятье! Альберта прибить мало! Почему он ничего не сказал? Не мог не знать! Точно не мог!

Перед глазами так и стояло всё семейство Александровских. Особенно мама — бывшая модель Инна Аркадьевна и Соня — яркая девочка, умеющая вести себя, как настоящая принцесса. Умерла в семнадцать лет! Учась в выпускном классе! Жанна отлично помнила и Серёжу Александровского. Умный мальчик был на хорошем счету в школе. Учителя нарадоваться на него не могли. Особенно на фоне балбеса Стаса и не слишком старательной Сони, которая набирала нужные оценки и баллы, но вперед не рвалась.

Открыв глаза, Жанна обнаружила, что пошел дождь. Как вовремя! Капли бежали по стеклу, будто слёзы. Само небо плакало, жалея об оборванных жизнях.

Ох, бедняга Семён! Избежал кошмарной смерти, но остался в коляске. Он ведь был достаточно большим тогда, чтобы всё понимать. Семилетний мальчик пытался спастись из дома, зная, что родители, брат и сестра остаются внутри и до них не добраться.

Но ведь они все спали, верно? Должны были погибнуть от угарного газа. До того, как огонь… Ох, о таком лучше не думать. Не представлять.

— Я не понимаю, — проговорила Жанна хрипло. — Как так получилось, что у вас не осталось средств. Ты же сам сказал: отец возглавлял предприятие. Неужели, не было сбережений? Счетов в банке?

Стас с шумом выдохнул воздух и нервным движением взлохматил волосы.

— Непростая это история. Казалось, было всё. И оно было. До поры до времени. Но после пожара выяснилось, что у предприятия проблемы. А отцовские счета пусты. Но не просто так пусты. Якобы он припрятал деньги. У нас был разговор на эту тему с адвокатом — близкой подругой матери. Она прямо посоветовала не лезть ни во что и рвать когти (прости за выражение) из города. От греха подальше. Чтоб о нас троих забыли.

Жанна хмурилась с каждым словом Стаса. Как все просто решается. Были деньги и исчезли. А дети остались ни с чем. Ладно, взрослый Стас. Но ведь Света с Семёном были совсем малышами. А мальчик еще и позвоночник сломал.

— До сих пор раздражает вся эта ситуация, — продолжил Стас мрачно. — Мне не жаль денег. Ну их к черту! Но из-за них погибла моя семья. От дома ничего не осталось. Когда приехали пожарные, он пылал. Пропало всё, включая мамины драгоценности и картины, что она коллекционировала. Хотя глупо сожалеть о материальных ценностях, когда погибли близкие, верно? В банке оказалось пусто. Только кое-что сохранилось на счетах, открытых на Свету с Семёном. Были счета у других брата и сестры. Но те деньги мы так и не увидели. Якобы их забрали на покрытие неких долгов. Я ни во что не вникал. И не лез, как советовали. Да и в чем разбираться? Пацаном был, на которого свалилась катастрофа. И младшие в придачу. Только годы спустя узнал, что, похоже, за всем стоял отцовский зам. Он получил теплое место и нехило разбогател. Жил припеваючи лет пять, а потом умер от аллергической реакции. А жена нищей осталась. Без копейки. Якобы растраты были. Ну-ну. И у него всё отобрали, включая жизнь. Видно, кто-то захотел его место. Иль он дорогу кому перешел покрупнее.

— А как же твой счёт? — спросила Жанна. — Ты же был старшим сыном. Наследником.

Стас болезненно скривился. Она явно надавила на больную мозоль. Основательно надавила. Неужели, Юрий Александровский таки лишил первенца всего?

— Отец собирался оставить завод второму сыну — моему брату Серёже, — признался Стас после тягостной паузы. — Говорил, я его разочарование. Хотя… Я в то время был тем ещё оболтусом. Понятия не имел, чего хочу, бедокурил, не думал о последствиях. Отец отправил меня учиться. Пообещал оплатить образование и расходы во время учёбы. А дальше, мол, ты сам. Хорошо хоть квартиру купил и оформил на моё имя. Ту самую, в которой мы и живем со Светой и Семёном.

— Отец бы передумал. Наверняка.

— Нет, — Стас упрямо мотнул головой. — Он со мной не разговаривал около двух лет. Когда я приезжал на каникулы или просто на длинные выходные, игнорировал меня, будто я пустое место. Он провел черту между нами и не собирался ничего менять.

— Но почему? — удивилась Жанна.

Да, папенька орал на Стаса. Кулаком по столу громыхал. Сама видела. И всё же абсолютное отречение казалось странным и невероятным.

Сын — есть сын. Пусть и оболтус.

— Кое-что случилось, — пробормотал Стас и поморщился. — Не хочу об этом говорить. Для отца это стало последней каплей. Он принял решение. Окончательное и бесповоротное.

Дождь лил всё сильнее, и Стас включил дворники. Они работали, как безумные, но всё равно не справлялись с потоками воды. В небе точно открылась прореха, чтобы затопить весь город. Стас смотрел на дворники, но будто не замечал их движения. Погружался мысленно всё глубже и глубже в трагическое прошлое. Жанна даже пожалела старого недруга и обидчика. А почему нет? Такого кошмара никто не заслуживает. К тому же, брата с сестрой он не бросил. Тянет столько лет. А это достойно уважения.

— Ты молодец, — похвалила Жанна абсолютно искренне. — Что взял на себя заботу о брате и сестре. Не каждый бы решился. Не каждый бы справился.

Стас выдавил улыбку. Но горькую. И чуточку злую.

— Я ведь не шибко этого хотел, — признался вдруг. — Ты просто не понимаешь. Не представляешь, каким я был в то время. Я и в школе творил, что хотел. А когда отец меня сослал и отрекся, я… я как с цепи сорвался. Не учился толком, много пил и бедокурил. В ту ночь у нас тоже была попойка. А утром… Когда мне позвонили, я спал. С трудом открыл глаза. Я был даже не с похмелья. Еще не протрезвел. А там… там… такое…

Он провел большим и указательным пальцем по глазам, словно пытался смахнуть слёзы, которых не было. По крайней мере, в реальности.

— Я не хотел их забирать. Свету с Семёном. Не представлял, что буду с ними делать. Девятнадцатилетний обалдуй, который привык тратить папины деньги и ни за что не отвечать. Даже за самого себя. Помню, как сидели с соцработником, а на столе лежала форма с отказом от опекунства. Росчерк «пера» и свобода. Только я. Никой ответственности. Соцработник… она всё прекрасно понимала. Но порядочная попалась. Не такая, которой всё равно. Она — ее Оксана звали — нас пасла какое-то время. Проверяла, как справляемся, многое подсказывала. В общем, сказала она мне тогда кое-что. Мол, я могу подписать и уйти. Меня никто не осудит. Но если сделаю это, потеряю последнее, что осталось от семьи. Младшие меня не простят, если окажутся в детдоме. В разных детдомах. Свету отправили бы в обычный, Семёна в специализированный — для инвалидов. Оксана прямо сказала, что это место настоящая дыра. Тут я и сломался. Из-за разных детдомов. Получалось, не просто я уйду. Их разлучат и друг с другом.

Жанна чуть не разревелась, как распоследняя клуша. Перед глазами стояли Семён и Света. Не сегодняшние. Дети из прошлого. Мальчик, что носился по огромному дому за вертолетом. И девочка в розовом, которую няня выгуливала в личном парке Александровских. Ухоженные, ни в чем не нуждающиеся дети. Привыкшие к роскоши и сытой жизни. И вдруг детдома. Кошмар! Жанна сама мать. От мысли, что ее сына отправили бы в подобное место, волосы на голове зашевелились.

— Но ничего плохого не случилось, верно? — Жанна улыбнулась, отчаянно борясь со слезами. — Ты справился.

— Угу, — Стас усмехнулся. — Только поначалу получалось очень… хм… фигово.

Он помолчал, собираясь с мыслями. Жанна не мешала. Она понимала, что так и было. В красках могла представить Стаса Александровского, вышибающего школьные окна стульями. А уж о ее собственной растоптанной жизни лучше и не вспоминать. Стас уничтожил девочку-ботаничку, не задумываясь. Без жалости, без сожалений. И такой Стас точно не мог в мгновение ока превратиться в идеального старшего брата. В брата года.

— Всё шло наперекосяк, — проговорил он после тяжкого вздоха. — Света постоянно ревела. Не понимала, что случилось. А я не облегчал задачу, лажал на каждом шагу. Семён, как ни странно, справлялся лучше. Со всем, что на него свалилось. А мои нервы сдавали. Знаешь, сколько раз я хотел всё бросить? Несколько раз на дню! Иногда я убегал на пустырь за домом. По вечерам. Сейчас там новые высотки. Но тогда не было ни души. Прибегал туда и орал, как ненормальный, выплескивал гнев. А однажды… однажды я сбежал. Месяца через три после переезда Светы с Семёном ко мне. Запрыгнул в первую попавшуюся электричку и ехал четыре часа, сам не представляя, куда направляюсь. Смотрел в окно и думал-думал. О несправедливости вселенной. Доехав до конца, сел на электричку, идущую назад. Домой попал за полночь. А они… они спали на кровати Семёна в обнимку. Поели холодного супа и уснули. Представляешь, утром эти двое даже не спросили, где меня носило. Вернулся и ладно. Наверное, тогда я и осознал, что мы всё ещё семья. Какая-никакая, а семья. И кроме них у меня никого нет. С того дня всё начало налаживаться. Медленно, с «рецидивами», моими криками, Светкиным рёвом и укоризненными взглядами Семёна. Но налаживаться. И поверь, я не совершил никакого подвига. Не стоит думать, какой я молодец. Я осваивал роль старшего брата и опекуна путём проб и ошибок. Прежде я не был старшим братом ни для кого из них. По-настоящему. Света с Семёном были очередными младенцами, перетягивающими материнское внимание. Серёжку я воспринимал, как соперника, которого вечно ставил в пример отец. А Соня… С ней у нас были непростые отношения. Особенно последние два года. Я был зол на нее как черт. Но это еще одна мрачная семейная история. Даже вспоминать не хочу.

Жанна удивилась. Странно. В ее воспоминаниях у Стаса с Соней были теплые отношения. Он сестру от себя не гнал. А она гораздо больше тяготела к нему, чем к другому брату — правильному и умному Серёже. Интересно, какая кошка между ними пробежала? Впрочем, не ее это — Жанны — дело. С ней самой мать двенадцать лет не общается. Да и взаимоотношения Стаса с Соней — история давно минувших дней. Соня мертва. Какая разница, за что старший брат на нее злился. Наверняка, теперь сам об этом сожалеет…

— Может, ты и не считаешь себя героем, — проговорила Жанна мягко. — И, да, ты долго привыкал к роли опекуна. Но ты же справился в конечном итоге.

— Брось.

— Стас, у меня ребёнок. И две няни. Я знаю, о чем говорю. Не представляю, что бы я делала с Лёшкой в одиночку. А ты один тянешь двоих. Тем более, Семён не здоров. Это большое дело. Подвиг можно сказать. И не спорь, пожалуйста. Всё так и есть.

Нет, Жанна не собиралась забывать, как Стас обошёлся с ней в прошлом. Он всё равно виноват. Хотя теперь и стал другим человеком. Но желание мстить пропало. Не из-за испытаний, выпавших на долю Стаса. Эти испытания, в конце концов, превратили его в лучшую версию себя. Причина крылась в младших Александровских. Любой удар по Стасу рикошетом попадет в Свету с Семёном. А этого нельзя допускать. Однозначно.

— Подвиг, — усмехнулся Стас. — Ты не представляешь, сколько на моём счету «подвигов». Один я совершил совсем недавно. Когда согласился работать на тебя.

Жанна вздрогнула. О чем это он? Прозвучало очень опасно.

А Стас продолжал:

— Ты взяла меня из-за требования Альберта Рудакова. Но не знаешь главного. Он хотел, чтобы я втерся тебе в доверие, очаровал и помог подставить. Он та ещё мразь. Но и я не лучше…

Жанна молчала. Ей ведь полагалось удивиться новости. Впрочем, она и удивилась. Так, что язык отнялся. У Стаса хватило смелости признаться в ТАКОМ?! Или это признание на почве других откровений? Одно невольно потянуло другое?

— Скажи хоть что-нибудь, — Стас не выдержал затянувшегося молчания.

А Жанна просто пожала плечами, понятия не имея, как действовать дальше. Мало ей известия о трагедии семьи Александровских и вранье Альберта. Так теперь Стас поставил в тупик признанием. И что, прикажете, с этим делать?

— Сколько Рудаков тебе заплатил?

Стаса обескуражил вопрос.

— Э-э-э… Нисколько.

— Тогда с какого перепуга ты согласился?

— Ну… — он снова нервно взлохматил волосы. — Рудаков угрожал. Не мне. Семёну. Пообещал, что тот вообще останется без реабилитации, если я буду артачиться. Знаю, это не оправление и…

— Что-о-о?!

Жанне почудилось, что волосы зашевелились.

Ну, Альберт!

Она прекрасно понимала, что покровитель угрожал впустую. Ни за что бы ни обидел парня в инвалидной коляске. Он человек жесткий. Может по стенке размазать в два счета. Но лежачих обычно не бьет. Сам потерял дочь. Знает, что такое трагедия.

С другой стороны, он не рассказал о пожаре и гибели родных Стаса.

— Так что можешь гнать меня в шею. В смысле увольнять.

Стас улыбнулся, явно испытывая облегчение. А Жанна скривилась.

— Ты о Викентьеве случаем не забыл? И своей роли в спектакле?

Стас застонал и хлопнул себя по лбу.

— То есть, всё остается по-прежнему?

— Да. Выбора-то у меня нет. А насчёт Альберта не дергайся. Я с ним разберусь.

— Он сам с тобой…

— Вот уж нет! — вспылила Жанна. — Забудь о Рудакове. Для тебя он больше не проблема. Но на свадьбу с Асей не рассчитытай. К дочери он тебя не подпустит.

Настала очередь Стаса терять дар речи.

— Разумеется, я в курсе, что твоя таинственная девушка — Ася Рудакова, — отчеканила Жанна с легкой усмешкой. — Она мне тебя еще перед тем банкетом показала. Мы ж с ней подруги. Что до папеньки… он не причинит Семёну вреда. Я об этом позабочусь. Реабилитации ничего не угрожает. То есть… — Жанна вспомнила, что случилось с братом Стаса сегодня. — То есть не угрожает Рудаков.

— Вот еще один повод собой гордиться, — протянул Стас с явным сарказмом. — Брата вышвыривают вон, как котенка за шкирку, а я ничего не могу сделать. Сила на стороне этого Геры… хм…. как же его фамилия? Светка ведь называла. А! Вспомнил! Фридман. Так вот, этот Гера Фридман…

— Фридман? — переспросила Жанна заинтересованно. — А отца его случайно не Арманом зовут?

— Понятия не имею. А что? — напрягся Стас.

— А то, что есть у меня клиент — Арман Фридман. Обращается редко. Но мы давно знакомы. У него трое детей. Старшего зовут Гера. Крутой мужик, действительно. Неудивительно, что в центре переполошились. Вот только они не знают об Армане Феликсовиче главного. Он хоть и жесткий человек, но справедливый. А старшего сыночка называет разочарованием. Как твой отец тебя когда-то. Сейчас, всё выясню.

Прежде, чем Стас успел сориентироваться и возразить, Жанна набрала номер Фридмана. Она решила действовать. Здесь и сейчас. Семён Александровский ни в чем не виноват. Нужно исправлять несправедливость. Тем более, это в ее власти.

— Арман Феликсович, день добрый. Не отвлекаю? Отлично. Скажите, ваш старший сын не проходит реабилитацию в бесплатной клинике? Проходит. Ну-ну. Видно, вам еще не сообщили о его сегодняшней выходке. Это не телефонный разговор. Можно я подъеду? С сотрудником, которого эта история затронула? Замечательно. Выезжаем.

Стас сидел с открытым ртом и явно не верил ушам.

— Не смотри на меня так, — велела Жанна. — Поехали. Я всё устрою. Да не бойся ты. Всерьез думаешь, что причиню вред твоему брату? Больному мальчишке?

— Ну… я только что признался, что помогал тебя подставить.

— Верно, — Жанна вздохнула. — Ты. Но Семён за твои грехи не отвечает. Езжай. Арман Феликсович не любит ждать.

Глава 13.

Разочарования отцов

СТАС Александровский

Ум заходил за разум. Стас не понимал, на каком он свете. Он же признался Жанне, что «работал» на Рудакова! А она вознамерилась помогать. Безумие какое-то! Стас вообще плохо понимал, что произошло в припаркованной возле парка машине. С чего он вдруг разоткровенничался? Не только о «задании» большого босса. О семье. Стас даже с Семёном и Светой почти не обсуждал пожар и погибших близких. А тут слова полились рекой. Как на исповеди, ей-богу. Всё Жанне выложил. Всё-всё. Кроме истории с Соней. Той истории, что рассорила с сестрой навсегда.

А как легко дались откровения! Будто давно жаждал поделиться. Произнести всё это вслух. Да подходящий человек не попадался.

Получается, Жанна — подходящая? Кто бы мог подумать…

— Ты за дорогой-то следишь? Дождь на улице. И реки.

— Слежу, — кивнул Стас.

Он следил. Правда, больше на автомате. Но Жанна права. Надо быть внимательнее. Дождь поутих, и теперь с неба не лило, а капало, однако улицы превратились в реки. Не Россия, а почти Венеция. Машина в буквальном смысле рассекала по волнам. Того гляди, зальется вода, куда не следует, и останется Стас без личного транспортного средства. Гидроудар — вещь крайне неприятная. Ремонт встанет в такую копеечку, что закачаешься.

— Еще один поворот. Затем проедешь несколько метров, и повернешь на парковку, — проговорила Жанна. — Когда будешь говорить с Фельдманом, не лебези. Он этого терпеть не может, предпочитает, когда собеседники ведут себя на равных.

Стас нервно кивнул, не представляя, что скажет отцу Геры. Он сильно сомневался, что затея Жанны обернется чем-то путным. Может, папенька и недоволен сыном. Но это их семейное дело. Признавать его ошибки перед другими — совершенно иной уровень.

— Стас, расслабься, — велела Жанна, когда они вышли из машины. — У тебя лицо зеленое.

Он выдавил неестественную улыбку. Будет тут зеленое.

Дождь, наконец, закончился, но идти пришлось, обходя огромные лужи.

— Чем вообще занимается этот Фельдман?

— Техническими разработками и информационными технологиями. Но он не ученый, а бизнесмен. Находит молодых гениев, берет под крыло, вкладывается в их проекты. Потом имеет долю с реализации. Не грабительскую, кстати. Плюс у него еще сеть модных ресторанов, которая нацелена исключительно на прибыль. То есть, первое для души и заработка, второе только для заработка.

— Неплохой подход.

— Мне тоже нравится. Арман Феликсович подарил путевки в жизнь многим молодым умникам. Без него большинство так и сидело бы с разработками на уровне идей.

Офис Фельдмана располагался в самом обычном здании. Никакой видимой крутизны, призванной пустить пыль в глаза и заставить поверить, что здесь обитает не человек, а центр вселенной. Лифт отправился вовсе не на верхотуру, а на четвертый этаж, который, правда, целиком принадлежал Фельдману и его «подопечным».

Ждать в приемной не пришлось. Большой начальник сам вышел встречать гостей. Высокий, холенный, со спортивной фигурой. На висках серебрилась седина, но она, скорее, придавала шарма, нежели старила. Он обнял Жанну. Дружески, без намека на фамильярность. Обменялся рукопожатием со Стасом.

— Проходите, устраивайтесь и рассказывайте, что натворил мой обормот.

Стас невольно вспомнил собственного родителя. Все его грубые и обидные слова в свой адрес. Но ведь Гера, действительно, мерзавец. Доставать инвалида, а потом еще и побить Хуже не придумаешь. Сам Стас в юности при всей любви к закидонам в рукоприкладстве замечен не был.

— Арман Феликсович, мне жаль, что пришлось приехать по такому поводу, — начала Жанна после короткой паузы. — Но я считаю, что без внимания ситуацию оставлять нельзя. А сам Станислав Юрьевич, — она кивнула на помощника, — не в силах на нее повлиять.

— Сотрудник твой, значит?

— Да. И друг. Близкий друг. Мы встречаемся.

Фельдман лукаво приподнял брови, а Жанна продолжила:

— Дело в том, что брат Стаса Семён проходит реабилитацию в той же центре, что и Гера. Семён инвалид-колясочник с семи лет. Сейчас ему семнадцать. Этот центр он посещает каждый год. Не заработал ни единого нарекания. До сегодняшнего дня. У них вышел конфликт с Герой.

— Конфликт, — усмехнулся Фельдман. — Знаю я Герины «конфликты». Рассказывай дальше.

— Была драка и…

— Мальчик серьезно пострадал? — перебил Фельдман. Но вопрос адресовал не Жанне, а Стасу. Лицо перекосилось от гнева.

Стас с трудом удержался от желания вжать голову в плечи. Но на выручку пришли воспоминания, как он держался перед разгневанным отцом. И Стас ответил. Спокойным тоном:

— Синяк под глазом и губа разбита. Но дело не в этом. Семёна выгнали из центра. Сказали, больше никогда не примут. А вашего сына оставили.

Возможно, последнюю фразу не следовало произносить. Но Жанна же сказала, Фельдман любит, когда с ним говорят начистоту.

— Идоты! — прорычал тот в ответ и грохнул кулаком по столу.

Поднялся и подошел к окну. Глядел на город и о чем-то раздумывал. Жанна молчала, не мешая ему принимать решение. А Стас… Стас снова не сдержался.

— В этом всём есть и моя вина. Я знал о конфликте, но не вмешивался.

Фельдман отвернулся от окна и уставился на Стаса. С любопытством. Но без осуждения. Сначала он предпочитал выслушать, а потом делать выводы.

— Семён говорил. Точнее, сестра говорила, что его в центре достает другой парень. Она даже справки навела. Нашлись общие знакомые. А я… я оставил всё, как есть. Не потому, что не хотел влезать. Семён… он ненавидит, когда его считают… хм… ущербным. Простите за грубое слово. Моё вмешательство означало бы, что я не считаю его способным решить проблему. Семён хотел разобраться во всем сам. Без заступничества. Так и сказал: «мужик я или где»? Вот я и умыл руки. Не думал, что до такого дойдет.

Фельдман улыбнулся.

— Правильный у тебя брат. Решение, достойное уважения. Ты и сам поступил верно. Заступничество только б раззадорило моего паразита. Не переживай о реабилитации брата, Станислав Юрьевич, — Фельдман вернулся за стол и взял ручку. — Я решу вопрос. Пусть эти бестолочи в следующий раз хорошенько подумают прежде, чем больного парня выставлять ни за что. Так, Семён Юрьевич, значит. А как фамилия?

— Александровский.

Ручка, которая успела вывести на бумаге имя и отчество, остановилась. Фельдман посмотрел на Стаса задумчиво.

— Удивительное совпадение. Фамилия не столь распространенная. Александровых хватает. Александровских гораздо меньше. Я к тому, что был у меня когда-то знакомый. Лет пятнадцать назад. Юрий Александровский звали. Заводом руководил. Не здесь. В одном из моногородов гораздо восточнее. Мы тогда только начинали наше дело. Я искал производственную базу для разработок первых подопечных. Никто не брался. Заказ маленький. Такой никому неинтересен. Но с Александровским мы договорились. Причем, на выгодных для нас условиях. За три года мы еще не раз к нему обращались. Всегда оставались довольны. Потом пришлось искать другое производство. С новым руководством завода сработаться не вышло. Юрий Дмитриевич погиб во время пожара. С женой и всеми детьми. Я только потом узнал и…

Фельдман замолчал, заметив выражение лица Стаса.

— Всё-таки родня? — спросил хрипло.

Стас кивнул.

— С двумя детьми погиб, не со всеми, — проговорил через силу. — Нас пятеро было. Осталось трое.

— Так, значит…

— Да. Отец. Был.

Фельдман тяжело вздохнул.

— Сожалею о твоей потере, Станислав Юрьевич. Прости за мое удивление. Мне сказали, в том пожаре никто не выжил. Вся семья погибла в одну ночь.

Стас выдавил благодарную улыбку, понимая, что Фельдман искренен.

— Не вся семья. Я в то время тут жил, учился в вузе, а самая младшая сестра ночевала у подружки. Из дома спасся только Сёмен. Но упал неудачно, когда выбирался из окна. С тех пор он в коляске.

С губ Фельдмана сорвалось нечто, напоминающее рычание.

— То есть, твой отец меня здорово выручил, помог начинающему бизнесу не загнуться. А мой сын избил его сына. Н-да… — он помолчал с полминуты и спросил, прищурившись: — Почему Семён проходит реабилитацию в бесплатном центре? Вам не достались отцовские деньги? Он ведь был человеком отнюдь не бедным.

Стас растерялся в первый момент. Одно дело обсуждать это с Жанной, другое — с Фельдманом. Второй раз за день — явный перебор. Но Фельдман смотрел требовательно, ожидая ответа. Да и Жанна ткнула в бок, мол, говори всё, как есть. Пришлось вздохнуть, призвать на выручку оставшиеся моральные силы и начать непростой рассказ. Снова. Фельдман слушал крайне внимательно, не перебивал. В какой-то момент поднялся из-за стола и, как в прошлый раз, подошел к окну. Но встал к нему спиной, чтобы видеть Стаса. Лицо оставалось непроницаемым. Не поймешь, что думает.

Когда Стас закончил, Фельдман заговорил не сразу. Стоял, потирая подбородок.

— Вот что, Станислав Юрьевич, — объявил он, наконец. — Если б я знал раньше, то обязательно приглядел бы за вами тремя. Моя вина, стоило узнать подробности.

— Не подумайте, что мы в чем-то нуждаемся, — поспешил заверить Стас. — И о тех деньгах я не жалею. Брат с сестрой тоже. Отцовское состояние не принесло нашей семье счастья. К тому же, и Света, и Семён умники. Всего в жизни добьются своими мозгами. Они учатся в школе для одаренных. То есть, Света учится. Семён закончил. Теперь на первом курсе. Изучает информационные технологии, кстати.

Стас осекся. Зря он сказал это «кстати». Будто намекал на что-то.

Однако Фельдман не заострил на этом внимание. Широко улыбнулся.

— Молодцы у тебя брат с сестрой. Да и ты не промах, раз в одиночку таких вырастил. Но я понял тебя, Станислав Юрьевич. Ты хочешь справедливости. Будет. Не сомневайся. Я позвоню главврачу центра и разъясню «политику партии». Пусть в следующий раз головой думает прежде, чем выставлять кого-то на улицу. Семён получит место назад и закончит лечение. А потом… может, и практику ему какую-нибудь придумаем. По специальности. Ну-ну, — Фельдман подмигнул Стасу. — Не хмурься. Я аккуратно. Без явного покровительства. Ваш с Семёном отец помог моему бизнесу состояться. Я помогу его сыну сделать первые шаги на профессиональном поприще. Ответная услуга, не более. Договорились, Станислав Юрьевич?

Стас кивнул, соглашаясь на такой «обмен».

— А Гера у меня получит. На этот раз основательно. Это была последняя капля.

Жанна поднялась, уверенная, что встреча окончена. Потянула Стаса. Тот встал, но уходить не спешил.

— Буду откровенен, Арман Феликсович, — проговорил, волнуясь. — Я не хочу, чтобы… чтобы ваш сын и вы… Чтобы эта история встала между вами. Дело в том, что и я был отцовским разочарованием. В юности. Вас, наверное, удивит, но последние два года жизни он знать меня не хотел. Дал денег на учёбу и выставил вон. Я не был идеальным сыном. Считал, что богатство и отцовская власть дают привилегии. И поплатился за это.

— Ты прав, — ответил Фельдман, внимательно глядя на Стаса. — Верится с трудом.

— Тогда я был другим человеком. Заносчивым богатым мальчишкой. Жизнь пообломала. Вы знаете, по какой причине. Возможно, Гера… он…

— Не столь безнадежен? — подсказал Фельдман.

— Да. Возможно, есть способы пробудить его лучшую сторону. Без трагедий и вашего гнева. Я просто не хочу, чтобы у вас испортились отношения с сыном, как у меня с отцом.

Фельдман подошел к Стасу и похлопал по плечу.

— Спасибо, что это сказал. Я так зол на сына, что был готов пойти на крайние меры. Но, кажется, мне нужно остыть и хорошенько обдумать, как «работать» с ним дальше. И знаешь, что? — Фельдман улыбнулся мягко, по-отцовски. — Уверен, Юрий Дмитриевич был бы горд, если б увидел, каким ты стал. Надеюсь, и мне доведется увидеть улучшенную версию сына.

* * *

Жанна и Стас решили прогуляться после непростого разговора с Фельдманом. Стас чувствовал себя невероятно. С одной стороны опустошенным, с другой почти счастливым. Из него словно выдавили весь яд, что копился годами и отравлял изо дня в день. Крылья за спиной не выросли, но гора с плеч точно упала.

«был бы горд, если б увидел…»

Стасу очень хотелось думать, что это правда.

— Ты в порядке? — спросила Жанна.

Они брели по мокрым каменным дорожкам сквера. Опавшая листва превратилась в нечто уродливое и склизкое. Но им это не мешало. Зато после ливня дышалось легче.

— Сам не знаю, если честно, — ответил Стас, потирая переносицу. — Ну и денек сегодня выдался. Я почти забыл, что на свете встречаются хорошие люди. В смысле, хорошие люди с большими деньгами. Среди простых смертных гораздо больше отзывчивых. Как та же тетя Зоя — санитарка из реабилитационного центра. У самой муж больной. После инсульта. Дочь замужем на другом конце страны. Звонит от силы раз в месяц. Тетя Зоя живет от зарплаты до зарплаты, а о пациентах заботится с искренней добротой. Никогда дурного слова не скажет. Ни в глаза, ни за глаза.

Стас грустно улыбнулся и добавил:

— Знаешь, по ту сторону многое не ценишь, считаешь само собой разумеющимся. И плевать на тех, кто ниже тебя по социальной лестнице. Фельдман не такой.

Жанна глянула на Стаса испытывающим взглядом.

— Твой отец был похож на Фельдмана?

Тот вздохнул и пожал плечами.

— Сложно сказать. Я видел его с одного ракурса. Как сын, который вечно бедокурит и отгребает за это. Но я считал его справедливым человеком, хоть и жестким. Видел пару раз, как он нагибает сотрудников. Но, мне казалось, за дело. И только мужиков. На женщин голоса не повышал. Ни на домработниц, ни на нянь. Ни, тем более, на маму или сестру. Хотя на охранников мог всех собак спустить. Кстати, а что насчет твоих родителей? — поинтересовался Стас. — Мы вроде как встречаемся, а я ничего не знаю о тебе. Да, есть сын, и был муж. Но откуда ты? Кто твои мать и отец?

Странное дело, едва он спросил, как Жанна, которая шла расслабленная и спокойная, болезненно перекосилась. А в глазах зажегся гнев. На него — на Стаса.

— Прости, если затронул неприятную тему, — растерялся он.

Но Жанна уже собралась, передернула плечами с деланным равнодушием.

— Отец умер, когда я была ребёнком. Растила меня мать. Строгая мать. Я бы даже сказала деспотичная. Не люблю говорить о детстве, если честно. И школьных годах.

— Ты не была самой популярной девочкой в школе?

— Представь себе, нет.

Ответ прозвучал с сарказмом. Хотя, казалось, с чего бы?

— Она жива? Твоя мама?

— Да. Но со мной не общается. Даже внука ни разу не видела.

Стас споткнулся на ровном месте. Ну и ну! И так бывает?!

— Я для матушки тоже разочарование, — проговорила Жанна с усмешкой, останавливаясь. — Долгая история. Не хочу рассказывать подробности. Просто в юности я совершила глупость, которую мать мне не простила. Та глупость ударила и по ней. Сильно. Так что она предпочла забыть, что я существую на свете. Может, это и к лучшему. Лёшке не нужна такая бабушка. Эту роль отлично исполняет Алевтина Федоровна.

— Мне очень жаль, — проговорил Стас с искренним сочувствием.

Хотел, было, добавить, что Жанне стоит попытаться помириться с матерью. Он вот не расставил точки над «i» с отцом, а потом стало поздно. Но «запел» мобильный.

— Прикинь, тут такое! — завопил из трубки Семён. — Мне звонили из центра. Сказали, что передумали. Они выставили Геру, а меня пригласили обратно. И не на полторы недели, которые остались. А еще на три месяца! Даже занятия в бассейне включили! Не знаю, что на них нашло. Но это реально круто!

Стас засмеялся. Так приятно, что Семён счастлив. Радуется новости, как ребёнок. На его долю выпадало не так много подобных мгновений.

— Ты прав, новость потрясающая. Наверное, поначалу они всё неправильно поняли. Но потом разобрались, кто в чем виноват, и всё переиграли.

— Наверное, — согласился Семён. — Ты скоро домой приедешь? А то Светка за тортом поскакала. Хочет отпраздновать торжество справедливости.

— Откуда у нее деньги на торт? — спросил Стас озадаченно.

— Из копилки вытащила. Я отговаривал. Но она уперлась рогом. Ты ж ее знаешь. Сказала, что ради торжества справедливости надо.

— Ну, раз надо, то надо. Приеду через часик, — он отключил связь и виновато посмотрел Жанне в глаза. — Прости, что не сказал Семёну правду. Он принципиальный. Узнает о заступничестве, откажется от лечения. Мне и самому, признаться, неудобно. Раз Семёну продлили реабилитацию, значит, лишили места кого-то другого.

Жанна взяла Стаса за руки.

— Уверена, не стоит об этом переживать. Наверняка, ничьим место в центре не пожертвовали. У них всегда есть резерв для блатных. Пусть и Семён в кое-то веке, побудет в их рядах. Ему точно не помешает.

— Я пообещал брату приехать через час, не спросив тебя. Я ведь сорвал свидание, сбежав из кинотеатра, а теперь снова вознамерился удрать и…

— Думаю, сегодня мы перевыполнили план по времени, проведенному вместе, — перебила Жанна мягко. — И, пожалуй, это свидание получилось самым… хм… искренним и познавательным. Я вызову такси. Проводишь меня до машины, как истинный джентльмен, и можешь быть свободен. В смысле, до завтра. Наша помолвка в силе. Мне всё ещё нужно прикрытие. И ты в качестве пары.

Стас закивал и невольно посмотрел вниз. Пальцы Жанна всё ещё сжимали его запястья.

— Я сделаю всё, что от меня потребуется, не сомневайся. И спасибо. За сегодня. За то, что ты сделала, зная, что я… я… пришел от Рудакова.

Жанна чуточку поморщилась, но ответила спокойно:

— Альберту непросто противостоять. Особенно, когда он в ударе. Не будем о нем, хорошо?

Стас послушно кивнул. Обсуждать и вообще вспоминать Рудакова хотелось в последнюю на свете очередь.

Они расстались у машины с шашечками. Как и собирались. Изобразили влюбленную пару на случай присутствия шпионов Викентьева. Стас поцеловал Жанну. Она ответила. На этот раз легко. Естественно. Будто вжилась в роль. Вряд ли она начала испытывать трепетные чувства к мнимому жениху. Скорее, перестала его презирать. Для Стаса и это было немало. Хотелось честных отношений. Пусть они и были притворными для окружающих. Главное, чтоб между ними не было фальши и лжи.

Глава 14.

С ног на голову

ЖАННА Громова

Жанна поверила Стасу. Всему, что он рассказал. Тем более, рассказ косвенно подтвердил и Фельдман, знакомый в прошлом с Юрием Александровским. И все же по дороге домой, сидя на заднем сиденье такси, Жанна поискала информацию в сети о гибели семьи Стаса. Нашла, само собой. И газетные статьи, и фото. Жуткие фото того, что осталось от некогда огромного дома в личном парке звездного семейства. Не верилось, что это тот самый дом, в который отличница Снежанна Морозова приходила подтягивать отстающего ученика. Тот самый дом, где по коридорам бегал Семён за вертолетом. Тот, где, казалось, богатая семья защищена от всего дурного.

Увы, остались почерневшие от сажи руины. Прах и пепел.

Неужели, кто-то поверил в короткое замыкание? Чтобы дом сгорел до фундамента, требовалось нечто основательнее.

— Мам! Мам! — дома навстречу выбежал Лёшка. — Ты решила?!

— Что решила? — не поняла Жанна сходу, контуженная событиями минувшего дня.

— Как это что? — обиделся сын. — Насчет прогулки в выходные. Со Стасом!

— Ах, это, — Жанна с облегчением стащила сапоги на высоких каблуках. — Я еще не успела всё обдумать и…

— Мам! — на детском лице отразился целый букет чувств. А, главное, Лёшка пришел к выводу, что его желания в грош не ставят. — Эх…

— Лёш, стой!

Но мальчик ушел в детскую и закрыл за собой дверь. Не хлопнул ею, подобного за ним не водилось, а именно закрыл. Плотно.

Жанна прислонилась к стене и устало провела руками по лицу. Она совсем забыла о Лешкиной идее устроить прогулку втроем. Не такая уж она и дурная, если подумать — эта идея. В смысле, в свете последних открытий. Стас наворотил дел в прошлом. Но нынешний Стас — не худший спутник для восьмилетнего мальчишки. Впрочем, следовало всё обдумать прежде, чем принять окончательное решение.

— Ничего, он оттает, — из кухни вышла Алевтина Фёдоровна. — Ему же не объяснишь, что это за фрукт — Стас Александровский, и по какой причине ты изображаешь невесту.

Жанна только головой покачала.

— Всё не так… Всё… Я кое-что узнала и… Давайте, я чуть позже расскажу. Сейчас… Ох, мне надо просто полежать с часок. Собраться с мыслями.

Алевтина Федоровна проводила Жанну тревожным взглядом. Но ничего не сказала. Знала, Жанна Громова — женщина сильная. Что бы ни случилось, возьмет себя в руки. Если ей и нужна минутка слабости (или час), лучше не мешать. В одиночку быстрее успокоится и примет необходимые решения. А потом… потом устроит веселую жизнь всем обидчикам.

Войдя в спальню, Жанна стянула рабочую одежду, облачилась в рубашку с джинсами и без сил повалилась на кровать. Громко всхлипнула, ощущая себя разбитой. Из-за всего сразу. История семьи Стаса выбила почву из-под ног. Но не меньше потрясла и выходка Альберта. Зачем, спрашивается, он состряпал фальшивое досье? Жанна непременно это выяснит. С подробностями. Но не сегодня. И, возможно, не завтра. Она пока в совершенно разобранном состоянии. А в таком состоянии говорить с Альбертом нельзя. Только с холодной головой и не менее холодным сердцем.

Что до Стаса… Жанна пока до конца не понимала, как его воспринимать. Сегодня она увидела его в совершенно новом свете. И этот образ никак не вязался с тем, что Жанна помнила. Будто два разных человека. Небо и земля.

Неужели, люди способны настолько измениться? Или девочка Снежанна не замечала чего-то прежде — в той другой жизни?

В ответ пришло воспоминание из прошлого. О весеннем вечере, когда на асфальте не осталось снега, а всё вокруг жило мечтой о переменах и обновлении. В тот вечер в доме Александровских вновь разразился скандал. Из-за Стаса. Из-за кого же еще? Юрий Дмитриевич «громыхал» в кабинете на отпрыска, а Снежанна ждала в комнате, предназначенной для школьных занятий, в компании Марины. Та сидела на подоконнике, курила и поглядывала на темнеющее небо. Надеялась разглядеть большую медведицу.

— Стас опять отмочил, — бросила она, обращаясь будто и не к Снежанне.

Та промолчала тактично, а Марина спросила:

— Тебе неинтересно, что он натворил?

— Нет.

— А ведь не врешь. Забавно, я сначала подумала, что ты сохнешь по блондинчику, потому он тебя и бесит. Но, похоже, бесит Стас совсем по другой причине. Ты считаешь его ниже себя. По интеллекту и всему остальному. Бабло не в счет разумеется. И отцовское положение.

— Я не…

— Да не оправдывайся ты, — Марина затушила сигарету в чайном блюдце. — Стас кого угодно доведет своими беспонтовыми выходками. Вот и сейчас выкинул фортель. Кто его просил тащить в койку дочку домработницы? Нельзя гадить там, где ешь. Хотя, возможно, это был очередной протест. Хорошо еще, что эта дуреха не залетела. А то уже размечталась, что станет хозяйкой в большом доме. В том самом, где мамаша полы драит.

Снежанна едва сдерживалась, чтобы не заткнуть уши. Зачем ей знать эту мерзость? Закидонов Стаса Александровского и в школе хватает.

Марина заметила выражение ее лица и усмехнулась.

— Ой, да не кривись. Подумаешь, устроили двое небольшой… хм… Короче, я к тому, что Стас не такая сволочь, как может показаться. Он просто отлично играет в сволочь. Правда, сам пока не понимает, что это игра. Кстати, — она, прищурившись, посмотрела на Снежанну, будто взглядом раздевала. Нет, не снимала одежду, а сдирала слой за слоем, чтобы разглядеть душу. — Кстати, ты тоже не такая, как себя подаешь. И тоже об этом не шибко догадываешься. А окружающие и вовсе ничего не подозревают. У меня же профессиональное чутье. Я фотограф. Замечаю то, что другие в упор не видят.

Снежанна испытала странное чувство. Будто кто-то впервые в жизни разглядел в ней искру, которую годами гасила деспотичная мать.

— И что же такого ты во мне увидела? — спросила с вызовом, хотя сама сгорала от любопытства.

— Ты красивая, — ответила Марина, наклоняя голову набок. — По-настоящему красивая. Если, конечно, стащить всё это барахло, перестать стягивать волосы в детские косы и избавиться от очков. Ты вообще слышала, что на свете существуют линзы? И операции по коррекции зрения? Проблема в том, что нелепый «маскарад» тебя скрывает. Превращает в убожество в глазах большинства. Никто не видит твоего лица. Даже описать его не сможет, если спросить. Только идиотскую одежду и эти огромные очки. А ведь ты способна разбить немало сердец. Не веришь, да? Я могу тебе это доказать. Если захочешь…

Снежанна растерялась. И даже попятилась.

Ну и заявление!

— Да не пугайся ты так, — Марина улыбнулась и вальяжно закинула ногу на ногу. — Я предлагаю провести пару фотосессий. Приведу тебя в порядок, наряжу в свои шмотки или в Сонькины, накрашу и пофоткаю. Нужно, чтобы ты посмотрела на себя со стороны. Не в зеркале. А увидела моим профессиональным взглядом.

— Я не… я не…

— Подумай над предложением. Фотоаппарата у меня всё равно пока нет. Мать обещала привезти через пару-тройку недель. При условии, что буду вести себя прилично. У меня ж всё отобрали: и рабочую аппаратуру, и мобилу, и ноут. Ну, после передоза. Типа воспитательная мера. Идиотизм. Фотоаппарат-то чем мне помешает? Наоборот, я б хоть делом занялась, а не кисла, не зная, куда себя приткнуть. А в сеть я могу через ноут Стаса войти запросто. Тоже мне изоляция. Кстати, — она спрыгнула с подоконника, вырвала страничку из блокнота, лежащего на столе, что-то там написала и протянула Снежанне. — Вот, это адрес моего сайта. Посмотри работы. И всё обдумай. Для тебя всё будет бесплатно. А я хоть развеюсь.

Снежанна пребывала в абсолютной уверенности, что не воспользуется предложением Марины. Она ни разу не модель. Фотографировалась вообще редко. Не любила это дело. Получалось просто ужасно. Вечно с широко открытыми глазами, будто испугалась камеры, из которой вот-вот вылетит не птичка, а крокодил. Однако адрес сайта взяла. Почему бы не полюбоваться на чужие работы?

Это Снежанна и сделала, придя домой. Мать задержалась в школе на очередном совещании, которая сама и организовала, свято веря, что у учителей нет других дел, кроме рабочих. И дети с мужьями-женами в них не нуждаются. Так что никто не мешал, не заглядывал через плечо, проверяя, чем дочь занимается в сети. Снежанна забила в адресную строку всё, что требовалось и… ахнула. Одна только шапка сайта была произведением искусств. Она состояла их нескольких фотографий, от которых захватывало дух. Яркие девчонки модельного типа с такими… хм… живыми лицами. С эмоциями! Настоящими, не наигранными.

Так было со всеми снимками на сайте. Снежанна просматривала их часа два. До самого возвращения домой суровой родительницы. И не нашла ни одного неудачного или посредственного. Марина не просто фотографировала людей (не только девочек-моделей, но и взрослых, и даже пожилых), она ловила мгновенья. Каждый снимок — маленький шедевр. На них даже те, кого и близко красивыми не назовешь, выглядели эффектно, притягательно.

Однако Снежанна осталась при своем мнении. Она на фотосессию не согласится.

* * *

Жанна вышла из спальни часа через два, заглянула на кухню, чтобы попросить Алевтину Федоровну приготовить горячий шоколад для себя (сегодня можно забыть обо всех диетах) и отправилась в комнату к Лёшке. Она постучала, но сын не отозвался. Тогда Жанна сама открыла дверь. Это ее дом, а у них с сыном уговор, если тот не отвечает, она вправе зайти на его территорию без разрешения.

Сын прятался. В палатке, установленной посреди комнаты. Застегнул молнию изнутри и делал вид, что его там и нет вовсе. Молчал, как партизан.

— Давай поговорим, как серьезные люди, — предложила Жанна, усаживаясь на пол.

Однако ответа не последовало. Лешкина обида перекрывала всё на свете.

— Ладно, тогда говорить буду я. А ты послушай. У меня не было времени обдумать твою затею с прогулкой в выходные. Слишком много всего свалилось. Да, тебе это не кажется оправданием. Ведь рабочие дела взрослых — это невыносимо скучно. Но всё, действительно, так. Кроме того, не факт, что и у Стаса получится погулять с нами. С ним живут младшие брат и сестра. Родителей нет. Поэтому за ребят отвечает Стас. У него много обязанностей дома. Но если Стас сумеет вырваться к нам в субботу или воскресенье, я не буду возражать против совместной прогулки. Обещаю.

Жанна нередко говорила с сыном, будто он не восьмилетний ребёнок, а, как минимум, двенадцатилетний, а то и старше. И это обычно работало. На «отлично».

Вот и нынче Лешка забыл о желании долго и упорно играть в молчанку.

— А что случилось с родителями Стаса? — спросил он, но молнию не расстегнул.

Жанна подавила тяжкий вздох. Непростой вопрос. Однако ее сын знал, что такое смерть. Лешка ведь рос без отца. Однажды пришлось объяснить, что на самом деле значит фраза «папа живет на облаке».

— В жизни случаются плохие вещи, Лёш, тебе это известно. Родители Стаса умерли. Как твой папа. Они, как и папа, не успели вырастить своих детей.

— А они маленькие? Дети?

— Тогда были маленькие. Но уже повзрослели. Сестра Стаса — Света — учится в школе, но она гораздо старше тебя. Брат Семён школу закончил. Но Стас всё равно о нем заботится. Семён болен. Не может ходить. Помнишь, как в прошлом году мы ездили в детский дом и видели там ребят в колясках?

— Помню. Семён тоже в коляске?

— Да. Так что забот у Стаса полон рот.

Это была памятная поездка. Агентство устраивало благотворительную акцию для детей-сирот. И не просто сирот, а инвалидов. Алевтина Федоровна горячо отговаривала Жанну брать с собой Лёшку. Но та сделала по-своему. Считала, что Лёшка достаточно большой и морально устойчивый для такой поездки. Наоборот, мальчику, живущему в большом доме в окружении роскоши, не помешает своими глазами увидеть, что есть дети, у которых всё иначе. Больные дети. Он должен понять, что важно помогать другим.

Лёшка понял. На следующий день собрал в пакеты горы игрушек и попросил Жанну отвезти всё это в детский дом. Она предложила повременить с расставанием со всем добром сразу, а выбрать только некоторые игрушки. Заодно рассказала, что к Новому году агентство получит от детского дома целый список детских пожеланий. Тогда она возьмет Лёшку в магазин, и они вместе выберут ребятам подарки. Лёшка согласился на этот вариант, но настоял, что хотя бы один из подарков он купит на деньги из копилки.

— А может, мы пойдем гулять все вместе? Не втроем, а впятером? — спросил вдруг Лёшка.

Жанна задумалась. А что? Не самая худшая идея на свете. Хотела сказать «подумаем», но вспомнила, как сильно сын не любит такой ответ.

— Не обещаю, что всё получится, — призналась она честно. — Но я постараюсь это устроить.

— Договорились, — донеслось из палатки.

— Может, теперь ты выйдешь? — поинтересовалась Жанна лукаво.

Но Лёшка не намеревался быстро сдаваться.

— Выйду. Когда Алевтина Фёдоровна на ужин позовет.

— Ладно, — смирилась Жанна. В конце концов, каждый человек имеет право немного поупрямиться. — Тогда увидимся за столом.

— Увидимся, — отозвался Лёшка, а обида в голосе пропала.

* * *

Утром Жанна проснулась с твердым намерением расставить точки над «i». Плотно позавтракав и выпив пару чашек сладкого кофе со сливками, отправилась в офис Альберта Рудакова. Работа никуда не убежит. Как и все на свете дела. Сначала следовало выяснить, какого лешего покровитель устроил балаган. Жанна ни на секунду не сомневалась, что ее Альберт не подставил бы под удар. Она ему как дочь. Не обожаемая Ася, конечно, но всё же. Тут дело в другом. Альберт задумал многоходовку и отвел всем действующим лицам определенные роли. Вот только какие? Вопрос на миллион.

Альберт не ждал появления подопечной. Но удивление мастерски скрыл. Отменил совещание и велел секретарю никого не впускать. Легко догадался, что Жанна не явилась бы без звонка, если б не дело галактической важности.

— Что случилось? — спросил, едва они устроились на мягком диване.

— Ты мне скажи, — Жанна открыла портфель и кинула покровителю на колени папку с фальшивым досье на Стаса.

Ни один мускул не дрогнул на волевом лице. Альберт улыбнулся и потрепал Жанну по щеке. Ласково. Отечески.

— Теряешь хватку, девочка. Я думал, разберешься раньше.

— Альберт… — Жанна едва зубами не скрежетала, но кидаться обвинениями и устраивать скандал не желала. Ссоры с этим человеком ей не нужны. Да и желания с ним ругаться не было. Он тоже ее семья. Как Лёшка с Алевтиной Фёдоровной и Лидой.

— Уверен, ты чего только не надумала. Целую военную операцию сочинила. С привлечением инопланетных войск.

— Альберт…

— Ты помнишь, в каком состоянии пришла ко мне, когда увидела этого фрукта с Асей? Я отлично помню. Носилась по этому самому кабинету в истерике. Почти рыдала в голос. Ты! Состоявшаяся женщина, леди-босс, способная прижать к ногтю любого. Вмиг превратилась в девчонку, которую я подобрал на улице среди ночи. Словно и не было двенадцати лет. Я и не догадывался, что Стас Александровский такая проблема для тебя. Что эта рана не затянулась. Подозреваю, ты и сама не догадывалась, пока не столкнулась с ним нос к носу. С этим следовало что-то делать.

— О! И ты сделал!

— Да, Снежанна, сделал.

Она дернулась, не ожидая услышать настоящего имени из его уст. Он нарочно так ее назвал, чтобы отрезвить, заставить сосредоточиться. И добился желаемого.

— Ладно, я тебя слушаю, Альберт. Объяснись.

Большой босс вальяжно откинулся на диванную спинку. Осталось только руки на животе сложить для полноты картины. Но Жанну прием не обманул. Этот «зверь» не расслаблялся по-настоящему даже в присутствии своих.

— Ты жаждала расплаты, — проговорил он небрежно. — Жаждала страстно. Отчаянно. В тот день, глядя на взвинченную тебя, я понял, что эта история не закончена. И пока в ней не поставлена точка, это будет точить тебя изнутри, мешать спокойно жить. Вот я и преподнес старого неприятеля на блюдечке, чтоб ты выпустила пар, успокоилась и двигалась дальше. Никакого вселенского заговора. Никаких стратегических войн.

Жанна усмехнулась, глянула на Альберта исподлобья.

— Мое желание отомстить на поверхности. Ты не ответил на вопрос о ложном досье.

— Это тоже на поверхности, девочка. У тебя доброе сердце. Узнав о трагедии семьи Александровских, ты отпустила бы парня с миром. И пальцем б его не тронула. Но тебя бы это не излечило. Сначала следовало «выдрать» его, как сидорову козу, а потом пнуть на все четыре стороны. Погибшая родня не снимает ответственности за грехи.

Жанна молчала. Ей не понравилось объяснение. Хотя это всё было в духе Альберта. Он не из тех, кто прощает. Ему плевать на смягчающие обстоятельства. Парень, въехавший в свадебный кортеж старшей дочери Веры, сел надолго, хотя мог рассчитывать на более мягкий приговор. Он не превышал скорость, не нарушал ПДД. Просто потерял управление, растерялся, не затормозил. Был не слишком опытным водителем. А еще у него была беременная жена. Но Альберт подключил все связи, чтоб убийце Веры назначили максимальное наказание из возможного. Позже он постарался, чтобы парня не выпустили досрочно. А когда тот таки вышел на свободу, остался без семьи. Ибо «странным» образом не мог найти работу, а жена устала терпеть то мужа-заключенного, то мужа-иждивенца. Кончилось тем, что он уехал в глубинку чуть ли не в поле пахать.

Так что гибель семьи и наличие несовершеннолетних брата и сестры для Альберта ничего не значило. Вину с самого Стаса, в его понимании, это не снимало.

— В чем-то ты прав, — согласилась Жанна. — Но ты подставил меня. Если б из-за желания мстить пострадали Света и Семён…

— И как бы они пострадали, интересно? — усмехнулся Альберт. — Ты же не убила б их опекуна. Повозила б мордой об асфальт, заставила б чувствовать себя униженным. Иных действий я от тебя не ждал. Кем ты меня считаешь, девочка? Правда, думаешь, что я причиню вред школьнице и инвалиду?

Жанна молчала, понятия не имея, что на это ответить. Альберт просчитал всё наперед. Знал, что ее месть не затронет младших Александровских, а выяснив правду, Жанна отпустит Стаса, а пар к тому моменту выпустит. В теории звучит стройно. Но на практике выглядит мерзко. Жанна всё равно чувствовала себя злодейкой.

— Одного не понимаю: зачем играть в помолвку со Стасом? — спросил Альберт с любопытством. — Коли была необходимость, могла бы подобрать другого кандидата.

— Так вышло, — ответила Жанна туманно.

Покровителю не стоит знать об истории с Викентьевым. Иначе дело кончится плохо. Для всех участников событий. И самого Альберта тоже. Викентьев стоит выше в пищевой цепочке.

— Угу. Главное, палку не перегни. Вы «встречаетесь» открыто. Дойдет до Аси, разразится скандал. На три вселенные сразу.

Жанна усмехнулась.

— Ты же не хочешь, чтобы она выходила за Стаса.

— А еще я не хочу, чтобы мои девочки из-за него рассорились. А так и будет. Ася не любит делиться игрушками. Кстати, она позавчера звонила, чтобы согласовать… барабанная дробь… дату свадьбы. Со мной согласовать. Не с женихом. Так и не перебесилась в своем Париже. А я надеялся, наивный.

— Ну… — Жанна посмотрела в сторону окна, стекла которого гладили лучи редкого осеннего солнца. — Стас теперь другой человек. Я в этом убедилась лично. Он, кстати, рассказал о тебе. Признался, что устроился ко мне в качестве твоего шпиона.

— Неужели? — глаза Альберта округлились от искреннего удивления.

— Такого ты не ждал, верно?

— Не ждал, — признался он. — Но это ничего не…

— Может, тебе не вмешиваться? — перебила Жанна. — Оставить всё на усмотрение Аси?

Альберт посмотрел на подопечную, будто сомневался в ее душевном здоровье.

— Я бы привел с десяток аргументов против этой свадьбы. Но назову один. Главный. Стасу Александровскому не нужна моя Ася. Он ее не любит. Не ценит. Подстроился под обстоятельства, раз она вбила в голову идею со свадьбой. На кой чёрт мне такой зять? Что до тебя, девочка… Заканчивай играться с парнем, раз всё выяснила, и гони в шею. А я займусь Асей и ее желанием выскочить замуж.

— Каким образом займешься, можно узнать?

— Можно, — Альберт расплылся в злокозненной улыбке, из которой Жанна сделала вывод, что он не сомневается в успехе «операции». — Я отправил к дочке подсадную утку. Точнее, хм… «селезня». Молодого парня. Того же типа, что и Стас. Глядишь, перетянет внимание на себя, и Ася забудет «великую любовь»…

…Офис Альберта Жанна покидала со странным чувством. Она жаждала ответов и получила их, но ощущала себя так, словно помоями окатили. А теперь еще Альберт решил поиграть с чувствами Аси. Зря. Узнает, не простит. Да и сомневалась Жанна, что названная сестренка купится. Она упертая. Так просто от Стаса не откажется. Даже ради подсадного селезня.

А Стас… Жанна понимала, что Альберт прав, и ей пора устранить бывшего одноклассника из своей жизни. Но как это сделать, если Викентьев следит за каждым шагом? Исчезнет жених, он снова подкатит. Жестче прежнего.

Ох, и как она умудрилась так вляпаться…

Глава 15.

Другие половины

СТАС Александровский

Вот уже второй рабочий день пролетал незаметно, а Стас чувствовал себя, будто за спиной выросли крылья. Жанна сдержала обещание, представила его штатному художнику Олегу — невысокому шатену лет тридцати пяти с густой «гривой» до плеч. Велела дать несколько уроков. Тот сначала чуток нахмурился, старательно пряча основательное недовольство. Стас прекрасно мужика понимал. Начальница просить натаскать жениха, который даже в художественный кружок не ходил, не то, что в школу. Любой взбеленится. А отказать невозможно. Жанна ясно дала понять, что это не просьба.

Но взглянув на работы Стаса, Олег расслабился.

— Сразу видно, что ты самоучка, ошибок море, — объявил он, но без попытки задеть. — Однако чувствуется собственный стиль. И талант у тебя несомненно имеется. Почему в детстве не учился? Родители способности проглядели?

Стас развел руками.

— Отец запретил, — признался честно. — Считал, это несерьезно. Сам он был руководителем. Меня видел с экономическим или юридическим образованием. Или с тем и другим сразу. А его слово в семье было законом. Я только во взрослом возрасте к рисованию вернулся. Для души. Ну, чтоб напряжение снимать. А Жанна увидела недавно альбом и отругала.

— Правильно сделала, что отругала. Ты ж явно не стал ни экономистом, ни юристом.

— Нет, не срослось.

— Само собой, — кивнул Олег сосредоточенно. — Потому что ни разу не твое. Вот твое, — он ткнул пальцем на альбомную страницу с летним пейзажем. — Будем работать. Глядишь, в полноценные помощники тебя запишу. Будешь зарплату получать за труд, к которому лежит душа. Дам тебе пару заданий для начала. Для рекламных макетов. Выполняй, как считаешь нужным. Потом разберем. Но готовься к тому, что разнесу в пух и в прах. Щадить не буду.

— Договорились, — кивнул Стас.

Ему подход понравился. И правильно. Нечего щадить. Как он чему-то научится, если Олег будет гладить по холке из желания угодить Жанне? В интернете Стас только черпал полезную информацию. Его работы никто никогда не разбирал.

Олег пообещал глянуть на результат в понедельник. Но Стас корпел над рисунками второй день и надеялся сегодня закончить. На календаре значилась пятница, а в выходные намечалась куча дел, включая совместную прогулку на два семейства. Стас тревожился, выйдет ли из затеи что-то путное. Из-за Светы в основном — любительницы рубить правду с плеча. Еще ляпнет лишнего при Жанне с Лёшей. И вообще, странно это. Будто у них всерьез. Да, Стас больше не считал Жанну последней стервой. Он слышал историю Алевтины Фёдоровны и водителя Родиона, которым Жанна дала работу, когда у тех были серьезные проблема. Она и Семёну помогла, хотя имела все основания плюнуть на всех Александровских разом. Но романтики между ними нет. Нет и не будет.

— Круто получается.

Стас инстинктивно закрыл рисунок ладонями. Он задумался и не заметил, как через плечо заглянула офис-менеджер Люба.

— Ой, прости. Не знала, что ты стесняешься.

— Да нет, я… Просто не закончено. Да и не привык я показывать работы.

— Это я виновата, — Люба приложила руки к груди, извиняясь. — Шла мимо и не удержалась.

— Ничего страшного, — Стасу стало неудобно. Повел себя, как маленький. — Могу показать, когда закончу и… и…

Он оборвал себя на полуслове, заметив, как Жанна провожает к выходу немолодую, но ухоженную женщину, «упакованную» с ног до головы. Они на миг встретились взглядами. Не с Жанной. С гостьей. Та прищурилась, пытаясь вспомнить, где видела Стаса, но тот отвернулся, очень надеясь, что дама его не узнает. Столько лет прошло всё-таки. Он теперь мужик, а не мальчик.

— Знаешь, что за мадам? — спросил он Любу как бы между делом.

Стас прекрасно знал, кто она. Но неплохо было выяснить, что та забыла у Жанны.

— Зовут Стелла Фетисова. Руководит модельным агентством. Жанна Олеговна работает с ними время от времени. У нас свои девчонки есть. Но иногда требуется «подкрепление».

— Ясно, — протянул Стас и сделал вил, что уткнулся в рисунок.

Но вдохновение пропало. Нахлынули дурные воспоминания о прошлом. И о женщине, что посетила Жанну. Фетисова, значит. Представляется девичьей фамилией. Может, развелась? Муж бы не позволил открыть модельное агентство. Он желал, чтобы Стелла сидела дома и занималась исключительно благотворительностью. От имени обоих супругов. Будто они белые и пушистые. И Стелла плясала под дудку мужа. В отличие от их дочери. Дочери, которая творила, что хотела…

Нет. Стас сжал зубы. Лучше не думать об этом семействе. Особенно о последней встрече со Стеллой. О ее словах, дрожащем голосе, заискивающем тоне. Противно. Ох, хоть бы она больше сюда не приезжала. Стас предпочел бы не сталкиваться и надеялся, что Стелла его всё-таки не узнала.

* * *

После работы они с Жанной отправились на прогулку, изображая пару. Завтра предстояла семейная встреча, поэтому сегодняшний спектакль решили не растягивать. Полчаса вполне хватит. Хоть вечер и выдался не дождливый, но осень — есть осень. Жанна взяла Стаса под руку на случай, если наблюдают шпионы Викентьева. Но шла, молча, о чем-то сосредоточенно раздумывая.

— Беспокоишься насчет завтра? — спросил Стас.

— Немного, — призналась она. — Я бы предпочла не втягивать Лёшку. Да и не хочу, чтобы он к тебе привык. У нас же не навсегда. В смысле…

— Да, я понимаю, — перебил Стас. — Мои-то в курсе, что это игра.

— Именно. А Лёшка… Но он упёрся рогом. Дулся два дня. И я сдалась.

— Всё пройдет хорошо, — заверил Стас, хотя сам сомневался.

Жанна тяжко вздохнула.

— Давай сменим тему. Завтра будет завтра. Лучше скажи, откуда знаешь Стеллу Фетисову? Она увидела тебя сегодня в офисе и спросила, кто ты такой. Мол, лицо знакомое. А едва я назвала имя, побледнела, как покойница.

Стас резко остановился.

— Блин! — вырвалось помимо воли. — А я надеялся, что она не вспомнит. А ты… ты…

Он замолчал, не желая быть грубым с Жанной.

— Так откуда вы знакомы? — спросила она, хмурясь. Реакция Стаса ей категорически не понравилась. Наверняка, заподозрила нечто крайне дурное.

Но Стас не успел ответить. Даже придумать не успел, что именно сказать.

Помешал град вопросов, заданных громко и яростно. Не Жанной. А парнем лет двадцати семи, взирающим так, будто собирался задушить обоих.

— Так это он?! Тот, на кого ты меня променяла?! И что в нем такого особенного?! Почему со мной можно прятаться по отелям, а его выводить на люди?!

Стас растерялся, не ожидая вторжения. Особенно такого вторжения. Личного. Хотя, конечно, следовало повести себя, как мужику, и поставить скандалиста на место. Прохожие вовсю таращились, а среди них могли находиться шпионы Викентьева. Но Стас застыл, взирая на парня и представляя его вместе с Жанной. Причем, не просто вместе, а в постели. И эта картина Стасу отчего-то очень не понравилась.

Первой очнулась Жанна. Посмотрела на возмутителя спокойствия взглядом учительницы.

— Виталий, что ты творишь? Уходи немедленно.

Она не повысила голос. Нисколечко. Но требование прозвучало так, что Стас бы точно подчинился и унес ноги подобру-поздорову. Однако Виталий ретироваться не собирался. Только кулаки сжал и перекосился сильнее прежнего, напоминая ребёнка, у которого отняли конфетку.

— Ты! Ты! Ты говорила, что не хочешь серьезных отношений! Но, похоже, ты не хотела их со мной, так?! Я недостаточно хорош?!

— Виталий, хватит. Не позорь ни меня, ни себя.

«Зря она это сказала», — мелькнуло в голове у Стаса.

Но было поздно. Виталий взвился до небес.

— Я тебя позорю?! То есть, спать со мной можно?! Это не позорно?!

— Виталий, успокойся, я…

Но он уже ничего не слышал.

— Ты просто…. просто шлюха!

Жанна замахнулась, чтобы влепить наглецу пощечину, но Стас, наконец, опомнился. Схватил Виталия за локоть и дернул в сторону. Ладонь Жанны прошла по воздуху, а Виталий даже пискнуть не успел, как оказался прижатым к стене в ближайшем переулке.

— Давай поговорим по-мужски, без истерик, — отчеканил Стас.

Тот сдавленно кашлянул, но свободу не получил.

— Ты, правда, считаешь, что такой женщине, как Жанна, можно диктовать? Она сама выбирает, с кем быть. Жанна решает, а мы подчиняемся.

— Но…

— Я признаю ее право властвовать. Иного Жанна не потерпит, и найдет кого-то более сговорчивого, — продолжил Стас, не дав Виталию возразить. — Твоя проблема в том, что ты этого не понял. Но не думай, что если я подчиняюсь Жанне, то не смогу тебя отделать. Она единственная на свете, под кого я прогибаюсь. Ты посмел оскорбить мою даму. Перешел черту. И я с удовольствием выбью из тебя дурь. Моя женщина должна видеть, что я не только послушный, но и безжалостный с ее обидчиками.

Стас лгал. Он не привык решать проблемы кулаками. Школьные выходки с разбиванием стёкол не в счет. Но за последние годы он подкачал мышцы. Не в тренажерном зале, а подрабатывая грузчиком. Смог бы справиться с другим мужиком по необходимости. Особенно с таким нытиком, как Виталий. Но Стас решил включить «большого босса», вспомнив, каким тоном говорили собственный отец и Альберт Рудаков. Иногда напористое поведение и умение давить работали куда лучше физической силы.

На Виталия прием подействовал. Стас ощущал, как тот дрожит. Испугался за собственную шкуру. И смазливую физиономию.

— Я… я не хотел оскорбить Жанну, — пробормотал он. — Ты прав, я перегнул палку. Но ты… тебе стоит кое-что знать. Жанна… До недавнего времени она встречалась со мной. В смысле, спа-спа-спала. Изменяла тебе.

Стас чуть не двинул Виталию. Ну что за паразит? Понял, что соперник сильнее физически и решил настроить его против дамы. Авось оскорбится и бросит изменницу. А он — Виталий — подберет.

— Имей в виду, я о твоем существовании не подозревал, — проныл «соперник». — А Жанна знала, что творит. Понимала, что причинит тебе боль, если правда откроется.

Стас со зла еще раз впечатал Виталия в стену. У того должно быть в голове загудело.

— Видишь ли, до недавнего времени мы не встречались с Жанной официально. Я лишь добивался ее внимания. Делал всё, чтобы отсечь подобных тебе и стать ее единственным мужчиной. И получил желаемое. Так что сделай одолжение всем нам. Постарайся больше не попадаться на глаза ни мне, ни Жанне. Иначе… В общем, есть у меня пара приятелей, которые подсобят, коли что. В смысле, сделают так, что твое тело никогда не найдут. А теперь, — Стас оттолкнул Виталия в сторону, — пошел вон.

* * *

Стас не придумал ничего лучше, чем взять Жанну за локоть и, не произнося ни слова, довести до машины, оставленной неподалеку, усадить внутрь и отъехать на несколько кварталов от места «преступления». Стас, правда, чувствовал себя преступником. Он только что угрожал другому человеку. Смертью угрожал. Жуть какая. А всё потому, что Виталий его взбесил. В голове не укладывалось, как Жанна — эта непреступная снежная королева — из раза в раз прыгала в койку с таким ничтожеством. Хотя какое ему дело? Никакого по идее. Но дело отчего-то было…

— Извини, — проговорил Стас, припарковавшись на обочине тихой улицы. — Наломал я дров. Сначала стоял, как истукан, хотя следовало действовать. А потом повел себя, как мужлан. Еще и дури всякой наговорил этому твоему приятелю. Он всерьез струхнул.

Жанна закрыла лицо ладонями и прошептала:

— Стыд какой. Это мне следует извиняться. Виталий же из-за меня… А я…

Она опустила руки и посмотрела на Стаса хмуро.

— Считаешь, я упала ниже плинтуса, раз встречалась с ним? — спросила прямо.

— Нет. Я… То есть… — Стас замялся, что послужило лучше любого ответа.

Жанна горько усмехнулась.

— Я тебя не виню. За такие мысли. Просто… просто… Виталий же не всегда вел себя, как полный кретин. Был мил, делал, что я хотела. Соглашался на отношения без обязательств. Его это устраивало. Как и меня. Лишь недавно он начал говорить о большем. Но я не думала, что всё зайдет так далеко. Что он… он… — Жанна всплеснула руками. — Ты просто не понимаешь. Мне не нужны серьезные отношения. У меня работа и сын. Я… я…

— Не хочешь впускать в свой мир постороннего? — подсказал Стас. — Почему ты думаешь, что я не способен такое понять? Ты потеряла мужа и не готова искать ему замену. Плюс ты состоявшаяся женщина. Не бедная, к тому же. Где гарантия, что тот же Виталий или кто-то ему подобный не сядет на шею? О! Не смотри так. Я не примеряю ситуацию на себя. Ни с какой стороны. У меня всё иначе.

— Правда? — спросила Жанна с легкой усмешкой. — А как же Ася Рудакова? Девушка не бедная. До нее ты и сам не пускал в свой мир посторонних. Что же изменилось? Не смей говорить, что нагрянула великая любовь. Чушь это собачья!

У Стаса аж в ушах загудело со зла. Она серьезно? Серьезно?!

— Какое тебе вообще дело до Аси? — спросил, а, скорее, прошипел он.

— Ну… Она моя подруга. Не забыл?

— Что ж ты изображаешь любовь с мужиком подруги? Целуешься на людях?

— Да я… я…

Стас видел, что Жанна с удовольствием огрела бы его чем-нибудь тяжелым. Или влепила пощечину, которая прошла мимо Виталия. Однако Жанна понимала, что драка в машине чревата последствиями. За «сладкой парочкой» всё ещё могли следить. У них и так проблемы из-за сцены на улице. Если шпионы доложат Викентьеву, он, наверняка, заинтересуется, кто такой Виталий и что за отношения у него с Жанной, а потом запросто усомнится в ее романе со Стасом. А уж ссора в машине только добавит сложностей.

— Признайся, ты не любишь Асю, — проговорила Жанна спокойно, будто и не злилась только что. Она казалась расслабленной и не опасной. — А, впрочем, можешь не признаваться. Всё так ясно, как день. Никаких чувств. Вопрос в том, зачем тебе эта свадьба? Ради денег?

— Нет, — бросил Стас резко. — Ты еще не поняла? Не нужны мне деньги!

— Деньги всем нужны.

— Мою семью они погубили, помнишь? — протянул Стас ядовито. — Да и на кой черт мне богатая и капризная жена? Если вы с Асей такие подружки, ты должна представлять, какой она избалованный ребёнок.

— Вот именно, я представляю, — Жанна посмотрела многозначительно. — Отсюда и вопрос.

Стас отбросил назад упавшие на лицо волосы. Меньше всего на свете ему хотелось говорить с Жанной об Асе. Но она ждала ответа. Женщина, которая помогла Семёну вернуться на реабилитацию, а самому Стасу подарила шанс всерьез заняться рисованием.

— Я не думал, что всё зайдет так далеко, — признался он, нехотя. — И Ася точно не тот человек, которого бы я впустил в наш маленький мир. Не сомневайся. Я сто лет ни с кем не встречался. Всерьез. Не до того, знаешь ли, было. А Ася… Я был её водителем. Работа непыльная, зарплата хорошая. Особенно после предыдущей, где фуры по ночам разгружал. Когда Ася… ну, полезла с недвусмысленными намеками, я не сопротивлялся. Решил, богатая девочка хочет развлечься. Интрижка с водителем — забавное приключение. А мне, глядишь, бонусы перепадут от довольной начальницы. Чего ломаться-то? Я ж не девица невинная. Мне в голову не приходило, что Ася захочет за меня замуж. Бред, если подумать. Может, это у нее протест против папеньки? Хотя вряд ли. Иначе всё уже б закончилось.

— Высокого ты мнения о невесте, однако, — Жанна болезненно скривилась, снова приняв его слова на свой счет.

Стас чуть по рулю не ударил, но вспомнил, что машина и так на ладан дышит.

— А какого я должен быть мнения? Работу она делает отлично. Видел я, как Ася ведет переговоры. Улыбается и убеждает. Иль всех нагибает. Истинная дочь своего отца. Но в отношениях с людьми… Дитё дитём. Одни капризы. Я для Аси — игрушка. А моих брата с сестрой будто и не существует. Она делает вид, что их нет. Заладила, как попугай, про медовый месяц. Хочет, чтоб мы уехали именно на месяц! Да я Семена со Светой и на пару дней не оставлю! Но Асе это по барабану. Для Аси существует только сама Ася. А как ее бросить? Меня ж ее папенька на куски порежет, коли обижу горячо любимого ребенка. Да, Альберт Рудаков меня терпеть не может и видеть в зятьях не хочет. Коли Ася меня кинет, будет на лампочке от счастья качаться. Но если Асю кину я… Ух! Рудаков уже угрожал моей семье. Если решит перейти к делу… Черт! И как меня угораздило?

Жанна молчала. О чем раздумывала, не поймешь. Только морщинка вертикальная залегла на переносице.

— Каждый день тебе Ася звонит? — спросила вдруг.

— Обычно, да. Но уж дня три тишина.

— Ну, может, влюбилась в какого-нибудь француза.

— Мечты-мечты, — проворчал Стас. — Зависает на вечеринках для избранных, пребывая в полной уверенности, что я на коротком поводке и никуда не денусь.

Он помолчал, глядя в окно. Казалось, никто за ними не следит. Никаких припаркованных машин напротив. Но это могла быть видимость.

— Давай не будем больше говорить об Асе.

— Ладно, — согласилась Жанна. Слишком легко. И, как быстро выяснилось, неспроста. — Тогда поговорим о Стелле Фетисовой. Ты не ответил, откуда ее знаешь.

Стас застонал. Ну что за «приятный» вечер?!

— Бывшая любовница? — спросила Жанна прямо.

— Шутишь? — Стас глянул ошалело. — Она мне в матери годится!

— Так уж и в матери? Не знаю точно, сколько ей лет, но выглядит она…

— Моложе, чем указано в паспорте, уж поверь, — перебил Стас. — Однако дочь Стеллы была на полтора года старше меня. Ты видела ее портрет в альбоме. Портрет Марины.

— Чей портрет? — переспросила Жанна, а голос странно дрогнул.

— Девушки, которая умерла. Я говорил в отеле. Что? У тебя такой испуганный взгляд.

— Ничего подобного! — Жанна принялась рыться в сумочке в поиске зеркальца. — Я просто не знала, что у Стеллы есть дети. То есть, были дети.

— Были. В смысле, была одна дочь, — Стас отвернулся, чтобы не видеть Жанну, и проговорил хмуро: — Стелла была моделью в молодости. Как и моя мать. Они и после завершения карьеры дружили. Потому что обе вышли замуж за крутых мужиков. Богатых мужиков. Ну и мы с Мариной дружили. Именно дружили. Не то, что ты подумала.

— Я ничего такого не подумала, — отозвалась Жанна сердито. — Но почему Стелла испугалась, когда поняла, что ты… хм… это ты?

Стас помолчал. Ну что за увлекательные нынче темы? Жанне домой не пора? Ребёнка укладывать? Вот ему бы не помешало поехать к младшим.

— Ты ответишь? Стас?

— Почему испугалась… — протянул он раздраженно. — Да потому что она нас кинула! После пожара ее крутой муж струхнул. Велел Стелле держаться от нас подальше. А то мало ли. Всё-таки дом не просто так сгорел. С нашей родней внутри. Стелла приезжала. К нам в квартиру. Мялась, купюры мне в руку совала. Мол, ты извини, но больше ничем помочь не могу. Ты ж взрослый, сам всё понимаешь. Будто я просил помощи! Просто взбесило! Сама-то вечно к матери моей прискакивала, когда что-то требовалось. И Маринку к нам отправляла, когда вместе с крутым муженьком не справлялась с упрямой дочерью. А как мы одни остались, руки умыла. Странно, что у нее теперь агентство. Неужели, муж разрешил? Иль они развелись? Нашел новую модель? Помоложе?

— Нет, — ответила Жанна после паузы. — Стелла вдова. Занимается благотворительностью, кстати. Помимо модельного бизнеса.

— Она и раньше занималась. Сплошная показуха.

Стаса не тронуло известие о смерти мужа Стеллы. Подумаешь. Тот еще был гад. Вечно доводил Маринку до белого каления. Не давал спокойно жить, хотя она изо всех сил искала компромиссы. Может, если б не вечные накачки, девчонка осталась б жива…

— Давай отвезу тебя домой, — предложил Стас. — Только при условии, что будешь молчать по дороге. У меня голова вот-вот взорвется от «разговоров по душам».

Он ожидал новой порции недовольства. Но Жанна лишь кивнула. Отвернулась к окну, раздумывая о чем-то своем…

Глава 16.

Новый уровень

ЖАННА Громова

Жанна выполнила пожелание Стаса. Молчала всю дорогу до дома. Мысли занимало прошлое. Общее и не очень.

Стелла Фетисова — мать Марины?! Ну и дела! Никакого внешнего сходства. Стелла — истинная модель. Пусть и давным-давно бывшая. Красивая, но холодная. Марина была… живой. Во всех смыслах. В глазах горел огонь. Нет, настоящее пламя. Жанна помнила, как часами разглядывала ее работы на сайте. Восхищалась и, что греха таить, подумывала, а не согласиться ли на фотосессию. Да, в то время она не считала свою внешность хоть чуточку интересной. Но Марина умела подать на снимках с выгодной стороны даже некрасивых людей. Вдруг и серая мышь Снежанна Морозова увидела бы в себе лебедя?

— Что? — спросил Стас, заметив, как Жанна горько усмехнулась.

Они как раз въехали в котеджный посёлок. До дома «невесты» оставалось минуты три.

— Ничего особенного. Вспомнила кое-что из юности, — Жанна посмотрела на Стаса пристально. Безумие, но иногда не верилось, что он тот самый звездный мальчик, который сломал ей жизнь. — Мне жаль, что сдала тебя Стелле. Впрочем, пусть знает, что вы с младшими не загнулись без ее подачек.

Стас хмыкнул.

— Пусть знает, — ответил ворчливо. — Но как бы к нам на порог не явилась.

— Пошлешь болотом, коли соизволит.

— Она же твой клиент.

— Нет. У нас со Стеллой деловое партнерство. Захочет разорвать его, пожалуйста. В городе полно других модельных агентств.

Автомобиль остановился у нужного дома.

— Завтра всё в силе? — спросил Стас с сомнением. Решил, что сегодняшний не слишком дружеский разговор заставит Жанну передумать и отменить семейную прогулку.

— В силе. Встречаемся в парке. В два часа.

Она заметила припаркованную на другой стороне улицы незнакомую машину с выключенными фарами. И не поймешь в темноте, есть ли кто внутри. Авто будто нарочно поставили подальше от фонаря.

— На всякий случай. Если следят, — пояснила она и наклонилась к Стасу. Коснулась губ слегка, собираясь тут же отстраниться.

Но Стас не позволил, притянул ее ближе, углубил поцелуй. Жанна дернулась, но, вспомнив о возможной слежке, позволила ему изобразить страстное прощание. Но недолгое, хотя неприятных ощущений, как и прежде, не испытала.

— Что ты творишь? — спросила, отстранившись.

— Мы же поссорились, — напомнил Стас, а в глазах зажглись лукавые искорки. — Примирению полагается быть жарким.

Жанна скривилась.

— Ты же терпеть меня не можешь, Стас Александровский.

— Ну… — протянул он, изобразив задумчивость. — Зато целуешься ты отлично.

— Это не я! Это ты!

— Но ты же отвечаешь. И уже не в первый раз.

Захотелось двинуть по этой веселой физиономии, но Жанна сдержала порыв.

— До завтра, — бросила сердито и постаралась не хлопнуть дверцей.

На пороге встретила Алевтина Фёдоровна. Сообщила, что Лёшка делает уроки с Лидой, а потом прищурилась подозрительно и спросила:

— Всё в порядке, Жанна Олеговна? У вас щеки горят.

— В порядке, — она выдавила улыбку и, пообещав, что появится к ужину, скрылась в спальне. Глянула на себя в зеркало и пришла в ужас.

Щеки, правда, горели. Как у школьницы после первого в жизни поцелуя.

Не бред ли?

С чего бы ей — взрослой и разумной женщине — так реагировать на Стаса?

«Была бы разумной, не связалась бы с Виталием», — напомнила Жанна сама себе мысленно и состроила рожицу отражению.

Вот только факт оставался фактом. Стас влиял на нее. Точнее, его попытки играть в любовь. Поцелуи и прикосновения вызывали ненужные эмоции. Странные эмоции.

В школе Стас Александровский по праву считался самый красивым мальчиком. Большинство девчонок (в классе и не только) наряжались в лучшие шмотки исключительно ради него. Чтобы поймать хоть один взгляд голубых глаз. Но девочка Снежанна Морозова никогда не входила в шлейф. Да и в число тех, кто тайно страдал по звездному мальчику. Она не испытывала к нему никаких чувств. В смысле, никаких трепетных. Только презрение. И снисхождение, пожалуй. Девочка-заучка ценила в других интеллект, а не внешний лоск. А интеллектом Стас Александровский образца школьных годов не обладал.

Только модельной физиономией, глупостью и дурным характером.

И всё же именно ему однажды серая мышь доверилась. Но лишь потому… Потому что Марина взяла с него слово, что он сделает всё, как надо. Марина ни секунды не сомневалась, что Стас выполнит данное обещание. И ошиблась, увы.

Только заплатила за это серая мышь…

— Не забывай об этом, — объявила Жанна отражению вслух. — Никогда не забывай. Ты снова доверилась Стасу Александровскому. Вынужденно. Да, жизнь его нехило отделала. Но не забывай, кем он был и что с тобой сделал.

«Мантра» сработала. Щеки остыли. Будто и не пылали от возбуждения, а на губах не горел поцелуй Стаса.

* * *

Жанна нервничала всё утро. Когда до семейной прогулки остались считанные часы, затея показалась совершенно безумной. Вдруг всё пойдет наперекосяк? Стас что-нибудь отмочит? Или его брат с сестрой скажут лишнее при Лёшке? Они вроде умные ребята, но всякое случается. Или того хуже — вернется Виталий?

— Еще не поздно всё отменить, — проговорила Алевтина Фёдоровна, легко угадав страхи Жанны. — Придумайте срочные рабочие дела.

— Лёшка со мной неделю разговаривать не будет. Решит, я нарочно.

— Тогда возьмите себя в руки, Жанна Олеговна. На вас лица нет.

— Не знаю, как это сделать.

— Представьте, что предстоит деловая встреча. Переговоры. Как вы на них настраиваетесь?

Жанна засмеялась, но отнюдь не весело.

— Любые переговоры даже с самыми упертыми клиентами не сравнятся с сегодняшним.

— Думаете, Станислав не волнуется? — Алевтина Фёдоровна выразительно приподняла брови. — Он ведь тоже везет на встречу семью.

Аргумент помог. Жанна немного успокоилась. И правда, Стас должен нервничать не меньше. Она видела, как тот опекает младших, как беспокоится за них. Бегом рванул из кинотеатра, едва Света позвонила и сказала, что у Семёна неприятности. Сегодня Жанна и Стас в одной лодке. Нужно сосредоточиться и сыграть роли. Перед Лёшкой. Младшие Александровские в курсе, что никакого романа нет. Лишь притворство из-за «приставучего» клиента. Стас, наверняка, объяснил им, как важно не наломать дров.

До места встречи добирались на такси. Жанна сначала хотела вызвать Родиона, но потом вспомнила, что личный водитель сегодня развозит новые партии буклетов аж трём клиентам сразу. Жанна сама попросила его поработать в субботу. Лёшка всю дорогу хмурился. Тот самый Лёшка, который столько дней ждал прогулку с предвкушением.

— Можем всё отменить, если ты передумал, — предложила Жанна.

Сын отрицательно мотнул головой.

— Не передумал. Волнуюсь немного. Вдруг я им не понравлюсь? Брату и сестре Стаса?

— Конечно, понравишься, — заверила Жанна. — Ты всем нравишься. И с чего тебе волноваться?

Лёшка нахмурился сильнее прежнего.

— Не всем нравлюсь вообще-то. Пацаны ржут, что я на танцы хожу, а не на баскетбол. Или на борьбу. Но я танцы всё равно не брошу. А волнуюсь… Вот вы со Стасом поженитесь, и мы все будем семьей. А если я им не понравлюсь, дурацкая семья получится.

Жанна открыла рот и снова закрыла, растерявшись.

Ну и заявление!

Она поймала в зеркале заднего вида любопытный взгляд таксиста и ответила сыну шепотом:

— Мы со Стасом просто встречаемся, а не женимся.

— Да, но раньше никто не подвозил тебя домой. Кроме Родиона. Но у него работа такая — тебя возить.

Жанна чуть руками не развела. И что на это ответить?

К счастью, такси затормозило.

— Приехали, — сообщил таксист, явно жалея, что не услышит продолжения разговора.

Выйдя из машины, Жанна посмотрела на небо и нахмурилась. Погода портилась. Того гляди, дождь польет. По прогнозам обещали. Местами. Похоже, парк, в котором планировалась семейная прогулка, оказался как раз в таком «месте».

Завибрировал телефон. Пришла смс-ка от Стаса.

«Мы приехали. Обосновались в кафе напротив»

Жанна мысленно похвалила решение. Правильно сделали. Спасаться от дождя с инвалидом-колясочником не лучший вариант.

— Хочешь пирожное? И молочный коктейль? — спросила она сына. — Нас ждут в кафе.

— Можно, — кивнул Лёшка напряженно.

Он всё ещё нервничал из-за предстоящего общения с семьей Стаса.

— Будь собой, — посоветовала Жанна, вспомнила аргумент, что привела Алевтина Фёдоровна, и добавила: — Уверена, Света и Семён тоже волнуются и боятся, что не понравятся нам с тобой.

Но Лёшка отмахнулся.

— Они же взрослые. Чего им бояться?

Дождь полил сплошной стеной, едва Жанна с сыном перешагнули порог кафе. Словно выжидал, когда они окажутся в укрытии. Жанна быстрым взглядом обвела зал и заметила, что троица расположилась у окна за столиком на пять человек. Стас тоже их увидел и приветливо помахал пятерней. Сердце Жанны ёкнуло. Накрыло странное предчувствие. Будто она стоит на краю пропасти, и только сильные руки Стаса способны отвести беду.

Не безумие ли? Ещё какое!

— Привет, — Стас поднялся навстречу, протянул руку Лёшке для рукопожатия, а потом чмокнул «невесту» в щёку. — Алексей, знакомься, это Света с Семеном. Не смотри, что эти двое нынче такие серьезные. Они не кусаются.

— Обычно нет, — подтвердила Света и выдавила улыбку. Неестественную совершенно.

Жанна посмотрела на нее и поняла, что Алевтина Фёдоровна права. Еще неизвестно, кто волновался сильнее. Семён белый, как скатерть на столе. На Свете выходное синее платье, лучшее из имеющихся, судя по всему. Она и глаза подкрасила. Самую малость. Более яркий макияж Стас вряд ли бы одобрил.

— Жаль, что погода испортилась, — проговорила Жанна, усаживаясь за столик. — В парке есть аттракционы. И качели. Но я уверена, мы придумаем, чем себя занять.

— Может в кино? — буркнул Лёшка, краснея, и скрылся за раскрытым меню.

— Если хочешь, можно и в кино, — проговорил Семён высоковатым от волнения голосом. — Но мы же хотели познакомиться, немного узнать друг друга. Я вот, например, больше домосед. В силу обстоятельств. Но люблю прогулки в сквере напротив дома, много читаю и занимаюсь программированием. А ты? У тебя есть хобби? Может, ходишь в какой-нибудь кружок?

У Жанны аж дыхание перехватило. Сейчас Лёшка огорошит всех, что занимается танцами. Он это сделает. Без сомнения. Никогда не скрывал и вряд ли собирается делать это в будущем.

Так и вышло.

— Я танцую. В смысле, занимаюсь танцами профессионально.

Прозвучало грандиозно. И Жанна вдруг осознала, что вполне вероятно, для сына это не просто хобби, а будущая профессия.

Она несчастно посмотрела на семейство Александровских. Хоть бы не сказали ничего обидного. Того, что расстроит Лёшку всерьез и надолго.

И вдруг…

— Круто! — выпалил Семён. Без тени притворства. — Всегда хотел танцевать. Да только не судьба.

И тут Жанну осенило.

— А ведь ты можешь.

Семён нервно кашлянул, Стас со Светой вытаращили глаза.

— Я хочу сказать, — Жанна выставила ладони вперед, будто защищаясь. — Я только сейчас вспомнила. В танцевальной школе, куда ходит Лёша, есть особая группа. Смешанная группа. Там один партнер в коляске, второй нет. В колясках в основном партнерши. Но есть и пара юношей. Я сама видела. Кстати, я разговаривала с мамой одной из девочек. Она говорила, танцы вернули дочку к жизни. Девочка в аварию попала. Подростком. Долгое время сидела дома, почти не выходила. А потом кто-то рассказал семье об этой группе. Они решили попробовать и не жалеют. Танцы укрепляют спину и в целом помогли вернуть…. — Жанна запнулась и добавила извиняющимся тоном: — Простите, что влезла не в свое дело. Просто заговорили о танцах, я вспомнила о группе и подумала, вдруг Семену будет интересно. Ребята даже на соревнования ездят. Оказывается, подобные группы есть во многих городах.

— Мне интересно, — заверил Семён с улыбкой, а глаза заблестели от предвкушения чего-то особенного. — Как называется школа? Я бы почитал информацию в интернете, а потом наведался туда, чтобы посмотреть, как проходят занятия. Может, и сам попробую. Это своего рода реабилитация. И физическая, и социальная.

Жанна вздохнула с облегчением. Прежде у нее не было близких знакомых с ограниченными возможностями. Поездки с благотворительными акциями в детдома для инвалидов не в счет. Не хватало только обидеть Семёна — парня, которому в жизни и так досталось.

— Будете заказывать? — Стас кивнул на переминающуюся с ноги на ногу официантку.

Надо же, Жанна ее и не заметила.

— Да, конечно. Мне чай и пирожное. Что-нибудь шоколадное. Леша, ты выбрал?

Пока сын делал заказ (сам, разумеется), Жанна вопросительно посмотрела на Стаса. Не перегнула ли она палку. Но он подарил подбадривающий взгляд. Мол, всё хорошо.

Под сладкое разговор пошел бодрее.

— Света у нас тоже домоседка, — сдал сестренку Стас и подмигнул весело. — За книжками сидит все вечера напролет.

— Будешь тут домоседкой, когда два сторожевых пса в наличии, — проворчала та, запуская ложку в карамельное мороженное. — Видать, помру старой девой.

Стас чуть не подавился соком, Семен хмыкнул, а Жанна с трудом сдержала смех, наблюдая за реакцией «жениха». Но разве можно его винить за то, что пасёт сестренку. Особенно сестренку с внешностью матери-модели. Уж кто-кто, а Стас точно знает, на какие «подвиги» способны некоторые парни, пока не перебесятся, или жизнь не обломает.

— Придумала, куда будешь поступать? — спросила Жанна Свету.

— Хочу в медицинский. Правда, там конкурс о-го-го. Но я всё равно буду пробовать. В следующем году начну ходить на подготовительные курсы при вузе. Они платные. Но я подкоплю. По выходным занимаюсь репетиторством. С учениками помладше. Консультирую онлайн. По квартирам Стас ходить запрещает.

— И правильно делает, — согласилась Жанна. — Тем более, раз можно проводить занятия дистанционно.

— Верно, — Света улыбнулась. — Я беру меньше, чем серьезные тети-репетиторы, а результат не хуже. После занятий со мной дети делают контрольные без особых сложностей. Родители довольны, клиентура растет. В школе сначала всполошились. Мол, я же несовершеннолетняя. Но потом успокоились, раз все довольны. Тем более, это я. Когда речь заходит о нашей семье, все нервничают, не хотят навредить.

Света покосилась на Стаса, мол, не сказала ли лишнего, но тот не отреагировал.

— Ты молодец, — похвалила Жанна. — Такая юная, а уже невероятно целеустремленная. Я в твоем возрасте была под каблуком у деспотичной матери, распланировавшей моё будущее до пенсии. Это было не худшее будущее на свете. Но не моё.

— Вы взбунтовались? — спросила Света с любопытством.

— Нет, — Жанна тоже невольно бросила взгляд на Стаса. — Обстоятельства поспособствовали принятию череды решений. Но это не слишком веселая история. Давайте лучше вы расскажете, чем хотите заняться. Аттракционы накрылись медным тазом. Если только не прятаться под ним самым от ливня. Нам нужны новые идеи.

— Кафе прилегает к торговому центру, — поведала Света. — Мы были тут в прошлом году на дне рождения одноклассницы. На цокольном этаже есть игровые автоматы и боулинг.

— Автоматы! — выпалил Лёшка.

— Я «за», — поддержал Семён.

— Я за любой кипеж, — улыбнулась Света и подмигнула Стасу.

Тот развел руками.

— Я больше за аттракционы, но раз медных тазов у нас нет…

Продолжения фразы Жанна не услышала. Зазвонил телефон. Глянув на имя абонента, она качнулась вместе со стулом. «Викентьев» — оповестил мобильный.

— Я отойду, — пробормотала Жанна, поднявшись.

Нельзя говорить при всех. Стас ладно, ему полагается быть в курсе всех перипетий. Но детям точно ни к чему слышать даже часть разговора с этой мразью.

— Слушаю внимательно, Виктор Борисович, — проговорила Жанна, выйдя в крыльцо.

По крыше барабанил косой дождь, крупные капли легко долетали до юбки и сапог, но она этого не замечала.

— Через час буду в твоем офисе. Есть разговор. Можешь притащить собачонку, если боишься оставаться наедине.

— Но…

— Это не обсуждается. Я скоро выезжаю. Будь на месте к моему приезду.

Викентьев оборвал связь, в трубке пиликнуло и всё стихло. Прошла минута, другая, третья, а Жанна всё стояла и стояла на крыльце, не шевелясь. Вот вам и выходные с семейной встречей. Снова накрыло ощущения приближения к пропасти. А может, всё так и есть? Наверняка, шпионы донесли Викентьеву о вчерашней выходке Виталия. Вот большой босс, не получивший «сладкого», и усомнился в романе Жанны со Стасом.

Надо ехать в офис. Без вариантов. Терять контракт нельзя.

Но как быть с детьми? Не с собой же их тащить. Сама мысль, что Лешка столкнется с Викентьевым, пугала до дрожи. Да и Свете с Семёном с ним лучше не пересекаться.

— Боюсь, всё отменяется, — проговорила Жанна извиняющимся тоном, вернувшись к остальным. — Мне нужно срочно встретиться с клиентом. Возникли проблемы.

— Ма-ам! — возмутился Лёшка и взмахнул рукой, явно собираясь ударить по столу, но передумал в последний момент, чтобы не выглядеть глупо перед семьей Александровских. — Нельзя же так! Сегодня суббота!

— Знаю, милый, — Жанна не знала, какие слова подобрать, чтобы успокоить сына. — Но это очень важно. Нужно придумать, как вас всех отправить по домам.

— Стас останется с нами, — буркнул Лёшка. — А ты езжай к своему важному клиенту.

— Я могу, если… — начал Стас и осекся, встретившись с Жанной взглядом и сообразив, что это за клиент, ради которого она готова изменить планы.

— Ты едешь со мной, — подтвердила Жанна сосредоточенно. — Так, я сейчас позвоню Родиону. Это мой водитель. Он буклеты развозит. Но ничего. Пусть бросает всё и едет сюда. Поработает таксистом для всех троих.

— Зачем его выдергивать? — удивился Семён. — Мы со Светой присмотрим за Лёшей. Поиграем на автоматах, как и планировали. А ваш Родион пусть подъезжает, когда освободится. А может, вы и сами успеете расквитаться с делами и вернуться.

— Но… — Жанна растерялась.

Она не привыкла оставлять сына с кем-то, кроме Алевтины Фёдоровны или Лиды. Но ведь младшие Александровские уже не дети, а Лёшка смотрит так пронзительно, что отказ послужит поводом для очень долгой ссоры.

— Что думаешь? — спросила Жанна Стаса.

— Решать тебе, конечно, — проговорил он с легкой улыбкой. — За ребят своих я ручаюсь. Не подведут. Глядишь, мы успеем к ним присоединиться. Не вечно ж нас будет мариновать этот упертый баран.

Лёшка прыснул, придя в восторг от того, как Стас назвал клиента матери. А Жанна тяжко вздохнула. Черти бы взяли этого Викентьева! Желательно в ад. И насовсем!

— Ладно. Но сбрасывай сообщения каждые пятнадцать минут. Алексей, я серьезно, — добавила Жанна, заметив, как сын состроил рожицу. — Иначе вызываю Родиона.

— Хорошо. Через пятнадцать минут, — проворчал Лёшка. — Ты сущий диктатор.

…В машине Жанна чуть не расплакалась. Она так переживала из-за встречи с семейством Александровских. Только-только расслабилась, и вот удар ниже пояса. Никаких моральных сил не осталось, чтобы сидеть перед Викентьевым и слушать его надуманные претензии по проекту или реальные из-за Виталия.

— Ты справишься, — Стас сжал ее руку и добавил: — Мы справимся.

Но Жанну одолевали сомнения в собственной стойкости. Может, развернуться? Ну этого Викентьева в пропасть. Пусть катится туда вместе с контрактом.

Вот только она понимала, что этого допускать нельзя. На кону работа, как минимум, половины сотрудников и репутация агентства. У них и так непростой период. А без контракта Викентьева времена наступят и вовсе темные. Нельзя потерять всё, что с неимоверным трудом построено, из-за подонка, привыкшего играть чужими жизнями. Надо стиснуть зубы и сделать всё, что необходимо.

Однажды это закончится. Ведь так? Должно закончиться…

— Ты сильнее него, помни, — проговорил Стас, паркуясь у главного входа.

— Помню, — кивнула Жанна и вышла из машины с гордо поднятой головой.

* * *

Викентьев заставил себя подождать. Прибыл не через час, как обещал, а через два. В ожидании «важного» клиента Жанна нервничала, ходила туда-сюда по кабинету, выпив вторую чашку кофе, приготовленного Стасом. Без конца проверяла телефон: и время, которое нарочно замедлялось, и сообщения от Лёшки. Сын был немногословен. Писал только «всё ок». Пришлось попросить, чтоб Стас созвонился с Семёном и узнал подробности. Брат отчитался, что они наигрались на автоматах, причем, выиграла Света, и решили сходить в кино на новое фэнтези. Сеанс начнется вот-вот, так что ближайшие два с лишним часа телефоны лучше не обрывать.

— По крайней мере, им весело, — улыбнулся Стас в попытке разрядить обстановку.

Но Жанна сильнее нахмурилась. Сидеть бы сейчас рядом с сыном в кинозале, а не торчать тут и ожидании монстра.

…ОН явился при полном параде, благоухая дорогим парфюмом. В компании Константина, одетого, как и босс, с иголочки, но попроще. Оба осклабились в гаденьких улыбочках.

— Всё переделать, — Викентьев бросил на стол стопку распечатанных фотографий с последней фотосессии и диск с роликом для ТВ.

— Что именно переделать? — спросила Жанна деловым тоном.

— Я же сказал: всё! Я сам пришлю моделей. Девушка готова к съемкам. А парень пока отсутствует в стране. Вернется на неделе.

— Стоп, — Жанна грозно прищурилась. — Почему парень и девушка? Разве мы рекламируем товары для семей с детьми. Весь смысл был…

— Я передумал. Теперь делаем упор на другое.

— Но молодая пара…

— Ты же профессионал, Жанна. Придумаешь, как обыграть. Это нынче дело десятое. Я о другом хотел с вами поговорить, голубки.

Мурашки прошли вдоль позвоночника. Но Жанна не позволила страху отразиться на лице.

— Как же вы любите переходить на личное, Виктор Борисович.

В голосе прозвучал явный сарказм. Ну и подумаешь. Пусть этот ирод видит, что она не трясется осиновым листом. Он может сколько угодно чувствовать себя хозяином положения. Но не ее хозяином.

На стол упали новые фотографии. Сделанные вчера. С Виталием, прижатым Стасом к стене, и бледной Жанной на заднем фоне.

— Увлекательная сцена, — процедил Викентьев насмешливо. — Я навел справки. До недавнего времени этот нервный юноша ходил у тебя в любовниках.

— И что с того? — Жанна пожала плечами. — Все с кем-то спят.

— А как же собачонка? — он кивнул на Стаса, стоявшего возле кресла «невесты».

— Я не сразу определилась, кого выбрать, — она взяла со стола фото и усмехнулась. — Но точно не ошиблась. Предпочла того, кто способен меня защитить.

Это был явный намек на события в офисе Викентьева, но тот и бровью не повел.

— Выбрала? Или наняла на роль жениха? Запечатленная на снимках сцена навевает разные мысли. Я и раньше подозревал, что вы притворяетесь, а теперь укрепился в мысли.

Жанна засмеялась, откинулась на спинку кресла.

— Никакого притворства, Виктор Борисович. Но я не обязана это доказывать. У нас с вами сугубо деловые решения и…

— Это не тебе решать, какие у нас отношения! — прогрохотал Викентьев. — Не люблю, когда меня пытаются водить за нос. И если я получу доказательства, что вы двое именно это делаете, — он поднялся, чтобы возвышаться над Жанной, — тебе придется ползти ко мне и предлагать себя, умолять, чтобы я до тебя снизошел и не растоптал твой бизнес. Не отнял всё, что тебе дорого. Идем, Константин. Провожать нас не надо. Не заблудимся.

Викентьев с прихвостнем покинули кабинет. Стас, несмотря на «пожелание» большого босса, отправился за ними. Не сразу, чтобы избежать общения. На расстоянии, дабы убедиться, что «гости» не задержались в офисе. Рекламное агентство в субботу пустовало. Мало ли, вдруг заходят жучки установить. Иль еще какую пакость устроить. А Жанна, истратившая все моральные силы на «разговор», закрыла лицо руками, с трудом сдерживая рыдания. А ведь это не пустая угроза. Викентьев из тех мразей с деньгами и властью, что мстят, когда не получают желаемого. Жестоко мстят.

— Они уехали на лифте, а я запер дверь на этаж. На всякий случай, — сообщил вернувшийся Стас и, немного помолчав, добавил: — Не переживай. Это пустая угроза.

Жанна отняла руки от лица.

— Ты прекрасно знаешь, что не пустая! Уж ты-то знаешь! Знаешь, на какие зверства способны… — она замолчала, сообразив, что не стоит приводить в пример его погибшую семью. Сгоревшую ночью в собственном доме. — Прости, мне не следовало…

— Ничего, — отмахнулся Стас. — Однажды всё закончится.

Жанна поднялась, горько смеясь.

— Не закончится. Ты не сможешь притворяться моим женихом вечно. Есть Ася. Она не до скончания времен будет торчать в Париже. Объявится, и что тогда? Викентьев взбесится и… и…

Жанна прошлась по кабинету и без сил упала на диван.

Стас подошел к ней. Опустился на колени. Пристально посмотрел в глаза.

— Успокойся. Просто соберись. Ты сейчас растеряна. Должен быть выход.

— А если его нет? — Жанна всхлипнула, с трудом удерживаясь от детского желания положить голову Стасу на плечо, чтобы он ее утешил, пожалел.

А в следующий миг…

В следующий миг они уже целовались. Страстно, требовательно, как изголодавшиеся до ласк давние любовники. Руки Стаса оказались на бедрах Жанны и скользнули под блузку. В ее голове мелькнула мысль, что нужно отстраниться поскорее, пока черта не пересечена. Но тут же погасла. Жанна сама бы не смогла ответить на вопрос, что послужило причиной податливости: угрозы Викентьева, воздержание последних недель или притяжение, возникшее между ней и Стасом. Да и какая разница?

Мужские пальцы ловко расстегнули пуговицы, молниеносно стащили блузку, добрались до застежки на лифчике.

«Скажите «нет»! — крикнул кто-то в голове. — «Сейчас же!»

«Стас, остановись… Мы не должны…»

Жанна осознала, что произносит это не вслух, а лишь мысленно. И что лежит на диване полураздетая, а Стас покрывает тело поцелуями, да так, что ее сердце стучит, как безумное, от предвкушения и желания.

Она хотела этого. Его ласк. Всего, что вот-вот произойдёт.

Стас расстегнул молнию на ее джинсах и одним рывком стащил всю оставшуюся одежду, обнажая тело полностью.

Новая порция ласк, и Жанна отключила все внутренние тормоза, позволяя Стасу делать с собой всё, что он пожелает…

Глава 17.

Продолжение банкета

СТАС Александровский

— Не делай так.

— Как?

— Словно совершила самую страшную в жизни ошибку.

Стас, лежа на диване, в чем мать родила, наблюдал, как Жанна сидит рядом и застегивает блузку. На ее красивом лице застыла мука.

— Этого не следовало делать, — проговорила она монотонно.

— Правда? Ты сейчас себя пытаешься убедить или меня? — Стас ловко сел и, притянув Жанну к себе, принялся целовать шею.

Он прекрасно знал, что ее тело еще разгорячено и отлично помнит каждый поцелуй, каждое прикосновение. А пока главное оно, а не Жаннина голова, в которой вечно творится черти что.

— Пусти!

— Не пущу. Пока не признаешься, что всё было уж точно не ужасно.

Он держал крепко. Не вырваться. Но Жанна сумела чуть повернуться, чтобы посмотреть Стасу в глаза. Пристально, печально.

— Ужасно не было. Но повториться не должно. И будь добр: оденься. Это мой кабинет вообще-то. Рабочее помещение.

— Да ну? — Стас весело хмыкнул. — То, что мы с тобой тут делали, не шибко смахивало на работу. Зато точно будет, что вспомнить, при взгляде на этот диван.

Жанна почти зарычала.

— Ты невыносим.

— А то!

Стас поцеловал ее в губы. И она… ответила. Не могла сейчас не ответить.

Но когда отстранилась, попросила:

— Оденься. Пожалуйста.

— Не-не-не! Я требую продолжения банкета! — объявил Стас дурашливо.

И повалился назад вместе с Жанной. Ожидал, что она оттолкнется и вскочит. Однако Жанна послушно распласталась на нём, положив голову на грудь.

— Ты же понимаешь, что это путь в никуда? — спросила она с толикой грусти.

— Ну… — протянул Стас, запуская ладонь под ее блузку, чтобы пальцы «гуляли» по спине. — Мы же жених и невеста. Так что «банкеты» можно повторять и повторять. А если серьезно… Я не люблю загадывать. С некоторых пор. Знаю одно: сейчас мне чертовски хорошо. Не помню, когда в последний раз чувствовал себя столь… хм… расслабленным и спокойным. Цельным.

Он не приуменьшал. Когда Жанна произнесла фразу: «А если нет?», и они встретились взглядами, Стаса накрыло. Не только в физиологическом плане. Хотя и там был полный «улёт». Стаскивая с Жанны одежду, он еще никого и никогда так не хотел. Но дело было не только в этом. Взглянув Жанне в глаза, Стас понял, как сильно жаждет её защитить. От Викентьева. И от всех обидчиков на свете.

Жанна тяжело вздохнула. Кажется, она сама не понимала, что сильнее: сожаление или желание продолжить близкие отношения. Стас точно знал, что она этого хотела. Чувствовал. Между ними словно бежал ток, связывая их воедино.

— Что ты будешь делать, когда объявится Ася? — спросила вдруг Жанна.

Стас поморщился, вспомнив, что они подруги. Да-а-а, неприятная ситуация. Одно дело, когда он изображал жениха Жанны. Другое — заниматься с ней любовью за спиной у Аси. Более того, желать, чтобы опыт не ограничился этой «диванной вечеринкой».

— Поговорю с ней откровенно. Попытаюсь объяснить, что мы не пара.

— Ася не тот человек, которого можно уговорить. Даже Альберт на это не способен.

— Тебя волнует Ася, потому что я изменил ей с тобой? Или потому, что сегодняшним всё не ограничится?

Жанна приподнялась, упираясь ладонями Стасу в грудь. Глянула, прищурившись.

— Что ЭТО для тебя? Приятный бонус? Как было с другой начальницей? С Асей?

Стас чуть не зарычал.

— Откуда такая одержимость видеть во мне чудовище? Это не ты меня соблазняла, и я поддался. Всё произошло по обоюдному согласию.

— Верно. Но однажды я дала клятву, что никому и никогда не позволю себя обидеть. Не допущу ситуацию, в которой окажусь уязвимой. Викентьев не в счет. Тут другое. И, кстати, ты не ответил на вопрос.

— У меня нет ответа. Но ЭТО точно не бонус. Жанна прекрати анализировать случившееся и гадать, во что всё выльется. Пусть всё идёт, как идёт. Все нормальные пары так делают. Дают отношениям развиваться.

— А мы теперь пара?

Стас поднялся, спихнув с себя Жанну. И, правда, не помешает одеться.

— Может, и пара, — протянул он, натягивая джинсы. — Если ты снова не нацепишь маску снежной королевы. Надеюсь, этого не случится. Потому что я не против дать шанс этим отношениям, чем бы они не оказались.

Жанна молчала. Сидела на диване, задумчиво теребя прядку волос.

— Подумай об этом. Завтра. Или послезавтра, — велел Стас. — А сейчас собирайся. Фильм, наверное, закончился. Пора забирать детей.

* * *

Голова шла кругом. Стас весь остаток субботы и невыносимо долгое воскресенье мог думать только о Жанне. И всём том, что произошло в ее кабинете. Он несколько раз порывался позвонить, но так и не решился, опасаясь услышать ледяной тон. Только вечером в воскресенье скинул вопрос: «За тобой заехать с утра?», и получил ответ: «Нет, встретимся в офисе». Деловая переписка, официальная до жути. Но Стас не знал, как себя вести, пока не встретится с Жанной лицом к лицу. Ее глаза скажут всё лучше любых слов. А буквы на экране телефона — это буквы на экране телефона.

Увы, в понедельник Стас увидел Жанну пару раз за весь день. И то издалека. Работа в агентстве кипела. Из-за очередной выходки Викентьева. Требовалось переделывать и макеты, и ролик. Жанна собрала сотрудников на мозговой штурм, который продлился несколько часов. Кофе и чай туда носила офис-менеджер Люба. А Стаса «прихватизировал» штатный художник Олег, который разнес всё, что тот нарисовал.

— Я не говорю, что это плохо. Просто не то. Сейчас объясню, почему.

Он объяснил. В деталях. И ни разу не обидно. Наоборот, Стас с жадностью ловил каждое слово. Олег разобрал всё до мелочей, и Стас отлично понял свои ошибки.

— Новое задание. И будешь работать сегодня у меня под боком. Скорректирую в процессе, коли, что пойдет не так. Согласен?

— Конечно! — Стас радовался, как мальчишка.

Не каждому достается в учителя человек адекватный, умеющий указать на ошибки, не провезти тебя мордой об стол.

— Почему ты не со всеми? — спросил Стас, кивнув в сторону кабинета Жанны.

Как назло, представилась обстановка оного. Особенно диван, на котором сейчас, наверняка, сидел кто-то из сотрудников. Интересно, Жанну это хоть немного будоражит?

— О! Меня не пускают на мозговые штурмы, — рассмеялся Олег. — Я предлагаю та-а-кие идеи, которые ни один клиент не одобрит. Нет-нет, они отличные. И сработали бы в рекламе без сомнений. Просто большинство нашей клиентуры предпочитает проторенные дорожки. Боятся оригинальничать. А этот Викентьев, макеты которого они нынче обсуждают — полный идиот. Знаю, у него мега-крупный заказ. Бабло большое на кону. Но у меня дурное предчувствие. Зря мы с ним возимся. Кинет он агентство, помяни моё слово.

Стас подавил тяжкий вздох.

Было б отлично, если б Викентьев исчез с горизонта. Во всех смыслах исчез. Да, будут потери. Но для Жанны так лучше. Агентство она постепенно восстановит. Что до сотрудников… Не они первые, не они последние, кто останется без работы. Не пропадут, в конце концов. Тут сплошные профи. С руками и ногами оторвут.

…К концу рабочего дня состоялось «явление», которого Стас точно не ждал. Пожаловала Стелла. Да не к Жанне. А именно по его душу.

— Здравствуй, Стас. Давно не виделись. Уделишь несколько минут?

— А если пошлю при всех, оскорбишься? Я ведь могу, тетя Стелла.

Она кашлянула. Никогда не любила, если ее называли «тетей». Младшим Александровским еще прощала. Но не Стасу или Соне.

— Уверена, ты повзрослел и остепенился, — Стелла подарила улыбку модели. — К тому же, ты не хочешь позориться на глазах у подчиненных твоей женщины.

— О! Ты и о моей личной жизни разузнала, — Стас усмехнулся. — Ладно, пойдем, поговорим. Хотя сомневаюсь в продуктивности «беседы».

На улице похолодало. Ветер разошелся не на шутку. Лужи покрылись коркой льда. Того гляди, первый снег пойдет. Стас поднял воротник и пожалел, что не прихватил сегодня шапку. Можно было устроиться в машине. Но он хотел покончить с неприятным делом поскорее. Стелла тоже одета не шибко тепло. Надолго ее не хватит.

— Чего ты хочешь, тётя Стелла? — спросил он прямо.

Вспомнилась последняя встреча и попытки Стеллы сунуть купюры. Стас тогда отскочил, но она, уходя, оставила деньги в прихожей. Наверное, стоило их выбросить или порвать на мелкие клочки. Но гордость — не лучший вариант, когда нужно кормить детей. Деньги (и немалые) на дороге не валяются. Стас потратил их, разумеется. На еду и одежду для Семёна со Светой. Себе не взял ни копейки.

— Чего я хочу… — повторила Стелла эхом.

Стас ожидал, что она предложит очередную финансовую помощь. Однако старинная материнская подруга огорошила:

— Хочу извиниться. Я поступила дурно, когда устранилась из вашей жизни. Но ты же знаешь, какими бывают богатые мужья. Они отдают приказы и ждут подчинения. Ты должен помнить. Инна никогда не перечила Юрию.

Стас усмехнулся. Обязательно было упоминать родителей?

— Рад, что тебе хватило смелости признать вину, тётя Стелла. Но оставь оправдания при себе. Мне они неинтересны. И имей в виду, нам с младшими ничего от тебя не нужно. Мы выжили. У нас всё хорошо.

— Знаю. Я ведь навела справки. Семён и Света учатся в школе для одаренных. Ты отлично справился с ролью старшего брата и опекуна.

— Угу. Только давай обойдемся без лести.

— Я искренне, между прочим, — она вдруг приподнялась на цыпочки и чмокнула Стаса в щёку. — Рада была тебя повидать, дорогой. Возьми, — она сунула ему в руки толстый конверт. — Это фотографии с последней поездки Марины к вам. Там много всего. Снимки твоих родных, знакомых, дома. Я подумала, может, тебе будет приятно. Да, наверное, грустно тоже. Но и приятно. Ваших семейных фото совсем не осталось. Только то, что было в соцсетях. Но это совсем не то. В соцсети вечно выкладывается ерунда.

Стелла погладила Стаса по щеке, стирая помаду, и ушла. А Стас остался стоять, сжимая в руке конверт и чувствуя себя так, словно огрели пыльным мешком.

Фотографии из прошлого?!

Ну и ну! Будто привет с того света. И от Марины, и от родных.

Прошло не меньше пяти минут прежде, чем Стас решился открыть конверт и извлечь пачку фоток. Как назло, с первой смотрела Соня. Сестра, которую последние пару лет жизни Стас почти ненавидел. Она выглядела именно так, как он запомнил. Дерзкой, высокомерной, знающей себе цену. Цену внешности и положения. Юная королева, которая сломала бы немало жизней, если б осталась жива.

— К черту! — прошипел Стас и сунул снимки обратно.

Прошагал на стоянку, открыл «Ниссан» и бросил конверт на заднее сиденье. Потом когда-нибудь посмотрит. А может и никогда. Прошлое сгорело. А пепел — это пепел.

* * *

Из офиса Стас по традиции уехал пораньше, чтобы отвезти Свету и Семёна домой. Обычно он управлялся с «работой» старшего брата и возвращался, чтобы играть роль жениха Жанны. Но сегодня Стас понятия не имел, есть ли смысл ехать назад. «Разнарядок» от «невесты» не поступало. Не факт, что вообще хочет видеть. В смысле, наедине. Если б хотела, нашла бы время сбросить сообщение.

— Что это? — спросил Семён с заднего сиденья. Света, как обычно, сидела впереди.

Стас поймал отражение брата в зеркале и чуть не выругался. Семён держал в руке конверт с фотографиями.

— Это с работы. Отбрось. Забыл отдать Жанне.

Возможно, это была глупость, и младшим не помешало б посмотреть фотки погибших родных. Стас сам до конца не понимал зачем соврал. Это у него вагон не слишком радужных воспоминаний, а не у Светы с Семёном.

— Ты потом поедешь к Жанне? — спросила сестра.

— Пока не знаю, — честно признался Стас. — Она весь день в бегах и…

— Вы же не поссорились? В субботу, когда за нами приехали, едва смотрели друг на друга.

— Нет. Мы тогда просто устали. Встреча затянулась.

— Но ты…

— Тише, — перебил Стас, услышав писк мобильного.

Глянул на экран и усмехнулся. А вот и Жанна. Легка на помине.

«Ты где застрял? Приезжай».

— А вот и планы на вечер нарисовались, — Стас подмигнул Свете. — Планы по имени Жанна.

Сестренка странно усмехнулась. И не поймешь, что имелось в виду…

…Добрался Стас быстро, уверенный, что ничего хорошего его не ждёт. Только хмурая «невеста». Как ни странно, подниматься в офис не пришлось. Жанна спустилась сама и поджидала на крыльце. Села в машину, ежась от холода. Щеки побледнели сильнее обычного. Истинная снежная королева.

— Куда ехать? — спросил Стас деловым тоном.

Лучше не нарываться. С ней только начни обсуждать личное. Тут же отгребешь.

— В отель. В тот же, что и в прошлый раз. Ну, когда мы притворялись.

Стас, начавший отъезжать от офиса, резко дал по тормозам.

— Куда? — переспросил зловещим шепотом.

Жанна сделала большие глаза.

— Ты же сам хотел продолжение банкета. А мне после сегодняшнего дня точно не помешает разрядка.

— Ты издеваешься? — у Стаса голова шла кругом.

То целовались лишь для вида. Изредка. А теперь в отель? После трех дней молчания?!

— Я? — Жанна с деланным равнодушием передернула плечами. — Конечно, нет. Я следую твоему совету: ничего не анализирую, даю отношениям развиваться.

— Отношения и… хм… отельные свидания… Не одно и то же, в общем.

Жанна вздохнула, поправляя шарфик.

— Решай сам. Либо едем в отель, либо добрось меня до дома. Я бы предпочла первый вариант. Но если ты собираешься играть в недотрогу, так тому и быть.

Стас едва сдержал рычание.

Не анализирует она, видите ли! Идиотская отмазка!

Нет, он, конечно, был не прочь продолжить близкие отношения. Еще как не прочь! И всё же поведение Жанны ставило в тупик.

— Ладно, едем в отель, — бросил он, нажимая на педаль газа.

Жанна ничего не ответила. Прикрыла глаза, выглядя при этом полностью расслабленной. Как кошка, которая собралась вздремнуть.

…В номере, когда Жанна бросила сумку на тумбочку и закрыла шторы, Стаса посетила безумная мысль, что приезд сюда — очередная проверка. Из тех, что дражайшая начальница устраивала в первые дни знакомства. Но Жанна повернулась к нему и, призывно глядя в глаза, расстегнула блузку. Миг, и ее ладони ударили Стаса в грудь. Он повалился на кровать, а Жанна вмиг устроилась сверху и поцеловала в губы.

— Перестань ждать подвоха, — проговорила она, запуская пальцы в его густую шевелюру. — Просто будь тем, кто мне сегодня необходим. Идеальным любовником.

Стас не сопротивлялся. С какой стати? Невозможно думать ни о чем на свете, когда Жанна так близко, а между ними бежит ток, как и в прошлый раз…

* * *

Стас лежал на спине, положив руки под голову, и смотрел на сидящую к нему спиной Жанну. Она не шевелилась. Будто не человек, а статуэтка. Изящная, дорогая.

— Поговори со мной, — попросил он. — Расскажи, о чем думаешь.

— Я же объяснила, что не намерена анализировать что-либо, — ответила Жанна, не оборачиваясь. Только головой тряхнула, и темно-русые пряди игриво запрыгали по плечам.

— Упрямая до жути, — проворчал Стас.

— Какая есть.

Он не удержался, подвинулся ближе и провел пальцами вдоль ее спины. Но Жанна не шелохнулась, хотя Стас отлично знал, что прикосновения заставляют сердце «невесты» биться сильнее. Намного сильнее.

— Ты точно не жалеешь о том, что происходит между нами, — объявил Стас. — Иначе не потащила бы меня сюда. Значит… значит…

— Ты прекратишь или нет? — Жанна развернулась и зажала ему рот ладонью.

Но Стас ловко обхватил ее горячее тело сильными руками и подмял под себя. Прижал обе руки Жанны к кровати над головой и нежно поцеловал в губы.

— Не хочешь обсуждать происходящее, ладно, — шепнул он, не позволяя ей вырваться из «хвата». — Но скажи хотя бы, мы так и будем кататься в отель? Или сегодняшнее… хм… свидание — исключение? Последствие трудного дня и отсутствия постоянного партнёра? Ты ведь не можешь ни с кем встречаться, пока Викентьев на хвосте.

Жанна смотрела ему в глаза, не отрываясь. Но Стас не мог ничего прочесть, как ни старался. Снежная королева умела скрытничать, когда хотела.

— У меня нет ответа. Я не планирую личную жизнь. Никогда.

Стас опешил и ослабил хватку. Жанна вывернулась, но легла рядом. На бок.

— Звучит дико, знаю. Личная жизнь для нормальных людей — это не то, что планируют. Всё происходит само собой. Иногда обрушивается, как снег на голову. Но я… Я не планирую по другой причине. Всегда была слишком рациональной. Поверь, я не тот человек, который способен потерять голову и кинуться в омут. Поэтому обычно я… У меня есть личная жизнь. В смысле, интимная жизнь. Как с Виталиком. Но не более. Никаких свиданий под луной. Никаких обязательств. Я просто не способна на трепетные чувства.

— А как же муж? — спросил Стас. Он тоже лег на бок. Смотрел на Жанну, с трудом сдерживая желание провести рукой по бедру.

— Он… — Жанна грустно улыбнулась. — Он очень меня любил. Заботился. Был хорошим человеком. Подходящим.

— И ты вышла за него, потому что он тебя устраивал? Без любви?

— Не смотри так, — Жанна ткнула его в плечо. — Ты сам-то хоть раз влюблялся? Всерьез?

Стас нервно кашлянул. Вопрос застал врасплох. Вот уж точно: не ему судить.

— Ни разу, — признался он, нехотя. Но раз уж он ждал от Жанны хоть какой-то откровенности, следовало и самому признаться. — В юности у меня были смазливая внешность и отцовские деньги. Девчонки сами за мной бегали, искали внимания. Стоило выбрать и поманить пальцем. На время. На очень короткое время. А потом… Потом стало не до любви. У меня тоже была личная жизнь. В смысле, интимная. Без обязательств.

Жанна провела кончиками пальцев по его предплечью, заставляя кровь бурлить.

— Теперь у нас с тобой общая интимная жизнь.

— Без обязательств? — спросил Стас, старательно пряча разочарование.

— Верно.

— Та самая интимная жизнь, которую ты не хочешь анализировать?

Жанна чуть заметно нахмурилась.

— Если я начну анализировать то, что происходит между нами, мой мозг взорвется.

— Почему?

Она не ответила. Отодвинулась, прикрывая наготу простыней.

— Жанна, — Стас склонился над ней, обойдясь на этот раз без «захвата». — Почему ты мне не доверяешь?

— С чего ты взял? — спросила она поспешно.

— Я это чувствую. Есть нечто, мешающее тебе поверить, что я не чудовище.

Жанна посмотрела очень внимательно, словно изучала душу.

— Я знаю, что ты не чудовище. По крайней мере, нынешний ты. Однако за парня, которым ты был в юности, поручиться не могу.

— Сам бы не поручился, — проворчал Стас. — Тот парень был жуткой занозой в… ну, ты поняла. Врезал бы ему с удовольствием, коли б встретил.

— Это обнадеживает, — Жанна улыбнулась и потянулась к губам Стаса, но остановилась в последний момент и спросила: — Ты торопишься? Или сможешь уделить мне еще немного времени?

Стас сделал вид, что задумался. Но лишь на мгновенье. Разве можно отказаться, когда женщина, к которой тянет безудержно, предлагает продлить встречу наедине?

Глава 18.

Здравствуйте, я невеста

ЖАННА Громова

«Если я начну анализировать то, что происходит между нами, мой мозг взорвется…»

Так Жанна сказала Стасу. И не покривила душой. Она запрещала себе думать. Строжайше. Ибо знала, что ни до чего путного не додумается.

Жанна сама не понимала, как допустила интимные отношения со Стасом. С тем самым Стасом, который сломал ей жизнь в ночь выпускного бала. А, впрочем, всё так затейливо перемешалось в ее голове, что два Стаса существовали отдельно. Звездный мальчик Стас Александровский — это одно, а личный помощник, фальшивый жених и вполне реальный любовник Стас Александровский — совсем другое.

Самое безумное, отдавшись ему однажды, Жанна не могла остановиться. Близость со Стасом превратилась в наркотик. Она дни напролет только и делала, что ждала вечера, чтобы поехать с ним в отель и заняться любовью. Себе Жанна объясняла одержимость просто. Стас — опытный любовник, а еще идеальный партнер для нее. У них похожий темперамент. В постели. Потому Жанна пока не находила в себе силы сказать «стоп».

Так пролетела пара недель. Город сбросил остатки листвы и оделся в белое, будто собрался под венец. В агентстве жизнь била ключом. Фотосессия для Викентьева отняла много сил и нервов, но народ старался сделать всё, как надо. И сотрудники Жанны, и модели, что прислал треклятый клиент: девица с кукольным лицом и белокурый парень — вечно позитивный, с отличным чувством юмора и, на удивление, начитанный. Он носил редкое по нынешним временам имя Лёня и разряжал обстановку смешными шутками.

— Ты им прямо любуешься, — бросил как-то Стас, заметив, что Жанна глядит на парня и улыбается.

— Чуток, — объявила она весело. Ей польстили ревнивые нотки, прозвучавшие в голосе Стаса. — Симпатичный парень. И умный. Кстати, внешне тебя напоминает. Только моложе лет на пять.

— О! Я теперь старик? — пробурчал Стас, отчаянно пытаясь свести всё к шутке.

— Нет, — Жанна взяла его под руку. — Ты мужчина в самом соку.

Стас сделал вид, что смирился с ответом, но Жанна не сомневалась, что ему было бы куда приятнее, если б она не замечала присутствия Лёни.

Неожиданно у агентства появились новые клиенты, чего не случалось уже несколько месяцев. После потери первого флагмана в очередь никто не выстраивался. Оказалось, подсуетилась Стелла Фетисова и разрекламировала Жанну и ее сотрудников всем знакомым, у кого имелся мало-мальски приличный бизнес. И даже своих девочек предоставила со скидкой. В смысле моделей. Для рекламы.

— Это она меня задабривает, — бросил Стас недовольно.

— Пусть так, — отмахнулась Жанна. — Нам-то какая печаль? Главное, удержаться наплаву, а свежая кровь в этом очень поможет. Считай появление новой клиентуры своим вкладом в общее дело. Во всем нужно искать положительные стороны.

День за днем, пока Жанна руководила работой агентства, Стас продолжал рисовать под присмотром Олега. С каждым разом получалось всё лучше и лучше. Стас сам это чувствовал. Да и наставник хвалил, говорил, что он быстро учится на ошибках и больше их не повторяет. Мол, вот-вот запишется в конкуренты. А по вечерам…

Вечера Жанна и Стас проводили наедине. Всё в том же отеле. А куда еще деваться? Не к Стасу же в квартиру ехать. И не к Жанне, где сын и две работницы, от которых она тщательно скрывала, что отношения с фальшивым женихом перешли на новый уровень. На новый «качественный» уровень! Они занимались любовью как одержимые, а потом лежали рядом и разговаривали. О пустяках. Любимых фильмах, музыке. И никогда о Викентьеве или… Асе. Асе, которая застряла в Париже, будто навсегда, и почти не звонила Стасу, сбрасывала лишь дежурные сообщения.

А ведь Жанне стоило подумать об Асе. О подруге, с женихом которой она спала. Да, Жанна знала, что Альберт ляжет костьми, но разлучит дочь с неугодным Стасом. А еще, что он нанял мужчину, дабы перебил Асину «великую любовь». Но это не имело значения. Для самой-то Аси всё было всерьез. Но Жанна запрещала себе вспоминать о чувствах подруги. Делала вид, что Асю не целовали те же самые губы и не сжимали в объятиях сильные руки. В вечера, когда за окнами отеля валил снег, Стас принадлежал Жанне одной. Целиком и полностью.

— Расскажи мне кое-что, — попросил Стас в один из таких вечеров, когда они лежали в темноте. — Однажды ты сказала, что дала клятву. Пообещала, что не позволишь никому себя обидеть. Почему? Что с тобой произошло?

Жанна чуть не расхохоталась. Он еще спрашивает?

— Давай не будем об этом, — проговорила вслух.

Но Стас не унимался.

— Это был парень?

— Да. Это был парень, — подтвердила Жанна после паузы. — Но он не был моим парнем. Никакой романтики. Эта история не о том.

— Расскажи.

— Нет, — отрезала Жанна, садясь на постели и отворачиваясь.

А перед глазами встала Марина. В день отъезда из моногорода домой.

Они находились в комнате втроем: Марина, Снежанна и Стас. Всё уже было обговорено. Но девочку в мешковатой одежде терзали сомнения. Марина же уезжает. Вдруг без нее ничего не получится. Да и стоит ли пытаться?

Марина всё поняла по кислому выражению лица.

— Стас, ты всё запомнил? — спросила она строго. — Всё сделаешь, как надо?

— Я же дал тебе слово, — проворчал тот и глянул с вызовом. — Не такое уж и сложное задание. И даже прикольное. Лично я хочу увидеть физиономии всех в школе, когда Снежка переступит порог.

Марина закатила глаза и кивнула Стасу на дверь. Мол, уйти, предстоит девичий разговор.

— Ну что, Белоснежка, готова выбраться из тыквы? — она заговорщицки подмигнула Снежанне

Но та сильнее нахмурилась.

— Тыква из истории о Золушке.

— Знаю. Но твоя нынешняя жизнь и облик — та самая тыква. Если ты готова к перевороту, надо действовать, а то сама превратишься…

— В тыкву? — Снежанна скривилась.

— Или в другой несимпатичный овощ. В топинамбур, например.

— В него точно не хочу. Но как можно доверять Стасу? Он же… Из него помощник, как из меня балерина.

Марина взяла Снежанну за плечи и внимательно посмотрела в глаза.

— Стас дал мне слово. Поверь, он его не нарушит.

И девочка Снежанна Морозова поверила. Как распоследняя дура…

А теперь…

Прошли годы, и парень, сломавший жизнь, в ее постели.

Шутка судьбы или собственная глупость?

— Мы не будем об этом говорить. Никогда, — отрезала Жанна, вставая. — Пора по домам…

* * *

Большую часть пути Жанна молчала. Стас ее не тревожил. Решил, что разбередил раны, потому не досаждал разговорами. Как, собственно, и присутствием.

— Утром заехать? — спросил у самого дома.

— Нет. Ты и так почти лишил Родиона работы, — проговорила она и добавила мягче: — Вечером еще куда бы ни шло, а с утра тебе Свету с Семеном развозить. Нет смысла делать дополнительный крюк.

— Тогда до завтра, — Стас посмотрел пронзительно, не решаясь поцеловать ее на прощанье после отповеди в отеле.

Жанна сама коснулась его губ. Ни ради возможных шпионов. Не хотела расставаться с ощущением внезапно возникшей прохлады в отношениях. Ни к чему. Но, войдя в дом, ощутила себя совершенно разбитой. Хоть садись на пол и реви в голос.

— Ужинать будете, Жанна Олеговна? — спросила вышедшая навстречу Алевтина Фёдоровна, глянула подозрительно и уточнила: — Может просто чай? Иль что погорячее?

— Третий вариант, пожалуйста, — усмехнулась Жанна, снимая пальто.

— Закуску тоже приготовлю, — объявила няня и повариха в одном лице. — Завтра-то день рабочий. Через пять минут жду на кухне.

Жанна не спросила, где Лёшка. И так ясно, что спит. Сегодня она припозднилась. Рабочий день затянулся из-за согласования макетов с новым клиентом. У того возникли вопросы, и ответы он желал получить именно от Жанны. А потом была поездка в отель. Не безумие ли ехать развлекаться с любовником вместо того, чтобы провести вечер с сыном? Очередное доказательство, что Стас превратился для нее в наркотик.

— Проблемы на работе? Иль личные? — спросила Алевтина Федоровна, ставя перед Жанной бокал с мартини и тарелку с холодными закусками.

— Себе налей, — та кивнула на шкаф с посудой.

Обычно две женщины обращались друг к другу на «вы» и по имени-отчеству. Но в подобные моменты забывали об условностях. Общались, как подруги.

— И то, и другое, пожалуй, — проворчала Жанна, сделав большой глоток. Даже не подумала посмаковать напиток. Хотелось ощутить хмель поскорее. — Плюс прошлое.

Алевтина Федоровна не торопила. Знала, коли Жанна захочет, сама расскажет. В подробностях. А та сидела, раздумывая, стоит ли начинать разговор. Может просто допить коньяк и отправиться на боковую? Но, проклятье! Выговориться хотелось до ужаса!

— Дело в Стасе, — призналась она с горькой усмешкой.

— Что он опять натворил?

— Ничего. Натворила я. У нас роман. Не притворный. Настоящий. Я с ним сплю.

Алевтина Фёдоровна подавилась мартини.

— Что ты делаешь? — переспросила она, щурясь.

— Схожу с ума, судя по всему, — проворчала Жанна, допила свой мартини и потянулась за оставленной на столе бутылкой.

— Ты это… помедленней, — посоветовала Алевтина Федоровна. — Как «такое» вообще случилось?

— Осуждаете? — спросила Жанна после того, как передернула плечами.

— Дело житейское, — ответила та спокойно. — Просто я помню твой первоначальный настрой, потому и удивилась. Да и обидел он тебя в юности крепко. Правда, ты так и не рассказала, в чем там было дело.

Жанна закрыла глаза, и память вновь унесла ее на двенадцать лет назад. В вечер выпускного бала. Она сидела в салоне красоты, а мастер, которой Марина заплатила еще до отъезда, превращала серую мышь в прекрасного лебедя. Снежанна Морозова смотрела в зеркало и не узнавала отражение. А на плечиках висело платье. Прекрасное голубое платье, воздушное, на тоненьких бретельках. Марина позаимствовала его из гардероба Сони. С разрешения владелицы, разумеется. Последние полтора месяца оно хранилось здесь — у мастера — и ждало своего часа. Туфли на каблуках Снежанна держала дома, старательно пряча от матери. Их пришлось купить самой, истратив немало из накопленных карманных денег. Если рост и в целом фигура у них с Соней совпадали, то ступни отличались на два размера. К тому же, Снежанне следовало научиться ходить на каблуках, чем она и занималась каждый день до возвращения матери.

— Если не хочешь это обсуждать… — донесся из настоящего голос Алевтины Федоровны.

Жанна тяжело вздохнула и проговорила с надрывом:

— Кто-то скажет, что это ерунда. Глупый поступок подростка-шалопая. Подумаешь, фигня какая. Но дело в последствиях. Для меня. Для моей матери. Стас прекрасно знал, кто она такая. И как его поступок воспримут все вокруг. Точнее, мой поступок, который он сделал всеобщим достоянием. Знаю, я сама совершила глупость. Но я… я просто…

Она запустила пальцы в волосы. Чувства, испытанные в тот вечер и последующие дни, недели и месяцы, нахлынули разом. Жанна чуть не разревелась. В голос!

— Ну-ну, не надо слёз, дорогая, это история давно прошедших дней, — Алевтина Федоровна пододвинула стакан. — Глотни ещё. И закусывать не забывай.

Жанна кивнула, выполнила оба пункта, вытерла пробежавшие по щекам слезинки.

— Всё началось с Марины, — проговорила гнусаво. — С дочери подруги матери Стаса. Марина гостила у них. Она была студенткой и фотографом. Даже помещение сняла для собственной студии. Хотя родители в восторг не пришли. Потрясающая была девчонка. Она хотела, как лучше для меня. Правда, не желала ничего дурного.

— Что она сделала? — спросила Алевтина Фёдоровна, когда Жанна замолчала, уставившись в одну точку.

— Марина? Ничего плохого. Заставила меня поверить в себя. А еще взяла со Стаса слово, что… что… В общем, Марина увидела во мне то, что не замечали другие. Не очки и жуткую одежду, а меня. Уговорила преобразиться и провести несколько фотосессий, чтобы я увидела себя ее глазами на снимках. Получилось бесподобно. Просто волшебно. Самой не верилось, что могу быть такой… красивой, уверенной, яркой. Марина не показывала мне ничего, пока не провела заключительную фотосессию и не обработала лучшие снимки. Боже! Никогда не забуду того ощущения. Я несколько дней просто летала. Счастья было через край. А потом Марине пришла в голову идея. Она решила, что я должна прийти на выпускной бал в новом облике. Как на снимках. Даже заранее оплатила услуги мастера, чтобы в ответственный вечер она сделала мне прическу и макияж. Приготовила платье.

— Пока звучит неплохо, — проговорила Алевтина Федоровна, слушавшая очень внимательно.

Жанна всхлипнула.

— Вот именно: пока! Марина придумала, что я не просто должна прийти преображенной, а в компании самого популярного парня в школе. Стас согласился подыграть, дал Марине слово, что сделает всё, как надо. Сам он воспринимал бал, как обязаловку. Сказал: почему бы не устроить нечто грандиозное, приведя туда новую меня. Да только… только… Он, правда, устроил… Катастрофу!

Жанна снова замолчала, погружаясь в воспоминания. Она летела по улицам, стуча каблуками. Торопилась, потому что опаздывала к назначенному часу. И прекрасно знала, что звездный мальчик Стас Александровский не из тех, кто привык ждать. Это под него все вокруг всю жизнь подстраивались.

Вот только Стаса, которому полагалось сыграть роль прекрасного принца для Белоснежки, девочка так и не увидела. Вместо встречи с ним и выпускного бала было другое. Подружка, которая кричала в лицо «Ну и дура ты, Снежка», хохот и улюлюканье одноклассников, презрительные взгляды учителей и… собственная мать, бьющаяся в истерике. Впервые на памяти дочери. Снежанна вообще считала, что та не способна пролить и слезинки. Увидев дочь (преобразившуюся, накрашенную, без очков и косичек), она зарычала и влепила две звонкие пощечины.

«Ты для меня умерла!» — крикнула яростно. Не в сердцах. На полном серьезе.

— Мы со Стасом договорились встретиться возле школы, — проговорила Жанна горестно. — На рябиновой аллее. Собирались войти внутрь вместе. Как пара.

— Он не пришел? — спросила Алевтина Федоровна осторожно.

Жанна немного помолчала, а потом криво усмехнулась.

— Не знаю, был ли он там вообще. Скорее всего, нет. Я опоздала. Точнее, изначально опоздала не я, а другая клиентка мастера. Из-за нее мной занялись позже запланированного, и я вышла из салона черти во сколько. Телефона у меня не было. Мать не разрешала иметь собственный. Мол, ей и подружке я могу позвонить с домашнего. Всё равно почти никуда не хожу, торчу по ее велению в своей комнате. В общем, примчалась я в школу, а там… Скандал уже достиг апогея. Вместо церемонии вручения аттестатов все обсуждали меня и отхаживали мать, бьющуюся в конвульсиях.

Жанна представила перекошенное от отвращения материнское лицо и чуть не утонула в жалости к себе. Сколько же боли это тогда причинило. Ранило сильнее всего. Убил не столько поступок Стаса или смех одноклассников, а именно реакция матери. Да, дочь наворотила дел, но та без раздумий отреклась от нее, вышвырнула из своей жизни.

— Я сама виновата. Безусловно. Нельзя быть такой беспечной, терять голову, — Жанна глотнула еще мартини. — Просто… просто…

— Что сделал Стас? — спросила Алевтина Федоровна.

Она видела, что Жанна ходит вокруг да около, не решается сказать главное.

— Сделала я, — она вытерла заслезившиеся глаза. — Те фотосесии… Они… они меня раскрепостили. И под конец… Я не знаю, что на меня тогда нашло… В общем, я разрешила Марине сделать пару особенных фоток. Откровенных. Не то, что бы это была жуткая порнография, но я была там обнажена по пояс, а для школьницы — это однозначно перебор. Особенно для дочки завуча. Фото предназначались только для меня. Для меня одной! Марина потом их удалила. Я сама видела. Но она… она тогда была наказана, технику ей с собой родители взять не разрешили. Марина пользовалась ноутом Стаса. Обрабатывала на нем снимки. Возможно, фото сохранились. Резервные копии. Или Стас нарочно их скопировал. Я не знаю. Да это и неважно. Главное, что в вечер выпускного бала, до того как я примчалась в школу при полном параде, Стас Александровский разослал эти фотки всем, кому только можно. Фотки, на которых я в таком виде, что разразился скандал, а мою мать чуть удар не хватил.

— Ох… — Алевтина Федоровна зажала рот ладонью, сдерживая ругательства в адрес Стаса.

А Жанна покачала головой, горестно вздыхая.

— Будь я дочерью других родителей и оторвой, всё восприняли бы иначе. Но круглая отличница и дочь завуча — это случай из ряда вон. Да еще какого завуча! Яростного борца за скромность и беспрекословное послушание. Она выгоняла девочек с уроков за намек на помаду или слишком короткую, по ее мнению, юбку. Парочку, которую застукала за поцелуями, практически распяла перед всей школой. Семья парня в итоге переехала из нашего славного города. А тут собственная дочь полуголая на фотографиях!

— Какой ужас, — проговорила Алевтина Фёдоровна печально. — Неудивительно, что поднялся такой шум. Многие еще и позлорадствовали. Вряд ли твою матушку любили. Но Стас… Может, он тогда не головой думал. Мерзко поступил, низко, но…

— Не защищай его, прошу, — Жанна посмотрела строго. Сквозь слёзы, но строго. Учительским взглядом, позаимствованным у матери. — Стас никогда не был идиотом. Больше прикидывался, взбрыкивая перед толпой зрителей. Должен был понимать, что творит.

— Хорошо, не буду защищать, — согласилась Алевтина Федоровна. — Но как же твоя мать? Неужели за столько лет она не оттаяла? Хоть чуть-чуть? Вы не общаетесь, знаю, но должна же она была предпринять хоть одну попытку сблизиться. Она же мать.

Жанна засмеялась. Но это был злой смех. Истерический.

— Она педагог. Завуч. А мать… так, по совместительству. Она выгнала меня из дома, даже вещи собрать не позволила. Мол, у неблагодарной твари нет ничего в ее доме. Да, я понимаю. Из-за моей глупости она потеряла всё.

— Ее уволили?

— Написала заявление по собственному. Но ей «предложили» это сделать. Скандал вышел за рамки школьного. Вмешалось управление образования. Какой кошмар, какая катастрофа! Надо принимать меры! Да и кто будет воспринимать всерьез завуча, которую собственную дочь приструнить не в состоянии?! Тем более, у нас элитное учебное заведение! — протараторила Жанна, имитируя манеру разговора чиновников. — Естественно о трудоустройстве в другую школу города речь не шла. Мать уехала. Как и я. Но даже здесь — в большом городе — не нашла работу. Пыталась, но ей везде вежливо отказывали. В школах наводят справки прежде, чем кого-то брать. Конечно, вставал вопрос о причине ухода с прежнего места. Теплого места! Звонок на старую работу и… до свидания. Возможно, там и не рассказывали деталей, но явно намекали, что педагога Морозову брать не стоит. В итоге она стала репетитором. Неплохой заработок. Но это не то же самое, как помыкать детьми в школе. Платных учеников носом в ошибки не ткнешь, не накажешь за любое неосторожное движение. Они развернутся и уйдут, а о тебе мигом слухи поползут, и клиентура разбежится. Так что, да, я сломала матери жизнь. И такое не прощается. Ни за что. Оно и к лучшему. Я бы не хотела, чтобы у Лёшки была такая бабушка. Чтобы подрезала крылья и убивала веру в себя.

— Какая печальная история, — протянула Алевтина Фёдоровна и накрыла свой стакан ладонью, не давая Жанне подлить еще мартини. — И тебе хватит. Утром на работу.

— И то верно, — та как раз пыталась плеснуть себе, но передумала, поставила бутылку подальше. — На работу. А там Стас.

Алевтина Федоровна похлопала ее по руке.

— Тебе нужно принять решение, девочка. Выбрать одно из двух. Либо ты смиряешься с тем, что натворил глупый мальчишка в юности. Либо расстаешься с ним сейчас. Потом будет сложнее. Тебя уже затягивает, как в болото.

— Понимаю. Я, правда, всё понимаю. Но есть Викентьев, который пока не собирается исчезать с горизонта. А, впрочем… Кого я обманываю. Дело уже не в Викентьеве. Я не представляю, как остановиться. Как всё прекратить. Да и не хочу это делать. Сама мысль, что больше не будет свиданий: обычных прогулок и близости, сводит с ума.

Алевтина Фёдоровна закатила глаза.

— Всё хуже, чем я думала. Да ты влюбилась, девочка.

Жанна опешила. Чуть со стула не свалилась.

— Я? В Стаса?! Да никогда в жизни!

Алевтина Фёдоровна поднялась и поцеловала Жанну в лоб.

— Тебе не меня надо в этом убеждать, дорогая. Подумай обо всём на свежую голову. А сейчас отправляйся на боковою. Хватит себя терзать.

* * *

Утром Жанна приняла решение. Окончательное и бесповоротное. Она продолжает играть в невесту Стаса перед Викентьевым и его шпионами. Но на этом всё. Никаких встреч наедине, никакой близости. Иначе эти отношения затянут так, что вовек не развязаться. Но стоило увидеть Стаса в офисе, как уверенность позорно капитулировала. Мелькнула предательская мысль: может подождать еще недельку или даже две, а потом распрощаться, поставив жирную точку в странном романе.

Стас сидел за столом в общем зале над рисунком, а рядом стоял Олег.

— С каждым разом всё лучше, — говорил он. — В ближайшее время начнешь постигать графические программы. В современном мире художникам без них никак.

Стас широко улыбнулся, радуясь похвале, как ребёнок.

Оставшаяся незамеченной Жанна развернулась и бочком отступила в кабинет. Постаралась в течение дня минимизировать встречи со Стасом. Особенно скрываться не пришлось. Дел из-за появления новых клиентов накопилось море. Еще и правки пришли от Викентьева по первой партии макетов. На удивление их было немного, и все по делу. Неужели, Виктор Борисович, наконец, отстанет? Или он так притупляет бдительность, чтобы нанести удар исподтишка? С него станется…

Днём приехал один из новых клиентов, чтобы обсудить рекламную кампанию. Его звали Георгий. Высоченный, бородатый, он мог бы показаться грозным, но извечная улыбка на лице делала его похожим на плюшевого медведя. Огромного и неопасного. Он был (как сказала Стелла Фетисова) сыном важной шишки, но нарочно взял фамилию матери. Занимался Георгий продажей спортивных товаров.

— Жанна Олеговна, может минимизировать… нет-нет не расходы, это как раз не проблема. Я об охвате. Может, действовать постепенно?

— Можно, — кивнула Жанна. — Но лучше «бить» по всем фронтам сразу: запустить ролики на радио и тв, дать статьи и модули в газету, оставить листовки в дружественных организациях. Еще вариант — давать купон на скидку в вашем магазине при покупке товаров в этих же организациях. Скидки народ любит. Половина, как минимум, поинтересуется, что именно вы продаете. Кстати, пусть ваши продавцы спрашивают покупателей, как они узнали о магазине. Так мы выясним, работает ли реклама, и какая наиболее выигрышна. Отсеем менее эффективные варианты, чтобы не тратиться зря.

— Я как-то давал рекламу в метро. В вагонах листовки расклеивали. Не заметил особого эффекта. Но Стелла сказала, вы профи.

— Вот и доверьтесь профи.

— Хорошо, — Георгий отсалютировал, соглашаясь на предложение.

Скрипнула дверь, и с подносом в руках в кабинет вошел… Стас. Хотя принести кофе Жанна попросила офис-менеджера.

— Люба зависла на телефоне, — объяснил он. — Я за нее.

Жанна выдавила улыбку и собралась, было, поблагодарить «жениха» за заботу, а затем выпроводить, но Георгий вдруг вытаращил глаза и воскликнул:

— Александровский! Ты что ли?!

Хорошо, что Стас успел поставить поднос. Иначе бы точно уронил от неожиданности. Жанна и сама подпрыгнула в кресле.

— Костицын? — Стас удивился не меньше. — А ты тут какими судьбами?

Георгий поднялся и стиснул Стаса в объятиях. Затем похлопал по плечам.

— Едва узнал тебя. Возмужал, мужик. А был-то! Как модель! Хрупкий, того гляди, ветром сдует. А я теперь Гусев. Мамину фамилию ношу, чтоб отцовской не светить. У меня магазин спортивных товаров. Вот, за рекламой пришел.

— Спортивных то-то-то… — Стас потерял дар речи.

— Угу, — Георгий рассмеялся. — Бросил я юрфак. Через пару семестров после тебя. В армию, правда, пришлось сходить. Долг родине отдать. Батя со зла даже место потеплее искать не стал. После я много чем занимался. Всё себя искал. И вот открылся. Почти год работаем.

— Отличная новость! Из нас с тобой юристы, как…

— Из коров балерины, — весело подсказал Георгий. — А ты тут работаешь?

— Да. Стас — художник, — объявила Жанна прежде, чем тот открыл рот. Не личным же помощником его представлять. Несолидно.

— Круть! Значит, тоже себя нашел! — восхитился старый приятель. — Жаль, что мы потеряли связь. Держи мою визитку. Надо как-нибудь встретиться, посидеть, поговорить. Не позвонишь, сам тебя найду. Знаю теперь, где работаешь. Жанна Олеговна, я побежал. Дела ждут. В общем, я в ваших руках. Делайте всё, что считаете нужным.

Он еще раз сжал Стаса, едва ребра не затрещали, поцеловал руку Жанне и откланялся. А Стас опустился на стул, где только что сидел старый друг, и покачал головой.

— Ну, дела. Спортивные товары.

— Учились вместе, значит, — протянула Жанна.

Вот уж правду говорят, что мир тесен.

— Да. Не сказать, чтоб мы были близки. Но пара совместных выходок в активе осталась. Однажды нас даже повязали. Но едва узнали о корнях Георгия, мигом отпустили всю толпу дебоширов. Батя — большой чин в органах. Когда я ушел, Георгий пропускал полсеместра. Сопровождал мать с сестрой в заграничную поездку. В вузе стерпели. Легко. Кстати, Жанна, — Стас посмотрел испытывающе, — какие у нас планы на вечер?

— Никаких, — ответила она торопливо, а сердце застучало, как безумное в знак протеста. — Хочу провести время с Лёшкой. Я приезжаю, а он спит. Это ненормально.

Стас попытался скрыть разочарование, но вышло так себе.

— Ты права. Сын важнее. Давай пропустим вечер.

— Я думаю, стоит пропустить не только… — начала Жанна, но сработал телефон на столе.

Она нажала на кнопку приема, и голос Любы заговорщицким тоном произнес:

— Жанна Олеговна, тут такое дело… — офис-менеджер запнулась.

— Люба, не тяни.

— Пришла девушка. И она… она говорит, что… что невеста Станислава Юрьевича.

Стас и Жанна переглянулись. Что за сумасшествие? Неужели, шутка? Или проверка со стороны Викентьева? Настоящая невеста сейчас за тридевять земель.

— Попроси охрану проводить эту невесту из здания, — велела Жанна строго.

Но Люба замялась.

— Я бы попросила. Но она… она говорит, что ее зовут Анастасия Рудакова. В смысле, Анастасия Альбертовна. Мол, она не только невеста Станислава Юрьевича, но и дочь важного клиента. Как же я могу ее такую выставить?

Глава 19.

Любовные Треугольники

СТАС Александровский

— Не может быть. Ася в Париже.

У Стаса ум заходил за разум. Бред! Дурной сон! Не может Ася стоять у стола офис-менеджера и требовать встречи с женихом. Не может, и точка.

— Выгляни. Только осторожно, — посоветовала Жанна нервно.

— Это не Ася.

— Проверь! — она зашипела не хуже гадюки. — Я знаю Асю дольше тебя. Она не часто выкидывает фортели, вроде возвращения из Парижа без предупреждения. Но если выкидывает, то по-крупному. Стас, не стой, как пень. Глянь. Если это Ася, она никуда не уйдет, так и будет стоять. Еще и скандал закатит.

Стас подчинился. А у самого в ушах гудело. Он хотел провести вечер с Жанной. И еще много-много вечеров. Думал только о ней. Не об Асе. С официальной невестой обменивался дежурными сообщениями. И сама мысль, что та вернулась, резала больнее любого ножа и даже скальпеля хирурга.

Он двигался осторожно. На «мягких лапах». Как хищник, выслеживающий добычу. Правда, тут был еще большой вопрос, кто тут хищник, а кто добыча.

А вот и нужное помещение. Глянуть одним глазком из-за угла. Чтоб не заметили и…

Она стояла, уткнувшись в телефон. Яркая, ухоженная, упакованная с ног до головы. Такая, что любой парень на улице обернется.

— Ася…

Стасу полагалось глянуть и юркнуть назад, чтоб отчитаться перед Жанной. Но накатила вдруг волна стыда. Всё верно, он не испытывал к девушке трепетных чувств, согласился на отношения, считая их мимолетными. Но потом подыграл, позволил Асе считать, что это всерьез и надолго, а сам ей изменял. Да еще с подругой.

Да, девушка она ветреная. Но в этой истории Стас — скотина.

Ася обернулась и на губах заиграла счастливая улыбка.

— О! Плюшевый мишка! Как же я соскучилась!

Она шагнула к Стасу, намереваясь кинуться на шею. На глазах у толпы сотрудников. Он зажмурился, стараясь не представлять их лица. Ну и скандал. Все вокруг считают, что Стас Александровский — парень Жанны. Их начальницы! Сам дурак. Надо было схватить Асю за руку и увести из офиса. Да, она успела представиться невестой. Но шума б всё равно получилось меньше.

Однако…

Однако объятий не последовало. Зато раздался испуганный Асин голос:

— Ой, Лёня!

Стас открыл глаза и обнаружил, что белая, как мел, невеста стоит, пошатываясь, и смотрит вовсе не на него. А на Лёню — фотомодель, что прислал Викентьев. Того самого парня, которого Жанна считала похожим на Стаса. Он как раз вывернул из-за угла, знать не зная, из-за чего собралась толпа. Вывернул и замер с вытаращенными глазами.

— Ох, Ася…

Лёня растерялся не хуже нее. Стаса он не замечал. Глядел только на Асю. Испуганно глядел.

— Что… что ты тут делаешь? Как меня нашла?

— Я… я… — Ася явно не ожидала его здесь увидеть и точно не знала, что сказать. Дернулась, будто хотела схватить под руку Стаса и сбежать с ним от греха. Какого греха? Да черти ее знают.

Раз Ася потеряла дар речи, заговорил Лёня.

— Прости, что уехал из Парижа без предупреждения и контактов не оставил. Я подумал, что ты… Что для тебя это интрижка на пару ночей. Решил, лучше разойтись в разные стороны без банальных прощаний и объяснений. Не знал, что начнешь меня разыскивать.

У Аси из глаз брызнули слёзы. И Лёня принял это на свой счёт.

— Детка, я не хотел тебя обидеть.

— Да замолчи ты! — Ася топнула ножкой в белом сапоге. — Стас! Прости меня! Это было временное помутнение! Я не хотела! Я только тебя люблю!

Лёня охнул, шагнул назад и впечатался в стену.

— Плюшевый мишка! Скажи хоть что-нибудь! — Ася заревела в голос.

А Стас уже не понимал, на каком он свете.

У Аси в Париже был роман с этим модельным мальчиком?! Она тоже не хранила верность?! То-то в последнее время не звонила…

— Жди меня на лестнице, — отчеканил он, отмечая, что зрителей становится все больше.

— Ста-а-ас…

— Я сказал: жди снаружи!

Он сам до конца не понимал, почему злится. Не на измену точно. Сам грешен. Да и радоваться надо, что Ася переключилась на кого-то другого. Значит, ее любовь к нему не такая уж великая и вечная. Разозлила, скорее, сама ситуация и то, как она отразится на Жанне. Пятно на репутации однозначно. А уж если история дойдет до Викентьева, то случится вселенская катастрофа. Если он устроил показательное выступление из-за Виталия, узнав об Асе…

Нет, Стас пока даже думать об этом не хотел.

Ася громко всхлипнула, вытерла щёки тыльной стороной ладони, но подчинилась. Ушла, еле переставляя ноги, будто к ним привязали внушительный груз.

Стас повернулся к Лёне.

— Пойдем, поговорим.

«Уединились» они в мужском туалете. Где ж ещё? Ну, просто закон жанра! Лёня нервничал, явно представляя, как Стас устраивает ему темную. Но тому и в голову не приходило выяснять отношения.

— Слушай, — начал Лёня. — Я не хотел переходить тебе дорогу и…

— У тебя с Асей всерьез? Или так — пару раз в койке покувыркаться?

— Ты ж вроде с Жанной Олеговной встречаешься? — вспомнил вдруг Лёня.

— Угу, встречаюсь. Но ты не ответил на вопрос.

Лёня взлохматил белокурые волосы.

— Да я просто… Блин! Наняли меня. Ясно?!

— Чего? — Стас качнулся. — Как это наняли?

— Асин отец нанял. Альберт Владимирович. Он в наше агентство модельное обратился. Сказал, нужен толковый парень, чтоб девушку очаровать. Не всерьез. Чтоб жениха отвадить. Лично фотки выбирал и ткнул в мою. Я не хотел. В отказ поначалу пошел. Я фотомодель, а не мальчик по вызову. Мое начальство пальцем у виска крутило. Мол, дурак. Смотаешься в Париж, отдохнешь, с красивой девчонкой время проведешь. И мало того, что всё за чужой счет, так еще и бабло сверху получишь. За труды. Но я всё равно отнекивался. А потом сам Рудаков приехал. Сказал… В общем, пригрозил, что коль буду упрямиться, больше вообще работу не найду. Тут я и струхнул. Он не бог, конечно, но связи имеются.

Стас криво усмехнулся.

Когда Лёня заговорил о «наемной работе», взяло зло. А потом вспомнилось, как сам сидел в кабинете Рудакова и соглашался на всё, что тот требовал. Он ведь здесь не по собственной воле. Пришел в агентство, чтобы помочь Асиному папеньке подставить Жанну. Да, не нравилось задание. Но согласился как миленький.

— Значит, ты сделал «работу» и свалил, — протянул Стас.

Лёня развел руками.

— Тошно стало. Ася хоть капризная до жути, но не плохая девчонка. В чем-то совсем ребёнок. Ты это… не рассказывай ей. Не за себя переживаю, клянусь. Не хочу, чтобы она узнала, какие мы с ее папашей козлы. Это разобьет ей сердце.

Стас сделал вид, что подумает. Но сам точно знал, что скроет правду от Аси. Рудаков тот еще гад, но ей он отец. А еще, как бы безумно сие ни звучало, новость была на руку. Если Альберт Владимирович нанял Лёню, значит, отчаянно искал способ разлучить дочь со Стасом. Так что возможно он не слишком сильно взбесится, если Стас сам с ней порвет, не дожидаясь, пока Асе надоест игра в великую любовь.

* * *

— Ася, посмотри не меня.

Настоящая невеста уперлась взглядом в стол, хмуря идеально подведенные брови. Официант поставил перед ней кофе со взбитыми сливками, но Ася едва ли это заметила. Кажется, она ничего перед собой не видела.

— Ася…

Стас специально решил объясниться в ресторанчике через дорогу от офиса, чтобы избежать скандала. Правда, он не был уверен, что общественное место поможет, и занервничал, когда Ася заказала кофе. Плеснет в лицо кипятком, мало не покажется.

— Ася, мы не можем делать вид, что ничего не произошло.

— Будто ты сам белый и пушистый.

Она, наконец, посмотрела на Стаса. Да так, что у того всё внутри похолодело.

— Я не…

— Всё ты прекрасно понимаешь. У тебя же роман с Жанной. Мне подруга одна позвонила. Она знакома с нами обеими. Хотят слухи, что вы вот-вот поженитесь. Даже помолвку отмечали на весь офис. С шарами и тортом.

— Ты поэтому примчалась без звонка? В противном случае искала бы в Париже очередного Лёню и не вспоминала обо мне.

Стас закончил фразу и обозвал себя дураком. Вот зачем он бросается обвинениями? Можно подумать измена Аси его задела. Ничего подобного.

— Лёня был только один. И никого я не искала. Всё просто вышло из-под контроля. Мы с тобой были в разлуке и… и… — она посмотрела проникновенно и накрыла ладонь Стаса своей. — Мы оба совершили ошибки. Потому что нельзя так надолго расставаться. Давай забудем это, как дурной сон. И продолжим с того места, где остановились. До Парижа.

Если б Стасу была дорога Ася, он непременно ухватился бы за предложение. Нечасто такое случается, когда богатая и красивая девушка готова забыть другого и простить измену нищеброду. Но он не собирался держаться за Асю.

— Ты права, мы совершили ошибку, — проговорил Стас, высвобождая руку. — Но не во время разлуки. Нам вообще не стоило сходиться.

Глаза Аси вновь наполнились слезами. Она не привыкла не получать желаемого.

— Ты меня бросаешь? Из-за Жанны?

Стас чуть не застонал. Не хватало, чтобы Ася отправилась на разборки к подруге. Точнее, теперь уже к бывшей подруге.

— Дело не в Жанне. Между нами вообще непонятно что. Мы с тобой изначально друг другу не подходили.

Но Ася не слушала.

— Жанна вечно всё у меня отнимает. Сначала папу. Теперь тебя.

— Папу? — переспросил Стас.

Ася уже говорила, что отец помог Жанне на старте карьеры. Но хорошие отношения в прошлом, так? Или Ася чего-то не знает?

— Папа вечно ставит ее в пример. Жанна то, Жанна сё, — продолжала Ася тоном обиженного ребёнка. — Будто не я ему родная дочь, а она. Теперь и ты туда же.

— Ты меня вообще слышишь? Я же сказал, дело только в нас с тобой. Мы не пара. Ты меня даже не знаешь. В грош не ставишь мои проблемы. А на моих брата с сестрой тебе плевать. Наверняка, и имен их не помнишь.

Ася сердито тряхнула головой.

— Почему не помню? Сестру зовут Света. А брата… брата… Черт! — она ударила ладонью по столу, и кофе пролился. — Я помнила, клянусь. Просто выдался трудный день. У меня где-то записано. Кстати, я присмотрела хороший пансионат для него. Чтобы после свадьбы тебе не приходилось напрягаться. Там о нем позаботятся. Медперсонал отличный. И пациенты такие же, как он.

Стас чуть не повторил «подвиг» Аси, но пожалел чашку. Если по столу ударит его рука, ей точно не «жить». Закончит существование на полу.

— Пансион? — переспросил зловещим шепотом и воскликнул: — Вот! Очередное доказательство, что тебе плевать! Мой брат не овощ и не ущербен, чтоб сдавать его в пансион! Он человек, старающийся жить полноценно!

— Но я…

— Хотела, чтоб я не напрягался? Нет, Ася. Ты хотела сама не напрягаться! Инвалидная коляска Семёна не вписывалась в твою гламурную жизнь с поездками в Париж, ужинами с известными кутюрье и другими светскими тусовками.

Язык чесался назвать ее законченной эгоисткой. Но Стас сдержался. Ни к чему. Что поделать, если ее так воспитали. До пожара и гибели близких он и сам думать не думал, что на свете живут люди с ограниченными возможностями. И вообще люди, которые едва сводят концы с концами.

— Прощай, Ася.

Он поднялся, но она вцепилась ему в руку.

— Ты не можешь меня бросить!

— Я тебя не бросаю, — Стас по-братски поцеловал ее в лоб. — Мы расстаемся по обоюдному согласию. По сути, мы это сделали, едва переспали с другими. Удачи тебе, Ася. И, кстати, ты теперь знаешь, как найти Лёню. Уверен, он не против продолжить знакомство.

Стас ушел, не оборачиваясь и надеясь, что на этом всё закончится. Не будет ни сцен, ни попыток его вернуть или навредить Жанне.

Жанна…

Сейчас он хотел видеть только ее. Говорить лишь с ней одной. Да, она сказала, что собирается провести вечер с сыном. Но еще не вечер. Еще есть время побыть вдвоем. Необязательно в отеле. Можно просто прогуляться по городу. Снег, шедший с утра, закончился, и всё вокруг выглядело чистым и волшебным.

Но, увы, на месте Стас Жанну не застал.

— Она уехала домой, — отчиталась Люба, поглядывая с осуждением.

Ничего другого после явления Аси ожидать не приходилось.

— Люба, запомни и передай всем заинтересованным, что Анастасия Альбертовна — моя бывшая девушка. А никакая не невеста. Просто она любит роль королевы драмы.

Офис-менеджер пожала плечами.

— Как скажете, Станислав Юрьевич.

Не поверила. Однозначно. Но словами этого не исправишь. Только действиями. Совместными действиями с Жанной. А та взяла и уехала. Нашла время!

Неужели, приход Аси так на нее подействовал? Расстроил? Заставил ревновать?

Нет. Стас не позволил себе додумывать мысль. Ревность Жанны означала бы проявление и других чувств. Однако она делала всё, чтобы доказать обратное. Не стоит надеяться зря.

Номер Жанны Стас набрал в машине. Ему теперь тоже нечего было делать в офисе. Ответила она сразу.

— Привет, — Стас постарался говорить как можно мягче. — Нам нужно поговорить.

— Не о чем говорить. Я всё обдумала. Пора заканчивать. В смысле, перед Викентьевым продолжим играть. Но на этом всё.

— Я не…

— Это не обсуждается, Стас. Развлекай Асю, а меня ждет сын.

— Развлекать некого. Мы с Асей расстались…

Стас усмехнулся. Последние две фразы он произнес в никуда. Жанна отключилась.

* * *

— Что с тобой? — спросила Света, когда за ужином Стас отодвинул тарелку со спагетти и котлетой. — В машине ни слова не сказал. А теперь и аппетита нет.

— Всё в порядке, — пробурчал он в ответ. — Просто день выдался насыщенный. А ужинать не хочу, потому что пообедал поздно.

Света с Семёном многозначительно переглянулись, явно не поверив. Но Стас не собирался ничего объяснять. О расставании с Асей он расскажет потом, когда убедится, что всё действительно кончено, и бывшая невеста обошлась без преследований. Что до Жанны… О ней Стас не только говорить не хотел, но и думать.

«На этом всё…»

Фраза, брошенная по телефону, иглой колола виски, скручивала канатом внутренности. Стас не понимал, какая муха укусила Жанну. Ведь всё началось до прихода Аси. Она пыталась порвать с ним как раз перед тем, как позвонила Люба и сообщила о явлении невесты. Но что произошло? Всё же было прекрасно до вчерашнего вечера. Неужели, это его попытка поговорить, расспросить о прошлом послужила катализатором?

Но это же глупо!

Откуда эта треклятое желание возводить между ними стену и считать его чудовищем?

Стас толком не понимал, что чувствует к Жанне. Любовь? Он не был уверен. Ведь прежде никогда не влюблялся. Однако понимал, что чувства есть. И это точно намного больше, чем просто страсть и жажда проводить время вместе.

В дверь позвонили.

— Я открою! — Света попыталась выскочить из-за стола, но Стас ее перехватил.

— Сиди!

— Не съедят же меня там.

— Я сам, — отрезал он тоном старшего брата.

Вдруг Ася с… хм… кислотой. Чем черт не шутит. Или какой-нибудь посланник Викентьева. Лучше открыть самому. На всякий случай.

За дверью оказался паренёк из службы доставки. В теплой куртке с логотипом компании и кепке, на которой таял снег.

— Станислав Юрьевич Александровский? — спросил гнусаво. — Вам посылка. Распишитесь. И осторожнее с коробкой. Написано, что внутри хрупкая вещь.

Стас чуть зубами не заскрежетал. Хрупкая вещь? Не бомба же, в самом деле. Другой на его месте посмеялся бы над таким предположением. Но он отлично помнил обгоревшие руины, оставшиеся на месте дома, в котором вырос.

— Что там? — сунулась любопытная Света.

Но Стас не удостоил сестренку ответом, скрылся в комнате и закрыл дверь, будто деревянная преграда могла защитить домочадцев от возможного взрыва.

Впрочем, в посылке оказалась не бомба. Не в прямом смысле. Внутри лежал чуть кособокий горшок с надписью «Жанна + Стас». К подарку прилагалась записка. «Знаю, о надписи разговора не было, но надеюсь, вам с Жанной понравится. Маша».

Стас чуть не расхохотался. Как же вовремя из мастерской Юры с Марией прибыл «горшок любви». В тот самый день, когда Жанна дала «жениху» от ворот поворот. Нарочно не придумаешь. Стас со зла чуть не швырнул горшок об стену, но сдержался. Маша старалась, доделывала их с Жанной «произведение искусства», еще и в службу доставки передала, чтоб сделать приятное. Нельзя уничтожать подарок.

— Что в посылке? — спросила Света, когда брат вернулся на кухню.

— Ничего.

— Угу. Случилось ничего. И в посылке ничего.

— Отстань от него, — посоветовал Семён. — Захочет, сам расскажет. Кстати, Стас. Ты с утра альбом на кухне оставил. Я его тебе в комнату закинул.

— Спасибо, — буркнул Стас, а Семён продолжал:

— Я посмотрел рисунки. Шикарные. Больше всего меня заинтересовал портрет девушки. С вьющимися волосами. Она на фоне окна нарисована. Мне кажется, я ее видел раньше. У нас дома. В смысле, в доме родителей.

Света хмуро покосилась на Семёна, потом перевела взгляд на Стаса.

— Это Марина, — объяснил он. — Дочь маминой подруги. Она гостила у нас. Жила несколько недель, когда я в выпускном классе учился.

— Вот! — Семён сделал большие глаза Свете. — Говорил же, что мне не… как ты там сказала? А! Не «приглючилось»! Я помню, как она ходила по дому с фотоаппаратом.

— Было дело, — грустно улыбнулся Стас. — Маринка была талантливым фотографом. И хорошим другом.

— Почему же ты не поддерживал с ней отношения? Ну, после… после… пожара.

Стас поморщился. Невеселый вечер получался.

— Маринка погибла. В тот же год, что жила у нас. Машина сбила.

— Ох… — Света прижала ладони к щекам, а Семён извинился. За то, что напомнил о грустном.

— Ничего, — Стас попытался улыбнуться. — Это было очень давно. Плохие вещи случаются. От них не всегда можно подстраховаться…

Так сказал отец. Имея в виду именно гибель Маринки.

Дурная весть пришла незадолго до последнего звонка и выпускных экзаменов Стаса. Марина поссорилась с отцом. Он в очередной раз пытался «прикрыть лавочку» — заставить дочь забыть о работе фотографом. Она разозлилась, убежала на встречу с подружками и… напилась. А возвращаясь домой, переходила дорогу в неположенном месте…

Нелепо, бессмысленно.

Тогда Стас еще не знал подробностей. Только о самом факте гибели подруги.

Он так злился. Не придумал ничего лучше, как начать громить собственную комнату. Мать перепугалась, крикнула охранников, и те повязали обезумевшего парня. А потом был разговор с отцом. Он не наказал сына за погром. Понял, что это не очередной финт, а следствия шквала эмоций.

«Плохие вещи случаются. От них не всегда можно подстраховаться…»

Стас сидел перед отцом и смотрел в пол. И продолжал злиться. Не верилось, что всё это случилось. Маринка же еще недавно торчала в его комнате, курила в приоткрытое окно. Вправляла ему мозги. И единственная обращалась, как с человеком, а не с ходячей катастрофой для всей семьи.

«Да, Стас, случаются», — повторил отец. — «И я очень тебя прошу: успокойся, возьми себя в руки. Впереди экзамены. Знаю, сейчас они кажутся чем-то незначительным», — добавил он, заметив усмешку на губах сына. — «Но подумай. Разве Марина б хотела, чтобы ты пустил всё коту под хвост?»

Аргумент подействовал. Стас неплохо сдал экзамены. Для самого себя. То и дело повторял себе отцовские слова о плохих вещах, чтобы не сломаться.

Они случаются. Просто случаются…

С тех пор прошли годы, но, увы, плохих вещей в жизни Стаса Александровского накопилось чертовски много. До недавнего времени он вообще плыл по течению, изо дня в день решая житейские проблемы, и не думал о будущем. Но вот появилась Жанна, и всё изменилось. Стас занялся рисованием, просыпался по утрам с желанием жить и дышать полной грудью. Может, это и не любовь, но точно нечто такое, за что стоило держаться.

Да, Стас никак не мог спасти Марину или собственных родных. Но не дать Жанне всё разрушить он в силах. Ведь так? Значит, нужно не отстраняться, не пускать всё на самотек. А действовать.

Стоило принять это решение, как с души свалился огромный камень.

Глава 20.

Плохие новости

ЖАННА Громова

Спала Жанна отвратительно. Сначала снилась Марина. Она держала в руках фотоаппарат и твердила, что девочка Снежанна обязана поверить в себя. Потом привиделся Стас в объятиях злорадствующей Аси. А под утро явилась мать. Погрозила дочери пальцем и ушла. Проснулась Жанна в слезах, сама не понимая, что расстроило сильнее: образ недовольной матери, погибшая Марина или Стас, вернувшийся к настоящей невесте. Наверное, всё-таки последнее. Может, Алевтина Фёдоровна права, и Жанна влюбилась? Вот беда! А как еще назвать чувства к человеку, с которым нельзя ничего строить?

Почему нельзя? Да потому что не получалось разрушить стену недоверия. Жанна считала, что человек, переживший страшные потрясения, способен стать лучше, взглянуть на многие вещи под другим углом. Но если однажды он совершил подлость, значит, в нем изначально жило зло. И это зло способно выплеснуться вновь. При определенных жизненных обстоятельствах. Поэтому с доверием и не складывалось. Впрочем, была еще одна причина для отчуждения. Если отношения продолжатся, правда однажды выплывет наружу. А Жанна этого не хотела. Она похоронила девочку Снежанну. И не желала, чтобы та воскресала. Тем более, перед Стасом.

— Давай пригласим Стаса, Свету и Семёна к нам в гости, — неожиданно предложил за завтраком Лёшка.

Жанна аж ложку уронила.

— Вы поссорились? — спросил сын, глядя проникновенно.

Ох, как же чутко он всё улавливал!

— Нет. Просто… просто…

Вот, что тут скажешь? И почему Лёшка выбежал в тот вечер из дома и напросился на прогулку со Стасом? Сейчас было бы намного проще.

— Понимаешь, — Жанна подвинулась ближе, — в отношениях взрослых бывают несколько шагов. Они делаются постепенно. Мы погуляли все вместе. Ты познакомился с семьей Стаса. А Света с Семёном узнали тебя.

— Это было круто! — лицо Лёшки озарила улыбка.

— Я рада, что тебе понравилось. Но если мы пригласим их к нам в дом, это…

— Будет следующим шагом? — сообразил сын.

— Верно, — Жанна потрепала его по вихрам. — Но для него время еще не пришло.

— Может, тогда еще раз погуляем?

Лёшка смотрел умоляюще.

— Пока не получится, милый, — она развела руками. — Мы сейчас фактически живем на работе. Нужно очень многое довести до ума и не расслабляться. Но потом… потом, возможно, что-нибудь придумаем.

Она солгала. Никаких прогулок больше не будет. Но как сказать об этом Лёшке? Особенно если сама еще не привыкла к этой мысли…

…На работе встретил аврал. Сама напросилась. Не стоило вчера уезжать, пустив дела на самотёк. Еще и модель, отобранная клиентом для фотоссесии, слегла с гриппом, хотя накануне ничего не предвещало. Пришлось всё переносить. Клиент не желал искать замену. Он и кандидатуру этой девушки согласовывал две недели. А самое мерзкое, на работу не вышел Стас. Стол, за которым он сидел и рисовал под руководством Олега, сегодня пустовал, как напоминание, что всё рухнуло.

Но чего Жанна ожидала? Что он придет в офис как ни в чем ни бывало? После скандала, который разгорелся из-за явления Аси? Ему просто не хватило духу предстать перед всеми. Да и какой смысл? Настоящая невеста вернулась. Да, Ася ему нужна, как собаке пятая нога. Но Стас продолжит играть привычную роль. Жанна же сама дала добро. Вчера по телефону. Так чего грустить, глядя на пустой стол?

Вот только всё равно грустилось…

— Люба, что у нас с типографией? — переделав кучу дел, Жанна подошла к столу офис-менеджера. Взглянула на часы, которые показывала обеденное время.

— Там всё готово. Сегодня забираем.

— Почему ещё не забрали?

Люба развела руками.

— У Андрея машина сломалась, сейчас он в сервисном центре разбирается, что там не так. А Игорёк вчера отпросился по семейным обстоятельствам. Вы ж сами дали добро, Жанна Олеговна.

— Точно, — Жанна стукнула себя по лбу.

— Так что сегодня завал образовался, — продолжила Люба. — Извините, что Станислава Юрьевича припахала. Но он сам вызвался. Раз больше некому.

— Вы-вы-вызвался? — Жанна вытаращила глаза.

— Ну да, — закивала Люба. — Станислав Юрьевич нынче за обоих курьеров по городу катается. Он предложил, а я припахала по полной. Куда ж деваться. Типография тоже в его списке. Но туда он еще не добрался.

— Ясно, — пробормотала Жанна и на ватных ногах отправилась в кабинет. Плотно закрыла за собой дверь и без сил упала в кресло.

Значит, не капитулировал с перепуга. Вышел на работу.

И что теперь с этим делать?

Думая, что Стас позорно исчез, Жанне в каком-то смысле стало легче. Она даже о Викентьеве и проблемах, что тот доставит, не вспоминала. Решил всё Стас для себя, и ладно. Значит, и ее решение верное. Можно жить дальше. Пытаться это делать. Однако, Стас, как выяснилось, никуда не пропал. А значит… значит…

Жанна понятия не имела, что это значит. И как себя вести. Мелькнула даже безумная мысль назначить новое свидание в отеле. Но Жанна обругала себя. А после свидания что? Новая волна сожалений? Нет. Так нельзя. Следует придерживаться выбранного «курса». И никаких шагов в сторону. А тем более, налево…

* * *

Стас вернулся в офис в конце рабочего дня, когда Жанна успела накрутить себя так, что вот-вот сизый дым из ушей повалит. Почему сизый? Да просто белый не комильфо!

— Нужно поговорить, — Стас вошел в ее кабинет хмурый и уставший.

— Сначала я, — начала, было, Жанна, но он ее остановил.

— Ну уж, нет. Ты вчера уже наговорила всяких глупостей. Теперь моя очередь. В смысле, — он запнулся. — В смысле, не глупости говорить. А просто говорить.

Жанна скрестила руки на груди, всем видом демонстрируя нежелание что-то обсуждать. Но Стаса это мало волновало. Похоже, он тоже целый день себя накручивал. Поставив стул напротив кресла Жанны, он объявил:

— Я не хочу ничего заканчивать. Я считаю, у нас есть будущее.

— А как же Ася? — спросила Жанна насмешливо. — У нас будут отношения втроем?

— Если бы ты вчера не бросала трубку и дослушала меня, то знала бы, что мы с Асей расстались.

В ушах загудело.

— Что вы сделали? — переспросила Жанна зловещим шепотом.

Почудилось, обрушился потолок, а с ним и само небо. Неужели, Стас это сделал? Поставил точку в отношениях с Асей? Он выбрал ее? Или это просто очередная блажь?

— Мы расстались, — повторил Стас. — Точнее, я сказал Асе, что всё кончено. Что мы не пара, и нам не стоит дальше быть вместе.

— И как она отреагировала? — спросила Жанна глухо.

Удивительно, что не обрывала телефон старшей подруги и не кляла на чем свет стоит.

— Не обрадовалась. Но и не скандалила.

— Погоди. Она переварит новость и устроит темную.

Стас закатил глаза.

— Пусть делает, что хочет. Меня не волнуют Асины выкрутасы. Меня волнуешь ты. Жанна, поговори со мной.

Но она молчала. Потому что сама толком не понимала, чего хочет. И что чувствует. Хотелось и бежать от Стаса прочь, и кинуться в омут головой, а там будь, что будет.

— У меня никогда не было серьезных отношений, — заговорил Стас, не дождавшись ответа. — И я понятия не имею, как правильно себя вести. И, да, я неидеален. Не принц на белом коне. И не могу дать гарантии, что у нас всё сложится идеально. Но я точно знаю, что между нами что-то есть. Нечто такое, что стоит беречь, а не уничтожать на корню.

Жанна передернула плечами.

— Я в этом не уверена.

— Почему? Чего ты так боишься? Что я причиню тебе боль?

Он смотрел печально и в то же время требовательно.

И Жанна выпалила:

— Да! Ты это сделаешь! Так или иначе!

— С чего ты взяла? — изумился Стас.

— Потому что ты — это ты! Жизнь здорово тебя потрепала, но я знаю, кем ты был в юности! Тебе было глубоко наплевать, чьи судьбы ломаешь!

— Жанна! — Стас чуть за голову не схватился. — Ты права. Я был избалованным мальчишкой. Использовал девчонок, выбирал из шлейфа на одну бездумную ночь. Развлекался. Не думал о последствиях. Но сомневаюсь, что сломал кому-то жизнь.

Жанна чуть не расхохоталась. Он серьезно? Серьезно?!

Не помнит, как слил откровенные фотки одноклассницы? Или не считает это преступлением? А может, предпочел забыть? Он ведь теперь такой правильный!

— Стас, уйди. Просто уйти. У меня был тяжелый день. Я сейчас не хочу ничего обсуждать.

Зазвонил мобильный, высветив незнакомый номер, и Жанна сбросила вызов.

Кто бы там ни был, пусть идет лесом.

Стас посмотрел, как взрослые взирают на капризных детей, и Жанна едва сдержала порыв бросить ему в лицо всё! Правду об общем прошлом, о Марине, о фотках.

Нельзя. Это только всё усложнит. А им еще перед Викентьевым притворяться.

— Езжай, Стас. Тебе пора брата с сестрой забирать. А я хочу побыть в тишине.

Он послушался. Ушел. Жанна даже разочарование испытала, что так легко сдался. Глупо-то как. Будто ждала уговоров, чтобы согласиться с доводами.

Но ведь это не так. Не так.

Мобильный снова запиликал, высветив тот же номер. Но Жанна не ответила. Пошли все к чертям! Сидела в кресле, глядя в потолок, пока телефон звонил и звонил.

Да что с ней такое творится! Ведет себя, как школьница! Хотя чему удивляться? Школьницей она не влюблялась. И студенткой тоже. Замуж выходила за человека, с которым было комфортно. Без всяких там «люблю, жить не могу». А теперь накрывало так, что Жанна ощущала себя подростком, у которого играют гормоны. Как выбираться из этого состояния она не представляла.

Вновь ожил телефон. Жанна собралась, было, его отключить, но охнула.

На этот раз звонила… Ася.

Жанна глубоко вздохнула и ответила. А смысл прятаться? Вечно разговор откладывать не получится. Да и подруга (вероятно, бывшая подруга), не из тех, кто терпит игры в прятки.

Однако с разговором не задалось. Ася лыка не вязала.

— Жанн, ты это… — с трудом выдала она в трубку, — можешь это… ну, скинуть мне номер Лёни. У тебя ж это… он есть.

На заднем фоне гремела музыка. Где бы ни находилась Ася, развлекалась она на полную катушку. Во всех смыслах. Первой мыслью было спросить Асю, где она сейчас, чтобы приехать и посадить в такси до дома. Но Жанна не рискнула. Не стоит нарываться на пьяные разборки. Пусть лучше Лёня с Асей нянчится. Раз согласился сыграть роль героя-любовника и соблазнить красавицу в Париже.

— Сейчас скину, — пообещала она.

— Спа-спа-спасибо, Жанн. Должна буду…

Ася будто напрочь забыла, что подруга выступила в роли разлучницы. Или ей всё равно? Подумала-подумала и решила, что Стас не лучшая игрушка? Что Лёня подойдет больше?

Лешие ее разберут…

Жанна выполнила просьбу, сбросила Асе номер Лёни и начала сборы. Хватит тут рассиживаться. Дома Лёшка и вкусный ужин. Положительные эмоции. И меньше мыслей о Стасе и их безумном романе без будущего. Но едва Жанна переодела обувь, мобильный снова напомнил о себе. На экране отобразился тот же номер. Кто-то явно не терял надежды пообщаться и не желал понимать, что его игнорируют.

— Да кто ж такой упёртый? — проворчала Жанна и спросила в трубку: — Что?!

Какая разница, кто на другом конце. Она сегодня не желала быть вежливой.

— Снежанна Олеговна? — спросил мужской голос.

Ноги подкосились, и Жанна рухнула в кресло.

Не из-за голоса. Он был незнаком. Из-за обращения. В ее окружении этого имени никто не знал. А, значит, звонок связан с прошлой жизнью.

Но как?

— Да, это я, — проговорила Жанна чужим голосом, нутром чуя неладное.

— Меня зовут Валерий. Мы с вами не знакомы. Я сосед Инессы Рудольфовны.

Ноги похолодели. Вспомнился сегодняшний сон с грозящей пальцем матерью.

Неужели, вещий?

— Снежанна Олеговна, боюсь, у меня плохие новости. Ваша матушка вчера скончалась в больнице. После продолжительной болезни. Мне поручено сообщить вам, что похороны завтра. Прощание состоится в ритуальном зале клиники в 11 утра.

Комната перед глазами поплыла, уши заложило от… гнева.

— Поручено передать? — переспросила Жанна. — Кем поручено?

— Вашей матушкой. Она велела разыскать вас и пригласить на похороны.

Жанна сдержала истерический смешок и проговорила:

— Благодарю за информацию. Я непременно буду. Только скажите номер больницы.

Собеседник назвал и номер, и адрес, после чего Жанна с ним попрощалась и отбросила телефон, словно он превратился в чудовище. Ее трясло. Не от горя. От ярости.

Ну и поручение! Какая прелесть!

В этом вся мать! Даже умереть нормально не могла. Обязательно надо провезти дочь лицом об асфальт! Пригласила на похороны! Похороны, которые организовывали другие люди. Не в больницу попрощаться перед смертью. А после. Чтоб Жанна пришла, и всё окружение увидело ее — неблагодарную дочь, бросившую мать, ни разу не навестившую во время болезни. Да, не зря в школе матушку не любили ни ученики, ни учителя. Она всегда умела изобретать отвратительные наказания.

* * *

Жанна поехала на прощание и похороны. Конечно же, поехала. Плевать, что подумают окружающие. Она проводит в последний путь женщину, подарившую ей жизнь.

Народа в ритуальном зале, на удивленье, набралось немало. Около сотни человек. В основном молодежь и несколько пожилых людей возраста покойницы. Первые, скорее всего, ученики последних лет. Те, которых Инесса Рудольфовна Морозова готовила на дому к сдаче экзаменов. Вторые — соседи, круг общения. Одна из пожилых дам, весьма бойкая для своих лет, подскочила к Жанне и спросила:

— А вы, милочка, откуда знали нашу Инессу?

— Я… — Жанна запнулась. Мелькнула мысль: а не представиться ли шапочной знакомой. Но она не посмела лгать, стоя в нескольких метрах от гроба матери. — Я ее дочь.

Собеседница открыла рот от удивления. Затем протянула многозначительное «А-а-а», и ретировалась подальше. Жанна заметила краем глаза, как она шепчется с другими старушками. Делится сногсшибательной новостью. Мол, явилась бесстыдница. Жанна понятия не имела, что мать рассказывала о ней новым подругам. Но точно ничего хорошего. Да и как они должны воспринимать дочь, ни разу не навестившую мать за много лет и не помогавшую во время болезни?

Жанна невольно покосилась на двери. Может уйти? Что она вообще здесь забыла? Что связывает ее с Инессой Рудольфовной Морозовой, кроме общего ДНК?

— Не обращайте на них внимания, Снежанна. Они просто старые мегеры.

Рядом встала полная женщина, примерно ее ровесница, и улыбнулась. Вполне приветливо. Жанна посмотрела, прищурившись. Лицо показалось смутно знакомым.

— Вы вряд ли меня помните, — продолжила та мягко. — Я Оля Симонова. Училась на два класса младше вас. Моя сестра Катя была с вами в одной параллели.

— Понятно, откуда мне знакомы ваши черты, — Жанна сделала большие глаза. — Фамильное сходство бесспорное.

Еще бы она не помнила Катю Симонову! Катя тоже оказалась участницей скандала. За пару месяцев до выпускного. Матушка Жанны застала ее в пустом кабинете с одноклассником. И ладно б парочка просто целовалась. Так руки кавалера находились там, где им, по мнению Инессы Рудольфовны, быть не полагалось. А именно на Катиной груди. И неважно, что руки ухажера и прелести девицы разделяла одежда. Шум поднялся жуткий. Стараниями завуча-моралистки. Парень даже из школы ушел. В выпускном классе! А его родители занялись продажей жилья, чтобы переехать из маленького города куда подальше.

А Катя… Катя осталась. Доучивалась и сдавала экзамены. Как и все. Но на последний звонок и выпускной бал ей являться строжайше запретили.

— Каким ветром вас сюда занесло, Оля? — спросила Жанна, глядя на большой портрет матери, что стоял возле гроба. У гроба, к которому дочь пока не подходила.

Портрет демонстрировал Инессу Рудольфовну в прежние времена. Она и взирала с него суровым взглядом завуча, привыкшего командовать и карать за любые проступки.

— Последние годы я жила с вашей мамой в одном доме, — ответила Оля. — Невероятное совпадение. Кстати, племянница мужа к ней заниматься ходила. Я как узнала, кто у Тани репетитор, чуть с ума не сошла. Но оказалось, всё не так ужасно. То ли Инесса Рудольфовна с годами смягчилась, то ли понимала, что платные ученики — не то же самое, что дети из нашей школы. Таня и ее родители были очень довольны. Она экзамены по математике и в школе, и в вузе на «отлично» сдала. Говорила только благодаря Инессе Рудольфовне.

— А как дела у Кати? — спросила Жанна из вежливости.

С Катей они никогда в подругах не ходили. С какой стати одной из самых популярных девчонок школы обращать внимание на серую мышь?

— Осталась в нашем «славном» городе. Работает в бухгалтерии на заводе. Вышла замуж, родила двоих детей. Обычная жизнь. Мало чем примечательная. Как и у меня, впрочем. Я повар в ресторане. В центре. А вы, Снежанна?

— У меня свое рекламное агентство.

— Ого! — восхитилась Оля. — Хотя неудивительно. Вы всегда были самой умной.

«И самой уродливой», — чуть не брякнула Жанна.

— Кстати, Ольга, вы не в курсе, что именно мама рассказывала обо мне окружению?

— Насколько знаю, ничего. Многие и не подозревали о вашем существовании. До вчерашнего дня. Вечером слух прошел, что Инесса Рудольфовна поручила пригласить вас на похороны. Бабки наши всё шушукались. Как дочь? Откуда дочь? Но говорю, не обращайте на них внимания. Они не знают предысторию. И то, какой ваша мама была раньше. Вы вообще молодец, что пришли. И стоите тут с гордо поднятой головой. Вашей-то вины ни в чем нет. И пусть люди думают, что хотят. Вы их всех видите в первый и в последний раз в жизни.

— Спасибо, — поблагодарила Жанна, не усомнившись в искренности Оли.

Уж она-то знала характер Инессы Рудольфовны Морозовой. Завуч-моралистка из-за истории с Катей всей семье нервы потрепала.

— Пора сделать то, ради чего я сюда сегодня пришла, — проговорила Жанна хрипло.

И шагнула к гробу. С ощущением, что спускается в пещеру ужасов.

Жанна не думала, что еще хоть раз увидит мать. Ни живой, ни мертвой.

Но вот, поди ж ты.

А та изменилась. Лицо изрезали морщины, волосы поседели полностью. Ни намека на краску. Но выглядела мать спокойной, умиротворенной, будто ушла в мир иной, выполнив все дела и выплатив все долги.

Увы, Жанна не ощущала и намека на мир в душе. Хотелось рвать и метать.

Всё могло быть иначе, будь ее мать иным человеком. Или даже поведи она себе по-другому после случившегося в ночь выпускного бала. А, впрочем, Жанна ни капли не жалела о том, как всё в итоге сложилось. Она встретила Альберта, и тот помог построить такую жизнь, как Жанна хотела. У нее есть потрясающий сын и любимая работа.

А деспотичная мать… Она осталась лишь шрамом на сердце. Шрамом, от которого настала пора избавиться.

— Прощай, — прошептала Жанна одними губами. — Спасибо за всё, что ты сделала. И за то, что не сделала. Я довольна тем, какой стала.

Стоило это произнести, с души камень свалился. Жанна будто провела черту между собой нынешней и обидой на мать. Всё в прошлом. Всё ушло. Кануло в небытие.

И это было потрясающе.

— Ой! — воскликнула за спиной Оля.

Жанна обернулась, и та кивнула в сторону входа.

— У меня глюки, или это первый красавчик из нашей школы Стас Александровский?

Жанне почудилось, что пол под ногами проломился, и она летит в пропасть без конца и края.

Стас? Как Стас?

Но Оля не ошиблась. ОН стоял в дверях собственной персоной с розами, перевязанными траурной лентой, и… ошарашено взирал на портрет Инессы Рудольфовны.

Жанна качнулась. Он мог не узнать в бизнес-леди заучку с двумя косичками. Но грозного завуча из школы б точно не забыл. Тем более, портрет-то тех времен.

«Что будешь делать теперь, Белоснежка?», — спросил кто-то в голове в миг, когда их взгляды со Стасом встретились…

Глава 21.

Ты меня не видел

СТАС Александровский

Стас приехал в агентство позже обычного. Не потому что проспал или где-то задержался. После очередной отповеди пропало желание и рисовать, и пытаться достучаться до Жанны. В самом деле, какой смысл биться лбом об стену? Всё равно без толку. Что до работы штатным художником, она вряд ли светила, раз между ним и начальницей всё закончилось. В общем, Стас развез младших, а потом часа полтора бесцельно катался по заснеженному городу, чтобы потянуть время прежде, чем столкнуться с Жанной и ее безразличием.

Однако приехав, наконец, в офис, на месте разлюбезную не застал.

— Ее величество на выезде? — спросил Стас у Любы, превращая вопрос в шутку.

На лице офис-менеджера отразилось сначала удивление, а следом растерянность.

— А вы не знаете, Станислав Юрьевич? — пробормотала она.

У Стаса похолодели ноги. Слишком уж похоронным был вид у Любы.

— Что случилось? — спросил он глухим чужим голосом, а в голове застучало от страха.

Ох, только бы ничего не случилось с мальчиком! Стас знал, как страшно терять членов семьи. А у Жанны никого нет, кроме Лёшки!

Но дело оказалось в другом.

— У Жанны Олеговны мама умерла, — поведала Люба шепотом. — На похороны поехала.

— Мама? — переспросил Стас изумленно и брякнул: — Они же не общались.

Офис менеджер пожала плечами.

— Я тоже не знала о ее существовании. Но Жанна Олеговна вчера вечером велела мне заказать венок и отравить по указанному адресу.

Стас прищурился, а сердце продолжало учащенно биться.

— Адрес сохранился, верно?

— Сохранился, — кивнула Люба тревожно. — Но я не могу дать. Раз Жанна Олеговна вам ничего не сказала, значит…

— Это значит, что наша снежная королева не привыкла показывать слабость, — перебил Стас. — А вовсе не то, что она не нуждается в поддержке в тяжелый момент. Люба, дай мне адрес. Если что, скажешь, что я его силой отнял.

Офис-менеджер закатила глаза, но призналась:

— Венок отправили в ритуальный зал больницы номер восемь. Жанна Олеговна велела это сделать до одиннадцати часов. До начала церемонии.

Стас глянул на часы над Любиным столом. Уже без десяти. Но это не страшно. До восьмой больницы отсюда рукой подать. Если в пробку не встанешь.

— Спасибо, Люба. Я твой должник.

Офис Стас покинул бегом. Пока выезжал со стоянки, вспомнил, что в паре кварталов есть цветочный магазин. Нужен букет с четным количеством. И траурная лента. Ох, бедная Жанна. Как же ей сейчас непросто. Да, они не поддерживали отношения с матерью. Но это не имело значения. У Стаса самого с родителями всё разладилось. Лишь стоя на кладбище перед закрытыми гробами, он осознал, как много потерял.

Сейчас нужно быть рядом с Жанной. Просто рядом. Ничего не требуя взамен. Захочет Жанна, он будет молчать. Или же подставит плечо. Или…

Да, какая разница? Главное, ее поддержать. Не оставлять одну.

Вот и больница. Стас оставил машину на парковке и забежал на территорию в распахнутой куртке.

— Где тут ритуальный зал? — спросил у охранников.

Те указали дорогу, и Стас припустился дальше. Но не добежал. Зазвонил телефон, высветив имя Семена.

— Что случилось? — спросил старший брат, тяжело дыша.

Младшие не звонили по пустякам. Тем более, Семён.

— Слушай, я тут из машины конверт прихватил нечаянно со своей папкой. Ну, с папкой, в которой все бумажки медицинские, — объявил младший в трубку.

— Какой конверт? — растерялся Стас и вздохнул с облечением. Голос брата звучал вполне спокойно, и, кажется, ему ничего не угрожало.

— Тот конверт, который ты с собой возил черти сколько времени. Якобы с рабочими документами. Так вот, я его открыл. И там оказались никакие не документы. Ты прекрасно знаешь, что внутри.

Стас остановился и прислонился к стене. Вот, пропасть! Фотки!

— Прости, стоило сказать. Мне эти снимки одна знакомая передала. Мама Марины. Той, о которой вы со Светой спрашивали. Но я не был уверен, что этот привет из прошлого — хорошая идея.

Семён сердито фыркнул.

— Вообще-то идея отличная, дубина! Но я не об этом хотел спросить. Стас, почему ты не сказал нам со Светой, что вы с Жанной давно знакомы? Еще с нашего города?

Стас вытаращил глаза.

— Чего?

— Того! — рассердился брат. — В конверте и ее фотки тоже. В нашем доме!

— Обалдел? — у Стаса голова шла кругом. Он и так опоздал, а тут еще Семен задерживал, неся откровенный бред. Жанна в доме! Ну-ну…

— Сам ты обалдел! — обиделся младший брат. — Тут три снимка. Все сделаны в комнате отдыха. На первой Жанна в кресле с той жуткой красной обивкой, на второй сидит на подоконнике, там отлично просматривается вид в парк. А третья фотка… Жанна там на фоне маминой любимой картины. Со странными ромбами. Я ее помню отлично. Потому что часами рассматривал.

Стас тоже прекрасно помнил ту картину. Мать обожала искусство. Стены чем только не были увешаны. Вполне приличными работами. И недешевыми. Но были среди них несколько, как сказал Семен, странные. В том числе те самые ромбы. Но Жанна на их фоне? Нет, брат что-то путает.

— Слушай, клянусь тебе, я познакомился с Жанной, когда устроился в агентство. Она никогда не бывала в нашем доме.

— Но это она. Жанна!

— Семён, хватит. Попроси медсестер померить тебе температуру что ли. Прости, но у меня тут очень срочное дело. Дома поговорим.

Стас оборвал связь, не дав брату ответить. Провел рукой по лицу. Нельзя сказать, что слова Семёна не встревожили. Подобная ахинея не в его духе.

— Я подумаю об этом позже, — прошептал Стас и побежал дальше.

Сейчас следовало думать не о мифической Жанне с фотографий, а о настоящей. И о том, что ей сказать. Наверное, просто «здравствуй, я пришел тебя поддержать». А там, как пойдет. В зависимости от ее реакции.

Стас перешагнул порог ритуального зала, ища глазами Жанну и…

— Да чтоб вас всех! — сорвалось невольно с губ.

Хорошо еще, что не слишком громко. Услышали только те, кто стоял возле дверей. Но и они покосились крайне неодобрительно.

Впрочем, Стасу не было дела ни до кого на свете.

Он смотрел лишь на портрет, стоящий возле гроба. Смотрел в лицо суровой женщины из прошлого. А в голове ухал молот. Не может же быть в больнице два ритуальных зала? Но тогда почему здесь портрет Инессы Рудольфовны Морозовой — завуча из его школы? Завуча и матери девочки, которую Стас старался не вспоминать много лет.

— Не может быть… — прошептал он.

Попытался вспомнить лицо той девочки, но не смог. Память рисовала лишь огромные очки и косички. А еще руку, выводящую цифры и буквы на бумаге. И всё! Стас не помнил черты ее лица. Совершенно! Только облик в целом.

А потом он увидел ЕЁ. Белую, как полотно. Они встретились взглядами и…

— Жанна, — пробормотал Стас.

А в голове кто-то сказал громко:

«Снежанна»!

Всё правильно! Ту девочку звали Снежанна! В школе ее называли Снежкой. И дразнили Белоснежкой. Ох… А ведь именно так называется рекламное агентство!

Стас стоял, как вкопанный, и ничего не понимал. Мозаика в голове никак не желала складываться. А Жанна… Она уже направлялась к нему. В голубых глазах с яркой черной окантовкой горело пламя.

— На выход! — велела она.

Стас послушно кивнул и поплелся следом. Только цветы с траурной лентой сунул кому-то в руки, чтоб положили к гробу.

Они остановились в коридоре у окна, за которым открывался вид на заснеженный больничный двор. Жанна спрятала руки в карманы и хмурилась. Стас застыл, не зная, что сказать. Он всё ещё не верил. Не верил!

— Что с тобой? Потерял дар речи? — Жанна, наконец, посмотрела на него. И усмехнулась. — Неудивительно. Я тоже была в шоке, когда увидела тебя перед банкетом, а Ася сказала, что вы пара. Не верилось, что ты свалился на мою голову спустя двенадцать лет.

— Но я не… не… — Стас утратил способность облачать мысли в слова.

— Не узнал меня? — Жанна высоко подняла брови. — Еще бы! Звездным мальчикам нет дела до простых смертных. Особенно до девочек-заучек. Господи, Стас! Я десять лет училась с тобой в одном классе! Месяцами сидела напротив тебя, объясняя материал. Но ты… Хотя чему я удивляюсь? Ты никогда меня не видел. Я была пустым местом. Ты не потрудился запомнить мое лицо, даже после того как… — Жанна запнулась, едва не всхлипнув, но продолжила так же горячо: — После того, как освежевал мою жизнь. Но, как видишь, я тоже выжила. Не наглоталась таблеток, не сиганула с крыши многоэтажки. Хотя шанс был. Ты спрашивал, почему я считаю тебя чудовищем? Теперь ты знаешь ответ. Ты сломал мне жизнь. Из прихоти. Или это была не прихоть вовсе, а желание сделать подлость. Ведь ты знал, кто моя мать. Не мог не понимать, что будут последствия. И они были. Она выгнала меня из дома, не дав собрать вещи. И если б не… — Жанна оборвала сама себя и горько рассмеялась. — Не знаю, зачем говорю всё это сейчас. Наверное, потому что не решилась двенадцать лет назад. В ту ночь мне не хватило сил и смелости найти тебя и вцепиться в лицо. Хотя стоило!

Она помолчала несколько секунд, горько усмехнулась и проговорила:

— Я совершила ошибку, сблизившись с тобой. Сама не понимаю, как это допустила. Всё так запуталось. Викентьев, Ася. Ты прав, между нами непостижимым образом возникло притяжение. Но это неважно. Я никогда не переступлю через то, что ты сделал в прошлом. Не приму это. Не смогу. Поэтому просто уходи. Всё кончено.

Жанна пошла прочь. Но Стас ее окликнул:

— Снежанна!

Она остановилась. Постояла, покачиваясь. И пошла дальше, так и не обернувшись…

* * *

Стас не знал, сколько прошло времени. Час, два, три?

Он сидел в машине, не шевелясь, и смотрел перед собой. Похоронная процессия уехала. А с ней и Жанна. То есть, Снежанна. А он… он не мог заставить себя сдвинуться с места.

Впрочем, эта неподвижность была иллюзией. Да, Стас не мог шелохнуться. Но чудилось, что он несется вперед, как скорый поезд, у которого отказали тормоза. А за окнами вагонов мелькают обрывки воспоминаний. Вот девочка с косичками и в больших очках роняет цветочный горшок, услышав, что ее выбрали на роль репетитора. Вот она сидит перед Стасом в его комнате, а потом срывается и кричит: «Ты меня тоже бесишь!». А вот подходит Марина и говорит, что Стас должен пойти на выпускной с самой непопулярной девчонкой в школе.

А ведь Жанна права. Он никогда ее не видел. Не смотрел по-настоящему на ту девчонку с косичками. А вот Марина сделала это легко. Разглядела за странным внешним видом всё то, что Стас ценил в Жанне теперь. Ценил и что греха таить — любил. Ох, Семён-то не ошибся. Жанна была на Марининых фотках. Разумеется, была! В их доме! Ведь именно там проходили фотосессии. Включая ту, скандальную.

Мелькнуло еще одно воспоминание. И задержалось.

Стас увидел отца. Услышал всё, что прозвучало на утро после выпускного.

— Это последняя капля! Едешь учиться. Деньги дам. Постарайся получить высшее образование и перебеситься. Но на мое место можешь не рассчитывать. Никогда! Ты доказал никчемность. Ты идиот! Не знаю, в кого такой уродился. Мать, хоть и была моделью, с головой всегда дружит. А ты! Ты! Вон с глаз моих! Не желаю больше тебя знать!

Александровский-старший взбесился, узнав о скандале с фотографиями. Разозлился на сына так, как никогда в жизни. Стасу та история тоже аукнулась по полной программе. Хотя, конечно, меньше, чем Жанне. Да, отец больше не заговорил с ним ни разу, считая разочарованием полным и абсолютным. Но выставил хотя бы с деньгами и на жилье в большом городе не поскупился.

Проклятье! А ведь отец тогда помог Инессе Рудольфовне финансово, чтобы хоть как-то искупить вину старшего отпрыска. Заплатил ей за моральный ущерб и подарил возможность начать всё с нуля на новом месте. Но, похоже, та не посчитала нужным поделиться с дочерью. Знал ли об этом отец? Вряд ли. Стас тоже не подозревал. А стоило поинтересоваться. Вот только тому Стасу не было дела до девочки Снежанны, уничтоженной из-за треклятых фото. Тот Стас зализывал собственные «раны».

Он виноват. Безусловно виноват.

Но почему Жанна столько времени молчала? Она узнала его с первого взгляда, увидев перед Асиным банкетом. Почему согласилась терпеть в роли личного помощника? Да, там не обошлось без Рудакова. Он надавил. Но Жанна всё равно могла выгнать Стаса в шею. Поводов бы нашлось уйма. Особенно в первые недели. До того, как закрутилась вся эта чехарда с Викентьевым, и Стас неосмотрительно представился женихом Жанны.

Интересно, а что у нее с Рудаковым-то случилось? Ася понятия не имеет, что между ними пробежала кошка. Стоп! А может, не было никакого разлада? И всё это чушь собачья?

У Стаса голова пошла кругом. Что-то в этой истории не складывалось. Он явно упускал нечто важное. Что именно, могла прояснить одна единственная Жанна…

* * *

Наверное, следовало поехать домой, выпить снотворного и проспать до утра, чтобы встать с новыми силами и ясной головой. Или же напиться в хлам, чтоб тоже вырубиться, но проснуться уже совершенно в ином состоянии. Но Стас не сделал ни того, ни другого. Он поехал к Жанне. Да, она поставила точку, прогнав его прочь. Но появились вопросы, на которые ей придется ответить.

Возможно, он отложил бы «разборки», если б не Семён. Брат обиделся, что ему не поверили, переснял фотки из Марининого конверта на телефон и сбросил старшему брату. Тот чуть не расхохотался истерически, когда увидел совсем юную Жанну на фоне любимой картины матери. Точнее Снежанну. Она стояла, облаченная в Сонин летний сарафан василькового цвета. Без очков и косичек. Умело накрашенная Мариной, с распущенными волосами. А в глазах горел огонь. Девочка раскрепостилась перед камерой. Смотрела в объектив, веря, что у нее в жизни всё получится. А еще, что и она способна быть красивой и желанной.

Ох, как же можно было быть таким дураком…

…«Ниссан» затормозил возле дома с каменным забором с визгом. Но в доме услышали. Не Жанна. Алевтина Фёдоровна. Она выбежала и всплеснула руками.

— Что случилось?! — вскричала испуганно.

— Где Снежанна? — спросил Стас хмуро и увидел, как испуг на лице женщины превращается в глубокую печаль. — Вы знали, да? Вот почему при первой встрече грозились четвертовать, если ее обижу.

Алевтина Фёдоровна подошла к Стасу и похлопала по плечу.

— Однажды это должно было всплыть. Ваше общее с Жанной прошлое. Зря она так долго тянула и сама позволила отношениям запутаться.

Стас горько усмехнулся.

— А что насчет моей работы? Зачем Жанна меня наняла? И кто они с Рудаковым друг другу? Враги, друзья, любовники?

На строгом, но, в общем-то, добром лице бывшей воспитательницы углубились морщины.

— Ты же понимаешь, что я не могу это обсуждать, Станислав. Дождись Жанну и… А вот, кажется, и она.

Алевтина Фёдоровна не ошиблась. Рядом остановилось такси, и из него, пошатываясь, вышла красивая и стильная женщина, которую просто невозможно было представить в мешковатой одежде и огромных очках. Она увидела Стаса и посмотрела волком. Того гляди, зарычит не хуже упомянутого зверя.

— Нужно поговорить, — объявил Стас тоном, не терпящим возражений.

Но Жанну разве этим проймешь?

— Уже поговорили, — объявила она и пошла к дому.

А Стас, уставший не намного меньше, крикнул:

— Что насчет Рудакова?! Это был сговор, да?! Хотели меня уничтожить?!

Жанна остановилась. Постояла, не оборачиваясь.

— Объясни же! — не унимался Стас. — Потом я уйду, обещаю. И больше тебя не потревожу.

Она, наконец, посмотрела на него. Бывшего одноклассника, врага и любовника.

— Зайди, — велела жестко. — Пять минут. Потом ты покинешь дом. Без единого звука.

Стас сжал зубы. Последняя фраза задела. Но он понимал, что Жанна вымотана, побывав на похоронах матери. Матери, которая выгнала её из дома и отреклась. Он последовал за Жанной на кухню, где она плеснула себе водки и села за стол, даже не сняв пальто. Стас устроился напротив и только сейчас заметил, что ее бьет мелкая дрожь.

— Ты прав, это был сговор, — призналась Жанна, сделала большой глоток и зажмурилась, а когда открыла заслезившиеся глаза, усмехнулась. — Я не вспоминала о тебе много лет. Думала, что наладила жизнь, стала новым человеком. Успешной женщиной. А как увидела перед банкетом, так накрыло. Я словно превратилась в ту девчонку, которую втоптали в грязь. Я не оправдываюсь. Поверь. Знаю, что повела себя мерзко, решив нанять тебя и отыграться. Но тогда я не думала. А Альберт… он решил, что мне необходимо выпустить пар. Потому и…. и… — Жанна глотнула еще. Для храбрости. И выпалила: — Потому и состряпал фальшивое досье.

У Стаса в глазах потемнело.

— Фальшивое? — переспросил Стас, отчаянно подавляя злость.

— Да. Я бы ничего не начала, если б знала… О твоей семье. О Свете с Семёном. Но… Впрочем, какая теперь разница? Когда я увидела их перед реабилитационным центром, всё изменилось. И всё бы закончилось. В тот же миг. Если б уже не закрутилась история с Викентьевым. Я не могла тебя отпустить. А потом…

— Ты начала со мной спать? — Стас посмотрел с горечью.

— Сама не понимаю, как это случилось.

Она снова потянулась к стакану, но появившаяся из ниоткуда Алевтина Фёдоровна, ловко его убрала. Мол, хватит. Надо меру знать.

Жанна не возразила. Спросила Стаса:

— Теперь тебе будет проще? Уйти?

— А ты этого хочешь, Снежанна?

— Не называй меня так! — она ударила ладонью по столу. — Та девочка мертва. И, да, именно этого я и хочу. Сколько можно повторять.

А Стас… Стас уже сам не понимал, чего хочет он. Внутри бушевал ураган чувств. Причем, сейчас перевешивала злость. На Жанну. За то, что считала себя уничтоженной, но тоже решила поиграть чужой судьбой. А еще больше на Рудакова, который подбросил «хвороста» в костер ненависти, что горел в ее душе.

— Хорошо. Я уйду. Но сначала ответь: кто тебе Альберт Владимирович? Спишь с ним?

Несмотря на злость и обиду, Стас явственно ощутил ревность.

Но Жанна скривилась.

— Нет. Разумеется, ничего такого.

— Тогда…

— Он спас мне жизнь! Когда ты ее разрушил! Альберт находился по делам в нашем городе. В ту ночь он увидел меня из машины, когда я брела, сама не понимая, куда. Он подбежал ко мне, а я… я думала, что причинит зло. Упакованный холенный мужик. А он спросил: «Что с тобой случилось, ребёнок?». Альберт подобрал меня, как выброшенного за порог котёнка, помог пережить катастрофу и стать той, кто я есть. Так что не вини его за желание проехаться по тебе за мои обиды. Он видел последствия. Он из разгребал.

Стас молчал потрясенный. Не вязался образ Рудакова с ангелом-хранителем Жанны. Хотя в жизни чего только не бывает.

— Теперь тебе пора, пять минут истекли, — проговорила она строго и повернулась к Алевтине Фёдоровне. — Когда Лёша с Лидой приедут?

Та развела руками.

— Уже должны. С час назад. Может, заехали куда по дороге. Но Лида меня не предупреждала. Я ее номер набрала, когда вы в дом вошли. Ну, чтоб узнать, где они. Не хотела, чтоб Леша со Стасом пересекся. Но телефон Лиды недоступен.

Жанна дернулась.

— А Лёшин телефон?

— Длинные гудки.

— Да что за день?! — возмутилась Жанна и схватилась за свой мобильный.

Набрала сначала один номер, потом другой. Но ответа не дождалась. Стас продолжал сидеть за столом и смотреть на нее, не отрываясь. Легко разглядел страх в голубых глазах.

— Не паникуй раньше времени, — посоветовал он.

— Да что ты понимаешь?! — вскричала Жанна, вскакивая.

— Всё я понимаю, — заверил Стас, тоже поднимаясь на ноги. — Сам двоих растил. Есть телефон учительницы? Позвони, спроси, давно уроки закончились. Может, детей в школе задержали. Всякое бывает.

— Хорошая мысль, — похвалила Алевтина Фёдоровна. — Жанна, звони.

Та подчинилась, хотя руки дрожали. И от волнения, и от спиртного сразу. Еще и усталость за день давала о себе знать. Стас следил за каждым ее движением и хмурился. Отчаянно хотелось помочь, поддержать. Но он притворялся мебелью, понимая, что сейчас он, скорее враг, нежели помощник.

Учительница ответила быстро. Жанна объяснила ей ситуацию и нахмурилась.

— Да. Да, я поняла. Жду звонка.

— Что? — спросила Алевтина Фёдоровна с усилившейся тревогой.

— Она дома. Последним сегодня было рисование. Там другой педагог и… — Жанна качнулась. — В общем, учительница звонит в школу, попытается выяснить, что… что…

— Садись.

Алевтина Фёдоровна придвинула стул, но Жанна мотнула головой.

— Нужно ехать в школу.

— Лучше дождаться звонка учительницы и…

— Нужно ехать, — повторила Жанна упрямо.

— Я отвезу, — предложил Стас.

Он понимал, что нет особого смысла срываться с места. Скорее всего, Лида с Лёшкой заехали куда-то после школы. В кафе. Или к игровым автоматам. Забыли предупредить. Или решили спонтанно. Мальчишка умеет убеждать. Телефон Лиды разрядился, а Лёшкин они не слышат из-за шума. Но Жанна после похорон матери и разборок с самим Стасом на взводе и сидеть на одном месте просто не в состоянии. Ей нужно действовать. И если поездка в школу (пусть и бессмысленная) поможет, значит, надо выдвигаться.

— Поехали, — легко согласилась Жанна, на время забыв, что между ней и Стасом всё кончено, и ему вообще не полагается находиться рядом.

Алевтина Фёдоровна покачала головой. Но ничего не сказала.

* * *

Ехали в тишине. Жанна сжимала в руках телефон и гипнотизировала его взглядом. Стас очень хотел бы сказать, что всё будет хорошо. Но подозревал, любое его слово воспримут в штыки, потому благоразумно помалкивал. Главное, что сейчас они вместе.

А мобильный всё молчал и молчал. Чем дальше, тем больше это начинало казаться дурным знаком. С другой стороны, учительнице требовалась время, чтобы дозвониться до нужных людей и выяснить, видел ли кто, как Лида забирала Лёшу. Не собирались ли эти двое куда заехать. Это ж не секундное дело. Ох, и попадет Лёшке с Лидой, если выяснится, что они заигрались на автоматах!

Хотя пусть лучше заиграются. Стас, как никто другой, знал, что плохие вещи случаются.

Телефон Жанны ожил, когда «Ниссан» проехал половину пути до Лёшкиной школы.

— Что?! Ох… Нет, я не знаю, почему так вышло. Да-да, спасибо вам огромное! Я уже еду.

По голосу Жанны Стас понял, что ничего кошмарного не случилось. Однако когда она отключила телефон, свела брови и всхлипнула.

— Эй, всё ведь хорошо, да? — не удержался от вопроса Стас.

Жанна пожала плечами.

— Лёшка в школе. Сидит на первом этаже возле охраны. Лида за ним не приехала.

Стас вытаращил глаза.

— Как не приехала?

Но Жанна развела руками.

— Уроки закончились два часа назад. Лида выехала из дома, но до школы не добралась. Это на нее не похоже. За годы, что она с нами, даже на пять минут ни разу не опоздала.

Стас сильнее сжал руль. Выглядела ситуация не очень. Но вслух он сказал:

— Давай пока не будем предполагать худшее. Мы ведь едем по той же самой дороге. Аварий вроде не видно. Вдруг у Лиды, действительно, случилось что-то срочное. И она… она свернула по личным делам.

— Каким делам? — Жанна посмотрела гневно.

Глаза горели огнем. Но, возможно, это хмель давал о себе знать.

— Я не знаю, — объявил Стас. — Просто предполагаю. Потому что не хочу думать о дурном. И вообще, сейчас главное, что Лёша цел и невредим. Давай отвезем его домой, а потом подумаем, что могло приключиться с Лидой. Может, к тому моменту она сама объявится и даст совершенно невинное объяснение.

При упоминании Лёшки гнев Жанны сошел на нет. Она кивнула, признавая правоту Стаса. Как бы Жанна не тревожилась из-за Лиды, узнав, что сын в школе, она вздохнула с облегчением. Теперь хотела поскорее добраться до него, увидеть мальчика своими глазами и отвезти домой — в безопасность.

— Одного не понимаю, — проворчал Стас. — Почему Лёшка телефон не брал? Особенно когда ты звонила. Столько б нервов тебе сэкономил.

— У них в школе запрещены мобильные, — пояснила Жанна, поправляя растрепанные волосы. — Лёшин телефон у Лиды. Она отдает его после занятий.

…Однако, как быстро выяснилось: не факт, что Лёшка быстро б ответил на материнские звонки. Когда Жанна расцеловала сына в обе щёки, крепко-крепко обняла, и поинтересовалась, почему он не взял телефон у учителей или охраны и не сообщил об отсутствии Лиды, мальчишка фыркнул.

— Чтоб у нее потом неприятности были? Может, она задержалась где, забыла о времени.

Стас спрятал улыбку. Ну и партизан! Жанну же улыбаться не тянуло. Она с трудом сдерживалась, чтобы не схватить сына за шиворот и не встряхнуть хорошенько. Но Лёшка всё понял по выражению ее лица.

— Значит, неприятности у Лиды будут? — спросил он мрачно.

Жанна не ответила. А сын задал второй, более опасный вопрос:

— Где она, кстати?

— Поехала по личным делам и застряла, — соврала мать, не моргнув глазом. — У нее телефон разрядился, не смогла связаться с нами сразу.

Стас не осудил Жанну за ложь. Они ведь сами не знают, где Лёшкина няня, а пугать пацана точно не стоит. Хватит страха, что мать натерпелась.

— Стас, уговори маму заехать в кафе, — заулыбался мальчик и подмигнул.

Но Жанна не оценила его прыти.

— Никаких кафе, — отрезала жестко. — Ибо у тебя тоже неприятности, молодой человек.

— Но маам!

— Одевайся, Алексей! И ни звука. Иначе, честное слово, окажешься под домашним арестом на неделю.

— Но…

— Прекрати! — Жанна готова была раскричаться, и Стас решил вмешаться.

— Лёша, мама не сердится, честное слово. Просто она очень за тебя волновалась. Представь, если б она пропала, а ты бы не знал, что случилось.

Жанна глянула на Стаса ошалело. Мол, ну и разговор! Однако на мальчика его слова подействовали лучше всего. Он понял, почему разгорелся сыр-бор.

— Мам, прости, что заставил волноваться, — проговорил он. — Ты права, кафе я не заслужил. Только на Лиду сильно не ругайся. Уверен, она тоже не нарочно…

Глава 22.

ЖАННА Громова

Ход конём

Жанна чувствовала себя так, словно ее каток переехал. Или, как минимум, трактор.

День выдался адский. Прощание в ритуальном зале и сами похороны на кладбище за городом выжали все соки. Не говоря уже о внезапном явлении Стаса с траурным букетом. В другой момент Жанна, наверное, не смогла бы всё ему высказать. Но он застал ее врасплох, и слова полились рекой. Она выплеснула всё. Всё, что накопилось.

Увы, облегчения не почувствовала.

Наоборот, хотелось разреветься от горечи потери. Нет, Жанна горевала не об умершей матери. С ней она простилась у гроба, поставив точку в непростых отношениях. Убивало расставание со Стасом. Душа разрывалась. Жанна знала, что подлости с фотографиями не простит никогда. Не сумеет. Но в то же время сердце не желало мириться с потерей нынешнего Стаса. Он непостижимым образом пробил броню снежной королевы. Заставил ее отпустить все тормоза и… влюбиться.

А как еще назвать чувства, когда отчаянно хочется бежать вслед за мужиком?!

Домой она ехала, желая одного: свалиться в кровать и наплакаться вволю в подушку. Однако у дома ждало ее личное проклятье. Стас собственной персоной. Стас, который сложил два и два. Стас, ждущий объяснений.

И Жанна объяснила. Снова всё выплеснула. Пусть возненавидит ее и уходит. Иначе она сломается и даст задний ход, а потом сама себя изведет, проклиная за слабость.

Но Стас не успел уйти. Всё снова закрутилось, понеслось.

И вот он снова рядом в ответственный момент. А Лёшка, который сидит на заднем сидении «Ниссана», строит очередные планы с его участием. Через неделю, разумеется, когда закончится наказание, что пообещала Жанна.

Едва авто затормозило у дома, навстречу выбежала Алевтина Фёдоровна.

— Ты, наверное, ужасно голодный! — она поцеловала Лёшку в макушку.

— Быка бы съел, — подтвердил тот и махнул Стасу, мол, пошли за мной, вместе пообедаем.

Но Стас благоразумно не сдвинулся с места и, когда Алевтина Фёдоровна увела мальчика, спросил Жанну:

— Что дальше? Как будем искать Лиду? Наверное, нужно заявить в полицию. Или они скажут, что рано.

Он явно не собирался прощаться. По крайней мере, не сейчас.

— Да, нужно заявить, — согласилась Жанна. — Сама бы Лида не исчезла.

— И обзвонить больницы, — предложил Стас.

Она хотела сказать, что это хорошая идея, но зазвонил мобильный.

— Ох…

— Что? — насторожился Стас.

— Это Лёшкин номер. А телефон у… — она не договорила, нажала кнопку приема: — Лида, что случилось? Ты где? Погоди, я ни слова не понимаю. Что? Как это запихнули в машину и увезли? Где ты сейчас?

Голова пошла кругом. Потому что Лида — всегда спокойная, если не сказать непробиваемая Лида — рыдала в голос. И это было неправильным, безумным.

— Она на другом конце города. На окраине, — проговорила Жанна, обращаясь к Стасу. — Надо съездить и забрать ее.

— Без проблем, — согласился Стас. — Но что произошло? Лиду увезли насильно?

Жанна руками развела. Она сама толком ничего не поняла по телефону. Лида плакала и твердила, что хочет вернуться домой, но машины нет, а кошелек она потеряла.

— У Лиды есть враги? — спросил Стас по дороге.

Жанна посмотрела на него и порадовалась, что сейчас не одна.

— Нет, но… — она закусила губу и продолжила: — Когда мы познакомились, у Лиды были проблемы. Из-за мужа. Он набрал кредитов и сбежал. А оформлялись они на Лиду. Работа с белой зарплатой была в семье только у нее. В общем, банки требовали выплат, а супруг оставил Лиду без копейки.

— И ты ей помогла.

— Да, — кивнула Жанна. — Видно судьба у меня такая — всех выручать. Я же знаю, каково это — оказаться на краю пропасти и понятия не иметь, как найти способ не нырнуть вниз.

Жанна не хотела задеть Стаса. Не сейчас. Но получилось, будто сказала это нарочно.

Он предпочел ничего не заметить.

— Думаешь, в сегодняшнем замешан Лидин муж? — спросил деловым тоном.

— Верится с трудом. Его тогда поймали. И посадили. Срок дали небольшой. Парень уж вышел. И далеко не вчера. С чего бы ему вдруг похищать Лиду? Но и других вариантов я не вижу. Лида живет с нами, большую часть времени проводит дома. У нее даже парня нет. Как обожглась с мужем, так не спешит заводить отношения. Может, на нее напали по ошибке? Перепутали с кем-нибудь?

Увы, никакой ошибки не произошло. Похитители прекрасно знали, кого хватают и заталкивают с машину, а главное, с какой целью это делают…

…Лида ждала на тротуаре. Заплаканная, с растекшейся тушью, без шапки. Куталась в пальто без капюшона и дрожала с ног до головы. И не только от холода.

Жанна первая выскочила из машины и обняла Лиду.

— Ну-ну, — проговорила, поглаживая ее по спине. — Все закончилось, слышишь?

А Стас, прежде видевший Лиду лишь мельком пару раз, поглядел с жалостью и теплотой. Неудивительно. Сейчас худенькая девушка невысокого росточка походила на замершего воробья. Такую хочется взять на ручки и согреть.

— Отвези нас домой, — проговорила Жанна, устраивая Лиду на заднем сиденье «Ниссана», и сама расположилась рядом, чтобы не оставлять девушку одну. — Лида, кто это сделал?

Стас как раз завел автомобиль и тронулся с места. А едва услышал Лидин ответ, чуть не «поздоровался» с ближайшим столбом.

— Мне… мне сказали, что это… это послание вам, Жанна Олеговна.

Лида громко всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

— Стас, осторожнее, пожалуйста, — попросила Жанна, хотя сама испытала настоящий шок.

Как это послание? От кого?! Неужели, от… от…

Предположение подтвердилось, едва Лида описала одного из похитителей. Сомневаться не приходилось. Это был… нет, не Викентьев, а его прихвостень Константин. Он явился с двумя громилами и…

— Я в магазин зашла, чтобы Лёше сок купить, забыла взять из дома, — проговорила Лида с надрывом в голосе. — А когда к машине подошла, меня… ох… Меня сзади схватили. Зажали рот и затолкали в свой автомобиль — в крутой внедорожник. Всё произошло так быстро, что я пикнуть не успела.

— Что они с тобой сделали? — спросила Жанна похоронным тоном.

В голове не укладывалось, что Викентьев пошел на такое. С другой стороны, если мужчина пытается изнасиловать женщину в собственном офисе, он способен и на другие мерзости. Хорошо, что не додумался похитить Лиду вместе с Лёшкой.

— Ничего не сделали, Жанна Олеговна, — поведала та, вытирая упрямые слезинки, что бежали и бежали по щекам. — Угрожали только. По городу покатали. Ну и передать кое-что велели. Тот, холеный велел. Не громилы. Сказал, что… что… босс знает, что вы солгали. Знает об Асе Рудаковой. О настоящей невесте. Вот. И… и что вы знаете, как поступить, если хотите загладить вину. Иначе… иначе в следующий раз будет хуже.

Ногти Жанны глубоко вонзились в ладони. Это угроза лично ей? Или сыну?

Она невольно посмотрела на Стаса, крепко сжимавшего руль. Поймала взгляд в зеркале заднего вида и прочла в нем убийственную ярость. Захотелось разрыдаться от безысходности. Вот что прикажете делать? Идти к Викентьеву и умолять о пощаде. Отдаваться ему? Нет, Жанна не могла себе это представить. Ни сам… хм… процесс, ни лицо Викентьева в этот момент и взгляд победителя, приручившего, наконец, несговорчивую зверушку. Но как поступить? Не заявлять же на него. У него связи. Да и сам он ничего не сделал. Лиде угрожал Константин, не сам большой босс. А в остальном будут только ее слова против его утверждений. Да, есть еще Стас, видевший попытку изнасилования. Но Стас тот еще свидетель. Жених двух невест.

Но что же тогда делать? Что делать?..

Жанна не знала ответа.

* * *

На подъезде к дому Жанна позвонила Алевтине Фёдоровне, чтобы заняла Лёшку. Ни к чему ему видеть, в каком состоянии Лида. Вопросов возникнет воз. Уловка сработала. Жанна сумела провести девушку в ее комнату незаметно для мальчика. Уложила в постель, дала снотворного. Не зря ведь говорят, что сон — лучшее лекарство. Вот и Лида пусть поспит, а встанет и, глядишь, почувствует себя значительно лучше.

Стас всё это время ждал в машине. Не уехал, не умыл руки. Хотел обсудить положение дел. И это грело Жанне душу. Да, с одной стороны Стасу лучше держаться подальше. Как бы Викентьев и до его близких не добрался. Сердце проваливалось в пятки при мысли, что Константин с громилами похитили бы пятнадцатилетнюю Свету. Но Жанна радовалась, что Стас рядом. Не могла не радоваться.

Когда она вышла из дома, Стас заканчивал с кем-то разговор по телефону, выглядя сосредоточенным и решительным.

— Кто это был? — спросила Жанна, устраиваясь на пассажирском сиденье впереди.

Что-то во взгляде Стаса подсказало, что разговор касался сложившейся ситуации.

— С Рудаковым, — ответил тот честно. — Он сейчас приедет.

— Что-о-о?! — Жанна вытаращила глаза. — Ты всё рассказал Альберту?! Всё-всё?!

— Нет, не всё. О сегодняшнем в основном. Рудаков и раньше знал, что у тебя есть «любвеобильный» клиент. Теперь он в курсе, что это Викентьев. Не смотри на меня так. Пусть помогает разгребать этот дурдом. Раз уж он твой друг и покровитель.

Жанна схватилась за голову.

— Ты не понимаешь! Я не просто так не говорила Альберту о Викентьеве. Он ничего не сможет сделать! Только себе жизнь испортит!

Но Стаса это не проняло. Ни капли.

— Прости, дорогая, но Альберт Владимирович — большой мальчик. И та еще акула. Может, помельче Викентьева. Но плавают они в одном водоеме. У него больше шансов придумать выход. Одни мы не справимся. Жанна, ты и сама это понимаешь.

Она отвернулась к окну, пребывая в полной уверенности, что Стас зря привлек Альберта. Тот ничем не поможет. Хотя злиться нет смысла. Стас хочет, как лучше. Пытается ее защитить. У самого рычагов давления нет. Но он решился позвонить человеку, у которого есть власть. Человеку, угрожавшему его родным.

А это дорогого стоит.

— Не злись, Снежанна.

Она горько усмехнулась.

— Ты перестанешь так меня называть? Я, между прочим, даже в паспорте имя поменяла.

— Зря. Красивое имя.

— Неужели? Не ты ли звал меня Снежкой?

— В то время я был другим человеком.

— Верно. Злым мальчишкой. Злым и безжалостным.

Стас дернулся, явно желая что-то сказать, но сдержался, промолчал.

А у Жанны чуть слезы из глаз не брызнули. Она так устала за этот невыносимо долгий день и ощутила неопределимое желание положить Стасу голову не плечо. Или оказаться с ним в постели. Не ради близости. А просто лежать рядом и чувствовать тепло его тела.

— Пойдем в дом, — велела она Стасу, пока окончательно не расчувствовалась. — Не помешает выпить чего-нибудь горячего…

* * *

Альберт приехал минут через сорок, когда Жанна со Стасом успели попить приготовленный Алевтиной Фёдоровной кофе и сидели на кухне, стараясь не смотреть друг на друга. Увидев покровителя, Жанна поднялась и позвала обоих в комнату, которую использовала, как домашний кабинет. Альберт поморщился (присутствие Стаса его явно не вдохновляло), но промолчал.

Зато едва дверь кабинета закрылась, набросился на Жанну.

— Почему ты ничего не сказала?! Это ведь продолжается черти сколько!

— Не кричи, — попросила она. — Лёшка услышит.

Альберт, жаждущий высказать еще немало «приятного», хмуро кивнул. Ребенок в доме был для него весомым аргументом.

— Ну а ты? — спросил он Стаса гораздо тише. — Тебе же полагалось шпионить и докладывать.

Тот невольно сложил руки на груди. Но ответил без трепета.

— Я считал, что вы с Жанной враги. Не хотел давать вам козырь против нее.

— Как благородно, — протянул Альберт и снова повернулся к подопечной. — Рассказывай. Всё. Хочу знать детали.

Жанна предпочла бы избежать этого разговора. Но раз Альберт узнал главное, скрытничать об остальном нет смысла. Хотя и толку от откровенности не будет. Она села за стол на правах хозяйки, Альберт расположился в кресле, а Стас остался стоять. Жанна начала рассказ, ненавидя себя за то, что умудрилась оказаться в ловушке.

— Что этот козёл пытался сделать?! — Рудаков вытаращил глаза, когда речь зашла о «происшествии» в офисе Викентьева.

Жанна усмехнулась и едва не всхлипнула.

— Стас появился вовремя. Тогда-то и представился моим женихом. Заступничества от кого-то другого Викентьев бы не стерпел. А потом… потом было поздно давать задний ход. Мы играли в эту игру, пока Ася внезапно не объявилась в агентстве в качестве настоящей невесты.

Рудаков удивленно покосился на Стаса. Тот явно не виделся ему в роли заступника. Но раз Жанна так говорила, сомневаться не приходилось. Когда же рассказ подошел к концу, он поднялся и несколько раз прошелся туда-сюда по комнате.

— Альберт, я знаю, что ты не можешь помочь, — проговорила Жанна. — Поэтому я молчала. У Викентьева ведь есть что-то на тебя. Что-то серьезное.

Он остановился и поглядел пристально.

— Неплохо я тебя подготовил, ребёнок. Всё-то улавливаешь. Да, кое-что есть. И если это «кое-что» всплывет, мало не покажется. Но Виктор перешел черту. Капитально перешел. Так что в стороне я не останусь. А там будь, что будет. Если что, оба погорим.

Жанне такой расклад не понравился категорически. Она не желала тащить за собой на дно других. Потому покачала головой.

— Так не пойдем, Альберт.

— А я не спрашиваю разрешения, девочка. Ты уже наворотила дел, заигравшись в молчанку. Моя очередь действовать, а ты постоишь в сторонке.

Они смотрели друг на друга так, что вот-вот искры полетят и устроят знатный пожар. Жанна не собиралась сдаваться. Это ведь не она позвонили Альберту. А Стас.

Вот только рот открыть не получилось. Потому что Стас опять вмешался.

— А если есть другой путь? — проговорил аккуратно, опасаясь оказаться между молотом и наковальней.

Альберт криво усмехнулся.

— О! У тебя есть идеи? Такие, что не причинят еще больший вред?

— Не цепляйся к нему, — вмешалась Жанна неожиданно для самой себя. — Нынче не Стас главный отрицательный персонаж.

Альберт глянул изумленно, никак не ожидая подобного от подопечной.

А Стас воспользовался паузой и выпалил:

— Идея у меня есть. Не знаю насколько удачная. Вы сказали, что потонете оба. А я… я подумал, неужели, нет никого, кто бы мог поставить Викентьева на место и не огрести сам. И тут стрельнуло в голову, что я, возможно, знаю такого человека. В общем, у Жанны есть один клиент. Спортивными товарами торгует. Мы с ним учились на юрфаке вместе, и оба потом бросили универ. Но суть не в том. У Георгия батя — большая шишка в органах. Что если помощи попросить? Батя у него мужик жесткий, но принципиальный.

Альберт задумчиво приподнял брови. В целом идея Стаса ему бредом не показалась.

— Как фамилия этого… хм… бати?

— Костицин.

— Что-о-о? — Альберт вытаращил глаза, а Жанна поймала себя на мысли, что прежде не видела покровителя столь удивленным. — Речь о Петре Костицине? О полковнике Костицине?

Стас кивнул.

— Его сын у тебя в приятелях? — уточнил Альберт.

— Мы сто лет не виделись и вот пересеклись на днях в агентстве.

— Обнимались они крепко, — добавила Жанна, пристально глядя на покровителя.

Неужели, он видит в давнем знакомстве Стаса выход?

Оказалось, еще как видит.

— Сам я с полковником не знаком, — поведал Альберт. — Но наслышан. Горят, мужик — кремень. И принципиальный до жути. Мразей, вроде Викентьева, на дух не переносит, — он глянул на Стаса без прежней снисходительности. — Звони приятелю. Пересечемся где-нибудь в городе втроем, обсудим ситуацию. Выясним, сможет ли он нам подсобить и отца подключить.

— Втроем? — переспросила Жанна, едва Стас взялся за телефон, куда недавно вбил номер Георгия с визитки. — То есть, вы втроем? Без меня?

— Верно, дорогая, — Альберт заговорил с ней, как с малолетней девчонкой. — Это мужские дела. Ты останешься дома, выпьешь снотворного и хорошенько выспишься. День выдался тяжелым, как я понимаю.

— Но…

— Это не обсуждается, Снежанна!

Она чуть язык не прикусила. Альберт редко называл ее настоящим именем. Но коли делал это, значит, желал беспрекословного подчинения и не собирался допускать и намека на самодеятельность.

— Всё поняла?

Жанна поймала ошалевший взгляд Стаса. Тот не думал, что покровитель способен так с ней себя вести. Как с нашкодившим ребёнком.

— Да, Альберт, — проговорила Жанна, смиряясь.

Хотя и понимала, что ближайшие часы будут адом. Сидеть и ждать, зная, что от тебя ничего не зависит — это один из худших кошмаров.

…Мужчины уехали, а Жанна пошла в спальню, чтобы переодеться. Едва она скинула траурную одежду и натянула домашние джинсы со свободной рубашкой, появилась Алевтина Фёдоровна с подносом.

— Чай, — Жанна чуть наморщила лоб. — Мне б лучше кофе.

— Ты и так вся на нервах, а кофе сильнее будоражит нервную систему, — объявила Алевтина Фёдоровна тоном воспитательницы. — А чай фруктовый, сладкий. Очень-очень приятный. Самое то сейчас. Пей.

Жанна вздохнула. Ладно. Чай, так чай.

Вкус, правда, оказался приятным. Мягким. Жанна допила до дна, как от нее требовали, и вернула чашку. Мол, она всё сделала. А теперь… теперь…

— Ох…

Голова внезапно закружилась, будто Жанна на карусели перекаталась.

— Приляг, дорогая, — Алевтина Фёдоровна аккуратно взяла ее за плечи.

— Что вы мне…

Язык во рту еле ворочался.

— Спи… — услышала Жанна и упала лицом в подушку…

* * *

Снилось что-то волшебное, позитивное. Из тех снов, после которых просыпаешься отдохнувшей, но не помнишь ничего из увиденного.

— Который час? — спросила Жанна, потягиваясь.

Посмотрела в сторону темного окна. Ночь? Или поздний вечер?

Странно, что не утро. Ощущение, будто часов восемь проспала, не меньше.

На вопрос, разумеется, никто не ответил. В спальне Жанна находилась одна. Поднявшись, она нашла телефон, что оставила на туалетном столике. Включила экран и с удивлением обнаружила, что нет еще и девяти часов вечера.

— Ой, мама! Ты проснулась! — обрадовался Лёшка, когда Жанна, чуть пошатываясь, вошла на кухню, где сын ужинал в компании обеих нянь.

Лида, как ни странно, выглядела вполне бодро. Словно ничего не случилось считанные часы назад. Даже следов слёз не осталось на лице.

Стоп! Жанна прищурилась. Она же лично дала Лиде снотворное. Той полагалось не вставать до утра. Как, впрочем, и самой Жанне.

— Сколько я проспала? — спросила она взволнованно, начиная подозревать невероятное.

Алевтина Фёдоровна посмотрела на настенные часы.

— Двадцать восемь часов, сорок минут.

— Ох, — Жанна опустилась на стул.

Ну и дела! Такого с ней никогда не случалось.

— Чем же вы меня накачали?

— Одну таблеточку снотворного в чае растворила, — ответила Алевтина Федоровна. — То же самое лекарство, что ты Лиде дала. Но меньшую дозу.

— Тогда почему…

— Вымотались вы, Жанна Олеговна. Вот усталость и взяла своё. Организму требовалось отдохнуть, восстановиться. Ужинать-то будете?

— Да, — кивнула та рассеянно, подумав, что подкрепиться точно не помешает. Последняя трапеза была черти когда. — Стоп! — Жанна вытаращила глаза, вспомнив события, предшествующие долгому сну. — Альберт звонил?! Приезжал?!

— Приезжать, не приезжал. Но звонил. Велел передать вам, чтоб отставили панику и нервотрепку. Мол, дело сделано. Вопрос решен.

Разумеется, Жанну не устроил ответ. Она вскочила и пулей унеслась в спальню, набирая номер Альберта по дороге.

— Проснулась, спящая красавица, — поприветствовал он весело.

— Что? Что с Викентьевым? Георгием и его отцом?

— А что с Викентьевым, — протянул покровитель. — Удочки смотал. Уж за границей. Ему, видишь ли, теперь не до тебя.

— Я не…

— Встретились мы с Георгием. А потом и к его бате всей толпой скатались. Выслушал он нас крайне внимательно. Подтвердил, что доказательств кот наплакал. Так просто не подкопаешься. Но справки навел у подчиненных. Многих на уши поставил. И выяснилось, что нашим Виктором Борисовичем давненько отдел по финансовым преступлениям интересуется. Не всё чисто у него с бизнесом. Но серьезных улик не было. В общем, отправил полковник Костицин несколько смышленых ребят к нашему «герою», чтоб поднажали чуток. Ну, тот и переполошился. Мигом вещички собрал. Раньше, чем лет через десять в страну теперь нос не сунет. Да и не подумает никогда, что тут кто-то из нас руку приложил.

Жанна чуть не рассмеялась, как маленькая.

— Всё так просто.

— Просто. Когда есть нужные рычаги. А теперь отдыхай и выброси все горести из хорошенькой головки. Она у тебя не для этого. И не забудь потом поблагодарить своего… хм… неприятеля бывшего. Не люблю я этого фрукта — Стаса Александровского. Но вынужден признать: если б не он, легко мы бы с тобой не отделались. А благодаря его сообразительности и университетским связям, мне и подставляться не пришлось. Заодно и знакомство полезное завел.

Жанна подавила тяжкий вздох. Ох уж, этот Альберт. Своего нигде не упустит.

Но в одном он прав. Треклятый Гордеев узел разрубил Стас. И даже не разрубил. А развязал. Аккуратно. Без сопутствующих потерь.

Жанна села на кровать и собралась, было, набрать номер Стаса. Но передумала в последний момент. Она не представляла, что ему сказать. Поблагодарить, да. Это само собой. Но что еще? Прошедший день показал, что Жанна готова опираться на Стаса в самых кошмарных жизненных ситуациях. Готова довериться и позволить ему действовать. Но что дальше? Да, он умудрился превратиться в неотъемлемую часть ее жизни, а чувства к нему стали еще крепче. Но достаточно ли этого? Достаточно ли, чтобы переступить через прошлое и старые раны. Сегодня казалось, что она готова. Но продолжится ли так завтра? Или накроет новая волна неприятия? Жанна Громова — владелица и директор рекламного агентства «Белоснежка» слишком хорошо знала себя. Потому понимала, что, скорее всего, накроет, и она вновь погонит Стаса прочь.

— Завтра, будет завтра, — сказала Жанна и отложила телефон.

* * *

Жанна ехала в офис, так и не приняв решения. Разум твердил: «Подожди, обдумай всё как следует». А сердце кричало совсем иное, требуя отпустить все тормоза разом. Жанна решила довериться… хм… моменту. Она увидит Стаса и примет решение. Окончательное и бесповоротное. Такое, о котором не посмеет жалеть. Никогда.

Однако…

— Люба, что это? — спросила Жанна, не веря глазам.

На ее столе лежало… лежало…

— Станислав Юрьевич еще вчера заявление оставил, — пролепетала офис-менеджер. — Я… я думала, он с вами всё обговорил. И вы… вы в курсе.

Жанна сжала губы в строгую линию и не придумала, что ответить. Люба бочком отступила к выходу, а добравшись до двери, юркнула прочь. От греха подальше.

А Жанна… Жанна осознала, что решение, с которым она тянула, приняли за нее. Стас исполнил долг, помог разобраться с проблемой и сделал то, что от него требовали: ушел.

Может, это к лучшему? Да, пожалуй. Тогда почему хочется разреветься в голос?

— Так всё и должно быть, — прошептала Жанна, пытаясь себя убедить.

Но получалось отвратительно. Сердце отчаянно ныло и кровоточило.

Жанна села за стол, поглядела на выключенный ноутбук и едва сдержала порыв сбросить его на пол. Эмоции жаждали выхода. Каким угодно способом. Неважно, что это будет: слёзы, погром в кабинете или грандиозная головомойка сотрудникам. Главное, не держать всё в себе. Иначе голова взорвется.

А ведь проще всего было взять телефон и набрать номер Стаса. Поговорить с ним. Объяснить, что она не хочет его отпускать. Не хочет расставаться.

Но разве снежная королева на такое способна?

Нет. Она будет сидеть здесь, сходить с ума и утопать в жалости к себе.

…На дне сумки запел мобильный, и Жанна встрепенулась.

Неужели, Стас? Почувствовал, что она в нем нуждается, и звонит?

Но это оказалась Оля Симонова. Оля, с которой Жанна пересеклась на похоронах.

Ох, ей-то что нужно? Не дружба же, в самом деле.

Зря дала шапочной знакомой номер. Теперь не отстанет.

— Снежанна, доброе утро. Прошу прощение за беспокойство, — заговорила Оля извиняющимся тоном. — Я хотела с вами поговорить. Это важно. На похоронах не решилась. Не место и не время было. Поэтому и попросила телефон, чтобы… чтобы…

Жанна потерла лоб, придумывая способ «послать» Олю помягче. А взгляд не отрывался от заявления Стаса. Нужно поставить подпись, и всё завершится. Росчерк «пера», и конец безумному служебному роману.

— Снежанна, вы меня слышите?

— Да, Оля. Но сейчас я… У меня…

— Я внизу. Может, вы спуститесь?

Жанна едва не застонала. Вот, что за напасть? Оля внизу. Принесла нелегкая!

О чем бы шапочная знакомая из прошлого ни хотела поговорить, это не имело значения. Наверняка, речь о матери. Но эта «тема» Жанну не интересовала. Она попрощалась у гроба. Поставила точку. Конец. Никаких эпилогов.

— Снежанна?

— Хорошо. Я спущусь.

Она сама не знала, почему согласилась. Оли с ее глупостями сейчас только и не хватало. С другой стороны, может, покинуть на время офис — не самая худшая идея…

…Оля ждала в вестибюле. Бледная и печальная. Жанна поманила ее вглубь, где стояла пара диванов для посетителей офисного здания. Устроившись на ближайшем, она взглянула вопросительно. Мол, я вся во внимании, Оля, рассказывай.

Но та мялась.

— О таком непросто говорить, — пробормотала она, теребя в руках поясок от пальто.

— Что ж, лучше постараться, — Жанна выдавила улыбку, получившуюся хищной. — Наверху меня ждет гора дел. Ваш визит не был запланирован.

— Верно, — Оля убрала прядку волос за ухо. — Дело в том, что… Я хотела попросить у вас прощения, Снежанна. Хотя и понимаю, что его не заслуживаю.

Жанна опешила. За что извиняться Оле Симоновой? В школе они даже знакомы не были. А на похоронах та ничего дурного не сделала. Наоборот, поддержала морально.

— Не думала, что решусь, — продолжила Оля. — Но когда увидела Стаса Александровского в ритуальном зале, накрыло. Вы так строго говорили с ним. Я ничего не слышала, разумеется. Но видела ваши лица. Вы до сих пор на него злитесь. Из-за тех фото.

Жанна чуть не расхохоталась. Оля издевается? Она пришла говорить о Стасе?!

Боже! С какого перепуга?

— Это ведь я во всем виновата, — пробормотала та и всхлипнула. — То есть, косвенно виновата. Если б я держала длинный язык за зубами, ничего бы не случилось.

— О чем вы вообще? — Жанна ничего не понимала. — Вы то тут каким боком?

Оля глубоко вздохнула и выпалила:

— Это не Стас разослал те фотографии. Это сделала Соня. Его сестра.

Жанне почудилось, что всё офисное здание качнулось. Соня? Что за бред?

А в голове кто-то закричал:

«Не Стас! Не Стас!»

И этому «кому-то» отчаянно захотелось поверить.

— С чего вы… ты…

— Мы были подругами с Соней Александровской, — пояснила Оля и вытерла пробежавшие по щекам слезинки. — Настолько близкими, насколько дружба вообще возможна между красивой богатой девочкой и толстушкой, прозябающей в тени популярной старшей сестры. Это ведь Катя у нас была звездой. А я… я… Неважно. Когда разразился тот скандал с Катей, в один из вечеров Соня мне кое-что рассказала. Мол, а знаешь, наша завуч так старательно изображает моралистку, а у самой дочь фотографируется голой. Я не поверила. Что за ерунда? Но Соня поклялась, что фотографии существуют. Фотограф их удалила, но Соня успела скопировать себе папку. Она ничего дурного не замышляла. Просто ей понравились те снимки. В смысле, не откровенные, а вообще все. Оставила их… ну… из эстетических соображений что ли. А я, дура, всё рассказала Кате. Хотела ее подбодрить после той истории. Она ж на стенку лезла из-за запрета идти на выпускной бал. Я думала, сестре полегчает, а она… Катя решила отомстить. Вашей матери. И… и… Понимаете, Соня была влюблена в одного мальчика постарше. Из шлейфа моей сестры. Вот Катя и пообещала устроить свидание с ним, если Соня разошлет те фото. Я не сомневалась, что она пойдет в отказ. Девочка-то неглупая была. Но у Сони крышу снесло. А когда моя бедовая подружка осознала последствия катастрофы, было поздно.

Жанна слушала, а в висках стучало. Кровь по венам бежала всё быстрее и быстрее. Горячая, как лава. Жанна слушала и не верила. С одной стороны звучало гладко. У Кати Симоновой был о-го-го какой повод мстить завучу Инессе Рудольфовне Морозовой. Получив та-а-кую бомбу, она не могла ее не взорвать. Жанна Катю понимала и даже почти не винила. Матушка нажила много ненавистников среди учеников. И тех точно не волновало, что под раздачу попадет дочь. Подумаешь, она же дочь монстра.

Однако в этой истории оставалось одно огромное «но». Стас Александровский! Звездный мальчик никогда не отрицал вину.

Но Оля будто догадалась, о чем думает Жанна.

— Соня перепугалась насмерть. У нее как раз поездка за границу намечалась на всё лето, плюс отец по возвращению обещал оплатить курсы компьютерного дизайна. Он считал это блажью, но Соня вела себя хорошо и год закончила с неплохими оценками, вот папочка и сдался. Соня понимала, что ее репутация «хорошей девочки» рассыплется в прах. В том числе, в глазах родителей. В глазах отца! Вот и рванула к брату. Чуть ли не в ногах валялась. Все ведь подумали на него. И не удивились. Это же Стас Александровский! Кошмар нашего городка! Не знаю, почему Стас согласился взять на себя вину. Видать, пожалел дуру-сестру. Или же был не такой сволочью, как все считали. Вот только… досталось ему тогда крепко. Отец с ним до самой смерти не разговаривал. Отрекся раз и навсегда. Считал конченым человеком, раз он совершил такую подлость. Соню это мучило. Тем более, Стас перестал с ней общаться. Всё стерпел, не выдал, но вычеркнул сестру из своей жизни. Поступил, как отец с ним. Соня переживала, но смелости признаться ей так и не хватило. Реакция отца была страшнее мук совести. Мы с Катей тоже не лезли, сидели тихо. Правду так никто и не узнал.

Жанна молчала. Серое ноябрьское утро внезапно окрасилось во все цвета радуги. Стас не рассылал те фото! Не совершал страшную подлость! Не Стас разрушил ее жизнь, а пятнадцатилетняя бестолковая девчонка! Девчонка, которой давно нет в живых.

Ох…

Ну и Соня…

Катя тоже виновата. Еще как! Хотя не она нажимала кнопку «отправить». Что до Оли… Она права. У нее просто был длинный язык.

— Я знаю, что не заслуживаю прощения, Снежанна, — Оля всхлипнула. — Понимаю, что не простите. Но я должна была покаяться, признаться. И имя Стаса обелить. Столько лет прошло, а легче от содеянного не стало. Наоборот, чем больше исполняется, тем сильнее осознаю, какая это была мерзость.

Жанна чуть не спросила, а Катя случаем не желает покаяться. Но сдержалась. Вряд ли. Катя тоже было девочкой звездной. Не такой, как Стас. Но всё же. Оля-то знает, каково по ту сторону, примеряла роль серой мыши. Потому, наверное, и пришла.

— Оля, спасибо, что всё мне рассказали, — проговорила Жанна поднимаясь. — Мне было важно всё это услышать. Считайте, что искупили вину.

* * *

Жанна не смогла остаться в офисе. Вызвала такси и поехала в один из спальных районов города. Но сначала откопала личное дело Стаса. Безумие! Она не знала адреса «жениха»! Подъезжала к дому однажды, но не видела таблички с названием улицы и в квартиру не поднималась. Сердце колотилось, как бешенное. Жанна понятия не имела, что скажет Стасу. Не представляла, как открыть чувства. Ведь она не делала этого прежде. Да и подобных чувств не испытывала ни к кому и никогда.

А вдруг Стасу надоела вечная роль мальчика для битья? Откроет дверь и сделает то, чем грешила Жанна — пошлёт ее подальше?

Ох, страшно-то как…

…Вот и нужная квартира. Жанна застыла на несколько секунд, борясь с детским желанием позорно сбежать. Но набралась смелости и позвонила.

Стас находился дома один. Открыл дверь и застыл на пороге. На лице отразился целый калейдоскоп эмоций: от радости до страха.

— Почему ты не сказал мне правду? — спросила Жанна в лоб.

— К-к-какую правду? — Стас растерялся еще сильнее.

— Что это была Соня, а не ты.

Стас попятился, и Жанна шагнула в квартиру с горящими, как у кошки, глазами.

— На похоронах я столкнулась с Олей Симоновой — сестрой Кати и подругой Сони. Сегодня Оля приезжала ко мне и всё рассказала, — Жанна посмотрела с отчаяньем. — Боже, Стас! Почему ты промолчал?!

Стас передернул плечами.

— О мертвых либо хорошо, либо никак. Да ты бы и не поверила. Решила б, что сволочь такая перекладываю вину по погибшую сестру. Сони-то нет, подтвердить не сможет. Ты бы не поверила, что я ждал на рябиновой аллее, как и договаривались. Я хотел выполнить обещание, данное Марине. А тебе собирался только после выпускного сказать, что она умерла. Чтобы не портить момент. К тому же я всё равно виноват. Когда всё случилось, умыл руки. Только себя жалел. Считал себя пострадавшей стороной.

— Из-за реакции отца?

— Да. Обидно было до жути. Наверное, студентом и дебоширил поэтому. Перебеситься не мог из-за несправедливого, как мне казалось, наказания.

— Но ты всё равно промолчал.

— О! Не из благородства, поверь. Понимал, что правда меня не обелит в отцовских глазах. Скорее, наоборот. Он сильнее взбесится, узнав, что я солгал, покрывая Соню.

— В моих глазах бы обелила.

Стас горько усмехнулся.

— А толку-то? Ты же всё для себя решила. Тебе нужна привычная, устоявшаяся жизнь и никаких шагов в сторону. Никаких перемен и…

Но Жанна перебила.

— Мне нужен ты.

Стас вытаращил глаза и сделал еще один шаг назад. Но Жанна больше не желала ничего обсуждать. Не желала медлить. Рванула к Стасу и жадно прильнула к губам. Аж голова закружилась от бури чувств: желания, радости, страха.

А Стас… Стас вдруг отстранил ее, посмотрел очень внимательно в глаза и спросил:

— Это временное помутнение или…

— Это помутнение! — выпалила Жанна. — Но боюсь, совсем не временное! А окончательное и бесповоротное! Так что прекращай задавать вопросы. Происходящее не подлежит анализу!

Стас расплылся в кошачьей улыбке.

— Это приказ? — он весело подмигнул.

— Да! — Жанна обвила его шею руками. — Я не подписала твое чертово заявление. Так что, да, приказ. Выполняй, немедленно.

— Есть, шеф! — Стас подхватил Жанну на руки, как пушинку, и потащил в спальню.

Эпилог

— Вы когда-нибудь прекратите? — пробурчала под нос Света, проходя мимо Стаса и Жанны.

Парочка самозабвенно целовалась, стоя над коробкой, в которую складывала вещи. Впрочем, про вещи оба давно забыли. Сложно сосредоточиться хоть на чем-то, когда вторая половинка так близко.

— Что тебя не устраивает? — поинтересовался Стас у сестры шутливым тоном.

— Помимо того, что вы тянете время? — Света показательно уперла руки в бока.

— Ладно-ладно, — смирился старший брат и положил в коробку альбом с рисунками. — Вот, видишь, процесс идёт.

Света сердито фыркнула и отправилась в соседнюю комнату помогать Семёну. А Стас подмигнул Жанне и снова притянул к себе, хотя отлично понимал, что переезд не состоится сам по себе, а дел еще полно.

Поначалу ему не пришлась по душе идея перебираться к Жанне, да еще всем семейством. Тем более, он еще и работал у нее в агентстве. Но они уже три месяца встречались, отношения развивались, и следовало делать следующие шаги. Когда Стас брякнул, что он чувствует себя, будто иждивенец, Жанна покрутила пальцем у виска и спросила «Ты издеваешься?». Он в ответ только руками развел. Ладно, переезд, так переезд. Но все расходы на Свету и Семёна он будет оплачивать из своего кармана. Тем более, зарплата у него теперь чуть повыше, раз назначили вторым штатным художником.

Зато когда Стас сделал Жанне официальное предложение, в отказ пошла она.

— Давай проживем вместе год и не убьем друг друга. А потом подумаем о том, чтобы сходить в загс. Но никаких пышных свадеб.

Стас немного растерялся, но согласился. Пусть будет так, как хочет Жанна. В конце концов, ни какие кольца и штампы в паспортах не способны удержать пару вместе, если всё идет наперекосяк. Для них же главное, двигаться поступательно и прислушиваться друг к другу, искать компромиссы. Пока получалось неплохо. И это радовало.

— А это куда поставим? — спросил Стас, беря в руки «горшок» любви.

Жанна рассмеялась, глядя на совместное произведение искусства.

— На почетное место, как и советовала Маша.

Она подержала сосуд в руках, глядя на него нежно. Кто бы мог подумать, что они со Стасом слепят что-то помимо горшка. Но жизнь непредсказуема. И это отлично.

* * *

За ужином собрались всей семьей. После того, как распаковали вещи первой необходимости. Лёшка усиленно помогал и несказанно радовался, что переезд наконец-то свершился. Он считал, что всем вместе веселее. К тому же, за последние месяцы мальчик очень сдружился с Семёном. То и дело звонил ему, что-то спрашивал или рассказывал о своих делах. Жанне это очень нравилось. Мужского влияния сыну не хватало. А теперь в жизни появилось сразу двое отличных парней: Стас и Семён.

— Ты завтра едешь на танцы? — спросил Лёшка у Семёна.

— Да, — ответил тот, принимая из рук Алевтины Фёдоровны тарелку с рагу. — Спасибо. Пахнет изумительно.

Та расплылась в довольной улыбке. Наконец-то в доме много едоков. А то один Лёшка вечно. Лида ест как птичка, а Жанна частенько ужинает в других местах.

— У вас же скоро соревнования, — напомнил Лёшка Семёну.

— Я пока не участвую. Рано. Но за наших буду держать кулачки.

Семён таки записался в группу для ребят с ограниченными возможностями. Партнёршу ему подобрали быстро — девочку шестнадцати лет, у которой не сложилось в обычной группе. Теперь три раза в неделю Семён ездил на занятия. С огромным воодушевлением. Так что у них с Лёшкой появилась дополнительная тема для общения. Кстати, Жанна спрашивала и у Светы, не хочет ли та тоже записаться в какой-нибудь кружок, но девочка отказалась. Мол, слишком большая нагрузка в школе, особенно для старшеклассницы, намеренной поступать в медицинский университет. Да и репетиторство онлайн процветало. Света не собиралась прекращать уроки с младшими учениками. Говорила, что дело не только в деньгах. Ей нравился сам процесс. Жанна это только одобряла. Ей нравилась Светина целеустремленность. Из девочки, несомненно, выйдет толк.

Запиликал Жаннин мобильный, с которым она не расставалась даже за столом. Привычка босса, что поделать.

— Альберт сообщение прислал, — шепнула она Стасу. — Спрашивает, не смогу ли повлиять на Асю. Его она слушать не желает.

Стас закатил глаза. Мол, повлияешь на нее, как же!

Ася укатила на Кипр. С Лёней. Торчала там уже третью неделю. А накануне объявила папочке, что планирует свадьбу, чуть не доведя того до инфаркта.

— Будешь пытаться влиять? — спросил Стас Жанну.

Но та отрицательно мотнула головой. Ну уж, нет. Она увела у Аси одного жениха. В отношения с новым точно не полезет. Пусть Альберт сам разбирается. В конце концов, Лёня появился на горизонте именно его стараниями. К тому же, Жанна считала Лёню неплохим парнем. Да, не мешок с деньгами. Но целеустремленный и в целом положительный. Да и к Асе привязался всерьез. Не то, что Стас прежде.

Пусть всё идёт своим чередом. Однажды Альберт смирится.

Признал же он, что Стас — не чудовище. Пусть и не прыгал до потолка от радости за Жанну. Главное, не вмешивался. Махнул рукой. Мол, это твой выбор, ребёнок.

…После ужина Лёшка, Света и Семён устроились смотреть кино, а Жанна со Стасом попрощались. Уединились в спальне. Это у младших энергии хоть отбавляй. А они подустали после складывания, перевоза и раскладывания вещей. По крайней мере, Жанна. Глаза просто слипались. Но постель она пока расстилать не стала. Легли со Стасом на покрывало, глядя друг на друга. Ей не верилось, что они сделали этот большой шаг, и Стас теперь будет засыпать и просыпаться рядом.

Ох, хорошо-то как! Прежде здесь он на ночь не оставался. Считал неудобным.

— Что там загадывают, когда впервые спят в новой постели? — проговорил он шутливо. — На новом месте… приснись невеста жениху?

Жанна схватила подушку и ударила Стаса. Не сильно, конечно.

— Я тебе покажу невесту!

Он притворно надул губы.

— Так ты же невеста. Значит, и будешь сниться.

Стас притянул ее ближе и призывно поцеловал. Она ответила. Остатки сна вмиг растворились. Да и усталость улетучилась. Как можно спать, когда любимый мужчина впервые ночует в ее спальне. Не в гостиничном номере. А в ее собственной постели!

Нет-нет, сны потом. Сначала…

— Да чтоб вас всех! — возмутился Стас. Ибо мобильный Жанны вновь дал о себе знать, а он только-только засунул руку ей под блузку.

— Вдруг что-то важное, — пробормотала Жанна, взглянула на имя звонившего и растерялась.

Звонил бывший клиент. Точнее, наследник бывшего клиента. Того самого «флагмана», с уходом которого начались проблемы агентства. После смерти отца сын отказался от услуг Жанны и ее сотрудников, посчитав траты на рекламу в прежних объемах расточительством. За ним ушли еще два крупных клиента. Потом появился Викентьев, и началась эпопея, которая чудесным образом завершилась благодаря Стасу и Альберту. Сегодня рекламное агентство «Белоснежка», по-прежнему, переживало непростые времена. Пришлось «затянуть пояса». Повезло еще, что появилось несколько новых клиентов, пусть и средней руки. В том числе, стараниями Стеллы Фетисовой. Но три месяца назад Жанне пришлось выступить перед сотрудниками и честно признаться, что пока будет непросто. Чтобы никого не увольнять, придется урезать премии, а может, и вовсе какое-то время обойтись без них. Но это временный кризис, который они сообща преодолеют. Большинство сотрудников согласилось потерпеть. Заявления об уходе Жанне на стол положили лишь четверо. Она их не винила. У людей семьи, кредиты, ипотеки.

И вот теперь ей звонил новый владелец их бывшего флагмана. Ох, не ошибся же номером в самом деле!

— Я слушаю, Даниил Аркадьевич.

— Прошу прощения, Жанна Олеговна, что беспокою поздно. Да еще в выходной день. Мы сами нынче работаем. Только с совещания вышли. Вот я и решил ковать железо, пока горячо, как говорится. Мы бы хотели вернуться к вам. Назад. Если согласитесь принять.

Жанна прикрыла глаза, пока сердце стучало, как сумасшедшее.

Их флагман возвращается. Возвращается!

Ох, как же хотелось сказать в трубку: «Я подумаю». Но Жанна прекрасно понимала, что денежными клиентами не разбрасываются, да и злорадствовать не стоит. Осознал флагман ошибку, просится назад, отличная новость!

— Вы правы, Даниил Аркадьевич, время позднее. Но я готова к диалогу. Приезжайте в понедельник. Лучше в первой половине дня. Сядем и всё обговорим.

— Я буду к десяти часам, — заверил клиент.

— Меня устраивает, — проговорила Жанна деловым тоном, но едва отключила связь, вскочила и запрыгала по кровати, как ребёнок.

— Ты чего? — изумился Стас. — Жанна? Дети подумают, не знай что!

Но она прыгала и смеялась, пока Стас не схватил и не повалил. Завис над ней и спросил:

— Так кто это был?

— Большая-пребольшая рыба. Настоящий кит. Он приплыл назад, — ответила Жанна, продолжая смеяться. А потом объяснила, что имела в виду, и Стас тоже заулыбался.

— Видишь, как бывает. Не только плохое сваливается разом. Но и хорошее тоже. Вот и я свалился. И надеюсь, всё-таки в качестве хорошего.

Жанна сделала вид, что задумалась, а потом запустила пальцы в густые волосы Стаса.

— Хорошего-хорошего, не сомневайся.

Сама она больше ни в чем не сомневалась. Снежная королева растаяла. А Белоснежка, поклявшаяся, что никому не позволит себя обидеть… Белоснежка выросла, превратилась в сильную женщину. В женщину, которая готова рисковать ради любви и счастья…

КОНЕЦ